Ледяное сердце бесплатное чтение

Ледяное сердце

Автор: Милана Милая

Глава 1

Венецианская республика, 1298 год

Девушка сидела на морском берегу, на красивейшем песчаном пляже, огражденном отвесными скалами. От редких криков чаек она иногда вздрагивала, но не поднимала головы. Сидела, уткнувшись лицом в свои колени и о чем-то напряженно думала.

Смотреть вдаль не было необходимости, плотный белый туман в это утро донес свои легкие дымчатые объятия почти до самого берега. С этой стороны острова она никогда в своей жизни не видела горизонт. Солнце уже взошло, но из-за высоких скал нежные и ласковые лучики не успели проникнуть в эту уединенную бухту. Попасть сюда можно было через узкий проход, пещеру, вход в которую закрывали обильно разросшиеся лианы, там же у входа валялись оставленные сандалии.

Девушку звали Марией, она сидела прямо на песке у берега и не замечала, как ее красивое кружевное белое платье намочили волны. Теплый летний морской бриз разметал светлые, почти белые волосы. Девушка периодически заправляла непослушные локоны за ухо, но этого хватало ненадолго. Ветер снова подхватывал тонкие прядки, и они непослушно падали на глаза, незримо устремленные вдаль.

Мария родилась и выросла в этом месте, на этом острове, здесь был ее дом. Провела детство и юность со своими сестрами и маленьким братом.

Ее отца звали герцог Аньежио, он был очень богатым и влиятельным венецианским аристократом, принадлежал почти верхушке городской знати. На острове Атеннарии герцог построил дворец для своей семьи. Для жены и детей, но супруга умерла, оставив его заботится о семье в одиночку, с чем он прекрасно справлялся.

Мария боготворила отца, более умного, любящего и заботливого человека она не знала. Девушка вообще прекрасно понимала, как ей повезло в этой жизни. Она росла в любящей семье, окруженная неугомонными сестрами и братом.

Две ее старшие сестры, Азалия и Тициана, уже были замужем. Только вот у Азалии муж умер, оставив ее разочаровавшейся в браке вдовой, а вот Тициана, вышедшая замуж два года назад, была счастлива со своим принцем Рампхуэнгом безмерно. Младшая Франческа, которой было уже 14 лет, только вступала в пору зрелости, но уже выбрала себе мужа и теперь всячески пыталась поторопить свое взросление, чтобы приступить к завоеванию мужчины своей мечты. В их семье последние два года это было предметом бесконечных шуток. Любовью всей ее жизни, как она говорила, был маркиз Гавани, лучший друг мужа Тицианы. И виделись они достаточно часто, Франческа придумывала тысячи причин, чтобы почаще приезжать в гости к своей замужней сестре. И не только для того, чтобы в очередной раз увидеть маркиза, но и повидать свою лучшую подругу. Франческа и Тициана были очень дружны, а до замужества Тицианы почти неразлучны. И хотя разница в возрасте у сестер была почти пять лет, это не мешало находить им общий язык друг с другом. А вот Мария по возрасту как раз была по середине между ними. Старше одной на два года и младше другой на столько же. Но она сознательно дистанцировалась от них обеих. Ото всех в своей семье…

Мария до сих пор тяжело воспринимала свое одиночество, сознательный отказ от участия в совместных проделках, играх, прогулках, балах и т.д. Даже молчаливый укор отца было легче перенести, чем сознательно отталкивать от себя любимых сестер. Но это лучше, чем потом захватить их с собой по пути на костер или плаху…

Что ж, пусть так! Хватит себя жалеть. Девушка вытерла выступившие слезы и решительно поднялась с земли. Она с улыбкой посмотрела на сырой подол платья и со вздохом попыталась отряхнуть налипший песок с мокрой ткани. Да уж.. Опять ее горничная будет ворчать. Мария побежала к пещере, быстро застегнула оставленные у входа сандалии и юркнула между ветвей лианы.

Эта бухта была любимым местом для отдыха не только у нее, но она одна приходила сюда пешком, ее сестры и отец приезжали на лошадях. Так было быстрее и проще. Здесь, на острове, ее семья обожала кататься на лошадях, потому что в самой Венеции это было невозможно, а вот Мария боялась их…

Франческа вообще могла скакать галопом без седла на любой лошади. Отец был более осторожен. Он, конечно, запрещал младшей дочери такие развлечения, но Франческа была неуправляемым ураганом. Энергия бурлила внутри нее и иногда выливалась через край. Старшие сестры уже не приезжали на остров, а Тициана вообще забрала свою любимую лошадь, когда ее муж приобрел на континенте огромный участок земли, чтобы построить там дворец для своей обожаемой жены и новорожденного сына.

В самой Венеции, где был их второй дом, и отец проводил там много времени, не было возможности завести скакунов. Передвижение по городу осуществлялось на лодках и гондолах. Но Марию нисколько не напрягали эти пешие прогулки на достаточно большое расстояние. Назад приходилось идти в гору, но для тоненькой и маленькой девушки это было только в удовольствие. У нее не было столько неуемной энергии, как у младшей сестры, которая уже была выше ее почти на голову, но, тем не менее, выносливости ей было не занимать. Вся ее внешняя хрупкость была довольно обманчива.

Девушка вынырнула с другой стороны прохода из пещеры, радуясь, наконец, настигшим ее лучикам солнца и быстро побежала в сторону леса. Она наслаждалась пением птиц, стрекоту кузнечиков, до сих пор доносимому до сюда шуму волн, шепоту листвы и другим звукам древнего леса. Здесь не водилось крупных диких зверей, может только белки и кролики, отец позаботился об этом, зная, как любят его дети гулять между вековых сосен. Когда она, наконец, достигла лужайки перед их дворцом, она даже не запыхалась, но все же остановилась в изумлении.

Мария не ожидала увидеть расставленные по кромке леса большие круглые деревянные мишени и Франческу, сосредоточенно натянувшую тетиву лука в ее сторону. Она держала туго натянутую струну одним пальчиком, и острие было направлено прямо ей в грудь.

– Сдавайся! – крикнула сестра. Расстояние было достаточно большим, но Мария знала, что Франческа не промахнется. Она не промахивалась, никогда!

– Сдаюсь! – Девушка подняла руки вверх, и на мгновение испытала невероятное желание почувствовать, как наконечник стрелы пронзит ей сердце. Сестры застыли на секунды, каждая думала о чем-то своем, пока противный окрик павлина не нарушил тишину, и Франческа смотря в упор на сестру и чуть повернув лук, не выпустила тетиву. С тихим свистом та пролетела совсем рядом, и обернувшись, Мария увидела, как древко попало прямо в яблочко на деревянном щите мишени.

– Ты даже не отвела от меня взгляд! – Восхитилась Мария. – Как ты попала?

– Я целилась до того, как ты неожиданно выскочила! – Франческа завела руку назад, доставая из колчана новую стрелу, снова прицелилась и снова выстрелила в яблочко.

– Ты все еще злишься? – Мария подошла ближе, чтобы задать вопрос тихим шепотом.

– Да! – Франческа не оборачивалась и больше не смотрела на сестру. Она делала вид, что увлечена тренировкой. – И на отца тоже злюсь. Как вы могли бросить меня здесь, зная, что мне важно быть рядом с Тицианой?

– Ты еще слишком молода, чтобы присутствовать на родах! Мы же тебе объясняли…

– Я и не хотела присутствовать на родах! – Франческа со злостью развернулась, отшвыривая колчан в сторону, и ее голубые глаза засверкали, как топазы. – Я могла подождать за дверью, побыть в соседней комнате. Да где угодно! Лишь бы там…

– Маркиза Гавани не было в то время…

– Я соскучилась по Тициане! Не только по маркизу! А вы уехали, ничего мне не сказав!

– Потому что ты бы закатила скандал.

– Ха! – Франческа вытерла набежавшую слезу рукой, но глаза по-прежнему гневно сверкали. – А сейчас можно подумать, я его не закатываю!

– Ты уже неделю злишься. Хватит. – Мария подошла ближе и знала, что в такие моменты Тициана бы обязательно обняла сестру. Но она не могла… А сердце уже привыкло, оно молчало. Девушка обняла себя руками, стараясь остановить распространявшийся в груди холод. Господи, только не сейчас!

– Так было нужно! – Она ничего не будет объяснять. Мария просто развернулась и пошла по направлению к дому, пока не почувствовала, как сестра схватила ее за плечо. Конечно, не так-то просто уйти от ответа, когда его требует Франческа.

– Я не ожидала этого от тебя! Ты же моя сестра. Ты единственная в нашей семье, кого отец слушает беспрекословно. И он бы взял меня, если бы ты попросила. Но ты даже не попыталась! Да, мы с тобой не так близки, как с Тицианой, но ты сама так хотела, сама выбрала свое одиночество. Никто не принуждал… Господи, какая ты холодная, Мария! Ты заболела?

Мария вырвала свою руку, и, стараясь не смотреть в обеспокоенные глаза сестры, почти побежала по направлению к палаццо. Франческа больше ничего не говорила, только неслышно и торопливо шла рядом. Они почти подошли к широкому крыльцу, когда дубовая дверь распахнулась и им навстречу вышли отец и их младший брат, 12 летний Федерико. Мальчик ростом был уже выше Франчески, не говоря уже о маленькой Марии, и сейчас оба уставились на сестер. Федерико с легким любопытством, а герцог с беспокойством.

– Папа, по-моему, Мария заболела! Она просто ледяная. Опять, наверное, купалась в лагуне до посинения!

Отец спустился на две ступеньки и приподнял подбородок дочери, внимательно заглядывая в глаза. Мария кивнула ему и прошла мимо, зябко обхватив себя руками.

– Все в порядке, Франческа! – Герцог нахмурился и поманил за собой сына. – Она отдохнет и все пройдет!

– Похоже в этой семье все думают, что я дура! – Франческа вдруг поняла, что беспокойство за сестру вытеснило обиду на нее и отца. И она снова становится собой, лучистой, активной, веселой девочкой. Может действительно во время последних дней беременности и во время родов Тициане было не до Франчески, и она нуждалась только во внимании и заботе своего мужа. Но тогда зачем туда взяли Марию?

– Ты не дура! – Аньежио подошел и поцеловал дочь в лоб. – Мы тебя очень любим. Только некоторые вещи тебе лучше пока не знать.

А Мария бегом поднималась к себе в комнату, где вовсю горел камин. Светлые, уютные покои для молодой девушки, где никогда не затухал огонь. Приказ хозяина, который слуги неукоснительно соблюдали. Девушка даже не стала снимать сандалии. Она забралась на высокую кровать и накрылась двумя пуховыми одеялами.

Вот только теплее ей не стало.

Глава 2

Хан возвращался на корабль очень довольный. Он, конечно, не показывал вида, так как мрачное выражение лица стало привычным его окружению, другого они почти не видели. Да и улыбаться он давно разучился. В груди все горело от желания поскорее покинуть этот адский город.

Причал был просто забит кораблями, галерами, гондолами, грузовыми и пассажирскими. Недаром Венеция считалась третьим по величине городом Европы, ну и конечно самым богатым городом в мире. Что вам угодно? Оружие, золото, рабы, специи, соль, ткани? Все что вам нужно, можно было найти здесь. Колонии Венецианской Республики распространились почти по всей Европе и большей части Востока.

Республика контролировала все корабли востока и запада. Всю торговлю. Все страны и моря. И сухопутные пути тоже. Недолго осталось, подумал про себя Хан… Здесь власть занята набиванием своих карманов, а не процветанием своей страны. А это рано или поздно приводит к упадку. Пример тому, Римская империя. Хан хорошо знал историю.

Продаете оружие? Отлично! Мы купим. Рабов? Тоже пригодятся. От количества купленного товара его корабль просел. А сколько своих кораблей он уже отправил! Мужчина поглядел на своих личных помощников, почти друзей, Хасана и Исмаила. Оба внимательно осматривали пристань в поисках опасности. Они привыкли быть почти его телохранителями. Если бы венецианские нобили знали, кто в этот раз пожаловал к ним востока, то вряд ли сейчас Хан сидел бы живой. Но его окружали очень верные люди, надежные. Он доверил бы им свою жизнь.

Он просто купец с востока, приехавший за живым товаром и оружием. В этот раз на площади рынка Риальто яблоку негде было упасть. Хан очнулся от мыслей, когда гондола ткнулась острым носом в его корабль, и он по веревочной лестнице быстро стал подниматься наверх. Корабль уже отчалил, паруса были расправлены. Хан не любил столпотворение и поднимался на корабль, когда тот уже был в конце очереди на выезд. Мужчина еще помнил те разы, когда несколько тысяч кораблей одновременно ждали своей очереди на разгрузку и выгрузку в порту. За ним также быстро и бесшумно поднимались его люди.

– Мы уплываем, Мехмед! – сказал он капитану, быстро спускаясь в свою каюту. – Держитесь западного побережья, но, чтобы не очень близко к берегу.

Хан зашел и закрыл за собой дверь, прислонившись к ней спиной и закрывая глаза. Эти поездки его выматывали, мужчина ненавидел купцов и торговцев. Но и подвести своего повелителя он не мог. Покачивание успокаивало расшатанные нервы, и хотелось, наконец, лечь и уснуть. Спал он на самом деле очень мало, поэтому это желание прилечь было скорее всего продиктовано не физическим истощением, а эмоциональным.

Иногда ему требовалось много времени, чтобы заснуть, но сейчас глаза закрылись мгновенно. Когда он проснулся, то с удивлением обратил внимание на темноту за иллюминатором. Удивительно, но в этот раз укачивание корабля помогло ему нормально и полноценно выспаться впервые за столь долгое время. Видимо так успокаивающе действовала дорога домой. Энергия бурлила, и Хан решил проверить трюмы.

Он вышел из каюты, чтобы через пару узких коридоров спуститься вниз. Охрана поприветствовала его короткими кивками, не произнося и слова. Здесь было темно, факелы на стене освещали узкое пространство, но сами тюремные камеры скрывались во мраке.

Хан подошел к первой клетке, его глаза быстро привыкали к темноте, чтобы начинать видеть силуэты прижавшихся в испуге к друг дружке рабынь. Стояла просто гробовая тишина, видимо даже на подсознательном уровне люди его боялись. Мужчина привык к такой реакции, она его не удивила. Он только презрительно скривил губы, но из-за густой черной бороды это вряд ли кто-то заметил.

Хорошо, что он перестал брить лицо, если бы эти глупые люди увидели его лицо, обезображенное шрамами, попадали бы в обморок.

Форт Вифинии нуждался в женщинах, служанках, послушницах, шлюхах. Скопление огромного количества молодых мужчин диктовало свои условия. Он лично готовил армию для своего повелителя, и солдаты ни в чем не нуждались. Беспрерывные и тяжелые тренировочные бои должны были награждаться. А женское тело – одна из лучших наград.

Он раньше никогда лично не отбирал рабынь для форта, но его визирь Ахмед заболел и скоропостижно скончался. Заменить его Хан еще не успел. Но даже под страхом смерти он не признается, как тяжело ему покупать женщин-рабынь. Долг велел и отступаться никто не собирается, еще немного и скоро это, наверное, будет так же просто, как закупать соль или дамасскую сталь.

Хан взял факел со стены и прошел дальше. Одно из помещений было доверху забито мешками с солью, другое ящиками с оружием. До сих пор он чувствовал омерзение от этой поездки. Все, что он хотел от жизни, это войну. Битвы, драки, сражения, баталии. В этом он был лучший и никто не сравнится с ним в умении владеть любым оружием. Каким угодно! А вот покупки… Он снова содрогнулся от отвращения. Больше никогда. Что-то толкнуло Хана на эту поездку, он сам не понял что, но сейчас очень жалел. Хотя к своей внутренней интуиции всегда прислушивался, но на этот раз она его подвела. Даже Осман с неохотой позволил ему это путешествие.

Слишком ценен он был как пленник, если бы кто-то осмелился, конечно, попробовать взять его в плен. Его люди, его идеи, его военные планы, все это позволило Осману 1 завоевывать все новые и новые территории. Мир еще не придает значения мелким завоеваниям, но вскоре вздрогнет от понимания того, как рождается Османская Империя. Восстанет из пепла и моря крови, чтобы править миром…

– Сол! – Только три человека в целом мире могли называть Хана его сокращенным именем. А полностью по имени уже никто. Он повернулся к Исмаилу и вопросительно поднял брови. – Выйди на палубу, капитан хочет тебя видеть.

Хан кивнул и немедленно поднялся наверх. Сколько времени он провел в трюмах? Забылся, а это нехорошо. Была уже поздняя ночь, мужчина это понял по своим ощущениям, но странное дело, звездного неба он не увидел. Корабль окружал странный туман. Ориентиров не было вообще. Только ветер шумел в парусах и поскрипывание деталей корабля, вот и все звуки вокруг.

– Как ты ориентируешься? – Хан подошел к стоящему у штурвала Мехмеду и сразу задал волнующий его вопрос.

– В том то и дело, что никак! Ни солнца, ни неба, ни звезд, ни берега. Ничего. Туман накатил неожиданно, плывем по примерным ориентирам, но такого со мной ни разу не было. Никакие приборы не работают, компас ерунду показывает. Мистика какая-то! Сколько лет я тут плавал! И никогда никакого тумана. Можем просто врезаться в берег и не заметить. В вороньем гнезде самый глазастый матрос, но и он ничего не видит. Уже несколько часов. Ты поспал?

– Да, я даже очень хорошо поспал. Потом проверял трюмы. – Хан не стал говорить, что просто забыл о времени, но волнение капитана быстро ему передалось. – И что теперь?

– К утру должен рассеяться. Сократим скорость, команда, если что, готова к обороне, никто не спит. А вот ты Хан, иди отдохни. Если что, я сразу предупрежу…

– Нет! – И Сол даже не стал объяснять, и никто не осмелится спросить или настоять. Не хватит смелости. – Пока не прояснится ситуация, я буду на палубе.

Мехмед только кивнул, напряженно вглядываясь вдаль. Но это совсем не помогало, не было смысла напрягать зрение. Во-первых, было чертовски темно, а во-вторых этот туман можно было просто резать ножом. Тишина стояла невероятная, капитан отдал приказ спустить паруса, сейчас они почти дрейфовали, пытаясь отыскать хоть какой-нибудь ориентир и молясь, чтобы этот проклятый туман рассеялся.

Хан стоял на носу корабля, вцепившись в борт напряженными руками. Казалось, крепкое дерево просто хрустнет, пальцы побелели от напряжения и в этот момент туман начал немного рассеиваться. С изумлением, под негромкие крики смотрящих, скалистый берег неизвестного острова медленно к ним приближался. В полной тишине раздался скрежет цепи, от которого наверняка многие вздрогнули. Хан никогда не замечал раньше, что так громко опускается в воду якорь.

Он окидывал взглядом песчаное побережье, которого раньше никогда не видел. Совсем небольшая полоска песка, со всех сторон окруженная отвесными скалами. Никого на берегу, это важно. Но и попасть на этот берег, похоже, можно было только с воды. Не по скалам же на веревке спускаться! Похоже, рассвета им придется дожидаться здесь.

Хан приказал спустить лодку на воду и быстро в нее сел, Хасан и Исмаил сели сразу за ним, даже не дожидаясь приказа. Просто следовали за ним, как тени. Четверо матросов к ним присоединились, быстро и бесшумно гребя веслами, пока лодка не ткнулась плавно в песчаный берег. Мужчины выпрыгнули и осмотрелись, на первый взгляд, никакой опасности не было, но все же надо было проверить.

Внутреннее чутье подсказывало Солу, что опасности нет. А вот разумом он понимал другое. Остров или материк? Он не знал, но место явно было обитаемо, следы босых ног на песке об этом явно говорили. И многие их этих следов были детскими. Дети? И никакой береговой охраны? Мужчина снова презрительно скривил губы, оглядывая еле заметные под луной верхушки отвесных скал.

Скоро рассвет, и как только туман рассеется до конца, их след успеет остыть на этом песке.

Глава 3

Мария проснулась, чуть только за окном ночь начала переходить в сумрачное утро. Девушка почти всегда просыпалась так рано, еще даже слуги в это время спали. Или ее организм просто уже выработал привычку. Пока она здесь, на острове, ее пешие прогулки в маленькую бухту были ежедневным ритуалом. Так рано, чтобы никто к ней не присоединился, особенно ее любимая младшая сестра, которая сейчас так остро чувствовала свое одиночество.

Девушка подбросила дров в затухающий камин, умылась и почистила зубы, расчесала волосы, оставив их распущенными. После того, как она вернется, кто-то из горничных ее заплетет. Она натянула на себя легкое платье, не требовавшее помощи и завязала на щиколотках кожаные сандалии.

В груди ощущалось странное волнение, а по рукам бежали мурашки. Но не от холода, а странных предчувствий, в которых Мария не могла разобраться. Она вздохнула и выбежала из комнаты, в доме и на улице царила приятная прохлада, которая днем сменится изнуряющей жарой и пока этого не произошло, можно было наслаждаться предстоящей прогулкой. Противные павлины, которых в их семье, кроме отца, никто не любил еще не проснулись. Большие деревянные мишени, на которых вчера тренировалась Франческа, все так же стояли по кромке леса. Видимо сегодня она продолжит свои тренировки, а днем семья может пойдет купаться, но это уже без нее.

На горизонте небо уже окрашивалось в приятные оттенки розового и лилового, но огненный шар солнца еще не появился. Девушка шла по лесу и грустно улыбалась своим мыслям. Она не сразу обратила внимание, что птицы не поют. Странно. Обычно в это время чирикание пернатых раздавалось со всех сторон. Она наклонилась сорвать несколько ягод земляники и с удовольствием отправила их в рот. Самый лучший завтрак, пусть и скудный.

Сегодня Мария решила искупаться, она очень любила это делать в одиночестве, не столько стесняясь отца или брата, сколько прислушивалась к своим желаниям. Хотя отец никогда не заходил в воду, но всегда составлял веселую компанию своим детям. Все в их семье прекрасно плавали и однажды одной из ее сестер это спасло жизнь.

Девушка быстро пробежала по темной стороне перехода пещеры и раздвинув подвижные ветви лианы выбежала на пляж. Она даже сделала несколько шагов по направлению к морю, пока не увидела прямо перед собой, на побережье огромный военный корабль. Там, где обычно был туман, сейчас было открытое синее море и виднелся бескрайний горизонт. Мария в шоке остановилась и перевела взгляд с корабля на пришвартованную у берега лодку, в которой сидели люди. Все мужчины. Которые тоже с удивлением смотрели на нее.

Туман никогда! Никогда! Не рассеивался в этом месте бухты. Отец несколько раз пытался проплыть вдоль острова, но чуть только отдалялся от берега, то сразу блудился в подводных течениях. Только с берега сюда можно было попасть.

Девушка поняла, что в опасности, когда раздались крики и мужчины стали выпрыгивать из лодки. Задохнувшись от страха, она развернулась в сторону спасительного выхода и чуть не врезалась в стоящего за ее спиной мужчину. Как она могла его не заметить? Как он мог подойти к ней настолько близко, что она не слышала? И почему оказался сзади, когда все его спутники сидели в лодке. Он был настолько выше ее ростом, что сначала она уперлась взглядом в его широкую грудь, подняла голову, чтобы с испугом понять, что шансов у нее нет. Могучая шея, черная короткая борода, закрывающая всю нижнюю половину лица, пронзительные голубые глаза! Голубые? От правой брови, рассекая ее пополам и делая неровным разрез глаза, шел длинный извилистый шрам, терявшийся в густой бороде. Растрепанные волосы тоже были черными, как ночь. И даже не было понятно, сколько ему лет.

– Кто вы такие? И что здесь делаете? Как вы сюда попали? – Пролепетала она испуганно, отступая в страхе. Мужчина, ничего не отвечая, сделал шаг навстречу, обхватил ее руками и как пушинку забросил себе на плечо. Господи, как высоко оказалась земля!

– Пикнешь, и я тебя убью! – Вот и все, что он ей ответил. На чистейшем венецианском. Господи! Она и не собиралась кричать. Ее никто не услышит. Никто! Кому, как не ей это прекрасно понимать. А их бы это только разозлило. Вдруг он действительно ее убьет. Господи, пусть ее ступор закончится! Что же ей делать? Как себя спасти?

А этот жуткий варвар уже шлепал по воде со своей ношей к лодке.

– Мы уплываем немедленно! – он сказал это на османском своим матросам. На османском? Мария знала несколько языков, но османский только слышала. Понимала некоторые фразы, но говорить на нем не могла. О боже, они с востока! Мужчина как мешок с мукой бросил ее на дно лодки, и сам легко перемахнул через край.

Мария тут же вскочила и незамедлительно прыгнула в воду, услышав только треск рвущейся ткани, когда кто-то пытался ухватить подол ее платья и дальнейшие ругательства. Шанс у нее ничтожный, но есть. Они этого не ожидали, судя по изумленным возгласам. Девушка не была трусихой, но к этим людям в плен попадать ей совсем не хотелось. У каждого из них на лице было выражение убийцы.

Оставалось надеяться, что эти люди не умеют плавать или слишком долго будут раздумывать, кому из них за ней нырять. Вот тогда шанс у нее действительно будет. И в тот же миг она почувствовала, как ее лодыжка была схвачена мертвой хваткой. От такого захвата синяки, наверное, остаются надолго. Мария даже не услышала всплеска, а чья-то рука уже потянула ее под воду. Девушка задержала дыхание, зная, что ее хотят дезориентировать и без минимальных для нее повреждений успокоить. Но это уже было не важно. То, что ждало ее впереди явно не будет для нее хорошо. Не переставая брыкаться, она пнула невидимого соперника под водой свободной ногой. Мария знала, кто ее поймал, знала, хотя пока не видела. Но под водой сила удара была никакая. Куда бы она ему ни попала, это место было настолько твердым, что повреждение получила скорее всего только ее нога.

А потом почувствовала, как вторая нога тоже была схвачена и обездвижена. Девушка сделала вид, что потеряла сознание от недостатка воздуха. Она полностью перестала двигаться и закрыла глаза. Только тогда этот медведь отпустил ее ноги и за подмышки выдернул на поверхность, резко встряхивая. Мария открыла глаза, встречая сердитый голубой взгляд и кулаком со всей силы ударила его в нос. Мужчина не успел поднять руки для защиты, он держал ее над водой и не ожидал удара. Он только немного отклонил голову, но было уже поздно. Раздался хруст, причем и ее руки, и его носа. На этот раз его лицо наконец перекосилось от ярости, а вот в лодке наоборот, раздался веселый хохот и разговоры. Краем уха Мария услышала, как кто-то принимал ставки на ее победу.

Этот бородатый варвар со всей силы прижал ее к своей каменной груди и прошептал, касаясь своими губами ее уха.

– Если ты еще раз меня ударишь, я ударю тебя. Я клянусь! И мало тебе не покажется!

Мария обессиленно повисла на нем, удерживаемая его руками и проводя ревизию своих повреждений. Она попыталась сжать кулак и поморщилась. Несколько пальцев на руке точно были сломаны, они нестерпимо болели и пульсировали. А в голове с немыслимой быстротой проносились планы побега. Один фантастичнее другого. Не из того теста она сделана, чтобы бояться его или бояться за себя. Ей терять нечего.

Мария всю жизнь оберегала только свою семью. В том числе от самой себя. Иногда проскакивали мысли о том, чтобы исчезнуть. Но чтобы ее желание вдруг исполнилось? Если у этих грубиянов получится ее похитить, никто даже не узнает о ее судьбе. А рынок рабов на площади Риальто она видела своими глазами не раз. Лучше умереть…

По пояс в воде этот здоровяк тащил ее к лодке, а Мария не сопротивлялась. Он так сильно ее стискивал, что воздух с трудом поступал в грудь. Когда навстречу потянулись руки, чтобы помочь поднять ее в лодку, короткого «Я сам» было достаточно, чтобы матросы расступились. Некоторые из них еще прятали свои улыбки, но в открытую никто не смеялся. Его боялись, подумала девушка. Даже глаза прятали.

Мария представила, как он сейчас разъярён. Не ожидал такого сопротивления от маленькой, хрупкой девушки. Он снова посадил ее в лодку, но на этот раз сразу не отпустил. Девушка вопросительно на него посмотрела.

– Почему вы меня похищаете? Прошу вас, оставьте меня и уезжайте с этого острова. А я никому не скажу, что видела вас!

– Закрой рот!

– Моя семья богата и знатна, если вы хотите, вы можете получить за меня выкуп…

Кто протянул ему кляп, Мария не видела, но заткнул он ей рот очень быстро. А потом взял ее ладони и стал осматривать. Мария тоже опустила голову, рассматривая поврежденную руку. Фаланги пальцев были красными и опухшими, но сломан, похоже, был только мизинец. Мужчина удостоверился, что ничего серьезного нет и протянутой кем-то веревкой ловко связывал ей запястья. И только после этого сам запрыгнул в лодку, не спуская с нее внимательного взгляда.

Наплевать! Она и с завязанными руками прыгнет, лишь бы представился шанс. Мария поворачивала голову по сторонам, пытаясь понять, что ей делать дальше. А потом перевела взгляд на своего похитителя. Он сидел напротив и внимательно ее рассматривал.

– Если ты только дернешься, я посажу тебя к себе на колени!

Кто-то из матросов снова не смог сдержать смешок, но кто это был, они оба не поняли. Варвар смотрел на нее в упор и не отводил глаз. И Мария не отводила, смело встречая его взгляд. Она бы ответила, что сбежит все равно, но рот был закрыт кляпом.

Напугал он ее этими коленями! Можно подумать, они везут ее полы мыть или пищу готовить! Она впервые всхлипнула от испуга. Просто не смогла сдержаться, хотя не хотела показывать свою слабость похитителям. Даже закрыла глаза, чтобы он не смог прочитать ее мысли. Рано или поздно ее ждет кое-что похуже… Почему он не захотел за нее большой выкуп?

Она открыла глаза и повернула голову в сторону корабля, к которому они немыслимо быстро приближались. Солнце еще только появилось на горизонте, а Марии казалось, что прошло уже несколько часов. Предательский туман расступался перед ними, будто по заказу. Она никогда не видела свою песчаную бухту так далеко с моря. И похоже она видит ее в последний раз. Девушка снова всхлипнула, с отчаянием поднялась на дрожащих ногах, чтобы снова прыгнуть, но была сразу же остановлена.

Похититель схватил ее и больше не отпускал. На этот раз Мария, брыкалась и извивалась, как дикая кошка. Физические силы уже закончились давным-давно, только на силе воли она еще держалась в сознании, царапалась и пиналась, не обращая внимания на сломанный палец. Ей даже захотелось, чтобы он ее ударил, чтобы она, наконец, потеряла сознание. Уйти в небытие от чудовищной действительности стало единственным желанием.

Мария почувствовала знакомый холод в груди, восприняла его почти с облегчением, но на этот раз сильные руки сжали ее так сильно, что даже глоток воздуха не смог поступить в сжатые легкие. Черноту потери сознания она восприняла почти с облегчением.

Глава 4

Хан до сих пор не мог осознать происходящее. Он смотрел на своих людей, тщательно прятавших свои улыбки, и не мог поверить, что это произошло с ним! Самая настоящая битва! С кем? С пигалицей, которая в два с половиной раза меньше его весит. Совсем крошка, почти ребенок на вид. Вот, наверное, повеселились его матросы, он бы и сам посмеялся, если бы это произошло с кем-нибудь другим.

Сейчас эта девушка без сознания лежала у него на руках, и он спешно развязывал кляп, боясь, что она задохнется и не понимая, почему вспылил и завязал ей рот. Она ни разу не закричала! Ни разу! Поразительно.

– Она богата! В этом не солгала. – Заговорил вдруг Исмаил, немного нахмурившись и показывая рукой на ее уши. На маленькой мочке красовалась золотая сережка с большой черной жемчужиной. – Черный жемчуг невероятно дорогой и невероятно редкий!

– Я знаю.

– Не надо было ее похищать! За ней может прийти маленькая армия!

– Да хоть большая! Кто нас видел?

– Сол! Зачем она тебе? Разве у нас недостаточно красивых рабынь? От нее будут одни проблемы, ты же понимаешь!

