На приступ управления бесплатное чтение

Стены станции возвышались над раскинувшимися во все стороны песками. Буря не собиралась утихать, и грязное марево бесчисленных песчинок, пляшущее в воздухе на порывах ветра, скрывало ровные гребни стен далёко вверху. Транспорт рухнул под гнётом смерчей далеко отсюда, и даже если через день-два буря ослабнет, – его едва ли удастся найти. Нет никаких ориентиров в огромном песчаном море, чьи волны кажутся неподвижными, пока на них смотришь, но которые невозможно узнать уже через день. И единственный оплот твёрдого и постоянного – это Станция.

Огромная и почти необитаемая. Безликие громады стен и башен скорее похожи на вздыбившееся в колоссальном шторме песчаное цунами, грозящее обрушиться через несколько моментов. Силикатные блоки по цвету лишь немного светлее, чем барханы, из которых они поднялись. И их изъеденная беспощадной эрозией ветра поверхность придаёт всему сооружению вид древнего, затерянного Замка.

Но на самом деле им всего пара лет. М9, который вытащил её из мрака бури, застал лишь завершение трёх последних башен. Эйлина постучала по крышке его корпуса, и шагоход остановился. У неё страшно затекли ноги и руки от неудобного положения на нём. Платформа была достаточно широкой, чтобы сидеть, но множество рельефных деталей выдавали то, что на роль перевозчика он совсем не предназначался. М9 подогнул все три пары ног, и платформа опустилась с двухметровой высоты почти до земли. Эйлина аккуратно спрыгнула. Пески чуть не поглотили её несколько часов назад в пути через бесконечные барханы, но теперь она рада была снова стоять. И ей хотелось самой войти в Замок.

Ворота огромные, почти на десятую часть высоты стены, – через них можно провозить буровые установки. Но они замурованы. Пока техника редко покидает пределы станции, а единственному дежурному это вовсе ни к чему. Хотя он мог бы выйти встречать их. Вероятно, он уже ждёт во вспомогательном шлюзе, через который придётся войти. Шлюз рядом с воротами, и сперва был незаметен на их фоне. Искин почтительно пропустил девушку вперёд. Эйлина подошла к терминалу. Внешне он был как монолитный выступ из песчаника, но это лишь хитрость в борьбе с беспощадными вихрями.

Девушка поднесла руку снизу под него. И лёгкий шорох подсказал, что защитная панель отъехала в сторону, открыв сканер. Приложила к нему руку – резкий звуковой сигнал, нет доступа. Эйлина наклонилась и заглянула под консоль, в недоумении посмотрела на мигающий красный огонёк. Повтор – без результата. М9 уже приблизился, Эйлина отступила в сторону, и искин активировал электромагнитную авторизацию. Массивная дверь с шумом скользнула вверх в щелевом зазоре. Эйлина удивилась: Хмм, похоже, Ваисий пока не авторизовал мой доступ к системам.

Шлюз оказался пустым, и, хотя он был достаточно просторным, – М9 прошёл внутрь свободно, и Эйлина даже могла бы сидеть на нём, не пригибаясь, – по сравнению с бескрайней пустыней он показался небольшим отсеком. Нахлынуло чувство уюта. Показалось, что следующий коридор встретит знакомой облицовкой стен и пола. Строгий дизайн Центральной базы, вспыхнувший в памяти, затмил усталость и страхи трудного пути. Быстро прошагав пару десятков метров до внутренней двери, она замерла в последний момент у терминала. Точно зная, что ожидает её совсем не та атмосфера.

Эйлина хорошо представляла архитектуру Станции, как и любой инженер её отдела, потому что это было основным их проектом последние годы. Медленно протянув руку, прикоснулась пальцами к грани обрамления шлюза и закрыла глаза – сколько времени было проведено в вирте при разработке и тестировании модели Станции – весь комплекс в её мыслях мгновенно выстроился вглубь и вокруг. Но сейчас впервые в это воображаемое пространство вошли живые ощущения. Плавно опустив ладонь вдоль широкой грани, почувствовала её плотность, едва заметную шероховатость, небольшую прохладность металла. Вся эта неподвижная исполинская крепость внезапно ворвалась в её видение своей реальностью. Раздался шорох.

