Дорога к тебе и от тебя бесплатное чтение

Глава 1. Выставка

Два с половиной года спустя…

Я стояла напротив большого зеркала в пол и разглядывала свое отражение. На мне было надето шелковое платье нежно-розового цвета. Оно струилось до самого пола, сбоку разрез до бедра, и при каждом шаге нога мелькала в вырезе. Сверху, в районе декольте, красивая сборка, подчеркивающая грудь, и слегка видна ложбинка. Локоны мягко падали на плечи. Прическа создавала ощущение, будто волосы такие от природы, хотя на самом деле парикмахер провозился где-то час с укладкой. Лицо серьезное, задумчивое. На губах блеск, на глазах неяркий макияж в стиле смоки айс.

Я была готова. Уже давно. Не знаю, сколько я так стояла перед зеркалом, но это будто меня успокаивало. Казалось, что как только я отвлекусь от своего отражения, наваждение спадет, и я почувствую невероятное волнение. А причин для него сегодня было более, чем достаточно…

– Дорогая… – я ощутила легкий поцелуй в плечо и в отражении сзади меня появилась фигура мужчины. – Пора идти, – уверенно и одновременно мягко прозвучал его голос.

– Еще несколько минут.

Я почувствовала, как теплые руки обхватывают меня за талию, сильнее притягивая, прижимая к своему телу.

– Я знаю, ты волнуешься, и я буду рядом, – тихо, на ушко проговорил родной голос.

Я кивнула. Потом все-таки медленно развернулась в его объятиях. Теперь мы смотрели друг другу в глаза, теплые руки были на спине, продолжая крепко прижимать к мужскому телу.

– Денис, я боюсь… – прошептала я.

– Бойся, но делай, – прозвучал уверенный голос, и я почувствовала легкий поцелуй на губах.

Я вздрогнула. Эта фраза… очень напоминала слова человека из прошлого. Даже не просто напоминала, а была точной копией. Я вспомнила как несколько лет назад перед мной стоял Майк, уверенный и спокойный. Тряхнув головой, я отогнала непрошенные мысли и, наконец, упрямо сжала губы.

Я не хочу бояться. Не хочу трястись. Я хочу войти в зал с гордо поднятой головой, ощущая триумф, наслаждаясь своим успехом.

Эти мысли немного успокоили и вдохновили.

– Пойдем, – мой голос звучал уже значительно увереннее.

Денис отпустил меня из объятий, но взял за руку и повел в сторону дверей, ведущих в основной зал. Когда он распахнул двери, у меня на секунду перехватило дыхание от обилия звуков, запахов, людей.

Основной зал галереи был огромным, не меньше двухсот квадратных метров. Негромко играла классическая музыка, тут и там видно было переговаривающихся о чем-то людей. В зале было не меньше ста человек.

– Это успех, – тихо шепнул Денис мне на ухо.

Я посмотрела на него растерянно, испуганно. На его же лице светилась довольная улыбка.

Не отпуская моей руки, Денис повел меня в сторону небольшой сцены. И несмотря на то, что буквально несколько минут назад я сама себя уговорила, что не надо бояться, а стоит наслаждаться всем происходящим, сейчас я уже не чувствовала в себе этого настроя. Там, в тишине, в объятиях Дениса, я думала, что все могу, а здесь – вновь вернулись растерянность и страх. Липкий, гадкий страх, который сковывал все тело, кажется, даже парализуя голосовые связки.

Денис поставил меня перед микрофоном, встал рядом. Мужская, твердая рука лежала на талии, слегка приобнимая. Этот оберегающий жест с его стороны позволил немного расслабиться.

– Дорогие гости, – прозвучал уверенный, спокойный голос Дениса, – спасибо, что вы сегодня здесь собрались. Прошу любить и жаловать – Александра Дэвис. Передаю слово нашей замечательной художнице, – на последних словах Денис сконцентрировал внимание не на публике, а на мне, и его голос заметно смягчился.

На несколько долгих секунд воцарилась полная тишина. Все взгляды были обращены на меня.

– Хм… – я откашлялась, молясь, чтобы голос не подвел. – Знаете, я готовила речь, – наконец, начала я неуверенно, – но, кажется, забыла все слова, – я криво улыбнулась, а в зале послышались смешки. – Но ведь это неважно, правда? – Я почувствовала, как рука Дениса немного сжалась на моей талии, как бы напоминая, что он здесь, он рядом. – Эта выставка – что-то невероятное и невозможное для меня. Еще несколько лет назад я не могла даже представить, что мои картины будут не просто нравятся, а станут популярны.

Да, два с половиной года назад я приехала в Питер разбитая, потерянная и считающая, что дальше меня не ждет ничего хорошего, а я никогда не смогу полюбить. Но вот она я, стою на сцене. На собственной выставке. Все помещение заполнено моими картинами. А рядом со мной любимый мужчина.

Я замолчала, переводя дух. В зале была тишина, даже музыку выключили.

– Через картины я рассказываю то, что не могу сказать словами, – более уверенно продолжила я. – В каждой моей картине своя история. Я наделяю каждую картину определенным смыслом. И сегодня я рада вас приветствовать на своей первой выставке, где представлено без малого тридцать моих лучших работ. В каждой картине есть жизнь, энергия. От каждой картины есть определенное послевкусие. Каждая картина вызовет хоть какие-то эмоции. Единственное, что я могу порекомендовать – отключите разум, логику. Не пытайтесь думать, анализировать, понимать. Просто смотрите на картину и чувствуйте. Про что эта картина для вас? Какие эмоции, мысли появляются? Каждая картина – это отдельный разговор по душам. Позвольте этому разговору состояться.

Я, наконец, выдохнула, закончив, кажется, самую сложную речь за свою жизнь. В зале раздались одинокие хлопки, потом начали присоединяться другие люди и вот уже звук хлопков стал громким, сильным, активным. Практически все аплодируют и внимательно смотрят на меня. Благодарно кивнув, я беру за руку Дениса и утягиваю его с маленькой сцены, которая как раз и предназначена для таких речей.

Не успеваем мы сойти со сцены, как нас тут же начинают окружать люди и задавать наперебой разные вопросы.

– Александра, что вас вдохновляет?

– Александра, о чем картина “Темная гладь”?

– Какие эмоции вызывает сегодняшний день?

Я морщусь от обилия вопросов и затравленно оглядываюсь. Кажется, нас окружили со всех сторон. Но со мной рядом Денис. Мой непоколебимый, всегда уверенный Денис.

– Никаких вопросов сейчас. Все позже, – он упрямо отодвигает людей и пробирается сквозь толпу, утягивая меня за собой.

– Денис! – я слышу громкий окрик где-то сбоку и непроизвольно оборачиваюсь.

Денис продолжает идти вперед, никак не отреагировав на отклик, поэтому я дергаю руку, пытаясь привлечь внимание. Мужчина тем временем быстро сокращает разделяющее нас расстояние.

– Что случилось? – Денис останавливается и внимательно смотрит на меня.

Я киваю головой в сторону приближающегося мужчины. Это один из наших ключевых спонсоров галереи, поэтому мы начинаем идти ему навстречу.

– Саша! – мужчина широко улыбается приблизившись. – Какие картины! И какая вы сегодня прекрасная!

Я лишь мягко улыбаюсь в ответ.

– Рад тебя видеть, – Денис пожимает руку Герману.

– Я могу украсть вашего мужа ненадолго? – продолжая улыбаться, уточняет наш спонсор.

Я вздрагиваю от этого “муж”. Прошло уже почти полгода, а я до сих пор не привыкла.

Чувствую как Денис рядом напрягается. По-своему истолковав это напряжение, мягко говорю:

– Все хорошо, Динь.

Денис внимательно всматривается в мое лицо. Я дарю ему уверенную улыбку, чтобы его успокоить. И правда, мы отсеяли первый, самый активный поток заинтересованных. Сейчас на нас уже никто не обращал внимания. Я надеялась, что ко мне теперь, когда от меня отойдет Денис, не сбежится толпа любопытных. А уж пережить несколько человек и поддержать с ними беседу я в состоянии. Мне казалось, что Герман не стал бы дергать сейчас Дениса, не будь их разговор действительно важным.

– Хорошо, – устало вздохнув, согласился Денис.

Быстро поцеловав меня в щеку и пообещав вернуться через десять минут, он направился с Германом в свой кабинет, где они могли поговорить в спокойной, приватной обстановке.

Я же, обернувшись, огляделась вокруг, решая, куда пойти дальше.

В конце концов, это ведь моя выставка, и она только официально началась. Я не могу сбежать или спрятаться. Мне нужно общаться с людьми. И наслаждаться происходящим.

– Александра?

Я обернулась на голос, увидев молодую, приятную женщину в бирюзовом шелковом платье, которое мягко струилось по ее тонкому, изящному телу. В руках девушка держала маленький, аккуратный, черный клатч.

Я улыбнулась, смотря на незнакомку.

– Я – Ксения Стиманова. Из журнала “Искусство”, – пояснила она. Я понятливо кивнула, узнав одно из самых популярных изданий, где часто освещают художников и галереи. – Хочу задать вам несколько вопросов, можно?

Я согласно улыбнулась. В конце концов, Денис предупреждал, что сегодня весь вечер меня будут донимать журналисты. Но это важно для пиара.

– Какая ваша любимая картина? – получив мое одобрение, не стала тратить времени девушка.

Я неопределенно махнула в сторону, как бы показывая направление, в котором находилась картина, и ответила:

– Буря на краю.

– Почему?

Я на секунду замолчала. Мы не репетировали с Денисом возможные вопросы от журналистов, поэтому сейчас я чувствовала себя неподготовленной. Ведь ответить нужно было как-то правильно, как полагается, красиво, потому что этот ответ будет зафиксирован, записан, напечатан.

Эта картина… она очень мрачная и темная. Сплошное небо, темные, нависшие тучи, молния, пронзающая мрачное небо. Ветви деревьев пытаются устоять под тяжелым, сокрушительном порывом ветра. Не видно даже зелени деревьев и поляны, все серое и мрачное, потому что пасмурное небо окрасило все вокруг в свой серый цвет. Но где-то вдалеке, едва заметно, видно какой-то свет. Он слабый, где-то за горизонтом.

Это первая картина, которую я написала, когда приехала в Питер. Буквально на следующий день. В нее я вложила весь мрак и боль, что тогда меня одолевали. Всю растерянность. И надежду… на свет, на начало чего-то хорошего.

– Я написала эту картину… – я запнулась, не зная, что я хочу и готова рассказать, – в один из сложных периодов моей жизни. Когда мне было больно. Когда я была потеряна. Раздавлена. И одновременно на этой картине есть свет. Где-то вдали. Так я себя чувствовала тогда. И пожалуй, я люблю эту картину за то, что в нее я как будто отдала всю свою боль. И поверила в то, что впереди меня ждет что-то хорошее.

И правда, что скрывать? Я мало рассказывала Денису о жизни в Москве. По крайне мере, о той части, что касалась Тима.

Я встряхнула головой, отгоняя даже это имя из прошлого. Ни к чему это все. Важно лишь то, что мне нечего скрывать. Я не обязана выдавать всех подробностей, но спокойно могу поделиться какими-то нюансами написания картины.

Дальше вечер шел примерно таким же темпом. Раз за разом ко мне подходили разные люди – иногда журналисты, иногда даже какие-то блогеры, иной раз просто обычные люди. Все чем-то интересовались, пытались узнать больше обо мне и моем творчестве. В какой-то момент я даже заметила, что вопросы начинают повторяться.

