Я тебе не сестра! бесплатное чтение

Глава 1. Жизнь прекрасна, если не вспоминать прошлое и не думать о будущем

– Вика!!! Какого рожна ты тут сидишь?! – Прошипела еле слышно, едва моя нога переступила порог детской спальни маленькой Киры, сон которой так боялась потревожить чрезмерным раздражением. – Открытие «Мотодрома» через двадцать минут!

Двоюродная сестра моей подруги детства, бывшая нехилым раздражителем в малолетстве, будучи самой младшей среди нашей троицы, неопределённо пожала плечами, словно и не она отвечала за музыкальное оформление значимого для меня мероприятия!

На самом деле, Виктория Ташкевич была очень ответственна и до бесячки собрана для двадцати трёх летней чистоплюйки, поэтому нынешнее равнодушие больше удивило, чем оказалось раздражителем.

– А я при чём? – Выдала словесное оформление своему виду Викуля – натуральная блондинка с милыми голубыми глазками, которые только на вид казались «няшными», как сейчас принято выражаться.

Стерва от макушки до кончиков пальцев «младшенькая Ташкевич» довольно улыбнулась, кинув взгляд в сторону четырёхлетней племянницы.

– Как думаешь, они помирятся?

Кто такие «они» – спрашивать не стала.

Таша – та самая подруга – которая одновременно была мне жизненно важна и до безумия бесила своей «амёбностью», оказалась той самой, о которой грезил мой товарищ по сиротской жизни!

Как такие совпадения могут происходить в нашей жизни, я не знаю, но их существование имело место быть… Да и слава Богу!

Если старшую Ташкевич я знала с самого детства, ещё в три года вместе с девочкой поступив в школу танцев, то знакомство с Ящеровым оказалось не таким радужным…

Когда мне было одиннадцать лет, мои родители погибли. Старший брат забрал меня из Калининграда в Санкт-Петербург, где я окунулась в мир совершенно другого слоя общества, оставляя подругу в той, другой жизни, где мама и папа были живы в моей памяти. Даже в свои одиннадцать лет я понимала, что наше возможное пересечение с Ташей маловероятно, учитывая, что она стала балериной, переведясь в академию танца, а я уехала в другой город! Ан нет! Оказывается Ящеров был знаком с маленькой Ташей ещё до нашего знакомства… но это не моя и совсем другая история…

Мир питерских стритрейсеров, среди которых я оказалась в единственном женском роде (говорю не о фанатках, «подружках» и других представительницах прекрасного пола, получивших от моих мальчиков простое определение – «тёлки»!).

Будучи сестрой старшего заводилы, самого быстрого мотогонщика и молодого наставника мальчиков-сирот – Сергея Воропаева – за три года научилась не только гонять на практически всех видах транспорта, но и многим другим нехорошим вещам.

Выражаться отборными матом, драться, быть в центре событий (а эта особенность характера у меня автоматически ассоциируется с «нехорошей»), безраздельно владеть вниманием трёх парней, которых Серый выделял среди своих воспитанников – не весь перечень моих недостатков!

Это были самые беззаботные и весёлые три года за всю мою жизнь!

Зарецкий Виктор, Макаров Антон, Ящеров Руслан. Трое парней были выходцами питерского сиротского приюта, младше от своего учителя физкультуры, коим работал мой Серёня, всего на пару лет.

Брат подружился с молодыми парнями, перетянув их в гоночный мир, чему уже взрослые мужчины, по истечении времени, оставались благодарны… даже после смерти брата.

Разве может кто-то из нас представить, что, в один миг, кроме его отражения в зеркале, из былой дружной и крепкой семьи в этом мире больше никого не останется?!

Я не представляла…

Потеряв родителей, полностью погрузившись в мир брата и найдя там защиту, захлопнув дверь в прошлое, несмотря на слишком юный возраст, я растерялась, оставшись одна. Четырнадцать лет – это отвратительный возраст для попадания в приют… хотя, о чём это я!? Попасть в приют, в любом возрасте – полное дерьмо!!!

Однако именно тогда я поняла, насколько эта перспектива ужасна.

Сейчас, разменяв третий десяток… фууу… нееее… лучше не так выразиться! Сейчас, когда мне исполнилось двадцать шесть, я могу заявить с твёрдой уверенностью: все трое – Руслан, Антон, Витя – каждый из них оказался самым настоящим другом брата, погибшего в одной из гонок.

И Макаров, и Ящеров, и Зарецкий знали, что значит «сиротский приют». Для них это не просто словосочетание слов, и то, что они, до сих пор непонятным для меня образом, смогли избавить от участи оставшегося без призора несовершеннолетнего – я никогда не забуду!

Именно Зарецкий сделал всё, чтобы оформить документы на моё максимально свободное существование во внезапно ставшей взрослой жизни, для окружающих банально оформив опекунство, «став» моим троюродным братом, чего априори быть не могло! Если объяснять по-простому: такое оформление документов называется «подлог», но моя благодарность от осознания этого факта становится лишь ещё больше!

Да, он разбил моё юное глупое куриное… ой! Простите… девичье сердце… Только даже это не умаляет его поступка!

«Зарецкий…» – произнесённая мысленно фамилия Виктора вызвала у меня на коже нервную дрожь.

Мой первый мужчина… и чего уж врать самой себе – единственная любовь! Двадцатилетний парень, осуждаемо рано, стал таковым в мои четырнадцать лет, естественно, тайно от ещё живого на тот момент брата.

Я всегда выглядела старше своего возраста, приобретя девичьи формы ещё в двенадцать лет, стоило прийти первым месячным.

Никогда не страдая отсутствием внимания со стороны противоположного пола, хотелось вникнуть в нюансы взрослой жизни так же сильно, как ребёнку стать «большим» – кто помнит свой пубертатный период – согласится… или хотя бы поймёт.

Зарецкий Витя, на мой взгляд, самый симпатичный из друзей Сергея, не мог ни привлечь моего внимания.

Моё сердце – сердце глупого маленького воробышка – выскакивало из груди, как только стритрейсер появлялся в пределах видимости!

Длинная крашеная чёлка, косуха с надписью на спине «Bad Boy», яркие зелёные глаза, молчаливый взгляд…

Внутренний трепет, возникающий вместе с румянцем всякий раз, стоило глазам Зарецкого остановить на мне этот его взгляд, толкал несовершеннолетнюю меня на глупые поступки.

Для малолетнего воспалённого «розовой» подростковой влюблённостью мозга вечеринка в честь дня рождения объекта воздыхания оказалась тем самым поводом, который виделся в свете неопытности наиболее оправданным для свершения смелого шага.

Взгляд Вити, вошедшего в свою комнату за какой-то чепухой и наткнувшегося на огромный красный бант – единственный элемент одежды моего костюма «Подарок с доставкой в номер», надо было видеть!

Я помню, как парень что-то строго мне выговаривал; помню момент, когда я, сильно набравшаяся для «храбрости», запнулась на ровном месте и повалилась прямо на именинника; помню проклинающий всё на свете горячий шёпот, по сути, взрослого парня; помню первый поцелуй, сладкий, отдающий немного лаймовым коктейлем, а вот самого «первого раза» не помню, хоть убей!

Говорят, лишение девственности – это малоприятная процедура, поэтому жаловаться на отсутствие воспоминаний не буду. Такие мысли выглядели бы совсем убого, а я хочу, чтобы вы поняли, что, даже повзрослев, я ни о чём не жалею!

Добрый молчун, красивый гонщик – его улыбка стоила миллион! Мускулистый… нет, не до безобразия огромный качок! Тело молодого высокого стритрейсера было поджарым, гибким, обманчиво обычным. Сильные руки, привыкшие к работе и тяжёлому труду парня, заработавшего деньги на свой спортбайк в должности грузчика, смогли поднять даже Янку – одноклассницу и такую же сироту, заменившую мне мою Ташу, когда жизнь в Питере немного вошла в привычную колею.

«Именно Яна вытирала мои слёзы на следующий день, когда я, стыдясь сама себя, тихо смылась из чужой постели, чувствуя себя последней шалавой».

Незаметно улыбнувшись, посмотрела в окно детской, отмирая на какое-то время и тут же проваливаясь в новые размышления.

Я до сих пор не понимала, почему Виктор, будучи таким правильным среди четвёрки друзей, не захотел делать вид, что «подарок» на день рождение ему привиделся! Это было бы так удобно!

Именно этим я пыталась заняться, изо всех сил изображая удивление, когда Зарецкий, на первом же слёте, которого я боялась, больше месяца избегая тусовки брата, незаметно подкрался сзади, резким движением утаскивая в тёмный проулок.

Его поцелуй, жадный и агрессивный, вызванный моим непонимающим взглядом и быстро хлопающими ресницами, превратили последующие полгода в сказку.

Да, тайный роман не позволял в полной мере прочувствовать весь спектр эмоций первой привязанности, но для неопытной влюблённой девушки – он был за гранью счастья… оборвавшись вместе с жизнью Серёжи.

Совершенно неожиданно оформив опеку на себя, Зарецкий прекратил любые отношения между нами, кроме «братско-сестринских», вмиг став тем серьёзным и хмурым парнем, вид которого я успела забыть за шесть месяцев.

Сколько во мне было обиды! Сколько подростковой несдержанности! Да я проклинала ту минуту, когда в голову Вити пришла эта придурочная идея!

«… лучше сиротский приют!» – Думала глупая дурочка, которой я на тот момент времени была, вытворяя такой перечень «неприятностей», что всё упомнить нереально!

По моей милости ответственному Вите, за семь лет совместного проживания с внезапно приобретённой обузой, пришлось пережить конкретный эмоциональный раздрай «папаши» или брата (называйте, как хотите!), однако его неизменная реакция укора на лице выбешивала похлеще… – «Мля! Да я не знаю даже, с чем сравнить то бешенство, которое накрывало меня всякий раз, когда вместо ора и наказаний я обозревала лёгкое покачивание головой и мягкое: «…принцесса, так нельзя…»

«Я так его любила!!!»

Это настоящая мука – жить с парнем, от одного вида которого сердце разрывается от тоски и уныния! Если бы не танцы и не Янка, развернувшая бизнес в сфере обслуживания и оформления корпоративных вечеринок, завязанных именно на танцевальных постановках, я бы сошла с ума!

Смотреть на фанаток «брата», забота которого была, словно насмешка, после того жёсткого разговора, в процессе которого Виктор впервые позволил себе повысить на меня голос, когда маленькая глупая я категорически отказалась прекращать «играть в любовь», как выразился сам «братец»!

Сейчас, став взрослой (хочется думать!), я поняла его мотивы…

«Чёрт!!! Да ни хрена я не поняла!!!» – Вызверилась про себя, зависнув на очередные несколько минут, вспоминая мою убогую жизнь, разглядывая плод любви Таши и Руслана, в душе радуясь, что пять лет назад не унесла в себе такой же «подарочек», как подруга, только,в моём случае, от липового «брата».

Празднование двадцати девятилетнего дня рождения Виктора (мои ошибки приобретают цикличность!) оказался одним из самых кошмарных событий в моей жизни, не стираемых из памяти, как бы я не старалась!

«Нет! А как бы вы отнеслись к такому?! Утащить меня после того, как я подарила Зарецкому охренительный спортивный байк!?! И для чего? Чтобы, простите за грубость, трахнуть якобы «сестрёнку», а на утро открыть глаза и сказать: «Прости, Лерочка… я не должен был так поступать… это настолько низко с моей стороны, что я пойму твою ненависть ко мне…» – это вообще нормально?!»

– У тебя сейчас искры из глаз посыплются, – хитро улыбнулась белобрысая, понимая меня без слов, – неужели Зарецкий, всё-таки, успевает к открытию мототрека?

– «Успевает», – перекривила Вику, и тут же нахмурилась. – А вот мы – не очень. Где эти два родителя? Почему ты сон Цветочка караулишь, Церберша блондинистая!?

Вика недовольно наморщила курносый носик, и я, усмехнувшись, отвернулась в сторону маленькой спящей Киры, посмотрев на которую почувствовала, как раздражение уходит в никуда, а нервная система нормализует процесс восприятия информации извне.

– «Мирятся»… что ж ты такая «тугодумка», Воропаева? Слушай, – деланно изобразила испуг эта стерва, – а ты уверенна, что твой «булкотряс» так уж безвреден для уровня IQ? А вдруг потряхивания задницей каким-то образом сбивают работу двух полушарий… я про мозг!

– Викуся… – прошипела, всегда заводясь с полуоборота, когда приходилось слышать критику в адрес излюбленного мною танцевального направления… выбор которого, кстати, стоял на первых позициях того самого перечня «неприятностей» для Зарецкого, – не беси меня! Я же могу и отомстить…Неужели за пять лет совместного проживания наодной съёмной квартире, ты так и не убедилась в моём нескончаемом воображении?!

