Свет в тени бесплатное чтение

Глава 1

Глава 1

«Отказ от алкоголя и никотина это первое, что вам необходимо сделать на пути улучшения состояния», – вещает мне бархатный голос психолога из динамика планшета.

Я понимаю.

«Дайте мне обещание, что бросите выпивку. Не завтра, а уже с этой секунды», – просит психолог.

Я обещаю. Пытаюсь искренне улыбнуться женщине, которая за небольшую плату пытается мне помочь. Она не знает, что на сессии я уже сижу пьяная.

Это происходит в апреле, когда становится достаточно тепло, чтобы сидеть на улице часами. Домой я никогда не торопилась. Двигаясь по прямой дороге парка, которая казалась, что не собирается уменьшаться, я прокрутила в голове сцену прихода домой. Как безразлично меня встречает мать, отец сидит на кухне в поношенной футболке с бутылкой пива и животом навыкат. Брат и вовсе не замечает моего появления. Кажется, он всегда машинально бросает мне фразу «Привет!», когда я прохожу мимо его комнаты.

Не хочу домой. Погода хорошая. Я могу посидеть на лавочке хотя бы ещё пол часа с целью оттянуть встречу с надоевшим мне бытом. Одной сидеть грустно. По пути я покупаю бутылку пива и сигареты. Нет, одной явно мало, мне нужна компания побольше. Я тянусь за второй бутылкой пшеничного пива. Вот моя компания. Не осуждают, не перебивают, на самом деле даже не слушают, то мне достаточно. В хмельном бреду все кажется шуткой. Все проблемы невесомые. Тело становится легким. Так это превращается в рутину. Один день, два. А потом я понимаю, что дома сегодня никого нет, а я все равно сижу в парке. Когда это стало нормой? Когда это начало меня пугать? Люди всегда так косо смотрели на меня, когда проходили мимо. Я тушу окурок об изголовье лавочки, мелкий комок тлеющего табака задевает мои пальцы. Я замечу след от него потом, а сейчас боли я не чувствую. Боли нет.

В очередной апрельский день я сижу на уже полюбившейся мне лавочке. Вдалеке на площадке бегают дети, мимо проходят люди со своими собаками, худощавый мужчина в джинсовке пытается запустить воздушного змея для сына. Мне остается лишь наблюдать на это со стороны. Так и проходит вся моя жизнь за зрительским местом. Я не против. В каком-то смысле быть зрителем проще всего. Нужно лишь смотреть по сторонам и иногда представлять чувства окружающих людей, в надежде, что тоже начнешь их чувствовать.

Очередной глоток пшеничного. Пиво холодной волной заливается внутрь. С очередным глотком тело немеет все сильнее. Наконец-то.

– Распитие алкогольной продукции в общественном месте запрещено административным кодексом, – доносится басистый голос слева от меня.

Я с трудом перевожу взгляд с играющих детей. В паре шагов от меня стоит парень в длинном черном пальто. Лица я не вижу, так как прямо над его головой повисло яркое солнце. Приходится щурится, чтобы и дальше смотреть в его сторону.

– Если хочешь, чтобы я поделилась, то можешь дальше идти по направлению ветра, – отвечаю я, а затем запрокидываю голову, чтобы принять внутрь очередную дозу успокоительного напитка.

За время моих одиноких посиделок мне не раз приходилось словесно отбиваться от местного мужского населения быдловатого типа. Хоть я и понимала, что словесный конфликт может очень быстро перейти в физическую расправу, внутри меня что-то именно этого и хотело. Пусть наорет на меня или даже ударит, это не самое худшее, что может со мной случиться.

– Я не просил поделиться, лишь хотел предупредить, что местные охранники недавно вышли на маршрут патрулирования и скоро могут пройти мимо. Обычно они по-тихому вызывают сотрудников полиции, так как задержание в их полномочия не входят, а те, как ты понимаешь, церемониться не любят. Поэтому просто мой совет, быстренько допивай и выбрасывай бутылку, а те, что еще не открыты лучше спрячь в сумку.

На последней фразе он сделал несколько шагов и встал передо мной. Солнце больше не слепило, и я смогла разглядеть его. Высокий, плечистый и… вот черт. Получше всмотревшись в его лицо, я испытала чувство, которое не испытывала давно. Стыд. На долю секунды у меня перехватило дыхание, а кровь прилила к щекам. Он был красивый. Точнее он был до безумия красивый. Возможно алкоголь идеализировал некоторые черты его лица, но мне казалось, что он походил на модель.