Денис вернулся где-то через полчаса вместо обещанных десяти минут. Увидев меня, он привычно улыбнулся. Подойдя, положил руку на спину и притянул к себе. Посмотрев на мужа, я почувствовала, что он напряжен и раздражен, но расспрашивать не стала.

Время пролетело незаметно. И вот уже мы с Денисом рука об руку выходим из галереи самыми последними.

– Устала? – заботливо спросил Денис, когда мы вышли на улицу.

Был май, и погода стояла просто отвратительная. Сильный, холодный ветер, который пробирал до костей. За два с половиной года я так и не привыкла к беспощадному и жестокому климату Питера.

– Конечно. Четыре часа на ногах и постоянно отвечая на вопросы, – я прижалась к Денису теснее.

– Скоро будем дома, – он поцеловал меня в лоб и повел к машине.

Через пятнадцать минут мы уже подъехали к дому. Денис, как обычно, открыл мне пассажирскую дверцу. Он был до мозга костей джентльменом и очень любил проявлять заботу. Помню, первое время я постоянно выскакивала из машины, не дожидаясь, а он непрестанно ворчал по этому поводу.

Наша квартира встретила теплом и уютом. У нас был двухэтажный таунхаус на последнем этаже двадцатиэтажного дома.

Денис помог мне раздеться и отправил в душ, а сам пошел заваривать горячий чай.

Выйдя из ванной я укуталась в теплый, махровый халат и прошла на кухню.

Мы жили вместе уже год, а встречались полтора года, женаты были шесть месяцев. Я уже привыкла к этому месту и знала тут каждую деталь. Все в квартире было лаконичным. Преобладали белые, серые и бежевые цвета. Денис ценил спокойные тона, не любил визуальный шум. И немного был педантом в плане порядка и чистоты. Поэтому к нам дважды в неделю приходили убираться, а у каждой вещи было свое место.

Денис уже снял пиджак и галстук, закатал рукава белой рубашки и расстегнул верхние пуговицы. Обычно аккуратно уложенные волосы были немного взъерошены.

– Вино? – с улыбкой спросила я, подходя к кухонному островку и замечая наполненные бокалы.

Денис поднял на меня уставший взгляд, тепло улыбнувшись в ответ.

– Я подумал, что чай не подобает случаю.

– Что ж, это разумно, – согласилась с ним я.

Денис взял два бокала и пошел в гостиную. Мы сели на мягкий, пушистый ковер напротив камина, который он предусмотрительно уже зажег. Камин был искусственным, тем не менее дарил тепло.

– Как твои ощущения?

– Знаешь… необычно. Я ожидала, что будет много… эмоций. Но это превысило мои даже самые смелые ожидания.

– Ты это заслужила, – мягко сказал он в ответ.

– Спасибо тебе за это, – тихо проговорила, посмотрев Денису в глаза.

Действительно, именно благодаря Денису выставка состоялась. Без него ничего бы этого не было. Ведь это он собрал меня заново и научил быть счастливой.

Денис отставил бокал и мягко коснулся моих губ. Он всегда такой – невероятно нежный, с заботой в каждом движении и взгляде. Он заставляет чувствовать себя с ним принцессой. И именно поэтому я его так люблю. С ним я всегда чувствую себя хорошо, спокойно и защищено. Он бережет мои чувства, меня, заботится о моих эмоциях.

Денис отстранился, беря обратно бокал. Мы оба смотрим на имитацию огня и молчим. Я знала, что сегодня уже между нами ничего не будет. Денис сходит сейчас в душ, и мы ляжем спать. Он был всегда консервативен в своих привычках, не любил спонтанность и непредсказуемость. Мы никогда не занимались сексом позже одиннадцати вечера. Если мы поздно приезжали домой, то всегда сразу ложились спать.

Я посмотрела на своего любимого. Белая рубашка обтягивала его мышцы. Он нечасто ходил в спортзал, но поддерживал свою физическую форму в хорошем состоянии. Он всегда был гладко выбрит и не позволял себе даже небольшую щетину. Темные, черные с сединой волосы были коротко острижены и всегда аккуратно уложены. Ничего лишнего в образе, все лаконично, стильно, дорого. Все в жизни Дениса было таким – продуманным. Мне кажется, за все время знакомства я ни разу не видела его в какой-то одежде, кроме деловой. Пожалуй, только дома.

– Пойдем спать? – забирая из моих рук пустой бокал, вытащил меня из мыслей Денис.

Я кивнула и, поднявшись, направилась за ним.

– Я уберу бокалы, иди в душ, – следуя за ним на кухню, сказала ему в спину.

Помыв бокалы, я направилась в нашу спальню. Сняла халат. Под ним на меня была лишь тонкая, кружевная ночнушка, которую выбрал муж. Все, что касается нижнего белья, было всегда подобрано им. Он внедрил достаточно четкие правила в том, что любит в моем внешнем виде. Особенно в одежде в спальне.

Через двадцать минут кровать рядом со мной прогнулась, принеся с собой приятный, любимый запах. Мужские руки сгребли меня в охапку и прижали к горячему телу. Я довольно улыбнулась. Не могла заснуть без его объятий. Денис нежно поцеловал меня в висок и сказал на ухо тихое “спи”. И я расслабилась. С ним всегда было так – хорошо, тепло, уютно. Совсем не так, как когда-то с…

Я не закончила собственную мысль. Задавила ее. Раздавила.

Нельзя вспоминать. Я запретила себе. Нельзя даже называть его имя, пусть только мысленно.

Но я вспоминала. Нечасто. Но вспоминала. И сравнивала. Хотя с каждым днем мне все больше казалось, что та, моя прошлая жизнь два с половиной года назад, была ненастоящей. И его… никогда не было. Я придумала. Он мне приснился. Его не существовало в действительности. Мне хотелось в это поверить. Так было легче.

Глава 2. Воспоминания

– Саш, там курьер приехал с документами.

– Да-да, пускай пройдет сюда, – не отрываясь от бумаг, махнула я администратору галереи.

Я сидела за рабочим столом в своем кабинете с самого утра и ни на минуту не оторвалась от бесконечных отчетов, а время уже близилось к вечеру.

Курьер прошел в кабинет. Я, наконец, подняла взгляд и встала, чтобы подписать нужные бланки. В глаза будто насыпали песка, но я любила свою работу, очень любила, поэтому жаловаться не собиралась.

Курьер ушел, и я устало опустилась в кресло, чувствуя, что силы на сегодня меня покидают. Надо хотя бы покушать. Я взяла телефон и набрала номер администратора, не найдя в себе даже сил отправиться на ее поиски.

– Веееер, а, Веееер, – протяжно простонала я.

– Что? – хохотнула она, услышав мой жалобно-уставший голос.

– Давай поужинаем, а? Я угощаю.

– Как обычно? – тут же деловито отозвалась она.

– Ага, – уже предвкушаю вкусный, горячий ужин, ответила я.

– Заканчивай дела, скоро приду с едой.

– Волшебница, благодетельница, – нежно одарила подругу комплиментами.

Вера лишь рассмеялась в ответ, и мы закончили на этом разговор. Она работала в галерее уже год на должности администратора. Подружились мы далеко не сразу. По началу девушка казалась мне очень заносчивой. Все в ней – тон, взгляд, осанка – выдавали отменную стерву, которая за словом в карман не полезет. Нанимал ее Денис, а я… А что я? Работала она хорошо, детей нам с ней не крестить, дружить мы были не обязаны. Но как-то постепенно все же подружились.

Сначала несколько раз оставались обе до глубокой ночи, готовясь к очередной выставке. Потом несколько раз вот так, как сегодня, ужинали вместе. И как-то незаметно узнали друг друга лучше и сблизились.

Вера отучилась на искусствоведческом. Она обожала все, что связано с искусством и могла говорить на эту тему часами. Переехала в Питер год назад и пошла разведывать галереи. Говорит, что влюбилась в нашу галерею в самом сердце Питера. Вакансия искусствоведа у нас тогда была занята, зато открыта вакансия администратора. Так Вера здесь и оказалась.

Сейчас уже, конечно, она перестала быть просто обычным администратором. Когда уволился искусствовед полгода назад, она взяла на себя его функции, даже не попросив прибавки. И стала в итоге совмещать обязанности и администратора, и искусствоведа. Произошло это как-то незаметно. Сначала она помогла в одном вопросе, потом в другом. Прибавку уже вытребовала у Дениса я. Именно он занимался всеми финансовыми вопросами и утверждал расходы и зарплаты. Не знаю, как Вера все успевала, но она всегда была свежа, бодра и никогда не уставала.

Я оглядела свой любимый кабинет. Стоял полумрак, лишь настольная лампа освещала рабочий стол и рассеивала свет по комнате. И хотя было еще не очень поздно, но на улице уже пасмурно, поэтому казалось, что темно. Я посмотрела на часы. Пять вечера. Всего лишь. Можно еще работать и работать, а я уже так устала. Встряхнула головой, пытаясь взбодриться. Такая усталость навалилась из-за того, что я целый день была погружена в графики и цифры и не отвлекалась ни на отдых, ни на еду. Вот и результат на лицо.

Я встала и прошла к маленькому серому дивану, решив немного полежать. Скинула черные, лаковые шпильки с ног с довольным вздохом, чувствуя как пальцы касаются мягкого ворса небольшого коврика, который лежал перед диваном. Подмяла удобнее подушку и улеглась, закинув ноги на подлокотник. Для моего роста диван был коротковат, поэтому ноги немного свисали. Я смотрела в пространство, ни о чем, кажется, не думая. Давая своему мозгу передышку. За окном начал тарабанить дождь, успокаивая и даря умиротворение.

Я любила дождь. Полюбила его тут, в Питере. А здесь он бывал часто. Уж не знаю, как так произошло, но звук и запах дождя дарил мне какое-то спокойствие и тихую радость.

Мой кабинет был очень уютным, я обставляла его с любовью. Большой книжный шкаф во всю стену позади рабочего стола. Огромное окно, не от пола до потолка, но намного больше, чем стандартные. А еще оно было длинным, и я настояла, чтобы подоконник сделали функциональной, широкой зоной, и на нем можно было сидеть. На подоконнике лежали подушки и плед.

– Это ты так заканчиваешь дела? – раздался бодрый голос Веры над головой.

Я тяжело простонала и села.

– Ты когда-нибудь вообще устаешь? – смотря на девушку, которая свежа, будто рабочий день начался не семь часов назад, а сейчас, спросила я.

– Никогда, – широко улыбаясь, ответила она. – Вопрос в настрое, всегда только в нем, – поделилась она секретом, подмигнув.

– А еще в физических возможностях, – пробурчала я себе под нос.

– У тебя есть полчаса, не больше. Потом никакой работы, – грозно заявила подруга.

Я кивнула, и Вера ушла.

Я села обратно за стол, собирая последние остатки сил, но тут зазвонил телефон, и я радостно ухватилась за возможность заняться еще чем-то, кроме работы.

– Да?

– Ты на работе? – услышала я бодрый голос Дениса.

Их с Верой обучали в какой-то одной школе? Сверхэффективные люди или что-то в этом роде? Впрочем, Денис, действительно, как и Вера редко показывал усталость, всегда был собран.

– Да, через пару часов уже поеду домой.