Ташкевич-младшая вздрогнула, вспомнив что-то, и я не смогла удержаться от кровожадной улыбки, так же припоминая то время, пока мы жили в Голливуде, где проходила практика «светила» будущего микологии – Ташкевич Виктории Романовны, которую именно я «сбила с пути», окунув в мир искусства.

Я не могла поступить по-другому!

Услышав однажды, как Вика играет на фортепиано на одном из занятий беременной сестры-балерины, открывшей в Лос-Анджелесе небольшую студию, посмотрела на блондинку другими глазами.

Это было непередаваемо!!! Пальцы Ташкевич порхали по клавишам, исполняя одно из произведений Рахманинова, охватывая, казалось, весь инструмент справа-налево!

Занявшись постановкой клипов для оформления сайта уже расширившейся студии, я стала обращаться за советами в выборе музыки к девушке, постепенно увлекая Вику новым видом деятельность, которое было для девушки «хорошо забытым старым».

«Какая, к чёрту, микология?!» – Я до сих пор помню ту беседу с Ташей, переживающей за сдачу практики своей кузины…

– Да за каким хером Викусе вся эта «вирусня»?! – Выразилась привычно грубо, оставаясь такой же уличной девчонкой, несмотря на мягкое красивое прозвище «Принцесса стритрейсеров», которую мне дали сами парни.

– Тётя Марина меня убьёт! Вообще-то, если ты забыла, мы здесь, чтобы присматривать за малой!

– За какой именно? – бросив взгляд на кроватку с месячной Кирой, криво усмехнулась, замечая, как лицо русской персиянки пошло пятнами от пробуждающейся обиды.

– Хватит, Лера! Сколько можно лить из пустого в порожнее?! Если ты так хочешь вернуться в Питер… хочешь, чтобы об тебя в очередной раз вытерли ноги, новым ничего не значащим «перепихом» – пожалуйста! Но к Вике с музыкой и танцами больше не приставай! Я вообще не понимаю: ты малую терпеть не могла! Какая тебе разница, чем она занимается – микологией или музыкой?! Это наши семейные дела!

Последнее замечание задело, оставляя на душе неприятный осадок.

– Да потому что у неё талант!!! Да, Виктория ещё молодая, ей всё равно, чем маяться – ты права, но я, подумать не могла, что Вика тебе настолько безразлична! Посчитала естественным, что ты, как старшая сестра, дашь младшей совет… однако я послушаюсь тебя. Прости, что влезаю в ваши «семейные дела».

Укоризненный взгляд да пара колких реплик оказались достаточным прессом, чтобы Ташка почувствовала себя виноватой и решилась поговорить со своей тётей, а мне большего и не надо было!

Один разговор с опекуншей – и у меня стало на одного товарища по творчеству больше.

Сколько всего с Викой мы наваяли в нашем тандеме!

Композитор от Бога, Виктория стала потрясающим музыкантом. Её виртуозная игра не ограничивалась владением одного инструмента! Да, в основном Ташкевич играла на фортепиано, но заснятый для рождественской "love-story" клип, где мне еле удалось уговорить Вику сняться в главной роли, вынуждая блондинку не только играть на скрипке, но и сделать несколько па в завязке с танцевальным коллективом, не выпуская при этом музыкальный инструмент… Это было необыкновенно!

– Лера… да не переживай ты так… – Вика дотронулась до моей руки, ласково погладив локоть. – Ну… может, он не успеет на само открытие… рейсы имеют свойство задерживаться…

Прикрыв глаза, решила обойтись без грубости.

«Блин! Только переключилась на нейтральные мысли! Мало того, что всю ночь не спала, кувыркаясь, как идиотка с одного бока на другой, так ещё и удачную попытку забыть о существовании этого до приторности правильного «братца» накрыли медным тазом!»

– Ну, правда! Прошло пять лет! Ручаюсь, ты изменилась до неузнаваемости! Волосы перекрасила, оформилась, совсем не напоминая больше ту сопливую девочку-худышку! Ты уже не такая дура, какой была…

– Вика, сделай милость, заткнись! Между прочим, мне было столько лет, сколько тебе сейчас! Худышка?! Ты издеваешься?!

– Тише, Кирюху разбудишь! – Зашипела Виктория, когда черноволосая кроха хныкнула во сне.

– Она спит, как танк, не истери. Между прочим, мне «спасибо» скажи! Это я приучила Цветочка спать в шумной обстановке.

– Угу… – мрачно скуксилась Ташкевич, вспоминая трудные для нас годы, где постоянные репетиции и незапланированный её сестрой и моей подругой ребёнок объединились в целостный костяк крепкой женской дружбы, которой «якобы» не бывает, позволяя нам создать студию танца в Лос-Анджелесе, расширив танцевальную школу «DIVA», долевая часть которой разделялась на пятёрку танцовщиц, коими были мои подруги и я.

Кинув взгляд на часы, угрюмо нахмурила брови.

– Так дело не пойдёт! Надо что-то делать. Наше опоздание более чем чудовищно!

Через десять минут подъехало такси.

Плавно открыв дверцу транспорта, из жёлтой машины вышла ещё одна дива – Катерина в сопровождении самого очаровательного мальчика, которого я видела когда-нибудь в своей жизни.

– Смирнова, прости, что тебя отвлекла от прогулки с сыном…

– Успокойся, – улыбнулась бывшая приват-танцовщица, покинувшая наш бизнес семь лет назад ради маленького сокровища, сверкающего сейчас своими очаровательными ямочками в мою сторону, – я так рада тебя видеть!

– И я…

Пусть Катя была больше Янкиной подругой, но добрая и нежная Смирнова, теперь уже офисная секретарша, всегда оставалась в моей памяти, даже когда расстояние между нами растянулось практически через всю планету.

Вдоволь наобнимавшись, отстранились друг от друга.

– Твой голос по телефону был встревожен. Говори, зачем я так срочно тебе понадобилась?

– Кать, нам надо съездить на мероприятие… «Мотодром» открывается прямо сейчас, Янка уже несколько раз звонила. Я даже трубку боюсь брать. Представляю в каком она там бешенстве! Кира – дочка Ташика моего и Руслана – так не кстати заснула… покараулишь?

– Кхм-кхм… и Руслана? – В глазах Смирновой мелькнула какая-то странная эмоция, далёкая от ожидаемого удивления, что я на несколько секунд зависла, отвечая не сразу.

– Да. Ты же знаешь: мы без адреналина, как без пряников! А залёт от стритрейсера – это тот ещё драйв.

«Это был испуг!!!» – Теперь настал мой черёд изумляться.

Разглядывая забегавшие глаза Кати, проследила за её взглядом и зависла уже на более продолжительное время.

– Эээ… Кааать…

– Дима, проходи в дом. Показывай дорогу к нашей подопечной на сегодняшний вечер, мой шпион!

Я всегда знала, что ролевые детские игры – не мой профиль, но не особо испугалась, когда мальчик, радостно взвизгнув, помчался ко входу в новенький особняк Ящерова, в поисках дочери хозяина.

«Ладно… отвечать мне никто не собирается – это понятно, но стереть из моего аналитического мозга кое-какое подозрение, успевшее пустить корни, когда повторное разглядывание мальчика дало совершенно неожиданный вывод, не способен даже Всевышний!»

В гостиной, помимо Вики, нас ждала та самая парочка родителей, появление которых на открытии «Мотодрома» было необходимо так же, как моё или Виктории.

Руслан обнимал разомлевшую Ташку, а у меня сердце, впервые за долгое время, защемило от нежности.

Мои друзья смотрелись вместе так гармонично!

Один взгляд на их пару мог смутить даже самого «прожжённого» стороннего наблюдателя.

Сколько в их глазах было страсти, огня! Казалось, одно присутствие пары способно спалить к чертям собачьим не только эту гостиную, но и весь особняк.

После короткого приветствия, мы быстро распрощались с Катей, дёрнувшись от очередного звонка айфона в сторону выхода.

– Янка меня прикончит, – усмехнулся Ящер, явно даже не заморачиваясь по этому поводу.

«Истерика Яны – это фигня по сравнению с тем, что сегодня я опять увижусь с моим личным наказанием!»

– А… у тебя разве не «Феррари»? – Я вынырнула из своих мыслей, остановившись перед серой глянцевой «Инфинити».

– Лерка, – на меня посмотрели, как на дурочку, хотя я точно помню, что ещё вчера Руслан приезжал в аэропорт за мной и Кирой именно на «Феррари»! – У меня дочь! «Феррари» совсем не подходит для семейных поездок.

– Нууу, – подала голос Вика, пока лицо и шея Ташки приобретали яркий румянец, – «Инфинити» на минивэн тоже не тянет.

– Зайка, для минивэна надо над количеством малышей поработать, – не остался в долгу Ящеров, зная с детства, как вести себя с такими язвами, какой была моя блондинистая подруга.

«Бедный Ташик!» – Криво улыбнувшись, села на заднее сидение новенькой машины, ещё недавно стоявшей в салоне и не знавшей, какой ей достанется наглый хозяин! – «Все стритрейсеры такие… Зарецкий тоже наглый и высокомерный, только по отношению ко мне ограничивается тошнотворной заботой. Постоянная сдержанность со мной не позволяет ему быть самим собой!» – Сердце опять предательски сжалось.

– Ты волнуешься!? – Таша бросила взгляд назад, едва успев умоститься на пассажирском сидении рядом с нашим водителем, пока тот что-то интенсивно жал на телефоне. – Я уже и не вспомню, когда ты последний раз так волновалась перед своим выступлением!

Закусив губу, переглянулась с Викой, сидящей рядом со мной.

Говорить об истиной причине при Ящерове я не собиралась, поэтому, удовлетворившись простым кивком, мне оставалось только побледнеть, когда Руслан прервал наш мысленный диалог, «обрадовав» новостью:

– Всё хорошо. Открытие перенесли на вечер. Янка и Зверев отпустили нас. Мы едем встречать Зарецкого.

Таша сделала квадратные глаза.

Застыв с прямой спиной, вынудила её отвернуться, едва заметно мотнув головой.

Руки затряслись от охватившей меня паники. Горло перехватило, будто кто-то душил шею твёрдой рукой. Я не могла сделать вздоха!

Вика подвинулась ко мне ближе, когда «Инфинити» тронулась с места, бесшумно покатившись по узкой улочке. Пожатие тёплых пальцев оказали на меня странное воздействие.

Обычно молчаливая поддержка воспринималась положительно адекватными людьми, но, видимо, я к ним относилась либо с натяжкой, либо от слов «совсем нет».

Мне стало ещё горше. Я буквально каждой порой ощущала жалость к себе со стороны примолкнувших друзей, и это злило!

Дабы оправдать своё нежелание подобных касаний, стала рыться в сумочке, выискивая что-то. Неожиданно пришедшая идея помогла определиться с целью поиска.

Стиснув в руке айфон, нашла нужный контакт и стала живо набирать смс.

Угрозы сыпались из меня, как из рога Изобилия, всю дорогу, поэтому, когда «Инфинити» остановилась, доставив нашу четвёрку к конечной цели, я не сильно удивилась встречающему нас Антону, на чью голову обещала обрушить весь гнев небес, если эта рыжая падла не приедет и не заберёт меня с этой «утырочной» встречи!!!

– Макаров? – Брови Руслана взлетели вверх. – Ты кого-то встречаешь?

– Угу… – промямлил Антон, всем своим видом выражая крайнюю степень раздражения.

Изобразив изящным движением ноготка четвертование Рыжика за спиной Ящера, злобно прищурилась.

– Кого?

– Мне Лерка нужна.

Макаров – тот самый третий друг брата, младший среди троицы стритрейсеров, пусть и всего на пару месяцев (всё-таки, одноклассники!) – изобразил улыбку, больше похожую на оскал, явно переигрывая.

Я уже собиралась показать ещё одну пантомиму, как поняла, что на меня никто и не смотрит.

Макаров уставился на Вику с таким выражением лица, что даже мне, знающей парня вдоль и поперёк, хотелось развернуться на сто восемьдесят градусов, и драпать в сторону большого скопления людей! Да так, чтоб аж волосы назад!

«… и я ни хрена не утрирую!!!» – Озаботившись нарисовавшейся проблемой, недовольная подошла к «Комаро» Макарова и отобрала ключи у не ожидавшего «финт ушами» стритрейсера, переключая внимание на себя.

Антон набрал в грудь столько воздуха, что я стала морально готовиться к громоподобным возмущениям, крепко зажмуривая глаза.

Услышав лишь тихий свист, удивлённо распахнула очи, натыкаясь взглядом на Антона, улыбающегося кому-то за моей спиной.

