Бывшие. Ты предал нас бесплатное чтение
Скачать книгу
Глава 1
Алиса
– Алиса! Горим! – взволнованный голос хозяйки свадебного салона и моей прямой начальницы прогоняет остатки дремы.
– Что?! Как горим?! Салон горит?!
Подпрыгиваю на кровати, как ошпаренная.
– Нет! Ты что! Типун тебе на язык, Васильева! У нас заказ! Ты должна приехать!
Сжимаю телефон в руках. С трудом распахиваю глаза и бросаю взгляд на часы, лежащие рядом с кроватью. Морщусь.
Сегодня первый день моего законного отпуска, и я хотела хоть чуточку отдохнуть. В последнее время со всеми делами буквально не успеваю выдохнуть.
– Марина Анатольевна, если не помните, я на выезде работала, все организовывала для свадьбы за городом, а сегодня у меня первый день отпуска…
Я уже все распланировала, хотела пропустить со своей малышкой садик. Мия очень просила, и вчера я ей обещала, что сегодня у нас будет поход в парк и мороженое…
Я обещала своей малышке, а тут…
– Я помню! – вновь голос моей начальницы звучит немного взвинчено. – Но мы буквально горим! У меня намечается очень важная клиентка! Ты даже не представляешь, насколько важная!
– Честно говоря, не очень понимаю, как в столь ранний час вы получили заказ.
Вновь тру лицо, пытаясь прийти в себя.
– Для таких людей время не имеет значения, Васильева!
– И кто же этот звездный клиент?
Действительно интересует, так как знаю хозяйку салона: она бы так не распиналась, не будь вопрос действительно крайне серьезным.
– Светская львица Тамара Успенская решила, что сегодня приедет в наш салон на консультацию! – произносит с каким-то пафосом, словно, услышав это имя, я должна просто упасть в обморок. – Ты хоть знаешь, кто это?!
Имя этой женщины на слуху, но я не припоминаю, кто это. Я вообще мало интересуюсь новостями. Вся моя жизнь сфокусирована на моей дочурке и работе. Так уж получилось, что я почти не смотрю телевизор и избегаю всяких новостных лент. Для этого есть причины. Мои личные.
– Примерно, – отвечаю уклончиво.
– Это дочка того самого бизнесмена Успенского! Это такая рыбина! Словим ее – озолотимся, – восторженно поясняет хозяйка салона, но я все равно не очень понимаю, кто вызвал такой восторг у Марины Анатольевны.
– Алисочка! Мне нужна ты! Я одна не потяну! Лисочка, просто приезжай! Я тебе зарплату повышу! Нам нужна эта клиентка! Это такой шанс… такой шанс… – повторяет моя начальница, и я, даже не видя ее лица, отчетливо представляю, как Марина Анатольевна мечтательно прикусывает губу, считая перспективы и возможности, которые открываются перед ее свадебным салоном.
– Ты понимаешь, если обслужим такую клиентку на уровне, – это же реклама! К нам ее подруги придут, я тебе зарплату наконец повышу! Ты ведь недавно просила! Вот, обещаю, если сможешь заполучить Успенскую, все сделаю!
– Хорошо, Марина Анатольевна, я буду, только мне понадобится помощница, чтобы я не отвлекалась и максимально была сконцентрирована на клиентке.
– С этим у нас проблемы, Петрова вывихнула лодыжку, говорит, ей светит операция, Василиса лежит с температурой, а Зоя просто не может справиться с подобным заказом. Я сейчас вызвонила Кристину. Придется с ней тебе поработать.
Морщусь вновь. Конкретно с этой сотрудницей мы не очень ладим. Но, учитывая, что мне наконец-то повысят зарплату и мы с доченькой сможем чуточку выдохнуть, все эти вопросы отходят на второй план.
– Хорошо, – отвечаю четко.
– Сделай все, чтобы моя заказчица осталась довольной! Это золотой билет для нас! Справишься – премию обеспечу!
На мгновение интуитивно цепляюсь за чрезмерную доброту моей начальницы. Деньги нам с Мией очень нужны. Все же совсем недавно я смогла осилить ипотеку, и сейчас мы вынуждены во всем себя урезать. Зато крыша над головой своя, и больше не ютимся в съемной…
– Не беспокойтесь, Марина Анатольевна, – отвечаю, окончательно приходя в себя.
– Вот и отлично! Подготовишь эскизы. Переговоришь с заказчицей. Внесешь правки. Все, как попросит! Без самодеятельности.
– Сделаю в лучшем виде.
– Алиса, помни! Тамара Успенская – это наш шанс!
– Я все поняла, скоро буду! – выговариваю спокойно.
– Вот и умничка! Ты мой лучший сотрудник! Жду!
Хозяйка салона отключается, а я выдыхаю и тру лицо. Сажусь на кровати, спускаю ноги и разминаю шею.
Даю себе немного времени и поднимаюсь. Все тело затекло. Босыми ногами шлепаю в ванную комнату и забираюсь под теплые струи душа, которые прогоняют остатки сна и немного успокаивают напряженные мышцы.
Дальше привожу себя в порядок, прохожусь расческой по длинным, до талии, волосам. Неплохо было бы их немного подрезать, слишком уж отросли, но я все откладываю.
Времени на себя нет. Приходится много работать, крутиться. Успевать везде и быть мамой самой замечательной егозы в мире.
Заглядываю в зеркало и присматриваюсь к своему отражению. Из зеркала на меня смотрит симпатичная женщина с немного усталым взглядом.
Решаю воспользоваться косметикой, чтобы скрыть круги под глазами. Блеском увлажняю губы и возвращаюсь в комнату, застываю перед шкафом.
У меня не так много вещей, жара неимоверная стоит, поэтому я выбираю светлое платье с рукавами-фонариками. Остаюсь довольна своим внешним видом. Специфика профессии такова, что мне необходимо создать определенную атмосферу при работе с клиентом. Чтобы наше сотрудничество не было похоже на работу в офисе.
Здесь нужно проявить креативность, а встречи с клиентами у меня проходят в формате дружеских женских посиделок. Именно при такой беседе мои клиентки открываются и перестают паниковать, когда обсуждают важное событие в жизни женщины, будь то помолвка или свадьба…
Именно такое умение выходить на неформальное общение помогает мне быть лучшей сотрудницей салона. В моем лице клиентки видят подругу, с которой обсуждают предстоящее событие, которая помогает сделать лучший день в жизни женщины действительно красивым.
Так странно… но… когда я только устроилась в салон после болезненного расставания, я внимательно рассматривала безделушки, которые заказывают для украшения торжества: подсвечники, салфетки, а сама с кровоточащим в груди сердцем думала, что человек, который должен был стать моим мужем, предал меня.
Предал очень жестоко. Разбив мне сердце, но… оставив частичку себя со мной навсегда…
Моя доченька стала для меня спасением…
Отгоняю мысли и иду к кроватке, где спит моя малышка. Мой ангелочек. Моя Мия.
Смотрю на темные волосики моей девочки, провожу по ним. Моя доченька – моя единственная отрада. Мой смысл жизни.
Улыбаюсь тепло, наблюдая, как дочурка спит, оттопырив нижнюю губку. Всегда так делала. С самого младенчества.
