Все было не так бесплатное чтение

«Все было не так»

История Гордея Калужского. Цикл: 140 ударов в минуту

Агния Арро

Аннотация

– Ты переспал с ней!

– Нет! Нет, Яся! Все было не так, – отчаянно стучу ладонью по двери.

– Мне прислали видео, Гордей. Это было очень, очень красноречивое видео! Уходи – Ее голос падает до надрывного шепота.

– Это случайность! Чертова пьяная случайность! Ясь, открой дверь, и мы поговорим. Девочка моя, ты же меня знаешь. Ты знаешь мои чувства к тебе.

– Мне тоже так казалось, – всхлипывает любимая девочка. – Уходи, Калужский. Я бы многое тебе простила, но только не предательство.

***

Сын прокурора и тихая профессорская дочка. Он любит драйв и адреналин, а она – хорошо учиться. На первый взгляд между ними так мало общего.

Это не была любовь с первого взгляда, но она случилась. Им было хорошо вместе почти целый год. Пока одна ночь, его ночь с другой все не разрушила.

Сможет ли она простить? Станет ли он пытаться все исправить? И все ли так однозначно на самом деле?

Глава 1

Гордей

– Твою мать, как голова-то раскалывается, – не узнаю собственный голос.

Сколько ж мы выпили-то вчера? Вроде бы немного…

Хреново мне. Думать совсем не могу. Во рту страшный сушняк, горло дерет, будто я ложками жрал битое стекло. И тошнит. Сильно.

Дышу носом, пережидая отвратительный приступ. Медленно открываю глаза и тут же закрываю обратно. Их режет от яркого солнечного света, и голова снова взрывается болью. Лопнет сейчас, нахрен!

Отметили начало нового мотосезона. Жесть!

Я вечность так не напивался.

Глаза открыть все же надо. Главное, чтобы не стошнило прямо в кровати. Яся мне этого не простит. Она у меня очень нежная и чистоплотная.

Решаю, что сначала на всякий пожарный неплохо бы повернуться набок, а потом уже открывать глаза. Так в случае чего будет проще скатиться на пол.

Бля, от самого себя противно, а моя девочка такое вообще не любит. Обиделась, наверное.

Аккуратно поворачиваюсь. Постельное белье непривычно шуршит и холодит обнаженную кожу…

Ого! Я голый?

Точно голый. Вообще зашибись! Походу, я очень сильно накосячил. И тишина в квартире начинает настораживать. Малышка ушла? Я, дурак, приставал к ней со своим перегаром? Это совсем хреново. Не помню ни черта. Даже как домой попал, не помню. Почему раздетый, не помню тем более. Яся меня бухого раздевать точно бы не стала. Значит, сам.

Да я герой!

Судя по жесткому похмелью, я был в дрова.

Ладно, открываем глаза и стараемся не упасть с «вертолета».

– М-м-м, что ты так болишь-то, зараза… – Со стоном разлепляю веки.

Сердце, и до этого грохотавшее за ребрами, ускоряется до ста сорока, не меньше.

И где я проснулся?!

Квартира явно чужая. Плотные кремовые шторы на окне во всю стену не задернуты. Яркое весеннее солнце безжалостно лупит по глазам. «Вертолет» превращается в «лодку», и меня больше не кружит, а качает прямо вместе с кроватью.

Возле нее стоит тумбочка, заставленная всякими женскими штучками, раскидано несколько невскрытых презервативов и один с надорванной упаковкой, но так и не использованный. Рядом с гондонами пепельница, а в ней покоятся останки сигарет с толстым фильтром, судя по марке – мои, и тонкие, со следами губной помады. Но Яся не курит, а я бросаю.

Значит…

Ебаный в рот! Че я натворил вчера?!

Словно отвечая на мой вопрос, большое одеяло начинает шевелиться. К моей спине прижимается голая женская грудь, и теплая рука скользит на живот, обнимая так, будто мы пару лет в отношениях.

– Гордей, давай еще немножко поспим, – мурлычет сонный голос.

И этот голос я знаю!

Скинув с себя ее руку, резко слетаю с кровати. Мне становится очень хреново. В глазах темнеет, тошнота давит на горло.

– Только не здесь, – хнычет зеленоглазая блондинка.

Я сосредотачиваюсь на двери. Выпадаю из комнаты и интуитивно нахожу сортир. Падаю на колени перед белым другом.

Бухло, что ли, нам в том баре паленое подсунули? Ну не бывает мне так погано! Или я просто не помню. Правда, давно столько не пил. Очень давно. Черт!

Поднимаюсь с пола. Умываюсь холодной водой, полощу рот и жадно пью прямо из-под крана.

Смотрю на себя в зеркало.

– Пиздец, Калужский, ты устроил… – провожу ладонью по короткой щетине. – Взрослый вроде уже, а облажался, как школьник.

Из зеркала на меня смотрят шальные красные глаза, пьяные еще. Рожа отекшая, на шее длинная воспаленная царапина.

Красавчик!

Сдергиваю полотенце с крючка на двери. Наматываю на бедра, чтобы не светить причиндалами. Пытаясь напрячь память, возвращаюсь в спальню.

– Полегчало? – тянется на кровати Соболева, дочь местного мехового магната и бывшая одноклассница моего младшего братишки.

Она по-кошачьи выгибает спину и проводит ладонью по груди с крупными темными сосками.

– У нас был секс?

Вопрос очевидно тупой, но мало ли. Я же был сильно пьян. Мог просто вырубиться.

– У нас был очень крутой секс, Гордей, – улыбается Ангелина. – Ты ничего не помнишь?

– Блядь! – сжимаю зубы.

– Красноречиво, – смеется она. – Иди ко мне, – скидывает с себя одеяло и разводит ноги в стороны. – Я напомню, как нам было хорошо всю прошлую ночь.

– Тормози, Соболева, – смотрю исключительно ей в глаза. – Как я здесь оказался?

– Мы вместе на такси приехали. Вы с парнями пили в баре. Ты позвонил, долго жаловался, как тебя достала твоя фригидная очкастая мышь. Я бросила все свои дела и примчалась тебя спасать.

– Я не мог тебе такое сказать!

– Посмотри в телефоне, там есть набранный номер и длительность разговора. И фоточки из клуба. Мы успели поселфиться, прежде чем уехали. Ты хотел начать еще в клубе, но я уговорила поехать ко мне. Потому что, Калужский, как бы ты мне ни нравился, но секс в туалете не для меня. Это пошлость и низость. А что ты нашел в Ясе, я до сих пор не понимаю. Она же никакая. А у тебя такой темперамент… м-м-м… – довольно облизывается, закатывая глаза к потолку.

– Шмотки мои где? – раздраженно отворачиваюсь.

Веду взглядом по полу, и все выглядит именно так, как говорит Ангелина. Неравномерно раскиданная одежда, нижнее белье. Так бывает в порыве страсти.

Мать твою, Яська… Если она узнает…

– Лина, не смей ляпнуть об этом Ярославе, – подбираю с пола свои трусы.

Соболева поднимается с кровати. Не прикрываясь подходит ко мне, дергает полотенце, роняя его к нашим ногам, и берет ладонью за член, сжимает, гладит его, осторожно царапает ногтем чувствительную плоть. Тело реагирует даже с похмелья.

Грубо перехватываю Лину за запястье. Она вскрикивает, а моей голове от ее воплей снова больно. В висках пульсирует. Выть хочется и аспирин.

– Ты меня услышала?! – рычу девчонке в лицо, грубо дернув за руку на себя. – Не смей ей ничего говорить!

– Да перестань, Гордей. Может, оно и к лучшему? Ты дал себе волю, и тебе все понравилось. А твоя Яся… Сам же сказал, она…

– Заткнись! Просто заткнись и кивни, что поняла.

– А знаешь, Калужский, я не буду тебе ничего обещать. Или ты думаешь, я шлюха, которую можно вызвать среди ночи, оттрахать и выбросить?

– Лина, блядь! Это ни хрена не смешно! – нервно провожу ладонью по волосам.

– Я и не смеюсь, Гордей. Ты видишь, что я смеюсь?

– Окей, – глубоко вдыхаю, медленно выдыхаю, стараясь успокоиться. Голова точно сейчас лопнет и забрызгает своим содержимым стильную квартиру Ангелины. – Чего ты хочешь за свое молчание? – захожу с другой стороны.

– Вот это уже интереснее. – На ее губах появляется провокационная улыбка. – Не знаю. Я подумаю. Может, еще одну такую ночь с тобой. А может, что-то другое. Завтракать будешь? Я закажу что-нибудь.

– Без меня.

Собираю свои шмотки с пола, привожу их в порядок и стараюсь максимально быстро одеться. Шарю по карманам. Достаю телефон. Выключен и признаков жизни не подает. Разрядился. Страшно представить, что там себе накрутила Яся, пока я тут… Изменял ей.

Пиздец!

Обнаружив в прихожей кроссовки, надеваю, не завязывая шнурков. Хочется как можно быстрее уйти отсюда. На свежий воздух. Куда угодно. Просто проветриться.

– Давай я тебе хотя бы такси вызову, – выглядывает из кухни Ангелина. – Или телефон заряди. Час тебе все равно погоды не сделает. Заодно фотографии посмотрим. А может… – проводит языком по губам.

– Без «может». Не надо такси, я прогуляюсь.

Надо подумать и до конца протрезветь.

Глава 2

Гордей

Во дворе на высоких деревьях, покрытых свежей зеленью, о чем-то громко спорят воробьи. Легкий апрельский ветер пробирается под футболку и щекочет до озноба разгоряченную с похмелья кожу. Мурашки бегут по позвоночнику, поднимая дыбом все волоски на теле, добираются до затылка, и там, кажется, все тоже встает дыбом. Солнце припекает больную голову, но дышится все равно гораздо легче, чем у Ангелины в квартире.

Пару минут просто стою у подъезда, глубоко дышу и пытаюсь сориентироваться на местности. Не проспался ни черта. Даже не хочу думать, во сколько мы уснули. По моим ощущениям, на рассвете.

Водички бы сейчас.

Жилой комплекс из новых, но типовой, значит, с торца есть магазины.

Сую ладонь в карман. Сигарет тоже нет. Вряд ли я сейчас смогу затянуться, но рука все равно тянется. Яське бросить обещал, а теперь она меня бросит, если вскроется мой секс с Ангелиной.

Смешно, но я не знал, что в таком состоянии способен кого-то трахнуть. Да еще темпераментно, как выразилась Соболева. Что-то первобытное, мужское внутри гордо поднимает голову. Но я тут же вспоминаю, что без Яси мне будет хреново. Не надо бы ей знать о таком. Хрупкая девочка сломается.

