Небо над нами бесплатное чтение

Плейлист

Юджи – Ты не один

MBreeze – Утону

SOCRAT – Где Ты

Градусы – Видимо

KOLUNOV – Врут часы

Три дождя, Zivert – Выдыхай

Fadeeva – Чувствуй

Кошачий пират – Болеешь внутри

N.E.V.A. – Иди за мной

LYNX – Колыбельная

Jgolf – Такие как мы

МАЗЬ – Всё наладится

Заблудился я в небе – что делать?

Тот, кому оно близко, – ответь!

Легче было вам, Дантовых девять

Атлетических дисков, звенеть.

Не разнять меня с жизнью: ей снится

Убивать и сейчас же ласкать,

Чтобы в уши, в глаза и в глазницы

Флорентийская била тоска.

Не кладите же мне, не кладите

Остроласковый лавр на виски,

Лучше сердце мое разорвите

Вы на синего звона куски…

И когда я усну, отслуживши,

Всех живущих прижизненный друг,

Он раздастся и глубже и выше —

Отклик неба – в остывшую грудь.

Осип Мандельштам

Пролог

Из предрассветной туманной дымки вынырнули две фары, похожие на желтые глаза великана. Старенький «Пазик», грохоча и чихая, медленно приближался к небольшой группе людей, что с волнением ждала тех, кто находился в автобусе.

– Не могли получше транспорт выделить, – пробормотала стоящая рядом со мной женщина средних лет с проступившей сединой в черных как смоль волосах.

Мы с Еленой Андреевной молча переглянулись. Она ободряюще мне улыбнулась, но по ее дрожащим рукам я видела, что женщина волновалась.

– Можно подумать, что если ребята пробыли целый год в плену, то их можно уже со счетов списывать, – донесся сзади мужской голос.

– Неуважение какое…

– Там, видимо, уже уважать нечего. После года плена что с ними стало, одному богу известно.

Все присутствующие одновременно повернулись к молодой девушке, стоящей особняком. На ней было голубое платье с накинутой на худые плечи тонкой кофточкой.

– Что? – она явно не поняла резкого внимания к ее персоне. – Разве я неправильно говорю?

– Они же наши мужчины… – подала голос Елена Андреевна. – Мужья, сыновья, отцы…

– Я вышла замуж только из-за его денег, – заявила девушка, ни капли не стыдясь. – Он сказал, что они большую часть времени в части сидят и в потолок плюют. Кто же знал, что его отправят в тот ад и что он в плен попадет? Я теперь каждую ночь буду думать, не убьёт ли он меня в приступе горячки!

Елена Андреевна хотела возразить ей, но автобус был уже совсем рядом. Остановился в нескольких шагах от собравшихся и со скрипом открыл дверь. По одному из него начали выходить мужчины в военной форме. Кто-то хромал, у кого-то были перебинтованы руки, у кого-то голова.

– Слава! – воскликнула девушка в голубом плате и повисла на шее у молодого паренька с большими голубыми глазами.

Я тихо фыркнула. Ну и актриса, Оскара ей за такую игру.

За девушкой, словно дождавшись разрешения, последовали остальные.

– Наш-то где? – Елена Андреевна всматривалась в толпу, которая образовалась у автобуса. Родственники оживленно встречали своих мужчин, половину из которых почти похоронили.

Я внимательно всматривалась в лица каждого вернувшегося солдата, но не узнавала в них Илью.

– Может, что-то попутали? – предположила я.

– Нет-нет, – замотала головой Елена Андреевна, – мне точно сказали, что мой сын вернется сегодня… Ох, да вот же он!

Всплеснув руками, Елена Андреевна кинулась к мужчине, который не был похож на того Илью, с которым я говорила по видеосвязи год назад. Человек, который с безразличием смотрел на прослезившуюся мать, был мне незнаком. Черты его лица заострились и стали суровыми и отталкивающими. И глаза, прежде светло-карие, сделались темнее на несколько оттенков. В них больше не горел задорный блеск, взгляд был холодным и каким-то неживым.

Я тяжело сглотнула и сжала ладони в кулаки, впиваясь ногтями в кожу. Так и стояла на месте, не в силах сделать шаг к мужчине, возле которого со слезами радости на глазах суетилась Елена Андреевна.

В момент, когда в моей голове мелькнула трусливая мысль сбежать, чужой Илья посмотрел в мою сторону. Наши взгляды встретились, и что-то в этом мужчине поменялось. Глаза будто бы в миг посветлели, к бледным щекам прилила кровь, и безразличие во взгляде сменилось на некое подобие радости.

Вот он, тот Илья, которого я знала. Вернее, лишь маленькая его часть, но это уже что-то. Не все еще потеряно и, возможно, у нас двоих все же есть шанс на совместное будущее…

Глава 1

Нагретые весенним солнцем сосульки стремительно таяли. Капель приятно барабанила по карнизу, пробуждая в душе предчувствие лета. Я смотрела в окно, напротив которого стоял мой рабочий стол, и выслушивала очередные мамины переживания по поводу моей личной жизни.

– Тебе уже за тридцать, а ты все еще не замужем! Доживу я до внуков или нет? – высказывала она мне в трубку.

– Мне и одной хорошо, – в который раз повторила я.

– Да как может быть хорошо в одиночестве?! Неужели не хочется найти себе кого-нибудь да побыстрее?

Ага, такого же, как мой папа? Ленивого бездельника, который не только работать не хочет, но даже овощи для салата не может нарезать, пока сидит целый день дома. Нет, я, конечно, папу люблю, но замуж за такого мужчину не за что бы не вышла.

– Я нашла себя. Больше мне пока никто не нужен.

– Себя она нашла! – не унималась мама. – В чем?

– В издательском деле. Все, мам, мне некогда. За сегодня мне надо прочесть еще двадцать рукописей. Пока!

Не дождавшись маминого ответа, я нажала на отбой и отложила телефон в сторону. Прикрыла глаза и поводила ими туда-сюда, однако усталость и ощущение песка это не убрало. Пришлось закапывать специальными каплями от усталости глаз и только потом снова приниматься за работу.

– Варь, ты уже смотрела рукопись, что я тебе кинула в субботу? – Ко мне на крутящемся кресле подкатила корректор Лена.

Я оторвалась от монитора и посмотрела на нее поверх очков с защитными стеклами.

– Когда я успела, по-твоему? Сегодня понедельник.

– Ну, это же особенная рукопись. От моей подруги.

Лена – хороший специалист. Она всегда тщательно вычитывает тексты, не оставляя в них ни единой опечатки и тем более ошибки. Но каким бы хорошим специалистом не был человек, фраза «это же особенное» и намек на то, что я должна смотреть чью-то работу без очереди из-за блата, полностью меняет мое отношение.

Свернув документ, я открыла папку с присланными рукописями.

– Лена, – обратилась я к коллеге, указав на монитор, – здесь девяносто шесть рукописей, которые нам за прошедшие две недели прислали люди, мечтающие издать свою книгу. Половина из них наверняка полный бред, но я собираюсь просмотреть их все, потому что это моя работа – искать талантливых авторов. Ты прислала мне рукопись в субботу, поэтому она автоматически попадает в конец очереди и будет рассмотрена после этих девяносто шести. И не важно, чья она: твоей подруги, Сергея Безрукого или президента. Очередь одна для всех.

Лена виновато поджала губы и, буркнув тихое «извини», вернулась за свой стол. Я же снова открыла документ и продолжила читать, но тут мои умные часы дважды завибрировали, напоминая, что надо не только пройтись, но еще и попить.

На кухне топтались девочки из бухгалтерии, ждали, когда закипит чайник и обсуждали планы на лето. Я приветственно кивнула им и встала у раковины, чтобы сполоснуть свою кружку. В их разговор я не лезла, потому что с бухгалтерией почти не общалась.

– Мы с Мишей решили полететь в Таиланд, – поделилась своими планами Марина Панова, блондинка с длинными наращенными ресницами, яркими тенями, накаченной верхней губой и ногтями как у ястреба. – Пора уже повышать уровень, а то надоели уже эти Сочи.

– Ой, я была в Таиланде с девчонками в прошлом году, – воскликнула Вера Ерофеева, маленькая кудрявая девушка в круглых очках и извечных платьях в горошек. – Мне понравилось. Море чистое, теплое.

– А скаты там есть? – деловито спросила у нее Марина, сделав ударение на букву «ы».

Коллеги посмотрели на нее с удивлением.

– СкатЫ? – переспросила у нее Вера.

– Ну да, скатЫ! Я их ненавижу. Много их там?

– Ну, скатОв везде хватает, – хохотнула Рита Колганова, главный бухгалтер.

Все, кроме Марины, засмеялись. Панова явно не понимала шутки, хмурилась и возмущалась.

– Так много там в море скатОв? – не унималась она.

Чайник щелкнул выключателем. Улыбаясь, я налила себе кипятка, выбросила пакетик с заваркой и медленно побрела к себе.

Пусть Панова и была глупой куклой, но я ей немного даже позавидовала. У нее было, с кем отправиться на отдых, а у меня не было. С подругами постоянно планировалось, но никогда не получалось, потому что у них уже были свои семьи, с мамой было скучно, а одной – страшно. Пожалуй, путешествия были единственным, что я не могла себе позволить, будучи одинокой.

Так уж вышло, что я привыкла все делать одна: сидеть в кафе, гулять по улице, ходить по магазинам. Да и не так-то это и плохо, даже в чем-то хорошо: никто не мешает, делаю, что хочу, еще и под музыку, льющуюся их наушников. К тому же, я была полностью предана любимой работе, и часто засиживалась в редакции допоздна. Если бы нашла себе кого-то, то пришлось бы полностью менять привычный и вполне устраивающий меня режим, но и на это я была готова пойти, если бы встретила того, с кем буду жить душа в душу, как жили мои бабушка с дедушкой. Может быть даже ушла из редакции и попыталась написать книгу.