– Беременна, говоришь?! – выговаривает надменный красавец-олигарх.
– Да… возможно… у меня задержка… – отвечаю тихо, и отчего-то мое сердце пропускает болезненный удар.
– Тогда решай вопрос.
Кровь в жилах стынет от малейшего воспоминания о том, как мой первый и единственный мужчина… Мужчина, которого я любила так сильно и так остро, не захотел, чтобы наши отношения имели продолжение…
Продолжение, которое сейчас так сладко сопит в кроватке.
Неожиданно, словно почувствовав взгляд, моя малышка сладко потягивается и просыпается. Распахивает глазки и смотрит на меня до боли знакомым взглядом.
– Привет, мое солнышко, – улыбаюсь, провожу пальцами по непокорным прядкам дочки.
– Я не хотю в садик! – бодро заявляет моя непоседа.
В последнее время у нас с этим проблемы. Все чаще моя доченька отказывается посещать сад. И… вчера я, кажется, поняла почему. Мия подралась с мальчиком из группы, который, к слову сказать, гораздо плотнее и сильнее моей девочки, но… ее пришлось от него просто оттаскивать, как меня заверила воспитательница, выдавая выговор за поведение и угрожая, что, если я не проведу разъяснительные беседы с дочкой и подобное повторится, исключат нас.
Позже, переговорив с доченькой, я узнала болезненную правду.
Мию одногруппники задирают. Задирают, потому что у нее нет отца.
– Мама, а где мой папа? Почему он не пришел за мной?
Вопрос, на который у меня нет ответа. Вернее, есть. Есть ответ, который я никогда не озвучу, потому что твой отец, маленькая моя, магнат Роман Ворошилов.
Владелец огромных компаний. Состоит в первой десятке списка «Форбс». Он не пришел за нами. Потому что он…
Он предал нас.
Предал!
И мы к бизнесмену и олигарху Роману Ворошилову не имеем ни малейшего отношения!
В то время, когда у него есть все, мы… вынуждены были ютиться и выживать.
Вот так. Стоит только подумать об этом, как у меня вновь кровь бурлить начинает в жилах.
Моя доченька же тянет ко мне ручки и обнимает меня крепко.
– Сегодня будем гулять?
Спрашивает бодро, а у меня сердце сжимается, когда отвечаю выдохнув.
– Солнышко мое, мне сегодня позвонили с работы. Вызывают. Мой отпуск откладывается.
По мере того как говорю, Мия грустнеет. Улыбка, которая зародилась на детском личике, начинает гаснуть.
– Не хотю в садик!
Вновь повторяет, а я понимаю, что обещала доченьке. Она у меня настроилась весело провести день. Все же погода располагает к прогулкам, а летнее солнышко сияет ярко.
Я тоже хотела развеяться, пойти с дочкой в парк, а может, и до речки доехать, но… работа есть работа, и мне не на кого положиться. Только на себя.
– Тогда к бабушке! – подкидывает мне очередную идею дочка. Я же улыбаюсь ей тепло и киваю.
– А это мысль, – подмигиваю дочке и смотрю на часы. В принципе, успеваю. Правда, мама работает, но если успею, если она еще не вышла из дома, то, может, и получится перехватить ее.
Быстро беру телефон и спустя несколько минут слышу немного запыхавшийся голос мамы:
– Да!
– Мам, у меня форс-мажор. Ты можешь погулять сегодня с Мией? Я ей обещала прогулку, но мне на работу нужно…
– Доченька… – выдыхает мама и замолкает, явно думает над тем, что я сказала, – я в выходные могу забрать внучку, погуляем с ней, как раз у нас в парке аттракционы открылись, но сегодня я никак не смогу. У меня на работе аврал. Не отпустят…
Слышу сожаление в голосе мамы и смотрю на свою доченьку, которая, сделав большие глазки, наблюдает за мной.
Мия, сложив ручки в молебном жесте, прислушивается к моему разговору, а я понимаю, что у дочки нежелание идти в сад не на пустом месте возникло.
До этого у нас с садиком проблем не было. Мия бежала утром в сад, так как обожала свою воспитательницу. Татьяна Борисовна была, что называется, воспитательницей от бога, любила деток, и они в ответ любили ее.
С Мией у меня никаких проблем не было, нареканий мы также не получали. Но в последние полгода ситуация изменилась. Все началось с того дня, как Татьяну Борисовну уволили, вернее, она сама ушла. Написала заявление по собственному желанию, но… как говорили, родители ее просто допекли вечными придирками. На ее место приняли родственницу одной из сотрудниц.
С тех пор Мия не ходила в сад с той же охотой, а вот в последнее время и вовсе не хочет.
Вишенкой на торте стала драка…
Я не знаю, что мне делать. Разве что менять сад. Но… это сложно… льготных мест мало…
– Хорошо, мам, что-нибудь придумаем, не переживай, – отвечаю родительнице, которая продолжает расстраиваться.
Откладываю телефон и вновь смотрю на дочку.
– Бабушка обещала, что заберет тебя на выходные, – выговариваю бодро и радостно, чтобы дочка не сильно расстраивалась, но вижу, как бровки Мии хмурятся.
В такие моменты мне кажется, что я в ней Романа вижу… и от этого больней… его взгляд… разлет бровей, хотя, если присмотреться, Мия совсем на отца своего непохожа.
Но… я улавливаю сходство в мимике, в жестах. Так странно. Дочка никогда своего отца не видела, но… я иногда вижу в ней Рому. Его черты, его движения…
Вот и сейчас. Этот взгляд. Будто душу насквозь пронизывает. При этом Мия у меня совсем неконфликтная девочка, абсолютно добрая и отзывчивая.
Послушная. С ней у меня никогда особо проблем не было. Она словно уже родилась понимающим ребенком, не слишком меня мучила.
И сейчас я понимаю, что мне нужно будет серьезно переговорить с воспитательницей в садике. Мою дочку травят. И именно в этом причина ее нежелания идти в сад.
– Мий, давай все же пойдем в садик… – вновь делаю попытку, но Мия лишь отрицательно качает головой. Кажется, моя девочка унаследовала также упертый характер собственного отца.
– Малышка моя, я сама очень хотела с тобой сегодня погулять. Настроилась на отпуск. Но… мне придется выйти на работу. Это очень важно.
Мия еще совсем крошка. Ей не расскажешь о проблемах, об ипотеке, о тратах, которые ежемесячно уходят на коммуналку и прочие расходы…
Она ребенок, и как любому ребенку, ей хочется общения, ласки и любви, которые я пытаюсь дать ей за двоих…
Замолкаю. Не знаю, что могу еще сказать доченьке. Скорее себя убеждаю, а не ее.
Наконец малышка выдыхает и выговаривает:
– Холошо… я пойду… лаз надо…
И столько грусти у нее в глазах появляется, что у меня просто сердце замирает в груди. Прикрываю веки. Понимаю, что, возможно, совершаю ошибку…
Словно интуиция срабатывает, я понимаю, что сама не хочу отправлять Мию сегодня в сад.
