Цвета соленого моря бесплатное чтение

Часть 1. Шайнинг Стар

Море уходило вдаль, насколько хватало глаз. Он видел его не впервые, но каждый раз, наблюдая за этими бескрайними водными просторами, не переставал впечатляться. В такие моменты он отчетливо понимал, насколько человек со всем своим жизненным багажом, этими мечтаниями и желаниями, проблемами и невзгодами мимолетен. От этого делалось легче. По крайней мере, меньше возникало причин расстраиваться из-за неустроенности жизни.

Подлая мысль зародилась в глубине сознания и попыталась подняться наружу, но он силой воли загнал ее обратно.

Над водной гладью разверзлось бездонное небо, посреди которого вовсю властвовало солнце. Лишь на самом краю горизонта, едва заметные, словно поддетые зыбкой дымкой, плыли редкие облака. Отсюда они казались абсолютно недостижимыми.

Он сделал еще один глоток прохладного напитка и огляделся. Вокруг никого не было: время шло к полудню, жара становилась труднопереносимой, и поэтому все посетители пляжа разбредались кто куда. Вот и теперь отдыхающие остались верны своим привычкам. Лишь в отдалении маялась под большим красочным зонтом какая-то пожилая пара, но эти двое, как и облака, казались абсолютно недостижимыми.

Еще один глоток.

Сам пляж представлялся вполне неплохим местом. Он был галечный, по обеим сторонам окруженный крутыми и высокими берегами, сложенными из местных скал. Ровно посередине его разделяла небольшая речушка, спускавшаяся откуда-то издалека и впадавшая в море.

Вообще, местные обычно засыпали речку галькой в том месте, где она пересекала пляж, чтобы отдыхающим было удобнее ходить туда-сюда. А сама речушка, получается, текла под поверхностью, находя себе путь между камнями. Но не так давно некий негодяй прокопал небольшой канал, который, естественно, размыло.

Территория пляжа была в меру ухожена и чиста, и если бы не ежедневное столпотворение из отдыхающих, он бы проводил на нем весь свой день. А так уединенно посидеть удавалось в основном с раннего утра, в полдень, поздним вечером да ночью. С утра и по вечерам, в силу своего установившегося графика, он не имел возможности выделять на это время, а вот в полдень было самое то.

От знойного и беспощадного полуденного солнца он прятался в тени полукруглой смотровой площадки, находившейся на одной из оконечностей пляжа. Построенная у самой кромки воды так, чтобы волны бились о каменные стенки, она пользовалась определенной популярностью. На ней обычно любили собираться праздношатающиеся и влюбленные парочки, чтобы сделать фотографии на память.

Специально для этого смотровая площадка была должным образом оформлена: дюжина фигурных фонарей, которые зажигались по вечерам, две деревянные лавочки со спинками в виде сердечек, зачем-то пузатая дощатая бочка, а также толстые канаты, которые опоясывали край площадки, играя роль своеобразного заграждения, чтобы никто из курортников не свалился в воду.

Как и везде, в полдень она пустовала.

Он приноровился спускаться к ее каменному основанию, располагаясь у самой воды. И сидеть, наслаждаясь видами, порой рассуждая о всякой ерунде, что приходила в голову.

Вот и в этот раз он попивал свой прохладный напиток, наблюдая за тем, как небольшие волны штурмуют берег. Где-то совсем близко кричали чайки.

Погрузившись в свои мысли, только-только настроившиеся на умиротворенный лад, он и не заметил, как кто-то появился рядом с его полуденным логовом. Из-за полукруглой каменной стенки со стороны моря показалась девушка. Она заметила его первым, поэтому, когда он обратил на нее внимание, повернув голову, незнакомка уже изучала его взглядом.

Взгляд ее глаз показался ему необычным. Так, наверное, смотрели бы на сверхновую, внезапно запылавшую на ночном небе. Но с чего ей было так глядеть на него? Может, девушка просто испугалась, неожиданно наткнувшись на понурого человека, сидевшего на мокрых камнях? Хотя испуганной она вроде не выглядела. Скорее удивленной.

Таинственная посетительница замерла на несколько секунд, но затем улыбнулась и как ни в чем не бывало, подошла. Он, словно повинуясь чьей-то незримой воле, тоже улыбнулся.

– Вот это ты меня напугал, – заговорила она первой. Голос у нее был с какими-то игривыми нотками и очень-очень молодой. Впрочем, как и она сама.

– Извини, – он чуть склонил голову в легком кивке, как бы оправдываясь за свою оплошность. – Не хотел.

– А чего ты тут делаешь? – живо поинтересовалась она. – Все разбежались. Тебе разве одному не скучно?

– Да вот, – он несколько растерялся от неожиданного вопроса, – смотрю на море.

– И много интересного увидел?

– Да так, – вновь замялся он, не зная, что ответить, – волны.

– Ага, вижу, – она повернула голову и посмотрела на береговую линию, а затем, слегка прищурившись, опять на него. – Ты их случайно не считаешь?

– Нет, – удивленно отмахнулся он. – Просто смотрю.

Разговор проходил в каком-то слегка необычном ключе, да и манера общения вкупе с кажущимися ему странными вопросами вгоняли в некий ступор. Он, повинуясь порыву, сделал сравнительно увесистый глоток своего напитка. Это не ускользнуло от внимания юной незнакомки.

– А чего ты такое пьешь? – спросила она, смотря на емкость у него в руке.

– Ну, это, – он, словно пристыженный, поджал губу. – Пиво.

– Феее, – она скорчила гримасу, которая, однако, была настолько театрально-гротескной, что какого-либо негативного окраса нести попросту не могла. – Ну и гадость конечно.

– Оно просто холодное, – попытался оправдаться он, но взял не тот тембр, отчего фраза ему и самому показалась до того жалкой, что следовало как-то немедленно выправить ситуацию, и он перешел в наступление. – И вообще, ты сама-то что тут делаешь? Все же разбежались.

Вопрос ее ничуть не смутил. Услышав это она улыбнулась еще шире, словно только и ждала подобного.

– У меня тут дело, – незнакомка сняла с плеча легкую тканевую сумочку и потрясла ей. Внутри что-то отчетливо застучало.

