1001 Ночь с Тираном. Сказка о Порочном бесплатное чтение

Глава 1

Глава 1

– Дочь, как я рад тебя видеть!– заключает меня в крепкие объятия папа, стоит только внедорожнику остановиться, шумно скрипя резиной колес по мелкому гравию.

Всякий раз, когда я приезжаю на концессию- район, отведенный моему отцу для проведения исторических раскопок – на этот раз в районе оазиса Сива на севере Африки, я испытываю трепет и благоговение.

Николай Семенович Филин- величайший археолог нашего времени. И это без преувеличения. На его счету работы над захоронениями в древних мертвых городах междуречья Тигра и Евфрата, остатки величественного Вавилона в Ираке, пирамидальный комплекс в египетском оазисе Файюм… И вот, уже третий месяц он удостоен чести изучать это во истину сакральное для всех мало-мальски разбирающихся в истории месте- легендарном оазисе Сива. Месте силы всемогущего Александра Македонского, неразрывно связанного с историей других прекрасных влюбленных Востока- Клеопатры и Антония.

Я невольно оглядываюсь по сторонам и не могу не заметить разницы с другими его проектами за эти пятнадцать лет, сколько сознательной помню себя на раскопках отца. Здесь все на порядок круче, если вообще можно так выразиться.

Вместо ветхой лачужки для отдыха, сколоченной из подручных материалов, шикарный дом на колесах со всеми удобствами. Куча охраны, прислуги из числа местных, готовых удовлетворить любые твои просьбы. У отца новейшее оборудование, спутниковая связь, точные сенсорные карты. Это просто какой-то космос. Но справедливости ради, всё это не удивляет, потому что начать здесь археологическую экспедицию отца лично пригласил Правитель легендарной Мармарики- Шейх Ахмад Ибн Аль-Маррифи. Правитель, про величие которого ходят легенды. За десять лет у власти этот тридцативосьмилетний мужчина смог восстановить былую славу некогда заброшенных земель, возродив их как один из стратегических центров Эллинистического и Арабского Востока.

И теперь, как это свойственно легендарному правителю, он воссоздает главное- фундаментальную историю. То, чем всегда так гордится и на что так рьяно опирается любое восточное государство. Ведь древние земли песков Востока хранят такую длинную память, что невозможно объять человеческим мозгом. Мармарика- не исключение. Сам завоеватель половины мира- Искандер, как называют его на Востоке, Александр- как называем его мы, отдавал дань этим землям, отсюда черпал провидческие знания о своем будущем. Здесь закладывал свою империю, в наследии которой мы живем до сих пор, а многие её тайны так еще и не разгадали…

Во всей этой замечательной истории для карьеры моего отца, больше напоминающей сказку, меня пугает другое… Помимо славы величайшего стратега и правителя Шейх Ахмад имеет репутацию одного из самых жестоких правителей современного Востока… Этот мужчина всего за десять лет совершенно безнаказанно сумел создать государство со своим единоличным правлением. Это Тиран, перед которым поклоняются, которого уважают, которому рукоплещут и… которого боятся…

Такие люди светят так ярко, что их свет может сжечь… Разве это нужно моему папе на склоне лет, когда пенсия совсем рядом, а проблемы с сердцем дают знать о себе слишком часто в суровых условиях палящего Востока, в которых он отдает себя делу своей жизни…

Но я знаю, что высказывать свои опасения уже как минимум поздно. Отец одержим идеей пройти по следам легендарного наследия Александра Македонского. Кто я такая, чтобы ему в этом мешать?

–Как ты, Леночка?– обнимает меня за талию и слегка дергает за краешек носа, как в детстве после наших долгих разлук из-за его экспедиций,– все хорошеешь и хорошеешь, девочка моя. Уже страшно оставлять тебя в Москве одну… Наверное, от мальчишек нет отбоя…

–Пап, ну ты ж знаешь, что мне не до этого…– обиженно осекаю его я.

Что правда, то правда.

Мне двадцать лет. Я учусь на последнем курсе бакалавриата и всецело поглощена своей дипломной работой, которая, как я планирую, станет делом моей жизни. Столь страстное увлечение отца историей и культурой Востока не прошло бесследно и для меня. Я историк- востоковед, который специализируется на древней мифологии и архетипии. Простыми словами- я изучаю легенды и сказки, нахожу в них единую основу и пытаюсь вывести общие формулы бытия и философии. Эти формулы позволяют увидеть древние мифы даже в самой банальной житейской истории наших дней, будь то развод соседей или твоя собственная первая любовь. Потому что вся наша жизнь соткана из мифов и образов. Не зря ведь именно сказки читают детям с самого раннего возраста… Именно через них мы познаем окружающий мир, его мудрость и наше представление о плохом и хорошем.

–Как твоя дипломная?– спрашивает отец, протягивая стакан крепкого черного чая-хамира с мятой, который так любят пить бедуины этих мест. Это единственный местный напиток, который способен прекрасно тонизировать, придавать сил под солнцем и не заставлять сердце уходить в сумасшедшую аритмию, как крепчайший кофе с кардамоном.

Говорят, именно Александр Македонский привез его скукоженные, высушенные на солнце лепестки из далекой Индии. Ведь в сущности это все тот же до боли всем нам в России известный черный байховый чай, просто уж очень крепко заваренный.

–Прекрасно! Почти дописана! Это будет настоящая сенсация, пап! Без преувеличения! Еще никто не проводил такой глубокий анализ сказок «Тысячи и одной ночи». Мой научный руководитель предлагает заняться изданием монографии сразу после защиты.

– Это прекрасно, дочь,– одобрительно кивает головой отец,– думаю, за эти две недели, пока ты будешь здесь, можно поработать с местными первоисточниками. Поговорю с Шейхом Ахмадом, чтобы он предоставил тебе доступ к своей библиотеке.

Слышу, что говорит отец, и торопею.

–Пап… да зачем… Неудобно как-то… Беспокоить самого Шейха из-за какой-то там студентки…

–Не какой-то студентки, дорогая, а моей дочери, без пяти минут великой ученой! Шейх Ахмад благоволит развитию наук и будет только рад. Тем более, у меня с ним прекрасные уважительные отношения. Он любит слушать меня, очень интересуется историей и раскопками. Да и вообще, во всех смыслах высокообразованный человек… Сегодня вечером у тебя будет возможность в этом убедиться. Шейх Ахмад имел любезность пригласить нас с тобой на ужин.

–На ужин?– в ужасе закашливаюсь я,– пап… Ну как?! Я не рассчитывала, что в Мармарике мне придется вести светский образ жизни! Мне совершенно нечего надеть!

Отец лишь снисходительно машет рукой.

–Не переживай. Это ведь Шейх Ахмад. Сегодня на закате за нами на концессию приедет кортеж и заберет во дворец. Там будет возможность отдохнуть в предоставленных покоях. Шейх Ахмад прекрасно понимает и уважает непростой труд археолога в песках, потому всегда делает пребывание во дворце незабываемым. У тебя будет возможность сообщить его протокольщику о своих нуждах. Тебе предоставят платье и все остальное, что только будет нужно, чтобы ты чувствовала себя как дома. Не думай, дочка, какие бы слухи ни ходили, кто бы что ни говорил, Шейх Ахмад очень великодушен и щедр.

Я встрепенулась, потому что в этот самый момент над нами пролетел пустынный сокол, пронзительно закричав. Стало не по себе от исходящей от этой птицы хищной силы. Я посмотрела вдаль, вглядываясь в молодой закат, который начинал окрашивать пустыню во все оттенки охры.

Успокойся, Лена. Все будет хорошо. Отец хорошо разбирается в людях. Если он говорит, что Шейх Ахмад великодушен, так оно и есть…

Тогда я еще не знала, что зловещие пески древней Ливийской пустыни уже начали нашептывать мою историю судьбе… Тогда я еще не знала, насколько "великодушен" ко мне окажется Шейх Ахмад Ибн аль-Маррифи. Но это мне предстояло совсем скоро узнать…

Глава 2

Глава 2

Я видела роскошь. Ездила по миру, пользовалась привилегированным положением отца. Наша квартира в Москве просторная и красивая, в историческом центре, с высоченными потолками и эркерным балконом.

И все равно, красота этого дворца- вопиющая, безусловная, совершенная- бьет под дых. Это не вычурность Востока с приторным золотом. И не аскетизм минимализма, которым еще нужно проникнуться. Здесь настолько емко, в полном спектре реализованы все принципы, подпадающие по оценке самих архитекторов под понятие золотого сечения, что такую красоту можно только благоговейно созерцать. Мне кажется, что даже щебетание ночных птиц, как и запах лилейника в саду- тонкий, ненавязчивый, изысканный – заставляют почувствовать себя здесь словно бы в раю.

Нас радушно встречают у входа и по широким коридорам с высокими сводами, словно бы вырезанными в слоновой кости, провожают в покои.

Я невольно восхищаюсь огромной кроватью с балдахином и такой же величественной ванной, из которой вообще не хотелось бы вылезать- так манит этот вымощенный в огромном слэбе зеленовато-белого оникса бассейн. Предусмотрительно сразу открываю гардероб и нахожу там платья с этикетами, принесенные мне на выбор. Странный выбор, надо сказать, словно бы это какое-то испытание, загадка… Или может это я ищу потаенный смысл там, где не стоит его искать.

Здесь три платья. Они все из одинаковой черной ткани, но каждая модель кардинально отличается от предыдущей.

Первая – это длинное платье в пол со слегка расклешенной юбкой. Руки закрыты, талия слегка подчеркнута, но не так, чтобы обращать внимание на формы. Это скромное аккуратное платье, которое бы смело подошло для любого выхода в восточном обществе.

Второе платье- это лаконичная классика в стиле Коко Шанель. Прямой дизайн, длина чуть выше колен. Свободный силуэт.

Третье платье самое противоречивое. Это тот же черный цвет. И вроде бы тоже все закрыто, вот только спереди большой разрез, который заканчивается чуть выше колен. В целом не такой компрометирующий вырез, но за счет плотности и закрытости платья получается эффектно…

Я вся в растерянности, что выбрать. Откладываю решение.

Иду в душ, наслаждаюсь живительной мягкостью воды и ее теплотой. Кажется, что даже вода здесь словно бы волшебная, насыщенная исцеляющей силой.