Домой мне в таком виде однозначно нельзя.

Покупаю в продуктовом полторашку холодной воды без газа, две пачки «Ротманса» и зажигалку. Тоже где-то посеял. В аптеке через стенку от магазина прошу перекись. Царапину залить. Саднит зараза. Соболева, стерва, пометила!

Женщина в белом халате надо мной посмеялась, но помогла обработать рану и даже мазь посоветовала заживляющую. После нее стало легче. Взял сразу же таблеток от головы. Закинулся парочкой и снова на улицу.

Симпатичненько здесь, но наш район лучше. У нас зелени больше, да и вообще уютнее. Наверное, потому, что там Яся. Эта девочка сделала мою жизнь лучше, гораздо светлее. Без ее света я загнусь.

Блядь! Ну и олень же!

Со злости пинаю урну на остановке. Бабушка в цветастом платке показывает мне кулак. Пожав плечами, глотаю залпом воду. Ей же умываюсь и мочу волосы.

Телефон оттягивает карман мертвым куском пластика и микросхем. Надеюсь, братишка дома. Идеально, если один. В кармане звенит мелочь. На следующей остановке забираюсь в автобус. Пешком до Платона я в таком состоянии не дойду. Рухну где-нибудь на подлете. Потом объясняйся с ментами и отцом. Последнее хуже всего. Мы с братом последнюю пару лет стараемся держаться от него на расстоянии.

Рядом с домом Платона у еще одной бабушки покупаю пакетик с сочными на вид красными яблоками. Его Соня вроде любит такие. С пустыми руками неудобно вваливаться. Я и так без предупреждения.

Поднимаюсь на этаж. Звоню. Шаги в квартире раздаются практически сразу.

– О-о-о, – тянет младший братишка. – Хорошо, что я вчера с вами не поехал. Заходи.

– Здаров, – протягиваю ему вместо ладони пакет с яблоками. – Соня дома?

– Нет. На учебе еще, – кричит он из кухни.

– А ты чего не в универе? – прохожу в комнату.

Кровать завалена учебной литературой и тетрадями. Тут же рядом, на табуретке кружка с недопитым чаем, открытая пачка печенья, крошки, а на полу сумка его спортивная с футбольной формой. Легкий хаос нормального двадцатилетнего парня.

– Мы закончили на сегодня. До тренировки еще вагон времени. Вот, развлекаюсь, – кивает на книжки. – Есть будешь?

– Брат, мне бы в душ. И, наверное, поговорить, но я пока не уверен.

– Случилось что-то? Тормози, – хмурит брови, – а на шее чего? Охренеть! – подходит ближе, рассматривая царапину. – Официантка попалась строптивая? – прикалывается он.

– Давай я сначала в душ. Потом обсудим.

Брат швыряет в меня большое темно-серое полотенце. Скривившись, смотрит на мою одежду и достает из шкафа красную футболку со светлыми спортивными штанами. Комплекция у нас немного разная, но зато от меня не будет нести другой девушкой.

Стоя под прохладной водой, долго оттираюсь от прошлой ночи при помощи губки. Мою волосы, нормально чищу зубы. Перегаром все равно несет, но уже не так.

Проверив карманы в своих шмотках, закидываю их в стиральную машинку и сразу запускаю на самую короткую программу.

Уперев ладони в раковину, еще раз рассматриваю себя в зеркало. Глаза уже не такие воспаленные. Вроде даже на человека стал похож.

Прошу брата поставить телефон на зарядку и все же соглашаюсь поесть.

– Рассказывай.

Платон ставит передо мной тарелку разогретого в микроволновке борща. Кидает в него сметану и вручает мне измазанную в ней ложку.

– Кто бы мог подумать, что ты будешь есть борщи и сидеть над книжками, – смеюсь я.

– С темы съезжаешь, – хмурится братишка. – Кто тебя так знатно пометил?

– Да не забивай голову. Сам разберусь.

– Гордый, бесишь! – рявкает он, швыряя стаканчик со сметаной в холодильник. – Ты меня вечно из жопы вытаскивал. А сейчас сам пришел, явно же за помощью, и молчишь.

– Я брата пришел увидеть, – отхлебываю горячий, наваристый бульон насыщенного красного цвета. Очень вкусно. Соня у него хорошо готовит. Наша гувернантка научила.

– Бля-я-я, – раздраженно стонет брат.

– Я Ясе изменил, – отвечаю, глядя ему в глаза.

– Ох-ре-неть… С кем хоть, помнишь? – чешет затылок Платон.

– К сожалению. И это вторая часть проблемы. С Ангелиной Соболевой.

– Твою ж мать! Как?! Как ты умудрился?! – Его бомбит. – В клубе других телок не было?! – Братишка подскакивает с табуретки и смотрит на меня с высоты своего роста.

– Да в душе не ебу, Платон! У меня, блядь, как в дешевом кино! Бухал с пацанами в клубе, проснулся в квартире у Соболевой. Она говорила, я сам ей позвонил. Надо мобилу включить, посмотреть. Там фотки еще должны быть. Надо снести все. И как-то Яське в глаза смотреть. Я не могу ей о таком сказать. Ты же ее знаешь. Она ранимая. Это будет конец.

Брат молча уходит в комнату и возвращается с телефоном, на котором на коротком проводе висит пауэрбанк. Протягивает мне. Пробую включить. Не хочет.

Нервно ем. Вкусно, но не лезет ни хрена, а я все равно проталкиваю, чтобы чем-то занять рот и руки.

Телефон все же включается. Сначала лезу в набранные. Забираюсь в историю, чтобы посмотреть длительность разговора. Разворачиваю трубу, показываю брату.

– Звонил.

«Ты позвонил, долго жаловался, как тебя достала твоя фригидная очкастая мышь» – сразу всплывает в моей больной, едва протрезвевшей голове.

Бред! Такого сказать я точно не мог. У нас все хорошо с Яськой. Я у нее стал первым, когда мы съехались. Учится девочка постепенно. Меня все устраивает. Я же ждал ее. Знал, на что иду.

– Фотки давай. – Платон забирает у меня мобильник и сам лезет в галерею.

Я не против. Он для меня самый близкий, помимо Яси.

– Оу. Бля, ты сколько выпил вчера? И главное, с чего? Ты ж не бухаешь почти.

– Не бухаю… – вздыхаю, забирая у него телефон и глядя в экран.

Там фотки с моего мотоклуба. «Либерти» устраивали красочный заезд по городу в полной экипировке, с флажками и логотипами на бортах мотоциклов.

Нам и бухать много потому неинтересно. Мы свой кайф получаем на треке или на трассе за городом, когда можно выкрутить газ на максимум и почувствовать настоящую, внутреннюю, не менее пьянящую, чем градусы в бутылке, свободу.

Листаю дальше.

Попадаю на кадры из ночного клуба. За столиком, возле бара. Адекватные все. Мы обычно нормально отдыхаем. Без фанатизма.

А следом мы с Ангелиной. Кто-то из парней фотографировал, как мы танцуем. Несколько селфи есть. Тоже ее, правда, но я этого уже нихера не помню. И в конце вишенка на торте. Несколько фотографий из квартиры Соболевой. Откровенных, красивых, надо сказать. Все в лучших традициях картинок для взрослых.

Сношу все подчистую. Проверяю раздел с видео. Хоть в нем ничего нет.

– Платон, я не хочу Яську потерять из-за тупой случайности.

– Не говори. Было и было. Изменить ты все равно ни хрена не сможешь. Я буду молчать. От меня даже Соня ничего не узнает. Вопрос только в том, будет ли молчать Ангелина?

Глава 3

Гордей

Брат делает мне горячий чай, а сам уходит в аптеку за таблетками от отравления. Задумчиво смотрю в черный экран телефона. Надо парням позвонить, узнать, это только мне так «хорошо» или сегодня все умирают?

Первым в списке у меня Кит. Он, правда, с зимы ничего крепче кофе не употребляет, но это и к лучшему.

Нажав на вызов, считаю громкие гудки.

– О, живой, – раздается в трубке. – Ты как?

– Спасибо, хреново. Кит, я ни черта не помню толком. С чего я так накидался?

– Без понятия. Сидели как обычно. Общались. На танцпол пару раз вылезали. К бару гоняли за соками или минералкой. Потом ты бац – и в дрова. Парни решили, что на голодный желудок развезло. Не жрали же с утра, и в клубе ты вроде особо не закусывал. Не парься. Что ты, не человек, что ли? Нажраться не можешь?

– Могу. Кит, ко мне в клуб девушка приезжала, я потом с ней ушел. Я уже пьяный был, когда ее принесло?

– Угу. И вот этого я не понял. Ты ж с Ясей вроде? У вас там серьезно было. Если что, я не осуждаю. У самого крылья давно почернели и отсохли, но ты ж не я. В общем, удивил.

– Не поверишь. Я сам себя удивил. Кирилл, слушай, не надо, чтобы Яся узнала. Попроси парней, пусть не треплются особо. Я пока не в состоянии на весь чат это обсуждать. В себя никак не приду.

– За это можешь даже не переживать. Тему еще вчера развивать не стали. Но я на всякий скажу.

– Спасибо. Увидимся на треке.

Роняю руку с телефоном на колено. Упираюсь затылком в стену. Хочется для Яси что-то хорошее сделать сегодня. Цветы купить ее любимые, например. Нет. Это так банально и дешево. Переспал с другой, пришел домой с цветами. Точно как в дешевом кино.

Ничего дельного в мутную голову не лезет.

Вспоминаю, что ей нужны новые наушники. Ее сломались пару дней назад. Только это же не подарок. Все равно лезу на сайт магазина, бронирую хорошие, красненькие, как она любит. Заберу по дороге.

Братишка возвращается из аптеки с таблетками и Соней.

– Привет. – Его рыжая кошечка чмокает меня в щеку.

– Сонька, – улыбаюсь ей. – Как дела?

– Точно лучше, чем у тебя, – смеется девушка брата. – Пей свои таблетки. В аптеке сказали, они хорошо помогают. Я поверила и нам домой тоже купила.

Убегает в комнату, а Платон падает на табуретку напротив. Листаю дальше страницы фирменного магазина. Захожу в раздел электронных книг. Яся у меня с телефона обычно читает или с планшета. Не очень удобно, да и глазки у нее устают. С этой штукой должно быть комфортнее. Показываю брату, он поднимает большой палец, одобряя мою идею.

– Ладно, погнал я, – поднимаюсь, закинув в бронь подарок для Ярославы.

– Уже? – К нам на кухню прибегает София и ластится к Платону, присев к нему на колено. – Оставайся. Можно Ясе позвонить, чтобы она после занятий к нам завернула. Платон все равно только вечером уйдет.

