Любовь или долг. История любви, рассказанная с высоты прожитых лет бесплатное чтение

Благодарности:

Елизавета Михайлова

© Михаил Громов, 2025

ISBN 978-5-0065-8970-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Любовь или долг

Михаил Громов

2025 год.

История любви, рассказанная с высоты прожитых лет

Глава первая

Утро не радовало, открывать глаза не хотелось. Усилием воли я заставил себя подумать о чём-то хорошем, не получилось. Но, лучи солнца назойливо лезли в лицо. Наконец открыв глаза, передо мной предстала знакомая картина, нет до окурков на полу, пока не дошёл, но грязная посуда стала привычным зрелищем. Это у человека, которого обзывали чистоплюем.

Ничего не хотелось, не куда спешить, сегодня ненавистная суббота, на столе, пустые бутылки, напоминали о выпитом вчера, и остатке на сегодня. Выбор не велик початая бутылка вина и минеральная вода. Странно, но голова впервые за последние три месяца, что-то соображала. Я пью почти каждый день, а в пятницу и выходные дни, много, чтобы не о чём не думать и забыться. Давно противно на себя смотреть, кисель, разлитый по столу, а не мужчина. Больше трёх месяцев назад, как я расстался с единственной и неповторимой девушкой, родом из той мечты, которая с детства, а точнее с двенадцати лет. Ну и что дальше, говорил я себе, уже какой день подряд включая, одну и туже, пластинку Ю. Антонова вытирая мужские слёзы, в них можно искупаться, если все собрать.

Я думал, что спасусь призывом в армию, но на дворе июнь, а повестки всё нет. Пятерых, товарищей забрали троих в апреле, а двоих неделю назад провожал, только бы не в Афганистан. Официально его пока нет, но шёл тысяча девятьсот семьдесят шестой год, ребята около года воюют в Афгане, писем от них пока нет, но не дай Бог. Почему меня не забирают непонятно, но в военкомат не пойду, зачем светится, ты, герой что ли, говорил я себе.

Нехотя встав, я подошёл к зеркалу, и увидел через пыльное стекло, юношу выше ста восьмидесяти сантиметра с волосами пшеничного цвета, почти до плеч, с пронзительно голубого цвета большими глазами и ресницами на зависть всем девушкам. А также прямой классический нос с чуть припухшими губами, дополняли почти безупречную внешность. Переведя взгляд ниже, приходит недовольство, так как плечи могли бы быть и шире. Взгляд опустился ещё ниже, тут наверно можно было бы по больше, но что поделать, да и не мне судить, это женское дело. Организм словно услышал мою иронию и несколько поправил дела внизу живота. Поневоле, я улыбнулся, поймав себя на том, что это впервые за последний месяц, может, хватит, спросил я себя. Начав в уме подсчитывать потери за это время. Слава Богу, пока не потерял работу на заводе им. «Козицкого» там производились, первые отечественные цветные телевизоры. Поэтому деньги платили не маленькие, около ста восьмидесяти рублей, это молодому и не опытному выпускнику училища. После окончание его надо было обязательно отработать два года именно на этом заводе год уже позади. Так что деваться всё равно не куда. Правда мама обещала когда-то по переводке забрать к себе, но пока я пил, какие могут быть переводы. Ещё один плюс в милицию я попал, всего три раза, но откупился штрафами, так, что бумаг на завод не будет. Это означало, что премию получу в полном объеме, а сотня рублей на дороге не валяется. С девушками отношений у меня нет, кому я такой нужен? А вот с мамой, большой минус, уже недели две, как не разговариваю, почему неизвестно, но догадываюсь и дело здесь не в деньгах. Переживает она конечно, первый раз со мной такое приключилось.

Не хочу об этом, всё ещё больно! Машинально взяв минеральную воду со стола, я с удивлением отметил, что первый раз не вино, пожалуй, это самый большой плюс за последнее время. В окно светило июньское солнышко, делая всё вокруг ярким и тёплым, стало как-то спокойнее на душе, похоже пережил, подумал я, до конца, не веря в это. Почему-то пришли на память мамины слова, лечит только время, похоже она права. Надо идти мириться, одним залпом выпив минеральною воду, я посмотрел в окно, и увидел зелёные-зелёные листья, они пели на ветру свою особенную песенку, мир начал приобретать краски. Ура, шепотом, ещё не веря своим глазам, провозгласил я, и заулыбался впервые за последние три месяца.

Когда я вошёл на кухню, мама, гремела посудой, и о чём-то увлечённо говорила с нашей единственной соседкой тётей Люсей, они не замечали меня.

Ничего не оставалось, как громко и отчётливо поздороваться. Тётя Люся с удивлением подняла глаза и поздоровалась, а мама, словно глухая, нарочно стала сильнее греметь посудой.

Я неслышно подкрался к ней сзади и обнял, да так, чтобы она не смогла освободиться, шепнув ей на ушко, прости моя дорогая и любимая мамуля. На её затылке я увидел улыбку и прощение. Она, как ни в чём не бывало, спросила, – Валер, а ты вчера бабулю поздравил с днём рождения? – Что я мог ответить?

– Мамуля сегодня куплю подарок, и поеду поздравлять. – Пообещал я.

– Ну ладно, – сказала она отвернувшись.

Похоже, нелегко маме дался мой запой, ведь ей всего сорок два, а морщинки выступили у глаз, раньше их не было. Бедная моя мамуленька, подумал я, прослезился, и дал себе обещания больше так больно ей ни делать. Любовь к маме была всегда, даже тогда, когда злился, да и злиться по серьёзному я не мог. Все годы она была мне лучшим другом, такое бывает не часто, но это я, узнал потом. Практически секретов от неё у меня никогда не было, с семи лет до сегодняшнего дня мы жили, душа в душу. Мама так и не вышла замуж, возможно из-за, меня, кто знает. Но отношения с мужчинами всегда имела, теперь это называют, гостевым браком. Сначала это был папа Толя, он оказался не папой, и эта новость в своё время вызвало во мне бурю эмоций, а потом появился дядя Герман и уже три года с мамой. Он оказался классным мужиком, и, похоже, мама счастлива. Когда мы знакомились, она очень стеснялась, так смешно было, вроде взрослые люди. Главное в этой ситуации, это то, что я понимал, маме мужчина просто необходим. Всё остальное было второстепенно, и, слава Богу, не ревновал. А сейчас смотря в эти родные глаза, я безотчётно целовал её, от моей нежности мама опешила, и прослезилась, что бывает с ней крайне редко. Здорово ей досталось, с сожалением подумал я.

Надо ехать к бабуле, она жила в доме, где родилась вся семья, включая меня. А именно на Красную улицу дом двадцать пять, она находилась параллельно Английской набережной, в пяти минутах от Адмиралтейства с одной стороны и площади Труда и Константиновского дворца с другой. У Адмиралтейства находился самый большой и красивый сад, родом из моего, детстве, Александровский. Первые семь лет жизни, я провел в окружении этого великолепия, так как жил с бабушкой. А позже мама забрала меня к себе на Владимирскую площадь. Так что, в начале жизни, маму мне заменила бабуля, второй мой друг и любимый человек. С подарком проблем не существовало, в день рождения я всегда дарил ей духи «Лесной ландыш», хватало их ровно на год. Мама, впервые за последний месяц, позвала завтракать. Дядя Герман уже пришёл, посмотрев на меня, он улыбнулся, и продолжил резать мою любимую колбасу твердого копчения. Откуда он её брал, оставалось, только догадываться. Работали они вместе с мамой. Профессия её в то время была редкостью, и связана, с оборонной промышленностью, выпускавшей какие-то приборы на суда, одним словом работала она радиомонтажницей. А дядя Герман служил ведущим конструктором в этом же институте. Вот туда и хотели меня перевести на работу, но как сейчас обстоят дела с этим, было неизвестно.

– Здравствуй, дядя Герман, – сказал я, он ещё раз с любопытством посмотрел на меня и ответил, – Ну наконец-то, а я уже думал Валерка, что всё плохо кончится, – признался он и протянул руку, крепко пожав её.

– Прости, Герман, я, наверное, и тебя обидел, честно не со зла. – Попросил я.

– Все понимаю, Валера, сам такое переживал, кто этого не пережил, тот, наверное, и не жил, – с теплотой ответил он.

У меня словно крылья выросли от его слов поддержки, хороший он, повезло нам с мамой, такие не предают. А сейчас мы завтракали и были довольны друг другом. Я понял, что, наконец- то прихожу в себя.

Троллейбус плавно повернул на бульвар Профсоюзов, что напротив Исаакиевского собора и начал набирать скорость, чтобы через минуту, выпустить меня на аллею родной улицы. В руке букет цветов, а в кармане подарок, моей бабуле. По пути, купил её любимое вино «Три семерки» и двести грамм конфет «Белочка». Она встретила, как обычно, молча улыбаясь. Как же, пришел её любимый, голубоглазый петушок, так она меня звала с детства.

– Здравствуй, бабуленька, – воскликнул я, и виновато опустил глаза, – Прости, что поздравляю тебя с днём рождения на день позже.

Она заплакала, и, запричитала, – Опять денег кучу потратил, – всхлипнула, а на самом деле довольная и счастливая, что внук не забыл её. Бабушке в свое время пришлось уйти с работы для того, чтобы я не посещал детский садик, и все семь лет она не отходила от меня ни на шаг, за что я очень благодарен. Всё те же две комнаты в коммунальной квартире, та же огромная кухня гостиная, вот здесь и прошло мое детство. На плите я увидел кусок пирога, конечно с капустой, фирменное блюдо бабули. Когда-то бабушкина семья из двенадцати человек занимала целый этаж этого дома, но грянула революция, и семье оставили всего, две комнаты. Не помню, чтобы она сидела, сложа руки, всегда что-то делала, то стирала, то готовила, то шила.

– Ну, что внучек, как всегда? – спросила она, это означало стопки по сто грамм, пирог с капустой, и часа два задушевной беседы на равных.

– Бабуля, прости меня, долго не приезжал к тебе, обидел, наверное.

– Да, нет Валерочка, слышала, ты занят был. Никого ты не обидел, кроме себя, да ещё сам и наказал, своим страданием и состоянием. Вижу, похудел, внучок. – Со вздохом сказала она.

– Не поверишь, ба, только сейчас прихожу в себя, три месяца для этого понадобилось. – Воскликнул я.

– Здорово она тебя, – проворчала бабуля.

– Но почему, бабуля? – спросил я.

– Твоя барышня, была высокомерна и всегда недовольна. – С раздражением ответила она.

– Ты так считаешь? – спросил я.

– Да, внучок. Как это узнать, только попробовать, вот ты и попробовал. Хорошо, хоть так. – Ответила бабуля.

– А что, бывает хуже? Взволнованно спросил я.

– Ещё как бывает, – вздохнув, прошептала она.

– Спасибо, родная, но, где, же ты раньше-то была. – Упрекнул я её.

– Да разве ты бы послушал? Только поругались бы, – вздохнув, ответила мудрая бабуля.

Время у неё в гостях всегда летело. Наши беседы были всегда откровенными и интересными, она не всегда была бабушкой, за её плечами консерватория по классу кларнета потом, концерты и выступления, другие города, знакомства, события. Интересно мне с ней. Незаметно закончилось вино, время уже пять часов, бабуля явно устала и хотела отдохнуть. Прощаясь, она попросила меня отнести соседке напротив, материал на шторы.

– Конечно, ба. Это ведь Лена, да? – Спросил я, на всякий случай.

