Больше, чем любовь бесплатное чтение

Плейлист

The Score – «Never Going Back»

Why Don't We – «Unbelievable»

Асия – «Лекарство от одиночества»

Parachute – «Waking up»

The weeknd – «In your eyes»

Три дня дождя, polnalyubvi – «Температура»

ANNA ASTI – «Летаю»

Akmal' – «Приснись"

OneRepublic – «Better Days»

Zvonkiy – Простые слова

Саша Санта prod. by Zeus – Счастливыми

Пролог

Перед моим лицом то и дело мелькали задние фары старой Нивы. На часах было почти половина одиннадцатого, и если бы я случайно не заметил в открытом окне старой развалюхи силуэт Ангелины, то не ехал бы сейчас за ней впритык. Хотя она явно не знала, что я позади, просто неумело вела эту тачку, то и дело странно виляя из стороны в сторону, дергаясь, неловко переключая скорости. Откуда она взяла эту тачку?

Когда я увидел Абрамову, почему-то почувствовал, как в груди сжимается сердце. А потом оно на мгновение замерло и тут же встрепенулось от волнения – не я один преследовал Лину, на горизонте маячил этот урод Чед. Он мог бы запросто догнать нас, но каким-то чудом большая фура вывернула прямо перед его носом, и Чеду пришлось дать по тормозам. Он отстал.

Лина свернула в сторону старого сквера; я не отставал, но чуть притормозил, стараясь не спугнуть ее. Что-то явно происходило, и это что-то было не очень хорошим.

Впереди показался полуразваленный ржавый забор, красная вывеска на нем гласила, что проезд дальше закрыт, но Ангелина, вместо того, чтобы остановиться, разогналась и снесла ограждение. Вот тебе и хрупкая особа. Я тихо усмехнулся.

Это девочка окончательно сошла с ума? Порча городского имущества, угон авто, ведь оно сто процентов не принадлежало ей. Дело приобретало неприятный запашок, мне нужно было как можно скорее догнать Лину, пусть мы и стали врагами под яркой плашкой «Номер один».

Пропустив между колесами валявшиеся на земле части ржавого забора, я въехал на закрытую территорию сквера. Вокруг не горело ни одного фонаря, повсюду валялся строительный мусор, откуда-то из глубины доносился лай собаки. Чуть дальше виднелась деревянная будка охранника, явно заброшенная. Администрация давно обещала привести это место в порядок, однако, кажется, не особо спешила выполнять обещанное.

Ангелина резко остановила Ниву у полуразбитого фонтана и выскочила на улицу. Она была слишком невнимательной – не сразу заметила мою машину, а когда все же обратила внимание, то замерла, словно фарфоровая кукла.

Ветер коснулся ее растрепанной прически, выбив очередную каштановую прядь из хвоста. В лунном свете глаза девушки казались драгоценными камнями, которые переливались яркими бликами. А еще в них читался страх вперемешку с беспокойством. Она заметно нервничала.

Я тоже вышел из машины и быстрыми шагами направился к Лине, оглядываясь на ходу. Июньский ветер проникал под мою одежду холодными пальцами, и, казалось, норовил дотянуться до шеи. Меня немного потряхивало. Но от ветра ли или от тяжелого предчувствия? Откровенно говоря, я нутром чуял, что опасность близко, ведь неспроста Чед так гнал за Ангелиной.

– Чья это тачка? – спросил я, когда подошел к девчонке. Ее безразмерная майка болталась на худых плечах.

– Тебя это не касается, проваливай! – прорычала Лина. Я заметил, как ее взгляд скользнул мне за спину, словно она тоже ждала, что фары Чеда сейчас осветят темный сквер. Значит, чутье меня не подводило. Ангелина во что-то вляпалась, и была сейчас в таком же отстойном положении, как и я.

– Что происходит?

– Ты не слышал? Я же сказала…

– Это машина Чеда? – я стиснул зубы, надеясь, что ошибаюсь. Иначе… это будет полный провал. У этого парня нет никаких моральных принципов, он как голодный волк: готов сожрать жертву с костями, даже если это жертва – его родня.

– Уходи, – прикрикнула она, а затем даже топнула ножкой.

– Ты угнала его тачку? Ты… ты хоть знаешь, что это за человек?

– Знаю, но тебя это… – попыталась повторить Ангелина свою заезженную пластинку.

– Зачем? Господи! – я смерил ее разгоряченным взглядом, пытаясь подавить волну злости, что росла во мне с каждой минутой. Вокруг нас стояла тишина, и сейчас она казалась зловещей; только шелест листвы и наше дыхание разбавляло атмосферу этого вечера. Я поднял голову, вглядываясь в темное ночное небо. Там не было ни звезд, ни туманных облаков. Слишком черное, оно словно окончательно потеряло надежду на свет, как и моя жизнь.

– Уходи, – прорычала Лина. – Прошу, уходи! – во второй раз она сказала эту фразу уже иначе, с мольбой в голосе.

Но уйти я не успел, хотя и не планировал: в старый сквер въехал серый пикап Чеда. Буквально пара секунд, и заглох двигатель, дверь открылась, оттуда вышел высокий тип с мощной бицухой. Короткий рукав его футболки открывал вид на татуировку, тянущуюся огненной струей до самых костяшек пальцев.

– Ну, привет, – поздоровался Олег Чедский. Он плюнул на землю жвачку и стал приближаться. Парень явно был раздражен. Тогда я перегородил ему путь, закрыв Лину собой.

– Ну, привет, – поздоровался я. протянул руку в качестве приветственного жеста. Даже улыбнулся, правда, вышло фальшиво, да только в темноте вряд ли было видно, насколько я искренен.

– С дороги, щенок.

– Как грубо, – хмыкнул я.

Чед скривился. Я знал, что он ненавидит богатеньких, считает нас обществом потребителей, которым добрый дядя засунул золотую ложку в рот.

– Я бы на твоем месте не был таким самоуверенным, твой папочка итак у меня на крючке, – заявил Олег. И в целом он был прав, крючок оказался похлеще любой удавки.

– Вечер перестает быть томным, – я пожал плечами и взглянул на испуганную Лину. В голове мелькало слишком много вопросов, но у меня попросту не было времени требовать на них ответов. Мы оба оказались в достаточно отстойной ситуации: Чед не спустит с рук угона, и я уверен, Лина это тоже понимает.

– Знаешь, я так ненавижу, когда трогают мои вещи.

– Я тоже, но было весело. Хотя твоя Нива еле ехала, ты не думал починить ее, дружище? – высокомерие так и сочилось в моем голосе. Я пытался сконцентрировать всю злость и внимание Олега на себе, и этим спасти Лину.

– Раз так, то, может, продолжим веселье? – Чед схватил меня за грудки и посмотрел тем самым взглядом, про который говорят, что впереди пропасть. Я почти провалился туда дважды.

– Не слушай его! – взмолилась вдруг Лина, возникнув рядом с нами. – Он все врет. Это…

– Замолчи, – прорычал я.

– Это я угнала твою машину, – продолжила Ангелина, переводя испуганный взгляд с меня на Чеда.

– Вот как? – пальцы Олега разомкнулись и он отпустил меня. Жаль, я планировал ему врезать. Терять уже было нечего.

– Эта девочка выполняет все, что я скажу. Она просто влюбленная дурочка, очередное развлечение. Ты же знаешь, дружок, – я похлопал его по плечу, и от возмущения брови Чеда поползли вверх. Кажется, он едва сдерживался, чтобы не зарядить мне. С другой стороны, я тоже был на пределе. – У нас у богатых свои развлечения.

– Что ты… – прошептала Лина.

– Раз так, садись в тачку, – грозным тоном приказал Олег. – Пообщаемся.

– Не надо, пожалуйста… – умоляла Ангелина.

– Заканчивай, это раздражает, – кинул я ей. Слова давались мне тяжело, они, подобно пулям, дробили грудь, а вместе с ней и душу. – Ты такая скучная.

– В тачку, – повторил Чед. И, больше не медля ни минуты, я двинулся к дверям его старого пикапа. Уселся на пассажирское сиденье и вдохнул запах табака и освежителя воздуха.

А потом перевел взгляд на Лину. В голове вспыхнуло все то хорошее, что было между нами. Яркие искры, заставлявшие мое сердце биться чаще.

Но теперь все в прошлом…

Лина разомкнула губы и что-то прошептала, она словно видела мою фальшь насквозь. Как бы мне хотелось услышать в тот момент ее слова, ангельский голос. Да только все это было в последний раз…

Больше мы так и не встретились.

Глава 1

За четыре месяца до событий в прологе

Игрок команды «Торпеды» преследовал Ярослава Громова, игрока «Авангарда», не иначе как планируя напасть сзади и нагло увести шайбу. Даже мой младший взвизгнул, когда у номера пять, играющего за «Торпеды» почти получилось совершить этот маневр, но тут Громов резко остановился, и соперник упал на лед. Над ним стоял Ярослав. Он скинул с себя шлем, перчатки и бросился с кулаками на врага. Конечно, их начали разнимать.

– Не игра, а бои без правил, – устало протянула я. Мне никогда не нравился хоккей, но Вадим обожал его. Пожалуй, это был единственный вид спорта, который приводил в восторг моего шестнадцатилетнего брата. В детстве он хотел тоже рассекать по льду, забивать шайбы, однако не все мечты сбываются. Мама не планировала исполнять наши желания, ее волновала только личная жизнь, поход по ресторанам, и одежда, в которой она выглядела бы презентабельно.

Мама любила моду. Любила мужчин. И не особо заботилась о своих детях. И такие родители бывают…

– Громов крут! – присвистнул Вадим, а потом вскочил с места и закричал очередную дурацкую реплику, одну из тех, что здесь скандировали фанаты. Я снова вздохнула.

В нашем городе многие любили хоккей, более того, команда юниоров достигла невероятных результатов, а сам Ярослав Громов и капитан Александр Давыдов уже были выбраны в молодежную сборную. Оставалось два месяца до окончания школы, два месяца до того, как звезды маленького провинциального городишка покинут свое место обетования. И тогда вряд ли хоккей будет пользоваться здесь таким спросом. Скорее всего, и мы с братом перестанем ходить на матчи.

Игра закончилась победой «Авангарда» и дикими воплями болельщиков. Парни уходили в раздевалку под аплодисменты, их благодарили и уже ждали новых зрелищных побед. Вадим тоже радовался, искренне, от всего сердца. Его улыбка была теплой, наполненной чем-то большим, чем просто хорошее настроение. Я улыбнулась ему. Брат был моей опорой и единственным человеком, за которого я держалась.

– Как насчет мороженого? – спросил Вадим. Он пригладил рукой свои каштановые волосы, которые давно пора было подстричь: они стали слишком длинными, челка закрывала большую часть лба.

– Если только фисташковое, – ответила я.

Мы вышли на улицу, день выдался солнечным, несмотря на начало февраля. В толпые зрителей я увидела Лилю Ильину, мою лучшую подругу. Она шла нам навстречу и махала рукой. Ее пшеничные волосы были завязаны в дульку, а алые губы кривились от недовольства. Лиля тоже не любила хоккей, однако мы договаривались прогуляться вместе после матча. Выходной ведь… Нужно ловить моменты.

– Ну и чего так долго? – буркнула она, укутавшись в шарф мятного цвета. Несмотря на солнце, было ветрено. Вокруг росли высокие деревья, звук от шелеста листвы разносился по всей округе. Февраль у нас вообще обычно очень теплый – бывает и до двадцати доходит, как будто и не февраль вовсе. Сегодня выдался как раз такой, совсем не зимний день.

– Надо было заходить и смотреть с нами. Это было чертовски круто, – радостно сообщил брат. Он засунул руки в карманы своей старой черной толстовки. Пора было ее сменить, но Вадим не особо принимал подачки от мамы. Именно так он называл ее покупки, потому что многое из того, что имелось у нас в шкафу, принадлежало не нам, вернее, было куплено на деньги маминых ухажеров. Брат ненавидел подачки от посторонних, как он считал, людей.

– Фу, – поморщилась Лиля. – Скукота да и только. А уж Давыдова и в школе хватает. Еще сюда на него ходить смотреть.

– Ты должна гордиться, что учишься сразу с двумя крутыми игроками в одной школе, – возразил Вадим.

Так уж сложилось, что Саша, а еще его называли Давой, и Яр заканчивали то же учебное заведение, что и мы с Лилей. Только они были «ашками», а мы «бэшками». И, конечно же, звезды нас не замечали, да и, скорее всего, о существовании простых смертных не знали. Но, может, оно и к лучшему.

– Было бы чем гордиться.

– Уж им есть чем, – Вадим недовольно покосился на Лилю, она в ответ показала ему язык. Вот и весь разговор, когда один боготворит хоккей, а другой его на дух не переносит.

Мы свернули за угол ледового дворца и оказались рядом с парковочной зоной. У ворот, которые вели к выезду на дорогу, стоял высокий красный автобус с надписью «Авангард», на нем выезжали на разные матчи игроки команды, а за ним ряд из дорогих иномарок именитых брендов. Я зевнула и в этот момент споткнулась о мелкий камень, а когда опять подняла взгляд, почему-то замерла…

Из здания вышел Громов, а следом за ним его брат или кузен – я не знала толком, в каких связях находились Саша и Ярослав, но они точно были родственниками. Дава чуть более худой и жилистый, немного выше своего друга Яра. Тот же наоборот, был шире в плечах. Он напоминал медведя. Хотя, пожалуй, они оба походили на медведей, особенно когда на них была хоккейная форма. А вот походка у парней, если присмотреться, была совсем разная. Дава шел расхлябанно, едва поднимая ноги. Казалось, что еще несколько шагов – и стельки его дорогой обуви превратятся в пыль. Ярослав же шел гордо и уверенно. Казалось, попадись на его пути даже море, он бы и не подумал остановиться, и вода сама расступилась бы перед ним. Удивительно, но раньше я никогда не замечала такого вроде бы маленького, но весьма важного различия между этими двумя. На вид они были достаточно разными.

Ярослав вытащил телефон из кармана спортивных штанов и остановился, а Саша притормозил на ступеньках. Он повернул голову и неожиданно его взгляд застыл на мне. Долгий, изучающий, немного насмешливый. Если честно, это был первый раз, когда мы вообще смотрели друг на друга. Губы парня растянулись в улыбке, сверкнули белые зубы и он вдруг подмигнул… Мне?!

Я отчего-то растерялась, даже оглянулась, но скорее на всякий случай – мало ли, вдруг кто-то стоит позади. Однако вокруг никого не было, только мы трое.

