Дьявольское воскрешение бесплатное чтение

Плейлист

2high – Jaiden Stylez & Luna

Frozen – 2Scratch

Different – Chris Grey

Arres – Serhat Durmus (ft. Melanie Fontana)

Infected (Barren Gates Remix) – Sickick

Eyes Don't Lie – ICEYR0$EMANE, WALRIDER

Here Without You – 3 Doors Down

You're special – NF

Beautiful Mess – Kristian Kostov

Fantasy – Black Atlass

Renegade (speed up) – Aryan Shah

AirplaneMode – BONES

Dirty Mind – Boy Epic

Señorita – Shawn Mendes, Camila Cabello

Escapism – Raye, 070 Shake

Scars To Your Beautiful – Alessia Cara

We found love – Rihanna, Calvin Harris

I Found – Amber Run

So It Goes… – Taylor Swift

Wildest Dream – Taylor Swift

Lover – Taylor Swift

Shake It Off – Taylor Swift

Sugar – Maroon 5

Wow – Post Malone

Всем для тебя – ASAMMUELL

Движение – Елена Темникова

Когда из-под ног исчезнет почва,

Я клянусь парить ради тебя, Демиен!

Я отращу крылья ради нас.

Обещаю быть сильной

В минуты твоей слабости.

На линии огня, когда весь мир против,

Я обещаю стоять позади, Каррас,

И подавать патроны.

Клянусь быть верной тебе.

Клянусь быть твоей.

Твоя К.

Доверься мне, сахарок,

Когда будешь лететь в пропасть.

Я не дам упасть, твой мужчина верен тебе.

Обещаю служить опорой

В минуты твоей слабости.

Пока против нас разворачивается война,

Я обещаю стоять на линии огня

И оберегать тебя, Катрина.

Клянусь быть верным тебе.

Клянусь быть твоим.

Твой Д.

Глава 1

Демиен

– Мистер Каррас, вы же понимаете, что совершенное нападение на Дэйсона Карраса не гарантирует вам полную свободу? – Задает вопрос судья, пристально вглядываясь в черты моего лица.

Он, будто ищет нашу схожесть с отцом, но как бы не так…

Да, внешне мы похожи. Волосы цвета черной ночи, дикие карие глаза, если вывести нас на эмоции. Острые скулы, густые брови. Однако наш внутренний мир? Два отдельных измерения, не иначе. Круглая оправа очков пожилого «человек и закон» криво сидит на курносом носу, демонстрируя тот факт, что мы зависаем здесь уже не первый час.

Сегодня все решится. Если повезет, мне даруют кусочек свободы. А, если судьба-злодейка окажется на стороне чокнутого папашки, я сделаю два вывода. Первый и самый очевидный – мне придется вернуться в клетку, второй – Бог не милостив к влюбленным.

– Семейный кодекс для него не писан. – Нагло ухмыляется мне отец.

Я перевожу взгляд с судьи на Дэйсона. Ни один мускул на моем лице не подает признаков жизни. Что бы я не чувствовал, какая бы лава внутри меня не закипала, я не подам виду. Сегодня в зале суда Демиен Каррас – человек без чувств.

Внешне я не показываю эмоций. На данный момент они будут стоить мне жизни. От них зависит мое будущее. Несмотря на наигранную хладнокровность, внутри я выхожу из себя. Хочется вскочить со скамьи и разъебать все к чертям собачьим. В том числе и собственного отца. Какого хера и с каких пор он возомнил себя Всевышним? Дэйсон думает, раз наделен властью, то может провозглашать себя кем пожелает?

Таким, как мой отец, нельзя давать в руки скипетр господства. Такие, как он, своим могуществом не помогают миру, а рушат судьбы.

Как же я раньше не замечал твоей порочности, отец?

Мне так и хочется спросить после вылетевшего из его уст слова «не писан»: «Ты еще по воде не ходишь, Дэйсон?». Я ношу и буду носить твою фамилию, но называть тебя папой у меня язык не повернется, Дэйсон Каррас. Моя фамилия – часть меня, моего рода и моих предков. Что поделать, в семье не без урода.

Клянусь, если бы не образ Катрины в голове, я бы давно сорвался с цепи, как бешеный доберман. Но я держусь. Держусь ради того, чтобы сегодня запустить пальцы в кудрявые шоколадные волосы. Ради сумасводящих карих глаз с отливом зеленого. Хрупкой талии, на которую обрушатся стальные цепи – мои ладони, скованные все эти шесть месяцев наручниками.

– Он убил своего сына. – Отвечаю я, пытаясь не выдать той поножовщины, не на шутку разыгравшейся внутри.

«Думай о Катрине, Каррас!», – вновь одергиваю себя, чтобы не натворить глупостей. Хеймсон держалась ради нас эти месяцы. Не хочу быть тем придурком, который ломает на эмоциях карточный домик.

Она ждет меня. Я жду встречи.

Я проживу этот день скупым на чувства. Проживу ради нее. Ради нас.

– Мистер Каррас, вы же понимаете, что совершенное нападение на Дэйсона Карраса не гарантирует вам полную свободу? – вновь повторяет вопрос судья.

– Понимаю. Вы уже определили границы моей свободы? – Склоняя голову набок, спрашиваю и вглядываюсь в судью.

До жути знакомая рожа с самого начала судебного процесса не дает мне покоя. Очкастый кажется очень знакомым. Но где мы пересекались, не помню. В моей жизни было сотни тысяч лиц, возможно, причина в этом. А, может, мы тесно общались когда-то, но из-за диссоциативной амнезии я забыл.

– Да, Демиен. – Отвечает стальной голос.

Полгода назад мне вынесли приговор, объявили шесть месяцев тюремного заключения. Как я и ожидал, этим все не ограничится. Дэйсон Каррас не может вот так просто позволить мне выйти на волю.

Скажу больше, я уверен, что отцу не составило труда подкупить суд. На протяжении нескольких часов знакомая рожа не сводит с меня глаз. Понимаю, это часть его работы – обращать на меня внимание. Но уж точно не стоит играть надзирателя, как это делает пожилой мужчина. Дальше железных прутьев я никуда не убегу. Сжимаю челюсти и стараюсь не обращать на мудака внимания.

Хладнокровие – все, чем я озабочен в этих стенах.

Алекс. Я всегда подозревал, что отношения отца с моим братом куда более, чем просто натянутые. Как и любой подросток, Алекс бунтовал, сбегал из дома, делал что-то наперекор родителям. Но однажды я стал свидетелем одной «картины», из-за которой закрались сомнения в нормальности взаимоотношений ролевой модели отцы и сына, отца и моего брата – Алекса Карраса.

– Папа, пусти меня! – слышится рев Алекса на весь дом.

В ушах стоит истошный крик брата, доносящийся с первого этажа. Я замираю посреди комнаты. Меня охватывает ужас, потому что ничего подобного в нашей семье никогда не происходило. Сегодня я пропустил занятия в школе, и понятия не имею, знали ли отец и старший брат, что в доме не одни.

План по разведке ситуации так и не приходит в голову. Но сидеть на месте, пока что-то происходит между моими родными, это верх трусости. Я решаю хоть как-то действовать. На цыпочках пробираюсь к лестнице, ведущей на первый этаж, и прячусь за одной из колон. Мне страшно. Но Алексу наверняка еще хуже. Я не рискую сразу показаться отцу, поскольку впервые вижу его таким взбешенным. Трусость ли это, когда тебе целых двенадцать? Почти пятнадцатилетний брат определенно сказал бы «да».

– Папа, мне больно. Пожалуйста, пусти меня. – Молит Алекс в то время, как отец зверски сверлит его глазами.

Справа слышатся шорохи, на крики прибегает Ольфина – женщина, которая каждое утро, день и вечер готовит для всей нашей семьи. Лучше всего у нее удается лимонный кекс, однако кулинарные способности не приходят ей на выручку. Отец в грубой форме кидает ей, чтобы та скрылась с глаз долой. В силу своего возраста я смекаю, что он не хочет, чтобы Ольфина стала свидетелем семейной драмы. Мало ли, кому она может рассказать о разладе.

Я воедино связываю нити происходящего в прошлом и вспоминаю, что через пару дней после ссоры брата и отца женщина покидала наш дом в слезах, а после… Она и вовсе не возвращалась. Совпадение? Я тоже так не думаю.

– Сколько раз тебе повторять одно и тоже? Ты не можешь делать то, что тебе вздумается! Ты не можешь быть связан с нашими врагами!

– Но Алика… Мы просто дружим.

Старший брат хватается за голову от бессилия. Наш отец – упертый баран, не принимающий никакую правду, кроме своей.

– Я прикончу твою Алику голыми руками, если еще раз увижу тебя с ней! – отец так громко рявкает, что я чуть не ловлю микроинсульт.

Твою мать! Кажется, мой братец вляпался в неприятную историю, связанную с какой-то Аликой. Это уже интересно. Мы никогда не обсуждали с ним девчонок, на это у меня были ровесники. По всей видимости, папе девочка не нравится, и теперь он сильно зол на то, что не может повлиять на распущенного сына.

– Штраф.

В отрыве от настоящего я пропускаю мимо ушей все, о чем говорит судья. Люди вокруг мельтешатся, отец недовольно смотрит на меня и я смекаю: кажется, только что у меня появился шанс обрести свободу.

Глава 2

Катрина

Три месяца назад

В городе давно наступила зима. Она окончательно заморозила мое и без того ледяное сердце, которое стало таковым после ухода того, чье имя я боюсь произносить вслух. Боюсь? Да, потому что не хочу травмировать себя еще больше. Обычно мысли о нем заканчиваются рыданиями на полу, разбитой посудой и выброшенными за порог цветами. Это оказалось совсем непросто. Самая сложная разлука с человеком, к кому потянулось мое сердце.

С Каррасом хоть и было сложно, но без Демиена моя жизнь совсем потеряла смысл.

После того, как ему огласили срок – шесть месяцев заключения – я утратила живость в себе, закрылась от близких и все чаще мое времяпрепровождение ограничивалось одиночеством. Еще я перестала ходить на занятия, хотя о поступлении в Колумбийский грезила три года. Ровно столько же я грезила о Демиене – том двадцатилетнем парне, подарившим самый незабываемый поцелуй в жизни… А после разбившим вдребезги мое хрупкое сердце. Конец нашей истории.

С его уходом, ушла и я. Знаю, что это утопия.

Не помню уже, сколько суток пролежала в постели, пока однажды не пришла Лайла и хоть немного оживила меня. Сейчас я продолжаю жить в квартире, которую арендовал на полгода вперед для нас Каррас, прежде чем вляпался в неприятности. Наверное, это особый способ мазохизма: оставаться там, где все напоминает о нем, о нас…

Не скажу, что мои будни проходят как-то радужно. Обычно утро начинается со слез. Я плачу каждый раз, когда вижу у порога свежий букет с запиской, содержащей всего одну букву. Эта буква ежедневно доводит до слез, до дрожи в теле. Обычная буква «Д» разрушает меня.

«Пока я присылаю тебе цветы, будь уверена – я люблю тебя. Д.»

На глаза наворачиваются слезы счастья. Я забываю, как дышать. Если он присылает мне букеты, значит, любит. Как только цветы в моем доме исчезнут, растворится вместе с ними и его любовь. Вот, значит, как… Надо бы взять на заметку.

Я прижимаю записку к сердцу и прикрываю веки. За последние сутки любви и нежности было больше, чем в любых моих отношениях. Его искренность чувствуется даже на расстоянии. Мне давно не было столь приятно от таких, казалось бы, простых жестов.

Однажды меня так достают его цветы, что я не выдерживаю и ловлю курьера у двери квартиры. От него я добиваюсь правды. Оказывается, Демиен оплатил ежедневную доставку букетов на полгода вперед. Идиот! Я ненавижу его всем сердцем и при этом больше всех на свете я люблю именно его. Часы и дни пролетают, недели идут, а живущая всеобъемлющая любовь к Каррасу никак не улепетывает из меня. Может, мой организм дал сбой? Я заболела?

Несколько недель я совсем не выхожу из дома, изредка наблюдая из окна за происходящим. Картинки меняются, а вот в моей жизни все остается по-прежнему. Существование становится похоже на День сурка.

Таким образом, я три месяца вычеркиваю из жизни, сидя дома наедине со своими чувствами и мыслями. Изредка меня навещают Алика, Селена, Чарльз, а Лайла так вообще угрожает переехать ко мне, чтобы я не захлебнулась в собственном горе. Мать и отец находят мой адрес, но видеть их не хочется. Мне сложно дается общение. Я настолько погружена в себя, что, кажется, разучилась болтать на отвлеченные темы.

В прошлом месяце на последние деньги я заказала пианино, теперь вечера занимала творчеством. Музыка помогала мне не умереть. Сутками напролет в доме играли разные треки из колонки (ее когда-то подарили мне родители). Наверное, они единственные живут в этой квартире, заполняя собой пространство.

Понятия не имею, сколько бы еще просидела взаперти со своим израненным сердцем. Но жизнь иногда подкидывает неожиданные сюрпризы. Какой мой? Лучший друга Карраса – Асмодей, заявляющийся со словами:

– Нам срочно нужно поговорить!

– И тебе привет. – Я пытаюсь выдавить из себя хотя бы слабую улыбку, но выходит с трудом что-то похожее на нее.

После неудачной попытки прохожу в комнату и сажусь за пианино, оставляя Сатклиффа на пороге квартиры. Из колонок звучит знакомый голос, это один из участников британской рок-группы Amber Run с песней «I Found».

Я продвинулся намного дальше, чем ожидал,

Но я не думал, что так сильно буду по тебе скучать.

И я буду использовать тебя как предупреждающий знак.

Если будешь говорить разумно, то сойдешь с ума.

Под звуки мелодии отключаюсь от внешнего мира, гляжу в одну точку и погружаюсь в воспоминания далеких от настоящего дней.

***

– Я сказала, что до безумия влюблена в океан. Что рядом с ним я чувствую свободу и могу быть такой, какая я есть на самом деле.

– Да. – Каррас крепче прижимает меня к себе и обволакивает мужским теплом.

– Не так давно у меня появилось еще одно место, где я могу испытывать подобное, – от ощущения разливающегося по телу тепла я замираю и произношу то, что давно хотела сказать. – Здесь. Это место рядом с тобой. Я люблю тебя, Каррас.

***

Демиен Каррас для меня все. Ни один человек на этой планете не способен касаться меня так, как он. Только Демиен пробуждает во мне подобные ощущения.

– Ты – хаос, – рычит мужчина, стискивая меня в объятиях.

***

– Катрина.

Когда я возвращаюсь к реальности и поворачиваю голову, замечаю, что на краю дивана сидит Асмодей. Мой взгляд невольно скользит по его потертым черным джинсам, после задерживается на белой футболке, скрывающей мужское рельефное тело, к которому я давно не прикасалась. С трудом отрываясь от ткани и своих фантазий, я смотрю в лицо Асма. Кажется, он чем-то обеспокоен.