М9, неспешно догнав её, открыл внутреннюю заслонку – широкая тяжёлая панель нехотя стронулась и плавно ушла вверх. В пространство камеры снова ворвался ветер. Открылось песчаное кольцо вокруг следующего ряда стен. Здесь ветер был слабее, и ей в лицо уже не бросило кучу песка, как снаружи, но повело его позёмкой. Когда они прошли в кольцо, то опускающаяся дверь выдула песок внутренним компрессором, как и в первом проёме. Песок – это проклятие места. И его первый и основной ресурс. На Станцию были доставлены первоклассные составители, которые могут генерировать почти любые известные материалы, но другого сырья на огромные расстояния вокруг не найти. В камерах высокого давления и температуры выплавляются, в основном, силикатные блоки и стекло. Его упрочнение требует добавления металлов, и это уже проблема снабжения. Но глубоко в недрах скрыты запасы углеводородных ресурсов. Они позволят создавать полимерные материалы и композиты. И это будущее, которое мы должны обеспечить.

Внутренний ряд стен возвышался уже не так сильно, и запрокинув голову, Эйлина увидела отблеск над верхней гранью. Купол. Он исчез из вида, пока они с М9 приближались ко второму шлюзу. Кольцо между стенами было почти пустым, вдалеке из-за изгиба стены виднелся лишь край резервного энергоблока с ядерным реактором. Внешний контур – это, в первую очередь, защита купола. Защита от ветра, вооружённого песком. Основным источником энергии хотели сделать гелиостанцию на верхней платформе центральной башни, но в реальности даже на 12-метровой высоте панели деградировали так быстро, что работали едва ли не на собственное воспроизводство. И это только по энергии, а ведь ещё надо было завозить высокотехнологичные компоненты. Мощность реактора была недостаточна, чтобы покрывать плановый рост Станции, и в первый год это чуть не обернулось прекращением строительства и консервацией.

Это могло подорвать все работы по освоению поверхности. А потом ударной волной прошло бы по всей корпорации. И никто сильно не спорил, когда их начальник выбивал дополнительное время в вычислительном центре. И высшее руководство Заслона выжидало строго и сдержанно. Но никакие ресурсы не могут расходоваться без отдачи долго, в том числе, время. Сотрудники отдела спали урывками, общались напряжённо. Кто-то выбыл по состоянию здоровья. Никто не думал о возможном поражении. Но его угрожающая близость была почти осязаема. Оно висело над всем отделом так, как будто потолок перестал опираться на стены, а опирался только на их старания и решимость. И вся многоуровневая громада Центральной Базы в какой-то момент могла схлопнутся в своей сердцевине, аккуратно уничтожив их этаж.

Нет, их бы не выбросили в бушующий сернистый океан, не расстреляли бы и даже не сослали бы пожизненно на мусоропереработку. В Заслоне так не поступают с ответственными сотрудниками. Даже если те не могут найти сверхважное решение. Им только дали бы менее значимую работу. Но главное, это были бы потерянные перспективы. Общие перспективы.

И вот тогда Ваисий предложил оригинальную конструкцию купола вместо гелиоплатформы на Башне. Купол был сложен из линз в форме сот, и укрытые в их основании солнечные элементы были не только защищены, но и увеличили выработку. Всю архитектуру быстро подобрала М5, искин для специализированных исследований, вместе с Сетью. На начальном этапе возведение стен внутреннего контура остановило все прочие работы. Но по мере того, как между стеной и башней радиальными лучами ставились фермы опор, заполнялись секторные просветы, – мощность Станции росла. Она превзошла уровень первоначального проекта, а затраты на ремонт, наоборот, снизились так, что завозить можно стало в значительной мере уже не расходные элементы, а новое оборудование.

На ходу окинув взглядом строгие плоскости стен, Эйлина мысленно увидела скрытую за ними сложную конструкцию. В полостях стен, как в тайниках, были спрятаны настоящие произведения искусства – перемычки и распорки собирались в удивительные узоры, вычерченные М5, которыми она подолгу любовалась, когда их группа изучала строительные модели.