Ярослав убрал телефон в карман, что-то сказал Даве, и, не получив ответа, проследил за его взглядом. Когда он увидел меня, его холодные, дымчатого цвета глаза словно сделались еще мрачнее. Он шевельнул губами, затем отвернулся и двинулся к машине. Следом за Громовым пошел и Саша.

– Что это было? – шепнула Лиля мне на ухо. – Сам Давыдов тебе подмигнул?

– Что? – хриплым голосом отозвалась я. Сердце в груди сделалось тяжелым, словно налилось свинцом. Я глубоко вдохнула, настолько сильно, что хватило бы на двоих человек. Однако это было не смущение… Скорее дурное предчувствие.

– Никто ей не подмигивал, – влез брат. – Кончай фантазировать. Пошли уже, я замерз.

– Да, я тоже. Тебе реально показалось, – отмахнулась я. – А если и нет, вполне возможно, что он принял меня за очередную фанатку. Знак любезности или типа того.

– Давыдов – законченный бабник, а Громов просто странный. От таких лучше держаться подальше, – заключила Лиля. И, откровенно говоря, я была с ней согласна. На все сто.

– Поэтому такие как ты пускают на них слюни, – буркнул Вадим, покосившись на Ильину. Та вдруг зарделась, отвернулась, и, к моему удивлению, не проронила больше ни слова за всю прогулку.

Но самое странное произошло утром – в понедельник.

Глава 2

Утро понедельника выдалось пасмурным. Моя бы воля, я бы осталась в кровати на весь день, но школа требовала дисциплины, поэтому пришлось вставать.

На кухне как всегда было тихо – мама редко баловала нас вкусными завтраками. Обычно она крутилась перед зеркалом, считая, что мы с братом уже достаточно взрослые, и можем самостоятельно сварганить себе бутерброды к чаю. Все было так, однако в холодильнике не оказалось колбасы или сыра, а чай закончился еще вчера. Кажется, мама забыла сходить за продуктами.

Я вздохнула, разглядывая пустые полки. Когда буду возвращаться, нужно обязательно забежать в магазин.

Я вышла в коридор, остановилась перед зеркалом и причесала свои каштановые волосы, которые уже достигали лопаток. Намазала губы прозрачным блеском и, накинув на себя серый тренчкот, отправилась в школу. Хорошо еще, мы жили в десяти минутах от нее, и нам не приходилось трястись в час пик в общественном транспорте.

Вторая декада школьного семестра не особо радовала. У нас практически постоянно шли проверочные тесты, а обсуждение предстоящих выпускных экзаменов не затихало ни на минуту. Правда сегодня как-то в корне отличалось… Даже чересчур.

Все началось после третьего урока, мы как раз с девчонками переодевались на физкультуру. Лиля закончила первой и выскочила из раздевалки в коридор ответить на звонок отца, а я задержалась, пытаясь распутать дурацкую шнуровку на кедах. И тут неожиданно раздался вой сирены. Он был настолько громким, что я невольно вздрогнула. Одноклассницы побросали вещи и выбежали наружу, а я почему-то так и застыла, сидя на корточках.

Через несколько долгих секунд сработала противопожарная система, и с потолка полилась вода. Я подняла голову. Капли хаотично падали на мое лицо, волосы и за шиворот. Все это напоминало тропический дождь где-то в азиатской местности с вечным летом и духотой. Довольно быстро я промокла до нитки. Даже не знаю, почему не помчалась прочь отсюда, просто по непонятной причине стояла и смотрела на входную дверь, словно ожидая продолжения.

В коридоре послышались шаги, голоса. Кажется, кричал учитель физкультуры. Я же продолжала стоять в раздевалке, словно ничего странного не происходило. Подумаешь, сирена воет. В груди даже ни разу не екнуло от страха. В рюкзаке запиликал телефон, и я двинулась к открытому шкафчику, чтобы ответить. Под ногами шлепала вода, будто я ступала по лужам на улице, а не по напольному покрытию в здании. Но, не дойдя двух шагов до шкафчика, я вдруг вздрогнула от неожиданного скрипа.

Дверь в раздевалку распахнулась, и на пороге вырос Громов. Да, тот самый! Его короткие волосы, черные, словно смоль, были мокрыми, а вдоль острых скул стекали капли воды. Однако мой взгляд зацепило не это, а обнаженный торс Яра. Я никогда раньше не видела его груди, кубиков пресса на животе и широких плеч. Вблизи юный хоккеист казался большим, словно дуб, и уверенным, как настоящий король джунглей.

Я растерялась и тут же почувствовала, как покраснели мои щеки. А уж когда Громов вошел в раздевалку, захлопнув за собой дверь, я и вовсе смутилась. Он несколько раз оглянулся, будто его кто-то преследовал.

– Это женская, – прошептала я, все еще находясь в легком ступоре от происходящей ситуации.

– Плевать, – буркнул он. Голос у Ярослава был холодным, с легкой хрипотцой, но при этом глубоким с насыщенным тембром.

Правда, как следует насладиться его звучанием мне не удалось. В коридоре явно происходил какой-то движ, нервная суматоха. Судя по всему, старшие кого-то искали и вот-вот могли ворваться в раздевалку.

Яр еще раз оглянулся, а его взгляд в очередной раз сделался мрачнее, как и тогда у ледового дворца, словно в этом парне поселилась промозглая осень. Он резко шагнул ко мне, и нагло схватил за запястье. Я и рта открыть не успела, как мы оба с ним оказались в двойном шкафчике в дальнем углу помещения. Он был единственным во всей раздевалке и для чего предназначался – непонятно. Громов силой запихнул меня внутрь, а сам встал напротив и захлопнул за нами дверцы.

– Ты спятил? – прорычала я, пытаясь выбраться. Однако Ярослав закрыл проход, упершись ладонью в железную стенку сбоку.

– Помолчи, – грубо отозвался он, чуть склонившись надо мной.

– В здании может быть опасно. Да и с какого перепугу я должна молчать?

– Нет никакой опасности, а молчать ты должна, потому что я тебя об этом очень вежливо прошу, – все в том же тоне ответил Громов.

Мне захотелось его ударить и желательно с ноги, но тут в раздевалку кто-то вошел. Теперь, даже если бы я выскочила, то скорее выглядела бы как виновница, будто я участница спланированной акции мятежа, нежели жертва, попавшая в шкаф случайно. Вряд ли мне кто-то поверил бы.

Тем более никакого пожара в здании, скорее всего, не было. Уж если Громов так говорил, то, вероятно, и сигнализация, и суматоха были делом его рук или дружков из его класса. Все у них там немного отбитые.

– Тут вроде никого, – раздался женский голос.

В темноте я плохо различала силуэт Ярослава, однако в какой-то момент он подвинул руку и случайно задел мое плечо. Воздух вмиг сделался тяжелым, горячим. В нем словно заискрили маленькие огоньки, а может, то были огоньки в моей груди. И я видела этому вполне резонное оправдание: полуобнаженный парень со мной в замкнутом пространстве. Мы едва знакомы, хотя нет, мы вообще не знакомы, ведь он вряд ли замечал меня до сегодняшнего дня. Одним словом, крайне абсурдная и нелепая ситуация.

– Эй! – прошипела я. – Ты… – однако договорить не получилось: Яр накрыл мой рот своей ладонью. Я почему-то была уверена, что смотрел он на меня с явным недовольством и раздражением. Все мое нутро отзывалось, ощущая на себе мужской взгляд, хотя мы не могли видеть друг друга. А уж когда его горячее дыхание коснулось моей шеи и щек, по венам, казалось, побежала лава. Это граничило с сумасшествием.

Голоса в раздевалке стихли, дверь захлопнулась, и Громов, наконец, убрал руку. Он приоткрыл дверцу шкафа, осторожно выглянув наружу, словно какой-то шпион из американского блокбастера, и в этот момент я со всей силы врезала ему по голени. Он тихо пискнул, но мне было уже плевать. Каков наглец!

Выскочив из шкафа, я вдохнула полной грудью воздух свободы; в маленьких замкнутых помещениях все же трудно дышать. Яр молча вышел следом, его взгляд, направленный на меня, был сродни удару, которым отправляют в нокаут.

– Что? – немного растерянно спросила я.

Он реально надеялся, что затащит девушку в шкаф, заткнет ей рот и ему все это сойдет с рук? Неужели все парни из хоккейной команды такие самоуверенные?!

Вместо ответа Ярослав лишь театрально закатил глаза. И прежде, чем он вышел прочь, в раздевалку завалился еще один спортивный представитель – Саша Давыдов. Тот самый парень, который подмигнул мне тогда на парковке. Количество хоккеистов на столь маленькой территории было не в мою пользу.

– Вот ты где, Яр! – воскликнул радостно Саша. Он улыбнулся, и на его щеках появились милые ямочки. – И не один, как я погляжу, – присвистнул он.

– Твоими молитвами, – прорычал Громов. Затем обошел своего дружка и выскочил в коридор, хлопнув дверью.

«Да что, в конце концов, не так с этим парнем?», – спрашивала я себя.

– Надеюсь, мой братишка тебя не обидел? – Саша подошел ближе, продолжая излучать дружелюбие. Даже внешне он был полной противоположностью своего то ли друга, то ли родственника – всегда улыбался, проявлял вежливость в каждом жесте. Поговаривали, Дава был душой любой компании. Да и девчонки его любили именно за открытость. Что греха таить, даже я как-то оттаяла при виде его лучезарного милого лица. А еще Саша был в майке, в отличие от кое-кого.

– Ну… – я тихо выдохнула и только сейчас опомнилась, что, наверное, выгляжу ужасно: мокрая майка, волосы, с которых стекает вода и под глазами, скорее всего, черные круги от туши. Одним словом, та еще красавица.

– В номинации грубиян года, Яр занял бы первое место.

– Не знала, что у него есть такие, – я показала пальцами кавычки, – трофеи.

– Поверь мне, у него их целая комната, – он усмехнулся, а я почувствовала, как напряженная атмосфера стала медленно покидать раздевалку. – А меня, кстати, Александр зовут.

– Я знаю, – слишком быстро вырвалось у меня.

Это добавило красок и без того неловкой ситуации. Я отвела взгляд в сторону, зажмурилась и молилась всем богам, чтобы не показаться смешной.

– А я вот твоего имени, птичка, до сих пор не знаю. Так… как тебя зовут?

Дава не сводил с меня своих кофейных глаз. Они у него были глубокие, миндалевидной формы с густыми ресницами.

– Ангелина, – улыбнулась я.

– Ангел значит, – произнес он то ли для меня, то ли для себя. Реплика прозвучала как утверждение. Однако наш разговор не продолжился, потому что в раздевалку пожаловал физрук.

Глава 3

Большая часть учебного дня пошла коту под хвост. На литературе к нам заглянула завуч Светлана Юрьевна и прочла лекцию о том, как нехорошо срывать уроки. На химии пришел директор, и с важным видом вещал о нашем будущем, которое не стоит портить глупыми выходками. Я наклонилась к Лиле – мы сидели с ней за одной партой – и прошептала:

– Зачем они устроили эти показательные лекции?

– Ищут нарушителя порядка.

– Так пожара все же не было? – предположила я, хотя это было вполне очевидно. Мальчишки развлеклись, повеселили народ, но скорее всего, останутся безнаказанными или же вообще наказание понесет кто-то другой. Обычная схема.

– Это была шутка.

– Тогда зачем эти дурацкие нравоучения?

– Видимо, не хотят проблем, – пожала плечами подруга. А затем она вытащила телефон из-под парты и включила мне видео, на котором парни-ашки бегут по коридору от кнопки пожарной сигнализации с довольными улыбками, а спустя несколько секунд с потолка начинает литься вода. Звука не было, но и без него я поняла, выходку учудили они.

– Это же…

– Ага, Дава. В коммах пишут, что они с Яром затеяли прощание с зимой, хотя Громова на видео нет. Весельчаки, скажи, – усмехнулась Лиля. Может, с виду оно и выглядело весело, однако сирена многих напугала. Пожалуй, я была в категории зануд, которые вряд ли одобрили бы подобную выходку.

Когда уроки закончились, мы с Лилей принялись за уборку класса, – дежурство обязывало. Планировали потом посидеть немного на детской площадке и разойтись по домам, ведь подготовку к единому государственному никто не отменял. Но в кабинет неожиданно вошел гость. Лиля тогда как раз поливала цветы, стоявшие на подоконнике в конце аудитории. Она оглянулась, и у нее чуть не выпала из рук бутылка с водой. Она разомкнула губы, а я лишь бросила скучающий взгляд на вошедшего Даву. Этот парень, да и в целом ребята со школы меня не привлекали.

Саша закрыл за собой дверь, подошел к учительскому столу и уселся на него, свесив ноги.

– Приветик, – улыбнувшись, поздоровался он. И так запросто у него это вышло, словно мы сто лет знакомы или вообще друзья детства. В реальности же мы были мрачной тенью, которую такие как Давыдов не замечают. Он жил своей жизнью, где-то среди звезд, а звезды, как известно, среди сорняков не водятся.

– Привет, – Лиля заговорила первой. Я же как протирала пыль на верхней полке шкафа, так и продолжила заниматься своими делами.

– Дежурство – такая скука, – заявил Дава. – Как насчет забить на все и пойти съесть по мороженому?

– А как насчет слезть с учительского стола? – проговорила я, мысленно задаваясь вопросом, зачем этот парень сюда пожаловал?.. Неужели так переживает из-за случая в раздевалке? А может, его послал Ярослав? Ну точно! Не удивлюсь, если мистер самовлюбленный павлин был одним из организаторов сегодняшней пожарной тревоги. Наверное, переживает, что я могу его сдать учителям.

«Детский сад…», – устало подумала я.

– Ангелы всегда такие злые или только по понедельникам?

– Я не ангел, ты ошибся воротами. В рай ведут другие – те, что на выходе из школы, – буркнула я, намекая, что многие мечтают скорее покинуть школу, а то и вовсе иногда пропускают уроки.

– Дава, – вмешалась Лиля. – Мы бы с радостью прогулялись с тобой, но дежурство, сам понимаешь, – она еще так улыбнулась, что мне захотелось дернуть ее за хвост. Я недовольно окинула взглядом подругу, как бы спрашивая, в своем ли она уме. А та даже не посмотрела на меня. Вот так девушки превращаются из людей в лужицы.

– Отлично, жду вас на улице, – Дава одарил нас фирменной улыбкой. Уверена, он такие дарил всем своим подружкам. Затем спрыгнул со стола и вальяжной походкой направился к выходу.