– У тебя там камни, что ли? – попробовал пошутить он.

– Ага, – подтвердила она, подошла еще ближе и раскрыв сумочку, поднесла к его лицу.

Внутри действительно лежали камни. Много-много самых разнообразных камушков. Что странно, пляж состоял хоть и из гальки, то есть камней, но все они были преимущественно однотонные, серые, покрытые белесым налетом соли. У незнакомки камушки оказались разноцветные, да еще и всевозможных форм, а не как здесь, гладкие, подобно куску мыла, бывшему в употреблении.

– Но… – он в очередной раз почувствовал некую растерянность, – зачем тебе они?

– Да я тут хожу, собираю ископаемые, – она закрыла сумочку и подняла глаза на него. – И, похоже, наткнулась на самое большое из них.

Сказала и засмеялась, довольная собственной шуткой. Он не сразу понял, что это была колкость в его адрес. Да, он приходился несколько старше ее, но, вне всяких сомнений, до ископаемого ему было еще далеко. Но незнакомка столь беззлобно и забавно рассмеялась, что брошенная шутка ни капельки его не задела, он даже сам ухмыльнулся.

Девушка же, опять удивляя, уселась поблизости, положив сумку с камнями между ними.

– Не обижайся, – примирительно заявила она. – Это у меня юморок такой.

– А я и не обижаюсь, – он отпил, но потом быстро спохватился и убрал бутылку чуть в сторону, чтобы она не мелькала так открыто.

То ли из-за этого неуклюжего реверанса, то ли еще почему-то, но она ничего не ответила, а подогнув колени, сложила на них руки и уперлась в них подбородком, смотря куда-то вдаль. Он не нашелся, что сказать и промолчал.

– И давно так? – спустя какое-то время продолжила она их прервавшуюся беседу.

– Что так? – покосился он на нее, чуя подвох.

– Приходится смотреть на волны.

– Ааа, – облегченно отозвался он, понимая, что никакого подвоха не планировалось. – Чуть меньше недели. А ты? Давно ты тут? Я тебя раньше не видел.

– Я тебя тоже, – она поправила небольшую шляпку, которая была явно куплена не на местном рынке. – А здесь чуть больше недели. И получается, я абориген, а ты лимитчик.

Очередную свою шутку она сопроводила, легонько толкнув его в бок локтем. Он не знал, что и думать, пораженный фамильярным к себе отношением, которое, к его собственному удивлению, ни капли не раздражало. Скорее всего, дело было в том, что какой-то наглости в ее поведении он не ощущал. Да, вела она себя в известной степени дерзко, но эта дерзость не являлась каким-то вызовом. Точнее, это и был вызов, но… одним словом, он был поражен, но поражен в приятном смысле.

– А у аборигена имя-то есть? – спросил он после некоторых раздумий. Встревать в разговор со столь одиозной особой было рискованно: привяжется еще, а он ценил свое уединение и приехал сюда как раз за этим. Но с другой стороны, в нем проснулся живой интерес, ведь по сравнению с обычными отдыхающими она казалась глотком свежего воздуха.

– Есть, – незнакомка скорчила рожицу, – да не про вашу честь.

И опять засмеялась, чертовка.

– Ничего страшного, – спокойно отреагировал он. – В женщине должна быть какая-то загадка.

– Женщиной меня еще никто не называл, – она принялась вертеть шляпку на голове и так и этак. – Звучит как-то по-старушечьи. Хотя, чего еще можно ожидать от ископаемого.

Сказала и посмотрела на него, ожидая ответной реакции. Возможно, по сравнению с ней он действительно казался староват. Интересно, сколько ей было? Вопрос такой обычно женщинам задавать не стоило, но, учитывая задорное поведение собеседницы, он решил, что в данном случае подобное могло считаться уместным. И он спросил.

– Ай-яй-яй, – артистично покачала она головой. – Каверзные вопросики. Такое у девушек не спрашивают. Но, что взять с ископаемого? Не волнуйся, уж помоложе некоторых, – она вдруг отбросила налет игривости и добавила уже вполне себе серьезно. – Мне восемнадцать. Недавно в июле исполнилось. Так что я Лев. А ты?

– У меня осенью, – несколько отвлеченно откликнулся он, удивленный такой резкой сменой тона.

– В каком месяце?

– Сентябрь.

– Ахаха, – она снова кольнула его острым локотком в бок, – так ты, получается, Дева.

– Получается, – он ответил столь легко, что, похоже, игривая беззаботность собеседницы передалась и ему. – Так как тебя зовут, львица?

Его фраза пришлась ей по душе – она одарила его еще одним непередаваемо воодушевленным взглядом.

– Называй меня Шайнинг Стар, старичок, – пропела она и поднялась. – Так будет интереснее. Сам же говорил, в женщине должна быть какая-то загадка.

Девушка повесила сумку на плечо и, видимо, собралась уходить.

– Хорошо, Шайнинг Стар, – проговорил он ее имя, наблюдая за ее движениями. – Уходишь?

– Пора бы, – она карикатурно потянулась, одновременно посматривая в сторону пляжа. – Хорошего понемножку. Я бы прогулялась вон до той сладкой парочки, но, как видишь, речка размыла дорогу, а переходить ее я боюсь, у меня вчера так шлепок чуть не уплыл, там течение сильное. Вчера какой-то дурак под вечер рыл там яму. Не видел?

– Ты же можешь снять свои шлепанцы и перейти босиком, – предложил он, пропустив мимо ушей последнюю фразу про яму.

Сделал он это намеренно, потому дураком, разрывшим вчера речку и из-за которого размыло берег, являлся он сам. Интересно, с намеком ли она это упомянула, или все являлось лишь праздным любопытством?

Шайнинг Стар в ответ на его реплику покачала головой.

– Ладно, трилобит, – наконец подытожила она и помахала ручкой, – мне пора. Еще свидимся.

– Ну, пока, – он тоже махнул ей рукой.

– Тебя, кстати, самого как зовут? – как бы мимоходом задалась она вопросом.

Отчего-то в этот раз идея с ответом пришла к нему молниеносно.