Только сейчас я замечаю, что Сатклифф выключил музыку. Интересно, как давно?

– Асмодей… – Тихий голос застывает воздухе.

– Конфетка?

– Можно я кое о чем попрошу тебя? – Мне страшно. Очень страшно.

– Конечно. – Замечая мои дрожащие руки, Асм подходит ближе и садится передо мной на корточки. – Что случилось?

В голове стоит звон, мысли мешаются в кучу. Что случилось? Я не знаю, что случилось. Ощущение потерянности в пространстве не дает сконцентрироваться. Так и не получая ответ, мужчина обнимает меня и целует в макушку. Я прикрываю глаза и чуть не плачу от его милого действия. Мой эмоциональный фон подкосился за последние месяцы. Я стала чересчур чувствительна и остро реагирую на любые проявления в мою сторону. Сейчас тоже отдаю этому отчет.

– Отнеси меня в спальню. – Выдыхаю я, поднимая на Сатклиффа глаза.

Асм застывает, не понимая, что происходит. Мои попытки прийти в себя не венчаются успехом. Голова по-прежнему кружится, поэтому, чтобы произнести следующее, мне приходится приложить усилия.

– У меня нет никаких сил идти. Пожалуйста.

Асмодей не задает вопросы, просто подхватывает меня на руки. Его щека касается моих волос. Банальное движение вызывает прилив теплых чувств. Я склоняю голову на плечо мужчины и прикрываю глаза, забываясь в ощущениях. Вероятно, я брежу, раз чувствую запах Карраса. И дело тут не в парфюме, а естественном запахе человека, от которого тебе кружит голову.

«Но Асмодей – не Демиен, Катрина», – напоминает мне голос внутри, будь он проклят! Всегда так невовремя.

– Расскажешь, что случилось? – звучит вопрос от Асма. Я открываю глаза и сталкиваюсь с его серыми. Они кажутся невероятно добрыми. После замечаю, что мы стоим около кровати, но Сатклифф не планирует меня ставить на ноги, по-прежнему удерживает на руках.

– Ты никому не скажешь?

– Никому, конфетка.

Я делаю глубокий вдох, когда мужчина отпускает меня и садится рядом на постель. В воздухе все так же витает запах Карраса. Почему? Что со мной не так?

– И еще просьба. – Для меня несвойственно просить о таком, но эмоции берут верх. – Останься сегодня со мной.

Мужчина стискивает зубы и прищуривает глаза. Кажется, он догадывается, что дела мои совсем плохи.

– Мне страшно, – шепчу я, – мне кажется, что от одиночества я схожу с ума. Асм, пожалуйста. – По щеке катятся слезы, и я прикрываю лицо ладонями, скрываясь от мужчины.

Не знаю человека, кто сможет вынести одиночество и не сойти с ума. Естественно, это был мой выбор никого к себе не подпускать, но теперь я не на шутку переживаю из-за происходящего. Я больше не хочу быть одна.

Сатклифф резко встает с кровати и нервничая потирает костяшки пальцев, подходя к источнику света. Он распахивает окно и достает из кармана джинсов пачку сигарет. Асмодей закуривает прямо в комнате и молча выдыхает дым, высовываясь на улицу. Поворачиваясь ко мне, мужчина взъерошивает черную копну волос и облокачивается на подоконник.

– Хеймсон…

Асм обрывает свою речь, толком не успевая начать. Сатклифф пытается подобрать слова, но ничего не может придумать.

Я поднимаюсь с кровати и на носочках ступаю по полу. Из одежды на мне только белоснежное ночное платье, длина которого доходит до щиколоток. Последние месяцы я редко наряжаюсь, потому что не вижу в этом смысла.

– Катрина! – возмущенно окликает мое имя лучший друг Дема, когда я краду сигарету из его пальцев.

Я неспеша закуриваю, поправляю балдахин, окутывающий кровать, и присаживаюсь на край мебели. В отличие от Асма я веду себя по-варварски, позволяя въедливому дыму распространяться по комнате.

Последний раз я наряжалась в ноябре – в прошлом месяце. Тогда я до жути напилась вина и решила устроить ужин при свечах наедине с собой. Я кое-как приготовила утку и засунула в духовку, благополучно забыв про нее. Ангелом-спасителем от пожара стала Лайла, спонтанно решившая меня навестить, потому что я не отвечала на звонки, уснув возле открытой входной двери. Кажется, тогда я ждала Демиена. Все думала, что он вернется.

– Будь осторожен, Сатклифф. Не облокачивайся так на окно.

– Меня больше тревожит твое состояние, а не несчастный случай, который может произойти со мной.

– Романтично. Ты же в курсе, что если выпадешь, то не спасешь меня?

Асмодей закрывает окно, переживая за то, что я могу простудиться. Глупости. Мертвому внутри человеку уже ничего не страшно.

– Ты останешься со мной на ночь, Асм?

– Останусь. – Серые глаза задерживаются на мне. – Только я не понимаю, чего ты хочешь.

– Не понимаешь? – Я прохожусь языком по нижней губе и закусываю ее. – Или не хочешь понимать?

– Я не смогу оставаться с тобой постоянно. Я не смогу спасать тебя каждую ночь, Катрина. Это не поможет нам.

– Ты даже не пробовал. – Я ухмыляюсь, заигрывая с ним.

Дым, проникающий внутрь, быстро пьянит меня. Голова наполняется знакомым расслаблением и туманом. Сатклифф улыбается в ответ на мои слова. Снимает с себя футболку и бросает ее на пол, наблюдая за моей реакцией. Я облизываюсь, тушу сигарету об пол и на негнущихся ногах приподнимаюсь с кровати. Остро-очерченный пресс стирает рамки приличия и позволяет мне забыть о девушке Асма – Ириде.

Я порываюсь снять летящее платье, но мужчина меня останавливает.

– Не торопись. Дай мне сделать это самому. – Он целует меня в макушку. А, когда я тянусь к его губам, Сатклифф ловко уворачивается. Я хмурюсь и чувствую, как постепенно прихожу в себя после едкого дыма.

Кладу руку на ремень и растягиваю его, притягивая Асма к себе.

– Давно мечтала это сделать, конфетка? – Одурманивающе шепчет он.

– Поможешь раздеться?

Сатклифф возвращает меня на землю:

– Ты не ответила на мой вопрос.

Давно ли я хотела заняться сексом с Асмодеем?

– Можно я не буду врать?

– А мне нужна только правда.

Я отхожу от него и к горлу подступает тошнота.

– Никогда. Ты никогда не был мне интересен, как мужчина, Асм. Прости… – мне стыдно повернуться к лучшему другу Демиена, потому что я чуть не совершила ужаснейшую ошибку.

Я так изголодалась по мужчине, что чуть не переспала с Сатклиффом, черт возьми! Но правда еще хуже: на месте Асма я представляла Карраса. Запах, который я учуяла от Асмодея, буквально сбил с ног и затуманил сознание.

– Ты был сегодня у Демиена? – сломленным голосом спрашиваю я, догадываясь, что могло послужить причиной моего порыва.

– Насчет этого я и пришел поговорить, Хеймсон. Но пока это бесполезно, ты не в себе из-за того, что круглыми сутками сидишь здесь.

– Я не знаю, что на меня нашло. Случившемуся сейчас нет оправдания, но на месте тебя я представляла Карраса. Прости.

– Не извиняйся. Я не собирался с тобой спать. Это была проверка: насколько легко ты могла бы предать моего друга.

У меня отвисает челюсть от того, что я слышу.

– Прости, – шепчет Асм, вкладывая в свой взгляд извинения. – Ты очень красивая, сексуальная, умная, сильная, сногсшибательная. Ты очень классная девчонка, но я уже отдал свое сердце Ириде. Она для меня все. А ты все для Демиена. Ты принадлежишь Каррасу, а он принадлежит тебе. И это нерушимо, как бы ты не пыталась от это сбежать.

Черт дери, впервые за три месяца я искренне улыбаюсь! Я даже не могу злиться на Асма, потому что его слова стали причиной моей улыбки после затяжной апатии.

– Ты для меня, как сестренка, Хеймсон. – Сатклифф прижимает меня к своей груди и гладит по волосам, накручивая локоны на пальцы. Также делал Каррас. И я не могу отвязаться от этой мысли.

– А ты для меня, как брат. Очень сексуальный брат с классными кубиками. – Смеюсь я, легонько шлепая его по животу.

– Месяц назад я приходил к тебе. Ты помнишь тот разговор?

Я прикрываю глаза и все более отчетливо вспоминаю день, когда мы с Асмодеем впервые заговорили о Демиене после всего случившегося.

– Он ждет тебя, Хеймсон.

Мой взгляд тревожно застывает на клавишах.

«Кто меня ждет?», – мысленно спрашиваю себя, но так и не решаюсь озвучить вопрос вслух.

Так и не дождавшись от меня реакции, Сатклифф продолжает:

– Каррас мне все уши прожужжал про тебя, Катрина. Собирайся, вы оба мне надоели!

Я прикрываю глаза и медленно втягиваю воздух через ноздри. Выдох через рот.

– Прости, что? Я ослышалась?

– Конфетка, Демиен хочет тебя видеть.

В груди что-то до боли сжимается, но я не подаю виду. Исключением становится слеза, которая скатывается по щеке. Я отворачиваюсь к окну, чтобы дружок Карраса не заметил моей слабины.

После ухода Демиена я надела бронированный жилет и стала бездушным солдатом по отношению к другим. Я больше не позволяла себе быть девочкой. Новый вывод из жизни: «Девочкам делают больно. Это небезопасно. Нужно держаться от всех подальше, так никто не дотянется до меня и не заставит страдать».

– Асм, – разворачиваюсь к мужчине с равнодушным видом, – я не хочу его видеть. Он бросил меня. Оставил на пороге квартире и ушел. Я пыталась поговорить с ним.

Последние слова Карраса мой мозг запомнил наизусть, как будто это код спасения. Но на деле…

«Мне не о чем с тобой говорить. Все, что было между нами – грандиознейшая ошибка», – своими словами он сбросил меня с обрыва и, даже не дав опомниться, ускользнул за дверь.

Слишком много боли.

Если бы ты только знал, сколько всего у меня внутри при упоминании твоего друга, Асм.

– Кому ты врешь? – Сатклифф делает шаг и садится у меня в ногах. Он пытается просканировать меня взглядом. Надеюсь, я хорошо овладела за эти месяцы маской стервы.

– Я не вру. – Ровно отвечаю я. – Мы поиграли, вспомнили ту молодость, когда мне было восемнадцать, а ему двадцать. Игры кончились. Теперь у каждого своя жизнь.

– Конфетка, – рука Сатклиффа ложится на мое колено, – в следующий раз подбери более подходящий тон для своего выступления. Не убедила!

– Я помню тот разговор.

– Сегодня я пришел к тебе с этим же. Но сейчас, видя в каком ты состоянии, никакого Карраса. Будем спасать тебя, Хеймсон! И да, с сегодняшнего дня я переезжаю к тебе! – чеширская улыбка Асмодея вызывает у меня раздражение.

Какой еще переезд? Он спятил?

Глава 3

Катрина

Три месяца назад

– Что? Что ты собрался делать? Жить со мной?

У меня отвисает челюсть, когда он не спрашивает, а легко заявляет о своем переезде в нашу с Демом квартиру. Ало? Мое мнение вообще не учитывается? Новость о переезде Асмодея ставит меня в тупик. Почему он решает за меня? С чего он взял, что я соглашусь на его дурацкие… Условия? Предложение?

– Черт возьми, Сатклифф! – Взрываюсь я, вылетая из ванны, где приводила себя в чувства после известия. – Ты не будешь жить со мной!

Асмодей стоит напротив окна, а когда поворачивается ко мне, я замечаю, что он с кем-то болтает по видеосвязи. Мне плевать, с кем он говорит! Подхожу ближе и прошу сбросить вызов. Вернее не так, я требую сбросить чертов разговор сейчас же! Нервы на пределе. Терпеть не могу, когда меня ставят перед фактом.

– Катрина, привет, – слышится голос на той стороне провода.

Черт, это Ирида. Неудобно вышло, но я как ни в чем не бывало приветливо машу рукой в камеру и с улыбкой произношу:

– Привет. Как дела? Ты в Мельбурне?

– Да, я в Австралии. Хочешь познакомиться с мамой Асма? Она тут рядом.

Вот гадство! Не день, а сплошной провал. Я вся на нервах от заявления Сатклиффа и единственное, о чем мечтаю – обсудить с ним произошедшее как можно скорее.

– Конечно, – вру я.

Изображение передает, как девушка перемещается по дому. Пока она на время отвлекается, я прожигаю мужчину взглядом и щипаю за бок. Он стискивает губы от боли и хватает меня за талию, грубо прижимая к себе. Сатклифф обнажает белые зубы на камеру для Ириды Маррей – своей девушки.

– Все, что я хочу сделать – это убить тебя, Асмодей! – шепчу я, чтобы Ирида ничего не заподозрила.

Она ни в чем не виновата, поэтому я стараюсь не срываться на милашку. К тому же, Маррей хоть как-то пыталась меня расшевелить после расставания с Демиеном. Иногда мы переписывались, пару раз созванивались и обсуждали всякую жизненную фигню. Из девушки Сатклиффа вышел бы отличный психолог. Я удивлена, что она выбрала дизайн.

– Знакомься, это Клэр. А это Катрина Хеймсон.

В кадре с Иридой появляется женщина очень похожая на нее. Светловолосая Клэр со стрижкой Боб на средние волосы тепло улыбается мне. Теперь понятно, от кого унаследовал эти манящие серые глаза Сатклифф.

– Можно просто Катрина. – Улыбаюсь я девчонкам и на время даже забываю об Асмодее.

– Надеюсь, мы скоро увидим вас в Австралии. Вам точно у нас понравится!

– Буду рада встрече, – смеюсь я, когда вижу, что девушка Сатклиффа приобнимает Клэр и целует в щечку.

Не ожидала, что у Ириды такие теплые отношения с матерью Асма. Я таю от зашкаливающего трепета, возникшего между женщинами. Интересно, если бы у нас с Каррасом что-то вышло, то у меня были бы такие же отношения с его матерью?

– Детка, ты точно не хочешь прилететь к нам? – спрашивает мужчина. – Вообще-то я скучаю.

– Асм, – тянет Ирида имя своего парня, – совсем никак. Мы с командой просто зашиваемся. Через две недели сдача большого проекта, не хочу облажаться, дорогой.

Я оцениваю, как девчонка верно расставляет приоритеты. А, она еще та красотка! Обычно девушки садятся на шею мужикам и целыми днями не отлипают от них, всячески ублажая и исполняя прихоти. Ирида в этом плане хваткая. Ее личная жизнь для нее приоритет. Наверное, поэтому Сатклифф с ней.