– Да, да. Ты её с детства знаешь, она чуть-чуть постарше тебя. – Уже вдогонку ответила она.

Пятнадцать лет, это у бабушки чуть-чуть, у всех своя мера, подумал я, поднимаясь к соседке на пятый этаж.

На звонок откликнулся её сосед, дядя Миша. Вечно пьяный, но не настолько, чтобы не открыть дверь.

– А, Валерка, привет! Ты к Ленке? Иди, у неё, похоже, гости и молодые. – Ободряюще воскликнул он.

Я несколько напрягся, но не более того. Познакомился я с ней через дядю, какое-то время они встречались, но было это, лет десять назад. Лена не вредная, классная портниха и приятный человек, никогда не унывающий. Я постучал в дверь, из которой доносились приглушенные звуки музыки.

– Открыто, заходите, – ответила на мой стук Лена.

Открыв дверь и войдя, я увидел, комнату, наполненную солнцем и сигаретным дымом, он разгуливал по солнечным лучам, создавая замысловатые узоры.

– А, Валерка, привет, – сказала Лена, выходя из завесы дыма. – Принес материал от бабули?

– Да, – ответил я и пригляделся. В углу у проигрывателя стояла незнакомая девушка.

– У тебя гости? – торопливо, спросил я.

– Да нет, это Маришка, пришла кое-что подшить. А вы разве незнакомы? – спросила она, отойдя в сторону. Наконец-то представилась возможность разглядеть обстановку и незнакомку.

– Лена, представь меня, – попросил я, начиная более подробно рассматривать девушку.

– Валера, ты сдурел? Давай по-простому! – Удивленно воскликнула она

– Марина – это Валера, Валера – это Марина. – Со смехом сказала Лена.

Подойдя к девушке, я протянул руку, она в ответ чуть подняла свою изящную хрупкую кисть, с длинными пальцами и аккуратным маникюром. Не знаю почему, но я поцеловал руку и почувствовал, как Марина вздрогнула от неожиданного поцелуя. Румянец покрыл её лицо правильной формы, глаза небесного цвета удивленно распахнулись, показав длинные ресницы и красивый изгиб бровей. Носик был прямой классической формы, и немного вздернут на конце, как бы говоря – вот такая я.

Переведя взгляд ниже, я увидел чуть припухшие губы с рядом белоснежных зубов, легкий подбородок заканчивал красивым овалом.

Боже, промчалось у меня в голове, неужели это Она. Сердце набрало бешеные обороты, адреналин ударил в голову. Очень хриплым голосом поздоровался я, – Будем знакомы, – откликнулась она, довольная произведенным впечатлением.

Лена, что-то почувствовав, посмотрела на эту мизансцену и спросила, – Ребята, я не лишняя?

– Валера, ты посидишь с нами? – тем самым сняв неловкость создавшегося положения, спросила она.

– Конечно, – быстро выпалил я.

– Выпьешь? С улыбкой спросила Лена, тем самым, давая мне возможность, продолжить знакомство с Мариной.

– Конечно, всё на столе, распоряжайся, – сказала Лена и отнесла отрез бабушкиного материала в шкаф.

Теперь можно по-настоящему осмотреться и оценить Марину, подумал я, голова кружилась от предчувствия новых отношений. Но для этого надо, чтобы пришел, забытый кураж, я ведь не знакомился с девушками последние полгода.

– А что вы слушали, – спросил я, заполняя возникшую паузу.

– А вот, Маришка принесла альбом Тухманова, «По волне моей памяти», вчера по блату достала, мы его уже два раза прослушали.

– Поставь, Марина, мы и третий раз с удовольствием послушаем.

Марина впервые вышла на свет, и я наконец смог рассмотреть её подробнее. Не так откровенно, одернул я сам себя. Марина была не обделена природой, пожалуй, ни в чем. Первое впечатление, это легкость всей фигуры, создавалась она юбкой небесно цвета в форме колокольчика, подчеркивая восхитительную талию, ровные длинные ноги с тонкой щиколоткой, настолько тонкой, что удивительно как она стоит, подумал я. Мягкая линия бедра и округлые ягодицы, делали её очень сексуальной. Подняв свой взгляд выше, я увидел небольшую аккуратную грудь, а через ткань светлой блузки, выделялись крупные соски.

Марина, почувствовав мой взгляд, немного смутилась. К тому же, я понял, что она небольшого роста, не выше ста шестидесяти сантиметров. Прямо статуэточка, ничего не убавить и не прибавить. Внутренний голос дал ответ на вопрос это – Она. Марина поставила пластинку, и меня, слава Богу, понесло. Песни действительно были новые, никогда не слышал. «Когда это было, когда это было, во сне, наяву», звучало из нового проигрывателя. Лена рассказала пару не очень приличных анекдотов, от которых меня передернуло, Марина тоже, в восторг от них не пришла. Я пригласил её на танец, она ответила книксеном, это привело меня в восторг, и осторожно положила руки мне на плечи. Но, ни долго музыка играла, когда я попытался прижать её, чтобы почувствовать восхитительное тело, то, наткнулся на умело подставленные локти, и сдержанную улыбку её потрясающих глаз. Никогда не видел таких глаз, они были пронзительные голубого с синим цвета, но главное это невозможность увидеть дна. Мы танцевали, Марина послушно шла за мной в нужном ритме, но держала на расстоянии. Растерянность не самое плохое чувство в этой ситуации, впервые я встретил такой отпор, вот молодец. Она пахла свежестью майского утра и полевыми цветами. Исходившая от неё чистота и внутренний свет, заполняли пустоту во мне, от этого появлялась уверенность, что всё будет хорошо. Танец закончился, я смог вновь поцеловал руку, на законных основаниях. Она ещё и догадлива, оставив мне руку, подумал я. Мы слушали музыку и болтали ни о чём. Разговор зашёл о моём призыве в армию, ясности в этом так и не было. Марина говорила о предстоящей свадьбе сестры и своих приготовлениях к ней. Пластинка мне понравилась, а несколько композиций даже очень, услышанные слова, так и крутились в голове. Такое редко случается, к музыке я придирчив, так как слух имел идеальный, мама сказала, что это семейное, ведь они с бабушкой в своё время учились в консерватории. Мы были интересны друг, другу и это чувствовалось. Неожиданно Лена воскликнула, – ребята, ко мне через полчаса должен друг прийти, – это означало пора и честь знать.

У меня пересохло во рту, я боялся расстаться прямо сейчас с Мариной и потерять легкость и приподнятое настроение, которое она мне дарила. С напряжением в голосе я спросил её, – Вас проводить?

– Буду признательна, – ответила она.

– А где вы живете? – спросил я.

– Угол Крюкова канала и Римского-Корсокова, – просто ответила она.

– Очень странно, – ответил я, – Это мой самый любимый уголок города, в народе его называют Новой Венецией. Напротив, вашего дома Никольский Морской Собор? – спросил я.

– Не только Собор, но и прелестный сад вокруг него, – ответила явно польщенная Марина.

– Знаете, я в этом доме родилась, но восхищаюсь всем вокруг, до сих пор. Мне доставляет огромное удовольствие бродить на закате по таинственным аллеям, нашего сада.

А я подумал, умница, правильно составляет предложения, а значит, много читает и конечно романтик. Только они могут, так относится к городу. На часах половина восьмого, незаметно пролетело два с половиной часа, проведенных в гостях. Как будто прошло несколько минут, это из-за встречи с Мариной.

– А на ход ноги, ребята? – Спросила с улыбкой Лена.

Мы выпили по глотку вина, но это было лишним, ведь рядом была Она.

Уходя, я почувствовал Ленин пристальный взгляд, и подумал, всё бабуле доложит, ну и пусть.

Наконец дверь закрылась, и мы остались вдвоем. Странное чувство, как на экзаменах у доски, я встретился с её глазами, в них читалось любопытство и некая лукавинка. Марина оказалась ростом ровно по моё плечо. Первый раз я познакомился с такой миниатюрной девушкой. Улица встретила нас долгожданной морской прохладой, ведь рядом Нева. Запах черёмухи из Константиновского сада удивил и обрадовал нас. Марина внимательно смотрела на меня, её интерес волновал и возбуждал одновременно.

– Ну, что, – спросил я, – По Крюкову каналу, напрямую?

– Ну конечно, как же ещё? – негромко ответила она, голосом откуда-то изнутри, необычный тембр, он притягивал необъяснимой тайной.

Я предложил руку, она протянула свою крохотную ладошку, и улыбнулась. Трогательно бьется жилка у неё на шее. В ушах сережки как цветы, они ей очень идут. Губы что-то напевают, наверное, услышанные песни.

– Понравился диск? – спросил я, чтобы не молчать.

– Да, необычная музыка, – ответила она и улыбнулась.

Я начал вслух напевать один из куплетов, она с легкостью подпевала, получалось неплохо. Песня на какое-то время нас объединила, проснулось мое воображение, приятная дрожь и легкость одновременно, прошла как электрический заряд. Спасибо Марине за это настроение.

– Марина, вы по натуре романтик? – спросил я.

– А разве это не заметно? – парировала она.

– Конечно, заметно, – признался я.

– Наш город влюбляет в себя всех, кто хоть один побывал в нём, в том числе и своих жителей.

– И меня тоже, – почувствовав признательность, я посмотрел, ей прямо в глаза и увидел, такую нужную мне теплоту. Марина отвела взгляд и пожала мне ладонь. Это было первое проявление взаимной симпатии.

Перед нами площадь Труда, такая привычная и родная с детства. Повернув налево, мы пошли по набережной Крюкова канала. Новая Голландия своими красными кирпичами закрывала уходящеё на покой солнце.

– Красиво, не правда ли? – спросил я, Марина инстинктивно прильнула ко мне, и сразу смутилась, от этого стало светлее, и очень захотелось её поцеловать.

Набережная прямая, как стрела, заканчивалась двумя мостами, один из них Поцелуев, почему? Есть две версии, первая, когда-то здесь были казармы и провожающие солдат дамы, прощались с ними на этом мосту, второй я не помнил.

Если Марина первой вступит на мост, то попробую её поцеловать и будь, что будет, подумал я. Приближаясь к мосту, я волновался, как школьник, у доски. Марина занесла ногу, вздрогнула, сказав, – Это Поцелуев мост. – Я сделал вид, что не расслышал, даже нагнулся к воде, она стояла рядом улыбалась и ждала, когда эта комедия закончится. Мне ничего не оставалось, как выпрямится, и поцеловать её. Но, она не позволила полностью завладеть губами, давая понять, что этого достаточно. Отказаться от повторного поцелуя было не просто, но есть правила приличия. У меня возникло желание, извинится, но она остановила лукавым взглядом и румянцем на щеках.

– Марина, после ваших губ, от которых не оторваться, разрешите вам говорит ты, – лукаво произнес я.

– Наверное, вы правы, но думаю, что это последнее ваше достижение на сегодня. – С долей иронии ответила она.

Да, взбодрила, здорово, с гордостью за неё, подумал я. Проходя мимо Мариинского театра и ДК. Первой пятилетки, мы медленно, но верно приближались к расставанию.

С надеждой в голосе, я спросил спутницу, – У тебя телефон есть?

– Да, – громко воскликнула Марина, папе по службе поставили. Это большая удача, в то время иметь домашний телефон, было роскошью.

