Сталин. После войны. Книга 2. 1949–1953 бесплатное чтение

Реконструкция Москвы

«Реконструкция» применительно к столице звучит весьма актуально, хотя ныне именуется она иначе – реновацией. Мало кто знает, что первым ее инициатором был Сталин. Еще в 30-е годы был разработан план переустройства столицы, воплощению которого помешала война.

В середине 1949 года состоялся целый ряд мероприятий, определивших, какой будет Москва – витрина социализма, сталинская столица. Какой хотел видеть ее Сталин? Казалось бы, ответ на поверхности: пройдитесь по Москве – монументы, сталинские высотки, памятники архитектуры, жилые «сталинские» дома. Но не все так просто, как кажется. Многое из запланированного Сталиным после его смерти было изменено. Основную идею нынешней реновации столицы представляет собой массовый снос пятиэтажек и замена их на новые высотные здания. Так вот – был бы сталинский план воплощен в жизнь, убогие пятиэтажки сносить не пришлось бы. В предложенном главой СССР варианте их просто не было.

17 июня 1949 года на заседании Политбюро ЦК ВКП (б) обсуждался вопрос о генеральном плане реконструкции Москвы[2]. Как всегда медленно прохаживаясь по кабинету, Сталин говорил о том, как он представляет столицу СССР [3].

– Без хорошей столицы – нет государства. Нам нужна столица красивая, перед которой бы все преклонялись, всем столицам столица, центр науки, культуры и искусства.

Во Франции Париж – это хорошая столица. У нас же исторически складывалось так, что не всегда считали столицей Москву. Столицей считали Ленинград. Было время, когда даже Сибирь хотела иметь столицу… Пётр I ошибся, когда перенёс столицу из Москвы в Петербург. Он хотел избавиться от московских бояр, показать боярам кукиш – и в этом был по-своему прав. Но с точки зрения организации страны – это было большой ошибкой, так как географически место расположения Москвы является наиболее удобным для столицы нашего государства. Ленинград – не столица и не может быть столицей. Ленин был прав, когда по его предложению столица была перенесена в Москву. О переводе столицы в Москву Ленин говорил ещё даже перед Октябрём. Некоторые думали, что перевод столицы из Петрограда в Москву произошёл потому, что на Псков и Петроград наступали враги, но это не было главной причиной, это только ускорило решение вопроса.

Пояснив, почему именно Москва, и только она должна быть столицей России – СССР, Сталин перешел к изложению своего видения внешнего облика главного города Советского Союза.

– Нам нужна столица такая, чтобы все её уважали. Она должна быть самым культурным, самым красивым городом. Мы собираем нашу страну вокруг Москвы. Поэтому необходимо серьёзно рассмотреть вопрос о дальнейшей реконструкции Москвы… Некоторые замечания по существу плана. По-моему, самое главное, чтобы застройка производилась не домами 4–5 этажей, а в 8—10 этажей. Это целесообразно с точки зрения экономии – один фундамент, проводка. Одним словом, дешевле строительство и эксплуатация. Домов в 8—10 этажей может быть построено 50–55 %. Домов в 12–14 этажей – 20–25 %. Строительство домов 2–3-этажных не нужно производить. Это неправильно.

Сталин остановился, оглядел присутствующих и продолжил:

– По вопросу о промышленности. Верно, что развитие промышленности надо приостановить в Москве и новых заводов не строить. Заводы строительных материалов также не обязательно иметь в Москве. Правильно и то, что надо вывести обязательно из Москвы заводы, которые портят воздух – химические и другие.

Очень много предлагается строить пустых зданий: домов пионеров, юных техников, юных автомобилистов и т. д., – продолжил Сталин. – А у нас сейчас большой кризис с жилой площадью. Мы по предыдущему плану отстали в жилищном строительстве. Гимнастические залы, дома пионеров, площадки и т. д. – всё это может пока подождать. Детские сады тоже можно не очень размахивать. Нам надо напереть на жилищное строительство, на строительство школ и больниц. Надо больше строить жилых домов, чтобы расшить жилищный кризис, он ещё не изжит, он даже стал острее.

Помимо этого Сталин подчеркнул несколько важных задач, решение которых делало Москву не просто красивым городом, но и удобным для проживания трудящихся.

– Не хватает у нас садов, зелени. Наш город исторически складывался так, что не превратишь его в город-сад, чтобы люди могли хорошо отдыхать. Для этого надо построить большое количество дач на севере и на западе, можно на юге и востоке от Москвы. Дачи можно строить 2–3-этажные. Инженеры, техники, учёные, квалифицированные рабочие зимой будут жить в Москве, а летом 4–5 месяцев – за городом, на даче. Надо в 30 километрах от Москвы создать полосу отдыха. Это очень важно, потому что внутри города дач не сделаешь, и на это я бы попросил обратить особое внимание. Хотя бы на 100–200 тысяч человек построить дачи. Это было бы замечательно.

Сталин развернулся, сделал несколько шагов и остановился.

– Есть в представленном плане и недостатки. Особенно бросается в глаза, как неприятное – это не оформленное побережье рек. На побережье надо оставить проезжую часть не в 60 метров, а в 20–25 метров и даже 15 метров, иначе много надо сносить строений. Надо оформить побережье и за чертой города на 1–2 километра. Портит впечатление, когда въезжаешь в Москву по железной дороге и видишь хибарки, мусор. Каких только нечистот нет по обеим сторонам железной дороги. И такая картина на расстоянии 10–12 километров. Люди едут в Москву, ждут чего-то особенного, а попадают на мусорные ящики. Надо оформить въезд по обеим сторонам дороги, расчистить, построить 8—10-этажные дома, чтобы радовался глаз, а не портилось настроение.

Касаясь вопроса о реконструкции центра, по-моему, направление взято правильное. А по поводу строительства Дворца Советов – Дворец Советов будем строить обязательно! Как закончим многоэтажные дома, так возьмёмся за строительство Дворца Советов[4].

(В тот же день, 17 июня 1949 года, когда товарищ Попов записывал сталинское ви́дение развития советской столицы, был принят еще один важнейший документ. Это «Десятилетний план электрификации СССР». В нем определялось строительство целого каскада гидроэлектростанций на Волге и использование инновационных способов передачи электроэнергии. Реконструкция Москвы была обеспечена всеми ресурсами.)

Практически все сталинские предложения вошли в план генеральный реконструкции Москвы, принятый 24 июня 1949 года[5]. Он был рассчитан на десять лет: 1951–1960 год. После смерти Сталина в 1953 году весь план пошел насмарку. До 1954 года строительство в СССР по инерции шло по сталинскому пути: классические формы, архитектурные шедевры, радующие взгляд до сих пор. Но вот 7 декабря 1954 года Хрущев выступил на всесоюзном слете строителей. «Мы не против красоты, мы против излишеств», – объявил Никита Сергеевич. Отсюда и пошло словосочетание «архитектурные излишества», позднее ставшее нарицательным. В 1955 году вышло постановление ЦК КПСС и Совмина СССР «Об устранении излишеств в проектировании и строительстве». 31 июля 1957 года ЦК КПСС и советское правительство приняли постановление «О развитии жилищного строительства в СССР». Началась эра хрущевского домостроения.

