Пять ритуалов бесплатное чтение

Редактор Анна Столярова

Корректор Светлана Иванова

Иллюстратор Андрей Ломакин

Рисунок на обложке Хана-Франческа Леинова

Дизайнер обложки Клавдия Шильденко

© Ирина Шамшур, 2024

© Андрей Ломакин, иллюстрации, 2024

© Клавдия Шильденко, дизайн обложки, 2024

ISBN 978-5-0062-7849-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1. Незнакомка

Пол тревожно загудел под ногами, начиная ходить из стороны в сторону.

Адам кинулся к окну гостиничного номера, открыл его настежь и начал прислушиваться к шёпоту вечернего города. На улице всё было спокойно, когда из дома напротив спешно начали выходить люди. Они с опаской озирались по сторонам. Встревоженные голоса не предвещали ничего хорошего, а обволакивающий туман медленно полз по дороге. Донеслось слабое невнятное рычание и звук, похожий на скрежет когтей по металлу.

– Надо выйти из здания, – в комнату забежал горообразный яванец с плоским лицом.

– Слегка тряхануло, даже окна не звенели. Что ты вечно опекаешь меня, Сэм? – раздражённо отрезал мужчина.

– Адам, это не забота, а здравый смысл, – он перевёл дыхание. – В семидесятых ты тут ещё не жил, землетрясение началось с безобидного колебания. Давай на выход, а то сдохнешь под завалом, кто мне жалованье будет платить?

Телохранитель улыбнулся во все тридцать два белоснежных зуба, схватил папку босса со стола, и мужчины пошли к выходу.

– Лестница! – Сэм остановил босса у лифта и по дороге простучал соседние номера, выгоняя народ эвакуироваться.

Несколько заспанных недовольных мужчин побрели за великанами вниз по внутренней мраморной лестнице. Мистер Адам тоже имел внушительный рост в двести четыре сантиметра, но его человек Сэм был ещё выше. Выйдя из холла гостиницы, люди столпились в сквере около парковки. Девушки и охрана из лобби торопливо направлялись к группе людей подальше от строений. Спустя ещё несколько минут воздух стремительно наполнился скрежетом, бычьим звериным рёвом и асфальт под ногами начал танцевать и трескаться в мелкую сетку, ощетинивая рваные края. Песчаная буря накрыла непроницаемым покрывалом людей вокруг и начала с тонким звоном впиваться в землю, проникая в образовавшиеся расщелины. Бордюры дрожали, уличные фонари склонились как ветки. Люди даже не успели удивиться происходящему, к такому нельзя было приготовиться.

– Что это за чёртов катаклизм? Землетрясение с ветроворотом, два в одном? – с нескрываемым испугом спросил Сэм шефа, растягивая гласные и переводя голос в громкий гул.

Эта особенность его речи проскальзывала, когда он нервничал. А огромного азиатского телохранителя напугать было сложно. На его лице читалось выражение крайнего удивления, которое он тщательно пытался скрыть. Взгляд методично скользил по периметру, не видя угрозы, но это ещё больше вводило его в ступор. С кем же воевать, с ветром? Белый туман с пылевой завесой не давал видимости больше метра. Сэм был дезориентирован, как любой человек в эпицентре катастрофы. Но только не Адам: тот уже знал, что делать.

– Держи меня, я посмотрю, – мужчина сел по-турецки на асфальт, закатил радужки за веки, оставив белки глаз устрашающе пустыми.

Адам запрокинул голову и вышел из тела, поднявшись над бурей. Декорпорация для него не была в новинку, только обычно это происходило в спокойной обстановке.

То, что он как жрец смог увидеть сквозь ураган, вызывало ещё больше вопросов. Сотни бесов, окутанных песчаным ветром, метались по земной поверхности и впивались острыми иглами в земную твердь, оставляя за собой расколы породы. Они не видели его и были совершенно равнодушны к стоявшим на улице людям, но это пока. Липкое и до одури тошное чувство дежавю ударило его с размаху в солнечное сплетение. Он видел такое впервые за свою жизнь и не слышал об этом за всё время своих загробных практик. Он испытал настоящий страх, такой первобытный, который прокатывается по спине до самого затылка и обездвиживает.

– Это бесы с обратной стороны. Они рушат изостазию, рвут на куски землю.

Во рту пересохло, но Адам смог немного разъяснить происходящее:

– Сэм, я без понятия, что делать, – шёпотом произнёс он, вернув глаза в прежнее состояние.

– Что ж, тогда постоим тут, раз у тебя нет инструкций, и будем действовать по обстоятельствам, – не успел Сэм договорить, как с ужасом понял, что лица тех, кто стоял рядом, резко повернулись в одну и ту же сторону.

Душераздирающий вопль наполнил всё пространство вокруг, песчинки начали дрожать на месте. Люди рядом кричали и молились. Все были напуганы. Две девушки обнялись и встали на колени. Спустя ещё несколько минут воздух начал очищаться, но лучше бы видимость была нулевой. Пятиэтажный отель, в котором они были, начал складываться внутрь, этаж за этажом. Рядом стоящее здание было выше, девять или десять этажей, его качало как лодку в штормовом море. Один из углов обрушился с громким звуком, оставив после себя облако пыли. Бетон сдался, и от постройки вскоре остались лишь куски блоков с торчащей арматурой, похожей на останки гигантского кита.

Паутина трещин под ногами выбрала главное направление, и земля начала разрываться с оглушающим криком раненого зверя. Все вокруг замерло в пределах видимости. Разлом в тридцать сантиметров в ширину и несколько метров в глубину образовался под зданием. Человеческие крики под обломками не дали времени на раздумья. Мужчины рванули туда, вытащили из-под ближних бетонных глыб человека, его голова была покрыта серой пылью вперемешку с кровью. Он схватил Адама за руку и с силой сжал её.

– Ты – бокор1! Я вижу. Оставь меня, найди внука, вытащи его, он в подвале! – Рот старика скривился, и тонкие растрескавшиеся губы окрасились кровью из горла.

Адам кинулся под завал так быстро, что остальные не успели даже понять, в каком из проёмов он скрылся.

– Босс! Чёрт бы побрал этого идиота! – Сэм громко выругался и рванул за ним, но тут же остановился, услышав крики совсем рядом, и начал отодвигать бетонный блок. Силы яванцу было не занимать, и уже через минуту две женщины выбрались из-под завала и бросились ему на шею в полном шоке. Парень двинулся на поиски своего шефа вглубь разрушения.

Адам скользил вниз по заваленным стенам в сторону отвратительного воя, порвав штанину и расцарапав ногу о торчащую арматуру. По стенам лилась вода от разорванного водопровода, обливая его с ног до головы холодной грязью. Наконец он добрался до лестницы, раскидал на пути обломки двери и спустился в темноту. Лампы парковки блекло мерцали и гасли одна за другой, прощально отражаясь в глазах великана. Он чувствовал несколько бьющихся сердец и лишнее присутствие. Бесы. Несколько пар светящихся глаз уставились на него. Адам прекрасно видел их очертания, острые жёлтые клыки, готовые рвать душу на части, щелкали с неприятным звуком ломающихся веток. Два сердца перестали биться. Но одно он точно чувствовал и двинулся к нему, за несколько шагов бокор нашёл тело парня, в котором ещё теплилась жизнь. Он прерывисто дышал, с кашлем выплёвывая сгустки собственной крови.

– Хэрэгдей2! – громко и властно кинул в сторону копошившихся бесов жрец, и они отступили как испуганные собаки, утаскивая за собой разорванные тела двух людей. Их было уже не спасти.

Земля под ними задрожала, вызвав обрушение плиты на ребро, оно с лязгом упало на пол прямо рядом с еле живым парнем, закрыв бесов от взгляда жреца. Сверху над головой открылся приток воздуха, и в образовавшийся просвет пролезла голова Сэма.

– Шеф! Я тебя вижу, сейчас всё рухнет! Хватай! – яванец просунул раскладную лестницу, и жрец начал медленно подниматься, таща на себе парня. Ещё два шага – и они оказались на груде бетона вперемешку с черепицей, штукатуркой и обломками фаянса. Россыпь золотой керамики блестела на солнце, напоминая бижутерию на мёртвой жертве, наспех присыпанной землёй.

Лицо парня было бледное и обескровленное, жрец поднёс ладони к его грудной клетке, наращивая жизненную силу. Сердце забилось чётко и ровно, парень откашлялся.

– Я видел! Видел дьяволов! – его глаза бешено бегали, пытаясь осознать произошедшее.

– Да, парень, видел, и ты жив. Твой по всей видимости дед уже с ними в другом мире, как и ещё сотни людей, которых уволокли под землю эти твари.

Жрец опустил глаза на дорогу, пыль осела, руины тянулись на всю видимую часть улицы. Воздух замер, словно для того чтобы оставшиеся в живых могли рассмотреть последствия разрушений. Издали слышался шум сирен. Бесполезно, никто не успел бы им на помощь, души проигрывали и пропадали под землёй или в острых зубах, торчащих из чёрных обнажённых дёсен потусторонних тварей. На земле под ногами Адама лежал оникс размером с куриное яйцо. Это была обратная сторона камеи, очень старой и очень большой для украшения, на которой была выгравирована латинская буква V. Лицевая сторона украшена выпуклым рельефным изображением. Он наклонился, поднял камень и бессознательно положил камею в карман брюк.

Холодный пот прошиб тело резким толчком, неприятно отдаваясь в затылке. Глаза открылись. Адам лежал на постели в отеле. Вскочив, он кинулся к окну, практически выбив его. Сердце бешено колотилось о грудную клетку. Вечер, приятный прохладный вечер. Ни намёка на землетрясение, дворник лениво сметал листья с тротуара. Ледяной душ не помог ни проснуться, ни отойти от тяжёлого сна.

Морской воздух смешался с табачным дымом. Гудящая голова раскалывалась пополам, тело ныло. Мужчина устало начал массировать висок указательным пальцем. Стук и звук открывающейся двери казались увеличенными в сотню раз скрипом ржавого колеса.

– Мистер Адам, извините, звонили от кенийского антиквара. Его не будет, – худой нервный парень торопливо отчеканил послание.

Его голос словно прозвучал откуда-то из соседней комнаты, не сразу был понятен смысл слов.

– Причина? – Адам убрал палец от виска и раздражённо начал барабанить подушечками по столу, сверля взглядом своего нового охранника.

– Его убили. Три пули в голову, – последняя гласная утонула в испуганном глотке.

Взволнованного парня звали Буан, он недавно начал работать на Адама Бросса и меньше всего на свете хотел расстраивать его, особенно видя, что босс не в духе. Перед тем как войти и потревожить его в номере, он несколько раз звонил, но телефон молчал, а новость необходимо было сообщить. Он отрепетировал в коридоре интонацию, будто шёл на экзамен.

– Надеюсь, это не ты? – шутка была неуместна, но смешила, так как парень нервничал, и Адам просто не удержался от сарказма.

– Я? Мистер Адам, вы вроде не говорили, не давали такого приказа. Я… Нет, это не я. Определено не я, – глаза испуганно пытались сообразить, каким должен быть правильный ответ, но видно было, как мозг не может собрать в кучу информацию и выдать её по порядку.

– Да расслабься ты. Господи боже, откуда ты взялся? Ещё подробности есть?

Почему я не удивлён? Мелкий старик нагрел кого-то или его лоты были слишком ценны для торгов? Что же у него там было?

– Утром пришлют, я запросил всё, ассистент сказал, что он особо пёкся о камее из оникса, «Юнона» вроде, – отрапортовал парень, немного приободрившись от правильного ответа.

– Хорошо, ты свободен, – мужчина оборвал разговор. После чего резко встал и направился к выходу. Он быстро шёл в сторону двери, но неожиданно развернулся и пошёл обратно к столу, где в углу остались его бумаги. Положив руку на стекло, он провёл большим пальцем под ним и, наклонив голову вбок, пристально уставился на свою ладонь и черный перстень с бриллиантом. Ему показалось, что кожа рук в крови и пыли, но это были просто последствия тяжёлого сна.

Старика убили. Что у него было? И чего не было? Ни защиты, ни оберега, как он допустил такое?

– Ты уже слышал о кенийце? – словно из воздуха материализовался его главный помощник Сэм, огромный яванец в чёрной одежде. Его звали, конечно же, не Сэм, но настоящего имени не знал даже сам Адам. Их пути пересеклись семь лет назад, когда Адам спас семью яванца от смертельного проклятья. После этого Сэм стал его правой рукой и получил за хозяина не один шрам.

– Да, слышал.

– Поэтому решил отпустить охрану?

– Сэм, у меня трещит голова. Если меня пристрелят, то она точно пройдёт, и это не худший вариант. Тем более если бы за мной пришли, как за кенийцем, от твоего человека толка не было бы. Откуда ты выкопал этого зелёного пацана? От рисового пугала больше пользы, – он рассмеялся: Сэм всегда веселил его, когда превращался в назойливую няньку. – Расслабься, раз ты тут, давай выпьем. У меня был поганый сон. В этом отеле наливают арак?