Он понимал. Но иногда обстоятельства складывались таким образом, что по-другому поступить он не мог. Что-то случилось с ним, когда она впервые к нему обернулась. Первая из женщин, кто посмотрел без страха. Просто с любопытством. Маленькая, худенькая, эфемерная, как маленький зеленоглазый эльф. Очень светлые волосы кудрявились и спускались почти до бедер. Он никогда не видел никого красивее. Никогда! Одной своей внешностью она произвела такое впечатление, что он чуть не упал перед ней на колени.

Первая мысль была – похитить и забрать себе! Запереть и никому не показывать! Когда он взвалил ее себе на плечо, думал, она потеряла сознание от страха. А оказалось, она строила план побега. Невероятно! Девушка была сильной, он с усмешкой дотронулся до своего носа. Вроде не сломан. Хрустнули только ее пальцы.

– Признай, она тебя сделала! – Усмехнулся Исмаил.

– Признаю! – Сол впервые за долгое время улыбнулся.

– Я уже подумал, что она действительно сбежит от тебя!

«Никогда» подумал про себя Хан и нахмурился. Они подплыли к кораблю и часть матросов уже быстро вскарабкалась наверх по веревочной лестнице. Он поднял девушку себе на плечо и аккуратно полез, стараясь не делать резких движений. Если она очнется и снова начнет брыкаться, то вися в воздухе ему будет сложно ее успокоить и приструнить. Да и как, если он никогда не бил женщин. А ударить эту? Он просто убьёт ее своим ударом.

Несколько рук одновременно протянусь к нему, предлагая помощь, чтобы забрать у него ношу. Он разозлился.

– Я сам! – Что за бред? С одной рукой залезать было сложнее, но чтобы кто-то другой трогал ее? Так, стоп! Хан перелез через правый борт, удобнее перехватывая девушку обеими руками, повернулся к Мехмеду. – Отплывай немедленно. На максимальной скорости.

– Я понял уже! – Капитан тоже улыбался, но сейчас Хан не будет выяснять отношений со своей командой. После этого глупого сражения, когда девушка застала его врасплох, сложно удержать матросов от насмешек. Он потом этим займется. А сейчас столько глаз смотрели на ее мокрое платье, почти как вторая кожа, облепившее ее. Сол почувствовал раздражение и немедленно отправился в свою каюту. Положил девушку на постель и развязал ей руки. Снова внимательно осмотрел правую ладонь. Да, мизинец явно был сломан, безымянный палец под вопросом. Надо будет зафиксировать оба.

Острым ножом он обстругал нужный ему размер маленькой дощечки и разорвал одно из своих льняных полотенец на ленты. Когда он уже заканчивал свою работу, то заметил, как девушка внимательно за ним наблюдает.

– Пришла в себя? Отлично! – Больше Хан ничего не сказал, стараясь предугадать ее реакцию. Что она сейчас будет делать? Но маленький бесстрашный воин просто немного от него отодвинулась. – Хочешь воды?

Девушка посмотрела на него своими большими зелеными глазами, и Сола снова передернуло.

– Что вы собираетесь со мной делать? – спросила она прямо, не отвечая на вопрос. Сол поднялся с кровати, чтобы налить ей воды, но не выпускал ее из вида. Он знал, на что она способна.

– Ты пленница. – Ответил ей честно, подавая воду протянутой рукой, не приближаясь. – А что с тобой делать, я еще не решил.

– Понятно! – Девушка попивала воду маленькими глотками и оглядывалась по сторонам. – А когда решите?

– Не знаю. Как тебя зовут?

– Мария…

– А дальше?

– Просто Мария…

– Как же твоя семья узнает о тебе, если ты не говоришь кто ты?

– А вы собираетесь вернуть меня им?

– Нет! – Немного подумав, ответил Сол честно.

– Тогда и мое имя вам знать необязательно!

– Со мной еще никто так неуважительно не разговаривал! – Удивлением Хан смотрел на бесстрашную девушку, которая только хмыкнула в ответ.

– Какое совпадение! Со мной тоже так неуважительно еще не обращались!

Мария вдруг задрожала и потерла свои голые плечики руками. Странно, в каюте вовсе не было холодно. Может быть мокрое платье… Но честно говоря, женской одежды на корабле не было. Он подошел ближе, чтобы взять одеяло и накинуть ей на плечи, но девушка вскинула руки в защищающем жесте.

– Не приближайтесь. – Даже от ее голоса повеяло холодом, радужки ее зеленых глаз засверкали серебром. Солу вдруг показалось, что от его дыхания идет пар, а волосы на затылке зашевелились. Он в нерешительности остановился.

– Одеяло в углу. Я просто хотел дать его тебе. – Он наблюдал, как она схватила одеяло и закуталась в него, продолжая дрожать. – Кто ты такая?

Теперь от зеленого цвета в ее глазах не осталось ничего, они сверкали как серебряные монетки на солнце. И теперь Сол отчетливо видел пар от своего дыхания. И ничего не понимал.

– Пожалуйста, оставьте меня одну хотя бы ненадолго! – Мария умоляюще на него смотрела, дрожа как осиновый лист. – Я обещаю не предпринимать попыток сбежать!

И Сол ей почему-то поверил. Хотя сбежать из его каюты было довольно сложно. Иллюминаторы были слишком маленькие даже для нее, а вскрывать пол или стены ей будет явно не под силу.

– Я закрою дверь и поставлю охрану. Сними мокрое платье и согрейся! Я также обещаю, что на этом корабле тебя никто не тронет и в каюту никто посторонний не зайдет.

Девушка поспешно закивала и прошептав «Уходите», закуталась в одеяло с головой. Сол вышел за дверь, в теплое пространство корабельного коридора и только сейчас сам понял, что дрожит от холода. Что это такое было? Он и сам в мокрой одежде, даже не подумал переодеться, но теперь к сундукам и сухой одежде в ней будет какое-то время не попасть.

Он посмотрел на Хасана, стоящего в коридоре и ждущего его распоряжений. Он с удивлением качал головой.

– Не могу поверить, что она так быстро выгнала тебя из твоей же каюты! Ты даже не взял сухие вещи? Что случилось, Сол? Надеюсь, ты ее не придушил?

– Охраняй дверь и не входи туда ни при каких обстоятельствах, понял?

– Понял, что уж тут непонятного. – Проворчал верный Хасан.

Сол вышел на палубу и окинул взглядом горизонт. От непонятного тумана не осталось и следа, корабль на всех парусах летел по легким волнам Адриатики. Подошел Мехмед и встал рядом, ничего не говоря. И это напрягало.

– Я никакие свои поступки не буду объяснять никому, кроме повелителя. – С раздражением сказал Хан. – И никто не вправе их требовать от меня!

– Так никто и не требует, Хан Сол! Нам еще жить хочется.

– Вот и отлично! Когда мы будем дома?

– Если с ветром нам повезет, то дня через три…

Глава 5

Когда Мария открыла глаза, в каюте уже горели свечи. Она быстро осмотрела просторную комнату и наткнулась на твердый взгляд своего похитителя. Он сидел в удобном кресле, немного развалившись и похоже ждал, когда она проснется.

Девушка покрепче закуталась в одеяло, зная, что мокрое платье висит на гвоздике… Где ее платье?? Она в панике посмотрела на мужчину, только сейчас понимая, что даже не знает его имени.

– Я приказал его постирать. – Мужчина устало потер виски. – Завтра утром оно будет чистым и сухим, но боюсь сейчас тебе одеть нечего. У меня на корабле нет женских вещей.

– Как вас зовут? – спросила Мария.

– Можешь называть меня хозяином. – И мужчина презрительно засмеялся.

– Вы мне не хозяин и никогда не будете!

– Ты моя рабыня! – Он почти прорычал эти слова, вскочил и подошел ближе, опираясь сжатыми кулаками на постель. – Уяснила? И будешь говорить и делать только то, что я скажу!

– Я никогда не буду вашей рабыней! – Мария вжалась в подушку, но была настолько возмущена его словами, что продолжала говорить, зная, что разозлит его еще больше. – Можете меня сразу убить! Поверьте, будет меньше проблем.

– Поверь, девочка, можно много чего с тобой сделать не убивая, чтобы ты стала ласковая и покорная… – Его голубые глаза засверкали еще ярче. – Не провоцируй меня.

Мария смотрела как он нависает над ней, такой огромный и сильный, и сердце трепетало от страха. Она попыталась собраться с мыслями и ответить честно.

– Я вас очень боюсь! Поверьте, вы уже не можете напугать меня сильнее, чем уже сделали это. – Она вытерла рукой набежавшие слезы и посмотрела на свою правую руку, где маленькая деревянная палочка фиксировала перелом, которого уже не было. – И я совсем не хочу с вами ругаться. Мне просто нужно знать, как вас зовут! Вы боитесь назвать свое имя?

Он сел на край кровати и с веселым изумлением смотрел, как Мария кутается в одеяло по самую шею. Ее щеки и уши уже просто горели от стеснения.

– Я бейлербей – паша в вилайете Бурссы, великий Хан рода Измира, главный военачальник всего войска Османа 1, повелителя Османской Империи. В данный момент именно я занимаюсь подготовкой кавалерии для наступления на Византию. Я вовсе не боюсь называть тебе свое имя, я не считаю тебя достойной его слышать!

– О боже! – Мария даже забыла, как дышать. Она в изумлении сидела и смотрела на мужчину. – Что вам сделала Византия?

Хан откинул голову назад и засмеялся, низким грудным смехом, от которого мурашки побежали по телу девушки.

– Ничего не сделала! Просто есть люди, которые любят войну. И я из их числа.

– Я не понимаю, зачем вы меня похитили?

– Солдатам нужны женщины. Что тут непонятного? – Со мстительным блеском в глазах он наблюдал, как с лица Марии сошли все краски. – Чем больше рабынь, тем счастливее мои люди!

– Тогда купите рабынь! – Мария лихорадочно пыталась понять его поступки. – Если у вас есть средства для войны, есть они и для покупки женщин! В этом я не сомневаюсь! Я никогда не сделаю того, о чем вы сейчас так спокойно говорите!

– Тебя об этом никто не будет просить, Мария…

– Если я…. Если я…. Что мне сделать, чтобы вы вернули меня моей семье? Поверьте, на эти деньги вы сможете купить тысячу рабынь!

– Забудь о возвращении в свою семью, Мария. – Хан задумчиво смотрел на нее своими пронзительными светлыми глазами. – Если ты будешь хорошо себя вести, не пытаться сбежать, то я подумаю над твоим будущим.

– Вы хотите предложить меня… многим мужчинам? Я правильно понимаю? И ждете, чтобы я спокойно сидела и ждала, пока вы примете решение?

Девушка подняла вопросительный взгляд, изо всех сил стараясь не дрожать, и замерев смотрела, как он медленно поднял руку, чтобы погладить ее по щеке. Нежным, как перышко, прикосновением, хотя его грубые, мозолистые руки наверняка могли спокойно гнуть подковы.

– Если ты меня разозлишь, и я решу запереть тебя в казарме солдат, это будет очень глупо с моей стороны. – Казалось, Хан забыл, что продолжает нежно поглаживать ее. – Я честно могу признаться, что потом пожалею об этом! Так что не делай ничего, что может заставить принять меня скоропалительное решение. Поняла?

Он встал и подошел к большому деревянному сундуку, обитому золотом. Открыл крышку и бросил ей на кровать синюю мужскую тунику.

– Одень пока это. Я скоро принесу тебе поесть. Не думаю, что тебе очень удобно сидеть под одеялом голой! Но ничего другого у меня для тебя нет.

И Хан вышел за дверь, даже не посмотрев в ее сторону.

Мария соскочила с кровати и, даже не раздумывая, натянула предложенную вещь через голову. Настолько ей было некомфортно чувствовать себя перед ним раздетой. Рукава пришлось закатать в несколько раз, а длина доходила почти до щиколоток. Девушка развязала узел на руке и отбросила ненужную деревяшку. Несколько раз согнула и разогнула пальцы, проверяя чувствительность. Потом она заплела косу и огляделась в поисках ночного горшка. Она очень хотела в туалет, но боялась, что Хан в любой момент вернется и она окажется в неловком положении и умрет со стыда.

И действительно, через несколько минут он вернулся с подносом, который поставил на стол. Оглядел ее с ног до головы и удовлетворенно кивнул.

– Тебе надо поесть! – Хан задержал взгляд на той ее руке, где больше не было повязки. А он внимателен! Но ничего не сказал, а только озадаченно нахмурился. Мария перевела взгляд на поднос, где лежали отварные куски мяса, сыр, хлеб и немного фруктов, яблоко, персики и виноград.

– Я не ем мясо… – Мария взяла персик и с опаской посмотрела на своего похитителя.

– Я даже не удивлен, раз ты такая маленькая и худенькая. Сколько тебе лет?

– Восемнадцать…

– Если конечно не врешь… – Он обеспокоенно провел рукой по своим растрепанным черным волосам, а потом недовольно добавил. – Выглядишь моложе!

Мария решила ничего не отвечать, села за стол, откусывая кусочек сочного персика. И только тогда поняла, как сильно проголодалась. Уже вечер, а она с утра выпила только стакан воды и съела несколько ягод земляники. Она вообще была малоежкой, персик, три виноградины и кусочек сыра. И уже почти сыта. Когда она отодвинула от себя поднос, Хан удивленным взглядом посмотрел на нее.

– Серьезно?

– Я бы хотела, чтобы вы ненадолго оставили меня одну… – Девушка замялась и покраснела, не зная, как объяснить свои естественные потребности. Она не посчитала нужным отвечать на его глупый вопрос, поела, значит, поела!

Но он понял.

– Тебе придется самой за собой ухаживать. Я прекрасно понимаю, что раньше тебе не приходилось этого делать, но сейчас выбора у тебя нет. Больше слуг у тебя не будет.

– Я понимаю… – сказала Мария, когда он быстро вышел. Она тихонько подбежала к двери и открыла маленькую щелку. Прислонившись спиной к стене темного коридора, освещаемого тусклым светом факела, стоял бородатый матрос и с любопытством смотрел на нее. С испугом девушка захлопнула дверь и закрыла ее на засов. Видимо Хан иногда закрывался в своей каюте. Она быстро справила все свои дела, умылась водой из кувшина и дрожащей рукой отодвинула засов. Мария действительно боялась, что если Хан застанет эту дверь закрытой, то что-нибудь с ней сделает. И вряд ли отшлепает!

Девушка проспала почти весь день, но сейчас чувствовала невероятную усталость. Столько всего произошло, она была истощена и морально и физически. Она снова забралась на невероятных размеров кровать. Где он сам будет спать старалась не думать.

Только закрыла глаза и сразу провалилась в сон без сновидений.

Глава 6

Хан лежал на боку, облокотившись на локоть и смотрел на спящую девушку. Она спала как младенец, даже дыхания не было слышно. Крепко. Не просыпалась, когда он приходил поздно ночью, или уходил рано утром. Как будто набиралась сил… И так несколько дней. Но сейчас он решил остаться и посмотреть, когда она проснется. Испугается его близости или нет.

До захода в порт его корабля оставалось несколько часов, а они так и не поговорили за это время. Вопросы так и светились в ее живых аквамариновых глазах, но она их не задавала. Молчала, как рыба в те моменты, когда он находился рядом. Сбежать больше попыток не предпринимала, но и общаться с ним отказывалась. Оно и к лучшему. Привязываться к этой пигалице он не собирался. Но и из головы она не выходила, застряла, как заноза.

Конечно на растерзание своим солдатам он бы ее никогда не отдал. Просто пугал. Девушка бы просто не выдержала этого. Таких, как она отправляют в гарем высшего сословия. Он бы даже мог предложить ее в гарем своего повелителя Османа и тот бы не отказался. Но… Она физически не подходила повелителю, как и ему самому, впрочем. Слишком маленькая, хрупкая… По сравнению с ними.

А вот гарем его племянника она бы украсила. Несмотря на небольшие размеры, характер у нее есть! Еще какой. Она бы подошла Кериму идеально, направила бы по нужному пути. А то племянник в последнее время немного разбаловался. Приструнить не помешает, а такая девушка взяла бы на себя всю лишнюю энергию. Хан подумал об этом и его затошнило. Возникло пренеприятнейшее чувство в груди, а потом пришла ярость.

И тут Мария открыла глаза. Вздрогнула, так как не ожидала увидеть его так близко, пару раз моргнула и немного отодвинулась в сторону. Мужчину это покоробило, задело, но он не подал вида.

– Мы почти прибыли на место. Тебе нужно собраться и быть готовой покинуть корабль.

Девушка просто кивнула, но снова промолчала, стискивая пальчиками край одеяла. Он вдруг взял ее руку и стал внимательно осматривать. Она попыталась вырваться, но не получилось.

– Странно… – Почти промычал Хан, прощупывая костяшки и фаланги маленьких хрупких пальчиков. – Я был почти уверен в переломе. Не мог ошибиться. Такой хруст стоял, да и мизинчик был согнут немного неправильно.

– Это был ваш нос! – Мария, наконец, выдернула руку и спрятала ее за спину, отодвигаясь еще дальше. Она села, приподнимая одеяло до подбородка. Чуть-чуть еще, и можно упасть с кровати.

– Наверное. – Хан не стал спорить. – Странная ты. Не такая как все…

– Я абсолютно не отличаюсь от других девушек. – Между бровей у нее появилась маленькая складочка, девушка явно испугалась.

Хан снова испытал злость и, на удивление, невероятное возбуждение, и не вдаваясь в причины, резко выдернул одеяло, схватил ее за лодыжки и дернул на себя. Навалился всем телом, а руки прижал над головой.

– Как небо и земля! – прорычал он, как никогда раньше ощущая сильнейшую пульсацию своего тела от ее близости. От запаха кружилась голова и контроль был почти утерян. – Ты и другие девушки! Как небо и земля!

Он опустил голову, зарываясь носом в уютное углубление за ее ушком, жадно вдыхая запах волос и кожи. Она сопротивлялась. Только больше врасплох его не застанет. Хан навалился еще сильнее, заставляя девушку раздвинуть ноги. Ощущать ее под собой…. Никогда ничего подобного по силе чувств с ним не происходило, и он испугался. Замер на мгновение, чтобы взять себя в руки и отодвинулся, чтобы посмотреть ей в глаза и увидеть там испуг или отвращение. Но ее зеленые глаза светились и переливались серебром от… ярости?

– Слезь с меня! Ты! Медведь!

– Что? – Хан даже ослабил захват от неожиданности, Мария тут же выдернула руку и дала ему такую затрещину, что у него посыпались искры из глаз! Она слабая? Какие глупости лезут ему в голову! Девушка пиналась, брыкалась, царапалась и он отодвинулся, не желая показывать ей, что даже не чувствует боли от ее ударов. Сейчас не время, а то бы…

– Отойди от меня! – Она наконец высвободилась, натягивая на плечо слезшее платье. Мария вскочила и отбежала за стол. – И больше не прикасайтесь!

– Медведь? – Хан откинул голову назад и расхохотался. Пока ее не встретил, он свой смех мог посчитать за год по пальцам одной руки. И ведь девушка его совсем не смешила. Оскорбляла! Но потом снова стал серьезным. – Я искренне не понимаю, почему разрешаю тебе бить и оскорблять меня. Но это было в последний раз! Если при моих людях ты позволишь себе нечто подобное, мне придется приказать высечь тебя плетями.

Она промолчала, но воинственных глаз не опустила.

– Ты моя рабыня! Моя собственность! Запомни! И вскоре отправишься в мой гарем. И если я захочу, то буду трогать тебя везде! Если я скажу прыгать – ты будешь прыгать, скажу танцевать – будешь танцевать.

Все также твердо Мария встречала его взгляд и молчала, а в глазах светились презрение и ненависть к нему.

– Сейчас мы заключим перемирие, Мария. – Хан устало потер бороду! Он так мало спал в последнее время. Непонятное напряжение не отпускало ни на минуту. – Я не хочу, чтобы тебя кто-нибудь видел. С корабля в карету я отнесу тебя на руках. А ты закутаешься в мой плащ. С капюшоном! Он лежит на сундуке. И чтобы даже волоска не было видно, ты поняла?

Хан просто не поверил, когда она снова промолчала!!! Обдумывает свой следующий ход? Очень жаль.

– Я скоро приду за тобой, и, если ты не будешь готова, или поведешь себя неразумно, мы вернемся в эту каюту, и я возьму тебя на этой кровати. Ты поняла? Никто не придет тебе на помощь, Мария. Твоих криков никто не услышит. И пока ты не усмиришь свой нрав, мы отсюда не выйдем. Уверяю тебя, что довольно вынослив и можем не вылезать из этой постели целую неделю. Пока ты не сможешь сидеть, стоять или ходить! И с каждым мгновением эта идея мне нравится все больше и больше!

– Я поняла! – И она наконец опустила голову, признавая свое поражение. Хану стало даже немного жаль ее. Но совсем недолго, так как усмирить свою плоть он до сих пор не мог. Идея, так красочно им озвученная, не покидала теперь его мыслей. Так заманчиво было сейчас повалить девушку на постель и сделать с ней все, что так неистово хотел.

Вот только эта девушка не пройдет бесследно мимо его сердца. Она сможет обосноваться там очень надолго. Навсегда. А он этого совсем не хотел. Слишком плачевны будут последствия. Плюс ко всему, Хан не совсем понимал… Нутром чувствовал, что с ней что-то не так. И пока он не узнает, что… Привязываться к ней опасно!

Вряд ли она сейчас доверится и расскажет ему все свои тайны. Но он сам все выяснит. А сейчас он оставил ее и вышел на палубу. Наблюдать, как приветствуют его по возвращении обычные жители было очень приятно. Его любили, уважали, боялись.

Керим стоял на причале и возглавлял отряд из встречающих его людей из крепости Бурссы. Матерью Керима была его старшая сестра. Она умерла при родах, а отец женился во второй раз и родился Сол. Мать Сола тоже умерла родами, но он постарался сразу откинуть мысли об этом. Сейчас его племяннику было 18 лет. Солу 30. Он растил из мальчика своего приемника, учил языкам, наукам, истории. Учил военному делу, и даже ездить на лошади. Их отец был убит в бою 10 лет назад, и сейчас в их семье больше никого не осталось.

Хан сошел на берег, и Керим быстро пошел к нему навстречу. Они обнялись. Племянник был ниже своего дяди почти на голову и еще по-мальчишески строен. Но это изменится. Война, потери и время закалят этого мальчика также, как, в свое время, закалили его.

– Дядя Сол! Я скучал! – парень отодвинулся и доложил обстановку в крепости. Все было хорошо, никаких набегов, византийцы потихоньку сдавали свои позиции и мало сопротивлялись, почти без боев отдавая свои территории. – Как ты сплавал? Не стоило тебе самому… Я бы сам мог!

– Нет, все к лучшему! Я рад, что вырвался!

– Ты слишком ценен, чтобы так рисковать. Я бы мог!

– Нет, Керим! – Хан ласково потрепал парня по коротким волосам. – Мне иногда тоже нужно рисковать! А то я совсем разленюсь!

– Обозы готовы! Охрана самая лучшая, мы постарались не придавать огласке ваше прибытие, мало ли что…

– Все отлично, не торопись, все расскажешь. Не так долго меня и не было!

Он хлопнул парня по плечу, немного отодвигая. Исмаил и Мехмед стояли рядом и весело улыбались. Хасана не было, он охранял каюту…

– Дядя Сол! – Керим снова повернулся к Хану. – Тебе тоже надо отдохнуть после путешествия. Мы можем съездить на рыбалку или охоту…

В этот момент раздался такой веселый смех. Двое мужчин согнулись пополам. А Керим ничего не мог понять.

– Боюсь, мой мальчик, твоему дяде не до рыбалки! – Исмаил пытался перестать смеяться, но у него не получалось. Заметив полный ярости взгляд Хана, мужчина снова согнулся пополам. – Можешь смотреть сколько угодно грозно, Сол! Я готов даже на дыбу!

– Что происходит, дядя? – Керим с недоумением смотрел на капитана корабля и телохранителя Хана. – Что с ними случилось?

– Видимо давно плетей не получали! Где моя карета, Керим?

– Я провожу! – Племянник повернулся и пошел вдоль причала.

– Подожди, я кое-что забыл! – Хан развернулся и пошел на корабль. Взбежав по трапу, на этот раз он встретил веселый взгляд Хасана. – Ни слова! Мое терпение на исходе!

Он зашел в каюту. Мария сидела на кровати, печально опустив голову и сложив руки на коленях. Плащ она накинула, капюшон свисал по спине. Светлые прядки кудрявых волос выбились из ее косы и обрамляли точеное лицо.

– Я ведь сказал, чтобы волосы были убраны!

Девушка вздрогнула и подняла голову. Заправив выбившуюся прядь за ухо, она пожала плечами.

– Мои волосы меня всегда плохо слушались. И только горничная помогала мне уложить волосы так, чтобы они не торчали в разные стороны.

Хан подошел к ней и накинул капюшон на голову. Плащ был настолько огромен, можно было завернуть в него Марию еще три раза. Даже лица не было видно, край капюшона достигал подбородка. Что и нужно было Хану. Она как можно скорее должна оказаться на женской половине его дворца. Он взял ее на руки, и в груди возникло странное ощущение правильности происходящего. Как будто его руки, это то место, где Мария и должна была всегда находиться. В очередной раз Хан удивился легкости своей ноши. Девушка прижалась к нему, будто бы искала защиты. Даже ладошки прижала к его груди, туда, где неистово билось сердце. Странно, сначала воюет, а потом защиты ищет! Глупенькая! Столько народу было на пристани, и все сейчас пялились на ношу у него в руках. Не отрывали глаз. И это очень раздражало. Если хоть волосок сейчас выбьется из-под капюшона, он ее просто отлупит!

Хан даже не посмотрел на ухмыляющихся Мехмеда и Исмаила, он разберется с ними позже. А вот проигнорировать племянника, застывшего с открытым ртом будет сложно.

– Керим, где карета?

Парень ожил и побежал впереди, показывая на ладную новую карету с отличными рессорами. Он посадил Марию на сидение и задернул занавески на окнах.

– Поедешь одна! – Прошептал он ей. – Я буду рядом.

Девушка кивнула, и он увидел, что она дрожит. Дикое и почти неконтролируемое желание обнять и не отпускать застигло врасплох. Если она боится, он должен защитить! Он почти заставил себя закрыть дверцу и повернуться к Кериму.

– Я поеду на лошади рядом!

– Я думал вы поедете в карете?

– Нет, Керим! Где мой Архар?

– Сейчас!

Один из солдат уже подводил оседланного коня. Хан поприветствовал Архара и вскочил в седло. Он пришпорил и поскакал вперед, незаметно кивнув Хасану на карету. Телохранитель без слов его понял. Вот и отлично. Сегодня он его не казнит!

– Оставайся на пристани! – Хан повернулся к скакавшему рядом Кериму. – Назначаю тебя старшим по разгрузке оружия и рабов. Доложишься мне сразу!

– Хорошо, дядя! – Несмотря на сильное желание расспросить о женщине, Керим понимал, насколько важное и ответственное дело Хан ему поручил. Практически раздувшись от гордости, он повернул своего скакуна назад и принялся отдавать распоряжения.

Глава 7

Мария лежала на сидение кареты, свернувшись калачиком. Даже не сняла капюшон, по-прежнему кутаясь в плотную материю с головой. До сих пор она ощущала жалящие взгляды людей на пристани. Ведь даже когда она находилась на корабле, то никуда не выходила оттуда. Хан ей не позволял сделать и шага за порог. А сейчас она находилась так далеко от дома, от своей семьи и единственный, кто мог ее защитить – это ее похититель.

Самым удивительным было ощущение спокойствия и защищенности в его объятиях. А ведь она его ненавидит! Как будто Хан убьет за ее безопасность! Откуда такие мысли? Когда он взял ее на руки, то девушка впервые полностью согрелась. Огнем ее опалило с ног до головы и это было так не привычно, ведь все, что помнила с детства – это постоянный холод в груди, который не могло унять даже жаркое лето. А когда он ее отпустил, холод вернулся, добавив ощущение пустоты. Да с такой силой, что она задрожала.

Но почему он? Тот, кого она безмерно боится, и кто испортил ей будущее! Похитил и увез от всего того, что так ей дорого. Наверное, она просто заболевает! Ведь не может же она хоть что-нибудь, кроме презрения и ненависти, чувствовать к человеку, сломавшему ей жизнь.

Мария даже не собиралась рассматривать в окно проносящиеся пейзажи. Зачем? Все это ей чуждо и незнакомо. Куда он ее везет? Иногда снаружи раздавались приветственные и радостные крики. Значит он до сих пор ехал рядом с ее каретой. Некоторые фразы она понимала. Удивительно, но его любят и уважают! И искренне рады возвращению.

Может только его внешность выглядит так угрожающе? Ведь, как бы она его не раздражала и бесила, Хан ни разу ее не ударил. Хотя много раз обещал. А восточные мужчины часто наказывают своих женщин. Где-то девушка это читала или слышала разговор. Сейчас даже не помнила, где.

Когда карета остановилась, Мария заставила себя сесть прямо, ожидая со страхом своей участи. Внутренне она конечно понимала, что вряд ли ее сейчас поведут по площади к позорному столбу. Но думается всегда же на плохое! Отовсюду раздавались приветственные голоса и даже по интонации непонятных слов было заметно безмерное уважение и почтение.

Дверца открылась, и Мария со страхом посмотрела на протянутые руки Хана. Девушка шагнула в его объятия, на удивление, снова почувствовав себя в безопасности. Она закрыла глаза, прижимаясь щекой к его груди. Несмотря на плотные слои одежды, Мария слышала, как неистово бьется его сердце. Он волнуется? Радуется, что вернулся домой? Интересно, кто его встречает?

Хан же сам обмолвился, что отправит ее в свой гарем! Значит, у него не одна жена? А много? Какой ужас! Куда он ее нес, она не знала и не спрашивала, он громко раздавал поручения идущим рядом с ним людям и постепенно из толпы бегущих ног, осталось только гулкое эхо его сапог. Даже если бы он отпустил ее на землю, она тут же запуталась в его длинном плаще и упала.

Наконец, мужчина остановился и отпустил ее на пол, сам стянул с ее головы капюшон. Мария оглядела большое помещение с мраморными светлыми колоннами, где кроме них находилась еще женщина лет 60 в черном длинном платье с ключами на поясе.

– Хазыр-калфа, – обратился Хан к женщине по-венециански. – Рабыню зовут Мария. Помести ее вместе с другими наложницами, но приглядывай. Поняла?

– Да, паша. – Хазыр-калфа с уважением поклонилась, а Хан, больше не говоря ни слова и даже не прощаясь покинул комнату.

Мария опустила голову и с ужасом ждала, что же будет дольше.

– Давай я помогу тебе снять этот плащ, Мария! – ласковым голосом, в котором отчетливо слышалось уважение заговорила калфа, и Мария с изумлением на нее посмотрела.

– Почему вы так со мной разговариваете? Хан же прямо вам сказал, что я рабыня.

Калфа скинула плащ и зацокала языком, рассматривая помятое, простенькое платьице.

– У нас даже уборщицы носят наряды красивее! Надо срочно тебя переодеть!

– Вы не ответили… – Мария растерянно посмотрела на хитро улыбающуюся женщину.

– Пронеся тебя через весь дворец на руках и пряча от чужих взглядов, паша даже не подумал, какой переполох вызовет. Давно он не показывался на женской половине сам! Да пусть хоть как он тебя назовет, стоит только посмотреть на твое лицо, чтобы понять…. Мммм. В общем считай, что опыт мне подсказывает. Наконец-то в этом гареме появилась достойная кандидатура наложницы.

– Боюсь, вы не понимаете, что я совсем этого не хочу… Я хочу домой

– Ты дома, Мария! – Калфа взяла ее за подбородок и внимательно рассматривала. – Красивая ты. Очень. С первого взгляда видно, что рабыней не была и не будешь. Семейная девочка. Оберегаемая…

– Как вы узнали? – Прошептала Мария. – У вас есть дар?

– Вот здесь! – И Хазыр приложила свою руку к сердцу. – Когда есть жизненный опыт, не нужно никакого дара. В таких как ты влюбляются сразу. Не знаю пока, на беду или на счастье встретил тебя паша. Молю аллаха, чтобы ты сделала его счастливым, а бед в его жизни было достаточно.

Калфа поманила девушку за собой, громко выкрикивая.

– Нумеддин-ага!

Навстречу им выскочил забавный человечек в тюрбане. Невысокого роста, с козлиной бородкой и маленькими черными глазками, в которых светилось любопытство.

