Малыш от мажора бесплатное чтение

Малыш от мажора

Пролог

Я медленно поднимаюсь из-за стола и следую за коллегами на негнущихся ногах. Я слышала это выражение раньше, однако считала, так говорят образно. Но нет. Они и в самом деле не гнутся. Так, что с трудом получается их переставлять.

Мы выходим в холл, где уже собрались все остальные сотрудники и…

— Никита Борисович, а вот и девушки из нашего рекламного отдела, — бодро возвещает Игнат Валерьевич и …Никита поворачивается к нам.

Мой Никита.

Только теперь он выглядит еще красивее, а может мне просто так кажется, потому что давно не виделись.

Отец моего ребенка.

Мой…то есть, уже давно не мой.

Я смотрю на него во все глаза и не могу оторвать взгляда.

Как же я его люблю.

Почему? Так не честно!

Я не должна!

Но отчего-то при одном только взгляде на него у меня такая слабость, что еле держусь на ногах.

Я не хочу, не хочу, чтобы так было.

Никита смотрит на всех рассеянно. Не сказать, что ему очень интересны сотрудники его фирмы. Лениво скользит по всем пустым, ничего не выражающим взглядом.

Скользит и…вдруг замирает. Фокусируется на…

На мне.

Его лицо застывает, словно маска, и он смотрит, смотрит.

Его взгляд прожигает, и я тоже…я не могу оторвать от него взгляда, как бы ни старалась.

Я умираю под этим взглядом, но одновременно с этим оживаю.

И снова умираю, потому что перед глазами тут же встает сцена, как он. полуодетый. в постели с той…

Нет, мы не должны были встретиться вновь. За что мне это?

А он все смотрит и смотрит. И под его таким внимательным и прожигающим взглядом мне вдруг становится страшно. Страшно оттого, что он увидит то, что я так упорно стараюсь скрыть. То, о чем он никогда не узнает.

О моей безумной тяге к нему. Несмотря ни на что.

Пытаюсь опустить голову, отвести глаза, но не могу. Не получается, потому что его взгляд подавляет мою волю настолько, что я не могу справиться с этим. Под таким его взглядом я беспомощна и не представляю, как смогу совладать с собой.

— Соня, — произносит Никита хрипло и от его голоса, этого его тона, точно такого, как в минуты нашей близости, кровь бежит по венам в сотни, нет, в тысячу раз быстрее.

Вот таким вот тоном он шептал мне слова любви, и я таяла в его объятиях, растворялась. Забывала обо всем и теряла остатки себя, чтобы потом возродиться из пепла, словно птица Феникс.

— Это София Андреевна, сотрудница нашего рекламного отдела, — представляет меня Игнат и его голос звучит глухо, будто собеседник стоит очень далеко от нас, а не в одном метре.

— Пока стажер на неполный день, но, надеемся, что совсем скоро…

Никита, наконец, отрывает от меня взгляд и переводит его на Кононова.

Теперь в его глазах сквозит удивление, и я понимаю, он понятия не имел о том, что я устроилась работать в его фирму.

Он не знал, и никто из присутствующих не знает, что связывало нас с ним когда-то.

Глава 1

Наши отношения никогда не были легкими, но что я могла поделать?

Он понравился мне с первого взгляда, как только увидела.

Да и как он мог не понравиться?

Красивый, плечистый, умопомрачительно привлекательный. Наглый и уверенный. Такой, что от одного его присутствия начинает кружить голову.

Я почти сразу влюбилась. Потеряла голову.

Только помани пальцем, и побегу.

Мы познакомились случайно, когда возвращались с подругой из гостей.

Он тоже был с другом, точно таким наглым мажором, как и он сам.

И они обратили на нас свое внимание.

Правда с самого начала знакомство не задалось, но, когда выяснилось, что мы учимся в одном универе…В общем, я не могла не влюбиться в него. Просто не могла.

Когда он вошел в аудиторию, сел сзади меня, перегнулся ко мне и шепнул на ухо, какая я красивая, я тут же поплыла.

И поняла, что хочу…хочу его. Хочу, чтобы обнял и еще что-нибудь прошептал мне на ухо вот так, щекоча своим дыханием и согревая своим теплом.

А теперь я беременна от него. Шестой месяц.

Я поздно узнала, да и живот очень долго не появлялся, хотя УЗИ показало, что с малышом все в порядке и он развивается как нужно. Просто плод прикреплен к задней стенке, вот и нет живота. Цикл же у меня всегда был нерегулярный.

Я спешу домой, чтобы сообщить радостную новость, но не застаю Никиту дома. Мы уже давно живем у него и я считаю его удобную комфортабельную квартиру в центре города своим домом.

Я жду своего парня, готовлю ужин, но желание рассказать все так велико, что я не выдерживаю и звоню Никите на мобильный.

Вне зоны доступа, что иногда бывает. Нет повода для волнения. Никита иногда так выматывается на работе, что у телефона может сеть зарядка, а он и не заметит.

Послушно жду его еще с полчаса, но усидеть на месте очень сложно. Я должна, должна рассказать ему как можно скорее, иначе взорвусь. Такая новость не может ждать долго.

Недолго думая я вылетаю из квартиры, усаживаюсь в свой Ниссан, подарок Никиты на мой последний день рождения, и мчусь к нему на работу.

А то засидится допоздна.

Проскальзываю мимо охраны большого офисного здания, поднимаюсь на лифте на нужный этаж и спешу знакомым коридором к двери с надписью "Строймонолит". Это фирма принадлежит семье Никиты и он временно там работает после универа. Набирается опыта.

Я распахиваю дверь и прохожу в холл мимо секретаря. Они так часто меняются, а я заезжаю на работу к Никите редко, так что не всегда успеваю запомнить их внешность и имена.

Впрочем, сейчас за стойкой никого и я могу не напрягаться с тем, чтобы вспомнить имя очередной красотки "лица фирмы".

По мягкому коволину прохожу вперед, сразу к Никитиному кабинету, а потом…нет бы постучать.

А я. да, так и есть…я просто толкаю дверь и захожу.

В кабинете никого, но здесь есть потайная дверь, а за ней расположена небольшая комната отдыха. Возможно, что Никита сейчас там. Переодевается, чтобы ехать домой.

Иду в ту сторону, но уже на подходе ощущаю, что-то не то.

Это не то — это какие-то странные, но очень специфические звуки…это…

Меня бросает в жар, и хочется развернуться и бежать отсюда без оглядки.

Вернуться домой и спокойно дождаться своего парня там, сидя на диване. Не вникая ни в какие подробности.

Но я упорно иду вперед, а потом толкаю дверь и вхожу.

И вижу то, что совсем не хотела бы увидеть, хоть подсознательно ожидала. После тех женских стонов, что слышала только что.

Вижу, как тот человек, которого люблю без памяти и от которого жду ребенка, изменяет мне с другой.

Зря я летела к нему, словно на крыльях, чтобы сообщить радостную новость, зря.

Я не закатываю скандала и тем более не рассказываю ему о том, что жду ребенка.

Я решаю порвать с ним. Окончательно и бесповоротно.

Потому что я не хочу таких отношений. Я не могу простить измены. И не хочу, чтобы он остался со мной из-за ребенка.

Пусть живет теперь с ней, с этой…я даже не разбираю, кто это. Блондинка она или брюнетка. Черты лица. Кто-то из знакомых, вокруг него всегда крутились девушки, или нет. Та самая секретарша, чье место пустует при входе? Никаких подробностей ее внешности.

Вообще ничего не соображаю, когда вижу их вместе, кроме того, что они сейчас на диване и занимаются…в общем, никаких сомнений, чем.

Все мое внимание сосредотачивается на его лице. И на выражении испуга в его глазах.

И сейчас я уезжаю из страны, потому что живот становится заметен, а я не хочу стать объектом повышенного внимания и пересудов.

Не хочу, чтобы он узнал.

Все подробности известны только моей лучшей подруге, Полине, но с нее я взяла слово, что она никому не расскажет. Я могу доверять ей, и только ей.

Она не хотела давать мне этого слова, уговаривала еще раз все хорошенько обдумать и взвесить, но я заставила ее.

А еще родителям. Потому что я еду к ним в Европу, чтобы провести в их доме последние месяцы беременности и родить.

А с универом проблем не будет. Мы как раз вышли на диплом, так что появляться там часто совершенно нет необходимости. Если получится совместить, приеду только на защиту, я к тому времени как раз должна родить и живота снова не будет. Не получится, значит возьму академический отпуск и получу диплом через год.

Так что…прощай, Ник.

Ты очень хотел меня вернуть, но я сказала тебе, что все это не имеет значения, потому что я тоже тебе изменяла.

Я не изменяла, и никогда бы не сделала это. Никита мой первый и единственный мужчина. Но на эмоциях и от избытка гормонов я сказала ему так, чтобы он не приставал. И чтобы не преследовал.

Он и правда отстал от меня после этих слов.

Так что…еще раз…прощай, Ник.

Здравствуй новая жизнь, где тебе и нашей разбитой на осколки любви нет места. А есть место только мне и моему маленькому любимому, хоть еще и не родившемуся, малышу.

Глава 2

Никита снова смотрит на меня.

Похоже, ему удается справиться с удивлением. По крайней мере того потрясения, что я уловила в первый момент встречи, сейчас нет. Оно исчезает, уступая место…Вот черт.

В его взгляде я отчетливо ощущаю интерес. Мужской.

Тот самый, который женщина обычно улавливает с расстояния и по которому понимает, что она нравится мужчине.

Этот интерес настолько явный, что на секунду у меня перехватывает дыхание. Я вынуждена даже прикрыть глаза, чтобы не видеть.

Я не хочу снова нравиться Никите, потому что между нами все кончено.

И я избавилась от наваждения.

То есть…мне так казалось. Ровно до этого момента.

Но даже если я по-прежнему испытываю к нему что-то, я сделаю все, чтобы вырвать это из себя.

Сейчас мой взгляд, направленный на него, холоден, как лед. Я смогла справиться с собой, и я горжусь этим. Раньше мне этого не удавалось.

— Здравствуйте, Никита…э…Борисович, — киваю, — рада знакомству.

Губы Никиты кривятся в издевательской усмешке.

— Добрый день, София…Андреевна.

Он медлит с отчеством, подражая мне, и я понимаю, что делает это специально.

Ну и пусть.

А потом он отворачивается от меня и знакомится с другими сотрудницами, которые просто прожигают его взглядами, далекими от приличных.

На меня больше не смотрит.

Игнат дает команду, и мы начинаем расходиться по своим кабинетам.

Что ж, надеюсь, на этом все.

Никита

Прохожу в кабинет, который считается здесь моим, и плюхаюсь в кресло. Откидываюсь назад, а пальцы сами собой ухватывают со стола карандаш, который я тут же начинаю вертеть в руках.

Рада знакомству.

Ну, Соня.

Вот так вот, да?

Значит, мы с тобой типа незнакомы.

Незнакомы после почти четырех лет совместной жизни.

Каждую ночь ты засыпала в моих объятиях и каждое утро просыпалась в одной постели со мной, а теперь незнакомы.

Раздается хруст и…

Черт, не понимаю, как так могло получится. Как смог сломать его.

Но карандаш раскалывается на две части, и мне остается только в удивлении пялиться на свои руки.

В раздражении откидываю обломки в сторону и сцепляю пальцы в замок.

Но так сидеть совершенно невозможно.

Вскакиваю с места и начинаю расхаживать по кабинету из угла в угол.

Незнакомы.

Незнакомы? Да я с ума сходил эти месяцы, а как только увидел тебя сейчас, все внутри взорвалось.

Как же соскучился.

Еле смог справиться с собой, чтобы не подойти и не сжать в объятиях. Наплевав на все и даже на твой взгляд.

Хочу.

Хочу видеть снова, сейчас же.

Быстрым шагом подхожу к столу и вызываю по внутренней связи Игната.

— Никита Борисович? — заглядывает Кононов через пару секунд, будто нарочно дежурил под дверью.

— Пригласи ко мне Беляеву. Быстро.

— Софию Андреевну?

— Да, ее.

— Сию минуту.

Голова администратора исчезает в дверном проеме, а я возвращаюсь в кресло.

Вновь откидываюсь на стуле и упираюсь локтями в подлокотники. Сцепляю пальцы в замок.

Жду ее и она не выйдет из кабинета, пока я не проясню для себя некоторые вопросы.

Соня

Возвращаемся в наш кабинет, и я окидываю его таким взглядом, словно вижу впервые.

Будто не я приходила сюда в течение последних трех недель и проводила здесь по полдня своего времени. Дольше нельзя, нужно возвращаться домой на кормление дочки.

— Сонь, ты чего.

Алена подталкивает в спину, тем самым выводя из ступора.

Алена — миловидная блондинка примерно моего возраста. Веселая и беззаботная. Мы подружились с ней довольно быстро.

— Ааа, так ничего.

Шагаю вперед и усаживаюсь за свой стол. Беру в руки папку с набросками.

— С тобой все в порядке? — продолжает допытываться она.

— Ей наше начальство, наверное, понравилось, — комментирует Марина.

Это неглупая и слегка язвительная шатенка под тридцать, имеющая мужа и двух детей младшего школьного возраста.

Она усаживается за свое рабочее место, но вместо того, чтобы начать работать, не против обсудить появление в офисе Никиты.

— Ну, оно всем понравилось, точнее, Он, — весело произносит Алена, особенно выделяя последнее слово, и подмигивает мне.

Я хмурюсь, не желая развивать тему, но Алена уже переключается с меня на нашу «старую деву». Это третья сотрудница, что работает вместе с нами. Зовут ее Алла, а прозвище свое получила за вечно угрюмый и недовольный вид.

— Алла, ты что скажешь?

Конечно же, старой девой все зовут ее только за глаза.

Алла начинает что-то отвечать, но я не вслушиваюсь.

Думаю о том, как же много совпадений происходит на свете.

Вот и я…надо же было устроиться работать именно сюда. Когда в городе тысячи, нет миллионы самых разных фирм, контор и предприятий.

Когда приняла решение вернуться домой, была уверена, что мы никогда, ни при каких обстоятельствах не пересечемся.

Все же другой город, хоть и соседний.

Родители купили здесь дом, на окраине, но в черте города. Рассудили, что нам с Машей так будет удобнее. Свежий воздух, да и вообще. Дом есть дом.

Шанс встретиться, даже случайно, минимальный. Да что там минимальный, его просто не было, этого шанса.

Его НЕ БЫЛО.

И вдруг вот вам.

Оказалось, у судьбы свои планы. Будто мало мне того, что я уже пережила.

А ведь еще каких-то три недели назад я даже не подозревала, что так получится.

Если бы знала, держалась бы подальше от этого места.

Три недели назад

День сегодня теплый, солнечный и мы с Маруськой собираемся на прогулку.

Я очень люблю лето и мне жаль, что оно так быстро пролетает. Но пока еще мы можем наслаждаться теплыми денечками и ни о чем не думать.

Моей малышке почти пять месяцев, а значит, она совсем скоро научится сидеть. Жду не дождусь этого момента.

На Машуниной головке красуется летний чепчик из тонкой пряжи, который я связала ей сама и красивое новое платье — подарок Полины. Она приезжала ко мне на днях и надарила целую кучу подарков.

Но быстро уехала.

Ее муж — лучший друг Никиты, а потому, с ним приезжать нельзя.

Как только Матвей узнает, что у меня есть ребенок, тайна сразу же перестанет быть тайной.

Если же Полина задержится у меня чуть дольше, чем это необходимо для дружеских посиделок, он узнает. Сорвется с места и приедет за ней.

Ревнует ее сильно и никак не может обойтись без нее больше, чем полдня.

Не знаю, чего ей стоило уговорить его, чтобы разрешил приехать ко мне одной. Специально выбирала момент, когда он был сильно занят в своем клубе. И подозреваю, он потом стребует с нее по полной. Хотя с таким парнем…в общем, Полинка не расстроится.

А нам так хотелось увидеться друг с другом. Но я по-прежнему не хочу, чтобы Никита знал о дочке.

Мне неудобно перед Полиной, что ей приходится увиливать и что-то скрывать от Матвея, но пока мы не придумали, как по-другому.

А Никита…Не знает, и слава богу. Зачем?

Тем более, что от Полины я узнала, он уехал на все лето во Францию. Куда конкретно, не уточняла. Чем занимается там, также не понятно. Отрывается с очередными девушками, должно быть.

Эти мысли я давлю в зародыше, чтобы не портить себе настроения.

Выкатываю коляску из калитки и неторопливо шагаю вперед, в сторону парка.

Дочка немного повозится и уснет, она всегда хорошо спит на свежем воздухе. А у меня будет множество вариантов занять себя.

Я смогу продолжать прогуливаться, параллельно слушая музыку, аудиокнигу, или просто звуки природы и пение птиц.

Смогу устроиться на лавочке и почитать. Или повязать.

Кажется, что вязание, это хобби для пожилых, но нет. Я как-то пристрастилась. Помогает расслабиться, не думать ни о чем. Да и, честно говоря, очень удобно, потому что занимает руки и…будто впадаешь в какой-то транс. Сложно объяснить. В общем, помогает.

Да, еще когда вяжешь, нет возможности тянуть в рот все подряд.

После родов, правда, я сильно похудела, но все равно боюсь располнеть. До сих пор кормлю грудью и аппетит у меня хороший.

Я много прочитала о пользе грудного вскармливания и собираюсь кормить свою дочку по крайней мере до года.

Чай с молоком все эти месяцы пила литрами. Ведь чтобы молока было достаточно и малышка наедалась, нужно было постоянно восполнять запас жидкости в организме. Ну и…не пустой же чай пить. А круассаны с джемом такие вкусные, что сами собой исчезают во рту.

Кроме того, у меня до недавнего времени наблюдался хронический недосып, отчего контроль за весом сильно снизился.

Только по счастливой случайности я не поправилась. Одна только грудь, и сразу на пару размеров.

Теперь стоит выйти одной, без дочки, и мужчины на улице засматриваются. Пялятся и пялятся, никогда такого не было. То есть…Никита всегда засматривался на меня, но не другие мужчины, да еще в таких количествах.

Даже Полина заметила, когда приезжала в гости и мы с ней и Машуней отправились на прогулку. Она попросила покатить коляску, и все прохожие думали, что Полина у нас молодая мама, а не я. Ну и … посматривали на меня. Впрочем, на нее тоже. Полина стала такой красавицей, что глаз не отвести.

— Материнство тебе к лицу, — поддевала Полина, перехватывая взгляды проходящих мимо мужчин, а я только смеялась.

— Надоели уже. А вот тебе так идет прогуливаться с коляской. Когда вы с Матвеем уже решитесь на малыша? Университет ты закончила, самое время.

— Мы над этим работаем, — сказала Полина и улыбнулась.

— Обещай, что я буду второй, кто узнает. Первым, конечно, узнает, Матвей. Ну, а потом сразу мне расскажешь.

— Ладно, — ответила Полина и снова улыбнулась, — как только, так сразу.

— Уверена, вы будете классными родителями.

— Не знаю. Там видно будет, — беззаботно пожала плечами Полина.

— Матвей-то уж точно. Станет сумасшедшим папашей, из тех, что просто обожают своего ребенка.

— Время покажет.

— Я уверена. Он так безумно любит тебя, просто пылинки сдувает, что будет обожать вашу дочку, или сына. А тебя после родов станет на руках носить.

— Ну, он итак носит. Причем, в прямом смысле.

— Не сомневаюсь.

Тут Полина хмурится и берет меня за руку.

— Сонь, извини.

— За что?

— Блин, сказала не подумав. Тебе…ведь, наверное, неприятно все это слушать.

Зря она волнуется об этом. Если у меня не ладится в личной жизни так что ж, пусть и у других все будет плохо? Нет, конечно. Тем более у Польки с Матвеем. Они заслужили свое счастье, как никто. И доказали друг другу ни один раз, что не могут жить вдали друг от друга. Физически не могут. Вот просто никак.

А мы с Никитой…смогли. Значит, не настоящее это было, должно быть. И не встретила я пока того самого-самого, единственного.

Пытаюсь побыстрее сбросить вновь подступающую грусть, и успокоить подругу.

— Вовсе нет. Я так рада, что у вас все хорошо. А мне…я просто в восторге, что у меня есть дочка, Полин. Вот правда. Чувствую себя самой счастливой на свете и больше мне никто не нужен, можешь поверить.

Мне кажется, Полина не верит моим словам, но я искренна.

Это абсолютно так и есть.

Я очень люблю Маруську и наслаждаюсь каждым мигом рядом с ней.

Потом Полина уехала, а я вот, вновь гуляю с доченькой и вспоминаю о нашей недавней беседе.

Звонит телефон и прерывает вялотекущий поток моих мыслей. Поскорее принимаю вызов, пока Truly Madly Deeply, установленная на моем телефоне, не выдернула малышку из полудремы.

Это слишком романтичная мелодия, и я установила ее давно, но рука не поднимается сменить. Наивно, возможно, но я всегда немного витала в розовых облаках. Все же вдруг…вдруг однажды и в моей жизни появится мужчина, который …мог бы сказать мне те же слова, что поются в этой песне.

Впрочем, и это не нужно. Никита говорил такие слова, ну и что? Как выяснилось, слова — это только слова.

И вообще, сейчас не до этого.

— Да, алло.

— София Андреевна, здравствуйте.

Мужской голос звучит деловито.

— Здравствуйте, Игнат Валерьевич, — тут же узнаю собеседника.

— София Андреевна, как насчет работы у нас?

— Я…согласна.

Игнат Валерьевич — высокий худощавый брюнет слегка за тридцать, в строгом костюме и с гладко зачесанными назад блестящими от избытка геля волосами, — администратор рекламной фирмы «Джеймейк».

Фирма новая, но быстро набирающая обороты и уже довольно известная в определенных кругах. Ищет сотрудников, отличная возможность.

Моя школьная подруга, Ира, где-то достала приглашение на вечеринку в честь открытия филиала. Не знаю, откуда взяла. Я как раз подыскивала работу и все без толку. Полина могла бы помочь и Матвей, но это же ближний круг Никиты, а значит табу. Так что…

А Ира в этом смысле безопасна, с Никитой у них никаких точек соприкосновения.

— Сонь, фирма очень приличная и набирает специалистов даже на неполный рабочий день. Даже без опыта работы. Диплом ты получила, это главное. А в рекламе ты хорошо разбираешься, тебе ведь нравится, — скороговоркой выпалила тогда Ира.

Недолго думая я пошла на вечеринку, потому что жить все время на деньги родителей считаю неправильным. А мои вязаные изделия продаются не то, чтобы очень хорошо. Продаются, конечно, но не об этом я мечтала, когда училась в институте.

Нарядилась в деловой костюм, нанесла легкий макияж, собрала волосы в строгую прическу. Пошла, оставив Машуню дома с родителями и тетей, и, неожиданно для себя самой, обратила на себя внимание начальника рекламного отдела, Игната Валерьевича Кононова.

Он спросил тему и содержание моего дипломного проекта, я рассказала. Поспрашивал еще немного, дал задание сходу придумать слоган для рекламы какого-то мыла, и пригласил на работу к ним. Сказал, я — то, что нужно. Он еще должен согласовать, но скорее всего у них получится взять меня даже на неполный день.

И вот он звонит.

А уже на следующий день я переступаю порог своего нового места работы.

Три недели проходят просто замечательно.

Мама с папой отбывают в Европу, потому что за недвижимостью нужен пригляд, а они итак уже сильно задержались, на целых три месяца. Оставили меня и внучку на попечение моей любимой тети Лены. Год назад у нее умер муж, а сын давно вырос и путешествовал где-то по миру, и она не знала, чем себя занять. Просто жизни была не рада до того момента, пока нам всем не пришла идея, что она будет жить с нами и помогать с малышкой.

Благо дом большой и места всем хватит.

Жизнь заиграла новыми красками. Ведь как бы я не любила дочку, попробовать себя на новом поприще мне хотелось.

И вдруг такое…Никита.

Фирма Никиты.

Поверить не могу.

То, от чего я бежала, нагоняет меня именно там, где я меньше всего могу этого ожидать.

Самое реальное время (возвращаемся в офис)

Дверь распахивается и в проем просовывается налаченная голова Игната Валерьевича.

— София Андреевна.

— Да? — замираю.

— Никита Борисович просит вас пройти к нему в кабинет.

— Оу, — выдыхает Алена и смотрит на меня во все глаза.

Что?

Дрожь пробегает по телу и концентрируется внизу живота болезненным спазмом.

— А. что… — откашливаюсь, — зачем?

— Не могу знать. Но, пожалуйста, побыстрее, — торопит администратор. Помешан на дисциплине и точном исполнении приказов начальства.

Я медленно поднимаюсь из-за стола и также медленно выхожу в коридор.

Иду следом за Игнатом и каждый шаг дается с огромным трудом, будто тащу за собой по меньшей мере сто килограммов камней. А сердце бьется о ребра так неистово, что становится страшно.

Что же он…собирается уволить? Или? Вот это "или" беспокоит много, много сильнее, чем увольнение.

ЧТО ЕМУ ОТ МЕНЯ НУЖНО?

Подхожу к двери и нерешительно стучусь в нее под взглядом Игната.

— Входите, — слышу ответ, но не тороплюсь это сделать. Пытаюсь по его тону определить, чего ждать, но это не представляется возможным. Слишком нейтрально прозвучало это "войдите". Может, он вообще, ждет у себя не только меня, но и других сотрудников?

— Ну же, — поторапливает вездесущий Игнат и мне приходится заставить себя.

Вбираю в легкие побольше кислорода, задираю подбородок повыше. Тяну на себя кажущуюся вдруг стопудовой дверь, и решительно шагаю в кабинет.

Глава 3

Никита сидит за столом, развалившись в кресле, и просматривает что-то в телефоне.

Как только я вхожу, он поднимает голову, откладывает телефон в сторону и смотрит на меня в упор.

Сглатываю и застываю в нерешительности. Пару секунд медлю, пытаясь справиться с волнением, но все же беру себя в руки.

Закрываю дверь и делаю несколько шагов вперед. Останавливаюсь, не доходя до стола метра три.

Все это время Никита внимательно следит за моим приближением. Скользит по мне взглядом из-под ресниц, и я рада, что одета сейчас более, чем скромно.

Светло-серый костюм классического покроя, состоящий из пиджака и юбки. Юбка приличной длины, до колен. Пиджак с большим вырезом, но под ним строгая белая блузка, застегнутая на все пуговички. Завершают картину туфли-лодочки на невысоком каблуке.

Никита рассматривает все это. Взгляд его задерживается и на груди, и на коленях ничего не пропуская. Сразу хочется накинуть что-то сверху, например, зимнее пальто до пола.

Не понимаю, почему так происходит.

Во мне сейчас нет ничего, на что можно было бы пялиться вот так. А он словно раздевает глазами.

— Садись, — кивает Никита на стул, и я послушно сажусь.

Сейчас мне и правда лучше посидеть.

Как бы не храбрилась, но организм живет какой-то своей жизнью и ноги подводят меня в первую очередь. Не только ноги, все тело реагирует на этот его взгляд весьма странно. Точно отзывается.

Этим взглядом он плавит меня и мою волю, размягчает. Я таю, словно шоколад под солнечными лучами. Будто и не было этих восьми месяцев врозь. Таких важных для меня месяцев, когда вся моя жизнь переменилась окончательно и бесповоротно.

Мы снова, как и в холле, играем в гляделки и это продолжается не меньше минуты.

Никита первым нарушает тишину.

— Как дела, Сонь? — спрашивает он, а я заставляю себя сидеть прямо и отвечать ровным голосом.

— Нормально. А у тебя?

— Почему ты сделала вид, что мы с тобой незнакомы?

— Ты начальник, я подчиненная. Мне показалось это хорошей идеей. Зачем нам ненужные слухи по офису.

— Ты стала очень рассудительной.

Жму плечом и все же отвожу взгляд. Смотрю теперь в пол.

Напоминаю себе о том, что сейчас действительно важно.

Поговорить нейтрально, без эмоций и уйти. Вот моя главная задача на ближайшие пять минут.

Игнат сказал, начальство тут проездом. «Приехали узнать, как идут дела в новом филиале». Дай бог через пару дней умотает домой, и все вернется на круги своя.

Мне нужно только пережить. С минимальными для себя потерями.

Никита рывком поднимается из-за стола и начинает медленно обходить его по кругу.

Я вскидываю глаза, и теперь моя очередь внимательно следить за его приближением.

Машинально отмечаю, что Никита находится в прекрасной форме. Ни грамма лишнего жира. Фигура подтянутая и спортивная, как была, так и остается. Неизменная короткая стрижка, загар.

Стильный деловой костюм без галстука ему очень к лицу, хотя я всегда предпочитала видеть его одетым попроще. В джинсы и футболку или рубашку. Желательно с закатанными рукавами и расстегнутую, хотя бы на несколько пуговиц. Но и так смотрится совсем неплохо. По-деловому.

Очень привлекательный парень, если не знать всех подробностей.

Никита подходит почти вплотную и начинает обходить меня со спины.

Пока он делает это, по позвоночнику пробегает холодок, отчего становится крайне некомфортно. Я еле могу усидеть на месте.

Но вот он опять предстает перед глазами, присаживается на край стола прямо передо мной.

— Так о чем ты…вы, — я откашливаюсь, — вы хотели поговорить? Я не могу задерживаться надолго, мне нужно работать.

— Хотел рассмотреть.

Крайне тяжело вести с ним диалог. Вот так, без предварительной подготовки. Впрочем, и с подготовкой, я уверена, было бы не легче.

— Рассмотрел…ли? — поправляюсь, — тогда я, пожалуй, пойду.

Встаю со стула и собираюсь сделать шаг к выходу, но тут на моем запястье сжимаются горячие пальцы, блокируя любую возможность двинуться с места.

— Подожди.

— Никита, что ты делаешь? Отпусти меня!

Пытаюсь выдернуть руку, но захват только усиливается. У меня же сейчас просто шоковое состояние.

— Ты пластику сделала? — вдруг спрашивает Никита.

— Что?

— Грудь стала больше, размера на два или даже на три. Пластика? Ты за этим в Европу летала?

Ага, за этим. Вот прям за этим и летала.

— Можно сказать и так, — произношу осторожно, решая воспользоваться таким отличным шансом объяснить изменения в своей внешности.

— В тебе еще что-то поменялось, — продолжает Никита задумчиво, а я вздрагиваю.

— Помимо размера груди. Но я пока не могу понять, что именно.

Может то, что я родила и у меня теперь есть дочка? Могла бы быть у нас, если бы ты действительно этого хотел.

Жму плечами, изображая неведение.

— Старею, наверное.

— Не говори ерунды.

Никита тянет к себе и теперь мое второе запястье тоже в его захвате.

Для меня это слишком близкая дистанция и в нос сразу же ударяет его запах. Тот, который я так люблю….любила.

Так и хочется уткнуться в его грудь и вдохнуть поглубже. Будто не было между нами никакой ссоры из-за его измены. Будто не было этих месяцев без него. Самых важных и полных волнения, как будто…

Никита подается вперед и его лицо оказывается очень близко от моего, буквально в паре сантиметрах.