– Буан – отличный стрелок с лучшей реакцией. Дай ему шанс. Арак наливают в клубе через квартал, пошли. И если ты и дальше будешь продолжать спать днём, а бодрствовать ночью, арак тебе не поможет, – он кивнул в сторону выхода.

Сэм не говорил лишних слов. Его преданность прослеживалась во всём, а их отношения давно были на равных, без иерархии. Адам ценил его за правду в самом прямом виде, без прелюдий и аннотаций. Иногда он думал, что Сэму при рождении выдали ограниченный запас слов, а как только он потратит их все, просто замолчит и будет общаться жестами. Кроме тех редких вечеров, когда они предавались распитию спиртных напитков. Тогда у Сэма открывался талант рассказчика и он без устали описывал события своей дерзкой юности.

Через десять минут они уже сидели за столиком на просторной открытой террасе ночного клуба, спускавшейся к песчаному берегу. Интерьер был оформлен явно любителем слонов, они были просто повсюду: на входе и на стенах, всюду огромные картины цветных слонов, и только перегородки между столиками были просто из переплетённого металла. Пепельницы стилизованы под изогнутые хоботы и уши. Перебор. В центре открытой части треугольный бар переливался зелёной и белой подсветкой.

– На самом деле, Сэм, если я смогу напрямую выйти на лоты кенийца, то его смерть для нас выгодна. Но я бы предпочёл купить, а не добывать старыми методами.

– Этот бизнес как поле боя, но я его не убивал, если ты об этом, – Сэм оскалил зубы.

– Хорошо, – Адам хотел удостовериться, иногда Сэм не видел границ в действиях «во благо» своего хозяина.

– Босс, а как насчёт твоих обрядовых штучек? – Сэм наклонился заговорщицки к боссу и внимательно впился в него взглядом. – Хочешь я организую место, и ты узнаешь у кенийца подробности? Мне слили только то, что ничего не украдено, искали что-то конкретное, не описание. Но накануне у него была сделка с русскими, не знаю, что они купили.

– Не знаю, мне нужно съездить на погост в поселение из-за инцидента. У меня не будет потом сил, а игнорировать своих я не могу, ты же знаешь. Про кенийца я и так узнаю, что нужно. – Его голова всё ещё раскалывалась, боль перемещалась от затылка к виску, периодически концентрируясь в разных точках.

– Ну, как знаешь, у нас всего четыре дня на старика, если передумаешь. Допроси мертвеца, – Сэм растянул все гласные в последнем слове, подразнивая шефа.

– Если слишком часто или долго быть на той стороне, то можно забыть про эту реальность, как безумные гаитянские ведуньи. Какой смысл быть бокором, если я не могу избавиться от головной боли, она меня изматывает. Налей, – мужчина прикрыл глаза, глубоко вдохнул, медленно положил подбородок на грудь и резко откинул голову назад.

– Помогло?

– Нет.

– Я думаю, кенийца могли убить русские, если он продал не то, что они хотели. Они могут как купить, так и убить не моргнув глазом, – продолжал телохранитель.

– Мне надо на остров, чтобы прошла голова. Но расспросить русских я хочу больше, – мрачно ответил Адам.

– Это же просто боль, – Сэм махнул рукой, – то есть ты думаешь, что их Яков Борисович тебе всё скажет? Если они купили, то твоим это не станет.

– Я узнаю всё, что знают они. Русские разбираются в секретах антиквариата как никто, – повторил машинально жрец, отмахнулся и огляделся по сторонам. – Тут всегда так людно? В номере слишком тихо, а тут слишком шумно! Пристрели меня, если я не прекращу скулить.

Получив краткий кивок в ответ, Адам начал рассматривать стол и всех оставшихся слонов, которых не приметил с первого взгляда. В воздухе витал густой запах цитрусового кальяна, перетекая через перегородку соседней кабинки. Сладковатый дым с примесью мяты защекотал нос. Адам поморщился. Яркие прожекторы рассекали воздух. Лазеры от светомузыки рисовали причудливые узоры в плоских световых волнах. До мужчин донёсся девичий разговор на повышенных тонах.

– Анна, это чушь! То, что ты за него заступаешься, не укладывается у меня в голове! Ты же должны быть на моей стороне! – громко возмущался приятный женский голос.

– Да ты и так никого к себе не подпускаешь, что же он такого непростительного сделал? Изменил? – во втором, более высоком, голосе слышались нотки отчаянного разочарования.

– Нет, это не измена. Скажи честно, это он просил тебя об этом разговоре? Что ты получила? И не будь врушкой, – строго пригрозила первая девушка.

– Прости-прости. Мне стало жаль бедолагу, он выглядел очень искренним и расстроенным. Он подарил мне билеты на концерт. И так долго пытался объяснить, как ты делаешь ему больно, игнорируя и не отвечая. Клянусь, подруга, я бы не разбрасывалась такими парнями. Он же из своего круга, кого ты тут найдёшь? Факира? – Она усмехнулась.

– Чем плох факир? Это во-первых? А во-вторых, что, стало жаль?! Да он просто манипулятор. Пропадает на несколько недель, потом появляется, требуя, чтобы я бросила все дела и поехала с ним на приём, или фуршет, или куда ему там заблагорассудиться, игнорируя мои дела. Потом покупает дорогущие украшения, пытаясь оправдаться, последнее ожерелье до сих пор, наверное, лежит у меня под окном. Я его выбросила, а оно было антикварное, XVII век! До того он довёл меня своими качелями. Но и это ещё не всё.

Девушка глубоко затянулась ароматным дымом, загадочно посмотрела на собеседницу и продолжила:

– После очередного ухода с горизонта Питер появился в дверях как ни в чём не бывало и застал курьера с цветами от распорядителя: это был просто жест вежливости, я ему помогла в одном деле. Питер спустил курьера с лестницы, орал как разъярённый бульдог, что заставит отца уволить распорядителя Сафира. А когда я его выставила, он начал рассказывать, что смертельно болен и пропадал, так как был на лечении. Мне пришлось консьержа звать, а он потом всё рассказал дяде. Ты же знаешь мою семью, ещё допросов с пристрастием мне не хватало.

– Во даёт! Ты же всегда молчишь как рыба! Теперь мне его совсем не жаль, и я однозначно на твоей стороне. Так он же не знает о тебе? Ты не додумалась открыться? – теперь голос стал взволнованным.

– Конечно нет. В этой части света об этом знаешь только ты.

– Не глупи, оставляй своё при себе. А что насчёт ритуала? Ты проведёшь его мне? – продолжила девушка с высоким голосом.

– Это не ритуал, господи, просто процедура Кабо, думаю, где-то это как зубы почистить. Проведу, конечно, давай на днях: нужен свободный вечер.

Разговор привлёк Адама, словно птичий щебет за окном. Особенно после упоминания слова «ритуал».

– Эй, друг, интересно? – Сэм тихонько шикнул на приятеля.

– Я не специально подслушал, честное слово, – шёпотом произнёс Адам, наклонившись. – Как же я хочу ненадолго оказаться в таких проблемах. Ты когда-нибудь переживал из-за женщины?

– Нет, у меня же есть деньги, благодаря тебе, моя женщина довольна и спокойна, – Сэм улыбнулся глазами и прищурился.

– Я бы предпочёл жить с тигрицей, чем с покладистой женщиной: хуже спокойной жизни только удавка на шее, – Адам расплылся в кресле, вливая в себя очередную рюмку бамбуковой водки.

– Ты сам себя погубишь, друг мой. Риск на работе – спокойный тыл: вот в чём гармония. Интересно, как выглядят эти девушки? Смотреть-то мне можно.

– Знаешь, надо быть лишь с той женщиной, ради которой ты готов строить дворцы и храмы, развязать войну и переплыть океан. Остальное – пустая трата жизни, мой верный друг, – Адам резко отпил из стакана.

– О, да тебе на сегодня хватит, – яванец не удержался от широкой одобряющей улыбки. – Попробуй пожить и понять кого-то, это сложнее, чем переплыть океан.

– Глубокая мысль.

У Адама неприятно зазвенело в глубине черепной коробки. Голос недовольной девушки. Этот голос, обычный, самый обычный женский голос. Но он вошёл в ушную раковину и глубоко проник в мозг, возродив дежавю, словно из прошлой жизни.

– Ты же говорила, он то что надо, обаятельный? Может, искренне поговорить с парнем? Дать второй шанс? – с жаром заговорила вторая девушка.

– Он избалованный, думает, мир принадлежит ему, думает, я принадлежу ему, но только когда ему удобно. Он без своей семьи ничего из себя не представляет, понимаешь. Его суждения порой настолько поверхностные, что, мне кажется, он, кроме своей плоскости, не видит ничего. И вообще, я не ищу отношений, никаких. И верни ему билеты прямо завтра утром! А то заснёшь, а приснится кошмар, как будто ходишь по бутику, а там нет ни одной вещи твоего размера! – Девушка многозначительно замолчала, пауза длилась долго.

– Я не всё рассказала.

– И?

– Последней каплей было то, что они купили своему другу шестнадцатилетнюю девочку на мальчишник. Он смеялся, когда рассказывал о том, как они выбирали фото. И как их друг будет рад такому подарку, – мрачно ответила девушка и вздохнула.

– Это дно, конечно. Но все миры разные, и возраст согласия тут шестнадцать лет. Прости. Я больше никогда не заговорю о Питере.

– Закроем тему. И вообще расскажи лучше, что там у тебя с репетитором?

– Боже, даже вспоминать не хочется. Он слишком не самостоятельный, и ты не представляешь: у него дома все кассеты и пластинки в отдельных чехлах. И трогать всё можно только в специальных перчатках. После этого мне расхотелось его трогать, – она рассмеялась и закатилась звонким тонким смехом, который подхватила вторая девушка. – И я наврала, что ты срочно написала, что у тебя непредвиденные обстоятельства.

Она рассмеялась ещё громче:

– Так какого парня ты хочешь?

– Сильного, брутального, властного и глубокого, понимаешь? – она мечтательно посмотрела на подругу.

– Ты, ледяная принцесса, смиришься с таким набором качеств? Властность? Убежишь опять, оборвав все контакты, как только тебя ограничат даже взглядом или полусловом. Такой скорее не будет тебе подчиняться, он подчинит. А ты этого не терпишь.

– Пискля дело говорит, – шёпотом просвистел Адам в сторону друга. Но тот уже сверлил взглядом танцовщиц и потерял нить разговора щебечущих соседок.

– Если ты встретишь такого мужчину, придётся ему сдаться. А ты скорее сдохнешь, милая, – сказала девушка с высоким голосом, слегка развеселившись.

– Меня устраивает. А насчёт Питера могу сказать, что он мечется только из-за отказа. Если бы я пошла на очередное свидание, его уже опять след бы простыл. Жаль секса. Он был хорош.

– Думаю, его так ещё ни разу в жизни не отшивали.

Музыка загрохотала сильнее, и на сцену вышла певица. Голоса из соседней кабинки невозможно было расслышать.

– Я хочу увидеть их, – сказал жрец.

Только Адам начал вставать, как девушки упорхнули. Он проводил взглядом их в клубах дыма, успев увидеть стройный силуэт в белом платье по щиколотку, яркие босоножки и рассыпанные по спине тёмные волосы почти до пояса.

– Ну вот, они останутся загадкой. Но у меня такое чувство, что я знаю её.

– Они иностранки, сколько белых иностранок ты знаешь? – осведомился Сэм.

– Ни одной. Такой точно ни одной, – приглушив голос, ответил жрец и задумался.

Все мы живём в двух мирах. Мир реальности и мир духов. Адам знал это с самого рождения и был уверен, что увидит эту девушку и скоро произойдёт непоправимое. Паршивое предчувствие, ощущение неизбежности и начало фатального цикла сконцентрировалось в голове и никак не хотело пропадать.

Мужчина погрузился в осознанное сновидение с запросом к незнакомке. Увидел её со спины, опять без лица.

– Что я должен сделать? – спросил мужчина после раздумий.

– Бокор, не оставляй меня на горе, – певучий голос эхом распространялся в пустоте.

– На какой горе? Скажи больше, – воскликнул Адам.

– Я боюсь замкнутых пространств, я не хочу в капище, не оставляй меня. Поклянись в этом, – отозвался женский голос.

– Кто ты? Я тебя не знаю.

– Знаешь, жрец, ты прожил за меня жизнь, ты построил мне храм, ты нашёл меня, – девушка развернулась и толкнула его в грудь так быстро, что он опять не успел увидеть лица.

Сон перенёс его на вершину горы рядом с разрушенным храмом. Адам осмотрел свои руки и понял, что стал глубоким стариком, сморщенные изъеденные солнцем и работой пальцы еле сгибались в суставах. Он чувствовал жажду и радость, предвкушение сладкой смерти. Солнце взошло, и его душа унеслась из измученного тела. Медитация эндура3 – вот чем закончилась жизнь старца, которого увидел жрец.

