Критическое мышление. Как принимать разумные и взвешенные решения бесплатное чтение

Перевод с испанского выполнил Анатолий Просолович по изданию:

José Carlos Ruiz. El arte de pensar. – Editorial Berenice, 2018.

© José Carlos Ruiz

First original edition was published in Spain by Berenice, a brand of Almuzara, in 2018.

The Russian translation rights arranged through Rightol Media.

© Перевод, оформление, издание на русском языке. ООО «Попурри», 2025

Введение

Кто бы мог сказать, что в XXI веке счастье станет орудием пыток? На нас наложено проклятье, которое не замечает большинство людей, – проклятье счастья. Нас обрекли на счастье по принуждению и – что еще тревожнее – по притворству. И это сделано таким изощренным и утонченным способом, что мы стали верить, будто это была наша идея. Нам внушили, что мы должны чувствовать себя счастливыми, но – внимание! – чувствовать себя счастливым не значит быть им. Потому что эта тирания исходит из предвзятой концепции чувственного, эмоционального и легкого счастья, чего-то сиюминутного и просто приобретаемого. Нас превратили в эмоциональных наркоманов. Нас четко приговорили к наказанию в форме пожизненного внутривенного введения этого бутафорского счастья – и мы впадаем в непрекращающийся поиск доз в любом из его вариантов, которые можно описать модным словом «тренды». Эти тренды связаны с эмпирическим потреблением, потому что сегодня продается опыт, ощущения, которые нас беспокоят, выбивают из колеи, возбуждают или способны изменить наше состояние духа, которое всегда ассоциируется с положительными эмоциями. Ежедневно разрабатываются новые дозы на любой вкус. Предложение стало таким всеобъемлющим и стимулирующим, что попробовать их все невозможно.

Проклятие заключается в желании вкусить каждую из этих доз, вследствие чего мы попали в извращенную ловушку этого проклятия – сверхдейственность, гиперактивность. Чтобы не страдать от сверхсовременного абстинентного синдрома, мы стараемся потребить как можно больше порций. Зная об этом, сама Система подвигает нас к тому, чтобы мы придерживались политики «чек-листа». Она побуждает нас вести списки, с которыми мы сверяем каждую потребляемую нами дозу: модные рестораны, путешествия, в которые невозможно не отправиться, новейший гаджет, только появившийся на рынке, уникальные курсы самбы-йоги-бокса, сеансы осознанности, пикники по пятницам, татуаж, хипстерство, марафоны, веганство… Нам лишь нужно отмечать в списке каждую потребленную дозу, предварительно опубликовав отчет в Facebook и Instagram[1].

Ввиду того что предложение доз столь широко, Системе удается удерживать нас в состоянии занятости, вовлеченности в беспрерывную деятельность, «подсаженности» на нее – а это и есть гиперактивность. Плюс ко всему мы знаем, что для многих из этих доз их разработчики предусмотрели срок годности, поэтому время подгоняет, а тревога в конечном счете обусловливает появление новых доз. Мы обречены на то, чтобы не задерживаться и не останавливаться. Одержимы счастьем, заключенным в небольших порциях. Системе удалось сформировать популярную идею мгновенно растворимого счастья, ассоциируемого со сверхпотреблением, как эмоциональным, так и материальным. Задержаться, остановиться, начать размышлять… Это равносильно агонии, как говаривал принц датский Гамлет: «Умереть, уснуть».

Установлена диктатура действия, противопоставляемого размышлениям, поэтому сейчас как никогда нужно срочно вдохнуть жизнь в агонизирующее критическое мышление. Потому что в этом обществе турбовременности, культа мгновения, приоритета незамедлительности должно обязательно появиться критическое мышление. Рано или поздно в наших жизнях найдут себе место анализ, изучение и размышление, и во многих случаях их будет сопровождать страдание по причине отсутствия навыка (или желания) мыслить критически, и нет этому утешения.

Как бы мы ни старались удерживать свои жизни в парадигме гиперактивности, рано или поздно в нашу дверь постучит и будет докучать нам размышление сродни незваному гостю, являющемуся среди ночи: оно застанет нас врасплох, дезориентированными, и в нашем холодильнике не будет для него угощения.

Ясное мышление, как любая ценность, – это искусство, его шлифовка требует многих часов работы и усилий, чтобы представить его во всей красе, и не стоит забывать, что в настоящее время оно находится под угрозой исчезновения, постепенно и неизбежно чахнет, и никто не уделяет ему внимания.

