По страницам четверга бесплатное чтение

© Субботина С., 2025

© Оформление. ООО «Издательство „Эксмо“», 2025

Дорогие читатели!

Некоторые сцены этой книги могут сработать как триггеры. Предупреждение о триггерах вы найдете на последней странице (осторожно, там будут спойлеры!).

Ваша Соня Субботина

Плей-лист

***еть, BELOGLAZOV – «Пьяно»

Luverance – «Падали звезды»

iOSTRA – «Для тебя»

By Индия – «Ей так страшно»

MaRia – More

«забей, лерочка» – «поздно»

Brand die – «Выдыхай»

Бюро – «Трещины»

By Индия – «А за тебя»

«Весна в Сан-Бликко» – «Виноград»

Драгни – «Лепесток»

«Гости Гаррисона» – «Огонек»

xMax – «Просто люби»

By Индия – «Кислород»

Omaru – «Тебе можно»

iOSTRA – «А мы не ангелы, парень»

есть что сказать – «Вспоминай»

DOPECLUB feat. Jeembo – Kimono

«Аманит» – «ветерок»

By Индия – «Если день был ужасным»

«забей, лерочка» – «каждый, кто тебе делал больно»

Zlata Lari – «Бесконечность»

Markul – «Счастливая песня»

«Ночные снайперы» – «Раскаленные»

«Картинки» – «Одна»

«Крыли» – «Золото»

By Индия – «Ты мое безумие»

«Холодный воздух» – «Свет»

Глава 1

Зона 62

Книги могут спасать нас по-разному: согревать наши сердца, а в чрезвычайных ситуациях наши тела.

«Служба доставки книг». Карстен Себастиан Хенн

Красный диск солнца поднимался над фигурными крышами традиционных японских домиков. Под толщей воды среди кувшинок мелькали яркие спинки карпов кои. Синтоистские храмы и статуи божеств сменяли друг друга.

За недолгое время работы в «Комореби» Катя уже успела выучить этот видеоряд практически наизусть. Но так и не смогла понять, зачем же здесь на каждой стене телевизоры, показывающие карпов кои, когда при входе в ресторан есть искусственный водоем, в котором плавают точно такие же, но настоящие.

О владельце этого ресторана Катя знала совсем немного, практически ничего, она видела его от силы лишь раз, но одно о нем можно было сказать наверняка – он считал, что атмосфера – самое важное, что только можно придумать. Отсюда и фильмы, и мини-пруд в помещении. В принципе, человеку с фамилией Карпов подобные рыбные закидоны будто бы даже простительны. Вот только они – лишь вершина айсберга, и «нерыбных» все-таки больше.

В «Комореби» японскими не были разве только сотрудники. Катя нисколечко не сомневалась, что в один день их красные фартуки и белые футболки с небольшим красным кругом на правой стороне груди сменят на настоящие кимоно. Наверное, в тот же день придется уволиться и искать себе новую работу. Жизнь показывала, что Катя могла вынести любое, даже самое мерзкое, наплевательское и потребительское отношение к себе, но подобный маскарад… Всему же должен быть предел! Нет, лучше уж сразу увольнение!

Но все же, несмотря на периодические выкрутасы начальства, Катя всей душой любила утренние смены в «Комореби», которые быстро стали одной из немногих радостей в ее жизни за последний год.

Кате нравилось сбежать из дома с утра пораньше (хотя, по правде сказать, побеги доставляли ей удовольствие вне зависимости от времени дня), сесть в такси и начать смотреть в окно на уличные фонари и нерасчищенные сугробы на месте тротуаров, радуясь, что в машине работает печка и январские морозы ее не достанут. Приезжала она всегда задолго до открытия, забегала каждый раз в одну и ту же кафешку и пила ореховый латте, чтобы окончательно проснуться. Она с сочувствием и грустью смотрела на бариста. С сочувствием, потому что его рабочий день начинался в восемь утра. С грустью, потому что скоро из-за учебы ей придется распрощаться с этой маленькой милой традицией кофепития в одиночестве перед сменами. И учебы не где-то там, а в самом отвратительном месте на свете – медицинском институте. Если бы не родители, за шкирку притащившие ее подавать документы на восстановление, Катя бы ни за что не вернулась туда.

Она взглянула на наручные часы. Желающих начать свой день с роллов или тарелки поке всегда было немного. Весь удар и полную посадку принимала на себя вечерняя смена. А в такие моменты Катя могла бы спокойно обслужить все столики и в одиночку – воздух вряд ли сможет сделать заказ. Но жизнь Кати уже давно отошла от ее мечтаний, и смену приходилось делить еще с несколькими официантами, среди которых была Инга. Она пришла в ресторан примерно в то же время, что и Катя, и отношения у них сразу не заладились. Не то предчувствие, не то предвзятость, а может, и все вместе, причем у обеих.

– Что-то твой постоянник задерживается. Все, прошла любовь? Не смогла удержать рот закрытым и он понял, какая ты на самом деле? – выдернула Катю из мыслей внезапно появившаяся возле бара Инга.

– Ничего он не мой, – возмутилась Катя, мысленно ставя традиционную для каждой смены отметку «0 дней без шпилек от Ингуси».

– Ага, конечно. Я ж не слепая. Видно же, как ты ему глазки строишь и какие он тебе в ответ чаевые оставляет. Еще немного, и прям верхом на него сядешь, чтоб с ложечки покормить, – прищурилась она.

После того как Катя осенью прочитала «Службу доставки книг», где главный герой называл окружающих именами книжных героев, у нее появилась привычка невольно сравнивать людей вокруг с персонажами. Порой Катя так сильно сливалась с литературными героями, что невольно и ненадолго, обычно на пару недель, перенимала у них некоторые черты.

Сейчас Инга, посылающая испепеляющие лучи не то любопытства, не то ненависти, наводила Катю на мысли о книжных стервах-бывших, которые постоянно крутятся рядом с главными героями и раздражают и его, и ее, и читателя. Имена таких героинь Катя запоминала хуже, чем эмоциональную окраску, которую они придавали истории. Уж по чему, а по Инге, когда придется из-за учебы перейти на вечерние смены, Катя скучать не будет.

– Все еще не понимаю, о чем ты. Он просто сел за один из моих столиков, не более. А с таким же успехом мог сесть и за один из твоих, – хмыкнула Катя и наконец-то увидела его.

По четко отработанной схеме Катя взяла меню и направилась к столику, за которым уже ждали, несомненно, именно ее.

Его имени она не знала – в должностные обязанности знакомство с посетителями, даже постоянными, не входило. Да и знакомиться с ним Кате, в отличие от Инги, не очень-то и не хотелось. У нее была на это парочка причин.

Во-первых, она считала его, мягко говоря, странным. Кто вообще идет в японский ресторан, просто чтобы попить кофе? Нет, она бы еще поняла, если бы он заказывал чай – здесь была обширная чайная карта с интересными авторскими купажами (медовый юзу не только звучал как сладкая мечта, но и на вкус был точно таким же). Но кофе?! Отвратительный. И его не исправить даже карамельным сиропом. Тем более буквально напротив «Комореби» пару месяцев назад открылась чудесная кофейня, куда Катя каждый раз заходила перед работой.

Во-вторых, после предыдущих… Катя так и не решила, можно ли назвать происходившие между ней и Нечаевым, ее преподавателем биохимии, отношениями, весь лимит доверия к мужчинам исчерпал себя. Она боялась вновь обжечься, поэтому сторонилась любой, даже самой маленькой искорки. Старые ожоги еще давали о себе знать и до сих пор болели. В такие моменты Катя жалела, что в их семье врачей нет ни комбустиологов, ни психологов.

Катя, как и всегда, положила меню перед гостем. Он, как и всегда, не взглянул в него, вместо этого посмотрел Кате прямо в глаза и попросил американо. Она тут же отвела взгляд, мило улыбнулась, кивнула и убежала к бару. Все как всегда. Все по старой схеме. Ничего нового.

У бара Инга смерила напарницу презрительным взглядом, на что Катя лишь усмехнулась. Сама когда-то была такой же. Проклинала Садовскую, бывшую одногруппницу, и мечтала оказаться на ее месте. Домечталась. Разгребает последствия до сих пор. Откуда знать, вдруг этот тоже… точно такой же…

– Знаешь, а ты мне кого-то напоминаешь, – задумчиво протянула Катя, барабаня пальцами по барной стойке в ожидании американо.

– И кого же? – Инга скрестила руки на груди, не понимая, к чему брошена эта внезапная фраза.

– Меня, но год назад, – Катя кинула быстрый взгляд в сторону бармена, вряд ли он их слышал, – такая же завистливая дура. Когда-нибудь ты поймешь, что тут нет причин для зависти. – Оставалось доработать несколько дней, и с начала февраля Катя перейдет на вечерние смены, ей уже нечего терять. Да и вряд ли Инга выйдет на тропу войны и начнет мстить. В любом случае муравьями, запущенными в форму, Катю не испугать. Она пережила вещи и похуже.

Вместо ответа Инга подавилась воздухом.

– Ингусь, не переживай, и на твоей улице однажды перевернется грузовик с мужиками. Если повезет, то кто-то из них выживет и даже не сильно покалечится, – Катя подмигнула напарнице. – Спасибо, Никит, – обратилась она к бармену и лучезарно улыбнулась, прежде чем поставить американо на поднос.

– Стерва, – бросила Инга вслед уходящей, виляющей бедрами Кате.

Инга смотрела, как Катя подходит к столику и ставит чашку перед гостем, и представляла, как напарница одним неловким движением проливает горячий кофе на его очевидно дорогущий костюм и белую рубашку из того же ценового сегмента. Как тут же из своего отпуска телепортируется Ираида Пална, их управляющая, чтобы отчитать и уволить Катю. И зарплату ей, конечно же, никто не станет выплачивать, чтобы покрыть расходы гостя на химчистку. Но, увы, визуализация и запрос в космос снова не сработали. Катя, все так же виляя бедрами, вернулась к бару.

– Ингусь, выключи субтитры с лица, а то морщины будут и никакой ботокс не поможет, – хихикнула Катя.

– Не боишься, что я скажу Ираиде, когда она вернется, что ты, вместо того чтоб работать, с гостями флиртуешь?

– Нет. – Катя со скучающим видом поправила стопку с меню. Никита куда-то отошел, значит, можно будет пустить в ход козырь, если Инга продолжит угрожать.

– Очень зря. – В голосе Инги засквозили нотки «мне есть что рассказать начальству».

– Тогда в этот же момент Ираида узнает, чем вы с Никитой в подсобке во время смены занимались.

– Она тебе не поверит… – еле слышно выдохнула Инга. Боевой настрой тут же иссяк.

– Конечно, не поверит, поэтому у меня есть запись на диктофоне с вашими охами, вздохами и голосами. А еще видео, как вы чуточку помятые выходите из подсобки.

– Ты подслушивала и записывала?! Я думала, ты просто стерва, но ты еще и извращенка!

– Давай называть вещи своими именами. Собирала компромат. Ах, Никита, не останавливайся. Да! Еще! Я почти… – изобразила голос напарницы Катя и рассмеялась.

– Какая же ты конченая…

– Я, по крайней мере, в первый рабочий день с барменом в подсобке не трахалась. Там вон за твой столик сели. Кажется, кое-кому пора обслужить не только Никиту.

Никаких записей у Кати не было. Еще чего, забивать этим память на телефоне. С вечными съемками видео для блога ее и так никогда не хватает. В тот день Катя услышала странный шум и приглушенные голоса, когда проходила мимо подсобки. Так что не Инге упрекать коллег в неподобающем поведении на рабочем месте. Тем более когда Катя ни с кем не флиртовала. Но эффект получился именно тот, что она ожидала, – Инга тут же притихла. Остаток смены прошел на удивление без происшествий.

Катя вышла из ресторана и вызвала такси до дома. Она знала, что ее точно укачает, стоит ей полезть проверять соцсети, но ничего не смогла с собой поделать. Из «Тиктока» пришло новое уведомление. Пожалуй, стоило их отключить, еще когда число подписчиков перевалило за десять тысяч, но Катя почему-то этого не стала делать. Ей казалось, что без уведомлений она точно упустит что-нибудь важное.

Под одним из ее видео развели нешуточные словесные баталии. В такие моменты комментарии напоминали Кате микроэкосистему, только вместо консументов первого и второго порядка там были те, кто защищался, и те, кто нападал. И непонятно, кто из них опаснее. Так что к представителям обеих групп лучше не соваться. Скандалы в своем инфопространстве Катя не приветствовала, но, кажется, в книжном сообществе без них никак не обойтись. Что послужило причиной на этот раз, Катя так и не поняла, да и разбираться не сильно хотелось. Возможно, диванные эксперты в белых пальто вновь высказывали свое фи в отношении современных русских авторов и их любовных романов (почему нельзя читать нормальную литературу?!). Катя сделала глубокий вдох. Куда важнее, что роликом делятся и он продолжает выходить в ленту рекомендаций. А эти слова – ерунда. Зачем кому-то позволять испортить тебе день одним или парочкой комментариев?

Катя закрыла видео и перешла в профиль взглянуть на цифру подписчиков. Скоро новый юбилей – пятьдесят тысяч. Надо бы уже начать думать над запуском конкурса. Недостающие три тысячи могут и за неделю прибежать, было уже такое после одного особенно залетевшего видео почти на миллион просмотров. Желательно организовать конкурс совместно с кем-то из авторов. Надо только вспомнить, у кого из знакомых, кто уже раньше приходил для сотрудничества, скоро выходят новинки.

После «Тиктока» она проверила свой канал в «Телеграме». За время, пока Катя порхала между столиками, Книжная Фея, ее блогерское альтер эго, порхала по строкам и выпустила несколько постов. Спасибо чудесным людям, придумавшим отложенную отправку!

Микромир комментариев в телеграм-канале Кате нравился больше. Если в «Тиктоке» экосистема была открытой и высказаться под роликом мог любой желающий, то здесь люди извне практически не приходили. Цифра подписчиков застыла, немного не дойдя до десяти тысяч, и не спешила расти. Экосистема закрытая и оттого более приятная.

В комментариях под постами писали одни и те же девочки, которых Катя за месяцы ведения книжного блога уже успела запомнить. Когда-то их объединила любовь к книгам, и они стали для Кати поддержкой в трудные жизненные времена. И даже больше – стали практически второй семьей. Семьей, из которой не хочется сбежать при первой же возможности.

Ожидаемо – Катю укачало. Она положила телефон на колени и посмотрела в окно, за которым уже мелькали дома частного сектора. Машина затормозила перед высоким черным забором. За ним виднелся второй этаж и крыша большого серого дома.

– Это что, какой-то особо охраняемый объект? – удивился таксист. – Вам колючей проволоки для полноты картины не хватает.

– Да, весь ядерный потенциал нашего города за этим забором. Зона 62. Как в Америке, только лучше. Вы осторожнее, тут камеры понатыканы. – Выходя, Катя сильно хлопнула дверцей машины.

Не говорить же, что этот дом и правда как тюрьма и мысли о проволоке ее не раз саму посещали. Да и камеры у них были. Причем и снаружи, и внутри. Поддержание чистоты на такой большой площади требовало огромного количества времени и сил. Выручал клининг. Контора проверенная, но с видеонаблюдением в разы спокойнее. А что с рождения Егора с уборкой справлялись своими силами, чтобы не было чужих в одном доме с маленьким ребенком, и поэтому камеры давно выключили (но не убрали!) – мелочи.

По пути от калитки до двери Катя зашла в приложение такси и поставила водителю три звезды. Терпеть не могла, когда таксисты лезли не в свое дело, да и манера вождения у него была слишком уж неосторожная, так что заслуженно.

Катя как можно тише зашла в дом и разулась. Взглянула на часы – времени до приема не так уж и много, но, чтобы быстро сходить в душ и переодеться, хватит. Она повесила куртку в шкаф и аккуратно придержала дверцу, чтобы та не хлопнула.

– Кать, он не спит, можешь не тихушничать! – весело крикнула с кухни, совмещенной с залом, мама.

– Хорошо, – откликнулась Катя и зашла в комнату. – Привет, мам! И тебе привет, – заглянула она в манеж. Егор повернул голову на звук ее голоса и улыбнулся. Катя через силу улыбнулась в ответ.

– Погуляешь с ним? Я тут утку запекаю, – мама кивком указала на духовку.

– Я сейчас к окулисту поеду. Почему тебе не выкатить коляску на веранду и не поставить рядом радионяню?

– Катя!

– Именно так ты меня и назвала двадцать лет назад.

– Это ребенок, а не кукла!

– Ну тогда я сделала все, что могла. И про прием я тебе сказала еще неделю назад! Попроси Иру, – пожала плечами Катя. – Она слишком долго балдеет. Мало того, что они почти не учатся сейчас, так она еще и сессию автоматом закрыла. Заотдыхалась совсем.

– Я вообще-то все слышу, маленькая ты негодяйка!!! – закричала со второго этажа сестра. Следом послышался топот на лестнице.

– Ира и так мне весь день помогает.

– Вот-вот! – Ира зашла на кухню. – И вообще-то я все каникулы не фигней страдаю, а научку пишу по акушерству!

– Фу, – Катя изобразила, что ее вот-вот вырвет. – Ну да, как же я могла забыть, что с нами под одной крышей живет человек, который продолжит славить фамилию деда, – Катя закатила глаза.

– Кать, все извилины сосчитала? – хмыкнула Ира.

– Ой, иди ты.

– Надеюсь, наш папа вернется не слишком раздраженным с суток. – Мама подошла к манежу и взяла Егора на руки, тот радостно заугукал, увидев знакомое лицо. – Тогда пойду сама гулять с этим прекрасным молодым человеком. Ир, ужин на тебе.

– Ок, ма. Все будет!

Собираться Кате пришлось в темпе вальса. Она смыла макияж и после быстрого душа надела первое, что нашла в своем шкафу, сменила линзы на очки и убрала волосы в небрежный пучок. Вызвала такси и спустилась в прихожую. Уже одетая, она следила за тем, как машинка уезжает все дальше и дальше от ее дома. Наконец-то водитель осознал свою ошибку и нашел нужный дом. Катя доехала до клиники, собрав все пробки. Чудом не опоздала.

Из кабинета почти сразу вышла врач и позвала Катю. Смотря сквозь крышу домика, Катя молилась, чтобы зрение не слишком сильно упало, и морально готовилась к проверке глазного дна. Но зря переживала, врач сообщила хорошие новости – зрение прекратило падать, глазное яблоко точно перестало расти, так что в обозримом будущем можно будет сделать лазерную коррекцию.

Дождавшись, пока капли для расширения зрачков подействуют, Катя зашла вслед за врачом в другой кабинет, который еще при первом же посещении клиники мысленно окрестила пыточной. По сравнению с тем, что происходило за этой дверью, красная комната мистера Грея выглядела как детская.

От только протертых частей щелевой лампы резко запахло спиртом, а от яркого света тут же заслезились глаза. Не диагностический аппарат, а настоящее приспособление для пыток!

– Екатерина Борисовна, плохие новости… – начала врач, и Катя почувствовала, как ком рыданий подступает к горлу. За последний год она слышала эту фразу слишком часто. И все врачи неизменно коверкали ее имя, будто не было перед ними бумажек, где написан правильный вариант. «Катерина» она. Без «Е». – С левым после лазерной коагуляции все хорошо, но вижу на правом глазу разрывчик сетчатки. В прошлый раз его не было. Надо снова коагулировать.

– Да, конечно, – дала свое согласие Катя, хотя на самом деле хотела совершенно другого – сбежать от этой безболезненной, но жутко неприятной процедуры.

Врач закапала Кате в глаз анестетик, дождалась, пока он подействует, и поставила специальную линзу. Катя поморщилась, как только линза прикоснулась к роговице. Врач включила аппарат и начала запаивать лазером края разрыва. Звук его работы напоминал Кате швейную машинку. В голове быстро возникла картинка, как настоящая игла проходит сквозь все слои сетчатки (сколько их там? Плюс-минус бесконечность?) и впивается прямо в мозг. Захотелось зажмуриться, но линза мешала закрыть глаз. Облегчение Катя смогла испытать, только когда врач отсоединила линзу, та издала мерзкий чпокающий звук.

Катя расплатилась за прием и поехала домой, еле сдерживая слезы.