– Ты с ума сошла? – прошипела я, когда мы наконец-то остались одни. Лиля поставила пустую бутылку в шкаф, закрыла его и подошла к нашей парте. Она вытащила из потайного кармана зеркальце, расческу и блеск для губ.

– Я хоть и не люблю хоккей, но хоккеисты очень даже очаровашки, – пропела она соловьем.

– Ты говорила, что от них лучше держаться подальше.

– Я говорила о Яре.

– Какая разница?

– Большая, – распустив волосы, Лилька стала их расчесывать. С ее лица не сходила мечтательная улыбка. Ах, да, она еще не знала о том, что произошло сегодня в раздевалке. Я не успела ей об этом рассказать, а может, намеренно утаила; кто знает.

– Только не говори, что ты тайно мечтаешь о Даве.

– Нет, – отмахнулась подруга, завязывая вновь хвост. – Это было бы глупо. Я просто не прочь потусить в компании самого крутого парня в школе. Тем более, через два месяца мы выпустимся и, скорее всего, больше никогда не увидимся с ним.

Я ничего не ответила, да и что я могла сказать? В одном Лиля безусловно была права: скоро выпуск, экзамены. Мы попрощаемся со столькими людьми, которых видели каждый день. Я не раз задавалась вопросом, буду ли скучать по школе, своей парте, булочкам из столовой и одноклассникам. Классная говорила, что нам нужно беречь оставшееся время, ценить моменты, проведенные вместе. Ведь пока ты в школе, ты еще ребенок. За ее стенами начинается взрослая жизнь. Хотя мне казалось, что я давно перестала смотреть на мир через призму детства.

Закончив с уборкой, мы с Лилей закрыли кабинет, занесли ключи в учительскую и спустились на первый этаж. В коридоре было довольно тихо, двери в столовую закрыты, на подоконниках уже не сидели младшеклассники. Я была убеждена, что Дава не будет нас ждать: это просто не имело смысла. Однако, когда мы оказались на улице, моя теория разбилась вдребезги.

В конце школьного двора на лавке сидел Саша. Погода сегодня стояла на удивление солнечной, теплой. Вообще у нас в середине февраля тепло – где-то плюс двадцать, сегодня же явно было больше, так и хотелось подставить лицо под солнечные лучи. Рядом с Давыдовым на турнике подтягивался Ярослав. Он опять был без майки, демонстрировал свою бронзовую кожу, стальные мышцы и идеальные кубики пресса. Несмотря на то, что февраль выдался теплым, было все равно еще было прохладно, а этому парню хоть бы что.

– Ждет! – воскликнула радостно Лиля и зачем-то подняла руку. Она помахала парням, и Дава тут же подскочил с лавки.

– Ну зачем ты его позвала?

– Прекращай быть занудой, Лин. Мы просто прогуляемся и хорошо проведем время.

– Этот парень не замечал нас одиннадцать лет, – поспешила напомнить я немаловажный факт.

– Значит, пришло время заметить.

– Это странно, тут что-то нечисто, – задумчиво протянула я.

Саша с улыбкой, словно само летнее солнце, подошел к нам. На нем была серая толстовка поверх рубашки, классические форменные брюки и кроссы. Следом за ним с неохотой двигался Ярослав, в процессе натягивая сперва майку, затем белое худи. Холодный, мрачный, будто туча, нависшая над городом. Интересно, как эти двое умудрились подружиться?

– Ну что, идем? – спросил Давыдов, закинув на плечо рюкзак.

– Да! – обрадовалась Лиля. – А… Мы идем? – она чуть наклонилась и коротко взглянула на Яра, который вообще в нашу сторону не смотрел. Его взгляд приковывало небо, будто там он искал нечто похожее на свободу. А может, мне все это лишь показалось.

– Вчетвером, – дружелюбно ответил Саша. – Яр не кусается, да, Ярик?

– Ничего не могу обещать, – буркнул недовольно Громов. И, не дожидаясь нас, он двинулся к выходу, словно общая прогулка была ему совершенно неинтересна.

Глава 4

Ветер качал кроны деревьев. Мы шли вдоль тропинки к парку. С одной стороны была центральная трасса, где то и дело пролетали машины, другой – мост, а под ним горная речка. Несколько голубей сидели на железном ограждении моста, а чуть дальше, пригнувшись, за ними охотился серый кот.

В этой обыденной картине было что-то прекрасное и мимолетное. Такое обычно не замечаешь, не откладываешь в памяти, а просто проходишь мимо, оставляя позади. Но мне почему-то хотелось запомнить и этого кота, и голубей, и даже спину Давы, который шел впереди всех. Он без умолку болтал, шутил, заставляя нас с Лилей громко смеяться. Моя броня не пала, я безусловно чувствовала напряжение в мышцах, особенно когда взгляд касался Ярослава.

Этот парень – сама загадочность. Правильно Лилька говорит, от таких стоит держаться на расстоянии вытянутой руки. А лучше в целом находиться как можно дальше от звезд местной хоккейной команды. Я ни за что не поверю, что вдруг понравилась Саше или что Громов захотел с нами подружиться. Это бред.

Не доходя до парка, Саша остановился и предложил зайти в кофейню, где продавали тортики и выпечку. Я не успела сказать свое категоричное «нет», Лиля меня опередила, кивнув за всех четверых. И вот мы уже сидели за столиком на мягком диване в ожидании чайника с молочным улуном и пирожных. Веселый Дава, с лица которого не сходила улыбка, смущенная до кончиков ушей Лилька, недовольный Ярослав и я. Казалось, мы с Громовым здесь лишние.

– А мы, кстати, были на вашем последнем матче, – выпалила Ильина. Хотя сама же бубнила, что ненавидит хоккей, да и не была она там. Врушка.

– Проще найти того, кто не был на этой игре, – неожиданно заговорил Ярослав. В его голосе звучала усмешка, словно он заранее знал, что сейчас услышит. Я вдруг подумала, что, наверное, все девочки начинают разговор с фразы про матч.

– Да дофига кого не было, – Дава почему-то не сводил с меня глаз, мне становилось немного неуютно от этого. – Но я рад, что вы были. Любите хоккей?

– Брат Лины любит, – ответила за меня Лиля. Официантка в черном фартуке подошла к нашему столику и поставила с подноса заварные пирожные и чайник с чаем. В воздухе повис запах трав и шоколада. Будь мы вдвоем, я бы уже налила себе целую кружку, однако в компании едва знакомых людей как-то рука не поднималась к чайнику.

«Зачем они вообще нас пригласили?!», – не успокаивалась я.

– Серьезно? Сколько ему? – Саша не переставал улыбаться, будто улыбка приклеилась к его лицу. Такой дружелюбный, приветливый и общительный. А рядом туча. Большая, серая и злая по имени Ярослав.

– Он на два года младше Лины, – ответила Лиля.

– Вот как? О, простите, – у Давы вдруг зазвонил телефон. Он поднялся из-за стола и вышел на улицу, перед этим окинув нас каким-то виноватым взглядом. Атмосфера резко изменилась. Казалось, даже воздух вокруг наэлектризовался. Напряжение росло в геометрической прогрессии. От Громова исходили не иначе как молнии – фамилия подходила ему как нельзя лучше.

– Ой, а я руки помыть, – выдала Лилька и тут же ускользнула в уборную. Мысленно я выругалась, но вслух промолчала. А потом подумала, чего вообще смущаюсь? Нам принесли чай, пирожные – явно же не для красоты. Я потянулась к чайнику, поднесла носик к кружке и наполнила ее ароматным напитком.

– Тебе налить? – спросила я Громова больше из вежливости.

Яр ничего не ответил. Я налила себе чай, поставила чайник на место и уже хотела сделать глоток, как с моих губ сорвалась крайне ненужная реплика:

– Тебе ведь неинтересно.

– А ты догадливая, – он похрустел шеей и поднял голову к потолку, словно большие круглые люстры были чем-то загадочным и притягательным.

– Тогда зачем ты здесь? – спросила я.

Яр коснулся подушечками пальцев основания кружки и лениво провел вдоль нее. Диалог явно не строился. Громов, который затащил меня в шкаф и учудил игры с пожарной тревогой, был не особо болтливым. Хотя моя бы воля – я бы вообще никогда с ним не заговорила. Однако мы сидели в кофейне, оба пришли сюда добровольно, и я до сих пор склонялась к мысли, что весь этот спектакль с дружелюбием Давы не иначе как коварный план самого Яра.

– Знаешь, когда тебя не станет, – а этот день обязательно случится, – я надену розовое платье с надписью: «Умер самый болтливый парень на планете, давайте поплачем».

– Что ж, – вдруг заговорил Ярослав, усмехнувшись. – Если это все, на что ты способна, – дерзай.

– Слушай, я никому не скажу о том, что случилось в раздевалке. Я не стукачка, – мне почему-то показалось, что нужно обговорить этот факт. Не хотелось бы за четыре месяца до выпуска наживать себе врагов, тем более в лице этого парня.

– Можешь надеть розовое платье с надписью «В раздевалке случилось нечто крутое».

– Это было совсем не круто! Не заблуждайся.

– Тот факт, что кто-то вроде тебя согласился идти на свидание с Саней – вот это реально не круто.

– Это не свидание, – возмутилась я и тут же покраснела. Ярослав откинулся на спинку стула и посмотрел на меня тем самым взглядом, которым смотрят на дураков. Мне захотелось ему врезать. Вот же хам.

– Я серьезно, и не надо вот этих странных взглядов.

– Каких взглядов? – он склонил голову набок, продолжая разглядывать меня без особого интереса.

– Будто я девочка-дурочка.

– У тебя очень скудный набор эпитетов. В нашем словаре столько слов, а ты остановилась на дурочке.

– Да ладно? – я выгнула бровь, прожигая взглядом этого парня. Он провел рукой по коротко-стриженным каштановым волосам, словно наш разговор его утомил.

– Если бы наивность могли лечить, этот мир потерял бы тысячу идиотов, – задумчиво сказал Ярослав.

– Если бы хамство могли лечить, этот мир потерял бы всех хоккеистов, и тебя в первую очередь.

Он усмехнулся и сделал большой глоток чая, который налил пару минут назад, пока мы обменивались любезностями, в то время как я с трудом сидела на стуле, сгораемая от раздражения.

К нам вдруг вернулся Давыдов, а за ним следом и Лиля. Они оба уселись на свои места, и атмосфера кипящей ненависти вмиг сменилась дружелюбной. Улыбка Саши, кажется, может сгладить даже самые острые углы. И снова разговоры потекли рекой, зазвучал звонкий смех. Дава безусловно умел располагать к себе, у него словно это было в крови. Немудрено, что девчонки так и вешались на этого парня.

Когда чаепитие подошло к концу, Саша предложил проводить нас с Лилей домой. Я хотела отказаться. Уж больно все сказочно выглядело: разве красивые принцы в один день замечают золушку? Однако Лиля была иного мнения, поэтому она великодушно ответила за нас. Хорошо хоть Громов не увязался следом, а вдруг заявил, что занят и попрощался – правда, только с Сашей, а мы будто были для него пустым местом.

По дороге домой общение приобрело еще более дружелюбный характер. Без Яра было однозначно проще – никто не нагнетал и не вызывал раздражение. Одно только его присутствие напрягало.

Проводив Лилю – она жила ближе, – мы с Давой остались вдвоем. Я честно попытала удачу отклонить его предложение проводить меня, но Саша был непреклонен.

– Все нормально, – сказал он. – Погода отпад, грех упускать момент и не прогуляться.

– Ладно, – пожала плечами я. – Тогда пойдем, мой двор вон там. Тут всего пару минут.

– Отлично, значит, у меня есть целых пять минут, чтобы узнать о тебе все и даже больше.

– Что ты хочешь узнать обо мне? – я удивленно посмотрела на Даву. Он провел пальцем вдоль немного вздернутого носа и тепло улыбнулся. Я же продолжала разглядывать вблизи человека, с которым по непонятной причине меня столкнула судьба: брендовая одежда, дорогие часы на руке и даже рюкзак, который стоил дороже, чем весь мой гардероб. Мы были из разных миров. Моя мать тоже стремилась к этому обществу, поэтому меняла ухажеров, как перчатки.

– Например, ты любишь танцевать?

– Танцевать?

– Да, допустим, в клубе под ритмичную музыку и все дела.

– Не сказала бы, – я покачала головой. На самом деле, за свои семнадцать лет я ни разу не была в клубах. Меня туда и не тянуло. – А ты?

– Я люблю. Музыка – это круто. А как насчет кино? Как тебе Квентин Тарантино? Я обожаю работы этого дядьки, – говорил с нескрываемым восторгом Дава.

– Ну…

– Ты, кстати, сидишь в вк, постишь там видосы? Как тебя найти? – он вытащил телефон и уставился на меня, явно ожидая услышать мой ник. И мне почему-то стало безумно некомфортно, словно я случайно вторглась на чужую территорию. Потому что мне никогда не нравились фильмы Тарантино, да и видео для вк не снимала. Я показалась себе какой-то до ужаса скучной и несовременной.

– Мы уже пришли, – выпалила я, указав на не свой двор. Да и какая разница, главное разойтись здесь и сейчас. – Мне пора, – резко развернувшись, я побежала по тропинке, ведущей к ступенькам.

– Постой, Ангелина! – крикнул вдогонку Дава.

Но я не остановилась и не оглянулась, просто подняла руку и помахала ему, молясь всем богам, чтобы Саша больше ничего не сказал. И, к моему счастью, он позволил мне уйти. Однако не это оказалось проблемой. Картина, представшая перед моим подъездом – вот то, насчет чего действительно стоило переживать.

Глава 5

Вадим стоял, перекатываясь с носков на пятки, держа руки в карманах широких, болотного цвета брюк. Из-за больших набедренных карманов брюки выглядели старомодно, мать вечно прятала эти штаны, утверждая, что они убогие, но брат каждый раз их находил и надевал назло ей. Он любил выводить маму из себя.

Рядом с Вадимом стоял широкоплечий парень в выцветшей толстовке. Его бледная кожа тут же бросалась в глаза, да и то, как он периодически оглядывался, словно искал в округе врагов. Я не то чтобы знала этого парня, скорее видела пару раз и кое-что слышала о нем. Он был из компании «уличных», абсолютно своевольных подростков, которые давно забили на свое будущее. Они постоянно пили, употребляли всякую гадость, слонялись по заброшкам и вели беспорядочную жизнь.