– А номер? – Марина остановилась, вынула из сумочки блокнот и ручку, быстро написала семь цифр и отдала мне листок. За него, я был готов, отдать многое. Она, как бы читая мои мысли, улыбнулась и загадочно посмотрела на меня. Подойдя к её дому, я в конец обнаглел, – Может быть, мы встретимся завтра? Ты не занята? – Спросил я.

– Для тебя нет, – ответила она, с загадочной улыбкой на лице.

– Давай встретимся в двенадцать. Я буду ждать тебя на скамейке, напротив дома.

– Хорошо, – ответила Марина, пояснив, что скамейка видна из её окна.

– Можно до дверей провожу, мало ли что? – спросил я, и не дожидаясь ответа, открыв дверь парадной, в тайне надеясь, поцеловать её ещё раз.

– Какой этаж? – спросил я, увидев лифт.

– Лифт не нужен, – смущённо ответила Марина, – Квартира на втором этаже, и поднялась на первые две ступеньки, невольно оказавшись, близко от меня, наши губы мгновенно встретились. Только на втором десятке ступенек, Марина ответила на мои поцелуи, да так, что закружилась голова. Она почувствовала мою реакцию, и убавила свой пыл. Последняя ступенька по счету двадцать первая, любимое число, пронеслось у меня в голове. Мы, нехотя оторвались от такого приятного занятия.

У Марины горели глаза, пылали щеки, а меня посетил давно забытый восторг предвкушения.

– Вот я и дома, – прошептала она.

– А может, повторим? – попросил я.

– Не всё сразу, – ответила она, приоткрыв свои алые губки, мне ничего не оставалось, как поцеловать их на прощание.

Мимо проехал лифт, Марина открыла дверь квартиры. Опять мое любимое число, семь, отметила голова.

– До завтра, Валера, – попрощалась она.

– Ты восхитительно целуешься, – ответил я, в почти закрытую дверь.

После минуты растерянности, я выбежал через две ступеньки на улицу, перейдя дорогу, и посмотрел в окна на втором этаже, в третьем от угла мелькнуло знакомое лицо Марины. Воздушный поцелуй, стал наградой и надежной на скорое свидание. В ответ она получила десять.

Ноги сами несли к дому, надо всё обдумать, событий для одного дня, хотя и счастливых, многовато. Я специально запомнил время, чтобы знать, сколько минут займёт дорога, до моего дома. Мысленно построив маршрут, как мне показалось, самый короткий. Настроение приподнятое, как будто, с моих плеч упал тяжелый рюкзак. Легкость во всем теле и мыслях, нет ни каких сомнений, что я влюбился. Ну и пусть, нужно вспоминать, как целоваться. Вокруг меня бушевал зелёный июнь, волновал и будоражил запахами, скошенной травы и цветущих клумб. Фантазии рекой текли в счастливой голове, я был готов обнимать весь мир. Летом, большинство земляков, стараются в выходные, выезжать за город, на рыбалку, охоту и прочее, поэтому город оставался пустынным и таинственным по вечерам. Редкие прохожие, по всей видимости, туристы, с интересом рассматривали Троицкий собор. Хотелось петь, плясать и радоваться всему, ведь завтра, первое свидание с девушкой и очень красивой. Круглая площадь встретила меня, буйством цветов, растущих повсюду, в простонародье её звали Ватрушка. Почему? Вряд ли кто знает.

Пройдя по мосту с башнями и огромными цепями, кстати, единственному в своем роде, я вспомнил о деньгах, а в кармане лежала скомканная пятерка. Это немало, но для первого свидания ничто. Надо занять, получка только десятого числа, а сегодня пятое. Толстовский дом, всегда поражал своей легкостью и новизной, много лет хожу, поэтому маршруту, а каждый раз что-то открываю. Впрочем, я не один так считаю, кино здесь снимают чуть – ли, не каждый месяц. Наконец, Владимирская площадь, поприветствовала меня своими бесчисленными голубями. В подворотне я посмотрел на часы, сорок минут, это тихим шагом. Значит всего тридцать минут, и я у Марины, никакой транспорт не нужен, здорово.

Глава вторая

В квартиру, я зашёл на цыпочках, и хотел неслышно пройти мимо маминой комнаты. Но она скорее почувствовала, чем услышала меня и распахнула дверь, запах жареной курицы, сигарет и духов, привлёкал уютом и забытым спокойствием.

– Сынок, это ты? – воскликнула она.

– Нет, это моя тень, – весело ответил я, войдя в открытую дверь.

По субботним вечерам, мои родные по традиции, культурно отдыхали после трудовой недели. Дядя Герман в белой майке, мама в халате, немного на веселее, сосредоточено доедали очередного «цыпленка табака».

– Ну, что посидишь со стариками? – спросил дядя Герман.

– А у меня есть выбор? – ответил я, вспомнив, что уже месяца три не составлял им компании. Чувство вины с новой силой подобралось ко мне. Но я знал рецепт избавления от этого чувства и садясь на свое место, просто сказал, – простите меня, мои родные за бессонные ночи, походы в милицию, и за то, что я свинья. Мама с Германом переглянулись, с облегчением вздохнули, а Герман сказал, – У тебя, Валерка, было оправдание, – он как всегда помогал мне.

– Какое оправдание? – воскликнул я.

– Несчастная любовь, – ответила мама.

– Ну и что, – прошептал я.

– Да то, Валера, – продолжила она, – В таком состоянии много чего люди делают.

– Да, ну. Убивают себя или её? – спросил я.

– А ты, как думал? – очень серьезно ответил Герман.

– Да понял я, что перебрал за эти месяцы через край.

– Ладно, – сказал Герман и налил коньяку. Мой прибор, как ни странно лежал под рукой, значит, они ждали, чуть не плача от умиления, подумал я. Мы, молча, выпили, аппетит навалился на меня, со всей силой молодого организма. Спустя минут пятнадцать я рассказал о поездке к бабушке.

– Да знаю, – сказала мама, недавно звонила ей. К большому счастью всей нашей семьи у бабули был телефон, это заслуга дяди, он работал на телефонной станции. – А где ты был четыре часа? – спросила мама.

Насколько смог, сдерживая смех, я заявил маме и Герману, что влюбился в Марину. Они онемели и смотрели на меня, как на клоуна в цирке.

– Это серьезно – ещё раз пришлось сказать мне. – Когда ты успел? – простонала мама, – Это за четыре часа? Герман, он точно сошёл с ума, наливай, – попросила она.

– Слушаюсь, моя госпожа, – с иронией ответил он. И мы с удовольствием выпили ещё.

– Ну, а теперь рассказывай, – попросил Герман, подперев рукой подбородок.

И я рассказал им историю встречи.

– Да, резюмировал Герман.

– А сколько лет этой Марине, – спросила мама.

– Откуда я знаю, – воскликнул я.

– Слушай, сынок, я всё понимаю, но, сколько ей лет, за четыре часа ты не смог спросить, – со смехом вторил маме Герман. – а что же ты делал?

– Целовался, неужели не понятно, вы ставите меня в неловкое положение, – начал издеваться я.

– А если серьезно, то не знаю, как-то не подумал.

– Хотя бы приблизительно, – простонала мама,

– Может чуть младше, но мне почему-то кажется, что мы, ровесники, то есть восемнадцать ей уже есть.

– Слава богу, с облегчением вздохнули они.

– Завтра иду на свидание. – Провозгласил я.

– Поздравляем, картинно съязвила мама, а Герман встал со словами, – Валера поздравляем тебя с днем рождения, – протянув мне фирменный полиэтиленовый пакет.

– Вы что, с ума сошли, на старости лет – возмутился я. – Забыли, когда у меня день рождения?

– Мы то, не забыли, а вот ты определенно забыл, – съязвила мама.

Не выдержав, я заплакал прямо при них, они сразу стали серьезными, а Герман сказал, – Ладно, Валерка, с кем не бывает, ты посмотри, что мы с мамой тебе купили. —

Мама вытерла мне слезы платком, заодно и себе. Я вытащил из пакета джинсовую рубаху, это моя давняя мечта.

– Посмотри, в правом кармане – посоветовал Герман. Я посмотрел, и растерялся, там лежала пятидесяти рублевая купюра, как они узнали, это именно то, что мне очень нужно.

– Валера, восемнадцать лет – это совершеннолетие, поздравляем, – добавила мама.

Слов не было одни эмоции. Как всё вовремя, пронеслось в голове, рубаху завтра на свидание одену, и денег занимать, теперь не надо. А вслух сказал, – Не забуду, помнить буду! – и рассмеялся вместе с ними. После очередной рюмки мне сильно захотелось спать, время одиннадцать.

Вдогонку мама сказала, – Не забудь, сынок, завтра воскресенье, а значит завтрак в десять.

Отдельное жилье – это моя свобода и соответственно гордость. Комната расположена в самом конце квартиры, от входной двери около тридцати метров. Она, правда, не большая, но двенадцать метров независимости от всего и от всех, спасибо мамуле. Товарищи ещё со школьной скамьи ходили ко мне в гости потому что, можно было делать почти всё, конечно не мешая соседям. С ними мы все делим поровну как с родными, и праздники тоже встречали вместе. Как только голова коснулась подушки, сны вошли в свои права. Солнечные зайчики, разбудили меня, подарив хорошее настроение.

Чувство легкости и бодрости, снова стали моими попутчиками. Время десятый час, а мне ещё гладить джинсы и новую рубаху, ботинки у меня тоже фирменные, предмет гордости, нигде не поцарапанные. Закурив сигарету, марки БТ, они давно стали мне по карману, но голодному желудку не понравились даже такие дорогие сигареты. Мама, как будто услышав, постучала в дверь.

– Открыто, мамуля, – бодро воскликнул я.

Она вошла, положила на стул джинсы с рубашкой, конечно отглаженные, в придачу стопку нижнего белья с платками.

– Мамуля, ты волшебница, всё знаешь. – Воскликнул я.

– Да, знаю, почти девятнадцать лет. – С улыбкой, ответила она.

– Восемнадцать, мам. Уточнил я.

– Нет, сынок, ты забыл про мой животик. – Поправила она.

– Скажет же, всё равно спасибо, – пробурчал я в ответ. Хорошо жить с такой чудесной мамой.

Холодная вода полностью разбудила и взбодрила, стало холодновато, но махровое полотенце разогнало молодую кровь и разогрело тело.

Завтрак на столе, Герман в воскресенье по утрам, всегда старается угостить, всякими вкусностями.

– Доброе утро! – почти закричал я.

– Не кричи мы не глухие, – воркует мама, как наседка у цыплят.

Доедая кашу, я спросил у мамы, почему меня не забрали в армию. Пятеро моих товарищей уже служат, а мне всё повестки нет. Повисла странная пауза. В таких случаях обычно брал слово Герман, – Валера, у тебя отсрочка на год, до следующего лета не заберут. – Сказал он и улыбнулся.

– Почему? – изумлённо воскликнул я.

– Да потому, Валера, в том состоянии, могло произойти всё что угодно, – воскликнула мама.

– Я сходила к военкому и попросила отсрочку на правах матери одиночки, мне пошли на встречу, даже не узнавали причину, попросили только заявление написать и всё. – Подробно и с облегчением, отчиталось она.

– Классно, – воскликнул я. Второй день новости только хорошие, год можно спокойно гулять.

– И ещё хорошая новость, – улыбнувшись, сказал Герман. – Твой перевод к нам на работу, решенный вопрос, надо только документально его оформить. —

Не выдержав эмоций, я поцеловал спасителей, они заулыбались, радуясь вместе со мной. Здорово теперь я буду работать вместе с ними. Время одиннадцать, зеркало показало, что всё в порядке, рубашка как влитая, джинсы по размеру, коричневые ботинки блестят, я готов!