Откуда вообще взялся новый разрыв? Неужели каждый поход к врачу будет приносить плохие вести? Если жизнь зебра, то когда же наконец появится светлая полоса не только от света щелевой лампы? Почему поломанную жизнь нельзя спаять лазером так же, как и сетчатку? Катя прекрасно знала, когда в ее жизни случился разрыв и она разделилась на до и после. На счастье в любви надежды уже не было, поэтому она наивно полагала, что хотя бы здоровье наладится. Хотелось верить в законы баланса и всемирного равновесия, но каждый новый день показывал Кате, что они – полная брехня.

Она знала, что сейчас стоит воздержаться от использования телефона, но зашла в приложение с аудиокнигами и включила случайную из подборки «рекомендации для вас». Хорошо хоть со слухом все в порядке. И на том спасибо.

Год назад в это время Катя поехала бы с подружками в бар, но сейчас она собиралась приехать домой, лечь на кровать и поплакать в темноте и одиночестве. Отличный план для типичного вечера любой классной девчонки. Да и из тех «подруг» рядом уже никого. Все они отвернулись, после того как Нечаев стал ее избегать. Осталась только сестра, ставшая за последний год самым близким человеком.

Глава 2

Книжно-блогерские делишки

Нам редко предоставляется шанс помочь окружающим как-то масштабно, а вот по мелочи – каждый день.

«Встречи на полях». Мелисса Фергюсон

Все же в проблемах со здоровьем были и плюсы. Ничтожные на фоне всего остального, но плюсы.

Для начала наставление врача не напрягать глаза дало иммунитет от домашних дел и, что особенно радовало Катю, от помощи маме с Егором. Вся эта эстетика кормления из бутылочки, гладких детских попок и смены памперсов ее абсолютно не привлекала.

Из этого вытекало, что можно все выходные безвылазно сидеть в своей комнате, освещаемой только огоньками гирлянд, что украшали стеллажи с книгами, и не пересекаться с отцом. С того момента, как мама ушла в декрет, он взял больше суточных смен и дома появлялся нечасто, но и этих редких часов было достаточно, чтобы взвыть от вечных упреков и захотеть выйти в окно. Жаль, что в доме всего два этажа, а под окнами сугробы. Причем отец говорил всегда одно и то же, так что Катя была в шаге от того, чтобы составить бинго из его фраз. Тогда хоть что-то веселое появилось бы в дни, когда отец дома.

Она и без напоминаний знала, что ей стоит равняться на старшую сестру, не заниматься всякой херней и думать об учебе. К сожалению, практика показывала, что, чтобы Катя ни делала, она все равно была недостаточно хороша, чтобы отец если не гордился ею, то хотя бы прекратил на время упрекать. Зачем тогда стараться?

Последний пункт был суммой первых двух: до следующей смены в «Комореби» можно чуточку пожить для себя. Под «пожить для себя» Катя имела в виду, конечно же, «уйти в книжный запой». Аудиокнижный, если быть точнее, ведь глаза по-прежнему не стоило напрягать.

Книга, которую Катя начала в такси, жутко ей не понравилась. Кажется, алгоритмы напрочь сломались, иначе почему ей, читающей последний месяц романтику, романтику и еще немного романтику, они подсунули эпическое фэнтези с настолько замороченным мироустройством, что разобраться в нем было еще сложнее, чем в курсе биохимии?! Дослушивать эту книгу Катя, конечно же, не стала. Упоминать ее у себя в канале тоже. Она считала, что о книгах – как о покойниках: либо хорошо, либо никак. В конце концов, ни книга, ни автор не виноваты, что ее мозги не заточены под этот жанр.

Под конец второго дня такой внеплановой самоизоляции Катя успела прослушать три книги, бумажные версии которых ей прислали для сотрудничества, и накидать в заметки идеи для постов и видео по ним. Скорость 3х в списке лучших изобретений человечества, по мнению Кати, занимала почетное второе место сразу после отложки в «Телеграме».

До начала семестра оставалось два дня, а с учетом смены в ресторане – всего полтора. И за них надо бы успеть написать и отснять контента желательно на неделю вперед, потому что, скорее всего, потом будет совсем не до блога. Пусть половину дисциплин Кате перезачтут и их посещение перейдет в разряд необязательных, все равно стоит создать себе небольшую «подушку безопасности» в виде отложенных постов.

Утром Катя встала не с той ноги. Вернее, нога была та, но вот место, куда она наступила… Тощий черный кот с зелеными глазами, которого сердобольная Ириша притащила неделю назад с помойки, нагадил прямо у нее перед кроватью и теперь смотрел из угла своими зелеными глазищами.

– Дымок! Я думала, мы друзья, а ты сволочь неблагодарная!

В ответ Дымок издал мявк и умчался прочь. Наверное, в комнату к Ире, чтобы сделать вид, что размазанная по полу кучка не его маленькой хитрой жопы дело.

Катя подумала, что можно принести кота с улицы, но улицу из кота не вынести никогда. Собралась с силами, убедила себя, что кошачьи какашки, так же как и птичьи, к деньгам, и попрыгала на одной ноге до ванной. Быстро устранив последствия вопиющего бескультурья питомца Иры с себя и с пола, Катя начала собираться на работу.

На кухне она столкнулась с отцом, хотя ей казалось, что он должен был быть сегодня на сутках, поэтому сильно удивилась.

– Куда собралась? Я думал, ты отсыпаешься перед началом учебы. – Он жарил яичницу с сосисками и этой встрече был удивлен не меньше дочери.

– На работу, – ответила Катя, изучая холодильник на предмет чего-то, что сгодится для быстрого перекуса.

– В больницу, я надеюсь?

– Пап, ну какая больница? Я понимаю, что человеческий мозг вытесняет неприятные воспоминания, но я уже столько раз говорила, что я работаю официанткой.

– А я каждый раз надеюсь, что ты не настолько безнадежна, как хочешь казаться, и выкинешь из головы эту дурь.

– Ну, папуль. – Катя закрыла холодильник, посмотрела на отца и захлопала глазками: – Вынуждена тебя в очередной раз разочаровать. Я не хочу казаться. Я такая и есть.

– Моя дочь, – он выключил плиту, открыл шкафчик с посудой и достал оттуда тарелку, – работать обслуживающим персоналом не будет! – Он захлопнул дверцу с такой силой, что задрожали не только тарелки в нем, но и Катя. Она была уверена, что отец не закричал только потому, что за окном показалась мама, катящая перед собой коляску с Егором.

– Но медицина уже стала сферой обслуживания.

– Не сравнивай жопу с пальцем. А что подумают люди, если узнают, что моя дочь официантка? Ты позоришь себя. Позоришь меня. Позоришь мать. Позоришь имя деда.

– Хуже правды люди все равно ничего не придумают. Не о том волнуешься. А за деда не переживай, в отличие от Иры, у меня твоя фамилия, а не его. Никто даже не поймет, что я его внучка.

Катя решила, что вопрос исчерпан, и вышла с кухни в прихожую. Отец бросил ей вслед, что ему очень жаль, что именно она его родная дочь, а не Ира.

День только начался, а Катя уже четыре раза услышала, что кого-то там позорит. Впрочем, ничего необычного. И что он так прицепился к деду? Это даже не его отец – мамин.

В надежде, что остаток дня сможет компенсировать отвратительное утро, Катя вызвала такси до работы. Позавтракать она так и не смогла, но решила, что и пироженки с кофе хватит, чтоб не свалиться в голодный обморок посреди смены.

Хотя Катя не думала, что Инга сможет устроить ей какую-то подлянку, но дверцу своего шкафчика на работе открыла все же с осторожностью. Никаких муравьев, ползающих по ее рабочей одежде, она не обнаружила.

В зале Катя перебросилась с Ингой парочкой дежурных колкостей и ушла в свои мысли, чтобы хоть как-то скоротать время до прихода первых посетителей.

В основном она переживала. Сможет ли закрыть глаза на темный эпизод своего прошлого и вернуться на кафедру биохимии? Вспомнят ли преподаватели, что она та самая?.. Лучше бы нет. Заведующая была на самом деле не плохой теткой, но кто знает, что ей в голову ударит? Как Катю примет новая группа? На учебу уже послезавтра, а староста группы так ей и не написал. И самое главное, как совмещать учебу, работу и ведение блога, который фактически стал второй работой? Утром учеба, днем работа, вечером домашка, а ночью книги и посты? И когда жить? Есть? Спать? Семестр еще не начался, а Катя уже мысленно отсчитывала месяцы до летних каникул. А дальше третий курс, который был адом даже для Иры. А она в глазах Кати всегда выглядела сверхчеловеком. Ира мало того, что закончила третий курс, так еще сессию на отлично закрыла, в Питер на олимпиаду съездила, привезла оттуда дипломы и написала несчетное количество статей для журналов и пару научных работ. Катя не знала, кто отец Иры, но считала, что он должен был быть минимум нобелевским лауреатом. Одних генов мамы (и деда!) для такой гиперпродуктивности явно маловато.

За столик, где обычно сидел таинственный любитель отвратительного кофе, села семья из матери с двумя детьми, Катя взяла меню и подошла к ним. Они туда даже не взглянули. Говорили они очень быстро, будто каждого из них поставили на скорость 2х. Катя едва успевала записывать. Том ям, но без риса. Детский обед (кто вообще обедает в 11 утра?), но без поливки для корндога. Теплые роллы с лососем и тунцом, но без кунжута и унаги-соуса. Действительно, зачем им меню, когда они решили придумать свое? Катя повторила заказ и ушла на кухню, а когда вернулась в зал, увидела его.

Инге снова не повезло: столик, который он выбрал, находился на территории, подвластной Кате. Будто знал, какие она обслуживает.

Раз их встреча изначально пошла не по сценарию, Катя решила отклониться от привычного хода вещей еще сильнее и отправилась сразу к бару.

– Ваш американо, – Катя поставила чашку перед посетителем.

– Екатерина, а если я на этот раз хотел открыться для чего-то нового? Вы теперь не оставили мне ни шанса на эксперименты. – Он посмотрел ей в глаза и улыбнулся.

– Тогда прошу прощения, – она не успела отвести взгляд и попала в ловушку пленительного оттенка орехового латте, что так любила, – шанс есть всегда, я сейчас принесу вам меню. А кофе за счет заведения. – Она сжала поднос.

– Не нужно. Ни меню, ни счета заведения. Обычно я угощаю девушек, а не они меня.

Вместо ответа Катя кивнула и поспешно ушла обратно к бару. Она чувствовала, как горят щеки и колотится сердце. Пока разговаривали, она так и не смогла отвести взгляда от его лица. Он выглядел так, будто кто-то решил взять лица всех ее любимых актеров и привести к общему знаменателю, оставляя лишь все самое лучшее.

Катя повернулась лицом к залу, чтобы не пропустить новых гостей, и даже не заметила, как снова начала рассматривать его. И чем дольше она на него смотрела, тем больше выхватывала деталек, что так и манили. В его темно-русые волосы хотелось запустить пальцы. Провести по спинке носа, чтобы почувствовать под подушечкой пальца небольшую горбинку. Казалось, что за его широкими плечами можно было укрыться от всех неприятностей, например от гопников в подворотне. А еще он идеально вписался бы в каст «Острых козырьков», возможно, даже вместо самого Киллиана Мерфи. Если бы Катя писала роман, то точно бы утащила, как сорока, этого посетителя себе в качестве прототипа для главного героя. Или бы с удовольствием прочитала бы про него книгу.

Он перехватил ее взгляд. Катя тут же сделала вид, что за окном происходит что-то очень интересное.

«Ну что началось-то?!» – мысленно отчитала она себя. Не хватало, чтобы Инга заметила, как она пялится на их постоянника. Катя почувствовала, как кровь снова прилипла к щекам. Частоте, с которой она сегодня краснела, позавидовала бы даже сама Анастейша Стил.

Когда он ушел, Катя выдохнула. Он просто посетитель, чей выбор места, где можно попить кофе, весьма странный, а не объект для пристальных наблюдений и фантазий. Тем более Ираида ясно дала понять, что ресторан не место для флирта. И в отличие от Инги, для Кати эти слова не пустой звук. Проблем она не хотела, вылетать из «Комореби» тем более. А то вдруг Инга запишет в свой маленький блокнотик для заказов каждый взгляд, брошенный Катей в сторону гостя, чтобы потом обо всем доложить управляющей?

Катя подошла к столику, за которым еще пару мгновений назад сидел он. Рядом со счетом лежала небольшая бежевая записка с цитатой одного из японских писателей. Их приносили в качестве пожелания на остаток дня. Небольшая приятная традиция. Обычно эти записки забирали с собой, но он всегда их оставлял на столе. Катя присмотрелась – шрифт на бумажке отличался от того, что она привыкла видеть. Она с трудом разобрала корявый почерк, который никак не вязался с внешним видом этого гостя. Ей казалось, что у такого человека, как он, почерк должен быть аккуратным, буковка к буковке, и мелким, прям как у ее старшей сестры.

Катя открыла счет. Его чаевых всегда хватало не на один стаканчик орехового латте из той кофейни. В этот же раз он оставил вдвое больше, чем обычно. Кажется, причиной, по которой он приходил сюда, был вовсе не отвратительный американо. Катя запретила себе думать о настоящей. Не стоит питать иллюзий. Она уже знала, чем может обернуться слишком быстрый взлет с крыльями любви за спиной и розовыми очками на глазах.

В суете время до конца смены пролетело незаметно. Катя вызвала такси и помчалась домой. Впереди маячили последние 1,5 дня, когда она может пожить. Дома Катя первым делом побежала к старшей сестре.

Несмотря на частые ссоры в подростковые годы и редкие стычки сейчас, обе понимали, что ближе, чем они сами, у них никого не будет. Так что недавней сцены на кухне будто бы и вовсе не было.

– Ты забрала?! – спросила она, закрыв дверь в бежево-розовую комнату Иры, самую светлую во всем доме. Все самые красивые Катины фото и видео были сняты именно здесь.

– Да, в шкафу. – Ира даже не обернулась и продолжила что-то печатать. – Кое-как прошла мимо Бориса с такими-то баулами. Мне кажется, он скоро раскроет нашу преступную схему и поймет, что ты читаешь совсем не учебники.

– Много хочет. – Катя открыла дверцу и, если бы Егор не спал, точно бы завизжала на весь дом при виде посылок! Посылочек! Бандеролей с книгами, и конвертов с открытками от авторов, и парочки боксов от издательств!

Долгое время Катя не могла выйти за пределы территории дома, так что все посылки от авторов и издательств оформлялись на имя Иры, в то время как подписи в книгах и на открытках были для Книжной Феи. Запутанно, но очень удобно с учетом того, что никто не знал ни ее настоящего имени, ни того, как она выглядит, ни где конкретно живет, – Катя давала адрес почтового отделения возле медгородка, чтобы Ире после учебы было удобно заходить за посылками. Такая шифровка нужна была, чтобы скрыть свои соцсети и увлечения в первую очередь от отца. Блогеры, вне зависимости от темы блога, в его картине мира занимали место еще ниже, чем официантки и даже стоматологи. В комнату к Кате отец никогда не заходил, а камеры в их доме стояли не во всех комнатах – все же хоть какое-то подобие личного пространства здесь было. Так что огромный книжный стеллаж, на котором из недели в неделю появлялись новые полкожители, остался незамеченным.

– Интересно, когда же он отстанет от меня… – задумчиво протянула Катя.

– Никогда. – Ира повернулась на стуле и подкатилась ближе к сестре. – Отмучаешься шесть лет – скажет поступать в орду, потому что, фу-фу-фу, родная дочь участковый терапевт. Закончишь орду – иди работать. Зря, что ли, за твою учебу столько лет платили? Бежать тебе надо отсюда. Бежать.

– Я не могу. Мне порой кажется, будто я привязана цепью к этому дому, как собака к конуре.

– Ты не думала брать деньги за свои услуги? – Ира кивнула в сторону посылок.

– Думала, но… знаешь, мне неловко как-то. Авторы в большинстве своем бедные люди. И у каждого таких, как я, десятки, а у кого-то и сотни…

– А ты бедная студентка. И у тебя десятки, а то и сотни авторов. Учеба начинается, твое время будет стоить немного дороже бумажной книги и пары открыток.

– Но мы не бедные!

– Кать, ты понимаешь, о чем я. Думаешь, я просто по приколу научки пишу? Это он думает, что это только, чтобы славить имя деда. Ага, щас. Они дают неплохие баллы на ПГАС. Доучусь и свалю на эти деньги в Питер в орду.

– И это меня еще называют меркантильной, – Катя засмеялась.

– Да. Я не меркантильная, я расчетливая. Твоими книгами разве только огонь разводить, когда у тебя вдруг отопление за неуплату отключат.

– Не надо так о них. – Она схватилась за левую грудь и сделала вид, что ей поплохело.

– Кать, сердце почти по центру, за грудиной. Давай прайс составим. Сколько у тебя там уже?

– Почти десять в телеге и сорок семь в тиктоках. – Катя поймала непонимающий взгляд сестры и поспешно добавила: – Тысяч, разумеется. Есть еще «Пинтерест», но там не очень много просмотров.

– Ого! Да я живу со звездой! Тебя на улице еще не узнают?

– Очень смешно. Ты же прекрасно знаешь, что я снимаю без лица.

– Ладно-ладно. Предлагаю тебе на пятьдесят тысяч выйти из шкафа и рассказать Борису о своих соцсетях. Как думаешь, что для него хуже: дочь – книжный блогер или дочь-стоматолог?

– Ир.

– Что?

– Иди в жопу.

– Ой, даже пошутить нельзя, – хихикнула Ира.

– Поможешь мне с распаковками? – улыбнулась Катя, прекрасно зная, что Ира на подобные посылы не обижается.

– Конечно! Что там у тебя на этот раз?

– Все как всегда, романтика. Я хочу чуток поэксплуатировать твои стены и кровать. И руки! У меня маникюр отрос, не очень красиво будет. А еще, насколько я помню, там что-то про медиков есть.

– Достаем Гошу из шкафа? – В то время как у Кати были только метафорические скелеты в шкафу, у Иры хранился в том числе и настоящий.

– Да! Я тогда притащу сейчас кольцевую лампу.

На самом деле за блогом скрывались сразу две Книжные Феи. Пусть Ира и не читала ничего, кроме учебников, научных статей, нонфика и редких книг с медиками в главных ролях, ее участие в ведении соцсетей было ощутимым. Помимо того, что именно Ира забирала все посылки, она помогала придумывать идеи для видео и постов, а еще очень часто выступала в качестве модели, чьи руки держали книгу или целую стопку книг. Комплекции девушек немного отличались: Катя была чуть полнее, да и грудь у нее побольше, чем у старшей сестры, но из-за удачно подобранных ракурсов и одинаковых длинных темных волос никто даже не догадывался, что на самом деле их двое.

Единственная идея Иры, которая не прижилась, – книжные макияжи. Она видела огромный потенциал в съемке видео с макияжами под обложку книги, даже сама была готова выступать в качестве визажиста, но… Катя ни в какую не соглашалась показывать свое лицо. Ира ее понимала, поэтому не настаивала и лишь надеялась, что ее идея не придет в голову кому-нибудь другому и их не опередят, пока Катя собирается с силами.

Катя притащила кольцевую лампу и начала руководить сестрой, как ей лучше встать, как удачнее взять в руки посылку, как перехватить книгу, чтобы кадр с перелистыванием страничек вышел красивым, как подбросить для перехода. Ира то серьезно выполняла указания Кати, то начинала дурачиться, отчего на всю комнату стоял гогот и хохот их обеих, а испуганный Дымок, вечно путающийся под ногами, убегал под кровать.

Испорченные кадры не используешь для блога, но Катя их не удаляла, потому что они сохраняли сестринское тепло, любовь и эмоции.

Ночь подкралась незаметно, и сестры разбежались по комнатам, чтобы наутро продолжить съемки. Тем более завтра глава их семейства уйдет на смену и не придется шифроваться.

Начать с утра пораньше не вышло, потому что Катя проспала до обеда. Проснулась она от того, что в нее кто-то кинул подушкой.

– Просыпайся, соня! – Ира подхватила на руки прибежавшего вслед за ней Дымка. – А то сейчас в тебя полетит кот! – Она протянула сестре недовольное животное.

– Убери от меня этот блохастый домик! – Катя открыла один глаз и потянулась.

– Не обижай Дымка! Я ему уже протравила всех блох!

– Это он меня обижает. – Катя села и нащупала ногами мягкие бежевые тапочки. – Нагадил мне вчера перед кроватью!