С детства я любила придумывать всякие истории, а став взрослой, лелеяла мечту однажды стать писателем. Ради этого выучилась и стала работать редактором, но, поняв, как сложно написать действительно хорошую книгу и издать ее своими силами, бросила эту затею и сосредоточилась на своей основной работе.

Моя бабушка была единственной, кто верил, что у меня получится стать писателем, но ее не стало, когда я училась на первом курсе университета, и поддерживать меня стало некому. Возможно, поэтому я так быстро и сдалась. Когда никому нет дела до твоей мечты, это очень грустно. Из-за этого опускаются руки и теряется вера в себя. Когда тебя кто-то поддерживает, это сильно мотивирует. Даже если это будет всего один человек.

Наверное, именно поэтому к тридцати годам я еще не нашла свою половинку. Мне нужен был не просто мужчина под боком. Мне нужен был тот, кто разделит со мной то, чем я живу, а в ответ я разделю с ним то, чем живет он. Я хочу взаимопонимания и гармонии. Хочу банального и редкого единства душ. Хочу, чтобы он был продолжением меня.

Слишком много запросов, так ведь? Вот поэтому я все еще одинока. Но ведь где-то ходит тот человек, который мне нужен. Вот только где?..

На телефоне мигнуло окошко с уведомлением из сервиса знакомств «Мамба».

«Привет», – писал какой-то Илья Антонов.

Вздохнув, я отставила кружку с чаем и взяла телефон.

Недавно моя младшая сестра с моего телефона создала в этом сервисе страничку на мое имя без моего ведома, чтобы поймать своего парня на измене. Узнав об этом, я рассердилась и потребовала удалить страничку или хотя бы убрать мое фото, но сестра так умоляла подождать с этим, что я сдалась. Спустя несколько дней усердных трудов парень все-таки попался и из нынешнего стал бывшим. Катька про меня и страничку быстро забыла и ушла вместе с подругами топить горе в мороженом. Я же попыталась сама удалить страничку, но меня несколько раз отвлекли, и я отложила это дело на потом, игнорируя бесконечные «привет», «давай знакомиться», «ты красивая» и так далее и тому подобное. Однако «привет» от Ильи Антонова привлек мое внимание тем, что рядом с ним стоял смайлик с пятачком.

«Почему пятачок?» – написала я в ответ.

«А почему нет?»

«Действительно. Почему бы и нет?» – ответила я и тоже поставила смайлик с пятачком.

Илья прислал мне еще один пятачок. А я ему целых три.

«Осталось еще хрюкнуть»

«Это я могу. Мой смех похож на хрюканье»

«Серьезно? Хотел бы я его услышать»

«У тебя кровь из ушей пойдет»

«Ой, тогда не надо. Мои уши мне нужны»

Поймав себя на том, что улыбаюсь, я открыла профиль Ильи и принялась его изучать. Информации было мало, как и у меня. Родился 19 мая, в том же году, что и я. Фото явно старое, потому что на нем он выглядит лет на двадцать. Русые волосы, карие глаза, милая улыбка. В общем-то больше ничего такого, на что можно обратить внимание. Самый обычный парень, я на такого даже бы не взглянула, если бы мимо прошла.

Я и сама-то обычная. Тоже русоволосая, глаза серые, большие, что, пожалуй, плюс. И ресницы длинные и закрученные, будто накладные. Лицо милое, но не красивое – с первого взгляда в меня точно не влюбиться. И вот вроде бы думается, что как раз и надо смотреть на таких же, как и ты, но почему-то не смотрится вовсе. Привлекают внимание только те, что в моем вкусе, а ведь не факт, что среди них тот, кто будет мне подходить. Надо на всех смотреть, но не получается. Глаза сами примечают тех, кто неосознанно нравится. Жаль, вкусы нельзя подкорректировать. Людям бы тогда намного проще жилось.

– Ты на сайте знакомств пасёшься?! – раздался удивленный возглас за моей спиной.

Я с грохотом положила телефон на стол экраном вниз и повернулась к стоящей за мной коллеге – переводчице Ане.

– Ты ничего не видела…

– Нет, я видела все, – уперла руки в бока Аня. – Ты переписывалась с каким-то Ильей на сервисе знакомств «Мамба»!

Я приложила палец к губам, умоляя ее говорить тише, потому что находящиеся в помещении коллеги уже бросали на нас любопытные взгляды.

Аня подкатила ко мне пустое кресло, уселась на него и тихо спросила:

– Ты что, настолько отчаялась?

– Ага, хочу с вами в путешествие, – пошутила я.

Аня – не только моя коллега, но еще и одноклассница, с которой я раньше много общалась. Теперь же она была замужем и воспитывала трехлетнюю дочь Свету. Вместе с еще одной нашей одноклассницей Олей, ее мужем и маленьким сыном они каждый год путешествовали по стране или ближнему зарубежью. Мне всегда хотелось с ними, но одинокая я в компании двух семей с маленькими детьми – это тухляк. Толком не посплетничать из-за мужей и не повеселиться из-за детей. К тому же, как только девчонки родили, темой для разговоров стали исключительно дети, и поддерживать ее я не могла, как бы ни старалась.

– Серьезно? – вытаращила подведенные черным карандашом глаза Аня. – Ты бы нам с Олей сказала, мы бы тебя познакомили с холостыми друзьями наших мужей.

– Нет, спасибо. Один раз вы меня уже познакомили, – скривилась я. – Мне теперь можно диссертацию писать про установку и виды кондиционеров.

– Паша очень занудистый, признаю. Но за то у него собственный бизнес, и он очень стремительно развивается!

– Ты же знаешь, что в выборе мужчины меня меньше всего волнуют деньги, – вздохнула я, указательным пальцем крутя телефон, лежащий на письменном столе.

– И поэтому ты полезла на сервис знакомств? – усмехнулась Аня.

– Никуда я не лезла, – я с презрением отодвинула от себя телефон, – просто случайность. Сестра там пыталась своего бывшего поймать на измене, создала мой профиль и забыла его стереть.

– И ты этим воспользовалась!

– Да нет же! – воскликнула я, начиная раздражаться. – Ой, все, я не хочу оправдываться перед тобой в том, что переписывалась с мужчиной в сети!

Аня снисходительно улыбнулась.

– Что ж, не буду к тебе приставать. Но как только захочешь рассказать сама, мои ушки к твоим услугам. – Она вернула кресло назад и ушла к себе в соседнее помещение, где обитали все переводчики издательства.

– Не захочу, – тихо сказала я ей вслед. – Потому что не о чем говорить.

Илье я больше не отвечала, да и он меня не доставал – наверное, понял, что я не желаю продолжать общение и ушел искать новую собеседницу.

До позднего вечера я просидела за рассмотрением рукописей, выделив из них три и отправив их главному редактору. Повезет, если он хоть одну из работ одобрит, хотя, на мой взгляд, все они стоят того, чтобы их опубликовали. Вот только на данный момент в тренде у нас современные триллеры с любовной линией, где главная героиня старше своего мужчины и представляет собой сильную и независимую женщину. Отобранные мной рукописи почти не соответствуют данному тренду. Только одна из них – триллер, но события в нем развиваются в позапрошлом веке, герой старше героини, которую никак нельзя назвать независимой.

Выключив компьютер, я огляделась и вздохнула: как и всегда, я осталась одна. Даже уборщица уже сделала свое дело и теперь гремела швабрами в подсобке.

В машине мне снова позвонила мама и пригласила на ужин.

– Не хочу есть, – сказала я. Мой живот тут же возражающее заурчал.

– Ты весь день работала и, наверняка, не обедала, – упрекнула меня мама. – Я не верю, что ты не голодна. Приезжай, у меня пюре и ежики.

Живот заурчал еще громче, требуя домашней еды. Вздохнув, я уступила инстинктам и свернула с дороги, которая вела к моему дому.

У родителей было как всегда шумно, светло и пахло вкусной едой. Моя квартира всегда встречала меня спертым воздухом, темнотой и тишиной. Не уютно, но я уже привыкла. Вернее, думала, что привыкла, но, когда приезжала к родителям, сердце мое предательски ёкало.

Вот и сейчас произошло тоже самое. Можно сколько угодно притворятся сильной и независимой женщиной, которой до лампочки банальные отношения, однако душа все равно будет требовать домашнего тепла. Когда тебя встречают, ждут и радуются тебе – это настолько приятно, что щемит сердце.

– Что встала, как чужая? – высунулась из кухни мама. На ней был розовый фартук с красными сердечками – мой подарок им с папой на 8 июля. – Разувайся и иди мыть руки. Стол уже накрыт.

Я послушно разулась. Повесила куртку с сумкой в шкаф и, заглянув в гостиную, где был накрыт стол на троих, бросила:

– Привет, пап!

– Привет, дочь! – махнул мне родитель рукой с пультом от телевизора, который показывал шоу о путешествиях.

– Ты выпьешь с нами? – в лоб спросила меня мама, когда я вышла из ванной комнаты. В руках у нее было вишневое вино собственного производства.

– Что за праздник? – спросила я, щёлкнув выключателем и закрыв за собой дверь в ванну.

Мама пожала плечами.

– Да так. Просто хороший день.

– Что-то случилось? – Я пошла следом за ней в гостиную.

– Встретила сегодня свою старую знакомую. Мы не виделись лет десять. Так ведь, Саш?

– Ты про Лену? – спросил папа, оторвавшись от телевизора. Там показывали Италию – его любимую страну.

– Про нее, – кивнула мама, поставив на стол вино и три бокала.

Я села на диван и с восторгом уставилась на еду, от которой ломился стол. Тут была целая кастрюля пюре, ежики, холодец, овощной салат, салат из крабовых палочек, маринованные грибы, соленые огурцы и икра из кабачков.

– Да, лет десять точно, – кивнул папа.

– Вы такой стол накрыли, будто я получила повышение или объявила, что выхожу замуж, – заметила я, мечтая уже скорее наполнить свою тарелку.

– Последнего мы, наверное, не дождемся, – буркнула мама, протирая фартуком заляпанный бокал. – Хотя…

– Что? – спросила я, настороженно глядя на нее.