Кузнечный рынок – это отдельный разговор, дороже его в городе не найти, но здесь можно купить всё, поэтому в особо торжественные дни, горожане посещают это изобилие. Первое свидание, как раз такой случай. По дороге я размышлял о цвете роз, о качестве можно не думать. Если алые, то конечно семь, номер квартиры у Марины семь, и это мое любимое число. Подойдя к ряду цветов, я увидел, что хотел, и цену тоже. Но кто и где сейчас подарит такие шикарные розы алого цвета своей девушке. Только я. Да!!! С гордо поднятой головой я вышел с букетом алых роз, прошу не путать с красными. Интересно, какие у неё любимые? Хотелось бы совпадения. Посмотрев на часы, я ускорил шаг, пятнадцать минут двенадцатого, внутри всё пело и замирало одновременно. Скоро увижу Марину и смогу поцеловать её, если позволит, а почему нет?

Ноги как крылья несли по знакомому маршруту. На воде людей больше, чем на земле, один за другим проходили экскурсионные пароходики. А почему нет, подумал я, ведь она без ума от Питера. Один синий мост чего стоит. За время прохождения под ним, мы с ребятами успевали, незаметно выпить целую бутылку портвейна. Ну, а целоваться под ним, сам Бог велел, известный прием всех парней Ленинграда. Повернув с Фонтанки на Подьяческую улицу, я сэкономил, не меньше пяти минут, ура, успеваю. Наша скамейка, как, на зло, была занята, с одной стороны о чём- то говорили две старушки в черных платках, но оказалось, что они мне ничем не мешали. Лёгкий озноб бил не переставая, забытая реакция на первое свидание. Опыт, какой не какой был, поэтому не очень страшно. Ну, а что собственно случилось? Если не придет, зайду домой. Вчера я спросил номер телефона, он у меня в кармане. Тем временем, второй окурок сигареты полетел в урну. Время пять минут первого, дверь её парадной открылась. Она или нет? Эта девушка много выше Марины, и определённо на высоких каблуках, вот она и подросла, с облегчением подумал я. Пока не могу представить себе, что возможно такое преображения. Она великолепна, в белых клешах, такой же жилетке, но главное с идеальной фигурой и длинные темно-русые волосы красиво убраны в строгую причёску, класс. Теряюсь в догадках, до неё ещё метров пятьдесят, это она, что-то подсказало мне в нутри. Я вскочил как ошпаренный и быстрым шагом пошёл на вперёд. Конечно же, это она, улыбается и идёт мне на встречу. Рубашка небесного цвета очень шла Марине, а белый шарфик дополнял образ, черные очки не скрыли лукавинку в глазах. В метре от неё я воскликнул, – Здравствуй, прекрасное создание.

Она сняла очки, это говорило о манерах и воспитании, – Привет, я заставила тебя ждать, извини. Ты уже двадцать минут как пришел, я видела в окошке.

Поза истукана мне наверно не шла. Опомнившись, я, взял её прелестную ручку с безупречным маникюром, и стал целовать, а другой рукой из-за спины преподнес цветы. Она вздрогнула всем телом и воскликнула, – Мои любимые! Как ты узнал, Валерка?

Щеки у Марины покрылись румянцем, в знак благодарности она поцеловала меня в щеку, это самая желанная награда. – Они, наверное, кучу денег стоят? – дежурные слова, воспитанных девушек.

– Куда ты меня пригласишь, мой господин, – в шутливом тоне воскликнула Марина. И взяла меня под руку, ещё один плюс, подумал я. Она определённо нравилась мне всё больше и больше. Я, обратил внимание на босоножку, на таких каблуках далеко не уйдешь. Значит, после пароходика надо идти в кафе, но какое? – оценив, ситуацию, подумал я, боясь моргать, а вдруг пропадёт как сон.

– У меня такой план, сначала на пароходик по рекам и каналам, а после в кафе, но какое пока не знаю. – Сказал я, и виновато улыбнувшись.

– Здорово, – воскликнула она – Но под Синим мостом, целоваться с тобой не буду, все там целуются, мы ведь не такие, мы особенные. Правда, Валера? – Лукаво спросила Марина, я моргнул, она не пропала она со мной. Я почувствовал себя, самым счастливым человеком на земле, захотелось обнять весь мир.

Затем подняв взгляд, я утонул в пронзительно голубых озерах её глаз.

– Ау! – окликнула Марина, почувствовав моё настроение. – Кафе есть на углу Майорова и Садовой, мне хвалили. Там танцуют и под живую музыку, – улыбаясь, сказала она.

– Да, это правда, – вспомнил я, но там платный вход и не всегда попадешь, тем более, что сегодня воскресенье. Не факт, что мы попадем в кафе, как повезет, – с сомнением ответил я.

Марина бережно переложила цветы в другую руку.

– Валера, послушай, давай пожалеем цветы, я хочу отнести их домой, не возражаешь? – Попросила она.

Теперь пришло время удивляться ей, – Конечно, это правильно, мне очень нравятся цветы, поэтому будет жаль, если они быстро завянут, ответил я.

– Первый раз такое слышу от мужчины, – прошептала она.

– Разочаровалась? – Смущённо, ответил я.

– Нет, наоборот, огромный плюс, что ты говоришь правду, это самое главное в отношениях. – Уже серьезно сказала Марина.

– Откуда ты знаешь, – хотелось спросить, но разум победил эмоции.

Открыв двери в парадную, я пропустил вперед Марину, а сам залюбовался безупречной фигурой. Что-то, почувствовав, ступив на первую ступеньку, она резко повернулась ко мне, её губы просили поцелуя, в таких случаях даме невозможно отказать. Неожиданно открылась дверь Марининой квартиры и высокая рыжеволосая, симпатичная девушка сказала, – Что цветы пожалели? Давайте сюда.

– Меня зовут Женя, а вас Валера?

Дверь быстро закрылась, и я ничего не успел ответить.

– Не обращай внимания, это Женька, моя старшая сестра, правда, старше она всего на год. – Смущённо пояснила Марина.

– Ты богатая, а я один у родителей. – Ответил я.

– Тогда я слишком богатая, есть ещё старшая сестра, ей двадцать три года и младший брат Димка, в этом году ему исполниться двенадцать. – Рассказала она.

– Да, тебе дома не скучно. – Резюмировал я.

– Да, общежитие, но сестры к счастью, дома уже не живут, у Женьки через полтора месяца свадьба, у Любы неизвестно, но они с Борисом два года, как живут в гражданском браке, теперь это так называется, – весело выпалила Марина, не давая вставить ни одного слова.

– Ну что, теперь мы свободны, Марина? А как каблуки? С иронией спросил я.

– Замечательно. – Улыбнувшись, ответила она.

– Но нам минимум до Невского проспекта идти, ты готова? – Доставал я.

– С тобой, хоть на край света, – смеясь, воскликнула она, эта обувь очень удобная, а девять сантиметров для меня не предел. Здорово, что теперь любые каблуки надевать можно. – Провозгласила Марина.

– А почему теперь? – Вставил я.

– Потому, что ты такой большой и надеюсь добрый. – Ответила она.

– В каком смысле? – Спросил, я, не поняв.

– Да все просто, Валера, когда у девушки кавалер не высокий, нужно думать о высоте каблуков, а с тобой думать не надо, теперь понятно?

Конечно, понятно, что у тебя до меня были ухажеры не высокого роста. – Заревновал я.

– Валера, давай на автобусе доедем, на 22 маршруте, у него прямо у Литейного проспекта остановка, и идти не надо. – Предложила Марина.

– Давай, сегодня воскресенье, людей никого, но знаешь, таких девушек, нужно только на машине возить, – провозгласил я.

Мы дошли до Театральной площади, и у Мариинского театра, к нашему счастью освободилось такси. Пять шагов и мы, в салоне машины, водитель почему-то улыбнулся, такое встречалось не часто. Да и вообще свободное такси, большая редкость.

– Куда, молодые люди? – спросил он.

– На пароход хотим. – Бодро заявил я.

– А точнее? – Подхватил таксист.

– К Аничкину мосту, – со смехом ответил я, не выпуская руки спутницы.

– Ты принц? – на ухо зашептала Марина.

– А кто может быть рядом с такой прелестной красавицей, – Ответил я, и попал в точку, она покраснела от удовольствия.

Давно не испытывал ничего подобного, хотелось всех целовать и быть бесконечно добрым, а когда я смотрел на Марину, то в нутри всё замирало и трепетала одновременно. Она видимо это чувствовала, и молча, крепко держалась за мою руку.

За окном промелькнула Исаакиевская площадь, и гостиница «Астория». Невский проспект, встретил суетой, машина послушно мчалась к цели. Впереди показался Аничков мост. Осталось перейти дорогу, и мы у цели. Экскурсионные пароходики приветливо распахнули двери, для всех желающим. Они отправлялись каждые полчаса, поэтому пассажиров не так много, пройдет, ещё час и здесь будет столпотворение туристов. Нам всё же пришлось постоять у кассы, но через пять минут, мы спустились на борт экскурсионного пароходика. Он особенный, одноэтажный это необходимое техническое условие, дающая возможность пройти под всеми мостами и мостиками рек и каналов Питера. Не удивительно, что мы выбрали именно пароходик для первого свидания, с воды город выглядит, таинственно и волшебно, как в сказке и всегда по-разному. Это зависело и от настроения, город он поражал своим величием и особой энергетикой.

К счастью, нам достались удобные места, впереди судна, обзорность стопроцентная. Марина от восторга, как маленькая девочка, хлопала в ладоши, только тихо, это умиляло, и вызывало желание целовать это восхитительное создание.

– Здравствуйте дорогие ленинградцы и гости нашего города, мы рады приветствовать вас на борту и так далее, – прозвучало из громкоговорителя, это означало, что началась экскурсия.

– Валера, – сказала Марина, – Я больше двух лет не каталась на пароходике.

– Толи еще будет, – ответил я, вспомнив, что сам последний раз, был здесь года три-четыре назад.

– Валера, ты зачем повел меня на пароход, чтобы целовать? – лукаво спросила она.

– Не скрою, и за этим тоже, но главное, чтобы вместе полюбоваться городом, похоже, ты не меньше меня влюблена в него. – Ответил я.

– Да, это правда, после десяти дней отсутствия, я начинаю скучать, а через месяц тосковать по нему. Этакий вампир, но хороший. С улыбкой сказала Марина.

– Конечно, – ответил я, удивляясь, насколько мы похожи.

Пароход плавно набирал ход, наши разгоряченные близостью лица, освежал ветерок, погода баловала, как раз для прогулок, ни холодно, ни жарко. С обеих сторон, медленно проплывали знакомые и в тоже время незнакомые здания, дворцы и набережные, одетые в парадный гранит. Когда я смотрел на город с воды, всегда поражался масштабом работ, это сколько же понадобилось камня на все набережные? Представить просто невозможно. Марина смотрела голубыми брызгами и улыбалась какой-то внутренней улыбкой, от которой хотелось петь и танцевать. Наклонив голову, я поравнялся с желанными губами, но не поцеловал, а слегка прикоснулся. От неожиданности Маришка вздрогнула и распахнула губы, ожидая поцелуя, но, не дождавшись, недоуменно спросила – А что, это значит?

– А это значит, нежное прикосновение, – ответил я.