– Хорошо не на, – рассмеялась Ира.

День пролетел в приятной и не очень суматохе. Приятной из-за составления прайса, съемки видео, написания постов и отзывов на прочитанное и подбора эстетик. Не очень – из-за подготовки к семестру, который, как назло, начинался с пары по биохимии. Кто-то шел первый раз в первый класс, а Катя собирала рюкзак, чтобы пойти второй раз на второй курс меда.

Ближе к вечеру она увидела новую заявку в друзья «ВКонтакте» от некоего Юры Зверева. С аватарки на нее смотрел какой-то аниме-персонаж. Она хотела отклонить заявку, но подумала, что это, должно быть, и есть тот староста, так что нажала «принять». И не ошиблась – ее тут же добавили в беседу группы. Ребята там общались еще активнее, чем ее девочки в книжном чате. Катя поздоровалась со всеми и спросила, нет ли еще расписания с преподами. Ей тут же ответил Юра, что пока ничего не известно. Катя его поблагодарила, отключила уведомления в беседе и вернулась к своим книжно-блогерским делишкам.

Катя понимала, что вечер стоит уделить изучению биохимии, но нашла уйму причин этого не делать. В отличие от новых одногруппников, изучающих эту дисциплину с сентября, у нее даже учебника не было, а в каникулы библиотека не работала. А еще им может повезти, и на паре никого спрашивать не будут. Ну или повезет Кате и не спросят только ее.

Но главной причиной, почему Катя так и не притронулась к биохимии в этот вечер, были воспоминания о Нечаеве. Картинки с его участием всплывали перед глазами каждый раз, стоило открыть тетрадь, учебник или просто подумать об этой дисциплине. И к удивлению Кати, самыми болезненными мыслями были вовсе не о дне, когда он ее чуть не изнасиловал на кафедре. Вспоминать, как ей было классно рядом с ним, его внимание, его нежность и ласки, до того, как все пошло под откос, оказалось в разы больнее. Как те фото, «за секунду до», когда ничего еще не произошло, люди на картинке еще ничего не понимают, но ты чувствуешь тревогу неизбежности. Знаешь, что именно осталось за кадром. Кто же мог подумать, что безобидная на первый взгляд интрижка с преподавателем обернется именно так?.. Секунды «до» ранили Катю сильнее всего, хотя «после» для нее стало настоящим беспробудным кошмаром, напоминание о котором она каждый день видела и слышала дома.

Она долго сомневалась, стоит ли писать этот пост – очень редко выходила в соцсети с какими-то личными обращениями и переживаниями. Не любила, когда блогеры со временем превращают книжные каналы в личные, и себе этого не позволяла. Она подписывалась ради книг, а не ради постов с эстетичными завтраками или невыдуманными историями, о которых невозможно молчать.

Но сейчас Катя чувствовала, что ей нужно высказаться. Пост она написала достаточно быстро, гораздо дольше решалась, стоит ли его выкладывать. Наконец нажала на стрелочку отправки.

Книжная Фея: Если честно, не думала, что этот момент когда-то настанет, но мой академ, взятый по болезни, подходит к концу. С завтрашнего дня я вновь студентка второго курса лечебного дела. Немного переживаю, что мне будет трудно совмещать учебу в медицинском и ведение блога, поэтому сразу хочу предупредить, что, возможно, посты будут выходить реже. Но! У меня уже заготовлены посты на первые пару недель учебы (боже, храни отложку!!). Надеюсь, я смогу быстро войти в новый ритм, но это будет сложно. Спасибо за понимание! Люблю вас, мои феечки.

На посте тут же появилось несколько реакций, в том числе разбитые сердечки. Кате сейчас было так же грустно, как и ее подписчикам.

Катя вышла из «Телеграма», открыла заметки и быстро накидала текст, чтобы завтра днем разослать его авторам, с которыми сотрудничает. Общими усилиями они с Ирой составили прайс-лист. Оставалось только сообщить неприятное известие, что теперь сотрудничество переходит с бартерных условий на коммерческие, и ждать, что ей ответят. Что количество книг, которые ей будут присылать, сократится в разы, Катя не сомневалась, но не сильно переживала об этом. В конце концов, времени на чтение у нее теперь и правда будет сильно меньше, так что в этом плане баланс получится сохранить.

Дописав текст сообщения, Катя вновь зашла в «Телеграм». Под постом появилось несколько десятков комментариев. Ей писали слова поддержки. Радовались, что ее проблемы со здоровьем наконец-то ушли. Восхищались, что она не собирается забрасывать блог, даже несмотря на учебу в медицинском. Убеждали, что ничего страшного в редких постах нет, главное, чтобы ей было комфортно.

В эту ночь Катя засыпала со слезами на глазах. И впервые за долгие месяцы это были слезы счастья. Ее девочки. Ее феечки. Ее вторая семья.

Глава 3

Биохимический клуб

Одиночество – как голод: ты не замечаешь, как ты проголодался, пока не начнешь есть.

«Тревожные люди». Фредерик Бакман

Катя стояла в просторном светлом холле между кафедрами, где еще не успели убрать новогодние украшения, и всматривалась в лица других студентов, пытаясь найти своих новых одногруппников. Она чудом не опоздала. На этот раз сюрпризы от Дымка обошли ее стороной, но утренние сборы и дорога до института и без этого оказались задачкой со звездочкой.

Сначала на подготовленной с вечера любимой блузке цвета хаки с принтом в виде змеиной кожи внезапно обнаружилась дыра на локте. Как и за что Катя могла зацепиться, она не знала, да и времени выяснять особо не было – куда важнее быстро решить, что же надеть вместо нее. Выбор тут же пал на черную водолазку, лежавшую на вершине стопки с одеждой на полке шкафа. Что ж, вместо роковой красотки придется быть ниндзя-неудачником, который решил, что total black – отличный выбор, чтобы затеряться в толпе среди белых халатов.

После этого произошел целый ряд нелепостей – от удара мизинцем об угол тумбочки до пролитого на джинсы горячего чая. Пришлось бежать в комнату и переодеваться. Видимо, вселенная подавала Кате знаки, что возвращение в медицинский – одна большая ошибка. Да и Катя сама была согласна со вселенной, только ее родители думали совсем иначе.

А потом началось самое «любимое» – проблемы с такси. Такое случалось редко, но метко. Сначала в приложении долго не находилась машина, а когда наконец-таки нашлась, таксист свернул не туда, видимо, решил поехать через Сочи на Солотчу, а потом и вовсе остановился в паре улиц от ее дома. Катя гипнотизировала машинку в приложении, но она отказалась сдвинуться с места. Пришлось перезаказать такси. И конечно же, цена сильно выросла. Не то чтобы Катю в этот момент волновал вопрос финансов, ее расходы на передвижение по городу покрывали родители, но было все же очень неприятно. Эпопея с такси закончилась попаданием в пробку из-за аварии. Проезжая мимо происшествия, Катя зажмурилась – еще успеет насмотреться на всякие страсти в меде.

Не опоздала Катя только потому, что перепутала время – пара начиналась не в восемь, а в девять утра. Так что в холле между кафедрами она появилась сильно заранее.

С тех пор как Катя стала много читать, она порой ощущала себя героиней любовного романа. Так было гораздо проще объяснить все свои ошибки и провалы. Сейчас был как раз такой момент.

Не утро идет наперекосяк, потому что ты сидела в телефоне до трех часов ночи, переписываясь со своими девочками в комментариях и теперь не выспалась перед первым учебным днем, а часть авторского замысла. И по законам всех романтических комедий, чем больше ты косячишь, тем выше шансы, что именно сегодня ты встретишь того самого, кто сгребет тебя в охапку и увезет в малиновый закат. Желательно не на малиновой «Ладе», а на красном «Мерседесе», но тут уж как повезет. Правда, Кате никак не везло – ни одного красавчика-хоккеиста, владельца ресторана или горячего темноволосого ученого на горизонте. В отличие от настоящих парней, книжных не нужно было опасаться и сторониться, прекрасно помня о том, как когда-то обожглась. Они почти не косячили, заботились о главной героине и никогда не делали ей больно. Чего не скажешь о реальности, в которой приходилось жить. Так что Катя почти смирилась с тем, что ее жизнь не ромком, а смесь остросоциальной прозы и типичного сериала по «России 1».

– Привет, ты Катя? – вернул ее в стены медицинского незнакомый голос.

– Да, а ты?.. – Она сделала паузу и посмотрела на своего собеседника.

Еще никогда Катя не чувствовала себя настолько низкой, хотя обладала ростом чуть выше среднего. Так и до комплекса неполноценности недалеко. В следующий раз придет не в кроксах, а на каблуках. Наверное, придется заново учиться на них ходить. За месяцы, что она не выходила за ворота родительского участка, совсем отвыкла. Стоило только подумать о горячих темноволосых ученых, как один из них материализовался перед ней. Хотя вряд ли ученый, скорее просто студент. Да и горячим его не назовешь, скорее уютным и теплым – из-под расстегнутого халата выглядывал нелепый новогодний свитер. Видимо, никого в стенах этого университета не волновало, что праздники давно прошли.

– Я Юра, староста твоей группы. – Он поправил очки.

– А-а, – протянула Катя, – не признала. Прости, но в жизни ты не выглядишь как аниме-пацан, – сослалась она на его аватарку «ВКонтакте», – скорее как Адам Карлсен, – хихикнула она.

– Как кто?

– Да не бери в голову, просто персонаж книги.

– Надеюсь, он не маньяк какой-нибудь.

– Нет, он ученый.

– А мне он уже нравится. Ты еще не узнавала, в каком мы кабинете?

– Нет пока.

– Тогда пойдем посмотрим, – он кивнул в сторону доски с информацией.

Кабинет оказался тем же самым, в котором Катя изучала биохимию весь прошлый учебный год, а вот фамилия новой преподавательницы, пусть и была вкусной и забавной, ни о чем не говорила. Не Стерлингова, которая, по рассказам очевидцев, психически и эмоционально давит так, что хочется повеситься прям на паре, или заведующая, знающая не самый этичный эпизод прошлого Кати, и на том спасибо.

Столы стояли все так же странно, как и в прошлом году. Часть из них была сдвинута вместе по четыре, так что получались два стола, за каждым из которых могло сесть восемь, а при необходимости и все десять человек. Еще несколько столов стояло вдоль стен. Катя села рядом с Юрой за один из двух больших столов около окна. Больше из новых одногруппников пока никто не подошел.

Постепенно комната начала заполняться студентами. Занимались двумя группами, но представители обеих садились вперемешку, наверное, успели прочно прикипеть друг другу за полтора года учебы и десятки совместных пар. Тут же поднялся гул. В основном обсуждали, кто как провел недолгие каникулы. Катя не спешила знакомится с новыми одногруппниками и параллельногруппниками. Вклиниться в разговор со своими расспросами, как кого зовут, не было возможности, да и все равно в начале пары будет перекличка. Успеет еще узнать и запомнить имена.

– О преподше не известно ничего? – спросила темноволосая девушка, сидящая напротив Юры.

– Нет, – тут же ответил Зверев. – Гель, ты не узнавала?

Катя еле сдержала смешок. Гель? Серьезно? А почему не суспензия или мазь? И только потом до нее дошло, что, должно быть, это прозвище – сокращение от имени Ангелина.

– Мои источники пока молчат. Скорее всего, это кто-то новый. – Геля посмотрелась в экран телефона и поправила и так идеально уложенное каре.

«Кажется, кто-то вместо подготовки к паре решил посетить парикмахера, чтобы обновить персиковый блонд», – подумала Катя, смотря на нее и припоминая, были ли в беседе ее группы Ангелины. Вроде как нет. Значит, она из смежной.

– Новый препод посреди года? – подали голос из дальнего конца аудитории. Катя не смогла понять, кто говорит. – Их разве не в августе набирают?

– Ой, да эту кафедру фиг поймешь, – отмахнулась Геля. – В прошлом году у них один препод резко ушел в конце мая, когда до конца семестра от силы дней десять оставалось.

Катя нервно сглотнула. Она прекрасно знала, что именно за преподаватель так резко покинул университет. Оставалось понять, насколько сильно осведомлены остальные в сплетнях. От этого зависело, насколько спокойно пройдет семестр.

– Он не сам ушел, – заговорщическим тоном проговорила девушка, сидящая напротив Юры, – его выперли. За отношения со студенткой.

– Жень, хватит верить во все, что тебе кто-то там говорит. Ну бред же, – осадил ее Юра, и Катя была готова поклясться, что в этот момент у него над головой появился нимб. Ее спаситель!

– Ну как знаешь… – ответила Женя, смотря на Катю и растягивая гласные. – Мои источники мне никогда не врут.

Катя уставилась невидящим взглядом куда-то в область раковины рядом с вытяжным шкафом. Куда ни беги, от своего прошлого не убежишь. Она всегда знала, что сплетни по личным сообщениям и беседам групп распространяются еще быстрее, чем вирус при пандемии, но никогда не думала, что это коснется ее. И откуда эта Женя узнала? И почему так пристально посмотрела на нее? Где утечка? Кто стал тем самым нулевым пациентом?

– Кать, все в порядке? Ты что-то дрожишь, ты, случайно, не температуришь? – тихо спросил у нее Юра.

– Все нормально. Можно я возьму твоего Северина? Я еще не получила учебники, – перевела тему она.

– Без проблем. – Он подвинул увесистый зелено-оранжевый томик на середину стола.

Когда в кабинет зашла преподавательница, распределение вопросов к паре между представителями двух групп было в самом разгаре. «Кто возьмет седьмой?» так и повисло в воздухе.

Катя взглянула на преподавательницу. На вид ей было не больше тридцати. Если бы Катя случайно встретила ее на улице, никогда бы не подумала, что она хоть как-то связана с медициной помимо косметических процедур, явный след которых был на ее лице. Как бы Катя ни одергивала себя, что нельзя думать о человеке, только исходя из его внешности, все равно наполнилась скепсисом при виде пирсинга в брови, темно-коричневой помады на слишком пухлых, чтобы быть естественными, губах, и такого же оттенка слишком длинных, чтобы быть своими, ногтях. А ее стрелками, стремящимися куда-то к вискам, точно можно было убить парочку студентов, что решили не готовиться к паре. Вот уж точно стрелы любви. В одной руке преподавательница держала стаканчик с кофе.

«И где они ее только откопали? Неужели на кафедре настолько не хватает кадров?» – подумала Катя.

– Можете прекратить заниматься этой ерундой. Все равно, если здесь и будут спрашивать по желанию, то только по моему. – Вместо того чтобы сесть за стол, преподавательница обошла его и села прямо на него. – У меня пока нет ваших журналов, так что просьба к старостам написать мне списки групп.

Геля с щелчком разжала кольца в блочной тетради и достала оттуда два листа в клетку. Один протянула Юре, на втором начала писать сама.

– Ага, спасибо, – преподавательница забрала импровизированные журналы из рук Юры, – теперь можем знакомиться. – Свободной рукой она перекинула волосы на одну сторону, и Катя увидела на ее шее кусок татуировки. Какие-то этнические узоры начинались ниже ворота халата и убегали за ухо. – Меня зовут Вероника Вячеславовна. Фамилию мою, думаю, вы уже узнали и пробили по всем своим студенческим базам данных, чтобы найти отзывы на меня как на преподавателя. Готова поспорить, что по запросу «Борщ» там ничего не найдено, но вы хотя бы попытались. – По кабинету прошел негромкий смешок. Она улыбнулась, взяла со стола стаканчик и отпила из него. – Я буду вести у вас биохимию в этом семестре, и держите за меня кулачки, чтобы в следующем я сюда не вернулась. Считайте, вы одни из немногих везунчиков. Будете хорошо себя вести – расскажу вам несколько смешных историй со «Скорой». Если день колка выпадет на утро после моих суток, а на столе будет стаканчик кофе, – плюс балл всем.

Пока Вероника Вячеславовна проводила перекличку и отмечала отсутствующих, Катя смотрела на нее со смесью презрения и неодобрения. Молодые преподаватели ее больше не впечатляли, а те, что не соблюдали субординацию, – вдвойне. Катя почувствовала, что стала единственной, кому не понравилась преподавательница. Хотя, по правде сказать, ей сейчас бы никто не понравился, потому что она ненавидела саму дисциплину.

– А теперь познакомимся поближе. И начнем со старост. Ангелина, к доске.

– Можно просто Геля, – встала из-за стола та.

– Хорошо, просто Геля, вперед к знаниям!

Уже через пару мгновений по скорости, с которой Геля выводила схему какого-то там цикла, Кате стало понятно, что времени подготовке к парам староста смежной группы уделила не меньше, чем походу в парикмахерскую. Следом пошел отвечать Юра. Катя не была в этом уверена, но как будто бы у них с Гелей было негласное соперничество, кто кого передушнит в плане учебы. Еще через полчаса (опросы на этой дисциплине всегда отнимали слишком много времени и желания жить), когда начал отвечать очередной человек, Катя поняла, что в эту учебную гонку были вовлечены не только старосты. Она бы ничуть не удивилась, если бы узнала о существовании тайного рейтинга учащихся, по результатам которого тех, кто оказался под красной чертой, пускали бы на анатомические препараты.

Время подходило к перерыву и завершению опроса – вторая часть пары была посвящена выполнению лабораторных работ. Катя уже успела выдохнуть и расслабиться, что ее не успеют спросить, как услышала свое имя.

– Я не готова, – честно призналась Катя. Вопрос она не расслышала, но ей это было и не нужно, чтобы понимать, что отработка неизбежна. Лучше так, чем позориться, пытаясь вспомнить, что не знаешь. Хотя многие были и другого мнения и предпочитали выйти потянуть время, чтобы прикрыть остальных.

– Серьезно? Не расскажешь нам про виды протеолиза? Я сюда пришла, чтобы вас учить жизни. Биохимия – это все фигня и прикрытие. Первое правило биохимического клуба – бороться за свое счастье до конца. А жизнь без отработок – это счастье. Кать, выходи. Я тебе помогу. Если что, два все равно ставить не буду. Первая пара как-никак.

Вероника Вячеславовна звучала очень убедительно, так что Катя неспешно встала и вышла к доске. Преподавательница задавала наводящие вопросы, приветливо улыбалась, шутила и на ходу выдавала небольшие двустишия, чтобы информация легче запоминалась. Вскоре Катя переняла ее радостный настрой и откопала из глубин своей памяти какую-то информацию с прошлого года, отмечая про себя, что Вероника Вячеславовна оказалась не таким уж и плохим преподом. И что самое главное, за все время, что Катя отвечала и думала о биохимии, ее ни разу не посетили мысли об отношениях с Нечаевым и о том, чем они закончились. Казавшаяся нерушимой ассоциативная связь надорвалась, будто состояла из белков, на которые подействовали протеолитические ферменты.

– Ну, молодец! А говорила, не готова! Все ты знаешь, – улыбнулась Вероника Вячеславовна. – А теперь все бегом на перерыв. Дежурные, возьмите в лаборантской реактивы.

Катя восприняла перерыв как возможность чуточку почитать. Даже пары предложений ей было достаточно, чтобы скрасить не очень удачный день. Правда, она так и не смогла сосредоточиться из-за шума и смеха одногруппников, поэтому пришлось отложить телефон.

– Сходишь со мной за реактивами? – спросил у нее Юра.

– Я так себе помощник, я не помню ни названия, ни что нам надо.

– Да забей, я сам все скажу, мне просто одному не унести все.

– Ладно, пошли.

Сначала Катя согласилась, а только потом поняла, что этого делать не стоило. В коридоре они столкнулись с заведующей, и Катя пожалела, что не может съежиться до размера протеасомы, о которых ранее рассказывала Веронике Вячеславовне. Но пожилая женщина не обратила на Катю никакого внимания и начала расспрашивать Юру о каких-то научных работах. Неужели не узнала? Забыла? Или просто делает вид, что ничего не произошло?

В лаборантской Катя ожидала увидеть еще одно знакомое лицо, но этого не произошло. Вместо старшекурсницы с темной карешкой там оказалась милая бабуля, которая надавала им с Юрой кучу пробирок и склянок с реактивами.

Как это обычно происходило в меде, десятиминутный перерыв растянулся на полчаса. По кабинету пронесся тревожный шепоток. С одной стороны, мисс Борщ (так окрестили преподавательницу девочки, не заметившие кольца на ее пальце) указаний начинать лабораторную без нее не давала, но с другой – они не успеют сделать лабу, если не начнут сейчас.