Решение само приходит. Я на мгновение прикусываю губу. Раздумываю, смогу ли взять дочку на работу…
В принципе… не раз мои коллеги приводили детей в салон. Зоя часто сына приводила на обеденный перерыв с секции…
Но. Сегодня на подхвате будет Кристина, с которой я не очень лажу. Не думаю, что смогу попросить ее немного погулять с Мией, пока я буду заниматься важной клиенткой, да и хозяйка салона не одобрит подобное.
Крепко задумываюсь и наконец выговариваю тихонечко:
– Мия, я могу взять тебя на работу. Хочешь?
Дочка неожиданно светлеет и улыбается так, словно я ей пообещала маленькую тележку мороженого.
– Хотю! Да!
– Хорошо, только ты мне должна пообещать, что будешь вести себя тихонечко, чтобы меня не наругали, справишься?
Смотрю в глаза своей дочурки, которая задумывается вновь, будто обдумывает сказанное мной, а затем уверенно кивает.
– Значит, бежим на работу!
Мы с Мией выбегаем на улицу, и дочка весело прыгает рядом. Настроение повышается. Солнышко приятно светит. Доходим до автобусной остановки, и аккурат к этому момент останавливается нужный.
Принимаю это как очень хороший знак, проходим в салон, и Мия занимает место у окна.
Улицы проскальзывают за окном, и мы постепенно приближаемся к центру города, где Марина Анатольевна арендует помещение для своего салона, отдавая львиную долю прибыли на антураж.
Хотя, может, она и права. Именно благодаря тому, что салон находится в дорогом районе, к ней, возможно, и обратилась эта Успенская…
Подходим к стеклянной витрине нашего салона, и я спотыкаюсь на ровном месте, замечая представительный седан агрессивного черного цвета…
Сердце пропускает удар, пульс зашкаливает и… мне вдруг кажется, что… я знаю, кому именно принадлежит эта дорогостоящая иномарка…
Глава 2
Замираю на мгновение. Забываю, как дышать, но… уже в следующую секунду дверь распахивается, и из автомобиля выходит лощеная брюнетка.
Высокие шпильки, идеальная подтянутая фигура и четкий профиль, к которому явно приложил руку пластический хирург.
Красивая, яркая девушка уверенным шагом направляется в сторону нашего салона, и меня будто молнией ударяет. Сразу же понимаю, что, скорее всего, это и есть та самая Успенская.
Поэтому я быстро прибавляю шаг и, как только прохожу мимо автомобиля, который привез богатую наследницу, отчего-то закрываю собой дочку.
Это получается чисто на инстинктах. Мы с Мией заходим в салон, оформленный в светлых оттенках, на стенах здесь фотографии красуются с мест наших работ. Большинство из представленных – мои проекты.
Мия еще ни разу не бывала на моей работе, поэтому смотрит по сторонам с детским восторгом, разинув рот.
Я завожу малышку в комнату отдыха, где мы обедаем. Комнатушка небольшая. По совместительству мини-кухня и что-то вроде релакс-зоны.
Усаживаю свою малышку на диван и включаю небольшой телевизор, который как-то принесла Марина Анатольевна, пока у нее ремонт, да так и осталась здесь эта устаревшая модель.
Но иногда, пока сидим здесь, телевизор работает фоном, крутит клипы и музыку, сейчас же он приходится как нельзя кстати, чтобы я могла отвлечь свою малышку.
– Миечка, мне нужно поработать. Давай ты посидишь здесь, посмотришь мультики. Пожалуйста, не выходи из комнаты.
Мия смотрит на меня внимательно и важно кивает. Я же улыбаюсь своей девочке и покидаю комнату, убедившись, что на столе нет ничего опасного.
Дочь располагается на диване и с упоением смотрит свой любимый мультик, который прямо сейчас начался по детскому каналу, а я прикрываю за собой дверь и цепляю на лицо дежурную улыбку, цокая каблучками, иду в зону обслуживания клиентов, где на роскошной белоснежной софе восседает, будто императрица, Тамара Усманова.
А рядом с ней, чуть ли не как девочка на побегушках, бегает наша хозяйка.
– А вот и наш лучший специалист! Тамара Евгеньевна, знакомьтесь! Это Алиса. Она устроит торжественное мероприятие с учетом всех ваших пожеланий. У Алисы большой опыт. Вчера она работала на вилле Петра Огородникова, устроила им роскошную церемонию…
Пока владелица свадебного салона буквально распинается перед Успенской, светская львица обращает свои карие глаза на меня, и… в них неожиданно вспыхивает какая-то темная зависть или злость…
Не успеваю понять, какое именно чувство считываю, но… когда цепкие глаза проходятся по моей фигуре, мне становится не по себе.
Спустя мгновение на губах Успенской появляется высокомерная ухмылка. Которой она буквально указывает мне на то, что успела оценить дешевизну моей одежды.
Все это я считываю на каком-то интуитивном уровне. Вот бывает так: смотришь на человека – и все понимаешь.
Вот и с Успенской так же. К тому же эта девушка слишком явно демонстрирует свое высокомерное отношение к окружающим.
Под прицелом такого язвительного взгляда хочется поправить на себе платье и проверить, не слишком ли у меня декольте глубокое, но в целом я себя в зеркале видела и осталась довольна.
Я одета скромно. В демократичный бренд, который может себе позволить мать-одиночка с ипотекой. В то время как Успенская буквально обвешана драгоценностями и разодета в бренды.
Раннее утро, а эта женщина уже в полной боевой готовности, будто собралась на премьеру в Большой театр.
– Алиса, подойди, пожалуйста…
Марина Анатольевна улыбается натянуто. Становится понятно, что за несколько минут общения Успенская уже успела заставить хозяйку салона почувствовать себя не в своей тарелке.
Тяжелый случай. Я только по манере держаться вижу. А еще… знаю этот типаж людей… В свое время я работала в отеле главным менеджером, и на моих плечах лежала ответственность по общению именно с такими людьми, уж не говоря о моем бывшем…
С такими, как Тамара Успенская, нельзя показывать слабину, поэтому я улыбаюсь радушно и забираю с полки журналы и собственные наработки, которые планирую показать девушке.
– Добрый день. Как вы поняли, меня зовут Алиса, и я рада знакомству.
Улыбаюсь радушно Успенской и занимаю место напротив. Нас разделяет низенький столик, и девушка лишь кивает в знак приветствия, закидывает ногу на ногу, демонстрируя высоченные шпильки с красными подошвами.
– Для начала, прежде чем мы начнем обсуждение и я предложу вам свои наработки, я бы хотела услышать, какие у вас предпочтения. Где планируете провести торжество, какая цветовая гамма предпочтительней.
Успенская поворачивает голову в сторону замершей хозяйки салона и выговаривает надменно:
– Мне моккачино, без сахара и на соевом молоке.
Девица ведет себя нагло. Будто ей все обязаны. На мгновение мне даже жалко становится хозяйку салона, так как вижу недоумение на ее лице.
Что и понятно. Ведь у нас есть кофемашина в салоне, но максимум, что мы на ней делали, это капучино, и уж, конечно, соевого молока у нас в салоне нет.
– Боюсь, что… у нас нет… – начинает оправдываться Марина Анатольевна, а я уже почти слышу, как надменная девица выговаривает:
– Так принесите!
Поэтому действую на опережение, смотрю на немного ошалевшую Кристину и вклиниваюсь быстро:
– Кристина, у нас рядом великолепная кофейня. С обширным меню. Можешь, пожалуйста, принести нам с Тамарой Евгеньевной по чашечке кофе?
