Слепота бывает разной бесплатное чтение

“Слепота бывает разной”– Ливази

Ева – упрямая, живая, неугомонная. Ира – ранимая и преданная, с добрым сердцем и списком дел на всю неделю. Артём – новый, слишком уверенный и слишком красивый.

А Матвей… просто хочет тишины и покоя для своих задачек по химии. Обычный сентябрь в одиннадцатом классе вдруг оказывается не таким уж обычным. Улыбки, взгляды, контрольные, перемены, смех в коридоре и что-то, что тихо растёт между строк. Кто из них останется рядом? А кто уйдёт, даже не попрощавшись?

Посвящается моему страху,

который был преградой

прекрасного начала.

Пролог

 Я бегу, торопясь, в поисках кого-то важного. Сердце стучит бешеным ритмом, рискуя взорваться. Уши оглохли. Глаза видят неясно. Пряди волос прилипли к вспотевшему лицу. Ноги подкашиваются и ужасно болят.

 Спотыкаюсь о ствол, царапая кожу на ноге, и падаю на землю, покрытую уже успевшими пожелтеть сухими листьями. Стоит поздняя осень – вокруг лишь голые деревья, нет ни единой души. Я встаю и снова продолжаю искать Его. Несмотря на усталость и жгучую боль, которая пронзает всё тело, я мчусь, не замедляясь, потому что знаю – я должна найти Его. Чувствую себя будто в трансе – не знаю, сколько тысяч лет и миль я уже прошла. Но вот я вижу вдалеке смутный силуэт, и в голове мелькает поток мыслей, никак не успокаиваясь: а вдруг это Он?

 Прищуриваюсь, чтобы лучше рассмотреть, и сердце начинает стучать быстрее, будто заявляя, что нашло свою частичку души. Я нашла Его. Моего, любимого, неповторимого, до боли родного… отца.

 Хочу закричать изо всех сил – заявить о своём приходе, чтобы он быстрее заметил меня, чтобы знал, что я его нашла. Но мой голос не подчиняется. Надежда, что он услышит меня, угасает – да что там, если даже я сама едва слышу свой хриплый шёпот. Единственное решение – дойти до него.

 Я так хочу скорее обнять его, почувствовать, что он рядом, рассказать обо всём, что произошло, о том, чему пришлось терпеть все эти беспощадные годы разлуки. Эмоции переполняют меня, слёзы бегут ручьями. Я делаю шаг вперёд, надеясь на долгожданную встречу, затем второй… и вдруг – пропасть. Я падаю.

__________________________________

Глава 1

POV Ева

 Резкое падение – и я с глухим стуком ударяюсь о пол. Холод ламината пробирает до костей, дыхание сбивается. Тусклый свет ночника расплывается в размытом взгляде… Комната. Моя. Дом.

 Сон? Это был… всего лишь сон? Хотя какая разница… Боль – настоящая. Потеря – слишком реальна, чтобы просто взять и отпустить. Сердце ноет, грудь стягивает тугой хваткой. Слёзы текут сами собой – горячие, упрямые. Горло жжёт, дышать тяжело.

 Я не смогла дойти до него. Не смогла удержать. Даже во сне… Потеряла его. Снова.

 Нащупываю телефон на тумбочке, прищурившись, смотрю на экран – 5:34 утра. Серьёзно? И именно сегодня?

 Первое сентября. Прекрасно.

 Каких чертов я там успела обидеть? За что? Почему именно в первый день школы я должна тащиться туда с опухшим лицом, красными глазами и разбитым сердцем?

 До выхода ещё есть время… Нужно собраться. Дыши. Успокойся. Всего лишь сон, – повторяю мантрой, цепляясь за эти слова, как за спасательный круг. Но ком в горле не рассасывается.

 Подхожу к кулеру, пальцы дрожат. Хватаю любимый бокал с медвежонком – в этот момент он кажется единственным якорем в этом чёртовом утре. Наливаю тёплую воду. Глотаю жадно, почти жёгшись – хотелось, чтобы это тепло дошло до сердца… но оно лишь уткнулось где-то в пустоте внутри.

 Два года назад… Мой папа погиб в автокатастрофе.

 Вот был человек – жил, дышал, смеялся… А в один миг просто перестал существовать.

 Как такое вообще возможно? Как кто-то, кто был таким важным, вдруг становится лишь воспоминанием?

 Иногда мне кажется, что он просто ушёл на работу и скоро вернётся. Откроет дверь, скажет что-то обыденное, как всегда. Но нет. Его нет. Особенно в те моменты, когда я нуждаюсь в нём больше всего – в его защите, совете, просто в том тёплом взгляде, который всегда давал понять: я рядом, всё будет хорошо.

 Мне так остро его не хватает. Ведь ничто на свете не заменит родительскую любовь – ту, что укутывает, как мягкое одеяло в холодное утро.

 Голова отказывается принимать это. Это конец, – повторяют все. Но как принять конец того, кто был для меня частью жизни? Не знаю… Наверное, и не смогу.

 Слёзы? Бесполезно. Они не вернут его. Не сотрут пустоту.

 Глубоко вздохнув, решаю пойти в душ – может, вода смоет хотя бы часть этой горечи. Медленно поднимаюсь. Каждый шаг отдаётся глухим эхом в тишине квартиры. На цыпочках пробираюсь к ванной, стараясь не разбудить маму. Она спит в своей комнате с открытой дверью… Её дыхание едва слышно. Так сладко спит, что просто грех разбудить.

 Ванная встречает меня тёплым кафелем, что очень приятно ощущается. Яркий свет режет глаза, но, спустя какое-то время, зрение привыкает. Пахнет лавандовым ароматизатором. Этот запах, странным образом, утешает – напоминает о детстве и тёплых временах, в которых нет места тревогам взрослой жизни.

 Факт обо мне номер один – я всегда принимаю горячий душ, так как моё тело упорно не признаёт холодную воду, даже летом. Стягиваю с себя пижаму красного цвета с белыми горошками – вот точно кто-то не хочет принимать, что взрослеет! Включив воду, подбираю комфортную температуру.

 Факт номер два – я обожаю стоять под душем. Вода стекает по коже, разливаясь теплом. Постепенно напряжение отпускает, ритм дыхания выравнивается. Душ – это почти как терапия: вместо слов – капли, вместо ответов – тишина. Папа всегда шутил: «Если хочешь спрятаться от проблем – ныряй под воду, она не спрашивает лишнего.» Тогда я смеялась. Сейчас – думаю о том, что в этой шутке было слишком много правды.

 Здесь можно быть собой, не притворяться сильным. Хочется остаться и стоять здесь вечно, раствориться в каплях воды.

 Но время не ждёт. С неохотой перекрываю поток, и ванная снова наполняется оглушающей тишиной. Боль утраты, конечно, не исчезла. И всё же внутри становится чуть легче, словно поверхность раны прикрыли повязкой с милым смайликом. Ну и чудеса природы.

 Одевшись обратно в пижаму и нацепив на ноги домашние тапочки в форме серого, зубастого дракончика, я вышла из ванной. Пол приятно холодил ступни сквозь подошву тапок, помогая окончательно проснуться. Из кухни доносился тёплый аромат свежих блинчиков – уютный, домашний, словно утреннее объятие. Мама, как всегда, проснулась раньше и уже готовит завтрак.

 Кухня у нас небольшая, но очень уютная. Бежевые шкафы расположены буквой «Г», в центре – круглый стол с шестью стульями – немного много для двоих, но мы привыкли. Из окна открывается вид на весь город: внизу шумят машины, спешат прохожие. Город оживает, и в этом есть что-то успокаивающее. На подоконнике стоит целая армия горшков с цветами: фиалки, суккуленты, какой-то странный кустик с мелкими жёлтыми цветками. Мамино хобби.

– Доброе утро. – Мама улыбается, переворачивая блин на сковороде.

– Доброе, – отвечаю я, потягиваясь и наслаждаясь ароматом.

 Факт обо мне номер три: я не представляю себе завтрак без сладкого. И мама это знает – часто балует меня своими блинами и панкейками.

– Пахнет вкусно.

– Стараюсь, – с лёгким смешком говорит она. – Садись, сейчас всё будет готово.

 Я опускаюсь на свой стул, позволяя себе просто быть здесь и сейчас. Иногда именно в таких утрах прячется то самое спокойствие, которое мы ищем целый день.

 Мама ставит передо мной тарелку с румяными блинами, аккуратно сложенными стопкой. Рядом – мисочка с мёдом и свежими ягодами. Я улыбаюсь, чувствуя, как поднимается настроение, хотя где-то внутри всё же теплится лёгкое волнение. Первый день в 11-м классе. Последний учебный год… Звучит непривычно.

– Спасибо, мам. Ты, как всегда, на высоте, – говорю я, намазывая блин мёдом.

– Рада, что нравится, – улыбается она, наливая себе чашку чая. – Готова к новому учебному году?

– Наверное… – я пожимаю плечами. – С одной стороны, не верится, что это уже последний год. С другой – хочется, чтобы всё прошло как можно быстрее. Но одно знаю точно: хочу прожить этот учебный год по-полному – и учиться, и радоваться жизни.

– Понимаю, – мягко кивает мама. – Постарайся не спешить. Каждый период бывает только раз в жизни. Ничто не вечно, а воспоминания – это всё, что остаётся. Время летит со скоростью света – успей насладиться им.

Я задумчиво ем блин, ощущая, как сладость мёда и сочные ягоды растекаются во рту. Слова мамы отдаются где-то глубоко. Она права.

– Кстати, хочешь после школы отпраздновать мороженым? Первый день всё-таки.

– Хочу, – улыбаюсь я шире. Такой простой жест, но настроение сразу становится ещё светлее.