Либеральной Системе рынка и капитализма изощренным, я бы даже сказал элегантным способом удалось совершить идеальное преступление. Удивительное в этом преступлении то, что о нем не напишут передовицу, а жертве не устроят похороны, потому что никто и не заподозрит, что она мертва. Отсутствие подозрений обусловлено тем, что Системе удалось уничтожить своего злейшего врага – Критическое мышление. Для этого она создавала дымовые завесы, переключая внимание на других противников и другие проблемы (изменения климата, антисистем, постгуманизм, фундаменталистский терроризм, экономический кризис, роботизация быта и т. п.), при этом убивая его и замещая его копией, которой теперь заправляет, как ей заблагорассудится.

Так же, как ей удалось дистанционно перенаправить взгляд общества на этих других противников и проблемы, она создала для своих целей ряд альянсов, призванных порождать соответствующие обстоятельства, чтобы никто не скучал по оригиналу. Мы не страдаем по разлуке с ним, потому что сама Система сконструировала его виртуальную копию, представив ее как оригинал; это марионетка, чьи ниточки всегда двигаются в одном и том же направлении одними и теми же руками. Навык этого виртуального критического мышления представляется в столь реалистичной форме, что мы не осознаем, что подлинник повержен в фазу агонии.

Перевертыш узурпировал престол оригинала и ныне указывает направление, в котором должно следовать общество. Он направляет фокус внимания на эмоциональную составляющую человека, дабы постепенно выстраивать общность, интеллектуально анестезированную и одновременно погруженную в себя на основе идеи поддельного счастья.

Когда это происходит, общество таинственным образом подчиняет себя владычеству эмоций и гиперактивности, которым придает импульс войско таких союзников, как ускорение, порыв, страсть, призвание, энтузиазм, осознанность, коучинг, медитация, йога… (многими из этих вещей можно заниматься в конкретный период времени, что подавляет стремление превратить их в привычку), одновременно косвенно ослабляя критическое мышление, создавая необходимые предпосылки для того, чтобы не оставалось места для его развития. Последствие преступления мы ощущаем на собственной шкуре – это неуравновешенность.

Уравновешенность – это ведущий механизм, на котором основывается формирование индивида, и единственным способом ее сохранения является использование критического мышления. Зная об этом, экономический либерализм начал реализовывать стратегию преследования и разрушения с целью максимального ослабления уравновешенности. Последствия явные: мы живем в разбалансированном обществе. Равновесие между рациональным и эмоциональным окончательно сместило чаши весов в сторону последнего. В своей стратегии Системе удалось достичь двух целей: первой – отсутствия у нас ощущения утраты своего равновесия. Второй, как следствия предыдущей, является остракизм и забвение, которым мы подвергли критическое мышление.

Воспитание уравновешенных людей, способных понимать и контролировать свои эмоции и вместе с тем обладающих способностью делать то же в отношении себе подобных, являлось целью системы воспитания со времен Античности. Уже Платон в своем мифе о крылатой колеснице указывал нам на необходимость того, чтобы возничий, управляющий упряжкой и символизирующий рациональное в человеке, был способен направлять ее к миру идей, умел контролировать низменные страсти (черная лошадь) и благородные порывы (белая лошадь).

Недаром его самый выдающийся ученик Аристотель определял добродетельность (достижение добродетели) как то, что обретается путем стремления к золотой середине, иными словами, к нахождению равновесия, и эти два мыслителя, несмотря на приверженность к отличным друг от друга философским течениям, сходились в том, что правильное использование критического мышления и есть единственный способ достичь этого.

Наряду с этим преклонением перед надлежащим применением мышления оба философа вели ожесточенную борьбу с миром мнений и верований, используя каждый собственные методы. Платон был противником проецируемых образов, в его случае – на стенах пещеры, и представлял Эпистему – Знание – в качестве того уровня мудрости, к которому мы должны стремиться. Аристотель же утверждал, что от остальных живых существ нас отличает использование слова. В своей попытке определить своеобразие человека ученик Платона разработал теорию счастья, основанную на надлежащем применении разума.

«Что человек есть существо общественное в большей степени, нежели пчелы и всякого рода стадные животные, ясно из следующего: природа, согласно нашему утверждению, ничего не делает напрасно; между тем один только человек из всех живых существ одарен речью» («Политика», книга I).

Но вот мы живем в мире, где слово уступило место изображению, где всемогущий экран заполняет каждый уголок нашего бытия, ставя веху в становлении рационального и замещая слово как источник анализа. Поэтому необходимо срочно взяться за дело, если мы хотим воскресить то, что лучше всего характеризовало нас как вид, – критическое мышление.