— Соня, — хрипло произносит он и я попадаю под гипноз. Не в силах ни отодвинуться, ни пошевелиться.

— Соня, как же я соскучился по тебе.

Его губы движутся навстречу моим, а потом…касание, хоть и почти невесомое, отрезвляет, будто на меня выливают ведро ледяной воды из проруби.

— Никита, отпусти меня, — дергаюсь, — дай мне уйти. Если хочешь, я сейчас же напишу заявление об увольнении, и ты больше никогда меня не увидишь.

— Соня, Сонь.

— Отпусти. Дай мне бумагу и ручку, я буду писать.

— А что, если я хочу тебя видеть?

— Я все равно напишу это заявление.

Господи, что сейчас вообще происходит? Сегодня утром, когда собиралась на работу, даже помыслить не могла о таком. Будто все это происходит сейчас не со мной, а с какой-то другой Соней.

Нужно было оставаться в Европе, и чего меня, спрашивается, потянуло домой.

— Никита, пусти меня.

Начинаю вырываться все яростнее и его пальцы, наконец, разжимаются, давая свободу.

Тут же отскакиваю в сторону и начинаю машинально поправлять прическу, хоть он и не дотрагивался до моих волос.

— Ты…у меня даже нет слов! — восклицаю, — какое право ты имеешь? О, господи. Думаешь…думаешь, если ты начальник здесь, то тебе сразу все можно?

— При чем здесь это, Соня?

Никита снова делает шаг ко мне, но я уже подготовлена и поспешно отскакиваю к двери.

— Не подходи!

— Сонь.

— Не подходи ко мне! Иначе я подниму такой крик, что твой помощник сразу прибежит и все остальные тоже. Мне терять нечего.

Никита сует руки в карманы, смотрит на меня и его губы кривятся в горькой усмешке.

— Сонь, у любого преступления есть свой срок отбывания наказания, по истечению которого преступник может рассчитывать на помилование.

— Это не про нас.

— Я хочу тебя. С ума сходил все эти месяцы врозь и теперь, когда увидел тебя снова…Сонь, я не отстану теперь.

— Нет, Никита.

Он двигается настолько молниеносно, что я не понимаю, как ему удается. Только что стоял у стола и вот уже я зажата между стеной и его горячим телом.

Широкие ладони упираются о стену с двух сторон от моей головы, а сам Никита нависает надо мной, точно скала.

— Соня, как ты живешь? У тебя…есть кто-то?

На секунду прикрываю глаза.

Он снова подсказывает мне, что говорить.

Распахиваю глаза и киваю.

— Да, есть. Никита, у меня сейчас совершенно другая жизнь, совершенно. Не та, что раньше. И да, кто-то есть. Кто-то, кому я готова уделять все свое свободное время и кого я люблю больше всего на свете.

Я не вру, говорю чистую правду. Только говорю все это о своей дочке, Маше, самом родном для меня человечке. Хотя я понимаю, что Никита спрашивает не об этом. Он имеет в виду другого мужчину, которого у меня нет. Но ему совершенно необязательно об этом знать.

И он понимает мои слова по-своему.

Резко отстраняется и снова засовывает руки в карманы.

Желваки напрягаются, а взгляд, направленный на меня, метает гром и молнии. Можно подумать, что сам жил монахом все это время. С его темпераментом? Ни за что не поверю.

— Кто он? — чеканит.

— А вот это тебе знать совершенно необязательно. И…я пойду. Мой рабочий день уже заканчивается, так что извини. Не скажу, что беседа была приятной. И не скажу, что рада была увидеться. Пока.

Хватаюсь за дверную ручку, тяну за нее и вылетаю из кабинета в холл.

— София Андреевна, с вами все в порядке?

Какой же любопытный этот Игнат, во все нужно сунуть свой нос.

До этого меня не бесил ни один сотрудник фирмы, а Игнату я была безмерно благодарно, что принял на работу, сейчас же раздражает все. Абсолютно все. Да и домой пора. Необходимо успеть на послеобеденное кормление дочки.

Одна из грудей уже налилась молоком и совсем скоро станет тянуть. Если помедлить, молоко начнет вытекать и не дай бог, просочится через блузку и ткань пиджака.

— Все в порядке, — киваю.

Если не считать того, что, по всей видимости, я здесь больше не работаю. Потому что еще одного такого столкновения я не выдержу.

Хватаю сумку и не помня себя вылетаю из офиса.

Запрыгиваю в свою Ауди, подарок родителей на рождение дочки, и выруливаю на шоссе.

Еду, а в голове прокручивается и прокручивается наша встреча с Никитой.

И в очередной раз я взываю к небу.

Боже мой, за что мне все это! И я неправильно себя повела. Нужно было давать более жесткий отпор. А я…размякла, как тряпка. От этих его прикосновений и взглядов. Голоса и слов. Совсем обезумела, раз чуть не позволила поцеловать. Прекрасно зная, что одними поцелуями он не ограничится и дальше напор станет только сильнее.

Боже мой.

А Никита? Неужели у него нет девушки? Наверняка есть. И он с такой легкостью пристает ко мне, к своей бывшей подружке, с которой не виделся несколько месяцев.

Хуже всего, что, если он не уедет в ближайшее время, придется увольняться. Эта мысль снова приходит в голову и расстраивает неимоверно.

Такое хорошее место с супер удобным графиком и так близко от дома. Но что делать, выхода нет.

Я не рискну ходить по грани снова и ставить под удар наше с Мишуткой, так я иногда называю дочку, спокойствие.

А если он узнает о дочке? Что сделает?

Для меня это очень болезненный вопрос.

Все, что касается нашей девочки.

Имела ли я право скрывать от него? Вначале мне однозначно казалось — да. Но со временем…не получилось ли, что я эгоистка, которая думает только о себе?

Но ведь дети чувствуют и улавливают настроения. Не зря же говорят: счастливая мама — счастливый малыш.

А мне однозначно было легче, что он не знал. Спокойнее.

Так что…я делаю все правильно, абсолютно правильно.

Но не смотря на уговоры самой себя на глаза непроизвольно навертываются слезы.

Зачем ты только приехал, Никита.

Глава 4

Занятая своими мыслями, я забываю следить за светофорами. Красный загорается внезапно, и я что есть силы давлю на тормоз.

Надеюсь, пронесет.

Но неприятности никогда не ходят поодиночке. В этой прописной истине я убеждаюсь тотчас же.

Я-то успеваю затормозить, но вот машина, что едет позади…она не успевает.

Раздается противный лязгающий звук, меня подбрасывает вперед так, что ремень безопасности больно впивается в ключицу.

Хорошо, хоть подушки безопасности не срабатывают и не ударяют в грудь.

Но мне достаточно и того, что есть.

Руки начинают трястись, а глаза вновь оказываются на мокром месте, второй раз за день.

Желание заплакать в любой ситуации — мое слабое место. Я очень боюсь всяких потрясений и не люблю, просто ненавижу их. Чуть что, сразу готова разрыдаться. И в детстве так было, и сейчас. Хоть я сама уже мама, но это свойство моего организма никуда не исчезло.

А сейчас происходит что-то очень серьезное.

Из машины, которая впечаталась в мою, вылезает мужчина и быстрым шагом двигает прямо ко мне.

Не дожидаюсь, пока он нависнет передо мной с намерением наорать, потому что так будет еще страшнее, и побыстрее вылезаю из машины.

— Извините, простите меня пожалуйста, это я виновата, — произношу скороговоркой, — задумалась и не уследила за переключением светофора. Поэтому так резко затормозила.

— С вами все в порядке? — спрашивает мужчина, прерывая поток моих слов.

Против моих ожиданий, голос у него ровный, без надрыва или злости, а тон вопроса скорее участливый, чем агрессивный.

— Да, — киваю, — а с вами?

— Все нормально.

Мужчина, слава богу, не выглядит неадекватным мужланом и поведение его вполне нормально. Мне становится немного спокойнее.

— А что с машинами? — спрашиваю.

— Смотрите сами. А я пока выставлю знак аварийной остановки.

Мужчина возвращается к своей машине, а я рассматриваю место столкновения наших автомобилей.

С моей машиной, слава богу, все в порядке. Лишь трещина на фаре, что некритично. А вот с машиной мужчины дела обстоят несколько хуже. От лобового удара, хоть и несильного, капот Ниссана сильно помят. Я не уверена, что авто сможет тонуться с места самостоятельно.

Просто удивительно, как от одного и того же удара машины могут пострадать так по-разному.

Мужчина возвращается и встает рядом со мной.

— Извините, — снова лепечу, надеясь, что ему не плевать на мои извинения, ведь я и правда сильно сожалею.

— Вообще-то, это я виноват, а не вы, — говорит мужчина.

— Да?

— Да, — кивает он, — не соблюдал дистанцию. Вызывайте ДПС, они зафиксируют все и моя страховая выплатит вам деньги на ремонт.

— Но…вы пострадали намного больше. И…это я слишком резко затормозила.

— Неважно. По правилам вы не виноваты.

Другие машины едут, обтекая нас, и меня это сильно напрягает. Не люблю находиться в центре внимания. А водитель каждой из проезжающих машин считает своим долгом повернуть голову в нашу сторону.

Я облизываю губы.

— Послушайте, раз я не виновата, может быть…просто я очень тороплюсь…может быть, мы тогда не будем вызывать ДПС? Мне не нужны никакие выплаты, и я могла бы поехать домой.

Мужчина молчит и смотрит на меня, словно размышляя, а я рассматриваю его.

Старше меня лет на десять. Классическая стрижка из таких, когда волосы зачесаны назад, интеллигентный приятный вид. Мужчина примерно на голову выше меня и одет в костюм из дорогого сегмента, очень похожий на тот, в котором ходит наш администратор, помешанный на идеальном внешнем виде.

Я бы решила, что это какой-то начальник среднего звена или владелец небольшой фирмы.

Дальше рассматривать мужчину считаю неприличным, да и время поджимает, так что я возвращаюсь к насущному.

— Ну, так что вы думаете?

Выходит несколько нервно. Но ничего не могу поделать.

Чувствую, что молоко уже начинает подтекать и мне во что бы то ни стало нужно уговорить этого человека расстаться с миром и как можно скорее.

— Как вас зовут? — спрашивает мужчина и это совсем не то, что я ожидаю от него услышать. Но все же отвечаю.

— Соня. То есть, София Андреевна.

— А меня Герман.

— Очень приятно, — произношу дежурное, — а что насчет нашей ситуации? Просто мне очень надо побыстрее уехать.

— Ну, если надо…Хорошо. Не будем никого вызывать и просто разъедемся по домам.

Я испытываю ни с чем не сравнимое облегчение.

— Спасибо вам огромное, — произношу искренне.

Мужчина начинает нравиться мне гораздо больше, чем за секунду до этого.

— Но при одном условии, — тут же добавляет мужчина и я хмурюсь.

— Что за условие?

— Вы дадите мне номер своего телефона.

— Зачем?

— Как вам сказать…может быть, я как-нибудь вам позвоню и приглашу на ужин.

Я присматриваюсь к мужчине внимательнее.

Он встречает мой взгляд спокойно и даже с легкой улыбкой.

— Ну, так что, Соня?

Да, ко мне периодически клеятся мужчины, но я обычно сразу же говорю о том, что у меня есть грудной ребенок. Эта новость, как правило, остужает любой пыл. Прием не подведет и на этот раз.

— Извините…

Я судорожно пытаюсь припомнить имя.

— Герман, — подсказывает мужчина.

— Извините, — лепечу снова, чувствуя себя неловко еще и оттого, что он понял, я не запомнила, как его зовут.

— Герман, простите, но у меня нет времени на ужины. Также как на обеды или завтраки. У меня совсем маленький ребенок, дочка, и она занимает все мое время.

Надеюсь, у мужчины пропадет всякое желание продолжать общение, но как оказывается, я ошибаюсь.

— А муж? — спрашивает он вместо того, чтобы потерять ко мне интерес.

— Что муж?

— Муж у вас тоже есть?

— Муж, эээ, — мы одновременно кидаем взгляд на мою правую руку, где, конечно, отсутствует обручальное кольцо, — мужа нет.

— Ну, тогда мое предложение остается в силе, — спокойно говорит он, а я теряюсь.

— Но…я…

Тут я думаю о том, что, возможно, мне и правда уже пора перестать шарахаться от мужчин. Может, стоит посмотреть по сторонам, а не жить одними воспоминаниями. Попробовать новые отношения, раз выпадает шанс. Не отношения, но хотя бы простой ужин. Пусть даже мужчина на десять лет старше меня, что с того? Он кажется вполне миролюбивым. Схожу, развеюсь. Может и встречаться начну.

Возможно тогда я не буду так остро реагировать на Никиту или одно только упоминание о нем.

Да и его пыл охладится, если увидит своими глазами, что мне давно нет до него никакого дела.

Мысли проносятся в одно мгновение и я принимаю решение.

— Хорошо, — киваю, — я дам вам свой номер.

— Очень рад, — улыбается мужчина и готовится забить его в адресную книгу.

Я диктую, он вносит, а потом жмет на вызов. Мой телефон оживает в сумочке все той же Truly Madly Deeply.

Певец выводит I'll be your dream I’ll be your wish и брови нового знакомого ползут вверх.

— Интересная мелодия, — комментирует он, а я чувствую, что стремительно краснею.

— Мне пора. До свидания, — говорю мужчине, разворачиваюсь и побыстрее залезаю в салон своей машины.

Завожу двигатель и трогаюсь с места.

Как раз в этот момент загорается зеленый и я побыстрее уезжаю с места происшествия.

Глава 5

— Сонечка, все в порядке? — спрашивает тетя Лена.

Она встречает меня с Машуней на руках, и я сразу же несусь в ванную, чтобы вымыть руки и поскорее обнять и расцеловать своего молочного бутуза.

— Да, все в порядке, — перекрикиваю шум воды.

Мою руки, скидываю пиджак и блузку.

Оставляю вещи на стиральной машине, накидываю халат и спешу в гостиную.

— Иди ко мне, мое солнышко, — тянусь к дочке.

Забираю Машу на руки, отношу в детскую и усаживаюсь с ней в глубокое кресло, сунув одну ногу под попу.

Дочка уже тянется ко мне ручонками и тыкается в майку, пытаясь сосать молоко через нее.

— Подожди секундочку, — останавливаю, а потом освобождаюсь от лифчика и прикладываю малышку к груди.

Дочка начинает жадно сосать, а я откидываюсь на спинку и закрываю глаза.

Кайф.

Я знаю, что грудное молоко полезно и мне приятно от осознания, что я делаю все возможное, чтобы дочка росла крепенькой и здоровой. А еще чисто физически становится легче, потому что грудь перестает так распирать.

К вечеру то же самое произойдет со второй грудью, она нальется молоком. И я снова смогу покормить дочку.

Таким способом я всегда укладываю ее спать без проблем и очень довольна, что в свое время прислушалась к умным советам.

Несколько раз за кормление я целую дочку в головку, на которой растет мягкий золотистый пушок, цветом волос Машуня пошла в Никиту, а когда она засыпает, осторожно встаю и перекладываю ее в кроватку.

Устраиваю поудобнее и накрываю легким одеяльцем. Еще раз поправляю одежду на себе и принимаюсь разглядывать дочку.

Она у меня очень милая, еще по младенчески пухленькая, и такая симпатичная. Мне кажется, она пошла в Никиту больше, чем в меня. Но я слышала, что дети со временем меняются. Иногда до неузнаваемости.

Желудок урчит и я решаю, что пока дочка спит, не грех перекусить и выпить чая.

— Сонь, пообедаешь? — кричит из кухни тетя Лена, стоит мне пройти в гостиную.

— Да, конечно.

Спешу на зов, а потом подхожу к тете, которая суетится у плиты, и обнимаю ее за плечи.

— Что бы мы без вас делали, — говорю своей любимой тетушке, целую ее в щеку и усаживаюсь за стол.

— Ой, ну, Сонечка, мне самой приятно помогать вам. Ты же знаешь.

— Все равно большое спасибо.

— Вот, кушай.

И тетя ставит передо мной тарелку с борщом.

— Обожаю, как вы готовите.

— Ну, Костик уехал, семью так и не завел, мне теперь и готовить-то особо некому. Вот разве вам. Так что мне только в радость.

Про дядю Валеру мы, по негласной договоренности, не упоминаем, слишком свежа еще рана, а вот про тети Лениного сына периодически заходит разговор. Хоть тетя и не выказывает особого энтузиазма от этой темы. Парню уже за тридцать, а до сих пор не женат, детей нет. При том, что тетя много лет просто мечтала о внуках.

— Сонь, мы сегодня столько видео сняли.

Тетя Лена подходит к столу и включает телефон.

10.24 Машуня играет с ярким мишкой, оснащенным колечками и липучками.

11.30 Машуня сама похожа на упитанного мишку в вязаном комбинезончике.

Я заказала самую дорогую бамбуковую пряжу, очень приятную к телу, и вязала его целую неделю. До талии он голубого цвета, под Машины глазки, затем плавно переходит в лимонного цвета штанишки, а рукавчики белые. Все связано лицевой гладью. По краям рукавов и по низу штанишек я вышила нитками мулине цветы с разноцветными лепестками и зелеными листиками по бокам. Получилось мило.

В комплект к костюмчику я связала из тех же ниток трехцветную шапочку с помпоном, и также вышила цветы по периметру, но дочка ее плохо носит. Все время норовит стянуть с головы, и стоит вернуть ее на место, тут же снова стягивает.

Возможно придется кстати, когда хулиганка немного подрастет.

— Мы собирались на прогулку и у нее такой вид, Сонь, что я просто не могла не снять, — комментирует тетя Лена.

13.30 Машуня обедает.

— Теть Лен, вы прям дневник ведете, чуть не по минутам снимаете, — говорю я.

— Вот, тебе полный отчет, чем мы занимались весь день. А то пропустишь все самое интересное на своей работе.

— Да….может уже и не придется туда выходить.

— А что случилось?

— Да так.

— С коллегами что-то не поделили?

Тетя Лена, пока не вышла на пенсию, много лет работала на крупном строительном предприятии и о сплетнях, что неизменно присутствуют в любом коллективе, особенно женском, знает не понаслышке.

— Скорее с начальством, — вздыхаю.

Тетя Лена хватается за сердце.

— Ой, Сонь, не пугай, что случилось? Неужели обвинили в краже имущества? Как Тоню?

— Да нет. Тем более, я же не бухгалтер, как ваша подруга.

— Тогда что?

— Ну…

Мне не хватает мужества сообщить, что начальником, по чистой случайности, оказался отец моего ребенка, и я уже жалею, что завела эту тему. Как-то само вырвалось. Но сейчас понимаю, что не готова озвучить все подробности.

Разе только с Полиной поделиться.

— Да, нет, теть Лен, не берите в голову, — махаю рукой, но моя отговорка совсем не успокаивает тетушку.

Решаю пояснить чуть подробнее.

— Начальник появился, присматривался ко всем сотрудникам. Ну и…я подумала, вдруг решит, что я не подхожу для их фирмы.

Тетя Лена расслабляется.

— Ух ты господи, а я уж испугалась. Сонь, не волнуйся раньше времени.

— Да, вы абсолютно правы.

Доедаю обед, потом мы пьем чай, а потом я ухожу в детскую, проверить, как там дочка.

Маша спит, а я, подумав немного, решаю набрать Полину.

Сейчас самое время, потому что вечерами Полина всегда занята общением с Матвеем и у нас не будет возможности поговорить без спешки.

Сейчас же, скорее всего, она в своем клубе. Если проводит занятие, перезвонит позже. Если гоняет чаи, сидя в директорском кресле, откликнется.

Подруга принимает вызов со второго гудка, значит, у нее окно.

— Соня, привет, — произносит Полина радостно, — как раз собиралась тебе звонить, да думала, как бы Машуньку не разбудить. Она ведь сейчас спит?

— Ты угадала, — отвечаю и непроизвольно улыбаюсь, слыша голос подруги, — привет, Полин. Как я рада тебя слышать.

— Сонь, я тоже очень рада. Как вы там?

— Все хорошо.

Минут пять мы обсуждаем дочку, после чего Полина вздыхает и замолкает.

— Что-то случилось? — спрашиваю я.

— Сонь, тут такое дело…

— Господи, не пугай.

— Это насчет Никиты. Ничего особенного, просто…

Тут я слышу в трубке посторонние шумы.

— Полина Аркадьевна, велотренажоры только что привезли. Я все проверила и дала команду Максиму оттащить их в кладовую. Ночью переустановим.

— Спасибо, Оль.

— Ты будешь лично проверять?

— Чуть позже, у меня сейчас важный разговор.

— Извини.

— Сонь, извини пожалуйста, — произносит Полина через секунду, — никак не приучу своего администратора стучать в дверь перед тем, как зайти. Но сейчас все в порядке, я закрыла дверь кабинета на ключ.

— Ничего, Полин, я понимаю. Директорское кресло накладывает определенные обязательства.

— Это точно.

— Так что насчет Никиты? — напоминаю я.

Пока Полина обсуждала со своим администратором велотренажоры, с меня семь потов сошло.

— Сонь, мне очень не хотелось тебя волновать, но….Никита вернулся из-за границы и он,…- Полина вздыхает в трубку, а потом выпаливает, — он спрашивал о тебе.

Я стискиваю сматрфон в пальцах.

— Когда спрашивал и что конкретно он хотел знать?

— Ничего особенного. Где ты, чем занимаешься. Я так понимаю, он ездил к вам на старую квартиру, и там ему сказали, что вы ее давно продали. А по времени, это было вчера вечером. Мы с Матвеем встречались с ним в ресторане и вместе ужинали.

Я быстро соображаю.

Вчера.

То есть до сегодняшней встречи.

Значит, он интересовался мной до того, как мы столкнулись в офисе.

И что это дает?

— Сонь. Я сразу же хотела рассказать тебе, но…по здравому размышлению решила, что не стоит волновать зря кормящую маму. Однако сегодня, буквально полчаса назад, я узнала кое-что еще.

— Что еще?

— Помнишь, я как-то говорила, что дела в рекламной фирме Ника пошли в гору?

Я не помнила подробностей. Знала в общем, что дела у него и его семьи идут более, чем удачно во всех направлениях, но не суть.

— Так вот, у этой фирмы открылся филиал в вашем городе и оказывается, еще утром он уехал туда. Ничего такого, ну просто…я подумала, ты должна знать.

— Полин, я уже знаю эту новость. Но все равно, спасибо, что предупредила.

— Вот как? Знаешь?

Я вздыхаю и сообщаю о сегодняшней встрече. Только в общих чертах, опуская подробности про то, как меня прижимали к стене и хотели поцеловать.

— Так ты устроилась работать в фирму Ника, вот так совпадение, — задумчиво тянет Полина.

— Представь себе.

— Да уж.

Несколько секунд мы молчим.

— Сонь, и что ты будешь делать дальше? — первой нарушает молчание Полина.

— Не знаю. Если надо, уволюсь. Главное, не пересекаться с ним больше. И вообще…я сегодня познакомилась с симпатичным представительным мужчиной. Обещал пригласить на ужин.

И я рассказываю подробности знакомства.

— Он тебе понравился? — спрашивает Полина.

— Да не то, чтобы. Но я ведь с ним еще мало знакома. Да и не приглядывалась особо. Все, чего мне хотелось в тот момент, это убраться с дороги. Но почему бы не дать кому-то шанс?

— Тоже верно.

Но в голосе подруги я не чувствую уверенности.

— Сонь, мне так хочется тебе чем-то помочь, — говорит Полина.

— У меня все в порядке. Все под контролем, а к Никите я больше ничего не чувствую. Абсолютно ничего.

Стараюсь убедить не то ее, не то себя. К сожалению, ни то, ни другое мне не удается.

— Кстати, Полин, я тебе еще не показывала свои последние работы по вязанию, — перевожу тему, — сейчас вышлю фотки.

— Давай, мне очень интересно посмотреть.

Мы болтаем с подругой еще минут десять, а потом Машуня начинает возиться в кроватке, и мы прощаемся.

Утром я звоню Игнату и сообщаю, что не смогу сегодня выйти на работу, потому что приболела.

Весь день я провожу с дочкой, а ближе к вечеру мой телефон оживает.

После вчерашнего замечания мужчины я решила сменить мелодию и теперь на всю кухню разносится бодрый ритм Bad Blood ft. Kendrick Lamar Taylor Swift.

Номер, что высвечивается на дисплее, мне неизвестен, но я тут же вспоминаю вчерашнего знакомого — Германа.

Неужели это он звонит и правда пригласит меня на ужин? А что мне отвечать? Соглашаться?

Медлю пару секунд, а потом решительно принимаю вызов. Зачем-то я давала ему свой номер. Сказала А, говори Б. Рискни уже. Попробуй что-то новое.

— Да, слушаю, — произношу решительно.

— Сонь, привет, — раздается в ответ и у меня спирает дыхание.

Никита.

Вот черт.

Не приходило в голову, а ведь за время, что мы не виделись, его номер мог поменяться. И поменялся. Или у него несколько номеров.

— Сонь.

Все внутри покрывается арктическим холодом, и я даже отхожу подальше от домашних, в другую комнату, чтобы не насторожить их.

Тетя Лена снова разволнуется, а Машуня, которая отлично улавливает все мои настроения, может элементарно расплакаться.

— Никита.

— Рад, что узнала.

Еще бы мне не узнать.

— Никита, ты зачем звонишь?

— Ты не пришла сегодня на работу. Игнат сказал, плохо себя чувствуешь. Это правда?

— Да.

— Тогда я приеду к тебе, чтобы помочь.

— Помочь?

Это даже смешно.

— Сделаю так, что тебе станет лучше, — формулирует он более точно, но от этого не легче. Скорее наоборот.

— Ты издеваешься надо мной?

— Или ты сказала так, чтобы не встречаться со мной? — тянет Никита, игнорируя мой вопрос.

— Если ты все понимаешь, зачем спрашивать? И звонить.

— Сонь, я приглашаю тебя на ужин. Поговорим, все спокойно обсудим.

Из моего горла непроизвольно вырывается смешок.

— Никит, ты серьезно? Нам с тобой нечего обсуждать. И пожалуйста, не звони мне больше.

Дрожащими пальцами я сбрасываю вызов и понимаю, что, к сожалению, у меня не только пальцы дрожат. Меня всю трясет так, словно я ненароком попала под высоковольтное напряжение.

Телефон звонит снова, а потом еще раз. Номер тот же.

Я никак не реагирую, а руки сцепляю в замок, чтобы не было даже мыслей, но…вдруг он и правда приедет?

Черт.

Когда телефон звонит в третий раз, я принимаю вызов.

— Да, — кидаю максимально нелюбезно.

— Соня, не сбрасывай вызовы, когда я тебе звоню.

В его голосе мне мерещится не просто недовольство, угроза.

— Никита!

— Сонь, просто поужинай со мной. Пока я не начал действовать жестче. Твой адрес мне уже известен, так что…

Только адрес известен или что-то большее? Про Машуньку?

Господи, за что мне все это! Вопрошаю уже в сотый раз, но, как всегда, не получаю ответа.

— Хорошо, я согласна. Но только ужин и ничего больше. И совсем ненадолго.

Он молчит.

— Обещай, Никита, ничего больше. Иначе не приду.

— Ладно, — выдавливает он после паузы.

— Хорошо. Где и когда?

— Давай через час во «Фламинго». Это на Витязева двадцать три. Но я могу за тобой заехать…

— Не нужно, — перебиваю, — доберусь сама. Встречаемся через час.

Возвращаюсь в гостиную.

Обнимаю и целую своего сбитненького Мишутку, прошу тетю Лену провести вечер без меня.

— У тебя свидание?

Сомнительно. Скорее встреча с шантажистом.

— Что-то вроде того, — произношу вслух.

— Это тот самый мужчина, с которым вы столкнулись на дороге?

Сегодня утром тетя Лена заметила трещину на фаре, едва выйдя во двор, даром, что жалуется на плохое зрение. Пришлось рассказать, что произошло. Отсюда и этот вопрос.

Она уже даже заочно решила, что мужчина вполне приличный.

Не хочется ее разочаровывать, но что делать.

— Ээээ, нет, — коллега по работе.

Врать тоже не хочется, но и правду озвучить не время. Одно потянет за собой другое и слишком многое придется объяснять. Пока все считают, ребенок от парня, из-за которого мы с Никитой расстались еще до моей беременности, но который потом бросил меня.

К тому времени родители уже жили за границей и не смогли бы проверить достоверность моих слов. А сказала я так потому, что не хотела скандала. Папа мог бы начать выяснять отношения с Никитой, а так…не зная точно, кто отец…его пыл в конце концов пошел на убыль и родители махнули на это рукой, решив, что вырастим малыша и без мужа.

— Ну, тоже неплохо, — филосовски заявляет тетя Лена, — тебе, Сонюшка, пора бы начать устраивать личную жизнь. Глядишь, и у Машеньки будет отец. Она, конечно, девочка, а не мальчик, может и не так важно, но все же, полная семья.

— Это уж как получится.

Пока собираюсь, выбирая из своего гардероба что попроще и попросторнее, телефон звонит снова.

Неужели Никита передумал встречаться? Это было бы здорово.

Но на этот раз звонит совсем не он.

— Соня, здравствуйте. Это Герман. Мы с вами столкнулись не так давно на светофоре. Если вы еще помните.

— Герман, здравствуйте. Конечно же я вас помню.

— Как и обещал, хочу пригласить вас на ужин. Как вы на это смотрите?

— Положительно.

— Тогда, может, завтра вечером?

— Конечно, с удовольствием.

— Отлично. В таком случае я заеду за вами в семь, если вы не против.

— Я не против, — говорю мужчине и диктую адрес.

Герман не Никита, которого я на порог не пущу. Ему можно заехать.

Думаю, что завтра я проведу чудесный вечер. По крайней мере мне хочется надеяться.

А вот сегодняшний вечер мне просто нужно пережить.

С этими мыслями покидаю дом и еду во «Фламинго».

Глава 6

Едва я въезжаю на стоянку и паркуюсь на свободном месте, как вижу перед собой Никиту.

Он что, караулил меня у входа?

— Сонь, привет.

— Привет.

Никита помогает вылезти, но как только я оказываюсь на воздухе, тут же одергиваю руку.

Несколько секунд мы просто стоим и смотрим друг на друга.

Я разглядываю его, а он меня.

На Никите сейчас надеты светлая рубашка и черные брюки. Пиджак отсутствует, а рубашка сидит так, как я люблю. Верхняя пуговица расстегнута, рукава закатаны до локтей, обнажая крепкие предплечья и запястья, на одном из которых поблескивают дорогие статусные часы. Будто специально. Он ведь знает как меня заводит…точнее заводил раньше….такой его вид.

Рубашку всегда тут же хотелось расстегнуть и забраться под нее ладонями. Прикоснуться к коже, провести пальцами, и не только пальцами, по мускулистой рельефной груди.

Черт, вот же черт. Стоп, СТОП.

Соня, возвращайся в реальность.

Хорошо, хоть у Никиты не должно возникнуть подобных воспоминаний.