– Заканчивай свои проекты и прилетай! – вмешиваюсь я. – Будем вытаскивать меня из депрессии.

Слышу, как Клэр шепчет Ириде:

– А, что произошло?

Я машу рукой и готовлюсь рассказывать историю с намерением, будто произошедшее – сущие пустяки.

– Сначала меня бросил Каррас, потом я узнала, что беременна.

– Демиен? – переспрашивает мама Асмодея, разевая рот.

– Ага. Представляете, так долго не мог определиться, с кем хочет быть. То ли с женой, то ли со мной… – Пожимаю плечами, словно это никак не касается меня.

Я хохочу, до конца не осознавая свою реакцию. Сатклифф кладет руку на мое плечо, но это не помогает. Сил не хватает, чтобы совладать с нарастающей истерикой. Я на грани. Асмодей как можно крепче обнимает меня и гладит по голове. Голос дрожит, когда я хочу продолжить рассказ. Сатклифф останавливает меня и произносит:

– Я потом вам перезвоню.

Не хочу быть похожей на сумасшедшую. Я должна объясниться с Иридой и Клэр.

– Нет. Я хочу рассказать, что произошло. Меня же никто не понимает, Асм. – На глаза наворачиваются слезы от трехмесячной боли, убивающей изнутри.

Я забираю телефон у Асмодея и сажусь на барный стул. Сатклифф наливает для меня стакан воды и продолжает гладить по голове, спине.

– Я беременна, Демиен под следствием. Что я должна была делать? – истерично смеюсь и когда понимаю, насколько неадекватно себя веду, зажимаю рот рукой. – Мне мама сказала, что Карраса арестовали. Не знаю, что она добивалась этим звонком. Надеялась, что дочь вернется домой? Только дочь не вернулась домой, а после узнала, что вовсе и не ждет ребенка.

Клэр сочувственно кивает головой, а у Ириды катятся слезы. Асмодей шумно вздыхает, опираясь на локти о спинку моего стула. Мужчина крепко сжимает меня в братских объятиях и прижимается своей щекой к моей мокрой от слез. Он целует меня в макушку. Спиной я ощущаю, как напряжено тело Сатклиффа.

– Никакого ребенка и быть не могло. Мы не спали с Демиеном даже и двух недель. Ни о каких трех-четырех неделях быть не может, как говорил врач. По итогу я не была беременна, гинеколог ошиблась. А, если бы ребенок и был, то не от Карраса. За время наших встреч у меня были свои секреты, но о них ему лучше не знать.

– Ты встречалась с Демиеном и спала с кем-то на стороне? – С особой претензией задает вопрос Асмодей.

Боже, я не собиралась это ни с кем обсуждать. Никогда! Так что я сейчас делаю?

– Он тоже не был святым. – Чуть ли не с упреком бросаю я Сатклиффу, а затем добавляю. – Знаешь, мне плевать расскажешь ли ты об этом своему дружку. Плевать! Слышишь меня?

– Это ваши дела. – Асм склоняется ко мне и замирает в нескольких сантиметрах от моих губ. Его серые глаз прожигают меня насквозь. – Кто и с кем спал, трахался и будет трахаться – не мое дело!

– Сатклифф! – Шипит Маррей через экран мобильного. – Если ты будешь обижать ее, – девушка переводит взгляд с меня на Асма, – я прилечу и оторву тебе яйца.

– Дети. – Вмешивается Клэр. – Я вас так всех люблю. Не ссорьтесь. И я согласна с Иридой: станешь обижать нашу Катрину, и мне придется отрезать тебе кое-что другое, сынок.

Мать Асма подмигивает, а я не сдерживаясь громко смеюсь.

– С каких пор Хеймсон «ваша»? – Мужчина с отвращением произносит последнее слово.

– С этих самых пор. – Произносит его мать. – Милая, мы ждем тебя в гости. У нас в Мельбурне очень хорошо. Ты знаешь, сколько у Асмодея братьев?

Я мотаю головой.

– У нас очень большая семья, и в ней много холостых парней. Поверь мне, приедешь к нам и даже не вспомнишь про этого Карраса.

Киваю и даю обещание приехать.

– Будь с ней помягче, Асм, не взрывайся. Я тебя прошу.

Сатклифф уходит в соседнюю комнату, но я продолжаю слышать голос Ириды. Знала бы она, каким мягким он был пятнадцать минут назад в моей спальне… Прямо-таки шелковый мальчик. Только вот наша игра закончилась, толком не начавшись.

Я встаю со стула и решаю приготовить ужин на скорую руку. Как? Записывайте, нам понадобится телефон, интернет и служба доставки. Беру в руки мобильный и заказываю еду для себя и Асма. Приложение сообщает, что курьер приедет где-то через час. Я прохожу в спальню, достаю чистую одежду и два свежих полотенца – одно для волос, другое для тела. Пока я собираю все необходимое для того, чтобы сходить в душ, Асм периодически поглядывает на меня.

– Да, ангел. Хорошо, пока. И я люблю тебя. – Прощается он с Иридой.

Когда мужчина сбрасывает звонок, я поворачиваюсь к нему, разлегшемуся на кровати. Кажется, он чувствует себя вполне комфортно в нашем с Каррасом доме.

– Я заказала еду, курьер приедет через час. Не думаю, что надолго задержусь в душе. Но, если доставка приедет раньше, встретишь?

– Встречу.

Долго обдумываю стоит ли ему сказать то, что вертится на языке. Я прохожу к двери, но застываю… Побеждает искренность. Разворачиваюсь у выхода из комнаты и произношу:

– Береги своего ангела. Она делает тебя лучше, Сатклифф.

Воздух заполняется молчанием. Асмодей не сводит с меня глаз, и я уже начинаю жалеть о сказанном.

– Ты не против, если я буду с тобой? – От его вопроса по коже пробегают мурашки. – Жить.

Я сдаюсь. Сажусь на кровать возле мужчины и спрашиваю:

– В чем смысл?

Мне до сих пор не ясен его порыв спасти меня. Я не маленькая девочка, чтобы он шел на крайние меры и переезжал на время в Нью-Йорк с другого конца света.

– Ты сходишь с ума в одиночестве. Так нельзя, Хеймсон. Ты почти ни с кем не общаешься, редко выходишь из дома. Какого черта ты запретила себе жить? Ты молодая, красивая девчонка. Я могу перечислять твои качества вечно. Но не могу понять одного: какого черта ты поставила крест на своей жизни? Какого черта зациклилась на Деме? Извини, но моя мать права. Если у тебя не получилось с ним, то всегда можно попробовать с кем-то еще.

– Потому что он был для меня всем, Сатклифф.

Асм шумно вздыхает, берет меня за руку и заводит в ванную комнату. Мы становимся напротив зеркала, мне становится не по себе от собственного вида.

Мои волосы в ужасном состоянии: неухоженные, растрепанные, не видевшие уже несколько дней расческу так точно. Бледное лицо, мешки под глазами, потрескавшиеся губы, безжизненные глаза. Одежда свободно на мне висит. Я очень похудела. Кто-то может и обрадуется такой худобе, но не я. Мне двадцать один, а я похожа на человека, который одной ногой в гробу.

Чувство, что весь мир вокруг меня растворяется. Есть человек, дышащий мне в спину, я и наше отражение.

– Сделай ее счастливой. – Тычет в зеркало Асмодей. – Она как никто сейчас заслуживает любви.

Господи, что я наделала с собой? В кого превратилась? Почему я забыла о собственном счастье и утопилась в горе? Зачем я так с собой?

Я поджимаю губы, чтобы не расплакаться от бессилия. С чего начать, когда жизнь со всех сторон трещит по швам? Сатклифф кладет руки на мою талию и разворачивает к себе. Он не спешит вытирать мне слезы и успокаивать.

– Да, вы расстались. Да, у тебя не самый радужный период жизни. Но, может пора взять себя в руки и заняться собой? Не оспоримо: Каррас – придурок, он любит тебя и у него были свои причины так поступить. Но ты не достойна дерьма, сестренка.

– Асмодей, – по лицу текут слезы и на этот раз я не боюсь показать их ему. Слезы – это мои чувства, которые в последнее время я глушила всем, чем только можно, – не уходи от меня, пока мне не станет лучше. Я не хочу проживать это в одиночестве. Я больше не хочу страдать. Я устала от такой жизни.

– Конфетка, с чего ты взяла, что я уйду?

– Ирида, твоя мама… Они ждут тебя в Мельбурне. А я…

Асм тепло улыбается и прижимает к себе. На его белой футболке остаются отпечатки моих слез, а на мне его пьянящий дымный аромат. Я жмусь к нему так, словно он единственный, кто может спасти меня, потому что даже Демиен сейчас не может быть рядом.

В объятиях Сатклиффа я чувствую себя маленькой девочкой. Он как большой старший брат, которого у меня никогда не было. Я всхлипываю от трогательности этого момента и не хочу прерывать нежности. Мне так не хватает любви, я так давно ни с кем не обнималась. Однозначно, мой основной язык любви – это прикосновения.

– Ирида приедет к нам чуть позже. Они все понимают, никто не обижается на то, что я с тобой. Да, и Каррас неудачно вляпался… Я должен быть в городе на случай чего.

Я не хочу знать подробности того, что произошло между ним и его отцом. Не сегодня так точно. Мне хватило тех новостей и догадок журналистов, которые пестрили на протяжении трех месяцев в социальных сетях.

– Слушай, а ты правда хочешь съездить в Мельбурн, конфетка? Может рванем на Рождество?

Глава 4

Катрина

Два месяца назад

– Вставай, – кричу я из соседней комнаты Сатклиффу, прибавляя на всю громкость бодрящий трек от Taylor Swift «Shake It Off».

Я поднимаю руки вверх и качаю бедрами влево, затем вправо и снова влево, при этом подпеваю: «Я забуду обо всем в танце, забуду обо всем в танце». Моя жизнь с появлением нового соседа значительно улучшилась. Мы живем вместе уже месяц, хотя иногда кажется, что целую вечность.

– Ты спятила?

Не обращая внимание на ворчание Асма, добавляю к шуму еще и звук блендера. Перед Колумбийским я хочу позавтракать и выпить смузи из свежих фруктов, которые вчера привез мужчина.

– Сатклифф, вставай. Я не хочу опоздать на учебу из-за твоей нерасторопности.

Да, не поверите, но я постепенно возвращаюсь к своей насыщенной жизни! На прошлой неделе появилась на учебе, записалась в спортзал – как повезло, что он все это время находился на первом этаже дома, где мы жили.

– После Колумбийского ты едешь на свои развратные танцы, Хеймсон? – подкалывает меня Сатклифф, имея ввиду под развратными танцами направление, которое обычные люди зовут High Heels.

– Неа, – кричу в ответ ему я. – Сегодня работаю в баре у Лайлы. Заберешь меня в полночь?

Мне столько вам надо рассказать, просто жуть!

После появления в моей жизни Асмодея жизнь закипела, как никогда прежде. И, черт возьми, я так счастлива! Кажется, Сатклифф на меня хорошо влияет. Как ему это удалось? Лучше спросить у Асма, у него уникальный подход по тому, как вытаскивать людей из депрессии и вселять в них надежду на лучшее будущее.

Шучу, на самом деле он 24/7 проводил со мной, устраивал веселые вечера и предлагал разного рода хобби. Я неохотно воспринимала все его затеи, но соглашалась на них. Знаете, когда от тебя остается крошечная часть чего-то живого, то терять уже нечего.

В ходе этого месяца я вывела для себя новую формулу, которой отныне следую: «Жить – гореть и не угасать! Жить, а не существовать».

На затеи Асма я весь этот месяц говорила одну фразу:

– Капец, конечно! Но погнали!

Оглядываясь назад, я понимаю, что натворила. Мне так жаль тех потраченных впустую трех месяцев. Я бессознательно выбрала страдания, хотя могла так ярко прожить недели. Психологи говорят, что на все нужно время. В том числе и чтобы прожить боль. Я не отследила, когда пару недель, выделенных мною на проживание расставания, переросли в несколько месяцев.

Словами не описать, как я благодарна Асму за то, что он взялся за мое состояние. В одиночку бы точно не вывезла все это дерьмо. Несмотря на мои отказы от помощи и ежедневные истерики, Сатклифф оставался рядом. Мало, какой мужчина выдержит свободную в своих проявлениях женщину.

Еще я записалась на танцы, которые забросила пару тройку лет назад. Официально устроилась на работу в бар к своей подруге. Несколько раз ходила на свидание. Не спрашивайте, это дурацкое действие я проиграла Селене в перерывах между парами. Ничего серьезного, просто хорошо провела время. Даже Сатклифф оценил, что я решила попробовать отвлечься от Демиена. Хотя я думала, что он взорвется от злости. Как видите: нет, он был рад.

– Вчера перевели остаток на счет за машину. Не знаю, как тебя благодарить, Асм. – Переодеваясь в гостиной, сообщаю я, так как прошлым вечером информация вылетела из головы.

Лучший друг Демиена помог мне с продажей Мазерати, которую отец подарил в честь моего поступления в Колумбийский. На данный момент это лучшее решение для меня, ведь теперь у меня нет безлимитной карточки, решающей любую проблему. Приходится что-то придумывать.

Я не отчаиваюсь, прорвемся! Не менее интересный факт: Каррас пытался через Асма всучить мне свои карты с остатками денег, чтобы я ни в чем не нуждалась и не отказывалась от той жизни на широкую ногу, к какой привыкла. Но Дему пора понять, что истинные королевы не боятся трудностей и в любом случае находят решения без своих бывших падших принцев.

– Давай где-нибудь поужинаем или просто повеселимся?

– Неплохая идея, но у меня есть предложение получше. – Говорю я, входя в комнату, где отдыхает Асм. – Покатаемся по ночному Нью-Йорку после моей работы? Я подготовлю плейлист.

Когда поднимаю глаза, вижу мальчишеский озорной взгляд Асмодея. Ему определенно по душе мое предложение. Я подтанцовываю под «Sugar» Maroon 5, закидываю в сумочку блеск для губ и выхожу на кухню завтракать.

Как же быстро все-таки забывается боль. Месяц назад я была сломлена и уничтожена, а шестнадцать недель назад так вообще на грани смерти. Сейчас все кажется столь далеким, сложно представить, что это происходило со мной. Жизнь уже никогда не будет, как раньше, и от того она прекрасна.

Через тридцать минут мы уже рассекаем по Манхэттену – району, где расположен мой университет. Перед тем, как подбросить меня до Колумбийского, Асм говорит, что ему жизненно-необходимо заехать на парковку, забрать что-то от своего старого приятеля. Не понимаю его логику, учитывая, что мы проносимся рядом с университетом. Однако соглашаюсь, не желая спорить.

Именно таков наш безумный план.

Именно так должна рассуждать изменница.

– Я еду на встречу с Каррасом, Катрина. Мне что-то передать от тебя? – Спрашивает Сатклифф, когда мы паркуемся на 111-ой Уэст улице.