– Я сегодня сам за тобой заеду, как раз освобожусь со встречи.

– Хорошо.

Денис не любил, когда я самостоятельно ездила за рулем. Отец Дениса, как и мои родители, умер в автокатастрофе. Его мама очень тяжело пережила эту трагедию и хотя прошло уже больше пяти лет, так и не пережила в полной мере случившееся.

– Какие у тебя планы на завтрашний вечер? – уточнил Денис.

– Да никаких. А что?

– Завтра планируется встреча с новым спонсором. Он придет с женой.

– Поняла, конечно, я буду готова. Какой дресс-код?

– Может быть, то вишневое шелковое платье? – задумчиво спросил муж. – С тем комплектом бриллиантов, что я подарил тебе на День Рождения?

– Звучит превосходно, – я улыбнулась.

У моего мужа действительно был прекрасный вкус. Когда наряд выбирал он, а это происходило часто, я всегда выглядела потрясающе.

– А еще… – он замолчал, я услышала, как кто-то посигналил. Видимо, он еще ехал на встречу и был за рулем. – На следующий неделе я устрою для тебя небольшой праздник. И хочу даже уехать на выходные за город, – загадочно произнес он.

– Вот как? – удивилась. – А какой повод?

– Ровно два года как я в тебя влюбился.

Я нежно рассмеялась.

– Люблю тебя, – тихо проговорила я.

– И я тебя, – отозвался родной голос на том конце.

Он часто говорил, что полюбил меня с первого взгляда. Именно тогда, когда я через несколько дней после приезда в Питер пришла в галерею, чтобы устроиться на работу. Я ему не верила. Он, честно говоря, вообще не особо выражал какой-либо интерес ко мне первые полгода.

Тогда, два с половиной года назад, я приехала в Питер растерянная, потерянная, разбитая. Мне казалось, что ничего уже не будет хорошо и так, как надо. Но какая-то часть меня вдруг разозлилась. Я не захотела умирать из-за этого… его имя я не разрешала себе произносить даже мысленно. Он был там, с женой, наплевал на меня, мои чувства, на нас. Для него я не имела никакого значения, и я не хотела, не могла себе позволить, остаться разбитой, пока он был счастлив без меня. Он был этого недостоин этого. И я собирала себя по кусочкам. На зло. Вопреки. Чтобы он не победил.

Да, в те дни я действительно задумывалась о смерти. Мне казалось, что я не смогу, не справлюсь. Так невыносимо больно было, так жгло внутри. А если даже я не умру… казалось, что я все равно мертва внутри. Осталось только тело, а внутри лишь выжженная пустыня. Я не знала, как себе помочь. Не знала, как двигаться дальше.

Единственное, что меня тогда действительно интересовало – это картины. Я их писала постоянно, не прекращая. Как будто кто-то повернул во мне стоп-кран. Если не было холста, то я просто делала зарисовки на бумаге. И тогда Кэт предложила сходить в галерею. Она подумала, мне это понравится, раз я так увлечена картинами. Мне тоже показалось это хорошей идеей. И вот на входе в галерею я увидела объявление “Ищем администратора”, и мои глаза загорелись, вспыхнули, а сердце будто снова начало биться, найдя новые смыслы для жизни.

Не знаю, почему меня вдохновила тогда эта идея. Но, в конце концов, я вообще не знала, чем хочу заниматься, а это уже было что-то. И меня в тот момент это действительно заинтересовало, что немаловажно. Тем более, деньги в любом случае были нужны. Написание картин в то время было просто хобби.

– Девушка, я… там увидела, что вы ищите администратора, – спросила я у сотрудницы галереи.

Посмотрела на бейдж. Она как раз и была администратором. Правда в добавок у нее был большой, просто огромный живот и, кажется, она могла родить вот прямо сейчас. Девушка закусила губу, оглядывая меня. Кажется, я ей не внушала доверия.

– Мы, конечно, ищем кого-то более… – она не договорила, видимо, так и не придумав, как лаконично закончить фразу.

Я оглядела себя. На мне были светлые джинсы, белая майка и плащ. Волосы собраны в хвост. Я не очень понимала, что с моим внешним видом не так, поэтому нахмурилась.

– Опыт есть? – вдруг резко спросила она.

– Дааа, – неуверенно протянула я, неожиданно даже для самой себя. Опыта-то у меня и не было.

– Ну ладно, – она посмотрела на часы, – у Дениса Валерьевича как раз есть тридцать минут. Пошли за мной.

Она резко развернулась на пятках и широким шагом пошла вперед. Для беременной на последних сроках она была очень поворотливой и активной.

Мы остановились около кабинета с табличкой “Генеральный директор. Самойлов Денис Валерьевич”.

– Итак, широко не улыбайся, он не любит раболепства. Голос пусть звучит уверенно и твердо. Будь лаконична, не лей лишнюю воду. Так, вроде все сказала, – она еще раз внимательно меня оглядела, хмурясь, кажется, совершенно не веря в мой успех. – Ну будем надеяться, выбора-то нет, мне рожать уже вот-вот, – и после этих слов постучала в дверь, а когда раздалось спокойное “да”, втолкнула меня в кабинет.

Сил в этой женщине было немерено. Толчок был настолько сильный, что я чуть не растянулась перед носом генерального директора, но все-таки смогла удержать равновесие.

Денис Валерьевич поднял на меня взгляд – спокойный и уверенный. Он весь излучал какую-то спокойную силу, не подавляющую. Он был в очках, которые снял, как только сконцентрировал свое внимание на мне. Черные, уже значительно поседевшие волосы, твердый овал лица, резко очерченные скулы. На нем был темно-синий костюм, рубашка, галстук. Я никогда раньше не общалась с генеральными директорами, и уже тем более не проходила у них собеседования. Он выглядел… внушительно, по-деловому. На вид ему было лет тридцать пять.

– Итак, – постучав по столу, отвлек меня от созерцания себя.

Я посмотрела на красивые мужские руки. На запястье были серебристые часы.

– Я… – голос подвел, и я откашлялась, – меня зовут Александра Дэвис. Я… на должность администратора.

– Проходите, – он махнул приглашающим жестом на кресло перед его столом.

Я медленно подошла, ноги тряслись от волнения. Он был таким серьезным, важным, а я… у меня даже нет нужного опыта. Что я тут вообще делаю? Почувствовала себя очень глупо. Еще и одежда… на фоне его костюма, я выгляжу очень провинциально и неподобающе собеседованию. Я вспомнила как была одета текущая администратор. Черная юбка ниже колена, белая футболка, рубашка. Очень по-деловому. А на ногах, кстати, несмотря на срок беременности, туфли на каблуках. Каблук был небольшим, но все же.

– Расскажите о себе в двух словах, – спокойно попросил Денис Валерьевич.

Он вообще был так спокоен, что я от этого еще больше волновалась. Рассказать о себе? Я чуть не рассмеялась вслух. Работала официанткой и уволилась, потому что надоело. Работала в цветочном и уволилась, потому что… Я на секунду зажмурилась, прерывая поток мысли. Потому что там появился он… и Мальдивы. Место, где мы, кажется, были счастливы вместе в последний раз.

“Сэмми, соберись!” – мысленно одернула себя.

Я правда очень хотела работать здесь. Поэтому выпрямила спину, посмотрела уверенно ему в глаза.

– У меня большой опыт работы с похожим функционалом. Я работала в банке, кафе и цветочном магазине. Успешно… – я запнулась, потому что лихорадочно пыталась понять, а чем вообще занимается администратор галереи, – успешно справлялась с большим потоком клиентов, вела отчетность, контролировала… подрядчиков и персонал.

Тут я уже выдохлась. Авантюра перестала быть веселой. Хотя, по правде говоря, она и изначально не была веселой. Но мне очень нужна была эта работа! Жизненно необходимо.

– У вас есть с собой резюме? – по интонации Дениса Валерьевича ничего нельзя было понять.

– Нет, но…

– У вас есть рекомендации с предыдущих мест работы? – перебил он меня следующим вопросом.

Я вздрогнула, чувствуя, как все больше горблюсь и уверенна, что сейчас Денис Валерьевич меня выгонит.

– Нет, но…

– У вас есть образование в области искусства? – опять перебил меня.

– Нет… – я уже даже перестала пытаться добавить хоть какое-то “но”, понимая, что это конец.

– Что ж, – директор, кажется, настроился прощаться.

Неожиданно распахнулась дверь.

– Денис Валерьевич, – раздался протяжный, звонкий голос, похожий то ли на крик, то ли на стон в данный момент, – я… я рожаю!

Я резко повернулась к двери. Та самая беременная девушка-администратор стояла в проеме с совершенно растерянным лицом и смотрела вниз. Я тоже опустила взгляд и увидела между ее ног прозрачную лужу.

– Воды… воды отошли, – с надрывом произнесла она, кажется, собираясь, разрыдаться, – но еще так рано… так рано. Он… мой ребеночек… с ним что-то не так, – запричитала девушка.

– Спокойно! – и голос Дениса Валерьевича действительно внушал спокойствие. Он словно говорил: “Я все контролирую”. – Вы!

Я резко обернулась к нему.

– Да-да, вы! Александра, кажется? Остаетесь здесь. Просто следите за обстановкой. Если будет ЧП, звоните мне. – Он встал и быстрым, широким шагом пошел к девушке. – А мы в больницу.

– Но я… я ничего не знаю! – отчаянно крикнула, подрываясь за ними.

Денис Валерьевич обернулся и наградил меня тяжелым взглядом.

– Справишься, работа будет твоя.

Я согласна закивала. Мне очень нужна была эта работа. В моей жизни без нее вообще не будет никакого смысла!

Вот так я и устроилась работать в галерею. В тот первый день я расспросила всех сотрудников галереи о том, что мне нужно знать и делать. Они, конечно, не знали многих нюансов, но помогли, рассказав, как устроена галерея, с какими вопросами чаще всего обращаются люди, что сегодня было запланировано на день. Например, нужно было принять поставку канцелярии и воды. И я справилась. Вечером чувствовала себя невероятно гордой. Я смогла.

Денис Валерьевич вернулся ближе к закрытию галерии.

– Значит, справилась? – усмехнувшись, сказал он.

И эта усмешка так много говорила. Он не верил в меня. Думал, я сбегу.

– Да, – твердо ответила я, не отводя взгляда. – Мне нужна эта работа.

Он минуту сканировал меня внимательным взглядом, а потом кивнул соглашаясь.

Через год работы Денис повысил меня до арт-директора галереи, а на должность администратора пришла Вера.

– А вот и ужин, – прозвучал бодрый и мелодичный голос Веры.

Я довольно улыбнулась и встала из-за стола. Около дивана стоял небольшой журнальный столик, там мы обычно и кушали.

Я так и не успела поработать, поглощенная воспоминаниями, но и ничего. Все важные дела на сегодня я закончила, остальное потерпит и до завтра.

Глава 3. Новая встреча

– Ты выглядишь просто восхитительно, изумительно, прекрасно, – уверенно и нежно звучал голос моего мужа.

Я стояла перед зеркалом, в том самом вишневом, шелковое платье, в котором хотел видеть меня Денис. Оно так нежно струилось по телу, обрисовывая все выпуклости. Наверху тонкие лямки, сзади открытая спина до самой поясницы. Пришлось отказаться от лифчика.

Денис стоял позади меня, разглядывая мое отражение в зеркале. Муж любил мной восхищаться и часто дарил комплименты.

