И родилась Вселенная бесплатное чтение

1.

Страшнее одиночества оказалась Пустота. Пустота везде, повсюду, внутри, снаружи. В одну секунду все важное растворилось, оставив ее в невесомости, в великом Ничто.

«Мама, папа, любовь, счастье, жизнь» – основополагающие, главные слова разом потеряли всякий смысл. Люся как заклинание повторяла их вновь и вновь, стараясь услышать отклик собственной души, но результат был нулевым. Ничто. Пустота.

Воздуха катастрофически не хватало. То, что она судорожно заглатывала, никак не могло заполнить возникший вакуум. Не в силах справиться с собой Люся села на пол и закрыла глаза.

Час назад состоялся тяжелый разговор с Сашей.

– Я больше не могу! Понимаешь? Мне надоело! Хватит!

– Послушай, душа моя! – Саша удивленно развел руками. – Ну, почему?

Мы договорились с тобой. Потерпи немножко. Я рассказал жене.

– А дальше?

– Она знает про тебя, – не очень уверенно промямлил Саша.

– И? – Люся пристально посмотрела ему в глаза.

– И ничего, – неожиданно зло ответил Саша и нервно заходил по комнате. – Чего вы все от меня хотите? Я не могу разорваться! Разве нам с тобой так плохо?

– Мне плохо, очень плохо. – Люся в села на диван и закрыла лицо руками.

– Что, в конце концов, случилось? – Саша сел рядом с ней. – Ты можешь нормально объяснить? Прямо шекспировские трагедии.

Последовало несколько минут напряженной тишины. Люся отняла руки от лица и, выдохнув, облокотилась на спинку дивана.

– Знаешь, нельзя влюбляться в женатых мужиков. Глупо, очень глупо, – почти простонала Люся. – Думала, со мной никогда такого не произойдет. Но, представляешь, случилось, – Люся, горько улыбнувшись, посмотрела на Сашу. – Влюбилась, как дура. Однажды ты приехал под Рождество. Помнишь?

– Да, – сухо подтвердил Саша, отстранено глядя в одну точку.

– И предложил жить вместе. Сам предложил. Тебя за язык не тянули. Еще сказал, что любишь. Саша, ты был очень убедителен, – Люся погладила рукой по его волосам. – Умом понимала – зря, но ничего уже с собой не могла поделать. Видимо, когда сердцу одиноко, оно готово поверить всему. Я словно в облаках парила. Наши тайные встречи, свидания, редкие совместные поездки, мечты. Романтика.

– Причем здесь сегодняшний разговор? – повернув к ней лицо, грубо спросил Саша.

– После твоего предложения прошло два долгих года, но в наших отношениях до сих пор ничего не изменилось. Впрочем, нет, изменилось, – Люся на секунду замолчала, подбирая слова. – Я больше тебе не верю. Совсем. Ни одному слову. Наши отношения тебе удобны и ничего более. А я устала от неопределенности.

Люся резко подняла руку, пресекая Сашины возражения.

– Многочисленные отговорки я слышала много раз. Хочешь, повторю? Ты не можешь порвать с женой сразу. Совместный крупный бизнес требует много внимания. Надо обдумать правильный раздел имущества и ничего не потерять. Кроме того, твой ребенок постоянно болеет, а жена, сидящая дома, плохо о нем заботится и так далее. Я ничего не упустила? Хватит, Саша, прошу тебя. Никогда не хотела разбивать чужую семью. Никогда об этом не просила. Во-первых, разрушать чужую семью подло. Я просто молчала и ждала. Пока могла. А во-вторых – ты сам никогда не пойдешь на развод. Использовать меня – лучший выход. Правда? Только честно скажи.

Люся внимательно смотрела на мужчину, которого любила. Словно стояла перед дверью, не открыть которую уже не возможно, а открыть очень страшно. Она знала, каков будет ответ. Тишина равнодушно отмеряла последние секунды надежды.

– Да, – резко ответил Саша, даже не глядя на Люсю. – Я не брошу семью.

– Приплыли! – Люся развела руками и нервно рассмеялась. – И когда бы я узнала правду?

– Не знаю, – Саша быстро поднялся с дивана, подошел к окну и приоткрыл форточку. – Я бы тянул до последнего.

Люся медленно подошла к Саше, заглянула в глаза и удивленно спросила:

– Зачем? Давно решил меня иметь лишь в роли любовницы?

– Какая разница? – Саша передернул плечами, выказывая неприязнь к разговору. – Тебе было хорошо, мне было хорошо. К чему выяснение отношений? Зачем драматизировать?

– Правда, не понимаешь? – переспросила Люся дрожавшим голосом и облокотилась о стену. Набежали предательские слезы. – Саша, меня не устраивают такие отношения. Быть любовницей унизительно! Мне нужно больше. Хочу создать семью, родить детей, ничего не у кого не воруя, никого не таясь и ничего не разрушая. Но с тобой, как выяснилось, это невозможно.

Люся шмыгнула носом, стараясь удержать слезы.

– Что конкретно ты предлагаешь? Чего хочешь? – снова не смотря на Люсю, спросил Саша.

– Я предлагаю расстаться, – залпом выпалила Люся и, словно от ужаса, закрыла лицо руками.

– Что ж, – медленно протянул Саша. – Может ты и права. В конце-концов, я не должен мешать тебе жить. Пройдет время, кого-нибудь полюбишь, выйдешь замуж и родишь детей. Я, действительно, не тот человек.

В Сашином голосе одновременно звучало облегчение и равнодушие. Люся с удивлением посмотрела на него.

– Саша, не понимаю, почему ты сам не предложил расстаться? – Люся в недоумении развела руками.

– Первым рвет отношения тот, у кого нервы слабее, – ответил Саша и несколько высокомерно посмотрел на Люсю.

– Нет, – Люся отрешенно покачала головой. – Тот, у кого не осталось даже хрупкой надежды на совместное будущее.

Люся отвернулась от Саши и подошла к двери.

– Уходи, пожалуйста, – медленно и уверенно проговорила девушка, не поднимая глаз. Главное, не показать вновь набежавшие слезы. – Уходи, иначе я наговорю гадостей. И не приходи больше никогда.

– Хорошо, – легко согласился Саша, накинул ветровку и, на прощание, поцеловав Люсю в щеку, попытался заглянуть ей в глаза. – Душа моя, может, не надо горячиться? Я ведь не самый плохой любовник, правда?

– Уходи, – одними губами прошептала Люся.

Саша вышел. Люся, словно на автомате, закрыла за ним дверь, выключила свет в коридоре и пошла на кухню. Облокотившись на подоконник кухонного окна, по привычке смотрела, как Саша вышел из подъезда, открыл машину и уехал, оставляя за собой облако пыли. Постояв несколько минут в глубоком оцепенении, вздрогнула от резкого хлопка на улице и огляделась вокруг, стараясь прийти в себя. Вдруг пронзила мысль:

«Он больше НИКОГДА ко мне не приедет. ВСЕ кончено».

Люся почти физически ощутила, как земля уходит из под ног, оставляя в холодной невесомости. Пустота начала стремительно заполнять собой все, что было так дорого. Душа кричала: «Помоги мне! Я умираю! Что же теперь делать? Как жить? Без него! Зачем?»

Люсе стало очень больно и страшно. Ее прошлое в мгновение стало чужим, будущего она не видела, а в настоящем осталась одно – Пустота.

Воздуха катастрофически не хватало, а то, что Люся судорожно заглатывала, не могло заполнить образовавшийся вакуум. Не в силах справиться с собой, она села на пол.

Первое, что увидела Люся – яркие звезды ночного неба, беззастенчиво глядящие через окно. Они спокойно мерцали во вселенской темноте. Им было все равно до человеческого горя. Звезды тосковали о своем, о вечном.

Люся обвела глазами кухню, медленно встала и посмотрела на часы. Полвторого ночи.

«Господи, сколько сижу на полу? Надо пойти лечь спать. Завтра не на работу. Хорошо. – лениво думала Люся, доставая чашку для воды. – Состояние ужасное. Буду лежать целый день, и валять дурака. Надо отключить телефон. Пусть никто не мешает».

Она попила воды и подошла к окну открыть форточку. Во дворе одиноко светил тусклый фонарь, легкий ветер переносил первые опавшие листья, и не было не души.

Воспоминания о разговоре с Сашей разом нахлынули на Люсю и, судорожно вздохнув несколько раз, девушка горько разрыдалась. Она плакала, как плачут миллионы тех, кто навсегда потерял свою любовь, смысл жизни, кого предали самые близкие люди – надрывно и безутешно. Слезы лились по Люсиному лицу, рукам, капали на пол, словно вынося наружу потоки человеческой боли. Жизнь четко разделилась на две половины – жизнь вместе Сашей и без него. Дверь в прошлое захлопнулась. В этот момент Люся стала несчастной одинокой женщиной не знавшей, что теперь делать.

Ночью Люся почти не спала, то впадала в тревожное забытье, то вставала и ходила по темной квартире, стараясь развеять назойливые воспоминания.

Заснула Люся уже почти под утро. Ее слегка подташнивало от давящего ощущения пустоты и одиночества.

«Как мне теперь жить без него? Что со мной будет? Господи, помоги мне, пожалуйста! Дай опору, успокой душу», – мысленно истово молилась Люся.

К горлу вновь подступил горький комок. Стало тяжело дышать.

Что произошло потом, Люся не могла себе объяснить. Видимо включились защитные силы изможденного сознания. Она закрыла глаза и, словно во сне, увидела летящую большую красивую птицу. Та вдруг громко вскрикнула и навзничь упала вниз. Люся поняла – птица погибла, умерла. Затем вокруг нее произошло какое-то волнение, разлился желтый теплый свет и птица, резко выгнувшись, встрепенулась и ожила. Медленно расправив крылья, прошла несколько шагов горделивой походкой, встряхнулась и, вспорхнув, величественно полетела на свет.

«Это птица Феникс. Она возрождается из пепла, – подумала Люся и резко открыла глаза. – Я должна стать такой птицей. Сейчас все плохо, я почти умерла, но надо дождаться светлой полосы. И тогда моя жизнь наладится. Лишь немного потерпеть. Я – птица Феникс, я возрождаюсь из пепла. Я могу это сделать».

От таких мыслей Люсе стало намного спокойнее и легче. Мысленно зацепившись за последние фразы, стала их повторять. Постепенно наступило сонное состояние и она уснула, свернувшись в позе «зародыша».

Люся открыла глаза. Вовсю светило солнце. Сентябрьский воздух, подернутый легкой дымкой, горчил. Из форточки несло запахом осенних костров. Под ухом отчаянно звонил телефон. Так долго ждать, пока возьмут трубку, могла только мама.

– Доча! Что случилось? Почему ты не отвечаешь? У тебя все нормально? – почти кричала в трубку мама.

– Привет, мам, – медленно приходя в себя, отвечала Люся.

– Доча, видела сегодня про тебя плохой сон! И звоню, между прочим, третий раз! Что, я должна была думать? – голос мамы смягчился. – Доча, рассказывай. У нас никогда не было секретов друг от друга. Хочешь, приеду?

– Приезжай мам. Мне плохо, – Люся тяжело вздохнула. – Я вчера с Сашей рассталась. Навсегда.

– Правда? – взволнованным голосом переспросила мама. – Сейчас выезжаю. Доченька моя. Я тебя очень люблю. Скоро приеду. Может, хочешь чего- нибудь вкусненького?

– Ничего не хочу, – уныло ответила Люся. – Просто приезжай.

Люся была единственным ребенком в семье. Мама, медсестра хирургического отделения, родила ее в двадцать лет от мужчины, которого очень любила. Папа Сеня к тому времени был еще женат, но это не мешало ему буквально с первых дней заботится о дочке. Когда Люсе исполнилось два года, мама сказала, что теперь папа Сеня будет жить вместе с ними. Вся нерастраченная любовь досталась Люсе. Вдвоем они часто гуляли на улице, ходили в цирк, кино, на каток, читали книжки, решали задачи. Только от одной обязанности папа Сеня решительно отказался – ходить на родительские собрания. Однажды, по настоятельной просьбе мамы, он посетил это увлекательное мероприятие и тут же был выбран в родительский комитет. Но с такими полномочиями папа Сеня не справился – близилась защита докторской диссертации, да и преподавание на кафедре внутренних болезней медицинского института, занимало много времени.

Родители между собой жили очень дружно. В теплой атмосфере семья Люсе чувствовала себя, защищено, комфортно и уютно.

От мамы Люся практически ничего не скрывала. Она многим могла поделиться, не боясь быть неправильно истолкованной. Мама никогда не осуждала поступки дочери, не вмешивалась в личную жизнь, а тактично ждала, пока Люся сама расскажет и, уже тогда предлагала помощь. Хотя теперь они жили раздельно, Люсе досталась прабабушкина квартира, но каждый день созванивались, делились новостями.

В ожидании мамы Люся прокручивала разговор с Сашей, пытаясь понять – правильно поступила или нет. От ощущения пустоты разболелась голова. Люся вдруг вспомнила, как лет в восемь ее отправили в пионерский лагерь. Через неделю пребывания там, девочка заболела ангиной и попала в фельдшерский пункт с высоченной температурой. А, поскольку родителям сообщили только на следующий день, то Люся лежала в лазарете совершенно одна. Лишь изредка в палату заходила невысокая пухленькая фельдшерица с уставшими глазами, от которой пахло смесью хлорки с корвалолом. Немногословная женщина кормила Люсю и спрашивала о самочувствии.

Люся лежала одна и с тоской рассматривала узоры оббитого деревом потолка. Было очень, очень одиноко. Казалось, жизнь вокруг остановилась, а ее предали и позабыли. Полтора дня показались вечностью. Поэтому, когда, наконец-то, приехали родители, Люся ощутила совершеннейшее счастье.

«А сейчас мне никто не поможет – ни мама, ни папа, ни доктор, ни кто. Стать бы снова стать маленькой девочкой, которая еще верит в чудеса. Но уже не получится, нет, – Люся тяжело вздохнула и решительно убрала со стола фотографию Саши. – Хватит, надо привыкать жить одной. Впрочем, я и с ним была одинокой».

Мама, как и следовало ожидать, появилась с целой сумкой вкусностей. Люся уныло поглядела на принесенные яства.

– Предлагаешь заесть мое горе?

