Будь моим бывшим бесплатное чтение

Пролог

У моего мужа на коленях женщина. Красивая. Молодая.

– Если твоя Катька узнает, чем ты занят, тебе капец, – смеется его друг.

– Не-а, не капец. Я ж мужик, и у меня праздник. Не с женой же быть? У нас деловой брак, никакой розовой фигни и никаких пеленок. Катька у меня удобная, вот. Желаю всем холостякам хорошую, удобную Катьку.

– И красивую, как твоя, – добавляет кто-то.

– Ну… ей тридцать скоро, стареть будет. Раньше была как орех, а теперь местами… обмякла.

Муж жестикулирует, намекая на части моего тела, которые больше не имеют консистенцию ореха.

Зажмуриваюсь с такой силой, что под веками звездочки. Обмякла я, видите ли.

Я в шоке. Ноги не слушаются, не могу сдвинуться с места.

Ничего… Справлюсь!

Если не смогу идти, то выползу отсюда. Съеду вниз по лестнице на моем обмякшем тыле.

Какой же ты гад, Даня!

А я дура. Обмякшая.

2

– Девушка, подождите, вам нельзя на второй этаж! Там частные помещения…

– Девушкам, может, и нельзя, а мне можно. Я Екатерина Жданова, и я забронировала Серебряный зал, чтобы отпраздновать день рождения мужа.

Выразительно смотрю на остановившего меня официанта. Его лицо вытягивается от удивления.

– Это вы… забронировали?

– Да, я. Муж с друзьями уже празднуют, а мне пришлось приехать, потому что… – Замолкаю. Я не обязана ничего объяснять.

Отмахиваюсь от официанта и поднимаюсь на второй этаж. Уже была здесь раньше, когда мы с подругами выбирали место, где наши мужья могут отпраздновать от души. Троим из группы закадычных друзей в этом году исполняется тридцать пять, вот мы и приготовили для них нечто особенное.

Официант поднимается следом за мной. На повороте лестницы ловлю на себе его напряженный, встревоженный взгляд. Да что с ним такое? Неужели я похожа на преступницу?

Направляюсь к Серебряному залу. За дверьми слышны музыка и смех. Улыбаюсь в предвкушении. Уж этот день рождения Даня не забудет никогда, таких подарков ему еще не дарили.

Я в двух шагах от двери, когда слышу игривое женское хихиканье.

Женское?

Женщин тут быть не должно, только друзья мужа, у них мальчишник.

Останавливаюсь как вкопанная. За спиной раздается звон стекла и ругань официанта. Очевидно, он тоже направляется в Серебряную залу. Присматриваюсь к подносу, вижу набор напитков, которые предпочитают друзья Дани.

Внезапно становится холодно, зябко. Как будто из теплой жизни меня вдруг выкинуло на зимнюю улицу неизвестности.

Гадкое, липкое предчувствие давит изнутри.

Пытаюсь сглотнуть, но не могу.

Официант вопросительно смотрит на меня, тянется к дверной ручке, и тогда я отступаю в такой спешке, что теряю равновесие и чуть не падаю.

– Я… подождите… нет… – бормочу бессвязно.

Ловлю в глазах официанта сочувствие. Похоже, он понял, что я не ожидала услышать женский смех на чисто мужском сборище. Похоже, это сборище не только мужское и не такое уж и чистое.

Официант колеблется, хмурится. Потом, бросив на меня предупреждающий взгляд, заходит в зал, оставляя дверь приоткрытой.

Он дает мне выбор, смотреть или нет. Уйти или нет.

Неожиданный поступок. Обычно в таких ситуациях перевешивает мужская солидарность.

С гулко бьющимся сердцем делаю шаг вперед, хотя и так вижу слишком многое. Девицу, сидящую верхом на моем муже. На ней только нижнее белье, красивое, красное. Длинные светлые волосы, большая грудь, лица не видно. Рубашка мужа расстегнута, девица водит ладонями по его груди и животу. Он ухмыляется и попивает скотч.

Ловлю себя на идиотской мысли, что вчера вечером, когда раскладывала мужу одежду на утро, выбрала его любимые боксеры с забавной картинкой на причинном месте. Интересно, понравятся ли они его любовнице?

С днем рождения, дорогой. Удачно кончить!

Итак, Даня мне изменяет. Прямо сейчас на моих глазах. И, судя по блаженному выражению лица, совесть его не мучает. Он изменяет мне на празднике, который мы с подругами планировали три месяца. Первая часть подарка – изысканный ужин, приготовленный французским шеф-поваром. Вторая часть подарка – знакомство с самым любимым хоккеистом мужа, Смерчем. Полчаса времени этой звезды хоккея стоили нам баснословных денег. Собственно, из-за этого мне и пришлось приехать. Хоккеист опаздывает, и я должна убедиться, что мужчины не свалят в бар до его приезда. Они не знают о его визите, это сюрприз.

Как, впрочем, и то, что я вижу в зале.

Похоже, мужчины добавили себе еще один подарок. Или несколько, потому что друзья Дани тоже не скучают.

3

Мы с подругами выбрали этот частный клуб, потому что здесь хорошая охрана и тихий район. Этого потребовала ассистент хоккеиста. Представляю, как его осаждают фанаты, поэтому все логично.

А теперь очевидно, что в этом клубе предоставляют дополнительные услуги.

Даня?! Нежный, умный, забавный Даня – предатель? Изменщик?

Официант собирает грязную посуду со стола и то и дело поглядывает на дверь, как будто может видеть меня сквозь щель.

Лучший друг и родственник Дани, Валид, кончает с громким стоном, вжимая рыжеволосую девицу в диван. Хоть бы подстелили что-нибудь или подождали, пока официант выйдет.