Я подошла ближе и достаточно громко произнесла:

– Привет! – оба как по команде уставились на меня, а Вадим еще и скорчил такое выражение лица, словно я появилась не в то время и не в том месте.

– Бывай, Дэн, – брат пожал ему руку, и они быстро попрощались. Мы остались вдвоем.

– Это не тот парень, который тусуется с ребятами у заброшенного дома в двух кварталах отсюда? – сходу спросила я.

– Да, он оттуда. Удивлен, что ты знаешь их компанию.

– Все их знают, не связывайся с ними.

– Ой, только не включай бабушку, – хмыкнул Вадим. Он вытащил ключ из кармана, открыл мне дверь и пропустил в подъезд.

– О них ходят странные слухи.

– О нашей матери тоже ходят странные слухи, – огрызнулся брат, за что получил от меня подзатыльник.

Да, мама у нас была не примером для подражания. У нее действительно часто менялись ухажеры, и противные соседки на эту тему то и дело чесали языками. Мне тоже не нравилось это в маме: вместо того, чтобы уделять внимание нам, она искала кошелек, который обеспечит ей дорогие вещи и качественную косметику.

– За правду не бьют, – прорычал Вадим.

– Это не правда, – прикрикнула я. Какой бы мать ни была, я все равно ее любила, хотя порой казалось, что это не взаимно.

– Ты видела ее нового хахаля?

– Нового? – я остановилась на лестничной площадке, сработал датчик движения, и загорелась лампа на потолке.

– Да, мы виделись на днях с ним, ты была у Лильки.

– И что с ним не так?

– Он такой старый и явно с характером, – пробурчал брат.

А когда мы зашли в квартиру, то воочию увидели его. Коренастого телосложения, полноватый, зато дорого одетый. Лицо у мужчины было обрюзгшее, морщинистое, и пальцы такие толстые, что сразу бросались в глаза. На одном красовался золотой перстень, который он нет-нет да покручивал. Кажется, ему было чуть больше пятидесяти; на фоне моей стройной и ухоженной мамы он выглядел старо.

– О, мои пришли, – улыбнулась мать. – Вадима ты знаешь, Юра. А это моя дочка, Ангелина. Познакомьтесь.

Юрий протянул мне ладонь, больше напоминающую лапу. Видимо, он ожидал, что сейчас мы обменяемся дружеским рукопожатием, но я попросту растерялась. Мне почему-то стало не по себе от одного его присутствия, словно оно грозило чем-то нехорошим. На самом деле, я никогда не стремилась найти контакт с мамиными ухажерами, да и они не видели в этом особого смысла. Мы мирно существовали отдельно друг от друга, и всех это устраивало.

– Лина, – склонила голову мама, как бы намекая, чтобы я ожила. И тут, спасибо Вадиму, он вместо меня пожал руку нашему новому знакомому.

– Рады, рады, – без особого энтузиазма сообщил брат. Он скинул кроссовки и пошел к себе в комнату.

– Странный запах, – сказал вдруг Юрий.

– Странный? – спросила мать.

– Мужского парфюма, такого… не из дешевых.

– Юрочка, я ничего не чувствую, – засуетилась мама. Она окинула коридор нервным взглядом, будто могла найти источник запаха.

– Анечка, – мужик облизнул свои пухлые губы и посмотрел на меня, как на воровку. Воздух вокруг сделался тяжелым, словно его напитали грязью. – Может, ты и права.

– Я открою окна, – спохватилась мама и тут же шмыгнула на кухню, чтобы впустить в квартиру потоки февральского ветра. Мы остались один на один, я уже начинала ругать себя за это. Вадим давно в комнате, так какого черта я продолжала торчать в коридоре?

– Ангелина, – Юрий внезапно подошел чуть ближе ко мне, его парфюм ударил в нос. Слишком грубый, стойкий, с горчинкой. – Я уже при маме не стал говорить, но запах точно исходит от тебя. Твой парень видимо, многое может себе позволить.

– А? – у меня едва не отвисла челюсть. Ни один предыдущий мамин ухажер не задавал мне вопросов о личной жизни. Да им всем было плевать, пусть меня даже сбила бы машина. Что не так с этим товарищем? Откуда такое любопытство.

– Говорю, твой парень видимо из этих, – он кивнул головой в сторону так, словно я должна была знать значение данного жеста.

– Что вы…

– Вы с мамой похожи, – легкая усмешка слышалась в голосе Юрия.

– У меня нет парня, да и желания общаться с вами тоже нет, – ответила я негромко. Не молчать же мне было в ответ на такие слова.

– Ну, – с фальшивой улыбкой протянул он. Тут в коридор вернулась мать, и Юрий моментально забыл о моем существовании. Он подхватил ее за талию и увел на кухню. Разговор был окончен.

Вот только… Мне совсем не понравился тон этого разговора.

Во вторник первым уроком у нас стояла физкультура. Некоторые ребята ее прогуливали, считая, что предмет маловажный, да и в целом в старших классах почти никто не любил заниматься спортом. Мы с Лилькой не были исключением, но прогуливать было не в моих правилах. В конце концов, Екатерина Никитична – именно она вела физкультуру у старших классов – тратила свое время. Она жила неблизко, и, чтобы приехать к первому уроку, вставала в пять утра. Было бы некрасиво и неуважительно пропустить занятие.

Когда мы с Лилей зашли в раздевалку, то обнаружили там всего двух одноклассниц: Марту Ольшевскую и Дину Рябову. Обе дружили еще с первого класса, и обе были полноватыми, из-за чего раньше их дразнили мальчишки.

– Привет, а где остальные? – спросила Лиля, повесив на крючок рюкзак и пакет с формой.

– Я слышала вчера, что Ася и ее компания решили прийти ко второму уроку, – тихонько отозвалась Марта.

– Везет им, – глянула на меня Лиля, как бы намекая, что и мы могли бы прогулять.

– Ну, с родителями Аси точно можно такое себе позволить, – кивнула Дина.

В этом она, безусловно, была права: у Яковой отец занимал какую-то должность в правоохранительных органах, а мать работала в суде. Классная особенно лебезила перед ними, если те появлялись на собрании.

– Да ладно, – пошутила я. – Еще будете скучать по бегу на время вдоль с пыльной дороги.

В ответ все дружно вздохнули и принялись переодеваться. А когда прозвенел звонок, выяснилось, что с нашего класса собралось мало народа – всего семь человек. Екатерина Никитична, мягко сказать, не особо оценила прогул ее урока и ушла к завучу ругаться. Вернулась она уже более бодрая, да только не одна, а с «ашками», которых нагло подняли с литературы и заставили переодеваться: у них тоже сегодня стояла физра, но вторым уроком.

– Вай, – обрадовалась Лиля, хлопнув в ладоши. – Дава будет с нами.

– Весь их класс будет, – прошептала я, уже пожалев, что не прогуляла вместе со всеми.

– Ну и что! Пробежимся быстренько, а потом позалипаем на то, как Дава подтягивается.

– С каких пор ты стала фанаткой Давы? – удивилась я. Мы сидели на подоконнике в коридоре в ожидании, когда «ашки» будут готовы к уроку.

– Он, оказывается, такой милый. Как думаешь, ты ему нравишься?

– И я, и ты, и вся школа, если не весь город, – не сдержалась я от подколки.

Про Сашу Давыдова говорили всегда одно: бабник. От девчонок у него отбоя не было, и все равно многие мечтали с ним встречаться, даже наша Ася, у которой, между прочим, был уже жених. Каждая почему-то думала, что именно с ней Давыдов забудет о своих похождениях и станет верным песиком. Поразительная глупость.

– Ну не знаю, – повела плечом Лиля. – Вчера он глаз не сводил с тебя. Я немного завидую.

– Это все из-за Громова, я уверена, – сорвалось у меня.

– А причем тут этот… – Ильина понизила голос и оглянулась, словно от одного только сочетания этих букв из-за угла мог вылезти монстр.

– Ну… – я помялась, не особо хотелось распространяться о случае в шкафу. Обещала ведь, что никому не скажу. С другой стороны, может Яр сам всем растрепал, так чего тогда мне хранить это в тайне.

– Абрамова, – Лилька толкнула меня в бок локтем, всем видом демонстрируя, что ждет ответов. И я бы, может, ей дала их, но тут в коридоре появилась Екатерина Никитична, следом из раздевалок вышли ребята, и нас всех дружной компанией выгнали на улицу. Потому что учительница считала, что хорошая погода – это знак свыше! Нужно обязательно выходить, дышать воздухом, бегать. Ох, бег был ее любимым занятием, и самым ненавистным для меня.

«Ашки» шли вразвалочку, громко между собой переговариваясь. Самым активным, пожалуй, был Дава – он шутил, а девочки смеялись над его шутками и смущались. Громов же немного отставал от коллектива; он шел по школьному двору лениво, словно кот. Руки держал в карманах, во рту крутил то ли зубочистку, то ли какую-то палочку и смотрел задумчиво на небо. Ярослав, казалось, был не здесь, не со всеми. Он выглядел отрешенным, мрачной тенью на фоне яркого летнего дня. Холодный. Скупой на эмоции. Дымчатая туча, случайно заплывшая на лазурный небосвод. Таким я видела Громова.

Екатерина Никитична выстроила нас в шеренгу, поставила у себя в тетради плюсики на против фамилий всех присутствовавших и стала давать указания для разминки. Буквально за десять минут мы сделали зарядку под громкие шутки Давы, смех его одноклассниц и замечания физручки. Таких как Саша она на дух не переносила, считала их клоунами и не скрывала этого.

После разминки я уже думала, что нас отправят поиграть в мячик, потому что времени оставалось немного, но Екатерина Никитична объявила эстафету. Народ моментально взвыл.

– На первый-второй рассчитаться, – скомандовала Екатерина Никитична.

– Да ладно, мы и так можем потрясти костями, – не унимался Саша. – Кто хочет со мной?

На его вопрос тут же последовал совершенно очевидный ответ – хотели все, даже наши Дина и Марта подали голоса в общем хоре. Промолчали только я и… Громов. Почему последний не изъявил желания, я не знала. Тем более Яр явно был из категории тех, кто любит спорт, явно бег не исключение.

– Давыдов! – крикнула Екатерина, затем дунула в свисток. – Еще одна шутка не по делу, и пойдешь гулять в кабинет директора.

– Я не согласен, – съязвил он. – Мне с вами очень весело, а там будет очень скучно.

– На первый-второй, – повторила физручка. Ребята повздыхали и стали называть по очереди свои номера.

По итогу Саша возглавил команду «первых» – его сразу провозгласили капитаном. «Вторые» же, среди которых оказалась и я вместе с Громовом, пребывали в молчании. Кто-то должен был встать в начале ряда, построить всех, однако никто не изъявлял желания. Мы топтались на месте, а некоторые еще и ныли, что им не повезло. Они хотели к Даве, который уже вовсю командовал и хорохорился.

– Готовы? – прикрикнула Екатерина Никитична.

– Да, капитан, – пропел Саша.

Из его группы стали доноситься фразы, которые звучали в песне из мультика про «Губку Боба», а затем снова смех. Вокруг Саши царила атмосфера легкости и безудержного веселья.

– Может, просто по росту построимся? – предложила я, скрестив руки на груди. Хотелось скорее закончить с дурацкой эстафетой и пойти в раздевалку.

– Тогда мы проиграем, – вдруг подал голос Ярослав. Ветер коснулся его коротких каштановых волос, которые переливались от солнечных бликов.

– Хотелось бы выиграть, – сказал парень с тату под глазом из «А» класса. Остальные неуверенно кивнули.

– Тогда Мартыненко, – ответил строго ему Яр. – Ты откроешь забег.

– Разве не капитан должен открывать? – уточнила зачем-то я. Раньше на таких эстафетах у нас всегда линию бега открывал капитан. Потом посмотрела на шеренгу Давы и еще раз убедилась в своих словах.

– Не обязательно, – Громов ответил мне таким тоном, будто глупее вопроса в жизни не слышал. – Мартыненко всегда обходит Саню на пару секунд, это даст нам преимущество. После побежит Тома, она обгонит Федотову, та точно растянется на земле или споткнется. Следом пойдет… – Ярослав то и дело переводил взгляд на наших соперников и выстраивал ряд, исходя из их физической подготовки. Я удивилась, насколько он просчитывал каждого бегуна и оценивал силы своих. Если сравнить его с Давой, это были небо и земля. Я слышала, что Саша позволил ребятам встать так, как они хотят. Его подход к такой мелочи, как эстафета, заметно отличался от метода Ярослава.

– Ты, – Громов остановился напротив меня, когда закончил с остальными. Я отчего-то поежилась от его прямого и до ужаса колючего взгляда. А потом вспомнила, как мы сидели в шкафу, и мне стало еще больше не по себе. – Выглядишь хилячкой.

– Она… – Дина, которая тоже была в нашей команде, неожиданно пискнула. – Хорошо бегает. Правда.

– Вот как? – он выгнул бровь и вновь посмотрел оценивающе, словно я была товаром в выставочном зале. Мне захотелось наступить Яру на ногу. В конце концов, я не кусок грязи, чтобы на меня так смотреть. Бесит.

– Я нормально бегаю, мистер капитан.

– Тогда будешь передо мной, – сказал он твердо.

– В смысле? – и только сейчас я поняла, что Громов планировал бежать последним.

– Все готовы? – повторила Екатерина Никитична. Ребята дружно дали согласие и двинулись к линии старта. Эстафета началась.

Глава 6

Мы лидировали, как бы неожиданно это ни звучало. План Ярослава работал идеально, а наши соперники злились. В какой-то момент я глянула на Даву и заметила его недовольное лицо. Впервые он не улыбался. Однако Саша словно почувствовал, что на него смотрят, и тут же изменился в лице, снова стал дружелюбным.

Я отвернулась, – не хотела привлекать к себе лишнего внимания, да и девочка из «ашек» должна была вот-вот передать мне палку для продолжения эстафеты. Поставив ногу на «старт», я протянула руку. Сердце в груди сжалось: мне никогда не нравились соревнования, казалось, я подведу своих.

Блондинка с дулей на голове добежала до черты, передала мне палку, и я сорвалась с места. Пока бежала, ощущала, как горит грудь и перехватывает дыхание. Моя соперница не отставала, а у нижней линии, где нужно было наклониться, мы вообще сравнялись. Я коснулась пальцами земли и помчалась что было мочи обратно. В голове вертелись слова: «Ты не имеешь права на поражение». Не знаю, откуда это взялось во мне, раньше я и не переживала бы о победе, но сейчас почему-то ощущала странное чувство окрыления, и оно, подобно ветру, подталкивало в спину.

