Сейчас я хочу тебя… бесплатное чтение

Глава 1

Ульяна

— От какого дизайнера платье? — летит издевательский смешок мне в спину.

— От бабы Нюры из колхоза «Красная Зорька»?

— Слышь, недоразумение, дай телефончик дизайнера!

Ржёт стайка гламурных девиц. Им весело, а я продолжаю катить свой старенький чемодан в сторону общежития.

«Да пошли вы» — мысленно расписываю им самый далёкий и глубокий маршрут, думая о том, что хуже день всё равно уже не будет.

В конце концов надо искать во всём положительные моменты. Я поступила туда, куда стремилась. И мне не стыдно, что по льготной квоте как сирота. Главное ведь результат.

В ушах до сих пор стоит звонкий голос тётки:

«Вали отсюда, Улька! Я тебя три года на своём горбу тащила. Моя совесть перед твоими родителями чиста. Квартира по закону моя теперь. Дочка через час приедет. После тебя ещё убраться надо!»

Тряхнув головой, поднимаю чемодан по ступенькам и вхожу в прохладное помещение. Здороваюсь с комендантом. Пожилая женщина показывает мне направление. Второй этаж, правое крыло. Комната 207.

Это ещё один положительный момент. В начале учебного года удалось найти для меня место. Так что не всё так плохо. Крыша над головой пока есть, а дальше я обязательно что-то придумаю.

В комнату вхожу с улыбкой. На соседней кровати лежит раскрытый чемодан с ворохом одежды и кружевного нижнего белья. Ставлю свой возле шкафа. Осматриваюсь. Простенькая обстановка с минимумом мебели. Чисто, светло. Ещё совсем тёплое сентябрьское солнышко светит в окно без занавесок.

Подхожу к зеркалу. Поправляю светлые волосы. По привычке тру переносицу, усыпанную веснушками.

«С днём рождения тебя, что ли, Ульяна Уварова. Ничего. Всё будет хорошо. Детский дом пережили, с тёткой три года под одной крышей тоже были не сахарными, а это студенческое общежитие. Что тут может пойти не так?»

— Привет!

Пугаюсь от звонкого голоса, раздавшегося за спиной. Резко оглядываюсь. На меня смотрит хорошенькая, улыбчивая девушка.

— Значит ты и есть моя соседка? Жаль, жаль… Я так надеялась жить тут одна, — хихикает она. — Да шучу я. Марьяна.

— Ульяна, — пожимаю протянутую ладошку.

— Ты на занятия идёшь? Через двадцать минут начало. Нам ещё до корпуса добежать надо.

— Конечно.

Бросив вещи неразобранными, закрываем комнату и вливаемся в общий поток студентов. Находим аудиторию. Удобно устраиваемся на средних рядах. В конце замечаю тех самых девиц, что насмехались надо мной на улице. Они презрительно смотрят в нашу сторону и кривят губы в надменных улыбках.

За нашей спиной садится ещё парочка.

— Фу, я не хочу тут сидеть, — недовольно возмущается одна.

— А я не хочу скакать туда-сюда, — отвечает вторая. — Лучше посмотри, что у меня есть.

— Ого. Как достала?

— Я же тебе говорила, у меня тут на третьем курсе знакомая учится. Помогла. Так что сегодня мы с тобой идём на тусовку к самому Грановскому!

— Офигеть!

Пока мы с Марьяной пытаемся слушать свою первую лекцию, за спиной обсуждают платья, макияж и спорят, на кого из них этот самый Грановский обратит внимание.

Третьей парой у нас стоит физкультура.

— Вот зачем она нам? — сопит Марьяна. — В школе её терпеть не могла. А тут опять прыжки через козла и прочая ерунда. Мы же реставраторы. Считай, творческие натуры.

Рассмеявшись, заходим в женскую раздевалку. Тут царство облегающих лосин, коротких шортиков и мини-топов. Девочки попроще забились в угол и стараются не отсвечивать.

— О! Ещё отребье пожаловало! Надо отцу сказать. Какого чёрта оно учится с нами? — брезгливо тычет в нас острым ноготком одна из девушек в лосинах с ярко-розовыми лампасами.

Вздохнув, прибиваемся к стайке, что называется, своих. Тут как раз остались свободные шкафчики. Быстро переодеваемся, заодно знакомимся.

Занятие проводится на улице. Надо отдать должное преподавателю. Он не делит нас на касты. Разминаются все одинаково, бегут тоже. Любые попытки возмутиться жёстко пресекаются.

После пробежки нас выстраивают в два ряда. Преподаватель оглядывается. Задумчиво хмурится.

— Чёрт. Забыл. Вот ты, крайняя, — кивает на меня. — Зовут как?

— Ульяна. Ульяна Уварова, — делаю шаг вперёд.

— Окей. Ульяна Уварова, сгоняй в вашу раздевалку, глянь там мой планшет. Пока вас разгонял, кажется, там на скамейке оставил.

Кивнув, быстрым шагом покидаю поле. В голове рисую маршрут до раздевалки: подняться, повернуть направо и в конце коридора повернуть ещё раз. Ничего сложного.

Из женской душевой раздаётся пронзительный визг, пробирающий до мурашек. Следом по всему коридору грохочет смех парней, перетекающий в обсуждение, в котором едва ли не через слово всплывает имя, неоднократно звучащее сегодня из всех углов:

«Назар Грановский»

Идти туда резко перехотелось. Прижавшись к стене как раз за поворотом, закрываю глаза и прислушиваюсь.

Криков больше не слышно. Только гогот и продолжающееся бурное обсуждение.

— Он опять это сделал.

— Минус одна хорошенькая девственница в нашей шараге.

— Грановский красавчик!

Провожу ладонями по предплечьям, ёжусь, поднимаю голову выше и всё же выхожу из своего укрытия. Мне совсем не нужны проблемы в первый же учебный день. У меня и без того их выше крыши.

Парни не обращают на меня никакого внимания. Только зря пряталась.

Невидимкой прохожу мимо них. Заглядываю в раздевалку. Нахожу этот проклятый планшет и выхожу обратно в коридор.

Усевшись задницей на подоконник и уперев подошвы ультрамодных кроссовок в стену, парень с ледяными голубыми глазами, татуировками на пальцах и тонким серебряным колечком в ноздре затягивается никотиновым паром из вейпа и выпускает густое серое облако прямо в мою сторону.

На его губе кровоточащая ранка. Капля крови набухает и медленно стекает по подбородку, придавая ему ещё более демонический вид.

— Куда ты смотришь? — спрашивает один из его прихвостней, оказавшийся рядом со мной.

Вздрагиваю и снова покрываюсь мурашками. Надо уйти, но ноги вросли в пол и категорически отказываются передвигаться.

Голубоглазый парень продолжает меня рассматривать, сделав лишь один короткий жест рукой. Его дружок отходит на несколько шагов от меня.

— Новая жертва? — спрашивает другой.

— Ещё не решил, — брезгливо дёрнув верхней губой, этот ужасный ужас снова затягивается, и очередное облачко пара с ароматом грейпфрута летит в мою сторону.

— Чего встала? Вали пока отсюда, — мужской голос выводит из гипноза.

Очнувшись, делаю глубокий вдох и быстрым шагом стремлюсь оказаться подальше от этих придурков.

— Стой, подожди, — меня догоняет бледная девочка, кажется, тоже с нашего курса.

Невооруженным взглядом вижу, как её потряхивает. Глаза на лице, облепленном влажными прядями, кажутся ещё больше, чем они есть. В них стоят слёзы, норовящие вот-вот скатиться по её щекам.

— Это ты кричала? — догадываюсь я.

— Не говори никому, — умоляет она, впиваясь пальцами мне в предплечье.

— Но…

— Нет никаких «но». Пожалуйста… — судорожно вздыхает. — Если несложно. Ты не могла бы… — клацает зубами. — Немного посидеть со мной в столовой. Пять минут.

— Конечно, посижу. Только я не знаю, где столовая.

Нервно улыбнувшись, она ещё сильнее сжимает пальцы и ведёт меня за собой.

— Это тот самый Грановский? — решаюсь на ещё один вопрос.

— Да. Назар, — она забивается в угол и закрывает глаза. — Всё хорошо, — шепчет то ли мне, то ли себе. — Не говори никому, — повторяет снова.

Глава 2

Назар

Скучно, пиздец! Тухлый пока выходит день рождения. Но я обещал отцу не пропускать учёбу хотя бы в начале года. За это они с мачехой и младшей сестрой освободили загородный дом для моей праздничной вечеринки.

Одна радость — первокурсницы.

Слышал, в этом году дали больше бюджетных мест, и к нам повалили довольно забавные экземпляры.

Идиоты те, кто думают, что провинциалки или деревенские девки — забитые тупицы. Ни хрена! Многие из них мечтают попасть в наше общество и выгодно выйти замуж. Но и застенчивые котятки тоже имеются. Одну из них я сегодня успел утащить в душевую. Оргазм до сих пор приятным теплом гуляет по телу. Губа только саднит. Укусила, зараза. Испугалась немножко вначале, но я умею уговаривать даже девственниц.

Уперевшись затылком в нагревшееся оконное стекло, потягиваю крепкий никотиновый пар и предвкушаю настоящее веселье, которое нам предстоит уже через несколько часов.

— Кто тут курит? Совсем оборзели! Начало года! — из коридора до меня долетает недовольное ворчание кого-то из преподов.

Парни даже не дёргаются, потому что:

— А, это ты, Грановский, — выдыхает женщина в очках с желтоватыми стёклами. — Назар, тепло же ещё. Можно выходить на улицу.

— Мне и здесь нормально, — пожав плечами, снова затягиваюсь.

— Понятно, — неопределённо кивает и торопливо уходит.

— Назар, может, пойдём на поле, посмотрим на свежее мясцо?

— Да ну их в задницу, — мне правда лениво двигаться. — Вечером и посмотришь, и пощупаешь. Если повезёт, даже потрахаешься, — насмехаюсь над Глебом.

На пары идти всё же надо. Спрыгнув с подоконника, направляюсь в аудиторию. Опоздали, но и тут нам никто ничего не скажет. Преподаватель только поджимает губы, проглатывая все штампованные возмущения.

Садимся с парнями поближе к окну. Оно как раз выходит на поле, где сейчас гоняют первый курс. Не вслушиваясь в лекцию, смотрю, как оттопыривая ягодицы, делают наклоны «золотые» девочки. Они ещё покажут когти, а пока прогибаются под образовательный процесс, как и все. Во мне на этот вид кроме эстетического кайфа ничего не откликается. Побережём тестостерон до вечера.

Пацаны обсуждают, у кого формы круче. Ржут, мешая занятию. Преподаватель начинает нервничать.

— Тише будьте! — рявкаю на них. Затыкаются.

После лекции решаем с ними выпить кофе. У автоматов, удобно расположенных в рекреации на первом этаже, меня ловит Лиза.

— Привет, Назар. С днём рождения ещё раз. Слушай, тут такое дело. Две девушки из официанток выйти не смогут и замену нам уже не подберут, заняты все.

— И? — не понимаю, на кой хрен она меня этим грузит. Сама же вызвалась устраивать вечеринку. Она умеет. Я туда не лезу.

— Если я по первому курсу пробегусь, узнаю, вдруг кому подработка нужна. Это ничего?

— Как хочешь. Главное, чтобы они нам всё не испортили.

Забираю свой кофе и ухожу вместе с парнями на следующую лекцию — «архитектурные конструкции». Это дело я люблю и слушаю гораздо внимательнее, чем нудную историю. Кофе успевает остыть, и стакан летит в мусорный бак сразу после окончания занятия. Радует, что оно последнее на сегодня. Мы сразу выходим на улицу.

Новенький чёрный, матовый Авентадор уже заскучал на парковке. Отец утром вручил ключи — подарок на двадцатилетие. Шикарная тачка. Давно хотел именно её.

С довольной рожей сажусь за руль и едва не урчу от удовольствия вместе с движком.

В городе ей негде разогнаться, зато на трассе эта машинка показывает всю свою мощь, и парни, рванувшие за мной на своих машинах, сильно отстают.