«Мне кажется, что я превратилась в камень…» – затылок запекло от пристального внимания… ЕГО внимания! – «Живо… живо взяла себя в руки!» – Мотивировала себя, как могла, медленно поворачиваясь к собравшему внимание всех Зарецкому.

Мне всегда казалось, что я бойкая, сильная, но ни одно из подобных этим черт характера не помогло, когда, обернувшись, вместо вечно спокойного, сдержанного Рыча, которого вывести на эмоции удавалось только мне, увидела счастливое лицо Виктора, держащего за руку какую-то девку!!!

Я забыла, как дышать, разглядывая льнущую к МОЕМУ «брату» сучку.

«Я – грубая?! Да в жопу оно пошло!!!» – От кипевших внутри меня страстей, левое веко стало привычно подёргивать, благо незаметно для окружающих меня людей!

Когда процедура «братания» вступила в свои права, знаете, что меня возмутило больше всего?

Во-первых, эта брюнетистая… ммм… девушка рассматривала нас, как что-то… мля! Даже сравнение подобрать не могу, чтобы моё бешенство в ваших глазах стало более чем оправданным! Представьте: вы сидите в клубе со своим охренительно-красивым парнем, и тут подваливает «крысавица» и садится на ваши колени, будто вы и есть тот самый счастливый стул, который поможет сучке залезть вашему парню в штаны! Да!!! Лучшего сравнения и не придумаешь!

Заметьте – это только «Во-первых»!

«Во-вторых» сразило меня наповал, воскрешая все пубертатные нигилистические замашки. Кажется, у меня даже сердце биться перестало, когда Витя повернулся к нам, подарив улыбку своей дебильной спутнице, а потом посмотрел на меня, разглядывая довольно странно, будто видит в первый раз, и разродился ещё более дебильным, чем его подружка, вопросом:

– Макаров, если с Русланом всё было изначально понятно, то ты меня сейчас удивил! У тебя девушка!!! Представишь?

Сложно сказать, кто по степени «охреневания» получил первый приз за тот «бздынь», который выбивает кувалдой на силомере самый сильный, но то, что наши глазницы находились на последней стадии истерии, боясь потерять «родные глазки» – вообще не обсуждается!

– Пф… – вырвавшийся у Вики всхлип повлёк за собой взрывную волну хохота, оставляя нетронутыми лишь вновь прилетевших.

– Рычик, – выдавила я, вытирая уголки глаз, с каким-то злорадным удовольствием отмечая внезапное появление бледности на лице Зарецкого, – тебе в Японии лоботомию палочками делали, что ли? Неужели я настолько изменилась?

– Леееерааа…

Мы смотрели друг на друга, казалось, вечность, прежде чем наступило «в-третьих».

– Дааа, Витя, совсем ты заработался, – улыбнулся Ящеров, притянув к себе Ташку. – Лучше свою спутницу представь.

Сейчас будет «в-третьих»!!!

– Эм… да… Карина, это мои друзья: Антон, Руслан, его девушка – Наташа, эмм… Наташина сестра – Вика… это Лера…

«Кто подумал, что я обиделась на «ЭТО» – глубоко ошибся!»

– Ребята… это Карина – моя сестра…

– …!!! – Не знаю, чья это реплика.

«Сука! Да меня бросили дважды!!!» – пронеслось в моей голове, прежде чем я натянула на себя улыбку, заставляя лицо чуть ли не треснуть от усердия.

– Раз процедура знакомства завершена, предлагаю выдвигаться в Озерки, на встречу с Дементьевой и Зверевым. Не хочется быть кокнутой в расцвете лет… мой жених опечалится столь трагичным известием. Антон, Таша, Вика – вы со мной!

– Откуда появляются стервы? – Спросил Тоша, едва его задница опустилась на соседнее с водительским сиденье, пока девочки, притихшие и нервные, старательно делали вид, что их не существует.

– Откуда надо, придурок!

Рванув с места, пролетела мимо Зарецкого, взгляд которого был уже не столь счастливым, как пять минут назад!

Глава 2. Если мужчина назвал тебя СУКОЙ, значит, ты все правильно сделала!

– Ничего не хочешь объяснить? – Остановила меня Вика, когда до выхода на трек оставалась пара минут.

Как только «Комаро» доставил нас в Озерки, по дороге к которым я раздала друзьям чёткий инструктаж, моя воля и решительность была в полном порядке. Передо мной стоял чёткий план, осуществить который я собиралась в течение недели.

Майклу, мысль о котором возникла совершенно спонтанно, я позвонила сразу же, приглашая погостить в России, уверенная, что американец не будет против такого предложения.

Я не ошиблась.

Единственное, что, возможно, я сделала неправильно – сразу предупредила о задуманном фарсе, попросив помощи у Стенли, чётко обговорив необходимую от парня услугу. Как бы там ни было, а мне претило столь наглое использование человека, тем более вслепую! Какой бы сукой я ни была в глазах общества, всё же предпочитаю обговаривать детали подобного «предприятия» заведомо до его осуществления, раскрывая карты всем «героям трагикомедии, чьи чувства могут пострадать. Эти взбрыки «заигравшихся помощников» ни одному идейному вдохновителю бочку мёда перегадили!

«Не хватало ещё, чтобы весь мой фарс превратился в «пшик»!

– Конкретней, Виктория.

– Лера, мне это всё не нравится! Вы с Наташкой, как две дуры! Та пять лет провалындалась с ребёнком на чужбине, изображая независимую, гордую… имбицилку, и ты туда же?!

Внезапное уныние вылезло наружу, давая трещину ширме, которой я так удачно прикрылась.

– Нет, Вика. Я – «не туда же». Я – намного дальше. Таша молчала в тряпочку, дожидаясь от своего «принца» того самого первого шага, которого ждут многие представительницы прекрасного пола. Знаешь, всегда ругая её, сейчас поняла, что логика в её стратегии, пусть интуитивной, но всё же стратегии, определённо есть. – Грустно вздохнув, продолжила, – я – лошара, Викуся. Разложилась перед «братцем», позволила ему использовать своё тело… дважды! После чего ещё прослушала монолог о том, какая я распрекрасная и как сильно имею право обидеться… он ведь мне даже ни разу не позвонил! Руслан наяривал Ташке, пока ты не оглушила его бредовой причиной нашего присутствия в самолёте! Но звонил же!!! А Витя… ни разу, понимаешь?

– Лера…

– Ты не думай, что я себя жалею! Ничего подобного! Я сама виновата, что терпела всё это дерьмо, с четырнадцати лет привечая его тёлок в нашей квартире, купленной на совместные сбережения, между прочим! Но эту расфуфыренную козу терпеть не собираюсь! Чтоб я сдохла, если она его сестра! Ты видела глаза этой сучки?! Да она же еле отлипла от него, нехотя «дозволяя» Русику и Антону обнять Рыча!

– Так! Остановись! Зачем я вообще спросила, – прошептала Вика скорее самой себе, хмуро сдвинув брови, задумчиво покусывая губу, пока её взгляд метался от одной колонны к другой, стоящей по краям выхода на сцену, сооружённую специально на линии старта. – Яна меня убьёт… но ведь основная часть открытия прошла? Ничего такого нет. Сегодняшнее выступление и так было слишком сдержанным…

– Хватит бормотать себе под нос. Что ты задумала? – Не могла ни спросить, разглядывая все признаки рождения идеи.

– Задумала в очередной раз доказать тебе, что, как подруга, превосхожу всех твоих див!

Вика выскочила в гримёрную, которой стала вторая комнатка нашего шатра, а я пыталась сдержать улыбку, давно считая Вику лучшей.

Да, Таша, Яна, Катя всегда были отличными подругами, напарницами по танцам, палочками-выручалочками, но Вика… Вика для моего сердца воспринималась ни как подруга… Вика – сестра! Родная белобрысая бестия, соратница во всём, в чём я хотела бы поучаствовать, но сама никогда не решалась. Вика – то спиртное, с которым море по колено!

Именно сейчас это происходило.

Передо мной разворачивалась картина настоящих манипуляций с труппой танцоров студии «DIVA», которыми Вика, словно жонглировала, озвучивая задуманный ею бедлам. Самое удивительное, что молодняку, набранному Янкой, с молчаливым удивлением слушающей Викины указания у стены, не вмешиваясь, нравилось всё, что задумал мой Бельчонок.

– Вика, я люблю тебя… – шепнула тихо, застёгивая лиф с шипами, выбранный Ташкевич.

– Пф! Рада, что до тебя дошло, – кривая ухмылочка, знакомая с детства в исполнении стритрейсеров, невероятно шла Бельчонку.

– Вик, а ты заметила, что Рыжик как-то особенно на тебя реагирует? – Осторожно начала расспрашивать подругу, и тут же нахмурилась, разглядывая её колготки в сетку, всё это время спрятанные под кожаными штанами. – Эээ… я сомневаюсь, что тверк в сетке – это правильное решение. Выражение глаз Макарова даже меня напугал.

– Я тоже, – подмигнула Вика, задорно хихикнув. – Пошли. Косуху только скинь. Ты говорила, что татухи всегда твоего «правильного» раздражали… пусть любуется! А прикинь, эта Карина, и правда, сестра Рыча!?

Я недовольно свела брови, ещё недавно подведённые Яночкой.

– И что?

– Золовку злишь… опасно это.

– Иди ты в…

– Куда?

– В…выступать! Слышишь? Дементьева нас уже объявляет.

На ширмой, действительно был слышен Янкин голос, поздравлявший победителя автогонки, которым к моему изумлению стал Зарецкий.

– Откуда у него… он же… – я растерялась.

– Ящеров, хоть и пригнал мотоцикл, не будет принимать участие в мотогонке, – улыбаясь, поставила меня в известность подруга. – Думаю, победа в двух заездах – это перебор для Зарецкого… насколько я понимаю, Антон и Андрей Зверев тоже на машинах были?

«Её улыбка заразна!» – Сделала я вывод, расплываясь от восторга. – «Вика – лучшее, что со мной произошло за эти пять лет на чужбине!!! Невероятно! Ведь мы раньше были чуть ли не врагами!»

– Ты права, Бельчонок, – Ташкевич привычно сморщила носик, – не дадим «братцу» праздновать победу в мотогонках! Никто девочкам участвовать в заезде не запрещал!

Вика засмеялась:

– Ага. Сейчас встряхнём твоё IQ, и отожмём байк у Русика. Если будет артачиться, Ташку подключим.

– … я люблю тебя…

– Было.

– Тогда давай поцелую!

– Фу! I am a straight girl! Не приставай!

– Ну, дай! – Стала дурачиться, пытаясь чмокнуть изворачивающуюся Ташкевич в губы.

Занавеска колыхнулась, и в комнату вошли пятеро танцоров: одна девушка и четыре парня, которым выпала честь играть владельцев «Мотодрома» в нашем номере.

– Воу-воу, полегче!

– Не завидуй, Максик. Маркер нашёл? – Довольная, что «чмок», всё-таки, удался, посмотрела на того, кому не повезло стать «Зарецким».

– Да. И маркер, и фонарик. Только скажи, за каким…

– Захлопнись. Молча постой, мне надо послание на тебе оставить.

Выхватив ультрафиолетовые принадлежности, поставила танцора на колени одной подножкой, придерживая, чтобы парень не повалился на асфальт, и ртом открыла маркер, оставив колпачок в губах.

– Лера… всегда хотел тебе сказать… – у парня глаза горели возбуждением.

– Да что тут говорить, пацик?! – Подал голос тот, который «Антон», – У меня самого штаны задымились!

–Цыц! Королеву БДСМ отвлекать чревато!

Не обращая внимания на масляные взгляды и язвительную реплику Виктории, красивым росчерком, прямо на лбу Максима, оставила для некоторых чёткое заявление, оформив его в трёх словах.

– Следующий!

Сделав надпись остальным, с разницей в содержании, проверила фонариком эффект. Теперь у трёх парней светилось имя изображаемого ими стритрейсера… кроме «Зарецкого».

– Прикольно, – снова хихикнула Ташкевич, рассматривая лоб Максика. – Твой «правильный» сердиться не будет? Почему его Рычом прозвали?

Я лишь злорадно засмеялась:

– Скоро узнаем. Главное, чтобы подсветка с лампами, действительно, оказались с ультрафиолетом!

– ВСТРЕЧАЙТЕ…

– Вовремя. Мальчики, танцуйте как можно брутальнее, а то знаю я эту моду на каблуки… Стритрейсеры не оценят.

– Говоря: «не оценят», Вика подразумевает: «морду набьют», – согласилась я с предупреждением подруги, пару раз подпрыгнув на месте и встряхивая руками, таким образом, скидывая с себя напряжение. – Удачи, мальчики.

Янкина новенькая ученица молчала, настраиваясь на скорый выход, даже не вслушиваясь в наш разговор.

