Малая. Жизнь после тебя бесплатное чтение

1

– Второй стол прибери, – бросает из-за плеча Паша, администратор. – По брони через пятнадцать минут подойдут.

– Сейчас, переоденусь только. – На ходу забирая волосы в высокий хвост, я торопливо семеню в подсобку. – Облилась.

Заперев дверь, скидываю с себя испачканную футболку и натягиваю свежую. Разыскиваю в ящике влажную салфетку, вытираю кофейное пятно с кед и со всех ног несусь обратно. Проснувшееся весеннее солнце задает городу нужное настроение. Люди, скинув надоевшие пуховики, стекаются в кафе толпами, желая отметить окончание зимы в кругу друзей и близких. Вот уже вторую неделю у нас аншлаг.

– Пятый стол, две карбонары, шопский, вода в стекле и два американо, – тараторит проносящаяся мимо Мадина. – Я на обед. Если сейчас не поем – в обморок грохнусь.

– Паш, держи. – Бросив расчетницу в корзину, я забиваю в компьютер полученный от коллеги заказ, хватаю тряпку и бутылку стеклоочистителя. Удивительно, но такая круговерть мне даже нравится. Гораздо хуже, когда нет посетителей, и ты вынужден часами торчать за стойкой, маясь от скуки. Ну и хорошие чаевые, опять же. Куда без них в нашем деле.

– Ты курочка, несущая золотые яйца, – шутит Паша, пересчитав купюры, вложенные в расчетницу. – Тебе всегда больше всех насыпают. Гипнотизируешь ты их, что ли.

Я пожимаю плечами.

– Смотрю в глаза и спрашиваю, все ли понравилось. Никакого гипноза.

– Девушка, замените мне кофе, – недовольно произносит девушка с седьмого. – Его пить невозможно. Я бываю у вас каждый день, и первый раз принесли такой ужасный. Бариста, что ли, сменился?

Говоря это, она смотрит сквозь меня. Взгляд, к которому я успела привыкнуть. Вероятнее всего, я и сама так себя вела еще совсем недавно. Когда была по ту сторону жизни.

– Приношу свои извинения. – Сдержанно улыбнувшись, я забираю чашку. – Мы обязательно переделаем.

Взгляд девушки незаинтересованно скользит по моим ногам, но, остановившись на кедах, вспыхивает смесью непонимания и возмущения. На ней надеты точно такие же. Прошлогодняя коллекция от известного французского бренда, очень дорогие. Только мои успели смяться от ежедневной носки, а ее выглядят так, словно их только что достали из коробки. Видимо, куплены на распродаже, – мысленно иронизирую я, пока иду к Лизе с просьбой переделать капучино. Все оставленные вещи Родион потребовал забрать.

– Второй подошел, – подсказывает Катя, собирающая грязную посуду. Ей не позавидуешь. Гости пришли с ребенком, который успел залить пол соком, разбросать салфетки и измазать картофельным пюре детский стульчик.

– Спасибо.

Вытащив из кармана блокнот и карандаш, я нахожу глазами нужный стол. Посетители – двое коротко стриженных мужчин лет тридцати пяти в кожаных куртках. Руки холодеют. Людей, желающих поквитаться с папой, причинив зло мне, я представляю именно так.

Набрав полную грудь воздуха, иду к ним. Каждый день ожидать, что тебя украдут, убьют или изнасилуют, очень изматывающе. Рано или поздно, смиряешься с неизбежностью, начиная думать «будь, что будет». Правда вздрагивать это не мешает.

– Привет. – Мужчина, не мигая, смотрит на бейджик с моим именем. – Линда. Что поесть предложишь?

Взгляд его приятеля методично ощупывает меня с головы до ног, от чего позвоночник противно покалывает. Они не похожи на тех, кто обычно у нас бывает. Совсем.

– Попробуйте бефстроганов с пюре из цветной капусты. – Я изо всех сил стараюсь не выдавать паники, но она прорывается сквозь скачущие ноты в голосе. – Пасту с креветками часто заказывают.

– Не люблю капусту, – медленно произносит мой собеседник. – И макароны тоже. Что еще есть?

Я беспомощно оглядываюсь. Паша уткнулся в компьютер, сверяя заказы, Лиза с забитым тарелками подносом семенит на кухню. Если они схватят и поволокут меня за собой, кто-нибудь сумеет вступиться?

– Давно здесь работаешь? – подает голос второй.

– Третий месяц. – Я тщетно пытаюсь сглотнуть сухой колючий ком. – Может быть, вы посмотрите меню, а я подойду чуть позже?

Откинувшись на спинку стула, мужчина вальяжным жестом выкладывает на стол телефон, словно желая показать, что никуда не торопится.

– С тобой выбирать интереснее. Хорошенькая такая. Нормально тебе здесь платят?

– Нормально. Извините, но меня ждут другие гости. Я подойду к вам через пару минут.

Не дожидаясь, пока мне ответят, я разворачиваюсь и несусь в спасительные кулуары кухни. Подобная нелояльность к гостям здесь не поощряется, но у меня просто сдали нервы. Тяжело в течение полугода просыпаться с чувством того, что каждый день может стать последним. Я бы сказала мучительно.

– Ты чего? – Мадина недоуменно оглядывает мое перекошенное лицо.

– Можешь обслужить второй? – Я смотрю на нее с мольбой. – Пожалуйста.

Оценивающе ощупав пространство за мной, она пожимает плечами.

– У меня тоже гости подошли. Так что давай уж сама.

И уходит.

Я в отчаянии закусываю губу. Ну что за сука. Я подменяла ее раз пять, когда ее бывший со своей девушкой на бизнес-ланчи наведывался. Никому не нужно помогать и никому нельзя верить.

– Ну ты чего сбежала-то? – Паша хмурится. – Разберись со вторым и убери седьмой. Там гость присесть хочет.