Мы завтракаем, обмениваясь короткими фразами и улыбками, но именно в этой простоте прячется уют. День только начинается – и кто знает, каким он будет. Но сейчас всё, что нужно, – это тёплая кухня, аромат блинов и мамино:

– Давай, собирайся. Не хочется, чтобы ты опоздала в первый день.

  Останавливаюсь перед зеркалом. Овальное лицо, зелёные выразительные глаза, маленький нос, нежные губы. Каштановые локоны струятся по обеим сторонам плеч.

  Факт номер четыре: если придётся выбирать между красивой стильной и комфортной одеждой – мой выбор всегда падёт на второе. Может, наряд и простоват для первого дня учебы, но мне нравится: аккуратно, приятно, а главное – удобно. Чувство комфорта выше всего! Часы, цепочка – и вот образ уже смотрится завершённым. Последний штрих – пшык духов, и готово!

  Отключив телефон от зарядки, делаю несколько селфи на память, которых, конечно же, никуда не выложу. Они исключительно для себя, и для моей лучшей подруги Ирки, конечно. Напоследок отправляю себе воздушный поцелуй со словами: «Я люблю тебя, Евочка, ты прекрасна», – и выхожу из комнаты.

  Быстрым движением накидываю рюкзак на плечо, проверяю карманы – телефон, наушники, ключи – всё при мне. Захлопываю дверь, и она привычно щёлкает за спиной.

  На лестничной площадке пахнет свежей краской – видно, соседи всё-таки решили заняться ремонтом. Я спускаюсь вниз на лифте; зеркало на стене мигом отражает моё лицо – быстро оглядываю себя, поправляю выбившуюся прядь. На выходе из подъезда слегка скрипит дверь – её так и не смазали.

  Улица встречает приятной прохладой и мягким утренним светом. Воздух свежий, в нём чувствуется начало осени – лёгкая сырость после ночного дождя и запах мокрой листвы. Облака плавно стелются по небу, но где-то вдали проглядывает солнце, окрашивая дома в тёплые золотистые тона. Под ногами – редкие лужи, асфальт блестит, отражая мягкое утро.

  Я глубоко вдыхаю, позволяя этой свежести проникнуть внутрь. Первый день школы… Последний в жизни школьный год. Мысль немного колет изнутри – вроде бы и ждёшь этого, но в то же время не хочется, чтобы что-то менялось слишком быстро. Ладно, об этом потом. Главное – не накручивать себя и просто прожить этот день. Меньше думать, больше чувствовать. Улыбаюсь своим мыслям и делаю первый шаг вперёд.

 Школа недалеко – минут десять пешком. По дороге встречаются знакомые лица: соседи, младшеклассники с огромными букетами, родители, спешащие рядом с детьми. Атмосфера праздничная: смех, оживлённые разговоры, шелест обёрток на букетах. Впереди кто-то запускает пёстрый шарик – он плавно поднимается и теряется в облаках.

 У пешеходного перехода замираю, глядя на школу. Привычное здание с высокими окнами украшено шарами и яркими плакатами: «С Днём знаний!». В толпе мелькают лица одноклассников: кто-то смеётся, кто-то поправляет одежду, кто-то озирается в поисках знакомых. Всё по-старому – и в этом что-то удивительно успокаивающее.

– Синичкина! – знакомый голос заставляет обернуться, и сердце сразу становится легче.

– Ирка! – улыбаюсь так, что щёки теплеют. – Скучала.

– Я тоже! – Ира крепко обнимает меня. – Представляешь, будильник проспала! Мама чуть со стаканом воды не прибежала! – смеётся, в глазах пляшут искорки. Её волосы, аккуратно заплетённые в две косички – те самые «торжественные косички», как она всегда шутит, – слегка покачиваются. Она всматривается внимательнее, губы чуть опускаются: – Что-то случилось… Я тебя знаю. Потом поговорим, ладно? Не прячься.

 Вот она – магия настоящей дружбы. Понимает без слов.

– Ладно… – вздыхаю с благодарностью.

– Каникулы пролетели, – продолжает она. – Не верится, что учебный год начинается. Опять уроки! Учебники всё лето под кроватью валялись – надеюсь, не обиделись, – хитро подмигивает.

– Если они умеют обижаться, мой дневник сейчас точно плачет, – смеюсь.

 Наш смех разливается по улице, словно солнечный луч в пасмурный день. Шаги звучат в унисон, толпа вокруг сгущается: родители фотографируют детей, слышатся радостные возгласы, знакомые лица мелькают то тут, то там.

– Слушай, – шепчет Ира, наклоняясь, – говорят, у нас в классе новый ученик. Парень. Слыхала?

– Нет, – качаю головой. – Но интригуешь.

– Главное, чтобы не зануда! – фыркает она и, схватив за руку, тянет вперёд: – Пойдём, Синичкина! Нас ждут великие школьные приключения!

 Оглядываюсь: знакомая улица, утренняя суета, улыбающаяся Ира рядом. И вдруг ясно ощущаю: что бы ни случилось, с ней этот год точно будет особенным.

 Чуть позже начинается линейка, где приходится два часа стоять под палящим солнцем. Жарища, ноги уже гудят от усталости. Мы с Ирой переглядываемся – поскорее бы войти в классы. Поём гимн, который, кажется, знают наизусть даже стены школы, и наконец слово берёт директор – Ольга Дмитриевна. Говорит что-то о новых начинаниях, успехах, о том, как важно стремиться к знаниям. Мы слушаем вполуха – кто-то вытирает лоб рукавом, кто-то прячет зевок. Младшеклассники стараются изо всех сил: танцуют, читают стихи, один мальчишка даже умудрился потерять кроссовок прямо посреди выступления – зал смеётся.

 И вот, долгожданный первый звонок звенит, словно спасение. Народ мгновенно оживляется, все спешат найти свои классы. В этом году наш класс перенесли из кабинета биологии в комнату истории. А в нашу бывшую аудиторию поселили пятиклассников. Ну и пусть. Конечно, тот кабинет был просторнее, но находился прямо над столовой – весь год мы жили в облаке запахов жареного. Пожалуй, смена к лучшему.

 Новый класс встречает нас стенами, украшенными плакатами исторических личностей и картинами древних городов. Даже смотрится красиво. Сидишь тут – и как будто на шаг ближе к тому, чтобы стать историком… Мы с Ирой рассаживаемся на третью парту, любимое место – не слишком близко, но и не в конце, где всегда шумно.

 Проходит минут пятнадцать. Гул голосов постепенно стихает – все находят свои места, кто-то достаёт из рюкзака тетрадь, кто-то просто задумчиво смотрит в окно. Атмосфера перемен витает в воздухе: новый учебный год, новые уроки… хоть бы без особых сюрпризов.

 Дверь скрипит, и в класс заходит наша классная руководительница – Ангелина Семёновна. Вечная в чёрной юбке и строгой блузке, волосы собраны в тугой пучок. На лице – её фирменная ухмылка, от которой сразу хочется сидеть ровно. Вот уж «удача» нам с ней досталась. К тому же она преподаёт физику. Это вам ни о чём не говорит? Если нет – считайте, повезло. Два раза в неделю она из нас соки выжимает так, что после урока хочется прилечь и не вставать.

– Здравствуйте, ребята, – голос Ангелины Семёновны звучит ровно и привычно строго, но в этот раз без раздражения, будто первый звонок в этом году настроил её на снисходительность.

 Кто-то неуверенно отвечает. Я оглядываюсь по классу и встречаю взгляд Иры – она закатывает глаза и едва заметно улыбается, мол, держимся. Всё, как всегда: новый учебный год, те же лица, та же Ангелина Семёновна, чьи уроки можно выносить только с долей юмора.

 За окнами мимо проплывают ленивые облака, солнечные лучи проникают сквозь пыльные стёкла, выхватывая из полумрака светлые пятна на партах и тетрадях. Свежая краска на стенах всё ещё отдаёт резким запахом, перебивая аромат мела и потрёпанных учебников. Воздух тёплый, тяжёлый после шумного утра, когда весь двор гудел голосами и звонкими смехами младших классов. Сквозь открытые окна доносятся обрывки чужих разговоров, писк колёс самокатов и чей-то громкий окрик: «Не бегай!»

– Надеюсь, все хорошо отдохнули и готовы приступить к новому учебному году, – продолжает классная, оглядывая нас поверх очков. – Напоминаю: этот год самый важный и ответственный. Экзамены, поступление… Придётся потрудиться.

 Кто-то в глубине класса обречённо вздыхает. Пару человек, как по команде, утыкаются лбами в сложенные руки, изображая трагедию. Я, несмотря на внутреннее ворчание, чувствую лёгкое волнение – последний школьный год. Финальная глава.

– Не стоит думать, что всё будет легко, – добавляет Ангелина Семёновна. – Начнёте готовиться сейчас – сами себе скажете спасибо.

 Краем уха ловлю знакомое шуршание страниц – кто-то уже лениво листает дневник. Сквозь приоткрытую дверь слышатся шаги и негромкое щелканье выключателя где-то в коридоре.

– Однако, – голос учительницы смягчается, – не забывайте и о приятных моментах. Выпускной, последние поездки, прощальный вечер… Проживите этот год так, чтобы не жалеть ни о дне.

 С Ирой встречаемся взглядами. Она наклоняется и шепчет: – Главное – дожить до выпускного.

 Я едва сдерживаю улыбку. В классе воздух сгущается ожиданием, но в нём появляется что-то светлое, почти уютное.

– Кстати, у нас новый ученик, – напоминает Ангелина Семёновна. – Заходи, не стесняйся!

 Дверь скрипит, как всегда в начале года. На пороге появляется он – «таинственный новичок». Высокий, с тёмными чуть растрёпанными волосами, в простой чёрной футболке и джинсах. Одна рука в кармане, другая сжимает лямку рюкзака. Глаза – внимательные, цепкие, будто сразу хотят прочесть всех. Пауза растягивается.

