Избавлю от долгов и белья бесплатное чтение

ГЛАВА 1

Я уже в третий раз перечитывала письмо из банка и не желала верить своим глазам. Строчки, полные типичных для подобного рода писем канцеляризмов, врезались в мозг своей безжалостной сутью.

«В связи с невыполнением обязательств господином А. П. Ляпушевым, вы, как поручитель, обязаны выплатить сумму кредита за означенный период, пени за просрочку платежей, а также проценты по кредиту. В случае если А. П. Ляпушев не вернётся к исполнению своих обязательств, они перейдут к вам в полном объёме согласно договору поручительства.»

Земля стремительно уехала из-под ног, и я плюхнулась на пол, как была, в костюме после концерта. Как он мог? Что мне теперь делать? У меня таких денег нет, и как этот кредит вместе с этими чёртовыми пени и процентами выплачивать, я понятия не имела.

А. П. Ляпушев – муж моей подруги Светки. Она безработная, а потому попросила меня быть поручителем при оформлении сделки. Очень уж им нужна была машина. Сначала они свой кредит выплачивали, а потом пропали. Оба. Ни он, ни Светка не выходят на связь, дома их нет, как провалились сквозь землю, а у меня теперь это письмо, и вот-вот накроет готовность выйти в окно с восьмого этажа.

Нет, надо взять себя в руки. Надо выяснить, куда делись Ляпушевы. Вдруг с ними в самом деле что-то случилось? Вот так всегда. Оправдывать всех вокруг – это я умею.

Подскакиваю, хватаю сумку, вытрясаю её содержимое на диван в гостиной и трясущимися руками сжимаю телефон. Конечно! Светкина мама! Как я могла забыть?! Она-то должна знать. Набираю нужный номер, нетерпеливо прохаживаюсь из угла в угол, пока идут гудки.

– Татьяна Михайловна! – буквально вскрикиваю в трубку, когда слышу её голос.

– Карина, что такое? Напугала, – отвечает женщина. – У тебя всё хорошо?

– Нет. У меня не всё хорошо, точнее, всё очень плохо. Скажите, где Света? Я уже месяц не могу ни до неё, ни до Антона дозвониться.

– Ты до сих пор не знаешь? – в голосе звучит искреннее удивление. – Они уехали.

– Куда?

Женщина замялась.

– Прости, но Света просила, чтобы я тебе не рассказывала. Я тогда решила, что она сглаза боится, а потом сама тебе обо всём доложит. Вы что, поссорились?

– Нет, – отвечаю похолодевшим голосом. – Я с ней точно не ссорилась. Очень вас прошу, Татьяна Михайловна, скажите, где они сейчас? Эту информацию мне нужно передать в банк. Дело в том, что Света с Антоном купили в кредит машину, а поручителем сделали меня. Теперь они не выплачивают этот самый кредит, а банк трясёт с меня деньги.

С минуту женщина молчала, после чего злобно бросила короткое: «Не звони сюда больше» и отключилась. Сколько я потом ни пыталась, достучаться до Татьяны Михайловны не могла. Похоже, меня благополучно добавили в чёрный список не только Света с Антоном.

Для меня настала тяжёлая пора. Каждое утро просыпаясь, я не сразу вспоминала, в каком положении нахожусь, а когда вспоминала, слёзы предательски застилали глаза.

Как они могли? В моём понимании так поступают только отъявленные сволочи, но эти двое никогда такими не были. Или были? Ну да, как-то по юности я дала Светке своё любимое платье поносить, а она его порвала и даже не извинилась – с кем не бывает. А когда они только начали встречаться с Антоном, я пустила их на выходные к себе, потому что сама уезжала по работе, а у них тогда своего жилья не было, встречались набегами. Когда вернулась, обнаружила вмятину на экране плазмы и трещину на крышке фортепьяно. Вдобавок ко всему инструмент и внутри оказался испорчен. Уж не знаю, чего эти двое с ним делали, но мастера пришлось вызывать, платить ему, а Светка в ответ на моё недовольство возмущённо заявила, что к инструменту они не прикасались.

Она много раз меня обманывала, не стеснялась пользоваться моей наивностью, а я, глупая, только и делала, что оправдывала её. Но это всё мелочи, а теперь дело серьёзное.

В тот же день я наведалась в банк, где мне прямым текстом безжалостно заявили: «Не станете выполнять своих обязательств, ждите приставов.»

Весь следующий день слова банковской служащей, как и текст злосчастного письма, то и дело отвлекали от работы. А потому неудивительно, что рассеянность не осталась не замеченной коллегами.

– Карина, – позвала директор музыкальной школы.

Видимо, звала она уже не в первый раз, потому что когда я очнулась, никого, кроме нас двоих, на совещании уже не было.

– У тебя есть, что ещё обсудить? – спросила женщина, добродушно улыбнувшись. – А то ведь совещание уже закончилось.

Откидываюсь на спинку стула, тру пальцами переносицу.

– Простите, Лилия Ивановна, бытовые проблемы мешают думать. Я пойду.