– Ничего, – отмахнулась она от меня. – Давайте есть!

Это я хотела услышать.

Наложив себе всего понемногу, я принялась за вкусную домашнюю еду. Сама я готовила крайне редко, перебиваясь бутербродами, бэпэшками и доставкой, поэтому подобные застолья для меня были настоящим праздником.

– Мы с этой Леной Малютиной вместе коляски катали, – заговорила мама спустя минут десять после продолжительного жевания под передачу про Италию. – Она жила в соседнем доме, но года через три переехала к родителям, когда развелась с мужем.

– Конечно, одной ребенка тяжело растить, – одобрила я выбор маминой старой знакомой. – А грибы твои? – Я наколола на вилку слюнявую шляпку масленка и отправила ее в рот.

– Нет, теть Танины, – ответил вместо мамы папа.

– Я так и поняла, – сказала я с набитым ртом. – У теть Тани они чуть сладковатые, мне так больше нравится.

Обычно мама обижалась, когда чужая стряпня нравилась нам больше, чем ее, однако тут она ничего не сказала и продолжила рассказывать про свою знакомую.

– Я так была рада ее увидеть! Она почти не изменилась, разве что появились морщинки вокруг глаз. Ухоженная, одета с иголочки. Видимо, сын хорошо получает, – она сделала едва заметный акцент на слове «сын».

Ну все, теперь понятно, к чему все это. Сейчас будет сватовство.

Я вздохнула и отложила вилку. Аппетит пропал.

– Он у нее тоже еще одинокий, – продолжила мама. – Купил ей квартиру в соседнем районе, даже на работу не пускает. Сиди, говорит, отдыхай. А она жалуется, что ей скучно. Вот устроилась продавцом в отдел одежды, где раньше тетя Таня работала. Мы там с ней и встретились. Говорит, не может без работы, наряжаться-то некуда!

– Да-а-а уж, – протянула я без энтузиазма. Мне, которая на работу ходит в толстовках и джинсах, да еще и без макияжа, было не понять маминой знакомой.

– Я ей тебя на фото показала, так она глаза как вытаращит! – Для наглядности мама тоже вытаращила глаза. – Это, говорит, Варя такая выросла?! Настоящая красавица!

Да уж, красавица…

– Ты какую фотку-то показала ей? – поинтересовалась я.

Мама вытерла руки о салфетку, достала телефон и, сощурившись, принялась искать нужное фото в галерее.

– Вот! – воскликнула она некоторое время спустя, сунув мне экран телефона под нос.

– Ну, конечно. Это фото с выпускного в универе, – кисло заметила я. – Я тут нарядная, ухоженная и позитивная.

– Ты и сейчас ухоженная, – заметил папа, за что ему спасибо.

– Бледноватая без косметики, но так даже лучше. Выглядишь лет на двадцать.

– Мне пару дней назад банку пива не продали без документов, – призналась я. – Приняли за школьницу.

– Всяко лучше, чем выглядеть как старая профурсетка, – нравственно произнесла мама. – Так вот, о чем я говорила-то! Лене ты так понравилась, что она предложила мне свести вас с ее сыном.

Я скривилась.

– Может, не надо?

– Ты его даже не видела! – возмутилась мама. – А он симпатичный мальчик. Да, Саш?

Папа вздрогнул и, оторвавшись от телевизора, растерянно посмотрел на маму. Он явно не слышал нашего разговора, но, просканировав мамино выражение лица, уверенно сказал «да».

– Вот! – подняла вверх указательный палец мама.

– Ой, да делай, что хочешь, – сказала я, потянувшись за бокалом с вином. – Только не организовывай нам встречи, пожалуйста. Я на них не пойду.

– А как же тогда вы познакомитесь? – искренне удивилась мама.

– Соцсети, – напомнила я ей про такую полезную вещь. – Если я ему интересна, пусть напишет мне. Обещаю: ради тебя буду с ним вежливой и первой не сольюсь.

Домой я вернулась поздно вечером – уезжать от родителей никак не хотелось. Они предлагали остаться, но ведь я уже взрослая и независимая, живу отдельно и мешать родителям не собираюсь.

Моя холостяцкая однушка встретила меня темнотой и тишиной. Теплота, которая растеклась по моему телу, когда я была у родителей, вмиг исчезла. Снова я в своем одиночестве.

– Вот я и дома, – пробормотала я, кинув сумку на пол в прихожей.

Приняв душ и выпив ромашковый чай, я устроилась в кресле с книгой. Несмотря на позднее время, спать не хотелось.

– Мне бы рукописи читать, а не напечатанные романы успешных писателей, – сказала я, глядя на обложку очередной книги Аси Лавринович.

Прочитав четыре главы, я зевнула, потянулась и решила, что пора спать. Перед рутиной тоже нужен отдых.

***

Каждое мое утро начиналось одинаково.

Я вставала в одно и то же время вне зависимости от того, рабочий сегодня день или же выходной. Мой будильник всегда звонил в 7:07, три минуты я нежилась в кровати, а затем загорался свет, заставляющий окончательно пробудиться.

Ванна, кухня и снова спальня.

Утренние процедуры, завтрак, макияж и одежда.

Выходила я из дома в 8:10 и к девяти утра приезжала на работу. По выходным я тоже выходила в 8:10, но уже на пробежку. Вернувшись домой, принимала душ и сначала работала – будто мне для этого будней было мало, – а затем читала книги или смотрела телевизор. Могла еще включить музыку, убираться и петь. Иногда выбиралась на улицу, в кафе или торговые центры. Вот такая скучная у меня жизнь, но меня все это устраивало.

Раньше мне частенько хотелось все изменить, но время шло, а дальше мечтаний об изменениях дело не доходило. Так я решила, что на самом деле я не хочу ничего менять, ведь если бы хотела, то обязательно изменила, наплевав на всякие сопутствующие сложности.

Но я ничего не меняла, а значит, не так мне это было нужно. Я ведь даже морщилась каждый раз от того, что внезапно приходилось нарушать мою рутину.

Подобное, кстати, произошло в субботу утром, когда я планировала полдня поработать, а затем посмотреть вышедший недавно сериал, который ждала целый год. Но мои планы нарушил мамин звонок.

– Сходим сегодня по магазинам? Мне надо выбрать платье на встречу выпускников! – с ходу выдала она.

– Вы же в феврале собирались, – напомнила я.

– И что? Была зима, мы в кафе сидели, потом все едой и сигаретами пропахли, – по ее голосу я определила, что мама поморщилась. – Теперь хотим летом, на природе.

– Зачем покупать новое платье, если вы будете на природе? – не поняла я.

– Господи, Варя! Если ты особо никуда не ходишь и ничего не покупаешь из одежды, то это не значит, что и другие должны поступать так же.

– Вообще-то я покупаю обновки, – обиженно буркнула я.

– И когда это было в последний раз?

Я задумалась.

– В том году?

– Ужас какой! Собирайся! Нам срочно нужен шоппинг.

Ворча, я принялась одеваться. Если бы мама видела меня сейчас, то закатила бы глаза и сказала, что я еще такая молодая, а уже веду себя как старая бабка.

Мы встретились в центральном парке. Мама подхватила меня под руку и потащила в местный торговый центр.

У нас ушло полдня на то, чтобы выбрать ей легкое летнее платье для встречи с выпускниками на природе и добрый час на поиски подходящих босоножек. После мы перекусили в кафе, и мама, хитро блестя глазами, сказала:

– А теперь надо найти что-нибудь тебе.

Отказываться я не стала, потому что азарт покупок уже захватил меня, хоть для себя я еще ничего не покупала.

– Аня! – воскликнула миловидная продавщица в одном из магазинов женской одежды.

– Привет, Лен! – поздоровалась моя мама, широко улыбаясь.

– Здравствуйте, – кивнула я, глядя на блондинку – скорее всего крашенную, но так, словно это был ее натуральный цвет – с добрыми голубыми глазами и радушной улыбкой. Она выглядела гораздо моложе моей мамы, но, раз у нее был сын моего возраста, то эта Лена очень хорошо выглядела и следила за собой.

В голове сразу же мелькнула мысль, что мама затеяла этот шоппинг именно ради этого момента.

– А ты Варя, да? – всплеснула руками Лена. – Красавица какая!

– Да ладно, скажете тоже, – смутилась я, теребя ручку на сумке.

– Ань, это точно та дочка, которую ты катала в коляске вместе со мной? – обратилась Лена к моей маме. – Ей же лет восемнадцать!

Я сегодня была не накрашенной и поленилась даже собрать волосы в хвост. Надела джинсы-скини, кеды и футболку оверсайз с Ягами Лайтом из анимэ «Тетрадь смерти». Выглядела как подросток, но мне было плевать.

Мама весело рассмеялась, а Лена восхищенно посмотрела на меня.

– Такая воздушная, милая, чистая… – тихо произнесла она.

Я еле подавила желание нахмуриться. Вовсе я не такая, первое впечатление весьма обманчиво.

– Почему у тебя никого нет? Как можно не заметить такой алмаз? – удивилась Лена.

– Видимо, я неограненный, – усмехнулась я. – Не всем такие нужны.

– Так это же еще лучше! – мило улыбнулась Лена.

Она смотрел на меня так ласково, как не смотрела даже собственная мать, и от этого мне сделалось неловко.

– Могу я примерить это? – ткнула я пальцем в первое попавшееся платье – черное с капюшоном, в стиле оверсайз, как я любила.

– Конечно, – кивнула Лена.

Я взяла платье и еще несколько вещей, и зашла в примерочную. Мама с Леной принялись вспоминать молодость, смеяться и обсуждать старых знакомых. Я же мерила одежду как можно медленней, потому что выходить мне совсем не хотелось. Наверняка Лена начнет расхваливать своего сына и умолять меня встретиться с ним.

Удивительно, как многие мамаши жаждут свести свое чадо. Особенно, если это сын. И их не волнует, что он сорокалетний неудачник с замашками психопата и алкогольной зависимостью. Для них он настоящий принц, которого будет рада заполучить любая женщина. А желательно даже девушка, ведь женщина – это слишком уж взросло для их мальчика. Девушка будет в самый раз засидевшемуся в холостяках сорокалетнему мужику.