– Нет, Сонь. Извини. Давай мы в следующий раз сразу вместе к вам приедем. А сейчас я домой. Отлежаться надо.

Ребята тепло меня провожают. Платон выходит на лестничную клетку. Тихо перекидываемся парой слов и, пожав ему руку, бью по кнопке вызова лифта.

От подъезда вызываю такси. Курить все еще не рискую. Кручу в пальцах сигарету, провожу ею под носом, вдыхая дразнящий запах табака. Разминаю тонкую бумагу. Запах остается на пальцах, а сигарета летит в урну.

В тачке все же затягиваюсь. Дым дерет горло, но мне становится легче.

Забираю подарки для своей девочки и остаток пути прохожу пешком.

Минут через двадцать я уже возле дома. Поднимаюсь на этаж. Открываю дверь своим ключом. На тумбочке в прихожей стоит джинсовый рюкзак. Значит, она только вернулась с учебы.

Скинув обувь, прохожу в нашу спальню. Яся что-то ищет в шкафу, шмыгая носом. Простые белые трусики слегка сместились, сексуально оголив ягодицу. Коса почти полностью расплелась, и русые пряди частично закрывают обнаженную спину.

Подхожу ближе. Ярослава вздрагивает. Обнимаю. Ладони приятно покалывает от прикосновения к ее бархатной коже. Такая родная она. Пахнет вкусно. Провожу кончиком носа по волосам, затягиваясь ароматом шампуня, духов и апреля.

Яся из тех девочек, с кем не будет обжигающей страсти. Она другая. Воспитанная строгой бабушкой и гувернанткой. В голову вложено много дурацких запретов. Мне до сих пор выговаривают, что я ее из дома уволок, женщиной сделал, а женой еще нет.

Но мне же она такая нравится. Все в ней нравится. Иначе я бы не стал связываться.

Нежно касаюсь губами ее щеки.

– Прости меня, – шепчу в ушко. – Я был просто не в состоянии добраться до дома. Да и вряд ли бы ты оценила мой вчерашний вид и утренний перегар.

– Где ты ночевал? – бьет меня по пальцам, поглаживающим ее плоский животик.

– У одного из парней. Прости, Ясь. Я реально сильно перебрал. Так вышло.

– Я почти всю ночь не спала! А вдруг ты там вообще разбился насмерть на своем мотоцикле?! – вырывается из моих объятий.

Даю ей развернуться и снова прижимаю к себе. Глаза заплаканные, губы припухшие, ресницы влажные. Веду костяшками пальцев по ее щеке. Сердце нервно грохочет за ребрами. Делая вдох, всеми силами гоню от себя картинки сегодняшнего утра совсем из другой спальни.

Пока Яся ревела в подушку и думала, что я сдох под грудой металла, я бухой трахал другую телку. И даже не помню этого.

– Прости, малышка, – целую ее в лоб, кончик носа, скулы и щеки. – Со мной все нормально. Видишь? Мы даже не подрались ни с кем. И я пьяный за руль не сажусь. Это железное правило.

– Будто трезвые мало бьются. – Она пытается зачем-то закрыться от меня ладошкой.

Убираю ее руку в сторону от красивой, сочной, чертовски сексуальной груди. Природа наградила девочку шикарными формами. И все это досталось мне.

– Ясь, ты же знаешь, с кем связалась, – улыбаюсь ей.

Так кайфово от того, что она обо мне беспокоится.

– И не закрывайся от меня, пожалуйста. Ты очень красивая. Мне нравится на тебя смотреть, даже когда я… кхм… технически не могу взять в силу алкогольного отравления.

– Спасибо, – вяло улыбается комплиментам. – И да, я знаю, с кем связалась. Но дома ты не ночевал в первый раз. Что я должна была думать? Ни одной лекции сегодня не запомнила. – Ее голос снова дрожит. – Домой приехала, а тебя все еще нет. Гордей, блин! – ударяет меня кулачком в грудь, утыкается в нее носом, комкает футболку на спине и плачет. Так надрывно и горько.

Мне пиздец как перед ней стыдно. И подарок ей мой пока не нужен. Она жмется ко мне обнаженным телом. Пальцы сами бродят по нежной коже, опускаясь до резинки трусиков. Поднимаются, путаются в волосах, массируют затылок. Моя малышка постепенно успокаивается под легкими ласками. Поднимает на меня заплаканный взгляд. Целую пухлые соленые губки, плавно надавливая на них языком, раскрывая рот и толкаясь глубже. Она отвечает не сразу, но все же медленно ее язычок начинает поглаживать мой.

– Я люблю тебя, Ясь, – выдыхаю, оторвавшись от ее губ. – Вот такую нежную, ранимую, очень чувственную, тепленькую и домашнюю. Спасибо, что волнуешься обо мне. Это на самом деле очень приятно. Ты простишь меня?

– А что на тебе за футболка? – Только сейчас замечает, что я не в своих шмотках.

– У Платона переоделся. Говорю же, я вчера был в дрова. Мало того, что накосячил, так еще и домой бы в грязном притащился? Ты бы меня точно на коврик в подъезд выселила. Так ты простишь?

– А что там за подарок? – улыбается Яся.

Возмущенно приподнимаю бровь.

– Прощу, если больше не будешь меня так пугать, – сдается она.

– Я постараюсь. Идем, – беру ее за руку и тяну за собой в прихожую. – Так, – отдаю сначала наушники, – это не подарок. Подарок вот, – вручаю коробку с электронной книгой.

– Класс! Спасибо! – Радостно подпрыгнув, дарит мне легкий благодарный поцелуй.

Все внутренние пружины во мне расслабляются.

Вот как-то так. Вроде все обошлось.

Глава 4

Ярослава

Гордей переоделся в свое, выпил таблетки, включил фильм и через пять минут уснул, лежа на спине, подложив руки под голову. Мне все еще неспокойно, будто все чувства и эмоции застряли в моменте, где я среди ночи брожу по квартире, не в силах усидеть на месте, и не понимаю, куда мне бежать, ведь я с таким ни разу не сталкивалась.

Он, наверное, даже не представляет, сколько всего взорвалось у меня внутри, когда я почувствовала его прикосновение сегодня. Если бы не утренний разговор с Соней, девушкой его младшего брата, вряд ли бы я поехала на занятия. Скорее всего, побежала бы в полицию или стала звонить по врачам.

Глупая паникерша!

Но что мне было думать? Этот заезд, потом они поехали отмечать, и он не приехал домой. Трубку не брал. Я столько раз ему звонила, но телефон все время был выключен. Могло ведь случиться все что угодно. Парни бьются на бешеных скоростях. Даже опытные.

Мы вместе около года, и за это время его команда похоронила двоих. Одного из парней относительно недавно, в начале марта, когда в городе растаял снег и ребята начали обкатывать свои байки.

Сложно было себя не накрутить на этом фоне!

Он говорит «ты знала, с кем связалась». Знала. Поэтому не просто так волновалась, а в конкретную сторону.

Мы с Гордеем познакомились, когда я заканчивала одиннадцатый класс. С нами учился его младший брат. И девчонки визжали от восторга, когда взрослый, красивый сын прокурора заезжал к нам на своем агрессивном мотоцикле. А у меня была безответная влюбленность, и кареглазый байкер как-то померк на фоне душевных терзаний о том, что мальчик, который мне так сильно нравился, меня не замечал.

Гордей, впрочем, тоже. Мне так казалось. Мы стали общаться совершенно случайно. Какой-то незначительный повод подтолкнул к первому разговору. Из него зародилась дружба длительностью в целый год. А когда я закончила первый курс университета, он повел меня гулять по набережной. Мы ели мороженое, держались за руки и впервые поцеловались. Калужский был очень удивлен, что с ним у меня случился первый поцелуй в мои девятнадцать. Я была удивлена не меньше, поняв, что мое сердце давно уже бьется чаще рядом с ним. В момент прикосновения его губ оно вытворяло совершенно безумные акробатические этюды.

Мы встречались несколько месяцев. Он познакомился с моей бабушкой, которая, конечно же, его не одобрила. Только Гордея этот факт ничуть не смутил. Он похищал меня из дома на всю ночь. Мы гуляли по городу, катались на его байке, целовались и ходили на дни рождения к его друзьям. Нежный, внимательный, обходительный и… терпеливый.

Его срывало в желании перевести наши отношения на другой уровень, но я была не готова, и он это принимал. Знакомые девочки смеялись надо мной и даже делали ставки, когда этот взрослый, красивый и горячий парень сорвется окончательно и либо бросит меня, либо начнет спать с другими. Он не бросил. Он привез меня в эту квартиру и сказал, что мы будем жить здесь вместе.

Так что да, я знала, с кем связалась. И мне очень страшно его потерять.

Грустно улыбнувшись своим воспоминаниям, наклонилась и осторожно поцеловала его плотно сжатые губы. Он что-то промурлыкал во сне и повернулся на бок. А я забрала в стирку вещи его брата. Поставила чайник и села за учебники на кухне. Надо проштудировать все, что сегодня на нервной почве не уместилось в голове.

– Эй, – раздается хриплое над ухом. – Иди сюда. – Теплые, сильные руки обнимают за талию, помогают подняться с табуретки.

– Уснула? – улыбаюсь его растрепанному виду.

Темные волосы смешно торчат в разные стороны, но он уже не такой бледный, как был днем.

– Как обычно, – смеется Гордей, пробираясь горячей ладонью под мою домашнюю тунику. По-хозяйски сжимает ягодицу и вдавливает в пах.

Поднимает, подхватив под бедра, усаживает на стол, прямо на мои тетради. Встает между ног. Не дает возразить, закрывая мне рот поцелуем. Отвечая ему, стараюсь вытащить из-под себя конспекты и сдвинуть учебники в сторону. Они стопкой падают на пол. Гордей смеется мне в губы, осторожно касаясь пальцами перешейка трусиков.

По коже бегут мурашки. С ним всегда так. Он вызывает во мне бурю эмоций, смущения и нежности. Обняв его за шею, глажу по затылку. Там волосы гораздо короче, и они приятно щекочут кожу.

Его тяжелое, хриплое дыхание дразнит нервные окончания. Пальцы жадно впиваются в мое тело, ласкают грудь, терзают затвердевшие соски. Он еще сонный, но уже такой распаленный, будто ему снился пошлый эротический сон, и теперь он желает воплотить его в реальность.

Сдергивает меня со стола. Разворачивает к себе спиной и требовательно давит на поясницу. Уперев ладони в столешницу, подчиняюсь его желанию. Слышу, как шлепает широкая резинка его домашних спортивных штанов. Горячая головка скользит по моему бедру, оставляя после себя очередную дорожку мурашек.