– Валер, как это интересно.

– Что, – спросил я

– Твои ухаживания, всё так необычно.

– А надо обычно?

– Нет, нет, ты не понял меня, мне очень нравится, – покраснев, воскликнула она. Повисла неудобная пауза, мне пришлось прервать её с помощью вопроса,

– Марина, а чем ты занимаешься или учишься?

– Наконец-то, – вспыхнула она, – А я думала, что мы по-настоящему не будем, знакомиться.

– Почему? – воскликнул я.

– Потому что, мы ничего друг о друга не знаем, а целовались уже множество раз.

– Ты считаешь, что нужно сначала узнавать всё, а потом целоваться?

– Не придирайся, – парировала Марина, – Я в прошлом году закончила школу.

– Значит мы, ровесники, – обрадовано воскликнул я, – Нет, я с пятьдесят седьмого, а ты я полагаю с пятьдесят восьмого года? Да, значит ты меня старше на год, весело парировал я.

– Так вот, я окончила школу, плохо, с двумя четверками. Поэтому, пошла, поступать в институт культуры, и недобрала трех баллов, двадцать четыре человека на место, представляешь?

– А на какой факультет? – С интересом спросил я.

– На модельера одежды. – Грустно ответила Марина.

– Да вот эта классная профессия, – воскликнул я, – А что дальше?

– Буду дальше поступать, а пока работаю в союзпечати, в конторе всякие бумажки перебираю с восьми до шестнадцати ежедневно. Теперь твоя очередь. – Спросила она.

– Я закончил ПТУ на слесаря механосборочных работ по радиоаппаратуре и работаю по распределению на заводе Козицкого, с восьми до шестнадцати ежедневно, как и ты. – Смущённо ответил я.

– Здорово, – воскликнула Марина, – У Любы жених там работает на машине, дальнобойщиком. Хорошие получает деньги по пятьсот и выше, представляешь? – Сказала Марина и улыбнулась

Для завода Козицкого это не предел, ребята на конвейере до семисот рублей получают, но они на работе живут, мне это надо? – спросил я, не ожидая ответа.

Пароходик тем временим, подходил к Летнему саду, и мы начали обсуждать происходящее. Экскурсовод, рассказывал грустную историю Михайловского замка и Спаса на Крови. Легко и хорошо с Маришкой, создавалось впечатление, что мы давно знакомы. Пароход резко повернул влево, и вошёл в воды Лебяжьей канавки, омывающей правый, берег Летнего сада, празднично одетого в зелёное платье лета. Внезапно память подсказала, где я видел Марину. Как ни странно, у бабушки на комоде, там стоял матового стекла подсвечник, выполненный в виде полуобнаженной девушки, с идеальными формами. Её изящность всегда возбуждала и манила меня, с самого детства, а когда зажигали свечу, она превращалась в таинственную незнакомку. Я любовался и мечтал, что обязательно встречу такую девушку. Вот, где я видел её, облегченно и восторженно, подумал я.

Пришлось рассказать эту историю Марине. Она задумчиво посмотрела на меня, и покраснела, ничего не ответив, только рука сильнее сжала мою. На тот момент это была самая большая похвала.

Нева встретила нас, приличной волной, запахом моря, и прохладой небольшого ветерка.

– Валера, а кто твои родители? – спросила Марина.

– В смысле? – парировал я.

– По происхождению? – уточнила она.

– Моя бабушка из семьи музыкантов, её отец играл на трубе в царском оркестре. Она из большой и дружной семьи, состоящей из одиннадцати детей, занимавшей целый этаж, в доме, на Галерной улице. Мама бабушки занималась детьми и хозяйством. Дедушка из латышского дворянства, у его отца было поместье под Ригой, до революции. Это по маминой линии. Отца, к сожалению, не видел, и не знаю. У меня отчимы были и есть. Как тебе моя родословная? – улыбнувшись, спросил я.

– Мне понравилось, – просто ответила Марина, и сама, не ожидая встречного вопроса, ответила, – Мама у меня из Костромских дворян, со всеми вытекающими обстоятельствами, репрессии и прочее, а папа из семьи питерского инженера, которые владели небольшим домиком на Фонтанке, покажу его, если будем по близости, – с гордостью рассказала она.

– Интересно, кто из нас круче-то? Но главное, мы одного поля ягоды, – со смехом воскликнул я., наверное, и это тоже определяло нашу в чём-то похожую, внутреннюю суть.

– А мама с папой, где, что? – опять спросил я.

– Не много на сегодня, – парировала Марина.

– Последний вопрос, – взмолился я.

– Хорошо, мама портниха, а папа механик в таксопарке. С улыбкой, ответила она.

– Вот это действительно круто, подумал я, и посмотрел на Маришкину одежду. Она сидела на ней, как влитая, теперь понятно почему.

– Всё, вопросы на сегодня закончены, – воскликнула она.

Впереди нас ждал знаменитый Синий мост на канале Грибоедов, самый широкий в Ленинграде, более ста метров. Трудно поверить, но на нем разместилась целая площадь, напротив, Мариинского дворца, с одной стороны, и Исаакиевским собором с другой. Ровно посередине расположилась Астория. Под мостом мы, конечно, поцеловались, Маринины губы были податливы и нежны, они дарили ответные поцелуи, весьма сдержанно, не давая до конца завладеть ими. Ну и пусть, мне и так хорошо. На минутку вспомнилось настроение два дня назад, это небо и земля. Марина вдохнула в меня силы и уверенность, за что ей тайная благодарность. Она сидела от меня так близко, что в разрезе кофточки можно было увидеть небольшую, но правильной формы грудь, с весьма крупными, розовыми сосками на большом бутоне. Это здорово возбуждало, почувствовав меня, она проследила за направлением взгляда, и слегка покраснев, сказала, – Очень удобная блузка, не правда ли, Валера? – и посмотрела прямо в глаза. Смутившись, я отвел взгляд, подумав, надо бюстгальтер одевать, зачем так нагнулась? Оправдался я. Но в такой кофточке бюстгальтер не нужен, вот что значить мама портниха, за этот стриптиз, можно сказать ей спасибо.

– Марина, ты обиделась? – после небольшой паузы спросил я.

– За что? Ответила она.

– За любознательность, – пошутил я. В ответ она просто улыбнулась.

Поцелуев мост и Юсуповский дворец проплыли перед нашими глазами, как на картинке, мой любимый дворец, там разместился целый Мариинский театр, только в масштабе один к ста, полная копия. С детства я смотрел здесь спектакли, классические балеты и оперы. Акустика фантастическая, не говоря об интерьере, он просто завораживающий. Особенно впечатляет наборный паркет и убранство залов. Теперь во дворце находился Дом учителя. Хорошо, что так. А вот Владимирскому храму так не повезло, теперь там вычислительный центр, прелестно! Марина, тоже часто бывала здесь, немудрено живя в квартале от него. Резкий поворот и перед нами Маринин дом, слева Николаевский морской храм, один из четырех действующих храмов в Ленинграде. Стало немного прохладно, солнце, похоже, надолго попрощалось с нами. Я накинул на хрупкие плечи Маришки шарф.

– Это мама предусмотрительно положила, спасибо ей – сказала она.

– А ты что рассказала о наших планах? – спросил я.

– А почему нет? – ответила Марина, смешно сморщив носик, немного вздернутый к верху.

– Знаешь, у меня тоже нет секретов от мамы, – сказал я немного смущенно.

– Здорово, – воскликнула она, не замечая моего замешательства.

Она ещё и тактична, отметил я про себя. Затем пароход повернул на Фонтанку у самого Аларчинного моста, он примечателен своими башнями и цепями с четырех сторон, как бы держа реку в узде. Чуть позже справа от нас, проплыл величавый Троицкий собор, он устал от ожидания ремонта. Наш круг замыкает Ломоносовский мост, от него прямым лучом уходит квартал из одного дома, по улице Росси, это знаменитое балетное училище имени Вагановой, в конце Александринский театр и Екатерининский сад, сад юности, а напротив парадный Аничков дворец теперь здесь находится, Дом пионеров. Мост гордо встретил нас своими каменными сводами.

– Осторожно, – Впереди очень низко, держись за меня, предупредил я.

Марина послушно взяла меня под руку и нагнула голову. Через несколько минут мы благополучно покинули уютный кораблик, Марина привычно взяла меня под руку, и двух часов как не бывало. Время пролетело незаметно, значит счастливо.

– Что теперь? – спросила она, чуть прижавшись ко мне, это давало ощущение близости и в тоже время ответственности за спутницу.

– Давай пойдем в Белые Ночи, – сказал я, мысленно считая деньги в кармане, вход в это кафе был платный.

– Валер, там очень дорого, да ещё и вход платный, – с сомнением сказала Марина.

– Послушай, у меня есть червонец, почему мы не можем его промотать.

– Действительно, – в ответ пропела она обрадовано, чудесные ямочки появились на её щеках вместе с улыбкой, это так мило и по-детски наивно, глаз не отвести, правда. Через пятнадцать минут мы стучали в дверь кафе, грозный швейцар поведал нам, что вход платный – два пятьдесят, то есть пять рублей с пары, в ответ мы радостно закивали, повезло, есть свободные места, что само по себе большая редкость. Объяснить это можно только временем и субботой, через час начнется эстрадная программа, поэтому мы благополучно расселись по креслам у столика на двоих, напротив окна. Не очень удобно, но выбора не так много, осталось еще три или четыре столика, но на четверых, а мы к счастью будем вдвоем. Кафе было достаточно популярным в городе, оно расположилось на углу проспекта Майорова и Садовой улицы, сюда стремилась вся молодежь, но, к сожалению, не всем хватало мест. Программа состояла из популярной зарубежной музыки, большая танцплощадка давала возможность танцевать, не мешая друг другу. Мы знали, кофе подают здесь по требованию, а коктейль достаточно крепкий, из чего состоит, непонятно, но девушкам его хватало, чтобы, не стесняясь танцевать, и даже целоваться. За этим безобразием, конечно, следили, но не так строго, всё, же кафе молодежное, работники нравов глаза иногда прикрывали. Марина сидела напротив, медленно потягивая коктейль, её глаза искрились, лукавством и озорством. От таких глаз, мурашки бегали по спине. Точно говорят, женщина – это другая планета, и понять их – пустое занятие, иногда сам себя не можешь понять, а здесь такое.

Она почувствовала мое настроение и спросила о моих увлечениях и привязанностях, а если просто, что мне нравится, так мы начинали понемногу узнавать друг друга. Незаметно прошло ещё около часа и кафе заполнилось, к началу программы. На сцену вышли ребята с гитарами.

– Первый танец белый, – объявил ведущий, – Из репертуара Юрия Антонова, бывшего тогда на пике популярности.

Он нравился мне тогда, чисто интуитивно, спустя время, глубиной и романтикой текстов. Маришка обняла меня за плечи, еле доставая до них, как бы на вытянутых руках, тем самым открывая мне очаровательный вид на её грудь во всей красе. Она заметила это и улыбнулась, чувствуя, мое возбуждение, проходящее электрическим разрядом к ней, но ничего не захотела менять, это приятно и о многом говорило. Мы видимся всего второй раз, то ли ещё будет, подумал я, нежно прикасаясь к её манящим губам. Марина дарила мне уверенность и спокойствие, и в тоже время она умело, высказывала, свою точку зрения, не обижая. Это давало возможность постоянного диалога. В одно мгновение накатило воспоминание, затем сравнительный процесс, Марины с другими девушками. Результат превзошел все ожидания, она лучшая из всех, так мне показалось, а главное в ней есть тайна и манящая глубина. Но хватит, это только мысли, танец давно закончен. Странно, но Марина меня, ни о чём не спрашивала, только шепнула – Валера, ты где?