У Валида с женой трое детей. Они вместе со школьных лет, живут душа в душу.

Душа в душу, а член в рыжеволосую девицу.

Как же тошно то… Мы с подругами привыкли, что пару раз в год мужья собираются в ресторане, болтают «за жизнь», а потом идут по барам. По баРам, а не по баБам. По крайней мере, так мы думали. Привыкли к их ежегодной вылазке, поэтому и приготовили для них праздник. Неделями уговаривали хоккеиста приехать и поздравить Даню…

А ему никакого хоккеиста не надо, у него другое развлечение.

Девица на коленях мужа изображает дикую страсть, трется о него, картинно откидывает волосы назад… То ли танцует, то ли делает приседания. Выделывается для зрителей, а Даня довольный, наслаждается…

Давно я не видела его таким. Очень давно, черт возьми. Со мной в постели он сосредоточенный, без игры, без показухи, и звуки издает нормальные, человеческие, а не этот дикий рык… зоопарк на выезде.

Брюки пока что на нем, но не думаю, что надолго.

Официант выходит из зала, задумчиво смотрит на меня. Дверь до конца не закрывает, оставляет щель.

– Моя смена окончена, а со следующей недели я в отпуске, – объясняет свой рискованный поступок, ведь гости могут на него нажаловаться. Пустил злую жену на мальчишник.

Подав мне бокал виски, он удаляется. Предлагает выпить или запустить бокал мужу в голову?

А мне не сдвинуться с места. Не чувствую ног, в голове пусто, только левые мысли мечутся подбитыми птицами. Например, о том, как стыдно будет перед хоккеистом, ведь он приедет обсуждать спорт, а тут…

Хотя он тоже мужчина… Может, ему в самый раз.

Поля зрения сужаются, в глазах темнеет, колени дрожат. Сумочка падает, извергая кучу косметики. Всегда ношу с собой полный арсенал, хочу выглядеть красивой для мужа. Мы женаты три года. Он сказал, что не собирался жениться, но со мной передумал, потому что я идеальная.

Вот я и стараюсь оставаться идеальной во всем и всегда, потому что влюбилась в него. Дура.

Сильная женщина распахнула бы дверь и устроила мужу армагеддон, и его дружкам заодно. А я и есть сильная, все могу… только не сейчас, потому что подгибаются колени.

Мужчины слишком заняты, поэтому не слышат, как я падаю. Как охаю от боли.

Сижу на полу и покачиваюсь в такт отчаянию.

– Эй, Дань, ты чет увлекся. Закругляйся, моя очередь Светика пользовать. Тебя жена дома ждет, а меня кулак.

Я знаю друзей мужа, как облупленных, но сейчас неспособна распознать голоса.

– Отвали! – пьяно бурчит муж.

– Мне б твою Катьку, я б ее из постели не выпускал. Такая баба роскошная!

Это Алик, наконец-то узнаю его голос. Муж дружит с ним с института.

– Да, моя жена хорошая, – тянет Даня, и от удивления я поднимаю взгляд. Даже немного прихожу в себя от его наглости. Он хвалит меня в тот момент, когда его объезжает другая женщина?! – Всем надо такую! – продолжает разглагольствовать мой пьяный муж. – Катька у меня удобная, вот. Желаю всем холостякам хорошую, удобную Катьку. Выпьем за это!

4

Склоняюсь к полу, хватаюсь за горло. Другую ладонь прижимаю ко рту. Меня сейчас стошнит.

Слова Дани как удар под дых.

– Моя жена тоже хорошая, только, блин, устал я от нее, – говорит Валид, который только что трахался на диване. – Запустила себя, все дети-дети, а я на каком месте? На никаком! Сколько бабла я домой приношу? Кучу! А внимания никакого… – Он набирает себе полную тарелку еды и усаживается рядом с Даней, то и дело погладывая на девицу на его коленях. Та целует грудь моего мужа, обнимает за шею, пытаясь привлечь его внимание.

– Я блин поэтому Катьку и выбрал, что она не хочет спиногрызов, как и я. – Даня пренебрежительно фыркает. – На фига они нам сдались? С ними жизни никакой нет, крики, пеленки. А так у нас с Катей рай…

Это неправда. Муж сказал, что не хочет детей, а я… была в него влюблена, поэтому не возразила.

– Если твоя Катька узнает, чем ты занят, то яйца тебе отрежет в твоем раю, – смеется Алик.

– Не-а, не отрежет. У нас с ней пни… пнимание… понимание, – еле выговаривает муж. – Мы понимаем друг друга, короче. Я ж мужик, и у меня праздник. Не с женой же быть? У нас с ней деловой брак. Б-б-бизнес брак. Никакой розовой херни и пеленок. Дела только, удовольствия всякие.

Мой мозг уже отключился и отказывается комментировать происходящее. К сожалению, тело тоже парализовано, поэтому мне не уйти, не сбежать, крича от ужаса. А хочется до дури.

Наш брак – это бизнес, оказывается. «Пнимание» у нас, видите ли. И правда, не с женой же праздновать день рождения? Намного лучше делать это со шлюхами.

Муж пьян, в таком состоянии я никогда его не видела. Наверное, поэтому подслушанные откровения бьют меня в самое сердце. Они прятались до поры до времени, а теперь полезли на язык мужа.

– Красивая твоя Катька! – вздыхает кто-то.

– Ну… ей тридцать скоро, стареть будет. Раньше была как орех, а теперь местами обмякнула… обмякла.

Даня путается в словах. Жестикулирует, намекая на части моего тела, которые больше не имеют консистенцию ореха.