Какой же стыд. Мало того, что я сижу в обнимку с бутылкой пива, так еще и сразу же попыталась послать его. Наверняка он решит, что я какая-то местная алкоголичка, или у меня проблемы с головой. Так, а почему мне не все равно, что он обо мне подумает? Да, парень. Да, очень симпатичный, но все еще абсолютно не знакомый мне. Ладно, я разберусь со своим конфузом позже, а сейчас нужно срочно что-то предпринять, чтобы не выглядеть еще более ненормальной.

На дне бутылки осталось еще немного, но я решила не портить его первое впечатление обо мне еще больше, поэтому просто выбросила бутылку в мусорный бак, который находился по мою правую руку. Я еще и сидела рядом с мусоркой. Класс. Лучше не придумаешь. Остальные две бутылки я быстро убрала в сумку. Хотя может их тоже стоило выбросить? Может тогда он бы решил, что я не алкоголичка, а просто решила насладиться теплым весенним днем и разбавить это пивом.

– Молодец, маленькая бунтарка, – он улыбнулся, и его лицо стало еще привлекательней, – лучше обзаведись крафтовыми пакетами на такие случаи.

Кивнув, он продолжил свой путь, куда бы он его не держал.

– Погоди! – окрикнула я его.

«Черт, что я делаю?», – промелькнула мысль в моей пропитой башке. Он обернулся ко мне, воспитанно дожидаясь, пока я пыталась упорядочить свои мысли. Запомните, алкоголь может сделать вас смелее, раскрепощенней и даже умней, но такими вы будете только в своих глазах, для окружающих вы все еще будете идиотами.

Нужно было быстро придумать, что ему сказать, потому что если сейчас я ошибусь, то впечатление обо мне будет испорчено окончательно.

– Можно тебя сфотографировать?

Его правая бровь медленно изогнулась в вопросительную дугу.

– Сфотографировать? – переспросил он.

Одним движением я подняла со скамейки свою сумку, в которой предательски загремели бутылки. Молю, не напоминайте ему о начале нашего разговора. Быстро пошарясь по сумке я извлекла фотоаппарат.

– Я фотограф, – сказала я, протягивая свой старенький “Fujifilm”, будто одно наличие в сумке фотоаппарата может сделать человека фотографом. Хотя если идти от обратного, то может и несколько бутылок в той же сумке не делают тебя алкоголиком, – точнее я учусь на фотографа. В колледже. Просто хочу пополнить портфолио несколькими портретами, поэтому если ты согласишься, то окажешь мне большую услугу.

Отлично. Покажусь ему творческой личностью, которая еще и получает образование.

Его бровь наконец-то встала на исходную позицию, а на лице показалась одобрительная улыбка. Он снова кивнул.

– Ладно, давай попробуем.

Я попыталась незаметно выдохнуть. Можно гордиться своей идей и радоваться тому, что я не успела сменить портретный объектив.

– Тогда, встань лицом к солнцу и смотри на мой фотик, – сказала я, поднимая камеру одной рукой и снимая крышку с объектива другой.

– А из него вылетит птичка? – пошутил он.

Я рассмеялась и через пару секунд поняла, что мой смех звучит ну уж слушком наиграно. «Ну давай, выстави себя еще большей дурой, видимо этого ты добиваешься», – сказала я идиотке, которая пыталась показаться дружелюбной.

Мы сделали несколько снимков, и благодаря тому, что у меня была хорошая модель, все они получились весьма удачными.

– Большое спасибо, я твоя должница, – сказала я пока просматривала фотографии на маленьком экране камеры.

– Хочу уточнить, что уже дважды, – подмигнул он.

«Что ты со мной делаешь?», – проскочила мысль в моей голове.

Он помахал мне рукой и быстрым шагом направился к пункту своего назначения, о котором я ничего не знала. Я же так и осталась стоять с фотоаппаратом в руках и своей стеклянной парочкой друзей в сумке.

– Я забыла имя спросить, – произнесла я зачем-то в слух.

***

– Посмотрите, кто наконец-то пришел! – встретил меня дома звонкий голос матери.

– Привет, мам.

Я начала расшнуровывать кеды в прихожей, а мать быстрой походкой отправилась в мое сторону. Я знала, что она собирается обнюхать меня как служебная собака, ведь ей необходимо развлечение на вечер, а именно закатить очередной скандал. Прости мам, но ты родила слишком сообразительную дочь. В моей сумке всегда лежит упаковка жвачки и бутылочка антисептика.

