Чоки бесплатное чтение

Глава 1

Нас всегда было двое. Даже в моих ранних воспоминаниях он занимал основную часть, так или иначе, все в моей жизни связано с ним. И осталось неизменным, что десятки раз на дню я стремлюсь мыслями к нему. Его отсутствие никогда не давалось мне легко, даже не заметил, как привычка быть в курсе о его местоположении и состоянии смешалась с моей кровью. Порознь быть мы не привыкли, и каждый из нас не переносил долгой разлуки. Возможно, еще в утробе матери мы приняли решение держаться друг друга.

С детства у нас сформировалось понимание, что как бы разительно ни одевались, все равно внешне остаемся одинаковыми. Посторонние особенно любили заострять внимание на этом, чем мы охотно пользовались. Часто ему доставалось за мои выходки от родителей, как и в школе зачастую. Когда же неприятности преследовали его, мне не составляло труда выдавать себя за него. И удивительно, мы оба отличались высшими баллами в учебе, научившись применять на общее благо свои сильные стороны.

Когда я набил первую татуировку, брат дал мастеру руку тоже. Какие же усилия приложил, чтоб отговорить его проколоть ухо, знаю только я один. За что он меня неоднократно благодарил, переболев юношеским энтузиазмом.

В нашей схожести мы нашли свою идиллию, что не мешало нам проявлять индивидуальность. Во многом наши вкусы отличались, однако не категорически и резко. И часто ставили сами границы между собой, которых ни один из нас не перешагивал. Были вынуждены сделать это, так как замечали сами, что есть слишком много того, что нам в одинаковой степени нравится.

Никогда не верил в эту стереотипную фигню–мол, близнецы обладают между собой связью, даже на расстоянии ощущают друг друга каким-то космическим способом. Но почему-то всегда знал, когда брат расстроен или когда ему больно. Читал о его состоянии по навязчивой мысли о нем. Когда же у меня что-то случалось, то почти мгновенно раздавался звонок от него.

Я привык, что он – часть меня. Никогда не было иначе, другого я не представлял. От него тянулось мое существование, моя реальность. Самый близкий человек, знающий меня лучше остальных, мой лучший друг, готовый броситься ради меня в опасность, без разбора прав я или нет.

Конфуз случился лишь однажды. Самый типичный, но для нас двоих вон выходящий. Ведь давно решили, что делить женщин между собой мы никогда не будем.

– Бастиаан!

Я по привычке обернулся. Не сильно утруждался каждый раз объяснять, что Бастиаан – мой брат. Однако на этот раз не успел даже заговорить.

Мне на шею кинулась девушка и поцелуем перекрыла воздух. Не успел заметить ее внешность. Сразу же прорезалась в мозгу картина, как брат недовольно выслушивает мои оправдания, что поторопило меня отстранить девушку и сделать шаг назад.

Она замялась, затем робко улыбнулась. Взяла за руку и вновь приблизилась.

– Привет. Я вчера тебя ждала, почему не пришел?

– Брат приехал, я не мог. Разве не говорил тебе?

– Говорил… – сжав руку крепче, она привалилась к моей груди и с блестящим взглядом стала гипнотизировать. – Но я так тебя ждала.

Засранец… Меня не было лишь два дня, а он успел уже запудрить мозги этой бедняги. И запудренная настолько, что я не повременил заговорить, едва она опять потянулась к моему лицу.

– Хочешь, познакомлю тебя с братом?

– Сейчас? – удивилась она.

– А чего тянуть? – направил к двухэтажному дому, узкая половина которого была отведена нам с братом. – Он как раз вчера вечером вернулся от родителей. Таков наш еженедельный ритуал – один из нас непременно ездит домой.

Что было правдой. Родители наотрез отказывались давать нам карманные деньги и оплачивать жилье, если хотя бы один из нас не навещал их каждую неделю.

– А он не будет против?

– Ничуть.

Пока она поправляла волосы и воротник блузки, я открыл дверь и с порога позвал.

– Чоки, встречай гостей!

– Чоки? – удивилась девушка. – Но ты говорил, что твоего брата зовут Тид.

– Это я так зову брата. Чоки, твою мать, где ты?!

– Чего разорался? – в коридор вышел Бастиаан и замер при виде девушки.

Она оказалась намного впечатлительней других, с особым потрясением оценив, что в его растрепанных темных волосах, стройном теле и в выражении зеленых глаз прослеживается удивительная схожесть со мной.

Обожал такие паузы, особенно растерянный вид тех, у кого переклинивал на секунду мозг при виде нас двоих.

– А я не упоминал, что у меня близнец? Как неловко получилось. Поворкуйте пока, а я отнесу покупки на кухню.

Я скрылся за ближайшей дверью, но хорошо расслышал голосок девушки.

– Очень приятно познакомиться. Меня зовут Хелин.

– Да… Взаимно.

Давясь смехом, отправил купленное пиво в холодильник и задержался еще немного, дав брату прочувствовать в полной мере моего недовольства. Ненавидел такие развлечения.

Когда вошел в гостиную, Бастиаан сидел мрачнее тучи. Я уселся рядом с девушкой на диване, и она не преминула взять меня за руку. Глаза брата затуманились еще сильней.

– Хелин, может, останешься на ужин? – самым благодушным образом предложил я. – Чоки восхитительно умеет управляться на кухне.

Бастиаан отвернул голову и поерзал в кресле. Я прекрасно понимал, что он еле сдерживается, чтоб не задушить меня.

– Нет, не могу, извините, – отозвалась Хелин и мило улыбнулась.

Я присмотрелся к ней и нашел очаровательной ее напускную застенчивость.

– Но мы могли бы встретиться позже.

– Ну…

– У нас дела, – вставил поспешно Бастиаан, пронзая меня угрюмым взглядом. – Забыл уже?

– Ах да. В самом деле, у нас пару дел. Дико жаль.

Хелин опечалилась, однако участливо кивнула.

– Завтра позвоню, – обещал я, и она повеселела.

Когда уходила, она учтиво попрощалась с Бастиааном, и тот ответил так же вежливо. Еле сдерживая смех, я проводил Хелин до двери и притворился, что не заметил ее попытки поцеловать меня. Ограничилась мягким прикосновением к щеке и многообещающе улыбнулась.

– Обязательно позвони.

– Обязательно.

Как только я закрыл дверь, Бастиаан впечатал меня в стену.

– Какого хрена?!

– Послужит тебе уроком, – вдавил кулак ему в живот и высвободился из захвата. – Впредь не будешь забывать говорить обо мне своим подругам.

– Черт… – отдышавшись, он выпрямился и вернул мне кулак в живот. – Если начну знакомить тебя со всеми, с кем я сплю, то у тебя свободного времени не останется.

– Значит, в следующий раз, когда твои подруги будут вешаться на меня, не стану возражать.

За что получил еще один удар в живот. Я сложился вдвое, еле справился с дыханием.

– Чоки… Больно же!

– Послужит тебе уроком.

Он направился в кухню, но я догнал его удушающим захватом.

– Я только отлучился, а ты пустился во все тяжкие? Без меня, что обиднее всего!

– Нас Маас познакомил в субботу. Мне следовало тебя подождать?

– Мне кажется, или ты забыл, что твои деньги все еще у меня?

Выкрутившись из моего захвата, Бастиаан попытался достать до меня, но я вовремя скрылся за обеденным столом.

– И вообще, с тебя еще и плата, что я поехал домой вместо тебя. Двойная плата!

– Ты видишь, как стремительно портится твой ангельский характер? – Бастиаан схватил со стола чашку, конечно, не вымытую им от кофе, и кинул в меня.

Поймал ее с успехом и вернул на стол.

– Если брать во внимание, что мой характер никогда не был ангельским, то твое утверждение звучит…

Меня прервал звонок. Бастиаан достал телефон из кармана и ответил. Я подождал немного, но быстро утомился и вышел из кухни.

Бесцельно пройдясь по комнатам первого этажа, наверно, в попытке убедиться, что брат выполнил нашу договоренность (он должен был навести порядок, а я отправился в магазин), поднялся на второй этаж и развалился на кровати в своей комнате. Спустя пару минут появился Бастиаан и разлегся возле меня.

– Маас приглашает на вечеринку.

– К черту твоего Мааса. Он меня бесит.

– Я так и сказал: Тид не придет. А мне пойти?

– У тебя завтра учеба. Если родня узнает, как хромает твоя успеваемость…

– Вот ты меня и подстрахуешь.

Бастиаан привстал и заглянул мне в лицо. Всегда так делал, прежде чем о чем-то попросить.

– Сдашь за меня математику?

– С тебя татуировка.

– Ну нет! – немедленно взбунтовался он. – Я не хочу, говорил уже. Заканчивай с этим. Не порть наши шеи!

– Мм… – заправив руки под голову, я беззаботно заметил: – А может, пора уже дать шанс окружающим нас отличать?

– К черту! – вспылил Бастиаан и ко всему двинул кулаком мне в бок. – Хватит шантажист проклятый. Хочешь эту ублюдскую татуировку, так и быть! Но знай: она уродует наши шеи! Будем выглядеть как конченые идиоты.

Мне нравилось выводить его из себя. И он это знал. Потому что ему так же садистки нравилось выводить меня. Всегда было это «наше», никогда не употребляли «твое» или «мое», если не касались табуированных тем. Когда же принимались рассуждать о важных вопросах и пытаться строить трезвый взгляд на вещи, то неумолимо сталкивались с пониманием, что менять что-либо не хотим. Пока нас все устраивало.

– Ладно, повременим с татуировкой…

Бастиаан с искренним облегчением выдохнул, недослушав меня.

– Если ты две недели подряд ездишь к родне.

– Ах ты ж…

– Математика, Чоки.

Бастиаан сразу смягчился и обреченно кивнул.

– Идет.

К учебе оба не имели предрасположенности, но восхитительно был действенным шантаж родителей. Зависимы от их денег (как они думали), мы прилагали усилия не нарываться самостоятельно на их недовольства. Мелкие подработки оплачивали только наши потребности в удовольствиях и развлечениях. Они, конечно же, знали, что мы не ждем их благосклонности, чтоб наполнить бак мотоцикла, которого с братом еле выпросили на наше совершеннолетие. Обидно, что один на двоих. Но и к этому мы приноровились. К счастью, отец не особо строго относился к нашей беспечности, свойственной всем парням в нашем возрасте. Однако и не поощрял. Так что были вынуждены сменяться в баре после учебы и сдавать экзамены друг за друга. Уже второй год ректора не замечали этого.

Каникулы приближались стремительно, брат уже решил разгуляться на курортах Греции. Слушая его планы, я едва сдерживался, чтоб не треснуть.

– Люди закладывают жилища, чтоб приехать к нам и налюбоваться красотами Роттердама и всего королевства, а ты собрался в Грецию? Что ты там не видел?

– Если бы дал мне договорить, то быстро уловил, что акценты поставлены на греческое происхождение Каллисто.

– Да твою ж мать! Тяга к иностранкам не доведет тебя до добра! И ты себя видел, греческий герой-любовник?! На хер ты ей сдался?!

Бастиаан скорчил гримасу и кинул в меня книгой. Не потрудился увернуться, и книга шлепнулась на живот, что немного всколыхнуло мое беззаботное возлежание на диване.

– Ты хоть раз можешь меня поддержать в этом вопросе?

Понимая, что от любой остроты он вздумает обидеться, отложил книгу на журнальный столик и сел.

– На хер Греция, ты меня понял? Тащиться в такую даль не собираюсь лишь потому, чтоб ты замутил с девчонкой, которая имя твое нормально произнести не может.

– Иди к черту, язва!

Круто развернулся и вышел из комнаты, что не воспрепятствовало мне бросить ему вслед.

– Куда я, туда и ты!

– Ты вообще можешь не ехать! – крикнул он из коридора.

– Легко!

Разлегся на диване и не успел сосчитать до пяти, как Бастиаан вернулся в комнату.

– Ты сейчас серьезно?

По голосу различил, что он злится, но больше озадачен.

– Езжай в свою Грецию и отвали от меня.

Несколько мгновений было тихо, успел подумать, что он ушел.

– А ты чем будешь заниматься все каникулы?

– Отдохну от тебя. И наконец перекрашу байк.

– Через мой труп! – без задержек воспротивился он опять. – И не думай, понял?

– Тебе будет все равно до и после. Так что смирись – он мой.

Едва договорил, как Бастиаан налетел на меня, придавил к дивану и принялся душить. Наш мотоцикл был единственным, что могло нас до смерти рассорить. И это было самым действенным оружием против упрямства брата и моим рычагом влияния на него.

Судя по тому, как он меня душил и зажимал коленями руки, лишая возможности сопротивляться, я понял, что он прекрасно об этом осведомлен.

Но я удачно высвободился из его зажима, с грохотом повалил на пол и обездвижил с таким успехом, что Бастиаан принялся браниться последними словами.

– Я не дам тебе его перекрасить!

– Сказал же – тебе будет все равно. Ты мило будешь учить греческий язык и пытаться произвести впечатление на девицу, недостойную твоего времени, сил и денег.

Брат прекратил сопротивляться и уставился на меня.

– Это ты о чем?

Высвободил его и уселся на полу. Он выпрямился и принялся сверлить меня взглядом.

– Ты что-то знаешь?

– Я знаю, что ты никогда не был идиотом.

Встал и направился в кухню. Напрасно осмотрел ящик – еще накануне бутылки пива в нем опустели. Без особого желания тащиться в магазин поискал что-нибудь другое выпить.

Бастиаан не зашел следом, что дико обрадовало. Когда вернулся в гостиную, нашел его на диване перед телевизором. Без слов протянул игровой джойстик, и я с радостью присоединился к нему, поделившись напитком из стакана со льдом.

Лететь в Грецию я не собирался, но и оставлять брата без присмотра – тоже. Так что с содроганием ждал его решения и надеялся, что все взвесит трезвым взглядом и чистым разумом.

Пока подводились итоги учебного года, мы увлекали друг друга экзаменами, без обсуждения планов на будущее. Но видел, что помимо всего он погружен в тяжкие размышления, не дающие ему спокойно спать.

Спустившись в туалет посреди ночи, я обнаружил свет в кухне и брата за обеденным столом с измятой пачкой сигарет перед собой. Атмосфера в большом помещении царила угрюмая, так что решил сначала дойти до туалета, потом умыться и вернуться в кухню с желанием заварить самый крепкий кофе, готовый отогнать надежду улечься в теплую постель и заснуть вновь.

Завидев меня, Бастиаан шумно вздохнул, но я поднял руку, призвав его молчать, пока не приготовлю кофе. Он послушно остался ждать и сдерживался ангельским усилием, хотя видел, что я всеми силами пытаюсь растянуть приготовление напитка.

– Черт тебя возьми, Тид! – наконец не выдержал он. – Зачем вообще сюда пришел, если не хочешь меня выслушивать?

– На трезвую голову выслушивать твое нытье не могу. Прекрасно об этом знаешь. Так что, если в состоянии оценить моей жертвенности, будь краток.

– От твоей жертвенности меня всегда тошнит! Вали отсюда.

– Вот это то, о чем я говорю, ноешь как ребенок. Кратко, Чоки.

Уселся перед ним за столом и затянулся ароматным паром из громадной чашки.

– Не ною я… – обиженно пробормотал Бастиаан, но, заметив, что я никак не отреагировал на его возмущение, с громким вздохом заявил: – Я влюбился.

Еще раз пожалел, что так не вовремя проснулся. Запив прорывающийся на волю вздох, я не скрыл, что его заявление не всколыхнуло во мне ни один нерв.

Бастиаан подождал немного, но, не дождавшись участия, обреченно добавил.

– Я в курсе, как это звучит. Но такого со мной прежде не бывало, понимаешь? Я даже немного напуган…

Нервно усмехнувшись, он потянулся к смятой пачке сигарет и только потом опомнился.

– Дай сигарету.

Я сделал вид, что ищу карманы по трусам. Бастиаан не выдержал и перегнулся через стол, чтоб треснуть. Увернувшись, взял чашку и засобирался на выход.

– Иди спать. Беспокоишь меня всякой фигней.

– Не фигня это!

– Да-да… – я вышел из кухни и направился к лестнице.

– Тид!

Этот зов, полный печали и обреченности, задержал меня на второй ступени. Всегда знал, засранец, что я не выношу, когда так звучит его голос.

– Не зли меня!

– Пожалуйста… Мне надо с кем-нибудь поговорить. Нет, мне надо поговорить с тобой.

Решив, что задушу его, если дела обстоят несерьезно, вернулся в кухню и уселся вновь напротив него. Шумно опустив чашку на стол, не скрыл раздражения.

– Твоя Каллисто тащится со всеми, кто этого не против. Хотел братского участия? Вот держи. И не говори потом, что я тебя не предупреждал.

– Почему не сказал об этом раньше?

– Не считал, что ты так стремительно ослепнешь.

Бастиаан усмехнулся и опустил голову, как мне показалось, раздавленный и опечаленный. Ненавидел его таким видеть и особенно ненавидел самому доводить его до такого состояния.

Поерзав на стуле и нервно задергав ногой, уже сожалел, что так резко высказался. Хотя, по правде, он не мог не знать, каков я.

– Давай ты все сначала обмозгуешь, понаблюдаешь и только потом начнешь принимать какие-то решения. Будешь последним кретином, если станешь по этому поводу загоняться. И прекрасно знаешь, что я не дам тебе наделать фигни.

– Знаю, – тихо отозвался Бастиаан, не поднимая головы. – И рад, что это так. Поэтому и прошу твоей поддержки…

Он поднял голову и посмотрел взглядом, который пустил мне под кожу целый поток холодных мурашек. Всегда так смотрел, когда намеревался сделать какую-то глупость.

– Это не Каллисто, Тид. Это было так, быстрым развлечением. А теперь… Это Алия.

Не успел ни о чем подумать, как сразу же обледенел от ужаса.

– Рехнулся?!

– Не злись, прошу. Выслушай меня…

– Куда лезешь, твою мать?! Впрочем, разбирайся с этим один. Если лезешь в петлю сам, то сам и отдувайся. Я уже представляю, как ее многочисленные братья режут тебя на части за то, что ты обесчестил их сестру и весь их род.

– Нет у нее братьев…

– Уже навел справки? Хотя плевать.

Засобирался на выход, но брат схватил за руку и задержал.

– Не собираюсь… Тид, я… Мне страшно.

Это проигнорировать я был не в состоянии. Вернулся на стул и дал ему высказаться. Хотя приложил для этого непомерные усилия.

Прекрасно это видя, Бастиаан попытался как можно емче изложить мысли.

– Понимаю… Но не могу. Не могу выбросить мысли о ней, не могу это изгнать из себя. Тид, это какая-то страшная херня. Мучает меня и не дает покоя. Я не знаю, что мне делать. Видел ее до этого и совсем не различал личности за ее хиджабом. Но столкнувшись с ней и разговорившись… Пригласил в кафе, и она согласилась. Мы проговорили три часа. Не помню, допил ли кофе. Она такая, брат… Такая открытая и искренняя, такая разумная и хорошая. Не знаю, как тебе объяснить. Все внутри меня всколыхнулось и взорвалось, будто в один момент сбились все настройки. Такой жути еще не чувствовал. Ни с одной… Ни с одной со мной такого не было.

Что я мог ему сказать? Видя, как он растерян, как открыт в своей нерешительности, я мог сделать только одно, что с успехом делал всю жизнь – дать свою поддержку и защиту. И крепкий подзатыльник, что втянул себя в очередную авантюру.

Ведь не сомневался, что это очередная кратковременная, несерьезная авантюра.

Мой Чоки не мог надолго привязаться к кому-либо еще.

Глава 2

Теперь моя жизнь превратилась в попытки не сдохнуть от неумолкающего трепа брата. И потому, как он запальчиво делился всеми мыслями и переживаниями, радостью и волнением, я с прискорбием заключил, что он сошел с катушек. Последние мозги потерял, и я искренне стал опасаться, что навсегда.

– Представляешь, Алия знает четыре языка. И несколько арабских диалектов. Представляешь? Какая она умная…

– Ухажер ты хренов, сказал, что у тебя есть близнец?

– А? А, да-да! Сказал. Обещал вас познакомить.

Никогда не видел брата таким. С утра выводил меня своей рассеянностью, и на протяжении дня так и напрашивался на трепку мечтающим глупым видом. Все, что я ему говорил, напрочь проскальзывало мимо его внимания, и приходилось повторять по три раза или хорошенько его стукнуть, чтоб спустить обратно на землю. И все нервы мне извел за неполный месяц рассказами о своей прекрасной сирийке. Иногда я всерьез задумывался, не закрыться ли в комнате или сбежать из дома через окно, чтоб хоть на пару минут отдохнуть от него.

– Предлагаю отметить удачное окончание учебного года! Как раз по случаю в Эйндховене фестиваль будет в субботу.

– О, мы все поедем!

– Никаких «все»! Фестиваль EDM, башка ты рассеянная!

– Спрошу Алию, может, она любит электронную музыку. Да?

– Нет! – кинул в него компьютерной мышкой и удачно треснул по голове. – Не суй свои отношения в нашу жизнь! Понял меня? Хочешь на фестиваль, то тебе придется тащиться с ней без меня.

– Но почему? – иногда Бастиаан делал такое лицо, что жутко хотелось ему врезать кулаком. – Мы отлично проведем время. Познакомитесь заодно.

Я встал из-за стола и отобрал у брата мышку. Внимательно посмотрел в глаза и строго заявил.

– Не хочу. Вся эта возня – твоя проблема, мне неинтересная и совершенно ко мне не относящаяся.

Пока возвращался к столу, ощущал, как он не отводит от меня глаз. И по его долгому молчанию понимал, что брат с неодобрением отнесся к моим требованиям.

– Тебя беспокоит это, Тид?

– Ради бога, не тупи так быстро!

– Тогда почему так говоришь? – Бастиаан поднялся с дивана и в два шага приблизился. Нависнув надо мной, как коршун, стал сверлить мрачным взглядом. – Почему так себя ведешь? Тебя злит, что у меня появились серьезные отношения? Или боишься влюбиться в девушку своего близнеца?

– Мне срочно нужна прививка от твоей тупости.

– Тогда в чем дело? – Бастиаан позволил себе повысить голос, чего очень редко делал, так как знал – я ненавижу это. Что, конечно же, немедленно меня взбесило.

Резво поднявшись с кресла, я лишил его превосходства возвышаться надо мной и встал к нему вплотную.

– Я тут толкую тебе, идиот, что пора бы тебе жить самостоятельно. Без меня. Принимать решения, отвечать за поступки. Понятно теперь? То, что ты так несешься с этой девушкой, подсказывает, что сам не понимаешь, куда себя втягиваешь. Так что я дам тебе шанс осознать это без моих подсказок.

Он выслушал меня с таким видом, будто я прочитал заключение о его смертельной болезни. Никогда не любил на него давить, но сейчас сделал то, что следовало по моим братским соображениям.

Он медленно попятился и отвел глаза.

Еле сдерживая вздох, я уселся вновь в кресле и попытался вернуться к афише на мониторе. Бастиаан все еще молчал, я надеялся, что он правильно толкует мои слова.

– И будешь стоять в стороне и наблюдать, как я делаю ошибки или принимаю неверные решения? Неужели сможешь?

– Конечно, смогу.

Мне не следовало оборачиваться, чтоб знать, что он довольно ухмыляется.

– Ага, как же, – порывисто приблизившись, обвил шею руками и прижался щекой к моей щеке.

Ненавидел, когда он так делал. Но почему-то никогда не пытался отстраниться.

– Тид, поедешь с нами на фестиваль в субботу?

Его тихий и спокойный голос взбунтовал во мне жаркую необходимость треснуть его с такой силой, чтоб он навсегда забыл свои уловки. Они всю жизнь выводили меня.

– Поеду.

И ничего удивительного.

Одно радовало – без боя мне достался мотоцикл.

Давно хотел закрасить его едкий зеленый цвет, чего Бастиаан категорически не позволял мне. Мол, в том и его особенность, что каждый видит – на дороге «Зеленый Ниндзя». Его распирало от гордости, пока я не напоминал, что в кругу мотоциклистов этот байк считается для начинающих.

– Ну и пусть! – каждый раз он дулся. – Зато наш!

С этим было не поспорить.

В субботу утром проснулся от того, что Бастиаан ворвался в мою комнату и запальчиво заявил.

– Мне нечего надеть!

Приоткрыв один глаз и увидев его в трусах, я повернулся на бок и скрылся под одеялом.

– Тид! Помоги мне!

– Если ты так себя ведешь, потому что влюблен, то тебя пора привить. Вдруг твоя дурость заразна!

– А просто подсказать, во что мне одеться? – он высвободил мои ноги из-под одеяла и принялся щекотать.

Подскочив, я резко сел и скинул пинком его на пол.

– Когда тебя волновало, что на тебе надето, вымогатель хренов?

– Прежде на меня не смотрели влюбленными глазами! Подскажи, иначе возьму что-то из твоей одежды.

– Если тем самым отвалишь от меня.

Словно этого и ждал, Бастиаан кинулся к шкафу и достал все мои вещи, недавно купленные. Не успел возмутиться, как он принялся натягивать джинсы, ухитрившись уже просунуть голову в вырез футболки. Ловко управившись с одеждой, игнорируя мою недовольную физиономию, он добрался до стола и взял мой телефон.

– Я только позвоню.

– Ну уж нет! – подскочив с кровати, кинулся за ним, но Бастиаан уже выбежал из комнаты. – Чоки, твою мать! Отдай телефон!

Прежде чем я поймал его на лестнице, он уже успел потратить мои деньги.

– Я все верну!

Выхватив телефон из его рук, я ужаснулся ценой заказанного столика в каком-то ресторане, урезавшей почти все мои сбережения.

– Ты точно в зубы получишь! Триста евро, Чоки! И что мне теперь делать? Даже в бак ничего не залил.

– У меня есть немного наличных.

Замахнулся на него, но, конечно, не ударил. Хотя искренне желал прибить до критического состояния.

– На хер мне твои наличные? Ты по миру меня пустишь! Триста евро… Твою ж мать!

– Я все отдам.

– Да пошел ты, – жутко расстроенный, направился обратно в комнату. – К черту и твой фестиваль.

– Ну не дуйся! Попрошу отца, и он вернет тебе деньги. Мне очень надо, понимаешь?

– Не понимаю! – обернулся и еле сдержался, чтоб не запустить в него телефоном. – Как узнал мой пароль?

– А? – Бастиаан даже удивился. – Ой, а ты его менял?

Этой тайны вселенной мне было не разгадать.

Еще с детства понял, что Бастиаан имеет сверхъестественную способность – любую мою загадку мог разгадать за пару секунд.

Беззвучно послав его куда подальше, вернулся в спальню и достал одежду. Не успел надеть всю экипировку для езды на мотоцикле, как брат оказался рядом.

– Не злись, пожалуйста. Честно, все верну, – поставил на стол пару купюр и скорчил гримасу, заметив, что я взял свои потертые перчатки.

– Возьми мои новые.

– Я с тобой не разговариваю.

– Так молча возьми мои перчатки.

– Отвали!

– Ты же со мной не разговариваешь!

Стянул со стола деньги и направился на выход. Бастиаан последовал за мной.

– Телефон забыл!

– Оставь его себе.

– Язва, возьми! – он догнал меня на лестнице и сунул в карман моей кожаной куртки телефон. – Буду тебя ждать в два. Не придешь, я не пойду на фестиваль.

– Мне плевать.

– А мне нет! Как остынешь – позвони.

– Я с тобой не разговариваю, – добравшись до входной двери, подхватил из вазы ключи байка и взял с тумбочки шлем.

– Сообщение пришли! И не хмурься так. Алия сказала, что я очень смазлив. Смыслишь, в чем тут дело? Не хмурься, упрямый баран!

Вышел из дома и захлопнул дверь с такой силой, что задребезжали стекла в окнах.

Чтоб поскорей остыть, стянул чехол с мотоцикла и нетерпеливо взобрался в седло. Надев шлем, вставил ключ в замок зажигания и дал себе возможность пресытиться желанными ощущениями.

Часы показывали девять, направился в ближайшую кофейню.

Роттердам походил на сонную муху, жужжа немногочисленными автомобилями, редко проезжали даже велосипедисты. Я только потом вспомнил, что в этот день моя любимая кофейня откроется в двенадцать.

Пришлось проколесить полгорода и забрести в район, где не особо соблюдались негласные субботние правила Нидерландов. В небольшом кафе толпились несколько иностранцев, пришлось подождать, чтоб заказать кофе с собой. С надеждой, что не разочаруюсь в ожиданиях, на выходе сделал глоток из бумажного стаканчика и нашел напиток удивительно крепким и вкусным.

Утро сразу похорошело.

Посчитав наличные и допив кофе, направился к ближайшей заправочной станции. Денег еле хватило, чтоб наполнить бак. Ехать на фестиваль пропало желание окончательно. Сразу же заострилось внимание, что тащиться туда почти час и, конечно же, зря. Вспомнил, что моих любимых диджеев не будет, и пропала охота знакомиться с новыми.

Удивительно, как сразу же меняются взгляды на вещи без денег.

Вот только мысль, что Бастиаан поедет туда, не позволила мне безоговорочно решиться не ехать на фестиваль.

Позвонил другу, и тот без долгой возни скинул мне на карту триста евро.

– Я на фестиваль в Эйндховен, между прочим. Давай со мной.

– А билеты?

– Вход бесплатный.

– Круто! Кто еще будет?

– Только Чоки. Но можно считать, что с нами не задержится. С колодкой будет.

– Бедняга. А это значит, что «Кавасаки» у тебя?

– Да. И сегодня я точно его закрашу.

Гирд отозвался бодрым смехом.

– Никогда не видел, как близнецы друг другу морду бьют.

– Вряд ли мы развлечем тебя сегодня. Так что хватит трепаться.

– Уже в пути.

– Я пуст, так что и в кофешоп не забудь смотаться.

– Лады.

Решил подождать друга подальше от суеты пробуждающегося города. Забрел на одну из улиц, оставил мотоцикл на парковке, а сам уселся на скамью, откуда открывался вид на канал и припаркованные к пристани яхты и лодки. Сразу же охватило желание оказаться дома, в Горинхеме, и сплавиться с отцом на яхте по Бовен-Мерведе к Ваалу. Обожал эту реку с детства, особенно недолгий маршрут до Вудрихема, к местной лавке мороженого. Более вкусного мороженого я еще не ел, ни одно не походило на то, что покупал нам отец в детстве в старинном городе-крепости. По правде, все в этом городке было обожаемо мной. Его тесные улочки, дома с многовековыми фасадами и бережно сохраненные акценты древности навевали самые светлые воспоминания, связанные с моим детством.

Возможно, в потоке эмоций достал телефон и решил позвонить брату. Но, прежде чем нажал на вызов, вдруг ухватился взглядом за миниатюрную фигурку в белом платье, опасно перегибающуюся через перила моста. Не заметил бы ее совсем, не будь она одна на мосту. Еще одно мгновение, и у меня иссякли все сомнения, что намерена она делать.

Сорвавшись с места, сам не успел заметить, как оказался рядом. Вцепившись в нее смертельной хваткой, одернул в сторону от перил, что далось без особого усилия, так как особа была не только мелкой, но и легкой. Послышался крик, истошный и напуганный, будто в нее и впрямь вцепились руки смерти. И все произошло так быстро, что я не успел объясниться или хотя бы заметить ее руки, лихорадочно запустившие в меня мощный разряд электрошокера.

Это я понял только потом, когда свалился на землю в припадке конвульсии, парализован на вечность выбросом боли по каждой мышце и зажимом всех нервных окончаний.

Никогда не отличался покладистым и мирным нравом, дрался неоднократно, испытывал судьбу зачастую. Ходил в синяках, пару раз дошло до переломов ребер и рук.

Но никогда мне не было так больно.

Неизвестно, сколько провалялся на земле, показалось, что несколько дней. Судорога не прекращалась, мое бедное тело превратилось в сгусток наэлектризованной массы. С ощущением, что грудная клетка разорвалась на части, инстинктивно пытался вдохнуть, но воздух не пробивался к легким. Еще никогда не ощущал смерть так близко.

– Ненормальная, – это был мой первый вдох и осознанная мысль. – Лучше бы позволил тебе прыгнуть.

Едва удалось расслышать собственный голос, надломленный и дрожащий. Перед глазами все еще было мутно, возможно, никого рядом давно не наблюдалось.

Еле пошевелился и со скрипом в зубах приподнялся на колени. Вскинул голову и затянулся глубоким вдохом, что, к счастью, удалось. Прежде и не думал, что буду так дико рад возможности вновь дышать.

Подняться с колен представлялось невыполнимой миссией. Уперся руками в брусчатку, попытался себя заставить, но мышцы не реагировали с прежней покорностью, кости будто дали трещину с импульсом новой боли во все конечности. Разболелся даже мозг.

– Твою ж мать…

Скрипя костями, как кожаная экипировка на мне, смог приподняться немного, но свалился на колени с ощущением, что из меня вытекла вся жизненная сила.

– Так ты хотел мне помочь?

Тихий голосок прорезался неохотно, с трудом его расслышал. Сбит с толку, и только потом, осознав, что не могу ориентироваться, тупо заморгал и завертел головой.

Увидеть особу в белом далось с невероятным трудом.

– Пошла на хрен.

Никогда с девушками не был резким или грубым, уж до такого не опускался. Но эту девицу был готов выбросить с моста теперь самостоятельно.

Неизвестно, как отреагировала на мое высказывание, да и мало меня заботили ее чувства. Ощущая себя не живее трупа, предпринял новую попытку встать. И, к удивлению, смог это сделать.

С ее помощью. Только через несколько мгновений осознал, что кто-то цепко держит меня под руку и прилагает усилия удержать мое пошатывающееся тело.

Мучительно долго добрался до ближайшей скамьи, где мне, черт возьми, до этого не сиделось спокойно. Почувствовал, как удержали и помогли усесться, но меня сейчас мало волновало, кто рядом. Периодически ускользали воспоминания о девице, ни о чем вообще не мог думать.

– Выпей воды. Возможно, поможет.