Добираемся до особняка и до вечера потягиваем отцовский вискарь со льдом, играем в приставку, пялимся в плазму в моей спальне.

Народ начинает подтягиваться к семи. Тащат подарки, поздравляют. Лиза перестаёт суетиться где-то через час, когда все уже успели немного подпить.

Красивые девочки в ярких купальниках извиваются под музыку у бассейна. Жарится мясо. Элитный алкоголь заливается в глотки, и парни плавно меняют дислокацию, начиная разводить тёлочек на секс.

Настроение растёт вместе с градусом в крови. Мне уже тоже хочется не только вкусно попить, но и вкусно пожрать.

Разглядываю приехавших первокурсниц. Все из наших. Немного стервозные, пафосные, строят из себя недотрог. Подмечаю одну симпатичную. Брюнеточка в голубом лифчике, из которого вот-вот выпрыгнет грудь.

— Привет, — урчу ей в ухо, оказавшись сзади. Рука скользит по прохладной коже на талию. Пальцы замирают на резинке ярких трусиков. — Какой подарок ты приготовила имениннику?

— Ой, я…

— Не утруждайся, — тихо посмеиваюсь. — Я уже всё придумал. Пойдём со мной.

— Пойдём, — легко соглашается девушка.

Увожу на третий этаж. Толкаю дверь в свою спальню. С улицы даже сюда добивают мощные басы, и сердце качает умеренный адреналин по венам.

— Поздравляй, — устроившись на кровати, хлопаю по свободному месту рядом с собой. — Резинки в верхнем ящике.

Она забирается сверху. Лезет целоваться. Отворачиваюсь. Её губы соскальзывают на подбородок, по нему на шею, а ноготки царапают напряжённый живот под моей футболкой. Стягиваю, чтобы не мешалась, и ремень расстёгиваю сам.

Девчонка изучает языком все мои татуировки, добирается до ширинки, ловко справляется с ней и дразнит стояк горячим дыханием. Нетерпеливо подаюсь бёдрами вперёд, намекая, что прелюдии достаточно, можно переходить к делу.

Натянув на меня резинку, плавно опускается сверху.

— Шшш… Ааа… — довольно выдыхаю. — Охуительно. Продолжай.

У нас выходит очень неплохой секс. Лежу прикрыв глаза и ставлю себе мысленную галочку, что такое можно будет как-нибудь повторить. Наверное…

— Спасибо за подарок. Иди к гостям, я позже спущусь.

Чмокнув меня в губы и игриво коснувшись пальцами ещё очень чувствительного члена, уходит, прикрыв за собой дверь.

Выдохнув, сажусь. Пальцами зачёсываю назад растрепавшиеся тёмные волосы. В голову приходит совершенно шальная мысль.

Натянув штаны, спускаюсь в кабинет отца. Вбиваю код от сейфа. Достаю из него пистолет.

Мой остался на городской квартире. Думаю, папа не обидится, если я постреляю из его.

Во дворе цепляю своих парней и ещё бухла.

— О-о-о! — раздаётся нестройным хором. — Начинаются настоящие, взрослые развлечения!

— Вот это я понимаю!

Пью из горла, пока они собирают и расставляют банки с бутылками на подходящей поверхности. Целюсь. В башке уже мутно, но у меня были очень хорошие учителя.

Выстрел. Визги девчонок. Звон битого стекла. Даже музло не глушит этот взрыв эмоций, впрыскивающий в вены ещё больше адреналина.

— Юху-у!!! Кайф! — довольно скалясь, разношу ещё несколько мишеней.

Отдаю ствол парням. Кто-то попадает. Кто-то мажет. Азарт растёт, и мы решаем, что банки — это скучно. К тому же тара закончилась.

У бассейна на столике стоит нетронутая корзина с фруктами. Кому она на хрен нужна сегодня? Даже девочки едят наше шикарное мясо.

Забираю, возвращаюсь к парням.

— Нам нужны новые мишени, — заявляю я, снова прикладываясь к виски.

Пробежавшись взглядом по разгорячённой пьяной толпе, решаю, что мы можем справиться сами.

— Глеб, — кидаю в него яблоком, — отходи.

— Э-э-э. Ну тебя на хуй! Чего я то сразу?

— Окей. Тогда сначала я. Учти, там боевые.

Усмехнувшись, вкладываю в его ладонь пистолет, отсчитываю шаги и ставлю яблоко на макушку. Адреналин шкалит. От выпитого слегка штормит, и мишень получается сложная. Не попадёт.

— Тарасов, давай лучше ты, — ору я, зная, что Миха точно попадёт, даже бухой.

Он забирает у Глеба пистолет. Долго целится.

Выстрел.

Яблоко над моей головой разлетается на куски. Сок попадает на напряжённое лицо.

— У кого самые крутые вечеринки? — орут друзья, выхватив очередную порцию адреналина. — У Грановского!

Пьём. И Миха берёт очередное яблоко, подкидывает его в воздух, ловко ловит.

Пришла моя очередь целиться.

Из всей нашей компании в принципе в таком состоянии в эту игру можем играть только мы с Тарасовым.

Вокруг нас собралась толпа. Девочки попискивают. Парни затаили дыхание.

Целюсь. Рука слегка подрагивает. Уже готов нажать на курок.

За спиной раздаётся резкий хлопок. Разворачиваюсь. У калитки стоит девчонка, которая сегодня пялилась на меня возле душевой.

Приоткрыв рот, замирает на месте, глядя на пистолет, направленный на неё.

Упс.

Глава 3

Ульяна

Мамочки, как же жутко.

Задержав дыхание, стою и стараюсь даже пальцами не дёргать. Пистолет в руке Грановского очень смахивает на настоящий. Парень, покачиваясь, продолжает целиться в меня.

— Назар, — из пьяной толпы к нему выходит та самая девушка, что предложила нам с Марьяной подработку на вечеринке у её однокурсника.

В моей ситуации не до глупой гордости, да и нет ничего плохого в работе. Я же не воровать сюда ехала. Оплату обещали хорошую. Мне бы этих денег надолго хватило. Только вот Лиза забыла уточнить несколько важных моментов: добраться сюда своим ходом оказалось совсем непросто, и мы прилично опоздали; она не упоминала, что здесь будет Грановский, это сильно меняет дело. Наша встреча у раздевалки и бледная однокурсница всё ещё не выходят из головы. И уж точно я не ожидала, что в меня соберутся стрелять. Зато теперь понятно, из чего складывается такая оплата за работу простой официантки.

Марьяна тихо попискивает у меня за спиной.

— Грановский, да хватит уже! Что на тебя нашло? — звонкий Лизин голос эхом разлетается по стихшей тусовке.

Назар опускает руку с оружием. Мы с моей соседкой по комнате не стесняемся выдохнуть с облегчением.

— Нормально всё. Чего замерли? Веселимся, — Назар хватает со стола бутылку алкоголя и уходит в темноту двора.

Лиза спешит к нам.

— Привет. Не принимайте на свой счёт эту выходку. Он нормальный, просто в день рождения его настроение швыряет из крайности в крайность. Вы чего так долго?

— Мы же своим ходом, — нервно прокашлявшись, отвечает Марьяна.

— Чёрт. Не подумала. День сегодня сумасшедший. Идите в дом, там вам девчонки всё расскажут. Обратно я вас на своей машине отвезу.

Да уж. Сумасшедший — это очень мягко сказано! Дома лишилась, с чудовищем познакомилась, и в завершении меня едва не пристрелили. Пожалуй, такое восемнадцатилетие я точно запомню на всю жизнь. А ещё немного обидно, что именно с Назаром у меня день рождения в один день.

Решив, что это просто нервы, захожу в огромный особняк. Девочки в профессиональной форме быстро вводят нас с Марьяной в курс дела. У меня есть опыт работы в кафе, а вот на частных вечеринках ещё ни разу не была. Получив инструкции и навигацию: где столы, где кухня, где бар, завязываю фартук и приступаю к работе.

Местная элита пьёт, танцует, громко смеётся или купается в бассейне. Кто-то целуется. С кого-то из девчонок стянули лифчик. Виновник носится по двору, размахивая яркой деталью купальника у себя над головой.

— Придурок! — летит ему в спину.

А потом они тоже целуются, и парень сам застёгивает на своей подружке полосочку ткани без бретелек.

Смущённо отвернувшись, собираю мусор в пакет. Уношу в бак. Марьяна меняет пустые бутылки с дорогим алкоголем на полные. Хозяина этого праздника нигде не видно. Только Лиза иногда мелькает в толпе, сильно отличаясь от тех девушек из высшего общества, с которыми мне довелось сегодня повстречаться. Она явно из этой же среды, но без надменности и пренебрежения к нам, простым смертным.

Для большинства же мы просто невидимки. Раз, и у них перед носом чисто. Могут зацепить плечом или локтем и просто пройти мимо, не оглянувшись.

Через пару часов, когда основной завал мы разгребли, появилось время на передышку. Налив себе в стакан воды из-под крана, уперевшись ладошкой в кухонную тумбу, выглядываю в окно. Из него видно беседку, увитую зеленью и обвешанную крупными лампочками с тёплым жёлтым светом. А внутри с бутылкой алкоголя совершенно один сидит хозяин праздника. Словно почувствовав мой взгляд, поворачивает голову в сторону окна. Я отскакиваю от него, больно ударяясь поясницей о кухонный островок.

По коже снова бегут мурашки. Закрыв глаза, выдыхаю и отправляюсь споласкивать стакан.

— Фух, — Марьяна плюхается на табуретку в углу. — Ноги гудят. Лиза сказала, ещё пару часов и народ начнёт разъезжаться.

— Хорошо. Ты отдыхай. Я пойду посмотрю, что там ещё надо сделать.

Во дворе всё хорошо. Дохожу до бассейна и нарываюсь на знакомую стайку гламурных девиц.

— О, какие люди! — пьяно восклицает одна из них. — Слышь, убери-ка здесь.

— Так чисто же, — обвожу взглядом площадку с шезлонгами.

— Ты охренела со мной спорить? Если я сказала «убери», значит здесь грязно! — повизгивает она и под дикий гогот подружек переворачивает стакан с цветным коктейлем, выливая всё содержимое на деревянный пол.

Что-то внутри меня лопается. Наверное, это нервы. Проклятый тяжёлый день даёт о себе знать, и завтра я обязательно об этом пожалею. Так мне эта стерва напомнила тётку, брызгающую с утра слюной мне в спину, пока я собирала вещи.

На ногах у девушки лежит влажное полотенце. Сдёргиваю его и бросаю на лужу. Наступаю подошвой своих стареньких кедов и тщательно всё вытираю.

— Ты! — глушит её вопль. — Да я же тебя … Да я… — её красивое лицо идёт красными пятнами. Подружки продолжают ржать, а я подбираю мокрое полотенце и спешу уйти, стараясь не показать им, как меня колотит. В носу щиплет, в глазах появилась влага.

«Нельзя плакать!» — ругаю себя.

На кухне долго умываюсь холодной водой. Щёки горят, пальцы подрагивают, и пара непослушных слезинок всё же срывается с ресниц. Весь день себя уговаривала, что всё будет хорошо. Подработке этой обрадовалась. У меня есть работа, а тут просто что-то вроде подарка на день рождения. Не бывает лишних денег. Я хорошо это знаю. И, честно говоря, надо было отвлечься. За суетой дня не было времени погрузиться в случившуюся со мной реальность. Теперь накрывает.

— Ну ты чего? — Марьяна поглаживает меня по плечам. — Мажоры обидели?

— Нет. Это я так. Не обращай внимание.

Ещё раз умывшись, для убедительности кручу головой. Вытираю руки и отправляюсь снова работать. Пьяная толпа редеет. Как и говорила Лиза, ребята начинают разъезжаться по домам. Мы снова убираем мусор, посуду, бутылки.

Несу очередной плотный пузатый пакет к большому баку. Из тени высоких хвойных деревьев, как истинный демон, бесшумно появляется Грановский. Молча открывает мне крышку бака, забирает пакет и сам его выбрасывает.