– Нужно девушке несколько платьев! Посмотри, во что она одета! – Калфа поворачивала Марию в разные стороны, нисколько не стесняясь, а Нумеддин ага, размахивая руками, утверждал, что нет платьев, и тканей нет и вообще, что им от него нужно. У него и так дел целая куча, паша домой вернулся.

Они еще немного поругались, пока Нумеддин ага не махнул рукой, подчиняясь. И быстро осмотрев девушку исчез через створчатые двери. Туда же и направилась за ним калфа, оттуда же слышалась музыка и веселый женский смех. Девушка остановилась, дотронувшись до локтя Хазыр.

– Я так боюсь…

– Прямо с завтрашнего дня начнешь учить язык. – Калфа обернулась и улыбнулась. -Несколько девочек наложниц тебе в этом помогут.

– Боюсь, что я не смогу. Я не предназначена для всего этого. – Мария зябко повела плечами, снова испытывая в груди знакомый холод.

– Разве ты знаешь свое предназначение, Мария? – На нее сейчас смотрели очень мудрые глаза старой женщины. – Этого никто не знает. И до часа своей смерти знать не будешь. Но бояться будущего не нужно! Смело встречай изменения в своей жизни. Прими их и воспользуйся всеми преимуществами!

– Честно говоря, не вижу никаких преимуществ!

Калфа засмеялась и толкнула двухстворчатую дверь. Разговоры и смех в большой комнате потихоньку затихли, когда присутствующие наконец заметили небольшую фигурку Марии за спиной калфы. На нее смотрели десятка два разных девушек. Постарше и помоложе. Господи! Неужели у него 20 жен??? Или тут не все! Зачем ему еще она? Мало своих?

– Девочки, знакомьтесь с нашей гостьей. Мария. Она из Венеции, не говорит на османском пока…

– Какая симпатичная! Маленькая, совсем паше не подходит! И зачем ему еще наложницы, уже и так красивых девочек хватает!…

Девушки защебетали все разом, одновременно. Что-то Мария понимала, что-то нет. Кто-то из них смотрел дружелюбно, а некоторые с недовольством. Некоторые подошли ближе, чтобы познакомиться, некоторые продолжали сидеть на низеньких диванчиках.

– Я оставлю тебя здесь ненадолго. – Калфа кивнула в сторону диванов. – А ты пока осмотрись, познакомься. Кадиля! Ты вроде из Венеции? Составь Марии компанию, пока я решаю другие вопросы.

К ней живенько подскочила черноволосая девушка с живыми карими глазами. Взяла за руку и потащила на свободный диван.

– Конечно, Хазыр-калфа. Я все расскажу новенькой. Не переживай! Иди куда тебе надо. – И она перевела изучающий взгляд на Марию. – Какие у тебя руки холодные, просто ледяные! Неужели боишься? Не бойся! Здесь никто не тронет. Паша очень справедливый мужчина. Строгий, но справедливый. Мы тут все молимся попасть к нему хоть на одну ночь. Может у тебя это и получится, раз паша сам принес тебя на руках. Видимо ты как-то уже успела произвести на него впечатление. А я всего лишь джарийе, ей и останусь. Так что ты меня не опасайся…

– Подожди, Кадиля! – Марии с трудом удалось вклиниться в безостановочную болтовню. – Я пока ничего не понимаю, но совсем не собираюсь проводить ночи с Ханом.

– Но, если паша захочет, тебя никто спрашивать не будет… – Растерянно проговорила Кадиля. – Мы все здесь молимся об этом, но только одна Бергюзан проводит время с пашой. И то очень редко. А больше никто! Он очень верный. Вернее, был верен своей умершей жене. И, по-моему, до сих пор скорбит по ней, так как Бергюзан всеми силами пытается занять ее место, но у нее ничего не получается. А мы все здесь тихонечко молимся, чтобы этого не произошло. Она такая стерва. Если уж паша и женится снова, то пусть это будет не она….

Мария просто подняла ладонь и закрыла рот Кадиле. Она извиняюще улыбнулась.

– Не торопись, прошу! Я ничего не понимаю. Разве не все здесь наложницы и рабыни падишаха?

– Конечно нет! – с возмущением воскликнула Кадиля. – Многие здесь учатся, взрослеют, потом он девушек замуж выдает. Пристраивает за очень достойных мужчин. Некоторые остаются служанками, самых красивых паша отправляет повелителю в гарем. Готовит, а раз в полгода приезжают наместники от Османа и забирают девушек. Он строгий, но справедливый. Тебя тоже, скорей всего, отправят в столицу. Ты слишком красивая.

– Некоторые говорят… – Кадиля понизила голос до шепота и опасливо оглянулась, чтобы никто не прислушивался. – Паша опасается красивых женщин. Сразу избавляется, как от больных, потому что боится привязаться и полюбить.

– Хан такой грозный и страшный, можно подумать, что он есть девушек на завтрак! – Ворчливо прошептала Мария. Кадиля с недоумением на нее посмотрела и засмеялась.

– Он может быть грозен в гневе. Нумеддин ага нам об этом кое-что рассказывает. Но мужчина и должен быть грозен. Он же великий полководец! Несколько раз его убить пытались, а за голову награда назначена…

– Я не буду с тобой спорить, Кадиля. Я считаю по-другому, но здесь для меня совсем незнакомый мир.

К ним неспешно подошла Хазыр-Калфа и негромко кашлянула, обращая на себя внимание.

– Мария, твоя комната готова. Пока ты будешь жить отдельно, и ухаживать за собой сама, слуг у тебя пока не будет, но думаю, это ненадолго. Пойдем со мной.

Пожилая женщина поманила Марию, а Кадиля даже не подумала оставить их. Она шла рядом и рассказывала про дворец. Марию этот непрекращающийся говор даже успокаивал. Где столовая, во сколько их будят и чем кормят. Кто как одевается и куда они ходят гулять. Эта болтливая собеседница была настолько полна разной информацией и так рьяно пыталась выложить все разом, что Мария просто многое не запомнила. А калфа даже не пыталась попробовать заткнуть Кадилю. Видимо пыталась раньше и понимала бесполезность затеи.

Наконец, они подошли к маленькой комнате, в которой теперь будет жить Мария. Девушка огляделась, ничего особенного. Низкая, узкая кровать, сундук в углу, круглый низенький столик, небольшое окошко, впускающее яркий солнечный свет в комнату. Слава богу, без решеток. Ворох подушек на полу, ковры и яркие расцветки делали это небольшое помещение уютным. Комната в своем уменьшенном размере очень напоминала покои ее сестры Тицианы на Аттенарии. Вот уж кто любил восточные мотивы, так это она. Но Мария постаралась отогнать от себя грустные мысли о семье.

– А почему у меня нет отдельной комнаты, Хазыр-калфа? – Кадиля со вздохом покачала головой. – Ей так сразу комнату, а я со всеми в общих покоях. Никакого уединения! Где справедливость!

– Ты бы в уединении не выдержала и до утра. – Покачала головой калфа. – Иди уже и оставь нас одних. Марии нужно отдохнуть после дороги. Через час приходи, покажешь нашей гостье хамам.

Кадиля нехотя вышла, с улыбкой оглядываясь, а калфа осталась. Тишина после болтовни девушки показалась даже зловещей.

– Не бойся! – пожилая женщина будто почувствовала внутренне смятение. – Отдохни немного. Тебе никто не будет мешать.

Только она это проговорила и направилась к выходу, как в узкую щель незакрытой двери проскочил рыжий тощий кот. Он сильно прихрамывал на одну лапу и у него был только один глаз. Кот выжидающе уставился на них, сел и обвил себя тощеньким длинным хвостом.

– Это Рыжий. Добрый кот, недавно потрепанный собаками. Он любит новеньких, везде ходит по дворцу, тебя не обидит, но если хочешь, я его прогоню?

– Нет, не стоит! Он мне вовсе не мешает. Спасибо.

Калфа вышла, тихо прикрыв за собой дверь, а кот и не подумал следовать за ней. Он также сидел и не мигая смотрел одним глазом на Марию. У нее никогда не было домашних животных, и девушка не знала, что ей делать.

– Что ты от меня хочешь? – спросила она, опускаясь на подушку и протягивая руки, но не приближаясь. – Давай познакомимся, Рыжий. Кис-кис… У меня только лакомств никаких нет, ты же за ними пришел? Так это тебе на кухню надо.

Кот похромал к ней навстречу и Мария погладила его по жесткой короткой шерстке. Местами она росла неровно, и на коже явно прощупывались старые и новые шрамы. Да уж, хорошо его собаки потрепали. Рыжий терся об ее ноги и громко мурлыкал, когда Мария снова почувствовала холод в груди, быстро спускающийся по рукам к ладоням.

Ее приступы становились все сильнее и сильнее. И подавлять их девушка могла уже с большим трудом. Раньше она боялась за свою семью, прятала свои особенности, а теперь что она теряла? Да ничего! Ну, казнят ее за колдовство и что с того? Кому она навредит этим? Своим сестрам, которые далеко? Или отцу в его политической карьере?

Теперь можно вздохнуть полной грудью и не бояться за близких. А за себя? Она всю жизнь боялась и пряталась. Больше так жить Мария была не в состоянии. Лучше уже умереть. Она потерла ладони, ощущая холодное покалывание и тихонько взяла кота одной рукой за заднюю хромую лапку, другой ласково погладила по голове.

Мария не знала, поможет ли ее дар со старой травмой, но, наконец, выпустила рвавшийся холод наружу, и даже видела небольшие искры на ладонях. Рыжий завороженно, не сопротивляясь, наблюдал, как его лапка задрожала, повинуясь невидимой силе и распрямлялась. Он встревоженно мяукнул, но видимо не чувствовал боли, так как не отскочил и не царапнул.

Девушка отпустила лапу и провела руками по шерстке кота, с наслаждением, чувствуя, как греется от проходящей мимо нее энергии. Ледяной холод отступал, оставляя тепло и бурлящую энергию. Восстановить вытекший глаз у Марии не получилось, но лапки теперь выглядели одинаково.

Кота встревожил звук труб за окном, он вздрогнул и отбежал к дверям, видимо пытаясь выйти. И с недоумением обернулся посмотреть на свою выздоровевшую лапу. Он больше не хромал, золотистая шерсть переливалась и светилась здоровьем.

Мария подошла к двери и выпустила просившегося кота из комнаты. Девушка решила прилечь, чувствуя неимоверную усталость. Она провалилась в сон мгновенно, но на этот раз сновидение не было чередой причудливых бессмысленных картинок. Это было старое воспоминание.

Ей лет пять –шесть, и девочка просыпается, когда ее кто-то трясет за плечо. За окном глубокая ночь, но пламя свечи выдергивает из темноты встревоженное лицо отца.

– Милая! – обращается он к дочери и трет налившиеся кровью глаза. Папочка устал, встревожен, но тем не менее его голос спокоен. Он не хочет напугать? – Мария, я сейчас хочу тебя кое о чем попросить. Ты невероятно мала, чтобы понять. Но выбора у меня нет. Помнишь, как ты вылечила крылышко упавшему из гнезда птенцу в нашем доме на острове?

– Я помню… – Еще хриплым ото сна голосом ответила девочка. – Мамочка велела мне никому не говорить об этом. Даже сестричкам! И больше так не делать!

– Да, все верно. Мы с мамой не хотели, чтобы кто-нибудь узнал об этом и причинил тебе зло или использовал в своих интересах. Народная молва может быть очень жестокой и бить по самому больному. Когда вырастешь, ты это поймешь!

– Но иногда я не могу сдерживаться, папа! Это внутри меня. – Девочка села и прислонила маленькие ручки к груди. – Тут очень холодно, когда я сдерживаюсь…

– Дорогая, я хочу сейчас отвести тебя к маме. Она очень заболела и ей нужна твоя помощь. Очень!

– Что с мамочкой? У меня родился братик или сестричка?

– У тебя родился братик, но твоей маме очень плохо. И врачи не могут помочь. Но, может быть случится чудо и поможешь ты? Как той птичке! Ты можешь попробовать, дорогая?

– Да, папа! Конечно!

Девочка соскочила с кровати, накидывая ночной халатик и взяв отца за руку, повела к выходу. Сначала тот нехотя пошел за ней, будто до сих пор раздумывая, правильное ли принял решение. Но потом вдруг схватил дочь на руки и быстро пошел в свои покои.

– Выйдите все отсюда! – приказал он служанкам, которые что-то спешно убирали с пола. Какие-то темные тряпки, Мария не разглядела. Отец поднес ее к кровати, где лежала ее мама. Девочка даже не сразу узнала осунувшееся бледное лицо. Красивые черты лица матери обострились, глаза горели лихорадочным зеленым огнем, а кожа белая, как простыня, которой она была укрыта. Большого живота, который девочка так отчетливо видела совсем недавно, сейчас не было.

– Я же просила тебя, Пауло. Она еще слишком мала. – Женщина, нахмурившись, хотела поднять руку, но та обессиленно упала обратно на кровать.

– Элия, прошу тебя. – Герцог взял холодную руку жены и прикоснулся к ней губами, чуть слышно простонав с мукой. – Я сделаю все на свете для тебя, пожалуйста не покидай меня! Я клянусь, что последую за тобой! Я просто не смогу жить без тебя!

– У тебя получится, милый! – Женщина грустно улыбнулась сквозь слезы. Она хотела ободряюще пожать ему руку, но сил на это не было. Тело онемело, и она уже не чувствовала боли. Самое главное она сделала. Родила сына. Наследника. Не ожидала только так рано уйти сама… – Обещай мне, что не оставишь наших детей! Они особенные! Все! Ты же знаешь! Обещай, что они будут счастливы также, как мы с тобой. Поклянись мне прямо сейчас, любимый!

– Я клянусь. – Каким-то деревянным голосом ответил герцог, а потом повернулся к дочери. – Мария, пожалуйста, попробуй помочь маме, она очень больна. Я знаю, что ты можешь помочь ей!

Девочка была очень напугана, она просто не понимала, что происходит. Она потерла руки, пытаясь вызвать наружу, выпустить из себя ту силу, которой иногда помогала животным и самой себе. Отец только случайно стал свидетелем одной такой истории. На самом деле их было много. Но потом он объяснил ей, как это опасно. Он тогда очень рассердился, просил быть аккуратнее. Люди могут принять ее за ведьму и сжечь на костре. А также расправиться со всей их семьей. Их всех уничтожат из-за нее. Народ боится неизвестного, непонятного.

Когда по рукам побежали ледяные искорки энергии, концентрируясь в ладонях, она дотронулась до холодной руки матери. И ощутила легкое беспокойство. Те животные и птицы, которым она помогала… От них шло тепло, они были ранены, обездвижены, да почти при смерти, но от них шло тепло. От маминой же руки веяло ледяным холодом.

И тут Мария своим детским неокрепшим умом впервые поняла, что мамочка умирает. Она всхлипнула от отчаяния и закрыла глаза, зовя все свои внутренние ресурсы на помощь. Ее энергия потихоньку перетекала в мамино тело, но тепло не появлялось. Мать и дочь смотрели друг другу в глаза.

– Простите меня. – Откуда только у герцогини взялись силы, она приподнялась, почти грубо выдергивая свою руку и отодвинулась подальше от дочери, которая обессиленным кулем упала рядом. Она вытерла руками набежавшие слезы. – Я так не хочу, Пауло. Мария слишком маленькая! Она мне не поможет, а уйдет вместе со мной. Простите меня, мои дорогие. Вы знаете, что я люблю вас больше жизни!

Крик отца, раздавшийся после этого, Мария слышала по ночам уже 12 лет. И сейчас она проснулась в холодном поту, снова переживая этот миг и слыша его голос. Снова и снова. Никто из сестер не знал, что в момент смерти Мария была рядом с матерью. Никто. До сих пор. Девушка вытерла набежавшие слезы и встала с кровати. Слабость, которую она ощущала, помогая кому-либо уже прошла.

Раздался стук в дверь и в комнату, после разрешения, вошла Хазыр. У ее ног ласково терся Рыжий. Ничто в его поведении не говорило о том, что совсем недавно его лапка хромала. Женщина закрыла за собой дверь и внимательно посмотрела на Марию.

– Отдохнула? Баня готова, девочка. И новые платья для тебя готовы… Ты бледна! Ничего не хочешь мне сказать?

– Нет! – Мария гордо подняла голову. Мокрые дорожки еще не высохших слез заблестели на щеках.

– Тогда прошу за мной.

В первый раз Кадиля поможет тебе помыться, ты ей понравилась, и она с удовольствием составит тебе компанию.

Глава 8

Хан стоял на широкой террасе в своих покоях и впервые за долгое время наслаждался покоем в своей душе, наблюдая за великолепным закатом. Его крепость была построена почти на самом берегу мраморного моря и виды, которые открывались отсюда, могли свести с ума от восхищения кого угодно. Даже доклады своих ближайших помощников он слушал вполуха. Все в порядке, воины тренируются. Численность войска увеличивается с каждым днем. С докладом к Осману он поедет в ближайшее время, а пока из головы не выходила маленькая упрямая фея.

Что с ней делать Хан просто не представлял. Оставить ее себе он не мог, отдать тоже. Что-то было такое в ней, чего он не понимал. А загадок он не любил.

Вскоре аудиенция, наконец, закончилась, и Хан попросил принести ужин.

Когда Исмаил объявил, что к нему пришла Хазыр-калфа, он даже не удивился. Эта женщина в некоторой степени заменила ему мать. Распоряжалась здесь во дворце и решала все женские вопросы, не нагружая его лишними подробностями. Понимала с полуслова его нежелание приближать к себе каких-либо женщин, после того как…

– Хазыр! – поприветствовал он низко склонившуюся служанку.

– Позвольте еще раз поприветствовать вас дома, паша. И сказать, как невероятно мы все рады вашему возвращению.

– Я тоже рад, Хазыр. Надеюсь в гареме все в порядке? Я еще не посылал за Нумеддин агой, хотелось сначала поговорить с тобой.

Он внимательно наблюдал, как несколько раз его верная служанка открывала и закрывала рот, пытаясь что-то сказать, но видимо не могла подобрать слов.

– Я знаю, о чем вы хотите спросить меня, паша. – Калфа медленно заговорила. – Девушка чувствует себя хорошо. Она отдохнула днем, помылась. Немного поела. В первый раз встречаю человека, который не ест мясо!

– Я знаю. – улыбнулся Хан.

– Я вас вырастила, Хан Соломон! – мужчина нахмурился, услышав свое полное имя. Никто его теперь так не называл, и калфа осмелилась впервые. – Я знаю ваше отношение к женщинам, но очень надеюсь, что этой девушке вы дадите шанс! Она более чем достойна, если вы спросите мое мнение.

– Я не спрашивал твоего мнения, Хазыр!

– Даже если вы отрубите мне голову, паша, это не причина для меня умалчивать правду. Во благо вам я всегда говорю, как есть. И если вас боится полмира, то я со всей ответственностью могу заявить, что не отношусь к их числу. Я качала вас маленького на своих коленях и обещала вашей матери заботиться о вас, как о собственном…

– Хватит, Хазыр! Ты знаешь, что я уважаю тебя, но сейчас действительно могу нагрубить, если ты не остановишься!

– Я поняла, паша. Единственное, о чем сейчас прошу, это дать девушке время освоиться здесь, привыкнуть. И ни в коем случае не отсылать. Это моя просьба. Она… особенная, Хан Сол.

– Что это значит? – он напрягся.

– Вы знаете, каким чутьем я обладаю. Я не хвастаюсь, это у нас в роду. И таких, как я… Скажем, я их чувствую. Девушка особенная. Есть предположения, пока не могу сказать больше. Ну и явно из богатой семьи. Она аристократка и честно говоря, я удивлена ее присутствию здесь.

– Глаз с нее не спускайте! Головой будете отвечать! И Нумеддин, и ты! И докладывать каждый день. Распоряжение евнуху я дам сам!

– Хорошо, паша. – Женщина с улыбкой поклонилась и вышла. И почему-то ее поведение безмерно разозлило Хана. Сейчас бы взять в руки меч… И Хасан и Исмаил с удовольствием бы с ним подрались, но в темноте это делать весьма неразумно.

И он устало дал распоряжение привести Нумеддин агу. У евнуха тоже было много работы. Рабынь он привез много, их надо было разместить, накормить, тщательно проверить здоровье каждой. Первый отсев он сам не проводил, Нумеддин пока справлялся и без помощи главного визиря. Надо было принять решение и назначить Керима на эту должность. Парень уже взрослый, чтобы стать первым помощником. Он старается произвести впечатление, к тому же Хан доверял ему, других родственников у него не было.

Евнух успел сделать довольно много, была уже глубокая ночь, когда Хан освободился. Чтобы снова сесть за стол и написать длинное письмо для Османа. Повелитель должен быть в курсе и в течение недели Хан приедет в столицу, ну а пока посыльный уже ждал, самый быстрый скакун оседлан. Послание уже через день будет у Османа.

Сол приказал приготовить ему баню и когда освежившийся вернулся к себе в покои, уже занимался рассвет. А он еще не ложился. И хотя привык мало спать, чувствовал, что скоро вырубится от усталости. Он снова вышел на террасу, чтобы понаблюдать за занимавшимся рассветом, когда движение внизу привлекло его внимание.

Девушка, занимавшая сейчас все его мысли, медленно шла по саду, разговаривая с Нумеддин агой. Он держался чуть сзади, а Мария о чем-то его расспрашивала, периодически показывая пальцем на цветы и деревья вокруг извилистых тропинок сада. Он понял, что девушка ранняя пташка, видимо очень любит прогулки по утрам, и именно эта ее привычка стала причиной ее похищения. Плохая привычка, усмехнулся Сол. Но сейчас, по какой-то непонятной причине он не хотел, чтобы компанию ей составлял евнух.

Хан спустился в сад, не спеша следуя по одной из садовых дорожек в сторону, куда отправилась девушка и вскоре настиг парочку у кустов роз. Нумеддин ага что-то тихо рассказывал Марии, а она, опустив голову, слушала. Поэтому не сразу его заметила, а вот евнух немного растерялся.

– Паша! Доброе утро!

– Доброе утро. – Задумчиво ответил Хан, наблюдая, как девушка подняла на него испуганный взгляд и немного отступила. – Что вы здесь делаете?

– Мария решила немного прогуляться. – Поспешно начал объяснять ага. – Запрета на прогулки в саду для ваших наложниц не поступало, а девушка попросила немного прогуляться, так как привыкла рано вставать. Я решил показать ей ваш сад и немного рассказываю о растениях…

– Оставь нас одних, ага!

Нумеддин ретировался так быстро, словно его и не было. Мария по-прежнему молчала, лишь с неприязнью на него смотрела и почему-то это вызвало непонятную боль в груди.

– Уже забыла, к чему приводят ранние прогулки? – Насмешливо протянул Хан, стараясь отбросить неприятные мысли.

– Боюсь, Хан Сол, что до конца жизни мне этого не забыть.

– Наверное, ты просто пыталась сбежать, осматривая окрестности, а бедный Нумеддин думал, что тебе в самом деле интересны розы и магнолии!

– Вы можете думать, что вам угодно, Хан Сол. Мне не в чем перед вами оправдываться!

Девушка едва доставала ему до груди, но когда подняла свой колдовской взгляд, Хан почувствовал себя ничтожным. Ее равнодушие ранило, и он пока не понимал, почему.

– Ты начнешь обучаться вместе с другими наложницами. – Грубо сказал он ей. – Языку, танцам, письму, религии. Выполнять любую работу, о которой попросит калфа. Любая строптивая выходка с твоей стороны и я отдам тебя на потеху солдатам.

Мария хотела что-то ответить, но передумала и просто отвернулась от него. Никто! Никогда! Не поворачивался к нему спиной, демонстративно игнорируя. Он со злостью обошел ее, схватил за узенькие плечи и потряс. Потом немного приподнял, приближая к себе и прошипел.

– Ты хоть понимаешь, что за меньшее преступление я отрубал людям головы, маленькая заноза!

– Хватит мне угрожать! – закричала она, барабаня кулачками ему по груди и пиная ногами. – Хватит пугать! Что хотите делайте, но гордость у человека либо есть, либо ее нет! Так вот, для сведения, не собираюсь теперь считать вас своим спасителем и повелителем! Отдавайте меня кому хотите, мне все равно, лишь бы подальше от вас!

Держа ее так близко, он почувствовал ее дурманящий запах, с которым из последних сил боролся на корабле. А сейчас, после небольшого перерыва его организм просто не мог сопротивляться ее невероятному притяжению. Одной рукой он обхватил тонкую талию, прижимая к своему каменному телу и приподнимая. А другой обхватил за затылок и со стоном прижался к ее губам.

Хана как будто пронзил удар молнии, все чувства лавиной обрушились на него, так долго сдерживаемое возбуждение сейчас выходило из-под контроля. Один ее взгляд и его уже трясло от еле сдерживаемого желания. Как мальчишку. Он понимал, что Мария сжала губы и вся застыла в его объятиях. Что вцепилась ему руками в волосы и пытается отодрать его от себя. Но он не чувствовал боли. Тело просто пульсировало от желания, он прочерчивал дорожки из поцелуев по ее шее, щекам, глазам, снова возвращался к губам, а потом девушка просто попыталась его укусить.

Когда почувствовал вкус крови, то остановился, тяжело дыша и по-прежнему крепко прижимая ее к своему возбужденному телу. Не сразу ему удалось вернуть себе хоть частичку контроля над собой, а когда он сделал это, то отпустил Марию и рассмеялся. Девушка отбежала на безопасное, как ей казалось, расстояние и остановилась, с ненавистью его разглядывая. Он потрогал прокушенную губу, ощупывая языком повреждения и продолжая с улыбкой смотреть на нее. Невероятно, но вкус крови во рту возбудил его еще сильнее.

– Вы просто сумасшедший!

Сейчас Хан ничего не мог ей ответить. Он пытался бороться с проснувшимся влечением к ней, принимая для себя неизбежность отпустить ее из своей жизни. Он уже потерял один раз дорогую для него женщину и такой боли больше испытывать не хотел. Почти десять лет ему легко удавалось избегать чувств и вот теперь эта девушка пробуждала в нем желания, которые он почти забыл.

Это западным мужчинам нужно было кучу времени на раздумывания. Восточные же мужчины принимали решения незамедлительно. Ему совсем не нужно было много времени, чтобы понять для себя очевидные вещи. Вот только Мария об этом не знала, и похоже не будет в восторге. Спрашивать разрешения у женщины в его стране не было принято, но и насильно заставлять ее он не хотел.

Причинить боль не входило в его планы, а учитывая ее размеры и сопротивление, он может ненароком серьезно навредить ей. Что же ему делать?

– Можешь сколько угодно сверкать глазами, но поверь! Обычно немного ласки пробуждают в мужчине желание угодить или порадовать. Имей это ввиду. Подумай над своим поведением!

Он развернулся и направился в свои покои, чтобы незамедлительно лечь спать. Ему нужно отдохнуть, чтобы правильно оценить возникшую ситуацию. Разобраться на трезвую голову.

Глава 9

Мария стояла в саду, обхватив себя руками и дрожала от возмущения. Никто никогда ее не целовал. И в своих мечтах первый поцелуй должен был быть особенным. Нежным, страстным, с любимым человеком. Чтобы от эйфории и желания продолжить взмыло сердце в небеса!

А это произошло грубо, насильно и без какого-либо ответного чувства. Этот медведь за какие-то мгновения уничтожил все ее детские мечты. Она снова провела рукой по губам, стараясь стереть все неприятные воспоминания. Господи, что же ей теперь делать! Она в панике оглянулась и заметила тихо подошедшего Нумеддин агу. Еще и ему, наверное, попало, раз он разрешил ей прогуляться.

Но разве он виноват, что пожелал угодить новенькой девушке, которая всего лишь любила рассвет.

– Мария, я думаю, нам нужно вернуться. У меня много дел, и я не могу оставить тебя здесь одну. Есть прямое распоряжение, которое тебя касается. Без сопровождения ты не можешь покидать дворец. Даже для того, чтобы выйти в сад.

Мария горько рассмеялась, но ей нечего было ответить. Она просто согласно кивнула, направившись за евнухом в сторону дворца. Снова рассматривать великолепные растения и невероятной красоты цветы, ей не хотелось. И снова расспрашивать о чем-либо агу не было никакого желания.

И они, так мирно беседовавшие несколько минут назад, в неловком молчании возвращались назад. Вернувшись в гарем, Мария с удивлением услышала веселое щебетание девушек и навстречу ей выбежала Кадиля. На ней было терракотового оттенка платье, вручную вышитое бисером и вышивкой. Все девушки здесь явно любили яркие расцветки. От обилия ярких красок зарябило в глазах.

– Мария, а я тебя потеряла! Пошли скорее на завтрак. Зашла тебе в комнату, но тебя не было, Хазыр-калфа не знала, куда ты подевалась, но стражники ее успокоили, сказав, что ты ушла куда-то с агой. Обычно до завтрака и утренних занятий никто не покидает гарем, но видимо ты не знала.

– Всем доброе утро. – Поздоровалась Мария, кто-то из девушек в ответ дружелюбно улыбнулся, а некоторые демонстративно отвернулись.

– Сегодня четверг! Мой любимый день недели. – С воодушевлением продолжила болтать Кадиля, а девушки нетерпеливо рассаживались вокруг стола. – А знаешь, почему? Сегодня к нам придет Мехдинн. Она учительница восточных танцев во дворце и учит наложниц красивым движениям. Мария, ты бы видела, как она двигается. Если бы не возраст, паша бы не смог оторвать от нее глаз!

– Она будет учить нас танцевать?

– На самом деле она должна обучать только наиболее перспективных девушек, но никто не запрещает остальным смотреть и повторять. – Кадиля наклонилась и зашептала на ухо. – Бергюзан, как основная любовница паши, по идее должна танцевать лучше всех, но она двигается, как бревно!

– Кадиля, это некрасиво с твоей стороны! – С улыбкой проговорила Мария. – Наверное ты просто завидуешь?

– Ты увидишь сама! – Самодовольно ответила Кадиля, отправляя финик в рот.

Здесь девушки обслуживали себя сами, в углу большой комнаты находился стол, на котором стояли большие тарелки с фруктами, овощами, свежей выпечкой, несколько кувшинов с напитками. Это только то, что Мария смогла определить, а те блюда, в которых находилось нечто непонятное, девушка даже не стала нюхать, не то, что пробовать. А от всевозможных сладостей просто разбегались глаза. Девушки набирали в свои тарелки то, что хотели, а потом рассаживались за стол. Интересная иерархия, подумала Мария, наложницы, будучи еще не в статусе наложниц, не могли просить служанок о помощи. Они сами еще были никем и могли на всю жизнь остаться в таком подвешенном состоянии.

Мария взяла тарелку, положив ароматную булочку, финики, виноград, персик. Налила себе в кружку горячий чай и почувствовала, как сильно проголодалась. Или ароматные булочки с маком были просто очень вкусные. Девушка постаралась незаметно оттолкнуть непонятно как оказавшегося рядом кота, который с громким мурлыканьем начал тереться об ее ноги, привлекая внимание к своего абсолютно здоровому виду. Но вроде пока никто не обращал внимания на рыжего одноглазого нахала.

Когда Хазыр-калфа громко хлопнула в ладоши, все разговоры сразу умолкли.

– Девочки, заканчивайте завтрак, Мехдинн уже ждет вас в танцевальном зале. Еще раз напоминаю, в том числе и новеньким, насколько важно уметь хорошо двигаться. В танце вы показываете все свое искусство владения телом и мужчины никогда не остаются равнодушными к талантливому исполнению. Во дворце часто паша устраивает танцевальные вечера для визирей и главных беев. Девочки, это ваш шанс, любо остаться служанками и рабынями на всю жизнь! А теперь за мной!

Когда Мария, в числе последних девушек зашла в просторную комнату, у которой полностью отсутствовала одна стена и открывался чудесный вид на сад, она села на пол на одну из разбросанных вокруг подушек. Девушка сразу заметила Мехдинн.

Стройная, высокая женщина, уже с сединой в черных длинных волосах, но настолько плавными движениями, что они завораживали. На ней было короткого размера бюстье, открывавшее живот, от вида которого девушке даже стало неловко, на бедрах также широкий пояс с маленькими блестящими монетками. При каждом движении бедер монетки заманчиво звенели. От самой талии вниз до голых лодыжек висели веревки с нанизанными яркими бусинами, и двигая ногой, длинная конечность выглядывала из шторки из бусин почти полностью. Никакой ткани, одно сплошное голое тело. Умом Мария понимала, что, наверное, восточные женщины танцуют в таком виде для своих мужей. Но видеть эту женщину почти раздетой и нисколько этого не стесняющейся, было неловко.