Что касается меня, то я выбрала для похода в ресторан самые обычные брюки. Черные, классические. И просторный светло-бежевый пуловер из тонкого кашемира. С круглым вырезом под горло и длиной ниже бедер.

Да, не вечернее платье, но кашемир всегда смотрится дорого, так что у служащих ресторана претензий к моему внешнему виду возникнуть не должно.

Придраться не к чему, и одновременно никакого намека на сексуальность.

Еще на мне минимум косметики и совсем нет украшений. Разве что золотые серьги-колечки, которые я ношу уже много лет, не снимая, и по этой причине давно не считаю за украшения. А мои светлые, не слишком густые, волосы распущены по плечам и прихвачены у одного из висков крабиком. Просто и без всяких изысков.

Никита заканчивает осмотр и его губы привычно кривятся в усмешке.

Мне кажется, он догадался, хоть и не могу утверждать на сто процентов, что я намеренно оделась максимально скромно.

— Очень рад тебя видеть, — произносит Никита и теперь моя очередь кривить губы в усмешке.

Чуть не силой заставил меня приехать, а теперь делает вид, что у нас встреча по обоюдному согласию.

— Идем уже? — спрашиваю не очень любезно.

— Куда ты торопишься?

Вообще, мне нужно быть дома в десять, чтобы покормить Машу перед ночным сном, но вслух, разумеется, я этого не произношу.

— Чем быстрее начнется ужин, тем быстрее закончится, — изрекаю философски.

У Никиты вид, будто он проглотил лимон, но мне его ничуть не жаль. Сам все затеял, ведь он прекрасно знает, что я не горю желанием ужинать с ним.

Тем не менее, подхватывает меня за талию и ведет ко входу.

— Столик я уже заказал, — говорит, чуть повернувшись ко мне, а я могу думать только о его руке на своей талии и том, как близко он сейчас от меня.

Не где-то там, за границей или в другом городе. А вот, прямо здесь, обнимает и мы с ним идем ужинать.

Голова так кружится, и привычная слабость окутывает все мое тело.

Устраиваемся за столиком, и официант приносит меню. Стандартная процедура заказа, но строчки мелькают перед глазами, и я понимаю, что, если так продолжится дальше, я просто сойду с ума.

Мне не хочется растечься лужей перед ним, и я лезу в ту часть своей памяти, куда обычно запрещаю себе забираться. Выуживаю картину того ужасного вечера, когда Никита сидел на диване, а на нем…

Этого достаточно. Мне сразу становится легче.

Дрожь и головокружение прекращаются, и я могу видеть в парне, сидящем напротив просто чужого человека, практически постороннего. Наглого и вызывающе красивого, безусловно, но не любимого.

Спокойно выбираю, а когда официант снова подходит к нам, озвучиваю свой заказ.

Помимо прочего Никита заказывает вино, но я тут же говорю, что не буду пить, потому что я за рулем.

— Могла бы приехать на такси или согласиться, чтобы я за тобой заехал, — комментирует Никита.

— Зачем? В любом случае я не стала бы пить.

— Для расслабления, ты очень напряжена сейчас.

Мне кажется, я никогда в жизни не встречала и не встречу человека, более наглого, чем этот парень.

— Ты предлагаешь мне расслабляться в твоем присутствии?

— Да.

Он смотрит, не отрываясь и говорит, кажется, на полном серьезе.

— Нет. Даже не рассчитывай.

Пожимает плечами, а я отвожу взгляд и обхватываю себя руками за плечи.

Мне снова хочется накинуть на себя плотное, непроницаемое пальто.

Официант сверяет заказ, уходит и мы снова остаемся наедине.

— Сонь, ты хоть немного скучала по мне?

Вот он, тот самый момент, когда я особенно должна проявить твердость характера и дать ему понять, что между нами все кончено. Давно уже.

Я подбираюсь, а потом перевожу взгляд на Никиту.

Смотрю на него жестким взглядом прямо в глаза. Набираю в грудь побольше воздуха и…

— Нет.

Ответ вылетает сам собой и бьет по адресату так, что у того темнеют глаза, а пальцы, лежащие сейчас на столешнице, сжимаются в кулаки.

— Ты врешь, Соня. Нагло врешь.

Может и вру, но об этом ты точно не узнаешь.

Официант приносит заказ, как раз вовремя, и я с удвоенной энергией принимаюсь за еду.

Делаю вид, что салат с зеленью и кальмарами — это единственное, что меня сейчас интересует.

Никита все же заказал бутылку сухого белого и сейчас он занят тем, что разливает вино по бокалам.

Я наблюдаю за его действиями.

Ставит бутылку обратно на стол и берет в руки свой бокал. Медленно прокручивает в пальцах, словно раздумывая, пить или нет, бросает на меня взгляд исподлобья.

Я к своему не притрагиваюсь и пить не собираюсь.

Но вид его пальцев, сжимающих хрупкий бокал, гипнотизирует, поэтому я смотрю.

— За встречу, — произносит Никита и делает солидный глоток.

Я ничего не отвечаю на это и вновь возвращаюсь к еде.

Злюсь на себя за то, что меня интересует вопрос, на машине ли он. И если да, сядет ли он за руль или решит вызвать такси.

Это совершенно не мое дело, но я все же слежу за тем, сколько он выпьет сегодня.

Я знаю, что Никита не увлекается. Точнее, не увлекался раньше. Но не стоит забывать, что все мои знания о его привычках заканчиваются на моменте, когда я ушла от него.

В связи с этим будет правильнее: никогда раньше он не увлекался спиртным и всегда знал меру.

Я могла не волноваться о том, что он напьется где-нибудь в гостях или на вечеринке и устроит дебош или что-то типа того. Также как не придется иметь дел с его бесчувственным от избытка спиртного телом, как бывало ни раз с парнями других девушек.

Он не такой.

У него всегда все под контролем, точно так, как и у его лучшего друга Матвея, мужа моей Полины.

Куда бы мы не пришли и что бы не происходило.

Весь мир вокруг может сойти с ума, но эти парни всегда, ВСЕГДА контролируют ситуацию.

Вот почему, когда Никита стал говорить о том, что он плохо помнит тот вечер и совершенно не понял, как секретарша оказалась сидящей на нем, я ему не поверила.

Как он мог не понять, что заходит с ней в приватную комнату, где она частично раздевается, и он тоже, хоть и в гораздо меньшей степени. А потом девушка залезает на него, и они начинают заниматься сексом?

Как можно такое не понять?

Сказал, что только когда увидел меня в дверях, он сообразил, что все это происходит не со мной.

Что за бред?

Он серьезно думал, что я поверю в такое?

Похоже, он считал меня полной дурой тогда, как впрочем, считает и сейчас. Когда приглашает в ресторан и заявляет, что у такого преступления, как измена, имеется срок давности.

Никита выпивает бокал и наливает еще вина. При этом к еде даже не притрагивается.

— Ты за рулем? — все же не удерживаюсь от вопроса.

— Какая тебе разница? — хмыкает он.

— Никакой, — пожимаю плечами, — просто не хочется, чтобы мой спутник, кем бы он ни был, напился до бесчувствия и попал в аварию. А также подверг опасности других водителей. Да и вообще… перед людьми неудобно.

В ресторане совсем мало посетителей, возможно, по причине высоких цен, но это не мешает мне так сказать.

— Когда бы я напивался до бесчувствия, не припомню такого.

— Зато я помню.

Никита снова морщится и бросает на меня недобрый взгляд.

— Если ты снова о том случае, это точно было не вино, я же объяснял тебе, — говорит он и опять делает солидный глоток.

Нет, он и правда решил сегодня напиться.

— Если ты хочешь напиться, не лучше ли было сделать это дома, сидя на диване? Зачем понадобилось тащиться в ресторан? — не удерживаюсь.

— А ты бы поехала ко мне домой?

— Нет, конечно.

— Вот поэтому.

На ум тут же приходит новый вопрос, и я озвучиваю его раньше, чем успеваю подумать.

— А тебе нужно напиваться обязательно в моем присутствии?

Никита отставляет бокал и снова пристально смотрит на меня.

— Сонь, пойдем танцевать.

В ресторане играет живая музыка, и имеется импровизированная танцплощадка, в данный момент пустующая. Так что предложение Никиты не совсем уж дикое в принципе. Но оно совершенно неподходящее для меня.

— Нет, спасибо.

— Почему? Тебе же нравилось всегда.

Нравилось, да. Неторопливо двигаться с ним под музыку, кайфуя от его близости и запаха. Его силы и того непередаваемого осознания, что я принадлежу ему и только ему. Целиком и полностью. Что я та самая девушка, от которой он теряет голову настолько, что с трудом может себя контролировать.

А потому начинает шептать мне на ухо такое, отчего все мое тело просто-таки сгорает от волн возбуждения.

Как же мне было хорошо в его объятиях.

Как мне нравилось стоять так близко и в то же время не иметь возможности стать еще ближе, пока не останемся наедине. Чувствовать его желание и дразнить его, чтобы потом…

Об этом «потом» мне совершенно не следует думать, потому что ни к чему хорошему это не приведет, а только еще больше все усложнит.

Вновь возвращаю себя в здесь и сейчас, в ресторан.

Кидаю взгляд на Никиту и вдруг с ужасом понимаю, он наблюдает. Впивается взглядом и считывает все эмоции, что проскальзывают на моем лице.

Что он успел увидеть?

Надеюсь, что ничего. Ничего из того, что я почувствовала на какие-то доли секунд.

— Я не пойду танцевать, — говорю четко, а потом хватаюсь за бокал.

— Хочу пить. Ты налил мне вина, и теперь мне некуда налить воду.

Бутылка с водой стоит тут же на столе, но я не могу позволить себе пить прямо из горлышка в таком месте.

Никита, все также не отрывая от меня взгляда, подзывает официанта и тот приносит еще один бокал. Откручивает крышку и наливает мне воды.

— Вот, пожалуйста.

— Большое спасибо, — киваю официанту.

— Всегда пожалуйста, — повторяет он.

Взгляд парня на несколько секунд задерживается на моем лице, а потом он отходит от нашего столика.

Никита вновь усмехается.

— Даже в такой одежде ты привлекаешь внимание мужчин, — говорит он, — много их у тебя было после меня?

Что? Какие мужчины? О, боже мой.

Поздний токсикоз, отеки на девятом месяце, страхи, как пройдут роды, сами роды. Схватки с четырех утра, которые усиливались с каждым часом, пока не наступил момент, когда я мечтала только о том, чтобы умереть.

Я выдержала все без единой жалобы или крика и наотрез отказалась от любого вида анестезии, потому что поверила в себя и в то, что организм справиться со всем без посторонних препаратов.

А потом самый счастливый момент в моей жизни. Когда боль резко прошла, будто ее и не было, а прямо над ухом у меня раздался требовательный детский крик.

Малышку тут же положили мне на грудь, а у меня из глаз потекли слезы счастья. И меня накрыло тогда отчетливым пониманием, что я живу. По-настоящему.

Что этот момент самый яркий и лучший в моей жизни, и я так рада, что все прошло хорошо. Я так счастлива.

Я буду любить свою малышку, а она будет любить меня, и для полного счастья нам больше никто не нужен. Кроме одного человека. Которого сейчас с нами нет, потому что он променял меня на другую. А значит, нам придется как-то приспосабливаться.

Но как же хочется разделить этот чудесный и незабываемый миг с ним. В такой момент все обиды, какими бы сильными они не были, теряют свою значимость.

В порыве незамутненной радости и напрочь забыв о благоразумии, я прошу медсестру принести мне телефон и набираю Никиту.

— Да? — отвечает мне молодой и кокетливый женский голос, отчего дыхание спирает. Но я все же пересиливаю себя.

— Можно мне Никиту?

— Он не может сейчас подойти.

— Ясно.

— А кто его спрашивает?

Но я не отвечаю, а просто отключаю вызов.

Значит, да, я верно сказала вначале. Нам придется как-то приспосабливаться без него. Справимся.

Я быстро восстановлюсь после родов и буду уделять все внимание дочке.

Я так и делаю и меня даже не волнует, что ты не перезваниваешь мне ни через час, ни через неделю, ни даже через месяц.

Но у меня есть дочка, моя маленькая Машунька, и я счастлива, как может быть счастлива женщина, у которой родился здоровенький и желанный малыш.

Так что…какие другие мужчины, Никита?

Но я не могу рассказать человеку, сидящему напротив, всего этого. Не могу поделиться с ним, потому что тогда…я не знаю, что будет тогда.

Наверняка, ничего хорошего. Нервы, слезы, выяснения. Не дай бог у меня молоко пропадет от таких потрясений.

Поэтому для тебя, Никита…

— Я не собираюсь отвечать на подобные вопросы, — произношу твердым голосом.

Не слишком твердым, воспоминания выбили из колеи и размягчили. Запустили мысли совершенно в другое русло, но я должна вновь собраться и закончить этот ужин так, как планировала.

— Ладно, — кивает Никита, — тогда другой вопрос. Сколько их было у тебя, пока ты жила со мной? Это я, по крайней мере, имею право знать? Со сколькими ты крутила романы за моей спиной, когда нагло врала, что любишь только меня?

— Что?

Такого моя психика уже не выдерживает.

Я вскакиваю из-за стола и хватаю в руки сумочку.

— Извини, но мне пора ехать. За свою часть обеда я сейчас расплачусь, а ты можешь оставаться, если хочешь.

Мои пальцы подрагивают, потому что я тороплюсь. Мне нужно исчезнуть прежде, чем слезы начнут скатываться по щекам, ведь я ни за что не хочу, чтобы Никита заметил мою слабость.

С его извращенным взглядом и теми словами, что когда-то в порыве отчаяния бросила ему я сама, он решит, что я плачу от того, что мне стыдно за свои измены.

Которых на самом деле не было.

Меня душит от слез из-за того, что он так быстро поверил в эту чушь. Неужели не видел, как я к нему отношусь?

Достаю деньги и кидаю купюры на стол.

— Соня, не сходи с ума. Я в состоянии расплатиться за ужин.

— Я тоже. Пока, Никита. Надеюсь, мы больше не увидимся.

Выхожу из-за стола и спешу к выходу из ресторана. Оказавшись на улице, чуть ли не бегом припускаю к своей машине.

Только бы он не ринулся следом, только бы не….

Он перехватывает дверь в тот момент, когда я собираюсь ее захлопнуть.

— Никита, отпусти дверь!

— Соня!

Он тяжело дышит и смотрит на меня так…как же хорошо, до дрожи в коленях, мне знаком этот его прожигающий, на грани безумия взгляд. Как и то, что последует за этим. Полная потеря контроля, безоговорочное подчинение наших тел инстинктам, страсти и его желаниям. Улет в другую реальность, из которой потом до боли не захочется возвращаться.

— Ты обещал. Обещал, что не будешь приставать, если я соглашусь поужинать с тобой, — произношу побелевшими губами, — только ужин.

Он молчит. Смотрит и молчит.

Проходят секунда, две, три.

Мне кажется, воздух вокруг нас сейчас просто взорвется от того напряжения, что сгустилось вокруг. А я ведь не смогу дать отпор хотя бы потому, что он гораздо крупнее и сильнее. И безумнее.

Самым страшным окажется, если и не захочу.

Наконец, Никита отпускает дверь моей машины и отступает.

Напряжение начинает постепенно растворяться в вечерней мгле.

Побыстрее захлопываю дверцу и завожу мотор, что получается только со второй попытки.

— Пока, — бросаю, стараясь не смотреть на него, и поскорее выезжаю со стоянки.

Глава 7

Никита

Мне хочется кого-нибудь убить. Или как минимум набить кому-то морду. Кому-то из тех, с кем она путалась тогда или путается сейчас.

Но вместо этого я запрыгиваю в машину и выезжаю со стоянки следом за Соней.

Сажусь на хвост и еду за ней, стараясь не светиться. Провожу до дома и двину к себе, она даже не узнает.

Кровь стучит в висках, и я сжимаю руль сильнее.

К сожалению, мужчину, который был с ней на тех фото, что прислал мне «доброжелатель», найти не удалось.

Вначале не придал значения, решил какая-то подстава. В конце концов, фото вполне безобидные. Обед, танец. Неприятно, но не смертельно. Решил сначала поговорить, может вообще фотошоп. Слышал про такое в наших кругах, хоть и не представлял, кому надо.

Но потом все закрутилось и она сама призналась, что у нее кто-то есть.

Я был не в том положении, чтобы качать права, а потому направил всю свою энергию на то, чтобы найти мужика и вытрясти душу.

Как сквозь землю провалился.

Ни мои связи, ни связи Матвея не помогли.

Фотки были сделаны в Милане, куда Соня с Полиной летали за покупками, но Полина как могла выгораживала подругу. Никуда, ни с кем.

Допрашивать со всем пристрастием, даже чуть поднажать оказалось проблематичным, потому что Полинка — девчонка Матвея. Он повернут на ней со всеми вытекающими. Полная неприкосновенность и все в таком духе. Да и сама Полина кремень. Стервочка еще та. Не знаю, как с ней можно ужиться, но ему по кайфу. Тащится от нее и их ежедневных пикировок.

Дал понять, чтобы я остыл и лично выяснил все у Сони.

Лично.

Легко сказать.

Она же как не в себе была после моей….

Ладно, видела она все, о чем тут можно говорить.

Понесся за ней в тот же момент и потом…сколько болтался под окнами, что только не делал, чтобы не то что простила, хотя бы нормально выслушала. И да, простила, само собой. Поняла, что на ту девку мне плевать и вернулась ко мне.

А она смоталась в Европу к предкам.

Я тоже полетел, только…

— Эй, приятель, закурить не найдется?

Проводил Соню и даже успел припарковаться во дворе дома, где временно снимаю квартиру. Захолустье. Первый попавшийся вариант, когда решил, что остаюсь в городе.

Два плечистых парня прерывают воспоминания и не тянут на типов, у которых могут быть проблемы с закурить.

В руках говорящего я замечаю обитую металлическими шипами биту.

Неужто местные крутые ребята?

— Не курю, — говорю тому, что с битой и тот недобро усмехается.

— Плохо, что не куришь. Тогда мы не будем против, если ты отдашь нам свой бумажник.

— И кредитку с мобилой, — поддакивает второй и тоже усмехается. В его руке блестит лезвием заточка.

Я усмехаюсь в ответ, на ловца и зверь бежит.

Хотел подраться, Ник? Получи.

Страха нет.

Эта публика и ее приемчики мне хорошо знакомы. Пусть сейчас мы с отцом и сидим на бабках, но было время…лет до двенадцати-тринадцати я рос в таком вот районе. Приходилось доказывать. Спорт очень сильно мне в этом помог.

— Лады, без проблем, — киваю и делаю вид, что собираюсь достать пачку денег и пластик. Хотя, в данном случае можно и реально достать, хуже не будет.

Парни довольно переглядываются. Даже немного расслабляются, а в кустах за их спинами намечается движение. Еле уловимое, но заметить можно, если приглядываться.

Уверен, там прячется еще один, на край двое. Навряд ли больше. Делиться придется со всеми, а потому если притащить с собой всю банду, что там останется на каждого.

— Вот деньги, — выуживаю купюры, чтобы парням стало интереснее, а когда они с алчностью набрасываются взглядами на баксы, делаю шаг к тому, что с битой и бью его прямо в челюсть.

— Бл*, что за……

Сочувствую парни, но у меня сейчас не то настроение, чтобы церемониться с вами.

А Соня….

Не представляет, как хочу ее.

Когда она рядом, тело просто стонет от напряжения, а мысли путаются от желания обнять, зацеловать всю, узнать, как она жила без меня. Услышать, что ей было также хреново, как и мне. И ни с кем ей не было также хорошо, как со мной. Чувствую, что оказываюсь на грани, когда я рядом с ней.

Я не знаю, как скоро они очнутся. Парни оказались выносливее, чем я думал, да еще эта заточка.

Задела лишь слегка, но разозлила сильно. Я итак был на взводе.

А на царапину мне пофиг. Одним шрамом больше, одним меньше. С недавнего времени их на моем теле предостаточно, считать замучаешься.

Иду к подъезду, поднимаюсь на этаж, захожу в темную пустую квартиру. Кидаю пиджак куда придется, прохожу в единственную здесь комнату, и не включая света, усаживаюсь на диван. Откидываюсь на спинку и закрываю глаза. Сижу так в полной темноте.

Надо бы в душ, или как минимум вымыть руки от крови, но я не двигаюсь с места. Ведь тогда с меня смоется и ее запах, который итак еле уловим и уже тает в воздухе, а я как наркоман, которому позарез нужна доза, пытаюсь его удержать. Аромат меда и апельсинов. Крышесносный и такой волнующий.

Чуть не набросился на свою малышку и не взял прямо там, на парковке. Совсем с ума сошел, Ник.

Потому что, стоило увидеть ее снова, сразу понял, не отпущу.

Люблю ее.

Я знал это и раньше, но сейчас…особенно отчетливо.

Что бы не происходило между нами в прошлом, Соня-будет-со-мной!

Только моя. Всегда была и будет снова.

Несмотря на страх в ее глазах.

Он пройдет и уступит место совсем другим чувствам.

А отпустил ее сегодня только по одной причине, даю ей время привыкнуть. Ко мне и к мысли, что она снова будет принадлежать мне.

На этот раз только мне.

Соня

Еду домой, а глаза опять застилают слезы. Как и вчера, когда возвращалась из офиса после общения с ним.

Сейчас мне становится совершенно ясно, что встречи с Никитой действуют на меня и мою психику…разрушающе.

И я снова не понимаю, что ему нужно от меня. Точнее понимаю, его взгляд неоднозначно говорил об этом, но с чего вдруг.

Жил же он как-то все это время и не вспоминал. А тут словно с цепи сорвался.

И почему я? Ведь вокруг так много вариантов, только пальцем помани. Любая с ним пойдет не после первого свидания, так после второго, если ему того захочется. Вот так обезоруживающе он действует на особей женского пола, причем любого возраста.

И вдруг снова я.

Нет, нет и нет.

Не стану больше о нем думать, а вместо этого буду внимательнее смотреть на дорогу, чтобы не случилось аварии, как вчера.

Уложив Машу, я еще долго пялюсь в темноту, не в силах заснуть. В голову лезут трусливые мысли купить билеты на самолет и сбежать с дочкой обратно в Европу.

Так бы и сделала, но что-то останавливает. Тетя Лена, привязавшаяся к Машуне и считающая ее чуть ли не родной внучкой, моя так хорошо начавшаяся было самостоятельность. Что-то еще, что ускользает, стоит только пытаться думать об этом, а потому я не могу сформулировать четко. А раз не могу, то и нечего об этом думать.

В конце концов я погружаюсь в тяжелый беспокойный сон, который если не восстанавливает силы, то дает хотя бы временное облегчение.

Глава 8

Соня

Утро не приносит облегчения.

С работой нужно что-то решать, ведь два дня пролетят за мгновение, но я, словно страус, прячу голову в песок. Вчера Игнат сказал, что я могу проболеть до трех дней, после чего мне придется определиться. Или выходить на работу, или увольняться.

Окончательно решу завтра вечером.

Мне повезло в том, что родители обеспеченные люди и мы с дочкой не умрем с голоду, если я временно останусь без работы. Я могу в принципе не работать сейчас, никто и слова не скажет. Ведь это был скорее вопрос реализации меня как личности, чем безысходность от отсутствия финансов. Уход от ненужных мыслей. Какие-то попытки жить самостоятельно.

Да, самостоятельность — это то, чему бы мне хотелось научиться со временем, ведь теперь я стала мамой, а это что-то да значит. На мне лежит ответственность за маленького человечка и я хочу, чтобы у дочки перед глазами стоял достойный пример.

Да, что и говорить, в плане поддержки семьи мне крупно повезло. Но вот в остальном…

Звонок от Никиты раздается ближе к обеду, когда мы с дочкой находимся в кухне.

Тетя Лена уехала по своим делам, ведь у меня назначено свидание с Германом, и значит ей придется посвятить весь вечер Машуне.

Машунчик находится в просторном манеже, установленном у дивана, подальше от плиты, и пока она там играет, я протираю через сито вареную тыкву и кабачки. Можно было бы смешать в блендере, но порция небольшая и мне проще сделать это по старинке. Одно отделение детской тарелки положу пюре, другое наполню овощами кусочками. Маша любит попробовать и так, и этак.

Дочурка тем временем вовсю пыхтит, пытаясь присаживаться и это ей почти удается.

Из окон льется мягкий дневной свет и все так благодушно. Как раз в этот самый момент и раздается звонок.

И он сейчас более, чем некстати. Мне совершенно не хочется разрушать ленивое дневное спокойствие общением с тем, кого я категорически не хочу слышать.

Но я все же решаю принять вызов. Только затем, чтобы не возникло неприятных сюрпризов или других неожиданностей. В конце концов, это всего лишь телефонный разговор.

— Да, — произношу деловито и отхожу чуть в сторону от манежа, чтобы до ушей Никиты ненароком не долетел детский лепет.

— Ты опять не вышла на работу, — вместо приветствия говорит Никита таким тоном, будто он имеет право делать замечания на эту тему.

То есть…он имеет, конечно, раз он владелец фирмы, а я всего лишь простая сотрудница. Я помню об этом.

Но тем не менее я не собираюсь подбирать выражения. Не в этот раз.

— Никит, я не выйду на работу, пока там ты.

Он молчит и я продолжаю, решив озвучить все как есть.

— Если у тебя нет планов возвращаться домой, а вместо этого ты намерен появляться в офисе, мне придется уйти от вас и поискать себе другое место.

— Не валяй дурака. Думаешь, я наброшусь на тебя прямо на работе?

Да, именно так я и думаю. Закроет дверь в кабинет и…что или кто сможет ему помешать? Уж точно не я, если он решит применить силу. Хотя бы потому, что у нас совершенно разные весовые категории. А обещание не трогать распространялось только на вчерашний вечер.

— Никита, нам будет тесно в одном помещении, поэтому я не выйду на работу, пока ты там.

— Я сейчас возле твоего дома. Пригласишь в гости, если я обещаю, что не притронусь к тебе и пальцем?

Что? Возле дома???

Мне кажется, я сейчас упаду в обморок. Но тут же подбираюсь и ограничиваюсь тем, что с силой впиваюсь пальцами в столешницу.

Несколько секунд уходит на то, чтобы хоть чуть-чуть восстановить дыхание и взять себя в руки.

— Никита, ты…

— Я возле ворот, — угадывает он мой вопрос, — зеленый профнастил под два метра, по периметру посажены голубые ели. Садовая двадцать четыре. Все верно? Ты ведь сейчас здесь живешь?

Мне снова нечем дышать.

— Я…я не дома, — быстро выпаливаю и непроизвольно делаю еще один шаг от окна. Хоть я и понимаю, что не увидит, он ведь по ту сторону забора.

— Не дома, — повторяет он за мной, — а где?

Его голос звучит вкрадчиво и вопрос снова не из тех, что мог бы так запросто задавать бывший парень. Какую бы цель он не преследовал сейчас.

— Неважно где.

— Ты одна живешь?

— Это тоже неважно.

— Ты стала слишком скрытной. Этому есть какая-то причина?

— Никита, ты ведешь себя слишком нагло, ты…

— Сонь, я хочу тебя видеть, — перебивает он, — очень сильно. Скажи, где ты и я туда приеду.

— Никита, мне плевать, чего хочешь ты. Я не хочу тебя видеть. Или я не личность и не могу иметь своих желаний?

Он молчит.

— Пока, Никит. И пожалуйста, пойми, то, что было не вернуть. Найди себе другое развлечение. И увлечение.

Он снова молчит, а я сбрасываю вызов.

Фух.

Откладываю телефон и иду к дочке. Наклоняюсь над манежем и подхватываю медвежонка на руки. Обнимаю и обцеловываю.

Ежеминутно кошусь на телефон, но, к моему счастью, Никита не перезванивает.

После обеда я укладываю Машу спать, ненадолго приложив к груди. Уже сонную одеваю и устраиваю в коляске, утеплив со всех сторон.

Первоначальным планом являлся план поехать в парк, но после звонка Никиты прогулка за пределами участка уже не кажется мне такой хорошей идеей.

Так и думаю, что его БМВ или какая там у него сейчас машина, будет подкарауливать за углом.

Остаемся на участке и гуляем вокруг дома.

Ближе к шести мне звонит Герман и напоминает об ужине. Сообщает, что заедет через час.

Тетя Лена к этому времени успела вернуться домой, отдохнуть, и теперь она готова сидеть с племянницей. Я же принимаюсь за сборы. Это мое первое свидание с кем-то, кроме Никиты, если нашу встречу с Германом можно так назвать, и я сильно волнуюсь.

Честно говоря, я уже плохо помню лицо мужчины, только отдельные фрагменты. и чем дальше, тем больше его черты расплываются перед глазами. Я вообще уже не уверена, что хочу куда-нибудь идти. Жалею, что поддалась порыву.

Но ничего уже не поделать.

На этот раз я выбираю струящееся атласное бежевое платье в пол. В меру закрытое, но с красивым вырезом декольте, подчеркивающим мои округлившиеся формы. Наношу чуть больше косметики на лицо, чем наносила, когда начала ходить на работу. Завиваю волосы щипцами.

Вновь оглядываю себя в зеркало и мне кажется, что я выгляжу неплохо.

Ровно в семь я выхожу за ворота и тут же вижу знакомый Ниссан. Автомобиль выглядит как новенький и это меня радует.

— Соня, здравствуйте.

Герман выходит из машины, и я освежаю свои воспоминания.

Симпатичный представительный мужчина на несколько лет старше меня. Стройной комплекции и с классическими чертами лица.

Аромат его туалетной воды с древесными нотами мне вполне приятен. И смотрит с интересом, но не так дико, как это делает Никита.

Но все же смотрит и я неожиданно смущаюсь.

— Починили машину? — спрашиваю и перевожу взгляд на капот.

— Да, еще вчера. Прошу, Сонечка.

Герман распахивает передо мной пассажирскую дверь, я благодарю мужчину и поспешно усаживаюсь в салон.

Герман трогается с места, мы выезжаем из поселка и двигаем по направлению к центру города.

— Далековато вы забрались, — начинает беседу Герман.

— Да. Детям полезен свежий воздух, поэтому решили поселиться здесь.

Тут же прикусываю язык.

В коем веке выбралась на свидание и готова зарубить все на корню такими разговорами.

Но Герман воспринимает мой ответ вполне спокойно.

— Сколько вашей девочке?

— Пять месяцев, почти шесть.

И тут же перевожу тему.

— А вы чем занимаетесь?

— Может быть мы перейдем на «ты»?

— Хорошо, — поспешно киваю, — чем ты занимаешься?

— У меня несколько строительных фирм. «Монолит», слышала о таких?

Отрицательно мотаю головой.

— В общем-то, это вполне естественно. Мы выполняем в основном государственные и оптовые заказы.

— Понятно, — киваю.

— Что еще. Живу в центре на Ломоносова, не женат.

Этого я не спрашивала, но обрадовалась, что он сам заговорил на столь щекотливую тему и развеял опасения. Уж очень бы не хотелось провести вечер с мужчиной, в то время как дома его может ждать жена или даже дети.