Профилактическая умственная гигиена

На рынке представлено множество книг по самопомощи: в одних говорится, что мы способны достичь любой поставленной цели, включая счастье, и указывают, как это сделать. В других – как справиться со страданиями, которые одолевают нас, когда мы не достигаем цели. Это самоснабжаемый бизнес. Иногда мы пишем мотивационные книги, где рассказываем людям, что все дело в усилии, настойчивости, эмоциях, страсти… Потом, когда люди выполняют то, что им предписывают эти книги, и не достигают своих целей, они покупают другие книги по самопомощи, разъясняющие, как побороть грусть и упадок духа, наполняющие их в случае неудачи. Почему это происходит? В большинстве случаев потому, что нам говорят, как мы должны действовать, но не берут в расчет самих нас. В других случаях виновниками фиаско являемся мы и наша нехватка воли: мы не способны применить на практике советы, которые нам дают.

Подлинная помощь заключается не в том, чтобы делать то, что нам говорят другие, а, скорее, в обучении самостоятельному развитию критического мышления, исходя из нашей ситуации, наших взглядов на жизнь, и принятию наиболее подходящих решений с учетом контекста.

Давайте попытаемся разъяснить: критическое мышление основывается на двух элементах, которые мы должны усвоить, если хотим использовать его надлежащим образом, – это обстоятельства и контекст. Ибо искусство уметь мыслить критически сводится к знанию обстоятельств, окружающих как нас самих, так и остальных людей, и умению надлежащего толкования контекста. Как только мы изучим и освоим оба этих инструмента, успешность связанных с проектом по имени жизнь решений, которые мы желаем реализовать, станет более вероятной.

В этой книге мы покажем, как можно использовать то, что мы обычно называем критическим мышлением, чтобы быть уравновешенной, устойчивой и счастливой личностью. Речь идет о разнице более высокого порядка. Мыслить критически, обладать изрядной способностью к анализу – это важнейший инструмент выстраивания собственной, подлинной идентичности. Речь идет не об изложении того, что нужно делать, а о размышлении над нашей жизненной философией, над нашим представлением о собственном существовании, о способе действий со своей точки зрения, а также об аналогичной рефлексии в отношении других.

Есть немало людей, причисляющих себя к когорте тех, кто «счастливее куропатки», как говорится в испанской поговорке, más feliz que una perdiz. Но если мы подумаем о значении этой фразы, то увидим, что никакого особого значения нет, она не несет никакой глубинной мудрости. Если мы сравним куропаток с остальными птицами, то можно подумать, что они как-то по-особому счастливы, но я боюсь, что это не так. Куропатку выбрали просто потому, что она рифмовалась: feliz – perdiz. Некоторые – наиболее дерзкие – образуют рифму feliz – lombriz, заменяя куропатку на дождевого червя, и естественно, что, когда иностранец пытается найти перевод этого выражения и понять его происхождение, его ждет жуткое разочарование: за ним не имеется никакой интересной подоплеки, которая могла бы чему-то научить. Все столь же просто, очевидно и неосновательно, сколь пусто. Была нужна рифма под feliz («счастливый») – и слово perdiz («куропатка») вполне справилось с этой задачей.

В некоторых теориях относительно этого выражения оно ассоциируется с другими общеизвестными фразами из сказок: Fueron felices y comieron perdices («Они были счастливы и ели куропаток»), так как куропатки были пищей богатых и, как следствие, символом материального благополучия. В таких странах, как Франция, существовали питомники куропаток для тех, кто обладал высокой покупательной способностью. Логично предположить, что именно отсюда происходит первое выражение – «счастлив, как куропатка».

Мы воспринимаем то, что «они были счастливы и ели куропаток», как символ богатой (праздной) жизни, где счастье ассоциируется с экономическим процветанием (благородных людей), и сводим благополучие к достатку – все очень просто. Но ввиду того, что ассоциируемое с материальным потреблением счастье непременно возбуждает моральные подозрения, Система ловко переориентировала взгляд на другую модель наслаждения, не столь подверженную обвинениям в аморальности, – счастье потребления эмоционального.

Говоря о счастье, мы используем это слово без задней мысли, слишком радостно, должным образом не вдумываясь в то, что оно несет в себе. Мы связываем счастье с эмоциями и чувствами и совершаем ошибку, не ассоциируя его с разумом. Это распространенная ошибка, следствие того, что мы не останавливаемся, чтобы подумать, не переключаем тумблер критического мышления, по умолчанию включенный в нашу человеческую конфигурацию. Чтобы понять, что такое счастье, необходимо аналитическое размышление о наших жизненных моделях с учетом наших собственных обстоятельств, нашей собственной реальности.