Пока пытался вспомнить, кому принадлежит голос, ощутил в ладони холодную бутылку воды. Дрожащими пальцами принялся откручивать крышку и с запозданием заметил, что крышки вообще нет. Локоть не хотел сгибаться, пришлось наклонить голову к бутылке.

– Я подержу.

Послушно вскинул голову. Вода лилась в рот умеренно и осторожно, что оказалось целительным. Но прежде был вынужден напомнить горлу, как работать. В глазах прояснилось, воздух наконец пробился к легким волной жизни. Я стал дышать с отлаженностью вдохов и выдохов, пробежалась вспышка в голове. Заработал и мозг.

Знакомый звонок напомнил о телефоне. Одеревеневшими пальцами добрался до нагрудного кармана и достал его. Еле удержал, но заставил себя ответить на звонок. Локти все еще неохотно сгибались, что вынудило включить громкую связь.

– Тид, где ты? Слушай, если задумал какую-то хрень, то я тебя прирежу. Эй, скажи мне что-нибудь! Ты там? Алло!

– Все нормально. Не нервничай так.

– Ты… Точно? Тид, мне как-то очень неспокойно. Не садись за руль байка. До Эйндховена до фига ехать. А лучше к черту фестиваль. Возвращайся домой, пожалуйста.

– Успокойся, Чоки. Я подожду Гирда и с ним приеду.

– Да… Тогда ладно, – в голосе Бастиаана отчетливо услышал облегчение. – Я буду ждать, понял?

– Понял.

Чтоб вернуть телефон в карман, потратил несколько минут. И вряд ли удалось справиться с этой простой задачей, если вовремя не появились тонкие пальчики, подхватившие телефон и заправившие его в карман. Я поднял глаза и наткнулся на два океана, преисполненных волнением и раскаянием. Даже в своем состоянии смог разобрать, о чем она думает и что испытывает.

И лишь затем увидел всю девушку в целом.

Возможно, потому что туман не полностью рассеялся из сознания, не дал ей больше восемнадцати, от ее юной прелести так и веяло летним ароматом и теплом. Оголенные плечики задержали мое внимание, как и ниспадавшие на них светлые волосы. Линии шеи и подбородка почему-то основательно запечатлелись в моем воспламененном мозгу. Вместе с ее розовыми губами, милым носиком и длинными ресницами. Спустя немного времени я понял, что неприлично пялюсь на нее.

Отвернул голову, благотворно нахлынуло ощущение времени и реальности. Расправив спину и плечи, вздохнул с облегчением, цепкость в костях и мышцах наконец отступила.

– Как ты?

– Весьма любезно. Могла так же любезно не херачить меня шокером.

– А ты мог не хватать меня так неожиданно.

– Вот, в следующий раз так и поступлю. Дам вам сворачивать шеи без особого стресса.

Пару мгновений она молчала, неизвестно, о чем думала и что решала, пока я ухватился за ноющие ребра.

– Подумал, что я собираюсь прыгать?

– А что ты собиралась, перегнувшись так сильно через перила? Уточками полюбоваться?

Слышал сам, сколько раздражения и злобы сквозит в моем голосе, но не мог ничего с этим поделать. Дико хотел одного – вернуть телу ощущение равновесия и успокоить качку в голове, вызывающую приступы тошноты.

– Я телефон уронила в воду. Глупо, но, видимо, сработало подсознательное желание поймать его. И тут ты… Извини. Понимаю, что этого недостаточно, но если есть возможность искупить свою вину, то скажи, что я могу сделать.

Взглянув на ее белую сумочку, такую маленькую и безобидную с виду, я вспомнил, что внутри электрошокер. И до меня доплыло понимание, что еще не встречал девушек, носящих в сумочках средства самообороны.

– Говоришь без акцента. Местная?

– А это важно?

– Нет. Но даже туристы не ходят по Роттердаму с электрошокером.

– Я просто… – она замялась и быстро отвернула голову.

– Не важно. Все живы и в относительном порядке, так что забыли.

– Ты точно в порядке? – ее голосок надломился, в глазах вновь появилась тревога.

– Да. Посчитаем, что пострадал только твой телефон.

По всей видимости, сейчас ее совсем не донимали сожаления о потерянном телефоне. Не скрывая волнения, внимательно осматривала мои руки и лицо, будто ожидая, что вот-вот я окочурюсь окончательно.

– Так благодушно меня простишь?

Удивление пронеслось по моим венам отрезвляющим потоком. Нахмурившись, уставился на нее, не разбирая, с чего допустила вероятность, что я что-то потребую.

– Судя по всему, я буду первым, кто это с тобой сделает.

Ее глаза предательски скосились в сторону, губы нервно дернулись. Возможно, хотела мне возразить, но передумала.

– Всем привет! – из ниоткуда появился Гирд, моментально развеяв напряжение.

От неожиданности я даже вздрогнул, девушка тоже содрогнулась и быстро повернула голову к моему другу. Со шлемом в руке, в красно-белой экипировке и рюкзаком на спине, он заслонял солнце своей высокой складной фигурой. Карие, с прищуром глаза глянули на меня, но быстро вернулись к изучению девушки.

– Гирд, – он протянул ей руку, и девушка с задержкой ее пожала.

– Эсми.

– Дико рад знакомству. Ван Ливен, – он едва не прожег меня взглядом, – мог позвонить и сказать, что поменялись планы.

– Не поменялись, – я еле поднялся со скамьи и ухватился за поясницу. – Дай сигарету.

Гирд посмотрел на девушку, но молчаливо достал из кармана пачку сигарет и дал одну. Прикурив от его зажигалки, невольно оглянулся на девушку и обнаружил, что она пристально смотрит на меня.

– Всего тебе хорошего, Эсми.

Подхватив шлем со скамьи, направился к парковке с диким желанием сесть в седло мотоцикла и мгновенно исцелиться скоростью. Гирд меня догнал и сунул в карман пробирку с джойнтом.

– Что за милашка? – его мотоцикл нашелся рядом с моим, и, пока я устало взобрался в седло и убрал подножку, Гирд уже завел свою «Хонду».

– Без понятия, – прежде чем надеть шлем, затянулся еще пару раз и отправил потушенный окурок себе в карман. – Она отхерачила меня шокером.

– А? – Гирд захлопал глазами, вероятно, предполагая, что ослышался.

Но я вымученно кивнул и натянул шлем. Показалось, что голова благополучно распухла и вот не пролазит в шлем.

– Незабываемые ощущения.

Прежде чем съехать с места, невольно посмотрел в сторону скамьи. Тонкой фигурки в белом не наблюдалось. Неизвестно куда делась, не увидел ее ни на мосту, и нигде поблизости. И почему-то расстроился, что все еще с трудом соображаю. Одно понимал ясно: эту встречу я точно не забуду.

Удивительно, после разряда в несколько десятков вольт на меня напал дикий голод.

Оставив мотоциклы на парковке, мы прошли по паре улиц и добрались до места, в широком кругу известного вкусными и особенными бутербродами. Ко всему прочему, в одиннадцать уже было открыто в субботу.

Выбрали столик на улице под навесом маленького заведения с широкой витриной. Почти мгновенно подоспел официант, и Гирд заказал по паре бутербродов и кофе.

Я все еще не вполне владел собой, участия у меня хватило только кивнуть юноше, молниеносно принесшему заказ.

– Подумал, что шутил насчет шокера, – заявил Гирд, завидев, как я неуклюже пытаюсь удержать бутерброд. – Но, судя по твоим дрожащим пальцам…

– Я все еще плохо соображаю, так что не нарывайся. Чоки ни слово.

– Само собой.

Даже челюсть изнывала от тупой боли. Медленно жуя и запивая кофе, чувствовал, как шок проходит и возвращаюсь к нормальному состоянию. Друг не донимал меня разговором, и я был благодарен его чуткости. Откровенно говоря, с ним всегда было легко. Понимали друг друга с полуслово, а иногда и с одного взгляда. Познакомились в университете и как-то сразу между нами завязалась дружба, не требующая лишних усилий и одолжений.

Только покончив с едой, Гирд заговорил.

– Точно справишься с дорогой?

– Нормально. Должен ехать. Брат хочет показать меня своей подруге.

– Да он тебя по тридцать раз в неделю знакомит со своими девушками.

Усмехнулся, понимая, что возразить мне нечем.

– На этот раз вроде все серьезно. Да настолько, что он стремительно тупеет.

– Я ее знаю?

– Вполне возможно, – допил кофе и откинулся на спинку стула. – Вроде это Алия. Сирийка с нашего потока.

Гирд подавился кофе и уставился на меня с откровенным ужасом. Я пожал плечами, отказываясь от дальнейших комментариев.

– Он сбрендил, что ли? Его совсем не остановило то, что она мусульманка из глубоко религиозной семьи? Не думаю, что с такой девушкой возможны легкие отношения без особых обязательств. Зачем ему проблемы?

– Он полон решимости. И Алия вроде не возражает их отношениям, так что соваться не собираюсь. Сами разберутся.

Гирд вытер рот салфеткой и долго молчал, но по глазам видел, что он глубоко озадачен. В том была его проблема – принимал все слишком близко к сердцу.

– Тид, это чересчур. Понимаешь?

– Разве?

– А ты так не считаешь? Она же ужасно милая и скромная, типичная хорошая девочка. К тому же, придерживающаяся традиций и правил, в которые вникнуть нам никогда в полной мере не удастся. А твой Чоки – законченный бабник и пропойца. Что-то тут несовместимо, не находишь?

– Эй, да у него есть недостатки, но обсуждать их я не буду. Даже с тобой.

– Не сердись. Просто констатация фактов. И к тому я, зачем ему лишняя морока? И обижать ее зачем?

Он посмотрел так настойчиво, что я невольно заерзал на стуле. Ненавидел, когда Гирд так смотрит, будто пытается уличить все мои чувства и мысли.

– Вмешиваться без повода я не буду. Это наше табу. Ко всему, я доверяю ему и его разумности. Он умеет отвечать за свои поступки.

– Знаю, – Гирд развалился на стуле, бросив на стол скомканную салфетку. – Но у меня всегда было ощущение, что из вас двоих ты больше всего ответственен.

– Не неси бред, и закрыли темы.

– Ладно.

Он послушно замолчал, что даже позабавило. Давно заметил, что он не любитель споров, пререкаться с ним было скучно. Привыкнув с братом спорить по любому поводу, в обществе Гирда мне иногда было странно находиться. Поразительно спокойный даже при самой накаленной обстановке, и зачастую вводил в заблуждение покладистым нравом.

Не знаю, как бы все сложилось, не увидев его однажды в действии при щекотливой ситуации, когда нам обоим выпал шанс крепко отхватить по физиономии. За слаженным телосложением и беззлобной внешностью Гирд отменно скрывал, что безбашенней намного больше моего.

– А что с девчонкой? Что-то я за тобой не замечал особенности доводить девушек до желания поджарить твои внутренности.

– Спасибо, что напомнил. Я только немного отвлекся…

– Но мне любопытно! Давно знакомы? И почему я об этом не знаю?

– Потому что я впервые сегодня ее увидел.

– Не гони! С чего тогда ей херачить тебя током?

– Потому что я идиот. Встрял не в свое дело и отхватил по полной. Она залезла на перила и перегнулась через них, точно собралась броситься в канал головой вниз. А оказалось, что просто телефон уронила в воду и инстинктивно ринулась за ним.

Гирд залился смехом с таким воодушевлением, что я все-таки запустил в него салфеткой.

– Заткнись, твою мать!

Но он лишь громче захохотал. Что спустя минуту подстегнуло и меня засмеяться. Хотя, Богом клянусь, полчаса назад мне было не до смеха. Вообще думал, что на том закончились чернила, писавшие моей жизни.

– Бедный рыцарь в кожанке мотоциклиста, – стянув со стола салфетку, Гирд вытер слезившиеся глаза.

– Иди на хер.

Он задохнулся новым приступом смеха, но удачно смог его подавить.

– Хотя бы номер оставила?

– На кой он мне нужен?! Я счастлив, что от нее живым ушел.

Гирд закатился смехом, сквозь который еле выговорил.

– На твоем месте я бы не упустил такой девушки.

– Будь ты на моем месте, все еще корчился бы от боли и ощущения атрофированных яиц и члена.

Громкий хохот пронесся вновь по улице, немногочисленные посетители ресторанчика повернулись к нам опять и засмеялись тоже. Привычная реакция на смех Гирда – он был живым катализатором хорошего настроения.

– Надо заехать домой, – добравшись до наших мотоциклов, просветил я друга. – Обещал Чоки.

– Без проблем, – Гирд взобрался в седло и принялся возиться со шлемом. – Эй, скажи мне наконец, почему ты брата так называешь?

Этот вопрос меня всю жизнь преследовал. И неизменно у меня не было на него ответа.

– Не имею ни малейшего понятия. Прижилось с детства, а почему? Самому неизвестно. Может, тогда я не мог выговорить его имя. Но думаю, что это сокращение чего-то обидного. К счастью, Чоки давно с этим свыкся.

Гирд улыбнулся и натянул шлем.

– Все еще не могу понять, кто из вас двоих бесшабашней.

Дороги все еще были пусты, мелькали мимо только редкие автомобили. Путь не занял много времени, вскоре уже заходил в дом. По-видимому, расслышав рев мотоциклов, Бастиаан встретил меня в коридоре. По его беглому взгляду, разглядывающему меня с ног до головы, я с прискорбием заключил, что не искоренить из нас этой странной фигни – навязчивого чувства, мучительно ноющего, то ли переживания, то ли паранойи.

– Ты чего такой напряженный? – осведомился я, тем самым давая понять, что нет причин ему тревожиться.

И лишь после он тихо вздохнул и заметно расслабился.

– А где Гирд?

– Докурит и войдет.

Бастиаан кивнул и наконец вернулся к привычному для себя беспечному виду.

– Встречусь с Алией в Эйндховене.

– Байк на сегодня мой, так что не просись за руль.

– Не буду, – уступил он и притворились оба, что причины неочевидны, почему он решил ехать со мной.

– О, Бастиаан привет! – в дом вошел Гирд и непредвиденно смутился. – Охренеть! Вы смотрите на меня сейчас одинаковым выражением лица и глаз!

– Ты закончил? – не скрыл я раздражения.

– Не смешно уже, Гирд! – возмутился и брат.

– Было бы смешно, отличаясь вы хоть каплю! Перекрасьтесь на хер, отрастите бороду. О, точно, один с усами, другой с бородой. Один пусть будет блондином, второй – рыжий. А еще кончайте одеваться одинаково, вам что, десять? Или хотя бы стригитесь по-разному.

Мы с братом переглянулись и обоюдно решили.

– Ты держи…

– А я врежу.

Гирд вскинул руки, сдаваясь сразу.

– Это я опять неудачно пошутил, не бейте!

Бастиаан развернулся к двери гостиной, но задержался и вновь внимательно окинул взором.

– Я точно ничего не пропустил?

– Точно, успокойся.

– Ты немного бледен, и глаза какие-то мутные. Эй, только не кури сегодня, понял?! Вроде у тебя важная встреча, не забыл?

– Все я помню. Иди уже, надоел.

Брат скривился, но вошел в гостиную, оставив все подозрения. Тем временем Гирд тихо благоговел.

– У вас даже голос одинаков.

Я не сдержал вздоха и направился в кухню. Гирд последовал за мной.

– Нет, серьезно, меня иногда охватывает тревога. Если вдруг вы решите дурака повалять, то я никак вас не отличу. Может, у тебя есть что-то такое, чем обладаешь только ты?

– Есть, – показал ему средний палец и открыл холодильник.

Гирд хмыкнул и деловито скрестил руки на груди.

– Действительно. Бастиаан никогда так не грубит лучшим друзьям.

– Чего я не делаю? – в кухню вошел Бастиаан и, завидев, как я жадно опустошаю бутылку воды, недовольно насупился.

– Я тут о старой песни, – отозвался Гирд, с открытым любопытством смотря то на брата, то на меня. – Говорю, что ты не такой грубый, как этот недоумок.

– Чего? – всполошился Бастиаан. – И кто тут грубит, ублюдок?

– Определенно, я поспешил с очередными выводами.

– Не напрягайся, – смягчился Бастиаан настолько, что оскалил зубы. – Водички попьешь?

– Нет. Желчи мне достаточно, спасибо.

– Ты чего пристал к моему другу? – я вернул недопитую бутылку в холодильник. – Благодаря только ему я еду на фестиваль.

– Гирд, обожаю тебя, – но бросил Бастиаан это так, что Гирд весь скривился.

– Обойдусь, пожалуй.

– Мы сегодня едем на этот долбаный фестиваль или нет?! – потерял я терпение. – Что-то мне уже охота завалиться в кровать и проспать остаток дня.

И ни капли не лукавил. С большим удовольствием позволил бы пострадавшему телу и рассудку отдохнуть, нежели тащиться в такую даль, где шумно и многолюдно. При моем состоянии сейчас это казалось пыткой.

– Едем, – бодро отозвался Бастиаан. – В самом деле, пора выдвигаться.

Прихватив куртку и шлем, он покинул дом последним и запер входную дверь на ключ. Я завел мотоцикл и натянул шлем, пока Гирд застегивал куртку и надевал перчатки.

Бастиаан оказался рядом, и я по привычке застегнул ему куртку, пока он надевал шлем. Быстро устроившись позади меня, он нетерпеливо ухватился за мою куртку.

– Поехали! – приглушенно приказал он, пока я справлялся с перчатками.

– Да-да… Заткнись!

«Хонда» Гирда рванула первой, и спустя мгновение я пустился следом. Бастиаан приник плотно к моей спине и крепко ухватился за торс, зная точно, что я выжму максимум из нашего мотоцикла.

Дороги оживились, машин копилось привычное количество. Но, струясь между ними, мы задерживались только на светофорах, пока не выехали на магистраль. Эти дороги обожал больше всего. Ничем несравнимое удовольствие от вождения спортбайка стерло даже воспоминания утреннего происшествия. Словно ничего и не случилось, тело и сердце реагировали только на скорость и ветер. Это был тот поток, в котором я растворялся без остатка.

Брат был почти неощутимым, ничем не отвлекал меня от дороги, и поэтому любил чувствовать его за плечами, знал, что одно лишь сейчас его терзает – желание занять мое место за рулем.

Доехали до Эйндховена без остановок, меньше чем за час. Фестивали тут проводились часто, самые разнообразные. Этот обещал быть масштабным, афиши и баннеры на каждом шагу это лишь подтверждали.

Разумеется, фестиваль не проводился в сердце города, но мы задержались на мирной улочке, где Бастиаан назначил встречу девушке. Откровенно говоря, я лишь сейчас стал ощущать предвкушение от встречи с ней.

– Сойдемся на месте, – заявил вдруг Гирд. – У меня пару дел тоже.

– Не выдумывай, – возмутился я. – Сейчас все туда двинемся.

– Говорю же, у меня дела.

Спустя мгновение с ревом двигателя Гирд скрылся из виду. Переглянувшись с братом, я пожал плечом.

– Ты понимаешь, что Вэнс нам не простит, если узнает, что мы были здесь?

– Предлагаешь позволить Вэнсу произвести впечатление на Алию?

Да, мысль была ужасной.

– Но он все равно надуется. А недовольный Вэнс – вдвойне страшный катаклизм. Напомнил на всякий случай.

– Позвоним, – решил Бастиаан неохотно. – Но позже.

– Ладно, – сдался его разумности. – И где она?

– Пишет, что скоро будет, – он достал телефон и вновь проверил сообщения. – Немного задержалась в пробке.

– Одна?

– Нет, конечно! Вроде с подругой едет.

– С подругой? – я не сдержал вздоха. – Если узнаю, что вдруг решил свалить на меня головную боль, я тебя прирежу.

– О чем ты? – оторвавшись от телефона, он с искренним недопониманием уставился на меня, но быстро прозрел. – Не говори ерунды! Делать мне больше нечего, чем тебя с кем-то сводить. Алия еле выпросила у родни возможность приехать на фестиваль. Те согласились с условием, что ее будет кто-то сопровождать.

Пытался всеми усилиями сдержаться, однако не сумел.

– Ты услышал себя сейчас? Понимаешь, куда втягиваешься?

– Понимаю, – Бастиаан отправил в карман телефон и посмотрел мне в глаза. – Не тревожься за меня, Тид. Все будет хорошо.

– Если ты не понял, то в этом я не уверен. Что ты вообще намерен делать?

– Как что? Быть счастливым.

– Эх, Чоки… Неужели не мог для этой цели найти кого-нибудь другого?

Думал, что он рассердится на мою резкость, но Бастиаан мягко улыбнулся.

– В тебе говорит боязнь неизвестности, брат. А я не боюсь. Дело тут не в любопытстве или в чем-либо еще. Мне хорошо с ней. Безумно хорошо. И вовсе не так, как ты подумал! Если честно, я до сих пор к ней не прикоснулся. За руку даже не взял. И удивительно, на этом я совсем не заостряю внимание. Я наслаждаюсь каждым моментом, когда она рядом. Вот ты увидишь ее и все поймешь.

Не посмел ничего сказать. Безрадостно заключив, что мой Чоки действительно сошел с катушек.

Ждали мы всю бесконечность. Пока Бастиаан нетерпеливо измерял шагами улицу, я устало сел на скамью, удачно нашедшуюся неподалеку. Невольно провожая взглядом каждый оранжевый автомобильный номер, поймал себя на том, что предвкушаю встречу с девушкой, которая так удачно завладела сознанием брата.

И не заметил сам, как плавно мысли заструились к девушке, встреча с которой отпечаталась в моих воспоминаниях. Перед глазами встало ее встревоженное личико и огромные глаза, полные переживания. Даже вспомнил, как ее зовут.

– Пойду куплю сигареты, – голос брата вернул меня в реальность.

– И мне.

Он кивнул и скрылся за дверью ближайшего магазинчика. Не любил его видеть таким всполошенным, но уж влиять на это я был не в состоянии на этот раз.

– Здравствуй, – послышался мягкий голосок рядом, поторопивший меня повернуть голову.

Передо мной стояла Алия, без сомнений, это была она. Девушка непривычна моему восприятию, что не умоляло ее особенной прелести и красоты. О, эта красота была подчеркнута всем культурным изыском, которого она придерживалась. Глаза, обведенные черным, что моментально приковывало к ним взгляды. Платок, тщательно скрывающий волосы, прочерчивающий идеальный овал лица и точеные контуры. Одежда, плотно прилегающая тесным воротником к шее, скрывающая ее тонкий стан и руки до запястья. И вся овеяна чистым, естественным очарованием, увлекающим куда-то запредельно, вещающим о чем-то таинственном и волнующем.

– Извини, что опоздала, – робко улыбнулась, что напустило на меня странное оцепенение.

Ее улыбающиеся губы, блестящие карие глаза, и сладкий голосок всколыхнули во мне странную панику.

– Ты не сердишься, Бастиаан?

Я содрогнулся и вскочил со скамьи, имя брата окатило меня отрезвляющим потоком.

– Стоп-стоп! Меня зовут Тид, я его брат-близнец.

– О, Аллах! – она прикрыла тоненькими пальчиками рот и ужасно долго смотрела на меня так, будто я украл у нее что-то. – Вы так…

– Да, поэтому мы и близнецы. Приятно познакомиться с тобой, Алия.

Вероятно, думала обо мне до сих пор как об абстрактном явлении.

– Взаимно, Тид, – смущенно отозвалась. – Прости за это недоразумение.

– Все в порядке.

Признаться, я приложил усилия, чтоб оторваться от ее лица. И только потом заметил, что возле нее стоит девушка с парнем.

– О, – вспомнила о них и Алия, – Это моя сестра и ее муж. Галлия и Загир.

В отличие от нее, Галлия выглядела как современная девушка, в джинсах и футболке, со свободными волосами, подстриженными под каре. Молодой человек так же ничем не выделялся, ухоженная, короткая борода отвечала последним трендам.

Меня жутко смутило различие между ними. Однако забредать в эти дебри не имел ни малейшего желания. Обменявшись рукопожатием с Загиром, затем и с Галлией, я оставил брату во всем этом разбираться.

Наконец Бастиаан явился и всполошил воздух еще больше. Алия вновь легко смутилась, пока ее родственники не скрывали любопытство, разглядывая нас.

– Как я понимаю, вы уже познакомились.

– Да, подумала, что вижу тебя.

Бастиаан нервно усмехнулся и категорично покачал головой.

– Больше так не думай.

Родственники на фоне о чем-то стали перешептываться, отчего Бастиаан занервничал еще больше. Я обнял его одной рукой за плечи, сунулся в нагрудный карман его куртки и достал пачку сигарет. Бастиаан проследил за тем, как я подхватил губами сигарету и отправил пачку себе в карман. Пока достал зажигалку и обуглил огнем кончик сигарет, все собравшиеся не сводили с меня глаз.

– Открою тебе секрет, Алия, ты выбрала лучшего из нас. Так что не беспокойся, путать не будешь. А теперь давайте выдвигаться на фестиваль.

Глава 3

Определенно, я потерял Чоки. Пока справлялся с байком, пытаясь в удобном месте припарковать, брат затерялся в толпе. Напрасно поискал его глазами, он благополучно от меня оторвался.

Фестиваль организовали масштабный, развернувший свою шумиху на двух полях, третье отведя под парковку. Сцена поражала габаритами и футуристическим видом, звук на этот раз заслуживал отдельной похвалы. Людей же собралось так много, что пришлось потратить несколько минут, прежде чем я нашел Гирда. А рядом с ним компанию друзей, при виде которых меня охватил короткий паралич. Вряд ли бы получилось вспомнить, когда мы собирались вместе в последний раз.

Громыхающая музыка нам не позволила увлечься беседой, да и не особо любили трепаться в таких местах. Диджеи уже вовсю запустили чистый выброс энергии по толпе, что настигло нас в равной мере. Девушки принялись ломиться к сцене, завлекая и нас. Но первым делом мы открыли пробирки.

Я затянулся парой глубоких вдохов, и этого хватило, чтоб спустя несколько минут звуки резко стали отчетливей, масса людей – незаметной. Музыка приобрела стихийное звучание, вливающееся в мозг и тело потоком адреналина. Резко диджей направил лишь на нас свою магию.

Бездействие и безучастность казались преступлением. Измерить время, которое мы провели в трансе, под видом исступленного сотрясания себя и земли под собой, мы могли лишь по сменяющимся ремиксам и семплам. Без перерыва нам бросался вызов с динамиков, оглушающий, превращающий людей в цельный сгусток энергии. Массовое безумие накрыло всех без исключения, и в том была вся прелесть таких мероприятий – люди дали выход эмоциям до предела. Мы и пришли за этим импульсом, готовым дать запала даже издыхающему механизму.

Конечно же, далек от Tomorrowlend, как земля от солнца, и, разумеется, ничуть не приближенный к AMF, тем не менее фестиваль восхищал пиротехникой и визуальными эффектами, со зрелищным лазерным шоу с наступлением ночи. Выступила только пара знакомых мне диджеев (а в мире хардстайла и всех его подвидов я знал почти всех его лучших представителей), но и несколько новых имен я записал в заметках, чтоб лучше познакомиться с их работами. А в окружении друзей, полноценно разделяющих мои вкусы в музыке и развлечениях, этот рейв впечатлил безоговорочно.

Когда все взмокли до трусов от пота, а девушки принялись вешаться на нас в изнеможении, прося передышки и воды, пробилось здравое предложение.

– Поехали к Вэнсу!

Едва различил голос Гирда, но сразу вник в слова.

– Да! – с трудом удерживая одну из подруг, я искренне хотел бы избавиться от этой ноши. – Фини, твою мать, взбодрись! Поехали к Вэнсу!

– О да! – отозвалась она мгновенно. – Погнали!

Отпустив мои плечи, наконец, она подхватила босоножки и кинулась босиком к подругам. Я не сдержал вздоха.

Парни устремились к парковке, пока я набирал сообщение брату. Поставил его в известность о наших планах и получил ответ, немало меня расстроивший.

«Езжай без меня».

Еле удержался за ускользающее настроение.

– Как хочешь.

Уже почти отправил в карман телефон, когда получил новое сообщение.

«Буду позже».

– О да! Не все мозги потерял.

Резко приободрившись, поторопился вслед за друзьями.

Толпа собралась немаленькая, но быстро все разбились по парам на мотоциклах, остальные затесались в одном автомобиле.

Мне досталась в пару Ливи. Понял это, когда в меня вцепились тонкие пальчики и к спине прилипла упругая грудь.

– Я так давно мечтаю, чтоб ты меня покатал! Обожаю ездить верхом.

Ну, кто еще мог так возмутительно сладко и смело провоцировать парней, кроме нее? Повернув голову, наткнулся на вызывающий взгляд карих глаз, давно меня преследующих. И в целом Ливи умела привлекать внимание соблазном сочных форм и красивого лица.

Окинув взглядом ее тонкое платье, держащееся лишь на две лямочки, короткое настолько, что и платьем его было трудно назвать, я не подавил вздоха.

– Ты замерзнешь за две секунды.

– Не замерзну, – проворно нырнула руками мне под куртку и пробралась под полы футболки. – Вон ты какой горячий. Крепко-крепко прижмусь к тебе, и все будет в порядке.

Мы хорошо ладили. Была не столь легкомысленной, какой пыталась казаться, обладала почти всем, что мне в девушках нравилось. Но, очевидно, на секс без обязательств мы смотрели по-разному.

– Завтра будешь звонить с простудой и просить заботы. Ну на хер!

Отстранив ее от себя, достал из сетки, прикрепленной к мотоциклу, шлем и куртку брата и бесцеремонно принялся ее одевать. Ливи разразилась смехом, но с удовольствием далась моим рукам.

– Какой же ты заботливый. Сразу видно, что у тебя есть младший брат.

– Он не младше меня. Между нами разница в несколько минут.

– И кто же младше?

– Не знаю. Мать об этом не говорит, что весьма целесообразно. Садись уже, а то пропустим все веселье.

– У нас может быть свое…

Не дал договорить, натянув ей на голову шлем. Ливи отозвалась приглушенным смехом, но послушно кивнула.

– Все равно не отвертишься от меня.

Предпочел сделать вид, что не расслышал.

Сев в седло мотоцикла, быстро надел шлем и запустил двигатель. Ливи резво оказалась позади меня, плотно приникла к спине и явно с удовольствием крепко обняла за пояс. Сразу же назрел вопрос: «Какого черта я сопротивляюсь ее настойчивости?».

Не успел прийти к мнению, что нет ни одной категоричной причины, из-за которой противился ее соблазну, как Ливи сама напомнила мне об этой весомой причине.

– А Бастиаан тоже будет?

– Ты опять за свое?

– Я просто спросила!

– Ливи, – выпрямился и крепко стиснул ее пальчики. – Давай без этой дури.

– Хорошо, ладно! Ненавижу, когда ты такой серьезный.

– Вот и договорились.

К счастью, отлично знал дорогу до дома друга, неоднократно принимаюшего всю нашу шумную компанию. Предки списали его из Амстердама в Эйндховен после шумного беспредела, им ученного в клубе. Хотя события обстояли несколько иначе, родители и приблизительно не обладали достоверной осведомленностью, что на самом деле случилось. И все еще наивно полагали, что именно они решили убрать сына подальше от столицы.

Вэнс. Это имя было синонимом ядовитой занозы в моей печени. И вместе с тем был человеком важным для меня, равносильно Чоки.

Добравшись до Нью-Бергена, мы все припарковались у двухэтажного частного дома. Заезжали мы сюда с особым удовольствием, словно каждый раз преследуя цель взбодрить до кровоизлияния весь элитный район. Что, конечно же, нам не прощалось.

Не успели мы заглушить двигатели, как рядом с нами припарковалась патрульная машина.

Вэнс расплылся в улыбке и ни капли не смутился. Его ничто в этом мире смущать не было в силах. Нет, только не этого носителя безукоризненной внешности, самой невинной и обезоруживающей улыбки и глаз, умеющих убеждать ангелов сдавать под чудовищные проценты свои крылья.

– Здравствуйте, – он приблизился к полицейским и представился. – Меня зовут Вэнс де Меер. А это мои друзья.

– К нам поступил сигнал, что у вас тут слишком шумно.

– Разумеется, офицер. Как может быть иначе, когда ищут место для парковки представители спортбайков? Но вот мы достали ключи из зажигания и собирались зайти в мой дом, чтоб отпраздновать воссоединение после долгой разлуки наших друзей – Тида и Ливи.

Поскольку я был ближе, внимание Вэнса ухватилось за меня. Я попытался улыбнуться как можно искреннее и обнял Ливи, которая охотно подыграла. Да так артистично, как только одна умела. Крепко ухватилась за мою шею и впилась мне в рот поцелуем.

Я задохнулся смехом и с охотой отдался ей на растерзание. Уж целоваться с Ливи не счел необходимым отказываться. Сладкая, отдающая вкусом чего-то мятного и фруктового, сочная настолько, что я едва не захлебнулся этим поцелуем.

Короче, мы пропустили и то, как Вэнс убедил офицеров в нашем благожелательном и сознательном отношении к покою соседей. И даже их отъезд. Не услышали, что они сказали напоследок, и отлипли друг от друга, только когда друзья растаскали нас в разные стороны.

– Милые мои, прирежу на хер! – возмутился Вэнс, волоча меня вслед за остальными в дом. – Сейчас вернутся, уже с обвинением в неподобающем поведении.

Обожал Вэнса всей душой и всегда восхищался его умением выходить сухим из воды. Тому и внешность сопутствовала – светлые волосы, голубые глаза и до приторности обаятельная внешность. Чем, конечно, он прекрасно умел пользоваться. Собственно, друзья его и знали как химеру воплоти.

Планы у меня уже наметились, было ясно по тому, как Ливи облизывала и прикусывала губы, едва мы встречались взглядами. Но Вэнс сначала завел нас на задний двор, приказал всем сдать ключи от мотоциклов и автомобиля и только потом дал доступ к холодильнику со спиртными напитками.

– Только не шумите! – приказал он нам, волоча за собой усилитель и колонки. – У меня жутко чувствительные соседи.

Недолго провозившись с проводами, он включил буфер, и загромыхала электронная музыка с силой землетрясения. Пять минут все молчали ввиду невозможности перекричать музыку. Чистая месть соседям.