– Уже с тобой, моя принцесса. – Вздрогнув, ответил я.

Она не знала моих мыслей, но румянец на щеках выдал её благодарность, как такое может быть? Непонятно.

– Валера, мне легко с тобой и спокойно. – Откровенно, призналась Марина.

– Ты тоже, не перестаешь меня удивлять, свежестью взгляда, иногда граничащего с парадоксом. – Ответил я.

– Кукушка хвалит петуха… – рассмеялась она, взяв мою руку в свои маленькие ладошки.

Мне нравилось в ней каждое движение, и обещание близости читалось в её глазах. Незаметно один танец переходил в другой, мы обсуждали любимые книги, а также интересные событие из жизни. Время прошло незаметно, пора уходить. Музыканты давно собрали инструменты, осталось несколько таких же пар, потерявшихся во времени. Нас отрезвил администратор, который объявил о закрытии кафе через десять минут. На улице, вечер своей свежестью приятно ласкал наши разгорячённые лица. До Марининого дома пять минут ходьбы, она взяла меня под руку, прижалась и промурлыкала, – Я до одиннадцати часов должно быть дома, сейчас без пяти десять.

– Ты на что намекаешь? – спросил я.

– Пойдем в наш сад, там тихо и спокойно, устала от музыки и шума. – Таинственно прошептала Марина.

Она оказалась права, скамейка в саду пустовала и была видна только с дороги, идеальное место для влюблённых. Не прошло и минуты, как наши губы стали одним целым, жадно поглощая друг друга. Мои руки ласкали её грудь, губы бесстыдно целовали лебединую шею, желая ответить мне, Маришка, прерывисто дыша, шептала, что я нахал и развратник, при этом отвечая, жаркими поцелуями. Не знаю, до чего бы дошли эти ласки, но нам помешали приближающиеся голоса. Сложно оторваться от ласк девушки, но мой взгляд случайно упал на часы, они показывали без десяти одиннадцать. Я мужественно сказал об этом, Маришка подпрыгнула, как мячик после удара.

– У папы очень строго, будет скандал, если хоть на минуту опоздаю. Пошли быстрее, – сказала она, на ходу поправляя прическу и кофточку, расстегнутую до талии.

– Валера, ты такой нахал! На первом свидании, раздеваешь девушку, – со смехом воскликнула Марина.

Вот и пойми их, то не надо, то хорошо. У дверей квартиры мы целовались на время, ровно в одиннадцать она повернула ключ, в замочной скважине.

– Пока, до завтра, встречу тебя после работы у проходной, – сказала она на прощание, закрыв дверь.

Как на крыльях я летел домой, мурлыкая хит Антонова «Я иду тебе на встречу». Через полчаса двери дома распахнулись, запах маминой еды, возбудил зверский аппетит, если не поем, умру. Мама встретила меня в коридоре, не слова не говоря пошла на кухню, подогреть ужин. Последние три месяца, мама кастрюлями выбрасывала еду, теперь всё наоборот, еда как в чёрную дыру, проваливалась в меня, от этого она была в восторге, говоря, – Наконец-то сынок соизволил кушать. Её глаза с вопросом смотрели на меня, а чувство такта боролось с подступившим любопытством. Первым, как всегда заговорил я, рассказал маме про Марину и её семью.

– Слава Богу, из нормальной семьи, – порадовалась она, пожелав спокойной ночи,

– Завтра на работу, сынок.

Я закрыл глаза, и вновь открыл, когда мама стояла у кровати.

– Завтрак на столе, – с улыбкой позвала она.

Всё, как всегда было вкусно, а работа нудна и противна, пожалуй, надо соглашаться с маминым предложением перейти к ней в институт. Денег меньше, за то разряд выше, а в перспективе, после армии возможность получить следующий, четвертый, не такое плохое начало. Наконец-то прозвучал долгожданный звонок, означавший конец смены. Через полчаса начнется вторая смена, денег там платят в два раза больше, но курить по звонку, мне этого не надо? С замиранием сердца я переоделся и побежал к проходной, вдруг не встретит, стучало в висках. Нет, вот Маришка, идет, на встречу с улыбкой на прелестном личике. Я легко приподнял её и поцеловал в губы при всех, она смутилась, и сделала вид, что возмущена.

– Куда стопы свои направим, – весело, воскликнул я.

– В кино, милый, взяла билеты в Кировский дворец культуры на шесть часов. Какой-то фильм из трофейных фондов, ответила она.

– Повезло тебе, билетов на такие фильмы не достать.

– А как ты смогла? С любопытством спросил я.

– Валера, у меня там подруга в кассе работает, но наценка у неё, по рублю за билет, бизнес такой.

– Ладно, пойдет, вот возьми и протянул ей три рубля.

– Это что? – спросила она. – Убери, Валера, обижаешь. Ты вчера столько потратил.

– Ну и что, – с возмущение воскликнул я.

– А то милый, я тоже работаю, и деньги у меня водятся. Иногда и я буду принимать участие в наших тратах, договорились? – спросила она, да так, что мне ничего не оставалось, как согласиться. Впервые на моей памяти девушка заботиться о моем кошельке, похвально. Обычно деньги, всегда мужское дело. И это правильно, но тем и хороши исключения. До кино мы зашли в кафе и наелись горячих пирожков с мясом и повидлом, запивая их чуть теплым напитком, под звучным названьем – кофе. Маришка что-то щебетала, я не мог оторвать то неё глаз, выглядела она потрясающе. Брюки клеш от колена, обтягивали аппетитную попку, кофточку изумрудного цвета дополнял легкий белый шарфик, повязанный на шее нарочито небрежно, принцесса, да и только. Мне обязательно нужно пересмотреть свой гардероб, подумал я, наше несоответствие наверно бросалось в глаза. Впредь, надо по-другому одеваться, но Марина как будто этого не замечала, легко с ней.

– Слушай, ты извини, я оделся на работу, а не как на свидание, – оправдываясь, промямлил я.

– Валера, ты сам уже всё сказал, – с улыбкой ответила она, прижимаясь ко мне всем телом.

– Не обращай внимания, мне хорошо с тобой, – пропела она.

Неужели это сказали мне, подумал я. От таких слов можно летать, что-то подобное я слышал, но, очень давно. Только начало фильма остановило нас от бесконечного поцелуя. Перед глазами прошла очередная история любви, восхитительный фильм, когда зажегся свет, многие зрители, как и мы, молча, сидели на своих местах. От таких чувств и эмоций, невозможно остаться в стороне, поэтому нужно время, чтобы вернуться в реальность. Мы вышли на улицу и ещё минут пятнадцать не могли говорить, а потом прорвало, две бури эмоций благодарности актерам и режиссеру.

С этой встречи, мы почти каждый день были вместе. По вечерам после работы, собираясь у Марины дома, мы играли в карты всей её семьей, было весело и шумно. За столом собиралось четыре пары, три молодые и мама с папой, игра предлог, а по большому счету, мы просто общались. Иногда приходилось оставаться ночевать у Марины, как правило по пятницам, для того чтобы сэкономить субботнее время. С раннего утра мы ездили в лес за грибами и ягодами, все молоды, бездетны, и соответственно беззаботны, купание и шашлыки были обязательны. Я быстро стал своим в Марининой семье, и всегда чувствовал понимание и одобрение. Она была в семье самая маленькая и младшая, поэтому меня в шутку называли младшим зятем, но в каждой шутке есть доля правды. Я практически не бывал дома, и про друзей, конечно, не вспоминал, а когда случайно их встречал, старался, быстрей, попрощаться. Мне оставалось только отшучиваться, и извинятся, моё поведение оправдывало, непонятное пока чувство. Я не хотел знакомить её со своими друзьями, так как был научен горьким опытом. Отношения с девушкой никоим образом не должны, касались моих друзей. Поэтому поводу Маришка как-то спросила, – Валера, почему ты не знакомишь меня с друзьями? Мне пришлось рассказать одну не очень приятную историю, после чего она больше никогда не вспоминала об этом. Так прошло около месяца ежедневных встреч, я признался, что влюблен в неё, она ответила мне взаимностью. В физическую близость мы не вступали по идейным взглядам Марины. Она сказала, что пока не готова, а когда будет готова, то я первым узнаю об этом, да и знакомы мы всего полтора месяца. Правда за это время мы смогли изучить все подробности наших тел, и не только увидеть, но потрогать и поцеловать, принося этим сладкую истому, неутоленной страсти. Но самое главное при этом, мы, ни разу не поругались. Удивительно, по натуре мы оба вспыльчивы, но по-видимому чувства были настолько сильны, что не позволяли переступить черту. Эти полтора месяца прошли, как полтора дня, было ощущение, что мы знакомы всю жизнь, а главной победой, стало доверие. У нас не было секретов, такое случилось со мной впервые. Марина рассказала о своем первом молодом человеке, и что у неё с ним было всё. Это обстоятельство поначалу задевало и злило, но подумав, я решил, что глупо ревновать к прошлому. Рассказывая про свой первый опыт, очень хотелось солгать, и не признаваться, что я девственник. Маришка была удивлена, но больше, как мне показалась, обрадована. Чему радоваться? Эти самые серьезные вопросы мы тоже смогли обговорить. И приняли решение отложить близость до её девятнадцатилетним, ждать ещё целый месяц, но появилась определённость. Здорово, это первые отношения, где не требовалось ни врать, ни сочинять, ни приукрашивать, а говорить правду.

Мы купались, в положительных эмоциях, гуляя, по аллеям Павловского парка, любуясь удивительной красотой и стройностью пейзажей, не забывая слушать тишину. Вкусы у нас во многом совпадали, конец августа, удивительная пора, легкая позолота легла на одинокие березы. Прозрачность воздуха шептала о близости осени, но буйство красок и запахов удерживало уходящее лето, такое для нас счастливое. Смотря друг другу в глаза, мы испытывали невероятное ощущение единства. Становилось прохладно, и я накинул пиджак на хрупкие плечи, он превратился в пальто для Марины. Она засмеялась и воскликнула, – Мал золотник, да дорог!

– Кто же спорит? – вторил я, нежно целуя краешек её губ, таких желанных.

Невозможно было отвести взгляд от яркого великолепия буйно цветущих роз, сейчас их время, запах, к сожалению, не передать. Розарий в Павловском парке, один из лучших в Ленинграде и пригородах.

– Я устала, – закапризничала Маришка и присела на стоящую неподалеку скамейку.

И правда, уже пять часов. В парке осталось совсем мало посетителей, туристы давно вернулись в город, а горожане по воскресеньям по пригородам, как правило, не ездят.

– Валера, – спросила Марина, – Почему тебя не забрали в армию? Ведь твой призыв уже ушёл.

– Хороший вопрос, – воскликнул я. – Такой же вопрос я задал военкому, а затем маме, которая потребовала у него моей отсрочки, она как, оказалось, имеет на это право.

– Не знала, – ответила Марина.

– И я не знал. – Пожав плечами, ответил я.

– А зачем? – спросила она.

– Мама объяснила, что в том состоянии, я мог бы что-то сделать с собой.

– Всё понятно, – грустно отозвалась Марина. – Валера, извини, что задала этот вопрос, невольно сделав тебе больно. – Прошептала она.

