Я тебя не отдам бесплатное чтение

Я ТЕБЯ НЕ ОТДАМ
Арина Вильде

Глава 1

— Чтоб тебя! – Стук в дверь заставляет меня подпрыгнуть на месте. Елочная игрушка выскальзывает из моих рук и с противным звуком разбивается, разлетаясь мелкими осколками по паркету. Нужно срочно убраться, пока Даша не поранилась.

Стук повторяется. Глухой, громкий, настойчивый.

— Да иду я, иду! – спешу поскорей добраться к гостиной, пока незваный гость не разбудил мою дочь.

Я распахиваю дверь и застываю. Это вовсе не служба доставки, которую я ожидала. Мужчина — высокий, темный, с пронзительными голубыми глазами. На нем дорогая одежда, уж это я точно могу различить без труда. На запястье «Ролекс», одет не по погоде, словно вышел из дома, сел в авто и сразу же поехал по делам. Но никакой машины у ворот нашего дома нет. И я точно уверена, что он не один из наших соседей.

Незнакомец проходится взглядом  по моей фигуре, щурится, уголки его губ приподнимаются в намеке на улыбку. Скорее всего, он остался доволен увиденным, но мне его внимание не льстит, наоборот, от того, как он смотрит на меня, по спине проходит неприятный озноб. Странное предчувствие нарастает внутри меня, предупреждая об опасности.

— Если вы к моему мужу, то его нет дома, — получается немного нервно, и я надеюсь, что он не заметит этих ноток в моем голосе.

— На самом деле я к вам, — он говорит медленно, безэмоционально, лениво, словно две минуты в моем обществе уже успели ему наскучить.

— Простите, но мы не знакомы, если хотите поговорить – запишитесь на прием.

Он мне не нравится. Ни капельки. Чувство опасности нарастает, проносится яркой вспышкой в голове, призывая скорее отойти от незнакомца. Я пытаюсь закрыть дверь прямо перед носом мужчины, но он не дает.

— Вы не поняли, мы поговорим сегодня. Прямо сейчас.

Я не успеваю среагировать, как мужчина толкает меня внутрь, переступает порог моего дома без приглашения и с грохотом захлопывает за собой дверь. Я оказываюсь в ловушке. Вместе с ним.

— Что вам нужно? – Я стараюсь не показывать своего страха. Прямо у двери панель охраны, и если удастся добраться до нее, нажать всего одну кнопку, то в течение десяти минут сюда явится патрульная бригада.

— Поговорить. Я же сказал.

Он склоняет голову набок, без лишнего интереса проходится взглядом по комнате, я же скрещиваю руки на груди и молюсь, чтобы мой муж поскорее вернулся домой. Он уже час как должен был быть здесь. Где его черти носят?

— Разговор непростой, Кристина, идемте, вам лучше присесть. И не бойтесь, я не причиню вам вреда, я обычный бизнесмен, но у вас есть то, что принадлежит мне, — усмехается он, хватает меня за локоть и тащит за собой в сторону дивана.

Я смотрю на него с недоумением и страхом. Он говорит загадками, а еще откуда-то знает мое имя.

— Я не понимаю, о чем вы.

— Моя дочь. У вас моя дочь.

— Что за чушь? – спрашиваю севшим голосом, но на задворках сознания уже вертится предположение, в которое я не хочу верить.

— Вы удочерили девочку, Кристина. Год назад. Знаю, в это сложно поверить, но я искал ее. Долго искал. И теперь хочу заботиться о ней сам. Вот документы. — Он достает из черной кожаной папки стопку листов и протягивает их мне. — Изучите их,  я хочу, чтобы вы подписали отказ от ребенка. Он не принадлежит вам.

— Вранье! – зло вскрикиваю я и резко встаю с дивана, вырываю из его рук чертовы документы и с силой бросаю белые листы прямо в его лицо.

Материнский инстинкт напрочь отключает во мне чувство страха и самосохранения.

— Ее родители умерли в автокатастрофе. Она сирота! А вас я вижу впервые в жизни! Она по закону моя, так что выметайтесь из моего дома! Сейчас же! – указываю в сторону выхода и с яростью в глазах смотрю на мужчину.

Самозванец вздыхает. Потирает пальцами переносицу. Потом достает из кармана сложенную вдвое фотографию, расправляет ее, кладет на столик передо мной и спокойно произносит:

— Меня зовут Марат. А это Яна, ее мать. Здесь она на седьмом месяце беременности. Это фото сделано за несколько недель до нашей ссоры, после чего она исчезла из моей жизни с другим мужчиной.  Я долго не мог найти ни ее, ни ребенка. До вчерашнего дня.

Я бросаю короткий взгляд на фото, но и этого достаточно, чтобы уловить сходство девушки с биологической матерью Дашеньки. Нет, этого не может быть. Он врет. Я ведь только-только обрела счастье, о котором мечтала, и что теперь?

Дорогие читатели, рада приветствовать вас в моей новинке. Буду благодарна вашей поддержке и очень надеюсь, что вам понравится! История будет динамичной, эмоциональной и откровенной.

—  Выметайтесь из моего дома, в третий раз повторять не буду. — Я сжимаю руки в кулаки, дрожа от ярости. Как он посмел заявиться ко мне и просить отказаться от собственного ребенка? Да, Дашенька не моя родная дочь, я так и не смогла забеременеть после выкидыша, который случился шесть лет назад, но это не отменяет того факта, что я безумно люблю своего ангелочка.

Выражение лица Марата резко меняется. От спокойствия не остается ни следа. Он в два шага пересекает расстояние между нами, хватает меня за воротник блузы и придвигает к себе. Так близко, что стоит сделать вдох, как в нос ударяет его парфюм с древесными нотками. Так близко, что его горячее дыхание опаляет мою кожу, а холод синих глаз сковывает, не давая отвести в сторону взгляд.

— Ты подпишешь эти чертовы документы. Сейчас же. Не зли меня, Кристина, я ведь могу и по-плохому заставить тебя это сделать, — рычит мне в лицо, я же чувствую, как начинаю задыхаться от нехватки воздуха.

—Я знать тебя не знаю, а ты вторгаешься в мой дом, угрожаешь мне, требуя отдать тебе собственного ребенка. Если ты так жаждешь заполучить дочь, то сделаем все по закону. Встретимся в суде.  Докажи свое отцовство, и если суд примет решение в твою пользу – что ж, так тому и быть, — шиплю я в ответ.

— Ты не понимаешь, с кем связалась, я ведь могу сделать так, чтобы твой маленький бизнес в мире моды красиво утонул вместе с тобой.

— Нет, это ты не понимаешь, с кем связался, дорогой. Мой отец – прокурор, и я тоже занимаю в обществе не последнее место. Мне под силу раздуть такой скандал, что рядом с твоим домом круглосуточно будут пастись репортеры.  Так что иди в задницу, господин Марат как-тебя-там!

Я резко замолкаю. Мы сверлим друг друга взглядами, воздух между нами накаляется. Марат резко толкает меня на диван, открывает рот, чтобы что-то сказать, но в этот момент со стороны слышится какой-то звук и детское:

— Мама!

О нет!

Дашенька стоит у входа в комнату, она очень пугливая девочка и боится незнакомых людей, поэтому не решается подойти ко мне. Светлые кудряшки торчат в разные стороны после сна. Я на секунду представляю, что ему удастся отобрать ее у меня, и сердце разрывается на части от боли.

Я внимательно наблюдаю за реакцией мужчины, боюсь, что он сейчас схватит ребенка и сбежит, а еще понимаю, что это его первая встреча с дочерью, которую он так жаждет вдруг заполучить, поэтому слежу за каждым изменением на его лице. Но он лишь безразлично скользит взглядом по моей девочке, словно она не более чем предмет мебели в доме, а потом вновь поворачивается в мою сторону.

— Подпиши документы на отказ от ребенка, и мы больше никогда не увидимся.

— Нет, — рычу сквозь зубы, а потом за окном слышится, как во двор заезжает машина. Андрей вернулся, ну слава богу!

— Нет? – переспрашивает он, следя за тем, как из серого внедорожника выходит мой муж.

— Это мой ребенок, и я никому не позволю отобрать его у меня.

— Ты пожалеешь об этом, — с уверенностью произносит он и быстрым шагом выходит из дома. Сталкивается у двери с моим мужем, здоровается с ним, словно ничего не происходит и не он пять минут назад угрожал мне и пытался забрать  Дашеньку. Андрей лишь смотрит на него с недоумением, а потом переводит взгляд на меня, приподнимая бровь в немом вопросе.

— Нам нужен адвокат, который специализируется на опеке детей. Самый лучший в городе. Нет, в стране! – вскакиваю я с дивана, несусь к дочери и заключаю ее в объятия. С трудом сдерживаю слезы, но точно знаю, что никому не отдам ее. Особенно такому неприятному типу, как Марат.

Глава 2

— Что ты так всполошилась? Какой еще адвокат? — спокойно спрашивает Андрей, снимая теплое пальто и бросая его на спинку стула.

Он подходит ко мне, легко целует в лоб, обнимает, заглядывает в глаза.

— Так что случилось, расскажешь?

Я бросаю взгляд вниз, на Дашеньку, которая вцепилась в мою штанину своими маленькими ручками и смотрит на нас с улыбкой.

— Не при дочери, подожди минуту.

Я беру малышку на руки и иду с ней к камину. Там, на коврике, разбросаны ее игрушки. Тревога в груди с каждой минутой уходит все дальше и дальше, но руки все еще дрожат от страха. Я проигрываю в голове всю эту ситуацию и понимаю, что, скорее всего, закон на моей стороне. По крайней мере, установление отцовства займет не один день и у меня будет время что-то придумать.

Вспоминаю лицо Марата, которое, кажется, впечаталось в мою память надолго, и пытаюсь найти общие черты с внешностью Дашеньки. Она у меня светло-русая, голубоглазая, с милыми ямочками на щеках. Абсолютная противоположность смуглому мужчине с резкими чертами лица. Не верится, что у моей девочки и этого ужасного типа в венах течёт одна кровь.  Как вообще у такого чудовища мог родиться такой ангелочек?

Я подхожу к дивану и собираю с пола листы, которые оставил Марат.

— Вот, полюбуйся! — с волнением протягиваю мужу.

— Что это? — Он лишь пробегается взглядом по бумагам, даже не берет их у меня. — Что произошло за время моего отсутствия? Тебя словно черти покусали.

— Мужчина, с которым ты столкнулся у двери, утверждает, что он отец Даши. Он хочет, чтобы мы подписали отказ от нее, представляешь? Нужно что-то делать, Андрей, слышишь? Нужно заранее подготовиться. Может, уедем? — С надеждой заглядываю ему в глаза. — Давай в Милан. Или в Лондон? Я присмотрела несколько вариантов. Есть просторное жилье прямо в центре города.

— С ума сошла? Здесь наши семьи, друзья, дом – зачем ехать хрен знает куда? — заводится он за мгновенье.

Тему переезда я поднимала уже не раз. Я часто в разъездах, на показах, на выставках, перелеты с ребенком изнуряют, к тому же в той же Англии, например, для Даши было бы намного больше возможностей, чем здесь. Я даже ездила смотреть одну из частных школ в надежде, что в один прекрасный день Андрей перестанет упрямиться и прислушается ко мне.

— Андрей, как часто ты видишься с матерью? Пять, шесть раз в год? Точно так же ты мог бы прилетать к ней из любой точки мира. К тому же, если бы ты согласился на переезд, мы бы больше времени проводили вместе. Втроем. Даша очень скучает по тебе, ей нужен отец, Андрюш. — Я делаю несчастный вид и прижимаюсь к мужу. Провожу ладонью по его груди. Целую подбородок. — И я тоже скучаю, я устала от этих коротких встреч, словно мы любовники, а не законные супруги. Даже на праздники не всегда получается собраться вместе.

 — Не сейчас, Кристина, скоро приедут гости. — Он отстраняет меня от себя и поправляет рубашку, я же разочарованно вздыхаю. — Так что там с этим отцом? Откуда он взялся?

 Муж идёт в сторону бара, достаёт бутылку виски и наливает себе.

— Не знаю, нужно бы найти на него информацию. В этих бумажках наверняка есть его полное имя.

— Ты впустила его в дом, не спросив даже имени и не проварив его документы? — поднимает на меня взгляд. —  С ума сошла? Что, если это был обычный воришка?

— Если бы ты приехал вовремя, а не торчал на своей работе допоздна, как обычно, мне бы не пришлось одной отстаивать права на нашу дочь, — злюсь я.

 —  Слушай, а может, это знак? — Он отпивает из стакана, делая паузу. Кривится и продолжает: — Ну что, зря мы взяли чужого ребёнка. Если это и в самом деле отец Даши, то мы не вправе разлучать их.

— С ума сошёл? — смотрю на него пораженно. — Мы ее родители, мы, а не кто-то другой! Как ты вообще мог такое сказать?

 — Крис, — он подходит ко мне, кладёт ладони на плечи, ведёт вниз-вверх по рукам в успокаивающем жесте, — я знаю, что ты полюбила Дашу, но если ее отец жив, то это в корне меняет всю ситуацию. Он через суд может доказать свое отцовство, и, скорее всего, ее отдадут ему. Так что не привязывайся к девочке, иначе тебе потом будет больно.

— Бред. Ты предлагаешь мне вот так просто отказаться от неё? Андрей, она ведь и твоя дочь! Сделай же что-то! Я ведь... я ведь так ждала ее...

Муж молча смотрит на меня, отводит в сторону задумчивый взгляд, массирует переносицу. Я не верю, что он так просто откажется от Даши. Мы ведь вместе мечтали о детях, вместе ездили в дом малютки, вместе мучительно долго не могли решиться на такой отчаянный шаг. Он ведь любит ее, я точно знаю.

 — Ладно, я посмотрю, что можно сделать, а вам, наверное, и в самом деле лучше уехать, мало ли что стукнет в голову этому уроду.

 — Да, ты прав, после праздников сразу же уеду, у меня как раз неделя моды через месяц, нужно подготовиться. Спасибо тебе, любимый. — Я обнимаю его и прижимаюсь к крепкой широкой груди. Моргаю часто-часто, чтобы не дать слезам сорваться с моих глаз. Присутствие Андрея придаёт мне уверенности. Никто не сможет отобрать у нас Дашу. Никто.

Еще с утра я распустила всю прислугу, поэтому сервирую стол сама. Сегодня у нас семейный ужин, мне хочется создать уют и тепло, сделать все по-своему, но после визита Марата, после его слов, я похожа на натянутую струну. Все валится из рук, ничего не получается. Даже не могу завязать два ровных хвостика Даше, отчего начинаю психовать.

Я думаю лишь о том, как поскорей покинуть страну, затеряться где-нибудь и сбежать от проблем.

Праздничная суета немного отвлекает меня, но ненадолго, я то и дело возвращаюсь мысленно к мужчине, а еще пытаюсь найти информацию по поводу того, сможет ли он по закону отобрать у меня дочь. Родители что-то спрашивают меня, но все мои ответы звучат на автомате.

— Это хорошо, что ты смогла самореализоваться, воплотить в жизнь свою детскую мечту, но не будешь же ты этим заниматься до конца своих дней? – в который раз начинает отец свою длинную заученную речь. – Ты ведь окончила и юридический, и экономический, я готовил тебя для того, чтобы втянуть в свой круг, вырастить себе достойную замену.

— Пап, мне нравится моя работа, и заметь, она приносит неплохие доходы.

— Но это ведь несерьезно. Кому я передам компанию? Внучка еще не скоро вырастет. Я уже не говорю о том, что ты могла заполучить хорошее место на госслужбе.

В отличие от матери Андрея, мои родители приняли Дашеньку как родную. Они все ещё не смирились с тем, что у меня не будет детей, все ищут новые клиники, отправляют меня на лечение, но при этом ни разу не обделили мою малышку вниманием и полностью поддержали мое решение по поводу удочерения. На самом деле Дашеньку мы нашли с помощью отца, он часто занимается благотворительностью и откуда-то достал личные дела нескольких деток, в одном из которых была фотография моей дочери.

— Пап, для этого у меня есть муж, ему можешь смело передать бразды правления, — улыбаюсь, прижавшись к Андрею и целуя его в щеку.

— Да, наш Андрюшенька очень умный, думаю, он справится со всем. Да и во главе фирмы должен стоять мужчина: кто будет слушать молоденькую девочку? — Глаза свекрови загораются при одной лишь мысли о том, что ее сын может стать главой компании по добычи руды. Конечно, это ведь означает больше норковых шуб, драгоценностей, которых на ней навешано столько, что иногда мне кажется, что очередная цепь на шее ее когда-нибудь удушит. А ещё высокое положение в обществе.

Мой муж из простой семьи, и несмотря на то, что именно благодаря моему отцу мы имеем и материальный достаток, и несколько квартир в разных уголках мира, и большой дом здесь, в столице, свекровь все равно чем-то да недовольна. А еще старается выставить все в таком свете, что это все принадлежит Андрею и заработано его трудом. Я всегда пропускала мимо ушей ее высказывания, потому что люблю Андрея. Очень. Но когда она начала упрекать меня в том, что я не могу родить ему ребенка, я не выдержала и нахамила ей, усугубив наши и так натянутые отношения. Поэтому во время таких вот семейных вечеров я стараюсь абсолютно игнорировать ее.

— Не выдумывайте, — осаждает ее мой отец, — моя жена много лет числится генеральным директором компании и некоторые вопросы решает без моего вмешательства.

Антонина Степановна замолкает, завистливо сверкает взглядом в сторону моей матери. Отец же как ни в чем не бывало продолжает есть сочный стейк.

— Пап, я хотела попросить у тебя…

Я не договариваю, потому что на моем телефоне внезапно высвечивается сообщение от незнакомого абонента, и я спешу прикрыть ладонью экран, чтобы больше никто не увидел его:

«Дочь или счастливый брак? Что выбираешь?»

Я знаю, кто это, но не понимаю, почему он вцепился в меня. Почему не вызвал на разговор Андрея, ведь он мужчина, глава семьи. Меня вновь бросает в дрожь, вино  застревает в горле.

 Я откашливаюсь, перевожу взгляд на мужа, но решаю ничего не говорить ему пока что.

— Простите, я на минутку. — Я хватаю со стола свой телефон и быстрым шагом направляюсь на второй этаж. Закрываюсь в ванной комнате, делаю глубокий вдох и без раздумий  жму на вызов.

— Добрый вечер, госпожа Аникина, неужели за несколько часов, что мы не виделись, вы успели соскучиться по мне настолько, что позвонили прямо в разгар семейного ужина? — он говорит тихо, насмешливо, с хрипотцой, от которой по всему телу проходит дрожь.

Мне на минуту становится страшно. Он следит за мной? Он все ещё рядом с моим домом? Кто вообще этот мужчина? Я ни разу нигде не пересекалась с ним раньше. Откуда знает обо мне так много?

— Что вам нужно? — спрашиваю резко, зло.

— Ты знаешь, — протягивает тот все так же спокойно.

— Я не верю, что дело в девочке.

— Зачем мне тогда она?

— Это вы мне скажите. — Нервно прикусываю губу и сажусь на край белоснежной ванны. Прислушиваюсь к тяжёлому дыханию на том конце провода и жду, что дальше.

— Так что ты выбираешь, Кристина: счастливый брак или чужую дочь?

 — Ты сумасшедший, — нервно смеюсь я, убеждая себя, что это обычный шантаж и манипуляция, ничего он мне не сделает.

— Я всего лишь отец, который хочет вернуть своего ребёнка. Любой ценой.

Я почему-то представляю его сидящим в кресле и выпускающим через рот сигаретный дым. Возможно, в другой ситуации он мне даже понравился бы как мужчина, я обязательно представила бы его в роли модели для своей новой коллекции, в голове бы возникли картинки того, как он идет по подиуму в деловом костюме, но в данный момент мне хочется, чтобы он исчез. И неважно, каким путём.

— Закон на моей стороне. Ты ничего мне не сделаешь.

— Я — нет, а вот ты — да. Поверь, уже с завтрашнего вечера твоя жизнь никогда не будет прежней. Сделай правильный выбор, девочка, ты ведь любишь своего мужа?

— Это угроза? — напрягаюсь я.

— Нет, — усмехается он, — угрожать я ещё даже не начинал. Начнём с самого безобидного.

 — Не смей трогать мою семью, слышишь?! — громко выкрикиваю я. — Мой муж тебя в порошок сотрёт!

 — Ты забавная, Кристина, но слишком глупая, — смеётся он. — До завтра. Я, можно сказать, даже сделаю тебе услугу. В этот раз.

Он отключается, и вокруг становится оглушительно тихо. Я не могу справиться со сбившимся дыханием, задыхаюсь. Что он собирается делать? Убить Андрея? Господи.

 В голову лезет только худшее. Кто знает, на что способен этот сумасшедший? Я срываюсь с места и бегу в спальню, туда, где спрятала чертовы бумаги, в которых было полное имя мужчины. Давидов Марат Георгиевич. Отлично. Парни отца быстро найдут его.

Я в спешке спускаюсь вниз, в руке вновь вибрирует телефон.

«У тебя есть время до утра. Будь умницей, Кристина».

— А где папа? — спрашиваю растерянно, резко останавливаясь на нижней ступеньке лестницы, потому что за столом только муж и свекровь.

— Его срочно вызвали. Все хорошо? — Андрей смотрит на меня встревоженным взглядом. Сказать ему или нет?

 — Да. Просто... немного волнуюсь, сам знаешь из-за чего. — Прячу от него взгляд и завожу за спину руку с документами, потому что муж наверняка скажет, что все это глупости. А еще не хочу ни во что посвящать свекровь. Вот уж кто сразу закатит истерику и без раздумий лично отвезет Дашу к Марату.

Глава 3

Андрей давно спит, я же лежу в темноте и прислушиваюсь к звукам в доме. Вздрагиваю от любого шороха и прижимаю к себе Дашу, боясь хоть на минутку закрыть глаза. Ужасные картины того, как Марат отбирает ее у меня, крадет прямо из кроватки, никак не выходят из моей головы. Андрей, похоже, не воспринимает всерьез этого мужчину, иначе почему он так спокоен?

Я со страхом жду утра. Что такого сделает Марат? По его глазам так сразу и не скажешь, насколько он жесткий человек. Похищение? Телесные повреждения? Изощренные пытки? Либо он просто морально давит на меня, манипулирует, рассчитывая на то, что я испугаюсь за свою семью, подпишу документы и уговорю мужа сделать то же самое? Ведь он неспроста выбрал такую тактику: если сломаюсь я, то и Андрей сделает все, что нужно.

Утром я с опаской выглядываю во двор. Но все спокойно, как обычно. На всякий случай все же проверяю сигнализацию на всех окнах, закрываю на замок дверь, ведущую на задний двор. Меня преследует паранойя.

— Андрюш, может, не поедешь сегодня на работу? – спрашиваю ласково, обнимая его со спины.

— У меня важная встреча сегодня.

— Мы не виделись несколько недель, давай проведем день вместе. – Трусь об него щекой, желая, чтобы он никуда не уходил. Моя рука опускается вниз по его кубикам пресса, накрываю ладонью его пах, стараясь разжечь в нем желание.

— Кристина, это ты можешь себе позволить остаться дома, когда хочешь, а у меня каждый день с утра до вечера забит.

Он отстраняется от меня, выбирает галстук, достает идеально выглаженную белую рубашку, а мне вдруг становится обидно.

— Скорее всего, буду поздно, не грусти, — не оборачиваясь ко мне, бросает он.

— Андрюш?

— А? — задерживается у двери.

Я обвожу взглядом мужа: высокий, широкоплечий, видный блондин. Строгий костюм ему невероятно идёт.

— Может…может, стоить нанять охрану? — робко спрашиваю я в надежде на поддержку с его стороны.

— Не перебарщивай. Если бы этот человек был опасен, он бы не стал просить тебя сделать все законным путем, а просто украл бы свою дочь. И, Кристина, подумай хорошо об этом всем, ты ведь своим эгоизмом лишаешь ребенка отца, разрушаешь чьи-то жизни.

— Ты сейчас серьезно? – пораженно спрашиваю я, уставившись на своего мужа.

—  Я просто представляю себя на его месте. Я бы пошёл по головам, лишь бы вернуть своего ребёнка, — голос Андрея звучит резко, он проходится по мне взглядом, в котором нет ни капли нежности. Моего мужа словно подменили. А ещё его слова больно режут прямо по сердцу, напоминая о том, что я так и не смогла дать ему наследника.

— Но Даша ведь... она наша дочь. Представь, какой стресс будет для ребёнка, если отдать ее совершенно незнакомому ей человеку. Она привыкла к нам, называет нас родителями, — растерянно произношу я, приводя мужу последние аргументы.

Андрей вздыхает и безмолвно выходит из комнаты. Я наблюдаю через окно, как он садится в свою машину и выезжает из двора. Чувство тревоги никуда не девается. Пока дочь играет, я достаю чемодан и начинаю складывать наши вещи. А ещё постоянно пишу Андрею, чтобы удостовериться в том, что все в порядке.

«Кристина, хватит наяривать мне. Что за детский сад?»

Я с силой сжимаю телефон, обида колет острыми иголками. Выглядываю в окно. Ничего.

— Давай, солнышко, идём, сходим с тобой куда-то.

Я понимаю, что ещё немного – и сойду с ума в этом доме. Нужно отправиться в людное место, там Марат точно нам не сможет ничем угрожать. Сидеть в четырёх стенах и ожидать худшего просто невыносимо.

Я быстро одеваю дочь, она капризничает, не хочет сидеть одна сзади в детском кресле. Я долго успокаиваю ее и выдыхаю от облегчения, когда Даша наконец-то увлекается мультиками. Еду медленно, то и дело поглядывая в зеркало заднего вида. Боюсь, что Марат следит за мной. Но все спокойно, лишь несколько машин впереди меня и одна, что идёт на обгон. На выезде из посёлка меня тоже никто не нагоняет как в фильмах, я наконец-то расслабляюсь, крепко сжимаю руль и сосредоточенно слежу за дорогой.

В торговом центе спокойно и немноголюдно, так как ещё слишком рано. Первым делом я покупаю дочери обещанную игрушку, Даша счастливо улыбается, прижимая к себе мягкого единорога. Потом мы медленно идём в сторону кафе на первом этаже. На минуту останавливаюсь перед бутиком с моим личным брендом и с любовью осматриваю манекены в витрине.

Мне вдруг в голову приходит неожиданная идея.

— Как насчёт быть маминой моделью? А, Даш? — спрашиваю у дочери, и она кивает, несмотря на то что понятия не имеет, о чем я. — Мама сделает для тебя самую лучшую одежду.

Странно, что я раньше не додумалась до этого: линейка детской одежды – то, что нужно, чтобы расширить свои горизонты. Мне уже хочется ухватиться за лист бумаги и карандаши, чтобы нанести первые штрихи весенней коллекции.

Воодушевленная своими идеями, я подхватываю Дашу на руки и захожу в ресторанчик. Перед входом все же оборачиваюсь, обвожу взглядом пространство. В какое-то мгновенье мне кажется,  что кто-то прожигает меня взглядом, но, кроме официантов, никого не вижу.

Я специально отключила телефон ещё утром, чтобы ничто не испортило настроение. Заказываю себе кофе и чизкейк, дочери полноценный обед из детского меню.  Медленно потягиваю напиток и  наслаждаюсь видом за окном. Лёгкие снежные хлопья кружат в воздухе, куча детворы – ощущается магия предстоящего праздника, но как бы я ни пыталась расслабиться — не получается.

Меня гложут мысли об отце Даши. Врет или нет? Что, если ему удастся отобрать ее у меня? Нет, я просто не переживу этого, слишком сильно люблю малышку, слишком прикипела к ней душой.

А ещё меня тревожит Андрей. В последнее время он слишком холоден со мной, с дня моего приезда у нас всего раз была близость. Его что-то беспокоит, и я не могу понять что. Проблемы на работе? Я бы узнала об этом первой, всё-таки он работает с отцом.

— Добрый день, Кристина. Должен признать, начинаю завидовать вашему мужу: он отхватил себе не только перспективную, но и красивую жену.

Я вздрагиваю от мужского голоса, прозвучавшего над моей головой. Страх пробирается внутрь меня, я инстинктивно прижимаю к себе дочь, пытаюсь встать, чтобы сбежать, не дать Марату произнести ни слова.

— Не спеши, Кристина. Обещаю, наш разговор не затянется. — Он надавливает мне на плечи, не давая встать, и садится рядом, отрезая пути к отступления. Настолько тесно, что наши руки и бёдра соприкасаются, вызывая по телу дрожь.

— Выпустите меня, иначе я начну кричать.

— Т-с-с. — Он прикладывает указательный палец к моим губам и заглядывает мне в глаза. — Всего несколько минут, и я исчезну. На сегодня.

Глава 4

Я начинаю задыхаться от нахлынувшего страха. Боюсь, что он схватит мою малышку и сбежит, оставив меня одну. Это было глупо с моей стороны – покинуть охраняемый дом и отправиться в одиночку с ребенком в город. Но в тот момент я была так обижена на Андрея, что совершенно забыла о нашей безопасности. Казалось, вчерашняя встреча с Маратом была лишь сном и ничего плохого с нами не может случиться.

Но это не так.

Потому что сейчас он более чем реальность. От него пахнет табаком и дорогим парфюмом, он кажется безмятежным, с насмешкой наблюдает за моим смятением и реакцией на его появление.

Я вытягиваю шею, чтобы проверить, насколько далеко от нас официанты и стоит ли у входа охранник. Одной рукой обнимаю Дашу и прижимаю к себе в защитном жесте. Если что, я могу опрокинуть на мужчину горячий кофе, это даст мне несколько жалких секунд на побег.

– Ты дрожишь. Замерзла? – бархатистым голосом спрашивает мужчина, наклоняясь ко мне и шепча на ухо. Его ладонь вдруг накрывает мое колено, и дрожь становится еще сильней.

– Мне неприятны твои прикосновения. – Я дергаюсь, пытаясь отсесть от него подальше. Но диванчик рассчитан на двух людей, а с другой стороны прозрачное стекло.

– Обычно женщины говорят мне обратное. А еще стонут от удовольствия и просят не останавливаться.

Я быстро закрываю ладонями ушки Даши, чтобы она не слышала, что говорит ее… Язык не поворачивается назвать этого невоспитанного мужчину отцом моей девочки.

– Здесь ребенок вообще-то, поэтому оставь при себе свои дурацкие шуточки.

– Ладно. – Он поднимает руки в примирительном жесте. Потом все же переводит взгляд на дочь. – Привет, принцесса, – улыбается ей, но улыбка получается натянутой. Неживой.

– Что тебе нужно? Ты следил за мной?

– Ты отключила телефон и не получила мой подарок. Пришлось искать тебя по всему городу.

– Мне не нужны никакие подарки. Исчезни, прошу. Я не отдам тебе свою дочь. Не позволю отнять ее у меня.

– Я бы не был так уверен.

Он достает из внутреннего кармана пиджака телефон. Несколько секунд что-то ищет, а потом протягивает мне беспроводные наушники. Я с недоумением смотрю на него.

– Просто послушай. Будет интересно, обещаю.

Я не хочу иметь с ним никаких дел. Не хочу ничего слушать. Единственное мое желание – чтобы Марат исчез из моей жизни. Навсегда. Потому что я не хочу жить в страхе, оборачиваться каждый раз, боясь выпустить из поля зрения дочь. Не хочу гадать, последний ли раз я вижу ее, засыпая по ночам.

– Мне неинтересно. – Отталкиваю от себя его руку, достаю из сумочки кошелек и кладу на стол несколько купюр, рассчитываясь за заказ. Но уйти мне не позволяют.

— Сядь, — сквозь зубы шипит он и с силой впивается пальцами в мой локоть. Я резко приземляюсь обратно на мягкий диван, встревоженно перевожу взгляд на дочь, чтобы удостовериться, что она не испугалась его.

Марат резкими движениями вставляет мне в уши наушники, пододвигает ближе свой телефон и нажимает «play».

Я не хочу ничего смотреть, но Марат не оставляет мне выбора. На экране лишь белый потолок с лампами, словно кто-то поставил телефон на стол и забыл выключить камеру.

— Мне на хрен не нужен этот ребенок, я без проблем подпишу отказ, но вот с женой моей будут проблемы. Она любит девочку и вряд ли просто так отдаст ее тебе.

— А ты надави на нее.

Я не сразу понимаю, что один из собеседников мой муж. Воздух вокруг вдруг начинает казаться удушливым, щеки горят, в душе полыхает настоящее пламя. Нет, мне показалось. Просто показалось.

— Я попробую, но не уверен, что это подействует. Она слишком своенравная и привыкла делать что в голову взбредет. Избалованная папина дочка.

Не показалось. Это Андрей. И у меня ни одной связной мысли в голове. Что происходит?

— И красивая, — смешок от Марата, какой-то шум, звон тарелок. – Может, в придачу к ребенку и мать отдашь?

Пауза. Короткая. Но этих нескольких секунд достаточно, чтобы моя жизнь перевернулась с ног наголову. Андрей встречался с Маратом? Сказал ему, что отдаст Дашеньку? Как он мог так поступить с нами? Как мог так просто предать? Я не понимаю. Ничего не понимаю.