После того, как я тщательно и долго просушиваю волосы самым лучшим и желанным женским феном на свете Дайсоном, который ожидаемо нахожу в ванной комнате, и они- о чудо- становятся шелковистыми послушными, потому что такой агрегат только и способен обуздать мою непослушную темную шевелюру, я решаю примерить все три варианта.

Сложно. Каждый из них идет мне, как это ни странно. Словно бы пошито специально для меня, по моим лекалам. И я было останавливаю выбор на первом максимально скромном варианте, а потом внутри меня начинает играть женская сущность… Как никак, я иду на аудиенцию с самим Шейхом… Часто ли подобные встречи происходят у вас?

Примеряю вариант Шанель- и тоже вроде идеально, а… глаза упорно тянутся к тому, что с разрезом. Да, смело, но не вульгарно. Здесь вообще, как мне кажется, нет места для вульгарности. Этот дворец создан только для возвышенного и прекрасного.

Выдыхаю и чувствую, как сильно бьется сердце. И пусть на мне ни одного украшения, потому что я банально не предполагала такое развитие событий и ничего не взяла, мне кажется, выгляжу я шикарно…

Там же в гардеробе ожидаемо нахожу и туфли в тон. Да, выгляжу шикарно даже с минимальной косметикой на лице. Уж в чем-то я решила себе не изменять… Хватит уже каблуков и женственного платья, что совсем в обычной жизни для меня не свойственно…

В дверь стучат и через мгновение на пороге появляется папа, переодетый в смокинг. Не ожидала увидеть его в таком помпезно-торжественном наряде. Но ему шикарно.

Теперь и мой разрез на платье смотрится куда более уместно.

Оба оглядываем друг друга одобрительными взглядами и направляемся за слугой по лабиринтам дворца к ужину.

На ходу отец мне сообщает, что сегодня за столом будут также присутствовать Посол Польши и его дочь, как и я, студентка, проводящая у отца каникулы.

Шаг, еще один, третий. Словно бы сердце заранее знает, когда прекращать биться. А легкие- дышать.

Нам распахивают массивные двери и пропускают внутрь.

Сначала я вижу миловидную невысокую блондинку с палантином на оголенных плечах, которая стоит рядом с тучным и таким же невысоким мужчиной. А потом… Потом я все-таки заставляю себя перевести глаза на того, на кого даже смотреть боюсь.

Шейх Ахмад такой высокий. От него такая энергетика, что сшибает еще при входе. Я сначала смотрю на очевидно статное и натренированное тело под белой кандурой, дохожу до мощной шеи, иду по лицу и… замираю, как вкопанная, потому что наши глаза пересекаются. Он тоже смотрит на меня… И, о Боже, видит, как внимательно я его изучаю…

Глава 3

Глава 3

–Добро пожаловать, устаз (араб.– профессор) Филин,– Шейх Ахмад сам подходит к нам.

Я, кажется, даже не дышу.

–Спасибо за приглашение, достопочтенный Шейх,– отвечает отец и слегка кланяется.

Горячий, властный и до предела выразительный взгляд правителя Мармарики опускается на меня. Да, именно опускается, потому что я как минимум на голову ниже него.

Я чувствую, как неспешно и вальяжно он изучает меня. Впервые испытываюкакую-то странную, благоговейную робость перед мужчиной, чье превосходство надо мной буквально бьет по дых. Это мужской взгляд. Без сомнения. Горячий мужской взгляд. Даже мое неискушенное в этих вопросах сознание кричит о том, что я сейчас как экспонат в музее- меня разглядывают, с интересом и оценкой…

Задерживается на губах, стекает на грудь, ниже… В животе словно бы закручивается горячая спираль.

–А это, должно быть, Ваша прелестная дочь…– какие губы… Он улыбается чуть заметно, только уголками. Но черт возьми, эта улыбка стоит тысячи смазливых расплываний чешырских котов всех тех молокососов, которых я видела все эти годы вокруг.

– Да, Елена прилетела только в полдень, уже была на концессии и благодарит Вас за радушный прием…– спешно тараторит отец. Никогда не видела его таким суетным или мне только кажется, что он даже немного лебезит перед этим Шейхом Ахмадом… Папа ведь именитый человек. Он знаком со многими весьма успешными и богатыми фигурами в мире бизнеса и политики, но только сейчас я вижу его таким, слегка растерянным…

–А Елена умеет говорить сама?– снова смотрит на меня с той же улыбкой-издевкой.

Галантно-снисходительный вызов отдает в моей груди чрезмерно эмоциональной вибрацией. Этот Шейх Ахмад еще ничего не сделал, а уже выводит меня из себя… Странно и совсем на меня не похоже…

– Елена умеет говорить, к том уже на четырех языках, включая арабский,– выдаю я ему с такой же легко-снисходительной улыбкой на его родном языке.

Да, мне она дается намного сложнее, потому что заставляет собрать все силы в кулак, но я делаю это. Сама не знаю, почему. Хочется бросить ответный вызов этому мужчине. И только зачем, сама не понимаю.

Шейх слышит мою речь и я не могу не заметить, как его зрачки расширяются, совершенно поглощая в бездну тьмы мой встречный взгляд. Ноздри слегка раздуваются. Мне хочется сделать от него шаг назад- так он сейчас агрессивен, пугающе…

– Славянские женщины, говорящие на арабском- это удовольствие, слаще меда. Ничего нет красивее для восточного мужчины, чем слышать родную речь из уст самых красивых созданий Всевышнего.

Я чувствую, как краснею до кончиков волос и невольно робко смотрю в пол. Меньше минуты- и даже в присутствии отца он смог вывести меня из равновесия.

В своем состоянии не замечаю, как к нам подходит вторая парочка, присутствующая на приеме.

– А вот и еще одна прекрасная славянская женщина,– улыбаясь глазами, говорит Ахмад, обращаясь к миниатюрной блондинке с легким кивком.

Та кокетливо-призывно кивает и улыбается в ответ.

Они уже знакомы, но не только…

Почему-то мне кажется, что между ними проскакивает какая-то молния, невидимые флюиды. Там нечто большее?

Так, Лена, успокойся. Даже если да, тебе-то какое дело…

–Знакомьтесь, господа, это Посол Польши в Мармарике Рачимир Мицкевич и его прекрасная дочь Анка.

–Анка, очень приятно,– протягивает ко мне руку девушка, когда мужчины также параллельно обмениваются приветствиями и рукопожатиями.

–Елена,– отвечаю я, невольно рассматривая дерзкую красоту девушки. На ней гораздо более яркое и откровенное платье, чем на мне. Алый цвет красиво подчеркивает бледность ее кожи, откровенный вырез на груди н дает сосредоточиться рядом с ней ни на чем, кроме как на бюсте красотки и как он выглядит без ткани… А у меня вдруг возникает вопрос- это тоже «дар» дворца или она пришла в своем?

–Чем Вы занимаетесь, Елена?– спрашивает меня девушка,– я вот в прошлом году окончила юридический факультет Кембриджа, но поняла, что профессия юриста мне не по душе и сейчас взяла небольшой творческий отпуск, вдохновляюсь Востоком и думаю поступать на дизайнера в Италию.

Я изо всех сил стараюсь не показать свой скепсис и пренебрежение к такой жизненной позиции, кажущейся мне до предела инфантильной. Опять невольно чувствую на себе взгляд Шейха. И что он так за мной внимательно следит?

– Я в этом году заканчиваю бакалавриат Московского института востоковедения. Моя специальность- история Востока. И потому мне легко понять, почему Восток Вас так привлекает, дорогая Анка…

На моей последней фразе она как-то игриво смотрит на шейха, который вроде как участвует в беседе мужчин, но я совершенно уверена, что прекрасно слышит и слушает нас.

–Предлагаю продолжить беседу за столом,– хозяин радушно приглашает всех в шикарный зал, выходящий просторной террасой на озеро Сива.

Глава 4

Глава 4

Невольно любуюсь фантастическим видом из окна. Пусть сейчас здесь и кромешная тьма, но исходящая от озера почти сакральная мощь заряжает даже темноту, придавая ей ощущение эфемерности и глубины. Мне кажется, там, вдалеке- уже история, уже вечность. А плавно мерцающие на воде огни лодочек одиноких рыбаков делают эту картину почти волшебной…

Снова чувствую, что на меня внимательно смотрят. Автоматически перевожу взгляд на исходящий жар, осекаюсь о уже словно бы привычный на мне взгляд черных глаз.

Он снова слегка и снисходительно улыбается.

–Это действие солей,– говорит тихо, только для меня,– Сива- одно из самых соленых озер в мире. Они насыщают воздух, очищают его. Потому кажется, что Вы… в сказке…

Произносит последнее слово- и меня подбрасывает, как на углях. Он уже что-то знает? Словно бы нарочно, следует его следующий вопрос…

– И какова же Ваша специализация?– Шейх Ахмад обращается ко мне почти через весь стол. Невольно тушуюсь, пусть атмосфера между нами уже гораздо более расслабленная: гости уже успели попробовать гастрономические изыски шеф-повара и крайне лестно отозваться и о закусках, и о стартерах, а сейчас нам несут горячее.

–Восточные сказки…– поднимаю на него глаза и снова замираю от того, что в легких не остается воздуха.

–Хмм… занятный выбор,– отпивает из бокала мужчина, вскидывая бровь,– а я думал, Вас больше интересует быль, раз вы историк…

Я откладываю приборы. Обсуждение любимой темы вселяет уверенность. К тому же я вижу неподдельный интерес со стороны столь уважаемого человека…

–Сказки- это и есть наша жизнь. Я бы даже сказала, ее суть, главное… Ведь это мудрость народа, тот культурно-генетический код, который мы передаем от поколения к поколению. Я глубоко убеждена что именно в сказках запрятаны ответы на самые сложные вопросы человечества. Просто мы привыкли их недооценивать, смотря на них по привычке детским мозгом или черпая в них лишь развлечение. А они- ключ ко всему…

–Как интересно,– шейх откидывается на спинку стула и внимательно смотрит на меня. Уже давно общение на тему своей главной страсти в жизни не вызывало во мне такого восторга и отдачи.