Он ладонями сгребает наверх мою тунику, стягивает до середины бедра трусики и одним точным, резким движением заполняет собой. Живот на мгновение сводит, и перехватывает дыхание. Мои мышцы плотно сжимают его член. Немножко больно и даже грубо. Непривычно. Я задыхаюсь от каждого его движения. Он берет так жадно. Я не успеваю дышать. Не помню, чтобы у нас было так. Всегда новые ощущения. Гордей учит, раскрывает для меня все грани близости.

Мне так сложно дается каждый вздох. Гордей ложится сверху, кусает кожу между лопаток, покрывает ее поцелуями и двигается в моем теле короткими, глубокими толчками. Выпрямляется, держит за бедра и буквально насаживает меня на свой член. Бедра дрожат. Внутри все горит. Я держусь ладонями за стол, который пошло стучит об стену.

Тело наполняется теплом. Я снова чувствую его губы на своей спине, слышу тяжелое дыхание, ощущаю давление и сладкое распирание внутри. Содрогаюсь в его руках, и он с довольным рыком в несколько ударов догоняет меня, пачкая спермой ягодицы.

Помогает подняться, снова подсаживает на стол. Его карие глаза сейчас похожи на расплавленный темный шоколад. Губы довольно улыбаются, прикасаясь к моим.

– Ты у меня… – делает вздох, смеется. Нас никак не отпускает. – …Самая лучшая девочка. Люблю, – целует в нос и снова в губы. – Не забывай об этом.

– И я тебя люблю. Ты сегодня… – касаюсь ладонью его колючей щеки. Короткая щетина тихо шелестит и царапает кожу.

– Побреюсь, – обещает он. – Что «я сегодня»?

– Другой. – Не знаю, как объяснить, но так у нас правда еще ни разу не было. Он всегда горячий, но более деликатный, что ли.

Я никогда не требовала, он сам так со мной обращался, а сегодня сорвался, и я впервые почувствовала, как ему на самом деле хочется.

Обещаю себе подумать над этим чуть позже, когда смогу нормально формулировать мысли.

Он ничего не отвечает. Обнимает, выдавливая из моих легких весь воздух. Снимает со стола, стягивает с меня тунику, хотя ее все равно уже только в стирку. Она вся перепачкана следами нашего секса, как и мое тело.

– Беги в душ. Потом я пойду.

Чмокнув его в щеку, скрываюсь в ванной.

Быстро ополоснувшись, заворачиваюсь в любимое полотенце и выхожу в коридор. Гордей все еще на кухне. Стоит ко мне спиной и курит в открытую форточку. Квартиру уже успел заполнить запах весны и дыма.

– Ты же бросаешь, – подойдя ближе, касаюсь пальцами его напряженной спины.

– Захотелось. Не дыши дымом, Ясь. Иди спать. Я скоро приду, – не оглядываясь, отсылает меня и снова затягивается.

Глава 5

Гордей

Пацаны разъехались после тренировки. Остались только друзья. Сидят у фирменного вагончика, греют торсы на апрельском солнце, щурятся и тянут воду из бутылок. А я жгу топливо в баке, выжимая из своего байка максимум.

Спортивный, прокачанный мотоцикл с логотипами моего клуба на бортах пулей пролетает по треку и идет на новый заход. Раньше я народ на другой технике тренировал. Гоняли по бездорожью на сложных отрезках или вообще в лесу. Но тогда нас и клубом назвать можно было с натяжкой, хотя в заездах принимали участие, места брали. Хотелось масштаба. Хотелось сделать это основным видом деятельности, чтобы на все хватало и душа при этом получала свою порцию необходимого ей ощущения полета.

Я поднял этот клуб с нуля, и немногие знают, чего мне это стоило. Да и сейчас все сложно, просто парней не гружу. Это мои проблемы. Их они коснутся только в том случае, если я проиграю битву с собственным отцом. А проигрывать я не намерен.

Это моя жизнь. Я прихожу сюда в любое время суток, и мне становится хорошо внутри, будто дома. Помню, было время, я жил на нашей старой базе. В родительский особняк возвращался только ради младшего брата. Боялся, что однажды его сложный, затянувшийся конфликт с отцом закончится плачевно. Как бы и сейчас мне не пришлось оказаться в вагончике на ПМЖ.

Газ на пределе. Ветер обтекает тело, а сердце бьется в такт двигателю. Ему беспокойно.

Черт побери, я никогда не был святым! В моей семье без лжи и умения грамотно прикрывать свою задницу вообще было колоссально трудно, а когда у тебя еще младший брат, который при живом отец нахер никому не нужен и постоянно нарывается на неприятности, это шарашит такой ответственностью. Не отвертишься. И с девушками складывалось по-разному. Я не могу назвать себя влюбчивым. Вообще не уверен, что до Яси по-настоящему влюблялся. У этой трогательной девочки получилось достучаться до моего нутра. С остальными как-то не срасталось. Мне всегда не хватало в них… Ярославы, наверное. А сейчас я не могу придумать себе оправдания. И меня жрет совесть.

Вчера сорвался на ней. Внутри горело и чертовски хотелось выплеснуть хотя бы часть этого огня вовне. Зато понял, что Яся вполне готова к разгону. Я сам слишком торможу себя, боясь ее напугать.

Останавливаюсь у вагончика. Парни дымят. Делая козырьки из ладоней, смотрят на меня.

– Кит, дай канистру. Я пустой почти.

Кладу шлем на скамейку, расстегиваю куртку. Теплый ветер сразу пробирается под футболку и приятно щекочет разгоряченное, потное тело. Погода в этом году определенно за нас. И я тоже подставляю лицо солнцу, пока Толмачев ходит за бензином.

– Прокатиться с тобой? – вручает мне канистру.

– Не надо. Я кроме дороги сейчас нихрена не вижу. Мысли раскладываю.

– Помогает?

– Угу. Дайте кто-нить сигарету, пожалуйста.

Парни передают. Кит забирает, протягивает мне пачку. Губами вытягиваю одну сигарету. Беру у Толмачева зажигалку. Прикуриваю и сразу делаю несколько затяжек. В груди становится тяжело и вместе с тем чертовски хорошо.

Байк остыл. Выбросив затушенный бычок в бочку для мусора, седлаю его и срываюсь на очередной круг. Куртку не застегиваю. Ветер врезается в ребра, парусом раздувает кожаную экипировку. Останавливаюсь, застегиваюсь. Мешает.

На новом круге резко давлю на тормоз, улетая прилично вперед. Плохой пример для парней, которых я учу правильно работать с техникой, чтобы не убиться. Но сейчас пример будет еще хуже, потому что тренер превратится в убийцу!

– Что. Ты. Здесь. Забыла?! – На последнем слове срываюсь на животный рык, вырывающийся из грудной клетки.

Соболева в легком, развевающемся на ветру платье открыто мне улыбается. Парни косят на нее взгляды, поднимаются и тактично сваливают подальше.

– Увидеть тебя хотела. А где найти Гордея Калужского, если не на треке? Ты же здесь живешь практически.

– Какая осведомленность, – вешаю шлем на руль.

Нервно дергаю молнию на кожаной куртке, ее тоже снимаю, раскручиваю задравшиеся рукава футболки. Эти простые действия помогают держать себя в руках.

– Да брось. Об этом все знают. Ты же повернут на своих мотоциклах. Прокатишь?

– Лина, чего тебе надо? – опираюсь бедрами на борт байка.

Соболева подходит ближе. Светлые волосы все время попадают ей на лицо. Откровенно облизывая меня взглядом, заплетает их в косу.

– Тебе очень идет эта форма, – улыбается она. – Может, поужинаем?

– Ты серьезно сейчас? Или это какой-то прикол? У меня есть Яся, – напоминаю девушке. – Ничего не изменилось.

– Если бы, – она подходит еще ближе и упирается острым ногтем мне в грудь, – я не была с тобой той ночью, может быть, и поверила. Но нам было хорошо вместе, Гордей. Правда хорошо. У тебя словно сорвало все стоп-краны. Я даже не думала, что ты такой ненасытный! И это при том, что ты был изрядно пьян. Представляю, каким ты будешь, когда трезвый.

– Запретить тебе фантазировать я, к сожалению, не могу. Исчезни, – отбиваю ее руку.

– Ты же помнишь, что должен мне за молчание? – коварно улыбается зеленоглазая стерва.

– Предлагаешь в благодарность еще раз тебя трахнуть?! – снова завожусь я.

– Грубо! И нет. Думаю, ты сам не против повторить. Просто боишься себе в этом признаться. И сегодня я приехала не для того, чтобы требовать. Хотела увидеть и провести с тобой немного времени.

– Увидела? Теперь уходи. И не надо сюда приезжать. Никуда не надо. Как придумаешь, чем я могу наверняка закрыть тебе рот, дай знать.

– Очень двусмысленно, – смеется Ангелина, вновь поправляя непослушные волосы. – Твоя идеальная Яся не балует тебя оральными ласками? – пошло проводит языком по накрашенным губам.

Разворачивается и, красиво виляя бедрами, под скрип моих зубов идет к воротам. Оглядывается на выходе, игриво машет мне пальчиками и скрывается из виду. А я прыгаю на байк и снова срываюсь на треке.

Надо боксерский мешок тут повесить, что ли! Так лупануть по чему-нибудь хочется. И лучше по кому-нибудь, чтобы было сопротивление и можно было оторваться.

Сука! Бесит! Как же меня бесит, даже не Ангелина, сама ситуация!

На повороте практически кладу мотоцикл на бок. От асфальта чувствуется тепло. Оно ложится на открытые участки кожи. Выравниваюсь. В памяти плавно проясняется. Останавливаюсь посреди дороги, снимаю шлем и закрываю глаза, чтобы не упустить картинки с той ночи. Они размытые и больше похожи на вырезки из порнофильма без начала и конца. Видимо, адреналин окончательно выжег всю выпитую дрянь из моего организма. А может, это злость на Соболеву так сработала, но я вспомнил. И крохотная надежда «а вдруг все же ничего не было» благополучно сдохла.

Было. У меня был секс с Ангелиной. И теперь это утверждение подкреплено не только откровенными фотографиями. Память включается вплоть до вкуса ее кожи и обоюдных горячих оргазмов. В ушах стоят ее стоны, звон бокалов. Мы пили еще.

Куда в меня влезло-то?

Не важно теперь. Это был отвязный пьяный секс без тормозов. Теперь пусть и фрагментарно, но я его помню. Эти «фотографии» не сотрешь.

Глава 6

Ярослава

– Ты на часы смотрела? – сварливо спрашивает бабушка.

– Смотрела, ба. Десятый час. И что?

