Соблазн в мегаполисе бесплатное чтение

Встреча у кофемашины

Он вошёл в офис рано, ещё до того, как засветились лампы на потолке. Столы, мониторы и стулья оставались точно там же, где и вчера, и каждый раз он чувствовал странное умиротворение в эти утренние часы. У кофемашины он остановился, снял крышку с картриджа, проверил, не закончился ли кофе. Это был простой и незамысловатый ритуал. Старая машина тихо урчала, будто уставший пёс, готовый к короткой пробежке. Он включил её и стал ждать.

За окнами рассвет ещё не торопился. Город просыпался медленно. Машины на парковке не сигналили, а проходившие мимо люди смотрели себе под ноги. Он подумал, что хорошо бы выпить горячий кофе и почитать сводку новостей. Но не успел достать телефон, как услышал за спиной лёгкие шаги.

Она появилась так тихо, что сначала он даже не понял, что кто-то вошёл. Потом услышал, как она вздыхает – коротко и приглушённо, будто напуганная внезапной тишиной. Он обернулся. Сначала он заметил серое пальто, строгое, с узкими лацканами. Потом уловил слегка смущённый взгляд. Женщина была немного взволнована или скорее просто очень уставшая. Она подошла к кофемашине, коснулась рукой корпуса, словно боялась обжечься.

– Доброе, – ответила она и улыбнулась.– Доброе утро, – сказал он.

Её улыбка была тёплой, но печальной, как закат, который уже никому не нужен в конце долгого дня. Он почувствовал знакомое волнение. Эта незнакомка казалась такой естественной, такой обыкновенной в этом полутёмном офисе, и вместе с тем возникало ощущение, что с ней связано нечто важное и нужное.

Он придвинулся, чтобы дать ей пространство. Тихо щёлкала капля за каплей. Она протянула руку за стаканчиком, и внезапно их пальцы соприкоснулись. Краткое касание – словно маленькая искра, что вспыхнула и тут же пропала.

– Ничего, – сказал он. – Пожалуйста.– Извините, – сказала она и отдёрнула руку, но не слишком резко.

Они молчали, слушая ровный звук кофемашины. Запах кофе наполнял весь угол офиса. Шёл первый рабочий час, и кроме них никого не было. Ему вдруг показалось, что этот миг дольше обычного, что слова не нужны, а запах обжаренных зёрен говорит за них обоих. Он подал ей стаканчик. Она снова благодарно улыбнулась.

– Я помню, как сама пришла сюда впервые. Всё было чужим: коридоры, указатели, даже люди. А теперь мне кажется, что офис – это мой второй дом.– Вы новый сотрудник? – спросила она после короткой паузы. – Да, – ответил он. – Второй день здесь. Привыкаю.

Он отхлебнул кофе, горячий и горький, почувствовал, как горечь обжигает кончик языка. Но это было странно приятно. Он смотрел на неё. Её кожа казалась уязвимо-бледной в утреннем свете, а на шее пульсировала тонкая голубоватая жилка. Он вспомнил строчку из давно забытой книги, где герой влюбился в случайную прохожую – по неуловимому движению её руки в свете фонаря. И вдруг ощутил, что его сердце бьётся быстрее.

– Да, ведь в новой обстановке остаётся лишь держаться за знакомые вещи.– Думаю, скоро мне станет привычно, – сказал он. – Всему нужно время. – А вы любите кофе?

Она наклонилась к машинке, проверяя уровень воды. Её волосы чуть коснулись его рукава. Он почувствовал слабый аромат ванили. И почему-то захотелось придвинуться ближе, ощутить это тепло.

Свет в коридоре вспыхнул, как напоминание о том, что пора идти работать. Но они не двинулись с места. В этот момент город за окнами начал шевелиться: прибавлялся шум, в окнах ближайшего здания зажигался свет. Скоро офис наполнится голосами, кто-то будет спорить о планах на квартал, кто-то о растущей статистике продаж. А пока там царила приятная пустота, и им никто не мешал.

– Надеюсь, всё пройдёт отлично, – он сделал глоток, чувствуя горьковатое послевкусие. – Если что, кофе – ваш союзник.– У меня сегодня важная встреча, – сказала она. – Я слегка нервничаю.

Она засмеялась, и её смех прозвучал мягко, как шелест страниц в тихом библиотечном зале. Они глянули друг на друга. Она ощутила в его голосе что-то искреннее, и это успокаивало.

– Не знаю, – она пожала плечами. – Может, постою немного. И вы постойте. Пока никого нет.– Будете пить здесь? Или пойдёте к себе? – спросил он.

Они молча стояли у кофемашины. Иногда смотрели друг на друга, иногда бросали взгляд в окно. Город начал оживать, но для них двоих всё ещё существовал особый карман времени, где было тихо и безопасно. Где не надо было никуда торопиться и можно было просто почувствовать присутствие другого человека.

– Скажите, – он наконец решился нарушить молчание. – Я не знаю, смогу ли я… Я имею в виду, что здесь пока мало знакомых. Может, вы поможете мне освоиться? Покажете, где лучше всего сидеть во время обеда, и так далее?