–И почему тогда сказки Востока? Ведь европейские сказки не менее интересные, а по ментальности вам намного более близкие…

– Не соглашусь про близость. Восточные сказки- это прообраз всего… Запад вырос из восточных сказок. В этом мое принципиальное убеждение. Они глубже, фактурнее. В них размыты образы плохого и хорошего, что лишает их примитивизма…

– А мне всегда казалось, что 1001 ночь- это как Камасутра. Просто собрание эротических рассказов с незамысловатым сюжетом, которым развлекали себя правители тех времен за неимением телевизора и интернета,– вмешивается в разговор Анка,– у нас дома с детства было миниатюрное коллекционное издание истории про Шахерезаду. Я выкрадывала эти томики из библиотеки родителей, выискивала откровенные картинки и изучала. Но все эти евнухи, ятаганы, гаремы, казни в виде гравюр… Знаете, это вызывало во мне внутренний, глубинный страх…

Мне кажется, Шейх Ахмад раздражается от ее слов. Он не показывает свои эмоции, но по чуть резкому наклону головы, слегка поджатым губам- это вполне себе считывается…

–А что думает Елена по этому поводу? Вы тоже считаете 1001 ночью порнографическим фильмом Средних веков?

Наш разговор слегка на грани и вгоняет меня в краску. С другой стороны, мысленно я уверяю себя, что все за столом- взрослые люди. На худой конец, я ведь и правда изучаю эти сказки, многие из которых даже смелее самых откровенных 18+…

–Чтобы правильно оценивать эти произведения, надо понимать их исторический контекст. Именно это меня и привлекает в сказках- они как живой образ человека- не обманут и словно бы машина времени перенесут вас ощущениями в те времена. То, что не способна пока сделать ни одна наука… Так что же мы имеем в то время, когда в благоуханных садах Востока прекрасная Шахерезеда рассказывает свои чувственные истории жестокому халифу Шахрияру?

В Европе мрачные темные времена. Канула в Лету эпоха изысканного разврата. Зашли за горизонт слава и величие могущественного Рима. Североевропейские варвары вторглись и захватили римские дороги и города, где секс стал синонимом пытки и насилия. Куртизанки и гетеры больше не пользуются почетом. Их ремесло- больше не искусство, а стыд, клеймо. Вместо их прелестей воспеваются добродетели святых женщин, предпочитающих страдания бесчестью и разврату. Церковь обещает вечную жизнь – рай или ад, говорит о неотвратимости наказаний за любые плотские радости. Борьба со смертельными грехами становится борьбой с собственными удовольствиями, ибо что, как ни радости полового сношения, вкусная пища и человеческие амбиции их составляют. Календарь человека строится не вокруг громких пиршеств с возлияниями, а от перехода от одного строгого поста к другому. Секс без вероятности продолжения рода считается грехом и вовсе не нужным.

Одним словом, в Европе тех времен мы не видим места для удовольствия, что не сказать о Востоке. Вот историческая реальность, на фоне которой и разыгрывался сюжет этих упоительных историй.

– Тем удивительнее смотреть на то, как колесо истории отыграло истину назад… Теперь Восток смотрит на Запад как на оплот аморальности…– вставляет многоуважаемый Посол,– ни в коем случае не хочу обидеть щедрых и достойных жителей Мармарики, Величайший Шейх, но варваров теперь и на Востоке хватает… О чем красноречиво свидетельствует то, как Вы самолично с ними боретесь, день ото дня искореняя невежество…

Шейх Ахмад слегка усмехается, отрезая кусок мяса.

–Мне кажется, Елена Прекрасная говорила немного о другом, Ваше Превосходительство… То, что она описывала в контексте истории того времени, не исключает семейной добродетели и верности, соблюдения морали и уважения к религии. Речь идет о другом. Об основах. Мы, арабы, никогда не стеснялись радостей для своей плоти. Когда я смотрю на красивую женщину, я хочу ею обладать,– говорит он и в этот момент опаляет меня таким взглядом, что я едва не прыскаю набранной в рот водой,– я знаю, какое удовольствие могу ей дать, а она на интуитивном уровне чувствует, какое удовольствие может получить от меня… Мы, арабы, не стесняемся этого на уровнях инстинкта, но никогда не перейдем черту моральной дозволенности, потому что это уже не про инстинкты, а про образ жизни и поведения. Мы не уничтожаем свою природу, не умерщвляем свою плоть, но обуздываем её. Например, я никогда не позволю себе чего-то предосудительного в отношении женщины, которую уважаю или же кто является частью семьи, которая пользуется моей благосклонностью. Но в то же время, я не собираюсь умерщвлять свою плоть и доказывать себе, что вожделеть кого-то- это грехопадение. Лучше я возьму в эту ночь другую и буду представлять на ее месте ту, что хочу сделать своей, но по какой-то причине не делаю…

Он заканчивает свою тираду, поднимает бокал и салютует мне с улыбкой.

Глава 5

Глава 5

Боже. Он смотрит на меня. Говорит такие вещи и смотрит. Это игра? Прямой намек? Или все-таки безобидная беседа…

– Устаз Николай,– вдруг резко переводит разговор на совершенно растерявшегося в этом странном диалоге моего отца,– Ваши истории про ход раскопок интересны не менее самых витиеватых сказок. Как протекают дела на концессии?

– В начале прошлой недели нам удалось наткнуться на удивительное захоронение. Оно датируется временами поздней Византии, но тем не менее, содержит при себе весьма интересные записи, которые удалось частично восстановить. Это описания географических топонимов исторических объектов в окрестностях оазиса Сивы. Возможно, это ключ ко всему…

– Вы все еще надеетесь найти изумрудные скрижали?-скептически произнес польский посол.

–Изумрудные скрижали?– удивленно вклинилась в разговор Анка.

– Изумрудные скрижали- важнейший памятник герметизма, получивший широкое распространение в латинском переводе,– начал по-научному мой отец, как обычно, совершенно не задумываясь, что скорее всего, за этим столом такие слова и термины знакомы только мне. Ну… и возможно, Шейху Ахмаду…

–Согласно легенде, -вмешалась я, чтобы хоть немного перевести заумные слова на понятный язык,– текст скрижали или другими словам, дощечка с написанным на ней священным текстом, был оставлен Гермесом Трисмегистом- сводным древним божеством с триединой природой – на пластине из изумруда в египетском храме и обнаружен на могиле Гермеса самим Александром Македонским. По одной из распространённых версий толкования «Изумрудной скрижали», на ней записан рецепт алхимического Великого делания, то есть рецепт получения философского камня, который превращает любой материал в золото. Вот эту истину и пытается постигнуть мой отец…

–Эту истину мы все мечтаем постигнуть, сказочница Елена,– говорит Шейх Ахмад,– найти чистое золото среди подделок- это ли не главная истина, к которой мы все стремимся, вне зависимости от того, о чем мы говорим: дружбе, любви, богатстве, власти…

–Вы правы, Шейх Ахмад,– невольно опускаю глаза.

Во мне словно уже не осталось сил противостоять силе энергетики этого мужчины. Я выжата, как лимон.

Он принимает мою умозрительную капитуляцию и тоже вроде как ослабляет хватку из постоянного пристального внимания.

Остальная часть вечера проходит спокойно. Мы переходим к обсуждению более насущных тем. Расслабляемся. Десерт превосходит все ожидания. Компания плавно перемещается на террасу.

Отец и Посол уходят в сигарную зону и оживленно о чем-то беседуют. Мы садимся за один из столиков с Анкой и обмениваемся общими, ничем не обремененными фразами о жизни в Мармарике, которую я, конечно же, совсем не знаю, но судя по всему, Анке здесь более, чем нравится.

– Попробуйте гранатовый щербет, Елена,– слышу рядом голос Ахмада и снова вся подбираюсь. Мужчина присаживается к нам, вызывая дикий сердечный ритм в груди,– Сива славится гранатами. Кстати, знаете, символом чего является гранат?

Я пожимаю плечами.

–Женского начала,– снова откидывается на кресле. Эта его манера почему-то очень эффектна. Словно бы сразу обозначает, кто здесь главный…

–Ну да, по форме разрезанный гранат и правда напоминает…-Анка начинает глупо смеяться.

Мы снова пересекаемся глазами с Шейхом.

– Я скорее про иносказательную форму, дорогая,– усмехается он в ответ, явно потешаясь над примитивизмом красотки,– никогда не знаешь, сколько сюрпризов скрывается внутри женщины, не правда ли? Иногда их столько же, сколько зерен в гранате…

Во рту снова пересыхает, пусть я и пью большими глотками чай. Сладко-холодный вкус щербета ничуть не освежает.

–Анка,– вдруг слышится из другого конца зала,– не могла бы ты позвонить моему атташе и попросить записать в график на следующую неделю посещение всем Посольством концессии?

Девушка тут же спешит выполнить просьбу отца.

Мы остаемся с Шейхом Ахмадом один на один…

Глава 6

Глава 6

Он снова внимательно смотрит на меня и улыбается.

– Правильный выбор,– говорит вдруг, красноречиво спускаясь глазами по моему платью, словно бы оглаживая его ткань.

Я моментально краснею, поправляя разрез на ноге, который теперь снова кажется слишком уж откровенным.

–И почему он правильный?– получается почти шепотом, максимально взволнованно.

– Ты не стала изменять себе и изображать ту, кем не являешься…– говорит он- а его глаза темнеют.

–И какая же я? Откуда Вам знать?

Смотрю с вызовом, но Боже, как же это мне тяжело дается! Каждая секунда нашего зрительного контакта- это ожог роговицы. И почему я не удивлена, что женщины привыкли стоять перед ним опустив головы или…

Стараюсь не думать, в какой позе еще они привыкли перед ним стоять.

А демон словно бы считывает мои мысли и снова усмехается.

–Опытный мужчина всегда знает, какая женщина сидит перед ним. Иначе его опыт-бравада и просто чреда пережитых дней…

Я пожимаю плечами.