Вдруг, буквально у финишной черты, когда оставалось всего несколько рывков, мне попался под ноги камешек. Проклятый. Дурацкий. Камень. Я споткнулась, и сама не поняла, как полетела лицом вниз. Пытаясь защититься от удара, я выставила руки вперед, и приземлилась в позе собачки. Это было ужасно. А когда послышались смешки, мне стало вдвойне неприятно.

Время словно замерло, и я могла отчетливо видеть каждую ухмылку на лицах наших соперников. Они радовались моему поражению – нет, нашему, ведь я в один момент уничтожила шанс на победу целой команды. Переведя тревожный взгляд на своих, я заметила на их лицах разочарование.

«Все кончено.»

– Палку! – раздался вдруг строгий голос Громова.

Я подняла голову и встретилась с его взглядом, и он будто прожег меня до косточек. Взгляд его был холодным и тяжелым, но в то же время, в нем не было ни капли осуждения.

– Держи, – прошептала я, протягивая пластиковую палку для эстафеты. Он обхватил ее своими длинными пальцами, красивыми – хотя о чем это я? Разве пальцы могут быть красивыми? Глупость какая-то.

А через секунду Ярослав уже бежал вдоль линии, оставляя меня позади. Его соперником был мой одноклассник Валера Нишин. Высокий, с ногами почти от ушей, Валера быстро бегал, иногда выступал за школу, и я была убеждена, что Громов не может тягаться с ним. Однако Яр взял смекалкой: он раньше времени подался вперед, скользнув кедами по песку, затем коснулся пальцами земли и развернулся. В то время как Нишин только начинал наклоняться, Громов уже бежал обратно.

– Давай, Ярослав! – закричала блондинка, которая была передо мной. Наши соперники тоже стали вовсю скандировать слова поддержки Валере. Оставались считаные секунды до финиша, Нишин уже почти догнал Яра, но в последний момент он дал слабину, и в итоге мы выиграли.

– Ура! – радостно завопила моя команда, кто-то даже хлопал в ладоши. Я же стояла в тени высокого тополя и кусала от досады губу. Мы чуть не проиграли из-за моего фиаско. Мне было так неприятно осознавать, что я была балластом в этой игре.

Екатерина Никитична дунула в свисток и объявила, что мы можем расходиться – урок закончен. Блондинка из «ашек», проходя мимо, задела меня плечом – явно специально – и глянула с таким высокомерием, словно ледяной водой окатила. Остальные же молча поплелись к школе, обсуждая между собой победу. Кто-то нахваливал Ярослава, кто-то просто поражался, как он круто все рассчитал. Сам Громов молчаливо шагал впереди, будто ему было наплевать на происходящее.

– Ты как? – спросила Лиля, поравнявшись со мной.

– Ну… – я взглянула на свои ладони – на них были ссадины, остатки от песка и засохшая кровь. В коленках отдавала легкая пульсирующая боль, поэтому я двигалась не быстро.

– Ого, надо промыть, – спохватилась подруга.

– Ага, – пожала я плечами, настроение упало ниже плинтуса.

– Ты что, расстроилась из-за падения? Какая глупость.

– Согласна, но… – со вздохом начла я, но так и не договорила. Сама не понимала толком, из-за чего парюсь. Это же дурацкая эстафета, от которой в наших жизнях ничего не поменяется.

– Ты из-за Давы? – шепнула Лилька, закинув руку мне на плечо.

– А он тут причем? – искренне не поняла я.

– Думаю, ты ему симпатична, вот инфа соточка, – заявила уверенно Лилька.

– А мне кажется, он тебе нравится.

– Что? Нет, – подруга убрала руку с моего плеча и отвела взгляд в сторону, словно не хотела, чтобы я видела ее лицо. Неужели между нами появились секреты?

– Если он тебе нравится, в этом…

– Забей, пошли лучше скорее в туалет, пока твои ладони еще можно отмыть.

На этом мы оборвали разговор о парнях. А потом, буквально перед самым началом следующего урока, по пути нам встретился Саша. Он поджидал нас у входа в класс, облокотившись спиной о стену и скрестив руки на груди. Теперь он выглядел иначе, – как подобает принцу из роскошного дворца где-то на живописной окраине города: дорогие красные кроссы, темные джинсы, обтягивающие его накачанные ноги, и бредовая белая майка с большими буквами «С» и «К» сбоку.

– Привет, – очередная улыбка и дружелюбный тон. Мне вдруг стало интересно, какой Дава настоящий? Люди не бывают настолько безупречными круглосуточно.

– Привет, – в один голос ответили мы с Лилькой.

– Как ты, Ангел? – он снова назвал меня этим дурацким именем. Я ненавидела это сокращение. Еще до того, как Саше пришло в голову сократить мое имя до такого варианта, в младших классах так обращались ко мне одноклассники. Кто-то иногда подшучивал на тему церкви, добра и зла, а кто-то просто удивлялся, как родители в здравом уме могли называть ребенка «Ангел». В какой-то момент я не выдержала и объявила протест: стала исправлять каждого и просить называть меня только Линой. Со временем проклятое сокращение «Ангел» затерялось, и вот опять оно нависло тучей надо мной. – Падение было не сильно жестким?

– Жить буду, – уклончиво ответила я.

– О, Абрамова, привет, – рядом с нами остановилась Ася, первая красавица класса, с которой мы разве что обменивались приветствиями. Якова заправила пшеничную прядь за ухо – она была с распущенными волосами, которые достигали поясницы.

– Привет, – сухо отозвалась я. Понятное дело, Асю привлек Дава. Интересно, они были знакомы?

– Ну-ка, дай посмотрю, – сказал Саша и вдруг нагло потянулся к моей руке, перевернул ее ладонью вверх и стал внимательно осматривать. Я дернулась, ощущая, как в груди все сжимается от неловкости ситуации. А тут еще подружки Аси подоспели и несколько моих одноклассников. Мы буквально приковали к себе всеобщее внимание.

– Да все нормально, – прошептала я.

– Надо срочно в медпункт, – не унимался Саша.

– Не стоит.

– Ангел, – Дава посмотрел на меня таким взглядом, словно я была драгоценностью, которую он хотел сберечь, но на ней появились сколы. Любая другая, наверное, умерла бы от этого взгляда, растаяла на месте. А мне сделалось настолько неловко, что лучше бы провалиться сквозь землю. Если это все Громов, если это его коварный план, я нашлю на этого умника тысячу проклятий. Какой же он все-таки мелочный, если решил так разыграть меня из-за какой-то ерунды в раздевалке. Ну а если нет… Хотя такого быть не может: Дава никогда не замечал меня, а тут ни с того ни с сего заметил. Не верю!

Ох, как бы мне хотелось просто спокойно дожить оставшиеся четыре месяца в школе, а не быть центром сплетен.

– Я же сказала, все нормально, – в этот раз я дернулась сильнее и смогла вырваться из хватки Давы.

– У меня с собой есть зеленка, – запела соловьем Ася. – Давай я в классе обработаю твою рану?

– Отлично, так и сделаем, – согласилась я, хотя не планировала ничего обрабатывать. И вообще, откуда у нее с собой зеленка? Это даже звучало смешно.

– Но… – попытался возразить Саша.

– Увидимся, – отрезала я и, схватив за руку Лильку, шмыгнула с ней в кабинет под пристальными взглядами одноклассников.

Глава 7

Ася впервые за все одиннадцать лет подсела ко мне за парту. Она никогда не интересовалась ни мной, ни Лилей, у нее итак хватало подруг и увлечений, о которых стоило бы думать. Но в этот раз она уселась на стул Ильиной, с который мы уже второй год сидели вместе, и посмотрела довольно дружелюбно, снисходительно. Обычно так смотрят, когда хотят расположить к себе с первых минут, и не знай я Якову лично, точно купилась бы. Ее ангельское лицо имело действие.

– Что-то не так? – я заговорила первой. Жаль, что Лилька вышла в коридор, ей звонила мама.

– Все отлично, – она улыбнулась в ответ, хотя больно фальшиво. Поправив прядь волос, Ася чуть наклонилась ко мне и все в том же мягком тоне добавила: – Не знала, что вы с Давой друзья.

– Мы не друзья.

– Тогда… хорошие знакомые? – она явно ждала ответов, даже требовала. Мне хотелось подняться и громко фыркнуть ей в лицо, – в конце концов, я не обязана делиться своей личной жизнью с девчонкой, с которой нас у нас из общего только кабинет и классный руководитель. Но была и обратная сторона медали – ненужный конфликт, сплетни, повышенное внимание. Я старалась избегать всего этого.

– Нет, Ась, – я покачала головой. – Просто знак вежливости. Разве в этом есть что-то странное?

– Ну что ты, – улыбка не сходила с губ Яковой, она будто приклеилась к ней намертво. – Я просто переживаю. На самом деле, Дава разбил столько сердец, мне искренне жаль его бывших подруг, – Ася вздохнула и поднялась из-за стола. Я не поверила ни единому ее слову, дело было не в жалости, а в задетом самолюбии. К Яковой красавчик Саша ни разу не подходил лично, а к какой-то обычной девчонке, ничем не примечательной, подошел. Вот и весь ответ, до смешного очевидный.

– Спасибо за беспокойство, Ася.

– Мы же одноклассницы и все дела.

– Конечно.

– Один за всех, помнишь? – сказала Ася со слащавой улыбкой.

«Неужели она и правда решила, что я такая дура, что тут же поверю в ее ниоткуда взявшуюся дружбу и преданность и расшибусь для нее в лепешку?!»

– Никогда не забываю об этом.

Больше Якова ничего не сказала. Напоследок она молчаливо окинула меня взглядом, словно пыталась сообразить, что же такое есть в Ангелине Абрамовой, чего нет в ней. А потом, видимо, не найдя ответ в своей светлой голове, отвернулась и упорхнула к подружкам.

Неприятные сюрпризы не закончились на событиях в школе. Когда я вернулась домой, мама ругалась с Вадимом. Они разговаривали так громко, что было слышно в подъезде.

– Как ты мог? Это уму непостижимо! – возмущалась мама, расхаживая по коридору в красном брючном костюме. Я сперва не поняла, к чему такой наряд, но когда увидела Юрия на кухне, все встало на свои места. Мама нарядилась для него, сегодня у нее был выходной в салоне, – она работала мастером по маникюру, – и. видимо, у них с любимым мужчиной уже были намечены планы. Обычно женщины не наряжаются столь ярко, когда собираются отсидеться дома.

– Это была шутка, – сказал брат, прислонившись спиной к стене. На его лице не было ни капли стыда или сожаления.

Я сняла весеннюю куртку, сапожки, но уходить к себе не спешила.

– Шутка? – возмутилась мама.

– Мы просто угорали.

– Вы засунули женщине в волосы спички!

– Но не подожгли же их, – усмехнулся Вадим.

Я про себя ахнула: брат раньше подобного не вытворял.

– Тебе смешно? – накрашенные алой помадой мамины губы скривились от возмущения.

– Ма, она заслужила это веселье.

– Ты совсем мозгов лишился? – мама повысила голос, и тут из кухни выплыл Юрий. В белом свитере и черных прямых брюках он смотрелся довольно солидно. Скрестив руки на груди, он вырос за маминой спиной, будто таким образом пытался выразить ей поддержку.

– Что? – Вадим отошел от стены и широко раскрыл глаза. Я знала этот взгляд – так брат смотрел, когда выходил из себя. Его явно задели слова матери.

– Может, все успокоимся? – предложила я, пытаясь сбавить градус конфликта. Откровенно говоря, мне не хотелось, чтобы домашние разборки происходили на глазах Юрия. Чем больше человек знает о чужой семейной жизни, тем ближе становится. Эта близость ни к чему – по крайней мере, я так думала. Мамины мужчины надолго никогда не задерживались.

– Это у меня с мозгами проблемы? – прикрикнул брат.

– А у кого еще? Может у твоих новых дружков? – мама громко выдохнула.

– Обо мне хотя бы соседи никогда не говорили гадости за спиной! – выплюнул Вадим. Из него так и сочился яд.

Я знала, что брата бесят слухи, ходившие вокруг нашей семьи, бесит, как соседки косятся в сторону мамы, да и сам он нет-нет да возмущался ее выходкам. Однако в любую минуту готов был броситься с кулаками на обидчика матери. Он любил ее, пожалуй, даже больше, чем я.

– Хватит! Прошу! – взмолилась я.

Юрий положил ладони на мамины плечи, правда она тут же их скинула и в два шага оказалась напротив Вадима. Между ними словно полыхали искры, которые в любую минуту могли вспыхнуть. Атмосфера с каждой минутой становилась все более невыносимой.

– Так заткни уши и не слушай, – прорычала недовольно мама.

– Я бы заткнул, но уже не помогает, – фыркнул он, а потом просто обошел мать, окинув грозным взглядом Юрия. Тот скривил губы и отвернулся, словно видел перед собой кусок грязи, а не ребенка женщины, которая ему нравилась. Мне стало безумно неприятно.

– В свою комнату! – строго скомандовала мама.

– Сама туда сходи, – буркнул себе под нос Вадим и выскочил в подъезд, захлопнув за собой дверь.

– Совсем от рук отбился, – подал голос Юрий.

– Не вам его судить! – прошипела я и помчалась к себе в спальню.

Дальше я уже ничего не слышала, да и мне не хотелось наблюдать, как посторонний мужик обсуждает поведение моего брата. Он – никто. Он не имел права даже находиться при этом разговоре.

Глава 8

Я сделала уроки, поговорила с Лилькой по телефону, успела прочитать несколько глав по истории наперед, а Вадима до сих пор не было дома. Время тикало, за окном темнело, начала портиться погода. Я позвонила ему три раза, и все три звонка остались без ответа. Понятное дело, он злился на мать, но на меня-то нет – мог бы взять трубку. Мысленно я представляла, как при встрече ему все выскажу, а может, и отвешу подзатыльник.

В отличие от меня, мама особо не переживала. Они с Юрием посидели еще часик дома и уехали в неизвестном направлении. Родительница лишь кинула сухое: «Буду поздно» и все на этом. Ничего нового. Порой мне казалось, мужчины увлекали ее настолько, что она забывала о собственных детях. Мы росли одинокими и никому не нужными, но у нас хотя бы была крыша над головой, еда, одежда и деньги. Не самый плохой вариант, пусть и не лучший.