– Дурочка! – мама крепко обняла Люсю. – Пойдем на кухню, там все расскажешь.

Женщины разговаривали допоздна. Люся успела несколько раз поплакать, пересказывая и вспоминая прощание с Сашей, их прошлую жизнь как бы вдвоем, планы на будущее. Мама слушала с грустью, не перебивая. Она, в отличие от любимой дочки, была счастлива в любви и понимала какая редкость – найти свою половинку. Сердце разрывалась от боли за Люсю и собственного бессилия. Оставалось одно – слушать и находиться рядом.

Люся выговорилась и спросила у мамы:

– Ты, ведь, знала, что так закончится?

– Скажем, – протянула мама, – предполагала. Хотя, вспомни нас с папой. Он оставил свою первую жену и выбрал нас. Ситуации разные. Все зависит от людей. Ты прости, но Саша, наверное, просто не любил.

Люся снова шмыгнула носом.

– Вот и я так думаю. Обидно до слез. Осталась как в сказке – у разбитого корыта.

– Доча, вот увидишь, жизнь только начинается, – мама приобняла дочь и погладила по волосам.

– Эх. – снова тяжело вздохнула Люся. – Мне тут сон после разговора с Сашей приснился.

Люся с подробностями пересказала маме неожиданное видение.

– Знаешь, я и есть птица Феникс.

– Думаю, Бог через сон подсказку дал, чтобы веру в себя не теряла. Мужчины в нашей жизни приходят и уходят, а мы остаемся.

– Но сейчас мне плохо и больно. Внутри пусто, страшно. Ничего не хочу, ничего не радует, – Люся потянулась к вазочке со сладостями. – Мам, как теперь жить?

– Как? – мама пожала плечами. – Наверное, учится жить без Саши, искать себя в чем-то другом, пробовать новое.

– То есть?

– Помнишь дядю Пашу? – внезапно оживилась мама.

– Еще бы. Он такой классный! Очень интересный дядечка! Жена у него еще японка, да?

– Так вот, – мама налила еще чаю. – Его лет в двадцать пять бросила любимая девушка. Красавица невероятная. Встречались они около года. Паша долго ее добивался. Буквально на крыльях летал, когда девушка ответила взаимностью. Вроде и любили друг друга, но поступила с она с ним гадко. Однажды Паше на вахте передали записку: «Ты мужчина верный, надежный, но скучный и нищий. Устала от тебя». И все, больше никаких объяснений. Паша пытался встретиться с девушкой, поговорить, да безуспешно. Она-то трубку телефонную бросала, то перебегала на другую сторону улицы.

После разрыва ходил Паша словно тень. Тоже ничего больше не интересовало в жизни. Попивать даже стал. На работе начались неприятности.

Сеня, твой папа, с Пашкой с детства дружил. Росли они в одном дворе, учились в одной школе, сидели на соседних партах, не раз друг друга в дворовых драках выручали.

Посмотрел Сеня на такие Пашины грустные дела и говорит: «Надо спасать другана, а то пропадет. Чего бы придумать?»

Сеня решил Пашку чем-то неординарным удивить и выдернуть из черной меланхолии. А в это время в музей изобразительных искусств выставка приехала «Шедевры японской живописи и прикладного искусства». Папа хватает Пашу за шиворот и тащит туда. Тот сопротивляется из всех сил: «мол, нафига мне ваша Япония. Отстаньте все от меня!» Но ты же знаешь своего папу, от него не отвертеться.

Вот на выставке перелом в Пашкиной жизни и произошел. Вначале, со слов Сени, Паша на картины и статуэтки всякие даже не смотрел. Потом вдруг остолбенел у стенда с иероглифами. Затем позвал экскурсовода и полчаса ее мурыжил, выспрашивая о загадочной письменности. Когда они часа через три вышли из музея у Паши глаза ярче фонарей светились.

Ну и пошло – поехало. Увлекся Паша японской культурой всерьез. Иероглифы, значит, стал учить, учебники всякие доставать. Паша настолько поднаторел в сложной письменности, что через два года стал в легкую иероглифами переписываться с одним японским аспирантом. Тот, в свою очередь, познакомил его с отцом – президентом крупной компании как раз выходящую на рынок страны со своей продукцией. Не успели мы и глазом моргнуть, как Пашка уже работал в представительстве компании переводчиком. Там его до сих пор очень ценят.

По роду работы Паша и в Японию ездил несколько раз. В одной из поездок познакомился с Апаи, будущей женой. Любовь случилась между ними с первого взгляда, но зарегистрировались, конечно, с трудом. Сама знаешь, какие раньше порядки были. Теперь живут, душа в душу двадцать пять лет. Не было бы счастья, да несчастье помогло.

– Предлагаешь и мне японский выучить? – грустно резюмировала Люся.

– Если лежит душа, то почему бы и нет.

– Моя душа плачет и ничего не хочет.

– Потерять любовь для любого человека тяжело. Погрусти, поплачь, подумай о жизни. А потом, через «не могу и не хочу», займись чем-нибудь интересным.

– Ладно, мам. Я попробую, но только не сегодня. Хорошо?

– А сегодня, что будешь делать? – мама обняла ладонями Люсино заплаканное лицо и посмотрела в глаза.

– Грустить. Не будешь ругать?

– Конечно, нет. Я тебя очень люблю, доченька.

– И я тебя, – Люся снова всхлипнула и обняла маму.

Вечер укрыл окрестности плотной темнотой. Из форточки, по-прежнему, веяло запахом осенних костров. В окнах Люсиной квартиры еще долго горел свет.

2.

После разговора с Сашей прошло почти две недели. Люся как бы жила, как бы работала, как бы ела, как бы разговаривала и общалась. Тоскливо и одиноко. Мама каждый день звонила на работу и уговаривала пожить в отчем дома, но Люся отказывалась. Нужно разобраться в себе. Приходя вечером домой, она тут же отключала телефон и до поздней ночи тупо смотрела по телевизору первые попавшиеся программы.

С одной стороны Люсе очень хотелось вновь встретить Сашу. Он бы увидел страдания, пожалел и тогда, может быть, заново полюбил. С другой стороны Люся четко понимала – Саше наплевать. Он выкинул Люсю из своей жизни, причем, без капли переживаний. Такие постоянные мысли терзали девушку и мешали. Боль от разрыва еще не стала слабее и в душе царила гнетущая пустота.

Ровно через две недели, в субботу в Люсину дверь позвонили. На пороге стояла разгоряченная Оленька.

– Я все знаю! Твоя мама рассказала о расставании с Сашей. У тебя телефон, что ли не работает? Звонила уже раз двадцать и никакого толку. Безобразие! Я за тебя волнуюсь! – не переставая, тараторила Оленька. – Люська, у будем лечить депрессию. Чего глазами-то хлопаешь? Собирайся быстрее. Игорек и Ванька ждут в машине. Программа по исцелению души большая, надо многое успеть.

– Оль, я не хочу никуда, – начала свою привычную песню Люся.

– Не выпендривайся, – недовольно поморщила веснущатый носик Оленька. – Джинсы со свитером напяливай. Время идет впустую.

С Оленькой Люся подружилась в девятом классе, когда та перешла к ним из другой школы. Полненькая, рыженькая, в конопушках она удивительно к себе располагала. Красотой Оленька не отличалась, но про таких говорят – «не родись красивою, а родись счастливою». По жизни ей все удавалось легко и просто. Окончила школу с красным дипломом, без проблем поступила на физико-математический факультет и после окончания университета, осталась работать на кафедре. За свои способности Оленька приглянулась декану факультета. Он с радостью взял талантливую девушку на написание кандидатской диссертации, впоследствии с блеском защищенную.

На Оленькины лекции студенты ходили всегда. Однажды, Люся зашла за подругой на работу и, дожидаясь, прослушала лекцию о сверхпрочных материалах. Поразила не сама лекция, а Олино преображение. В мгновение ока вся ее некоторая неуклюжесть, полнота и даже веснушки куда-то испарились. Перед Люсиным взором, оказалась красивая женщина с горящими от восторга глазами, великолепно и невероятно увлекательно излагающая материал.

Повезло Оленьке и в личной жизни. На первом курсе в нее с разбегу влюбился старшекурсник Игорек. Он, как ни странно, оказался однолюбом и даже через девять лет совместной жизни смотрел на жену с обожанием. Сам Игорек после окончания университета удачно пристроился в крупную домостроительную компанию. Поскольку квартиры в новых домах расхватывались как горячие пирожки, то денежная проблема, похоже, молодой семье не грозила. Помимо своей работы Игорек взял на себя часть бытовых забот, тем самым, оставляя Оленьке время для занятий наукой.

Сын Ванька в их семье стал долгожданным ребенком. Молодые решили в начале, прежде чем рожать детей, закончить институт. Потом Оленька защищала диссертацию. Затем молодая семья переезжала на новую квартиру, а уже потом «пошли за ребенком».

Во время беременности Оленька словно летала, умудрившись, в отличие от многих женщин, проработать до самых родов, ни разу не ложась в больницу на сохранение. Ванька родился крепким и здоровым. Посидев в декретном отпуске месяца четыре, Оленька вновь вышла на работу, благо с сыном с радостью согласилась сидеть мама Игоря. Декан пошел навстречу молодой маме, сделал очень удобное расписание, поэтому большую часть дня она была дома.

В Олиной благополучной семье была только одна постоянная головная боль – попугай Тяпа. Достался он Игорю по наследству от дедушки Толи. Будучи мужчиной простым, конкретным и совершенно одиноким из-за своего тяжелого характера, дед с попугаем обращался как с единственно равным собеседником, то есть общался матом. По этой причине Тяпа целыми днями пел неприличные частушки, рассказывал похабные анекдоты и выражался нецензурными словами. Пытаясь, справится с такой бедой, Оленька и Игорек даже ездили на консультацию к известному орнитологу, но тот лишь развел руками.

– Ничего не могу поделать! Не удалять же вашему Тяпе голосовой аппарат. Заведите ему подругу, обычно в паре попугаи молчат. Но возникает другая проблема, они размножаются. Впрочем, кричать тоже не перестают.

В силу таких неприятных причин попугай большую часть времени сидел в клетке под темным покрывалом с самой дальней комнате, но помогало далеко не всегда.

Оленька с Люсей сели в машину и Ванька тут же громко поздоровался.

– Дратуйте тетя Люся! Мама сказала, вас надо срочно спасать! У вас, – он нахмурил лобик, вспоминая трудное слово, – дисперсия, вот!

Люся, пожалуй, впервые за две недели улыбнулась.

– Депрессия, Ванечка!

– Это что?

– Это когда тебе ничего не хочется и ничего не радует.

– Даже мороженка? – от изумления Ванька округлил глаза.

– Даже оно, – грустно подтвердила Люся.

– Нет, – не веря, покачал головой ребенок. – Так не бывает! Мороженка все вылечивает, правда мама?

– Ну, практически все, – сдерживая смех, ответила Оленька. – Думаешь, стоит тетю Люсю полечить мороженкой?

– Конечно! А ты купишь?

– Куда ж вас девать, болящих. Куплю.

– Кстати, куда мы едем? – сочла нужным поинтересоваться Люся.

– Сейчас поедем в центральный парк, – вместо Оленьки ответил Игорек. – Сегодня День города. Посмотрим культурную программу, нафоткаемся, мороженного вашего поедим, а дальше видно будет.

– Я и дальше придумала, – вставила Оленька. – Не трусь, подруга, программа – закачаешься.

– Да я ж не от страха спрашиваю, а от любопытства.

– Мама говорит, что любопытной Варваре на базаре нос оторвали, – сказал Ванька и весело рассмеялся.

– Вот-вот. Расслабься, Люська, – Оленька махнула рукой на мелькающий за окнами машины пейзаж. – Смотри, погода чудная. Красотища.

– Да, наверное. – равнодушно пожала плечами Люся.

– Мда. – обернулась к ней Оленька. – Случай клинический. Будем лечить.

– Мороженкой, мороженкой! – звонко прокричал Ванька и захлопал в ладошки.

В Центральном городском парке полно народу, крутились карусели. С импровизированных площадок доносились звуки гармошки, ритмов румбы, песен народных коллективов. Толчея, кутерьма и всеобщее праздничное настроение.

– Мам, пап, тетя Люся! – Ванька стал всех поочередно дергать за рукава. – Пойдемте на колесо обозрения. А еще я на тех лошадках хочу покататься и вон на тех больших качелях.

– Ванечка! – Оленька успокаивающе погладила сына по голове. – Иди с папой занимай очередь, а мы с тетей Люсей билеты купим. Договорились?

– Хорошо! – Ванька схватил Игорька за руку. – Папа, пошли быстрее, а то вдруг карусели закроют, и не успеем покататься.

– Встречаемся у чертова колеса, – только и успел сказать Оленьке Игорек, устремляясь вслед за сыном.

Поход в городской парк удался на славу. Люся и сама уже не помнила когда каталась на каруселях в последний раз. Воздух на высоте трепал волосы, солнце дарило свое последнее тепло, птицы, пролетающие совсем рядом, весело чирикали. Она вновь ощутила себя маленькой звонкой девчонкой из далекого безоблачного детство. Невероятно приятное и трепетное ощущение. Люся прикрыла глаза.

«Вот бы снова оказаться маленькой, глупенькой и наивной девочкой. Как же тогда все было хорошо, просто и понятно. Мама, папа и я. Никаких любовных потрясений и неудач».

Из раздумий Люсю выдернул взволнованный голос Оленьки:

– Люська! Ты чего? Тебе плохо?

– Почему плохо? – Люся открыла глаза. – Наоборот очень хорошо. Детство вспомнила, радостно стало.

– Хорошо. Значит, не зря сюда прикатили. Смотри, наш дом видно! – Оленька ткнула пальцем вдаль. – Здорово!

– Где, где? Мама, покажи, – Ванька отчаянно закрутил головой.

Оленька и Игорек принялись показывать сыну дом, а Люся еще на какое-то время осталась со своими ощущениями. Пусть, хоть, на несколько минут, но на душе стало спокойно. Она обрела почву под ногами, тоскливое настроение улетучилось, наступило долгожданное равновесие. Люся вспомнила свою спасительную фразу:

«Я – птица Феникс. Я возрождаюсь из пепла. Я могу это сделать. У меня хватает сил».

