Наставник по соседству бесплатное чтение

Глава 1.

Оксана

Не люблю приходить в магазин в это время дня. На полках уже пусто, а народ скупает продукты так, словно уже завтра на прилавках не останется ни гречки, ни туалетной бумаги.

Так, сметана… Где эти чертовы «Молочные реки»? Нашла! – хочу взять, но чья-то наглая рука лезет вперед и забирает последнюю банку.

– Эй! – возмущаюсь, но этот перекаченный придурок просто отворачивается и уходит. Я зло смотрю на его стриженый затылок и бычью шею. Ладно, возьму другую.

Закрываю дверцу и иду дальше. Набираю яиц. Дохожу до колбасы, рассматриваю палки. Большие и поменьше. Толстые и не очень. Твердые и помягче. Какую взять?

Вдруг замечаю, что долговязый, немного нервный парень опускает большую палку себе в штаны. Одну. Другую. Теперь в его джинсах тестостероновый взрыв, а я не знаю, то ли мне смеяться, то ли сдать его. Он, получается, ворует? В прайм тайм, когда магазин забит людьми?

Рядом замечаю ту самую наглую задницу, упакованную в джинсы.

– Мужчина?

– С утра был мужчиной. Чего? – какой грубый.

– Там колбасу воруют. Нужно заявить.

Он бросает взгляд в сторону парня, который уже сует седьмую палку. И как он ходить-то будет.

– Нахера? Может у него член маленький, а он свою даму поразить хочет?

– И как часто вы такое проворачивали?

– У меня и своя колбаса – закачаешься, – глаза закатываю. Кто о чем. – Что вы к нему пристали? Может, ему жрать нечего?

– Это же преступление! Он уже шесть штук положил.

Он, наконец, смотрит на меня, можно сказать, внешний вид оценивает.

От его взгляда насквозь прошибает.

Таких вообще можно встретить только в пабликах «Красивые мужчины», никогда не доступные обычным домохозяйкам. Нам остается только листать страницы с упругими задницами и подтирать слюни фартуками.

Ну, знаете, такие тестостероновые антигерои, словно сутки проводящие в тренажерных залах и барбершопах. В общем, делающие все для того, чтобы все смотрели, но не трогали это совершенство небритости и идеально взлохмаченную прическу. Вдруг образ испортится. Вдруг надутый бицепс помнется.

Он выше меня примерно на голову. А судя по ширине плеч, может вполне застрять в дверном проеме.

– Ну, так заявляйте, дамочка, я тут причем?

– Где ваша гражданская ответственность?

– Сдохла в утробе матери.

– А вдруг у него пистолет?

– Колбасу воровать с пистолетами не ходят.

Тут сбоку появляется кассирша, смотрит на вора.

– Молодой человек. Держите его!

Я выразительно смотрю на нового, не самого приятного знакомого, а он только глаза закатывает, убирая на полку какой-то острый соус.

Вор в этот момент резко оборачивается. Испуганно вскрикиваю, потому что он начинает бежать на нас. Дергаюсь в сторону, но врезаюсь в тело рядом. Каменный он, что ли?

Парень с безумным взглядом налетает на нас.

Я уже кричу, но сильные руки поднимают меня в воздух. Так легко, словно не вешу ничего.

Моя сумка падает на пол, потом я сама оказываюсь в окружении палок колбасы.

Мой хамоватый знакомый легко скручивает вора и усмехается.

– Влажная мечта сбылась? – наклоняется он, подтягивая меня за ткань на плече, как котенка, Господи.

– Если судить по вашему внешнему виду, то скорее ваша.

– А что с моим видом.

– Он метросексуальный.

– А, ты поэтому в свои двадцать выглядишь на сорок, чтобы не стать метросексуальной?

– Какое вы хамло, – я еще много чего сказала бы ему, но нас прерывают.

– Мужчина, нам нужен свидетель, – говорит женщина, что кричала, но он головой качает, на меня указывает. Эй, я не хочу провести тут остаток дня!

– Она все расскажет.

– Мой муж гораздо лучше все расскажет.

Он впивается в меня злым взглядом, а я по-детски язык показываю. Отворачиваюсь от него, иду вперед, вдруг чувствуя тяжелую руку на руке, горячее дыхание в затылок. Не хочется думать о том, что мурашки роем пчел в по телу зажужжали.

– Мы тут застряли минимум на полчаса, а меня девушка ждет.

– Боитесь, что за полчаса палка протухнет?

– Боюсь, что у меня случится передоз одной сварливой малолетней бабки.

– Я могу просто уйти, а вы все расскажете.

– Нет уж, булка, будешь сидеть рядом, как примерная жена декабриста, – толкает он меня в поясницу, а я гневный взгляд на него бросаю.

Мы пишем, как все было. Так что в принципе освобождаемся минут через двадцать – двадцать пять.

Мой новый знакомый суров и больше не произносит ни слова.

Дает мне выйти первой в торговый зал. Джентльмен, что ли? Приезжает полиция и забирает наркомана, который неожиданно поворачивается ко мне и кричит.

– Сука жирная. Хоть бы ты с голоду сдохла!

Я ахаю, но его уже забрали, а передо мной вроде как извинились. Я ищу глазами нового знакомого, чтобы оценил уровень распущенности этого субъекта, но его нигде нет.

Эта «сука жирная» до сих пор звенит в ушах. Неужели я и правда такая толстая?

Иду за оставленной тележкой, бросаю взгляд в стекло, в котором отражается моя поплывшая фигура. Может, он и прав…

Беру продукты, выкладываю на ленту и вдруг замечаю рядом брошенную пачку презервативов ХХL. Тот самый новый знакомый очевидно ждет, что кто-то попробует его колбасы сегодня.

– Не переоценили свои возможности? – не выдерживаю смешка, а он заламывает бровь, растягивая губы в усмешке.

– Я бы тебе дал посмотреть, но боюсь, у меня на тебя не встанет.

Отворачиваюсь. Вот скотина. Мог вообще ничего не отвечать. Я тоже хороша. Куда полезла? Такие мужчины уверены в своем превосходстве, и что все их хотят.

Наконец, подходит моя очередь. Мне пробивают товары, а я начинаю искать кошелек.

Похоже, я его забыла. Уже полминуты ищу в сумке и никак не могу найти. Очередь все больше. Сбоку недовольные голоса. Как я могла забыть? Так торопилась?

– Женщина, вы скоро там?

Женщина. Меня от этого слова передергивает. Нет ничего хуже, чем в свои двадцать три чувствовать себя женщиной.

– Скоро, – бурчу, продолжая рыться, словно кошелек по волшебству материализуется в сумке. Ладно. Придется домой сходить. – Извините, кошелек забыла.

Кассирша закатывает сильно накрашенные глаза. Плевать, надо просто уйти и не позориться. Тут перед моим носом возникает пластиковая черная карта, а до ушей доносится мужской, уже знакомый бас.

– Пакет убери, – поднимаю глаза и натыкаюсь на раздраженный взгляд грубияна. С чего это ему на «ты» переходить.

Я только спустя долгое мгновение понимаю, что он платит за меня.

– Ты глухая, дамочка? Пакет забери уже свой.

– Вы за меня заплатили

– Бинго, булка. Отойдешь уже?

Я отмираю, собирая остатки покупок, запихиваю в пакет. Он уже успел обойти меня и спокойно выйти за пределы магазина.

Подхватываю пакет и за ним.

Где я его видела? Может, он один из моделей, чьи улыбки занимают городские билборды? А может, когда листала в свободное время паблики соц сетей? Похож ведь. Весь такой накаченный и дерзкий.

– Я вам хочу деньги вернуть, – я не знаю, нуждается он? Не очень разбираюсь в одежде, хотя часы на руке весьма дорогие.

– Оставь свою тысячу себе, – бросает он, натягивая на голову шлем. А, он один из тех камикадзе, что разрывают ночные улицы ревом своих мотоциклов.

Он жмет газ, а я хватаю его за крупный бицепс, обернутый в косуху.

– Стой! Я не хочу быть вам должной. Давайте номер телефона, я вам перекину.

Он глушит мотор, усмехаясь, смотрит, как сжимаю его бицепс.

– Это такой новый способ знакомиться? Ты скажи, могу тебя трахнуть, раз больше некому. Так сказать, благотворительная акция для милф, м? В принципе, сиськи у тебя ничего такие.

Глава 2.

Я, как ошпаренная, руку от него убираю. Это так выглядит? Словно я навязываюсь?

– Больно ты мне нужен! Я счастлива замужем, и у меня есть ребенок.

– По тебе прям видно, какая ты счастливая. Все, бывай, булка, – газует он снова, закрывая окно шлема. Уезжает, оставляя меня в облаке пыли. Я откашливаюсь и кидаю ему вслед.

– Козел!

Ну, и ладно. Что мне, тысяча лишняя?

Прячу телефон в карман, подхватываю пакет поудобнее и иду в сторону дома.

Ближе к арке, за которой наш двор, чувствую одышку, но все равно стройным шагом добираюсь до подъезда.

Замираю на мгновение, когда вижу, как возле него околачивается тот самый байкер-камикадзе, а возле него красивая девушка, смеющаяся над наверняка тупой шуткой.

Она стройная и красивая, а ее волосы – чистый шелк. Они бы идеально смотрелись на какой-нибудь фотографии с названием «Счастливая пара». Мда… Ее вряд ли кто-то назовет женщиной. Зато ее наверняка и замуж никто не позовет.

Это меня немного успокаивает. Заглядываю в его лицо, губы на котором растягиваются в плотоядную улыбку. Вспомнила. Это наш новый сосед. Недавно стоял с грузчиками, перетирал, как будет телевизор огромный в лифт затаскивать.

В итоге решили нести на себе. И отнесли ведь.

Он внезапно оборачивается, а я сразу вздрагиваю и делаю вид, что только из-за угла вышла.

Иду мимо, стараясь не поднимать глаза.

Чувствую на себе насмешливое внимание и быстренько шмыгаю в пасть подъезда.

Они заходят следом. Заходят в лифт, который вызвала я.

– Я думала, ты уже не придешь, – елейным голосом произносит девушка, чуть прижавшись к сильному плечу. – Что-то случилось?

– Да, в магазине наткнулся на одну вредную тетку, – обнимает он девушку за шею, а я глаза закатываю.

Ну, давай, давай, рассказывай. Можешь, и палку свою показать. Все равно ей не на что рассчитывать, кроме как на одноразовый секс. Я вот Олега до самой свадьбы мурыжила. Правда, он особо и не настаивал.

Я выхожу на своем этаже, а эти любовнички выше поднимаются. Это она, получается, с ним только встретилась и сразу домой пошла? Даже могу примерно представить, чем они там заниматься будут. И явно не темноте под одеялом, как мы с Олегом.

Открываю дверь, невольно поднимая голову. Ну, и чего я о нем думаю? Ну, да, я не самая худая, но женщина и не должна быть такой. Тем более после рождения ребенка.

– Все купила? Чего так долго? – свекровь забирает пакет и отдает мне Аленушку мою. Я тут же щекочу ей пузико, на что ее пухлые ручки тут же меня обнимают. – Почему сметана пятнадцать процентов?

Это все из-за грубияна.