– Постой, – велела женщина. – Ты сегодня и впрямь какая-то рассеянная. Твои проблемы сказываются на работе, и были бы они бытовыми, ты бы не ходила тенью по коридорам и не путала бекар с диезом. Расскажи мне, что происходит. Возможно, я сумею тебе помочь.

Директриса нашей школы была единственным человеком, от которого я никогда не ждала подвоха. На удивление мы хорошо сработались с этой милой женщиной, перемахнувшей рубеж среднего возраста. Она была строгой и требовательной, но при этом никогда не пользовалась властью, не самоутверждалась за наш счёт, и в её подчинении я ощущала себя частью сильной сплочённой команды.

Но что она могла сделать? Чем могла помочь? Всё же я устала держать в себе безрадостные мысли. Сделав глубокий вдох, я рассказала ей свою печальную историю и пожаловалась, что теперь мне придётся добавить к основной работе репетиторство и забыть, что такое выходные, иначе выплата по кредиту лишит меня средств к существованию.

Лилия Ивановна помрачнела. Видимо, для неё подобное тоже оказалось дикостью. Но ответила она не сразу. Отойдя к окну, женщина скрестила на груди руки, и только тогда заговорила, окончив обдумывать непростое решение.

– Не торопись брать репетиторство, Карина. У меня есть кое-что, что в твоём случае будет очень даже кстати, – она вновь вернулась за стол и взглянула на меня твёрдым, не терпящим споров взглядом.

– Недавно ко мне обратился знакомый, – продолжила она. – У него есть ребёнок. Мальчик. Так вот, его не готовы водить в музыкалку, но намерены обучать дома, так как там имеется для этого всё необходимое. Я уже согласилась заниматься с ним, но откажусь и порекомендую тебя. Ты хороший специалист, тебя ценят в нашей школе, и я уверена, что Вадим одобрит твою кандидатуру.

Я растерялась.

– Но Лилия Ивановна, это наверняка огромные деньги. Как же так? Вы готовы отказаться?

– Карина, милая моя, поверь, в жизни есть вещи куда более важные, чем деньги. И сейчас я вижу, что всё должно было случиться именно так. Запрос от Вадима оказался в нужное время в нужном месте, и именно он поможет тебе справиться с твоей бедой. Конечно, о справедливости тут сложно говорить, ведь те двое продолжат жить припеваючи, тогда как тебе придётся больше работать, но ведь земля круглая, и всем всегда воздаётся по их заслугам.

– Спасибо вам, – ответила, ощущая как к глазам вновь подбираются слёзы.

Моя спасительница смотрела на меня ласково, как мама, а я готова была нарушить субординацию и броситься к ней в объятия.

Когда директриса озвучила мне гонорар репетитора, который готов был выплачивать тот самый Вадим, мне пришлось закрыть рот ладонями, чтобы не заорать. Я физически не могла себе представить столько денег за курс уроков. В первые минуты я всерьёз испугалась их и уже хотела пойти на попятную, но строгая спасительница пресекла все мои попытки.

Она поговорила со своим знакомым, и тот одобрил мою кандидатуру. Верилось, конечно, с трудом. Да и обида на бывших друзей не позволяла радоваться этой возможности.

Я всё так же оставалась учителем сольфеджио в музыкальной школе, но теперь три раза в неделю по вечерам должна была ездить в пригородный элитный посёлок, чтобы заниматься с мальчиком. В назначенный день пришлось выискать самый свой приличный и незатасканный костюм и облачиться в бежевую рубашку, светло-коричневый жакет и юбку-карандаш в тон. Неизменные туфли-лодочки были уже кое-где истёрты, но и тут я немного поколдовала с щёткой и кремом для обуви, а потому через пару минут они даже посверкивали в свете лампы. Свои длинные каштановые волосы я собрала в пучок на затылке и оглядев себя в зеркало, застёгнутая на все пуговицы под самое горлышко, зашагала к такси.

ГЛАВА 2

Ехали мы долго. Рассчитавшись с водителем, я поймала себя на мысли, что ещё ни разу не отваливала таких сумм таксистам, но чего уж. Могу себе позволить. Теперь. Усмехнулась мыслям, но как только авто отъехало, а я увидела перед собой громоздкую кованую калитку, за которой высился трёхэтажный дом из светлого камня с огромными панорамными окнами, замерла на месте. Только сейчас пришло осознание: учить детей в обычной бюджетной музыкальной школе – это не одно и то же, что быть репетитором ребёнка с серебряной ложкой во рту. А что, если он не в меру избалованный? Он ведь может и не воспринять меня всерьёз. Я не Лилия Ивановна, которая способна одним взглядом остановить бегущего на неё представителя комитета образования с пачкой требований наперевес.

В очередной раз захотелось бросить эту затею и отказаться, да только было уже поздно. Всё решено. Сегодня после первого занятия я пойду подписывать договор, если, конечно, заказчика всё устроит. Ну а умышленно делать так, чтобы его не устроило, не в моих правилах. Как бы я ни нервничала, профессионализм всегда на первом месте.

Сделав глубокий вдох, нажала на кнопку домофона.