Люся смотрела с высоты на город, на дома, людей, киоски, клумбы, машины и понимала – снова просыпается желание жить. Казалось, будто далекое детство протянуло из прошлого руку помощи.

«Я – птица Феникс. Я возрождаюсь из пепла. Я могу это сделать. У меня хватает сил».

– Люся, ты, правда, в порядке? – уточнила Оленька.

– Правда. Кажется, я начинаю выздоравливать, – Люся улыбнулась в ответ.

– Вот и чудненько, – обрадовалась Оленька. – Предлагаю закрепить выздоровление мороженным.

– Я согласен! – громко крикнул Ванька.

– Кто бы сомневался, – хмыкнул Игорек.

– Только вначале покатаемся еще вон на тех каруселях и тех! – не терпящим возращения тоном, сказал Ванька.

– А может вначале мороженного?

– Неа! Мороженное вы всегда купите, а на каруселях я редко катаюсь, – мудро заметил Ванька.

Пока они сидели в кафе, накатавшись вдоволь, Оленька излагала свой грандиозный план.

– Сейчас едем на дачу обедать. Затем рванем на горячий источник, поплюхаемся в минеральной водичке. А вечером жарим шашлыки, пьем вино с водкой и у костра встречаем рассвет. Ну, как?

– Лично мне нравится, – ответил Игорек, вытирая Ваньке щеку, измазанную мороженным.

– У меня же купальника нет! – вспомнила Люся.

– Мой старый подростковый наденешь. На даче валяется. Тебе как раз будет, – Оленька отчего-то грустно вздохнула.

– А картошку будем в костре запекать? – спросил Ванька.

– Конечно. Я люблю ее, – Оленька подкрасила губы. – Поехали?

Несмотря на поздний сентябрь, погода радовала. На даче пахло прелыми листьями и яблоками, которые в избытке валялись под деревьями. Оленька не была фанаткой садово-огородных работ и поэтому совершенно спокойно относилась к виду гниющих даров природы.

– Я же яблони рощу не для варения, а для красоты и тени. У мамы вечно по весне банки выбрасываем с заготовками, никто их почти не ест. Она потом обижается, но все равно, как маньяк, с лета начинает готовить заново. Настоящие дачники однозначно немножко больные.

Люся с Оленькой была полностью солидарна. На их с родителями дачном участке стоял большой дом, баня, гараж, в полном беспорядке росли сосны, а посадки овощей ограничивались двумя грядками с луком и зеленью. Правда, в последнее время, мама стала высаживать под забором картошку. Уж очень она обожала молодые отварные корнеплоды со свежим укропом и сливочным маслом.

Стол решили накрыть на открытой веранде. Оленька быстро отварила макароны с сардельками. Юлька настрогала салат из огурцов и помидоров с майонезом.

Пока они готовили, Игорек кругами ходил вокруг стола.

– Женщины, вот вы мне объясните, почему на даче всегда хочется есть и даже хлеб с салом кажутся невероятно вкусными?

– Свежий воздух возбуждает аппетит, – ответила Люся, посылая в рот кусок огурца.

– Ты бы, любимый, не мешался пока под ногами, – Оленька решительно отодвинула Игоря от тазика с салатом. – Тарелочки принеси, табуретки. Ванька, мой руки, скоро кушать будем, и не тащи в рот грязные яблоки, а то понос начнется.

– Мама, но с земли яблоки вкуснее. Они солнышком и травкой пахнут,. – Ванька грустно вздохнул и отбросил надкусанное яблоко в сторону.

– Эстет. Тонкая натура, – хихикнула Люся. – Гуманитарий растет, поэт.

– Ну, это еще бабушка надвое сказала, – парировала Оленька, раскладывая макароны по тарелкам. – У меня физико-математические наклонности тоже не сразу открылись.

– А у меня даже слабой надежды нет. Так и буду всю жизнь с калькулятором ходить, – Люся намотала макаронину на вилку. – Может, таблетки, какие попить для повышения физико-математических способностей?

– Тебе, Люська, даже лоботомия не поможет. Не напрягайся. – Игорек обреченно развел руками.

– Думаешь?

– Уверен. – он достал бутылку вина и показал женщинам. – Будите горе горячительным заливать сейчас или попозже?

– Зачем попозже! – возмутилась Оленька. – Наливай!

– У меня вообще двойной стресс. Любовная драма и невозможность стать Софьей Ковалевской, – Люся театрально смахнула мнимую слезу

– У женщин все сложно. – Игорек разлил вино по рюмкам. – Вот у нас с Ванькой таких проблем нет. Правда, сын?

– Ага, – радостно подтвердил Ванька с набитым ртом.

На горячем источнике не протолкаться. Люди радостно плескались в горячей минеральной воде. Раньше здесь не хватало хозяина, пока за дело не взялся один предприимчивый бизнесмен. За два месяца он навел полный порядок, облагородил горячий ключ каскадом бассейнов, установил пару закусочных и общественных туалетов. Кроме того, буквально в пятидесяти метрах воды шло строительство гостевых домиков. Люди, прослышав про нововведения, потянулись к источнику. Плату за отдых назначили весьма умеренную, поэтому отдыхающие подъезжали постоянно.

Оленькин купальник оказался Люсе действительно в пору, хотя сам фасон, естественно, оставлял желать лучшего.

– Люська, купальник в стиле ретро. Тебе даже идет. С широкими бедрами именно такие плавки рекомендуют носить, – комментировала Оленька, пока Люська придирчиво крутилась перед зеркалом.

– Ну, не знаю, – неуверенно ответила Люся.

– Да нормально ты выглядишь! Другого купальника все равно нет. Не выпендривайся. Я, можно сказать, реликвию на прокат даю!

– Лучше бы дала напрокат брильянтовое колье, – Люся еще раз глянула в зеркало.

– В следующий раз! – Оленька сунула Люське полотенце. – Ну а пока довольствуйся купальником.

Люся и Оленька сидели в дальнем бассейне, где вода была уже не такой горячей.

– Ты смотри! – Оленька указала на Игорька с Ванькой. – Прямо под фонтан сели. Ничего не понимаю, в кого они такие мерзляки. Мне, наоборот, жарко.

– Слушай, а как из воды выходить? На улице всего плюс одиннадцать, – Люся выставила плечо наружу и тут же снова опустила. – Околеем пока с полотенцем до машины дойдем.

– Ха, смешная ты! Раньше, почему не подумала? Мы сюда часто ездим. Главное сразу вытереться насухо. Очень, кстати, полезно для тонуса кожи.

– Приходится верить на слово.

Люся еще хотела что-то сказать, но вдруг услышала женский крик:

– Саша, иди сюда скорее. Сколько можно ждать?

Люся вздрогнула от неожиданности и стала крутить головой в поисках названного человека. Им оказался мальчик лет десяти, который вылез из воды и, вздрагивая от холода, помчался к импортной машине.

Оленька внимательно поглядела на подругу.

– Думала, бывшего зовут?

– Ага, – Люся грустно покачала головой. – Тьфу, даже настроение испортилось.

– Ясное дело. Он не звонил?

– Нет, – Люся тяжело вздохнула. – И это хорошо. Хоть душу не травит.

– Знаешь, предлагаю сегодня о нем больше не вспоминать. Ты лечиться от депрессии поехала, а не грустить. Все! С этой секунды снова наслаждаемся жизнью, – Оленька решительно нахмурила брови.

Оленька демонстративно закрыла глаза и повернула лицо навстречу последним солнечным лучам.

Люся еще некоторое время глядела по сторонам.

«Пожалуй, Ольга права. Надо потихоньку выкарабкиваться из уныния, – Думала Люся, лениво наблюдая за отдыхающими. – Я тут страдаю, а он и думать обо мне забыл. Лечиться, так лечится. Я птица Феникс. Я возрождаюсь из пепла. Я могу. Мне хватает сил».

Люся вспомнила фильм «Самая обаятельная и привлекательная», героиня которого так же твердила аффирмации, желая стать лучше и найти свое личное счастье. Люсе стало смешно. Она села удобнее и повернула лицо солнцу. День клонился к закату.

С приходом темноты на улице стало холодно. Оленька слазила в доме на второй этаж и принесла куртки с теплыми свитерами. В мангале жарко горел огонь, освещая чернеющее вокруг пространство яркими бликами.

Друзья сидели на веранде за накрытым закусками столом и тихо беседовали. Только Ванька ежеминутно подскакивал с места и дергал Игорька за рукав куртки.

– Папа, а дрова в мангал еще не пора подбрасывать?

– Нет, они еще не прогорели, – уже на автомате отвечал Игорек, наливая себе водки, а женщинам вино.

– Папа, если печку в доме плохо протопить, мы замерзнем ночью, – Не унимался ребенок.

– Не замерзнем. В доме уже тепло.

– Папа, а в мангале углей почти нет. Как же мы шашлыки с картошкой жарить будем?

– Если ты будешь к нам все время приставать, то ни картошки, ни шашлыков не получишь. – наконец не выдержала Оленька. – Садись рядом и лучше песню нам спой.

Ванька обиженно поджал губки и плюхнулся в кресло.

– Не буду ничего петь. Я обиделся, – и мальчик натянул почти до глаз ворот свитера.

– Ванька, еще капюшон куртки надень на голову, спрячься от нас, – Игорек икнул и пошел к мангалу пошурудить дрова.

Ванька тут же сорвался с места и побежал за отцом.

– Вот неугомонный, – Оленька с любовью посмотрела на сына.

– Слушай, а чего вы второго не рожаете? – Люся потерла глаза.

– Сама не знаю. Хотя, через годик, может, и созрею. Только девочку хочу.

– Я от Саши ребенка хотела. Не случилось, – Люся грустно вздохнула.

– А он хотел совместных детей?

– Понятия не имею. Я несколько раз пыталась говорить о детях, но он вначале отшучивался, потом отмалчивался.

– Значит, не хотел, – подытожила Оленька и долила вина. –Держись подруга. У меня такого опыта, к счастью, не было, но могу себе представить.

– Я его сильно любила, оправдывала, жалела, ждала. Ладно, если бы не обещал ничего! Обидно. Такое чувство, будто мною попользовались. Почему не расстаться цивилизованно, сохраняя хорошие отношения?

– Просто трус он, не любил тебя и думал, прежде всего, о себе ненаглядном, о своем удовольствии. Поэтому, даже замечательно, что теперь жизнь пойдет без этого засранца. Пора менять жизнь, – Оленька нахмурила брови. – Ты достойна самого лучшего мужчины. Вот только, для начала, самооценочку надо поднять. Как дальше планируешь жить?

– Успокоюсь, разберусь в себе, а потом видно будет. Мама уговаривает найти новое хобби, отвлечься и переключится

– Правильно говорит. Уже есть что-нибудь на примете?

– Пока нет, – Люся почесала затылок. – Может рисовать начать или горными лыжами увлечься?

– Эка тебя во все стороны! – рассмеялась Оленька. – Люська, не торопись. Жизнь сама подскажет.

– Думаешь? Ладно. Спасибо, вытащила меня на прогулку. Насыщенная программа получилась. На душе и, правда, полегчало, – Люся подняла стакан с вином и посмотрела сквозь него на угасающий огонь мангала. – Красиво. Даже курить захотелось.

– Ага? – Оленька оживилась. – Я с института не затягивалась. У Игорька, кстати, есть. Давай покурим, как раньше?

– Давай! – подруги чокнулись стаканами и закурили, принесенными Игорьком сигаретами.

На чьей-то даче звучала музыка. Ветер тихо скользил по голым веткам деревьев. Осень ночным холодом сковывала мутные лужи. Люся, Оленька и Игорек отправив после шашлыков Ваньку спать, долго сидели на освещенной веранде и говорили «за жизнь».

3.

Время – термин неодушевленный. Время равнодушно идет, ни от кого не завися и никого ни о чем не спрашивая.

Как-то Люся словила себя на том, что постоянно ходит с кислым видом, одевается небрежно, наугад, совершенно забыла про макияж и два месяца уже не была у парикмахера. Она решила встряхнуться и пройтись по магазинам, благо накануне выдали зарплату.

«В модных журналах пишут шопинг – лучшее средство от депрессии. Может испробовать на себе? Сейчас на многие товары скидки. Схожу, пожалуй, приценюсь. Может, прикуплю парочку вещей. Будет у меня новая жизнь в новом облике, то есть, – Люся горько усмехнулась, – в новом облачении».

Люся набрала Оленькин номер телефона, но Ванька бодро доложил, что мама еще не приехала из командировки. Тоська, давнишняя подруга, которой Люся еле-еле дозвонилась, оказалась с Ильичем на даче. Оставался последний вариант – мама. Но и тут случилась неудача. Папа, чихая в трубку, сказал:

– Доча, мамуля видимо от меня заразилась ОРВИ и прилегла с головной болью поспать. Я сразу дал противовирусное, противовоспалительное, чаю с медом и лимоном, но не уверен, что за час она поправится.

Люся решила ехать одна.

В «Оазисе» на всех четырех этажах торгового комплекса шла бойкая торговля. То и дело в двери заходили и выходили люди, несли пакеты, либо катили перед собой груженые тележки. Местное радио приятным женским голосом неустанно зазывало в различные павильоны, обещая сказочные скидки и волшебные покупки.

Люся поднялась на верхний этаж и стала заходить в магазинчики. Вещей полно, а глаз ничего не радовало. В тридцатом по счету магазине, она поняла, что в таком настроении ничего не подберет. Мысленно чертыхнувшись, Люся решила перевести дух в одном из многочисленных кафе. Заказала кофе, мороженное, присела на стул и стала смотреть по сторонам. Через столик от нее сидела молодая женщина, окруженная кучей детей. Они звонко смеялись, шумели, постоянно вскакивали со своих стульев, не смотря на одергивания матери. Люся повнимательнее присмотрелась и узнала в многодетной мамочке свою одноклассницу.

– Лялька? – осторожно окликнула Люся. – Лялька, это ты?

– Да, я. – удивленно откликнулась женщина, повернулась к Люсе и тут же радостно просияла. – Люська! Люська, привет!

Одноклассницы весело обнялись, и Люся пересела за их столик.

– Все твои детки?

– Ага! Пять штук в наличии, – Ляля стала по очереди называть детей по именам. – Жданна, Катюша, Митюша, Машенька и Сашенька. Три девочки и два мальчика.