– Нормальная, теть Свет.

– Нормальная. Олег такую не любит.

– Закончилась.

– Надо было в другой магазин пойти! Мужика нормально кормить надо, сколько можно говорить? И что ты на себя напялила? Все титьки наружу.

Я собираю на груди кофту. Поскорее бы она уехала.

– Да Олег работает постоянно, там ест. Дома-то почти не бывает. – Не то, что меня это расстраивает. Можно своими делами заниматься.

– А когда бывает, нужно кормить нормально. Спусти ребенка с рук, привыкнет еще. И давай овощи нарезай, сынок уже звонил, скоро будет.

Маме позвонил, а мне не позвонил.

Впрочем, когда она тут – это нормальная практика. Олежка у меня – главный менеджер по продаже автомобилей. Продавать он умеет, выглядит всегда хорошо, а недавно ему отдали целый штат готовить продавцов. Он у меня очень старается.

В общем работает в поте лица, чтобы обеспечить нас с Аленкой.

Я тоже без дела не сижу. Доучиваюсь на заочке на менеджера, потому что пришлось академ брать, ну, и по дому стараюсь порядок держать.

Дверь грохочет, Олежа заходит в квартиру.

– Ну, что села, иди мужа встречай! Да стой, ребенка умой и волосы убери с лица, – ворчит Светлана Петровна.

Я умываю дочку и к мужу. Поскорее бы она уехала, житья не дает, а против ничего не скажешь.

– Привет всем. Привет, – проводит Олег по головке дочки рукой, целует меня в щеку. – Привет, Оксан. Что на ужин?

– Голубцы и салат, – на душе нехорошо. Уже в которой раз замечаю, что рубашка, бережно отглаженная утром, дико мятая, словно он ее снимал, выжимал и надевал заново. – Сними рубашку, я в стирку закину.

– Ладно, пойду помоюсь, – отдает рубашку и в душ уходит, махнув матери рукой. Я зачем-то отношу рубашку в спальню, хочу в грязное белье кинуть, когда замечаю след помады на воротнике.

Дыхание перехватывает, когда рассматриваю влажный след. Не может быть. Не верю.

– Ну, чего ты тут? – заходит без стука свекровь, и я не успеваю рубашку убрать.

Она выдирает ее из рук, внимательно рассматривает. А мне страшно. Даже не того, что Олег мне изменил, а того, что в этом могут обвинить меня.

– Допрыгалась, коза?

– Это ничего не значит!

– Дура, что ли? Давать ему перестала?

– Он сам не хочет, я предлагала! Может, случайно замарался. Мы любим друг друга!

– Посмотри, какая она мятая, – шипит. – Да она насквозь духами пропахла! Идиотина, ничего не можешь. Даже мужика не смогла удержать.

– Это ничего не значит!

– Да что ты?! Сегодня он еще домой вернулся, а завтра вылетишь из квартиры с ребенком, а сюда новая баба придет. Этого хочешь? Думаешь, я заступлюсь за тебя? А если она сына ему родит? Что ты будешь делать? Куда пойдешь?

– Вы перегибаете.

– А так и будет, слово мое помяни! Его отец тоже блядуном был, но я его в кулаке держала! – показывает мне тяжелую руку. – А ты, что можешь в кулаке держать? Поварешку?

– Я стараюсь, но Алена…

– Нельзя про мужика забывать. Так, – она бросает рубашку и идет к комоду с детскими вещами.

– Что вы делаете?

– Я сейчас Алену себе заберу. А тебе мужа надо накормить и в постель уложить, поняла?

– Алену-то зачем?

– Потому что опять с ней весь вечер будешь! О муже подумай! Потрахай его нормально, – я в шоке, потому что слышу от нее такое грязное слово. Она же верующая. И вообще не ругается никогда. И мне не велит. – Ну, что ты глазенки свои выпучила? Мужику нужна еда и секс. Возвращай его в семью, да выясни, что за сука его увести хочет.

– А Алену зачем забирать? Я ее спать уложу, и все…

– И опять в детской заснешь! Я что, не знаю тебя?! – она берет пакет детских вещей, поворачивается и уходит к дочке, что хлопает глазами. Хочу к ней, но теть Света вперед идет, на руки ее подхватывает.

Становится страшно. По телу мороз. А если она права? Если он меня разлюбил? Если бросит?

Опускаю взгляд на рубашку. Обнимаю себя. Обидно дико. Дышать тяжело, поверить сложно. Чего ему не хватало? Я ведь так старалась быть хорошей женой и матерью. Я же люблю его!

Выхожу в коридор, наблюдая, как свекровь с дочкой воркует, а та и рада. Ей бы только погулять.

Может быть, права свекровь, может быть, сегодня мы с мужем проведем вместе вечер?

Глава 3.

– Ты поняла? – спрашивает тетя Света, а я киваю.

Тут из ванной, наконец, выходит Олег.

Улыбается своей очаровательной улыбкой, а мне вдруг плюнуть ему в рожу хочется. Впервые за три года брака. Он ведь уже пару недель в мятых рубашках приходит. Неужели какая-то давалка лучше меня?

Я даже подумать не могла, что он станет с кем-то спать. Он и меня-то не сильно обхаживал, все мама решила. Чуть ли не в брачной постели советы давала. Да в общем-то один, самый главный. Лежи и терпи, пока муж свои дела делает. А мне не сложно потерпеть ради любимого.

– А ты куда, мам?

– Да мы пойдем с Аленкой погуляем, милый, – уже на пороге она, а Аленка чуть не приплясывает. Гулять, гулять. – А вы тут как-нибудь. Отдохните, в общем.

Она уходит, а мы остаемся с Олегом наедине. Мне не хочется с ним говорить, даже смотреть на него. Перед глазами красное пятно на рубашке. Но я все равно растягиваю губы в улыбке, как она там говорила? Потрахать его? Знать бы еще, как это делается.

– Ну, что, пойдем ужинать? Как дела?

– Нормально, – бурчу, иду ему стол накрывать. Он садится напротив, мы молча принимаемся за обед, когда его телефон начинает вибрировать. Я всем телом напрягаюсь, чувствую, как по телу страх скользит лезвием острым. Неужели правда? Почему я так долго не замечала улыбки на его лице, когда он в смартфон смотрит. Словно там самое важное в жизни.

– Кто написал?

– Да так, по работе, – ест он и вдруг отставляет тарелку. – Это что за сметана?

– Пятнадцатипроцентовая.

– А я ем двадцати. Ну, сколько можно говорить, Оксан? Задолбала. Сидишь, все равно нихрена не делаешь, пока я работаю сутками. Сложно сметану купить нормальную, а?

– Не сложно.

– Совсем в своем декрете мозги просрала. Я, короче, поеду поработаю. Не могу в этом сраче находиться, – встает он, а я смотрю на столик Аленки весь в подтеках. Никак не могу приучить ее нормально есть.

Муж встает, я за ним. Он даже не хочет время со мной проводить. Он просто ищет повод уйти. Почему я раньше глаза на это закрывала? Почему он больше не пытается сорочку мою поднять? Ничего. Даже не прикасается, хотя раньше хоть раз в неделю подходил…

Неужели свекровь права, и Олег хочет нас бросить?

– Олег, – спрашиваю, когда он в спальню заходит, футболку надевает и свежие джинсы. – У нас все нормально?

– А что может быть нормально, если ты даже убраться нормально не можешь? Футболка мятая. Дай другую.

Подаю, чувствуя, что скоро просто расплачусь. Ну, чего он так, я же стараюсь.

– Не знаю. Может, ты хочешь бросить меня? – говорю и вдруг понимаю свою ошибку. Он весь в слух обращается. Начинает рот открывать, чтобы сказать одно, но говорит другое.

– Ну, что за чушь, Оксан, тебе в голову лезет, – трогает он мое плечо и просто уходит. Просто накидывает пальто, ботинки и уходит, оставляя меня в квартире одну, не забывая добавить. – Пол помой, все равно заняться нечем. Я потом приду… Позвоню, короче.

А я не знаю, что делать. Просто не знаю. Мне кажется, я впервые за время декрета осталась одна.

Иду на автомате убирать со стола, но эмоции бьют по нервной системе, ощущение такое, что стою в центре моста, который начинает рушиться. Моя жизнь скоро навсегда изменится, а я этого не хочу. Мы же три года вместе. Ребенка родили. Планы строили. Да, я запустила себя, но он никогда не говорил, наоборот, не пускал в фитнес зал. Да и не с кем было Аленку оставить.

Мне нравится моя жизнь, нравится спокойно рисовать, с дочкой гулять, в доме чистоту наводить. А что теперь? Теперь все будет разрушено? Мне нравится быть уверенной в завтрашнем дне. Знать, что мой ребенок вырастет и сможет стать кем-то, а не как я.

Собираю мусор, уже испорченную миску для салата.

Иду мусор выкидывать. Возвращаюсь и понимаю, что дверь захлопнулась. Понимаю, что ключи остались там.

К горлу подступает ком, это последняя капля, и я просто стекаю по стенке, садясь и плача рядом с мусорным ведром.

– Слезы тебя не красят, – поднимаю взгляд. Сосед. Сексуальный. Спортивный. Особенно видно это по голому торсу. Но какое же он хамло.

– Тебе какое дело? Мне, между прочим, муж изменил.

– Конечно, изменил. Ты выглядишь, как чучело. Тебя ни один нормальный мужик не захочет.

– То есть ты знаешь, каких хотят мужики?

– Конечно, знаю. Ухоженных, уверенных в себе, умеющих работать головой с правильной амплитудой. Ну, ты видела, какая ко мне захаживала.

– Ну, говорить-то вы все горазды, – встаю к собственной двери. Она закрыта, а этот грубиян уже поднимается выше. Джинсы сидят низко, по спине бугрятся мышцы, обтянутые смуглой кожей. – Научи меня быть такой, которую захотят. Муж захочет.

Смело, дико, я понятия не имею, зачем это вообще сказала. Но я одна не справлюсь. Не с такой задачей, как возвращение мужа от той, что носит красную помаду и дорогие духи.

Сосед тормозит, оборачивается, осматривает меня с головы до ног. Словно оценивает на рынке. Да понятно, что сейчас я выгляжу не слишком презентабельно.

– А зачем мне это?

– А я… – даже не знаю, что придумать. – Могу заплатить. У меня немного, но есть…

– Деньги меня не интересуют. Что-то еще?

– Убираться у тебя буду. Еще я отлично готовлю.

– Допустим, мне интересно, – спускается он медленно, словно кот ко мне подбирается.

Приходится прижаться к собственной двери, а он все ближе. И странное ощущение, словно кто-то узлом внутренности связывает. И в груди. Дышать трудно.

От него пахнет свежестью и мускусом. А смотреть на мужскую грудь как минимум неприлично, но и взгляд оторвать сложно. Она прямо как в рекламе фитнес центров. – Только ты же понимаешь, что обучение не ограничится твоим внешним видом. Интимные навыки тоже придется подтянуть.

– Я готова. На все готова, – с готовностью отвечаю, а потом понимаю, что ляпнула. Перед глазами он в очках и с плеткой, отрабатывающий наказания. – А что за навыки?

– Не переживай, булка. Пройдем теорию секса. Будешь практиковаться с мужем.