– Это Артём, – представляет его классная. – Давайте поможем ему освоиться.

 Артём кивает. Его взгляд останавливается на мне дольше, чем положено. Сердце делает странный скачок – что это было? Поспешно отвожу глаза. Рядом Ира шепчет: – Ого. Вот это поворот.

– Ну что ж, начнём этот год с настроем на успех, – говорит Ангелина Семёновна, возвращая всех на землю. – Терпения нам всем понадобится.

 Класс отвечает лёгким смехом и парой ироничных аплодисментов. Под окном ветер треплет края занавески, с подоконника слетает одинокий кленовый лист.

– А теперь – рассадка, – говорит учительница с ноткой обречённости, зная реакцию.

 Гул недовольства не заставляет себя ждать.

 Серьёзно? Зачем? Мы же не в младших классах… Я закатываю глаза, но без злости – традиция есть традиция.

– Ангелина Семёновна, можно меня с Олькой? – тут же влезает Соколов, лучезарно ухмыляясь.

– Соколов, не начинай! – Ольга возмущается. – Может, тебе сразу трон выделить? Чтобы был король балагана?

– Мне подходит, – не сдаётся он. – Трон и рядом с тобой. Идеально.

– Только если в страшном сне, – парирует Ольга. – И то я там просыпаться стараюсь быстрее.

 Класс смеётся. Атмосфера становится теплее, уютнее – как будто после долгого лета мы снова нашли что-то общее.

– Всё, тишина! – улыбается Ангелина Семёновна краешком губ. – Катя – к Богдану. Тургенев – к Лизе. Быстро, без споров.

 Зашуршали рюкзаки, стулья заскрипели по полу. Каждый пытался выторговать себе лучшее место или хотя бы избежать худшего варианта.

 Соколов, подмигивая, не отставал:

– Оль, ну чего ты как ёж? Я обещаю молчать… ну, иногда.

– «Иногда» – это как комета Галлея, – фыркнула она. – Раз в сто лет и то мимо.

– Всё, сдаюсь! – Соколов театрально всплеснул руками. – Запиши на меня отказ, как из доставки, только без «перезвоните курьеру».

– Тебе бы в цирк, а не в школу, – покачала головой Ольга. – Шутов не хватает.

– Ага, зато у меня личный критик в комплекте, – ухмыльнулся он. – Оль, без тебя я бы потерял мотивацию.

 Класс весело загудел. За окном лёгкий ветер гонял по подоконнику тот же упрямый листок, не решаясь унести его прочь. Всё начиналось заново – привычно, по-своему уютно.

– Сергеева Настя с Владимировым! – прозвучал голос классной руководительницы.

 Настя, скользнув взглядом по классу, улыбнулась и направилась к Владимирову. Тот, откинувшись на спинку стула, ухмыльнулся:

– Ну что, Насть, снова вместе?

– Похоже на то, – пожала плечами она, но уголки губ выдали её довольство.

– Соловьёва Кира с Даниилом Петровым! – продолжила учительница.

 Кира, закатив глаза, встала с места:

– Только не храпи на уроках, Петров.

– Обещать не могу, – лениво протянул Даниил, но всё же отодвинул для неё стул.

 Я наблюдаю за одноклассниками с лёгкой улыбкой. Всё это – привычная суета первого сентября: шорох тетрадей, тихий смех, перестук стульев. Почувствовала приятное тепло в груди – несмотря на все перемены, здесь всё ещё оставалось что-то родное.

 Тем временем Артём стоял посреди класса: одна рука в кармане брюк, в другой – рюкзак. Высокий, широкоплечий, со вкусом одетый – его уверенность ощущалась в каждом движении. Девочки украдкой посматривали на него и перешёптывались. Ну вот, началось, – мелькнуло в голове. Все хотят привлечь внимание новичка – и правильно. Кому не понравится стильный, хорошо сложенный парень? Вот только интересно, что он из себя представляет.

– Артём, садись за вторую парту, – сказала Ангелина Семёновна. – Лебедева, ты сядешь с новеньким.

 Лебедева Кира, будто и сама лебедь, грациозно и неторопливо подошла со своими вещами, явно довольная перспективой. По её лицу читалась торжествующая улыбка – взгляд говорил сам за себя: «Он мой!»

– Ева, а ты пересядь к Матвею, – добавила учительница.

 С грустью собрала тетради, неохотно попрощалась с Иркой и направилась к новой парте – у окна, на четвёртом ряду. Ладно, хотя бы Матвей нормальный парень – сидит себе тихо и никого не трогает.

 Села слева, поставила учебник и тетрадь на парту, рюкзак повесила на крючок снизу.

 Тем временем к Ирке подсела Вера. Оглядела класс. Эх, теперь не посмеяться с Иркой над её колкими шутками и не перекинуться парой слов на уроках…

__________________________________

Глава 2

  POV Матвей

  Будильник звенит в 5:30. Я нажимаю на кнопку и на мгновение замираю в тишине. Комната погружена в мягкий полумрак. Широкий чёрный стол с аккуратно разложенными учебниками и тетрадями, книжные полки, шкаф – всё на своих местах. Сквозь слегка приоткрытые коричневые жалюзи пробивается первый утренний свет. Иногда кажется, что это не комната подростка, а мини-офис – строго, практично, как я и люблю.

  Сегодня 1 сентября. Последний раз, когда эта дата для меня что-то значит. Через год – экзамены, университет, другая жизнь. Всё изменится… но сейчас об этом думать рано. Сначала – пробежка.

  Я встаю, умываюсь, надеваю спортивную форму. В квартире тихо – все ещё спят. Открываю дверь осторожно, чтобы не разбудить младших. На улице бодрит прохлада. Глубоко вдыхаю свежий воздух, надеваю наушники, запускаю подкаст «Строение растительных клеток». Монотонный голос лектора сопровождает каждый шаг. Под ногами похрустывает асфальт, на траве блестят капли росы, воздух пропитан свежестью – всё вокруг будто вымыто ночным дождём.

  Дом стоит рядом с парком – утренние пробежки стали привычкой. Ноги находят ритм, дыхание ровное, мысли рассеиваются. В центре парка переливается водой огромный фонтан, окружённый скамейками. Деревья раскинулись шатром, листья лениво шелестят в лёгком ветре. Почти никого – только редкие прохожие да птицы, распевающие утренние песни. Идеальное начало дня. Особенно для меня – спокойно, размеренно, без суеты.

  Сорок пять минут пролетают незаметно. Возвращаюсь домой. Солнце поднимается выше, окрашивая небо в золотисто-розовые оттенки. Воздух теплеет, на дороге появляются машины, люди оживают после сна – кто-то спешит на работу, кто-то выгуливает собаку. Я привычно миную лифт – четвёртый этаж не повод лениться. Лестница – часть той же утренней рутины.

  Дома уже не так тихо. Мама суетится на кухне, папа ищет ключи, ворча себе под нос, а брат с сестрой спорят из-за какой-то мелочи. Обычное утро в нашей семье. Я – старший. Ответственность? Да. Привычка? Ещё какая.

– Доброе утро, Матвей! – доносится голос мамы. – Завтрак готов!

  Скидываю кроссовки, направляюсь мыть руки. Тепло домашней суеты обволакивает, всё больше успокаивая. Новый учебный год. Последний. Интересно, каким он будет?

  На кухне пахнет тостами и свежим чаем. Мама ставит передо мной тарелку с омлетом. Сестра рисует что-то на салфетке, высунув кончик языка, брат тем временем пытается стащить у неё кусок хлеба.

– Матвей, скажи ему что-нибудь! – возмущается сестра, отпихивая брата локтем.

– Лёха, отстань, – вздыхаю я, садясь за стол. – У тебя своё есть.

– Но у неё вкуснее! – ухмыляется брат, не сдаваясь.

  Папа появляется в дверях, застёгивая часы.

– Ну что, сильно вас сегодня грузить не будут? – спрашивает он.

– Первый день всё-таки, – пожимаю плечами. – Хотя кто знает.

  Мысли ускользают в предстоящий день. Ева наверняка придумает какую-нибудь шутку – вечно она заводит класс с утра. Ирка будет улыбаться в ответ, Лиза – обсуждать учителей, Катя с подружками опять начнут наводить марафет, Богдан с Даниилом затянут про шахматы… И Артём. Новенький. Интересно, что за человек? Хотя мне всё равно – лишь бы не лез.

– О чём задумался? – Мама трогает меня за плечо. – Ешь нормально, не на пробежке же калории все оставлять.

– Ем, – усмехаюсь и отламываю кусок хлеба.

  После завтрака проверяю рюкзак: форма, тетради, сменка – всё на месте. На секунду задерживаюсь перед зеркалом в коридоре. Последний учебный год… Словно вчера только в пятый класс пришёл. Как быстро летит время.

– Удачи! – кричат вслед брат с сестрой вразнобой.

– Спасибо, – улыбаюсь, надевая кроссовки.

  На улице уже тепло. Солнце слепит глаза, и приходится щуриться. До школы – всего пять минут, но мысли скачут. Новый год, новые события… Что ждёт впереди? Кто знает. Но каким бы ни был этот день, он уже начался.

*****

  Шаги гулко разносятся по коридорам. Захожу в класс – всё, как всегда: половина уже расселась, кто-то обнимается после каникул, кто-то копается в рюкзаке в поисках ручки. Воздух пропитан запахом свежей краски и старого мела, а из открытого окна тянет прохладой – сентябрь по расписанию.

  Сажусь на своё место у окна. Открываю тетрадь, листаю пару страниц. В этот момент дверь скрипит – в класс входит Ангелина Семёновна. Привычно здоровается, рассказывает об особенностях этого года и, как всегда, напоминает о важности учёбы и экзаменов. Голос у неё строгий, но сегодня в нём сквозит что-то мягкое. Первый день всё-таки.