–Не имею возможности поспорить. В моей жизни было не так много опытных мужчин, чтобы об этом судить…

Черт, звучит как-то двусмысленно. А ведь я совсем не собиралась вкладывать в это такой смысл, наоборот, хотела немного сбавить градус непроизвольной эротичности между нами! Но по тому, как снова темнеет взгляд Шейха, как дергается его кадык, мне кажется, что и он неправильно воспринял мои слова…

–Дерзкая… Смелая. По-юному смелая. Иногда бездумно смелая. Пытливая, находчивая. Всё время пытающаяся доказать окружающим, что она не просто женщина. Даже не так. Не просто красивая женщина. И потому этой красотой в ежедневной жизни пренебрегающая. Но не из тех, кто не знает себе цену и потому не уверена в себе. Нет, она знает, что притягивает, манит, нравится. Её вожделеют, но она снисходительно игнорирует и пренебрегает… Потому что мысленно относит себя к другому классу. Я сейчас не про статус. Я про природу. Это как водоизмещение у корабля или размер бака у автомобиля. Все познается в сравнении. Ты считаешь себя игроком другой лиги, Елена. Не среди тех, кто в твоем окружении… Ждешь, что наступит день- и тебя заберут свои… Вот твоя природа, сказочница. Идеальная жертва для настоящего хищника…

–Почему сразу жертва? Я кажусь Вам слабой?– голос слегка подрагивает.

Ахмад явно наслаждается нашим разговором. Я вижу, как горят его глаза. Интересно, мои тоже? Внутри все вибрирует от этого диалога-вызова…

– Слишком лакомой…– говорит без стеснения,– хищники охотятся не только за той, кого хотят сожрать… Хищники охотятся и за той, кем хотят обладать…

Опять этот горячий многозначительный взгляд. Он оставляет на мне следы… Я вся уже в нём. Как в патоке.

– Спасибо на том, что мне хотя бы не хочется перегрызть горло…– выдавливаю из себя со смешком, потому что это все, на что я сейчас способна. Между ног все горит. Я непроизвольно сжимаю бедра, придавливая коленки друг к другу.

Он красноречиво ползет глазами по моим ногам. Все замечает, демон…

Подается вперед. Мне сейчас и правда кажется, что его глаза демонические- там нет дымка. Только тьма…

– В такую хочется играться…– отвечает он тихо и хрипло.

Я мысленно ликую, потому что в этот момент Анка возвращается, так еще и не одна, а в компании моего отца и Посла. Я спасена от этого разговора, дано вышедшего за пределы разумного…

–Самахату аш-Шейх (прим. обращение к шейху),– говорит поляк,– разрешите откланяться. Завтра я вылетаю в Киренаику на аудиенцию к Вашему брату Шейху Тамеру. Хотел бы вовремя отойти ко сну.

– А я останусь, пап, можно?– спрашивает Анка, на что я удивленно вскидываю глаза,– завтра у Шейха Ахмада соколиная охота. Давно хочу понаблюдать за этим удивительным действием…

–Конечно, дорогая,– отвечает Посол, совершенно не усматривая в ее словах чего-то странного или предосудительного…

–Устаз Николай, и Вас с дочерью я тоже приглашаю на охоту. Поверьте, это незабываемые впечатления. Обещаю, что кортеж доставит Вас на концессию к тому времени, когда это будет нужно.

Отец с радостью соглашается, а я не знаю, радоваться мне или расстраиваться…

Еще один день так близко в компании такого мужчины…

Мы провожаем поляка. Отец протягивает ему руку и они что-то еще на ногах обсуждают. Шейх и Анка за моей спиной. Я нелепо дежурно улыбаюсь. Мыслено мечтаю побыстрее смыться в отведенную спальню. Какая-то сила заставляет меня обернуться и я… в буквальном смысле теряю дар речи.

В этот самый момент Анка трогает Шейха за пах, похотливо-порочно поглаживая его по члену поверх ткани кандуры, а он в этот момент довольно глубоко просунул свой большой палец в ее рот. Они что-то утробно друг другу говорят, уверенные, что на них никто не смотрит. И мне бы отвернуться, а я… не могу оторвать от них глаз…

В этот самый момент Ахмад поворачивает голову на меня, словно бы знает, что я смотрю…

На его лице ни грамма смущения. Более того, он даже не думает суетиться и отталкивать руку девицы, без стеснения трогающую его за пах.

Улыбается. Так же вальяжно вытаскивает палец из ее рта и идет ко мне.

– Вынужден оставить дорогих гостей и удалиться к себе. У меня еще пару важных дел до того, как отойду ко сну,– снова двусмысленность в его словах, или я уже сошла с ума…– это будет Ваша первая ночь во дворце, сказочница Елена. Бытует мнение, что они здесь незабываемые…

Я краснею, опять опуская глаза в пол от двусмысленности.

Он берет мою руку и касается ее своими полными порочными губами.

Я всё. Вот-вот упаду. Это просто финиш.

– Страстных Вам сновидений и фантазий. Под стать историям 1001 ночи, сказочница Елена.

– Всего доброго, Шейх Ахмад,– выдавливаю из себя и по похотливо-возбужденному лицу Анки понимаю, что страстными в ее случае будут далеко не только сновидения и фантазии…

Глава 7

Глава 7

Ночь я провела беспокойно. Долго-долго не могла заснуть, смотря в высокий сводчатый потолок. Даже вышла на балкон: всматривалась в чарующую тьму восточной ночи и невольно… думала об Ахмаде.

Ахмад… Даже в своем воображении я называю его просто по имени с каким-то стыдом и благоговением, словно бы не имею на это права. И почему он так шокировал, удивил, выбил из колеи… Мне ведь всегда казалось, что мужчины не способны производить на меня сильное впечатление, что я как раз из тех женщин, кто умеет отделять инстинкты от здравого смысла. А он подсказывал мне, что нужно бежать- не терять ни минуты, срываться с места, избегаю любого общения с этим человеком, даже обмена парой дежурных фраз, которые в его исполнении становятся совсем не дежурными.

Вообще, я сто раз уже пожалела, что мы здесь остались. Еще и отцу с утра не здоровится- сказал, что у него давление и он воздержится от поездки. Просто замечательно… Мне теперь ехать одной… И это после отвратительной ночи…

Снова и снова в тревожном полусне-полубреду в голову лезли пошлые картинки того, что этот Шейх сейчас, должно быть, делал с Анкой. Рассвет я встретила вся растерзанная невыносимой ночью. И ожидаемо обнаружила себя у зеркала с огромными синяками под глазами.

Впрочем, закономерно не только моя ночь выдалась неспокойной и бессонной. Дочь польского посла появилась на завтраке немногим позже меня- соколиная охота начиналась рано, когда пустыня только просыпалась.

–О, боги,– воскликнула она почти утробно, устало откинувшись на спинку стула,– хорошо, что мы поедем не на конях или верблюдах, а на внедорожниках. Я ноги свести не могу. Он затрахал меня, Лена. Просто жеребец… Никогда не встречала такого мужчину. А ты говоришь, что мне может так нравиться в Мармарике…

Я как раз пила свой кофе в этот момент и, конечно же, поперхнулась, стоило услышать то, о чем и так догадывалась. Смелость и открытость ее суждений пугала. Интересно, она всегда такая или только хочет похвастаться передо мной?

–Ну, что ты так реагируешь? Вы, русские, такие пуритане… Надо брать от жизни все, дорогая. А если мимо проходит такой мужчина, как Шейх Ахмад, то уж точно сделать все, чтобы ухватиться за его член. Поверь мне, будет, что вспомнить на старости лет…

– Я бы предпочла не знать подробности ваших отношений,– сказала кисло, отведя глаза.

Анка лишь мотнула рукой.

–О чем ты говоришь, какие отношения?! Это Шейх Мармарики, Елена, очнись! С ним не может быть отношений. Ты путаешь его с молоденькими ботаническими сосунками из своего окружения… Ахмад не строит отношения с такими, как мы. Он просто берет кого хочет. Имеет. Разрешает получать от него все, что сам захочет дать- и всё…

Мне категорически не нравились эти разговоры. И в то же время, я не могла не признаться сама себе, что они трогали меня, зацепляли глубоко в душе что-то очень женское, примитивное, инстинктивное.

Повела головой, словно бы отогнав морок видений.

Посмотрела на часы, за стрелки которых я зацепилась, как за спасательный круг из этого странного разговора.

–Нам пора, если мы не хотим опоздать,– сухо обозначила полячке.

На выходе из дворца нас подобрал просторный и комфортабельный минивэн. Спустя полчаса дороги по местности со смешанной растительностью мы, наконец, въехали на мягкую поверхность желто-охровых барханов.

–Это, должно быть, лагерь, где нас ждут,– дельно заявила Анка, указав мне на приближающиеся одноэтажные постройки посреди песков. Стоило машине припарковаться, к нам вышли двое незнакомых мужчин и… Шейх Ахмад, одетый в черные штаны-хаки, рубашку с открытым вырезом на шее и высокие сапоги.

Мы сдержанно поздоровались, но глаза Ахмада все равно задержались на мне дольше, чем следовало. Эти глаза словно бы улыбались и провоцировали. Словно бы спрашивали: «ну что, думала о том, что я делал этой ночью?»

Тьфу, и снова хочется отогнать ненужные мысли, как назойливую муху. Я обещаю себе выдохнуть в спасительной прохладе салона автомобиля, как только заберусь туда и спрячусь от взгляда Шейха.

Только в этот самый момент он вырывает меня из моей прострации очередным приказом- распоряжением.

– Так, Ильяс, Анка садится с тобой. Рассчитываю на то, что ты расскажешь нашей гостье все про соколиную охоту. Адель, ты едешь на опережение. Будешь ждать нас на точке…

Я нервно тушуюсь, перебирая с ноги на ногу. Я наивно ошиблась, предположив, что нас ждут кондиционируемые салоны. Джипы, которые подали, скорее напоминали транспорт для сафари с открытым верхом. И мест в каждом было только по два, а позади большой пикап.

А где поеду я?

Словно услышав мой немой вопрос, Ахмад переводит глаза на меня и снова чуть заметно усмехается.

–Вы, Елена, поедете со мной… В пустыне как в сексе- в первый раз всегда нужен опытный наставник…

Глава 8

Глава 8

–Так что говорят сказки про соколиную охоту?– спрашивает он иронично, стоит нам отъехать от дворца.

Хотя мы без крыши, на открытом воздухе, ощущение, что вся атмосфера вокруг пропитана этим мужчиной.