К восьми вечера я уже сидела на подоконнике на кухне, убрав с него цветы, чтобы было удобнее, и разглядывала темный двор. Построена бетонная коробка у нас была буквой «П», в нашем районе вообще все дома были выстроены так. Въезд для машин находился рядом с первыми подъездами, там же располагалась и парковочная зона, а вот детская площадка располагалась у последних подъездов. Из нашего окна как раз открывался вид на эту площадку, там гуляли мальчишки лет двенадцати. Их было пятеро, они ели чипсы и пили газировку, а рядом крутился, виляя хвостом, дворовый пес. Несколько машин парковалось у въезда во двор, а бабушка у седьмого подъезда подкармливала кошек котлетами.

Я коротко вздохнула, ощущая, как сердце наливается тревогой. Вадима нигде нет… С ним же ничего не случилось?!

Стрелки на циферблате показали половину одиннадцатого, а Вадима все не было. Я не на шутку забеспокоилась. В голове мелькали дикие картинки: брат попал в беду, его могла сбить машина, побить хулиганы или еще что-то не менее отвратительное. Я мерила шагами кухню, не представляя, как успокоиться. С детства я была очень мнительной.

В какой-то момент не выдержала и набрала маме:

– Ты где? – спросила я сходу, в надежде, что она вот-вот переступит порог квартиры.

– Скоро буду, – весело отозвалась мама.

– Вадима нет дома!

– Так позвони ему, – с легкостью ответила она. И мне вдруг сделалось так неприятно, словно мы с братом для этой женщины были пустым местом. Ей плевать на нас. Она занята собой, Юрием и воображаемым будущим, в котором нет места для семьи.

– Спасибо за совет, – буркнула я и сбросила вызов.

Злость не давала мне рационально мыслить, – наверное, поэтому я не размышляя накинула на себя спортивную куртку, засунула ноги в кеды и помчалась на улицу. Я совсем не ощущала холода. По округе гулял прохладный ветер, где-то вдали лаяли собаки, а с детской площадки доносился скрип качелей, которые давно пора было смазать.

У меня не было ни малейшего представления, куда идти, пока я не вспомнила того парня, которого недавно видела с братом. Их компания тусовалась внутри старого заброшенного дома, кварталом выше. Наша многоэтажка располагалась на склоне и была последней, а дальше на гору уходил частный сектор. Дорога, которая туда вела, была мало освещена, асфальт был весь в трещинах и выбоинах, а атмосфера настолько страшной, что по спине скатывались ледяные капли пота. Но я плюнула на все и пошла. Главное – найти Вадима, остальное уже не имело значения.

И как бы я себя ни тешила надеждами, что вот-вот обнаружу брата, ничего не помогло. В том домике без окон и дверей, с запахом от табака и пива, не оказалось ребят. К моему удивлению он пустовал. Зря только проделала такой путь, а ведь еще обратно ковылять.

Я тяжело вздохнула и побрела в сторону дома, не представляя, как себя успокоить. Шла вдоль темной дороги, машины здесь проезжали не часто, все-таки это довольно спальный район, фонарных столбов хоть и было много, но работали они через один, кое-где местность совсем не освещалась. А когда я оставила позади несколько припаркованных в закутке автомобилей, откуда ни возьмись, выскочил рыжий пес. Он открыл пасть, оскалил белые клыки и стал на меня лаять.

– Фу! Фу! – крикнула я, переходя на другую сторону дороги. В детстве меня напугала собака, так говорила бабушка. Позже, хоть мне и понадобилось время, я смогла забыть про этот страх, однако каждый раз, когда слышала собачий вой, интуитивно сжималась. Наши страхи редко проходят, чаще они продолжают жить где-то внутри и в такие моменты, как этот, вылезают наружу.

«Я не боюсь собак. Я должна быть сильной», – говорила я себе.

– Пошел отсюда! – я старалась не подавать виду, ускорила шаги, но рыжий пес словно чувствовал меня: он громче рычал и не переставал идти следом. Сердце мое лихорадило, его гул разносился подобно колоколу, которым оповещают о беде. Дыхание сбилось, я даже умудрилась споткнуться и едва удержалась на ногах.

– Фу! – в моем голосе уже не было уверенности, и животное явно это понимало. Хищник выиграл, загнав жертву в тупик.

Я поджала дрожащие губы, на глазах выступили слезы. Больше всего на свете мне хотелось оказаться дома, подальше от этой проклятой темноты и собаки, продолжавшей преследовать меня.

– Эй, дружок, – раздался вдруг мужской голос. Я остановилась и оглянулась. – Ну ты чего такой громкий? – спросил парень. Он подошел к псу, который стоял прямо возле фонаря. Капюшон от темно-синей толстовки закрывал его каштановые коротко стриженые волосы, но я все равно разглядела лицо Громова.

– Он… – прохрипела я. – Он тебя укусит. Не трогай.

– Какая чушь, – с усмешкой сказал Яр, а затем протянул руку к псу. Я замерла, не веря своим глазам, потому что рычавшая только что собака стала ласкаться к Громову. Она завиляла хвостом, позволила себя почесать за ухом и больше не злилась, ее словно подменили.

– Как… – тихо прошептала я. – У тебя это получилось?

– Он просто защищал свою территорию.

– Но он лаял!

– А ты кричала, – Яр убрал руку, и пес помчался обратно к тому забору, рядом с которым напал на меня. Мы остались вдвоем.

– Потому что он мог укусить, – я сглотнула ком в горле и несколько раз моргнула в надежде, что слезы не покатятся по щекам. Демонстрировать свою слабость перед этим парнем – еще чего!

– Люди тоже кусаются, и порой хуже, чем собаки, – Яр посмотрел на меня, а я подумала, что даже за широкой одеждой выделялись хорошо прокачанные спортивные руки, а еще я почему-то зацепилась взглядом на его длинных аккуратных пальцах. Такими, наверное, можно было бы умело сыграть любую композицию на фортепиано или же освоить скрипку. Но Яр выбрал хоккей, и я не уверена, что ему вообще близка классическая музыка.

– Спасибо, – искренне поблагодарила я. Может, надо было сказать что-то еще, завести какой-то диалог, но слова не собирались в предложения, да и мне хотелось поскорее попасть домой.

Громов тоже молчал. Казалось, ему наплевать на этот мир и людей, которые тут живут. Решив не прощаться, я развернулась и пошла обратно, в сторону своих многоэтажек. Засунула руки в карманы. В одной я сжимала телефон, а другую просто держала стиснутой в кулак.

– Постой, – послышалось за моей спиной.

Я остановилась и оглянулась на Ярослава. Свет от фонаря почти не попадал в то место, где мы находились, в округе было слишком мрачно.

– Что-то не так?

– Вот, – он неожиданно протянул мне маленькую коробочку синего цвета. Я не сразу поняла, что это упаковка с лейкопластырями, а когда поняла – опешила. Он помнил о моих ссадинах и решил вдруг поиграть в героя? С другой стороны, прошло уже достаточно времени, да и я успела обработать раны.

– Ладно, – буркнул себе под нос Яр и опустил руку. – Не хочешь – не бери.

– Скажи честно, – на выдохе произнесла я. В голове давно крутился этот вопрос, пора было его задать. – Ты так себя ведешь из-за случая в раздевалке? Вернее, из-за той неудачной шутки в школе?

– А как я себя веду? – он склонил голову, и я смогла разглядеть его ухмылку. Уверенную. Дерзкую. Высокомерную. Яр смотрел на меня как на пустое место, словно я дерево, которое научилось говорить.

– Подослал Даву, например.

– Я похож на десятилетнего дурачка?

– Ну… – я пожала плечами, хотя Громов с виду не напоминал дурачка. Он казался мне довольно умным парнем, даже хитроумным.

– У Сани плохой вкус, я тут непричастен.

– Что, прости? – я не сразу поняла, к чему он клонит.

Подул прохладный ветер, и я поежилась.

Ярослав внезапно подошел ко мне и остановился напротив. Он дотронулся указательным пальцем до моего лба и все с тем же сарказмом заговорил:

– Не знаю, что в твоей глупой голове, но выбрось это. Окей?

Я ударила его по руке и посмотрела с вызовом и нескрываемым раздражением. Да, мы были разного роста и комплекции; небом и землей, во всех смыслах этого слова. Громов жил среди звезд, а я обитала в траве, где прыгают маленькие, едва заметные кузнечики. Но это не давало ему никакого права быть таким противным.

– А знаешь, может, и надо было рассказать учителям про тебя.

– Да пожалуйста, – усмехнулся он. – Мне плевать.

Яр прошел мимо меня и двинулся в сторону поворота, ведущего в соседний квартал. Его широкоплечий силуэт вот-вот должен был исчезнуть из моего поля зрения.

– Тогда больше не посылай ко мне своего дружка! – крикнула я ему в спину, с трудом сдерживая поток эмоций. Я обычно не использовала ругательства, но сейчас мне хотелось сказать пару-тройку нецензурных фраз: поведение этого парня жутко бесило.

– Осторожнее по пути домой, – отозвался Яр. – Собаки не дремлют.

И только я набрала полную грудь воздуха, чтобы выругаться, как Яр окончательно скрылся из виду, будто его никогда тут и не было. Не человек, а фантом…

Глава 9

Вадим вернулся позже мамы на полчаса, и за этот короткий отрезок времени я успела заметить, как она волновалась. Удивительно. Она ничего не говорила, но постоянно грызла ногти, расхаживая по комнате и крепко сжимая телефон в своих изящных пальцах. Кажется, мама звонила Вадиму несколько раз, и он оставил ее тоже без ответа. Мне все больше хотелось зарядить брату подзатыльник.

Я прекрасно понимала, что переходный возраст, обиды и прочее, но надо же иногда включать голову. Почему мы порой не думаем о чужих чувствах? Почему эгоизм берет верх и отключает здравомыслие? Жаль, что на эти вопросы нет ответов в школьных учебниках.

Как только в дверях щелкнул замок, мама помчалась в коридор. Я тоже выскочила из своей комнаты, на цыпочках подкралась и тайком выглянула из-за стены в надежде увидеть Вадима. Он закрыл за собой дверь и окинул хмурым взглядом мать. Воздух моментально наполнился запахом уличной прохлады и табака. Брат никогда не курил – по крайней мере, я за ним не замечала этой привычки, – возможно, он просто долго находился в компании ребят, которые балуются сигаретами.

Мама стала ругаться, ее голос разрушил тишину, словно землетрясение, которое разбивает плоскость земли. Ее не устраивало все в поведении Вадима, в том числе этот дурацкий запах. И я бы, может, вмешалась, постаралась как-то сгладить конфликт, но, откровенно говоря, усталость взяла свое, поэтому я ушла к себе, накрылась одеялом с головой и вставила наушники в уши. Мне срочно требовалась перезагрузка.

Утро следующего дня не принесло ничего хорошего. Дома за завтраком все молчали, словно если они заговорят, мир превратится в тыкву. Но если в стенах родной квартиры катастрофа меня не настигла, то в школе я уже не смогла укрыться от бури по имени Дава.

Он стоял у высоких железных ворот, ведущих внутрь учебного заведения, и привлекал к себе множество любопытных взглядов. Одет он был с иголочки – белая рубашка выглядывала из-под расстегнутого темно-синего короткого драпового пальто. Этот парень, как яркая обертка от дорогой конфеты, притягивал к себе внимание, и каждый второй хотел узнать вкус ее начинки.

Заприметив меня, Саша поднял руку и помахал в качестве приветственного жеста. А стоило мне остановиться у ворот, как большой букет голландских желтых роз оказался прямо перед моим носом. Они совсем не пахли, будто их лишили аромата, забрав душу и сердце. Пустышки. Хоть и красивые.

– Ч-что… – я растерялась, прижав к себе букет. И как назло в этот момент мимо нас прошла Ася с подружками. Ее лицо вытянулось, в глазах мелькнуло негодование. Обычно так смотрят, когда от удивления нечего сказать. Что ж, я и сама была поражена не меньше.

– Я хотел подбодрить тебя, – ответил Саша, растягивая губы в улыбке. Все такой же дружелюбной и теплой, но достаточно загадочной.

– Что сделать?

– Создать хорошее настроение. Надеюсь, я угодил? – он склонил голову набок, а я ощутила, как в легких заканчивается кислород. Безусловно, цветы были прекрасными, и любая девушка на моем месте подпрыгнула бы от счастья. Не каждый день первый красавчик школы одаривает своим вниманием. Вот только я толком ничего не почувствовала – ни радости, ни разочарования. У меня не порхали бабочки в животе, как это обычно бывает.

– Спасибо, конечно, – я прикусила нижнюю губу, не представляя, что мне делать с этим огромным букетом. – Но не стоило.

– Еще как стоило! Ладно, идем, я провожу.

Саша развернулся и пошел впереди, пока я плелась за его широкой спиной, пытаясь спрятать лицо за пышным подарком. Мне почему-то было неловко. А потом я увидела Громова. Он шел вразвалочку по школьному двору и снова разглядывал небо. Невольно я тоже подняла голову и засмотрелась на облака. В мыслях промелькнуло, что я даже немного завидую Ярославу. Он мог делать все, что ему вздумается: устроить поджог, хотя, скорее всего, его не было, прогулять уроки, поступить в любой ВУЗ, не выполнить домашку. Да много чего. Он был ветром, который с легкостью менял место, я же была деревом, не способным сдвинуться с клочка земли.

Впервые мне захотелось чего-то большего.

Саша проводил меня до кабинета и, пожелав хорошего дня, удалился. Он не сделал ровным счетом ничего плохого, однако моя жизнь в корне поменялась после этого публично подаренного букета с желтыми розами. Изменения начались с Лили…

– Это Дава тебе подарил? – она не верила своим глазам, рассматривая на перемене цветы. Многие их разглядывали, в том числе и Ася. Последняя, правда, делала это издалека.

– Ага, с ума сошел.

– Везет тебе, – вздохнула Ильина. – Вот мне о таких букетах только мечтать.

– В нем ни капли искренности, я уверена.

– Почему ты так думаешь? – удивилась подруга. Она вытащила телефон и сделала несколько фотографий роз. Они стояли на подоконнике в белом ведре.

– Я не верю в любовь с первого взгляда, как и в то, что один человек может неожиданно заметить другого. Это придумали мечтательницы.

– Все девушки мечтательницы.

– Не все, – я тихо возразила, не сводя глаз с букета. Интересно, почему Дава выбрал именно желтые розы? Раньше на языке цветов желтый означал расставание, однако в наше время есть и другая трактовка. Желтый – цвет солнца, тепла и дружелюбия. Интересно, это он так намекал, что нам пора стать друзьями? Я терялась в догадках. Хотя, наверное, он выбрал этот букет без особого смысла.