В этом мире в другом доме проснулся мужчина. Его звали Сафир. Раньше он был неприметным мальчишкой, странным замкнутым парнем, а повзрослев, ничуть не изменился. Вот только последние два месяца он словно проснулся. Начал видеть тени, которые пугали его, и даже пошёл к местной ведунье, которая посмеялась над ним и содрала двести тысяч рупий. Сафир работал распорядителем в музее, устраивал аукционы и выставки, разбирался в антиквариате Юго-Восточной Азии. Это отбирало у него всё время. Ни жены, ни детей у него не было, только дело всей жизни. Думал, что время ещё придёт, но уже приближался к порогу старости, когда увидел барельеф женщины XVIII века из Нусантары. Длинные кудрявые волосы, чёрные глаза, черты лица такие дикие и живые. Он рассматривал её часами и представлял, как она жила тогда, в своём веке, как проводила время, как одевалась и как раздевалась.

А потом женщина пришла к нему во сне и показала скрытые силы его души, её звали Зарена. Сафир так ждал ночи и ненавидел утро, ведь приходилось расставаться с ней. В одно из полуночных свиданий она открыла ему тайну, что в прошлой жизни они были вместе и могли воссоединиться вновь. Дух женщины раскрыл Сафиру, как он может её воскресить в этот мир. Цена была высока – чужие жизни. Он их платил строго по её указке, и пролитая кровь пробудила силу чёрного шамана внутри мужчины. Его последней жертвой стал кенийский антиквар, у которого он искал редкий оникс. Зарена сказала Сафиру, что камень необходим для её воскрешения, и он старался как мог, чтобы вживую увидеть любимую.

2. Аукцион

Утренний свет влился сквозь шторы и остановился на лице Адама.

Долбанное утро. Ненавижу спать в гостиницах.

Мужчина вышел из комнаты и обнаружил своего помощника, спящего в обуви на диване.

Капец, Сэм, красавчик. Пусть дрыхнет. Поеду один. Душ. Кофе. Машина.

Шумная дорога помогла окончательно проснуться. Белое величественное здание колониальной эпохи, в котором располагался Национальный музей, открывало свои двери для ежегодных антикварных торгов, и Адаму нельзя было упустить ни одной реликвии из своего списка.

Под открытие отвели правый корпус. Пройдя фонтан центрального вестибюля, Адам обогнул рифлёные колонны и попал внутрь. В холле было много народа, мебель носили из коридоров в зал, расставляли столы. В нос ударили тысячи еле уловимых запахов: сандал, корица, аммиак, железо и даже хлор. Увлажнители, осушители и изящные устройства ароматизации воздуха обрамляли входную группу. Туда-сюда носили яркие указатели, ставили металлоискатели и сооружали информационные стойки. Вестибюль был поделён на зоны: центральную проходную и несколько островков с удобными диванами для продавцов и покупателей. Группы по интересам уже сидели и делились впечатлениями и секретами. Музей наполнился особой жизнью, атмосфера приобрела волнующую наэлектризованность. Адам хотел найти распорядителя Сафира, забронировать нужное место и получить доступ в комнату с оборудованием для спектрального анализа, чтобы проверить экспонаты на месте. Он обвёл помещение взглядом, разглядывая уже собравшихся участников. Яркие босоножки, длинные распущенные волосы. Незнакомка из вчерашнего вечера. Она опять стояла спиной, на этот раз в белых струящихся шароварах и топике на лямках.

Это она или нет?

Она стояла рядом с русской группой руководителей алмазоперерабатывающего концерна «Искры Сибири». Яков Борисович – их представитель на торгах в Азии – был её родным дядей. Алмазный серый кардинал, который разбирался не только в торговле уникальными ювелирными камнями, но и как рыба в воде чувствовал себя в антикварном бизнесе. Несмотря на свой преклонный возраст, эти ребята всегда непредсказуемы в своих делах и связях. Это Адам знал не понаслышке.

Если она славянка, значит, у неё голубые кукольные глаза и надутые губки. Или нет. Может быть, глаза карие. Она же брюнетка. Хотя она может быть и европейкой или гречанкой. Или эскортницей, бред какой. Нет, возможно, она переводчик. Хочу увидеть её.

Девушка размахивала руками, когда к ней обратился упитанный пожилой мужчина с мясистым приятным лицом. Это и был Яков Борисович. Она повернулась и широко улыбнулась ему.

Её лицо. Лисьи распахнутые глаза, высокие скулы, прямой нос. Строгие черты лица сглаживал сияющий лёгкий загар, и даже с ним она была слишком бледная для местных. Зелёные. Глаза были зелёные. Она двигалась плавно, немного пританцовывая.

Кто ты такая? И почему я не могу оторвать взгляд? Прекрати пялиться. Это наваждение. Надо отвлечься. В конце концов я никому не мешаю и не спешу. Откуда я её знаю?

В левом ухе незнакомки висело большое кольцо и цепочка, а по правой ушной раковине поднимался завиток из листьев с россыпью бриллиантов, в которых запуталась прядь волос. Девушка не замечала его взгляда. Она порхала вокруг подноса турмалинов, который лежал в центре мягкой группы кожаных диванов как блюдо с закусками. Каскад тяжёлых волос мешал ей, она взмахнула головой, крупные кудри перетекли на одно плечо и замерли. Смех, громкий раскрепощённый смех и быстрая русская речь, в которой почти нет пауз. Адам понимал не все слова. Незнакомка тараторила термины, пытаясь убедить в чём-то собеседника. Мягко и по-родственному коснулась плеча пожилого Якова Борисовича. Он согласился и кивнул. Весело закатил глаза, положил открытую ладонь на грудь и замотал головой. Брюнетка не выходила из его поля зрения.

Она громкая и чуть выше, среди снующего туда-сюда персонала девушка выделялась, но никого не замечала. Её одежда на груди украшена треугольником из перламутрового стекляруса, на шее плоское жёсткое колье в этническом стиле. Руку выше локтя сжимал браслет с белым рисунком из глазури. Много украшений. Её образ похож на рассыпанные морские раковины, сверкающие на песке. Гармоничные и переливающиеся, созданные природой. Она могла бы быть мелодией, насыщенной звуками, в которую добавлен шум дождя и звук ветра. Воздух застыл и загустел вокруг Адама. Дежавю острое и плотное начало крутить его сознание. Когда бывают такие мгновенья, от которых ткань реальности плывёт, как в трансе. Адам лучше других разбирался в реальностях, но мозг подводил его. Обрывки фильмов – не то, клипы, перебор мест и ситуаций, в которых он был, проносились в его голове и не находили совпадений с её лицом. Только с её голосом, с её образом.

Может, я знал её в прошлой жизни? Это уже чересчур. Сделаем по-другому.

Почти болезненно было отвернуться и направиться к выходу.

– Мистер Адам, кабинеты в вашем распоряжении. Ваш транш пришёл, – распорядителем был Сафир, обаятельный, немного безликий человек-хамелеон с кривой улыбкой. Очень подвижный, с полноватой талией. У него всё было под контролем, каждый вход и выход, количество стульев и даже степень их потёртости. Сафир мог заговорить в споре любого собеседника без единого аргумента в кармане, находил нужные триггеры и точно знал грань, до которой можно дотянуть.

– У меня ещё просьба, я хочу осмотреть комнату охраны с видеонаблюдением, убедиться, что моё место – самое удачное. Там прямая запись?

– Да, конечно, прошу сюда, это необычно, но для вас всё что угодно, – услужливо улыбнулся в ответ распорядитель.

Поворот в коридор, Сафир почему-то идёт слишком близко. Оклик из-за спины.

– Шеф, ты куда? – Сэм в два шага нагнал их. Сафир был ровно на две головы ниже их обоих.

Адам зашёл в помещение, проводил человека-хамелеона и расположился в кресле. Нашёл на камере её. Незнакомку. Теперь никто не мог помешать ему удовлетворить любопытство. Звука не было, только видео, но достаточно хорошее.

– Смотри, это она.

– Вижу, – Сэм пожал плечами. Он был совсем не удивлён.

Девушка села в кресло и низко наклонилась над турмалинами, вытаскивая то один, то другой камень, старательно рассматривая их. Видно было, что она довольна результатом. Потом зазвонил телефон, она снова перекинула волосы и начала эмоционально разговаривать: непонятно было, ругается она с собеседником или нет. Девушка резко выключила телефон, схватила сумочку и быстрыми шагами зашла за колонну, оглядываясь на входной турникет. В вестибюль зашёл парень, оглядываясь по сторонам, начал подходить к персоналу и о чём-то спрашивать. Брюнетка скрылась из зоны видимости одной камеры и появилась в камере коридора недалеко от пункта наблюдения Адама. Она практически бежала.

– Вам помочь? – Мужчина окликнул девушку, выйдя из своего убежища и снова увидев её лишь со спины. – У вас что-то случилось?

Она резко обернулась и остановилась.

– Где тут второй выход? – Она обдала его ледяным спокойным взглядом.

– За чёрной дверью направо за поворотом выход на парковку персонала.

Она кивнула и скрылась.

– Мне нужно знать, что за парень зашёл в холл пятнадцать минут назад и расспрашивал про русскую недовольную брюнетку. Похоже, родственница Якова Борисовича продолжает дело семьи. Точно не дочь, у него нет детей. Скорее всего племянница, как думаешь? – Адам спросил помощника.

– Думаю, тебе голову напекло уже, – бескомпромиссно процедил сквозь зубы Сэм, теряя спокойствие.

– Что узнал про последнюю сделку кенийца? – пропустив мимо ушей его слова, ответил Адам.

– Это была какая-то брошка с голубым ониксом. И русские её не купили, у Якова Борисовича доверенность на продажу и оценку. Они отдадут тем, кто больше даст, если ещё не договорились в обход.

– Брошка называется камеей, и она мне нужна. Где они будут оценивать? Местной геммологической экспертизе вряд ли они доверятся. Я предложу свои услуги. Давай, ищи его прямой номер. Я проверну оценку сегодня же.

Адама, несмотря на его внушительную фигуру, никто не окликнул. Он повернулся и вышел из холла, быстро зашагал к машине. Через несколько улиц и лестничных пролётов он уже сидел в гостинице. Брюнетка улетела из его головы, и он сосредоточенно осматривал анонс предстоящего антикварного аукциона. Только в этот миг он поймал себя на мысли, что мигрень, мучившая его несколько дней, исчезла.

Когда на следующее утро участники торгов уже собрались в зале и рассаживались по своим местам, Яков Борисович с крестницей стояли в смежном холле, обговаривая детали.

– У тебя всё готово? Осталось меньше получаса до начала, – сосредоточенный пожилой мужчина склонился к девушке, – я надеюсь на тебя, не подведи. Голова в порядке, как и говорил йоун4?

– Да, боли всё реже, и перестань переживать, дядя Яша, я же лучшая, – она одарила его ободряющей улыбкой, а потом уткнулась в записи ежедневника, откинув за плечо копну выпрямленных каштановых волос.

Лучшую в своём деле звали Виктория. Она была родом из Сибири, её семья владела долей в компании якутских кимберлитовых труб. Она ненавидела свою громкую фамилию: мужчины боялись её семьи, а пресса не давала покоя. Конечно, никто не заставлял её участвовать в фамильном деле, но с самого детства её окружали камни, их магия. В детстве у неё была шкатулка с драгоценностями, с настоящими драгоценностями, а не с теми, с которыми играют маленькие девочки. Там были настоящие розовые алмазы из Аргайла, рубины, сапфиры и редкие минералы-эндемики, даже муравьиный гранат и ларимар. Она любила их перебирать, подносить к окну и ловить солнечные лучи. Виктория видела их, они словно разговаривали с ней. Она придумывала истории про происхождение каждого камня, а когда рассказывала их дяде, то оказалось, что всё это было правдой. И не было предела радости её крёстного, заменявшего ей отца, когда она призналась, что будет продолжать его бизнес. На другом конце света от своей семьи она могла отдохнуть, хотя и носила фамилию матери для конспирации. Никто за ней не следил, и в принципе она была достаточно свободна в Индонезии.

Странный выбор географии был обоснован её секретом. Дед Виктории по мужской линии родился шаманом, и отец тоже. В школьном возрасте её саму проверяли на особые способности, но их не оказалось. Кроме любви к растениям она ничем не отличалась от сверстниц. А когда ей исполнилось четырнадцать лет, в день своего рождения она впала в такую тяжёлую шаманскую болезнь, что почти год не могла ходить в школу и всё время проводила с дедом-шаманом.

Духи с обратной стороны терзали её душу, и маленькая Виктория легко поддавалась им, соглашаясь принять свой дар. Шаманская болезнь мучает тех, кто не хочет стать проводником между мирами. Девочка возможно не понимала этого или считала происходящее игрой, вот только эта игра забирала её.