И мы будем придерживаться того, что счастье – это способ бытия, способ мыслить и чувствовать жизнь, который можно усвоить. Недавно были опубликованы заключения одного лонгитюдного эксперимента (проводимого в течение долгого времени при неизменном числе участников), касавшегося уровня счастья на протяжении жизни ряда людей. Эксперимент проводился в Гарварде и получил название Harvard Study of adult development («Гарвардское исследование развития взрослых»).

В рамках этого исследовательского проекта, начатого в 1938 году, осуществлялось наблюдение за жизнью 700 человек в попытке анализа факторов, вследствие которых одни люди состариваются счастливыми и здоровыми, а другие – умственно деградировавшими и несчастными. Были отобраны две группы абсолютно разных двадцатилетних людей: в одной было 300 студентов Гарварда, престижного американского университета, где учится элита, а в другой – 400 юных обитателей одного из бедных районов Бостона. Это доскональное, еще не завершенное исследование, которое было позже расширено за счет соответствующих семей, супругов, детей и даже внуков. Его целью было попытаться выделить черты, являющиеся залогом счастливой и здоровой жизни. Так вот, на основании полученных данных, с одной стороны, о благополучии человека, а с другой – о его здоровье был сделан вывод о том, что в основе всего лежат отношения с друзьями и супругом. Согласно исследованию, ключевым фактором является поддержание хороших социальных отношений – таким образом, когда человек выходил на пенсию, заменяя круг общения на работе связями с друзьями, его уровень здоровья и счастья оставался неизменным. Приведем ниже слова доктора Уолдинджера, нынешнего руководителя исследования:

«За эти 75 лет наше исследование неоднократно подтверждало, что хорошо дела идут у тех людей, которые опираются на отношения с родственниками, друзьями и соседями».

Существенная доля счастья заключается в отношениях с другими людьми в противовес изоляции, но именно в умных отношениях, когда знаешь, как относиться к людям, в отношениях, подразумевающих подлинную доброжелательность, обусловленную надлежащим использованием интеллекта. Это предполагает обучение наблюдению за другими и за самим собой, анализ окружающих нас обстоятельств при одновременном учете и понимании обстоятельств, окружающих других людей.

Знать, что нужно другому человеку для счастья, для того, чтобы чувствовать себя комфортно и уверенно, а также быть способным дать необходимое – это проявление высшего интеллекта. Это подтверждение того, что мы правильно пользуемся критическим мышлением. Потому что счастье – это способ бытия в жизни, подразумевающей наличие навыка адекватного мышления с целью отмежевания того, что нам приносит благо, от того, что нам вредит.

Критическое мышление: скрытое очарование счастья

Научиться думать кажется легким делом, потому что все мы думаем. Но думаем ли мы правильно? Когда мы говорим о воспитании ребенка, нас сильно заботят вопросы, кажущиеся нам критически важными для его развития: чтобы он занимался спортом, правильно питался, прилежно учился в школе… Мы записываем его на внешкольные кружки, чтобы он укреплял свое здоровье или учился чему-то, что нам кажется чрезвычайно важным, но нам никогда и в голову не приходит, что ему нужно учиться рассуждать или стимулировать критическое мышление, дабы мыслить плодотворно. Не перестает удивлять то, насколько мы увлечены поддержанием формы, заботой о том, чтобы не подхватить какую-нибудь болячку, или психомоторным развитием наших детей. Мы периодически проходим медицинские обследования, чтобы убедиться, что все идет и развивается своим чередом. Но мы никогда не задумываемся о нашей модели мышления, о собственной жизненной философии. Мы едва ли заморачиваемся анализом наличия осмысленной жизненной схемы или тем, приобщаем ли мы своих детей к мировоззрению, адекватному с точки зрения развития уравновешенной личности.

Нам удалось воплотить концепцию профилактической медицины, и мы знаем о значении здорового образа жизни для комфортной старости, предотвращения и (или) как можно более раннего выявления заболеваний. Мы сидим на диетах и занимаемся спортом, чтобы сохранять достойную физическую форму и сбросить пару лишних кило, но в том, что касается наших идей, желаний и беспокойств, мы полагаем, что их лишних не бывает, и не занимаемся тем, что Роберт Циммер называет умственной гимнастикой. Множество физических упражнений с самого малого возраста для надлежащего развития психомоторики и здорового роста, но что касается умственного спорта, то мы считаем его уже усвоенным чуть ли не с рождения просто потому, что верим, будто он заложен в каждом. И в итоге мы имеем сорокалеток со скульптурными телами, почти без жира, с кубиками пресса, но напичканных успокоительными и антидепрессантами, чтобы справиться с моделью существования, создававшейся при минимальном критическом и абсолютно несамостоятельном мышлении, контроль над которым в большинстве случаев отсутствует.