Она кивнула. Казалось, ей приятно, что кто-то попросил у неё совета. Когда-то она и сама искала такую поддержку.

– Конечно, – сказала она. – Я покажу вам нашу столовую, и комнату переговоров, и даже укромный уголок в конце коридора. Там, говорят, можно спрятаться от шума, если в офисе слишком много суеты.

Они оба улыбнулись. Со стороны это могло показаться лишь вежливым разговором. Но в этой улыбке теплилась искра, которую ни один из них не хотел гасить. Тусклое офисное освещение и всё ещё слабый утренний свет создавали полутени на её лице. В этих полутенях он видел что-то манящее и непостижимое, как в далёких городах, где он когда-то бывал и куда теперь стремился вернуться.

Пришли первые сотрудники. Послышались шаги, шелест документов. Кто-то прошёл мимо, бросив на них короткий взгляд. Ритуал кофе закончился, и их двоих затягивала круговерть рабочего дня. Но он ощутил странную уверенность, будто получил нечто большее, чем просто чашку горячего напитка.

– Да, – ответил он. – Думаю, мы ещё не раз увидимся у этой кофемашины.– До встречи, – сказала она.

Он смотрел ей вслед, как она идёт по коридору. Её серое пальто, строгий шаг, лёгкое покачивание бёдер, а вокруг – снующие коллеги с папками и телефонами. Шум офисной жизни нарастал, и всё же ему казалось, что и он, и она унесли с собой кусочек того тихого утра.

Он хотел что-то сказать, но её уже не было рядом. Остался лишь запах кофе и слабое послевкусие ванили в воздухе. Он понимал, что впереди целый день совещаний и звонков, но теперь знал, что работа здесь перестанет быть пустой и бессмысленной.

Он вдохнул поглубже, заглушил остатки странной дрожи, прокашлялся и двинулся в свой кабинет. Ему предстояло прочесть гору писем, разобраться в новых проектах, приготовить отчёт. Но где-то внутри теплилась мысль о том, что в следующий раз, когда они встретятся, возможно, рядом не будет шумных коллег и стука каблуков, и они смогут поговорить о вещах более важных, чем расписание встреч.

Так началось его второе утро в новом офисе. А вместе с ним началось и что-то новое в его жизни – недоговорённое и непонятное, но тёплое и настойчивое. И казалось ему, что если не упустить эту крохотную искру, то однажды она станет ярким пламенем, в котором исчезнут все страхи и сомнения.

На следующий день утро выдалось шумным: в офис прибыло сразу несколько топ-менеджеров, обсуждались срочные проекты и цифры годовой отчётности. Они с ней перекинулись лишь короткими взглядами у той же кофемашины. Он улыбнулся: хорошо было видеть её, пусть и всего на секунду.

Днём, когда многие уходили на обед, он увидел её снова в коридоре. Она собирала бумаги у ксерокса, а рядом с ней стояла большая стопка свежераспечатанных документов. Она выглядела усталой, но, заметив его, легко улыбнулась, словно за весь день это была первая минута, когда она могла позволить себе расслабиться.

– Неплохо. Столько всего нужно узнать: кто за что отвечает, какие у нас сейчас приоритеты… – Он осёкся и добавил смущённо: – Но всё это пустяки по сравнению с ощущением, что я уже не один в этом новом месте.– Как проходит ваш второй день? – спросила она, протягивая руку, чтобы убрать с лица выбившуюся прядь волос.

Она кивнула. Её глаза блеснули, и ему показалось, что она хотела сказать что-то ещё, но в этот момент мимо прошли коллеги, подхватив её бумагами и вопросами. Она лишь бросила на него взгляд – немую просьбу о продолжении разговора позже – и пошла дальше по коридору.

Вечер выдался долгим, сотрудники разошлись ближе к девяти. Он задержался, чтобы доработать отчёт. Электрический свет ламп жужжал над головой, превращая офис в призрачный островок яркости посреди затихающего города. Сквозь стеклянные стены было видно, как за окнами исчезают огни машин. Он потянулся за папкой, и тут увидел, что в конце коридора всё ещё горит свет.

Он выключил компьютер и направился туда. Оказалось, что она тоже осталась допоздна – сидела за столом в переговорной, напротив большого окна, где виднелась панорама ночного города. Документы, разложенные перед ней, свидетельствовали о серьёзной работе, но в её взгляде, когда он вошёл, читалось скорее облегчение, чем сосредоточенность.

– Меня попросили подготовить презентацию к завтрашней встрече. На утро назначен серьёзный разговор с руководством.– Вы ещё здесь? – спросила она, и голос её прозвучал мягче, чем обычно. – Да, хотел закончить отчёт. А вы?

Он внимательно посмотрел на неё. В сумеречном освещении её черты казались более мягкими и хрупкими. Он понял, что в глубине души ему давно хотелось побыть с ней наедине, без посторонних глаз и суеты.

– Я сегодня уже перебрала норму. Давайте-ка лучше немного отвлечёмся.– Могу я принести вам кофе? – предложил он. – Кажется, это наш маленький ритуал. Она улыбнулась, покачала головой.