Но сейчас красота Станции занимала её меньше всего. Поколебавшись, Эйлина снова задействовала сканер терминала. И эта дверь послушно поднялась с гулким массивным отзвуком. Занятно. Что же было с первой – сбой сканера? Обернулась к М9, осознав, что здесь, где буря уже не воет в голос, они могут слышать друг друга.

– Почему входной шлюз меня не пропустил?

Искин не проронил ни звука. Эйлина посмотрела на него внимательно и задумавшись, – привычка искинов стоять неподвижно всегда сбивала с толку – непонятно, то ли он долго обрабатывает, то ли не слышит. Возьму на себя управление – мысль приятно взбодрила её – и настрою сервис со всеми личными нюансами. Её помощник на Базе при случае задержки ответа выдавал «ммм», «эээ» и «я думаюуу». Это пришлось долго отлаживать, поскольку в редких сложных случаях зависающий робот создавал впечатление слабоумного, которому пора в утилизацию. Но зато, когда это чётко, то вполне можно даже беседовать с удовольствием. Типичных ботов, которых другие держали как подручных, она воспринимала как говорящие пылесосы. Конечно, её помощник по сравнению с М9 тоже был «пылесосом», но его интеллект позволял строить варианты инженерных задач. И это бывало круто, когда она проговаривала ему идею, а он просчитывал и выдавал первичный анализ сходу, чтобы не грузить по мелочи Сеть.

– М9, ты меня слышишь? Если да, то подними левую лапу.

Искин совсем немного приподнял манипулятор. И опустил снова. Зачёт. А вот обычная собака – в смысле робот, конечно, – держала бы лапу на весу, пока не отдашь обратную команду. М9 был для неё единственным слабоизученным элементом Станции, только потому что многие данные по нему закрыты. Он уже порядком перешагнул уровень всех своих аналогов, и на него большие ставки по тем проектам, которые ещё за пределами её уровня доступа по секретности. Интересно, у него ведь есть анализ вербального ряда – как он обрабатывает оптимальность коммуникации, проще говоря: не думает ли он, что я туплю?

– Ты мне не ответил на прошлый вопрос. Это сбой или техническое ограничение? Правая, левая лапа – выбор.

М9 раскрыл панель на передней части корпуса и вывел лазерный дезинтегратор. Будь на моём месте какой-нибудь техник – мелькнуло в голове – наверное, бы невольно попятился. Эйлина улыбнулась – молодчина, нашёл вариант попроще, чтобы не топать своими тяжеленными конечностями. Диодов на открытой части нет, подмигнуть нечем, а этот вариант ей в голову не пришёл. Короткий излучатель покачнулся влево, затем вправо.

– Не поняла…

Антенна снова покачнулась влево-вправо.

– Нет, нет. Я разбираю. Но что это значит?

Слова вылетели машинально, и тут же настигла мысль, что он всерьёз озадачился прозвучавшим. Блин, это её проблема – адекватно формулировать вопросы при диагностике. А тут сама закосячила. Густой румянец залил щёки. Надо собраться и расшифровать это. Всё можно расшифровать. Если есть доступ к исходным данным. Но тут похоже именно с этим какая-то ерунда. Надо спросить Ваисия, вот что, – при передаче управления Станцией он должен провести обзор состояния всего оборудования. А М9 тут хоть и не впрямую системная техника, не то, что составители, разведочная буровая, комплекс биоравновесия и прочие неотъемлемые органы комплекса, но он важная фигура, хотя бы потому, что его функционал ещё до сих пор под грифом «разработка».

Странно, что Ваисий и здесь их не встречает – она решительно шагнула внутрь шлюза, – где же он? Если бы она не знала досконально архитектуру Станции, то уже бы, пожалуй, заволновалась. Но она не просто изучала её в ходе подготовки на пост дежурного, но и участвовала в разработке, а уж сколько раз они загружали и тестировали виртуальную модель вообще не поддаётся учёту. Ну как не поддаётся – где-то в описании её уровня доступа, конечно, значится это огромное число – только проще сказать, что внутри модели она провела больше времени, чем в ходе кабинетной работы. По сути, уже жила на Станции!