– Называй меня Рудольф-единорог, – вспомнилась ему забавная кличка одного персонажа, почерпнутая из некогда прочитанной книги.

– Ты не похож на единорога, – девушка на мгновение задержалась. – Скорее на черепаху. Интересно, черепахи жили во времена динозавров?

И, словно увлеченная этим вопросом до глубины души, удалилась. Он еще некоторое время смотрел ей вслед, наблюдая, как ее точеная фигурка медленно отдаляется в сторону поселка.

Совсем скоро она затерялась среди торговых палаток, маячивших на подступах к пляжу, где местные торговали всякой всячиной. Даже в такую жару они не решались покинуть свои посты в призрачной надежде продать что-нибудь.

Когда незнакомка исчезла, он достал свою бутылку и допил остатки содержимого, которое к тому времени порядочно нагрелось. На душе у него было как-то необычно светло и тепло, и он не мог определиться, с чем именно это оказалось связано – со странной девушкой или с выпитым напитком?

Так или иначе, он еще около часа сидел в тени смотровой площадки, улыбался и смотрел, как волны в который раз облизывают берег. Облака на самом краю горизонта уползли прочь, будто их и не было никогда. Солнце теперь господствовало безраздельно. Но к тому моменту его жар несколько поутих, и к пляжу потянулись страждущие. Вдоволь отдохнувшие и отобедавшие, они возвращались на свои належанные места.

В этот раз ему почему-то не захотелось уходить вот так вот сразу и он позволил себе еще немного посидеть, пока отдыхающих собралось не столь много. Интересно было наблюдать за многочисленными попытками пересечь речку. Величина образовавшегося русла была хоть и невелика, каких-то два-три метра, но сила потока представлялась весьма существенной.

Со стороны, правда, это не казалось какой-то сложной преградой, и многие, недолго думая, смело сходу пытались форсировать ее. В результате некоторые отдыхающие лишались части своего имущества и предметов гардероба.

В основном это были шлепки, и Шайнинг Стар не зря опасалась подобного – он собственными глазами видел, как в море унесло несколько цветастых штук. Поймать или достать их не было никакой возможности, да и никто и не пытался.

Интересно, не ради ли этого он потратил накануне несколько часов, чтобы разрыть канал? К сожалению, ответа на данный вопрос он не имел. Все-таки не стоило перебирать с вином.

Вспомнив про вино, он слегка скривился. Последствия вчерашнего вечера еще давали о себе знать. Хотя раньше, в прошлые поездки, подобного не наблюдалось. Вечерние возлияния не имели никаких последствий на утро, что приписывалось чудодейственному морскому воздуху и прочим особенностям местного климата. Может, девушка была права, и он действительно потихоньку превращался в ископаемое?

Его мысли опять стали виться вокруг ее загадочной персоны, появившейся словно бы из ниоткуда и так в неизвестность канувшей. Теперь она казалась ему наваждением, приятным миражом, рожденным знойным южным солнцем. Может, он просто заснул в тени, и вся их беседа являлась сном?

И все же какое-то непонятное чувство рождалось у него в душе. Нечто давным-давно забытое, некогда ускользнувшее и рассеявшееся в лабиринте будней. Что-то такое беззаботное, настоящее. Ему на секунду показалось, он заглянул в другой мир, в чью-то чужую реальность. И она представлялась такой прекрасной по сравнению с тем миром, в котором обитал он сам.

Мысли его свернули не в ту сторону, и настроение, так неожиданно порадовавшее приятным наваждением, вновь испортилось. Захотелось забыться.

Он встал и выпрямился во весь рост. Собственно, не ради ли этого он здесь оказался – чтобы забыться? Тем более пляж к тому моменту уже был основательно заполнен, и ему там делать было нечего.

Пробираясь между разложенными полотенцами, сумками, зонтами и шезлонгами вкупе с их владельцами, он добрался до размытого протока. Ловко перемахнув через него в два широких шага, он направился в дальний конец пляжа.

Тем же вечером, когда солнце опустилось за горизонт и теплая южная ночь вступала в свои права, он сидел в прибрежном кафе под прозаичным названием «Анна». По сути, это был небольшой кирпичный домик с расположенной в нем кухней и к которому пристроили огромную двухэтажную веранду. Днем здесь завтракали и обедали отдыхающие с пляжа, а к сумеркам столовая переориентировалась в точку отдыха и кутежа.

К тому времени туда неспешно стягивались всевозможные гуляки, пока еще чинные супружеские пары, небольшие компании курортников, которые волею судьбы познакомились на отдыхе, а также некоторое количество местных. Последних он научился замечать с первого взгляда.

В заведении играла музыка из колонок под потолком. Звучала еще не громко, но так было заведено, что по вечерам она сменялась на живые выступления музыкантов и доносилось это потом на всю округу. Он знал подобное наверняка, потому как уже третий раз подряд проводил здесь вечера.

За эти три дня официанты, ловко снующие туда-сюда, успели к нему привыкнуть и поэтому особо не докучали, лишь изредка косясь на молодого человека, сидевшего тихонько в дальнем углу в гордом одиночестве. Небольшой стол, облюбованный им, приглянулся сразу: находился он сильно в стороне от сцены и танцпола, где обычно битком набивался народ. Поэтому шумные компании особо не докучали.

Так он и устроился на отшибе. Заодно отсюда прекрасно просматривался весь зал, а если повернуть голову, было видно море. Поэтому, заказав немного напитков и еды, он обычно сидел, думал о своем и наблюдал за вечерним празднеством.

Конечно, не все проходило так гладко: иногда ему докучали. День назад одна подвыпившая дама очень настойчиво приглашала его потанцевать. Вот уж эти «белые» танцы. Лишь ценой неимоверных усилий удалось от нее отделаться. Подобного она не простила, остаток вечера сидела и изредка поглядывала на него с ярым негодованием. Затем, к счастью, ее саму пригласил на танец некий грузный мужчина, и все закончилось благополучно – в его объятьях она забылась и больше недовольных взглядов в его адрес не посылала.