К счастью для всех, мисс Борщ вскоре вернулась. К несчастью, судя по ее реакции, они должны были начинать без нее. Она выбрала из числа тех, кто не отвечал на паре, по одному представителю от каждой из двух групп и снова уселась на преподавательский стол. Болтая ногами, она заявила, что устала их опрашивать и предложила продолжить знакомство немного в другой форме – спросила, зачем они вообще пошли в мед и кем вообще хотят стать, когда вырастут.

Катя слушала своих одногруппников, но не спешила делиться своими планами на будущее, тем более уж кем-кем, а врачом она не собиралась становиться. Люди вокруг поменялись, но мотивы и выборы специальностей остались теми же. На две группы – десять кардионейрохирургов и восемь акушеров-узистов, жаждущих продолжить династии. И ни одного терапевта. База.

– Кать, а ты что там притихла в своем уголке? – вдруг спросила у нее Вероника Вячеславовна.

– Увы, не могу поддержать вашу воодушевленную беседу, – откинулась на спинку стула Катя. Хотела сказать что-то колкое, что вообще не рада находиться в этих стенах, но вовремя сдержала себя. Вдруг кто-то воспримет это на личный счет?

– Что, родители заставили, что ли? – улыбнулась мисс Борщ.

– Вроде того, – вздохнула Катя.

– Ну, милая моя, просто держись. Я тебя отлично понимаю. Дед онколог, – Вероника Вячеславовна начала загибать пальцы, – бабушка онколог, мать онколог, отец онколог, брат онколог… у меня только я сама не онколог. Вообще не хотела сюда поступать, но как будто выбора не было. Первое время было сильное отторжение ко всему, еще и братец мой, чтоб его, сразу влился, кружки всякие посещал, сессии на отлично закрывал. Бесил жутко!

– Очень знакомо, – хихикнула Катя, – у меня сестра старшая такая же.

– О-о, – протянула Вероника Вячеславовна, – мы тогда вообще с тобой сестры по несчастью. Только мой учился со мной в одной группе. Я хотела выжать из этого и из того, что мы близнецы, хоть какую-то пользу, подстричься под мальчика и посылать его вместо себя на экзамены, но он сначала мне отказывал, а потом, зараза такая, к старшим курсам раскачался, как шкаф, и бороду отрастил. – Она посмеялась вместе со своими студентами. Кажется, общий язык найден и можно прекратить переживать.

Запищал фотоколориметр, сообщая о том, что наконец-то готов к работе.

– Девочки, вы там как? – обратилась Вероника Вячеславовна к выполняющим лабораторную.

– Все нормально, сейчас… – неуверенно откликнулась одна из них.

– Да господи… – Мисс Борщ поняла, что ничего не нормально, и спрыгнула со стола. По пути она закатала рукава халата, и Катя увидела, что этнические узоры у нее были не только на шее, но и на обоих предплечьях. – Вы что, мочи испугались? А практику вы как летом проходили?

– Мы вместо нее рефераты писали, – подала голос Геля.

– Кошмар, просто кошмар! Мы теряем все, что создано предками! – закатила глаза Вероника Вячеславовна, ловко смешивая реактивы и разливая полученный раствор по кюветам. – Ой, не завидую я вам, девочки, этим летом. Такое погружение будет. Так, все, дальше сами, надеюсь, вы помните, как обращаться с этим монстром, – она кивнула в сторону фотоколориметра, – потому что я – нет.

– Я помню, – сказал Юра.

– Нет, сиди пока, не порти мне тут эксперимент по выращиванию сильных, независимых и не боящихся мочи и других биологических жидкостей.

Через несколько минут стало очевидно, что оба эксперимента (и по определению содержания пировиноградной кислоты, и по выращиваю сильных и независимых) провалились и все же пришлось прибегнуть к помощи Юры. Затем он же провел все расчеты, и обе группы отпустили пораньше.

– Только тихо сбегайте, а то всем нам влетит, – попросила мисс Борщ.

До следующей пары, физкультуры, оставалась уйма времени. Судя по разговорам, которые Катя слышала в фойе, пока переодевалась, половина группы не собиралась на нее идти. Соблазн был велик, но все же Катя пересилила себя и вместо того, чтобы вызвать такси до дома, пошла в кафе напротив медгородка. Она взяла ореховый латте, села за столик около окна, открыла приложение с книгами и погрузилась в чтение, думая о том, что, если их будут так отпускать всегда, стоит носить с собой бумажную.

Сюжет настолько ее затянул, что, когда Катя посмотрела на время, оказалось, что уже пора выходить на пару. Однако она не спешила. Переодеваться в маленькой раздевалке, полной народа, абсолютно не хотелось. Лучше уж опоздать.

Когда Катя вышла из раздевалки в полной боевой готовности покорять спортивные снаряды, вся женская половина курса, дожившая до физкультуры, уже бегала. Катя влилась в поток и оказалась за двумя девочками. Она не хотела подслушивать их разговор, но по обрывкам фраз поняла, что это ее одногруппницы. И говорили они сейчас именно о ней. Причем очень даже нелестно. Катя не понимала, чем так не угодила им, но ей досталось и за восстановление, и за не самый сильный ответ у доски, и даже за то, что она села с Юрой. Катя, конечно, понимала, что новеньких чаще всего воспринимают в штыки, но она все же надеялась, что сможет поладить с новой группой. Она ускорилась и, обгоняя парочку сплетниц, как бы случайно задела плечом одну из них. Пусть в следующий раз смотрят по сторонам, прежде чем языками чесать.

Уже во время разминки Катя умерла и пожалела, что не уехала домой. Она и забыла, что учится не на врача-лечебника, а на олимпийскую чемпионку в каждом из видов спорта. А потом их группу забрали в тренажерку, и Катя умерла во второй раз. А потом и в третий, когда их в конце пары вновь отправили в зал бегать заминочные круги. Отмечали только в конце пары, и Катя сильно пожалела, что опоздала всего на пятнадцать минут, а не на час.

– И последний момент, – пожилая преподавательница, совсем не выглядящая как человек, который несколько минут назад загонял молодых девчонок до полусмерти, поправила очки, – со следующей недели можно будет ходить вместо пар в бассейн. Прийти нужно будет только на последнее занятие семестра – нормативы сдать. Никто не хочет?

– Ой, а запишите меня: Ло-щи-ли-на. – Катя решила, что провести часок в бассейне лучше, чем умирать по три раза каждую неделю в тренажерке.

– Конечно. Желающих больше нет?

Еще парочка девочек назвала свои фамилии. Преподавательница проинструктировала их, куда и когда идти, что взять с собой, и отпустила в раздевалку.

Наконец-то Катя вышла из корпуса и вдохнула морозный февральский воздух. Из хороших моментов – первый учебный день позади. Из плохих – будет еще и второй, пятый, десятый и сотый. Подъехало такси, готовое увезти ее домой, куда совершенно не хотелось возвращаться.

Глава 4

Воробьев и Северин

Некоторые люди прячут своего монстра внутри. Бабушка велела кланяться и передать, что просит прощения.

Фредерик Бакман

Пусть Катя и посещала половину учебных дисциплин, но первая учебная неделя выдалась для нее достаточно тяжелой (и не только из-за физкультуры). Отчасти потому, что нужно было заново вливаться в ритм с ежедневными ранними подъемами. Отчасти потому, что все равно пришлось бегать по всем кафедрам, чтобы проставить подписи заведующих, что они согласны перезачесть Кате дисциплины. Каждый раз, когда она стояла под дверью и собиралась с духом, чтобы постучать, в голове всплывал мем «Подпишите мою петицию».

А потом с этими бумажками приходилось идти по своим преподавателям. Кате казалось, что каждый раз ребята из группы неестественно затихали, стоило ей появиться в поле их зрения. После случая на физре напрашивался самый логичный вывод – обсуждают ее. Кате было что скрывать, и оттого эта мысль крепла в ее голове.

Единственный, кто держался в такие моменты в стороне от оживленных дискуссий, – Юра, поэтому на парах, куда все же приходилось ходить, Катя держалась поближе к нему. Но это тут же вызывало косые взгляды со стороны новых одногруппниц и, видимо, становилось новым предметом для обсуждений. Порочный круг замыкался, и Катя не понимала, как его разорвать. Ей просто хотелось спокойно доучиться семестр, и она не понимала, почему ее общение с единственным человеком, кто проявил к ней хоть каплю дружелюбия, стало такой проблемой.

Катя знала, что вливаться в новый коллектив всегда тяжело, но никогда бы не подумала, что настолько. Группа выглядела так, будто ребята знали друг друга всю свою жизнь и успели притереться еще сильнее, чем камни в египетских пирамидах, в зазоры между которыми нельзя было протолкнуть даже самое тонкое лезвие или лист бумаги. Нет, ее не игнорировали, не избегали и не устраивали никаких подлянок (так бы она точно сошла с ума), но по одному их виду было понятно – новенькую, тем более восстановленную, точно пришедшую портить рейтинг их группе, не ждали.

Зато с преподавателями повезло, хотя бы потому, что они ничего не вели у Кати в прошлом году. Хотя, даже если и вели, вряд ли бы ее узнали. В этот раз группа Кати собрала настоящее комбо из молодых преподов. И хотелось верить, что они не будут самоутверждаться за счет студентов и выстраивать себе авторитет угрозами, а вместо этого окажутся из числа понимающих и тех, кто на одной волне со своими студентами, прямо как Вероника Вячеславовна. В любом случае кто есть кто – только время покажет. Или первый коллоквиум.

В пятницу после долгой и скучной пары по микре (лучше уж повеситься, чем слушать второй раз про среды для выращивания микроорганизмов, чей состав не менялся, кажется, сотни лет) Катя ощутила все прелести полной посадки и нехватки рук. Одна из официанток еще не вышла из отпуска, а Ираида, к слову, тоже находящаяся где-то за пределами страны, не стала перераспределять смены между своими людьми и предложила в рабочем чате поделить столики той девушки. Так что теперь Катя металась между своими и чужими столиками и проклинала и вечерние смены, и внезапно ставшую отвратительной организацию рабочего процесса. Во время очередного забега с подносом наперевес Катя поняла, насколько оказалась неправа, думая о том, что не будет скучать по Инге. Сейчас была бы ценна любая помощь.

Вернувшись домой, Катя свалилась на свою кровать, даже не переодевшись в домашнее. Какая уж там подготовка к парам и чтение – сил нет, даже чтоб нажать кнопку и включить аудиокнигу.

На следующий день ситуация на работе ничуть не улучшилась. Да и отец успел наорать в тот короткий перерыв, когда Катя заскочила домой между лекциями и сменой. Наверное, понял, что, раз просто разговоры не помогают, надо обязательно повысить голос. Но проблемы со слухом и нежелание слушать – это немного разные вещи. Сначала Катя просто молча слушала отца, а потом не выдержала и начала кричать в ответ, стараясь не расплакаться и не высказать, что это ее жизнь и она хочет хоть что-то в ней решать.

– Ага. Решальщица тут нашлась хуева. Ты вон уже решила раздвинуть ноги перед тем преподом, – вдруг вернулся к спокойному тону отец.

– Папа! – взвизгнула Катя, будто ей под ребра всадили нож, а она почему-то вместо мамы решила вспомнить другого родителя. Отцу не составило труда вновь надавить на больную точку:

– Что «папа»? Пока трахалась непонятно с кем за «автомат» вместо того, чтобы нормально учиться, как сестра, отца не вспоминала.

– Пожалуйста, хватит… – прошептала она, чуть ли не плача. – Да, я облажалась, но я это уже поняла.

– Ты всегда лажа…

Она не стала дослушивать остаток фразы и выбежала из дома. Лучше ждать такси на морозе, чем находиться в домашнем аду. До «Комореби» она ехала, утирая слезы. За годы жизни с таким отцом она успела научиться плакать молча и бесшумно. Кажется, таксист даже не заметил, что его пассажирка плачет. Либо сделал вид, что ничего не произошло, и не стал докучать расспросами. По меркам Кати, такое поведение заслуживало не пяти, а всех 10 звезд.

Катя по-быстрому привела себя в порядок в раздевалке, подкрасила ресницы и губы, переоделась, приклеила себе на лицо широкую наигранную улыбку и вышла в зал к гостям делать вид, будто не рыдала в такси из-за ссоры с отцом.

И кто вообще придумал эту глупую присказку про субботу не работу? Ближайшие несколько месяцев все субботы Кати, как и сегодняшняя, должны были быть рабочими. Точно какой-то новый вид психологического насилия.

Смена, как и предыдущая, прошла в суете и уже близилась к концу, когда за одним из своих столиков Катя вдруг заметила его и, сама не зная почему, обрадовалась этому. Неужели наконец-то хоть что-то приятное за день?

– Добрый вечер, – она улыбнулась неловко, но впервые искренне за всю смену и положила перед ним меню. На этом моменте ей следовало бы замолчать и уйти, чтобы дать гостю сделать выбор в тишине и покое, но зачем-то продолжила: – Преследуете меня?

Катя прощупывала границы дозволенного и не боялась последствий. Ни одного сдерживающего фактора в виде Ираиды или Инги рядом. Лишь привлекательный молодой человек, который вновь пришел сюда либо ради отвратительного кофе, либо ради нее самой.

– А что, если да? – он нагло ухмыльнулся.

– Тогда мне придется сменить место работы. Сталкерство – один из красных флагов для меня. – Она снова улыбнулась, но на этот раз вспоминая, как чуть не выкинула в окно книгу, потому что главный герой оказался тем еще сталкером, не уважающим чужие границы. А аннотация была такой многообещающей! – Эх… а мне тут так нравилось, – с грустью в голосе добавила она.

– Неужели? Обычно официантки всем недовольны. – Он сделал вид, что с интересом изучает меню, хотя отчасти сам участвовал в его составлении.

– А кто сказал, что я обычная? К тому же мне пошли навстречу и изменили график, да и коллектив тут дружный. – На словах про коллектив Катя вспомнила об Инге и еле сдержалась, чтобы не рассмеяться.

– Звучит так, будто вам заплатили за эту агитационную речь и вы теперь стремитесь заманить каждого посетителя в ваши дружные ряды, – посмеялся он.

– Как знать. Так что, вы готовы сделать заказ?

Он, как и всегда, взял свой отвратительный кофе, а потом ушел так же внезапно, как и объявился, оставив после себя такие же щедрые, как и в прошлый раз, чаевые и листок с воодушевляющей фразой японского автора. Катя взяла лист в руки и перевернула в надежде найти на обороте новое послание. Радость тут же сменилась разочарованием. На месте, где могли бы быть его корявые буквы, на этот раз было целое ничего. И что же тогда было в прошлый раз? Неужели у него есть брат-близнец и именно он, как какой-то неуверенный в себе школьник, оставил ту записку?

Катя заставила себя поверить, что отсутствие нового послания ничуть не задело ее. Тем более она была еще не готова открываться кому-то новому. Одно дело, пара разговоров на грани флирта на рабочем месте, пока управляющая в отпуске, но совсем другое, если он выйдет за стены «Комореби» и станет чем-то большим. Нет, не сейчас. Пока не время. Шрамы от прошлых отношений напомнили о себе нестерпимым зудом.

Домой Катя возвращалась без сил и с тяжелым сердцем. Выходные не сулили ничего хорошего. Отец, который снова найдет до чего докопаться. Ребенок, который всегда находит из-за чего пронзительно и громко зарыдать (Катя ему порой даже немного завидовала – ей тоже хотелось выплеснуть эмоции, не заботясь о звуковом комфорте окружающих). И мать, которая никогда не могла охладить пыл отца и всегда была лишь молчаливым свидетелем, изредка восклицая: «Ну, Боря!», как будто это могло что-то изменить.

Понедельник стал тяжелым не только из-за вопросов входного теста по гигиене про колодцы, толщину корки черного хлеба по ГОСТу и нормы освещения в больницах, но и из-за получения учебников.

Кате не составило труда отыскать в библиотеке в толпе студентов Юру – он, как и всегда, возвышался надо всеми на целую голову.

– Я уж подумал, что тебе настолько нравится брать мои учебники, что ты решила не получать свои, – улыбнулся Юра при виде новенькой.

– Не переживай, Воробьева и Северина я точно с собой таскать не буду. Дамская сумочка, конечно, бездонная вещь, но у всего есть предел.

– Не переживаю. Думаю теперь, куда жаловаться, что меня эксплуатируют. В профком? Или сразу в деканат?

– Никто тебе не поможет. – Пусть Катя и улыбнулась, но сказано это было с грустью.

Очередь Кати получать учебники подошла очень быстро, спасибо Юре, что пришел пораньше. Библиотекарша поставила на стойку внушительную книжную стопку, единственную, при виде которой Катя испытывала не радость, а отчаяние. Пересчитав книги, Катя попросила принести еще учебник по биохимии. С недовольным видом библиотекарша ушла его искать, ворча о том, что, скорее всего, их все уже разобрали. Вскоре женщина вернулась с увесистым зелено-оранжевым томиком в руках и сообщила Кате, что ей очень повезло. Этот – последний.

Чтобы не задерживать очередь, пока убирает учебники в рюкзак, Катя взяла стопу и вышла в холл, где ее ждал Юра. Он сразу забрал у нее книги и сам понес в сторону диванчиков. Как Катя и думала, часть учебников не уместилась в рюкзак, но, к счастью, у Юры был с собой еще один пакет.

– Тебе далеко? Я могу помочь донести, – он кивнул в сторону стоящего на диванчике рюкзака, когда Катя принесла им из гардероба куртки.

– Я на такси, уже вызвала. – Она достала из рукава шапку с шарфом, прежде чем надеть куртку.

– А… – Кате показалось, что в его голосе засквозили нотки досады. – Давай я тебе хоть до машины помогу их донести.

– Хорошо. – Она обернула вокруг шеи шарф и скрыла за ним половину своего лица, чтобы Юра не заметил, в насколько широкой улыбке она расплылась от этого внезапного приступа заботы. – Спасибо.

Каким-то чудом в перерывах между учебой, работой и помощью маме с ребенком Катя все же смогла найти время на свой блог. Точнее, пожертвовала частью домашки в его пользу. Раз она и так ужасная дочь, то станет еще ужаснее.

Запасы заготовленных постов истощались, а новые сами себя писать не желали. Книжки тоже сами себя не прочитают, равно как и сообщения об изменениях условий сотрудничества себя не разошлют.

Для многих авторов известия оказались крайне неприятными. Пусть они и ответили что-то вежливое или хотя бы нейтральное, Катя не сомневалась – они к ней больше не вернутся.

Некоторых волновала судьба отправленных, но еще не полученных Катей книг. Изменения застали их врасплох и временно лишили возможности здраво мыслить. Ох уж этот ранимый и тревожный творческий народ – поддаются панике с пол-оборота. Кате пришлось запастись терпением, прежде чем отвечать одно и то же. Что старые сотрудничества она завершит на бартерной основе. Что изменения касаются только новых книг. Что, возможно, сроки прочтения и публикации контента увеличатся из-за учебы.

Парочке авторов она не стала сообщать об изменениях. Их книги любила всей душой и была готова продолжать брать по бартеру и находить на них время даже на неделе колков.

Хотя Катя изначально знала, что именно так все и обернется и она потеряет часть авторов, все равно чувствовала вину за свое решение и какое-то опустошение. И лишь поддержка Иры давала ей понять, что она все делает правильно.

Еще одним неприятным моментом в переходе на коммерческие условия сотрудничества стала необходимость оформления самозанятости. Катя никогда бы не подумала, что уже в двадцать соберет почти все бинго «взрослой жизни». Работа, налоги, проблемы со здоровьем… только замужества не хватало для полноты картины.

Подошла к концу только первая учебная неделя, а она чувствовала, будто уже отпахала лет десять в приемнике областной больницы.

Ради приличия и из уважения к Веронике Вячеславовне Катя все же решила открыть учебник и хотя бы пробежаться по новой теме. В тот раз на паре она даже смогла продержаться без воспоминаний о Нечаеве. Думала, что и сейчас откроет учебник и будет видеть только сухой текст и формулы, но слова отца в очередной раз попали точно в цель и ковырнули старые раны.

И почему человек, который сутки напролет собирал по кускам кости и тела незнакомых ему людей после несчастных случаев и аварий, всего лишь парой фраз мог сломать родную дочь? Катя думала, что травматологи должны устранять старые травмы, а не добавлять новые. Но в случае с ее отцом система дала сбой.