Он сел напротив неё, положил руки на стол, не зная, что сказать. Каждое слово казалось слишком громким в этой тишине. Где-то вдалеке за окном ещё виднелись огни машин, но звук до офиса почти не доносился. Они словно оказались в замкнутом мире, где только двое людей и безграничное пространство вокруг.

– Большой. Шумный. Днём захлёстывает, а вечером будто отпускает, – он вспомнил, как одиноко ходил по его улицам, пока не пришёл сюда. – Но в нём есть своя красота.– Как вам город? – спросила она, разглядывая его лицо.

Она встала и прошла к окну. Отражение монолитных зданий тянулось ввысь, а стёкла поблёскивали, отражая редкие огни оставшихся в офисах ламп. Он смотрел, как её силуэт сливается с мерцающими бликами. Ему захотелось подойти ближе, почувствовать запах ванили, что он уловил тогда утром у кофемашины.

– Красота? Да, иногда я тоже её вижу, – она слегка повернула голову и продолжила тихо: – Но что такое красота, когда мы загнаны в кабинки и совещания?

Он подошёл к ней. В таких ситуациях неловкость возникает чаще, чем хочется, но было чувство, что неловкость эта – необходимая прелюдия к чему-то большему. Он не знал, стоит ли касаться её руки, не решался нарушить черту между «коллегами по работе» и острым желанием, которое уже явственно ощущал.

Она вдруг повернулась к нему и сделала полшага вперёд. Её глаза, усталые и серьёзные, смотрели на него так, будто искали подтверждение чему-то. Он услышал своё сердце. В этом безмолвии шорох бумаг и далёкие звуки лифта превратились в далёкий фон.

– Возможно, – ответил он, и голос его прозвучал хрипловато.– Мы, кажется, забыли про все формальности, – чуть слышно произнесла она и коснулась его руки, мягко, но уверенно.

Она опустила взгляд на его запястье, словно разглядывая тонкие линии и вены. Потом шагнула ближе. У него не нашлось слов, зато нашлось горячее, пульсирующее в груди чувство. Он легко провёл пальцами по её рукаву, отчего лёгкая ткань платья шуршала под его рукой.

Она чуть приподняла подбородок, и их взгляды встретились. В её глазах он увидел усталость, робость, но и что-то новое – ответное влечение, блеск, что говорят о многом без слов.Он наклонился и тихо выдохнул: – Я всё ещё не привык к этому месту. Но с вами оно кажется… легче.

Она приблизилась к нему, и её губы коснулись его щеки. Этот поцелуй не был порывом страсти, скорее ласковым касанием, пробным и настороженным. Но он почувствовал, как внутри всё сжимается от бьющей током близости.

– Наверное, просто… потребность побыть рядом, – ответила она, и в тишине её голос звучал нежнее, чем он мог представить.– Что это? – спросил он еле слышно.

Он провёл рукой по её плечу и ощутил её тепло сквозь тонкую ткань. Её кожа под пальцами была горячей, будто она издавна ждала, когда же её коснутся вот так, нерешительно, но жадно.

На какое-то мгновение время остановилось. Они стояли, едва касаясь друг друга, и один лишь вечерний свет из окна освещал их лёгкими отблесками. Он почувствовал, как она слегка дрожит, и обнял её за талию. Её волосы пахли шампунем с ванилью, знакомым и безмятежным, и этот запах свёл его с ума окончательно.

Она прижалась чуть ближе, и в этом движении было всё: приглашение и одновременно лёгкая застенчивость. Их губы встретились, сначала осторожно, как будто они боялись нарушить хрупкость момента. Потом поцелуй стал смелее. В нём чувствовалась накопленная усталость трудового дня, напряжение и что-то большее – глухая жажда прикосновений, которой оба долго не осмеливались дать волю.

Он ощутил, как её руки обвили его шею, а тело отозвалось дрожью. Приободрённый, он скользнул ладонью по её спине и остановился, ощутив биение её сердца через ткань платья. Она приоткрыла губы, и в этом дыхании чувствовался едва уловимый аромат кофе, который они пили с утра.

– Наверное, – согласился он, с трудом восстанавливая дыхание.– Нам, наверное, пора остановиться, – сказала она на выдохе, когда он чуть отстранился.

Но они не отступили друг от друга. Ещё несколько секунд были заполнены тишиной, которую им не хотелось нарушать. Казалось, за окном шумит огромный мегаполис, а здесь, внутри переговорной, время не движется. Она коснулась его губ подушечками пальцев и закрыла глаза, словно всё ещё проверяя, было ли это наяву.

– Буду благодарна. Всё-таки не стоит увлекаться только… этим, – она улыбнулась чуть смущённо.– Может, я помогу вам с презентацией? – предложил он, отстраняясь настолько, чтобы видеть её лицо.

Они рассмеялись. Лёгкий смешок развеял напряжённость, придал им обоим уверенности, что всё происходящее – не ошибка, а скорее открытие. Он провёл рукой по её плечу ещё раз, коротко и заботливо, прежде чем сесть рядом и открыть ноутбук, чтобы взглянуть на её материалы.