— А…были женаты? — недолго думая спрашиваю, раз уж он завел разговор на эту тему. Ведь второй такой возможности может и не представиться.

— Да, один раз, но мы уже два года как в разводе. Детей нет.

Я смотрю в окно, пытаясь скрыть новую волну смущения.

Такой разговор ведем, словно анкеты заполняем. На сайте знакомств.

Но если бы это и правда было так, анкета моего спутника более, чем отличная.

Несколько минут мы молчим, а потом Герман тянется рукой к магнитоле и включает музыку.

Какая-то радиостанция из серии "сборная солянка". Песни на любой вкус, но преимущественно что-то из зарубежных новинок.

— Соня, чем ты увлекаешься? — спрашивает Герман.

Я жму плечами.

— Так, всем понемногу. Рекламой, вязанием.

— Какие разнообразные у тебя вкусы.

— Ну, я работаю, то есть работала до недавнего времени в рекламной фирме. А вязать просто нравится. Я им совсем недавно увлеклась. А ты? У тебя какие интересы?

Герман сообщает, что работа занимает все его время и я прошу рассказать об этом поподробнее. Он рассказывает.

Так, мы доезжаем до ресторана, название которого я не потрудилась узнать заранее.

Теперь же, когда осматриваюсь по сторонам на парковке, земля уходит из-под ног. Я вдруг понимаю, что по несчастливому стечению обстоятельств Герман привез меня в тот самый ресторан, в котором мы были вчера с Никитой. Во «Фламинго».

Вот же черт.

Я боюсь, столкнуться здесь с Никитой, хоть понимаю, что шансов на это довольно мало. Или не мало? Вдруг он здесь ужинает каждый вечер, кто его знает.

Мне становится не по себе. Даже, если мы не столкнемся, все равно я чувствую себя не в своей тарелке.

Ненужные эмоции полезут и начнут портить впечатление от ужина, да и официант еще чего доброго узнает. Я тут же снова жалею, что согласилась на эту авантюру.

— Соня, с тобой все в порядке? — интересуется Герман, и я вынуждена кивнуть.

К сожалению, как бы ужасно я себя не чувствовала, поздно давать заднюю. А потому мне нужно пережить и это.

— Все хорошо, — киваю снова, подкрепляя жест уверением.

— Тогда пойдем, Сонечка, наш столик нас ждет.

— Да, конечно.

Мы входим в уже знакомый мне полумрак и перед нами вырастает официант. Слава богу, это совсем не тот парень, что обслуживал нас с Никитой вчера, и я несколько расслабляюсь. Хоть в чем-то везет.

В зале все также спокойно.

Нас проводят совсем не за тот столик, и даже совершенно в другую половину помещения.

Никиты тоже здесь нет, зря я так переволновалась и накрутила себя. Мы можем спокойно сделать заказ и поужинать.

Выбираем блюда, Герман приглядывается ко мне, а я к нему. Мое спокойствие понемногу возвращается ко мне и я могу снова улыбаться.

Не скажу, что мужчина мне несимпатичен. Он приятен. И вкусы в выборе блюд у нас совпадают. И он и я заказываем семгу.

Сегодня я не за рулем, а потому могла бы выпить вина, но я кормящая мама. Поэтому не отказываюсь, когда Герман предлагает, но по факту лишь пригубляю алкоголь.

Для вида и за компанию. Но тут же отставляю бокал и перехожу на воду.

Мы разговариваем о разном. О работе Германа, и о моей работе, даже о вязании. А потом мужчина предлагает пойти потанцевать.

Я соглашаюсь, тем более, в этот раз, на площадке есть две пары танцующих, и через минуту мы стоим обнявшись, и медленно двигаемся в такт музыке.

— Ты очень красивая, Соня, — произносит Герман и мне хочется, чтобы от его слов у меня подкосились колени. Точно так, как они подкашиваются всякий раз, стоит Никите сказать что-то личное. К сожалению, этого не происходит. Да и Герман более сдержан в проявлении чувств, чем мой бывший парень.

Никита уже давно сократил бы расстояние между нами, а слова о моей красоте он бы шептал мне на ухо так, что я вмиг позабыла бы о спокойствии. С каждым новым словом добиваясь того, что мое тело размякнет в его руках, расплавится мягким горячим воском. А когда я окончательно потеряю голову и соглашусь на все, что не придет ему в голову, он без лишних слов уведет меня, чтобы приняться за осуществление теперь уже наших общих желаний.

Черт. Неужели все это должно преследовать меня даже в танце с совсем другим мужчиной?

Я не заслуживаю такого. И он, Герман, тоже не заслуживает, хоть я его совсем мало знаю.

— Спасибо, — говорю своему спутнику, а сама пытаюсь вытеснить ненужные воспоминания из головы.

Для этого отвлекаюсь на разбор парфюма Германа по нотам.

Давно я не практиковалась в таком, и сейчас мой нос сообщает мне, что здесь, именно в этом аромате, присутствуют лайм, бергамот и шалфей. Еще жасмин.

Опять же отмечаю, что сочетание довольно приятное.

Начинаю отслеживать свои ощущения дальше, сосредотачиваюсь на них.

Мои ладони лежат у мужчины на плечах, и я пытаюсь почувствовать его через одежду. Никиту я всегда чувствовала. И с ним мне всегда хотелось большего. Стянуть эту самую одежду, прикоснуться к коже.

Здесь же мне очень комфортно оттого, что на Германе надета не только рубашка, но и пиджак. Чем больше всего, тем лучше.

Но это ни о чем не говорит. Ведь возможно такое, что сначала появляется симпатия, а уже потом физическое влечение. Это естественно, что сейчас я склонна проявлять настороженность.

— Ты такая зажатая, Соня, расслабься немного, — произносит Герман, но открытие, что он слишком внимательный, совсем не способствует расслаблению, скорее наоборот.

Я еще больше зажимаюсь, и мужчина это чувствует.

— Извини. Я….давно не встречалась с мужчинами. Уже и забыла, каково это.

— Хорошо, — кивает Герман, — я не тороплю тебя. Это просто танец.

— Да.

— Мне нравится твоя скромность.

Я не знаю, что на это ответить.

— Моя жена, она… — Герман замолкает на несколько секунд, а потом продолжает, — она была несколько несдержанной в этом плане, не знала границ…Так что, я не ищу доступных девушек.

— Ты поэтому с ней развелся?

— Да. Я хочу нормальную семью с домашней женщиной, если ты понимаешь, о чем я.

— Да, конечно, я понимаю.

— И ты мне очень понравилась. С первого взгляда. Я сразу понял, что передо мной мой идеал.

Чувствую, как мои щеки заливает румянец. Герман это тоже улавливает и прекращает восхваление.

— Извини, я смутил тебя.

— Ну, не каждый день можно услышать, что ты чей-то идеал, — отшучиваюсь.

— Так и есть, Соня, это не шутка.

Герман притягивает меня ближе к себе, но тут музыка сменяется.

— Танец закончился, — говорю, стараясь, чтобы голос звучал непринужденно и пытаюсь отстраниться.

— Конечно.

Мы возвращаемся к столу и ужин продолжается. Я снова приглядываюсь к мужчине, а он ко мне.

Спустя примерно полчаса я все чаще ловлю себя на мысли, что то и дело думаю о своем Медвежонке и понимаю, нам пора закругляться.

Благодарю Германа за ужин и сообщаю, что мне пора домой.

Мужчина кивает и подзывает официанта. Расплачивается, чему я не препятствую, раз это ему пришла охота приглашать меня, а не наоборот, и мы выходим из-за стола.

— Вечер был чудесным, — говорит Герман, когда мы оказываемся на улице.

— Да, мне все понравилось.

Вижу, мужчина доволен моим ответом.

Он усаживает меня в Ниссан, и везет домой.

Никита

Бесцельно гонял по городу, хотя тянуло меня только в одно место — к ее дому.

Но эти ее слова про свободную личность…

В общем, вместо коттеджного поселка, где поселилась Соня, кстати, странный выбор, поехал во «Фламинго».

Хочу хотя бы туда, где мы были с ней не так давно. Мазохизм, не иначе.

Но ничего не могу поделать. Раз к ней нельзя, значит выбор очевиден.

Хочет свободу личности, получит ее, но только на один день. Больше не выдержу теперь, когда она так близко от меня.

На завороте перед рестораном перестраиваюсь в левый ряд и включаю поворотник. Смотрю перед собой, постукивая пальцами по рулю, и жду, когда пешеходы уберутся с дороги и загорится нужный сигнал.

Какая-то крашеная с интересом поглядывает на меня через стекло и замедляет шаг. Растягивает губы в улыбке, а потом чуть совсем не останавливается.

Давай уже, проходи быстрее, здесь тебе ничего не светит.

Отворачиваюсь от блондинки, давая понять, что ей не стоит рассчитывать на знакомство, и лениво наблюдаю за выезжающим со стоянки Ниссаном.

И замираю.

Какой-то мужик за рулем, а на переднем пассажирском моя Соня.

Ниссан пропускает пару машин и выезжает на проспект, чтобы тут же затормозить на очередном светофоре.

Что за хрень.

Она что-то там лепетала на эту тему, но я не верил. Не хотел верить.

Отказывался принимать тот факт, что у нее может быть личная жизнь, ведь прошло всего несколько месяцев.

Так это и есть он? Тот, про кого говорила в кабинете, когда я прижимал ее к стене?

Конечно, это он.

Прошло не "всего", а "уже" несколько месяцев, Ник. Почувствуй разницу.

Почему бы Соне не завести кого-то другого. Тем более если такой вот кто-то был у нее, даже будучи в отношениях с тобой?

А ты придурок Ник. Долбанный и ненормальный, раз все равно хочешь ее.

Куда он повез ее? К себе домой?

Не дожидаясь, пока загорится зеленый, я разворачиваюсь и еду за ними.

Не собираюсь устраивать скандала или что-то в этом роде, свобода личности, мать ее. Но мне жизненно необходимо знать, кто этот тип и насколько далеко у них все зашло.

Глава 9

Никита

Ниссан едет по уже знакомому мне маршруту и жесткий невидимый обруч, стискивающий грудь последние десять минут, слегка ослабевает.

По крайней мере этот тип, кем бы он ни был, везет ее домой. Или рассчитывает остаться у нее?

Авто притормаживает у калитки, мужик выходит из машины и помогает выйти Соне.

Окидываю ее всю жадным взглядом.

Завила волосы, нацепила длинное платье в обтяг, подчеркивающее изгибы. Круто нарядилась, да, Ник? Не то, что на встречу с тобой.

Горькая усмешка трогает губы, а руки с силой сжимают руль.

Уверен, он хочет ее не меньше, чем я. Просто невозможно не хотеть.

Склоняется над ней и начинает что-то говорить.

Прикасается к ее талии, а мои пальцы в этот момент стискивают руль до боли. Едва сдерживаюсь, чтобы не выскочить из машины, не оттащить его от нее. Не набить морду, чтобы дорогу забыл к ее дому.

Не могу так сделать, ведь она не моя.

Так и сделаю, если позволят себе что-то большее, чем поцелуй в щеку. И плевать на свободу личности и прочую хрень.

Разберусь с ним, а потом заставлю ее…уговорю…соблазню. Я еще не решил точно, с чего начнем. Воображение зашкаливает и я не могу выбрать. Слишком много всего того, что мне хочется с ней повторить.

Не целует ее ни в щеку, никуда, а через секунду Соня уже исчезает за забором.

Мужик загружается обратно в Ниссан, некоторое время сидит в нем, пока, наконец, не выезжает на дорогу.

Скользит мимо моей машины и двигает в сторону шоссе.

Разворачиваюсь и еду за ним.

Держусь на некотором расстоянии, впрочем, не особо скрываюсь. Уверен, в этом нет необходимости и его мысли заняты сейчас совсем не тем, что за ним может кто-то наблюдать.

Еще по дороге сюда я позвонил приятелю, который трудится в ГИБДД и попросил пробить номера, теперь же хочу посмотреть, где живет этот тип на самом деле. Официальные данные могут сильно расходиться с фактическими, а меня больше устроит достоверная информация.

Пока стоим друг за другом на светофорах, ловлю себя на мысли, что дико хочу хотя бы слышать ее. Настолько, что не могу удержаться.

Тянусь к телефону и, недолго думая, набираю Соню.

Ответом мне служит довольно агрессивная мелодия, которая все длится, длится и длится.

Она явно не стремится к общению, в то время как меня, словно наркомана со стажем, ломает хотя бы без минимальной дозы общения с ней.

Соня

Разговор с Германом во время танца немного смутил меня, но пока едем до дома, напряжение значительно спадает.

Мы снова болтаем о пустяках и когда Ниссан тормозит у калитки, я прихожу к выводу, что вечер удался.

Прошел на удивление хорошо. Я вышла из зоны комфорта, узнала много нового о госконтрактах. Да и Герман мне вполне нравится.

Правда, когда он собрался поцеловать на прощание, непроизвольно отстранилась. Но он воспринял спокойно и не настаивал. Пожелал спокойной ночи и попросил разрешения позвонить снова.

Я разрешила, после чего заспешила к дому.

— Как ты быстро вернулась, Сонечка, — замечает тетя Лена, едва я вхожу в комнату.

Застаю их с Машуткой в детской.

Дочка снова кряхтит, пытаясь присесть, а тетя Лена тем временем достает из шкафа полотенце.

— Купаться собираемся, — сообщает она с улыбкой, — а Машенька наша смотри, вот-вот научится сидеть.

— Да, еще пара дней и у нее получится.

Я запретила тете Лене усаживать малышку насильно, придерживаясь мнения, что это должно произойти естественным путем. Пусть позвоночник укрепится, а форсировать события нам ни к чему. Рада, что она не спорит и выполняет все мои пожелания.

Тянусь к дочке, достаю ее из манежа и начинаю обцеловывать, прижав к груди.

Малышка лепечет, улыбается почти беззубым ртом и тянется к моей груди, почуяв запах молока.

— Нет, зай, сначала куп-куп, — произношу с нежностью.

— Я сама искупаю и уложу, — улыбаюсь тете Лене.

— Хорошо, как скажешь.

Тетя смотрит на нас с умильным видом, сложив руки на груди, а потом уходит по своим делам сообщив напоследок, что ванна уже почти наполнена.

— Так, идем купаться, — командую и уношу Мишутку из комнаты.

Вожусь с дочкой около полутора часов, купаю, кормлю. Вплоть до момента, пока она не засыпает в своей кроватке. Такая сладкая, душистая и упитанная, все еще в детских перевязочках.

Какое наслаждение возиться с ней в свое удовольствие и ни о чем не думать.

Я могу только позавидовать ее крепкому глубокому сну, потому что несмотря на усталость и переживания, а может как раз из-за этого, сон ко мне самой не идет.

Беру телефон, с намерением немного посидеть в интернете, как вижу уведомления о нескольких входящих.

Никита звонил, два раза. Буквально через десять минут после того, как я вернулась со свидания. Мы с Машей как раз зашли в ванную комнату и телефон я с собой не захватила.

А если бы и захватила, неужели поспешила отвечать?

Как хорошо, что телефон остался в комнате и не пришлось ломать голову над тем, как поступить.

— София Андреевна, — произносит Игнат в трубку, — так что вы решили? Ждать вас завтра на работе или нет?

— Я не…

Звонок застает нас за завтраком, и я пытаюсь собрать мысли в кучку после бессонной ночи.

— Имейте в виду, если решили увольняться, вам все равно придется отрабатывать две недели. Хотите вы того или нет. Вы, конечно можете наплевать на это. Но признаться, я буду разочарован, если вы поступите неэтично и бросите нас до того, как мы подберем на ваше место кого-то другого. Я дал вам шанс, понадеялся на молодого специалиста. Пошел вам на встречу, так сказать. Очень бы не хотелось, чтобы вы меня так подвели.

* * *

Наверное, я слишком слабая и слишком сильно поддаюсь внушению других, потому что вместо того, чтобы заявить, что ухожу из фирмы и не буду ничего отрабатывать, я стою перед дверью офиса, одетая, как обычно, в деловой костюм и собираюсь с силами, чтобы зайти внутрь.

— Наконец, пришла, — радуется моему возвращению Алена.

— Надеюсь, ты как следует пролечилась, не хотелось бы подцепить простуду, — добавляет Наталья.

Алла только поджимает губы.

Все трое, включая "старую деву", одеты нарядно, будто на праздник. Может быть я пропустила что-то такое, о чем мне следует знать? Чей-то День рождения сегодня? Репортеры заглянут, чтобы написать о нас в местной газете?

Но тогда бы Игнат уже давно сообщил мне об этом.

Еще раз осматриваюсь по сторонам.

Нет, вроде все как всегда, но что-то витает в воздухе. Что-то такое…неуловимое.

Решаю не ломать над этим голову. Усаживаюсь за стол и включаю компьютер.

У меня есть вопрос поважнее, чем тот, почему атмосфера в кабинете больше напоминает атмосферу праздника, а не обычных рабочих будней.

Нужно решить, увольняться или нет. Продолжать работать как ни в чем не бывало или писать заявление и отрабатывать эти несчастные две недели.

Пока что мысли совершенно не о работе, а только о том, здесь ли Никита или нет. Если здесь, то не зайдет ли сюда. А если нет, появится или можно на сегодня выдохнуть.

— Сонь, а у нас тут такое, — шепчет Алена, перегибаясь через стол и округляя глаза, как только завершает разговор по рабочему телефону с кем-то из клиентов.

— Что? — шепчу в ответ, подражая приятельнице.

Наконец, хоть что-то прояснится.

— Начальство зачастило. Каждый день приходит.

— Никита…

— Ага, он, — кивает она, не дожидаясь, пока я назову отчество.

— Так вы поэтому одеты, как на парад? — ахаю я.

— А то. Парень он холостой, свободный, а уж какой привлекательный. Впрочем, ты сама видела.

— И что? Он…поощряет?

— Какое там, — морщится Алена, — вообще ни на кого из нас не смотрит. Да что там, придет, посидит с час, спросит, кто на месте, а кого нет, да и умотает. Но мы все равно не теряем надежды. Когда еще такой случай представится.

— Да уж.

Через полтора часа нервотрепки не выдерживаю и строчу «По собственному желанию…». Иду с этой бумагой к Игнату, но тот заявляет, что сейчас все подобные решения принимает только начальство.

— Вот, когда появится….

— Беляева, — пройдите в кабинет к Никите Борисовичу, вы что-то там хотели, — зовет администратор ближе к обеду, а у меня холодеют пальцы.

— Ого, — играет бровями Алена, — и ты решила попробовать свои силы.

Беру в руки лист с заявлением и иду с ним по знакомому уже маршруту, в самый конец коридора.

Стучусь, а когда слышу негромкое «Заходи», делаю несколько вдохов и выдохов. Успокаиваю разбушевавшееся сердце и только после этого вхожу в кабинет.

Никита не брился, наверное, пару дней, как раз с тех пор, как мы в последний раз виделись. Об этом свидетельствует легкая щетина, которая, впрочем, ему необыкновенно идет. Выглядит мега сексуально, даже несмотря на еле заметные круги под глазами.

На нем очередной дорогущий костюм, как обычно без галстука. Локти на столе, пальцы сцеплены в замок.

Взгляд внимательный и, кажется, не упускает ни одной детали.

Я подхожу быстрым шагом и решительно кладу заявление на столешницу.

— Вот.

— Что это? — спрашивает Никита, даже не посмотрев на бумагу. Все его внимание по-прежнему сосредоточено на моем лице.

— Прочитай, — пожимаю плечами и усаживаюсь в кресло. Закидываю ногу на ногу.

Никита расцепляет пальцы, протягивает руку к заявлению, а потом нехотя переводит взгляд с меня на бумагу. Пробегает по тексту глазами.

Слегка морщится и тут же откладывает лист в сторону.

— Подпиши, — говорю я.

— Нет.

— Что значит, нет? Ты не имеешь права.

Зная, что он может так ответить, я просмотрела законы и…

— Ты обязан принять!

— Сонь, как твои дела?

— Не об этом сейчас речь. Но если это поможет сократить наш разговор, то отвечаю: хорошо.

— Как провела вчерашний вечер?

Я хмурюсь, но все же отвечаю.

— Отлично провела.

— Да?

— Да, — киваю, а сама присматриваюсь к Никите.

Что он может знать о моем вечере?

И тут меня осеняет смутное подозрение. Что если…Но тогда…

— Ты ведь не следишь за мной? — спрашиваю осторожно.

— Нет.

Я выдыхаю. Слава богу.

Он мог бы отказаться отвечать, но, если ответил, значит, скорее всего, это правда. Обычно если он не хочет говорить, он просто игнорирует вопрос, но не врет.

— Но я кое-что выяснил о твоем приятеле.

— О Германе? — охаю я, но тут же прикусываю губу.

Получилось так, будто у меня их много, раз я уточняю, о каком именно приятеле идет речь. А мне не хочется, чтобы Никита так думал даже при том, что это было бы выгодно для меня. То есть, не то, что выгодно, но возможно он бы скорее отстал.

— Да, о нем, — соглашается Никита, — если тебе интересно.

Я вскакиваю с места, не в силах усидеть, и отхожу к окну. Но тут же возвращаюсь к столу.

— Ты все же следил за мной!

— Нет, я следил за ним. Случайно вас увидел. Не хочешь, чтобы вас заметили, лучше выбирай места для своих свиданий.

— Я не знала, что мы поедем туда.

Никита пожимает плечами, мол, говори, что хочешь, мне плевать. Меня это злит. Да что там, просто выводит из себя.

Мне сложно устоять на одном месте и снова хочется двигаться. Но я сдерживаю себя.

— Ты что же, думаешь, это я стала инициатором того, что мы с Германом отправились во «Фламинго»? В надежде, что столкнемся там с тобой и я продемонстрирую, что у меня кто-то есть?

— А это так?

— Что? Нет, конечно!

Отбегаю к окну, а когда разворачиваюсь, вижу, что Никита поднялся из-за стола и теперь приближается ко мне.

— Не подходи, — произношу поспешно и сглатываю. А тело дрожит, словно осиновый лист.

— Сонь, не истери.

— Не буду, если подпишешь заявление. А еще лучше, отмени отработку. Просто выдайте мне трудовую и расстанемся в нормальных отношениях.

Он все подходит и подходит, а у меня от недостатка кислорода спирает легкие. Потому что я едва дышу.

— Сонь, мне плохо без тебя.

— Никита, не надо…

Последний шаг, и он оказывается рядом со мной. Прижимается щекой к моей щеке, чувствительно покалывая кожу щетиной. Глубоко втягивает воздух, зарываясь носом в мои волосы.

В меня ударяет сразу столько всего. Жар, трепет, волнение, точно у нас первое свидание, и желание. Жгучее дикое желание, от которого темнеет в глазах, улетучиваются все мысли, а мое тело подается к нему.

— Сонь.

Чувствует. Он чувствует это, быстро переносит меня от окна к стене и вжимает в нее так, что я ощущаю каждый миллиметр его тела, его дрожь и его желание.

— Соня, — шепчет прерывисто.

— Никита, нет.

Его губы скользят по моему лицу.

Лоб, скулы, подбородок, шея. Легкие и невесомые прикосновения к уголкам моих губ.

Мой рот непроизвольно приоткрывается, и из груди вырывается стон.

Он смотрит и мне кажется, только и ждет этого. Он ближе, еще ближе. Его дыхание уже на моих губах, и он готов углубить поцелуй, как где-то внутри словно щелкает некий тумблер.

Стоп. Соня! Ты в своем же уме! Ведь дверь кабинета даже не закрыта, любой может войти!

Мысль, что меня волнует лишь дверь, а не то, что Никита вытворяет сейчас, отрезвляет и я пытаюсь его оттолкнуть.

Хорошо понимая, что не получится, разве он сам позволит.

Он позволяет.

Ослабляет хватку и отходит на шаг. Дышит тяжело, но, кажется, все же пытается взять себя в руки.

Я начинаю поправлять волосы. Зачем-то проверяю, все ли в порядке с наглухо застегнутой блузкой, хоть это и ни к чему.

Пока я делаю это, Никита приходит в себя и теперь выглядит точно так, как до моего прихода. Прохладно и почти отстранённо.

— Извини, не удержался. И не стану врать, что этого больше не повторится. Особенно когда вижу, как ты реагируешь на меня.

— Я не…

— Что ты там говорила по поводу этой своей бумажки? Увольняешься? — перебивает Никита, а я вспоминаю, что он тяжело переносит вранье. Несмотря на то, что сам…

А я сейчас собиралась нагло соврать ему прямо в лицо.

Он присаживается на край стола и вновь берет в руки заявление.

— Хорошо подумала?

Я киваю.

— Ладно, нет проблем.

В его руках блестит ручка и Никита ставит на заявлении свою подпись.

— Отдашь Игнату, он позаботится об оформлении.

— Хорошо, спасибо.

Подхожу, тянусь к бумаге, но в последний момент Никита отстраняет лист и мои пальцы ухватывают воздух.

— Имей в виду, Соня, две недели никто не отменял. В течение этого времени ты будешь обязана появляться на работе, хочешь ты того или нет. Точнее, если тебе нужна нормальная запись в трудовой и приличная характеристика для последующих мест работы в этой области. А дальше…как знаешь.

— Это шантаж!

— Извини, но у меня нет выхода. Я хочу видеть тебя каждый день. Если не на работе, значит дома. Поскольку по своей воле ты навряд ли пригласишь меня к себе, значит мне придется прорываться силой…Работа, если рассматривать в этом ракурсе, предпочтительней. Мы с тобой сможем общаться, заново привыкать друг к другу, сможем…

— Достаточно — прерываю резко.

Хмурюсь и буквально вырываю заявление из его пальцев.

— Хорошо, две недели и ни днем больше!

Не добавляя ни слова, вылетаю из кабинета и плотно прикрываю за собой дверь.

Нахожу Игната и вручаю ему бумагу. Возвращаюсь на свое место и смотрю в одну точку несколько минут.

— Сонь, ну чего, и тебя отшил? — шепчет Алена и в глазах ее светится весёлое любопытство, вперемешку со снисходительностью.

Ага, если бы.

Но, с другой стороны, почему бы ей так не думать? Никто из сотрудников не в курсе даже того, что у меня есть ребенок, слава богу, что ж говорить об остальном.

А еще я понимаю, что за всем этим так и не выяснила, что же такого узнал Никита о Германе. Но возвращаться и переспрашивать не буду ни за что. Ни под каким видом.

Прикидываю и так, и этак, вспоминая наше свидание с новоиспеченным поклонником. В конце концов прихожу к выводу, что Никита скорее всего просто блефует. Потому что Герман со всех сторон положительный мужчина, в отличие от него самого. Вот он и мутит воду.

Отработаю эти четырнадцать дней, пусть подавится. Но как только Герман позвонит и пригласит на свидание, пойду с ним без долгих размышлений.

Глава 10

— Сонь, у тебя все в порядке? — спрашивает за ужином тетя Лена.

Несколько секунд я раздумываю, как ответить.

— Да, вполне, — произношу, наконец, — только с работы решила уйти. Заявление написала, осталось отработать две недели.

— Что? А почему?

Тетя Лена с недоумением смотрит на меня.

— С начальством не поладили, — говорю как есть, и одновременно с этим слежу за тем, чтобы дочка не облилась соком.

Она полулежит на стульчике, установленном в специальном для ее возраста положении под наклоном, а потому вероятность того, что намочит одежду, довольно велика.

— Быть не может, Сонечка, как с тобой можно не поладить? — всплескивает руками тетя Лена.

— Да вот можно.

— Ох, что делается.

Тетя Лена вздыхает.

— Ну, по крайней мере это не последняя организация на земле, — вздыхает снова, — найдешь еще место, получше какой-то мелкой конторы.

На самом деле контора далеко не мелкая, если судить по состоянию дел и обороту, вполне себе процветающая, но тете Лене я об этом не сообщаю, чтобы не расстраивать еще больше.

— Да, без проблем, — отвечаю без особого энтузиазма, в очередной раз благодаря бога, что у меня такая мощная поддержка в виде семьи.

На самом деле сейчас меня мало волнует вопрос нового трудоустройства. Все, о чем могу думать, как продержусь завтрашний день рядом с Никитой.

И хотя после моего побега из кабинета он не давал о себе знать, позволяя нормально работать, однако неизвестно, что придет в его голову завтра.

Около девяти мне звонит Герман. В это время я снова купаю дочку, а потому пропускаю звонок и вижу сообщение о входящем лишь после того, как укладываю Медвежонка спать.

Не дозвонившись о меня, Герман отправил сообщение, в котором предлагал договориться о новой встрече. Спросил свободна ли я завтра.

Пишу, что вполне свободна и смогу снова поужинать с ним.

* * *

— София Андреевна, а вам не сюда.

Игнат вырастает передо мной, стоит лишь переступить порог офиса, и оттесняет от прохода.

— Кстати, здравствуйте.

— Здравствуйте, Игнат Валерьевич. И…что вы имеете в виду?

— Вот сюда, пожалуйста.

Администратор указывает рукой в сторону Никитиного кабинета, и мне это совсем не нравится. Что бы это значило?

Впрочем, что бы не означало, для меня в этом точно не будет ничего хорошего.

В неведении я остаюсь недолго.

— На эти две недели вы становитесь личным секретарем Никиты Борисовича, — сообщает Игнат, пока идем по коридору.

— Как личным секретарем? — замираю я.

— А вот так. Никита Борисович сообщил, что пробудет здесь что-то около двух недель, и само собой разумеется, что на это время ему понадобится секретарь, который не предусмотрен в штате, ведь не предполагалось, что руководитель будет сидеть в офисе. Поскольку вы итак собрались уходить, то вполне можете занять это место.

— Понятно.

Мы входим в предбанник, и я с удивлением смотрю на большой стол, установленный у окна между небольшим диванчиком и кадками с растениями. На столе стоит ноутбук. Принтер и все остальное, что обычно положено офисному работнику.

Еще вчера всего этого тут не было. Оперативно.

— Вот, ваше новое рабочее место. Располагайтесь, устраивайтесь.

— Спасибо. А…Никита Борисович уже на месте?

— Пока нет, но скоро должен подъехать.

— Что ж…

Не знаю, что еще сказать. Может психануть, развернуться и уйти? Но тут такой чопорный и держащийся подчеркнуто официально Игнат меня удивляет.

Он прищуривается, быстро осматривается по сторонам, а потом делает шаг ко мне и приближает лицо к моему уху.

— Соня, давай без выкрутасов, — шепчет зло.

— Что?

Еще ни разу администратор не позволял себе такого тона со мной, да и с другими сотрудниками. А потому я в первый момент пребываю в ступоре.

— Я говорю, давай без выкрутасов. Хватит с нас и того, что из-за тебя начальство задерживается тут на целых две недели, вместо двух дней. Просто сиди тут, вари Никите Борисовичу кофе и делай все, чтобы он оставался доволен и не срывался на других сотрудников из-за плохого настроения, которое ты ему обеспечиваешь.