— Э-э-э, мужик, ты поосторожней, малую забирай, а вот рядом с женой чтобы не видел тебя…

Я выдергиваю наушники и бросаю их на стол. Не могу больше слушать это, не хочу знать, что будет дальше. Злость на мужа заполняет меня до краев. Хочу увидеть его, прямо сейчас. Спросить, чем он думал, когда подписал договор с этим Дьяволом, хочу знать, почему предал нас. Неужели он ни капельки не любит Дашеньку? Неужели… неужели разлюбил меня из-за того, что я не могу родить ему ребенка?

Меня душат слезы, но я стараюсь держать лицо, выглядеть беспристрастной, чтобы Марат не понял, какую боль мне причинил. С этого момента, я уверена, моя жизнь никогда не будет прежней. Всё-таки в каком-то смысле мужчине удалось совершить обещанное. Он разрушает мой брак. По камешкам.

— Это смонтированная запись, — мой голос звучит ровно, даже не дрожит. Почти. На самом деле мне хочется кричать. Бить посуду, послать мужчину к черту, заявиться к мужу на работу и устроить скандал на глазах у всех. Но это только в моей голове, на самом же деле я очень сдержанный человек, а еще, наверное, мне не хватит смелости сделать это все, несмотря на то, как сильно хочется плеснуть горячий кофе в лицо Марату.

— А ты спроси своего мужа, Кристина. — Он находится слишком близко ко мне, я слышу лишь голос, чувствую его взгляд, плотную ткань пиджака, что касается моей руки, но поворачивать в его сторону голову не решаюсь. Просто не могу. Иначе он сможет разглядеть в моих глазах всю боль, что причинил мне.

— Я знаю своего мужа и доверяю ему, в отличие от тебя, и совершенно не понимаю, чего ты пытаешься добиться этим.

— Это просто маленькое одолжение, ты ведь не дура, Кристина, и не папина дочка, — повторяет слова моего мужа и усмехается. Я все же бросаю на него взгляд. Мужчина расслабленно сидит полубоком рядом со мной, локтем одной руки упираясь в стол. Смотрит на меня пристально, изучает, но сейчас в его глазах нет вражды. Скорее усталость и интерес. – Разрешишь взять на руки дочь? Я бы хотел нормально познакомиться с ней, – внезапно спрашивает он, и я замираю.

— Ты ведь не отступишься, да?

Марат отрицательно машет головой.

— Ты женат? — внезапно спрашиваю я.

— Запала на меня, что ли? Прости, но ты совсем не в моем вкусе.

— Женат или нет? — повышаю голос я.

— Предпочитаю свободные отношения.

— Тогда... как насчет того чтобы… Раз Андрей не хочет быть отцом Дашеньки, — понижаю голос до шепота, чтобы девочка не слышала, она ведь уже все прекрасно понимает, — я могу как-то осторожно сказать ей, что ее папа ты. Ты сможешь видеться с ней, когда захочешь, я не буду препятствовать этому.

На самом деле это было бы идеальным решением. Ради того, чтобы Даша осталась со мной и я не боялась отвести от неё взгляд, я готова терпеть общество этого грубого нахала.

— Ты не поняла, Кристина. Мне не нужна ты. Лишь она.

Звучит словно приговор. Настроение и так ни к черту, я чувствую, как одинокая предательская слеза все же срывается с моих глаз и медленно скользит вниз по щеке.

— Встретимся в суде, Марат, — гордо вскидываю голову я, резко поднимаюсь с места, беру свою малышку на руки и с вызовом смотрю на мужчину, ожидая, когда он пропустит нас. — Попрощайся с дядей, Дашенька. Помаши ручкой, — нарочито бодрым голосом произношу я, и на лице малышки появляется искренняя улыбка.

— Пока-пока. — Она поднимает свою маленькую ручку, с восторгом смотрит на мужчину, не отрывая своих больших голубых глаз.

Реакция Марата странная. Словно он понятия не имеет, как общаться с маленькими детьми, или же думал, что трёхлетняя девочка по интеллекту не опережает младенца.

Он ничего не произносит. Молча поднимается со своего места, и я наконец-то выдыхаю, когда между нами становится больше пространства.

— Я не люблю играть в длинные игры. Сначала твой муж, потом бизнес. Отдай мне ребёнка, в детских домах  куча брошенных детей, найдёшь себе ещё  подходящего.

Я не отвечаю. Пролетаю мимо мужчины и держусь из последних сил. Слёзы и обида душат меня. Муж должен был поддержать меня, а не отдавать на растерзание этому хищнику.

Глава 5

Я стараюсь казаться спокойной, беспристрастной, но все внутри меня пылает безумной энергией, желая вырваться наружу. Не помню, как добираюсь до дома, не помню, как укладываю спать малышку, тянусь за бокалом чего покрепче, чтобы хоть как-то заглушить внутреннюю боль.

Я жду Андрея. За несколько часов перебрала в голове огромное количество вопросов, которые хочу задать ему, кучу обвинений, которые обязательно брошу ему в лицо, но, когда мой муж появляется на пороге комнаты, молчу, не зная, с чего начать.

— Что снова? – спрашивает, кивком указывая на бокал вина в моей руке и полупустую бутылку рядом. Я  пью крайне редко, поэтому он безошибочно понимает, что что-то стряслось.

— Это ты мне скажи, Андрей, — мой голос звучит надломленно, но и в то же время высокомерно. Я обвожу взглядом своего мужа, замечая его помятый и уставший вид. Хочется прильнуть к его груди, отыскать защиту, спрятаться за надежной широкой спиной, но я понимаю, что этого, скорее всего, не будет. Не в этот раз. Мы столько всего пережили вместе и не выдержали самой легкой проверки.

— Крис, я не в том настроении чтобы гадать. Я понимаю, ты расстроена из-за того, что объявился настоящий отец Даши, но здесь мы ничего не можем поделать, — с раздражением произносит он.

— Нет, Андрей, я расстроена вовсе не из-за этого. — Я со звоном ставлю бокал на стеклянный столик и упираю свой яростный взгляд в мужа. – Как ты мог? Неужели ты ни капельки не любишь нашу девочку? – Чувствую, как в горле появляется ком, а в глазах собирается влага. Говорить вдруг становится тяжело, но я не могу молчать.

— Кажется, ты выпила лишнего. – Муж подходит ко мне, берет меня на руки – легко, словно я вешу не больше перышка, – и идет в сторону нашей спальни.

— Отпусти меня! Сейчас же! Я все знаю!

Он резко останавливается, хмурится, между бровей залегает складка.

— Что ты знаешь? — Мы встречаемся взглядами, зрачки Андрея расширяются. Он смотрит на меня пристально, ожидая ответа.

— Что ты встречался с этим Давидовым и согласился подписать бумаги.

Андрей на мгновенье напрягается, потом осторожно опускает меня на пол, я уже не скрываю свою обиду, слезы брызгают из глаз. Кажусь себе жалкой, ведь собиралась устроить целый скандал, а вышло совсем наоборот.

Он нежно проводит пальцами по моему лицу, вытирает горькие слезы. Я все жду, когда он скажет, что это неправда, опровергнет все, ведь есть же малюсенький шанс на то, что запись была подделана?

— Кристина, —  вздыхает он, морщась, и этого тона достаточно, чтобы понять, что Марат не врал. – Он ее отец, и я  прекрасно его понимаю. Даша еще маленькая, она быстро привыкнет к нему, это намного лучше, чем если бы ей было лет десять, допустим.

— Ты так печешься о его чувствах, совершенно забывая о том, что твоя семья – мы! – срываюсь я все-таки. – Ты должен был защищать нас, должен был понять меня. Ты обо мне вообще подумал, а? Подумал, каково будет мне, если придется отдать ребенка? Я люблю ее, она моя дочь, а ты предлагаешь вот так просто взять и перечеркнуть год нашей жизни, выбросить на улицу все вещи и игрушки, переделать обратно детскую комнату под гостевую спальню?

— Не надо преувеличивать, Кристина. Я сделал так, как велит мне совесть, потому что у меня сейчас ощущение, словно я украл у этого мужика дочь.

— Я не понимаю тебя… не понимаю, — шепчу, ступая назад.

— Кристин, мы молоды, у нас вся жизнь впереди, детка. У нас еще будут дети. Свои. А давай прямо сейчас попробуем, а? Я так соскучился. — Он прижимает меня к себе, проводит носом по волосам, забирается ладонями под свитер, но я ничего не чувствую. Лишь раздражение и злость, потому что он не понимает меня. Абсолютно не учитывает мои чувства. Потому что, скорее всего, Андрей так и не смог полюбить Дашу и все еще не теряет надежды обзавестись собственными детьми. Но их не будет. Разве что от другой женщины, и я начинаю жалеть, что не согласилась на его предложение найти донора яйцеклетки и суррогатную мать.

— Нет, — выставляю ладонь перед собой, останавливая мужчину. Но он продолжает ласкать меня, добирается до упругой груди, кусает меня за шею так, как я люблю. — Я буду спать сегодня в детской. — Резко отстраняюсь от него и хватаюсь за поручни лестницы, пытаясь справиться с равновесием.

— Ты пьяна, — с раздражением произносит муж, его настроение вмиг меняется.

— Тебе показалось. Надеюсь, тебя не будут мучить кошмары во сне. И, Андрей,  надеюсь, что ты выбросишь дурь из головы и поступишь как настоящий мужчина. Потому что сегодня ты меня разочаровал.

— Ты что, следишь за мной?

— Зачем? Из Марата получился не лучший союзник, он сдал тебя. С доказательствами.

— Марат, значит. — Андрей сжимает руки в кулаки, кадык дёргается, лицо перекашивается от злости.

Я больше не хочу смотреть на него, разворачиваюсь и иду в сторону детской комнаты. По пути меняю билеты, вместо Лондона решаю уехать в Милан. Через пять дней я исчезну. Пережду за границей какое-то время. Андрей, конечно, снова будет недоволен, что я так долго отсутствую в стране, но в этот раз у меня есть веская причина. Мне нужно спрятаться, затеряться, увезти дочь подальше от этого всего и заглушить разочарование и боль, которые оставил в моем сердце муж.

Утром, когда я просыпаюсь, Андрея уже нет. Зато кто-то настойчиво жмёт на звонок. Я тихо ступаю босиком по холодному паркету, боясь издать хоть звук. Жду, что за дверью окажется Марат, боюсь сделать лишний вдох, но на пороге всего лишь курьер.

– Вам доставка, распишитесь, пожалуйста, – протягивает мне планшет, и я не задумываясь  ставлю свою подпись. Мужчина же в ответ вручает мне увесистый пластиковый конверт с логотипом их службы доставки. Я решаю, что это по работе, поэтому разрываю его не задумываясь.

Внутри нахожу бумажный конверт, на котором большими буквами написано: «Можешь не благодарить. Марат».

Сердце начинает биться учащенно, в ушах шумит, а ноги и руки мгновенно леденеют. Первое, что чувствую, — страх. Липкий. Тягучий. Потому что от этого мужчины не стоит ожидать ничего хорошего. Потому что он, судя по всему, не собирается отступать.

Я срываюсь с места и быстрым шагом направляюсь на кухню. С силой бросаю чертов конверт в мусорное ведро, желая забыть о его существовании, а потом нахожу свой телефон и яростно выбиваю по экрану буквы.

«Оставь в покое мою семью».

Я почти задыхаюсь. Марату и так удалось вывести меня из равновесия, пошатнуть прочность моего брака, из-за него я впервые в жизни задумалась о разводе, отвергла мужа. Что еще ему нужно?

«Понравился мой подарок?»

«Он там, где ему и место. Среди мусора».

«Жаль. Я ведь старался. Тебе понравится, обещаю».

«Чего тебе надо, Марат? Я могу написать заявление в полицию о том, что ты меня преследуешь. Или просто пожаловаться отцу, и тебя вывезут в лес для профилактической работы».

«Но ты не сделала этого».

«Для защиты своей семьи я сделаю что угодно»

«Вопрос в том, Кристина, есть ли у тебя эта семья. Открой конверт, будь умницей».

Я больше не отвечаю ему. Не понимаю, какую игру он ведет. Не понимаю, что ему нужно. Дочь? Тогда у него очень странные методы, чтобы отобрать ее у меня.

Я в последний раз бросаю взгляд на мусорное ведро и выхожу из кухни. Иду в детскую и любуюсь спящей малышкой. Она у меня такая красивая, до невозможности. Сердце щемит от одного взгляда на белокурые волосы и то, как смешно она морщится во сне. Уже позднее утро, и стоило бы разбудить ее, но я не решаюсь. Здесь так тепло и уютно, что могу просидеть у кроватки дочери вот так весь день. От одной мысли о том, что кто-то сможет забрать ее у меня, становится страшно и больно.

Время от времени мысленно я все же возвращаюсь к тому конверту. Что там? Неужели какие-то документы на Дашу? Меня разрывает от любопытства, несколько раз я даже захожу на кухню и смотрю на него как на ядовитую змею, но заглянуть не решаюсь.

К вечеру я вся вымоталась. Нашла адвоката по опеке, сняла апартаменты в Милане на имя подруги, чтобы невозможно было нас отследить, сообщила своей команде, что беру отпуск еще на несколько недель. А ещё я остыла. Обида на Андрея немного притупилась. У него были свои мотивы так поступить, хотя это и не оправдывает его. Я хочу поговорить с ним. Серьезно. Хочу, чтобы он понял, что дочь останется с нами. Что мы ее родители, мы, а не тот незнакомец, что запросто может оказаться самозванцем.

На часах уже почти восемь, а Андрея все нет. Я не звонила ему весь день, обида, злость и горечь от его поступка все еще тлеют внутри меня. Муж прислал несколько коротких сообщений, но я даже не открыла их. Не смогла.

Мы с Дашей ужинаем вдвоем. Она капризничает, вместо овощного пюре требует конфеты, я же стараюсь изо всех сил не сорваться на ней и все поглядываю искоса в сторону мусорного ведра.

Наконец-то не выдерживаю. Любопытство побеждает, хотя  я и убеждаю себя в том, что заглядываю в конверт только для того, чтобы обезопасить Дашу. Вдруг там и в самом деле что-то важное? Я подхожу к ведру. Медлю. Нервно выбиваю ногой ритм по паркету. Все же наклоняюсь и открываю крышку.

Пусто.

– Вот черт.

Понимаю, что, скорее всего, прислуга убрала все. В голове проносится быстрая вспышка того, где может быть конверт. Мусорные баки на углу улицы. Я действую быстро. Хватаю дочь, оставляю ее в игровой комнате, на всякий случай закрываю на ключ. Боюсь оставлять ее одну, но она ведь и до этого играла без присмотра. Ей уже три, и она большая девочка.

Хватаю с крючка теплую куртку и прямо в комнатных тапочках, в мороз, мчу вдоль улицы. К счастью, баки опустошают под утро, поэтому конверт еще точно где-то здесь. Я понятия не имею, как его найти, не лезть же прямо в мусорный бак, в самом-то деле?

Я оглядываюсь по сторонам, чтобы убедиться, что никто не видит этого позора, включаю подсветку на телефоне и обвожу взглядом пространство. Брезгливо дотрагиваюсь до одного из пакетов и откидываю его в сторону. К счастью, «подарок» Марата находится сверху, и я выдыхаю от облегчения, когда нахожу его. С силой сжимаю в руках конверт и бегу обратно. Волнуюсь за Дашу, а еще страшно узнать содержимое посылки.

Дыхание сбивается от быстрого бега. Не снимая куртку, я поднимаюсь на второй этаж, открываю игровую и чувствую, как наконец-то успокаиваюсь. Даша сидит посреди комнаты на теплом коврике и играет с кубиками.

– Мама! – улыбается мне, показывая на пирамидку, которую ей удалось собрать.

– Какая красота! – Я подхожу к дочери, целую ее, все еще держа конверт в руке. А потом сажусь в мягкое кресло и одним резким движением отрываю край.

Делаю несколько глубоких вдохов. Там точно не документы, по размерам не подходит. Медленно достаю содержимое, и сердце пропускает удар.

Это фотографии. Много фотографий. И на первой из них мой Андрей обнимает беременную девушку.

Я приказываю себе успокоиться. Это просто его знакомая. Марату удалось заснять их так, что кажется, словно они пара. Я отбрасываю в сторону эту фотографию, и с губ срывается стон, полный боли. Прикрываю рукой рот, чтобы не закричать. Потому что это точно не незнакомка. Не сестра, которая свалилась внезапно на голову, не девушка в беде. Мой муж, тот самый, которого я безумно люблю, которому верю, горжусь, целуется с другой женщиной. Беременной. В голове прокручиваются его фразы о детях, то, как быстро он отказался от Даши, его внезапная холодность. Раньше он набрасывался на меня прямо с порога, мы могли весь день провести в постели, а в последние месяцы он ссылается на усталость либо все происходит быстро и без прелюдий. Пазл складывается. Его кусочки один за другим становятся на свои места, и я наконец-то узнаю горькую правду.

Мой муж мне изменяет.

Не менее года.

И у него скоро будет ребёнок от другой женщины.

Желанный ребёнок.

Глава 6

Я никогда не задумывалась над тем, что делают женщины, которых предали. Уходят со скандалом? Выбрасывают через окно вещи неверного мужа? Подают на развод? Или же пытаются забыться в объятиях другого мужчины?

Во мне же словно что-то надломилось, застыло. Мою любовь, сердце, чувства – растоптали. Я не понимаю, что стало причиной измены Андрея, ведь у нас был счастливый брак и идеальные отношения. Мы вместе ещё с университета, столько всего прошли, а теперь....

Это все из-за того, что я не смогла родить ему ребенка? В этом разница между миниатюрной брюнеткой и мной? Я неполноценная?

Слезы застилают глаза, я не двигаюсь с места. Все так же сижу в кресле, с силой сжимая в руках фотографии, и смотрю на стену перед собой. Марат достиг цели, растоптал меня, но в какой-то степени я благодарна ему за это. Он открыл мне глаза, показал, какой слепой идиоткой была. Вот только чего он пытался добиться этим?

Даша что-то говорит мне, пытается обратить на себя внимание, но я ничего не замечаю вокруг. Боль, жгучая и тупая, проникла под кожу и терзает меня, не давая дышать полной грудью.

Я действую на автомате: беру дочь на руки, купаю ее, укладываю спать и все прислушиваюсь к звукам в доме, ожидая своего неверного мужа. Как встретить его? Бросить в лицо фотографии и хлопнуть дверью? Не пустить даже за порог дома?

Лютая ненависть стягивается пружиной внутри меня, желая освобождения. Я хватаю первое попавшееся под руку — вазу — и с размаху бросаю о стену. Наблюдаю за тем, как дорогой фарфор разлетается осколками по паркету, и чувствую некое удовлетворение. Это была ваза, которую нам подарила мать Андрея. Дорогая безвкусная вещь, купленная на наши же деньги. Я оглядываюсь по сторонам в поисках того, что можно было бы ещё разбить, но меня останавливает мелодия звонка мобильного.

Я с опаской смотрю на экран, боюсь, что это Марат либо муж, с которым я не готова вести разговор, но это всего лишь Алина, девушка, которая занимается моими финансовыми делами.

— Кристин, у нас ЧП, — с нотками паники произносит она, и в любой другой день я бы, наверное, заразилась ее нервозностью, но сейчас мне абсолютно все равно.

— Что стряслось? — мой голос звучит ровно, сама удивляюсь такому холодному спокойствию.

— Помещения, которые мы арендовали под бутики, выкупили. Нужно срочно освободить их.

— Я... я что-нибудь придумаю. Это какое? — Я прислоняюсь спиной к стене и прикрываю глаза, пытаясь сдержать рвущуюся наружу боль.

— Все, Крис, — понижая голос до шепота, произносит Алина.

— Что?

— Кто-то выкупил в один день все помещения. И здесь, и в Италии, и в Испании – везде! Я не знаю, что делать, нам дали три дня, чтобы убраться оттуда.

— Это невозможно. Как так? А договор? Почему прежние хозяева не поставили нас в известность? Кто мог выкупить разом все...

Я запинаюсь. Действительно, кто мог это сделать?

Марат.

Но зачем? Зачем ему разрушать мою семью и бизнес? Как это повлияет на мое решение бороться за свою дочь до конца? Он хочет ослабить меня? Показать, как крут?

— Нам вернули деньги, которые мы оплатили вперёд за аренду, и накинули компенсацию. Что нам делать, Кристина?

— Свяжись с Максом, пусть найдет недвижимость недалеко от прежних мест. И попроси Бланку подготовить рекламную кампанию с новостью о нашем переезде. Нужно сделать все максимально быстро.

— Хорошо.

Я отключаюсь, и взгляд цепляется за последнее сообщение от Андрея, которое высветилось на экране телефона.

«Срочное совещание. Буду поздно»

Я горько усмехаюсь. Совещание. Сколько их было за последний год? И командировок неожиданных. Неужели все это тоже было ложью?

Мне вдруг захотелось увидеть эту женщину в жизни. Посмотреть ей в глаза, спросить, спокойно ли она живёт, зная, что она увела из семьи чужого мужчину. Узнать  о ней больше информации, чем то, что я увидела на фотографиях. В какой-то момент я чуть не забыла о неприязни к Марату и не позвонила ему с просьбой сказать мне ее имя и адрес.

А ещё мне безумно противно. Чувствую себя испачканной в грязи. Сколько раз Андрей приходил от неё, целовал меня, трахал? Приводил ли он ее к нам в дом, пока я была в разъездах? Спал ли с ней прямо в нашей супружеской постели? Кажется, однажды я нашла в корзине с бельём кружевные трусики и все никак не могла вспомнить, были ли у меня такие. Но у меня столько одежды, что я списала это на свою забывчивость, а ещё слишком сильно доверяла Андрею. Получается, это она оставила мне послание, а я, дура, даже ничего не заподозрила?

Входная дверь открывается поздно ночью. Я сижу в кресле напротив входа, но Андрей не видит меня. Приглушённый свет бра скрывает меня в тени, зато прекрасно освещает лицо моего мужа. Он выглядит усталым, но счастливым. Губы растянуты в лёгкой улыбке. Он снимает верхнюю одежду, несколько минут переписывается с кем-то в телефоне, я же пристально слежу за каждым его движением, пытаясь понять, что чувствую. Ненависть? Унижение? Боль? Презрение? Любовь?

— Ты поздно, — подаю голос я, и Андрей резко вскидывает взгляд в мою сторону.

— Работы много. Почему не спишь? — Он делает несколько шагов в мою сторону. Щёлкает выключателем, и я щурюсь, потому что яркий свет слепит глаза.  — Все ещё обижена? — спрашивает спокойным голосом, словно ничего не происходит. Лицемер.

Я поднимаюсь с кресла. Медленно. Решаю до последнего вести себя достойно. Не позволю ему увидеть мои слезы и истерики, не хочу, чтобы он знал, как разбила меня новость о его предательстве.

— Знаю я о твоей работе, — хмыкаю я и бросаю пачку фотографий Андрею в лицо.

Снимки разлетаются по полу, словно в замедленной съемке. Андрей ловит один из них, короткий взгляд – и выражение его лица меняется в мгновенье.

– Где ты это взяла? – холодно спрашивает он.

– Это так важно сейчас, Андрей? – Складываю руки на груди и усмехаюсь, старательно изображая безразличный вид. – Чтобы утром тебя здесь не было. Я подаю на развод.

– Что? Ты бредишь, Кристина. Кто-то хорошенько обработал фотографии, чтобы ты поверила, что на них я.

– А разве это не ты? А? Не стоит держать меня за дуру, ну же, признайся уже, что у тебя есть любовница. Как долго ты с ней? Полгода? Год?

– Крис, – он в несколько шагов преодолевает расстояние между нами и заключает меня в объятия, – дурочка моя, неужели ты считаешь, что я могу изменять тебе? — Пытается поцеловать, меня же выворачивает от чужого запаха женских духов на нем.

– Отпусти. – Я отталкиваю его от себя, не могу выдержать его прикосновения, мне противно от одной мысли о том, что еще час назад он мог быть с ней. – Мы с Дашей улетаем через несколько дней. Дом продадим и деньги поделим пополам, тачку можешь забирать себе. На поддержку отца можешь не рассчитывать, само собой.

– Это Марат? Он? Этот кретин запудрил тебе мозги? Очнись, Кристина, я тебе не враг, я люблю тебя, я на твоей стороне, солнышко.

– Не надо, пожалуйста, – с надрывом прошу я, не в силах больше терпеть эту ложь. – Я лишь хочу знать почему. Почему ты ушел к ней? Это из-за того, что я не могу забеременеть? Ты хочешь ребенка? Мы могли бы найти суррогатную мать.

Андрей молчит. На его лице играют желваки, он прячет руки в карманах. Я слишком хорошо знаю мужа, поэтому  с легкостью угадываю его поведение. Он загнан в угол, а еще хочет сказать что-то колкое в ответ, но сдерживается, взвешивает, стоит ли говорить это или нет.

– Хочешь знать почему? Боюсь, ответ тебе не понравится. Ты фригидная сука, Кристина, – выплевывает, и я теряю дар речи от такого заявления.

– Что?

– Тебя никогда нет дома, ты всегда в этих своих разъездах, на показах, вся такая деловая, что совершенно забываешь о том, что я взрослый здоровый мужик, которому нужен секс.  Не могу вечно ждать тебя, перебиваться сухим пайком раз в несколько месяцев. Да ты в постели бревно и даже отсосать мне нормально не можешь. Тоже мне скромница.

Я делаю шаг назад. Его слова, словно пощёчины, бьют меня по лицу, вызывая слезы. Я стараюсь держать лицо  до конца. Тварь, какая же он тварь.

– Почему тогда не развелся со мной? Зачем нужно было изображать влюбленного мужа? К чему весь этот фарс?

– И остаться ни с чем? – зло усмехается он, теперь уже совершенно не скрывая своего истинного лица.

Я сглатываю подступивший к горлу ком. Несколько раз моргаю, потому что комната начинает вертеться перед глазами. Хватаюсь рукой за стул  в надежде сохранить равновесие и изо всех сил сдерживаюсь, чтобы не закрыть ладонями уши.

Я не верю, что это происходит, не верю, что передо мной мой муж. Его словно подменили. Где тот заботливый мужчина, что дарил мне цветы? Где тот парень, с которым мы до рассвета гуляли по набережной, держась за руки? Где наши клятвы в вечной любви, чувства и обещания всегда быть рядом? Почему происходит так, что после стольких лет совместной жизни внезапно оказывается, что ты совершенно не знаешь близкого тебе человека?

Кажется, Андрей наконец-то понял, что наделал, потому что внезапно все его напускное высокомерие и презрение исчезают, остаются лишь усталость и странный блеск в глазах.

— Крис, я не хочу ссориться, — начинает он уже спокойным голосом, но я не даю ему сказать ни слова.

—Ты сделал уже достаточно, можешь остаться в доме, если хочешь, но утром чтобы тебя здесь не было. Иди к этой своей, – киваю на разбросанные по полу фотографии.

— Ее зовут Мила.

— Мне все равно.

—  Мы познакомились в прошлом году, она работала у меня.

— Я не хочу ничего знать, — говорю уперто, а сама мысленно перебираю в голове всех сотрудниц Андрея.

— Она скоро родит. У меня будет сын.

— Заткнись, — умоляю я, срываясь в истерике.  — Зачем ты мне это говоришь? Чтобы я почувствовала себя ещё хуже? —  глухо и хрипло, ощущение, словно я потеряла голос.

— Просто я устал врать, Кристина. Я не хотел, чтобы все закончилось вот так, чтобы мы разошлись врагами, но… получилось как получилось, — упирается в меня своим взглядом, и я отворачиваюсь. Слишком больно. — Мне надоел этот фарс, надоело притворяться. Я хочу возвращаться в дом, где меня ждут, а не в этот холодный музей. Я хочу, чтобы моя жена встречала меня с работы, а не шастала хрен знает где, готовясь к очередному показу,  я, блядь,  детей хочу,  в конце концов! Чтобы они на меня были похожи! На меня! —  он уже срывается на крик, лицо краснеет.

— А как же Дашенька? — на выдохе и с надрывом.

— Да какая, к черту, Дашенька? Это чужой ребенок, Кристина! У нее есть отец, и поверь, лучше отдай ему дочь. То, что я успел нарыть на него, мне не понравилось.

— Уйди. Прошу тебя. Уйди, иначе я не ручаюсь за себя! — выкрикиваю я, чувствуя, как соленая влага стекает по щекам.  — Счастья тебе, Андрей, надеюсь, ты ни о чем не пожалеешь.

Андрей медлит. Топчется на месте какое-то время, молчит, потом с силой пинает носком ботинка комод и идёт в сторону лестницы на второй этаж. Я боюсь шевельнуться. Стою, словно приросла к полу, дышу часто-часто и чувствую, как мои острые ногти впиваются в ладони.

Я впервые понимаю, что моя подруга была права. Я слишком добрая, а таким живется непросто. Мне стоило, как любой нормальной женщине, со скандалом выставить Андрея из дома, пригрозить отобрать все имущество, а вместо этого я представляю, как он увидит меня когда-нибудь, возможно даже с другим[n5]  мужниной, и пожалеет о том, что ушел к другой[n6] . Мечтаю забеременеть, родить ребеночка назло всем, создать новую счастливую семью.

Я оседаю на пол. Сдерживаю рвущуюся наружу истерику и резко поднимаю вверх голову, когда слышу громкие шаги по лестнице. Андрей спускается с чемоданом в руках. Спешит уйти от меня к другой. К той, что сможет подарить ему желанного ребенка, нас же с Дашей Андрей просто выбрасывает из своей жизни.

— Надеюсь, ты не будешь вести себя как последняя стерва и не нажалуешься папочке. — В поле моего зрения возникают его начищенные до блеска ботинки. Андрея шатает из стороны в сторону, он то кается в содеянном, то выставляет себя настоящим уродом, и я не понимаю, какой из них Андрей настоящий.

— Ты хоть когда-нибудь любил меня? — вскидываю на него взгляд, стараясь держать лицо из последних сил, но поплывшая тушь и мокрые дорожки слез на лице уже и так выдали меня.

Андрей молчит. Дышит глубоко и часто, пропускает пуговицы на рубашке.

— Любил или нет? Ответь же! — все же не выдерживаю я и срываюсь на крик. — Или ты женился на мне ради отцовских денег, а?

Андрей все еще молчит.

— Как я раньше не поняла-то? Простой парень из хрущевки и наследница многомиллионной империи – любовь здесь была всего одна, и точно не ко мне.

— Крис, ты красивая женщина. Ты мне нравилась, но... Я не ожидал, что влюблюсь в другую, и это совсем не то, что я чувствовал с тобой. Она и наш ребенок для меня самое дорогое, поэтому прошу, не лезь в нашу семью. Я знаю: одно твое слово – и твой отец вывезет нас куда-нибудь в лес, оставит на съедение диким животным за то, что мы посмели обидеть его маленькую дочурку, — чуть кривясь и с отвращением произносит мой муж. — Но я тоже умею делать больно.

— Чего ты хочешь, Андрей?

— Половину всего, что у нас есть. И скажешь отцу, что развод – это твоя идея.

— Иди к черту, Андрей. Я сделаю так, что ты не получишь ни копейки. Уходи, сейчас же!

Меня злит его самоуверенность и то, что другая женщина и ее ребёнок будут жить за счёт моих денег, потому что Андрей пришёл ко мне без гроша за душой и все, что есть у нас, определённо не его заслуга. Работу дал ему мой отец, дом строился в основном на деньги от моего бизнеса. Так пусть выметается с тем, с чем пришёл, и своим скудным банковским счетом.

— Помни, Кристина: то,  будет ли Даша с тобой или нет, зависит от меня. С Маратом тебе не тягаться.

— Вон! — рычу я, указывая ему на выход. Андрей не перечит, лишь смотрит на меня с насмешкой во взгляде, медленно надевает пальто и уходит, не забыв громко хлопнуть дверью. — Ненавижу тебя, ненавижу, — шепчу в пустоту и, с трудом перебирая ногами, бреду в ванную комнату.

Глава 7

Моя прежняя жизнь разрушена. С одной стороны – мужем, с другой – Маратом. И в этой войне с обоими мужчинами единственным моим союзником может стать только отец. Я не собираюсь отдавать дочь непонятно кому, как и не собираюсь лишаться половины своего состояния для того, чтобы моему мужу и его любовнице жилось комфортно. Поэтому рано утром я бужу дочь, хватаю заранее собранные вещи и сажусь в машину.

Пока мотор прогревается, с грустью смотрю на огромный дом. Мы купили его, когда узнали о моей беременности, здесь мы планировали провести много счастливых лет, а получилось вот как. Я, за попытками скрыть свою боль от потери ребенка, с головой ушла в работу, Андрей же просто нашел себе идеальную, по его словам, жену. Этот дом с самого начала был обречен на холод и пустоту, в одном мой неверный муж все же был прав: все здесь больше напоминает музей, а не уютное семейное гнездышко.