Выдыхаю. Я уж испугалась, что реально собрался… Ну, не то, чтобы… Просто была испугана и взбудоражена, что эти руки, увитые венами, меня коснутся, может быть, сожмут как-то.

– Ладно, булка, пошли, уберешься у меня, – отходит он, унося пряный аромат его кожи.

– Сейчас?

– Ну, а когда? Все равно у тебя дверь закрыта.

Я оборачиваюсь…

– А как ты понял?

– Ну, а чего тебе еще тут сидеть с пустым ведром. Пойдем. Сегодня выполняешь свою часть сделки, завтра я начну свою.

– Спасибо! – я, правда, ему благодарна. Возможно, есть шанс, что дыры в стенах моего маленького мирка можно залатать.

Мы поднимаемся в его квартиру, он хлопает дверью, и тут, понимаю, что впервые за всю жизнь осталась наедине с чужим мужчиной. С чужим, большим, опасным мужчиной. Мне даже не нужно знать его профессию, чтобы понимать, что иметь с таким дело весьма опрометчиво.

– Да не трясись, ты меня не возбуждаешь, да и трахался я только что…

– Да я ничего не сказала.

– У тебя на лице все написано. Иди начинай с кухни, я пока замок твой схожу, взломаю.

– Ты умеешь?

– Я и не такое умею. Иди давай, – давит он на спину, и я тут же убегаю, избегая нового прикосновения. Еще не хватало, чтобы он понял, как мое тело на него реагирует.

– Стой, я ведь даже имени твоего не знаю, – говорю вслед, поражаясь, как я зашла в его дом, даже имени не спросив.

Глава 4.

—Тимур, – бросает сосед и оставляет меня одну.

Осматриваюсь сразу. Квартира, идентичная нашей, только этажом выше.

Ремонт чисто косметический. Повсюду валяются пивные бутылки, коробки от пиццы и суши.

Немного брезгливо перешагиваю через полупустую пачку презервативов. Вот что значит, есть с чем сравнить.

Пришел бы сюда Олег, увидел бы, что такое настоящий бардак.

Так, по-моему, моя нога прилипла к сладкой газировке, разлитой на полу. Путем недолгих размышлений и взгляда на мятый диван я поняла, почему она, собственно, разлилась.

Отлично просто. Бардак бардаком, но судя по плазме, которая во всю стену, и стереосистеме, мужчина явно в деньгах не нуждается. Непонятно тогда, почему в этой квартире живет.

Не самый элитный район, а его байк могут украсть в два счета.

Иду на кухню, ищу пакет мусорный и сметаю все подчистую. Убираюсь минут десять, когда входная дверь хлопает. Кожей чувствую появление чужака. Руки начинают двигаться медленнее. Страх какой-то неожиданный стекает по позвоночнику. Чего мне, собственно, бояться? Что он маньяк и заманил меня сюда, чтобы убить? Так сама ж навязалась. Да и, судя по всему, насиловать он меня точно не будет.

Слышу позади шаги, как босыми ногами по линолеуму шлепает. Мои ключи падают на столик возле дивана.

– Как?

– Дверь взломал, – пожимает плечами, а я нервничать начинаю. Что это за субъект, который разъезжает на байке, зовет к себе незнакомок, да еще двери умеет взламывать?

Прячу ключи в карман, невольно рассматривая его торс. Его бы на выставку, чего добру пропадать?

– Чего застыла-то, продолжай…

– А ты смотреть будешь?

– Конечно. Оценивать, так сказать, очаги проблемы.

– Очаг твоей проблема, что ты свинья. Как вообще так жить можно?

– Зато я трахаюсь каждый день, а в тебя муж когда последний раз колбасу свою пихал?

Колбасу! Пихал!

– Фу, какой ты мерзкий. Кто вообще так разговаривает?

– Да большая часть населения, а ты из какого пансионата благородных девиц вылезла?

– Из приличной семьи! И вообще, не мешай мне. У тебя дел нет?

– Ну, вроде как теперь ты мое дело, – усмехается и вдруг глаза на грудь мою опускает. Только сейчас замечаю, что пуговица на халате расстегнулась. Теперь все наружу. Что бы свекровь сейчас сказала? – Ты родила недавно? Сиськи, как бидоны с молоком.

– Знаешь, что?!

– Не ори, это важный вопрос.

– Два года уже дочке.

– А разве сиськи не должны уменьшаться?

– Это тоже важный вопрос? – отворачиваюсь. Чем быстрее я приберусь, тем быстрее уберусь отсюда. Он начинает меня раздражать и бесить.

– Влажный… Просто потрогать хочу, – не замечаю, как он оказывается сзади и просто сжимает грудь сильными пальцами. Просто стискивает ее. Давит об свои ладони соски!

– Что ты творишь?! Отпусти! Отпусти, я буду кричать, – извиваюсь в его руках.

Я ахаю, в руки его ногтями вцепляюсь, но это, как металлические клешни убирать, бесполезно. Страшно становится. Он словно оторвать их хочет, а на мой крик не реагирует, часто за спиной дыша.

По телу моментально страх разливается, а с ним непонятное волнение, стекающее в низ живота. Я устаю пыхтеть, пытаясь вырваться и, наконец, догадываюсь пяткой мизинец ему отдавить.

– Сссука! – орет он, на одной ноге прыгая, а я поправляю сбившийся вверх халат. Он кажется порвал его!

– Это я сука?

– Да не ты. Че ж больно-то так? Ты убить меня решила?

– А ты мне чуть грудь не оторвал! Зачем ты это делал?

– Что ты взбесилась, я ж проверял просто. Для дела.

– Для какого дела?

– Да потому что бегать мы с тобой будем, а сисяндры твои отлетят к хренам на первом же километре.

– Бегать? – может, и правда, проверял, а я-то подумала.

Ну, подумала, что нравится ему грудь мою сжимать. Да еще так сильно, что у меня до сих пор горит все от его касаний.

Кажется, что сними лифчик, а там следы останутся. До сих пор ноет.

– А обязательно делать это было так сильно?

– Проверял уровень подкожного жира.

– У тебя на руках жирометр?

– Да, давай еще на заднице проверю, – тянет он руки, за что и получает. Хлопаю его по рукам.

Я прищуриваюсь, догадываясь, что он просто издевается.

– И зачем это все?

– Проверял, как ты реагируешь на мужское внимание. Слабовато.

– Такого внимания от мужчин мне не нужно.

– Это я дал максимум, обычно мужики в уши льют.

– Судя по тому, что я по твоему мнению, меня ни трогать не будут, ни в уши лить.

– Ну, ты одежду носи еще побольше, тебе и не такое скажут.

– А что с моей одеждой не так? Она чистая и отглаженная!

– Сними ее, я тебе скажу, что не так.

– Ты совсем с ума сошел? – спрашиваю, а он бровь выгибает. – Так, свали, а, ты мне прибираться мешаешь!

Он чуть наклоняется, смотря мне в глаза так долго, что кожа щек покрывается краской смущения, а шею словно стягивает тугой лентой, вынуждая дышать через раз. Чего это он?

– Ну, что?

– Ничего, работай. Закончишь, потом просто дверь захлопни, – встает он резко и уходит, наконец, оставляя меня одну. Я выдыхаю с лёгкостью, словно все это время, пока он был здесь, мне на грудь его ногой давили.

Хорошо, что ушел, так легче будет.

Не понимаю, почему у меня такая ненормальная реакция на него. Может, Гале позвонить, она, правда, на врача только учится, но думаю, узнает по симптомам, что это за неведомая зараза.

Глава 5.

Тимур

То ли будильник. То ли кто – то названивал. Продираю глаза, тянусь за гаджетом. Пялюсь, почти не различая ничего.

А нет. Вижу. Тема. Вырубаю звонок, потому что спать охота дико.

И снова жужжание. Неужели непонятно?

Анальный взрыв: «Привет, когда будешь свободен?»

Сложный вопрос, учитывая, что сейчас семь утра. Или у этой телки секс вместо зарядки?

– Алло! – отвечаю-таки кузену, по совместительству лучшему другу и партнеру. – Тема, ты блядь время видел?

– Видел. Ты помнишь, что сегодня договор с корейцами подписываем? Так что хочу спросить прямо. Ты какого хуя не в офисе?

– Ты мальчик большой, справишься. Я в запое.

– В смысле, бухаешь?

– В смысле, трахаюсь. Никакой работы, пока мой мозг не начнет нормально функционировать. Ты забыл, какую я дичь на прошлом собрании творил? До сих перед ребятами стыдно.

– Так мы за байками не едем?

– У нас билеты на шестнадцатое, не ссы. Отдохну, и за дело.

– Если не сдохнешь от перетраха.

– Не надо завидовать. Хочешь, пару номеров подкину.

– Это те, которые записаны у тебя «Любят двойное»? Я вообще-то женат.

Кого и когда это останавливало? Мой отец разве что, да и то, скорее исключение…

– Вот я и говорю, завидуешь. Все, на связи, – отключаюсь и пишу другой телочке из спортивного зала. У нее такой зад, что орехи колоть можно.

Тимур: «Подстрахуешь меня сегодня?»

Задница – орех: «На тренировке?»

Тимур: «На моем диване»

Молчание длится ровно минуту, риски оценивает, но думаю, помнит, как оторвались, когда зал опустел.

Задница – орех: «Смогу вечером. Пиши адрес».

Вечером свободен, так что можно и покуролесить, а пока….

Поднимаюсь, разминая шею, двигая головой по кругу. Бросаю взгляд на пол, я точно помню, что оставлял там свои трусы и джинсы. Что за…

Встаю, иду дальше, толкая дверь из спальни в коридор. Оттуда в гостиную, где собственно и решил сделать траходром.

Охуеть.

Словно Золушке дали волшебную палочку, или выебал в зад Мистер Пропер.

Я вроде не…

Ах, черт. Вспомнил.

Соседка с бидонами.

Реально ведь прибралась. Был уверен, что забьет. Иду по всей квартире. Даже на кухне полный порядок. Я не самый аккуратный мужик, так что убраться в моей квартире почти подвиг.

Не, ну, даже холодильник разобрала. За это можно не только изнасиловать мозг шопингом, но еще и трахнуть ее. Так сказать, полный комплект услуг. Ее муж мне потом премию должен будет выписать.

Иду в ванную, понимаю, что она успела еще и вещи постирать. Они еще и сухие. Охренеть, какая деятельная попалась.

Я втягиваю аромат чистящего средства. Ощущение, словно в детство возвращаюсь. Бля, как давно я не был дома.

После скандального развода, наверное, так и не залетал.

Не, ну, точно придется помогать. Даже если и хотел проебаться.

Быстренько чищу зубы, с каким-то трепетом рассматриваю, как сияет раковина. Даже стараюсь не брызгать в зеркало, которое тоже блестит. Быстро сплевываю, умываю лицо и на выход. Боксеры, спортивный костюм, носки, кроссы. Остается надеяться, что этот порядок продержится хотя бы пору дней. Следующая телочка будет в таком восторге, когда войдет сюда, а не только, когда выйдет.

Подхватываю телефон, наушники и спускаюсь на этаж.