— Что? Я не…, — восклицаю повторно, а щеки загораются, как по заказу. Я, конечно же, не могу этого видеть, но чувствую. И уверена, я сейчас красная, как рак.

— Думаешь я не понял, что между вами что-то есть? Но не хочу вдаваться в подробности всего этого. Просто делай, как нужно и разойдемся тихо-мирно.

Я хочу возразить, что он все не так понял, но Игнат уже выходит из предбанника. В бессилии я плюхаюсь на стул, кидаю сумочку в нишу под столом и вздыхаю.

Было бы еще на что возражать. Ведь все так и есть, как говорит внимательный администратор. Между нами что-то есть, даже не смотря на время, проведенное врозь. И мне нужно сделать все, чтобы это «что-то», я даже мысленно не хочу уточнять, что именно, не приняло размеров катастрофы.

Я включаю ноутбук, не без радости понимая, что это тот же самый, за которым я сидела раньше. Проверяю наличие интернета.

Потом кошусь на проход.

Здесь тупик, а потому особого оживления не наблюдается. Собственно, я нахожусь в этой части офиса в полном одиночестве, не считая двух фикусов и одного мандаринового дерева с небольшими зелеными плодами на ветках.

Поскольку новых заданий для меня пока нет, открываю файлы, которыми занималась до сегодняшнего дня и углубляюсь в работу.

Мне требовалось придумать как минимум сорок идей для рекламы бизнеса по шерингу самокатов. Написать сценарии к тридцатисекундным роликам. Оформить их так, чтобы всем и каждому было понятно, франшиза, стоимостью два миллиона, это наилучшее вложение денег, ведь данный бизнес…

— Здравствуйте, — громко возвещает незнакомый голос.

Я поднимаю голову и пялюсь на огромный, просто мега огромный букетище шикарных темно-бордовых роз. Сколько их тут? Сто, двести?

— Что это? — ахаю я, имея в виду, почему, зачем?

— Курьерская доставка, — радостно возвещает парень, лица которого за крупными бутонами почти не разглядеть, — принимайте.

Я вскакиваю из-за стола и начинаю бестолково суетиться вокруг.

— Кладите вот сюда, — решаю, наконец, и указываю на край стола.

Парень выполняет приказ, подмигивает мне и исчезает также внезапно, как и появился.

Я начинаю озираться по сторонам в поисках вазы, хотя не уверена, что таковая найдется.

Как ни странно, находится. Стоит на подоконнике, будто специально дожидается вот такого вот большого и красивого букета.

Подхожу к вазе. Беру ее и направляюсь в сторону туалетов. Наполняю вазу водой, а при выходе вдруг сталкиваюсь с Аленой.

— Ой, Сонь, ты уже пришла? — восклицает она и косится на мои руки.

— Да, привет, Алин.

— Аааа, — ты разве теперь не с нами сидишь?

— Нет. Игнат Валерьевич перевел на другое место. Я ведь уволилась. Ну и вот…

— Как уволилась?

— Да, вчера написала заявление по собственному желанию. Теперь отработка.

— Ой, ну жаль, а….

— Алиночка, извини, нужно бежать, — говорю скороговоркой, пока она не спросила, где именно я теперь обретаюсь. Тут же поползут сплетни.

Впрочем, я не много выиграю, они итак поползут. В офисе всего пять кабинетов, не считая директорского, и Алене ничего не стоит обойти их все меньше, чем за полминуты.

Но все равно мне не хочется объясняться.

Возвращаюсь в свой предбанник, ставлю вазу на стол, а потом осторожно беру букет и располагаю его в воде. Надо бы подрезать стебли, чтобы цветы дольше стояли, но, боюсь на это дело у меня уйдет не меньше часа. Так что, оставляю все, как есть.

И хорошо, что стол большой.

А какой аромат!

Пока я ходила, цветы успели наполнить своим благоухающим ароматом все помещение и теперь я нахожусь, словно в настоящем розарии.

Чистое наслаждение!

Никита появляется в офисе ближе к одиннадцати.

Я успеваю настолько погрузиться в сочинительство, что чуть не проворониваю его приход.

В какой-то момент я вдруг понимаю, что что-то не так. Поднимаю глаза и вздрагиваю, увидев в дверном проеме Никиту.

Как давно он пришел и как долго за мной наблюдает? По позвоночнику пробегает стайка мурашек, а низ живота начинает потягивать от волн энергии.

— Привет, — говорит Никита.

Я хмурюсь и осторожно киваю.

— Привет.

Сегодня Никита гладко выбрит. Кажется, даже постригся, волосы стали чуть короче. Очередной костюм с белоснежной рубашкой, расстегнутой на верхние пуговицы. На губах улыбка.

Я тут же подбираюсь.

— Дурацкая идея, — произношу как можно более холодно.

Но Никита ничуть не смущается.

— Ты о чем? — выгибает бровь и неспешно подходит к столу с таким видом, будто у него полно времени и он никуда не спешит.

Впрочем, такой вид у него обычно всегда. Также, как и манера слегка растягивать слова и вообще, косить под придурка, который не видит ничего дальше своего носа.

Хотя я точно знаю, он прекрасно понимает, о чем речь, и меня успел просканировать с головы до ног. Теперь же просто издевается над моими попытками сообщить, что не стоило так суетиться, мое отношение к идее нашего повторного сближения не изменится.

— Обо всем этом, — развожу я руками.

— И вот об этом, — указываю на букет, чтобы уже не смог отвертеться.

— Да? А мне кажется, идея довольно хорошая. Ты же любишь розы.

— Люблю, — решаю не спорить, — но в данном случае так тратиться было совершенно ни к чему.

— Это разве траты, — усмехается Никита.

— Я в курсе, что у тебя все в порядке с финансами, но тем не менее повторяю, не стоит.

— Может, мне просто нравится аромат роз. Воспоминания хорошие.

Ловит мой взгляд и смотрит в мои глаза не отрываясь.

Не знаю, о чем сейчас думает Никита, я же о том, что жизнь моя в последнее время делает такие крутые виражи, что не знаешь, как и удержаться, чтобы не слететь с рельсов.

А насчет воспоминаний…если он о нас, то…было время, когда он просто задаривал цветами. Узнал, что люблю розы, как это ни банально, и началось. У нас тогда как раз состоялось примирение после ссоры. В двух словах и не расскажешь, Никита отдалился, я психанула, а потом они с Матвеем вытащили нас с Полиной из передряги, в которую я чуть не попала по своей глупости (1).

Мы так увлеченно мирились, что для меня этот аромат теперь стойко ассоциируется с ароматом сильной любви, головокружительного безумия и жаркого страстного секса.

— Сделаю нам кофе, — первым прерывает молчание Никита, — не успел позавтракать. Где тут у вас кофемашина?

— Я сама сделаю, — говорю и понимаюсь с места, одновременно с этим скидывая наваждение, — ведь я теперь твой секретарь.

— Сонь, не обижайся. Сама понимаешь, что мне с того, что ты будешь сидеть целый день в кабинете, расположенном в другом конце офиса.

Ничего не отвечаю на это.

Прохожу мимо него и спешу к нашей мини-кухне. Делаю одну чашку кофе, так как не собираюсь распивать кофеи с ним, возвращаюсь обратно.

Стучусь, потому что Никиты уже нет здесь, а значит, он, должно быть в кабинете. Когда слышу «можешь не стучаться», вхожу и ставлю чашку перед «начальством». Для этого мне приходится обогнуть стол и оказаться совсем близко от него, но, слава богу, Никита так увлечен своим телефоном, что совершенно на меня не смотрит.

— Спасибо, — говорит, все также уткнувшись в телефон, и я выхожу из кабинета.

Никита появляется у моего стола спустя пятнадцать минут. За это время в предбанник одна за одной заглядывали Алина, Наталья и Алла. Все трое со значением косились то на меня, то на букет. Наталья с Аллой хмурились и поджимали губы, Алена весело подмигивала.

— Сонь, собирайся, поехали, — произносит Никита, все также не отрываясь от телефона.

— Куда?

Все внутри сворачивается в тугой клубок. И главное надолго ли?

— Это по работе. В одном из Тик-Ток хаусов возникли проблемы. По дороге расскажу подробнее.

— А….мне обязательно ехать? Ты не мог бы съездить один или взять кого-то еще из сотрудников?

Никита поднимает голову и смотрит на меня так, будто я сморозила глупость.

— Не мог бы, — отрезает так, что я понимаю, спорить бесполезно. Если он взял такой тон, то сделает по-своему.

Однажды я попыталась не послушать, когда он говорил со мной вот так. Никита не стал спорить. Просто подошел, подхватил, словно я пушинка, перекинул через плечо и понес. При всей сотне студентов, что на нас пялились.

И сколько бы я ни орала и не сопротивлялась, не отпустил, пока не усадил в машину. Да еще все время, пока болталась на нем вниз головой, ощущала его широкую ладонь, провокационно лежащую на моей попе. И как я не пыталась вывернуться, мне это не удалось.

Поэтому сейчас я просто поднимаюсь из-за стола и тянусь за сумочкой.

Почему-то не сомневаюсь, что он может повторить этот трюк, несмотря на то, что декорации другие.

— Сколько это займет времени? — спрашиваю обреченно, ведь мое время ограничено режимом кормления. А Тик-Ток хаусы фирмы, как я знаю, расположены за городом.

— Пара часов туда, пара обратно. Ты куда-то торопишься?

— У меня нормированный рабочий день. Я…хотела бы освободиться вовремя.

— Тогда пошевеливайся.

И первым идет к выходу.

Мне остается идти за ним и пялиться на его широкие плечи.

Притормаживает только у двери, распахивая ее передо мной и пропуская вперед.

— Спасибо, — киваю, так как вежливость никто не отменял.

До машины мы идем молча, а когда я оказываюсь в салоне, тут же отворачиваюсь к окну.

Никита чувствует себя вполне хорошо, чуть не насвистывает какой-то мотивчик, я же вся в напряжении. Пространство салона слишком мало, чтобы я могла наплевать на жаркие волны, идущие ко мне со стороны этого парня, каким-бы гадом он не был в прошлом.

Ругаю его, что затеял все это. Злюсь на себя, что я чувствую то, что чувствую. Если так пойдет и дальше, я не продержусь долго. Наплюю на все и…и он добьется своего, вот что. Я никогда не была такой сильной, как моя лучшая подруга. И сейчас…сегодня ночью, когда снова ворочалась без сна, ко мне вдруг пришла мысль рассказать Никите о дочке. И второй раз, когда увидела розы. Но я тут же отругала себя за это.

Может, Никита и хочет со мной переспать, но это не значит, что можно рассчитывать на что-то серьезное с ним. Сегодня он здесь, завтра где-то еще.

Нет, конечно же нет, ни о чем серьезном с ним и речи быть не может. А потому не приплетаем сюда Машу. Но он же отец. Вдруг я совершаю огромную ошибку, скрывая? И как бы он отнесся? Мы никогда с ним не заговаривали о детях.

Боже, я сойду с ума.

— Что там за проблемы? — спрашиваю только затем, чтобы хоть на время прервать дурацкую мыслемешалку в своей голове.

— Драка.

— Драка? А что, разве там нет администратора, который за всем бы следил? Или менеджеров?

— Есть. Но в данном случае оба парня оказались блогерами миллионниками, так что, сама понимаешь…

Понимаю. Повод, чтобы увести меня из офиса, не более того.

Вообще у фирмы не менее шести таких домов, о чем мне сообщил Игнат еще только когда я устроилась на работу, и каждый из них напичкан блогерами миллионниками. Можно подумать, они бы заключили контракты с теми, у кого мало подписчиков.

Нет, как бы не так.

Пока не станешь снимать Тик-Токи, которые хорошо взлетают и пока сам не наберешь хотя бы пятьсот тысяч подписчиков, никто на тебя даже и не взглянет. А уж когда миллион — это совсем другое дело.

Фирма Никиты на этом и поднялась.

Блогерам нужно снимать с утра до вечера, а для этого требуются хорошие места для съемок и помощники, фирмам нужна реклама.

Бегать по тиктокерам довольно энергозатратно, гораздо удобнее обратиться в такую вот фирму, где для тебя наснимают роликов по твоему заказу, да еще прорекламируют их на огромную аудиторию.

В домах живут преимущественно ребята и девушки от шестнадцати до двадцати двух лет. Естественно в присутствии взрослых.

И вот Никите лично, также, как и мне, там совершенно, просто абсолютно нечего делать.

— Кстати, у тебя новая машина, — замечаю я, — а что случилось со старой?

Не знаю, зачем я это спрашиваю. Но молчание действует мне на нервы.

— Продал. Тебе жаль?

Вот еще.

— Нет, конечно, с чего мне жалеть?

— Ну…тебе она нравилась. Особенно заднее сиденье.

Если он снова намекает…Вот черт! Если так пойдет и дальше, краска никогда не слезет с моего лица.

— Просто нас многое связывает, Сонь. Не так-то просто все это перечеркнуть навсегда.

Угадывает мое настроение Никита.

Кошусь на него, но он по-прежнему смотрит на дорогу.

Я бы сказала ему, что он сам все перечеркнул, своим поступком. Но есть ли смысл в сотый раз толочь воду в ступе? Он итак все знает.

Поэтому я просто молчу. Для верности сжимаю губы плотнее.

Все, не произнесу до конца поездки ни слова.

— Я люблю тебя, Сонь, и с этим ничего не поделаешь, — говорит вдруг Никита.

Так просто и буднично. Когда я совершенно не подготовлена к этому.

Всего три слова, а я понимаю, что не могу сдержать слез.

— Останови машину.

— Сонь.

— Останови машину, — повышаю я голос максимально, как могу.

Черт!

— Останови машину! — кричу.

Никита сбавляет скорость, а потом тормозит у обочины.

Я выскакиваю, хлопаю дверью и несусь куда-то вперед. Не знаю, куда. Мы проезжаем какой-то лес. Впереди немного пространства, заросшей травой, дальше деревья.

Мне неважно, куда, главное, подальше отсюда.

Люблю тебя. Вот зачем, зачем он сказал мне это?

Легкие болят. Я замедляю скорость, а потом останавливаюсь совсем, ухватившись за ствол молодой березы. Восстанавливаю дыхание.

За спиной раздается хруст веток, еще секунда, и он окажется рядом.

Меня всю трясет.

Его тело осторожно прижимается со спины к моему, руки обвивают за талию, и единственное, что я могу сделать сейчас, это подчиниться его силе и исходящему от него теплу.

* * *

(1) Напомню для тех, кто не читал. Полина и Матвей — герои книги "Ты влипла, девочка". Любовная история Сони и Никиты проходит там второй линией)

Глава 11

Его тело осторожно прижимается со спины к моему, руки обвивают за талию, и единственное, что я могу сделать сейчас, это подчиниться его силе и исходящему от него теплу.

— Сонь, ну, что ты, — говорит Никита и я чувствую, как он зарывается в мои волосы.

Мотаю головой, но это никак не помогает избавиться от его присутствия. Он только сильней прижимает к себе, а горячее дыхание перемещается к моей шее.

Вздрагиваю, когда его губы прикасаются к коже и медленно двигаются по ней, едва задевая дыханием. Сначала вверх к уху, прикусывая мочку, отчего внизу живота концентрируется такая знакомая сладкая тяжесть. Потом скользят ниже, к вороту блузки.

Правой рукой он продолжает удерживать меня перед собой, а левая ухватывает за волосы и чуть оттягивает мою голову в сторону, подставляя незащищенные участки кожи его чувственным касаниям.

Я закрываю глаза и из моих легких непроизвольно вырывается стон. При каждом прикосновении, при каждом невесомом поцелуе, что становятся более провокационными и многообещающими с каждой секундой.

Рука Никиты тянется к моей груди, чтобы сжать, и сквозь туман наваждения, каким-то шестым чувством я понимаю, нет, нельзя этого допустить.

Нельзя, нельзя.

Сначала он прикоснется через одежду, но ему тут же станет мало и его умелые пальцы очень быстро окажутся под пиджаком, под лифчиком…

Вот же черт!

— Нет, Никита.

Делаю рывок и вырываюсь из его горячих объятий. Отбегаю на шаг и разворачиваюсь к нему лицом.

— Сонь, почему нет.

Его голос низкий, чуть хрипловатый, будоражащий.

— Потому! — мой голос звучит надрывно и снова срывается. Хорошо, что мы сейчас одни и нас никто не может слышать.

— Потому. Думаешь, сказал мне то, что сказал, и теперь все?

Мои глаза снова оказываются на мокром месте, против воли.

Но я не обращаю на это никакого внимания. Просто смахиваю слезу рукавом пиджака и отступаю еще на один шаг.

Хватаюсь за ствол какого-то дерева, словно ища в нем опоры.

— Играешь мной, как тебе вздумается, — бросаю ему.

— Сонь, я не играю, — тихо произносит Никита.

Да, он выглядит серьезным, но на меня это не производит никакого впечатления.

— Просто нас тянет друг к другу, — продолжает он, — так всегда было и будет.

Я усмехаюсь.

— Было, да. Стоило тебе поманить, и я сразу бежала к тебе. Всегда. Но сейчас я уже не та наивная девочка. Сейчас такого не будет. Не будет, Никита. Я изменилась, и я не собираюсь идти на поводу твоих желаний. Ясно тебе?

— Так будет всегда.

— Нет.

— Да, Соня. Всегда так будет. Стоит мне поманить, и ты побежишь.

Он двигается очень быстро и вот я уже снова в его руках, прижатая спиной к тому самому стволу, за который держалась только что.

— Будет, потому что ты тоже любишь меня, как бы не хотела убедить меня и себя в обратном. И тебя заводит мой напор. Всегда заводил и сейчас тоже заводит.

Его руки, кажется, везде. На моем лице, плечах, бедрах и талии. А потом снова возвращаются к лицу.

Голова оказывается в тисках его ладоней, так, что не пошевелить. Большими пальцами он проводит по моим щекам, чуть оттягивая нижнюю губу. И смотрит так, будто набросится сейчас и возьмет меня прямо здесь, под этим деревом.

— Ты сейчас не в себе, Никита.

— Угадала. И тебе это тоже нравится. Ведь правда?

Чертовы мажоры. И угораздило же нам с Полинкой повстречать их на пути в тот далекий вечер. Точнее, угораздило меня.

Но как бы не сопротивлялась и что бы ни говорила Никите и самой себе, он прав. Сто раз прав, хоть от этой правды впору бежать без оглядки.

Я вся горю от страсти. Голова кружится и с каждым его словом больше и больше. То, что происходит не поддается никакому описанию, но все же, когда его губы приближаются к моим, я каким-то непостижимым образом уворачиваю голову в сторону и поцелуй приходится на щеку.

— Так тоже неплохо, — шепчет Никита, — для начала. И все же, хотелось бы…

Его губы находят мои, но он не старается завладеть ими сразу, медлит. Прикусывает нижнюю губу, легонько прикасается, дразнит.

Это похоже на пытку. Очень изощренную, если учесть насколько сильно мы хотим сейчас друг друга. Но когда Никита собирается углубить поцелуй, я угадываю это по его потемневшему взгляду, у него в кармане звонит телефон.

Никита не собирается останавливаться и отвлекаться на звонок, но разумная часть меня успевает всплыть на поверхность.

Всего на секунду. Но этой секунды хватает на то, чтобы понять, что именно сейчас происходит.

Телефон все звонит и не собирается замолкать. Никита вынужден как-то отреагировать. Вздыхает и тянется к своему карману, при этом продолжая прижимать меня к стволу, дополнительно облокотившись на него свободной рукой, на уровне моей головы.

— Да, — отрывисто бросает в трубку, — что? Да, еду уже. Да. Скоро буду.

Не слышу собеседника, но по ответам итак ясно, что Никита кому-то очень сильно нужен. Неужели не врал про необходимость своего присутствия на разборке?

Впрочем, какая мне разница.

Я собираюсь с силами и отталкиваю Никиту, пока тот еще на связи, и не так поглощен мной, иду обратно к машине.

Тело ломит от неудовлетворенности, и я ругаю себя.

Снова и снова.

Мне стыдно, что я, кормящая мама совсем маленькой малышки, ответственный работник, позволяю себе такое с мужчиной. И с кем, снова с Никитой. Словно и не было никакой измены с его стороны.

В то время, когда я, как мне казалось, полностью перекроила себя и изменила. Я же такую работу над собой провела. Стала более ответственной, деловой, и… не такой…озабоченной от его слов и прикосновений.

При том, что мы обнимались, можно сказать, у всех на виду. Вот же черт.

Мы доходим до машины и усаживаемся в нее.

Я обхватываю себя руками и отворачиваюсь к окну.

Гореть мне в аду, если еще хоть раз я позволю ему нечто подобное.

Никита включает радио, в остальном, мы едем в полном молчании.

Мне это нужно, просто необходимо, чтобы собраться с мыслями.

Я достаю телефон и осторожно, чтобы Никита со своего места не увидел, залезаю в фотогалерею и начинаю просматривать фото своего Зайчика.

Напоминаю себе, что я должна думать в первую очередь о нашем с Машунчиком спокойствии.

К концу поездки мне почти удается взять себя в руки и когда Никита сообщает, что отойдет буквально на полчаса, я деловито киваю.

— Если хочешь, пойдем со мной. Но можешь и подождать здесь.

— Я останусь здесь, — произношу быстро, — прогуляюсь, осмотрюсь. Если надоест, зайду в дом.

Никита кивает и скрывается в доме, а я начинаю прохаживаться по участку и смотреть по сторонам.

Ни разу не была ни в одном из Тик-Ток хаусов, и теперь вижу, что здесь все точно так, как я и думала. Просторный дом с ухоженным участком и открытым бассейном. Волейбольная площадка, теннисный корт.

Большое пространство ровной открытой местности, а сразу за ним засаженная кустарником и деревьями часть участка. Ближе к дому шикарная зона отдыха в нескольких локациях.

Тут тебе и уголок, обставленный плетеной мебелью. И уголок для отдыха в черно-белой гамме. Уверена, по всему дому устроено еще множество различных локаций для сьемок.

Кстати о доме.

Одна створка ближайшего ко мне окна, расположенного на первом этаже, распахнута. Я слышу доносящиеся оттуда голоса. Крики. Похоже, кто-то ругается, причем довольно яростно.

Сдвигаюсь обратно к машине, и вскоре входная дверь распахивается. Из дома на всех парах выскакивает какой-то парень и несется в мою сторону, то есть к стоянке.

По быстрой подпрыгивающей походке и сосредоточенному выражению лица, которое заметно даже несмотря на солнечные очки, нацепленные на нос парня, можно догадаться, что конфликт, отголоски которого я слышала пять минут назад, проходил с его участием. Возможно даже, именно он и повышал голос.

Парень пробегает мимо меня, чуть повернув голову в моем направлении, достает на ходу ключи. Машина, белоснежный Мерседес, стоящий рядом с БМВ Никиты, мигает фарами. Парень распахивает дверь, собираясь запрыгнуть в машину и по-видимому поскорее уехать. Снова косится на меня и уже собирается сесть в салон, как вдруг замирает.

— Соня? — говорит вдруг мне, а я в удивлении смотрю на парня.

— Сонь, ты?

Незнакомец снова называет меня по имени, и снимает очки, а я внимательнее всматриваюсь в его лицо, которое в данный момент украшает совсем еще свежий фингал.

Так вот, зачем понадобились очки, ведь погода сегодня далеко не солнечная.

Снова всматриваюсь в лицо парня, стараясь не обращать внимания на украшение. Понимаю вдруг, что есть в его чертах что-то неуловимо знакомое.

Напрягаю память, быстро перебирая в уме всех своих знакомых мужского пола, которых, в принципе, на сегодняшний день не так много. Можно по пальцам пересчитать.

— Беляева.

Как только он произносит фамилию, я тут же понимаю, кто передо мной.

Черт, как же я сразу не догадалась.

— Федоров, Миша? — не могу поверить глазам.

— Я, — улыбается парень белоснежной улыбкой, забывая о том, что собирался смотаться отсюда как можно скорее.

— Господи, тебя и не узнать, — восклицаю и снова оглядываю парня.

Мишка Федоров, мой одноклассник, с которым мы не виделись очень давно, начиная с самого выпускного. Последнее воспоминание о нем: он пригласил меня на танец, на том самом выпускном, а потом полез целоваться. Огреб от меня пощечину, после чего разозлился на весь мир и пошел восстанавливать душевное равновесие к друзьям, которые пронесли в школу под видом сока кое-что другое. Полина потом весь вечер подшучивала надо мной, как я могла отшить такого решительного поклонника, может он весь год готовился к этому шагу, а я его так обломала. Смеялась, пока сама не поступила точно также, когда ее вдруг неожиданно сгреб в охапку парень из параллельного класса.

Я внимательнее смотрю на Мишку и не верю своим глазам.

Вытянулся. Стал шире в плечах, хоть и остался при этом худощавым, но все же немного возмужал. Светло-русые волосы взъерошены в художественно беспорядке, легкая светлая щетина.

Интересно, чем он сейчас занимается?

Тут до меня доходит, где именно мы встретились, и я не сдерживаю возгласа удивления.

— Миш, ты что же теперь, тик-токер?

— Представь себе, Сонь, и очень модный. Почти два лимона подписчиков.

— Миш, ну, круто.

— Ага. Может видела меня.

— Да, я как-то не зависаю в тик-токе, времени нет. Так что, верю на слово. Очень рада за тебя.

— А ты чем занимаешься?

— Я? Ну…так.

Так как похвастать особо нечем, снова перехожу на Мишу.

— А ты молодец, живешь в таком крутом месте.

Тут Мишка хмурится.

— Жил, если быть точным.

— А что случилось?

— Да так, — отмахивается Мишка.

Лицо его мрачнеет на глазах и он, видимо, вспоминает про фингал. Поэтому снова нацепляет на глаза очки.

— Сонь, ты извини, что я в таком виде. Здесь у нас один ненормальный завелся. Так что, я перехожу в другое место. А этой фирме мой юрист такой счет выставит, что мало не покажется! А ты что…что ты сама здесь делаешь?

— А я как раз работаю в этой фирме. Секретарем. Вот, приехала с начальством.

— Да?

— Ага.

— Какое совпадение. Что мы встретились вот так, в другом городе.

— Это точно.

Вроде бы на этом пора завершать диалог, и я жду, пока Федоров попрощается и покинет стоянку, но по какой-то неизвестной мне причине он не торопится это сделать.

— Сонь, а как сама-то, — вдруг спрашивает он, — муж, дети?

— Да так, как сказать, — мямлю невразумительное и прикусываю губу.

Про дочку не могу сказать, ведь он знаком с Никитой. Вероятность мала, тем более, если он увольняется, но все же, вдруг проболтается ненароком.

Информацию, что нет мужа тоже не хочу афишировать. Сказать, что замужем? На всякий случай.

— Здорово, — произносит вдруг Мишка, растолковав мой ответ по-своему, и продолжает стоять истуканом.

— Ты вроде уезжать собирался? — напоминаю я.

— Ага, только…Сонь, а давай закатимся с тобой в ресторан?

Я с недоумением смотрю на одноклассника.

— В смысле?

— Ну, пообщаемся, вспомним старых знакомых. У тебя ж Муромцева в подругах вроде была, не разлей вода. Как там она?

— Не только была, она и сейчас моя подруга. И у Полины все хорошо, замужем давно.

— Ну, вот. Ее обсудим, других вспомним. Мало ли, о чем нам можно будет поговорить. Найдутся темы.

— Миш, я не знаю, у меня со временем не очень. То есть, его совсем нет. Сегодня и завтра точно не смогу, — вспоминаю о свидании с Германом и даже врать не приходится.

— Завтра я и сам буду очень сильно занят.

Миша снова снимает очки и кидает сердитый взгляд на особняк.

— А послезавтра, Сонь?

Я молчу.

— Ну? — торопит Федоров, — Сонь.

— Нет, Миш извини. Работы много, да и вообще.

На этот раз я просто уверена, что Миша уедет, но он продолжает стоять на месте.

Кидает еще один взгляд на особняк, кривится.

— Окей, Сонь, давай так. Если пойдешь со мной на ужин, я не стану выкатывать иск твоей фирме. Я ж знаю, как начальство отыгрывается на своих сотрудниках, чуть что. Сам раньше работал менеджером по продажам.

— Хорошо, — тут же соглашаюсь я, толком не успев понять, накой мне это надо. Я не обязана помогать Никите, пусть сам разбирается со своими проблемами.

Но я сказала то, что сказала, и Миша довольно улыбается.

— Заметано. Сонь, диктуй свой телефон.

Я вздыхаю и диктую.

— Окей, есть. Позвоню тебе тогда? Да?

— Хорошо.

Миша, наконец, забирается в свой Мерседес и отчаливает. И тут же в дверях появляется Никита с каким-то мужчиной. Они останавливаются метрах в двадцати от машины, о чем-то негромко разговаривают. Мужчина отчаянно размахивает руками, Никита сдержан. Слушает, кивает.

Потом мужчина разворачивается и спешит обратно ко входу, Никита неторопливо идет к машине, хмурясь и размышляя о чем-то на ходу.

— Не замерзла? — спрашивает меня, когда оказывается рядом, — зашла бы в дом.

— Нет, все в порядке.

— Да?

Никита осматривает новым внимательным взглядом, а я поспешно киваю, тем самым подкрепляя свои слова.

— Да.

— Ладно.

Мы садимся в БМВ и Никита выруливает со стоянки.

— Как прошли переговоры? — спрашиваю я.

— Переговоры зашли в тупик.

— Что, все так серьезно?

— Как сказать. Но пару пунктов в договоре нашим юристам точно придется переписать. Такое бывает, если бизнес новый. Сразу всего не предусмотришь, а потому периодически всплывают слабые места, то тут, то там.

— И что теперь будет?

— Ничего критического, но много малоприятного. Суды, разбирательства.

— Это из-за того парня с фингалом?

Никита отрывается от дороги и пару секунд смотрит на меня. Потом снова возвращает его на дорогу.

— Откуда знаешь?

— Я видела его, — пожимаю плечами, — выскочил, как ошпаренный и понесся к своей машине. А до этого из окна слышалась ругань.

— Да, из-за него. Парень слишком быстро взлетел, теперь считает себя гением. Чуть что не по нем, так сразу скандал. Ну и, нарвался, в конце концов.

— Разве в договоре не прописан такой пункт?

— Прописано там все, но не настолько хорошо, как нужно. При желании всегда можно найти лазейку, которую теперь мы, конечно, закроем. Сонь, не забивай голову, все будет в порядке.

Да, я постараюсь, чтобы так и было. Надеюсь, Миша умеет держать слово и, если встречусь с ним послезавра, он отстанет от Никиты и его фирмы.

Достаю телефон и проверяю время.

Никита задумчив, а потому я тоже могу поразмышлять о своем.

До кормления Машеньки остается ровно два часа. Как раз столько времени нужно для того, чтобы добраться до работы. Потом мне предстоит пересесть в свою машину и потратить еще полчаса, чтобы добраться на ней до дома.

На объездной Никита предлагает сразу отвезти меня домой, но я поспешно отказываюсь.

— Да ладно, Сонь, смысл делать крюк?