– И почему твой Гордей опять не дома? Ты с таким же успехом могла бы жить со мной и бегать к нему на свиданки по выходным, – начинает она старую песню.

Полгода прошло, а бабушка упрямо не желает привыкнуть к тому, что мы живем вместе. А до этого ей не нравилось, что мы встречаемся. И вообще, «надо сначала институт закончить, в жизни устроиться, а потом любовь крутить!». Ах да, и еще обязательно сразу замуж, иначе это все ерунда и никаких у нас правильных ценностей, а ведь она меня воспитывала.

Прокручиваю в голове с улыбкой. Я люблю бабулю, она меня растила, пока родители строили карьеру, но иногда с ней бывает очень тяжело.

– Ба, у него работа такая, понимаешь?

– Какая у него работа? Я вообще не понимаю, на что вы живете. Катается целыми днями на своем этом драндулете. Это разве работа для мужчины?

– Конечно нет, – выдыхаю с легким сарказмом, рисуя пальцем по стеклу и глядя на улицу.

– Вот именно! Вернись домой, девочка. Настроен серьезно – пусть делает предложение и женится, как все нормальные люди. И работу найдет! Чего папа его к себе не пристроит? Или он сам не хочет?

Будто она не знает, что с отцом Гордей не общается.

– И домой ровно в шесть, а за опоздание расстрел, – смеюсь я, вспоминая собственное детство и все школьные годы.

– А что плохого в дисциплине? Я тебя плохо воспитала?

– Ба, ну хватит, пожалуйста. Потом ты обижаешься, что я редко звоню. Ну невозможно же так. Я люблю его, – говорю гораздо тише.

– Любит она, – недовольно фыркает бабуля. Для нее это не аргумент. – Заехали бы хоть. Может, я тут померла уже.

Вот мы и до манипуляций добрались. Я уже думала, сегодня пронесет. Ан нет. Все как по учебнику.

– Заедем. Ладно, ба, мне надо готовиться к завтрашней контрольной. Не скучай.

И, пока она не продолжила давить, а я не начала на это вестись, сбрасываю звонок и, оперевшись обеими ладонями о подоконник, встаю на носочки, стараясь разглядеть получше, что там внизу.

«Джинсы, кеды и обязательно куртка. Жду у подъезда» – высвечивается у меня на экране.

Вот! Сказала же, он скоро приедет.

Пока мы просто общались, я не совсем понимала всей этой «кухни», а вот когда стали встречаться, как раз прошлой весной, в полной мере поняла, что такое – открытый мотосезон. К этому надо привыкнуть. Это надо понять. Иначе никаких отношений не получится.

Улыбаясь, быстро переодеваюсь по инструкции и спускаюсь.

Гордей сидит верхом на байке, копается в телефоне. На руле уже висит запасной шлем. Он убирает трубку в карман, слезает с мотоцикла и ловит меня в объятия. Сразу же целует протяжно и сладко.

От него пахнет бензином и сигаретным дымом. Последнее немного расстраивает. Бросить курить он пытается с тех пор, как мы съехались, но все время срывается. Не то чтобы я требовала. Как-то разговорились, и он решил попробовать завязать с этой вредной привычкой.

– Куда мы едем? – уворачиваюсь от очередного поцелуя, по его слегка изменившемуся дыханию понимая, что еще немного – и никуда. А я бы прогулялась. Погода такая на улице. Ее вдыхать хочется. И еще я по Гордею очень соскучилась.

– На свидание. – Он протягивает мне шлем.

– Ура!

Радостно подпрыгнув, быстро справляюсь с защитной экипировкой, заботливо привезенной для меня из гаража. Наколенники, налокотники фиксируются на своих местах. Гордей помогает забраться на мотоцикл.

– Держись крепко, малышка, – перекрикивает рев мотора. – Мы поедем быстро!

Прижимаюсь к его сильной спине, обтянутой кожаной курткой, и едва не визжу от восторга, когда байк срывается с места. И страшно, и захватывающе. И рядом с любимым человеком!

Дыхание перехватывает на поворотах. Мы мчимся по городу, чудом успевая пролетать все светофоры, не останавливаясь. Это гонка с ветром, с собственными мыслями. Это пульс, пляшущий в висках и горле. Это невероятная наполненность тем, кого так сильно любишь всем сердцем и разделяешь его восторг от происходящего, принимаешь часть его эмоций на себя, точно зная, с какой силой сейчас бьется его сердце и как горят его глаза.

Бабушке этого точно не объяснить. Я училась это чувствовать и не захлебываться от переизбытка эмоций. Мне кажется, я до сих пор до конца не умею принимать наши отношения как должное, бытовое и уже свершившееся. Гордей дарит мне жизнь, которой у меня никогда не было, при этом старательно заботясь и оберегая, как личную ценность.

Я не могу его не любить. Это невозможно. Мои чувства к нему похожи на этот самый ветер, что сейчас несется с нами наперегонки по городским улицам. Такой же теплый, обволакивающий, легкий.

Мы останавливаемся у какого-то магазина. Я так торопилась, что забыла дома линзы. Снимала, чтобы отдохнули глаза, и в итоге вывеска с дороги для меня нечитабельна, еще и шрифт ужасный. Такой даже с хорошим зрением воспринять не так-то просто. Наверное…

– Сейчас вернусь.

Гордей оставляет меня возле мотоцикла и, перепрыгнув через низкий декоративный заборчик, бегом добирается до входной двери. До меня доносится едва слышный звук колокольчика, но его тут же заглушают машины.

Буквально пара минут, и Калужский возвращается ко мне все так же бегом. Уже не один. С небольшим плетеным сундучком.

Нетерпеливо открываю крышку, а там свежая, крупная малина.

– А-а-а! Спасибо, – счастливо улыбаюсь ему.

Достаю две ягоды. Одну закидываю себе в рот, а вторую подношу к его губам. Гордей ловит ее ртом вместе с моим пальцем, облизывает фалангу, глядя мне в глаза. По телу тут же проходит волна жара.

– Тебе придется немного подержать ее в руках. Справишься? – достает еще одну ягоду, проводит ею по моим губам, выдавливая немного сладкого сока. Он застывает каплей на коже, а Гордей прячет малину у себя во рту. Тут же целует, возвращая мне ягоду языком.

– Что-то изменилось… – озвучиваю собственные ощущения от произошедшего.

– Я просто давно не возил тебя на свидания. Поехали. Тут недалеко.

Только дело не в свидании. Во взгляде и в прикосновениях. Сейчас в этом поцелуе вроде и не было ничего такого, но он получился очень откровенным, прелюдией к тому, что обычно происходит после…

И это был новый поцелуй.

Так Гордей меня еще не целовал.

Пять минут полета, не успевшие сформироваться заморочки, и мы снова останавливаемся. Парковка недалеко от узкой набережной. Гордей помогает спуститься, ставит мотоцикл на сигнализацию, берет меня за руку и ведет гулять.

Мы болтаем о том, у кого как прошел сегодня день. Он больше слушает, чем говорит, и иногда коротко отвечает на мои вопросы общими фразами.

Останавливаемся, чтобы посмотреть на воду. Едим малину, целуемся. Я провожу ладонью по его шее, цепляясь пальцами за царапину, про которую совсем забыла спросить, пережив бессонную ночь и после просто порадовавшись, что мой парень живой и в принципе целый.

– Откуда это? – аккуратно оттягиваю ворот его куртки в сторону и снова касаюсь ранки.

Гордей убирает мою руку, целует в запястье и неопределенно пожимает плечами.

– Зацепился. Пьяный же был. Ветка, скорее всего, или что-то такое.

Он отвлекает меня ягодами и своими губами. Немного неловко на людях, но ему сегодня все равно. Он расстегивает мне курточку, забирается теплой ладонью под футболку, поглаживает кожу на животе. Обхватив талию, вжимает в себя, сминая нижнюю губу большим пальцем второй руки. Так смотрит, что у меня снова перехватывает дыхание, словно мы опять мчимся на его мотоцикле на сумасшедшей скорости.

Корзинка с остатками малины улетает в воду, а он смотрит на мой рот потемневшим взглядом.

– Яська… – Мои мурашки откликаются на хриплые нотки в его голосе. – Ты у меня такая красивая, – выдыхает он. – Такие мысли сейчас в башку лезут. Ты себе даже не представляешь.

Глава 7

Ярослава

Классное вышло свидание. Если бы он еще озвучил, что именно творится в его голове… Но Гордей плавно ушел от ответа, бережно усадив меня на мотоцикл и чмокнув в нос, сам надел шлем.

Ветер мчит нас домой, опережая мои мысли. Поддавшись моменту, развожу руки в стороны, погружаясь в ощущение полета. Гордей сбавляет скорость, позволяя мне продлить эту маленькую, но приятную шалость.

Разгоняется, как только я его вновь обнимаю и теснее жмусь к сильной, надежной спине.

Оставив мотоцикл в гараже, держась за руки, идем домой. Гордей курит, выдыхая дым в противоположную от меня сторону. Его пальцы иногда чуть крепче сжимаются на моей ладони. И тут же отпускают.

Мне хочется, чтобы он поделился тем, что его беспокоит. Возможно, опять проблемы с отцом или что-то в клубе. Додумывать не хочется, а он не любит грузить меня своей работой.

– Гордей… – беспокойно зову.

– М? – откликается не глядя.

– У тебя точно все нормально?

– Конечно. Устал немного. Весь день за рулем сегодня.

– Завтра тоже допоздна?

– Скорее всего. Если хочешь, приезжай к нам после занятий, но тебе там будет скучно. Мы начинаем тренировки. Еще у меня встречи с родителями. Я все же решил открыть на нашей базе детскую секцию. Посмотрим, что из этого выйдет. Переделываем сейчас дальний угол участка под занятия с мелкими. Захар и Кирилл будут помогать. Деньги клубу позарез нужны. Спонсорские покрывают далеко не все.

– Я могу вам помочь?

– Ты мне уже помогаешь, Яськ. Просто тем, что ты у меня есть. А с остальным я разберусь сам. Если все пойдет хорошо, в следующем году будет полноценная мотошкола вместо частных уроков.

Понятно, значит, все же клуб. Это лучше, чем отец. Когда они ссорятся, Гордей превращается в один сплошной нерв.

После такой прогулки, накормив его ужином, я засыпаю первая. Снится всякая бессвязная ерунда. Несколько раз просыпаюсь в попытке осознать, что увидела. Шарю рукой по кровати. Его еще нет.

Не обнаружив Гордея рядом в очередной раз, поднимаюсь и шлепаю босыми ногами на кухню. Он сидит с ноутбуком за столом. Трет уставшие глаза.

– Ты чего подскочила? – встает, обнимает.