Я жму на газ до упора, хочу как можно скорее оказаться рядом с матерью, не сдерживая эмоций рассказать ей обо всем, а потом почувствовать поддержку отца, услышать, что он не даст нас с Дашей в обиду. Где-то на середине пути глаза вновь застилают слезы, я останавливаюсь у обочины, давая себе несколько минут, чтобы успокоиться. Дочь сегодня, к счастью, спокойно сидит в детском кресле и играет с любимой игрушкой. Я делаю несколько глубоких вдохов, крепко впиваюсь пальцами в руль. Боль от предательства засела глубоко внутри и никак не проходит. Скорее всего, пройдет немало времени, прежде чем я смогу вернуться к нормальной жизни, не думать, не анализировать ситуацию, не задаваться вопросами: "А что, если?.."

Мои родители живут в центре города, впереди огромная пробка, поэтому я решаю свернуть в сторону заправки, чтобы купить кофе и переждать утренний коллапс на дорогах.

В воздухе летают мелкие хлопья снега, всего через несколько дней Рождество, и его приближение в этом году совсем не радует.

Я выхожу из теплого салона автомобиля, открываю заднюю дверцу и наклоняюсь, чтобы отстегнуть Дашу и взять ее на руки, как вдруг кто-то резко тянет меня назад. Я не успеваю произнести ни слова. Крепкие мужские руки оттаскивают меня от моей машины,  крик застывает в горле, потому что чужая ладонь зажимает мне рот. В нос ударяет запах табака вперемешку с мятной жвачкой, страх липкими щупальцами пробирается под кожу. Я сопротивляюсь, но с мужчиной мне не тягаться. Он сильней и выше меня. Я все ещё надеюсь, что это  чья-то глупая шутка, но все происходит так быстро, что не успеваю даже сориентироваться.

В панике верчу головой по сторонам в надежде, что хоть кто-то увидит меня и поспешит на помощь, но, как назло, на заправке лишь я и похитители.

Я брыкаюсь, мычу, безвыходность накрывает с головой, мой взгляд прикован к моему внедорожнику с открытой дверцей, туда, где осталась моя дочь, туда, куда подходит мужчина в темном пальто и достает из салона Дашеньку вместе с детским креслом.

Я кусаю своего похитителя за ладонь. Но это не помогает. Он лишь шипит и усиливает хватку. Нисколько не заботясь о моем комфорте, забрасывает меня на заднее сиденье черного "гелика". Я больно ударяюсь коленкой, пытаюсь удержать равновесие, чтобы не распластаться на полу. Рядом ложится детское кресло, дверь со стуком закрывается, слышится щелчок, оповещающий о том, что я оказалась запертой в тесном пространстве кожаного салона. Впереди двое мужчин. Я дышу часто-часто, воздуха не хватает, задыхаюсь. А потом с силой колочу в окно машины.

– Выпустите меня! Выпустите! Помогите, кто-нибудь! – Но меня никто не слышит. Машина срывается с места, быстро увозя меня в противоположную от центра города сторону. За нами следует еще одна, такая же. От моего крика просыпается Дашенька, и я стараюсь не поддаваться истерике, чтобы не напугать ее еще больше.

– Что вам надо? – сквозь слезы спрашиваю я, а в голове уже множество вариантов развитий событий. Это конкуренты папы? Или нас похитили с целью выкупа?

– Добрый день, Кристина, – звучит знакомый голос с хрипотцой. Мужчина, сидящий на переднем пассажирском  сиденье поворачивается ко мне лицом, и я встречаюсь с взглядом пронзительных синих глаз.

– М-марат? – чуть заикаясь, спрашиваю я, с силой прижимая к себе малышку. — Это похищение?

— Перестань истерить и успокой ребенка, — приказным тоном произносит он и вновь отворачивается к окну. Первый испуг проходит, я понимаю, что этот мужчина вряд ли сделает что-то плохое нам с Дашей, поэтому  смелею.

— Выпусти нас, и я сделаю вид, что ничего не случилось и мы не виделись. Иначе...

— Иначе что? — перебивает резко и вновь переводит на меня взгляд.

— Иначе я подключу полицию. И отца. Ты совершаешь ошибку.

— Тебе понравился мой подарок? — внезапно переводит тему, и я задыхаюсь от его наглости.

— Выпусти нас, — шиплю, не желая сдаваться.

Мужчина молчит. Автомобиль на скорости выезжает за город, в салоне царит напряженная тишина, я верчу головой по сторонам, пытаясь понять, куда мы едем. Нервничаю, успокаивающе шепчу что-то дочери, пытаясь отвлечь ее, чтобы она не испугалась незнакомых мужчин. Дашенька, к счастью, засыпает, ее всегда укачивает от езды, и она быстро отключается, меня же пробивает озноб. Что, если он найдет какой-то способ заставить меня отказаться от нее? Зачем он следил за мной? Зачем похитил нас? Множество вопросов роится в моей голове, но никто не спешит объясняться со мной.

— Останови на обочине, — внезапно произносит Марат, и водитель резко нажимает на тормоза. – Выходи, — это уже мне, и в первую секунду я радуюсь, считая, что Марат передумал и отпускает нас. – Девочку оставь и выметайся.

— Что? — с недоумением смотрю на него, пытаясь понять, что он от меня хочет.

— Ребенок поедет со мной.

— Это незаконно, тебя посадят. — От одной мысли о том, что у меня отберут дочь, хочется выть от боли. Почему все против меня? Зачем вообще появился этот мужчина в моей жизни и все разрушил?

Вместо ответа Марат внезапно достает из бардачка пистолет и направляет его на меня. Я цепенею от страха. Он сумасшедший. Здесь же ребенок! Сердце пропускает удар, мой взгляд прикован к оружию, виски пульсируют от страха, что Марат нажмёт на курок и выстрелит. Судя по всему, этот мужчина нечист на руку, иначе откуда тогда у него оружие?

— Не зли меня, оставь дочь и выходи из машины, пока я не передумал сохранить тебе жизнь.

— Ты совершаешь ошибку, Марат. Действуешь как трус, а не мужчина. Я никуда не пойду.

Я стараюсь говорить так, чтобы мой голос не дрожал от страха. Возможно, со стороны кажется, что я спокойна, но на самом деле я в панике. Не понимаю, как действовать в подобной ситуации, а еще дуло пистолета так близко ко мне, что я могу почувствовать холод, исходящий от металла.

— Он хоть настоящий? Или купил в ближайшем детском магазине, чтобы навести на меня страху, — я провоцирую его, действую безрассудно, но иначе не могу. Я должна что-то придумать. Сейчас же. Иначе останусь без всего.

— Оглохла, что ли? — тычет в меня оружием Марат, и я замечаю, что и он нервничает. — Вышла, быстро, — он повышает голос, отчего просыпается Даша. Я не двигаюсь с места. Если он думает, что под угрозой жизни я отдам ему ребенка, то он очень ошибается.

— Я никуда не выйду, — говорю уперто.

— Сань, помоги даме, пожалуйста, — его голос звучит едко, он обращается к водителю, при этом все так же смотря в мои глаза. Я с силой прикусываю внутреннюю сторону губы, чтобы не расплакаться. Мне не справиться с двумя громилами, они с легкостью смогут избавиться от меня.

Безысходность накрывает меня с головой. Здоровяк открывает дверцу с моей стороны, хватает меня за локоть, вытаскивая из машины.

— Ребенка оставь. — Марат наклоняется ко мне, забирая у меня Дашу. Я умоляюще смотрю на него, надеюсь на его сочувствие, понимание, но мужчина холоден, как и его оружие.

Саня бесцеремонно выталкивает меня из салона автомобиля. Я хватаюсь руками за дверцу, не желая отдавать им свою малышку, ору, умоляю вернуть ее мне. До крови сдираю ногти об железо, в последний раз смотрю на заплаканное и испуганное личико своей девочки, прежде чем передо мной захлопывается дверца и я заваливаюсь на грязный асфальт в светлом кашемировом пальто.

Внедорожник резко срывается с места, я же кричу вслед ему. Бегу что есть силы. Срываю голос от отчаяния, а потом резко, в одно мгновенье, останавливаюсь. Словно что-то щелкает внутри меня, охлаждая, переключая на другое.

Я запомнила номера машины. Они отпустили меня. И это главное. Теперь нужно как можно быстрее остановить попутку и позвонить отцу. А еще в полицию. Дать им информацию о похитителе, и уже сегодня к вечеру Дашеньку вернут мне обратно. А за похищение на Марата откроют уголовное дело, и тогда он точно не сможет восстановить родительские права на мою девочку.

Я оглядываюсь по сторонам, но, кроме черного "гелика", вдали нет ни одной машины. Отряхиваю от грязи пальто из своей последней коллекции, кутаюсь плотнее, быстро замерзая под пронизывающим ветром. Впервые за долгое время молюсь и подрагиваю от нетерпения.

— Ну же, кто-нибудь, пожалуйста, — шепчу обветренными губами и вытираю грязными ладонями влагу на щеках, тем самым оставляя бурые разводы крови на лице.

Внезапно на горизонте вдалеке появляется автомобиль. Я ускоряю шаг, иду навстречу, машу рукой, а потом вдруг замираю. Сердцебиение ускоряется, когда я понимаю что это за машина. Первая мысль —  бежать, но по обе стороны дороги лишь поля. Укрыться негде. Я разрываюсь между тем, чтобы броситься на машину, и тем, чтобы как можно быстрее скрыться. Раствориться. Потому что это мой единственный шанс связаться с родными, рассказать о случившемся. Вернуть своего ребенка.

Что, если Марат решил убить меня? Или же закрыть где-нибудь, чтобы я не могла помешать его планам? Нет, мне все же нужно убежать. Это единственный шанс для того, чтобы выдрать из лап монстра свою дочь.

Я срываюсь с места и бегу, не разбирая дороги. Спотыкаюсь о крупные груды земли, вздрагиваю, когда слышу позади себя скрип тормозов. Оглядываюсь, задыхаюсь и бегу еще быстрее.

—  Нет, нет, нет, — хриплю, когда замечаю позади себя мужчину. Из-за того, что сапоги хоть и на невысоком, но все же на каблуке, в сравнении с Маратом я двигаюсь очень медленно. Он настигает меня за считаные минуты. Я кричу от разочарования, безысходности, а когда его рука хватает меня за ворот пальто, спотыкаюсь и падаю на землю.

Марат наваливается сзади на меня. Вес его тела не дает мне подняться. Я брыкаюсь, бью его ногой, но он крепко фиксирует меня. Теперь я лежу спиной на холодной земле, мужчина на мне. Смотрим друг в другу в глаза, молча буравим взглядами, лишь громкое дыхание нарушает застывшую тишину вокруг.

Тепло его тела согревает меня, омут глаз затягивает. Он слишком привлекателен для такого неприятного типа. Сердце в груди колотит быстро-быстро.

—  И что дальше? Убьешь меня? Кажется, здесь идеальное место, чтобы спрятать тело, до весны точно никто не найдет, — жалобно произношу я, уже почти смирившись со своей участью.

— У меня к тебе есть предложение, — так же тихо и хрипло произносит мужчина. Его горячее дыхание касается моей щеки, а взгляд исследует лицо. Его пальцы все еще с силой сжимают кисти моих рук. До боли. До синяков. Я дёргаюсь, но безрезультатно. — Тихо, крошка, тихо, такую красоту жаль испортить, так что не рыпайся.

Он наклоняется ко мне еще ближе. Его нос утыкается в мою шею, и он вдыхает мой запах.

— Ты можешь и дальше быть с дочерью, но на моих условиях.

— Каких? — спрашиваю, не веря, что останусь в живых.

— Это мы обсудим, когда доберемся до дома. Так что? Будешь хорошей девочкой и без выкрутасов доберешься до тачки? — Смотрит на меня выжидающе, я же лишь задыхаюсь в ответ и не могу произнести ни слова.

— А какой второй вариант?

— Остаться в одиночку посреди пустой трассы. Доберёшься до дома к вечеру на попутке, но дочь уже  вряд ли увидишь.

Глава 8

Марат

Черные глаза укоризненно смотрят на меня. Я чувствую себя хреново оттого, что довел Кристину до такого состояния, но эта упертая баба не сделала бы так, как мне нужно, а времени играть больше нет.

Во взгляде Аникиной пылает ужас, она задыхается, хрипит подо мной. Царапается. Я бы предпочел, чтобы она смотрела на меня иначе. С желанием. Прошлась острыми ноготками по моей оголенной спине, оставляя отметины, задыхалась в экстазе на чистых белых простынях. Чтобы кричала от удовольствия. Обычно так и делают девушки, которые оказываются подо мной, но не эта. Эта вообще не похожа ни на одну из них.

Я долго следил за Кристиной и ее семьей. Долго подбирался ближе, пытался понять, как лучше действовать, думал медленно подвести к тому, что она сама отдаст мне девочку, но она вцепилась в нее, как в любимую игрушку, не желая отдавать. Или же и в самом деле так любит? Мне сложно представить, что можно полюбить чужого ребенка, хотя у женщин-то все по-другому.

Я и в самом деле собирался оставить ее здесь. Ничего бы страшного с Кристиной не случилось, поймала бы попутку, добралась бы до города, поплакалась папочке в жилетку, а в это время я был бы уже далеко от города, скрываясь от всех вместе с Дашей и своими людьми. Но девочка устроила истерику, орала так, что заложило уши, я не смог смотреть на это, не знал, как вести себя с детьми, поэтому  вернулся, сам не понимая, что буду делать еще и с Кристиной. А главное, как сделать так, чтобы не нажить себе еще одного врага в виде ее отца. Ведь ясное дело, при первой же возможности свяжется именно с ним.

– Так что выбираешь? – спрашиваю, отдышавшись от быстрого бега.

Девушка молчит, зыркает на меня своими огромными глазищами, из которых скатываются слезинки, в очередной раз напоминая мне, какой я подонок. Я не поступаю так с женщинами, но придумать что-то другое просто не было времени.

Наконец-то она оживает, приоткрывает свои пухлые губы, вызывая совершенно непозволительные фантазии в моей голове.

– Хорошо, – выдыхает она, прикрывая глаза, словно ей больно. Я медленно отпускаю ее, поднимаюсь с земли, отряхиваю одежду и пристально наблюдаю за движениями Кристины.

Ее молочного цвета пальто полностью испачкано, на лице размазанная грязь вперемешку со слезами и чем-то темно-красным, напоминающим кровь. Невольно перевожу взгляд на ее руки и замечаю рану на одном из пальцев. Черт! Это Саня переборщил или она сейчас поранилась, когда убегала от меня?

– Ай, – вскрикивает девушка, пытаясь встать на ноги.

– Что такое?

– Ничего, – шипит сквозь зубы и морщится от боли. Пробует сделать несколько шагов, поджимает губы, напоминая маленькую девочку. – Кажется, я  вывихнула лодыжку.

– Чтоб тебя, – ругаюсь про себя и подхожу к Крис ближе. Она шарахается от меня, но я не виню ее за это, я не самый лучший пример добродетели. – Иди сюда.

Пока Кристина не успевает понять, что к чему, я беру ее на руки. Она вскрикивает, с силой обхватывает меня за шею, дрожит как трусливый зайка. Я делаю вдох полной грудью, и в нос ударяет приятный цветочный аромат ее духов. Кристина красивая. Очень. Миниатюрная брюнетка с полной грудью и сочной задницей. Жаль, что между нами не может ничего быть.

Девушка весит совсем ничего, поэтому я без труда добираюсь с ней до машины. Открываю дверцу и усаживаю ее на заднее сиденье, туда, где, заливаясь, плачет малышка.

– Солнышко, ну все, все, мама рядом.

Кристина обнимает ребенка, Даша вцепляется в неё своими маленькими пальчиками, а я так и застываю на месте, смотря на них. На ее месте должна была быть Яна. Как же все-таки странно распорядилась судьба. Несколько лет прошло с тех пор, как мы расстались, Яны уже давно нет в живых, а отголоски прошлого все еще вторгаются в мою жизнь, раз за разом нанося удар в самое сердце.

Вместо того чтобы сесть на переднее сиденье, я обхожу автомобиль и устраиваюсь рядом с Кристиной. Гелик срывается с места, мы на скорости мчим на запад страны, туда, где можно будет затеряться на время.

– Сань, подай салфетки, – прошу водителя.

Я достаю из пачки влажную салфетку, обхватываю пальцами лицо девушки и жесткими движениями начинаю вытирать испачканные щеки.

Она дергает головой, пытаясь освободиться, но я лишь усиливаю хватку и взглядом даю понять, что не стоит перечить мне.

– Успокойся, ты же не хочешь своим видом испугать ребенка.

— Ты уже и так сделал все что можно, чтобы «не испугать» ее. Посмотри, она, бедненькая, икает из-за того, что так долго плакала, — тихо шипит Кристина.

— Не стоило вести себя словно истеричка и будить ребёнка.

—  Не стоило тыкать в меня пушкой.

— Это был игрушечный пистолет, — устало произношу я, откидываясь на спинку сиденья.

— Ага, конечно.

— Серьезно, племяннику купил. Хочешь проверить? — усмехаюсь я, смотря на неё с вызовом. Кристина отводит взгляд в сторону. Смотрит в окно и все так же прижимает к себе малышку. Конечно же, не поверила, но не признавать же свою ошибку, говоря, что погорячился?

Я тяжело вздыхаю.  Какого черта потащил ее с собой? Теперь вдвойне больше проблем. Не держать же ее взаперти, прикованной к батарее?

— Я хочу, чтобы ты осталась со мной. Ты ведь не дура,  понимаешь, что с мужем у вас нет будущего, а от ребёнка я не отступлюсь, так что нам придётся как-то сосуществовать вместе.

— Пошёл ты к черту! — зло выплевывает она.

— Могу снова высадить тебя. Прямо здесь. Хорошее место, верно? — кивком головы указываю на лес за окном.

— Я не понимаю тебя. Ты следил за мной, за моим мужем, устроил похищение, выкупил всю недвижимость, чтобы разрушить мой бизнес, а теперь так просто предлагаешь мир?

— А тебе и не нужно понимать меня, Кристина. Ты либо играешь по моим правилам и остаёшься рядом с дочерью, либо возвращаешься домой одна.

Глава 9

Кристина

Марат пугает меня и раздражает одновременно. Я не привыкла к тому, что кто-то мне приказывает, не привыкла к такому вот обращению и еще больше к тому, что чувствую себя не в безопасности. Но это все ничто, потому что  сейчас главное,  что я рядом со своей малышкой и наши похитители, кажется, не собираются избавляться от меня.

Нога ноет и простреливает острой болью, я провожаю взглядом пейзажи за окном и наблюдаю за тем, как внедорожник уносит нас все дальше и дальше  от города.

– Куда мы едем? Что дальше? – после тяжелого молчания все же решаюсь спросить я. Первый страх прошел, я больше не плачу, лишь прокручиваю в голове варианты того, как сбежать от Марата.

– Узнаешь, как будем на месте, – не глядя на меня, отвечает он. А потом достает из кармана телефон, точно такой же, как и мой, даже чехол один в один. Или же?..

– И не надейся, – словно прочитав мои мысли, усмехается Марат. – Какой пароль?

– Пф-ф. – Отворачиваюсь обратно к окну и игнорирую его.

– Не зли меня, Кристина. У меня сегодня утром случилась попытка рейдерского захвата компании, так что хоть ты не выводи меня. Я и так на взводе.

Молчу. И одновременно с этим впитываю любую информацию о нем. Поэтому он так резок? Поэтому нервничает? Или же он всегда такой жестокий и циничный? И при чем здесь мы с дочерью?

– Зачем тебе Даша? Я что-то не заметила с твоей стороны ни капли отцовской любви.

И это правда. За все время, что мы находимся в салоне автомобиля, он лишь несколько раз бросил беглый взгляд на ребёнка.

– Если не хочешь лишиться телефона, скажи мне пароль, – настаивает на своем он.

– Все единицы, – после непродолжительной паузы все же сдаюсь я, внимательно наблюдая за его действиями.

– Я напишу сообщение твоему отцу, что ты уехала за город, чтобы побыть наедине с собой и познать дзен. Мне не нужны проблемы с твоей семьей сейчас, а пропажа единственной любимой дочери не сыграет нам на руку, правда?

– Он не поверит.

– Я напишу так, что поверит.

– Через четыре дня Рождественский благотворительный ужин, я один из его организаторов. Если я не появлюсь, папа точно поймет, что со мной что-то случилось, и начнет меня искать.

– Значит, мы будем на этом ужине, – голос Марата звучит спокойно. Он прячет телефон обратно в карман, снимает пальто и расслабленно откидывается на спинку сиденья. Прикрывает глаза, тем самым давая понять что разговор окончен, я же не сдаюсь.

– Что значит  мы будем там? — спрашиваю с удивлением, потому что это означает, что меня не собираются держать взаперти.

Мужчина приоткрывает один глаз, смотрит на меня.

– То и значит, Кристина.

– У меня нога болит. Очень, – решаю испытать его терпение, а еще границу дозволенного. Сейчас он уже не кажется тем сумасшедшим, который угрожал мне пистолетом. Либо он психически неуравновешен и у него случаются припадки агрессии, либо день и в самом деле настолько не задался, что Марат забыл о том, что имеет дело с безобидной женщиной и собственным ребёнком, а не с вооруженными головорезами.

– Через час остановимся на ночлег в одном загородном комплексе и посмотрим твою ногу. И никаких попыток к побегу, поняла меня?

Я не отвечаю.

— Ради твоей же безопасности делай, что велю, и очень скоро все закончится, — в приказном тоне и с раздражением.

— Это угроза?

— Звуки разума, — бросает резко, буравя меня тяжелым взглядом, а потом отвлекается на телефонный звонок. Я же посматриваю на его карман – тот самый, где так близко мой мобильный и спасение.

Еще час дороги, и я не выдерживаю:

– Мы скоро доедем? Ребенок голодный, капризничает, у меня нога уже, наверное, так распухла, что без посторонней помощи не снять обувь.

Я веду себя словно избалованная девочка в надежде, что надоем Марату и он высадит нас на первом повороте. Перед этим медленно пробивала почву, задавая самые дурацкие вопросы, пытаясь понять грань дозволенного.

– Я начинаю жалеть, что вернулся за тобой, – потирая глаза, произносит он.

– Ты заявил права на отцовство, так будь добр – заботься о дочери. Посмотри на нее, она с самого утра ничего не ела.

Я начинаю заводиться, потому что полчаса назад мне вообще пришлось сходить с ней в туалет прямо на улице в мороз! Козел он, а не отец. А еще мне срочно нужен лед и обезболивающе, потому что нога ноет острой болью и я держусь из последних сил, чтобы не начать выть.

– Сань, дай газу, – командует мой похититель, и уже через несколько минут мы сворачиваем с главной дороги в сторону какого-то леса.

Я внимательно смотрю через окно, пытаясь понять, куда нас занесло. «Ренессанс», — читаю на указателе, а потом взгляду открывается красивый загородный комплекс. В другой ситуации я бы обязательно насладилась красивым видом. Высокими соснами, вымощенными тропинками и прудом во дворе, но единственное, на чем я сосредоточена сейчас, – как дать понять персоналу, что меня с ребенком держат здесь насильно, и при первой возможности связаться с отцом.

– Выходим, – бросает мне Марат. – Только без выкрутасов, Кристина, это моя гостиница, и никто из моих людей не поможет тебе.

Его слова резко отрезвляют меня, маленькая надежда на спасение исчезает мгновенно, на смену ей приходит разочарование.

– Давай ребенка, ты не сможешь ее нести на руках.

– Нет, – выходит слишком резко, но от одной мысли о том, что хоть на несколько минут, но нас могут разлучить, мне становится плохо.

– Не будь дурой, ты с трудом стоишь на ногах, упустишь Дашу и потом сама будешь плакать.

– Я… она большая девочка и сможет пойти сама. Правда, солнышко? Дай маме ручку, сейчас мы будем искать, что интересного есть вон в том красивом доме. – Наклоняюсь к малышке, стараясь создать вокруг нее такую атмосферу, чтобы она не чувствовала напряжения между мной и Маратом. Вся эта ситуация может отразиться на ее детской психике, я никогда себе не прощу этого.

Дашенька счастливо машет головой и с любопытством смотрит вокруг. Для нее это просто очередное приключение, за год мы много путешествовали, поэтому она привыкла к частой смене обстановки. Я беру дочь за крохотную ручку, но идти не могу. Просто невозможно встать на землю больной ногой, поэтому топчусь на месте, держась второй рукой за машину и перенося вес на здоровую ногу.

– Упертая, – ворчит Марат и подходит ко мне. Приобнимает меня за поясницу, помогая идти. Наши тела плотно прижаты друг к другу, на мгновенье я ловлю на себе его странный задумчивый взгляд, а потом резко отворачиваюсь. – Все же придется отнести тебя в номер, ты и шагу ступить не можешь. У нас здесь есть доктор, он осмотрит тебя. Даш, – впервые за сегодняшний день он обращается к дочери, – у мамы болит ножка, я понесу ее, пойдешь рядом сама, как взрослая девочка, хорошо?

– Да, – улыбается Даша, прижимая к себе единорога.

Так мы и идем к входу. Я – на руках у Марата, Дашенька рядом. Я стараюсь не упускать ее из виду. Мало ли что? Увидит птичку и рванет в ее сторону, например.

– Юль, дай ключи от двухместного люкса, пожалуйста, и позови Белова. А, и организуй обед на троих, – дает распоряжения мужчина, я же наблюдаю за тем, как эта самая Юля с ревностью смотрит в мою сторону. Неужели его любовница? Вряд ли девушка Марата работала бы администратором в его гостинице. Не позволил бы.

Марат вместе со мной поднимается на второй этаж, Дашу же несет Саня. Он не нравится ей, она начинает кривиться, плакать и тянуться ко мне.

– Ну все, все, успокойся, солнышко, – заключаю ее в объятия, когда мы оказываемся внутри просторного номера. Даша затихает, крепко цепляется за мой рукав, я же снимаю с нее шапочку и обувь, внимательно осматриваюсь по сторонам.

Большое панорамное окно с балконом и видом на лес, две кровати в метре друг от друга, и сразу я решаю, что вторая для Даши, но ошибаюсь. Марат снимает с себя верхнюю одежду, устало расстегивает пуговицы на манжетах рубашки, закатывает рукава по локоть. По-хозяйски проходит к холодильнику и достает бутылку воды. Осушает ее до дна, а потом переводит взгляд на меня.

– Давай помогу тебе снять сапог.

– Нет, – останавливаю его, выставляя вперед ладонь. – Я сама.

Не могу признаться в том, что не хочу чувствовать его прикосновения на своей коже, потому что реагирую на них как-то неправильно. Злюсь, ненавижу, презираю, но и в то же время ощущаю интерес. Любопытство. Как жаль, что такой мужчина, как Марат, оказался подонком.

– Что будет с нами дальше? – спрашиваю я, наблюдая за тем, как он делает все по-своему. Опускается передо мной на колени и медленно тянет молнию на высоких сапогах вниз.

– Проведем какое-то время вдалеке от лишних глаз, посмотрим, какая из нас получится семья, – на полном серьезе отвечает он.

– Это шутка? Ты сумасшедший, да? – спрашиваю пораженно.

Он поднимает на меня свой холодный взгляд.

– Я не откажусь от Даши, а ты не исчезнешь из ее жизни – следовательно, нам нужно искать компромисс.

– Мы могли искать его в городе, а не посреди леса бог знает где! Ты украл нас, Марат, прямо средь бела дня, на глазах у людей! Думаешь, это так просто сойдет тебе с рук? У тебя был шанс сделать все как нормальный человек, ты ведь знал, что мы с Андреем разведемся, знал это! А значит, понимал, что из жизни Даши исчезнет отец и ты мог бы попытаться стать им. Медленно. Не торопясь. Завоевывая ее и мое доверие, я не была бы против, чтобы ты забирал ее на выходные, возил в школу, это выглядело бы, словно мы два родителя, которые развелись. Но нет, ты выбрал другой путь! Угрозы, шантаж, а теперь и похищение. Ты вообще нормальный? Ай!

Марат прерывает мою длинную тираду одним движением – резко стаскивает с набрякшей ноги сапог, и из моих глаз от боли брызгают слезы.

Глава 10

– Я прописал мазь. К сожалению, ее у меня нет, но пока что можно просто приложить лед.

– Я отправлю водителя в поселок, аптека должна еще работать. – Марат резко вырывает белый клочок бумаги у доктора и пробегается по нему взглядом. – Спасибо, можешь быть свободен.

Мужчина приятной наружности уходит, я даже не пытаюсь намекнуть ему о помощи, мой же похититель дает распоряжения по телефону, чтобы в кратчайшие сроки мазь была у него. Потом берет с тележки поднос с едой и ставит его рядом со мной на кровать.

– Надеюсь, поздний обед вам понравится, – открывает крышку на блюде, – мой шеф-повар из родом из Италии, готовит отменно.

– Спасибо, – сглатываю слюну, потому что только сейчас, смотря на аппетитную пасту с курицей, еще теплые булочки и салат, понимаю, насколько голодна.

– А это для Даши. – На втором блюде тарелка с картофельным пюре и котлетками, сок, фрукты.

– Мне нужно отойти. Надеюсь, ты не натворишь глупостей. Ты ведь уже убедилась, что я не какой-нибудь монстр, правда, Кристина? – Смотрит на меня пристально, и я киваю в ответ, радуясь тому, что смогу остаться одна и обдумать сложившуюся ситуацию как следует. А возможно, даже выбраться отсюда.

Марат быстрыми шагами пересекает комнату, движется к двери, а потом вдруг останавливается.

– Чуть не забыл, – усмехается он и идёт обратно, к тумбочке, разделяющей наши кровати, и только сейчас я замечаю на ней стационарный телефон. – Это здесь лишнее. – Резкими движениями он вырывает провод из «гнезда» и забирает с собой телефон.

Я задыхаюсь от негодования и разочарования.

– Мне нужно позвонить родителям, они будут волноваться.

– Насчет этого можешь не переживать. Располагайтесь здесь, я скоро вернусь.

— Нам можно выйти во двор? — набираюсь наглости.

— Нет. Ты на ногах стоять не можешь, отдыхай, попрошу кого-нибудь принести пакетик со льдом.

За Маратом захлопывается дверь, я слышу щелчок замка. Прекрасно, мы заперты.

— Тебе здесь нравится, солнышко?

— Да, — улыбается Даша, прыгая на мягкой кровати.

— Ну хоть кому-то нравится, — шепчу, принимаясь за еду.

Марат возвращается быстрее, чем я ожидала. С несколькими пакетами в руках, встревоженный и растрёпанный. От него несет табаком, и я морщусь от этого едкого запаха. При его появлении Даша затихает и прячется мне за спину. Я с осуждением смотрю на мужчину, давая понять, что его действия испугали ребенка.

– Твоя одежда испачкалась, я принес тебе новую, – протягивает мне один из бумажных пакетов, но я не дотрагиваюсь до него, не собираюсь принимать эти подачки, которыми он пытается уладить конфликт, изображая заботу.

– Мне  и так хорошо.

– Как хочешь. – Он бросает пакет на пол, из другого же достает несколько кукол и баночку с мазью. – Даш, это тебе. — Обходит меня так, чтобы видеть малышку, и протягивает ей игрушку.

Я внимательно слежу за дочерью, за каждой ее реакцией. Сначала недоверие, испуг, потом она медленно отлипает от меня, переводит взгляд на куклу, и я замечаю, как загораются ее глаза. Еще бы, она ужасная любительница Барби.

– Нравится? – спрашивает Марат, но по его лицу невозможно ничего прочитать. Чувствует он что-то к Дашеньке, которая, по его словам, может быть его дочерью, или нет?

Девочка отворачивается от него, прижимается ко мне. Стесняется. Мы с Маратом встречаемся взглядами, он кажется разочарованным, я же пожимаю плечами.

– Не думал же ты, что после твоей выходки она с радостными воплями бросится тебе на шею? Ты для нее чужой человек, смирись с этим.

Мужчина не отвечает мне. Оставляет на кровати подарок, а потом опускается передо мной на колени и прикасается к моей лодыжке. Его руки прохладные после улицы, пальцы мягко проходятся по коже, я зачарованно смотрю на то, как легкими движениями он втирает мазь, чувствую, как сердце бьется громко-громко, а в горле застревает ком. Мне хочется оттолкнуть его – наверное, это даже правильно, он ведь негативный персонаж истории моей жизни, но вместо этого я чувствую, как мазь приятно холодит ногу, унося ноющую боль.

– Ты ведь понимаешь, что тебе все это не сойдет с рук просто так? — мой голос звучит хрипло и тихо.

– Что именно? То, что ты сбежала от своего мужа, потому что встретила мужчину своей мечты и у вас что-то вроде медового месяца? — с издевкой спрашивает он и подмигивает.

– Что? – теряю дар речи от такой заявки. – Ты ведь не это написал моему отцу? Скажи, что нет, прошу.

– Немного не так, но от этого смысл не меняется. Готово. – Он отпускает мою ногу, отставляет в сторону мазь и поднимается с пола. – Если надо, могу помочь тебе добраться до ванной комнаты, – смотрит на меня с насмешкой, пряча руки в карманах брюк.