Зажмуриваюсь с такой силой, что под веками звездочки. Больше я этого не выдержу. Обмякла я, видите ли. Или «обмякнула», все одно.

Так бы и заехала сейчас по довольной роже мужа, или не только по роже, чтобы и у него тоже все обмякло.

Все. Я ухожу. Если ноги не послушаются, уползу отсюда. Съеду вниз по лестнице на моей обмякшей попе.

Гад. Какой же Даня гад!

А я дура. Обмякшая.

– Вам помочь? – Ко мне подходит администратор клуба. Бросив взгляд на приоткрытую дверь, хмурится и тут же ее закрывает. Бесшумно.

Слежу за ее действиями, немая от шока.

– Вы упали? Что-нибудь повредили? – раздается глубокий мужской голос над моим плечом.

Да, я повредила сердце. И душу.

Не дождавшись ответа, мужчина наклоняется и протягивает ко мне руки.

– Я помогу вам встать.

Безвольно принимаю его помощь. Стою, пошатываясь.

– Спасибо, – выдавливаю хрипло.

Администратор топчется рядом, нервно переплетая пальцы. Еще бы ей не волноваться! Мировая знаменитость, звезда спорта, великий Смерч прибыл в клуб, а заказчик – неуравновешенная жена юбиляра – валяется в полуобмороке, потому что застукала мужа с другой.

Пытаюсь взять себя в дрожащие руки.

– Спасибо, что согласились приехать. Это я вас… заказала. Екатерина Жд… пока что Жданова.

Уголок его рта приподнимается в усмешке.

– Приятно познакомиться, Екатерина пока что Жданова.

5

Поднимаю взгляд на мужчину, лицо которого часто вижу на телевизионном экране, когда муж смотрит матчи. Судорожно пытаюсь решить, что делать. Ассистент сказала, что звезда спорта опоздает, а он, как назло, приехал вовремя. Права была Вера, моя подруга, – надо было посвятить одного из мужчин в нашу тайну и рассказать о подарке, тогда бы мужья не устроили безобразие.

Хотя так даже лучше, иначе я бы не узнала про измену. И о том, что я удобная и обмякшая. Большая доза полезных знаний через дверную щель.

– Вы меня слышите? – громко спрашивает мужчина, и я понимаю, что отключилась.

Трясу головой, пытаюсь разогнать шок, но без эффекта. В мыслях туман и паника. Как же так?! Мы же с Даней любили друг друга! Разве любовь ничего не стоит?

– Я бы сказал, что стоит, – отвечает гость.

Я говорила вслух?!

– Простите, я…

– Все в порядке. Меня зовут Вадим.

– Да, я знаю. Я… ваша фанатка.

– Правда?

Почему он усмехается? Не верит? Правильно, если не верит, я спортом не интересуюсь, да и вообще сейчас ничего не соображаю, перед глазами только Даня с прыгающей на нем любовницей.

Ловлю на себе вопросительный взгляд гостя, и приходится ответить.

– Вы очень хорошо бьете по… играете… в футбол, – бормочу бессвязно.

– Хоккей.

– Д-да, в него тоже.

Администратор поспешно удаляется, не иначе как идет за подмогой. Боится не справиться с невменяемой заказчицей.

К горлу приливает желчь, перед глазами темнеет. На меня обрушивается понимание, что моя жизнь никогда уже не будет прежней, такой, какой я ее любила. Да и все было иллюзией, раз муж мне изменял.

– П-простите, сейчас не лучшее время. Именинник вот там, но дело в том, что он… вас недостоин, – показываю на дверь зала. – Мы зря потратили ваше время. Я… приведу себя в порядок и отвезу вас домой, – говорю сбивчиво и направляюсь к туалетам.

– Я на такси.

Вадим идет за мной, смотрит встревоженно, не иначе как подозревает, что я вот-вот рухну в обморок.

– Зачем деньги тратить? Я вас довезу. Хотя… Может, и не довезу. Я, кажется, не на машине… – Я словно в тумане.

Захожу в туалет, встаю перед раковиной, не могу даже сообразить, как включить воду. Сгибаюсь над унитазом, и меня тошнит, бесконечно долго, удушливо и горько. Умываюсь холодной водой, полощу рот. Только бы прошел шок, а с остальным я справлюсь. Непременно.

Не знаю, сколько времени я провожу в туалете, но, когда выхожу, Вадим все еще в коридоре.

– Вы меня ждете? – удивляюсь.

– Да. Я должен убедиться, что с вами все в порядке.

– Со мной все в порядке… будет. Можете ехать… или оставайтесь, если хотите. Вы любите шлюх?

– Не особенно.

– Там их много, – показываю на дверь зала. – Моего мужа придется поискать, его не сразу разглядишь под шлюхой.

– Спасибо, но я воздержусь.

– Вы женаты?

– Нет.

– Конечно, вы совсем молодой, а мне уже почти тридцать, и я местами обмякла, так муж сказал. Оказывается, он женился на мне, потому что я удобная. А выбрал он меня, потому что я не хочу детей. Вернее, он не хочет детей. Если вы женитесь на женщине по имени Катя, то пожалуйста, никогда не называйте ее «удобной Катькой». Пообещайте! Ой… кажется, я сейчас…

Прихожу в себя на кожаном диване, все еще в клубе. Вокруг снуют незнакомцы.

– Учитывая обстоятельства, не советую звать ее мужа. Беру ответственность на себя. У Кати обычный обморок. Скоро она очнется и сама решит, что делать, – слышу твердый голос Вадима.

– Такси, – говорю, не открывая глаз. – Вызовите мне такси. Пожалуйста.