Сталин видел Москву, да и всю страну совсем иной. Заметим, что убеждение, будто при Хрущеве качество жилья компенсировали количеством, далеко от действительности. Массовое строительство «хрущевок» по всей стране началось с 1959 года, а на индустриальной основе – с 1961 года, когда появились первые домостроительные комбинаты[6]. Для строительства многоквартирного дома, включая нулевой цикл и подводку коммуникаций, тогда, как и сейчас, требовалось не менее года. Заселение кирпичных «хрущевок» началось не ранее 1960 года, а индустриальных – с 1962 года. Следовало ожидать, что массовое заселение новых квартир начнется именно в 1960 году. Однако статистика рисует совсем другую картину. В 1959 году в РСФСР было построено 1603 тысячи новых квартир (домов) общей площадью 67,6 миллиона квадратных метров, в которые переехали 5 824 тысячи человек. С 1960 по 1964 год эти цифры ежегодно ощутимо снижались, несмотря на активное внедрение «хрущевок». В последнем году нахождения Н. С. Хрущева у власти в РСФСР было построено 1286 тысяч новых квартир (домов) общей площадью 52,7 миллиона квадратных метров, в которые заселились 4629 тысяч человек. По отношению к 1959 году показатели ухудшились более чем на 20 %.

Так, отличие хрущевской программы от сталинской в том, что и квартир меньше, и дома хуже.

Сталин, архитекторы и архитектура

Вспоминая сталинский план реконструкции столицы и то, что сделал позднее Хрущев, нельзя не сказать об общей печальной участи архитектуры в СССР в период после 1953 года. Лучше всего в таком случае узнать мнение профессионала. Вот что рассказывал советский и российский архитектор Э. В. Кондратович[7]. Его интервью так и называется: «Почему при Сталине архитектура была, а после Сталина – уже нет»[8].

«К 1950 году в стране никаких следов войны не осталось, ни малейших. Я был очень удивлен, когда мой дядька вернулся из Германии и сказал, что Германия еще вся в развалинах. У нас были отстроены пр. Стачек, Московский пр., Кировский пр., пр. Энгельса – ведь все это было построено за восемь послевоенных лет… Основа архитектуры – градостроительство. Градостроительство – это наука, в соответствии с этой наукой надо было создавать строительную политику. И вот в 1955 году градостроительство объявили попросту несуществующим. Инициативу взяли директивные органы. Партийные комитеты давали указания, Госплан и его структуры выделяли фонды, лимиты, и развернулось жилищное строительство. В 1950-е годы оно шло еле-еле, а в 1960-х уже развернулось. Но оно было абсолютно антинаучным. Оно строилось по образцу коротких политических кампаний. В начале 1960-х гг. заработали ДСК, которые выпускали дома, где все было подчинено технологиям. Это были шедевры технической и экономической мысли. Но жить там было невозможно. Семья поселялась, какое-то время муж и жена были счастливы, потом у них рождался младенец, начинались осложнения, а потом появлялся второй, и они снова оказывались в очереди на жилье. Создалась парадоксальная вещь: строительство разворачивается, наращивает темпы, а очередь растет.

– Но в 1955 году было всего лишь принято постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР о борьбе с архитектурными излишествами…

– Это повод.

– Повод для чего?

– Для разгрома градостроительной науки и архитектуры. Хрущ (Н. С. Хрущев. – Ред.), как выпьет, рвался к микрофону, потом его выступления публиковались в подчищенном виде, но мы сами слышали, как он говорил: пусть архитекторы Бога благодарят, что сейчас времена другие, а то бы им нашлось занятие за Полярным кругом… В 1955 году разгромили московскую архитектуру, разгром начался и в Ленинграде. Всю группу ведущих архитекторов… от реальной работы отстранили… Постепенно люди из второго ряда стали преподавать. Сразу резко стал падать уровень архитектурного образования. К концу 1950-х разгром архитектуры был уже всесоюзный, тотальный.

– Неужели при Сталине архитекторы не были исполнителями партийных директив?

– При Сталине архитекторы были единственной профессией, которая не сидела. Вы мне не назовете ни одного архитектора, который бы подвергся репрессиям в сталинское время. Я вам назову двух. Мержанов, очень талантливый человек, личный архитектор Сталина, он занимался только архитектурой, но он находился на казарменном положении, то ли он сидел, то ли нет. И Николай Евгеньевич Лансере. Я работал с его дочерью Натальей Николаевной, она мне много рассказывала. Он выиграл конкурс проектов памятника Колумбу на каком-то из Больших Антильских островов. И получил премию 173 тыс. долларов. По тем временам – умопомрачительные деньги. И отказался перевести их в СССР. Но он не сел, его взял к себе Ной Абрамович Троцкий, который был главным архитектором НКВД, и Лансере просто жил в Большом доме, у него была мастерская, он там работал. Наталья Николаевна каждый день приходила к нему, работала там. Считается, что фактически он сидел. Только два человека, а больше никто.

– И после смерти Сталина архитектурная корпорация утратила свое влияние?

– Разгромлена была. Полностью разгромлена».

В своем рассказе Э. В. Кондратович упомянул Мержанова. Настоящее имя этого архитектора – Мирон Иванович Мержанян, он был армянином[9]. Он вошел в пятерку лучших архитекторов страны в 1929 году, когда выиграл в конкурсе на проект санатория РККА в Сочи, ставшего позднее символом города. В 1931 году Мержанов сдал Сталину его «Зеленую дачу» в Сочи, которая понравилась тому своей простотой и функциональностью. При начале работы Сталин высказал одно-единственное пожелание: «Только чтоб не было фонтанов»[10].

Мержанов становится главным архитектором ВЦИК, принимая на себя ответственность за довоенный Генеральный план реконструкции Москвы 1935 года[11]. По воспоминаниям сына архитектора, Бориса Мержанова, Сталин… всё время переводил разговор на оформление помещения для заседаний будущего Верховного Совета. Немного погодя вождь дал задание использовать под зал заседаний Андреевский и Александровский залы Большого Кремлёвского дворца: «Наш парламент должен заседать только в Кремле!»

И за работой Мержанова следил весьма внимательно, контролируя каждый шаг, из-за чего между Сталиным и Мержановым возникали трения. Так, одобрив цветовое сочетание мебели в зале и президиуме (полированный орех и зелёный сафьян), Сталин заявил, что сафьян надо заменить на дерматин. «Но отечественный дерматин для этого не годится, а американский стоит дороже, чем русская натуральная кожа!» – ответил Мержанов. На что вождь строго сказал: «Не в деньгах дело. Это первый в истории рабоче-крестьянский парламент. Делайте из американского дерматина».

Второй раунд, правда, остался за Мержановым. Сталин, увидев на главной трибуне герб СССР, вырезанный из дерева, подозрительно спросил: «А почему не бронзовый?» Мирон Иванович ответил, что, по его мнению, резьба по дереву здесь смотрится лучше. Сталин возразил, что бронза в советском парламенте уместнее. Мержанов стал горячо настаивать на своём, но заметив, с каким выражением на него смотрят члены Политбюро, осёкся. Однако вождь уступил и, разведя руками, сказал: «Ну что я могу сделать? Раз Мержанов мне приказывает деревянный герб, пусть будет деревянный».

В конце концов Сталин смирился со всеми идеями Мержанова, а увидев в столе президиума специальную ёмкость для папок и бумаг, своеобразно поблагодарил архитектора: «Спасибо, Мирон! А то так надоело государственные дела под ж… держать!» Оказывается, Мержанов ещё давно заметил, что Сталин, садясь в президиум, кладёт бумаги на сиденье своего стула, и решил это исправить»[12].