Стиснув зубы, я приказываю себе успокоиться. Если полгода назад я сумела удержаться на плаву и не свихнуться, то и сейчас как-нибудь справлюсь. Если эти бугаи скрутят мне руки – закричу, чтобы звонили в полицию. И домой ночевать не пойду – отосплюсь в подсобке.

– Если хочешь – могу седьмой за тебя взять. – Кинув расчетку в корзину, Мадина кокетливо играет бровями. – Там огненный тип сидит. Обожаю мужиков в водолазках.

– Обойдешься, – отрезаю я, не раздумывая. Из духа противоречия.

Выхожу в зал и застываю как вкопанная. Сердце за секунду ускоряет стук до критического. Какая же идиотка. Дура. Тупица.

Вслед за первым, сбылся мой второй по счету страх. Встретить его.

Север сидит за столом, на котором все еще стоит пустая чашка и тарелка с недоеденным круассаном, оставленные девушкой в кедах. Одет в свитер под горло, который дура-Мадина окрестила водолазкой, и смотрит прямо на меня.

Заметив, как я пячусь назад, качает головой и кивает на стол. Мол, куда собралась? А ну-ка подойди.

2

– Здравствуйте! Рады видеть вас в нашем заведении, – чеканю я механическим голосом, глядя поверх его головы. – Сразу закажете или изучите меню для начала?

Отсутствие зрительного контакта не мешает знать, что в этот момент он внимательно изучает мое лицо.

– Привет, малая.

– Меня зовут Линда, – я тычу пальцем в бейджик. – Если вы пока не готовы сделать заказ – я подойду чуть позже.

– Кофе, – ничуть не смутившись холодным приемом, сообщает он. – Нужно поговорить.

– У нас есть фильтр, флэт уайт, американо, капучино, латте, – монотонно перечисляю я. – Разговаривать нам с вами не о чем. Назовите заказ, пожалуйста. Меня ждут другие гости.

– Не терпится обслужить тех двоих? – Север мельком смотрит в сторону короткостриженных.

Я невольно каменею. Откуда ему известно? Он ведь только что вошел.

– Американо, двойной. И воды. Во сколько ты заканчиваешь?

– Заканчиваю, когда работа заканчивается. Американо двойной и вода без газа, верно? Сейчас принесу.

Расправив плечи, я неспешно удаляюсь, и лишь когда двери кухни смыкаются за спиной, обессиленно припадаю к стене и закрываю глаза. Бешеный стук сердца заставляет все тело вибрировать, руки дрожат. Я была уверена, что при встрече с ним не испытаю ничего, кроме презрения. Что эти полгода закалили меня, сделали крепче и жестче, научили контролировать эмоции. Но нет, контроля нет и в помине. Я снова чувствую себя слабой и беспомощной как раньше.

– Это все от неожиданности, – убежденно говорю я себе же. – Плюс стресс от появления тех двоих бандитского вида. На самом деле я в порядке.

– Линда. Ты про второй стол не забыла? – Паша смотрит на меня с укором. Мол, да что с тобой сегодня?

– Сейчас. – Вымученно улыбнувшись, я делаю вид, что перевязываю шнурки. Мне нужна хотя бы минута, чтобы выйти в зал и вести себя невозмутимо.

Что бы Паша сказал, поведай я ему причины своего состояния? Мол, такое дело, за седьмым столом сидит криминальный авторитет, жаждущий свести счеты с моим отцом, а вон те двое возможно пришли меня убить. Можно мне уйти домой? А то я что-то немного разнервничалась.

Избегая смотреть на Севера, выхожу в зал и направляюсь ко второму столу. При взгляде на бритые затылки к горлу снова подкатывает тошнота. Интересно, если меня вырвет на брюки одному из них, меня уволят?

– Вы определились с заказом? – В ожидании двусмысленных взглядов и вопросов с подтекстом, мой голос неестественно звенит.

– Давайте бефстроганов и фильтр-кофе, – не поднимая головы, бубнит первый.

– А мне пасту с телятиной и тоже кофе, – сообщает второй и, мельком взглянув на меня, углубляется в телефон.

Не веря своему счастью, я киваю и, развернувшись, встречаюсь глазами с Севером. Кажется, будто все это время и не переставал смотреть на меня.

– Бефстроганов, фетучини и два фильтра за второй, – выпаливаю я Паше, забирая поднос со стойки.

Один квест пройден. Теперь осталось отдать заказ Северу. А рассчитать его я попрошу Катю – она сговорчивее суки-Мадины.

– Ваш заказ. – Я опускаю перед ним чашку и бутылку самой дорогой воды, какая есть в меню. Обычно я бесплатно предлагаю гостям фильтрованной, но для Севера сделала исключение. Не обеднеет.

– Во сколько заканчиваешь? – повторяет он.

Потерев щеку, чтобы уничтожить отпечаток его взгляда, я начинаю сосредоточенно поправлять салфетки.

– Я уже вам сказала. Когда работа закончится.

– Я всегда могу узнать у администратора. Нужно поговорить.

– Мне не о чем с вами разговаривать, – нараспев парирую я.

– Мы поговорим так или иначе. – Тон Севера становится суровым. – Не время капризничать, если ты еще не поняла.

Я хочу сказать что-то язвительное, однако его взгляд, устремленный в сторону стола, за которым сидят те двое, заставляет меня прикусить язык.

– Так во сколько?

– В восемь, – выдавливаю я, отведя глаза.

– Умница. В восемь буду ждать у входа. Только не вздумай сбегать. Это не твоих интересах.

– Девушка, принесите, пожалуйста, меню, – требует мужчина из-за соседнего стола.

Благодарная за возможность избежать дальнейшего унижения, я торопливо ретируюсь. Снова трясет. Я дала себе слово ни при каких обстоятельствах не вступать в контакт с Севером, и нарушила обещание спустя десять минут после нашей встречи, испугавшись за свою жизнь. Как же несправедливо, что несмотря на содеянное, он все еще имеет рычаги влияния на меня.