Хочу нажать кнопку, потом сомневаюсь. А если мифла эта с мужем. Срать, скажу, что тренер в рамках акции поддержки молодых матерей.

Нажимаю на звонок, упирая руку в косяк. Слышу, слышу. Шлепает булка. За дверью тишина, а я в глазок смотрю, машу в него. Тут же замок дверной щелкает. Раз, два, три. Дверь открывается, а меня буквально сносит запахом ванильного молока. Я моргаю пару раз. Только потом опускаю голову и фокусирую взгляд на милфе, которая еле мне до подбородка достает.

Даже имени ее не знаю. Она моргает и осматривает меня с головы до ног. Губы облизывает. Мой взгляд тут же на губы ее падает и ниже стекает. Не, ну, это почти преступление такие сиськи прятать в такой балахон. Руки фантомно ощущают их мягкость и упругость. И тут до меня доходит, что такие они после родов. Хрен знает, что вчера на меня нашло. Руки как магнитом потянуло к запаху ванильного коктейля. Хорошо, что она только палец отдавила, могла и заявление написать. Хорошо, что секса хочет, иначе ее глупость я никак не объясню.

– Ты пришел что-то сказать или просто будешь пялиться?

Вот так, пинок под дых.

– Смотрю просто, не осталось ли вмятин после вчерашней проверки.

– Да я почти не почувствовала.

Вот же сучка.

Ладно, почувствуешь еще.

– Ну, так что, почему ты не спортивном костюме?

– Мм, зачем?

– Чтобы бегать, разумеется. Впрочем, если ты снимешь этот халат, то можем начать другие физические упражнения.

Член, вчера высосанный досуха, поднимает голову, словно собака, услышавшая свое имя. Блядство. Вчера она меня так не вставляла. Не, откровенно говоря, я бы прошел мимо, увидев ее. Да и видел. Всегда бесили телки, которые запускали себя после родов. Наверно, потому что у меня был пример мачехи перед глазами, которая после каждых родов умело приводила себя в порядок. А тут что, волосы русые висят паклей, кожа бледная. Ее спасают глаза и пухлые губы. Но кто их заметит, если она ходит вечно сгорбившись.

– Ну, нет. Лучше, конечно, бег. Слушай, а есть надо до или после бега? – только сейчас замечаю еще один запах, бьющий в нос. Гренки. Я почти ощущаю этот вкус на языке. Он растекается приятным теплом.

– До. Но я должен продегустировать то, что ты будешь есть.

– То есть у тебя жиромерт не только в руках.

– Булка, поверь, мой самый главный измеритель жира ты еще не видела.

Милфа моргает пару раз, быстро бросает взгляд на пах и тут же краснеет так лихо, словно краской в лицо брызнули. Она при этом становится почти симпатичной. Теперь желание увидеть ее целиком без одежды становится почти навязчивой идеей.

Она впускает меня, а я рассматриваю обувную полку. Мужская обувь на месте, детская, но, судя по всему, она одна. Меня ждала? Значит, все-таки физические упражнения, а гренками можно заполнить углеводное окно.

Только она закрывает двери, как дергаю за халат к себе, сминая ее сиськи своей грудью.

– Что вы делаете?

– Предлагаю начать с грудных мышц, они обычно самые уязвимые… – пальцами нахожу титьку, сосок на которой даже сквозь два слоя ткани царапает мне ладонь. А эта ее возмущенная мордашка только добавляет огня. Может, и не нужны будут другие телки постоянно. С такой горячей штучкой секс – марафон можно устраивать хоть несколько раз в день, из подъезда выходить не надо.

Глава 6.

Оксана

Сердце колотится на износ, как мотор машины на скорости под двести. Мне дышать нечем, а эти его руки причиняют невыносимую сладостную боль. И это пугает. До такой степени, что я просто толкаю соседа в его твердую, как сталь, грудь. Распахиваю глаза в ужасе, как он издевательски вздыхает.

– Понял, начнем с пробежки.

– Давайте договоримся так. Вы меня не трогаете. Ни под каким предлогом, мне это… – дико нравится – не нравится совсем. Я вчера у вас убралась, Вам понравилось, вот будьте добры выполнять свою часть сделки или выметайтесь.

Он молчит, смотрит на меня насмешливым взглядом, словно ждет, что я сейчас распахну руки, крича: «Я же пошутила, налетай на мою грудь прямо сейчас, я так жду!»

– Завтрак-то будет, или мы тут до вечера будем стоять?

Я возмущенно фыркаю, отворачиваюсь и прошу следовать за мной. Провожу его в нашу крохотную кухню. Еще утром я заметила, что у него больше места, потому что по-другому сделана кухня. Он садится за стол, за которым его длинным ногам явно мало места. Выкладываю ему две гренки. Олег больше не ест, вечно боится, что поправится.

Себе накладываю две, а когда поворачиваюсь к столу, тарелка Тимура уже пустая.

– Эм.

– Вполне сносно, что застыла, садись, – встает он, опять трогает мои плечи, крепко их сжимая, запуская нежный поток импульсов от груди к животу, потом берет всю чашку с гренками и просто вываливает их себе на тарелку. Я в каком-то немом ступоре смотрю на его мужской аппетит.

– Еще есть, – смотрит на мою порцию, но я быстро толкаю хотя бы один себе в рот. Нет, ну, ты посмотри на него. Животное! С таким, блин, не щелкай. Запиваю чаем, смотря раздраженно, как он уминает и тот, что был на моей тарелке.

– Огонь, – откидывается он на спинку стула, поглаживая свой плоский живот. И куда там все поместилось? Сразу в мышцы ушло. – Итак, соседка. Одевайся, пошли бегать, раз уж упражнения в горизонтальной плоскости тебя не привлекают.

– Ты про пресс? Я качаю иногда пресс.

– И про пресс тоже. Одевайся.

Я вздыхаю, иду в спальню, достаю свой спортивный костюм, купленный давным-давно. С него даже бирка не сорвана. Отрезаю ножницами, надеваю. Смотрится даже сносно. Бедра кажутся не такими объемными, даже талия проглядывает.

– Воу, неплохо. Специально для меня купила?

– Ага, всю жизнь ждала, что появится такое хамло, как ты.

Он заходит в комнату, словно магнитом тянется ко мне. Шагает вплотную, смотря на довольно большой вырез футболки. Под ним спортивный лифчик, который сжал мою грудь почти так же, как вчера это сделали его ладони. И судя по взгляду, он думает примерно о том же. Поднимает руку, я тут же по ней бью.

– Эй! Я же просила!

– Да не дергайся ты. Я проверю, не нужно ли дополнительных удерживающих средств, – умудряется сунуть он в щель между грудей палец, но я отпихиваю его. То же мне, проверяльщик. – Жестокая. Ладно, бегать, так бегать.

Мы только разворачиваемся к выходу, как моя нервная система подвергается новому нападению. Замок двери в прихожей начинает щелкать. И этот звук в тишине квартиры похож на выстрел.

– Это, я так понимаю, муж.

Я даже не представляю, как будет выглядеть присутствие полуголого мужчины в моей квартире. Он может обвинить меня в измене, он может сказать, что разводится со мной.

Я поворачиваю голову к Тимуру, а он головой качает.

– Даже не думай, я не буду.

– Пожалуйста, под кровать, – шепчу я, а Олег уже в прихожей.

– Оксан! Ты где?

– Пожалуйста! Я грудь дам потрогать, что захочешь, только спрячься! Он не должен тебя увидеть!

– Там мои тапки стоят, если что.

– Скажу, что ему купила. Пожалуйста.

– Оксан!

– Да, блядь, – шипит этот гигант и падает на пол, заползая пол кровать. Я шумно втягиваю воздух, понимая, что катастрофу я лишь отсрочила.

Именно в тот момент, когда я ногой пихаю тяжелую руку под кровать, в спальню заходит Олег.

– Привет, я вообще-то зову тебя.

– Да, прости, вот костюм надевала новый. Нравится?

– Ты бы еще купальник раздельный надела. Где мой чемодан.

– Чемодан? Зачем тебе чемодан? – смеюсь я, – ты решил на работе поселиться?

– Нет, Оксана. В общем, ухожу я.

– Куда уходишь?

– От тебя. Я влюбился, наверное, впервые в жизни, и она поставила условие.

– Условие, – меня, кажется, парализует. Я просто падаю на кровать, чувствуя, как вся кровь из тела в голову стреляет. – То есть ты мне изменял все это время? Давно?

– Да какая уже разница? Где мой чемодан?

– Не знаю я, где твой чемодан! Понял?!

– Я хочу вещи свои сложить, Оксан!

– А Аленка? У нас же дочка.

– Ну, я же не бросаю дочку, я тебя бросаю. Да не переживай, – хочет подойти ко мне, но я толкаю его руку. Еще один. – Ладно, в общем.

Он открывает шкаф, достает свои лучшие костюмы, которые выбирала я. Потом просто достает с верхней полки чемодан и складывает туда самое необходимое и дорогое.

– Ладно, остальное ты потом сложишь, ладно?

Я даже не отвечаю, просто жду, когда он возьмет свой ноутбук, наушники и сложит коробку со всякой мелочевкой.

– Оксан!

– Ты уходишь? Уходи, давай.

Олег просто растворяется в пространстве, оставляя меня одну. Ах, да, не совсем одну. Я смотрю на спальню, которую когда-то мы обставляли вместе. Вот этот шкаф собирали по инструкции часа три. А теперь все. Теперь у него новая любовь.

Я сижу так, не знаю сколько, просто смотрю в одну точку и не могу поверить, как за один день моя жизнь так резко изменилась. Просто перевернулась с ног на голову.

Телефон на тумбочке начинает трезвонить, и я бегу к нему.

– Олег?

– Тупая дура! Я же говорила тебе! И что думаешь, долго ты протянешь без денег моего сына? Думаешь, я буду помогать тебе?!

– Я верну его. Он вернется в семью, – обещаю себе и ей. Так жестко, что свекровь даже замолкает.

– Ладно, делай что хочешь, но мужа верни.

– Ладно, – вырубаю телефон, бросая его на кровать. Он еще в ногах у меня валяться будет. – Ладно, что ты там говорил о горизонтальных упражнениях. Я готова.

Тимур вылезает, встает ровно, смотря на меня тяжелым, внимательным взглядом.

– Это потом. Пошли бегать.

– Но ты же говорил…

– Я передумал. Хочешь вернуть этого придурка? Тогда давай заниматься делом, а не хуйней.

– И ты поможешь?

– У меня отпуск. Ты убираешься у меня дома и кормишь, я тебе помогаю привести себя в форму и вернуть мужа в семью.

– Про готовку речи не было.

– Считай, что я внес этот пункт в наш договор, давай, не буем тянуть.

Глава 7.

Оксана

Что-то изменилось. Тимур больше не лезет, не пытается меня задеть или флиртовать. Словно услышанное что-то переключило в нем. Словно я для него перестала быть женщиной.

Нет, я, конечно, не обиделась. Наоборот, была целиком в своих мыслях, пока мы спускались по лестнице на улицу, пока шли до стадиона. Он у нас рядом с домом. Я частенько на него поглядывала, но так и не прошла эти сто шагов. А может, все дело в теть Свете, которая считала, что потеть приличным женщинам не положено. Постоянно говорила, что от меня несет, как от свиньи. Мужу не понравится.