Мирон Иванович Мержанов был и автором специальных нагрудных знаков для Героев Советского Союза – той самой Золотой звезды. Что показательно: все эскизы подавались Сталину без особого оформления – на простом планшете и даже без поясняющих надписей. Оценивал он не форму, а содержание, суть.

Уместно привести один исторический факт, который напоминает анекдот, хотя является чистой правдой. Гостиница «Москва» на Охотном Ряду была построена в 1932–1935 гг. На этапе уже идущего строительства к реализации проекта строительства будущей гостиницы «Москва» привлекли известного архитектора еще дореволюционной школы Алексея Щусева. Его задачей было «поправить» проект более молодых коллег и, уйдя от авангарда, насколько это можно, сделать здание более классическим по стилю. Легенда гласит, что А. В. Щусев и сделал проект оформления главного фасада в двух вариантах, совмещенных в одном рисунке и разделенных между собой линией[13]. Когда Сталину принесли на подпись этот лист, он, не разбираясь в проектных чертежах, поставил свою подпись прямо по осевой линии, так что нельзя было понять, какой вариант он выбрал и утвердил. Переспросить вождя никто не отважился. Так и построили асимметричное со стороны Манежной площади здание[14]. В 2004 году старые корпуса гостиницы демонтировали, на их месте возвели лужковский новодел, повторяющий сталинские формы. Так что легенду можно видеть и сегодня…

Что же касается Мирона Мержанова, то он был арестован в августе 1943 года и получил 10 лет по 58-й статье, после чего «переехал» в Комсомольск-на-Амуре: выяснилось, что М. И. Мержанов служил у Деникина. Чем было обусловлено столь жесткое наказание, сказать сложно. Возможно – именно близостью к вождю и сокрытием фактов биографии. Есть, правда, еще одно обстоятельство. Мирон Иванович завел роман с невесткой Максима Горького, Надеждой Пешковой. Эта женщина погубила многих мужчин. Стоит напомнить, что отравление главой ОГПУ – НКВД Г. Г. Ягодой сына Горького (то есть мужа Надежды Пешковой) было доказано на открытом процессе «Правотроцкистского блока» в марте 1938 года[15]. Всесильный чекист завел роман с роковой женщиной и таким страшным образом освободил ее от «супружеских обязанностей». Родственники Мирона Мержанова намекают, что именно близость с Пешковой послужила настоящим поводом для дальнейшей опалы архитектора, и не исключают причастности к этому Л. П. Берии[16].

В 1949 году Мержанова привезли в Москву и сначала создали кабинет прямо на Лубянке, а потом направили в «шарашку», где архитектор и работал, пока его снова не отправили в места заключения. В 1954 году он вышел на свободу.

Сталин и атомное оружие

Сразу после победного 1945 года в Москве думали не о войне, а о том, как ее избежать. Применение американцами атомной бомбы создало совершенно иную политическую реальность. Без своего ядерного оружия СССР был крайне уязвим, и никто не мог гарантировать, что англосаксонские державы не применят «бомбу» против Советского Союза. Это значило, что вопрос создания нового вида оружия становился для нас вопросом выживания, вопросом жизни и смерти.

Внешнеполитическая ситуация диктовала необходимость не просто атомную бомбу сделать, но сделать ее быстро. Как можно быстрее. В годы Великой Отечественной войны эта задача не была приоритетной, после атаки США на Хиросиму и Нагасаки она сделалась номером один. Речь шла о решении задачи огромной сложности. Нужно было не просто разработать схему принципиально нового оружия, выпустить «изделие», но создать целую отрасль промышленности. Ведь фактически ни добычи урана, ни его переработки в СССР прежде не велось[17].

Атомное оружие, вопреки всем прогнозам и оценкам американцев, было создано за три года: основная работа ученых началась с 1946 года и в 1949-м дала конечный результат. Правда, впервые речь об этом виде вооружения зашла в сентябре 1942 года, когда Сталин подписал Распоряжение ГКО № 2352 сс «Об организации работ по урану». Первое испытание РДС-1 произошло в августе 1949 года на полигоне под Семипалатинском[18].

Говоря о советском атомном проекте, необходимо назвать несколько фамилий, без которых он просто не мог быть осуществлен. Это Сталин, Берия, Курчатов и Харитон. В работе над атомным оружием участвовали тысячи и тысячи людей, но основных его участников было четверо. Сталин назначил на руководство атомным проектом Берию. Если бы вождь ошибся в этом вопросе, то последствия могли бы стать для страны и народа прямо фатальными. Точно так же и в выборе тех, кто руководил работой ученых, ошибки быть не могло. Организация работы над атомным проектом, правильный выбор его руководителей, наряду с самоотверженным трудом ученых, конструкторов, без преувеличения, спасли наш народ от уничтожения.

20 августа 1945 года Государственный Комитет Обороны СССР издал распоряжение № 9887 сс/оп «О Специальном комитете при ГОКО»[19]. На него возлагалось «руководство всеми работами по использованию внутриатомной энергии урана»[20]. Его руководителем был назначен Лаврентий Павлович Берия. Берия должен был сосредоточиться на этом важнейшем направлении, именно поэтому 29 декабря 1945 года он был освобожден от должности народного комиссара внутренних дел[21]. За 8 лет Специальный комитет провел 140 заседаний и со своей задачей справился – атомное оружие было создано. Работал он вплоть до ареста Берии и был ликвидирован 26 июня 1953 года.

Создание атомного оружия форсировалось по всем направлениям, использовались не только разработки наших ученых. 13-й пункт вышеуказанного распоряжения гласил: «Поручить т. Берия принять меры к организации закордонной разведывательной работы по получению более полной технической и экономической информации об урановой промышленности и атомных бомбах, возложив на него руководство всей разведывательной работой в этой области, проводимой органами разведки…»[22]

Бытует легенда, что вождь ясно дал понять своему верному Лаврентию Павловичу, что, условно говоря, «если будет бомба, будет Берия, не будет бомбы – никакие былые заслуги Берию не спасут». Очевидцев той беседы Сталина и Берии нет, ни тот ни другой мемуаров не оставили. Поэтому достоверно сказать, в какой форме Иосиф Виссарионович довел эту мысль до Лаврентия Павловича, нельзя. Но так или иначе, именно Берия получил максимальные полномочия, за которыми в сталинские времена всегда следовала и максимальная ответственность, а не максимальная вседозволенность, как это часто случалось во времена более поздние. Первоначально атомным проектом вместе с И. В. Курчатовым должен был руководить другой блестящий физик – П. Л. Капица. Однако у него не заладились отношения с Л. П. Берией и в конце 1945 года он пожаловался в письме Сталину на его методы работы и попросил освободить от участия в атомном проекте. «…Товарищи Берия, Маленков, Вознесенский ведут себя в Особом Комитете как сверхчеловеки. В особенности тов. Берия… У тов. Берия основная слабость в том, что дирижер должен не только махать палочкой, но и понимать партитуру. С этим у Берии слабо…»[23] – писал Сталину профессор Капица. Берию Сталин не мог сменить, а вот профессора Капицу мог. И отреагировал на просьбу ученого. Главным конструктором атомной бомбы стал Юлий Борисович Харитон.

И дело вовсе не в желании «растоптать и наказать» смелого физика, а в том, что шахматная партия, часть которой играл Берия, была значительно шире чисто физических аспектов создания атомного оружия. И Сталин это, в отличие от Петра Леонидовича Капицы, понимал. Гениальный ученый Капица не мог работать с гениальным «менеджером» Берией. А вот И. В. Курчатов смог, и в истории остались его слова: «Если бы не он, Берия, бомбы бы не было».