— Мне нужно забрать машину.

— Постоит на стоянке до завтра, ничего страшного.

— Нет, потому что завтра она мне понадобится, чтобы добраться до работы. Автобусы у нас не ходят. То есть ходят, но по неудобному расписанию. Потрачу два часа, чтобы добраться, вместо обычных тридцати минут.

— Кстати, об этом. Ты чего вообще забралась в такую глушь?

Вот он, новый крайне неудобный вопрос. Но часть правды я могу сказать.

— Я живу с тетей. Это оказалось выгоднее всего.

Никита кивает. Кажется, такой ответ его устраивает, и я выдыхаю с облегчением.

— И все же, Сонь, не вижу проблемы. Завтра ты можешь вызвать такси и доехать до работы на нем. С деньгами проблем не будет, я тебе дам.

— Вот еще. Будто я не найду денег на такси.

— Значит, решено?

Пока я подыскиваю аргументы против, что сделать крайне сложно, ведь предложение Никиты самое удобное, он сворачивает в сторону моего дома.

— Ладно, — киваю я, — только если ты рассчитываешь, что я приглашу тебя в гости…то…можешь не надеяться.

— Если ты рассчитываешь, что я приглашу тебя в гости, то можешь не надеяться, — повторяет он за мной и усмехается.

— Вообще, Сонь, рассчитываю и даже очень.

По моей спине пробегает озноб, а ладони мгновенно холодеют.

— Но не сегодня, — продолжает Никита, — нужно решить кое-какие дела.

Вздох облегчения готов сорваться с моих губ, и я еле сдерживаюсь. Не хочу, чтобы моя радость выглядела настолько явной.

А я несказанно рада тому, что мне дается еще одна передышка, чтобы собраться с силами и противостоять новым натискам Никиты.

Глава 12

Новое утро почти полностью повторяет предыдущее, с той лишь разницей, что на работу меня привозит Никита.

Я решила вызвать такси, как он предлагал, но едва потянулась к телефону набрать номер, как он позвонил и сообщил, что уже подъезжает к моему дому.

Собираюсь в рекордный срок, пока ему не вздумалось звонить в дверь и буквально выскакиваю из дома, словно за мной гонится небольшое стадо слонов.

Никита припарковался у самой калитки. Под его взглядом я иду к БМВ, открываю дверь и усаживаюсь в салон.

— Привет, — здороваюсь и тут же лезу в сумочку, проверяя, все ли захватила. Могла впопыхах оставить что-нибудь дома, например телефон. Телефон слава богу на месте.

А еще это хорошая возможность скрыть, что присутствие Никиты действет на меня по-особенному.

— Привет, Сонь, — говорит Никита, а потом тянется к заднему сиденью и в руках у него оказывается очередной букет роз.

Он протягивает цветы мне, и это снова хороший удар по моей психике. Не потому, что меня так легко подкупить цветами, а потому что я вижу, как он старается быть хорошим.

Цветы дарит, отвозит и привозит. Сдерживает себя, потому что прошлый Никита уже давно уложил бы меня в постель, даже зная, что после того, как волна страсти спадет, я пожалею.

И все же я говорю то, что говорю.

— Никита, прекрати. Не нужно дарить мне цветов.

Не собираюсь брать и для верности покрепче вцепляюсь в ручки сумочки. Тогда он просто кладет букет мне на колени и начинает выруливать на дорогу.

Проходит какое-то время.

Я вынуждена взять цветы, потому что и дальше ехать так, с букетом поверх моих сжатых пальцев, не слишком удобно и довольно странно. Тем более они не виноваты, что личность их дарителя далека от идеала.

— Ты слишком зацикливаешься на прошлом, Сонь, — говорит вдруг Никита и я кошусь на е�

Пролог

Я медленно поднимаюсь из-за стола и следую за коллегами на негнущихся ногах. Я слышала это выражение раньше, однако считала, так говорят образно. Но нет. Они и в самом деле не гнутся. Так, что с трудом получается их переставлять.

Мы выходим в холл, где уже собрались все остальные сотрудники и…

– Никита Борисович, а вот и девушки из нашего рекламного отдела, – бодро возвещает Игнат Валерьевич и… Никита поворачивается к нам.

Мой Никита.

Только теперь он выглядит еще красивее, а может мне просто так кажется, потому что давно не виделись.

Отец моего ребенка.

Мой… то есть, уже давно не мой.

Я смотрю на него во все глаза и не могу оторвать взгляда.

Как же я его люблю.

Почему? Так не честно!

Я не должна!

Но отчего-то при одном только взгляде на него у меня такая слабость, что еле держусь на ногах.

Я не хочу, не хочу, чтобы так было.

Никита смотрит на всех рассеянно. Не сказать, что ему очень интересны сотрудники его фирмы. Лениво скользит по всем пустым, ничего не выражающим взглядом.

Скользит и… вдруг замирает. Фокусируется на…

На мне.

Его лицо застывает, словно маска, и он смотрит, смотрит.

Его взгляд прожигает, и я тоже… я не могу оторвать от него взгляда, как бы ни старалась.

Я умираю под этим взглядом, но одновременно с этим оживаю.

И снова умираю, потому что перед глазами тут же встает сцена, как он… полуодетый… в постели с той…

Нет, мы не должны были встретиться вновь. За что мне это?

А он все смотрит и смотрит. И под его таким внимательным и прожигающим взглядом мне вдруг становится страшно. Страшно оттого, что он увидит то, что я так упорно стараюсь скрыть. То, о чем он никогда не узнает.

О моей безумной тяге к нему. Несмотря ни на что.

Пытаюсь опустить голову, отвести глаза, но не могу. Не получается, потому что его взгляд подавляет мою волю настолько, что я не могу справиться с этим. Под таким его взглядом я беспомощна и не представляю, как смогу совладать с собой.

– Соня, – произносит Никита хрипло и от его голоса, этого его тона, точно такого, как в минуты нашей близости, кровь бежит по венам в сотни, нет, в тысячу раз быстрее.

Вот таким вот тоном он шептал мне слова любви, и я таяла в его объятиях, растворялась. Забывала обо всем и теряла остатки себя, чтобы потом возродиться из пепла, словно птица Феникс.

– Это София Андреевна, сотрудница нашего рекламного отдела, – представляет меня Игнат и его голос звучит глухо, будто собеседник стоит очень далеко от нас, а не в одном метре.

– Пока стажер на неполный день, но, надеемся, что совсем скоро…

Никита, наконец, отрывает от меня взгляд и переводит его на Кононова.

Теперь в его глазах сквозит удивление, и я понимаю, он понятия не имел о том, что я устроилась работать в его фирму.

Он не знал, и никто из присутствующих не знает, что связывало нас с ним когда-то.

Глава 1

Наши отношения никогда не были легкими, но что я могла поделать?

Он понравился мне с первого взгляда, как только увидела.

Да и как он мог не понравиться?

Красивый, плечистый, умопомрачительно привлекательный. Наглый и уверенный. Такой, что от одного его присутствия начинает кружить голову.

Я почти сразу влюбилась. Потеряла голову.

Только помани пальцем, и побегу.

Мы познакомились случайно, когда возвращались с подругой из гостей.

Он тоже был с другом, точно таким наглым мажором, как и он сам.

И они обратили на нас свое внимание.

Правда с самого начала знакомство не задалось, но, когда выяснилось, что мы учимся в одном универе… В общем, я не могла не влюбиться в него. Просто не могла.

Когда он вошел в аудиторию, сел сзади меня, перегнулся ко мне и шепнул на ухо, какая я красивая, я тут же поплыла.

И поняла, что хочу… хочу его. Хочу, чтобы обнял и еще что-нибудь прошептал мне на ухо вот так, щекоча своим дыханием и согревая своим теплом.

А теперь я беременна от него. Шестой месяц.

Я поздно узнала, да и живот очень долго не появлялся, хотя УЗИ показало, что с малышом все в порядке и он развивается как нужно. Просто плод прикреплен к задней стенке, вот и нет живота. Цикл же у меня всегда был нерегулярный.

Я спешу домой, чтобы сообщить радостную новость, но не застаю Никиту дома. Мы уже давно живем у него, и я считаю его удобную комфортабельную квартиру в центре города своим домом.

Я жду своего парня, готовлю ужин, но желание рассказать все так велико, что я не выдерживаю и звоню Никите на мобильный.

Вне зоны доступа, что иногда бывает. Нет повода для волнения. Никита иногда так выматывается на работе, что у телефона может сеть зарядка, а он и не заметит.

Послушно жду его еще с полчаса, но усидеть на месте очень сложно. Я должна, должна рассказать ему как можно скорее, иначе взорвусь. Такая новость не может ждать долго.

Недолго думая я вылетаю из квартиры, усаживаюсь в свой Ниссан, подарок Никиты на мой последний день рождения, и мчусь к нему на работу.

А то засидится допоздна.

Проскальзываю мимо охраны большого офисного здания, поднимаюсь на лифте на нужный этаж и спешу знакомым коридором к двери с надписью “Строймонолит”. Это фирма принадлежит семье Никиты, и он временно там работает после универа. Набирается опыта.

Я распахиваю дверь и прохожу в холл мимо секретаря. Они так часто меняются, а я заезжаю на работу к Никите редко, так что не всегда успеваю запомнить их внешность и имена.

Впрочем, сейчас за стойкой никого, и я могу не напрягаться с тем, чтобы вспомнить имя очередной красотки “лица фирмы“.

По мягкому ковролину прохожу вперед, сразу к Никитиному кабинету, а потом… нет бы постучать.

А я. да, так и есть… я просто толкаю дверь и захожу.

В кабинете никого, но здесь есть потайная дверь, а за ней расположена небольшая комната отдыха. Возможно, что Никита сейчас там. Переодевается, чтобы ехать домой.

Иду в ту сторону, но уже на подходе ощущаю, что-то не то.

Это не то – это какие-то странные, но очень специфические звуки… это…

Меня бросает в жар, и хочется развернуться и бежать отсюда без оглядки.

Вернуться домой и спокойно дождаться своего парня там, сидя на диване. Не вникая ни в какие подробности.

Но я упорно иду вперед, а потом толкаю дверь и вхожу.

И вижу то, что совсем не хотела бы увидеть, хоть подсознательно ожидала. После тех женских стонов, что слышала только что.

Вижу, как тот человек, которого люблю без памяти и от которого жду ребенка, изменяет мне с другой.

Зря я летела к нему, словно на крыльях, чтобы сообщить радостную новость, зря.

Я не закатываю скандала и тем более не рассказываю ему о том, что жду ребенка.

Я решаю порвать с ним. Окончательно и бесповоротно.

Потому что я не хочу таких отношений. Я не могу простить измены. И не хочу, чтобы он остался со мной из-за ребенка.

Пусть живет теперь с ней, с этой… я даже не разбираю, кто это. Блондинка она или брюнетка. Черты лица. Кто-то из знакомых, вокруг него всегда крутились девушки, или нет. Та самая секретарша, чье место пустует при входе? Никаких подробностей ее внешности.

Вообще ничего не соображаю, когда вижу их вместе, кроме того, что они сейчас на диване и занимаются… в общем, никаких сомнений, чем.

Все мое внимание сосредотачивается на его лице. И на выражении испуга в его глазах.

И сейчас я уезжаю из страны, потому что живот становится заметен, а я не хочу стать объектом повышенного внимания и пересудов.

Не хочу, чтобы он узнал.

Все подробности известны только моей лучшей подруге, Полине, но с нее я взяла слово, что она никому не расскажет. Я могу доверять ей, и только ей.

Она не хотела давать мне этого слова, уговаривала еще раз все хорошенько обдумать и взвесить, но я заставила ее.

А еще родителям. Потому что я еду к ним в Европу, чтобы провести в их доме последние месяцы беременности и родить.

А с универом проблем не будет. Мы как раз вышли на диплом, так что появляться там часто совершенно нет необходимости. Если получится совместить, приеду только на защиту, я к тому времени как раз должна родить и живота снова не будет. Не получится, значит возьму академический отпуск и получу диплом через год.

Так что… прощай, Ник.

Ты очень хотел меня вернуть, но я сказала тебе, что все это не имеет значения, потому что я тоже тебе изменяла.

Я не изменяла, и никогда бы не сделала это. Никита мой первый и единственный мужчина. Но на эмоциях и от избытка гормонов я сказала ему так, чтобы он не приставал. И чтобы не преследовал.

Он и правда отстал от меня после этих слов.

Так что… еще раз… прощай, Ник.

Здравствуй новая жизнь, где тебе и нашей разбитой на осколки любви нет места. А есть место только мне и моему маленькому любимому, хоть еще и не родившемуся, малышу.

Глава 2

Никита снова смотрит на меня.

Похоже, ему удается справиться с удивлением. По крайней мере того потрясения, что я уловила в первый момент встречи, сейчас нет. Оно исчезает, уступая место… Вот черт.

В его взгляде я отчетливо ощущаю интерес. Мужской.

Тот самый, который женщина обычно улавливает с расстояния и по которому понимает, что она нравится мужчине.

Этот интерес настолько явный, что на секунду у меня перехватывает дыхание. Я вынуждена даже прикрыть глаза, чтобы не видеть.

Я не хочу снова нравиться Никите, потому что между нами все кончено.

И я избавилась от наваждения.

То есть… мне так казалось. Ровно до этого момента.

Но даже если я по-прежнему испытываю к нему что-то, я сделаю все, чтобы вырвать это из себя.

Сейчас мой взгляд, направленный на него, холоден, как лед. Я смогла справиться с собой, и я горжусь этим. Раньше мне этого не удавалось.

– Здравствуйте, Никита… э… Борисович, – киваю, – рада знакомству.

Губы Никиты кривятся в издевательской усмешке.

– Добрый день, София… Андреевна.

Он медлит с отчеством, подражая мне, и я понимаю, что делает это специально.

Ну и пусть.

А потом он отворачивается от меня и знакомится с другими сотрудницами, которые просто прожигают его взглядами, далекими от приличных.

На меня больше не смотрит.

Игнат дает команду, и мы начинаем расходиться по своим кабинетам.

Что ж, надеюсь, на этом все.

Никита

Прохожу в кабинет, который считается здесь моим, и плюхаюсь в кресло. Откидываюсь назад, а пальцы сами собой ухватывают со стола карандаш, который я тут же начинаю вертеть в руках.

Рада знакомству.

Ну, Соня.

Вот так вот, да?

Значит, мы с тобой типа незнакомы.

Незнакомы после почти четырех лет совместной жизни.

Каждую ночь ты засыпала в моих объятиях и каждое утро просыпалась в одной постели со мной, а теперь незнакомы.

Раздается хруст и…

Черт, не понимаю, как так могло получится. Как смог сломать его.

Но карандаш раскалывается на две части, и мне остается только в удивлении пялиться на свои руки.

В раздражении откидываю обломки в сторону и сцепляю пальцы в замок.

Но так сидеть совершенно невозможно.

Вскакиваю с места и начинаю расхаживать по кабинету из угла в угол.

Незнакомы.

Незнакомы? Да я с ума сходил эти месяцы, а как только увидел тебя сейчас, все внутри взорвалось.

Как же соскучился.

Еле смог справиться с собой, чтобы не подойти и не сжать в объятиях. Наплевав на все и даже на твой взгляд.

Хочу.

Хочу видеть снова, сейчас же.

Быстрым шагом подхожу к столу и вызываю по внутренней связи Игната.

– Никита Борисович? – заглядывает Кононов через пару секунд, будто нарочно дежурил под дверью.

– Пригласи ко мне Беляеву. Быстро.

– Софию Андреевну?

– Да, ее.

– Сию минуту.

Голова администратора исчезает в дверном проеме, а я возвращаюсь в кресло.

Вновь откидываюсь на стуле и упираюсь локтями в подлокотники. Сцепляю пальцы в замок.

Жду ее и она не выйдет из кабинета, пока я не проясню для себя некоторые вопросы.

Соня

Возвращаемся в наш кабинет, и я окидываю его таким взглядом, словно вижу впервые.

Будто не я приходила сюда в течение последних трех недель и проводила здесь по полдня своего времени. Дольше нельзя, нужно возвращаться домой на кормление дочки.

– Сонь, ты чего.

Алена подталкивает в спину, тем самым выводя из ступора.

Алена – миловидная блондинка примерно моего возраста. Веселая и беззаботная. Мы подружились с ней довольно быстро.

– Ааа, так ничего.

Шагаю вперед и усаживаюсь за свой стол. Беру в руки папку с набросками.

– С тобой все в порядке? – продолжает допытываться она.

– Ей наше начальство, наверное, понравилось, – комментирует Марина.

Это неглупая и слегка язвительная шатенка под тридцать, имеющая мужа и двух детей младшего школьного возраста.

Она усаживается за свое рабочее место, но вместо того, чтобы начать работать, не против обсудить появление в офисе Никиты.

– Ну, оно всем понравилось, точнее, Он, – весело произносит Алена, особенно выделяя последнее слово, и подмигивает мне.

Я хмурюсь, не желая развивать тему, но Алена уже переключается с меня на нашу «старую деву». Это третья сотрудница, что работает вместе с нами. Зовут ее Алла, а прозвище свое получила за вечно угрюмый и недовольный вид.

– Алла, ты что скажешь?

Конечно же, старой девой все зовут ее только за глаза.

Алла начинает что-то отвечать, но я не вслушиваюсь.

Думаю о том, как же много совпадений происходит на свете.

Вот и я… надо же было устроиться работать именно сюда. Когда в городе тысячи, нет миллионы самых разных фирм, контор и предприятий.

Когда приняла решение вернуться домой, была уверена, что мы никогда, ни при каких обстоятельствах не пересечемся.

Все же другой город, хоть и соседний.

Родители купили здесь дом, на окраине, но в черте города. Рассудили, что нам с Машей так будет удобнее. Свежий воздух, да и вообще. Дом есть дом.

Шанс встретиться, даже случайно, минимальный. Да что там минимальный, его просто не было, этого шанса.

Его НЕ БЫЛО.

И вдруг вот вам.

Оказалось, у судьбы свои планы. Будто мало мне того, что я уже пережила.

А ведь еще каких-то три недели назад я даже не подозревала, что так получится.

Если бы знала, держалась бы подальше от этого места.

Три недели назад

День сегодня теплый, солнечный и мы с Маруськой собираемся на прогулку.

Я очень люблю лето и мне жаль, что оно так быстро пролетает. Но пока еще мы можем наслаждаться теплыми денечками и ни о чем не думать.

Моей малышке почти пять месяцев, а значит, она совсем скоро научится сидеть. Жду не дождусь этого момента.

На Машуниной головке красуется летний чепчик из тонкой пряжи, который я связала ей сама и красивое новое платье – подарок Полины. Она приезжала ко мне на днях и надарила целую кучу подарков.

Но быстро уехала.

Ее муж – лучший друг Никиты, а потому, с ним приезжать нельзя.

Как только Матвей узнает, что у меня есть ребенок, тайна сразу же перестанет быть тайной.

Если же Полина задержится у меня чуть дольше, чем это необходимо для дружеских посиделок, он узнает. Сорвется с места и приедет за ней.

Ревнует ее сильно и никак не может обойтись без нее больше, чем полдня.

Не знаю, чего ей стоило уговорить его, чтобы разрешил приехать ко мне одной. Специально выбирала момент, когда он был сильно занят в своем клубе. И подозреваю, он потом стребует с нее по полной. Хотя с таким парнем… в общем, Полинка не расстроится.

А нам так хотелось увидеться друг с другом. Но я по-прежнему не хочу, чтобы Никита знал о дочке.

Мне неудобно перед Полиной, что ей приходится увиливать и что-то скрывать от Матвея, но пока мы не придумали, как по-другому.

А Никита… Не знает, и слава богу. Зачем?

Тем более, что от Полины я узнала, он уехал на все лето во Францию. Куда конкретно, не уточняла. Чем занимается там, также не понятно. Отрывается с очередными девушками, должно быть.

Эти мысли я давлю в зародыше, чтобы не портить себе настроения.

Выкатываю коляску из калитки и неторопливо шагаю вперед, в сторону парка.

Дочка немного повозится и уснет, она всегда хорошо спит на свежем воздухе. А у меня будет множество вариантов занять себя.

Я смогу продолжать прогуливаться, параллельно слушая музыку, аудиокнигу, или просто звуки природы и пение птиц.

Смогу устроиться на лавочке и почитать. Или повязать.

Кажется, что вязание, это хобби для пожилых, но нет. Я как-то пристрастилась. Помогает расслабиться, не думать ни о чем. Да и, честно говоря, очень удобно, потому что занимает руки и… будто впадаешь в какой-то транс. Сложно объяснить. В общем, помогает.

Да, еще когда вяжешь, нет возможности тянуть в рот все подряд.

После родов, правда, я сильно похудела, но все равно боюсь располнеть. До сих пор кормлю грудью и аппетит у меня хороший.

Я много прочитала о пользе грудного вскармливания и собираюсь кормить свою дочку по крайней мере до года.

Чай с молоком все эти месяцы пила литрами. Ведь чтобы молока было достаточно и малышка наедалась, нужно было постоянно восполнять запас жидкости в организме. Ну и… не пустой же чай пить. А круассаны с джемом такие вкусные, что сами собой исчезают во рту.

Кроме того, у меня до недавнего времени наблюдался хронический недосып, отчего контроль за весом сильно снизился.

Только по счастливой случайности я не поправилась. Одна только грудь, и сразу на пару размеров.

Теперь стоит выйти одной, без дочки, и мужчины на улице засматриваются. Пялятся и пялятся, никогда такого не было. То есть… Никита всегда засматривался на меня, но не другие мужчины, да еще в таких количествах.

Даже Полина заметила, когда приезжала в гости и мы с ней и Машуней отправились на прогулку. Она попросила покатить коляску, и все прохожие думали, что Полина у нас молодая мама, а не я. Ну и… посматривали на меня. Впрочем, на нее тоже. Полина стала такой красавицей, что глаз не отвести.

– Материнство тебе к лицу, – поддевала Полина, перехватывая взгляды проходящих мимо мужчин, а я только смеялась.

– Надоели уже. А вот тебе так идет прогуливаться с коляской. Когда вы с Матвеем уже решитесь на малыша? Университет ты закончила, самое время.

– Мы над этим работаем, – сказала Полина и улыбнулась.

– Обещай, что я буду второй, кто узнает. Первым, конечно, узнает, Матвей. Ну, а потом сразу мне расскажешь.

– Ладно, – ответила Полина и снова улыбнулась, – как только, так сразу.

– Уверена, вы будете классными родителями.

– Не знаю. Там видно будет, – беззаботно пожала плечами Полина.

– Матвей-то уж точно. Станет сумасшедшим папашей, из тех, что просто обожают своего ребенка.

– Время покажет.

– Я уверена. Он так безумно любит тебя, просто пылинки сдувает, что будет обожать вашу дочку, или сына. А тебя после родов станет на руках носить.

– Ну, он и так носит. Причем, в прямом смысле.

– Не сомневаюсь.

Тут Полина хмурится и берет меня за руку.

– Сонь, извини.

– За что?

– Блин, сказала не подумав. Тебе… ведь, наверное, неприятно все это слушать.

Зря она волнуется об этом. Если у меня не ладится в личной жизни так что ж, пусть и у других все будет плохо? Нет, конечно. Тем более у Польки с Матвеем. Они заслужили свое счастье, как никто. И доказали друг другу ни один раз, что не могут жить вдали друг от друга. Физически не могут. Вот просто никак.

А мы с Никитой… смогли. Значит, не настоящее это было, должно быть. И не встретила я пока того самого-самого, единственного.

Пытаюсь побыстрее сбросить вновь подступающую грусть, и успокоить подругу.

– Вовсе нет. Я так рада, что у вас все хорошо. А мне… я просто в восторге, что у меня есть дочка, Полин. Вот правда. Чувствую себя самой счастливой на свете и больше мне никто не нужен, можешь поверить.

Мне кажется, Полина не верит моим словам, но я искренна.

Это абсолютно так и есть.

Я очень люблю Маруську и наслаждаюсь каждым мигом рядом с ней.

Потом Полина уехала, а я вот, вновь гуляю с доченькой и вспоминаю о нашей недавней беседе.

Звонит телефон и прерывает вялотекущий поток моих мыслей. Поскорее принимаю вызов, пока Truly Madly Deeply, установленная на моем телефоне, не выдернула малышку из полудремы.

Это слишком романтичная мелодия, и я установила ее давно, но рука не поднимается сменить. Наивно, возможно, но я всегда немного витала в розовых облаках. Все же вдруг… вдруг однажды и в моей жизни появится мужчина, который… мог бы сказать мне те же слова, что поются в этой песне.

Впрочем, и это не нужно. Никита говорил такие слова, ну и что? Как выяснилось, слова – это только слова.

И вообще, сейчас не до этого.

– Да, алло.

– София Андреевна, здравствуйте.

Мужской голос звучит деловито.

– Здравствуйте, Игнат Валерьевич, – тут же узнаю собеседника.

– София Андреевна, как насчет работы у нас?

– Я… согласна.

Игнат Валерьевич – высокий худощавый брюнет слегка за тридцать, в строгом костюме и с гладко зачесанными назад блестящими от избытка геля волосами, – администратор рекламной фирмы «Джеймейк».

Фирма новая, но быстро набирающая обороты и уже довольно известная в определенных кругах. Ищет сотрудников, отличная возможность.

Моя школьная подруга, Ира, где-то достала приглашение на вечеринку в честь открытия филиала. Не знаю, откуда взяла. Я как раз подыскивала работу и все без толку. Полина могла бы помочь и Матвей, но это же ближний круг Никиты, а значит табу. Так что…

А Ира в этом смысле безопасна, с Никитой у них никаких точек соприкосновения.

– Сонь, фирма очень приличная и набирает специалистов даже на неполный рабочий день. Даже без опыта работы. Диплом ты получила, это главное. А в рекламе ты хорошо разбираешься, тебе ведь нравится, – скороговоркой выпалила тогда Ира.

Недолго думая я пошла на вечеринку, потому что жить все время на деньги родителей считаю неправильным. А мои вязаные изделия продаются не то, чтобы очень хорошо. Продаются, конечно, но не об этом я мечтала, когда училась в институте.

Нарядилась в деловой костюм, нанесла легкий макияж, собрала волосы в строгую прическу. Пошла, оставив Машуню дома с родителями и тетей, и, неожиданно для себя самой, обратила на себя внимание начальника рекламного отдела, Игната Валерьевича Кононова.

Он спросил тему и содержание моего дипломного проекта, я рассказала. Поспрашивал еще немного, дал задание сходу придумать слоган для рекламы какого-то мыла, и пригласил на работу к ним. Сказал, я – то, что нужно. Он еще должен согласовать, но скорее всего у них получится взять меня даже на неполный день.

И вот он звонит.

А уже на следующий день я переступаю порог своего нового места работы.

Три недели проходят просто замечательно.

Мама с папой отбывают в Европу, потому что за недвижимостью нужен пригляд, а они и так уже сильно задержались, на целых три месяца. Оставили меня и внучку на попечение моей любимой тети Лены. Год назад у нее умер муж, а сын давно вырос и путешествовал где-то по миру, и она не знала, чем себя занять. Просто жизни была не рада до того момента, пока нам всем не пришла идея, что она будет жить с нами и помогать с малышкой.

Благо дом большой и места всем хватит.

Жизнь заиграла новыми красками. Ведь как бы я не любила дочку, попробовать себя на новом поприще мне хотелось.

И вдруг такое… Никита.

Фирма Никиты.

Поверить не могу.

То, от чего я бежала, нагоняет меня именно там, где я меньше всего могу этого ожидать.

Самое реальное время (возвращаемся в офис)

Дверь распахивается и в проем просовывается налаченная голова Игната Валерьевича.

– София Андреевна.

– Да? – замираю.

– Никита Борисович просит вас пройти к нему в кабинет.

– Оу, – выдыхает Алена и смотрит на меня во все глаза.

Что?

Дрожь пробегает по телу и концентрируется внизу живота болезненным спазмом.

– А… что… – откашливаюсь, – зачем?

– Не могу знать. Но, пожалуйста, побыстрее, – торопит администратор. Помешан на дисциплине и точном исполнении приказов начальства.

Я медленно поднимаюсь из-за стола и также медленно выхожу в коридор.

Иду следом за Игнатом и каждый шаг дается с огромным трудом, будто тащу за собой по меньшей мере сто килограммов камней. А сердце бьется о ребра так неистово, что становится страшно.

Что же он… собирается уволить? Или? Вот это “или” беспокоит много, много сильнее, чем увольнение.

ЧТО ЕМУ ОТ МЕНЯ НУЖНО?

Подхожу к двери и нерешительно стучусь в нее под взглядом Игната.

– Входите, – слышу ответ, но не тороплюсь это сделать. Пытаюсь по его тону определить, чего ждать, но это не представляется возможным. Слишком нейтрально прозвучало это “войдите”. Может, он вообще, ждет у себя не только меня, но и других сотрудников?

– Ну же, – поторапливает вездесущий Игнат и мне приходится заставить себя.

Вбираю в легкие побольше кислорода, задираю подбородок повыше. Тяну на себя кажущуюся вдруг стопудовой дверь, и решительно шагаю в кабинет.

Глава 3

Никита сидит за столом, развалившись в кресле, и просматривает что-то в телефоне.

Как только я вхожу, он поднимает голову, откладывает телефон в сторону и смотрит на меня в упор.

Сглатываю и застываю в нерешительности. Пару секунд медлю, пытаясь справиться с волнением, но все же беру себя в руки.

Закрываю дверь и делаю несколько шагов вперед. Останавливаюсь, не доходя до стола метра три.

Все это время Никита внимательно следит за моим приближением. Скользит по мне взглядом из-под ресниц, и я рада, что одета сейчас более, чем скромно.

Светло-серый костюм классического покроя, состоящий из пиджака и юбки. Юбка приличной длины, до колен. Пиджак с большим вырезом, но под ним строгая белая блузка, застегнутая на все пуговички. Завершают картину туфли-лодочки на невысоком каблуке.

Никита рассматривает все это. Взгляд его задерживается и на груди, и на коленях ничего не пропуская. Сразу хочется накинуть что-то сверху, например, зимнее пальто до пола.

Не понимаю, почему так происходит.

Во мне сейчас нет ничего, на что можно было бы пялиться вот так. А он словно раздевает глазами.

– Садись, – кивает Никита на стул, и я послушно сажусь.

Сейчас мне и правда лучше посидеть.

Как бы не храбрилась, но организм живет какой-то своей жизнью и ноги подводят меня в первую очередь. Не только ноги, все тело реагирует на этот его взгляд весьма странно. Точно отзывается.

Этим взглядом он плавит меня и мою волю, размягчает. Я таю, словно шоколад под солнечными лучами. Будто и не было этих восьми месяцев врозь. Таких важных для меня месяцев, когда вся моя жизнь переменилась окончательно и бесповоротно.

Мы снова, как и в холле, играем в гляделки и это продолжается не меньше минуты.

Никита первым нарушает тишину.

– Как дела, Сонь? – спрашивает он, а я заставляю себя сидеть прямо и отвечать ровным голосом.