– Если бы мне подарили такой букет, я бы прыгала от счастья. Он очень красивый.

– Забирай, – предложила я.

Лилька уставилась на меня, так словно ей предложили полететь в космос. Она несколько раз моргнула и только после выдала ответ:

– Не могу, он же твой.

– Ну… – я пожала плечами. Правда, договорить мы не успели: прозвенел звонок, и пришла математичка. Худенькая, в очках и длинной юбке, которая волочилась по полу. Она не умела поддерживать дисциплину, объясняла средне и позволяла списывать на контрольных. Некоторые мальчишки пытались к ней подкатить, чтобы заработать оценку, а некоторые откровенно подшучивали. В целом Анна Михайловна была милой, безотказной и скромной. Она мне нравилась, но не как педагог, а как человек.

После математики была большая перемена, и, как обычно, ребята не постеснялись попросить отпустить нас на пять минут раньше. Анна Михайловна не возражала, она редко отказывала в чем-то. И когда все подорвались, чтобы занять очередь в столовой за едой, рядом с нашим столом выросла Ася. Я уже думала, она опять начнет говорить мне девиз мушкетеров, но Якова вдруг повернулась к Лиле.

– Можно тебя на минуточку? – максимально вежливо и учтиво обратилась первая красавица класса к моей подруге. Я видела, как Ильина на мгновенье сжалась, взглянула на меня, словно не понимала, что происходит. Но по итогу кивнула, и они отошли с Асей к подоконнику в коридоре.

Разговор не затянулся надолго, и как только прозвенел звонок, Якова отпустила Лильку и упорхнула в буфет на первый этаж. Я же подошла к подруге. Очередь мы все равно пропустили, теперь придется довольствоваться булочками и соком. Вкусности разбирали с первых минут.

– Чего она от тебя хотела? – спросила я, облокотившись о подоконник.

– Не поверишь!

– Только не говори, что она хочет поменяться местами. Я точно не смогу с ней сидеть.

– Круче! – воскликнула Лилька. – В субботу у них будет вечеринка, и она меня пригласила. Представляешь?

Нет, я не представляла. Потому что Ася, звезда класса, никогда не приглашала нас к себе в гости или даже сесть за один столик с ней. Мы вроде и были одноклассницами, росли вместе, одинаково падали на физкультуре и получали двойки за контрольные. Вот только мы не были по-настоящему не то что близки – нас нельзя назвать даже товарищами. И тут вдруг такое…

– И… – неуверенно протянула я. – Что ты ей сказала?

– Конечно, я согласилась! Это же такой шанс! – глаза Лильки светились, как падающие кометы. Я и не думала, что моя подруга так грезила оказаться среди популярных ребят.

– Понятно, – прошептала я.

– Ты прости, она только меня пригласила, – виноватым тоном заговорила Ильина.

– Не говори ерунды. Главное… – мне до ужаса хотелось отговорить подругу от этого похода. Но я прекрасно понимала, что мои слова она сейчас восприняла бы в штыки. Когда мечты неожиданно исполняются, критика со стороны звучит как укор. Ее не хочешь слушать. Она режет слух.

– Все будет хорошо, не переживай за меня, угу? – Лиля улыбнулась, и мне пришлось подарить ей улыбку в ответ. Вот только на душе скреблись почему-то кошки.

– Угу.

Глава 10

Тот букет так и остался в школе, я отнесла его в учительскую. Если честно, я не представляла, что у меня дома будут стоять настолько роскошные цветы. Мне казалось, они бы не вписались даже в интерьер моей спальни. Зато учителя были рады, они сказали, что букет неплохо оживляет их серую обитель. На том и сошлись.

До субботы время пролетело быстро, наступил долгожданный выходной. Обычно в такие дни мы гуляли с Лилькой в городе, старались ловить момент свободы. А сегодня она собиралась к Асе, и мне было не с кем гулять. Ильина позвонила мне утром по видеосвязи, мы вместе с ней выбрали платье для вечеринки, тени и даже заколку для волос. Лиля очень хотела вписаться в компанию, а еще она узнала, что там будут крутые ребята с института. И это особенно стимулировало подругу активно готовиться к вылазке.

Я улыбалась ей, разглядывая ее наряд на экране ноутбука, давала советы, какие могла, но когда она отключилась, вдруг почувствовала себя одиноко. Впервые мы разделились, впервые Лилька шла в незнакомое место без меня. Я очень переживала, мысленно надеясь, что ничего плохого не случится.

В обед к нам домой явился Юрий, и они вместе с мамой стали готовить харчо на кухне. Их звонкие радостные голоса разносились эхом по квартире, словно они были молодоженами. Вадим не выдержал и ушел первым, а через час сорвалась и я. Казалось, нам не место в этой квартире.

На улице, на мое счастье, стояла хорошая погода: грело солнышко, гулял довольно теплый ветерок. Последние дни февраля выдались совсем весенними. Детская площадка у дома заполнилась мамочками с детьми и колясками. В воздухе витал запах приближающегося лета. Хотелось как можно больше проводить времени на улице.

И я пошла гулять, пускай до этого мне не приходилось ходить в одиночку. Поэтому, чтобы скрасить свою прогулку, я включила музыку и слушала ее до тех пор, пока не разрядился мобильный. К тому моменту я уже успела дойти до курортной зоны – вернее, до частного сектора, который там располагался. Ветхие старинные здания, которые ожидали ремонта, серые крыши и разноцветные коты, слонявшиеся от безделья из угла в угол. В этом переулке не было людей, я случайно свернула не в том квартале и оказалась в месте, где бывала от силы раз, если ничего не путала. Убрав телефон в карман худи, я уже планировала двинуться в обратном направлении, как вдруг случайно услышала мужские голоса. Они доносились со стороны какого-то старенького домика, стоявшего в тени большого орехового дерева. Иной раз я прошла бы мимо, но разговор был немного странным, а потом и вовсе перерос в угрозы.

– А мне скучно, – говорил грубый прокуренный голос. Я притаилась за углом, боясь издать хоть малейший звук.

– И что? Мне станцевать для тебя чечетку? – спросил другой более мягкий голос, излучая нескрываемую усмешку. Чуть приглядевшись, я заметила троих: двое стояли по бокам, рослые, широкоплечие, в грязной обуви и спортивно одетые. Они прижимали к стенке худощавого парнишку в кепке, надетой козырьком назад. Он выглядел не старше моего брата.

– Неплохая идея, Серый, – процедил широкоплечий и схватил за грудки худого. В ответ тот усмехнулся. Удивительно, но он не выглядел испуганным. Скорее парень просто ждал момента, когда эти двое уйдут.

– О, из такого красавчика, как я, танцор так себе, – спокойно ответил он.

Первый хулиган замахнулся, но его кулак замер в нескольких сантиметрах над лицом щуплого мальчишки.

– Да что ты? – ответил он.

Я попятилась, вжавшись спиной в стенку дома. Такие разборки всегда оставляли шрам на сердце, потому что вроде и хочется вмешаться, а с другой стороны, страшно. Невозможно ведь предсказать будущее. Мне нужно было уйти, я не крутая героиня из романов, которая готова кинуться в любую битву. В обычной жизни многие проходят мимо подобных стычек.

Сделав несколько тихих шагов в обратном направлении, я остановилась. Мой взгляд притянуло ведро с водой. Оно было наполнено до самых краев – видимо, хозяин планировал устроить поливку. Но оно могло бы помочь сейчас отвлечь хулиганов.

«Нет, нет, нет!», – отговаривала я себя.

Я не смогу, я совсем не крутая. Во мне трусости больше, чем в том мальчишке, над которым издевались эти бугаи. Поэтому я снова сделала шаг назад, но тут же остановилась. Сердце разбивалось на части от осознания, что пройду мимо, засунув голову в песок.

Я тяжело вздохнула – настолько, что показалось, проваливаюсь под землю. На грудь будто легла гиря, которая давила на легкие. А уж когда я подошла к железному ведру и схватила его, внутри окончательно перемешались разные чувства: там был и страх, и тревога, и отчаяние, и борьба за справедливость. Я прекрасно осознавала, что рискую, представляла последствия и все равно взяла это ведро с водой и потащилась с ним к тем ребятам.

– Либо танцуй, либо я сломаю тебе шею, чудик, – сказал один из этих уродов.

– Эй! – крикнула я. Удивительно, но мой голос звучал уверенно. Парни повернулись одновременно, и в этот момент я облила их водой. Хулиганы отступили от худощавого Сергея, они трясли головами и протирали руками глаза.

Время было не на моей стороне, поэтому, не придумав ничего лучше, я подбежала к пареньку, схватила его за руку и дернула за собой. Мы побежали, пока еще была такая возможность.

– Сюда, – скомандовал мой новый знакомый, уводя меня за один угол, а затем за другой. Впереди стояла старая желтая машина, которую в народе называли «буханкой». Сергей потащил меня к ней, и мы уселись на корточки в надежде, что нас не увидят. Когда хулиганы появились на горизонте, я закрыла глаза и стала молиться: «Пусть пройдут мимо, пусть пройдут мимо».

– Не бойся, – прошептал рыжеволосый парнишка. – Они слишком глупые, чтобы сообразить.

Я открыла глаза и поразилась: в самом деле, парни пошли прямо, они и не подумали сворачивать на эту улицу. Хотя было очевидно, что нас стоило искать здесь.

– Как ты?.. – неслышно произнесла я. У меня тряслись руки и колени. Я никогда не считала себя храброй. Хотя что такое храбрость? Наверное, она появляется в тот момент, когда ты уже рискнул, когда обратного пути нет. Именно в такие минуты начинает происходить что-то невероятное.

– Догадался? О, ну это легко. Люди самоутверждаются за счет слабых в одном случае – если они идиоты. Умным для этого достаточно открыть рот и сказать что-то крутое. Идиоты же могут нести только чушь. Поэтому им приходится искать кого-то вроде меня, чтобы выглядеть сильнее.

Я внимательно посмотрела на Сергея, он говорил и выглядел иначе, совсем не как жертва. Да, этот парень не мог дать сдачи, однако он словно был выше происходящего, словно видел мир под другим углом. Я поразилась его рассуждениям.

– Наверное, нам стоит куда-то переместиться.

– Стоит, но для начала… Меня зовут Сергей, а тебя? – он протянул мне свою довольно худую руку.

– Ангелина, но можно просто Лина, – я приняла его рукопожатие и улыбнулась.

– Рад знакомству.

– Взаимно.

Мы поднялись, и я смогла как следует рассмотреть нового знакомого. У него на голове завивались короткие рыжие пряди, нос был усыпан веснушками, а глаза напоминали два янтарных камня. Вот же кого полюбило солнце.

– Пошли, Ангелина?

– Угу, – я кивнула, и мы стали подниматься по тропе, которая вела к более оживленной улице. У Сережи зазвонил телефон, он быстро принял вызов и сказал всего лишь пару слов: «привет», «да» и адрес, куда мы шли. Потом снова вернулся ко мне.

– Сколько тебе лет? – спросила я, засунув руки в карманы толстовки.

– Девятнадцать. Золотая пора и все дела. Ты знаешь, что это возраст, когда впереди столько возможностей? – Сережа говорил с каким-то вдохновением, будто у него были грандиозные планы, которые он планировал осуществить в ближайшие месяцы. Но в то же самое время в его голосе звучало нечто иное – нотки безысходности.

– Это для тех, кто знает, чем хотел бы заниматься. А для обычных людей это пора перемен.

– Ты говоришь как мой лучший друг.

– Ему тоже девятнадцать?

– Нет, он на год младше, – с улыбкой ответил Сережа. Мы наконец-то вышли на центральную тропинку и побрели по бульвару. С правой стороны сидело несколько художников, они писали карандашом портреты девушек, а чуть дальше мужчина играл на большой музыкальной шарманке. Оттуда разносились удивительные звуки, словно прямиком из детских сказок.

– Тогда мы почти погодки, мне семнадцать.

– Вы старики, – отмахнулся рыжеволосый. – Которые хорошо сохранились.

– А ты забавный, – сказала я и тут же замолчала, испугавшись, что эта фраза прозвучала нелепо.

– Я знаю, – с легкостью заявил Сережа. – А еще я красавчик, но ты не влюбляйся в меня. Увы, мое сердце занято. Лучше обрати внимание на моего друга.

Не выдержав, я засмеялась. Никогда прежде не встречала столь открытых людей. И хотя тот же Дава шутил рядом со мной, улыбался, однако в его поступках было что-то иное, будто фальшивое. А вот Сергей производил впечатление совершенно другого человека. Он олицетворял собой невесомость.

– А вон кстати и мой друг! Близкий друг! – Сережа остановился, поднял руку и помахал кому-то. Я не сразу поняла, кому он машет. Но когда увидела, у меня оборвалось дыхание. Разве такое возможно…

– Твой друг…

– Ярик! – крикнул он. – Мы здесь!

Глава 11

Громов довольно стремительно подошел к нам, мне даже показалось, что он меня не сразу заметил. Ярослав выглядел немного удивленным, словно увидел привидений, в которых никогда не верил. Однако он быстро взял себя в руки и вновь принял образ парня «мне-все-равно-идите-к-черту» и скривил губы.

– Вы знакомы? – спросил Яр, не сводя глаз с Сережи. Тот в ответ улыбнулся. У него вообще была довольно приятная и располагающая к себе улыбка. Будто рыжеволосый парень видел мир иначе, словно носил специальные очки и замечал магию, которую обычный смертный оставлял где-то позади. Раньше я не встречала таких людей.

– Только что. Я спас прекрасную девушку от хулиганов, – запросто ответил Сережа. Сперва я подумала, он просто не хочет предстать в глазах друга трусом, но их диалог заставил меня поменять свое мнение.

– Ты? – с усмешкой отозвался Яр.

– Да, я сделал морду кирпичом, пародируя тебя, и они сбежали поджав хвосты, – улыбаясь своей шутке, сказал он.

– Тебе далеко до меня.

– Но я стараюсь не отставать. Моральная поддержка и все дела, – Сергей засунул руки в карманы широких темных брюк. Он выглядел абсолютно уверенным в себе и говорил тем тоном, которым общаются с близкими людьми. Удивительно, что эти двое реально могли быть друзьями.

– Поправочка. Мы с тобой в разной весовой категории, – буркнул Громов. Он тихо выдохнул и перевел взгляд на проходившую мимо девушку. Звук ее каблуков разносился эхом по бульвару. Она шла походкой от бедра, явно осознавая, насколько она красивая: пышная грудь, подтянутые ягодицы, большие глаза и копна волос, волнами лежавшая на ее плечах. Я с завистью посмотрела на незнакомку. И хотя у меня не было комплексов по поводу внешности, но и подобной притягательностью я не обладала.