Мать принялась меня обнюхивать, параллельно осматривая мою сумку на наличие в ней пачки сигарет. Больше никогда не надену эти кеды, их слишком долго развязывать, а мне нужно как можно быстрее пробраться в свое укрытие из четырех стен.

– Пила? – спросила мать. Обыск не дал результатов и теперь она рассчитывает на чистосердечное.

– Топор, – ответила я, убирая кеды в обувной ящик. Нужно быстрее сваливать.

– Майя! Не смей дерзить человеку, который подарил тебе жизнь и продолжает обеспечивать жильем и едой!

Прекрасное завершение дня. Я тихо извинилась и прошагала в свою комнату не отрывая взгляд от пола. Пройдя мимо кухни, я поздоровалась с отцом, который находился в своем перманентном состоянии. Растянутая футболка с пятнами неизвестного происхождения, бутылка дешевого пива (вот, я не алкоголик, я покупаю немецкое пенное) и включенный телевизор, который вещает политическую передачу. Мне всегда хотелось сказать диктору: «Можете не промывать ему мозги, он уже их пропил».

Отец обошелся молчаливым кивком и даже не посмотрел в моею сторону. Как обычно.

– Привет, – кинула я брату, пока проходила мимо его комнаты.

– Привет, – отстраненно ответил он.

Все как обычно.

Пройдя в ванную, я включила напор холодной воды и подставила под него свое лицо. Мне нужно было как можно быстрее протрезветь, чтобы посмотреть на получившиеся снимки трезвом взглядом. Может он не такой симпатичный, как мне показалось. Под алкоголем люди всегда кажутся нам более привлекательными, чем они есть на самом деле.

Дверь ванной приняла на себя несколько сильных ударов материнского кулака.

– Хочу напомнить, что счета за воду оплачиваются не твоим кошельком! А мы не самые богатые, чтобы оплачивать миллион кубов за воду!

Я запрокинула голову вверх и обратилась к навесному потолку: «Дай мне сил».

На выходе из ванной меня встретила толстая кошка британской пароды. Янтарные глаза лениво поднялись вверх и встретились с моими.

– Здравствуй, Соня, – дружелюбно улыбнулась я кошке, – хоть кто-то рад меня видеть.

Ленивая тушка недовольно фыркнула и деловито скрылась в направлении к своей миске. Кажется, я слишком тороплюсь с выводами.

Наконец я прошла в свою комнату и закрыла деревянную дверь в свой маленький бункер. Нужно было срочно перенести фотографии на ноутбук.

Я извлекла из фотоаппарата карту памяти и вставила ее в необходимый разъем. Открыв папку с изображениями, я принялась быстро листать фотографии. После пары десятков снимков собак, которые я успела сделать по дороге домой, наконец нахожу его портреты.

Мне не показалось, он действительно был красивый. Темно синие глаза, которые изначально показались мне карими, черные аккуратно подстриженные волосы, которые завивались ближе к концам, небольшая щетина, хорошо подчеркиваю скулы, густые брови лежали прямой линией, обрамляющие миндалевидные глаза, слегка курносый нос и четкий контур губ. Помимо общей ухоженности лица он был опрятно одет. Темно-синяя водолазка, которая почти повторяла цвет его глаз, длинное черное пальто, отлично подчеркивало фигуру и удлиняло его силуэт.

Если я сейчас потрогаю монитор с его фотографией, будет ли это значить, что я окончательно себя унизила?

Дверь бесцеремонно распахнулась, а в спальню проник недовольный топот матери. Кажется, ее вечер проходил слишком скучно.

– Сколько раз повторять, что двери в моем доме должны быть открыты? – рявкнула она.

Я успела свернуть папку с фотографиями. Пусть лучше думает, что я идиотка, которая пялится на рабочий стол с ярлыками, чем начнет донимать меня вопросами о моем красивом незнакомце.

– Прости, но я люблю, когда контур моей комнаты замкнутый, – ответила я, продолжая разглядывать ярлыки приложений.

– Твоего в этом доме ничего нет, – не унималась мать, – из твоего тут только говно в туалете и то, пока ты его не смыла. И смотри мне в глаза, пока я с тобой разговариваю.

Компьютерное кресло подомной скрипнуло, и я обернулась к матери. Ее лицо уже было красным, а ноздри раздуты. Все в ней сообщало о том, что эта возвратная хищница нашла свою добычу и не отпустит ее, пока растерзанный труп не начнет источать зловоние.