– Он, что, к тебе подкатывал? – ревниво интересуется Мадина из-за плеча Паши. – Ты прямо прилипла к его столу.

– Сказал, что влюбился с первого взгляда и готов на руках меня носить, – язвительно произношу я, вкладывая напечатанный чек в расчетницу.

Не распознав иронии, она ошарашенно хлопает глазами.

– А ты что?

– Мудаки не в моем вкусе. Так что можешь сама отнести ему счет.

3

– Ты сейчас куда? – Катя смачно затягивается сигаретой. – Не хочешь по центру прогуляться? Погодка – кайф. Домой идти вообще не хочется.

– Не могу сегодня. – Я машинально оглядываюсь, словно смогу разглядеть машину Севера сквозь глухую стену, отделяющую задний двор от парковки. – У меня встреча.

Поплотнее запахнув куртку, жадно вдыхаю табачный дым. Говорят, никотин успокаивает нервы, что мне бы сейчас не помешало. Тело буквально звенит от ожидания и напряжения.

– Свидание, может? – Катя озорно щурится. – Ты как будто волнуешься. Эх, я бы с такой внешностью как у тебя каждый день с новым мужиком тусила.

– Встреча по делу, – с нажимом повторяю я, игнорируя комплимент.

Из-за стены раздается шорох шин, так что приходится попрощаться.

Вид знакомого внедорожника со включенными фарами вызывает непрошенные воспоминания. Как я, еще наивная и не познавшая унижений, ныряю в салон и там, плавясь под насмешливым взглядом Севера, изо всех сил стараюсь делать вид, что совсем в него не влюблена.

Дернув дверь и намеренно не глядя на водителя, занимаю пассажирское кресло. Ногу перебрасываю на ногу, сумку ставлю на колени.

– Я тебя слушаю.

– Вот так сразу? Неужели совсем не соскучилась?

Скрипнув зубами, заставляю себя развернуться.

– Ты издеваешься?

Север, сощурившись, разглядывает меня.

– А ты резкая-дерзкая.

– Приму за комплимент, – парирую я и, не удержавшись, отвожу взгляд. Слишком уж пристально он смотрит.

– Говори побыстрее, в чем дело. Я не болтать с тобой пришла.

– А я вот соскучился. – Его лицо пересекает кривая улыбка. – Адрес свой говори – отвезу, пока разговариваем.

Я машинально впиваюсь ногтями в сумку. Какой же ублюдок. Делает вид, будто ничего не случилось. Всерьез полагает, что я покажу место, где живу?

– Даже не подумаю.

– Спросил из вежливости, – усмехнувшись, Север переключает рычаг передач, и машина трогается с места. – Ну а как вообще поживаешь?

Я растерянно кручу головой, глядя, как вывеска с названием кафе все сильнее удаляется. И что мне теперь делать? Закричать, чтобы остановил?

– Куда ты меня везешь?

– К тебе. Перестань так нервничать. Ты же в курсе, что я не насильник.

Мне требуется не меньше минуты, чтобы осознать услышанное. Север знает, где я живу. Сомнений в этом нет, так как он едет в единственно правильном направлении.

– Раз ты не настроена на общение, перейду к делу. – Он расслабленно вращает руль. – Район для работы и проживания ты выбрала паршивый, так что рекомендую как можно скорее его сменить.

То, что Север, кажется, считает, что его советы что-то для меня значат, вызывает всплеск негодования, которое я маскирую издевательским смешком.

– А может мне лучше сразу из города уехать? Или сменить страну?

– Это лишнее. – Его голос остается серьезным. – По поводу района… Собственно те, в которые не стоит соваться – всего два.

– Я никуда не собираюсь съезжать, – чеканю я.

Он же понятия не имеет, чего мне стоило арендовать эту квартиру, и как сложно было к ней привыкнуть. Снова перевозить вещи, снова знакомиться с новой соседкой…. Нет уже. Ни за что.

– Тебе придется. – Тон Севера становится жестким и суровым. – Иначе те двое будут наведываться каждый день и ничем хорошим это не закончится. Твой район не подконтрольная мне территория. Понимаешь, о чем я?

У меня голова идет кругом. То есть мне не показалось, и те двое действительно пришли за мной? А притихли они потому, что заметили Севера? Что вообще все это значит?

– Работу тоже придется бросить, – продолжает он. – Вернее, найти что-то новое.

– Я не согласна…

– Слушай сюда. – Взгляд Севера хлещет меня по лицу. – С тех пор, как стало известно, что твой отец выходит на свободу, на тебя официально открыта охота. Я не могу сутками здесь торчать – дела имеются. Поэтому сегодня же собираешь вещи и до завтра переезжаешь. Все поняла?

– Папу освободят? – растерянно переспрашиваю я, глядя перед собой. – Но как? Ему же еще несколько лет сидеть оставалось.

– Так ты не в курсе? – Север оценивает мое лицо, словно желая удостовериться, что я не вру. – Прошение уже подписано. Выйдет примерно через месяц.

4

– Номер мой разблокируй, – долетает до меня в дверях подъезда. – Про вещи я серьезно – не тяни. Завтра пришлю машину.

Не будь я настолько ошарашена полученной информацией, помахала бы в воздухе средним пальцем.

И так, что мы имеем? Нависшая надо мной угроза стала реальнее, чем когда-либо, Север, кажется следил за мной и даже знает, где я живу, папа скоро окажется на свободе, но по какой-то причине решил об этом не уведомлять.

В свою съемную квартиру я захожу на ватных ногах. Бросаю сумку рядом с заляпанными грязью кроссовками Лейлы, и запираюсь в ванной. Нужно побыть немного с этим одной, в тишине.

Бух! Бух! Бух!