Катя вспомнила, как в один из вечеров Нечаев разоткровенничался сильнее обычного и даже не уклонился от парочки ее вопросов. Оказалось, что он учился в ординатуре по ортопедии и травматологии в Москве.

«Ничего себе, – думала тогда Катя, – тоже травматолог. Кажется, они с папой быстро найдут общий язык».

Тогда она еще наивно мечтала познакомить его с родителями. Тогда она еще верила, что у них любовь. Тогда она еще не знала, что скрывается за ослепительной улыбкой и холодным взглядом. Тогда ей казалось, что она сможет растопить его лед и стать той самой. А «автомат» – так, был всего лишь небольшим приятным бонусом. Но она ошиблась…

Страницы учебника пошли волнами от влаги. Дверь еле слышно скрипнула, и Катя услышала сначала шаги старшей сестры, а потом топот Дымка. Второй полезный навык после беззвучных рыданий, когда твой отец не самый приятный человек на земле, – узнавать по скрипу половиц, кто из родственников приближается к тебе.

– Это скоро закончится, – Ира нежно погладила Катю по плечу.

– Это не закончится никогда. – Катя прикрыла лицо руками. – В моей голове столько воспоминаний с ним, что порой мне хочется прострелить себе висок, лишь бы меня прекратило откидывать в прошлое.

– Что тебе сказал Борис на этот раз? – Ира продолжила гладить Катю, но теперь по спине. Она уже привыкла, что причина таких резких перепадов настроения сестры заключается либо в отце, либо в том преподе, либо в них, вместе взятых.

– Все то же, разве что шлюхой не назвал, и на том спасибо. Хотя он это и имел в виду. Какая же я дура… а ты говорила… надо было тебя слушать…

– Кать, все имеют право на ошибку. Просто твоя оказалась чуть больше, чем мы ожидали.

– Ага, еще и расти продолжает каждый день. Ладно. – Катя убрала руки от лица и посмотрела на сестру. – Ир, мы ведь прорвемся? – Ее голос был полон надежды.

– Конечно прорвемся.

– И сбежим из этого дурдома «Ромашка»?

– Скорее из дурдома «Борис». Или «Барбарис».

Катя хихикнула, отчего Ира улыбнулась, продолжая гладить сестру по спине.

– В Питер? – задала новый вопрос Катя.

– В Питер сбегу я, не забирай себе все мои идеи!

– А я куда? Я думала, я с тобой.

– А ты – куда тебе сердце укажет.

– Но оно пока молчит.

– Значит, пока не время. А вообще, спать пора. Давай туши свет, закрывай все и ложись.

Глава 5

Золотая рыбка

По воде способен идти лишь тот, кто не боится утонуть.

«Лавр». Евгений Водолазкин

– Ты в порядке? – поинтересовался Юра, когда понял, что его соседка по парте уже десять минут смотрит на страницу учебника, и непохоже, что она повторяет или экстренно пытается запомнить незапоминаемое.

– Да. – Катя быстро проморгалась, возвращаясь в реальность. Попытка доучить тему перед парой была изначально провальной. Стоило ей только взглянуть на этот дурацкий учебник, как мысли тут же унесли ее куда-то в прошлое. – А что такое? – Она постаралась не подавать вида, но вопрос одногруппника сильно смутил ее. Раньше перемены в ее настроении замечала только сестра.

– Выглядишь так, будто перед тобой не синтез гема, а пошаговое руководство, как топить котят, – попытался шуткой разрядить обстановку Юра, но быстро понял, что она не очень смешная. Катя даже не улыбнулась. Что ж, шутить он никогда не умел.

– Мне кажется, синтез гема еще хуже. Ты только посмотри эти формулы! И как это запомнить? – Катя прислонилась головой к стене у окна.

– Да ладно, ты же не первый раз все это изучаешь. Наверное, тебе сейчас легче, чем нам… – Катя резко повернула голову, посмотрела на него так, что он начал опасаться, как бы на второй части пары на него как бы случайно не пролили реактивы. – Наверное…

– Ну как тебе сказать. Первый семестр я вообще не помню. А второй… – Она осеклась, пытаясь что-то придумать, не рассказывать же про все сцены, которые живо предстают перед глазами, стоит открыть учебник. – Он же на первом базируется, – нашла что сказать она. – Короче, как снежный ком. По шизе еще хуже.

– Ну ничего, ты ж на половину пар не ходишь, быстро все повторишь и нагонишь. Например, вместо написания конспектов по философии. – Юра закрыл учебник, чтобы вид страшных формул больше не беспокоил его соседку по парте.

Кате хотелось ответить: «Что началось-то? Нормально же общались». Юра ей нравился и казался единственным нормальным человеком здесь. Пока не озвучил мысли всех косо смотрящих на нее. Да, она не ходит на половину пар, но что с того? Как будто ей не хочется пожить? Имеет на это право. Она сделала глубокий вдох, чтобы немного успокоиться.

– Я работаю после пар.

Катя ощущала, что работает одновременно на трех работах. К сменам в кафе добавлялись неоплачиваемые часы в роли домработницы и изредка няньки Егора и теперь уже полноценная работа книжным блогером (зря, что ли, они с Ирой провели весь вечер, разбираясь с приложением «Мой налог»?). К удивлению Кати, с ней осталось даже больше авторов, чем она могла ожидать, и парочка даже внесла предоплату. Читать книги и получать за это деньги, что может быть лучше?!

– Серьезно? В больнице, что ли?

– И ты туда же! – Катя прикрыла лицо рукой. Теперь Юра заговорил прям как ее отец. Приплыли. Если бы еще и волосы у одногруппника были бы светлые, то она бы охотно поверила, что переместилась в прошлое и встретила более молодую версию своего отца. Интересно, а он уже тогда терапевтов, медсестер и стоматологов за людей не считал или это пришло только спустя годы работы хирургом?

– Куда?

– Туда, – Катя раздвинула пальцы и в образовавшиеся щелки посмотрела на Юру, – к помешанным на медицине. Порой мне кажется, что меня окружают люди, которые считают, что центр вселенной – мед, а все остальное крутится только вокруг него. Чувствую себя белой вороной в красном фартуке. – Она убрала руки от лица. – Официантка я. Закатывать глаза и фукать можно, я привыкла.

– Прости, если задел, я не хотел. Да, я, как и многие из тех, кто сидит тут, как ты говоришь, помешан на медицине. Но ты точно не белая ворона. Скоро прилетит к нам еще одна, которой тоже жить нравится больше, чем учиться тут. И фукать не буду, ты не первая официантка в моем окружении. И с чего я вообще должен? Работа как работа. Точно не хуже, чем санитаркой в больнице.

– Тут ты прав, – хихикнула Катя. Юра только что полностью реабилитировался в ее глазах.

Пара уже началась, а Вероники Вячеславовны так и не было. Студенты запереживали и полезли в чат курса смотреть фото расписания с преподавателями. Вдруг их мисс Борщ заболела и сейчас на замену придет Стерлингова, которой из года в год пугали второкурсников. Но фортуна сегодня была на их стороне. В соседних кабинетах пары вела заведующая и еще парочка ассистентов. Да и Вероника Вячеславовна все же пришла к ним на пару, правда, задержавшись на полчаса, и со стаканчиком кофе в руках. Но пришла же!

– Извините за опоздание, я в пробку попала. – Для полного сходства с котом из мема ей не хватало только круассана в другой руке. – У кофейного автомата. Ох уж эти перваши, нет бы пропустить преподавателя. Но да ладно, – улыбнулась она, подходя к своему столу. – Ой, я забыла ваши журналы. Придется сегодня вам поверить на слово. Кого нет?

– В седьмой все на месте, – тут же подала голос Геля.

– В восьмой нет только Разумовской, – подхватил Юра.

– Разумовской? Ее ведь и на прошлой паре не было? – Вероника Вячеславовна снова устроила бунт против стульев и села на стол. – У нее уваж будет? А то бедолага заколебется сегодняшнюю тему отрабатывать.

– Да, у нее больничный, – прикрыл свою девушку Юра.

Если Регина чем-то и болела, то только воспалением хитрости, про которое так любят шутить учителя в школах. А еще отсутствием всякого стыда и совести. Умотала на каникулах с родителями к сестре в Лондон и так и не вернулась. Пока Регина смотрела на Биг-Бен, Юра смотрел на слайды лекций и конспекты с пар, попутно прикрывая свою девушку на дисциплинах, где не отмечали, потому что уж очень сомневался, что она сможет получить уваж. Хотя это же Регина, такая зубы заговорит любому, в том числе и теткам в деканате, и они ей уваж поставят, только чтобы она наконец-то замолчала.

– Тогда ладно, вернемся к нашим азотосодержащим веществам. Думаю, пока меня не было, вы, конечно же, все повторили. Все закрываем, достаем двойные листочки. Два вопроса. Первый – синтез гема. Второй сейчас придумаю.

Студенты с обреченными вздохами начали закрывать конспекты с учебниками и выдергивать листочки из тетрадей. Слух у Вероники Вячеславовны всегда был хорошим, так что она услышала среди шуршаний и шорохов парочку нелестных слов в свой адрес. Ну ничего, она не злопамятная, но память на лица у нее хорошая. А коллоквиум уже скоро. Наконец-то все подготовились к написанию внеплановой самостоятельной и посмотрели на нее. Вероника Вячеславовна изо всех сил старалась до последнего сохранить серьезное лицо, но не выдержала и рассмеялась.

– Да расслабьтесь, не будет ничего. Просто всегда хотела это сказать. Должно же быть хоть что-то веселое в работе здесь. – Она снова засмеялась, студентам же шутка не понравилась.

Уже через несколько минут все дружно пришли к выводу, что тема крайне дурацкая, формулы и реакции запомнить невозможно и остается лишь поставить свечку и молиться, чтобы в билете на экзамене не попался вопрос по этой теме. Вероника Вячеславовна быстро на пальцах объяснила сложные моменты, указала, на что стоит обратить внимание к экзамену и оставшееся время до перерыва развлекала свои группы рассказами с учебы и «Скорой». В тему входили еще желтухи. Уж что-что, а мужчин с циррозом и кожей разной степени желтизны она повидала достаточно.

– Что ж, – Вероника Вячеславовна взглянула на экран телефона, – перерыв двадцать минут. Идите за реактивами. Я глянула, там опять с той игрушкой дьявола лабы, так что все сегодня, Юр, на тебе. И прихвати свою подружку с собой, – она кивнула в сторону Кати, и по кабинету тут же пронесся едкий шепот, – а то она совсем заскучала, пусть хоть так развлечется. И не ждите меня, начинайте сразу, а то есть вероятность, что я не захочу к вам возвращаться и снова задержусь.

Когда преподавательница вышла из кабинета, Катя обреченно посмотрела на Юру:

– И за что мне такие мучения?

– Настолько не хочешь выполнять лабораторную со мной в паре? Мне обидеться? – Он открыл тетрадь с лабами, чтобы посмотреть, какие реактивы им нужны на этот раз.

– Дело не в тебе, в принципе не хочу больше иметь ничего общего с биохимией.

– Я все сделаю сам, а ты просто рядом постоишь для вида. Договорились?

– Да! – Катя воскликнула радостнее и громче, чем следовало бы. Девочки, оставшиеся в аудитории, тут же повернулись в их сторону. Кажется, Катя только что подала им новый повод для сплетен. Так бурно отреагировать можно было разве только на предложение руки и сердца.

– А биохимия совсем скоро закончится. Потом на фарме еще скучать по этой кафедре будешь.

– Ну уж нет, – улыбнулась Катя, думая о том, что, когда начнется фарма, ее в этом вузе уже не будет. Сбережения медленно, но верно росли. К сентябрю она рассчитывала сбежать от родителей. Правда, куда, еще не придумала. Но выбор пункта Б дело десятое, в ее алфавите сначала шла буква Д. Деньги.

Пока Катя выполняла лабораторную работу, вернее, пыталась не мешать Юре и делала вид бурной деятельности: переставляла склянки с реактивами с места на место и изучала устройство автоматической пипетки, затылком чувствовала обжигающие взгляды одногруппниц и слышала фоновое шушуканье явно не биохимического характера. Неужели ее продолжает настигать карма за косые взгляды в сторону Садовской? Если так, то вселенной стоило бы прекратить подкидывать Кате кармические уроки – она все поняла еще на Инге. И Вероника Вячеславовна тоже хороша, нашлась тут главная шипперша! Нет, Юра, конечно, классный, но становиться предметом обсуждения из-за того, что ее поставили в пару с парнем, на которого, видимо, положили глаз чуть ли не все представительницы обеих групп, радости мало.

Но Катя не могла знать, что такую бурную реакцию вызвало не столько ее поведение, сколько Юры, которому, по мнению девочек, явно не следовало проявлять излишнее внимание в сторону Кати при наличии живой-то девушки. Обычное человеческое отношение к новенькой, помощь по учебе и желание помочь влиться в новый коллектив все почему-то восприняли как явный флирт и оттого ждали возвращение Регины, чтобы наконец-то увидеть, чем же закончится история «мужской неверности».

Когда Вероника Вячеславовна вернулась подписать лабы, Катя уже стояла в первых рядах, чтобы поскорее сбежать, заполучив заветный автограф «В. В. Борщ».

В перерыве между парами Катя решила вновь посидеть в кафе напротив медгородка. В этот раз она взяла с собой бумажную книгу, чтобы провести время с удовольствием и пользой, но что-то пошло не так. Книга, которую ей прислали для сотрудничества, после половины внезапно стала ужасна. Кате редко хотелось кидаться книгами или вырывать из них страницы, как это делали некоторые более популярные ее коллеги-блогеры, но сейчас был именно такой случай. Придется вечером писать автору и вместе решать, что делать дальше. Никакого негатива нести в свой блог Катя по-прежнему не хотела, но и врать и расхваливать что-то, что ей не понравилось, она бы не смогла. Продолжая думать, как же аккуратнее сформулировать свои мысли в сообщении автору книги, Катя вышла из кафе и направилась в сторону «АкваВиты», бассейна при меде.

Что идти в бассейн вместо физкультуры не самая удачная идея, Катя осознала, оказавшись посреди просторной раздевалки с длинными рядами белых шкафчиков и низенькими скамеечками перед ними. Никаких кабинок для переодевания, как в аквапарке. Катя понимала, что рассчитывать на них было изначально глупо, но надежда до последнего тлела в ней маленьким угольком, который тут же затушило хлорированной волной. Ситуация усугублялась тем, что, хоть «АкваВита» и находилась на территории медгородка, абонемент сюда могли купить не только студенты меда, но и любой житель их города. Этот бассейн считался одним из самых лучших, так что желающих, в том числе и находящихся сейчас в раздевалке, было полно. И ни для кого, в отличие от Кати, отсутствие кабинок не было проблемой.

Катя разулась, забралась с ногами на скамейку и уткнулась лицом в колени. Для многих, в том числе для нее самой год назад, это могло показаться сущим пустяком – быстро раздеться и так же быстро натянуть купальник, но сейчас нужно было время собраться с силами. Да и причина, почему Катя так не хотела переодеваться прилюдно, для многих показалась бы таким же пустяком – растяжки и шрам после операции. И последний беспокоил Катю сильнее всего. Несмотря на все заверения врача, что со временем он посветлеет, станет совсем незаметным и не будет приносить никаких неудобств, она продолжала его отчетливо видеть и ощущать, даже когда он скрыт одеждой. Возможно, психосоматика, но Катя была готова поклясться, что, когда она нервничала, тот зудел и жегся. В такие моменты она чувствовала себя Гарри Поттером, правда, со шрамом не на лице, а на полживота. И если в раздевалке перед физрой или на работе все несовершенства тела еще можно было хоть как-то скрыть под футболкой или забившись в уголок, то теперь разве только сразу приходить в слитном купальнике под одеждой. И то это решило бы только половину проблемы, не пойдешь же обратно в мокром, тем более в мороз. А если там еще и душевые без шторок? Ужас… Захотелось взвыть от досады.

– Кать, ты чего? Разучилась пользоваться раздевалками и загрустила? – услышала она знакомый, чуть визгливый, будто его обладательница все время находилась в шаге от истерии, голос старосты смежной группы.

Катя отлипла от колен и увидела Гелю и Женю. Как бы плохо в моменте ни было, всегда будет куда хуже. Бесконечность не предел. Катя отчетливо помнила, что в бассейн записывались другие девочки, тогда что они тут забыли? Она растерялась и впервые не нашлась что ответить.

– Не боись, тут все свои, – приветливо улыбнулась Женя и бросила свой рюкзак на скамеечку. – Твои сиськи точно не станут достоянием общественности. – Она открыла один из свободных шкафчиков и тут же стянула свитер.

– Этого я уж точно не боюсь. – Катя собралась с силами, слезла со скамейки и открыла один из соседних шкафчиков. – Такие сиськи, как у меня, грех не показать, – отшутилась она.

– А вот такой настрой уже по-нашему, – хихикнула Геля.

Катя отвернулась от однокурсниц, убедилась, что на нее точно никто не смотрит, и начала быстро переодеваться. Пока она натягивала свой оранжевый с золотыми вставками купальник, ее не покидала мысль, почему девочки вдруг сменили холод на милость. Несмотря на приветливые интонации, Катя так и ожидала от них какую-нибудь подлянку, но в глубине души надеялась, что Геля и Женя только кажутся пассивно-агрессивными занозами в заднице, а на самом деле нормальные девчонки.

– Кать, тебе еще долго? – спросила Геля. – Надо еще к Нине Андреевне подойти отметиться.

– Секунду. – Катя закинула рюкзак в шкафчик и закрыла электронный замок вшитым в силиконовый браслет чипом. – Все, идем.

К облегчению Кати, душевые были разделены перегородками и закрывались шторками. Хоть где-то подобие личного пространства. Быстро ополоснувшись и натянув дурацкие шапочки, девочки вышли из душевой и тут же нашли Нину Андреевну.

– Девчат, вас сегодня погонять или просто полягушатитесь? – спросила она, после того как отметила их.

– Не, спасибо, – улыбнулась Женя, – мы сами.

– Ну как знаете, тогда не задерживаю.

– Это тренер нашей мужской сборной по плаванию, – шепнула Геля Кате, когда Нина Андреевна уже не могла их услышать. – Если она нас гонять будет, мы прям тут помрем, и не откачают.

– Тренер мужской сборной женщина? – удивилась Катя.

– Ну что за дурацкие гендерные стереотипы, Кать? – подколола ее Женя.

– Тем более она не женщина, а настоящий тиран в купальнике, которого боятся все наши пловцы. Зато первые места берут, – хихикнула Геля.

Стоило им залезть в воду, как времени на разговоры и хихиканье стало гораздо меньше. Но и коротких фраз было Кате достаточно, чтобы понять, что Геля с Женей не так плохи, как казались на первый взгляд. Она даже смогла расслабиться и перестала ждать, что одна из них вдруг внезапно подплывет сзади, схватит за лодыжку и утащит на дно. Кате хотелось верить, что период, когда ее, как новенькую, воспринимали в штыки, закончился, и теперь на учебе станет получше. В конце концов, если не шутки девочек, она так бы и сидела, чуть ли не плача, в раздевалке.

Катя впервые пожалела, что пара по физре так внезапно подошла к концу. Она вылезла из бассейна и поняла, что не может найти свои шлепки. Сказав девочкам не ждать, она стала обходить по периметру бассейн.

Она смотрела под ноги и не смотрела по сторонам, так что совсем не заметила группу парней, вышедших из мужской душевой, и налетела на одного из них. Голая ступня предательски заскользила по мокрому кафелю. Катя уже приготовилась звездочкой распластаться по полу, но парень подхватил ее за талию и прижал к себе.

– Ой, простите! – Катя взглянула на своего спасителя и тут же узнала его, даже несмотря на то, что и он был в дурацкой плавательной шапочке. Те же глаза кофейного цвета. Постоянный клиент из «Комореби». Более нелепой встречи не придумаешь.

– Все в порядке, мир бы не пережил потери такой красотки, если бы ты расшиблась из-за меня. – Он тоже узнал ее и улыбнулся, чувствуя, как сердце начинает биться чаще. Он ни за что бы не подумал, что вновь увидит Катю при таких обстоятельствах. Он будто поймал золотую рыбку, только три желания ему были совсем не нужны. Все, что он хотел с тех пор, как случайно увидел ее в ресторане, – видеться с ней снова и снова.