Старый йоун вытаскивал её с той стороны каждый день. Девочка засыпала и не просыпалась без ритуала возвращения. Она не понимала, что находится на обратной стороне духов, думая, что это просто её сны. На помощь приходили другие шаманы и все как один говорили, что она проклята и скоро умрёт, что нужно её отпустить. Отец впал в такой ступор, что не мог на это смотреть и ушёл в отшельничество, где произошло несчастье, и его не стало. Но день за днём просыпаться стало легче, Виктория приняла своё второе имя Ашура и поняла разницу между земной реальностью и её обратной стороной. Только головные боли после смерти отца начали мучить её так сильно, что она просто теряла сознание. Перепробовав все средства, родные поняли, что в зависимости от места её нахождения она чувствует себя по-разному. В местах силы и местах камлания ей становилось лучше. После первого посещения Индии мучившие её головные боли превращались в кратковременные мигрени, с которыми она легко справлялась травами, но жить ей там совсем не хотелось. Оказалось, что и Индонезия производит на девушку такой же эффект. Скорее всего, дело было в алтарях на каждом углу и энергии самих мест.

Виктория уже обживалась на Семиньяке со своей подругой Анной, решая, на какую часть острова перебраться перед дождями. Большие города, такие как Денпасар или Джакарта, она не любила, огромные пёстрые муравейники не давали ей спокойно жить. Но она сходила с ума от исторических артефактов и антикварных реликвий. У неё был редкий талант проникать в сердце старинных ювелирных изделий, изучать и устанавливать все особенности драгоценного антиквариата. Это был её триумфальный год, ей доверили провести часть аукциона, посвящённую царской России. Волноваться было нечего, это была её излюбленная тема, и ни один известный эксперт не мог загнать её в тупик или переспорить. Она с лёгкостью отличала шпинель от фианита, знала все разновидности халцедонов и все оттенки ювелирных камней даже без экспертов. Это давалось Виктории без труда. К тому же никто не знал её секрет.

У индонезийского аукциона особая атмосфера, свой уникальный аромат – пряный, сладкий и бархатный. На таких мероприятиях встречались очень разные люди, как на бразильском карнавале, здесь бывали буквально все, от презентов до главарей якудза.

Девушка весело рассматривала эту суматоху. В общей сложности около ста пятидесяти человек, часть их приезжала или уезжала. Часть охотилась за конкретными экспонатами для своих боссов или частных коллекций ювелирных магазинов по всему миру. Представители чёрного рынка ищут, чем поживиться. Иногда приезжают даже послы, чтобы выкупить своё же историческое наследие для государственных музеев.

К концу седьмой недели разношёрстные мысли заползали в голову и мешали девушке. Заглянула за штору, её глаза охватили весь зал, и сердце, ритмично постукивая, увеличивало темп.

Громкое оповещение телефона резко отвлекло её.

Чёрт, забыла выключить. Что это, интересно, очередной спам?

Входящий видеофайл. Загрузка, ещё секунда – и тихий стон раздался из динамика.

Вот же говнюк, а то я не знала, что он снимает. Я охренительно выгляжу в этом освещении.

На видео светловолосый загорелый парень со звериным рёвом резкими толчками входил в неё, прижимая к кровати за шею. Полусвет выделял оголённую грудь и часть бедра. Он наклонялся, покрывая кожу плеча красными следами, лицо девушки было в тени, громкие стоны разлетались по комнате и проникали из динамика прямо в её сознание, лицо залил стыдливый румянец. Она не могла удержаться, чтобы не пересмотреть ещё раз.

Боже, как не вовремя. Да, это было хорошо.

Щеки загорелись, и она провалилась на простыни той гостиницы, где её бывший доводил её до оргазма.

Название файла «Я не закончил с тобой».

Зато я закончила.

3. Кабо

Звонок перед аукционом вернул её в чувство.

Если сегодня всё пройдёт хорошо, то на следующей неделе я буду управлять ювелирной частью этого аукциона. И в моем распоряжении окажутся все двенадцать «больших голов» – элита антикварного бизнеса. Это будет мой звёздный час. Я сейчас сдохну от волнения. Или нет. Или да. Господи, успокойся!

Загар подчёркивал скулы. Волосы, которые она выпрямляла больше часа, аккуратно лежали на плечах, не вызывающе и не скучно. Минимум косметики на гладкой коже, немного карандаша, чтобы подчеркнуть брови и стрелки на веках, тёмно-серый брючный костюм и любимые лоферы из выделанной кожи. Такую одежду можно было носить только под этими кондиционерами, на улице невыносимая жара.

– Виктория, давай сюда, ты чудно выглядишь, сделай их, – шикает Яков Борисович, и она выходит из ступора.

Первый лот вынесли на трибуну, чем обозначили начало аукциона. Громкий шёпот участников умолк с первым ударом молотка лицитатора.

– Камея «Юнона», XVIII век, месторождение камня – Южная Азия. Стартовая цена семьдесят восемь тысяч долларов. Камею украшает «камень Соломона» – это голубой оникс. Камея имеет восемьдесят три процента прозрачности и является уникальной в своём роде. Также учёные из НАСА вдохновились именно этим изделием, запустив свою автоматическую межпланетную станцию «Юнона» к Юпитеру, – Виктория чётко выводит каждое слово, завораживая публику своим певучим голосом.

Лицитатор стучит молотком громко, обрывая её.

– Начальная цена – семьдесят восемь тысяч долларов.

В зале начинают поднимать таблички.

Они хотят купить камею. Охренительно.

– Сто восемьдесят восемь тысяч, – громкий отчёт лицитатора.

Гул и волнение зала начинают нарастать. Ставки растут.

– Триста пятьдесят тысяч долларов, продано.

Следующие лоты волновали девушку меньше, всё шло гладко и спокойно.

Начинается официальная часть: небольшой фуршет, знакомства и светские разговоры любителей отдохнуть в Индонезии и блеснуть своими состояниями. Непринуждённая суета, дорогие костюмы.

– Виктория, подойди, – зашипел, как всегда, Яков Борисович. – Это наш лучший специалист по оценке ювелирного антиквариата Виктория Александровна. Можно просто Виктория, тут можно без отчества. Виктория, это наш новый клиент Адам Бросс. Меняемся местами, сначала мы были вашими клиентами очень вовремя, теперь вот, наоборот, вы станете нашим.

На девушку смотрел высокий темнокожий мужчина с ослепительной улыбкой и бархатным гипнотизирующим уверенным взглядом. Его кожа была словно из обсидиана, контрастные блики подчёркивались белоснежной рубашкой с серебристыми запонками. Гладко выбритая голова, грубые скулы и подбородок создавали воинственное впечатление. Уголки глаз были приподняты, он был спокоен и одновременно суров. В тёмно-карих глазах почти не было видно зрачков. Люди ёжились перед ним как от рентгеновского луча. Виктории представилось, как он сидит ночью у огня и языки пламени тонут в его тени. Озноб прокатился по спине, но быстро улетучился, как только темнокожий великан начал говорить на её родном языке.

– Интересная речь о Юноне, – произнёс Адам Бросс довольно сухо. Он смотрел ей прямо в глаза.

Какая разительная перемена. Прямые волосы, эта строгая одежда. Она, несомненно, производит совершенно другое впечатление. Где смех и непослушные локоны? Вот теперь будем знакомы. Виктория. И ты, конечно же, алмазная принцесса, как же иначе. И я не мог знать тебя раньше.

– Да ничего необычного, вы мне вчера сказали про дверь в коридоре, я даже спасибо не сказала. Спасибо, что помогли, – девушка растерялась от неожиданности, но тут же взяла себя в руки. Держать лицо она умела.

– Надеюсь услышать много интересного на ювелирном аукционе на следующей неделе, – он улыбнулся. – А кто, кстати, за вами гнался?

Не ваше дело, мистер Адам. Какой пугающий персонаж. И знакомое имя, нет, не имя, а лицо или образ. Интересно, он выше двух метров или всё же ниже на пару сантиметров? Неужели я всё ещё пялюсь на его плечи? Он точно не местный, черты лица слишком резкие. Откуда он, интересно, и как его занесло сюда?

– Что же, мистер Адам, вы ознакомились с предварительной выкладкой, на что положили глаз? Алмаз «Орлов», эгрет «Фонтан» из сапфиров или что-то из коллекции Романовых?

– Будет зависеть от того, что вы про них расскажете, с нетерпением жду следующей недели. Какой лот выбрали бы вы?

– Эгрет «Фонтан», безусловно, одна из самых уникальных вещей аукциона, подлинность подтверждена сертификатом, – это был самый дорогой лот, и девушка об этом, конечно, знала. – Эта реликвия поражает чистотой камней. Показатель преломления в центральном сапфире почти равен двум.

Она говорила и говорила, перетекая от одного показателя к другому. Начала жестикулировать, всё более и более увлекаясь.

Какие яркие серьги в ушах, синие бриллианты необычайные, куда, интересно, ты положила серебряные листья? В резную шкатулку около своей кровати или небрежно швырнула на пол, устало засыпая? Как выглядит твоя кровать? Какое постельное белье ты любишь, белоснежное и хрустящее или мягкое и яркое? Чем пахнут твои волосы?

Его мысль была далеко, и только усилием воли он вернулся к смыслу её слов, оторвавшись от изучения движения губ. Дикое желание максимально приблизиться, чтобы вдохнуть её запах, не покидало его. Адам чувствовал сковавшую их связь, это было незнакомо ему.

– Прислушаюсь к вашему совету.

– Извините, – девушка одёрнула себя, – мне стоило раньше остановиться.

– За что? Всё это крайне верно и полезно для меня.

– Откуда вы знаете русский? Говорят, он один из самых сложных для изучения, но для меня он родной, поэтому я не могу судить.

– Моя биография немного связана с вашей страной. Яков Борисович, могу я предложить вам и вашей команде удобное сопровождение в столицу на моем «Фальконе» для следующих торгов?

– Мистер Адам, это необычайно любезно и избавит меня от хлопот с перемещением. Кончено, буду вам очень признателен за такую возможность, если это не затруднительно, – Яков Борисович засуетился. Несмотря на внушительное состояние, он был приличным скупердяем, как многие антиквары, и обожал избегать любых расходов.

– Я в любом случае отправлюсь на аукцион, и ваше общество скрасит этот перелёт, – он посмотрел на девушку.

– Виктория, – он оглянулся перед уходом, – какого числа вы родились?

– Что, простите? – вопрос удивил её.

– Какого числа и в каком месяце вы родились? – его голос звучал громко и твёрдо, как на допросе.

– Двадцать второго июня, а что?

– Летнее солнцестояние.

– Да, именно оно.

– Любопытно. Прошу простить, меня ждут дела, мой ассистент согласует время и аэропорт вылета, пришлёт за вами машину, – он развернулся и направился к выходу в компании нескольких помощников или охранников. Казалось, остальные расступались в его присутствии и провожали взглядом то ли из-за роста, то ли из-за ауры, он словно прожигал насквозь.

Следующая неделя прошла спокойно для Виктории, кроме ругани с мамой по поводу того, что она не желала возвращаться и лечить традиционной медициной мигрень. Мать не хотела приезжать её навестить, так как ненавидела жару и влажность. Мать не пыталась стать ей подругой, а только говорила о том, какая она бестолковая, раз сидит в жаркой Индонезии, а не под её контролем.

Дом, где девушка снимала апартаменты, был ажурной кирпичной постройкой высотой в три этажа. Окна обрамляли остроконечные узоры, свободный край крыши свисал аккуратными зубцами. От солнца и бесконечного дождя деревянная черепица крыши приобрела серебряный свет и казалась металлической. В студии Виктории на мансардном этаже комната переходила в веранду с оранжереей. Смотреть на закат или рассвет, качаясь в гамаке, стало её излюбленным ритуалом. Современный холодильник с ледогенератором – это всё что нужно было.

– Привет, как твои сессии? И когда моя? – в дверях выросла её подруга и соседка Анна.

– Привет, наконец-то пришла. Это не сессии. Я тебя когда-нибудь научу, если попытаешься понять. Хочешь сегодня сделаем? – радостно осведомилась Виктория.

– Смотри, сегодня растущая луна, – она указала на настенный календарь, взяла в руки небольшой глиняный горшок с торчащими стеблями. Погладила соцветия, и из закрытых лепестков на глазах начали показываться десятки небольших сиреневых цветов.

– Да, давай, иди надевай свою шаманскую рубашку, – ответила подруга.

– Сейчас, не называй так мою ритуальную одежду, – Виктория усмехнулась и указала на потолок, где вместо люстры висел огромный, обтянутый кожей деревянный каркас. – Иди садись в зале под бубен.

Анна подняла голову вверх, рассматривая рисунок на ремнях бубна. Сам предмет вызывал у неё чувство первобытной тревоги, как вход в чёрную пещеру. Очертания символов, расползающихся по поверхности натянутой кожи, соединялись в зловещий узор, напоминающий раскрытую волчью пасть.

На полу, на полках, на стенах – повсюду висели горшки с растениями и невысокими деревьями. Земля некоторых горшков была сверху покрыта мелкими белыми камушками, а большие горшки были наполнены корой. Также куски стекла – прозрачные и зеленоватые, размером с небольшие кусты – стояли по углам комнаты, отражая свет от своих граней.

– Слушай, мне всё не даёт покоя вопрос. Как ты, сибирская шаманка, владеешь ритуалом амазонского кабо? – с улыбкой спросила Анна.