Снова я оказалась совершенно не готова оставаться с ним тет-а-тет…

–Соколиная охота – уникальная часть мировой культуры, впитавшая, за тысячи лет истории опыт самых разных народов. Аскетическое благородство отношений человека и бесстрашной птицы признаны всеми религиями. Если говорить языком архетипов, то мы живем в мире, устои которого созданы Человеком с Птицей на руке. Свидетельства тому – не что иное, как державные символы на гербах, произведения светского и духовного искусства, названия улиц и городов. Это исторический «генетический код», который всех нас заставляет трепетать перед самим понятием…

Ахмад внимательно слушает меня и его, кажется, даже не забавляют мои слова… Я смотрю на два джипа, которые едут перед нами на небольшом отдалении, оставляя после себя клубы дыма.

–Держись крепче!– вдруг приказывает мне Шейх- и машина делает крутой вираж в сторону. Я растерянно кручу головой, теряя координацию.

Даже с моим топографическим кретинизмом становится понятно, что мы удаляемся от процессии.

–Почему мы свернули?– спрашиваю я, стараясь максимально подавить испуг.

Ахмад не отвлекается от дороги. Вернее сказать, бездорожью. Чуть сдутые массивные резиновые колеса авто подбрасывают нас с одного бархана на другой.

– Просто держись рукой о стойку и выдохни. Машина с укрепленным каркасом. У тебя будет отдельная, эксклюзивная программа,– усмехается он и переводит на меня короткий острый взгляд с тем, чтобы снова вернуться к управлению. Одно неверное движение, неправильно рассчитанный вираж- и наш внедорожник опрокинется.

Я не дышу. Что есть мочи, вжимаясь в кресло.

Мы останавливаемся спустя пятнадцать минут. Что я только не испытала за это время… Перед нами почти лунный пейзаж: желто-охровые виражи дюн играют красивыми переливами, словно бы пляшут. Гулкая тишина бьет по перепонкам, словно мы погружаемся под воду. Воздух разряженный. И только голубое небо над головой говорит о том, что мы на земле…

– Пустыня обнуляет все,– произносит Ахмад, вглядываясь в бескрайнюю даль,– она оголяет тебя. Делает всего лишь человеком перед лицом силы природы, перед волей Всевышнего. Здесь ты никто. И всё…

Я молчу. Слушаю его сказку. Удивительную сказку. Пожалуй, одну из самых захватывающих из тех, что мне доводилось слышать и читать… Она написана не словами, а миром вокруг. Биением его сердца. Это очень красиво. Парализующе красиво.

Ахмад издает странно-свистящий звук. Я не понимаю его смысла, но точно знаю, что все не просто так.

Его взгляд остается сконцентрированным на горизонте. Кажется, что меня сейчас вообще для него не существует. Если бы он не говорил сейчас, поясняя очевидное для меня, я бы решила именно так…

– Знаешь, что так манит людей в соколиной охоте? Столько лет манит, с незапамятных времен… Ловчая птица- это воплощение мечты людей о красоте, свободе и справедливости. Ловчие птицы лишены инстинкта подчинения лидеру. Чтобы охота состоялась, нужна общность целей и равноправное партнерство! Чингисхан говорил, что соколиная охота- это сестра войны. Знаешь, почему? Потому что так же воспламеняет мужчину, как и жажда покорять и властвовать над завоеванными… А Батый утверждал, что только охота с птицей может доставить высшее наслаждение мужчине.

В этот самый момент я услышала пронзительный визг. Вся вжалась. Глаза слепило набирающую силу утра солнце. Ахмад снова засвистел- и я теперь поняла. Он общался с соколом, который стремительно пикировал в нашу сторону…

Глава 9

Глава 9

И вот, я увидела его- взмахи крыльев, приближение мощи и грации одновременно.

Рука Ахмада была сейчас облачена в специальную кожаную перчатку. Он выставил кисть, снова издал тот самый странный звук.

Мгновение- и большая птица села на его руку, окатив меня волной воздуха от мощных взмахов крыльев. Как? Ведь мы только приехали… Как она почувствовала своего хозяина среди бескрайней пустыни?

– Всегда амбициозный и готовый нападать,

Несущий страх всем своим жертвам,

Его бросок- луч света или буря ветра,

А клюв его- как гром для его жертв,

Быстрее, чем стрела, настигнет он свою добычу.[1]

–Абу аль-Касем Мухаммед аль –Фжижи,– тихо произнесла я, зачарованная и испуганная зрелищем одновременно.– Известный арабский поэт про сокола на охоте…

Ахмад удивленно поднял на меня глаза. Каждый раз его взгляд выражал столь глубокие, несчитываемые эмоции, что по телу пробегали мурашки. Должно быть, его оппонентам крайне непросто вести с ним переговоры. Он лукав, многолик… Как отражение в заводи- никогда не знаешь, как глубоко оно тебя затянет…

Чуть наклонил голову в сторону. Так, что мне показалось, что он сам хищная птица. А потом снова посмотрел на сидящего на его руке пернатого.

– Это Мукавим (араб.– сопротивляющийся). Не совсем сокол, если быть точным. Это балобан. Среди нас он ценится за крупные размеры тела, массивные лапы и жесткие, цепкие когти. Однако самое ценное в нем- высокая скорость при нападении на добычу, которая достигает 250 км/час.

Столетиями эти сильные и умные птицы не только добывали пищу для своих хозяев, но и воплощали в себе наше второе «я», становясь настоящими соратниками, испытывающими к хозяевам уважение и привязанность. Да, этот союз не через силу. Это именно дружба, партнерство, товарищество…

Ахмад снова посмотрел на меня. Улыбнулся. Лукаво и хитро. Завлекающе. В нем почему-то сейчас плескался азарт…

–Подойди ближе, сказочница… Посмотри на этого красавца, рассмотри его. Редко когда хищник так близко подпустит чужака. Но сейчас он будет спокоен, потому что знает, что я позволяю тебе подойти. Ты не враг и не добыча. Для него…

Вот это «для него» снова пробежало мурашками по позвоночнику. Ахмад… Творец иллюзий, маг, играющий человеческими жизнями. Умеющий заговорить похлеще любого сказочника…

Посмотрела на безумно красивую птицу в совершенном оперении. Всякий раз, вглядываясь в совершенные творения природы, я задаюсь вопросом, как Творец мог создать столь идеальный мир для… столь неидеальных людей… Всё в нем было безукоризненно, кроме человеческих душ и сердец…

Мукавим повернул ко мне жестокий, но бесстрастный взгляд. Почему-то мне показалось, что такой часто бывает и у Шейха Ахмада… Они действительно похожи… Наверняка этот красавец стоил сумасшедших денег. В странных причудливых рассказах про арабских шейхов не редкость встретить упоминание того, за какие баснословные деньги они покупают этих самых соколов. По интернету даже гуляли фото с группой птиц, для перевозки которых был арендован целый самолет!

–И правда, идеальный… Какой взгляд…

Ахмад снова что-то закричал и Мукавим резко сорвался с места, веером нагнав на меня жаркий порыв пустынного воздуха. Птица улетела за добычей…

– Соколиная охота раньше была популярна у меня на родине. Про нее есть упоминания в летописях еще со времен князя Владимира…– решила сумничать я, потому что рядом с харизмой Ахмада все больше начинала чувствовать себя подавленно, неуютно…

–Да, раньше это было так. А потом это дело у вас сошло на нет… Почему-то считается, что соколы из России малообучаемы, но я с этим не соглашусь… Мукавим твой земляк…

Я замерла, потому что в этот момент наши взгляды с Шейхом снова встретились. Между нами метр, а у меня ощущение, что намного ближе… Песок под ногами словно бы плавится. Все вокруг плывет…

– Может он исключение? Северная птица, полюбившая пустыню…– сказала почти шепотом.

–А такое возможно?– он вздернул бровь,– может ли рожденный среди лесов полюбить эту выжженную мертвую пустошь? Ведь вы видите это именно так…

– А вдруг он видит в пустыне не пустошь, а начало?

Ахмад улыбнулся. Ему явно нравился наш разговор…

– Я думаю, что приручить можно каждого. Нужен только подход…-делает шаг ко мне. И теперь я понимаю, что ноги горят от его близости. Так же точно сейчас горит все тело…

–Вас тоже? Тоже можно приручить?– говорю это и чувствую, как сама в буквальном смысле прикусываю язык, потому что я хватила больше, чем могу проглотить. Эта зона вызова мне уже не доступна.

Его глаза темнеют и щурятся. Губы чуть заметно подрагивают. Тело напрягается. Господи, он сам сейчас как хищная птица, которая вот-вот бросится на меня, свою жертву.

В голове пульсируют слова распутной Анки: «Он просто берет кого хочет. Имеет. Разрешает получать от него все, что сам захочет дать- и всё»…

– Ты смелая, сказочница Елена… Может быть потому, что перестала различать границу между вымыслом и правдой, сказкой и былью?

Касается моего лица, а я дергаюсь как от тока.

А он всего лишь убирает волос, прилипший к бесцветному блеску для губ… На мгновение его глаза застывают на этих самых губах.

–Я знаю, почему соколиная охота так манит мужчин…– продолжаю идти по зыбучему песку. Дура, остановись… Что же с тобой? Джинн в тебя вселился? Мое сознание кричит мне, что нужно прекратить, а я не могу…

–И почему же?– хрипота его голоса заставляет в животе что-то сжаться.

– Потому что это секс… Секс между мужчиной и женщиной…

Ахмад усмехается и отрицательно качает головой.

Он смотрит в мои глаза и делает еще один шаг ко мне. Я бы сказала, что теперь уже точно нарушает мое личное пространство. Очередной вызов в глазах, терпкий запах, антураж- все это сильно будоражит мне голову. Я понимаю, что мы не зря свернули с маршрута. Не зря вдвоем. Он специально меня сюда привез. Значит, моя интуиция не обманывала, его влечет ко мне. А меня? Стоит ли мне вообще о таком думать… Не хочу, но думаю. Он играет, а я принимаю правила игры. Я поддаюсь. Я его соучастница…

–А ты много знаешь о сексе?