Случались и скандалы: пару раз повздорившие выходили на свежий воздух, где устраивали своеобразные дуэли, которые всем на потеху заканчивались довольно благополучно, из-за того, что оппоненты едва держались на ногах, и главным противником для них выступал собственный вестибулярный аппарат да земное тяготение.

Что характерно, когда начинались живые выступления и музыка принималась играть на всю катушку, подобных конфликтов не наблюдалось. По какой-то неизвестной причине они сами собой снисходили на нет.

– Вечер добрый, добро пожаловать, – официантка, миловидная взрослая женщина, слегка напугала его, в виду того, что он, задумавшись, даже не заметил, как к нему подошли.

– Добрый, – он повернулся к ней лицом, и по ее выражению глаз сразу стало понятно, что его она узнала.

– Ой, здравствуйте, – обрадовалась она, окончательно подтвердив его догадку. – Что сегодня будете? Как и вчера?

– Пожалуй, – согласился он, но, чуть подумав, уточнил. – Только давайте без того блюда с мидиями.

Женщина понимающе улыбнулась и исчезла. Звали ее, как это не удивительно, Анна, о чем свидетельствовала прилепленная к форме наклейка, заполненная от руки. После одного случая она с чего-то его приметила и всегда была рада видеть. Их знакомство приключилось в самый первый день пребывания, когда он искал место, где отобедать. Хоть весь берег пестрел от всевозможных заведений разного пошиба, он почему-то решил посидеть именно в кафе «Анна». Что им двигало в тот момент, так и осталось загадкой, но оно чем-то ему явно приглянулось.

Подошедшая официантка приняла у него заказ, и он сравнительно сытно поел. Однако ему не давал покоя горшочек с медом, купленный на полустанке, когда он выходил проветриться из жаркого и душного вагона. Тогда, стоя около сделавшего техническую остановку поезда, к нему подошла совсем уж разбитая сухая старушка и попросила купить у нее меду. Финансовое ее положение представлялось совсем бедственным, и он не удержался, приобрел у бабули товар. Она его так сильно нахваливала, используя какие-то неоправданно изящные обороты, что он оказался умело заинтригован.

Правда, о горшочке, оказавшись в купе, совсем позабыл и вспомнил только сидя в кафе. Поскольку он еще не успел заселиться в номер, весь свой скромный багаж приходилось таскать с собой, и заветный горшочек лежал на дне рюкзака. Вот тогда ему и пришла идея заказать чая да продегустировать старушкин мед. Возникал лишь вопрос – можно ли было сидеть в кафе со своими продуктами? Об этом он и поинтересовался у официантки Анны.

– Мед? – она иронично улыбнулась. – Вы, похоже, у нас впервые. Такого еще никто не спрашивал, – Анна обернулась на пустующий по раннему времени зал и вздохнула. – У нас со своим можно. Такие правила. На танцы приходят обычно компании, заказывают чего-нибудь дешевого, а сами вино в баклажках приносят. И сидят так весь вечер. А Вы про мед спрашиваете.

Она еще раз вздохнула, посмотрела на необычного посетителя и пошла нести чай. Видимо, этот случай ей запомнился – когда он пришел вечером, она приветливо улыбнулась и не преминула пошутить что-то про мед.

Погрузившись в воспоминания, он и не заметил, как зал наполнился страждущими – пустых столиков оставалось совсем мало. Скоро заглушили музыку, и началось живое выступление. Как и в прошлые вечера, у микрофона пел полноватый мужчина, несмотря на духоту, облаченный в кремовый костюм и такие же кремовые туфли. Не менее странно выглядели и черные солнцезащитные очки, которые он носил, не снимая, хотя в помещении и так было темно – для создания должной атмосферы приглушали свет.

Пел артист неплохо, но его репертуар понравился бы не каждому. С другой стороны, делалось все довольно ненавязчиво, и совсем скоро это просто становилось фоновым шумом, который особо не докучал.

Официантка Анна принесла заказ, опять что-то пошутила насчет меда и побежала к другому столику, где несколько мужчин и женщин бальзаковского возраста задорно шутили и смеялись.

Он наполнил стакан красноватой жидкостью и отпил. Певец в кремовом костюме что-то тянул про любовь, вокруг уже нарастал градус веселья, доносился смех, радостные выкрики, тосты. Он почувствовал, как его затягивает в разверзшийся водоворот веселья. Но в какой-то момент неожиданно пришло осознание того, что этот праздник жизни не для него. Ему все это было чуждо.

Нет, люди вокруг не выглядели каким-то плохими или жалкими, они ведь просто радовались жизни, тем редким моментам, когда можно расслабиться и вырваться из оков будней, привычного уклада бытия. Но ему было с ними не по пути. Он не хотел таких празднеств, посиделок под общей крышей, пьяных танцев и слезливых песен.

Он сам и не понял, отчего задался подобным вопросом. Это в известной степени пугало. Потому как вот такие вечерние посиделки были единственным способом стопроцентно забыться. А теперь, кажется, проверенный вариант дал сбой. Надо было уходить. И делать это как можно скорее, пока ему окончательно не осточертело все это. Может, тогда он отойдет и следующий вечер вернет себе полноту красок?

Он подозвал официантку и спешно расплатился. Она, хоть и была уже порядочно задергана другими гостями, искренне удивилась его уходу, но ничего не сказала и даже завернула купленную бутылку в бумажный пакет, вручив затем ему. Он любезно распрощался, оставил чаевые и пошел прочь.

Ноги сами как-то вынесли его на пляж, к тому месту, где он обычно проводил полдень – на смотровую площадку. На площадке было полно народу, там что-то пели под аккомпанемент расстроенной гитары. А вот на самом пляже люди практически отсутствовали, поэтому он устроился прямо там, сев поближе к воде на успевшую остыть гальку.

Волны едва слышно облизывали берег. Море по ночному времени пребывало спокойное, размеренное. На небе, как и днем, не было ни облачка, поэтому звезды и растущая луна смотрели сверху, прекрасно видимые. Ему стало легче. Похоже, в душном кафе осталась часть его плохого настроения.

Он отпил из бутылки и принялся разглядывать звезды. Здесь они были не такие, как в его родных краях. Их свет представлялся как-то теплее и осознаннее, что ли. У него дома звезды виделись просто мерцающими точками, как будто кто-то за миллиарды километров отсюда зажег лампочки, да и забыл их выключить.