Но вернемся к «бомбе», в создании которой П. Л. Капица участия практически не принял. 25 января 1946 г. Сталин вызвал к себе Курчатова. Их встреча длилась час и проходила в присутствии Молотова и Берии. Эту встречу можно реконструировать по записи беседы, которую сделал академик[24].

Курчатов сделал несколько шагов вглубь кабинета и в нерешительности остановился.

– Здравствуйте, товарищ Курчатов. Садитесь, где вам удобно.

Сталин сделал жест рукой в сторону длинного стола для заседаний.

– Что нам хочет сказать товарищ Курчатов?

После изложения сути атомного проекта Курчатовым Сталин посчитал необходимым уточнить поставленную перед учеными задачу.

– Многие наши ученые привыкли мыслить масштабами лаборатории, – сказал он. – Программа номер один – это не эксперимент одного или нескольких ученых, а работа по созданию огромной по масштабам атомной промышленности. Поэтому не стоит заниматься мелкими работами, а необходимо вести их широко, с русским размахом. В этом отношении будет оказана самая широкая всемерная помощь.

Главной в вопросе будет скорость, а не экономия, и руководители важнейшего для страны проекта должны это понимать. Курчатов должен был услышать это лично от Сталина. Тем более что отстраненный от работы над проектом Капица выдвигал идею о том, что Советский Союз должен попытаться найти свой, более дешевый путь к атомной бомбе.

– Не нужно искать более дешевых путей. Главное для нас – максимально сократить сроки создания атомной бомбы. Сейчас важно испытание. Этого не получится, если останавливаться на деталях, заниматься шлифовкой мелких узлов. Должна быть освоена принципиальная схема создания бомбы, совершенствование ее нужно оставить на потом.

Сталин в отличие от других советских руководителей никогда не забывал о материальном стимулировании людей. Если вы хотите, чтобы ученые полностью отдались делу, мысли ни о чем другом, кроме работы, их не должны занимать.

Сталин: Каково материальное положение ученых?

Курчатов: Советские ученые испытывают большие трудности, но понимают, что разоренная войной страна и так делает все возможное.

Сталин: Наши ученые очень скромны, они никогда не замечают, что живут плохо, – это уже плохо. И хотя наше государство сильно пострадало, всегда можно обеспечить, чтобы несколько тысяч человек жили на славу, имели бы свои дачи, чтобы человек мог отдохнуть, чтобы была машина.

К этой теме Сталин вернулся в ходе беседы еще раз.

– Мы посоветуем нашим товарищам в правительстве создать систему премий, которые отличались бы крупными размерами и могли быть стимулом к высокопроизводительному труду.

Следующая встреча Сталина с Курчатовым состоялась 9 января 1947 года, и на нее были приглашены и другие ученые. Для Ю. Б. Харитона она оказалась единственной, где он пообщался с Иосифом Виссарионовичем. К этому моменту на карте России уже появились новые атомграды, которые были глубоко засекречены. Главным центром работы стал город Саров (Арзамас-16), который и по сию пору является закрытым городом. Здесь в КБ-11 работали и работают выдающиеся ученые, ставшие гордостью нашей страны.

О своей встрече со Сталиным другой отец нашего ядерного оружия, академик Харитон, вспоминал так:

Во время этого посещения произошла курьезная сцена. Когда очередной докладывавший вышел из кабинета, я попал в конфузное положение. Я вошел в кабинет, смотрю и не вижу Сталина. Вожу в растерянности глазами, а Сталина не вижу. В сторонке у стены стоял Берия, он быстро сообразил, что со мной происходит, выпрямляет ладонь и оттопыривает большой палец в сторону, отводит его так в сторону, чтобы указать мне направление, куда же смотреть-то мне надо. Я обратил туда взор и увидел Сталина сидящего…

Смотрю – Сталин. Я впервые его увидел. Очень маленький человек, рост его удивил меня…

Докладывал я минут 10. По окончании доклада Сталин задал только один вопрос: можно ли из того количества плутония, которым мы располагали, а было его у нас что-то около 10 килограммов, сделать не одну, а две бомбы. Ему хотелось, чтобы мы показали миру, что мы располагаем большими возможностями. Поэтому он и спросил, а нельзя ли разделить имеющееся количество ядерного материала на две порции, пусть они будут поменьше, и сделать две бомбы. Я ответил, что этого сделать невозможно. Тогда он сказал, что американцы ведь смогут определить, что мы взорвали мощную атомную бомбу. Если это будет один взрыв, политический эффект не будет таким, если бы мы осуществили два взрыва с небольшим интервалом между ними. Надо думать о политических последствиях, а не о физических принципах, – сказал он. Пусть бомбы будут меньшего размера, зато две, а не одна. Я ответил, что в соответствии с физическими принципами уйти за пределы минимального критического количества, критической массы, никак нельзя, иначе бомба не взорвется. Сталин выслушал это спокойно, и я вышел из кабинета[25].

И. В. Курчатов рассказывал, что именно на этой встрече с учеными Сталин произнес: «Атомная бомба должна быть сделана во что бы то ни стало»[26]. И страна, которая еще лежала в руинах, выделяла огромные деньги на атомный проект. Потому что он был для СССР делом жизни и смерти.

Итак, ключевым словом в вопросе атомного проекта становилась скорость. Не стоимость, не экономия, ни что-то иное. Скорость и еще раз скорость. В этой связи было принято решение использовать разведывательную информацию об американской бомбе, трофейные документы и «трофейных» ученых и уран из Германии[27]. Разговоры о том, что Советский Союз якобы «украл» секрет атомной бомбы, есть элемент информационной войны. Американские наработки использовались, но даже первая советская бомба была значительно технически усовершенствована по сравнению с устройствами, которые взорвали американцы над Хиросимой и Нагасаки. Приведем только один пример: атомная бомба должна быть взорвана не на земле, а на определенной высоте, тогда ее разрушительная сила проявляется в полной мере. Так вот американские бомбы не имели никаких защитных механизмов для экипажа самолета. Случись детонация бомбы чуть ранее, и он оказывался прямо в эпицентре ядерного взрыва. На советской РДС-1 был механизм планирования бомбы, который давал экипажу 20 секунд, чтобы отлететь на относительно безопасное расстояние.

Факты таковы: как только в 1949 году было произведено испытание «бомбы», советские ученые сразу получили возможность спокойно довести до ума собственные разработки. Разница между двумя вариантами атомной бомбы видна невооруженным глазом: «Ныне в музее ядерного оружия в Арзамасе-16 макеты двух изделий – с использованием американской схемы и схемы, испытанной в 1951 году, – стоят рядом и являют собой разительный контраст. Бомба на основе нашей собственной схемы, будучи почти в два раза легче копии американской бомбы, получилась одновременно в два раза мощнее ее. Кроме того, существенно меньшим оказался и диаметр новой бомбы благодаря оригинальному инженерному решению по обеспечению имплозии, предложенному В. М. Некруткиным»[28].

29 августа 1949 года состоялось испытание РДС-1 на полигоне под Семипалатинском. Берия вместе с Курчатовым и Харитоном на нем присутствовали. Заряд был установлен на специальную испытательную башню на высоте 30 метров над землей, всего в 10 километрах от которой, а это значит практически рядом с эпицентром будущего ядерного взрыва, находился бункер с членами Специального комитета. После прохождения взрывной волны дверь бункера открыли и все руководство атомного проекта вышло наружу, лично наблюдая «ядерный гриб».