Даже в тот вечер, когда Олег мне предложение делал. Я отмывалась почти сорок минут, потому что знала, что должно произойти. Теть Света обрадовала меня, что теперь я буду как у Христа за пазухой, поэтому должна быть благодарной и послушной. А мне восемнадцать только, я верю всему, как маленькая.

И радовалась всему. И свадьбе, пусть и с платьем, взятым на прокат. И подружкам школьным.

Где они все? Почему я так резко осталась совсем одна? Ну, разве что Алла, которая вчера полвечера мне объясняла, что с новым соседом мне не бегать нужно учиться, а просто потрахаться и отомстить мужу.

– Так, делаем приседания, – сквозь шум мыслей слышу мужской голос. Из астрала не выхожу, просто принимаюсь выполнять команды. Правда, на третьем приседании я начинаю ощущать каждую мышцу.

Их как будто кипятком облили.

– Не могу.

– Не ной. Нам же нужно вернуть твоего мужа.

– Ага, – делаю еще несколько приседаний, чувствуя, что мышцы просто немеют. Ноги отказываются работать, и я падаю. Тимур подхватывает меня, глаза закатывая.

– Понял. Пойдем тогда, побегаем, – тянет меня в сторону. Я сначала вообще шевелиться не могла, потом вроде побежала, но надолго меня не хватило. Это сильно раздражает Тимура, я прямо вижу, как ему хочется рвануть вперед и оставить меня умирать на этом стадионе.

Вот прямо вот так лечь и просто смотреть в небо.

– Не могу больше.

– Вставай, давай. Жир сам собой не растопится.

– Оставь меня, старушка, я в печали, а ты так себе тренер, – отвожу взгляд от этого гневливого лица, ощущая, как ветерок волосы колышет, как вдалеке сигналит машина, стучат строители, лает собака. Не люблю их. Всегда стороной обхожу.

– Так себе, значит? Просто ты сама своих возможностей не знаешь.

– Единственная возможность сейчас – это умереть прямо тут.

– Сейчас проверим, – куда-то он отходит, возвращается спустя минуту, когда я вроде уже сажусь и встряхиваюсь от травинок, что прилипли к новым штанам. Нет, бегать я не готова, разве что пройтись спортивным шагом.

Тут вижу рядом кроссовки и поднимаю голову. Нет, он все-таки хорош… Мужик с обложки «Плейгерл». Как я вчера и сказала подруге.

Он вдруг дергает меня за руку, словно оторвать ее хочет. На мой возмущенный вскрик он, того больше рассекая воздух рукой, шлепает меня по заду.

Я отталкиваю его, возмущенно пыхтя.

– Совсем дебил? Зачем?

– Чтобы узнать, на что способно твое тело.

– Что? – не понимаю и вдруг слышу лай собаки. Меня, как током. Сердце сначала замирает, потом в грудь набатом бьется… Голову поворачиваю на звук и шаг назад делаю. Нет… нет….

Сначала пошевелиться не могу, а потом вижу обнаженные зубы овчарки, срываюсь с места.

– Вот! А говоришь, бегать не умеешь! – хохочет Тимур, но я уже клянусь себе, что больше не заговорю с ним.

Меня страх, как иглами, пронизывает. Бегу быстро, как в детстве, когда за мной летела бродячая собака, напугав до полусмерти. И вот снова. Я даже ног не чувствую, просто бегу, просто вперед. Дальше. Дальше…

Дерево! Сама не знаю, как забираюсь на нижнюю толстую ветку. Собака довольно высокая, почти достает до моих ног.

Я убью этого придурка и засужу за его жестокие методы тренировок! Сволочь! Слезы градом, перед глазами только пасть и острые зубы, с которых обильная слюна стекает. Меня трясти начинает, руки вцепляются в кору, царапая кожу.

Только бы не упасть, только бы не упасть, только бы ветка под моим весом не надломилась.

– Оксана, – зовет этот уголовник, но я головой качаю. – Оксана, чего ты…

– Да пошел ты! Придирок! На себя собак натравливай!

Подбегает, задыхаясь, хозяин, пытается извиняться, ругаться с Тимуром, а я не слушаю, просто трясу головой, почти не соображая. Перед глазами снова эта пасть, свет фонарей и голос папы: «Оксана, беги».

– Оксана, блять, прости. Очнись.

– Отвали!

– Давай, давай, котенок, слезай оттуда, – обхватывает он меня под талию и почти силой отрывает от дерева. Ловко спускается на землю. Тут же толкаю в грудь, от отдачи падая на траву.

– Собак боишься?

– Бинго, гений! Такие вещи спрашивать надо, перед тем как использовать свои противозаконные методы! Если ты их использовал, чтобы надуть свои мышцы, то меня уволь от этого!

– Зато ты бы видела, как бежала.

– Ты в курсе, что на адреналине матери могут даже машины поднимать.

– Да, слышал, что-то такое. Но большинство матерей чаще всего будут стоять, верещать и смотреть, как гибнет ребенок, и ждать, что их спасут.

– Неправда.

– Ну, давай, купайся и дальше в своем радужном мире единорогов.

– Лучше уж так думать, чем жить в вечной темноте, – встаю, отряхиваясь. Провожу рукой по заднице, чувствуя какую-то слизь. Жир какой-то? Специально мараю его футболку, хоть и ощущая под ней сталь, обтянутую кожей. – Ты больной, ты это знаешь?

– Я извинился.

– А вот и нет!

– Извини!

– Не извиняю, – толкаю его плечом и иду к дому. Отлично побегали. Всегда бы так!

– Что за детский сад? Я думаешь, возиться с тобой буду?

– Да не надо со мной возиться. Я и без тебя управлюсь. Найду нормального тренера, еще сексуальнее тебя! И бегать научит и трахаться! И без всяких собак.

Не успеваю пройти и десятка шагов, как ударом врезаюсь в стальное тело соседа. Захлебываюсь запахом мужского пота и одеколона. Эта смесь сводит внутренности.

– Значит, научить тебя трахаться? – шепчет искуситель, проводя по шее носом, запах мой втягивая. Я почти не дышу. От меня же пахнет, я чувствую, почему он не морщится?

– Я пошутила, – испуганно шепчу, чувствуя, как то самое возбуждение сворачивает низ живота жгутом. – Мне уже подруга посоветовала посмотреть порно. Думаю, там все вполне доступно.

Он поднимает густые брови, растягивая губы в дьявольской улыбке.

– Ты не будешь себя уверенно чувствовать в сексе, пока не уберешь вот это, – щипает он меня за живот. Я бью его по руке. Хочу оттолкнуть, но он прижимает крепко. – Да и порно я могу вживую показать.

– Отпусти… Люди смотрят.

– Ах, да, – дергает головой, поднимая уголки вверх. – Извини, реально. Затупил. Больше такого не повторится. Пойдем, начнем с простого.

Я не доверяю ему, но все равно плетусь за ним обратно. Мы начинаем с простого шага, только на пятую минуту его ускоряя и переходя на легкий бег. Мышцы довольно ноют, а когда мы расстаемся у квартиры, я довольно улыбаюсь.

– Чего?

– Ничего, просто мне понравилось. Ну, вторая часть.

– Понял, иди в душ, потом поедем.

– Куда? – мне страшно представить, какие идеи у этого человека.

– Для начала уберем эту паклю с твоей головы. Тебе нужна другая прическа.

– Ты еще и стилист.

– Называй меня наставником, котенок, – подмигивает он и скрывается на верхнем этаже, а я приваливаюсь к своей двери, чувствуя, как зашкаливает сердце, наверное, сама еще плохо понимая, во что ввязалась.

Глава 8.

Как только закрывается дверь, я бросаю ключи и телефон на полочку в прихожей.

Сразу иду в душ, по пути скидывая одежду. Снимаю с себя все до последней нитки. Наверное, это неплохо, некоторое время побыть одной дома после двух лет декрета, когда из дома только с коляской, которую еще как-то нужно спустить с лестницы на первом этаже.

Находиться обнаженной вот так, совсем непривычно. Но мне так не хочется заворачиваться в халат или идти искать домашнюю одежду, которая все равно станет грязной от пота.

Я включаю воду в ванной, регулируя температуру. Мне так жарко и душно, что о горячей воде и речи не идет.

Залезаю. О, да… Капли прохладной воды холодят кожу. Тут же пронырливые мурашки паучками расползаются по телу, потянув за собой тонкую паутину волнения, окутавшего с головы до ног. А все он. Сосед. И эти странные ощущения рядом с ним. Да, подруга объяснила, но я все равно не понимаю. Почему рядом с любимым мужем сердце бьется спокойно, а рядом с этим незнакомцем мечется по груди, как канарейка в клетке.

Перед глазами тело соседа. Спортивное. Лоснящееся от пота. С выдающимися мышцами на груди, с кубиками на плоском животе.

Я облизываю губы, глотая часть воды, приваливаюсь к стене, не понимаю почему мне так жарко. Даже под прохладной водой.

Дышать нечем, кожу стягивает, а между ног та-ак тянет, словно те самые паучки с паутиной своей добежали туда.

Я прикрываю промежность рукой в надежде, что пульсация станет меньше, а второй рукой накрываю грудь, в которой громыхает сердце. И соски. Господи, они так не горели, даже когда Аленка из них молоко пила.

Тишина. Собственное дыхание. Господи, как справится с этой болезнью? Она захватывает меня все сильнее, шумит в голове, заставляет тело пылать и биться в лихорадке.

– Ты что, не умеешь мастурбировать? – голос словно из головы. Тот самый. Грубый, с хрипотцой.

Я открываю глаза, не сразу понимая, как моя собственная фантазия материализовалась в моей крошечной ванной. Сквозь жар и морок до меня доходит, что это реальность. В моей ванной сосед, который внимательно осматривает мое, далекое от идеального тело. Он зачем-то раздевается до черных боксеров с белой полоской, демонстрируя мне продолговатый силуэт странного предмета в трусах. Что это может быть?

Доходит. Чеерт!

Как он? Это же… Слов нет. Только эмоции. Страх, что, может быть, он ворвался в мой дом убить меня?

Срываю шторки и с криком кидаю. В него.

– Пошел вон! Я вызову полицию!

– Очень жаль, ведь они не научат тебя дрочить и снимать напряжение.

– Дрочить, – повторяю странное слово.

Как загипнотизированная смотрю широко открытыми глазами. Тимур наклоняется, поднимает штору. Сглатываю скопившуюся горьковатую слюну, когда на его сильных руках натягиваются канаты мышц. Я бы нарисовала его. Вот таким. Красивым по-мужски.

Пока он вешает шторку, я замечаю, как нечто под тканью его трусов шевелится.

Пугающе, больше, словно притаившийся питон.

– Что значить «дрочить»?

– Я покажу и научу, – залезает он в ванную, смотрясь тут несуразно.

– Это все…Неправильно.

– Ты хочешь вернуть мужа?

– Хочу, конечно, но это как-то…. И ты тут. И зачем ты положил палку колбасы в трусы? Матерь божья! – вскрикиваю, когда он с ухмылкой оттягивает резинку трусов, вываливая эту самую «палку».