Я повернулась к нему лицом и нежно поцеловала. Он тут же поддался вперед, углубляя поцелуй.

– Опоздаем, – тихо шепнула я.

– И черт с ним, – сказал он, вновь продолжая меня целовать.

– Не правда, – рассмеялась в ответ.

Денис был слишком педантичным человеком и не терпел опозданий ни от себя, ни от окружающих. Тем более когда речь шла о деловых встречах.

Я накинула пальто, взяла небольшой, черный клатч, надела черные шпильки. Помнится до встречи с Денисом я носила такую обувь очень редко, но он обожал каблуки, поэтому всегда просил надевать именно их. Теперь в моем шкафу было не меньше сто пар шпилек разных фасонов и цветов. Что ж, я уже тоже привыкла, ноги приспособились и не болели. Да и Денис покупал мне очень дорогую обувь, которая отличалась высоким качеством. Я признавала, что в шпильках женщине выглядит и чувствует себя в разы сексуальней.

Мы спустились на парковку. Денис открыл для меня дверь, помог сесть. Всегда джентльмен и никогда себе не изменяет.

– Сколько ехать? – уточнила, когда мы выехали на дорогу.

– Мы едем в твою любимую Гардинию, так что минут десять.

Это, действительно, был мой самый любимый ресторан в Питере, потому что там очень эстетично и вкусно.

Мы приехали раньше всех, чего и следовало ожидать. Денис всегда любил приезжать заранее везде и быть первым. Я попросила для себя бокал вина, еду мы не заказывали, решив дождаться остальных гостей.

– Ты сегодня необычайно красива, – не сводя с меня взгляда, проговорил мой муж.

Я улыбнулась. Он умел любить. Словами, глазами. Мужчины обычно скупы на проявление чувств, но не Денис. Потянулась и прижалась к его губам, нежно обводя языком контур губ.

– Добрый вечер, – раздался голос рядом, и я почувствовала, как мое сердце остановилось.

Я медленно, кажется, очень медленно повернула голову в сторону этого голоса. Не веря, отрицая, не принимая, не соглашаясь. Показалось, мираж. Это кто-то другой, просто голос… голос очень похож.

Но это оказалась реальность. Злая, жестокая, невероятная. Передо мной стоял Тимур Старцев собственной персоной. А рядом… его жена – Элиона.

Я не верила. Не могла поверить. Не хотела. Я похоронила его. И все воспоминания. Уехала в другой город. Начала все заново. Я… вышла замуж, полюбила, забыла. Но почему сердце так судорожно, так болезненно сжималось сейчас?

– Тимур, рад видеть, – словно в тумане услышала голос мужа. Он встал и взял меня за руку, потянул за собой. – А это моя жена – Александра Самойлова.

– Муж, – словно эхом повторил Тим, пронизывая меня взглядом.

Я не знала, что это за взгляд. О чем он говорит. Не знала, что он чувствует. Так много было моих эмоций, что единственное, что я могла – держаться из последних сил, чтобы просто банально не упасть в обморок.

– Располагайтесь, – дружелюбно улыбнувшись, сказал Денис, садясь обратно и усаживая меня.

Он бросил на меня внимательный взгляд. Я, скорее, почувствовала его, а не увидела. Он явно заметил и перемену в моем настроении, и не естественную для меня напряженность.

Я старалась больше не смотреть на Тимура и тем более на его жену. Взяла бокал с вином, хотела сделать глоток, но увидела, как он трясется и быстро поставила обратно, надеясь, что никто не заметил. Почувствовала, как Денис сжал мою руку, которую до сих пор не отпустил. Мое волнение не прошло мимо его внимания.

– Вы в первый раз в Питере? – начал светскую беседу Денис.

– Нет. Еще в прошлом году открыл тут несколько своих ресторанов.

Еще в прошлом году? Мне стало тесно в этом городе сразу же, как я об этом услышала. Мысль, что он где-то далеко, а в Питере нет ничего, что о нем могло бы напомнить, успокаивала меня все это время. А теперь…

– Москвичи перебираются в Питер… Как и моя жена, – я почувствовала его внимательный взгляд на себе.

Он не зря намекнул, что мы оба из Москвы. Все понял.

Я выпрямила спину, стараясь взять себя в руки. Подняла глаза и тут же встретилась с обжигающим взглядом Тима.

Я уже забыла… какой он. Даже его взгляд – поглощающий, пожирающий. И всегда такой темный, почти черный, как бездна. Лицо не выражает эмоций, оно будто окаменело.

Он не изменился, совсем. Словно и не было этих двух лет. Волосы как всегда в беспорядке, щетина. Он и в черном костюме, без галстука, рубашка расстегнуто. Вроде и официально одет, но в то же время образ немного бунтарский.

Я подумала о том, что они с Денисом просто полные противоположности. Вроде оба в костюмах, но Тим – хищник, зверь, который пытается вписаться в рамки делового стиля, Денис… костюм отражал хорошо то, каким он был и очень ему подходил. А Тим… о нет, костюм был обманкой, потому что там, под этой одеждой, был мужчина, который любил погонять на мотоцикле, всегда пересекал первым финиш и чувствовал себя королем жизни.

– Правда? Как давно ваша жена переехала в Питер? – прозвучал ровный голос Тима.

Я посмотрела на Дениса. Он нахмурился. И почему-то я знала, о чем он думает. Он был уверен, что мы знакомы. И вот сейчас Тим делает вид, что это не так.

– Родная? – Денис посмотрел на меня.

Я вновь перевела взгляд на Тима, смотря прямо в глаза.

– Два с половиной года назад, – голос звучал немного хрипло, но, Слава Богу, не дрогнул.

– Вот как, – прозвучал ответ. – А как давно вы вместе?

Я напряглась. Не слишком ли много вопросов?

– На следующей неделе будет два с половиной года, – я посмотрела опять на Дениса, он подмигнул мне. – Я влюбился в нее с первого взгляда.

Да, я ведь пришла устраиваться на работу через несколько дней после того, как приехала в этот город. Он имел в виду ту нашу первую встречу, когда я пыталась устроиться на работу в галерею. Я знала, всегда знала, что он тогда не обратил на меня никакого внимания. Первые полгода он вообще не проявлял ко мне интереса. Не смотрел, как на женщину. Лишь однажды, когда я задержалась допоздна и ждала такси, а он предложил подвезти, что-то изменилось.

– Целых два с половиной года, надо же.

Голос Тимура звучал ровно, безэмоционально, но вот то, что он говорил… Или только мне слышались в его словах скрытые намеки и полутона?

Конечно, слова Дениса звучали двусмысленно. Ведь он фактически говорил, что я сразу же нашла замену Старцеву, не страдала ни дня. Но мне было плевать, как все это выглядело со стороны. Абсолютно плевать. В конце концов, это Старцев меня бросил и предал, а не я его.

Я послала предостерегающей взгляд Тимуру, намекая, что он не имеет права… так себя вести, так говорить. Да и вообще быть здесь он, черт возьми, не имеет права!

– Да, нас свело вместе искусство. Жаль вы не были на выставке моей жены несколько дней назад.

Теперь уже я сжала руку Дениса. Что он делает? Это ведь деловые переговоры, почему мы так много говорим обо мне? Почему он поддерживает этот разговор? Нет, конечно, у нас часто бывали встречи с партнерами и спонсорами, и мы разговаривали не только о работе. Но именно сейчас… мне казалось, это лишним, неуместным, ненужным.

– Выставке? – переспросил Тим.

– Да, она прекрасно пишет. Мы распродали практически все ее картины за один день.

Я повела плечами, чувствуя себя все более неуютно. “Не надо, не надо ничего ему обо мне рассказывать”, – мысленно молила я Дениса. Но он, конечно, не слышал.

– Интересно, – протянул Тим, продолжая прожигать меня взглядом.

Что он делает? Что он творит? Почему смотрит так пристально, так въедливо?

– С каких пор ты интересуешься искусством? – я вздрогнула, впервые за вечер услышав голос его жены.

Перевела на нее взгляд. А она меня изучала. Внимательно. Внимательней, чем того требовали обстоятельства.

– Мы пробудем в Питере еще несколько дней. Мне же надо тебя как-то развлекать, – откинувшись на стул, заявил Тим.

Его голос… Каждый раз, когда он что-то говорил, горячая волна прокатывалась по моему телу. Его голос… немного хриплый, низкий, уверенный. “Обычный голос”, – одергивала я себя. Но нет, необычный.

Я сходила с ума по его голосу. Когда-то. Тело, мозг не забыли. Рефлекторно, неосознанно произошло узнавание. И это казалось правильным. Будто так и должно быть. Даже спустя время чувствовать, что Тимур – что-то глубоко родное и важное для меня. И никто, и ничто не в силах это изменить. Ни время, ни новые отношения.

Хотя до нашей встречи я была уверена в обратном. Была уверена, что прошло слишком много времени, и все осталось в прошлом. Потерялось, забылось, стало неважным. Но это не так. Его близость… пробирает до основания до сих пор.

Этот вечер официально стал невыносимым. Единственная цель – дожить до конца и ничем себя не выдать.

– Приходите в любой момент. В нашей галереи всегда выделен отдельный зал для картин моей жены.

– Отлично, – Тим бросил на меня последний обжигающий взгляд и, наконец, перевел свое внимание на Дениса. – Пора и нам обсудить дела.

Я облегченно выдохнула. Кажется, больше никто не собирался говорить обо мне.

Вечер тянулся бесконечно долго. Мы заказали еду. Денис и Тимур обсуждали рабочие вопросы. Как я поняла, Тимур хотел стать спонсором галереи. От этой мысли все внутри сжалось и похолодело. Мой муж рассказывал подробно про галерею, про новый проект, который думал реализовать. Ему хотелось расширения, поэтому он планировал пристроить рядом здание и сделать возможность сквозного прохода. Он хотел выставлять не только картины, но начать реализовывать инсталляции.

– Представь только, какие коммерческие перспективы откроются. Можно будет запускать тематические инсталляции и привлекать различные бизнесы, чтобы они на коммерческой основе выставлялись, – Денис говорил как обычно ровно и уверенно, правда, в этот раз его голос передавал глубокую степень воодушевления.

Элиона откровенно скучала. Перестав изображать включенность в разговор, уткнулась взглядом в телефон. Я такого себе позволить не могла, Денис бы не понял, поэтому пила уже третий бокал вина и отсчитывала минуты этой бесконечной встречи.

– Идея мне нравится, – прозвучал голос Тима.

“Нет! Нет! Тебе не нравится эта идея!” – мысленно уговаривала я его.

Он должен исчезнуть из моей жизни. Пропасть, будто его тут никогда и не было. Я забыла его. Я счастлива. Он не должен ворошить прошлое. Не должен быть так близко.

Я не представляла, что будет, если Тим станет спонсором. Как часто они будут видеться с Денисом? Как часто на этих встречах буду присутствовать я? Как часто Тим будет наведываться в галерею?

Я не выдержу! Не смогу! Не справлюсь!

Я не знала, чувствую ли я что-то к нему. Наверное, да. Потому что его присутствие… меня беспокоило. И беспокоило – это слабо сказано. Я не любила его больше, в этом я была уверена. Я полюбила другого мужчину, достойного, того, кто сделал меня счастливой. Смог, сумел, захотел. Но Тимур Старцев все еще был как наваждение для меня. Будто бы он был ядом, которым отправлена моя кровь. Я не могу и, видимо, никогда не смогу спокойно воспринимать его рядом. Я хочу быть далеко от него, как можно дальше, в другом городе, стране, на другом континенте.