– Ты, че, пришла? – фальцетом раздается из-за двери. – Надолго там? Я в туалет хочу.

Я матерюсь сквозь зубы в сотый раз за день. Брань – лучшая альтернатива слезам.

– Подожди десять минут.

– Пять максимум! – предупреждает соседка. – Ссать хочу, пипец.

Если бы на момент поиска жилья я располагала большим количества времени и денег, я бы ни за что не согласилась на столь неряшливое и хамоватое соседство. Порой мне кажется, что Лейла сознательно издевается: то постирает мою белую футболку со своими черными джинсами, то заберет оба комплекта ключей, заперев меня в квартире, то в последний момент объявит, что не может внести свою часть денег за аренду. И это без учета того, что она в принципе не способна за собой убирать. Ее грязные вещи валяются всюду, и просьбы мусорить в пределах своей комнаты, остаются без внимания. Иногда хочется поведать ей о том, что она живет с дочерью зэка, и в любой момент может быть задушена подушкой. Пусть боится.

Переведя дух, я выхожу и обнаруживаю Лейлу в гостиной, пялящейся в ноутбук и грызущей семечки, очистки от которых валяются всюду. И нет, сама она ее не уберет.

– Туалет свободен.

– Перехотелось что-то, – отмахивается она, не поднимая глаз.

Я представляю, как стискиваю в ладонях ее шею и трясу. Да как можно быть такой тварью?!

Не замечая сгущающегося воздуха, Лейла продолжает беззаботно сплевывать кожуру мимо тарелки. Чтобы не спровоцировать очередной скандал, я заставляю себя пойти к себе, но застываю дверях спальни при звуке ее писклявого голоса.

– Мужик какой-то приходил, тебя спрашивал.

Едва успокоившийся пульс вновь пускается вскачь. Какой еще мужик? До сегодняшнего дня никто не знал, где я живу.

– Он представился? – хрипло переспрашиваю я, оборачиваясь.

– Не-а. – Лейла сосредоточенно ковыряется в зубах. – Ты платеж по кредиту не просрала? Выглядел он как коллектор. И на бультерьера похож.

Забежав в комнату, я с грохотом захлопываю за собой дверь. Не коллектор это, потому что у меня нет кредитов. Паника за секунды оккупирует каждый миллиметр тела. Адрес моего проживания знает Север, но едва ли Лейла, падкая на мужской пол, сравнила бы его с бультерьером. Женщины привыкли покупаться на его брутальную внешность и мальчишескую улыбку. Значит, это был кто-то еще. Возможно один из тех, кто приходил в кафе сегодня. Черт…

Трясущимися руками я распахиваю дверцы шкафа и начинаю лихорадочно сбрасывать вещи на пол. Охота на меня официально открыта, а значит оставаться в этой квартире действительно нельзя.

Дзынь!

Ну кто там еще? – бормочу я, заглядывая в телефонный экран.

«Надеюсь, ты начала собираться? Машина приедет в шесть утра».

Я перечитываю эти строки раз за разом, чувствуя как голова начинает плыть. Пусть номер Севера я наизусть не помню, но эти три восьмерки на конце сложно не узнать. Как он сумел мне написать, находясь в черном списке?

«Как ты это сделал? Я тебя не разблокировала».

«В курсе. Я снова попросил из вежливости. Вещи собираешь?»

Я машинально трогаю глаза. Мокрые. Когда же, мать вашу, все это закончится? Невозможно так жить. Не мечтая, не строя планы, забыв о радости. Жить лишь ради того, чтобы выжить.

«Это все из-за тебя. – Я с отчаянием вдавливаю пальцы в клавиатуру. – Моя жизнь превратилась в кошмар по твоей вине, так что прекращай прикидываться заботливым. Я собираю вещи, но не жди, что я буду благодарна. Я презираю тебя так же, как и полгода назад».

«Твоя жизнь была кошмаром задолго до меня, просто отложенным. Со временем мы снова подружимся. А пока не забудь – шесть утра».

«Мы не подружимся никогда. Меня от одного твоего имени тошнит»

Отшвырнув телефон, я принимаюсь с остервенением закидывать вещи с сумки. Одно хорошо – где бы я не ночевала завтра, там не будет Лейлы.

Дзынь!

«Никогда не говори никогда, малая. Ты же помнишь, какой я обаятельный».

5

Уснуть мне, кажется, так и не удается. Чудятся то дверной стук, то нависшая над кроватью тень. В итоге в пять утра я сижу полностью одетая и разглядываю набитые одеждой сумки. Идиотка. После того, как Родион настоял на том, чтобы я забрала все вещи без исключения, нужно было сразу их распродать. Куда мне носить платья ценой в тысячи долларов? На смену в кафе?

Промучившись без дела полчаса, я выношу сумки в прихожую и иду варить себе кофе. Завидев гору немытой посуды, брезгливо морщусь. Определенно, возможность больше никогда не контактировать с Лейлой, скрашивает кошмарность ситуации, в которой я оказалась.

– Ты че гремишь с утра пораньше? – раздается из-за спины ее раздраженно-заспанный голос. – Совесть имей.

Заставив себя оторваться от созерцания притихшей дворовой парковки, я поворачиваюсь. Удивительное существо, эта Лейла. Взывает к чужой совести, не имея собственной.

– Я переезжаю. Жду машину.

– Куда переезжаешь? – переспрашивает она с неверием и удивлением.

Я пожимаю плечами.

– Куда-нибудь.

Сонное выражение слетает с ее лица, обнажая ничем не неприкрытую агрессию.

– Вот это подстава! А раньше предупредить нельзя было?! Чем мне платить в следующем месяце?

Если раньше после таких слов во мне непременно проснулось чувство вины, то сейчас его нет и в помине. Если финансовое положение Лейлы настолько шатко, она бы, как минимум, могла бы попытаться стать более добросовестной соседкой.