Мы прилагаем неимоверные волевые усилия, чтобы не есть, не пить и не употреблять то, что нам нравится, так как знаем, что это вредно; мы используем силу воли, чтобы заниматься спортом, а не, придя домой, усаживаться в кресле и смотреть любимый сериал. Но когда речь заходит об обучении мышлению, анализу заранее заложенных и усвоенных нами идей, понимании точки зрения других людей, эта сила воли исчезает, так как «остановиться, чтобы подумать» нам кажется утомительным или гнетущим.

Мы должны с юных лет учиться мыслить критически, анализировать свои идеи, в особенности наши убеждения, желания, мечты… Учить своих детей и самих себя задавать адекватные вопросы и знать, когда они/мы должны переключать тумблер критического мышления.

В этом нам очень помогает философия.

Это умственная деятельность, которой можно заниматься в любом возрасте и которая совершенствуется по мере того, как человек учится отбрасывать предрассудки и отказывается от дурных привычек, приобретенных на протяжении жизни. Привычек, которые, по сути, являются не чем иным, как лишними килограммами, мешающими нам легко двигаться, ярко проявлять себя и ежедневно бороться с самими собой. Если будем все делать правильно, наши дети/ученики и мы сами сможем насладиться самым важным компонентом счастливой жизни – умственной гигиеной.

Вопрос XXI века, который мы должны задать себе: почему мы не заботимся о своем критическом мышлении так же, как заботимся о теле? Нам удалось внедрить концепцию профилактической медицины, во многом избавляющей нас от страданий и недомоганий и предотвращающей преждевременную смерть, но на этом и остановились. Остается невыполненной важная задача – сделать то же самое в отношении умственной гигиены, внедрить профилактическую умственную гигиену, привить здоровые умственные привычки, которые станут способом избежать жалкого существования.

Нездоровая умственная привычка, ложная концепция успеха, вредоносная концепция счастья – все это вызывает больше страданий, нежели физические недомогания, но, даже зная об этом, мы не делаем ничего, дабы избежать этого или не допустить в отношении своих близких. Когда я говорю о «жалком существовании», я имею в виду не экономику, а чувство злополучия, несчастья, ощущение себя несчастным. Как любой важный гигиенический процесс, умственная гигиена поможет нам избавиться от вирусных идей, которыми мы заражаемся и которые распространяем, что в самом худшем случае вызывает в нас невыносимую боль и временами обсекает в нас жажду бытия. Без надлежащей умственной гигиены мы можем привить себе весьма нездоровые мыслительные привычки, вначале кажущиеся безобидными, но со временем неизменно сказывающиеся негативно и ухудшающие качество нашей жизни.

Как любой здоровой привычке, умственной гимнастике, критическому мышлению можно обучиться с малых лет, но, даже если мы не сделаем это, приобщиться к нему можно в любой момент, в любом возрасте. Это как курильщик, принимающий решение бросить курить в 45 лет, имея за плечами двадцать лет стажа курения. Несомненно, идеальным было бы никогда не начинать курить, но критическое мышление хорошо тем, что его можно начать практиковать в любое мгновение жизни. Конечно, очевидно, что в 45 это будет стоить куда больше усилий, потому что придется избавиться от приобретенных нездоровых умственных привычек. Но положительным моментом для решивших бросить курить является то, что со временем организм почти полностью восстанавливается. В этой книге мы попытаемся показать, что приобщиться к умственной гигиене можно, что возможно как толковать ее, так и обучиться ей с помощью повседневных мелочей.

Нет никаких препятствий для того, чтобы научиться мыслить, как нет их и для того, чтобы быть счастливым. Их нет, потому что невозможно быть счастливым без умения правильно мыслить. Счастье – это способ бытия: оно взращивается шаг за шагом, требует ежедневного ухода – и тогда оно непременно принесет плоды. С обучением правильному мышлению происходит то же самое. Его нужно делать медленно, постепенно – и со временем это превратится в привычку, которая поможет нам жить уравновешенно и устойчиво развивать свою личность.