Демиен. Фух. Я не могу вычеркнуть его из своей жизни и при этом делать вид, что рада ему, люблю его – тоже не могу. На фоне приглушенно играет какой-то веселенький трек. Асмодей убавляет громкость до 0, а я кривлю лицо в ответ на действие мужчины. Теперь мне придется обсуждать с ним эту тему. Каррас дорог мне, несмотря на то, какое дерьмо сотворил со мной перед своим уходом, но говорить о нем – не хочу!

– Думаю, передать что-то этому человеку должна его законная жена, Асм. – Без капли эмоций отвечаю я, сохраняя свое приподнятое настроение. Не позволю, чтобы какой-то разговор испортил мне весь день. – Мы расстались. Разве ты забыл?

– Не строй из себя дуру. Может, других тебе и удается провести, но явно не демона блуда и азарта. – Ухмыляется он и подмигивает.

– Боже, мы проходили мифологию в школе. Что-то ты не похож на демона блуда и азарта…

Сатклифф запускает руку в мои волосы и приближается к лицу. Серые глаза мужчины опускаются на мои пухлые губы и замирают. Я боюсь пошевелиться, внутри все переворачивается от происходящего между нами. Асм – тот, от кого никогда не знаешь, чего ожидать.

– Благодаря этому ты становишься живой, Хеймсон. – Шепчет он в тихой идиллии. – Ты не знаешь, чего ждать. Я могу сделать с тобой что-то, но ты никогда не уверена в этом до конца. Чувствуешь бабочек внутри?

Я проглатываю ком, вставший в горле, и шепчу:

– Я же знаю, что ты любишь ее. Я знаю, что ты не допустишь даже поцелуя, сколько бы тебя не провоцировали.

– А, если я обсуждал это с Маррей? Что, если она не против?

Я опускаю взгляд на ладонь Асмодея, скользящую под мою короткую юбку молочного цвета. Не спешу останавливать его, потому что мне до ужаса нравится тот ураган, который зарождается внизу живота. К тому же, я уверена, что это его очередные провокации. И этому вот-вот придет конец.

– А, Демиен? Он не против, если ты трахнешь его девочку?

Сатклифф останавливает движение руки и смотрит в глаза. Блять! Я выдала себя с потрохами. Конечно, как я раньше не догадалась! Дурацкие игры Асма продолжаются на протяжении всего месяца, таким образом, он пытался добиться от меня правды. Получил?!

Так же я должна рассуждать?

– А ты его девочка, Хеймсон? Я думал, что все, как ты и говорила, он в прошлом.

– Мне пора. – Улыбаюсь я, ерзая на сидении. – Сатклифф, убери руку. Я доберусь сама.

Он не слушает меня: пока его правая рука поглаживает мое бедро, левая тянется к регулятору громкости. Я впервые слышу эту песню, на экране появляется название: «Different» Chris Grey.

– Если бы внимательно изучала мифологию в школе, а не бегала за смазливыми мальчиками, то была бы осведомлена историей моего имени. – Горячее дыхание Асмодея обжигает мою шею.

– Сатклифф, – напряженно произношу, изгибаясь в пояснице, когда его пальцы касаются моих мокрых трусиков. – Я никогда ни за кем не бегала.

– Асмодей – король множества демонических легионов был приближен к Люциферу. По преданию, он толкает супругов на измены и разрушает все вокруг, конфетка. – Несмотря на мои оправдания, он продолжает рассказ об истории своего имени.

Асм отодвигает край розового кружева в сторону и проникает внутрь меня. Я вскрикиваю от неожиданности. Вот же черт, что мы творим! Все настолько неправильно. Сложно возразить, когда тебя касается тот, кого ты представляешь в своих мыслях с приходом сумерек. Прости, Сатклифф. Я закрываю глаза и думаю только об одном мужчине. Каррас.

– Я хочу, чтобы ты говорила со мной, Катрина. – Хриплый голос Асмодея говорит о том, что он возбужден не меньше меня.

В ответ он слышит мой тихий стон, который я так отчаянно пыталась сдержать. Почему-то мне не хочется, чтобы мужчина знал, какое удовольствие доставляет после моего четырехмесячного воздержания от секса.

– У тебя есть девушка, а у меня есть Каррас. И мы… Мы – это ошибочный союз…

Асмодей обрушивает свои губы на мои и рычит в них. Он шире раздвигает мои ноги и теребит клитор, пока стоны утопают в его губах. Надеюсь, нас никто не увидит.

– А теперь скажи мне: нужен ли тебе Каррас?

– Я люблю его, Асм. Я люблю Дема. А еще… Я хочу тебя. – Мои слова – отчасти ложь. Я свожу ноги и целую Сатклиффа, не желая слушать все, что он скажет дальше. Нравоучения ни к чему.

Мой живот ноет от тревоги, разрастающейся внутри. То, куда мы зашли, уже обречено на провал.

– Ты не хочешь меня. Ты хочешь его.

Асм знает правду. Никто не разожжет во мне того пламени, на которое способен только единственный человек. Я хочу только Демиена, но быть с ним… Очередной провал.

– Не останавливайся. Я прошу.

Если это будет ошибкой, то самой прекрасной и ужасной одновременно.

– Тебе не о чем волноваться. Ирида не будет против, также, как и Каррас. Никто не узнает, конфетка. Никто не будет против, если это дам тебе я.

Я притягиваю Сатклиффа за плечи к себе и плюю на все правила. Я так устала грузить себя лишними мыслями, тревожиться за что-то. Если то, что сказал Асмодей – правда, то нам всем не о чем беспокоиться.

– Ты точно не лжешь?

– Да. – Сатклифф приподнимает меня за талию и усаживает верхом на себя. Где-то я уже это видела…

Автомобиль мужчины стоит на парковке вдали от моего частного университета, входящего в Лигу плюща. Как я сразу не догадалась о том, что здесь что-то нечисто. Поверила, что ему нужно заехать к своему знакомому и что-то важное забрать.

Я всего лишь играю.

– Ты самая прекрасная, Хеймсон. – Сбивчивое дыхание Сатклиффа говорит о том, что он вовсе не контролирует себя. Неужели собранный и вечно все перепроверяющий мужчина сдает позиции?

– Кого ты представляешь на моем месте?

Асмодей на мгновение отводит взгляд в сторону, а затем возвращает серые глаза к моим. Я – это не я. А он – это не он. Каждый из нас представляет своего человека, но уж точно не друг друга.

– Тебя. Я хочу тебя.

На этом моменте мы останавливаем запись.

– Не обманывай себя. Ты сходишь с ума по своей блондиночке. – Я два раза похлопываю его по груди и не могу перестать улыбаться. – Я люблю только Демиена. Ты не прошел проверку, Сатклифф.

Он смеется в ответ и поправляет мои волосы.

– Достаточно убедительно вышло? – Задаю вопрос, глядя на камеру, стоящую на передней панели машины. Я громко хохочу и падаю ему на грудь.

Эту сценку мы разыграли для суда. Асм помогает Дему выбраться из тюрьмы как можно скорее. Каков план? А план очень занимательный: мы должны доказать, что Демиен находился в состоянии аффекта, когда избил своего отца.

Все должны подумать, что моя связь с Сатклиффом разрушила жизнь Каррасу.

Глава 5

Демиен

С тех пор, как я успел отмотать срок, моя вера во что-то Высшее усилилась. Если Бог и существует, то сегодня он милостив ко мне, поскольку позволил выйти на свободу.

За шесть месяцев многое мной было переосмыслено. Пришлось оглянуться назад и понять некоторые вещи. В чем-то я вел себя, как конченый ублюдок, в чем-то был прав. Неизменно одно: готовность взмывать вверх. Через чтобы я не проходил, это закаляет меня, взращивает.

Я потираю запястья после того, как с меня снимают наручники. Не верю собственным ощущениям свободы в руках. Стоит мне выйти за порог клетки, как на меня обрушиваются заебистые журналисты. Весь Нью-Йорк хочет услышать мои комментарии. К чему они? Мои действия в будущем скажут красноречивее любых слов.

Я не проиграю войну за Алекса, отец получит свое! Его ядовитую ухмылку наблюдает весь зал суда в то время, как я покидаю заточение, куда он же меня и упек. После того, как мне оглашают штраф после шести месяцев заключения за нападение с избиением, я ухмыляюсь. По-любому это дело рук отца. Он хочет, чтобы я сполна вкусил свободную от его наставлений жизнь. Никаких обид, пап. Надеюсь, эти деньги принесут тебе счастье!

– Мистер Каррас, – обращается ко мне маленького роста девчушка, на вид ей лет двадцать, – можно ваши комментарии?

Дэйсон пристально выжидает, какой ответ я дам. Он смотрит на меня так, будто дарует свободу провинившемся ребятенку с надеждой на то, что тот исправится. Как бы не так… В моих планах вновь стоит пунктик: разочаровать тебя, отец.

Я следую к выходу, не желая тратить время на пустяки.

Дома меня ждет моя кудрявая стервочка, здорово потрепавшая нервы за то время, пока я находился под арестом. Она отказывалась встречаться со мной, не желала видеть, когда я молил ее о встречах через Асма. Бесспорно, я и сам хорош, наговорил ей гадости перед тем, как мстить отцу.

Прохожу вперед, не оглядываясь. Хоть и не суеверный, но от греха подальше в такое прошлое возвращаться не хочу. Говорят, оглядываться – плохая примета. Я выхожу из треклятого места с чувством превосходства, как будто за моей спиной земля рушится. Прошлого больше нет, и я туда не вернусь, потому что все уже изменилось. Демиен Каррас другой.

Когда я выхожу на улицу, солнце ярко слепит мне глаза. Я щурюсь и пытаюсь разглядеть очертания. С лица не сходит улыбка, потому что я чертовски рад оказаться на свободе и вдохнуть свежесть. Никогда бы не подумал, что такая обыденность будет делать меня счастливым. Несмотря на прогретый плотный воздух мегаполиса, сильный мартовский ветер в Нью-Йорке дает о себе знать.

Я стою в одной кофте и ежусь от прохлады, пока не замечаю Сатклиффа. Лучший друг сидит на капоте моей матовой малышки. По коже бегут мурашки от осознания, что весь мир снова вернулся в мое распоряжение. Когда теряешь свободу, потом каждое мгновение становится ценным. Я смеюсь и кричу ему:

– Асм. Иди сюда, черт!

На улюлюканья и братские визги Сатклиффа люди обращают внимание. Я кручу у виска и ржу в ответ. На протяжении всех шести месяцев друг был рядом, он приезжал ко мне несколько раз в неделю на свиданки. Асмодей был единственным, кто не забыл обо мне. Ни Чарльз, ни другие придурки, которых я некогда считал друзьями, не приехали ко мне. Отец запретил моей матери приезжать. А остальным не было до меня дела.

Катрине самой нужна была помощь, я не в обиде, что сахарок так и не доехала до меня. Я благодарен Асму, что он не бросил Хеймсон и был с ней рядом. Когда до моего выхода оставалось два месяца, Катрина уже оклемалась и собралась с силами, чтобы приехать. Только вот ее не пустили козлы-надзиратели. Она была для меня никем – такова причина отказа в нашей встрече.

– Я скучал. – Хлопает меня по плечу Асмодей и крепко обнимает.

Мне не хватало этой человечности. Не хватало обычных прикосновений и радости в глазах моих близких.

– Я тоже. – Произношу я. На глаза наворачиваются слезы, хотя в обычной жизни я не плачу.

В то время, пока я был взаперти, Сатклифф стал моими ушами и глазами в мире, из которого я на время выпал. Ради меня Асм переехал в Нью-Йорк, оставив Ириду в Мельбурне. Ради меня он стал жить с Хеймсон и приглядывать за ней.

Однажды они пошли на дикость и разыграли сценарий измены. Я видел это #недотрахвидео. В первые секунды просмотра меня воротило, желание вырубить и не досматривать ролик победило. Уже сотню раз пожалел, что попросил Сатклиффа об этом. Все выглядело настолько реальным, что меня до сих пор коробит от мысли, что у этих двух могут быть чувства друг к другу.

– Как ты и просил, пригнал твою сучку. – Хлопает по тачке друг.

– Это малышка, а не сучка, идиот!

– И это твои благодарности, сучий ты потрох?! – шутя спрашивает Асмодей, не в силах отлипнуть от меня.

Я смотрю на идеально вылизанный автомобиль и произношу:

– Вижу, ты заботился не только о Катрине? – намекаю на черную Ламборгини, на которой я рассекал по дорогам Нью-Йорка перед тем, как загреметь в тюрьму.

– Думаю, Хеймсон сама расскажет, кто и ком заботился. – Подмигивает мне друг. – Тебе нечего бояться, она слишком сильно любит тебя. Вряд ли, кого-то подпустит к себе, кроме своего гребаного Карраса.

– Тебя же подпустила. – Резко вылетает фраза.

Асмодей цокает языком и мотает головой. Да, я до ужаса ревную сахарка к другим мужикам. И даже к своему другу, который спас ее во время моего отсутствия.

– Скажи мне: ты идиот или да? Езжай к ней и не еби мне мозг! Ей нужен только ты, придурок! Я ей, как брат с классными кубиками, но не больше. Прости, друг.

Я опускаю взгляд и тушу ботинком сигарету, которую бросает на асфальт Сатклифф. Молча сажусь за руль Ламборгини и дожидаюсь, пока Асм сядет на пассажирское. Внутри все переворачивается от осознания, что нужно ехать к Хеймсон. Я впервые в жизни испытываю страх перед нашей встречей.

– Может поедешь к ней со мной? – морожу чушь я, когда Сатклифф садится рядом.

Асмодей медленно поворачивается ко мне и морщится, разевая рот.

– Ты уже взрослый мальчик. Натворил дел? Разбирайся самостоятельно и не впутывай меня. С меня хватило на всю жизнь вперед раскапывать то, что ты заварил.

– Да знаю я, – опускаю окно и вдыхаю прохладный воздух. – Просто понятия не имею, что сказать ей. Как объясниться?

Сердце в груди так и норовит выпрыгнуть. В руках напряжение. Все тело натянуто, как струна. Я барабаню пальцами по рулю и собираюсь с мыслями. Что, если она пошлет меня куда подальше? Вдруг Хеймсон уже нашла кого-то, о ком не знает Сатклифф. Как я могу быть в чем-то уверен?

– Трогаемся! – приказным тоном говорит друг. – У меня Маррей прилетает через полчаса. Я не собираюсь торчать возле тюряги с тревожным мальчиков, который даже не может завести тачку.

Поднимаю голову с руля, потираю лицо, шумно выталкивая воздух из легких. Трогаюсь с места и проезжаю несколько километров.

– Твой телефон в бардачке, ключи от вашего дома тоже. Тебе страшно, и у тебя мало, что осталось. Но ты найдешь решение, Каррас. Не сдавайся!