– Нормально. А у тебя?

– Почему ты сделала вид, что мы с тобой незнакомы?

– Ты начальник, я подчиненная. Мне показалось это хорошей идеей. Зачем нам ненужные слухи по офису.

– Ты стала очень рассудительной.

Жму плечом и все же отвожу взгляд. Смотрю теперь в пол.

Напоминаю себе о том, что сейчас действительно важно.

Поговорить нейтрально, без эмоций и уйти. Вот моя главная задача на ближайшие пять минут.

Игнат сказал, начальство тут проездом. «Приехали узнать, как идут дела в новом филиале». Дай бог через пару дней умотает домой, и все вернется на круги своя.

Мне нужно только пережить. С минимальными для себя потерями.

Никита рывком поднимается из-за стола и начинает медленно обходить его по кругу.

Я вскидываю глаза, и теперь моя очередь внимательно следить за его приближением.

Машинально отмечаю, что Никита находится в прекрасной форме. Ни грамма лишнего жира. Фигура подтянутая и спортивная, как была, так и остается. Неизменная короткая стрижка, загар.

Стильный деловой костюм без галстука ему очень к лицу, хотя я всегда предпочитала видеть его одетым попроще. В джинсы и футболку или рубашку. Желательно с закатанными рукавами и расстегнутую, хотя бы на несколько пуговиц. Но и так смотрится совсем неплохо. По-деловому.

Очень привлекательный парень, если не знать всех подробностей.

Никита подходит почти вплотную и начинает обходить меня со спины.

Пока он делает это, по позвоночнику пробегает холодок, отчего становится крайне некомфортно. Я еле могу усидеть на месте.

Но вот он опять предстает перед глазами, присаживается на край стола прямо передо мной.

– Так о чем ты… вы, – я откашливаюсь, – вы хотели поговорить? Я не могу задерживаться надолго, мне нужно работать.

– Хотел рассмотреть.

Крайне тяжело вести с ним диалог. Вот так, без предварительной подготовки. Впрочем, и с подготовкой, я уверена, было бы не легче.

– Рассмотрел…ли? – поправляюсь, – тогда я, пожалуй, пойду.

Встаю со стула и собираюсь сделать шаг к выходу, но тут на моем запястье сжимаются горячие пальцы, блокируя любую возможность двинуться с места.

– Подожди.

– Никита, что ты делаешь? Отпусти меня!

Пытаюсь выдернуть руку, но захват только усиливается. У меня же сейчас просто шоковое состояние.

– Ты пластику сделала? – вдруг спрашивает Никита.

– Что?

– Грудь стала больше, размера на два или даже на три. Пластика? Ты за этим в Европу летала?

Ага, за этим. Вот прям за этим и летала.

– Можно сказать и так, – произношу осторожно, решая воспользоваться таким отличным шансом объяснить изменения в своей внешности.

– В тебе еще что-то поменялось, – продолжает Никита задумчиво, а я вздрагиваю.

– Помимо размера груди. Но я пока не могу понять, что именно.

Может то, что я родила и у меня теперь есть дочка? Могла бы быть у нас, если бы ты действительно этого хотел.

Жму плечами, изображая неведение.

– Старею, наверное.

– Не говори ерунды.

Никита тянет к себе и теперь мое второе запястье тоже в его захвате.

Для меня это слишком близкая дистанция и в нос сразу же ударяет его запах. Тот, который я так люблю… любила.

Так и хочется уткнуться в его грудь и вдохнуть поглубже. Будто не было между нами никакой ссоры из-за его измены. Будто не было этих месяцев без него. Самых важных и полных волнения, как будто…

Никита подается вперед и его лицо оказывается очень близко от моего, буквально в паре сантиметрах.

– Соня, – хрипло произносит он и я попадаю под гипноз. Не в силах ни отодвинуться, ни пошевелиться.

– Соня, как же я соскучился по тебе.

Его губы движутся навстречу моим, а потом… касание, хоть и почти невесомое, отрезвляет, будто на меня выливают ведро ледяной воды из проруби.

– Никита, отпусти меня, – дергаюсь, – дай мне уйти. Если хочешь, я сейчас же напишу заявление об увольнении, и ты больше никогда меня не увидишь.

– Соня, Сонь.

– Отпусти. Дай мне бумагу и ручку, я буду писать.

– А что, если я хочу тебя видеть?

– Я все равно напишу это заявление.

Господи, что сейчас вообще происходит? Сегодня утром, когда собиралась на работу, даже помыслить не могла о таком. Будто все это происходит сейчас не со мной, а с какой-то другой Соней.

Нужно было оставаться в Европе, и чего меня, спрашивается, потянуло домой.

– Никита, пусти меня.

Начинаю вырываться все яростнее и его пальцы, наконец, разжимаются, давая свободу.

Тут же отскакиваю в сторону и начинаю машинально поправлять прическу, хоть он и не дотрагивался до моих волос.

– Ты… у меня даже нет слов! – восклицаю, – какое право ты имеешь? О, господи. Думаешь… думаешь, если ты начальник здесь, то тебе сразу все можно?

– При чем здесь это, Соня?

Никита снова делает шаг ко мне, но я уже подготовлена и поспешно отскакиваю к двери.

– Не подходи!

– Сонь.

– Не подходи ко мне! Иначе я подниму такой крик, что твой помощник сразу прибежит и все остальные тоже. Мне терять нечего.

Никита сует руки в карманы, смотрит на меня и его губы кривятся в горькой усмешке.

– Сонь, у любого преступления есть свой срок отбывания наказания, по истечению которого преступник может рассчитывать на помилование.

– Это не про нас.

– Я хочу тебя. С ума сходил все эти месяцы врозь и теперь, когда увидел тебя снова… Сонь, я не отстану теперь.

– Нет, Никита.

Он двигается настолько молниеносно, что я не понимаю, как ему удается. Только что стоял у стола и вот уже я зажата между стеной и его горячим телом.

Широкие ладони упираются о стену с двух сторон от моей головы, а сам Никита нависает надо мной, точно скала.

– Соня, как ты живешь? У тебя… есть кто-то?

На секунду прикрываю глаза.

Он снова подсказывает мне, что говорить.

Распахиваю глаза и киваю.

– Да, есть. Никита, у меня сейчас совершенно другая жизнь, совершенно. Не та, что раньше. И да, кто-то есть. Кто-то, кому я готова уделять все свое свободное время и кого я люблю больше всего на свете.

Я не вру, говорю чистую правду. Только говорю все это о своей дочке, Маше, самом родном для меня человечке. Хотя я понимаю, что Никита спрашивает не об этом. Он имеет в виду другого мужчину, которого у меня нет. Но ему совершенно необязательно об этом знать.

И он понимает мои слова по-своему.

Резко отстраняется и снова засовывает руки в карманы.

Желваки напрягаются, а взгляд, направленный на меня, метает гром и молнии. Можно подумать, что сам жил монахом все это время. С его темпераментом? Ни за что не поверю.

– Кто он? – чеканит.

– А вот это тебе знать совершенно необязательно. И… я пойду. Мой рабочий день уже заканчивается, так что извини. Не скажу, что беседа была приятной. И не скажу, что рада была увидеться. Пока.

Хватаюсь за дверную ручку, тяну за нее и вылетаю из кабинета в холл.

– София Андреевна, с вами все в порядке?

Какой же любопытный этот Игнат, во все нужно сунуть свой нос.

До этого меня не бесил ни один сотрудник фирмы, а Игнату я была безмерно благодарно, что принял на работу, сейчас же раздражает все. Абсолютно все. Да и домой пора. Необходимо успеть на послеобеденное кормление дочки.

Одна из грудей уже налилась молоком и совсем скоро станет тянуть. Если помедлить, молоко начнет вытекать и не дай бог, просочится через блузку и ткань пиджака.

– Все в порядке, – киваю.

Если не считать того, что, по всей видимости, я здесь больше не работаю. Потому что еще одного такого столкновения я не выдержу.

Хватаю сумку и не помня себя вылетаю из офиса.

Запрыгиваю в свою Ауди, подарок родителей на рождение дочки, и выруливаю на шоссе.

Еду, а в голове прокручивается и прокручивается наша встреча с Никитой.

И в очередной раз я взываю к небу.

Боже мой, за что мне все это! И я неправильно себя повела. Нужно было давать более жесткий отпор. А я… размякла, как тряпка. От этих его прикосновений и взглядов. Голоса и слов. Совсем обезумела, раз чуть не позволила поцеловать. Прекрасно зная, что одними поцелуями он не ограничится и дальше напор станет только сильнее.

Боже мой.

А Никита? Неужели у него нет девушки? Наверняка есть. И он с такой легкостью пристает ко мне, к своей бывшей подружке, с которой не виделся несколько месяцев.

Хуже всего, что, если он не уедет в ближайшее время, придется увольняться. Эта мысль снова приходит в голову и расстраивает неимоверно.

Такое хорошее место с супер удобным графиком и так близко от дома. Но что делать, выхода нет.

Я не рискну ходить по грани снова и ставить под удар наше с Мишуткой, так я иногда называю дочку, спокойствие.

А если он узнает о дочке? Что сделает?

Для меня это очень болезненный вопрос.

Все, что касается нашей девочки.

Имела ли я право скрывать от него? Вначале мне однозначно казалось – да. Но со временем… не получилось ли, что я эгоистка, которая думает только о себе?

Но ведь дети чувствуют и улавливают настроения. Не зря же говорят: счастливая мама – счастливый малыш.

А мне однозначно было легче, что он не знал. Спокойнее.

Так что… я делаю все правильно, абсолютно правильно.

Но не смотря на уговоры самой себя на глаза непроизвольно навертываются слезы.

Зачем ты только приехал, Никита.

Глава 4

Занятая своими мыслями, я забываю следить за светофорами. Красный загорается внезапно, и я что есть силы давлю на тормоз.

Надеюсь, пронесет.

Но неприятности никогда не ходят поодиночке. В этой прописной истине я убеждаюсь тотчас же.

Я-то успеваю затормозить, но вот машина, что едет позади… она не успевает.

Раздается противный лязгающий звук, меня подбрасывает вперед так, что ремень безопасности больно впивается в ключицу.

Хорошо, хоть подушки безопасности не срабатывают и не ударяют в грудь.

Но мне достаточно и того, что есть.

Руки начинают трястись, а глаза вновь оказываются на мокром месте, второй раз за день.

Желание заплакать в любой ситуации – мое слабое место. Я очень боюсь всяких потрясений и не люблю, просто ненавижу их. Чуть что, сразу готова разрыдаться. И в детстве так было, и сейчас. Хоть я сама уже мама, но это свойство моего организма никуда не исчезло.

А сейчас происходит что-то очень серьезное.

Из машины, которая впечаталась в мою, вылезает мужчина и быстрым шагом двигает прямо ко мне.

Не дожидаюсь, пока он нависнет передо мной с намерением наорать, потому что так будет еще страшнее, и побыстрее вылезаю из машины.

– Извините, простите меня пожалуйста, это я виновата, – произношу скороговоркой, – задумалась и не уследила за переключением светофора. Поэтому так резко затормозила.

– С вами все в порядке? – спрашивает мужчина, прерывая поток моих слов.

Против моих ожиданий, голос у него ровный, без надрыва или злости, а тон вопроса скорее участливый, чем агрессивный.

– Да, – киваю, – а с вами?

– Все нормально.

Мужчина, слава богу, не выглядит неадекватным мужланом и поведение его вполне нормально. Мне становится немного спокойнее.

– А что с машинами? – спрашиваю.

– Смотрите сами. А я пока выставлю знак аварийной остановки.

Мужчина возвращается к своей машине, а я рассматриваю место столкновения наших автомобилей.

С моей машиной, слава богу, все в порядке. Лишь трещина на фаре, что некритично. А вот с машиной мужчины дела обстоят несколько хуже. От лобового удара, хоть и несильного, капот Ниссана сильно помят. Я не уверена, что авто сможет тронуться с места самостоятельно.

Просто удивительно, как от одного и того же удара машины могут пострадать так по-разному.

Мужчина возвращается и встает рядом со мной.

– Извините, – снова лепечу, надеясь, что ему не плевать на мои извинения, ведь я и правда сильно сожалею.

– Вообще-то, это я виноват, а не вы, – говорит мужчина.

– Да?

– Да, – кивает он, – не соблюдал дистанцию. Вызывайте ДПС, они зафиксируют все и моя страховая выплатит вам деньги на ремонт.

– Но… вы пострадали намного больше. И… это я слишком резко затормозила.

– Неважно. По правилам вы не виноваты.

Другие машины едут, обтекая нас, и меня это сильно напрягает. Не люблю находиться в центре внимания. А водитель каждой из проезжающих машин считает своим долгом повернуть голову в нашу сторону.

Я облизываю губы.

– Послушайте, раз я не виновата, может быть… просто я очень тороплюсь… может быть, мы тогда не будем вызывать ДПС? Мне не нужны никакие выплаты, и я могла бы поехать домой.

Мужчина молчит и смотрит на меня, словно размышляя, а я рассматриваю его.

Старше меня лет на десять. Классическая стрижка из таких, когда волосы зачесаны назад, интеллигентный приятный вид. Мужчина примерно на голову выше меня и одет в костюм из дорогого сегмента, очень похожий на тот, в котором ходит наш администратор, помешанный на идеальном внешнем виде.

Я бы решила, что это какой-то начальник среднего звена или владелец небольшой фирмы.

Дальше рассматривать мужчину считаю неприличным, да и время поджимает, так что я возвращаюсь к насущному.

– Ну, так что вы думаете?

Выходит несколько нервно. Но ничего не могу поделать.

Чувствую, что молоко уже начинает подтекать и мне во что бы то ни стало нужно уговорить этого человека расстаться с миром и как можно скорее.

– Как вас зовут? – спрашивает мужчина и это совсем не то, что я ожидаю от него услышать. Но все же отвечаю.

– Соня. То есть, София Андреевна.

– А меня Герман.

– Очень приятно, – произношу дежурное, – а что насчет нашей ситуации? Просто мне очень надо побыстрее уехать.

– Ну, если надо… Хорошо. Не будем никого вызывать и просто разъедемся по домам.

Я испытываю ни с чем не сравнимое облегчение.

– Спасибо вам огромное, – произношу искренне.

Мужчина начинает нравиться мне гораздо больше, чем за секунду до этого.

– Но при одном условии, – тут же добавляет мужчина и я хмурюсь.

– Что за условие?

– Вы дадите мне номер своего телефона.

– Зачем?

– Как вам сказать… может быть, я как-нибудь вам позвоню и приглашу на ужин.

Я присматриваюсь к мужчине внимательнее.

Он встречает мой взгляд спокойно и даже с легкой улыбкой.

– Ну, так что, Соня?

Да, ко мне периодически клеятся мужчины, но я обычно сразу же говорю о том, что у меня есть грудной ребенок. Эта новость, как правило, остужает любой пыл. Прием не подведет и на этот раз.

– Извините…

Я судорожно пытаюсь припомнить имя.

– Герман, – подсказывает мужчина.

– Извините, – лепечу снова, чувствуя себя неловко еще и оттого, что он понял, я не запомнила, как его зовут.

– Герман, простите, но у меня нет времени на ужины. Также как на обеды или завтраки. У меня совсем маленький ребенок, дочка, и она занимает все мое время.

Надеюсь, у мужчины пропадет всякое желание продолжать общение, но как оказывается, я ошибаюсь.

– А муж? – спрашивает он вместо того, чтобы потерять ко мне интерес.

– Что муж?

– Муж у вас тоже есть?

– Муж, эээ, – мы одновременно кидаем взгляд на мою правую руку, где, конечно, отсутствует обручальное кольцо, – мужа нет.

– Ну, тогда мое предложение остается в силе, – спокойно говорит он, а я теряюсь.

– Но… я…

Тут я думаю о том, что, возможно, мне и правда уже пора перестать шарахаться от мужчин. Может, стоит посмотреть по сторонам, а не жить одними воспоминаниями. Попробовать новые отношения, раз выпадает шанс. Не отношения, но хотя бы простой ужин. Пусть даже мужчина на десять лет старше меня, что с того? Он кажется вполне миролюбивым. Схожу, развеюсь. Может и встречаться начну.

Возможно тогда я не буду так остро реагировать на Никиту или одно только упоминание о нем.

Да и его пыл охладится, если увидит своими глазами, что мне давно нет до него никакого дела.

Мысли проносятся в одно мгновение, и я принимаю решение.

– Хорошо, – киваю, – я дам вам свой номер.

– Очень рад, – улыбается мужчина и готовится забить его в адресную книгу.

Я диктую, он вносит, а потом жмет на вызов. Мой телефон оживает в сумочке все той же Truly Madly Deeply.

Певец выводит I’ll be your dream I’ll be your wish и брови нового знакомого ползут вверх.

– Интересная мелодия, – комментирует он, а я чувствую, что стремительно краснею.

– Мне пора. До свидания, – говорю мужчине, разворачиваюсь и побыстрее залезаю в салон своей машины.

Завожу двигатель и трогаюсь с места.

Как раз в этот момент загорается зеленый и я побыстрее уезжаю с места происшествия.

Глава 5

– Сонечка, все в порядке? – спрашивает тетя Лена.

Она встречает меня с Машуней на руках, и я сразу же несусь в ванную, чтобы вымыть руки и поскорее взять на руки своего бутуза.

– Да, все в порядке, – перекрикиваю шум воды.

Мою руки, заодно умываю лицо и скидываю пиджак и блузку.

Все уже протекло, и я оставляю вещи на стиральной машине. Накидываю халат и спешу в гостиную.

– Иди ко мне, мое солнышко, – воркую.

Забираю дочку на руки, отношу в детскую и усаживаюсь с ней в глубокое кресло, сунув одну ногу под попу.

Дочка уже тянется ко мне ручонками и тыкается в майку, пытаясь сосать молоко через нее.

– Подожди секундочку, – останавливаю, а потом освобождаюсь от лифчика и прикладываю малышку к груди.

Дочка начинает жадно сосать, а я откидываюсь на спинку и закрываю глаза.

Кайф.

Я знаю, что грудное молоко полезно и мне приятно от осознания, что я делаю все возможное, чтобы дочка росла крепенькой и здоровой. А еще чисто физически становится легче, потому что грудь перестает так распирать.

К вечеру то же самое произойдет со второй, и я снова приложу дочку к груди.

Таким способом я всегда укладываю ее спать без проблем и очень довольна, что в свое время прислушалась к умным советам.

Несколько раз за кормление я целую дочку в головку, на которой растет мягкий золотистый пушок, цветом волос Машуня пошла в Никиту, а когда она засыпает, осторожно встаю и перекладываю ее в кроватку.

Устраиваю поудобнее и накрываю легким одеяльцем.

Потом поправляю одежду и возвращаюсь в гостиную.

– Сонь, пообедаешь? – кричит из кухни тетя Лена.

– Да, конечно.

Спешу на зов, а потом подхожу к тете и обнимаю ее за плечи.

– Что бы мы без вас делала, – говорю своей любимой тетушке, целую ее в щеку и усаживаюсь за стол.

– Ой, ну, Сонечка, мне самой приятно помогать вам. Ты же знаешь.

– Все равно большое спасибо.

– Вот, кушай.

И тетя ставит передо мной тарелку с борщом.

– Обожаю, как вы готовите.

– Ну, Костик уехал, семью так и не завел, и теперь мне готовить особо некому. Вот разве вам.

– Про дядю Валеру мы, по негласной договоренности, не говорим, слишком свежа еще рана, а вот про тети Лениного сына периодически заходит разговор. Хоть тетя и не выказывает особого энтузиазма от этой темы.

– Сонь, мы сегодня столько видео сняли.

Тетя подходит и включает телефон.

10.24 Машуня играет с ярким мишкой, оснащенным колечками и липучками.

11.30 Машуня сама похожа на упитанного мишку в вязаном комбинезончике.

– Мы собирались на прогулку и у нее такой вид, Сонь, что я просто не могла не снять.

13.30 Машуня обедает.

– Теть Лен, вы прям дневник ведете, чуть не по минутам снимаете, – говорю я.

– Вот, тебе полный отчет, чем мы занимались весь день. А то пропустишь все самое интересное на своей работе.

– Да… может уже и не придется туда выходить.

– А что случилось?

– Да так.

– С коллегами что-то не поделили?

Сама тетя Лена, пока не вышла на пенсию, много лет работала на крупном строительном предприятии и о сплетнях, что неизменно присутствуют в любом коллективе, особенно женском, знает не понаслышке.

– Скорее с начальством, – вздыхаю.

Тетя Лена хватается за сердце.

– Ой, Сонь, не пугай, что случилось? Неужели обвинили в краже имущества? Как Тоню?

– Да нет. Тем более, я же не бухгалтер, как ваша подруга.

– Тогда что?

– Ну…

Мне не хватает мужества сообщить, что начальником по чистой случайности оказался отец моего ребенка, и я уже жалею, что завела эту тему. Как-то само вырвалось. Но сейчас понимаю, что не готова озвучить все подробности.

Разе только с Полиной поделиться.

– Да, нет, теть Лен, не берите в голову, – махаю рукой.

– Начальник появился, присматривался ко всем сотрудникам. Ну и… я подумала, вдруг решит, что я не подхожу для их фирмы.

– Ух ты господи, а я уж испугалась. Сонь, не волнуйся раньше времени.

– Да, вы абсолютно правы.

Доедаю обед, потом мы пьем чай, а потом я ухожу в детскую, проверить, как там дочка.

Маша спит, а я, подумав немного, решаю набрать Полину.

Сейчас самое время, потому что вечерами Полина всегда занята общением с Матвеем и у нас не будет возможности поговорить без спешки.

Сейчас же скорее всего она в своем клубе. Если проводит занятие, перезвонит позже. Если гоняет чаи, сидя в директорском кресле, откликнется.

Подруга принимает вызов со второго губка, значит, у нее окно.

– Соня, привет, – произносит Полина радостно, – как раз собиралась тебе звонить, да думала, что Машуньку разбужу. Она ведь сейчас спит?

– Ты как всегда угадала, – отвечаю и непроизвольно улыбаюсь, – привет, Полин. Как я рада тебя слышать.

– Сонь, я тоже. Как вы?

Минут пять мы обсуждаем дочку, после чего Полина вздыхает и замолкает.

– Что-то случилось? – спрашиваю я.

– Сонь, тут такое дело…

– Господи, не пугай.

– Это насчет Никиты. Ничего особенного, просто…

Тут я слышу в трубке посторонние шумы.

– Полина Аркадьевна, велотренажоры только что привезли. Я все проверила и дала команду Максиму оттащить их в кладовую. Ночью переустановим.

– Спасибо, Оль.

– Вы будете лично проверять?

– Чуть позже, у меня сейчас важный разговор.

– Извините.

– Сонь, извини пожалуйста, – произносит Полина через секунду, – никак не приучу своего администратора стучать в дверь перед тем, как зайти. Но сейчас все в порядке, я закрыла дверь кабинета на ключ.

– Ничего, Полин, я понимаю. Директорское кресло накладывает определенные обязательства.

– Это точно.

– Так что насчет Никиты? – напоминаю я.

Пока Полина обсуждала со своим администратором велотренажоры, с меня семь потов сошло.

– Сонь, мне очень не хотелось тебя волновать, но… Никита вернулся из-за границы и он… – Полина вздыхает в трубку, а потом выпаливает, – он спрашивал о тебе.

Я стискиваю смартфон в пальцах.

– Когда спрашивал и что конкретно?

– Ничего конкретного. Где ты, чем занимаешься. Я так понимаю, он ездил к вам на старую квартиру, и там ему сказали, что вы ее давно продали. А по времени, это было вчера вечером. Мы с Матвеем встречались с ним в ресторане и вместе ужинали.

Я быстро соображаю.

Вчера.

То есть до сегодняшней встречи.

Значит, он интересовался мной до того, как увидел.

И что это дает?

– Сонь. Я сразу же хотела рассказать тебе, но… по здравому размышлению решила, что не стоит волновать зря. Однако сегодня я узнала кое-что еще.

– Что еще?

– Помнишь, я как-то говорила, что Никитины рекламные фирмы пошли в гору.

Я не помнила, но не суть.

– Так вот, у них открылся филиал в вашем городе и буквально полчаса назад я узнала, что он, оказывается, еще утром уехал туда. Ничего такого, ну просто… я подумала, ты должна знать.

– Полин, я уже знаю эту новость. Но все равно, спасибо, что предупредила.

– Вот как? Знаешь?

Я вздыхаю и сообщаю о сегодняшней встрече. Только в общих чертах, опуская подробности.

– Так ты устроилась работать в его фирму, вот так совпадение, – задумчиво тянет Полина.

– Представь себе.

– Да уж.

Несколько секунд мы молчим.

– Сонь, и что будешь делать дальше? – первой нарушает молчание Полина.

– Не знаю. Если надо, уволюсь. Главное, не пересекаться с ним больше. И вообще… я сегодня познакомилась с симпатичным представительным мужчиной. Хочет пригласить на обед.

И я рассказываю подробности знакомства.

– Он тебе понравился? – спрашивает Полина.

– Да не то, чтобы. Но я ведь с ним еще мало знакома. Да и не приглядывалась особо. Все, чего мне хотелось в тот момент, это убраться с дороги. Но почему бы не дать кому-то шанс.

– Тоже верно.

Но в голосе подруги я не чувствую уверенности.

– Сонь, мне так хочется тебе чем-то помочь, – говорит Полина.

– У меня все в порядке. Все под контролем, а к Никите я больше ничего не чувствую. Абсолютно ничего.

Стараюсь убедить не то ее, не то себя. К сожалению, ни то, ни другое мне не удается.

– Кстати, Полин, я тебе еще не показывала свои последние работы по вязанию, – перевожу тему, – сейчас вышлю фотки.

– Давай, мне очень интересно посмотреть.

Мы болтаем с подругой еще минут десять, а потом Машуня начинает возиться в кроватке, и мы прощаемся.

Утром я звоню Игнату и сообщаю. Что не смогу сегодня выйти на работу, потому что приболела.

Весь день я провожу с дочкой, а ближе к вечеру мой телефон оживает.

После вчерашнего замечания мужчины я решила сменить мелодию и теперь на всю кухню разносится теперь ритм Bad Blood ft. Kendrick Lamar Taylor Swift.

Номер, что высвечивается на дисплее, мне неизвестен и я тут же вспоминаю про вчерашнего знакомого – Германа.

Неужели он звонит, чтобы пригласить меня на ужин?

Медлю пару секунд, а потом решительно принимаю вызов. Зачем-то я давала же ему свой номер. А сказал А, говори Б.

– Да, слушаю.

– Сонь, привет, – произносит мужчина и у меня спирает дыхание.

Никита.

– Сонь.

Все внутри покрывается арктическим холодом, и я даже отхожу подальше от домашних, чтобы не насторожить их.

– Никита.

– Рад, что узнала.

Еще бы мне не узнать.

– Никита, ты зачем звонишь?

– Ты не пришла сегодня на работу. Игнат сказал, плохо себя чувствуешь. Это правда?

– Да.

– Тогда я приеду к тебе, чтобы помочь.

Помочь что? Это даже смешно.

– Или ты так сказала, чтобы не встречаться со мной?

– Если ты все понимаешь, зачем спрашивать? И звонить.

– Сонь, я приглашаю тебя на ужин. Поговорим, все спокойно обсудим.

Из моего горла непроизвольно вырывается смешок.

– Никит, ты серьезно? Нам с тобой нечего обсуждать. И пожалуйста, не звони мне больше.

И я сбрасываю вызов. Дрожащими пальцами, пока не передумала.

Телефон звонит снова, а потом еще раз.

Я не реагирую, а руки сцепляю в замок, чтобы не было искушения, но… вдруг он и правда приедет?

Черт.

– Да, – кидаю максимально нелюбезно.

– Соня, не сбрасывай вызовы, когда я тебе звоню.

– Никита!

– Сонь, просто поужинай со мной. Пока я не начал действовать жестче. Твой адрес мне уже известен так что…

Господи, за что мне это! Вздыхаю уже сотый раз.

– Хорошо, я согласна. Но только ужин и ничего больше. И совсем ненадолго.

Он молчит.

– Обещай. Иначе не приду.

– Ладно, – выдавливает он после паузы.

– Хорошо. Где и когда?

– Давай через час во «Фламинго». Это на Витязева. Я за тобой заеду…

– Не нужно, – перебиваю, – доберусь сама. Через час.

Возвращаюсь в гостиную.

Обнимаю и целую своего сбитненького Мишутку, прошу тетю Лену провести вечер без меня.

– У тебя свидание?

Сомнительно.

– Что-то вроде того, – произношу вслух.

– Это тот самый мужчина, с которым вы столкнулись на дороге?

Сегодня утром тетя Лена заметила трещину на фаре и пришлось рассказать, в чем было дело.

– Ээээ, нет, – коллега по работе.

Не хочется врать, но правду я все еще не готова говорить.

– Ну, тоже неплохо. Тебе, Сонюшка, пора бы начать устраивать личную жизнь. Глядишь, и у Машеньки будет отец. Она, конечно, девочка, а не мальчик, может и не так важно, но все же.

– Это уж как получится.

Пока собираюсь телефон снова звонит. На этот раз и правда Герман.

– Соня, здравствуйте. Это Герман. Мы с вами столкнулись не так давно на светофоре. Если вы еще помните.

– Я помню, Герман, здравствуйте.

– Помнится, вы обещали мне ужин.

– Да, я помню.

– Не хотите ли выполнить это обещание? Я вас приглашаю в ресторан.

– Когда?

– Завтра вечером.

– Конечно, с удовольствием.

– Отлично. В таком случае я заеду за вами в семь, если вы не против.

– Я не против, – говорю мужчине и диктую адрес.

Если захочет, он и так пробьет, я знаю, что сейчас есть такая услуга. И он не Никита, которого я на порог не пущу.

Я думаю, что завтра проведу чудесный вечер, по крайней мере мне хочется так думать. А вот сегодняшний мне нужно просто пережить.

Глава 6

Едва я въезжаю на стоянку и паркуюсь на свободном месте, как вижу перед собой Никиту.

Он что, караулил меня у входа?

– Сонь, привет.

– Привет.

Никита помогает вылезти, но как только я оказываюсь на воздухе, тут же одергиваю руку.

Несколько секунд мы просто стоим и смотрим друг на друга.

Я разглядываю его, а он меня.

На Никите сейчас надеты светлая рубашка и черные брюки. Пиджак отсутствует, а рубашка сидит так, как я люблю. Верхняя пуговица расстегнута, рукава закатаны до локтей, обнажая крепкие предплечья и запястья, на одном из которых поблескивают дорогие статусные часы. Будто специально. Он ведь знает как меня заводит… точнее заводил раньше… такой его вид.

Рубашку всегда тут же хотелось расстегнуть и забраться под нее ладонями. Прикоснуться к коже, провести пальцами, и не только пальцами, по мускулистой рельефной груди.

Черт, вот же черт. Стоп, СТОП.

Соня, возвращайся в реальность.

Хорошо, хоть у Никиты не должно возникнуть подобных воспоминаний.