Но даже когда они принялись перебирать слайды и цифры, тишина между ними была наполнена особой близостью. Их ладони иногда соприкасались, глаза встречались чаще, чем того требовала работа. И в каждый момент этих небольших прикосновений оба вспоминали то, как ещё мгновение назад они стояли у окна, сливаясь в поцелуе.

Вскоре она закрыла ноутбук, зная, что к утру и так успеет закончить всё нужное. Ей стало ясно, что сейчас гораздо важнее то новое, что возникло между ними. Они переглянулись: в обоих светилась тихая радость, которую не объяснить словами. Там, у кофемашины, они обменялись первыми улыбками, а теперь делили вместе близость, скрытую от чужих глаз.

– За то, что этот день закончился так тепло, – сказала она и посмотрела на него, как на человека, которого давно ждала.– Спасибо, – прошептала она, когда они вышли из переговорной. – За что?

Он кивнул, и в глубине души понял, что город, такой холодный и равнодушный, уже не кажется ему чужим. В конце концов, он обрёл здесь нечто важнее, чем должность и планы на квартал. Он нашёл то, что заставляет сердце биться чаще при мысли о следующем утре – об их встрече у кофемашины, прикосновениях рук и тихом разговоре в пустом офисном коридоре.

В воздухе ещё держался аромат её духов с тонкими нотами ванили. И ему казалось, что этот аромат будет преследовать его весь путь до дома, как обещание нового утра, новой встречи и продолжения чего-то хрупкого, но прекрасного – словно городские огни, мерцающие вдали в самую глубокую ночь.

В ту ночь они спустились в вестибюль вместе, не говоря почти ни слова – лишь иногда переглядывались и улыбались, как сообщники в тайном деле. Он вызвался проводить её до такси, и на улице их окатил прохладный ветер, редкие машины с гулом проносились мимо.

Они остановились на пороге, глядя, как вдалеке приближается одинокий свет фар. Её серое пальто будто сливалось с темнотой улицы, а лицо освещал только тусклый фонарь над стеклянными дверями.

– Вот и всё, – сказала она, хотя не знала, что именно скрывается за этими словами. Окончание дня или расставание на неопределённое время?

– Завтра опять увидимся в офисе, да?Он шагнул ближе, положил руку на её плечо.

Она чуть улыбнулась, кивнула, но в глубине глаз читалось сомнение – будто они оба понимали, что завтрашний день будет иной, полон взглядов коллег и бесконечных совещаний. Но в этой ночной тишине им хотелось верить, что всё, начатое у окна переговорной, не растворится в суете.

Фары такси сверкнули у обочины, и шуршащим тормозом машина остановилась у них перед ногами. Она поймала его короткий взгляд – прощальный, благодарный, взволнованный. Воздух электризовался от недосказанности.

– Спасибо за вечер, – сказала она и, склонившись, поцеловала его в щёку. – И за то, что поддержал меня сегодня.

– До завтра, – сказала она, но в этих словах чувствовалось нечто большее – словно признание или вопрос.Он сжал её ладонь, ощутил знакомое тепло и не хотел отпускать. Но водитель уже открыл окно и кивнул ей, поторапливая. Она мягко высвободила пальцы и, приоткрыв дверцу, обернулась на мгновение.

Дверь захлопнулась. Он остался стоять на тротуаре, слушая, как двигатель такси уносит её прочь. Огни фар исчезли за углом. В воздухе ещё витал слабый аромат её духов, напоминавший о сегодняшнем вечере. Он провёл рукой по лицу, будто желая сохранить на щеке тепло её поцелуя.

Возвращаясь к себе, он думал, что утро настанет очень скоро. И в новом дне они снова встретятся у кофемашины, перекинутся словами, которые обязательно будут сдержанными, чуть официальными – ведь вокруг коллеги, шум, отчётность, звонки. Но в их взглядах сохранится тайна этой ночи, и одно её воспоминание будет пульсировать каждый раз, когда их руки случайно соприкоснутся.

А что будет дальше – оставалось для них обоих загадкой. Мегаполис продолжал жить своей жизнью, не обещая ничего и никому, но в его безликих офисах иногда зарождается нечто хрупкое и значимое. И, возможно, завтрашний день станет лишь следующим шагом на пути туда, где вместо запаха тонера и кофе будут слышны тихие признания, от которых всё внутри сжимается и подсказывает: это только начало.

Ночные огни на крыше

Большое спасибо за приглашение на вечер к семье Маршалл. Мне, мисс Виктории Леонард, истинное удовольствие присутствовать на подобных мероприятиях – пусть даже я не слишком хорошо знакома с большинством гостей. Говорят, в таких роскошных домах кроются самые любопытные тайны.

В тот субботний вечер лондонский воздух был лёгок и свеж, несмотря на пыльное дневное солнце, а над городом раскинулись крупные лиловые облака, готовящиеся пролить на нас дождь. Мой кэб остановился у внушительного особняка на Беркли-сквер. С особняком я была знакома лишь понаслышке: «Там проходят самые изысканные приёмы, – говорили мне, – гости в бальных платьях и смокингах поднимаются на террасу, чтобы любоваться вечерними огнями города».