– Фамилия, – донёсся низкий мужской голос из динамика.

– Гуреева, – ответила и нервно кашлянула в кулак.

Калитка запищала и, толкнув её, я как можно более уверенно ступила за порог.

Вокруг не было ни души. Пользуясь уединением, я, не спеша, двинулась по дорожке, выложенной кирпичом, с интересом осматриваясь по сторонам. Просторный двор покрывала коротко стриженная трава, кое-где высились декоративные кипарисы, создавая некий ритм в ландшафте. Диковинные кустарники, подстриженные в форме шаров разных размеров, обрамляли листья папоротника. Цветов здесь не было. Лишь невысокие кустарники стелились вдоль дорожки. Сад уходил вбок замысловатой террасой, и на её возвышении красовалась беседка, рядом с которой слегка колыхались качели. Эти качели, как и горка, закрученная наподобие тех, какие ставят в аквапарках, выдавали присутствие ребёнка в доме.

Поднявшись по ступеням крыльца, я не сразу поняла, куда нажимать. Кнопок на двери было больше, чем я привыкла видеть. К счастью, моим мучениям не суждено было длиться долго. Тот же низкий голос из динамика на двери снова пригласил войти. Замок щёлкнул и, потянув на себя ручку, я выполнила просьбу.

Миновав светлую прихожую, где точно так же никто не спешил меня встречать, я ещё немного сомневалась, а потом стащила с себя туфли и прошла дальше в одних чулках. Мне, конечно, помнилось, как актёры из фильмов в домах, подобных этому, расхаживали в обуви, ничуть не опасаясь разнести по нему грязь с улицы, но в мою картину мира такое безобразие не укладывалось, а потому я предпочла бы дать ногам замёрзнуть. Ну или дождаться тапочек.

Выйдя из прихожей, я оказалась в просторной комнате и невольно залюбовалась. Никогда раньше я не видела в жилых домах таких огромных окон почти во всю стену, таких сложных драпировок штор, настолько широких плазменных экранов телевизора и изысканных декоративных элементов на стенах и по периметру потолка. Хай-тек и скандинавский минимализм очень гармонично дополняли друг друга здесь, наталкивая на мысль о том, что в доме живёт холостяк, которому не нужно много. Но если он что-то приобретает, то эта вещь лучшая из лучших. Большой и, судя по всему, невероятно удобный диван с обивкой фисташкового оттенка, что стоял напротив плазмы, вызывал у меня непреодолимое желание присесть на него, утонуть в его мягкости, обнять подушку и провести вечер за интересным фильмом вместе с… Мысль оборвалась. Проводить вечера на диване под фильм мне было не с кем, а потому я постаралась отбросить глупые неуместные мечтания.

Шаги откуда-то сверху заставили провалиться в реальность. Только теперь я увидела лестницу, которая вела наверх и как только взгляд мой упал на источник шума, у периллы второго этажа показался человек в чёрном деловом костюме и с хмурым взглядом. Он сразу же напомнил мне бульдога, а когда заговорил, я поняла, что он именно тот, с кем я общалась через домофон.

– Прошу следовать за мной, – велел он в грубоватой манере, которая вполне ему подходила.

Я быстро поднялась вместе с ним на последний этаж, опасаясь поскользнуться в чулках на каменных плитах, а когда поравнялась с человеком, и тот развернулся, покорно последовала за ним.

Шли мы недолго. Я даже не успела разглядеть интерьеры. Свернув из главной комнаты в коридор, мужчина остановился возле одной из дверей и вошёл без стука. Дверь осталась открытой. Из этого я сделала вывод, что и мне неплохо бы войти.

– Ждите здесь, – приказал человек, развернулся и покинул комнату.

Что ж, ладно. Судя по его виду, у него были дела и поважнее, чем возиться со мной.

Широкая комната со столь же огромным окном, как и везде в доме, походила на чей-то кабинет. Иначе трудно было объяснить наличие рабочего стола с ноутбуком и множеством гаджетов, кожаного кресла и стеллажей с аккуратно сложёнными папками документов. Из общего ряда мебели выбивалось лишь одно – фортепьяно из светлого дерева, на которое сразу же упал мой взгляд. Я смотрела на него и не могла понять – зачем оно здесь? Инструмент был неуместен в этой цитадели деловой активности. Может быть, его специально занесли, чтобы меня проверить?

Усмехнулась мысли, хотя почему нет? Я этому Вадиму посторонняя, меня следует испытать, а значит, всё вполне объяснимо. Невольно прислушалась к звукам из коридора. Наверное, зря я это затеяла, но руки и впрямь чесались. Что, если этот инструмент единственный в доме? Так почему бы мне прямо сейчас не сыграть на нём?

Пересела со стула на банкетку и ещё разок прислушалась. Никого. Ладно, пробегусь туда-сюда по нотам и хватит с него. Открыв крышку, я погладила клавиши и окончательно набравшись решимости, заиграла лёгкую сонату. Я специально давила в полсилы, чтобы не перепугать весь дом. Хотя с каждой минутой всё больше подозревала, что здесь вообще никого не было, кроме того, с хмурыми бровями.