По взгляду коллеги я понимаю, что мое предложение не пришлось по нраву Кристине, но… я сейчас спасла всех нас от унижения…
Поэтому быстро переключаю внимание на себя.
– Итак, Тамара Евгеньевна, чтобы наметить план, мне нужно знать детали. Просветите, пожалуйста.
Девушка же вновь бросает на меня какой-то внимательный и острый взгляд и выговаривает четко:
– А вы что, не знаете, за кого я собралась замуж выходить?!
Глава 3
Успенская задает вопрос с таким апломбом, что я на мгновение теряюсь. Но судя по тому, с каким пафосом выдает информацию моя клиентка, там явно кто-то очень высокого полета.
– К сожалению, я не успеваю читать прессу и не могу знать.
Отвечаю тактично и не лукавлю. У меня просто нет времени следить за всем.
– И что, даже светской хроникой не интересуетесь?
Вскидывает бровь и смотрит на меня как-то снисходительно, я же понимаю, что между мной и этой женщиной пропасть просто огромная.
Если я всецело посвятила себя дочери и бегаю как белка в колесе, чтобы не просто прокормить своего ребенка, а хоть немного успевать обеспечивать нам достойное существование, то у Тамары Успенской главный вопрос жизни – какой именно бренд надеть сегодня.
Скорее всего, дочка богатого бизнесмена жила в тепличных условиях и очень избалована. Я считываю это даже в манере общения. Тяжелый клиент. Но, вспоминая истину, что клиент всегда прав, я заталкиваю раздражение поглубже и стараюсь выглядеть радушно.
– Мой жених – будущий мэр, – высокомерно заявляет Успенская, а я лишь проглатываю шпильку и выговариваю спокойно:
– Поздравляю. Понимаю, как важно для вас устроить мероприятие на высшем уровне.
Вновь ловлю на себе странный взгляд клиентки. Со всем своим высокомерием и желанием указать мне на свой достаток Успенская выглядит жалко. Она оставляет впечатление избалованной девицы, которая только и может кичиться достижениями своего отца или жениха. В то время как я привыкла всего добиваться собственным трудом.
У каждого свой путь. Я это понимаю и стараюсь не замечать какой-то скрытой враждебности Тамары.
Ей, возможно, кажется, что только благодаря ее положению все остальные ей должны по жизни.
Как знать.
– Итак. Вернемся к пожеланиям. Каким именно хотите видеть торжество? Цвета? Стиль?
Пытаюсь навести Успенскую на конструктивную беседу, но богатая наследница лишь откидывается на диване и выговаривает c нажимом:
– Я была в лучших салонах, и мне не нравится. Все приелось. Я видела подобные мероприятия и хочу, чтобы моя помолвка отличалась.
– Отлично. Будем отталкиваться от этого. Вы хотите эксклюзив. Я понимаю. Может, есть еще какие-то пожелания? Что нравится, а что нет? Что именно желаете видеть?
По мере того как я говорю, Успенская дует и без того обколотые губы.
В принципе, все ее лицо: скулы, линия подбородка не очень естественно выглядят. Красиво. Безусловно. Но… ощущение такое, что общаешься с надувной куклой, у которой даже мимики нет.
Разве что выражение какой-то пресыщенности на пару с высокомерием.
– Ой. Я не знаю. Мне нужно что-то шикарное.
Пожимает плечами и отмахивается. Пытаюсь помочь клиентке и выйти хоть на какой-то конструктив, поэтому продолжаю, вновь улыбаясь:
– Быть может, хотите торжество на свежем воздухе? Погода как раз располагает. Можем обустроить ваш особняк либо могу рекомендовать снять усадьбу. Великолепное торжество с примесью антуража дворянского замка… Или могу предложить в помещении, и опять-таки здесь можно выбрать сразу несколько вариантов и отталкиваться от них…
Цокает языком.
– Это ваша работа: угождать и наконец показать то, что мне понравится.
Понимаю, что с этой клиенткой будет более чем сложно. Избалованная. Нагловатая. Не умеет уважительно относиться к людям, с которыми пересекается пусть даже по такому вот вопросу.
Сложный случай. Я даже не знаю, как подступиться к богатенькой избалованной фифе.
– Хорошо, тогда я покажу вам свои эскизы и наработки. Мы можем взять за основу что-то конкретное и уже отталкиваться…
– Дайте, – прерывает меня и протягивает руку с идеальным алым маникюром.
Делаю глубокий вдох и отдаю папку.
Гашу внутри тревогу. Мне хочется побыстрее закончить с Успенской и пойти к своей дочке, проверить ее. Да и просто хочется забрать дочку и наконец-то пойти в парк, погулять под солнышком, отдохнуть со своим ребенком, а не пытаться исполнить непонятно какие желания избалованной девицы, которая толком не знает чего хочет.
Обычно мне нужно зацепиться за что-то. Работа с клиентами сложная всегда, но в основном во время беседы мне удается понять концепцию, пожелания и сделать все в наилучшем виде, а здесь… здесь я вижу только желание доказать всем, что у госпожи Успенской все самое лучшее и жених – будущий мэр…
– Оу… это вы организовывали свадьбу Петряковой? – бросает на меня быстрый взгляд. – Мне не понравился торт. Слишком приторный.
По мере того как Успенская перебирает листы с моими набросками и работами, которые я делала, у меня внутри нарастает какая-то смутная тревога.
Бросаю взгляд в сторону, где моя доченька. Ничего не происходит, но у меня интуиция просто включается и начинает трубить, что прямо сейчас что-то должно произойти…
Напрягаюсь вся и буквально спиной ощущаю, что дверь салона открывается…
Глава 4
Раздается цокот каблучков, и я странным образом успокаиваюсь.
Меня будто отпускают какие-то невидимые нити, а спустя несколько секунд перед нами появляется Кристина, которая держит в руках два стаканчика кофе.
– Ваш моккачино, – мило улыбается Успенской, которая лишь кивает, забрав свой кофе.
Кристина же переводит взгляд на меня и смотрит так, словно придушить хочет. Вероятно, она мой маневр не поняла и считает, что я позволила себе чуть больше, чем следовало.
Наконец коллега протягивает стаканчик мне, забираю улыбнувшись.
– Спасибо большое, Крис.
Не отвечает, я же сжимаю стаканчик и надеюсь, что там нет яда. Ну, яда точно нет, конечно, но соли с таким лицом Кристина подсыпать мне, конечно же, могла.
– Что-нибудь еще?!
Коллега спрашивает с таким вызовом, что на мгновение я подвисаю.
– Нет, спасибо, ты и так очень помогла, – отвечаю примирительно.
Я не знаю, с чего моя коллега так на меня взъелась с самого начала. Вернее, с того дня, как я пришла в салон.
Кристина единственная восприняла меня в штыки, а затем… затем так получилось, что я начала делать успешные работы, клиенты оставались довольны, и у нашего местечкового салона организовалась огромная клиентская база.