– Ты не хочешь поинтересоваться как у меня дела? – нанесла первый удар хищница.

А, так сегодня у нас такая стратегия.

– Как у тебя дела? – спросила я на выдохе, хотя уже знала, что она ответит.

– Плохо!

– Что случилось?

– Моя дочь не считает нужным помыть посуду, когда уходит утром на учебу. Я делаю вывод, что она меня не уважает и не ценит мой труд.

«Отличный вывод, не забудь записать его и правильно оформить в конце книги жалоб», – не сказала я.

– Я очень торопилась, – попыталась я оправдаться.

– Вставай раньше, тогда с утра не придется опаздывать.

Меня одолело чувство дежавю. Мы повторяли этот разговор каждую неделю, так что я уже успела выучить свои реплики.

– Хорошо, извини, – пробубнила я. Если ты знаешь, что бой заранее проигран, лучше сдайся сразу, – больше так не буду. Обещаю.

Но посмотрев на разъярённое лицо я поняла, что разговор закончится не скоро.

– Ты каждый раз это говоришь, но каждый раз все повторяется снова и снова. Как можно верить тебе, если ты каждый раз повторяешь одни и те же ошибки.

Жаль, что мы не в визуальной новелле и я не могу пропустить этот диалог.

– Я буду очень стараться.

Кажется, она поняла, что вывести меня на эмоции у нее не получится. Сегодня этот эмоциональный вампир останется голодным.

Она уже выходила из комнаты, разумеется, оставив дверь открытой, когда сказала:

– Благодари Бога, что у тебя есть еда на завтрак, что он еще не забрал меня, хотя вы все делаете всё необходимое, чтобы это как можно скорее случилось.

– Я благодарю Бога, что он забрал бабушку, которая завещала нам трехкомнатную квартиру, – через секунду я осознала, что произнесла это в слух.

– Что ты сейчас сказала, дрянь?

Что ж, кажется я все же глупее, чем думала.

Наш скандал продолжался несколько часов. Голоса постоянно становились то громче, то еще громче. Члены семьи, которые не участвовали в скандале, справлялись по-своему. Брат закрыл дверь в свое комнату, отец сделал телевизор громче и открыл новую бутылку. Обычная рутина.

Когда мать наконец насытилась, она решила нанести заключительный удар, который разбил мое сердце на молекулы.

– Вот поэтому у тебя нет друзей, – подвела она итог, когда наконец-то покинула мою комнату.

Ты не права мама, у меня есть друзья. Они покоятся на дне мусорного бака в парке.

День заканчивается монотонной рутиной, состоящей из душа, сбора сумки на завтра и скроллингом ленты со смешными картинками, чтобы получить быстрый дофамин. Но нужно как можно быстрее ложиться спать, ведь завтра рано вставать к первой паре в колледже. Я открыла фотографию с расписанием занятий и принялась его изучать. Завтра четверг, первая пара физкультура, вторая история фотографии, третья факультатив по портретной съемке. Нужно как можно быстрее ложиться спать, ведь завтра рано вставать ко второй паре в колледже.

Глава 2

Глава 2

С утра меня разбудила ненавистная мелодия будильника и яркое солнце, которое будто специально светило мне в лицо. Я никогда не вставала сразу, обычно мне необходимо некоторое время полежать, чтобы спросить себя: «Есть ли сегодня смысл вставать? Может мне стоило вообще никогда не просыпаться?», но не найдя ответы на эти вопросы, я лениво встаю.

Монотонная рутина – лучшее лекарство от мыслей. Выполняя одни и те же действия, мы избавляем себя от необходимости лишний раз думать. Я уже не помню, когда в последний раз ела на завтрак что-то кроме яичницы, не помню, когда пила что-то кроме растворимого кофе с молоком, не помню, пользовалась ли я другой зубной пастой. Если так подумать, жизнь на автомате избавляет тебя не только от мыслей, но еще и от внезапных изменений вокруг, таким образом можно избавить себя от лишнего стресса и страха перед чем-то новым.

Обычно я завтракаю в своей комнате, хотя в последнее время я пытаюсь любой прием пищи перенести в свою маленькую крепость. Так я могу есть не спеша и не бояться, что держу нож или вилку в неправильной руке. А еще я могу параллельно смотреть сериалы на ноутбуке, и меня никто не будет осуждать за это.