– Удачи и нам, – скисла Вика, как только мы остались втроём.

Я знала, насколько Вика не любит танцевать на публику, поэтому её решение, да и сама задумка были бесценны. Моя благодарность не знала границ.

Заиграла песня «Весел и пьян» Luxsora, символичная для стритрейсеров и меня.

Публика засмеялась, встречая парней-танцоров громоподобными аплодисментами, что говорило об ультрафиолетовом оборудовании.

«УРА!» – Хотелось пищать от восторга, а это очень мешало сосредоточиться, поэтому пришлось откинуть его в сторону, удивляясь, что уже заиграл припев.

Я ликовала. Пусть мне за мою выходку, возможно, прилетит нечто, сродни коллапсу, но я должна дать понять этой… Карине, что Зарецкий мой. «Брат», «опекун», «любовник» – не важно! Виктор – МОЙ!

Ташкевич нервно выдохнула, готовая к нашей части.

– Спасибо, – одними губами прошептала я, выходя на второй куплет, где Luxsor пел: «Мне так легко дышать…», а по обе стороны от меня шли Вика и новенькая Дементьевой.

Лбы светились!

Мне кажется, тверк ещё никогда не исполнялся мною с таким восторгом и самоотдачей!!!

Двигаясь в огромном круге зрителей, сидящих полукругом, словно в амфитеатре и подпевающих Люксору: «О-о-о… весел и пьян!», наблюдала за другим полукругом, где стояли участники, как авто, так и мотогонок.

Зарецкий, в очках, обнимая свою Карину, улыбался… пока мы не вышли.

За то время, пока я тверкала с девочками возле ненастоящих стритрейсеров, Виктор успел выговорить что-то своей новой сестре, оставить её на попечении Рыжего и Зверева, челюсть которого так и продолжала оставаться открытой, вернуться, залезть на одну из тачек, по-видимому, той, на которой он выиграл заезд, и сесть на капот, почему-то с улыбкой досматривая номер.

Делая движения на автомате, была крайне раздражена.

«Такого не должно было быть! Он всегда орал на меня, когда я выставляла на всеобщее обозрение его личную жизнь! Что происходит?!»

Концовка оказалась неожиданной даже для тех, кто был в курсе моей выходки.

Вместо того чтобы поцеловать Максика, на лбу которого красовалась надпись: «это МОЙ брат!!!», я достала маркер и дописала к местоимению частицу «НЕ», подсветив фонариком без того заметное исправление.

Музыка утихла, и зрители взревели, показывая, насколько наш номер понравился.

– ДА! – Закричала Дементьева в микрофон, подняв кулак вверх. – Принцесса стритрейсеров вернулась из Голливуда, ребята!

Вика двинулась в сторону Руслана, который стоял, полусидя, опёршись на свой байк, не выпуская, при этом, Ташку из объятий.

– Многому янки научили тебя? – Подошла ко мне Дементьева, подставляя микрофон для ответа.

– Решила интервью взять? – Усмехнулась я, заражая публику такими же усмешками, внутренне напрягаясь.

Мой взгляд был приклеен к Ящерову, которого сейчас тиранила Вика, уговаривая дать мне покататься на его тёмно-фиолетовой любимице.

– Почему бы и нет? ВАМ ИНТЕРЕСНО УЗНАТЬ? – Обратилась Дементьева к любителям экстрима, подначивая публику на открытый интерес.

– ДАААА!!!

– Отвечайте, Ваше Высочество… народ хочет знать!

«Он кивнул!!!»

– Для вас, мои дорогие, даже спеть готова, – стараясь сдерживать животный восторг внутри себя, я ликовала, – только демонстрация навыков так и осталась лучшим подтверждением слов! Я, как и раньше, приму участие в мотогонках!

– ДА!

Яна убрала микрофон от своих губ, и едко заметила:

– Ты в своём репертуаре…

– А то!

Дементьева стала перечислять фамилии других участников кольцевой гонки, а я медленным шагом двинулась на линию старта, куда Ящеров выкатил свой байк, разглядывая меня ледяным взглядом.

– Девушка, вы верите в любовь с первым встречным? – Спросил парень их толпы, стоящий за заграждением.

– Если только у него почки отбиты! – Прорычали прямо возле моего уха. Я чуть не кинулась бежать, вовремя себя одёрнув. Сердце ускорило работу, после выброса адреналина. – Тебя подрихтовать?

Не вслушиваясь в лепет молодого парня, практически мальчика, Виктор схватил меня за локоть, вынуждая продолжать движение.

– Всё никак не уймёшься, Валерия?

– Рычик, чего ты такой нервный?

– Это показательное выступление из-за того, что я тебя не узнал?

– Пф! Много чести! Просто, по привычке, напомнила тебе о наших «родственных» отношениях. Правда, сначала хотела Максика чмокнуть, а потом передумала.

– Хм… Куда чмокнуть? – Деловито поинтересовался стритрейсер, практически сопроводив меня к транспорту, скалясь идеально ровными зубами.

Самодовольная ухмылка Зарецкого подняла во мне волну раздражения:

– … в член!

Оставив за спиной застывшего на месте «брата», приблизилась к Ящерову.

– Спасибо, Русик.

– Поцарапаешь – убью!

– Спасибо…

Руслан ушёл, нервно оглядываясь, и такое отношение друга к своему первому байку, было мне более чем знакомо! Свою розовую прелесть, с которой мне пришлось расстаться, чтобы купить Зарецкому спортивный мотоцикл на то дурацкое день рождения, я берегла, как зеницу ока! Продажа «Princesses» – была тяжёлым кадром в моей фильмографии, но самое главное – бесполезным!

– Штаны натянуть на свои ляжки не желаешь? – Подкатил Зарецкий, останавливаясь в десяти сантиметрах от байка Ящерова, представляя реальную угрозу для появления на нём царапин.

– Мне уже есть восемнадцать, котик. Иди у младшенькой сестрёнки спроси.

– Карина в платье. Ты… ты ревнуешь, что ли?

Перестав «моргать» ближним-дальним светом, проверяя стопари, перевела внимание на Зарецкого.

– Витя, я про лоботомию не шутила, интересуясь твоим здоровьем, а ты, кстати, так и не ответил на мой вопрос!

– Кому мне было ответить? Ты унеслась, как на пожар, наговорив всякой фигни про воображаемого жениха…

– Майкл – не фигня, зая, – деланно возмутилась я, упоминая всех зверюшек, так раздражающих Рыча. – Но переубеждать тебя в его существовании не собираюсь. К чему трёп?! Мы же семья… В субботу Мишенька прилетит, познакомлю вас. Всё-таки, ты исполняешь роль моего «брата»…

– Уже нет.

Теперь удивившись по-настоящему, пыталась не показать своего изумления, обиженно надув губы:

– Какие вы – мужчины – не постоянные! Раньше думала, что хоть сестрой тебе останусь, раз брать в девушки не хочешь… дааа… гусары нынче не те!

– Не надо переворачивать! Ты всегда была для меня сестрой Серого, Валерия, была слишком мала… А потом я взял ответственность за тебя! Это было бы…

– Фу! Избавь меня от эмоциональных признаний. «Слишком мала»?! Серьёзно? Трахнуть сестру друга в четырнадцать…

– Я был пьян!

– Собираешься свой спермотоксикоз скинуть на алкоголь?! То есть, последующие полгода ты драл меня везде, где видел, будучи в подпитии?! Спустя десять лет тоже?!

– Не собираюсь! Ты…

– ПРИГОТОВИЛИСЬ!!!

Вздрогнув, огляделись, позабыв, где находимся.

Всё это время даже шум был мне не слышен, так я сконцентрировалась на любимом голосе.

В носу закололо от обиды, но будь я проклята, если начну реветь при таком количестве народа!

Злость зудела под кожей. Хотелось, совершенно по-мужски, набить кому-нибудь морду.

«Мальчишеское воспитание плохо на мне отразилось!» – Стиснув зубы, газанула, удерживая байк на тормозе. – «Пьян, значит!? Вот козёл!!!»

– Нам надо поговорить в спокойной обстановке.

– Мне не интересно! С Кариной своей разговаривай!

– Чего ты на неё так взъелась, принцесса? – Казалось бы, вопрос задан с возмущением, но довольная рожа «братца» просто до безобразия убеждала меня в обратном.

«Да он в восторге от моего бешенства!!!»

Хотелось взять себя в руки, ответить что-нибудь остроумное и язвительное, однако эмоции зашкаливали, особенно, когда Витя решил вдаться в подробности:

– Сегодня я определю девочку в своей спальне на ночь, и буду ждать тебя в зале. Давно пора нормально поговор…

– В жопу пошёл!

Скрипнув зубами от ярости, приготовилась услышать нечто, вроде «ай-ай-ай, какая нехорошая!» или «так выражаться девочкам нельзя, принцесса!», и охренела:

– Если только в твою.

– МАРШ!

Девушка кинула шарф, и все участники, во главе с Зарецким, рванули с места, оставляя меня, хлопающую ресницами, разглядывать стартер гёрл, взявшуюся непонятно откуда.

– Лера! Отмирай! Хочешь исполнять желание победителя?! Хотя бы предпоследней приди!

Рванув с места, пыталась прийти в себя, как можно быстрее, молясь, чтобы первое место взял кто угодно, но не Рыч… тем более после такого… такой угрозы, что ли.

Я ничего не понимала. Только недавно Зарецкий говорил, что был пьян в момент моей дефлорации, и я всегда оставалась для него лишь сестрой друга… нёс привычный монолог про ответственность… а теперь хочет… в зад меня от…

– Что за хрень?!!

Стартовала я не последней, внутренне, как и каждая девушка, надумав себе чёрте что, пока финишировала к уже пересёкшим черту участникам, поздравляющим Виктора.

Самое дебильное, что радость сердца, поверившего брошенной, как кость собаке, надежде, заражала всё сильнее и сильнее, пусть не до конца и медленно, но всё же стирая застарелую обиду и боль.

Всё встало на свои места, когда Виктор увидел меня, широко улыбнулся и…

«… извинился, мля!!!»

– Прости, принцесса, что нарочно тебя разозлил. – Лицо Зарецкого, преисполненное жалости и стыда, оказало на меня воздействие ванны со льдом. – Не мог я, как истинный патриот, позволить твоим навыкам, приобретённым у американских стритрейсеров, взять верх над нашими!

«*Тут мои мысли испещрены жёстким уличным отборным матом, которые Вам, хорошим девочкам и мальчикам, нельзя читать!!!*»

– Все мои навыки, Зарецкий, принадлежат родной земелюшке, поэтому оставь свои оправдания для другой сестрёнки. Глянь, как торопится тебя поздравить!

Карина подбежала к Вите, игнорируя смех парней-участников и мой, словно мы – пустое место.

– Папа был прав, – счастливо улыбнулось «солнышко», заглядывая в глаза Вити с каким-то маниакальным восхищением, – ты такой быстрый!

Зарецкий нахмурился, напрягаясь всем телом, а я лихорадочно вспоминала лицо его отца, приезжавшего на нашу квартиру, когда мне было лет семнадцать. Скандал был грандиозный. Я впервые видела Витю в бешенстве.

«Да и кто будет осуждать парня за тот выброс ярости?!»

Мужчина, бросивший мальчика с матерью-алкоголичкой, пусть не вписанный в свидетельство о рождении, но точно знающий после проведения теста, что Витя его сын, не вызывал у меня жалости! Тот фонарь для подсветки, который поставил Рыч своему папаше – это малая толика заслуженной «благодарности»!

«Значит, она, всё-таки, сестрица». – Я не знала даже, чего во мне было больше: досады или мрачного удовлетворения, но о радости речи вообще не шло.

Столько свалилось за один день на мою голову! Я почувствовала вселенскую усталость.

«Надо всё обдумать и перетереть, как следует. Ночевать останусь у Зверева. Не нравится мне это «придёшь» и «поговорить»!

Развернувшись, хотела незаметно удалиться, как услышала окрик Виктора:

– Воропаева!

– Чего тебе?

– С тебя желание!

– Я не последняя, малыш, так что выбирай другую крёстную фею.

– Думаю, парни будут не против, если именно ты вернёшь обязательную плату победителю.

– Да мне плевать, кто там среди вас «против», а кто – «за»! Условия нельзя менять после финиша!

– Смена конкретно этого условия была ДО старта, принцесса. Никто же не знал, что Ваше Высочество станет участвовать в заезде, поэтому не предупредили. Так что… – Зарецкий лениво пожал плечами, пока парни старательно избегали моего прямого возмущённого взгляда, а сестра номер два испепеляла своим взглядом.

Однако пламя ярости, бурлящее во мне, не нуждалось в подпитке со стороны.

– А на воротник тебе ничего не накинуть?