– Заплати из денег, которые мне должна. И хватит смотреть зверем, – Допив кофе, я опускаю чашку в переполненную раковину. – У меня своих проблем достаточно, и думать о твоих я точно не собираюсь.

– Я так быстро соседку не найду, – бурчит она, немного присмирев после напоминания о долге.

– И если найдешь, то она скорее всего сбежит в первую же неделю, – безжалостно замечаю я. – Если бы у меня было бы хотя бы сколько-нибудь лишних денег, именно так я бы и сделала.

Глядя на обиженное лицо Лейлы, я испытываю странное удовлетворение. Небольшое утешение после полугода мучений. Хочется добавить чего-нибудь ироничного, чтобы добить ее окончательно, но раздавшийся телефонный звонок меня прерывает.

– Здрасьте, – чеканит в динамик незнакомый мужской голос. – Машина от Севера. Какой этаж?

– Четвертый. – Я торопливо выглядываю в окно, обнаруживая рядом с подъездом темный микроавтобус. Сердце начинает колотиться быстрее. Чувствую себя героиней дурацкого боевика.

Вскоре в дверь раздается требовательный звонок и на пороге возникает худощавого вида парень. Оценивающе оглядев сумки, он без слов исчезает с половиной из них, возвращается спустя пару минут, и подхватив остальные, делает короткий требовательный кивок головой.

– Идем.

Я послушно надеваю кроссовки и, бросив последний взгляд на Лейлу, растерянно наблюдающую за происходящим, без сожаления захлопываю дверь. По этой части своей жизни я точно не буду скучать.

– А куда мы едем? – осведомляюсь я, когда минивэн сворачивает на пустынный проспект. Этот закономерный вопрос возникает у меня только после того, как реализован пункт с вывозом вещей – ни раньше, ни позже.

– По адресу, – не отрывая взгляда от дороги, сообщает мой провожатый. – В случае непоняток можешь Северу позвонить.

Сжав зубы, я отворачиваюсь к окну. Звонить Северу? Нет уж, увольте. Лучше побуду еще какое-то время в неведении.

Не похоже, что со мной намерены общаться, поэтому остаток пути я провожу за созерцанием оживающего города и почти засыпаю. Правда стоит нам остановиться возле фешенебельной высотки, напавшая дрема моментально отступает, заменяясь волнением.

– Выходим, – буркает Семен, подтверждая мою уверенность в том, что пункт назначения достигнут.

Загрузившись сумками, мы заходим в лифт и поднимаемся на последний этаж. Покорно следуя за Семеном по коридору, усыпанному дверьми, я думаю о том, насколько перестала в своей жизни чему-либо удивляться. Меня хотят убить? Ну а что поделать. Нужно срочно сменить место жительства? Не вопрос. Поехать на другой конец города не пойми с кем? Как скажете.

– Сюда. – Провожатый отпирает дверь под номером 258 и протягивает ключ мне.

Я молча убираю его в сумку. К чему вопросы? Постепенно все само собой узнается.

– Сейчас остальные принесу. – Поставив мои сумки рядом с серым плюшевым диваном, Семен исчезает вновь.

В его отсутствие решаю оглядеть свое временное убежище. Я по-прежнему нахожусь в плюсе: эта квартира не сравнится с той неприглядной конурой, которую я делила с Лейлой. Ремонт свежий и современный, имеется вся нужная техника, включая посудомойку, и есть отдельная спальня с большой двуспальной кроватью. Сегодня я могу заново оценить то, что долгое время считала само собой разумеющимся.

Открыв кухонный кран, пытаюсь налить воды, чтобы смочить пересохшие от волнения губы, однако из него не выходит ни капли.

– Семен! – выкрикиваю я, заслышав хлопок двери в прихожей. – Вы не знаете, почему вода не течет?

– Здесь долгое время никто не жил, поэтому ее пришлось перекрыть. – Знакомый ироничный голос заставляет меня вздрогнуть. – Нужно просто повернуть вентиль.

Вздернув подбородок, я холодно смотрю на появившегося в дверях Севера. В руках он держит мою сумку – видимо, забрал у Семена.

– Что, и даже доброе утро не скажешь? – уточняет он, ослепительно улыбаясь. – Аяй-яй-яй. Как не по-соседски.

6

– И что все это значит? – Я нервно перевожу взгляд на свои сумки, готовая в любой момент начать выносить их обратно.

– Я же сказал. – Голос Севера продолжает звучать расслабленно и буднично, так словно мы обсуждаем продукты в супермаркете. – Теперь мы соседи.

Острая вспышка ярости за секунду лишает меня контроля. В ушах начинает звенеть, щеки пылают. Да кем он, черт возьми, меня считает? Напуганной безвольной овцой, которую можно привезти куда угодно и крутить, как вздумается?

– И в благодарность за спасение, я видимо, должна буду ублажать тебя на камеру и готовить? – выплевываю я, скривившись. – В таком случае предпочту вернуться туда, откуда приехала и ждать, когда за мной придут. Это гораздо более приятные перспективы, чем делить с тобой жилплощадь.

– Ты решила, что мы будем жить вместе? – Север вскидывает брови, выражая недоумение. – Помнится, еще в день нашего знакомства я сказал, что предпочитаю спать один. Моя квартира находится этажом выше. Это я имел в виду, говоря что мы теперь соседи.

Борясь с приливом унижения, я хватаю ртом воздух. И с чего я решила, что Север привез меня к себе? Здесь ведь нет ни одной его вещи.

– Вижу, ты по-прежнему не в духе, – заключает он, оглядев мое пылающее лицо. – Поэтому оставлю тебя. Номер моей квартиры 261. Вдруг соль понадобится.

Не в силах и дальше удерживать его взгляд, я смотрю в сторону. Как же это унизительно, за неимением других альтернатив быть вынужденной принимать его помощь.