Получив свое атомное оружие, Советский Союз избежал американского ядерного удара. Поэтому чуть позже, вручая заслуженные награды тем, кто лишил Вашингтон атомной монополии, Сталин сказал свою знаменитую фразу: «Если бы мы опоздали на один-полтора года с атомной бомбой, то, наверное, «попробовали» бы ее на себе»[29].

За успешное испытание атомной бомбы руководители проекта, семь ученых, в первую очередь И. В. Курчатов и Ю. Б. Харитон, были представлены к званию Героя Социалистического Труда, удостоены крупных денежных премий. 29 человек получили орден Ленина, 15 – орден Красного Знамени, 28 стали лауреатами Сталинской премии. Берию также наградили Сталинской премией I степени, а также присудили звание «Почётного гражданина СССР». 29 марта 1949 года и он получил орден Ленина. Кстати, еще накануне испытаний, 9 июня 1949 года Л. П. Берии было присвоено звание Маршала Советского Союза. Тогда никто не мог и подумать, что жить Лаврентию Павловичу оставалось чуть более четырех лет…

23 сентября 1949 года свет увидело Сообщение ТАСС, которое правилось сталинской рукой, о чем свидетельствуют архивные документы. Именно отсюда шагнула в народ знаменитая фраза «ТАСС уполномочен заявить».

«Что же касается производства атомной энергии, то ТАСС считает необходимым напомнить о том, что еще 6 ноября 1947 года министр иностранных дел СССР В. М. Молотов сделал заявление относительно секрета атомной бомбы, сказав, что «этого секрета давно уже не существует». Это заявление означало, что Советский Союз уже открыл секрет атомного оружия и он имеет в своем распоряжении это оружие. Научные круги Соединенных Штатов Америки приняли это заявление В. М. Молотова как блеф, считая, что русские могут овладеть атомным оружием не ранее 1952 года. Однако они ошиблись, так как Советский Союз овладел секретом атомного оружия еще в 1947 году. Что касается тревоги, распространяемой по этому поводу некоторыми иностранными кругами, то для тревоги нет никаких оснований. Следует сказать, что советское правительство, несмотря на наличие у него атомного оружия, стоит и намерено стоять в будущем на своей старой позиции безусловного запрещения применения атомного оружия»[30].

Отдельно скажем о материальной составляющей награды создателям советской атомной бомбы. Главный конструктор Ю. Б. Харитон получил премию в размере 1 млн. рублей[31]. Для сравнения: зарплата инженера в секретном КБ-11 составляла 1800–2000 рублей в месяц[32], в «обычной» промышленности – порядка 700 рублей, у руководителей – от 1,5 до 2,5 тысячи рублей[33]. Это не сегодняшний миллион, это миллион, когда машина стоит менее 10 000 рублей. Другие участники проекта получали премии в 250 000, 150 000 и до 20 000 рублей. Еще 500 000 рублей было выделено для премирования остальных участников проекта. Помимо денег основные герои, создавшие атомное оружие, получали, согласно указу Президиума Верховного Совета СССР, множество льгот. Дети людей, фактически спасших страну, получали право на обучение за счет государства в любом вузе СССР на свой выбор. Академикам бесплатно полагался автомобиль и полностью построенный и меблированный коттедж, а также «ковер-самолет» – право бесплатно передвигаться в пределах СССР на любом виде транспорта. Оно предоставлялось награжденным и их женам пожизненно, детям – до совершеннолетия.

Позже Хрущев отменил его, что удивления не вызывает.

Согласно легенде, академик Харитон однажды опоздал на заседание по атомному вопросу к Сталину из-за «нелетной погоды», после чего вождь отдал два распоряжения:

1. Чтобы академик Харитон, как носитель секретной и важнейшей информации, никогда не летал на самолетах.

2. Предоставить Ю. Б. Харитону отдельный личный железнодорожный вагон и обязать либо прицеплять этот вагон к поезду, либо обязать ЖД выделять отдельный локомотив. Пожизненно.

Это распоряжение Сталина выполнялось не только при Хрущеве и Брежневе, но даже при Горбачеве и Ельцине.

18 ноября 1949 года главные награжденные по секретному «атомному» Указу написали письмо Сталину – 32 человека, и в том числе Л. П. Берия.

«Дорогой Иосиф Виссарионович! Горячо благодарим Вас за высокую оценку нашей работы, которой Партия и Правительство и лично Вы удостоили нас. Только повседневное внимание, забота и помощь, которые Вы оказывали нам на протяжении этих 4 с лишним лет кропотливой работы, позволили успешно решить поставленную Вами задачу организации производства атомной энергии и создания атомного оружия. Обещаем Вам, дорогой товарищ Сталин, что мы с ещё большей энергией и самоотверженностью будем работать над дальнейшим развитием порученного нам дела и отдадим все свои силы и знания на то, чтобы с честью оправдать Ваше доверие»[34].

Так что, господа либералы и «совестливые» историки: атомное оружие тоже было создано в СССР «вопреки Сталину»?

Как Сталин выселял дашнаков

Полуправда – сестра лжи. Когда вам что-то недоговаривают, то чаще всего намерены создать превратное отношение к какой-либо личности или событию. Этот прием часто применяется против Сталина. Излагается часть фактов и сразу дается готовый вывод. А ведь если добавить в изложенную историю других фрагментов и аргументов, то она заиграет совсем иными красками.

Сталин ненавидел евреев (русских, грузин, чеченцев, крымских татар, поляков и т. д.) – это постоянный рефрен западной и либеральной пропаганды. Разумеется, такая пропаганда всегда направлена на разжигание межнациональной розни и ненависти к России. Ведь Сталин возглавлял СССР – Россию, а раз он кого-то «ненавидел» и действовал якобы исходя из неприязни к целому народу, то и этому народу любить Россию невозможно.

В числе тех, кого якобы ненавидел вождь, упоминаются и армяне. При этом армяне – вероятно наиболее лояльная к Российской империи национальность, с которыми у русских не было никогда никаких трений и проблем. Тем важнее поссорить Армению с Россией. Достаточно взять исторический факт и дать ему эмоциональную трактовку.

Вот этот факт: в ночь на 14 июня 1949 года с территории Армянской и Азербайджанской ССР было выселено 3620 семей армянских дашнаков. Всего около 12 000 человек[35].

Казалось бы – все ясно и понятно. Депортации военных лет (чеченцы, крымские татары, калмыки) могут быть объяснены желанием избежать жертв мирного населения в ходе возможного развертывания диверсионной деятельности в тылу Красной армии. Но в 1949 году боевых действий на территории СССР нет, а армян отправляют на Алтай. Какова причина? Сталин ненавидел армян – вот и все объяснение.

А теперь от эмоций перейдем к фактам. Начнем с того, что разберемся, кто же такие армянские дашнаки. Армянская революционная федерация (АРФ) Дашнакцутюн – мелкобуржуазная националистическая партия, основанная в 1890 году[36]. Смысл ее борьбы – создание Армянского государства в определенных «правильных» границах. Способы борьбы – терроризм, вооруженные акции. При этом стоит отметить, что дашнаки действовали не только посредством «народной войны против турецкого правительства», но и боролись с Российской империей также в Закавказье. По своему образу действий и смыслу дашнаки более всего похожи на российских социалистов-революционеров (эсеров). Партию, которая активно взрывала бомбы при царском режиме, потом боролась против большевиков и была ими фактически ликвидирована. Вот точно так же большевики ликвидировали и дашнаков. Но только поначалу последние успели создать на осколках Российской империи Армению и полностью «лечь» под англичан. Стараясь с их помощью забрать у проигравшей Первую мировую войну Турции как можно больше территории. После того как Ленин вернул Армению в состав единого государства в 1920 году, дашнаки ушли в подполье и в 1921 году даже подняли антикоммунистическое восстание, которое большевики подавили.