Несколько мгновений я теряюсь, задыхаюсь от его наглости, представляю, в каком свете он выставил меня перед родителями. Они наверняка позвонят Андрею, а тот... подыграет? Он же заодно с Маратом.

– Куда мы направляемся? Что будет дальше? Ты ведь… ты ведь не причинишь Даше вред? – игнорируя его шуточки, спрашиваю я, потому что больше всего на свете меня интересует именно судьба дочери.

– Завтра все узнаешь. Могу лишь сказать, что ты в мои планы точно не входила, придётся сделать небольшую корректировку. Отдыхайте, через два часа принесут ужин, сегодня мы проехали лишь малую часть пути, завтра просыпаемся рано и в дорогу.

Я решаю, что Марат вновь уйдёт, но нет, он закрывается в ванной комнате. Сначала я слышу лишь тишину, а потом как льётся в душе вода. Пока мужчины нет, я пытаюсь встать на больную ногу и попробовать пройтись по номеру. Стоит мне только перенести на неё вес, как жгучая боль даёт о себе знать. Так я точно далеко не убегу, ещё и с ребёнком. Разве что угоню автомобиль.

Марат выходит из ванной комнаты в белом махровом халате, ничуть не смущаясь моего присутствия. Я отвожу взгляд от его мокрых волос, намеренно игнорируя мужчину. Неизвестность убивает меня, время тянется безумно долго.

– Тебе стоило бы принять душ, – скользит по мне взглядом, выразительно намекая на испачканную одежду и всклоченные волосы.

Я поворачиваю голову в сторону Даши: не хочу оставлять ее с Маратом. Вдруг, пока я буду нежиться под горячей водой, он заберет ее и оставит меня здесь? Одну.

– Я… – запинаюсь, не зная, что сказать. – Даша будет плакать без меня.

– Не волнуйся, я уж как-нибудь смогу присмотреть за ребенком несколько минут.

– Нет, я не думаю, что это хорошая идея, – произношу уперто и вновь отворачиваюсь от мужчины.

– Как хочешь.

Марат почти не обращает на меня внимания, переписывается с кем-то по телефону, потом выходит из номера. Прямо в халате. Не забывая, конечно же, запереть нас с дочкой на ключ.

Я маюсь от безделья, сижу на мягкой кровати в позе лотоса, иногда говорю что-то Дашеньке, которая увлеченно играет с куклами. Потом, прыгая на одной ноге, добираюсь до окна, и у меня перехватывает дыхание от открывшейся красоты.

Наш номер находится на третьем этаже, и все вокруг прекрасно просматривается. Заснеженные ветви деревьев, крупные хлопья в воздухе, которые переливаются на свету. По двору, у самого озера, носятся хаски. Мне сразу же захотелось ухватиться за кисть и краски, нанести первые мазки и запечатлеть эту красоту на холсте.

Ни на что не надеясь, я дергаю за дверную ручку на балконе, и, к моему удивлению, она оказывается незапертой. Ну конечно, с третьего этажа-то я не спрыгну.

Я открываю дверь, и в лицо удаляет порыв холодного ветра. Быстро переступаю порог и прикрываю ее, чтобы дочь не простудилась. Обнимаю себя за плечи, дрожа от холода, но уходить отсюда не спешу. Перегибаюсь через поручни балкона, чтобы внимательно изучить то, что находится внизу. На лестницу не надеюсь, но мало ли?

Я чувствую себя словно в сказке. Принцесса в заточении. Интересно, примчится ли меня спасать принц? Андрей точно нет.

При воспоминании о бывшем муже в груди больно колет, а на глаза наворачиваются слезы. Он должен был быть нашим защитником, опорой, а не тем, кто так просто перечеркнул восемь лет отношений и сдал на руки похитителям.

– Здесь холодно, простынешь. – Я вздрагиваю от неожиданности и замираю, когда на плечи ложится теплый плед. – Все же не будь такой упертой и переоденься, выглядишь жалко, – хмыкает Марат и исчезает так же неожиданно, как и появился.

Я оборачиваюсь, смотря в спину мужчине через прозрачное стекло двери. Он в другой одежде. В джинсах и джемпере смотрится необычно.

Я сдаюсь. Беру пакет с одеждой и ухожу в ванную комнату. Деверь не закрываю. Смотрю на себя в зеркало и ужасаюсь. Вид и в самом деле не лучший.

Несколько минут не двигаюсь с места, потом все же решаюсь закрыть дверь и быстро, насколько это вообще возможно, умываюсь. В пакете оказывается тёплый свитер крупной вязки, тёмные джинсы и даже комплект нижнего белья. С размером Марат угадал. Все же, если поразмыслить, если бы он был плохим парнем, разве заботился бы о моем комфорте?

Я даю себе мысленный подзатыльник. Нашла кого оправдывать. Человека, который использует любые методы в достижении своих целей. Злюсь на себя за то, что растаяла, словно сахарная вата на солнце, от его «заботы». Со злостью пинаю пустой пакет и спешу вернуться в комнату.

Я резко открываю дверь и замираю, наблюдая за странной картиной. Марат лежит на кровати, а рядом с ним сидит Даша и что-то активно лепечет на своём языке.

— Кажется, мы подружились, — заключает он, увидев меня, я же спешу забрать от него дочь.

Ужинаем мы втроём и снова в номере. Марат не распространяется о своих планах, я молча пережёвываю еду, которая кажется мне безвкусной. Нервничаю под пристальным взглядом мужчины и мечтаю заполучить треклятый телефон.

— Просыпаемся завтра в шесть. Дорога займёт часов восемь.

— Зачем ехать так далеко, если через несколько дней все равно возвращаться обратно? — недоумеваю я, а ещё хочу проверить, в самом ли деле Марат разрешит мне пойти на благотворительный ужин.

— Не волнуйся, обратно полетим на самолете.

Я решаю, что он шутит, но по серьезности его тона понимаю, что нет.

— Ладно, достаточно на сегодня информации, пора спать. Я сплю очень чутко, так что даже не думай о всяких глупостях.

И Марат не шутит.

Я специально не раздеваюсь, делаю вид, что сплю, сама же выжидаю подходящего момента. Посреди ночи, когда слышу мирное посапывание мужчины рядом, тихонько поднимаюсь с кровати, чтобы отыскать ключ в кармане его брюк либо воспользоваться мобильным, но стоит мне сделать шаг, как из темноты до меня доносится голос:

— Куда-то собралась?

Я вздрагиваю и замираю. Сердце в груди колотит быстро-быстро, разгоняя по венам кровь.

— В ванную комнату, — вру на ходу и, хромая, спешу подтвердить свои слова. Умываю лицо холодной водой, топчусь на месте, а потом тихонько возвращаюсь обратно и сама не замечаю, как меня накрывают усталость и волнения  прошедшего дня и я проваливаюсь в сон.

Глава 11

Автомобиль несется вдоль заснеженной трассы и я даже понятия не имею где мы находимся. Интересно, дома кто-то обнаружил нашу с дочерью пропажу? Возможно, есть хоть маленькая вероятность того, что Андрей вернулся назад и поднял всех на ноги? Не может же он быть полностью безразличен к нам? Не после стольких лет брака. Или я снова слишком наивна в своих суждениях и ожидаю помощи от человека, который на это абсолютно не способен?

- Скоро будет отличная кофейня, остановимся там на обед, - не поворачиваясь к нам произносит Марат.

Он сидит на переднем сидении, серьезный и как всегда молчаливый. Не дает никаких однозначных ответов по поводу нашего будущего. Что он собирается делать со мной? С нами? Все похоже на события фильма, где главную героиню похищают, вот только будет ли в этом фильме счастливый конец?

После быстрого обеда мы снова отправляемся в дорогу. Даша не выдерживает такой нагрузки, ей хочется гулять, прыгать, а не тихо сидеть в автомобиле. Она капризничает и я вижу что это злит Марата. Из-за погодных условий мы движемся медленно и восемь обещанных часов растягиваются во все двенадцать.

Наконец-то мы въезжаем в частный закрытый поселок. Всего одна улица. Деревянные коттеджи расположены по обе стороны дороги, а за ними бесконечный лес. Впереди виднеются заснеженные верхушки гор. Невероятное место, никогда раньше не была здесь, предпочитая Альпы отечественным лыжным курортам.

- Мы на месте?

- Да, предпоследний дом с лева наш.

Дом Марата и в самом деле прекрасный, но меня пугает то, что мы так далеко от цивилизации. Он сможет держать меня здесь сколько угодно и никто не узнает что со мной случилось. Даже крики мои о помощи не услышит. Идеальное место, чтобы спрятать труп.

Когда открывается ворота, меня пробирает мелкая дрожь. Ощущение, словно после того как они закроются, выхода обратно не будет. Единственная моя надежда это то, что Марат выполнит свое обещание и мы отправимся на благотворительный ужин. Я наверняка могла бы сбежать, вот только это означало бы отдать ему Дашу. Поэтому придется как-то намекнуть отцу или кому-то из знакомых о своей ситуации.

- Выходим, - командует Марат и помогает нам с дочерью выбраться из машины. Нога уже не так болит, но ступать на нее все еще не могу, поэтому иду прихрамывая.

Внимательно рассматриваю территорию вокруг. Просторный двор с фонтанчиком посередине, который сейчас не работает из-за времени года, несколько декоративных елей, вымощенная дорожка к дому.

- Здесь только охрана и несколько людей из прислуги, - поясняет Марат, открывая передо мной дверь.

Я с опаской захожу внутрь, крепко сжимая ручку Дашеньки. Сглатываю подступивший к горлу ком, чувство опасности сквозит отовсюду. Я знаю что с этого момента моя жизнь никогда не будет прежней и не могу смириться с этим. Хотя нет, прежней она никогда не станет с той минуты, когда на моем пороге появился Марат и заявил права на дочь.

- Идем, я покажу тебе вашу комнату.

Его ладонь ложится мне на поясницу, подталкивая вглубь дома. Меня пробирает озноб от этого прикосновения, хочется поскорее отгородиться от мужчины за плотными стенами, остаться в одиночестве.

- Это твоя спальня. Напротив – моя. Если что-то нужно, в доме есть Лиза, я познакомлю вас чуть позже. Телефона здесь нет, не вздумай просить его у кого-то из прислуги. Все будут предупреждены, что в случае нарушения моих указаний лишатся работы. Выходить за пределы территории дома можешь только с моего разрешения и в сопровождении охраны. Для вашего же блага, Кристина, веди себя благоразумно. И… - Марат по очереди открывает ящики в письменном столе у окна, пока не находит нужное ему. – Вот, напиши список что понадобится вам с малышкой на первые несколько дней, я отправлю водителя в ближайший город и он все купит.

- А что потом? – принимая от него чисты лист бумаги и ручку, спрашиваю я.

- Когда потом?

- Когда пройдут эти несколько дней.

- Посмотрим. Отдыхайте, еду принесут в комнату. Есть какие-то пожелания?

Я отрицательно машу головой. Марат еще несколько мгновений топчется на месте, словно хочет сказать что-то еще, но так и не произнеся ни слова уходит, закрыв за собой дверь. Правда в этот раз не на замок. Этот факт радует меня. Значит, мы уж точно не пленники. Не в прямом смысле этого слова уж точно.

Я снимаю с Даши верхнюю одежду и сапожки. На полу ковёр с мягким ворсом. Посередине двуспальная мягкая кровать. Шкаф, телефизор, кресло и стол. Рядом с входом в комнату ещё одна дверь, ведущая в ванную. Я нахожу там чистые полотенца и банные принадлежности. Потом подхожу к окну и прикрываю глаза от разочарования: на окнах стальные решетки, отсюда вряд ли удасться сбежать. Что ж, ладно, тогда будем действовать иначе . Я возвращаюсь к пустому листу, беру ручку и большими буквами вывожу все что нам с дочерью нужно будет для комфортной жизни в этом доме.

Лиза, миловидная молодая девушка, вместе с неизвестным мне мужчиной приносят пакеты из магазина. Марат действительно позаботился о том, чтобы купить все из списка, даже принадлежности для рисования.

Вечер проходит без мужчины. Он не спускается к ужину, нам же накрывают в столовой, где красуется огромная пышная елка. Даша в восторге. Бегает вокруг, снимает с нее игрушки, а потом снова цепляет на веточки, я же чувствую себя не в своей тарелке, но и в то же время немного успокаиваюсь. Никто не держит меня взаперти в комнате или же в холодном подвале, я могу спокойно передвигаться по дому, проводить время как хочу, никто не отбирает у меня Дашу, не разлучает нас. Марат словно еще не решил что со мной делать. Я будто эдакое приложение к его дочери.

Поздно ночью, когда я уже переоделась в пижаму из мягкой ткани и собралась укладывать спать Дашу, в дверь стучат. Я напрягаюсь. Не отвечаю, но это и не требуется. Мужчина без разрешения проходит в комнату, а с ним незнакомец с небольшим портфельчиком.

Я вопросительно смотрю на Марата, чувство страха разливается внутри. Только ведь расслабилась.

- Это Леонид Петрович, он доктор, осмотрит девочку.

- Что? Какой еще доктор? С моей малышкой все в порядке, можешь не волноваться. Если нужно, можешь запросить из клиники ее медкарту и выписку со всеми прививками. А этого доктора я не знаю, поэтому не позволю притронуться к своей дочери, - произношу воинственно и задвигаю за спину Дашеньку.

- Кристина, - устало выдыхает Марат, не отводя от меня пристального взгляда, - Леонид Петрович наш семейный доктор, он… он возьмет генетический материал у Даши, чтобы сделать тест ДНК.

- Тест?

- Чтобы установить мое отцовство, - поясняет словно я дурочка, которая не знает для чего делают ДНК-тесты.

- То есть, ты хочешь сказать, что не уверен что Даша твоя дочь? Ты хотел заставить меня отказаться от ребенка, силой украл нас, а теперь оказывается что ты даже не знаешь  от тебя ли родила Яна?

- Успокойся, - поглядывая на доктора произносит Марат, но меня не остановить.

- Кто вообще так поступает? Что если она окажется не твоей дочерью? Ты выбросишь нас на улицу? Нельзя было установить отцовство до того как играть в плохих парней?

- А ты бы позволила? Позволила бы мне отвезти ее в клинику, чтобы сделать этот гребанный тест? – повышает голос мужчина. В его глазах пылает ярость, руки сжаты в кулаки, на лице играют желваки. Своими словами я, похоже, разозлила его ни на шутку, но и он тоже хорош.

- Ладно, только я сама возьму мазок. Давайте палочку, — сдаюсь, понимая что есть большой шанс на то, что тест окажется отрицательным и наши с Маратом пути разойдутся.

Я уговариваю Дашу открыть ротик, провожу ватным тампоном по внутренней стороне щеки. Она испуганно косится на мужчин, начинает хныкать и цепляется в рукав моей пижамы, прося чтобы я не отходила от нее.

- Ну все моя хорошая, не бойся, это просто гости. Они пришли пожелать нам спокойной ночи и уже уходят, правда? – выразительно смотрю на Марата, передавая Леониду Петровичу ватную палочку.

— Правда, — бурчит «отец» и, окинув меня напоследок взглядом  с ног до головы, исчез так же неожиданно как и появился.

Глава 12

— Это тебе, —   Марат бросает в мою сторону коробку, я не успеваю поймать и она приземляется на пол, прямо у моих ног.

— Что это? —   смотрю на мужчину с удивлением.

— Открой — узнаешь, — смотрит на меня с вызовом и я с неохотой прикасаюсь к неожиданному подарку.

Внутри оказывается синее платье из последней коллекции от «Валентино».

—  Откуда оно у тебя?

— Скажем так, у меня есть свои каналы, — усмехается он, ловя восторг в моем взгляде, который мне не удается спрятать.

— Что еще можно достать через твои каналы? — подхватываю его игру и откладываю наряд в сторону.

— Бриллианты, оружие, спелый арбуз посреди зимы — выбирай что тебе больше по душе.

— От арбуза, пожалуй, не отказалась бы, — хмыкаю я и отворачиваюсь от мужчины.

Прошло уже два дня с тех пор как нас привезли сюда, я вся извелась в ожидании неизвестного. Марат ведет себя так, словно ничего не происходит, будто я и в самом деле добровольно приехала навестить его. Днем он где-то пропадает, приезжает поздно ночью, заглядывает в мою комнату, думая что я сплю и не знаю о том, что он проверяет на месте ли мы. Мне безумно скучно, возможно, в другой ситуации я бы и радовалась такому затворничеству и шансу спокойно поработать вдали от цивилизации, но когда знаешь о том, что твоя свобода и возможность передвижения ограничена – расслабиться не получается.

Я не могу понять намерения мужчины, не могу разобраться в том, монстр он или нет. Возможно, он держится так холодно с Дашей, потому что не хочет раньше времени привязываться к девочке? Но тогда к чему были все эти махания документами на отказ от ребёнка перед моим лицом, и безумное похищение?

Я не могу разгадать Марата. От него веет то раздражением и злостью, то спокойствием и теплом. Все в доме относятся к нам с уважением, даже охрана, которая я считала будет преграждать мне путь и заламывать руки, лишь наблюдает за мной со стороны, а ещё печётся о том, не замёрзла ли я во дворе.

И все же я готовлюсь к операции по моему спасению. Пишу на маленьком клочке бумаги послание отцу, которое планирую отдать на благотворительном вечере, если мне не удастся рассказать обо всем на словах. Все что я придумала, но если получится — нас с Дашей быстро отыщут.

— Результаты анализов уже готовы? — смотрю на мужчину, ожидая ответа и нервно тереблю край свитера. Ещё день. Один день и я буду свободна.

— Нет, — расслабленность уходит, он вновь напряжен и неприступен, словно своим вопросом я захлопнула дверь между нами. У меня ощущение, что он не договаривает мне что-то, хотя должен ли? Я для него никто, пустое место, с моим мнением он уж точно не собирается считаться, иначе нас с дочерью не было бы здесь.

— Во сколько мы завтра выезжаем?

— В три, как раз должны успеть к началу. Туфли привезут утром, надеюсь, с размерами не прогадал. Спокойно ночи, Кристина.

Марат проходит мимо меня, обдавая прохладой с улицы. Задумчивый и взъерошенный.

— Ты так жаждал получить дочь, а сейчас не обращаешь на нее никакого внимания. Может, хотя бы немного поиграешь с ней? — не выдерживаю я, потому что так и есть. За два дня Марат произнес лишь несколько слов в адрес  Дашеньки.

Мужчина останавливается. Медленно разворачивает голову в мою сторону. Встречается со мной взглядом, прячет руки в карман.  Смотрит на меня прищурено.

— Она все равно ничего не понимает, о чем с ней разговаривать?

— Пф-ф, она давно уже взрослая, Марат. Сегодня она спросила где папа. Что я должна была ей ответить? С исчезновением Андрея из нашей жизни ей и так будет сложно привыкнуть к тому, что его больше нет, а ты для неё вообще незнакомец.

— Я понял тебя. Послезавтра что-то придумаю, — не желая спорить со мной соглашается Марат и быстро уходит. Я обнимаю себя за плечи, горечь подступает к горлу. Хватаю со стола бокал вина и залпом осушаю до дна. Плохая идея, но мне хочется забыться. Очень. Чтобы не думать ни об Андрее, ни о том, что будет, если завтра я не сумею встретиться с отцом и обо всем ему рассказать.

С самого утра мне доставляют обувь, шубку и принадлежности для макияжа. Я нервничаю, понимаю что другого шанса попытать удачу у меня не будет, а еще волнуюсь, что оставив здесь Дашу, могу больше никогда с ней не увидеться.

Я завиваю волосы в крупные локоны, одеваю кружевное нижнее белье и замираю у кровати, не сводя взгляда с прекрасного платья в пол. Оно идеально ложится по моей фигуре, и в самом деле очень красивое. Дочь счастливо бегает по комнате, примеряет мои туфли и пачкает лицо помадой, пытаясь тоже накраситься.

Я готова раньше назначенного времени. Клочок бумаги под резинкой чулок выжигает кожу и не дает расслабиться. Я не представляю как это будет, понятия не имею как поведет себя Марат. Разрешит ли самостоятельно передвигаться по залу, либо будет сопровождать меня везде? Разрешит мне вести разговор или прикажет молчать? Доедем ли мы вообще до благотворительного вечера? Господи, а что еси он хочет усыпить мою бдительность и обезвредить по дороге? От этой мысли по телу проходит неприятный озноб.

- Мама уйдет на несколько часов, поиграешь с тетей Лизой и Михаилом? – присаживаюсь на корточки перед Дашенькой.

Обычно она остается с няней, молодой девушкой, которая путешествует везде с нами. Она привыкла к ней, безумно ее любит и я, отлучаясь по работе, либо каким-то своим делам, могу не волноваться за дочь. Но сейчас она остается с незнакомыми ей людьми, в чужом доме и я более чем уверена, стоит мне выйти за порог, как начнет плакать.

- Будешь вести себя хорошо?

Даша кивает, но в глазах уже появляются слезы.

- Ну, чего ты, смотри какое у меня платье красивое. Нравится? А хочешь мы и тебе такое пошьем? Да?

- Да, - кивает головой, в глазах загорается радость.

- Тогда слушайся Лизу, покажи ей свои новые игрушки, которые привез дядя Марат. Давай, иди возьми куклу.

"Дядя Марат". Я до сих пор не знаю как обьяснить ребенку, что Андрей больше не ее папа, но и не спешу сообщать ей о том, что Марат является ее отцом. До результатов теста ДНК уж точно.

Пока Даша выбирает какую из Барби покажет Лизе, я подхожу к зеркалу и в последний раз смотрю на свое отражение. Большие черные глаза выделяются на бледном лице. Я стараюсь дышать ровно, но волнение берет свое. Ладони потеют, все тело пробирает мелкий озноб. Я беру дочь за руку и выхожу из комнаты. Каждый мой шаг сопровождает стуком каблуков о деревянный паркет. Я отсчитываю шаги до гостиной, туда, где стоя к нам спиной меня ждет Марат.

Он оборачивается на звук и замирает. Под его взглядом я чувствую себя неуютно, он словно обнажает меня до глубины души.

- Я готова, - говорю хрипло и тихо, а сама точно так же изучаю в ответ мужчину.

Белая рубашка сидит на нем замечательно, верхняя пуговица расстегнута. От отросшей бородки осталась лишь аккуратно выбритая щетина, на голове легкая небрежность. Он из тех, кто плюет на чужое мнение, предпочитая комфорт, а не тугие узлы галстука.

В руках Марата пиджак, но он не спешит надевать его. Наклоняет голову на бок, пробегаясь по моей фигуре взглядом. Интересно, я ему нравлюсь?

Холод сменяется жаром, чувствую как начинают пылать мои щеки. Отгоняю от себя непрошенные мысли  и делаю шаг вперед, отпуская Дашу, которая рвется к Лизе, чтобы показать той куклу.

- Подойди, - командует он и я подчиняюсь. - Повернись ко мне спиной.

Я смотрю на мужчину с недоумением, но выполняю его приказ. Мгновенте ничего не происходит, а в следующий миг на шею ложиться что-то холодное. Я вздрагиваю и нащупываю рукой ожерелье.

- Что это?

- Всего лишь бриллианты. Моя спутница не может выйти в свет словно оборванка.

В комнате нет зеркала, поэтому я не могу полностью оценить красоту ожерелья, но и того что мне удается рассмотреть достаточно, чтобы понять что оно стоит целое состояние.

Холод камней резко контрастирует с горячими пальцами Марата на моей коже. Я прикрываю глаза, в груди не хватает воздуха. Дыхание мужчины щекочит затылок, он так близко. Непозволительно. Все звуки вокруг вдруг исчезают, слышен лишь щелчок застежки.

- Готово, - резко отстраняется от меня мужчина. - Все же я не ошибся в выборе платья. Этим вечером мне будут завидовать все мужчины, - усмехается он, обходя меня по кругу. Он подает мне руку, но я намеренно игнорирую ее.

- Не старайся, это лишнее, - безразлично произношу я, проходя мимо него к двери. Марат следует за мной. К удивлению, в такой мороз не одевает верхнюю одежду, лишь тонкий пиджак.

Я останавливаюсь посреди двора, не зная куда идти дальше. Скрещиваю руки на груди и просто ожидаю. Начинаю дрожать от холода, тонкое платье ничеть не греет, чулки не спасают от пронизывающего зимнего ветра.

- Садись в машину, до взлетной площадки минут пять езды отсюда, - командует он, открывая заднюю дверцу автомобиля в пригласительном жесте.

Я прислушиваюсь к короткому разговору между Маратом и его водителем, не желая упустить ни одной детали. Какой-то Руслан и Станислав полетят вместе с нами. Насколько я понимаю они – охрана Марата. Я жалею что так и не узнала кто он и чем занимается. В отличие от отца, мой круг общения это в основном люди, связанные с миром моды. Дизайнеры, фотографы, модели, жены олигархов, но уж никак не такие мужчины как Марат. Я более чем уверена, что раньше мы с ним не пересекались.

Вертолетная площадка находится за поселком. Нас уже ждут. Пилот здоровается с Маратом и с интересном поглядывает на меня. Мой похититель помогает мне забраться внутрь, сам же садиться на переднее сидение, оставляя меня в обществе двух головорезов. Я постукиваю пальцами о кожаную обшивку, нервно оглядываюсь по сторонам. Насколько это вообще безопасно? Почему мы летим вертолетом а не частным самолетом? Ответ я получаю сразу же, стоит нам подняться в воздух. Здесь просто нет места для того чтобы посадить самолет.

Бескрайний заснеженный лес и горы.

От открывшегося вида захватывает дыхание и я не могу оторвать взгляд от окна.

- В теплую пору здесь еще красивей, - я поворачиваю голову в сторону голоса и натыкаюсь на взгляд синих глаз. Марат повернулся ко мне и внимательно наблюдает за мной. Я лишь киваю в ответ, так как из-за гула винтов он вряд ли меня услышит, разве что громко кричать как он. Отворачиваюсь обратно к окну и всю оставшуюся дорогу мы больше не обращаем друг на друга внимание.

Наконец-то впереди открывается вид на город. В предвкушении вечера я ерзаю на сидении, мысленно прокручивая развитие событий. Сделать вид послушной девочки, усыпить бдительность Марата, скрыться от его взгляда на несколько минут и встретиться с отцом. Рассказать ему о случившемся и уже к завтрашнему утру я буду дома. Вместе с дочерью. А Марат за решеткой, где ему и место.

Я все же не могу удержаться и перевожу взгляд на мужчину. Видно лишь его затылок, но когда он поворачивает голову в бок, говоря что-то пилоту, можно рассмотреть его мужественный профиль. Я прикрываю глаза и вдруг чувствую на себе чей-то неприятный липкий взгляд, и я почему-то уверена что это не Марат. Его я ощущаю по-другому, что-то на грани ненависти и странного интереса.

Я открываю глаза и замечаю, что один из людей Марата пристально рассматривает меня. Пялится на мою грудь, подмигивает мне. Я не знаю это Станислав или  Руслан, но он мне не нравится. Нисколько. Слишком уж много он позволяет себе, в отличии от второго, который безучастно сидит в застывшей позе и безразлично смотрит вниз.

Я плотнее запахиваю на груди шубку,  прочищаю горло, чувствую себя неуютно. К счастью, через пять минут мы садимся на крыше одной из высоток. Дальше все происходит настолько быстро, что я не успеваю за всеми.

Лопасти вертолета все еще крутятся, когда с моей стороны открывается дверь. Марат подает мне руку, тянет на себя, придерживает меня за талию и я зависаю в воздухе, прижимаясь к мужчине всем телом.

Всего мгновенье. Глаза в глаза. Гулкое биение моего сердца. Марат вдруг переводит взгляд на мои губы, его кадык дергается, странно енапряжение повисает над нами, я открываю рот чтобы что-то сказать, но в этот момент он опускает меня на землю.

- Идем, - тянет меня в сторону выхода на крышу.

Один этаж по ступенькам в полном молчании и сопровождении все тех же Станислава и Руслана. Потом вниз на лифте. Черный лимузин. Десять минут дороги и вот мы с Маратом бок о бок уже входим в банкетный зал.

- Только без глупостей, Кристина, договорились? Здороваешься со всеми, улыбаешься, играешь на публику, а через полчаса мы уходим, - шепчет мне на ухо, обдавая  своим горячим дыханием.

- Что? Как полчаса? – испуганно выдыхаю я, ощущая как сердце начинает биться с бешенной скорость. Этого времени мне не хватит ни на что.

- Сделаешь вид что тебе плохо.

Пока я стою перед гардеробной, не в силах двигаться и пытаясь осознать ситуацию, Марат снимает с меня шубку.

- Идем.

Я спотыкаюсь на первом же шаге, не замечаю никого и ничего вокруг. В голове бьется лишь одна мысль – найти отца.

- Кристиночка, рада тебя видеть. Похорошела как! – стоит нам войти в зал, как навстречу выбегает мамина подруга.

- Спасибо, Любовь Петровна.

Она смотрит не на меня, а на Марата. Любопытство съедает ее. Еще бы! Я ведь появилась не в обществе мужа, а с незнакомым мужчиной.

- А где же… - она замолкает, бросая взгляд на безымянный палец моей правой руки. Кольца нет и она сразу же все понимает, теперь ее интерес к мужчине разгорается с двойной силой, но я не собираюсь ничего объяснять. Обмениваюсь любезностями и отхожу, утягивая за собой Марата, ссылаясь на то, что мне нужно проверить как идет подготовка к аукциону.

- Прекрасно, теперь половина города будет сплетничать о том, что у меня появился любовник, - ворчу, избегая знакомых лиц и выискивая в этой толпе родителей. Нетерпение внутри меня вырывается наружу, но спешка ни к чему. Нужно взять себя в руки и действовать на холодную голову.

- Ну, зато ты не будешь выглядеть неудачницей, когда Андрей появится в общественности с молодой женой и годовалым ребенком.

От этой фразы мне становится дурно. Марат прав, новость о том, что Андрей Аникин бросил бесплодную наследницу состояния ради любви всей жизни и долгожданного ребенка, наверняка, расползется по всему нашему кругу общения. И это отвратительно. Все начнут смотреть на меня жалостливыми взглядами, шептаться за спиной, а я это жутко ненавижу.

Я пересекаю зал, ничуть не заботясь о том следует за мной Давидов или нет и забывая, кто здесь на самом деле хозяин положения. Просто мысль о том, что теперь все будут приписывать мне роман с ним и злит, и радует одновременно. Потому что Марат тот тип мужчин, на которых невольно обращаешь свой взгляд и с которым хочется оказаться в одной постели. До тех пор, пока не узнаешь его получше, конечно же.

Я резко останавливаюсь посреди зала, потому что наконец-то замечаю отца. А рядом с ним – Андрея.

Моргаю несколько раз, не веря своим глазам. Эти двое стоят рядом друг с другом, мирно разговаривают о чем-то, улыбаются. Папа с ума сошел? Почему он не прогонит прочь этого предателя? Это возмущает меня до такой степени, что роль заложницы в доме Марата мгновенно вытесняется из меня, замещая злостью на всех вокруг.

- Дыши, Кристина, не хватало еще чтобы ты задохнулась на глазах у кучки напыщенных богачей от нехватки кислорода, - Марат словно демон нашептывает мне на ухо свои издевки. – А сейчас соберись, мы пойдем поздороваемся с твоим отцом. Изобрази счастье, а то выглядишь жалко.

- Что? – непонимающе перевожу взгляд на мужчину.

- И не вздумай орать о похищении, - наклоняясь еще ближе ко мне, заканчивает он.

Я сглатываю подступивший к голу ком. Расправляю плечи. Делаю глубокий вдох. Интересно, а свою беременную секретаршу Андрей тоже притащил?

Горячая ладонь Марата ложится мне на поясницу. Я вздрагиваю. Он подталкивает меня вперед, а я не двигаюсь. Понимаю, что не готова к встречи с Андреем. Прохожусь взглядом по такому родному лицу, вспоминаю все что было между нами и все еще не верю что ничего не вернуть.

Делаю шаг. Перебираю непослушными ногами, чувствуя как потеют от нервного напряжения ладони.

Плюнуть в лицо Андрею и как-то рассказать отцу о том, что нас с Дашей насильно удерживают где-то в горах в доме Марата. Не закатить скандал, не устроить истерику. Кажется, это довольно-таки легко. Я должна справиться. Ради Даши, которая ждет меня.

Или же сообщить прямо здесь о том, что сделал Марат? Но… вдруг он отдал какие-то распоряжения на этот счет и Дашеньку перевезут в другое место? Я мечусь между желанием выплеснуть все наружу, не сдерживая себя, и промолчать, воспользовавшись случаем позже, а в это же время отец и Андрей с каждым шагом все ближе и ближе.

- Папа, - натягиваю на лицо фальшивую улыбку, избегая смотреть на бывшего мужа.

Отец поймет что что-то не так сразу же. Я уверена в этом.

Но происходит что-то странное. Папа переводит на меня взгляд, поджимает губы, смотрит разочарованно, а потом в его глазах и вовсе загорается злость.