Счастье – это не только эмоции, это не нечто внезапное, что заставляет нас улыбаться в тот или иной момент. Счастье – это нечто большее, чем ощущение, это нечто более глубокое, более устоявшееся, это образ жизни, в котором вы просыпаетесь каждое утро. Поэтому необходимо взращивать его шаг за шагом, чтобы посеянное зернышко пустило корни и закрепилось в нас, а потом зацвело – и мы стали людьми, чувствующими себя и являющимися счастливыми.

Счастливым быть можно, но, чтобы этого достичь, нужно много времени и усилий – как и для многих важных в жизни вещей; вместе с тем возможность обретения счастья неизменно существует, если вы готовы научиться этому, для чего необходимо как можно раньше взяться за развитие критического мышления, начав с самого простого и внешне поверхностного, постепенно переходя к наиболее беспокоящим вас вопросам. Как и во всем, главное – начать.

Невозможно быть счастливым без умения правильно мыслить. Многие люди притворяются счастливыми, улыбаются, делают безупречные селфи, проецируют виртуальный образ счастья, постоянно чем-то заняты, при этом принимая таблетки, чтобы побороть пугающее их чувство опустошенности. Время от времени они испытывают радость от поездки за границу, посещения шикарного ресторана или спектакля на мадридской Гран-Виа и, возможно, сами того не замечая, путают это со счастьем.

Речь идет не о том, чтобы сделаться оптимистом во что бы то ни стало – мы говорим не об этом: речь идет об обучении построению жизненной модели на основе счастья, понимаемого как способ бытия.

Любознательность

Лу Маринофф, преподаватель и консультант по вопросам философии, как-то сказал, что в ходе диалога с пациентом, находящимся в поиске философской терапии, которая могла бы ему помочь, необходимо сперва попытаться рассмотреть его тип личности и в зависимости от нее выяснить философские модели, в которых человек чувствовал бы себя наиболее комфортно. Речь идет не о навязывании, а об исследовании и соотнесении мировоззрения различных философов с пациентом и об анализе его жизненной философии. У всех нас есть своя философия жизни, которую мы постепенно выстраиваем, но в большинстве случаев мы не отдаем себе в этом отчет. Лишь очень немногие из нас размышляют над ней. Используя фразу французского философа Мишеля Онфре, «мы все рождаемся философами, но только немногим из нас удается оставаться ими после того, когда мы вырастаем». Эта цитата всегда казалась мне очень подходящей для понимания мира, в котором мы живем, и того типа людей, которыми мы становимся.

Положительным моментом обучения правильному мышлению, умению использовать критическое мышление является то, что оно становится орудием, которое мы можем разрабатывать под себя и которое будет сопровождать нас на протяжении всей жизни. Дело не в следовании советам о том, что мы должны делать: речь идет о выстраивании собственной жизненной философии при использовании наилучшего из имеющихся у нас орудий самозащиты.

Орудие может выполнять несколько функций. В первую очередь, оно может быть средством защиты от негативных сил, проявляющих себя через СМИ, преследование с окружающих нас экранов, вредоносные мысли, несущественные идеи… Это могучий щит для защиты от этих атак, в особенности исходящих со стороны токсичных людей, манипуляторов и того типа индивидов, которых Бушу столь точно определил как «перверзных нарциссов». Как следствие, когда общество будет пытаться набрасываться на нас, используя тысячи стратегий и весь имеющейся в его распоряжении арсенал, мы всегда сможем найти укрытие в бункере нашего критического мышления.

Но орудие служит также как элемент сдерживания для сохранения собственного спокойствия. Когда мы выставляем на всеобщее обозрение собственный арсенал идей, мыслей, нашу основанную на критическом мышлении жизненную философию, мы отдаляемся от всех тех людей и пагубных идей: осознавая наш потенциал, они исчезнут в мгновение ока, понимая бесперспективность своих намерений.

Чтобы применять это орудие, нужно знать, из каких элементов оно состоит. Мы все, безусловно, рождаемся философами, т. е., мы приходим в этот мир и переполняемся удивлением, в особенности на начальных этапах жизни, когда все вызывает изумление и интригует, когда вы задаете себе вопросы о том, что вас окружает, и о тех, кто вас окружает.

В нас по умолчанию от рождения заложен набор отношений, преимущественно ассоциируемых с философией: с одной стороны, замешательство и удивление, а с другой – необходимость познания, способность спрашивать и отвечать на вопросы, что можно назвать одним словом – любознательность. Но с годами мы вступаем в империю предвидимого, заранее приготовленной жизни, тирании незамедлительности, в среду турбовременности, из-за которых нам с каждым разом все труднее чему-либо удивляться.