Честно, я же была замужем, я даже родила ребенка, но вот так при свете, я никогда не видела полового мужского органа. Он вызывает лютый ужас, с одной стороны, и любопытство, с другой.

Много любопытства.

И странное образование новой порции слюны во рту. Ее тоже приходится проглотить.

Поднимаю глаза, моргая.

– Что такое дрочить?

– Трахаться с самим собой.

– Зачем?

– Чтобы снять напряжение. Чтобы поднять настроение. Чтобы узнать, на что способно твое тело.

Я сразу скептически хмыкаю, поняв, что сегодня он уже произносил эту фразу.

– Я поняла. Ты наставник – зоолог. В зоопарке работаешь?

– Не понял.

– Ну, уже была собака, теперь питон. Мне страшно представить, какие испытания меня ждут завтра.

Пара мгновений тишины, а потом Тимур взрывается заливистым, чисто мужским смехом.

Таким громким, что кажется, через тонкие стены все соседи услышат, что в моей квартире чужой мужик.

Я отрываю руку от промежности и закрываю его рот.

– Тише ты!

Тимур тут же затихает, впиваясь в меня темными омутами, в которых скрываются лютые черти.

Хочу отнять руку, но не успеваю, как он прикусывает сразу два пальца, хватая меня за запястье.

Я дергаю рукой, но теперь он не кусает, а облизывает, втягивая носом аромат.

– Тимур, вы меня пугаете. Зачем вы слюнявите мои пальцы?

Он хмыкает, отпускает пальцы из плена горячего влажного рта, но не отпускает запястье, возвращая ее к промежности.

– Теперь коснись себя.

– Где?

– Там, Оксан. Не тупи.

– Там?

– Да, блять, просто тронь свою пизду, – раздражается он и буквально пихает мне руку между ног. Я ахаю, чувствуя, как волны дрожи от обычного прикосновения поднимаются к животу, скручивая внутренности.

– Отлично, теперь складочки раздвинь. Вот так. Отлично….

Руководит. Управляет. Продолжает держать запястье. Потом и вовсе садится на корточки, продолжая командовать.

– Теперь найди там бугорок. Маленький такой. Называется клитор.

– Клитор, – повторяю за ним, чувствуя давление на горле, словно меня душат. Трогаю себя чуть дальше, влажными пальцы касаюсь мокрой щели.

Он смотрит сначала на мои попытки, а я смотрю, как торчит удав, почти касаясь колена.

Такой странный этот его половой орган. И вены эти. Все это не выглядит нормальным. Но заставляет искать этот клитор активнее, поглаживая себя вдоль раскрытой дырочки…

Нахожу, наконец, заветный бугорок. Он, оказывается, торчит и странно пульсирует.

А стоит Тимуру поднять взгляд, стоит мне окунуться в него, как все чувства взрываются фейерверком.

Под веками круги.

Тело сводит судорогой, заставляя словно отключиться на несколько секунд.

Потерять сознание.

В ушах гул, как от парохода, между ног горячая лава.

Я просто падаю на колени и кричу, сворачиваясь узлом как от сладкой, непривычной боли.

Господи, как же это приятно!

Просто восторг!!!

И страшно, что эта эйфория закончится. Не хочу. Не так. Не сейчас.

Она сходит на нет слишком быстро, и я просто понимаю, что точно буду дрочить, хоть это и крайне неприлично.

Наконец, открываю глаза и вижу ошалелый взгляд Тимура. Его глаза обрамляют густые ресницы, что делают его зрачки еще более зловещими. Они расширены и закрывают коричневую радужку.

Тимур приоткрыл губы и просто хрипит. Его рука на питоне и ощущение такое, словно он его душит.

– Дотронься.

– Что? – не понимаю.

– Дотронься, Котенок, просто, блять, потрогай его сейчас.

Тяну руку, кончиками пальцев окунаясь в прозрачную влагу на его верхушке. Тимур двигает рукой все чаще, словно хочет удавить свой орган. Хрипит и запрокидывает голову, демонстрируя мне мужской оргазм. Таким он должен быть…

Я уже почти улыбаюсь, смотря на удава в его кулаке.

Вдруг ахаю, когда мне прямо в глаз стреляет семя из самого центра.

– Ты мне глаз выбил своим артиллерийским залпом.

Тимур снова ржет, хотя и часто дышит при этом.

– От таких выстрелов еще никто не умирал, – помогает он мне встать, поливает душем лицо, тихонько посмеиваясь. И когда, наконец, мы чистые, вылезаем из душа, я задаю вопрос, который мучает меня теперь.

– Зачем ты пришел в мою ванную?

– Пришел узреть масштабы катастрофы.

– И? – кидаю в него полотенце, которым он вытирает все, включая свой уже не такой крупный отросток. – Оценил?

– На депиляцию бы еще сходить. Ноги, руки, интимные зоны. Живот подтянуть и целлюлит убрать. Но ты не переживай. Я со всем помогу. Будешь супер красоткой, задатки все есть.

Я застываю, слушая эту критику. И пытаюсь не обижаться. Он ведь прав, я и сама понимаю свои недостатки, понимаю, почему муж выбрал стройную и красивую, но почему ж так обидно? Почему мне показалось, что соседу понравилось то, что мы делали?

Почему мне показалось, что я ему понравилась?

Нет, конечно, у меня и в мыслях нет женить на себе этого кобеля. У меня есть уже один…. Родной, любимый. Но все равно, чертовски неприятно слушать это от человека, чье семя только что было на твоем лице.

Глава 9.

Тимур

Мне нужно срочно потрахаться.

Просто найти телку без претензий и выебать ее сзади.

Думаю, хороший секс быстро сотрет воспоминания о том, как эта милфа смотрелась во время оргазма.

Пока что эта картинка слишком ярко стоит перед глазами. Перекошенное в экстазе лицо, припухшие губы, яркий румянец на бледных щеках.

Ощущение было такое, словно в реальность другую попал.

Туда, где еще есть девушки, которым не нужно ничего из себя выжимать для такого рода удовольствий.

Дома наливаю себе кофе, листаю контакты. Смотрю последние сообщения.

Катя, третий размер: «Никто не тискал мне титьки, как ты».

Да, было дело. Правда, грудь искусственная, но смотрится отлично, особенно, если не трогать.

Нахер я вообще поперся к соседке?

Хотел посмотреть? Взломал чужую дверь? Красавчик.

Тебе только разведенки с ребенком не хватало.

Почему-то уверен, что она уже в своей голове меня на себе женила и сменила фамилию.

Не, нахер. Даже связываться не буду.

Одно дело замужняя, другое – почти в разводе. Плавали. Знаем.

И неважно, что при этом крошка члена толком не видела. Значит, секс без обязательств вообще не про нее.

Разберется с мужем… Без меня.

Пишу этой Кате, и она тут же назначает встречу. У себя дома. Пока муж в командировке. Отбитая на всю башку. Но мне какое, собственно, дело? У меня цель другая.

Спускаюсь на этаж к соседке, впервые чувствую какую-то неуверенность, когда на звонок нажимаю.

А мог бы зайти просто.

Несильно-то она и возмущалась.

Особенно, когда кончала.

Сукаааа, как она кончаааала.

Если ее муж никогда не видел ее оргазма, то мне очень его жалко. Только от того, как она рот открыла, сперма в яйцах закипеть может.

Она открывает дверь. Меня окутывает ее нежным ароматом, да так, что горло сводит.

Легко можно забить на третий размер Кати, толкнуть соседку в комнату и просто придавить к стене, срывая этот старушечий балахон, что она на себя натянула. Просто какой-то антисекс. Из-за крупной груди скрывает если не все, то многое. Ощущение такое, что вышла баба на прогулку. И сумка эта. А туфли… Даже моя бабуля такие не носит.

– Держи, – протягиваю ей визитку салона, в который сам регулярно наведываюсь. – Там тебя будут ждать. Приведут, так сказать, в порядок.

– Ты не поедешь? – моргает она, взглядом в лицо впивается, словно ждет реакцию. Но мне проще вид сделать, что не было ничего. Она не дура, понимает все и не отсвечивает. Спокойно кивает. – Дел, наверное, много.

– Да, что-то накопилось, – вручаю ей карточку и сразу сбегаю. По ступеням. Через дверь подъезда. В тачку. Только тут выдыхаю, выбиваю сигарету и сразу в рот вставляю. Прикуриваю, откидываясь на спинку сидения. Тут же взгляд словно магнитом цепляет Оксану.

Молодец, мужик, уже не соседка, не милфа, а Оксана. Что дальше? Котенок?

А как она на дерево запрыгнула?

Кто бы мог подумать.

И как на меня смотрела?

Бля, думал, прям там кончу.

Она осматривается по сторонам, а я сползаю по сидению. Не, не, нахер, сначала пусть мужа вернет, потом, может, и я подключусь, чтобы точно было безопасно.

Мужики же они в наше время как дичь. Стоит только расслабиться. Впустить в свой дом, на свою кухню, случайно заговорить о родителях, как уже завтра ты в ЗАГСе, а на твоем свободном кобелином пальце кольцо. И ты вместо того, чтобы дальше гулять, начинаешь зачем-то думать, что сказать, чтобы женушку нежную не обидеть. Каждый шаг, как на мине, а потом без секса на долгие месяцы. Все время думал, что мешало изменять жене? Ничего ведь сложного, найти телку и трахнуть ее даже в собственной тачке. Никто бы никогда не узнал… Так нет, долбанная моральная дилемма. Женился же не под дулом, а сам, вроде как, выбор сделал. Получается, свой выбор не уважаешь, себя не уважаешь.

Пока думаю и курю, во дворе уже никого. Завожу двигатель и с места срываюсь. По городу рулю, сверкая шинами. Несколько улиц преодолеваю минут за сорок, такие пробки. Наконец, паркуюсь у типовой многоэтажки. Выхожу, проверяя в кармане презервативы.

Выкуриваю еще одну сигарету. Подхожу к двери, вдавливаю кнопку нужной квартиры. Дверь подъезда тут же пикает, открывается. Иду по лестнице на третий этаж.

Дверь квартиры уже открыта, а Катя – третий размер уже ждет меня со сладкой улыбкой.

Ну, тут все, как надо. Оксанке бы поучиться…

Лак на пальчиках, загорелые длинные ноги, мелькнувшие под откровенным халатиком, упругая грудь. Она разве что не вываливается из лифчика. Тут сомневаться не приходится. Девка члены видит и держит регулярно.

Захожу внутрь, и меня почти сносит запахом какой-то кислятины. Ощущение такое, что кто-то сдох.

– Ты раздевайся, не стесняйся, муж с ружьем не выйдет.

– Сомневаюсь, что он знает, как его держать, – бросаю взгляд на размалеванное лицо. Сколько там слоев штукатурки?

Катя смеется, ее грудь вместе с ней. Она кивает на комнату справа, а я сдерживаю лютое желание нос зажать. Потому что запах никуда не делся.

– Окно приоткрой, чет дышать нечем.

– Да, конечно, – выполняет просьбу, указывает на диван. Он расстелен, на нем мятое белье. Я не брезгливый. Я трахался во всяких подворотнях, где приспичит порой. Но сегодня что-то не так. Мне даже садиться на эту постель противно. А к ногам прилипают какие-то крошки.