– Мы предоставим вам машину клуба…

– Спасибо. И Вадима доставьте пожалуйста куда-нибудь…

– Катя, перестаньте! Я сам о себе позабочусь, – ворчит он.

– Я не Катя, а удобная Катька. Но не волнуйтесь, скоро я снова стану Катей. Очень скоро.

С этими словами я скатываюсь с дивана и неровными шагами иду к выходу.

6

Однажды я была подающим надежды графическим дизайнером, собиралась открыть собственную фирму, но Даня сказал, что мне незачем работать.

Однажды у меня вились волосы, но Даня сказал, что предпочитает прямые.

Однажды у меня были планы, надежды и мечты, а потом я влюбилась, вышла замуж и стала «удобной Катькой».

Оставляю щипцы для волос на прикроватной тумбочке.

Собираю чемодан и прощаюсь с полюбившейся жизнью. Можно вызвать такси, уехать прямо сейчас и не оглядываться. Вообще больше не встречаться с мужем, все общение оставить адвокату. Однако я остаюсь до возвращения Дани, хочу услышать его объяснения и извинения. Я все еще в шоке, какая-то часть меня все еще не верит в предательство мужа.

Я дам ему право слова.

Проживу наш бракованный брак до последней точки, а потом уйду.

Судя по тому, что Даня не позвонил и не явился домой сразу после меня, ему так и не сказали о том, что жена его застукала. Не удивлюсь, если на этом настоял Вадим, дал мне возможность во всем разобраться самой. Спасибо ему.

Прячу чемодан в прихожей, принимаю душ и ложусь спать. На дне шкафа нахожу любимую, давно заброшенную фланелевую пижаму. Дане нравится кружевное белье, трусики со стразами в самых неудобных местах, и я три года пыталась ему угодить, но так и не привыкла спать разряженной в пух и прах.

Даже не пытаюсь заснуть. Нерастраченная энергия гудит в мыслях, тело подрагивает. Не могу думать и планировать, потому что в голове только образ Дани с любовницей, словно выжженный в памяти. Уже не плачу, слезы кончились, да и не о чем. Плачут о погибших и пропавших, а Дани, которого я знала и любила, не существует.

В глаза словно насыпали песка, мышцы каменные. Так и лежу истуканом, глядя в одну точку, пока не слышу шум входной двери. Паникую, ведь так и не решила, что скажу и как. Не хочу опускаться до истерик, но и обсуждать с Даней нечего. Хочу только услышать его слова, и все.

В прихожей что-то падает, раздаются тихие ругательства.

Три утра.

Интересно, сколько раз он… Со мной он нередко два раза за ночь…

Черт! Надо сходить к врачу, провериться, а то вдруг он не использует защиту со своими бабами.

Убью его, чесслово. Голыми руками…

Во мне поднимается горькая, горячая ярость, и я с трудом ее подавляю.

Даня вваливается в спальню, падает на кровать, путаясь в брюках. Пыхтит, ругается, потом заползает под одеяло и обхватывает меня за талию. Щупает пижаму и урчит.

– Мя-ягонькая…

Там, где он меня касается, горит кожа. Хочется содрать ее, чтобы не сохранить на себе никаких прикосновений предателя. Хватаю его за руку, останавливаю. Не могу вспомнить, зачем я осталась и чего добиваюсь. Могла бы догадаться, что муж вернется в невменяемом состоянии и с ним невозможно будет говорить.

Встаю с постели. Даня не замечает, не спрашивает, куда я направляюсь.

– Хорошо посидели, – говорит сонно. – Спасибо. Ты хорошая жена, Кать.

Да, наслышана об этом. Удобная.

Через пару минут раздается храп.

А чего я ожидала? Что это у него первый промах, и он рухнет на колени и станет извиняться?

Иду на кухню и делаю себе кофе.

Если бы я не увидела измену собственными глазами, то воспарила бы от благодарности мужа. Они с друзьями хорошо посидели, праздник удался, я хорошая жена. Долгое время это было севером на моем компасе.

Но теперь я сворачиваю на юг.

Жду до шести утра, дольше не выдерживаю. Противно оставаться в этом доме, в этой жизни, где я вставала за час до мужа, чтобы приготовить ему завтрак и привести себя в порядок. Не хотела, чтобы он видел меня в халате или растрепанной. Старалась быть идеальной для него.

Захожу в спальню.

Удивительно, но Даня просыпается от скрипа двери. Выглядит жутко, как и положено после избыточного празднования. Хмурится, оглядывая мою растянутую фланелевую пижаму.

– Не спится? – спрашиваю ровным тоном.

– Многовато выпил, – трет ладонью лицо и вздыхает.

Неужели я надеялась, что он признается? В очередной раз дура.

– Даня, я…

– Катя, я…

Мы говорим одновременно.

– Продолжай! – Мой голос ломкий, тихий. В любом случае уйду от мужа, но пусть он хотя бы признается, а то получается, что целых три года были обманом.

– Не-а, это я про следующую неделю собирался сказать. Ничего срочного, потом обсудим. Ты говори!

Он не собирается признаваться. Три года обмана.

Открываю шкаф, натягиваю старый тренировочный костюм прямо на пижаму. Даня удивленно хмурится.

– У меня был еще один подарок тебе на день рождения. Я знаю, как ты любишь хоккей, и пригласила на праздник…

– Смерч! Блин, я слышал, как в клубе шептались, что сам Смерч приезжал… – Даня едва ли не подпрыгивает на кровати. – Ты заказала его на праздник? Так, погоди… а куда он делся?

– Он опаздывал, и мне пришлось приехать в клуб, чтобы его встретить, – сохраняю нейтральный тон. – Я видела, чем вы там занимались.