– Поправочка. Еще немного, и от тебя будут шарахаться все девочки в этом городе.

– Поправочка: они от меня не шарахаются, – Громов закатил глаза и снова посмотрел на друга.

Их разговор все больше забавлял меня. Мне нравилось, как Сережа подкалывает эту хмурую тучку.

– А то я не заметил, как Ангелина побледнела, когда ты подошел. Ангелина, – он вдруг обратился ко мне. – Скажи, что этот чувак выглядит слишком грозно. Они с дядей Шварцем могли бы потягаться в отпугивании терминаторов.

И тут я не выдержала и рассмеялась. Потому что Громов действительно ходил с каменным лицом и многие в школе побаивались его. Они с Давой разительно отличались. Правда, сейчас, когда я стала свидетелем столь простого диалога между Сережей и Яром, почему-то задумалась: а правда ли Саша близкий друг Ярославу? Когда мы ходили в кафе, они и словом не обмолвились. Тогда мне казалось, что просто Громов такой человек: не эмоциональный, молчаливый, до ужаса мрачный и холодный. Но после этой короткой перебранки, я поняла – нет! Совсем не сухой и не молчаливый. Хотя это не означало, что он бесит меня меньше.

– Это ее естественный цвет лица, Серый, – ответил Ярослав, переведя на меня взгляд. – Называется «бледность с рождения».

– Нормальный у меня цвет лица, на свой посмотри, – разозлилась я. – Титул хмурой тучи ты явно носишь не первый год.

– Боже! Ангелина! – воскликнул Сергей и неожиданно подхватил меня под локоть. – Ты мне нравишься.

– Тебе все нравятся, – хмыкнул Громов.

– Не все, та длинноногая, на которую ты пускал слюни, не в моем вкусе. Уверен, она идиотка. Что же, друзья! Пойдем-ка за мной, там продают вкусное мороженое. Мне срочно требуется доза чего-то вкусного.

И, не дожидаясь моего ответа, Сергей потянул меня в сторону парка, а Ярослав молча побрел за нами следом. Наверное, правильнее было бы уйти, не проводить время с этими двумя странными ребятами. Но я почему-то противилась этой мысли, и решила все же остаться.

Мы прошли мимо разноцветных клумб, лавочек и небольшого фонтана. Несколько детей закинули туда монетки и зажмурились – видимо, загадывали желания. И я вспомнила себя в детстве, как вот также выпрашивала рубль у мамы в надежде, что волшебная вода исполнит мою мечту. Правда, сложно сказать, сбылась ли хоть одна. С возрастом начинаешь понимать, что чудеса больше зависят от желаний и целеустремленности людей, нежели от монетки, подброшенной в воздух.

У лавки с мороженым, которая располагалась в дальнем углу небольшого парка, мы остановились. Впереди стояло трое покупателей, а у самого окошка пухленькая женщина в большой соломенной шляпе никак не могла определиться. Она резко отличалась на фоне остальных гостей парка. Казалось, словно незнакомка сошла со страниц старых сказок. Дамочка напоминала Ведьму Пустоши из «Ходячего замка».

– Боже, – прошептал Яр спустя десять минут. Он притоптывал на месте и явно раздражался, что приходилось столько ждать. Подул ветерок, кроны деревьев медленно шатались, а листва, казалось, обменивалась шепотками.

– Она просто не ценит время, – сказал Сережа. Он вытащил телефон и вдруг включил переднюю камеру. – Как насчет сделать веселое селфи?

– Я, пожалуй, пас, – отозвалась я и отступила назад.

– Я тоже, – поддержал Громов. Он стоял рядом со своим другом и старался не приближаться ко мне, словно я была заражена какой-то болезнью, которая могла передаваться по воздуху. Нет, на самом деле, мне и самой было удобнее находиться с этим умником на расстоянии. Воспоминания о раздевалке никуда не ушли, да и насмешки Яра тогда в кафе. Где-то в глубине души мне хотелось отвесить ему подзатыльник.

– А я разве спрашивал вашего согласия? Это обязательное условие перед поеданием мороженого. Ритуал такой.

– Это самый отстойный ритуал, который мне предлагали.

– Ну да, – присвистнул Сергей. – Кто-то вроде Давы обычно предлагает клятву на крови или сделать парные татушки. Вы кстати еще не сделали?

Я снова хихикнула. Этот рыжеволосый парнишка вел себя настолько открыто, что атмосфера между нами вмиг стала дружеской. Я удивилась, что не чувствую себя лишней и вообще не хочу сбежать от Громова. Все чаще мысленно я сравнивала Сашу с Сережей, и, к моему удивлению, не могла найти между ребятами ни малейшего сходства.

– Наша очередь, – Яр прошел вперед, подтолкнув при этом в спину Сергея. Тот убрал телефон в карман и принялся выбирать мороженое. Я тоже взглянула на плакат, который висел на окне.

– Фисташковое, – в один голос заявили мы с Громовым. Потом переглянулись, будто нас поймали за чем-то непристойным. Мне сразу же захотелось выбрать другое, несмотря на то, что фисташковое мороженое – мое любимое.

– А мне с карамелью, – сказал друг Ярослава и протянул пятьсот рублей девушке по за прилавком. Я вздохнула: менять предпочтения уже было бы глупо, поэтому решила оставить как есть. В конце концов, нет ничего зазорного в том, что нам с хмурой тучкой нравится одно и то же мороженое. Оно много кому нравится.

Я засунула руку в карман и вытащила оттуда телефон. Под прозрачным чехлом лежало двести рублей. Однако перед тем как отдать деньги, зачем-то провела по экрану смартфона. И надо ж было увидеть оповещение о новом посте Лильки. Я не удержалась, заглянула в ленту…

Новая фотография.

На ней Лиля стояла рядом с Асей и ее подругами. Они улыбались, будто давно дружат и вообще очень близки. Рука Яковой лежала на плече Лильки, тогда как остальные девочки просто находились рядом.

В груди что-то екнуло. Что-то очень неприятное, словно острая игла пронзила жизненно важный орган. Я не злилась, было бы глупо злиться на такое. Тут другое. Мне вдруг показалось, что я теряю частичку себя. Навсегда теряю. И ничего не могу с этим поделать…

Глава 12

– Я… мне пора, – выпалила я на одном дыхании. Сергей что-то сказал мне, но я уже шла в сторону дома, стараясь не думать о плохом.

«Все хорошо. Все, правда, хорошо. Все… в порядке.», – успокаивала я себя.

Вот только ничего хорошего не происходило. В воскресенье Лилька позвонила мне и почти два часа верещала в трубку, как ей понравилось у Аси, с каким красивым парнем она там познакомилась. Он учился на втором курсе, занимался плаванием, а еще у него была своя машина. Последний пункт особенно волновал Лилю. Ей казалось, это чем-то крутым. Денис – так звали студента – пригласил Лилю на свидание на следующих выходных, и она была в жутком предвкушении их встречи. Подписалась на него во всех соцсетях, пролистала ленту почти за год, просмотрела всех, кто ставил лайки, и кому он ставил лайки. Энтузиазма в Ильиной было хоть отбавляй. Она с такой прытью не училась, как увлеклась этим едва знакомым парнем.

С одной стороны я радовалась за подругу, но с другой – переживала. Мне хотелось, чтобы рядом с ней был кто-то очень хороший, добрый и светлый. Чтобы он защищал ее от всех бурь, обнимал в трудную минуту и заставлял улыбаться. А какой этот Денис, я не знала.

Правда, когда начались занятия, мне уже было не до нового знакомого Лильки. Дава снова нарисовался в моем радиусе. В понедельник он пришел к нам в класс, нагло уселся напротив меня и достаточно громко пригласил в кино. Я бы, может, и согласилась, но после уроков должна была идти на допы с репетитором по русскому, поэтому пришлось любезно отказаться. На это я получила грустный вздох со стороны Саши и завистливые взгляды одноклассниц.

Во вторник Дава подловил меня в коридоре и всучил швейцарский шоколад в железной коробочке. Фисташковый. Я сразу вспомнила субботу и мороженое. Решила, что это Яр рассказал другу про мой выбор. Разозлившись, я отказалась брать подарок. Сказала, что не люблю горький, а передаривать не хочу. Саша и в этот раз дружелюбно мне улыбнулся. Он минут пять рассказывал об их тренировках, предстоящем матче и будущей фотосессии. Совмещенной. После мартовских праздников мы должны были идти в парк, чтобы сделать фотографии на выпускную виньетку.

В среду Саша подсел к нам с Лилькой в столовой. Теперь мы приковали внимание уже всей школы. На меня открыто косились девчонки разных возрастов. Кажется, кто-то нелестно шептался.

– Что делаешь сегодня? Не хочешь вечером сходить в кафе? – запросто предложил Дава. Лиля заулыбалась, тайком поглядывая в мою сторону. Ей явно нравилось повышенное внимание, меня же оно раздражало. Я привыкла жить в своем ритме, а сейчас ощущала какое-то давление. Будто вот-вот упаду лицом в грязь.

– Не получится, – мягко ответила я.

Другой бы уже отступил, но Саша, казалось, не слышал моих отказов.

– Совсем? – его притягательная улыбка должна была свести меня с ума. Девочки вокруг превращались от нее в лужицы. Но у меня создавалось ощущение, будто она фальшивая. И вообще все эти приглашения, подарки вызывали недоумение. «Так не бывает», – крутилось упрямо в голове.

И только я планировала ответить, как мой взгляд привлекла фигура в проеме буфета. Громов. Он зашел в окружении нескольких ребят. Они о чем-то говорили, но Яр, как и всегда, казалось, пребывал не здесь. Его глаза, все такие же глубокие и холодные, словно волны, которые могли накрыть в любой момент и затянуть в свою бездну, отражали таинственность.

Всего на миг, достаточно короткий, как яркая вспышка, мы пересеклись с этим мрачным парнем взглядами. Мое сердце почему-то волнительно затрепетало, и я тут же отвела взгляд, ощущая, как перехватило дыхание. Это был не страх и не раздражение. Я не знала названия этого чувства.

– Ангел, – напомнил Дава о своем присутствии.

– У меня репетитор, не получится, – довольно резко отказалась я.

Однако Сашу мой отказ не остановил. Потому что уже в четверг он притащил мне огромного белого медведя, вызвав очередные разговоры у одноклассниц. Я видела, с каким недоумением смотрела Ася на этого косолапого. И пусть никто ничего не говорил, но я была убеждена, за спиной они шептались.

– Божечки! – пропела Лилька. – Какой он милый.

– Медведь? – не поняла я, не представляя, что делать с игрушкой. Как и букет, мне не хотелось относить этот подарок домой. Что-то у меня вызывало сопротивление во внимании Саши.

– Нет, Дава.

– А-а…

– Слушай, почему ты не соглашаешься? Хватит цену набивать, он же может передумать, – сказала вдруг Лиля. Мы перешептывались на обществознании. Юлии Витальевне, молодому педагогу, было сложно держать дисциплину в классе.

– Я похожа на девушку, которая набивает себе цену? – вскинув бровь, поинтересовалась я.

– Сейчас – да! Скажу по секрету, – Ильина еще больше понизила голос. – Даже Ася мечтает о таком внимании, в котором купаешься ты.

– У нее же жених.

– И что? – удивилась Лилька.

– Откуда ты знаешь?

– Ну… – Ильина помялась. В груди у меня все сжалось, в очередной раз подкралось чувство страха. На этой неделе они вместе с Асей несколько раз выходили в коридор и болтали на переменах. Создавалось впечатление, словно Якова пытается втереться в доверие к моей лучшей подруге. Но я не верила в ее искренность.

– Ну?

– Вчера она приглашала вечером погулять с девочками, и я пошла.

– Понятно, – тихо выдохнула я.

– Она классная, на самом деле! – воскликнула Лилька. – И она тоже не понимает, чего ты мнешься.

– Вы обсуждали меня с ней?

– Абрамова! – обратилась ко мне учительница по обществознанию, и я поняла, что слишком громко воскликнула. Стало не по себе. Спрятаться бы под парту, а лучше надеть на голову пакет.

– Простите, – промямлила я и отвернулась.

– Лин, ты чего, – Лилька ущипнула меня под ребром, но я лишь дальше отодвинулась от нее. Желание продолжать разговор пропало. Мне всегда казалось, что мы можем доверять друг другу все, включая самое сокровенное. А Ильина не постеснялась за моей спиной сплетничать. И о чем? О моих отказах Саше. Отвратительно.

После уроков Лиля постаралась сгладить возникшие углы между нами – она пригласила меня сходить в кино вечером. Наверное, надо было согласиться, улыбнуться, забить на происходящее. Вот только я почему-то не могла.

– Прости, я обещала Вадиму помочь с уборкой, – соврала и ускользнула из школы, забыв на подоконнике медведя. А когда на следующий день я зашла в кабинет, плюшевой игрушки уже не было. Она пропала. И я почему-то облегченно выдохнула.

Остаток февраля, к моему удивлению, прошел гладко, мы с Лилькой даже вновь сблизились. Она притащила мне в подарок книгу, которую я давно хотела купить, и выдала самую обаятельную улыбку. Ко всему прочему, и Аси не было на уроках, – кажется, она заболела. Без нее атмосфера в классе, да и в целом разительно изменилась. Одноклассники стали чаще между собой общаться, меньше выкидывать злых шуток в мою сторону. Хотя, может это просто плод моего воображения, такой вариант я не отменяла.

Дава тоже вдруг пропал с радаров. Нет, я замечала его, мы здоровались, обменились короткими фразами из серии «как дела?» или «погода хорошая», затем прощались. Оказалось, что «Авангард» усиленно готовился к какому-то матчу, который должен был пройти на выезде девятого марта. И тренер загрузил своих игроков по полной программе.

Исключением стало седьмое марта, день, который мне вообще не понравился. Мальчишки после уроков собрали нас и выстроились в ряд. Их было на три человека меньше, чем девочек. В руках они держали разноцветные пакеты с подарками. Ася в этот день тоже была, она вырядилась в белое короткое платье, а сверху надела черный строгий пиджак. Пшеничные волосы струились на плечах легкими кудрями. Парни не могли оторвать от нашей королевы глаз, и не только они. Лилька так и охала мне на ухо, как классно выглядит Якова, вот бы ей тоже так одеться.