Полиция постучала в дверь дома через десять минут, в течение которых мы успели убавить громкость и спрятать усилитель, вернуть обратно в холодильник все спиртные напитки и отыскать мяч, с которым принялись играть на лужайке.

Давясь смехом, мы старательно играли не только в волейбол без сетки, но и свою роль. Вэнс вышел на задний двор со знакомыми полицейскими.

– Что ж поделать, офицеры, понимаю. Старость – непримиримый враг молодости. Мы обещаем вести себя еще тише, насколько это возможно.

Внимательно исследовав взглядом лужайку и нас на ней и, возможно, отметив отсутствие алкоголя и источников громкого шума, молодые офицеры пожелали нам хорошего времяпрепровождения и ушли.

Вэнс вернулся с парочкой раскладных стульев.

– Я заказал девочкам суши, а нам пиццы. Парни, помогите притащить стулья.

Возня со стульями не заняла много времени, но курьер с доставкой успел прибыть. Вскоре мы расселись за горячей пиццей и послушно не шумели, пока с едой не было покончено.

Между тем Бастиаан присоединился к нам. Друзья с ликованием встретили его, и моментально мы как отдельные личности перестали существовать.

У Ливи загорелись глаза. Но брат отличился большей маневренности, нежели я, и смог от нее избавиться за несколько секунд.

Наконец Вэнс разрешил штурмовать его холодильник с напитками. Девочки предпочли слабые коктейли, которые с охотой делал Гирд, пока парни решали, с чего начать.

На заднем дворе зазвучал захватывающий ремикс, подсказавший, что вечеринка благополучно стартовала. Ритмы драм-машины заполонили собой лужайку и дом, распространяя выброс живой энергии. Наконец веселье стало возможным, и, как мы догадывались, третьему вызову полиция не придала значения.

Никто не собирался напиваться, но оставаться трезвым на вечеринках Вэнса не представляло возможным. К счастью, у меня давно выработалась привычка курить и пить по отдельности, чему благополучно приучил и Бастиаана. Так что мы относительно бодрее продержались до ночи.

Девушки растащили парней по спальням, когда сами почти растеряли всю живительную энергию. Те, кто был без пары, разбрелись по разным углам, несколько парней уснули на лужайке в шезлонгах.

После дикого веселья дом Вэнса был усеян трупами.

Сам я неизвестно когда решил улечься спать и куда забрел.

Проснулся от пронзительного шума в голове и стука в висках. Приоткрыв один глаз, едва заметил окно без штор, а за ним – пасмурное небо.

Не в состоянии понять, который час, попытался удержать себя в кровати еще немного. Послышалось сопение рядом, и с третьей попытки удалось увидеть темную голову на соседней подушке.

Лишь через несколько минут я стал соображать, что рядом спит не Бастиаан.

– Это уже нехорошо…

– Мм?

На мое хриплое бормотание голова пошевелилась и неохотно повернулась. В помятых чертах лица узнал Гирда. Едва приоткрыв глаза, он сощурился и сморщился, что жутко стал на себя непохожим.

– Какого хрена?

Голова совсем не хотела думать, тело – шевелиться. Откинувшись на подушку, я громко втянул воздух в легкие и задохнулся жаждой курить.

Послышалось шевеление, и я едва заметил, как Гирд улегся на живот и отвернул голову. Мне пришлось напрячь все мышцы, чтоб двинуться и кое-как спустить ноги с кровати.

Оказалось, все это время был накрыт одеялом, которого с трудом отбросил в сторону. И неудивительно, что штаны и футболка плотно прилипли к телу, мокрые от пота.

– Гирд, ты там голый?

– Пошел на хер… Дай поспать!

Никогда в жизни так долго и жутко трудно не стягивал с себя мокрую футболку, не в состоянии снести ее липучесть к коже.

– Ну, знаешь… Из всех в этом доме я проснулся с тобой.

Гирд отозвался жестом, красноречиво пославшим меня куда подальше. Я бросил футболку на пол и попытался встать, но удалось со второй попытки. Пошатнувшись и вовремя удержавшись за стол, потратил пару минут, чтоб сохранить равновесие и успокоить волнение в голове.

– Где Чоки? Интересно, с кем он проснулся.

– Твою мать… – Гирд с шумом перевернулся на спину и откинул одеяло. – Не знал, что тебя тянет на разговоры с похмелья.

Со скрежетом в зубах он сел и долго пытался сфокусировать внимание на мне.

– Где мы? – не в состоянии сориентироваться, с усилием удалось признать, что впервые вижу эту комнату. – Где тут туалет?

– А? – Гирд помял лицо и громко вздохнул. Принявшись осматриваться, вновь вернулся взором ко мне. – Это ладно… Вот это что?

Дрожащим пальцем указал на меня, и я тупо уставился на его палец, не понимая жеста. Мозги все еще отказывались воспринимать окружающую среду, инстинкты не работали.

– О чем ты?

– Вон, левый бок… Охренительный синяк.

Наклонить голову и рассмотреть себя удалось невероятно трудно. Действительно, по левому боку тянулся громадный синяк с отливом в красный и желтый цвет. Но мне не удалось понять, откуда он взялся. Бездумно ткнул в синяк пальцем и скривился от дикой боли.

Гирд, видимо, решил улечься обратно, но не рассчитал маневренности и свалился на пол. Грохот прозвучал такой, что затряслась вся мебель.

Я разразился смехом и задохнулся от тягучей боли в боку. Ухватившись за синяк, сложился вдвое, но успокоить смех не удалось.

Гирд вскинул руки к кровати, но не смог ухватиться за одеяло. Сквозь ругательства засмеявшись, так и остался на полу в полной экипировке.

Вдруг открылась дверь, и в проеме появился Вэнс. Сукин сын, весь свежий и выспавшийся, в футболке, от белизны которой зарябило в глазах, в джинсах без единой помятости. Волосы аккуратно уложены, побритый и разящий дорогим одеколоном, чем вызвал у меня новый приступ тошноты.

– Так, еще двое! – от его бодрого голоса Гирд весь скривился. – А находка-то какая!

– Пошел на хер! – отозвался Гирд, пока я адресовал Вэнсу средний палец.

– Мои скромняги.

– Бастиаан, врежь ему, пожалуйста. Только появился, а уже голова от него болит.

Вэнс усмехнулся и долгим изучением присмотрелся ко мне.

– Гирд ван дер Берг, ты неразумно полагаешь, что я не могу узнать эти глазки? Или ты хочешь меня позлить?

– Не хочу, – активно покачал головой Гирд, вероятно осознав свою оплошность. – Ни в коем случае. Лучше сдохнуть.

– Какой хороший мальчик, – Вэнс заметил синяк на мне и резко растерял благодушие. – Кто тот несчастный, которого ожидают страшные предсмертные муки за то, что попытался повредить эту прекрасную шкуру? Гирд?

– Я? – Гирд с испуганным видом замотал головой. – Ни в коем случае! Руки у меня чисты.

– А остальное?

Я схватил подушку и запустил ее в Вэнса. Просыпаться у него после вечеринки было мучительней самого похмелья. И ничего так не бодрило, как желание его прирезать.

Он со смехом вышел, возможно, решил пощадить наши больные головы. Маловероятно, конечно.

Беспомощно протирая пульсирующие виски, я глянул на Гирда и нашел его старательно распрямляющим морщины на лбу.

– Ты всерьез?

– Ага… – он заполз на кровать, как растерзанная волками жертва. – Перебьешься. Бастиаан, наверное, свеж и бодр сейчас, так как резко стал следить за количеством выпитого, в отличие от тебя. Ко всему, придурок, сам спалился, назвав брата «Чоки». Это я так, хотел немного помучить этого зазнайку. Да, знаю, глупая и непродуманная попытка. Как же он противен с утра после пьянки… Все, дайте мне умереть спокойно.

Я улыбнулся, но не успел ничего сказать. Открылась дверь, и вошел Бастиаан.

Действительно выглядел выспавшимся, даже футболка и джинсы не были помяты.

– Почему Гирд заметил, что ты мало пил, а я – нет?

– Потому что ты спасал весь вечер честь от поползновений Ливи.

Гирд сотрясся смехом, и Бастиаан взглянул на его длинную тушу с деланным удивлением.

– Жив? Странно. Воняешь, как разлагающийся труп.

– И чувствую я себя соответственно. – Гирд с шумом перевернулся на спину и громко вздохнул. – Сейчас стошнит.

– Вы и так изгадили белоснежную постель родителей Вэнса.

– Иди ты! – Гирд подскочил, и на его помятом лице отразился такой ужас, что мы с братом рассмеялись в унисон.

Смотря на нас, Гирд только через несколько мгновений оклемался.

– Да ну вас! Напугали, черти!

– Жили бы тут его родители, хрен бы мы тут ошивались.

– Идите на хер оба, заколебали с утра пораньше!

Бастиаан вернулся вниманием ко мне и принялся разглядывать синяк.

– Откуда?

– Без понятия, – коря себя, что не успел натянуть футболку до его прихода, как можно быстрей сейчас с этим справился. – Как вспомню, скажу.

Бастиаан не стал нагнетать, но в глазах проскользнуло неодобрение.

– Выглядишь не лучше этого вонючего трупа.

– Эй! – возмутился Гирд, на что Бастиаан резво повернулся к нему и впечатал кулак в бок.

– Тебе бы заткнуться и не возникать. Какого черта увел от меня Тида, не сказав, куда?

Гирд согнулся в три погибели, пытаясь спрятать самые уязвимые места.

– Уломала все-таки? Вот поэтому и спрятал. Вообще-то, благодарить меня должен!

Бастиаан замахнулся на него вновь, но близко с головой изменил намерение и мягко погладил Гирда по затылку.

– Спасибо.

– Серьезно?

– Похоже на то.

Гирд обреченно покачал головой и попытался привстать. С трудом поднявшись на четвереньки, как престарелый доходяга, едва опустился на колени.

– Она предлагает вам джекпот, а вы ведете себя как чертовы снобы! Будь у меня близнец, я бы согласился.

– Будь у тебя близнец, тебя бы стошнило от одной только мысли об этом.

Гирд окинул нас взором, не уловив, кто из нас это сказал. И, очевидно, быстро пришел к мнению, что прозвучала неоспоримая истина.

– В самом деле…

– Хватит канючить и давайте собираться, – Бастиаан направился к двери. – Тид, ради бога прими душ и приведи себя в порядок. Противно смотреть.

– Иди на хер.

Оскалившись, как самая доброжелательная гиена, он вышел из комнаты. Рискнул поискать туалет и, едва выйдя в коридор, как вспомнил всю планировку дома.

Решил принять душ и, пока раздевался, пытался расшевелить мозги, невольно несколько раз останавливаясь, чтоб разглядеть синяк. Никак не мог вспомнить, когда и как им обзавелся.

Принимал душ с чувством, что растекаюсь жижей. Но мне стало лучше, тело начало шевелиться резвей, суставы и конечности оттаяли. Вот только голова не прояснилась до конца.

Спустился на первый этаж весь в размышлениях о синяке. Экстремальное занятие при моем состоянии. Так и ничего не вспомнив, нашел Вэнса и попросил чистую футболку.

Тот резво отыскал для меня по размеру вещь, но один ее вид подкатил к моему горлу ком тошноты. Он явно потратил много сил, чтоб найти ее и приберечь для такого случая. В пестрой раскраске, с принтом мультяшного белого зайца, облизывающего длинным языком рыжую морковь.

– Я скажу судье, что это была самооборона.

– И не надейся на отягчающие обстоятельства, – он расправил полы, участливо желая помочь. – Я же так старался. Как только увидел, сразу мелькнула мысль – ты будешь в ней выглядеть великолепно. Посмотри на эти ушки!

– Я это не надену.

– О, еще как наденешь. Давай, расправляй ручки.

– Нет. Сначала в гроб…

– У меня для тебя много подарков, готовых выразить мое отношение к твоим редким звонкам и напоминаниям о себе. Так что решайся – или футболка, или все остальные подарки.

И я выбрал футболку. Надел сам и быстро, потому что знал – от его подарков меня сразу унесут в смирительной рубашке.

Вэнс довольно улыбнулся.

– Теперь в этой очаровательной футболке иди готовить завтрак, зайка.

Решил хотя бы попытаться и прибить на хрен. Замахнулся на него, но не рассчитал того, что Вэнс неизменно отличался деятельным и бодрым состоянием тела, нежели мы все после пьянки. Впрочем, я никогда не видел, чтоб Вэнс страдал похмельем.

Поймав мой кулак, он больно выкрутил мне руку и зажал в захвате вместе с моей шеей. Честное слово, демон.

– Возмутительно! В моем доме, в моей одежде…

– Да-да, я понял.

– И?

– Прошу прощения.

– Искренне?

– Искренней не бывает. Отпусти зараза, больно.

Он отпустил мою руку, но больно треснул по уху. Всегда было тяжко сталкиваться с его недовольством.

Направился в кухню и обнаружил несколько из друзей. Все вяло потягивали кофе и воду, не даваясь долгому разговору, явно его не в состоянии осилить. Но мою футболку оценили истошным, наглым смехом.

Я поприветствовал их жестом, выразившем мое отношение и к ним сейчас, и к их смеху, особенно к футболке на мне. Но в относительном смирении принял наказание. Справедливое к тому же – даже не вспомнил, когда в последний раз звонил Вэнсу.

Отыскал чашку и отправил на подставку кофейного аппарата. Без долгого разбора нажал на одну из кнопок и заработал. Пока зомби с трудом даже моргали, я ждал напиток и, как прежде, пытался понять, откуда у меня синяк. Да такой большой и колючий.

Наконец пискнул аппарат, и я вознаградился за ожидание, тянувшееся сейчас как бесконечность. Кофе было крепким и ароматным, с удовольствием насладился им. Целительный эликсир. И, видимо, только с его помощью вспомнил, как обзавелся синяком. Вернее сказать, вспомнил разряд тока, сваливший меня на землю и оторвавший на долгое время от реальности. Вспомнил девушку с маленькой сумочкой, в которой прятала электрошокер. И встала перед глазами так отчетливо, что я даже вспомнил цвет ее глаз и имя.

Неохотно и медленно в кухне стали собираться все и подолгу восстанавливали свою коммуникабельность. Лишь после второй чашки с кофе во мне задребезжала общительность тоже, начал прислушиваться к вялой беседе друзей. Бастиаан устроился за обеденным столом у окна, подальше от возвращающихся к жизни людей, и растворился полноценно в экране телефона. За этим следить было непривычно, как и видеть его после вечеринки таким бодрым. Пока я не мог решить, хорошо это или плохо.

– Гирд, мы так тебя и не поблагодарили, что собрал нас, – Вэнс признательно кивнул другу. – Безумно рад видеть все ваши помятые морды. Сколько мы не собирались вместе? Полгода?

– Больше, – отозвался Гирд, вяло помешивая кофе. – С моего дня рождения.

– Аж с октября?!

Осознание того, что мы на такое долгое время потеряли связь, обеспокоило всех друзей.

– Возрадуемся окончанию экзаменов и всей учебной суматохи, и это исправим. В воскресенье соберемся на яхте близнецов. Всем переться в Горинхем намного ближе, чем в Роттердам. Ван Ливен, что скажете?

– Только «за», – согласился без долгого размышления. – Чоки?

Бастиаан отвлекся от телефона и окинул взглядом друзей. На мгновение показалось, что он не слышал, что мы обсуждали до сих пор.

– А, да! Нам все равно надо ехать к родне на выходные, – и сразу же вернулся к экрану телефона.

Вэнс нахмурился и в два шага приблизился. Без предупреждения вырвал телефон из рук и проворно увернулся от возмущения Бастиаана.

– С кем это ты тут воркуешь? Да так увлеченно, что совсем нас не замечаешь!

– Вэнс, отдай телефон!

Конечно же, Вэнс и не подумал подчиниться требованиям Бастиаана. Успев увернуться от его рук опять, он с любопытством спросил:

– Кто такая Алия? Почему мы не в курсе?

Бастиаан замахнулся на него, но скользким Вэнс был не только нутром. Затесавшись между стульями, он принялся перелистывать переписку, но я выхватил телефон из его руки, не дав ничего прочитать.

– Давай мы вспомним, что ты хорошо воспитан, – я кинул телефон брату, и Бастиаан удачно его поймал.

– Извини, Бастиаан, – послушно отозвался Вэнс, что не умерило его любопытства. – Так что там? Что за Алия?

Бастиаан не скрыл раздражение, отправив телефон в карман.

– Моя девушка.

– Алия из нашего университета? – спросила Ливи.

– Ты ее знаешь? – Вэнс повернулся к ней с удвоенным любопытством.

– Да, – Ливи не отвлеклась от Бастиаана и смотрела с таким потрясением, будто открыла для себя нечто ужасное. – Видела пару раз. Но мы не общаемся… Проблема в том, что Алия из религиозной, мусульманской семьи и тщательно подбирает круг своего общения.

– Это не проблема, – возразил Бастиаан, вернувшись за стол и остывший кофе. – По крайней мере, для меня.

В кухне надолго воцарилось молчание. Все глаза смотрели на моего брата с нескрываемым удивлением. Даже Вэнс долго не мог прийти в себя.

– Ты рехнулся, парень?

– Отвали.

Вэнс повернулся ко мне, но я отказался от комментариев. Что еще больше его возмутило.

– Ван Ливен, перетрахал всех девчонок и полез, куда не надо? – Вэнс явно озаботился открывшейся ситуацией, быстро нагнав напряжение вокруг. – Я никогда тебя не знал как законченную мразь.

– Что это за нравоучение? – возмутился Бастиаан. – Не встревайте, и я буду вам признателен.

– А ты почему молчишь? – словно не услышав Бастиаана, Вэнс взъелся на меня. – Не видишь, что у него крыша летит?

– Не вижу повода для такого стресса.

– Да? – Вэнс вернулся вниманием к Бастиаану и хмуро настоял. – Попей таблетки и успокойся.

– Нагнетать не надо. Но спасибо за твою едкую заботу.

– Не ерничай, придурок! Зная тебя, я не могу не волноваться. Напрасно ты лезешь в эти игры, поверь мне.

Бастиаан отозвался вздохом.

– Ты нервируешь меня, Вэнс. Потому что ни в какие игры я не играю…

Мы все на фоне следили за их перепалкой и остро ощущали, как возвращается к нам утреннее недомогание. Несвоевременно развернулся этот серьезный разговор, воспринимать его сознательно не получалось. Даже Вэнс дал волю эмоциям, чего редко случалось с ним.

– Если не игры, то это еще хуже, Бастиаан.

Глава 4

Пока мы возвращались домой, вопреки желаниям, я весь был в размышлениях о девушке брата. Убрав мотоцикл на задний двор, задержался там как можно дольше с надеждой искоренить мучавшие чувства, усилившие влияние надо мной после трепа Вэнса. Но попытки оказались напрасны.

– Как она согласилась встречаться с тобой?

Бастиаан встретил мой вопрос без раздражения или недовольства. Со мной одним мог быть откровенным до конца.

– Может, потому, что знает – я не обижу ее.

Эти слова убедили меня окончательно, что Бастиаан действительно испытывает серьезные чувства к Алии.

– А ее предки? Они-то в этом тоже уверены?

Бастиаан поник непредвиденно, что еще больше жути нагнало на мои чувства.

– Они против? – сам услышал, как дрогнул голос. – Чоки, они уже против?

– Нет. Ее родители погибли, – он отвернул голову и уставился куда-то в пустоту. – Обсуждать это она не хочет, а я не настаиваю. Живет у дальних родственников, которые, мягко сказать, не против поскорей от нее избавиться. Поэтому и не возражают нашим отношениям.

Я не услышал ничего, что могло бы меня утешить. Все стало еще тревожней.

Наверное, расслышав мой вздох, Бастиаан повернул голову и несколько мгновений смотрел в глаза, будто пытался прочитать мысли.

– Тоже думаешь, что все это неправильно?

Он так это спросил, что сердце сжалось до боли. Перед глазами прорезались все нападки на него, даже мои собственные, и стало тошно от того, что я позволил ему в одиночестве все это осилить.

– Не смотри на меня так. Ведь знаешь, что я всегда буду на твоей стороне, даже если ты не прав.

– Тид…

– Дай мне договорить, – опустил руки ему на плечи и крепко сжал. – Если ты созрел для серьезных отношений, то неважно, с кем. Да, я немного озадачен твоим выбором, потому что мне это незнакомо, непривычно. Если ты осознаешь всю серьезность ситуации, то я рад.

– Осознаю, – Бастиаан опустил глаза и поник настолько, что меня захлестнуло переживание.

– Что случилось?

– Мне страшно, – он признался мне в том, что никому другому не сказал бы даже под пытками.

И всегда так случалось, что, когда один из нас был слабым, второй восполнялся силами.

– Скажи, как я могу тебе помочь? Что мне сделать?

Бастиаан несколько мгновений молчал, как вдруг поднял голову и показал улыбку во всю физиономию.

– Ты уже сделал. То, что всегда готов меня поддержать, дает мне смелость. Знаю, что ты есть у меня. Да, я помню, что не любишь всю эту сентиментальность… Но это правда, Тид. Я всегда знаю, что ты будешь на моей стороне, что бы ни случилось. И всегда готов мне помочь.

– Говоришь вещи, которых упоминать даже не надо. Не будет того обстоятельства, что сможет разбить нас по разным лагерям. Ты всегда будешь для меня на первом месте. Слышишь меня?

Бастиаан уткнулся лбом мне в плечо и так простоял неподвижно несколько мгновений, дав ощутить всю смуту в его душе.

– Просто иногда меня заносит, – раздался его тихий голос. – У меня начинается паника. Я все прекрасно понимаю. Мы слишком разные, между нами столько сложностей… Даже на простые вещи мы не смотрим одинаково. Но когда она рядом, я обо всем этом забываю.

– Тогда не прячь ее, – взял его за затылок и выпрямил голову. – Хватит тебе мыкаться с ней по углам подальше от глаз. Даже мне показал ее мимолетно. Если она принимает тебя и твою жизнь, то не вижу никакой причины вам держаться от всех подальше.

Мои слова словно дали ему новый глоток жизни. Я заметил, как засияли его глаза, как стремительно прояснилось лицо.

– Брат… Спасибо.

– Все, отвали от меня.

Поторопился от него избавиться, но у лестницы Бастиаан меня догнал и повис на шее.

– Значит, на завтра без планов – пойдешь обедать с нами. И оденься поприличней, наконец! Ты вообще запустил себя. Есть хоть что-то из одежды новое?

– Конечно, нет, после того как ты у меня все стащил! – врезал ему локтем в живот, что заставило его расслабить руки и позволить мне подняться к себе в комнату.

Но не успел закрыть дверь, как Бастиаан оказался рядом.

– Что за обвинения? Одну футболку взял и джинсы!

– Вот вернешь мне триста евро, я пройдусь по магазинам. А теперь оставь меня в покое, хочу лечь спать.

– Ну нет! Уже два, а мы ничего не ели. А вчера ты хоть что-нибудь ел? Пил ты отменно, это я видел.

– Чоки!

– Не отстану! И мы ведь договорились, что с дурью завязали!

– Вот заноза… – с раздражением швырнул на стул куртку и перчатки, затем наконец выполз из штанов и футболки Вэнса. – К чему мне девушка, жена, если у меня есть ты – пилишь мозги отменно!

– В отличие от девушки, жены, я могу и отхерачить. Кстати, откуда синяк? Встрял во что-то все-таки вчера, да?

– Не вспомнил.

– Врешь!

Не сдержал вздоха и демонстративно улегся на кровати.

– Оставь меня в покое. Дай прийти в себя.

– Синяк откуда?

– Не помню.

– Синяк откуда?

– Не помню!

– Ладно, спрошу вечером. Если не придумаешь что-нибудь убедительное – прибью.

– А можно мне иметь хоть какие-то секреты от тебя? – бросил ему вдогонку, когда Бастиаан уже открывал дверь.

Задержавшись, он обернулся и сердито заявил.

– Хрен тебе!

Он, наконец, оставил меня в покое, но желанного умиротворения я не почувствовал. Гнетущие мысли о нем душили мою сознательность, весь растревожился за его будущее. Мне было важно знать, что у него все под контролем, и смута вокруг него дико нервировала. Решил присмотреться к девушке и дать себе поверить, что она окажет ему необходимую поддержку. Одному ему было не справиться.

Как бы ни старался, не смог уснуть. И плавно мысли о брате перелились в размышления о синяке и причине его одиозности на мне. Невольно коснулся его пальцами и поморщился от острой боли.

Так почему думал без злобы и раздражения о девушке, нанесшей мне его?

Возможно, ее страх поразил меня или, может быть, искреннее раскаяние. Так или иначе, стал замечать, что мысли о ней затапливают меня.

Уронила телефон в воду, дуреха, отделала меня шокером и явно для нее день существенных событий лишь начинался. Почему-то был уверен, что назвала настоящее имя. Неизвестно зачем укоренившееся в моем сознании. Вспоминать не собирался, увидеть вновь и не надеялся.

Непредвиденно пришла досада, удивившая меня и огорчившая. Ни к чему теперь были раскаяния. Осталось лишь предполагать, что с ней все в порядке и электрошокер ей больше не понадобится.

С утра брат сотрясал воздух суетой, готовясь к свиданию как к чему-то жизненно важному.

Для меня такая суета была непривычной, да и отношений особо серьезных не имел. Сторонился их сам по причине своей незаинтересованности в них. Бастиаану в этом повезло больше – мгновенно располагал девушек к себе легкостью в общении и обезоруживающей улыбкой. Иногда я поражался искренне, как легко ему это дается. Я не умел так легко маневрировать между комплиментами и напускной легкомысленностью. Ненавидел лгать и ненавидел притворяться. Чего девушки с претензиями на более или менее серьезные отношения мне не прощали.

Впорхнув в мою комнату вновь, он критически оценил мой внешний вид и остался довольным, к великому счастью. Не стерпел бы, если заставил переодеть привычные для меня джинсы и футболку.

Сам он напялил рубашку, прилизал волосы и весь совсем не был на себя похожим.

Решил промолчать и проверил карманы джинсов, боясь что-нибудь забыть.

– Попросил отца кинуть тебе на карту деньги. Обещал сегодня сделать это.

Новость меня обрадовала, невольно усмехнулся. Бастиаан заметил это и улыбнулся тоже.

– Люблю, когда у тебя хорошее настроение. Перестаешь хмуриться и кусаться и выглядишь даже очень ничего.

– Отвали.

– Нет, серьезно, – он приблизился, взял за локоть и повернул к зеркалу. – Точная моя копия.

Едва он это сказал, как заметил сам, что даже схожие черты, рост и телосложение не оставили между нами броской схожести. Он умудрился одним лишь легким усилием прочертить между нами разницу.

Я никогда не надевал рубашки в повседневности, не менял привычки даже под родительским давлением. А он одним махом чуть не изменил себе полностью. Даже часы надел на левую руку.

– Не загоняйся, – заметив, как его глаза заблестели от ужаса, решил его приободрить. – Нам бы поскорей к этому привыкнуть.

Но, видимо, он не собирался со мной соглашаться. Запустив пальцы в волосы, он быстро их взъерошил и оставил в легком беспорядке, что было нам к лицу больше всего. Затем расстегнул верхние пуговицы рубашки и закатал до локтя рукава. Часы он вернул на правое запястье, как у меня, и явно дал себе зарок больше не скрывать, что является левшой.

– В день, когда я привыкну, что не похож на тебя, я закончусь как человек.

– В том нет ничего плохого, брат.

Глянув на меня с неодобрением, он категорично покачал головой.

– Я не привык думать о себе как об отдельной от тебя личности. И ничто в этом мире мне не заменит тебя.

– Это не так, Бастиаан…

Не успел еще что-то добавить, как он схватил меня за грудки и с такой силой бросил в стену, что я едва уцелел. Мгновенно прорезалась боль в травмированном боку, с рикошетом в голову и все кости. Но больше меня накрыл шок, оправиться от которого мне так и не удалось. Впервые в жизни Бастиаан позволил себе такую жестокость в мое отношение. И как ее воспринять, я не имел ни малейшего понятия.

Пока смотрел на него с потрясением, напрасно пытаясь возобновить дыхание, Бастиаан с яростью сжал кулаки и смотрел нелюдимей побитого, израненного зверя.

– Какого хрена! С чего именно сейчас тебе называть меня по имени?! Ты никогда не называл меня по имени! Почему? Почему сейчас?!

Следя за тем, как туманятся его глаза, заметив, как сжатые в кулаки руки побелели, я отлип от стены и приблизился к нему. Расслышав его натужное дыхание, обнял его напряженное тело и крепко прижал к себе. Почувствовал, как дыхание оборвалось, затем его руки расслабились и вцепились мне в футболку. Спрятав лицо на моем плече, он лишь с третьего раза смог скорбно сказать.

– Прости. Но не меняй… Пожалуйста, не меняй.

– Не буду. Только за это ты получишь в зубы.

– Хорошо.

– Я серьезно, Чоки. Не прощу так легко.

– Справедливо. И врежь с такой силой, чтоб я сразу перестал презирать себя за это.

– Манипулятор хренов, – отстранил его от себя и двинулся на выход, но Бастиаан вновь ухватился за мой локоть.

– Я рад, если ты легче к этому относишься. Но я не могу. Пока не могу.

– Ошибаешься. Мне не легче.

Эта жуткая истина нам несла лишь облегчение. И видно, мы не вполне созрели для осознания ее губительного влияния.

– Извини, – взмолился он опять, когда мы дошли до выхода, затем еще раз по дороге, не отставая от меня ни на шаг. И я безжалостно неизменно отвечал.

– Не дождешься.

Все еще был в шоке, пусть понимал его порыв, необдуманный, правда, но искренний, открывший всей его неспособности принимать изменения в нашей жизни. Я сам к этим изменениям не мог остаться равнодушным, давно находился под их влиянием. Возможно, он этого не замечал, и вместе с тем я был уверен, что Бастиаан давно разделяет мои страхи и опасения.

– Тид, ты меня простил?

– Нет.

– А когда простишь?

– Неизвестно. Хотя… Прощу сегодня, если дашь покурить.

– Ни за что! – взбунтовался он, и я с притворным равнодушием пожал плечом.

– Тогда не прощаю.

– И кто из нас манипулятор?

– Нашел чему удивляться.

Зря, конечно, я затеял этот разговор. Бастиаан впился мне в кости на остаток дня.

– Заканчивай с этим, ведь договорились. Решили завязать, нет?

– Отвали.

– Я серьезно, Тид!

– Так и я тоже. А не отвяжешься, больше не буду ничем делиться. Понял?

Бастиаан помрачнел, но не стал пререкаться.

– Это ты со зла. Я тебя расстроил, вот ты мне и мстишь.

Не стал развеивать его уверенности, ко всему, дошли уже до необходимого заведения. Запрятанный между тенистыми улицами, с парковкой велосипедов рядом, ресторанчик славился среди постояльцев лучшей репутацией заведения, где вкусно кормят и сервис на высоте. Нас встретили на входе как родных, менеджер и официант дружелюбно заулыбались. Наш бар, где мы с братом подрабатывали, располагался на этой же улице.

Не удивился, что Бастиаан решил привести сюда девушку. Нам выделили уютный столик, почтили холодными напитками и обещали угостить шефским презентом.

– Спасибо, Маас, – поблагодарил Бастиаан своего друга, которого я, мягко говоря, не переносил. – Рад, что ты на смене.

– А я рад видеть вас, братья ван Ливен. Тид, как твои дела? Давненько тебя не видел.

Только ради брата я подавил желание съязвить этой рыжей прилипале, скалившейся точно лиса. Хотя, откровенно говоря, не разбирал причины, почему так к нему нетерпимо отношусь. Всегда вежлив и деликатен, без особой остроты в общении, любезен до переворота всех внутренностей.

Возможно, это меня и раздражало. С ним мне приходилось взвешивать все слова, сдерживать себя и подстраиваться под его обходительность. Он не подходил для моей манеры бить прямизной.

Иначе бы сразу же подох.

– У меня все замечательно, спасибо, Маас. У тебя как?

– Все стало еще прекрасней при виде вас. Неизменно вы приносите с собой заряд хорошего настроения.

Меня чуть не стошнило в салфетку, которой попытался скрыть гримасу. Бастиаан же улыбнулся и попросил друга обязательно позвонить ему, как только закончит смену.

– Надо сходить куда-нибудь.

– Согласен. Тид, ты с нами?

– О, какая досада, у меня жутко много дел.

– Что-то ты в последнее время постоянно занят, – заметил Маас, и я еле сдержался, чтоб не стереть кулаком его противную усмешку. Я был уверен, что этот лицемер принимает особое удовольствие нервировать меня.

– Да, так оно и есть.

– Досадно. Ну ладно, оставляю вас. Меня ждут другие столики.

Когда он ушел, я непроизвольно шумно выдохнул. Бастиаан неодобрительно покачал головой, но, к счастью, не стал причитать. Он, как прежде, не понимал моего пренебрежительного отношения к его другу. Я сам до конца его не понимал.

Непроизвольно кинув взор вслед за Маасом, не нашел ничего в его внешности и поведении, что могло бить сразу же по нервам и восприятию. Обычный, без резкости в движениях, даже рыжие волосы и зеленые глаза не особо задерживали внимание. Но между нами сразу что-то не заладилось, и я искренне не понимал брата, который смог найти с ним общий язык.

К счастью, он скрылся из полупустого зала, и я с облегчением решил забыть о нем. В этот момент открылась дверь, и вошла пара.

Определенно, мне нужно было время, чтоб привыкнуть к ней, к ее внешности и поведению. Зашла лишь после парня, смутно показавшегося мне знакомым, и осталась в стороне от него кроткой и послушной, несмело окинув зал быстрым взглядом. В красивом бежевом длиннополом платье с длинными рукавами и таком же платке, тщательно скрывающем волосы, она нервно стала перебирать ремень черной сумочки, пока ее взгляд не застыл на мне. Ее глаза даже с такого расстояния пробирались до нутра и раскачивали там все чувства. Я лишь несколько секунд спустя осознал, что пал под их магию тоже.