– Не могу нормально уснуть без тебя, – жалуюсь, нежась в его руках.

– Маленькая моя… – целует в макушку. – Иди. Я скоро приду. Обещаю.

Забравшись под одеяло, подтягиваю к себе его подушку и жду, когда наступит это «скоро». И, кажется, снова успеваю уснуть, потому что прикосновения теплых ладоней к бедрам ощущаются на уровне полусна. С меня сползают трусики. И влажные поцелуи покрывают ноги от колена, двигаясь к самому сокровенному.

– Гордей…

– Тш-ш, спи, – доносится снизу.

Мое тело согласно безоговорочно подчиняться тому, что он со мной делает. Неловкость смешивается с возбуждением.

Гордей сначала просто целует мягкие губки, потом начинает покусывать, вызывая дрожь во всех мышцах. Это, наверное, самое интимное, что есть между нами. Не в первый раз, но я все равно краснею и задыхаюсь в моменте, когда к губам добавляется язык, умело сводя меня с ума и выбивая из легких стоны каждым своим скольжением или постукиванием.

Пальцы комкают простыню. Тело выгибается навстречу. Гордей удерживает за бедра, полностью контролируя мое удовольствие. Он доводит до исступления, до хрипов. Еще немного, и я начну кричать или умолять о том единственном миллиметре, которого не хватает, чтобы взорваться.

Ни разу не делала ни первого, ни второго. Но у нас снова другой секс. Он знакомый, но все же другой. Мне начинает казаться, что Гордей хочет, чтобы я кричала. Или просила? Он упрямо подводит меня к этому, в очередной раз не давая разрядки.

Я думала, откровеннее быть уже не может. Я ошибалась. И снова сгораю в его руках. Прикусывая кожу на бедре, он вновь касается языком изнывающей от желания плоти. Я совершенно мокрая. Он слизывает сок, толкает язык внутрь меня, дотягивается пальцами до сосков. И, сжав простыню до треска, я выгибаюсь, скользя пятками по кровати. Все же кричу. Негромко, хрипло, задыхаясь и содрогаясь. А он держит и продолжает медленно водить кончиком языка по пульсирующему клитору.

– Голова … – вдох. – Кружится… – выдох.

Его тяжелое, красивое тело нависает над моим, измученным и обессиленным. Гордей тяжело дышит в губы, плавно водя по ним своими.

– Ясь, я чертовски хочу почувствовать твой язычок на своем члене.

Меня еще раз ошпаривает кипятком. Глаза распахиваются. А в его глазах творится то, что я видела на набережной. Сразу становится понятно, о чем он там думал.

О минете я знаю только в теории. С девочками такое не обсуждалось, а с ним ни разу не происходило. Сейчас в первый раз попросил, еще и так открыто.

– Попробуем? Если тебе не понравится, я тормозну.

– Д-давай, – чуть заикаюсь от волнения.

Гордей помогает мне сесть на кровати, а сам встает рядом. Убрав за спину растрепавшуюся косу, благодарю вселенную за то, что сейчас ночь и в комнате достаточно темно, чтобы Гордей не видел моего смущения. Я понимаю, что в этом нет совершенно ничего такого. Парням нравится такой секс. А мы почему-то дошли до него только сейчас.

Мне волнительно чувствовать, как бархатная головка касается моих губ. Я в ответ прикасаюсь к ней языком и вижу, как вздрагивает низ живота моего мужчины.

– Смелее. Это чертовски приятно, – подбадривает он. – В руку его возьми. Сама сможешь все контролировать.

В руку – это не страшно. Пробежавшись подушечками пальцев по всей длине, обнимаю его член ладонью и сначала ласкаю так. Гордей подается чуть вперед, намекая, что мы планировали совсем другое.

Интуитивно поглаживаю его сначала языком, привыкая ко вкусу, к ощущениям. Делаю вдох и впускаю его к себе в рот.

– Щ-щит…

Выдыхает сквозь стиснутые зубы. Я замираю. Он толкается бедрами сам. Значит, все хорошо. И чем дальше заходят мои неуверенные ласки, тем тяжелее он дышит, то разглядывая с высоты своего роста, как двигается его член у меня во рту, то закрывая глаза и откидывая назад голову со сдержанным, вибрирующим стоном.

Никогда не думала, что мужчина может быть так красив и уязвим в этот момент. Все доступные моему взгляду мышцы напряглись. Провожу рукой по рельефам. Тонкие волосы на его руках встают дыбом.

– Черт… – стонет он, покидая мой рот и кончая на грудь.

Тяжело дыша, опускается на пол к моим ногам, кладет голову на колени, целует их и, кажется, улыбается.

–Тебе правда понравилось? – ногтями массажирую ему голову.

– Для первого раза все было просто супер.

Достает салфетки из прикроватной тумбочки, сам аккуратно вытирает с меня свое семя. Отбросив их в сторону, прикасается ладонью к щеке.

– Ты горишь, малышка…

Перебираемся на кровать. Он укутывает нас одеялом.

– Ясь, – настораживаюсь от его слишком серьезного тона, – а теперь очень-очень честно: тебе самой понравилось? Не отвернуло?

– Неловко за то, что не умею, – признаюсь Гордею.

– Это лечится практикой. Я спросил о другом.

– Не отвернуло. Должно было? – жмусь к нему теснее.

– Всякое бывает. Мне важно знать. Не хочу, чтобы ты делала это просто потому, что надо. В этом не будет кайфа.

– Мне было… – подбираю слова. – Откровенно, эротично, необычно и волнительно. Завтра ни одна тоналка не спасет мои горящие щеки, но я ничуть не сожалею о том, что мы это сделали.

– Хорошо, – смеется он. – Значит, можно развращать тебя дальше.

Пригревшись в объятиях любимого мужчины, я снова засыпаю. В этот раз спокойно, совсем без дурацких сновидений. Все портит будильник.

Гордей всегда встает раньше. У него пробежка, потом душ и завтрак. Это значит, что у меня есть еще минут тридцать, чтобы доспать, но стоит подумать о том, что я сотворила этой ночью, щеки ошпаривает горячим смущением, а низ живота наполняется приятным теплом.

– Ты у меня самая лучшая. Доброе утро, – раздается у меня над ухом.

– Доброе. А что, есть из кого выбрать? – ревниво шучу.

Глава 8

Гордей

«Нет!» – зло рявкаю в своей голове.

Что за дурацкие вопросы она задает с утра? Или меня просто так триггерит, потому что виноват?

Черт! Черт! Черт! Какого же хрена не отпускает?!

Бросив Ясе резковатое: «До вечера», – просто беру и сбегаю из дома. Ни утренней пробежки, ни завтрака, ни душа. Мне прямо сейчас надо было уйти, и я ушел.

На улице с утра еще довольно прохладно. Застегнувшись по самое горло, стартую от гаража на нашу базу. К девяти подъедет несколько родителей моих потенциальных маленьких учеников. Успею выпить кофе и привести в порядок взвинченные нервы. Они нихрена не способствуют эффективной работе. Да и за рулем на большой скорости можно размазать свою тушку по асфальту. Сбавляю обороты, понимая, что попал на штраф и неаккуратно перестроился, едва не сев задницей на капот фольксвагена. Водила меня справедливо обматерил. Откатился назад, извинился перед ним и рванул дальше, надеясь, что он не окажется одним из тех самых родителей.

Вот будет смешно. Владелец и тренер клуба кидается под машины! Заголовок для некролога с юмором.

Он у меня сегодня черный, как проклятая полоса, внезапно появившаяся в моей жизни.

Приезжаю на базу, по дороге зацепив несколько пакетиков растворимого кофе. Дерьмо редкостное, но возвращаться за нормальным зерновым уже некогда.

Сбросив в вагончике куртку, сижу на нашей скамейке, пью, стараясь сильно не морщиться. Телефон наигрывает одну из любимых песен. Смотрю на экран. Большими буквами написано: «ОТЕЦ».

Надо на него отдельную музыку поставить. Игнорировать будет проще. В ЧС его нельзя. Потому что Борислав Калужский не только отец, он еще и прокурор. И если ссору с отцом я могу пережить спокойно, то с прокурором нет.

Ставлю на вибро, потому как звонки становятся слишком настойчивыми. Я бы даже сказал требовательными, зная поганый характер абонента.

Ко мне подъезжает Кирилл как раз вместе с первой семейной парой и пацаном лет десяти. Малой с восторгом осматривается.

У нас тут прикольно. Большой участок. На нем несколько треков: основной и короткие, но сложные, для отработки маневренности и быстрой реакции. Вот еще детский делаем, для другого типа мотоциклов. Раздевалки есть. Мой любимый вагончик, типа административный. Обстановка располагает к тому, чтобы сесть на мотоцикл и получить от него настоящий кайф.

Общаемся. Представляю Кира как титулованного гонщика. Он принес нашему клубу первую и очень важную победу, а вместе с ней новых спонсоров и финансирование. Рассказываю, что вторым тренером будет будущий оперативный сотрудник. Он днем в своей Академии и будет брать только вечерние занятия.

Подтягивается еще парочка. С ними девочка. Мелкий пацан недовольно на нее косится и выше поднимает нос, а она только фыркает и, пока родители не видят, показывает ему фак. Я стараюсь не засмеяться, но малая видит реакцию. Хоть бы покраснела! Хрен там. Эта девочка точно нужна нам в команду! И я обрабатываю родителей, уже сейчас понимая ее потенциал. Знаю одну гонщицу. Не такая дерзкая, правда, но она мне всех пацанов нагнула еще в старом клубе.

Работа офигенно отвлекает. Отец только заколебал звонить.

Закинув трубу в вагончик, провожаю заинтересованных родителей, переодеваюсь в строительный комбез. Топаем с Киром помогать рабочим на детскую трассу. Быстрее сделаем – быстрее запустимся.

– Гордей! Сын!

Оглядываюсь на крик.

Блядь! Чего тебя сюда-то принесло, товарищ прокурор?!

Кидаю на землю рабочие перчатки. Иду к отцу и ловлю наезд:

– Какого хрена вы с братом не берете трубки?!

Усмехаюсь.

– Занят я. Не видишь? Чего хотел? – увожу его подальше от строительных работ, а то запачкает сейчас свой дорогой костюм. Туфли вон уже в пыли.

– Вы мне нужны сегодня вечером. Оба. И никаких отмазок, Гордей. Я не так часто о чем-то прошу.

– Не помню, чтобы ты просил. Угрозы помню, требования тоже. А вот просьбы…

– Прекрати. Я не отношения выяснять приехал. Возьми с собой Ярославу. Одень только прилично. Платону скажи, чтобы был с Софией. Там будет ее отец.