Сначала я решила, что мне показалось, но когда пальцы снова легли на ми минор, я остановилась. Звук не соответствовал, и ноте требовалась настройка. Я имела некоторые представления о том, как настраивать фортепьяно – дедушка рассказывал и показывал. Мне это было ужасно интересно в детстве, даже, наверное, интереснее самой игры, а потому я всякий раз старалась пользоваться удобным случаем, чтобы посмотреть на его работу и поучаствовать в ней.

Порывшись в сумке, я нашла то, что искала. Да, это было не совсем типичное наполнение дамской сумочки, но что поделать? Часто инструмент сбивался, и приходилось ладить его прямо в процессе урока, чтобы не терять время, ожидая дежурного настройщика.

Гладкая рукоять четырёхгранного семимиллиметрового ключа легла на ладонь. Одной рукой приподняв верхнюю крышку фортепьяно, я безошибочно нашла нужные колки. Пара движений, ещё и ещё. Звук не спешил поддаваться. Когда же я протянула струну на долю миллиметра и снова нажала на клавишу, то издала победное «Йес» и вознамерилась уже закрывать крышку, как вдруг замерла испуганно.

– Вы что делаете? – донёсся у меня из-за спины недовольный мужской голос.

ГЛАВА 3

Нет, то был не бульдожка. Кто-то другой поймал меня за довольно странным для женщины занятием. Да не просто странным. Ненужным. Неужели обитатели этого дома не в состоянии нанять настройщика? А я вместо того, чтобы смирно сидеть в ожидании нового работодателя и создавать о себе положительное впечатление, удумала хозяйничать в чужом доме.

Я так и застыла с рукой в фортепьяно и обернулась на голос. В дверях кабинета стоял мужчина в чёрной рубашке и классических брюках тёмно-серого оттенка. Он оценивающе рассматривал меня, глядя исподлобья, и походил в этот момент на тигра, готового броситься на зазевавшуюся зебру. Признаюсь, я залюбовалась его мощью, которую не скрывала плотная ткань рубашки, и правильностью черт лица. Когда же он повёл бровью и слегка мотнул головой, выказывая нетерпение, я отмерла.

– О, простите меня, – залепетала как школьница, которую поймали в туалете с сигаретой. – Дело в том, что клавиша не попадала в тон, поэтому я решила, что могу помочь, и немного подкрутила её.

Вынув руку со всё ещё зажатым в ней ключом, я виновато пожала плечами. Чёрт возьми, первое впечатление благополучно просрано. Молодец, Карина.

Меня ещё раз оглядели с ног до головы, вызвав неловкое желание проверить, все ли пуговки на блузке застёгнуты. Затем мужчина молча прошествовал к столу и упав в кресло, откинулся, сцепив в замок пальцы. С минуту он размышлял о чём-то, затем проговорил:

– Вас рекомендовала мне Лилия Ивановна, а потому сомневаться в вашей компетентности не приходится. Но уясните одно, – он остановил на мне суровый взгляд, – не нужно брать на себя больше того, за что я вам плачу. Это понятно?

Я уже стояла как солдат на плацу перед комбатом, а потому несколько раз кивнула и дрогнувшим голосом ответила:

– Конечно. Больше не повторится.

После нашего разговора мужчина, казалось, потерял ко мне всякий интерес. Он сухо представился. Как я и ожидала, то был Вадим собственной персоной. Мы довольно быстро договорились о режиме работы и способе расчёта, а когда он поднялся из-за стола и мотнул головой, приглашая меня следовать за ним, я покорно засеменила, не задавая лишних вопросов.

– Лилия Ивановна сказала, что у вас финансовые проблемы, – услышала я, когда мы спустились на второй этаж.

– Да, к сожалению, – ответила я, не желая вдаваться в детали. – Это основная причина, почему она отказалась от вашего предложения в мою пользу.

Мужчина резко остановился. Настолько резко, что я почти уткнулась носом ему в плечо. Он обернулся, и снова этот взгляд, пугающий и опасный, ввёл в оцепенение.

– Я в курсе, – заявил он. – Но учтите, Карина Дмитриевна, у меня здесь не благотворительный фонд, и если вы не будете выполнять свою работу, как полагается, мы с вами быстро попрощаемся.

Стало не по себе. Да что там. Слышать это было одновременно обидно и тягостно. Конечно, как профи, я буду делать всё, что от меня зависит, но Вадим, как наниматель может придраться к чему угодно. Вдобавок ко всему он знает о моём положении и о том, что я завишу от денег. От его денег. А быть в его глазах жалкой поберушкой совсем не хотелось. В тот момент изнутри разрывало желание отмахнуться и покинуть этот чёртов дом с панорамными окнами и наглым хозяином. Но если откажусь – подведу директрису. Она же для меня старалась.

– Я всё поняла, Вадим Андреевич, – ответила, пытаясь не скрипеть зубами. – Вы в любой момент можете отказаться от моих услуг. Я без работы не останусь.