После завтрака мне остается только привести себя в порядок. Легкий макияж из туши, тонального крема и карандаша для бровей, а также моя фирменная прическа – просто расчесанные волосы. Иногда я обхожусь тем, что просто умываю лицо, ведь все равно никто из колледжа не заметит, если я позволю прийти себе с синяками под глазами, или волосами, которые превратились в одно большое месиво.

Мой психолог говорит, что любовь к себе – это важно. Если бы я только знала, что это такое, тогда возможно действительно задумывалась о значимости этой эфемерной любви к себе. Но видя в своем зеркале девушку с круглыми щеками, карими глазами и темно-русыми волосами, единственный комплимент, который я могу ей сказать: «Ты обычная». Глазу будто не за что зацепиться. Возможно я могла бы делать каждый день яркий макияж или сбрить половину волос, но желание выделяться в мои планы не входило, я слишком привыкла быть обычной. Возможно мне так же следует найти в этом плюсы? Так или иначе я сделаю это когда-нибудь потом.

Мои монотонные сборы прерывает мать, которая опять бесцеремонно украла мой момент единения с сомой собой. Зайдя в комнату, она демонстративно посмотрела на часы, висящие на стене.

– Время! – тявкнула она, будто разъяренная чихуахуа.

Я обернулась к ней. Женщина, которая подарила мне не только жизнь, но и самую обычную внешность. Карие глаза, тёмно-русые волосы, которые никогда не испытывали на себе ухода или краски, худое тело, без выделяющихся форм. Она никогда не красилась и не пыталась подобрать себе красивый наряд, который превратил бы ее хотя бы в подобие привлекательной женщины. Даже не помню, чтобы она надевала каблуки, а не надоедливые старые балетки. В подростковые годы я всегда винила ее за то, что не показала мне, что такое любовь к себе или банальный поход в салон красоты.

Посмотрев на нее, я перевела взгляд на часы и пробубнила:

– Мне ко второй, а как раз успеваю.

– Не слишком ли часто у тебя день начинается со второй пары?

Я могла бы ответить, что это не моя вина, что первые предметы обычно самые бесполезные, как например физкультура, математика или английский. Никогда не понимала, зачем это может пригодиться фотографу. Но сейчас в свое оправдание я могла сказать только одно:

– Не я составляю расписание.

Она долго всматривалась в мое лицо, в попытках уличить в обмане, но за все 19 лет совместного проживания, я выработала иммунитет к этому взгляду. Вообще не понимаю, почему она так цепляется к моей посещаемости занятий. Понимаю, что она мечтала, что я, как и дети ее подруг после 11 класса поступлю в институт на престижную специальность, но после моих доводов, что после колледжа я смогу быстрее устроиться на работу, она сказала свое финальное: «Делай что хочешь», я так и поступила.

Выдержав ее взгляд, я обернулась к столу и продолжила расчесывать спутанные после сна волосы, давая понять, что наш разговор закончен. Топот, удаляющихся ног из моей комнаты, подтвердил, что сегодня мы обойдемся без боя.

Моя мать занималась ведением бухгалтерского учета в одной небольшой компании, это позволяло ей работать из дома и только иногда появляться в главном офисе. Изначально она согласилась на такой график под предлогом, что ей будет легче заниматься воспитанием детей, но спустя пару лет стало понятно, что постоянное нахождение дома негативно сказывается на ее ментальном состоянии и на общем климате в доме. Отец работах в фармацевтическом производстве, и его работа наоборот подразумевала часто нахождение на предприятии. Чем хуже становилась обстановка, тем реже он отказывался от внеурочных часов. А мой брат, будучи 14 летним подростком, исправно исполнял свои обязанности школьника. Иногда я слышала, как мать говорит ему: «Надеюсь, что, хотя бы ты получишь высшее образование». Таким образом ей не нужно было высказывать мне в открытую свое негативное отношение к моей учебе, достаточно было манипулировать братом.

Мои сборы были окончены, поэтому я наконец-то могла отправиться в место, где реализую своей творческий потенциал, если я не ошиблась, и он у меня все-таки есть. Попрощавшись с матерью, я покинула свой личный трёхкомнатный ад.

***

Подойдя к воротам колледжа, я взглянула на экран телефона, до окончания первой пары оставалось 10 минут, я успею прикончить пару сигарет. Затянувшись я наблюдала, как мои одногруппники пробегали свои последние круги на небольшом стадионе. Когда-нибудь они поймут, что за пропуск пар по физкультуре с бюджетного места не снимают, а пока мне нравилось думать, что из своей группы я самая сообразительная.