Дети, когда произносили их имена, вскакивали с мест и дурашливо раскланивались.

– Лялька! Ты когда успела их родить? – спросила Люся.

– Ну, это длинная история. Ты как? Что делаешь? Замужем? Дети есть?

– Эх, – вздохнула Люся. – Особо похвастаться нечем. Работаю, правда, успешно. А в остальном полная тишина. Недавно рассталась со любимым мужчиной. Хотела с горя прикупить чего-нибудь, снять стресс, но не получилось. Лучше ты рассказжи. Я хоть порадуюсь.

– Да и у меня не всегда было радостно, – Ляля ловко рассадила детей на стульях и выдала каждому по мороженому, куску пиццы и пакетику сока. –Ты помнишь, я замуж рано выскочила, сразу после школы.

– Говорили, за сына председателя какого-то совхоза.

– Почти, за сына главного бухгалтера совхоза «Светлый». Вышла по любви. Жили неплохо, со свекровью ладила, работа мне нашлась в библиотеке, заодно поступила на заочное отделение Сельхоз Академии на юриста. Муж, Олежка, там же уже учился на зоотехника. Времена, правда, были мутные, но мы не унывали. Царапались потихоньку, планы на жизнь строили. Только вот детей у нас все не было. Года через два я не выдержала и сходила к гинекологу. Та посмотрела меня, кучу анализов заставила сдать, а потом и говорит: «Все у тебя отлично девушка. Мужика своего веди, может у него, что не так. Я Олежку за руку и тоже проверила всего. Оказалось, и по мужской части проблем. Врач и говорит: «Значит, не время пока». Я полгода в депрессии жуткой ходила. Муж со свекровью меня утешали, по бабкам всяким возили, травы пить разные давали. А потом, неожиданно наш совхоз объявили банкротом, и стало не до моих проблем. Короче, туго нам пришлось. Если бы не подсобное хозяйство, то померли бы с голоду. Совхоз на глазах развалился. Мужики пачками в запой уходили, а молодые в город потянулись. Непонятно, как жить. – тут Лялька ненадолго прервалась, чтобы вытереть, высморкать и вновь утихомирить детей. – Однажды вечером свекровь вдруг позвала нас с Олежкой чай пить, а сама достает какую-то тетрадь. Положила ее на стол и без предисловия начала: «Значит, так дети. Если мы все в свои руки не возьмем, то сгнием в родном совхозе без следа. Пора за ум браться и дело делать. Я вот тут в тетрадочке прикинула, сколько в кредит на молочный цех можем взять и не разориться. Связи кое-какие в городе остались, так что в банке и в магазинах со сбытом продукции больших проблем, я думаю, не будет. Бригада у нас хорошая получается – бухгалтер, ветеринар и юрист. Человек пятнадцать толковых специалистов из бывших совхозных наберем. В нашем случае – либо пан, либо пропал. Вы что думаете?»

А что думать? Хлебнули мы всякого дерьма поначалу. И в городе чинуши издевались и свои как на врагов стали смотреть. Просто как в пословице: «свой среди чужих, чужой среди своих». Одним в городе взятки суешь, других в совхозе посулами о красивой жизни заманиваешь. И вот в этой самой заварухе вдруг я узнаю о беременности. Вроде радость огромная, а страшно, стабильности никакой. Всё на нервах. Олежка со свекровь в один голос – хоть и тройня, рожай без разговоров.

Поверишь, но только Жданка родилась, и дела потихоньку налаживаться стали. А поскольку детей у нас долго не было, то мы с Олежкой решили рожать, сколько Бог даст. Пока вот пятеро деток.

– Ух, ты! – выдохнула Люся. – Значит ты сейчас многодетная фермерша.

– Ага, – звонко рассмеялась Лялька. – Верно, подметила. Живем хорошо, дружно. Дом новый поставили, две машины купили, производство расширили, мясной цех приобрели. Наши совхозные теперь к нам со всем уважением – работы другой нет, а у нас стабильно денежки получают. Да и в городе начальство никогда от нашего маслица с мяском не отказывается. На двух сельскохозяйственных ярмарках получили золотые награды за качество продукции. Я за годы фермерства так в юриспруденции поднаторела, что хоть сейчас книгу могу написать «Как выжить и не сойти с ума в дебрях нашего законодательства».

– А мужик-то твой где? Вы сюда за покупками?

– Олежка, уже идет, – Лялька кому-то приветливо помахала рукой. – Мы приехали самим приодеться и продукцию нашу в супермаркете проверить.

– Молодцы, совмещаете полезное с приятным.

– А нам иначе и нельзя. Кстати, познакомьтесь, мой муж Олег.

К подругам подошел высокий худощавый мужчина, чуть сутулый, со взъерошенными короткими светлыми волосами.

– Здрасти, как вы тут? – мужчина кивнул на детей.

– Нормально, перекусили.

– Понятно. Поехали домой, – Олег устало вздохнул и еще больше взъерошил волосы. – Люся, вас подвести?

– Нет, спасибо, – Люся встала из-за столика и обратилась к подруге. – Лялька, я так рада встрече. Такое большое и светлое пятно в моем океане разочарований.

Ляля подошла к Люсе, неожиданно крепко обняла и шепнула на ухо:

– Это все фигня, Люсенька. Встретишь любимого человека, родишь ребенка и поймешь, что такое счастье. – Ляля отодвинулась от Люси и внимательно посмотрела ей в лицо. – Храни тебя бог.

– Хорошо, – Люська растрогалась и опустила влажные от слез глаза.

– Дети, собирайтесь, едем домой, – громко скомандовала Ляля.

И тут началось что-то невообразимое. Дети, до этого момента более или менее спокойно сидевшие на стульях, молниеносно подскакивали с мест и стали стремительно носиться вокруг родителей.

– Лялька, ты чем их кормишь? У них столько энергии! – Люся ошарашено смотрела на детей.

– Натуральными продуктами, – рассмеялась Лялька, и она протянула Люсе визитку. – Приезжай в гости, тебя подзарядим. И покушаешь нормально и по хозяйству поможешь. Опять же свежий воздух, чистая экология. Уверяю, не пожалеешь.

– Ладно, я подумаю.

Люся проводила дружное семейство до машины и еще долго смотрела им вслед, размышляя о том, каким разным бывает счастье.

Дни летели один за другим. Наступил ноябрь, который мама всегда называла «гноябрь». С неба постоянно лился дождь с мокрым снегом, в лицо хлестал жесткий северный ветер и солнце, казалось, позабыло, как светить в полную силу.

Люся по-прежнему работала главным менеджером в торговой компании, отлично справлялась со своими обязанностями, получала неплохую зарплату, общалась с подругами, ездила к родителям в гости и, по-прежнему, сильно тосковала.

Пару раз после памятного сентября, случайно, видела Сашу. Один раз он с семьей садился в машину. Выглядел, как назло, очень счастливым. Другой раз Саша, идя по тротуару, спешил по делам, поглядывая на часы. Люся, стоя на остановке, хотела его окликнуть, но язык будто присох к небу. Ноги мгновенно стали ватными и сердце в бешеном биении, выпрыгивало из груди. После этих мимолетных встреч Люся снова погружалась в океан дурного настроения. Казалось, этому никогда не будет конца.

Не раз мысленно корила себя: «Ну, многих бросают, предают, перестают любить, но как-то люди справляются. Некоторые заново влюбляются, семьи создают, радуются и веселятся. Чем я хуже? Определенно ничем. Умная, симпатичная и, что немаловажно, уже имеющая жизненный опыт. Надо, определенно надо отвлечься, придумать занятие для души. Может туризмом заняться? Всегда будет веселая, проверенная компания, природа, свежий воздух, новый впечатления. Или, например, стать заядлой театралкой. Культурный отдых и общение».

Но душа не откликалась ни на одно заманчивое предложение. Пустота, поселившаяся внутри после разрыва с Сашей, никак не хотела сдавать своих позиций.

В один из выходных дней, Люся обнаружила дома отключение воды. Она набрала номер диспетчера. Дежурный усталым голосом просипел, что воды не предвидится до понедельника. Делать нечего и Люся поехала к родителям. Полупустой автобус быстро довез ее до нужного места. Идти в гости с пустыми руками Люсе не хотелось. Раздумывая, зашла в супермаркет. Взяла корзину и, пропихиваясь между покупателями, пошла вдоль рядов с товарами.

«Себе куплю зефир. Лучше сливочный московский. Мама любит скумбрию холодного копчения. К ней картошечки отварим. А чем же папу побаловать? Может креветками?»

Тут ее размышления прервали.

– Привет, душа моя! Как поживаешь?

Люся вздрогнула от неожиданности и повернулась на голос. Саша. Люсино сердце упало. Сразу стало жарко и захотелось убежать.

– Спасибо, не жалуюсь, – Люся изобразила улыбку. – Вот к родителям в гости приехала. Думаю чего бы прикупить к столу.

– Дело хорошее, – Саша подошел к девушке вплотную и попытался обнять за талию. – Хорошо выглядишь. Думал, горюешь, после расставания со мной.

– Ты слишком много о себе думаешь, – Люся резко отстранилась от Саши. – В мире достаточно настоящих мужчин, помимо тебя.

Ей невероятно захотелось наговорить Саше гадостей. Внутри волной снова поднималась боль и обида. Люся посмотрела на иронично улыбающегося Сашу и поняла, если сейчас поддастся порыву, то потом будет жалеть. Она вдруг почувствовала – Саша ждет именно гневной реакции. Люся невероятным усилием воли взяла себя в руки. Затем приподнялась на цыпочки и поцеловала мужчину в щеку, шепнув на ухо:

– Рада была встрече, милый. Мне пора. Привет жене, – и, не глядя, положив с полки в корзину какой-то пакет, пошла дальше.

Пройдя несколько метров, Люся не удержалась, обернулась и увидела, Саша так и застыл у полки, с недоумением глядя ей в след. Люсе стало невероятно весело. Она улыбнулась бывшему ухажеру широкой улыбкой и, помахав на прощание рукой, пошла дальше. От этой маленькой победы над собой словно выросли крылья. Люся с покупками выбежала из магазина и посмотрела на пасмурное небо. Подставив лицо навстречу падающему снегу с дождем, глубоко вздохнула.

«Я смогла! Я птица Феникс. У меня все получилось».

Когда мама открыла Люсе, то с порога спросила:

– Что случилось, доча?

– А почему ты спрашиваешь? – Люся передала маме пакет с покупками и начала стаскивать сапоги.

– Ты сияешь!

Люся стала рассказывать маме о встрече с Сашей. О том, как справилась с собой.

– Умница! – мама поставила пакет на кухонный стол. – Правильный шаг.

– Думаешь? – Люся плюхнулась на табуретку.

– Я нахожу одни плюсы, – мама начала загибать пальцы. – Самое главное, обретенная свобода. Перед тобой открыты все дороги. Занимайся чем угодно! Потом, самые лучшие холостые мужчины мира теперь беспрепятственно могут сразиться за твою любовь. И, наконец, помня прошлые неудачи, ты более мудро выберешь достойного кандидата.

– Мамочка! Я не наблюдаю очереди из холостых принцев, жаждущих меня завоевать, – Люся покрутила головой по сторонам.

– Да зачем тебе принцы с их церемонными заморочками! – мама всплеснула руками. – Нужен нормальный здоровый мужик, который не боится взять ответственность за тебя, за семью.

– Такие еще бывают?

– Конечно! – мама повернула Люсю к себе и посмотрела пристально в глаза. – Верь в себя, иначе только Саши и будут попадаться.

– Я понимаю, мама, но нелегко.

– А ты выбирай, либо жить по прежним правилам, либо меняться и найти свое счастье. – мама постучала пальцами по голове. – Все проблемы человека здесь. Если сможешь перестроить свои мысли, то поменяется и образ жизни, а значит, и мужчины станут другими.

– Неужели так просто? – Люся не удержалась и быстро съела зефирку.

– Конечно! – мама улыбнулась. – Подумай над моими словами и не ешь сладкое перед едой. А сейчас зови папу с балкона, пусть картошку чистит.

Уже потом, ночью, лежа в бывшей детской комнате у родителей на диване, Люся размышляла над мамиными словами.

«Перестроить мысли? Я в книгах читала, люди борются за свою любовь, проходя преграды, преодолевая невероятное сопротивление. В конечном итоге, любовь побеждает. В книгах. Я тоже боролась, была терпеливой, нежной, внимательной, не слушала пересуды и мнение чужих людей. Что же я делала не правильно? А может просто не судьба? Причем здесь мои мысли?»

Вопросы мешали Люсе заснуть. Помучившись с полчасика, она села и решила разобраться.

«Так, любила ли я Сашу? Да. И до сих пор еще люблю. Любил ли он меня? Теперь уже не уверенна. С днями Рождениями всегда поздравлял с опозданием. Новый Год встречали по отдельности. Изредка ездили в рестораны. Однажды вместе слетали в Новосибирск в командировку. Мда, не густо. Но был ли он рядом в нужную минуту? Нет. У Саши находились важные планы, встречи, которые он не мог отменить. А я, как дура последняя, не решалась обременять любимого своими проблемами. Впрочем, я же сразу знала – он женат. – Люся в задумчивости почесала затылок. –Печальный итог. В независимость играла. Какие материальные интересы? У нас Такая любовь! Любовь не продается и не исчисляется подарками! Эх! Боролась за свое желание любить. Прямо, как в песне поется: «я его слепила из того, что было, а потом, что было, то и полюбила».

Люся сидела, подперев голову руками, и осмысливала неутешительные выводы. Сейчас, наконец, увидела очевидное – любовь с Сашей оказалась улицей с односторонним движением, причем, в его строну. На душе снова стало горько. Но именно в этот момент Люся сделала одно удивительное открытие – посмотрев правде в глаза, испытываешь огромное облегчение. Будто спала пелена, мешающая дышать и идти дальше.

«Почему я столько терпела? Зачем такой мужчина мне был нужен? Мало ли чего мужик может наобещать, если хочет продлить удобные для него отношения! Любовь штука иррациональная. Умом ее не поймешь, по формулам не рассчитаешь».

Люсе страшно захотелось съесть сладенького. Она вспомнила о зефире, достала пакет со сладостями. Затем подтащила кресло к окну и забралась в него с ногами.