Но, возможно, я утрирую, однако на моем опыте как раз такое и происходило: взять двух соседских мужиков и их мамаш, которые каждый раз, как мы с ними сталкиваемся, смотрят на меня хищным взглядом и думают, как бы свести с их сыночками.

Я, кстати, маме с папой даже недавно сказала, что, если я вдруг пропаду, сразу идите либо к соседям с первого этажа, либо к соседям с шестого. Меня похитил кто-то из них.

Полистав в телефоне новостную ленту и зевнув, я все же решила покинуть свое убежище в виде примерочной и выйти на свет.

– Ну что, подошло что-нибудь? – с надеждой спросила мама.

Я не собиралась ничего брать из того, что примеряла, но у мамы было такое лицо, что, если я отрицательно качну головой, она совершенно сникнет и заплачет.

– Это, – я протянула черное платье с капюшоном.

Лена улыбнулась и принялась упаковывать его.

– Я вчера с сыном разговаривала, – заметила она, пробивая покупку. – Сказала, что нашла ему девушку – дочку моей давней подруги.

Ну, вот, началось…

Я нервно постучала карточкой по столешнице, с нетерпением ожидая, когда можно будет расплатиться и уйти отсюда.

– А он что? – нетерпеливо произнесла мама.

– Рассмеялся и спросил: «Да какая девушка меня будет ждать, мам? Я же никогда точно не знаю, насколько затянется очередная командировка».

– Командировка? – спросила я и тут же прикусила губу. И чего только интересуюсь ее сыном, которого даже не видела?

– Он у меня… военный. Капитан. На месте не сидит, то туда его отправляют, то сюда… – Лена вздохнула. – Я думала, он по стопам деда и отца пойдет, медицинский закончит, а он после армии объявил, что хочет и дальше родине служить.

– Да уж, – заметила я, оплатив покупку.

Лена протянула мне пакет с платьем.

– Спасибо, до свидания, – вежливо произнесла я, но женщина пакет не отпустила.

– Можно я дам ему твои контакты? Он надоедать не будет, если не понравится тебе.

Это прозвучало с такой мольбой в голосе, да и мама еще стояла рядом и буквально источала тяжелую энергетику, которая заставляла меня дать положительный ответ.

– Да, можно, – ответила я, нацепив дежурную улыбку. – Пусть напишет в соцсети.

Красивое лицо Лены озарила счастливая улыбка. Кажется, этой женщине никто не сможет отказать, настолько обаятельной и милой она была.

Вернувшись домой, я закинула новое платье в стиральную машину, налила себе молока, достала печенье и принялась ждать сообщения от сына Лены, имя которого я забыла узнать.

Мелькнула мысль позвонить маме, но я сразу же отбросила ее. Уверена, мне вряд ли в ближайшие дни напишет кто-то посторонний. Да и по разговору я сразу пойму, что это не сын Лены.

– Военный, значит, – задумчиво произнесла я, грызя печенье.

Может, неплохой вариант? Дома бывает редко, зарплата высокая и стабильная, наверняка всякие льготы будут. Да и вообще, почему я восприняла в штыки возможность нашего знакомства? Ведь никогда не знаешь, когда и при каких обстоятельствах появится «тот самый».

Телефон издал звук входящего сообщения. На экране высветилось уведомление из социальной сети:

«Илья Антонов: Вот это совпадение! Наши мамы решили познакомить тех, кто уже познакомился. Да, девушка с «Мамбы»?».

Глава 2

Знойное полуденное солнце нещадно жалило нас своими лучами. На бескрайнем голубом небе не было видно ни одного облачка, которое могло бы хоть ненадолго закрыть палящее солнце и дать нам жалкий секундный отдых от невыносимой жары.

Я выпрямился, шумно выдохнул ртом и утер предплечьем стекающий по лицу пот. Наш отряд вот уже пятый час с помощью простых щупов обыскивал поле на наличие противопехотных мин, на одной из которых сегодняшним утром подорвался местный ребенок.

– Еще одна! – раздался позади меня голос рядового Паши Сорокина.

– Поздравляю, – саркастически заметил сержант Максим Крылов. – Ты лидируешь.

– Завидуй молча! – радостно крикнул Пашка.

Перед разведкой мы по устоявшейся уже традиции делаем ставки на то, кто больше найдет мин. Обычно каждый ставит на себя, но сегодня интуиция подсказала мне сделать ставку на младшего сослуживца – рядового Сорокина, – и это было правильным решением, потому что Пашка нашел уже шесть мин, в то время как остальные от силы три.

– Хватит пялиться на мину, будто это твоя девушка! – осадил Сорокина командир отряда «Смерч» – Кирилл Осокин. – Ставь флажок и иди дальше!

– А у меня флажки закончились, – уныло заметил Пашка.

– Лови мой! – крикнул Ромка Новиков, тоже рядовой.

Прицелившись, он бросил в стоящего поблизости Пашку один из своих красных флажков, которые мы втыкали рядом с обнаруженной миной. Позже из штаба прибудут саперы и разминируют все обнаруженные нами мины.

– Мерси! – широко улыбнулся ему Пашка.

– Француз нашелся, – фыркнул Макс.

На этом разговоры смолкли. Оно, конечно, хорошо поговорить и разрядить напряжение, но слишком уж жарко, да и можно отвлечься и не заметить мину.

Сделав маленький глоток из фляги, я заметил, что воды почти не осталось, а до конца поля еще далеко.

Зажмурившись, я представил, как вечером с отрядом «Смерч» вернусь на базу в целости и сохранности, выпью ледяной воды из холодильника, приму душ и возьму в руки смартфон, чтобы прочитать ответ от симпатичной девушки, которая приглянулась мне на одном из сервисов знакомств, где я был зарегистрирован. Наше общение прервалось из-за неполадок со связью, которая в этом богом забытом месте была совершенно никудышной, и вот уже несколько дней мне не терпелось узнать, что же она мне написала. Утром объявили, что неполадки устранили, но из штаба нам пришел приказ отправиться на поле в семи километрах от базы, где обнаружились мины – бедный ребенок решил сократить путь до своей деревни и подорвался.

Снова вытерев пот с лица, я окинул взглядом усердно трудящихся боевых товарищей, и тоже вернулся к работе.

Вот уже чуть больше шести лет я состоял в миротворческом отряде «Смерч», проводя с этими пятью мужиками большую часть своей жизни. Нас то и дело отправляли в разные точки мира, и большинство миссий было секретными, так что мы порой даже не могли сказать близким, куда нас отправляют и когда мы вернемся. Если вообще вернемся.

Месяц назад мне исполнилось тридцать два – самый возраст для современного мужчины, чтобы задуматься о создании семьи. Почти все мои знакомые получили высшее образование, а то и не одно, устроились на хорошую работу, обзавелись женами, детьми, квартирой и машиной. Я же мог похвастаться лишь внушительным счетом в банке, который постоянно рос и не убывал, потому что ничего купить я не успевал. Пытался как-то взять машину, даже присмотрел одну неплохую модель, но за день до покупки меня вызвал штаб, и через несколько часов мы с отрядом «Смерч» уже летели на другой конец Земли. Разумеется, с таким графиком не то что семью, да я даже карточный домик построить не успею. Вместо дома – казарма, а вместо жены – одноразовые случайные связи, и никакой личной жизни.

Правда, пару недель назад удача вроде бы улыбнулась мне, и в кафе я познакомился с симпатичной девушкой лет на пять моложе меня. Она забыла надеть линзы, и никак не могла прочитать меню на стенде за спиной кассира, а спросить у сотрудников видимо стеснялась. Я заметил это, подошел к ней и медленно зачитал все позиции.

Девушку звали Надей. Она была интерном в районной больнице и мечтала стать неврологом. Мы встретились с ней еще раз, через пару дней, но не успели зайти в кафе, как мне позвонил Кирилл и сообщил об общем сборе. Разумеется, мой внезапный уход Наде не понравился, к тому же я толком не объяснил ей причины. На следующий день, когда мы с парнями летели в жаркий Бишар – небольшую страну рядом с Персидским заливом, в которой разразилась очередная религиозная война, – Надя написала мне, что не хочет продолжать знакомство.

А я, как глупенький наивный мальчишка, уже начал представлять, как познакомлю ее с мамой и назову своей невестой…

– Дурак, – вслух пробормотал я, осторожно тыкая щупом почву рядом с собой. В приоткрывшийся рот сразу же попали струи пота, и на языке возникла неприятная соленость.

Пора бы уже смириться, что никакой личной жизни у меня не будет. Вон, Ромку все устраивает. Ему даже случайные связи не всегда нужны, есть же правая рука, которая всегда рядом.

Кирилл женился, завел троих детей и что? Теперь из дома рвется, как ненормальный, потому что там злая жена и плаксивые дети. Я уже устал составлять ему компании в барах. Во-первых, он упивается вусмерть, и мне потом его надо тащить домой, а во-вторых, он так громко рассказывает о своей семейной жизни, что отпугивает от меня всех девушек.

Паша еще совсем юный, ему и двадцати нет. Как и я, он тоже после срочной службы в армии остался служить по контракту и вскоре попал в наш отряд из-за дикого желания стать миротворцем, ну и за отличные физические показатели. У него все пока на чистом энтузиазме, везде ходит с открытым ртом и готов бежать, куда скажут, в любое время суток. Энерджайзер наш.

Ну а Макс… там все сложно. Девушка есть, и они уже вместе лет десять, но то расстаются, то снова сходятся. Хотели пожениться даже, но потом Макс резко передумал, когда чуть не погиб в Сирии. С тех пор у них и начались сложности. Он не хочет, чтобы она вдовой осталась и горевала, а она бесится от того, что он сам решает, как им обоим быть.

Так что, может быть, я особо и не теряю, не имея отношений. И от той девчонки с сервиса онлайн знакомств я ничего не жду. Попереписываюсь немого и, когда вернусь домой, возможно проведу с ней ночь. На большее у меня скорее всего времени не будет.