Я поежилась от прохладного ветра. Кажется, в ресторане включили кондиционеры. Посмотрела на Тима, он сидел прямо напротив, поэтому мой взгляд волей-неволей постоянно утыкался в него. Да и, если быть честной, я разглядывала его исподтишка. Надеясь, что он не заметит, не почувствует. Я ловила его взгляд на себе. Весь вечер. И это было неправильно, не нужно. Это было как начало чего-то… Но я ничего такого не хотела. Никогда больше с ним.

Я вновь вздрогнула от холода и тут заметила, что взгляд Тима сосредоточен… на моей груди. Опустила глаза вниз и поняла, что соски от холода затвердели и напряглись, а шелковая ткань лишь это подчеркивает, а не скрывает.

Я резко встала, извинившись и направилась в дамскую комнату.

“Все это глупый, страшный сон, не реальность”, – уговаривала сама себя.

Этот самообман на доли секунды дарил покой. Но в другую секунду я понимала, что все это реальность. И эта реальность сегодня куда-то повернула мою жизнь. Не знаю куда, но чувствую, что точно повернула.

Я зашла в дамскую комнату. Посмотрела на свое отражение. Мои щеки были лихорадочно красными, глаза блестели.

Мой муж не был глупым человек, сложно было не заметить, что я весь вечер сама не своя.

Я хотела бы, но не могла исправить свою реакцию на Тимура Старцева. Заглушить свои чувства. Моя единственная мечта сейчас – не реагировать на него так, не ощущать себя так… безумно рядом с ним.

Дверь в дамскую комнату открылась, и я увидела того, кого здесь быть не должно было.

Он вошел, не сводя с меня взгляда. В оглушающей тишине раздался резкий щелчок закрываемого замка.

Я затаила дыхание. Перестала дышать. Я смотрела, наблюдала за его отражением в зеркале. Как он медленно, плавно, как хищник, выбравшийся на охоту, приближается ко мне. Встает сзади. Непозволительно близко. Невыносимо близко.

– Значит, Самойлова? – раздается его голос, разрезая густую тишину.

Я молчу. Я не хочу с ним говорить. Быть наедине. Я не обязана ничего объяснять. Он никто.

– Не хочешь говорить? – кривая, злая усмешка исказила его губы.

Он схватил меня за плечи и резко развернул лицом к себе.

Еще ближе. Я чувствую его дыхание на своих губах. Он наклонился, впиваясь взглядом.

– Не долго горевала, правда? – ехидно, остро, колко.

Я не понимала. Да и не хотела понимать. Ведь это он… все разбил, все сломал. Уничтожил. Нас, меня. И теперь предъявлял что-то мне?

– Ты правда думаешь, что я что-то должна тебе объяснять? – хрипло, упрямо, не опуская взгляда.

Не позволю ему увидеть мою слабость, растерянность. Ни за что. Не позволю ему понять, как он на меня влияет. Никогда.

Усмешка еще сильнее искажает его лицо.

– Нет, ты права, мне не нужны объяснения, – он убирает руки, которые до это продолжали сжимать мои плечи.

Там, где были только что его пальцы, саднит. Он хватал, как и раньше, слишком сильно. Лишь бы не остались синяки.

Он прожигает взглядом еще несколько минут. Будто не может наглядеться. Будто пытается впитать в себя каждую мою черточку. Или… это мои чувства и мысли, а не его. Наверное, я все выдумываю, додумываю, ведь не может он на самом деле… думать так, чувствовать так.

А потом он разворачивается и уходит.

Я выдыхаю, сдуваясь, будто лопнувший шарик.

Я не смогу. Не смогу видеть, быть рядом.

Два года – всего лишь миг. Пшик, и их как будто не было. И вот она я – полностью утонувшая в чувствах к тому, кто этого не заслуживает. Да, я не люблю, больше не люблю. Но меня все еще разрывает от шквала эмоций рядом с ним. И кажется, так будет всегда. Меня не спасти. Он – яд. Он – проклятие. А еще… предатель, которого я никогда не смогу простить.

“Да он и не просит твоего прощения, глупая”, – смеюсь сама над собой, смахивая бессильные, злые слезы.

Глава 4. Все только начинается

– Вы знакомы?

Мы едем домой с этого проклятого вечера, который я еле пережила. Закономерный, ожидаемый вопрос. Я никогда не видела, чтобы Денис меня ревновал, но я, честно говоря, не давала повода. Смотрю на его профиль. Напряжен, руки слишком сильны сжаты на руле.

Сказать правду? Соврать?

– Да… – с выдохом.

В конце концов, он мой муж. Я не хочу ничего от него скрывать и врать. Да и ради чего? Ради кого? Ради того, кто предал и растоптал? Нет, в этом сравнении всегда победителем будет Денис, который спас, обогрел, научил заново любить. И он заслужил моей честности.

– Подробности? – раздался глухой голос Дениса.

– Мы встречались… несколько месяцев. Потом он женился. Вот и все, – стараюсь звучать ровно и спокойно.

Да, я хочу быть честной, но это не значит, что я позволю ему узнать, как глубоко забрался Тимур тогда в прошлом. Глубоко в сердце, под кожу. Я даже сама себе до конца не признаюсь. Никто не знает. Даже я.

А ведь действительно – наша с ним история длилась так мало, всего лишь несколько месяцев. Разве может человек так важен за столь короткий срок? Оказалось, может.

– Это… было серьезно? – он бросил на меня взгляд, следя за реакцией.

– Не думаю. Мы даже не были в отношениях. Никаких признаний. Ничего.

От того, что я говорю, больно. Невыносимо. Это правда. Злая. Настоящая.

И я не понимая, как я могла так увязнуть, если действительно не было ни шанса на совместное будущее? Он не обещал, не предлагал. А мне и не нужны были его слова тогда. Я сама построила замки и придумала сказку.

Кажется, Денис, наконец, расслабляется.

– Вы… выглядели напряженно.

– От неожиданности, – пожала плечами я.

Мое спокойствие успокаивает и Дениса. Он смотрит на меня уже с улыбкой.

– Спасибо, что рассказала.

– Ты – мой муж. Ты всегда будешь на первом месте, – честно говорю я.

Да, я вышла за него замуж, потому что сама хотела. Потому что полюбила. Поверила. Он оберегал, ценил, носил на руках. Он дал мне все. Помог начать выставлять мои картины, действительно объявить себя художницей. Дал мне работу, карьеру. Собрал заново разбитое сердце, исцелил, залечил. Подарил свою любовь. И всегда был рядом.

– Как думаешь… он станет спонсором? – аккуратно спросила я.

Муж бросил на меня быстрый взгляд.

– Ты не хочешь?

Слишком хорошо меня знает и понимает. От него сложно что-то скрыть.

– Нет, – честно. – Пусть это все было давно, но расстались мы с ним… как-то гадко. И он живое этому напоминание.

– Гадко?

Денис так часто бросал на меня взгляд, что, кажется, жалел, что мы не завели этот разговор дома. Он любил видеть мое лицо при таких вот серьезных обсуждениях, считывать малейшую эмоцию.

– Да. Он такой человек. Я узнала, что он женится случайно, когда столкнулась с его невестой на мероприятии. А он… ничего не захотел объяснять. Да, наверное, наши отношения этого и не предполагали. Но было все равно гадко.

Денис нахмурился.

– Ты после этого уехала в Питер?

А вот тут я не была готова ответить. Я не хотела, чтобы он думал, что я уехала из-за Тимура. Ведь тогда… это говорит о том, как сильны и серьезны были мои чувства. Просто так не убегают в другой город.

– Не совсем. Было много моментов, – витиевато, аккуратно, и молясь, чтобы Денис не начал ничего уточнять.

Мы как раз подъехали к дому, поэтому разговор прервался, а я облегченно вздохнула.

В эту ночь Денис впервые нарушил собственное правило – никакого секса, когда мы поздно возвращаемся домой. Это было негласное, не озвученное правило, но оно существовало всегда между ними. Просто однажды, когда я ластилась к нему, он спокойно сказал:

– Нет, родная. Не тогда, когда я устал, уже поздно, а завтра рано вставать.

И в эту ночь Денис растягивал, оттягивал мой и свой оргазм. Нет, я не чувствовала в нем злости или ревности. Но почему-то ему важно было вновь напомнить себе и мне, что только он имеет права на мое тело. Только он и никто больше.

На следующее утро я пришла в галерею раньше обычного. Спала сегодня очень плохо, постоянно просыпалась. В итоге вскочила в шесть утра и не смогла больше уснуть.

Мы жили в пятнадцати минутах езды от галереи, поэтому в восемь я уже отключила сигнализацию и бодро прошествовала в свой кабинет.

Работа – это то, что мне сейчас нужно. Однозначно. Чтобы выкинуть из головы вчерашний вечер. Не думать и не вспоминать.

Денис позвонил через полчаса, выразив удивление, что я так рано ушла. Да, обычно я была той еще соней, могла на работу прийти и к двенадцати, а Денис всегда выходил из дома в одно и то же время – в девять утра.

День пролетел быстро. В привычной суматохе. Мы готовили к запуску новый тематический зал – история стран и народов. Я искала разные картины, продумывала экскурсионный сценарий. Это была моя идея – разнообразить нашу галерею таким вот форматом тематических залов и экскурсий. По концепции галереи у нас просто висели картины разных художников, которые мы тщательно выбирали. Были таблички и даже аудиогиды, рассказывающие подробности об авторах картин и их творениях, но не более того.

– Саш, – я встрепенулась, услышав голос Веры, – там… хотят купить твою картину.

– И что? – я нахмурилась.

Если кто-то хотел купить картину, он покупал. Возможно, Вера хотела, чтобы я лично поздравила с покупкой?

– Хотят купить “Огонь чувств”.

Я вздрогнула.

– Она не продается.

– Я знаю, знаю. Я так и сказала, но он… не слушает. Говорит “хочу и все”.

– Вот как…

Я встала, направившись вслед за Верой в зал.

Для моих картин действительно был выделен отдельный, небольшой зал. Здесь висело сейчас пятнадцать моих картин. Раньше было больше, но после выставки, когда купили практически все тридцать картин, зал стал более пустым.

На мне сегодня был белый, деловой костюм – брюки и пиджак. Черная шелковая блузка и черные шпильки. Уверенной походкой вошла в свой зал и застыла, мечтая, чтобы все это мне снилось.

Он стоял спиной, но я узнала бы его даже будь здесь полумрак. Кажется, все-таки что-то изменилось за прошедшие два с половиной года. Он явно стал шире в плечах, рубашка натянулась под стальными мышцами рук.

Я сделала глубокий, бесшумный вдох, сжала руки в кулаки и уверенно двинулась к Тимуру.

Встала рядом с ним напротив картины, которую он так хотел купить.

Огонь чувств… Картина, которая была для меня слишком личной, чтобы продавать. На ней была я… платье развивалось, а вокруг был огонь. Я и сама была в огне. Огонь кружил вокруг меня, поднимаясь даже выше моего роста. Я стояла спиной, в кроваво-красном платье. И там вдалеке силуэт мужчины. Он был в движении и куда-то шел. Шел вперед, все больше отдаляясь от меня.

– Зачем тебе эта картина? – нарушила я тишину.