Но она знала себе цену, о да! Рядом с ней посередине комнаты сидел невзрачного вида молодой мужчина. Он не обращал на наложниц никакого внимания, а в прострации отбивал плавный ритм на небольшом барабане. Негромкие звуки завораживали, надо потом не забыть спросить у калфы, как называется этот музыкальный инструмент.

Мехдинн заговорила, и Мария многое понимала, так как танцовщица объясняла и сразу показывала, в словах не было особой необходимости.

Каждая ее конечность могла двигаться совершенно отдельно от всего остального тела, это было удивительное зрелище! Даже каждый пальчик на руке знал свое предназначение и место, двигаясь с удивительной грацией.

Несмотря на одежду или ее отсутствие у танцовщицы, Мария уже не чувствовала неловкости и смотрела на танец с открытым ртом. Ее настолько увлекли эти кажущиеся простыми движения, что хотелось вскочить и повторить. Даже будучи девушкой неосведомленной, она прекрасно понимала, какое впечатление может произвести такой танец на мужчину, если даже наложниц он заворожил. Любая, кто овладеет этим искусством может потом вить веревки из своего мужчины, если станцует такое для него. Любой мужчина, любой национальности, будет просто не в силах сопротивляться.

Без всяких слов и наставлений, в этот самый момент Мария понимала насколько иногда женщина может быть могущественной.

И когда Мехдинн попросила самых смелых к ней присоединиться, то, к своему удивлению, Мария вскочила первой. Что-то внутри нее отозвалось тонкой стрункой, девушка всегда мечтала танцевать, но так привыкла прятаться от мира, не привлекать лишнего внимания, что совершенно не заботилась о своих желаниях. А здесь ей терять нечего. Она и так уже все потеряла. Ну, еще девственность осталась, но Мария знала, что ее тело ей теперь не принадлежит. Когда время придет, ее желания не спросят.

Оставалось только жить. И этого она не умела и сейчас будет учиться! Когда она резво вскочила, с возгласом «Можно я!», остальные опешили, даже те наложницы, которые приподнялись, снова опустились на подушки с презрительными усмешками, ожидая, как опозорится эта новенькая.

Мехдинн внимательно на нее посмотрела, оглядывая сверху до низу.

– У тебя есть другое платье, фарфоровая статуэтка? – спросила танцовщица и Мария отрицательно покачала головой. Девушка еще не успела обновить свой гардероб, ее бывшее когда-то белым платье сейчас пребывало просто в плачевном состоянии. Но калфа говорила, что платья готовы для нее, видимо просто забыла напомнить.

Все ахнули, когда Мехдинн подошла к одному из стражников у дверей и выдернула у него из-за пояса острый кинжал.

– Не бойся! – проговорила она, приближаясь к Марии. Танцовщица взялась за низ платья, приставила нож и повела его вверх, разрезая подол до самых бедер. А потом сделала это еще несколько раз, превращая в ленты то, что находилось ниже талии. Девушка чувствовала, как краснеют ее щеки и шея, но желание научится этим завораживающим движениям не пропало.

Мехдинн встала напротив, давая знак барабанщику, и он снова начал отбивать незнакомый ритм. Мехдинн взмахнула руками, Мария повторила, танцовщица сделала плавное замедленное движение бедром, Мария за ней.

Женщина покачала головой и крепко взяла Марию за бедра и качнула ее в нужном направлении. Мария постаравшись расслабить бедра снова попробовала, и на этот раз движение танцовщице понравилось. Каждое движение она повторила по отдельности, а потом все вместе. Мария повторила за ней, чувствуя, как в танце просыпается ее женская сущность. Даже то, что во время танца ее ноги обнажались почти полностью, теперь не стесняли Марию, а наоборот, придавали смелости и какой-то раскрепощенности.

Мехдинн одобрительно покачала головой.

– Похоже, ты танцевала раньше, фарфоровая статуэтка?

– Меня зовут Мария.

Танцовщица только улыбнулась, поворачиваясь и обращаясь к Хазыр-калфе.

– Дайте мне немного времени, и у Хана Сола не будет шансов.

– Я знаю. – ответила калфа, нахмурившись. И в этот момент с пола поднялась молодая и очень красивая девушка с рассыпавшимися почти до бедер блестящими каштановыми волосами. Высокая, стройная, с на удивление большой грудью, она с ненавистью в красивых янтарных глазах посмотрела на Марию и выбежала из танцевальной.

– Не обращай внимания на Бергюзан. – Мехдин взяла Марию за подбородок и внимательно рассматривала. – Она ревнует, но Хан ей никогда не принадлежал. Она лишь временное увлечение. Хотя сама она так не считает.

– Вы меня все неправильно поняли. – Девушка была совсем в растерянности. – Мне совсем не нужен Хан Сол. Я что-то почувствовала в танце… Эти движения близки моей душе, и я не понимаю почему.

– Давай продолжим!

Мехдинн учила Марию почти до обеда. Некоторые из наложниц уже давно ушли, смирившись, что на них не обращают внимания, некоторые остались, несмело повторяя движения в сторонке. Многие остались просто сидеть и наблюдать за происходящим. Кадиля тоже с усердием заучивала новые движения, но помогала Мехдинн только Марии. Больше ни на кого внимания не обращала.

Они даже немного дистанцировались от других, чтобы никто не мешал. Когда Мехдинн объявила занятие оконченным, Мария была мокрая от пота. Мышцы тела, о которых девушка раньше не подозревала, уже начинали болеть. Но эта была приятная боль и Мария с благодарностью улыбнулась своей наставнице. Она посмотрела на свое платье, которое теперь можно было смело выкидывать. От каждого шага разрезанная материя расходилась, полностью открывая ноги и девушка уже задумалась, как ей дойти до своей комнаты. Может Хазыр-калфа придумает что-нибудь прямо сейчас?

От громкого вскрика девушка в испуге обернулась. Мехдинн, отступая, наступила на острый нож, который они отбросили в сторону, разрезав ее платье. Она сидела на полу и зажимала рукой рану, морщась от боли. Видимо порез был глубокий, так как лужица крови быстро расползалась по полу. Наложницы повскакивали с подушек, кто-то с визгом бросился к выходу, не перенося вида крови, кто-то стал предлагать помощь.

Решение было принято Марией молниеносно, она обернулась, ища взглядом Хазыр-калфу, чтобы попросить о помощи. Та внимательно посмотрела на нее и громко крикнула:

– Все вон! Немедленно!

Танцевальный зал очистился от людей за минуту, калфа выгнала за дверь и охранника, и барабанщика, и наложниц. Никто ничего не понимал, а Мария сразу кинулась к Мехдинн. Девушка потерла руки, сосредотачиваясь и вызывая холод из груди, выталкивая и пуская его по рукам в ладони, пока ледяное покалывание не стало очень сильным. Она посмотрела на ничего не понимающую наставницу и повторила с улыбкой ее недавнюю фразу.

– Не бойтесь!

Девушка протянула руки, дотрагиваясь до глубокого разреза. Она крепко обхватила стопу, чувствуя, как через ладони выпускает требующую выхода ледяную силу. Мария смотрела в глаза Мехдинн, мысленно призывая не отпускать взгляд.

– Твои глаза сейчас блестят серебром ярче, чем самые отполированные серебряные монеты, фарфоровая статуэтка! – Прошептала танцовщица удивленно.

Мария чувствовала, как перетекает энергия из нее в танцовщицу, чувствовала приближающуюся слабость и как холод покидает ее тело.

Когда она ослабила свой крепкий захват и отняла руку, от раны на стопе не осталось и следа. Только кровь была повсюду, не давая присутствующим сомневаться, что рана все-таки была.

Мехдинн и Хазыр-калфа смотрели на нее в немом изумлении, А Мария чувствовала сильную слабость. Рана была не слишком серьезной, чтобы вызвать обморок, но после многочасовой тренировки сил оставалось немного.

– Как ты себя чувствуешь? – Хазыр-калфа нежно погладила ее по голове.

– Сейчас упаду… – Мария с грустью смотрела на свое испачканное в крови платье. Да уж, бедное платье, наверное, мечтало о том, чтобы его поскорее выбросили, не продолжая мучать. И она вытерла испачканные руки об него же, медленно вставая. – Я пошла.

– Я провожу. – Калфа пошла рядом, поддерживая девушку за локоть. – Сейчас ты отдохнешь, а потом мы отправимся к швеям, кое-какие твои наряды уже готовы. Я еще вчера отдала распоряжение отнести их в твою комнату. Видимо меня плохо услышали и кое-кому я сегодня промою уши. Остальное поторопим…

– Хорошо! – Девушка с поддержкой Хазыр дошла до своей комнаты и с облегчением опустилась на кровать, даже не снимая испачканное платье. – Я совсем немного посплю…

– Хорошо, девочка! – Калфа заботливо укрыла ее одеялом, подтыкая по сторонам.

– Моя мама умерла, когда я была совсем маленькая. – Удивленно прошептала Мария. – Я и забыла, как приятна такая забота…

– Ты много сил отдаешь, пытаясь вылечить…

– Мама умерла, потому что тогда у меня было слишком мало сил. Я не смогла помочь и это навечно моя боль…

– Ты была маленькая, Мария. И вряд ли виновна в смерти матери.

– Теперь отец и сестры не пострадают, если меня обвинят в колдовстве. И я могу спать спокойно.

– Ох уж этот запад! Какие глупые люди там живут! Спи спокойно, девочка, тебя никто не потревожит. Мы с тобой потом об этом поговорим.

Но Мария уже не слышала последних слов калфы.

Глава 10

Сол лег спать только утром, но через несколько часов он уже проснулся, полный энергии для накопившихся дел. Он решил готовить Керима на должность своего непосредственного помощника после смерти Ахмеда. Поэтому умывшись и одевшись, он приказал племяннику сопровождать его.

Его вилайет отвечал за подготовку легкой кавалерии – Акынджи. Так называли себя уже обученные воины и задача состояла в охране уже завоеванных границ и удержании этих позиций. Византия становилась все слабее и слабее, и Осман 1 пользовался этим, завоевывая все больше и больше территорий. Сейчас велась подготовка к следующей военной кампании, это была Никея. В ближайшее время нужно было завоевать этот стратегически важный город и его территории. А потом дойдет дело и до Константинополя.

Сейчас в его управлении находились несколько отрядов акынджы, возглавляемых тойдже. Беи пограничных с ним территорий отвечали за пехоту и тяжелую кавалерию. Но так как выход к морю сейчас был только у Бурссы, доставка рабов и наемников осуществлялась кораблями по его земле.

Осман не только завоевывал новые территории, он мудро предлагал там свое покровительство и защиту. А люди легко соглашались, чувствуя руку сильного и могущественного правителя. Поэтому потребность в рабах мужчинах становилась все меньше и меньше, а вот женщины были необходимы, как воздух.

Каждый месяц проводилась ярмарка, на которой девочек, девушек, женщин продавали местным беям, купцам, ремесленникам. Тем, кто жил и работал здесь, хотелось иметь красивых женщин в качестве жен. А мода на светлые глаза и волосы была невероятно высока. Но такие женщины, особенно красивые, стоили много золотых акче.

Сам Осман лишь недавно стал мусульманином, до этого он был язычником, поэтому сейчас не требовал от своих доверенных людей смены религии. Люди на завоеванных территориях чувствовали свободу, их никто не принуждал и не притеснял. Здесь верили во что хотели.

Сол не верил ни во что, он давно потерял веру, но прекрасно понимал, что будущее за мусульманством.

Он назначил встречу с несколькими тойдже, принимая отчет о численности лошадей и обучении акынджи. Тысяча воинов, тысяча скакунов. И каждый воин тренировался только на своей лошади, кормил и ухаживал за ней тоже сам.

Мужчин рабов сейчас предстояло Солу отобрать для своей кавалерии. Для этого была специально построена небольшая арена, где новенькие могли выбрать для себя любое оружие: ятаган, саблю, килич, шашку, боевой топор, кинжал, мушкет или копье с крюком. Мужчин, не державших в руках оружие, сразу было видно.

Многих насильно кастрировали, делая евнухами, отправляли служить в гаремы, на кухни, в поля, в конюшни. Мужских рук всегда не хватало. А те, кто умел драться и делал это хорошо, поступали на службу в армию Османа.

На эту ярмарку в конце месяца приезжал сам повелитель. Не говоря уже об остальных беях. Но тут Хан немного хитрил.

Для себя он отбирал воинов сразу, один. Без присутствия лишних зрителей, только с тойдже. Его отряды были элитными и самые лучшие, сильные, умные и быстрые воины без промедления пополняли ряды акынджи, его люди составляли личную охрану повелителя.

Мужчины расселись на удобных креслах, наблюдая как на арену выходили двенадцать пар мужчин одновременно, оружие было самым разным, рабов предупреждали, что битва не смертельна, а велась до первой крови. Шестерка проигравших отсеивалась быстро. А вот второй бой трех пар был обычно интереснее. Там даже проигравшие воины иногда производили впечатление своей выдержкой и выносливостью.

А с победителями иногда вызывались в пару сами тойдже, оттачивая свои боевые навыки и проверяя навыки сильнейших. Иногда даже сам Сол с удовольствием дрался на этой арене. А сейчас без особого интереса смотрел за сражением, слушая редкие комментарии Керима и глав кавалерии.

Трое определившихся победителей ждали снова до дюжины, чтобы снова встать в пары. И уже оставшаяся тройка сильнейших из 48 человек получало право начать заниматься, чтобы стать акынджи. Иногда шанс получали и проигравшие, когда что-то в их поведении цепляло тойдже, и они уговаривали Хана обратить внимание.

Играла роль и выбор оружия, если рабы ничем, кроме кинжала не владели, то толку от него, скачущего галопом на лошади в самом эпицентре сражения с ножиком? Ну а верховая езда была в приоритете, нужно было уметь не просто сидеть на лошади или быстро скакать, а метко стрелять в галопе с помощью копья или лука, или наносить смертельные раны.

Иногда мужчины громко смеялись, отмечая неуклюжесть или трусость рабов, которые громко верещали, зовя на помощь. Таких сразу в поле на уборку урожая или чистить конюшни. Таких и оскопить то нельзя было, так как охранниками в гарем брали только сильных и умелых воинов.

Но и Исмаила и Хасана Хан заметил именно на этой арене много лет назад, они стали одними из лучших акынджи, прежде чем Сол взял их себе в услужение.

Во время этого своеобразного просмотра мужчинам принесли обед и напитки. Под конец, когда разговоры уже стали интереснее, чем происходящее на арене, Хан остановил бои, перенеся их на следующий день.

Он еще долго рассказывал, как прошло его плавание, отвечая на неисчерпаемое количество вопросов, и вернулся в свои покои, когда уже стемнело, чтобы сразу послать за Хазыр-калфой. Хан весь день не мог сосредоточиться и выбросить из головы строптивую зеленоглазку. Подумал, что уступить своим желаниям иногда правильнее, чем подавлять их. Посмотрел правде в глаза и понял, что не может больше сопротивляться ее притяжению. Просто не может. Силы воли нет, когда дело касалось ее. И может, если уступить страсти, то она пройдет сама собой.

Он очень боялся увлечься еще больше, но постарается сделать все возможное, чтобы этого не случилось. А сейчас она уже вредила делу всей его жизни, просто поселилась в голове, не давая думать ни о чем другом. Не давая сосредоточится. Ее поцелуй горел на губах до сих пор, он уже не мог спать, есть, принимать здравые решения. Даже не слышал вопросов, которые ему задают и до сих пор с неловкостью вспоминал удивленное лицо Керима, когда тот задал ему простой вопрос в третий раз подряд.

Хан обернулся к вошедшей служанке.

– Я хочу, чтобы девушка была в моих покоях как можно быстрее! – без предисловий начал он.

– Хан Сол, Мария сегодня очень утомилась и много чего случилось… – Калфа нахмурила брови и опустила глаза. – И я бы просила о небольшой отсрочке, чтобы подготовить девушку. Но Бергюзан всегда в вашем распоряжении и я могу….

– Мне не нужна Бергюзан, Хазыр! Никаких отсрочек…

Женщина закусила губу, ее ноздри недовольно раздувались, но она ничего не говорила, а только кивнула, приняв неизбежное.

– Девушку никто не готовил, ее надо причесать, одеть, объяснить, как себя вести…

– Хазыр… – Хан устало потер глаза. – Никаких приготовлений! Она нужна мне прямо сейчас такая, как есть. Немедленно.

Только после этих слов служанка медленно удалилась, нехотя закрыв за собой дверь. А Сол принялся нетерпеливо ходить из угла в угол. Девушки не было слишком долго и когда, наконец, он уже принял решение, что сам пойдет за ней, дверь отворилась.

Мария стояла на пороге в красивом белом халате, расшитом вручную красивым восточным орнаментом. Ее длинные кудрявые волосы были распущены, зеленые глаза испуганно на него смотрели. Девушка прижимала руки к груди, стискивая в кулаки дрожащие пальчики.

– Неужели ты так сильно меня боишься? – Насмешливо сказал Сол, пытаясь замаскировать почти мальчишескую радость от ее присутствия. Он медленно подошел, закрывая за ней дверь и отгораживаясь от всего остального мира. Если сейчас кто-нибудь решит их побеспокоить, Сол даже не будет спрашивать причины. Последствия для визитера будут весьма плачевны. – А совсем недавно ты была очень храброй!

Хан потрогал заживающую губу и улыбнулся. Не говорить же ей, что любое ее прикосновение, даже укус, приятны для него и вызывают волнение во всем теле. Он подошел к ней ближе, возвышаясь, как гора и провел рукой по волосам. Какие они мягкие, шелковистые. Заправил непослушный локон за ушко и дотронулся до шеи. Мария вздрогнула от прикосновения и отпрянула.

– Что вам нужно, Хан Сол?

– Какой глупый вопрос, Мария! – засмеялся он, отходя и наливая кружку вина. – От такой умнички, как ты. Вот, выпей, и перестанешь так дрожать.

Девушка сначала просто смотрела на протянутое вино, а потом несмело взяла и с подозрением понюхала.

– Гранатовое? Я люблю гранатовое.

– Значит я угадал? – Хмыкнул Сол. – Какое странное отношение к еде. Как будто она тебя укусит!

Девушка сделала глоток и посмаковав вино на языке, только потом проглотила. Он налил ей самое лучшее вино в Бурссе, а она пробует так, как будто он отравить ее хочет.

– Спасибо! – Сказала она, протягивая ему почти целую кружку. – На самом деле я недавно поужинала и пить совсем не хочется.

Хан взял вино и допил остаток. Он неспешно обходил Марию со всех сторон, с удовольствием разглядывая. В ней просто не было недостатков. Ну, за исключением миниатюрности. Но это опять же плохо для него, но не для других мужчин. Не таких больших, как он. Хан с усилием подавил неуместный гнев. Никаких других мужчин у этой девушки больше не будет. Слишком сильный инстинкт собственника возник от этой мысли.

– Скажи, у тебя были уже мужчины? – Спросил он волнующий его вопрос.

– Нет… – После недолгого молчания нерешительно ответила Мария. И Хан снова попытался подавить неуместное ликование.

– Очень жаль! Для тебя. Боюсь, в первый раз у меня не получится не сделать тебе больно.

– Пожалуйста, приступайте поскорее. Хватит меня мучать! – Мария испуганно на него посмотрела и от ее влажных от непролитых слез глаз, у него защемило в груди.

– Ты разве не будешь сопротивляться? Я думал мне придётся пережить маленький бой!

– Разве мне это поможет? – На этот раз ее губы изогнула горестная улыбка.

– Не поможет. Ты только себе навредишь. – Сол честно ответил, приподнимая ее подбородок и поглаживая пальцем. Какая нежная кожа. Он опустил взгляд на завязки ее халата. Хазыр-калфа не стала одевать на девушку платье, на хальвет наложницы приходили в легко снимаемой одежде, и он мысленно поблагодарил ее за это. Его руки немного дрожали, и он просто не смог бы сейчас расстегнуть мелкие пуговицы, а просто разорвал бы платье, напугав девушку. А пугать ее еще больше чем сейчас, он не хотел. Вдруг она вообще в обморок свалится от испуга.

Он медленно взялся за тесемки и, развязывая, потянул их вниз. Девушка опустила руки и закрыла глаза, не мешая и не помогая. Он распахнул халат и нетерпеливо сбросил его с узеньких плеч. А потом постарался сдержать восхищенный вздох, окидывая ее безупречную фигуру жадным взглядом. Ее светлая бледная кожа покрылась мурашками, щеки, шея и верхняя часть груди стыдливо покраснели. Она пыталась не дрожать, но у нее плохо получалось.

Он поднял Марию на руки и медленно опустил на свою широкую кровать, возвышаясь сверху. Он решил больше ничего ей не говорить, слова были не нужны, они лишь мешали им понять друг друга. Может их близость будет более действенна и поможет Марии принять свою новую жизнь и не сопротивляться неизбежному.

Девушка вся сжалась и застыла, закрыв глаза и закусив губу. Он решил не испытывать судьбу и не целовать ее, а зарылся носом в ложбинку между шеей и плечом. Провел языком по коже пробуя на вкус и вдыхая только ей присущий аромат. Небеса! Как она пахла. Как амброзия! Как самое пьянящее вино.

Провел влажную дорожку из поцелуев по трепещущей от страха жилке на шее до маленькой груди с гордо вздымающимся розовым соском. Хану в самом деле казалось, что красивее он не видел, хотя до этого времени предпочитал размер груди немного побольше. Он втянул сосок в рот и пососал, одновременно накрывая ладонью второй холмик. Маленькая грудь терялась в его большой и мозолистой ладони, слишком шершавая и грубая кожа специально задевала напрягшуюся вершинку, заставляя Марию вздрагивать всем телом. Ударяя языком через равные промежутки времени по соску и продолжая его мучать, мужчина опустил руку вниз, желая поскорее добраться до влажных складочек. Мария по-прежнему держала бедра сведенными и при легком надавливании только напряглась сильнее.

Двумя руками Хан нетерпеливо преодолел сопротивление и раздвинул ее ноги, лег между ними, чтобы больше не дать ей шансов их сдвинуть. Он снова опустил ладонь вниз, ни на минуту не переставая терзать вершинку соска. С облегчением он обнаружил там влагу, боялся, что страх перед ним подавит ее сексуальное возбуждение и тогда боль от вторжения может быть невыносимой. Когда он потер мозолистым пальцем клитор, Мария едва слышно застонала, и ее бедра непроизвольно задвигались в таком знакомом ему женском ритме, говоря все то, что сама она ему никогда бы не сказала.

Хан наконец позволил себе приподняться и сбросить свой халат в сторону, а закрытые глаза девушки воспринял с облегчением. Пусть сейчас на него не смотрит, если вдруг распахнет свои колдовские очи, последние крохи его сдержанности исчезнут. Она судорожно сжимала побелевшими пальчиками простыню, мотая головой из стороны в стороны.

– Какая ты красивая! – Прошептал он ей, не сдержавшись целуя уголочек рта и полностью опускаясь на нее всем телом. Хан даже зарычал от наслаждения, прижимаясь к ней, чувствуя невыносимый жар везде, где их кожа соприкасалась. Он поднял ее руки вверх, над головой, перехватывая тонкие запястья ладонью и удобнее устраиваясь между ее раздвинутых бедер, сделал пробный толчок в ее узкое лоно. Они оба застонали, только наверняка от разных ощущений, но Хан неумолимо продолжал плавные движения дрожа и сдерживаясь из последних сил. Пот стекал по лицу, и он наклонил голову вбок, вытирая плечом мокрый лоб.

– Ты такая узкая! – Хан снова застонал, не сдержавшись, понимая, что просто сам слишком большой для нее, но это ничего не меняло. Вперед, назад, снова вперед, давая привыкнуть и растягивая ей лоно под свой размер, он наконец достиг тонкой преграды, почувствовал, как резким толчком разорвал ее, входя до самого конца. Девушка закричала от боли и не сдержавшись открыла глаза, из которых тонкими блестящими ручейками стекали слезы. Она пронзила его изумрудным взглядом и Хан, который в самом деле хотел остановиться и дать ей немного времени привыкнуть, понял, что потерял контроль.

Он зарычал от невероятного наслаждения, делая резкие толчки, где-то на подсознании понимая, что причиняет боль, но тело просто не слушалось, стремясь получить такую необходимую разрядку. Его трясло, с губ срывались бессвязные звуки, пока, наконец, не почувствовал приближение такого сильного оргазма, что в глазах помутнело. Его просто накрыло лавиной ощущений, делавших сильного мужчину абсолютно беспомощным. Он хотел выйти из нее, как делал это всегда со своими наложницами, но не смог и весь дрожа изливался, пока не отдал ее лону все свое семя до капли.

Сол невероятным усилием удерживал себя на локтях, чтобы не упасть на Марию и не раздавить своим весом. Не сразу он смог выйти из нее и перекатиться на бок, чтобы прижать тонкую, сопротивляющуюся мятежницу к своей груди. Ему просто нельзя смотреть ей в глаза, слишком сильное действие они на него оказывают, а второго вторжения она сейчас не переживет. Даже в горячке еще не угасшей страсти Сол это понимал.

Он слишком долго был без женщины и, наверное, надо было удовлетворить свое дикое желание с опытной наложницей, но никого, кроме Марии он просто не хотел. Ему было невероятно стыдно за свою несдержанность, но такого в его жизни еще не было. И Хан обеспокоенно нахмурился.

– Прости, если я причинил тебе боль. – Прошептал он ей на ушко, прикасаясь поцелуем. – В следующий раз так больно не будет. Потихоньку ты ко мне привыкнешь.

– Можно я теперь уйду? – Прошептала Мария в ответ.

– Нет! – Сола поразила боль в груди от этого вопроса. Он еще ближе притянул ее к себе, соприкасаясь грудью с ее спиной, крепко обнимая обеими руками и утыкаясь губами ей в волосы. Даже для того, чтобы она встала и умылась, он ее не отпустит. Просто не мог! И сейчас не хотел копаться в себе, чтобы разобраться почему.

Мария положила голову ему на плечо, просто больше было не куда и шумно выдохнула. Она ничего не сказала, но потому, как потихоньку расслабилась, Сол понял, что она заснула. Вот и прекрасно, пусть отдохнет, ей это необходимо.

Он полночи лежал неподвижно, крепко обнимая и просто балдея от ее присутствия, боялся шевельнуться и разбудить, и тогда девушка наверняка снова попытается отодвинутся и уйти. Отгонял от себя тревожные мысли, ни о чем стараясь не думать, тем более о своем более чем странном поведении.

В комнате было довольно жарко и Хан заметил странную особенность, прижимая к себе стройное тело, он чувствовал от нее не жар, а приятный холодок. Мужчина все-таки жил в жаркой, южной стране, а сейчас была середина лета. Не в первый раз он держал в объятиях женщину и раньше всегда через некоторое время отодвигался, чтобы охладиться от жаркого женского тела. А сейчас придвинулся ближе и ему было прохладно. Может Мария замерзла? Но он окружал ее своим большим телом со всех сторон, это просто невозможно. Казалось, даже в него этот приятный холодок проникал. Хан озадаченно облизал губы и почувствовал, что ранка от укуса зажила. Не просто не болела, а вообще исчезла. Странно. Он многого не понимал, но со временем разберется. Дураком никогда не был, ну а девушка…

Мария привыкнет к нему, у нее нет выбора. С этими мыслями он погрузился в тревожный сон. А когда проснулся, девушки рядом с ним уже не было. Она ушла.

Когда он распахнул двери, которые чуть не слетели с петель, в коридоре стоял Хасан.

– Девушка сказала, что любит гулять на рассвете, Сол. – сказал верный помощник, предугадывая вопрос. – Ее сопровождает Нумеддин ага.

Злость помогла подавить внезапный порыв притащить ее обратно в свою постель, которую она покинула без разрешения. В этом уже не было смысла. Он вернулся в спальню, сжимая и разжимая кулаки, пытаясь успокоиться и понять причину злости. Он посмотрел на кровать, на довольно приличное по размеру пятно крови и подумал о том, какого…. Она пошла гулять??? Он ведь так сильно поранил ее! Хотелось спросить Хасана, нормально ли она шла, могла ли вообще передвигаться! А она гулять отправилась. Не будет он интересоваться ее самочувствием. Ни у кого не будет спрашивать, даже у нее. А раз гуляет, значит здорова! Вот и отлично! А он хотел дать ей несколько дней, чтобы там все зажило…

Ругая ее, он, тем не менее, вышел на террасу, внимательно осматривая окрестности огромного сада, видимые глазу. Но на этот раз Мария предпочла другую его часть. Видимо ту, которую не видно из его покоев.

Хан даже не сомневался, что она осмелилась спросить об этом Нумеддин агу. С какой стороны сада нас не будет видно с террасы Хана???? Ладно, сейчас он хотя бы попытается сделать вид, что успокоился, а то от его грозного вида подчиненные будут разбегаться в разные стороны. А вечером в подробностях расскажет, как нужно себя вести послушной наложнице.

Глава 11

– К сожалению, рассвет здесь закрывают горы. Мы видим солнце, когда оно уже взошло. – Задумчиво рассказывал Нумеддин ага, когда они медленно прогуливались по саду. – Но вот закаты в Бурссе самые красивые в мире.

– Откуда вы знаете? – С улыбкой ответила Мария. – Я конечно не путешественница, но могу с уверенностью сказать, что красивых мест еще очень много и я лично наблюдала красивейшие закаты не раз.

– Они красивые для меня потому, что я люблю эту землю. – Внимательно гладя на нее, тихо добавил ага. Мария нахмурилась намеку. Но все же была частично согласна. Другими глазами ты смотришь на то, что любишь. А здесь она чужая, все для нее чужое и этот чудеснейший сад, с которым не сравнится по красоте ничего из того, что она видела, все равно был ей чужд. И даже таких противных павлинов здесь не было, а чтобы обойти его весь, им понадобится не один день.

Высокие крепостные стены виднелись где-то вдалеке. Дворец-крепость стоял на холме и ничто не загораживало прекраснейшие виды на мраморное море и горы.

– Да, я думаю, что абсолютно естественно любить свою родину. – После недолгого молчания ответила Мария.

– Родиной иногда становится не то место, где ты родился, а то, которое полюбил. – Нумеддин ага потихоньку продолжал ненавязчивое наступление.

– Может быть добровольно, а не для тех, у кого не было выбора.

– У меня не было выбора, прекрасная Мария! – улыбнулся ага. – И Бурсса моя новая любимая родина.

Мария поняла, что не сможет здесь никого переубедить. Да и не хотела. Просто все перевернулось в жизни и обратно дороги нет. Нужно же было искать для себя ориентиры, чтобы начать все сначала. С нового листа. Попробовать. Но как?

– Нумеддин ага! Ведь это же совсем не просто, полюбить насильно. Разве это вообще возможно?

– Не пытайся понять поступки всевышнего, милая девушка. Запомни только одно, все что происходит в твоей жизни было предназначено тебе судьбой. Ты сейчас проходишь свой собственный путь, и то, каким ты его сделаешь, успешным или нет, зависит только от тебя. Надо лишь принять свою судьбу с достоинством и гордо поднятой головой. Не противиться. И в любой ситуации пытаться извлекать для себя выгоду.

– Выгоду для себя? – Она горько рассмеялась. И не будет вслух произносить, что совсем не считает везением то, о чем другие наложницы молятся. И странным образом хотят оказаться на ее месте. Господи, вот дуры! Да она чуть не умерла от боли и стыда. Девушка поежилась от воспоминаний. То, что он творил с ее телом… Об этом хотелось поскорее забыть. Если бы не ее способность быстро заживлять свои раны, она бы истекла кровью в постели, пока Хан сладко спал.

И думать о том, что это происходит так всегда. Какой ужас, бедные женщины, правильно, что молодым девушкам не сообщают о том, что творится в супружеской спальне, иначе все невесты с криками сбежали бы от своих женихов. Поэтому их отдают замуж девственницами. Чтобы не догадались, что их ждет.