Слушая речь друга, понимаю, насколько жалко сейчас выгляжу, раз Асм принялся меня утешать. Во мне сейчас столько страхов. Все, что осталось – это оплаченная квартира на ближайшую неделю для нас с Хеймсон, штраф от суда, разорванные отношения, пара счетов с деньгами, на которые проживешь разгульную жизнь от силы месяца три. Я на дне.

– Дем, ну ты чего?

Я останавливаюсь на обочине и со слезами на глазах упираюсь в руль. Стискиваю челюсть, чем причиняю себе боль, отдающую в голову. Я конкретно встрял!

– Я не смогу быть с ней, Сатклифф. – Шепчу я. Во мне столько отчаяния, что им можно затопить весь Нью-Йорка. Это ужасное чувство. Кажется, что уже ничего нельзя исправить.

На кой черт Катрине я сдался? Я не достоин этой девушки. На ближайшее будущее даже базово не смогу обеспечить ей существование. Кому нужен такой мужчина рядом? Беспомощный слабак и тюфяк, который не может взять свои яйца в лапы и что-то придумать.

– Нет, Каррас. Не накручивай себя! Это игры твоего дерьмового воображения. Это лишь иллюзия конца. Поверь мне. Я знаю, о чем говорю. Проходили уже, – вздыхает друг и хлопками по плечу пытается привести меня в чувства.

Соберись!

– Тебе кажется, что все обречено на провал. Что лучше уже не будет. Ты знаешь мою историю, и она не лучше твоей. Думаешь, мне было легко смотреть, как Маррей вышла замуж, пока я был здесь? А, как я объяснялся с ней спустя три года с нашей последней встречи? Все же наладилось, хотя мне казалось, что уже все разрушено раз и навсегда.

Я всхлипываю от нахлынувших чувств, представляя образ Катрины в голове.

– Она не поймет меня.

– Ты плохо знаешь Хеймсон. Самая настоящая королева из всех, кого я знаю – это она. Конфетка собрала всю волю в кулак, устроилась на работу в захудалый бар на отшибе Нью-Йорка к своей подруге. Катрина пытается совмещать учебу, работу, так еще и находит время на спорт, танцы и посиделки с друзьями. Осознай, Каррас, кто отдал тебе свое сердце, черт ты поганый! – Со всей дури замахивается на меня Асм и бьет по лицу.

Я отворачиваюсь к окну и провожу рукой по волосам, выдыхая весь негатив, скопившийся внутри. Сатклифф прав.

– Да, твоя Хеймсон похлеще тебя будет, Каррас. Не упади лицом в грязь! Не позорь меня, а? Придумай способ заработка, пошевели мозгами. И береги такую, как она. Катрина понимающая, но не переходи черту. А, если хоть раз обидишь ее, я сдеру с тебя три шкуры. Если хоть одна слезинка упадет с ее глаз не от счастья, то я заберу ее в Мельбурн. Спрячу конфетку так, что в жизни не найдешь. И, если после этого ты попадешься мне на глаза, то берегись моего дула. Я убью тебя, Каррас! Ты знаешь меня, Сатклифф держит свое слово.

Мозг начинает шевелить шестеренками. Что я умею делать и как могу зарабатывать?

– У тебя еще остался номер Гэнга? – мне приходит идея.

– Значит ты не так уж и безнадежен, как мне казалось… – Ухмыляется Асмодей и достает из кармана мобильный.

Моя сила во мне.

После слов лучшего друга возвращается ранее утраченная надежда. Если моя девочка пережила сложные времена, встала и не сдалась, я не могу быть хуже. Для нее я хочу быть лучшим.

Где-то я слышал о том, что женщина должна принять всего одно верное решение в жизни – выбрать правильного мужчину. Остальные он будет принимать во имя нее сам.

Катрина Хеймсон заслуживает лучшего, и я им стану.

Глава 6

Катрина

Я всю ночь не могу уснуть. Сначала долго ворочаюсь, не могу найти себе места. А после и вовсе сон, как рукой снимает. Я громко вздыхаю, чуть приоткрываю окно и возвращаюсь в постель. Сажусь в центр кровати и тянусь к волосам, собираю их в пучок. Мне нужно немного успокоиться и в идеале избавить от мыслемешалки в голове.

«Завтра он вернется ко мне», – проскальзывает в сознании то, из-за чего пропал мой сон.

– Как думаешь, у нас есть шанс? – спрашиваю саму себя и улыбаюсь от осознания, что мы можем все вернуть.

Демиен дорог мне. По коже пробегают мурашки из-за прохлады в комнате. Заворачиваюсь в одеяло и откидываюсь на подушку, глядя в потолок. За эти шесть месяцев без него я узнала, что одной быть вовсе не страшно. Я по-прежнему скучала по нему, когда ходила на свидания с другими мужчинами. С ними оказалось не так интересно, как было с Каррасом… Они совсем другие, такие чужие. Ни один из них так и не смог меня чем-то заинтересовать, как-то впечатлить.

Может от того, что в моем сердце продолжает жить Дем?

А может мужчины со свиданий действительно не трогают меня и дело не в Каррасе?

Я не хочу это выяснять. Вчера, на очередном свидании поняла, что встречи с парнями в моем случае – это глупость. Мне тошно в пятидесятый раз рассказывать про себя, то, чем я увлекаюсь и на кого учусь. Вчерашнее свидание стало для меня очередной пыткой. Я больше не хочу терзаться тем, к чему не лежит душа. Зачем насиловать себя, если ни с одним из мужчин у меня не может дойти даже до постели?

Хочешь не хочешь, но невольно задумываешь о такой штукенции, как судьба. Я привыкла к тому, чтобы брать многие вещи в жизни в свои руки. Привыкла действовать и добиваться желаемого. И после этих бесчисленных свиданий решила, что любовь – это та вещь, которая не в моей власти. Возможно, время встречи с моей судьбой еще не пришло. А может я вновь повстречаюсь с ней завтра…

Я беру в руки телефон и пишу сообщение Асмодею:

«Ты спишь? Может выпьем по чашке какао? Я сварю))».

Завтра к Сатклиффу приезжает Ирида, я очень скучаю по девушке. Мы так сблизились с ней за последние месяцы, что даже Асм начал ревновать меня к своей Маррей.

«Жду тебя на кухне, конфетка», – приходит ответ.

Отлично! Сегодня последняя ночь, когда мы ночуем вместе. От этого осознания на меня находит светлая грусть. Приходит понимание, что момент, в котором ты сейчас находишься, вот-вот испарится и есть вероятность, что вообще никогда не повторится. Очень надеюсь, что даже после разлуки мы с Сатклиффом останемся близки.

Я ступаю по ледяному полу и чувствую, как волна холода проносится по моему телу. Дышать становится труднее, шаги даются непросто. Подхожу к окну, обхватываю себя руками и предаюсь мечтам. Мой полет фантазий уносится в гонку за картинками в голове, когда я слышу за дверью поющую Taylor Swift с новой песней «Lover».

И я очень сильно подозреваю, что каждый,

Кто тебя видит, хочет тебя.

Я люблю тебя уже три лета, милая.

Признаться честно, мои музыкальные вкусы за время, проведенное с Асмом, несколько изменились. Но Тейлор – это то, что навсегда останется в сердце. Моей лирической и нежной части души очень нравится слушать подобное.

– Конфетка? – Вместе с вопросом я слышу стук в дверь.

Готова поспорить, что ровно через секунду Сатклифф вломится в мою комнату, не дождавшись ответ. Друг Дема всегда спрашивает лишь из вежливости, а затем делает то, что желает.

– Ты с ума сошла? – Он застывает, облокачиваясь о косяк.

От того, как мужчина проводит рукой по своим волосам, у меня перехватывает дыхание. Зачем делать это настолько сексуально? Где раздают такую невыносимо-классную харизму и уверенность в себе? Я бы купила подобное для некоторых своих знакомых! Брат с классными кубиками подходит ко мне, крутит у виска и закрывает окно.

– Простудишься ведь. – Сатклифф цокает языком, берет с кровати одеяло и с головой накрывает меня.

Я тепло улыбаюсь ему и погружаюсь в мысли. Несмотря на диковатую внешность и порой грубую натуру, Асмодей один из самых заботливых мужчин из всех, кого я знаю. С Демиеном я провела не так много времени, как с Асмом. Быть может, и он не хуже своего друга.

– Где мое какао, конфетка?

– Сатклифф, – верещу на всю квартиру, когда он подхватывает меня на руки и несет на кухню.

Иногда для счастья не хватает всего одного человека. В этом человеке может таиться все, чего нам так не достает в повседневности.

– А, знаешь, – шепчу я, – я буду так скучать по тебе.

На глаза наворачиваются слезы от осознания, что это больше не повторится. Что мы больше не будем так близки. Что наши ночевки и посиделки на кухне останутся в прошлом.

Асмодей кусает меня за нос и усаживает на барный стол.

– Я тоже буду скучать. Почему ты так расстроилась, Катрина?

– Как бы тебе объяснить. Мы так классно провели эти месяцы, что не хочется расставаться. – Улыбаюсь я.

Мужчина застывает с ковшиком для какао в руках и неотрывно смотрит на меня.

– Каждый день я была так счастлива с тобой, Сатклифф. Даже, когда приходила с дерьмовых свиданий. – Хихикаю я, вспоминая те вечера. – Тогда мне казалось, что день потерян… Но ты находил способы, как поднять мне настроение.

С тяжестью в груди я вздыхаю.

– Наши поездки по ночному Нью-Йорку. Никогда не забуду, как ты посадил меня за руль своей тачки и заставил соревноваться с каким-то чуваком. Хотя он даже понятия не имел, что у нас ГОНКА.

Я потягиваю свежевыжатый сок и любуюсь заходящим солнцем. Из-за заката облака окрасились в нежно-розовый цвет, что весьма удивительно выглядит. Я фотографирую на свой айфон маленькую повседневность дня и прибавляю громкость радио. С Асмодеем мы коллективно приняли решение не тухнуть дома, а отправиться кататься по городу.

Никогда бы не подумала, что мне понравится бесцельно ездить по Нью-Йорку и наблюдать за окружающими. Кто-то спешит, переходя дорогу. Кто-то сидит в машине и нервно постукивает по рулю, отчитывая секунды пока загорится зеленый.

Я сижу в машине и жду Сатклиффа. Он заправляет своего немца – так я называю его Порш.

– Хеймсон, – заглядывает в машину Асмодей, – у меня для тебя супер-важное задание.

Задание? Я киваю головой и с полной включенностью готовлюсь слушать его дальше.

— Садись за руль! – Командует мужчина.

Чего? Какой еще «за руль»? Я теряюсь и подбираю слова, чтобы отказаться от его затеи. Не знаю, что меня больше пугает: то, что это чужая машина, и я могу сделать с ней что-то не то, либо само внезапное предложение Сатклиффа.

– Асм. Я не могу. Зачем?

– Конфетка, сделай одолжение: не переживай. Просто сядь за руль. – Его спокойный тон вселяет в меня уверенность. Но лишь небольшую ее часть.

Я вздыхаю и матерюсь, растягивая ремень безопасности. Что еще за игры? Одариваю Асма недовольным взглядом, за что получаю порцию комплиментов. Да, простит меня Господь, но этот черт умеет делать приятно:

– Самая обворожительная, неземная, восхитительная гонщица Нью-Йорка. Смотри, чтобы мужчины головы не свернули, глядя на тебя за рулем этой крошки.

– Вообще-то, – смягчаюсь я, – если ты забыл, то у меня была Мазерати.

Которую мы с тобой и продали! Скучаю ли я по своей машине? Безумно. Но обстоятельства так сложились, что иметь роскошь – я не могу. Пока не могу! Вера в то, что со временем мои дела пойдут в гору, крепче любых препятствий! Я не теряю надежду что-то придумать и хорошенько на этом заработать.

– Видишь того парнишку?

– Вижу.

– Он – наша мишень. Следуй за ним, как только он тронется с заправки.

– И что дальше? – Спрашиваю я, не понимая смысл затеи.

Четкий ответ так и не следует. Единственное указание – просто ехать за кудрявым парнем на Бентли цвета хаки. За рулем я чувствую себя тревожно, словно первый раз еду куда-то одна.

– Давай представим, что… – тормозит Сатклифф, вглядываясь вдаль, – что тебе нужно быстрее него приехать в Юнион-сквер.

Я резко поворачиваюсь к мужчине и фыркаю, слыша адрес.

– Сатклифф, – с горечью выплевываю его фамилию, – ты в курсе, как это далеко отсюда?

Юнион-сквер – прекрасное место для встреч в центре Нью-Йорка, где расположены люксовые магазины и лучшие рестораны города. Помимо сборища всего самого-самого, к чему люди стремятся в жизни, там можно просто расслабиться, устроить пикник и пообщаться с приятелями.

– У этого парня там свидание с двумя девушками одновременно. Я очень хочу посмотреть на это, конфетка! – Облизывается Асмодей.

Вот у кого больная фантазия, так точно у этого придурка!

– Откуда ты знаешь, что у него там свидание?

– На кассе он выдал все свои секреты, болтая с девицами по телефону.

– Ты ненормальный! – Я кручу у виска и давлю педаль газа в пол.

– Именно поэтому ты со мной, – подмигивает мне Сатклифф, очаровательно улыбаясь.

Он прав. Мне никогда не бывает с ним скучно. Асм всегда придумает, чем заняться, куда сходить и как разнообразить вечер. Наверное, Ирида уже знает наизусть весь Мельбурн, если Сатклифф такой неусидчивый и с ней.

– Какие у тебя еще увлечения, помимо того, что ты предлагаешь девушкам смотреть порно и сталкерить за незнакомцами?

Да! Этот демон блуда как-то после учебы предложил мне немного скрасить денек.

– Конфетка, тогда ты пришла с такой кислой миной, что не включить порнушку было бы преступлением. Признайся, тебе понравилось.

– Меня очень смутили те куклы из порнороликов, кричащие на всю квартиру.

– Я не собирался с тобой ничего смотреть. Просто включил, чтобы ты немного отвлеклась от своих проблем. Получилось же?

– Оочень! – Протягиваю я. Только после выходки Асма мне тогда пришлось согласиться на другую его дурацкую затею.

– Все! Не отвлекайся от дороги. Просто прокатимся до главной площади Манхэттена и вернемся домой.

– Я тоже буду скучать, Хеймсон. – Обнимает меня мужчина.

Наши объятия длятся недолго. Вскоре я встаю у плиты и готовлю нам какао. Еще несколько часов мы тратим на болтовню за столом, пока весь Нью-Йорк спит. Лишь под утро каждый уходит в свою комнату, чтобы немного прийти в себя перед тем, как начинать новый день. Новый и непростой день. Тот, с которого жизнь в очередной раз сделает крюк и расставит все по местам.