– Понравилась, – он не посмотрел на меня, все также гипнотизируя картину взглядом.

– Она не продается.

– Почему? – теперь уже он резко повернулся, вновь начиная прожигать меня своим взглядом.

– Я так решила.

Вот так просто. Это моя галерея. Мои картины.

– Ах да… не обязана ничего объяснять, – с усмешкой отчеканил он.

Я тоже повернулась к нему. Теперь не стояла боком, а стояла лицом к лицу. Смотрела прямо в глаза. Он хищник. Нельзя показывать страх и слабость.

– Надеюсь, со второго раза ты запомнишь, – ровно ответила я, не выражая голосом никаких эмоций.

Он внимательно меня разглядывал.

– А у тебя появились когти, – задумчиво сказал он.

– Они и были.

Вдруг он сделал еще один шаг ко мне. Я сжала крепче кулаки, впиваясь ногтями себе в ладони. Не отшатнулась. Нельзя. Он должен думать, что меня не волнует его близость. Не волнует он.

– Нет, раньше ты шипела как котенок, а теперь царапаешься как кошка, – тихо проговорил он.

– Все меняется. Время, люди, чувства.

Я намекала. Я уже не та. И я ничего к тебе не чувствую.

– Ты только провоцируешь меня таким своим поведением, – вдруг сказал он.

Я вздрогнула.

– Провоцирую на что?

Он промолчал, не собираясь, видимо, что-либо пояснять.

– Не продается только эта картина? – переводя взгляд обратно на “Огонь чувств”, спросил он.

– Да.

“И удивительно, что ты выбрал именно ту единственную картину, которую я не захотела продавать” – про себя подумала я.

– Что ж, – он сделал шаг назад, давая, наконец, мне хотя бы немного личного пространства. – Не прощаюсь.

И в следующую минуту развернулся и пошел прочь, не оглядываясь. А я смотрела вслед. Знала, что не должна, но все равно смотрела.

Что значит это его “не прощаюсь”?

Я не должна думать. Надо прямо сейчас выкинуть его из головы. Не прокручивать разговор. Не разбирать все произошедшее на атомы. Это незачем.

И через час Вера придет и скажет, что он купил все картины. Все, кроме той, что я не захотела продавать.

– Это успех! Ты продала почти пятьдесят картин за месяц! – восхищенно восклицает Вера.

А я чувствую, как внутри все холодеет. Он не просто так купил картины. Он не просто так сегодня пришел. Я пока не знала, что все это значит. Не понимала, что он хочет от меня. Но была уверена, что ничего хорошего от него ждать не стоит. Он эгоист, неспособный любить и отдавать. Единственное правильное решение – держаться от него как можно дальше.

В голове вспыхивают картинки – воспоминания.

“– Почему ты такой? – спрашиваю его.

Я лежу на его груди, выводя руками узоры. Он перебирает пальцами мои волосы. Я практически мурчу от удовольствия, потому что больше всего обожаю, когда он вот так вот трогает мои волосы.

– Какой такой? – слышу усмешку в его голосе, но не обижаюсь.

Он всегда такой – немного скептичный, ядовитый, холодный. Но когда я рядом он оттаивает и все чаще улыбается не иронично, а тепло.

– Закрытый, холодный. Ничего, абсолютно ничего о себе не рассказываешь.

Я поднимаю голову, вглядываясь в его глаза, пытаясь пролезть ему в душу, прочитать его мысли.

– Я не нравлюсь тебе таким?

Его рука подхватывает мой подбородок, и он тянет меня ближе к себе, пока я не чувствую дыхание на своих губах, а наши лица не разделяет всего лишь несколько миллиметров.

– Нет, просто… я хочу быть частью твоей жизни, твоего мира, тебя. Но ты не пускаешь. И я боюсь, что никогда не пустишь… – с горечью признаюсь я.

Он вдруг зло, порывисто прижимается к моим губам и шепчет так тихо, что я не уверена, правильно ли расслышала.

– Ты уже часть меня”.

Я выныриваю из воспоминаний, чувствуя, как оглушительно бьется сердце в груди.

Все это не имеет значение. Прошлое не имеет значение. Он сделал свой выбор тогда. И я больше не позволю ему разрушить свою жизнь. Разрушить себя.

Но какой-то голос внутри вредно, уверенно говорил: “Все только начинается”.

Глава 5. Игра началась

– Ты звал меня?

Я захожу в кабинет Дениса. Он сидит за рабочим столом, поднимает взгляд, когда раздается мой голос. Сегодня на нем серый костюм. Он снял галстук и расстегнул несколько верхних пуговиц. Откинулся на кресле, внимательно меня разглядывая.

– Да, родная, проходи, – звучит его спокойный голос.

Я подхожу к нему и встаю рядом. Он поворачивается так, чтобы я могла встать между его ног. Вскидывает голову, чтобы видеть мое лицо, а его рука ложится на мои ягодицы.

– О чем ты хотел поговорить?

Воцаряется молчание. Слишком долгое. Я немного напрягаюсь. Кажется, новости ждут не очень хорошие.

– Я узнал, что вчера купили все твои картины, – по интонации Дениса ничего нельзя распознать.

– Да, это так, – соглашаюсь я.

– И я узнал, кто их купил, – также ровно продолжает он, следя за моей реакцией.

Я напрягаюсь. И я чувствую тот момент, когда Денис это замечает и глаза его темнеют, губы поджимаются, а пальцы сильнее впиваются в мою кожу.

“Может быть, сделать вид, что и для меня это сюрприз? Я ничего об этом не знаю. Не рассказывать, что мы с Тимуром виделись?” Но сама отмахиваюсь от этого варианта. Я не хочу врать. А по моей реакции уже видно, что я знаю, кто покупатель.

– Я тоже была удивлена, – стараюсь голосом не выдавать никаких эмоций.

– Почему он это сделал?

– Я не знаю. Лучше спросить это у него, – честно отвечаю я.

– Не знаешь? – он хмурится. – Может быть, вас связывало больше, чем ты мне рассказала?

Теперь уже хмурюсь я.

– Динь, о чем ты говоришь? Я люблю тебя, и ты это прекрасно знаешь. Неужели… ты меня ревнуешь? – я добавила в тон игривые нотки, пытаясь разрядить атмосферу.

И кажется, сработало. Я почувствовала, как Денис немного расслабляется. Он усадил меня к себе на колено. Теперь наши лица были напротив друг друга.

– Просто все это так странно и неожиданно, – проговорил муж. Его пальцы зарылись в волосы, он склонил мою голову к себе еще ближе, так чтобы мы теперь соприкасались лбами. – Ты же знаешь, как я тебя люблю, – тихий шепот на моих губах.

Я потянулась, прикасаясь к его губам, нежно, мягко. Успокаивая, убеждая. Через секунду я почувствовала, что Денис углубляет поцелуй, начиная целовать меня жадно, страстно. Его руки бродят по телу, исследуя, сминая. А через несколько минут он подхватывает меня и усаживает на стол, сметая одним взмахом все документы на пол.

– Динь? – удивленно спрашиваю я.

Мой муж очень консервативен, у нас никогда не было секса в общественных местах. Нигде за пределами нашего дома. Даже дома секс в кровати. Никакого спонтанного секса на диване или в душе, например.

А еще Денис очень жестко разделял рабочее и личное, и несмотря на то, что мы работали вместе, держал на работе всегда дистанцию. Максимум – поцелуи, объятия.

– Хочу тебя, – пророкотал он мне прямо в губы.

Я смотрела в пылающие глаза мужа, все больше удивляясь. Он был возбужден. И не собирался останавливаться.

– Дверь? – уточнила я.

Он отстранился от меня и быстро пошел закрыть дверь. Вернулся и потянулся опять к моим губам и пуговицам на рубашке.

– Ты уверен? – все еще не веря в происходящее, спросила его.

– А почему нет? – он замер, вглядываясь мне в лицо.

– Просто… это так на тебя не похоже, – честно ответила я.

– Я слишком предсказуем? – усмешка искривила его губы. И эта была совсем невеселая реакция.

– Динь, все хорошо? – мягко спросила я.

– Да, и сейчас будет еще лучше, – его руки задрали юбку, а пальцы начали поглаживать бедра.

Я не чувствовала возбуждения. Все было слишком неожиданно. Я ощущала себя натянутой как струна, в преддверии непонятно чего. Но ему это было нужно, поэтому я закинула голову, потянулась к его губам, стараясь настроиться на нужный лад.

Я помогла ему справиться с пуговицами на рубашке, он спустил чашку бюстгальтера, не снимая его, и начал целовать мою грудь. Я поставила руки чуть позади и откинулась, выгибаясь ему навстречу. Вскинула ноги и обвела его вокруг бедер, притягивая к себе ближе.

Он жадно всасывал то один сосок, то второй. Потом дул, отчего дрожь пробегала по всему телу.

– Денис Валерьевич, через полчаса у вас встреча, – раздался резкий голос из телефонного селектора на столе.

Я вздрогнула от неожиданности, но Дениса это, кажется, не отвлекло. Он продолжал также увлеченно терзать соски, а после подниматься выше, к чувствительному местечку на шее. Я перестала сжимать его ногами и почувствовала его руку там, внизу. Через ткань трусов он медленно меня ласкал. Возбуждение понемногу начало приходить в тело, и я облегченно выдохнула.

Денис предпочитал достаточно долгие предварительные ласки. Он любил уделить внимание каждому миллиметру моей кожи – погладить, поцеловать. Сейчас он тоже не торопился. Я хотела напомнить ему о встрече, но потом подумала, что нет смысла. Денис никогда не терял голову, всегда был сосредоточен, никуда не опаздывал, он не мог и сейчас забыть о встрече. Особенно учитывая, что секретарь только что ему напоминала о ней.

Не выдержав томительной ласки, я выгнулась, протяжно простонав:

– Диииинь…

Почувствовала, как его зубы прикусывают мочку уха, а пальцы, наконец, отодвигают полоску трусиков.

Напряжение все еще не ушло из моего тело до конца, поэтому я вздрогнула, когда его палец погрузился в меня. Поймала его губы, целуя, он с жаром ответил.

В сексе Денис любил делать все медленно, исступленно. Перед тем, как войти, обязательно подготовит пальцами. Я почувствовала, как второй палец вошел в меня, и Денис стал более ритмично двигать ими внутри. Начала сама поддавать вперед, пытаясь сильнее насадиться. Мне было недостаточно. Я хотела почувствовать его, целиком.

Потянулась к пряжке ремня на штанах. Дрожащими пальцами расстегнула, села поудобнее и сжала рукой возбужденный член. Он дернулся, подаваясь вперед, тихо рыкнул. Он продолжал насаживать меня на свои пальцы, а я опустила немного боксеры, чтобы не мешались, и увереннее обхватила в руке член, начиная водить туда обратно.

Я видела, что его тело еще сильнее напряглось, он сжал челюсти, а движения внутри меня стали более рваными и хаотичными.

Я выпустила из рук его член и надавила на плечи, показывая, что хочу, чтобы он немного отошел. Денис понял и сделал несколько шагов назад. Я встала сначала на ноги, а потом опустилась на колени. Подняла голову. Денис смотрел внимательно, не отрываясь. Я знала, что он особенно любил меня именно в такой позе – на коленях перед ним. И обязательно, чтобы я смотрела на него, когда делаю минет.