Оказавшись внутри, я довольно быстро нашла хозяев: мистер Джон Маршалл, статный мужчина лет сорока, и его супруга, миссис Элли Маршалл – стройная особа с узкими ключицами и холодным, словно у сфинкса, взглядом. Людей было много, и все говорили наперебой. Я взяла бокал шампанского и с любопытством огляделась. Гостями оказались светские львицы, артисты, парочка уважаемых лордов и леди. Звучала тихая живая музыка: кто-то из приглашённых музыкантов перебирал на рояле лёгкие мелодии.

Я неторопливо беседовала с несколькими знакомыми: старая мисс Смит снова причитала о своей племяннице, которая, по слухам, сбежала в Париж, а известный в узких кругах литератор Бернард Хэмптон вовсю расхваливал свою новую книгу. Всё это текло неспешно и грациозно, пока я не обратила внимание на неприятно-суетливую фигуру невысокого человека в сером сюртуке, который то появлялся в дверях, то исчезал, напряжённо озираясь. Оказалось, что это мистер Гарольд, некий доверенный секретарь мистера Маршалла. Он выглядел обеспокоенным, словно что-то не ладилось.

Чуть позже я заметила, как миссис Маршалл выходит в сад через стеклянную дверь, будто стремясь на время укрыться от шумных разговоров. Не удержавшись от любопытства, я скользнула за ней. Темнота садовой аллеи накрыла меня мягкой пеленой. Сквозь густую листву пробивался лунный свет, и я успела различить миссис Маршалл, стоявшую в одиночестве. Она смотрела куда-то вверх, на черную громаду особняка. Казалось, она напряжённо прислушивается.

– Как думаете, скоро ли пойдёт дождь? – спросила я, стараясь заговорить с ней непринуждённо.

Она вздрогнула, будто не заметила моего приближения, а потом пробормотала:

– Может быть. Впрочем, здесь… здесь холодно. Я… я хотела проветриться.

Её волнение не могло укрыться от моего взгляда. Её руки чуть дрожали, хоть ветер и не был таким уж холодным, а голос звучал сдержанно.

– Нет, всё в порядке, – ответила она и тут же предложила: – Знаете, на чердаке этого дома есть выход на крышу. Вы когда-нибудь бывали там в столь поздний час?– Вам нехорошо? – спросила я мягко, стараясь проявить вежливый такт.

Я замерла в лёгком замешательстве. Почему этот вопрос прозвучал именно сейчас? И почему у миссис Маршалл в голосе скользит странная интонация – смесь тайны и робкой надежды?

– Тогда если хотите, пойдемте. С крыши открывается необыкновенный вид на огни города.– Признаться, нет. Я вообще первый раз в вашем чудесном доме.

Я почувствовала лёгкий трепет: ведь в каждом доме старой постройки есть нечто таинственное. Может, там, наверху, творятся вещи, непонятные для гостей. Я кивнула, и мы молча вернулись внутрь. Поднялись по парадной лестнице, а дальше прошли до самой дальней двери, что вела к чердачному коридору.

– Старинные дома хранят семейные тайны, мисс Леонард, – тихо сказала она. – Иногда… иногда и вещи, которые опасно хранить.– Что-нибудь знаете об этом особняке? – спросила она, когда мы оказались у узкой лестницы, ведущей на чердак. – Лишь то, что он стар и принадлежал семье Маршалл много поколений.

На чердаке было неожиданно чисто. Деревянные балки, бледно освещённые электрической лампой, отбрасывали причудливые тени на крышу. Миссис Маршалл отворила тяжёлую створку окна – и мы вышли. Ветер растрепал мои волосы, и я чуть не выронила из рук сумочку. Но, подняв глаза, ахнула: над нами разворачивалась настоящая панорама вечернего Лондона, усыпанного мерцающими огнями. Башни, силуэты труб, редкие огоньки автомобилей – всё слилось в узоры мягкого жёлто-оранжевого свечения.

– Да, – ответила миссис Маршалл, но голос её прозвучал отрешённо.– Как красиво, – произнесла я, не скрывая восхищения.

Я не успела задать вопрос: внизу, в переулке, что-то громыхнуло, словно пролилась вода из железной цистерны, или упал ящик с бутылками. От неожиданности я вздрогнула. Миссис Маршалл, однако, не обратила внимания – стояла и смотрела в сторону другой части крыши. Я проследила за её взглядом и увидела, что у дальней стены угадываются чьи-то фигуры.

– Кто там? – тихо спросила я.

Она ничего не ответила и лишь сделала несколько шагов вперёд, призывая меня следовать за ней. Туман, густеющий с наступлением ночи, окутывал всю округу, и лишь серебристый лунный свет да редкие ближние фонари позволяли различать очертания людей. Постепенно я увидела двоих: мужчину в костюме и женщину в длинном плаще. Они были поглощены разговором и не заметили нас.

– Мне нужно было встретиться с тобой здесь, – раздался приглушённый мужской голос. – По-другому нельзя, понимаешь?

Женщина, стоявшая к нам вполоборота, ответила что-то, чего я не расслышала. Но по интонации ясно: разговор был напряжённым, а может, и вовсе опасным. Словно заговорщики, они прятались от чужих глаз на этой крыше. Я почувствовала, как холодок пробежал по моей спине.