На ночном пляже звезды словно оживали, они жили своей жизнью, у них была своя судьба. Их свет ощущался какой-то неразрывной нитью, что уводила в невероятно далекое путешествие на самый край мироздания.

– Один, опять один, – раздалось за спиной. – Дамы и господа, разрешите представить! Диорама – Уралозавр на водопое.

По голосу и последовавшему смеху он моментально догадался, кому принадлежала шпилька. Обернувшись, он увидел позади себя ту самую девушку, которую повстречал сегодня в полдень. Одета она была несколько иначе, вместо оранжевого купальника и накинутого поверх полупрозрачного парео (вроде это так называлось), на ней красовалось платье с каким-то цветочным рисунком. Шляпка, которую она постоянно поправляла, отсутствовала, и на плечи спускались слегка волнистые волосы. В руках у нее вместо сумочки была какая-то небольшая картонная коробка.

Шайнинг Стар (не сразу он вспомнил ее имя), стояла и продолжала хохотать, довольная шуткой. Увидев ее, он тоже заулыбался. По крайней мере, встреча с ней была куда приятнее той посиделки среди копошащейся в суматохе публики.

– Привет, – он помахал ей рукой.

– Уже виделись, – она подошла и уселась рядом, пристроив свою коробку между ними. – Ты похож на пса, которого выгнали из хозяйского дома.

– Разве?

– Конечно. Я давно за тобой слежу. Ты прошел и не заметил даже, я сидела вон там, – она ткнула пальцем в сторону. – А ты проплыл мимо. Совсем, наверное, к старости с глазками плохо стало, да?

– Ничего не плохо, – слегка стушевался он. – И нету никакой старости. Здесь, – он замялся, подбирая слова, – здесь вообще-то ночь на дворе. Темно. Да и не узнал бы я тебя в этом цветочном платье.

– В цветочном? – она хихикнула, взяла руками край подола и расправила его, чтобы стало видно рисунок. – Говорю же, совсем слепошарый. Я то думала, вы, ископаемые, друг друга за километр чуете.

К своему удивлению, он обнаружил, что узор, первоначально показавшийся ему цветочным, на самом деле состоял из изображений многочисленных деревьев, среди которых проглядывали фигуры и морды динозавров. Изумленный таким необычным дизайном платья, он даже не сориентировался с ответом и лишь уважительно закивал.

– А что это у тебя в пакете? – покосилась она в сторону бутылки, которую он по-прежнему держал в руке. – Лекарство для стариков? Валидол какой-нибудь?

– Это вино, – он глянул на пакет и, сам того не ожидая, протянул его ей. – Не желаешь?

После сказанного в нем все встрепенулось: подобное предложение показалось ему слишком уж наглым и фамильярным.

– Нехорошо пытаться спаивать девушку, – шутливо-укоризненно поддела она его. – Тем более в такой обстановке. Или ты мне демонстрируешь свои допотопные приемчики? Старая школа, да?

– Да нет, – он торопливо убрал проклятый сверток в сторону. – Просто правила хорошего тона.

– Ладно, ладно, – она взяла в руки картонную коробку и поставила ее на колени. – Не нервничай, старикам с нервишками шутить опасно.

– Что там у тебя? – он скептически посмотрел на желтоватый квадрат. – Опять камни?

– Нет, – она широко улыбнулась и подмигнула ему, – кое-что получше.

Для пущего эффекта, чуть-чуть промедлив, она открыла коробку. Ничего не произошло. Он смог разглядеть, что на дне там что-то лежало. Какие-то продолговатые серебристые штуки. В ненавязчивом лунном свете они казались то ли кинжалами, то ли снарядами. Он ожидающе посмотрел на свою спутницу, которая не торопилась ничего объяснять, видимо, рассчитывая, что он и сам все понял без ее пояснений.

– Ну как? – с довольным видом спросила она.

– Что как? – передразнил он ее. – Тут темновато, я не понимаю, чего там у тебя лежит.

– Дубина, – вздохнула она и, запустив стройную ладонь, выудила оттуда рыбину.

Да, это была вытянутая тушка какой-то рыбы. Серебристого окраса, вся поджарая и с обтекаемыми формами, на ночном пляже под луной она казалась каким-то осколком неземной цивилизации. Древним снарядом, выпущенным в сторону Земли, да и сгинувшем посреди нее.

– Это тебе зачем? – подозрительно произнес он, переводя взгляд с рыбины на девушку в платье с динозаврами.

– Я думала покормить дельфинов, – буднично принялась объяснять она. – С утра я сплю, днем, ты сам в курсе, тут толпа. Они наверное и сами пугаются всех этих людей. А вот ночью самое оно. Как видишь, здесь почти никого нет. Тихо и хорошо.

– Да тут и дельфинов тоже нет, – напомнил он ей и, довольный тем, что в коем-то веке смог вставить свою маленькую издевку, ухмыльнувшись, отпил из свертка.

– Если ты их не видишь, это не значит, что их здесь нет, – парировала она, показав язык.

– Правда, – добродушно продолжил он без всяких намеков на колкости, – здесь их нет, не заплывают они сюда. По крайней мере, я их ни разу не видел.

– Буду я еще лимитчика слушать, – с наигранной обидой произнесла она, помахав рыбиной у него перед лицом.

– Я серьезно, – ему показалось это смешным, и он прыснул от смеха, но потом вернулся к серьезному тону и прояснил. – Мне не впервые приходится тут бывать, и в прошлые разы никаких дельфинов не было.

Она как-то погрустнела и даже убрала серебристую рыбку обратно в коробку.

– Но, – решил он до конца не расстраивать собеседницу, – они водятся в других местах, а значит, плавают по всему побережью.

– Ты откуда знаешь? – пробурчала она, прилаживая к коробке крышку.

– Я их видел. Несколько раз. Думаю, – он сделал вид, что смотрит куда-то в морскую даль, – они если и бывают здесь, то по утрам. Ранним утром, когда никого нет.

– Хорошо, – она поставила закрытую коробку на камни. – Тебе, старичку, виднее.