– А ванна где? – она провожает, не забывая то и дело меня касаться. Никакой реакции. Ощущение полной атрофии полового органа, кажется, он теперь размером с урюк.

В ванной дела обстоят не лучше.

Зато теперь понятно, откуда запах.

В тазике замочено белье, и судя по всему, не первый день. Я сглатываю тошноту, осматривая остальное убранство. Волосы на расческах, пасту, размазанную по раковине, грязный унитаз.

Ладно, допустим трахнуться можно, но как потом душ принимать?

Да и нахер мне трахаться, в конце концов.

Я же кончил час назад.

Нормально так.

Прямо в глаз соседке.

Эта сцена до сих пор улыбку вызывает. И член реагирует, чуть дернувшись.

И в ванной у Оксанки чисто. Пахнет приятно. В конце концов, можно же сразу на берегу расставить все точки на i. Сказать, что после развода чтобы планов не строила. И трахаться буду и жрать вкусно, а не кататься по всяким притонам.

Взрослые ж люди, потом чтобы никто не обижался. Она к мужу вернется. Я в свою заебательскую жизнь холостяка.

В дверь стучат, а я тут же лицо умываю и выхожу.

– Ну, что ты там? Пойдем?

– Прости, крошка, мне бежать надо. Оказывается, сегодня папка трактор сломал, чинить будем, – что несу? Зато переживать не будет, что миллионера упустила.

– Трактор? Ты тракторист, что ли?

– Механик.

– А машина? У тебя же джип большой? – собственно, в котором я ее в прошлый раз и натягивал.

– Так на прокат брал. Сегодня я на метро.

– Ооо…

– Побегу тогда. Еще на электричку успеть надо. Ну, я позвоню? На днях?

– Не надо. Муж возвращается, я лучше сама. Потом… Когда-нибудь.

– Ну, бывай. Жаль, конечно. Могли бы отлично… – перед носом дверь закрывается хлопком, а я ржу про себя. Ну, что за бабы? И чем им плох тракторист… на метро…

И я ведь почти не соврал. Отец реально увлекся тракторами. Просто купил землю, строит там дом и катает мачеху на тракторе.

Словно слыша мои мысли, звонит сам.

– Тимур, как оно?

– Ничего, отдыхаю.

– Полинка окрошки наделала. Приезжай хоть, поешь нормально, а то со своим марафоном поди не жрешь ничего.

– Сейчас?

– Ну, да. Ты далеко?

– Да не, скоро буду. Рад слышать тебя.

– Взаимно, сын. Взаимно.

Глава 10.

До элитной деревушки, в которой теперь обитает семья отца, я добираюсь довольно быстро. Меня встречает шум того самого трактора и отец, который, увидев меня, как обычно, бросает все дела. Тяжелой походной подходит совсем близко, обнимая по-медвежьи, сильно, до хруста костей.

С самого развода со Стешей я не был тут. Не мог видеть семейного счастья, про которое так часто мне пел отец. Только вот он за своей религией почему – то все время упускал, что его первый брак был полным крахом, потому что моя мать была далекой от моральных принципов и изменяла почти с самой свадьбы.

– Ну как оно?

– Нормально. Вернулся к той жизни, которая мне нравится. Живу, как хочу, трахаю, кого хочу.

Отец конечно бурчит, но ему важнее, чтобы я хоть иногда появлялся в его жизни. Женатый, в разводе не сильно важно. Несмотря на троих детей от новой жены, он никогда на меня не забивал, хотя мы долгое время не понимали друг друга. Я хотел, чтобы он вернулся к матери, а он не мог сказать мне правду и очернить ее. Так и жили, пока не появилась Полина. Вон она, миниатюрная, легкая на подъем брюнетка, встречает нас с улыбкой. Она не очень довольна переездом за город, но смирилась и теперь работает тут.

Мы за столом болтаем. Я зачем – то рассказываю про соседку, которой изменил муж и теперь она хочет его вернуть.

– А ты будешь ей помогать в этом? – спрашивает отец, подняв брови. – Зачем тебе это?

– Да я пока в свободном плавании. Артем занимается магазином, заключает договор с Корейцами, а я развлекаюсь.

– Так она будет тебе платить?

– Вроде того. Убираться в квартире.

– Давно говорю, продать ее надо, – смеется Полина. – Тебе там нормально?

– Вполне. Зато никто из временных девушек не пытается настаивать на повторной встрече.

– А ты не думаешь просто найти себе девушку? Не обязательно сразу жениться.

– Ой, Поль, не смеши меня. Спишь с девушкой больше одного раза, как у баб в глазах свадебные голуби порхают. Нет, с браком я в завязке. А презервативы обеспечат мне ее на пожизненный срок.

– А чего сразу не вазектомию?

– Полина! Я вообще – то внуков понянчить хочу.

– У тебя еще трое детей со вполне здоровым отношением к семье, понянчишь. Но это явно не вариант Тимура.

– Ты меня на слабо пытаешься взять?

– Просто говорю, что обещания себе самые непостоянные. Может уже сегодня ты встретишь женщину, которая может…

– Жаль, Поль, что ты уже занята…

– Рот прикрой, – рявкает отец, а я подмигиваю Поле, закатывающей глаза, а потом следующие минут пять убегаю от отца, жаждущего дать мне порцию пиздюлей.

От дома отца я уезжаю в отличном настроении. Нет, конечно я не изменил своим взглядам, но это не мешает мне мчаться по МКАДу и бить по рулю в такт любимой мелодии Imagine dragons.

Вместо дома я еду в зал, где наконец стираю из памяти образ кончающей Оксаны. Когда пыхтишь под весом в сотку, не особо до похоти. А когда пресс горит, не хочется даже думать о бабах. Только о стакане холодной воды. А еще кровати, в которую заваливаюсь, стоит ногам коснуться пола в прихожей собственной квартиры.

На утро довольный и свежий я решаюсь поговорить с соседской о нашем приятном времяпровождении. И главное взаимовыгодном. Я получаю регулярный секс, уборку в доме и вкусные ужины, а она умение любить себя и прокачку животика. Пока чистил зубы, придумал как минимум, три позы для прокачки пресса.

Наконец одетый в лучшую футболку и джинсы спускаюсь по лестнице и нажимаю на звонок. Весь в предвкушении того, какой передо мной предстанет обновленная Оксана.

Дверь не открывается ни на первый звонок. Ни на второй. Давлю звонок снова и снова, начиная не то, что беспокоиться. Злиться. Может уже муж пришел и моя помощь больше не требуется?

Поднимаюсь к себе, взбешенный открываю ящик в прихожей и достаю отмычку. Возвращаюсь к двери и как обычно взламываю обычный замок. Перед этим ради приличия звоню еще раз. И еще.

– Оксана! – стучу ногой. Но раз не открывает. Просто толкаю дверь и окунаюсь в темноту прихожей. Снимаю кроссовки и шагаю внутрь. В тишине слышатся звуки борьбы и женские крики.

Наконец дохожу до спальни. В идеальной чистой квартире она кажется почти свалкой. На кровати банка с мороженым, чипсы, бутылка вина, кола. Оксана огромной ложкой наяривает вареное сгущенное молоко. На экране кровавое побоище лучшего фильма современности «Хоббит». Тем не менее.

– Оксан, ты ебанулась? Это что? Почему ты в таком виде?

Не успеваю закончить, как мне в голову летит банка сгущенки. Ладно реакция хорошая.

– Пошел вон!

– Крыша поехала?

– Я сейчас в полицию позвоню, – берет она телефон, а я на кровать прыгаю, отбираю его. – Отдай! Ты зачем пришел?! Поиздеваться? Недостаточно было моих вчерашних унижений?!

– Да ты толком объясни, что случилось?

– А ты не знаешь?

– Представь себе нет! Я ездил к родителям, а почему ты с той же мышиной прической.

И снова снаряд в виде ложки.

– Потому что надо мной там посмеялись! Сказали, не шутить так, потому что такого как ты, – она делает пафосную моську – Такая мымра как я знать не может.

– Постой. Ты точно туда попала.

Теперь в меня летит мятая визитка.

– Туда! А ты звонил … ТУДА?

Блядь. Забыл. Я вчера вообще обо всем забыл.

– Вижу как сильно ты хотел мне помочь. Я сейчас возьму весь мусор, что вчера сожрала и отнесу в твою квартиру, чтобы были квиты. Там будет так же срач, какой ты устроил моей душе!

– Хорош, орать! Сейчас поедем и все сделаем.

– Езжай сам. Пусть тебе там что – нибудь длинное подрежут. Например, лапшу, которую ты мне на уши навешал

Она вытирает слезы, сопли, глаза красные. Не красотка точно, но чувство вины снедает как могильник труп.

– Поедешь. Либо сама, либо понесу.

– Не смешит меня! Все твои мышцы надутые лишь бутафория, наверняка ты ничего тяжелее собственного члена и не держал в руках.

– Понятно, – больше не разговариваю, просто тяну одеяло на себя резко. Заворачиваю гусеницу в него и поднимаю на руки под аккомпанемент криков и ругательств. Но таких. Что скорее смешат, чем обижают. Остается только не ржать, когда тебя обзывают лохматым колбасоносителем.

Глава 11.

Я кричу. Брыкаюсь. Зову на помощь! Правда завернутая в одеяло, никак не могу даже дышать нормально. Любой звук словно глохнет. Как он вообще поднял меня? Такую тушку? Вчера мне ясно дали понять, что я настоящая свинья. А в том элитном заведении, где работают сплошь барби я находиться не имею эстетического и морального права.

«Вам надо в салон МатронаСпас» – в голове до сих пор звенит от этих насмешливых слов и гадких улыбочек.

Я просто не понимаю, почему ко мне отнеслись именно так. Чем я заслужила? И почему сейчас этот придурок хочет отвезти меня туда же? Не поеду! Не заставит!

Муж может и изменил мне, но никогда не поступал так, всегда относился к моему телу с уважением, даже раздеваться не просил!

– Да отстань ты! – пихаю его, когда он наконец сваливает меня в свою большую машину. – Я не поеду в таком виде. Я вообще больше с тобой никуда не поеду! Ты… ты надутый Шварценеггер! Вот ты кто!

– Да куда ты денешься с подводной лодки! – дергаю ручку машины, а она уже трогается с места.

– Открой дверь! Это похищение! Ты же самый настоящий перекаченный бандюган! В дома вламываешься, невинных женщин воруешь! Уверена, что о тебе даже выпуск «Криминальной России» имеется. Секс – террорист!

Тимур смеется, а я отпихиваю тяжелое одеяло и кричу.

– Это не смешно! Выпусти меня!

– Да хорош, ну! Я же лопну от смеха.

– Да лопни уже!

– Я виноват, вину заглажу, даже если лично придется тебе отполировать твои межножный храм.

– Межножный.. – что он несет. Это что, там? – Зачем там полировать?

– Потому что пизденка у тебя отменная, особенно если волосы все убрать. Муж будет в восторге.

– В каком восторге! Зачем оттуда волосы убирать?

– Ты меня слушай.

– Я уже послушала. И больше не собираюсь. Настолько ужасно я себя никогда не чувствовала. Они меня с грязью смешали, даже больше, когда ты жирной обозвал.