– И еще. – Доносится его удаляющийся голос. – Сегодня сиди здесь и никуда не выходи.

– Мне на работу нужно к двенадцати! – моментально вспыхиваю я.

– Соври, что заболела, а лучше сразу увольняйся. Работать там больше не вариант.

То, каким бескомпромиссным тоном Север это произносит, вызывает во мне очередной приступ бешенства. Ведь все мои проблемы возникли из-за него. Именно из-за него я была вынуждена арендовать в первую попавшуюся квартиру и устроиться официанткой. И стоило мне освоиться в этой должности, появляется он с требованием уволится. Немыслимо.

– Я не собираюсь увольняться. Меня все там устраивает.

Громкий глухой звук, раздавшийся в прихожей, расходится вибрацией по стенам. Следом за ним в гостиной вновь возникает Север. Кулаки его сжаты, шутливого выражения на лице нет и в помине.

– Если тебя устраивает быть вывезенной на пустырь и выебанной во все щели – вперед, – рявкает он, сверля меня налитым яростью взглядом. – Когда я посылал Тощего перевезти твои вещи, то предполагал, что с головой у тебя все в порядке и ты по-прежнему ценишь жизнь. А тебе, похоже, важнее назло мне уши отморозить. Соберись-ка, твою мать.

– Если меня и вывезут на пустырь, то это по твоей вине! – взвизгиваю я в ответ, ничуть не испугавшись его агрессии. – Потому что ты слил видео. Ты во всем виноват, так что хватит строить оскорбленного заступника.

– А отец твой значит агнец непогрешимый? – мрачно цедит Север. – Когда он пиздил наши деньги, он знал, какими могут быть последствия. Что улица такого не прощает, и что ставит под удар он в первую очередь свою дочь. Он кинул тебя повторно, когда позволил мне видео Аспиду отправить. Мудрый прекрасно знал, чем все это для тебя обернется.

Я начинаю истерично смеяться.

– Ты еще меня жалеть пытаешься?! Ты, который это мерзкое видео и распространил. А не делать этого – слабо было?

Запрокинув голову, Север сжимает и разжимает кулаки. Судя по багровым пятнам на скулах, заведен он не меньше моего.

– Слушай, малая. – Вздохнув, он вновь находит меня взглядом. – На улице свои законы. Нельзя пригрозить чем-то, а потом дать заднюю. Так не делается, понимаешь? И твой отец тоже об этом знал. Тебе, смотрю, нравится перекладывать всю вину на меня. По-твоему, я должен был о тебе заботиться больше, чем родной отец?

– Да, во всем виноват ты один, – ядовито повторяю я. – Потому что мой отец не брал никаких денег.

На одно короткое мгновение мне кажется, что Север меня ударит – такое бешенство написано на его лице. Однако вместо этого, он несколько раз с остервенением проводит ладонью по волосам и, выругавшись, стремительно покидает гостиную.

7

Целых два часа уходит на борьбу с собой. Я то хватаюсь за сумку с намерением навсегда покинуть эту квартиру, то обессиленно опускаюсь на диван, взывая к инстинкту самосохранения. Так уж вышло, что Север единственный человек, готовый мне помочь. Прискорбно, но факт. Пусть и временно, но я от него завишу.

Полина, на днях улетевшая с родителями на Мальдивы, наверняка бы сказала, что мне нужно перестать крутить носом и позволить говнюку искупить свою вину. Так и вижу ее лицо, когда она убежденно выговаривает в экран моего телефона: «Олябьева, даже не вздумай никуда уходить! Еще денег у него возьми на карманные расходы. И скажи, что если не даст, то будет гореть в аду».

Немного успокоившись нашим мысленным диалогом, я заставляю себя распаковывать сумки. Вернее, две их них. Чем меньше вещей достанешь, тем меньше времени потратишь, складывая их обратно.

Спустя полчаса я сижу на кухне с чашкой растворимого кофе, найденного в шкафу, и раздумываю о том, чем себя занять. Ключи я нашла на тумбочке в прихожей, так что в передвижениях не ограничена.

Идти на работу сегодня, все же не стоит. Кто знает, вдруг те двое снова придут. Будет унизительно звонить Северу и умолять себя спасти.

Вспомнив, что нужно предупредить Пашу о сегодняшнем прогуле, я бегу в прихожую за телефоном и обнаруживаю сообщение от Лейлы и пропущенный вызов от Игоря, папиного адвоката. Вчера я звонила ему с просьбой связать меня с папой. На вопрос, действительно ли его скоро освободят, Игорь ответил очень уклончиво. Спросил, откуда у меня такая информация, и сказал, что он работает над прошением, но прогнозировать итог пока рано. Видимо, Север что-то в очередной раз выдумал.

«Ты еще и утюг забрала?! Мне футболку гладить нечем!!!!»

Перечитав это гневное послание, я представляю, как Лейла, покраснев от натуги, барабанит пальцами по экрану, и снова испытываю злорадство. Ей теперь еще и посуду придется мыть.

«Проблема легко решается: купи свой», – печатаю я, после чего заношу ее номер в черный список. На случай, если ей захочется и дальше обвинять меня во всех своих бедах.

Потом перезваниваю адвокату. Игорь отвечает с задержкой, спрашивает, все ли у меня в порядке, и сообщает, что звонок папе пока не получилось организовать.

Повесив трубку, я какое-то время сижу молча. Вчера за мной приходили опасные люди, сегодня утром я перевезла вещи в другую квартиру, и мне совершенно некому об этом рассказать. Чертов Игорь. Его услуги обошлись папе в круглую сумму, так что мог бы стараться получше. Мне всего-то нужен один звонок.

Успокоившись, набираю Паше. До начала смены осталось три часа, так что он вполне успеет подыскать замену.