– Так куда делся Смерч?! – восклицает муж.

Да, так и есть, три года обмана.

7

– Тебя волнует только куда делся Смерч? А как насчет того, что я видела тебя с другой женщиной?!

Пару секунд он хмурится, потом к его и так зеленоватому цвету лица добавляется бледность.

– Катя, послушай, давай не сейчас…

– А я и не собираюсь скандалить. Разведемся быстро и тихо. Мне от тебя ничего не надо, кроме одного. Сообщи своим женатым дружкам, что я даю им двое суток, чтобы прийти к женам с повинной и разобраться в семейных отношениях. Если они этого не сделают, то я сама расскажу подругам о вашем мальчишнике.

– Не смей вмешиваться! Это не твое дело!

– Я делаю его моим.

Выхожу из спальни, но в последний момент останавливаюсь. Беру с секретера роскошную хрустальную вазу, подаренную мне Даней на день рождения, и швыряю ее о стену рядом с кроватью. Сотни осколков осыпаются на ковер с прощальным звоном разбитого брака.

Даня морщится.

– Это была твоя любимая ваза.

– Ты был моим любимым мужем.

С этими словами я ухожу.

Наверное, больше всего я шокирована бесстыдством мужа. Тем, что он не бросается следом, даже не пытается извиниться. Только хмурится.

Нет, больше всего я шокирована тем, как слепа была до сих пор. Считала наш брак счастливым, полным любви и преданности. А оказалось, что это только с моей стороны.

Все это время я жила иллюзией.

Как теперь жить, не доверяя самой себе?

Выхожу во двор, вызываю такси. Куда ехать, как не к родителям, хотя и знаю, что не найду в их доме ни плакательной жилетки, ни теплых объятий.

С раннего детства я привыкла к прохладным отношениям в семье и вынужденному одиночеству. Богатый, холодный отец, слишком занятая собой мать – моя история скучна, как заезженный припев. Со мной заводили дружбу, только когда «друзьям» или их родителям требовалась помощь моего отца. Я не искала и не ждала тепла и любви. Когда отец попросил меня встретиться с Даней, знакомым бизнесменом, я хотела отказаться. Лучше вообще жить без отношений, чем играть в совместную жизнь, как это делают мои родители. Однако отец настоял, и я пошла на встречу с Даней. Обычно такие знакомства заканчивались фальшивыми ухаживаниями и абсолютным кошмаром. Мужчины притворялись влюбленными и всячески меня соблазняли, чтобы породниться с нашей семьей. При этом пытались разузнать секреты отца, распускали слухи и содержали любовниц на стороне. Один из таких красавцев умудрился завести двоих детей за время наших отношений. Чудные близняшки, мальчик и девочка, я отправила им подарки.

К моменту встречи с Даней я устала от одиночества. В моем окружении не было ни капли искренности. Мне льстили, передо мной заискивали. Только ненависть была настоящей и то не всегда заслуженной.

Даня показался мне не таким, как все. Не навязывался, не давил, интересовался моим мнением, много шутил и при этом смотрел на меня с восхищением. Называл меня идеальной.

Впервые кто-то заметил и оценил мои старания.

Этого оказалось достаточно, чтобы Даня покорил мое сердце.

А также получил долю отцовского бизнеса, за которой, я полагаю, он и охотился с самого начала.

Однако три года назад я влюбилась и ослепла. Захотела быть идеальной для Дани, и он этим воспользовался. Обыграл меня без особых усилий. Женил на себе. Покорил.

Я знаю его любимый цвет, запах, ткани, позы, движения, ласки. Я изучила его, как иностранный язык, тщательно и со вкусом. Предвосхищала его желания. Через голову прыгала, чтобы их выполнить. Всегда встречала его в пеньюаре и кружевном белье, при полном параде. Готовила его любимые блюда, организовывала самые впечатляющие вечеринки. В компаниях старалась быть самой интересной и самой красивой. У меня не было критических дней и головных болей. Вернее, были, конечно, но Даня о них не знал.

Я стала зависимой от его похвалы.

В детстве я старалась хорошо учиться, быть самой послушной и опрятной, чтобы впечатлить отца. Безуспешно. Но так и не перестала стараться, пока не вышла замуж за Даню и стала впечатлять его.

История повторилась точь-в-точь, и опять же безуспешно.

Однако теперь я прозрела. Одинокой маленькой девочки больше нет. Никому не позволю снова растоптать мое сердце.

Переболею, переплачу, разведусь и начну новую жизнь. Для себя. Буду выполнять мои желания и жить по моим ориентирам.

Что самое трудное в браке? Не куча работы по дому, не частое отсутствие мужа и даже не измена.

Одиночество.

8

Дверной замок щелкает, телохранитель отца распахивает зарешеченную дверь и выходит навстречу. Фанг, мастер карате, весь в черном. Я даже знаю, из какого голливудского блокбастера отец позаимствовал идею его нанять. Мы подружились с Фангом, я зову его «Голливуд». Странно, но ему это нравится.

– Чем порадуешь, Голливуд?

Мы всегда обнимаемся при встрече. Он искренне, а я для того, чтобы его смутить и притвориться, что лезу рукой в кобуру.

– Радовать твое дело, а не мое, – усмехается он, прикрывая рукой оружие. Знает мои шутки. – А мы тебя уже ждем, принцесса.

– Так уж и ждете?

– Твой муж наябедничал. Пойдем, я сообщу отцу о твоем прибытии.

В доме холодно, как и всегда, и дело не в погоде, а в атмосфере. Родители давно живут каждый своей жизнью, и здесь нет уюта и тепла.

У входа огромный букет белых лилий в напольной вазе.

– Кто умер?