— Извинение за ствол, — отвечает на мой удивлённый взгляд и, покачиваясь, уходит в сторону входа в дом.

Выждав пару минут, чтобы больше с ним не сталкиваться, тоже иду туда. Надо забрать личные вещи. Нам уже пора ехать. Есть ещё крохотная надежда, что мы успеем поспать хотя бы пару часов перед занятиями.

Крыльцо занято Лизой и Назаром. Они сидят на ступеньках. Мило улыбаясь, девушка что-то говорит ему. По-хулигански наводит бардак на его голове. Грановский резковатым движением убирает волосы, упавшие на глаза. Со стороны выглядит так, будто у них отношения. А днём у Назара был секс в нашей душевой. И как-то это всё очень печально выглядит. Но кто знает, может в их мире так принято.

— Закончили? — заметив меня, спрашивает Лиза. Назар пьяно изучает мои ноги, обтянутые старенькими джинсами. Судя по тому, что его шатает даже в сидячем положении, поднять взгляд выше он уже просто не в состоянии.

— Да. У меня там рюкзачок остался. Я заберу?

— Конечно, — кивает Лиза. — Минут через десять поедем.

— Ты не останешься? — поворачивается к ней Назар.

— И ты тоже, Грановский, — фыркает, наверное, всё же его девушка. — Иначе завтра пропустишь пары. Твой отец будет недоволен. Ты ему обещал.

— Я не настолько бухой. Помню. Надо, чтобы моя тачка поехала с нами.

— Как ты себе это представляешь? — хмурится Лиза.

Я осторожно обхожу их, стараясь случайно не зацепить. Нахожу рюкзачок на кухне, а заодно и Марьяну, тоже уже готовую ехать.

Выходим на улицу. Ворота открыты. На дороге паровозиком стоят две машины. Чёрная матовая сливается с темнотой ночи и жёлтый, как витаминка, четырёхместный кабриолет, на переднем сиденье которого, зажав губами сигарету, развалился Назар.

Глава 4

Назар

С диким воплем резко сажусь на кровати. Тут же начинает мутить, и пространство вокруг раскручивается на диких скоростях. Впившись пальцами в матрас, дышу, как после пробежки. Не вижу ни хрена, только силуэты, а так хочется заглянуть в глаза тому бессмертному, что окатил меня ледяной водой.

— Доброе утро, — звенит в ушах.

— Лиза, твою мать… — узнаю по голосу и падаю спиной на мокрую постель. — Ты чего творишь? — язык еле ворочается. Я, похоже, ещё не протрезвел.

От момента, когда садились в тачку у родительского особняка, до данной секунды я ни хрена не помню. Во рту сахара, тело ватное. Нормально так я проснулся. И точно не у себя, потому что я даже в пьяном угаре не стал бы застилать кровать постельным бельём в цветочек.

— Что я у тебя делаю? — осторожно моргаю и снова ловлю вертолёты.

— Все ещё лежишь в кровати. Поднимай свою задницу и вали в душ. Кофе тебе сейчас сделаю, — недовольно ворчит подруга.

Второй раз сажусь уже нормально. Фокусирую на ней взгляд. Хотелось бы чуть больше подробностей о том, как завершился наш вечер.

— Мы же не переспали? — уточняю на всякий случай.

— Закатай губу, Грановский, — смеётся Лиза. — Это мы с тобой ещё в школе прошли и поняли, что дружить у нас получается точно лучше.

О, да! Вернувшись из Штатов в десятый класс родного лицея, я охренел от того, как повзрослела и изменилась моя первая детская влюблённость. Она обрела очень интересные формы, улыбка стала ярче, пацанов вокруг больше. Выяснилось, что Лизка всё ещё хранит кота, которого я подарил ей на днюху в пятом классе, ну и что-то у нас завертелось, а потом переросло в горизонтальную плоскость.

Неловко было обоим, несмотря на то, что я уже успел чуть поднабраться опыта в этом деле. Мы стали морозиться друг от друга. Я долго не понимал, что не так, а потом дошло. У меня не получалось воспринимать Лизу как свою девушку. Было ощущение, что как будто у меня ещё одна сестра. И от секса с ней были именно такие, очень странные ощущения, с лёгким привкусом инцеста.

Зато дружба у нас была классная. Я с парнями так не дружил, как с ней. Даже когда уехал, мы общались, фотки она мне присылала, но ничего в моей голове не включалось. А тут вживую увидел. Эмоции, какая-то ревность дурацкая. Вроде только моя подруга была, а тут другие парни. Ну и кот. Он определённо тоже виноват.

Поговорили. Выяснили, что у Лизы всё примерно также, и решили, что наши отношения идеальны именно в дружеской форме. Теперь вот учимся в одном универе. И выручает она меня часто. А я в ответ гоняю от неё всяких ублюдков.

— В душ, чудовище! — указывает пальцем в сторону ванной комнаты.

— Да иду я… — сползаю с кровати.

Поправив трусы на заднице, пошатываясь, шлёпаю босыми ногами по паркету.

— Лиз, а тачка жива? — оглядываюсь и цепляю плечом стену. Повело. Хороший у папы вискарь. Я вчера прилично его бар опустошил. Расстроится.

— Жива твоя новая игрушка. Пришлось просить одного из ваших охранников, чтобы за руль сел. Иди уже, а. Я пока проветрю комнату. Всю перегаром провонял.

После душа вроде становится чуть полегче. По крайней мере стены перестают искажаться.

Выхожу, обмотав бёдра полотенцем.

Едой пахнет и крепким зерновым кофе. Лиза уже ест, листая что-то в телефоне. Увидев меня, кивает на тарелку с горячими бутербродами.

— Ты чудо, — впиваюсь зубами в один из них.

— А ты придурок, — фыркает подруга. — Слушай, Назар, можешь угомонить Стрельцову и её подпевал? — откладывает мобильник и быстро доедает остатки своего бутера.

— Ты перестала справляться со стервами? — хмыкаю, принимаясь за кофе. Желудок всё ещё бунтует, но мне всё равно становится ещё немного легче.

— Они тиранят девочек с первого курса. Я вчера не успела вмешаться. По Ульяне жёстко прошлись прямо на празднике.

— Ульяна? — хмурюсь. — Кто это?

— Девочка, которую ты чуть не пристрелил, — с упрёком.

— Ну не пристрелил же, — равнодушно откидываюсь на спинку стула. — Весело было. Мне понравился праздник. Спасибо, кстати. Забыл вчера сказать.

— Перегнул, Назар. Ты пипец как перегнул. Мне иногда тебя побить хочется!

— Лиз, давай без морали. Я такой, какой есть. Что там с этой Ульяной? Я вроде извинился вчера. Этого недостаточно? Пусть сами учатся выживать в нашем серпентарии.

— Грановский, то, что ты помог девушке выбросить мусор, не тянет на извинение. И заметь, девочка тебя не сдала и в полицию писать заявление не побежала. Так что можно хоть раз побыть нормальным парнем в ответ?

— Бля, что ты нудная такая с утра? — роняю больную голову на свои руки.

— Это тебе ещё отец не звонил. А мне звонил, — ехидно добивает Лиза.

Голова резко дёргается обратно.

— Что сказал? — борюсь с приступом тошноты.

— Гильзы после ваших развлечений собирал лично, — подруга наливает мне в стакан воды и толкает по столешнице. — Сегодня приедет к вечеру.

— Супер, — залпом выпив прохладную воду, кладу голову обратно, в этот раз упираясь лбом в прохладную столешницу. — Хрен с тобой. Поговорю я со Стрельцовой. Но на этом благотворительный фонд имени Назара Грановского закрывается.

— Спасибо, — ерошит мне волосы.

— Цени.

Лизка вздыхает, толкает меня ладонью в затылок и гремит посудой, загружая её в посудомоечную машину. Каждый резкий звук отдаёт болью в виски.

Пока я умираю, раздражающе бодрая подруга меняет постельное бельё на сухое, швыряет в меня моими штанами.

Натягиваю джинсы под полотенце. Ширинка неприятно трёт чувствительную кожу, но моих свежих трусов в этой квартире точно не завалялось. Придётся походить сегодня так.

Футболку нахожу в сушилке. Заглядываю в ванную. Смочив пальцы водой, привожу в порядок волосы. Рожа жуткая. Помятый, будто меня сюда в багажнике везли. Тру небольшую татуировку в виде перевернутого креста под внешним уголком левого глаза. Она относительно свежая. Кожа в этом месте всё ещё иногда зудит. Сейчас это тоже раздражает. Ненавижу похмелье!

Через полчаса спускаемся с Лизой на подземный паркинг. Моя новенькая машинка стоит рядом с её кабриолетом.

— Поехали, — вздыхает подруга, заметив мой тоскливый взгляд, направленный на Авентадор. — Заберёшь после занятий. Хоть протрезвеешь до конца.

Сажусь вперед. Оглядываюсь. На заднем сиденье лежит простенькая коричневая заколка с янтарными вкраплениями. Под возмущённое сопение Лизы, встаю на колени на своё сиденье и дотягиваюсь до находки. Плюхаюсь обратно, сползая в полулежачее, и задумчиво кручу заколку в руке.

— Ой, это, наверное, кто-то из девочек ночью оставил.

— Мы ещё кого-то подвозили? — сжимаю заколку в кулаке.

— Да. Вот как раз Ульяну и Марьяну. Как бы они сами до города ночью добрались?

— Пешком? — усмехаюсь я. — Свежий воздух полезен для здоровья.

— Назар, — вздыхает Лиза, качая головой. — Давай мне, — протягивает раскрытую ладошку. — Я загляну к ним в общагу сегодня. Отдам.

— Пусть у меня побудет, — засовываю заколку в карман штанов.

— Зачем? — хмурится подруга.

— Не знаю пока, — пожимаю плечами. — Пригодится.

Глава 5

Назар

Лекции даются тяжело. На меня давит проклятое обещание отцу, иначе сейчас я бы спал в своей большой, удобной кровати. Всё равно это бесполезно. В голове белый шум. Информация не усваивается. Радует только то, что херово сегодня не только мне. Глеб умирает рядом. У меня за спиной чавкает жвачками и дышит перегаром остальная шобла: Миха Тарасов, сын хозяина оптовой сети стройматериалов. Компания отца с ним работает, а мы типа дружим. Ванька Коптель. Его отец владеет заводом металлоконструкций. Тоже сотрудничает с нами. И Димка Беркутов. У него отец занимается бытовками и быстровозводимыми домами. В общем, тесно работает с моей семьёй. Ну и как-то на этом фоне у нас образовалась компания.

Все сегодня притащились в универ.

В прошлом году был залёт с пропусками. Мы вместо сессии свалили пить карибский ром на его родину. Предки нас быстро отыскали, дали втык и взяли обещание, что такого больше не повторится, а взамен нам так уж и быть не будут обнулять карточки.

Сессию нам дали закрыть. Это было несложно. Я в материале, потому что поступал сюда осознанно, чтобы потом работать с отцом и понимать процессы не только как бизнесмен. Последнему я ещё успею научиться, папа подтянет, а вот узкую специализацию надо развивать сразу. Я технарь. Вот гуманитарные предметы — не моё. В школе спасали либо мачеха, либо Лизка, а потом я уехал в Штаты, в профильный лицей, и ненужные мне предметы были сведены к минимуму.

— Назар, может ну их на хуй, эти лекции? — толкает в плечо Ванька. — Свалим?

— Валите, — отвечаю не оглядываясь. — Ко мне отец сегодня приедет. Я не могу.

— Оу. За вискарь или за ствол? — хрипит Дима.

— За второе. Да не парьтесь. Нормально всё будет. До вас не долетит.

— Да я не парюсь, — хмыкает Димка. — Если что, зови, подтвердим, что ты был вменяем.

— Сам разберусь, — роняю голову себе на руки и закрываю глаза.

Бля, как спать-то хочется. У меня даже почти получается, но лекция заканчивается, и надо двигать дальше.

Бреду по коридору, чувствуя себя немножко зомби. Народ расступается. С похмелья я особенно злобный мудак. Начиная со второго курса все в теме. А вот первый рискует попасть под раздачу прямо сейчас.