Разумеется, многие приходили и просили, чтоб именно я работала с их мероприятием, но многие просто оставались довольны работой в целом и рекомендовали сам салон. К слову сказать, с моим приходом у Кристины количество заказов только выросло. Я не подрезала ее. Наоборот, добилась того, чтобы Марина Анатольевна, когда захотела поднять мне зарплату, сделала это для всех сотрудниц…
Это было, правда, давно, и тогда мы действительно получали копейки…
– Фу… что это?!
Резкий возглас рядом заставляет меня перевести взгляд на нашу избалованную клиентку, которая отставляет на столик кофе и смотрит на Кристину, прищурив глаза.
– Кофе, который вы просили, – отвечает, немного опешив, Кристина.
Я же сжимаю зубы, чтобы не ответить и не послать дочку олигарха куда подальше.
Просто смотрю в стервозное лицо дивы, которая отчитывает Кристину, как последнюю школьницу.
Бросаю взгляд в сторону двери, где располагается кабинет Марины Анатольевны, которая предпочла оставить отдуваться меня с этой клиенткой.
– Тамара Евгеньевна, – привлекаю внимание склочной особы, – прошу прощения, но Кристина сделала заказ в кофейне, она не сама вам кофе приготовила и принесла именно то, что вы просили. Возможно, это кафе просто не соответствует вашему высокому вкусу.
Кажется, моя издевка относительно «высокого вкуса» не была замечена, и Успенская переводит взгляд с почти плачущей Кристины на меня.
Смотрит внимательно и цепко, затем выговаривает совершенно равнодушно:
– Хорошо, продолжим.
Странная смена настроения немного обескураживает, но, пользуясь случаем, Кристина исчезает, громко стуча каблуками, оставляя меня с этой сложной клиенткой наедине.
Вновь демонстрирую эскизы. Пытаюсь подобрать варианты. Но скептическое выражение лица Успенской не меняется, а я… я в какой-то момент понимаю, что конкретно этой клиентке мне нечего предложить.
И вопрос тут не в том, что у меня нет вариантов. Они есть. Их множество, как и вариаций к основной теме.
Но. Конкретно тут. Ощущение такое, что Успенская просто пожаловала в наш салон, чтобы самоутвердиться и унизить всех, кого только можно…
Либо человек просто склочный…
Я не могу понять. Уже ощущаю, как у меня выступает испарина на спине, когда наконец длинный ноготь Тамары останавливается на одном из моих эскизов.
– Вот здесь мне нравится.
Выдает неожиданно, и я даже замолкаю от неожиданности. Действительно, я не ждала, что моя работа понравится Успенской.
Но то, что следует затем, меня и вовсе выбивает из колеи, когда Успенская достает телефон и наводит его на мой новый эскиз, который я совершенно недавно создала.
– Что вы делаете, Тамара Евгеньевна? – задаю вопрос в полном шоке.
– Я хочу сфотографировать этот эскиз, – отвечает совершенно равнодушно, а у меня щелкает.
Тамара Успенская не пришла в наш скромный салон, чтобы сделать нам заказ. Она пришла унизить нас и… забрать мой эскиз…
Конечно. Эго этой избалованной девицы не позволит ей сделать заказ у кого-то скромного, не имеющего популярного имени.
Злость во мне вспыхивает с какой-то ослепительной яркостью. Я целых два часа распинаюсь перед женщиной, которая собралась вот так нагло присвоить чужое!
Я считываю это в ее взгляде, в отношении…
Все становится на круги своя.
Меня просто заставляли показать все мои наработки, все эскизы, чтобы отобрать мой труд… мои идеи…
Зачем это богатенькой дочке олигарха и будущей жене мэра?!
Я не знаю. Не понимаю этого жалкого желания самоутвердиться, а может, для нее ходить по людям в порядке вещей.
Но тут мое терпение заканчивается, и я просто закрываю папку, не позволяя Тамаре сделать фотографии.
– Не поняла!
Выговаривает дамочка с вызовом и смотрит на меня с какой-то потаенной яростью. Я не знаю, чем именно так успела прогневать Успенскую, что вызываю такую неприкрытую ярость, но отвечаю спокойно, все так же пытаясь удержать тактичную улыбку на лице:
– Прошу прощения, Тамара Евгеньевна, но фотографировать мои наработки я никому не даю.
Ноздри у Тамары раздуваются, лицо перекашивает и будто трещит маска, которую сотворил пластический хирург, выпуская ее омерзительную суть, когда Успенская вскакивает и повышает на меня голос:
– Ты что такое говоришь, деревенщина?! Ты хоть понимаешь, кому и что вякнула, бестолочь?!
Глава 5
Я же в полном шоке наблюдаю за истерикой дочки олигарха, которая буквально прыскает ядом.
Ощущение такое, что Тамара пришла сюда либо что-то кому-то доказать, либо злорадствовать, а возможно, цель визита – воровство моих работ.
Слишком часто в последнее время стали клиенты выбирать именно меня и мои наработки, а тут… не по статусу Успенской приходить в наш салон.
Значит, что-то ее привело?!
Но что именно?!
В голове проскальзывают мысли, но я не могу зацепиться ни за одну. Просто не понимаю, что именно нужно богатой дочке олигарха.
Как вариант, она может просто забрать мой набросок и отдать кому-то с именем, чтобы сделал то, что я нарисовала.
Не суть. Внутри меня что-то звенит и щелкает. Я не люблю, когда ко мне относятся неуважительно. Не терплю этого, потому что сама крайне тактична ко всем, выдерживаю деловую этику, а тут… вроде бы дочка богатого отца, а банально дамочку не обучили культуре общения с людьми.
– Я понимаю, что, пожалуй, на этом наше с вами сотрудничество подошло к концу. Конкретно я вашим мероприятием заниматься не буду!
Выговариваю с нажимом, сжимаю кулачки. Мне кажется, что между мной и этой Успенской воздух настолько наэлектризован, что буквально трещит. Поднеси спичку – вспыхнет.
– Ты… ты мне смеешь отказывать?! Мне?!
Успенская бледнеет, а ее лицо искажает гримаса ярости, а я… я понимаю, что, возможно, хожу по тонкому льду.
Скорее всего, после этого инцидента мне не то что зарплату не повысят, а просто уволят со свистом, потому что будет считаться, что это я профессионально непригодна и не смогла ублажить клиента, который всегда прав.
Болезненное воспоминание щелкает и заставляет сердце сжаться. С Романом нас тоже связала работа. Вернее… там все сложно, но… не хочу вспоминать!
В любом случае я не позволю к себе подобного отношения! Гордость – это то единственное, что у меня осталось, и вытирать о себя ноги я не позволю!
Будь передо мной хоть трижды Успенская! Я смогла выстоять против игроков посильнее, не то что эта дамочка.
– Да. Вам не мешало бы поучиться культуре общения с людьми, Тамара Евгеньевна! Крепостное право давно отменили! А любого человека следует уважать!
Мне кажется, что у меня в жилах кровь вскипает. Вот прямо сейчас. Какое-то дежавю испытываю. Отсылку к своему прошлому и… я готова стоять до последнего, отстаивая свое достоинство.
– Кого уважать?! Нищенка?! Ты себя в зеркале видела?!
Кажется, Успенскую не остановить и не достучаться до женщины, которая словно с цепи сорвалась.
– Видела. А вот вы, видимо, забыли, как должен выглядеть культурный человек! – отвечаю на эмоциях.