То есть дашнаки – это враги Советской власти, это враги СССР. Это партия, значительная часть членов которой отправилась в эмиграцию. Сотрудничали ли дашнаки с Третьим рейхом? Да. Они даже договорились до создания «Великой Армении под протекторатом немцев». Нацисты создали армянский легион, определенную часть власовцев также составляли армяне[37].

После разгрома нацистов ушедшие с немцами члены партии «Дашнакцутюн» оказались в Европе и США, пополнив собой армянскую диаспору. И немедленно наладили, а вернее, возобновили контакты с разведками англосаксонских держав. Считая главным врагом СССР и Турцию, они становились инструментом Запада в борьбе против Москвы. Осенью 1947 года партия «Дашнакцутюн» провела в Каире конгресс, на котором обсуждалось отношение дашнаков к Советскому Союзу. В справке МГБ Азербайджанской ССР «Об антисоветской деятельности зарубежных дашнаков» отмечалось, что число дашнаков достигает 8 тыс. человек, а в дашнакском союзе молодежи – 7 тыс. Общее количество дашнаков составляло 2,14 % от общего числа зарубежных армян[38].

Нельзя не вспомнить печальный факт современной истории – памятники и определенная «раскрутка» в Армении персонажа по имени Гарегин Нжде. Его настоящее имя – Гарегин Тер-Арутюнян, а «Нжде» – партийный псевдоним, означающий «Скиталец», взятый им при вступлении в партию «Дашнакцутюн» в 1907 году[39]. 24 апреля 1948 года Особым совещанием при МГБ СССР Тер-Арутюнян был приговорен к 25 годам тюремного заключения. За контрреволюционную деятельность, за организацию восстания в феврале – апреле 1921 года в Зангезуре, почти сразу после установления Советской власти на территории Армении, за массовые убийства коммунистов. Не отрицая этого, современные армянские историки, которым близка борьба Нжде против большевиков, отказываются признавать его пособником нацистов.

Позиция России может быть сформулирована предельно ясно. Дашнаки ненавидели большевиков и большей частью шли на сотрудничество с немцами, видя в них скорее инструмент сокрушения СССР и своего политического реванша, нежели соглашаясь с идеологическими установками нацистов. Сути дела это нисколько не меняет – по какой бы причине человек или организация ни начали работать на Гитлера, тем самым они однозначно поставили себя в ряд врагов России. При этом, если он этнический русский или был гражданином СССР на момент нападения Германии – он предатель. Если не то и не другое – Россия не может относиться к нему нейтрально. Он – враг России по факту сотрудничества со злейшими врагами русского народа – германскими нацистами. И никаких «оттенков», «ситуаций», «исключений» и «особых случаев» тут быть не может, как и другого взгляда на этих людей.

Что касается Гарегина Нжде, то его работа на немцев была не долгой, но факт остается фактом. Имея болгарский паспорт, он помогал немецким спецслужбам формировать диверсионную группу из числа армян для заброски в глубокий тыл Красной армии. Это значит, что он является исторической персоной «нон-грата» для России.

«Из обвинительного заключения следует: «Будучи непримиримым врагом Советской власти, за границей вел активную пропаганду, направленную против Советского Союза. В период Второй мировой войны установил связь с немецкими разведывательными органами с целью ведения вооруженной борьбы против частей Советской армии. Занимался вербовкой и подготовкой людей для выполнения заданий германских разведывательных и контрразведывательных органов, входил в состав Армянского национального совета, созданного в Берлине в 1942 году, то есть совершил преступления по ст. ст. 58—4, 58–11, 58—6 1 части УК РСФСР»[40].

А теперь посмотрим на ситуацию глазами товарища Сталина. Партия «армянских эсеров» не прекращала борьбу против СССР. При этом сразу после войны в Советский Союз была начата репатриация не только военнопленных Красной армии, которых война разбросала по всему миру, не только угнанных и ушедших самостоятельно с немцами гражданских лиц. Москва объявила и о возвращении на историческую родину всех армян мира! Это подкрепляло территориальные претензии со стороны советских Армении и Грузии к Турции, которые были озвучены почти сразу после разгрома Гитлера[41]. Население Армении увеличивалось, ему требовались новые земли. Не надо забывать, что практически в то же самое время подобные процессы активно шли на Ближнем Востоке. В 1948 году там появится государство Израиль, активным лоббистом создания которого был Сталин. Политика Москвы, поддерживавшей евреев на этапе создания своего государства, преследовала много целей – в том числе и расширение границ СССР под предлогом возвращения армян. Почему евреям можно, а армянам нельзя? Логика сталинской политики была железной, но не всегда обеспечивала стопроцентный результат, так как противодействие ей оказывалось самое сильное.

Сегодня Сталина обвиняют в нелюбви к армянам из-за неожиданного сворачивания их репатриации в СССР. Сталин действительно выступил в 1948 году инициатором ее прекращения. «В результате большой репатриации в 1946–1949 годах вместо запланированных 360–400 тысяч человек из 12 стран мира в Советскую Армению прибыли всего 90 тысяч»[42]. Причин было несколько, и «нелюбви» к армянам среди них, разумеется, не было. Сорвать возвращение армянского народа на родину старались поначалу сами дашнаки. Когда стало ясно, что политика проваливается, часть дашнаков начала возвращаться в Советский Союз для ведения подрывной деятельности. Беженцы и репатрианты – один из испытанных способов заброски «спящей агентуры». Достаточно вспомнить многочисленные заявления европейских спецслужб, выступавших против массового «запуска» в Европу миллионов людей во время так называемого «кризиса мигрантов».

Часто пишут, что свое решение о сворачивании репатриации Сталин принял под влиянием пожара на теплоходе «Победа», который 1 сентября 1948 года привез в Батуми очередную партию армян. Вождь телеграфировал Георгию Маленкову: «Среди армянских репатриантов есть американские агенты, которые подготовили диверсию на теплоходе «Победа»[43]. Эта телеграмма вождя и подается как его «паранойя» и «ненависть к армянам».

На самом деле Сталин имел все основания считать, что на пароходе «Победа» произошла диверсия.

Почему Сталин пожар на «Победе» посчитал диверсией

Удивительное это судно «Победа»: мало кто знает его, хотя видел практически каждый. Дело в том, что знаменитая сцена из кинофильма «Бриллиантовая рука», где Андрей Миронов поет песню «Остров невезения», снята именно на палубе «Победы». Ставший военным трофеем германский лайнер «Иберия» был отремонтирован и введен в строй как пароход «Победа». После пожара, о котором мы сейчас подробно поговорим, судно было отремонтировано и работало на линиях Черноморского пароходства вплоть до конца 1970-х.

Про этот пожар – ради развенчания Сталина – рассказывают не всё. Умалчивают, в частности, о том, что среди 42 погибших был китайский маршал Фэн Юйсян и его дочь. Он возвращался домой в Китай из США через Москву.