— Здравствуй, Назар.

Смотрю сверху вниз на поравнявшуюся со мной девчонку. Шестерёнки в больной голове трутся друг об друга, как… Да, точно! Вспомнил. Как мой член об её узкую киску. Это она вчера стала моим трофеем в честь дня рождения.

— Чего надо?

Я, блин, даже имени её не знаю. Не интересовался.

— Я… — она опускает взгляд. — Хотела сказать спасибо за вчерашнее, — её щёки заливаются краской. — Ты даже не представляешь, от чего меня спас. И… — дёргает головой, и чёрный шёлк длинных волос закрывает её пылающее лицо практически полностью. — Прости за губу. Я не думала, что это бывает так больно.

— Обращайся. Только не сегодня. Я немного не в форме, — равнодушно пожав плечами, собираюсь уйти.

— Назар, — окрикивает она.

— Ну чего ещё? — раздражённо оглядываюсь.

— Мне больше не надо, — крутит головой. — Если бы ты мог попросить друзей, чтобы об этом не болтали, — комкает край длинной туники.

— Да все уже забыли. Расслабься.

«Тоже мне, событие!»

Избавившись от странной первокурсницы, спускаюсь на первый этаж в рекреацию с автоматами. У того, что с водой, стоит знакомая мне фигурка. Облокотившись плечом на стену, засовываю руки в карманы и внимательно её изучаю.

Ульяна, значит…

«Ну, привет, Ульяна»

Между лопаток лежит светло-русая коса с растрёпанным кончиком. Потёртые голубые «бананы» с подворотами не дают никакого представления о стройности и ровности её ног. Простая белая и довольно свободная футболка прикрывает задницу. Кеды давно умоляют отправить их на покой в ближайший мусорный бак. Как-то всё очень печально. Как она вообще попала в наш универ? Я бы подумал, что дала самому ректору, но не тянет она на роковую соблазнительницу от слова «совсем».

Я то чего пялюсь? В универе есть экземпляры поинтереснее. Да взять ту же девчонку, что подходила ко мне недавно. Вполне ничего, симпатичная.

Достаю из кармана заколку. Сжав в кулаке, подхожу к сладкой парочке. Вздрогнув от неожиданности, они синхронно разворачиваются. Ульяна распахивает яркие серо-голубые глаза с воспалёнными белками. То ли не спала, то ли плакала. Мне в принципе нет дела ни до того, ни до другого. Я подошёл, чтобы вернуть заколку, но просто так я ничего не делаю. Надо что-то взять взамен. А что с неё возьмешь? Ну кроме девственности.

Не хочу пока, мне вчера хватило одной для галочки. С опытными тёлками всё же поинтереснее будет. А тут… Яркие веснушки рассыпаны по переносице, розовые губки, явно ещё никем не целованы. Всё настолько очевидно, что даже скучно.

— Это моё, — отмирает Ульяна, увидев заколку в моей руке. — Верни, пожалуйста.

— А что мне за это будет? — склонив голову набок, слежу за её реакцией.

Венка на шее нервно колотится, выдох рвётся. Боится меня, а смотрит всё равно упрямо.

— Это же моя вещь. Можешь просто вернуть. Или… давай я её выкуплю. Нам же вчера заплатили за работу.

Даже так? То есть это не просто заколка?

Окей. Убираю её обратно в карман. Ульяна провожает её совершенно несчастным взглядом.

— Назар, верни мне её. — ещё одна попытка.

— Если она так тебе дорога, чего разбрасываешь где попало?

— Я не разбрасывала. Думала, что потеряла. Наверное, случайно выпала из кармашка рюкзака, когда мы домой собирались.

— Она всё утро мне спать не давала. Искала эту заколку, — подаёт голос её подружка.

— Знаешь, я передумал. Оставлю её пока у себя, — хлопаю пальцами по карману. — Как будет, что мне предложить. Приходи, поговорим.

Разворачиваюсь на пятках, скрипнув подошвой кроссовок по полу, и сваливаю.

— Демон, — до меня эхом доносится всхлип Ульяны.

— Ага, — громко шепчет её подруга. — Опасный и привлекательный, — хихикает она, но, судя по всему, девочка с веснушками с ней не согласна.

— Мне нечего ему предложить, — как-то растерянно, даже отчаянно, я бы сказал.

«Думай, милашка. Думай» — довольно посмеиваясь, ухожу достаточно далеко, и дальнейший их разговор до меня уже не долетает.

Дожив до конца занятий, вместе с парнями выходим на улицу. Достаю вейп, затягиваюсь грейпфрутовым паром. Миха толкает меня в рёбра, кивая на только что подъехавшую тачку отца.

Чёрт. Он же вечером собирался приехать.

Махнув рукой, что увидел, жму руки парням и сбегаю по ступенькам вниз. Прохожу через плац перед корпусом. Дёргаю дверь машины, сажусь на заднее. Руслан Аркадьевич Грановский смотрит на меня хмурым взглядом.

Ну да, выгляжу я так себе, уже в курсе.

— Поехали, — даёт команду водителю. — Как самочувствие? — с издёвкой интересуется у меня.

— Можешь сразу приступать к следующей части, — откинувшись на удобную спинку, прикрываю глаза.

— Что, я не могу поинтересоваться, как чувствует себя мой сын после опустошения моего личного бара?

— Хреново, пап. По мне не видно? — кошу на него взгляд, сползая по спинке ниже. Очень хочется лечь и отрубиться часов на десять, а не слушать его нотации.

— Ты вчера целился в человека, — он всё же переходит к делу.

— Это была случайность. Никто не пострадал.

— Ты осознаешь, что мог убить девушку? — его тон становится тяжелее от накапливающегося в нём льда.

Отец лезет в карман пиджака и на сиденье между нами высыпает собранные им гильзы.

— Боевые, Назар! Да что с тобой?! — срывается на крик, что бывает ещё реже. — Пьяный в дрова. Палец сорвался и на твоих руках была бы чужая кровь! Ты мог убить человека! Я многое тебе позволяю. На многое закрываю глаза, но это перебор.

— Да я извинился перед ней! Чего ещё вы от меня хотите? Говорю же, случайность. Мы по банкам стреляли. Девчонка вошла, я дёрнулся, но не выстрелил.

— По банкам, говоришь?

Отец достаёт телефон и открывает мне видео с камер наблюдения, где очень эпично над моей головой разлетается яблоко.

— Миха меткий, — привожу аргумент в нашу защиту.

— Миха пьяный! — скрипит зубами отец.

Решаю не спорить. Вывести его из себя очень сложно, но, если всё же получается, проще принять и промолчать.

Водитель останавливается у моего подъезда. Поднимаемся с отцом в квартиру.

— Пистолет сюда давай, — требует он с порога.

— Да хорош, пап. Я ж не юзаю его даже. Так, иногда…

— Сюда неси, я сказал! — перебивает он очередную попытку отмазаться.

Сам идёт за мной к сейфу и забирает оружие, подаренное на восемнадцатилетие, коробки с патронами тоже оказываются у него в руках.

Ладно, пусть. Если ему так легче. Потом всё равно заберу.

Папа проходится по квартире, задерживается у моего мини-бара, расположенного в гостиной на случай, если придут друзья или надо угостить девушку.

С подачи отца всё это добро летит в большой мусорный пакет.

— Ну заче-е-ем? — застонав, падаю задницей на диван.

— Потому что ты выходишь из-под контроля! — рявкает отец. — Целиться в человека! Да твою мать, Назар! — психует он.

— Не надо про мать, — огрызаюсь в ответ.

— Извини, — он садится рядом со мной и проводит ладонями по лицу.

— И ты меня, — решаю, что это честно.

— В этот раз так не выйдет, Назар. Я не могу проигнорировать твою выходку. Будут санкции.

Глава 6

Ульяна

— А ты уже придумала, как будешь забирать свою заколку? — отвлекая меня от учебника, рядом по-турецки садится Марьяна.

— Я не буду её забирать, — голос начинает дрожать. Делаю глубокий вдох, гася чувство обиды.

— Почему? Она же для тебя много значит. Или ты просто так ревела?

— Значит. Но выкупать её мне всё равно нечем, — пожав плечами, снова открываю учебник, стараясь показать соседке, что говорить на эту тему я не хочу.

Плакать снова, если честно, не хочу тоже. Но в носу ещё щиплет, а после ночного срыва в груди образовалась прожорливая чёрная дыра, питающаяся даже самыми крохотными частичками положительных эмоций.

— Я тут поболтала с девочками со второго курса, — загадочно улыбается соседка. — Говорят, наш Демон питается девственницами, элитным алкоголем и адреналином.

— Это перестало быть новостью ещё вчера, — раздражаюсь на Марьяну, пытаясь ещё раз прочитать последний абзац.

— Угу. А ещё говорят, у него везде зелёный свет. Чтобы Назар не натворил, ему за это ничего не сделают. В прошлом году прямо на плацу перед универом он избил парня до полусмерти. На второй день родители пострадавшего забрали заявление из полиции. Ещё двоих отчислили по его слову. Девчонки говорят, тут им либо восхищаются и мечтают попасть в его окружение, либо боятся. Тех, с кем он дружит, никто не трогает. Даже преподаватели относятся лояльнее. А ещё, — Марьяна начинает шептать, будто мы в комнате не одни, — у него нет постоянной девушки. Представляешь? Летом он встречался со Стрельцовой из нашей группы, той самой, крутой, — ещё тише шепчет соседка. — А в универе делает вид, что они едва знакомы. Что у них произошло, интересно, — вздыхает она.

— Я думала, он с Лизой, — захлопываю учебник. Сосредоточиться всё равно больше не выходит. — В любом случае, я пока не понимаю, как вся эта информация поможет мне вернуть заколку, — слезаю с кровати и топаю к шкафу. Пора собираться на работу.

— Уль, не тупи. Грановскому надо понравиться! Понимаешь? Это тебе и защита от вылета, и крутая компания, и сексуальный парень, если повезёт. Чем мы с тобой хуже этих расфуфыренных мажорок?

Рассматривая свой гардероб, грустно улыбаюсь словам Марьяны. Ничем мы не хуже. Мы просто из другого мира. И как по мне, лучше бы нам поменьше пересекаться. Назар непредсказуем, а мне очень нужно моё место в этом университете. Это мой шанс на нормальную жизнь и пока единственная крыша над головой.

Заколку очень жалко. Я не раз ещё поплачу в подушку о её потере, но уверена, мама бы поняла и простила меня за такое решение. Я не пойду к Назару.

Быстро собравшись, машу Марьяне рукой. Предупреждаю коменданта, что вернусь поздно по уважительной причине. До кафе решаю прогуляться пешком. Тут идти-то минут двадцать, и это ещё один плюсик к скудному списку положительных моментов в моей нынешней ситуации.

Я нашла это место летом, когда подавала документы в университет. На двери висело объявление:

«Требуются официанты с опытом работы».

И меня взяли. Даже если бы я осталась жить с тёткой, выходить на смены сюда мне было бы удобнее, чем ездить в кафе, где я работала весь выпускной класс.

Приветливо кивнув Денису, натирающему барную стойку, ухожу в комнату для персонала. Переодеваюсь в белую блузку с длинным рукавом, чёрную юбку-карандаш буквально на сантиметр выше колена и удобные мягкие балетки. Волосы заплетаю в тугую косу. Завязываю фартук. В специально отведённый кармашек прячу маленький блокнотик и карандаш. Поправляю бейджик и, выдохнув, выхожу в зал.

К постоянным посетителям из ближайшего к нам офисного здания добавились местные студенты. Некоторых я уже видела в универе и даже на дне рождения Назара, с кем-то ещё предстоит познакомиться.

Разношу заказы, игнорируя пошлые или откровенно хамские реплики. Улыбаюсь благодарным гостям. И так по кругу до позднего вечера.

Столики начинают пустеть ближе к одиннадцати. Протираю их, поправляю стулья, уже мечтая побыстрее добраться до своей кровати и лечь спать.

— Устала? — улыбается Денис, вручая мне мой сегодняшний заработок вместе с небольшими чаевыми.