«Каким должен быть ТОТ САМЫЙ?– Люся вздохнула и достала зефир.»

Ответа не нашлось. На несколько минут она глубоко задумалась

«Что главное в мужчине? Какими чертами характера он должен обладать? Во-первых, – Люсина рука снова потянулась к пакету с зефиром, – порядочность. Фу, хоть с чем-то определилась. Потом, хотелось бы видеть рядом с собой умного мужчину. А еще, не боящегося взять ответственность за семью. Три пункта есть».

Неожиданно на Люсю напал «чих». Высморкавшись, и размяв ноги она снова удобно устроилась в кресле.

«На правду чихнула, верным путем мыслю. Дальше денежные вопросы. Обязательно ли он должен быть богатым? Как показал печальный опыт – не обязательно. Наверное, важнее материальная стабильность, желание и стремление мужчины обеспечить семью всем необходимым. Тут мы подходим к следующему пункту. Хочу видеть рядом с собой заботливого и внимательного мужа!»

Люся снова сунула руку в пакет и с удивлением обнаружила отсутствие зефира.

«Вот так на нервной почве и поправляются. Уф! Больше думать про мужиков не могу. Много думать вредно. В психушку загреметь можно».

Люся еще раз с сожалением посмотрела в пустой пакет, потом с наслаждением вытянула ноги, потянулась и медленно встала с кресла.

«Такое чувство, будто уголь разгружала. Устала жуть. Самая трудная работа – работа над собой. Пожалуй, стоит повторить свое заклинание. Я – птица Феникс. Я возрождаюсь из пепла. У меня все получается. А теперь спать».

Люся в темноте добрела до дивана и, как только ее голова коснулась подушки, уснула.

4.

Ноябрь близился к концу. Люсина жизнь потихоньку входила в привычную колею. Временами, особенно когда она видела счастливых влюбленных, сердце сжималось от боли. Люся снова остро начинала чувствовать свое одиночество, но уже могла справляться.

«От того, что я снова впаду в уныние ситуация не изменится. Надо просто ждать свое счастье и быть к нему готовой», – твердила Люся, стараясь не поддаваться плохому настроению.

Однажды Люся вспомнила историю, связанную со своей знакомой. С Катей они вместе отдыхали в санатории на юге. Веселая девушка, легкая на подъем, любящая вкусно поесть и отдохнуть не давала Люсе заскучать. Но имелся у Катюши особенный пунктик. В редкие моменты, когда они выбирались в город за покупками, девушка первым делом летела в магазин нижнего белья. Причем, белье покупала всегда очень дорогое, выбирала долго и придирчиво. Люся успевала погулять и съесть мороженное.

После очередного похода в магазин Люся не выдержала и спросила:

– Слушай, Катюха, а зачем тебе столько красивых трусов и лифчиков? Твоему другу нравится?

– Причем здесь мой друг? Ну, его, надоел! – Катя передернула плечами. – Понимаешь, у меня есть одна теория. Из-за нее и страдаю.

Катя поправила солнцезащитные очки и продолжила.

– Видишь ли, никому неизвестно, когда встретится мужчина мечты. Не знаю, как у тебя, но в моем представлении, помимо стандартного набора чисто человеческих качеств, он еще обязательно должен быть богатым. А теперь представь – иду, значит, в легком платье через дорогу и тут меня не сильно, но все же сбивает крутой «Мерседес». Я, конечно же, падаю, платье мое задирается. Что увидит солидный мужчина? Правильно! Не какие-нибудь штопанные совковые панталоны! Он увидит дорогие красивые трусики. Уверена, такое зрелище любому точно понравится.

– Катюха! – Люся, удивленная услышанным, вытаращила глаза. – Зачем же сразу под машину? Так и инвалидом можно остаться! Нафиг ты потом миллионеру даже в дорогих трусах будешь нужна!

– Люська! Я про «Мерседес» в качестве примера рассказала. И в ресторане с ним могу познакомиться. Прикинь, сижу за столиком, на мне прозрачная шелковая блузочка. Ну, какому же мужчине не понравится сквозь тонкий материал разглядывать красивый бюстгальтер. Вначале глазами за белье зацепиться, потом меня разглядит, а там и до романа не долго.

– Наверное, ты права, – Люся в задумчивости отхлебнула минералки из бутылочки. – Но миллионера можно и в очереди встретить. Вдруг он за хлебушком решил для разнообразия сходить. А если на тебе в этот момент куртка и джинсы, то, что делать? Сквозь них белье не видать!

– Какая же ты глупая, Люська! – Катя вздохнула и укоризненно покачала головой. – Я же потом куртку и джинсы сниму!

– О! Об этом я не подумала.

– Вот в чем и вопрос! – назидательно сказала Катя и махнула рукой в сторону моря. – Думать надо всегда и всегда быть готовой к тому, что может случиться мужчина. Согласись, глупо если в нужный момент ты окажешься в драных трусах.

– Катюха, ты умная!

– Люська, я не умная, а предусмотрительная. Пошли лучше в море окунемся. Купальник на мне просто супер. Может именно сейчас в воде барахтается состоятельный одинокий мужчина. Не стоит заставлять его ждать.

– Думаешь? Весомый аргумент. Пошли.

После летнего отдыха, девушки некоторое время еще перезванивались, поздравляли друг друга с праздниками. Затем связь их постепенно прервалась и, Люся так и не узнала, помогло ли белье Кате найти своего миллионера.

«Всегда нужно быть готовой встретить своего мужчину. Молодец, Катюха, правильно подметила. Только как его узнать? На нем же не написано».

5.

Люся листала как-то вечером женский журнал.

«Почему женские издания такие ограниченные. Вот этот журнал, например. Из восьмидесяти листов – двадцать пять реклама косметики, еще двадцать пять посвящено тому, как ею пользоваться, оставшиеся тридцать о том, как мужчину охомутать, окрутить, увести и тем самым обрести личное счастье. Всеобщая ненормальность! Женщинам самооценку надо повышать, учить их быть сильными, счастливыми независимо от мужчин и обстоятельств, обретать смысл жизни в обычных вещах. Мне бы такая информация сейчас точно пригодилась».

Люся еще раз перелистала журнал и, окончательно убедившись, что ничего интересного нет, отложила в сторону. Под ухом мелодично запиликал телефон.

– Да, слушаю.

– Привет Люсьена. Это Тося, – монотонно ответил женский голос.

– И тебе привет. Узнала.

– На днях встретила Оленьку, и она сказала про твою депрессию от расставания с козлом Сашей.

– Уф! –чертыхнулась Люся. – Нет у меня уже депрессии, ну или почти нет.

– Знаешь, приходи сейчас в гости. Ты меня не раз выручала. Приходи. – все так же грустно, монотонно настаивал голос. – Я вот и пирог в печь поставила, через полчаса будет готов.

– Что ты сделала? – Люся от удивления чуть не выронила трубку. – Пирог?

– Ну, да. А что в этом удивительного? Нашла очень хороший, проверенный рецепт. Все. Жду. Вино тоже есть, не покупай.

– Хорошо, – только и успела ответить Люся. В ответ раздались короткие гудки.

Подруги познакомились еще в школе. Не то что бы дружили и были «не разлей вода», но жили в соседних подъездах. Не раз выручали друг друга в разных житейских ситуациях.

Тося по профессии филолог, работала в музее, в архивном отделе и это отложило отпечаток на характер. Прекрасно разбираясь в хитросплетениях древних языков и с закрытыми глазами ориентируясь в многочисленных рукописях и талмудах, девушка с трудом ориентировалась в обычной жизни. Готовить, шить, вязать, наводить красоту, то есть делать полагающееся каждой порядочной женщине, Тося не умела. Знакомые и родные записали было ее в старые девы. Но тут Тося удивила всех, выйдя замуж в три дня за молодого профессора, вдовца, однажды пришедшего в архив музея за какими-то редкими документами и влюбившегося в молодую женщину с первого взгляда. Жили они вместе уже четыре года душа в душу, понимая друг друга буквально с полуслова. Петр Ильич совершенно спокойно относился к полной нехозяйственности дражайшей половины, полностью взяв приготовление еды под свою юрисдикцию. Остальные житейские проблемы решала приходящая два раза в неделю домработница.

Зная о Тосиной «полной кулинарной неспособности» не понаслышке, Люся, приятно поразилась героизмом подруги, решившей собственноручно приготовить пирог, лишь бы сделать ей приятное. Но именно по этой же причине Люся не захотела рисковать, зашла в ближайший магазин и купила торт.

Открыли не сразу. Петр Ильич, чихая и кашляя, принял у Люси пальто и торт. В квартире стоял густой дым, сильно пахло горелым.

– Тося! У тебя пирожок подгорел? – Люся прошла на кухню и вопросительно поглядела на озабоченную подругу. – Апчхи!

– Он, зараза, – Тося удрученно развела руками. – Ничего не понимаю. Рецепт очень простой и верный.

– Девочки! – на кухню, размахивая мокрым полотенцем, зашел Петр Ильич. – Идите в комнату, поболтайте. Там уже проветрилось, а я чай поставлю и дым в форточку повыгоняю.

–А я тортик к чаю как раз принесла, – робко сказала Люся.

Тоська обиженно зыркнула на Люсю глазами, но ничего не сказала – крыть было нечем.

Когда подруги уселись на диван, Люся не выдержала и попросила у Тоси рецепт. Та быстро сбегала на кухню и принесла обрывок бумажки.

– А тебе зачем? – сконфуженно спросила Тося.

– Просто интересно– чего же так здорово горело, – Люся взяла бумажку и стала читать вслух. – Взбить три белка. Желтки растереть со стаканом сахара. Пока понятно. Так. Растопить полпачки маргарина и, когда остынет, смешать с желтками. Затем в полученную смесь осторожно ввести взбитые белки. Полстакана изюма промыть и добавить в полученную смесь вместе с чайной ложкой пекарского порошка. Осторожно перемешать. Выпекать при температуре 180 градусов в течение сорока минут. Понятно, то есть, ничего не понятно. Чего же так горело?

Люся еще раз вслух перечитала рецепт и замерла на последней фразе.

– Тоська! А про муку здесь ничего не сказано! Ты без муки пекла?

– Как написано на бумажке, так и делала! – испуганно отмахнулась Тося. – Без нее точно никак нельзя?

– Подруга дорогая, ты не пирог пекла, а яйца, взбитые с сахаром. Вот адская смесь и горела. Ой, умереть не встать! Кулинарка! – на Люсю напал неудержимый смех.

Тося, некоторое время сидевшая рядом с Люсей с обиженно поджатыми губами, начала потихоньку подхихикивать. Когда в комнату зашел Петр Ильич позвать девушек к чаю, то увидел их буквально лежащими на диване от дикого хохота. Он тактично, тихо постоял минуты три, давая подругам посмеяться, затем негромко кашлянул и сказал:

– Девочки, я накрыл на стол и открыл вино. Идите на кухню, там почти не пахнет, окно полностью открывал, – затем помолчал секунду и заметил. – Хорошо, Люсенька, что торт купили. Хотя, надо признаться, Тосенька очень для вас старалась.

Девушки, несколько затихшие, пока внимательно слушали речь Петра Ильича, на последней фразе снова взорвались от хохота.

Петр Ильич, глядя на них, вдруг резко дернул плечами и тоже громко рассмеялся, облокотясь спиной на дверь.

Придя после гостей домой, Люся пребывала в прекрасном настроении. Позвонила маме, рассказала про Тосин кулинарный шедевр, обсудила планы на выходные. Затем села в любимое кресло, включила телевизор и глазами наткнулась на идущую местную рекламу.

«Школа бального танца «Фейерверк», проводит набор в группу желающих научится танцевать вальс, танго, ча-ча-ча, румбу и другие танцы. Возраст учащихся от восемнадцати лет и старше. Стоимость обучения низкая. За справками обращаться по телефону 45-13-48 с 14 до 20 часов».

Люся несколько секунд переваривала информацию, тупо глядя на мелькающий экран телевизора. Затем, хлопнула себя по лбу.

– Елки-палки! Вот чем мне надо заняться! Эврика!

Люся вскочила с кресла, побежала в коридор за ручкой и быстро записала номер телефона.

– Эх! – с сожалением протянула Люся, посмотрев на часы. – Придется завтра звонить. Как бы ни позабыть?

Но внутренний голос уже шептал, что точно не позабудет. Неожиданно для себя Люся разволновалась, словно предчувствуя нечто большое и новое в своей жизни.

Танцами Люся занималась лишь в раннем детстве в хореографическом кружке при школе и то не долго. Занятия вела несравненная Виолетта Леопольдовна, жена одного из крупных местный военных начальников. В деньгах Виолетта Леопольдовна не нуждалась и работала только ради удовольствия. Модно подстриженные густые седые волосы всегда подкрашивала в то слегка голубоватый, то в розоватый цвета. В гардеробе дамы в основном присутствовали длинные клешеные юбки, тонкие дорогие шерстяные свитерки, изящные туфли на высоком каблуке и очень оригинальная авторская бижутерия. Как в жизни, так и на уроках Виолетта Леопольдовна не ходила, а скорее легко скользила по полу. Высокая, изящная, гибкая она совершенно выбивалась из образа простой советской женщины. Нестандартный образ женщины вызывал у маленькой Люси состояние полного стопора, из которого девочка выходила только по окончанию занятий. Сколько не билась над ее грацией Виолетта Леопольдовна, результат оказался практически нулевым. В конце концов, мама решила прекратить мучения и разрешила Люсе не ходить на кружок.

С того времени прошло много лет. Не смотря на довольно изящную фигуру и полное отсутствие лишнего веса, Люсина походка осталась несколько угловатой и неуклюжей. Мама нередко говорила дочери:

– Ты двигаешься словно слоник! Я в детстве народными танцами увлекалась. Семь лет в ансамбль проходила. Папа великолепно вальсирует. В кого ты у нас такая?

Люся обреченно вздыхала и отвечала:

– Вероятно, у меня произошла генная мутация

Наступил долгожданный завтрашний день. Люся еле дождалась конца обеда и когда часы пробили ровно четырнадцать ноль-ноль, набрала заветный номер.

– Алле! – чихнула трубка.

– Это школа бального танца «Фейверк»?

– Она самая, дочка, – ответил старческий голос и снова чихнул. – Простуда проклятая замучила.