– Ты думаешь, люди по-разному рождаются, живут, чувствуют и умирают в зависимости от части света? Всё едино, дорогая. Шаманизм Якутии и ритуалы индейцев Америки одинаковые. Силы равновесия, понятие блага и зла одинаковы, – Виктория закатала рукава белой тонкой рубахи с красной вышивкой по манжетам и низу. Закрыла глаза и открыла их уже с янтарной радужкой. Цвет глаз девушки менялся при обращении к силам обратной стороны.

– Ты меня пугаешь каждый раз своим взглядом, – подруга чуть отшатнулась от неё и выдохнула.

– Кровь у всех красная, Анна, ясно?

Шаманка взяла пучок травы размером с ладонь и подожгла металлической зажигалкой сначала его, а потом бамбуковую палочку. Сладкий запах шалфея и дикой вишни наполнил воздух и защипал слизистую носа.

– Дыши глубоко и наклони голову, – быстрым движением Виктория прижгла кожу плеча у линии роста волос в трёх местах тлеющей бамбуковой лучиной.

– Больно.

– Конечно, больно, терпи. Сейчас нанесу яд, и он проникнет внутрь, очищая твой дух, – шаманка поднесла тарелку с прозрачным ядом ближе, окунула тонкую кисть и мазнула ею по ранкам.

– Дыши глубоко, сейчас начнёт рвать. Вот самый красивый тазик для тебя, – девушка одобрительно посмотрела на подругу и начала поджигать продолговатую деревянную головёшку.

– А это ещё что? И так дышать нечем, у меня лёгких не хватает, – Анна закашлялась, её кожа побледнела и покрылась мурашками.

– Это пало санто, поможет тебе. Всё, пора выходить твоим ночным кошмарам, сегодня будешь спать как младенец.

Музыка из колонки текла тихо и ритмично, звуки варгана заползали в ушную раковину, и голова девушки погрузилась в тяжёлый туман. Содержимое желудка Анны выходило вместе с мыслями и образами, которые на давали ей спокойно спать. Проблемы с кошмарами на острове у неё начались почти сразу, а Виктория сказала, что остров так её проверяет.

– Как себя чувствуешь? Пройдёмся через часок или не хочешь? Мне надо подготовиться к аукциону, а потом я свободна, – Виктория осведомилась у подруги.

– Ну как раз за час переоденусь и поваляюсь, пойдём, конечно! – отозвалась Анна, её лицо заметно порозовело. – Хочу на свой диван.

– Ладно, давай, если уснёшь, будить не буду, – шаманка погладила её по спине и помогла встать.

Проводив девушку, Виктория переоделась, разобрала наспех ритуальную посуду и села за работу.

Эгрет «Фонтан» – брошь из сапфиров XVIII века, эпохи царской России. Что про неё сказать? Взгляд Адама Бросса, интересный персонаж, может, он бывший кровавый диктатор или нубийский революционер? Он производил немного пугающее впечатление. Как дела с его биографией? Наверное, она необъятна – как у античной статуи.

Она открыла Гугл – нет инфы вообще. Обычно о коллекционерах очень много сплетен, вереницы бывших жён и детей. У неё были номера налоговых деклараций клиентов. Она вбила его, и вышла фамилия Брок, а не Бросс.

Ну хорошо, узнаем об этом экспонате последние новости. Ничего. Только финансовые отчётов из открытых источников о фирмах по торговле антиквариатом, несколько частных музеев. Входит в состав ведомства по охране культуры Индонезии. Он отшельник, живёт на острове. Биография – только дата рождения, ему тридцать шесть лет, информации о родственниках нет. Вот уж странно.

Её интерес улетучился и переключился на поиск истории лотов предстоящих торгов. Оставалась пара часов до встречи с подругой, в программе были танцы, местное пиво и избегание встречи с Питером, о котором даже вспоминать не хотелось. Хорошо, с подругой повезло. Анна – типичная представительница тусовки: сёрфинг, море, курортные романы и ночная жизнь. Она занималась тем, что делала чудные фото туристов на пляже за большие деньги, несмотря на наличие родительской поддержки. Девушки познакомились ещё в Москве на учёбе, потом выяснилось, что обоих тянет подальше и потеплее, так они быстро нашли общий язык. Также обе девушки были из новой «золотой» тусовки, ратовали за осознанное потребление, насколько это возможно. Хотели доказать родителям свою независимость, собственное мнение и то, что они представляют собой отдельных личностей, а не придаток своих семей.

Погода выдалась особенно знойная, на Виктории был длинный белый сарафан с открытыми плечами и широкими рукавами и кожаный грубый ремень, Анна любила шорты с футболками и не изменяла им.

В баре было довольно много народа, подруги еле нашли свой столик. Виктория хотела оторваться от души, а потом засесть на работу на несколько дней.

– Это Питер? – Анна ткнула подругу в плечо.

– Давай уйдём в другое место, иначе вечер будет испорчен, – опуская голову, быстро произнесла Виктория.

– Ты с ним так и не поговорила? – послышался сердитый шёпот.

– Поговорила, вернее, написала, чтобы оставил меня в покое. Он как долбанный сталкер шлёт цветы и даже подкараулил у дома вчера. Как он мог так умело пустить пыль мне в глаза? «Я обожаю Нирвану и фильмы Гая Ричи». Он думает, что ему всё можно… – Виктория оборвала себя на полуслове.

Её взгляд остановился на вип-зоне в дальнем углу. За полупрозрачными балдахинами сидела компания мужчин, а в центре среди них возвышался их новый клиент Адам Брок. Мужчины спорили за столом и размахивали руками. Анна тоже посмотрела в ту сторону.

– Что там интересненького? – с улыбкой спросила Анна подругу.

– Ничего, просто наш новый загадочный клиент мистер Адам, входит в двенадцать крупнейших антикваров Азии, ещё он какой-то политик. Он своим воинственным шармом пугает меня до чёртиков.

– Этот великан в центре?

– Да.

– Давай уйдём, найдём рейв на пляже и оттянемся, для края света здесь слишком много знакомых.

– Моя хозяйка медной горы! – Питер увидел девушек и громко захлопал в ладоши. – Девчули, присоединяйтесь к нам!

Он подошёл, подпрыгивая, и попытался поцеловать Викторию в щеку. Его взгляд был пустым и стеклянным.

– Питер, обращайся ко мне по имени, – он так раздражал её.

– Поговори со мной пару минут, я хочу объясниться, – он схватил её за руку и потянул к себе.

– Пошёл на хер, Питер. Да что ты себе позволяешь? – одёрнула руку и оттолкнула его.

– Прости, я струсил, испугался, выдумал тупую историю, как ты так быстро раскусила. С кем не бывает? Я готов загладить вину любым способом. Хочешь бусы мертвецов или от чего там у тебя несёт крышу? Я с ума по тебе схожу, чего ты хочешь, чтобы простить меня? – Питер встал на стул около бара и начал петь песню из «Титаника». – Когда мы учились, тебе же нравился Ди Каприо, хочешь найду тебе синий бриллиант?

– Я хочу, чтобы ты сдох, Питер. Разговор окончен. Ты противен, оставь меня в покое! – Она теряла терпение, резко развернувшись и схватив Анну за руку в порыве сбежать, тут же наткнулась на белую рубашку прямо рядом с собой.

– Мистер Адам, – Виктория ойкнула от неожиданности: он навис над ней как истукан. Рядом с ним стоял один из его верзил-помощников.

Давно ли он тут, что он слышал? Виктория готова была провалиться под землю.

– Здравствуйте, Виктория. Мой помощник Сэм научит его манерам. Надеюсь, это просто навязчивый ухажёр, а не ваш парень? – густой тихий баритон.

– Он не мой парень, спасибо, мы самостоятельно разберёмся.

Охранник Адама уже тащил Питера за шкирку к выходу, тот вырывался и орал что-то про своего отца.

– Я могу отвезти вас с подругой в другое место или отправить с вами водителя. Давайте наберу вашего дядю, чтобы прислал за вами кого-то? – Мистер Адам посмотрел вопросительно.

– Спасибо, мы просто выйдем с чёрного хода, и всё, хорошего вечера. Не надо никого присылать и никуда звонить, – сказала Виктория сквозь зубы и схватила Анну за руку. Кто-то налетел сзади, и она уткнулась в грудь Адаму, поскользнувшись.

Девушка потрясла головой, пытаясь удержать равновесие. Затем оперлась ладонями о грудь великана, который не шелохнулся и буквально прирос к земле. Адам внимательно изучал её макушку, боясь дотронуться до девушки, которая очень кстати оказалась в его объятиях.

– Прошу прощения, – Виктория торопливо извинилась и улизнула.

Что за запах от неё исходит? Кокос, алое, ваниль. Может она плод моего воображения?

– Подруга, с тобой не соскучишься. Он явно положил на тебя глаз: галантный, высокий, сногсшибательный кавалер в костюме от Армани. Почему ты не согласилась?

– Ты совсем ума лишилась? Он наш клиент, это минимум неуместно, а максимум он просто из совсем другого мира, и он точно не положил на меня глаз, просто был вежлив. Он знает крёстного. Мне точно не нужен роман с таким человеком.

– Да ладно, а он властный, – Анна мечтательно закатила глаза, подначивая подругу.

– Я его гуглила. По работе, а не тем грязным мыслишкам, что в твоей голове. Про его биографию вообще ни строчки нет! Вдруг он убивает людей по утрам или владеет добычей «кровавых алмазов» в Конго или Сьерра Леоне? Я нашла информацию, что он участвовал в сделке по продаже алмаза «Миллениум Стар» в двести карат, это один из крупнейших африканских алмазов. Представляешь, кем он может быть? Он опасен как минимум.

– Гуглила. Он может быть опаснее, чем твоя семья? – Анна заулыбалась. – Скажи, что при его виде хочешь оседлать его и попробовать кусочек?

Анна всё подшучивала и смеялась.

– Если не прекратишь, я верну твои кошмары. Шутка, конечно, – Виктория смерила подругу саркастичным взглядом.

– Да кто бы решил с тобой шутить, точно не я, – Анна рассмеялась.

4. Самолёт

Как Виктория и ожидала, за день до вылета в Джакарту пришла информация о вылете. Торги начинались вечером, с учётом отдыха в гостинице вылет был рано утром. Виктория проспала. Со скоростью света умылась, оделась быстро, по-походному накрасилась, слегка пройдясь по щекам и ресницам. Машина была вовремя, в ней уже сидел Яков Борисович.

– Что за маленький чемодан? Ты девушка или за хлебом вышла с маленьким рюкзачком? – старик смотрел укоризненно. – Ты взяла вещи по дресс-коду?

– Да не переживай ты так, крёстный. Всё хорошо, – отозвалась девушка.

– Почему ты так не любишь тратить деньги? – он поправил очки.

– Люблю, у меня новые серьги, смотри, – она оттопырила мочку уха, на которой красовались пусеты чуть меньше карата.

– Другое дело. 0,8 карат, голубой оттенок, пятьдесят семь граней? Очень идёт тебе, но джинсы! К этим серьгам нужен элегантный женский костюм, под стать тебе.

– Это к маме, я вот такая, принимайте, и поздно воспитывать взрослую женщину, – она состроила детскую гримасу.

Девушка достала телефон из кармана и взглянула на экран. Ей вдруг вспомнился снившийся ей сон, довольно кровавый. Может кошмары Анны перешли к ней, она размышляла об этом, пока дядя не нарушил тишину.

– Что там у тебя с Питером? Хороший молодой человек, – Яков Борисович нахмурил брови.

– Нет, закроем тему о нём, – Виктория переменилась в лице, словно почувствовав кислый вкус.

– Почему же? Он мне нравился, ты почти два месяца вроде продержалась. Он тебя обидел?

– Дядя, тема закрыта, – отрывисто ответила девушка и отвернулась к окну.

В аэропорту суетились техники, их машина была единственной подъезжающей к борту. Блестящий частный самолёт красовался поодаль от взлётной полосы. Поднявшись на борт, Виктория и Яков Борисович обнаружили, что пассажиры и экипаж уже в сборе.

– Добро пожаловать на борт, – Мистер Адам встал и указал места.

Три часа сидеть напротив мистера Адама… Я думала сидеть где-то в уголке и повторить характеристики лотов. Придётся повторить потом.

Виктория скользнула взглядом по самолёту, потом – по Адаму. Чемоданы были расставлены, места заняты.

– Что ж, хочу воспользоваться положением хозяина и расспросить про особенности предоставляемых лотов на сегодняшнем аукционе. Расскажите мне, Виктория…

Кресла были расположены как в лимузине, друг напротив друга. Между ними было чуть больше метра. Кресла специально повернули по оси, чтобы в полете удобно было проводить переговоры лицом к лицу. Адам заметил перемену в одежде и причёске Виктории.

Теперь она тут и никуда не денется как минимум до посадки. Одежда под горло, волосы в тугой хвост, красивые камни.

– Хотите знать о всех лотах? – девушка одарила великана вежливой улыбкой.

– Нет, только о тех, которые более остальных захватили ваше внимание, – сказал он, проницательно улыбаясь.