Что касается меня, то я выбрала для похода в ресторан самые обычные брюки. Черные, классические. И просторный светло-бежевый пуловер из тонкого кашемира. С круглым вырезом под горло и длиной ниже бедер.

Да, не вечернее платье, но кашемир всегда смотрится дорого, так что у служащих ресторана претензий к моему внешнему виду возникнуть не должно.

Придраться не к чему, и одновременно никакого намека на сексуальность.

Еще на мне минимум косметики и совсем нет украшений. Разве что золотые серьги-колечки, которые я ношу уже много лет, не снимая, и по этой причине давно не считаю за украшения. А мои светлые, не слишком густые, волосы распущены по плечам и прихвачены у одного из висков крабиком. Просто и без всяких изысков.

Никита заканчивает осмотр и его губы привычно кривятся в усмешке.

Мне кажется, он догадался, хоть и не могу утверждать на сто процентов, что я намеренно оделась максимально скромно.

– Очень рад тебя видеть, – произносит Никита и теперь моя очередь кривить губы в усмешке.

Чуть не силой заставил меня приехать, а теперь делает вид, что у нас встреча по обоюдному согласию.

– Идем уже? – спрашиваю не очень любезно.

– Куда ты торопишься?

Вообще, мне нужно быть дома в десять, чтобы покормить Машу перед ночным сном, но вслух, разумеется, я этого не произношу.

– Чем быстрее начнется ужин, тем быстрее закончится, – изрекаю философски.

У Никиты вид, будто он проглотил лимон, но мне его ничуть не жаль. Сам все затеял, ведь он прекрасно знает, что я не горю желанием ужинать с ним.

Тем не менее, подхватывает меня за талию и ведет ко входу.

– Столик я уже заказал, – говорит, чуть повернувшись ко мне, а я могу думать только о его руке на своей талии и том, как близко он сейчас от меня.

Не где-то там, за границей или в другом городе. А вот, прямо здесь, обнимает и мы с ним идем ужинать.

Голова так кружится, и привычная слабость окутывает все мое тело.

Устраиваемся за столиком, и официант приносит меню. Стандартная процедура заказа, но строчки мелькают перед глазами, и я понимаю, что, если так продолжится дальше, я просто сойду с ума.

Мне не хочется растечься лужей перед ним, и я лезу в ту часть своей памяти, куда обычно запрещаю себе забираться. Выуживаю картину того ужасного вечера, когда Никита сидел на диване, а на нем…

Этого достаточно. Мне сразу становится легче.

Дрожь и головокружение прекращаются, и я могу видеть в парне, сидящем напротив просто чужого человека, практически постороннего. Наглого и вызывающе красивого, безусловно, но не любимого.

Спокойно выбираю, а когда официант снова подходит к нам, озвучиваю свой заказ.

Помимо прочего Никита заказывает вино, но я тут же говорю, что не буду пить, потому что я за рулем.

– Могла бы приехать на такси или согласиться, чтобы я за тобой заехал, – комментирует Никита.

– Зачем? В любом случае я не стала бы пить.

– Для расслабления, ты очень напряжена сейчас.

Мне кажется, я никогда в жизни не встречала и не встречу человека, более наглого, чем этот парень.

– Ты предлагаешь мне расслабляться в твоем присутствии?

– Да.

Он смотрит, не отрываясь и говорит, кажется, на полном серьезе.

– Нет. Даже не рассчитывай.

Пожимает плечами, а я отвожу взгляд и обхватываю себя руками за плечи.

Мне снова хочется накинуть на себя плотное, непроницаемое пальто.

Официант сверяет заказ, уходит и мы снова остаемся наедине.

– Сонь, ты хоть немного скучала по мне?

Вот он, тот самый момент, когда я особенно должна проявить твердость характера и дать ему понять, что между нами все кончено. Давно уже.

Я подбираюсь, а потом перевожу взгляд на Никиту.

Смотрю на него жестким взглядом прямо в глаза. Набираю в грудь побольше воздуха и…

– Нет.

Ответ вылетает сам собой и бьет по адресату так, что у того темнеют глаза, а пальцы, лежащие сейчас на столешнице, сжимаются в кулаки.

– Ты врешь, Соня. Нагло врешь.

Может и вру, но об этом ты точно не узнаешь.

Официант приносит заказ, как раз вовремя, и я с удвоенной энергией принимаюсь за еду.

Делаю вид, что салат с зеленью и кальмарами – это единственное, что меня сейчас интересует.

Никита все же заказал бутылку сухого белого и сейчас он занят тем, что разливает вино по бокалам.

Я наблюдаю за его действиями.

Ставит бутылку обратно на стол и берет в руки свой бокал. Медленно прокручивает в пальцах, словно раздумывая, пить или нет, бросает на меня взгляд исподлобья.

Я к своему не притрагиваюсь и пить не собираюсь.

Но вид его пальцев, сжимающих хрупкий бокал, гипнотизирует, поэтому я смотрю.

– За встречу, – произносит Никита и делает солидный глоток.

Я ничего не отвечаю на это и вновь возвращаюсь к еде.

Злюсь на себя за то, что меня интересует вопрос, на машине ли он. И если да, сядет ли он за руль или решит вызвать такси.

Это совершенно не мое дело, но я все же слежу за тем, сколько он выпьет сегодня.

Я знаю, что Никита не увлекается. Точнее, не увлекался раньше. Но не стоит забывать, что все мои знания о его привычках заканчиваются на моменте, когда я ушла от него.

В связи с этим будет правильнее: никогда раньше он не увлекался спиртным и всегда знал меру.

Я могла не волноваться о том, что он напьется где-нибудь в гостях или на вечеринке и устроит дебош или что-то типа того. Также как не придется иметь дел с его бесчувственным от избытка спиртного телом, как бывало ни раз с парнями других девушек.

Он не такой.

У него всегда все под контролем, точно так, как и у его лучшего друга Матвея, мужа моей Полины.

Куда бы мы не пришли и что бы не происходило.

Весь мир вокруг может сойти с ума, но эти парни всегда, ВСЕГДА контролируют ситуацию.

Вот почему, когда Никита стал говорить о том, что он плохо помнит тот вечер и совершенно не понял, как секретарша оказалась сидящей на нем, я ему не поверила.

Как он мог не понять, что заходит с ней в приватную комнату, где она частично раздевается, и он тоже, хоть и в гораздо меньшей степени. А потом девушка залезает на него, и они начинают заниматься сексом?

Как можно такое не понять?

Сказал, что только когда увидел меня в дверях, он сообразил, что все это происходит не со мной.

Что за бред?

Он серьезно думал, что я поверю в такое?

Похоже, он считал меня полной дурой тогда, как впрочем, считает и сейчас. Когда приглашает в ресторан и заявляет, что у такого преступления, как измена, имеется срок давности.

Никита выпивает бокал и наливает еще вина. При этом к еде даже не притрагивается.

– Ты за рулем? – все же не удерживаюсь от вопроса.

– Какая тебе разница? – хмыкает он.

– Никакой, – пожимаю плечами, – просто не хочется, чтобы мой спутник, кем бы он ни был, напился до бесчувствия и попал в аварию. А также подверг опасности других водителей. Да и вообще… перед людьми неудобно.

В ресторане совсем мало посетителей, возможно, по причине высоких цен, но это не мешает мне так сказать.

– Когда бы я напивался до бесчувствия, не припомню такого.

– Зато я помню.

Никита снова морщится и бросает на меня недобрый взгляд.

– Если ты снова о том случае, это точно было не вино, я же объяснял тебе, – говорит он и опять делает солидный глоток.

Нет, он и правда решил сегодня напиться.

– Если ты хочешь напиться, не лучше ли было сделать это дома, сидя на диване? Зачем понадобилось тащиться в ресторан? – не удерживаюсь.

– А ты бы поехала ко мне домой?

– Нет, конечно.

– Вот поэтому.

На ум тут же приходит новый вопрос, и я озвучиваю его раньше, чем успеваю подумать.

– А тебе нужно напиваться обязательно в моем присутствии?

Никита отставляет бокал и снова пристально смотрит на меня.

– Сонь, пойдем танцевать.

В ресторане играет живая музыка, и имеется импровизированная танцплощадка, в данный момент пустующая. Так что предложение Никиты не совсем уж дикое в принципе. Но оно совершенно неподходящее для меня.

– Нет, спасибо.

– Почему? Тебе же нравилось всегда.

Нравилось, да. Неторопливо двигаться с ним под музыку, кайфуя от его близости и запаха. Его силы и того непередаваемого осознания, что я принадлежу ему и только ему. Целиком и полностью. Что я та самая девушка, от которой он теряет голову настолько, что с трудом может себя контролировать.

А потому начинает шептать мне на ухо такое, отчего все мое тело просто-таки сгорает от волн возбуждения.

Как же мне было хорошо в его объятиях.

Как мне нравилось стоять так близко и в то же время не иметь возможности стать еще ближе, пока не останемся наедине. Чувствовать его желание и дразнить его, чтобы потом…

Об этом «потом» мне совершенно не следует думать, потому что ни к чему хорошему это не приведет, а только еще больше все усложнит.

Вновь возвращаю себя в здесь и сейчас, в ресторан.

Кидаю взгляд на Никиту и вдруг с ужасом понимаю, он наблюдает. Впивается взглядом и считывает все эмоции, что проскальзывают на моем лице.

Что он успел увидеть?

Надеюсь, что ничего. Ничего из того, что я почувствовала на какие-то доли секунд.

– Я не пойду танцевать, – говорю четко, а потом хватаюсь за бокал.

– Хочу пить. Ты налил мне вина, и теперь мне некуда налить воду.

Бутылка с водой стоит тут же на столе, но я не могу позволить себе пить прямо из горлышка в таком месте.

Никита, все также не отрывая от меня взгляда, подзывает официанта и тот приносит еще один бокал. Откручивает крышку и наливает мне воды.

– Вот, пожалуйста.

– Большое спасибо, – киваю официанту.

– Всегда пожалуйста, – повторяет он.

Взгляд парня на несколько секунд задерживается на моем лице, а потом он отходит от нашего столика.

Никита вновь усмехается.

– Даже в такой одежде ты привлекаешь внимание мужчин, – говорит он, – много их у тебя было после меня?

Что? Какие мужчины? О, боже мой.

Поздний токсикоз, отеки на девятом месяце, страхи, как пройдут роды, сами роды. Схватки с четырех утра, которые усиливались с каждым часом, пока не наступил момент, когда я мечтала только о том, чтобы умереть.

Я выдержала все без единой жалобы или крика и наотрез отказалась от любого вида анестезии, потому что поверила в себя и в то, что организм справиться со всем без посторонних препаратов.

А потом самый счастливый момент в моей жизни. Когда боль резко прошла, будто ее и не было, а прямо над ухом у меня раздался требовательный детский крик.

Малышку тут же положили мне на грудь, а у меня из глаз потекли слезы счастья. И меня накрыло тогда отчетливым пониманием, что я живу. По-настоящему.

Что этот момент самый яркий и лучший в моей жизни, и я так рада, что все прошло хорошо. Я так счастлива.

Я буду любить свою малышку, а она будет любить меня, и для полного счастья нам больше никто не нужен. Кроме одного человека. Которого сейчас с нами нет, потому что он променял меня на другую. А значит, нам придется как-то приспосабливаться.

Но как же хочется разделить этот чудесный и незабываемый миг с ним. В такой момент все обиды, какими бы сильными они не были, теряют свою значимость.

В порыве незамутненной радости и напрочь забыв о благоразумии, я прошу медсестру принести мне телефон и набираю Никиту.

– Да? – отвечает мне молодой и кокетливый женский голос, отчего дыхание спирает. Но я все же пересиливаю себя.

– Можно мне Никиту?

– Он не может сейчас подойти.

– Ясно.

– А кто его спрашивает?

Но я не отвечаю, а просто отключаю вызов.

Значит, да, я верно сказала вначале. Нам придется как-то приспосабливаться без него. Справимся.

Я быстро восстановлюсь после родов и буду уделять все внимание дочке.

Я так и делаю и меня даже не волнует, что ты не перезваниваешь мне ни через час, ни через неделю, ни даже через месяц.

Но у меня есть дочка, моя маленькая Машунька, и я счастлива, как может быть счастлива женщина, у которой родился здоровенький и желанный малыш.

Так что… какие другие мужчины, Никита?

Но я не могу рассказать человеку, сидящему напротив, всего этого. Не могу поделиться с ним, потому что тогда… я не знаю, что будет тогда.

Наверняка, ничего хорошего. Нервы, слезы, выяснения. Не дай бог у меня молоко пропадет от таких потрясений.

Поэтому для тебя, Никита…

– Я не собираюсь отвечать на подобные вопросы, – произношу твердым голосом.

Не слишком твердым, воспоминания выбили из колеи и размягчили. Запустили мысли совершенно в другое русло, но я должна вновь собраться и закончить этот ужин так, как планировала.

– Ладно, – кивает Никита, – тогда другой вопрос. Сколько их было у тебя, пока ты жила со мной? Это я, по крайней мере, имею право знать? Со сколькими ты крутила романы за моей спиной, когда нагло врала, что любишь только меня?

– Что?

Такого моя психика уже не выдерживает.

Я вскакиваю из-за стола и хватаю в руки сумочку.

– Извини, но мне пора ехать. За свою часть обеда я сейчас расплачусь, а ты можешь оставаться, если хочешь.

Мои пальцы подрагивают, потому что я тороплюсь. Мне нужно исчезнуть прежде, чем слезы начнут скатываться по щекам, ведь я ни за что не хочу, чтобы Никита заметил мою слабость.

С его извращенным взглядом и теми словами, что когда-то в порыве отчаяния бросила ему я сама, он решит, что я плачу от того, что мне стыдно за свои измены.

Которых на самом деле не было.

Меня душит от слез из-за того, что он так быстро поверил в эту чушь. Неужели не видел, как я к нему отношусь?

Достаю деньги и кидаю купюры на стол.

– Соня, не сходи с ума. Я в состоянии расплатиться за ужин.

– Я тоже. Пока, Никита. Надеюсь, мы больше не увидимся.

Выхожу из-за стола и спешу к выходу из ресторана. Оказавшись на улице, чуть ли не бегом припускаю к своей машине.

Только бы он не ринулся следом, только бы не…

Он перехватывает дверь в тот момент, когда я собираюсь ее захлопнуть.

– Никита, отпусти дверь!

– Соня!

Он тяжело дышит и смотрит на меня так… как же хорошо, до дрожи в коленях, мне знаком этот его прожигающий, на грани безумия взгляд. Как и то, что последует за этим. Полная потеря контроля, безоговорочное подчинение наших тел инстинктам, страсти и его желаниям. Улет в другую реальность, из которой потом до боли не захочется возвращаться.

– Ты обещал. Обещал, что не будешь приставать, если я соглашусь поужинать с тобой, – произношу побелевшими губами, – только ужин.

Он молчит. Смотрит и молчит.

Проходят секунда, две, три.

Мне кажется, воздух вокруг нас сейчас просто взорвется от того напряжения, что сгустилось вокруг. А я ведь не смогу дать отпор хотя бы потому, что он гораздо крупнее и сильнее. И безумнее.

Самым страшным окажется, если и не захочу.

Наконец, Никита отпускает дверь моей машины и отступает.

Напряжение начинает постепенно растворяться в вечерней мгле.

Побыстрее захлопываю дверцу и завожу мотор, что получается только со второй попытки.

– Пока, – бросаю, стараясь не смотреть на него, и поскорее выезжаю со стоянки.

Глава 7

Никита

Мне хочется кого-нибудь убить. Или как минимум набить кому-то морду. Кому-то из тех, с кем она путалась тогда или путается сейчас.

Но вместо этого я запрыгиваю в машину и выезжаю со стоянки следом за Соней.

Сажусь на хвост и еду за ней, стараясь не светиться. Провожу до дома и сразу поеду к себе, она даже не узнает.

Кровь стучит в висках, и я сжимаю руль сильнее.

К сожалению, мужчину, что был на тех фото с ней, что прислал мне «доброжелатель», не удалось найти.

Вначале не искал, потому что не придал значения, решил какая-то подстава. В конце концов, фото вполне безобидные. Обед, танец.

Но потом она сама призналась, что у нее кто-то есть.

Я был не в том положении, чтобы качать права, а потому направил всю свою энергию на то, чтобы найти мужика и вытрясти душу.

Как сквозь землю провалился.

Ни мои связи, ни связи Матвея не помогли.

Фотки были сделаны в Милане, куда Соня с Полиной летали за покупками, но Полина как могла выгораживала подругу. Никуда, ни с кем.

Допрашивать со всем пристрастием, даже чуть поднажать оказалось проблематичным, потому что Полинка – девчонка Матвея. Он повернут на ней со всеми вытекающими.

Сказал, чтобы я остыл и лично выяснил все у Сони.

Лично.

Легко сказать.

Она как не в себе была после моей…

Ладно, о чем тут можно говорить.

Понесся за ней в тот же момент и потом… сколько дежурил под окнами, что только не делал, а она смоталась в Европу к предкам.

Я потом тоже поехал, только…

– Эй, мужик закурить не найдется?

Проводил Соню и даже успел припарковаться во дворе дома, где временно снимаю квартиру. Захолустье. Первый попавшийся вариант, когда решил, что остаюсь в городе.

Двое плечистых парней прерывают воспоминания и не тянут на типов, у кого есть проблемы с огнем.

В руках говорящего я замечаю гладкую плоскую биту.

Неужто местные крутые ребята?

– Не курю, – говорю тому, что спрашивал и тот недобро усмехается.

– Плохо, что не куришь. Тогда мы не будем против, если ты отдашь нам свой бумажник.

– И кредитку, – поддакивает второй и тоже усмехается. В его руке я замечаю заточку.

Я усмехаюсь в ответ, на ловца и зверь бежит.

Хотел подраться? Получи.

А эта публика и ее приемчики мне хорошо знакомы.

– Лады, без проблем, – киваю и делаю вид, что собираюсь достать пачку денег и стопку пластика.

Парни довольно переглядываются. Даже немного расслабляются.

– Вот деньги, – выуживаю купюры, чтобы парням стало интереснее, а когда они с алчностью набрасываются взглядами на баксы, делаю шаг к тому, что с битой и бью его прямо в челюсть.

– Бл* что за……

Сочувствую парни, но у меня сейчас не то настроение, чтобы церемониться с вами.

А Соня…

Не представляешь, как хочу тебя.

Когда ты рядом, тело просто стонет от напряжения, а мысли путаются от желания обнять, зацеловать всю, узнать, как ты жила без меня. Нет, не так. Узнать, что тебе было хреново, как и мне. Я оказываюсь на грани рядом с тобой.

Я не знаю, как скоро они очнутся. Парни оказались выносливее, чем я думал, да еще эта заточка.

Задела лишь слегка, но мне пофиг. Одним шрамом больше, одним меньше. С недавнего времени их на моем теле предостаточно, считать замучаешься.

Иду к подъезду, поднимаюсь на этаж, захожу в темную пустую квартиру. Кидаю пиджак куда придется, прохожу в единственную здесь комнату, не включая света, и усаживаюсь на диван.

Надо бы в душ, или как минимум вымыть руки от крови, но я не двигаюсь с места. Ведь тогда с меня смоется и ее запах.

Чуть не набросился на свою малышку и не взял прямо там, на парковке. Совсем с ума сошел.

Потому что, стоило увидеть ее снова, сразу понял, не отпущу.

Люблю ее.

Я знал это и раньше, но сейчас… особенно отчетливо.

Что бы не происходило между нами в прошлом, Соня-будет-со-мной!

Только моя. Всегда была и будет снова.

Несмотря на страх в ее глазах.

Он пройдет и уступит место совсем другим чувствам.

А отпустил ее сегодня только по одной причине, даю ей время привыкнуть. Ко мне и к мысли, что она снова будет принадлежать мне.

На этот раз только мне.

Соня

Еду домой, а глаза опять застилают слезы. Как и вчера, когда возвращалась из офиса после общения с ним.

Сейчас мне становится совершенно ясно, что встречи с Никитой действуют на меня и мою психику… разрушающе.

И я снова не понимаю, что ему нужно от меня. Точнее понимаю, его взгляд неоднозначно говорил об этом, но с чего вдруг.

Жил же он как-то все это время и не вспоминал. А тут словно с цепи сорвался.

И почему снова я? Ведь вокруг так много вариантов, только пальцем помани. Любая с ним пойдет не после первого свидания, так после второго.

Нет, нет и нет. Да и ничего ему не нужно от меня, кроме одного.

Не стану больше о нем думать, а вместо этого буду внимательнее смотреть на дорогу, чтобы не случилось аварии, как вчера.

Уложив Машу, я еще долго пялюсь в темноту, не в силах заснуть. В голову лезут трусливые мысли купить билеты на самолет и сбежать с дочкой обратно в Европу.

Так бы и сделала, но что-то останавливает. Тетя Лена, моя так хорошо начавшаяся было самостоятельность. Что-то еще, что ускользает, стоит только пытаться думать об этом, а потому я не могу сформулировать четко.

Глава 8

Соня

Утро не приносит облегчения.

С работой нужно что-то решать, ведь два дня пролетят за мгновение, но я, словно страус, прячу голову в песок. Вчера Игнат сказал, что я могу проболеть до трех дней, после чего мне придется определиться. Или выходить на работу, или увольняться.

Окончательно решу завтра вечером.

Мне повезло в том, что родители обеспеченные люди и мы с дочкой не умрем с голоду, если я временно останусь без работы. Я могу в принципе не работать сейчас, никто и слова не скажет. Ведь это был скорее вопрос реализации меня как личности, чем безысходность от отсутствия финансов. Уход от ненужных мыслей. Какие-то попытки жить самостоятельно.

Да, самостоятельность – это то, чему бы мне хотелось научиться со временем, ведь теперь я стала мамой, а это что-то да значит. На мне лежит ответственность за маленького человечка, и я хочу, чтобы у дочки перед глазами стоял достойный пример.

Да, что и говорить, в плане поддержки семьи мне крупно повезло. Но вот в остальном…

Звонок от Никиты раздается ближе к обеду, когда мы с дочкой находимся в кухне.

Тетя Лена уехала по своим делам, ведь у меня назначено свидание с Германом, и значит ей придется посвятить весь вечер Машуне.

Машунчик находится в просторном манеже, установленном у дивана, подальше от плиты, и пока она там играет, я протираю через сито вареную тыкву и кабачки. Можно было бы смешать в блендере, но порция небольшая и мне проще сделать это по старинке. Одно отделение детской тарелки положу пюре, другое наполню овощами кусочками. Маша любит попробовать и так, и этак.

Дочурка тем временем вовсю пыхтит, пытаясь присаживаться и это ей почти удается.

Из окон льется мягкий дневной свет и все так благодушно. Как раз в этот самый момент и раздается звонок.

И он сейчас более, чем некстати. Мне совершенно не хочется разрушать ленивое дневное спокойствие общением с тем, кого я категорически не хочу слышать.

Но я все же решаю принять вызов. Только затем, чтобы не возникло неприятных сюрпризов или других неожиданностей. В конце концов, это всего лишь телефонный разговор.

– Да, – произношу деловито и отхожу чуть в сторону от манежа, чтобы до ушей Никиты ненароком не долетел детский лепет.

– Ты опять не вышла на работу, – вместо приветствия говорит Никита таким тоном, будто он имеет право делать замечания на эту тему.

То есть… он имеет, конечно, раз он владелец фирмы, а я всего лишь простая сотрудница. Я помню об этом.

Но тем не менее я не собираюсь подбирать выражения. Не в этот раз.

– Никит, я не выйду на работу, пока там ты.

Он молчит, и я продолжаю, решив озвучить все как есть.

– Если у тебя нет планов возвращаться домой, а вместо этого ты намерен появляться в офисе, мне придется уйти от вас и поискать себе другое место.

– Не валяй дурака. Думаешь, я наброшусь на тебя прямо на работе?

Да, именно так я и думаю. Закроет дверь в кабинет и… что или кто сможет ему помешать? Уж точно не я, если он решит применить силу. Хотя бы потому, что у нас совершенно разные весовые категории. А обещание не трогать распространялось только на вчерашний вечер.

– Никита, нам будет тесно в одном помещении, поэтому я не выйду на работу, пока ты там.

– Я сейчас возле твоего дома. Пригласишь в гости, если я обещаю, что не притронусь к тебе и пальцем?

Что? Возле дома???

Мне кажется, я сейчас упаду в обморок. Но тут же подбираюсь и ограничиваюсь тем, что с силой впиваюсь пальцами в столешницу.

Несколько секунд уходит на то, чтобы хоть чуть-чуть восстановить дыхание и взять себя в руки.

– Никита, ты…

– Я возле ворот, – угадывает он мой вопрос, – зеленый профнастил под два метра, по периметру посажены голубые ели. Садовая двадцать четыре. Все верно? Ты ведь сейчас здесь живешь?

Мне снова нечем дышать.

– Я… я не дома, – быстро выпаливаю и непроизвольно делаю еще один шаг от окна. Хоть я и понимаю, что не увидит, он ведь по ту сторону забора.

– Не дома, – повторяет он за мной, – а где?

Его голос звучит вкрадчиво и вопрос снова не из тех, что мог бы так запросто задавать бывший парень. Какую бы цель он не преследовал сейчас.

– Неважно где.

– Ты одна живешь?

– Это тоже неважно.

– Ты стала слишком скрытной. Этому есть какая-то причина?

– Никита, ты ведешь себя слишком нагло, ты…

– Сонь, я хочу тебя видеть, – перебивает он, – очень сильно. Скажи, где ты и я туда приеду.

– Никита, мне плевать, чего хочешь ты. Я не хочу тебя видеть. Или я не личность и не могу иметь своих желаний?

Он молчит.

– Пока, Никит. И пожалуйста, пойми, то, что было не вернуть. Найди себе другое развлечение. И увлечение.

Он снова молчит, а я сбрасываю вызов.

Фух.

Откладываю телефон и иду к дочке. Наклоняюсь над манежем и подхватываю медвежонка на руки. Обнимаю и обцеловываю.

Ежеминутно кошусь на телефон, но, к моему счастью, Никита не перезванивает.

После обеда я укладываю Машу спать, ненадолго приложив к груди. Уже сонную одеваю и устраиваю в коляске, утеплив со всех сторон.

Первоначальным планом являлся план поехать в парк, но после звонка Никиты прогулка за пределами участка уже не кажется мне такой хорошей идеей.

Так и думаю, что его БМВ или какая там у него сейчас машина, будет подкарауливать за углом.

Остаемся на участке и гуляем вокруг дома.

Ближе к шести мне звонит Герман и напоминает об ужине. Сообщает, что заедет через час.

Тетя Лена к этому времени успела вернуться домой, отдохнуть, и теперь она готова сидеть с племянницей. Я же принимаюсь за сборы. Это мое первое свидание с кем-то, кроме Никиты, если нашу встречу с Германом можно так назвать, и я сильно волнуюсь.

Честно говоря, я уже плохо помню лицо мужчины, только отдельные фрагменты. и чем дальше, тем больше его черты расплываются перед глазами. Я вообще уже не уверена, что хочу куда-нибудь идти. Жалею, что поддалась порыву.

Но ничего уже не поделать.

На этот раз я выбираю струящееся атласное бежевое платье в пол. В меру закрытое, но с красивым вырезом декольте, подчеркивающим мои округлившиеся формы. Наношу чуть больше косметики на лицо, чем наносила, когда начала ходить на работу. Завиваю волосы щипцами.

Вновь оглядываю себя в зеркало и мне кажется, что я выгляжу неплохо.

Ровно в семь я выхожу за ворота и тут же вижу знакомый Ниссан. Автомобиль выглядит как новенький и это меня радует.

– Соня, здравствуйте.

Герман выходит из машины, и я освежаю свои воспоминания.

Симпатичный представительный мужчина на несколько лет старше меня. Стройной комплекции и с классическими чертами лица.

Аромат его туалетной воды с древесными нотами мне вполне приятен. И смотрит с интересом, но не так дико, как это делает Никита.

Но все же смотрит, и я неожиданно смущаюсь.

– Починили машину? – спрашиваю и перевожу взгляд на капот.

– Да, еще вчера. Прошу, Сонечка.

Герман распахивает передо мной пассажирскую дверь, я благодарю мужчину и поспешно усаживаюсь в салон.

Герман трогается с места, мы выезжаем из поселка и двигаем по направлению к центру города.

– Далековато вы забрались, – начинает беседу Герман.

– Да. Детям полезен свежий воздух, поэтому решили поселиться здесь.

Тут же прикусываю язык.

В коем веке выбралась на свидание и готова зарубить все на корню такими разговорами.

Но Герман воспринимает мой ответ вполне спокойно.

– Сколько вашей девочке?

– Пять месяцев, почти шесть.

И тут же перевожу тему.

– А вы чем занимаетесь?

– Может быть мы перейдем на «ты»?

– Хорошо, – поспешно киваю, – чем ты занимаешься?

– У меня несколько строительных фирм. «Монолит», слышала о таких?

Отрицательно мотаю головой.

– В общем-то, это вполне естественно. Мы выполняем в основном государственные и оптовые заказы.

– Понятно, – киваю.

– Что еще. Живу в центре на Ломоносова, не женат.

Этого я не спрашивала, но обрадовалась, что он сам заговорил на столь щекотливую тему и развеял опасения. Уж очень бы не хотелось провести вечер с мужчиной, в то время как дома его может ждать жена или даже дети.

– А… были женаты? – недолго думая спрашиваю, раз уж он завел разговор на эту тему. Ведь второй такой возможности может и не представиться.

– Да, один раз, но мы уже два года как в разводе. Детей нет.

Я смотрю в окно, пытаясь скрыть новую волну смущения.

Такой разговор ведем, словно анкеты заполняем. На сайте знакомств.

Но если бы это и правда было так, анкета моего спутника более, чем отличная.

Несколько минут мы молчим, а потом Герман тянется рукой к магнитоле и включает музыку.

Какая-то радиостанция из серии “сборная солянка”. Песни на любой вкус, но преимущественно что-то из зарубежных новинок.

– Соня, чем ты увлекаешься? – спрашивает Герман.

Я жму плечами.

– Так, всем понемногу. Рекламой, вязанием.

– Какие разнообразные у тебя вкусы.

– Ну, я работаю, то есть работала до недавнего времени в рекламной фирме. А вязать просто нравится. Я им совсем недавно увлеклась. А ты? У тебя какие интересы?

Герман сообщает, что работа занимает все его время и я прошу рассказать об этом поподробнее. Он рассказывает.

Так, мы доезжаем до ресторана, название которого я не потрудилась узнать заранее.

Теперь же, когда осматриваюсь по сторонам на парковке, земля уходит из-под ног. Я вдруг понимаю, что по несчастливому стечению обстоятельств Герман привез меня в тот самый ресторан, в котором мы были вчера с Никитой. Во «Фламинго».

Вот же черт.

Я боюсь, столкнуться здесь с Никитой, хоть понимаю, что шансов на это довольно мало. Или не мало? Вдруг он здесь ужинает каждый вечер, кто его знает.