Важно развивать и сохранять любознательность, сознательную и как можно более здоровую, чтобы избежать открытия ящика Пандоры. Если мы не укроем любознательность щитом критического мышления, мы в итоге можем поддаться алчному желанию прибегать ко всем стимулам, ежедневно давящим на нас со всех сторон.

Любознательность младенца, ребенка нейтральна, потому что в нем еще не задействованы процессы ответственности, связанные с беспокоящими его последствиями. Но у взрослых все по-другому. Любознательностью ребенка движет удивление, а у взрослых во многих случаях она становится движителем познания. Мы хотим знать, как что-то работает, как это отрегулировать, усовершенствовать, изменить, и в глубине этого мышления заключена идея власти. Наука напрямую подпитывается этой любознательностью взрослых. Например, Оппенгеймер, один из создателей атомной бомбы, директор знаменитого «Проекта Манхэттен», записал в своем блокноте:

«Когда видишь что-то технически привлекательное, ты просто берешь и делаешь это, и только достигнув технического успеха, задумываешься, что со всем этим делать. Так же случилось и с атомной бомбой».

Это является указанием на то, что любознательность взрослого не может быть нейтральной: она вдумчива, и стоит задать себе вопрос, предполагает ли факт наличия возможности сделать что-то обязанность это делать.

Не так давно во время записи одной из самых старых в телевизионной сетке программ – La aventura del saber («Авантюра познания») – я встретился с профессором Мартинесом Мохикой, известным во всем мире первопроходцем в области технологий CRISPR, генетического копипаста, и спросил его о процессах этической ответственности в рамках его исследований. Он ответил, что в университете работал биоэтический комитет, и рассказал о своей работе как исследователя, разрабатывавшего техническую часть в сотрудничестве с другими специалистами из разных стран мира.

Помню, как я сказал ему, что был удивлен, когда узнал, что в нынешнем составе Национального комитета по биоэтике не было ни одного специалиста по этике – все его члены были докторами права, медицины, биологии, экономики… и среди всех тринадцати членов был лишь один дипломированный специалист в области философии и теологии. Это, по моему разумению, говорит многое о модели общества, в котором мы живем, где направление развития указывают наука и техника, над которыми господствует экономика, и где намного, находясь с каждым разом на все более непреодолимом расстоянии, отстает «гуманистическая любознательность», заполняющая полки книгами по самопомощи, но не разрешающая всех подобных проблем.

Конечно, после анализа состава Комитета по биоэтике излишне говорить о том, что в него входят все, кто входит, но не входят те, кто должен был бы входить. Уже в фигуре Гиппократа, одного из отцов медицины, технические навыки соединялись с философскими знаниями, недаром он общался с такими философами, как Демокрит и Горгий, а говоря о законодательстве, стоит только вспомнить такие две самые известные книги, как «Законы» Платона и «Политика» Аристотеля, в которых философия неотделима от развития и организации общества. Но философия, этическая мысль, гуманитарные науки и в особенности критическое мышление переживают сложные времена.

Разве можно сомневаться в том, что мы должны углубить исследования самих себя, если не хотим утратить философское отношение к жизни? Но мы должны делать это с позиций гуманистической и ответственной любознательности. Быть любознательным ради того, чтобы быть любознательным, ни к чему не приведет. Напротив, мы можем прийти к тому, что любознательность в итоге убьет кошку, генетически изменит и оживит ее, как чудовище Франкенштейна.

Мы должны развивать любознательность с малых лет, но, если мы хотим, чтобы эта любознательность дала практические плоды, необходимо одновременно задействовать критическое мышление.

Любознательность – это не цель, а средство ее достижения, и нам нужно заранее продумать, какой план мы желаем реализовать.

Это чудные, но гнетущие времена. Мы лезем из кожи вон, чтобы приложить всевозможные усилия и пройти через все или хотя бы через максимально возможное количество искушений. Это погружает нас в гиперактивность: даже сидя на диване в 23:30 и пытаясь смотреть сериал, мы не можем удержаться от соблазна проверить уведомления в социальных сетях, а возможно, и ответить на электронное сообщение по работе, пришедшее час назад с пометкой «срочно». И в довершение ко всему, когда подобная гиперактивность отсутствует в нашей жизни, нас обуревают эмоции. Эмоции неудовлетворенности, тревоги, а во многих случаях – тоски и грусти, смешанных со скукой, которая иным кажется невыносимой.