- Значит, это правда, - вместо приветствия начинает он.

- Что? – непонимающе смотря на него.

- Что ты сбежала от Андрея с этим своим, - кивком головы указывает в сторону Марата и я каждой частичкой тела ощущаю, как вокруг нас электризуется воздух.

Что происходит?

Глава 13

- Я… - теряюсь,  не зная что сказать и все же бросаю взгляд на мужа. Он смотрит на меня с презрением. Словно это я предала нас, а не он. Словно я завела на стороне роман, который превратился в другую семью. Словно это я несколько дней назад плевалась желчью и уходила к другому. Словно это я продала его и ребенка.

- Меня зовут Марат. Марат Давидов. Наслышан о вас, господин Безруков, - Марат протягивает отцу руку, но тот не спешит пожимать ее. Холодно смотрит на нас, явно сдеоживая себя от того, чтобы не начать отчитывать меня.

- Давидов? Что-то знакомое, - задумчиво хмурится отец, а я наконец-то отхожу от первого шока, заставляя свой мозг работать быстрее и придумать как именно намекнуть папе, что с этим мучиной я нахожусь не добровольно. Сказать прямо? – «Юнайтед Оил»?

- Да, все верно, - звучит спокойный и уверенный голос Марата у меня нал ухом и я наконец-то узнаю хоть что-то об этом мужчине. Нефтедобывающая компания - вот чем он занимается.

- Я был знаком с вашим отцом, слышал что после его смерти вы переняли его часть бизнеса.

- Да, пришлось быстро всему научиться. Должен признаться, у вас самая очаровательная в мире дочь, - быстро переводит тему Марат, не желая больше развивать эту тему.

- А еще моя дочь замужем, - с осуждением произносит отец, покрываясь красными пятнами, что означает что он с трудом сдерживает злость, рвущуюся наружу. И  я понимаю его. Появиться в публичном месте, на глазах десятков влиятельных людей с другим мужчиной, в то время когда мой муж здесь же – большего позора для отца не сыскать.

- Пап, я бы хотела поговорить с тоб…

Я резко замолкаю на полуслове, так как Марат с силой сжимает мою руку, приказывая замолчать.

- Не стоит злиться на дочь. Она уже взрослая и в праве принимать решения самостоятельно. Признаюсь, мы пытались сдержать свои чувства, но, как видите, не вышло.

Давидов говорит настолько убедительно, что не знай я истинное положение вещей, поверила бы в эту чепуху сама. Андрей же молча стоит в сторонке, совершенно не доволен таким раскладом.

- Думаю, этот разговор не для этого места. Нам следует встретиться наедине. Ты, дочь, меня очень разочаровала. Матери сама сообщишь о своей внезапной любви.

Отец внезапно разворачивается и собирается покинуть нас. Я резко дергаюсь с места. Я не могу дать ему уйти, нет, только не это. Куда же ты, пап?

- Пап, - зову его, но Марат крепко удерживает меня на месте, а потом и вовсе оплетает своими ручищами, заключая в объятиях, и не сводит взгляда с Андрея, который все стоит напротив нас. Я разочарованно стону, смотря вслед своему спасению. Моргаю быстро-быстро, чтобы не расплакаться от досады. Неужели мой отец знает меня настолько плохо, что сразу же поверил в этот фарс?

- Быстро же ты, - подает голос Андрей и я перевожу на него взгляд. - Строила из себя недотрогу, а прыгнула в постель к другому, стоило мне выйти за порог.

Я не узнаю в этом мужчине своего мужа. Желчь так и льется из него. Открываю рот чтобы объяснить что все не так как кажется, но Марат опережает меня.

- Похоже, я ее удовлетворяю лучше, а ты, будь добр, заткнись и не попадайся мне больше на глаза.

Я задыхаюсь от его наглости, но вид раскрасневшегося и злого Андрея приносит мне удовлетворение. Неужели ревнует?

- Мы с тобой так не договаривались, - мой муж делает шаг в нашу сторону, выглядит воинственно, словно готов броситься на Марата с кулаками прямо сейчас. Только этого мне не хватало.

- Мы с тобой вообще ни о чем не договаривались.

- Ты прекрасно знаешь о чем я, - шипит он. – Выйдем, поговорим по-мужски.

- Мне не о чем с тобой говорить, - все так же спокойно и холодно произносит Давидов, при этом его рука успокаивающе поглаживает меня по животу. Тепло от этого прикосновения разносится по всему телу, вызывая покалывания в кончиках пальцев.

- Так даже лучше, хочу увидеть лицо Кристины, когда она узнает, что тебе нужен лишь ребенок. Что ты предлагал лям зелени за то, чтобы я повлиял на ее решение. Похоже, теперь кроме ребенка тебе нужны еще и связи ее отца. Решил пойти ва-банк?

Андрей и правда попадает прямо в цель. Только с другой стороны.

Вот значит как он оценил наш брак. В один миллион долларов. За эти деньги он готов был продать чужаку мою дочь.

- Если ты в течении недели не исчезнешь из жизни моей семьи, я расскажу правду отцу, - встреваю в их разговор, потому что и мне есть что сказать. – Уволься и не попадайся мне на глаза.

Губы Андрея сжимаются в тонкую линию. Он выглядит, словно загнанный в клетку зверь. Мой муж понимает, что я могу выполнить свою угрозу, как и то, что связь с Милой можно будет подтвердить с легкостью.

- Мне противно смотреть на тебя, - выплевываю ему в лицо.

- Это взаимно, - хмыкает тот. – Что, так понравилось прыгать на новом члене, что ненависть быстро сменилась обожанием? У тебя ведь кроме меня другого мужчины никогда не было, нашла разницу? Хотя, наверняка как и всегда лежала словно бревно с закрытыми глазами. Сочувствую тебе, мужик, - обращается к Марату. В глазах Андрея горит сумасшествие, лицо перекашивает кривая улыбка, он прячет руки в карманах, смотрит прямо мне в глаза.

Я чувствую как напрягается рядом со мной Марат. Его пальцы с силой впиваются в мою кожу, он теряет над собой контроль. Я же задыхаюсь от слов Андрея, кажется, его услышало даже несколько человек рядом с нами. Это так унизительно. Открываю и закрываю рот, не зная что сказать в ответ. Сейчас Марат в сравнении с ним кажется не таким уж плохим.

- Если ты сейчас же не заткнешься, запись где ты продал Кристину и Дашу завтра же окажется на столе у твоего пока еще тестя. Так что в следующий раз лучше думай, прежде чем открывать свой поганый рот, - осаждает его Давидов, пока я борюсь со слезами, что готовы вырваться наружу. – Идем, - Марта хватает меня за руку и ведет вдоль зала. Перед глазами уже все расплывается, я следую за ним послушной куклой, уговаривая себя быть сильной.

- Подожди, мне нужно в уборную, - я понимаю что вот он – идеальный момент. Несдержанность Андрея мне даже на руку, не придется ничего выдумывать. Я просто зайду в дамскую комнату, под видом того, что мне нужно привести себя в порядок, дождусь кого-то из знакомых и передам записку для отца. Это подбадривает меня, не дает утонуть в агонии чувств. Ну уж нет, я не стану вновь реветь из-за Андрея, он не достоин моих слез.

- Хорошо, в какой стороне уборная?

- Там, - указываю кивков головы на дверь в конце зала.

- Идем, - мужчина берет меня за руку, мы движемся быстро, избегая любопытных взглядов. Наконец-то покидаем зал, заходя в тихий коридор. Звуки музыки и голоса гостей стают приглушенными, здесь только я и Марат. Мягкий ворс ковра заглушает стук моих каблуков, и я спешу в конец коридора.

- Я быстро, - хватаюсь за ручку двери, но Марат не дает мне уединиться. Открывает передо мной дверь и заходит за мной, закрывая ее на защелку. – Что ты делаешь? – испуганно спрашиваю я, пятясь назад.

- Ты ведь не думала что я оставлю тебя одну, Кристина? – наклоняет голову на бок и смотрит на меня с насмешкой. – Не волнуйся, я не буду подсматривать, делай все что нужно.

- Нет. Выйди. Я..мне.. я хочу побыть одна, Марат, - в моем голосе проскальзывает паника.

- Нет.

- Почему? – спрашиваю, с истеричными нотками в голосе.

- Я не дурак. Первый этаж. Окно, - кивком головы указывает на закрытое окно позади меня.

- Я тоже не дура. У тебя мой ребенок. Ты действительно думаешь, что я вот так просто сбегу и оставлю ее там?

- Ну, ты можешь одолжить у кого-то телефон и позвонить отцу, например, - спокойно отвечает он, складывая руки на груди и прислоняясь спиной о стену. Марат выглядит расслабленным, смотрит на меня прищуренным взглядом. На губах легкий намек на улыбку. – Значит, Андрей был твоим первым мужчиной.

- Что? Тебя это вообще недолжно касаться, - задыхаюсь я от того, что ему удалось узнать обо мне такую интимную подробность. -  Выйди, пожалуйста. Мне… мне нужно в туалет, - с отчаянием прошу я.

- Кабинки свободные. Все три.

Моя грудь поднимается часто-часто, я сжимаю руки в кулаки так сильно, что острые ногти больно впиваются в кожу. Я понимаю что он не изменит своего решения, прикрываю глаза, пытаясь придумать что делать, ведь наверняка еще немного и мы покинем мероприятие.

- Ладно, только закрой уши, - с гордо поднятой головой прошу я, на что Марат лишь смеется.

- У тебя три минуты. Нам уже пора. Теперь уж точно все убедились что ты жива и здорова, - подтверждает мою догадку Марат и я понимаю, что нужно срочно что-тиот делать.

Я никак не комментирую его слова, закрываюсь в дальней кабинке и прислоняюсь спиной к холодной двери.

Вдох-выдох. Вдох-выдох.

Дрожащими руками поднимаю подол платья и достаю маленький клочок бумаги, который спрятала под резинкой чулок. Нужно срочно придумать как передать это отцу.

Я открываю дверцу и подхожу к раковине. Включаю кран и прикасаюсь мокрыми ладонями к раскрасневшимся щекам. Марат стоит на том же месте, я натыкаюсь на его внимательный взгляд и на мгновенье мне кажется что он знает о задуманном мной.

Он выравнивается и ленивой походкой идет ко мне. Я задерживаю дыхание, настраиваясь на то, что придется дать отпор. Но Марат лишь останавливается за моей спиной и молчит.

- Это ожерелье тебе идет. Оставь себе, — его голос звучит хрипло. Прямо над моим ухом, вызывая дрожь во всем тебе.

- Что? – непонимающе смотрю на него в отражении зеркала.

- Это мой тебе подарок.

Внезапно его пальцы касаются моей шеи. Кожа покрывается мурашками, я вздрагиваю. Хочу отойти от него, но не в силах сделать ни шагу. Не двигаюсь, словно приросла к месту и зачарованно наблюдаю за тем, как переливаются камни на моей шее в тусклом свете.

— Это слишком дорогой подарок с твоей стороны. Мы едва знакомы.

— Плевать.

Марат слегка подается вперед, зарывается носом в мои волосы.

- Что ты делаешь?

- Ты вкусно пахнешь, — протягивает он, обволакивая меня своим голосом и терпким ароматом парфюма.

- Я… мне нужно попрощаться с отцом перед уходом и загладить недоразумение, которое произошло между нами, - пытаюсь уклониться от него, но не получается.

- Тебе идет синий цвет, - словно не слыша меня, произносит мужчина.

Одна его рука скользит вдоль моей шеи, вторая - обхватывает мою талию и притягивает к своему крепкому подтянутому телу. Дыхание сбивается, потому что я ощущаю твердость в его паху. Это будоражит мое сознание. Странно осознавать, что я могу привлекать других мужчин, не только Андрея.

До этого я ни разу не замечала между нами сексуального напряжения, ни разу Марат не давал никаких намеков на то, что хочет меня. Я была спокойна на этот счет, а вот сейчас не знаю что делать.

Кто скрывается под маской резкого и циничного мужчины? Если я оттолкну его, откажу, попробует ли он взять меня силой? Эта мысль вызывает во мне страх, потому что в одном Андрей все же был прав – мой муж был единственным мужчиной в моей жизни и я даже представить не могу, как это – обнажиться для другого, довериться ему, открыться. А ещё я так волновалась за свою дочь, что совершенно забыла о своей судьбе.

- Марат, - останавливаю его, когда он начинает задирать подол моего платья, оголяя ноги. – Я не думаю что это хорошая идея, - все же нахожу в себе силы и поворачиваюсь лицом к мужчине.

Из груди выбивает воздух, стоит мне наткнуться на  омут его глаз. Он смотрит на меня жадно, с желанием, и я неожиданно открываю для себя, что он, как мужчина, не вызывает во мне отторжения. Но забыть то, что он хочет отнять у меня самое ценное невозможно, даже тысячи таких взглядов в мою сторону не растопят холод внутри моего сердца.

- Нам пора, ты ведь сам спешил, - напоминаю ему и отхожу в сторону, желая максимально увеличить между нами дистанцию.

Несколько мгновений Марат не двигается, смотрит на меня затуманенным взглядом. Подносит руку к моим волосам и на удивление нежно заправляет за ухо выбившийся из прически локон.

Я отворачиваюсь от него, не желая больше попадать под гипноз его чар. Ноги на становятся ватными, не слушают меня, в голове — пустота. Я растерянно смотрю по сторонам, чувствуя себя неуютно под взглядом мужчины, словно он мысленно раздевает меня.  От этой мысли становится так душно, что нечем дышать.

Я выхожу из уборной первой. С силой сжимаю в руках клатч, в котором спрятала записку, и иду по коридору быстрым шагом. Пересекаю огромный зал, ища глазами отца. Спиной ощущаю присутствие Марата. Он держится на расстоянии шага или двух, не спускает с меня глаз, чтобы я не наделала глупостей.

Я могла бы сбежать. Без труда. Затеряться в толпе. Принять чьей-то приглашение на танец. Выкрикнуть на весь зал, что меня держат силой, но меня  останавливает Дашенька. А ещё я не хочу чтобы свидетелем этого стал мой бывший муж, который сейчас с ненавистью взирает на нас с Маратом. Я не хочу казаться жалкой в его глазах, поэтому с гордо поднятой головой вышагиваю по залу и здороваюсь с знакомыми людьми.

Отца я нахожу рядом с другом нашей семьи, делаю глубокий вдох и ускоряю шаг, чтобы оторваться от Марата и сделать то, что должна. Когда я нахожусь в нескольких метрах от папы, сильные мужские пальцы обхватывают меня за кисть и я стону от разочарования.

- Не так быстро, - шепчет мне на ухо Марат, желая держать под контролем каждое мое движение и слово.

- Пап, - обращаюсь к отцу, ловя на себе его сердитый взгляд, - мы… нам уже пора. Я… я надеюсь что ты поймешь меня и все не так как кажется. Я обязательно все расскажу тебе, но не сегодня.

- Уж я то уверен что расскажешь. Хорошо хоть в этот раз не оборванца выбрала или еще лучше —  одного из своих моделей, - он хмурится, смотря на наши с Маратом переплетенные пальцы, но уже не кажется таким злым.

- Рада была видеть тебя, маме привет. Жаль, что она как всегда слегла с мигренью и не пришла.

Я делаю шаг вперед, с намерением обнять отца и Марату приходиться меня отпустить.

Вон он, тот самый момент. Короткие объятия, я дрожу от страха, в ушах шум, в висках стучит. Марат смотрит прямо мне в глаза, не давая сказать лишнего слова. Я готова расплакаться прямо сейчас, потому что понимаю, что незаметно передать записку отцу никак не получится.

- Идем, - мужчина не дает мне много времени, скорее всего боится что я и в самом деле расскажу о похищении прямо сейчас. Я отстраняюсь от отца, в последний раз бросаю на него взгляд, улыбаюсь извиняясь за то что так быстро вынуждена покинуть приём и обречённо иду бок о бок с Марату к выходу.

Глава 14

На обратном пути Марат, к моему удивлению, не садится на место второго пилота. Он помогает мне забраться в вертолет и устраивается рядом. Настолько близко, что кажется, жар его тела проникает в меня даже через шубку.

Меня все еще лихорадит от произошедшего. Становится безумно обидно за то, что я так и не смогла воспользоваться шансом на свободу. Я настолько погружаюсь в свои мысли, терзая себя за нерешительность, что не замечаю как меня зовет кто-то.

- Что? – поворачиваю голову в сторону мужчины и моргаю часто-часто, чтобы не дать сорваться с глаз предательской влаге. А еще наконец-то возвращаюсь в реальность. Ту, где я все еще во власти Марта, и почему-то этот мужчина начинает вызывать во мне противоречивые чувства.

Теперь я начинаю понимать термин «стокгольмский синдром». Жертва медленно начинает проникаться симпатией к своему агрессору. Хотя, какой из Марата агрессор? Скорее соблазнитель. Особенно если забыть наши несколько первых встреч, когда он угрожал мне, а еще приставил ко лбу пистолет. Сейчас же он ведет себя словно змей-искуситель – наклоняется к самому уху и произносит негромко, щекоча шею своим дыханием:

- Я завтра пришлю к тебе своего адвоката.

- Что? Зачем? – страх липкими щупальцами проникает внутрь меня, тело бросает в дрожь. Нет, только не это. Он же не собирается отнять у меня Дашеньку?

Я превращаюсь в натянутую струну, спина ровная, почти не дышу. Боюсь услышать свой приговор.

- Он лучший в своем деле. Расскажешь ему все, какое имущество за годы совместной жизни вы приобрели, был ли у вас брачный контракт, попытаемся сыграть на измене твоего мужа, доказательства, так сказать, на лицо, - кривовато усмехается он, я же ощущаю облегчение, понимая что речь будет идти не о моей дочери.

- Ты.. ты хочешь помочь мне с разводом? – с недоумением спрашиваю я, совершенно запутавшись в происходящем.

- А ты так и хочешь остаться Аникиной? Все еще любишь своего мужа? Хочешь его? Вспоминаешь о том, как он ласкал тебя по ночам? – заглядывает мне в глаза и со злостью выплевывая каждое слово.

- Нет, — растерянно машу головой.

- Хочешь, чтобы ему было так же больно как и тебе? – ну точно змей-искуситель. Он словно обладает умением читать мысли, потому что именно об этом я думала еще минуту назад.

- Хочу чтобы он просто исчез из моей жизни, — со злостью выплевываю я.

- Тебе стоит быть более жесткой, ты ведь единственная наследница отца. Как ты собираешься управлять всем? -- горячий и влажный язык Марата внезапно проходится по мочке моего уха и я резко дергаюсь в сторону. Слишком уж интимно это все. И странно.

Поднимаю глаза и замечаю направленный на меня липкий взгляд охранника, того самого, который так откровенно разглядывал меня по пути на благотворительный вечер.

- А еще тебе стоит научится прятать свои эмоции, - уже более холодным тоном произносит Марат, притягивая меня к себе за талию. Игривость в миг слетела с его лица, словно вот это все мне только привиделось. Сейчас он снова собран и нисколечко не заинтересован мной. Безразличен. Он специально? Проверял меня? Хотел узнать готова ли я запрыгнуть на него?

— О чем ты? — прочищаю горло я.

— Ты выглядела жалко в то время когда Андрей не стесняясь бил наотмашь. Научись защищаться и пойми, что рано или поздно твоего папочки не станет и заступится за себя сможешь лишь ты сама. Ты уже взрослая, Кристина, и должна уметь постоять за себя, а не молча сносить оскорбления. Скажи мне, когда ты узнала об измене мужа что ты сделал? Влепила ему пощёчину или скулила в уголке, жалея себя?

Он наклоняется ко мне, заглядывает прямо в глаза, ожидая ответ,  и я не выдерживаю этот взгляд, отворачиваюсь, сглатывая ком, что стал поперёк горла, не давая нормально дышать.

— Прекрати, — я не хочу признаваться в том, что он прав. Ведь так и есть, я — слабая. Не смогла даже отстоять собственную дочь.

— Тобой очень легко манипулировать, легко обмануть, и твой муж прямое тому доказательство. Нужно быть слепой дурой, чтобы не заметить что он изменял тебе все єто время. Если бы не я, ты бы так и  верила ему, в то время как у Андрея было бы уже несколько детей от разных любовниц. Возможно, через лет пять он бы оставил тебя с голой задницей, присвоив себе все имущество и банковские счета. Ведь ты бы с радостью отдала бы ему все. Включая отцовский бизнес.

— Хватит, — надломленным голосом прошу я.

— Ты хорошая девушка, Кристина, бесхитростная, не высокомерная, не сука, которая все выворачивает в свою пользу, но тебе не хватает уверенности в себе и твердости.

— Зато тебе хватает. С головой, — с раздражением произношу я, потому что никому неприятно слушать о том, что ты оказывается слабое бесхребетное существо.

— Могу дать несколько уроков. Хочешь? — игнорируя мой выпад смеётся Марат, кладёт ладонь на мою ногу, впивается пальцами в кожу, вызывая странную дрожь по всему телу. Я дёргаюсь, сбрасываю его руку и отодвигаюсь подальше. К самому окну. Ненавижу когда он ведёт себя так: то сыплет оскорбления, то проявляет интерес, то сквозит холодностью и равнодушием. Хрен поймёшь этого Давидова, отпустил бы уже нас с дочерью, решив все мирным путём. Ведь видно же, что не собирается причинять нам вред, так какого черта медлит?

Марат усмехается на мои действия, а потом пересаживается к охраннику и о чём-то говорит с ним, не обращая на меня внимания весь остаток пути.

Когда вертолет садится, в стороне нас уже поджидает черный внедорожник. Охрана Марата проводит нас до машины, дверка громко хлопает и мы остаемся одни, не считая водителя. Я стараюсь не обращать внимание на то, как близко мы сидим рядом друг с другом, на случайные прикосновения наших руки и ног.

Какая-то детская вера в отца заставляют меня надеется увидеть перед воротами Марата вооруженных людей  отца до последнего, ведь он знает меня как никто другой и должен понять, что я никогда бы не подвергла под удар репутацию нашей семьи. Поэтому, когда перед котеджем оказывается так же пусто как и днем, я ощущаю разочарование.

- Иди за мной, - внезапно приказывает Марат, когда мы входим в дом и я снимаю с себя верхнюю одежду и скидываю туфли, давая отдохнуть уставшим ногам.

Смотрю на него с недоумением и страхом, потому что последний час он казался мне напряженным и задумчивым. Сейчас же он какой-то дёрганный и встревоженный. Что он задумал? В душе поселилось чувство надвигающейся бури. Предчувствие кричало – беги пока не поздно. Но непослушные ноги вели меня за Маратом в комнату, в которой я раньше не была.

Это был его кабинет. В темных тонах, с окном, выходящим на задний двор и с резной дубовой мебелью, которая как по мне совершенно не подходила к интерьеру. У меня вообще было ощущение, что у дизайнера, который здесь все обставлял, напрочь отсутствовал вкус.

- Что ты хотел? – чувствуя себя неуютно наедине с Маратом, спрашиваю я. Обнимаю себя за плечи и не отвожу взгляд от спины мужчины. Он медленно подходит к письменному столу, открывает нижний ящик и достает оттуда… пистолет.

Я вздрагиваю и делаю шаг назад. Он снова сошел с ума? Что он собирается делать? Убить меня? Неужели специально усыпил бдительность, повез меня на благотворительный вечер, чтобы замылить всем глаза, разыграл любовь, для того чтобы меня не искали?

- Ты дрожишь, - двигаясь ко мне произносит Марат с усмешкой на губах. – Боишься меня?

Я молчу, лишь затравленно смотрю на оружие в его руках.

- Вот, держи, - он протягивает мне пистолет, а я смотрю с недоумением то на оружие, то на мужчину. В его глазах – вызов и ожидание. В моих – страх и непонимание. – Давай же, Кристина.

После того как несколько минут я не произношу ни слова и не двигаюсь, Марат сам берет мою руку и вкладывает в ладонь холодную сталь. Тяжесть пистолета возвращает меня в реальность, горячит кровь и заставляет сердце биться безумно быстро.

- Что мне с этим делать? – все же нахожу в себе силы произнести хоть что-то. Впервые в жизни я прикасаюсь к смертельному оружию. С опаской перехватываю его удобней, боюсь, что в любой момент из-за моей неосторожности раздавится выстрел и вылетит пуля.

- Убей меня, - он произносит это таким будничным тоном, словно попросил сделать утренний кофе. – Давай же, стреляй, - он с силой обхватывает пальцами кисть руки, в которой я сжимаю пистолет и подносит к своей голове. Дуло упирается прямо в его лоб, а мне становится в сотни раз страшней чем до этого, ведь одно мое неосторожное движение и мои руки не отмыть от крови. – Ну же, Кристина, чего ты ждешь?

- Ты сумасшедший, - я вся дрожу, не понимаю что за спектакль решил разыграть Марат. Может, пьян?

- У тебя есть шанс избавиться от меня, забрать дочь и вернуться к прежней жизни, ты ведь так хочешь этого, так чего же медлишь? – немного зло и с напором.

- Я в отличие от тебя – человек, а не монстр, — говорю с жаром, с вызовом смотря прямо в глаза мужчины.

- Ты в отличие от меня не можешь постоять за близких.

Он резко выдирает из моих рук пистолет, отводит руку в сторону и нажимает на курок. Я закрываю глаза, готовая услышать оглушающий выстрел, но ничего не происходит. Лишь глухой щелчок и тишина.

- Ты не сняла его с предохранителя, чего испугалась то? – смеется Марат. – Отец не учил тебя обращаться с оружием?

Я отрицательно машу головой.

- Можно я пойду уже? Там Дашенька, наверное, не может без меня уснуть, — принимаю попытку к бегству, чтобы не видеть этот блеск сумасшедших глаз, который меня так пугает.

- Мы еще не закончили наш первый урок, — наступает на меня Марат и я упираюсь спиной в стену, желая увеличить расстояние между нами, —  Когда-то может случиться так, что времени на раздумья не будет, и тебе придется выбирать – твоя жизнь или чья-то. Отец оберегал тебя от грязи, в которой утопает все вокруг, но кто-то должен открыть тебе глаза.

- Я дизайнер, Марат, модельер. В мире моды совсем другая грязь, методы борьбы и устранения конкурентов. В них нет места оружию, крови, разве что выдиранию волос и порче одежды, - грустно усмехаюсь я, окончательно убеждаясь что Марат связан с криминалом и такой отец Даше уж точно не нужен.

- Мне было двадцать четыре, когда умер мой отец и весь его бизнес перешел ко мне, - немного с грустью произносит мужчина, а я задерживаю дыхание, боясь пропустить хоть слово и спугнуть откровения Марата. – Мне пришлось учится всему самому, чтобы конкуренты, словно коршуны, не растащили компанию по частям.

Он останавливается передо мной, так близко, что стоит сделать вдох глубже и моя грудь прикоснется к его. Я зачарованно смотрю на мужчину, замечая в его глазах затаенную боль. Он тоже уязвим, так же как и я, но скрывает это. Глубоко внутри.

- Мне не нужна отцовская компания, у меня есть свой бизнес, которому, между прочим, ты причинил ущерб, выкупив все торговые площади.

- Тебя никто не будет спрашивать хочешь ты унаследовать компанию или нет.

- Ты слишком рано хоронишь моего отца, — нахожу весомый аргумент, совершенно запутавшись в происходящем. К чему весь этот разговор? Решил поучить меня жизни? Вот только он не учёл, что мы с ним из разных миров.

- Тебе стоит найти надежного мужа, либо серьезно пересмотреть свои принципы, - устало выдыхает Марат мне в лицо, а потом отходит от меня и отбрасывает пистолет на диван, стоящий у стены.

- Я не понимаю зачем ты мне все это говоришь, - немного расслабляюсь я, когда полностью осознаю, что он не собирается причинить мне вред.

- Когда-то поймешь. На самом деле у нас намного больше общего, чем ты думаешь. У тебя есть что-то удобное из одежды? Спортивный костюм? — резко меняет тему он.

Я киваю, чувствуя недоумение.

- Хорошо, завтра у меня выходной, поедим в тир.

- Пф-ф-ф, звучит, словно ты меня приглашаешь на свидание.

- Если хочешь, можешь считать это свиданием.

- Марат, нам бы стоило поговорить о ребенке и о том, как долго ты собираешься держать нас здесь, а не о моем разводе и будущем. Это уже не твои заботы. Результаты теста на отцовство пришли? — все же не выдерживаю я и смелею.

- Нет. Послезавтра, — после непродолжительной паузы отвечает мужчина.

- Хорошо, — я топчусь на месте, хотя мне стоило бы уйти. — И спасибо за то, что заступился за меня там. При Андрее, — отвожу взгляд вниз и прикусываю губу изнутри. Слышны шаги мужчины, в поле моего зрения появляются его начинённые до блеска чёрные туфли.

— Он потерял намного больше чем ты, хотя вряд ли осознаёт это в полной мере, — задумчиво произносит Марат, выжигая меня своим взглядом. Его пальцы внезапно касаются моей руки, медленно ведут вверх к плечу, заставляя кожу покрываться мурашками. Я словно зачарованная слежу за его действиями, а потом подымаю голову и натыкаюсь на омуты его потемневших глаз.

— Он говорил тебе что ты красивая? — произносит тихо и с хрипотцой, несмотря на то, что ещё минуту назад его голос звучал нормально.

— Мне много кто об этом говорил, — переступаю с ноги на ногу, чувствуя как сердце пустилось в пляс.

Лицо Марата медленно приближается к моему и я задерживаю дыхание. Он упирается ладонями в стену  по обе стороны от меня, заглядывает прямо в глаза. Наклоняет голову чуть в бок и рассматривает мое лицо , словно мы встретились впервые. Его взгляд скользит вниз и упирается в глубокий вырез моего платья. Щеки заливает краска, хочется прикрыться руками.

— Знаешь, мужчина который обвиняет женщину в неумении трахаться на самом деле просто сам ни на что не способен. Мне жаль тебя, потому что ты не знаешь что такое настоящее удовольствие, но я могу показать его  тебе.

Мои щеки пылают от его слов, эту тему мне уж точно не хотелось бы поднимать. Я дёргаюсь, пытаясь освободится, но Марат прижимает меня к стене своим каменным телом, не давая шелохнуться.

— Весь вечер я представлял себе как ты выглядишь без платья, в одних лишь бриллиантах.

Мои глаза расширяются от его слов, но внизу живота разгорается предательский огонёк.

— На тебе одеты трусики?

Его руки внезапно оказывается на моем бедре, пальцы впиваются в кожу, но боль оказывается приятной и ноющей.

— Какого цвета твои соски: розовые, коричневые или персиковые? — все так же шепчет он, обдавая меня горячим дыханием и я теряюсь. Он и в самом деле спросил это?

Сердце сбивается с ритма, когда мужчина начинает тереться о мое бедро твердостью своего паха. О господи, сколько времени у меня не было нормального  секса? Не того, где я стою на четвереньках, а Андрей вбивает в меня свой член, кончая за несколько минут и совершенно не заботясь о моем удовольствие, а того, где голову срывает от возбуждения и хочется продлить агонию. Похоже, очень долго, раз я чувствую возбуждение рядом со своим врагом.

— Марат...

Я хочу попросить отпустить меня, но не успеваю договорить, потому что внезапно одним резким движением мужчина дергает вниз лиф моего платья, обнажая упругую грудь.

Глава 15

- Розовые, - выдыхая сквозь губы воздух произносит Марат, наблюдая за тем как от прохлады в одно мгновенье твердеют мои соски. Я вскрикиваю от неожиданности и прикрываю грудь руками, но от того безумного блеска вперемешку с похотью, который исходит от глаз Марата, мне становится душно, а еще подкашиваются ноги.

Он делает шаг вперед, я – назад. Мне бы броситься прочь из кабинета, но вместо этого я зачарованно смотрю на мужчину. Он не предпринимает попытки напасть на меня, завладеть силой, лишь наблюдает, лаская своим взором, одновременно вызывая дрожь нетерпения во всем тебе и пугая  до глубины души.

- Ты можешь уйти, а можешь остаться и тогда я обещаю, эту ночь ты никогда не забудешь.

- Это… это плохая идея, - дрожащим голосом произношу я, сама же мысленно представляю как это, быть с ним. До этого ведь никогда не представляла рядом с собой другого мужчину.

- Мы не делаем ничего плохого. Ты взрослая женщина, я – взрослый мужчина, иногда между людьми случается секс, в этом нет ничего зазорного. Тем более тебе нужно отвлечься, - его голос звучит тягуче и сладко, словно патока. Соблазн велик, тем более сильная энергетика мужчины влечет, а красивые руки с тонкими длинными пальцами сводят с ума, заставляют представлять как они будут скользить по моему телу, даря безумное наслаждение.

Да, это все руки, они виноваты в том, что так трудно противостоять Давидову. Я всегда питала слабость к красивым мужским рукам, а тут такой образец. Были бы у меня сейчас кисти и бумага, я бы обязательно нарисовала их.

Я не отказываю ему, но и не соглашаюсь, просто жду что будет дальше, ведь мое «да» означало бы мою полную капитуляцию.