– Будьте здоровы! – сочла нужным пожелать Люся. – Я, собственно, по объявлению звоню. Мне бы хотелось уточнить, с какого числа занятия и какая стоимость.

– Сейчас, дочка, погодь минутку, тут бумажка лежит, прочитаю. Ага. Занятия с пятого декабря. Начало в восемнадцать часов. Стоимость обучения пятьсот рублей в занятие. Вроде все.

– Спасибо большое!

– На здоровье дочка! Приходи. Нюта из любого танцора сделает. Не пожалеешь.

– Еще раз спасибо.

Люся положила трубку и увидела в зеркало, как горят щеки. Такое бывало, только при сильном волнении. Вдруг нахлынуло чувство радости. Царящая в душе пустота дрогнула и несколько сдала свои позиции. Когда начала меняться жизнь? В тот день, когда она рассталась с Сашей? В момент осознания, какого мужчину хотела бы видеть рядом с собой? Люся ощутила – худшее минуло. Дверь в будущее, которую она так судорожное искала в последние три месяца, нашлась и, более того, открылась.

Боясь сглазить, Люся три раза сплюнула через левое плечо.

«Я – птица Феникс. Я возрождаюсь из пепла. Я все могу. У меня хватает сил».

Для большей уверенности Люся повторила уже привычную для нее аффирмацию несколько раз. До пятого декабря оставалась неделя.

6.

Второго декабря, не успела Люся закрыть за собой дверь квартиры, следом буквально ворвалась Оленька.

– Люська! Помогай! Дай номер твоего Стася!

– Ничего он не мой! – заворчала Люся, отодвигая Оленьку от порога, чтобы снять обувь. – Я уже с Сашкой успела расстаться, проваландавшись с три года, а вы все твердите: «Твой Стась, твой Стась».

– Ну, разбурчалась! – Оленька уперла руки в боки. – Прямо, бабка старая.

– И тебе, здравствуйте! – Люся сделала низкий театральный поклон. – Может, для начала боты снимешь и в комнату пройдешь

– Может и пройду, – хмыкнула Оленька и начала раздеваться.

Люся быстренько поставила чай, выкатила из угла журнальный столик, выложила на тарелки фрукты с зефиром.

– Рассказывай, зачем тебе мой Стась! –Люся взяла яблоко и смачно надкусила.

– Слушай, не поверишь! Мы в такую историю влипли, жуть. У меня в жизни подобных неприятностей не было, – Оленька налила чай и тяжело вздохнула. – Дело обстоит так.

Оказалось, накануне Ванька гулял во дворе с многочисленными друзьями. Замерзнув на улице, мальчик позвал детей домой отогреваться. Дежурила по ребенку мама Игорька. Увидев толпу ребят, ввалившуюся в квартиру, она быстро сообразила, что они скоро захотят есть. Сунув детям для начала по яблоку и выставив кулек баранок, бабушка побежала в магазин за сосисками, строго настрого запретив Ваньке показывать гостям попугая. Но запретный плод сладок. Через полчаса она вернулась и с порога услышала матерные напевы экзотической птицы. Дети звонко хохотали. Бабушка вначале охнула, а затем ловко перевела интерес детей от попугая к обеденному столу и происшествие, казалось бы, прошло без последствий.

Но, как всегда в жизни, вмешалось всесильное «бы». Вечером к ним нагрянули четыре разъяренные мамаши, утверждающие, что их донельзя приличные дети после похода в гости стали материться. Верховодила всеми Анна Петровна, женщина крайне нервная и дерганная, по причине происходящего в ее семье скандального развода с загулявшим мужем.

– Бардак! У нас, отродясь, матерного слова никто в доме не сказал, а тут сын мне песни неприличные поет, – громко сипела она, широко вытаращив глаза. – Причем и врать стал, мелочь пузатая! Утверждает, будто попугай их непристойностям учил. Что здесь происходит? И материться учат, и врать за какой-то час! А с виду такие приличные люди! Безобразие!

– Да, да! – поддакивали другие мамаши и согласно кивали головами.

Стоящие в коридоре Игорек, его мама, Оленька и Ванька, не имеющие возможности даже вставить слово, подавленно молчали, переминаясь с ноги на ногу.

– Мы на вас жалобу в милицию напишем и еще в опекунско- попечительский совет обратимся! – не переводя дыхание, продолжала сипеть Анна Петровна. – Пусть проверят, как вы со своим ребенком обращаетесь, в каких условиях он воспитывается! Мат разъедает душу! Уж поверьте мне, преподавателю русского языка и литературы. Вначале мат, потом разврат! У нас интеллигентные семьи и мы не позволим портить своих детей. Растление малолетних какое-то!

Последняя фраза ораторши подействовала на Игорька отрезвляюще. Он мигом пришел в себя и буквально взревел:

– Что? Растление малолетних?!

Анна Петровна, встретив достойный отпор, разом замолчала.

– Сейчас я вам растлителя продемонстрирую! – Игорек метнулся в дальнюю комнату и вынес оттуда завешанную плотным покрывалом клетку. – Любуйтесь, милейшая!

Только Тяпа увидел свет и, самое главное, многочисленную публику, тут же громко начал демонстрировать свои сомнительные способности.

Пришедшие мамаши очумело таращились на пернатого. Наконец одна из родительниц не выдержала и удивленно спросила:

– Он только так и разговаривает? Ужас какой! Зачем он вам?

– Зверюга досталась нам в наследство, – несколько успокоившись, угрюмо пояснял Игорек. – Что прикажете сделать? Может, башку свернуть? Или в форточку выбросить, усыпить и удалить голосовой аппарат?

– Разве можно так с живым существом! Он не виноват! – возмущенно всплеснула руками мамаша.

– Тогда, добрая наша, возьмите сие бесценное сокровище себе и расстанемся друзьями! – Игорек протянул женщине клетку с попугаем.

– Не надо мне! – мамаша резко отстранилась. – У меня аллергия на птиц.

– Понятно, – усмехнулся Игорек. – У вас аллергия, а у нас, значит, растление малолетних. Добрые все такие.

– Причем здесь добрые! – снова оживилась Анна Петровна. – Но, согласитесь, не педагогично если дети матерятся!

– Вы, знаете, наш сын, слышит попугая каждый день, но такими словами не пользуется. – вставила свое слово Оленька. – Может дело не только в нашем попугае? Мы, конечно, приносим извинения за происшедшее, но птицу уже не перевоспитать. Правда, Анна Петровна, если такое и под силу, то только вам.

– Вы издеваетесь? – Анна Петровна набрала полную грудь воздуха, чтобы продолжить тираду, но ее прервали.

– Ни в коем случае! – Оленька приложила руку к сердцу. – Совершенно серьезно, мы даже денег заплатим за работу.

– Ну, знаете ли! – Анна Петровна от возмущения чуть не топнула ногой и направилась к выходу. – Я все-таки напишу на вас жалобу! Нельзя такие вещи пускать на самотек!

Остальные мамашки поплелись за ней. Почти на выходе одна из них обернулась и тихо сказала:

– Я вам сочувствую. Террорист дома. Извините за поздний визит. Надеюсь на более приятную встречу.

– Спасибо, – Оленька улыбнулась в ответ и закрыла дверь.

Люся смеялась до слез, в то время, как Оленька, пересказывая происшедшее, от расстройства выпила три чашки чая.

– Чего хохочешь? Мне совсем не до веселья. Эта грымза точно жалобу в милицию напишет. Она из-за развода на весь мир злая, – Оленька глотнула чай. – Так и знала, накаркает глупая птица нам неприятностей. Да хватит уже хохотать.

– Умереть не встать! – простонала Люся, переводя дыхание. – Вашего Тяпу давно надо за деньги показывать любителям русского фольклора. Озолотились бы.

– Смешно ей, – отмахнулась Оленька. – Давай телефон твоего Стася. Он же юрист хороший. Мне срочно нужна консультация!

Люся, вытирая слезы от смеха, поднялась с дивана и пошла за записной телефоном.

– Слушай, может вы зря суетитесь? Ну, покричит баба и успокоится.

– Консультация грамотного юриста никогда не помешает, – мудро заметила Оленька и сфотографировала на телефон номер. – Только ты вначале предупреди Стася. Ладно?

– Договорились. А я сейчас последний прикол про Тосю расскажу. Для поднятия настроения.

Примерно через час Оленька уехала. Люся неторопливо прибралась в комнате и помыла посуду. По телевизору начались новости.

«Сейчас десять вечера. Пожалуй, звонить Стасю еще не поздно. Чего откладывать дело в долгий ящик», – рассудила Люся и взяла телефонную трубку.

Ответили практически сразу. Приятный молодой женский голос сказал, ту же позвал Стася к телефону.

– Да, слушаю вас. – солидно пробасила бывший Люсин ухажер.

– Привет, Стась. Как поживаешь?

– Люська! Привет, дорогая! Тысячу лет тебя не слышал! – голос Стаса сразу стал теплее.

– Да поживаю, – вздохнула Люся. – Вот рассталась с одним хорошим мужчиной и сижу теперь в ожидании новой любви. Как твоя семейная жизнь? Надеюсь, замечательно?

– Так оно и есть! Ремонтик в квартире сделали, мебель новую купили, съездили в августе отдохнуть в Италию и сейчас ожидаем прибавления семейства.

– Здорово! – искренне обрадовалась Люся. – Когда произойдет радостное событие?

– В конце апреля,– гордо пробасил Стась. – Кстати, милая подруга, ты со своим женатиком рассталась?

– С ним, родимым, – Люсе оставалось только удивляться, откуда Стась все знает. – Ничего от тебя не скроешь. Разведка донесла?

– Ну, работа такая – много чего знать. А я сразу сказал, он тебе не пара. Да Бог с ним! Лучше мужика найдешь и достойнее. Случилось чего?

– У подруги случилось. Оленьку помнишь? У нее неприятности. Олязавтра позвонит для консультации. Не откажешься поработать бесплатно?

– Твой друг –мой друг, – снова забасил Стась. – Дело серьезное?

– Ага, – весело рассмеялась Люся. – Тебе понравится, гарантирую. Но рассказывать не буду, чтобы не портить впечатление.

– Заитриговала, подруга.

– Ладно, больше не отвлекаю. Заранее спасибо за помощь.

– Ерунда, свои люди. И знаешь, – Стась замолчал на секунду, – не переживай из-за своего женатика. Вот увидишь, не пройдет и полгода, как замуж по любви выскочишь.

– Думаешь? – Люся почесала затылок. – Хотя тебе, Стась, верю.

– Вот и правильно, – голос Стася сразу повеселел. – Звони, если трудно. Пока.

– Пока. – ответила Люся и положила трубку.

7.

На улице падал красивый белый снег. Люся снова сидела у окна в любимом кресле.

«Так и жизнь проходит. – думала она, глядя в окно. – Зима, весна, лето, осень и опять зима. Круговорот житейской суеты. А зачем? На земле миллиарды людей и у каждого своя судьба. Все хотят жить хорошо, в достатке и здравии. Но так получается не у многих. Почему? Отчего зависит? Одним просто прет по жизни без особых усилий. Другие бьются, будто рыба об лед, работают, не покладая рук, а результат нулевой. Вот, и поди, разберись в законах бытия.

Может не стоит напрягаться? Жизнь сама собою сложиться и наладится?. Что у меня было до расставания с Сашей? Моя привычная работа, мои старинные друзья, мои одни и те же разговоры, мое чтение женских романов, моя любовь к Саше, мое постоянно ожидание крупных перемен. Теперь жизнь изменилась. А я все так же сижу в любимом кресле и смотрю за окно. Но чувства другие. Разве плохо, если некоторые привычные вещи и любимая еда будут по-прежнему доставлять мне удовольствие? В новую жизнь беру все лучшее, а остальное пусть остается в прошлом! Даже птице Фениксу для возрождения надо вначале погибнуть, сгореть, а уже потом, на пепелище прошлого воскреснуть. Вот, и я возрождаюсь. Хорошо, чт расставание со Стасем прошло по-хорошему. Мы с ним были и остались друзьями».

Они познакомились в университете на ежегодном конкурсе «Студенческая весна». Люся, студентка первокурсница раскрыв глаза, смотрела на старшекурсников, которые казались невероятно взрослыми и умными. На сцене одна группа студентов сменяла другую, в зале стоял хохот, то и дело раздавался звук от щелкающих фотоаппаратов.

Люся немного опоздала и вынуждено села с краю, еле-еле найдя свободное место.

– Зря опоздали, – шепнул сидевший слева сосед. – Историки выступали, очень смешно.

– А экономисты? – шепотом спросила Люся.

– Еще нет, – ответил молодой человек и наклонился поближе. – Меня зовут Станислав. Я с третьего курса юрфака.

– Очень приятно, – Люся улыбнулась соседу. – Люся, первый курс экономического факультета.

Так обыденно произошла знаменательная встреча. Они понравились друг другу сразу. Вначале случайно виделись то в коридорах университета, то в библиотеке, то в столовой. Ни к чему не обязывающее мило болтали, обсуждали последние студенческие новости. Затем, несколько раз Люся и Стась сталкивались в городе. Постепенно появились общие знакомые, общие интересы, но ничего не предвещало романа. Стась относился к Люсе ровно, был всегда приветлив и внимателен. Он многому учил девушку, многое объяснял, стал старшим другом. Так они дружили больше года.

Однажды Стась позвал Люсю с его компанией съездить на речку позагорать. Поскольку сессия осталась позади, а мама с папой улетели на две недели на юг, девушка не видела никаких препятствий для отдыха.

Начало лета выдалось на редкость жарким и сухим. Народ активно плескался в воде, стараясь хоть как-то охладиться. Ребятам повезло, они приехали пораньше и смогли занять хорошие места на пляже. Компания быстро скинула вещи и побежала к речке. Перед кромкой воды Стась обернулся к Люсе.

– Слушай, а ты плавать-то умеешь?

– Конечно! – захохотала Люся, с разбегу легла на воду и с наслаждением поплыла.

– Классно гребешь! – оценил фыркающий рядом Стась.

– Папа научил. Он в молодости мастером спорта по плаванью стал, но потом медициной увлекся и спорт забросил.

– А, понятно, – еще раз фыркнул Стась и нырнул.

Люся плавала долго. Когда она вышла на берег, ребята расстелили одеяло и накрыли импровизированный стол.