Рискованно, признаю. Но и смолчать я не могла. Губы мужчины изогнулись в подобии ехидной улыбки, но тут же вновь приняв серьёзный вид, Вадим развернулся и зашагал дальше. Я последовала за ним. Мы остановились возле одной из дверей, и после короткого стука мужчина зашёл внутрь. Я не отставала.

Оказавшись в комнате, я сразу поняла, что это детская. Стены были выкрашены в сине-зелёный абстрактный узор, в котором кое-где узнавались намёки на футбольные мячи. Кровать у стены походила на огромный игрушечный автомобиль, в лёгком беспорядке на полу лежали игрушки: наполовину разобранные роботы, трансформеры и детали машинок. Целые среди них тоже имелись, но их было совсем немного.

– Вова, почему опять бардак? – строго спросил Вадим, проходя вглубь комнаты и поднимая с пола расчленённого Бамблби. – Я велел тебе прибраться до обеда.

Догнав его, я увидела того, к кому обращался мой новоиспечённый наниматель. За столом у окна, поджав под себя ногу, сидел парнишка лет восьми и собирал что-то чрезвычайно важное из лего. Важность его работы выдавало полнейшее равнодушие к тем, кто явился по его душу.

– Вова, – голос Вадима стал строже. – Ты слышал, что я сказал?

– А? – мальчик поднял вопросительный взгляд, наконец-то заметив нас. – Я уберу попозже, – он с безразличным видом отвернулся.

– Ты сейчас же уберёшь свои игрушки, – тон мужчины стал совсем уж устрашающим.

Я невольно глянула на него, опасаясь, как бы вспыльчивый отец не начал лупить сынишку за непослушание. К моему удивлению, Вова не испугался. Сверкнув на Вадима глазами, он встал и с видом человека, который делал одолжение, поднял с пола пострадавшие игрушки и закинул их в корзину.

– Доволен? – бросил он напоследок, намереваясь вернуться за стол.

– Подойди ко мне, – приказал Вадим. Дождавшись, когда недовольный мальчик соизволит приблизиться, он продолжил. – Познакомься, это Карина Дмитриевна, твой учитель музыки. Она будет приходить к нам домой и заниматься с тобой. Будь добр, веди себя прилично и выполняй задания, чтобы не было как в прошлый раз. Ты всё понял?

Мальчик перевёл на меня хмурый взгляд. Поджав тонкие губы, он смотрел волчонком, и в его глазах читался тот же укор, что и во взгляде его отца, когда мы с Вадимом впервые встретились. Вот уж точно яблоко от яблони.

– Здрасьте, – процедил он и собрался развернуться, чтобы уйти на своё место, но замер вполоборота, уставившись на мою руку. Я не сразу поняла, что так привлекло паренька, а когда до меня дошло, мысленно ругнулась. Всё это время я продолжала сжимать в ладони рукоять ключа. Видимо, от волнения я вцепилась в него, да так и не отпустила.

– Что это такое? – спросил мальчик, мгновенно изменившимся голосом. Лицо его тут же просияло пытливым любопытством.

– Это ключ для настройки фортепиано, – ответила я, протягивая ему предмет. – Иногда он бывает незаменим.

Ребёнок принял у меня ключ, с интересом повертел его в руках, а когда Вадим, многозначительно откашлялся, пришёл в себя и снова свёл к переносице брови. С видом, типичным для подростка, которого все достали, мальчик отдал мне предмет и молча вернулся к своей работе.

Отец лишь укоризненно покачал головой, ясно ощущая, что говорить здесь больше не о чём.

Когда мы с Вадимом вышли из комнаты, между нами повисло тягостное молчание. Мне наша встреча с новым учеником совсем не понравилась. Да и контакт наладить не вышло. Ясно, что не всё сразу, но подозреваю, будет сложно. Что это за прошлый раз, о котором говорил Вадим? Чего мне ждать? Никто не торопился меня просвещать. Конечно, я за пять лет в школе имела опыт работы со сложными детьми, но от того, сумею ли я поладить с этим мальчиком, зависело, как скоро я смогу скинуть с себя кредитное ярмо, которое повесили на меня друзья.

Окружённая мыслями и безмолвной тишиной я не заметила, как дошла вместе с хозяином дома до прихожей.

– Такси оплачено и ждёт вас, – бросил он напоследок. – До завтра, Карина Дмитриевна.

– Зачем? – удивилась я, да так и застыла с ненадетой на пятку лодочкой.

– Что зачем? – переспросил мужчина.

– Такси. Я бы и сама могла оплатить.

– Об этом не может быть и речи, – безапелляционно заявил Вадим. – Я нанял вас на работу, вы ездите ко мне домой. Значит, дорога за мой счёт. По-моему, логично.

Несколько раз хлопнув ресницами и не отыскав, чего бы ответить, я нервно улыбнулась и коротко поблагодарила человека, который слегка пошатнул в тот день моё представление о мире. Ведь потребуй я оплаты проезда в музыкалке, меня приняли бы за дуру.

– Карина, – его голос заставил задержаться у самой двери.