Я протянула руку, обхватывая его член горячей рукой и нежно языком начала выводить узоры по головке. А потом открыла рот шире, принимая его как можно глубже. И это тоже было каким-то негласным ритуалом, традицией – Денис любил, чтобы перед сексом я ему делала минет.

Я увлеченно целовала, всасывала, выводила языком узоры, пока Денис не подхватил и не посадил обратно на стол. Еще несколько секунд и я почувствовала, как он толкается в меня. Я уже давно пила противозачаточные, поэтому мы не использовали презерватив.

Его горячий член все глубже проникал в меня, растягивая. Я изогнулась, прерывисто дыша, помогая ему войти быстрее. Через секунду он заполнил меня полностью, порывисто выдохнув.

– Смотри на меня, – раздался хриплый, низкий голос.

Я посмотрела. И смотрела дальше, не отрываясь. Он входил и выходил мучительно медленно, растягивая удовольствие. Я почувствовала момент, когда Денис ускорился и знала, что он уже близок к финалу. Я распознавала маленькие перемены в его движениях, всегда понимала, что последует дальше. Еще несколько более резких, жестких движений, и он содрогается, хрипло рыча. Находит губами мои губы, жадно целуя.

Долгие секунды мы восстанавливаем дыхание в тишине. Я чувствую, как Денис выходит из меня. Там внизу становится холодно и пусто.

– Ты успела? – вглядываясь в мое лицо, интересуется он.

Я киваю. Вру, нагло вру. Я кончаю с ним редко, хотя секс и близость с ним мне нравится, но не признаюсь ему в этом. И всегда удивляюсь – разве он не должен распознавать, чувствовать, понимать, когда у меня оргазм?

Встаю, поправляю одежду, чувствую, как по ногам стекает сперма.

– Динь, салфетки? – спрашиваю у него.

Он вытаскивает их из ящика и протягивает мне.

Селектор опять оживает:

– Денис Валерьевич, гость уже ожидает.

И в следующую секунду он нажимает на кнопку и спокойно говорит:

– Пусть проходит.

Я шокировано вскидываю голову. Я не успела еще даже застегнуть рубашку. Но времени что-то спрашивать нет, поэтому я дрожащими руками быстро справляюсь с пуговицами, одергиваю юбку. Денис собирает с пола бумаги, поправляет свою одежду. Бросив быстрый взгляд на меня и проверив, что я выгляжу нормально, широким шагом направляется к двери и открывает ее. Я иду за ним, чувствую себя неуютно от того, что сейчас придется столкнуться с кем-то в дверях. Но когда я вижу, какой именно гость пришел к моему мужу, я все понимаю.

Этот секс… был далеко не спонтанным.

Тимур стоит, оглядывая нас. И хотя я привела себя в порядок, сложно не заметить, что дверь была заперта на замок, у меня, скорее всего, растрепались волосы. А Денис… я смотрю на мужа в шоке. Он не заправил до конца рубашку в брюки и делает это прямо сейчас, перед лицом Тимура. Я жмурюсь, поражаясь, почему мой муж – спокойный, уравновешенный, рассудительный человек так себя ведет.

– Добрый день, – скомкано здороваюсь я и, не дожидаясь ответа, проскальзываю мимо Тимура, и поспешно ухожу прочь.

“Ну Денис! Что за игры ты устроил?” – разозлившись, думаю я.

Но я не могу сильно злиться на мужа. На его месте я вела бы себя также. Он видит, какое напряжение витает между мной и Тимом, и это его беспокоит. Это беспокоит меня. И с одной стороны, это так странно – он женат, я замужем, о чем тут вообще можно говорить? Но с другой стороны… что-то неуловимое витает в воздухе, когда мы с Тимом оказываемся рядом.

Я лишь молилась, чтобы Тим уехал обратно в Москву, и мы с ним больше не виделись. А еще я надеялась, что Денис откажется от партнерства со Старцевым. Это было бы отлично. Может быть, обсудить с мужем такой вариант? Надо сделать все, чтобы Тимур исчез из моей жизни.

До конца дня я не выходила из кабинета, стараясь себя загрузить работой так, чтобы ни о чем не думать. Очнулась только тогда, когда в дверях появился муж и сказал, что пора ехать домой. Я закивала, быстро начиная собираться. Он стоял, облокотившись на косяк и наблюдал за мной.

– Как прошел твой день? – спросила я у него, раскладывая бумаги на столе, чтобы создать хотя бы видимость порядка.

– Неплохо.

Я вскинула голову, всматриваясь.

– Неплохо? – переспросила я.

Его губы скривила усмешка. Опять эта усмешка как днем. Такую усмешку я не видела у него раньше. Или, по крайне мере, видела редко.

– Тимур предложил увеличить финансирование и войти в совет директоров.

Я вздрогнула замирая. Потом мысленно одернула себя и продолжила раскладывать бумаги, надеясь, что Денис не заметил мою реакцию.

– А что ты? – уточнила я.

– Это хорошее предложение, – ровно ответил муж.

– Не принимай его, – неожиданно для самой себя попросила я, вскидывая голову и опять смотря на мужа.

А он… даже не удивился таким словам.

– Почему? – он следил за моей реакцией, как удав за кроликом.

– Ты знаешь почему. Мне неприятно его видеть. Прошлое должно быть в прошлом. Пускай он не будет нашим спонсором, – я оставила, наконец, бумаги в покое, которые, кажется, перекладывала уже по пятому кругу с места на место и подошла к мужу, встав напротив.

Я старалась не выдать волнение, но актриса из меня всегда была не очень.

– Он что-то значит для тебя? – мрачно спросил муж.

– Нет… нет! Ничего. Он никогда не значил для меня и сотой доли того, что значишь ты, – я прикрыла глаза, поражаясь тому, что сказала. Врала ли я?

Денис сделал шаг ко мне, взял за подбородок, заставляя смотреть ему в глаза.

– Я приму его предложение. И это не обсуждается.

Мое сердце остановилось, упало куда-то вниз. Я не знала, почему Денис это делает. Неужели нам так нужны были деньги Тимура? У нас хорошо шли дела, я была в этом уверена. Я знала, что Денису самому неприятно иметь дела с моим бывшим. Но почему-то… по какой-то неведомой мне причине, Денис решил, что он примет предложение Тимура. И я видела по его глазам – он не объяснит мне, почему принял такое решение.

Я прошла обратно к столу, чтобы забрать сумку. Захлопнула ноутбук. И обойдя мужа, несмотря на него, пошла к выходу. Нет, это не был бойкот. Я не злилась. Просто мне надо было переварить. Тяжело скрывать свои чувства. Их так много, и они такие невозможно сильные.

“Господи, прошло два с половиной года! Почему чувств так много?”

Одна мысль о том, что Денис с Тимуром станут партнерами, будут работать вместе, выбивала меня из колеи, заставляла сжиматься сердце… в предчувствии чего–то плохого. А я знала, я наверняка знала, что Тимур не просто так предложил новые условия. Он затеял какую-то игру. Сначала картины, потом увеличение финансирования. Я не хотела этой игры. И больше всего я боялась… потерять мужа.

Глава 6. Прогулка по Питеру

– Бррр, ну и погода, – кутаясь в пальто, дрожащим голосом проворчала в очередной раз Кэт.

Конец мая в Питере выдался действительно холодным. По крайне мере, эти последние пару дней окончания месяца. Промозглый ветер заставил уже многих надеть зимние свитера и куртки.

– Я предупреждала – одевайся теплее, – ответила я, тоже кутаясь в свое пальто. Мне было холодно, но не так как Кэт. Все же я уже привыкла к климату и ветрам Питера.

– Это мое зимнее пальто! – возмущенно воскликнула она, даже перестав на секунду дрожать.

Я тихо рассмеялась негодованию подруги и, сжалившись над ее страданиями, решила, что пора заканчивать нашу экскурсию.

Кэт приехала вчера вечером, в пятницу, на выходные. Это уже был пятый приезд за два года, в то время как я ни разу не съездила в Москву. С утра мы позавтракали дома, а потом я потащила подругу гулять по городу. Все основные достопримечательности она уже знала, а какие-то видела даже по несколько раз, поэтому мы просто пошли гулять по городу.

– Мне кажется, я так никогда в жизни не замерзала, – раздраженно высказалась Кэт, когда мы зашли в уютный ресторан.

– В твой прошлый приезд в декабре? – с улыбкой проговорила я.

– Не напоминай, – простонала в ответ она.

Да, в тот раз Кэт прокляла Питер и обещала больше никогда не приезжать в этот холодный город. “Мы же не на Севере, почему так холодно!” – все дни возмущалась она, повторяя эту фразу минимум несколько раз в день.

Несмотря на то, что на улице я не чувствовала холода, когда мы зашли в помещении, я ощутила, как тело благодарно расслабляется от тепла. Руки и лицо начали покалывать.

Нас проводили за укромный столик. Расположение было очень удачным – с одной стороны стена, с другой нас закрывало от окружающего мира высокими, выше моего роста, растениями.

– Я даже не хочу мороженое. После такого холода, – надув губы, возмутилась Кэт. – А это наша традиция, – с упреком посмотрела на меня.

– А я что? – я подняла руки, показывая всем видом, что не виновата. – Это ведь не я управляю погодой.

Кэт в ответ лишь раздраженно вздохнула и погрузилась в изучение меню. В итоге она заказала стейк, я шашлык из курицы, а дополнял наш выбор горячий, ароматный глинтвейн. После нескольких первых глотков Кэт сразу подобрела, а на лицо ее вернулась слабая, мягкая, привычная улыбка.

Мы обменивались последними новостями, увлекшись разговором настолько, что не заметили, как прошло несколько часов. Два глинтвейна, вкусный ужин и тепло ресторана позволили нам расслабиться, особенно после долгой прогулки под холодным, неугомонным ветром.

Кэт радостно делилась новостями о новой должности – ее недавно приняли на работу администратором в один из крупнейших ресторанов Москвы.

– Я так долго к этому шла, – захлебываясь эмоциями, вещала подруга.

До этого Кэт работала на такой же должности в небольшом, семейном кафе, но попасть на работу в фешенебельный, премиальный ресторан по ее словам было очень сложно.

– Мне пришлось приврать, – немного смутилась Кэт. – Им обязательно нужен был опыт в ресторане премиум-класса, но где я такой возьму, если все его просят?

– Ты соврала, что работала в таком ресторане? – удивилась я, подумав, что мне бы не хватило смелости.

– Ага… придумывала легенду несколько дней, ездила пару раз в сам ресторан, чтобы изучить все нюансы. Даже… – Кэт понизила голос до шепота, – флиртовала с официантом, чтобы разузнать подробности.

Я рассмеялась, поразившись смелости и упрямству подруги. Хотя… Кэт всегда была такой – пробивной и отважной. Именно Кэт обычно придумывала сто и один выход из ситуации, никогда не унывала и постоянно находила приключения на свою симпатичную задницу.

– И это сработало? – с интересом уточнила я.

– Ооо… я так волновалась, просто ужас. Пришлось даже пить успокоительное перед собеседованием. Но легенда сработала на ура, а еще мое обаяние. Директора покорило мое декольте и рыжие волосы, – игриво усмехнулась подруга, взмахнув гривой своих кудряшек.

Не заметить ее было невозможно. Кэт везде и всегда привлекала внимание своей внешностью, а потом еще и задорным, вечно неунывающим характером.

– Я горжусь тобой, – смотря в глаза подруги, мягко сказала ей. Кэт благодарно улыбнулась в ответ.