  Солнечный свет, пробиваясь сквозь пыльные стёкла, рассыпается золотистыми пятнами по партах. Всё вокруг будто пронизано ощущением предстоящих перемен. Последний год школы. Как бы я ни был спокоен, внутри всё равно щемит странное волнение.

– Кстати, у нас новый ученик, – напоминает Ангелина Семёновна. – Заходи, не стесняйся!

  Дверь скрипит – знакомый звук. В класс заходит Артём: высокий, волосы чуть растрёпаны, чёрная футболка, простые джинсы. Он вообще понимает, куда пришёл? – мелькает мысль. Идёт уверенно, будто давно нас всех знает. Девчонки, как по сценарию, начинают перешёптываться и переглядываться. Неудивительно – таких у нас ещё не было.

– Это Артём, – представляет его классная. – Давайте поможем ему освоиться.

  Артём кивает. Замечаю, как его взгляд задерживается на Еве дольше, чем нужно. Она тут же отворачивается к окну, но я это фиксирую. Интересно.

– А теперь – рассадка, – вздыхает Ангелина Семёновна, будто и ей самой это надоело.

  Класс тут же загудел – никто эту традицию не любит, но против не попрёшь. Начинается обычная суматоха: кто-то морщится, кто-то радуется. Ева с Иркой о чём-то шепчутся – будет жаль, если их разделят. Хотя… классная вряд ли упустит такой шанс.

– Артём, садись за вторую парту, – говорит она. – Лебедева, ты сядешь с новеньким.

  Катя сияет, словно выиграла лотерею. Подходит к нему, глядя так, будто уже планирует ближайшие перемены в его жизни.

– Ева, а ты пересядь к Матвею, – добавляет Ангелина Семёновна.

  Вздыхаю про себя. Ну, конечно. Смотрю, как Ева нехотя собирает вещи, прощается с Иркой и подходит ко мне. Садится слева, аккуратно ставит тетради на парту, рюкзак вешает на крючок – каждое движение выверено до мелочей.

– Привет, – кидаю коротко.

  В ответ – только кивок. Похоже, не в восторге. С Иркой ей, конечно, веселее.

  Тем временем к Ирке подсаживается Вера. Ева оглядывает класс – в её взгляде скользит лёгкая тоска. Понимаю её: не каждый день тебя сажают не туда, куда хотелось бы. Но, с другой стороны… может, всё это не так уж и плохо.

  POV Ева

  Наконец-то первый учебный день закончился. Я выхожу на улицу и глубоко вдыхаю свежий воздух – будто целый день была под водой и только сейчас смогла выбраться наружу. Осень встречает меня лёгким ветерком, растрёпывает волосы. Вздыхаю и быстрым шагом направляюсь домой. Ирки нет, у неё были дела в школе.

  В наушниках играет музыка, мысли разбегаются. Всё прошло как обычно, если не считать этого Артёма, о котором теперь только и говорят. Да какое мне дело? Пусть девчонки обсуждают, кому он подмигнул и с кем сел. По нашему расчёту это уже пятый факт обо мне, но по важности – первый: я не терплю самовлюблённых придурков, которые возомнили о себе слишком много и ведут себя так, будто весь мир должен лежать у них под ногами. Да он просто шкаф. Ненужная пустышка.

– Эй, подожди! – оклик сзади заставляет меня внутренне сжаться.

  Нет. Только не это.

  Оборачиваюсь – и, конечно же, это он. Артём. Всё тот же самодовольный вид, уверенная походка, будто вся улица – его личная сцена.

– Вместе идём? – говорит так, будто это само собой разумеется.

– Не думаю. – Разворачиваюсь обратно, прибавляю шаг.

– Ну чего ты такая? – ухмыляется он, легко меня нагоняя.

– Такая – это какая? – не смотрю на него, смотрю вперёд.

– Колючая, как ёжик. Я же просто компанию предложил.

– Лебедева что, компанию не составила? – не удерживаюсь от колкости.

– Пыталась. Но я решил сменить маршрут, – пожимает плечами. – А ты оказалась поблизости. Совпадение? Может, судьба.

– Ой, хватит, – фыркаю. – У меня уже есть компания.

– Да ну? А с кем? – тянет он, явно не понимая намёков.

– С собой.

 Он смеётся, но мне не смешно. Вот что ему надо? В школе полно людей – пусть прилипает к кому-нибудь другому.

– Ладно, понял, – наконец говорит он, отступая. – Буду считать, что мне просто не повезло.

 Я ничего не отвечаю. Просто продолжаю идти.

 Он ещё что-то говорит, но я уже не слушаю. Пусть себе болтает. Пусть думает, что хочет. Главное, что он остался позади.

*****

 Когда я делаю уроки, слышу звук двери – мама вернулась с работы.

– Ев, я дома, – доносится её голос из коридора.

– Здравствуй, мам, – улыбаюсь, оборачиваясь к двери.

– А я с мороженым, – добавляет она с лёгкой улыбкой.

– Здорово.

 Она скрывается на кухне. Слышу, как гремят пакеты, открывается холодильник.

– Подожди меня на балконе, пока я переоденусь, – говорит мама из другой комнаты.

– Хорошо.

 Я открываю дверь и выхожу на балкон. Вечерний воздух прохладный, но приятный. На западе небо окрашено в мягкие розово-оранжевые оттенки – закат медленно гаснет за горизонтом. Вдалеке доносятся гудки машин, шум города, но здесь, на балконе, тихо. Я опускаюсь на стул, вытягиваю ноги и смотрю вниз.

 С высоты двор кажется маленьким: лужайка, где летом играют дети, покачивающиеся от ветра качели. В окнах соседних домов уже зажигаются первые огоньки, а за крышами машин струятся световые блики фар, словно светлячки, скользящие по улицам.

 Через пару минут мама выходит ко мне, держа в руках два стаканчика мороженого.

– Ванильное или шоколадное? – с улыбкой протягивает их мне.

– Конечно, шоколадное, – смеюсь, забирая стаканчик.

 Она садится рядом, открывает своё мороженое. Я тоже снимаю крышку, поддеваю ложечкой мягкий слой, пробую – холодное, сладкое, с лёгкой горчинкой какао.

– Ну, рассказывай, как прошёл день?

– Всё как обычно, – пожимаю плечами. – Уроки, суета… А ещё у нас новенький. Артём.

– И как он тебе?

– Никак, – отзываюсь сразу. – Обычный парень, просто слишком уверенный в себе. Весь день ходил с таким видом, будто его здесь ждали больше, чем Новый год.

 Мама усмехается.

– Может, просто хочет произвести впечатление?

– Может, – пожимаю плечами. «Зачем он вообще перевёлся? Последний год же. Семейные причины или какая-то тайна?» – думаю про себя.

 Делаю ещё один глоток мороженого, ощущая, как холод разливается по горлу.

– Ещё и пересадили нас снова, – продолжаю с явным недовольством. – Ну и, конечно, не к Ирке.

– К кому же?

– К Матвею. Он… ну, ботаник, химик. Вечно сидит над формулами. Тихий.

– Ну, по крайней мере, не мешает учиться, – замечает мама.

 Я фыркаю.

– Вот именно. С ним даже скучно ссориться.

 Мама усмехается, а я снова смотрю вниз на двор. Вечерний город медленно погружается в темноту, огни становятся ярче, воздух прохладнее. И в этот момент мне просто хорошо – сидеть вот так, наслаждаться тишиной и никуда не спешить.

 Может, и правда ничего страшного в том, что я сижу с Матвеем. По крайней мере, он не пытается казаться кем-то, кем не является.

*****

Четвёртый учебный день. Перемена. Весь класс наполнен солнечными лучами, и так приятно видеть это тепло вокруг. Они мягко ложатся на книги и тетради, прыгают по столам и стульям, окрашивая страницы в тёплое золото. Всё выглядит так уютно.

  После математики я чувствую себя измотанной, но теперь, наконец, можно расслабиться. Я смотрю в открытое окно – благодаря солнцу воздух тёплый, но свежий. Ветерок доносит запах дерева, которое раскинулось прямо под окнами. Кажется, ещё немного – и его ветви смогут заглянуть в класс. Вдалеке виднеется стадион, где восьмиклассники на физкультуре: мальчики гоняют мяч по полю, девочки играют в волейбол. Лерка, активистка клуба «Молодёжь», что-то оживлённо объясняет подругам, размахивая руками. А дальше, за стадионом, дома ровными рядами уходят в даль.

  Мне нравится этот вид. В нём столько беззаботности.

– Хочешь пересесть сюда?

  Я не сразу понимаю, что эти слова обращены ко мне. В голове всё ещё вертятся сцены из «Зимородка» – сериала, который я смотрю уже два года. Скоро выйдет третий сезон, и, судя по трейлеру, сюжет перевернут с ног на голову. А что ещё придумают сценаристы? Многие уже забросили смотреть из-за странных поворотов, но мне всё равно любопытно. Сейран вернётся с короткими волосами… Интересно, а что думает об этом сама актриса?

– Ев, хочешь сюда пересесть? – повторяет голос, и теперь я отчётливо понимаю, что это Матвей.

  Я моргаю, возвращаясь в реальность, и встречаюсь с его взглядом. Он смотрит на меня внимательно, с лёгкой улыбкой, будто уже знал, что я задумалась и ушла в свои мысли.

– О, да! Я была бы рада. А ты сам разве не хочешь? Ты ведь часто смотришь в окно.

  Матвей слегка кивает.

– Нравится. Но тебе – больше.

  Он не торопится, словно даёт мне время обдумать предложение, а потом чуть наклоняет голову и уточняет:

– Так что забирай.

– Ладно…

  Я поднимаюсь и пересаживаюсь на его место. Матвей делает то же самое. Когда я устраиваюсь поудобнее, он снимает мой рюкзак с крючка и протягивает мне.