– Ах ты! Я таких людей на тебя натравлю! Ты у меня дворником пойдешь, хотя… нет… и это тебе не светит! Нигде в городе работы не найдешь!
Выдает оскорбительное, а я просто теряюсь от такого напора, от наглости, хабальства…
– Тамара Евгеньевна, успокойтесь, пожалуйста. Вы переходите на личности.
Пытаюсь достучаться до избалованной богачки, но лицо Успенской все еще искажено гримасой злости, а мои слова вызывают в ней лишь какую-то необоснованную ярость.
– Ты мне указывать вздумала?! Нищебродина бесхозная! – вновь оскорбляет меня Тамара, и в этот самый момент, когда Успенская делает шаг в мою сторону, я слышу крик своей девочки:
– Не тлогай мою маму!
Малышка вылетает наперерез Успенской, и я ничего не успеваю сделать, дочка случайно спотыкается и неловко смахивает со стола кофе Успенской…
Мия замирает, а я в ужасе смотрю, как кофейное пятно грязной кляксой выступает на белоснежном комплекте Успенской…
Глава 6
Меня пробивает оторопью. Я смотрю на кляксу на дизайнерском дорогущем платье и понимаю, что… никакая химчистка тут не поможет.
Вернее, поможет, но… я не представляю Успенскую в очереди для сдачи ее дорогущего наряда в химчистку! Да и вряд ли она сама подобным когда-нибудь займется, возможно, направит помощницу.
Хочу сказать, что компенсирую эту оплошность, но… оцениваю свои возможности здраво.
У меня просто не хватит денег, чтобы покрыть химчистку такой дорогой одежды.
А о покупке такой же модели не может быть и речи. Если я и раскошелюсь на такой наряд, то нечего будет платить по ипотеке ближайшие несколько месяцев!
Прикусываю губы, оцениваю степень ущерба и катастрофы, которая происходит прямо сейчас.
Как загипнотизированная, я рассматриваю, как по миллиметру расползается пятно, захватывая все больше и больше ткани и окрашивая ее в какой-то странный коричневатый оттенок.
– Ой… – выговаривает моя малышка, явно понимая, что только что произошло.
Мия также замирает и смотрит на пятно. Я понимаю, что моя девочка хотела меня защитить, поэтому выбежала наперерез этой фурии, но малышка явно не хотела сносить стаканчик.
Словно в замедленной сьемке наблюдаю за тем, как Успенская опускает взгляд на пятно, вижу, как у нее лицо перекашивает, хотя… куда уж более, но… В следующую секунду Тамара указывает пальцем на моего ребенка и шипит не хуже, чем змея:
– Ты… ты, маленькая дрянь… ты это специально сделала!
И уже в следующую секунду происходит вообще невероятное, я, вижу, как… как дочка олигарха замахивается на моего ребенка!
Замахивается на мою Мию!
У меня кровь в жилах буквально бурлить начинает, вскипает, и я просто с какой-то невероятной скоростью вылетаю вперед и цепляю избалованную клиентку за руку, сжимаю с такой силой, что у Тамары на глазах слезы выступают и эта гадюка хочет от меня отползти, но… я уже вцепилась в нее насмерть и не отпускаю.
– Еще хоть раз ты посмеешь поднять на моего ребенка руку или голос, я тебя уничтожу!
Выговариваю зло. С расстановкой. Смотрю в глаза этой стерве и просто удерживаю себя от того, чтобы оттаскать ее за волосы, но… я не хочу шокировать Мию больше, чем это уже произошло!
Если в отношении себя я еще могу на что-то не среагировать, но… когда трогают моего ребенка… я превращаюсь в самую настоящую тигрицу, готовую защищать свое дитя!
– Отпусти… руку!
Воет Успенская, но меня от нее не отодрать, пальцы буквально вцепились в локоть этой надменной отвратительной женщины, которую деньги и власть развратили и испортили настолько, что она способна кидаться на ни в чем не повинного ребенка!
– Мне больно!
Выдает истерически, а я чувствую, как ручки моей малышки оплетают меня, как поддерживают, как цепляются.
Мия прячется мне за ногу, и я понимаю, что ради своей малышки я должна себя заставить отцепиться от Успенской и отойти в сторону, но в тот самый момент, когда я уже решаю разжать пальцы и сделать шаг назад…
Я слышу громогласный глубокий голос, который буквально прошивает меня насквозь, заставляя замереть на месте, окаменеть всю, когда слышу жесткое:
– Что здесь, черт возьми, происходит?!
Глава 7
Мне вдруг кажется, что земля под моими ногами прямо сейчас в эту самую секунду содрогается. Сердце пропускает удар. Болью начинает пульсировать и мне кажется, что я оказываюсь в самом страшном своем кошмаре, который мучил меня почти каждую ночь…
И я просыпалась в слезах, потому что этот голос из моего сна нашептывал мне в порыве страсти откровенности, от которых я будто горела…
– Тамара?!
И вновь боль иглами впивается в меня, потому что я не забыла этот голос с интонациями власти и силы, которыми он насыщен. Я не забыла мужчину. Опасного. Расчетливого. Ставшего для меня маленьким сумасшествием…
Этот мужчина взял у меня все… стал моим первым… выпил меня до суха и разломал мое сердце…
Только голос… а у меня перед глазами вереницей кадры, от которых кровь в жилах вскипает… с ним было все – и вершины, которые словно пронизывают небосклон острыми пиками и болезненное, отрезвляющее падение в самую пропасть…
Очень медленно я поворачиваю голову, уже интуитивно понимая, что я больше не хожу по краю, лед треснул, а я… я падаю в холодные воды, когда взгляд сталкивается с ледяными глазами моего первого и единственного мужчины, мужчины, который вычеркнул меня по щелчку, вернее… возможно это я наивная думала, что смогу вписаться в его жизнь…
Ошибалась. Судьба расставила все по своим местам.
И сейчас, когда смотрю в суровое лицо Ворошилова… понимаю, что он не изменился… все такой же мощный и взгляд пронизывающий, энергетика – сшибающая…
Замираю. Словно врастаю ногами в пол. За мгновение считываю буквально все в мужчине, в которого однажды по-сумасшедшему влюбилась.
Все такой же притягательный, сшибающий своей энергетикой. Пугающий и заставляющий бояться на каком-то инстинктивном уровне.
В следующую секунду Роман останавливая ледяной взгляд на мне. Одно мгновение и Ворошилов неожиданно чуть прищуривает веки.
Очень медленно скользит по моему лицу, останавливается на губах, будто прощупывает, оценивает, затем его взгляд соскальзывает на мое чуть оголенное плечо, на руку и останавливается на пальцах, которыми я буквально впилась в локоть Успенской.
Словно получая удар незримого хлыста мои пальцы слабнут и соскальзывают, освобождая Тамару от захвата.
И вновь безразличные, глубокие и опасные глаза Романа Ворошилова, скользят дальше и сейчас уже останавливаются на лице Тамары.
– Я спросил. Что здесь происходит?! – выговаривает четко, с расстановкой, с уверенностью человека, который привык управлять.
Я же в полном шоке рассматриваю хищные черты лица мужчины, которого больше никогда не должна была видеть…
Сердце сжимается, когда Ворошилов делает несколько шагов, приближаясь в нашим застывшим фигурам.