– Про эгрет вы наверняка уже прочитали, следующим изделием, требующим внимания, является тиара. Она украшена одиннадцатью колумбийскими изумрудами грушевидной формы, бриллиантовым орнаментом из цветов и листьев и жёлто-зелёными бриллиантами огранки в виде подушки, – с этими словами она вытащила телефон и начала показывать фото тиары со всех сторон. Снимки камней кончились, и вышло фото завёрнутой в одеяло Виктории с её подругой сверху. Совершенно дурацкое и смешное фото, вокруг были разбросаны пятнадцать или двадцать пар кроссовок и сумок. Анна в тот вечер мучила её и не могла выбрать, в чём пойти, в итоге они просто бесились и пили вино весь вечер и никуда не собрались, хороший был вечер. И следующее, где она корчится на полу от смеха в джинсах и лифчике.

– Ой, простите, нужно отдельно создать папки для рабочих фото, не знаю, как это сюда попало, – она сжала губы и опустила глаза.

– Не стоит извиняться, бывает, – Адам пытался сделать серьёзное лицо, но не мог и, поднеся кулак к губам, рассмеялся, – простите, правда первое фото с одеялом очень смешное.

Виктория опустила глаза, состроила серьёзное лицо, но почти сразу же смягчилась и рассмеялась в ответ легко и непринуждённо.

– Минутка смеха закончилась, на самом деле это такой приём раскрепостить клиентов, юмора немного не повредит. Шучу, на самом деле это вышло случайно. Так о чём мы?

– Тиара, – нараспев произнёс Адам и снова широко улыбнулся.

– Да-да, тиара. Вам она нравится? – дежурно спросила Виктория.

– Да, я обратил на неё внимание, какой оттенок у камней?

– Как и у всех колумбийских – голубоватый, мы отправляли их на анализ, происхождение безукоризненное. Эти изумруды уникальны, имеют дихроизм и зональную окраску. У вас есть бумага и ручка?

– Да, сейчас достану из портфеля, – его явно удивила эта просьба.

Девушка живо нашла, как поставить откидной столик на ножку, выхватила у него листок с ручкой и начала объяснять схему показателей преломления в зависимости от твёрдости изумруда. Потом перешла к схеме обработки изделий.

– Мистер Адам, рассудите сами: очевидно же из метода шлифовки, что спор о том, чья же это была работа, Жозефа Шоме или Фредерика Бушерона, разрешён. Выигрыш явно за вторым ювелиром! Только у Бушерона была манера полировать камни с характерной рябью. Вы согласны? – крайне возбуждённо начала рассказывать Виктория.

– Я с раннего детства имею отношение к этому бизнесу, но никогда не знал, что Бушерон и Шоме имели разные способы обработки, они же были практически соседями, – поспешил ответить мужчина.

– Я сравнивала изделия с их отличительными знаками и написала об этом статью в «Гардене» под руководством Якова Борисовича, – кивнув на дядю, она обнаружила, что он умиротворённо спал, откинувшись в кресле.

Предатель, оставил меня наедине с этим великаном.

– Где вы учились? – поинтересовался Адам.

– На кафедре всеобщей истории искусства, – осторожно сказала девушка.

– Да, где же ещё, какая ваша любимая эпоха? Подождите, угадаю: Месопотамия с кровожадными правителями? – в его голосе прозвучала наигранная зловещая нотка.

– Нет, что вы. Дам вам ещё попытку, – она кокетливо отвела взгляд.

– Царская Россия – было бы слишком простым ответом, – рассуждал Адам.

– Да, царская Россия. И ещё Индия, «Золотое время», и ещё, конечно же, золото кочевников, «Коллекция Сибири». Это предметы с моей родины.

Тут самолёт резко дёрнулся, девушка вздрогнула.

– Просто турбулентность, Виктория, давайте уберём столик, пристегнитесь, – Адам встал, вытащил ремень и аккуратно защёлкнул замок. – Как затянуть?

– Посильнее, я не люблю турбулентность.

Его тёплые сильные руки затянули бегунок, дотронувшись до Виктории, потом он аккуратно поправил конец ремня.

Посильнее, Адам, ну да, как же. Что более неуместного я могла ляпнуть.

– Ваша безопасность в приоритете, – улыбнулся и сел на место. – Так вы родом из Сибири? Якутские алмазы, Кекура, Купол, Куранах – вы из мест, где рождается кровь ювелирных изделий. Тогда ваш выбор профессии неудивителен. У вас очень красивые серьги, выдают ваше истинное положение.

– Какое положение? Может, это подарок, – строго парировала девушка, не понимая, почему это её задело.

– Ну да, а вы не носите фамилию Веригина и не являетесь племянницей Якова Борисовича.

– И это ничего не говорит обо мне, на самом деле, – сказала она, приглушив голос.

– Говорит намного больше, чем вы думаете. Вы могли бы просто жить и тратить наследство, вместо того чтобы работать, – спокойно подытожил мужчина.

– Между работой и любимым делом огромная пропасть, не представляю жизнь без камней. Они как немые свидетели расцвета и смерти цивилизаций и эпох, – мечтательно произнесла Виктория.

– Как думаете, сколько лет бриллиантам в ваших ушах?

– Наверно, двести миллионов, не могу точно судить без анализа.

– Минимум миллиард, такие молодые алмазы до миллиарда обычно из Африки, – он выдохнул, словно собираясь духом и продолжил: – Почему вы с подругой в тот вечер, когда я вас встретил, были без сопровождения? Это опасно.

– Это не ваше дело, и, знаете, слишком много личных вопросов для одного полёта, – она неуверенно сглотнула.

– Прошу прощения, просто светская беседа, не хотел поставить вас в неловкое положение. Но что, если я расскажу вашему дяде о случившееся? Или, может, вы сами рассказали? – смутил он девушку.

– Дела мои и моей семьи вас не касаются, – она отвернулась к иллюминатору.

– Вы зря думаете, что никто не знает, кто вы, достаточно пяти минут и доступа в интернет. И ваши серьги стоят как квартира на острове, лучше быть с навязчивым сопровождением, то есть с охраной. Не будьте беспечны. Вы не должны ходить с подругой по ночам в одиночку. Переведём тему.

– С радостью, – сухо изрекла Виктория.

– Моё новое приобретение, могу задать пару вопросов? – Он вытащил камею с голубым камнем и провёл большим пальцем по поверхности.

– Вы носите его просто в кармане? Вот это беспечность. Я оформляла на него сертификат, потеряли?

– А вы носите в ушах стоимость квартиры.

– Итак, камея, голубой оникс, происхождение – индонезийские острова, – ответила девушка.

– Вы знаете, что геммологический анализ делали в моей лаборатории, но вы уже указали происхождение до анализа. Как вы это поняли? Были документы, которые мне не передали? – поинтересовался Адам.

– Нет, у меня талант. Я могу рассказать про любой камень, просто посмотрев на него: они рассказывают мне секреты. Если я начинаю правильно спрашивать, – она слегка улыбнулась. – Я бы поспала. Извините меня.

С этими словами Виктория вытянула наушники и погрузилась в безмятежный сон.

Талант у неё. Как же. Нельзя, посмотрев на камень, определить происхождение. Какие-то документы мне не передали, наверное. Что-то с этим камнем не так.

Адам покрутил камень в руках, задумавшись, перевёл взгляд на Викторию: она лежала в кресле с зажмуренными глазами и массировала виски кончиками пальцев.

– Вас укачивает? Воды или таблетку?

– Нет, – сквозь зубы шёпотом ответила девушка, – сейчас снизимся и пройдёт. Ничего не надо.

Её голову от основания позвоночника до макушки пронизывала пульсирующая привычная волна боли. Единственное, о чём она думала в такие моменты, – так это о том, как будет хорошо, когда её отпустит. Виктория открыла глаза, вцепилась в подлокотники и подняла голову к потоку.

– Я помогу, просто скажите, что с вами, – Адам был взволнован не на шутку.

– Проснитесь, Виктории плохо, – он разбудил старого антиквара. Тот подскочил с места и приказал принести холодное полотенце.

– На борту есть аптечка, или, может, у неё с собой лекарства?

– Ей не нужны лекарства, – с глубоким вздохом произнёс Яков Борисович.

– Что с ней? Приступ? – воскликнул мужчина.

Девушка тем временем расслабленно откинулась на сидении и не шевелилась.

– Мистер Адам, не паникуйте, пожалуйста, ошибкой было соглашаться лететь с вами. Не нужно такой реакции. У Виктории редкий недуг с раннего возраста, мы справляемся. Местный климат ей подходит, но один или два раза в неделю случаются эпизоды. Чтобы их гасить, она засыпает, – пытался объяснить старик.

– Я могу помочь при любом недуге, – приглушенным голосом сказал мужчина.

– Я поговорю с ней, но уже знаю ответ: она очень устала от врачей и лекарей и откажется.

– Нельзя же просто смотреть, – Адам тихо негодовал.

– Я бы с готовностью забрал её недуг, но не могу, – Яков Борисович опустил глаза, взял её руку в свою, нащупывая пульс. – Всё, успокаивается, через минут двадцать она проснётся.

Девушка спокойно дышала. Прямо рядом с ним, теперь он мог рассмотреть её. Видно было, что она совершенно расслаблена, безмятежна и всё прошло. Кончики ресниц слегка подрагивали. Лицо не просто красивое, а безумно родное и знакомое, он видел её просыпающуюся рядом с ним, улыбку и тёплый взгляд. Он протянул руку к её ладони, но тут же отдёрнул.

Откуда в моей голове эти мысли? Я видел-то её пару раз, но кажется, что знаю так же хорошо, как себя. Даже в голове звучит по-идиотски. Просто приглашу её на свидание. А если откажет, приглашу ещё раз, столько раз, сколько потребуется.

Самолёт начал снижать высоту, выпустил шасси и со скрипом коснулся колёсами взлётной полосы. Включился реверс двигателей, самолёт стремительно замедлял ход. Пассажиры собирались.

– Спасибо за трансфер, мистер Адам, – Яков Борисович одобрительно кивнул.

– Рад был вашей компании, – Адам смотрел на проснувшуюся девушку сверху вниз, – увидимся на аукционе, Виктория.

– До свидания, – она не одарила его улыбкой, лишь слегка поджала губы, выходя на подвезённую лестницу. Их машина уже прибыла.

– В каком вы отеле? – спросил мужчина.

– О нет, мы на вилле на побережье, Вика не любит отели, – пожилой мужчина отмахнулся и слегка закатил глаза.

Машины разъехались по своим направлениям, оставив в ангаре запах керосина и бензина. До торгов оставалась ещё полдня.

5. Сделка

Девушка стояла в огромном холле, повторяя свою речь, словно студент перед экзаменом. На Виктории было дизайнерское с открытой спиной чёрно-белое строгое платье геометрического пошива с узкой юбкой-карандаш. Волосы собраны в высокий конский хвост. Звук быстро приближающихся шагов отвлёк её. Тревога охватила тело, в животе разлилась холодная тяга неприятного предчувствия.

– Я пришёл мириться, – Питер уверенной походкой приблизился к ней.

– Во-первых, здравствуй, во-вторых, мы не ругались. Уйди отсюда, – девушка отвернулась.

– Уйди? Мы не у тебя дома. Давай поговорим, чего ты хочешь? Я готов на любые условия. Я соскучился.

– Откуда ты тут взялся? У нас нет больше ничего общего, и я даже не могу предложить тебе сохранить дружеские отношения. Между нами всё кончено. Я не знаю, как выразиться яснее, – каждое слово отлетало от неё и разжигало его злость, как стопка высушенной травы, брошенной в угли.

– Подумай ещё.

– Пошёл вон отсюда.

– Думаешь, ты, сука, имеешь право так вести себя со мной? – он сделал шаг вперёд, сжав кулаки.

– Отойди, пожалуйста, ты пугаешь меня, я охрану позову, – посмотрев по сторонам, Виктория поняла, что они одни в холле. Она практически промямлила это, начиная жалеть о своём резком тоне из чувства самосохранения.

– Игноришь меня, выставляешь идиотом? Натравила на меня верзилу в баре! Кто это был? Ты спишь с ним? Я покажу тебе, как надо уважать мужчину, – Питер орал, впечатывая руки слева и справа от неё, лишая пространства. – Пойдёшь со мной и не попадёшь на свой аукцион! А мы обсудим твоё поведение! Антикварная принцесса, блядь! – Он резко схватил её за волосы и притянул к себе одной рукой, зажимая рот другой, и припечатал в стену. Обидная боль разлилась по голой спине.

– Помогите! – она укусила его ладонь, за что получила звонкую пощёчину, и он с силой заткнул её ещё раз.

– Ты не заговоришь меня! Заткнись, я сказал! И слушай! – глаза парня бешено бегали.

Во рту Виктории появился металлический привкус крови. Затылок больно вжимался в рифлёную штукатурку. Жалкая попытка поднырнуть под руку только раззадорила его. Слегка ослабив хватку, Питер схватил её за руку выше локтя и снова пригвоздил к стене, схватив за горло. Её рука взметнулась ударить в ответ, но моментально была перехвачена, запястье почти хрустнуло под сильным хватом его большой ладони.