Обернулась и снова почувствовала неловкость. Я физически ощущала скользящий по моему телу изучающий, цепкий взгляд, от которого мгновенно накрыло необъяснимое волнение. Хотя чего уж не понять. Мужчины у меня давно не было, и всякое проявление внимания от привлекательных особей противоположного пола немедленно находило отклик в теле.

Я с некоторым усилием подавила дрожь и уставилась на Вадима, ожидая, что ещё он мне скажет. Мужчина несколько секунд молчал, будто прикидывая что-то в уме, затем проговорил:

– Когда в следующий раз придёте, не снимайте туфли.

Я кивнула и поспешила скрыться с этих глаз.

ГЛАВА 4

На другой день с утра я уже была в школе. Мы с третьеклассниками готовились к концерту, и в рабочей суете я на какое-то время даже забыла про свою проблему. Да и какой смысл изводить себя? Факт остаётся фактом: я сама виновата, нечего было соглашаться на поручительство с такими ненадёжными людьми. Светкиной матери я больше не звонила. Да и зачем? Она точно мне помогать не станет. Ясно как день, на чьей она стороне.

В небольшом промежутке между занятиями сбе́гала к кофе-автомату и взяла свой любимый капучино. Один только запах этого живительного напитка способен был вернуть меня к жизни. Ну что за волшебный эликсир! Я сделала глоток и почти вознеслась к облакам мечты, откинув на мгновение всё сущее, но ровно до тех пор, пока меня не окликнули.

– Карина, ну как дела? Как съездила вчера?

Рядом возникла Лилия Ивановна и тыкнув нужную кнопку на автомате, выжидательно взглянула на меня.

– Всё хорошо, – ответила я, нервно поджав губы. – В целом мы с Вовой поладили и думаю, проблем не будет. Сегодня я приступаю к работе.

– А Вадим?

– Что Вадим?

– Ну как он тебе? Как встретил? Как себя вёл? Я так давно его не видела. Даже не представляю, каким человеком он стал. Вадик учился у меня музыке. Очень усидчивый и одарённый был. Да и сейчас не промах. Правда, в нашу последнюю встречу мы совсем мало поговорили.

Женщина вынула из автомата свой кофе и сделала глоток.

– У меня о нём сложилось хорошее впечатление, – немного слукавила я. – Он сдержан хоть и строг, но при этом заботливый отец.

– Отец? – женщина непонимающе вытаращилась на меня, а через секунду грустно усмехнулась, мгновенно расставив всё на свои места. – Нет, нет, ты ошибаешься. Вова ему не сын. Он его племянник. Вовина мать – сестра Вадима – вместе с мужем погибла во время сплава по горной реке год назад. Бедный мальчик в одночасье остался сиротой. Вадим сразу же оформил опеку над ним и предоставил всё, что нужно. Мальчик учится в элитной школе, посещает множество кружков. Он почти всегда занят, да это и хорошо. Работа – лучший способ прогнать уныние и не пасть духом.

Я остолбенела от этой новости. Бедный ребёнок. Оказаться сиротой в столь раннем возрасте – тяжёлое испытание. Вадим, конечно, молодец, что участвует в его жизни, но забивать чувства ребёнка безостановочной деятельностью – так себе терапия. Мальчику не мешало бы походить к психологу, разобраться во всём, принять неизбежное, а не заталкивать скорбь в глубину, чтобы потом она прорвалась в самый неожиданный момент.

Пребывая в надежде, что Вадим всё же учёл в плотном графике Вовы этот немаловажный пункт, я спросила:

– Скажите, чем занимается Вадим Андреевич?

– Вадик – руководитель крупной инвестиционной компании. Он умеет преумножать капитал без необходимости ежедневно ходить на работу, как мы с тобой, – женщина усмехнулась. – Он и мне предлагал помощь, но я так боюсь всех этих бирж, акций, облигаций. Можно в одночасье всё потерять. Мы ведь проходили это в прошлом.

Я кивнула. Меня ценные бумаги и вложение в золото пугали не меньше, а потому я даже спорить не стала.

– Ну мы заболтались, – опомнилась директриса. – Беги, у тебя сейчас урок, а я пошла отчёт заполнять.

Мы разошлись, а вечером, после всех занятий, уставшая, но готовая к новым свершениям, я вознамерилась было взять такси, чтобы ехать к Вове, но как только поднесла к глазам смартфон и взглянула на экран, увидела сообщение с незнакомого номера:

«Во дворе вас ожидает чёрный Ниссан.

Служба безопасности Фрай-инвест-групп»

Я хмурым взглядом уставилась перед собой, после чего вышла на крыльцо и глянув на стоянку возле школы, удивлённо возвела бровь. Изо дня в день я видела здесь одни и те же машины, а потому большой чёрный Ниссан сразу же бросился в глаза. Когда же из него вышел незнакомый мужчина в чёрном костюме, я логично предположила, что его прислал Вадим, а «Фрай-инвест-групп» – это и есть его контора.

Коротко поздоровавшись с мужчиной, я заняла место позади и позволила везти себя туда, где меня уже ждали.