Когда-то именно Сталин сказал, что если случайность имеет политические последствия, то надо внимательно приглядеться к этой случайности. В результате пожара на судне «Победа» погиб представитель «третьей силы» в Китае, ехавший к Сталину. При этом пароход шел из Нью-Йорка, и прямо перед выходом «местные власти затеяли дезинфекцию судна. Экипаж двое суток проживал в гостиницах, пока американцы наводили на «Победе» порядок, несмотря на протесты капитана. В результате, по разным показаниям, многие предметы – мебель, ковры, шторы и даже поверхности палуб, переборок кают и других помещений, пропитанные «дезинфицирующим составом», – горели особенно активно»[44].

Кроме «дезинфекции» произошел и еще один загадочный случай: жена одного из советских дипломатов, уезжавших из США, сбежала с парохода, причем ее багаж был погружен и остался на судне. Находился он в той самой части корабля, где начался пожар. По дороге домой пароход, уже имея на борту 300 пассажиров на 600 мест, получил распоряжение взять в Египте и доставить в СССР еще 2 000 армян-репатриантов. Жилые помещения на корабле оказались забиты людьми сверх всяких норм, однако все возвращавшиеся на родину армяне благополучно высадились в Батуми. Когда же судно взяло курс на Одессу, на нем вспыхнул пожар. При этом огонь был очень сильным и распространялся очень быстро.

Источником пожара объявили возгорание кинопленок, связанное с их неправильным хранением и эксплуатацией. А 14 сентября 1948 года, то есть через две недели после трагедии, вышло постановление Совмина СССР о сворачивании программы по репатриации армян. Нестыковка официальной версии и реальных действий советского руководства говорит о том, что Сталин прекрасно осознавал истинные причины чрезвычайного происшествия, но для внешнего использования была сформулирована нейтральная версия.

А теперь ответьте на несколько вопросов:

– Имел ли Сталин основания верить в диверсию на пароходе «Победа», если там погиб китайский маршал?

– Мог ли он считать, что пожар устроен армянскими диверсантами, которые под видом репатриантов спокойно сошли в Батуми, подготовив пожар?

– Должен ли был Сталин реагировать на случившееся?

На территории Армянской и Азербайджанской ССР уже находились члены партии дашнаков. Еще какое-то их количество проникло в Союз под видом репатриантов. Диверсия на пароходе «Победа» уже случилась. Вот тогда и вызрело решение проблемы, обычное для того времени, – депортация. Летом 1949 года около 12 000 дашнаков и членов их семей вывезли на Алтай.

Депортации из Молдавии

В 1949 году были осуществлены депортации не только дашнаков. 28 июня 1949 года Совет Министров МССР принял под грифом «совершенно секретно» постановление «О выселении из Молдавской ССР семей кулаков, бывших помещиков и крупных торговцев»[45]. В Казахстан, Томскую и Свердловскую области подлежали выселению помещики, пособники немцев, члены фашистских организаций, белогвардейцы, участники нелегальных сект и члены их семей.

Операция «Юг», означавшая выселение нежелательных элементов из Советской Молдавии, прошла 6–7 июля 1949 года. Всего было перевезено 11 280 семей, около 40 850 человек[46]. Прошедшая депортация была «прямым намеком»: если до этого коллективизация шла не очень активно, то «с июля по ноябрь 1949 года процент крестьянских хозяйств, входящих в колхозы, увеличился с 32 % до 80 %. К январю 1950 года доля колхозников составляла 97 %»[47].

Стоит отметить, что выселения из Армении и Молдавии все же не были такими жесткими, как в военные годы. Так, при обнаружении лиц, имевших право на предоставленные государством льготы, семья освобождалась от депортации: ошибочно выселенных сразу возвращали назад. К примеру, в Молдавии таких высланных ошибочно было обнаружено 87 семей (339 человек) и 108 одиночек, которые до июня 1952 года вернулись назад.

Как Сталин помогал коммунистам в Китае

Мао Цзэдун провозгласил создание Китайской Народной Республики 1 октября 1949 года. Это и есть то самое китайское государство, что сегодня быстрыми темпами выходит на первые позиции в мировой экономике, а следом и мировой политике.

История создания КНР и сталинской помощи китайским коммунистам очень интересна и показательна. Начнем с того, что в начале XX века Китай был крайне слабой страной, в которой великие державы просто «нарезали» себе зоны влияния, базы и территории. 29 декабря 1911 года в результате Синьхайской революции было объявлено о свержении Маньчжурской династии и создании Китайской Республики, президентом которой стал лидер революционной партии Гоминьдан Сунь Ятсен[48]. Однако вскоре власть перешла в руки премьера Юань Шикая, а Сунь Ятсен бежал в Японию. В стране фактически наступил период феодальной раздробленности. Центральная революционная власть не контролировала страну, где появились генералы со своими отдельными армиями. В этой ситуации революционерам из партии Гоминьдан во главе с Чан Кайши было практически не к кому обратиться за помощью. Все крупные державы имели в Китае свои интересы, и никому не нужна была сильная центральная власть, которая прекратила бы разграбление Поднебесной.

Советский Союз был единственной страной, заинтересованной в укреплении соседнего государства. Если к власти придут революционеры, спокойствие на границах с СССР будет обеспечено. В 20-х годах большевики оказали помощь Гоминьдану поставками оружия и посылкой военных советников. Примерно в те же сроки в Китае появились и коммунисты. Партия Гоминьдан вовсе не была марксистской. Напротив, это были настоящие китайские националисты, которые боролись за сильный и независимый Китай. Первый коммунистический кружок появился в Шанхае в августе 1920 года. Учредительный съезд КПК тайно состоялся 23 июля 1921 года. В тот момент Компартия Китая была очень малочисленной и слабой, и Москва настаивала, чтобы коммунисты вошли в Гоминьдан. Получалась очень любопытная конструкция: будучи членами компартии, китайские товарищи входили еще и в состав другой партии, образовав как бы коммунистическую фракцию в Гоминьдане. В 1924 году Мао Цзэдун даже принял участие в съезде партии Гоминьдан[49]. Будучи заинтересован в советской помощи, Чан Кайши закрывал на такие странности глаза. А китайские коммунисты учились и готовились в СССР в Москве в Коммунистическом университете трудящихся Востока (КУТВ). Смысл «уроков» в этом университете Карл Радек[50], обладавший хорошим чувством юмора, определял следующим образом: «учебное заведение, в котором польские и немецкие евреи по-английски читают лекции китайцам о том, как делать революцию по-русски»[51].

С помощью советских инструкторов и оружия Чан Кайши упрочил свое положение, после чего из революционеров резко стал контрреволюционером. В апреле 1927 года Гоминьдан осуществил госпереворот, получив немедленное признание западных держав. И при их поддержке начал истреблять своих бывших союзников – коммунистов. Неудивительно, что Шестой съезд компартии Китая прошел с 18 июня по 11 июля 1928 года в СССР. При этом против советских учреждений начались провокации, которые в 1927 году случались почти одновременно в Китае и Великобритании[52]. К 1929 году Чан Кайши не только загнал коммунистов в горы и подавил несколько рабочих восстаний, но и организовал целый ряд вооруженных провокаций на советско-китайской границе и вокруг КВЖД (Китайско-Восточной железной дороге), которую построили еще при российских императорах и которая находилась в собственности России.