– Кошка будет в восторге, – хмыкаю, даже не стараясь скрыть сарказм. – И где «там», кстати?

– Дома, сын. До-ма. Намечен важный ужин с очень значимыми людьми. Мне принципиально, чтобы мои дети достойно представляли своего отца на данном мероприятии. А если нет, я закрою к чертовой матери твой клуб.

– Ну вот, – скалюсь я. – Теперь узнаю папочку. А то просить он приехал. Насмешил! Мы будем. И Платона я уговорю. Ясю цеплять не смей!

– Да нужна мне твоя книжная мышь, – кривится он. – Развели зоопарк! Кошки, мышки! Баб надо трахать, а не этот зверинец. Если твоя Смольская будет правильно себя вести, ее никто и не заметит. Поеду, – брезгливо разглядывает мой грязный комбез. – И это сын прокурора. Ладно. Вечером еще обсудим и твой вид, и перспективы.

Оставив парней, возвращаюсь к вагончику. Заодно смотрю, чтобы родитель точно свалил и его амбалы не оставили мне «сюрпризов».

Созваниваюсь с братом, передаю фактически приказ отца и все вытекающие.

– Ясно теперь, какого он мне телефон оборвал. Я на лекциях был. Забил, – отвечает Платон. – Будем. Сейчас наберу Соню, скажу, чтобы готовила платье.

Договорив с ним, звоню Ясе. Она не берет. Тоже на лекциях. Глянув на время, сажусь перекурить на скамейку. Солнышко как раз разгулялось. Хорошо, тепло.

Звонит моя малышка.

– Мы сегодня внезапно и в обязательном порядке идем в гости к моему отцу. Он просил тебя в платье, – смеюсь я, – но ты можешь выбрать все что угодно.

– А мы на такси поедем?

– Конечно. Ты думаешь, я вывезу эту встречу без грамма алкоголя?

Хотя от одной мысли о бухле тут же начинает тошнить.

– Не уверена, – смеется она. – Хорошо. Будет платье.

– Спасибо, любимая. И за ночь тоже. Я очень ценю то, как ты реагируешь на мои хотелки.

– Люблю очень, – шепчет она. – Мне пора. У нас лекция.

– Пока, малышка. Я часа в четыре сорвусь домой тогда. Парням придется тут без меня вечером отдуваться.

После обеда подъезжает наша взрослая команда в компании с Захаром. Озвучиваю ему и Кириллу ситуацию. Парни без проблем соглашаются подстраховать.

Провожу тренировку, даю своим младшим тренерам еще пару установок. Но Кир уже понял, он утром хорошо справился. Захар пока не в теме, это больше для него. Ключи от вагончиков и ворот у этих двоих есть, так что я, слегка ополоснувшись из уличного шланга, переодеваюсь и сваливаю домой.

Яся тоже приехала. На плите греется обед, а моя малышка уже крутится перед зеркалом, выбирая наряд.

– Красное или черное в горошек? – задумчиво кивает на нашу кровать, занятую ее платьями.

– Черное. В нем грудь смотрится особенно шикарно.

– Значит, красное, – смеется она.

– Нет! Ну пожалуйста. Пусть будет черное, – обнимаю ее со спины и целую в голое плечо. – Для меня.

– Для тебя я могу надеть красивое белье, и ты снимешь его уже через пять минут, – смеется малышка. – А там твой отец. Ты же знаешь, как он ко мне относится, – грустно вздыхает она.

– Плевать. Я никому не дам тебя обижать.

– Ладно. Пусть будет черное, – сдается Яся. – Ешь иди. Там для тебя разогревается. Мы с девочками в кафе перекусили.

Прежде чем садиться за стол, ухожу в душ и смываю с себя пыль, песок и пот. Промыв волосы, наскоро их вытираю и сажусь есть, не снимая полотенца с шеи.

Мою посуду. Прихожу в спальню. Яся успела погладить мне любимую черную рубашку на замке вместо пуговиц. Ее можно носить с джинсами, что меня очень даже устраивает.

Пока она наносит последние штрихи, подчеркивая свои большие карие глаза и полные, сексуальные губы, я одеваюсь и через зеркало любуюсь ею. И платье это Ярославе чертовски идет. Она накидывает сверху короткий, стильный пиджачок.

Забираю ключи от квартиры из других штанов. Снимаю с зарядки телефон. Как раз приходит уведомление, что у подъезда нас ждет машина.

Созваниваюсь с братом. Они с Соней тоже выезжают. Договариваемся встретиться у ворот отцовского особняка и зайти вместе.

Всего пару раз задержавшись в небольших пробках, добираемся до дома, в котором мы с Платоном выросли и где было так мало хорошего, что едем сюда каждый раз через силу.

Отпускаем машины. Жмем с братом друг другу руки. Улыбаемся девчонкам. Заходим во двор. Тут уже стоят тачки некоторых гостей. Вглядываюсь, надеясь по номерам определить, кто тут есть.

На лестнице перед входом Яся буквально впивается ноготками мне в руку. Ободряюще глажу ее по ладошке, подношу к губам, нежно целую и вхожу в дом. Платон с Соней следом.

– Вот бл… – остальное зло проглатываю, увидев первых гостей.

– Ничего себе! Какие люди! – широко улыбается стерва Соболева.

– Ну прямо встреча одноклассников, а не деловой ужин, – без тени улыбки отвечает ей Платон.

Глава 9

Гордей

Главная гостиная отцовского особняка у нас с братом сама по себе вызывает максимум неприятных воспоминаний. Так сложилось, что бо́льшая часть скандалов в этом доме видела именно она. Здесь отец пару лет назад разбил Платону лицо. А сейчас у меня ощущение, что в морду дали мне. А потом сразу под дых. И мы с младшим братишкой оба это чувствуем. Раньше я всегда заступался за него, сейчас он пытается сделать это для меня, делая уверенный шаг вперед.

– О! А вот и мои парни приехали, – лицемерно счастливо улыбается отец.

Руку не протягивает ни мне, ни Платону. Знает, что ответа не будет. Яся тихонечко здоровается с ним. Отец кивает исключительно из необходимости держать лицо.

– Платон, наверное, знает. Все же дети учились вместе, но я представлю. Соболев Глеб Давидович. Человек, одевающий прекрасный пол в шикарные меха. Его очаровательная дочь – Ангелина. Вы ведь в параллельных учились, да? – обращается к брату, делая вид, что это архиважно.

– Да, – цедит сквозь зубы Платон, соблюдая этикет. Мы обещали быть паиньками, если отец не станет цеплять девчонок.

– София, твой отец… А вот и он. Андрей Павлович Коростылев, – напоминает нам. – Оперативно-розыскной департамент наркоконтроля.

– Здравствуйте. – Кошка тоже не старается улыбаться. В ее жизни отец появился два года назад. И то, наверное, только потому, что она стала жить с сыном прокурора.

Наш мир больше похож на паутину взаимовыгодных знакомств и связей. Со стороны положения отца или бизнеса я это понимаю. Меня бесит, что он тащит это в семью. Хотя какая мы к черту семья?

К нам присоединяется еще несколько значимых персон. Все со своими женщинами и детьми.

Держа Ясю за руку, беру со стойки бокал хорошего коньяка. Вдыхаю запах, грею в ладони. Маленький глоток приятно обжигает горло, но пить больше не хочется.

– Привет. – К нам подходит Ангелина. – Так давно тебя не видела, – улыбается Ясе. – Отношения идут тебе на пользу. Такая хорошенькая стала.

– Спасибо. А ты совсем не изменилась, – вежливо отвечает моя малышка.

– Я и не знала, что у тебя есть грудь. Или ты для Гордея сделала? – смеется Соболева.

– Эй! – торможу ее.

– Мужчины, – закатывает глаза блондинка. – Это вообще-то комплимент, Калужский! И чуть-чуть женской зависти. Яся, скажи ему. Ты же девочка. Поняла, что я именно это имела в виду.

– У меня натуральная грудь, Лина, – улыбается Яся. – Я ее в лицее потому и прятала. Чтобы не развивать комплексы у первой красавицы класса.

– Спасибо за заботу, – добавив яда в тон, но сохраняя доброжелательное выражение лица, отвечает Ангелина.

А я притягиваю Ясю ближе и целую в щеку. Соболева бросает на меня странный взгляд, изящно разворачивается на каблуках и уходит к другим гостям.

Недалеко Платон с Софией общаются с ее отцом. Брат тоже обнимает свою девочку, стараясь дать ей ощущение уверенности и защиты в этом серпентарии.

Нас зовет к столу новая домработница отца. Все рассаживаются. Мы со своими девочками с одной стороны, ближе к отцу по старшинству. Прямо напротив меня Ангелина, рядом с ней ее отец, следом отец Сони и так далее.

Беседа о делах затягивается. Обсуждаются важные для каждого из присутствующих здесь моменты. Мы общаемся только своей четверкой, пересадив девчонок так, чтобы им было удобнее шептаться. Меня резко передергивает от прикосновения к ноге под столом. Его ширина вполне позволяет Ангелине дотянуться.

– Очень не советую! – шиплю ей, пока Яся увлеченно что-то обсуждает с Соней.

Отец бросает на меня заинтересованный взгляд.

– Я чего-то не знаю? – еще более заинтересованно смотрит на Ангелину.

Откуда на ее щеках появляется румянец, я даже боюсь предполагать. Не уверен, что она в принципе способна на смущение.

– Ярослава. – Отец обращается к ней. Малышка вздрагивает, поворачивает к нему голову. Наплевав на этикет, снова ее обнимаю. – Детка, когда же мы, наконец, увидим и твоих родителей?

– Вы же знаете, Борислав Георгиевич, они практически не бывают дома. У них очень важная работа, которая в будущем поможет спасти не одну жизнь, – с достоинством отвечает Яся.

– Да-да, конечно. Люди с глобальными целями. Интересно, мы доживем до момента, когда они предъявят результат своей работы миру? Не обижайся, малышка. Я скептик, которому важен результат. Особенно если знаешь, сколько денег честных налогоплательщиков наше государство тратит впустую на подобные проекты. Да и жертвовать единственным ребенком ради эфемерного спасения мира….

– Отец, хватит! – перебиваю его. – Тебе бы и самому не помешало подумать о ком-то, кроме себя самого. Хоть раз в жизни.

– Ты прав, мой мальчик. – Глаза отца зло сужаются. – Я приземленный эгоист, думающий о благе своего города и своих сыновей. Куда мне до целого мира? Яся для меня практически как дочь. И лишь потому я переживаю. Она единственная, с кем сегодня за этим столом нет ни мамы, ни папы.

– С ней всегда рядом есть я. Да и этот ужин мало смахивает на семейный, – пожимаю плечами.