На этот раз безмолвный охранник, ожидавший у калитки, сопровождал меня на протяжении всего пути до дома. В прошлый свой приезд я совсем не обратила внимания, а теперь разглядела широкий бассейн, который занимал противоположную сторону сада. Даже не знаю, как можно было не заметить такую громадину. Полагаю, я сильно волновалась вчера, но, вероятнее всего, вчера на светлом кафельном бортике бассейна не было столь яркого акцента.

Занимая своим роскошным подтянутым телом всю длину лежака, на нём лениво потягивала коктейль блондинка модельной внешности в ярко-красном купальнике. Ощутив мой взгляд, она лениво обернулась и тут же скривила своё кукольное лицо в брезгливой гримасе. Ну конечно, я со своим пучком и в стареньком костюме, который безумно любила, даже близко не могла с ней конкурировать.

Когда же из воды, оставляя за собой шумные всплески, выбрался Вадим, я отчётливо ощутила, как кровь приливает к голове. Остановившись позади блондинки, статный подтянутый мужчина, чьё тело покрывали бугры натренированных мышц, стал массировать её шею, затем нагнулся, чтобы поцеловать, а когда она что-то шепнула ему, и он повернулся в мою сторону, я стыдливо покраснела. Оба смотрели на меня со смесью брезгливости и равнодушия, и настолько мне стало гадко на душе в тот момент, что едва получилось побороть ком, подступивший к горлу.

И снова настроение испорчено. Вот как в таком положении можно работать? Попыталась взять себя в руки. Чёрт с ними. Я приехала не на голых хозяев смотреть, а с ребёнком заниматься. Пусть думают обо мне, что хотят. Сделаю своё дело, получу деньги и больше никогда не увижу их.

С этими словами я шагнула за порог дома и, не став снимать туфли, направилась в комнату своего нового ученика.

ГЛАВА 5

Вова сидел на своей постели и смотрел что-то с планшета. При моём появлении он лишь приподнял лицо, а затем снова вернулся к своему занятию. Судя по всему, мальчик и не собирался со мной здороваться. Вчерашнюю милость он оказал лишь для того, чтобы Вадим оставил его в покое, но сегодня дяди мальчика рядом не было, а потому мне, хотела я этого или нет, следовало хоть как-то провести первый урок.

Я сразу узнала своего пациента. Светлое фортепьяно специально для занятий перетащили в комнату Вовы, и теперь оно занимало почётное место между корзиной с трансформерами и рабочим столом. Я прошла вперёд и стала вынимать из сумки учебник, пособие, тетради, раскладывая их на столе.

– Здравствуй, Вова, – тем не менее поздоровалась я. Не дождавшись ответа, продолжила. – Твой дядя сообщил мне, что ты уже начинал изучать музыкальную грамоту. Скажи, ты знаешь что-нибудь об интервалах? – тишина. – Возможно, вы проходили регистры? – молчок.

Понимая, что разговаривать со мной не будут, я раскрыла пособие и отыскав нужное упражнение, подошла к мальчику с зажатой между пальцами тетрадью. Мне хоть и приходилось работать со сложными и непослушными детьми, но всё же здесь был совсем другой случай.

– Вова, – позвала я, присев напротив, – твой дядя очень хочет, чтобы ты учился, чтобы у тебя было из чего выбрать, когда придёт время задуматься о профессии. Позволь немного отвлечь тебя и давай позанимаемся.

Мальчик вновь кинул на меня недружелюбный взгляд, а потом подскочил с места и пересел за стол, демонстративно поворачиваясь ко мне спиной. В ту же минуту всё, что я разложила на столе, с шумом полетело на пол.

Ну привет. Такими темпами мы не поладим, и прощай мой невероятный гонорар – спасение от банковских пут.

Превозмогая возмущение, я подошла к столу и встала возле мальчика. Не дождавшись его внимания, я вновь заговорила:

– Ты ведь знаешь, что если я расскажу об этом твоему дяде, он будет недоволен.

– Он выгонит тебя, как выгнал ту бабку, – бросил мальчик, не поднимая глаз. – Она ничему не смогла меня научить, и ты не сможешь. Я просто не стану учиться.

Со мной заговорили, а это уже что-то.

Присев на корточки, я собрала свои материалы, засунула их в сумку и подошла к фортепьяно.

Стратегия ребёнка была мне понятна. Я уже видела прежде тех, кому совсем не неинтересна была музыка. Сначала они дерзили, не выполняли задания, начинали пропускать уроки, а позже либо их отчисляли за неуспеваемость, либо они уходили сами. К сожалению, работать с каждым сложным ребёнком, когда у тебя всего сорок минут урока и пятнадцать человек, которые пришли учиться, практически невозможно. А теперь? Теперь у меня появился шанс испробовать, сумею ли я найти подход к такому ученику.

Оглядевшись, снова уронила взгляд на фортепьяно. Присев на банкетку, подняла крышку и положила ладони на клавиши. Из корзины с игрушками на меня выжидательно смотрел покалеченный Бамблби, а потому я не нашла ничего лучше, чем начать играть. К сожалению, у меня под рукой не имелось симфонического оркестра, а потому приходилось справляться как могу, но вскоре Вова выпрямил свою сутулую спину и с нескрываемым интересом уставился на меня.