– Хозяину нравятся лилии. – Фанг прячет усмешку. – Остальные вещи в машине?

– Других вещей нет, всего один чемодан.

За что я люблю Фанга, так это за невозмутимость и спокойствие. Он никогда не обсуждает и не осуждает других. По крайней мере, вслух.

– Твоя комната готова.

Он бесшумно исчезает в глубине дома, как и положено голливудскому герою. Никакого любопытства или укора. А ведь я могла бы позвонить и предупредить о приезде, прежде чем являться с чемоданом.

Прохожусь по дому, как на экскурсии. Бежевые тона, канделябры, белые диваны. Холодно и строго. В холодильнике только молоко. Когда мать в отъезде с очередным любовником (что случается нередко), отец отпускает домработницу и вообще не ест дома. И не задумывается, где питаются те, кто на него работает.

Отец появляется на удивление быстро, не иначе как встревожен моим уходом от мужа. Как же иначе, ведь Данечка управляет филиалом отцовского бизнеса, он ценный кадр, и весь город знает, что у нас идеальная семья. Позор на мою нечесаную с вечера голову.

Без прелюдий и объятий отец ведет меня в кабинет. С серебристой сединой, грозным взглядом и обширным гардеробом из дорогих костюмов отец выглядит стереотипным миллионером. И только мятая рубашка на располневшей спине позволяет мне видеть его незащищенный тыл. Но только мне, больше никому.

Отбросив пиджак и галстук, отец наливает себе виски и щелкает пальцами, приказывая Фангу принести свежий лед.

Виски с утра. Отец терпеть не может виски, но это часть его имиджа. Делает глоток и морщится, как будто пьет сироп от кашля. Это еще один кусочек Голливуда в моей и без того переполненной ложью жизни.

Плюхаюсь в кресло, закидываю ноги на подлокотник и жду продолжения.

– А я-то все гадал, когда тебе надоест выделываться, – говорит отец.

Такого начала я не ожидала.

Озадаченная, жду продолжения. Выделываться? Отец познакомил нас с Даней, поощрял отношения, радовался свадьбе…

– Когда это я выделывалась и как?

Отец поводит плечом.

– Ты три года притворяешься идеальной Степфордской женой. Забросила все свои мечты и цели, порхаешь в обществе разряженной бабочкой и живешь только интересами мужа.

– Я не… – Замолкаю, потому что отец прав.

– Для остальных вы идеальная пара, но ты моя дочь, Кать, и я тебя знаю. С самого начала было очевидно, что у вашего романа небольшой срок годности. Даню интересовал только мой бизнес, больше ничего, но он хорошо к тебе относился, ты казалась счастливой, поэтому я не стал вмешиваться. Даня ценный работник, хорошо раскачал филиал, для этого я вас и познакомил. Ты продержалась целых три года, я горжусь твоей выдержкой. Но такие отношения не вечны, Кать, уж я-то знаю. Не настоящее это, и сорваться очень легко. Копится, копится, а потом – ТРАХ-ТИБИДОХ! Ну я ведь прав, да? Что у вас случилось?

– ТРАХ.

Отец понимающе усмехается.

– Не спрашиваю, с чьей стороны, и так очевидно.

Не могу ответить, горло сдавило болезненным спазмом. Отец с самого начала знал, что Даня мной играл, но не предупредил меня. Не открыл мне глаза, потому что Даня был полезен для бизнеса. И для отца само собой разумеется, что Даня мне изменяет.

– Только не надо слез! – Отец повышает голос. – Я вас познакомил, но замуж не толкал, сама вышла. Сама решила строить из себя идеальную жену и надеялась, что Даня это оценит. Я все ждал, когда тебе надоест. Наконец, ты прозрела, давно пора было!

Выпрямляюсь в кресле, складываю руки на коленях. Сейчас во мне столько гнева, что того гляди лопну.

– Я не плачу и не собираюсь, – стараюсь говорить ровно и спокойно. – Если не возражаешь, я поживу у тебя несколько дней, пока ищу работу и съемную квартиру. И пока подаю на развод.

– И правильно. Нечего тянуть. Даня, конечно, зол, как упырь, но я послал его лесом. Он талантливый мужик, и хватка у него хорошая, но я свою пользу с него уже получил. Так что хрен с ним!

– Да, хрен… – соглашаюсь почти беззвучно.

– Отдохни пару дней, приди в себя, в музей сходи, там как раз выставка того мужика… с вазами… Морщась, отец проводит ладонью по волосам. Он терпеть не может слезы и эмоции. Вдруг я расплачусь, расстроюсь из-за развода или из-за еще чего-то таинственно женского. Гормонального. Это самое ругательное слово для отца. «Вы свои гормональные дела решайте без меня», – говорил он, когда мы с мамой ссорились.

– Я хочу развестись быстро и по возможности бесшумно.

– Ты кремень, Катюша! Лучше любого мужика. – Отец допивает виски. Тост за отсутствие эмоций и слез.

– Я не хочу разборок. Подпишем бумаги, и все. Поможешь?

– Считай, сделано.

Отец улыбается, кивает. Зять исчерпал свою полезность? Сделаем бесшумный развод. Так разводятся самые лучшие дочери, которыми он гордится. Без слез и жалоб, да и вообще без разговоров. Подпись – и гудбай.

– Красивые лилии! – Улыбаюсь, выходя в прихожую.

– Люблю их, – бурчит отец.

Правильно делает, что любит. Лилии – цветы смерти, а перед лицом смерти все мы одиноки. Как и он сейчас.

Как и я.

9

Следующее утро слизывает с меня лоск, накопленный за годы «идеальной» жизни. Не хочется даже умываться, так и хожу во фланелевой пижаме.