–Достаточно, чтобы чувствовать аллегории…

Господи, этот разговор настолько обескураживает… Лишь бы не упасть… Ощущение, что я и есть тот самый хорек или куропатка, которых должен поймать сокол…

–Нет, сказочница Елена. Сокол и мужчина равны. Это союз равных. Женщина же не может быть равна мужчине… Женщина всегда под мужчиной. Это закон секса. Всегда. Даже если скачет на нем, это он ею управляет…

–Но…

–Тсс..– шепчет он и аккуратно приставляет к моему рту свой указательный палец. – Женщина по неопытности может хотеть соперничать с мужчиной, но это схватка, обреченная на проигрыш. Женщина должна принять власть мужчины над собой- и тогда ее жизнь будет гармонична…

– Значит, ваша женщина-рабыня?– сознательно дальше иду на обострение, потому что я вспыльчивая и дурная. И мой длинный язык далеко меня заведет…

Еще один шаг в мою сторону делает пространство между нами слишком близким. Нестерпимо. Я чувствую его дыхание на своей коже. Оно горячее, как самум из ливийской пустыни…

– В моей жизни нет женщины, сказочница Елена. Но есть много женщин. Чувствуешь разницу?

Я нервно сглатываю и невольно отвожу глаза в пол.

Он поддевает мой подбородок пальцами и заставляет снова на себя посмотреть.

–В тебе есть эта природная кротость. Она сильно заводит, Елена. В купе с твоим строптивым характером- это гремучая смесь. Я бы даже сказал, непреодолимо влекущая…

Его слова, взгляд, аромат- все это чарует, гипнотизирует. Чертов джинн… Я словно бы сама сейчас в одной из тех самых сказок, про которые столько читала…

– Вы просто не встретили женщину, которую захотели бы видеть не под собой, а рядом…– говорю тихо, зачарованно…

–А такие есть?

–Шахрияр встретил…– не знаю почему, но на ум приходит именно это сравнение.

Ахмад на секунду замирает. Словно бы он удивлен моими словами, а потом начинает истошно смеяться. Звонко, искренне.

–Маленькая Елена… А ты и правда сказочница…– разворачивает меня к себе спиной и быстро надевает на руку свою кожаную перчатку с руки.

Все слишком быстро. Я растеряна и не успеваю за его реакцией.

–Что Вы делаете?– встает сзади, вжимается в себя. И я… ощущаю его эрекцию. Это же эрекция, да? Когда в бедро давит член.

Пугаюсь, пытаюсь отодвинуться, стесняюсь до невозможности.

–Не стоит так суетиться, красавица. В этом нет ничего удивительного. Да, я хочу тебя,– наклоняется и шепчет на ухо. Бьюсь об заклад, он сейчас улыбается своими до невозможности порочными губами,– я скажу тебе больше. Ночью, когда я трахал твою польскую подружку, я думал о тебе… Только… Это было в разы не так сладко, как даже стоять сейчас рядом с тобой и прижиматься к твоей попке через толстые слои одежды…

–Не надо…– шепчу я, совершенно потерянная, смущенная, испуганная его напором. Мы одни… Что в голове у этого мужчины, хозяина пустыни…

Он словно бы чувствует нарастающую во мне панику и немного отступает.

–Расслабься, Елена. И лови момент. Мукавим сейчас вернется. У тебя есть уникальная возможность: пчувствовать, как верный сокол самого правителя Мармарики, его второе я, альтер эго, покорно принесет тебе добычу… Только одно условие- осмелься смотреть ему в глаза, когда он будет подлетать. Дай почувствовать ему себя равной, если и правда на это способна… А иначе он может выколоть тебя глаза когтями…

Птица летит на меня. Я снова и снова собираюсь с силами, чтобы выдержать, чтобы посмотреть, не сломаться. Это почему-то очень страшно. Кажется, что сокол вот-вот вопьется в мои глаза. Как же я боюсь. Снова настраиваю себя, снова вытягиваю дрожащую руку вперед. Он молчит, словно бы проверяет, тестирует. Только дышит горячо в затылок.

Свист. Пронзительный, прокатывающийся по барханам. Крылья приближаются все ближе. Десять метров, пять, два.

Я вскрикиваю и резко отскакиваю, потому что он не держит меня.

Нет. Не могу.

Глубоко и часто дышу. Смотрю в сторону. Это словно бы паническая атака сейчас.

Когда поднимаю глаза, вижу, что сокол сидит на руке Ахмада. Ее ничего не прикрывает. Зверина прямо впивается своими острыми когтями в мясо хозяина. А у его ног лежит тушка какого-то мелкого зверька…

Ахмад что-то говорит, что я не могу разобрать. Мукавим послушно взлетает, а мужчина подходит ко мне.

Протягивает руку и тянет на себя.

Я впечатываюсь в его тело. Снова замираю. В голове гул и вата.

–Невинна,– шепчет он в миллиметре от моих губ,– значит, мне не показалось… Ты еще не познала власти мужчины над своим телом и разумом, Елена…

Зависает на моих глазах, пока я вот так стою- совершенно параллизованная, наверное, впервые в жизни потерявшая дар речи. А он как будто над чем-то раздумывает… Это длится мгновение и вечность.

– Нужно возвращаться в лагерь, -отстраняется и говорит таким далеким и холодным голосом, что я несколько раз моргаю. Что за резкий контраст? Это он же? Этот же мужчина, который только секунду назад страстно дышал мною?– Отец говорил, что ты хотела бы изучить фолианты, связанные с твоим дипломом. Я предупредил помощника. Все материалы уже собраны и ждут тебя в Александрийской библиотеке. Так что необходимости приезжать во дворец не будет.

Он не дожидается моего ответа. Просто разворачивается и идет к внедорожнику.

А я сглатываю клубы пыли, внезапно поднявшиеся над нами. И совершенно не понимаю, что это сейчас было…

[1]Мой вольный перевод строк арабского поэта Абу аль-Касема Мухаммада аль-Фжижи

Глава 10

Глава 10

С того странного дня, когда я впервые побывала на соколиной охоте, прошло больше недели. За это время я неплохо освоилась в Мармарике, с головой уйдя в свои исследования. Шейх не обманул- на следующий день я в обозначенное время прибыла в Библиотеку Александрину[1], где мне сразу открыли доступ к таким уникальным фолиантам, что я сперва даже не поверила своим глазам.

–Я была уверена, что эти книги либо вовсе не существуют, либо давно уничтожены, -восхищенно воскликнула смотрителю, кончиками пальцев в тканевых перчатках касаясь страниц, переживших не один век. Сколько рук к ним прикасались, сколько глаз поглощали мудрость, подаренную человечеству… Это кружило голову.

– Это заслуга Его Высочества Шейха Ахмада, – с придыханием говорил угловатый мужчина, открывающий мне портал в бесконечность,– на свете едва ли есть другой правитель, столь ценящий искусство и мудрость. Пожалуй, его харизма может посоперничать только с великим Хакимом би –Амриллах, легендарным правителем династии Фатимидов из Каира, создавшим великий Дом мудрости- «Дар аль-хикма» много веков назад.

Я задумчиво кивнула. Про Хакима Фатимидского я знала много. Это один из самых любопытных этапов в истории арабской культуры. При нем и правда искусство получило небывалый рост и развитие. Одна только культура легендарных алимий- сведущих жриц искусства, услаждавших слух и взор величайших людей того времени чего стоила. Правда, у того правителя была и оборотная сторона… Его эксцентричность, жестокость, резкость в перемене настроения и мнения нередко приводили к тому, что получавшие небывалые благости и воспаряющие высоко-высоко в своем успехе падали ниц так же стремительно и очень больно по воле всесильного правителя… Почему-то мне казалось, что Шейх Ахмад может сделать так же больно…

Шейх Ахмад… С того самого дня в пустыне мы больше не виделись. Он отдалился от меня, закрылся еще на охоте. После странной сцены, когда он прошептал горячо мне в волосы, что я невинна, а от его тона, тембра и исходящего жара у меня чуть ноги не расплавились, он на меня даже не посмотрел. Мы вернулись в лагерь в полном молчании. Шейх не инициировал разговора, напряженно вглядываясь в песчаное бездорожье, а я боялась даже дышать в его присутствии. От былой смелости, налетевшей на меня из ниоткуда диким самумом на самой охоте, не осталось и следа. Я вспоминала о том, что говорила ему про секс, как провокационно и смело парировала его дерзости на грани приличия – и щеки заливались румянцем. И что в меня вселилось? Разве это была я?

По возвращении во дворец он сдержанно попрощался со всеми участниками охоты и быстро удалился к себе, не удосужив меня даже краткого беглого взгляда. Правильнее было бы сказать, удалился из моей жизни, словно бы все произошедшее за эти странные, сюрреалистичные сутки было миражом.

Я старалась не вспоминать о нем. Это даже лучше, что он остался позади, что решил не обострять… Его близость пугала меня, она делала меня совсем не такой, какой я была на самом деле- сознательной, сдержанной, адекватной…

И все равно, мозг невольно снова и снова прокручивал меня по кругу воспоминаний, заставляя смаковать детали, задаваться лишними вопросами, зацикливаться на том, на чем не следовало бы…

Сегодня я задержалась в библиотеке больше, чем следовало. Внимание привлекло интересное исследование одного из современных арабских исследователей-эзотериков, который по факту описывал легендарную цивилизацию Атлантов, ушедшую под воду. Он несколько раз делал отсылку к странному факту, упоминание о котором ранее я ни разу не встречала в исторических источниках. Якобы, осознавая неминуемый крах своей цивилизации, будучи не в состоянии предотвратить глобальную катастрофу, атланты решили передать свои знания выжившему человечеству и, сделав несколько копий основных постулатов основ мироздания, разослали их по разным уголкам мира. Выводил автор на то, что по сей день в разных уголках мира археологами находятся скрижали, содержащие набор не совсем понятных современнику постулатов на древних языках. Далее пробрасывалась мысль, что в свое время именно такую скрижаль атлантов и нашел Александр Македонский в храме Тота или Гермеса…

Я интересовалась эзотерикой, но не так глубоко, чтобы оценивать серьезность этих суждений. Так или иначе, такой ход мыслей мне показался интересным. С учетом того, что исследования отца вращались вокруг данного сюжета, я решила снять на телефон нужные страницы в рукописи и переслать ему.