Ее спутник заметил меня с братом и направился к нам. Алия проследовала за ним.

– Она пришла, – сказал я Чоки, заметив, что он не может отлипнуть от телефона.

Бастиаан всполошился и быстро осмотрелся. Завидев девушку, подскочил и счастливо улыбнулся.

– Всем привет, – парень обменялся с нами рукопожатием, и только потом я вспомнил, кто он и как его зовут.

– Привет, Загир. Алия, – кивнул девушке, и она наградила меня улыбкой.

– Здравствуй, Тид, – ласково поприветствовала и нетерпеливо вернулась вниманием к Бастиаану. – Рада вас видеть.

Проследив за тем, как брат усадил ее за столом, не в состоянии смахнуть с лица улыбку, я искренне восхитился его самообладанием и терпением. И дико им возгордился.

Загир сел рядом со мной, прекрасно осознавая свою роль. Так что взялся за меню и превратился в воздух, ни намеком о себе не напоминающий. Он определенно стал мне нравиться.

– Тид очень рассердился, что на фестивале я не дал вам пообщаться, – признался Бастиаан после того, как мы заказали напитки. – Считаю это непростительным упущением.

Алия наградила его взглядом, от которого у меня растеклась лава по груди. В этот взгляд она вложила столько нежности, что я почти прочувствовал всей царившей между ними идиллии.

– Не страшно, – сладко произнесла она. – К тому же, на фестивале было очень шумно.

– Я вообще опасался, что ты не любитель электронной музыки, – сознался я. – Даже брат к ней более или менее равнодушен.

– Правда? – Алия с любопытством посмотрела на меня, и, должен признать, эта девушка была как чистый сгусток магии. – Значит ли это, что у нас с тобой уже есть, о чем поговорить?

Улыбнулся, даже не скрывая, что мне дико понравилась ее непосредственность.

– Что очень радует. И тебе будет полезно со мной поддерживать эту связь. В сентябре в Амстердаме пройдет ежегодный фестиваль «Открытой ночи». А билеты не так легко достать.

– Моя мечта – попасть на него и увидеть живьем знаменитое световое шоу, – Алия легко подалась ко мне и посмотрела в глаза. – Итак, какому методу следовать, чтоб уговорить тебя достать и для меня билет?

Хватило пару минут в ее обществе, лишь несколько слов, чтоб понять, чем именно она покорила брата. Мне были необходимы эти минуты, эта встреча, чтоб угомонить тревоги и наконец прочувствовать всю искренность его признаний.

– Я достану для тебя билет. Загир, извини, для тебя не обещаю.

Молодой человек отозвался улыбкой, чем резко стал мне еще больше симпатичен.

Масс принес напитки и с любопытством глянул на Алию, затем на меня с братом. Но с тактичностью воздержавшись от проявления дружеского участия, пожелал хорошего времяпрепровождения и удалился.

Я понял истинную причину, почему Чоки выбрал это заведение.

За время обеда было непривычно видеть Бастиаана таким открытым в обществе девушки. Улыбался без зажима, говорил с легкостью, свойственной только рядом с близкими людьми. И Алия отвечала ему тем же. Я был рад ее непринужденности, охватился диким облегчением от ее энтузиазма. А главное, убедила меня, что предвзятые мнения на ее счет не имеют отношения к действительности.

Вот только я так и не уловил подсказки, почему вместо чистой радости меня охватило гнетущее, угрюмое чувство, не поддающееся осознанию.

Глава 5

Часы показывали полтретьего, я был вынужден признаться.

– Мне пора на работу.

– Бастиаан говорил, что вы работаете в баре…

– Да. Если есть желание увидеть, как он вытирает столики и разносит пиво, то загляни во вторник и четверг с пяти до трех ночи – как раз его смена. А у меня сегодня и в среду.

Алия ответила улыбкой и, видимо, не сочла зазорным признаться в ответ.

– А я подрабатываю в пекарне. Жду вас на самые вкусные булочки Роттердама.

– Булочки? Это уж вряд ли… Лучше ты к нам.

Попрощавшись и с Загиром, который сказал от силы лишь два слова за все время, я еще раз глянул на девушку. Она улыбнулась и певучим голоском промолвила.

– Была рада с тобой пообщаться.

– Совсем не возражаю видеться почаще.

– Договорились.

Вышел на улицу, прикурил сигарету и глубоко затянулся.

К счастью, бар находился недалеко, примыкающий ко всей цепочке двухэтажных домов тесной улицы, по обе стороны которой сосредоточились множество таких же заведений. Ничем не примечательные снаружи, почти без вывесок, со стеклянной витриной и полным обзором на внутреннее оформление. По факту, завлекающей атрибутики не требовалось, так как просвещенные знали об этом месте, могли закрытыми глазами найти тесную улочку, увенчанную в конце сохранившейся в целостности часовней девятнадцатого века.

Дверь была открытой, но внутри восемь столиков пустовали, табуреты у небольшой стойки я должен был еще расставить. Тишина резала ухо, пустота тенистого помещения искажала восприятие.

Достал телефон, подключился к колонкам, давно настроенным мной, и оживил пространство электрическим импульсом любимой музыки. Сразу развеялся поток натужных мыслей и обострилась охота работать.

Из боковой, почти незаметной двери вынырнуло знакомое лицо.

– А как спокойно было до сих пор, как тихо.

– Можешь свалить, не задерживаю. Твое отсутствие никто не заметит.

– Ван Ливен, ты такая сука.

– Ну-ка скажи, кто мой друг?

Гирд расплылся в улыбке и пожал мне руку.

– А я и не говорил, что не соответствую тебе.

Не успел он нырнуть за барную стойку, как появился владелец бара.

– Ради всего святого! Тид, приглуши это мракобесие, всех гостей перепугаешь!

– Ваши гости сюда приходят в первую очередь именно поэтому.

– Не успел прийти, а уже острит, зараза.

Хенрик глянул на Гирда и расстроился еще больше, найдя того пританцовывающим.

– Я точно разделю вашу парочку по разным сменам.

– И тогда сразу же появится риск лишиться двух замечательных работников, – самым благодушным образом отозвался Гирд.

Хенрик скривился и вернулся вниманием ко мне.

– Поэтому и терплю вас, твари вы Господни, чем вы и пользуетесь. Сделай тише это сумасшествие, кровопийца!

– Это хардстайл, господин ван дер Берг, – достал телефон и немного убавил громкость колонок. – Электронно-танцевальная музыка, смешавшая в себе хард-транс, мейнстрим-хардкор и техно.

– Очень познавательно, спасибо, – съязвил Хенрик. – У меня сейчас кровь из ушей польется. Как вы это слушаете?

– С наслаждением, – подхватил Гирд. – И не настолько ты древний, папа, чтоб совсем отторгать от себя эту музыку. Ван Бюрена ты же любишь, разве нет?

– Потому что мы родом из одного города. Так, а зубы мне не заговаривайте! Не перепугайте гостей и приступайте к работе. Тид, сгоняй за накладными в кабинет, проверь все. А ты, – Хенрик вернулся вниманием к сыну и ткнул в него пальцем. – Поторопись привести в порядок заведение.

– Я один не успею! – возмутился Гирд. – Мне нужен помощник!

– Твоим помощником будет твое трудолюбие. Живо за работу, лоботряс! Тид, ты еще здесь?

– Уже нет.

Ринулся к раздевалке, переоделся в брюки и белую рубашку с маленьким белым логотипом заведения в виде вензеля старинного рода ван дер Берг. Не задержавшись, добрался до небольшого кабинета, взял со стола пару распечатанных листов и зашел в соседнее помещение, отведенное как склад. Пробежался быстрым взглядом по цифрам и названиям, сверился с листком и поставил подпись, найдя соответствие по всем наименованиям и количеству. Так как бар был небольшим, закупались мы тоже небольшими партиями. И не составило труда быстро все распределить в соответствии с ожидающими расходами.

Пока Гирд освежал пол и расставлял стулья, я заправил бар, проверил морозильники и холодильники под стойкой, запустил чистку кофемашины и остальной аппаратуры.

Хенрик ван дер Берг вышел вновь в зал, довольно хмыкнул при виде кропотливой работы сына и улыбнулся мне. Этот лис давно завоевал мое уважение, чем-то смахивая на моего отца: практичный до мозга костей, деятельный и прозорливый, активно и удачно управляющий бизнесом, тянувшимся сетью баров и ресторанов по всему королевству. А главное, на мой взгляд, подавал истинный пример трудолюбия, неприхотливости в работе и железной хватки в делах. Иной раз мог вместо сына убрать зал, заменить меня у барной стойки, затем сесть в электрический спорткар и умчаться на встречу с деловыми партнерами.

Я был рад видеть его в баре, чего редко случалось. Обзавелся привычкой вникать во все его слова, касающиеся бизнеса, и без зажима гордости могу признать, что он служил мне примером.

– Сделай мне кофе, – попросил он, усевшись на высокий табурет у стойки. – И сегодня ты за баром будь.

– Лады, – с кофе управился быстро, не забыв, какой крепости он предпочитает.

Приняв маленькую чашку с блюдцем, Хенрик кивнул и сделал глоток. Довольно хмыкнул и бросил взгляд на сына. Гирд закончил с последним столиком и скрылся за дверью служебного помещения.

– Сегодня могут заглянуть инспекторы. Будьте внимательными.

Я кивнул и в очередной раз протер до зеркального блеска стойку.

– Если не появятся сегодня, то предупреди Бастиаана, – продолжил наставлять хозяин заведения между маленькими глотками кофе. – Чуть не забыл: передай ему, что у него новый помощник. Я уволил парня…

Хенрик нахмурился, что резко акцентировало внимание на россыпи морщин по худому лицу. Я понял, что он пытается вспомнить имя уволенного парня.

– Вроде Зеф, – подсказал я.

– Точно! Зеф… Вот его я и уволил. Дважды ловил курящим дурь. Кстати!

Я невольно замер, это «кстати» словно бревном упало мне на голову. Гирд застыл тоже, не успев подойти, и по виду того, как мы оба ожидающе смотрели на Хенрика, можно было предположить, что нам есть что выслушать.

Хенрик бросил взгляд на сына, потом на меня и, как настоящий садист, с особой медлительностью потянул кофе. Его карие глаза ничуть не скрывали усмешки.

– Поймаю вас двоих за курением травы на рабочем месте, как оба отправитесь работать на ферму. Понятно?

– Да с чего ты взял… – попытался возмутиться Гирд, но стальной взгляд отца заставил его заткнуться.

– Я спросил: понятно?

– Так точно, – одновременно отозвались мы с Гирдом, и Хенрик довольно кивнул.

– Так-то лучше, – допив кофе, он встал. – Дисциплина на рабочем месте превыше всего. За этой дверью можете делать что хотите. Это я не устану вам обоим напоминать, потому что вы оба – моя самая больная мозоль. Не разочаровывайте меня.

Гирд поджал губы, но промолчал, и я безмолвно кивнул. Хенрик довольно усмехнулся и вышел из бара. Получив по шее, оба не могли настроиться на беззаботный лад, с каким приступали работать.

– Ненавижу, когда он приезжает, – пожаловался Гирд, все еще с насупленными бровями.

– А я рад его видеть. И не думаю, что его вина в том, что мы вызываем подозрения.

Гирд скривил гримасу, но быстро отошел.

– Справедливо. Хотя не понимаю, с чего вдруг? Я здесь не курю. Ты?

– По-твоему, я полный кретин?

– Тогда в чем дело? Из-за этого пакостника Зефа?

– Очевидно.

– Тогда хорошо, что его уволили, – со вздохом подытожил Гирд. – Нам меньше мороки.

Согласившись с ним безмолвно, сделал громче музыку, и, словно на ее отклик, зашли первые посетители. Парочка иностранцев, очевидно, туристов, заулыбавшаяся с порога, явно оценив мой музыкальный вкус.

– Добро пожаловать! – поприветствовал их Гирд на английском, широким жестом пригласив располагаться, где им будет угодно.

Парочка выбрала столик, и Гирд оказался рядом с картой напитков в виде подставки под бокалы, которой посетители активно пользовались по назначению.

Парень заказал пиво, а девушка – кофе. И пока мы с Гирдом управлялись с напитками, первые посетители прониклись непринужденной атмосферой заведения.

Наш бар резко выделялся среди остальных, располагающихся на той же улице. И по очереди, быстро выстраивающейся у наших дверей, можно было догадаться, что сюда любит приходить только молодежь, точно знающая, что мы одни из немногих работаем до утра. Некоторые завсегдатаи выслеживали наш с Гирдом рабочий график, чтоб прийти на нашу смену. И часто случалось так, что до утра бар был наполнен знакомыми лицами. Атмосфера царила уютная, так как небольшая площадь заведения не располагала к активному виду отдыха, любителей пить и расходовать энергию чем-то другим, кроме жарких разговоров, отправлялись прямиком за дверь с рекомендацией валить к черту.

Работать с Гирдом было привычно, сладились так, что между нами не было суеты, нестыковок или разногласий. И, честно сказать, мне дико нравилась эта работа, по сути, такая для меня никогда не являющаяся.

– Ну наконец-то я дождался тебя! – к стойке привалился молодой человек и уселся на свободный стул.

Я и не заметил его появление, управляясь с разливом пенного напитка. Бросив взгляд на нового посетителя, обнаружил в его лице знакомую личность.

– Даан! Как дела?

– Отлично! Сразу же все в этом мире похорошело, как только я увидел тебя.

Отозвался смехом, мимоходом отправив бокал пива одному из гостей.

– Быстро скажи, что пить будешь, птица ты певучая? – приблизился к Даану, и его черные глаза опять впились в меня, как в желанный кусок мяса.

– Сказал бы я, чего хочу пить, но ты мне опять этого не дашь.

– Сегодня я добрый, так что… – поставил стакан и взял привычную бутылку.

Даан кивнул и не сводил глаз с моих рук, пока я управлялся с его коктейлем.

– Как у тебя дела, Тид? Чем занят?

– Ничем особенным. Был на рейве в эту субботу.

– Почему меня не позвал? – Даан предпринял попытку показаться обиженным, но совсем не получилось. – И вообще, когда уже пригласишь меня погулять?

– Да хоть сегодня, – предоставил ему коктейль и улыбнулся, завидев искреннюю и неприкрытую надежду в его глазах.

– Серьезно? Нет, подожди, ты сейчас серьезно?!

– Конечно. В шесть я заканчиваю, вот ты и проводишь меня домой.

Следя за тем, как тухнет вспышка в его глазах, я не сдержал улыбки.

– Ван Ливен, тебе говорили, что ты настоящая сука?

– Я! – отозвался Гирд, подошедший с подносом. – Я ему это постоянно напоминаю.

– По факту, – помрачнев, Даан притянул к себе стакан с прозрачным напитком. – Знаешь ведь, что в шесть я заступаю на дежурство! Неблагодарный! Пришел ради него, рискуя недосыпом, а он издевается. Доиграешься, Тид. Совсем не ценишь моей терпеливости.

– Не канючь. Все я ценю и не дуйся.

– А я вот дуюсь. Нет, надо с тобой что-то делать. Твои издевки уже ни в какие ворота. Если вдруг на тебя нападут в подворотне, то не сильно удивляйся – моя месть будет жестокой.

Со смехом отошел от него при виде нового гостя, подошедшего к стойке.

Даан не шелохнулся с места до полуночи. Валять дурака ему не надоедало уже второй год. И сам не заметил, как это вошло в привычку. Малым он был умным и общительным, полон энтузиазма и энергичности. Давно не пропускал ни одной моей смены в баре, добрый месяц путая меня с братом.

Его простодушие было напускным, иногда казалось, что принимает особое удовольствие, вводя людей в заблуждение. Поначалу он даже меня нервировал, пока не стал применять его оружие против него. В итоге сложилось так, что он теперь сам не был от этого в восторге.

– Гирд, давай ты отпустишь его сегодня пораньше.

– Если бы это зависело от меня, отдал бы его тебе прямо сейчас.

– Господи, иногда ты такой хороший, Гирд, что охота на тебя переключиться. Но когда вспоминаю, что ты тот еще мерзавец, то охота сразу же пропадает.

– Кто тебе такого сказал? – оскорбился Гирд. – Ну знаешь, это уже обидно. Допивай и проваливай.

– Вот, подтверждение моим словам не заставило себя ждать. Ну что там с рабочим временем Тида?

– А вот шиш тебе. Он мой до шести. Катись отсюда ни с чем.

Даан тихо засмеялся, перехватив мой взгляд. Иногда казалось, что мы разыгрываем сценку по ролям и каждый принимает порцию удовольствия.

– Иди домой, Даан, и не заставляй слишком сильно подозревать тебя в неверности.

– Не сомневаюсь, что скандал мне обеспечен. Примешь меня к себе пожить, если меня выгонят из дома?

– Нет. Ненавижу изменщиков.

Даан отозвался смехом и быстро допил третий по счету коктейль. Вручив мне банковскую карту, подождал, пока я пробил его счет, и перехватил мои пальцы, когда возвращал ему карту.

– Тебе кто-нибудь говорил, что у тебя красивые руки?

– Ты. Уже восьмой раз за сегодня.

– Но вот характер у тебя дерьмовый.

Время прошмыгнуло незаметно, часы стали показывать три. Обслужив последних посетителей, мы с Гирдом закрыли дверь и принялись за уборку. Пока управились с залом, посудой и приготовлениями на следующий день, часы уже показывали шесть.

Поставив на паузу музыку, выключил колонки и вышел из бара вместе с другом. Подождав, пока он закроет дверь, я направился с ним к парковке и попрощался. Гирд сел в седло своей красавицы «Хонды», а я решил прогуляться. Всегда так делал после смены, раннее утро помогало проветрить голову. Выбирал один и тот же маршрут до дома, срезал через знакомые улочки. Но в это утро решил сделать круг и пройтись вдоль одного из каналов.

Обожал пустынный Роттердам с утра. Может, потому, что сам всегда любил держаться обособленно, а может, потому, что город дышал передышкой, словно скапливал силы для новых перемен, стремлений и достижений.

В это утро любовался каналом. Всегда дышал восторгом рядом с водой, испытывал чистейшую тягу к ней. Благополучно вспомнил, что друзья решили в воскресенье собраться на нашей яхте, и стал предвкушать поездку домой.

Весь в размышлениях о сплаве по Ваалу, поздно отметил, что небольшой мост особенно показался знакомым, только потом осознал, что выбрал место, где встретил девушку с электрошокером.

Остановился недалеко от моста и несколько минут смотрел на него с чувством странной растерянности.

Какого черта я пришел сюда? Мне даже не было по пути.

Местность была пустынной, даже уток в воде не наблюдалось. Корабли и лодки, пришвартованные у пирсов, казались сонными, мимо меня прошел лишь один прохожий. На мост падала тень соседних зданий, живые цветы, свисающие с его перил, мягко колыхались под дуновением прохладного ветра. Но брусчатка источала, словно особенное притяжение, я долго не мог встряхнуть себя.

Когда, наконец, пошевелился, непроизвольно застыл опять. Навстречу шла девушка, показавшаяся жутко знакомой. Светлые волосы были собраны на затылке, глаза прятались за очками с прозрачными линзами, но все равно черты выдавали в ней знакомую личность. Держа телефон у уха, шла быстрым шагом и нетерпеливо поправила на плече ремень небольшой сумки. Не обратив на меня внимания, прошла мимо, обронив рядом несколько слов.

«Я бы успела… Так трудно было меня подождать?»

Это была она. Голос развеял мои сомнения.

Обернулся и проследил за ней взглядом. Рядом со мной показалась такой же мелкой, какой я ее запомнил, несмотря на то, что сейчас была одета в джинсы и свободный черный свитшот.

Видно, я полностью выветрился из ее памяти, так как не обратила на меня ни малейшего внимания. Пройдя мимо, прибавила шагу, очевидно, опаздывая куда-то. Я чуть не позвал ее по имени, но удачно смог сдержать этот странный порыв.

Непонятно почему ощутив легкое разочарование, уже решил последовать своей дорогой, но вдруг девушка остановилась и резко обернулась. Не отслоняя телефон от уха, кинула ко мне легко встревоженный взгляд, будто ее только сейчас догнало какое-то осознание.

Прочел по ее глазам, что она меня узнала. Несколько мгновений не моргала и ожила только после того, как до нее попытался докричаться собеседник по телефону. Даже я расслышал мужской голос, нетерпеливо окликнувший ее по имени.

Это словно отрезвило и меня. Делать вид, что не узнал ее, счел бессмысленным и поприветствовал ее жестом руки.

Она выглядела растерянной, но в ответ кивнула.

Озадачен ее оторопью, решил избавить от напряга и вернулся к своему маршруту до дома. Трудно пытаясь вспомнить направление, перешел дорогу, и только через несколько минут стало доплывать понимание своего местонахождения. Оказалось, что я выбрал совершенно незнакомую улицу и вот заблудился.

Твою мать!

Достал телефон и нашел себя по карте. Разобрав, куда забрел, выбрал дорогу домой и зашагал быстрым шагом. Словно опасаясь, что меня настигнут мысли о девушке, удивительно удачно встретившейся мне с утра пораньше.

Добравшись до дома, не мог себя успокоить. По пути будто скопил в себе всю неистраченную энергию, ко сну совсем не клонило, голова возмутительно была трезвой. Но наполненной мыслями о ней. И почему не мог на это хоть как-то повлиять, осталось для меня неизвестным.

Проследовал в кухню и приготовил кофе. Пытаясь ухватиться восприятием за родные предметы, я все равно словно вернулся домой неполноценным. Незаметно растерял существенную часть себя. И даже знал, где именно.

– Доброе утро, – в кухню вошел сонный Бастиаан, в одних трусах, еле разлепляя глаза. – Как дела?

– Все нормально. Извини, если разбудил.

– Нет, сам проснулся, – он уселся за столом, и я дал ему приготовленный напиток.

Брат признательно кивнул и налег на кофе. Я сделал себе другой и остался стоять у столешницы, старательно попивая горячей жидкости и делая вид, что никакой сумятицы в голове не происходит.

– Хенрик просил передать, что у тебя будет новый помощник.

– Мм… – вяло потянул Бастиаан, протирая глаза. – Все-таки уволил Зефа?

– Да. Но тебя, видно, не сильно удивляет.

– Это было вопросом времени. Он совсем уже растерял инстинкт самосохранения и, честно, уже порядком мне надоел. Я с трудом сам все вывозил.

– Почему не сказал?

– Зачем? Я не сомневался, что Хенрик сам все скоро заметит. От Зефа уже за версту воняло дурью.

– Тогда ладно, – допил кофе и отправил чашку в мойку. – Я спать.

– К восьми ухожу. Хочу пройтись по магазинам, потом встречаюсь с Алией.

Я махнул ему в знак согласия и отправился на выход. У двери Бастиаан остановил меня вопросом.

– Отец скинул на карту деньги?

– Не проверял, – достал телефон и проверил все сообщения. – Есть.

– Слава богу, – Бастиаан с облегчением выдохнул, что меня позабавило. Точно я, он не терпел, когда что-то выходило за рамки продуманной ситуации.

– Чуть не забыл – могут нагрянуть инспектора.

– Ага. Спасибо, что не забыл.

Оставив его допивать кофе, поднялся на второй этаж и прямиком отправился в ванную комнату. Принял душ, старательно отгоняя размышления, непонятного мне смысла и, наконец, добрался до кровати. Вот только уснуть у меня совсем не получалось.

Лежа в постели с открытыми глазами, все равно видел перед мысленным взором ее растерянное личико и голубые глаза за стеклянными линзами. Даже очки шли ее милому образу.

Не мог решить: удачно так совпало, что мы встретились, или нет? Но, исходя из того, что мысли о ней отгоняли от меня сон, все-таки стечение обстоятельств оказалось с последствиями. Как и первая с ней встреча.

Невольно потянулся к синяку, но почему-то не вызвал острой боли. Одно разгоняло неприятное ощущение – неизвестность, с кем она разговаривала по телефону.

Спустя час подвел размышления о ней к итогу, что она замужем и у нее куча детей. И сам себя расстроил до такой степени, что смог заснуть.

Глава 6

Проспал до двух и спустился к моменту, когда Бастиаан готовился на работу.

– Ну ты и помятый!

– Отвали. И так не выспался.

– С чего вдруг? После смены тебя хоть молотком буди – все равно не добудишься.

– Иди уже, и так голова болит.

Добрался до аппарата и приготовил кофе. Бастиаан мелькал рядом, разгоняя от меня остатки сонливости.

– Не знаешь, кого взяли вместо Зефа?

– Нет. Хенрик не говорил.

– Даже любопытно. Ладно, я пошел. Возьму мотоцикл.

– Бери, – он уже двинулся на выход, но я догнал его упреком: – Чоки, ключи оставь!

– А, да! – он обернулся и кинул в меня связкой моих же ключей.

Поймал их в воздухе и бросил на стол.

– Еще раз их возьмешь – прибью.

– Ну что могу поделать, если они сами лезут под руку? Где мои?

– Ставил бы ты их на место при входе, всегда бы находил.

– И кто тут мозги пилит? Все, нашел! Между прочим, были на месте.

– Так чего к моим тянешься?

– Хватит тебе брюзжать! И откуда ты узнал, что ключи у меня?

– Когда спускался, сразу заметил, что на крючке их нет. И что-то мне охота начать их от тебя прятать. Хватит брать мои вещи!

– С каких это пор твои вещи – только твои?

– Да иди уже! Нет, мне точно надо от тебя съехать.

Бастиаан кинул в меня кроссовкой, взятой из коридора. Я еле увернулся, но все равно обжегся горячим кофе.

– Ай! Чоки, иди уже!

Бастиаан отозвался смехом и скрылся за дверью. Но едва заглох рев мотоцикла, как воцарившаяся тишина затопила меня отвращением. Выносить тишину в доме было для меня невыполнимо. Справляться с ней и с беспокойными мыслями помогал лишь джойнт, которого выкурил до половины.

Выходя из дома, не знал, куда деваться, решил, что подумаю об этом по дороге.

Шел без направления, ориентиром служили знакомые здания – визитная карточка Роттердама. Но тянуло меня инстинктивно больше к воде и кораблям, прошел вдоль бухты с верфью, с изобилием пришвартованных одномачтовых кораблей. Даже замедлил шаг, чтоб охватить взглядом всю композицию в целом, казавшуюся мне великолепной – свернутые паруса, лакированные борта и пустые палубы.

Когда встал вопрос о месте нашей с братом учебы, я без долгого размышления выбрал Роттердам вместо Амстердама и Гааги. Эта любовь была первой и навеки – город возможностей, с самым большим в Европе портом, пронизанным каналами и реками, украшенными кораблями. Мачты высились повсюду, обожал рестораны на их палубе, особенно при легком ветре, когда поскрипывали шкоты и реи. Был готов захлебнуться восторгом от вида тех самых старинных кораблей, прославивших и обогативших Нидерланды в далеком прошлом, как и от мощности оснащений современных судов, сухогрузов, лайнеров, баркасов, барж и яхт. Не было ни дня, чтоб я не вдыхал полной грудью морской бриз и наслаждался осознанием, что я здесь – в городе своей мечты.

Прикурив сигарету, уселся на скамью и уже почти задумался о необходимости что-нибудь поесть, когда заметил знакомый мост с пестрыми петуниями на перилах.

Это открытие вывело меня из равновесия. Когда на джинсы упала сигарета, я понял, что даже рот от удивления приоткрыл, обнаружив себя опять на месте, где встретил девушку с шокером дважды.

И как я здесь опять оказался, не имел ни малейшего представления.

Удивление переросло в беспокойство, определенно мне не понравилось это открытие.

Быстро встал, стряхнул пепел и достал новую сигарету. Не осматриваясь по сторонам, словно боясь увидеть знакомые лица, направился прочь, мимоходом прикуривая от зажигалки, которая высекла искру лишь спустя несколько попыток.

Непредвиденная раздражительность всколыхнула все внутри, показалось, что даже кровь была тронута огнем. И раздражало собственное поведение, как и осознание, что сам ищу себе проблемы. Меньше всего хотелось, чтоб она опять мне повстречалась и сочла, что я намеренно встаю ей поперек дороги уже который раз.

Злость догнала очень быстро, запретил себе впредь выбирать даже близкие дороги с этим местом. К счастью, никого не встретил, что поторопило убраться и вычленить из памяти это неприятное происшествие.

– Гирд, ты дома?

– Недавно проснулся.

– Сейчас подохну от голода. Приготовь мне что-нибудь.

– Иди к черту. Я в слуги тебе не нанимался.

– Поздно. Я уже почти у двери твоей квартиры.

– Вот же…

Прервал связь и кинулся вверх по лестнице многоэтажного здания, на третьем этаже которого располагалась квартира друга. Прежде чем он успел закрыться на все замки, я уже стучал в белую входную дверь.

Гирд открыл спустя минуту и с мрачным взглядом уставился на меня.

– Ты всю ночь действовал мне на нервы. Можно мне отдохнуть от тебя хотя бы днем?

– А если так? – достал из кармана пробирку с джойнтом и зажал между указательным и средним пальцем.

Гирд мгновенно растерял напускное недовольство.

– Милости прошу, дорогой гость.

Обожал квартиру друга за просторность комнат, лишенных всякой декоративной фигни, обустроенных по последнему слову практичности. Одна стена была увешана кухонным гарнитуром, в стороне чуть дальше обосновался обеденный стол с двумя стульями. Остальное широкое пространство занимало окно на всю стену с видом на Вейнхавен, диван и огромный пуф, в котором я не преминул развалиться. Пока Гирд открывал оконные створки, я достал джойнт из пробирки и прикурил. Затянулся двумя глубокими затяжками и задержал плотный дым в легких.

Гирд принял сигарету, уселся на полу рядом и затянулся тоже.

– Твою мать, опять твои эксперименты! – он с приглушенным кашлем оборвал подпаленный конец сигареты и вернул ее в пробирку. – Я вообще-то хотел сегодня с матерью увидеться.

– Должен был предупредить.

– Я?

В голову ударило очень быстро, эйфория пришла почти мгновенно. Плохой и хороший знак одновременно.

– Со мной что-то происходит…

– Мм? – Гирд вытеснил меня с пуфа и улегся рядом, откинув голову на подоконник. – Поподробней, пожалуйста.

– Сам не знаю. Мозги плывут.

– Сейчас?

– Да нет!

– Так нет или да?

– Ты меня запутал! Нет!

– А, тогда ладно.

Подавился смехом, и Гирд захрипел тоже.

– Меня не удивляет. Дать телефон Даана?

– Да я не о том! А есть?

Гирд сотрясся, как в припадке, и свалился с пуфа. Потеряв равновесие, я рухнул на пол по другую сторону. Смеялись мы так долго, пока не запершило в горле.

– Я серьезно, черт тебя побрал! Что ты за друг такой?!

– Самый лучший. Так что там с твоими мозгами?

– Непонятно, – взобрался на пуф, и Гирд вытеснил меня с половины, чтоб улечься рядом. – Устал, наверное.

–От чего? – карие глаза скосились на меня с усмешкой. – От безделья?

Оскорблен до глубины души, накинулся на него с попыткой задушить, что свалило нас опять на пол. Сотрясаясь смехом, Гирд скинул меня с себя и прижал длинным, сильным телом к полу.

Сопротивляться не смог, закралось подозрение, что я уступаю ему не только в росте, но и в мышечной массе.

– Так, мне это не нравится! – ухватился за его плечи и поразился что они как кусок стали. – Эй! Что за черт?!

Гирд со смехом отпустил меня и уселся рядом. Шокированный открытием, резво сел и стукнул его по плечу кулаком. И сам скривился от боли в суставах.

– Почему меня не берешь в качалку? Неужели на твоем фоне я выгляжу дрищом?

Не в состоянии успокоиться, Гирд заливался смехом, пока я встал и стянул с себя футболку. Гирд повалился на пол, ухватившись за ребра.

– Сука, он уже раздевается!

– Заткнись. Ну-ка встань! Где у тебя тут зеркало?

Видя, что он никак не в состоянии утихомирить смех, схватил его за локоть и поднял с пола. Стараясь отдышаться, Гирд сдался моей настойчивости и повлек в соседнюю комнату. Кровать была неубранной, по полу валялись вещи. Но со стены свисало зеркало, которое я поторопился спустить на пол. Подхватив Гирда с собой, отошел подальше и стянул с него футболку.

– Я сейчас начну кричать!

Подавив его вялые сопротивления, выставил его полуголым перед зеркалом и встал рядом. Ожидал увидеть разительное отличие между нашими телосложениями. Что меня сейчас дико нервировало.

Гирд был немного выше меня, что никогда меня не донимало. Но стерпеть, что он лучше меня развит физически, я бы не смог.

Неизменно он возвышался надо мной. Вот только отражение подсказало, что переживать мне особо не о чем. Впервые себя рассматривал в сравнение с кем-то другим, кроме Бастиаана, и мне принесло облегчение, что от друга особо тоже не отличаюсь (на тот момент для меня это было смертельно важно).

Гирд скривил смешную рожу отражению, потом выставил напоказ бицепс. Но быстро расслабил мышцы и глянул на меня.

– Мог бы так и сказать, что хочешь заманить меня в спальню и раздеть.

– А я разве не так сделал?

Он хотел что-то сказать, но растерял мысль, вперив взгляд в мою татуировку на плече. И даже не скрыл легкую зависть.

– Ван Ливен, ты такая сука… Знаешь ведь, что я хочу татуировку. Но как только сделаю, сразу же сдохну от обострения аллергии. Где твоя гуманность? И вообще, с хера ты меня раздел? Так, что-то непорядок! Что там с твоими мозгами?

Отозвавшись смехом, я вышел из спальни и отыскал футболку. Гирд вышел следом и проследил с недоумением за мной.

– Ты ведешь себя странно даже для себя. Вон даже глаза начали краснеть… Черт, Тид, ты сегодня что-нибудь ел?

– Нет, – наконец мне удалось правильно натянуть футболку, и на том растерял все силы. Свалившись на пуф, стал ощущать себя растекающейся жидкостью. Но удивительно, что голова будто бы оставалась трезвой.