Глава 7

Демиен

Знакомая лестница и запах в подъезде. Наша квартира находится на третьем этаже. Всего сорок ступенек, но сколько же моей боли они содержат. Возвращаться к Катрине сложно, пролеты кажутся сущим адом. С грохотом в сердце я вспоминаю, как оставил ее одну. Слезы, которые она пролила в день моего ухода… Никогда не прощу себя за это!

– Демиен, давай поговорим.

– Мне не о чем с тобой говорить. Все, что было между нами – грандиознейшая ошибка, – ухмыляюсь, словами сбрасывая любимую с обрыва.

Я наношу ей удар за ударом. Хочу, чтобы ей было как можно больнее. Так, чтобы она никогда не вздумала ко мне возвращаться. Чтобы в ее светлой головке даже не промелькнула мысль обо мне. О Демиене Каррасе.

Не даю ей опомниться, хлопаю дверью, оставляя умирать в одиночестве. Единственный способ жить для Катрины – не быть со мной. Все тело гудит, будто я при смерти. В глазах еще сильнее темнеет. Я слышу звуки разбивающегося стекла и держу себя в руках. Мне нельзя возвращаться. Нельзя. Нельзя. Нельзя.

Прижать ее к себе, успокоить, обнять. Нельзя!

Я сажусь на пол, устало облокачиваюсь о дверь. Выдыхаю весь воздух из легких, когда Хеймсон взрывается в паре метров от меня, за стенкой. Она кричит, как ненавидит меня, себя и всю свою жизнь.

– Демиен скоро приедет.

Мое тело начинает дрожать, когда я слышу ее веселый смех за дверью. Она болтает с кем-то по телефону. Если не ошибаюсь, то это Лайла с ней на громкой связи.

– Ты спятила? Я уверена, что он приедет. – Доказывает Хеймсон подруге.

Я так давно не слышал ее голос, что вот-вот сойду с ума. Нас разделяют несчастные метры, а я все также стою перед дверью и не решаюсь войти. Мне так не хватало ее смеха. Этого нежного тембра, которым она обычно разговаривает с людьми. В подъезде стоит такая тишина, что я слышу лишь обрывистый ветер за окном и радостный голос сахарка.

Если сегодня я войду в эту дверь, то клянусь, что мы – это навсегда. В кармане кофты где-то завалялась коробочка с кольцом. Перед тем, как меня посадили, я отдал ее Асмодею. Сегодня он возрастил мне ее.

Предложение стать моей женой – признак моих серьезных намерений. Для кого-то колено и кольцо на пальце любимой – сущие пустяки. Многие делают предложение, а после изменяют своему выбору. Кто-то делает предложение, потому что девчонка затрахала их мозг.

В первый раз я жутко обжегся, под влиянием отца предложив Алисии Хьюз выйти за меня. Таков был наш уговор: я делаю предложение, а взамен получаю свободу. Правда тюрьма все же дождалась меня, через несколько месяцев я пришел к тому, от чего бежал в прошлый раз. Карма.

Как сейчас помню: ресторан отца, ужин в кругу семьи, мое предложение, наигранные эмоции Алис (я уверен, что отец разболтал ей все заранее). Салют, которым мы пошли любоваться после кольца, подаренного Хьюз. Фальш.

– Какой еще Дон? – Спрашивает Катрина. – А, тот с которым ты ходила на свидание на прошлой неделе? Нет, не бросай меня. И что, что он пришел? Лайла, меня итак трясет от мысли о Каррасе.

Я ухмыляюсь, слыша ее слова, и прячу кольцо в карман.

«Она ждет тебя, Дем. Сделай это наконец!», – с этими суждениями костяшки пальцев встречаются с дверью и издают звук, похожий на стук. Я зажмуриваюсь, секунды кажутся мне вечностью. А, когда дверь с легким скрипом открывается, я и вовсе готовлюсь отбросить коньки.

– Демиен…

От переполняющих внутри эмоций по коже пробегают мурашки. Я слышу ее голос. Чувствую, как она становится ближе ко мне, и не могу сдержать улыбку. Катрина касается моих плеч в то время, как я продолжаю стоять с закрытыми глазами.

– Демиен. – Она прикасается к моей шее и прижимается губами к моим. Я чувствую, как Хеймсон дрожит от волнения. Не могу скрыть и я своей тревоги в ее объятиях. – Я ненавижу тебя.

Меня как током бьют ее слова.

– Вот так значит ты встречаешь того, кто ждал тебя все эти шесть месяцев? – Мои глаза непроизвольно открываются после фразы Катрины. – Наверное, каждый мужчина мечтает услышать это от любимой женщины. Правда?

Она облечена в кружевное короткое платье с V-образным вырезом, моментально привлекающим внимание. Красная помада на пухлых губах Катрины бросает мне вызов. Я хочу тотчас размазать ее по нашим лицам в порыве страсти. От запаха Хеймсон у меня перехватывает дыхание. Она сменила парфюм? Я держу себя в руках, несмотря на дикое желание касаться девушки, и позволяю себе на данном этапе лишь пожирать сладкую глазами.

– Только так я заставила тебя взглянуть на меня.

Катрина виснет на моей шее и весело улыбается. От этой лучезарной и жизнерадостной улыбки разряд по коже. Она была так разбита, когда я видел ее в последний раз. Снова проклинаю себя за то, как с ней обошелся.

В желанных карих теперь так ярко горит огонек, я никогда прежде не видел его. Хеймсон не сводит с меня свой искушенный взгляд, молча забирает из моих рук букет бардовых роз и кладет на стол в прихожей.

– Сегодня мне уже привозили цветы, Каррас. – С кухни кричит мне она, набирая воду в вазу.

– Значит доставка не подвела. – Отвечаю я. Шесть месяцев подряд ежедневно курьер должен был привозить Катрине букеты от моего имени.

Разуваясь в прихожей, прохожу на кухню и сажусь на барный стул.

– Ты заметил что-нибудь новое в квартире? – спрашивает Хеймсон.

Как я могу что-то заметить, если не могу взгляд оторвать от тебя, детка?

– Нет. – В моем голосе нет волнения, чему я приятно удивлен.

– Мы с Асмом купили диван, – счастливо смеется она, как будто мебель досталась им с большим трудом. – Правда хорошо выглядит обстановка здесь?

Катрина Хеймсон – женщина. Мне никогда не понять ее. Я бросил ее, как последний ублюдок, оставил одну без гроша. По словам Асма, три месяца она вообще почти не выходила из дома и медленно сходила с ума. Ей пришлось продать свою любимую машину, чтобы были хоть какие-то деньги. Катрина устроилась на работу на окраину Нью-Йорка, учится и работает, так еще и находит время, чтобы просто жить, заниматься своими делами и посещать какие-то мастер-классы по танцам. Я поражен.

Какую силу внутри надо иметь, чтобы стоять со счастливой улыбкой перед тем, кто тебя разрушил? Какой женщиной нужно быть, чтобы вновь собрать себя по частям и продолжить жить, несмотря на невзгоды и то, что пришлось пережить? Кем необходимо быть чтобы выглядеть настолько охуенно и в очередной раз сводить меня с ума своей харизмой и всем, что заложено внутри?

– Ты меня слушаешь? Как тебе диван? – Кивает она позади меня, сверкая своими белоснежными зубами.

Только ты, Хеймсон, можешь говорить со мной о диванах, когда я вышел на свободу.

– Отличный диван! Мне нравится. – Чувствую себя полным дурачком.

Возможно, Катрина пытается хоть как-то разрядить обстановку. И все же, мы оба знаем, что речь должна идти сейчас не о мебели, которую они приобрели вместе с моим лучшим другом.

– Какие планы на жизнь? – Я решаю взять ответственность и начать диалог в правильное русло первым. Иначе мы обсудим всю мебель в квартире, но так и не доберемся до главного: что будет с нами.

– Планы на жизнь, значит? Ааа…

Сахарок задумчиво глядит в потолок, поправляет кудрявые волосы и закусывает нижнюю губу. Я поджимаю в ответ свои и не знаю, куда деть от возникшего напряжения руки. По привычке сцепливаю их в замок.

– А чего хочешь ты? – Она больше, чем просто умная. Всегда знает, что сказать, как посмотреть и дотронуться до меня.

Катрина провожает взглядом движения моих рук под столом и удаляется в спальню, которая когда-то принадлежала нам двоим. Сейчас я на ее территории.

Зачарованно смотрю ей вслед, прекрасно понимая намек. Поднимаюсь со стула и, входя в комнату, произношу:

– Все, что захочешь ты, захочу и я.

Я размещаюсь на кровати и смотрю на ее красивый силуэт возле окна. Катрина разворачивается и подходит ко мне. Она скрещивает наши ладони и взбирается сверху. Теперь, когда Хеймсон возвышается надо мной, садится на мои колени и упоено начинает двигаться бедрами, я понимаю, что все в прошлом. Наши ссоры, недопонимания, скандалы. Катрина дает мне шанс все исправить. Сладкие ягодицы вырисовывают круги, сидя на мне верхом. Я зачарованно смотрю на нее и не могу поверить, что она на расстоянии ладони.

– Демиен, – склонившись шепчет на ухо Хеймсон, – я соскучилась.

Я сглатываю, слыша бархатный голос любимой девочки. Когда солнце заходило за горизонт в моей одиночной камере, я молился об этой ночи. Кажется, Бог услышат все мои прошения, обращенные к нему. Руки Катрины ложатся на мои плечи, она неспеша начинает делать мне массаж и вместе с тем не прекращает поступательные движения задом. Моя голова отключается, я не могу вымолвить из себя и слова.

– Не потеряй меня в этот раз. Я даю тебе последний шанс, Каррас. – Озвучивает Хеймсон то, о чем я думал минуту назад.

«Я не облажаюсь, детка», – мысленно отвечаю я.

– Скажи хоть что-нибудь, Каррас. Тебе не нравится то, что я делаю?

Черт!

– Я не прикасался к любимой женщине шесть месяцев, полгода, сто восемьдесят два дня. Мне трудно говорить и мне нравится все, что ты делаешь. – Робею перед ней я.

К чертям собачьим летит моя самоуверенность, наглость и желание быть главным. Сказать, что я уязвим в данную секунду – это ничего не сказать. Потерять остатки мозга рядом с этой женщиной – плевое дело.

– Пообещай мне вернуть того наглеца, в которого я влюбилась. – Светло-карие глаза сахарка смотрят в мои, а за ее улыбкой скрывается смешок, который она так и пытается сдержать.

– Робкие мальчишки тебя не заводят?

Я грубо притягиваю ее к себе и шлепаю по упругому заду. От такой неожиданности Катрина ахает и запрокидывает голову назад в то время, как мой язык начинает скользить по шее, пахнущей цветочным сбором.

– Меня не заводят мальчишки. Меня заводит лишь мужчина. – Она делает паузу, а затем продолжает свой монолог. – Меня заводит мой мужчина – Демиен Каррас. А робкий он, наглый, самоуверенный, в плохом настроении или хорошем – это неважно.

На моем лице красуется ухмылка.

– Чего ты хочешь сегодня, детка? – хрипло произношу я, едва касаясь ее пухлых губ.

– Тебя. Я хочу тебя, Демиен.

Моя ладонь опускается на колено Хеймсон и движется вверх, проскальзывая под белоснежное платье из кружева. Пальцы Катрины ныряют в мои волосы, а красные губы утопают в моем требовательном поцелуе. Ухмылка девушки во время поцелуя дает понять, что что-то здесь нечисто. Я останавливаюсь, когда замечаю, что на ней нет трусиков.

– Кто-то готовился к нашей встречи. – Констатирую я очевидный факт. – Да, сахарок? Ты была уверена, что меня выпустят?

Она подмигивает мне и с улыбкой произносит:

– Женщине стоит лишь захотеть.

– И, что это значит?

– Может займешь мной, а не разговорами, Каррас? Я ведь могу и расхотеть…

Я касаюсь бретелек на ее платье и спускаю тряпку немного вниз. Хеймсон откидывается назад и проводит рукой по кудрявым волосам, настойчиво прижимаясь к моему паху. Одной рукой я удерживаю ее за талию, а другой трогаю набухшую грудь. Она идеальна.

– Демиен, – вскрикивает Катрина, когда я прошу ее слезть с меня и ставлю раком.

– Обещаю, – шепчу я, обхватывая ее запястья, – тебе понравится. Но сначала нам нужно кое-что обсудить.

Ее поцелуи с привкусом головокружащей любви отравляюще действуют на меня. Я не смогу долго сопротивляться ее чарам, но нам нужно кое-что прояснить. Хеймсон поворачивается ко мне лицом, не желая стоять в такой позе.

– Демиен, я прошу тебя, – прерывисто шепчет на ухо девушка.

– До меня дошли слухи, детка…

Хеймсон смотрит на меня сквозь дымку тотального непонимания. Она скучала. Я скучал. Но это не повод набрасывать на Асма в мое отсутствие и позволять себе распущенность.

Я собираю копну кудрявых волос и наматываю тьму на свой кулак. Затем широко раздвигаю ноги Катрины коленями и обездвиживаю крошку, прижимая запястьями к кровати. Она тихо стонет от боли, ноющей внизу. Придется потерпеть.

– Прежде, чем я трахну тебя, мне придется провести допрос. – С зловещей улыбкой произношу я.

Злюсь ли я на то, что они с Асмом вытворяли в мое отсутствие? Ни капли, но думаю Хеймсон стоит немного проучить. Катрина хихикает и извивается, когда я наваливаюсь на нее сверху.

– Кажется, вернулся тот хулиган, который привлек мое внимание три года назад на светском рауте.

– Ты изменяла мне, сахарок? – С козырей начинаю я, не желая с ней церемониться.

– Если только с вибратором, детка.

Широкая улыбка так и просится наружу, но я стараюсь держать образ рассерженного любовника. Катрина знает, как вывести меня на эмоции. Иногда в мою голову даже закрадываются подозрения, что в нее заложен чип, связанный со мной. Звучит глупо, но может каждому человеку на этой планете принадлежит другой человек? И ты заведомо с рождения знаешь приемы, которые работают с твоей половинкой? Фу, я стал чертовски чувственным и в каком-то смысле романтичным, милым. Шесть месяцев без нее заставили задуматься о многом.

– У нас с Асмом ничего не было. Иногда мы прикасались друг к другу и… – Она делает длинные, мучительные паузы, играя со мной. Недосказанность сидящей внутри нее сучки выводит из себя.

– И? – Я сильнее сжимаю запястья над головой Хеймсон и вижу, как она морщится от боли.

– Демиен. Отпусти.

Я смеюсь ей в лицо и ослабляю хватку, не желая устраивать пытки. А затем она серьезным тоном выдает то, чего я никак не ожидаю:

– Трахни меня. Назло Асму, Каррас. На твоем месте всегда мог быть он.