– А как ты их кормить собиралась? – поинтересовался он, стараясь отвлечь ее от грустной правды жизни. – Тут батон покрошить в воду, как уткам, не получилось бы.

– Вот ты въедливый, – она толкнула его локотком в бок. На этот раз, в отличие от прошлого, удар вышел куда ощутимее. – Уж как-нибудь сообразила бы без всяких ископаемых. Ты лучше скажи, сам-то тут чего делал? Сидел, как маньяк какой-то, в одиночестве и к своей бутылочке прикладывался, да?

– Не выбрасывать же его, – принялся оправдываться он, но вновь понял, что такое выходило из рук вон плохо и он казался еще более жалким, нежели просто сохранял молчание.

– Еще и куришь небось, – картинно пристыдила она его.

– Нет, – соврал он, но быстро спохватился и скороговоркой пояснил, – точнее, да, но редко, когда сильно нервничаю или выпью.

– Тогда странно, почему ты без сигаретки, – девчонка хмыкнула, явно на что-то намекая.

– Ты это о чем?

– Да, мне кажется, ты сейчас как раз сильно нервничаешь, – заявила она без тени сомнения. – Я как рыбок своих достала, так ты весь извелся. Может, ты рыб боишься мертвых?

– Причем тут рыбы? – слегка возмутился он. – И ничего я не нервничаю.

– Хорошо-хорошо, – дразня, закивала она, – как скажешь. Не нервничаешь, так не нервничаешь. Спокойней, дыши глубже. Вон, посмотри на море, оно тебя успокоит.

Но он смотрел не на море, а на нее. Она улыбалась, довольная собой и своими шутейками, однако все это происходило без какого-либо налета издевательства, а скорее являлось дружеской игрой. Может, ей просто было скучно? Или она таким образом прятала свое разочарование?

– А про зеленый луч ты слышал? – серьезно задалась она вопросом, посмотрев на него уже без всяких смешков.

– Какой еще зеленый луч? – не сразу понял он и уставился на свою собеседницу.

– Я думала, ты знаешь, – почему-то даже не пошутив, ответила она. – Перед самым закатом, в тот самый момент, когда солнце вот-вот скроется за линией горизонта, в этот последний момент из того места, где оно спряталось, выстреливает в небо зеленый луч.

– Как лазер? – перебил он.

– Сам ты… – она явно хотела съязвить, но сдержалась. – Может, и как лазер. Я не видела. Слышала только, что он вертикально вверх бьет в самое небо. Так что у меня тут две мечты, первую ты знаешь, это покормить дельфинов или хотя бы увидеть их, а вторая – это зеленый луч.

Он в очередной раз не мог найти слов для ответа, пораженный, что едва знакомая девушка решила поделиться с ним таким. Может, она даже покраснел, смущенный, но в темноте ночного пляжа увидеть это было невозможно.

– Ладно, ходячая древность, – ее настроение резко сменилось, она встала и, подобрав коробку с рыбинами, засобиралась. – Пойду я. Смотри, не окаменей тут.

– Спасибо, – буркнул он, не найдя лучшего варианта, и чертыхнулся про себя на свою простоту.

– Я сюда завтра с утра приду, – зачем-то поделилась она своими планами. – Проверим, прав ты был или трилобит ошибся. Удачи, Рудольф-единорог.

Развернулась и ушла. Даже не увидела, как он помахал ей на прощание рукой.

Часть 2. Песня Ран

Утро выдалось не из легких: он проснулся у себя в номере, но лежал не на кровати, а почему-то валялся на полу рядом с ней. Кажется, ему снова снились кошмары, он ворочался и упал на пол.

В памяти всплывали какие-то смутные образы, полутона, пугающие противоречия. Он туманно припоминал, как на него, словно океанский шквал, обрушивалось ужасающее осознание какого-то страшного события, будто он сотворил что-то невероятно подлое.

Через несколько минут наваждение все же спало, рассыпалось под гнетом времени, стало призрачным, а затем и вовсе сошло на нет. Хотя он и продолжал лежать на спине, безучастно глядя в потолок, ему существенно полегчало.

Чуть погодя он нашел в себе силы встать на ноги. Обстановка сохранилась прежней: несколько кроватей, расставленных почти впритык друг с другом, пузатый холодильник у стены, на нем миниатюрный телевизор, стол, сушилка для вещей на погнутых ножках и, самое главное, кондиционер на стене. Который, к великому сожалению, не работал. Но именно из-за него ему и достался этот номер – никто не желал заселяться в жилье с неработающим кондиционером.

Зато в таком выборе имелись свои плюсы: комната была рассчитана на четверых, в результате чего, свободного места было куда больше, чем в комнатушках, предназначенных для одного или двух постояльцев. Была и ванная с душем. За все предыдущие поездки он еще не останавливался в подобных хоромах.

Сам гостевой дом, где он умудрился снять жилье, находился довольно далеко от моря, однако и здесь он нашел для себя некоторые преимущества.

Во-первых, относительное спокойствие. В отличие от прибрежной зоны, утыканной многочисленными отелями, увеселительными заведениями, магазинчиками, палатками, ларьками да и просто стихийными рыночками, тут поодаль улочки были практически безлюдны, а ночью устанавливалась удивительная тишина.

Во-вторых, здание выстроили у подножия небольшой горы и из окон открывался замечательный вид на зеленые склоны. А поскольку ранее он бывал в этих краях, и курортное веселье было ему хорошо знакомо, то, пресыщенный, он уже мог выбрать что-то более умиротворенное. По крайней мере для путешествующего в одиночку человека такой вариант казался наиболее выигрышным.

Единственное, несколько расстраивала необходимость добираться до пляжа. По-утреннему или вечернему времени было еще ничего, а вот днем, в пекло такая прогулка серьезно выматывала.

Он сходил в ванную комнату и умылся, привел себя в порядок. Вспомнил вчерашний день и вечер. Вернулся в комнату и посмотрел на время – было еще утро. Интересно, та странная девчонка пошла на пляж кормить дельфинов? Припомнив ее коробку и то, как она грозила ему серебристой рыбиной, он улыбнулся и прыснул от смеха. Случившееся представлялось весьма забавным.