Получив по зубам от СССР, гоминьдановцы несколько подуспокоились, а те, кто привел Чан Кайши к власти, поняли, что Китаю агрессия против СССР не по силам. Значит – нужен другой агрессор, который мог бы одновременно с Германией начать войну против Советского Союза. Эту роль отвели Японии, которая потихоньку продвигалась к советской границе через китайскую территорию. Японцы создали здесь марионеточное государство Маньчжоу-го, во главе которого поставили самого настоящего императора из свергнутой китайской Маньчжурской династии по имени Пу И. Увидев, что Запад начал его предавать, Чан Кайши восстановил 12 декабря 1932 года дипломатические отношения с СССР, продолжая карательные рейды против китайских коммунистов. Положение в Китае выглядело так: китайцы воевали друг с другом и еще с японцами.

В этой запутанной ситуации Советский Союз снова был единственной страной, готовой поставлять оружие и оказывать экономическую помощь Китаю. Почему? Да просто потому, что для Сталина было очевидно – после подчинения ресурсов Китая начнется японская агрессия против СССР. Любой, кто сражался против Японии, оказывался союзником Москвы[53]. 21 августа 1937 года Чан Кайши, видя, что его дело совсем плохо и англосаксы полностью перешли на сторону Японии, соблюдая «нейтралитет», заключает Договор о ненападении между СССР и Китайской Республикой.

В Китай пошли поставки военных грузов, туда были направлены советские военные инструкторы и летчики. Появление последних серьезно изменило соотношение сил на фронте. В феврале 1938 года не ожидавшие резкого усиления китайской воздушной мощи японцы проморгали целых два сильных авиаудара. Сначала «китайские» летчики уничтожили на земле 30 самолетов на японской базе в Ханчжоу. Следом, ровно в день Красной армии (23 февраля) накрыли и фактически разгромили другую базу, на острове Формоза (Тайвань), где на земле сгорело около четырех десятков японских самолетов. В мае того же года «китайские» бомбардировщики появились над территорией самой Японии, правда, сбросив на японские города не бомбы, а листовки[54].

«В июне 1939 г. между СССР и Китаем был подписан торговый договор, в соответствии с которым Китай обеспечил себе получение из Советского Союза необходимых товаров. Тогда же Советский Союз предоставил Китаю третий за время войны кредит на сумму $150 млн. В счет этих кредитов из Советского Союза поставлялись различные материалы, крайне необходимые Китаю в условиях войны»[55].

Немногие знают, что герой Сталинграда Василий Иванович Чуйков успел побывать военным советником в Китае в 20-е годы. Второй раз он был направлен туда летом 1940 года по личному распоряжению вождя. В. И. Чуйкова, который на тот момент командовал 4-й армией в Белоруссии, и С. К. Тимошенко вызвали к Сталину. Прежде чем перейти к содержанию их беседы, хотелось бы привести один исторический документ. 13 ноября 1939 года на стол Сталина легла телеграмма, которая подчеркивала неуместное поведение Чуйкова, публично сказавшего то, что могло осложнить советско-германские отношения, улучшившиеся после подписания Договора о ненападении в августе 1939 года. «13 ноября на заседании Сессии командарм Чуйков в речи допустил выражение: «Если партия скажет, то поступим по песне – даешь Варшаву, дай Берлин» и т. д. Речи транслировались по радио». На эту телеграмму Сталин наложил резолюцию «Т. Ворошилову. Чуйков, видимо, дурак, если не враждебный элемент. Предлагаю сделать ему надрание. Это минимум»[56].

Как видим, никаких печальных последствий для Чуйкова от сталинского «надрания» не наступило. Более того, как только понадобилось надежного человека направить в Китай, Сталин сразу о нем вспомнил. При этом задание, которое вождь даст Василию Ивановичу, будет очень деликатного свойства. От него потребуется быть не только военным, но еще и дипломатом. Ведь в Китай Чуйков едет в очень пикантный момент. Дело в том, что после разгрома японцев на Халхин-Голе в июле – августе 1939 года и с улучшением отношений с Берлином, политика Сталина в китайском вопросе изменилась. В какую сторону, как она изменилась, никто не расскажет нам это лучше, чем сам Иосиф Виссарионович[57].

– …Вы были в Китае в двадцатых годах… Тогда была одна обстановка, сегодня сороковые годы, теперь обстановка другая… В китайской компартии довольно значительны националистические устремления. В ее рядах недостаточно развито чувство интернациональной солидарности. Вместо того чтобы на этом этапе объединиться в единый фронт против японского агрессора, Чан Кайши и Мао Цзэдун не забыли старые разногласия. С той и другой стороны идет борьба за влияние и за власть. Мао боится Чан Кайши, а Чан Кайши боится Мао…

Обсудив с Чуйковым военные детали поездки, Сталин закурил трубку и продолжал:

– Казалось бы, китайские коммунисты нам ближе, чем Чан Кайши. Казалось бы, им и должна быть оказана главная помощь… Но эта помощь выглядела бы как экспорт революции в страну, с которой мы связаны дипломатическими отношениями. КПК и рабочий класс еще слабы, чтобы быть руководителем в борьбе против агрессора. Потребуется время, сколько – сказать трудно, чтобы завоевать на свою сторону массы. Кроме того, империалистические державы едва ли допустят замену Чан Кайши китайской коммунистической партией. С правительством Чан Кайши заключены соответствующие договоры. Вы ознакомитесь со всеми этими документами, будете действовать в строгом с ними согласии. Главное – это объединить все силы Китая на отпор агрессору… Позиции коммунистов Китая еще непрочны внутри страны. Чан Кайши легко может объединиться против коммунистов с японцами, коммунисты с японцами объединиться не могут. Чан Кайши получает помощь от США и Англии. Мао Цзэдун никогда не будет поддержан этими державами, пока не изменит коммунистическому движению. Обстановка в Европе, гитлеровские победы говорят о том, что помощь Чан Кайши со стороны Англии и США, возможно, будет постепенно нарастать. Это внушает надежды, что с нашей помощью и помощью английских и американских союзников Чан Кайши сможет если не отразить, то надолго затянуть японскую агрессию.

Выйдя из-за стола, Сталин по своему обыкновению начал прохаживаться и рассуждать.

– Не надо думать, – говорил Сталин, – что после поражения Франции западные соглашатели уйдут со сцены. И сейчас, даже в такой трудный момент для английского народа, между Берлином и Лондоном снуют умиротворители агрессора. Они каждую минуту готовы пойти на новые уступки, лишь бы агрессор повернул свое оружие против Советского Союза. У некоторых китайских коммунистов от легких побед Гитлера в Европе и японцев над войсками Чан Кайши закружилась голова. Им кажется, что, если японцы разобьют Чан Кайши, тогда коммунисты Китая смогут овладеть положением в стране и изгнать японских агрессоров. Они очень ошибаются. Чан Кайши, как только почувствует опасность потерять власть или в случае отказа ему в нашей помощи и помощи западных держав, тут же найдет пути соглашения с японскими милитаристами по примеру Ван Цзинвэя. Тогда они общими усилиями обрушатся на китайских коммунистов и китайская Красная армия будет поставлена в безвыходное положение…

Ваша задача, товарищ Чуйков, – продолжал Сталин, – не только помочь Чан Кайши и его генералам с умением воспользоваться оружием, которое мы им посылаем, но и внушить Чан Кайши уверенность в победе над японскими захватчиками. При уверенности в победе Чан Кайши не пойдет на соглашение с агрессором, ибо он боится потерять поддержку американцев и англичан и свои капиталы, вложенные в их банки… Ваша задача, товарищ Чуйков, задача всех наших людей в Китае – крепко связать руки японскому агрессору. Только тогда, когда будут связаны руки японскому агрессору, мы сможем избежать войны на два фронта, если немецкие агрессоры нападут на нашу страну…