Окружающие говорят, что во мне есть шик.

Сейчас это больше похоже на пшик.

Мы с мужем были идеальными. Даня успешный привлекательный бизнесмен, а я его красивая молодая жена. Мы крутились в обществе, всегда были на виду, как пример удачного брака.

Увы, наша идеальность растаяла грязным комком снега под колесиком чемодана.

Мое счастье оказалось подделкой.

Идеальными мы, может, и были, а вот парой – никогда.

Этим утром меня ранит моя ненужность. До недавнего времени я гордилась тем, что нужна мужу, что стала для него незаменимой. Оказалось, я нужна ему только в качестве обслуживающего персонала и массовика-затейника.

Не позволяю себе раскисать. Надо двигаться вперед.

Спускаюсь на первый этаж. Фанг делает кофе и с интересом косится на мою пижаму.

– Розовые котята?

– У меня еще и со щеночками есть пижама. Завтра увидишь.

Пижамы – это все, что мне нужно на какое-то время. Никакой косметики, никаких кружев, духов и шелков. От меня больше не требуется быть идеальной.

С улицы доносятся крики. Родительский дом расположен в тихом, хорошо охраняемом районе, поэтому шум привлекает внимание.

– Он здесь с семи утра буянит, – бурчит Фанг, не глядя на меня.

– Даня?! – изумляюсь. Муж обычно сдержан, ироничен и спокоен. Не могу представить его взбешенным и буянящим, уж точно не в общественном месте.

Выглядываю в окно – и точно, у ворот Даня спорит с охраной, размахивая руками. Надо же, что делает с человеком потеря удобной жены.

– Твой отец послал его на мужской детородный орган, и ему это не понравилось, – добавляет Фанг.

Еще бы! Наверняка Даня был уверен, что отец встанет на его сторону. Промашка.

– Почему Даня до сих пор здесь? Чего он добивается?

– Он отказывается уходить, пока ты с ним не поговоришь. Твой отец сказал, что ты к нему не выйдешь, и велел нам тебя не беспокоить.

– Отец прав. Пусть Даня сидит на дороге хоть месяц, я к нему не выйду. И ты не смягчайся. Знаешь как в зоопарке пишут: «Животных не кормить»? Так и тут, не выходи к нему, не корми, даже кофе не давай. А то знаю я тебя, ты жалостливый.

– Не к Даниилу. – Поджимает губы.

Отец возвращается ближе к вечеру, кладет передо мной бумаги от семейного адвоката. Учитывая долю в фирме, акции, недвижимость и прочее, раздел имущества простым не будет.

– Быстро же ты! Даня полдня буянил за воротами, он не подпишет.

Отец пристально смотрит на меня, щурится.

– А ты подпишешь?

Беру у него ручку и ставлю подпись.

– Как видишь.

На моем лице не отражается агония, рвущая меня изнутри. Потому что прошло всего два дня, и я до сих пор в шоке от того, что моя любимая, прекрасная жизнь рассеялась как дым.

И потому что я люблю этого гада, все эти годы люблю, а он…

Отец забирает бумаги.

– Если Даниил хочет сохранить работу, то подпишет. А если откажется, то не только будет уволен, но и не сможет найти другую работу в этом городе, – говорит с недобрым прищуром.

От этих слов становится так тепло на душе, что хочется плакать.

По мере того, как я подхожу к отцу, его глаза расширяются. Он не любитель нежностей, но я не сдаюсь, обнимаю его крепко-крепко.

– Спасибо! – шепчу ему в шею.

Он ворчит, но без раздражения, а от неловкости.

– Иди, Кать, займись чем-нибудь полезным, а то мне надо работать.

Я подхожу к двери, когда он меня окликает.

– Ты уверена?

Приподнимаю бровь.

– В том, что хочу развестись с мужем, который мне изменяет и говорит обо мне гадости за моей спиной? М-м-м… Дай подумать. Да, уверена.

– Но ты же его… к нему чувствовала всякое…

– Да, чувствовала, и он этим пользовался. Оказывается, я для него удобная, он так и сказал. И к тому же он мне изменяет, поэтому я должна выкинуть его из моей жизни как балласт.

Отец кивает и выпроваживает меня из кабинета.

Закрываюсь в комнате и достаю со дна сумки телефон. Выключила его, когда ушла из дома, и смотреть на сообщения не хочется, однако надо проверить как дела у подруг. Надеюсь, Даня принял мои слова всерьез, и его друзья покаялись перед женами, потому что мне не хочется самой приносить подругам плохие новости.

Включаю телефон, и он моментально заходится истерической трелью.

Десятки сообщений, почти все от Дани.

Катя ответь!

Не будь ребенком! Ты сама согласилась на этот брак и не имеешь права просто уйти!

Нам надо поговорить!

Три года брака, и ты даже не позволишь мне объясниться?

Катя, где мой темно-серый галстук для синего костюма?

Последнее сообщение самое честное. Удобной Катьки больше нет, и теперь Даня не то, что галстук, а даже трусов не найдет.

10

Раздается звонок, и я на автопилоте нажимаю кнопку. Надо было сначала посмотреть, конечно, тогда увидела бы на экране имя мужа.

– Катя, прекрати игнорировать мои звонки! Давай поговорим, как взрослые люди. Мне надоело препираться с твоим отцом. Брак наш, нам и разбираться. Давно следовало поговорить, но не получилось, так что давай поговорим сейчас и без лишних свидетелей. Катя, ты меня слышишь? Не молчи, черт возьми! Ты всегда была практичным человеком и знала, что у нас за брак…

– Дурой я была. Дурой.