Марат вжимает меня всем своим телом к стене, но не прикасается, лишь наклоняется к уху, обдавая своим горячим дыханием, укутывает запахом табака вперемешку с парфюмом и шепчет, протягивая слова:

- Я бы взял тебя сначала у этой стены, обласкал каждый миллиметр твоего тела, потом мы переместились бы к столу и там, на ровной деревянной поверхности я бы трахнул тебя так, как никто и никогда.

Кажется, с моего рта срывается стон. Я перестаю контролировать себя. В висках стучит, в легких нехватка кислорода, я задыхаюсь, а вместе с тем чувствую как внизу живота расползается возбуждение. Нет, нет, нет, так не должно быть. Я должна ненавидеть Марата, а не желать. Но Давидов сильный, уверенный мужчина, взрослый, судя по всему опытный, а еще создает впечатление, что за ним как за каменной стеной. Ведь он вот так просто взялся решать мои проблемы с мужем. «Ага, после того как похитил вас с дочерью, пытался ее у тебя отобрать, угрожал пистолетом, вел себя абсолютно неадекватно, закрыл в доме посреди леса», - нашептывает разум, но я быстро отбрасываю эти доводы, ведь не сделал же ничего плохого в конце концов, просто он отец, который во что бы то ни стало хочет вернуть дочь. Я бы тоже так поступила.

-  Так что, Кристина, что выбираешь? — задаёт вопрос, смотря мне прямо в глаза, в ответ я лишь облизываю губы и киваю. Почти незаметно, так, чтобы это выглядело как случайное движение моей головы, но и в тоже время Марат принял это за согласие и показал что в постели с мужчиной бывает иначе и ни книги, ни фильмы не врут. В конце концов, я имею право на ошибку, ведь все эти годы я была верной женой, теперь же пришло время сделать что-то иначе, доказать самой себе что мир не сошёлся на Андрее, что я не фригидная, как он считает.

В следующее мгновенье все меняется, воздух между нами накаляется, вскипает, пальцы Марата перехватывают кисти моих рук и фиксируют их над головой. Второй рукой с силой дергает платье вниз, и тонкая ткань оседает у моих ног, обнажая меня перед взором мужчины до конца.

Мое тело покрывается мелкой дрожью. И от прохлады в комнате, и от того как жадно мужчина смотрит на меня. Горящий взгляд проходится по моей фигуре, я же в этот момент все еще борюсь с собой, потому что никак не могу понять правильно ли это все.

Я прикрываю глаза, не в силах смотреть в лицо Марату, щеки пылают от стыда, я веду себя словно закомплексованная девушка, а не взрослая женщина, знающая себе цену, но пересилить себя не могу.

Мне страшно. Безумно. Но возбуждение накатывает волнами, желая продолжения.

Я сдавленно стону, когда губы Марата внезапно накрывают мой сосок. Перевожу взгляд вниз и с каким-то упоением наблюдаю за тем, как он посасывает его, терзает, облизывает. Задыхаюсь, когда его ладонь накрывает грудь и ведет вниз: по животу к бедрам. Раздвиг�

Глава 1

– Чтоб тебя!

Стук в дверь заставляет меня подпрыгнуть на месте. Елочная игрушка выскальзывает из рук и с противным звуком разбивается, разлетаясь мелкими осколками по паркету. Нужно срочно убраться, пока Даша не поранилась.

Стук повторяется. Глухой, громкий, настойчивый.

– Да иду я, иду! – Спешу поскорей добраться к гостиной, пока незваный гость не разбудил мою дочь.

Я распахиваю дверь и застываю. Это вовсе не служба доставки, которую я ожидала. Мужчина – высокий, темный, с пронзительными голубыми глазами. На нем дорогая одежда, уж это я точно могу различить без труда. На запястье «Ролекс», одет не по погоде, словно вышел из дома, сел в авто и сразу же поехал по делам. Но никакой машины у ворот нашего дома нет. И я точно уверена, что он не один из наших соседей.

Незнакомец проходится взглядом по моей фигуре, щурится, уголки его губ приподнимаются в намеке на улыбку. Скорее всего, он остался доволен увиденным, но мне его внимание не льстит. Наоборот, от того, как он смотрит на меня, по спине проходит неприятный озноб. Странное предчувствие нарастает внутри, предупреждая об опасности.

– Если вы к моему мужу, то его нет дома, – получается немного нервно, и я надеюсь, что он не заметит этих ноток в моем голосе.

– На самом деле я к вам. – Он говорит медленно, безэмоционально, лениво, словно две минуты в моем обществе уже успели ему наскучить.

– Простите, но мы не знакомы. Если хотите поговорить – запишитесь на прием.

Он мне не нравится. Ни капельки. Ощущение опасности нарастает, проносится яркой вспышкой в голове, призывая скорее отойти от незнакомца. Я пытаюсь закрыть дверь прямо перед носом мужчины, но он не дает.

– Вы не поняли, мы поговорим сегодня. Прямо сейчас.

Я не успеваю среагировать, как мужчина толкает меня внутрь, без приглашения переступает порог моего дома и с грохотом захлопывает за собой дверь. Я оказываюсь в ловушке. Вместе с ним.

– Что вам нужно? – Я стараюсь не показывать свой страх. Прямо у двери панель охраны, и если удастся добраться до нее, нажать всего одну кнопку, то в течение десяти минут сюда явится патрульная бригада.

– Поговорить. Я же сказал.

Он склоняет голову набок, без лишнего интереса проходится взглядом по комнате. Я же скрещиваю руки на груди и молюсь, чтобы мой муж поскорее вернулся домой. Он уже час как должен быть здесь. Где его черти носят?

– Разговор непростой. Кристина, идемте, вам лучше присесть. И не бойтесь, я не причиню вам вреда. Я обычный бизнесмен, но у вас есть то, что принадлежит мне, – усмехается он, хватает меня за локоть и тащит за собой в сторону дивана.

Я смотрю на него с недоумением и страхом. Он говорит загадками, а еще откуда-то знает мое имя.

– Не понимаю, о чем вы.

– Моя дочь. У вас моя дочь.

– Что за чушь? – спрашиваю севшим голосом, но на задворках сознания уже вертится предположение, в которое я не хочу верить.

– Вы удочерили девочку, Кристина. Год назад. Знаю, в это сложно поверить, но я искал ее. Долго искал. И теперь хочу заботиться о ней сам. Вот документы. – Он достает из черной кожаной папки стопку листов и протягивает их мне. – Изучите их, я хочу, чтобы вы подписали отказ от ребенка. Он не принадлежит вам.

– Вранье! – зло вскрикиваю я и резко встаю с дивана. Вырываю из его рук чертовы документы и с силой бросаю белые листы прямо ему в лицо. Материнский инстинкт напрочь отключает во мне чувство страха и самосохранения. – Ее родители умерли в автокатастрофе. Она сирота! А вас я вижу впервые в жизни! Она по закону моя, так что выметайтесь из моего дома! Сейчас же! – указываю в сторону выхода и с яростью смотрю на мужчину.

Самозванец вздыхает. Потирает пальцами переносицу. Потом достает из кармана сложенную вдвое фотографию, расправляет ее, кладет на столик передо мной и спокойно произносит:

– Меня зовут Марат. А это Яна, ее мать. Здесь она на седьмом месяце беременности. Это фото сделано за несколько недель до нашей ссоры, после чего она исчезла из моей жизни с другим мужчиной. Я долго не мог найти ни ее, ни ребенка. До вчерашнего дня.

Я бросаю короткий взгляд на фото, но и этого достаточно, чтобы уловить сходство девушки и Дашеньки. Нет, этого не может быть. Он врет. Я ведь только-только обрела счастье, о котором мечтала, и что теперь?

– Выметайтесь из моего дома, в третий раз повторять не буду.

Я сжимаю руки в кулаки, дрожа от ярости. Как он посмел заявиться ко мне и просить отказаться от собственного ребенка? Да, Дашенька не моя родная дочь, я так и не смогла забеременеть после выкидыша, который случился шесть лет назад, но это не отменяет того факта, что я безумно люблю своего ангелочка.

Выражение лица Марата резко меняется. От спокойствия не остается и следа. Он в два шага пересекает расстояние между нами, хватает меня за воротник блузы и притягивает к себе. Так близко, что стоит сделать вдох, как в нос ударяет его парфюм с древесными нотками. Так близко, что его горячее дыхание опаляет мою кожу, а холод синих глаз сковывает, не давая отвести в сторону взгляд.

– Ты подпишешь эти чертовы документы. Сейчас же. Не зли меня, Кристина, я ведь могу и по-плохому заставить тебя это сделать, – рычит он мне в лицо.

Я же чувствую, как начинаю задыхаться от нехватки воздуха.

– Я знать тебя не знаю, а ты вторгаешься в мой дом, угрожаешь мне, требуя отдать тебе собственного ребенка. Если ты так жаждешь заполучить дочь, то сделаем все по закону. Встретимся в суде. Докажи свое отцовство, и если суд примет решение в твою пользу – что ж, так тому и быть, – шиплю в ответ.

– Ты не понимаешь, с кем связалась. Я ведь могу сделать так, чтобы твой маленький бизнес в мире моды красиво утонул вместе с тобой.

– Нет, это ты не понимаешь, с кем связался, дорогой. Мой отец – прокурор, и я тоже занимаю в обществе не последнее место. Мне под силу раздуть такой скандал, что рядом с твоим домом круглосуточно будут пастись репортеры. Так что иди в задницу, господин Марат как-тебя-там!

Я замолкаю. Мы сверлим друг друга взглядами, воздух между нами накаляется. Марат резко толкает меня на диван, открывает рот, чтобы что-то сказать, но в этот момент со стороны слышится какой-то звук и детское:

– Мама!

О нет! Дашенька стоит у входа в комнату. Она очень пугливая девочка и боится незнакомых людей, поэтому не решается подойти ко мне. Светлые кудряшки торчат в разные стороны после сна. На секунду представляю, что ему удастся отобрать ее у меня, и сердце разрывается от боли.

Я внимательно наблюдаю за реакцией мужчины, боюсь, что он сейчас схватит ребенка и сбежит. А еще понимаю, что это его первая встреча с дочерью, которую он так жаждет вдруг заполучить, поэтому слежу за каждым изменением на его лице. Но он лишь безразлично скользит взглядом по моей девочке, словно она не более чем предмет мебели в доме, а потом вновь поворачивается в мою сторону.

– Подпиши документы на отказ от ребенка, и мы больше никогда не увидимся.

– Нет, – рычу сквозь зубы, а потом за окном слышится, как во двор заезжает машина. Андрей вернулся, ну слава богу!

– Нет? – переспрашивает он, следя за тем, как из серого внедорожника выходит мой муж.

– Это мой ребенок, и я никому не позволю отобрать его у меня.

– Ты пожалеешь об этом, – с уверенностью произносит он и быстрым шагом выходит из дома. Сталкивается у двери с моим мужем, здоровается с ним, словно ничего не случилось и это не он пять минут назад угрожал мне и пытался забрать Дашеньку.

Андрей лишь смотрит на него с недоумением, а потом переводит взгляд на меня, приподнимая бровь в немом вопросе.

– Нам нужен адвокат, который специализируется на опеке детей. Самый лучший в городе. Нет, в стране!

Я вскакиваю с дивана, несусь к дочери и заключаю в объятия. С трудом сдерживаю слезы, но точно знаю, что никому ее не отдам. Особенно такому неприятному типу, как Марат.

Глава 2

– Что ты так всполошилась? Какой еще адвокат? – спокойно спрашивает Андрей, снимая теплое пальто и бросая его на спинку стула.

Он подходит ко мне, легко целует в лоб, обнимает и заглядывает в глаза.

– Так что случилось, расскажешь?

Я бросаю взгляд вниз, на Дашеньку, которая вцепилась в мою штанину своими маленькими ручками и смотрит на нас с улыбкой.

– Не при дочери, подожди минуту.

Беру малышку на руки и иду с ней к камину. Там, на коврике, разбросаны ее игрушки. Тревога в груди с каждой минутой уходит все дальше и дальше, но руки все еще дрожат от страха. Я проигрываю в голове всю эту ситуацию и понимаю, что, скорее всего, закон на моей стороне. По крайней мере, установление отцовства займет не один день и у меня будет время что-то придумать.

Вспоминаю лицо Марата, которое, кажется, впечаталось в мою память надолго, и пытаюсь найти общие черты с внешностью Дашеньки. Она у меня светло-русая, голубоглазая, с милыми ямочками на щеках. Абсолютная противоположность смуглому мужчине с резкими чертами лица. Не верится, что у моей девочки и этого ужасного типа в венах течет одна кровь. Как вообще у такого чудовища мог родиться такой ангелочек?

Я подхожу к дивану и собираю с пола листы, которые оставил Марат.

– Вот, полюбуйся! – с волнением протягиваю мужу.

– Что это? – Он лишь пробегает взглядом по бумагам, даже не берет их у меня. – Что произошло за время моего отсутствия? Тебя словно черти покусали.

– Мужчина, с которым ты столкнулся у двери, утверждает, что он отец Даши. Он хочет, чтобы мы подписали отказ от нее, представляешь? Нужно что-то делать, Андрей, слышишь? Нужно заранее подготовиться. Может, уедем? – с надеждой заглядываю ему в глаза. – Давай в Милан. Или в Лондон? Я присмотрела несколько вариантов. Есть просторное жилье прямо в центре города.

– С ума сошла? Здесь наши семьи, друзья, дом – зачем ехать хрен знает куда? – заводится он за мгновенье.

Тему переезда я поднимала уже не раз. Я часто в разъездах, на показах, на выставках, перелеты с ребенком изнуряют, к тому же в той же Англии, например, у Даши было бы намного больше возможностей, чем здесь. Я даже смотрела одну из частных школ в надежде, что в один прекрасный день Андрей перестанет упрямиться и прислушается ко мне.

– Андрей, как часто ты видишься с матерью? Пять, шесть раз в год? Точно так же ты мог бы прилетать к ней из любой точки мира. К тому же, если бы ты согласился на переезд, мы бы больше времени проводили вместе. Втроем. Даша очень скучает по тебе, ей нужен отец, Андрюш. – Я делаю несчастный вид и прижимаюсь к мужу. Провожу ладонью по его груди. Целую в подбородок. – И я тоже скучаю, я устала от этих коротких встреч, словно мы любовники, а не законные супруги. Даже на праздники не всегда получается собраться вместе.

– Не сейчас, Кристина, скоро приедут гости. – Он отстраняет меня и поправляет рубашку, я же разочарованно вздыхаю. – Так что там с этим отцом? Откуда он взялся?

Муж идет к бару, достает бутылку виски и наливает себе.

– Не знаю, нужно бы найти на него информацию. В этих бумажках наверняка есть его полное имя.

– Ты впустила его в дом, не спросив имени и не проверив документы? – Он поднимает на меня взгляд. – С ума сошла? Что, если бы это был обычный воришка?

– Если бы ты приехал вовремя, а не торчал на своей работе допоздна, как обычно, мне бы не пришлось одной отстаивать права на нашу дочь, – злюсь я.

– Слушай, а может, это знак? – Он отпивает из стакана, делая паузу. Кривится и продолжает: – Ну, что зря мы взяли чужого ребенка. Если это и в самом деле отец Даши, то мы не вправе разлучать их.

– С ума сошел? – Я пораженно смотрю на него. – Мы ее родители! Мы, а не кто-то другой! Как ты вообще мог такое сказать?

– Крис… – Он подходит ко мне, кладет ладони на плечи, ведет вниз-вверх по рукам в успокаивающем жесте. – Я знаю, что ты полюбила Дашу, но если ее отец жив, это в корне меняет ситуацию. Он через суд может доказать свое отцовство, и, скорее всего, ее отдадут ему. Так что не привязывайся к девочке, иначе потом тебе будет больно.

– Бред. Ты предлагаешь мне вот так просто отказаться от нее? Андрей, она ведь и твоя дочь! Сделай же что-то! Я ведь… Я ведь так ждала ее…

Муж молча смотрит на меня, потом отводит в сторону задумчивый взгляд, массирует переносицу. Я не верю, что он так просто откажется от Даши. Мы ведь вместе мечтали о детях, вместе ездили в дом малютки, вместе мучительно долго не могли решиться на такой отчаянный шаг. Он ведь любит ее, я точно знаю!

– Ладно, я посмотрю, что можно сделать. А вам, наверное, и в самом деле лучше уехать, мало ли что стукнет в голову этому уроду.

– Да, ты прав, после праздников сразу же уеду. У меня как раз неделя моды через месяц, нужно подготовиться. Спасибо тебе, любимый.

Я обнимаю его и прижимаюсь к крепкой широкой груди. Моргаю часто-часто, чтобы не дать слезам сорваться с моих глаз. Присутствие Андрея придает мне уверенности. Никто не сможет отобрать у нас Дашу. Никто.

Еще с утра я распустила всю прислугу, поэтому сервирую стол сама. Сегодня у нас семейный ужин, мне хочется создать уют и тепло, сделать все по-своему, но после визита Марата, после его слов, я похожа на натянутую струну. Все валится из рук, ничего не получается. Даже не могу завязать два ровных хвостика Даше, отчего начинаю психовать. Я думаю лишь о том, как поскорей покинуть страну, затеряться где-нибудь и сбежать от проблем.

Праздничная суета немного отвлекает меня, но ненадолго, я то и дело возвращаюсь мысленно к сегодняшнему «гостю», а еще пытаюсь найти информацию по поводу того, сможет ли он по закону отобрать у меня дочь. Родители что-то спрашивают, но все мои ответы звучат на автомате.

– Это хорошо, что ты смогла самореализоваться, воплотить в жизнь свою детскую мечту, но не будешь же ты заниматься этим до конца своих дней? – в который раз начинает отец свою длинную заученную речь. – Ты ведь окончила и юридический, и экономический. Я готовил тебя для того, чтобы втянуть в свой круг, вырастить себе достойную замену.

– Пап, мне нравится моя работа. И заметь, она приносит неплохие доходы.

– Но это ведь несерьезно. Кому я передам компанию? Внучка еще нескоро вырастет. Я уже не говорю о том, что ты могла заполучить хорошее место на госслужбе.

В отличие от матери Андрея, мои родители приняли Дашеньку как родную. Они все еще не смирились с тем, что у меня не будет детей, все ищут новые клиники, отправляют меня на лечение, но при этом ни разу не обделили мою малышку вниманием и полностью поддержали мое решение по поводу удочерения. На самом деле Дашеньку мы нашли с помощью отца. Он часто занимается благотворительностью и где-то достал личные дела нескольких деток, в одном из которых была фотография моей дочери.

– Пап, для этого у меня есть муж, можешь смело передать ему бразды правления, – улыбаюсь я, прижавшись к Андрею и целуя его в щеку.

– Да, наш Андрюшенька очень умный, думаю, он справится. Да и во главе фирмы должен стоять мужчина: кто будет слушать молоденькую девочку?

Глаза свекрови загораются при одной лишь мысли о том, что ее сын может стать главой компании по добыче руды. Конечно, ведь это означает больше норковых шуб, драгоценностей, которых на ней уже навешано столько, что иногда мне кажется, что очередная цепь на шее ее когда-нибудь удушит. А еще высокое положение в обществе.

Мой муж из простой семьи, но несмотря на то, что именно благодаря моему отцу мы имеем и материальный достаток, и несколько квартир в разных уголках мира, и большой дом здесь, в столице, свекровь все равно чем-то да недовольна. А еще старается выставить все в таком свете, будто это принадлежит Андрею и заработано его трудом.

Я всегда пропускала мимо ушей ее высказывания, потому что люблю Андрея. Очень. Но когда она начала упрекать меня в том, что я не могу родить ему ребенка, я не выдержала и нахамила ей, усугубив наши и так натянутые отношения. Поэтому во время таких вот семейных вечеров я стараюсь абсолютно игнорировать ее.

– Не выдумывайте, – осаждает ее мой отец. – Моя жена много лет числится генеральным директором компании и некоторые вопросы решает без моего вмешательства.

Антонина Степановна замолкает, завистливо сверкает взглядом в сторону моей матери. Отец же как ни в чем не бывало продолжает есть сочный стейк.

– Пап, я хотела попросить у тебя…

Я не договариваю, потому что на моем телефоне внезапно высвечивается сообщение от незнакомого абонента, и я спешу прикрыть ладонью экран, чтобы больше никто его не увидел:

«Дочь или счастливый брак? Что выбираешь?»

Я знаю, кто это, но не понимаю, почему он вцепился в меня. Почему не вызвал на разговор Андрея, ведь он мужчина, глава семьи. Меня вновь бросает в дрожь, вино застревает в горле. Я откашливаюсь, перевожу взгляд на мужа, но решаю пока ничего ему не говорить.

– Простите, я на минутку.

Хватаю со стола свой телефон и быстрым шагом направляюсь на второй этаж. Закрываюсь в ванной комнате, делаю глубокий вдох и без раздумий жму на вызов.

– Добрый вечер, госпожа Аникина. Неужели за несколько часов, что мы не виделись, вы успели соскучиться по мне настолько, что позвонили прямо в разгар семейного ужина? – Он говорит тихо, насмешливо, с хрипотцой, от которой по всему телу проходит дрожь.

Мне на минуту становится страшно. Марат следит за мной? Он все еще рядом с моим домом? Кто вообще этот мужчина? Я ни разу нигде с ним не пересекалась. Откуда же он знает обо мне так много?

– Что вам нужно? – спрашиваю резко, зло.

– Ты знаешь, – тянет он все так же спокойно.

– Я не верю, что дело в девочке.

– Зачем мне тогда она?

– Это вы мне скажите.

Нервно прикусываю губу и сажусь на край белоснежной ванны. Прислушиваюсь к тяжелому дыханию на том конце провода и жду, что будет дальше.

– Так что ты выбираешь, Кристина: счастливый брак или чужую дочь?

– Ты сумасшедший, – нервно смеюсь я, убеждая себя, что это обычный шантаж и манипуляция, ничего он мне не сделает.

– Я всего лишь отец, который хочет вернуть своего ребенка. Любой ценой.

Почему-то представляю его сидящим в кресле и выпускающим через рот сигаретный дым. Возможно, в другой ситуации он мне даже понравился бы, как мужчина. Я обязательно представила бы его в роли модели для своей новой коллекции, в голове возникли бы картинки того, как он идет по подиуму в деловом костюме… Но в данный момент мне хочется, чтобы он исчез. И неважно, каким путем.

– Закон на моей стороне. Ты ничего мне не сделаешь.

– Я – нет, а вот ты – да. Поверь, уже с завтрашнего вечера твоя жизнь никогда не будет прежней. Сделай правильный выбор, девочка. Ты ведь любишь своего мужа?

– Это угроза? – напрягаюсь я.

– Нет, – усмехается он, – угрожать я даже не начинал. Начнем с самого безобидного.

– Не смей трогать мою семью, слышишь?! – громко выкрикиваю я. – Мой муж тебя в порошок сотрет!

– Ты забавная, Кристина, но слишком глупая, – смеется он. – До завтра. Я, можно сказать, даже сделаю тебе услугу. В этот раз.

Он отключается, и вокруг становится оглушительно тихо. Я не могу справиться со сбившимся дыханием, задыхаюсь. Что он собирается делать? Убить Андрея? Господи. В голову лезет только худшее. Кто знает, на что способен этот сумасшедший?

Срываюсь с места и бегу в спальню, туда, где спрятала чертовы бумаги, в которых стояло его полное имя. Давидов Марат Георгиевич. Отлично. Парни отца быстро найдут его.

Я в спешке спускаюсь вниз, в руке вновь вибрирует телефон.

«У тебя есть время до утра. Будь умницей, Кристина».

– А где папа? – спрашиваю растерянно, резко останавливаясь на нижней ступеньке лестницы, потому что за столом только муж и свекровь.

– Его срочно вызвали. Все хорошо? – Андрей смотрит на меня встревоженным взглядом.

Сказать ему или нет?

– Да. Просто… немного волнуюсь, сам знаешь из-за чего.

Прячу от него глаза и завожу за спину руку с документами, потому что муж наверняка скажет, что все это глупости. А еще не хочу ни во что посвящать свекровь. Вот уж кто сразу закатит истерику и без раздумий лично отвезет Дашу к Марату.

Глава 3

Андрей давно спит, я же лежу в темноте и прислушиваюсь к звукам в доме. Вздрагиваю от любого шороха и прижимаю к себе Дашу, боясь хоть на минутку закрыть глаза. Ужасные картины того, как Марат отбирает ее у меня, крадет прямо из кроватки, никак не выходят из головы. Андрей, похоже, не воспринимает всерьез этого человека, иначе почему он так спокоен?

Я со страхом жду утра. Что такого сделает Марат? По его глазам так сразу и не скажешь, насколько он жесткий человек. Похищение? Телесные повреждения? Изощренные пытки? Либо он просто морально давит на меня, манипулирует, рассчитывая на то, что я испугаюсь за свою семью, подпишу документы и уговорю мужа сделать то же самое? Ведь он неспроста выбрал такую тактику: если сломаюсь я, то и Андрей сделает все что нужно.

Утром я с опаской выглядываю во двор. Но все спокойно, как обычно. На всякий случай все же проверяю сигнализацию на всех окнах, закрываю на замок дверь, ведущую на задний двор. Меня преследует паранойя.

– Андрюш, может, не поедешь сегодня на работу? – спрашиваю ласково, обнимая его со спины.

– У меня важная встреча.

– Мы не виделись несколько недель, давай проведем день вместе?

Трусь об него щекой, желая, чтобы он никуда не уходил. Моя рука опускается вниз по кубикам его пресса. Накрываю ладонью его пах, стараясь разжечь в нем желание.

– Кристина, это ты можешь позволить себе остаться дома, когда хочешь, а у меня каждый день с утра до вечера забит.

Он отстраняется от меня, выбирает галстук, достает идеально выглаженную белую рубашку, а мне вдруг становится обидно.

– Скорее всего, буду поздно. Не грусти, – не оборачиваясь ко мне, бросает он.

– Андрюш?

– А? – задерживается у двери.

Я обвожу мужа взглядом: высокий, широкоплечий, видный блондин. Строгий костюм ему невероятно идет.

– Может… может, стоить нанять охрану? – робко спрашиваю я в надежде на поддержку с его стороны.

– Не перебарщивай. Будь этот человек опасен, он бы не стал просить тебя сделать все законным путем, а просто украл бы свою дочь. И, Кристина, хорошенько подумай об этом. Ты ведь своим эгоизмом лишаешь ребенка отца, разрушаешь чьи-то жизни.

– Ты сейчас серьезно? – пораженно спрашиваю я, уставившись на своего мужа.

– Просто представляю себя на его месте. Я бы пошел по головам, лишь бы вернуть своего ребенка.

Голос Андрея звучит резко. Он проходится по мне взглядом, в котором нет ни капли нежности. Моего мужа словно подменили. А еще его слова больно режут прямо по сердцу, напоминая о том, что я так и не смогла дать ему наследника.

– Но Даша ведь… она наша дочь. Представь, какой стресс будет для ребенка, если отдать ее совершенно незнакомому ей человеку? Она привыкла к нам, называет нас родителями, – растерянно произношу я, приводя мужу последние аргументы.

Андрей вздыхает и безмолвно выходит из комнаты. Я наблюдаю через окно, как он садится в свою машину и выезжает со двора. Тревога никуда не девается. Пока дочь играет, я достаю чемодан и начинаю складывать наши вещи. А еще постоянно пишу Андрею, чтобы удостовериться в том, что все в порядке.

«Кристина, хватит названивать мне. Что за детский сад?»

Я с силой сжимаю телефон, обида колет острыми иголками. Выглядываю в окно. Ничего.

– Давай, солнышко, сходим с тобой куда-нибудь.

Еще немного – и я сойду с ума в этом доме. Нужно отправиться в людное место, там Марат точно не сможет нам ничем угрожать. Сидеть в четырех стенах и ожидать худшего просто невыносимо.

Я быстро одеваю дочь. Она капризничает, не хочет сидеть одна сзади в детском кресле. Долго успокаиваю ее и выдыхаю от облегчения, когда Даша наконец-то увлекается мультиками. Еду медленно, то и дело поглядывая в зеркало заднего вида. Боюсь, что Марат следит за мной. Но все спокойно, лишь несколько машин впереди и одна, что идет на обгон.

На выезде из поселка меня тоже никто не нагоняет, как в фильмах, и я наконец-то расслабляюсь. Крепко сжимаю руль и сосредоточенно слежу за дорогой. В торговом центре спокойно и немноголюдно, так как еще слишком рано. Первым делом я покупаю дочери обещанную игрушку. Даша счастливо улыбается, прижимая к себе мягкого единорога. Потом мы медленно идем в сторону кафе на первом этаже. На минуту останавливаюсь перед бутиком с моим личным брендом и с любовью осматриваю манекены в витрине.

В голову вдруг приходит неожиданная идея.

– Как насчет того, чтобы побыть маминой моделью? А, Даш? – спрашиваю у дочери, и она кивает, несмотря на то, что понятия не имеет, о чем я. – Мама сделает для тебя самую лучшую одежду.

Странно, что я раньше не додумалась до этого: линейка детской одежды – то, что нужно, чтобы расширить свои горизонты. Мне уже хочется ухватиться за лист бумаги и карандаши, нанести первые штрихи весенней коллекции.

Воодушевленная своими идеями, я подхватываю Дашу на руки и захожу в ресторанчик. Перед входом все же оборачиваюсь. В какое-то мгновенье мне кажется, что кто-то прожигает меня взглядом, но, кроме официантов, никого не вижу. Я специально отключила телефон еще утром, чтобы ничто не испортило настроения.

Заказываю себе кофе и чизкейк, дочери – полноценный обед из детского меню. Медленно потягиваю напиток и наслаждаюсь видом за окном. Легкие снежные хлопья кружат в воздухе, носится куча детворы – ощущается магия предстоящего праздника. Но как бы я ни пыталась расслабиться – не получается. Меня гложут мысли об отце Даши. Врет или нет? Что, если ему удастся отобрать ее у меня? Нет, я просто не переживу этого, слишком сильно люблю малышку, слишком прикипела к ней душой.

А еще меня тревожит Андрей. В последнее время он слишком холоден со мной. Со дня моего приезда у нас всего раз была близость. Его что-то беспокоит, и я не могу понять что. Проблемы на работе? Я бы узнала об этом первой, все-таки он работает с отцом.

– Добрый день, Кристина. Должен признать, начинаю завидовать вашему мужу: он отхватил себе не только перспективную, но и красивую жену.

Я вздрагиваю от мужского голоса, прозвучавшего над моей головой. Страх пробирается внутрь. Инстинктивно прижимаю к себе дочь, пытаюсь встать, чтобы сбежать, не дать Марату произнести ни слова.

– Не спеши, Кристина. Обещаю, наш разговор не затянется.

Он надавливает мне на плечи, не давая встать, и садится рядом, отрезая пути к отступлению. Настолько тесно, что наши руки и бедра соприкасаются, вызывая дрожь.

– Выпустите меня, иначе я начну кричать.

– Тсс. – Он прикладывает указательный палец к моим губам и заглядывает мне в глаза. – Всего несколько минут, и я исчезну. На сегодня.

Глава 4

Я начинаю задыхаться от нахлынувшего страха. Боюсь, что он схватит мою малышку и сбежит, оставив меня одну. Это было глупо с моей стороны – покинуть охраняемый дом и отправиться в одиночку с ребенком в город. Но в тот момент я так обиделась на Андрея, что совершенно забыла о безопасности. Казалось, вчерашняя встреча с Маратом была лишь сном и ничего плохого с нами не может случиться.

Но это не так.

Потому что сейчас он более чем реален. От него пахнет табаком и дорогим парфюмом, он кажется безмятежным, с насмешкой наблюдает за моим смятением и реакцией на его появление.

Я вытягиваю шею, чтобы проверить, насколько далеко от нас официанты и стоит ли у входа охранник. Одной рукой обнимаю Дашу и прижимаю к себе в защитном жесте. Если что, я могу опрокинуть на мужчину горячий кофе, это даст несколько жалких секунд на побег.

– Ты дрожишь. Замерзла? – бархатистым голосом спрашивает он, наклоняясь ко мне и шепча на ухо. Его ладонь вдруг накрывает мое колено, и дрожь становится еще сильней.

– Мне неприятны твои прикосновения. – Я дергаюсь, пытаясь отсесть от него подальше. Но диванчик рассчитан на двух людей, а с другой стороны – прозрачное стекло.

– Обычно женщины говорят мне обратное. А еще стонут от удовольствия и просят не останавливаться.

Я быстро закрываю ладонями ушки Даши, чтобы она не слышала, что говорит ее… Язык не поворачивается назвать этого невоспитанного мужчину отцом моей девочки.

– Здесь ребенок вообще-то, поэтому оставь при себе свои дурацкие шуточки.

– Ладно, – он поднимает руки в примирительном жесте. Потом все же переводит взгляд на дочь. – Привет, принцесса, – улыбается ей, но улыбка получается натянутой. Неживой.

– Что тебе нужно? Ты следил за мной?

– Ты отключила телефон и не получила мой подарок. Пришлось искать тебя по всему городу.