— Не больше, чем обычно, — улыбаюсь в ответ.

— Ты сегодня грустная какая-то, Уль, — он закрывает кассу и накидывает на плечи джинсовую куртку. — Колись, что стряслось?

— Всё нормально. Честно, — отвечаю преувеличенно бодро.

Дэн достаёт из холодильника пирожное, кладёт его в коробочку с логотипом кафе и вручает мне.

— Не возражать! Это лекарство от плохого настроения, — подмигивает он. — Тебя проводить?

— Нет. Тут недалеко, я сама. А тебя дома ждут, — напоминаю бармену.

— Ну, смотри. Как говорится, моё дело предложить, — забирает ключи от заведения.

Кафе закрываем сами. Ден ставит его на сигнализацию и, оседлав свой спортивный велосипед, стремительно исчезает из виду, а я не спеша иду в общежитие, глядя то себе под ноги, то на чистое небо, усыпанное звёздами. В голову лезут разные мысли:

А если бы мама не заболела, как бы мы с ней сейчас жили?

Осилю ли я работу и сложную программу университета?

А может всё же подойти ещё раз к Назару и спросить про заколку?

Поднимаю взгляд от тротуара. На ступеньках общежития, натянув тунику на согнутые колени, сиди уже знакомая мне девочка.

— Привет, Уля, — здоровается, заметив меня.

— Привет…?

— Аиша, — представляется она.

— Очень приятно. Как ты? — устало присаживаюсь рядом с ней на прохладные ступеньки. Выглядит она определённо лучше, чем вчера после душа с Назаром.

— Странно, — поднимает взгляд к небу. — Чувствовать себя свободной впервые за всю свою жизнь очень-очень странно. И немножко страшно.

— Вот и мне страшно, — признаюсь Аише.

Глава 7

Ульяна

С утра наша комната больше всего напоминает парфюмерный магазин. Глаза режет от духов Марьяны. Чихнув, прячусь с головой под подушку, надеясь урвать ещё хотя бы час сна, но всё тщетно.

— Ну как тебе? — увидев, что я открыла глаза, Мара крутится передо мной в узких джинсах с завышенной талией и кроп-топе с длинным рукавом и игривым замочком в зоне декольте.

— Красиво, — ни грамма не лукавлю. У неё отличная фигура для такого стиля.

Пока я жду очереди в туалет, потом в ванную, чтобы умыться, Марьяна успевает поменять макияж и уложить волосы. У меня всё проще. Вчерашние джинсы, белая футболка, кеды, две косички и рюкзак.

Немного подвожу глаза и наношу лёгкий блеск на губы. Заработанные за вчерашний вечер деньги прячу в кармашек внутри чемодана. Будет у меня теперь там копилка.

Марьяна берёт меня под руку и тянет за собой по коридору в сторону выхода. Нас догоняет Аиша. Знакомлю девочек, и в учебный корпус мы идём втроём.

Разительные перемены происходят с Марьяной, стоит нам подойти к нижним ступенькам. Она поднимает выше подбородок, выпячивает вперёд грудь, хотя ей это делать совсем не обязательно.

Поднимаю взгляд, и всё становится ясно. На крыльце, в стороне от входа в корпус собралась вся компания Назара вместе с предводителем, восседающим с вейпом на перилах. За тёмными очками не видно его глаз. Выдыхает никотиновый пар, улыбается, слушая шумных друзей.

Лиза приветливо машет нам рукой. Среди высоких парней я её сразу не заметила. Что-то спрашивает у Назара. Он отрицательно качает головой и, опустив очки ниже на переносицу, смотрит на нас поверх стёкол.

— Ааа, у меня мурашки, — пищит Марьяна, задирая рукав топа и демонстрируя предплечье. — С ума сойти, какая у него энергетика.

Мы с Аишей только улыбнулись. Взяв Мару под руки, все вместе пошли в аудиторию.

Устраиваемся там же, где сидели вчера. Не далеко и не близко от преподавательской трибуны. Я берусь перечитывать конспект, а девочки тихо общаются, чуть ближе знакомясь друг с другом.

Мне по затылку что-то прилетает. На всю аудиторию раздаётся громкий смех. Оглядываюсь и не успеваю увернуться. Скомканный тетрадный лист попадает мне прямо в лицо. Щёки вспыхивают от возмущения. Подобрав бумажку, собираюсь вернуть её обнаглевшей Стрельцовой, но смех в аудитории резко прекращается, и я безошибочно поворачиваю голову к причине наступившей тишины.

Грановский.

Тёмные очки подняты на голову. Большие пальцы вдеты в петли для ремня, остальные спрятаны в карманах. Пружинящей походкой матёрого хищника, вошедшего на свою территорию, Назар проходит мимо преподавательской трибуны и приближается к нам. Точнее ко мне, потому что остальные сидят. Мне вдруг тоже очень хочется сесть. Чем ближе он подходит, тем беззащитнее я себя ощущаю. Такое отвратительное, парализующее чувство.

Он подходит слишком близко, бесцеремонно нарушая личные границы. Мне приходится немного отклониться назад, но запах его одеколона всё равно проникает в ноздри и липнет к коже.

— Забавные косички, — улыбается чудовище, дёрнув за кончик одной из них. — Давай сюда, — протягивает раскрытую ладонь.

— Что давать? — кулак с бумажкой как-то сам сжимается крепче.

— То, что у тебя в руке.

Моргнув, разжимаю пальцы, и бумажный комок падает ему в ладонь.

— Никуда не уходи. Мы не закончили, — заявляет мне.

Обходит. Сворачивает в ряд, на котором сидит Стрельцова с подружками.

Группа, затаив дыхание, следит за каждым шагом местного демона. Грановский небрежно раскрывает ладонь, и снаряд летит на пол к его ногам. Парень упирается обеими ладонями в стол, наклоняется к лицу нашей одногруппницы.

— Подними, — отдаёт приказ. Тихо, холодно, зло.

— Что?! — задыхается от возмущения Стрельцова, но делает это как-то очень тихо. Смеялась надо мной она точно громче. — Назар, я не уборщица! Вон, — кивает в нашу с девочками сторону, — у нас есть обслуживающий персонал. Пусть подбирает.

Она оглядывается на своих подружек в поисках поддержки, но те делают вид, что их вообще тут нет.

— Подними, — в голосе Назара прорезаются рычащие нотки. — Или я заставлю тебя сожрать его прямо с пола.

По аудитории проходит волна удивлённого шёпота. Все почему-то начинают коситься на меня. Я бы и сама на себя покосилась, да это физически невозможно. Совершенно не понимаю, что происходит. С чего вдруг чудовище решило заступиться?

— Я отцу скажу, — недовольно шипит Стрельцова.

— Я тоже, — усмехается Назар. — Твоему. Как ты отвратительно сосёшь.

Группа начинает тихо посмеиваться. Но косятся всё равно на меня. Нервно накручивая на палец кончик косички, сажусь на самый край стула, но взгляды ощущаю, даже через Марьяну и Аишу.

Стрельцова с гордо поднятой головой поднимается со своего места, бросает на меня презрительный, обещающий мучительную смерть взгляд, наклоняется к ногам Грановского и поднимает скомканный лист бумаги.

Выпрямиться Назар ей не даёт. Поймав девушку за волосы, задерживает её в полусогнутом состоянии так, что красивое лицо оказывается аккурат в районе его ширинки.

— Ещё один выпад в ту сторону… — опять кивает на меня.

Да что я сделала-то?

— … и до конца учебного года у местной уборщицы будет ещё одна помощница. А может и не одна, — намекает на её подружек. — Ясно?

— Сволочь ты, Грановский, — всхлипывает Стрельцова.

— Обижать невинных девочек здесь могу только я, — ухмыляется он. — Надеюсь, мы друг друга поняли, — отпускает девушку. Она разгибается, поправляет одежду, поднимает выше голову. Откинув за спину ухоженные длинные волосы, садится на своё место.

Назар, как ни в чём не бывало, разворачивается на пятках и снова идёт к нам.

— Грановский, вы закончили разборки? Мы можем начинать занятие? — по аудитории эхом разносится строгий голос преподавателя.

Никто не заметил, как он появился. Мне кажется, все просто забыли, что у нас вообще-то лекция. Назар целиком и полностью забрал себе всё внимание группы первого курса будущих реставраторов.

— Не совсем, — спокойно отвечает Назар, останавливаясь возле меня. — Уля… Ульяна… — произносит моё имя так, словно пытается его распробовать. — Если ты всё ещё хочешь вернуть свою заколку, жду в своей тачке сразу после занятий.

— З-зачем? — нервно сцепляю пальцы в замок.

— Придёшь и всё узнаешь. А нет, — берёт и снова дёргает меня за кончик косички, — я этот хлам выкину. Мне он ни к чему. Только место в бардачке занимает.

Глава 8

Назар

Выхожу из аудитории. На меня недовольно сопя смотрит Лиза.

— Что не так?

— Грановский, вот мне иногда так хочется тебе врезать! Я тебя попросила девочкам помочь. А ты что сделал?

— И что я сделал? — затягиваюсь из вейпа.

Задерживаю горьковатый пар в лёгких. Выпускаю его тонкой струйкой. Облако поднимается вверх и растворяется, не долетев до потолка. Запах грейпфрута наполняет пространство.

Забавно. Я ведь его даже не люблю. Но последние пару месяцев покупаю именно этот вкус. И зависимости от никотина у меня нет. Есть потребность чем-то себя занимать. Если я загружен, могу не курить сутки-двое спокойно и даже не вспоминать об этом.

— Теперь ещё хуже будет, Назар! Надо было сделать всё тихо. А ты Стрельцову публично унизил. И всем указал, кто именно стал поводом для этого унижения. Ааа!!! — смешно злится Лизка.

— Сдались они тебе, — фыркаю я, в этот раз выпуская дым из ноздрей. — Чего ты так за них впрягаешься?

— Да потому что, Грановский! — Лиза резко тормозит и отходит к окну. — Я всегда себя на их место ставлю. Меня тоже могли бы так унижать и гнобить, если бы папа с мамой в пять лет не удочерили. Ты знаешь, — улыбчивая, смешливая девчонка начинает всхлипывать.

Ненавижу женские слёзы.

— Извини, — кладу ладони ей на плечи.

— Ничего, — она разворачивается и снова улыбается. — Помни, мы в ответе за тех, кого приручили. Это была не помощь, а очередной косяк, Назар. Ты натворил. Тебе и отвечать.

— Ты опять говоришь как мой отец. Ходячая совесть!

Подруга детства смеётся. Подтянувшись на носочках, взъерошивает мне чёлку и убегает на свои лекции. Я тоже иду учиться.

Парни активно планируют вечером залететь в один модный бар, выпить пива, может компанию на ночь себе найти. Присоединяюсь. Карту отец не заблокировал и даже не выставил лимит. Становится ещё интереснее, чем он собрался меня наказать.

Мой телефон упрямо плюётся сообщениями. Достаю. Спам, ещё спам. Мачеха.

«Приезжай в выходные на семейный обед. У нас с отцом есть новости»

«Окей» — пишу в ответ.

Не то, чтобы я горел желанием туда тащиться. Особенно с учётом того, что семейный обед — это ещё и младшая сестра, с которой я видеться не хочу. Но и отказать Люси не могу. Она до хрена хорошего для меня сделала, ещё когда я был мелким. Даже моя сволочная натура не может такое игнорировать.

После лекций беру себе кофе и иду в тачку. Выгоняю её на видное место перед плацем. Постукивая татуированными пальцами по колену, откидываюсь на спинку сиденья и медленно потягиваю из бумажного стаканчика чёрный бодрящий без сахара.

Мысли крутятся вокруг этой Ульяны. Я когда в аудиторию зашёл, девчонка выглядела очень забавно. Мелкая, боится, но не сдаётся. Надо было подождать, когда этот комок бумаги полетит обратно в Стрельцову. Рановато вмешался.