Звенящая тишина за столом. Все взгляды направлены на нас. Отцу не нравится моя реакция. А я его предупреждал. Не дам обижать Ясю! И мне плевать на этикет и на всех присутствующих.

– Мне остается только гордиться тем, что я воспитал настоящего мужчину. – Отец красиво выходит из некрасивой ситуации.

Платон давится смехом. Чтобы не заржать в голос, залпом выпивает стакан сока. Я же нежно целую Ясю в висок, и разговор за столом плавно возвращается в деловое русло.

После ужина присутствующие делятся на группы. Мерно потягивая хороший алкоголь, общаются на более узкоспециализированные темы, строят совместные планы.

– Ярослава, я украду у тебя своего сына на исключительно мужской разговор? – просит у нее подошедший отец. – Обещаю, это не займет много времени.

– Да, конечно, – улыбается ему малышка.

Передаю ее Платону и Соне. Поднимаюсь за отцом в его кабинет.

– Что это было за столом?! – налетаю с порога.

– Правда, Гордей. И ничего кроме нее. Расскажешь, что у тебя было с дочкой Соболева? – Он достает из личного бара коллекционный виски, разливает по бокалам и, протянув один мне, небрежно опирается бедрами на стол.

– Ничего.

– Да брось. Даже я почувствовал, что между вами искрит. Красивая девчонка. С характером. Так что не переживай. Осуждать не стану.

– Мне глубоко насрать на твое мнение в этом вопросе. Ты же знаешь, – парирую, делая глоток виски. – О чем ты хотел поговорить? Если об этом, плохая идея. Ты давно потерял право лезть в мою личную жизнь.

– Ошибаешься, сын. Я всегда был и буду твоим отцом. А потому это право есть у меня по умолчанию. А поговорить я хотел о делах. Ты нужен мне в бизнесе, который, к слову, все еще оформлен на тебя.

– Это формальность.

– Была. Сейчас я настоятельно прошу тебя начать в него вникать. Это ваше с Платоном наследство, в конце концов. И кому, как не вам, заниматься его приумножением? У тебя есть подходящее образование. Опыт. Я вижу, как ты развиваешь свой клуб. Вижу работу со спонсорами. Умение договариваться, находить решения. Но там ты ничего не достигнешь.

– Откуда такая уверенность? Ты вновь собираешься вмешаться?

– Я хочу вернуть сына в семью и помочь ему обеспечить себе нормальное будущее. Если для этого придется вмешаться, я это сделаю. Мне стыдно, что мой главный наследник живет в спальном районе в крохотной квартирке в бесперспективных отношениях! Сегодня я собрал здесь очень полезных людей, с которыми знаком не один год. И каждый из них заинтересован в сотрудничестве и может дать тебе необходимые консультации. У руля сейчас стоит также опытный человек…

– Твоя любовница, – перебиваю я.

– Это неважно. Наши отношения не мешают ей вести грамотную работу. И, кстати, Гордей, раз уж ты сам затронул эту тему. Заметь. Она мне даже не жена. Мы просто иногда спим вместе. И нам обоим это выгодно. У нас удобные партнерские отношения. Рядом с тобой должна быть именно такая женщина. Хваткая, понимающая. Что еще нужно мужчине? Чтобы с ней было не стыдно выйти в свет. Чтобы она умела красиво представить тебя на людях. Украшение, Гордей. Правильная женщина – это украшение успешного мужчины.

– У нас с тобой несколько разное представление о женщине. Я люблю свою, отец. И…

– Да я тебе сейчас вообще не о любви говорю! – заводится он. – Ты меня не слышишь! Любовь проходит. Страсть проходит. Еще пару лет, и ты перегоришь. Если это уже не случилось. А дальше что? Супчики на обед и балкон однушки, завешанный пеленками? Что эта девчонка может тебе дать?

– Тепло, уют, свои открытые эмоции без лицемерия, понимание, поддержку, желание заботиться о ней. Ты же любил нашу с Платоном мать. Забыл, что это такое?

Его лицо искажается гримасой злости. Отец залпом допивает свой виски и наливает еще. После смерти мамы он так и не женился. У него есть постоянная женщина. Давно есть. Но она так и не переросла из статуса любовницы в статус жены.

– Твоя мать сочетала в себе все, что я тебе озвучил.

– Я ее помню очень плохо. Но в моей памяти осталась ее доброта и тепло, которое она мне дарила.

– Ты был ребенком, а я ее мужчиной. И говорю я с тобой сейчас как мужчина.

– Окей. Тогда расскажи мне, что ты намерен делать, если я откажусь от участия в твоем бизнес-проекте.

– Убеждать, пока ты не передумаешь, – ухмыляется отец. – Ты же знаешь, я неплохо умею это делать. Я дал тебе достаточно времени погулять и попробовать эту жизнь на вкус. Пора вспомнить, что ты наследник.

Глава 10

Гордей

Я и не забывал. Кто мне даст? Нам с братом при любой удобной и неудобной возможности об этом напоминают.

Лезть в дела отца не хочу от слова «совсем». Да, мы сейчас с Ясей только встаем на ноги, но я делаю это сам, зная каждую бумажку, которую подписываю, каждую цифру, налаживая собственные связи, в которых уверен. А его бизнес – это его люди, его схемы, и даже если соглашусь на столь щедро предложенный пост, рулить и принимать решения мне там никто не даст. Это не в характере моего отца. Ему просто нужен контроль. Он хочет, чтобы я стал кивающей марионеткой, а управлять всем будут он и его женщина. Наша задача лишь показать всем идеальную картинку семьи – отец и сыновья. Для его репутации полезно. Одно то, как он при каждом удобном случае упоминал, что младший сын пошел по его стопам и учится на юрфаке, чего стоит! Забыл упомянуть, почему именно Платон поступил туда и сколько раз они сталкивались лбами «за кадром».

Есть и то, за что я, безусловно, благодарен ему. За то же образование. Но этого слишком мало, чтобы я забыл остальное и вдруг начал подчиняться. Нас с братом вполне устраивает нынешняя ситуация. Мы не портим репутацию отцу, он не вмешивается в нашу жизнь. Но, видимо, этой схеме пришел конец.

– Мне неинтересно, – озвучиваю свое решение.

– Что так? – иронично ведет темной бровью.

– Любые сделки с тобой слишком дорого обходятся.

– То есть нормально жить ты не хочешь? – потягивая виски, интересуется отец.

– Я нормально живу.

– Хочешь сказать, после вот этого дома, – неопределенно обводит пространство кабинета взмахом руки, – и квартиры, что ты продал, дабы вложиться в клуб, твоя убогая конура тебя устраивает? И ты реально готов жениться и наплодить выводок детей со своей мышью?

– Прекрати. Оскорблять. Мою. Женщину! – цежу сквозь зубы.

– Ладно-ладно, извини. – Отец даже ладонь свободной руки поднимает.

Столько фальши!

– Ты на вопрос не ответил, – напоминает мне.

– Меня устраивает моя жизнь, папа. Я люблю Ярославу. И да, в будущем вижу ее своей женой и матерью своих детей.

– Хорошо. – Он пожимает плечами, и в два глотка допивает остатки виски. – Пойдем к гостям. Но мы не закончили этот разговор, Гордей.

– Я так не считаю.

Резко поднявшись, ухожу из его кабинета первым. Спускаюсь на первый этаж. Сразу нахожу Ясю и, наплевав на всех присутствующих, обнимаю. Она чувствует мое напряжение. Прижимает ладошку к груди. Там мотор вот-вот лопнет, а с ней хорошо. С ней тепло, и тормоза не сразу, но срабатывают.

– Спасибо, что ты у меня есть, – глажу пальцами по ее щеке, легко целую любимые губы. – Хочешь, уедем отсюда прямо сейчас?

– А Платон с Соней? – стреляет в них взглядом.

– С собой заберем. Мы здесь больше не нужны. Все, что отец хотел сказать или сделать сегодня, он сделал.

– Тогда очень хочу, – признается Яся.

Платон мою идею свалить поддерживает моментально. Не предупредив отца, быстро покидаем дом. Такси вызываем уже с улицы. Девчонки смеются, звонко обсуждая наш побег, а мы с братом тихо переговариваемся о планах на вечер, решив, что остальное обсудим вдвоем, без наших половинок.

Начинаем с кинотеатра. Берем билеты на первый попавшийся, подходящий нам по времени сеанс и больше тискаемся на диванах, чем смотрим фильм. Ужинаем в кафе в этом же торгово-развлекательном центре и перемещаемся в «Грецию», один из самых модных клубов города.

Подпаиваем девчонок. Они окончательно расслабляются. Красиво танцуют, звонко смеются. На подходящем треке прижимаю Ясю к себе и кружу в медленном танце. Устроив руки у меня на шее, она открыто смотрит мне в глаза. Такая забавная сейчас. Разгоряченная и очень сексуальная. Алкоголь делает ее смелее. Даже не пытаясь спрятать довольную улыбку, принимаю чувственный поцелуй. Скольжу ладонью по ее руке, беру за пальчики и закручиваю вокруг своей оси. Ее платье слегка приподнимается, а Яся снова падает в мои объятия.

Моя. Она вся, каждой своей клеточкой, каждым своим вдохом и выдохом моя. Ни одна девушка, с которой я был, не дарила мне такого ощущения счастья. До Яси я не знал, как это, когда тебя вот так безвозмездно любят. Ей все равно на то, что у меня папа —прокурор, плевать, сколько у меня денег. Она принимает меня со всеми моими заебами.

– Не устала?

– Пить хочется.

– Пойдем к столику.

Платон с Соней присоединяются к нам через пару минут. А еще через двадцать мы прощаемся и разъезжаемся по домам.

– Я давно столько не танцевала. – Яся прижимается щекой к моему плечу. – Ноги гудят, – старается вытянуть их вперед, насколько позволяет расстояние между сиденьями. – Ты так и не рассказал, чего хотел твой отец.

– Меня, – задерживаюсь губами на ее макушке. – Но я не готов подчиниться его прихоти и снова все потерять. Не заморачивайся этим. Ладно? Мы с ним сами разберемся.

– Я в тебе не сомневаюсь, – поддерживает она.

Дома долго и нежно доказываю, как люблю ее и как она желанна для меня. Мы осваиваем подоконник в спальне и пару более откровенных поз, которые поначалу немного смущают Ярославу. Поцелуй в ладошку, которой она пытается прикрыться, и пара убедительных фраз в сочетании с горячими, но ласковыми прикосновениями помогают ей расслабиться и окончательно выдать мне права на управление ее сегодняшними оргазмами.

– Гордей, я не могу больше, – смеется она, закинув на меня дрожащую ножку.