– Мне не нужны никакие подарки. Исчезни, прошу. Я не отдам тебе свою дочь. Не позволю отнять ее у меня.

– Я не был бы так уверен.

Он достает из внутреннего кармана пиджака телефон. Несколько секунд что-то ищет, а потом протягивает мне беспроводные наушники. Я с недоумением смотрю на него.

– Просто послушай. Будет интересно, обещаю.

Я не хочу иметь с ним никаких дел. Не хочу ничего слушать. Единственное желание – чтобы Марат исчез из моей жизни. Навсегда. Потому что я не хочу жить в страхе, оборачиваться каждый раз, боясь выпустить из поля зрения дочь. Не хочу гадать, последний ли раз вижу ее, засыпая по ночам.

– Мне неинтересно.

Отталкиваю его руку, достаю из сумочки кошелек и кладу на стол несколько купюр, рассчитываясь за заказ. Но уйти мне не позволяют.

– Сядь, – сквозь зубы шипит он и с силой впивается пальцами в мой локоть.

Я резко приземляюсь обратно на мягкий диван, встревоженно перевожу взгляд на дочь, чтобы удостовериться, что она не испугалась.

Марат резкими движениями вставляет мне в уши наушники, пододвигает ближе свой телефон и нажимает «play».

Я не хочу ничего смотреть, но Марат не оставляет мне выбора. На экране лишь белый потолок с лампами, словно кто-то поставил телефон на стол и забыл выключить камеру.

– Мне на хрен не нужен этот ребенок, я без проблем подпишу отказ, но вот с женой будут проблемы. Она любит девочку и вряд ли просто так отдаст ее тебе.

– А ты надави на нее.

Я не сразу понимаю, что один из собеседников – мой муж. Воздух вокруг вдруг начинает казаться удушливым, щеки горят, в душе полыхает настоящее пламя. Нет, мне показалось. Просто показалось.

– Я попробую, но не уверен, что это подействует. Она слишком своенравная и привыкла делать что в голову взбредет. Избалованная папина дочка.

Не показалось. Это Андрей. И у меня ни одной связной мысли в голове. Что происходит?

– И красивая, – смешок Марата, какой-то шум, звон тарелок. – Может, в придачу к ребенку и мать отдашь?

Пауза. Короткая. Но этих нескольких секунд достаточно, чтобы моя жизнь перевернулась с ног на голову. Андрей встречался с Маратом? Сказал ему, что отдаст Дашеньку? Как он мог так поступить с нами? Как мог так просто предать? Я не понимаю. Ничего не понимаю.

– Э-э-э, мужик, ты поосторожней. Малую забирай, а вот рядом с женой чтобы не видел тебя…

Я выдергиваю наушники и бросаю их на стол. Не могу больше слушать это, не хочу знать, что будет дальше. Злость на мужа заполняет меня до краев. Хочу увидеть его, прямо сейчас. Спросить, чем он думал, когда подписал договор с этим дьяволом, хочу знать, почему предал нас. Неужели он ни капельки не любит Дашеньку? Неужели… неужели разлюбил меня из-за того, что я не могу родить ему ребенка?

Меня душат слезы, но я стараюсь держать лицо, выглядеть беспристрастной, чтобы Марат не понял, какую боль мне причинил. С этого момента, я уверена, моя жизнь никогда не будет прежней. Все-таки в каком-то смысле ему удалось совершить обещанное. Он разрушает мой брак. По камешкам.

– Это смонтированная запись, – мой голос звучит ровно, даже не дрожит. Почти. На самом деле мне хочется кричать. Бить посуду, послать Марата к черту, заявиться к мужу на работу и устроить скандал на глазах у всех. Но это только в моей голове. На самом же деле я очень сдержанный человек. А еще, наверное, мне не хватит смелости сделать это все, несмотря на то, как сильно хочется плеснуть горячий кофе в лицо Марату.

– А ты спроси своего мужа, Кристина.

Он находится слишком близко ко мне. Я слышу голос, чувствую его взгляд, плотную ткань пиджака, что касается моей руки, но поворачивать в его сторону голову не решаюсь. Просто не могу. Иначе он сможет разглядеть в моих глазах всю боль, что причинил.

– Я знаю своего мужа и доверяю ему, в отличие от тебя. И совершенно не понимаю, чего ты пытаешься добиться.

– Это просто маленькое одолжение. Ты ведь не дура, Кристина, и не папина дочка, – повторяет он слова моего мужа.

Я все же бросаю на него взгляд. Марат расслабленно сидит полубоком рядом со мной, локтем одной руки упираясь в стол. Смотрит на меня пристально, изучает, но сейчас в его глазах нет вражды. Скорее усталость и интерес.

– Разрешишь взять на руки дочь? Я бы хотел нормально познакомиться с ней, – внезапно спрашивает он, и я замираю.

– Ты ведь не отступишься, да?

Марат отрицательно мотает головой.

– Ты женат? – внезапно спрашиваю я.

– Запала на меня, что ли? Прости, но ты совсем не в моем вкусе.

– Женат или нет? – повышаю голос я.

– Предпочитаю свободные отношения.

– Тогда… как насчет того, чтобы… Раз Андрей не хочет быть отцом Дашеньки, – понижаю голос до шепота, чтобы девочка не слышала, она ведь уже все прекрасно понимает, – я могу как-то осторожно сказать ей, что ее папа ты. Сможешь видеться с ней, когда захочешь, я не буду препятствовать.

На самом деле это было бы идеальным решением. Ради того, чтобы Даша осталась со мной и я не боялась отвести от нее взгляд, я готова терпеть общество этого грубого нахала.

– Ты не поняла, Кристина. Мне не нужна ты. Лишь она.

Звучит словно приговор. Настроение и так ни к черту. Я чувствую, как одинокая предательская слеза все же срывается и медленно скользит вниз по щеке.

– Встретимся в суде, Марат, – гордо вскидываю голову я и резко поднимаюсь с места. Беру свою малышку на руки и с вызовом смотрю на мужчину, ожидая, когда он пропустит нас. – Попрощайся с дядей, Дашенька. Помаши ручкой, – нарочито бодрым голосом произношу я, и на лице малышки появляется искренняя улыбка.

– Пока-пока, – поднимает она маленькую ручку. С восторгом смотрит на «дядю», не отрывая своих больших голубых глаз.

Реакция Марата странная. Словно он понятия не имеет, как общаться с маленькими детьми. Или же думал, что трехлетняя девочка по интеллекту не опережает младенца. Он ничего не произносит. Молча поднимается со своего места, и я наконец-то выдыхаю, когда между нами становится больше пространства.

– Я не люблю играть в длинные игры. Сначала твой муж, потом бизнес. Отдай мне ребенка. В детских домах куча брошенных детей, найдешь себе другого подходящего.

Я не отвечаю. Пролетаю мимо него и держусь из последних сил. Душат слезу и обида. Муж должен был поддержать меня, а не отдавать на растерзание этому хищнику.

Глава 5

Я стараюсь казаться спокойной, беспристрастной, но все внутри пылает безумной энергией, желая вырваться наружу. Не помню, как добираюсь до дома, не помню, как укладываю спать малышку, тянусь за бокалом чего покрепче, чтобы хоть как-то заглушить внутреннюю боль.

Я жду Андрея. За несколько часов перебрала в голове огромное количество вопросов, которые хочу задать ему, кучу обвинений, которые обязательно брошу ему в лицо. Но когда муж появляется на пороге комнаты, молчу, не зная, с чего начать.

– Что, снова? – спрашивает он, кивком указывая на бокал вина в моей руке и полупустую бутылку рядом. Я пью крайне редко, поэтому он безошибочно понимает, что что-то стряслось.

– Это ты мне скажи, Андрей, – мой голос звучит надломленно, но в то же время высокомерно.

Я обвожу взглядом своего мужа, замечая его помятый и уставший вид. Хочется прильнуть к его груди, отыскать защиту, спрятаться за надежной широкой спиной, но я понимаю, что этого, скорее всего, не будет. Мы столько всего пережили вместе, а разрушилось все из-за такой банальности.

– Крис, я не в том настроении, чтобы гадать. Понимаю, ты расстроена из-за того, что объявился настоящий отец Даши, но здесь мы ничего не можем поделать, – с раздражением произносит он.

– Нет, Андрей, я расстроена вовсе не из-за этого. – Я со звоном ставлю бокал на стеклянный столик и с яростью смотрю на мужа. – Как ты мог? Неужели ни капельки не любишь нашу девочку?

Чувствую, как в горле появляется ком, а в глазах собирается влага. Говорить вдруг становится тяжело, но я не могу молчать.

– Кажется, ты выпила лишнего. – Муж подходит ко мне, берет меня на руки – легко, словно я вешу не больше перышка, – и идет в сторону нашей спальни.

– Отпусти меня! Сейчас же! Я все знаю!

Он резко останавливается, хмурится, между бровей залегает складка.

– Что ты знаешь?

Мы встречаемся взглядами, зрачки Андрея расширяются. Он смотрит на меня пристально, ожидая ответа.

– Что ты встречался с этим Давидовым и согласился подписать бумаги.

Андрей на мгновенье напрягается, потом осторожно опускает меня на пол. Я уже не скрываю обиду, слезы брызгают из глаз. Кажусь себе жалкой, ведь собиралась устроить целый скандал, а вышло совсем наоборот.

Он нежно проводит пальцами по моему лицу, вытирает горькие слезы. Я все жду, когда он скажет, что это неправда, опровергнет все, ведь есть же малюсенький шанс на то, что запись была подделана?

– Кристина, – морщась, вздыхает он, и этого тона достаточно, чтобы осознать, что Марат не врал. – Он ее отец, и я прекрасно его понимаю. Даша еще маленькая, она быстро привыкнет к нему. Это намного лучше, чем если бы ей было лет десять, допустим.

– Ты печешься о его чувствах, совершенно забывая о том, что твоя семья – мы! – все-таки срываюсь я. – Ты должен был защищать нас, должен был понять меня. Ты обо мне вообще подумал, а? Подумал, каково будет мне, если придется отдать ребенка? Я люблю ее, она моя дочь! А ты предлагаешь вот так просто взять и перечеркнуть год нашей жизни, выбросить на улицу все вещи и игрушки, переделать детскую комнату обратно в гостевую спальню?

– Не надо преувеличивать, Кристина. Я сделал так, как велит мне совесть, потому что сейчас у меня ощущение, словно я украл у этого мужика дочь.

– Я не понимаю тебя… не понимаю, – шепчу, отступая назад.

– Кристин, мы молоды, у нас вся жизнь впереди, детка. У нас еще будут дети. Свои. А давай прямо сейчас попробуем, а? Я так соскучился…

Он прижимает меня к себе, проводит носом по волосам, забирается ладонями под свитер, но я ощущаю лишь раздражение и злость, потому что он не понимает меня. Абсолютно не учитывает мои чувства. Потому что, скорее всего, Андрей так и не смог полюбить Дашу и все еще не теряет надежды обзавестись собственными детьми. Но их не будет. Разве что от другой женщины. И я начинаю жалеть, что не согласилась на его предложение найти донора яйцеклетки и суррогатную мать.

– Нет, – выставляю ладонь перед собой, останавливая мужа.

Но он продолжает ласкать меня. Добирается до упругой груди, кусает меня за шею так, как я люблю.

– Я буду спать сегодня в детской.

Резко отстраняюсь от него и хватаюсь за перила лестницы, пытаясь справиться с равновесием.

– Ты пьяна, – с раздражением произносит муж, его настроение вмиг меняется.

– Тебе показалось. Надеюсь, тебя не будут мучить кошмары во сне. И, Андрей, надеюсь, что ты выбросишь дурь из головы и поступишь как настоящий мужчина. Потому что сегодня ты меня разочаровал.

– Ты что, следишь за мной?

– Зачем? Из Марата получился не лучший союзник, он сдал тебя. С доказательствами.

– Марат, значит. – Андрей сжимает руки в кулаки, кадык дергается, лицо перекашивается от злости.

Я больше не хочу смотреть на него, разворачиваюсь и иду в детскую. Смотря на спящую Дашеньку, передумываю и вместо Лондона решаю уехать в Милан. Через пять дней я исчезну. Пережду за границей какое-то время. Андрей, конечно, снова будет недоволен, что я так долго отсутствую в стране, но в этот раз у меня есть веская причина. Мне нужно спрятаться, затеряться, увезти дочь подальше от всего этого и заглушить разочарование и боль, которые оставил в моем сердце муж.

Утром, когда я просыпаюсь, Андрея уже нет. Зато кто-то настойчиво жмет на звонок. Я тихо ступаю босиком по холодному паркету, боясь издать хоть звук. Жду, что за дверью окажется Марат, боюсь сделать лишний вдох, но на пороге всего лишь курьер.

– Вам доставка, распишитесь, пожалуйста.

Он протягивает мне планшет, и я не задумываясь ставлю подпись. В ответ парень вручает мне увесистый пластиковый пакет с логотипом службы доставки. Я решаю, что это по работе, поэтому разрываю его не задумываясь. Внутри нахожу бумажный конверт, на котором большими буквами написано: «Можешь не благодарить. Марат».

Сердце начинает биться учащенно, в ушах шумит, а ноги и руки мгновенно леденеют. Первое, что чувствую, – страх. Липкий. Тягучий. Потому что от этого мужчины не стоит ожидать ничего хорошего. Потому что он, судя по всему, не собирается отступать.

Я срываюсь с места и быстрым шагом направляюсь на кухню. С силой бросаю чертов конверт в мусорное ведро, желая забыть о его существовании, а потом нахожу свой телефон и яростно выбиваю по экрану буквы.

«Оставь в покое мою семью».

Я почти задыхаюсь. Марату и так удалось вывести меня из равновесия, пошатнуть прочность моего брака. Из-за него я впервые в жизни задумалась о разводе, отвергла мужа. Что еще ему нужно?

«Понравился мой подарок?»

В ответ пишу:

«Он там, где ему и место. Среди мусора».

«Жаль. Я ведь старался. Тебе понравится, обещаю».

«Чего тебе надо, Марат? Я могу написать заявление в полицию о том, что ты меня преследуешь. Или просто пожаловаться отцу, и тебя вывезут в лес для профилактической работы».

«Но ты не сделала этого».

«Для защиты своей семьи я сделаю что угодно».

«Вопрос в том, Кристина, есть ли у тебя эта семья. Открой конверт, будь умницей».

Я больше не отвечаю. Не понимаю, какую игру он ведет. Не понимаю, что ему нужно. Дочь? Тогда у него очень странные методы, чтобы отобрать ее у меня.

В последний раз бросаю взгляд на мусорное ведро и выхожу из кухни. Иду в детскую и любуюсь спящей малышкой. Она у меня такая красивая, до невозможности. Сердце щемит от одного взгляда на белокурые волосы и то, как смешно она морщится во сне. Уже позднее утро, и стоило бы разбудить ее, но я не решаюсь. Здесь так тепло и уютно, что можно просидеть у кроватки дочери вот так весь день. От одной мысли о том, что кто-то сможет забрать ее у меня, становится страшно и больно.

Время от времени мысленно я все же возвращаюсь к тому конверту. Что там? Неужели какие-то документы на Дашу? Меня разрывает от любопытства. Несколько раз я даже захожу на кухню и смотрю на него как на ядовитую змею, но заглянуть не решаюсь.

К вечеру я вся вымоталась. Нашла адвоката по опеке, сняла апартаменты в Милане на имя подруги, чтобы невозможно было нас отследить, сообщила своей команде, что беру отпуск на несколько недель. А еще я остыла. Обида на Андрея притупилась. У мужа были свои мотивы так поступить, хотя это и не оправдывает его. Я хочу поговорить с ним. Серьезно. Хочу, чтобы он понял, что дочь останется с нами. Что мы ее родители, мы, а не тот незнакомец, что запросто может оказаться самозванцем.

На часах уже почти восемь, а Андрея все нет. Я не звонила ему весь день. Обида, злость и горечь от его поступка все еще тлеют внутри. Муж прислал несколько коротких сообщений, но я даже не открыла их. Не смогла.

Мы с Дашей ужинаем вдвоем. Она капризничает, вместо овощного пюре требует конфеты, я же стараюсь изо всех сил не сорваться на ней и все поглядываю искоса в сторону мусорного ведра.

Наконец не выдерживаю. Любопытство побеждает, хотя я и убеждаю себя в том, что заглядываю в конверт только для того, чтобы обезопасить Дашу. Вдруг там и в самом деле что-то важное?

Я подхожу к ведру. Медлю. Нервно выбиваю ногой ритм по паркету. Все же наклоняюсь и открываю крышку.

Пусто.

– Вот черт.

Понимаю, что, скорее всего, прислуга все убрала. В голове вспышкой проносится место, где может быть конверт. Мусорные баки на углу улицы.

Я действую быстро. Хватаю дочь, оставляю ее в игровой комнате, на всякий случай закрываю на ключ. Боюсь оставлять ее одну, но Даша ведь и до этого играла без присмотра. Ей уже три, и она большая девочка.

Срываю с крючка теплую куртку и прямо в комнатных тапочках, в мороз, мчу вдоль улицы. К счастью, баки опустошают под утро, поэтому конверт еще точно где-то здесь. Я понятия не имею, как его найти, не лезть же прямо в мусорный бак, в самом-то деле?

Оглядываюсь по сторонам, чтобы убедиться, что никто не видит этого позора, включаю подсветку на телефоне и обвожу взглядом содержимое бака. Брезгливо дотрагиваюсь до одного из пакетов и откидываю его в сторону. К счастью, «подарок» Марата находится сверху, и я выдыхаю от облегчения, когда нахожу его. С силой сжимаю в руках конверт и бегу обратно. Волнуюсь за Дашу, а еще страшно узнать содержимое посылки.

Дыхание сбивается от быстрого бега. Не снимая куртку, я поднимаюсь на второй этаж, открываю игровую и чувствую, что наконец-то успокаиваюсь. Даша сидит посреди комнаты на теплом коврике и играет с кубиками.

– Мама! – улыбается мне, показывая на пирамидку, которую ей удалось собрать.

– Какая красота!

Я подхожу к дочери, целую ее, все еще держа конверт в руке. А потом сажусь в мягкое кресло и одним резким движением отрываю край. Делаю несколько глубоких вдохов. Там точно не документы, по размерам не подходит. Медленно достаю содержимое, и сердце пропускает удар. Это фотографии. Много фотографий. И на первой мой Андрей обнимает беременную девушку.

Я приказываю себе успокоиться. Это просто его знакомая. Марату удалось заснять их так, что кажется, словно они пара. Отбрасываю в сторону фотографию, и с губ срывается полный боли стон. Прикрываю рукой рот, чтобы не закричать. Потому что это точно не незнакомка. Не сестра, которая свалилась внезапно на голову, не девушка в беде.

Мой муж, тот самый, которого я безумно люблю, которому верю, горжусь, целуется с другой женщиной. Беременной. В голове прокручиваются его фразы о детях, то, как быстро он отказался от Даши, его внезапная холодность. Раньше он набрасывался на меня прямо с порога, мы могли весь день провести в постели, а в последние месяцы ссылается на усталость либо все происходит быстро и без прелюдий…

Пазл складывается. Его кусочки один за другим становятся на свои места, и я наконец-то узнаю горькую правду. Мой муж мне изменяет. Не менее года. И у него скоро будет ребенок от другой женщины.

Желанный ребенок.

Глава 6

Я никогда не задумывалась над тем, что делают женщины, которых предали. Уходят со скандалом? Выбрасывают через окно вещи неверного мужа? Подают на развод? Или же пытаются забыться в объятиях другого мужчины?

Во мне же словно что-то надломилось, застыло. Мою любовь, сердце, чувства – растоптали. Я не понимаю, что стало причиной измены Андрея, ведь у нас был счастливый брак и идеальные отношения. Мы вместе еще с университета, столько всего прошли, а теперь…

Все из-за того, что я не смогла родить ему ребенка? В этом разница между миниатюрной брюнеткой и мной? Я неполноценная?

Слезы застилают глаза, я не двигаюсь с места. Все так же сижу в кресле, с силой сжимая в руках фотографии, и смотрю на стену перед собой. Марат достиг цели, растоптал меня, но в какой-то степени я благодарна ему за это. Он открыл мне глаза, показал, какой слепой идиоткой я была. Вот только чего он этим пытался добиться?

Даша что-то говорит мне, пытается обратить на себя внимание, но я ничего не замечаю. Боль, жгучая и тупая, проникла под кожу и терзает, не давая дышать полной грудью.

Я действую на автомате: беру дочь на руки, купаю ее, укладываю спать и все прислушиваюсь к звукам в доме, ожидая своего неверного мужа. Как встретить его? Бросить в лицо фотографии и хлопнуть дверью? Не пустить даже за порог?

Лютая ненависть стягивается пружиной внутри, желая освобождения. Я хватаю первое попавшееся под руку – вазу – и с размаху бросаю о стену. Наблюдаю за тем, как дорогой фарфор разлетается осколками по паркету, и чувствую некое удовлетворение. Эту вазу нам подарила мать Андрея. Дорогая безвкусная вещь, купленная на наши же деньги.

Оглядываюсь по сторонам в поисках того, что можно было бы еще разбить, но меня останавливает мелодия звонка мобильного.

Я с опаской смотрю на экран, боюсь, что это Марат либо муж, с которым я не готова вести разговор, но это всего лишь Алина, девушка, которая занимается моими финансовыми делами.

– Кристин, у нас ЧП, – с паническими нотками произносит она.

В любой другой день я бы, наверное, заразилась ее нервозностью, но сейчас мне абсолютно все равно.

– Что стряслось? – мой голос звучит ровно, сама удивляюсь такому холодному спокойствию.

– Помещения, которые мы арендовали под бутики, выкупили. Нужно срочно освободить их.

– Я… я что-нибудь придумаю. Это какое? – Я прислоняюсь спиной к стене и прикрываю глаза, пытаясь сдержать рвущуюся наружу боль.

– Все, Крис, – понижая голос до шепота, произносит Алина.

– Что?

– Кто-то выкупил в один день все помещения. И здесь, и в Италии, и в Испании – везде! Я не знаю, что делать. Нам дали три дня, чтобы убраться оттуда.

– Это невозможно. Как так? А договор? Почему прежние хозяева не поставили нас в известность? Кто мог выкупить разом все…

Я запинаюсь. Действительно, кто мог это сделать?

Марат.

Но зачем? Зачем ему разрушать мою семью и бизнес? Как это повлияет на мое решение бороться за свою дочь до конца? Он хочет ослабить меня? Показать, как крут?

– Нам вернули деньги, которые мы заплатили вперед за аренду, и накинули компенсацию. Что нам делать, Кристина?

– Свяжись с Максом, пусть найдет недвижимость недалеко от прежних мест. И попроси Бланку подготовить рекламную кампанию с новостью о нашем переезде. Нужно сделать все максимально быстро.

– Хорошо.

Я отключаюсь, и взгляд цепляется за последнее сообщение от Андрея, которое высветилось на экране телефона.

«Срочное совещание. Буду поздно».

Горько усмехаюсь. Совещание. Сколько их было за последний год? И командировок неожиданных. Неужели все это тоже было ложью?

Мне вдруг захотелось увидеть эту женщину в жизни. Посмотреть ей в глаза, спросить, спокойно ли она живет, зная, что она увела из семьи чужого мужчину. Узнать о ней больше информации, чем то, что я увидела на фотографиях. В какой-то момент я чуть не забыла о неприязни к Марату и не позвонила ему с просьбой сказать мне ее имя и адрес.

А еще мне безумно противно. Чувствую себя испачканной в грязи. Сколько раз Андрей приходил от нее, целовал меня, трахал? Приводил ли он ее к нам в дом, пока я была в разъездах? Спал ли с ней прямо в нашей супружеской постели? Кажется, однажды я нашла в корзине с бельем кружевные трусики и все никак не могла вспомнить, были ли у меня такие. Но у меня столько одежды, что я списала это на свою забывчивость, а еще слишком сильно доверяла Андрею. Получается, это она оставила мне послание, а я, дура, даже ничего не заподозрила?

Входная дверь открывается поздно ночью. Я сижу в кресле напротив входа, но Андрей не видит меня. Приглушенный свет бра скрывает меня в тени, зато прекрасно освещает лицо моего мужа. Он выглядит усталым, но счастливым. Губы растянуты в легкой улыбке. Он снимает верхнюю одежду, несколько минут переписывается с кем-то в телефоне, я же пристально слежу за каждым его движением, пытаясь понять, что чувствую. Ненависть? Унижение? Боль? Презрение? Любовь?

– Ты поздно, – подаю голос я, и Андрей резко вскидывает взгляд в мою сторону.

Он делает несколько шагов в мою сторону. Щелкает выключателем, и я щурюсь, потому что яркий свет слепит глаза.

– Работы много. Почему не спишь? Все еще обижена? – спрашивает спокойным голосом, словно ничего не происходит.

Лицемер.

Я поднимаюсь с кресла. Медленно. Решаю до последнего вести себя достойно. Не позволю ему увидеть мои слезы и истерики. Не хочу, чтобы он знал, как разбила меня новость о его предательстве.

– Знаю я о твоей работе, – хмыкаю я и бросаю пачку фотографий Андрею в лицо.

Снимки разлетаются по полу, словно в замедленной съемке. Андрей ловит один из них, короткий взгляд – и выражение его лица мгновенно меняется.

– Где ты это взяла? – холодно спрашивает он.

– Это так важно сейчас, Андрей? – Складываю руки на груди и усмехаюсь, старательно изображая безразличие. – Чтобы утром тебя здесь не было. Я подаю на развод.

– Что? Ты бредишь, Кристина. Кто-то хорошенько обработал фотографии, чтобы ты поверила, что на них я.

– А разве это не ты? А? Не стоит держать меня за дуру. Ну же, признайся уже, что у тебя есть любовница. Как долго ты с ней? Полгода? Год?

– Крис, – он в несколько шагов преодолевает расстояние между нами и заключает меня в объятия, – дурочка моя, неужели ты считаешь, что я могу изменять тебе? – Пытается поцеловать, меня же выворачивает от чужого запаха женских духов на нем.

– Отпусти. – Я отталкиваю Андрея, не могу выдержать его прикосновения. Мне противно от одной мысли о том, что еще час назад он мог быть с ней. – Мы с Дашей улетаем через несколько дней. Дом продадим и деньги поделим пополам, тачку забери себе. На поддержку отца можешь не рассчитывать, само собой.

– Это Марат? Он? Этот кретин запудрил тебе мозги? Очнись, Кристина, я тебе не враг. Я люблю тебя и на твоей стороне, солнышко.

– Не надо, пожалуйста, – с надрывом прошу я, не в силах больше терпеть эту ложь. – Я лишь хочу знать почему. Почему ты ушел к ней? Из-за того, что я не могу забеременеть? Ты хочешь ребенка? Мы могли бы найти суррогатную мать.

Андрей молчит. На его лице играют желваки, он прячет руки в карманы. Я слишком хорошо знаю мужа, поэтому с легкостью угадываю его поведение. Он загнан в угол. А еще хочет сказать что-то колкое в ответ, но сдерживается, взвешивает, стоит говорить или нет.

– Хочешь знать почему? Боюсь, ответ тебе не понравится. Ты фригидная сука, Кристина, – выплевывает он, и я теряю дар речи от такого заявления.

– Что?

– Тебя никогда нет дома, ты всегда в этих своих разъездах, на показах, вся такая деловая, что совершенно забываешь о том, что я взрослый здоровый мужик, которому нужен секс. Не могу вечно ждать тебя, перебиваться сухим пайком раз в несколько месяцев. Да ты в постели бревно и даже отсосать нормально не можешь. Тоже мне скромница!

Я делаю шаг назад. Его слова, словно пощечины, бьют меня по лицу, вызывая слезы. Я стараюсь держать лицо до конца. Тварь, какая же он тварь…

– Почему тогда не развелся со мной? Зачем нужно было изображать влюбленного мужа? К чему весь этот фарс?

– И остаться ни с чем? – зло усмехается он, теперь уже совершенно не скрывая своего истинного лица.

Я сглатываю подступивший к горлу ком. Несколько раз моргаю, потому что комната начинает вертеться перед глазами. Хватаюсь рукой за стул в надежде сохранить равновесие и изо всех сил сдерживаюсь, чтобы не закрыть ладонями уши.

Не верю, что это происходит, не верю, что передо мной мой муж. Его словно подменили. Где тот заботливый мужчина, что дарил мне цветы? Где тот парень, с которым мы до рассвета гуляли по набережной, держась за руки? Где наши клятвы в вечной любви, чувства и обещания всегда быть рядом? Почему после стольких лет совместной жизни внезапно оказывается, что ты совершенно не знаешь близкого тебе человека?

Кажется, Андрей наконец-то понял, что наделал, потому что внезапно все его напускное высокомерие и презрение исчезают, остаются лишь усталость и странный блеск в глазах.

– Крис, я не хочу ссориться, – начинает он уже спокойным голосом, но я не даю ему сказать ни слова.

– Ты сделал уже достаточно. Можешь остаться в доме, если хочешь, но утром чтобы тебя здесь не было. Иди к этой своей, – киваю на разбросанные по полу фотографии.

– Ее зовут Мила.

– Мне все равно.

– Мы познакомились в прошлом году, она работала у меня.

– Я не хочу ничего знать, – говорю упрямо, а сама мысленно перебираю в голове всех сотрудниц Андрея.

– Она скоро родит. У меня будет сын.

– Заткнись, – умоляю я, срываясь в истерике. – Зачем ты мне это говоришь? Чтобы я почувствовала себя еще хуже? – глухо и хрипло, ощущение, словно я потеряла голос.

– Просто я устал врать, Кристина. Я не хотел, чтобы все закончилось вот так, чтобы мы разошлись врагами, но… получилось как получилось.

Он упирается в меня взглядом, и я отворачиваюсь. Слишком больно.

– Мне надоел этот фарс, надоело притворяться. Я хочу возвращаться в дом, где меня ждут, а не в этот холодный музей. Хочу, чтобы жена встречала меня с работы, а не шастала хрен знает где, готовясь к очередному показу. Я черт, детей хочу, в конце концов! Чтобы они на меня были похожи! На меня! – он уже срывается на крик, лицо краснеет.

– А как же Дашенька? – на выдохе и с надрывом.

– Да какая, к черту, Дашенька? Это чужой ребенок, Кристина! У нее есть отец, и поверь, лучше отдать ему дочь. То, что я успел нарыть на него, мне не понравилось.

– Уйди. Прошу тебя. Уйди, иначе я не ручаюсь за себя! – выкрикиваю я, чувствуя, как влага стекает по щекам. – Счастья тебе, Андрей. Надеюсь, ты ни о чем не пожалеешь.

Андрей медлит. Топчется на месте какое-то время, молчит, потом с силой пинает носком ботинка комод и идет к лестнице на второй этаж. Я боюсь шевельнуться. Стою, словно приросла к полу, дышу часто-часто и чувствую, как острые ногти впиваются в ладони.

Я впервые понимаю, что моя подруга была права. Я слишком добрая, а таким живется непросто. Мне стоило, как любой нормальной женщине, со скандалом выставить Андрея из дома, пригрозить отобрать все имущество. А вместо этого я представляю, как он увидит меня когда-нибудь – возможно, даже с другим мужчиной – и пожалеет о том, что ушел к другой. Мечтаю забеременеть, родить ребеночка назло всем, создать новую счастливую семью.

Я оседаю на пол. Сдерживаю рвущуюся наружу истерику и резко поднимаю голову, когда слышу громкие шаги на лестнице. Андрей спускается с чемоданом в руках. Спешит уйти от меня к другой. К той, что сможет подарить ему желанного ребенка. Нас же с Дашей он просто выбрасывает из своей жизни.

– Надеюсь, ты не будешь вести себя как последняя стерва и не нажалуешься папочке.

В поле моего зрения возникают его начищенные до блеска ботинки. Андрея явно шатает из стороны в сторону: он то кается в содеянном, то выставляет себя настоящим уродом, и я не понимаю, какой из этих Андреев настоящий.

– Ты хоть когда-нибудь любил меня? – Вскидываю на него взгляд, стараясь из последних сил держать лицо, но мокрые дорожки слез уже наверняка выдали меня.

Андрей молчит. Дышит глубоко и часто.

– Любил или нет? Ответь же! – все же не выдерживаю я и срываюсь на крик. – Или женился на мне ради отцовских денег, а?

Андрей все еще молчит.

– Как я раньше не поняла-то? Простой парень из хрущевки и наследница многомиллионной империи! Любовь здесь была всего одна, и точно не ко мне.

– Крис, ты красивая женщина. Ты мне нравилась, но… Я не ожидал, что влюблюсь в другую. И это совсем не то, что я чувствовал с тобой. Она и наш ребенок для меня самое дорогое, поэтому прошу, не лезь в нашу семью. Я знаю: одно слово – и твой отец вывезет нас куда-нибудь в лес, оставит на съедение диким животным за то, что мы посмели обидеть его маленькую дочурку, – чуть кривясь, с отвращением произносит мой муж. – Но я тоже умею делать больно.

– Чего ты хочешь, Андрей?