Потянувшись, он подумал, а не сходить ли ему тоже на пляж? В такое время вряд ли там было многолюдно. Заодно можно и искупаться – после вчерашнего голова слегка гудела, поэтому порция прохладной морской воды была бы в самый раз. Да и солнце еще не успело достаточно высоко подняться и начать жарить.

Спешно перекусив найденной в холодильнике едой, он выпил чаю и одевшись, поплелся в сторону пляжа.

Путь к заветной цели был не так прост, как это могло показаться с первого взгляда. Пройдя по неказистой улочке с нагроможденными по обеим ее сторонам домашними гостиницами, некоторые из которых пребывали еще в стадии строительства, а некоторые и вовсе, судя по их состоянию, на этой стадии зависли на долгие годы, он вышел к тропинке, проходящей через луг. Вытоптанная в траве дорожка рассекала его ровно посередине и вела к навесному мосту, перекинутому через русло речушки, той самой, что впадала в море на территории пляжа и которую он не так давно пытался освободить от насыпи.

Стоило миновать мост, как тропинка, пересекая еще один луг на другой стороне реки, вывела бы к асфальтированной дороге, по которой, никуда не сворачивая, за пятнадцать минут можно было без проблем добраться до пляжной зоны.

Однако, по словам хозяйки гостевого дома, накануне, в начале лета, случился сильнейший ливень, превративший мелководную речушку в неистовый бушующий поток, яростно снесший тот самый мост, а также нанеся непоправимый ущерб местному хозяйству.

Поэтому мостом, увы, воспользоваться не получилось бы, так как от него остались только оборванные металлические тросы по обеим сторонам берега да щепки от досок, из которых он был сложен.

Лишившись моста, люди были вынуждены делать крюк или же, кто поленивее, форсировали реку вброд, а потом некоторое время шли вдоль кромки воды, чтобы далее подняться в удобном месте на другую сторону. Берега у речки представлялись неудобными: спуск и подъем без риска сорваться можно было осуществлять далеко не везде.

Поскольку делать крюк совершенно не хотелось, да и занимало это порядочно времени, он, как ни в чем не бывало, спустился к воде. Берег и вправду был довольно отвесен, поэтому риск свалиться, пускай даже и с высоты каких-то двух метров, присутствовал не иллюзорный. Вдобавок, после того катастрофического катаклизма вода принесла множество камней, которые, в отличие от пляжных, были поломаны и разбиты и, соответственно, были не такими уж и гладкими.

Оказавшись у задорно играющего потока, он склонился над ним, опустил туда ладони, сложив их лодочкой, затем умыл лицо и заодно окатил себя сверху. Вода была холодная, почти ледяная и замечательно освежала.

Он посидел здесь немного, еще раз облив голову и разглядывая, как мелкие рыбешки играются у самого дна, а затем пересек речку. Наученный горьким опытом, шел он осторожно, стараясь не ступать на крупные скользкие камни. У этих потоков, спускавшихся с гор, имелась одна потаенная опасность – с виду они казались мелкими, но стоило оказаться в их власти, как они тут же показывали свой нрав.

К сожалению, для некоторых такое знакомство оказывалось фатальным. Он и сам, первый раз переходя через подобную неказистую речушку, чуть не утонул, потому как нога попала между камнями, и его моментально сбило напором воды. Лишь каким-то чудом ему удалось тогда выбраться.

А еще здесь водились змеи. Хозяйка гостевого дома предупреждала, что в воде частенько плавают аспиды (она назвала их почему-то именно таким манером), которых сразу можно и не заметить. Кусали они больно и являлись ядовитыми.

Змей он, на свою удачу никаких не увидел и без всяких проблем оказался на другой стороне. Там он прошел вдоль журчащего потока и вскоре поднялся на противоположный берег, выйдя к лугу. Хотя лугом это можно было назвать с трудом – просто большая поляна, по окраине которой росли какие-то ужасно колючие кусты, и в которые он как-то сунулся по нужде и порядочно искололся.

Помимо этого, на лугу паслись лошади. Точнее, как ему казалось, это была целая лошадиная семья, состоящая из двух взрослых особей и маленького жеребенка. Опять же, наученный горьким опытом, он с самого начала знал, что при наличии жеребенка к лошадям подходить не стоило, и, наткнувшись на них первый раз, да и все последующие разы, старался тихонько пройти мимо. Одна из лошадей при этом поднимала голову, отрываясь от ощипывания жухлой травки, и пристально следила за ним, провожая взглядом. Сложившийся ритуал их обоих устраивал, поэтому обходилось без эксцессов.

Но буквально день назад, как раз перед встречей с той девушкой, он, идя на пляж, стал свидетелем неприятного эксцесса. Так получилось, что, выйдя к лошадям, он застал там семейную пару – мужа с женой и их маленького сына. Видимо, они решили, что это знак судьбы: тут трое и там трое. В конечном итоге глава семейства решил запечатлеть событие на память, сделав фото. Он сказал жене и ребенку встать поближе к пасущейся чете лошадей и изготовился фотографировать.

Возможности как-то предупредить уже не было, но даже оклик вряд ли бы спас ситуацию – мать подошла слишком близко. Одна из лошадей недолго думая, приблизилась к женщине и самым натуральным образом укусила за плечо. На ее удачу укус был не сильным, скорее для вида, однако женщина страшно перепугалась и заорала, чем напугала заодно и лошадь, которая от такого ринулась в атаку. Хорошо еще незадачливый фотограф оказался куда расторопнее и, моментально сориентировавшись, принялся бить по лошадиной морде пакетом.

В самом пакете, скорее всего, хранились их пляжные полотенца и многочисленные удары не нанесли животному никакого ущерба, но в моральном отношении оно было фраппировано, сбавило свой пыл, что дало время людям как можно быстрее пуститься наутек.

Лошади не стали за ними гнаться, а он, изрядно удивившись, аккуратно обошел их по краю поляны.

После того случая лошадки, судя по всему, решили сменить пастбище – на этот раз он там их не нашел. А может, животных увели куда-нибудь на другое место, все-таки они явно кому-то принадлежали.