Все такой же мощный, широкий в плечах. Идеальный костюм великолепно сидит на его подтянутой, спортивной фигуре, скрывая от взгляда разработанные мышцы, которые на ощупь твердые, как сталь…
Прикрываю веки. Делаю вдох. Позволяю кислороду проникнуть в легкие, потому что кажется, что я сейчас упаду, так как все это время не дышала вовсе.
Роман останавливается в нескольких шагах, а я… я уже жалею, что позволила себе сделать вдох, потому что меня сразу же отравляет ароматом дорогого нишевого парфюма с четким древесным оттенком этого мужчины, смешанный с запахом его тела…
– Я задал вопрос.
Раздается будто раскатом грома над моей головой и, действуя чисто на инстинктах, я прячу Мию за спину… прячу, потому что прямо сейчас самый страшный кошмар всей моей жизни будто оживает и… я жутко боюсь, что Роман Ворошилов узнает в Мии свою дочь…
Глава 8
– Дорогой! Дорогой! Эта женщина! – неожиданно начинает вопить Тамара, как потерпевшая, делает паузу и затем оглушает: – Она… она на меня напала!
От подобного заявления у меня брови приподнимаются. Такого я никак от нее не ожидала, поэтому в шоке смотрю на богатенькую наследницу, которая за секунду вживается в роль жертвы. Будто это не она секундами ранее походила на самую настоящую разъяренную фурию.
– Вот, посмотри! Посмотри, любимый, что они сделали!
Показывает указательным пальцем на пятно, которое испортило ее дорогостоящий наряд. След от кофе похож на темную кляксу, одежда явно не подлежит чистке.
Мия совершила ошибку, но это случайность, а Успенская раздувает небывалый скандал, продолжая:
– Эта непутевая, некомпетентная сотрудница и ее невоспитанная дочь намеренно испортили мне платье! Вот, посмотри! Кофе на меня вылили!
В глазах Тамары появляется влажный блеск, как если бы эта стервозная женщина сейчас собиралась бы заплакать.
Удивляюсь подобной актерской игре и просто в шоке замираю, особенно когда из укрытия выскакивает хозяйка салона в сопровождении Кристины.
– Простите, господин Ворошилов! Госпожа Успенская! Алиса будет немедленно уволена! – причитает женщина, юлой буквально вертясь вокруг раздосадованной клиентки.
Все это мне напоминает такой сюр. В какой-то момент понимаю, что с трудом сдерживаю истерический смех!
– Алиса, почему твой ребенок на работе?! – будто придя в себя, начинает напирать на меня хозяйка салона. – Как ты посмела нарушить субординацию?! Как могла допустить подобное?! Просто ужас!
Голос хозяйки салона набирает обороты, и у меня складывается впечатление, что именно таким способом Марина Анатольевна пытается обелить себя, чтобы не ей предъявили за испорченный наряд и репутацию.
– Не волнуйтесь, госпожа Успенская, я покрою все ваши расходы из-за этого случая из зарплаты Алисы, которая со свистом вылетит без права на расчет!
В каком-то оторопелом состоянии я наблюдаю за происходящим. Будто в самый центр торнадо угодила, но… ужасает даже не вся эта ситуация, а человек, который, не вымолвив ни единого слова, продолжает наблюдать за мной и ситуацией в целом.
Я буквально физически ощущаю энергетику Романа, у меня на теле все волоски приподнимаются и мурашки бегут по позвоночнику, потому что это он…
Он! Мужчина, который выпил меня до дна, а затем просто оборвал все нити, связывающие нас…
Вернее, он попытался… а я… я пошла наперекор его приказу, и теперь яркое доказательство нашей былой страсти прижимается ко мне, обнимает своими тонкими ручками и всячески поддерживает.
Мое сердце пропускает удар, когда я вновь смотрю на Ворошилова, а тот с каменным, нечитаемым лицом наблюдает за мной. На долю мгновения наши взгляды будто сталкиваются, и меня прошивает искрами. Его ледяные омуты буквально морозят меня изнутри, и я прикусываю щеку до боли, чтобы не всхлипнуть, чтобы не пропустить ни единого жеста, который может меня подвести и показать Роману, что ничто не забыто…
Мы посторонние. Бывшие. Он пришел сюда за своей невестой, а я… я для него лишь прошедший этап, и я даже не знаю, запомнил ли он девушку, которая стала женщиной в его руках.
Как знать?! Может, не одна я такая дурочка, влюбившаяся в брутального олигарха, который проходит, давя чужие сердца под подошвами начищенных идеальных ботинок.
Это я его помнила все это время, это я просыпалась в страшных кошмарах, вспоминая мужчину, которого полюбила всем сердцем, и, что самое страшное, в этих снах я была счастлива, потому что мой Рома был рядом, обнимал меня, прижимал к себе, дарил свою силу и защиту, будто оберегая от всего мира…
В тех снах между нами не было разрыва, а моя доченька называла его папой…
Каждый раз, просыпаясь после такого сна, я кусала подушку, чтобы не завыть и не разбудить дочку…
Потому что это чертовски больно – любить мужчину, который никогда не будет твоим. Для которого ты лишь эпизод в прошлом, в то время как он был всем в твоей жизни…
Нас связала ошибка. Лишь стечение каких-то немыслимых обстоятельств, а затем будто вспышка: промелькнувшая страсть и моя вера. Что это навсегда, что это тот самый мужчина, который предначертан, а по факту…
По факту он предал. Предал и вычеркнул. Хотя… а была ли я когда-нибудь действительно частью жизни Романа Ворошилова?!
Наверное, нет.
Такие, как он, судя по всему, выбирают правильные кандидатуры на роль жены. Например, склочная и стервозная Тамара в его вкусе. Вернее, ее статус. Семья. Положение.
Про такие браки говорят: деньги к деньгам, а я… я никогда не была ровней для бизнесмена и олигарха Романа Ворошилова.
И пусть он называл меня Лисенком, пусть шептал нежности, которые до сих пор помню… я была всего лишь его блажью. Не более.
Так получается. Как бы болезненно это ни звучало.
Это я выстроила волшебные замки… Но они оказались из песка, а песок… песок просто вытек из моих ладоней, и ничего не должно было остаться между мной и Ворошиловым.
Ни единой зацепки, ни одной ниточки, только вот…
Моя доченька прижимается ко мне, и я ощущаю ее нежную поддержку, а еще… теперь я точно осознаю, что у Мии глаза ее отца. Его взгляд. Такой же проникновенный и прошивающий насквозь…
– Все эта вот невоспитанная негодяйка! – голос Тамары начинает достигать самых верхних истерических ноток и заставляет меня опомниться.
Вновь смотрю на женщину, которая пытается выставить во всем виноватой меня, как вдруг Успенская заглядывает в сторону, и я понимаю, что ее лицо перекашивает, когда она на мою дочку смотрит.
– Вот эта дрянь малолетняя! Это она специально! Опрокинула на меня кофе! Чуть не ошпарила! Таких мелких гадин нужно наказывать со всей строгостью. Я вообще бы службу опеки подключила! Ребенок агрессивный! Явно там проблемы!