Мария вспомнила счастливое лицо своей сестры Тицианы и поежилась. С каким обожанием и любовью та смотрела на своего принца. В их постели происходит тоже самое? Вряд ли. Девушка встречала много счастливо женатых супругов. Это видимо с ним что-то не то! Этот грубый огромный медведь просто разорвал ее! Она потрясла головой, отгоняя кровожадные и злые мысли. Он просто был намного больше и не учел этого.

Хотя в самом начале… На некоторое время то, что он делал с ее телом вызывало странный отклик, хотя девушка пыталась подавить его изо всех сил. Ей даже понравилось? Нет! Просто показалось. Она оглянулась на евнуха гарема, который не мешал ей думать о своем. Все в крепости прекрасно знали о том, что случилось. Утром, тайком выбежав, накинув кружевной халат, она сразу наткнулась на охранников. Но ждал ее и Нумеддин ага. Если бы не он, ее бы не пропустили.

Она вспомнила, как вчера вечером к ней пришла Хазыл-калфа и передала приказ Хана. В ее взгляде было сочувствие, но женщина не могла ослушаться. Они обе не могли. Мария только сказала: «Я понимаю, не беспокойтесь».

У нее не было выбора. Как часто она в последнее время слышала эту фразу! Но пока не в силах что-то изменить. Краем глаза девушка обратила внимание, что на прогулках где-то недалеко всегда маячил охранник. Не приближаясь, но и не выпуская из зоны видимости.

Кадиля, вчера вечером также заходившая к ней, сказала, что сегодня для наложниц организуется пикник на свежем воздухе. По пятницам это традиция. А купцы из города принесут новые отрезы тканей, украшения, и всякую мелочь, которую так любят местные девушки. На это Хазыр-калфа выдавала девушкам небольшую сумму денег, чтобы они почувствовали небольшую свободу и могли что-нибудь приобрести по своему желанию.

– Нам пора возвращаться. – Нумеддин ага повернулся к Марии, прерывая поток мыслей. – Сегодня у меня еще куча дел по организации праздника.

– Почему вам не дадут кого-нибудь в помощь? – Спросила девушка, направляясь ко дворцу.

– У меня есть помощники! – Засмеялся Нумеддин ага. – Но за ними нужен глаз да глаз! Женщины, находящиеся в гареме паши наиболее ценные и если… А, вот и Хазыр-калфа! Передаю тебя в ее распоряжение, а сам кланяюсь и убегаю.

Мария с улыбкой встретила хмурый взгляд калфы.

– Мне уже кажется, что меня здесь чрезмерно опекают. Вряд ли Нумеддин ага раньше позволял себе сопровождать при прогулках рабынь Хана Сола.

– Ты уже не рабыня, Мария. Ты икбал, его главная наложница фаворитка. – Калфа коснулась подбородка девушки, внимательно рассматривая. – Служанки меняли простыни в покоях Хана. Меня встревожило столько крови. Я думала, ты будешь больна сегодня с утра и никак не ожидала застать на прогулке. Велела принести тебе завтрак и не застала в комнате. Была удивлена, что ты пробыла в его покоях до утра. Такого не было с тех пор, как…

– Все в порядке, Хазыр-калфа. – Мария успокаивающе погладила женщину по руке, немного отодвигаясь. – Я себя прекрасно чувствую, и никакое насилие не заставит меня склонить голову. Я все равно рано или поздно сбегу отсюда!

Калфа обеспокоенно посмотрела по сторонам и, взяв Марию за локоть, оттащила в тень раскидистого дерева. Причем держала довольно крепко, видимо сильно разозлившись.

– Ты не должна больше никогда произносить этих слов и смириться со своим положением. Хан очень увлечен тобой, и ты будешь полной дурой, если не воспользуешься этим. А через некоторое время при правильном поведении он будет носить тебя на руках и выполнять любое твое желание.

– А на счет побега! – Перевела дыхание старая женщина. – Здесь слишком любят и уважают Хана Сола, чтобы вот так просто выслушать мысли наложницы о побеге. Любой служащий здесь, кроме меня, уже побежал бы докладывать ему об этом. Он тебя никогда не отпустит! А ты пораскинь мозгами, глупая! Не понимаешь, что встретила сильного и храброго мужчину, способного любить и ценить тебя как никто. Ему лишь нужно немного времени забыть старую боль и зарубцевать свои раны. Ты еще слишком мало знаешь о нем, чтобы вот так отталкивать и делать глупости. Думаешь, другой мужчина поступил бы лучше? Если ты так действительно думаешь, то я буду полностью в тебе разочарована. Потому что ты не знаешь мужчин, не знаешь их природу и причину поступков!

– Я никогда не позволю себе даже подумать о чувствах к мужчине, которого придется делить с кучей других женщин! – Процедила Мария, вырывая свою руку. – Что за странный мир, где для измен придумали легкое оправдание! Пусть спит с кем угодно, но меня оставит в покое! Я никогда не смирюсь, будете вы поддерживать меня или нет! Мне все равно! И не собираюсь становиться в очередь, выпрашивая крохи внимания у похитителя и насильника!

Они обе тяжело дышали, со злостью рассматривая друг друга.

– Вы знаете кто такой дож в Венецианской Республике? – Прошептала Мария, подходя ближе к Хазыр. – Это человек, сидящий сейчас во главе самого влиятельного государства в мире и не боящийся даже папы Римского. Но управляет страной он не один. Есть совет самых влиятельных и богатых семей в Венеции, которые обладают еще большей властью, просто не раскрывая этого. Я дочь одного из самых могущественных людей в Венеции. Не смейте мне говорить, что я должна чувствовать! Достаточно того, что вы диктуете мне, что я должна делать! Не надо пугать меня докладами Хану Солу. Бегите! Докладывайте! Я не боюсь! Я уже потеряла все, больше мне терять нечего. И умереть я не боюсь. Часть своей жизни я мечтала об этом. А сейчас я пошла завтракать!

Мария даже не стала оглядываться, шла, почти не видя дороги и уже жалела о своей вспышке злости. Хазыр-калфа лишь пыталась ее защитить и направить на путь, который, по ее мнению, был самым верным. Когда врезалась в стоящего впереди человека, то сразу не поняла, в кого. Бергюзан! Вот это встреча! После ночи, проведенной с Ханом, только этой бывшей его фаворитки ей и не хватало для полного счастья! Мария хотела обойти ее, извинившись, то наложница не позволила, перегородив дорогу и схватив за руку. Мария снова резко вырвалась и с гордостью подняла голову. Какие странные у них тут привычки, хватать людей без их разрешения. Неужели Бергюзан не понимает, что ее заставили! В янтарных глазах действительно очень красивой женщины сверкали искры ярости.

– Я не понимаю, что он мог в тебе найти! – Прошипела она со свистом, как змея. – Но ради своего здоровья, сделаешь все, чтобы паша охладел к тебе! Иначе долго не проживешь!

Мария, не отвечая, развернулась и пошла в свою комнату, уже мечтая просто дойти до туда больше никого не встретив. Ей было жаль женщину. Она, видимо, действительно его любила. Но Хан Сол предпочитает разнообразие! Вон какой выбор! Целый гарем! Каждую не уничтожишь, не запугаешь! Мария шла и задумывалась над причинами такого сильного гнева, который не испытывала, пожалуй, никогда!

Ну, конечно! Кадиля, даже размахивая руками, уже бежала ей навстречу. Мария вслух застонала.

– Наконец-то я тебя дождалась! Где ты была? Пропустила завтрак, но я тебе оставила вкусную пахлаву. Я сгораю от любопытства, а ты исчезла. Подруга, называется. Узнала только утром, что ты была у паши всю ночь! Вот повезло. Бергюзан никогда не оставалась на ночь, она просто рвет и мечет. – Кадиля захихикала, ненадолго прерываясь и едва поспевая за Марией. – Так ей и надо! Ну а ты как, расскажи? Счастлива, наверно!

– Ты сейчас это серьезно, Кадиля? – Мария зашла в свою комнату, с огорчением рассматривая сочащиеся медом сладости на подносе. Нечего и удивляться такому количеству полных девушек и женщин на востоке. Стройных можно было пересчитать по пальцам. – Если в следующий раз ты что-нибудь решишь мне принести из столовой, пусть это будут фрукты, хорошо?

– Да ты же тощая! – Кадиля сильно удивилась. – Здесь не любят худых, девочки вообще не понимают, как ты могла понравиться паше. Если не наберешь вес, он недолго будет приглашать тебя к себе в покои.

– Да я мечтаю об этом! – Проворчала девушка, откусывая сочный кусочек пахлавы. Да…, Пожалуй, сегодня придется остаться без завтрака. Такое сладкое проглотить было невозможно. Она налила воды в стакан и выпила залпом.

– Ты ведь это несерьезно… – Кадиля ничего не могла понять.

– Абсолютно серьезно, подруга. Я мечтаю о том, чтобы он нашел себе другую!

– Но почему?

– Он мне не нравится! – Мария решила не вдаваться в подробности. А иначе получился бы очень развернутый ответ. Примерно на полдня!

Кадиля стояла с открытым ртом, пытаясь что-то сказать и не находила слов. Зрелище было действительно комичным.

– А я хотела, чтобы ты взяла меня в свои личные служанки. – Грустно проговорила она наконец, вернув себе дар речи. – Ведь ты стала любимой фавориткой. Ты с самого начала была странная, но, Мария, это глупо с твоей стороны.

– Кадиля, чтобы мы не поссорились, давай больше не будем обсуждать то, что касается Хана Сола. Хорошо?

– Хорошо, если ты так хочешь. Давай поговорим о пикнике! В прошлый раз мне не хватило денег на красивые золотые сережки с бирюзой. Но я подкопила денег и надеюсь этот торговец сегодня приедет, чтобы продать мне их.

– А когда начнется этот пикник?

– После обеда!

– А что делают в гареме до обеда?

– Некоторые дни заняты учебой, но не сегодня. А так, кто-то отдыхает, кто-то гуляет… Да я особо не задумывалась об этом. А что?

– Отдыхать после завтрака это очень здорово. Но мне нужно подучить язык, и я бы хотела позаниматься дополнительно. Здесь есть что-то вроде библиотеки?

– Ты же уже неплохо говоришь! – Удивилась Кадиля. – Зачем читать? Это же сложно! Вообще удивлена твоим успехам. У тебя просто талант! Но библиотека находится не на половине гарема и нужно разрешение Нумеддин аги и сопровождение на мужскую половину. Скорей всего не разрешат идти нам вдвоем.

– Ну конечно! – Устало опускаясь на подушку, усмехнулась Мария. – Вдруг мы попытаемся соблазнить древние рукописи.

– За библиотеку отвечает муэдзин, он там хозяин и встречаться с ним наедине нельзя! – Присаживаясь рядом с ней, Кадиля уплетала оставшуюся пахлаву. – Но я не думаю, что Нумеддин ага запретит тебе. Просто нужно сопровождение. Здесь ведь не гарем падишаха, правителя Османа, здесь все намного проще. И нет таких строгих правил.

– Расскажи мне немного про девушек из гарема. – Попросила Мария.

– Ты, наверное, такая недовольная, потому что ревнуешь! – Кадиля даже закачала головой, твердо убежденная в своей правоте. – Но ты не права. Хан Сол никогда не стремился иметь много женщин, хотя имеет для этого все возможности. Из того, что я слышала, когда у него была жена, то никаких других женщин в его постели не было. Он любил только ее одну. А гарем создавался для помощи женщинам. Здесь мы учимся, живем до поры, когда нас выдадут замуж. Все эти девушки и женщины, которые нас сейчас окружают не для Хана. Он их выкупает для лучшей доли!

– Зачем тогда похитил меня, интересно?

– Я не знаю. – Кадиля озадаченно пожала плечами. – Но он был верен своей жене. Когда она умерла, у него несколько лет не было женщины. Хазыр калфа вся извелась от волнения и была счастлива, когда он обратил внимание на Бергюзан. Но и она интересовала Хана только для удовлетворения мужских потребностей. А когда он принес тебя на руках, закрывая от взглядов, ты просто не представляешь, как радовались те, кто искренне переживает за него. Но ты должна понимать, что пленные женщины завоеванных территорий не имеют никаких прав, с ними делают, что хотят. А Хан так никогда не поступает…

– Я не хочу слышать о том, какой он хороший. – Закрывая уши руками, проворчала Мария. – Я не была пленённой рабыней с завоеванных земель. И никогда не прощу ему моего похищения. Он разрушил мою жизнь, такие вещи нелегко простить.

– Тогда давай поговорим о празднике! – Примирительно сказала Кадиля. – Давай выберем тебе красивое платье. Я знаешь, что подумала, у тебя ведь нет наряда для танцев, а это понравилось тебе. Я видела, как загорелись глаза. Как ты двигалась, хотя почти не умела. Танцы у тебя в крови. Жаль, мне в этом не повезло. Я танцую, как корова! Мехдинн давно махнула на меня рукой, как и на Бергюзан, впрочем. Я знаю купца, который торгует такими нарядами и отведу к нему после обеда.

Кадиля продолжала болтать, рассказывая веселые истории о жизни в крепости Бурссы. Над некоторыми Мария смеялась до слез. Выбирая наряды и делая прически, девушки забыли о времени и чуть не пропустили время начала праздника.

Глава 12

– Дядя, ты ведь меня не слышишь! – Проворчал Керим, выходя на террасу. – Что ты там такое увидел, что не обращаешь на меня никакого внимания?

– Сегодня ярмарка для женской половины крепости. – Задумчиво ответил Сол. – Женщин так много, я и не ожидал.

– Да уж! – Рассмеялся Керим, разглядывая развернувшийся в саду праздник. Веселые женские голоса, смех, музыка и выкрики торговцев, расхваливающих свой товар. – Женщина страдает, если у нее долго нет возможности что-нибудь купить! Ты правильно делаешь, устраивая такие пикники.

– Их придумала Маниса… Не мне их прекращать. Это долг ее памяти…

– Я знаю. – Керим грустно улыбался, вспоминая свою тетю. – Я просил привезти мне красивую рабыню, да все забывал спросить, выполнил ли ты мое пожелание.

– Много красивых рабынь. Вскоре устроим смотрины.

– После того, как самых красивых заберет Осман? – Рассмеялся Керим, зная, что выбор женщин в приоритете для повелителя. – Останутся одни уродины! Ты уже два года мне обещаешь, а те, которые нравятся, мне не достаются!

– Я обещаю, что до похода рабыня у тебя будет! – Сол, наконец, заметил ту, которую искал глазами. Она опоздала к началу, а из-за толпы женщин ее маленькую стройную фигурку трудно было заметить. Мария весело смеялась, идя под руку с какой-то девушкой. Светлые волосы были распущены, привлекая к себе внимание всех вокруг. И его внимание тоже! Со злостью отрывая от нее взгляд, Хан заметил, как внимательно смотрит на него племянник.

– Так вот, как выглядит та, которая лишила тебя покоя! – Керим хитро улыбался, посматривая то на него, то на нее. – А я-то устал гадать! Удивительно, но девушка совсем не в твоем вкусе! Скорее в моем…

– Посмотришь на нее еще раз, и я оторву тебе башку. – Беззлобно, но на полном серьёзе сказал Хан, чувствуя, как кольнуло в груди от ревности. – Эта рабыня принадлежит мне!

Он внимательно смотрел, как девушка подошла к торговцу восточными нарядами для танцев! Серьезно? Как светились и переливались на солнце яркие ткани от количества нашитых камней и монет. Как нежно она трогала понравившиеся узоры на полупрозрачной ткани. Не только Мария заинтересовалась нарядами, у лотка этого торговца скопилось достаточное количество девушек.

– Знают, чем можно завлечь мужчину. – Хмыкнул Керим. – Действует безотказно. Добавить танцы для их обучения было твоей задумкой?

– Нет. Хазыр-калфы. Она всеми силами пытается привлечь мое внимание к рабыням.

– Я же видел, как они танцуют! Ты сам тогда мне показывал. Оторваться невозможно. Хочется смотреть вечно и я искренне не понимал, как ты можешь сдерживаться, когда любая из них с радостью пойдет за тобой!

– Не любая! – Задумчиво произнес Сол, но отвернулся, не желая наблюдать за интересом Керима. – Сегодня второй день боев, тойдже ждут, и пора присоединиться, мальчик, вместо того, чтобы наблюдать за развлечениями женщин. Успеешь еще наглядеться. Ты не забыл о поручении Османа? Через два-три дня мы должны получить от него ответ и дальнейшие распоряжения по поводу переброски войск.

Они вместе покинули зал переговоров Хана и направились к казармам. Желание проверить лично боевые навыки отобранных для прохождения службы акындже было нестерпимым. Видимо у него было такое выражение лица, что воины в испуге расступались. Хан владел всеми видами оружия, известными на Анатолийском полуострове и сейчас охотно применял свои знания, разделываясь со всеми подряд. Никаких усилий, очень легко побеждая одного воина за другим.

– А ты что расселся? – крикнул он Кериму, который развалившись на мягком диванчике, с интересом наблюдал за дядей. – Бери оружие и дерись!

– Дядя! Это у тебя нет настроения и хочется разорвать всех пополам! – Крикнул с возмущением племянник. – Я не хочу драться с тобой, пока ты хочешь всех убить! Я можно подожду, когда ты будешь чуточку добрее?

– Нет, нельзя! – Хан махнул рукой, и невольная улыбка появилась на лице, когда он смотрел, с какой неохотой Керим брался за оружие. Да, из этого мальчика вырастет хороший стратег. Но не боец.

Слишком легко он выбил оружие у него из рук и снова разозлился. Керим, это последний оставшийся родственник у него, единственное слабое место в броне. И понял, что придется заниматься с ним самому.

– Что за удар! – Заорал он, выбивая ятаган в очередной раз. – Куда дел силы? Где твоя защита?

Керим нахмурился и сосредоточился, зная, что бесполезно ругаться с дядей, когда он в таком настроении. И Хан тоже знал, что никто перечить ему не будет, но остановился только тогда, когда понял, что Керим действительно выбился из сил. Да и все остальные тоже.

Но, наконец, они произвели отсев из тех рабов, которые прибыли на кораблях из Венеции. Хан отобрал для кавалерии лучших воинов. Теперь защита границ Османской империи лежала в их обязанностях, на этом настаивал сам Осман. И Хан почти не сомневался, что правитель сам, лично, прибудет вскоре для проверки воинов для осаждения и захвата Никеи. Стратегически важный город для греков следовало захватить с минимальными потерями в ближайшее время. Тут вариантов быть не может.

Их войско уже насчитывало в общей сложности 5000 человек, но для цели Османа по завоеванию мира этого было пока мало.

Думая об этих грандиозных планах и вытирая пот с лица, Хан заметил ожидавшего его Нумеддин агу. Евнух пришел с докладом о прошедшем празднике? Хан кивнул головой, отпуская своих людей, но Керим задержался.

– Дядя, я хочу уточнить по поводу рабыни… Мне хотелось бы выбрать для себя наложницу. Когда мы сможем это сделать?

– Так не терпится влюбиться, а потом похоронить? – Ехидно произнес Сол, одеваясь.

– Ты все еще веришь в проклятие?

– У меня нет ни одной причины не верить, мальчик. – Устало произнес Сол. – И у тебя тоже не должно быть сомнений.

– Старец же сказал, что проклятие спадет, как только найдется женщина, которая выживет при родах.

– Я больше не хочу это проверять, Керим. А ты можешь попробовать. Мы в ближайшее время устроим для тебя отбор рабынь. А пока можешь идти.

Он подождал, пока Керим скроется из вида, и только потом обернулся к евнуху.

– Что случилось Нумеддин ага.

– Хотел доложить об окончании праздника, паша. В гареме все довольны, выделенные вами средства на подарки исчезли очень быстро в руках ушлых купцов!

– Ладно тебе, ага. Возможно среди них будущая жена повелителя, пусть немного порадуются своим покупкам.

– Некоторые из наложниц спрашивают разрешения о посещении библиотеки. Муэдзин не против, я посоветовался с ним, и он готов рассказать о древних письменах заинтересовавшимся…

– Я даже знаю, кто заинтересовался!

– Вы правы паша. – Улыбнулся евнух. – Мария жадна до любых знаний, ей интересно все, что происходит вокруг. Ей также легко дается язык. Она умна и образованна. Есть ли причины запретить ей посещение библиотеки?

– Нет! – После недолгого молчания ответил Хан. – Пусть изучает, что ей хочется. Но по-прежнему глаз с нее не спускать!

– Это я понял.

– Неужели она купила наряд для танцев? – Задал мучивший его вопрос Сол. – Я думал, она с презрением обойдет эту лавку.

– Ей понравились танцы, паша. – С улыбкой ответил евнух. – Простите мою смелость высказать предположение, что сейчас мы вряд ли сможем заставить ее станцевать именно для вас, но сам танец ее заворожил. Она изъявила желание учиться танцам и Мехдинн будет с ней заниматься. На это мы не спрашивали вашего дозволения, но я не думал, что вы будете против.

– Как она себя чувствует? На что-то жаловалась?

– Нет. – Твердо ответил Нумеддин. – Девушка абсолютно здорова и весела. Сейчас она танцует.

– Что она делает? – удивился Хан.

– В танцевальном зале, она танцует вместе с Мехдинн.

Любопытство было настолько сильным, что Сол не смог сопротивляться. Он пошел по направлению к крепости, через сад направляясь к танцевальной комнате. Он знал, что с одной стороны зал имел выход в сад. И медленно направлялся туда, впервые желая стать незаметным и посмотреть, как двигается девушка, занимавшая все его мысли. Он был уверен, что как только она его увидит, то сразу убежит.

Везение было на его стороне, так как танцовщица двигалась под музыку лицом к нему, а Мария спиной. Девушка действительно переоделась в то, что и платьем то назвать язык не поворачивался. Фарфоровая статуэтка… Он уже слышал о прозвище, которым ее наградила Мехдинн. И оно как нельзя лучше подходило Марии. Она была маленькой, стройной и удивительно пропорциональной. Ее прозрачные шаровары открывали ноги почти до ягодиц, линия талии ничем не была прикрыта, а грудь и плечи закрывала та же прозрачная ткань нежного бирюзового цвета. На лодыжках и запястьях гремели серебряные монетки, по краю бедер тоже шли украшения, издающие звонкие мелодичные звуки. Широкий пояс ее низких шаровар почти открывал ямочки на ее ягодицах, а увидев там маленькую родинку, Сол почувствовал такое возбуждение, что почти согнулся пополам. Он часто задышал, пытаясь побороть дикое неконтролируемое влечение.

Этот танец предназначался только для мужских глаз, такой магнетизм был заложен в каждое движение! Она всего несколько дней здесь? Невероятно! Она двигалась, как профессиональная танцовщица. И движения были такими смелыми, провокационными и плавными, ничто не говорило о том, что у девушки могло что-то болеть или ей было дискомфортно.

Мехдинн не подала виду, что заметила его, продолжая свое обучение. Не добавляла в танец никаких провокационных движений, хотя по его виду наверняка догадывалась, как он желает свою маленькую рабыню. Большего он мог просто не пережить. Еще немного и он схватит ее и унесет к себе в кровать, чтобы не вылезать оттуда неделю. Вчера Сол пощадил ее, усмиряя свою страсть, хотя одного раза ему не хватило. Сейчас ему казалось, что не хватит и целой ночи, чтобы удовлетворить такое мучительное желание, от которого тело неимоверно болело.

Мужчина понял, что больше ни минуты не может находиться рядом с Марией, чтобы не прижимать ее при этом к своему возбужденному телу. Он кивнул Мехдинн, давая ей знак продолжать, сделал над собой усилие, чтобы отвезти взгляд и пошел по направлению к своим покоям.

Навстречу ему выбежал Нумеддин ага, неловко заламывая руки.

– Эммм… Паша… Вас ожидает Бергюзан и никак не хочет уходить! Устроила скандал у входа в ваши покои. Сказала, будет ждать и ни с места не сдвинется. Что мне делать?

Сол не хотел видеть Бергюзан, не сейчас, когда в душе все так тревожно и непонятно. И ответа на вопросы, которые она ему задаст нет! Он прошел ту часть коридора, где стояла охрана до дверей в свои комнаты.

Наложница стояла у входа и глядела на него красными заплаканными глазами.

– Вы вернулись и даже не сочли нужным поздороваться. – Прошептала она, опустив голову и признавая свою вину за свою смелость.

– Ты мне не жена, чтобы чего-то требовать от меня! – Произнес Сол, останавливаясь рядом с ней, и не приглашая войти к себе. Возбуждение, вызванное видом другой, еще не улеглось и видеть Бергюзан было мучительно неприятно.

– На протяжении нескольких лет я была вашей единственной любовницей и надеялась, что вы хоть чуть-чуть привязаны ко мне.

– Значит, ты ошиблась!

– Я вас очень люблю! – Девушка вытерла набежавшие слезы и громко вздохнула, отчего еще больше открылся вырез на ее большой груди. – Прошу, не покидайте меня. Хотела сказать, что приму любое ваше решение относительно меня, только не отправляйте меня никуда. Я хочу остаться здесь, с вами. И если вам нужна какая-то другая женщина, я готова уступить…

– Что за чушь, Бергюзан! – Хан вспылил. – Я не желаю оправдываться перед тобой о своих поступках. О моем решении относительно тебя ты узнаешь от Нумеддин аги, и больше не приходи никогда сюда сама, иначе будешь наказана. Если ты мне понадобишься, тебя известят.

Он закрыл за собой дверь, чувствуя невероятное раздражение от навязчивости наложницы и желая поскорее забыть неприятный разговор.

Глава 13

Мария закончила танец, немного запыхавшись и замечая лукавую улыбку Мехдинн.

– Что? – спросила девушка с улыбкой. – У меня хорошо получается?

– Лучше, чем ты думаешь, фарфоровая статуэтка!

Они не заговаривали о том, что произошло в этом зале совсем недавно, но танцовщица испытывала к Марии явную симпатию и нисколько ее не боялась.

– Теперь не только вы меня так называете, но и Нумеддин ага балуется!

– Почему ты выбрала шаровары? – Спросила Мехдинн. – Почему не открытую юбку?

– Я стесняюсь открытых ног. – Мария вытянула ножку, которую мягко облегала полупрозрачная ткань. – А тут видите! Вроде закрыто и моя скромность молчит!

– Если бы ноги были голые, было бы лучше! Но пока и так сойдет! Со временем ты поймешь, что я имела ввиду.

– Я танцую не для мужчины, Мехдинн. Я танцую для себя.

Танцовщица громко рассмеялась, качая головой. На сегодня они закончили и обе засобирались, накидывая плотные, непрозрачные плащи. Все-таки их наряды были достаточно откровенны для чужих глаз. Но Мария никогда и никому не признается, насколько ей комфортно в таком одеянии.

Они вышли из танцевального зала, где разошлись в разные стороны, а Марию уже поджидала Хазыр-калфа.

– Что? – Вопросительно спросила девушка. Ей было стыдно за свою утреннюю вспышку ярости, но и просить прощения за правду она не собиралась.

– Хан Сол ждет тебя на ужин в своих покоях и тебе нужно побыстрее собраться.

– Разве я не должна отдохнуть? – Возмутилась девушка. – Пусть другую откармливает! Ему с удовольствием составит компанию любая! Целый гарем на выбор!

– Ему нужна ты… – С укором, как глупому ребенку ответила старая женщина.

– Я так понимаю, моего согласия снова никто не спрашивает? – Холодно спросила Мария, уже зная ответ.

– Нет! Это приказ.

– Хорошо. – Мария кивнула и равнодушно пожала плечами, направляясь к своей маленькой комнате. – Что дальше?

– Ты должна привести себя в порядок. Хамам уже готов, и девочки тебе помогут. Благовония мы вчера не успели нанести тебе на тело и убрать лишние волосы тоже не успели. Сегодня все будет как положено. Хан Сол меня вчера поторопил, сегодня ему придется подождать!

Через некоторое время девушка с интересом наблюдала за процедурой превращения ее из рабыни в прямую фаворитку Хана Сола. Каждая частичка ее тела была намыта, умаслена, избавлена от волос. Ей ничего не разрешили делать самой и девушке пришлось смириться. Мария не боялась повторения приступа, так как использовала возможности своего дара совсем недавно. В таких случаях приступы холода не повторялись достаточно долгое время и напугать кого-либо она не могла. Даже волосы не дали самостоятельно промыть, а просушив, закололи к верху изящными гребнями из слоновой кости.

Мария редко закалывала свои волосы, она носила их распущенными, так как закалывать обычно было бесполезно. Что эти служанки добавили в воду, он не знала, но волосы были послушны как никогда.

Вчера она надела белый красивый халат, а сегодня девушки помогли ей влезть в узкое платье насыщенного бардового цвета с бесчисленным количеством маленьких пуговиц на спине.

– Зачем? – С улыбкой спросила она Хазыр-калфу, чувствуя, как платье облегает ее как вторая кожа. – Ему же не понравится расстегивать, и он просто порвет такое красивое платье!

– Небольшая сложность для него, маленькой подарок тебе. Ты поймешь…

Хазыр-калфа внимательно рассматривала девушку, подмечая малейшую деталь.

– Ты совершенна! – Сказала она, наконец, протягивая руку. – Пойдем!

Мария больше не боялась, она вспомнила свои вчерашние ощущения, свой невероятный страх и отчаяние, которые изо всех сил старалась не показывать. Сегодня было только равнодушие. Она шла на хальвет к мужчине, которого боготворила почти каждая женщина в Бурссе и не испытывала никаких эмоций. Ощущая на себе завистливые взгляды, недоумевала. Неужели действительно единственная цель жизни женщины на востоке, это удовлетворять любые потребности мужчины, не считаясь с собственными желаниями? Быть покорной и слушаться во всем? Конечно, в Венеции тоже мужчина был главой семьи и это не подлежало сомнению, но женщины хотя бы имели право видеть и разговаривать с другими мужчинами. И на любое действие не требовалось спрашивать дозволения.

Девушка очнулась только перед богато украшенными дубовыми дверями в покои Хана. Восточный орнамент был искусно вырезан каким-то талантливым резчиком по дереву и Мария, залюбовавшись, провела пальчиком по волнистым узорам. Перед ней снова открыли двери и она, без страха и с высоко поднятой головой зашла в комнату.

И в первые обратила внимание на довольно скромную обстановку. Комната была большой, с арочным потолком и круглыми колоннами. Отсюда открывался невероятный вид на мраморное море. В центре стоял большой стол, где в беспорядке были разбросаны карты местности и какие-то чертежи.

Девушка заметила на террасе Хана Сола. Он стоял спиной к ней и о чем-то так глубоко задумался, разглядывая линию горизонта, что не слышал ее прихода. Вот что ей нравилось на востоке, так это яркие краски. Везде. В отделке помещений, одежде, мебели. Она обошла стол, заваленный бумагами, и прикоснулась к каменной колонне глубокого терракотового оттенка с вкраплениями золотого цвета. Такого оттенка руды она никогда не видела.

Хан внезапно обернулся, хотя Мария не издала ни звука. Будто почувствовал ее близость. И как всегда от его взгляда, кожа Марии покрылась мурашками. Более пронзительных голубых глаз девушка не видела, хотя в ее семье было достаточно голубоглазых родственников. Правая его бровь из-за шрама была всегда чуть приподнята, ее отец так приподнимал брови, когда без слов о чем-то спрашивал, либо требовал объяснений за проделки. В которых Мария почти никогда не принимала участия, зачинщицами были Тициана и Франческа.

Сейчас это непроизвольное воспоминание вызвало грустную улыбку на губах, а Хан медленно подошел ближе. Мария приложила усилие, чтобы не отступить.

– Не захотела, чтобы я пожелал тебе доброго утра и сбежала? – спросил он, поглаживая свою бороду. А что на это можно было ответить? Что он прав, и она действительно сбежала, почти не дыша выбираясь из его крепких объятий. Признавать его правоту вслух совсем не хотелось, но Хан и не требовал, а лишь понимающе улыбнулся. – Я настолько тебе противен?

– Я была воспитана говорить всегда правду, поэтому позвольте мне не отвечать на этот вопрос! – Мария пыталась подобрать правильные слова, чтобы не врать, но и не обидеть. А он откинул голову назад и рассмеялся. Глубоким приятным смехом, от которого пальчики на ногах подогнулись. А потом приподнял ее подбородок, внимательно вглядываясь в глаза, будто пытаясь найти там ответы на свои вопросы.

– Тогда обещай, что никогда не соврешь мне! Какой бы вопрос я тебе ни задал, твой ответ будет всегда честным.