Поворачиваю голову в сторону пассажирского окна. По ступенькам курсируют студенты. А Ульяны не видно. Пора валить, наверное. Я её предупредил. Не придёт — выкину на хуй эту заколку! И для верности тачкой перееду. Была бы так нужна, она бы прибежала. Значит цирк, а девку я переоцениваю. Такая же, как и все. Просто внимания добивается вот таким способом.

Три минуты и сваливаю. А потом ещё и накажу за такую херню. Она кто, чтобы я её ждал?

Достаю заколку из бардачка. Сжимаю в кулаке. Дешёвый пластик жалобно трещит. Один из зубчиков ломается.

Насрать. Под колёсами моего Авентадора будет не видно.

Завожу движок, открываю окно. И как по заказу из корпуса выходит комичная компашка: размалёванная, но симпатичная провинциалка, которая знает, что у неё неплохие сиськи, скромная мусульманка, подарившая мне свою девственность на день рождения, и милашка Ульяна с соломенными волосами, в которых путаются лучи сентябрьского солнца, делая её косички золотыми.

Взгляд серо-голубых глаз застывает на моей машине. Бью по клаксону, намекая, что я заебался её тут ждать. Вздрагивает. Что-то говорит своим подружкам и всё же идёт в мою сторону.

Да неужели!

Наклонившись к пассажирскому сиденью, сам открываю девчонке дверь, а то так и будет там стоять. Моё терпение на грани уже. Я её точно накажу! Для профилактики.

Ульяна садится в салон моего Авентадора и смотрится в нём в своих убогих, потасканных шмотках как-то уж совсем печально. Прижимает к себе рюкзак. Уставилась на меня, как на зверя, который хочет её сожрать.

Не хочу. Жрать там особо нечего.

Взглядом залипаю на губах. Ладно. Их можно было бы применить. Косички вот эти оставить и … Члену моя идея нравится. Он напрягся, давит на ширинку.

— Что ты хочешь за заколку? — Уля смотрит на неё грустными глазами.

— Минет, — отвечаю совершенно серьёзно. — Умеешь?

— Да пошёл ты! — психанув, хватается за ручку, чтобы открыть дверь. Блокирую. Девчонка тут же сжимается в нервный комок.

Завожу двигатель. Разворачиваюсь и стартую по прямой с превышением. Её вжимает в кресло. Думал, завизжит. Нет. Только рюкзак крепче прижала и глаза дикие.

— Выпусти меня, — хрипло требует милашка. — Немедленно! Слышишь? Ты не можешь так со мной поступать!

— Я? — ухмыляюсь, продолжая гнать по улице, игнорируя часть ПДД. — Детка, ты даже не представляешь, что я могу.

— Остановись и выпусти меня! Я не буду делать то, что ты просишь!

— Слабо называть вещи своими именами? — смешно наблюдать за тем, как она краснеет.

— Смотри на дорогу! — взвизгивает.

Увожу тачку на пустую встречку, уходя от столкновения с чьим-то мерсом. Получаю недовольный сигнал в задницу и возвращаюсь на свою полосу, всё же сбавляя скорость.

— Ненормальный, — выдыхает Уля, прикрыв глаза.

Ещё раз бросаю взгляд на её губы. Облизывала. Они влажные теперь. Сексуально, но не даст ведь.

— Сейчас найдём уголок потише, отсосёшь и я отдам тебе эту безделушку, — швыряю заколку на панель.

— Сломалась… — неожиданно рвётся её голос.

Пожав плечами, сворачиваю в арку, глушу движок.

— Сделаешь всё на пятерку, не как Стрельцова, я тебе десять таких куплю, — цепляю пальцами косичку, тяну на себя.

— Нет-нет, не надо! — пугается и смотрит на меня полными слёз глазами. — Пожалуйста. Это… Это мамина. А мамы, — капли одна за одной начинают скатываться по щекам. — Мамы нет больше.

— Бля-а-а, — кладу руки на руль, упираюсь в них лбом. — Не смей реветь! — огрызаюсь на неё.

— Я всё равно не стану делать то, что ты просишь, — вытирая ладонями щёки, судорожно дышит, стараясь успокоиться.

— Дура!

Бесит она меня. Невыносимо бесит!

— Это было наказание за то, что мне пришлось тебя ждать. Забери свою заколку. У меня индивидуальный проект по истории архитектуры. Сдать надо в понедельник. Сделаешь, и мы в расчёте.

— Проект? — удивлённо приоткрывает эти проклятые губы, на которые у меня до сих пор стоит. — Но ты же на третьем курсе. А я только на первом. Я пока даже не знаю, как он должен выглядеть.

— Ко мне сейчас заедем, я покажу.

— Не…

— Не буду я тебя трогать! — рявкаю на неё. — Не ной. Просто покажу, что конкретно надо.

Глава 9

Ульяна

Не хотела я при нём плакать. Совсем-совсем не хотела. Но он же придурок! Довёл! Гонка эта дурацкая. Чуть в аварию не попали. Предложение его. Я в какой-то момент подумала, что Грановский и спрашивать не станет. Просто возьмёт то, что он так хочет, и всё. А потом эта заколка со сломанным зубчиком как последняя капля. Она всё ещё пахнет мамиными духами. Или мне чудится, и просто память так работает, давая фантомное ощущение присутствия единственного близкого человека.

Меня же в детский дом забрали, мама ещё была жива, но заботиться обо мне уже не могла. Потом тётка оформила опеку, и я вернулась домой. Мама ушла в тот же год, словно ждала, когда же её дочка окажется в семье. Разве она знала, что меня ждёт дальше?

Времени прошло уже много, а я так и не смогла её отпустить. Знаю, что это неправильно, но кроме мамы меня никто так не любил. Очень скучаю по её теплу и её улыбкам. За что бы я не бралась, она всегда верила в меня. Живя под одной крышей с тёткой мне пришлось стремительно взрослеть, но в глубине души я, наверное, так и осталась маленькой девочкой, которой не хватает мамы. Хотя бы ещё немножко. Ещё на несколько лет…

Назар паркует машину возле одного из подъездов.

Заходим в лифт. Находиться с Грановским в этой «коробке» очень некомфортно. Она моментально наполнилась концентрированным запахом его одеколона, грейпфрутового дыма и кожи. Жмусь к стене, стараясь удерживать между нами максимально возможное расстояние.

Последний этаж высотки. Металлическая дверь.

Назар проворачивает ключ в замочной скважине и первым проходит внутрь. Я обречённо шагаю следом.

Квартира у Грановского большая и удивительно светлая. Пока мы ехали, я успокаивалась и представляла себе что-то мрачное и жуткое, может даже с паутиной и красноглазыми пауками по углам, как в пещере у настоящего чудовища, но тут всё идеально чисто начиная с прихожей. Только скинутые им кроссовки небрежно валяются у стены, выбиваясь из общей картинки.

На стене висит стильное зеркало в чёрной оправе. В нём отражается моё припухшее от слёз лицо с тёмными следами от туши под глазами. Быстро стираю их пальцами, но «тени», похожие на синяки, всё равно остаются.

Под зеркалом узкий столик. На нём выставлена пара флаконов с одеколонами разных марок, лежит зажигалка, из подставки торчит расчёска.

— Ты так и будешь там стоять? — раздражается Назар.

Я бы, на самом деле, постояла, но он ведь не отвяжется. Чтобы спокойно учиться дальше, мне придётся выполнить выставленное им условие. Проект — это не то, что Грановский требовал в машине.

Сняв обувь, прохожу дальше, невольно поднимая голову и снова осматриваясь. Высокие потолки, большие окна с достаточно широкими подоконниками, чтобы на них можно было сидеть даже ему. Кухонная зона отделена от гостиной парой стеклянных панелей, обрамлённых такими же чёрными рамками, как зеркало в прихожей. Большой, серый, даже с виду мягкий диван, пустой мини-бар, стильные картины на стенах и яркие акценты в виде подушек или мелкого декора.

Мне кажется, чудовищу нравится зелёный цвет. Именно он преобладает в этих ярких акцентах.

На стеклянном столике брошена связка ключей, стоит белая пепельница и пустой стакан. Назар забирает его, уносит на кухню.

— Не стой столбом. Сядь, — проходит мимо меня, бросив к ключам мамину заколку и отломанный зубчик.

Он довольно долго лазил по машине в его поисках.

Грановский скрывается за одной из дверей и через минуту возвращается ко мне с ноутбуком и в другой футболке, без рукавов. Сразу видно, чудовище не проходит мимо спортивного зала, но в тату-салоне явно бывает чаще. Сильные руки с выделяющимся рельефом забиты татуировками по самые плечи. Там и цветы, и птица, и та самая паутина, которую я ожидала увидеть в квартире.

Понимая, что рассматриваю рисунки слишком пристально, быстро отвожу взгляд.

— Ты знаешь, — решаюсь заговорить, — если тебе нужна была помощь с проектом, мог бы просто попросить, — голос ещё слегка хриплый, но в целом, не считая бултыхающегося в груди осадка, мне стало полегче.

Проигнорировав мою реплику, дёрнув правым уголком губ, Назар быстро перебирает татуированными пальцами по клавиатуре и разворачивает ноутбук экраном ко мне.

— Это образец оформления, — поясняет он. — Вот тут, стучит пальцем по одной из папок, тема проекта и список литературы от препода.

Скроллю страницу за страницей. Их тут оказывается очень прилично. На первый взгляд ничего сложного, только время. Где взять столько времени? У меня же свои занятия есть и работа в кафе, а тут ещё и программа за третий курс.

— А если я не успею? — решаюсь посмотреть в его ледяные голубые глаза.

Дыхание тут же перехватывает, словно я по пояс зашла в холодную воду. Пугающее ощущение, жуткое. В этом парне совсем нет ничего тёплого, и даже залитый красным цветок на его руке не спасает ситуацию. Как он вообще там оказался, мне непонятно. Где Назар и где цветы? Вот тату паутины на нём очень даже в тему. Она ассоциируется у меня с той нашей первой встречей. Заманил девочку в свои сети, «сожрал» и довольно нежился на подоконнике.

— Всегда можно вернуться к первому варианту, — ухмыляется Грановский, пристально изучая мои губы, подбородок, шею…

Он делает это так, будто на мне совсем нет одежды. Я неосознанно проверяю рукой, на месте ли футболка. Замечает и тихо ржёт.

Пепельницей, что ли, в него кинуть?! Убьёт же потом, и ему за это ничего не будет.

— Нет уж, — кривлюсь от такого «щедрого» предложения. — Лучше проект. Мамочки! — резко подскакиваю, почувствовав, как об ногу что-то трётся.

Назар угорает в голос, запустив пальцы в зачёсанные назад волосы и растормошив их так, что теперь несколько прядей падают ему на глаза. Из-под стола выходит… Кошка! Лысая, странная, жутковатая. Наверное, у чудовища другой быть и не может.

— Клава, кис-кис, иди сюда, — зовёт её Назар.

— Клава? — выдыхаю, пытаясь унять подскочивший пульс.

— Угу. Сокращённое от клавиатуры, — он поднимает её на руки, гладит между острых ушей.

Кошка ластится к нему, и чудовище становится немного теплее. Надо же. Оказывается, хоть кого-то Грановский любит.

— Можешь потрогать, — предлагает мне.

— Нет, спасибо, — сажусь на своё место и всем своим видом показываю, что очень занята.

— Трусиха, — хмыкает Назар.

Внезапно меня это так задевает. Ну правда же, глупость. Испугалась кошку!

Грановский подходит ко мне и без предупреждения ссаживает Клаву на колени. Застываю. Она смотрит на меня своими раскосыми зелёными глазами. Я на неё. Обе не понимаем, чего от нас хотят.

Клава начинает сползать и, как нормальная кошка, впивается когтями мне в бёдра, прокалывая джинсы.

— Шшш… Ай! — возмущаюсь в ответ.

Ей по барабану моё недовольство, как и её хозяину. Назар вообще куда-то опять свалил. А мне больно.

— Уйди, а, — умоляюще смотрю на ещё одно чудовище.

Клава уходить не спешит, продолжая меня разглядывать.

— Ладно, — осторожно отцепляю её лапки. — Ой, да ты мягенькая, — поглаживаю по голове.