– Спасибо, Леонтьев, мне очень приятно.

– Рад, что могу сделать тебя счастливой, – спокойно отвечает он, но в его голосе слышится лёгкая улыбка.

  Я закатываю глаза, но тоже улыбаюсь.

  Несколько секунд мы сидим молча. Я наслаждаюсь видом, а потом слышу его голос снова:

– Ну как? Вид стал ещё красивее?

  Я медленно оглядываюсь, делаю задумчивый вид и качаю головой.

– Нет, теперь ты его портишь.

  Матвей чуть прищуривается, но в уголках его губ мелькает улыбка.

*****

  Сегодня суббота – а значит, по нашим древним традициям, девичник с Иркой. Всё лето я скучала по нашему обычаю: она гостила у бабушки за городом, и мы не могли видеться так часто, как хотелось. Мы давно договорились – один раз она приходит ко мне, в другой раз я иду к ней. Сегодня её очередь.

  Как же хорошо, что у нас такие понимающие мамы, думаю я, ставя на стол миски с чипсами и печеньем. В комнате уютно: гирлянда на стене горит тёплым светом, в кружках дымится горячий шоколад. Даже любимый плед лежит на диване, готовый укутать нас в самый душевный момент вечера.

  Я взглянула на часы. Ирка должна быть с минуты на минуту. Захотелось выглянуть в окно, но улица внизу была тёмной, только фонари бросали на асфальт длинные пятна света. Вдруг звонок в дверь.

  Я открываю, и в квартиру врывается осенний холодок вместе с Иркой. Она торопливо разувается, стряхивает с волос капли моросящего дождя и бурчит:

– Ах, на улице так шумно! Да и людей полно, еле дошла! – Она сбрасывает куртку и смеётся.

– Во второй раз привет, Ирка. Я уже заждалась тебя!

  Она плюхается на диван, тут же хватается за миску с чипсами и довольно щурится.

– Ооо, сырные! Как ты догадалась?

– Это не догадка. Это искусство.

  Ирка берёт кружку с горячим шоколадом, раскручивает трубочку, делая заговорщический вид:

– Ну что, рассказывай. Что я пропустила за неделю?

  Я устраиваюсь рядом, зарываясь в плед. Вечер обещает быть долгим и уютным.

Рассказываю ей о сне с отцом, о том, как себя чувствовала. Ирка слушает меня, иногда кивая, но в основном просто молча впитывает каждое слово. Когда я заканчиваю, она берёт меня за руку – крепко, по-дружески, с той самой теплотой, за которую я её люблю.

– Ева… Это, наверное, тяжело. – Она смотрит внимательно, чуть нахмурившись, будто ищет правильные слова. – Но, знаешь, мне кажется, он рядом. Просто… по-другому.

  Я киваю. Мне тоже хочется в это верить.

  Несколько секунд мы молчим. В комнате потрескивают гирлянды, за окном дождь мелкими каплями стучит по подоконнику.

– Ты как теперь? Полегче?

– Да. – Я благодарно улыбаюсь. – Спасибо, Ирка.

– Эй, ты чего, я же твоя подруга. – Она сжимает мою ладонь, а потом вдруг резко меняется в лице. – Ладно, а теперь к менее грустным новостям! Что у нас там в школе? Что-то интересное произошло, пока я не видела тебя аж… два дня?

  Я смеюсь.

– Ну, допустим, кое-что было.

  Я рассказываю о том, как мы с Матвеем поменялись местами и что теперь каждый день любуюсь видом. Ирка слушает с привычной улыбкой, но когда я упоминаю Артёма, её пальцы вдруг начинают крутить трубочку от шоколада.

– Артём, говоришь? – будто невзначай повторяет она.

– Ага. Весь класс за ним наблюдает, ты бы видела.

– Да ладно. – Ирка смотрит в чашку, будто изучает узоры на её поверхности, а потом делает вид, что сосредоточенно выбирает печенье.

– Ирка… – я хитро прищуриваюсь. – Что-то я не верю в твой внезапный интерес к выпечке.

– Ну, просто… – Она пожимает плечами, но я замечаю, как её щеки розовеют. – Он интересный, вот и всё.

– Интересный, значит?

  Она закатывает глаза, но уголки губ дрогнули, выдавая эмоции.

– Ева, не начинай!

– Хорошо-хорошо. Не буду давить. Если что-то есть сказать, ты сама скажешь.

  Она лишь молча берёт ещё горсть чипсов, и я понимаю – тему лучше пока не развивать.

  Мы болтаем ещё долго: обсуждаем школу, учителей, одноклассников. Потом вспоминаем наши детские гадания и решаем снова попробовать. Ирка находит в телефоне «гадание по книге», и мы наугад открываем страницу моего старого романа, читая первое попавшееся предложение.

– «Судьба подарит тебе неожиданную встречу», – зачитывает Ирка и тут же делает круглые глаза. – Всё, Ева, это знак!

– Знак чего?

– А кто у нас тут с новым соседом по парте?

  Я фыркаю и швыряю в неё подушку.

  Мы смеёмся, пока сон не начинает нас одолевать. Я кутаюсь в плед, Ирка устраивается рядом, зевает, и вскоре в комнате остаются только мягкий свет гирлянды и тихое дыхание лучшей подруги.

__________________________________

Глава 3

POV Ева

Английский. Единственный урок, на котором можно делать всё, что угодно. Учительница давно живёт в своём мире – готовится к каким-то экзаменам, читает, что-то пишет. Мы её не трогаем, она нас тоже. Идеальная сделка.

  Мы этим, конечно, пользуемся.

  Класс гудит, как улей. Кто-то разговаривает, кто-то уткнулся в тетради, старательно дописывая домашку, а кто-то лениво листает телефон под партой, периодически кидая взгляды на дверь – ждёт, когда можно будет снова «сходить в туалет». Эти товарищи делают это по несколько раз за урок, и бог знает, чем они там занимаются.

  Я вздыхаю. Мне скучно. Скучно так, что хочется заорать или выбежать в коридор и пробежаться по нему со всей дури – просто чтобы хоть как-то разогнать это липкое ощущение бессмысленности.

  Лениво веду пальцем по краю парты, вырисовывая невидимые круги. Уроки есть – когда же они заканчивались? – но делать неохота. С первых минут в животе неприятно сжимается, не позволяя сидеть на одном месте.

  Да, могла бы поговорить с Иркой, но между нами пропасть в два ряда. А пересаживаться нельзя – если Ангелина Семёновна зайдёт и увидит, то сразу устроит скандал. А он никому не нужен.

  Ирка, судя по её лицу, скучает не меньше. Напротив неё – Вера, та ещё молчунья, с ней и пару фраз промолвить сложно. Попробуй что-нибудь сказать – в ответ только невнятное «угу» или кивок. Ужас.

  Мы встречаемся взглядами с Иркой и одновременно вздыхаем, грустно улыбаясь друг другу.

  Я оборачиваюсь. Матвей, конечно же, сидит, уткнувшись в свои записи. Наверняка снова химия или биология. Вечно он там. Как вообще можно столько учиться?

  Я закатываю глаза.

– Леонтьев, да сколько можно? – восклицаю я нарочито громко, чтобы он точно услышал.

  Кто-то из одноклассников бросает на меня быстрый взгляд, но тут же снова уходит в свои дела.

  Матвей поднимает на меня спокойный взгляд, как будто только что очнулся.

– Уроки сами себя не сделают, – отвечает он, пожав плечами. – У меня экзамен скоро.

– Экзамен через несколько дней, а не прямо сейчас, – раздражённо фыркаю я. – Тебе что, вообще никогда не бывает скучно?

  Он снова пожимает плечами.

– У меня нет времени скучать.

– О, да конечно! – я скрещиваю руки на груди. – Давайте срочно выдадим Леонтьеву премию гения!

  Матвей усмехается, но всё равно не откладывает ручку.

– Да и тема интересная, – говорит он, поворачивая ко мне исписанный аккуратным, почти трепетным почерком лист.

  Я смотрю на него с подозрением.

– Леонтьев, серьёзно? – я демонстративно откидываюсь назад. – Ты же понимаешь, что я не вундеркинд, как ты?

  Косым взглядом пробую разобрать написанное. И… ничего не понимаю. Вообще ничего.

– Хотя, – поджимаю губы, – удивительно, что можно что-то разобрать. Почерк врачей же обычно нечитаемый, так?

  Он усмехается, но не спорит.

– Может, лучше поговорим? Или, не знаю, сыграем во что-нибудь?

  Он поднимает бровь.

– Во что, например?

– Ну… хотя бы в «Города» сыграем? Или в слова наоборот?

– Господи, ну ты и фантазёр, – он качает головой, но в глазах появляется тёплый блеск.

  Я чувствую, как уголки губ сами собой поднимаются в улыбке.

– Ну а что? Давай хотя бы так, чем ничего.

– Ладно, – нехотя соглашается он. – Только если ты первая начнёшь.

  Я поджимаю губы.

– Москва.

– Амстердам.

– Милан.

– Неаполь.

– Львов.

  Мы быстро перекидываемся названиями, но чувствуется, что игра Матвея не особо увлекает – он отвечает без раздумий, будто делает очередное задание. Это меня раздражает.

– Ты вообще играешь или просто повторяешь названия городов, которые знаешь? – прищуриваюсь я.

  Он пожимает плечами.

– А в этом разве есть разница?

– Ну да! Хотя бы делай вид, что тебе интересно.

  Матвей усмехается.

– Может, потому что мне действительно не интересно?

– Ну ты и зануда, – фыркаю я.

  Он смотрит на меня чуть внимательнее, будто изучает, но затем легко кидает:

– Валенсия.

  Я закатываю глаза.

– Ужас. Ладно, сдаюсь. Играть с тобой невозможно.