– Я обещаю промолчать, если правдивый ответ будет невыгодным для меня. – Нахмурилась Мария, подыскивая правильные слова на его странную просьбу. – Но врать я действительно не умею.

– Этого достаточно! – Хан довольно хлопнул в ладоши и взял ее за локоть, провожая в альков, где огромное ложе занимало почти все пространство, и которое Мария так хорошо помнила. На кровати стоял низенький столик с большим количеством морских деликатесов на тарелках. – Ты сказала, что не ешь мясо, но про рыбу ничего не говорила…

– Рыбу я ем. – Мария остановилась, не решаясь залезть на кровать, но иначе было не дотянуться до еды.

Хан расслабленно растянулся на огромном ложе, опираясь на локоть и забрасывая виноградинку в рот.

– Расскажи, почему ты не ешь мясо? – спросил он, не предпринимая больше попыток дотронуться до нее. Девушка с аппетитом смотрела на румяные кусочки белого филе и слюнки потекли от вида и запаха рыбы. Она приподняла подол платья и медленно залезла на кровать, подгибая под себя ноги, чтобы протянуть руку и откусить аппетитный кусочек. Ммм. Повара явно постарались.

– Не по моей прихоти. – Девушка улыбнулась, догадываясь о его размышлениях на тему жалости к птичкам и зверюшкам. – От мяса меня рвет. Оно не усваивается.

– От любого?

– От любого! От дичи тоже. – Мария медленно жевала, на удивление наслаждаясь ужином с ним вдвоем. А вот Хан почти не дотрагивался до еды, пристально ее разглядывая.

– Я не понимаю, почему меня так сильно тянет к тебе. – Сказал он озадаченно, нахмурив брови. – Это колдовство?

– Я не делала ничего, чтобы вызвать вашу симпатию, Хан Сол. Я клянусь! Я была бы рада избавить вас от этой привязанности, но не знаю, как.

Девушка снова взяла персик, откусывая сочный кусочек и наблюдая как он подвинулся к ней.

– Больше меня не кусай! – Прошептал он, беря в ладони ее лицо и целуя уголочек губ. Проводя носом по скуле и изгибу шеи, шумно втянул воздух. – Не позволяй им тебя умасливать, твой собственный запах в тысячу раз приятнее для меня, а сейчас я его не чувствую.

Он развернул ее спиной к себе и тихо рассмеялся, проводя пальцем вдоль позвоночника по ряду бесчисленных пуговок.

– Решила усложнить мне задачу? – Мария почувствовала, как его губы нежным поцелуем коснулись изгиба шеи, подул на короткие волоски, не забранные в высокую прическу. По коже прокатилась волна тепла и удовольствия, которую девушка пыталась подавить и не могла. – Не двигайся!

Мария замерла от прикосновения к коже холодного лезвия и пыталась не вздрагивать от звука отлетающих в сторону пуговок. Хан отрезал их все до одной с пугающей легкостью владения холодным оружием. Так близко от ее кожи и так быстро, что она не успела даже понять, а он уже стягивал с ее плеч платье. Девушка достала из узких рукавов руки и хотела

Глава 1

Венецианская республика, 1298 год

Девушка сидела на морском берегу, на красивейшем песчаном пляже, огражденном отвесными скалами. От редких криков чаек она иногда вздрагивала, но не поднимала головы. Сидела, уткнувшись лицом в свои колени и о чем-то напряженно думала.

Смотреть вдаль не было необходимости, плотный белый туман в это утро донес свои легкие дымчатые объятия почти до самого берега. С этой стороны острова она никогда в своей жизни не видела горизонт. Солнце уже взошло, но из-за высоких скал нежные и ласковые лучики не успели проникнуть в эту уединенную бухту. Попасть сюда можно было через узкий проход, пещеру, вход в которую закрывали обильно разросшиеся лианы, там же у входа валялись оставленные сандалии.

Девушку звали Марией, она сидела прямо на песке у берега и не замечала, как ее красивое кружевное белое платье намочили волны. Теплый летний морской бриз разметал светлые, почти белые волосы. Девушка периодически заправляла непослушные локоны за ухо, но этого хватало ненадолго. Ветер снова подхватывал тонкие прядки, и они непослушно падали на глаза, незримо устремленные вдаль.

Мария родилась и выросла в этом месте, на этом острове, здесь был ее дом. Провела детство и юность со своими сестрами и маленьким братом.

Ее отца звали герцог Аньежио, он был очень богатым и влиятельным венецианским аристократом, принадлежал почти верхушке городской знати. На острове Атеннарии герцог построил дворец для своей семьи. Для жены и детей, но супруга умерла, оставив его заботится о семье в одиночку, с чем он прекрасно справлялся.

Мария боготворила отца, более умного, любящего и заботливого человека она не знала. Девушка вообще прекрасно понимала, как ей повезло в этой жизни. Она росла в любящей семье, окруженная неугомонными сестрами и братом.

Две ее старшие сестры, Азалия и Тициана, уже были замужем. Только вот у Азалии муж умер, оставив ее разочаровавшейся в браке вдовой, а вот Тициана, вышедшая замуж два года назад, была счастлива со своим принцем Рампхуэнгом безмерно. Младшая Франческа, которой было уже 14 лет, только вступала в пору зрелости, но уже выбрала себе мужа и теперь всячески пыталась поторопить свое взросление, чтобы приступить к завоеванию мужчины своей мечты. В их семье последние два года это было предметом бесконечных шуток. Любовью всей ее жизни, как она говорила, был маркиз Гавани, лучший друг мужа Тицианы. И виделись они достаточно часто, Франческа придумывала тысячи причин, чтобы почаще приезжать в гости к своей замужней сестре. И не только для того, чтобы в очередной раз увидеть маркиза, но и повидать свою лучшую подругу. Франческа и Тициана были очень дружны, а до замужества Тицианы почти неразлучны. И хотя разница в возрасте у сестер была почти пять лет, это не мешало находить им общий язык друг с другом. А вот Мария по возрасту как раз была по середине между ними. Старше одной на два года и младше другой на столько же. Но она сознательно дистанцировалась от них обеих. Ото всех в своей семье…

Мария до сих пор тяжело воспринимала свое одиночество, сознательный отказ от участия в совместных проделках, играх, прогулках, балах и т.д. Даже молчаливый укор отца было легче перенести, чем сознательно отталкивать от себя любимых сестер. Но это лучше, чем потом захватить их с собой по пути на костер или плаху…

Что ж, пусть так! Хватит себя жалеть. Девушка вытерла выступившие слезы и решительно поднялась с земли. Она с улыбкой посмотрела на сырой подол платья и со вздохом попыталась отряхнуть налипший песок с мокрой ткани. Да уж.. Опять ее горничная будет ворчать. Мария побежала к пещере, быстро застегнула оставленные у входа сандалии и юркнула между ветвей лианы.

Эта бухта была любимым местом для отдыха не только у нее, но она одна приходила сюда пешком, ее сестры и отец приезжали на лошадях. Так было быстрее и проще. Здесь, на острове, ее семья обожала кататься на лошадях, потому что в самой Венеции это было невозможно, а вот Мария боялась их…

Франческа вообще могла скакать галопом без седла на любой лошади. Отец был более осторожен. Он, конечно, запрещал младшей дочери такие развлечения, но Франческа была неуправляемым ураганом. Энергия бурлила внутри нее и иногда выливалась через край. Старшие сестры уже не приезжали на остров, а Тициана вообще забрала свою любимую лошадь, когда ее муж приобрел на континенте огромный участок земли, чтобы построить там дворец для своей обожаемой жены и новорожденного сына.

В самой Венеции, где был их второй дом, и отец проводил там много времени, не было возможности завести скакунов. Передвижение по городу осуществлялось на лодках и гондолах. Но Марию нисколько не напрягали эти пешие прогулки на достаточно большое расстояние. Назад приходилось идти в гору, но для тоненькой и маленькой девушки это было только в удовольствие. У нее не было столько неуемной энергии, как у младшей сестры, которая уже была выше ее почти на голову, но, тем не менее, выносливости ей было не занимать. Вся ее внешняя хрупкость была довольно обманчива.

Девушка вынырнула с другой стороны прохода из пещеры, радуясь, наконец, настигшим ее лучикам солнца и быстро побежала в сторону леса. Она наслаждалась пением птиц, стрекоту кузнечиков, до сих пор доносимому до сюда шуму волн, шепоту листвы и другим звукам древнего леса. Здесь не водилось крупных диких зверей, может только белки и кролики, отец позаботился об этом, зная, как любят его дети гулять между вековых сосен. Когда она, наконец, достигла лужайки перед их дворцом, она даже не запыхалась, но все же остановилась в изумлении.

Мария не ожидала увидеть расставленные по кромке леса большие круглые деревянные мишени и Франческу, сосредоточенно натянувшую тетиву лука в ее сторону. Она держала туго натянутую струну одним пальчиком, и острие было направлено прямо ей в грудь.

– Сдавайся! – крикнула сестра. Расстояние было достаточно большим, но Мария знала, что Франческа не промахнется. Она не промахивалась, никогда!

– Сдаюсь! – Девушка подняла руки вверх, и на мгновение испытала невероятное желание почувствовать, как наконечник стрелы пронзит ей сердце. Сестры застыли на секунды, каждая думала о чем-то своем, пока противный окрик павлина не нарушил тишину, и Франческа смотря в упор на сестру и чуть повернув лук, не выпустила тетиву. С тихим свистом та пролетела совсем рядом, и обернувшись, Мария увидела, как древко попало прямо в яблочко на деревянном щите мишени.

– Ты даже не отвела от меня взгляд! – Восхитилась Мария. – Как ты попала?

– Я целилась до того, как ты неожиданно выскочила! – Франческа завела руку назад, доставая из колчана новую стрелу, снова прицелилась и снова выстрелила в яблочко.

– Ты все еще злишься? – Мария подошла ближе, чтобы задать вопрос тихим шепотом.

– Да! – Франческа не оборачивалась и больше не смотрела на сестру. Она делала вид, что увлечена тренировкой. – И на отца тоже злюсь. Как вы могли бросить меня здесь, зная, что мне важно быть рядом с Тицианой?

– Ты еще слишком молода, чтобы присутствовать на родах! Мы же тебе объясняли…

– Я и не хотела присутствовать на родах! – Франческа со злостью развернулась, отшвыривая колчан в сторону, и ее голубые глаза засверкали, как топазы. – Я могла подождать за дверью, побыть в соседней комнате. Да где угодно! Лишь бы там…

– Маркиза Гавани не было в то время…

– Я соскучилась по Тициане! Не только по маркизу! А вы уехали, ничего мне не сказав!

– Потому что ты бы закатила скандал.

– Ха! – Франческа вытерла набежавшую слезу рукой, но глаза по-прежнему гневно сверкали. – А сейчас можно подумать, я его не закатываю!

– Ты уже неделю злишься. Хватит. – Мария подошла ближе и знала, что в такие моменты Тициана бы обязательно обняла сестру. Но она не могла… А сердце уже привыкло, оно молчало. Девушка обняла себя руками, стараясь остановить распространявшийся в груди холод. Господи, только не сейчас!

– Так было нужно! – Она ничего не будет объяснять. Мария просто развернулась и пошла по направлению к дому, пока не почувствовала, как сестра схватила ее за плечо. Конечно, не так-то просто уйти от ответа, когда его требует Франческа.

– Я не ожидала этого от тебя! Ты же моя сестра. Ты единственная в нашей семье, кого отец слушает беспрекословно. И он бы взял меня, если бы ты попросила. Но ты даже не попыталась! Да, мы с тобой не так близки, как с Тицианой, но ты сама так хотела, сама выбрала свое одиночество. Никто не принуждал… Господи, какая ты холодная, Мария! Ты заболела?

Мария вырвала свою руку, и, стараясь не смотреть в обеспокоенные глаза сестры, почти побежала по направлению к палаццо. Франческа больше ничего не говорила, только неслышно и торопливо шла рядом. Они почти подошли к широкому крыльцу, когда дубовая дверь распахнулась и им навстречу вышли отец и их младший брат, 12 летний Федерико. Мальчик ростом был уже выше Франчески, не говоря уже о маленькой Марии, и сейчас оба уставились на сестер. Федерико с легким любопытством, а герцог с беспокойством.

– Папа, по-моему, Мария заболела! Она просто ледяная. Опять, наверное, купалась в лагуне до посинения!

Отец спустился на две ступеньки и приподнял подбородок дочери, внимательно заглядывая в глаза. Мария кивнула ему и прошла мимо, зябко обхватив себя руками.

– Все в порядке, Франческа! – Герцог нахмурился и поманил за собой сына. – Она отдохнет и все пройдет!

– Похоже в этой семье все думают, что я дура! – Франческа вдруг поняла, что беспокойство за сестру вытеснило обиду на нее и отца. И она снова становится собой, лучистой, активной, веселой девочкой. Может действительно во время последних дней беременности и во время родов Тициане было не до Франчески, и она нуждалась только во внимании и заботе своего мужа. Но тогда зачем туда взяли Марию?

– Ты не дура! – Аньежио подошел и поцеловал дочь в лоб. – Мы тебя очень любим. Только некоторые вещи тебе лучше пока не знать.

А Мария бегом поднималась к себе в комнату, где вовсю горел камин. Светлые, уютные покои для молодой девушки, где никогда не затухал огонь. Приказ хозяина, который слуги неукоснительно соблюдали. Девушка даже не стала снимать сандалии. Она забралась на высокую кровать и накрылась двумя пуховыми одеялами.

Вот только теплее ей не стало.

Глава 2

Хан возвращался на корабль очень довольный. Он, конечно, не показывал вида, так как мрачное выражение лица стало привычным его окружению, другого они почти не видели. Да и улыбаться он давно разучился. В груди все горело от желания поскорее покинуть этот адский город.

Причал был просто забит кораблями, галерами, гондолами, грузовыми и пассажирскими. Недаром Венеция считалась третьим по величине городом Европы, ну и конечно самым богатым городом в мире. Что вам угодно? Оружие, золото, рабы, специи, соль, ткани? Все что вам нужно, можно было найти здесь. Колонии Венецианской Республики распространились почти по всей Европе и большей части Востока.

Республика контролировала все корабли востока и запада. Всю торговлю. Все страны и моря. И сухопутные пути тоже. Недолго осталось, подумал про себя Хан… Здесь власть занята набиванием своих карманов, а не процветанием своей страны. А это рано или поздно приводит к упадку. Пример тому, Римская империя. Хан хорошо знал историю.

Продаете оружие? Отлично! Мы купим. Рабов? Тоже пригодятся. От количества купленного товара его корабль просел. А сколько своих кораблей он уже отправил! Мужчина поглядел на своих личных помощников, почти друзей, Хасана и Исмаила. Оба внимательно осматривали пристань в поисках опасности. Они привыкли быть почти его телохранителями. Если бы венецианские нобили знали, кто в этот раз пожаловал к ним востока, то вряд ли сейчас Хан сидел бы живой. Но его окружали очень верные люди, надежные. Он доверил бы им свою жизнь.

Он просто купец с востока, приехавший за живым товаром и оружием. В этот раз на площади рынка Риальто яблоку негде было упасть. Хан очнулся от мыслей, когда гондола ткнулась острым носом в его корабль, и он по веревочной лестнице быстро стал подниматься наверх. Корабль уже отчалил, паруса были расправлены. Хан не любил столпотворение и поднимался на корабль, когда тот уже был в конце очереди на выезд. Мужчина еще помнил те разы, когда несколько тысяч кораблей одновременно ждали своей очереди на разгрузку и выгрузку в порту. За ним также быстро и бесшумно поднимались его люди.

– Мы уплываем, Мехмед! – сказал он капитану, быстро спускаясь в свою каюту. – Держитесь западного побережья, но, чтобы не очень близко к берегу.

Хан зашел и закрыл за собой дверь, прислонившись к ней спиной и закрывая глаза. Эти поездки его выматывали, мужчина ненавидел купцов и торговцев. Но и подвести своего повелителя он не мог. Покачивание успокаивало расшатанные нервы, и хотелось, наконец, лечь и уснуть. Спал он на самом деле очень мало, поэтому это желание прилечь было скорее всего продиктовано не физическим истощением, а эмоциональным.

Иногда ему требовалось много времени, чтобы заснуть, но сейчас глаза закрылись мгновенно. Когда он проснулся, то с удивлением обратил внимание на темноту за иллюминатором. Удивительно, но в этот раз укачивание корабля помогло ему нормально и полноценно выспаться впервые за столь долгое время. Видимо так успокаивающе действовала дорога домой. Энергия бурлила, и Хан решил проверить трюмы.

Он вышел из каюты, чтобы через пару узких коридоров спуститься вниз. Охрана поприветствовала его короткими кивками, не произнося и слова. Здесь было темно, факелы на стене освещали узкое пространство, но сами тюремные камеры скрывались во мраке.

Хан подошел к первой клетке, его глаза быстро привыкали к темноте, чтобы начинать видеть силуэты прижавшихся в испуге к друг дружке рабынь. Стояла просто гробовая тишина, видимо даже на подсознательном уровне люди его боялись. Мужчина привык к такой реакции, она его не удивила. Он только презрительно скривил губы, но из-за густой черной бороды это вряд ли кто-то заметил.

Хорошо, что он перестал брить лицо, если бы эти глупые люди увидели его лицо, обезображенное шрамами, попадали бы в обморок.

Форт Вифинии нуждался в женщинах, служанках, послушницах, шлюхах. Скопление огромного количества молодых мужчин диктовало свои условия. Он лично готовил армию для своего повелителя, и солдаты ни в чем не нуждались. Беспрерывные и тяжелые тренировочные бои должны были награждаться. А женское тело – одна из лучших наград.

Он раньше никогда лично не отбирал рабынь для форта, но его визирь Ахмед заболел и скоропостижно скончался. Заменить его Хан еще не успел. Но даже под страхом смерти он не признается, как тяжело ему покупать женщин-рабынь. Долг велел и отступаться никто не собирается, еще немного и скоро это, наверное, будет так же просто, как закупать соль или дамасскую сталь.

Хан взял факел со стены и прошел дальше. Одно из помещений было доверху забито мешками с солью, другое ящиками с оружием. До сих пор он чувствовал омерзение от этой поездки. Все, что он хотел от жизни, это войну. Битвы, драки, сражения, баталии. В этом он был лучший и никто не сравнится с ним в умении владеть любым оружием. Каким угодно! А вот покупки… Он снова содрогнулся от отвращения. Больше никогда. Что-то толкнуло Хана на эту поездку, он сам не понял что, но сейчас очень жалел. Хотя к своей внутренней интуиции всегда прислушивался, но на этот раз она его подвела. Даже Осман с неохотой позволил ему это путешествие.

Слишком ценен он был как пленник, если бы кто-то осмелился, конечно, попробовать взять его в плен. Его люди, его идеи, его военные планы, все это позволило Осману 1 завоевывать все новые и новые территории. Мир еще не придает значения мелким завоеваниям, но вскоре вздрогнет от понимания того, как рождается Османская Империя. Восстанет из пепла и моря крови, чтобы править миром…

– Сол! – Только три человека в целом мире могли называть Хана его сокращенным именем. А полностью по имени уже никто. Он повернулся к Исмаилу и вопросительно поднял брови. – Выйди на палубу, капитан хочет тебя видеть.

Хан кивнул и немедленно поднялся наверх. Сколько времени он провел в трюмах? Забылся, а это нехорошо. Была уже поздняя ночь, мужчина это понял по своим ощущениям, но странное дело, звездного неба он не увидел. Корабль окружал странный туман. Ориентиров не было вообще. Только ветер шумел в парусах и поскрипывание деталей корабля, вот и все звуки вокруг.

– Как ты ориентируешься? – Хан подошел к стоящему у штурвала Мехмеду и сразу задал волнующий его вопрос.

– В том то и дело, что никак! Ни солнца, ни неба, ни звезд, ни берега. Ничего. Туман накатил неожиданно, плывем по примерным ориентирам, но такого со мной ни разу не было. Никакие приборы не работают, компас ерунду показывает. Мистика какая-то! Сколько лет я тут плавал! И никогда никакого тумана. Можем просто врезаться в берег и не заметить. В вороньем гнезде самый глазастый матрос, но и он ничего не видит. Уже несколько часов. Ты поспал?

– Да, я даже очень хорошо поспал. Потом проверял трюмы. – Хан не стал говорить, что просто забыл о времени, но волнение капитана быстро ему передалось. – И что теперь?

– К утру должен рассеяться. Сократим скорость, команда, если что, готова к обороне, никто не спит. А вот ты Хан, иди отдохни. Если что, я сразу предупрежу…

– Нет! – И Сол даже не стал объяснять, и никто не осмелится спросить или настоять. Не хватит смелости. – Пока не прояснится ситуация, я буду на палубе.

Мехмед только кивнул, напряженно вглядываясь вдаль. Но это совсем не помогало, не было смысла напрягать зрение. Во-первых, было чертовски темно, а во-вторых этот туман можно было просто резать ножом. Тишина стояла невероятная, капитан отдал приказ спустить паруса, сейчас они почти дрейфовали, пытаясь отыскать хоть какой-нибудь ориентир и молясь, чтобы этот проклятый туман рассеялся.

Хан стоял на носу корабля, вцепившись в борт напряженными руками. Казалось, крепкое дерево просто хрустнет, пальцы побелели от напряжения и в этот момент туман начал немного рассеиваться. С изумлением, под негромкие крики смотрящих, скалистый берег неизвестного острова медленно к ним приближался. В полной тишине раздался скрежет цепи, от которого наверняка многие вздрогнули. Хан никогда не замечал раньше, что так громко опускается в воду якорь.

Он окидывал взглядом песчаное побережье, которого раньше никогда не видел. Совсем небольшая полоска песка, со всех сторон окруженная отвесными скалами. Никого на берегу, это важно. Но и попасть на этот берег, похоже, можно было только с воды. Не по скалам же на веревке спускаться! Похоже, рассвета им придется дожидаться здесь.

Хан приказал спустить лодку на воду и быстро в нее сел, Хасан и Исмаил сели сразу за ним, даже не дожидаясь приказа. Просто следовали за ним, как тени. Четверо матросов к ним присоединились, быстро и бесшумно гребя веслами, пока лодка не ткнулась плавно в песчаный берег. Мужчины выпрыгнули и осмотрелись, на первый взгляд, никакой опасности не было, но все же надо было проверить.

Внутреннее чутье подсказывало Солу, что опасности нет. А вот разумом он понимал другое. Остров или материк? Он не знал, но место явно было обитаемо, следы босых ног на песке об этом явно говорили. И многие их этих следов были детскими. Дети? И никакой береговой охраны? Мужчина снова презрительно скривил губы, оглядывая еле заметные под луной верхушки отвесных скал.

Скоро рассвет, и как только туман рассеется до конца, их след успеет остыть на этом песке.

Глава 3

Мария проснулась, чуть только за окном ночь начала переходить в сумрачное утро. Девушка почти всегда просыпалась так рано, еще даже слуги в это время спали. Или ее организм просто уже выработал привычку. Пока она здесь, на острове, ее пешие прогулки в маленькую бухту были ежедневным ритуалом. Так рано, чтобы никто к ней не присоединился, особенно ее любимая младшая сестра, которая сейчас так остро чувствовала свое одиночество.

Девушка подбросила дров в затухающий камин, умылась и почистила зубы, расчесала волосы, оставив их распущенными. После того, как она вернется, кто-то из горничных ее заплетет. Она натянула на себя легкое платье, не требовавшее помощи и завязала на щиколотках кожаные сандалии.

В груди ощущалось странное волнение, а по рукам бежали мурашки. Но не от холода, а странных предчувствий, в которых Мария не могла разобраться. Она вздохнула и выбежала из комнаты, в доме и на улице царила приятная прохлада, которая днем сменится изнуряющей жарой и пока этого не произошло, можно было наслаждаться предстоящей прогулкой. Противные павлины, которых в их семье, кроме отца, никто не любил еще не проснулись. Большие деревянные мишени, на которых вчера тренировалась Франческа, все так же стояли по кромке леса. Видимо сегодня она продолжит свои тренировки, а днем семья может пойдет купаться, но это уже без нее.

На горизонте небо уже окрашивалось в приятные оттенки розового и лилового, но огненный шар солнца еще не появился. Девушка шла по лесу и грустно улыбалась своим мыслям. Она не сразу обратила внимание, что птицы не поют. Странно. Обычно в это время чирикание пернатых раздавалось со всех сторон. Она наклонилась сорвать несколько ягод земляники и с удовольствием отправила их в рот. Самый лучший завтрак, пусть и скудный.

Сегодня Мария решила искупаться, она очень любила это делать в одиночестве, не столько стесняясь отца или брата, сколько прислушивалась к своим желаниям. Хотя отец никогда не заходил в воду, но всегда составлял веселую компанию своим детям. Все в их семье прекрасно плавали и однажды одной из ее сестер это спасло жизнь.

Девушка быстро пробежала по темной стороне перехода пещеры и раздвинув подвижные ветви лианы выбежала на пляж. Она даже сделала несколько шагов по направлению к морю, пока не увидела прямо перед собой, на побережье огромный военный корабль. Там, где обычно был туман, сейчас было открытое синее море и виднелся бескрайний горизонт. Мария в шоке остановилась и перевела взгляд с корабля на пришвартованную у берега лодку, в которой сидели люди. Все мужчины. Которые тоже с удивлением смотрели на нее.

Туман никогда! Никогда! Не рассеивался в этом месте бухты. Отец несколько раз пытался проплыть вдоль острова, но чуть только отдалялся от берега, то сразу блудился в подводных течениях. Только с берега сюда можно было попасть.

Девушка поняла, что в опасности, когда раздались крики и мужчины стали выпрыгивать из лодки. Задохнувшись от страха, она развернулась в сторону спасительного выхода и чуть не врезалась в стоящего за ее спиной мужчину. Как она могла его не заметить? Как он мог подойти к ней настолько близко, что она не слышала? И почему оказался сзади, когда все его спутники сидели в лодке. Он был настолько выше ее ростом, что сначала она уперлась взглядом в его широкую грудь, подняла голову, чтобы с испугом понять, что шансов у нее нет. Могучая шея, черная короткая борода, закрывающая всю нижнюю половину лица, пронзительные голубые глаза! Голубые? От правой брови, рассекая ее пополам и делая неровным разрез глаза, шел длинный извилистый шрам, терявшийся в густой бороде. Растрепанные волосы тоже были черными, как ночь. И даже не было понятно, сколько ему лет.

– Кто вы такие? И что здесь делаете? Как вы сюда попали? – Пролепетала она испуганно, отступая в страхе. Мужчина, ничего не отвечая, сделал шаг навстречу, обхватил ее руками и как пушинку забросил себе на плечо. Господи, как высоко оказалась земля!

– Пикнешь, и я тебя убью! – Вот и все, что он ей ответил. На чистейшем венецианском. Господи! Она и не собиралась кричать. Ее никто не услышит. Никто! Кому, как не ей это прекрасно понимать. А их бы это только разозлило. Вдруг он действительно ее убьет. Господи, пусть ее ступор закончится! Что же ей делать? Как себя спасти?

А этот жуткий варвар уже шлепал по воде со своей ношей к лодке.

– Мы уплываем немедленно! – он сказал это на османском своим матросам. На османском? Мария знала несколько языков, но османский только слышала. Понимала некоторые фразы, но говорить на нем не могла. О боже, они с востока! Мужчина как мешок с мукой бросил ее на дно лодки, и сам легко перемахнул через край.

Мария тут же вскочила и незамедлительно прыгнула в воду, услышав только треск рвущейся ткани, когда кто-то пытался ухватить подол ее платья и дальнейшие ругательства. Шанс у нее ничтожный, но есть. Они этого не ожидали, судя по изумленным возгласам. Девушка не была трусихой, но к этим людям в плен попадать ей совсем не хотелось. У каждого из них на лице было выражение убийцы.

Оставалось надеяться, что эти люди не умеют плавать или слишком долго будут раздумывать, кому из них за ней нырять. Вот тогда шанс у нее действительно будет. И в тот же миг она почувствовала, как ее лодыжка была схвачена мертвой хваткой. От такого захвата синяки, наверное, остаются надолго. Мария даже не услышала всплеска, а чья-то рука уже потянула ее под воду. Девушка задержала дыхание, зная, что ее хотят дезориентировать и без минимальных для нее повреждений успокоить. Но это уже было не важно. То, что ждало ее впереди явно не будет для нее хорошо. Не переставая брыкаться, она пнула невидимого соперника под водой свободной ногой. Мария знала, кто ее поймал, знала, хотя пока не видела. Но под водой сила удара была никакая. Куда бы она ему ни попала, это место было настолько твердым, что повреждение получила скорее всего только ее нога.

А потом почувствовала, как вторая нога тоже была схвачена и обездвижена. Девушка сделала вид, что потеряла сознание от недостатка воздуха. Она полностью перестала двигаться и закрыла глаза. Только тогда этот медведь отпустил ее ноги и за подмышки выдернул на поверхность, резко встряхивая. Мария открыла глаза, встречая сердитый голубой взгляд и кулаком со всей силы ударила его в нос. Мужчина не успел поднять руки для защиты, он держал ее над водой и не ожидал удара. Он только немного отклонил голову, но было уже поздно. Раздался хруст, причем и ее руки, и его носа. На этот раз его лицо наконец перекосилось от ярости, а вот в лодке наоборот, раздался веселый хохот и разговоры. Краем уха Мария услышала, как кто-то принимал ставки на ее победу.

Этот бородатый варвар со всей силы прижал ее к своей каменной груди и прошептал, касаясь своими губами ее уха.

– Если ты еще раз меня ударишь, я ударю тебя. Я клянусь! И мало тебе не покажется!

Мария обессиленно повисла на нем, удерживаемая его руками и проводя ревизию своих повреждений. Она попыталась сжать кулак и поморщилась. Несколько пальцев на руке точно были сломаны, они нестерпимо болели и пульсировали. А в голове с немыслимой быстротой проносились планы побега. Один фантастичнее другого. Не из того теста она сделана, чтобы бояться его или бояться за себя. Ей терять нечего.

Мария всю жизнь оберегала только свою семью. В том числе от самой себя. Иногда проскакивали мысли о том, чтобы исчезнуть. Но чтобы ее желание вдруг исполнилось? Если у этих грубиянов получится ее похитить, никто даже не узнает о ее судьбе. А рынок рабов на площади Риальто она видела своими глазами не раз. Лучше умереть…

По пояс в воде этот здоровяк тащил ее к лодке, а Мария не сопротивлялась. Он так сильно ее стискивал, что воздух с трудом поступал в грудь. Когда навстречу потянулись руки, чтобы помочь поднять ее в лодку, короткого «Я сам» было достаточно, чтобы матросы расступились. Некоторые из них еще прятали свои улыбки, но в открытую никто не смеялся. Его боялись, подумала девушка. Даже глаза прятали.

Мария представила, как он сейчас разъярён. Не ожидал такого сопротивления от маленькой, хрупкой девушки. Он снова посадил ее в лодку, но на этот раз сразу не отпустил. Девушка вопросительно на него посмотрела.

– Почему вы меня похищаете? Прошу вас, оставьте меня и уезжайте с этого острова. А я никому не скажу, что видела вас!

– Закрой рот!

– Моя семья богата и знатна, если вы хотите, вы можете получить за меня выкуп…

Кто протянул ему кляп, Мария не видела, но заткнул он ей рот очень быстро. А потом взял ее ладони и стал осматривать. Мария тоже опустила голову, рассматривая поврежденную руку. Фаланги пальцев были красными и опухшими, но сломан, похоже, был только мизинец. Мужчина удостоверился, что ничего серьезного нет и протянутой кем-то веревкой ловко связывал ей запястья. И только после этого сам запрыгнул в лодку, не спуская с нее внимательного взгляда.

Наплевать! Она и с завязанными руками прыгнет, лишь бы представился шанс. Мария поворачивала голову по сторонам, пытаясь понять, что ей делать дальше. А потом перевела взгляд на своего похитителя. Он сидел напротив и внимательно ее рассматривал.

– Если ты только дернешься, я посажу тебя к себе на колени!

Кто-то из матросов снова не смог сдержать смешок, но кто это был, они оба не поняли. Варвар смотрел на нее в упор и не отводил глаз. И Мария не отводила, смело встречая его взгляд. Она бы ответила, что сбежит все равно, но рот был закрыт кляпом.