– Спасибо, но вряд ли я сейчас тяну на красавицу в этой шапочке.

– Я прекрасно помню, как ты выглядишь без нее, так что… – он улыбнулся.

– Думаю, я уже крепко стою на ногах. – Катя не поняла, из-за чего смутилась сильнее: из-за его слов или потому, что была по-прежнему прижата к парню, чьего имени она до сих пор не знала.

– Да, конечно. – Отпускать ее совершенно не хотелось, как будто она тут же выскользнет из его объятий и уплывет в синее море, а он больше никогда не сможет ее найти, но убрать руку все же пришлось.

Катя неловко сделала шаг назад и быстрым взглядом окинула парня перед ней. Она смогла убедить себя, что не изучает его подкачанное тело, как какая-то извращенка, а следит за капельками воды, оставшимися после душа и стекающими по кубикам его пресса. На ребрах справа она увидела тату. Четкие готические буквы складывались в одну короткую, но такую емкую фразу. Memento mori. Помни о смерти. Должно быть, у кого-то был очень бурный первый курс. Кто-то ставил статусы на латыни «ВКонтакте», кто-то набивал их же на своем теле. Среди студентов меда подобное уже считалось моветоном. Она хотела усмехнуться, но заметила над надписью кривой шрам. От веселья не осталось и следа. Должно быть, эта татуировка со смыслом.

– Ну, я пойду, а то Андреевна сожрет меня за опоздание на тренировку. Еще увидимся, Катя, – улыбнулся он.

Когда он отошел, шлепки, которые она так долго искала, нашлись в паре метров от места их встречи. Катя быстро скрылась за дверью женской душевой, хотя на самом деле хотелось сгореть со стыда.

Он же быстро нагнал парней из своей сборной.

– И кто это был? – спросил один из них. – Ничего такая и…

– Лучше бы так о соревнованиях думал, Сём, – пресек на корню скабрезную шуточку он. – Стоит напомнить, что ты в прошлый раз показал худший результат?

– Кто бы говорил, головастик. Видел я, как ты сам на ее сиськи пялишься, – хмыкнул Семен.

– Не нарывайся. – Его голос звучал спокойно, но угрожающе.

– А то что? Вдаришь мне? Хотя такому золотому мальчику, как ты, впадлу руки пачкать. А то травмируешься еще накануне соревнований. Или ты цепного пса своего на меня натравишь? А?

– Придурок ты, Сём. Но еще один взгляд или слово в ее сторону, и… – Он хотел сказать, что ради той девушки готов пересмотреть свои приоритеты и собственноручно расправиться с самыми наглыми и непонятливыми, но его резко прервали.

– Данил, – не дал ему договорить один из парней сборной, которому надоело наблюдать за этим цирком, – че ты завелся так? Это просто случайная девушка, а не твоя собственность. И если мы не поторопимся, Андреевна нас сейчас всех прикончит одним взглядом. Я не шучу. Сами посмотрите на нее.

Пока они шли до своего тренера, Данил подгадал отличный момент, когда на крайней дорожке никого не будет, и как бы случайно столкнул Семена в воду. Что это была случайность, поверил бы разве что слепой или очень тупой, но Данил планировал отрицать свою причастность. Посмеявшись с парнями над недовольным видом Семена, он посмотрел в сторону Нины Андреевны, та кричала на него одним взглядом. Теперь смеяться будет она и загоняет его так, что мало не покажется, но эта мимолетная слабость определенно того стоила.

Глава 6

Сногсшибательные новости

Некоторые люди хуже липучек.

«Тесса на краю земли». Тата Алатова

Выходные подленько подкрались со спины, чтобы всадить Кате меж лопаток нож в виде очередного скандала с отцом. Она ненавидела выходные, особенно те редкие, когда человек, которого она должна была, улыбаясь, называть папой, оставался дома. И если по субботам благодаря учебе (хоть какая-то польза от возвращения в медицинский) и работе можно было пропадать почти весь день вне дома, то воскресенья нужно было просто пережить, желательно не разрыдавшись с утра пораньше из-за слов отца.

В этот же раз острые ощущения и поводы для слез добавила еще новая болячка. Действительно, давно пора, а то слишком хорошо Катя жила без напоминаний о том, что ей не нужно заниматься саморазрушением – ее тело с этим справляется само по себе.

Поход в бассейн оказался отвратительной идеей, даже несмотря на то, что Катя впервые за долгое время отлично провела время без помощи книг. То ли продуло, то ли застудилась, то ли не до конца обсохла и выскочила мокрая на мороз – причина не так важна, как результат. Катя даже не удивилась, когда почувствовала знакомое жжение, пока, борясь со сном, читала про микроклимат помещений к паре по гигиене. Цистит уже давно был верным спутником ее жизни, так что в холодильнике всегда лежал зеленый тюбик фитопрепарата, помогающего разве что на уровне самовнушения.

Катя спустилась на кухню, чтобы в очередной раз перекинуться с мамой парой фраз, выслушать от сидящего напротив телевизора отца очередную гадость и навести себе самого настоящего ведьминского варева, которое пока что не приносило никакого облегчения. Его запах хвои уже въелся в слизистую носа и мерещился повсюду. Катя отпила темно-зеленой жижи и поморщилась. Должно быть, Дамблдор в шестой части «Гарри Поттера» пил то же самое.

Поднявшись на второй этаж, Катя даже не поняла, как зашла не в ту дверь и оказалась в спальне родителей рядом с кроваткой Егора. Он спал, а рядом с ним стояло устройство видеоняни. Катя нависла над ребенком. Все вокруг считали его настоящим ангелочком – светлые волосы и серо-голубые глаза. Катя была уверена, что со временем они не поменяют цвет на карий, как у многих детей, а станут еще ярче и пронзительнее, прям как у его отца. Бабушка с дедушкой, живущие в Москве, куда они переехали после того, как деда пригласили преподавать в один из столичных медицинских вузов, видели пока Егора только на фотографиях, очень радовались рождению еще одного внука. Ира продолжала сохранять имидж классной старшей сестры и старалась помочь маме чем могла. Отец, работавший теперь за двоих, уставал так, что на исполнение роли любящего папаши у него не оставалось сил, и к ребенку он практически не приближался. И только Катя была не рада появлению Егора на свет и считала его самым настоящим дьявольским отродьем, прямо как его отец. Особенно в моменты, когда Егор визгливо и пронзительно кричал на весь дом.

Катя зашла в кабинет, где у них проходила гигиена, и хотела занять свое место за четвертой партой около окна, но там рядом с Юрой уже сидела девушка с короткими волнистыми рыжими волосами. Ее Катя видела впервые. Пятая парта этого же ряда, на удивление, была никем не занята, поэтому Катя бросила на нее рюкзак и села позади незнакомки, на что та тут же обернулась.

– Привет, ты новенькая? – улыбнулась она.

– Да. – Катя достала из сумки тетрадь с конспектом, который так и не смогла дописать, забросив на половине, и повесила рюкзак на крючок. – Катя.

– Я – Регина, Юра мне много о тебе рассказывал. Я уж думала начать ревновать. Улетела всего лишь на пару недель, а он… – хихикнула она.

– Регина! – возмутился Юра.

Некоторое время они очень красноречиво смотрели друг на друга. Казалось, что они могут общаться лишь еле заметными движениями глаз. Наконец Регина сдалась.

– Ладно-ладно, – она чмокнула своего парня в нос, – уже даже побесить тебя нельзя.

– А, вот оно как… – задумчиво протянула Катя, поймав на себе парочку любопытных взглядов. Их разговор тут же привлек внимание.

Наконец-то все встало на свои места. Если бы наравне с психрометрами и барометрами существовали приборы для измерения глупости и неловкости, то сейчас их показания зашкаливали бы. Катя чувствовала себя самой настоящей дурой и злилась из-за этого. И что это получается? Все знали, что у Юры есть девушка, но вместо того, чтобы хоть как-то намекнуть, просто шушукались за их спиной? Что ж, это многое объясняет. Наверное, в голове одногруппников все выглядело именно так: появилась какая-то мадам, которая приходит на пары, только чтобы позаигрывать ради личной выгоды со старостой, а потом и вовсе увести его у девушки.

Катя старалась держать лицо, но внутри у нее все закипало. И Юра тоже хорош, мог бы хоть как-то намекнуть, что у него есть вторая половинка. Но нет, зачем же? Пусть потом Катя сидит и глупо себя чувствует.

В кабинет зашла преподавательница и начала опрос, но Катя была слишком погружена в свои мысли, чтобы слушать людей вокруг. Она испытывала жгучую ненависть к гигиене, к меду, ко всему миру. Да еще и цистит напомнил о себе жжением. Катя подняла руку и попросилась выйти. Теперь она ненавидела и свое тело, которое, вместо того чтобы служить ей верой и правдой, постоянно подводило ее.

Стоило Кате вернуться в кабинет, как преподавательница объявила перерыв и ушла. Регина тут же встала, открыла окно на проветривание и села на подоконник. Она достала из кармана халата одноразку и выпустила в воздух облачко едкого пара с ароматом личи.

– Ты можешь хотя бы в кабинете не курить? – Юра откинулся на спинку стула и посмотрел на свою девушку.

– Нет, не могу, потому что ты ограничиваешь мою свободу, а это уже попахивает абьюзивными замашками.

– Попахивает тут только твоими личами.

– Ничего не знаю, я открыла окно! – Она скинула кроксы и подтянула к себе ноги.

Наблюдать за этой парочкой было настолько забавно, что от Катиной злости ко всему, что движется или просто существует, не осталось и следа. Она бы никогда не подумала, что такой сдержанный парень, как Юра, будет встречаться с такой взбалмошной девушкой, как Регина.

Вскоре стало понятно, что если Юра – мозг их группы, то Регина – душа. И в ее отсутствие все перерывы проходили бурно и оживленно, но сейчас будто кто-то выкрутил на максимум все базовые настройки этого мира. Широкие улыбки. Звонкий смех. Шиканье Юры, когда его девушка, а вслед за ней и вся группа вела себя слишком громко. Рядом с Региной на подоконник забралась еще одна девочка, и к едкому химозному запаху личи присоединились ягодные нотки. Открытое окно уже не спасало.

Темы для обсуждений находились так же быстро, как и потом сменялись. За время затянувшегося перерыва Катя в очередной раз вышла по первому зову своего цистита, а когда вернулась, не поняла, как от рассказа Регины про поездку в Лондон к сестре перешли к обсуждению, когда лучше рожать, если ты учишься в меде, чтобы при этом не уходить в академ и не нахватать отработок.

От одного упоминания беременности и родов Катя поморщилась. Оставаться в аудитории не хотелось, и она вышла за кофе в надежде, что, когда вернется, девочки начнут обсуждать что-то более приятное.

– Я не могу понять, – обратилась Регина к Кате, когда та вернулась в кабинет со стаканчиком кофе в руках, – у тебя настолько сильная никотиновая зависимость или с почками проблемы? Куда ты все бегаешь?

– Регина! – одернул ее Юра.

– Ну что «Регина»? Столько встречаемся, нет бы прозвище милое мне придумать. – Она затянулась и выпустила облачко белого пара.

– Придумаю, если прекратишь вести себя так, будто у тебя не все дома!

– Но у меня и правда не все дома, сестра давно живет за границей, – хихикнула она, на что Юра снял очки и прикрыл лицо рукой.

– Юр, все в порядке. – Что фильтр слов и мыслей у Регины уже давно забит, Катя поняла еще в начале перерыва. – Кто бы еще говорил про никотиновую зависимость. – Катя улыбнулась и отпила кофе, все же в этом корпусе были самые классные автоматы.

– Ладно-ладно, – хихикнула Регина, – прости, Коть, я не хотела тебя обидеть.

– Я Катя.

– Я так и сказала. – Регина по-лисьи улыбнулась, думая о том, что они с Катей точно смогут подружиться. На сообщения, которые ей успели настрочить одногруппницы про Юру и Катю Разумовской было абсолютно плевать. Она полностью доверяла своему парню.

После пар Катя решила забежать в студенческую поликлинику. Как она и ожидала, терапевт посоветовала продолжать пить бесполезный фитопрепарат (спасибо, что не родить поскорее), но Катя шла сюда не за лечением. Освобождение от физкультуры сейчас куда полезнее в сложившихся обстоятельствах. Идти в бассейн на этой неделе не стоило, а на физкультуру – не хотелось, так что, получая бумажку с печаткой и подписью, Катя смотрела на терапевта перед ней как на настоящую спасительницу и гениального знатока в области лечения циститов.

Зайдя на следующий день в раздевалку ресторана, Катя почувствовала какой-то очень знакомый химозный запах. Вряд ли кто-то здесь надушился перед сменой, куда вероятнее, что кто-то решил, что правила созданы, только чтобы их нарушать, и курил прямо здесь. Кто-то очень слабоумный и отважный, потому что такой наглости никто себе не позволял даже в отсутствие управляющей.

– Регина?! – удивилась Катя при виде своей одногруппницы, когда вышла в зал.

– Котя?! – подыграла ей Разумовская, хотя была не слишком удивлена.

– Я бы могла догадаться по запаху в раздевалке, что тебя увижу. Не боишься, что тебя выгонят?

– Ни капли. Начальство слишком меня любит, чтобы совершить такую глупость, – улыбнулась Регина, прежде чем убежать обслуживать столик.

Вскоре бурный рабочий водоворот затянул и Катю. С возвращением недостающей официантки стало куда легче и уже не хотелось рухнуть между столиками и пролежать там до конца рабочего дня, как это было последние смены. Да и стоять у бара, когда гостей нет, с Региной оказалось куда приятнее, чем с Ингой. Теперь вместо свистящих в воздухе шпилек рядом с Катей шумел словесный поток нескончаемых историй. Катя не понимала, как можно разговаривать так быстро и так много.

– Нравится? – Регина, вытянула руки в сторону Кати, когда поняла, что она украдкой изучает ее татуировки.

– Выглядит интересно, – честно ответила Катя, смотря на десятки маленьких контурных рисунков, которые раньше на учебе не было видно из-за медицинского халата.

– Они еще все со смыслом! Вот это – лапка моей собаки. Эту я набила, когда наконец-то сдала колок по костям, мне на отработке дали бедренную кость, единственную, которую я знала. – Регина не заметила, что Катя уже в шаге от обморока из-за переизбытка информации, поэтому продолжила: – Колба – часть парной татуировки, у Юры вторая. «Надо было идти в эскорт» – любимая фраза моей лучшей подруги. Эта…

– Там за твой столик сели, – Катя наконец-то смогла выдать сочетание звуков побольше, чем «ага» или «угу», и поставила на паузу подкаст «История моих татуировок».

Ойкнув, Регина тут же убежала, а Катя осталась у бара, думая о том, что одногруппница точно не сможет уложиться в двенадцатиминутный прием, если будет работать участковым терапевтом. А если придет еще и какая-нибудь бабулька, жаждущая рассказать всю свою жизнь, то один сбор жалоб затянется на плюс-минус вечность. Хотя зачем так далеко загадывать, можно просто дождаться биохимии, чтобы уже стать свидетелем чего-то подобного. Вероника Вячеславовна тоже любила поболтать. Катя же никогда не понимала такую излишнюю открытость и желание поговорить о себе. Открыться ты всегда успеешь, а вот закрыться, даже при всем желании, уже не выйдет. Она решила тщательно следить за тем, что говорит при Регине. Человек, который не бережет свои секреты, вряд ли сможет сохранить чужие.

В рабочие реалии Катю вернула шумная компания, севшая за один из столиков и заказавшая самый большой сет роллов, что был в меню. Выходя с кухни с тяжеленным подносом наперевес, Катя впервые с момента столкновения в бассейне увидела его. И в дверях почему-то вместо хостес или уже вернувшейся Ираиды Палны его встретила Регина и, забив на рабочую этику, с визгом бросилась ему на шею. А он еще, зараза такая, обнял в ответ, приподнял и покружил! От такого зрелища Катя забыла даже, как дышать и ходить. Нога подвернулась, и от падения ее спасла только стоимость сета, которую бы точно вычли бы у нее из зарплаты, рухни она сейчас вместе с подносом.

Обида, горечь и непонимание, тут же наполнившие Катю, оказались еще тяжелее, чем поднос, который она продолжала нести. Но все же рациональная часть мозга взяла вверх над эмоциональной и пришла к заключению, что Регина просто его давняя знакомая. В конце концов, у Разумовской все еще был парень, и вряд ли бы она стала так бросаться в объятия другого на глазах их с Юрой общей знакомой. И если это так, то Катя наконец-то сможет узнать не только имя молодого человека, о котором думала и вне их встреч в этом ресторане, но и парочку интересных фактов о нем.

– Сразу закажете? – Катя опустила меню на стол.

– Ты ведь из меда. – Это прозвучало скорее как утверждение, чем вопрос.

– Возможно. И давно ли мы перешли на «ты»? – уклончиво ответила Катя, стараясь не смотреть ему в глаза. Понимала: если их взгляды встретятся, то на ее лице тут же появятся субтитры и она уже не сможет оставаться загадочной и скрывать свою симпатию и то, что она уже несколько дней вспоминала о нем каждый раз, когда на страницах книг, что читала, появлялся очередной нереалистичный идеальный мужчина, написанный женщиной.

– В тот момент, когда мы столкнулись фактически в одном нижнем белье? – вопросом на вопрос ответил он со смешинками в голосе и глазах.

– Справедливо, такое, кажется, и правда сближает. – На мгновение Катя забыла, что на работе, позволила себе немного вольностей и разделила веселый настрой, но быстро вернула разговор в формальное русло: – Я была бы очень рада поболтать, но мне платят не за это. Так что, вы готовы сделать заказ?

– Мне как обычно и… – Он сделал паузу, взвешивая слова.

– Хотите какой-нибудь десерт?

– В некотором роде… Во сколько ты заканчиваешь? – Он уже знал ответ на этот вопрос, так что задал его, только чтобы не быть преследователем в глазах Кати, если без предупреждения встретит ее у служебного входа после работы.

«Потому что ты лучше всякого десерта скрасишь этот отвратительный кофе», – мысленно добавил он.

– К сожалению, в меню нет позиции «Узнать, во сколько заканчивается смена». Может, все же шоколадный фондан?

– Тогда буду ловить тебя в меде или «АкваВите», рыбка.

– Не боитесь, что я снова ускользну?

– Ну я же смог уже один раз тебя удержать.

– Смотрите, уже ускользаю, – хихикнула она, отошла на пару шагов и бросила, обернувшись: – Чтобы принести вам кофе.

Больше всего на свете Кате хотелось быть нормальной, обычной девчонкой, которая после неудачных отношений не будет отталкивать парня каждый раз, когда с ней хотят сблизиться. Да, она много думала о нем, даже чуточку фантазировала перед сном, каким может быть их первое свидание, но когда дело доходило до взаимодействий в реальной жизни, появлялся страх.

Она знала только, что он учится в меде и состоит в сборной по плаванию. Как же понять, что он не обидит ее, не разобьет сердце, не причинит ей боль? И как уже ей не раз показывала жизнь, причастность к сфере медицины – не гарант хорошего человека. И почему никто не придумал сканер для людей? Наводишь, и он тебе сразу показывает, кто мудак, а кто булочка с корицей?

Катя чувствовала, что попала в замкнутый круг: чтобы не бояться сблизиться с ним, нужно было побольше узнать о нем, но чтобы узнать – сблизиться. Остаток смены Катя думала об одном – как же его разорвать. Ответ на этот вопрос совершенно неожиданно появился из облачка пара с ароматом личи.

– А я смотрю, у тебя хороший вкус, раз ты положила глаз на сына владельца, – как бы невзначай бросила Регина, когда после смены они остались вдвоем в раздевалке.

– Что? Нет. Ты вообще о чем? То есть о ком? – занервничала Катя. Очевидно, вопрос был о нем, потому что больше она сегодня ни с кем так не улыбалась и не хихикала. Досмеялась. Теперь Ираида Пална точно об этом узнает. Легче удержать воду в решете, чем слова в Регине.

– Да брось притворяться, что не понимаешь. Я о Даниле, – она взяла из шкафчика сумочку и закрыла его, – парне за третьим столиком.