– Нет, именно ты сняла с меня эту боль, – ответил я, посмотрев ей прямо в глаза, они блестели незнакомым светом, и вдруг пришло осознание, что в эту секунду Марина отдалась мне полностью. Мы купались в эмоциях предвкушения, каждый в этот момент понимал, что дня рождения не дождаться, она готова отдаться прямо здесь, на скамейке Павловского парка, в двадцати метрах от розария. Впрочем, может быть, это были просто мои фантазии.

Будущее показало, что интуиция меня не подвела. А пока мы довольные и усталые, прощались с парком первой близости.

Вернувшись, домой, я долго чувствовал вкус Марининых губ, внутри всё пело. Появилась уверенность, что всё будет хорошо. Работа с мамой на одном производстве, доставляло скорее удовольствие, чем усталость. Только вот беда, Маришка не встречала, далековато от её работы. Так что встречались мы, у её дома, кинотеатра, или какого-нибудь парка. В тот день, я привычно позвонил в её квартиру, двери открыла Женя, она как-то странно посмотрела и приложила палец к губам. В коридоре она шепнула, что Марину пришли сватать, бывший кавалер с родителями. Холодок прошел по моей спине.

– Может уйти? – спросил я.

– Нет, Валера, она просила тебя не отпускать.

– Хорошо, а что-мне-то делать? – спросил я, дрожащим голосом.

– Слушай, мой Витька курит на кухне, побудь с ним, ладно. – Сказав это, она быстро ушла.

На кухне сидели Витя и Маринин младший брат Димка, хороший веселый парнишка двенадцати лет от роду. Мы иногда брали его в кино или на прогулки. Он не мешал, а, наоборот, с ним было веселей. Они внимательно и грустно смотрели на меня. Витя без слов налил и протянул мне целый стакан портвейна. Быстро выпив содержимое и не почувствовав вкуса я глазами показал на открытую бутылку, он налил ещё, только после этого, ко мне вернулся дар речи – Мне то что делать, наконец, произнёс я?

– Вопрос конечно, интересный, – сказал Витя. – Но на него ответа нет. Самое главное, набраться терпения и ждать. – Успокоил он.

Потом о чем-то говорили, даже смеялись, но я превратился в одно большое ухо. Наконец хлопнула входная дверь и через минуту на кухню влетела Марина, напряженная как струна. Витя, молча, налил ей полстакана вина, она, как, и я без слов выпила, посмотрев невидящим взглядом. Повисла мучительная, казалось нескончаемая пауза, спустя минуту, слезы брызнули из Марининых глаз, и конца им не было. Я прижал её к себе, и почувствовал, как нервная дрожь волнами пробегала по её телу, а рыдание затаилось где-то внутри. Я не спрашивал ни о чём, а только целовал, не разбирая куда, ребята незаметно ушли. Наконец Марина по- настоящему разрыдалась, фонтан слез, хлынул, как из рога изобилия, через несколько минут всё прекратилось, и она начала нервно смеяться. Марина смотрела на меня, как в окно, не осознавая действительности. Потом что-то произошло, и она произнесла, – Извини, Валерочка, я не думала, что ты придешь, сегодня так рано, – и поцеловала меня солеными губами.

Наконец-то она пришла в себя, с облегчением подумал я, прошло пятнадцать минут, если не врут часы. Тем временем в кухню ворвались все родные. Неожиданно Марина, попросила, – Ребята, выйдите, пожалуйста, нам надо с Валерой поговорить, – все послушно ушли, и мы остались одни.

– Валера, приходил мой первый парень с родителями и просил моей руки. – Зачем-то шёпотом сказала она.

– Я понял, – сухим ртом, промычал я.

– Так вот, я отказала ему окончательно и бесповоротно. – Воскликнула Марина.

– Слава Богу, – помимо меня сказал голос из нутри.

– Понимаешь, полтора месяца назад, я мечтала об этом и молила Бога, чтобы это произошло, как видишь, он услышал. Увы, поздно и меня теперь это не касается. – Больше для себя сказала она.

– Почему? – спросил я

– Да потому, что я люблю тебя, милый. – Со слезами на глазах ответила Марина.

Горячая волна неизведанного чувства навалилась на меня всей тяжестью ответственности перед этим признанием.

Повисла бесконечная пауза, в голове стучали молотки, а язык присох к нёбу.

– Я тоже люблю тебя, Марина – сказал я, и напряжение мгновенно исчезло. – Что ты хочешь услышать ещё от меня? Спросил я.

– Я услышала всё, что хотела, – весело с очаровательной улыбкой воскликнула она.

– Подожди, Марина, мне нужно сейчас, просить твоей руки?

– Нет, милый, ты что? Мне нужно было знать только одно, любишь ли ты?

Я поднял её до своих губ, и мы слились в долгом поцелуе, который прервала мама Марины.

– Мы все вас ждем, стол накрыт, пора ужинать, – пригласила она.

Смутившись, мы посмотрели в её глаза, она поняла, что произошло между нами. Мамы они такие, без слов знают, что происходит с детьми, а разве может быть по-другому?

В гостиной нас встретили, настороженные взгляды всей семьи, огромный дубовый стол был сервирован на двенадцать персон. Еда нетронута, по-видимому, мероприятие было запланировано заранее, по договоренности с Мариниными родителями. Её папа сидел во главе стола и пристально и нехорошо смотрел на нас. Повисла долгая пауза, которую прервала Маринина мама, – Что встали, как истуканы, садитесь рядом с отцом. – В приказном тоне, сказала она.

Такое соседство меня, мало обрадовало. Дядя Леша налил водки, мужчинам включая меня и вино дамам. Тост был коротким. Он сказал, – Всё что ни делается, всё к лучшему!

Все выпили, даже Димка, выпил маленькую рюмочку винца. Напряжение сразу спало, все загремели вилками по тарелкам Ломоносовского фарфора из праздничного сервиза. Марина поддерживала, как могла, крепко держа мою руку под столом. Все в полголоса переговаривались, делясь впечатлениями от произошедших событий, не каждый же день просят руки дочери, сестры и прочее. Как-то само собой, я громко обратился к дяде Леше, подняв уже подобревшие глаза, он вопросительно смотрел на меня, – Послушайте, во всём, что произошло, есть моя вина, выпалил я. Все замерли, и смотрели на родителей, повисла пауза, которую, прервать опять пришлось мне, словами:

– Это моя вина, значит, теперь я должен просить руки Марины, – спросил или провозгласил я растеряно.

– Дядя Леша, после небольшой паузы ответил, – Во-первых, отказ, это решение моей дочери, во-вторых, ты ничего не должен, это её выбор. А должен ты, Валера, во-первых, своим родным, которые тебя вырастили, во-вторых, Родине отслужить два или три года в армии. Вот это ты должен. Если захочешь возобновить этот разговор, милости просим, но только после армии. – Громко произнёс он.

Маришка благодарно закивала отцу.

– Вот за это и давай выпьем, Валера, – весело добавил он.

Мама Марины смотрела на меня потеплевшими глазами. А у меня после всего пережитого, невольно потекли слезы, их никто не увидел, мужчины не плачут, а огорчаются. Маришка чуть не сломала мне пальцы, сильно сжав, не отпуская, она тоже очень переживала. Внутри всё запело, Маринины глаза восторженно манили меня, неведомо куда. После этого были тосты, песни, после танцев, посмотрев на время, я понял, домой поздно, похоже и не отпустят. В два часа ночи дядя Леша всем сказал, – Всем отбой, ребята по домам, – это касалось сестер, они жили отдельно от родителей.

– А вы дорогие, – и посмотрел на меня и Димку, – Маринка в кресло, а Димка с Валеркой на большую кровать. Возражения есть? Для порядка спросил он.

– Конечно, нет, – Ответили мы хором. Они переглянулся с мамой, и ушли.

Мгновенно, я понял суть, что впервые останусь с Мариной в одной комнате, обычно я спал в гостиной, на диване. Её семья владела тремя комнатами, большой гостиной, метров, тридцати пяти, детской метров двадцати и маленькой спальней родителей, она находилась в конце коридора, значит, родители будут далеко, пронеслось у меня в голове. Посмотрев на Маришку, мне всё стало ясно, она сияла, глаза блестели, щеки разрумянились, и понятно было, сегодня произойдет нечто. Перед сном, мы с дядей Лешей закурили у открытого окна, а Марина с мамой пошли стелить кровати.

– Ну что, Валерка, попал в передрягу? – спросил дядя Леша.

– Да, впервые такое со мной произошло. – Тихо ответил я.

– Да, тебе не позавидуешь, но главное, я увидел, как ты относишься к Марине. Не обижай её, она у меня последняя. Понял? – сказал он и внимательно посмотрел. Ответа не требовалось, всё было понятно без слов.

Марина позвала спать. Но спать ли, пронеслась в голове мысль?

Огромная двуспальная кровать занимала треть комнаты, на ней мог уместиться слон. Димка сопел на краю кровати, моё место у стенки, приятно пахло свежим бельем и её духами. Я быстро разделся и нырнул под одеяло, у Димки было свое. Маринина мама пожелала нам спокойной ночи и вышла из комнаты. Ночник создал таинственную полутьму. Маришка ушла куда-то, наверное, по своим женским делам, а я как партизан притаился и ждал, в тайне надеясь на близость. Послышался шорох, и она проскользнула в комнату, подойдя к Димке, что-то шепнула, и он быстро, перебрался на кресло, и сразу, засопев. Маришка бросила подушку в мою сторону и проскользнула под одеяло, обняла сзади и зашептала, – Ты не спишь, я знаю, противный. Волна страсти и томления накрыла с головой, она целовала лицо и губы, опускаясь всё ниже и ниже, от предвкушения я застонал. Она не останавливалась ни на шаг, двумя руками сняла трусы, не переставая, ласкать меня, не выдержав, я проскользнул, к ней под рубашку. Грудь стояла как две скалы с каменными сосками, ниже меня ждало разочарование, трусики на месте. Мне осталось их только снять, но меня отрезвил горячий Маришкин шепот, – Милый, сегодня невозможно. Она сказала так, что стало всё понятно, – У меня женские дела и без последствий нам не обойтись, так что милый давай это отложим. Впрочем, я смогу предложить тебе надеюсь, достойную замену предложила она. Её рука быстро опустилась ниже и нашла то, что искала. Маришка взяла всё в свои маленькие ладошки. Мне оставалось только получать удовольствие от её ласк, таких умелых, что захватывало дух. Внезапно начался оргазм, стон так и просился, закрыв рот рукой, чтобы не закричать от удовольствия я плавно перенесся в другое измерение. В это время Маришка, оседлав моё колено, резко и властно водила по нему лобком издавая стоны экстаза. Вдруг её тело на мгновение застыло, а затем всё повторилось, ещё и ещё. Давно потерян счёт наших побед, чем дальше, тем глубже и ярче они, становились, казалось, что этому не будет конца. В очередной раз мы застыли в экстазе, а дальше я ничего не помню, потому что мы просто заснули. Меня разбудило солнце и запах свежа сваренного кофе, Марина потрясающе выглядела и сияла как самовар к празднику.

– Кофе в постель, мой господин, – провозгласила она, и улыбка Клеопатры застыла на её лице.

– Спасибо, милая, – ответил я, отхлебнув горячего кофе, печенье таяло во рту, мое любимое, откуда знает? Впрочем, может это и совпадение.

– Твое любимое, – развеяла сомнения Марина, было очень приятно, когда о тебе заботится не только мама.