– Жирной я тебя не обзывал, не надо. Неухоженной, с животиком. Но это даже не портит тебя.

– Ты просто…

– Теперь давай по порядку. Ты пришла. Сказала, что от меня, верно?

– Да. А мне сказали, что такая, как я, даже знакома с, таким как ты не может. А у меня даже телефона твоего нет! А потом я увидела цены. Ты серьезно? Стрижка коротких волос от пятнадцати тысяч!?

– Я не особо в ценнике разбираюсь. Это дорого?

– Это невероятно дорого! Да на пятнадцать тысяч я могу всю семью кормить весь месяц.

– Чем? Консервами?

– Я экономная хозяйка!

– Да ты отличная хозяйка, только почему – то твой муж все равно свинтил.

– Из – за того, что волосы там растут?

– Не только, – усмехается он, сворачивая на перекрестке. Я узнаю это место. Центр города, значит скоро покажется знакомая вывеска. Тело пробирает дрожь, в горле тошнота застывает.

– Тимур! Я не поеду туда!

– Поедешь и утрешь им нос. А потом вернешь мужа, который будет в ногах у тебя валяться, потому что ты, Оксана, красивая. Просто зачем – то скрываешь это под уродливыми шмотками и коркой жира.

– Тебе нравится унижать людей?

– Я просто привык говорить правду.

– Они меня выгонят. Обсмеют, – почти шепчу, вжимаясь в кресло, пока мы паркуемся у знакомого здания. – Ну что ты трясешься как суслик. Давай мы скажем, что ты моя сестра, представь их лица.

– И зачем? Зачем врать?

– Потому что, несмотря на пафосность и сучьи натуры эти девки лучшие в своем деле! Потому что владелица салона доставала их из задницы, чтобы сделать свое заведение лучшим в городе. И цены – это не дань бренду или моде, там реально хорошо все делают. И ты сейчас в этом убедишься. Здесь не только делают стрижки, тут меняют личность.

– Тогда почему они так ко мне отнеслись?

– Скорее всего потому что там вчера была моя бывшая жена. У нее триггер на все, что со мной связано.

Я разве что челюсть не роняю. Почти не дышу. Ну все понятно. Он тупой.

– Что? Ты дурак?! – это еще мягко! – И ты хочешь сказать своей бывшей жене, что привел свою сестру, чтобы она с ней сделала красоту?

– Сестру из деревни Биргильды, – раскрывает губы в улыбке. Все. Клиника.

– Дай телефон. Я свой не успела взять.

– Держи – протягивает мне айфон последней модели. Ну конечно. – А куда будешь звонить?

– В скорую. Мне кажется у тебя белая горячка, – набираю ноль три и тут же телефон из моих рук вылетает.

– Я объясню. Она может ревновать, беситься, но она профессионал своего дела и никогда не испортит репутацию своего заведения, потому что кому – то хочет отомстить. Тем более ты скажешь, что муж тебе изменил, она сразу будет тебе сочувствовать.

– Ты ей изменял?

– Она в этом уверена, но нет.

Не верю я ему.

– Оксан, давай так поступим. Если права ты и тебе там навредят, я выполню любое твое желание. А если вечером ты выйдешь довольная, то ты мое.

– Ну… – Впрочем, что я теряю. А иметь личного раба подобно комплекции очень даже неплохо. – У меня бабуля старенькая живет далеко за городом. Нужно будет поехать перекопать ей тридцать соток земли. И она не признает тракторов.

Тимур прыскает со смеху, но кивает.

– Ладно. Будет тебе землекоп.

– А твое желание? Что мне нужно будет сделать.

– Есть у меня одна идея, но скажу вечером.

– А если я откажусь?

– Не откажешься. Вечером ты будешь так мне благодарна, что согласишься на все.

Я закатываю глаза, плотнее кутаюсь в одеяло и шумно выдыхая иду к собственному столбу позора с говорящим названием "Претти Вуман".

Глава 12.

Оксана похожа на мула из «Кавказкой пленницы» которого нужно было тянуть за собой. Упиралась ногами, брыкалась и качала головой.

Это было смешно по началу, но потом я просто чуть применил силу, буквально вталкивая Оксану в помещение. На ресепшене тут же встрепенулась молодая девчонка, а слева за барной стойкой «фитнес – бара» подняла свои фигурные брови Стеша. Или как она просила себя называть «Стефания».

Она никогда не была красавицей в обще принятом смысле, но очень умело подчеркивала свои достоинства. Специально пошла на все возможные курсы, чтобы уметь выглядеть всегда на сто процентов. Даже сейчас в своем новом рыжем модном оттенке она выглядит отлично. Правда устаешь от постоянной смены образов.

Влюблена в меня чуть ли не с юности. Целью задалась замуж за меня выйти. И ведь получилось. Я опомниться не успел, как после первой ночи я уже иду с ней в ЗАГС.

Я был уверен, что со столь умной девушкой у нас действительно все сложится как надо. Только вот забыл уточнить, что в ее понимании: «как надо» – это мужик «каблук» следующий за ней как тень.

Она была дико ревнивой. Доставала звонками, следила, нанимала детективов, подсылала подруг, устраивала проверки. В какой – то момент отличный секс с ней превратился в рутину, а потом и вовсе ушел из наших отношений.

– Тебе здесь не рады, Корзун, – сразу встает в позу. – Я могу даже охрану позвать.

Я стреляю взглядом в рафинированного мальчика с модной стрижкой, который тут же делает шаг назад, очевидно не готовый «вставать так рано».(песня из бременских музыкантов)

– Тебе напомнить, кто спонсор этого вертепа?

– Этот, как ты выразился «вертеп» лучший в городе! Ты знаешь, кто у меня вчера был?! Анна Асти!

– Кто?

– Ты что, не знаешь кто такая Асти? Да она такие песни поет, – подает голос Оксана, и я только сейчас вспоминаю, что я собственно тут забыл.

– Вот даже твоя… А, кстати, кто она тебе.

– Двоюродная сестра.

– Со стороны Насти?

– Да, – как – то деревянно отвечаю, пытаясь вспомнить, есть ли у нас там родственники, которых Стеша может знать. Вроде нет.

– Ты, наверное подумала, что я его зазноба, – смеется Оксана. Такой как он, на такую как я даже не посмотрит!

– Ну в общем, да. Вид у тебя, дорогуша, не цветущий, – она тут же оценивает ее данные, а Оксана включается в игру. Рассказывает про мужа, который изменил. Ну тут то они конечно споются.

Только вот если Оксане реально изменили, то я лишь сделал вид.

Устал от брака и просто повелся на очередную проверку ее очередной подружки.

Мы уже с ней начали раздеваться, я сунул руку ей в трусы и тут влетела Стеша, облив меня таким отборным словесным дерьмом, который вряд ли готова слышать ее мать – профессор литературы.

Стеша тоже словно устала от постоянной слежки, словно только и ждала, когда я наконец решу проблему с нашим «идеальным» браком.

Жду в холле, читая Небескьё, когда вижу короткую юбку на стройных ногах жены возле кресла.

Она садится рядом, очевидно привлекая мое внимание.

– И почему я про нее не знала?

– Ты хоть представляешь сколько у меня родственников, о которых я сам не знаю. На нашей свадьбе помнишь? Ты постоянно путала имена.

– Ну может быть. Она пока на маникюре и педикюре. Такое ощущение, что в ее деревне ничего не знают о красоте. Понятно, почему ей муж изменил. У нее совершенно нет вкуса. Но я сделаю из нее красотку и тогда ты перестанешь напоминать мне, что помог с открытием салона.

Ну так – то да. Я и сам говорил, что муж бросил ее из-за фигуры и внешнего вида. Но за Оксану становится обидно.

– Что?

– Ты где летаешь?

– А я почему тебе изменил? У тебя то со вкусом точно все в порядке.

– Потому что ты всегда был кобелем! Такие мужики как ты, словно общая тетрадь. Для всех. Вы просто не способны принадлежать одной единственной. Не способны хранить верность!

– Да что ты?

– Да.

– Тогда зачем замуж за меня пошла?

– Потому что читала, что из таких кобелей получаются самые лучшие мужья.

– Читала? В любовном романе?

– В научной статье!

– Женского журнала?

– Ну и что?

– Кобель Стеша он всегда кобель. Что в браке, что до него. О, Оксана. Как тебе процедуры? – она пока не особо изменилась, хотя смотрела на меня странно, а потом снова рассматривала свои красные как кровь ногти. Красиво. Особенно когда такие пальчики обхватывают член.

Ее одели в халат и тапочки. А на волосах какая – то пахучая смесь.

– Пойдем, – встает резко Стеша, бросая на меня неприязненный взгляд. – Подальше от этих кобелей.

Провожаю взглядом круглую попку в халате, усмехаясь с того, что она выглядит сонной, словно только с кровати встала. Не, они не подружаться. Стеша этакая пантера, рвущая на части этот мир, а Оксана домашняя кошечка, которая каждый день встречает дома, теплая и ласковая. Стеша не готовила, не считая тех кулинарных экспериментов, после которых я стабильно устраивал рендеву с унитазом.

Отвлекаюсь на перипетии одного шведского детектива.

Меня от чтения отвлекает мастер, который мотает головой.

– Стефания Филипповна ушла, что случилось?

– Ну, тут в общем. Ваша…

– Сестра, – подсказываю женщине.

– Да. Она отказывается делать депиляцию. Хочет уйти, а там воск. Я уже нанесла, – в голове тут же взрываются фейерверк из кадров того, как Оксана лежит без трусов с политым на ее пушок воском. Да, детка, это больно. Но разве красота не требует жертв?

Я оглядываюсь, словно кто – то мог подслушать голос моих фантазий.

Все мастера заняты. Стеши нет. Идеально.

Убрав телефон, поднимаюсь на ноги.

– Вы куда?

– Пойдем, разберемся. Что там за капризы.

– Но туда нельзя. Вы же мужчина.

– Рад, что вы это заметили, – подмигиваю я, и иду вперед. Она семенит за мной, все причитая, что это неприлично, на их салон могут подать в суд. – Елена Сергеевна. Вы серьезно думаете, что мне негде посмотреть на женские письки?

Она хватает ртом воздух, краснеет до кончиков ушей.

– Наверное для вас это не проблема.

– Вот именно. А там моя сестра. Я обязан помочь ей вернуть мужа домой. Потому что как никто понимаю важность семьи, потому что моя собственная была недавно разбита! И если потребуется лично побрить бобренка Оксаны, то я сделаю это. За всех козлов, что обижают женщин! – почти пою я последнее предложение, приложив руку к груди. Ощущение почти как стою на футбольном стадионе, вещая о важности депиляции.

Елена Николаевна то ли от переизбытка чувств, то ли от смеха вытирает слезу и кивает.

– Да, пожалуй, ваша помощь мне пригодится. Но давайте на вас хоть маску наденем. Для гигиены.

– Думаете не узнает?

– Думаю, мне так будет легче смириться с вашими действиями, – дает она мне маску, а я надеваю и наконец захожу внутрь небольшого кабинета. Оксана, пыхтя, пытается натянуть на себя трусы. Я тут же их отбираю.