– Ой, иди ты. Если ты решила так пошутить, то не смешно. – Катя закрыла свой шкафчик, и они вместе пошли в сторону выхода для персонала. Хотя она своими глазами видела их с Регионой встречу, в такое верилось с трудом. Да и не хотелось верить, потому что тогда выходило, что несколько дней назад она агитировала сына владельца ресторана стать одним из официантов. Она не могла припомнить, когда успела разгневать кого-то, чтобы на нее наслали порчу на попадание в глупые и неловкие ситуации.

– Коть, ну зачем мне тебя обманывать? Мне что, тебе наше семейное фото показать?

– Ваше семейное фото?! – Катя от неожиданности резко остановилась, сапог заскользил по льду, и она приземлилась на землю прямо пятой точкой. Она думала, Регина и Данил знакомые или друзья, а они родственники.

– Подруга, в тебя что, Белла Свон вселилась? – Регина протянула ей руку.

– Нет, это все твои просто сногсшибательные новости. – Катя приняла помощь и поднялась, но дальше они не пошли, так и остались стоять с торца ресторана. – Надеюсь, я не сломала копчик.

– Я тоже не хочу ехать в травмпункт с тобой, мы там точно до утра проторчим. Короче говоря, я дочь управляющей и, упс, любимая племяшка владельца.

– Трындец, – только и смогла выдавить из себя Катя.

– Не понимаю, что конкретно тебя расстроило. Мне казалось, что это офигеть какие крутые новости. Общаешься с классным парнем и – хоба! А у его отца ресторан. Предлагаю тебе не париться, кайфовать и есть за счет заведения, как это делаю я. Скажи честно, сколько кофе с корицей по четвергам ты выпила?

– Что? Какой кофе? Какая корица?

– Ну примета денежная.

– Не знаю таких. Но знаю другую – безденежную. Если нарушать правила, установленные Ираидой, то с работой можно распрощаться. Если ты не ее дочь, конечно же… А если она нас с ним сегодня видела?.. – Катя прикрыла лицо рукой.

– Ничего она не видела. А я могила.

– Ага, – хмыкнула Катя. Если могила, то только с кладбища Вечного утешения из книги «Тесса на краю земли», где зомби могли подниматься из-под земли чуть ли не каждую ночь.

– И ты правда думаешь, что она уволит девушку своего племянника?

– Да кто ее знает… – протянула Катя, прежде чем до нее дошел смысл сказанного Региной. – Я не его девушка!

– Это пока что. Буду рада стать твоей двоюродной золовкой, – по-лисьи улыбнулась Разумовская.

– Не думаю, что есть двоюро… Регина! Ты знаешь, что ты еще хуже детей, кричащих «тили-тили тесто»?

– Спасибо за идею! Играть на нервах – определенно мой талант. Твои очень красиво звучат. А по поводу мамы моей, прошу прощения, Ираиды Палны, даже не переживай. Я ее знаю всю свою жизнь. Никто тебя не уволит. Мы живем по заповедям Дона Корлеоне и Доминика Торетто.

– В смысле?

– Семья превыше всего.

– Но я не…

– Зато он да, и ты скоро будешь, – перебила Регина тоном, не терпящим возражений, – я в этом уверена. Чувствую. А у нас ведьмы в роду были, мне можно верить.

– По тебе и видно. – В слова о семье Катя не верила. Да и в сами семьи как явление тоже. Тем более в такие, где все друг за друга стоят горой. Ей было куда проще поверить в существование ведьм или единорогов. И вряд ли у нее с Данилом получится сблизиться не только в ее мечтах. Пока что действует только она – отталкивает его.

– Я знаю. Если Даня тебя обидит, я на него порчу на понос наведу!

Грустный настрой тут же улетучился, и Катя рассмеялась. Под такой защитой ничего не страшно.

Глава 7

Парочки и пары

Время – главный враг решимости.

«Лавр». Евгений Водолазкин

Две лекции, на которых хотелось спать, и английский третьей парой уже сами по себе не сулили ничего хорошего, но флер Дня всех влюбленных сделал пребывание на учебе еще более невыносимым.

В этом году Катя оказалась в лагере отрицающих и ненавидящих этот праздник. В этот день, если ты одинокая одиночка, еще не нашедшая или уже потерявшая свою вторую половинку, ты, хочешь не хочешь, вовсю ощутишь свою неполноценность. А если у тебя еще и нет подруг, которые смогут тебе подарить валентинку, чтобы хоть как-то поднять настроение, лучше вообще не высовываться никуда из дома.

До этого дня Катя даже не замечала, сколько невыносимо влюбленных парочек учится с ней на потоке. Сейчас же Кате было прекрасно видно их все со своей галерки, куда она забралась, рассчитывая сначала сделать домашку, на которую с вечера забила из-за очень интересной книги, а потом дочитать и ее, когда с английским будет покончено. Или же в обратном порядке. Все равно она собиралась отпроситься со второй половины английского, и ее очередь пересказывать текст про заболевания легких может и вовсе не дойти.

Пусть Катя и старалась держаться отстраненно, однотипные шутки про 14 февраля добрались и до ее слуха. Вроде как и в прошлом году шутили про то, что в этот день, благодаря отделу расписаний, никто не останется без пары. Только в этот раз Кате было совершенно не весело.

На английский Катя приехала раньше остальных. Пока вся группа дружно пошла на остановку, она вызвала такси. Пока еще не сбежала от родителей, хотелось еще немного пошиковать за их счет. Такси лишь малая часть ее трат, впереди по планам пройтись по врачам, сдать кучу анализов и поправить здоровье. Пусть отец и постоянно называл ее позором семьи и всем своим видом показывал, что ему жаль, что это его дочь, в финансах он ее не ограничивал. Да и не мог, потому что он лишь приносил деньги в дом, а распоряжалась ими мать – единственное, что Кате нравилось в родительских отношениях. Все заработанные деньги Катя откладывала на день, когда финансовый поток, по которому она плывет сейчас, закроется.

Постепенно на кафедре собралась вся группа. Юра взял из преподавательской ключ, и все переместились в кабинет дожидаться опаздывающую преподавательницу. Стоило всем рассесться на свои места, как Регина тут же начала расспрашивать девочек, кто как собирается провести сегодняшний день, и про сюрпризы, которые им готовят парни. Либо она не понимала значения слова «сюрприз», либо была уверена, что девочки, как и она сама, уже давно успели раскусить замыслы своих парней.

– Коть, а ты что молчишь? – Регина поняла, что Катя все это время сидит молча, и попыталась вовлечь ее в общее обсуждение.

– А что мне говорить? Парня у меня нет, а планы мои на вечер ты прекрасно знаешь. Из романтики у меня сегодня только столики с парочками, которые я буду обслуживать.

– Юр, смотри, у тебя появился конкурент в плане занудства! – хихикнула Регина. – Что, совсем никаких планов кроме ресторана? – продолжила она чуть разочарованно.

– Ладно, признаюсь, – Катя решила чуть подыграть одногруппнице, – у меня сегодня свидание со стоматологом.

– О-о-о… – протянула та, – Рот потом болеть не будет? – Катя тут же успела пожалеть, что начала подыгрывать.

– Регина, прекрати свои двусмысленные намеки, – вмешался Юра.

– У кого что болит, – весело протянула она. – Никаких скрытых смыслов. Простой интерес. Вдруг Катя собралась зубы мудрости удалять и завтра вообще не придет.

– Уж не знаю даже, как тебя благодарить за беспокойство. За мой рот не переживай. Я по крайней мере понимаю, когда его стоит открывать, а когда нет.

Катя посмотрела Регине прямо в глаза. Одногруппница ей нравилась, но слишком уж часто совершенно не думала, что говорить. Катя старалась дать понять, что она не тот человек, который будет прощать в свой адрес подобные высказывания.

Регина лишь хмыкнула, отказываясь признавать свое поражение, и тут же перевела тему на самую, как ей казалось, логичную и очевидную в этой ситуации. Решила поговорить с одногруппницами об их любимых цветах, хотя ее интересовали слова только одной из них – Кати. Глупого медлительного братца нужно было срочно выручать.

Вчера Регина очень удивилась, когда Мистер Я-всегда-все-делаю-сам обратился к ней за помощью – встретить во время смены курьера возле ресторана, а потом поставить букет Кате в шкафчик. Сам Данил уехал в другой город на соревнования и подарить цветы лично не смог бы. Такую идею Регина тут же забраковала. Откуда ему знать, какие цветы ей нравятся? Или он не угадает с цветом? Вдруг она ненавидит желтый? Или красный? А она не сомневалась, что Даня возьмет и закажет банальный огромный букет красных роз. Дорого-богато, красиво, но без души… А может, у нее вообще аллергия? Или она не любит букеты в принципе? Это, конечно, вряд ли, потому что каждая девочка любит, когда ей дарят цветы без повода, а с поводом уж тем более, но все же перестраховка лишней не будет. Данил сдался под таким натиском, решил полностью доверится Регине, сразу скинул деньги и попросил потом написать ему все, что получится узнать о Кате. И фото букета отправить, нужно же знать, что именно он подарил.

Регина вполуха слушала болтовню девочек, ожидая, что Катя сама заговорит, но та молчала как партизан. Невыносимая. Все из нее приходится клещами вытаскивать.

– Коть, а ты что молчишь?

– Надежды, что ты наконец-то начнешь обращаться ко мне по имени, нет? – Катя недовольно отвлеклась от книги в телефоне. Все так хорошо шло, у нее получилось абстрагироваться от конфетно-букетных разговоров, а ее снова решили затянуть в самую гущу.

– И не будет, если продолжишь гнушаться нашим обществом и общением с нами.

– Хорошо. – Катя поняла, что от нее просто так не отстанут. – Мне нравятся анемоны. – Она заметила, как одногруппница полезла их гуглить, и добавила: – Они такие беленькие с черными сердцевинами.

– Угу, а еще их в нашем городе фиг найдешь, – буркнула себе под нос Регина. Перерыв между английским и работой обещал быть суетным.

– Да ну эти цветы, если уж парень хочет сделать подарок, то пусть оплатит корзину на вб, – сказала Женя.

– Наконец-то здравомыслящий человек! Или в ЧГ! – подхватила Катя, на что Регина тут же отлипла от телефона.

– И что же у тебя в корзине в «Читайке»? – Регина так часто задавала кучу странных вопросов, что подобное уже воспринималось всеми как что-то обыденное и не вызывало подозрений.

– «Крестный отец». Никогда бы не стала ее читать, но мне сказали, что это книга о семейных ценностях.

Юра рассмеялся: когда они читали «Крестного отца» в книжном клубе, Регина подготовила презентацию с аргументами, почему же эта книга в первую очередь про семью. Ну и, конечно же, добавила туда мемы с волками и Домиником Торетто. В тот день ее позицию, ко всеобщему удивлению, разделил и создатель их клуба, а они с Региной очень редко сходились во мнениях.

– Да, было такое, – улыбнулась Регина, печатая в заметку, где уже было слово «анемоны», следующий пункт списка – «Крестный отец». Даня теперь точно будет в непомерном долгу перед ней.

Наконец пришла преподавательница, и все умолкли. Регина спрятала телефон под стол и начала вслепую печатать сообщение Данилу.

Регина:

Я тут узнала, что у твоей девочки сегодня свидание с каким-то стоматологом.

Галя, отмена?

Данил:

Какая девочка? Какая отмена?

Регина:

Жаль, ты плаваешь быстрее, чем соображаешь. Я подумала, что у тебя хватило мозгов позвать ее на свидание и мне уже не нужно подбрасывать ей букет в шкафчик на работе.

Данил:

Я бы очень хотел, но я все еще в Самаре на соревнованиях и при всем желании не смогу вернуться сегодня.

Регина:

Значит, тебя кто-то опередил))

Ревнуешь?

Данил:

Если ты хочешь меня позлить или вывести из себя, то не выйдет.

Регина:

Три…

Регина:

Два…

Данил:

Так и сказала, что идет на свидание?!

Регина:

Один!

Данил:

Вот же я идиот. Надо было раньше действовать. Теперь понятно, почему она меня избегает… У нее кто-то есть, почему я сразу не додумался?

Регина:

Зато кофе на год вперед напился))

Данил:

Не злорадствуй.

Регина:

Ни в коем случае))

Данил:

Ты можешь узнать, с кем?

Регина:

Я уже узнала все, что мне нужно.

Данил:

И кто он?

Регина:

А я не говорила, что узнала, кто он… Только то, что мне было нужно.

Данил:

Регина, будешь наводить смуту, я скажу твоей матери, что ты на работе куришь прямо в зале.

Регина:

Вот и помогай после этого людям. Ты ревнуешь)) Если вы с Киром уже что-то замыслили, размыслите. Никто на твою девочку не претендует.

Данил:

Какая же ты язва.

Регина:

Зато точно не буду страдать от язвенной болезни.

Данил:

Это еще почему?

Регина:

Потому что одна древняя хирургическая мудрость гласит: язва на язву не садится))

Клиника встретила Катю ослепительно-белыми стенами и такой же плиткой, мягкими диванчиками и знакомым стоматологическим запахом, который тут же навеял не самые приятные воспоминания из прошлого, когда ей вырывали зубы мудрости. Только Катя удобно уселась на одном из диванчиков и открыла на телефоне книгу, как ее тут же позвали в кабинет.

Врач-стоматолог была очень красивой, ухоженной и приятной по общению женщиной. Только вот говорила эта красивая женщина очень неприятные для Кати вещи. От ее чуткого взора и стоматологического зеркала не укрылись ни одна выпавшая пломба и ни один зуб с кариесом. Пока она диктовала своей ассистентке зубную формулу с расположением каждого дефекта, Кате казалось, что у нее не осталось ни единого здорового зуба.

– Работы будет очень много, – резюмировала стоматолог, снимая перчатки.

«Продавайте почку», – мысленно закончила за нее Катя.

– Могу вас сразу записать на следующий прием. В какой половине дня будет удобнее?

– А можно сначала отбелить зубы, а потом уже пломбы ставить? – Катя решила, гулять так гулять. Пусть отец хоть что-то сделает для нее хорошее. Конечно, это не перекроет его отношение к ней, но в ответ на слова про дочь-шлюху показывать ослепительно-белые зубы будет куда приятнее. Да и мама как-то уже говорила, что Кате нужно срочно устранять последствия кофейных пристрастий.

Стоматолог улыбнулась настолько широко, что ее лицо можно было спокойно разместить на рекламных баннерах этой клиники, и начала рассказывать о видах отбеливания. Кате хотелось получить результат как можно скорее, поэтому ее не пугали ни необходимость сидеть 2,5 часа на попе ровно (зато можно будет поспать), ни возможная болезненность процедуры (она так и не поняла, что за «прострелы», из-за которых не все могут досидеть до конца), ни соблюдение белой диеты, хотя без кофе будет и правда тяжеловато.

Записавшись на прием, Катя, довольная, помчалась на работу. В такси она открыла мессенджер и тут же написала маме про поход к стоматологу. С обилием плачущих смайликов, потому что, когда ты видишь план лечения и его стоимость, не плакать невозможно. Дурацкая взрослая жизнь. С молочными зубами было проще – сам выпал и уже не болит.

В раздевалке Катя не почувствовала знакомого химозного запаха одноразки Регины. Это значило одно – она еще не пришла, хотя смена начиналась уже через пару минут. Катя мысленно выругалась. Очевидно, Регина решила продолжать брать от жизни все, кайфовать и пользоваться своим статусом дочки управляющей и устроила себе внеплановый выходной в такой романтичный день. А остальным теперь работать и за себя, и за своего товарища. Теперь понятно, почему Регина выглядела сегодня на английском довольной и радостной, будто демоническая лиса, обманом затянувшая путника с верной тропинки в свои владения.

Катя вновь вспомнила об Инге. Та, конечно, была той еще занозой в заднице, но никогда не опаздывала, не отпрашивалась пораньше и не пропускала смены. Кроме секса с барменом в подсобке, за ней не было замечено совершенно никаких косяков.

Стоило Кате выйти в зал, как ее тут же утянуло в рабочий водоворот. Бегая с подносом между столиками, она радовалась только одному: что цистит наконец-то прошел и не нужно думать, как бы незаметно выйти в туалет. Катя даже не заметила, как в минуту спокойствия рядом с ней у бара материализовалась запыхавшаяся Регина.

– Надо же, явилась, – недовольно хмыкнула Катя, которая на самом деле была очень рада появлению одногруппницы.

– Скажи спасибо, что не под конец смены пришла. Знаешь, влюбленные часов не наблюдают, все такое, – Регина забарабанила пальцами по подносу, что держала в руках.

– Освободи меня от подробностей. И можешь, пожалуйста, не стучать?

– Любой каприз, Коть. – Регина тут же прекратила.

На самом деле время, что Регина провела между парами и работой, нельзя было назвать счастливым. И она очень даже наблюдала не то что каждый час, но и каждую отдельную минуту и секунду. Сначала, пока обзванивала все цветочные города, чтобы найти тот, где будут продаваться анемоны, которые она уже успела возненавидеть (правда, потом, стоило их только увидеть вживую, всю ненависть как рукой сняло). Параллельно с этим она выбирала издание «Крестного отца» посимпатичнее. Выбор пал на синюю книгу с переливающимися ружьями. Отслеживала каждую минуту, когда с книгой в руках ехала по пробкам до единственного магазина, где в наличии были нужные цветы. И когда стояла в этом цветочном дурдоме среди забывчивых мужчин. А потом еще когда пыталась найти общий язык с флористкой, чтобы она вместе с цветами в букет засунула книгу. Неважно, каким способом, но чтобы «Крестный отец» остался в целости, сохранности и, главное, читаемым!

Ну неужели так сложно заранее позаботиться о подарке для любимой девушки, чтобы потом не пришлось мотаться, как сраному венику, по всему городу? И в первую очередь возмущения Регины касались Дани. Наверняка этот дурень не вчера и не сегодня узнал о соревнованиях. А о Дне всех влюбленных вообще было известно еще год назад! И неважно, что они с Катей тогда еще не были знакомы. Вот он вернется, она тут же устроит ему серьезный разговор. Столько девушек у него было, и каждый раз одно и то же. Нет, она понимала, что он вечно в учебе, делах и заботах, но… не понимала! Регина считала, что Дане очень повезло, что у него есть такая помощница, как она.

Несмотря на беготню и полную посадку, Катя не упускала момента, чтобы взглянуть в сторону входа или поискать среди гостей Данила. После произошедшего с Нечаевым одним из своих жизненных девизов Катя сделала «Не очаровывайся, если не хочешь разочаровываться», но вчерашние слова Регины заставили ее об этом позабыть. Весь день она надеялась, что вот-вот Данил придет с букетом и утащит ее на свидание прямо посреди рабочей смены, потому что может себе позволить, но этого, увы, не произошло. Она понимала, что Данил ей ничего не должен и что ее обманутые ожидания – не его проблемы, но чем меньше времени оставалось до конца смены, тем мрачнее и грустнее становилось и тем сложнее было улыбаться гостям. И зачем она только поверила Регине? Очередные глупости, которые одногруппница постоянно говорила, не думая о последствиях. Или же это был дурацкий розыгрыш, на который она глупо купилась. Больше Катя не поверит ни единому ее слову.

Свой шкафчик Катя открывала в отвратительном настроении. Хотелось резко швырнуть туда свой фартук, но она увидела букет, стоящий в вазе, одной из тех, что подавали сегодня парочкам, если девушки приходили с букетами, и замерла в растерянности, разглядывая его. Белые пионовидные и кустовые розы, хлопок, голубая гортензия, какие-то маленькие, будто бархатные, листочки и… ее любимые анемоны. Катя взяла букет в руки, чтобы рассмотреть его поближе. Между листами голубой и синей упаковочной бумаги Катя заметила что-то странное. Отогнула один лист. Книга. «Крестный отец». Записки не было, но кто даритель, стало очевидно. И кто подельница этого дарителя тоже. Не очевидно одно – почему он не подарил букет лично. Остается только надеяться, что вскоре и этот момент прояснится.

Катя уткнулась носом в цветы, вдохнула их аромат и расплакалась. Как же немного нужно, чтобы понять, что ты не безразлична, о тебе помнят и… возможно… даже любят. Но Катя не позволила себе долго давать волю чувствам и быстро утерла слезы. В конце концов, она стоит в раздевалке, где помимо нее есть и другие официантки, которые уже начали шушукаться за ее спиной.