– Нормально все.

– Ага, как же. Вот же черт… Действительно придется тебя накормить, а то уплывешь так далеко, что не достану. Эй, слышишь меня?

– Чего разорался? Со мной все в порядке.

Гирд недовольно хмыкнул и проследовал к кухне. Провозился недолго и вернулся с тарелкой. Сел на полу рядом и вручил мне тарелку с двумя громадными бутербродами.

– Ешь.

Не стал отказываться, желудок давно уже грозился просверлить в себе дыру. Пока я активно, как мне казалось, жевал, Гирд пошарил по карманам и удостоверился, что пробирка осталась у него.

– Есть еще?

– Нет.

– Хорошо. А это я оставлю себе.

– Но…

– Заткнись и жуй.

Задохнулся смехом и едой одновременно.

– Как это можно есть с заткнутым ртом?

– Принесу тебе воды, остряк ты недоразвитый.

Пока он вернулся с кухни вновь, я проглотил оба бутерброда и протянул ему пустую тарелку. Гирд подождал, пока я высушу стакан, и потерялся вновь с поля моего зрения.

– Лучше?

– А я и не страдал.

– Вот же неблагодарная тварь.

Гирд вернулся на пол и внимательно пригляделся ко мне.

– Так что там с твоими мозгами?

– Говорю же – не знаю.

– А с чем связано?

– Ну… – вдруг возгорелся желанием все утаить, скрыть так глубоко в себе, насколько возможно.

Охватило непонятное ощущение, возможно, страх или тревога, что расшевелило острую необходимость увильнуть от поднятой темы.

– Забудь. Голова болит…

– Тид, что-то я за тебя тревожусь.

– А ты не тревожься.

– Точно?

– Ага. А с чего ты за меня тревожишься?

– Сам не знаю.

– Тогда не нуди.

И вдруг почувствовал, что общество Гирда меня тоже как-то угнетает. Возможно, его расспросы, а может, обострилась укоризна к собственной несдержанности. Зачем вообще стал откровенничать? И что хотел сказать? Вроде все осталось как прежде, ничего такого знаменательного не случилось.

Так почему все глубже мне в кости и кровь проникало ощущение чего-то навязчивого? Будто следовало за мной, стремясь стать моей тенью. Уже подкралось совсем близко, я нутром стал это чувствовать, пусть не разбирал глазами и умом, что это.

– Лучше я пойду.

– Куда собрался? – запальчиво возмутился Гирд, ухватившись за мое запястье, едва я попытался пошевелиться. – Не пущу!

– Мне надо.

– Куда? Только без обострения безрассудства, ван Ливен! А то хрен ты еще раз покуришь со мной!

– Эй, только без нервов, – поднялся с ощущением рыхлых конечностей. – Соображаю.

– Точно?

– Точнее не бывает.

Куда собрался, сам не понимал. Но чувствовал, что должен уйти, затаиться где-то при своей уязвимости сейчас, которую никак не мог из себя изгнать. Такая пронырливая зараза, что даже в обществе друга стал ощущать себя небезопасно.

– Пойду.

– Давай я тебя отвезу.

– А давай.

– Слава богу, не стал упрямиться.

Гирд быстро подскочил, натянул футболку и поискал ключи. Я терпеливо подождал, стараясь стоять прямо и как можно реже моргать из опасения, что слипающиеся веки заклеятся окончательно.

Гирд тем временем уже обулся и подхватил меня под локоть.

– Я не понимаю, почему тебя так уносит сейчас.

– Да? Но я же здесь…

– Ясно с тобой все. Курил еще сегодня?

– Ага. Только Чоки ни слово. Он проел все мозги уже… Хотя он давно чист… А я нет.

– Черт, я что-то лишь сильней за тебя переживаю.

– А ты не переживай. У меня все замечательно. И он скоро перебесится и успокоится, да?

– О чем ты?

– А? О чем я? Действительно. О чем это я?

– Заткнись, ван Ливен. Вот просто заткнись.

Время, что мы потратили по пути до парковки, я не запомнил. Когда очнулся, уже стоял возле «Хонды» друга. Гирд взобрался в седло и указал мне на место за плечами.

Ненавидел сидеть на пассажирском месте и никогда там не сидел ни у кого больше, кроме Бастиаана. Видно, не любил цепляться за кого-то, кроме родного брата, и еще больше полагаться на кого-то постороннего.

Трудно сейчас решившись, все-таки сел за плечами друга, и Гирд вставил ключ в замок зажигания.

– Только не валяй дурака, Тид. Слышишь?

– Ага.

– Держись крепко.

– Ага.

Пока он натягивал шлем, я ухватился за его пояс, и искренне забеспокоился приливающим к сознанию сном. Еще секунду – и стукнулся лбом о плечо Гирда.

– Эй! Держись, твою ж мать!

– Да держусь я!

Вдавил ему в бока пальцы, и он благополучно снял мотоцикл с места. Рев двигателя не давал мне отключаться, от режущего ветра прятал лицо за плечами Гирда. К счастью, он выбрал улицы, по которым не сильно можно было разогнаться, до дома я сохранил не только свое благополучие, но даже не обветрил лицо.

Гирд припарковался на отмеченном месте у бордюра и подождал, пока я вяло сойду с седла.

– Мне зайти?

– Если только хочешь уложить меня в кровать. Дико хочу спать.

– Тогда ладно.

Очевидно, с облегчением видя за моими плечами двухэтажный дом, разделенный на двух владельцев, Гирд кивнул и отпустил меня.

Поискав по карманам джинсов, достал ключи и добрался до двери. Гирд не уехал, пока я не зашел в дом. Это я понял по звуку двигателя мотоцикла и резко оборвавшемуся шуму.

Дом показался ужасно тихим. Бьющееся в окна солнце заливало светом всю лестницу и белые двери. Прищурившись, направился к лестнице, но на полпути свернул к кухне. Дикая жажда заставила повременить с отходом ко сну, а еще мне вдруг срочно захотелось яблок.

Выпив стакан воды из-под крана, открыл холодильник и принялся за поиски яблок. Фруктов не отыскал и вгрызся в огурец.

Слепящее солнце стало меня нервировать. Порывшись в корзине на тумбочке у входа, нашел очки брата и нацепил на глаза. Сразу стало уютней.

С удивлением обнаружив в руке половину огурца, решил вернуть его в холодильник. По пути до кухни на меня свалилась дикая охота поесть мороженого.

Добравшись до морозильника, выдвинул все ящики, но так и не нашел ничего, кроме замороженных полуфабрикатов и льда. Посчитав это непростительным, аккуратно расположил недоеденный огурец в одном ящике и закрыл морозильник.

Охота съесть мороженое не пропадала. Пораскинув мозгами (вернее, тем, что было вместо них на тот момент), принял решение смотаться в магазин.

Обувался очень долго, так как резко перестали нравиться мои кроссовки. Потом футболка показалась какой-то помятой, но вид на лестницу остудил желание подниматься в спальню. Затем обыскался ключей и чудом обнаружил их в кармане.

Когда уже все благоволило к тому, чтоб я покинул дом, прогремел оглушительный дверной звонок. Скривившись, с ощущением, что от головы отлетел кусок, пару минут был полностью дезориентирован. Только когда звонок прозвучал еще раз, понял, что по другую сторону двери кто-то стоит.

Открыл и действительно обнаружил смутный облик человека, не сразу мной узнанного. Прояснялось перед глазами неохотно, но я успешно узнал Ливи.

– Привет.

Ошарашен ее неожиданным появлением, долго не мог поверить, что она реальна. Лишь окинув взглядом ее тонкое платье в чудесный горошек, оголенные плечики и светлое лицо, я понял, что она мне не чудится.

– Салют. Охренеть неожиданно.

– Мм… – Ливи прищурилась, до меня с трудом доплыло, что она теряется в сомнениях, кто перед ней стоит. – Так, ну-ка скажи мне, где твой брат?

– А? Зачем тебе Чоки?

– Замечательно! – она проворно потеснила меня и вошла в дом, пока я с заторможенностью осознавал происходящее. – Как у тебя дела, Тид? Чем занят?

– Я… – прочистив горло, ощущая дикую жажду опять, пару раз облизал губы и только потом нашелся с пониманием ее вопроса. – В магазин хотел смотаться.

– Потерпит?

– Ну…

– А чего ты в доме в очках?

– Это очки Чоки. Кхм… Я тут решил, что хочу мороженое. Будешь?

Ливи долго изучала меня, а я никак не улавливал причины, почему она так пристально смотрит. Затем приблизилась почти вплотную, потянула носом и клацнула зубами рядом с моим ухом.

– Обкурен, милый?

– Не выдумывай. Я не… Хотя… Черт, пить хочу.

Двинулся на кухню, едва заметив, что Ливи последовала за мной. Пока я подставлял стакан под струю крана, она уселась на стул и накинула одну ножку на другую.

– Есть еще?

– Воды?

Ее смех наполнил комнату мягкой, приятной мелодией. Заинтригован открытием, повернулся к ней и завлекся любованием ее стройных ног.

– Что ты курил? Есть еще?

– А, нет, – непредвиденно расстроился и вернул стакан на стол. – Осталось у Гирда.

– А что там с твоим мороженым?

– Мне жарко. Идем на улицу.

Не дождавшись отклика, поплелся к выходу на задний двор. Ливи присоединилась спустя пару мгновений. Двор был небольшим, устлан газоном. От соседей отгораживала живая изгородь в рост с человеком, ничем другим двор не был обустроен. Не было даже обычной садовой мебели.

Посчитав это упущением, уселся прямо на газоне посреди двора, и Ливи с тихим смехом села рядом.

– Я решила попытать удачу и поговорить с тобой и даже не рассчитывала, что ты окажешься в таком состоянии.

– В каком это состоянии? – оскорбился до глубины души. – Я в норме.

– Что меня очень радует, – нашлась она быстро.

– Поговорить? О чем? – и сразу же помрачнел от догадок. – Только не начинай опять!

– Забудь. Я тогда пошутила.

– Пошутила? Что-то мне так не показалось.

– Показалось! – она прислонилась к моему плечу и опустила на него голову. – Пошутила. Запомни это.

– Хм…

– Не хмыкай. Я просто… – непредвиденно замолкла, что меня дико озадачило.

– Что?

– Вот думаю, что лучше мы поговорим завтра. Это очень для меня важно.

– Я соображаю. Вот не надо… – порылся по карманам и достал пачку сигарет.

Прикурил от зажигалки, но успел затянуться лишь один раз, как Ливи отобрала сигарету и отправила себе в рот.

Сбит с толку, подождал немного, но, так и не дождавшись возвращения сигареты, улегся на газоне и закрыл глаза.

– Бастиаан на смене в баре?

– Наверное. Начинает в пять.

– Уже семь.

– Да? Тогда точно в баре. А что?

– Просто спросила.

Почувствовал, как она потянула за очки и убрала с моего лица. Зажмурился, так и не открыв глаза, солнечные лучи словно того и ждали, чтоб ослепить меня. Однако не успел возмутиться, как нежные, горячие губы перекрыли мне дыхание.

Целоваться с Ливи было чистейшим наслаждением, и без возражений отдался ей на растерзание. Сразу же кровь разбежалась быстрей по телу, ощущение жара навалилось на меня с удвоенной силой. Забыв перевести дух, едва не задохнулся, но Ливи вовремя отпустила и дала глотнуть воздуха. Задышав глубоко и часто, я задержал в легких воздух, почувствовав, как меня сдавила приятная тяжесть. Спустя мгновение знойный язык вернулся мне в рот.

Приподняв руки, наткнулся на горячую кожу, такую нежную и приятную на ощупь, что с удовольствием дал ладоням полную свободу. Осознание, что Ливи сидит на мне, доплыло очень трудно, но хотя бы приливало полное понимание происходящего.

Вернул ладони под подол ее платья, от горячности ее поцелуя напала новая жажда. Проворные пальчики нырнули мне под футболку, спустя секунду Ливи уже потянула за нее и заставила привстать. Оторвавшись от меня, без усилий вынудила поднять руки и стянула футболку. Я принялся моргать и хвататься за воздух, но все равно чувство полного опьянения не отпустило.

В ярких солнечных лучах она показалась божественно прекрасной. И, честно признаться, меня уже давно преследовали желания, исполнение которых она сейчас взялась.

Уложив вновь на газон, изящно выгнулась надо мной и садистки медленно потерлась о мой отвердевший член. Мгновенно по телу пронеслась молния, жадно ухватился за стройные бедра и прижал ее к себе тесней. Она пошевелилась опять, и из моего горла вырвался сдавленный стон. Голова была полна огня, по венам разлилось чистейшее пламя. Вдавив руки в нежную кожу, встретил ее поцелуй с дикой необходимостью в ее сладком вкусе, проворстве язычка и страсти, испепеляющей меня сейчас. Изящные пальчики расстегнули ремень и ширинку, без задержек пробрались до члена и окутали меня новым приливом экстаза.

Ощущая, что уплываю окончательно, ухватился за тонкое запястье, словно опасаясь, что внезапно прервется сводящая с ума ласка.

– Ты хочешь этого, Тид?

– Да. О да, черт возьми, – потянулся к ее губам опять и обдал горячим признанием. – Я давно этого хочу.

– Тид…

– Но тебе всегда было мало меня. Уверен, что и как полноценную личность не воспринимаешь. Близнецов одновременно тебе подавай, и никак иначе…

Она прервала меня горячим поцелуем, затуманившим мне голову, рассеявшим все мысли. Резко стало безразлично все постороннее, полностью был отторгнут от реальности опять.

– Мне нужен один лишь ты.

Она отличилась таким проворством, что я и не заметил, когда успела натянуть на меня презерватив, не смог проследить, как сняла с себя нижнее белье (а было ли оно на ней вообще?). Спустя пару мгновений была на мне опять и глубоко вбирала в себя. На меня обрушилось тяжелое, тягучее удовольствие, сдавившее дыхание и мозги полностью. Ощущения обострились до болезненной остроты, даже звуки и порыв ветра доплывали с удвоенной мощностью. Целуя с исступлением, так же неистово наслаждаясь мной, она то выгибалась, подставляя ярким лучам солнца прекрасное лицо, то склонялась ко мне с раскаленными поцелуями, сводя с ума каждым движением. Она выбрала просто идеальный момент, чтоб трахнуть меня.

Такого кайфа от каннабиса я еще не испытывал.

Глава 7

С трудом пошевелившись, открыл глаза и долго не мог разобрать, что лежу на кровати в своей спальне. Как я в ней оказался, так и осталось для меня загадкой. За окном наблюдалась ночь, сумрак в комнате разбавлялся светом ночника. Найдя себя лежавшим на животе, поморщился от неудобной позы и перевернулся на спину. Рука улеглась на что-то постороннее у меня в постели.

Нахмурившись, повернул голову и нашел рядом обнаженную Ливи. Спала не особо чутко, так как сразу же открыла глаза, едва я к ней прикоснулся.

Несколько мгновений смотрели друг на друга, особо неспешно доплывали воспоминания всего произошедшего.

– Отпустило?

С трудом сглотнул ком в пересохшем горле, и вяло кивнул.

– Сколько времени?

– Почти три, – явно не улавливая ход моих мыслей, Ливи с привычной для себя прямизной спросила. – Мне уйти?

Не в состоянии посчитать, сколько часов осталось до рассвета, я отбросил эту неплодовитую попытку и приблизился к ней.

– Нет, – прижался к ее упругому, горячему телу и не удержался, чтоб не коснуться губами ее груди. – И я рад, что ты осталась.

Ее шелковистые руки обняли меня за плечи и принялись гладить так нежно и мягко, что стало меня опять убаюкивать.

– Ты не сердишься?

– На что?

– Ну… Опасалась, что посчитаешь, будто я воспользовалась моментом.

– А разве это не так?

Ливи тихо засмеялась и запутала пальцы в моих волосах.

– Видно, что пришел в себя.

– Не глупи, – приподнял голову и поцеловал ее в губы. – Все нормально.

Она улыбнулась и показалась еще красивее. Темные длинные волосы восхитительно сочетались с ее белой кожей, карие глаза в сумраке казались черными, полными блеска. В особенности прелестным было ее тело, изящное и гибкое, отточенное природой и усилиями самой Ливи до совершенства. Если бы не дикая жажда курить, я бы опять забылся ею немедленно.

С неохотой отстранился и кинул взор по комнате в поисках вещей. Нашлись на полу возле кровати. Натянул джинсы, и в кармане обнаружил пачку сигарет и зажигалку.

Спускаться на улицу стало жутко лень, так что открыл окно и прислонился к подоконнику. Ливи пошевелилась тоже, натянула платье и приблизилась. Предоставил ей пачку, и она длинными пальчиками вытянула сигарету. Прикурив от зажигалки, притянула к окну кресло на колесиках и села.

Не отрывая от нее взгляда, я был рад, что большая часть всего произошедшего осталась в памяти. И даже вспомнил, что она пыталась что-то сказать при появлении.

Залюбовавшись ее стройными ножками, которые вытянула на подоконник, я не удержался и провел по ним ладонью. Она вся была такой шелковистой, что с новой силой меня захлестнул восторг.

– Кажется, ты хотела о чем-то поговорить.

По виду того, как затянулась и отвела глаза в сторону, я догадался, что она мучается сомнениями.

– В чем дело?

– Не знаю, как начать. Боюсь, что воспримешь все несерьезно.

– С чего это? Не мнись, рассказывай.

Она вновь отправила сигарету в рот, зажав пальчиками с кошмарно длинным, на мой взгляд, маникюром. Затем, выпустив белый дым, принялась покусывать губы, что меня не на шутку обеспокоило.

– Ливи?

– Сколько мы знакомы?

– Года два уже. Вроде Вэнс нас познакомил.

– Потом оказалось, что мы и учимся в одном университете.

– Это ты к чему?

Она глубоко вдохнула и вновь замялась. Видеть ее такой было непривычно.

Но я решил дать ей возможность собраться с мыслями, рассчитывая, что с прежней непринужденностью, которой отличалось наше общение, она скажет о причине беспокойства.

Молчание затянулось. Ливи докурила в тишине и задумчивости, затем выбросила окурок через окно и подобрала ноги под себя. Кресло пару раз колыхнулось, пока она не устроилась удобней, и замерло вместе с ней. Я докурил тоже и скрестил руки на груди в ожидании ее слов. Видеть Ливи такой нерешительной и сконфуженной мне впервые посчастливилось.

– Тид, тогда я была пьяной. И я хочу извиниться за то, что уже столько времени заставляла тебя думать, будто ты для меня лишь один из близнецов. Много раз говорила, что мало соображала, когда сказала, что мечтаю переспать с близнецами. И каждый раз ненавижу себя за то, что не могу тебя в этом переубедить, – она подняла на меня глаза, полные обиды. – Это моя последняя попытка. Всегда видела, что ты отличаешься от брата, никогда не воспринимала вас как нечто однотипное.

– Рад, если это так. Даже не думал, что так близко к сердцу все воспримешь.

– Ты извел мне все нервы! – и будто скинув с души незримую тяжесть, Ливи выдохнула и стала вновь собою прежней. – Иногда так и хотелось тебя прибить.

Я улыбнулся, и она ответила улыбкой тоже. Действительно был рад ее признаниям. Это сглаживало все острые чувства, даже стало как-то легче.

Ливи не отрывала глаз от меня и словно впервые видела, внимательно изучала, не пропуская ни одной линии. Я заметил ее внимание лишь после того, как она тихо вздохнула.

– Чего? – не понял ее вздоха.

– Ты чертовски хорош.

Воспринял ее слова насмешкой. Достал новую сигарету и прикурил.

– Почему смеешься? – запальчиво возмутилась она. – Придурок, тебе прямо сказать, что ты мне нравишься?

– Да и без слов сегодня мне было понятно.

– Какой ты догадливый!

Резко привстала и накрыла мне рот обжигающим поцелуем. Сигаретный дым застрял в легких, я едва не задохнулся. Ливи со смехом отстранилась и вернулась в кресло, прихватив с собой пачку сигарет и зажигалку.

Пока она прикуривала, а я пытался наладить дыхание, в комнате царила тишина, разбавленная только тихим ветром на улице.

– Тид, как считаешь, между нами возможны отношения?

– Отношения? В смысле? Какие?

– Я о простых отношениях. Привычных. Это такие, где люди идут на свидание, делают друг другу подарки, проявляют внимание и заботу. О таких, дурень!

– Не сходи с ума.

– Это как понимать? Считаешь, что я не заслуживаю таких отношений?

– Считаю, что такие отношения между нами невозможны. Я тебе не подхожу, как и ты мне.

– Не придуривайся, – Ливи всем видом выказывала недовольство. – В постели же нам было хорошо.

– Хороший секс – не единственный критерий в отношениях. Бывают люди, совсем не подходящие друг другу. Это как раз мы с тобой.

– Хм… Ну-ка поподробнее. Почему мы друг другу не подходим?

Она говорила без нажима, без скрытой обиды, что отличало Ливи от всех девушек, которых я знал. Била в лоб прямизной точно так же, как и я.

– Тебе нужен человек, с которым сможешь управиться. Слишком властный тебе не подходит, так как ты не стерпишь над собой превосходства, а чересчур слабый будет вызывать у тебя одно презрение.

– А ты к какой категории себя относишь?

– Я тот редкий экземпляр, которого ты захочешь душить по нескольку раз на день и в итоге выбьешься из сил.

Ливи отозвалась тихим смехом, но вынужденно кивнула.

– Согласна. Так, а чем я тебе не подхожу?

– Мне нужна твоя противоположность.

На некоторое время воцарилась тишина. Ливи не отводила от меня глаз, и показалось вдруг, что искренне озадачена.

– То есть скромняга, не разделяющая твои предпочтения и увлечения.

– Именно так. Тем она сумеет дать мне чего-то нового, показать что-то неизведанное, станет истинным открытием.

Ливи усмехнулась и откинулась на спинку кресла. Мне показалось, что она немного разочарована.

– Выходит, ты придерживаешься такого же взгляда и мнения на этот счет, что и Бастиаан.

Я с удивлением должен был с ней согласиться.

– Очевидно, это так.

Она отвернула голову и пару минут молчала, пока я постигал важную истину. Сам бы не акцентировал на этом внимание, но неоспоримой была ее правота.

– Ты уверен, что найдешь ее? Такую всю чистую и правильную, мою полную противоположность?

– Вдруг решила обидеться?

– Немного. Но мне искренне любопытно, – Ливи встала, приблизилась и заглянула в глаза. – Как думаешь, Тид, подойдешь ли ей ты?

Она так это сказала, что ядовитое семя благополучно пустило корни в моей душе.

– Когда я ее найду, тогда и узнаем.

Ливи усмехнулась, мило и желчно одновременно. Мягко поцеловала, затем больно укусила.

– Желаю удачи в поисках.

Смотря, как она собирается, понимал, что не хочу просить ее остаться и вместе с тем удручен итогом нашего разговора. Всегда был прямолинейным и часто ненавидел себя за это. А сейчас с такой силой обострилось ощущение моей порочности, будто ко всему прочему я стал законченной мразью.

– Извини.

Ливи обернулась, мимоходом поправив тонкий ремень сумочки на плече.

– За что?

– За то, что я такой мудак. И это лишь подтверждает мои слова – я тебе не нужен. Давай ты не будешь дуться и при встрече избегать меня.

Ливи засмеялась и приблизилась. Крепко обняла за пояс, тесно прижалась к груди и несколько мгновений смотрела в глаза.

– Не будь слишком строг к себе. В тебе множество недостатков, но, по правде сказать, я еще никогда не встречала идеальных людей. Избегать не вздумаю, даже не надейся. Захочешь – позвонишь. Всегда буду рада с тобой встретиться.

Проводил ее до первого этажа и на прощание поцеловал. Она с неохотой оторвалась от меня и расслабила объятия. В ярком фонарном освещении ее дожидался «Додж», и без задержек уехала, оставив меня с мрачной тенью над головой.

Настроение не улучшилось до прихода Бастиаана.

– Давай рассказывай, кого Хенрик нанял?

– Зовут Нилс, лет девятнадцати, шустрый и энергичный, слушающий меня беспрекословно. То, что надо. Все, я спать!

– Подожди! – ухватился за его руку и задержал. – Инспектора были?

– А, да. Но не задержались. Выпили кофе, поболтали и свалили.

– Хенрику сказал?

Брат уставился на меня слегка расплывчатым вниманием, затем молча ухватился за мою голову и чмокнул в лоб. Я не сдержал смеха и позволил ему наконец уйти.

Не зная, чем заняться, решил вспомнить о такой забытой мной вещи, как завтрак. Пренебрегал им постоянно, но в это утро обострилась необходимость наконец заправиться нормальным топливом.

Провозился у плиты без особого удовольствия, Бастиаана отличала большая симпатия к возне у сковородок, нежели меня. Затем уселся за стол в одиночестве, напрасно пытаясь согнать из себя мрачную тень, заслоняющую, казалось, даже яркий свет за окном. Механически позавтракав, отправил посуду в посудомоечную машину и решил выйти погулять. Чувствовал, что просто обязан лишить себя одиночества и тем спасти мозги от пронырливых раздумий.

Куда себя деть, было непонятно. Тогда надел кожаную экипировку, взял мотоцикл и дал себе единственное утешение, всегда безотказно на меня благотворно воздействующее.

Недолго задержался в городе, выехал на магистраль и выкрутил газ почти до упора. Дикий рев мотора заглушался наушниками, надетыми мной под шлемом, и звучанием той самой музыки, соответствующей адреналину, расползающемуся по венам. Посторонние мысли быстро выветрились, осталась лишь сосредоточенность на спидометре и препятствиях на дороге.

Не смотрел на указатели, не хотел съезжать к светофорам. Издалека замечая образование пробок, выбирал другой, свободный маршрут и мчался вперед, не в состоянии сейчас задерживаться. Чувствовал, что задохнусь, если дам скорости уменьшиться и рассеяться ветру.

Когда глянул на часы, ужаснулся пониманием, что неизвестно где нахожусь, когда стрелки показывали два. Быстро сверился с указателями и повернул назад.

Теперь выжимал все соки из байка с необходимостью оказаться на работе вовремя. А ограничители скорости словно нарочно встречались на пути, принуждая задерживаться. Когда наконец въехал в город, то уже стали задерживать светофоры, и в итоге пригнал мотоцикл к бару ближе к четырем.

– Твою ж мать! – скинул шлем и ринулся к входу, но должен был вернуться, забыв ключи в замке зажигания.

– Ван Ливен, ты такая сука!

– Знаю! Извини, Гирд, – кинулся к раздевалке, прежде чем Гирд настиг меня бутылкой.

Быстро переодевшись, впорхнул в зал и только там перевел дух.

– Прости, старик.

– Где ты шлялся? Почему не позвонил хотя бы?

– Замотался, – быстро оценил состояние зала и удостоверился, что Гирд справился со всем в одиночку.

– Не парься, – подобрел Гирд, машинально протерев стойку. – Знаешь ведь, что после Бастиаана не приходится вычищать зал и пополнять бар. Даже отчетность после себя он оставляет идеальной.

Только эти слова утешили мое взъерошенное состояние. Не сдержал вздоха, налил стакан воды и залпом выпил.

Не сводя с меня глаз, Гирд вновь стал допытывать.

– Случилось что?

– Нет. Обещаю, такого не повторится.

Гирд усмехнулся, но благосклонно кивнул. Не было в его привычке изводить меня настойчивостью, когда я не шел навстречу. Он давно научился меня считывать.

Переключился на работу, и вскоре ни одной свободной минуты не осталось. Что вполне меня устраивало. Занялся посетителями за столиками, и Даан несказанно опечалился, найдя вместо меня у стойки Гирда. Ухватившись за руку, когда я проходил мимо, он жарко возмутился.

– Три минуты хотя бы на меня потрать! Даже поговорить не удается.

– Как только немного освобожусь, – пообещал я. – Сам видишь, что сегодня как-то многолюдно.

– Несправедливо. Поменяйся с Гирдом!

– Мы и так поменялись. Не жалуйся, а то сочту тебя проблемным гостем и выставлю за дверь.

– Господи, так и хочется тебя заткнуть!

Он отпустил мою руку, но прежде до боли стиснул запястье. Что лишь позабавило меня.

Его стройная пропорциональная фигура так и осталась у стойки, и его мелодичный голос полночи не смолкал, явно теперь донимая Гирда. Я не сомневался, что Даан принимает особое удовольствие, действуя нам на нервы. Вероятно, так он избавлялся от напряжения и нервов после дежурства в больнице.

Сегодня он выглядел немного уставшим, черные глаза мерцали, как прежде, бесовским огоньком, однако немного блекло. Темные, коротко постриженные волосы тоже были слегка взъерошенными, и в одежде прослеживалась легкая небрежность.

– Выгнали из дома? – удачно выкрав свободную минуту, я, как и обещал, уделил ему немного внимания.

– Как узнал? На лбу написано?

– Можно и так сказать. Выглядишь потрепанной собакой.

– А-а! Гирд, уволь его к чертовой матери!

– Слава богу, это не входит в мои полномочия, – отозвался Гирд с другого конца барной стойки.

– А я настаиваю! Он уже совсем нервирует меня.

– Легче сказать, что у тебя случилось, нежели брюзжать ядом, – долил ему новую порцию напитка, и он сразу подобрел.

– День сегодня выдался кошмарным. Два летальных исхода.

Выпив залпом весь алкоголь, он скривился и долго не мог наладить дыхание.

– Ты мог с этим что-нибудь поделать?

– Мы не успели. Жертвы несчастного случая…

– Тогда нет твоей вины.

– Да знаю я… – он с благодарностью кивнул, заметив, что я возобновил порцию его напитка. – Но так скверно на душе. Хочу напиться. А потом поплакаться тебе на плечо. Можно?

– Нет. Я не выношу слез.

– Господи Боже, какое у тебя черствое сердце! Уйди с моих глаз. Гирд, ты такая душка на его фоне.

Должен был отвлечься, заметив жест одного из посетителей. И суматоха опять меня поглотила, что так и не заметил, когда Даан ушел и в каком состоянии.

Посетители стали расходиться, и мы с Гирдом приступили к уборке.

– Отец подумывает отдать и пятничную смену нам. Не знаю почему, но видно, что причины есть.

– Я не против.

– Я тоже. Значит, обсужу с ним это.

– Держи меня в курсе.

– Обязательно.

Закрыв заведение, мы отправились к парковке и застали мотоциклы в одиночестве на громадной площади. Гирд попрощался и умчался первым, пока я справлялся со шлемом и перчатками. Убрал подножку, вставил ключи в зажигание и уже почти тронулся с места, когда в голову забрела мысль странная и любопытная одновременно. И почему-то решил поддаться ей, не имея сил сейчас спорить с самим собой.

Направил мотоцикл к знакомым улицам, недолго проколесил по пустому городу, оглушая его воем мотора «Кавасаки». Забрел в знакомую местность, припарковал мотоцикл у тротуара и прошел пешком до знакомого моста.

Если бы меня спросили, что я здесь делаю, не нашелся бы с ответом. Но чувствовал, что должен быть здесь. Возможно, всего лишь следствие бессонной ночи и помутненной головы.

Уселся на знакомую скамью, шлем расположил рядом и затянулся глубоким вдохом.

Стал обманываться мыслью, что пришел только потому, чтоб немного проветрить голову. Местность действительно наводила умиротворение, особенно вид на пришвартованные корабли и лодки. Спустя минуту уже почти поверил, что явился потому, чтоб запастись спокойствием.

Но когда принялся осматриваться по сторонам, рассыпалось мое самовнушение.

Я ждал ее.

Оказался здесь лишь для того, чтоб удостовериться: мысли о ней не дают покоя по какой-то особой причине. Надеялся узнать, что это за причина вообще.

Вокруг было пустынно, никого не наблюдалось.

Решил подождать немного, вздернув правый рукав и глянув на часы. Стрелки быстро стремились к семи часам утра.

Дал себе десять минут. Ни секунды больше.

И пусть не решил, что буду делать, но уже не сомневался, что никогда отныне не позволю себе сюда явиться.

Десять минут прошли быстро и мучительно одновременно. Не особо осматриваясь по сторонам, все равно утопал в ощущении пустынного места, холодный ветер пробирался даже через кожаную куртку. Посмотрев еще раз на часы и удостоверившись, что стрелки неумолимо двигаются вперед, встал и направился к мотоциклу. Запретил себе оглядываться, заставляя мысли стекаться к размышлениям о предстоящей поездке домой. Только проходя мимо моста, невольно повернул голову и посмотрел в его сторону.

Она стояла на мосту и наблюдала за мной.

От неожиданности замер, ни малейшего сомнения не подкралось, что она реальна. Потому что ее глаза так цепко смотрели, что пространство вокруг меня стремительно начало сужаться.

Я понял, что не дышу, когда в груди скопилась колючая боль. Затянувшись глубоким вдохом, все равно остался с ощущением недостатка кислорода. Голова же не соображала совсем, даже что скажу ей, не мог еще решить.

Она шелохнулась первой и направилась в мою сторону. И сразу же навалилась острая паника, чего со мной прежде не случалось. Рассудок залихорадило, наводняя обрывками недодуманных мыслей. Облегчал положение шлем, которого крепко сжимал пальцами, иначе я бы так и не придумал, куда деть руки, вдруг ставшие жутко неудобными.

Приблизилась словно по воздуху, белые балетки не издавали шороха. Только потом заметил ее в брюках светлого оттенка и белой блузке, идеально прочерчивающей изящные плечи и соблазнительную грудь. Спохватившись, вернулся вниманием к ее лицу и оторопел от понимания, что глаза воистину великолепны, в этот день не скрывающие насыщенного голубого цвета.

– Здравствуй.

Ее сладкий голосок растревожил моей нервозности. Потрудившись угомонить беспричинный всплеск чувств, я как можно спокойней отозвался.

– Привет.

– Показалось, что ты кого-то ждешь.

– Не показалось. Тебя жду.

Стиснув шлем крепче, бросил взгляд по сторонам, пытаясь сообразить, что сказать и какие именно слова могли бы подойти для такой ситуации. Но, вернувшись к ее глазам, я не посмел изменить себе.