Миссис Маршалл смотрела на эту пару пристально, и в её взгляде сквозила смесь отчаяния и гнева, словно она узнала их. Вдруг тот самый мужчина повернулся, и лунный свет скользнул по его лицу. Я с трудом сдержала вздох удивления: это был мистер Джон Маршалл! А та женщина… я наклонилась чуть вперёд, напрягая зрение. Кажется, это мисс Руби Рэндалл, молодая актриса, недавно ставшая самой обсуждаемой персоной в светской хронике.

– Я знала, – прошептала миссис Маршалл, сжимая кулаки, – знала, что он не откажется от этой авантюры!

Я ощутила неловкость: неужели речь идёт о супружеской измене? Но в манере разговора между мистером Маршаллом и мисс Рэндалл чувствовалась не просто романтическая тайна, а нечто более тревожное – будто речь шла о сделке или заговоре.

– Послушай, Руби, – громко сказал мистер Маршалл, и мы обе слышали каждое слово. – Я рискую всем. Если проект сорвётся, то потеряю не только деньги, но и положение.

Я переглянулась с миссис Маршалл, пытаясь догадаться, что происходит. «Проект»? «Положение»? Это звучало скорее как дело о финансах, чем страстное объяснение между тайными любовниками.

Мы так увлеклись подслушиванием, что не заметили, как рядом возник ещё один силуэт – мистер Гарольд, секретарь, тот самый невысокий человек в сером сюртуке, которого я видела внизу. Он подошёл со стороны люка и кажется, тоже не сразу понял, что рядом присутствуют мы.

– Сэр! – негромко позвал он, обращаясь к мистеру Маршаллу, и тот вздрогнул. – У нас проблема… с документами!

Миссис Маршалл тихо ахнула: теперь все трое – мистер Маршалл, мисс Рэндалл и мистер Гарольд – находились на освещённом участке крыши. Нам с ней пришлось броситься за выступ чердака, чтобы оставаться незамеченными. Порыв холодного ветра швырнул в лицо пригоршню мелкого дождя. Я почувствовала, как моё сердце бьётся то ли от страха, то ли от возбуждения: мы оказались в самом центре чьей-то секретной встречи!

– Но, сэр, я только что получил известие, что проверка начнётся завтра! Мне позвонили… – он умолк, оглядываясь. Очевидно, боялся чужих ушей.– Какие к чёрту документы, Гарольд?! – прошипел мистер Маршалл раздражённо. – Я не могу сейчас обсуждать это!

– Проверка?! – воскликнула она. – Скажи, что это не относится к моим вложениям!Мисс Рэндалл нервно переступила с ноги на ногу, её острый каблук простучал по камням крыши.

– Относится ко всем нам, – процедил Маршалл и, шагнув вперёд, схватил её за предплечье. – Руби, я просил тебя пока ничего не предпринимать…

Тут миссис Маршалл не выдержала и вскочила вперёд, словно готовая обвинить мужа во всех смертных грехах. Я инстинктивно последовала за ней. Мы появились из-за выступа, и в лунном свете четыре пары глаз скрестились на нас.

– Да, Джон, – её голос дрожал, но она старалась держаться гордо. – Оказывается, у тебя здесь маленькое тайное совещание. Очень трогательно.– Элизабет! – вырвалось у мистера Маршалла, когда он увидел жену.

Мисс Рэндалл побледнела, мистер Гарольд растерянно захлопал глазами. Я оставалась чуть позади, не зная, как себя повести в столь щекотливой обстановке. Над нашими головами сверкнула дальняя молния, обещая скорый ливень.

– Я всё прекрасно понимаю. И про «проблемы с документами», и про «вложения мисс Рэндалл».– Клянусь, это не то, что ты думаешь, – начал мистер Маршалл, но миссис Маршалл взмахнула рукой, прерывая его.

Сложилось ощущение, что дело не в банальной измене, а в каком-то опасном финансовом предприятии. Городские огни мерцали вдали, словно безучастные свидетели: вот она, верхушка высшего света, и там, под ними, простые люди, понятия не имеющие о тайных махинациях.

– И ты вовлёк в это мисс Рэндалл, – холодно парировала жена. – Надеясь отыграться, используя её капитал.Мистер Маршалл попытался оправдаться: – Милая, я хотел найти выход из ситуации. Компания, в которой мы инвестируем, – афера. Но я не могу упустить шанс, это вопрос репутации и…

Мисс Рэндалл покраснела, видно было, что она совсем не ожидала такого разговора. Она метала быстрые взгляды то на мужа, то на жену, сомневаясь, стоит ли упоминать о своих личных отношениях с мистером Маршаллом. Может, их и не было вовсе; у них общий секрет, но какого рода?

– Послушайте, – неуверенно вмешался мистер Гарольд, который, казалось, всячески старался скрыть свой испуг. – Может, нам всем следует вернуться внутрь и поговорить спокойно…

Но тут случилось нечто, сделавшее атмосферу по-настоящему зловещей. Ночная дымка, повисшая в воздухе, вдруг прорвалась, словно занавес, и на соседнем здании осветились всполохи голубых и красных огней. Полиция? Сама не зная почему, я ощутила дрожь: такое частенько случается при облаве, когда ищут подозреваемого по горячим следам.