В аудитории я заняла свое привычное место за второй партой у окна, обычно со мной садятся ребята, которые, как и я не обзавелись своей постоянной компанией. Мне без разницы сядет со мной девушка или парень, ведь общение у меня не складывалось ни с одним из группы. Не знаю в чем именно проблема, возможно в моей стеснительности, а возможно в том, что множество ребят из группы идиоты, которые не знали, как распорядиться своей жизнью, сделали вывод, что фотографировать это легко поэтому и поступили сюда.

Как бы то ни было рядом со мной садится Аня, девушка с каштановыми длинными волосами и незамысловатой внешностью. От нее слегка веет потом, поэтому мне становится понятно, что она физру не пропускала.

– Привет, – улыбнулась мне соседка по парте, – сегодня опять пропустила физру?

– Мое тело не приспособлено к спорту, – равнодушно отвечаю я, после чего открываю тетрадь и начинаю записывать дату, этим жестом я показываю, что не хочу продолжать разговор.

Аня не собирается меня допытывать упреками и рассуждениями о важности спорта, поэтому следует моему примеру и открывает тетрадь.

Постепенно аудитория заполняется всей нашей группой. Парни громко обсуждали видеоигры и шутили похабные шутки между собой, девушки передавали друг другу спрей для тела в попытка перебить запах пота после пробежки. Громкий гул стоял еще долго, пока в кабинет не зашел преподаватель. Мужчина средних лет, в его волосах уже поблёскивала седина, а на носу смиренно лежали очку с толстыми линзами в черной оправе. Мне всегда казалось, что преподаватели – это те люди, которым не удалось реализоваться в профессии, поэтому они, почему-то, решили, что смогут научить других. Как бы то ни было отношения с преподавательским составом у меня сложились дружелюбные, я не была отличницей, но и проблем никому не приносила, поэтому я могла позволить себе прогул непрофильных предметов или пообещать принести домашнее задание позже.

В знак уважения аудитория затихла, преподаватель нас поприветствовал и начал раскладывать свои вещи на столе, параллельно он продиктовал тему сегодняшней лекции, и мы послушно начали ее записывать. Неожиданно дверь в аудиторию распахнулась. Послышался звук каблуков, а вместе с ним и звонкий женский голос:

– Алексей Геннадиевич, извините, мне пришлось задержаться.

Мне не нужно было поднимать голову, чтобы понять чей это голос. Звезда нашего потока.

– Агата, добрый день, – ответил ей препод, – у тебя возникли какие-то проблемы? Надеюсь, ты хорошо себя чувствуешь?

– Все в полном порядке. Видите ли, третий курс попросил меня поучаствовать в их фотосессии в качестве модели, из-за чего я и задержалась.

– Как всегда блистаешь в кадре? – улыбнулся учитель, его голос звучал слишком одобрительно – Рад, что ничего криминального, проходи.

– Еще раз извините, за опоздание, – улыбнулась ему в ответ Агата.

Громкое цоканье каблуков об кафельный пол разлетелось по всей аудитории и достигло меня. С каждым новым звуком я раздражалась все сильней. Я не ненавидела саму Агату, в конце концов ненависть – это слишком сильное чувство, чтобы испытывать ее к человеку, с которым за все время обменялся парой фраз по учебе. Я скорее ненавидела отношение окружающих к ней. Преподаватели ее вечно хвалили и ставили в пример остальным, каждый парень в колледже пытался начать с ней встречаться, либо хотя бы стать ее близким другом, а каждая девушка пыталась навязаться к ней в лучшие подруги.

Могу их понять, каждый человек стремится к прекрасному, а она была действительно прекрасной. Длинноногая с пышными формами. Ее глаза зеленого цвета всегда будто смотрели в саму суть человека. Длинные волосы пшеничного цвета струились волнами до самой талии и облегали пышную грудь. Пухлые губы, к которым все мечтали прильнуть или услышать от них доброе слово. Не удивительно, что ее часто приглашали выступить в роли модели, говоря, что ей больше подходит быть в кадре, чем по другую сторону. Но на это она всегда хихикала и отвечала, что ей нравится делать фотографии. Мне же кажется, что ей нравится быть в центре внимания.

Лекция подошла к концу, я спокойно складываю вещи со стола в сумку, но тут замечаю, как Аня начинает выкладывать на стол несколько фотографий.