Прогнав из головы жужжащие, как надоедливые мухи, мысли, я полностью сосредоточился на работе. Даже почти перестал чувствовать жару и противные ощущения от прилипшей к телу мокрой формы. Парни изредка объявляли о найденных ими минах, перекидывались короткими шуточками и посмеивались.

– Ребят, минутку внимания! – вдруг объявил Кирилл.

Мы все разогнулись и посмотрели на своего капитана, ожидая важного объявления, потому что лицо Осокина было серьезным.

Выждав некоторое время, Кирилл спросил:

– Знаете, почему нельзя драться с беременными?

– О, нет, – взвыл я, прекрасно понимая, что сейчас будет.

– Можно вернуться к выполнению поручения, товарищ капитан? – умоляюще произнес Пашка.

– Никак нет, рядовой Сорокин! – гаркнул наш капитан. – Приказываю ответить на поставленный вопрос!

– Я не знаю, – захныкал Пашка.

– Отставить реветь! – в командирском голосе Кирилла чувствовался с трудом скрываемый смех.

– Есть отставить реветь, – грустно произнес Пашка и задумался.

– Никто не знает, говори уже, и мы сделаем вид, что ничего этого не было. – Макс воткнул длинный щуп в землю, положил на него ладони и уперся в них подбородком.

Кирилл осмотрел нас блестящим от предвкушения взглядом и выдал:

– Потому что они всегда готовы к схваткам!

Заржал только подлизун Ромка. Макс закатил глаза и вернулся к работе. Паша то ли снова захныкал, то ли грустно засмеялся, я так и не понял.

Почти в каждой компании есть тот, кто любит тупые старческие шуточки. Раньше я думал, что это зависит от возраста – Кирилл у нас самый старший, ему уже тридцать восемь, но потом услышал такие же шуточки от своей двоюродной сестренки Саши, которой всего двадцать.

Хотя, надо признать, что без шуток, какие бы они ни были, таким как мы тяжко. Почти каждый день мы рискуем своими жизнями, чтобы поддерживать мир в разных странах. И почти каждый день может стать для нас последним, ведь за солдатом всегда следует его смерть, которая может настигнуть его в любом месте. Как правило, такие как мы погибают вдали от дома, и все, что от нас остается – это последнее письмо близким, что мы пишем заранее, военный жетон и награды.

Мы все в отряде понимаем, на что пошли. Знаем, что смерть ходит за нами попятам, и, разумеется, боимся ее, но этот страх за многие годы службы притупился настолько, что о нем часто забываешь. Особенно в критические моменты, когда бросаешься выручать товарища под град пуль, или, когда закрываешь собой детей в попытке благополучно вывести их из боевой зоны. Наша работа – защищать простых людей, которых больше никто не может защитить, потому что почти в каждом военном конфликте враждующим сторонам абсолютно плевать, что будет с мирным населением. Вот что делаем мы, миротворцы, – залог безопасности в любой точке мира. И когда у меня спрашивают знакомые на гражданке, как я согласился на все это, я просто отвечаю: «А кто, если не я?».

И тут уже мне не могут ответить: «Да многие». Потому что я занимаюсь тем, чем большинство не могут заниматься из-за непригодности или же боязни за свою жизнь. В такие элитные отряды, как наш, отбирают лучших из лучших, и состоят они всего из пяти-семи человек. Причем эти лучшие из лучших должны еще жертвовать своей личной жизнью и послушно выполнять любые приказы сверху. Так что, да, – кто, если не я?

Кроме меня есть еще немногие, кто думает так же – те же парни из моего отряда. И, пока есть такие ребята, мир может спать спокойно.

К вечеру мы управились с полем и, уставшие и мокрые, поплелись к внедорожнику, на котором приехали сюда. Достав из-под сиденья бутылку воды, я выпил половину, а остальное вылил на себя. Парни последовали моему примеру и вмиг уничтожили весь наш питьевой запас.

Загрузившись во внедорожник, мы, наконец, позволили себе расслабиться.

Макс завел двигатель, дернул рычаг передач, и машина тронулась, увозя нас от усеянного красными флажками поля. Сегодня победил Пашка, который нашел восемь мин, и, соответственно, я.

Добравшись до базы, которая располагалась в полуразрушенной деревне, мы разыграли в «Камень, ножницы, бумага» очередь в душ. На этот раз удача не улыбнулась нам с Пашкой – мы были последними. Взяв из холодильника по бутылке с водой и пачку печений, мы с ним устроились на пластиковых стульях у входа в двухэтажное здание, служившее нам домом в этой стране. Не знаю, что было здесь до войны, но теперь, после освобождения деревни от религиозных террористов, его превратили в казармы для солдат-миротворцев со всего мира – помимо нас в Бишар было отправлено еще несколько спецотрядов из разных стран.

Во время боевых действий, когда нас тут еще не было, жители покинули деревню, но теперь начали постепенно возвращаться и отстраивать заново свои дома. Хозяин здания, в котором мы расположились, пока не объявился, но, даже если он вскоре придет, мы все равно надолго здесь не задержимся. Линия фронта сдвинулась почти на сто километров, а значит, из штаба скоро придет приказ сменить дислокацию, и нас переведут ближе к фронту, но, разумеется, на передовую не отправят. Наша задача заключается в том, чтобы обеспечить безопасность уже освобожденных территорий. Иногда, правда, нас отправляют на различные вылазки, но они не влияют на военные действия, ведущиеся на территории, где мы пребываем. Ну, почти не влияют.

Сунув в рот сразу два печенья – проголодался так, что сводило живот, и ждать ужина уже не было мочи, – я достал из кармана телефон, включил его и с довольным хмыканьем отметил, что сеть появилась. Сразу же открыл сервис онлайн знакомств и… не обнаружил новых сообщений от девушки, о которой думал все эти дни без связи. Красавица не только не ответила на мое последнее сообщение, но и удалила свою анкету.

– Фот жаража! – воскликнул я с набитым ртом, плюясь крошками от печенья.

Пашка шарахнулся в сторону и загородил лицо ладонями, чтобы на него не попали остатки печенья.

– Кто зараза? – спросил он, поглядывая на меня через щель между пальцами.

– Девчонка, которую я хотел подцепить, – пояснил я, глядя на экран телефона так, будто она могла вот-вот написать мне.

– А-а, – понимающе протянул Пашка. – Сорвалась рыбка.

– Угу, – буркнул я, размышляя над тем, почему мне настолько обидно, что какая-то девчонка, с которой мы даже не виделись, кинула меня в сети.

А ведь она мне даже ничего не обещала. Не флиртовала, не намекала, что хочет знакомства. Так почему мне обидно? Неужели, она настолько запала мне в душу?..

Да бред! Невозможно влюбиться с первой переписки в сети!

Я убрал телефон в карман и потянулся к пачке с печеньем, но та уже была пуста.

– Прости, – произнес Пашка с робкой улыбкой. – Я проголодался.

– Я, блин, тоже!

Хотелось громко и злостно сказать этому молокососу все, что я о нем думаю, но я сдержался. Сделал глубокий вдох, медленно и шумно выдохнул, а затем за раз опустошил воду в бутылке.

Смяв пластик, я закинул его в мусорное ведро, стоящее у входной двери, и вошел внутрь. Кивнул проходящим мимо американцам, свернул направо, к душевым и, заколотив в дверь, крикнул:

– Хватит плескаться, вышвыривайтесь уже! Задолбали!

– Что, задница от грязи горит? – заржал по ту сторону двери Осокин. – Не терпеться помыть?

– Если быстро не выйдете, я вам всем устрою горящие задницы! – крикнул я в ответ.

– Эй, ты как со старшим по званию говоришь, лейтенант Антонов?! – басовито гаркнул Осокин и тут же снова заржал.

К его смеху присоединились Ромка и Макс.

– Весело вам там, значит, – пробормотал я. – Ну-ну.

Развернувшись, я решительно направился к помещению, которое служило нам оружейной.

– Вольно, – бросил вскочившему при виде меня совсем юному мальчишке – рядовому Райнеру, которого все без исключения звали рядовым Райаном.

Пацан русского не знал, но это слово выучил, и поэтому сразу же меня понял.

Я подошел к полке с дымовыми гранатами и задумался: РДГ-2х или РДГ-2ч? В итоге взял последнюю, чтобы у этих засранцев задницы почернели от темного дыма.

Райнер вопросительно уставился на меня.

– Для важной операции, – пояснил я и тут же повторил на английском: – For an important operation.

Пацан понимающе кивнул и произнес:

– Ok.

Вернувшись к душевой, я снова крикнул:

– Вы еще не вышли?

– Даже не думаем! – отозвался Макс.

– Ну и не думайте, – буркнул я.

Активировав «дымовуху» и приоткрыв дверь душевой, я поставил «подарочек» внутрь. Обычно подобными вещами я не страдаю, но сегодняшний день проехался по мне БТРом, сподвигнув пойти на крайние меры по освобождению душевой.

– Они еще не вышли? – спросил подошедший ко мне Сорокин.

– Ты вовремя, – сказал я, отойдя от двери и прислонившись спиной к стене. – Они как раз сейчас выйдут.

Жестом я предложил Паше встать рядом, и тот послушно занял место справа от меня. Не прошло и минуты, как в душе принялись кричать и материться. Я довольно ухмыльнулся, а Паша удивленно выпучил глаза.

Дверь резко распахнулась, и из душа повалил черный дым, а вместе с ним орущие голые мужики с пеной на теле.

– Твою мать! – воскликнул Крылов хриплым голосом.

– Что за херня? – крикнул выбежавший за ним Ромка.

Оба еще не заметили меня и Сорокина. Скукожившись, они терли глаза и откашливались. Последним выскочил Осокин. Мне очень хотелось поставить ему подножку, но я с трудом удержался от этой пакости, несмотря на то, что именно он сейчас бесил меня больше остальных.