– Люсьена, я думала, ты потонула. – сказала Светка, одногруппница Стася. – Друган твой пару раз к воде побегал проверять.

– Ну, я волновался, – отчего-то сразу смутился Стась. – Потом скажут еще, пригласил девушку на отдых и не доглядел.

– Да за женщинами постоянно нужно приглядывать! – важно заметил недавно женившийся Вася, старшекурсник с жур.фака.

– Почему? – возмутилась его жена Марина.

– Чтобы на других не заглядывались.

– А ты будь лучше чем другие, люби свою жену, она и без пригляда от тебя не отвернется, – заметила Люся.

– Золотые слова, – сказал Стась и посмотрел на Васю. – Видишь, какая мудрая молодежь растет.

– Даже возразить нечего, – Вася развел руками.

Компания пробыла на речке дотемна. Еще несколько раз купались, играли в пляжный волейбол, много веселились и подтрунивали друг над другом. Люся несколько раз ловила взгляды Стася, смотревшего на нее как-то по особенному. Думать над тем, что бы это значило, в такую жару категорически не хотелось. Люся уже давно привыкла к вниманию друга, к заботе о ней, к их дружеским отношениям и ни о каких амурных делах даже не помышляла.

В девять часов Олежка, друг Стася, скомандовал:

– Все, братцы, пожалуй, пора ехать. Еще до дома добираться час.

На автобусной остановке все быстро разобрались кому в какую сторону.

– Люська, а тебя Стась проводит, – важно скомандовала Света. – Вы оба какие-то непутевые, ну в смысле, живете не по пути ни с кем.

– Сама ты непутевая. – ответил Стась Свете. – Раскомандовалась. Без тебя разберемся

– Эх, мне бы армию под управление, – потянулась Светка. – Знаешь, какая из меня командирша бы получилась! Может, есть у кого на примете одинокие генералы?

– Таких, конечно, нет, но я будущий офицер запаса. Глядишь, к пенсии до капитана доползу. Может, сойду? – неожиданно для всех вставил Слава, самый спокойный и незаметный студент их курса. – Ты подумай.

– Опачки! – присвистнул Вася. – Почти предложение руки и сердца. Правильно говорят, в тихом омуте черти водятся. Светка, ты сразу не отказывайся от верного и добропорядочного мужа.

– Да ну вас! – смутилась Светка. – Я же не серьезно.

– А я серьезно, – грустно заметил Слава.

– Вот вам друг друга и провожать! – радостно подвела итоги разговора Марина.

– Еще одна командирша! – рассмеялась Люся. – Поехали. Вон автобус на горизонте.

Люся и Стась медленно брели по ночному городу. Идти домой совершенно не хотелось, и они решили немного прогуляться. Сумерки позднего летнего вечера успокаивали. Мимо то и дело проходили мило воркующие влюбленные парочки, тихий теплый ветер шептал о лете, свежая зеленая листва лениво покачивалась на ветках деревьев, а скамейки, стоящие в интимной темноте, будто бы манили присесть и раскрыть друг другу сердечные тайны.

– Знаешь, Люся, – вдруг, посреди ничем не обременяющего молчания, раздался чуть сиплый голос Стася. – Ты мне очень нравишься.

Люся от неожиданности остановилась и удивленно посмотрела на него.

– Ты мне нравишься как женщина, понимаешь? – уточнил Стась.

Люся окончательно растерялась, развела руками и медленно ответила:

– Понимаю, вроде бы. Что теперь делать?

– Сам не знаю, – Стась вздохнул и посмотрел на Люсю. – А я тебе нравлюсь?

– Мне кажется, да, – Люся пожала плечами. – Как-то не задумывалась. Ты хороший.

Люся подошла поближе к Стасю. Он осторожно взял за руки и почти шепотом спросил:

– Ты согласишься быть моей девушкой?

– Конечно, – Люся улыбнулась. – Я никогда не была ничьей девушкой.

Так несколько старомодно и банально начался роман, продлившийся два года. Они много времени проводили вместе, помогали и поддерживали друг друга в трудную минуту, дурачились и развлекались. Люсины родители, вначале несколько настороженно относившиеся к Стасю, приняли его. Все вокруг считали их идеальной парой и прочили скорую свадьбу. Но Стась и Люся не думали об узаконивании отношений. Счастье вдвоем, чего еще надо?

Через год Стась защитил диплом и нашел себе работу юристом вначале в частной фирме. Затем, набравшись опыта, устроился в крупную юридическую контору. Люся настояла, чтобы он купил пару хороших деловых костюмов.

– Стась! Ты теперь не в шараге работаешь! Надо выглядеть соответственно должности.

Через пару часов благодаря Люсиным стараниям Стась приобрел два костюма, четыре рубашки, три галстука и пять пар носков.

– Я разорен, – тихо ворчал он, запихивая коробки в машину.

– Чтобы заработать деньги, надо иметь первоначальный капитал. В твоем случае, солидный внешний вид скорое необходимость, – терпеливо объясняла Люся. – Вот увидишь, я права.

Карьера Стася в течение года резко пошла в гору. Вскоре он смог взять кредит и купить небольшую двухкомнатную квартиру.

Люся стала видеть любимого все реже и реже. Стась подолгу задерживался на работе, постоянно встречался с клиентами и вел деловые переговоры. Умом Люся понимала, такой ритм жизни ему необходим и продиктован реальными обстоятельствами, но перебороть свой эгоизм не могла. Она обижалась на Стася, иногда плакала в одиночестве, потом собиралась и уезжала к родителям.

– Люсенька, потерпи. Понимаешь, мне нужно делать карьеру. Я и так все свободное время с тобой. Займись чем-нибудь, сходи с подругами в кино, в бассейн, развейся, – уговаривал Стась. – Мне очень дороги наши отношения. Не хочу тебя потерять. Пойми меня, пожалуйста.

Будь у Люси больше жизненного опыта, женской мудрости она, наверное, смогла правильно оценить ситуацию и сохранить отношения. Но в конечном итоге они расстались. Произошло это так же банально и несколько старомодно, как и началось.

Обычный летний вечер. Люся собрала сумку с вещами, в ожидании приезда Стася с работы спокойно сидела на кухне и пила чай. Как ни странно, она не тревожилась. Уже несколько недель назад окончательно поняла – их отношения зашли в тупик. Жить по-старому Люся не хотела и не могла, а как изменить, переломить ситуацию – не понимала. Расставание стало единственным выходом. Люся не знала точно, как воспримет Стась ее решение. Они хорошо понимали друг друга и, прежде всего, были друзьями, а уже потом любовниками.

Стась открыл дверь своим ключом. С порога увидел Люсину сумку и, тяжело вздохнув, сел на пол в прихожей.

– Значит, ты все-таки решилась?

– Да, – Люся опустила глаза. – Не ругайся, пожалуйста. Я просто не знаю, как поступить дальше.

– Если честно, я тоже, – Стась снова тяжело вздохнул. – Думал, время само подскажет выход из ситуации, но не случилось. А, может у нас еще есть шанс? Ты мне очень дорога.

Люся медленно поднялась с табуретки, подошла к Стасю, села рядом на пол и крепко обняла.

– Стась, милый, люблю тебя. Прости меня, глупую эгоистку, – Люся стала с нежностью гладить Стася по волосам и лицу. – Слишком привыкла, что ты только мой. Мама часто в последнее время говорила: «любовь требует компромиссов и уступок», но я пока не умею. Если мы сейчас не расстанемся, то потом сказать друг другу «прощай», станет еще труднее и больнее. Но, думаю, всегда буду сожалеть о сегодняшнем своем решении.

– Понимаю, – тихо ответил Стась. – В любом случае, давай не говорить «прощай». До свидания меня устраивает больше. Любовь, оказывается, походит, но мы все равно друзья. Правда?

– Правда, – Люся грустно улыбнулась. – Я чувствую себя виноватой.

– Никто не виноват, Люсенька. Мы стали другими, изменились за годы знакомства, – Стась прижал ее к себе и поцеловал волосы.

Молодые люди еще долго сидели в коридоре на полу, разговаривали. Потом Стась отвез Люсю домой. Началась другая жизнь, в которой у каждого из них были свои радости, горести, встречи и разлуки.

Первое время Люся очень скучала. Если начинала угнетать тоска, не долго думая, набирала телефон Стася. Они привычно болтали, обсуждали дела. Часто Стась сам звонил, приглашал в кафе и кино. На окончание института Стась подарил Люсе маленькие золотые часики.

– На долгую память, – Стась надел ей часы на руку. – Будешь смотреть на них и вспоминать наше совместное время.

Чуть позже Стась признался Люсе, что влюбился в замечательную девушку. Через два месяца отшумела свадьба. Люся в это время сидела дома, плакала от одиночества, от обиды на себя и весь мир. Первое большое горе и разочарование. Первый опыт и первые выводы. Ничего нельзя исправить и вернуть. Оставалось только ждать свою новую любовь.

Их взаимоотношения ограничились редкими телефонными звонками, хотя Стась никогда не отказывал Люсе в помощи.

8.

Наступило долгожданное пятое декабря. Весь день Люся была в радостном возбуждении. Она чувствовала, в жизни наступает светлая полоса.

Накануне Люся поговорила с мамой.

– Я завтра на танцы иду! Какую обувь взять?

– Возьми черные босоножки на небольшом каблучке. Они застежкой вокруг ноги фиксируются. Профессиональные танцоры именно в такой обуви выплясывают.

– Думаешь? – Люся почесала затылок. – Ладно, сейчас найду .

– А какой контингент заниматься будет? – спросила мама.

– Кто ж его знает. Придут пенсионеры с пионерами, наверное. Главное танцевать научат. Я даже вальсировать не умею.

– Папа тебе желает удачи в новом увлечении.

– Спасибо.

– На здоровье доченька, мы тебя любим.

– И я вас! Пока, – Люся положила трубку и в очередной раз осознала, какое счастье иметь таких прекрасных родителей.

Часы пропикали окончание рабочего дня. Люся подкрасила губы, оделась и, взяв в руки пакет с найденными вчера босоножками, пошла на танцы пешком.

Люся шла и наслаждалась свежим морозным воздухом. Снег, искрясь в свете фонарей, мелодично поскрипывал под ногами. Мимо, спеша по своим делам, проходили люди, в окнах домов то и дело загорались окна, голуби, насупившись и растопырив перья, сидели на оттаявших участках теплотрассы. Для всех день был самым обычным, но не для Люси.

Бабушка вахтер направила на второй этаж.

– Деточка, найдешь по левую сторону кабинет номер двадцать восемь. Тебе туда. Нюта уже пришла и ждет. Восьмая будешь.

Люся поднялась на этаж и быстро нашла нужный кабинет. Не решаясь зайти сразу, несколько секунд постояла перед закрытой дверью, слушая удары сердца. Затем, резко выдохнув воздух, постучалась и открыла дверь.

Восемь пар глаз с любопытством смотрели на нее, а она на них.

«Интересный контингент собрался», – успела подумать Люся.

Паузу прервала полненькая блондинка, которая, слегка подпрыгивая, буквально подлетела к девушке.

– А вот и еще желающая научится танцевать. Проходите, не стесняйтесь, – женщина легонько подтолкнула Люсю к стоящим в глубине большой зеркальной комнаты стульям. – Как вас зовут?

– Люся, – несколько оробев, ответила она.

– Очень приятно. Я ваша преподаватель Анна Сигизмундовна. Зовите просто Анна. Не люблю я этих церемоний. Раньше танцами занимались?

– Очень давно, в детстве, – Люся пришла в себя, присела на стул и осмотрелась вокруг.

Большая комната ярко освещена лампами дневного света. Паркетный пол, явно нуждавшийся в лаке, чисто вымыт и обрызган водой. Стулья расставлены так, чтобы не мешать движениям танцующих. Рядом с входной дверью стояли несколько вешалок для одежды. Все подумано и ничего лишнего. Сидящая рядом немолодая, ухоженная женщина тихонько шепнула на ухо:

– Переодеться можно в туалете. Он находится через одну аудиторию. Там вполне прилично и даже есть мыло.

– Спасибо, – шепнула в ответ Люся. – Надо надеть туфли, а то тут жарко.

– Конечно, дорогая, – женщина улыбнулась. – Меня зовут Вера Ивановна.

Когда Люся вернулась из туалета, количество будущих танцоров увеличилось до тринадцати человек. Люся быстренько посчитала – восемь женщин и пять мужчин. Возраст, как она и предполагала, оказался от семнадцати и до шестидесяти. Помимо нее, из молодых была парочка влюбленных студентов, которые постоянно держались за руку, юная высокая особа с очками на носу и задумчивый юноша, постоянно играющий в игры на сотовом телефоне. Остальной контингент значительно старше. Особенно привлекли Люсино внимание маленький шустрый мужичек, весело улыбающийся и крупная, полная, вальяжная женщина, которая оказалось его женой. Мужчина быстро подсел поближе к Люсе и с живым любопытством стал общаться.

– Леонид Львович! – представился мужчина. – А это моя супружница, Ольга Николаевна.

– Здравствуйте, – низким голосом поздоровалась Ольга Николаевна.

Люся, улыбаясь, кивнула в ответ.

– Дети на серебряную свадьбу подарили нам оплаченный абонемент на полгода занятий в танцевальной студии. Мы решили сделать вид, будто позабыли о подарке, но дети стали звонить и напоминать, – жестикулируя руками, рассказывал Леонид Львович. – Вот и решили прийти, развеяться. А вы здесь почему?

– Захотелось чего-нибудь нового, – Люся улыбнулась. – Зачем дома сидеть? А тут общество и движение.

– Совершенно верно подмечено, – поддакнул Леонид Львович. – Танцы очень полезны для здоровья.

– У нашего преподавателя такое редкое отчество Сигизмундовна. – сказала Люся. – Мою учительницу по хореографии в школе звали Виолетта Леопольдовна.

– А у нас в классе, – рассказывая, Ольга Николаевна несколько подалась вперед, – училась Изабелла Тюлькина. Ее мама млела от звучных имен. Изю вначале хотели назвать либо Анжеликой, либо Жозефиной. Но на последнем месяце беременности мама по случаю именин выпила вино «Изабелла» и это решило судьбу моей одноклассницы.

Анна Сигизмундовна бодро хлопнула в ладоши, призывая всех к вниманию.