– Значит, ты сама затеяла игру, а теперь сдаёшься?

– Потому что ты не умеешь веселиться! – я обиженно складываю руки на груди.

POV Матвей

Ева раздражённо поворачивается к окну, но я всё ещё чувствую её недовольный взгляд.

 Сидит она уже у окна, после того как я предложил поменяться местами. Я просто не мог иначе: она так зачарованно смотрела на улицу, что мне захотелось сделать ей приятное.

 Она хочет, чтобы я хоть немного втянулся, попробовал развлечься.

 Но мне правда не скучно.

– А ты всегда так? – вдруг спрашивает она.

– Как?

– Ну… такой спокойный.

 Я задумываюсь.

– А какой я должен быть?

 Ева пожимает плечами.

– Не знаю… более живым, что ли? Серьёзно, Леонтьев, неужели ты никогда не хочешь просто всё бросить и сбежать отсюда?

– А куда?

 Она морщит нос, будто не ожидала такого вопроса.

– Ну… куда-нибудь. На остров, в другой город, в другую жизнь.

 Я улыбаюсь.

– В другую жизнь? А ты в своей не хочешь оставаться?

 Она открывает рот, но на секунду задумывается.

– Иногда хочется чего-то другого. Не знаю чего, но точно не этого.

 Я смотрю на неё внимательнее.

– Ты слишком торопишься жить, Ева.

 Она бросает на меня взгляд – слегка удивлённый, но с вызовом.

– А ты, похоже, вообще не торопишься.

 Я только усмехаюсь.

– Ну да. Мне и так нормально.

 Я снова возвращаюсь к тетради, но понимаю, что Ева всё ещё смотрит.

 И почему мне кажется это важным?

 Думаю, стоит ли сказать, что чувствую. В конце концов, она ведь ждёт реакции?

 Я вздыхаю.

– Знаешь, Ева… – говорю я медленно, стараясь подобрать слова. – Я думал, тебе неинтересно моё общество. Поэтому не хотел лезть туда, где меня не ждут.

 Она моргает, чуть наклоняя голову, и её взгляд становится внимательнее.

– Правда? – голос звучит мягче, чем обычно.

 Я пожимаю плечами, но взгляд не отвожу.

– Ну да. Ты всегда такая… живая. Ты так легко находишь, о чём говорить, к кому подойти, что сделать. А я не такой.

 Она молчит, и мне почему-то хочется сказать ещё что-то, но слова застревают где-то внутри.

– Но я здесь, – добавляю тише. – Если вдруг захочешь, чтобы я был не просто фоном.

 Ева морщит нос, но в её глазах появляется что-то тёплое.

– Ну наконец-то, Леонтьев, – говорит она, закатывая глаза. – А я уж думала, ты и правда бесчувственный.

 Я усмехаюсь, но почему-то чувствую, как внутри что-то сдвинулось.

 Мы просто сидим в тишине, и я ловлю себя на мысли: её присутствие ощущается иначе. По-другому.

– Знаешь, а давай поговорим о нас, – вдруг говорит Ева. – Мы столько лет учимся вместе, но почти ничего ведь не знаем друг о друге.

 Я поворачиваюсь к ней.

– А что ты хочешь обо мне узнать?

– Ну, например, чем ты любишь заниматься? Ведь химия и биология не могут составлять всю твою жизнь, да?

 Я усмехаюсь.

– Наверное, не могут. Но они занимают её большую часть.

– А остальная часть? – в её голосе звучит искренний интерес.

 Я пожимаю плечами.

– Музыка. Фортепиано. Иногда просто слушаю, иногда играю сам.

– Ого! А я не знала, что ты играешь, – восклицает она.

– Ну, ты и не спрашивала.

 Она смеётся.

– А ты? Что тебе нравится?

 Ева задумывается.

– Я?.. Наверное, мечтать.

 Я улыбаюсь, хотя почему-то чувствую, что она сейчас говорит не в шутку.

– О чём?

 Она немного щурится, будто обдумывает ответ.

– О будущем, – наконец говорит, глядя куда-то в сторону.

 Я жду, не перебивая.

– О том, что будет дальше. Где я окажусь через год. Чем буду заниматься. Куда поступлю… – она закусывает губу, будто сомневается в своих словах.

– Ты ещё не решила?

– Пока нет. Вроде бы есть время, но оно так быстро уходит… – она переводит взгляд на меня. – А ты уже точно знаешь, что станешь врачом?

– Да.

– И ни разу не сомневался?

– Нет.

 Она удивлённо смотрит на меня.

– Как так?

 Я слегка улыбаюсь.

– Просто всегда знал. С детства.

– Вот бы мне так… – пробормотала она, опуская голову.

 Некоторое время мы молчим. Но эта тишина не давит, наоборот – в ней есть что-то своё, особенное.

– Ты найдёшь свой путь, – говорю я.

 Она усмехается, но в глазах мелькает благодарность.

– Хотела бы я в это верить.

 Я думаю, что сказать.

– А чего ты боишься?

 Ева моргает, явно не ожидая такого вопроса.

– Бояться? – повторяет она. – Не знаю… Наверное, сделать неправильный выбор. Или вообще ничего не выбрать и застрять на месте.

 Я киваю, понимая её.

– Но ведь любой выбор можно изменить.

– Ты так думаешь?

– Конечно. Это же твоя жизнь, твои решения.

 Она задумывается, потом криво улыбается.

– Логично. Но страшно.

– Значит, важно.

 Она смотрит на меня чуть дольше, чем обычно. В этот момент мне кажется, что между нами что-то меняется.

– Ты не разговаривала об этом с мамой?

 Она на секунду задумывается.

– Мы говорили. Она считает, что я сама должна выбрать свой путь… Но, если честно, не всегда хочу её нагружать своей нерешительностью. Она и так много на себе тянет.

 Я понимаю, о чём она. Её отец… Я не спрашиваю, но чувствую, что эта тема для неё важна.

– А твои родители поддерживают твой выбор? – вдруг спрашивает она.

– Да, – киваю я. – Отец врач, так что он и есть главная причина, почему вопрос о моей профессии был решён ещё в детстве. Но мне повезло – работа врача мне тоже по душе. Думаю, что мой интерес – от генов.

 Она улыбается.

– Получается, ты не просто следуешь за родителями, а действительно хочешь этого?

– Да.

– Здорово, – говорит она тихо.

– А мама?

– Она просто хочет, чтобы я был счастлив.

– А у тебя есть братья или сёстры?

– Да, младший брат и сестра, они ещё маленькие.

 Она заинтересованно наклоняется вперёд.

– Должно быть, интересно жить с братьями и сёстрами. С ними не заскучаешь…

 Я усмехаюсь.

– Точно. Особенно когда они пытаются влезть ко мне в комнату и устроить кавардак.

 Ева смеётся.

– А я всегда хотела старшего брата.

– Чтобы он пугал всех твоих ухажёров?

 Она хохочет.

– Именно!

 Я улыбаюсь, качая головой.

– Если что, можешь пойти в сценаристы.

– Почему?

– Ты неплохо драматизируешь.

 Она фыркает и стукает меня кулаком по плечу.

– Вот так, значит? – смеётся она.

 Я тоже улыбаюсь. Этот разговор мне нравится. С ней легко, даже когда она говорит о сложных вещах.

 Но вдруг раздаётся резкий звонок на урок. Класс тут же оживает – кто-то спешно достаёт учебники, кто-то переговаривается.

 Ева вздыхает.

– Только начали нормально говорить…

– Ещё успеем, – говорю я, хотя сам чувствую, что разговор закончился слишком быстро.

 Она улыбается и кивает.

 Я откидываюсь на спинку стула, наблюдая, как Ева водит пальцем по краю тетради. Она что-то рисует в уголке страницы – неосознанные линии, беспорядочные узоры. Губы чуть поджаты, взгляд рассеянный, будто её всё ещё держит наш разговор.

 Мне не нужно знать, о чём она думает. Я уже чувствую это – тонко, на каком-то интуитивном уровне.

 Но вот кто-то зовёт её по имени. Ирка толкает локтем, и Ева оживает, улыбнувшись подруге. Я отвожу взгляд, убираю тетрадь в рюкзак. Ощущение её рядом почему-то не проходит, даже когда класс наполняется шумом.

 Телефон вибрирует в кармане. Я достаю его, читаю сообщение от Стаса:

 «На перемене в буфет?»

 Пальцы быстро набирают ответ:

 «Ок».

 Я прячу телефон, но вместо этого снова смотрю на неё. На эти едва заметные движения рук, на то, как мягко ложится свет на её плечо.

 Что-то внутри меня дрогнуло, но я не стал разбираться в этом чувстве. Оно пока ни к чему не обязывало. Просто было.

POV Ева

Толпа школьников выливается в коридор, заполняя пространство шумом и движением. Воздух пропитан запахом свежих булочек из столовой и сладкими нотками чужих духов. Кто-то смеётся у окна, кто-то спешит в сторону расписания, а кто-то с шумом захлопывает дверцы шкафчиков.

 Я выхожу следом, когда кто-то окликает меня:

– Ева.

 Я оборачиваюсь – Артём.

– Куда так быстро? – Он улыбается, легко подстраиваясь под мой шаг.

– На урок, – отвечаю коротко.

– А если прогуляем?

 Я смотрю на него с лёгким недоумением. Он явно говорит не всерьёз, но сам факт такого предложения кажется странным.

– Ты в школе всего несколько недель, а уже предлагаешь прогулы? Смело.

– Ну, не вижу смысла сидеть там, где скучно, – пожимает плечами. – Тем более если рядом приятная компания.

 Я лишь качаю головой. Этот разговор начинает раздражать.

– С этим не ко мне, я не прогуливаю.

– Паинька, значит? – усмехается Артём. – А ты на послушную не похожа.