– Это же музыка из «Трансформеров», – воодушевлённо проговорил он. Его агрессия мигом растворилась, и вот уже ребёнок внимательно разглядывает мои руки, которые бегают по клавишам. – А тему из «Майнкрафт» можешь?

Я отрицательно покачала головой, но тут же ответила:

– Включи, я попробую подобрать.

Вова буквально подпрыгнул на месте и принялся что-то набирать в своём планшете. Когда же оттуда донеслась нехитрая полифония, я надавила пару аккордов и заиграла в такт.

– Круто! – восхитился мальчик, которого было не узнать. – Я тоже так хочу.

Я усмехнулась, но радоваться раньше времени не следовало, а потому, прекратив игру, я проговорила:

– Ты сможешь научиться исполнять всё это и другую музыку из той, которая тебе нравится, но для этого нужно освоить нотную грамоту. Она совсем несложная, если изучать понемногу и вдумчиво.

Вова помрачнел, видимо, жалея о своей горячности. Вернувшись за стол, он некоторое время молчал, а потом ответил:

– Ты сказала, Вадим хочет, чтобы я учился. Но он никогда не спрашивал меня, чего я хочу.

– А чего ты хочешь?

– Мне нравится собирать роботов, – осторожно ответил мальчик. – И я точно никогда не стану музыкантом. А он меня заставляет!

Я кивнула. Пересев так, чтобы наши глаза были на одном уровне, продолжила:

– Насколько мне известно, Вадим Андреевич тоже учился музыке, но не стал музыкантом. Очень многие талантливые люди изучали музыку и знаешь, почему они это делали? – Вова отрицательно качнул головой. – Чтобы помочь своей голове лучше думать, а рукам лучше работать. Вот скажи, ты правша или левша?

– Правша.

– Значит, у тебя основная рабочая рука правая, а я левша и мне не всегда бывает удобно сделать что-то, но я испытывала бы куда большее неудобство, если бы не имела возможность работать обеими руками с примерно одинаковой сноровкой. Именно это даёт игра на фортепьяно и на других инструментах, которые предусматривают участие обеих рук. Представь, – я разошлась, и меня было не остановить, – вот ты делаешь робота, и вдруг приходится соединить две детали так, что тебе ну никоим образом не задействовать правую руку.

– Как так?

– Допустим, правая рука занята. Она что-то держит.

– Пусть левая держит.

– Левой не подобраться. И вот ты сжимаешь в левой руке дрель или шуруповёрт, и она прекрасно справляется с тяжёлым инструментом, потому что тоже привыкла работать.

Я несла полнейшую ахинею. Ну какая дрель, какой шуруповёрт? Роботы – это тонкие цифровые настройки, но следовало хоть как-то заинтересовать ребёнка. Не вдаваться же в сложные материи мелкой моторики, развития речи и работы мозга, которые даёт музыка. Он просто не поймёт.

Вова немного помолчал, обдумывая мои слова, затем напомнил:

– Так, значит, ты научишь меня играть ту музыку?

– Конечно. Мы можем начать изучение мелодии из «Майнкрафт» уже сейчас, а вот с «Трансформерами» сложнее. Для них требуется подучиться. Скажи, ты готов?

Мальчик вздохнул.

– Ладно, – согласился он, окончательно расплескав своё высокомерие.

ГЛАВА 6

Когда мы закончили урок, Вова даже вызвался проводить меня. На протяжении всего пути он рассказывал мне о кружке робототехники, который обожал всей душой, о школьных друзьях, о том, что математика – его любимый урок, и он даже даёт списывать Милане. Я искренне порадовалась за Милану, а когда мы с ребёнком оказались на крыльце, едва не столкнувшись нос к носу с хозяевами дома, былая весёлость и радость жизни мгновенно покинули парня. Увидев дядю в компании полуголой человеческой модели, он нахмурился и, бросив мне короткое: «До свидания, Карина» прошмыгнул обратно за дверь.

Я бы тоже куда-нибудь сбежала, чтобы не смотреть на высокомерную пару. Но широкоплечая фигура Вадима закрывала мне проход, тогда как его спутница отступила в сторону, не удостаивая меня вниманием.

– Жду тебя в спальне, котик, – промурлыкала она, ничуть не стесняясь посторонних.

Вадим не ответил. Кивнув ей, он дождался, когда девушка уйдёт, после чего обратился ко мне:

– Как прошёл первый урок?

С усилием подняла взгляд и немедленно пожалела об этом. Передо мной стоял мужчина в одних купальных плавках, а на его чуть прихваченной загаром коже поблёскивала влага. Мокрые тёмно-русые волосы были отброшены назад, полностью открывая красивое мужественное лицо. Только сейчас, стоя совсем близко к Вадиму, я рассмотрела цвет его глаз. Карие, с небольшим вкраплением зелени, они выглядели нереальными. Я таких глаз никогда не видела. Слышала что-то о гетерохромии, но человека с такой особенностью окраса радужки встретила впервые.