– Так что быстро мне скажи, что ты замужем или у тебя есть жених, а может, не заинтересована в знакомстве с парнями. И я безвозвратно свалю и наконец вытесню о тебе все мысли, не дающие мне покоя до сих пор.

Не брался бы утверждать, о чем она думает и как восприняла мою откровенность. Смотрела как прежде, будто пытаясь пробраться к мыслям, дышала глубоко и ровно, очевидно, не испытывая даже капли той лихорадочности чувств, что меня переполняла.

– Я не замужем и жениха у меня нет. И что с этим делать?

Меня затопила волна такого облегчения, что не удержал улыбки.

– Телефон купила?

– Да.

Протянул руку, и она поколебалась лишь пару мгновений. Достав из кармана телефон, разблокировала экран и вложила мне в ладонь. Впечатлила заставка в виде живописного рисунка падающей кометы со светящимся хвостом, озаряющим ночь и звездное небо рассеивающимся светом.

Недолго провозился с набором цифр и позвонил себе. Потом сохранил номер под именем «Тид. Парень, которого ты отхерачила шокером на мосту».

Вернув ей телефон, охватился радостью, заметив, как она улыбнулась. Не стала ничего исправлять и вернула телефон в карман.

– А меня как запишешь?

– Просто. Эсми.

Глава 8

– Опаздываю на работу, – неохотно она призналась, будто стечение обстоятельств не изменило ход времени, совсем не повлияло на реальность.

– Могу подвести.

Посмотрела на шлем у меня в руках, затем вернулась вниманием к глазам.

– Боюсь, что не получится. У меня важная встреча, не могу позволить себе явиться взлохмаченной.

– Значит, оставляем на другой раз.

– Получается так.

Ее нежелание уходить было таким открытым, что я наслаждался им, не скрывая этого. Отвернула голову и глянула по сторонам. Но вскоре опять вернулась вниманием к моим глазам.

Никогда в жизни я так не тупил, искренне ужаснулся собственной бестолковости, с опозданием сообразив.

– Давай я тебя провожу.

По всей вероятности, дождавшись наконец желаемого, она с охотой кивнула.

Я чуть не ударил себя шлемом.

Роттердам не вполне проснулся, мимо нас проскальзывали лишь редкие прохожие. Морской бриз доплывал солоноватым привкусом, мягко колыхающий ее белую блузку и волосы, тщательно уложенные на затылке. Я понимал, что не могу оторвать надолго от нее глаз, и ничего не мог с этим поделать. Едва достигала мне плеча, утопая полностью в моей тени. И вместе с тем излучала такое сияние, что делало ее необыкновенной, совсем другой, нежели мимо шедшие люди. Периодически заставлял себя отворачивать голову, чтоб втянуть воздух и разбавить запах ее духов, от которых стала кружиться голова. Но все равно кислорода не хватало.

– Что за работа? Сложная?

– Нет. Подработка в круизной компании.

– Ничего себе!

– О, моя должность такого восторга не заслуживает. Я помощник помощника другого помощника.

С удовольствием засмеялся, понимая, что в полном восторге от этой девушки.

Она улыбнулась, и меня захлестнуло безумно сильное чувство, без названия и сути, но переполнившее меня всего, прибавив жара дыханию, наполнив всего ощущением легкости.

– А я работаю в баре. Как раз со смены.

Она посмотрела с озадаченностью и беглой тревогой, хотя я не уловил, почему. Одно ясно постигнул – ее глаза так выразительны, что хочется смотреть в них без перерыва.

– Твой бар работает по ночам?

– Да. Между прочим, не так далеко отсюда.

– Значит, еще до дома не добрался.

– А, ты об этом.

Господи, что случилось с моими мозгами?! Желая кинуться в ближайший канал и утопиться, попытался сгладить остроту своей заторможенности.

– Мне было по пути, – безбожно солгал я, но посчитал необходимым. – И рад, что задержался.

Мне никогда не было так стыдно за себя. Не узнавая себя совсем, попытался утихомирить гул в голове и груди и поздно осознал, что так грохочет сердце.

– Пришли, – неожиданно объявила она, остановившись возле трехэтажного здания в виде квадрата с громадными панорамными окнами и холодным оформлением фасада формы прямоугольных железных конструкций.

Искренне был ошарашен, что мы так быстро остановились, показалось, что не так много прошли. Осмотрелся и пришел в недоумение, найдя себя на улице, на которую выходили окна квартиры Гирда. Уже почти открыл рот, чтоб заявить, что вот в этом многоэтажном здании живет мой друг, но, к счастью, успел прерваться.

– Обожаю Вейнхавен.

– О да, – согласилась она. – Тоже люблю здесь гулять.

Эту подсказку я не упустил, уже собрался пригласить прогуляться вечером, но она меня опередила.

– Мне пора. Но не уйду, пока не скажешь, как ты себя чувствуешь? Никаких последствий не было?

– Все хорошо, не тревожься, – не стал говорить о синяке, на который сам не обращал внимания.

– Рада. Извини, должна бежать. Пока.

Я едва не схватил ее за руку. Уже кинулась к стеклянным дверям, и меня охватила тревога, будто в последний раз ее видел.

– Эсми!

Она обернулась, но уже в дверях. Не успел я ничего сказать, как автоматические двери закрылись и загородили ее от меня.

– Твою мать… Будто эти двери нельзя открыть!

Рванул к ним, но автоматические двери меня не впустили.

Эсми вопросительно кивнула, но я не нашелся с объяснением, почему остановил ее. Сложил пальцы у уха, имитируя телефон, и она с улыбкой кивнула. Кто как понял, но явно мы о чем-то условились.

Быстро помахала и скрылась из вида, что показалось мне ужасным.

Достал телефон и отыскал незарегистрированный номер. Быстро вписал ее имя и обрел немного утешения. Она все-таки не пропала бесследно.

Возвращался к мотоциклу, казалось, несколько часов. Даже улица выглядела незнакомой, ничего не было прежним. Город оживился, всплыла суета прохожих, нарушая гармонию моих чувств и событий. Благополучно обнаружил байк и без задержек отправился домой.

Щадить себя и не пытался, бранил самыми последними словами. Прокручивая в голове все слова, мною сказанные, пришел к выводу, что придушу себя, едва окажусь дома.

Оставил мотоцикл у тротуара, как можно тише вошел в дом и проследовал к себе. Бастиаан очевидно, спал, комнаты утопали в тишине, отчего чудилось, что мои мысли звучат оглушительно. Разделся и улегся спать, но кого я попытался обмануть?

Ворочаясь как припадочный, не мог даже найти удобное место в постели. Ко всему уловив тонкий аромат женских духов, растерял остатки спокойствия.

Подскочив, стянул с кровати постельное белье. Вот только застилать ее новым мне никогда не хватало терпения.

Раздражение копилось с невероятной силой. С трудом решив немного себя пощадить, вышел из комнаты и проследовал к соседней. Обходясь как можно аккуратней с тишиной, улегся на кровати и укрылся остатками покрывала.

Бастиаан повернул голову с приоткрытым глазом, но, заметив меня, отвернулся как ни в чем не бывало. С облегчением вздохнув, различив его глубокое дыхание, свидетельствующее, что он уснул, я мягко прижался к нему, обнял одной рукой вместе с покрывалом и закрыл глаза. Спустя несколько мгновений мне удалось уснуть. Мое безотказное снотворное.

Бастиаан что-то говорил, управляясь с обедом, я различал, что звучит его голос, но не вникал ни в одно слово. Сидя за столом, бессознательно прокручивал между пальцев телефон и никак не мог его оставить.

– Эй! – прорвалось возмущение брата, и он сам всплыл перед моими глазами, да так неожиданно, что я вздрогнул и чуть не выронил телефон. – О чем задумался? Я битый час с тобой разговариваю, а от тебя ни слова не получил.

– Извини. Что? О чем ты?

– Да уже не важно. Что у тебя?

– Ничего.

– Ничего? – Бастиаан скривил гримасу и хлестнул меня кухонным полотенцем. – Тогда не отвлекайся.

– Ай! Хорошо, извини.

Отправил телефон в карман и попытался сосредоточиться на брате. Вот только понять, о чем он толкует, мне так и не удалось.

Он управился с обедом, и я поторопился прийти ему на помощь и сервировать стол. Усевшись друг напротив друга, мы оба нашли примечательным, что наконец обедаем вместе. Бастиаан готовил божественно, с чем мне крупно повезло.

– Что я буду делать, когда ты женишься? Черт, как же вкусно.

– Не беспокойся, возьму тебя с собой.

– Тогда я отращу бороду и усы.

– И я тебя прирежу.

– Я самостоятельный человек, могу делать все, что мне вздумается.

– Если я разрешу.

– Я не твоя собственность.

– Еще как моя.

– Господи, а ведь только похвалил его умение стряпать!

– Так умолкни и ешь.

Телефон словно обжигал мне карман. Каждой мыслью стремился к экрану, на котором пытался выстроить слова в разумном сообщении. Вот только подобрать эти слова никак не получалось.

–Надо убраться.

– Ага…

– Отнесешь вещи в стирку?

– Ага…

– На обратном пути зайдешь в магазин. Напишу список. Деньги остались?

– Хорошо.

Острая боль по уху всколыхнула меня, да так, что я подскочил вместе со столом. Лязгнула посуда, но осталась целой. Один взгляд Бастиаана метал искры.

– Хорошо? – он дотянулся до меня опять через стол и отвесил по лбу такой удар, что я свалился вместе со стулом. – Вот теперь хорошо.

Заниматься уборкой мог так же сосредоточенно, как до этого слушал брата. Руки делали что-то машинально, пока рассудком я вовсе не присутствовал. И пусть старался взять себя в руки, все равно постоянно отрезвлялся на короткую секунду, чтоб ужаснуться собственным поведением.

Вещи отнес в стирку Бастиаан и вернулся с покупками. А я тем временем даже не заправил постель.

– Твою мать, Тид! – послышалось с первого этажа, и я не успел скрыться от разъяренности брата, как он уже был рядом.

– Я сейчас уберусь! – но это не спасло меня.

Отлупив меня на славу, Бастиаан только потом подобрел и пришел на помощь. То есть, все сделал почти сам.

– Что это с тобой сегодня?

– Ничего.

– Твое поведение на «ничего» не похоже!

– Хватит тебе. Я просто… Кхм… Хенрик предлагает мне и Гирду смену пятницы.

– Серьезно? Так это круто! Согласен?

– Конечно.

– Хорошо. А чем провинились перед Хенриком парни пятницы?

– Узнаю – скажу.

Короткое звяканье известило, что мне на телефон пришло сообщение. И показалось оно таким громким, что я даже вздрогнул.

Бастиаан не придал этому значение и вернулся к вытиранию пыли, пока я не мог заставить себя шевелиться.

Только спустя пару мгновений, убедив себя, что это какое-то обычное сообщение, быстро достал телефон и разблокировал.

На экране высветилось имя «Эсми» и сообщение.

«Я сегодня осознала, что никогда не каталась на мотоцикле. Это сложно?»

Меня захлестнул такой разнобой чувств, что чуть не свалился в припадке. Голова пошла кругом, от здравомыслия и следа не осталось. Потом продрог от ужаса, что слишком долго молчу, и лихорадочно стал пытаться придумать ответ. Но ничего в голову не лезло.

– Чоки, что-то я стремительно тупею!

– Чего?

– Боже, да что это со мной?! Пойду на воздух!

Сорвался из комнаты и чуть не свернул шеи на лестнице.

– Тид! – Бастиаан показался на вершине лестницы и залился смехом, заметив, каким усилием я сохранил равновесие. – Боже, да что с тобой?! Опять курил?

– Я чист! Сейчас приду.

– Куда пошел?! Тид!

Бастиаан кинулся за мной и перехватил прежде, чем я вышел на задний двор.

– Ну-ка выкладывай!

– Что? Подожди, мне некогда. Надо позвонить.

– Кому?

– Потом скажу. Сейчас приду…

Поторопился выйти на улицу и закрыл за собою дверь. Не в состоянии отдышаться, будто бежал все это время, разблокировал телефон и принялся проводить обряд внушения.

– Ничего такого. Обычное сообщение… Подумаешь, сообщение, – и задохнулся затопившим меня отчаянием. – Хрена с два обычное!

Уселся на земле и принялся выжимать мозги на полную мощность.

Неизвестно, сколько раз набирал ответ и неизменно его стирал.

Дошло до того, что уже замахнулся телефоном, чтоб выкинуть. Но остановила мысль, что она ждет моего ответа.

После долгих томлений и череды попыток сложил всю сумятицу чувств в несколько слов.

«Давай приеду и покажу».

И после чего отправил, этот ответ стал самым ненавистным для меня. Нашел его нелепейшим из всех существующих. Забив себя телефоном по лбу, несколько мгновений был уверен, что рехнусь.

Ответ пришел быстро, но я некоторое время боялся его прочесть.

– Так тебе и надо. Выкурил все мозги.

Мне никогда не было так страшно, как в эту минуту при нажатии на строку сообщения.

«Приезжай».

– Чоки, мне нужен мотоцикл! – ворвался в дом и едва не снес брата своей порывистостью.

Удержав его за плечи, попытался как можно емче объясниться.

– Мне надо отъехать. Возьму байк.

– Но…

– Срочно-срочно надо! Пожалуйста.

– Ты не убрался!

– Уберусь. Вот уже убираюсь!

Бастиаан отозвался смехом, что позволило мне кинуться наверх за курткой и перчатками.

Когда спускался, брат встретил меня у подножья лестницы.

– Где пожар?

– Потом скажу.

– Твое «потом» все больше обретает абстрактность. Неужели у тебя от меня секреты?

– Да ты что?! – кинулся прочь из дома.

– В своем духе. Ни «да», ни «нет»!

Сорвался с места с диким рычанием двигателя к печали всем соседям и так нас с братом особо недолюбливающие из-за мотоцикла. Но сейчас меня совсем это не заботило.

Был счастлив резвости железного друга, лавирующего по улицам с манерностью и доставившего меня до необходимого места за считанные минуты.

Увидел ее мгновенно, едва сойдя с седла. Сидела на скамье с видом на мост в одежде, в которой была с утра. Услышав мотоцикл, повернула голову ко мне и улыбнулась.

Я почувствовал себя победителем гонки. Ощущения дико волнительные и сладостные одновременно.

– Ты быстро.

– Живу недалеко, – уселся рядом на скамье, отставив шлем в сторону.

– Я тоже, – указала на мост. – Вон за теми зданиями.

Мягкая, тягучая нежность ее голоса преисполнила меня, сразу же стало так безмятежно, будто и не было переживаний до этого.

– Я рад, что ты написала Эсми.

Она робко улыбнулась и отвернула голову.

– Знал бы ты, сколько нервов я на это потратила.

И так мне сказала, что ради встречи с ней отныне я сорвусь с любой точки и потрачу на дорогу не больше мгновения.

– Знаю. Отвечая на сообщение, нервничал не меньше.

Она посмотрела на меня заинтригованно и удивленно одновременно, будто я сказал нечто такое, совершенно не вкладывающееся в ее ожидания.

– Не встречала парней, так легко в этом признающихся.

Не услышал ничего для себя угнетающего. Даже напротив.

– Но ты не сказала свое отношение к этому. Как относишься к прямолинейным и честным парням?

– А ты таков?

– У меня много недостатков.

Она ответила тихим смехом, щечки прелестно покраснели.

– Плохой из тебя игрок в покер. Раскрываешь карты преждевременно.

– Я гоняю на байке, из которого можно выжать четыреста в час. Не умею и не люблю нажимать на тормоз.

– Сочту, что твоя честность и прямолинейность вовсе не недостатки.

– Мне по душе твое редкое непопулярное мнение.

Видимо, мои слова поспособствовали тому, чтоб она перестала скрывать любопытство. Долго смотрела на меня, вероятно, оценивая и нечто важное для себя умозаключая.

– Мне нравится честность и прямолинейность в людях. Надеюсь, ты не лукавишь.

– Дам тебе шанс в этом убедиться, зовя дважды в день на свидание.

Она одарила улыбкой, укоренившей во мне глубокую надежду. Понял, что не напрасно эта девушка не покидала моих мыслей последнее время. Отпустила взволнованность, ощутил себя опять в собственной шкуре при достатке ума. И это подсказало, что ее общество меня не напрягает, не бередит нервозности. Наступил вдруг штиль в голове, прояснились мысли. Одно лишь сердце нарушало привычное равновесие – ломилось в грудную клетку точно с призывом разгромить все кости.

– Покатаемся? – кивнул в сторону байка, и Эсми повернула к нему голову, позволив мне залюбоваться контуром ее лица, изящной шеей и светлой кожей, кажущейся дико нежной.

– Я позволю себе признаться, что неимоверно боюсь, – вернулась вниманием ко мне и робко улыбнулась. – Никогда не каталась. Выглядит страшно небезопасно. Может, в другой раз?

Откровенно говоря, мне бы не понравилось ее незамедлительное согласие. И настоять даже не попытался, поймав себя на желании оттянуть момент и еще немного восторгаться лишь ее чистой прелестью, невинностью в глазах, осмотрительностью в словах и движениях.

– Хорошо. Тогда давай погуляем.

– Это можно.

Она встала, поправила на плече белый ремень сумочки, и меня невольно передернуло от воспоминания об ее электрошокере.

Очевидно, заметив, как я поменялся в лице, пусть даже на быструю секунду, Эсми преобразилась тоже.

– Случайно не хочешь мне мстить?

Опомнившись, не скрыл недовольства.

– Твои подозрения жутко обидны. Не думай глупости.

Она поджала губы, но в глазах проскользнула усмешка.

– Не буду. А ты не обижайся.

– Договорились.

Мы направились вдоль канала в неизвестность, резко перестали быть знакомыми улицы и перекрестки. Дома обрели необъяснимую притягательность, все предстало перед глазами неизведанным, жутко любопытным. Было достаточно одного ее взгляда, и охватывало незнакомое чувство, преобразовывающее перед глазами город, прохожих и меня самого одновременно.

Старался держать глаза подальше, но все равно желал смотреть только на нее. От восторга дышал обрывистыми глотками, непривычно замедлял шаг, чтоб она держалась как можно ближе. И, вслушиваясь в ее голос, понимал, что его мелодичность заглушает шумность суеты Роттердама.

– Обожаю этот город. Когда встал вопрос выбора места учебы, не раздумывая, предпочла Роттердам вместо Гааги.

– Аналогично. Не дался никаким сомнениям, и, к счастью, брат поддержал мой выбор. Кстати! Скажу сейчас, чтоб потом не было поздно – у меня есть брат-близнец. Зовут Бастиаан. И когда я говорю «близнец», то это он и есть. Так что, если вдруг завидишь меня, но я никак не отреагирую на тебя, то знай – это мой брат.

Достал телефон, поискал в папке короткую видеозапись, на которой мы с братом о чем-то говорили, пока незаметно для нас производилась эта запись.

Эсми остановилась и пару минут смотрела на видеозапись, не скрывая легкое потрясение.

– Поразительно, – глянула на меня, потом опять на нас с братом и тихо промолвила: – Вас действительно не различить.

– Но мы все-таки отличаемся, – вернул телефон в карман, немного озадачен ее взглядом, откровенно выражающим смятение. – Тебя это смущает?

Сам того не желая, произвел на нее впечатление, однако не особо мне понятное. Смотрела так, будто увидела нечто удручающее.

– Не смущает. Но поразила вдруг осознанность, что сталкиваюсь с этим впервые. Странно как-то. Вроде распространенное явление. Однако в своей жизни я никогда не встречала близнецов. Не видела даже мимо проходящих.

Этот факт ее явно ошарашил. Что выглядело мило и забавно одновременно.

– Ну что ж поделать?! Значит, придется мне это исправить.

Она оживилась и лучисто улыбнулась. Определенно мне нравилась ее улыбка, каждый раз не мог оторвать от нее взгляда. Хотя, по правде, я вообще от нее не отвлекался.

Несколько минут шли в молчании, она явно осмысливала узнанную информацию. Не вмешивался, надеясь, что примет верное решение, отвечающее моим желаниям. Уже вписал в планах наши встречи, проскальзывали мысли о долгих беседах, об обмене взаимного интереса. По крайней мере, она была мне интересной.

– Если Роттердам вместо Гааги, значит, ты откуда-то из провинций Южной Голландии? Верно?

Ее размышления рассеялись, наконец, вернулась ко мне не только новой улыбкой, но и внимательным, ярким взглядом.

– Верно. Поразительно выстроенная логическая цепочка.

Вопрос был идиотским, я знаю. Но она явно оценила мою попытку самым окольным путем узнать, откуда она.

– Я попрошу не издеваться! Мои аналитические способности ни разу не подводили. Ко всему, я жутко упертый – пока не добьюсь подробностей, не отстану.

– Мне нравится, что говоришь об этом прямо. Но все-таки сжалюсь и пойду навстречу. Я родом из Вассенара. Восхитительно-милая деревня в пригороде Гааги.

– Милее некуда.

– Попрошу не издеваться! – отозвалась она моим же ироничным возмущением.

Я улыбнулся и преисполнился таким легковесным чувством, изменившим всему восприятие. Мгновенно перестала быть чужой, глаза и чувства подсказывали, что эта девушка близка моему нутру и мыслям. И пусть понимал, что это бред, навеянный всплеском эмоции, все равно мне это нравилось.

– Я был в Вассенаре, так что знаю, о чем говорю. Решив рвануть к морю, мы арендовали тогда дико дорогой коттедж и благодаря беспечности одного из друзей едва не продали Бастиаана, чтоб расплатиться. Вся компания посчитала, мол, если нас двое одинаковых, то не большая потеря лишиться одного из нас.

Эсми отозвалась смехом, что меня обрадовало. Зачастую слушатели этой истории впадали в ужас и никак не улавливали ироничность повествования.

– Видно, что вы все были трезвы как стеклышко.

– Это были восхитительные каникулы. Брата я, конечно, спас, и всем пришлось влезать в долги, чтоб расплатиться с арендой. Я к тому, что твоя деревня мне поэтому и запомнилась.

Ее мелодичный смех разносил чистейший импульс беззаботности вокруг, пробивающийся в грудь, смешивающийся с дыханием. Остро ощутил себя обладателем персонального солнца.

– Никто и не отрицает, что в провинции космические цены.

– Где ты была два года назад? Личный эксперт в дороговизне жилища Вассенара мне бы не помешал.

От ее взгляда у меня перехватило дыхание, честное слово, чуть не задохнулся.

– Ладно, со мной мы разобрались. Твоя очередь.

– Проще простого – я из Горинхема.

– Никогда там не была.

– Вот и повод взять тебя в воскресенье с собой покататься на яхте по Ваалу.

Она ответила смехом, по-видимому, посчитав, что я шучу.

Между тем мы перешли дорогу и задержались в стороне от велосипедной полосы, пропустив обильный поток велосипедистов.

Проводив их вниманием, Эсми тихо вздохнула.

– Что случилось? – недопонял я ее вздоха.

– Завидую. Мой велик стоит одиноко на стоянке, потому что его хозяйка – абсолютный профан в вопросе его починки. А отвести в мастерскую у меня никогда нет времени.

Ее личико и слова были такими забавными, что я еле сдержался.

– Ужасная трагедия, – посочувствовал, как мог, но она все равно заметила, что я давлюсь смехом.

– Ага, забавно?!

– Ни в коем случае. Давай показывай, где твой велик.

Прочел по ее глазам откровенное замешательство и прозрение, то самое, что подсказало мне о важной истине – эта девушка не обладает умением тайно преследовать свою выгоду. Несколько мгновений смотрела так, будто ждала, что я скажу, что пошутил. А когда до нее дошло, что я был серьезным, вся всполошилась.

– Нет-нет! Господи, да я и не подумала! Нет, ни за что!

Я улыбнулся, смотря с восхищением на нее, даже не таясь. И смутил ее настолько, что прелестно покраснели щеки и поспешно она опустила глаза.

– Мы можем погулять или уже распрощаться.

– А можем починить твой велик, – не унялся я. – И, на мой взгляд, так мы проведем время еще лучше.

– Нет, я против, – старательно избегала необходимости смотреть на меня.

– Почему?

– Покажется, что пользуюсь твоей благожелательностью. Ужасно корыстно, на мой взгляд.

– А мне покажется, что просто починил твой велосипед.

Она наконец подняла глаза и несколько мгновений внимательно меня изучала. Не знаю, что творилось в ее прелестной голове, но я не хотел, чтоб делала ошибочные суждения.

– Эсми, давай ты подумаешь, что, будь на твоем месте кто-либо другой, я бы все равно предложил прийти на помощь с починкой. Если смогу помочь, почему бы нет?

Мысли остались безутешны, глаза ее выдавали. Как и то, с какой натугой все-таки решила пойти мне навстречу.

От меня не скрылись усилия, которых она приложила для этого. Что озадачило и насторожило. Но не стал нагнетать, оставил на другой раз осмысление этого обстоятельства.

– Тогда нам надо обратно.

Район знала восхитительно, обратно шли дворами и тесными улочками. И когда я отбросил попытку запомнить улицы, она остановилась перед трехэтажным длинным зданием с белым фасадом и открытыми просторными балконами. Каждый был украшен пестрыми цветами в горшках, придавая всему зданию особое очарование.

Осмотрелся и обнаружил двор не особо просторным, но имелась парковка, ярко пестрела кирпичным оттенком разметка велосипедной дорожки. Три соседних дома располагались ассиметрично, что придавало внутреннему двору замысловатое очертание с акцентом в виде маленького фонтана и пары кованых скамеек.

Наконец наткнулся на знак с обозначением улиц, к счастью, с расстояния смог прочитать название. И пусть она явно этого не хотела, но я запомнил, где она живет.

– Тебя точно не затруднит?

– Точно. Где он?

Прежде чем указала в сторону стоянки, сам увидел одинокий велосипед, грустно пристегнутый к металлической конструкции. Откровенно говоря, всю дорогу извел мозги в попытке предугадать поломку. И справедливо опасался, как бы ни выглядел смехотворно, если обнаружится, что проколота шина или полетела система торможения.

– Я пыталась что-то сделать, но не удалось, – призналась она, досадно поджав губы.

Неполадка выявилась мгновенно. Да такая, что я ощутил не только безумное облегчение, но и приступ дикой благодарности.

Цепь свисала до земли, намекая самым красноречивым образом, что не заслуживает потраченные на нее нервы.

– Ну не знаю, – деловито заявил я. – Тут работы минимум дня на три.

Она тихо засмеялась и, к счастью, вновь обрела беспечный вид. Скрестив руки на груди, так же деловито поинтересовалась.

– Полагаю, и запчасти дорогостоящие.

– Да, их заказывать надо. Для такой модели найдутся только в специализированных магазинах.

– И стоят кучу денег, очевидно.

– Боюсь, придется влезать в долги.

– Хм… Господин мастер, прекратите валять дурака и возьмитесь за починку.

– Слушаюсь, – сел на корточки у переднего колеса, отложил шлем на асфальт и, пока Эсми доставала ключи от замка, я сложил трос проверенным методом, добился характерного щелчка и открыл замок.

Эсми застыла с ключами в руках и с откровенно ошарашенным видом.

– Надеюсь, запомнила все манипуляции, которыми пользуются воры. Сразу скажу для справки – я не из их коллегии. Но замков проверил немаленькое количество, и этот, – сложил замок вдвое и кинул к мусорным контейнерам, – самый ненадежный. Больше такие не покупай.

Одним коротким движением поставил велосипед вверх тормашками. Провозиться с проверкой цепи, затем расположением ее на зубцах звезды и круто повернуть педали не составило большой возни. Пару мгновений и велосипед стал исправным.

Эсми все еще стояла с ключами в руке и так же неподвижно.

– И это все? – недоверчиво спросила она, заметив, что я вернул на колеса велосипед.

– Ага, – достал телефон и поискал знакомый интернет-магазин. – Сейчас покажу замок, что отпугивает воров мгновенно. И, кстати, не пристегивай за переднее колесо. Вот нашел… Этот блокирует заднее колесо и всю систему торможения.

Послал ей ссылку на номер и с чистой совестью вернул телефон в карман.

Эсми заморгала и с озадаченностью глянула на ключи в ладони. Немного замявшись, замахнулась ими и бросила к мусорным контейнерам.

Посмотрела на велосипед, будто не веря, что он уже исправен. Потом глянула на мои руки и почему-то быстро принялась рыться в сумочке.

– Извини, я немного в шоке, – достала упаковку влажных салфеток и вытянула несколько. – Спасибо большое.

Вложила мне в руку несколько холодных ароматных салфеток, и я только потом заметил, что испачкался смазкой от цепи.

– Это был пустяк, – быстро вытер руки. – Но скоро этот пустяк превратится в проблему, так как трансмиссия ушатана, зубья звезды порядком изношены. Да, я в курсе, что говорю с девочкой, но эти термины других аналогов не имеют, кроме матерных. Но их-то я опущу. Короче, тебе придется все же отправить его механику.

Мягкий душистый запах салфеток заполнил все мои дыхательные пути, и сразу обострилось ощущение ее взгляда на мне. Поднял глаза и наткнулся на изучение, мгновенно пробившее до костей. Смотрела так, словно только что постигла нечто для себя важное. Я даже побоялся представить, о чем она думала.

– Спасибо, Тид.

Я и не знал, что мое имя так звучит – дико приятно, до глубины волнительно. И неизвестно почему укоренилось осознание, что благодарит она меня совсем не за велосипед.

– Был рад помочь, Эсми. А еще я очень хочу тебя увидеть вновь.

– Я тоже, – без зажима призналась и тем стала еще прекрасней.

– Тогда до завтра.

Если бы мне сказали, что будет так трудно уходить, все равно бы не поверил. Никогда мной не испытанная мука, спутывающая шаги, затуманивающая мысли и глаза. Но искушающая предвкушением, самым сладостным, необычайно интригующим.

Глава 9

Бастиаан возился на кухне, плывший аромат по дому свалил на меня дикий голод с порога. Нашел брата у стола с ножом в руке и с удивительной терпеливостью в движениях. Не взялся даже предполагать, зачем он нарезает овощи с таким сосредоточенным видом.

– Вкусно пахнет.

– Еще не готово. Минут через десять.

– Лады, – стащил с его разделочной доски дольку помидора.

– Не суйся немытыми руками в мои заготовки!

– Прошу прощения, – кинув в рот дольку помидора, добрался до умывальника и вымыл руки.

Бастиаан отправил овощи в сковороду, в которой, как я успел заметить, уже что-то жарилось. Помешал деревянной лопаткой и вернулся к нарезанию овощей.

Я встал за его плечами, завлечен его возней, всегда такой слаженной и аккуратной. Обнял его за пояс и расположил подбородок на плечо, на что он не отреагировал совсем. Аккуратно прошелся острым лезвием по сладкому красному перцу, со смачным хрустом вырезал семена, убрал в миску с отходами и принялся нарезать полосками. Честное слово, это выглядело круто.

– Я так не умею.

– Кто ж тебе мешает учиться? Дай угадаю – твоя лень.

– Мне не хватает на все это терпения.

Бастиаан усмехнулся, но не стал язвить.

Я крепче его обнял, уткнулся лбом ему в плечо и закрыл глаза. Вкус его одеколона вызвал улыбку, зараза, опять воспользовался моим.

– Говори уже, – призвал он меня спокойно.

Даже не удивился. И сразу же растеклось умиротворение по груди, воздух пробился к легким новым потоком.

– С чего взял, что хочу что-то сказать?

– Ты обнимаешь меня только в двух случаях: когда тебе невыносимо больно и когда счастлив.

Не стал спорить, пусть услышал целое откровение.

– Даже не замечал.

– А я с детства об этом знаю. При каждом ушибе вешался мне на шею и при каждом случае, что заставлял тебя ликовать. И пусть сейчас ты весь такой сдержанный и непробиваемый, но эта привычка у тебя осталась, – Бастиаан повернул голову, что заставило меня открыть глаза и встретить его взгляд. – И она мне очень дорога. Понял?

– Понял.

– Не прощу, если заставишь меня пожалеть, что просветил тебя.

– Не сомневаюсь.

Он довольно кивнул и вернулся к овощам. Я расположил подбородок на его плече, крепче стиснув руки вокруг его тела, потому что он был прав – только так я обретал равновесие чувств и мыслей.

– Чоки, я познакомился с девушкой.

Не знал, что добавить. Хотя сжигало желание поделиться чувствами, наполняющими меня, давящими на восприятие, спутывающими мысли. Брат был единственным человеком в мире, с кем я мог и хотел этим поделиться. Но даже с ним не мог подобрать слова, вся их значимость будто улетучилась, чувствовал, что даже обильного красноречия будет недостаточно.

– Как зовут? – спросил Бастиаан, и в его ровном голосе расслышал участие, то самое, близкое мне, готовое дать понимание, подтолкнуть к просветлению.

– Эсми.

В эту минуту прочувствовал всю его существенность для меня. Пока он молчал, волнение улеглось, щепетильная тема перестала быть таковой. Только он мог оценить важность событий и вещей и сделать так, чтоб мое нутро не пострадало, осталось стойким и в равновесии.

– Я сказал о тебе.

– И?

– Немного была в шоке. Говорит, что никогда в жизни не встречала близнецов.

– Неудивительно. Для многих, оказывается, это непривычная ситуация. Думается мне, что мы все-таки не такое уж и заурядное явление.

– Согласен. Ты сам когда-нибудь встречал близнецов?

– Нет.

– Я тоже.

Глянули друг на друга и не сдержали смеха.

Бастиаан вручил мне нож, а сам переместился к плите. Неспешно принялся мешать в сковороде, тем самым проявляя удивительную слаженность движений, знаний и усердия. Аромат готовящегося блюда был тому подтверждением.

Глубоко вдохнув, решил все-таки прийти ему на помощь. Но приступил к нарезке овощей как к тончайшему искусству, не терпящему ошибок. Осторожно прошелся лезвием по одной дольке перца и потратил на это почти весь запас своего участия.

– Чоки, тебе бы в кулинары.

– Спасибо, обойдусь, – он подошел и внимательно стал следить за моими руками. – Такое впечатление, что проводишь хирургию этого перца. Режь уж как получится!