– Такая опция не доступна девочкам, «малыш», – смеющиеся зелёные глаза гипнотизировали своей притягательностью, но раздражение взяло своё, когда мне вернули моё же обращение.

– Жениха своего попрошу об услуге, – скривилась, отворачиваясь от злобно прищуренных глаз единственного, кого хотела бы видеть в роли мужа, прочитав по его губам «сучка». Настроение стало подниматься в гору. – Как только приедет – обращайся!

– Воропаева! – Опять рыкнул Зарецкий, стоило мне сделать пару шагов в направлении бледной Вики.

– Да что тебе?!

– Сегодня ночуешь дома!!! Это моё желание, и твой долг, как выбранной проигравшей, исполнить его!

«Вот же гад! Да откуда он знает, что я живу не в нашей квартире, вернувшись в родной Питер?!» – взбеленилась внутри, зыркнув в сторону Андрея, друга Ящерова, в особняке которого я сейчас обитала. – «Всё ясно!»

Пнув колесо Зверевской «Maserati», зловеще улыбнулась, делая шаг к Витькиному, подаренному мною же, «Доджику».

– Только попробуй, принцесска, – пропел Зарецкий, приобняв свою… Карину.

Честно говоря, я не собиралась вести себя, как озлобленная малолетка, но эта реплика…

«Примерно так себя чувствуешь, когда уже собралась выходить из комнаты, а какая-нибудь падла говорит тебе: «Дверь открыла, и пошла вон отсюда!» – Здравомыслием во мне сейчас и не пахло.

Пнув ногой «Додж», из-за которого моя «Princesses» потеряна навсегда, по моей же глупости, испытала первое за вечер удовлетворение, пусть и мрачное, наблюдая, как байк заваливается на бок.

– Вот сука! Мало я тебя по бантикам шлёпал!

Резко повернувшись, заметила жгучий взгляд «братца», разглядывающего две симметричные тату на моих ногах, набитые прямо под ягодицами. Шорты для тверка, даже в наступивших сумерках, выгодно выделяли бантики… бантики, которые значили для меня двойной провал в выборе не того получателя подарка.

– Обязательно предупреди Майкла, когда будешь знакомиться с моим парнем! Пусть твою воспитательную эстафету подхватывает.

– Я пока и сам в состоянии!

Показав средний палец, похолодела от жуткого страха, вызванного решительной походкой уже взрослого мужчины, чашу терпения которого я, похоже, только что перевернула.

Кинувшись в сторону Вики, взвизгнула:

– Я тебе не сестра, Витюша, так что уйми своё состояние… или хотя бы направь на другой объект внимания!

– Стой, зараза!

– Ага! ЩАЗ прям! Я – не твой половой агрегат, чтобы по стойке смирно вскакивать, как только команду услыхала!

Наблюдатели, уже не стесняясь, хохотали, кто – согнувшись, кто – привалившись к плечу соседа. Только Карина недовольно покусывала губы, сжимая кулаки.

Я, как могла, лавировала между байками, практически оказавшись возле спасительного мотоцикла Ящерова, когда меня чуть не схватили за руку. Только быстрая реакция и стоящий между нами фиолетовый байк не позволили Зарецкому насладиться победой.

Готовая бросить ещё одну шпильку, вздрогнула, когда Руслан возле меня взревел, гаркнув:

– А ну, успокоились!!! Устроили тут подростковые выходки! Расходимся! У меня дочка дома с незнакомой женщиной! Янка, заканчивай этот слёт!

Народ хохотал, когда меня, бледную, заметившую царапину на «Фиалке», оставленную косухой Рыча, подтолкнули в сторону «Инфинити».

Желания «оставить за собой последнее слово» больше не наблюдалось!

– Я не понял! Какая ещё дочка? – Недоумённо приподнял брови Зарецкий, повернувшись к Руслану.

Что ответил Ящер, я не знаю. Дверь захлопнулась, впуская Бельчонка и Ташку, смотрящих на меня с неодобрением.

– Что?!

– Зачем ты его вывела из себя?

– Само получилось, – буркнула, отвернувшись в сторону огромного здания «Мотодрома» – многофункционального развлекательного центра, пятая часть которого принадлежала мне.

«А это вариант! Не пора ли побыть бизнес-вумен?! Поиграть в «офисную леди», учитывая завтрашний совет и доклад Зарецкого о подписанном контракте с японцами…»

– Мне не нравится твоя ухмылка!

– Вика, расслабься. Я буду паинькой, клянусь! Веришь? Я даже желание этого неадеквата исполню.

– Это плохая идея, – подала голос Таша, сурово сверля меня взглядом.

– Я знаю, но нарушение обещания для стритрейсера – это потеря уважения и статуса.

– Ты не стритрейсер.

– Да… я – их принцесса.

Видимо, на моём лице было написано такое количество надменности, что ни Вика, ни Таша отговаривать меня не стали, примолкнув до самого дома, стоило Ящерову сесть в машину, вцепившись в руль, словно желая тот оторвать.

Когда мы остановились возле особняка Зверева, Руслан кинул взгляд на рядом сидящую Ташу и прохрипел:

– Неделя.

– Мы договаривались на месяц! Это вообще-то ненормально – жениться так сходу. Я ещё и Киру должна мягко подвести к этой новости!

– Две недели – и это моё последнее слово. Твоя подружка поцарапала мой байк.

– Неправда! Это Рыч!

– По*уй! Вы, два дебила, меня лет десять выводите на эмоции! Я сейчас сдерживаюсь только потому, что перспектива свадьбы затмевает обиду за повреждения «Фиалочки» неимоверной радостью.

– Рус, у тебя какой-то фетиш на цветочки? – Хихикнула Ташкевич-младшая.

– Вика, заткнись, а то я твой номерок Макарову дам. Он у меня полчаса его вымогал.

– Поняла – молчу!

– Теперь ты! – Я напряглась, попав в омут чёрных глаз полуперса. – Собирай свои манатки, через пятнадцать минут за тобой заеду, отвезу на Зеленогорскую! Не знаю, как Рыч мог предвидеть твою выходку с участием, но условия, действительно, поменялись ещё до начала гонки.

Руслан хотел что-то ещё добавить, но я его перебила:

– Фразы «ты – избранная», сказанной страшным таинственным голосом не хватает!

«Мля… перегнула палку!»

– Пятнадцать минут! – Прорычал Ящеров, применяя страшный голос без всякой таинственности.

– Спокойной ночи, – выпучила глаза Вика, всем своим видом выражая сочувствие моей глупости.

– Да как скажешь, Бельчонок.

Выбравшись на свежий воздух, остановилась, провожая взглядом «Инфинити», взвизгнувшую от резкого старта.

Глубоко вздохнув, подняла голову в ночное небо.

«Если они думают, что ночь в собственном доме – тихий ужас для меня – сильно ошибаются! Мы ещё посмотрим, кто кого!»

Позже, когда вещи были собраны, и Ящеров доставил меня к порогу родного подъезда, я пересмотрела свои приоритеты, испытывая трепет, причём совсем не негативного свойства.

Сколько простояла возле подъезда – не знаю, но, когда часы показывали половину одиннадцатого, решительно двинулась в сторону лифтов, один из которых в момент доставил меня на нужный этаж.

Надеясь на удачу, открыла своим ключом входную чёрную дверь, протиснулась в просторную прихожую, и, раздеваясь на ходу, бесшумно прокралась в свою комнату, тут же закрывая дверь на ключ, во избежание внезапных гостей, так сказать.

Свет включать не стала, поэтому заорала, как резаная, когда на своей подушке обнаружила волосатую голову сестры number two.

Так, по очереди крича друг на друга, и слушая ругательства Зарецкого за дверью, мы с Кариной постепенно затихли, успокаиваясь, пока одновременно в голос не зашипели:

– Совсем охренела!!!

Девушка включила МОЙ светильник, злобно уставившись наглючими голубыми глазами, совсем не похожими на зелёные – Виктора, разглядывая меня с неким превосходством:

– Выскочка! Неблагодарна шалава!

– Эу! Тебе, Каштанка, волосюшки проредить на башке твоей безмозглой? Ты как со старшими разговариваешь?!

– Бессовестная! Как тебе не стыдно выставлять Витю на посмешище?

Поднявшись с кровати, усмехнулась, понимая, что мои угрозы никто не слушает.

– Видимо, ты речь полночи готовила, поэтому, зайка, извини, что я говорю, когда ты меня перебиваешь.

– Да ты… да ты…

– Не спеши, подумай, – подняла руку, деланно испугавшись за словарный запас брюнетки, пристальнее разглядывая её и задаваясь вопросом – есть ли ей восемнадцать? – Я пока неугомонному братцу открою.

Зарецкий вошёл сразу, как только услышал щелчок. Пришлось отскочить в сторону, чтобы по носу дверью не прилетело.

– Всё нормально, brer. Над девочкой надругаться не успела, твоя миссия выполнена, супермен!

– Лера, – устало выдохнул Витя, проводя рукой по лицу, – ты когда-нибудь бываешь серьёзной?

– Рада, что ты спросил! Какого хера эта цыпа делает в моей койке?! Ты вообще озверел???

– Мы ждали тебя до…

– Мне фиолетово! – Только сейчас, заметив, что на Зарецком ничего, кроме пижамных штанов нет, почувствовала, как задрожали руки. – Мы поступим так: сию минуту ты валишь спать в зал, уступив кровать мне, а завтра вызываешь химчистку на дом! Если я хотя бы запах её учую, как та Баба Яга, зайдя сюда завтра после работы, водя носом по всем углам – пеняй на себя!

«Будут мне ещё всякие малолетки характеристику словесную составлять!» – Взбешённая сверх меры, оставила мужчину, зависшего на пороге родной комнаты, шагая в направлении его собственной.

День оказался, действительно, насыщенным, поэтому заснуть удалось в два счёта. Я даже не успела настроиться на следующий день, обдумав последовательность всех планов, как это делала всегда.

Окунувшись в запах цитруса, унеслась на крыльях в царство Морфея, даже не обратив внимания, что дверь этой спальни закрыть определённо точно забыла…

Глава 3. У каждой молодой женщины должен быть мерзавец, который ее чему-то научит. Это нормально!

Мне снился мой выпускной… точнее его отсутствие, так как пойти с одноклассниками на последнюю совместную гулянку в качестве выпускницы, не позволил опекун!

Почему именно этот фрагмент снился мне сейчас… и в таких ярких картинках, несмотря на то, что вспомнить финал самого дня я до сих пор не могла, набравшись спиртного в тот вечер, как настоящая алкоголичка, нехило обидевшись на «брата» – понятия не имею, но открыть глаза и прервать эту канитель картинок, даже понимая, что нахожусь во сне, никак не получалось.

Решив: раз сниться – значит, будет полезно – оставила попытки и расслабилась окончательно, разглядывая плечистого Зарецкого, стоящего передо мной в грозной позе, сдвинувшего сурово брови.

– Воропаева! Ты не пойдёшь в этой рванине! Сколько можно испытывать моё терпение?!

Витя собирался в автосалон, по просьбе Макарова глянуть тачку какого-то мажора за приличную плату, поэтому был одет в рабочий комбинезон. Но даже схожесть с Марио не убавляла серьёзному взгляду градусов, накаляя и мои.

Негодующе поставила руки в боки:

– ЭТО – не рванина! Ты вообще знаешь, сколько стоит дизайнерская вещь?!

– Мне безразлично, – брезгливо поморщился Витя, разглядывая мою фигуру, облачённую в короткое блестящее платье с низким декольте, на бретелях, с явным недовольством. НО! Словно вопреки хозяину, изумрудные глаза Рыча, будто светились изнутри, жадно уставившись в ложбинку между грудями, отчего я вспыхнула ярким румянцем, чувствуя возбуждение, разливающееся огнём внизу живота.

– Точно? – Промурлыкала, медленной походкой приближаясь к извечному искушению, не сдаваясь все три года, с тех пор, как стала жить с молодым мужчиной.

Согласившись на обман со своей стороны, признала в Зарецком своего троюродного брата, напуганная историями о приютской жизни, когда ко мне нагрянули стритрейсеры сразу после похорон Сергея, уже с документами на руках, ставя, можно сказать, перед фактом.

С того дня Зарецкий странным образом не переставал быть обходительным и заботливым… как брат. Все мои попытки доказать, что чувства не ушли, что я не просто «играю в любовь», как сказал Витя, жёстко пресекая, разрывая напрочь нашу связь, всегда заканчивались полным провалом.

Вот и сейчас, Зарецкий лишь недобро прищурился, сложив подрагивающие руки на груди, одним взглядом приказывая остановиться.

– Валерия, можешь применять все известные тебе женские уловки, из этой комнаты тебе не выйти в этом барахле. Либо прекрати выносить мне мозг и снимай эту прозрачную ночнушку сама, либо я уложу тебя спать!