– И на кого же я похожа?

 Он на секунду прищуривается, словно размышляя.

– На кого-то, кого мне хочется узнать поближе.

 Я напрягаюсь. В его голосе есть что-то слишком самоуверенное, будто он уверен, что его внимание должно мне льстить.

 И вдруг я замечаю движение сбоку.

 Мимо нас проходит Матвей. Его взгляд на секунду задерживается на мне и Артёме. Лицо остаётся спокойным, но в этой короткой паузе я замечаю, как он едва заметно хмурится.

 Почему-то именно это заставляет меня почувствовать неловкость.

– Мне пора, – быстро говорю я и ускоряю шаг.

 Артём не успевает ничего ответить.

 Мне не нравится этот разговор. И ещё больше не нравится то, что кто-то его видел.

__________________________________

Глава 4

POV Ира

Я сидела за партой, водя ручкой по бумаге. Учитель что-то объяснял у доски, но слова сливались в единый гул, не цепляясь за сознание. Вся моя концентрация была на списке, который я старательно выводила в тетради.

 «Список контрольных» – написала я, прижимая пальцами край страницы, чтобы случайно не смазать чернила. Каждую букву старалась сделать аккуратной, но не чересчур вычурной: чуть округлила «С», добавила мягкий завиток к последней «к».

 Я давно привыкла записывать такие списки – в конце концов, я отвечаю за учебные вопросы, и это моя обязанность. Но сегодня всё было немного иначе. Этот список я готовила специально для Артёма.

 Он же новенький, ему пока трудно ориентироваться в школе, и контрольные могут стать неожиданностью. А так будет проще…

 Я прикусила губу, перечитывая написанное. Конечно, только из-за этого. Не потому, что мне хотелось сделать для него что-то приятное.

 Я продолжила писать, записывая даты и ключевые темы:

 «Математика – 12 октября. Основные формулы:…»

 «Лучше прорешать номера 134–140».

 «Справочник – страницы 56–60».

 В конце поставила маленькую стрелочку сбоку – вдруг так ему будет легче ориентироваться?

 Пару секунд я просто смотрела на список, покручивая ручку в пальцах. Наверное, он удивится. Может, скажет что-то хорошее? Поблагодарит? Улыбнётся?

 Щёки вдруг стали горячими, и я быстро встряхнула головой, отгоняя глупые мысли. Да нет же, просто помогаю. Это всего лишь список.

 Я аккуратно сложила лист пополам, разгладила линию сгиба ногтем и на секунду задержала дыхание. Надо просто подойти к нему после урока и отдать. Что тут сложного?

 Я подняла голову и незаметно взглянула на Артёма. Он сидел через два ряда, уткнувшись в свою тетрадь, и что-то рисовал в уголке страницы. Наверное, было бы интересно узнать, что именно…

 В этот момент он вдруг поднял глаза.

 Я почувствовала, как внутри всё сжалось, и резко опустила взгляд, уткнувшись в сложенный лист.

 После урока отдам. Просто подойду, скажу пару слов – и всё.

 Но почему-то сердце стучало чуть быстрее обычного.

 Звонок вырывает меня из раздумий, и я вздрагиваю. В классе тут же поднимается шум: кто-то тянется за рюкзаком, кто-то шутит с соседом по парте, кто-то торопливо записывает домашнее задание. А я просто стою, чувствуя в ладонях тонкий сложенный листок.

 Сейчас или никогда.

 Я глубоко вздыхаю, но пальцы сжимают бумагу крепче. В голове проносится десяток сценариев – может, подбросить лист ему на стол и быстро уйти? Оставить на парте и сделать вид, что это не я? Или вообще… не отдавать?

 Но уже поздно. Я уже рядом.

 Я подхожу ближе.

– Артём…

 Он поднимает голову, отрываясь от телефона. Взгляд у него спокойный, даже немного ленивый.

– А?

 Я быстро протягиваю ему лист:

– Я тут… составила список контрольных. Чтобы тебе было удобнее.

 Артём берёт бумагу, бегло просматривает.

– О, круто, спасибо.

 Его голос звучит обыденно, без особого удивления. Он бегло пробегает глазами по записям, а потом так же небрежно прячет листок в учебник.

 В груди неприятно что-то сжимается.

 Я жду – может, он скажет, что это полезно? Или спросит, зачем я вообще этим занималась? Но Артём уже снова уткнулся в телефон, будто ничего не произошло.

 Я сглатываю, заставляя себя улыбнуться.

– Ну… ладно.

 Разворачиваюсь, собираясь уйти, но вдруг слышу:

– Ты за меня ещё и сдавать их не будешь?

 Я замираю, моргаю.

– Эм… нет, конечно.

 Артём усмехается, наконец, поднимая на меня взгляд.

– Шучу. Всё равно спасибо, пригодится.

 Я киваю, и где-то внутри становится чуть теплее.

– Ну… тогда ладно.

 Разворачиваюсь и иду обратно. Всё ещё немного глупо, но уже не так разочарованно, как секунду назад.

POV Ева

Урок шёл своим чередом. Учитель что-то объяснял у доски, но слова звучали как-то отстранённо, не задевая сознание. Я уже несколько минут бессмысленно водила ручкой по полям тетради, не особо вникая в происходящее.

 Рядом Матвей сидел, чуть наклонив голову над тетрадью, и что-то записывал. Я скосила взгляд.

 На его парте лежал раскрытый блокнот, и мне сразу бросился в глаза аккуратный, ровный почерк. Буковки вытянутые, сдержанные, будто их специально выверяли под линеечку.

 „Am Montag: ich muss Biologie lernen, neue Wörter wiederholen…“

 Я моргнула.

 Это немецкий?!

 Я нахмурилась, чуть сильнее наклонилась к его парте.

– Ты что, план на день пишешь? – усмехнулась я, тихонько постучав ручкой по его тетради.

 Матвей поднял взгляд, чуть приподняв бровь, словно только что вынырнул из мыслей.

– Ну, типа того.

 Я покачала головой.

– Не знала, что ты учишь немецкий.

– А что такого?

– Ну… Просто не ожидала. Обычно все выбирают французский или английский.

 Матвей пожал плечами.

– Английский у всех. А немецкий… он мне просто нравится.

– Правда? – Я задумчиво взглянула на его тетрадь.

 Он слегка улыбнулся.

– В нём есть что-то… строгое, логичное. Всё по правилам, без лишнего.

 Я прищурилась, оценивающе глядя на него.

– Немецкий, говоришь… Так ты сам как этот язык.

 Он чуть склонил голову, раздумывая.

– В каком смысле?

– Ну… Ты же тоже такой. Спокойный, собранный, чёткий. Всё по полочкам.

 Матвей усмехнулся.

– Думаешь?

– Уверена, – я хмыкнула. – Если бы ты был языком, ты бы точно был немецким.

– А ты?

 Я замерла, моргнула.

– Что?

– Ну, если я немецкий, то какой язык был бы тобой?

 Я на секунду задумалась, а потом фыркнула.

– Итальянский.

– Почему?

– Ну… он же эмоциональный, живой, громкий. Там все постоянно что-то обсуждают, жестикулируют… В общем, идеально.

 Матвей улыбнулся.

– Да, похоже.

 Я удовлетворённо кивнула, но потом снова взглянула на его записи.

– Слушай, а давно учишь?

– Восемь месяцев.

– Ага, ясно, – пробормотала я и опустила глаза в свою тетрадь.

 Восемь месяцев?!

 Сначала я думала, что он учит его, ну, не знаю… пару лет? Но если он начал всего-то восемь месяцев назад и уже вот так спокойно пишет предложения, значит…

 Я прикусила губу, чувствуя, как внутри зашевелился лёгкий укол ревности.

– А ты? – вдруг спросил он.

– А?

– Ты же тоже учишь. Давно?

– Больше полугода, – нехотя призналась я.

– О.

– Что «о»?

– Да нет, просто… звучит так, будто ты не очень довольна этим фактом.

 Я вздохнула.

– Просто мне казалось, что за восемь месяцев так хорошо знать язык – это вообще нереально. А теперь вот смотрю на тебя… и обидно.

 Матвей тихонько засмеялся.

– Я просто каждый день занимаюсь.

– Ах, ну да! Конечно, просто каждый день! Какая ерунда! – всплеснула я руками. – А я вот нет! У меня, знаешь ли, ещё есть жизнь!

– То есть у меня нет?

– Ты сам сказал, что учишь его каждый день, – хмыкнула я.

– Ну да. Но это же не значит, что я делаю только это.

– А сколько времени тратишь?

– Ну… минут сорок, иногда час.

 Я нахмурилась.

– И всё?

– Ага.

– И за восемь месяцев ты вот так спокойно пишешь планы на день?

– Ну… да.

 Я вздохнула и упала лбом на руки.

– Почему у кого-то всё так легко?

 Матвей усмехнулся.

– Потому что ты в школе, а я дома занимаюсь в своём темпе.

 Я приподняла голову.

– Ага, и в каком же темпе?

– В удобном.

– Очень информативно, спасибо.

 Он усмехнулся и снова взглянул на свои записи.

– Так ты реально как этот язык…

 Матвей снова усмехнулся.

– Ну, теперь это звучит ещё убедительнее.

 Я хмыкнула, но втайне всё ещё не могла поверить, что он так быстро выучил немецкий.

 Я снова взглянула на его тетрадь и глубоко вздохнула.

 Матвей на секунду задумался, а потом вдруг спросил:

– А тебе он зачем?

– Не знаю… Просто захотелось выучить ещё один язык.

– Хм.

– Что?

– Ты же не любишь правила.

– И что?

– Просто странно, что выбрала немецкий, а не, например, испанский.

 Я нахмурилась.

– Ну, вообще-то у меня тоже есть логика.

– Какая?

– Ну… эээ… – я замялась. – Ну, просто захотелось.