– Похоже, что она началась сегодня… – прошептал тот.– Гарольд! – воскликнул мистер Маршалл, его лицо стало мертвенно-бледным. – Ты сказал… что проверка завтра!

– Меня предупреждали, что если это всплывёт, то могут быть серьёзные последствия. Мы все под ударом!Вдалеке послышался шум машин. Мисс Рэндалл охнула.

Кажется, именно в этот миг я осознала: здесь не просто семейная ссора и любовные интриги. Речь шла о большом скандале или даже преступлении. Инвестиционная афера, подлог документов, подставные лица – всё это теперь угрожало репутации мистера Маршалла, его положения в обществе, а возможно, и самому существованию семьи.

– Что же ты натворил, Джон? – почти простонала миссис Маршалл, глядя в глаза мужу.

В его взгляде мелькнули раскаяние и страх, а в следующий миг он схватился за перила крыши, словно потерял равновесие. Да, всё это могло рухнуть, как карточный домик.

– Нам нужно вернуться на приём, и вести себя так, будто ничего не происходит, – сказала я громко, стараясь вывести всех из состояния паники. – Иначе гости что-то заподозрят…

– Именно так. Идёмте, пока не привлекли к себе лишних взглядов.

Мистер Гарольд хотел было возразить, но потом, видимо, понял, что сейчас время спасать хотя бы видимость порядка. Мисс Рэндалл закрыла лицо руками, стараясь совладать со слезами. Казалось, что эта дерзкая, уверенная актриса сейчас превратилась в испуганную девочку.

Мы спустились обратно в чердак. В момент, когда я переступала порог узкой лестницы, оглянулась: ливень вот-вот должен был хлынуть на тёмную крышу, усыпанную сосновыми иголками и опавшими листьями. Зрелище было странно завораживающим: ночные огни, ещё недавно казавшиеся романтическими, теперь вызывали у меня смутную тревогу.

Нас встретил негромкий гул гостей и запах роз. Мистер Маршалл старался выглядеть спокойным, будто мы всего лишь совершили экскурсию по особняку. Но я видела, как ему трудно. Миссис Маршалл держалась достойно: заставила себя улыбнуться и тихо попросила прислугу принести нам ещё шампанского. Мисс Рэндалл сказала, что у неё разболелась голова, и, вежливо извинившись, поспешила уйти куда-то вглубь коридора.

А я осталась стоять в большом зале, ощущая гнетущее волнение. Гости продолжали разговаривать, музыка за роялем всё так же звучала – вальсы, лёгкие и изящные, а в моём сознании звучали эхо фраз, подслушанных на крыше: «Документы… афера… проверка…».

– Если случится что-то… шумное, пожалуйста, убедите гостей, что всё под контролем. Вы ведь обладаете… умением разговаривать с людьми, верно?Через несколько минут мимо прошёл секретарь Гарольд, заметив меня, он на миг замедлился: – Мисс Леонард, – тихо сказал он, наклонив голову в вежливом приветствии, – позвольте попросить вас об одолжении. – Если в моих силах помочь, – ответила я мягко, не зная, чего ожидать.

Я не стала спорить; кивнула. Гарольд исчез, растворившись среди гостей. Наверняка он хотел выиграть время, чтобы семья Маршалл как-то замела следы, уладила дела до того, как в дом нагрянут люди в форме и шокируют всех присутствующих.

Долгие минуты я стояла у камина, стараясь унять сердцебиение и мыслить трезво. В глубине души у меня появились вопросы: какую роль здесь играет мисс Рэндалл? Действительно ли она любовница мистера Маршалла, или просто актриса и инвестор – жертва обмана? И что теперь сделает миссис Маршалл? Она явно была осведомлена о теневой деятельности мужа и его неясной связи с молодой артисткой.

Когда спустя полчаса я вышла на веранду, чтобы отдышаться от толпы, заметила, как миссис Маршалл, кутаясь в шаль, тихо удаляется в сад. Похоже, всё, что произошло на крыше, стало для неё тяжким ударом, и она пыталась уединиться. Но у самой калитки её перехватил мистер Маршалл. Они о чём-то напряжённо заговорили, и их диалог был недолгим. Наконец, мистер Маршалл повёл жену обратно в дом, при этом всё время оглядываясь, чтобы никто не видел их расстроенных лиц.

А на окраинах площади, уже за воротами особняка, временами продолжали вспыхивать синие и красные огни полицейских экипажей. Казалось, ещё чуть-чуть – и эта безмятежность бального вечера будет разорвана сиренами, допросами, газетными заголовками.

Я долго ещё стояла на тёмной веранде и думала о том, как странно одно место может стать одновременно и приютом для романтических грёз, и сценой для опасных тайн. «Ночные огни на крыше» – когда-то я представляла их как символ очарования, но в реальности эти огни осветили чью-то скрытую сторону: корысть, страх, обман.