Щурясь и то и дело смахивая со лба стекающую с волос пену, Кирилл уставился на меня и обозвал словом, которое, хоть и было ругательным, к мату не относилось, и которое еще называли «литературным».

– Я просил по-хорошему, – развел руками я. – Ты мне ответил плохо.

– Антонов, мать твою! – взвыл Кирилл, но так и не договорил, потому что на шум сбежались другие солдаты и теперь, глядя на злых мужиков в коридоре, чью наготу частично прикрывала лишь стремительно исчезающая пена, смеялись во весь голос, а некоторые даже решили запечатлеть это на видео.

Осокин злобно зарычал и заорал на них по-английски. Кирилл был весьма авторитетным среди миротворцев, и поэтому все тут же затихли и разошлись по своим делам. Душевые долго проветривали и, разумеется, ни мне, ни Пашке в этот день так и не удалось помыться.

Мне же вообще Осокин пообещал сделать выговор и запер меня и рядового Райана – пацану досталось за то, что позволил мне просто так забрать «дымовуху» – на складе на целые сутки. Жаль, что там были одни консервы, которые ничем нельзя было вскрыть, и черный чай в пакетиках.

Выпуская меня из заключения ровно через сутки, Кирилл хмуро спросил:

– Неужели мы тебя так взбесили?

– Просто был плохой день. Вы стали последней каплей, – ответил я, разминая затекшую спину.

– Если бы не знал тебя, то подумал, что тебя кинула девчонка, – усмехнулся Кирилл и, хлопнув меня по плечу, пошел по своим делам.

Я посмотрел ему в след и тихо буркнул:

– Экстрасенс хренов.

Выговора, разумеется, не последовало – командир у нас слишком уж мягкий в этом плане. Сказал лишь, что в следующий раз моя выходка тайной не останется и дойдет до штаба, а там уже и выговор и, возможно, дисциплинарный арест. Рядовой Райан тоже отделался только заключением на складе и продолжительной руганью командира своего отряда.

Так как меня освободили вечером, никакой работы на сегодня уже не было, поэтому я принял душ и повалился на койку, которая располагалась у стены и соседствовала с койкой постоянно храпящего Ромки.

Пару минут глядел в потолок, вспоминая, как в детстве я с дедом мог часами так лежать на скрипучем разобранном диване и фантазировать.

– Вот это пятно в углу – наш дом в деревне, – говорил я.

– А вон там, ближе к окну – кукурузное поле, – вторил мне дед.

– Родители к нам едут, – тыкал я маленьким указательным пальцем с обкусанным ногтем в засохшую муху. Муха, разумеется, была машиной, а не родителями.

– Везут тебе гостинцы и мне пиво, – мечтательно говорил дед.

Из кухни доносился шум льющейся воды из-под крана и грохот посуды – бабушка хлопотала по хозяйству, а мы с дедом терпеливо ждали, когда нас позовут обедать. Хорошо тогда было, безмятежно и совсем не одиноко.

Бабушки с дедом уже давно не стало. Одна мамка у меня осталась, тянула меня, бедного, на своих хрупких плечах. Работала так много, что заработала болезнь суставов. Я поэтому и пошел еще служить по контракту – как зарплату озвучили, так я тогда, девятнадцатилетний, так варежку и раззявил. Подумал, что нам с мамкой за глаза этого хватит, да еще и счет откроем, будем проценты получать. Мама домик купит за городом, как мечтала. Будет у меня всегда нарядная ходить, косметику самую лучшую покупать. И не работать – что самое главное.

Лежащий на тумбочке телефон загудел, сообщая о входящем вызове. Я потянулся за ним, взглянул на экран и улыбнулся. Вспомнишь солнце, вот и лучик!

– Привет, мам! – бодро произнес я, приняв вызов.

– Боже, Илюш, я вся извелась! До тебя так долго нельзя было дозвониться! – затараторила мама.

Каждый раз одно и тоже. Сколько ей не говори, что я могу неделями не выходить на связь – и это нормально, она все равно волнуется. Ну, она – мама, ей это свойственно. Мама не может не волноваться за своего единственного ребенка.

– Неполадки со связью были, – объяснил я. – Сейчас все починили, но, возможно, опять что-то полетит, так что будь готова.

– Я из-за твоей работы уже вся седая!

– Зато благодаря моей работе ты можешь закрашивать седину дорогой краской, – заржал я.

– Была бы рядом, леща бы тебе дала, – буркнула мама.

– Мой затылок чувствует твоего виртуального леща, – заверил я ее.

Мама хохотнула и тихо спросила:

– Как ты там? Кушаешь хорошо? Не болеешь?

– Ма, тут жара дикая. Какой болеть?

– Болезни бывают разные!

– Желтые, белые, красные, – передразнил я. – Не болею я ничем, все хорошо. И ем тоже хорошо. И сплю. Не переживай.

Не переживать она, разумеется, не могла, но и я не мог упустить эту фразу. Она должна понимать, что я за нее тоже беспокоюсь.

– Ты там как? – перевел стрелки я, чтобы избежать дальнейших расспросов о моей жизни.

– Без тебя грустно, – сказала она. – Хожу по магазинам, сериалы смотрю. Что мне еще делать?

– Правильно, отдыхай. Сходи в салон, деньги же есть, не экономь, – посоветовал я ей.

– Схожу. На следующей неделе с подругой схожу. Ой, кстати! – мама заметно оживилась. – Я тут тебе невесту нашла!

Тут я оторопел.

– Невесту? – переспросил я. – Прям так уж сразу невесту?

– Ну девушку, – раздраженно заметила мама. – Как там у молодежи сейчас говорят? Она – дочь моей старой знакомой. Твоя ровесница. Из хорошей семьи, да и сама прелесть. Мама так ее хвалит. Говорит, девочка домашняя, работает в издательстве редактором. Всегда родителям помогает деньгами. А главное, выглядит как девчонка восемнадцатилетняя. Ну, знаешь, без всяких там пошлостей типа длиннющих разноцветных ногтей, накаченных губищ и макияжа в три слоя. Естественная такая, загляденье!

Слушая мамин восторженный рассказ о какой-то дочке ее знакомой, я невольно заулыбался и сказал, когда она закончила:

– Так ты прям настоящий клад нашла! Таких днем с огнем не сыщешь.

– Вот и я о том же!

– Только почему она все еще одна, раз такая хорошая? – задал вытекающий из ее рассказа вопрос.

– Наверное, одни дураки попадались, – тут же ответила мама.

– А я не дурак, по-твоему? – весело произнес я.

– Если ты себя дураком считаешь – это твои проблемы, – серьезно заявила мне мама.

Я рассмеялся.

– Хорошая девочка, Илюш, – вдруг мягко и доверительно произнесла мама. – Я ей про тебя рассказала, и она разрешила ей написать в интернете.

– Смотрю, сильно она тебе понравилась, – заметил я.

Никогда мама мне не навязывала девушек и не знакомила с дочками своих знакомых, а тут вдруг пристала, как банный лист. Значит, девушка, действительно, хорошая. Мамка людей насквозь видит – такой у нее талант.

– Так что, познакомишься с ней? – с надеждой спросила мама.

– Да я не против, – честно ответил я. Заинтриговала, не поспоришь. – Только какая девушка меня будет ждать, мам? Я же никогда точно не знаю, насколько затянется очередная командировка.

Но этот веский аргумент маму не смутил:

– Я же тебя жду. Вот и она будет ждать.

– Для этого меня любить надо, мам, – печально усмехнулся я. Вспомнилась почему-то девушка с «Мамбы», а после не я припомнил Надю.

– А это уже от тебя зависит, – нравоучительно заметила мама. – Мое дело вас познакомить.

Да уж, зависит от меня, как же! Она еще не знает, что меня девушки не только в сети уже отшивают, но еще и в реальности. Судьба у меня такая, видимо – быть одиноким. Впрочем, мое одиночество вовсе не страшное. У меня есть мама и четверо олухов, чьи рожи я уже задолбался видеть перед собой. Надо, кстати, повесить на стену плакат с какой-нибудь красоткой, а то от вида перекошенной рожи Новикова после каждого пробуждения у меня уже изжога началась.

– Ладно, говори, как ее зовут, – с наигранной неохотой произнес я.

– Ты ей напишешь? – обрадовалась мама.

– Напишу, если найду.

– Кречетова Варвара Николаевна. Сейчас пришлю фотку.

Мама закопошилась, видимо, ища в галерее фотографию, а я несколько раз повторил про себя имя и фамилию девушки.

Варвара Кречетова. Варвара Кречетова.

Варя Кречетова…

Да ладно!..

– Отправила! – объявила мама.

Я поставил ее на громкую, и сразу же полез в мессенджер. Открыл фотографию, увеличил и невольно воскликнул:

– Ну ни фига себе!

– Понравилась? – радостно спросила мама.

– Не то слово, – пробормотал я, глядя на фотографию девушки, с которой недавно общался на сервисе онлайн знакомств, и которая наглым образом решила меня игнорировать.

Мама принялась восторженно лепетать, что очень рада, и что я должен поскорее ей написать. Я ей поддакивал, а сам, ухмыляясь, смотрел на красавицу, с которой меня снова свела судьба.

Глава 3

– А ты веришь в судьбу, Варя? – голос у Ильи был очень приятный, одновременно бархатный и чуть задорный, из-за чего не всегда было понятно, шутит он или говорит серьезно.

– Нет, – ответила я. – Предпочитаю думать, что у нас все же есть выбор.

– Хм. А вот я с недавних пор начал верить.

– С каких же?

– Со вчера. В тот самый момент, когда мамка скинула мне твою фотку.

Я не удержалась от фырканья. Илья гортанно посмеялся, и у меня от этого звука по рукам пробежали мурашки.

Вчера я была крайне удивлена его сообщению в соцсети. А еще тому, что он и есть сын маминой подруги. Мы немного обсудили это невероятное совпадение, а потом, после недолгой переписки, Илья вдруг позвонил мне, мотивировав свой поступок тем, что ему ужасно захотелось услышать мой голос.