– А сколько времени? – спросил я.

– Двенадцатый час.

– Сколько? – удивился я.

– Милый, ночью надо спать, а ты чем занимался? Лукаво спросила она.

– Тем же чем и ты, дорогая – с улыбкой, ответил я.

Так вот она, какая, ласка любящей девушки, подумал я, подобного мне переживать не приходилось. Марина, словно услышав меня, сказала, – Повторение возможно.

Кофе взбодрил, а апельсиновый сок освежил память. Восторг и нежность такое послевкусие осталось у меня от этой ночи. До неё все было наоборот, я ласкал девушек, а сам не успевал получать удовольствия. С Маришкой всё не так, вот что, значит опытная девушка. Стоп. А откуда опыт, промелькнуло в голове? И ревность накрыла волной разочарованности. Значит, это было не только со мной, задал я вопрос. Ну и что? Ответил голос в нутри. Без прошлого не было бы настоящего, то чтобы ты получил? Да, с этим не поспорить. Этот факт положил меня на лопатки, я сразу успокоился, и прекрасное настроение вернулось.

Появилась одна тайна на двоих, это сближало. Счастье заразно, родители и Димка, смотря на нас, улыбались. Мы собрались гулять в парк, выбор пал на ЦПКиО, он не далеко, а время полдень. Если ехать загород, то надо было раньше вставать, поэтому наш план поездки в Ориенбаум, отменялся. Димка радостно визжал как собачка на прогулке от новости совместного отдыха. Мне стала понятна ночная хитрость Марины. Брат и сестра одна сатана. Тепло, попрощавшись с родителями, мы на удивление быстро поймали такси. За два рубля, через пятнадцать минут и мы у ворот парка. В кассах много народа, что поделать, суббота, пришлось постоять. Димка просил аттракционов, но больше всего Американских горок. Марина весело посмотрела на меня и сказала, – Ну что братишка, обещания придется исполнять, – и подняла глаза с хитрой улыбкой.

– Да, я такая, – смешно морща носик, прошептала она.

Через полчаса, крича в голос от страха, мы катились с горы, потом была карусель до облаков. Голова кругом, даже Димка признался, что устал и хочет есть.

И не удивительно, на часах пять вечера. Знакомая чебуречная встретила, аппетитными запахами, народу к удивлению, не много. Меня окликнул знакомый по школе приятель он стоял у самой кассы, повезло. Через пять минут, мы вонзили молодые зубы в хрустящие корочки чебуреков, запивая эту вкуснятину народным напитком под названием – кофе. К тому же на столе стояла открытая бутылка шампанского, гулять, так гулять, а Димке Пепси-Колла. Он был просто в восторге от нас. Я поздравил Маришку с первой близостью, если это можно так назвать. Через полчаса, сытые и слегка захмелевшие, мы шли по аллеям опустевшего парка. Пришло время прощаться, волна благодарности и восхищения захватила и понесла обратно в нашу первую ночь. В салоне машины пахло дешевыми сигаретами, но это не отвлекало меня от бегущей строки в голове. Она шептала, что теперь можно считать себя мужчиной? Но это не правда. Ну почему, мне было так хорошо и легко? Ведь она согласилась, но обстоятельства не дали этому случиться. Поэтому всё, что не делается, всё к лучшему. Марина призналась, что истерика у неё случилась от страха перед родителями, которые могли бы узнать, что у них всё было. Она боялась, что Володя, так звали её парня, разыграет, как последний козырь её невинность, и тогда согласие Марины было бы обеспечено, прямо драма какая-то, подумал я. Но этого к счастью не случилось. Очнулся я, от голоса таксиста, – Приехали, улыбнувшись, сказал он. Временя семь часов, значит мои старики, ужинают, подумал я, и не ошибся, тарелка и прибор, ждали справа от мамы. Она заботливо положила курочку с рисом, Герман спросил, – Водочки? Я благодарно кивнул.

Мы, молча, выпили и закусили, затем я, всё им рассказал, кроме постели, конечно. Долгая пауза повисла тяжелым грузом, наконец, мама спросила, – Надеюсь, ты не сделал предложения Марине?

– Нет, – ответил я, и тяжесть паузы, сменилась нервным смешком дяди Германа.

– Ну, брат, ты даешь, не понос, так золотуха! Мы от недавней твоей эпопеи, ещё в себя не пришли, и здесь ты успел вляпаться. Валера, у тебя появилась очень странная черта. – С иронией сказал Герман.

– Какая? – спросил я.

– Да ты всякое интересное, мягко говоря, притягиваешь, – сдержанно ответила мама.

Я впервые от неё такое услышал. А дядя Герман цокал языком, мусолив, набухшую от слюней папиросу.

– Что мне делать то, родные люди? – в сердцах спросил я.

– Застрелиться, – мягко пошутил дядя Герман, у него иногда такое случается, обычно он милейший человек.

– А что, в сущности, случилось? – спросил я. – Да ничего, – сам же ответив.

А зачем ты отцу Марины давал обещание? Ты три месяца назад кричал, что лучше Наташки для тебя никого нет, и не когда не будет, – опять мягко напомнил он.

Не ожидал я, такого от него, вот расстарался. Неожиданно, мама пришла на выручку, – Ну ты тоже, Герман, как с мужика с него спрашиваешь.

– А как, по-другому, – не унимался милейший Герман, а ведь прав он, промелькнуло в моей голове. Марину, я знаю чуть больше полутора месяцев, а косвенно попросил, руки, это как?

– ПРОСТИТЕ, – громко воскликнул я. Сразу наступила тишина, но напряжение спало.

– Ладно, проехали, – чуть ли не в один голос облегчённо выдохнули они.

– Тебе повезло, что отец девушки, мудрым оказался, дал тебе отсрочку на два или три года, а что за это время произойдет, один Бог знает.

Мама, закурив, сказала, – Герман прав, давай спокойно ужинать сынок, завтра на работу. Да и ещё, когда не ночуешь дома, пожалуйста, предупреждай. Если тебе восемнадцать, то это не причина заставлять нас волноваться. – Уже нормальным голосом сказала она.

– Хорошо, – согласился я, они всё равно на моей стороне, с облегчением, подумал я.

– Валера, – в конце ужина сказал Герман, – Знаешь, что, приводи свою Марину на мамин день рождения, – она одобрительно кивнула и вышла на кухню.

– Дядя, Герман, по сколько собираем на день рождения? Как всегда, радостно спросил я.

– А у тебя есть столько денег? – с недоверием спросил он, я с гордостью протянул ему двадцать пять рублей. Второй год мы вскладчину дарим маме подарок. Он молодец, достает что-то страшно дефицитное и дорогое, мама от восторга хлопает в ладоши, как маленькая девочка. Хорошо, что такие эмоции, можно подарить за деньги.

– Валера, а когда у Марины день рождения? – спросил он.

– Двадцать восьмого сентября, – ответил я.

– А сколько ей стукнет, с любопытством спросил он.

– Девятнадцать, она на пять месяцев старше меня представляешь, а выглядит на шестнадцать. – Ответил я, не поняв, куда он клонит.

– А ты знаешь, где она будет его справлять?

– С родными, наверное, ещё не знаю. – Пожав плечами, ответил я.

– Узнаешь, скажешь, хорошо? Попросил он.

– Ладно, а тебе зачем? Спросил я с удивлением.

– Надо. – Отрезал он

Опять Гера что-то хорошее задумал, точно знаю, он классный мужик.

Сегодня первое сентября на улице чувствовалась праздничная суета, суббота. Мы с Мариной гуляли по, аллеям Летнего сада, говорить не хотелось, прозрачный воздух, приглушенные голоса, листья начали свой осенний танец на ветру, даже туристы не так суетятся, хотелось тишины и покоя.

– Да, Марина, ты приглашена на мамин день рождения. Вспомнив, зачем-то шёпотом, сказал я.

Она подняла свои синие озера, там читался восторг, она воскликнула, – Со мной захотели познакомиться, значит, ты им про меня рассказал.

– А что? – спросила она.

– Почти всё, – не подумав, брякнул я, и сразу почувствовал, неправоту.

– Зачем, милый? – она расплакалась, и привела меня в крайнюю степень растерянности.

Обнимание и поцелуи не помогали её успокоить. – Зачем с этого начинать, сначала, надо было познакомиться, кто тебя за язык тянул? – В сердцах, восклицала она.

– Мариш, у меня от мамы и дяди Германа практически нет секретов. – Оправдывался я.

– Ты серьезно? – спросила она и мгновенно успокоилась, – Вот классно, а я родителям постоянно вру. Ты теперь, знаешь почему?

– Догадываюсь, – с грустью ответил я. Странно, она снова весела и очаровательна, и почему-то поцеловала руку, крайне смутив меня, и через мгновение воскликнула, – Хочу на пароходик.

Через пятнадцать минут, речной трамвайчик взял курс на Елагина остров, в буфете продавали коньяк и любимые Маришкины конфеты «Пьяная вишня», поштучно, если сложить цену, то вместо одной, получится две. Но разве это остановит, если хочешь сделать приятное своей девушке? Неприлично, даже так думать, постыдил я себя. Коньяк не мой напиток, но вина тем более сладкого я не хотел, а Маришка, наоборот, с удовольствием пила красное вино, заставляя съесть меня бутерброд, смеясь одновременно, глазами конечно. Частые встречи, так сблизили, что мы могли по пол часа молчать, не испытывая при этом неловкости, оказалось, что болтать намного проще, чем молча говорить. В деньгах мы не нуждались, так как, ни отдавали родителям, ни рубля, конечно не по своей инициативе. Поэтому нам хватало на приличную одежду, и на всё остальное. На двоих выходило около двухсот пятидесяти рублей, это большие деньги по тем временам, классные импортные женские сапоги стоили сто пятьдесят, двести рублей. Так что, транжирили мы массу денег, и к счастью никогда не жалея. Маришка к деньгам относилась, также, как и я, нет сегодня, завтра будет, тем более кредит был открыт всегда, у дяди Германа. Не часто, но он выручал до получки, с отдачей конечно вовремя. Мы могли спокойно пойти в ресторан на Невском проспекте, или дорогой бар с платным входом, это было по карману, но не каждый день. Больше всего денег уходило на театры, в пяти минута ходьбы от её дома находились два театра, это консерватория и «Маринка», грех туда не ходить, билеты были не дешевые. Запомнился «Фауст» единственный спектакль, который мы до конца не досмотрели, это было выше наших сил. Другие спектакли давались нам с легкостью, сказывались гены, и одинаковые взгляды на искусство. Удивительно, но у нас оказался идеальный слух, и поэтому, к сожалению, были трудности, фальшь отмечалась всегда, будь, то ария из оперы или эстрадная песня. За это, я в тайне, гордился Мариной. Тем временем кораблик медленно подплывал к Елагину острову. Через час обратно, предупредил нас дежурный матрос. Ура, наконец-то земля, мы вмиг добрались до любимой скамейки стоящей прямо на стремнине Малой и Средней Невы, но главное её преимущество – это перспектива Финского залива. Он манил своим простором и свежим морским ветерком, дающим прохладу. Я купался здесь с шестого класса, мы с ребятами прыгали в воду прямо со ступенек пирса. Вокруг суета выходного дня, поцелуи на людях тогда не приветствовались, но не здесь и не сейчас. Маришка трогательно покраснела после него, волосы распустились, и доставали до талии, восхитительное зрелище, она кокетливо заявила, – Валер, может мне волосы обстричь? Я подыграл.