Вскоре дождь всё-таки хлынул, стёкла веранды затянуло мутными струями, и приём стал постепенно близиться к завершению. Гости расходились – кто в своих экипажах, кто, более прогрессивный, в автомобилях. Мисс Рэндалл уехала одной из первых, в последний момент я заметила её силуэт в тёмном пальто, прижимавший к груди маленькую сумочку; её глаза оставались пустыми, будто она всё ещё под впечатлением ночного откровения. Мистер Гарольд, задержавшись в дверях, поникшей головой проводил её взглядом.

Когда наконец наступил мой черёд прощаться, мистер и миссис Маршалл стояли в холле плечом к плечу, оба крайне бледные и будто отрешённые. Я подошла, поблагодарила их за приём и спросила, всё ли в порядке.

– Разумеется, – ответил мистер Маршалл, заставив себя улыбнуться. – Мы просто устали, ночи нынче такие беспокойные…

– Да, беспокойные. Надеюсь, вы простите нас за некоторую несобранность.

В глубине её взгляда я увидела целую бурю чувств, которые ей приходилось скрывать. И поняла, что эта история далека от завершения. Возможно, завтра газеты напишут о скандале, а может, всё спустят на тормозах: люди их круга умеют замалчивать даже самые громкие аферы. Но забыть о крыше, о ночном разговоре, о дрожи в её голосе не получится ни у неё, ни у меня.

Дверь закрылась за мной, а дождь уже превратил улицу в сплошную лужу. На миг, обернувшись, я взглянула вверх, куда-то к мансардам и трубам. Там была та самая крыша – теперь залитая дождём, на которой лишь час назад я стала свидетельницей напряжённой встречи. Огни ночного города всё ещё мерцали, холодные и чужие. Но в этом свете крылась разгадка того, как люди могут в сумеречном полузнании плести заговоры, терять доверие друг к другу, а иногда и обретать роковые привязанности.

Я не знала, какой поворот примет эта история. Что, если мистер Маршалл найдёт способ замять дело? А что, если полиция уже стучится в чёрный ход особняка? Порой мне казалось, что в тенях затаилось куда больше секретов. И тем не менее я была уверена: ночь может хранить мрак, но огни на крыше, пусть даже призрачные, всегда укажут дорогу к истине – если только у того, кто её ищет, хватит смелости взглянуть в лицо тёмному небу и не отвести глаз.

Мой кэб отъехал, и под ритмичный стук дождя я мельком подумала: увидимся ли мы вновь с семьёй Маршалл? Я в душе надеялась, что всё обойдётся без трагедии. А пока оставалось лишь признать, что за роскошным фасадом и сверкающими огнями нередко скрывается куда более сложная драма, чем просто романтическое увлечение. И крыши старых домов могут хранить немало таких историй – как эта, которую мне на миг удалось приоткрыть.

Я, вздохнув, подтвердила. Сердце моё вдруг сжалось: значит, «проверка» действительно началась, и видимо, уже не только финансовая.На следующее утро, едва рассеялся сумрак над Лондоном, я получила необычный визит. Мой квартирный хозяин, мистер Брэдуэлл, разбудил меня стуком в дверь. На пороге стоял полицейский констебль в аккуратной форме. Окинув меня пристальным взглядом, он вежливо попросил: – Мисс Виктория Леонард? Вы были вчера на приёме у мистера Маршалла?

– Мне поручено сопроводить вас в дом на Беркли-сквер для небольшой беседы. Прошу вас, соберитесь, – сказал констебль.

Я быстро оделась и отправилась следом. Дорога оказалась удивительно короткой: раннее утро, ещё не наступил традиционный лондонский час-пик. Мы остановились у того самого особняка, ворота были приоткрыты, а во дворе хлопотали слуги и полицейские в форме. Я заметила карету «Скотленд-Ярда» и непривычную тишину вокруг – не было ни музыки, ни обычной светской суеты.

Меня провели в малую гостиную, где уже находились несколько человек: я узнала мистера Гарольда – взъерошенного, с осунувшимся лицом; возле окна стоял тот самый литератор Бернард Хэмптон, а рядом с камином пряталась под вуалью старая мисс Смит, которая, как оказалось, ушла вчера одной из последних. Напротив, за небольшим столиком, расположились два человека в официальной одежде – следователи из полиции.

– Ах, вот и мисс Леонард, – проговорил один из следователей, поднимая на меня строгий, но вежливый взгляд. – Мы хотим задать вам несколько вопросов о вчерашнем вечере.

– Разумеется, готова помочь. Но что… что здесь произошло?

– Сегодня на рассвете обнаружено тело молодой женщины. Это мисс Руби Рэндалл – она скончалась при невыясненных обстоятельствах. И, по всей вероятности, смерть наступила минувшей ночью, либо под утро.

Я ахнула, а рядом кто-то тихо вскрикнул: мисс Смит, кажется, чуть не выронила кружевной платок. Бернард Хэмптон побледнел. Мистер Гарольд сглотнул, и я увидела, как его руки нервно сжимают шляпу. Значит, мисс Рэндалл, та самая актриса, которую мы видели на крыше… Её глаза вчера были полны страха и тревоги. И вот – она мертва.