По тропинке он вышел к дороге и уже двигаясь по обочине, глотая пыль от проезжающих мимо автомобилей (гоняли в этих краях как попало, и лихачество являлось чем-то вроде нормы), он вышел к пляжной зоне. Удивительно, но для такого раннего времени людей повылезало изрядное количество. Наверное, и на пляже все уже было забито. Несколько расстроившись от своей догадки, он, тем не менее, планов не изменил, в конце концов, можно было посидеть в тени у смотровой площадки и поплелся дальше. В знакомый магазинчик заворачивать не стал, решив, что на это раз обойдется без всяких прохладительных напитков.

Но чем ближе он продвигался к морю, тем меньше людей становилось. Совсем скоро все стало на свои места – еще загодя он услышал глухие раскаты и нисколько не удивился, когда увидел сравнительно приличные волны, бьющие о берег. Штормило. А это значит, что купаться было несколько рискованно, да и не совсем комфортно. Конечно, такие обстоятельства смущали не всех: на пляже находилось порядочно отдыхающих, но основная масса все же предпочла отказаться от купания. Несмотря на жару, с моря дул неприятный ветер с ощутимыми порывами, поэтому и позагорать выходило не в полном спокойствии и комфорте.

Но для него сложившаяся ситуация была на руку. У смотровой площадки, однако, посидеть оказалось невозможно – в его излюбленном месте сейчас бились, накатывая волны.

Правда к тому времени он и не собирался сидеть у смотровой площадки. Гораздо интереснее было сесть около волнорезов, расположенных в противоположной оконечности пляжа. По прошлому опыту он помнил, что там рождались наиболее грозные волны.

Поэтому, развернувшись в противоположную сторону, он двинулся к бунам. Для этого пришлось пройти вдоль всего пляжа, с особым вниманием он разглядывал отдыхающих (в глубине души надеясь повстречать ту самую девушку), а также уставился кафе «Анна» – по утру заведение почти пустовало, и после купания вполне можно было заглянуть туда и позавтракать.

А в том, что он полезет в воду, никаких сомнений уже не возникало. Да, это было опасно и рискованно, но такой риск ему не казался страшным. Тем более он не собирался заплывать куда-то далеко. Штормило не так уж чтобы сильно и в открытое море унести не могло.

Так он и оказался у волнорезов (точнее не доходя до самого первого из них), попутно перебирая в голове многочисленные оправдания задуманному. Девушки, к сожалению, он не обнаружил. Она, вероятно, догадалась, что дельфинам в непогоду точно нечего было делать у берега.

Некоторое время посидев на гальке и изучая поведение волн, он отметил для себя точку, в которой образовывались наиболее большие, и изготовился забираться в воду. В том месте уже купались несколько смельчаков, и выглядели они, ориентируясь на их радостные выкрики, вполне довольными.

Сбросив с себя одежду, он шагнул в море. Волнение воды тут же чуть не сбило его с ног, но он удержался и, пробившись через ударившую волну, нырнул в стихию. Проплыв немного под поверхностью, чтобы накатывающие на берег волны не мешали, он выплыл поодаль – в стороне от земли, стало плыть легче. Главное было поймать ритм, да с готовностью принимать удары волн. Делать он это умел.

Наконец, добравшись до вожделенной точки, он начал раскачиваться на волнах. Они были действительно выше прочих и весело поднимали его, а затем спускали вниз. Некоторые, словно не выдержав, обрушивались прямо на него всей своей массой. Поскольку они были не такие уж сильные, то это выглядело скорее забавно, нежели чем опасно – подхваченный ударом, он опускался на метр-полтора под воду, а затем, закрученный, выныривал обратно. В такой борьбе он даже немного забылся, и все его внимание было приковано к очередному гребню, маячившему впереди.

Вот только совсем скоро море преподнесло неприятный сюрприз. Видимо, увлеченный своей игрой, он не заметил, что волны стали сильнее, и даже окружавшие его пловцы предпочли за лучшее бросить это дело. Он продолжал играть со стихией в одиночку, и в какой-то момент сильная волна, обрушившись на него и закрутив, почти дотащила его до дна. Поудобнее перевернувшись, он стал всплывать, с удивлением обнаружив, что это заняло у него несколько больше времени, чем обычно.

А когда он оказался на поверхности, чтобы вдохнуть вожделенного воздуха, то смог лишь увидеть, как на него обрушивается стена из воды – это была волна, никак не меньше двух с лишним метров в высоту. Ударила она молниеносно, он едва успел что-то понять, но не сумел сгруппироваться. Рухнувшая масса воды, как пушинку, потащила его вниз, с легкостью крутя во всех плоскостях, а затем ударила о каменное дно. Он проехался плечом и боком по твердому.

Выбраться из такой передряги оказалось куда как не просто. Но, имея подобный опыт, он знал, как правильно поступать, поэтому на берег выбрался живым, хотя и порядочно измотанным.

Добравшись до своих вещей, он улегся, уткнувшись лицом в теплые отшлифованные камни. Плечо и бок ощутимо саднило, но внимание на это он практически не обращал, тратя все силы на то, чтобы отдышаться.

– Да уж, – раздался над ним знакомый голос, он открыл глаза и увидел перед собой две загорелые ступни с накрашенными в бирюзовый цвет ногтями. – Зря я тебя трилобитом называла, ты, кажется, от такого проникся и решил перейти на придонный образ жизни.

Вместо ответа он только глухо застонал.

– Ты пока к подводной жизни приобщался, случайно дельфинчиков моих не видел? – она присела на корточки рядом с ним, и ему удалось разглядеть получше.

Платье с динозаврами сменилось на короткие джинсовые шорты и легкую белую блузку. На голове красовалась очередная шляпка кремового, как и костюм певца из кафе, цвета. Она была в солнечных очках, которые ей очень шли. На плече висела какая-то новая тканевая сумочка, наверное, набитая камнями. А может и рыбой.

– Не смешно, – заявил он, изучив ее взглядом. – Меня по дну волной протащило.

– Не расстраивайся, – она поправила очки и выпрямилась, – дуракам везет, ты бы точно не утонул.