Часы показывали пять вечера. До начала выпускного, который на родительском собрании взрослые договорились заказать в элитном ресторане Питера, оставался всего час! Благо я терпеть не могла, когда в моей голове ковыряются посторонние люди, поэтому причёску заказывать не стала, но краситься-то успеть ещё надо!

Стиснув зубы, подавляла в себе желание разбить на голове твердолобого «братца» что-нибудь тяжёлое.

– Ты ничего не понимаешь в моде! Чёрствый сухарь!!!

Тяжело вздохнув, Витя запрокинул голову к потолку, прикрыв глаза, словно испытывая вселенскую тяжесть.

Я уже хотела праздновать победу, как тяжёлый взгляд физически ощутимо проник в мои глаза, замораживая холодом.

– Нет…

Быстро приблизившись, Зарецкий, одним движением, разорвал практически невесомое серебристое платье пополам, дёрнув в стороны края декольте резким рывком.

Оставшись стоять в одних трусиках, ошалевшими глазами смотрела на блестящий материал дорогущего, купленного на сбережения Серёжи, оставившего мне заработанные гонками деньги.

– Ты… ты…

– Я тебя предупреждал! У тебя пять минут, чтобы собраться. Поедем в бутик за нормальным…

– Ублюдок!

Не обращая внимания ни на горящий пламенем взгляд опекуна, ни на то, что я практически голая, кинулась на парня, атакуя кулачками, куда только могла дотянуться.

Обида и ярость – две мои отрицательные черты характера, имеющие всегда последствия, так как, накатывая от безысходности, не подчиняются здравому смыслу, словно переключателем гася любые его сигналы.

– Принцесса… прекрати… воспитанные девочки так себя не ведут…

– Сволочь! Ненавижу тебя!!! Ненавижу!

Зарецкий захохотал, изворачиваясь от ударов:

– Ну, наконец… а то ты замучила уже… «люблю…люблю…»

По сердцу полоснула обида, и я, чувствуя, как глаза налились слезами, отвернулась от Вити, ненавидя уже себя.

Встав возле шкафа, безразлично стала перебирать вещи дрожащими пальцами, маскируя своё состояние, как только могу.

«Неужели я настолько жалко выгляжу со своими попытками вернуть наши отношения?! Может, Зарецкий прав, и я, действительно, достала его?»

– Собирайся быстрее, мне ещё в автосалон надо успеть. Работы будет много, – не обращал внимания на моё молчание Зарецкий, – поэтому позвонишь мне, когда рассвет встретите на Неве, заберу тебя сам.

Постояв ещё пару минут, Рыч развернулся на месте и вышел из моей комнаты, так и не дождавшись реплики на свой поступок.

Не то, чтобы мне сказать было нечего. Нет. С этим как раз проблем не было. Была только усталость и разочарование, первое, за долгое время, затапливающее с головой… а ещё настроение идти на праздник пропало.

«В задницу!» – Психанула мысленно, натягивая джинсы. – «Поеду к Янке. Она сегодня собиралась новых танцовщиц к себе в студию нанимать, явно будут с ребятами отмечать приём «новеньких»… поеду к ним! А платье… Зарецкий ответит за свой поступок! Я сейчас ТАКОЕ выберу, он взвоет!!!»

Позже, когда мы приехали в торговый центр, именно завыванием Витюнюшка и был занят, почувствовав недоброе ещё по дороге к ряду бутиков, постоянно кидая озабоченные моим довольным выражением лица взгляды.

Пусть мне не разрешили купить короткое платье, способное заменить фактурой и фасоном то, что теперь испорчено безвозвратно, но удовлетвориться ценой, всё-таки, смогла!

Приодевшись прямо в кабинке, нанесла макияж, совсем слегка подчёркивая глаза и губы, оставила одежду в машине «брата», приказывая отвести меня к ресторану, дабы не вызывать подозрения.

Только «помахав ручкой», сразу же поймала такси, даже не заходя в фойе элитного заведения, охранник которого с улыбкой смотрел на моё платье чёрного цвета, с кружевным орнаментом по всему силуэту. Мужчина приоткрыл дверь, но тут же вытянул лицо, когда увидел белое такси, остановившееся в метре от входа, куда я тут же нырнула, предварительно подмигнув дядечке-дворецкому.

Не привыкшая рыдать от обиды, я избавлялась от неё практически сразу, считая вредной для своего существования. Вот и тогда моя разрядка прошла в родной компании танцоров, куда Яна обещала меня принять, как только окончу школу, запуганная опекуном, готовая взять к себе ещё тогда, когда бизнес только начала.

Было так странно смотреть на тот вечер, довольно чётко, обозревая его трезвой, несмотря на туманную дымку, вызванную огромным количеством спиртного, позволенного себе по причине обиды и злости на свои чувства к Зарецкому, которому, по ходу, на них было наплевать!

«Удивительно…»

Туман приглушал звуки, практически полностью лишая зрения, так как мои глаза постоянно закрывались то ли от усталости, то ли от выброса негативных эмоций, но я, пусть урывками, прекрасно понимала, что происходит.

Во-первых, Янка, наконец, официально приняла меня на работу!

Во-вторых, я проходила кастинг, определяясь с направлением танца и преподавания его своему классу! Для этого я сняла дурацкое длинное платье, до безобразия красивое и неприлично дорогое, и облачилась в кожаный декольтированный топ, идущий в комплекте с кожаными шортами, с завышенной посадкой и утяжками-ремнями, видимо, для антуража.

Танцевать с друзьями, с которыми ходила в танцевальную школу с четырнадцати лет, было намного веселее, чем сидеть в ресторане под присмотром чужих родителей, морщивших носы всякий раз, когда их взгляд натыкался на «бедную сиротку».

Когда было далеко за полночь, и все спали, вырубившись прямо в огромном зеркальном зале, в мою глупую малолетнюю голову пришла идея шуровать домой пешком!

Со словами: «… тут недалеко!», я вышла из студии, шатаясь по тротуару, как поплавок в проруби, и, непонятным образом, зашла в автосалон Зверева, где работал не только Зарецкий, но и Макаров с Ящеровым.

Рука последнего дрогнула, роняя ключ на шестнадцать, стоило парню поднять глаза в сторону звякнувшей двери.

– Эмм…Витя… ты точно Лерке платье покупал? Может, у тебя мозг залип, и ты не полностью восстановился от вида её сисек, как утверждал?!

«Странно… я этого не помнила…»

В этот момент моя молодая версия покачнулась назад, и, едва избегая падения, ухватилась за ручку двери.

– УПС! У вас дверь какая-то неровная…

– ******* ВОРОПАЕВА!!! МАТЬ ТВОЮ!

– Захлопнись, изувер! Платье моё дорогущее… – всхлипнув, всё-таки сползла на пол, уткнувшись в коленки, почему-то размалёванные чёрным маркером.

– «Ты мне нравишься…» – словно читая, произнёс Макаров, проведя по моему плечу указательным пальцем. – «Классные сиськи…» … эмм… Витя… а ты…

– Бл@ть! Как же меня зае*ало всё это!!! Где ты была, идиотка?!

– Пошёл ты! Где была – там меня любят!

– … это мы уже поняли, – тихо фыркнул Русик, маскируя рвущийся из груди смех громким кашлем.

Со стороны «брата» послышался зубной скрежет.

– Ещё пойду!!!!

– Х*ёв, как дров, тебе!!! Быстро встала!!! Парни, на сегодня всё!

– Вить, ты…

– Отвали! Не вмешивайся. Я её опекун!

Перед глазами плясали круги.

Туман толком не давал разглядеть окружающую обстановку, участников моего «падения» и «морального разложения», как на следующее утро «отпевал» мой, прости Господи, «батюшка», но слушать это всё сейчас было, действительно, интересно.

Доставка домой оказалась не из приятных моментов. Меня так трясло в дороге, что тошнота подкатывала к горлу, спазмами урча в животе. Я даже успела порадоваться потере воспоминаний, испытывая повторно те ощущения, пока мою бренную оболочку не поставили под ледяные струи душа, заставляя взвизгнуть от ужаса и холода.

– Значит, хочешь, чтобы «тебя трахнули»?! – Злобно прорычал Зарецкий, а я недоумённо нахмурилась, не понимая, что за бред несёт пышущий яростью Витя. – «Киска…», значит, «…сладкая»?!!

Вытащили меня из душевой так же быстро, как впихнули.

Сознание немного прояснилось.

Кинув на себя взгляд в зеркало, удивлённо моргнула.

На моём теле: лбу, плечах, груди, животе, ногах – везде, кожа была испещрена маленькими знаками или надписями, оставленными чёрным маркером.

Кто это сделал, я не помнила даже сейчас, но то, что маркер очень долго сходит, смогла убедиться всю неделю, которую пришлось просидеть дома… наказанной.

Долго смотреть на себя мне никто не позволил, схватив за руку и уволакивая прямо в родную комнату.

Казалось, я только и успела, что моргнуть, а уже лежала под телом почему-то раздетого Вити, извиваясь в агонии желания, горя от его толчков и рыка.

– Ты у меня ни с кем не будешь даже встречаться, пока я твой опекун!!! ПОНЯЛА?! – Шипел «брат», своими угрозами возбуждая сильнее ласковых глупых прозвищ.

Я задохнулась от возмущения, пока другая «Я» кричала от оргазма, впервые испытывая сквирт, выгибаясь навстречу мощным ударам мужских бёдер, не убирая руки от рельефного торса любимого.

«Почему я этого не помню?!?! Почему, когда я пришла в себя на следующее утро, Витя сделал вид, что обижен, забыв упомянуть такую незначительную деталь, как…?! Вот ГАД!»

Сон поблёк, но возбуждение никуда не пропало! Напряжение, приближение скорой разрядки, чувство чужой руки между бёдер…

Стиснув челюсти, застыла, ругая себя последними словами:

«Дура! Как можно было забыть закрыться?!»

– Принцесса, – сонно прошептал Зарецкий прямо на ухо, заставляя сжаться мои внутренности от одного звука родного, до боли любимого голоса. – Лера…

Положа руку на сердце, несмотря на сложность наших отношений, в основе которых были мои постоянные унижения, глупая наивность и вечные признания, пусть и сделанные в прошлом, хотела получить долгожданный оргазм, притворившись спящей… НО!

Рука никоим разом не шевелилась, как это бывает в моменты прелюдий… если вы понимаете, о чём я!

«Опять обломал», – закусив губу от досады, сдержалась от разочарованного стона и открыла глаза.

Он спал!!!

Сильное мускулистое тело, как и прошлым вечером облачённое лишь в пижамные штаны, лежало полубоком, развёрнутое ко мне, полностью расслабленное.

Зарывшись носом в мои разметавшиеся по подушке длинные осветлённые пряди, Витя двумя руками ухватился за меня, прижимая, будто я могу сбежать или внезапно испариться, причём, без зазрения совести, левую «клешню» Зарецкий запустил в интимную зону бикини.

Вероятнее всего его жест был совершенно случайным, однако это предположение мало мне помогало, возбуждённой ещё картинками сна.

«Какой же красивый… хотя… разве может он быть другим, когда моё сердце заходится от восторга, лишь его силуэт попадается мне на глаза?!» – Спросила сама себя, горько усмехнувшись.

Длинные тёмные ресницы отбрасывали тени на вечно заросшем щетиной лице, дрожа, будто мужчине снился тревожный сон.

«Почему он здесь? Зачем не оставляет меня в покое, если я ему, действительно не нужна? И… вопрос на миллион: что за хрень мне снилась?! Это была бурная фантазия, так сказать – навеянная желанием оной? Или же, действительно, воспоминание из прошлого? А что делать, если – воспоминание?! Сразу придушить мерзавца или сначала получить удовольствие, пять лет не посещающее моё одинокое тело, горюющее сердце и душу, истерзанную разлукой из-за ухода от любимого?!»

Количество вопросов, как лавина, накатывали на меня из ниоткуда, мешая любоваться умиротворённо-спящим Зарецким.

На душе было тоскливо.

Вся моя так называемая «дерзость» – только ширма… кто бы знал, как мне плохо!

– Серый… нет…

Зарецкий застонал, а я встревоженно нахмурилась.

«Ему снится мой брат…» – ещё один протяжный стон просыпающегося мужчины заставил принять не свойственное мне решение.

Притворившись, что сплю, обмякла, закрыв глаза, стараясь дышать медленно и ровно.

Минуту ничего не происходило.

Я уже хотела подглядеть, чувствуя себя опять глупой влюблённой малолеткой, как Витя, едва касаясь моей кожи, провёл пальцем по щеке, прерывисто дыша, будто боясь верить, что я здесь… рядом… в его объятьях.