Поджимаю губы, вспоминая, как лучший друг проявлял интерес к Хеймсон на том приеме. Асмодей поставил условия, что Катрина поедет в одной тачке с ним, расспрашивал меня о ней в клубе. Он всегда первый заводил разговоры о моей девочке. И да, на моем месте всегда мог быть Сатклифф.

От этой мысли теряю самообладание. Я до боли впиваюсь пальцами в бедра сахарка и часто дышу. Моя грудная клетка вздымается от одной мысли о том, что Хеймсон могла принадлежать кому-то, помимо меня.

– А ты была бы с ним? – Без шуток, на полном серьезе рычу ей в губы и сжимаю свои руки в кулаки.

Я ужасно взбешен, целую ее так, словно мне мало всего мира. Словно ее поцелуй спасет меня от распаляющей тело злости. И он спасает. Катрина всегда спасает.

– Конечно. Я бы определенно была с Асмодеем, если бы не одно «но». – Прерывая мои настойчивые поцелуи, шепчет она с размазанной помадой на губах.

Я отхожу назад и качаю головой. На прикроватном столике замечаю салфетки. Хеймсон нужно поправить помаду. Я достаю из тумбы салфетку и касаюсь красных губ Катрины. Она улыбается и, наверное, думает о том, какой джентльмен ей достался. Только это слово совсем не подходит под описание Дема Карраса.

Прекрасно понимая, к чему клонит Хеймсон своими фразочками, продолжаю играть:

– Какое «но», детка? Я совсем не понимаю.

Касаюсь кончиком носа ее носика. Спускаюсь к левой щеке и, едва дотрагиваясь губами, провожу языком по ложбинке на груди Катрины. Снимаю это чертово шикарно-сидящее на ней платье, так вульгарно подчеркивающее грудь, и беру в рот один сосок. Под моим напором Хеймсон прогибается и сладко стонет. Господи, звуки, срывающиеся с ее рта – благословение.

– Мне всегда нужен был ты, Каррас.

– Я, детка? – мой язык скользит по животу Хеймсон и, очерчивая круги, спускается.

– Ты же знаешь. Я могла бы быть с любым мужчиной, стоило только захотеть.

Она права. Такая королева, как Катрина Хеймсон, может свести любого мужчину с ума. Эта красота, грациозность вместе сексуальностью, начитанность, открытость к людям и миру, новому опыту, любознательность ко всему существующему выводит нас – мужиков из привычного строя.

Рядом с такой внутри распаляется огонь эмоций, что обычно нам не свойственно. Мы хладнокровные, предусмотрительные и в меру расчетливые. Привычка угадывать наперед испаряется и испепеляет данную надобность, когда появляется такое создание, как женщина. А без женщин в этом мире ничего не имеет смысл. На кой черт нам победы и награды, если мы не можем принести их к ногам любимой?

Я живу ради женщин. Я живу ради нее. Живу ради Катрины Хеймсон. Живу ради того, чтобы моя женщина была счастлива в наших отношениях. Чтобы она носила эти кружевные платья, а темными ночами при свете луны за окном я сдирал их в порыве страсти. Чтобы она кричала лишь во время секса: на мне или подо мной. А стрессовала только из-за того, что не может выбрать в чем пойти на свидание. И этот список я могу продолжать бесконечно, ограничимся этими вещами. Банально, но без такой как Хеймсон, этот мир лишается смысла. Без женщин мир лишается любого смысла.

В этом я удостоверюсь еще не раз…

Глава 8

Катрина

Я поднимаю взгляд на Демиена и утопаю в собственной греховности. На кой дьявол стоило так влюбляться? Мужчина проводит пальцем вдоль моего позвоночника и задерживается возле лопаток. Прикосновение к моим волосам такое легкое, что я едва ощущаю его.

– Скажи, что ты моя. – Щекочущее дыхание обдает мою обнаженную грудь.

– Я… – Не задумываясь, начинаю, потому что это действительно так: я принадлежу ему. Плевать, что скажут другие. Я готова повторить это для него сотни раз, но Демиен прерывает меня.

Каррас берет в рот мой сосок и вращает языком вокруг него. Кое-кто неплохо изучил мои эрогенные зоны, когда мы еще были вместе. Я выгибаю спину навстречу мужчине, желая вечно ощущать внутри огонь, который разжигает Каррас.

– Хочешь узнать, что я чувствовал, когда Асм рассказывал мне про вас?

«Ничего не было», – напоминаю я себе.

– Хочешь узнать, что я чувствовал, слушая рассказы Сатклиффа о том, как он проводит с тобой время, пока я сижу за решеткой?

Ничего не было.

Одна рука Демиена перемещается на мою задницу, а другая приближается к лицу. Указательный и средний Карраса прикасаются к моим губам, требовательно намекая на то, чтобы я раскрыла для него ротик. Во взгляде этого зверя читается только одно – похоть.

Я облизываю пальцы мужчины и при этом смотрю в его томные глаза. Моя сексуальность не знает границ, и дело вовсе не в теле. Дело в моей уверенности и открытости перед ним. В той чертовой уязвимости, о которой он все время твердит, когда остается наедине со мной. Каррас вытаскивает указательный и средний и проскальзывает этой рукой ко мне между ног.

– Хочешь узнать, что я чувствовал, когда не мог помочь тебе, а на моем месте был другой? Надеюсь, ты хочешь, потому что я собираюсь показать тебе это, Хеймсон.

– Хочу, – неровное дыхание выдает, как движения Дема сводят с ума.

Два пальца мужчины резко входят в меня и тут же выходят.

– Я долго думал над этим чувством.

– Каррас, – шиплю я. Ненавижу, когда он так делает. Дразнит. Насмехается. Демиену вообще нельзя отдавать в руки власть.

– Мне трахнуть тебя, сахарок?

– Мне просить?

Я не даю мужчине право на ответ, слезаю с него и встаю перед ним на колени, наблюдая за удивленным выражением лица. Не помню, когда последний раз находилась в таком положении. Но мне однозначно доставляет удовольствие поклоняться ему.

– Мне трахнуть себя самостоятельно, детка? – не робею, кидая ему вопрос, прикасаясь к губам. Мое невинное личико наверняка похоже на лицо какой-нибудь порноактриски из спланированного фильма для взрослых.

Демиен замирает и не может выдавить из себя и слова. Чего ты ожидал, Каррас?

– Окей. – Произношу я.

Он хочет шоу? Он его получит, насладится и кончит от услады.

Я запускаю руку в кудрявые волосы, спускаюсь ниже. Касаюсь шеи кончиками пальцев и издаю стон, приходя в экстаз от своей бархатной кожи. Лучшее шоу для мужчины? Определенно занятие любовью без его участия. Подать настолько вкусно, что он поперхнется слюнями.

– Катрина. – Зовет меня Каррас.

Обращаю ли я внимание? Нет. Я поглощена тем, чтобы подарить себе наслаждение.

Набухшая от поцелуев Демиена грудь стала такой чувствительной, что стоит провести пальчиками, как она покрывается мурашками. В животе становится невыносимо жарко. От того пекло распространяется по всему телу. И особенно, захватывает в заложники низ.

– Еще не время заниматься любовь, Каррас. – Произношу я, когда он садится передо мной и прерывает шоу, в агонии целуя лицо, ключицы, талию, ноги.

– Знаешь, что ты сейчас со мной сделала? – Слышу от него вопрос.

Я хлопаю глазками, потому что едва могу соображать. Мне так хорошо с собой, что можно забыть о мужчинах. Прости, Демиен, но прежде всего я люблю себя.

– Заставила вновь испытать те чувства, которые я испытывал в камере. Ты заворожила, притянула, околдовала. Сделала все, чтобы мои мысли были заняты только тобой. Скажи честно, ты ведьма, Хеймсон?

Самая настоящая.

– Я испытал бессилие. – Продолжает Каррас, осыпая меня поцелуями. Прикосновения его губ схожи с ревностью любовников. Такие же жадные и неконтролируемые.

Жар внутри мешает мои мысли с чувствами. Это не любовь, а безумие. Я теряю счет времени в его руках. Мне хочется до остатка раствориться в происходящем.

– Знаешь, что я почувствовал, впервые увидев тебя после долгой разлуки?

Я киваю головой и улыбаюсь, желая узнать ответ.

– Раньше ты пахла конфетками, чем-то сладким, сахарок. Но от этого больше не осталось и следа.

– Правда? – шепчу я, обвивая его шею руками, а торс ногами.

Демиен подходит к кровати и отпускает меня. Когда он ложится, я нависаю над его телом и изучаю черты лица в темноте, насколько это возможно. Свет от освещения города проникает в наше окно, позволяя лишь немного наблюдать происходящее в комнате. Я ложусь рядом и накрываю нас простыней.

– Ты так выросла за мое отсутствие, детка. Из девочки превратилась в женщину.

Он замолкает и больше ничего не говорит. Я приподнимаюсь на локти, не обращая внимания на ткань, соскользнувшую с моего голого тела. Раньше во мне присутствовала небольшая доля стеснительности при Каррасе, хоть я ее и тщательно скрывала. Но не сейчас… Сейчас от нее не осталось и следа. Никакой зажатости, никакой стеснительности в его присутствии я не ощущаю.

– Демиен?

– От тебя пахнет сексом, детка.

Мои глаза зажигаются, когда я слышу слова, слетающие с любимых уст.

Я кладу голову обратно на подушку и смотрю в потолок. Его не было шесть месяцев. Я впервые осталась одна. Впервые в жизни так много часов провела в одиночестве. Мне никто не мешал узнавать себя. Может дело в этом? За двадцать два года я в первый раз узнала, чего по-настоящему хочу, что мне важно, какую жизнь хочу прожить.

– Я люблю тебя. – Шепчет Каррас, прижимая к себе.

– Ты думаешь это любовь? – дразню его я.

– Иначе бы не приехал к тебе.

Тело наполняется знакомым теплом, а глаза светятся от радости. Я знаю, что дорога ему. А еще мне разболтали секретик. Асм рассказал все про Карраса и то, что произошло в вечер нашей разлуки. Я узнала, что Дэйсон – отец Демиена – поставил его перед выбором. Дем не хотел рисковать мной, а еще обломал предложение руки и сердца. Да, от меня ничего не скрыть!

– Асм, тебе нужно что-то купить? Я иду в зал, а после хочу зайти в супермаркет. Может хочешь какой-нибудь батончик?

И, где мои ключи? Я роюсь в заднем кармане сумки, смотрю на столике в прихожей и даже свечу фонариком за шкафом. Куда я могла их деть? Черт! Взгляд падает на упавший на пол бомбер Асма. Хм, может Сатклифф по ошибке взял мои ключи? Я поднимаю вещь и лезу в карман. Пусто. Тогда просовываю руку в другой карман и нащупываю что-то вроде коробочки.

– Батончик? – отвечает Сатклифф из соседней комнаты. – Он же калорийный. Конечно, хочу!

Когда я открываю коробочку, вижу в нем кольцо с шикарным бриллиантом. Оно настольно прекрасно, что я пускаю слезу. Не поверите, но прямо, как из моей карты желаний, которую мы делали в прошлом году с Селеной.

Сама не ведая, что делаю, надеваю кольцо на безымянный палец. Моя рука дрожит от переполняющих эмоций. Когда мы делали карту, я крепила похожую фотографию с кольцом в зону отношений. Мечтала, что мой будущий муж подарит похожее в честь того, что мы принадлежим друг другу.

– Хеймсон?

Я вздрагиваю и смотрю на внезапно возникшего передо мной Асма испуганными глазами.

– Прости, я не хотела. Понимаю, что ты собирался подарить его Ириде. Но оно такое красивое, сложно удержаться и не примерить. Я сейчас сниму. Прости, Асм.

Самодовольная рожица Сатклиффа не спускает с меня глаз и лицезреет, как я впопыхах пытаюсь стянуть с безымянного колечко, предназначенное для его девушки. Маррей очень повезло с парнем. У Асмодея чудесный вкус, раз он дарит своей возлюбленной такие подарки.

– Это не мое кольцо, Катрина. Оно не для Ириды, а для тебя.

Мои глаза лезут на лоб, когда я слышу последнюю фразу и пропускаю первое предложение мимо ушей. Для меня?

– О, нет. – Мотаю головой, отмахиваясь от осознания, что Сатклифф собрался дарить мне кольцо. – Я не могу принять такую прелесть. Это странно, что ты даришь мне кольца. – Смущаюсь я. – Безусловно, я достойна таких подарков. Но не могу принять его… От тебя.

– Это кольцо принадлежит тебе. Каррас наденет его на твой безымянный и сделает своей, когда настанет время, конфетка! – Сатклифф упивается моим замешательством и тихо посмеивается. Я только и делаю, что хлопаю глазами.

Демиен собирался сделать мне предложение? Боже, кажется, я брежу. Сплю? Умираю? Асмодей весело подмигивает и уходит, оставляя меня наедине с мыслями и слезами на глазах от счастья.

– Демиен! – Кричу я с улыбкой, когда он переворачивает меня на спину.

Каррас не отзывается в ответ и плавно с наслаждением стягивает вниз простынь, скрывающую мое тело. Он нагло смотрит в глаза, когда снимает с себя одежду. Бесстыдный засранец! Я не могу оторвать от Дема взгляд. В этой тьме мужчина выглядит настолько естественно, будто он сам и является ей.

Уверенные движения Карраса позволяют мне расслабиться и отпустить контроль. С ним я чувствую себя в безопасности, что бы ни случилось.

– Я люблю тебя, Катрина.

– Я люблю тебя, Демиен. – Шепчу с замиранием сердца.

Вы когда-нибудь хотели провести с человеком вечность? Не больше и не меньше. Вечность в объятиях того, кого любишь. Только вечность и ты, окутанная в его «люблю тебя». Когда в моей жизни есть Каррас кажется, что целый мир принадлежит нам. Все будто было создано для нас. Это чувство граничит на грани с безумием, словно мы живем в матрице, а существующее только для нас двоих.

– Ты бы знала, как я люблю тебя, детка.

Пламенные губы Демиена захватывают мой рот и творят с ним немыслимые вещи. Я опьянена Каррасом. Его власть для меня – это все. Потерять счет времени с этим мужчиной – сущий пустяк. Дем – моя самая сильная влюбленность. Та, сумасшедшая любовь, о которой писатели пишут в книгах. Но мы в реальности, и это наша история. Думаю об этом, а в ответ мурашки.

– Хеймсон, – зовет Каррас.

Я не выдерживаю тех порывов внутри. Меня разрывает на части от желания стать еще ближе.

– Тебе мало моих поцелуев? – Густые черные брови мужчины взмывают вверх.

– Прости. Я полгода без секса, детка. – Мое тело знает, что делать в присутствии Демиена. Оно никогда не врет.

Я взбираюсь на колени мужчины и с выдохом в потолок опускаюсь на твердый член любимого.

– Да, сахарок. – Стонет Каррас, помогая мне двигаться на нем.