Напугал он ее этими коленями! Можно подумать, они везут ее полы мыть или пищу готовить! Она впервые всхлипнула от испуга. Просто не смогла сдержаться, хотя не хотела показывать свою слабость похитителям. Даже закрыла глаза, чтобы он не смог прочитать ее мысли. Рано или поздно ее ждет кое-что похуже… Почему он не захотел за нее большой выкуп?

Она открыла глаза и повернула голову в сторону корабля, к которому они немыслимо быстро приближались. Солнце еще только появилось на горизонте, а Марии казалось, что прошло уже несколько часов. Предательский туман расступался перед ними, будто по заказу. Она никогда не видела свою песчаную бухту так далеко с моря. И похоже она видит ее в последний раз. Девушка снова всхлипнула, с отчаянием поднялась на дрожащих ногах, чтобы снова прыгнуть, но была сразу же остановлена.

Похититель схватил ее и больше не отпускал. На этот раз Мария, брыкалась и извивалась, как дикая кошка. Физические силы уже закончились давным-давно, только на силе воли она еще держалась в сознании, царапалась и пиналась, не обращая внимания на сломанный палец. Ей даже захотелось, чтобы он ее ударил, чтобы она, наконец, потеряла сознание. Уйти в небытие от чудовищной действительности стало единственным желанием.

Мария почувствовала знакомый холод в груди, восприняла его почти с облегчением, но на этот раз сильные руки сжали ее так сильно, что даже глоток воздуха не смог поступить в сжатые легкие. Черноту потери сознания она восприняла почти с облегчением.

Глава 4

Хан до сих пор не мог осознать происходящее. Он смотрел на своих людей, тщательно прятавших свои улыбки, и не мог поверить, что это произошло с ним! Самая настоящая битва! С кем? С пигалицей, которая в два с половиной раза меньше его весит. Совсем крошка, почти ребенок на вид. Вот, наверное, повеселились его матросы, он бы и сам посмеялся, если бы это произошло с кем-нибудь другим.

Сейчас эта девушка без сознания лежала у него на руках, и он спешно развязывал кляп, боясь, что она задохнется и не понимая, почему вспылил и завязал ей рот. Она ни разу не закричала! Ни разу! Поразительно.

– Она богата! В этом не солгала. – Заговорил вдруг Исмаил, немного нахмурившись и показывая рукой на ее уши. На маленькой мочке красовалась золотая сережка с большой черной жемчужиной. – Черный жемчуг невероятно дорогой и невероятно редкий!

– Я знаю.

– Не надо было ее похищать! За ней может прийти маленькая армия!

– Да хоть большая! Кто нас видел?

– Сол! Зачем она тебе? Разве у нас недостаточно красивых рабынь? От нее будут одни проблемы, ты же понимаешь!

Он понимал. Но иногда обстоятельства складывались таким образом, что по-другому поступить он не мог. Что-то случилось с ним, когда она впервые к нему обернулась. Первая из женщин, кто посмотрел без страха. Просто с любопытством. Маленькая, худенькая, эфемерная, как маленький зеленоглазый эльф. Очень светлые волосы кудрявились и спускались почти до бедер. Он никогда не видел никого красивее. Никогда! Одной своей внешностью она произвела такое впечатление, что он чуть не упал перед ней на колени.

Первая мысль была – похитить и забрать себе! Запереть и никому не показывать! Когда он взвалил ее себе на плечо, думал, она потеряла сознание от страха. А оказалось, она строила план побега. Невероятно! Девушка была сильной, он с усмешкой дотронулся до своего носа. Вроде не сломан. Хрустнули только ее пальцы.

– Признай, она тебя сделала! – Усмехнулся Исмаил.

– Признаю! – Сол впервые за долгое время улыбнулся.

– Я уже подумал, что она действительно сбежит от тебя!

«Никогда» подумал про себя Хан и нахмурился. Они подплыли к кораблю и часть матросов уже быстро вскарабкалась наверх по веревочной лестнице. Он поднял девушку себе на плечо и аккуратно полез, стараясь не делать резких движений. Если она очнется и снова начнет брыкаться, то вися в воздухе ему будет сложно ее успокоить и приструнить. Да и как, если он никогда не бил женщин. А ударить эту? Он просто убьёт ее своим ударом.

Несколько рук одновременно протянусь к нему, предлагая помощь, чтобы забрать у него ношу. Он разозлился.

– Я сам! – Что за бред? С одной рукой залезать было сложнее, но чтобы кто-то другой трогал ее? Так, стоп! Хан перелез через правый борт, удобнее перехватывая девушку обеими руками, повернулся к Мехмеду. – Отплывай немедленно. На максимальной скорости.

– Я понял уже! – Капитан тоже улыбался, но сейчас Хан не будет выяснять отношений со своей командой. После этого глупого сражения, когда девушка застала его врасплох, сложно удержать матросов от насмешек. Он потом этим займется. А сейчас столько глаз смотрели на ее мокрое платье, почти как вторая кожа, облепившее ее. Сол почувствовал раздражение и немедленно отправился в свою каюту. Положил девушку на постель и развязал ей руки. Снова внимательно осмотрел правую ладонь. Да, мизинец явно был сломан, безымянный палец под вопросом. Надо будет зафиксировать оба.

Острым ножом он обстругал нужный ему размер маленькой дощечки и разорвал одно из своих льняных полотенец на ленты. Когда он уже заканчивал свою работу, то заметил, как девушка внимательно за ним наблюдает.

– Пришла в себя? Отлично! – Больше Хан ничего не сказал, стараясь предугадать ее реакцию. Что она сейчас будет делать? Но маленький бесстрашный воин просто немного от него отодвинулась. – Хочешь воды?

Девушка посмотрела на него своими большими зелеными глазами, и Сола снова передернуло.

– Что вы собираетесь со мной делать? – спросила она прямо, не отвечая на вопрос. Сол поднялся с кровати, чтобы налить ей воды, но не выпускал ее из вида. Он знал, на что она способна.

– Ты пленница. – Ответил ей честно, подавая воду протянутой рукой, не приближаясь. – А что с тобой делать, я еще не решил.

– Понятно! – Девушка попивала воду маленькими глотками и оглядывалась по сторонам. – А когда решите?

– Не знаю. Как тебя зовут?

– Мария…

– А дальше?

– Просто Мария…

– Как же твоя семья узнает о тебе, если ты не говоришь кто ты?

– А вы собираетесь вернуть меня им?

– Нет! – Немного подумав, ответил Сол честно.

– Тогда и мое имя вам знать необязательно!

– Со мной еще никто так неуважительно не разговаривал! – Удивлением Хан смотрел на бесстрашную девушку, которая только хмыкнула в ответ.

– Какое совпадение! Со мной тоже так неуважительно еще не обращались!

Мария вдруг задрожала и потерла свои голые плечики руками. Странно, в каюте вовсе не было холодно. Может быть мокрое платье… Но честно говоря, женской одежды на корабле не было. Он подошел ближе, чтобы взять одеяло и накинуть ей на плечи, но девушка вскинула руки в защищающем жесте.

– Не приближайтесь. – Даже от ее голоса повеяло холодом, радужки ее зеленых глаз засверкали серебром. Солу вдруг показалось, что от его дыхания идет пар, а волосы на затылке зашевелились. Он в нерешительности остановился.

– Одеяло в углу. Я просто хотел дать его тебе. – Он наблюдал, как она схватила одеяло и закуталась в него, продолжая дрожать. – Кто ты такая?

Теперь от зеленого цвета в ее глазах не осталось ничего, они сверкали как серебряные монетки на солнце. И теперь Сол отчетливо видел пар от своего дыхания. И ничего не понимал.

– Пожалуйста, оставьте меня одну хотя бы ненадолго! – Мария умоляюще на него смотрела, дрожа как осиновый лист. – Я обещаю не предпринимать попыток сбежать!

И Сол ей почему-то поверил. Хотя сбежать из его каюты было довольно сложно. Иллюминаторы были слишком маленькие даже для нее, а вскрывать пол или стены ей будет явно не под силу.

– Я закрою дверь и поставлю охрану. Сними мокрое платье и согрейся! Я также обещаю, что на этом корабле тебя никто не тронет и в каюту никто посторонний не зайдет.

Девушка поспешно закивала и прошептав «Уходите», закуталась в одеяло с головой. Сол вышел за дверь, в теплое пространство корабельного коридора и только сейчас сам понял, что дрожит от холода. Что это такое было? Он и сам в мокрой одежде, даже не подумал переодеться, но теперь к сундукам и сухой одежде в ней будет какое-то время не попасть.

Он посмотрел на Хасана, стоящего в коридоре и ждущего его распоряжений. Он с удивлением качал головой.

– Не могу поверить, что она так быстро выгнала тебя из твоей же каюты! Ты даже не взял сухие вещи? Что случилось, Сол? Надеюсь, ты ее не придушил?

– Охраняй дверь и не входи туда ни при каких обстоятельствах, понял?

– Понял, что уж тут непонятного. – Проворчал верный Хасан.

Сол вышел на палубу и окинул взглядом горизонт. От непонятного тумана не осталось и следа, корабль на всех парусах летел по легким волнам Адриатики. Подошел Мехмед и встал рядом, ничего не говоря. И это напрягало.

– Я никакие свои поступки не буду объяснять никому, кроме повелителя. – С раздражением сказал Хан. – И никто не вправе их требовать от меня!

– Так никто и не требует, Хан Сол! Нам еще жить хочется.

– Вот и отлично! Когда мы будем дома?

– Если с ветром нам повезет, то дня через три…

Глава 5

Когда Мария открыла глаза, в каюте уже горели свечи. Она быстро осмотрела просторную комнату и наткнулась на твердый взгляд своего похитителя. Он сидел в удобном кресле, немного развалившись и похоже ждал, когда она проснется.

Девушка покрепче закуталась в одеяло, зная, что мокрое платье висит на гвоздике… Где ее платье?? Она в панике посмотрела на мужчину, только сейчас понимая, что даже не знает его имени.

– Я приказал его постирать. – Мужчина устало потер виски. – Завтра утром оно будет чистым и сухим, но боюсь сейчас тебе одеть нечего. У меня на корабле нет женских вещей.

– Как вас зовут? – спросила Мария.

– Можешь называть меня хозяином. – И мужчина презрительно засмеялся.

– Вы мне не хозяин и никогда не будете!

– Ты моя рабыня! – Он почти прорычал эти слова, вскочил и подошел ближе, опираясь сжатыми кулаками на постель. – Уяснила? И будешь говорить и делать только то, что я скажу!

– Я никогда не буду вашей рабыней! – Мария вжалась в подушку, но была настолько возмущена его словами, что продолжала говорить, зная, что разозлит его еще больше. – Можете меня сразу убить! Поверьте, будет меньше проблем.

– Поверь, девочка, можно много чего с тобой сделать не убивая, чтобы ты стала ласковая и покорная… – Его голубые глаза засверкали еще ярче. – Не провоцируй меня.

Мария смотрела как он нависает над ней, такой огромный и сильный, и сердце трепетало от страха. Она попыталась собраться с мыслями и ответить честно.

– Я вас очень боюсь! Поверьте, вы уже не можете напугать меня сильнее, чем уже сделали это. – Она вытерла рукой набежавшие слезы и посмотрела на свою правую руку, где маленькая деревянная палочка фиксировала перелом, которого уже не было. – И я совсем не хочу с вами ругаться. Мне просто нужно знать, как вас зовут! Вы боитесь назвать свое имя?

Он сел на край кровати и с веселым изумлением смотрел, как Мария кутается в одеяло по самую шею. Ее щеки и уши уже просто горели от стеснения.

– Я бейлербей – паша в вилайете Бурссы, великий Хан рода Измира, главный военачальник всего войска Османа 1, повелителя Османской Империи. В данный момент именно я занимаюсь подготовкой кавалерии для наступления на Византию. Я вовсе не боюсь называть тебе свое имя, я не считаю тебя достойной его слышать!

– О боже! – Мария даже забыла, как дышать. Она в изумлении сидела и смотрела на мужчину. – Что вам сделала Византия?

Хан откинул голову назад и засмеялся, низким грудным смехом, от которого мурашки побежали по телу девушки.

– Ничего не сделала! Просто есть люди, которые любят войну. И я из их числа.

– Я не понимаю, зачем вы меня похитили?

– Солдатам нужны женщины. Что тут непонятного? – Со мстительным блеском в глазах он наблюдал, как с лица Марии сошли все краски. – Чем больше рабынь, тем счастливее мои люди!

– Тогда купите рабынь! – Мария лихорадочно пыталась понять его поступки. – Если у вас есть средства для войны, есть они и для покупки женщин! В этом я не сомневаюсь! Я никогда не сделаю того, о чем вы сейчас так спокойно говорите!

– Тебя об этом никто не будет просить, Мария…

– Если я…. Если я…. Что мне сделать, чтобы вы вернули меня моей семье? Поверьте, на эти деньги вы сможете купить тысячу рабынь!

– Забудь о возвращении в свою семью, Мария. – Хан задумчиво смотрел на нее своими пронзительными светлыми глазами. – Если ты будешь хорошо себя вести, не пытаться сбежать, то я подумаю над твоим будущим.

– Вы хотите предложить меня… многим мужчинам? Я правильно понимаю? И ждете, чтобы я спокойно сидела и ждала, пока вы примете решение?

Девушка подняла вопросительный взгляд, изо всех сил стараясь не дрожать, и замерев смотрела, как он медленно поднял руку, чтобы погладить ее по щеке. Нежным, как перышко, прикосновением, хотя его грубые, мозолистые руки наверняка могли спокойно гнуть подковы.

– Если ты меня разозлишь, и я решу запереть тебя в казарме солдат, это будет очень глупо с моей стороны. – Казалось, Хан забыл, что продолжает нежно поглаживать ее. – Я честно могу признаться, что потом пожалею об этом! Так что не делай ничего, что может заставить принять меня скоропалительное решение. Поняла?

Он встал и подошел к большому деревянному сундуку, обитому золотом. Открыл крышку и бросил ей на кровать синюю мужскую тунику.

– Одень пока это. Я скоро принесу тебе поесть. Не думаю, что тебе очень удобно сидеть под одеялом голой! Но ничего другого у меня для тебя нет.

И Хан вышел за дверь, даже не посмотрев в ее сторону.

Мария соскочила с кровати и, даже не раздумывая, натянула предложенную вещь через голову. Настолько ей было некомфортно чувствовать себя перед ним раздетой. Рукава пришлось закатать в несколько раз, а длина доходила почти до щиколоток. Девушка развязала узел на руке и отбросила ненужную деревяшку. Несколько раз согнула и разогнула пальцы, проверяя чувствительность. Потом она заплела косу и огляделась в поисках ночного горшка. Она очень хотела в туалет, но боялась, что Хан в любой момент вернется и она окажется в неловком положении и умрет со стыда.

И действительно, через несколько минут он вернулся с подносом, который поставил на стол. Оглядел ее с ног до головы и удовлетворенно кивнул.

– Тебе надо поесть! – Хан задержал взгляд на той ее руке, где больше не было повязки. А он внимателен! Но ничего не сказал, а только озадаченно нахмурился. Мария перевела взгляд на поднос, где лежали отварные куски мяса, сыр, хлеб и немного фруктов, яблоко, персики и виноград.

– Я не ем мясо… – Мария взяла персик и с опаской посмотрела на своего похитителя.

– Я даже не удивлен, раз ты такая маленькая и худенькая. Сколько тебе лет?

– Восемнадцать…

– Если конечно не врешь… – Он обеспокоенно провел рукой по своим растрепанным черным волосам, а потом недовольно добавил. – Выглядишь моложе!

Мария решила ничего не отвечать, села за стол, откусывая кусочек сочного персика. И только тогда поняла, как сильно проголодалась. Уже вечер, а она с утра выпила только стакан воды и съела несколько ягод земляники. Она вообще была малоежкой, персик, три виноградины и кусочек сыра. И уже почти сыта. Когда она отодвинула от себя поднос, Хан удивленным взглядом посмотрел на нее.

– Серьезно?

– Я бы хотела, чтобы вы ненадолго оставили меня одну… – Девушка замялась и покраснела, не зная, как объяснить свои естественные потребности. Она не посчитала нужным отвечать на его глупый вопрос, поела, значит, поела!

Но он понял.

– Тебе придется самой за собой ухаживать. Я прекрасно понимаю, что раньше тебе не приходилось этого делать, но сейчас выбора у тебя нет. Больше слуг у тебя не будет.

– Я понимаю… – сказала Мария, когда он быстро вышел. Она тихонько подбежала к двери и открыла маленькую щелку. Прислонившись спиной к стене темного коридора, освещаемого тусклым светом факела, стоял бородатый матрос и с любопытством смотрел на нее. С испугом девушка захлопнула дверь и закрыла ее на засов. Видимо Хан иногда закрывался в своей каюте. Она быстро справила все свои дела, умылась водой из кувшина и дрожащей рукой отодвинула засов. Мария действительно боялась, что если Хан застанет эту дверь закрытой, то что-нибудь с ней сделает. И вряд ли отшлепает!

Девушка проспала почти весь день, но сейчас чувствовала невероятную усталость. Столько всего произошло, она была истощена и морально и физически. Она снова забралась на невероятных размеров кровать. Где он сам будет спать старалась не думать.

Только закрыла глаза и сразу провалилась в сон без сновидений.

Глава 6

Хан лежал на боку, облокотившись на локоть и смотрел на спящую девушку. Она спала как младенец, даже дыхания не было слышно. Крепко. Не просыпалась, когда он приходил поздно ночью, или уходил рано утром. Как будто набиралась сил… И так несколько дней. Но сейчас он решил остаться и посмотреть, когда она проснется. Испугается его близости или нет.

До захода в порт его корабля оставалось несколько часов, а они так и не поговорили за это время. Вопросы так и светились в ее живых аквамариновых глазах, но она их не задавала. Молчала, как рыба в те моменты, когда он находился рядом. Сбежать больше попыток не предпринимала, но и общаться с ним отказывалась. Оно и к лучшему. Привязываться к этой пигалице он не собирался. Но и из головы она не выходила, застряла, как заноза.

Конечно на растерзание своим солдатам он бы ее никогда не отдал. Просто пугал. Девушка бы просто не выдержала этого. Таких, как она отправляют в гарем высшего сословия. Он бы даже мог предложить ее в гарем своего повелителя Османа и тот бы не отказался. Но… Она физически не подходила повелителю, как и ему самому, впрочем. Слишком маленькая, хрупкая… По сравнению с ними.

А вот гарем его племянника она бы украсила. Несмотря на небольшие размеры, характер у нее есть! Еще какой. Она бы подошла Кериму идеально, направила бы по нужному пути. А то племянник в последнее время немного разбаловался. Приструнить не помешает, а такая девушка взяла бы на себя всю лишнюю энергию. Хан подумал об этом и его затошнило. Возникло пренеприятнейшее чувство в груди, а потом пришла ярость.

И тут Мария открыла глаза. Вздрогнула, так как не ожидала увидеть его так близко, пару раз моргнула и немного отодвинулась в сторону. Мужчину это покоробило, задело, но он не подал вида.

– Мы почти прибыли на место. Тебе нужно собраться и быть готовой покинуть корабль.

Девушка просто кивнула, но снова промолчала, стискивая пальчиками край одеяла. Он вдруг взял ее руку и стал внимательно осматривать. Она попыталась вырваться, но не получилось.

– Странно… – Почти промычал Хан, прощупывая костяшки и фаланги маленьких хрупких пальчиков. – Я был почти уверен в переломе. Не мог ошибиться. Такой хруст стоял, да и мизинчик был согнут немного неправильно.

– Это был ваш нос! – Мария, наконец, выдернула руку и спрятала ее за спину, отодвигаясь еще дальше. Она села, приподнимая одеяло до подбородка. Чуть-чуть еще, и можно упасть с кровати.

– Наверное. – Хан не стал спорить. – Странная ты. Не такая как все…

– Я абсолютно не отличаюсь от других девушек. – Между бровей у нее появилась маленькая складочка, девушка явно испугалась.

Хан снова испытал злость и, на удивление, невероятное возбуждение, и не вдаваясь в причины, резко выдернул одеяло, схватил ее за лодыжки и дернул на себя. Навалился всем телом, а руки прижал над головой.

– Как небо и земля! – прорычал он, как никогда раньше ощущая сильнейшую пульсацию своего тела от ее близости. От запаха кружилась голова и контроль был почти утерян. – Ты и другие девушки! Как небо и земля!

Он опустил голову, зарываясь носом в уютное углубление за ее ушком, жадно вдыхая запах волос и кожи. Она сопротивлялась. Только больше врасплох его не застанет. Хан навалился еще сильнее, заставляя девушку раздвинуть ноги. Ощущать ее под собой…. Никогда ничего подобного по силе чувств с ним не происходило, и он испугался. Замер на мгновение, чтобы взять себя в руки и отодвинулся, чтобы посмотреть ей в глаза и увидеть там испуг или отвращение. Но ее зеленые глаза светились и переливались серебром от… ярости?

– Слезь с меня! Ты! Медведь!

– Что? – Хан даже ослабил захват от неожиданности, Мария тут же выдернула руку и дала ему такую затрещину, что у него посыпались искры из глаз! Она слабая? Какие глупости лезут ему в голову! Девушка пиналась, брыкалась, царапалась и он отодвинулся, не желая показывать ей, что даже не чувствует боли от ее ударов. Сейчас не время, а то бы…

– Отойди от меня! – Она наконец высвободилась, натягивая на плечо слезшее платье. Мария вскочила и отбежала за стол. – И больше не прикасайтесь!

– Медведь? – Хан откинул голову назад и расхохотался. Пока ее не встретил, он свой смех мог посчитать за год по пальцам одной руки. И ведь девушка его совсем не смешила. Оскорбляла! Но потом снова стал серьезным. – Я искренне не понимаю, почему разрешаю тебе бить и оскорблять меня. Но это было в последний раз! Если при моих людях ты позволишь себе нечто подобное, мне придется приказать высечь тебя плетями.

Она промолчала, но воинственных глаз не опустила.

– Ты моя рабыня! Моя собственность! Запомни! И вскоре отправишься в мой гарем. И если я захочу, то буду трогать тебя везде! Если я скажу прыгать – ты будешь прыгать, скажу танцевать – будешь танцевать.

Все также твердо Мария встречала его взгляд и молчала, а в глазах светились презрение и ненависть к нему.

– Сейчас мы заключим перемирие, Мария. – Хан устало потер бороду! Он так мало спал в последнее время. Непонятное напряжение не отпускало ни на минуту. – Я не хочу, чтобы тебя кто-нибудь видел. С корабля в карету я отнесу тебя на руках. А ты закутаешься в мой плащ. С капюшоном! Он лежит на сундуке. И чтобы даже волоска не было видно, ты поняла?

Хан просто не поверил, когда она снова промолчала!!! Обдумывает свой следующий ход? Очень жаль.

– Я скоро приду за тобой, и, если ты не будешь готова, или поведешь себя неразумно, мы вернемся в эту каюту, и я возьму тебя на этой кровати. Ты поняла? Никто не придет тебе на помощь, Мария. Твоих криков никто не услышит. И пока ты не усмиришь свой нрав, мы отсюда не выйдем. Уверяю тебя, что довольно вынослив и можем не вылезать из этой постели целую неделю. Пока ты не сможешь сидеть, стоять или ходить! И с каждым мгновением эта идея мне нравится все больше и больше!

– Я поняла! – И она наконец опустила голову, признавая свое поражение. Хану стало даже немного жаль ее. Но совсем недолго, так как усмирить свою плоть он до сих пор не мог. Идея, так красочно им озвученная, не покидала теперь его мыслей. Так заманчиво было сейчас повалить девушку на постель и сделать с ней все, что так неистово хотел.

Вот только эта девушка не пройдет бесследно мимо его сердца. Она сможет обосноваться там очень надолго. Навсегда. А он этого совсем не хотел. Слишком плачевны будут последствия. Плюс ко всему, Хан не совсем понимал… Нутром чувствовал, что с ней что-то не так. И пока он не узнает, что… Привязываться к ней опасно!

Вряд ли она сейчас доверится и расскажет ему все свои тайны. Но он сам все выяснит. А сейчас он оставил ее и вышел на палубу. Наблюдать, как приветствуют его по возвращении обычные жители было очень приятно. Его любили, уважали, боялись.

Керим стоял на причале и возглавлял отряд из встречающих его людей из крепости Бурссы. Матерью Керима была его старшая сестра. Она умерла при родах, а отец женился во второй раз и родился Сол. Мать Сола тоже умерла родами, но он постарался сразу откинуть мысли об этом. Сейчас его племяннику было 18 лет. Солу 30. Он растил из мальчика своего приемника, учил языкам, наукам, истории. Учил военному делу, и даже ездить на лошади. Их отец был убит в бою 10 лет назад, и сейчас в их семье больше никого не осталось.

Хан сошел на берег, и Керим быстро пошел к нему навстречу. Они обнялись. Племянник был ниже своего дяди почти на голову и еще по-мальчишески строен. Но это изменится. Война, потери и время закалят этого мальчика также, как, в свое время, закалили его.

– Дядя Сол! Я скучал! – парень отодвинулся и доложил обстановку в крепости. Все было хорошо, никаких набегов, византийцы потихоньку сдавали свои позиции и мало сопротивлялись, почти без боев отдавая свои территории. – Как ты сплавал? Не стоило тебе самому… Я бы сам мог!

– Нет, все к лучшему! Я рад, что вырвался!

– Ты слишком ценен, чтобы так рисковать. Я бы мог!

– Нет, Керим! – Хан ласково потрепал парня по коротким волосам. – Мне иногда тоже нужно рисковать! А то я совсем разленюсь!

– Обозы готовы! Охрана самая лучшая, мы постарались не придавать огласке ваше прибытие, мало ли что…

– Все отлично, не торопись, все расскажешь. Не так долго меня и не было!

Он хлопнул парня по плечу, немного отодвигая. Исмаил и Мехмед стояли рядом и весело улыбались. Хасана не было, он охранял каюту…

– Дядя Сол! – Керим снова повернулся к Хану. – Тебе тоже надо отдохнуть после путешествия. Мы можем съездить на рыбалку или охоту…

В этот момент раздался такой веселый смех. Двое мужчин согнулись пополам. А Керим ничего не мог понять.

– Боюсь, мой мальчик, твоему дяде не до рыбалки! – Исмаил пытался перестать смеяться, но у него не получалось. Заметив полный ярости взгляд Хана, мужчина снова согнулся пополам. – Можешь смотреть сколько угодно грозно, Сол! Я готов даже на дыбу!

– Что происходит, дядя? – Керим с недоумением смотрел на капитана корабля и телохранителя Хана. – Что с ними случилось?

– Видимо давно плетей не получали! Где моя карета, Керим?

– Я провожу! – Племянник повернулся и пошел вдоль причала.

– Подожди, я кое-что забыл! – Хан развернулся и пошел на корабль. Взбежав по трапу, на этот раз он встретил веселый взгляд Хасана. – Ни слова! Мое терпение на исходе!

Он зашел в каюту. Мария сидела на кровати, печально опустив голову и сложив руки на коленях. Плащ она накинула, капюшон свисал по спине. Светлые прядки кудрявых волос выбились из ее косы и обрамляли точеное лицо.

– Я ведь сказал, чтобы волосы были убраны!

Девушка вздрогнула и подняла голову. Заправив выбившуюся прядь за ухо, она пожала плечами.

– Мои волосы меня всегда плохо слушались. И только горничная помогала мне уложить волосы так, чтобы они не торчали в разные стороны.

Хан подошел к ней и накинул капюшон на голову. Плащ был настолько огромен, можно было завернуть в него Марию еще три раза. Даже лица не было видно, край капюшона достигал подбородка. Что и нужно было Хану. Она как можно скорее должна оказаться на женской половине его дворца. Он взял ее на руки, и в груди возникло странное ощущение правильности происходящего. Как будто его руки, это то место, где Мария и должна была всегда находиться. В очередной раз Хан удивился легкости своей ноши. Девушка прижалась к нему, будто бы искала защиты. Даже ладошки прижала к его груди, туда, где неистово билось сердце. Странно, сначала воюет, а потом защиты ищет! Глупенькая! Столько народу было на пристани, и все сейчас пялились на ношу у него в руках. Не отрывали глаз. И это очень раздражало. Если хоть волосок сейчас выбьется из-под капюшона, он ее просто отлупит!

Хан даже не посмотрел на ухмыляющихся Мехмеда и Исмаила, он разберется с ними позже. А вот проигнорировать племянника, застывшего с открытым ртом будет сложно.

– Керим, где карета?

Парень ожил и побежал впереди, показывая на ладную новую карету с отличными рессорами. Он посадил Марию на сидение и задернул занавески на окнах.

– Поедешь одна! – Прошептал он ей. – Я буду рядом.

Девушка кивнула, и он увидел, что она дрожит. Дикое и почти неконтролируемое желание обнять и не отпускать застигло врасплох. Если она боится, он должен защитить! Он почти заставил себя закрыть дверцу и повернуться к Кериму.

– Я поеду на лошади рядом!

– Я думал вы поедете в карете?

– Нет, Керим! Где мой Архар?

– Сейчас!

Один из солдат уже подводил оседланного коня. Хан поприветствовал Архара и вскочил в седло. Он пришпорил и поскакал вперед, незаметно кивнув Хасану на карету. Телохранитель без слов его понял. Вот и отлично. Сегодня он его не казнит!

– Оставайся на пристани! – Хан повернулся к скакавшему рядом Кериму. – Назначаю тебя старшим по разгрузке оружия и рабов. Доложишься мне сразу!

– Хорошо, дядя! – Несмотря на сильное желание расспросить о женщине, Керим понимал, насколько важное и ответственное дело Хан ему поручил. Практически раздувшись от гордости, он повернул своего скакуна назад и принялся отдавать распоряжения.

Глава 7

Мария лежала на сидение кареты, свернувшись калачиком. Даже не сняла капюшон, по-прежнему кутаясь в плотную материю с головой. До сих пор она ощущала жалящие взгляды людей на пристани. Ведь даже когда она находилась на корабле, то никуда не выходила оттуда. Хан ей не позволял сделать и шага за порог. А сейчас она находилась так далеко от дома, от своей семьи и единственный, кто мог ее защитить – это ее похититель.

Самым удивительным было ощущение спокойствия и защищенности в его объятиях. А ведь она его ненавидит! Как будто Хан убьет за ее безопасность! Откуда такие мысли? Когда он взял ее на руки, то девушка впервые полностью согрелась. Огнем ее опалило с ног до головы и это было так не привычно, ведь все, что помнила с детства – это постоянный холод в груди, который не могло унять даже жаркое лето. А когда он ее отпустил, холод вернулся, добавив ощущение пустоты. Да с такой силой, что она задрожала.

Но почему он? Тот, кого она безмерно боится, и кто испортил ей будущее! Похитил и увез от всего того, что так ей дорого. Наверное, она просто заболевает! Ведь не может же она хоть что-нибудь, кроме презрения и ненависти, чувствовать к человеку, сломавшему ей жизнь.

Мария даже не собиралась рассматривать в окно проносящиеся пейзажи. Зачем? Все это ей чуждо и незнакомо. Куда он ее везет? Иногда снаружи раздавались приветственные и радостные крики. Значит он до сих пор ехал рядом с ее каретой. Некоторые фразы она понимала. Удивительно, но его любят и уважают! И искренне рады возвращению.

Может только его внешность выглядит так угрожающе? Ведь, как бы она его не раздражала и бесила, Хан ни разу ее не ударил. Хотя много раз обещал. А восточные мужчины часто наказывают своих женщин. Где-то девушка это читала или слышала разговор. Сейчас даже не помнила, где.

Когда карета остановилась, Мария заставила себя сесть прямо, ожидая со страхом своей участи. Внутренне она конечно понимала, что вряд ли ее сейчас поведут по площади к позорному столбу. Но думается всегда же на плохое! Отовсюду раздавались приветственные голоса и даже по интонации непонятных слов было заметно безмерное уважение и почтение.

Дверца открылась, и Мария со страхом посмотрела на протянутые руки Хана. Девушка шагнула в его объятия, на удивление, снова почувствовав себя в безопасности. Она закрыла глаза, прижимаясь щекой к его груди. Несмотря на плотные слои одежды, Мария слышала, как неистово бьется его сердце. Он волнуется? Радуется, что вернулся домой? Интересно, кто его встречает?