Какой бы я ни была замечательной стервой, притворщицей оказалась дрянной!

Дыхание, несмотря на все мои старания, замерло, словно лёгкие больше не нуждались в нём, а организм – в кислороде, получая всё необходимое от одного касания любимого.

Открыв глаза, встретилась взглядом с зелёным омутом и утонула в нём.

Молчать, разглядывая друг друга – всегда было нашим излюбленным занятием. Как только я и Витя оставались наедине, с момента нашего совместного проживания, несмотря на обиды и ссоры, идеальный вечер для нашей маленькой, насквозь лживой «семьи» – это диван, чай с лимоном и фильм, который ни я, ни Зарецкий толком не смотрели.

Полнейшая тишина, неосознанно возникающая, как только наши глаза встречались, дарила мне покой и хотя бы призрачную веру, что Витя любит меня, как и прежде.

Что в эти моменты думал сам Витя – для меня оставалось загадкой, но особенный взгляд…

«Разве мужчина смотрит так на безразличную ему девушку… женщину? Неужели я совсем безнадёжна со своими, притянутыми за уши надеждами?!» – Стоило рассмеяться над самой собой, но душевных сил уже не хватало на иронию. – «Как избавиться от наивности, когда она – часть тебя?! Причём часть, обречённая на вечную боль, неподвластная времени и его изменениям!? Правильно. Мне остаётся только прятать её за грубостью, превращаясь в ядовитую язвительную колючку!»

Так хотелось спросить Виктора: «за что он так с нами»?!

Сжав пальцы в кулачки, прикусила губу до боли, привычно заглушая в себе ни к чему не приводимые порывы, с огромным трудом прерывая контакт глаз.

Очередной прерывистый выдох, тяжёлый и медленный… и такой несчастный, словно умолял о взгляде, и я не смогла отказать.

– Зачем ты вернулась? – С болью в голосе спросил Витя, пристально, с жадностью и отчаяньем разглядывая каждую чёрточку на моём лице, по сути, не желая слушать ответ.

«Да и зачем? Ведь он знает, что я люблю его!» – Глаза сами стали наливаться слезами, окончательно превращая моё утро в отвратительный день.

– Уезжай! Уезжай и не возвращайся!

Резко поднявшись с двуспальной кровати, Зарецкий быстро вышел из комнаты, будто я могла убить его одним словом.

Было так обидно!

… и так раздражающе!

«Хрен тебе! Никуда я не уеду!!! Никакие это не предположения! Витя любит меня! ЛЮБИТ!» – Глаза не могут обмануть. Это словам я больше не верила, так как у меня был слишком хороший учитель… – «и парочка уроков успешно засела в голове, Зарецкий! Я больше не отступлюсь! Не позволю тебе отсидеться в той раковине, в которой ты законопатился, как улитка, обрушив на меня свою жалость в прошлый раз, словно нарочно вынудив обидеться и сбежать!»

Сон приснился не просто так! Во всё внезапное и неожиданное я давно разучилась верить.

Убеждая себя, что совпадения не случайны, ощутила, как в голове стало проясняться (на предмет странного поведения Зарецкого, я имею ввиду сон и его содержание!).

«Неужели всё так просто? Банальная ревность?» – Сейчас, пытаясь найти хотя бы какую-нибудь логичность нашим бесконечным мытарствам, в очередной раз убедилась, что «действовать интуитивно» или «по обстоятельствам» – это самое наилучше решение человека!

Оставалось только надеяться, что Майкл Стенли, приехав, как обещал, только затем, чтобы помочь помирить меня с Зарецким, не сделает нашу и без того сложную ситуацию с Рычом патовой.

Разглядывая потолок чужой спальни, побывать в которой всегда было пределом моих мечтаний, широко улыбнулась, выгоняя все сомнения прочь.

«У меня целая неделя, чтобы убедиться в чувствах Зарецкого… чтобы сравнить его поведение «сейчас» с поведением «потом», когда Майкл станет играть роль «жениха».

Радовало одно – моя роль фактически не так необходима. Я не буду строить из себя счастливую влюблённую невесту, наступая на горло своим чувствам.

«Честность – прежде всего» – неплохой девиз по жизни, особенно, если эта честность перед самой собой! Всем любопытным буду отвечать: «Время пришло… не всё же мне в «девках» сидеть?!Думаю, ответ самый подходящий, учитывая, что о моей любви к Зарецкому каждая собака знает! Что ж… как и задумывалось: картина первая, дубль первый! И имя ему: «Бизнес-вумен»! – Подскочив с кровати, приготовила синий костюм, радуясь миниотпаривателю и своей предусмотрительности.

Подготовка к выходу на работу совсем не заняла много времени, но в момент, когда в комнату вошёл Виктор, я ещё не была готова.

«Благо кофту надела!» – Улыбнулась мысленно, отмечая реакцию мужчины, заметную в плавках, как только взгляд Зарецкого опустился на мои кружевные трусики. – «А может, и не благо…»

– Я с тобой поеду в…

– Ты ещё здесь? – Грубо ответил Виктор, а я недоумённо вскинула бровь.

«Вообще «ТЮ»?! Как можно себя в зеркале узнавать, если слова не сходятся с делами?! Только вчера говорил, что нам надо поговорить, и снова «здорово»!

– Не знаю, о чём ты, – прошествовала на выход, подхватывая пиджак. – В ваш рабочий офис едем вместе. Я такой же владелец фирмы, как и ты с мальчиками. Если не забыл, Зверев сам мне предложил вложиться в будущее предприятие!

– Как же! Помню! – Зашипел Витя, до безобразия похожим тоном с тем, который мне сегодня снился. – Твои заигрывания…

– Не говори глупости, любимый. – Зарецкий вздрогнул, будто я его ударила. – «Мотодром» – лишь прекрасная возможность поступить правильно. Ладно, – смилостивилась я, отмечая, насколько мой вид нервирует мужчину. – К чему эти разговоры? Ты так и собираешься запугивать меня своим стояком, или планируешь поработать? – Пришла очередь бровям Вити взлететь к чёлке, лишь мужчина услышал мою двусмысленную фразу. – Эээ… я имела в виду…

– Воропаева… держись от меня подальше… я тебя умоляю…

«Вот теперь уж точно – «ХРЕН ТЕБЕ»!!! – Торжествующая улыбка чуть не ослепила солнечные блики, попадающие через окно на пол, сияющую ярче солнца, когда Зарецкий, как ужаленный, выскочил из родной комнаты, захлопывая двери так сильно, что штукатурка осыпалась на её пороге. – «Я никому тебя не отдам!»

Глава 4. Женский мир подчиняется законам эволюции: выживает стервейший!

Как я и думала, офис «Мотодрома» находился в здании «Зверев и К^о», где стритрейсеры работали уже давно, ещё до возникновения самой идеи о создании развлекательного центра.

Андрей Зверев – извечный соперник моего брата в уличных гонках, мажор, наследник многомиллионной корпорации экспорта и импорта скоростных автомобилей, словно заразился от Серёжи желая помочь, в принципе, уж взрослым мужчинам стать на ноги и отойти от потери наставника, когда брат умер.

И Руслан, и Антон, и Зарецкий никогда не были глупыми, поэтому, выслушав предложение Андрея, не стали «хлопать варежкой» и согласились, устраиваясь на самые низкие должности.

Подняться вверх по карьерной лестницы, занять самые высокооплачиваемые её позиции – не стало сложным для моих гонщиков, привыкших надеяться только на самих себя и «рвать зубами» то, что в руки само не упадёт, никогда не имея родителей, которые бы помогли пробиться в жизни.

«Мои вице-президенты…» – широко улыбаясь, разглядывала троих мужчин, ставших мне самыми родными, не позволившими мне чувствовать себя одинокой девочкой. – «Мои «братья»…эээ… ну, не все трое, конечно… Зарецкого таковым отказываюсь считать! Ничто этого не изменит! Я ему НЕ сестра!»

–… так что теперь импорт «Субару» больше не станет вызывать стольких затрат… и я говорю не только о денежных, но и твоих моральных, Андрюша.

– Вот и ладненько, – улыбнулся Зверев, как-то слишком нервно поглядывая на Витю. – Зарецкий, ты, как всегда, проявил себя высококлассным специалистом в дипломатии. Даже не вздумай преуменьшать свои заслуги, друг, – поднял руку в знак протеста Андрей, когда Витя хотел возразить. – Мне ли не знать, насколько сложно с японцами вести переговоры… тем более на их территории! Ты, кстати, так и не рассказал, что за девушку привёз с собой. Серьёзно – сестра?

– Да. Сводная.ЯноТоширо – владелец корпорации «SubaruCorporation» по производству легковых автомобилей «Субару» – друг моего отца… как ты знаешь, он давно уехал в Японию… ещё тогда, как только оставил меня и мать. Представь моё удивление, когда, ожидая с минуты на минуту переводчика в конференц-зале, я решил, наконец, просмотреть документы, а так же договора! Ты знал, что мой отец будет на встрече! Почему не сказал мне, Андрей?

Возмущение от поступка Зверева затопило меня полностью. Макаров и Ящеров только приподняли брови, мне же хотелось прибить Андрюшу.

«Вот же! Вылитый папочка! Тот – тоже гад отменный!!! Привыкли, денежные мешки, крутить да манипулировать чужими жизнями! Да только я – не Янка! Своим Витькой крутить не дам! У него уже есть одна… эмм… «сестра»! Сводных нам не надо!»

Мне сразу вспомнилась обида Дементьевой, так сказать, первой жертвы Зверевых. Это случилось ещё до дружбы стритрейсеров с мажором.

Андрей всегда был рядом. Как оказалось, Питер не такой уж и большой город, и девочка-сиротка может нарваться на своего мажора.

Семья Зверевых сильно обидела Дементьеву, которая только-только оставила сиротский приют, поступив Санкт-Петербургский государственный экономический университет, где «звездой» разрешалось быть только Зверю. Как получилось, что мальчик с девочкой заигрались в «войну» до банального залёта –дело ясное, да только мамочка с папочкой вероятному «внучку» совсем не обрадовались. И если Мария Зверева, сама довольно молодая и легкомысленная, просто свалила на Бали с очередным любовником, будучи сторонницей свободных отношений, то Дмитрий Николаевич, в прошлом такой же «залётчик», тонко и профессионально, будто такое проделывал ни один раз, спровоцировал у Янки выкидыш.

Конечно, я утрирую, но угрозы и постоянное давление на девушку, пока сынок определялся с выбором, стали тем самым толчком, подвергшим здоровье матери и ребёнка к необратимым последствиям.

Подробностей я не знаю, но получилось всё более чем плохо!

Даже сейчас, по прошествиипятнадцати лет, Яна категорически отказывалась разговаривать на эту тему. Дементьева всегда мечтала о детях… в сиротском приюте опекала младших ещё в детстве, да и сейчас оставалась меценатом, организовав с Ящеровым фонд помощи сиротам. Для подруги потеря ребёнка стала огромной трагедией. Она ушла в себя. Мы с парнями не знали, как ей помочь, переживая до ужаса.

«Возможно, именно поэтому Серёжа не поладил с Андреем!» – Разглядывая Зверева, нервно раскачивающегося в кожаном кресле владельца фирмы с виной в глазах, пришла мысль в голову.

Да и такой вариант был вполне реален. Естественно, тонкостей я знать не могла, в виду возраста, но ту канитель, что кружила вокруг отношений Яны и Сергея помнила, как сейчас.

Мне казалось, эта пара – идеал, так они были друг с другом нежны и… даже не знаю… по-моему, я даже хотела, чтобы Зарецкий так же меня, при всех, как Зверю Дементьеву, ласково гладил по руке, называл милыми прозвищами…

– Пф! – Насмешливое фырканье вырвалось совсем некстати.

– Ты находишь это смешным? – Макаров возмущённо надулся, а я даже представления не имела, на что именно.

– Я не слушаю вас, мальчики, – наморщив носик, пренебрежительно оглядела контингент, закинув на стол ноги в обтягивающих стрейчевых брюках. Выглядеть ещё глупее, делая вид, что мне всё ясно, я не собиралась! – Что у вас за привычка, думать, что весь мир вертится только вокруг ВАС?

– И чем же ты занята, позволь спросить? – Ехидно задал вопрос Витя, пока Руслан старательно делал вид, что занят разглядыванием пейзажа за окном, пряча улыбку.

«Правильно, дракоша! Ты у нас пристроенный, можно сказать: умный… надо бы и других до твоего уровня поднять. Зарецкого только конкретнее застолблю! Надо же – «сводная»! Вот сучка! То-то к Зарецкому липнет, как банный лист!!!»

– Ты меня слышишь? – Щёлкнул пальцами перед моим лицом Витя, делая так всякий раз, когда я его игнорировала.