– Линда, ну хоть ты не подставляй! – Его голос звучит подавленно и измученно. – Катя звонила за полчаса до тебя. Говорит, ротовирус подхватила. Блюет все утро. Аделя тоже выйти не может: что-то с матерью. А сегодня два стола под дни рождения забронированы. Приезжай, а? Поставлю тебя на праздничные. Все чаевые твои.

– Паш, я правда не могу… – мямлю я, смущенная его напором.

– Я же всегда шел тебе навстречу и часы закрывал по максимуму, – с укором напоминает Паша. – Завтра можешь отдыхать.

Прикрыв глаза, я даю себе несколько секунд на раздумья. Чаевые с праздничных столов действительно отличные, а деньги мне нужны. Вряд ли те бритоголовые будут ходить за мной два дня подряд. И уйду я на час раньше, чтобы не успели подкараулить.

– Ладно, – решительно вскочив, я направляюсь в ванную. – Только дни рождения, чур, обслуживаю я одна. И не вздумай ставить мне в пару Мадину. Я эту суку терпеть не могу.

8

Из метро я выхожу уставшей и раздраженной. Помимо того, что я успела проехать нужную станцию, мне оттоптали ноги и оторвали ремень от сумки, и только надежда на хорошие чаевые помогает окончательно не пасть духом.

– Поторопись! – Паша выразительно тычет пальцем в воображаемые часы на запястье. – Все столы уже по брони расписаны. Ей-богу, они все как с цепи сорвались.

Залетев в подсобку, я переодеваюсь и возвращаюсь в зал. За столики уже стекается народ: худенькая девушка с милой розовой коляской в сопровождении женщины средних лет, двое ребят хипстерского вида в ярких вязаных свитерах и кедах, представительный мужчина лет пятидесяти с лэптопом и парочка – высокая блондинка и парень, в котором я, к своему ужасу, узнаю друга Родиона, Макара.

Замерев со стопкой меню, я наблюдаю, как он с неприсущей галантностью выдвигает кресло для своей спутницы и испытываю непреодолимое желание сбежать. Впервые мое золотое прошлое пересеклось с неказистым настоящим.

– Будешь их разглядывать или пойдешь работать? – с укором уточняет Паша.

– А можно кто-нибудь другой пойдет? – хрипло выговариваю я онемевшими губами.

– Кто, блин? Мадина, как всегда, опаздывает. Уволить бы ее, на хрен, да персонала нет. Давай, милая, соберись.

Прикрыв глаза в попытке успокоить взбесившийся сердечный ритм, я убеждаю себя в том, что обслуживании этого придурка и его пассии нет ничего зазорного. Так уж вышло, что наша семья подверглась жизненным испытаниям, и я прохожу через них так, как могу.

Разложив меню по столам, я медленно приближаюсь к тому, за которым сидит Макар, и слабовольно думаю о том, что пропустить сегодняшнюю смену было не такой уж и плохой идеей. Я и его в лучшие времена не горела желанием увидеть, а теперь и подавно.

– Рады приветствовать вас в нашем кафе, – чеканю я, глядя Макару в макушку. – Ознакомьтесь пока с меню, я скоро вернусь и приму у вас заказ.

Макар, до этого увлеченно тискавшего наманикюренные кисти своей спутницы, поднимает голову, и его глаза расширяются в изумлении. Я была к этому готова, поэтому стискиваю зубы и позволяю ему насладиться видом.

– Ни хрена себе! Линда. – не задерживается он с похабной ухмылкой. – Ты тут работаешь, что ли?

– Да, работаю, – натянуто подтверждаю я, чувствуя на себе любопытный взгляд блондинки. – Меню на столе. Я скоро к вам подойду.

– Да подожди ты, так быстро уходить. Давно же не виделись. Без Родиковских бабок тяжело живется, да? И тот блатной, с которым ты трахалась, никак не помог?

От издевки в его голосе и мерзких формулировок меня начинает трясти. Сложно решить, кого я презираю больше: Макара или Севера. Кажется, что все-таки первого – уж слишком он упивается чужой уязвимостью. Север, окунув меня в дерьмо, по крайней мере делал вид, что ему не понравилось.

– Я вас оставлю, – повторяю, чувствуя, как горят уши. – Меня ждут другие гости.

И не удержавшись, добавляю сквозь зубы:

– Советую выбирать блюда тщательнее. А то мало ли что.

Проигнорировав вопросительное лицо Паши, стоящего возле кассы, я залетаю в туалет и включаю холодную воду. Нужно срочно охладить лицо и нервы. Что не день, то новый стресс. Вчера появились Север и те амбалы, сегодня слизняк Макар. Жизнь словно решила, что я достаточно окрепла, чтобы продолжить принимать ее удары.

– Седьмому похоже наши цены не понравились, – задумчиво роняет Паша, когда я возвращаюсь в зал. – Пошушукались, встали и ушли.

Проследив его взгляд, я начинаю с облегчением смеяться. Стол, за которым сидели Макар с блондинкой, действительно опустел. Кажется, мой недвусмысленный намек на плевок в тарелку возымел свое действие. В который раз убеждаюсь, что умение постоять за себя – необходимое условие для выживания.

После этого настроение делает скачок, вызывая во мне небывалый всплеск энергии. Забыв о Севере и нависшей надо мной угрозы расправы, я как заведенная порхаю по залу. Ленивая сука Мадина с трудом обслуживает два стола, в то время как я успеваю расправиться с четырьмя, включая праздничный.

– Так бы и расцеловал, – признается Паша, одобрительно потрепав меня по плечу. – Ты моя лучшая пчелка.

– А вчера была курицей, несущей золотые яйца, – со смехом замечаю я. – Все, мне требуется тайм-аут. Беру пятнадцать минут на перекур.

Перекур означает выйти на задний двор, и там, присев на ступеньки и вытянув гудящие ноги, пить кофе и жевать бутерброд. Эти маленькие радости я с недавних пор стала очень ценить.