Мы проговорили около получаса, а потом у него начались неполадки с сетью. Утром он снова написал мне, а вечером – позвонил. И вот мы общались уже около часа.

– Значит, теперь ты – фаталист? – Я налила в кружку молока и поставила его греться в микроволновку.

– Как глава из романа Пушкина?

– Не валяй дурака. Ты прекрасно знаешь, что это написал Лермонтов, и кто такой фаталист. Сегодня утром ты прислал мне стихотворение Мандельштама. – Я была порядком удивлена эрудированности Ильи, потому что мужчины, которых я знала, любили только рэп и знать не знали ни одного стихотворения великих русских поэтов.

– Серьезно? Лермонтов? – удивленно произнес Илья. – Отвечаю, что всю жизнь думал, будто это был Пушкин! А на счет стихотворения – оно просто попалось мне в ленте. Я неотесанный болван, и тебе придется с этим смириться. – Я абсолютно не понимала, шутит этот человек или же говорит правду. Интересно, его близкие тоже всегда пребывают в непонятках, говоря с ним?

– С болваном я бы не общалась так долго, – сказала я, достав пакет с пряниками и выложив несколько штук на тарелку.

– Ты мне льстишь. – По тону Ильи было понятно, что он улыбается. Интересно, как он выглядит в реальности?

Придерживая телефон плечом, я взяла молоко, тарелку с пряниками и переместилась на диван.

– Что делаешь? – задал вопрос Илья.

– Сижу на диване и пью, – сказала я, утаив информацию про поедание пряников на ночь.

– Вино?

– Молоко.

– Ого, везет! У нас тут такого богатства нет. Миллион бы отдал за стакан молока!

– Там – это где? – полюбопытствовала я.

– Нам нельзя сообщать такое гражданским, – тон Ильи изменился, стал более серьезным и немного грустным.

– Даже намекнуть не можешь?

– Нас прослушивают.

– Тогда передаю привет прослушивающим! – весело произнесла я. – Какая у вас там погодка? Не устали подслушивать?

– Погодка жаркая. От прослушки уже болят ушки, – изменив голос на тоненький и писклявый, произнес Илья.

Я искренне и громко рассмеялась. Илья тоже хохотнул.

– Значит, ты там, где жарко, – заключила я, откусив кусочек от пряника.

– Возможно, – лукаво ответил он.

– Твоя мама сказала, что ты военный, – чуть тише сказала я, сжимая кружку с молоком. – Но ты ведь не просто военный, да? Вернее, ты не простой военный.

На несколько долгих мгновений воцарилась тишина, и я подумала уже, что у Ильи снова проблемы со связью, но внезапно он так же тихо ответил:

– Я – миротворец.

– Ого…

– Удивлена?

– Ну, не прям удивлена… Я как бы знала, что ты не просто парень с соседнего района и сын маминой подруги. Но чтоб миротворец… – Я сделала глоток молока и задала новый вопрос: – А тебе разве можно такие признания делать?

– Нет, конечно. Теперь меня подвергнут дисциплинарке, – вздохнул Илья.

– Что? – Я чуть не подавилась молоком.

Илья снова вздохнул.

– Зачем ты это сказал? Совсем что ли глупый?! – принялась я отчитывать его.

– Я же говорил, что болван. Забыла? – Голос Ильи чуть повеселел, но я не обратила на это внимания, волнуясь за то, что теперь ему грозит какое-то наказание.

– И что тебе сделают?

– Отберут телефон, запрут на несколько суток где-нибудь, – поведал Илья. – Потом будет разбирательство, дисциплинарное взыскание, отстранение, понижение в должности…

– О, боже… – Я отставила кружку в сторону и принялась от досады покусывать ноготь на большом пальце правой руки, безжалостно убивая свой маникюр.

– Не смогу больше с тобой общаться, разумеется. Будешь грустить?

– Я, скорее, буду винить себя за то, что вынудила тебя рассказать, кто ты такой, – честно призналась я.

– А скучать не будешь?

– Я еще недостаточно знаю тебя, чтобы скучать.

– Злюка, – бросил Илья.

– Тебя накажут, а ты интересуешься, буду ли я по тебе скучать? – воскликнула я. – Нет, ну ты точно болван!

– Если бы я знал, что красивая девушка будет скучать по мне, пока я сижу в сыром и темном подвале без еды и воды, то был бы невероятно счастлив и постарался бы выжить!

Тут меня его слова насторожили. В армии, конечно, жесткая дисциплина, но чтобы своих же нарушителей сажали в сырые темные подвалы и не кормили?

– А ты меня не дуришь, случайно? – хмуро спросила я.

– Что ты! – картинно возмутился Илья. – Как я могу?!

– Дуришь, – уверенно заключила я. – Никто тебя не накажет.

Илья на том конце провода заразительно рассмеялся. Мне невероятных усилий стоило не засмеяться вместе с ним, но надо было сделать вид, что я обиделась. Зачем? Не знаю. Так положено у женщин. На генетическом уровне.

– Смешно ему, – фыркнула я.

– Ты поверила, – сквозь смех сказал Илья. – Ты серьезно так прям купилась!

Я ничего не ответила. Только еще раз фыркнула и, пока Илья там смеялся сам с собой, отправила в рот остатки пряника и запила их молоком.

– Ты там помимо молока еще что-то трескаешь? – спросил догадливый Илья.

Я неудачно вдохнула и закашлялась.

– Это тебе за то, что без меня вкусняшки ешь, – обидчиво произнес Илья.

Вот сволочь!

– Просто один пряник съела, – сипло сказала я, откашлявшись. И еще зачем-то добавила: – Маленький.

– Нам тут и пряник за счастье. Достало уже невкусное печенье и пресные крекеры, – пожаловался Илья.

– Если бы могла, то обязательно прислала бы тебе целый ящик пряников.

– Беру назад свои слова о том, что ты злюка.

– Спасибо, – улыбнулась я. – Мы так долго болтаем. Тебя не накажут? Только ответь честно, без приколов.

Илья усмехнулся и беспечно произнес:

– Не-а, никому дела нет, чем мы занимаемся в свободное время. И кому звоним. Главное, чтобы при разговорах не болтали о своей работе. Так что давай поговорим о совсем противоположной мне теме.

– Например? – спросила я, потянувшись к молоку.

– Например, о тебе!

Я картинно вздохнула, но Илья не обратил внимания на мой многозначительный вздох.

– Итак, Варя, ответь: почему такая красивая, умная и интересная девушка до сих пор одинока? Только не говори, что ты все это время ждала, когда тебе напишет в личку болван, который сидит у черт на рогах и не может отличить Пушкина от Лермонтова.

Я хохотнула, затем закусила губу и задумалась.

– Ну-у-у, потому что я не нашла еще «того самого», – призналась я.

– Принца на белом коне?

– Так и знала, что ты это скажешь, – скривилась я. Ну что за пошлости? – Хотя, чего мне ожидать от человека, который путает Лермонтова и Пушкина.

– Подкол засчитан, – усмехнулся Илья. – 1:1.

– У нас соревнования? – вскинула бровь я.

– Дружеские.

– Так мы друзья?

– Почему бы и нет? Для начала.

– А потом?

– Посмотрим, – уклончиво ответил Илья.

И вот снова я не могла понять его. Это реальные планы на наше совместное будущее или просто шуточки? Причем оба варианта мне не очень нравились. Первый тем, что мы только познакомились, а он уже планирует, куда-то там смотреть хочет. А второй вариант не устроил меня своей несерьезностью. Да, тяжело быть женщиной. Мы сами себя порой не понимаем.

– Значит, Варя, ты – закоренелая одиночка, – задумчиво произнес Илья.

– В какой-то степени, – согласилась я. – По крайней мере до тех пор, пока не появится тот, кто мне подойдет.

– То есть, в любовных отношениях ты – профан, – сделал вывод Илья.

– С чего ты взял? – Я допила молоко и теперь разлеглась на диване, закинув одну ногу на его спинку.

– Твоя мама сказала моей, что ты ни с кем не встречалась.

– Ну да, ей лучше знать, – буркнула я, недовольная тем, что мама болтает о моей личной жизни. – У меня были отношения, но она о них не знает, потому что я не рассказывала.

– Почему?

Илья был крайне любопытен, но это меня не раздражало. Более того, я охотно отвечала на его вопросы, хотя обычно не любила говорить о себе даже с близкими.

– Потому что они были несерьезными и неудачными. Я много переживала, злилась, плакала. И после разрыва решила, что не буду тратить время на человека, которому на меня плевать. Сначала я хочу узнать его, побыть с ним просто друзьями, а уже потом, возможно, строить нечто большее, чем просто дружба. Вот только никто из мужчин не согласен на подобную канитель. Им хочется завалить девушку без всяких долгих прелюдий. Максимум парочка свиданий, приличия ради.

Я вздохнула, а Илья вдруг рассмеялся и самодовольно заявил:

– Так я тебе идеально подхожу!

– Почему?

– Потому что я из тех мужчин, которые, если и захотят сиюминутно завалить девушку, с которой только что познакомились в сети, то из-за своей работы смогут это сделать только через несколько недель, а то и месяцев!

Тут уже рассмеялась и я.

– Боже, это и смешно, и грустно одновременно, – заметила я.

– Тогда почему я слышу смех без плача?

– У меня текут слезы, просто ты не видишь!

– Это слезы смеха, а не грусти. Меня не обманешь!

– Какой проницательный, – с улыбкой произнесла я, снова подумав о том, как выглядит Илья сейчас.

Он лежит? Или сидит? А, может, стоит? И какая у него форма? А, может, он сейчас в футболке? Или без…

Я ущипнула себя за щеку и сморщилась. Было больно, зато странные мысли ушли.

– Не скучно тебе одной? – задал новый вопрос Илья, даже не представляя, какой фигней я только что страдала.

– У меня родители есть.

– Я имел ввиду вторую половинку. В этом плане тебе не одиноко?

– А тебе? – перевела стрелки я.

– Иногда бывает, – признался Илья. – Особенно перед сном. Лежу, слушаю храп сослуживцев и думаю, что было бы здорово, если бы меня ждала на родине девушка. Но у меня есть только мама, и мама – это, конечно, хорошо, но все же не то. Понимаешь?