Удостоверившись у смотрителя, что это не запрещено, отправила копии на мессенжер, но сообщения не дошли… Возможно, на концессии плохо ловит связь. Вызвала водителя, решила не задерживаться и поехать к нам в отель. Отец приезжал обратно засветло- закат в пустыне стремительный и после него на раскопках делать совершенно нечего.

Я была измотана и очень хотела спать. Резвое солнце разморило, а может это столь интенсивное погружение в литературу. Когда я была среди этих уникальных книжных коллекций, время переставало существовать и напоминало о себе только болью в спине и шее спустя много часов интеллектуальных трудов. Я пообедала и решила прикорнуть, перед сном снова проверив телефон. Нет, мои сообщения продолжали гореть одной галочкой.

Опять несколько раз набрала отца по обычной связи- телефон вне зоны доступа. Под ложечкой неприятно засосало, хотя поводов паниковтаь пока не было… Там столько охраны… Со мной бы обязательно связались, если бы что-то случилось.

Сонная нега пересилила и я сама не заметила, как прикорнула прямо на диване в гостиной номера. А когда открыла глаза, за окном было уже темно. Спросонья подрываюсь к телефону. Сердце отчего-то гулко ухает в груди. Открываю мессенджер- нет. Все без изменений. Отец не заходил в телефон и уже гарантированно должен был вернуться с концессии, но его нет… Паника затопила меня разом, словно бы прорвавшая плотина. Даже дышать стало тяжело.

Кому звонить? Что делать? У меня был телефон двух помощников отца, но и их номера поле моих интенсивных названиваний несколько раз подряд упорно показывали, что они вне зоны доступа сети. Что происходит?!

Я как раз вставала, чтобы найти записную книгу отца с по старинке выписанными телефонами местных контактных лиц из министерства культуры, как в номер громко постучали.

– Открывайте немедленно!– услышала тут же грозный голос на английском с арабским акцентом. Подбежала к двери, не дыша, быстро ее распахнула и только и успела, что вскрикнуть, потому что в этот самый момент на меня налетели трое огромных мужчин и скрутили, заломив руки за спину, словно бы я была опасная преступница.

[1]Здесь и далее называются конкретные географические названия и объекты, которые территориально относятся к территории, некогда составляющей Мармарику. Сейчас это территория другого государства, потому спешу напомнить, что все описанные в книге события- плод авторского вымысла, пусть и основанного на реальных фактах и привязке к географической местности.

Глава 11

Глава 11

– Куда меня ведут?– пытаюсь подавить парализующий страх, который делает тело деревянным.

Они думают, я упираюсь, и потому буквально волокут меня по полу, а я и правда так испугана, что идти не могу…

– Это какая-то ошибка,– пытаюсь говорить на арабском четко и понятно,– я дочь профессора Филина! Мы гости самого Шейха Мармарики! Немедленно сообщите во дворец о произошедшем!

Я уверена, что это какое-то недоразумение. Все разрешится, обязательно… Понять бы, где я…

Здание, к которому меня привезли, находится за чертой города. Это не пустыня, но и не цивилизация. Серое пустое пространство с выжженной землей. Обшарпанные стены. Температура, пробивающая сорокоградусную отметку. Жарко и тошно.

Меня заталкивают в комнату с плохо побеленными серыми стенами, где затхло, несмотря на то, что на потолке уныло крутит вентилятор. Посреди комнаты одинокий видавший виды деревянный стул.

Мужчина в темных очках с густыми усами, один из тех, кто участвовал в «плане-захвате» меня, заталкивает меня внутрь и без лишних комментариев направляется на выход, бросая в неизвестности и духоте.

Нервно оглядываюсь и нахожу глазами заляпанное окно. Оно такое грязное, что даже не видно света, хотя уже рассвет- мы ехали почти всю ночь…

Силы на исходе. Я обезвожена. Про то, что хочу есть, даже не думаю- потому что мне совсем не до этого. Паника в буквальном смысле скручивает живот. Мне больно и страшно. Физическии и морально.

–Пожалуйста… Это ошибка…– шепчу я, не сдерживая слезы. Почему-то именно сейчас понимаю до конца, как же сильно я попала… И за что?! Что я такого совершила?! Где мой отец?! Почему все разом произошло?!– передайте во дворец, что меня схватили, пожалуйста. У меня есть телефон протокольщика Его Высочества… Он должен помочь…

Мужчина оборачивается на меня уже в дверях. Темные линзы и усы полностью скрывают выражение его лица.

Но даже по этому несчитываемому образу я чувствую пренебрежение и даже презрение в свой адрес. Словно бы я совершила нечто недостойное. Словно бы я пустое место. Когда-то я видела такое отношение. Летела от отца из аэропорта Бейрута. Одновременно со мной на границе схватили какую-то африканку- горничную, которых пруд пруди в стране. Они приезжают работать в богатые ливанские семьи по контракту за мизерную плату. Относятся к ним, мягко говоря, как к третьему сорту, а та дуреха еще и умудрилась провозить в своем багаже наркотики. Вот в этот самый момент, когда её задерживали, я и проходила досмотр. Это было унизительно и неприятно даже со стороны… А сейчас казалось, что и я в аналогичном положении.

–Советую успокоиться,– произнес мужчина нейтральным голосом на английском все с тем же сильным арабским акцентом,– ты здесь по распоряжению самого Шейха Ахмада…

И он вышел.

Оставив меня в полнейшем шоке и неверии…

Часы тянулись, как годы.

Я смотрела сквозь тусклое окно на уходящее солнце и мне казалось, что нормальной жизни уже нет.

Тело покрыто мокрой испариной. Горло настолько сухое, что все слиплось. Глаза закатываются в полубреду.

В голове снова и снова на репите воспоминания о жестоком и коварном Шейхе Ахмаде. Что я могла ему сделать? За что он наказывает меня так жестоко?

Я ведь даже не отказала ему… Наоборот, смотрела как кролик на удава… Так что произошло? Почему… Почему?!

Собрала последние силы в кулак. Мне уже нечего терять!

Подскочила к железной двери.

Со всей силы по ней ударила.

Снова и снова. Костяшки сбились в кровь. Руки горят, но я даже не чувствую этого- вся в агонии, вся горю!

Резко отскакиваю, потому что слышу лязг тяжелого замка.

Замираю. Едва стою на ногах.

Металл со скрежетом отворяется.

На пороге Он. Собственной персоной.

Дьявол и Полубог.

Мужчина, который одним своим приказом для чего-то превратил мою жизнь в ад.

–Здравствуй, сказочница Елена,– слышу его надменно-ироничный тон, от которого по телу мурашки. Только если раньше это были мурашки волнения и томления, то теперь… ужаса… От него зависит моя жизнь. Я так отчетливо теперь понимаю, что я ничто в этом жестоком мире, что чувствую себя муравьем. Песчинкой в пустыне.

– Думаю, ты прекрасно понимаешь, почему ты здесь…– произносит он и заходит внутрь, захлопывая за собой дверь.

–Нет! – отвечаю я так резко, что последние силы покидают меня.

Шатаюсь и падаю на пол. Перед глазами рябит…

– Амиран!– слышу грозный голос,– вы что, не поили её?! Немедленно принесите воды!

Черная рябь перед глазами не дает возможности сконцентрировать взгляд на чем-бы то ни было. Чувствую, как рука властно сжимает подбородок, а моих губ касается стакан воды. Жадно пью. Давлюсь, но пью. Вода-жизнь. А я, оказывается, отчаянно хочу жить…

Только осушив стакан до самого дна, могу начинать хоть как-то внятно соображать.

–Еще воды?– слышу его голос сверху.

Отрицательно качаю головой.

–Итак, возвращаемся к началу. Ты знаешь, почему ты здесь, Елена…

–Нет, Шейх Ахмад,– отвечаю, продолжая смотреть в пол. Пытаюсь собрать свои силы. Получается не очень…

Чувствую, как горячие пальцы поддевают подбородок, заставляя запрокинуть голову.

Я на коленях перед Ним. Глаза слепит не солнце. Это Его взгляд: он такой опаляющий, что жжет роговицу. Даже в этой тусклой комнате. Вдали от света.

– Не стоит врать мне, Елена… Это сделает вашу участь только хуже…

–Вашу?– переспрашиваю я, все еще не понимаю, о чем речь…

– Что тебе известно об изумрудных скрижалях, Елена?– продолжает давить бесстрастно Ахмад.

Я нервно сглатываю.

– То же, что и любому другому читателю. Это известная эзотерическая легенда. Мой отец верил в их существование, занимался их поиском. Ничего более… Вчера, правда, я нашла интересный материал о них в библиотеке…

–И переслала отцу. Я это видел, да,– перебивает меня Шейх,– меня ознакомили со всей твоей перепиской…

–Где мой отец?– страшная догадка впрыскивает в кровь парализующий страх. Голос звучи хрипло и надломлено…

Чувствую, как тяжелая ладонь касается моей головы. Начинает нежно гладить по волосам…

–Сознайся, Елена… Сознайся- и я постараюсь быть не таким жестоким с тобой, как ты заслуживаешь…

–О чем вы говорите?

Он яростно хватает мое лицо за подбородок и снова заставляет болезненно запрокинуть голову.

–Ты знаешь, что делают в Мармарике за воровство?

–Отрубают руку?– шепчу я подавленно, потому что знаю этот шариатский закон.

–Отрубают голову,– говорит он бесстрастно,– а ты воровка, Елена. Ты и твой отец. Решили сговориться и украсть то, что принадлежит моей стране…

– Я не знаю, о чем Вы говорите, Шейх Ахмад. Я невиновна…– шепчу бессвязно- я ничего у Вас не крала…

Не даёт мне договорить, накрывая губы своим большим пальцем, порочно растирая по ним слюну.

– Я предупреждал тебя, сказочница Елена… Не заиграйся…– его полные губы растягиваются в привычной вальяжной улыбке,– Может ты и невиновна, малышка… Зато твой отец- вор и шпион. Он все-таки нашел скрижаль Александра Македонского и решил подло вывезти её из моей страны. Но видимо, забыл, что с такими, как я, не стоит играть в мошеннические игры… Он в темнице и ожидает своей казни, которая состоится на рассвете.