– Ты будешь жалеть о том, что между нами всё кончено! Чтоб тебя! Я должен унижаться и искать тебя, искать твои новые номера, искать, куда ты со своей идиоткой пошла шляться очередным вечером, и караулить около дома.

Всё это время Виктория пыталась оттолкнуть его ладонями от себя, но его это словно ещё больше заводило. Он вжимал её всё сильнее своим телом, не давая сделать даже вдоха.

– Видишь, до чего ты меня довела! Ты сама виновата! Я, знаешь, не хотел делать ничего такого и трогать тебя не хотел. Но ты пойдёшь со мной, и мы всё обсудим. И какого хрена ты взъелась из-за мелкой проститутки? – резко сунув руку в карман он вытащил пистолет и отошёл на два шага назад. – Как думаешь, он заряжен или нет?

Паника подступила к горлу и сковала её полностью на несколько секунд, которых хватило бы, чтобы броситься бежать или начать кричать. Но она не могла пошевелиться. Несколько коротких вдохов без выдохов привели только к усилению страха.

– Вот умница, не дёргайся и слушайся меня, и мы не будем проверять это, – приторно мягко произнёс парень.

Глухой удар где-то за спиной Питера рассёк воздух, он застонал и начал оседать.

Только сейчас сознание прояснилось, и Виктория увидела тяжело дышавшего Адама, который огромной горой навис над её обидчиком, повалив его на пол. Глаза великана бешено блеснули, неестественно помутнели, словно он взглядом хотел его разорвать и у него получалось.

– Виктория, почему вы тут одна? – яростно прохрипел Адам.

– А с кем я должна быть?! – всхлипнула девушка.

– С сопровождением! – процедил он сквозь зубы и метнул злобный взгляд на обидчика.

– Что вы орёте на меня?!

– Вот почему! – Адам показал на откинутый в сторону пистолет и лежащего Питера.

Он рычал, со злостью вбивая кулаками голову парня в паркет. Рядом спокойно стоял один из его телохранителей, наблюдая за тем, как его шеф разбивает костяшки о скулы соперника. Схватка была однозначно неравная, Адам был примерно в полтора раза выше и больше, впрочем, как и Питер по сравнению с хрупкой Викторией, которая всё это время стояла как вкопанная. Причёска была растрёпана, помада размазана, в глазах застыли слёзы испуга.

Что произошло бы дальше, если Адама не было бы? Всё так внезапно, что она даже не смогла среагировать. Ей захотелось, чтобы он убил его. Размазал кровавым месивом по всему полу.

– Урод! Какой же ты урод, Питер! – Виктория начала причитать и скатилась по стене на корточки. – Адам, пожалуйста, остановитесь, это того не стоит, у вас же будут проблемы из-за него. Я в порядке, правда.

Адам замер. Поднял взгляд на девушку, и его выражение мгновенно из воинственного приобрело спокойный вид.

– У меня не будет проблем, даже если я ему руку оторву, которой он до вас дотронулся, и засуну в его… – он запнулся, встал, отряхнулся. – Сэм, выволоки его отсюда и оформи запрет на приближение к мисс Виктории в полицейском участке. И объясни, что будет, если он его нарушит. И совершенно плевать, чей он сын.

– Пойдёмте, вам надо привести себя в порядок, есть ещё минут десять. Вы же не хотите пропустить аннотацию? – он мягко поднял её за руку и увлёк в ближайшую уборную.

В комнате не было людей, Адам закрыл дверь и начал мыть руки, белый манжет его рубашки был испачкан в крови. Кожа на двух костяшках правой руки исцарапана, на остальных в мелких кровоподтёках. Виктория тяжело дышала, её начала бить мелкая дрожь, чувства взяли верх, адреналин сделал своё дело, и она разрыдалась.

Молодец, прямо на глазах мистера Адама. Мало того, что позволила этому недоумку на тебя напасть, так ещё и стояла как вкопанная. Могла бы дать сдачи сама.

Обида, досада, злость и ярость подкатились к горлу и вырвались рыданием через край.

– Тише, тише, всё хорошо, – лицо Адама стало испуганным, он повернулся к девушке, она вжалась в его плечо, всхлипы становились реже и тише.

Её запах, перемешанный со страхом, был прямо у него в руках. Быстрое и рваное биение сердца отдавалось ему в грудь. Секунда полной открытой искренности, словно он так держал её не в первый раз. Резкое, тяжёлое чувство дежавю опять накрыло его сознание. До острой тошноты, память пыталась собрать мозаику, только не в этой реальности и даже не в этой жизни. Он увидел её лицо, волосы были растрёпаны и распущены, прямые, другие, и глаза карие, кожа смуглее, но это точно она. В руках чаша с водой, в которую сыпется соль. Ветер порывом уносит часть щепотки. Слышится смех, весёлый, раскатистый и знакомый. Чаша в его руках, он смотрит в отражение, лицо незнакомца с его чертами, большой глоток и резкий толчок вбрасывает его назад в комнату.

Она всё ещё в его объятьях, волосы всё ещё перед лицом.

– Вам будет легче, если я его убью? – он улыбнулся.

– Нет, не надо. Мне надо умыться, а вам достать где-то новую рубашку, ваша испорчена из-за меня. Я, между прочим, могу за себя постоять, но спасибо, – она всё ещё была в шоке и не совсем следила за тем, что говорила.

– Пустяки, – Адам улыбнулся, снял пиджак, запонки и просто закатал рукава, скрыв кровь, – тут жарко. Приводите себя в порядок, я подожду вас за дверью.

Стало спокойно. В сумочке была тушь и помада. Всё было в норме, насколько это было возможно.

– Первый лот – эгрет «Фонтан». Говорят, именно его ядовитый укол унёс жизнь наследника Петра I, Алексея Петровича, от первого брака Петра I с Евдокией Лопухиной. Интриги вела сама императрица Екатерина I, которая, конечно, хотела, чтобы её дети были на престоле. Возможно, проведя экспертизу броши, можно узнать, чем отравили наследника. Стартовая цена – семьдесят восемь тысяч долларов.

Удар молотка – и таблички ринулись вверх. Лоты пролетели быстро, и начался фуршет. Девушка видела Адама, он сидел с закатанными рукавами как ни в чём не бывало. Оказывается, он купил эгрет «Фонтан», но оформлять приехал его помощник.

Назад они прилетели следующим утром одни с Яковом Борисовичем, весь день она оформляла документы, и каждый раз её передёргивало от ощущения штукатурки, впивающийся в кожу спины. Девушка мечтала быстрее оказаться в своём доме, сесть в цветочном саду и успокоиться наконец.

Виктория лениво открыла входную дверь в апартаменты, зажгла пучок травы, положила его в металлическую чашу и рухнула на диван.

Какой вчера был дерьмовый день. Как мистер Адам оказался там в то же время, что и Питер? Да какая разница, хорошо, что он там оказался.

Веки Виктории наливались свинцом и закрывались. Усталость впиталась в каждую клеточку её тела, казалось, даже волосы устали.

Не спать? Не спать, смыть макияж и переодеться и поставить сигнализацию к чёртовой матери уже.

Она встала, вспомнив про свой ритуал, когда ставший привычным уже за несколько недель шорох за дверью обратил на себя внимание.

– Сыргуч5, спать! – Она со злостью вытянула ящик, покопавшись в нём, вытащила свёрток травы и подожгла, положив на маленький блестящий поднос около двери.

Откуда взялся этот неугомонный дух? Что ему шуршать в моём коридоре вздумалось? Надо его выкинуть на свою сторону. У меня нет сил.

Её внутренний монолог прервал раздражающий телефонный звонок. Номер ей не был знаком, код был местный.

Надеюсь, это не Питер с нового номера. Может, не брать?

– Да, Виктория Виригина, я вас слушаю, – девушка старалась сделать максимально бодрый голос, хотя время было совсем не рабочее.

– Здравствуйте, Виктория, ещё раз. Это Адам. Ваш телефон дал Яков Борисович. Я вас ни от чего не отрываю, вам удобно говорить?

– Да, мистер Адам, удобно, – ей было совершенно неудобно, и больше всего ей хотелось полного вакуума, а не неловкого разговора.

– Хотел узнать, всё ли у вас в порядке после случившегося? – его голос был настойчив.

– Всё в полном порядке, не стоило вам беспокоиться, это вас более никак не коснётся. И не нужно было рассказывать дяде.

– Ну теперь это и моё дело тоже, вы можете стать моим официальным консультантом, нужно, чтобы вы были в порядке. Я могу организовать охрану или предоставить для вас номер, чтобы было спокойно, – Адам продолжал вежливо давить.

– Это излишне, я дома в полной безопасности, всего хорошего, – девушка сделала попытку закончить разговор, а слова про работу пропустила мимо ушей.

– Я у вашего дома, я поднимусь отдать вам официальный запрет на приближение. Какой номер ваш?

– Простите, я не ждала гостей, спасибо за запрет и…

– Номер? – безапелляционно отрезал мужчина.

– У меня пятая квартира.

Мгновенно она подпрыгнула к зеркалу, схватив расчёску и распустив волосы. Потом опять забрала их в хвост. Звонок в домофон и стук в дверь вернули её в чувства.

Боже, мог бы и завтра отдать. Откуда он знает адрес?

– Не хотел оставлять до утра, как говорят, чтобы не понадобилось, нужно сделать… – перешагнув порог, он вытянулся в её коридоре, практически касаясь головой потолочного светильника.

– Добрый вечер ещё раз. Как говорят? – более неловкого разговора трудно себе представить.

– Нужно сделать, чтобы не понадобилось. Например, забудь застраховать машину и попадёшь в аварию, если сделаешь, то не понадобится. Я не знаю, как поговорка будет по-русски, – Адам опустил голову в попытке осмотреться, ему не очень удалось скрыть любопытство.

– Бережёного бог бережёт.

– Какой у вас приятный аромат, жжёте благовония? – сладковато пряный запах шалфея и древесный въевшийся привкус пало санто показались ему совершенно чуждыми для Виктории, но он ошибался.

– Это от москитов, – скороговоркой ответила девушка, съев все гласные в словах и начиная нервничать от расспросов. – Ещё раз спасибо и извините за беспокойство из-за меня, представляю, что у вас есть дела поважнее этого.

Она захлопнула дверь за гостем.

Это крайне странно, конечно. Возможно, слишком беспокоится, хотя после событий это неудивительно. Надо завершить ритуал и наконец лечь спать.

«Я спятил, или она шаманит в свободное время. В комнате был запах шалфея, а на дверном косяке две строки символов защиты», – Адам отдал чёткий приказ своему помощнику Сэму. Откинулся на заднем сидении машины. Радужка закатилась за веки, оставив в глазах только белки.

Ему были ведомы все секреты чёрных жрецов задолго до того, как он пополнил их ряды. Гаити, его родина, была пронизана силой и энергией, только протяни руку и немного открой сознание. Потом не менее сложная страна Сьерра-Леоне приютила его семью до трагедии. С тех самых пор, как Адам помнил себя, ему с лёгкостью удавалось видеть скрытое.

Он становился старше, его сила росла. При изучении синкретических доктрин и ритуалов ему казалось, что в его памяти всё это было и сейчас просто выходит на поверхность из глубин. Это было так естественно, давалось ему легко и свободно. Если какой-то обряд не срабатывал, Адам исправлял его и доводил до совершенства. Вторая сторона пробуждала в нем жажду, овладевала его мыслями и не давала покоя ни днём ни ночью, если нужен был ответ. Жрец умел странствовать как по обратной стороне нашего физического мира, так и бестелесно в нашем мире. Что касалось обратной стороны, или царства духов, то Адам долго не мог поверить, что прямо тут, параллельно с нашими домами и дорогами, существуют тонкие материи, пронизывающие все наше существование. Живые тени, безжизненные призраки, демоны, тысячи духов и бесконечное количество душ спокойно занимались своими делами, незримо для людей.

Адам вышел из тела. Ему было необходимо узнать. Она влекла, притягивала. Жрец не мог устоять перед тем, чтобы не попытаться разгадать её как можно подробнее. Света в окне уже не было. Он поднялся к двери и увидел дух. Слабый и дезориентированный, в его руки были вплетены ветки дерева, вместо пальцев торчали изогнутые птичьи когти. Дух бродил вперёд и назад у двери. Адам почувствовал мощный оберег, словно куполом накрывший это место. Поэтому дух не мог войти. Адам опустил ладонь на лоб духа, ослабив его, но попытки прочесть его были бесполезны. Сознание его смешалось, раньше его сознание было человеческим, это то, что жрец смог понять. Злобы не было, добра тоже. Метание, словно это место его манит, или его обитательница, его метка. Также было очевидно и странно, что раньше это была женская душа.

Разберусь с этим позже. Время глубоко за полночь. Что же сделать, постучать или проникнуть тайно? Очевидно, что у мисс Виктории полно секретов, но не хотелось бы пугать её ещё больше после тех событий, и, очевидно, что она прячет свою вторую сторону. Да я и не собираюсь её разоблачать. Или я всё-таки спятил.