– Понимаю, – кивнула я. – Но я свое одиночество воспринимаю иначе. – Задумавшись ненадолго о том, как бы получше передать на словах свои чувства, я продолжила: – Меня мое одиночество не тяготит. Я просто уверена, что оно приведет меня к крепким и осознанным отношениям.

– Ты словила философию о том, что не обязательно прыгать от парня к парню, чтобы найти «того самого», – задумчиво произнес Илья. – Можно просто жить свободной жизнью и быть всегда готовой к новым знакомствам, новым отношениям.

– Да! – чересчур громко воскликнула я. – Именно так! – Сердце мое бешено забилось от того, что он озвучил то, о чем я думала. – Ты что, мысли мои читаешь?

Илья тихо посмеялся и сказала:

– Просто я тебя, кажется, понял…

– Еще как понял! И, признаться, ты единственный, кто меня понял… Даже мама меня не понимает в этом плане. Твердит, что я должна найти себе мужа, потому что «пора», «так правильно», и, вообще-то, все мои подруги уже замужем.

От этих слов мне чуть скулы не свело.

– А про часики не говорит еще?

– Какие часики?

– Которые тикают, – хохотнул Илья.

– Ой, да ну тебя! – Я рассмеялась и, повернувшись на бок, обняла диванную подушку.

– Значит, ты и сейчас не горишь желанием с кем-то встречаться? – задал странный вопрос Илья.

– Сразу после знакомства – нет.

– Даже если человек понравился?

– У меня так было с первыми отношениями, – вздохнула я, вспомнив бывшего. – Он мне очень понравился, у меня при встрече с ним бабочки в животе летали. Но оказалось, что для крепких и здоровых отношений симпатии недостаточно. От слова совсем.

– Фу, ненавижу это выражение! – Я представила, как Илья морщит нос. Плохо получилось. Хотелось бы увидеть это воочию.

– Я тоже, но иногда хочется почему-то его вставить…

– Хорошо. Мы разобрались, что одиночество тебя не тяготит, а даже наоборот, ты видишь в нем плюсы, – подвел некий итог нашему общению Илья. – Поняли, что ты серьезная, супер-умная, неспешная и верная девушка.

– Боюсь спросить, кто такие «мы», – с волнением в голосе перебила его я.

– Я и мой воображаемый друг Анатолий, – охотно поделился своими тараканами Илья. – Он, кстати, закоренелый алкаш! Так как я мало пью, ему всегда приходится отдуваться за двоих.

– Бедный, – прокомментировала я, сдерживая смешок.

– Он ни о чем не жалеет, – заверил меня Илья. – Но вернемся к нашим с тобой баранам. Вернее, к тебе. У меня возник один простой вопрос. Скажи, Варь, разве тебе не хватает чисто мужской силы рядом? Я имею ввиду, помощи от мужчины.

– У меня для этого папа есть. Он мою машину возит в сервис, сам в ней копошится иногда даже. Но я его больше ни о чем не прошу, кроме машины. Увы, в этом деле я полный профан. Меня любой автосервис может ободрать как липку, я даже не пойму.

– А ты говоришь, что мой друг Анатолий бедный, – хмыкнул Илья. – Я, кстати, секу в машинах, так что имей в виду! Но, подожди, окей. Машина – это другое. Я вот хочу узнать про немного иное. Как же чисто мужские дела по типу разгрести снег для твоей тачки на парковке, прибить полку, починить стиральную машину.

– Муж на час? – с улыбкой произнесла я.

– Фе. Звучит похабно.

Я рассмеялась. Это правда, звучит не очень прилично, хоть и не подразумевает ничего неприличного – просто мастера, который чинит бытовые приборы в доме.

– Если честно то, я все сама стараюсь делать, – призналась я. – Не вызывая мужей на час. Даже отца не прошу. Учусь привыкать рассчитывать только на себя, потому что джентльмены и супергерои бывают только в кино. В реальной жизни, когда тебе трудно, помощники редко оказываются рядом.

– Вот тут я с тобой поспорю, – недовольно заметил Илья. – Не все мужчины игнорируют факт того, что женщине нужна помощь.

– Не все, конечно, – согласилась я. – Но, знаешь, мужчины, которые меня в основном окружают, могут только хвосты свои распушать перед женщинами, а как помощь мужская нужна, так их нет никогда поблизости. Они дарят букеты, конфеты, комплименты, – а мне, лично, все это не нужно. Лучше бы помогли тяжелые сумки до квартиры донести, но вместо этого они могут только придержать дверь и с сальной улыбочкой назвать меня «хозяюшкой».

– Просто многие мужчины ненаблюдательны от природы.

– Вот уж нет! Человек ненаблюдателен, когда ему не интересно. Если бы я интересовала их не только как объект удовлетворения сексуальных потребностей, то они бы заметили не только то, что мне тяжело, но и то, что я сменила прическу, и что сегодня выгляжу уставшей.

– Так, ты тут про сексуальные потребности не рассказывай на ночь глядя одинокому мужчине на службе! – вдруг предостерег меня Илья.

– Почему? Боишься попутать своего соседа с красавицей из твоих фантазий? – поддразнила его я.

– Сосед, слава богу, далеко. Да и с таким жутким храпом его с девушкой ни за что не спутать.

– Откуда такое заблуждение, что девушки не храпят? – усмехнулась я.

– А что, храпят? – испуганно спросил Илья.

Однако ответить ему я не успела, потому что сеть снова начала давать сбои, и на том конце провода послышалось шипение, а вскоре вызов прервался.

Я с грустью посмотрела на порядком нагревшийся телефон. Раздался звук входящего сообщения – писал Илья.

«Сеть снова чудит. Созвонимся завтра?

Расскажешь мне про храпящих девушек»

«Кончено. Спокойной ночи!»

«Сладких снов, красавица!»

Так банально, но меня этот комплимент порадовал. Наверное, потому что он был от мужчины, который впервые за много лет меня не на шутку заинтересовал.

***

Мы общались с Ильей уже неделю, и мне это нравилось. Может, внешность у него и обычная, но внутренний мир этого мужчины совершенно необычный и очень интересный. А еще его голос – от него я получала настоящее наслаждение.

Вчера Илья предложил созвониться по видеосвязи, но я отказалась. Хоть мне и хотелось увидеть его, все же я боялась, что меня постигнет разочарование, когда мы увидим друг друга. И его тоже. Одно дело, постоянно разговаривать и переписываться, примерно представляя себе собеседника по его фото, и совсем другое вдруг увидеть его воочию. Может случиться своего рода несостыковка его внешности и сложившегося по разговорам с ним образа. И вот этого я и побаивалась.

В пятницу утром от Ильи впервые не пришло сообщение. Обычно он всегда желал мне доброго утра и спокойной ночи, но сегодня я проснулась, заглянула в телефон и не обнаружила от него сообщения. В последний раз он был в сети вчера в три часа дня – как раз, когда мы переписывались. После мы созвонились вечером, он пожелал мне спокойной ночи и отключился.

Стараясь не думать о плохом, я собралась и поехала на работу.

Тихо подпевая Стиву Уолшу в припеве песни «Carry On My Wayward Son», я медленно продвигалась по забитым машинами городским дорогам. Поняв, что уже опаздываю на добрых десять минут, я решила свернуть в частный сектор и объехать пробку по разбитой, но зато пустой дороге.

В редакцию я влетела спустя двадцать минут с момента начала рабочего дня. Следом за мной вбежала запыхавшаяся Марина Панова.

– Пробки? – понимающе спросила я.

– Что? Какие пробки? – воскликнула Марина, вытаращив густо накрашенные глянцевыми тенями глаза.

– Ну, из-за пробок опоздала? – пояснила я. – Я вот тоже…

– Да не из-за пробок! Мать собаке на лапу наехала.

– Боже, – ужаснулась я. – Бедная собачка. Лапа заживет?

– Не знаю, – небрежно махнула ухоженной рукой Марина. – Я велела матери от нее избавиться и купить такую же только новую.

– Это же живое существо, а не кукла, – упрекнула я ее.

– Поломанное живое существо! Если у нее лапа не заживет, как дочь с ней играть будет?

– Но в ветклинику-то ее отвезти надо!

– Тебе надо, ты и вези! – Марина смерила меня недовольным взглядом и направилась в отдел бухгалтерии.

Я же в полном шоке пошла к себе. Рассказ Марины заставил меня забыть об Илье, и до самого обеда я думала лишь о бедной собачке.

Ровно в час дня я встала и решительно направилась в бухгалтерию. Сотрудники этого отдела как раз высыпали в коридор, обсуждая, что они будут есть на обед. В этой толпе я выцепила Марину и, схватив ее за локоть, отвела в сторону.

– Собака еще у вас? – напрямую спросила я.

– У матери, – Марина непонимающе уставилась на меня.

– Она вам не нужна?

– Нет, я же сказала…

– Тогда я ее заберу! – решительно произнесла я, даже не зная, что это за собака.

Марина округлила глаза и издала смешок.

– Да пожалуйста, раз так хочешь для себя лишних заморочек. Мне же лучше, проблем в семье станет намного меньше. Приезжай после работы, я тебе скину адрес.

Хотелось мне сказать, что самая большая проблем твоей семьи – это ты, но я, разумеется, сдержалась. К чему мне конфликты на работе?

Марина ушла вслед за коллегами, а я осталась стоять в коридоре, размышляя о том, на что только что согласилась. Вот так с бухты-барахты у меня теперь появится собака. Больная собака. С которой в первое время будет очень много возни.

– Мда уж, – произнесла я и направилась на кухню, чтобы сделать себе чай и съесть принесенный из дома бутерброд.

Пока ждала закипающий чайник, телефон завибрировал от входящего сообщения. Увидев, что это Илья, я невольно улыбнулась.

«Запоздало желаю тебе доброго ура!

У нас в самую рань был переезд, поэтому

времени написать тебе не было. Как твой день?»