Отведенные под книги по самопомощи полки не перестают расти, растет и беспокойство об эмоциональном воспитании, и не только на академическом уровне – достаточно просмотреть новости о педагогических техниках и курсах эмоционального воспитания, которые проводятся везде и всюду, – но и в том, что касается роста общественного запроса на мероприятия, ориентированные на управление и/или понимание эмоций, коучинг, осознанность, медитацию, йогу… Каждый уважающий себя спортивный зал или фитнес-центр предлагает их как элемент «ментального здоровья», но организуются ли мероприятия, где уделялось бы внимание надлежащему развитию критического мышления или где помогали бы размышлять над жизненной философией, которая в наибольшей степени подходила бы каждому из нас?

Мы хотим заниматься делами и чувствовать себя хорошо, но в итоге из-за отсутствия возможности делать все, что хотим, мы впадаем в тоску и, как следствие, не чувствуем себя хорошо. Неудивительно, что мы, выросшие в мире действия, покорившиеся господству гиперактивности, не способны провести анализ проекта собственной жизни.

В большинстве случаев вместо прокладывания собственного пути мы даем себя увести по пути других. Знание того, какое у нас жизненное мировоззрение, какая жизненная философия больше всего нам подходит с учетом наших личных обстоятельств, предполагает отказ от действий и их замену созерцанием, размышлением.

Мы постоянно живем в условиях ускорения, поэтому в итоге ищем быстрые решения, отгораживающие нас от возникающих проблем. Кабинеты детской педагогики переполнены, психологи не справляются, консультации психиатров расписаны на долгое время вперед. Находясь в поисках этих «профессионалов умственного здоровья», часто мы посещаем несколько сеансов, получаем рекомендации или соответствующие таблетки и надеемся, что изменения не заставят себя ждать. Мы ходим на занятия, которые ныне называют «коучингом по умственному здоровью» и которые предлагают определенные решения для конкретных проблем, но не способны изменить жизненную модель. Итак, если у нас уже имеются встроенные в структуру нашего общества источники оказания помощи, то к чему обращаться к философии? Какой смысл искать решения наших проблем через теории ряда мыслителей, кажущихся столь отдаленными от наших жизней как в историческом отношении, так и с учетом структуры общества? Причина достаточно проста: многие наши текущие и грядущие проблемы не зародились спонтанно, им потребовалось время для разрастания, а мы стремимся решить их с помощью мгновенных терапевтических методов. Мы хотим наложить заплатку, чтобы купировать проблему, но затем не применяем лечение. Для этого, как правило, задействуют визиты к психологу или даже к психиатру; в обоих случаях мы стремимся к тому, чтобы в определенный момент восстановить нарушенное проблемой равновесие, но после этого остается самое сложное – искоренить ее.

В целом проблемы имеют длинный временной шлейф, они не решаются с помощью сеансов или таблеток и сопровождаются глубокими размышлениями о жизненной философии, которой мы придерживаемся, в большинстве случаев даже не отдавая себе в этом отчета.

Проблема категоризации злополучия как душевного недуга является относительной: мы здесь, скорее, говорим о жизненной философии (которая у каждого своя), уверенно приближающей счастье. От каждого лично зависит, через что пройдет его путь к достижению цели жизни. При этом мы, конечно же, не думаем, что многие несчастные, погруженные в тоску люди страдают от неразрешимых психических проблем, что они не способны решить их с помощью надлежащей умственной гигиены и критического мышления. Для этого мы воспользуемся философией, ибо философия – это не что иное, как любовь к знаниям, к познанию. Кроме того, за ее спиной более чем 2000 лет опыта, в течение которых она среди прочего занималась выяснением ответа на вопрос, как жить счастливо.

Газон и дерево

Я не в первый раз использую этот пример, но не могу устоять, чтобы не прибегнуть к нему, потому что считаю его очень точной метафорой, позволяющей лучше понять, какая модель счастья является идеальной для выстраивания критического мышления с точки зрения его рационального использования. У нас есть возможность выбрать между счастьем газона и счастьем дерева. У газона много преимуществ: он весьма красив с эстетической точки зрения, а если мы ляжем на него, то почувствуем, насколько он удобен. Кроме того, он очень быстро растет: нам не нужно долго ждать, чтобы им насладиться. Его высаживают, понемногу ежедневно поливают, и он растет. Это очень благодарная трава, но у нее есть ряд недостатков, которые следует принимать во внимание: у нее слабые, неглубокие корни, поэтому вырвать ее можно без особых усилий, стоит лишь слегка дернуть; газон требует ежедневного ухода и относительно нежен; газон сильно страдает вследствие метеорологических изменений, он первый высохнет в отсутствие воды или сгниет вследствие мощных, затяжных дождей; кроме того, он умирает с той же легкостью, с которой растет: любое событие может нарушить его хрупкую структуру.