Ни один мужчина не сравнится с Демиеном. Он был создан для меня. В моменте это кажется чем-то смешным. Из всех людей планеты жизнь зачем-то сводит тебя с человеком, чью фамилию твоя семья презирает.

– Ты хоть знаешь, кто такие Каррасы, Катрина?

От грозного тона отца по спине стекает прохладный пот. Мне тринадцать, и я понятия не имею, почему папа так зол за ужином. Он презрительно смотрит на мою сестру, а затем переводит взгляд и задает мне вопрос о Каррасах.

Что я знаю об этой семье? В ней растут два симпатичных парня, оба старше меня. Одному из них пятнадцать, другому семнадцать. Их семья не менее влиятельная нашей, я часто вижу о них заметки в газетах и социальных сетях (хоть и не часто ими пользуюсь, папа запрещает нам пользоваться такой штукой, как Интернет – но разве подростков может что-то остановить).

– Это мерзкие ублюдки! 

– Эйден! – сквозь зубы шипит мама, теряя самообладание. – Не выражайся так.

– Они должны знать, кто такие Демиен, – отец поворачивается в мою сторону, будто бы я имею какое-то отношение к парню, – и Алекс.

Алекс. Отец произносит имя старшего брата и пристально следит за взглядом Алики. Чего он пытается добиться? Мы никак с ними не связаны.

– А теперь подробное досье на каждого из них. Впитывайте, девочки!

Папина одержимость Каррасами переходит все дозволенные границы. Он помешался на них. Меня это пугает.

– Демиен Каррас – беззаботный младшенький ублюдок. Привык к тому, что ему достается все легко. Думаю, когда он повзрослеет, иллюзия анархии быстро растворится. Мальчик считает, что раз родился с золотой ложкой во рту, то ему все можно.

– Разве это не паттерн поведения всех детей, кто родился в обеспеченной семье, отец? – Позволяю себе дерзость я.

– Твои дочери разбалованы не меньше детишек Карраса, Эйден. – Подмечает мама, поддерживая меня с теплой улыбкой на устах.

Она всегда на моей стороне в отличие от отца.

– Он преступник и развратитель малолеток. – Папа делает вид, что мы – пустое место, продолжая диалог с самим собой. – На прошлых выходных он избил сына моего компаньона. Вы считаете он нормальный?

Отец неисправим. Он слишком предвзят ко всему, что касается Каррасов. Я не собираюсь отступать, желая высказать свою точку зрения. Поэтому предполагаю:

– Может Демиен просто защищался?

– Не думаю. – Отмахивается папа, настаивая на своем. – А как они сожгли яхту, отмечая день рождение одноклассницы? Хорошо отдохнули! Я уже молчу, как ловко он лезет под юбку девчонкам, Катрина. Даже не смей смотреть в его сторону. Этот мерзкий ублюдок не для тебя и никогда не будет.

Какое сожаление, но «мерзкий ублюдок» по имени Демиен Каррас оказался мне по вкусу. Он настолько для меня, что я готова провести с ним вечность. Как бы отец ненавидел Каррасов, но придется смириться с тем, что ночами я вскрикиваю в блаженстве эту ненавистную ему фамилию.

– Люблю тебя, Каррас. – Напоминаю я Дему в сотый раз за эту ночь.

Прости отец, но за этого мужчину я собираюсь выйти замуж. С ним я хочу прожить всю свою жизнь. С ним я готова в огонь и воду. Готова подняться в рай и спуститься в ад. В каком бы страхе к Каррасам ты меня не растил, таинственное дерево с запретным плодом в раю я все же готова променять на ад с Демиеном.

Глава 9

Демиен

Как же приятно снова оказаться в своей постели, а не на дерьмовой тюремной кровати. После таких потрясений больше начинаешь ценить мелочи. Люди – интересный народ: когда есть, они пренебрегают; когда отнимаешь – ценят.

Моя королева лежит рядом и нежно приобнимает меня во сне. Я рассматриваю ее спящую и с трудом удерживаюсь от того, чтобы дотронуться. Она такая милая, когда спит. В пух и прах растрепанные волосы, расслабленное лицо и положение тела. Катрина спит на правом боку с закинутой на меня ногой. Я осторожничаю, убирая пряди волос с ее губ, боюсь разбудить.

– Демиен… – Шепчет спросонья сахарок.

Прикосновения к коже Хеймсон отключают мой мозг. Я касаюсь ее плеч, спускаюсь к рукам, а после переплетаю в замок наши пальцы. Катрина улыбается и прижимается, кладет голову на мою грудь, тяжело вздыхает.

– Это самое лучшее утро в жизни, Каррас.

– Правда, что ли?

Я зарываюсь пальцами в кудрявые волосы и вдыхаю аромат тела Хеймсон.

Бывает же такое, что запах человека сводит с ума. У меня такое впервые. Зачастую меня бесили девушки, я не мог находиться рядом с ними дольше пяти минут. От их аромата меня воротило, дело не в парфюме. Были и те, на кого я реагировал нейтрально, я не чувствовал их запаха. Но Хеймсон… Я готов обниматься с ней вечно, касаться каждую свободную секунду.

Звучит безумно, но я тащусь от ее естественного аромата. Она, как жутко страшный наркотик, вызывает привыкание.

– Чем займемся сегодня?

Я поднимаю глаза в потолок и собираюсь с мыслями, чтобы сказать разочаровывающую для нее вещь. Сегодня у меня запланировано много дел. Сомневаюсь, что вернусь до полуночи. Катрине об этом я еще не говорил. Но, надеюсь, она поймет.

Совсем скоро у нас заканчивается аренда, пора подыскивать новое место жительства. Продлять договор я не планирую, поскольку эта квартира не совсем удобно расположена. Катрине далеко ехать до Колумбийского, неудобно добираться до бара Лайлы, куда она устроилась работать. Мой офис у черта на куличиках расположен от места, где мы сейчас живем. Пусть мы заплатим больше, будет мотивация скорее подниматься на ноги и жить в комфорте.

– Детка, я через часик уезжаю. – Сообщаю, поглаживая живот любимой.

– Куда? – смеется Хеймсон, приподнимаясь с подушки. – Ты же только вернулся. – Дует губки сахарок.

Я целую Катрину, чтобы немного смягчить ее реакцию. Я не знаю, как она реагирует на то, что после ночи, проведенной вместе, от нее сбегает парень. Пусть и на время.

– Надо решить дела по бизнесу и еще пару процессов разрулить.

Она тяжело вздыхает и смотрит куда-то сквозь меня.

– Последний раз ты был так озабочен работой перед тем, как тебя закрыли, Каррас. Пообещай, что в этот раз ничего противозаконного и…

– Катрина… – Перебиваю ее я. Мне не нравятся эти упреки и указания.

Хеймсон в растерянности садится и прижимает к груди белоснежную простынь. Я не могу сдержать улыбку. Господи, она такая милая по утрам. Растрепанная, глаза еле открывает еще, а уже планирует поссорится со мной.

– Демиен. – Ее голос становится мягче. Катрина пытается подобрать слова, но не выходит. Поэтому она начинает сначала. – Каррас.

Я гляжу на Хеймсон, ожидая какими аргументами она воспользуется на этот раз. Сахарок продолжает молчать. Кажется, ей сложно собраться с мыслями.

А через секунду Катрина и вовсе отворачивается от меня и хлюпает носом.

– Просто я… – Произносит она надломленным голосом, по-прежнему прячась.

Мои легкие вмещают в себя большой объем воздуха, когда я понимаю, что Катрина плачет. Что обычно делают в такие моменты? Я никогда не успокаивал женщин. Мой максимум – выйти за дверь и ждать, пока они прорыдаются. Блять! Сейчас явно не тот случай, когда стоит уходить. Как минимум, потому что я люблю эту плачущую на кровати девушку, и сахарок – это не другие женщины.

– Демиен.

Мне не приходится ничего делать. Катрина поворачивается с заплаканным лицом и тянется за объятиями. Я крепко прижимаю Хеймсон к себе и чувствую, как по плечам катятся ее слезы. Не выношу женских слез, в такие моменты я чувствую себя беспомощным. Для меня проще найти и убить мамонта, чем видеть, как Катрина плачет.

– Не хочу тебя снова потерять. Пообещай, что больше не будешь влезать в мутные истории.

Я киваю головой, успокаивая Катрину. Обещаю, что отныне никаких грязных схем не будет. Однако я не рискую сказать о главном: решении, принятом вчера. Не думаю, что она будет в восторге, когда узнает, что ее мужчина будет участвовать в боях без правил.

Глава 10

Катрина

Отпустим утренние переживания и вернемся в настоящее.

Демиен уехал и даже не позавтракал. Весь оставшийся час перед его отъездом мы проболтали, лежа в постели. Не могла бы подумать, что разговор зайдет о темном секрете Карраса…

– Ты готова переезжать Верхний Ист-Сайд? – задает вопрос Дем.

Я смотрю на него с выражением лица: «Может хватит уже шуток?». Но он продолжает серьезно смотреть. Я выжидаю момент, когда Каррас уже сдастся мне. Этого не происходит.

– Раньше я могла бы тебе поверить. Мы жили под покровительством родителей и этот район был бы не проблемой. Но сейчас… В баре я получаю гроши по сравнению с тем, как жила раньше. Этих денег даже не хватает на брендовое платье, Каррас, чтобы ты понимал.

Неужели он не шутит? У нас и правда скоро заканчивается аренда и есть вероятность, что мы съедем отсюда. Но Ист-Сайд?

– Не обманывай меня. Твой бизнес не приносит тебе такого дохода, чтобы позволять себе прежнюю жизнь. Ты не подумай, я верю в тебя и знаю, что однажды мы окунемся в еще лучшую жизнь. Только вероятность того, что ты за сутки после выхода из тюрьмы провернул миллиарды долларов, сомнительна.

Демиен внимательно слушает меня и чуть улыбается, когда я говорю о том, что верю в него и наше совместное будущее.

– Хеймсон, я хочу, чтобы ты не беспокоилась о деньгах. Никогда и ни при каких условиях.

– Но, Демиен.

– Никаких «но». Сегодня я еду на деловую встречу. Уверен, что все пройдет хорошо и нам не нужно отказываться от той жизни, которую мы привыкли жить. Хочешь что-то? Покупай! Мои счета в твоем распоряжении.

Мужчина тянется к прикроватному столику и вытаскивает что-то из-под чехла телефона.

– Держи. Она твоя. – Протягивает мне банковскую карту Дем.

Я как дикая смотрю на его руку и не решаюсь взять.

Мы переходим на новый уровень в отношениях или мне кажется? Я никогда не жила на деньги мужчины (не считая отца, конечно же). Максимум мои ухажеры оплачивали какие-нибудь совместные поездки или ужин. Такие жесты я называю единоразовыми акциями, тут как повезет… Сегодня этот мужчина есть, а завтра тебя угощает мороженкой уже другой. Конечно, я утрирую.

– У меня это впервые. – Признаюсь я, отражаясь в карих Карраса.

– Тебе никогда не давали карту?

Стоп! И тут до меня доходит… Я прячу лицо в ладошках и громко смеюсь, переворачиваясь на бок. Соберись, Хеймсон, давай!

– Как я могла забыть.

Я сажусь на колени Дема и целую так смачно, что темноволосое торнадо летит на подушку вместе со мной и картой в руках.

– Ты не помнишь? Три года назад один очень щедрый мужчина дал мне свою банковскую. А потом не хотел принимать обратно. Я уверена, что ты знаешь того мужчину. Подсказку? – Щурюсь я. – Его имя начинается на «Де» и заканчивается «миен».

Каррас ухмыляется, страстно целует в губы и шлепает меня по заднице. Я улыбаюсь в ответ, опуская руку на его затвердевший член. Надеюсь, часа нам хватит, чтобы немного насладиться друг другом. Но у Дема другие планы: он берет меня за горло и наклоняет к себе.

Я чувствую в его движении такую силу и мощь, что грех не покориться. Большой палец его правой руки исследует область шеи. Я с трудом сглатываю от напряжения в теле. Во рту становится так сухо, будто я в пустыне, а все происходящее не больше, чем мираж. Демиен нащупывает вену на шее и наблюдает за моей реакцией.

«Я доверяю тебе», – вкладываю в свой взгляд данное послание.

– Тебе нравится меня изучать? – Мой голос становится немного хриплым, от чего звучит еще сексуальнее. Голова Карраса немного поддается вперед. Я чувствую, что он хочет стать ближе, однако что-то препятствует этому.

– Что, если я скажу тебе одну вещь?

Демиен по-прежнему не подпускает меня к себе, удерживая за горло, когда я хочу наклониться и поцеловать его. Я поджимаю губы, продолжая оставаться в его власти. Странное чувство, но мне нравится, когда Каррас держит грань между своими теневыми сторонами.

В обыденной жизни он заботливый, понимающий и внимательный. Совсем другое дело, когда мы оказываемся в постели. Здесь его демоны требуют воли. Проблема в том, что Дем удерживает их на цепи. Тщетно! Как бы он не скрывал за семью печатями своих демонов, это не отменяет того, что они существуют. Бесполезно бежать. Хочу, чтобы Каррас сдался им. Хочу увидеть Дема настоящего и принять таким, каков он есть на самом деле.

Я срываюсь на жалостный стон, когда слышу звук будильника. Чертово время! Почему рядом с Демом оно протекает иначе, чем с остальными? Мне казалось, что у нас есть час. А на деле шестьдесят минут оказываются не более, чем гребаные шестьдесят секунд.

– Мне пора.

– Может устроим дополнительный выходной? – Настаиваю на своем я, не желая его отпускать.

Каррас властно проводит руками по моим бедрам и с упоением наблюдает. Мое тело мгновенно реагирует на мужчину, отвечая пламенем внизу живота. Я слежу за всем, что Дем делает. Никогда бы не подумала, что меня может завести то, как хищно мужчина наблюдает за мной. Животные инстинкты пугают меня. Каррас проводит языком по своей нижней губе и напрягает челюсть, а после неспеша очерчивает взглядом линии на моем теле.

– Ты очень красивая. – Шепчет любимый. – Это самый минимум того, что я могу сказать о тебе.

От его слов у меня перехватывает дыхание. Раньше я считала, что восхищаться можно исключительно искусством. Теперь же знаю – ошибалась. Взгляд – он лучше любого секса, прикосновения, головокружащего поцелуя.

Одновременно мы произносим:

– Я хочу быть с тобой.

– Я хочу стать твоей. Демиен, пожалуйста.

Еще одна попытка. Я наклоняюсь к нему, чтобы соприкоснуться губами. На этот раз он позволяет мне совершить задуманное. Но теперь я не делаю запланированного.

Его взгляд. В нем читается голод. Безумный, безудержный, дикий. Как у зверя. То, как мужчина смотрит на меня, вызывает бурю чувств. Радость и счастье, однако этим все не ограничивается. Опасность, угроза, риск. Дему Каррасу не нужна нежность. Он хочет совсем другого.