Хан же сам обмолвился, что отправит ее в свой гарем! Значит, у него не одна жена? А много? Какой ужас! Куда он ее нес, она не знала и не спрашивала, он громко раздавал поручения идущим рядом с ним людям и постепенно из толпы бегущих ног, осталось только гулкое эхо его сапог. Даже если бы он отпустил ее на землю, она тут же запуталась в его длинном плаще и упала.

Наконец, мужчина остановился и отпустил ее на пол, сам стянул с ее головы капюшон. Мария оглядела большое помещение с мраморными светлыми колоннами, где кроме них находилась еще женщина лет 60 в черном длинном платье с ключами на поясе.

– Хазыр-калфа, – обратился Хан к женщине по-венециански. – Рабыню зовут Мария. Помести ее вместе с другими наложницами, но приглядывай. Поняла?

– Да, паша. – Хазыр-калфа с уважением поклонилась, а Хан, больше не говоря ни слова и даже не прощаясь покинул комнату.

Мария опустила голову и с ужасом ждала, что же будет дольше.

– Давай я помогу тебе снять этот плащ, Мария! – ласковым голосом, в котором отчетливо слышалось уважение заговорила калфа, и Мария с изумлением на нее посмотрела.

– Почему вы так со мной разговариваете? Хан же прямо вам сказал, что я рабыня.

Калфа скинула плащ и зацокала языком, рассматривая помятое, простенькое платьице.

– У нас даже уборщицы носят наряды красивее! Надо срочно тебя переодеть!

– Вы не ответили… – Мария растерянно посмотрела на хитро улыбающуюся женщину.

– Пронеся тебя через весь дворец на руках и пряча от чужих взглядов, паша даже не подумал, какой переполох вызовет. Давно он не показывался на женской половине сам! Да пусть хоть как он тебя назовет, стоит только посмотреть на твое лицо, чтобы понять…. Мммм. В общем считай, что опыт мне подсказывает. Наконец-то в этом гареме появилась достойная кандидатура наложницы.

– Боюсь, вы не понимаете, что я совсем этого не хочу… Я хочу домой

– Ты дома, Мария! – Калфа взяла ее за подбородок и внимательно рассматривала. – Красивая ты. Очень. С первого взгляда видно, что рабыней не была и не будешь. Семейная девочка. Оберегаемая…

– Как вы узнали? – Прошептала Мария. – У вас есть дар?

– Вот здесь! – И Хазыр приложила свою руку к сердцу. – Когда есть жизненный опыт, не нужно никакого дара. В таких как ты влюбляются сразу. Не знаю пока, на беду или на счастье встретил тебя паша. Молю аллаха, чтобы ты сделала его счастливым, а бед в его жизни было достаточно.

Калфа поманила девушку за собой, громко выкрикивая.

– Нумеддин-ага!

Навстречу им выскочил забавный человечек в тюрбане. Невысокого роста, с козлиной бородкой и маленькими черными глазками, в которых светилось любопытство.

– Нужно девушке несколько платьев! Посмотри, во что она одета! – Калфа поворачивала Марию в разные стороны, нисколько не стесняясь, а Нумеддин ага, размахивая руками, утверждал, что нет платьев, и тканей нет и вообще, что им от него нужно. У него и так дел целая куча, паша домой вернулся.

Они еще немного поругались, пока Нумеддин ага не махнул рукой, подчиняясь. И быстро осмотрев девушку исчез через створчатые двери. Туда же и направилась за ним калфа, оттуда же слышалась музыка и веселый женский смех. Девушка остановилась, дотронувшись до локтя Хазыр.

– Я так боюсь…

– Прямо с завтрашнего дня начнешь учить язык. – Калфа обернулась и улыбнулась. -Несколько девочек наложниц тебе в этом помогут.

– Боюсь, что я не смогу. Я не предназначена для всего этого. – Мария зябко повела плечами, снова испытывая в груди знакомый холод.

– Разве ты знаешь свое предназначение, Мария? – На нее сейчас смотрели очень мудрые глаза старой женщины. – Этого никто не знает. И до часа своей смерти знать не будешь. Но бояться будущего не нужно! Смело встречай изменения в своей жизни. Прими их и воспользуйся всеми преимуществами!

– Честно говоря, не вижу никаких преимуществ!

Калфа засмеялась и толкнула двухстворчатую дверь. Разговоры и смех в большой комнате потихоньку затихли, когда присутствующие наконец заметили небольшую фигурку Марии за спиной калфы. На нее смотрели десятка два разных девушек. Постарше и помоложе. Господи! Неужели у него 20 жен??? Или тут не все! Зачем ему еще она? Мало своих?

– Девочки, знакомьтесь с нашей гостьей. Мария. Она из Венеции, не говорит на османском пока…

– Какая симпатичная! Маленькая, совсем паше не подходит! И зачем ему еще наложницы, уже и так красивых девочек хватает!…

Девушки защебетали все разом, одновременно. Что-то Мария понимала, что-то нет. Кто-то из них смотрел дружелюбно, а некоторые с недовольством. Некоторые подошли ближе, чтобы познакомиться, некоторые продолжали сидеть на низеньких диванчиках.

– Я оставлю тебя здесь ненадолго. – Калфа кивнула в сторону диванов. – А ты пока осмотрись, познакомься. Кадиля! Ты вроде из Венеции? Составь Марии компанию, пока я решаю другие вопросы.

К ней живенько подскочила черноволосая девушка с живыми карими глазами. Взяла за руку и потащила на свободный диван.

– Конечно, Хазыр-калфа. Я все расскажу новенькой. Не переживай! Иди куда тебе надо. – И она перевела изучающий взгляд на Марию. – Какие у тебя руки холодные, просто ледяные! Неужели боишься? Не бойся! Здесь никто не тронет. Паша очень справедливый мужчина. Строгий, но справедливый. Мы тут все молимся попасть к нему хоть на одну ночь. Может у тебя это и получится, раз паша сам принес тебя на руках. Видимо ты как-то уже успела произвести на него впечатление. А я всего лишь джарийе, ей и останусь. Так что ты меня не опасайся…

– Подожди, Кадиля! – Марии с трудом удалось вклиниться в безостановочную болтовню. – Я пока ничего не понимаю, но совсем не собираюсь проводить ночи с Ханом.

– Но, если паша захочет, тебя никто спрашивать не будет… – Растерянно проговорила Кадиля. – Мы все здесь молимся об этом, но только одна Бергюзан проводит время с пашой. И то очень редко. А больше никто! Он очень верный. Вернее, был верен своей умершей жене. И, по-моему, до сих пор скорбит по ней, так как Бергюзан всеми силами пытается занять ее место, но у нее ничего не получается. А мы все здесь тихонечко молимся, чтобы этого не произошло. Она такая стерва. Если уж паша и женится снова, то пусть это будет не она….

Мария просто подняла ладонь и закрыла рот Кадиле. Она извиняюще улыбнулась.

– Не торопись, прошу! Я ничего не понимаю. Разве не все здесь наложницы и рабыни падишаха?

– Конечно нет! – с возмущением воскликнула Кадиля. – Многие здесь учатся, взрослеют, потом он девушек замуж выдает. Пристраивает за очень достойных мужчин. Некоторые остаются служанками, самых красивых паша отправляет повелителю в гарем. Готовит, а раз в полгода приезжают наместники от Османа и забирают девушек. Он строгий, но справедливый. Тебя тоже, скорей всего, отправят в столицу. Ты слишком красивая.

– Некоторые говорят… – Кадиля понизила голос до шепота и опасливо оглянулась, чтобы никто не прислушивался. – Паша опасается красивых женщин. Сразу избавляется, как от больных, потому что боится привязаться и полюбить.

– Хан такой грозный и страшный, можно подумать, что он есть девушек на завтрак! – Ворчливо прошептала Мария. Кадиля с недоумением на нее посмотрела и засмеялась.

– Он может быть грозен в гневе. Нумеддин ага нам об этом кое-что рассказывает. Но мужчина и должен быть грозен. Он же великий полководец! Несколько раз его убить пытались, а за голову награда назначена…

– Я не буду с тобой спорить, Кадиля. Я считаю по-другому, но здесь для меня совсем незнакомый мир.

К ним неспешно подошла Хазыр-Калфа и негромко кашлянула, обращая на себя внимание.

– Мария, твоя комната готова. Пока ты будешь жить отдельно, и ухаживать за собой сама, слуг у тебя пока не будет, но думаю, это ненадолго. Пойдем со мной.

Пожилая женщина поманила Марию, а Кадиля даже не подумала оставить их. Она шла рядом и рассказывала про дворец. Марию этот непрекращающийся говор даже успокаивал. Где столовая, во сколько их будят и чем кормят. Кто как одевается и куда они ходят гулять. Эта болтливая собеседница была настолько полна разной информацией и так рьяно пыталась выложить все разом, что Мария просто многое не запомнила. А калфа даже не пыталась попробовать заткнуть Кадилю. Видимо пыталась раньше и понимала бесполезность затеи.

Наконец, они подошли к маленькой комнате, в которой теперь будет жить Мария. Девушка огляделась, ничего особенного. Низкая, узкая кровать, сундук в углу, круглый низенький столик, небольшое окошко, впускающее яркий солнечный свет в комнату. Слава богу, без решеток. Ворох подушек на полу, ковры и яркие расцветки делали это небольшое помещение уютным. Комната в своем уменьшенном размере очень напоминала покои ее сестры Тицианы на Аттенарии. Вот уж кто любил восточные мотивы, так это она. Но Мария постаралась отогнать от себя грустные мысли о семье.

– А почему у меня нет отдельной комнаты, Хазыр-калфа? – Кадиля со вздохом покачала головой. – Ей так сразу комнату, а я со всеми в общих покоях. Никакого уединения! Где справедливость!

– Ты бы в уединении не выдержала и до утра. – Покачала головой калфа. – Иди уже и оставь нас одних. Марии нужно отдохнуть после дороги. Через час приходи, покажешь нашей гостье хамам.

Кадиля нехотя вышла, с улыбкой оглядываясь, а калфа осталась. Тишина после болтовни девушки показалась даже зловещей.

– Не бойся! – пожилая женщина будто почувствовала внутренне смятение. – Отдохни немного. Тебе никто не будет мешать.

Только она это проговорила и направилась к выходу, как в узкую щель незакрытой двери проскочил рыжий тощий кот. Он сильно прихрамывал на одну лапу и у него был только один глаз. Кот выжидающе уставился на них, сел и обвил себя тощеньким длинным хвостом.

– Это Рыжий. Добрый кот, недавно потрепанный собаками. Он любит новеньких, везде ходит по дворцу, тебя не обидит, но если хочешь, я его прогоню?

– Нет, не стоит! Он мне вовсе не мешает. Спасибо.

Калфа вышла, тихо прикрыв за собой дверь, а кот и не подумал следовать за ней. Он также сидел и не мигая смотрел одним глазом на Марию. У нее никогда не было домашних животных, и девушка не знала, что ей делать.

– Что ты от меня хочешь? – спросила она, опускаясь на подушку и протягивая руки, но не приближаясь. – Давай познакомимся, Рыжий. Кис-кис… У меня только лакомств никаких нет, ты же за ними пришел? Так это тебе на кухню надо.

Кот похромал к ней навстречу и Мария погладила его по жесткой короткой шерстке. Местами она росла неровно, и на коже явно прощупывались старые и новые шрамы. Да уж, хорошо его собаки потрепали. Рыжий терся об ее ноги и громко мурлыкал, когда Мария снова почувствовала холод в груди, быстро спускающийся по рукам к ладоням.

Ее приступы становились все сильнее и сильнее. И подавлять их девушка могла уже с большим трудом. Раньше она боялась за свою семью, прятала свои особенности, а теперь что она теряла? Да ничего! Ну, казнят ее за колдовство и что с того? Кому она навредит этим? Своим сестрам, которые далеко? Или отцу в его политической карьере?

Теперь можно вздохнуть полной грудью и не бояться за близких. А за себя? Она всю жизнь боялась и пряталась. Больше так жить Мария была не в состоянии. Лучше уже умереть. Она потерла ладони, ощущая холодное покалывание и тихонько взяла кота одной рукой за заднюю хромую лапку, другой ласково погладила по голове.

Мария не знала, поможет ли ее дар со старой травмой, но, наконец, выпустила рвавшийся холод наружу, и даже видела небольшие искры на ладонях. Рыжий завороженно, не сопротивляясь, наблюдал, как его лапка задрожала, повинуясь невидимой силе и распрямлялась. Он встревоженно мяукнул, но видимо не чувствовал боли, так как не отскочил и не царапнул.

Девушка отпустила лапу и провела руками по шерстке кота, с наслаждением, чувствуя, как греется от проходящей мимо нее энергии. Ледяной холод отступал, оставляя тепло и бурлящую энергию. Восстановить вытекший глаз у Марии не получилось, но лапки теперь выглядели одинаково.

Кота встревожил звук труб за окном, он вздрогнул и отбежал к дверям, видимо пытаясь выйти. И с недоумением обернулся посмотреть на свою выздоровевшую лапу. Он больше не хромал, золотистая шерсть переливалась и светилась здоровьем.

Мария подошла к двери и выпустила просившегося кота из комнаты. Девушка решила прилечь, чувствуя неимоверную усталость. Она провалилась в сон мгновенно, но на этот раз сновидение не было чередой причудливых бессмысленных картинок. Это было старое воспоминание.

Ей лет пять –шесть, и девочка просыпается, когда ее кто-то трясет за плечо. За окном глубокая ночь, но пламя свечи выдергивает из темноты встревоженное лицо отца.

– Милая! – обращается он к дочери и трет налившиеся кровью глаза. Папочка устал, встревожен, но тем не менее его голос спокоен. Он не хочет напугать? – Мария, я сейчас хочу тебя кое о чем попросить. Ты невероятно мала, чтобы понять. Но выбора у меня нет. Помнишь, как ты вылечила крылышко упавшему из гнезда птенцу в нашем доме на острове?

– Я помню… – Еще хриплым ото сна голосом ответила девочка. – Мамочка велела мне никому не говорить об этом. Даже сестричкам! И больше так не делать!

– Да, все верно. Мы с мамой не хотели, чтобы кто-нибудь узнал об этом и причинил тебе зло или использовал в своих интересах. Народная молва может быть очень жестокой и бить по самому больному. Когда вырастешь, ты это поймешь!

– Но иногда я не могу сдерживаться, папа! Это внутри меня. – Девочка села и прислонила маленькие ручки к груди. – Тут очень холодно, когда я сдерживаюсь…

– Дорогая, я хочу сейчас отвести тебя к маме. Она очень заболела и ей нужна твоя помощь. Очень!

– Что с мамочкой? У меня родился братик или сестричка?

– У тебя родился братик, но твоей маме очень плохо. И врачи не могут помочь. Но, может быть случится чудо и поможешь ты? Как той птичке! Ты можешь попробовать, дорогая?

– Да, папа! Конечно!

Девочка соскочила с кровати, накидывая ночной халатик и взяв отца за руку, повела к выходу. Сначала тот нехотя пошел за ней, будто до сих пор раздумывая, правильное ли принял решение. Но потом вдруг схватил дочь на руки и быстро пошел в свои покои.

– Выйдите все отсюда! – приказал он служанкам, которые что-то спешно убирали с пола. Какие-то темные тряпки, Мария не разглядела. Отец поднес ее к кровати, где лежала ее мама. Девочка даже не сразу узнала осунувшееся бледное лицо. Красивые черты лица матери обострились, глаза горели лихорадочным зеленым огнем, а кожа белая, как простыня, которой она была укрыта. Большого живота, который девочка так отчетливо видела совсем недавно, сейчас не было.

– Я же просила тебя, Пауло. Она еще слишком мала. – Женщина, нахмурившись, хотела поднять руку, но та обессиленно упала обратно на кровать.

– Элия, прошу тебя. – Герцог взял холодную руку жены и прикоснулся к ней губами, чуть слышно простонав с мукой. – Я сделаю все на свете для тебя, пожалуйста не покидай меня! Я клянусь, что последую за тобой! Я просто не смогу жить без тебя!

– У тебя получится, милый! – Женщина грустно улыбнулась сквозь слезы. Она хотела ободряюще пожать ему руку, но сил на это не было. Тело онемело, и она уже не чувствовала боли. Самое главное она сделала. Родила сына. Наследника. Не ожидала только так рано уйти сама… – Обещай мне, что не оставишь наших детей! Они особенные! Все! Ты же знаешь! Обещай, что они будут счастливы также, как мы с тобой. Поклянись мне прямо сейчас, любимый!

– Я клянусь. – Каким-то деревянным голосом ответил герцог, а потом повернулся к дочери. – Мария, пожалуйста, попробуй помочь маме, она очень больна. Я знаю, что ты можешь помочь ей!

Девочка была очень напугана, она просто не понимала, что происходит. Она потерла руки, пытаясь вызвать наружу, выпустить из себя ту силу, которой иногда помогала животным и самой себе. Отец только случайно стал свидетелем одной такой истории. На самом деле их было много. Но потом он объяснил ей, как это опасно. Он тогда очень рассердился, просил быть аккуратнее. Люди могут принять ее за ведьму и сжечь на костре. А также расправиться со всей их семьей. Их всех уничтожат из-за нее. Народ боится неизвестного, непонятного.

Когда по рукам побежали ледяные искорки энергии, концентрируясь в ладонях, она дотронулась до холодной руки матери. И ощутила легкое беспокойство. Те животные и птицы, которым она помогала… От них шло тепло, они были ранены, обездвижены, да почти при смерти, но от них шло тепло. От маминой же руки веяло ледяным холодом.

И тут Мария своим детским неокрепшим умом впервые поняла, что мамочка умирает. Она всхлипнула от отчаяния и закрыла глаза, зовя все свои внутренние ресурсы на помощь. Ее энергия потихоньку перетекала в мамино тело, но тепло не появлялось. Мать и дочь смотрели друг другу в глаза.

– Простите меня. – Откуда только у герцогини взялись силы, она приподнялась, почти грубо выдергивая свою руку и отодвинулась подальше от дочери, которая обессиленным кулем упала рядом. Она вытерла руками набежавшие слезы. – Я так не хочу, Пауло. Мария слишком маленькая! Она мне не поможет, а уйдет вместе со мной. Простите меня, мои дорогие. Вы знаете, что я люблю вас больше жизни!

Крик отца, раздавшийся после этого, Мария слышала по ночам уже 12 лет. И сейчас она проснулась в холодном поту, снова переживая этот миг и слыша его голос. Снова и снова. Никто из сестер не знал, что в момент смерти Мария была рядом с матерью. Никто. До сих пор. Девушка вытерла набежавшие слезы и встала с кровати. Слабость, которую она ощущала, помогая кому-либо уже прошла.

Раздался стук в дверь и в комнату, после разрешения, вошла Хазыр. У ее ног ласково терся Рыжий. Ничто в его поведении не говорило о том, что совсем недавно его лапка хромала. Женщина закрыла за собой дверь и внимательно посмотрела на Марию.

– Отдохнула? Баня готова, девочка. И новые платья для тебя готовы… Ты бледна! Ничего не хочешь мне сказать?

– Нет! – Мария гордо подняла голову. Мокрые дорожки еще не высохших слез заблестели на щеках.

– Тогда прошу за мной.

В первый раз Кадиля поможет тебе помыться, ты ей понравилась, и она с удовольствием составит тебе компанию.

Глава 8

Хан стоял на широкой террасе в своих покоях и впервые за долгое время наслаждался покоем в своей душе, наблюдая за великолепным закатом. Его крепость была построена почти на самом берегу мраморного моря и виды, которые открывались отсюда, могли свести с ума от восхищения кого угодно. Даже доклады своих ближайших помощников он слушал вполуха. Все в порядке, воины тренируются. Численность войска увеличивается с каждым днем. С докладом к Осману он поедет в ближайшее время, а пока из головы не выходила маленькая упрямая фея.

Что с ней делать Хан просто не представлял. Оставить ее себе он не мог, отдать тоже. Что-то было такое в ней, чего он не понимал. А загадок он не любил.

Вскоре аудиенция, наконец, закончилась, и Хан попросил принести ужин.

Когда Исмаил объявил, что к нему пришла Хазыр-калфа, он даже не удивился. Эта женщина в некоторой степени заменила ему мать. Распоряжалась здесь во дворце и решала все женские вопросы, не нагружая его лишними подробностями. Понимала с полуслова его нежелание приближать к себе каких-либо женщин, после того как…

– Хазыр! – поприветствовал он низко склонившуюся служанку.

– Позвольте еще раз поприветствовать вас дома, паша. И сказать, как невероятно мы все рады вашему возвращению.

– Я тоже рад, Хазыр. Надеюсь в гареме все в порядке? Я еще не посылал за Нумеддин агой, хотелось сначала поговорить с тобой.

Он внимательно наблюдал, как несколько раз его верная служанка открывала и закрывала рот, пытаясь что-то сказать, но видимо не могла подобрать слов.

– Я знаю, о чем вы хотите спросить меня, паша. – Калфа медленно заговорила. – Девушка чувствует себя хорошо. Она отдохнула днем, помылась. Немного поела. В первый раз встречаю человека, который не ест мясо!

– Я знаю. – улыбнулся Хан.

– Я вас вырастила, Хан Соломон! – мужчина нахмурился, услышав свое полное имя. Никто его теперь так не называл, и калфа осмелилась впервые. – Я знаю ваше отношение к женщинам, но очень надеюсь, что этой девушке вы дадите шанс! Она более чем достойна, если вы спросите мое мнение.

– Я не спрашивал твоего мнения, Хазыр!

– Даже если вы отрубите мне голову, паша, это не причина для меня умалчивать правду. Во благо вам я всегда говорю, как есть. И если вас боится полмира, то я со всей ответственностью могу заявить, что не отношусь к их числу. Я качала вас маленького на своих коленях и обещала вашей матери заботиться о вас, как о собственном…

– Хватит, Хазыр! Ты знаешь, что я уважаю тебя, но сейчас действительно могу нагрубить, если ты не остановишься!

– Я поняла, паша. Единственное, о чем сейчас прошу, это дать девушке время освоиться здесь, привыкнуть. И ни в коем случае не отсылать. Это моя просьба. Она… особенная, Хан Сол.

– Что это значит? – он напрягся.

– Вы знаете, каким чутьем я обладаю. Я не хвастаюсь, это у нас в роду. И таких, как я… Скажем, я их чувствую. Девушка особенная. Есть предположения, пока не могу сказать больше. Ну и явно из богатой семьи. Она аристократка и честно говоря, я удивлена ее присутствию здесь.

– Глаз с нее не спускайте! Головой будете отвечать! И Нумеддин, и ты! И докладывать каждый день. Распоряжение евнуху я дам сам!

– Хорошо, паша. – Женщина с улыбкой поклонилась и вышла. И почему-то ее поведение безмерно разозлило Хана. Сейчас бы взять в руки меч… И Хасан и Исмаил с удовольствием бы с ним подрались, но в темноте это делать весьма неразумно.

И он устало дал распоряжение привести Нумеддин агу. У евнуха тоже было много работы. Рабынь он привез много, их надо было разместить, накормить, тщательно проверить здоровье каждой. Первый отсев он сам не проводил, Нумеддин пока справлялся и без помощи главного визиря. Надо было принять решение и назначить Керима на эту должность. Парень уже взрослый, чтобы стать первым помощником. Он старается произвести впечатление, к тому же Хан доверял ему, других родственников у него не было.

Евнух успел сделать довольно много, была уже глубокая ночь, когда Хан освободился. Чтобы снова сесть за стол и написать длинное письмо для Османа. Повелитель должен быть в курсе и в течение недели Хан приедет в столицу, ну а пока посыльный уже ждал, самый быстрый скакун оседлан. Послание уже через день будет у Османа.

Сол приказал приготовить ему баню и когда освежившийся вернулся к себе в покои, уже занимался рассвет. А он еще не ложился. И хотя привык мало спать, чувствовал, что скоро вырубится от усталости. Он снова вышел на террасу, чтобы понаблюдать за занимавшимся рассветом, когда движение внизу привлекло его внимание.

Девушка, занимавшая сейчас все его мысли, медленно шла по саду, разговаривая с Нумеддин агой. Он держался чуть сзади, а Мария о чем-то его расспрашивала, периодически показывая пальцем на цветы и деревья вокруг извилистых тропинок сада. Он понял, что девушка ранняя пташка, видимо очень любит прогулки по утрам, и именно эта ее привычка стала причиной ее похищения. Плохая привычка, усмехнулся Сол. Но сейчас, по какой-то непонятной причине он не хотел, чтобы компанию ей составлял евнух.

Хан спустился в сад, не спеша следуя по одной из садовых дорожек в сторону, куда отправилась девушка и вскоре настиг парочку у кустов роз. Нумеддин ага что-то тихо рассказывал Марии, а она, опустив голову, слушала. Поэтому не сразу его заметила, а вот евнух немного растерялся.

– Паша! Доброе утро!

– Доброе утро. – Задумчиво ответил Хан, наблюдая, как девушка подняла на него испуганный взгляд и немного отступила. – Что вы здесь делаете?

– Мария решила немного прогуляться. – Поспешно начал объяснять ага. – Запрета на прогулки в саду для ваших наложниц не поступало, а девушка попросила немного прогуляться, так как привыкла рано вставать. Я решил показать ей ваш сад и немного рассказываю о растениях…

– Оставь нас одних, ага!

Нумеддин ретировался так быстро, словно его и не было. Мария по-прежнему молчала, лишь с неприязнью на него смотрела и почему-то это вызвало непонятную боль в груди.

– Уже забыла, к чему приводят ранние прогулки? – Насмешливо протянул Хан, стараясь отбросить неприятные мысли.

– Боюсь, Хан Сол, что до конца жизни мне этого не забыть.

– Наверное, ты просто пыталась сбежать, осматривая окрестности, а бедный Нумеддин думал, что тебе в самом деле интересны розы и магнолии!

– Вы можете думать, что вам угодно, Хан Сол. Мне не в чем перед вами оправдываться!

Девушка едва доставала ему до груди, но когда подняла свой колдовской взгляд, Хан почувствовал себя ничтожным. Ее равнодушие ранило, и он пока не понимал, почему.

– Ты начнешь обучаться вместе с другими наложницами. – Грубо сказал он ей. – Языку, танцам, письму, религии. Выполнять любую работу, о которой попросит калфа. Любая строптивая выходка с твоей стороны и я отдам тебя на потеху солдатам.

Мария хотела что-то ответить, но передумала и просто отвернулась от него. Никто! Никогда! Не поворачивался к нему спиной, демонстративно игнорируя. Он со злостью обошел ее, схватил за узенькие плечи и потряс. Потом немного приподнял, приближая к себе и прошипел.

– Ты хоть понимаешь, что за меньшее преступление я отрубал людям головы, маленькая заноза!

– Хватит мне угрожать! – закричала она, барабаня кулачками ему по груди и пиная ногами. – Хватит пугать! Что хотите делайте, но гордость у человека либо есть, либо ее нет! Так вот, для сведения, не собираюсь теперь считать вас своим спасителем и повелителем! Отдавайте меня кому хотите, мне все равно, лишь бы подальше от вас!

Держа ее так близко, он почувствовал ее дурманящий запах, с которым из последних сил боролся на корабле. А сейчас, после небольшого перерыва его организм просто не мог сопротивляться ее невероятному притяжению. Одной рукой он обхватил тонкую талию, прижимая к своему каменному телу и приподнимая. А другой обхватил за затылок и со стоном прижался к ее губам.

Хана как будто пронзил удар молнии, все чувства лавиной обрушились на него, так долго сдерживаемое возбуждение сейчас выходило из-под контроля. Один ее взгляд и его уже трясло от еле сдерживаемого желания. Как мальчишку. Он понимал, что Мария сжала губы и вся застыла в его объятиях. Что вцепилась ему руками в волосы и пытается отодрать его от себя. Но он не чувствовал боли. Тело просто пульсировало от желания, он прочерчивал дорожки из поцелуев по ее шее, щекам, глазам, снова возвращался к губам, а потом девушка просто попыталась его укусить.

Когда почувствовал вкус крови, то остановился, тяжело дыша и по-прежнему крепко прижимая ее к своему возбужденному телу. Не сразу ему удалось вернуть себе хоть частичку контроля над собой, а когда он сделал это, то отпустил Марию и рассмеялся. Девушка отбежала на безопасное, как ей казалось, расстояние и остановилась, с ненавистью его разглядывая. Он потрогал прокушенную губу, ощупывая языком повреждения и продолжая с улыбкой смотреть на нее. Невероятно, но вкус крови во рту возбудил его еще сильнее.

– Вы просто сумасшедший!

Сейчас Хан ничего не мог ей ответить. Он пытался бороться с проснувшимся влечением к ней, принимая для себя неизбежность отпустить ее из своей жизни. Он уже потерял один раз дорогую для него женщину и такой боли больше испытывать не хотел. Почти десять лет ему легко удавалось избегать чувств и вот теперь эта девушка пробуждала в нем желания, которые он почти забыл.

Это западным мужчинам нужно было кучу времени на раздумывания. Восточные же мужчины принимали решения незамедлительно. Ему совсем не нужно было много времени, чтобы понять для себя очевидные вещи. Вот только Мария об этом не знала, и похоже не будет в восторге. Спрашивать разрешения у женщины в его стране не было принято, но и насильно заставлять ее он не хотел.

Причинить боль не входило в его планы, а учитывая ее размеры и сопротивление, он может ненароком серьезно навредить ей. Что же ему делать?

– Можешь сколько угодно сверкать глазами, но поверь! Обычно немного ласки пробуждают в мужчине желание угодить или порадовать. Имей это ввиду. Подумай над своим поведением!

Он развернулся и направился в свои покои, чтобы незамедлительно лечь спать. Ему нужно отдохнуть, чтобы правильно оценить возникшую ситуацию. Разобраться на трезвую голову.

Глава 9

Мария стояла в саду, обхватив себя руками и дрожала от возмущения. Никто никогда ее не целовал. И в своих мечтах первый поцелуй должен был быть особенным. Нежным, страстным, с любимым человеком. Чтобы от эйфории и желания продолжить взмыло сердце в небеса!

А это произошло грубо, насильно и без какого-либо ответного чувства. Этот медведь за какие-то мгновения уничтожил все ее детские мечты. Она снова провела рукой по губам, стараясь стереть все неприятные воспоминания. Господи, что же ей теперь делать! Она в панике оглянулась и заметила тихо подошедшего Нумеддин агу. Еще и ему, наверное, попало, раз он разрешил ей прогуляться.

Но разве он виноват, что пожелал угодить новенькой девушке, которая всего лишь любила рассвет.

– Мария, я думаю, нам нужно вернуться. У меня много дел, и я не могу оставить тебя здесь одну. Есть прямое распоряжение, которое тебя касается. Без сопровождения ты не можешь покидать дворец. Даже для того, чтобы выйти в сад.

Мария горько рассмеялась, но ей нечего было ответить. Она просто согласно кивнула, направившись за евнухом в сторону дворца. Снова рассматривать великолепные растения и невероятной красоты цветы, ей не хотелось. И снова расспрашивать о чем-либо агу не было никакого желания.

И они, так мирно беседовавшие несколько минут назад, в неловком молчании возвращались назад. Вернувшись в гарем, Мария с удивлением услышала веселое щебетание девушек и навстречу ей выбежала Кадиля. На ней было терракотового оттенка платье, вручную вышитое бисером и вышивкой. Все девушки здесь явно любили яркие расцветки. От обилия ярких красок зарябило в глазах.

– Мария, а я тебя потеряла! Пошли скорее на завтрак. Зашла тебе в комнату, но тебя не было, Хазыр-калфа не знала, куда ты подевалась, но стражники ее успокоили, сказав, что ты ушла куда-то с агой. Обычно до завтрака и утренних занятий никто не покидает гарем, но видимо ты не знала.

– Всем доброе утро. – Поздоровалась Мария, кто-то из девушек в ответ дружелюбно улыбнулся, а некоторые демонстративно отвернулись.

– Сегодня четверг! Мой любимый день недели. – С воодушевлением продолжила болтать Кадиля, а девушки нетерпеливо рассаживались вокруг стола. – А знаешь, почему? Сегодня к нам придет Мехдинн. Она учительница восточных танцев во дворце и учит наложниц красивым движениям. Мария, ты бы видела, как она двигается. Если бы не возраст, паша бы не смог оторвать от нее глаз!