– Что ты делаешь? – недоуменно спросила я.

– Готовлюсь к просмотру – удивленно ответила она.

– К какому просмотру?

– Ну, нам задавали сделать портретные снимки, а сегодня просмотр задания. Ты забыла?

– Твою ж… – не успела договорить я, когда в аудиторию зашла молодая преподавательница.

– Добрый день, – помахала нам всем она, и получила одобрительные возгласы в ответ, – не обращайте на меня внимание, у вас есть еще 10-15 минут, чтобы подготовиться, а просто приехала чутка раньше.

10 минут. Мне этого хватит, чтобы добежать до типографии на верхнем этаже. Но для начала, нужно решить, что же мне печатать. Тут я вспомнила, что единственные портреты, которые я успела сделать за прошедшую неделю, это вчерашние фотографии моего красивого незнакомца. Чем богаты, тем и рады. У меня больше нет вариантов.

Извинившись я вырвалась из аудитории и направилась на верхний этаж, где располагалась наша маленькая типография.

– Здравствуйте, Анатолий Васильевич, – запыхавшись сказала я мужчине преклонных лет, – распечатайте, пожалуйста, несколько фотографий, – с этими словами я протянула ему карту памяти, – только последние 3, на них парень в черном пальто.

Кажется, я говорила слишком быстро. Старый типограф со скорость умирающей черепахи отвернулся от экрана компьютера и посмотрел на меня.

– Маечка, как у тебя дела? – улыбнулся он мне вставной челюстью.

Конечно мне хотелось сказать, что, во-первых, я ненавижу, когда меня называют «Маечкой», а во-вторых, я не хочу здесь состариться вместе с ним, но залог хорошей работы – вежливость, поэтому я сказала:

– Все хорошо, но будет лучше, если вы мне быстренько распечатаете несколько фотографий.

Я снова протянула ему карту памяти. Он медленным размеренным шагом приблизился ко мне, аккуратно взял из рук карту и принялся ее рассматривать. «Старый, тебя смерть посрать отпустила, а ты так бездумно время тратишь», – с раздражением подумалось мне. Когда он наконец-то открыл папку с фотографиями и пустил их на печать, я с облегчением выдохнула.

Получившиеся фотографии он, неизвестно мне для чего, принялся рассматривать.

– Жених твой?

– Нет, – я потянулась за фотографиями и практически вырвала их из его рук.

– Тогда кто?

– Понятия не имею.

Я успела как раз вовремя, в аудитории все разложили свои фотографии на партах, предательница, Алина Александровна, хотя никто ее так не называл, приготовилась начать проверку заданий.

– Надеюсь, вы использовали приемы, которые мы обсуждали на прошлой лекции, при создании ваших снимков, – сказала она, когда взяла в руки свой блокнот и ручку, – помните, что не так важно, что и кого вы фотографируете, важнее что вы хотели передать своими снимками.

После этих слов она начала обходить аудиторию, чтобы посмотреть наши работы. Мои глаза опустились на парту, на которой лежали 3 фотографии неизвестного мне парня. Я перевела взгляд на работы Ани. У нее было 10 фотографий, на которых было по меньшей мере 5 разных людей. Я могла лишь предположить, что на фото члены ее семьи и близкие друзья. Ком подступил к горлу. Я решила обернуться, в надежде, что мои страхи не оправдаются, но посмотрев на парту позади себя, лишь убедилась в своем опасении. Все принесли много разных фото, по крайней мере те люди, которые были в поле моего зрения. Кто-то поступил как Аня и сфотографировал свою семью, некоторые сделали снимки друзей или своих пар. Я снова посмотрела на парту перед собой. У меня были только 3 снимка с человеком, о котором я ничего не знала.

– Лина Сана, – послышался мужской голос с первой парты, – а те, кого проверили, могут идти? Или как?

Преподавательница обернулась.

– К сожалению, отпустить вас раньше я не могу, но, если вас уже проверили, можете посмотреть снимки других.

Раздался недовольных выдох, и тут я увидела, кто это был. Высокий парень, его волосы были сбриты по бокам, а ближе к середине стояли в хаотичном порядке. Его звали Антон. Точнее звали его Тохой, так как имя Антон, из-за напрашивающейся рифмы, он сам недолюбливал. С недовольным видом, он начал проходиться по аудитории, рассматривая работы других. По его походке было ясно, что на этой паре, как и в колледже в целом, находиться ему не хотелось. Честно сказать, он и не выглядел как человек, который занимается чем-то творческим. Его небольшая щетина, которая располагалась на одном лишь подбородке, небольшой шрам рассекающий бровь, из-за которого казалось, что она сбрита, пожелтевшие от сигарет пальцы будто кричали о том, что с ним лучше не связываться.