–Нет!– кричу я в ужасе, хватая грозного мужчину за ноги, опускаясь на самое дно,– пожалуйста… Не убивайте его…

–Это пустое, Елена. Моего решения не изменить. А ты посиди пока здесь. Подумай, что тебе известно о махинациях твоего папашки. Возможно, тогда я не устрою на тебя соколиную охоту,– усмехается и пытается отойти, пренебрежительно отталкивая меня, но я вцепилась в его мощные ноги на уровне икр мертвецкой хваткой…

– Я сделаю всё, чтобы Вы продлили его жизнь, Шейх Тамер…

Говорю и чувствую, как унижение заполняет каждую клетку моего тела. Это больно- ломаться. Это больно- переступать через себя. Но черт возьми, это того стоит…

Мужчина снова берет меня за подбородок и улыбается. В этой улыбке бездна из порока и похоти. Мой личный ад…

– Сделаешь всё? А вот это может меня заинтересовать, сказочница… Только давай конкретизируем, что ты подразумеваешь под этим самым «всё» и почему я должен на это согласиться?

Я сглатываю слюну. Она горькая. Это вкус моего падения…

– «Всё»– это то, что Вы сами вложите в это понятие… Я не знаю Ваши пределы и границы…

Он резко дергает меня на себя, заставляя встать. Ноги не держат, но он крепко зажимает мою талию. Только поэтому я не падаю.

Голова ватная. Болтается. Взгляд плохо концентрируется. Давление грохочет по всем венам в организме от перенапряжения…

–Я правильно понимаю, что ты предлагаешь мне себя?

–Я буду твоей рабыней…– отбросив пиетет и приличия, шепчу я еле-еле двигающими губами.

Он хмыкает. Чувствую исходящую от него вибрацию. Это страшно…

–С чего ты взяла, что мне это интересно? У меня тысячи женщин, Елена. Каждая из них почтет за счастье стать бесправной рабыней подо мной…

Глаза буравят меня до самого сердца. Но там у меня платина. Черта с два он видит, что внутри…

– Потому что я не они,– шепчу хрипло и нахожу, наконец, силы посмотреть в его глаза и не зажмуриться,– я бы никогда сама не согласилась стать вашей. Мы оба это прекрасно знаем. Потому Вы и отступили там, в пустыне… Промахнувшийся сокол- поверженный сокол…

А вот теперь я закрываю глаза. Потому что моя дикая провокация явно будет иметь последствия. Либо он согласится, приняв вызов, либо прямо здесь и сейчас уничтожит меня…

Лучше бы второе… Пусть все закончится сейчас. Даже пулей в сердце, даже голодной смертью в жестокой пустыне…

Но Шейх Ахмад выбирает первое…

Он резко притягивает меня к себе и шепчет на ухо. Его дыхание оставляет ожог на моей коже.

– Я заберу у тебя все, сказочница Елена… Ты отдашь мне всё до последней капли… Твое тело, разум, душа и сердце будут моими игрушками… Хорошенько запомни этот день… Сегодня ты превратилась из свободного человека в мою игрушку… И пока мне будет интересно в тебя играть, твой отец будет жить…

– Стража!– слышу, как в тумане, его следующую команду,– отвезите мадемуазель Елену во дворец!

Глава 12

Глава 12

Я живу здесь уже дней пять. В полном вакууме. Выхоленная, я бы даже сказала вылизанная роскошью, удобствами, постоянной заботой о моем теле, но совершенно разбитая изнутри.

Со мной никто не разговаривает по существу и не отвечает ни на один из моих вопросов. Зато дают такую заботу, о которой, наверное, мечтала бы каждая эскортница на свете.

Хаммам с расслабляющими аромамаслами, регулярный массаж, о котором можно только мечтать, возможность загорать и купаться в бассейне с морской водой в уединении. Ко мне регулярно приходит косметолог и парикмахер, день ото дня планомерно приводя волосы и кожу в идеальное состояние, а также тренер по фитнесу, который настолько мастерски проводит тренировки, что я впервые в жизни занимаюсь с удовольствием.

Или просто дело в том, что хоть какое-то занятие дает возможность отвлечься от того пожарища, что бушует у меня в душе… Я пребываю в полнейшем неведении о судьбе отца. Да и что греха таить- совсем не понятно, что будет ждать меня…

При всей своей страстности Шейх Ахмад не производит впечатления мужчины, который готов на импульсивные поступки ради малознакомой женщины. Да, я видела в его глазах интерес в мой адрес, но достаточно сообразительна, чтобы понять, что эти эмоции далеки от одержимости. Гораздо сильнее его вывела из себя эта странная и запутанная ситуация вокруг мифических скрижалей, в существование которых, по правде говоря, я вообще верила мало… Что-то большое и непонятное происходило за моей спиной, но вот что- понять было невозможно.

В апартаментах, куда меня поселили, была восхитительная библиотека, которая единственная и спасала мой мозг от того, чтобы впасть в тотальное безумие. Страх перед неизведанным- самая острая из эмоций. Именно её мне удалось прочувствовать во всей своей мощи.

Я уже отчаялась что-то спрашивать у вежливых, но молчаливых прислужниц, которые были готовы выполнить любые мои прихоти, кроме как давать хотя бы какие-то ответы на хотя бы какие-то вопросы.

И потому, когда в один из очередных бесконечных вечеров, слившихся для меня в единое полотно иссиня-черной ночи, дверь в библиотеку тихо скрипнула, я почти не прореагировала, не сразу переведя глаза на источник шума.

Наверное, мне снова принесли очередной изысканный восточный десерт или чай. Эта приторная забота начинала сильно раздражать. На фоне информационного вакуума- тем более. Было ощущение, что не просто меня физически посадили в золотую клетку. Словно бы мой мозг запрятан в коробочку, пусть и с резными сторонами.

–Что читаешь, сказочница Елена?– услышала глубокий знакомый мужской голос и резко встрепенулась, от чего томик упал из рук.

Шейх Ахмад не спеша прошел в комнату, медленно наклонился и сам поднял книгу, посмотрев на обложку. Его движения были плавными и размеренными. Обманчивое спокойствие- вот что исходило от его фигуры. Только я знала, все это игра. Он перевоплотится в смертельно опасного хищника в моновение ока…

–«История фатимидского Каира».. Хм. Занимательный выбор…– протянул мне книгу, наши пальцы на мгновение соприкоснулись. Меня током прошибло.

Его взгляд вальяжно прошелся по моей фигуре. Тело было спрятано в шелковое широкое одеяние, которое, однако, было довольно тонкое и потому могло просвечивать изысканное белье.

Я задалась вопросом, мог ли он сейчас меня разглядеть? Хотя о чем это я. Шейх, казалось, и без того видел меня насквозь- и тело обнажал, и душу… Я и так все время нагая перед ним…

– Так почему Фатимиды?

Я подобралась и села на кушетке, сделав свою позу как можно менее уязвленной.

– Пытаюсь понять очередной тираничного своевольного правителя. Все ответы всегда в истории, нужно только поискать…

Ахмад считал мой жирный намек и широко улыбнулся.

– Отважная кошка,– усмехнулся он,– не сдается…

А я лишь вздернула нос.

– А я еще даже не начинала воевать…

– Встань,– произнес он не грубо, но так, что я даже не думала ослушаться. Быстро поднялась.

Обошел меня, осматривая, как вещь. Я чувствовала на себе не только его тяжелый взгляд, но и дыхание. Странное ощущение, почти парализующее.

– Я бы хотела знать, как мой отец,– произнесла тихо, снова ощущая знакомое чувство- как его чрезмерно близкое присутствие подавляет мою волю…

Шейх остановился, смотря в упор в мои глаза, коснулся подбородка, заставив поднять голову.

– Ты все еще здесь, значит он жив… Таков был уговор…– ответ уклончивый и расплывчатый.

– У него проблемы с сердцем, Шейх Ахмад. Он не может без своей лекарственной терапии…

–Тише,– оборвал мои слова, коснувшись руками губ,– я не желаю слышать про твоего отца, Елена. Наш договор не включал обсуждение его здоровья и состояния. Я дал тебе только одно обещание- что он будет жить, пока ты будешь мне интересна. А твои нелепые попытки с разбегу начинать давить на жалость или на здравый смысл начинают меня утомлять и разочаровывать…

Внутри все сжалось в острую спираль из раздражения, уязвленности и отчаяния. Он осадил меня. Так метко и жестко, что стало не по себе.

Нет, Шейх Ахмад- далеко не тот мужчина, которому можно запудрить мозги или соблазнить парой похлопываний ресниц. Он просто играется в меня- без сентиментальности и присущей некоторым мужчинам жалости к слабому полу, как они сами пренебрежительно называют женщин. Если я надоем ему, он и правда выкинет меня в пустыню на медленную и мучительную смерть. Теперь я в этом не сомневалась…

– Мне станцевать, показать Вам фокусы или рассказать сказку?– язвительная фраза сама невольно сорвалась с губ, раньше, чем включились инстинкты самосохранения.

Он поймал блеск сопротивления в моих глазах и усмехнулся.

–Я же говорю- отважная кошка…,– снова усмехнулся, словно бы моц саркастичный юмор был ему по душе.

Отошел на пару шагов, вальяжно развалился в широком кресле, расставив ноги в позе доминирующего самца. Иначе его образ сейчас было не описать.

– Заманчивые предложения, которыми я обязательно воспользуюсь чуть позже, но сейчас все гораздо более примитивно и просто, сказочница Елена… Разденься передо мной. Хочу посмотреть на тебя без одежды…

Глава 13

Глава 13

Руки жжет от прикосновения к ткани, словно бы это кипяток. Я стараюсь придать себе сил и мужества, чтобы только под своим пристальным взглядом он не увидел, как я смущаюсь, боюсь, падаю в эмоциональную яму…

Тянусь к тесемке, которая единственная удерживает прозрачное платье на теле. Один взмах руки- узелок развязывается, ткань сползает по телу- плавно и грациозно, словно бы змея, словно бы подыгрывая Шейху, услаждая его рецепторы…

–Бельё,– властно приказывает он.

Руки лежат на подлокотниках, ноги разведены широко, ноздри раздуваются, а глаза…

Ох, эти глаза…

Они оставляют на моей коже ожоги.

Я не могу скрыть всхлип, невольно срывающийся с губ. Смотрю в пол, поддеваю замок бюстгальтера, отправляю его к платью, через мгновение- туда же трусики.