 Матвей усмехнулся.

– Отличное объяснение.

– Да ну тебя, – я отмахнулась.

 Я снова посмотрела на его тетрадь.

– Ладно, умник, а скажи что-нибудь на немецком.

– Например?

– Ну… эээ… например, опиши меня.

 Он на секунду задумался, а потом спокойно сказал:

– „Du bist chaotisch, aber kreativ.“

 Я возмущённо уставилась на него.

– Хаос? Ты назвал меня хаосом?!

– Ну… в хорошем смысле, – усмехнулся он.

– Какой ещё хороший смысл?!

– Ну, зато ты творческая.

– Ах, ну конечно, спасибо.

 Матвей улыбнулся, и я вдруг поняла, что не злюсь. Даже наоборот – почему-то стало тепло.

 Я покрутила ручку в руках, сделала вид, что обиженно отвернулась, но на самом деле просто пыталась спрятать улыбку.

 Я ещё докажу ему, что не такой уж я хаос.

 Ну, может, чуть-чуть.

 Но вообще… может, он и прав.

 Минут пять я так просидела, а потом, больше не выдержав, сказала:

– А давай учить вместе?

– Вместе? – удивился Матвей.

– Ну да, мне одной скучно, и мотивации не хватает. А с тобой, несмотря на то что ты тот ещё тихий тип, мне будет проще.

 Матвей чуть приподнял бровь.

– Тихий тип?

– Ну да, ты же всегда такой серьёзный. – Я лениво покрутила ручку в пальцах. – Но зато умный. А мне нужен кто-то, кто не даст забросить это дело.

 Он посмотрел на меня оценивающе.

– Ты уверена?

– В чём?

– Что хочешь учить язык со мной?

– А что?

– Ну, я же „тихий тип“. Вдруг я слишком скучный для тебя.

 Я закатила глаза.

– Не придирайся к словам. Я просто хочу, чтобы кто-то следил, чтобы я не ленилось.

 Матвей усмехнулся.

– Тогда тебе нужен надзиратель, а не напарник.

– Да ну тебя, – фыркнула я. – Так что, договорились?

 Он наклонил голову, словно раздумывая.

– Хорошо. Но учить будем серьёзно.

– Без проблем.

– Система занятий, повторение слов, упражнения…

– Эээ…

– Разбор грамматики, правила…

– Так, стоп. – Я подняла руки. – Я предлагала учить немецкий, а не сдавать экзамен в посольство Германии.

– Ты же хотела мотивации.

– Да, но не пытки.

 Матвей усмехнулся.

– Ну ладно, можешь сама выбрать метод.

– О, спасибо, милорд. – Я кокетливо хлопнула ресницами.

 Он лишь покачал головой, но уголки губ дрогнули в лёгкой улыбке.

– Тогда начнём с фраз на каждый день. – Я облокотилась на парту и наклонилась к нему ближе. – Например… как будет „Матвей, ты мне должен шоколадку“?

– Не думаю, что это первое, что тебе понадобится.

– Почему? Очень даже важная фраза.

– Тогда начни с „Ева, ты мне должна выучить двадцать новых слов“.

 Я тихо застонала и уткнулась лбом в тетрадь.

– Может, я передумала.

– Слишком поздно.

 Я подняла голову и встретилась с его взглядом. В глазах Матвея мелькнул лёгкий азарт.

– Значит, договорились?

– Договорились, – вздохнула я.

– Тогда начнём прямо сейчас.

– Ч-что?

– Назови мне пять немецких слов, которые точно знаешь.

 Я напряглась, пытаясь что-то вспомнить.

– Эээ… „Schokolade“!

– Не удивлён, – хмыкнул Матвей.

– Почему это?

– Ну, очевидно же, что ты любишь шоколад.

Я закатила глаза.

– Ладно-ладно, гений, допустим. Но мне правда нужна мотивация. Так что? Будем учить вместе?

 Он прищурился, будто раздумывая.

– Ну… звучит заманчиво.

– Конечно! У тебя – структура и порядок, у меня – хаос и творчество. Всё идеально сочетается.

– Ты опять к тому, что я как немецкий язык?

– А что, не так?

– Не знаю… Ты так уверенно это заявляешь, что даже начинаю верить.

– Ну вот, видишь! – Я довольно кивнула. – Так что?

 Матвей немного помолчал, потом усмехнулся:

– Ладно, уговорила. Но предупреждаю сразу – я строгий учитель.

– О, нет, только не зубрёжка!

– А ты что хотела?  – Не знаю… веселья? Вдохновения? Учителя, который будет мне приносить шоколадки за успехи?

 Он наклонил голову, задумавшись.

– Интересная система мотивации.

– Разве не справедливая?

 Матвей усмехнулся.

– Посмотрим, заслужишь ли.

 Мне показалось, или в его голосе мелькнул вызов? Я не придала значения, только фыркнула и вернулась к тетради.

– Ну всё, тогда договорились. Теперь ты мой персональный преподаватель.

– Это прозвучало угрожающе.

 Я показала ему язык, а потом сама рассмеялась. Почему-то от этой идеи стало приятно тепло.

__________________________________

Глава 5

POV Ира

– Ира, ты проспала!

  Голос мамы разрезал утреннюю тишину, и я резко села в кровати, запутавшись в одеяле. В голове шумело, за окном было серо. Я моргнула, пытаясь сфокусироваться на электронных часах на тумбочке. Чёрт. Уже почти половина восьмого.

  Я рывком отбросила одеяло, ноги коснулись холодного линолеума, и я поёжилась. В комнате царил привычный утренний хаос: на спинке стула свёрнутый плед, на столе тетради, пустая кружка с засохшим чаем, на полу – носок, который я потеряла вчера вечером. Под столом валялся рюкзак, в который я так и не убрала учебники.

  Из соседней комнаты донеслось шарканье. Судя по всему, Ваня тоже только проснулся.

  Я добежала до шкафа и, особо не глядя, вытащила тёмные джинсы и голубую водолазку. Поверх – школьный кардиган, который мы носили вместо формы. Волосы торчали в разные стороны, но времени возиться с ними не было. Просто схватила резинку и собрала их в небрежный хвост.

  В ванной я сгоряча включила слишком холодную воду и вздрогнула. Ну, зато проснулась окончательно. Когда я намылила лицо пенкой, в дверь начали колотить.

– Ир, ты долго?!

  Я закатила глаза.

– Ваня, подожди!

– Мне срочно!

  Я сполоснула лицо, вытерла полотенцем и открыла дверь.

  Братик тут же протиснулся внутрь. Он был в мятой пижаме с динозаврами, волосы топорщились в разные стороны, глаза сонные и недовольные.

– Опять ты заняла ванную! – пробурчал он и зевнул.

– А ты опять встал в последнюю минуту, – фыркнула я.

– Я хотел ещё поспать… – Ваня потёр глаза кулачками, как маленький.

  Я усмехнулась, но спорить не стала.

  На кухне было тепло и пахло кофе. Мама уже накрыла завтрак: чашка чая, два кусочка хлеба с маслом, тарелка с кашей. В комнате горела только одна лампа, отчего создавалось ощущение уюта, несмотря на утреннюю спешку.

– Садись, поешь, – сказала мама, заваривая себе кофе.

  Я посмотрела на часы. Времени в обрез.

– Мам, я возьму что-нибудь с собой.

– Ты так каждый раз говоришь.

– Но сегодня правда спешу!

  Она вздохнула, взяла кусочек хлеба, намазала маслом, сверху положила сыр, завернула в салфетку и протянула мне.

– Хоть это съешь.

  Я благодарно кивнула и сунула бутерброд в карман рюкзака.

  Ваня уже сидел за столом, размазывая ложкой кашу по тарелке. Щёки у него были красные от сна, глаза полузакрытые, а волосы взъерошенные, словно он всю ночь дрался с подушкой.

– Ешь быстрее, а то в садик опоздаешь, – напомнила мама.

– А если я скажу, что заболел? – с надеждой спросил он.

– Тогда тебе придётся сидеть дома без мультиков.

  Ваня на секунду задумался, потом вздохнул и с недовольным видом сунул ложку в рот.

  Я хихикнула, закинула рюкзак на плечо и направилась к выходу.

– Ирка, – вдруг окликнул Ваня. – А у тебя есть парень?

  Я замерла с рукой на ручке двери.

– Что?

– Ну, у меня в садике Вовка с Катей встречаются. А ты с кем-нибудь?

  Мама усмехнулась, а я закатила глаза.

– С математикой.

– А если кто-то в тебя влюбится?

– Пусть сначала выучит таблицу умножения, а потом посмотрим.

  Мама рассмеялась, Ваня скорчил рожицу.

– Ладно, мне пора.

– Не забудь пообедать!

– Да-да, мам!

– Ладно, бегу!

– Подожди! – мама снова окликнула меня, но теперь её голос был мягче. – Ты вчера поздно легла? Опять за контрольной сидела?

  Я пожала плечами:

– Ну, не только. Планировала список контрольных на месяц, чтобы все успели подготовиться.

– Ты слишком много на себя берёшь, Ир. Ты не можешь отвечать за всех.

– Но я класском, – сказала я просто.

– А ещё ты обычная шестнадцатилетняя девочка, – мама вздохнула и потрепала меня по волосам. – Хоть бы о себе подумала иногда.

  Я улыбнулась, быстро чмокнула её в щёку и выбежала за дверь.

  На улице было прохладно, воздух влажный, пахло мокрым асфальтом. День только начинался.

Я выскочила из подъезда, запахнув куртку, и тут же поёжилась. Осень окончательно вступала в свои права: воздух был холодным, влажным, пахло мокрыми листьями и далёким дымом, будто кто-то жёг костёр. Под ногами шуршала разноцветная листва, а по краям тротуаров темнели лужи.