– Вернись на свою сторону, – скомандовал жрец. Духа отбросило, но тут же вернуло назад, и воздух вокруг замерцал. Надо подготовиться и изгнать, вряд ли он всегда безобиден.

Адам пересёк защиту её дома, почувствовав, что внутри очень ослаб от этого.

Кто же ты на самом деле, мисс Виктория?

Девушка спала на диване, скомкав одеяло. В комнате было густо, уютно, самобытно. Адам ощутил тепло, полноту. Он почувствовал себя как дома. Книги, диаграммы, вещи – все аккуратно в шкафу. Мало вещей для обеспеченной девушки. Зашёл в спальню, кровать завалена книгами. На ней ноутбук и договор. Тут явно не было места поспать. Его взор остановился на двери. Мелкие знаки, написанные в три столбца на дверной коробке, завладели его вниманием.

Шаманизм. Это определённо шум шамана, посох шамана, символы селькупов и эвенков. Ещё одна комната была закрыта. Адам приложил усилие, и дверь поддалась: с силой отворилась, задев музыку ветра, которая зазвенела на всю квартиру. Девушка недовольно и громко вздохнула, натянув одеяло сильнее.

Внешних атрибутов для ритуалов или шаманизма не было. Ванная была огромная, размером со спальню. Шкаф, комод, сундук. Камни. Шкатулка с сорок одним камнем, жрец их аккуратно пересчитал. Маска волка из костей. Свечи, сухие растения, банки с порошками. Железный серп, размером с браслет. Ага, это для сбора трав. Картина немного прояснилась. Твоё хобби – шаманские ритуалы. Интересный поворот.

Где же ты тогда держишь свой ритуальный бубен?

– Угомонись, туслах6! Иначе я не стану кормить тебя ещё три луны! – она резко швырнула заколку в сторону двери. – Не мешай спать!

Виктория вскочила с места и уставилась на плотную густую тень. Она словно материализовалась, соткалась из воздуха. Не касаясь земли, стояла тень. Она его видела. Видела высокий столб, в котором угадывался силуэт человека. Лёгкая серая дымка рассеивалась вокруг ритмичными волнами.

– Стой на месте, – громко и чётко сказала девушка командным голосом в полутьме комнаты. – Скажи своё имя и покажи своё лицо перед тем, как я отправлю тебя на свою сторону.

– Здравствуй, шаманка, – голос звучал гулко и отдавался слабым эхом.

– Я не собираюсь здороваться. Имя! Я хочу знать, что ты забыл в моём доме, бестелесный дух? – Виктория негодовала от незваного гостя, мало было ей дверного духа. Ещё и это. Она словно притягивала потусторонние неприятности с самого детства.

– Я человек, меня зовут Бокор, или Варман, или жрец Хьянгами. Выбирай.

– Бокор значит жрец. Что ты тут забыл? И ты точно не человек, может, был им.

– Пришёл поздороваться и узнать, кто ты и зачем тут? – мужской тихий голос перешёл почти на шёпот.

– Я просто человек. Покажи своё лицо. Или подойди ближе, – она сделала шаг вперёд.

– Покажу, но не сегодня. Тебе нечего опасаться, шаманка. Где твой бубен?

Адам сделал три шага вперёд, встав в центре комнаты, над его головой огромным плоским диском медленно вращался светло-коричневый кожаный бубен. Никто не обращает внимание на абажур. Абажур, это был совсем не абажур, а огромный, почти метровый ритуальный шаманский бубен.

– Замри, ты просто сугч. Забудь дорогу, – Виктория подняла глаза, указывая на потолок.

– Я больше не появлюсь. Хочешь, я помогу избавиться от духа за дверью? Он беспокоит тебя?

– Нет, не беспокоит. Я сама разберусь, – высокомерно сказала шаманка.

– Конечно, сама. Ты совсем меня не боишься? А бубен на потолке должен меня остановить? Я не хочу ничего дурного, – продолжал голос жреца.

Рука из тени потянулась к её лицу, и девушка почувствовала, как он провёл тёплыми пальцами по её щеке.

– Скажи своё настоящее имя, Виктория.

– Чтобы меня напугать, столба дыма недостаточно. Знаешь моё имя. Ну, конечно, раз знаешь где, знаешь и имя. Моё имя Ашура, или Шулам, или Ойуун7. Выбирай, – раздражённо крикнула она в столб дыма.

– Шулам, мне определённо нравится это. Доброй ночи, Шулам. Если что-то понадобится, просто скажи другой стороне «Шулам ищет Бокора», и мне передадут, я найду тебя. У тебя много имён. У меня тоже.

– Имя как одежда, можно сменить или сбросить, остаться обнажённым, – парировала она в ответ.

– Хорошо, скажи, для чего пить солёную воду? – неожиданно спросил голос.

– Солёную воду? От ночных кошмаров или от отравления. При чём тут солёная вода? – удивилась девушка.

– Только у меня не бывает кошмаров, я вообще не вижу снов, знаешь ли, – устало заговорил он после раздумий.

– Я вообще не понимаю, о чём ты.

– Прощай.

Он растворился в воздухе. Сердце шаманки бешено билось.

Как он вошёл? Как он меня нашёл и для чего? Когда этот день закончится уже!

Она вылетела за дверь, никого не было. Её мелкий дух – сыргуч – также стоял в углу и мотал головой из стороны в сторону.

– Да что ты привязался к этой двери, как собака, ей-богу! Хоть бы полаял! – её не пугало присутствие, наоборот, успокаивало, хотя она понятия не имела, почему сыргуч привязался и какая у него цель. Просто заблудший сосед.

Как только Виктория поселилась с подругой в апартаментах гостевого дома, который состоял из пяти квартир, у её двери поселился дух. Он не мешал ей и не пугал. Иногда шипел или скрёбся, но не сходил с места. Она начертила оберег на входе и провела ограждающий ритуал, но как оказалось, мелкий сыргуч и не пытался к ней зайти, а от какого-то местного жреца её защита была слишком слабой. Какого хрена? Кто это вообще был, что за ночное свидание?

Перед погружением в беспокойный сон она вспомнила слова старого шамана о том, что за каждой частью света следит Бессмертный, его задача – сохранение изостазии. Чтобы обратная сторона не перемешивалась с нашей стороной, иначе хаос поглотит свет. Если место Бессмертного найдёт шаман, может выпустить его и занять его место, тогда Бессмертный уйдёт проживать жизнь или на другую сторону. Но знания Бессмертного безграничны, и они как живые манускрипты всех существующих ритуалов: истинно посвящённые могут разговаривать с ними через обряды.

Может, это был Бессмертный? Но я совсем не посвящённая, дед всегда говорил, что я и десятой части от десятой не знаю. А потом он умер, и отец не стал продолжать его дело.

На остальных торгах мистер Адам уделял Виктории, возможно, слишком много внимания, потом их общение стало привычной составляющей рабочих фуршетов, все разговоры касались антиквариата, искусства, с соблюдением профессиональной субординации. Он был образован, остроумен, обаятелен и спокоен. В то же время был грозным и настораживающим – как жёсткий политик. Адам рассказал, что его отец был послом в России, и потому с раннего детства он разговаривал на нескольких языках, в том числе на русском. Больше он не говорил о родных. Также он состоял в министерстве Индонезии как координатор в сфере объектов культурного наследия, наверное, он просто купил этот пост, чтобы его любимому делу ничего не мешало. Ещё он был вегетарианцем, хотя выглядел весьма кровожадно. Каждый их разговор заканчивался парой личных вопросов о семье девушки или учёбе в институте, но один из них немного обескуражил её.

– На скольких аукционах «Кристис» вы были? – его густой голос звучал успокаивающе.

– На двух лично и ещё для одного оценивала бронзовые статуи, – похвасталась Виктория.

– Вы знаете об азиатском «Кристис» через месяц? Вы будете в стране?

– Да, я буду в стране. И нет, не знала. Это закрытое мероприятие?

– Да, и я с радостью пригласил бы вас как свою спутницу. Мы могли бы встретиться в более уединённой обстановке и обсудить детали и принципы работы в Азии, – мужчина внимательно искал её взгляд, пытаясь предугадать реакцию.

– Что там будет? Может, мне не будет интересно. И простите, но в вашем вопросе двойной подтекст, вы что, меня на свидание зовёте? – в её голосе звучала нотка возмущения.

– Да. Я приглашаю вас на свидание. Виктория, какие качества вы цените в мужчинах? – спросил он, непринуждённо отпивая из стакана.

– Честность и умение придерживаться границ, – она замялась, явно понимая, к чему он ведёт разговор.

– Вполне современный взгляд, отражающий вас. Так каков будет ваш ответ? И независимо от ответа я сделаю для вас приглашение, – он в упор посмотрел на девушку и улыбнулся.

– Мистер Адам, это неуместно. И простите, но правила, профессиональные правила не позволяют мне сделать этого.

Быть с ним где-то наедине и неловко отвечать на его загадочные вопросы, а проводить домой? Соврать, что я несвободна, может? В горле пересохло, словно я стою у доски и не знаю ответ на вопрос учителя. Но вообще-то я и не должна оправдываться, это простой вопрос, а я дам простой ответ.

– Мне очень приятно ваше предложение, но мой ответ – нет, – произнесла она настолько спокойно, насколько могла.

– Хорошо, я принимаю ваш ответ, я хочу, чтобы это никак не повлияло на наши будущие общие профессиональные интересы. Вы согласны?

– Да, я полностью в этом с вами согласна, – вздох облегчения вырвался из глубины лёгких.

Конечно, она отказывала десятки раз приглашающим её на свидания, без намёка на тревогу, но этот раз был тревожным. Ей не хотелось портить хорошее знакомство, и Адам, конечно, ей был важен общими интересами.

Они попрощались, и девушка уехала в апартаменты, забыв о мистере Адаме. Пролетела ещё пара недель аукционов, и они вернулись к прежней натянутой болтовне без приглашений на свидание. Последний день торгов – и нужно решать, возвращаться через месяц или рассмотреть предложения здесь. У неё также были контракты в Каире, но там пустыня. Она её ненавидела. А на туристическом острове не было постоянных организаций, которые были бы ей интересны. Выставки и аукционы три-четыре раза в год собирали людей. Но этого Виктории было недостаточно. Дядя хотел остаться в Джакарте до апреля, ещё два месяца, а на лето уехать в Россию. Она хотела сделать так же.

– Вика, с тобой хотят поговорить, – Яков Борисович тяжело выдохнул и громко кашлянул, отвернувшись в сторону.

– Кто ещё? Я совсем без сил, – резко оборвала девушка.

– Это Адам Брок, ему нужны консультации.

Адам Брок? Что же он хочет, чтобы я оценила коллекцию «кровавых алмазов»? Интересно.

– Здравствуйте, Виктория, сегодня не отниму много времени, вы восхитительно выглядите на этом аукционе, – его голос звучал как горн.

В смысле «на этом»? А что, в другие хреново выглядела? И да, на последнем аукционе я же просто распустила волосы, надела кольца-серьги и чуть прозрачную рубашку. Я всегда прекрасно выгляжу, даже если напялю мешок из-под цемента, а тем более без него. Да что со мной!

– Сообщишь потом, что решила, – Яков Борисович выскользнул из комнаты слишком проворно для семидесятилетнего старика.

Что решу, кто о чём?

– Итак, мистер Адам, что вы хотели обсудить? – серьёзно спросила Виктория, принуждённо улыбнувшись.

– Относите ли вы себя к какому-то объединению верующих? Вы христианка? – прозвучал неожиданный вопрос.

– Нет, я не христианка. И ваш вопрос неуместен. Снова, – строгий учительский взгляд смерил великана, Виктория могла поставить на место самого Папу Римского, а не только антиквара, лезущего не в своё дело. Снова.

– Я настаиваю на ответе, так как это необходимо для взаимовыгодного сотрудничества, которое я хотел бы предложить вам.

– Никакое сотрудничество, которое будет мне по душе, не сможет помешать моему вероисповеданию. Чтобы немного удовлетворить ваше любопытство, могу сказать, что это не форма теоцентризма. Но я уважительно отношусь ко всем людям, и я за свободу вероисповедания. Так о чём речь? – она немного смягчилась.

– Сразу к делу? Отлично. Мне нужно оценить тридцать два антикварных ювелирных изделия периода Романовых. С полным описанием, химическими отчётами. Все камни, виды, датировки инкрустации. И получить сертификаты от вашей организации, – он внимательно наблюдал за её реакцией.

– С XVIII по XX век? Не очень понимаю. Объясните подробнее, – приглушив голос, произнесла она, скрещивая руки на груди.

– Дело в том, что мне принадлежит несколько антикварных магазинов по всему миру, и самые ценные экземпляры приезжают ко мне. Я их исследую, делаю копии, дарю в музеи или продаю по хорошей цене аристократам, которые потом носят их, чтобы пускать пыль в глаза своему окружению. Думаю, часть привезённого товара – подделка. Мой постоянный оценщик сейчас занят, и мне нужен человек на замену. Вы идеальная, – он сделал паузу, – кандидатура. И у меня своя геммологическая лаборатория, которая сейчас осталась обезглавленной, в переносном смысле.