Тамара вовсе теряет человеческий облик для меня, когда делает шаг вперед, вытягивая руку, будто заносит ее, словно хочет ударить Мию!
– Не смей повышать голос на моего ребенка! – выдыхаю шипя, блокируя возможный удар, и цежу отчаянно: – Не смей даже пальцем трогать моего ребенка!
И только спустя мгновение я понимаю, что именно сейчас сказала, когда слышу немного обескураженный глубокий голос Ворошилова, который, глядя на меня, выдает с нажимом:
– Твоего… ребенка?!
Глава 9
Встречаюсь взглядом с глубокими глазами мужчины, которого однажды любила так сильно, что, казалось, дышала им.
Прикусываю губы, готовая воевать до последнего.
Пусть меня хоть на части рвут, мне неважно, но дочку в обиду не дам!
– Это все ты! Бестолочь! Увольте ее немедленно! А еще я требую штраф за испорченную одежду!
Голос Тамары действует будто пила, проходящаяся по моим и без того натянутым нервам. Но то, что происходит спустя мгновение… полностью меня обескураживает. Моя малышка выбегает вперед меня и, как маленький отчаянный воин, выпаливает:
– Плеклатите обижать мою маму!
Звонкий детский голосок буквально заставляет всех замолчать, а затем моя маленькая воительница упирает ручки в боки:
– Не тлогайте маму! – кричит моя Мия, и у меня сердце сжимается, когда ощущаю слезы и панику моей девочки. – Плохая тетя! Плохая! Мама не виновата!
Моя Мия топает ножкой, и ее хвостик гневно колышется, когда она толкает Тамару. Несильно. По-детски, но у меня кровь в жилах стынет, когда я понимаю, что госпожа Успенская перестала контролировать себя и сейчас буквально вцепится в мою малышку!
Готовлюсь броситься наперерез, спасая свою девочку, как вдруг слышу грозный рык Ворошилова:
– Хватит!
Этим голосом можно управлять армией на поле боя, не иначе. Будто свист и щелчок кнута –мы все замолкаем.
Пауза все длится, но Тамара, вероятно, долго держать язык за зубами не может. Она поднимает руки в каком-то молебном жесте и выговаривает с нажимом:
– Роман… разве ты не видишь, что здесь происходит?! Сделай что-нибудь. Прошу тебя…
Я буквально физически ощущаю ледяные волны, которые исходят от Ворошилова, когда он поворачивает голову в сторону Тамары.
– Сделаю, – выговаривает четко, с какой-то зловещей интонацией, и на лице Тамары зажигается победная улыбка.
Я же буквально сжимаю кулаки, пытаясь хоть как-то унять дрожь в пальцах, но следующая фраза Романа буквально заставляет меня потерять дар речи.
– Помолвка расторгнута.
В шоке смотрю на обескураженное лицо Тамары, которая буквально давится воздухом.
– Ч-что?! – уточняет с какой-то глуповатой улыбкой.
– То, что слышала. Помолвка отменяется. Ты свободна. Кольцо и подарки можешь оставить себе.
Будто автоматной очередью он проходится по Успенской, а я… я в ужасе наблюдаю за всеми эмоциями, которые отображаются на лице отвергнутой женщины.
– Ты… ты шутишь?! А… как же твоя политическая карьера?! Тебе светит пост мэра! Ты обязан жениться на мне! – топает ножкой дочка олигарха, при этом выглядит, будто пятилетний ребенок.
– Такая жена мне не нужна, Тамара. Свободна, – чеканит мужчина.
Успенская наконец-то осознает весь ужас своей ситуации. Все присутствующие, затаив дыхание, наблюдают за ее унижением.
Наконец избалованная богачка вскидывает голову и шипит не хуже ядовитой змеи:
– Я обо всем расскажу папе! У тебя будут проблемы, Ворошилов!
Ни один мускул при этом не вздрагивает на лице Романа, который спокойно выговаривает:
– Свободна!
И это слово действует будто щелчок и прямой приказ к действию. Тамара бросает ядовитый взгляд на меня, а я прижимаю Мию к себе, пряча дочку от ядовитой кобры, которая раздула капюшон и готова от бессилия плеваться ядом.
Хозяйка с Кристиной также тихонечко удаляются, а я… я бросаю затравленный взгляд в сторону двери, путь к которой отрезает Роман…
Делаю несколько шагов, но Ворошилов преграждает мне дорогу.
Скользит взглядом по нам с дочкой, и я просто физически ощущаю, как он рассматривает малышку, которая изо всех сил жмется ко мне.
И в следующую секунду случается просто невероятное: я вижу, как он протягивает руку, смотрю на эту сильную ладонь, на запястье, увитое венами, и слышу, как он выговаривает совершенно спокойно:
– Не бойся, малышка, никто тебе не навредит.
Мия лишь смотрит на собственного отца, как завороженная, и кивает с улыбкой, забывая обо всем, что тут произошло.
Понимаю, что ситуация становится огнеопасной, и пытаюсь всячески вывести ребенка из-под взгляда Романа, поэтому говорю быстро:
– Доченька, иди досмотри мультик, я сейчас подойду.
Мия на секунду зависает, а затем, кивнув, уходит в комнату.
Как только за малышкой закрывается дверь, я вновь обращаю свой взгляд на Романа, и злость дает о себе знать:
– Прошу прощения, господин Ворошилов. Вы лишились невесты, а значит, мои услуги координатора больше не нужны.
Пытаюсь тактично выставить бывшего вон, потому что мне еще объясняться с хозяйкой салона, а, возможно, еще и писать заявление по собственному.
Не думаю, что меня оставят на работе.
Но все же сейчас стараюсь звучать, как профессионал, а не женщина, которую когда-то предал мужчина.
Только вот на мои слова Ворошилов никак не реагирует. Просто смотрит своими пронизывающими ледяными глазами.
Пауза все длится, как вдруг Ворошилов отвечает твердо:
– Сегодня я лишился невесты.
– Мне жаль, – отвечаю, совершенно не чувствуя жалости.
Словно считывает меня и кривит по-мужски чувственные, полные губы в ухмылке.
– Мне действительно нужна жена. А значит, учитывая ситуацию, ты выйдешь за меня, Алиса.
Забываю, как дышать. Мне кажется, что я… я брежу! Не иначе! Но бывший возвышается надо мной, приближается вплотную, заставляет отступать до тех пор, пока буквально не впечатывает меня в стену.
– Ворошилов, ты… ты бредишь?! – выговариваю истерично.
– Нет. Ситуация требует быстрых решений, – отвечает коротко.
Смотрю в холодные серые глаза мужчины из моего прошлого и, осознавая весь ужас ситуации, вспыхиваю как спичка:
– Никогда! Я не стану твоей женой! Ты предал нас, Роман! Предал! И этим все сказано.
Искривляет губы в белоснежном оскале и наклоняется так близко, что аромат его парфюма будоражит мои воспоминания.
– Ты выйдешь. За. Меня. Это не вопрос, милая. Мне нужна жена, и ты сыграешь эту роль. Без вариантов, – чеканит в ответ олигарх и загоняет меня в безвыходное положение.
А я лишь молюсь, чтобы бывший не узнал, что я не выполнила его приказ и все-таки родила нашу дочку…
Скачать книгу