— Мяу, — как-то не очень довольно отвечает кошка.

Беру её на руки и глажу уже смелее.

— Какая ты интересная, — улыбаюсь животному. — Бархатная, тёпленькая такая.

Клава довольно мурлычет. К нам возвращается её хозяин с тюбиком клея. Забирает мою заколку, отломанный зубчик и уходит на кухню. Долго возится там, сосредоточенно соединяя пластик при помощи пинцета. Матерится, когда у него не получается, и повторяет всё заново.

Мы с Клавой тихо наблюдаем, как в стену улетает пинцет. Кошка, прижав уши, тычется головой мне в ладонь. Сидим тихо как мышки, чтобы распсиховавшееся чудовище нас не заметило.

Наконец Назар закручивает тюбик с клеем, моет руки и возвращается к нам. Из кармана достаёт флешку в металлическом корпусе.

— На, — протягивает мне. — Залей всё, что тебе надо для проекта. Скоро поедем.

— Куда?

— В общагу тебя закину, а то заблудишься ещё. Лизка меня сожрёт.

Назар снова скрывается в комнате.

Ссадив Клаву на диван, быстро скидываю себе все материалы и прячу флешку в кармашек рюкзака.

Грановский проходит мимо меня с полотенцем на плече, а минут через пятнадцать возвращается с ним же, но уже на бёдрах. Смущённо отворачиваюсь, чтобы не залипнуть на татуировках на его груди.

Не человек, а картинная галерея!

Ещё несколько долгих, мучительных минут, и Назар предстаёт перед нами в бежевых джинсах и белой, облегающей рельефный пресс, футболке. Сразу проходит на кухню. Приносит мне оттуда заколку.

— Не знаю, сколько продержится, — грубовато всовывает её мне в руку. — Не разбрасывайся такими вещами. И никогда больше не заставляй меня ждать. Поехали.

Глава 10

Назар

Вечер обещает быть весёлым. Все парни на тачках. Глеб с Михой приехали вместе на Михином Ягуаре. Ванька на новенькой белой Бэхе, с которой я, кстати, ещё не гонял. И Беркут на синем Корветте. Моя машинка, как сама ночь, встаёт рядом с ними. Местные засматриваются. Не то, чтобы в этом баре кого-то можно удивить дорогими машинами. Тут, скорее, спортивный интерес. Мы сегодня обязательно покатаемся.

Ударив по рукам и обсудив характеристики своей техники, заходим в бар с неоновой вывеской «АТМОSFЕРА». Несмотря на будний день, народу здесь до хрена. Ваня забронировал нам места ещё днём напрямую через знакомого владельца, иначе никакие бабки не помогут сюда попасть.

Удобные диваны и кресла, обтянутые коричневой кожей, много металла, дерева, стены из кирпича и винтовая лестница на второй этаж. Брутально, стильно и очень дорого. В баре элитные сорта алкоголя, крафтовое пиво и необычные закуски из обычных продуктов. Заведение идеально подходит для того, чтобы обсудить девочек и тачки чисто в мужской компании.

Но мальчики же любят девочек. Поэтому симпатяшки, желающие познакомиться с детьми состоятельных родителей, тоже сюда заглядывают. В основном собираются стайками возле барной стойки или двигаются под модную музыку на небольшом танцполе в стороне от столов, надеясь, что их заметят, угостят выпивкой и может быть получится продолжение.

Оно обязательно получится. Правда совсем не то, на которое они рассчитывают.

Просканировав зал на потенциальную компанию на ночь, проходим на свои диваны. На столе карта бара. Лениво пробежавшись по ней взглядом, решаю начать с местного пива. Разгоняться будем постепенно.

Официантки здесь тоже топовые, но их владелец трогать запретил. Поэтому жрём взглядами мини-шорты и завязанные под грудью рубашки. Очень вкусно. И пиво неплохое под хорошую компанию.

Беркут делится личным. У него родители опять решили развестись. Мать параноит насчёт того, что у отца любовница, а то и не одна. Сыну звонит постоянно, жалуется.

Ржём над преподами. Обсуждаем мой летний загул со Стрельцовой.

— Ну такая себе, — неопределённо машу рукой в воздухе. — Не рекомендую.

— А как тебе последняя? Та, тёмненькая, которую ты в душ уволок? — спрашивает Миха.

— Пахнет вкусно, — улыбаюсь я. — Попробуй. Тебе должно зайти.

— Понял, — довольно скалится друг.

— Назар, а чего у тебя с той симпатичной беженкой? — затягивается из своего вейпа Глеб.

— Беженкой? — хмурюсь я, не понимая, о ком речь.

— Ну да. Говорят, ты её от Стрельцовой защищать ходил, — поясняет он.

— А-а-а. Бля, а почему беженка?

— Ты шмотки её видел? — ржут парни. — Так только бомжи да беженцы могут одеваться. Так что у тебя с ней? — не отстаёт Глеб. — Определился? Будешь пополнять список или можно забрать себе?

— Зачем она тебе? Беженка же, — хмыкаю я, поднимая руку вверх, чтобы подошла официантка.

— Симпатичная, — пожимает он плечами. — Я бы её попробовал. Интересно, есть у неё что под свободными футболками или нет, — смеётся он.

Принимая у официантки стакан с коктейлем покрепче пива, наблюдаю, как по запотевшему стеклу стекают капли воды, и вспоминаю слёзы этой милашки в своей тачке. Как она смотрела на меня. Испуганная, злая, растерянная, гордая. Такой коктейль эмоций намешался за несколько секунд. Кошке моей понравилась. А Глеба при первой встрече укусила за палец при попытке её погладить.

— Не трогай, — выходит довольно грубо. — Эту игрушку я оставлю себе.

— Жадный ты, Грановский, — толкает меня в плечо Миха.

— Подружку её пробуйте. Хоть все вместе. Она вряд ли будет против. И там точно всё на своих местах. Сиськи зачётные, задница тоже очень приличная. А Ульяну мне оставьте. Неподъёмная она для тебя, Глеб. Сложный случай.

— Расскажи хоть потом, как всё прошло, — просит он.

— Окей, — киваю и залпом допиваю коктейль.

Заказываю ещё, постепенно повышая градус. Снова теряю суть разговора, улетая в момент, где мы с Улей в тачке. Там не только слёзы. Там губы, которые застряли у меня в мозгу. Надо их применить, чтобы это вылечить. Может быть даже отойти от своих принципов и поцеловать… Такие девочки ведь любят целоваться. А потом можно совращать.

— Кхм, — прочищаю в миг пересохшее горло.

Тело требует секса. Алкоголь намекает, что секс должен быть отвязным.

Сползаю ниже по спинке дивана. Широко расставив ноги и поправив натянутую ширинку, уже под другим углом рассматриваю присутствующих девушек. Нужна та, которая даст мне нужные эмоции и разрядит по максимуму.

Цепляюсь за одну. Сидит у бара, уже второй час пьёт один коктейль. Обнимает трубочку блестящими губами. Смотрю, как работают мышцы её лица и понимаю — точно оно.

Подзываю официантку. Заказываю для девушки бокал вина и жду, когда та обернётся.

— Беркут, Мих, кататься поедем? — киваю на улыбнувшуюся мне незнакомку.

Ваня с Глебом ушли на танцпол. Уже кого-то тискают.

— Можно, — ухмыляется Миха, облизывая взглядом свою жертву, симпатичную блондиночку с «троечкой», обтянутой белым топом.

Городская гонка. Все парами. Правила простые до безобразия. Похуй на светофоры и прочие ограничения. Выжимаем максимум из своих машин, а девочки в это время придают нам ускорения своими язычками. И вот тут самое интересное! Никуда не влететь, когда кончаешь, и скорость движения не потерять. Ну и выиграть, конечно, в итоге.

Через час берём на баре ещё пива с собой и рассаживаемся по машинам.

— Ух ты, какая, — урчит моё ночное развлечение, поглаживая пальцами по передней панели.

— У меня есть кое-что интереснее, — расстёгиваю ремень, чтобы не мешал. Следом пуговицу, ширинку.

Девушка улыбается. Сжимает стояк через штаны и лезет прохладной ладонью под бельё.

— Постарайся, чтобы я кончил перед финишем, — подмигиваю ей и завожу движок, рвано выдыхая от горячей волны кайфа, прошедшего по телу в момент, когда мой член исчезает во рту у незнакомки. — Неплохо, — хрипло комментирую, сосредотачиваясь на дороге.

Врываемся в городское движение под недовольные сигналы его участников. В салоне играет клубняк, задающий ритм моему сердцу. Огни фонарей и неоновых вывесок смазываются. Мой Авентадор шикарно ведёт себя в таких условиях.

Слежу за тачками парней, мелькающими с разных сторон от меня.

От выпитого в голове приятно шумит. Вкусное, возбуждающее тепло от минета гуляет по венам вместе с адреналином. Девушка свою задачу поняла. Она дразнит, ласкает, но не доводит до грани. Слишком рано.

Повороты, светофоры, недовольно сигналящие водилы и секс. Всё смешивается в дикий коктейль эмоций.

— Юху-у-у!!! — хрипло ору, откинув голову назад буквально на секунду и толкнувшись глубже в рот своей спутнице. — Кайф! Возьми его глубже, детка! Мы сегодня сделаем эту гонку!

К адреналину добавляется азарт.

Поворачиваю голову к окну, встречаюсь глазами с Беркутом. Рожа тоже довольная.

С другой стороны от меня Макс с Глебом глушат пиво из горла и тоже умудряются следить за дорогой.

Вырываюсь чуть вперёд. ДПСники стоят, мигают нам своей «люстрой».

— Оуч. Не очень хорошо. Ну и похуй. Детка, не останавливайся, умоляю. Яйца сейчас взорвутся!

Мы почти на финишной. Теперь можно кончить. Да и гоняться с ментами лучше без помех.

Пролетаю мимо двух служебных машин. Они врубают спецсигналы и срываются за нами.

Наивные! Да им в жизни нас не сделать.

Отец кастрирует меня потом за это развлечение. Но ключевое здесь «потом». Сейчас охрененно. Улю эту из башки выкинул.

— Ммм… Мать твою! — сжав зубы, заливаю рот своей спутницы спермой. — Оу… — трясу головой. — Действительно неплохо. Умница, — глажу её по голове. — А теперь застегни мне штаны, сядь ровно и пристегнись. Начинается самое интересное.

Глава 11

Назар

Безумная гонка по городу набирает обороты. Менты орут на всю улицу, чтобы я прижался к обочине.

«В рассыпную, парни!» — умудряюсь надиктовать голосовое. — «Беркуту зад прикройте. Ему нельзя попадаться. Я уведу сейчас две тачки за собой. Остальные на вас»

На ближайшем перекрёстке машины разлетаются в разные стороны. Прикидываю, куда мне лучше свернуть. Дворы не вариант. Там часто встречаются лежаки. Убьёмся.

Чуть дальше разрисованный граффити забор давно загнувшегося автосервиса. А чего там за этой постройкой, я не помню.

Хер с ним. Рискнём!

Соскакиваю с главной дороги. Менты за мной. Откуда у них такие мощности на этих убогих тачках? Я, правда, из своей далеко не всё выжимаю. Город всё же.

— Нет-нет-нет! — давлю на тормоз.

Девка рядом визжит, глядя на стремительно приближающуюся стену. Тупик!

Ну, зато я теперь на всю жизнь запомню, что за этим проклятым сервисом.

Спасибо папе за хорошую машину, а производителю — за тормозную систему. Сегодня она спасла нам жизнь. Тачка остановилась аккурат впритирку к стене, лишь слегка шаркнув по ней своей сексуальной мордой.

— Вот это охренеть! — провожу по волосам дрожащими ладонями.

За мной уже паровозик из двух машин с мигалками. Отъезд перекрыт. Деваться отсюда нам некуда. Инспектора с табельным оружием наперевес подбегают к моей ламбе.

— Выйти из машины! — орёт один из них.

Не могу я пока. Дебилы не понимают. Меня колотит ещё. Я аж протрезвел и вроде даже кому-то помолился. Надо при случае будет сказать спасибо ещё и Ворону, начальнику службы безопасности и другу отца, за уроки не только стрельбы, но и вождения.