– Что, прости? – Разглядывать нависшего над собой раздражённого мужчину кому-то может показаться неприятным, но не мне, особенно, если этим мужчиной был Зарецкий.

Раздражать его – моё хобби!

– Я тебе задал вопрос, принцесса.

– И что же?

Витя скрипнул зубами, как часто это делал в прошлом.

«Как же я по тебе скучала, родной!!! Ты у меня попляшешь за то, что мою голову посетила мысль о переезде в Лос-Анджелес!»

– Ты издеваешься!?

«Не то слово, любимый!»

– Повтори вопрос, – скучающе разглядывая чёрный маникюр, молилась о том, чтобы «братец»-опекун выполнил мою просьбу.

– Проехали.

Виктор мрачно нахмурил брови и отвернулся, однако мои мольбы, всё-таки, были услышаны другим «братом».

– Рыч интересуется – о чём ты думаешь?

– О Майкле, конечно! – «Надеюсь, моё недоумение выглядит более чем искренним!» – Мой жених прилетает совсем скоро, а я не знаю, где нам поселиться… – Виктор наградил меня колючим взглядом, да и парни проявили странную с ним солидарность, прожигая меня разными по цвету и форме глазами. – Что? Мне скоро двадцать шесть… через три дня – напомню Вам, если вы забыли! Я вполне взрослая и состоятельная, спасибо вам, дамочка. И замуж хочу…

– Да на какой хрен? – обескураженно хлопал рыжими ресницами Макаров, будто только сейчас заметил, что я девушка. – Янка вон, вообще не собирается… а ей…

– Почему Дементьева не хочет замуж, думаю, даже Зарецкому понятно. Яна не может иметь детей, а обременять себя вечно нудящим…

– Позволь спросить, – холодно оборвал меня Виктор, недобро сощурив глаза, – почему ты говоришь обо мне, как о недалёком имбециле?!

– Ну… я бы не выражалась столь… ммм… «изысканно». Да и суть не в том. Тебе было интересно, о чём я думаю? Так вот: я доросла до того момента, когда женщина хочет иметь ребёнка. – Теперь все четверо смотрели на меня огорошенным взглядом Макарова. – Пусть Майкл не мой тип мужчины, но, как производитель, вполне подойдёт. Я даже родословную его просмотрела… и медицинскую карту…

Энергично встав со стула, решила, что четыре часа в офисе – это потолок для моей ноющей от постоянного сидения задницы. Пора ставить запятую и отчаливать, в ожидании следующего шага Зарецкого. Да и необходимо продумать стратегию поведения с «объектом», как говорит дядя Рома – опекун Таши и служащий СБРв одном лице.

Однако все мысли вылетели у меня из головы, когда я посмотрела в сторону мужчин.

Даже растерялась, не зная, как себя вести.

В глазах стритрейсеров было столько ужаса и осуждения, будто я на их глазах котят только что топила, а не высказалась их же словами, которые часто приходилось слышать в детстве.

«Да, немного утрировала, но суть-то от «перемены мест слагаемых…» и так далее!»

– А как же «любовь»? – спровоцировал Антон ещё один смешок с моей стороны, настраивая на игривый лад.

– Макаров, ты меня восхищаешь! Был бы мужиком – замуж бы вышла!

– Что?! Ах, ты!

Папка с шумом врезалась в дверь, пролетев над моей головой, успевшей быстро увернуться в сторону от летящего «снаряда».

–Не буянь, я же пошутила, – звонко рассмеялась я, немного разбавляя гнетущую обстановку, где витавшее в воздухе напряжение физически мешало дышать.

–Надеюсь, на счёт детей с неизвестно кем – тоже была шутка!

Зарецкий медленно отмирал, приходя в себя после моего заявления, яростно сжимая челюсти, отчего желваки на скулах ходили ходуном.

– В смысле «с неизвестно кем»?! Очень даже известно. Мы со Стенли знакомы почти пять лет, чтоб ты знал!

– Не знал! И Стенли этого не знаю… ни я не знаю, ни пацаны! – Зарецкий огляделся по сторонам, ища поддержки, и я горестно вздохнула, понимая, что мужская солидарность не заставит себя ждать.

– Точно!

– Надо ещё посмотреть на твоего избранника! – Одновременно заявили Макаров и Зверев, пока Руслан возводил глаза к потолку.

– Обязательно… мы ведь карту его медицинскую ещё не проверяли! – Закусив губу от радости, что у меня есть «подельник», разглядывала шокированные лица трёх мужчин, недоумённо уставившихся на Ящерова.

– Зачем?

– Вот именно. Вы смеётесь? Вы ещё отбор «спермоносителей» устройте! Хочется Воропаевой детей – пусть делает их, с кем желает.

«Моя ты рыба! Какой же Русик молодец!» – наблюдая за спектром эмоций на лице Зарецкого, не знала, что делать: валить по-тихому или досмотреть серию «Возмущение и его последствия от друга».

Виктор пылал яростью.

Когда он повернулся ко мне, я, пусть с запозданием, но остановилась на первом варианте, и ,бросив на прощание всем: «Жду подарки на день рождение», дала дёру.

Помахав рукой двум седым секретаршам, не стала останавливаться в приёмной, кинувшись в сторону лифтов, буквально физически ощущая угрозу для своей жизни.

Только когда створки металлического короба стали сходиться, япозволила себе облегчённо вздохнуть… как оказалось, преждевременно.

Чёрный лакированный ботинок, помешавший уйти от сильно раздражённого мужчины, с честью выполнил желание хозяина, стремящегося войти в лифт со злобно поджатыми губами.

– Тебе вниз? – чуть с ленцой протянула я, стараясь затолкать своё волнение глубоко внутрь.

Однако оставаться с безучастным выражением лица долго не получилось.

– Точнее не скажешь, – процедил Витя, быстро набирая на панели управления комбинацию каких-то кнопок, отчего наше движение вмиг прекратилось. – Прямо в ад…

– Что… что ты делаешь?

Казалось, у моих нервов появился свой собственный голос, такой тонкий писк вырвался из моего горла, когда Зарецкий стал надвигаться на меня, загоняя в угол.

– Хочу, наконец, нормально поговорить. Ты вообще понимаешь, что то, о чём ты только что распылялась, настоящий бред?!

Взгляд «братца», стальной и холодный, будто выискивал внутри меня слабые места. Витя пытался понять: серьёзно я говорю или в очередной раз просто хочу его позлить.

Он меня видел насквозь, и, не находя другого варианта, с чувством неправильности в душе, приготовилась соврать.

– Это не бред, – молясь, чтобы моё выражение лица было таким же степенным, расслабленно привалилась к стенке лифта, сложив руки на груди, пытаясь хотя бы как-то создать иллюзию пространства между нами.

Запах цитрусового мужского одеколона, немного терпкого, но очень вкусного, сводил с ума.

– Всё?! Это все твои оправдания!?

– Зарецкий, ты оборзел? – Толкнув мужчину в грудь, попыталась протиснуться в сторону, когда он одним рывком прекратил все мои попытки создать мнимую баррикаду из рук, схватив за запястье правой.

Желание вернуть конечность обратно никто не оценил. Вжав в стену ещё сильнее… так, что я стала задыхаться от желания, Виктор, казалось, заполонил собой всё пространство.

– Это Я «оборзел»?!? Да ты вообще понимаешь, насколько убого звучат твои слова? «Как производитель, вполне подойдёт»!?? Серьёзно?

– Сказала, как есть. Ты ожидал, что я буду тебе в уши заливать, что влюблена в Майкла? Что хочу его, прям, не могу?! Чтобы что? Чтобы ты успокоился, зная, что это не так?! Чтобы смеялся надо мной и моими попытками вывести тебя из себя? – Очень близко подошла к правде, распалившись до белого каления. – Так этого не будет. Всё, что я говорю – всегда правда, Витюша. Тебе ли не знать? Если я говорю: «хочу ребёнка» – значит, так оно и есть! И, если для этого нужен мужчина, мне не составит труда его найти! Я буду заниматься сексом со Стенли! Смирись!

«Фу! Да никогда в жизни!» – Разглядывая бешенство Зарецкого, смешанное с каким-то отчаянием, старалась врать, как можно достовернее, и не заметила даже, как наши роли поменялись.

Наступая на «братца», загнала того в угол противоположной стены, под мерное движение вновь заработавшего лифта.

– У тебя всё? – Приподняв бровь, сокрушалась, что створки техники не успели разъехаться в стороны, чтобы эффектно выпустить меня наружу.

– Нет, не всё!

Честно, я не думала, что Зарецкий накинется на меня, как хищник, стиснув в объятьях!

Задохнувшись от неожиданности, последнее, что видела, перед тем, как окончательно забыть, как дышать, яростный взгляд сверкающих бешенством зелёных глаз.

Поцелуй Рыча был, как всегда, неописуемым!

Всякий раз меня поражало в нём то, что во время самого поцелуя я чувствовала себя и царицей, и безвольной рабыней. Тонкая грань касаний и прикосновений менялась с такой скоростью, что голова кружилась быстрее колёс «Princesses»!

Вцепившись в ткань рубашки, положила руки на плечи Зарецкого, пытаясь удержаться от падения, так как руки самого мужчины не касались меня, упираясь по обеим сторонам от своей жертвы.

Жажда страсти затмила наше сознание, поглощая полностью.

Губы «брата», такие горячие и мягкие, ненасытно сминали мои, будто желая проглотить или захватить в своё вечное пользование.

А мне этого было мало!

Соскучившись по запаху, касаниям губ, любимому взгляду обжигающей зелени, я желала ещё! Именно прикосновений Вити, его объятий мне не хватало.

Чувствуя, что ещё чуть-чуть, и я начну умолять о них, отстранилась, отворачиваясь в сторону.

За спиной раздался усталый выдох.

– Витя, если ты собираешься извиняться, я тебе врежу. Задолбал уже вести себя, будто ты мне настоящий брат! Это не так! Почему ты не желаешь этого понять?! Я уже совершеннолетняя, твоя опека мне больше не нужна! Я… я знаю, что ты хочешь меня, как и прежде, – заменила «любишь» на менее пугающее наблюдение. – Почему упрямишься?! Так боишься разговоров окружающих?

Тишина напрягала.

Развернувшись обратно, застыла.

«Да он просто свалил! Вот скотииина… Не! Пора собирать див! Принцесса стритрейсеров уходит в загул, товарищи!»

Снова нажав на кнопку подземной парковки, с улыбкой на лице вертела ключи от Доджика, вытащенные из кармана пиджака Зарецкого ещё утром, по приезду в офис.

«Как знала, мля…»

Созвать консилиум подруг и идейных соратниц не составило труда.

Уже через полтора часа наша гоп-компания сидела на кухне новенького особняка Ящерова в количестве пяти взрослых молодых женщин и двух детей, увлечённо поедающих сладкие пряники Ташкиного приготовления и жадно смотрящих «Смешариков».

Кира и Дима поладили ещё в прошлый раз, поэтому наши дивы-мамочки были только рады исполнить детские просьбы о «походе в гости», рьяно кинувшись собираться к девичнику.

То, что мой призыв о помощи прекрасно вписался в образ «идеальная мать» – как при игре в «Дурака», попал картой в масть.

Когда я рассказала все, с чем пришлось столкнуться вчера и сегодня в лифте, Катя, Таша, Яна и особенно Вика стали на мою сторону безоговорочно, хотя сомнения в «некоторых» правильных нудотах у меня до последнего сохранялись.

Возмущения по поводу поступка Зверева, решившего воссоединить отца с сыном, отправив последнего в Японию к папеньке на блюдечке с голубой каёмочкой, лишь бы заключить договор на особо выгодных условиях, так же посетили всех четверых.

Катя так буквально пылала от ярости, пока Дима читал Кире историю про принцессу, смешно складывая слоги, демонстрируя свои новые навыки маленькой девочке.

– Вот же… козёл! Дима, я тёте Лере рассказываю ту сказку, про серого козлика, которую ты мне читал, – стушевалась Смирнова, а мы покатились со смеху.

– Ну, и… что там с… с козликом? – Вика широко улыбнулась, хитро прищурив глаза, аккуратно сажая на свои колени племянницу, желающую услышать рассказ от светловолосой тёти Кати.

– Эмм… глупый этот козёл… ммм… думает только о себе. Спрашивается, зачем он своего собрата послал в чащу лесную? Да и эта волчица… ой, девочки, не к добру она прилетела! – Распалилась Смирнова, ловко заменяя характеристику общим знакомым, сбивая ассоциативный ряд.

– Кто «прилетела», мама? Волчица?

Хохот на кухне стал только громче.

Напряжение меня оставило окончательно, особенно, после того, как Катя назвала Зарецкого «собратом» козла!