Я старательно избегала таких парней. Никогда не знаешь, что у них на уме. По слухам, которые я не вольно слышала, в школьные годы он состоял в группировке, которая занималась угоном автомобилей, по другим слухам, он зарабатывал на продаже запрещенных веществ, каких именно слухи не уточняли, а я знать не хотела.

Говорят, что девушкам нравятся опасные парни, но как девушка скажу, что это миф. Открою вам тайну: девушки любят, когда любят их. Любят красивых и заботливых. Конечно встречается девиантные личности, которые любят острые ощущения, но подобное скорее является следствием психологических травм.

Тут краем глаза я заметила, как к нашей парте дошла преподавательница. Первыми она оценивала работы Ани.

– В целом хорошо, но мне бы хотелось видеть больше контрастного света на этих фотографиях, – она указала на фотографии взрослой женщины, которая сидела на кресле, а вокруг был квартирный интерьер, я предположила, что на снимке ее мама, – композиция хорошая, но следует сильнее отделять силуэт модели от общего фона.

Аня внимательно ее слушала и отвечала кивком на каждое замечание. А в это время мои ладони начали потеть от напряжения. Мне не так страшно получить низкую оценку, как тот факт, что мне просто некого было фотографировать. Что я могла бы сказать снимками своей матери? Показать самую обычную женщину, в самой обычной квартире и ее недовольное лицо. Лучше конечно было бы сфотографировать ее в момент приступа злости, тогда фото точно источало бы эмоции, но фотографировать мать в таком состоянии опасно для жизни.

Пока я размышляла, преподавательница подошла к моим работам. Она немного нагнулась, чтобы детальней рассмотреть снимки, потом подняла глаза на меня и через секунду снова опустила. Возможно мне показалось, но за эту секунду я увидела недоумевание в ее глазах. Я молила лишь о том, чтобы она не начала спрашивать о количестве фото и об их содержании. Но мне повезло, вместо это она лишь сказала:

– В целом очень хорошо, Майя. Мне нравится композиция и то, как ты слегка размыла фон. С контрастностью тоже все в порядке. Молодец. Но в следующий раз мне бы все же хотелось видеть больше разнообразия, если ты понимаешь, о чем я.

– Да, конечно, – робко ответила я.

Она еще раз взглянула на мои снимки, после чего немного наклонилась ко мне.

– А мальчик то красавчик, – сказала она шёпотом и в конце подмигнула. Когда у меня стало так много свах?

Когда она принялась оценивал другие работы, я наконец расслабилась и спокойно села на стул.

– Твой парень? – донесся слева голос Ани.

– Нет, просто случайно встретила его в парке, попросила попозировать. Даже не знаю кто он.

– Ты даже номер не спросила?

Я помотала головой.

– Даже имени?

Я повторила жест. Мне не хотелось отвечать на эти личные вопросы, да и в целом вести диалог. За последние сутки я слишком много думала об этом незнакомом мне парне, его лицо всплывало в моей голове перед сном, я вспоминала его голос, когда проснулась, думала о сказанном им по дороге в колледж, поэтому сейчас, мне нужно хотя бы на минуты подумать о чем-то другом.

Сбоку послышался громкий свист. Над нашей партой нависла высокая фигура парня. Он принялся рассматривать фотографии Ани.

– У твоей мамы есть все необходимое, кроме моего номера, – шутливо произнес он.

– Да пошел ты, Тоха, мне не нужен новый отчим, особенно такой дебиловатый как ты, – грубо ответила ему Аня.

Тоха лишь вскинул руки, показывая, что спорить и продолжать шутить он не намерен. Тут он подошел к моим работам. Какое-то время он всматривался с фотографии, потом удивленно посмотрел на меня. Я лишь вопросительно подняла левую бровь. Внезапно он взял одну из фотографий и поднес ее к лицу. Я уже собиралась ему что-то сказать, не знаю, что, но честно собиралась, но тут он снова удивленно посмотрел на меня. Я уже ждала очередную шутку, связанную со мной и таинственным незнакомцем, и была готова открыть рот, чтобы послать Тоху, а вдруг он внезапно произнес:

– Это что Миша?