– Половину всего, что у нас есть. И скажешь отцу, что развод – это твоя идея.

– Иди к черту, Андрей. Я сделаю так, что ты не получишь ни копейки. Уходи сейчас же!

Меня злит его самоуверенность и то, что другая женщина и ее ребенок будут жить за счет моих денег, потому что Андрей пришел ко мне без гроша за душой и все, что есть у нас, определенно не его заслуга. Работу ему дал мой отец, дом строился в основном на деньги от моего бизнеса. Так пусть выметается с тем, с чем пришел, и своим скудным банковским счетом.

– Помни, Кристина: то, будет Даша с тобой или нет, зависит от меня. С Маратом тебе не тягаться.

– Вон! – рычу я, указывая ему на выход.

Андрей не перечит, лишь смотрит на меня с насмешкой, медленно надевает пальто и уходит, не забыв громко хлопнуть дверью.

– Ненавижу тебя, ненавижу, – шепчу в пустоту и, с трудом перебирая ногами, бреду в ванную комнату.

Глава 7

Кристина

Моя прежняя жизнь разрушена. С одной стороны – мужем, с другой – Маратом. И в этой войне с обоими мужчинами единственным моим союзником может стать только отец. Я не собираюсь отдавать дочь непонятно кому, как и не собираюсь лишаться половины своего состояния для того, чтобы моему мужу и его любовнице жилось комфортно. Поэтому рано утром я бужу дочь, хватаю заранее собранные вещи и сажусь в машину.

Пока мотор прогревается, с грустью смотрю на огромный дом. Мы купили его, когда узнали о моей беременности. Здесь мы планировали провести много счастливых лет, а получилось вот как. В попытке скрыть боль от потери ребенка я с головой ушла в работу, Андрей же просто нашел себе идеальную, по его словам, жену. Этот дом с самого начала был обречен на холод и пустоту. В одном мой неверный муж все же был прав: все здесь больше напоминает музей, а не уютное семейное гнездышко.

Я жму на газ до упора, хочу как можно скорее оказаться рядом с матерью, не сдерживая эмоций рассказать ей обо всем, а потом почувствовать поддержку отца, услышать, что он не даст нас с Дашей в обиду.

Где-то на середине пути глаза вновь застилают слезы. Я останавливаюсь у обочины, давая себе несколько минут, чтобы успокоиться. Дочь сегодня, к счастью, спокойно сидит в детском кресле и играет с любимой игрушкой. Я делаю несколько глубоких вдохов, крепко впиваюсь пальцами в руль. Боль от предательства засела глубоко внутри и никак не отпускает. Скорее всего, пройдет немало времени, прежде чем я смогу вернуться к нормальной жизни, не думать, не анализировать ситуацию, не задаваться вопросами «А что, если?..»

Мои родители живут в центре города. Впереди огромная пробка, поэтому я решаю свернуть к заправке, чтобы купить кофе, так проще пережить утренний коллапс на дорогах. В воздухе летают мелкие хлопья снега, всего через несколько дней Рождество, но его приближение в этом году совсем не радует.

Выхожу из теплого салона автомобиля, открываю заднюю дверцу и наклоняюсь, чтобы отстегнуть Дашу и взять ее на руки, как вдруг кто-то резко тянет меня назад. Я не успеваю произнести ни слова. Крепкие мужские руки оттаскивают меня от машины, крик застывает в горле, потому что чужая ладонь зажимает мне рот.

В нос ударяет запах табака вперемешку с мятной жвачкой. Страх липкими щупальцами пробирается под кожу. Я сопротивляюсь, но с мужчиной мне не тягаться. Он сильней и выше. Я все еще надеюсь, что это чья-то глупая шутка, но все происходит так быстро, что не успеваю даже сориентироваться.

В панике оглядываюсь, надеясь, что хоть кто-то увидит меня и поспешит на помощь, но, как назло, на заправке лишь я и похитители.

Я брыкаюсь, мычу, безвыходность накрывает с головой. Взгляд прикован к моему внедорожнику с открытой дверцей. Туда, где осталась моя дочь, туда, куда подходит мужчина в темном пальто и достает из салона Дашеньку вместе с детским креслом.

Я кусаю своего похитителя за ладонь. Но это не помогает. Он лишь шипит и усиливает хватку. Нисколько не заботясь о моем комфорте, забрасывает меня на заднее сиденье черного «гелика». Больно ударяюсь коленкой, пытаюсь удержать равновесие, чтобы не распластаться на полу. Рядом ложится детское кресло, дверь со стуком закрывается, слышится щелчок, оповещающий о том, что я оказалась запертой в тесном пространстве кожаного салона. Впереди двое мужчин. Я дышу часто-часто, воздуха не хватает, задыхаюсь. А потом с силой колочу в окно машины.

– Выпустите меня! Выпустите! Помогите, кто-нибудь!

Но меня никто не слышит. Машина срывается с места, быстро увозя меня в противоположную от центра города сторону. За нами следует еще одна, такая же. От моего крика просыпается Дашенька, и я стараюсь не поддаваться истерике, чтобы не напугать ее еще больше.

– Что вам надо? – сквозь слезы спрашиваю я, а в голове уже множество вариантов развития событий. Это конкуренты папы? Или нас похитили с целью выкупа?

– Добрый день, Кристина, – звучит знакомый голос с хрипотцой.

Мужчина, сидящий на переднем пассажирском сиденье, поворачивается ко мне, и я встречаюсь с взглядом пронзительных синих глаз.

– М-марат? – чуть заикаясь, спрашиваю я, с силой прижимая к себе малышку. – Это похищение?

– Перестань истерить и успокой ребенка, – приказным тоном произносит он и вновь отворачивается к окну.

Первый испуг проходит. Я понимаю, что этот мужчина вряд ли сделает что-то плохое нам с Дашей, поэтому смелею.

– Выпусти нас, и я сделаю вид, что ничего не случилось и мы не виделись. Иначе…

– Иначе что? – перебивает он резко и вновь переводит на меня взгляд.

– Иначе я подключу полицию. И отца. Ты совершаешь ошибку.

– Тебе понравился мой подарок? – внезапно переводит тему Марат, и я задыхаюсь от его наглости.

– Выпусти нас, – шиплю, не желая сдаваться.

Он молчит. Автомобиль на скорости выезжает за город. В салоне царит напряженная тишина, а я верчу головой по сторонам, пытаясь понять, куда мы едем. Нервничаю, успокаивающе шепчу что-то дочери, пытаясь отвлечь ее, чтобы она не испугалась незнакомых мужчин.

Дашенька, к счастью, засыпает. Ее всегда укачивает от езды, и она быстро отключается. Меня же пробивает озноб. Что, если он найдет какой-то способ и заставит отказаться от нее? Зачем он следил за мной? Зачем похитил нас? Множество вопросов роится в голове, но никто не спешит объясняться со мной.

– Останови на обочине, – внезапно произносит Марат, и водитель резко нажимает на тормоза. – Выходи.

Это уже мне. В первую секунду я радуюсь, считая, что Марат передумал и отпускает нас, но он добавляет:

– Девочку оставь и выметайся.

– Что? – с недоумением смотрю на него, пытаясь понять, чего он от меня хочет.

– Ребенок поедет со мной.

– Это незаконно, тебя посадят.

От одной мысли о том, что у меня отберут дочь, хочется выть от боли. Почему все против меня? Зачем вообще в моей жизни появился этот мужчина и все разрушил?

Вместо ответа Марат внезапно достает из бардачка пистолет и направляет его на меня. Я цепенею от страха. Он сумасшедший. Здесь же ребенок! Сердце пропускает удар. Мой взгляд прикован к оружию, в висках пульсирует от страха, что Марат нажмет на курок и выстрелит. Судя по всему, этот мужчина нечист на руку, иначе откуда у него оружие?

– Не зли меня. Оставь дочь и выходи из машины, пока я не передумал сохранять тебе жизнь.

– Ты совершаешь ошибку, Марат. Действуешь как трус, а не мужчина. Я никуда не пойду.

Стараюсь говорить так, чтобы голос не дрожал от страха. Возможно, со стороны кажется, что я спокойна, но на самом деле я в панике. Не понимаю, как действовать в подобной ситуации. А еще дуло пистолета так близко, что я могу почувствовать холод, исходящий от металла.

– Он хоть настоящий? Или купил в ближайшем детском магазине, чтобы навести на меня страху? – Я провоцирую его, действую безрассудно, но иначе не могу. Я должна что-то придумать. Сейчас же. Иначе останусь без всего.

– Оглохла, что ли? – тычет в меня оружием Марат, и я замечаю, что и он нервничает. – Вышла, быстро!

Он повышает голос, отчего просыпается Даша. Я не двигаюсь с места. Если он думает, что под угрозой жизни я отдам ему ребенка, то очень ошибается.

– Я никуда не выйду, – говорю упрямо.

– Сань, помоги даме, пожалуйста.

Его голос звучит едко. Он обращается к водителю, при этом все так же смотря в мои глаза. Я с силой прикусываю внутреннюю сторону губы, чтобы не расплакаться. Мне не справиться с двумя громилами, они с легкостью избавятся от меня.

Ощущаю полную безысходность. Здоровяк открывает дверцу с моей стороны, хватает меня за локоть, вытаскивая из машины.

– Ребенка оставь.

Марат наклоняется ко мне, забирая Дашу. Я умоляюще смотрю на него, надеюсь на его сочувствие, понимание, но он холоден, как и его оружие.

Саня бесцеремонно вытряхивает меня из салона автомобиля. Я хватаюсь руками за дверцу, не желая отдавать им свою малышку, ору, умоляю вернуть ее. До крови раздираю пальцы о железо, в последний раз смотрю на заплаканное и испуганное личико своей девочки, прежде чем передо мной захлопывается дверца и я прямо в светлом кашемировом пальто заваливаюсь на грязный асфальт.

Внедорожник резко срывается с места, я же кричу вслед ему. Бегу что есть силы. Срываю голос от отчаяния, а потом резко, в одно мгновенье, останавливаюсь. Словно что-то щелкает внутри, охлаждая, переключая на другое.

Я запомнила номера машины. Они отпустили меня. И это главное. Теперь нужно как можно быстрее остановить попутку и позвонить отцу. А еще в полицию. Дать им информацию о похитителе, и уже сегодня к вечеру Дашеньку вернут. А за похищение на Марата откроют уголовное дело, и тогда он точно не сможет восстановить родительские права на мою девочку.

Оглядываюсь по сторонам, но, кроме черного «гелика», вдали нет ни одной машины. Отряхиваю от грязи пальто из своей последней коллекции, кутаюсь плотнее, быстро замерзая под пронизывающим ветром. Впервые за долгое время молюсь и подрагиваю от нетерпения.

– Ну же, кто-нибудь, пожалуйста, – шепчу обветренными губами и вытираю грязными ладонями влагу на щеках, наверняка оставляя на лице бурые разводы крови.

Внезапно на горизонте появляется автомобиль. Я ускоряю шаг, иду навстречу, машу рукой, а потом замираю. Сердцебиение ускоряется, когда я понимаю, что это за машина. Первая мысль – бежать, но по обе стороны дороги лишь поля. Укрыться негде. Я разрываюсь между тем, чтобы броситься на машину, и тем, чтобы как можно быстрее скрыться. Раствориться. Потому что это мой единственный шанс связаться с родными, рассказать о случившемся. Вернуть своего ребенка.

Что, если Марат решил убить меня? Или же закрыть где-нибудь, чтобы я не могла помешать его планам? Нет, все же нужно убежать. Это единственный шанс выдрать из лап монстра свою дочь.

Я срываюсь с места и бегу, не разбирая дороги. Спотыкаюсь о крупные груды земли, вздрагиваю, когда слышу позади скрип тормозов. Оглядываюсь, задыхаюсь и бегу еще быстрее.

– Нет, нет, нет, – хриплю, когда замечаю позади себя мужчину.

Из-за того, что сапоги хоть и на невысоком, но все же каблуке, в сравнении с Маратом я двигаюсь очень медленно. Он настигает меня за считаные минуты. Я кричу от разочарования и безысходности, а когда его рука хватает меня за ворот пальто, спотыкаюсь и падаю на землю.

Марат наваливается сзади. Вес его тела не дает мне подняться. Я брыкаюсь, бью его ногой, но он крепко фиксирует меня. Теперь я лежу спиной на холодной земле, а мужчина – на мне. Смотрим друг в другу в глаза, молча буравим взглядами, лишь громкое дыхание нарушает застывшую тишину вокруг.

Тепло его тела согревает, омут глаз затягивает. Он слишком привлекателен для такого неприятного типа. Сердце в груди колотится быстро-быстро.

– И что дальше? Убьешь меня? Кажется, здесь идеальное место, чтобы спрятать тело, до весны точно никто не найдет, – жалобно произношу я, уже почти смирившись со своей участью.

– У меня есть предложение, – так же тихо и хрипло произносит он.

Горячее дыхание касается моей щеки, а взгляд исследует лицо. Его пальцы все еще с силой сжимают кисти моих рук. До боли. До синяков. Я дергаюсь, но безрезультатно.

– Тихо, крошка, тихо, такую красоту жаль портить, так что не рыпайся.

Он наклоняется еще ближе. Его нос утыкается в мою шею, и он вдыхает мой запах.

– Ты можешь и дальше быть с дочерью, но на моих условиях.

– Каких? – спрашиваю я, не веря, что останусь в живых.

– Это мы обсудим, когда доберемся до дома. Так что? Будешь хорошей девочкой и без выкрутасов вернешься к тачке?

Марат смотрит выжидающе, я же лишь задыхаюсь в ответ и не могу произнести ни слова. Потом все же выдавливаю:

– А второй вариант?

– Остаться в одиночку посреди пустой трассы. Доберешься до дома к вечеру на попутке, но дочь уже вряд ли увидишь.

Глава 8

Марат

Черные глаза укоризненно смотрят на меня. Я чувствую себя хреново оттого, что довел Кристину до такого состояния, но эта упертая баба не сделала бы так, как мне нужно, а времени играть больше нет.

Во взгляде Аникиной пылает ужас, она задыхается, хрипит подо мной. Царапается. Я бы предпочел, чтобы она смотрела на меня иначе. С желанием. Прошлась острыми ноготками по моей оголенной спине, оставляя отметины, задыхалась в экстазе на чистых белых простынях. Чтобы кричала от удовольствия. Обычно так и делают девушки, которые оказываются подо мной, но не эта. Эта вообще не похожа ни на одну из них.

Я долго следил за Кристиной и ее семьей. Долго подбирался ближе, пытался понять, как лучше действовать, думал медленно подвести к тому, что она сама отдаст мне девочку, но она вцепилась в нее, как в любимую игрушку, не желая отдавать. Или и в самом деле так любит? Мне сложно представить, что можно полюбить чужого ребенка, хотя у женщин-то все по-другому.

Я и в самом деле собирался оставить ее здесь. Ничего страшного с Кристиной не случилось бы. Поймала бы попутку, добралась бы до города, поплакалась папочке в жилетку… За это время я успел бы скрыться вместе с Дашей и своими людьми.

Но девочка устроила истерику. Орала так, что заложило уши. Я не мог смотреть на это, но и как вести себя с детьми, тоже не знал. Поэтому вернулся, не понимая, что буду делать еще и с Кристиной. А главное, как не нажить себе еще одного врага в виде ее отца. Ведь ясное дело, при первой же возможности Аникина свяжется именно с ним.

– Так что выбираешь? – спрашиваю, отдышавшись от быстрого бега.

Девушка молчит. Зыркает на меня своими огромными глазищами, с которых скатываются слезинки, в очередной раз напоминая мне, какой я подонок. Я не поступаю так с женщинами, но придумать что-то другое просто не было времени.

Наконец она оживает. Приоткрывает пухлые губы, вызывая в моей голове совершенно непозволительные фантазии.

– Хорошо, – выдыхает, прикрывая глаза, словно ей больно.

Я медленно отпускаю ее, поднимаюсь с земли, отряхиваю одежду и пристально наблюдаю за движениями Кристины.

Ее молочного цвета пальто полностью испачкано, на лице размазанная грязь вперемешку со слезами и чем-то темно-красным, напоминающим кровь. Невольно перевожу взгляд на ее руки и замечаю рану на одном из пальцев. Черт! Это Саня переборщил или она сейчас поранилась, когда убегала от меня?

– Ай! – вскрикивает девушка, пытаясь встать на ноги.

– Что такое?

– Ничего, – шипит сквозь зубы и морщится от боли. Пробует сделать несколько шагов, поджимает губы, напоминая маленькую девочку. – Кажется, я вывихнула лодыжку.

– Чтоб тебя, – ругаюсь себе под нос и ближе подхожу к Крис. Она шарахается от меня, но я не виню ее за это, я не самый лучший пример добродетели. – Иди сюда.

Кристина не успевает понять, что к чему, а я беру ее на руки. Она вскрикивает, с силой обхватывает меня за шею и дрожит, как трусливый зайка. Я делаю вдох полной грудью, и в нос ударяет приятный цветочный аромат ее духов. Кристина красивая. Очень. Миниатюрная брюнетка с полной грудью и сочной задницей. Жаль, что между нами не может ничего быть.

Девушка весит совсем ничего, поэтому я без труда добираюсь с ней до машины. Открываю дверцу и усаживаю ее на заднее сиденье, туда, где, заливаясь, плачет малышка.

– Солнышко, ну все, все, мама рядом.

Кристина обнимает ребенка, Даша вцепляется в нее своими маленькими пальчиками, а я так и застываю на месте, смотря на них. На ее месте должна была быть Яна. Как же все-таки странно распорядилась судьба. Несколько лет прошло с тех пор, как мы расстались, Яны уже давно нет в живых, а отголоски прошлого все еще вторгаются в мою жизнь, раз за разом нанося удар в самое сердце.

Вместо того чтобы сесть на переднее сиденье, я обхожу автомобиль и устраиваюсь рядом с Кристиной. «Гелик» срывается с места. Мы на скорости мчим на запад страны, туда, где можно будет на время затеряться.

– Сань, подай салфетки, – прошу водителя.

Я достаю из пачки влажную салфетку, обхватываю пальцами лицо девушки и жесткими движениями начинаю вытирать испачканные щеки. Она дергает головой, пытаясь освободиться, но я лишь усиливаю хватку и взглядом даю понять, что не стоит мне перечить.

– Успокойся, ты же не хочешь своим видом испугать ребенка.

– Ты уже и так сделал все что можно, чтобы «не испугать» ее. Посмотри, она, бедненькая, икает из-за того, что так долго плакала, – тихо шипит Кристина.

– Не стоило вести себя словно истеричка и будить ребенка.

– Не стоило тыкать в меня пушкой.

– Это был игрушечный пистолет, – устало говорю я, откидываясь на спинку сиденья.

– Ага, конечно.

– Серьезно, племяннику купил. Хочешь проверить? – усмехаюсь я, смотря на нее с вызовом.

Кристина отводит взгляд. Смотрит в окно и все так же прижимает к себе малышку. Конечно же, не поверила, но не признавать же свою ошибку, говоря, что погорячился? Я тяжело вздыхаю. Какого черта потащил ее с собой? Теперь вдвойне больше проблем. Не держать же ее взаперти, прикованной к батарее?

– Я хочу, чтобы ты осталась со мной. Ты ведь не дура, понимаешь, что с мужем у вас нет будущего, а от ребенка я не отступлюсь, так что нам придется как-то сосуществовать вместе.

– Пошел ты к черту! – зло выплевывает она.

– Могу снова высадить тебя. Прямо здесь. Хорошее место, верно? – кивком указываю на лес за окном.

– Я не понимаю тебя. Ты следил за мной, за моим мужем, устроил похищение, выкупил всю недвижимость, чтобы разрушить мой бизнес, а теперь так просто предлагаешь мир?

– А тебе и не нужно понимать меня, Кристина. Ты либо играешь по моим правилам и остаешься рядом с дочерью, либо возвращаешься домой одна.

Глава 9

Кристина

Марат пугает и раздражает одновременно. Я не привыкла, что кто-то мне приказывает, не привыкла к такому вот обращению и еще больше к тому, что чувствую себя не в безопасности. Но это все ничто, потому что сейчас главное, что я рядом со своей малышкой и наши похитители, кажется, не собираются от меня избавляться.

Ногу простреливает острой болью. Я провожаю взглядом пейзажи за окном и наблюдаю за тем, как внедорожник уносит нас все дальше и дальше от города.

– Куда мы едем? – после тяжелого молчания все же решаюсь спросить я. Первый страх прошел. Я больше не плачу, лишь прокручиваю в голове варианты того, как сбежать от Марата.

– Узнаешь, как будем на месте, – не глядя на меня, отвечает он. А потом достает из кармана телефон, точно такой же, как и мой, даже чехол один в один. Или же?..

– И не надейся, – словно прочитав мои мысли, усмехается Марат. – Какой пароль?

– Пф-ф. – Отворачиваюсь обратно к окну и игнорирую его.

– Не зли меня, Кристина. Сегодня утром была попытка рейдерского захвата моей компании, так что хоть ты не напрягай. Я и так на взводе.

Молчу. И одновременно впитываю любую информацию о нем. Поэтому он так резок? Поэтому нервничает? Или же он всегда такой жестокий и циничный? И при чем здесь мы с дочерью?

– Зачем тебе Даша? Я что-то не заметила с твоей стороны ни капли отцовской любви.

И это правда. За все время, что мы находимся в салоне автомобиля, он лишь несколько раз бросил беглый взгляд на ребенка.

– Если не хочешь лишиться телефона, скажи пароль, – настаивает он.

– Все единицы, – после непродолжительной паузы все же сдаюсь я, внимательно наблюдая за его действиями.

– Я напишу твоему отцу, что ты уехала за город, чтобы побыть наедине с собой и познать дзен. Мне не нужны проблемы с твоей семьей, а пропажа единственной любимой дочери не сыграет нам на руку, правда?

– Он не поверит.

– Я напишу так, что поверит.

– Через четыре дня рождественский благотворительный ужин, я один из его организаторов. Если я не появлюсь, папа точно поймет, что со мной что-то случилось. И начнет меня искать.

– Значит, мы будем на этом ужине, – голос Марата звучит спокойно.

Он прячет телефон обратно в карман, снимает пальто и расслабленно откидывается на спинку сиденья. Прикрывает глаза, тем самым давая понять, что разговор окончен.

Я же не сдаюсь.

– Что значит – мы будем там? – спрашиваю с удивлением, потому что это означает, что меня не собираются держать взаперти.

Он приоткрывает один глаз, смотрит на меня.

– То и значит, Кристина.

– У меня нога болит. Очень, – решаю испытать его терпение. Сейчас он уже не кажется тем сумасшедшим, который угрожал мне пистолетом. Либо он психически неуравновешен и у него случаются припадки агрессии, либо день и в самом деле настолько не задался, что Марат забыл о том, что имеет дело с безобидной женщиной и собственным ребенком, а не с вооруженными головорезами.

– Через час остановимся на ночлег в одном загородном комплексе и посмотрим твою ногу. И никаких попыток побега, поняла меня?

Я не отвечаю.

– Ради твоей же безопасности делай что велю, и очень скоро все закончится, – приказным тоном и с раздражением.

– Это угроза?

– Звуки разума, – резко бросает он, буравя меня тяжелым взглядом, а потом отвлекается на телефонный звонок.

Я же посматриваю на его карман – тот самый, где так близко мой мобильный и спасение.

Еще час дороги, и я не выдерживаю:

– Мы скоро доедем? Ребенок голодный, капризничает, у меня нога уже, наверное, так распухла, что без посторонней помощи не снять обувь.

Я веду себя словно избалованная девочка в надежде, что надоем Марату и он высадит нас на первом повороте. Перед этим медленно пробивала почву, задавая самые дурацкие вопросы, пытаясь понять грань дозволенного.

– Я начинаю жалеть, что вернулся за тобой, – потирая глаза, произносит он.

– Ты заявил права на отцовство, так будь добр – заботься о дочери. Посмотри на нее, она с самого утра ничего не ела.

Я начинаю заводиться, потому что полчаса назад мне вообще пришлось сходить с ней в туалет прямо на улице в мороз! Козел он, а не отец. А еще мне срочно нужен лед и обезболивающее, потому что нога ноет и я держусь из последних сил, чтобы не начать выть.

– Сань, дай газу, – командует мой похититель, и уже через несколько минут мы сворачиваем с главной дороги в сторону какого-то леса.

Я внимательно смотрю через окно, пытаясь понять, куда нас занесло. «Ренессанс», – читаю на указателе, а потом взгляду открывается красивый загородный комплекс. В другой ситуации я обязательно насладилась бы красивым видом. Высокими соснами, вымощенными тропинками и прудом во дворе. Но единственное, на чем я сосредоточена сейчас, – как дать понять персоналу, что меня с ребенком держат здесь насильно. И при первой возможности связаться с отцом.

– Выходим, – бросает Марат. – Только без выкрутасов, Кристина. Это моя гостиница. И никто из моих людей тебе не поможет.

Его слова резко отрезвляют, маленькая надежда на спасение мгновенно исчезает, на смену ей приходит разочарование.

– Давай ребенка, ты не сможешь нести ее на руках.

– Нет! – Выходит слишком резко, но от одной мысли о том, что хоть на несколько минут, но нас могут разлучить, мне становится плохо.

– Не будь дурой, ты с трудом стоишь на ногах. Упустишь Дашу и потом сама будешь плакать.

– Я… Она большая девочка и сможет пойти сама. Правда, солнышко? Дай маме ручку, сейчас мы будем искать, что интересного есть вон в том красивом доме.

Наклоняюсь к малышке, стараясь создать вокруг нее такую атмосферу, чтобы она не чувствовала напряжения между мной и Маратом. Вся эта ситуация может отразиться на детской психике, а я никогда себе этого не прощу.

Дашенька счастливо кивает и с любопытством смотрит вокруг. Для нее это просто очередное приключение. За год мы много путешествовали, поэтому она привыкла к частой смене обстановки.

Я беру дочь за крохотную ручку, но идти не могу. Просто невозможно встать на землю больной ногой, поэтому топчусь на месте, держась второй рукой за машину и перенося вес на здоровую.

– Упертая, – ворчит Марат и подходит ко мне. Приобнимает за поясницу, помогая идти.

Наши тела плотно прижаты друг к другу, на мгновенье я ловлю на себе его странный задумчивый взгляд, а потом резко отворачиваюсь.

– Все же придется отнести тебя в номер, ты и шагу ступить не можешь. У нас здесь есть доктор, он осмотрит тебя. Даш, – впервые за сегодняшний день он обращается к дочери, – у мамы болит ножка. Я понесу ее. Пойдешь рядом сама, как взрослая девочка, хорошо?

– Да, – улыбается Даша, прижимая к себе единорога.

Так мы и идем к входу. Я – на руках у Марата, Дашенька рядом. Я стараюсь не упускать ее из виду. Мало ли что? Увидит птичку и рванет в ее сторону, например.

– Юль, дай ключи от двухместного люкса, пожалуйста, и позови Белова. А, и организуй обед на троих, – дает распоряжения Марат.

Я же наблюдаю за тем, как эта самая Юля с ревностью смотрит в мою сторону. Неужели его любовница? Вряд ли девушка хозяина работала бы администратором в его гостинице. Не позволил бы.

Марат вместе со мной поднимается на второй этаж, Дашу же несет Саня. Он не нравится ей, она начинает кривиться, плакать и тянуться ко мне.

– Ну все, все, успокойся, солнышко, – заключаю ее в объятия, когда мы оказываемся внутри просторного номера.

Даша затихает, крепко цепляется за мой рукав. Я же снимаю с нее шапочку и обувь, внимательно осматриваюсь по сторонам.

Большое панорамное окно с балконом и видом на лес, две кровати в метре друг от друга, и сразу я решаю, что вторая для Даши, но ошибаюсь.

Марат снимает верхнюю одежду, устало расстегивает пуговицы на манжетах рубашки, закатывает рукава по локоть. По-хозяйски проходит к холодильнику и достает бутылку воды. Осушает ее до дна, а потом переводит взгляд на меня.

– Давай помогу тебе снять сапог.

– Нет, – останавливаю его, выставляя вперед ладонь. – Я сама.

Не могу признаться в том, что не хочу чувствовать его прикосновения на своей коже, потому что реагирую на них как-то неправильно. Злюсь, ненавижу, презираю, но в то же время ощущаю интерес. Любопытство. Как жаль, что такой мужчина, как Марат, оказался подонком.

– Что будет с нами дальше? – спрашиваю я, наблюдая за тем, как он делает все по-своему. Опускается передо мной на колени и медленно тянет молнию на высоком сапоге вниз.

– Проведем какое-то время вдалеке от лишних глаз, посмотрим, какая из нас получится семья, – на полном серьезе отвечает он.

– Это шутка? Ты сумасшедший, да? – спрашиваю пораженно.

Он поднимает на меня холодный взгляд.

– Я не откажусь от Даши, а ты не исчезнешь из ее жизни. Следовательно, нам нужно искать компромисс.

– Мы могли искать его в городе, а не посреди леса бог знает где! Ты украл нас, Марат, прямо средь бела дня, на глазах у людей! Думаешь, это так просто сойдет тебе с рук? У тебя был шанс сделать все нормально, ты ведь знал, что мы с Андреем разведемся, знал это! А значит, понимал, что из жизни Даши исчезнет отец и ты можешь попытаться стать им. Медленно. Не торопясь. Завоевывая ее и мое доверие. Я не была бы против, чтобы ты забирал ее на выходные, возил в школу… Это выглядело бы, словно мы два родителя, которые развелись. Но нет, ты выбрал другой путь! Угрозы, шантаж, а теперь и похищение. Ты вообще нормальный? Ай!

Марат прерывает мою длинную тираду одним движением – резко стаскивает с набрякшей ноги сапог, и из моих глаз от боли брызгают слезы.

Глава 10

Кристина

– Я прописал мазь. К сожалению, ее у меня нет, но пока можно просто приложить лед.

– Я отправлю водителя в поселок, аптека еще должна работать. – Марат резко вырывает белый клочок бумаги у доктора и пробегается по нему взглядом. – Спасибо, можешь быть свободен.

Мужчина приятной наружности уходит. Я даже не пытаюсь намекнуть ему на помощь. Похититель же дает распоряжения по телефону, чтобы в кратчайшие сроки мазь была у него. Потом берет с тележки поднос с едой и ставит его рядом со мной на кровать.

– Надеюсь, поздний обед вам понравится. – Марат открывает крышку на блюде. – Мой шеф-повар родом из Италии, готовит отменно.

– Спасибо. – Сглатываю слюну, потому что только сейчас, смотря на аппетитную пасту с курицей, еще теплые булочки и салат, понимаю, насколько голодна.

– А это для Даши.

На втором блюде тарелка с картофельным пюре и котлетками, сок, фрукты.

– Мне нужно отойти. Надеюсь, ты не натворишь глупостей. Ты ведь уже убедилась, что я не какой-нибудь монстр, правда, Кристина?

Он пристально смотрит на меня, и я киваю в ответ, радуясь тому, что смогу остаться одна и обдумать сложившуюся ситуацию как следует. А возможно, даже выбраться отсюда.

Марат быстро направляется к двери, а потом вдруг останавливается.

– Чуть не забыл, – усмехается он и идет обратно, к тумбочке, разделяющей наши кровати. И только сейчас я замечаю на ней стационарный телефон. – Это здесь лишнее. – Резкими движениями он вырывает провод из гнезда и забирает с собой телефон.

Я задыхаюсь от негодования и разочарования.

– Мне нужно позвонить родителям, они будут волноваться.

– Насчет этого можешь не переживать. Располагайтесь здесь, я скоро вернусь.

– Нам можно выйти во двор? – набираюсь наглости.

– Нет. Ты на ногах не стоишь. Отдыхай, попрошу кого-нибудь принести пакетик со льдом.

За Маратом захлопывается дверь, я слышу щелчок замка. Прекрасно, мы заперты.

– Тебе здесь нравится, солнышко?

– Да, – улыбается Даша, прыгая на мягкой кровати.

– Ну хоть кому-то нравится, – шепчу я, принимаясь за еду.

Марат возвращается быстрее, чем я ожидала. С несколькими пакетами в руках, встревоженный и растрепанный. От него несет табаком, и я морщусь от этого едкого запаха. При его появлении Даша затихает и прячется мне за спину. Я с осуждением смотрю на мужчину, давая понять, что его действия испугали ребенка.

– Твоя одежда испачкалась, я принес новую.

Он протягивает мне один из бумажных пакетов, но я не дотрагиваюсь до него. Не собираюсь принимать эти подачки, которыми он пытается уладить конфликт, изображая заботу.

– Мне и так хорошо.

– Как хочешь. – Он бросает пакет на пол, из другого же достает нескольких кукол и баночку с мазью. – Даш, это тебе. – Обходит меня так, чтобы видеть малышку, и протягивает ей игрушку.

Я внимательно слежу за дочерью, за каждой ее реакцией. Сначала недоверие, испуг, потом она медленно отлипает от меня, переводит взгляд на куклу, и я замечаю, как загораются ее глаза. Еще бы, она ужасная любительница Барби.