– Друзья мои, поскольку подошло время начала занятий, предлагаю больше никого не ждать.

Начинающие танцоры согласно закивали головами и встали со стульев.

– Еще раз напомню, меня зовут Анна Сигизмундовна, но предпочитаю просто Анна, – преподаватель сделала легкий поклон и бодро продолжила. – Занятия в классе будут проходить два раза в неделю по вторникам и четвергам. Вопросы есть? Если вопросов нет, пожалуй, начнем.

На первом занятии Люся точно поняла, здесь ее научат танцевать. Вместо привычных движений Анна Сигизмундовна заставила пришедших в такт музыки хлопать в ладоши, стучать ногами и делать легкие приседания.

– Раз, два. Раз, два. Присели, встали, присели, встали. Ручками хлоп, хлоп, хлоп, хлоп. А теперь ножками топ, топ, топ, топ. Нарабатываем, дорогие мои, чувства такта. Мягко присели, мягко встали. Еще раз повторим, – Анна Сигизмундовна радостно проделывала упражнения. – Работаем словно пружинки, легко и весело сжимаемся, разжимаемся. Только на первый взгляд можно подумать, будто мы ерундой занимаемся. Кто не научится чувствовать музыку и хорошо пружинить, тот никогда не сможет шикарно танцевать!

– А в других студиях сразу учат вальсировать, – робко вставила высокая девушка в очках.

– У меня, Леночка, своя методика! – Анна Сигизмундовна на некоторое время остановилась. – Вы в школе деток учите писать? Вначале вырисовываете с ними крючки, палочки, а уже потом буквы. Так?

Леночка утвердительно качнула головой.

– Вот и в танцах так же! Вначале надо научиться слышать такт, потом натренировать ноги, мягко приподнимать тело и опускать, а уже потом все остальное. Кстати, данные упражнения очень полезны для суставов! Мне сорок пять лет, я родила троих детей, а на боль в ногах, несмотря на все нагрузки, не жалуюсь. Еще вопросы есть? – Анна Сигизмундовна с улыбкой посмотрела на студентов.

– Вопросов нет, – тряхнул головой молодой человек по имени Валера. – Но ноги завтра будут болеть.

– Ничего, полезно! – Анна Сигизмундовна звонко хлопнула в ладоши. – Продолжим?

Через час занятий Люся чувствовала, будто пробежала марафонскую дистанцию в рекордно короткие сроки. Ног гудели, руки горели от хлопков, а в голове молоточками стучала темпераментная музыка.

Вера Ивановна, подвезшая Люсю до дому после репетиции, с улыбкой спросила на прощание:

– Ну, как вам? Будите ходить?

– Абсолютно точно буду! –ответила Люся. – Сегодня у меня появилась уверенность, Анна Сигизмундовна сделает из меня человека. Такую возможность никак нельзя упускать. А вы придете?

– Думаю, что да. Муж у меня прилетит только на Новый Год, дочка живет за границей в Испании, сын с семьей на две недели уехал по делам в Москву, поэтому я совершенно свободна.

– Отлично! – обрадовалась Люся. – Значит до встречи в четверг.

Еще открывая дверь, Люся услышала настойчивый телефонный звонок.

«Мама звонит. Не терпится узнать новости», – подумала Люся.

– Доча! Привет! Рассказывай, как сходила. Мне ужасно интересно.

– Ой, мама! Впечатлений выше крыши…

Через полчаса Люся положила телефонную трубку, со скрипом поднялась с пола в прихожей и поплелась в ванную. Лежа в теплой воде с морской солью, почти заснула. Ей чудился какой-то чужой город, аккуратный кирпичный дом с широкой деревянной верандой, большая черная собака, лижущая руку, приятный мужской голос, поющий старинный романс, о слегка поскрипывающее кресло-качалка. Люсе было невероятно уютно и спокойно в прекрасном видении, но из блаженного состояния ее выдернул звонок в дверь. Ругаясь Люся накинула длинный махровый халат и, выйдя из ванной, открыла дверь. На пороге стояла сияющая Танюха, соседка по площадке, с которой они поддерживали дружеские отношения

– Привет, подруга, – Танюха сунула Люсе коробку зефира в шоколаде с бутылкой вина и, не спрашивая, прошла в комнату. – Докладывай.

– О чем? – спросила еще не совсем пришедшая в себя Люся.

– Ну и дела! – возмутилась Танюха и плюхнулась в кресло. – Как на танцульки свои сходила, как контингент, как женихи?

– А! – рассмеялась Люся. – Женихов там нет, преподаватель классная тетка, контингент от шестнадцати и значительно выше. Учат танцевать не абы как, по-настоящему. До сих пор в голове музыка играет, и ноги в такт дергаются. Слушай, ты лучше объясни по какому поводу вино с зефиром? Чего обмываем?

– Да замуж я выхожу! – выпалила Танюха.

– Как? За кого? Когда? – Люся от удивления окончательно пришла в себя.

– Сегодня у нас вторник, значит через два дня, в пятницу, – вслух высчитала Танюха. – Будущий муж – майор российской армии. Зовут Виталием. Он сюда из Питера по служебным делам в командировку приехал.

– Но ты только неделю назад плакалась, что устала от одиночества, а вокруг одни придурки и не из кого выбирать, – Люся достала стаканы и штопором откупорила бутылку. – Кушать, кстати, будешь? У меня колбаска хорошая есть, сыр, печеночный паштет.

– Неси все, сегодня у нас девичник. – Танюха сделала широкий взмах рукой. – Гуляем, подруга!

Оказалось, Танюха, уже и не надеявшаяся устроить свою личную жизнь, накануне в пятницу, решила заесть одиночество мандаринами. На часах было около десяти вечера. Она накинула старый пуховик, надела на голову вязаную шапочку, сунула ноги в любимые разношенные зимние сапоги и неспешно пошла в находящийся рядом круглосуточный супермаркет. Редкие посетители бродили мимо витрин с продуктами. Танюха, особо никого не разглядывая, целенаправленно устремилась к полке с фруктами. Дальнейшее виделось словно кадры замедленного кино. Танюха протягивает руку к единственной лежащей на прилавке сетке с мандаринами, а в это самое время появляется еще чья-то еще рука и нагло перехватывает фрукты. Танюха возмущенно приподнимает глаза и в ту же самую секунду понимает, что пропала окончательно и навсегда.

Девушка не помнила точно, как вышла из магазина, как ее пригласили в кафе, но очнулась Танюха именно там и ужаснулась. Напротив сидел зеленоглазый симпатичный спортивного вида мужчина в военной форме. А она в спортивный штанах, старой футболке, вязанной маминой кофте и старых разношенных сапогах. Пуховик, которому самое место в сарае на даче, аккуратно висел рядом на вешалке. Танюха невероятно смутилась, и чуть было пулей не вылетела из кафе. Но Виталий, так звали мужчину, настойчиво усадил девушку на место.

– Танечка, меня не волнует, как вы одеты. Пожалуйста, не переживайте, – Виталий с улыбкой посмотрел на Таню.

– Хорошо, – ответила Танюха, но все- таки не удержалась и застегнула пуговицы на кофте. – Вы, наверное, плохо обо мне думаете?

– Почему? – Виталий удивленно приподнял брови.

– Ну, так запросто пошла с незнакомым мужчиной в кафе, да еще и на ночь глядя.

– Тогда и вы должны обо мне плохо думать – пригласил незнакомую девушку на ночь глядя в кафе.

Они рассмеялись и напряжение сразу спало. В ходе разговора помимо всяких историй из своей богатой событиями жизни, Виталий рассказал, что уже пять лет как разведен. От брака у него осталась дочь Алена, ей двенадцать лет. Девочка с бывшей женой и отчимом жены живет в Астрахани. Сам Виталий сделал неплохую карьеру и через пару месяцев ожидает присвоения ему звания подполковника. Таня с интересом слушала, и ощущала, как с каждой секундой влюбляется все больше и больше. Виталий говорил спокойно, с достоинством, не скрывая чувств и эмоций. Он, как бы между делом, спросил Танюху замужем ли она и есть ли на горизонте достойный кандидат. Их разговор плавно перетекал с одной темы на другую. Незаметно для самой себя Танюха рассказала о своей жизни, работе и, конечно же, об одиночестве.

Через пару часов кафе закрылось. Они вышли на морозный воздух.

– Хорошо! – Виталий глубоко вдохнул воздух. – А в Питере сырость и промозглые ветра.

– Не зря раньше у вас в городе многие от чахотки страдали, такой климат вреден для здоровья, – Танюха поглубже надвинула вязаную шапку и несколько смущаясь, продолжила – Уже поздно, Виталий. Мне пора идти домой.

– Конечно, Танечка, – Виталий тепло улыбнулся. – Я вас провожу.

На прощание Танюха, по настойчивой просьбе Виталия, оставила ему номер телефона. А затем, сидя дома, полночи гадала позвонит будущий подполковник завтра или не позвонит. Виталий позвонил и в тот же вечер при встрече сделал предложение. С регистрацией брака молодые решили не тянуть и поскольку военным разрешено жениться в три дня, то они так и поступили, подав заявление в ЗАГС.

– Вот как, подруга, я удачно сходила за мандаринчиками, – резюмировала Танюха.

– Ну и дела! – изумленно протянула Люся и долила в бокалы вина. – Слушай, , но ты совсем его не знаешь!

– Роняешь камень сомнения? Да я сама всяко передумала, – Танюха вздохнула и тут же расцвела в счастливой улыбке. – Но мне с ним так хорошо!

– Тогда делай что должно. Мы все имеем право на безумство. Дерзай Танюха и будь счастлива!

Девушки чокнулись бокалами и еще долго обсуждали странные повороты жизни.

В четверг около обеда Люсе на работу позвонила Тося.

– Привет, – монотонно поздоровалась Тося.

– Привет! Как дела? Тебя так плохо слышно, как будто из подвала звонишь.

– Я оттуда и звоню. Сижу в хранилище и разбираюсь с материалами, – вздохнула Тося.

– Да у вас там холодина!

– А то! Вот валенки на ногах и у Кузьмича сторожа тулуп на прокат взяла.

– Что-нибудь случилось? – не выдержав, первой спросила Люся.

– Ага, – снова вздохнула Тося. – Заболела я сильно.

– Как?

– Да вот так. Не хорошо мне. То в жар, то в холод бросает. Депрессия навалилась, просто жуть. Видеть ничего и никого не хочу, а еще тошнит постоянно

– Тося, – Люся на секунду замолчала, соображая как бы конкретнее задать вопрос. – А критические дни у тебя, когда были?

– Сейчас вспомню, – в трубке что-то зашуршало. – Календарик нашла. Получается два месяца назад. Это плохо?

– Я бы не рассматривала в таком контексте факт беременности.

– Я беременна?! – крайне изумилась Тося.

– А чего ты удивляешься? Для начала советую сходить к гинекологу, но очень похоже на беременность, – Люся рассмеялась. – Хотя, я не специалист. Вдруг это аднексит? К врачу, срочно к врачу!

– Мама дорогая, – протянула Тося. – Сейчас позвоню в поликлинику и узнаю, как врач принимает. Люська, пока не кому не говори, ладно?

– Хорошо, но с одним условием, после врача мне обязательно позвонишь первой.

– Конечно, какой разговор! – заверила Тося и тут же отключилась

Люся хотела проанализировать разговор с Тосей, но срочно вызвал начальник. Потом она успела дать разгон развозчикам товара, а после ломала голову над слоганом для рекламы новой продукции.

Через пару часов позвонила Тося и без всяких предисловий сказала:

– Я беременна. Врач сказал, срок шесть-семь недель. Надавали кучу всяких направлений на анализы и приказали пройти терапевта, эндокринолога, окулиста и еще кого-то. Люська, неужели это все происходит со мной? Как я мужу скажу? Да, вообще, какая из меня мать?

– Так, стоп! – остановила Тосю Люся. – Это действительно происходит с тобой. Мужу так и скажешь: «Я беременна, мы ждем ребенка». Уверенна, он будет на седьмом небе от счастья. И потом, мамочками не рождаются, а становятся. Поэтому хватит паниковать! Неужели ты совсем не рада?

На другом конце стало тихо. Люся терпеливо ждала ответа. Вдруг послышалось всхлипывание, и Тося ответила.

– Я очень, очень счастлива! – Тося шмыгнула носом. – Просто растеряна. Врачи еще два года назад сказали, будто у меня полнейшее бесплодие и надежды нет. Мы с Петенькой вначале сильно горевали, даже усыновить ребеночка хотели, но потом решили повременить. А тут оказывается я беременная. Кстати, ты-то откуда знала?

– Тоська! – рассмеялась Люся. – У меня папа доктор медицинских наук. Я у него на лекциях половину детства провела. Студенты все время надо мной прикалывались – мол, вместо сказок ребенок анатомию с болячками изучает. Да и с Оленькой я во время ее беременности постоянно общалась, в консультацию с ней ходила. Дуй домой и радуй мужа!

– Уже собираюсь! – в трубке было слышно, как Тося облегченно вздохнула. – Спасибо тебе, Люся!

– Вот и славно. Запомни, беременным вредно волноваться. Ты зайди по пути домой в магазин и купи торт с шампанским. Устройте себе с Ильичем настоящий праздник.

– Обязательно. Все, целую, побежала!

И снова Люсе не дали подумать над разговором. Дела закрутились с новой силой, и Люся даже не успела пообедать. По пути на танцы встретилась маленькая, очень уютная пиццерия. Люся решила перекусить и перевести дух после рудовых подвигов.

Горячая ароматная пицца буквально таяла во рту. Люся быстренько расправилась с куском и решила, заказать еще.

Люся доедала второй кусок пиццы, а дверь кафе широко распахнулась и в помещение ввалилась целующаяся парочка. Они быстро нашли свободный столик и со смехом уселись на стулья.

– Девушка! – громко позвал официантку мужчина. – Примите, пожалуйста, заказ.

Люся узнала голос и от неожиданности вздрогнула. Она медленно подняла голову. Саша собственной персоной и его новая пассия.

– Любимый! – мурлыкала ему молоденькая смазливая блондинка. – Давай еще шампанского закажем. Обмоем сапожки, которые мне прикупили.

– Конечно, сладкая моя, – Саша не обращая ни на кого внимания, стал гладить девушке колени. – Таким ножкам лучшие сапожки.