— Дверь открой! — тычет стволом в стекло один из ментов.

Это я могу. Отщёлкиваю замки. Показываю мужикам, что меня трясёт.

Усмехнувшись, помогают отстегнуть ремень безопасности и за шкирку вытаскивают на улицу. Колени подгибаются, но в целом вроде ничего. Плавненько отпускает.

— Дыши, — второй мужик суёт мне в лицо алкотестер.

Да бухой я. Это и так видно.

Фиксируют.

— Что ещё употреблял? Документы на машину! Паспорт!

— Воу-воу, тормозите, парни. Ничего я больше не употреблял. Девочку вот в баре подцепил. Трахнуть не терпелось. Хорошая. А тут вы всё обломали. Поделиться?

— Чем? — тупит инспектор.

— Девочкой, — пожимаю плечами.

В голове прояснилось. Уже почти не трясёт. Кошусь взглядом на свою машину. Её борта буквально впитывают в себя весь свет. Стоит она жутко. Если бы чуть-чуть реакции не хватило, Авентадор был бы в мясо. И мы вместе с ним.

Отец вряд ли бы обрадовался такому «сюрпризу». Нехорошо вышло. Надо завязывать бухать за рулём.

— Слышь, мажорчик, паспорт сюда и документы на тачку!

Лезу в салон. Достаю паспорт. Сам раскрываю на нужной странице и тычу в морду инспектору.

— Фамилию видишь?

— Грановский Назар Русланович, — читает он. — Что из запрещённых веществ кроме алкоголя ты употреблял, Назар Русланович, — повторяет дебильный вопрос, чем дико бесит.

И без него голова начинает раскалываться. Девочку надо на такси пересадить и валить домой, отсыпаться. Настроения на продолжение ночи больше нет.

— Ты глухой? Или тупой? — огрызаюсь на мента. — Ничего не употреблял. Фамилию мою ещё раз внимательно прочитай и подумай, сколько денег ты хочешь прямо сейчас, чтобы стереть нас из своей памяти.

— Лям слабо, мажорчик? — веселятся они.

— А ебало у тебя не треснет? — скалюсь в ответ. — Номер диктуй, куда деньги перевести. Не обижу.

— Не пойдёт, — качает головой самый смелый. — Вы, Назар Русланович, на лишение прав накатались, ещё штрафы. С остальным в отделении разберёмся.

— Да блядь, какое лишение? Ты бессмертный, что ли? — смотрю ему в глаза.

— В машину пройди, Грановский. Твоя поедет на штрафстоянку.

Точно бессмертный, но если сопротивляться дальше, будет только хуже.

Забираю из салона ламбы личные вещи и телефон. Девушку уже провожают в одну из машин. С сожалением смотрю на стройные ноги. Вечер так хорошо начинался. Надо же было обломаться.

— Позвоню. Имею право.

Инспектора кивают. Поздно уже, но мне совсем не хочется провести всю ночь в отделении. Ищу номер отцовского безопасника. Терпеливо жду, когда проснётся и ответит.

— Что случилось, Назар? — хрипло спрашивает Ворон.

— Из ментовки можешь меня забрать?

— Нет, — хмыкает он.

— В смысле? — тряхнув головой, трезвею уже окончательно.

— В прямом. Твой отец запретил мне вмешиваться. Все вопросы к нему. Спокойной ночи.

Выпросив у инспекторов ещё один звонок, пытаюсь связаться с отцом. Мужики раздражаются. Подхватывают меня под локоть и ведут к своей машине. Грубо заталкивают на заднее. Хоть мобильник не отбирают, и на том спасибо.

— Куда ты влез? — обжигающе ледяной голос отца вздыбливает все волосы на теле.

— Катались. Меня в отделение везут. Заберёшь?

— Нет. Я тебя предупреждал, Назар. Ты доиграешься. Теперь решай проблему сам.

Он скидывает вызов. И два последующих тоже.

Отлично. Значит, это и есть наказание.

Уложив больной затылок на подголовник, закрываю глаза и больше ни с кем не спорю. Думать сейчас очень сложно. Мне кажется, голова взорвётся, если я начну хоть немного её напрягать.

Поймав некоторое равновесие, больше не шевелюсь до самого отделения.

Послушно выхожу из машины. Вяло отвечаю на вопросы. Сдаю экспресс тесты на наркоту, и меня уводят в одну из камер. Я в такие ещё ни разу не попадал. В «обезьяннике» сидел пару раз по дурости. Да и давно это было. Чаще после дня рождения. Вот и сейчас влетел сразу после него.

Обстановка тут давящая. Адреналин выжег из меня все силы. Инспектора сказали, до трёх суток могут меня здесь держать, пока выясняют, где мы там по дороге ещё успели накосячить, чтобы привлечь нас по максимуму.

Ложусь на скрипучую кровать. Закрываю глаза и застываю.

Как всё же хорошо меня знает отец. Он ведь спокойно мог опустошить мою карту, забрать машину в наказание. Да что угодно. Так, видимо, неинтересно. Надо было засунуть меня сюда!

Выдыхаю.

Сам же виноват. Что делать, пока не знаю. Голова пройдёт, подумаю.

Утро наступает внезапно с адски громкими голосами из коридора. Отвратительная еда. Вонючий до тошноты сосед, подселенный на соседнюю койку. Вопросы. Никаких внятных объяснений. И снова эта проклятая камера.

Вечер уже, а ничего не двигается с места. Нет решения, нет помощи. Звонить не дают. Говорят, я свой лимит уже исчерпал. Да и звонить некому. Понятно же, что отец подсуетился. Против его слова никто не пойдёт. Только я умудряюсь вечно ломать эту систему.

Вонючий сосед люто храпит. Накрыв голову подушкой, давлю на неё ладонью, закрываю ухо. Мысли вертят в голове хороводы, и все стекаются в одной раздражающей точке — Ульяна. Мать у неё умерла. Это мой чёртов триггер. В десять я узнал, что мою убили. До этого пять лет жил с мыслью, что она меня бросила. До сих пор не знаю, как было бы лучше. Какая из этих ситуаций меня бы устроила.

Девчонка всколыхнула осадок. Сама спит спокойно в своей общаге, пока я тут зализываю вскрывшиеся раны в компании какого-то бомжа!

Глава 12

Ульяна

— Ты чего тут сидишь? — трогает за плечо дежурный комендант.

Вздрогнув, поднимаю голову от тетрадей. Протерев кулаками глаза, смотрю на время. Четыре утра. Надо и правда поспать.

Чтобы не мешать Марьяне, пришлось перетащить все учебники на общую кухню. Библиотека, где стоят доступные для нас компьютеры, закрывается в шесть. Проект Назара собираю старым «бабушкиным» способом. Воскресенье буду вынуждена потратить на то, чтобы привести всё в печатный вид. Надеюсь, успею до понедельника и избавлюсь от Грановского насовсем.

Судя по тому, что в универе уже два дня ничего не случается и в коридорах мы не пересекаемся, он решил вовсе забить на учёбу. Не удивлюсь, если этой ночью не сплю не только я.

Лесом его. Заколку забрала. «Дань» выплачу и буду держаться подальше от отмороженного на голову мажора.

Зевнув, собираюсь и плетусь в комнату, покачиваясь от тяжести учебников и регулярного недосыпа. Сгрузив книги на тумбочку, падаю лицом в подушку. Кажется, меня отключает еще в полёте.

— Уля, мы сейчас опоздаем! Нас сожрут! У-ля! — трясёт меня соседка по комнате. А глаза категорически не желают открываться. Вот совсем.

— Ульяна, вставай, — подключается Аиша. — Мара говорит, там очень строгий преподаватель.

Мара у нас и правда источник информации. Она стала тесно общаться со старшими девочками и всё про всех знает. Я ей верю, но встать всё равно не могу.

— Давай же, — тянут за руки девчонки.

Сажусь с закрытыми глазами. На лицо падают волосы. Хорошо. Темно. Так тоже можно спать.

— Уля! — рявкает Мара.

Дёрнувшись, спускаю ноги с кровати и, буркнув девочкам: «сейчас», иду к шкафу за полотенцем.

Глаза открываются только в коридоре, и то из чувства самосохранения, дабы не влететь в фикус или в кого-то из студентов.

Быстро умывшись, возвращаюсь в комнату. На кровати лежит одно из моих платьев. Кремовое, без рукавов, с пуговичками на груди, сборкой на талии и лёгкой юбкой чуть выше колена.

— Я тебе к нему свой короткий пиджачок дам, — говорит Мара. — Будет хорошо.

— Спасибо, — улыбаюсь ей.

Суетливо переодеваюсь. Небрежно закидываю тетради в рюкзачок и провожу расчёской по волосам. На то, чтобы их собрать и хоть немного накраситься, времени уже нет.

Мысленно проклиная Грановского, бегу за девочками в учебный корпус. На ступеньках начинаю задыхаться. Вцепившись в перила, заставляю себя сделать ещё один рывок. В аудиторию попадаем вместе с преподавателем. Садимся на своё место. Дышим, как заядлые курильщики. Надсадно и хрипло.

За спиной раздаются смешки. Плевать на них. Главное, успели.

— Давайте погуляем после занятий, — предлагает Марьяна. — Пока погода хорошая стоит. Мне тут пару мест подсказали, где местная элита любит собираться по пятницам. Нам обязательно надо туда попасть.

— Даже если бы я хотела, всё равно не могу, — с сожалением опускаю голову на собственные руки. Такая она сегодня тяжёлая, веки свинцовые, так и норовят всё время закрыться. — Мне на работу.

И то, что сегодня пятница, совсем не радует. В кафе будет аншлаг. Придётся выкроить деньги на кофе, иначе есть риск нарваться на штрафы. Сонная официантка всё равно что слон в посудной лавке.

После лекции беру себе бумажный стаканчик с самым дешёвым вариантом напитка. В нём нет сахара, и во рту неприятно горчит, но кофеин быстро делает своё дело, помогая проснуться.

Аиша считает мелочь, чтобы купить себе булочку в столовой. У неё положение ещё сложнее. Мне очень близко и понятно, поэтому добавляю, чтобы хватило ещё хотя бы на чай.

— Уля, а как ты нашла работу? — спрашивает она.

— По объявлениям. На собеседования ходила, прошла несколько стажировок в разных местах, прежде чем в одном из заведений меня оставили. Теперь проще. С опытом берут охотнее. Да и тогда я школьницей была. Теперь могу работать даже в ночные без проблем для работодателя. Ты тоже хочешь?

— Жить теперь на что-то нужно, — грустно улыбается она. — Я не боюсь работы. Не искала никогда. Моя семья жила по старым традициям и всё, что мне было предписано, это быть послушной дочерью, а потом выйти замуж за того, кого выберет отец, и стать послушной женой. Я так не хотела, — шепчет Аиша.

Мы с Марой слушаем, затаив дыхание. Она о себе очень мало рассказывает. Тихая, скромная, добрая очень.

— Отец заключил договор со своим старым другом.

— Старым, это в смысле старым по возрасту или по сроку давности дружбы? — Мара всё же вклинивается с вопросом. Аиша тут же краснеет и опускает взгляд.

— Во всех смыслах. Но замуж я должна была выйти за его старшего сына. Ему двадцать семь. Мне хотелось учиться и жить как все девочки моего возраста. Семья этого не принимала. Я по ночам готовилась к сдаче профильных предметов для поступления сюда. В тайне от родителей подавала документы. Прошла конкурс по баллам и поняла, что всё могу сама. Только нужно перебороть страх и… — она опускает голову ниже. — Избавиться от свадебного договора. Я решилась кое-что сделать, — многозначительно смотрит на меня. — А потом рассказала отцу. Брачный договор расторгли, а вместе с ним я лишилась дома и поддержки семьи. Деньги, что удалось скопить с подарков на праздники и дни рождения, заканчиваются, — она отламывает кусочек булочки и кладёт его в рот. — Очень нужна работа. Уля, это будет сильно нагло с моей стороны, если я ещё раз попрошу помощи?