Солнце с каждым днем пригревает все сильнее, поэтому я выхожу в одной лишь футболке. Сделав глоток латте, начинаю калькулировать в уме полученные чаевые и удивляюсь себе самой же: в прошлом я бы полдня убила на мысли об унизительной встрече с Макаром. Кажется, выживание вышло на первый план.

Позади раздается дверной скрип, сигнализирующий о том, что ко мне решил присоединиться кто-то из персонала. Обычно это Лиза, бариста, с которой у меня сложились приятельские отношения.

Я оборачиваюсь, собираясь спросить ее о загруженности зала, однако вместо миловидного конопатого лица, вижу грубоватую физиономию одного из вчерашних посетителей.

– Привет, красотка, – угрожающе басит он. – Сегодня ты одна, без крыши?

9

Идиотка, – с противным свистом проносится у меня в голове. – Какая же ты, идиотка, Линда. Дались тебе эти чаевые. Что теперь делать? Совать их этому бандиту и умолять его тебя пощадить?

– Что вам от меня нужно? – Я изо всех сил пытаюсь демонстрировать спокойствие, которого нет и в помине. На деле я в ужасе.

– Нужно, чтобы ты сейчас выбросила всю эту херню, – он указывает взглядом на бутерброд, по-прежнему зажатый у меня в руке, – и пошла со мной. Та дверь открыта?

Не способная вымолвить ни слова, я мотаю головой. Ворота со стороны черного входа открываются лишь в двух случаях: чтобы запустить службу доставки продуктов и выпустить поржавевший «Опель» Паши.

Мужчина на секунду задумывается и вновь оценивающе оглядывает меня с ног до головы, словно прикидывая, сложно ли будет меня расчленить.

– Выйдем тогда через зал. Начнешь орать или звать на помощь – будет хуже. Если начнут задавать вопросы – говори, что дома трубу прорвало и тебе нужно срочно уехать.

С каждым его словом я все сильнее ощущаю головокружение и панику. Не верится, что это происходит наяву, даже несмотря на то, что я много раз представляла самый ужасный исход ситуации, в которой оказалась. Реальность куда страшнее фантазий. Даже если бы была возможность сбежать, я бы не сумела этого сделать – ноги обмякли, став ватными, и дрожат.

– Оглохла? – В два шага оказавшись рядом, короткостриженный выдирает из моих рук бутерброд с кофе и вышвыривает их в урну.

Жалобно пискнув, я пытаюсь пятиться назад, но он перехватывает мое запястье.

– Только вякни, – предупредительно цедит он, нависая надо мной. – Сломаю.

Онемев от шока, я позволяю затащить себя внутрь здания, и словно тряпичная кукла, безвольно тащусь за похитителем по коридору. В висках панически стучит: это конец, это конец. Если со мной действительно собираются сделать то, о чем предупреждал Север, то лучше мне умереть. Может быть, будет возможность на ходу выпрыгнуть из машины. Или вскрыть вены.

– Запомнила, что говорить? – Короткостриженный больно сдавливает мое запястье. – Тебе нужно срочно уехать, потому что дома прорвало трубу.

Картинка перед глазами начинает дрожать и расплываться, и мне с неимоверным усилием удается кивнуть. Хватка на моей руке исчезает, но легче не становится. Это конец, это конец.

Дверь в зал распахивается, в уши врезается гул разговоров и звяканье столовых приборов. Мимо проплывает растерянно-размытое лицо Паши.

– Линда, а ты куда?

– Мне надо… – еле слышно выдавливаю я, продолжая покорно шагать к выходу. Еще никогда в жизни мне не было так страшно. Кажется, если я что-то сделаю не так, мой похититель может достать нож или пистолет.

Солнечный свет бьет в глаза до рези, и подступившие слезы свободно начинают свободно течь по щекам. Сквозь мутную пелену я вижу приближающиеся очертания огромного внедорожника. Сейчас меня затолкают в него и это точно будет конец.

Водительская дверь распахивается, и наружу выходит мужчина, лицо которого кажется мне знакомым.

– Оставь девчонку, – требовательно произносит он, направляясь нам навстречу. – Это наша.

Я наконец его узнаю, и внутри яркими огнями вспыхивает надежда. Это Игорь, друг Севера, веселый балагур, с которым мы общались на гонках.

– А какого хера она пасется у нас, Шаман? – угрожающе цедит мой спутник. – Раз уж Север ее крышует. Если такая ценная, надо присматривать лучше.

– Давай не будем препираться, – обманчиво спокойно предлагает мой спаситель. – Я ведь уже сказал – она наша. Увезешь ее с собой – война начнется, совсем как в старые-добрые. Тебе оно нужно?

– Это наше кафе.

– Она не приедет сюда больше. – Игорь кладет ладонь мне на плечо и уверенно подталкивает к своей машине.

Истерично всхлипнув, я хватаюсь за ручку водительской двери и кое-как забираюсь в салон. В безопасности нервная система моментально сдает и, я, уткнувшись лбом в колени, начинаю реветь навзрыд.

10

– Все, она у меня. Приехал как раз вовремя. Ее Боксер успел перехватить… Нет, не кипишил. Я тоже думал, что его прессануть придется. Рядом сидит… – Игорь на меня косится. – В шоке немного, но скоро оклемается. Да не, ничего я ей не выговаривал. Я ж не воспитатель младшей группы. Оставил это для тебя.

Глядя в окно, я в оцепенении слушаю этот разговор. На смену шоку и панике пришла глухая апатия. То, что Север расспрашивает Игоря обо мне, не вызывает никаких эмоций. Нет ни благодарности за спасение, ни укоренившегося к нему презрения… Я не чувствую ничего. Хочется и дальше продолжать так же неспешно катить по городу, не зная конечного пункта назначения. Может быть, со временем я смогу оценить его помощь, но пока вот так.