– На хер тебя! Хочу так же ровно.

– Хоть скорость прибавь. А то у меня все там приготовится.

– Не торопи меня! А то вместе с овощами отправишь в сковороду и фаланги моих пальцев.

Бастиаан усмехнулся, однако оставил нож у меня.

– Кстати о пальцах – опять твои ногти в масле! В байке копался? Что еще намудрил?

– Ничего я не делал. Цепь просто поправил на велосипеде.

– Тогда ладно. Хм… Не катался на велике лет десять.

– Ага.

– Ее велик?

Совсем не удивился, что он выждал подходящий момент. И знал наперед, что таких моментов вскоре соберется немереное количество.

– Да, – выдал как можно серьезней, задушив желание усмехнуться, зная, что Бастиаан не осмелится ехидничать в ответ.

Но едва он склонил голову набок и заглянул мне в глаза, то рассыпались все мои старания. Зная меня так же хорошо, как и себя, умел читать даже мои мысли, не говоря о попытках что-либо от него скрывать. Никогда не мог и не хотел начинать делать это.

– Твое поведение сегодня обо всем сказало, – Бастиаан улыбнулся, как умел только он один, точно блаженный штиль после долгой бури. – Спасибо, что сказал. Я бы очень огорчился, затяни ты подольше.

– Знаю. Поэтому и сказал.

Бывали дни, когда мы были готовы душить друг друга. Но бывали и такие, когда давали приют своей уязвимости, черпали друг из друга смелость и решимость, что позволяло нам сохранить между собой честность. Только брат был моим источником откровенности, той самой, что указывала на ошибки и достижения, выстраивала мои суждения и давала цель. И пусть я знал, что слишком сильно от него завишу, но не был в состоянии от этого отказаться. Оболочка у нас была одинакова, и я ужился с необходимостью из него черпать себя.

Пока он отправлял в сковороду мной старательно нарезанные овощи, я второй раз за последние минуты вымыл руки.

– Скоро будет?

– Можешь ставить тарелки и вилки.

С этим у меня не возникло проблем, и нетерпеливо надкусил свежий хлеб.

– Позвонил маме, – помешав в последний раз в сковороде, Бастиаан накрыл крышкой и выключил огонь. – Сказал, что оба приедем. Отцу звонишь ты и договариваешься насчет яхты.

– Хитрюга.

Бастиаан быстро разложил по тарелкам блюдо, источающее паром и ароматом, от которого во рту скопилось море слюны, и вдобавок заурчал живот. С нетерпением уселся за стол и поторопил брата, завидев, что он все еще копошится у холодильника. Наконец, спустя вечность, я ухватился за вилку.

Но не успел ничего попробовать, оглушительный телефонный звонок прервал меня.

Забросил вилку и быстро достал телефон из кармана. Брат ухмыльнулся, чего я хорошо заметил. Однако, к счастью, не стал острить.

На экране высветилось имя, но совсем не то, которое я ожидал.

– Гирд, – ответил на звонок, нетерпеливо взявшись за вилку. – Чего надо?

– Обожаю твою любезность! – отозвался бодрый голос Гирда. – Можно хоть немного мягче?

– Иди на хер! Отвлек меня от вкуснейшего мяса с овощами, приготовленного Чоки.

– Ой, а я как раз мимо проезжаю… – и отсоединился.

Не успел оценить серьезность его заявления, как за окном пронесся вой мотоцикла, затем позвонили в дверь. Бастиаан уставился на меня с недоумением, но я пожал плечом и не шелохнулся с места. Гирд вошел в дом без нашего приглашения.

– Всем привет! Проезжая мимо, я вдруг подумал: а не зайти ли мне к братьям ван Ливен? Очень соскучился, подумалось мне еще, – между тем он скинул кожаную куртку, небрежно оставил свисать с края столешницы и уже добрался до сковороды.

Подняв крышку и затянувшись паром, он удовлетворенно хмыкнул и поискал по шкафам. Недолго повозившись с этим, спустя пару мгновений уже усаживался за столом.

Гирд был родным настолько, что мы с братом и не отвлеклись на его возню и лепет. И без особого смущения принялся за еду вместе с нами, выражая притом обилие откровенных чувств.

– Бастиаан, будь ты девушкой, я бы женился на тебе за такое умение готовить. Знать, что дома тебя ждет такая еда, – елейный бальзам на душу.

– Твоя корысть выходит за рамки всего разумного, – невозмутимо отозвался Бастиаан. – Будь я девушкой, гнал бы тебя к черту за такую мелочность.

– Случайно у тебя нет брата, такого же ядовитого? – Гирд покосился в мою сторону, но, не добившись участия, вернулся к Бастиаану. – Но все-таки у тебя больше талантов. Зови почаще на свою стряпню! Понял?

– Я тревожусь за вашу впечатлительность, она слишком уязвима. Хм… Хорошее, кстати, наблюдение.

– Да пофиг. Можешь вымогать что хочешь, если будешь звать на ужины.

– Размечтался!

Совсем не вслушиваясь в их несерьезный треп, я вылизал всю тарелку и отправился за добавкой.

Воцарившуюся тишину нарушил телефонный звонок. Гирд с неохотой поискал по карманам и ответил.

– Извини, должен был срочно свернуть с дороги и заскочить к близнецам. Ага… Бастиаан пригласил на ужин. Честно, старик, я бы приехал вовремя, но не увильнул от его настойчивости. Лады. Хорошо, договорились.

Отправив телефон в карман, Гирд упорно игнорировал взгляд Бастиаана. Самым безмятежным видом вернулся к еде, не скрывая удовольствия. Пока Бастиаан, очевидно, раздумывал, чтобы с ним такого сделать, чтоб следов не осталось, короткую тишину прервал громкий звонок в дверь. Переглянувшись с братом, я с недоумением глянул на Гирда и воспалился подозрением, заметив его довольную физиономию.

– Я тебя прирежу, – Бастиаан нацелил на него вилку, на что Гирд лишь расплылся в улыбке.

Я шелохнулся, сочтя необходимым откликнуться на второй протяжный звонок. Но не успел добраться до двери, передо мной появился Вэнс.

– Черт возьми, как же вы гостеприимны!

Несколько мгновений я не мог поверить, что он реальный. Такой противный своим светлым обаянием, неизменно выглядевший безукоризненно в черных брюках и белой рубашке с подвернутыми рукавами. От белозубой улыбки в глазах рябило даже, явно влил в глаза какую-то блестящую жидкость, чтоб они так ярко светились. Впрочем, Вэнс был повернут на своем внешнем виде, чтоб как можно старательней скрывать безобразное нутро.

– Откуда, мать твою, ты взялся?

– Пришел на зов твоих мыслей. Давай, обнимай!

Я был дико рад его видеть, но больше шокирован его неожиданным появлением. Глянув через его плечо, удостоверился, что он один, больше никого из друзей не наблюдалось.

– Как тебе сюрприз? – его улыбка никогда не скрывала всей бесовской жути, за ней таящейся.

– Знал бы, что ты явишься, закрыл бы дверь на ключ.

– Поэтому и не предупредил!

Улыбнувшись, ответил на рукопожатие, и Вэнс перешел к парням. Пока он усаживался за столом, я достал тарелку из шкафа и приборы.

– Узнав, что Бастиаан приглашает на ужин, не мог это проигнорировать. Тид, тебе помочь? Пока ты там возишься, умру от голода!

– Тебе бы заткнуться, пока тарелка у меня в руках!

– А что ты с ней можешь сделать? Давай, я полон внимания.

– Не искушай меня!

– Тебе не хватит духу.

– Уверен?

– Ты ужасно сильно меня любишь. Никогда не позволишь себе обидеть меня. Неправда ведь?

– Готов проверить?

– А ты?

– Да тресни ты его этой тарелкой! – потерял терпение брат.

– Какой же ты добрый, Бастиаан, – Вэнс доброжелательно оскалил зубы. – Невероятно тобой довольный. Сделай мне кофе.

Пока я все-таки благополучно расположил перед ним тарелку с ужином, Бастиаан со вздохом встал и поплелся в сторону кофемашины. Гирд между тем доел и откинулся на спинку стула.

– Бастиаан, я тоже хочу кофе.

– А я хотел спокойно поесть и пойти спать! – отозвался брат, доставая из шкафа еще одну чашку.

– Да, жаль, что не сложилось, – Вэнс активно налег на еду. – Мм… Как же я скучал по твоим кулинарным талантам. Бастиаан выходи за меня замуж.

– Поздно, – равнодушно отозвался брат, поставив вторую чашку на подставку кофейного аппарата. – Я выхожу уже за Гирда.

– Черт!

– Отвалите от моего брата, прилипалы! Он вообще-то мой! С какого хрена вы взяли, что я отдам его вам?

– Хоть на пару дней! – возмутился жарко Вэнс. – Накормит меня до отвала, потом можешь забирать.

– К черту вас всех! Ищите ему замену.

– Платную? – в один голос воскликнули Гирд и Вэнс и засмеялись одновременно.

– Ваши чашки у меня в руках! – предостерег их Бастиаан. – И я не Тид!

Друзья затихли и послушно молчали, пока он не расположил на стол две чашки с кофе.

Вэнс улыбнулся и посмотрел на меня, но воздержался от едкой критики и наконец прекратил валять дурака. Выпив глоток кофе, удовлетворенно кивнул.

– Спасибо, Бастиаан. Давайте, рассказывайте, что у вас нового?

– Сначала ты. Каким ветром тебя сюда занесло?

– Самым скучным ветром, – Вэнс вздохнул как можно печальней и выразительней. – У меня же богатый и влиятельный отец, которому не могу противостоять. Вот и прививает мне, даже против моей воли, своей ответственности и деловой хватки в делах.

– А покороче? – возмутился я, справедливо опасаясь, как бы его опять не занесло в дебри легкомыслия.

– Да с отцом я тут, – и запил крепким напитком горькое разочарование. – Решил тащить меня на все деловые встречи. Еле сбежал от него.

Зная, как строг нравом его могущественный отец, мы ему сердечно посочувствовали. Но не сильным было наше переживание на его счет, так как знали – Вэнс выкрутится из любого положения, абсолютно всегда останется невредимым.

Оживившись, Вэнс посмотрел на Бастиаана и с любопытством поинтересовался.

– Как твоя сирийка?

– В порядке, – лаконично отозвался брат.

– Не придуривайся! – строго возмутился Вэнс. – Хочу подробностей. Выкладывай!

– Какие подробности? У нас все хорошо.

Вэнс несколько мгновений пристально смотрел на него, затем резко повернулся ко мне.

– От тебя больше толку будет. Так он серьезно, что ли? Вдруг решил остепениться? Твой Чоки?

– Эй! – отозвался Бастиаан. – Говоришь так, будто я впрямь увивался за каждой юбкой.

– Так и было! – вклинился Гирд. – Тид на твоем фоне – целомудренный монах.

– Меня не приплетайте, черт бы вас побрал!

– Ну-ка цыц! – Вэнс треснул меня по колену, что заставило отодвинуться от него подальше вместе со стулом. – Мы все в таком шоке исключительно потому, что ты всегда смотрел легкомысленно на отношения. Это мы приветствуем и поэтому еще сильней сейчас недоумеваем. Проще говоря – какого хрена? Что на тебя нашло? Ливи говорит, что замахнулся ты не просто на девушку, а на целый культурный слой, закоренелый в строгих правилах и нерушимых традициях. Ручаюсь, что вы еще не спали.

– Даже не поцеловал, – с видным огорчением проронил брат.

– Твою ж мать! – всполошился Вэнс и замахнулся, чтоб опять меня треснуть, но с запозданием нашел меня далеко от себя. – А ты куда смотришь? Не видишь, что он выпадает из нашего окружения? Завтра он вдруг заявит, что собирается жениться и принять ислам!

Повисла пауза, неловкая и гнетущая. Бастиаан напряженно сглотнул и отвернул голову.

– Что, по-твоему, я должен делать? – показалось, что мой голос всколыхнул застывший воздух. – Противиться тому, что приносит ему покой и счастье? Нет. Ситуация непривычная для нас с вами, потому что мы – мастера избегать ответственности. Чоки, на мой взгляд, из этого вырос первым из нас.

Брат посмотрел на меня с благодарностью и счастливо улыбнулся, даже не скрываясь.

Завидев это, Вэнс тихо вздохнул и с поникшим видом откинулся на спинку стула.

– Как жаль, черт возьми, что у меня нет брата-близнеца.

– Ага… – отозвался Гирд, смотря на нас с братом с легкой грустью. – Давно завидую этой парочке Инь и Ян. Знать, что кто-то на твоей стороне, независимо от мнений и положения других, по-моему, самое лучшее, что только может быть.

– Согласен.

– Эх, расстроили вы нас, – Гирд встал и поискал по карманам сигареты. – Пойдем, Вэнс, покурим и поплачем.

– Пошли, – Вэнс поднялся, и они вместе направились к двери, ведущей на задний двор.

Проводив их взглядом, я переглянулся с братом и усмехнулся. Бастиаан ответил улыбкой и принялся собирать со стола. Помог ему заправить всю посуду в посудомоечную машинку, затем оба последовали за друзьями. Нашли обоих сидящими на лужайке с сигаретой в руке.

Бастиаан уселся рядом с Гирдом, а Вэнс едва заметным жестом приказал мне сесть рядом с ним. Я достал сигарету с зажигалкой и уселся возле него.

Пока Бастиаан прикуривал от зажигалки Гирда, Вэнс понятным жестом спросил: «Есть ли у меня джойнт?» Я кивнул, и на том завершился тайный шифр между нами.

Было немного грустно, что уже должен таиться от брата, но и расстраивать не хотел. Часто раздумывал завязать, но пока не особо в этом видел надобности. Возможно, потому что так я лишь подчеркивал искажение нашей схожести, которая постепенно становилась все условней.

– Вообще-то я пришел сказать, что пятничная смена стала нашей, – заявил Гирд, когда уже собирался уходить.

– Круто! – новость меня искренне обрадовала. – А парни?

– Один решил уволиться сам, по личным обстоятельствам. Второй получил пинок за прогулы.

– Как же я ненавижу, что нахожусь так далеко от вас! – посетовал Вэнс с откровенной досадой. – Стал бы вашим завсегдатаем.

– Тебя нам не хватает.

– Как грубо, Гирд ван дер Берг! Неужели ты – мой друг?

– А кто, по-твоему? Кто, кроме друзей, способен тебя терпеть?

– Бальзам на душу. Все, я остаюсь ночевать у тебя.

– Ну на хер! – всполошился Гирд так выразительно, что все не сдержали смеха.

– Нет? – не унимался Вэнс. – Тогда я переночую у братьев ван Ливен.

– Черта с два! – отозвался я.

– Хрен тебе! – добавил Бастиаан.

– Господи, какие у меня друзья хорошие. Преданные и сострадательные. А главное – всегда готовы ринуться на помощь. Как же мне повезло. Пойду утоплюсь от счастья.

Пока Гирд увлек Бастиаана суетой в поисках своей куртки и перчаток, я передал Вэнсу пробирку с каннабисом.

– Спасибо, – Вэнс отправил пробирку в карман брюк. – Не успею смотаться за покупками.

Появились в коридоре Бастиаан и Гирд, и друзья засобирались на выход. Вспомнив что-то, Вэнс резко обернулся и наставил на меня палец.

– Только скажи, что воскресенье отменяется, и я буду приходить к тебе в кошмары.

– К великому счастью, все остается в силе!

– Это то, что я хотел услышать.

– Пошли уже! – Гирд потянул Вэнса за запястья. – У меня куча дел сегодня, некогда с тобой возиться.

– О, а что за дела? Я хочу знать подробности.

– Обойдешься.

– Гирд ван дер Берг, я не люблю такие томления. И не в твоих интересах разнуздывать мое любопытство. Вот я уже решил, что мне очень любопытно.

Бастиаан закрыл входную дверь с оглушительным хлопком.

– Бедный Гирд.

– Ага, – рассеянно отозвался я, принявшись думать, что оттянул разговор с отцом, как только мог. – Чоки, поговори с папой.

Бастиаан зловеще рассмеялся и с топотом поднялся на второй этаж.

– Зараза!

Уселся на диване в гостиной, достал телефон и принялся подбирать слова, самые убедительные и не вызывающие подозрения. Но все равно знал, что отец без особых усилий выведет меня на чистую воду. Никогда не мог ему лгать и поэтому даже не старался. Один его долгий, тяжелый взгляд вынуждал скрежетать зубами и зарываться в землю в попытке спрятаться.

Трижды затянулся глубоким вдохом и трижды на выдохе задохнулся.

Быстро поискал по контактам его номер, нажал на вызов и прислонил телефон к уху, не дав себе времени передумать.

Отец ответил, как всегда, на втором гудке.

– Слушаю.

От его голоса разбежался целый табун мурашек по моей спине. Этот голос никогда не повышался, но умел тянуть такие паузы, а порой говорить так проникновенно, что могли дать трещину и кости.

– Здравствуй, папа. Занят?

– Жду твою мать. Решили сходить на ужин.

– Здорово. Как мама?

– Почему бы тебе не звонить ей лично для осведомления о состоянии ее здоровья и настроения?

– Не сердись, вот в воскресенье вместе приедем.

– Бастиаан уже сказал. А я ждал, когда же ты наберешь меня. Что у вас?

– Да ничего такого! – наши повадки с братом каждый раз выдавали нас с головой, на что влиять мы, к сожалению, не могли. – Всего лишь хотим покататься по Ваалу.

– Яхту, значит…

Застыл в ожидании, напрасно силясь придумать что-нибудь убедительное. Отец не терпел напрасный треп, требовал емкого и краткого объяснения и был краток в ответ.

– Сколько вас будет?

– Ну… Немного.

– Сын, твоя мать уже спустилась со второго этажа и смотрит на меня с недовольством. Знаешь, что этот взгляд очень выразителен? Покороче!

– Десять.

– Тогда без алкоголя.

– Как ты себе это представляешь? – искренне возмутился я. – Жестоко.

– Представлю я себе так: десять юнцов, пьяные вдрызг, будут на яхте без присмотра и контроля.

– Я ручаюсь, что все будет хорошо. Ты ж меня знаешь.

– Вот именно! Тебя к штурвалу не пущу, даже не обсуждается.

– Но папа…

– Нет, и точка.

– Я пить не буду! Обещаю.

– Зато курить – точно. Нет, Тид, ты потерял мое доверие.

Единственную неосторожность отец не мог мне простить уже несколько лет. И, видно, не собирался.

Еле усмирил припадочную злобу на себя.

– А если уговорю Чоки?

Отец задержал короткую паузу, что благополучно нагнала на мою душу еще больше жути.

– Если он даст мне слово, что не будет пить, то я разрешу.

Проглотив обиду, решил хотя бы на это согласиться. Попрощавшись с отцом, кинул на диван телефон и хмуро уставился в окно. Каждый раз разговор с отцом оставлял меня с ощущением, что весь измазан грязью.

– Получил по шее? – голос брата вывел меня из уныния. Бастиаан уселся в кресле и скривил досадную гримасу. – Напомнил опять тот случай?

– Он не может мне его простить. Сказал, что не пустит за штурвал. Только тебя. А еще сказал, что больше мне не доверяет.

Брат не сдержал вздоха.

– Его тоже можно понять. Тогда ты был конкретно обкурен.

– Кто ж знал, что он вернется домой так непредвиденно?

– Странный у тебя, конечно, фокус на те события. – Бастиаан недовольно насупился и стал сверлить таким взглядом, что мне стало еще противней.

– Не нагнетай и ты! Встанешь за штурвалом?

– Куда мне деваться?! Встану.

– Вот и закончим, – поднялся с дивана и направился к двери, но Бастиаан нагнал меня и удержал за локоть.

– Почему бы тебе не сместить взгляд на то, что тогда произошло?

– Отвали! Да, я был обдолбан, и он меня поймал. Закрыта история.

– Он за тебя испугался! Это ты можешь понять? Найдя сына в слюни, не соображающего совсем, он до смерти перепугался!

– Больше ту дрянь я не курю. Сколько раз тебе говорить об этом?

– Да, черт тебя возьми! – Бастиаан рассердился так, что даже сжал кулак. – Я тут толкую, идиот, что это уже не смахивает на развлечение! Думаешь, я не знаю про твои эксперименты?

– Короче, мы приехали, – вырвав руку из его цепких пальцев, двинулся на выход. – Да, я наркоман. Стало легче?

– Тид!

– На хер тебя. Пойду спать, так что отвали.

Стремительно пронесся по лестнице и вошел в спальню. Но не успел с размаху врезать кулаком во что-нибудь, следом явился Бастиаан.

– Злиться нет резона. А то, что ты злишься, лишь подтверждает, что все понимаешь сам. Надо это обсудить.

– Сейчас? Когда я, мягко говоря, против?

– Да, – не унялся Бастиаан, хотя видел мой нелюдимый взгляд. – Ты порядком мне надоел бегством от этой темы.

– Ладно, – развел руками, давая ему полную свободу. – Говори. Я выслушаю все, что хочешь сказать.

Прислонился к подоконнику и скрестил руки на груди.

– Начинай.

– Говорить могу много и нудно. Но главное, чтоб ты меня услышал.

– Я тебя слушаю, Чоки. Говори же.

Бастиаан несколько мгновений испепелял меня взглядом и принялся смотреть так же нелюдимо исподлобья, как и я.

– От кого ты сейчас обороняешься? От меня или себя? Что, по факту, одно и то же. Вздумал увидеть во мне врага? Тогда посмотрись и в зеркало.

Горло сдавили странные тиски, был вынужден громко выдохнуть. Но не помогло.

Смотреть в глаза брату больше не удавалось, и короткая тишина между нами заставила отвернуть голову и ослабить хватку пальцев. Только потом заметил, с какой дикостью вонзаю их в собственную плоть.

– Не считаю, что это проблема. Ведь еще не проблема.

– Тогда воспользуйся этим «еще», – Бастиаан приблизился, схватил за подбородок и заставил повернуть к нему голову. – А если не сможешь, тогда больше не станешь себя обманывать. Поймешь, что давно этого «еще» у тебя нет.

– Ты говоришь глупости сейчас. Будто только тем и занят, что затягиваюсь постоянно.

– В таком случае тебе не составит труда вообще этого не делать. Не так ли?

– Я не поведусь на это, так что не трать силы. Когда посчитаю нужным, тогда и слезу.

– Ну и ладно, – Бастиаан отступил и направился к двери. – Главное, чтоб к тому времени отец не запирал перед тобой не только доступ к яхте, но уже и двери родного дома.

Не видел той проблемы, на которой все остальные были сосредоточены. Потому что этой проблемы быть и не могло. Все было под контролем. Я владел этим контролем.

Глава 10

Наутро брат со мной не разговаривал, безучастно готовя завтрак и делая вид, что совсем меня не замечает.

Приготовив кофе, я уселся на стуле и шумно вздохнул.

– Не дуйся, Чоки. И давай без всей этой суматохи. Нам нечем больше заняться, что ли?

– Заниматься твоим здравомыслием у меня в прерогативе, – мрачно заговорил Бастиаан. – Я чист уже больше года. А ты – нет! Это меня волнует, и плевать, что ты считаешь это суматохой.

– Да блядь, будто я на героине сижу, – не хотел портить начало дня, но все пошло опять наперекосяк. – Зачем столько драматизма?

– Драматизма? – брат разъярился так, что чуть не запустил в меня тарелкой. – Тебе все кажется нелепым?

– Мне кажется, все это преувеличением. С хрена ты вообще стал такой паинькой?

– Может, потому, что не спускаю все деньги на каннабис?

В горле застрял ком, остро похожий на рыбную кость. И как бы ни старался протолкнуть частыми глотками, все равно этот проклятый ком стал меня душить.

– Я не спускаю все деньги на это.

– Неужели? Сколько же стоит последний джойнт, которого ты купил с каких-то левых рук? Думаешь, я не знаю, что трава из кофешопа тебе больше не вставляет?!

– Чоки… – пронесшийся по мне холод заставил съежиться и одновременно испытать такой напор раздражения, неприятно смахивающего на ломку. – Давай без этого.

– Без чего, Тид? – ясно, что понимал сам, как сильно давит, но, видно, больше не собирался сбавлять обороты. – Без разоблачения твоей зависимости? Нет, больше смотреть на это сквозь пальцы не собираюсь. Пока ты еще можешь здраво думать и принимать верные решения. Так что давай решим со всем этим разбираться вместе, только я и ты. Пока я не посчитал необходимым привлечь к этой проблеме родителей и врачей.

В комнате резко стало как-то темней. И оглушительно тихо.

Море слов рассудок силился подобрать, но все казалось больше не к месту, напрасным. Его взгляд беспощадно надломил во мне уверенности.

Вероятно, понимая сам, что сказал достаточно, Бастиаан вышел из кухни, забросив приготовления завтрака.

Кофе стал противным до жути, оставил его недопитым. Оделся, взял ключи от байка и вышел из дома. Прикурив, сел в седло и стал раздумывать, куда себя деть.

Достал телефон и непроизвольно пролистал список контактов до имени «Эсми». Увидеть ее чистые глаза, окутаться теплом открытой улыбки и веселого смеха, затянуться нежным ароматом ее духов… Стало вдруг нереальным.

Душила непонятная зараза, разворотившая такие чувства, что тошно стало почти до рвоты. И все предстало таким никчемным, будто до этого пытался сделать нечто невыполнимое. Неподходящее, мной незаслуженное.

Нажал на кнопку и погасил экран.

Потушив и отправив в карман недокуренную сигарету, натянул шлем и повернул ключ в замке зажигания. Путь наметился почти сразу, едва сорвался с места, лавировать по пустым улицам не составило большого труда.

Вскоре оказался в Схидаме. Никогда здесь не останавливался, но все равно знал нужные перекрестки и необходимый двор, обнесенный трехэтажными домами с кирпичным фасадом.

Заехал со стороны парковок, оставил мотоцикл и осмотрелся. Двор отличался живописностью, имел неглубокий канал с плавающими утками и громадным полотном зелени повсюду. Мощеные булыжником дорожки обходили большую иву, ветки которой свисали до земли тенистым покровом. Парочка лебедей тоже тут имелась.

Перешел взглядом к домам, одинаково облицованным красным кирпичом, не отличаясь даже белой оконной рамой, они, тем не менее, имели отдельные особенности. Нужный мне жилой дом мог похвастаться балконами, пусть даже крохотными, и в старинном стиле лепниной на фронтоне.

Последовал к парадной двери и нажал на кнопку домофона нужной мне квартиры. Никогда не заходил в этот дом, но знал наверняка, в какую квартиру звонить.

– Да? – послышалось с динамиков.

– Привет. Решил с утра пораньше нагрянуть и поздороваться. Давай выпьем кофе.

Несколько секунд царило молчание, я без труда представил ошарашенный взгляд Ливи.

– Такого сюрприза я не ожидала в это утро. Или ты с какой-то плохой новостью? Будет очень жаль, если все испортишь.

– Не переживай. Утро просто супер, так что давай собирайся.

Ливи опять затянула с молчанием, но вскоре отозвалась.

– Лень куда-то тащиться. Поднимайся, выпьем кофе на моей уютной кухне.

Послышался сигнал, известивший, что открылась дверь. Без задержек проскользнул внутрь и метнулся к лестнице. Поднялся на третий этаж за пару мгновений и постучал в дверь с цифрой 21А.

Дверь открылась почти мгновенно, и показалась Ливи. Возможно, недавно проснулась, была одета лишь в футболку, едва доходящую до бедер. Черные волосы застилали хрупкое плечо, предельно восхитительно сочетаясь с кристально белым цветом единственной вещи на ней.

Она была красива, черт возьми, без споров. Карие глаза искрились влажным блеском, в милом лице читалось открытое любопытство. Но больше всего призывали внимание ее длинные стройные ножки и совсем нескромная длина футболки.

– Какого черта? – мягко она осведомилась. – Почему так неожиданно и с чего вдруг?

– Я не могу к тебе приехать просто так?

– А можешь?

Усмехнувшись, с восторгом оценил ее непринужденность и открытость.

– Если мне не рада, то могла и не впускать.

Она выгнула изящную черную бровь, затем шумно вздохнула и открыла дверь шире.

– Только пришел, а уже нервирует.

Скользнул в квартиру, и Ливи закрыла дверь. Тесный коридорчик выводил в просторную гостиную, по сути, единственную комнату, вмещающую в себя кухню и столовую тоже. Белый цвет всей немногочисленной мебели сливал пространство, что удивительно, выглядело обширным и комфортным.

– У тебя очень мило.

– Спасибо, – Ливи проследовала босиком к кухонной зоне и включила кофемашину. – Так что аккуратней с моим порядком.

Послушался, скинул куртку и кроссовки.

– Откуда знаешь, где я живу?

– Вэнс как-то обмолвился. Что даже обидно. Могла бы сама сказать.

– Раз не сказала, значит, не могла.

Протянула мне чашку с кофе, и я молчаливо ее взял. Пока возилась с другой чашкой, глотнул горячего напитка и весь скривился. Такого отвратительного кофе давно не пил.

– Какая жуть! – отправил чашку на стол, совсем не заботясь потрясенным взглядом Ливи. – Как ты пьешь эту гадость?

– Прошу прощения! А не охренел ли ты совсем?

Отодвинул ее в сторону от кофемашины, вырвал провод из розетки и убрал в сторону недолитую чашку с кофе.

– У тебя аппарат неисправен. Выкинь или дай на чистку. А то еще отравишься.

Ливи захлопала длинными ресницами, но промолчала. Взяв мою чашку, сделала маленький глоток и скривила жуткую гримасу.

– Фу, с чего так кисло?! – высунув язык и содрогнувшись, она добралась до умывальника и ополоснула рот.

– Судя по твоему поведению, напрашивается мысль, что ты не пьешь кофе дома по утрам.

– Твоя правда, – сорвав с рулона пару бумажных полотенец, принялась вытирать лицо и руки. – За углом есть лучшее заведение на свете, тебе понравится их кофе.

– Тогда пошли туда.

– Мне лень, – выбросив скомканные салфетки, она поправила волосы и вновь стала очаровательной. – Дай сигарету.

Достал из кармана пачку с зажигалкой и протянул ей. Тонкие пальчики вытащили из пачки одну сигарету и отправили в соблазнительный рот. Зажигалку не взяла и терпеливо подождала, когда я высек искру и приблизился к ней. Сигарета шелохнулась между упругими губами, такое манящее и притягательное зрелище, что я отпустил зажигалку, вырвал сигарету изо рта Ливи и впился в искушающие губы.

Она выгнулась под моим напором, но порывисто ухватилась за мою шею и тесно прижалась точеным, жарким телом. От ее вкуса и аромата, из-за тесноты между нами и крепких рук, держащих в прочном захвате, от меня уплыли все гнетущие чувства и мысли. Весь стал сосредоточенным лишь на ее нежности и горячей податливости.

В один рывок поднял ее в воздух и переместил на стол. Ливи отозвалась приглушенным вздохом, обвила ногами и руками, но непредвиденно прервала поцелуй и легко отстранилась.

– В спальню, Тид. Этот стол неудобный.

Весь мой запал чуть не остыл. И, вероятно, сама об этом догадалась, успев прервать поцелуем ход моих мыслей. Утонув полноценно в ее легком весеннем аромате, во вкусе ее страсти, я не позволил себе отвлекаться на всякую надуманную ерунду.

Подхватил ее на руки и повез к закрытой двери. Ливи крепче обняла меня и несдержанно воскликнула.

– Ты меня не удержишь!

– Заткнись.

– Нет, серьезно! Если уронишь, я тебе не прощу!

– Охренеть как польщен, что ты такого лестного мнения обо мне, – толкнул ногой дверь, и та охотно поддалась, видимо, была приоткрытой.

Спальня показалась громадной, с большим окном и минимумом мебели. Я сосредоточил внимание на кровати посреди комнаты с белым бельем. И бросил Ливи на нее без щепетильной нежности.

Она утонула в мягкости подушек и одеяла и залилась смехом. Скинув футболку, накрыл Ливи собой и заглушил ее смех поцелуем. Она затихла и жадно обвила меня руками.

– Ван Ливен, ты такая сука… – с придыханием прошептала она, когда я перешел поцелуями к ее шее, попутно отправив руку под полы футболки.

– Согласен. И, кажется, ты ни в чем не ошибаешься.

Не дал ей больше ничего сказать. Попытался отторгнуть себя и ее от реальности хотя бы на непродолжительное время, забыться и дать себе освобождение от удушливости мыслей.

И это забытье я нашел. В гибкости ее горячего тела, опутывающего невидимыми прочными цепями. В раскаленности ее дыхания и поцелуев. И дала исцеление страстью, раскрепощенной и смелой, жадной и способной затуманить даже самый развратный разум. Сжимая мои запястья, усмиряя хваткость пальцев и тела, она душила и давала свободу, насыщала и изводила одновременно. Расстилалась шелковым морем подо мной и быстро обращалась в бурю, заставляя подчиняться ее стихийной ненасытности.

Я искренне не понимал в эти минуты, почему отказался от этой сладкой смелой девушки? Почему позволил обмануться и дать себе поверить, что мне необходимо нечто другое? Зачем?

Ведь знал изначально, что несовместим с иным.

– Что-то ты меня запутал, – посетовала Ливи, глубоко затянувшись моей сигаретой.

– Могу распутать. Но сначала пойду за кофе.

Она усмехнулась, но промолчала. Следя за тем, как я одеваюсь, лениво затягивалась сигаретой, так и оставшись лежать обнаженной на постели.

– Какой любишь?

Ее смех просветил, с каким скепсисом она воспринимает мои намерения. И ничуть не удивился.

Взял телефон и кинул в нее. Ливи прекратила смеяться и уже с интересом уставилась на меня.

– Я спросил: какой кофе любишь?

– Хм… – взяла мой телефон и покрутила между длинными пальцами. – Хочу капучино.

Вышел из спальни и недолго провозился с курткой и кроссовками. По пути до первого этажа прикурил и решил пройтись пешком до ближайшей кофейни. К счастью, как говорила Ливи, за углом встретилось заведение с лаконичной треногой с вывеской. Простоял небольшую очередь и купил горячие напитки. Пока ждал, прикурил новую сигарету и с сожалением выбросил в мусорную урну пустую пачку.