Сбрасываю звонок.

В голосе мужа нет ни извинений, ни тревоги, только ярость.

Удобная жена причинила ему неудобства.

Смаргиваю слезы. Сейчас мне не обидно и не больно, а стыдно. Я и сама считала себя практичным человеком, а оказывается, была слепа, как новорожденный котенок.

В списке полученных сообщений ищу имя лучшей подруги, Веры. Жены того самого Валида, которого я видела на диване с рыжеволосой девицей. Наверняка Вере сейчас так же тяжело, как и мне. И остальным девочкам тоже. Мы с ними подружились, потому что были замужем за этими…

Назвать их мужчинами язык не поворачивается. Настоящие мужчины так себя не ведут.

Ага, вот номер Веры. От нее одно сообщение, но в метр длиной. Бедняжка, наверное, искала моей поддержки, а я вчера целый день лежала пластом и давилась собственным горем.

Читаю сообщение подруги и не верю своим глазам.

Зачем ты это сделала, а? Какого хрена? Ведь все хорошо было, а ты все испортила. Считаешь, что у тебя есть право вмешиваться в мою жизнь? Думаешь, я дура и не знаю, какой Валид? Все я знаю, но мне это не мешало. Все мужики гуляют, зато мой хоть относился ко мне с уважением. Денег давал, дома ночевал, жить не мешал. А теперь пришел с повинной, потому что ты их всех заставила. Что мне теперь делать, а? Не лезь в мою жизнь больше! Вообще не лезь ко мне.

Сижу в очередном шоке. Вокруг родные, друзья, а оказывается, я никого из них толком не знала. С мужем ошиблась, с отцом, с подругой… Мы с Верой болтали по телефону по нескольку раз в день. Казалось, что всем делились, секретами и прочим. А теперь очевидно, что между нами не было главного – искренности.

Сижу, пытаюсь решить, что делать, когда расстается громогласный зов отца.

– Катерина, сюда иди!

Мне двадцать шесть, но от недовольного окрика отца до сих пор потеют ладони.

Выхожу из комнаты. Отец стоит у подножия лестницы и трясет сложенной газетой.

– Если ты просишь меня о помощи, то, как минимум, должна рассказать обо всем, в чем ты замешана.

– Я не… Ты о чем, пап?

Спускаюсь и смотрю на газету в его руках. На заголовок.

Великий Смерч закрутил с новой пассией.

При чем здесь я?

Отец подсовывает мне под нос телефон, на экране размытые фотографии, на которых Смерч ведет меня к машине.

Пробегаю глазами текст.

Фанаты видели, как Смерч нес свою подружку на руках в частном клубе, как ворковал с ней. «Ее» опознали как Екатерину Жданову, жену известного бизнесмена Даниила Жданова.

– Тихого развода не получится, – цедит отец, скрещивая руки на груди. Смотрит на меня с обвинением в прищуренных глазах.

– Ты все неправильно понял! Между мной и Смерчем ничего не было и быть не могло. На фотографии мы просто идем рядом.

– Он обнимает тебя за плечи. – Судя по критичной усмешке, отец даже не собирается мне верить.

– Мне было плохо! Я увидела Даню с какой-то… девицей и чуть не упала в обморок. Вадим мне помог.

– Вы так хорошо знакомы, что ты называешь его по имени?

Отец наслаждается моей агонией. Его идеальная дочка попала в скандальную историю, и его это развлекает.

Странно… Я думала, он рассердится, а он зол только потому, что я сразу ему не рассказала о встрече со Смерчем.

Отец ухмыляется и хлопает меня по плечу.

– Молодец, девочка! Смерч меня вполне устроит в качестве нового зятя. От Дани я уже получил всю возможную пользу, а с таким новым родичем не прогадаю.

Ага, вот и объяснение, почему отец не злится. Он уже планирует новое знаменитое пополнение для своей империи. Новый виток славы. Если бы я связалась с обычным мужчиной и попала в скандальную прессу, мне бы не поздоровилось. А со Смерчем изменять можно, даже нужно.

В нашей семейке у меня не было шансов вырасти нормальным человеком.

11

Отец влетает в мою комнату без стука. Раскрасневшийся, довольный, к уху прижимает телефон. Округляет глаза, показывая, что происходит нечто важное.

– К чему нам официоз? Брось! Называй меня по имени, и я тебя тоже. На «ты», как свои, – говорит кому-то вкрадчивым тоном. – Нет, Катюши сейчас нет дома. Она ж у меня знаешь какая популярная! Приезжай к нам на ужин часов в семь, там с ней и увидишься. Нет-нет, отказов не принимаю. Катерина у меня чудо как вкусно готовит! Тебе ведь надо, чтобы побольше белка было и все натуральное, ты же спортсмен, а Катя все это умеет. Так вкусно будет, что пальчики оближешь. Мастерица у меня Катюша! Что? Ты хочешь просто ей позвонить? Нет, что ты, о таком лучше говорить лицом к лицу. Катюша знаешь, как обрадуется твоему приезду? Она ни один твой матч не пропускает. Ладно, ждем тебя к семи!

Лежу на кровати с планшетом в руках и наблюдаю за отцовским сводническим планом в действии. Возражать бесполезно, с тараном не поспоришь. Есть только один выход: мирно плыть по течению его замыслов, а потом незаметно свернуть в сторону и исчезнуть.

– Поднимайся, Катерина, чего разлеглась! – командует отец, сбросив звонок. – У нас к ужину будет гость. Догадаешься кто?

Мы с Даней еще не договорились о разводе, а у отца в духовке уже следующий мужик печется. Один неосторожный шаг – и застрянет там до полной готовности, то есть до состояния зятя.