Переодеваясь, Катя пыталась себя мысленно убедить, что один букет еще ничего не значит. Нужно знать себе цену, не очаровываться так сразу, не привязываться и не думать все время о нем. Проходили уже. Эйфория очень быстро проходит, оставляя тебя в глубокой дофаминовой яме, где, кроме горечи и пустоты, нет ничего. И чем выше ты поднимаешься на небеса от счастья, тем больнее и глубже падать.

Сердце твердило, что наконец-то в ее жизни появился тот, кому не все равно на нее. Разум же кричал, что нужно бежать от любой возможности сближения, чтобы не могли снова сделать больно. Да и если Данил узнает всю правду о ней, вряд ли захочет продолжать отношения, если, конечно же, они вообще начнутся. Катя не понимала, какую часть себя ей стоит послушать на этот раз.

Дома ее уже ждала Ира. И не одна, а с двумя противнями печенек курабье с малиновым джемом, чуть ли не тазиком сладкого попкорна, заварочным чайником с фруктовым чаем и уже выбранной мелодрамой для совместного просмотра. И зачем вообще нужны какие-то парни, когда есть такая сестра?! Ангел, сошедший с небес! Нет! Богиня, не меньше!

Но просмотр пришлось ненадолго отложить – сначала нужно было найти вазу, чтобы поставить букет. Цветы у них дома появлялись с частотой между «раз в тысячу лет» и «примерно никогда», так что эти поиски оказались тем еще квестом.

Когда цветы уже стояли в вазе, а «Крестный отец» – на одной из полок книжного стеллажа Кати, девочки плюхнулись в гору подушек стоящей в углу кровати Иры, укрылись пледом и включили фильм. Тут же прибежал Дымок, чтобы сначала попытаться залезть в тарелку с попкорном, а потом искусать все Катины пальцы на ногах.

– И кто же он? – осторожно поинтересовалась Ира, ставя на паузу финальные титры.

– Не понимаю, о чем ты.

– Тайный поклонник, угадавший с твоими любимыми цветами.

– А… он… – протянула Катя, делая вид, что до нее только сейчас дошло, о ком спрашивает Ира. – С чего бы начать… судя по всему, гений, миллиардер, плейбой, филантроп.

Ира рассмеялась.

– А если серьезно?

– Из того, что я успела о нем узнать, он так себе кофейный сомелье, двоюродный брат моей одногруппницы, сын владельца ресторана, в котором я работаю, и еще пловец сборной нашего меда.

– Курс? Группа? Факультет?

– Я не знаю.

– Ну ты даешь… нет бы сразу всю инфу пробить о нем, раз учишься с его сестрой.

– Я не успела.

– Тогда будем надеяться, что он с леча или хотя бы педа.

– А если стомат или клинпсих?

– Тогда помянем его, тебя, вас и ваши отношения, если об этом узнает Борис. Ты прикинь, какая романтика: вместо Монтекки и Капулетти – лечебники и стоматологи.

– Ир, что за бред ты несешь? – Катя сдержала смешок. – И нет никаких отношений!

– Но будут!

– Господи, и ты туда же!

– Я просто рада, что после… – Ира осеклась. Ей понадобилась пауза, чтобы подобрать слова. – Всего, что случилось между тобой и тем преподом, ты наконец-то можешь двигаться дальше.

– Радоваться будем, когда это движение начнется в сторону куда подальше от меда и нашего гребаного замка со рвом и стенами!

– У нас вокруг дома нет рва, – хихикнула Ира.

– Но будет! – передразнила сестру Катя. – Сейчас, как в марте таять все начнет, тут же целая река под забором будет. Или появится еще раньше силами любимого папочки, если вдруг окажется, что Данил не с того факультета.

– О, раскрыта новая графа: имя. Давай искать его страничку! Пловец, говоришь? Давай найдем в группе меда посты о сборной. – Ира на ноутбуке перешла во вкладку с «ВКонтакте» и зашла в новостной паблик их университета. – Смотри! О них как раз новый пост. Как раз сегодня соревнования в Самаре были. Сейчас по лайкам найдем его страницу.

– Ир, я облегчу тебе задачу еще сильнее. Его фамилия Карпов, прекращай маяться херней с вычислением по лайкам, просто забей в поисковик по подписчикам группы.

– То есть ты давно знала, как его зовут, и не стала искать его страничку?

– Да, мне хотелось сохранить интригу. Ну и это он должен меня искать.

Ира быстро нашла нужного Данила Карпова и залезла в список его подписок.

– Что ж, есть хорошие новости – судя по всему, он читает и даже подписан на группу книжного клуба нашего меда. Даже не думала, что у нас есть такой. Из плохих… – Ира перешла в одну из групп.

– Он со стомата…

– Председатель факультета…

Девочки уставились на пост с фотографиями с последнего сбора актива факультета стоматологии.

– Реально гений, миллиардер, плейбой, филантроп, – хихикнула Ира.

– Только толку-то, если папочка сделает все возможное, чтобы мы не были вместе.

– Что Борис не узнает, ему не навредит. – Ира нажала на кнопку выключения ноутбука, закрыла его и поставила на тумбочку.

– Снова дурацкие семейные тайны и секреты. Мало того, что мне приходится скрывать от всех за пределами этого замка свое прошлое, так еще надо теперь внутри него не проболтаться о настоящем. – Катя прикрыла лицо рукой. – Как же я от этого всего устала.

– Зато так нескучно жить! И память упражняешь, пока пытаешься запомнить, кому что говорила. Или, в твоем случае, что не говорила.

Вместо ответа Катя схватила подушку и несильно ударила ею Иру. Сестра не растерялась, схватила другую и тут же дала сдачи. Их подушечный бой, гогот и веселье прервала мама, зашедшая поинтересоваться, нельзя ли потише, потому что в соседней комнате уже давно спит Егор.

Глава 8

Плюс вайб

В нашем ненадежном мире нет ничего более труднодостижмого и хрупкого, чем доверие.

«Ничья на карусели». Харуки Мураками

Синие купальники. Розовые купальники. Черные. Белые. Всех цветов радуги, но ни одного оранжевого с золотыми вставками, как тот, в котором он видел Катю в прошлый раз. Да и самой Кати сегодня здесь не было. Наверное, уже ушла. Кажется, давно пора попросить у Регины ссылку на ее страничку. Даня осмотрелся, но вместо того, чтобы наконец-то увидеть девушку, которую искал, поймал красноречивый взгляд Нины Андреевны – нужно поторопиться, даже победителям нельзя опаздывать на тренировки. Тем более победителям.

– И где же твоя девчонка? Не вынесла тебя и сбежала? – Семен плечом задел Данила, когда Нина Андреевна наконец прекратила их мучить и выпустила из воды. В той девушке он увидел возможность лишний раз достать Данила.

– Если бы думал об учебе и соревнованиях столько же, сколько о девушках, то не показал бы самый худший результат, – холодно и равнодушно ответил Даня, пытаясь убедить себя, что бассейн не лучшее место для выяснения отношений с человеком, который уже второй год подряд при каждой встрече не то нарывался на конфликт, не то пытался напитать свою батарейку негативной энергией окружающих. – Сейчас твои шансы остаться в сборной еще меньше, чем твой член, который ты постоянно ищешь, куда присунуть.

– Ауч! Не знал, что у головастиков есть зубы, – рассмеялся Семен. Он понял все, что ему было нужно: Данил определенно положил глаз на ту девчонку. Почему бы не попытаться добраться до нее чуточку раньше? Досаждать Данилу уже давно стало одним из смыслов жизни Семена, сейчас же самое время перейти к игре по-крупному.

Пока Кате нужно было держать баланс всего лишь между учебой, работой и ведением блога, все получалось, но когда к этому добавились постоянные мысли о Даниле и сотня записей на прием к десяткам врачей, все рухнуло. Социальная батарейка разрядилась, менталочка дала сбой, и единственное, чего хотелось, – забиться в дальний темный угол комнаты и просидеть там вечер, нет, вечность с котом в обнимку. Подойдет даже Дымок. Несбыточное желание, когда ты большую часть суток проводишь среди людей, да еще и работаешь вместе с Региной, которая заполняет своими разговорами все пространство вокруг. Однако из ее болтовни Катя смогла извлечь выгоду.

– Регина, ты можешь, пожалуйста, обслужить вон тот мой столик? – Кате хотелось забиться под барную стойку, лишь бы ее не заметили, но пришлось довольствоваться местом у стены, откуда ее не будет видно гостям.

Регина посмотрела, куда указывает Катя, и удивилась.

– Но там же Даня. Вы что, не успели сойтись, а уже поссорились? Нет-нет, иди сама. Милые бранятся – только тешатся.

– Пожалуйста! – Катя вложила всю безнадегу и отчаяние в голос.

– Я поняла, ты обиделась, что он не подарил тебе букет лично, и теперь строишь из себя холодную и неприступную?

– Да, в самую точку, – Катя затараторила, пытаясь не выдать ложь. – Скажи, что меня тут вообще сегодня нет.

– И что я ему скажу?

– Ну, Регина! Придумай, пожалуйста, что-нибудь!

– Ладно, скажу, что ты заболела поносом.

– Можно что-то поприятнее?

– Еще и торгуешься? Тогда сама иди к нему.

– Прошу!

– Ладно, ты лежишь дома с температурой, но должна мне будешь!

– Все что угодно, спасибо!

Из своего укрытия Катя стала украдкой наблюдать за Региной и Данилом. Она не слышала голосов, но по выражению его лица и ее жестам поняла, что со своей задачей одногруппница справилась на ура. Сколько же еще раз рыжая спасительница согласится так прикрыть?.. Кажется, пора писать заявление по собственному, отрабатывать две недели и в марте искать новую работу.

В том, что Катя хочет выглядеть холодной и неприступной, Регина была права лишь отчасти. Она и правда решила избегать Данила, но обида тут ни при чем. Катя понимала, что соревнования за честь вуза – уважительная причина не появиться на пороге ресторана с букетом. Основания для такого ее поведения были совсем другими.

Слишком много сомнений и страхов, слишком мало уверенности, что ее хоть с кем-то в этой жизни может ждать «долго и счастливо». Она боялась, что ее снова обманут, воспользуются и вместо счастья она получит лишь новые раны и шрамы на теле, от которых вновь будет скулить в своей комнате в одиночестве, как когда-то очень доверчивая и преданная, а теперь побитая и разочаровавшаяся во всех людях собака.

Слишком большая тайна, которую она хранит вместе с родителями и сестрой, в попытках защитить и так подмоченную, по мнению отца, репутацию.

Слишком мало сил и желания, чтобы скрывать отношения от отца. А если он все же узнает, кто стал ее избранником на этот раз, вынесет ли она новые упреки?

И к этому всему закрадывалась такая маленькая, но такая ядовитая мысль, что она не заслуживает любви и счастья. Что она не те девочки, о которых читает в любовных романах, ей принц и счастливый финал не положены и никогда не были. Кому нужна потерянная и напуганная девушка с кучей заморочек и целым ворохом болячек в придачу, которая бежит при первом же хоть немного ощутимом знаке внимания в свою сторону?

Нет, проще и безопаснее оттолкнуть уже сейчас, пока симпатия и интерес не переросли во влюбленность и бабочек в животе, а влюбленность – в любовь и привязанность. Катя и так зашла дальше, чем могла себе позволить. Поигралась, построила глазки, и хватит. Держаться на расстоянии от парней – самое правильное решение. Пусть они и дальше будут только на страницах книг и в мыслях.

Утро следующего дня началось у Кати с новой заявки в друзья, которую она обнаружила, когда зашла в ВК, чтобы попросить Юру не отмечать на лекциях. Она совсем не удивилась, когда увидела уже хорошо знакомые имя, фамилию и аватарку. Принимать заявку она не стала, но и отклонять тоже. Сделала вид, что ничего не видела. Страничка у нее самой закрытая, сообщения тоже, в других соцсетях она сидит под видом Книжной Феи. В интернете Данилу до нее уже не достучаться, а что до реальной жизни, в избегании и безразличии у нее были лучшие учителя – отец и Нечаев.

Пока остальные ее одногруппники сидели, пытаясь не уснуть на скучных лекциях, Катя ждала в коридоре очередной частной клиники свое контрольное МРТ гипофиза. Хотела бы она страдать ипохондрией вместо кучи болячек, обладательницей которых была на самом деле. Видимо, когда где-то свыше раздавали проблемы, последнюю ипохондрию забрали прямо перед ней и, чтобы Катя из-за этого не грустила, подарили целый букет настоящих, а не надуманных болезней.

Тем самым темным углом, о котором она так мечтала, чтобы не видеть и не слышать людей, стал аппарат МРТ. Если бы он еще не жужжал и не гудел так, что вот-вот лопнут барабанные перепонки, а тихо мурлыкал, как кот, было бы вообще замечательно. И если бы еще врач, чтобы ввести контраст, попал в вену с первого раза, а не истыкал ей в тщетных поисках обе руки, счастью не было бы предела.

Катя предпочла бы заняться составлением контент-плана в тишине и спокойствии, но пришлось довольствоваться шумом и тревогой, последняя из которых сопровождала каждый из ее походов по врачам. Но когда ты лежишь в аппарате для МРТ, развлечений у тебя немного: только фантазия и мысли, которые тут же утекают в самое неприятное из всех возможных направлений. Перспектива вспомнить все слова отца и разрыдаться прямо здесь от собственной ничтожности, ущербности и беспомощности Катю совершенно не привлекала. Да, ее бы никто не услышал, но лежать без возможности утереть слезы и чувствовать, как они затекают в уши, – сомнительное удовольствие. Так что лучше уж составление контент-плана, пусть и не в самой подходящей обстановке.

Когда врач наконец-то вызволил Катю из ада клаустрофоба, ей оставалось лишь перенести в заметки все, что она успела придумать. Этим она и занялась в такси по пути на работу. Угроза, что ее может укачать, была как никогда ощутима, но желание все записать, пока не забыла, сильнее.

В «Комореби» Катя старалась не попадаться лишний раз гостям на глаза, на случай если одним из них откажется Данил, который, судя по всему, решил вообще не приходить, раз Катя «болеет». Это вызвало смешки и подколы со стороны Регины, но Катя не обращала на них внимания. Смена подошла к концу. Тот, кого Катя так ждала и не ждала одновременно, так и не объявился. Переодевалась она, испытывая смесь грусти, облегчения и раздражения. Она хотела, чтобы он пришел, хотя, с другой стороны, собиралась продолжить свою игру в прятки. Как там говорят: с глаз долой, из сердца вон? И все же она снова думала о Даниле, хотя знала, что ей стоит прекратить и поскорее забыть, и злилась из-за этого.

В воскресенье у Кати с Ирой было много дел. У первой – операторских, у второй – модельных. Какая учеба? Какая неделя контрольных? Какие физиология с биохимией? Какие парни? Какие душевные и любовные терзания? Блог и книги! Лучшее средство, чтобы отключиться от мира.

День съемок, монтажа и написания постов, и следующие недели две (если не перерывы на подурачиться и посмеяться, то и все четыре) о соцсетях можно забыть. Или почти забыть. В чат со своими девочками-феечками Катя заходила каждый раз, когда у нее появлялась возможность. Правда, гораздо реже, чем хотелось бы.

Новая неделя встретила ее контрольными, которые она чудом не завалила, хотя даже не пыталась готовиться дома или списать на паре. Какая разница, какая оценка, если родителей все равно не устроит ничего, кроме высшего балла. А для самой себя Катя в выходные выбрала пожить и забить на учебу, все равно никогда не собиралась работать по специальности, так что совесть на тему, что она, будущий врач, не выучила темы, ее совершенно не мучила.

В среду после пар вместо работы Катя вновь поехала к стоматологу. Ближайшее время записи совпадало со сменой, и ей очень повезло, что Ираида Пална пошла навстречу и разрешила выйти в другой день.

Катя сидела на мягком, удобном диванчике напротив двери кабинета, куда ее должны были вскоре позвать, и листала комментарии под одним из своих последних постов.

Дверь бесшумно открылась, и Катя услышала, как ее зовут. Только на этот раз вместо женского голоса был мужской и очень знакомый. Катя оторвалась от телефона и увидела Данила в медицинской форме. Сомнений не было, он здесь работает в качестве ассистента стоматолога.

Пока Катя смотрела ему в глаза, стараясь не думать, как же ему идет форменная хирургичка этой клиники, в голове одна за другой проносились мысли. Она так хорошо играла в свою авторскую смесь пряток и догонялок (хотя в ее случае скорее «убегалок») и так глупо и обидно проиграла. И какова вообще была вероятность, что они встретятся вновь при таких обстоятельствах?! Ничтожно мала, но никогда не равна нулю?! Хорошо хоть получилось отговорить Регину говорить про понос, тогда бы смотреть ему в глаза было бы еще более неловко. Хотя о какой неловкости из-за подобного может идти речь, когда ей сейчас предстоит два часа сидеть с открытым ртом и роторасширителем перед ним. Хуже уже точно не будет. Надо было все же выбирать домашнее отбеливание и месяц спать с каппами во рту, но нет же, хотелось побыстрее!

– Пойдемте? – повторил вопрос Данил, когда понял, что Катя подвисла и перестала реагировать на внешние раздражители. Он ее прекрасно понимал, удивлен был этой встрече не меньше. До последнего думал, что на прием записана ее однофамилица.

– Да. – Катя встала с диванчика, хотя хотелось провалиться под землю.

– Рад, что ты поправилась, – тихо сказал Данил, когда она подошла к нему, хотя давно раскрыл ее маленькую ложь. Не так сложно узнать, кто пришел на смену, а кто нет, когда в ресторане помимо сестры работает еще и тетя.

– Что? – Катя хотела возразить, что и не болела, а потом вспомнила про свой небольшой обман. – Да, спасибо.

Это отбеливание она без раздумий назвала бы самым неловким эпизодом своей жизни, и, кажется, еще не скоро что-то сможет его переплюнуть.

Когда стоматолог, чьего имени Катя так и не запомнила, и Данил встали рядом, стало очевидно, что они мать и сын, хотя женщина сохранилась настолько хорошо, что Катя спокойно приняла бы ее за старшую сестру.

Всю процедуру Катя сидела в кресле с закрытыми глазами и делала вид, что ее тут нет. Если она никого не видит, то и ее тоже никто не видит. Но, к сожалению, она все прекрасно слышала. Судя по всему, Данил распереживался не меньше, чем она сама. То ронял инструменты, то подавал не то, что надо, на что его мама (после первой же ее реплики рассеялись последние сомнения) не упускала момента, чтобы подколоть его:

– Данил Александрович, нельзя ли повнимательнее? А то Екатерина Борисовна решит еще, что у нас работают некомпетентные специалисты, и больше к нам не придет, – усмехнулась женщина в очередной раз устанавливая аппарат для отбеливания напротив зубов Кати.

Катя так и не осмелилась открыть глаза и надеялась, что все косяки Данила из-за того, что и он сейчас стоит с закрытыми глазами, чтобы не смотреть на нее. Кате даже знать не хотелось, как она сейчас выглядит. Возможно, Данил уже привык, что люди предстают перед ним в подобном свете, но она-то нет!

Начался последний подход отбеливания, появились те самые «прострелы», о которых Катю предупреждали на прошлом приеме. Точнее слова не придумаешь. Сначала ноющая боль возникала где-то на поверхности зуба (хотя, казалось бы, как эмаль, лишенная нервных окончаний, может болеть?), а потом резко отстреливала прямо в мозг, как четко пущенный дротик. Хотя стоматолог и сказала сообщить, если вдруг появятся неприятные ощущения, Катя стойко высидела всю процедуру до конца.

Из кабинета она вылетела пулей, ведь после такого ей срочно нужно было побыть одной. Хотелось заесть свой стресс чем-нибудь, но есть и пить пока что ничего нельзя.

Садясь в такси, Катя решила, что, если Данил даже после того, как два часа смотрел на нее, пока она сидела с широко раскрытым ртом, в дурацких очках из оранжевого пластика да еще и с синими деснами, из-за состава, защищающего их от ожогов от аппарата для отбеливания, как гребаная Смурфетта, вдруг снова решил оказать ей какой-нибудь знак внимания (что очень и очень сомнительно), то она не станет от него сбегать вновь. Честное слово! Возможно, сейчас был как раз один из таких моментов, что сближают людей даже сильнее всяких разговоров по душам. Немного глупо, но, может, если он не испугался сейчас, то вдруг ему больше совсем ничего не страшно и он сможет принять ее любой? Со всеми тараканами, осложнениями и заморочками?