Я, правда, гордилась и восхищалась. Моя карьера хоть и состоялась, но была во многом заслугой моего мужа. Я это осознавала и не переживала по этому поводу. У меня никогда не было стимула построить карьеру, кому-то что-то доказать, чего-то добиться в жизни. Мне нравилось текущее положение дел. Я не была бойцом. Мне было комфортно стоять не рядом, а за спиной мужа.

Кэт же была полной моей противоположностью. Она никогда бы не приняла собственную слабость и зависимость от мужчины. Ей надо было именно доказать себе, миру, всем вокруг, что она чего-то стоит. Она была настоящей карьеристкой и стопроцентно заслужила то, что сейчас имела.

Чтобы прийти к своей должности она работала и официанткой, и хостес. Сколько помню Кэт, она всегда мечтала быть директором ресторана. Своего ресторана. Но она была из обычной семьи. Мама – учительница русского и литературы, папа – простой инженер. Родители всегда воспитывали ее так, чтобы она не хватала звезд с неба, даже не мечтала об этом. Но строптивая натура Кэт в противовес родительским наставлением хотела многого для себя. Ей важно было доказать, прийти к целям.

Иногда я даже завидовала Кэт, ведь у нее всегда была мечта, цель. Казалось, что Кэт незнакомо чувство растерянности, она четко понимает, куда хочет двигаться. А я… никогда не знала. У меня не было какой-то большой мечты, плана на жизнь. Я не представляла, что именно я хочу от себя, от жизни – карьеру, семью, все сразу? Ничто из того, чем я занималась, не интересовало меня как-то сильно. Я не мечтала о детях или о самореализации. Ни о чем особо не мечтала. Я всегда просто плыла по течению жизни, стараясь собирать по дороге как можно меньше порогов и поворотов.

Когда пришла работать в галерею, я даже не думала о том, что хочу чего-то большего. Когда писала картины, не представляла, что когда-то действительно буду считать себя художницей и продавать их. Я просто плыла. Не строила маршрут, не выбирала, лишь шла по течению. Не против, а именно по.

И в какой-то момент Денис, оказавшись у меня в гостях, когда мы еще не жили вместе, увидел мои картины. А когда мы съехались, он выделил целую мастерскую для того, чтобы я писала. И в какой-то момент он предложил начать выставлять картины в его галереи. Я о таком даже не осмеливалась думать, считая это просто своим хобби. А потом именно муж решил, что мне всерьез надо заняться развитием себя как художницы и даже настоял на том, чтобы я наняла пиарщика. И все закрутилось. С подачи Дениса. Он постоянно толкал меня дальше, подкидывая новые идеи.

С должностью арт-директора все ровно также. Я была довольна своей работой, у меня получилось, мне было интересно. И как-то он вызвал в свой кабинет и просто поставил перед фактом, что пора двигаться дальше. Сначала я даже отказалась. Слишком много ответственности.

Для чего мне это? Мне не нужны были деньги. У меня был доход, достаточный для моих нужд. Тем более большую часть расходов брал на себя муж – дом, продукты, отпуск, даже какие-то мелочи для меня вроде шопинга или салонов красоты. Да и не была я никогда охотницей до денег, мне всегда было немного нужно. Ради карьеры? Так я не стремилась быть руководителем, тем более директором. Мне нравилось писать картины и быть администратором. Мне казалось в тот момент, что это предел моих мечтаний, и я, наконец, нашла то, что мне интересно. Мне всего достаточно.

Но Денис мягко и одновременно упрямо толкнул меня в эту новую роль арт-директора. Говоря о том, как это важно для него, для галереи. Что именно я лучше всего подхожу, только мне он может доверять. Ведь только я отношусь к галерее с тем участием, которое никто посторонний не даст. Я сдалась, согласилась. Потому что Денис умел быть убедительным. И если быть до конца честной, ни разу я не пожалела ни об одной возможности, которую дал мне мой муж.

Я никогда и не стремилась быть кем-то большим, чем была. Мне всего было достаточно. Работа, картины и Денис заполнили ту пустоту, что была после смерти родителей. Залатали дыры, притупили боль, дали новые смыслы для жизни, которые я так отчаянно искала в Москве. И мне этого было более чем достаточно.

– А как на личном? – спросила я, выныривая из своих мыслей.

Официант как раз принес бутылку вина, мы решили сменить глинтвейн на красное, сухое.

– Не спрашивай, – скривилась подруга.

Я знала, что все эти два с половиной года они с Давидом то сходились, то расходились. Ничего удивительного, у Кэт был взрывной характер. Она редко рассказывала подробности. Кэт могла легко говорить, о чем угодно, кроме Давида. Притом я даже не помню, чтобы какие-то другие отношения подруги носили похожий гриф секретности. Но я не настаивала. Таким уж я была человеком – не лезла туда, куда не просили.

– Хочу найти себе простого, спокойного работягу, – вдруг задумчиво сказала Кэт, крутя в руках бокал вина. – Такого знаешь, который не будет командовать, решать за меня. Который будет в рот заглядывать, любить, – Кэт посмотрела на меня, и я увидела глубоко в ее глазах притаившуюся боль. Или мне это только показалось…

– Ты уверена? – скептически уточнила я. – Кэт, тебе же нужен мужчина рядом, который не будет тебе уступать по силе духам и целям в жизни. А иначе… ты съешь, раздавишь.

– Фууу… – со смешком протянула в ответ Кэт, правда веселья в подруге не наблюдалось. – Да устала я, знаешь, от того, что он хочет меня переделать, перекроить под себя, – со злостью выплюнула Кэт. – Столько сил уходит на него, на наши отношения. Пускай бы лучше был хороший, мягкий, спокойный, который не треплет нервы, – мечтательно протянула она.

– Тебе станет скучно через месяц, – уверенно заявила я.

Она вздохнула в ответ, не соглашаясь, но и не отрицая. Думаю, подсознательно Кэт знала, что так оно и будет. Не сможет она быть со слабым и мягкотелым.

– Пусть бы хоть может он был не сильнее меня, а равен мне по силе? – почему-то с надеждой и вопросом посмотрела на меня подруга.

– Какая-то утопия, – задумчиво протянула я. – Думаю, что один всегда будет сильнее, но возможно… ему важнее будет быть рядом, а не проявить силу.

Повисла тишина. Каждая из нас осмысливала то, что о чем мы сейчас поговорили.

– Я видела Тимура, – вдруг неожиданно для самой себя прервала я молчание.

Да, я хотела обсудить все произошедшее с кем-то. И этим кем-то для меня всегда была Кэт. Никто больше в целом мире не знал меня так хорошо, а обо мне настолько много. Я могла ей доверить самое сокровенное, самое важное. Не бояться с ней и перед ней быть собой.

– Этооо… неожиданно, – нахмурившись, шокировано ответила она.

– Очень, – согласно кивнула я. – Мы встретились в ресторане. Планировала встреча с будущим спонсором и тут, бац! Будущий спонсор – это Тимур.

– И что дальше?

– Он пришел с женой, я целый вечер была как на иголках. Денис это заметил, я сказал ему, что мы встречались раньше, но без подробностей. А на следующий день… он пришел в галерею.

– Ты шутишь? – потрясенно воскликнула Кэт.

– Нет, – я растерянно помотала головой, проживая тот день еще раз. – Он купил все мои картины. А на прощание сказал “не прощаюсь”.

– Серьезно?! Вот козел, – выругалась Кэт.

– Знаешь… у меня просто какое-то плохое предчувствие…

Прошло несколько дней после встречи с Тимуром, а я все еще испытывала какое-то напряжение и беспокойство. Я как будто чего-то ждала.

– Что ты почувствовала, когда увидела его? – Кэт даже поддалась вперед, практически легла грудью на стол.

– Не знаю. Я, правда, не знаю, – честно призналась я. – То есть я была в шоке, мне было вроде даже больно, я была растерянна. Какой-то выброс адреналина, страха. Не знаю, так много эмоций, они просто сплелились в комок.

– Саша, – вдруг строго позвала меня подруга, я посмотрела ей в глаза, – не позволь ему разрушить твой брак. Не дай ему разрушить твою жизнь. Не сейчас, когда ты только все привела в порядок.

Я кивнула, чувствуя, как на глаза набежали непрошенные слезы. Я не знала, из-за чего они появились. Но точно понимала, что слова Кэт – это самое важное, что мне нужно сделать. Я не позволю в очередной раз Тимуру Старцеву сломать свою жизнь и себя. В прошлый раз я еле собрала себя по осколкам. Я думала, я не способна буду никогда полюбить и быть счастливой. Но Денис… он спас, излечил, обогрел и научил заново любить. Я не смогу его предать. Никогда.

Глава 7. Первое “люблю”

Я смотрела на Дениса, который загружал наши вещи в багажник. На нем была темно-синяя рубашка и черные брюки. Он даже вне работы всегда выглядел по-деловому.

В прошлые выходные я большую часть времени провела с Кэт, а на эти муж, как и обещал, запланировал поезду за город, чтобы отметить нашу годовщину. Неделя выдалась загруженная и у меня, и у него. Денис активно занимался проектом расширения, а я подготовкой новой выставки. Мы приходили домой в основном поздно, уставшие, так что эти выходные были для нас как глоток свежего воздуха.

– Готова? – муж улыбнулся, закрывая багажник.

Я кивнула и подошла ближе. Подождала пока Денис откроет дверь и поможет сесть в машину. У него был большой, черный внедорожник – Мерседес Гелендваген. Несмотря на ступеньку, забираться в него без посторонней помощи с моим ростом и пропорциями было не так уж и легко.

– Как настрой? – заводя машину, поинтересовался Денис.

– Лучше всех, – радостно ответила я.

Это действительно было так. Я любила проводить время с мужем. Нам всегда было хорошо вместе. Может быть, потому что он был старше меня, но в его обществе мне было спокойно и хорошо.

В этом году в январе Денису исполнилось сорок два года, а мне в мае двадцать пять лет. У нас была разница, немного-немало, семнадцать лет. Возраст Дениса выдавали только поседевшие волосы. Физическую форму он держал под контролем, четыре раза в неделю ходил в зал. Даже я, честно говоря, в зале бывала от силы несколько раз в месяц, когда Денису удавалось уговорить меня и составить ему компанию. Я радовалась, что пока генетика позволяет мне сохранять красивые формы и при этом есть, сколько хочется, хотя знала, что так будет не всегда. Пока же просто наслаждалась.

Семнадцать лет с одной стороны огромная пропасть, но с другой… я не чувствовала этой разницы в возрасте. Наблюдала лишь плюсы – Денис был более уравновешенным, чем мои сверстники, знал, чего хочет, умел ухаживать, слушать и разговаривать, быть романтичным. Обладал невероятной терпеливостью, понимал меня. Он много добился в жизни и даже был уже как-то женат. Детей у него не было, что меня, честно говоря, удивляло. Мне казалось, что такой человек, как Денис, обязательно захочет ребенка. Но я подобный разговор с ним не заводила, боясь того, чем это может обернуться для меня.

Через два часа мы доехали до нужного места. Это был небольшой домик прямо около реки. Деревянный и простой он стоял среди леса, а вокруг ни одной живой души.

Я удивленно посмотрела на Дениса.

– Не слишком ли уединенно?

– Страшно? – приобняв за плечи, повел меня в дом. – Со мной ничего никогда не бойся, – прошептал на ухо.