Обратный путь преодолел механически, даже не осматривался. Нажал на кнопку домофона, и Ливи открыла мне дверь. Спустя пару минут уже был в квартире.

Пока разувался и сбрасывал куртку, появилась Ливи в той же белой футболке и грациозно прислонилась к двери спальни. Внимательно следила за мной и приняла стаканчик с особой ленивостью движений.

Взял на пробу кофе и удовлетворенно кивнул. Ароматный и крепкий напиток словно подогрел все рецепторы и ощущения, стало еще лучше. Ливи уселась на стул, изящно перекинула одну ногу на другую и принялась сверлить меня неотрывным взглядом.

– Тебе звонили, – она протянула телефон, но прежде чем я его взял, добавила: – Было написано «Эсми».

Невольно замер. Наверно, забыл проглотить кофе, так как стало жутко горько во рту. Трудно сглотнув, взял телефон и разблокировал экран.

Действительно, высветилось уведомление о пропущенном вызове. Ее имя светилось на экране с парализующим эффектом, долго не мог оторвать взгляда и еще трудней выключил экран и отправил телефон в карман.

– Кто такая Эсми? – полюбопытствовала Ливи, потягивая кофе с видом сонного человека.

И любопытство ее было притворным, в отличие от желания разобраться в происходящем.

– Девушка, которой я испорчу жизнь, если буду ошиваться рядом.

Сонливость Ливи мгновенно притупилась. Легко нахмурилась и стала теперь смотреть с открытым недоумением. Но проницательности ей было не занимать.

– Ты все-таки ее нашел…

– Не факт. Да и выяснять неохота, – допил кофе одним глотком и почти не ощутил жара горячего напитка. – Ты подходишь мне больше. Что там с твоими подарками, свиданиями и… что ты еще хотела?

Ливи долго смотрела на меня, не шевелясь и не моргая, не скрывая озадаченности и подозрений. Затянувшееся молчание нервировало меня, но удалось в относительном спокойствии дождаться ее слов.

– Внимание и заботу.

– Не обещаю изобилие всего, но что смогу, то и дам. Но предупреждаю сразу – я дьявольски ревнив. Буду устраивать тебе сцены по любому поводу, потому что я еще и манипулятивный ублюдок, абьюзер и собственник воплоти.

– Охренеть букетик!

– Да и ты не подарок.

– Ай, не кусайся сразу! Мы же можем мило договориться.

– Очень надеюсь, что пораскинешь мозгами и прогонишь меня к чертям.

– А я безмозглая, когда ты рядом. Внешне и в постели ты так хорош, что плевать, какой ты там внутри. Милый, – добавила так слащаво, что меня всего передернуло.

– Ну на хер, только без этого, Ливи.

– Перебьешься, – она улыбнулась, как самый садистский палач. – Теперь ты – мой. И нам еще предстоит узнать, кто тут в полной мере собственник.

– Восхитительное начало.

– Можем его украсить, – отложив стакан на стол, приблизилась, как кошка, и повисла объятьями мне на шее. – Давай вернемся в спальню. Там наши переговоры дадутся удачней.

– Это мне в тебе и нравится – с тобой не нужен долгий треп.

Появился в баре вовремя, Гирд только выходил из раздевалки. Завидев меня, застыл у стойки и чего-то принялся ждать непонятно для меня что.

– Привет. Пойду переоденусь.

Он проводил меня молчанием и долгим взглядом вслед, которого я отменно чувствовал. Не понял его, но не нашел желания в это вникать.

Вернулся спустя пару минут и рассеянно осмотрелся.

– Беру зал?

– Нет, встань за бар.

– Лады, – прошелся осмотром по холодильникам, включил все устройства почти автоматически.

– Ты в порядке?

Этот неожиданный вопрос так меня ошарашил, что посмотрел на Гирда округлившимися глазами.

– В смысле? Жутко помят, что ли?

– Нет, – Гирд пристально заглянул в глаза и нахмурился сильней. – Странный ты какой-то… Не такой, как всегда.

– Не выдумывай.

– Тогда где твоя привычка включать музыку сразу же при появлении?

– В самом деле, – быстро достал телефон и порылся в программах. – Просто забыл.

Подключился к колонкам, и бар залил импульс хардстайла. Благо плейлист я давно не менял.

Гирд скривил гримасу, мол, моя суета с музыкой выглядела неубедительной.

– С этим разобрались. А шлем где посеял?

По телу разбежались холодные мурашки, всколыхнувшие меня с такой силой, что даже содрогнулся.

– Твою мать! – ринулся из бара и кинулся к парковке.

Впервые в жизни я забыл шлем на мотоцикле. И как бы ни старался вспомнить момент, когда отличился такой рассеянностью, все равно не мог простить себя за это.

Схватил шлем с сидения с яростью, чуть не запустил его в ближайшую витрину. Забыть шлем в таком открытом доступе смахивало на прыжок с моста без страховки. Так же неосмотрительно и глупо. Смертельно опасно. Ко всему прочему, его просто могли украсть.

Но больше эту неосмотрительность встречали с пренебрежением. И резко терял в авторитете тот, кто допускал эту оплошность.

Гирд встретил меня взглядом, разворотившим мою гневность с новой силой. Ухмыльнулся, но промолчал, что сдавило нервы еще сильней.

– Да, я забыл его!

– Ты! Тот, кто до этого был самым внимательным из нас!

– Иди на хер! Случаются сдвиги, понятно?

– Вот я и спросил: что случилось?

– Ничего!

– Ты противоречишь сам себе сейчас. В курсе?

Решил молчаливо пройти в раздевалку и оставить шлем.

Сигарет так и не купил, стала душить жажда курить. Раздражительность не проходила непонятного мне происхождения. И чем дольше думал над этим, тем сильней на себя злился.

Оставив эту неплодовитую муку, вернулся в зал и попытался как можно спокойней снести взгляд друга.

Гирд не стал нагнетать в своей манере, тем самым проявляя дружеское участие. Но сквозило от него недопониманием и ожиданием, и без слов я понимал, что он терпеливо подождет, когда сам заговорю и поделюсь проблемами.

Но вот какими? Ведь не прослеживались никакие. И причины своей злобы и раздражительности я не находил. Вернее, и не пытался глубоко копать в их поисках.

Первые посетители появились почти мгновенно, едва мы повернули вывеску. И как будто было все обыденно, как всегда, воцарилась суета и беспечность в баре, времени на размышления не осталось. Привычной осталась возня у стойки, и улыбался я, как обычно, каждому посетителю.

Перемены не прослеживались. Не видел их даже в обстоятельстве, что обзавелся отношениями.

После полуночи взял пачку сигарет из бара и смог выйти покурить, пока Гирд мог заменить меня. Вышел через заднюю дверь и вторгся в ночную тишь, блекло сиял лишь один фонарь поблизости. Уселся на корточки у кирпичной стены и жадно затянулся. Звезды не различил, фонарь бил прямо в глаза. Гул голосов и музыки остались за плотной дверью, на минуту показалось даже, что окружает меня безразмерное пространство, где холодно, пусто и одиноко.

Не знаю, почему достал телефон. Впервые был на беззвучном, возможно, потому что знал – она позвонит еще раз. И сам лишил себя возможности ответить или хотя бы соблазниться желанием написать сообщение.

– Наверное, поэтому ты ходишь с электрошокером – слишком много мудаков нарушают твой покой.

Нажал на меню настроек и отправил контакт с именем «Эсми» в черный список.

Затянулся сигаретным дымом так сильно, что чуть не задохнулся. Встал и с размаху выбросил недокуренную сигарету.

Злился опять беспричинно. Но осознание этого не приносило облегчения.

Ночь прошла спокойно, инцидентов не случилось.

– Даже Даан не появился.

– Знал бы он, что ты будешь работать и в пятницу, то непременно бы пришел.

Вдруг ощутил сдавливающую усталость. Удивительное ощущение, никогда мной поутру после смены не испытанное.

– Так что там у тебя? – в раздевалке поинтересовался Гирд, вероятно, измучен моим молчанием больше, чем я подозревал.

– Предвкушаю поездку домой.

– Так я и думал, – с огорчением вздохнул друг. – Отец так и не смягчился на твой счет?

– Нет. Опять не пускает за штурвал. Ну да ладно… Обойдусь.

Гирд решил промолчать. Вышли из бара и направились к парковке. Наши мотоциклы стояли одиноко на большой площадке с разметками, далеко друг от друга.

– Увидимся в Горинхеме, – Гирд пожал мне руку и чуть дольше задержал в ладони. – Не загоняйся. В этом вся суть – отцы бранят сыновей, будто никогда сами молодыми не были.

– В их молодости дурь не была легализована.

– Я вообще-то утешаю тебя, придурок! Можешь хоть иногда не язвить?

– Извини. И спасибо.

Гирд махнул на меня рукой и направился к своему мотоциклу. Смотря ему вслед, я дал себе прочувствовать это мгновение – все-таки не все было так безнадежно, как мне почему-то чудилось.

И пока эта мысль не развеялась, сел в седло и быстро завел мотоцикл. Не дав себе ни секунды промедления, снял байк с места и направил домой. Старался не видеть другие улицы и направления, следовал строго по маршруту, мной изученному до безупречности. Что позволило благополучно припарковаться у двухэтажного дома с двумя раздельными оранжевыми дверями.

Не стал заносить мотоцикл на задний двор, вошел в дом без лишнего шума. Оставив шлем на тумбочке в коридоре, разулся и стянул перчатки. Без скрипа деревянных ступеней поднялся на второй этаж и направился к себе. Но замер, завидев Бастиаана в коридоре.

Почему-то уже был одет, без капли сонливости в лице и глазах. Что меня дико озадачило.

– Почему не спишь? Только семь.

– Не могу. Вообще мутит всю ночь. Кошмарное состояние…

– Мог бы выпить таблетки, – направился к себе, но у двери задержался. – Хоть немного полегчало?

– Нет.

Не смог это проигнорировать. Обернувшись, встретил его пристальный взгляд, не скрывающий мучительной проницательности. Этот взгляд не требовал ответов, совсем не таил в себе подозрения. Был чист и открыт и тем беспощаден, никогда не мог спокойно его снести. Ведь пробирался ко всему моему нутру и видел, что там творится.

– Тебе чай с ромашкой сделать, что ли? Иди спать. Нам домой переться, не забыл?

Вошел в спальню, но закрыл дверь только после того, как Бастиаан проследовал к своей комнате.

Раздражительность быстро копилась опять, чуть не разорвал вещи в клочья, пока раздевался. Улегся в постель весь взъерошенный и, ясное дело, без намека на сонливость.

Замер посреди кровати, смотря в белый потолок с ощущением разрастающегося пространства вокруг. И что творится опять, было непонятно. Но такое гнетущее и ядовитое, что вскоре воздух застыл комом в горле, к рассудку больше не пробивались светлые мысли.

Попытался закрыть глаза и воззвать ко сну. Но стало только хуже.

Тишины копилось слишком много, родные стены перестали служить убежищем.

Не стерпев этого давления, вскочил с постели и быстро натянул джинсы и футболку. Поискав по карманам другой одежды, валяющейся повсюду, нашел сигареты и двинулся на выход. Забыл закрыть за собою дверь, босые ступни, к счастью, не оставляли шума. Направился к лестнице, но почему-то вскоре обнаружил себя у соседней двери. Открыл почти без звука, зашел в тихую комнату, без задержек взобрался на кровать и стиснул брата в удушающие объятья.

Глава 11

Хотел бы запечатать этот момент, чтоб иметь в легкой доступности, как волшебную таблетку. Не тревожить его больше понапрасну, не лишать уверенности, что могу быть стойким.

Не мог. Рассыпался на части.

Уткнулся лицом ему в плечо и сжал руки до судороги.

Бастиаан молчаливо крепко обнял меня. Ощутил, как он глубоко вдохнул, и мгновение тишины принесло мне облегчение, умерило лихорадочность мыслей и чувств. Знакомое с детства мгновение, дающее утешение и силы.

– В следующий раз, когда заупрямишься, просто ударю. Сразу остынем оба.

– Так и сделай.

– А потом свяжу и заставлю выслушать все, что я хочу сказать.

– Только не забудь рот мне заклеить.

– В первую очередь! Иначе тебя уже не заткнуть.

Расслабил руки, с запозданием почувствовав, с какой силой в него вцепился. Но не смог отлипнуть.

– Надеюсь, ничего не натворил?

– Нет, – был уверен в этом, невзирая на чувство, пронырливо свербящее внутри, которого исцелить не смог даже он. – Сделал только лучше.

Бастиаан легко отстранился и попытался разглядеть мой взгляд, но я не позволил себе его тревожить. Опустил голову на подушку и закрыл глаза, нашарив рядом одеяло.

– Можно я у тебя посплю?

– Будто смогу выгнать.

– Не уйду, даже если попытаешься, – накрылся одеялом и удобно разлегся на спине. – Разбуди в одиннадцать.

– Свалился мне на голову, – несерьезно посетовал Бастиаан, встав с кровати. – Нашел себе няньку.

– Она всегда была у меня.

– Вот именно! Тебе давно не десять.

– А тебе?

Расслышал его хмыканье, затем ощутил крепкий удар по бедру.

– Ай! Не в твоих интересах пугать мой сон. Буду действовать на нервы остаток дня.

– Будто другим занят постоянно, – с шумом мне на лицо приземлилась подушка. – Отсыпайся, пиявка. Легчайшего тебе сна.

– Благодарю! – с размаху бросил в него подушкой и чуть не сбил с ног. – Обожаю твою чуткость.

– Моя чуткость вдруг стала не по нраву? – он подобрал подушку, и я поторопился пойти на примирительный жест.

– Нравится. Очень-очень. Дай поспать, садист.

Бастиаан бросил подушку на кровать и поплелся к двери.

– Утро только началось, а я уже измотан, – открыл дверь и уже собрался выйти, когда я остановил его.

– Чоки… – подождал, когда он обернется и вникнет в мою серьезность. – Спасибо.

Брат несколько мгновений смотрел с понятной мне тоской, даже не скрывал, что была неубедительной моя напускная беспечность.

–Не загоняйся. Как было прежде, нас всегда и во всем будет двое. Я не дам тебе наделать глупостей.

Не смог уснуть, да и не старался. Голова разболелась от царившего в ней хаоса, не помогала отключиться сдавливающая усталость. Непонятно, о чем думал, всматриваясь в потолок, скопом наваливались мысли, будто трезвые, почти ясные. Но все равно не подвели ни к какому верному итогу, готовому облегчить тяжести у меня внутри.

В одиннадцать встал и пошел к себе переодеваться. Брат нашелся на заднем дворе курящим и вновь с телефоном в руке. Я прикурил от его зажигалки и заглянул в экран. Как и предполагал, на нем разворачивалась активная переписка.

– Как она?

– Поехала с родней в Дамаск. Не давалась в подробности, но говорит, что жутко скучно.

– Жаль. Поехала бы с нами.

– И даже согласилась. Но родня неожиданно решила почему-то смотаться на родину и прихватить с собою и ее.

– Не смертельно. Передай ей привет от меня.

Бастиаан немедленно выполнил мою просьбу, застучав пальцами по экрану телефона. Я уселся на газоне, прикрыл глаза от солнца и попытался задуматься о предстоящей встрече с родителями.

И только потом до меня доплыл весь смысл слов брата.

– То есть… – всполошился я с опозданием и повернулся к нему. – Ты хотел познакомить ее с нашими предками?

Бастиаан задержал сигарету во рту, неспешно отправив телефон в карман джинсов. Словно не замечая моего ошарашенного вида, затянул с объяснениями, которые уже стали мне без надобности.

– Ты это серьезно?

– Считаешь, слишком рано? Второй месяц пошел уже…

Я был потрясен настолько, что не мог стряхнуть с себя ледяное оцепенение.

– Ты никогда не знакомил родителей со своими девушками. Понимаешь, что они сразу же подумают… О, черт! Ты этого и хочешь!

– Хочу, – решительно заявил Бастиаан. – Как ничего другого. Я не отпущу эту девушку. Она моя! И пусть об этом знают все вокруг: ты, родители и целый мир. Я нашел ее, понимаешь?! Объяснить не смогу, даже тебе. Но в этом я уверен, чувствую это. Своей жизни без нее я больше не представляю.

В этот момент что-то случилось. Не отрывая от него глаз, ощущая легкую прохладу от его ниспадающей на меня тени, я будто так и завяз в моменте, который только для меня одного затянулся. Он даже не заметил его.

– Давай собираться, – он потушил сигарету и отправил окурок в пепельницу, стоящую у двери. – Я сяду за руль.

Сигарета обуглилась сама у меня между пальцев. Задержался на заднем дворе со звенящей пустотой в голове. Которая медленно расползлась по телу, обратив меня всецело в опустошенный сосуд.

– Тид! – послышался зов из дома. – Шевелись! Нам еще час выслушивать наставления мамы! Будто не знаешь сам…

Поднялся с земли и принялся внушать себе, что вся сумятица чувств – следствие паршивого настроения. Понимал сам, что оправдания неубедительны, однако не находил в себе сил сейчас об этом раздумывать. Знал наперед, что до последнего буду с этим затягивать.

Вошел в дом и нашел брата за привычным делом: дикой необходимости заправить в рот что-нибудь сладкое. Проследив за его возней в поисках печений и конфет по шкафам, я дал себе прочувствовать этого мгновения: родного, привычного, открывшего в полной мере, что брат испытывает те же муки непонятного толка, что сдавливали и мне грудь.

– Видно, мне придется предупредить ее, чтоб держала от тебя все сладости подальше, когда ты нервничаешь. А то твоя морда треснет, прежде чем вы поженитесь.

Бастиаан застыл у шкафа спиной ко мне и некоторое время не шевелился. Не дал ему завязнуть в тягучем болоте чувств, подошел и крепко обнял за плечи. Мгновенно напряжение его тела спало, сразу чуть не растекся лужей у меня в руках. Крепко ухватился за мои запястья и глубоко вдохнул.

Понимая, что он не в состоянии подобрать слова, вероятно, опасался, что и голос его подведет, я крепче стиснул руки и спокойно до него донес.

– Считаю, что сложившиеся обстоятельства играют тебе на руку. Ты просто обязан подготовить мать, да и отца тоже. Они вряд ли ожидали, что ты так скоро повзрослеешь и остепенишься. А я помогу тебе их подготовить. Вернее, надо заехать по пути в аптеку и прихватить матери капли от сердца. Боюсь, наши предки малость ошалеют от твоих новостей.

Брат сотрясся от смеха, порывисто обернулся и стиснул меня в удушающем захвате. Его трудное дыхание и тесно прижатое лицо к моему плечу подсказывали, что день сегодня явно подвержен космической нагрузке.

– Смени привычку таскать в рот овощи и фрукты. На худой конец, возьмись за жевательные резинки.

– Заткнись.

– Нет, серьезно, Чоки. Уверен, что Алия умеет готовить вкуснейшие сладости. Что-то я за тебя тревожусь.

Бастиаан тихо засмеялся и отстранился от меня.

– Умеет. Уже угощала.

– Вот же черт.

– Не переживай, от меня тебе не избавиться так легко.

– Даже не мечтал, – обрадованный его воспрянувшим духом, решил вспомнить о необходимости собраться в дорогу. – Пойдем, у нас жутко много дел наметилось.

Попытался сохранить внешнюю беспечность, которая сползла с меня, едва оказался в спальне. Переоделся без разбора во что именно, затерявшись в размышлениях, умножающих смуту в голове. Казалось, что думаю обо всем и сразу. И копилось мыслей все больше, как неразрешенных проблем, умеющих становиться перед любым шагом незримой подножкой.

Решил ухватиться за понимание, что на все выходные задержусь в родительском доме. Что помогло выстроить шаткий и непродуманный план действий.

– Чоки, мне надо отлучиться на пару минут. Как раз заправлю бак.

– Лады.

Бастиаан не стал выпытывать подробности, с которыми я бы вряд ли справился.

Взял мотоцикл и пустил по дороге в направлении, которое пообещал себе избегать.

Байк не дал задержаться, уже через несколько минут заглушил мотор в скромном дворе напротив трехэтажного дома с белыми балконами. На стоянке сразу же заметил выделяющийся среди остальных велосипед.

Пока еще мог собой владеть, достал телефон, разблокировал контакт из черного списка и позвонил.

– Алло?

Услышав ее голос, закрыл глаза и мысленно взмолился, чтоб она оказалась так далеко от меня сейчас, что автоматически исключит возможность нам когда-нибудь встретиться.

– Привет. Ты далеко от дома? Хотел с тобой повидаться.

– Это твой мотоцикл был только что?

Мысли мои оказались нематериальны.

– Да.

– Сейчас спущусь.

Короткие гудки гнали всей слаженности мыслей и чувств. Воспалился желанием выкинуть телефон, завести байк и ринуться прочь. Но я не позволил себе сделать это.

Несколько минут длились так долго, что успел выкурить две сигареты и в сотый раз наметить дорогу к бегству. Но давно для себя решил, что могу быть кем угодно, только не трусом.

Она вышла из дома, и от одного ее вида меня всего переклинило. Разобрать, что с ней не так, мне не удавалось. Но всем существом воспринимал ее иначе, не так, как всех вокруг. Пока шла ко мне, не видел ни домов, каменистой громадностью отбрасывающих тени на двор. Не различал шума машин, не существовало в поле моего зрения других людей, кроме нее одной.

– Привет, – с улыбкой заправила руки за спину, будто владела тайной, ничуть не обличительной в ее глазах.

Прошелся взором по светлым волосам, убранным на плечи, задержался на милом лице, отражающем самые светлые и чистые чувства. И позволил себе заглянуть в глаза, слишком открытые, подставляющие так уязвимо ее тонкое нутро.

Вероятно, об этом знала сама и потому носила в сумочке средство самообороны.

– Извини, что не ответил вчера. Посчитал, что лучше будет встретиться.

При своем невесомом и тонком виде, таких ясных глаз и беззлобной сути она обладала проницательностью. Ей не составило труда уловить моего напряжения.

– У тебя что-то случилось?

– Нет, – хотел бы отвести внимание от ее глаз, но не смог, будто было недостаточно того, что и так ощущал себя полным ничтожеством. – Пришел извиниться не только за то, что не ответил на твои звонки.

Мысли те, что не давали покоя до сих пор, обрывистые размышления, угнетающие, затрудняющие дыхание и нагружающие непереносимой тяжестью, выстроились сейчас в цепь осмысленного, давно мной принятого решения. До последнего прятал его от самого себя, наверное, дал немного передышки, прежде чем разнести в щепки все желания, ожидания и намерения.

– Извини, что встал поперек твоей дороги, Эсми. Вчера до меня дошло, что не должен был этого допускать. Одного дня мне хватило, чтоб убедиться, – ты необыкновенная девушка. И, к счастью, всего лишь этот день меня уверил, что не должен пудрить тебе мозги. А запудрить могу конкретно, вот только не так, как ты того заслуживаешь. Ведь все что я могу тебе предложить, – это зависимость от наркоты и легкомысленный образ жизни.

Ее остекленевшие глаза и застывшее тело отобрали остатки моего спокойствия. Дико хотелось что-то сделать, хотя бы коснуться ее побелевшей кожи, но побоялся, что могу повредить.

Сжал руки и убрал подальше, ощущая их безобразными, готовыми нанести ей непоправимый вред. Опустил глаза и затянулся воздухом, но приступ тошноты с трудом отступил.

Подождал немного, но она так и не смогла подобрать слов. Что меня даже обрадовало. И вместе с тем усложнило мне задачу. Хотел задержаться, подобрать другие объяснения. Но, кроме правды, не привык говорить, окольными путями к ней пробираться не любил. Сказал, как есть, и меня обрадовало, что девушка оказалась намного лучше, чем я предполагал, – отличилась рассудительностью, не приплела эмоции.

Взобрался в седло и натянул шлем. Прежде чем убрать подножку и повернуть ключ в замке зажигания, обернул голову и посмотрел на нее.

Немного оттаяла и отвела глаза, не дав разглядеть хоть капли подсказки, о чем думала.

И это облегчило мне задачу. Смог прочувствовать ручки газа и тормоза, завидел перед собой дорогу. Даже мотоцикл слаженно сошел с места и без задержек убрал меня подальше.

Один день ничего не значил. Драмы не прослеживалось, трагедии не случилось.

И только желание курить меня сейчас душило, лишь скорость сдавливала грудь, кромсая ребра.

Ехал домой как-то слишком долго, забрел в район, откуда смог вынырнуть, только с приобретением, заставившим меня истерически засмеяться и окончательно опуститься в собственных глазах.

Бастиаан ждал с нетерпением, встретил недовольным взглядом. Я примирительно поднял руки и сошел на пассажирское сидение, предоставив место у руля. Он скорчил гримасу, но молчаливо запер дом и сел на мотоцикл.

– А бак? – возмутился он, заметив стрелку топлива почти на нуле. – Какого хрена?

– Мне не хватило денег.

Что было правдой. Купленный мной джойнт стоил почти всех сбережений.

Бастиаан обернулся и посмотрел с таким недовольством, что я в полной мере прочувствовал свою ничтожность. Но притворился, будто все в порядке и намека даже нет на полное отвращение к себе.

– Давай без этих взглядов. По дороге заполним бак, если у тебя еще что-то осталось. Или позвони отцу и обрадуй новой просьбой прислать денег.

– Вот сам и звони!

Бастиаан сердито натянул шлем и завел мотоцикл. Я крепко ухватился за него и дал полную свободу действий.

Старался ни о чем не думать, не отвлекаясь на дорогу, пропуская мимо внимания скорость. Хотел поскорей оказаться дома, в стенах, дававших мне приют даже сейчас. Потому что только там обострялась связь с беспечностью времени, когда мысли и поступки не обладали роковой значимостью. Там остались зеркала, отражавшие моей истинной сути.

Когда Бастиаан остановился у светофора в густом потоке автомобилей, я только потом заметил, что мы подъезжаем к родному городу. Вернее, нас задержал поднятый мост, пропустивший по каналу длинную баржу. Различил только мачту, мимо проскользнувшую, остальной обзор открылся после того, как мост стал опускаться.

– Почему в объезд? – не понял я выбранного им маршрута.

– Где ты был все это время? – возмутился Бастиаан. – Не видел, что дороги на ремонте?

– А! – нет, не заметил.

С потоком автомобилей въехали в город, и я мгновенно проникся ощущением родного места, завидев мирно шедшую по воде баржу с ярко-синей кормой и реющим на ветру трехцветным флагом.

Бастиаан свернул к улице вдоль канала, явно выбрав кратчайший путь, но одинаково живописный. По крайней мере, в моих глазах. Длинная цепь двухэтажных домов отбрасывала тень на проезжую часть, почти касаясь пристани с пришвартованными лодками. Только потом заметил, как ярко светит солнце, заставив особенно чувствительных людей опустить козырьки на окна. Яркий свет заливал черепичные крыши и панорамные окна, рикошетя бликами в припаркованные у тротуаров автомобили.

Только сейчас прочувствовал всю тоску по этому городу, такому мирному и замечательному своей неспешностью, обыденностью и невозмутимостью. Здесь абсолютно не было чем заняться, кроме как встретиться с друзьями в какой-то милой кофейне, проболтаться на площади с видом на громадную башню с примыкающей к ней церковью и протоптать дороги вдоль узких улиц, заваленных неторопливыми обозревателями магазинов и ресторанов. О, этого было навалом, особенно туристов, страстно жаждущих за один день пройтись вдоль всех валов, чтоб увидеть все пушки, выставленные по периметру, и мельницы. Или протоптать все террасы и подолгу фотографировать живописные пейзажи с Мерведе на фоне или гаванью с пришвартованными кораблями. Впрочем, Горкум действительно отличался уникальностью хотя бы потому, что всегда был важной крепостью голландской ватерлинии – Вестингдрихук, и был основной частью Крепостного треугольника.

Мы жили его памятной историей, он основательно указал нам на ценности и привил умение различать их и ими дорожить. Что не помешало нам убраться в суету Роттердама и вдали от родного города лелеять желание вернуться в его колыбель.

Особенно нас с братом влекло к домику с пристанью, к которой была пришвартована семейная яхта. С детства у нас сложилась традиция по выходным что-то в ней ремонтировать с отцом и соглашаться с ним каждый раз в одном: наследство дедушки пережило лучшие времена. Однако сбывать ее отец отказывался и корил нас с братом за каждый критичный взгляд. Пока не повзрослели, мы и не осознавали, какую ценность она для нашей семьи представляет.

Я обожал возвращаться домой. Моя тайна, основная и отличительная от тех, которых периодически обличал Бастиаан. Не давался в подробности даже для себя, не разбирался в причине и сути. Но дорога, влекущая домой, обращала меня в человека, который знает свою цель, может назвать ее по имени, осязать и почувствовать, дать определение. Всего лишь дорога, знакомая каждой брусчаткой, углом и перекрестком. Всего лишь стены, с отпечатком воспоминаний, обращающие меня в личность. Не говорил об этом брату. Боялся обидеть, опасался, что неправильно истолкует. Но что-то мне подсказывало, что Бастиаан тоже обладает этой тайной.

Он срезал с дороги, проехал самым коротким маршрутом и еще издалека прибавил газу, будто возвещая район, что братья ван Ливен вернулись вместе домой. Скорбная весть для соседей, скажу прямо.

Дом наш призывал открытой лужайкой и громадным дубом у подъездной дороги. Оформлен по строгим негласным правилам местности, с кирпичным фасадом и большими окнами. По газону гулял привычно член нашей семьи – газонокосилка-робот с видом страшно занятого прибора в поисках выбивающегося росточка из всего аккуратно постриженного полотна. Белые гортензии цвели по сторонам входа, обволакивая дом легковесным ароматом, вклинившимся в наше сознание ассоциацией с матерью. И наша многострадальная входная дверь будто уже затрепетала, едва Бастиаан остановил мотоцикл на насыпной дорожке.

Я сорвался первым с байка, успев уже стянуть шлем, но брат меня настиг и впечатал во входную дверь, не дав зайти первым. Грохот прозвучал такой, что лязгнули стекла в окнах.

Не сдержав смеха, боролись мы недолго и ввалились в дом. И неудачно в этот раз, так как не рассчитали места и налетели на декоративный столик, и повалили на пол вазу матери.

Но нас это не задержало. Не встретив желанного приветствия, мы оба ринулись на второй этаж. Впечатав шлем в живот брата, кинулся к лестнице, но Бастиаан догнал меня и повалил на деревянные ступени, громко скрипнувшие подо мной.

Пока пытался приподняться, зацепившись курткой за резные балясины, брат уже поднялся выше, но я успел ухватить его за ногу и потянуть обратно. Брат свалился рядом и зачертыхался непростительно громко. Зажав ему рот рукой, перелез через него и метнулся дальше. Но Бастиаан бросился за мной и ухватился за куртку.

– Ну-ка всем стоять!

Повелительный голос матери срубил нас с ног, и мы с братом распластались на ступенях. Я чуть не подвернул ногу, Бастиаан застрял в балясинах с замысловатыми завитушками.

– Я предупреждал, дорогая, что они разгромят дом, прежде чем ты успеешь объясниться.

– Возмутительно. Ах, и вазу мою уже разбили! Вот же негодники. Ну-ка спускайтесь, мыши вы громадные!

– Нет! – в один голос возмутились мы с братом.

Со второго этажа послышался родной отклик существа, которого мы и хотели первым делом задушить в объятьях. Раздался громогласный лай, что поторопило нас с братом ринуться дальше.

– Я же предупреждал… – вяло послышался отец опять. – Закрывать его бесполезно.

– Моя ваза… Коллекционная, такая редкая…

– Я и об этом тебя предупреждал.

Галопом пронеслись по широкому коридору, кинувшись на лай, тянувшийся из нашей с братом детской комнаты. За дверь мы боролись недолго, наконец открыли. И на нас повалился любимец, отлипать от которого мы с братом не могли в равной степени. Золотой ретривер набросился на нас так же дико, поочередно переключаясь с меня на Бастиаана, неизменно не в состоянии оказать большей любви одному из нас.

Удержать его не представляло возможным, так что мы сели в коридоре и дали возможность псу исчерпать первой радости нас видеть. Облизав и любяще искусав, он то налегал на мне, затем на брата и в итоге развалился своей большой тушей на нас двоих.

Это Бастиаану принадлежала идея назвать пса «Шоком», так как в день нашего десятилетия мы оба были шокированы до глубины своей детской души подарком родителей. С тех пор пес стал неотъемлемой частью нашей жизни, не знал передышки от нас. И только когда мы уехали учиться, были вынуждены расстаться. Отец не позволил нам взять пса, и мы с братом долго душили желание выкрасть любимца из родного дома.

– Дети мои, вы ничего не забыли? – возмущение матери пристыдило нас с запозданием.

– Черт, мы вроде что-то там разбили, – не в состоянии оторваться от пса, вновь чмокнул его в лоб и потрепал по блестящей шерсти.

Шок смотрел такими счастливыми глазами, что я не удержался и поцеловал его опять. Бастиаан между тем не мог отпустить его из объятий и зарылся в золотую шерсть в который раз.

Определенно, этот пес был самым обожаемым питомцем во вселенной.

– Вазу, кажется. Вот же черт…

– Так, я шлю за вами отца! – послышалась мама вновь.

– Угрозы пошли, – схватил брата за руку и вынудил встать. – Идем.

Бастиаан закапризничал, как в детстве, и едва расслабил руки. Шок завилял вокруг и бодро кинулся к лестнице вместе с нами.

– Здравствуй, мамуля! – с лестницы мы отозвались.

– И папа, конечно.

– Ну конечно, – привычно вздохнул отец.

Заметив осколки вазы у перевернутого на полу столика, мы с братом застыли у подножия лестницы.

Отец смотрел спокойно, почти безучастно, так как обладал иммунитетом на нашим с братом выходки. Но мама выражала недовольство, отражающееся блеском в карих глазах и в величественной позе со скрещенными руками на груди.

– Извини, мама.

– Мы сейчас все уберем.