Города любви бесплатное чтение

Ода кружевам

Я отодвигаю клавиатуру и говорю ему:

– Читай.

Он садится рядом обнимает меня своей сильной рукой и читает.

«Ода кружевам.

Кружево ручной работы во все времена было предметом роскоши.

На кружевах разорялись, из-за них влезали в долги, садились в тюрьму и кончали жизнь самоубийством.

ИМИ хотели обладать ВСЕ. Женщины хотели облачаться в чулки, пояс и кружевное белье. Мужчины хотели к ним прикасаться и обладать. Женщиной в кружевах…

****

Он был Мастером тонкого изящного кружевоплетения. Целителем женских душ.

Его руки способны пробудить в любой женщине целую палитру эмоций.

– Ах… его руки… что это были за руки! Им хочется поддаться, с ними хочется соприкасаться. С ними одновременно возносишься к небесам и падаешь в бездну. В них хочется утопать и никогда не отпускать – вдруг подумала она и внутри стало тепло.

Сладкая истома разлилась по телу.

Но она быстро прогнала подальше все эротические мысли.

– Работать! – скомандовала она себе.

Но мысли о его руках всё никак не давали ей покоя.

Он был Мастером тонкого изящного шелкового кружевоплетения. Вручную создавал кружевные шедевры…

– Мммммм…

Она закусила нижнюю губу.

Черт. Он единственный, кому она хотела принадлежать ежедневно, ежечасно, вечно…

Все встречи с ним были чем-то запредельным. Каждая была наполнена нежностью, страстью, сумасшествием…

Он обладал сладкой властью над ней. Властью, сосредоточенной на кончиках его пальцев…

Сейчас эти пальцы создают очередной шедевр, а могли бы дарить неземные ласки ей…

****

Он Был Мастером и мог создать как нежный и романтический образ, так и превратить женщину в королеву драмы.

Он видел много женщин в кружевах, но они были ему чужими и несмотря на красоту кружева на их белье казались ему похожими на рыбью чешую и не возбуждали его.

Выбирая между лёгкостью, воздушностью, сексуальностью и загадочностью он поймал себя на мысли – она одинаково хороша во всех образах!

Какие сегодня на ней чулки?

Непреодолимое сиюминутное желание увидеть краешек её чулка заставило его сорваться с места. В нём пробудился тот самый необузданный зверь.

– Р – р – р – р – р…

Педаль в пол, на бешеной скорости и вот он уже врывается в её офис.

****

Их глаза встретились. Взгляд глаза в глаза. Искры, молнии, разряд…

Глаза не умеют вести себя «как надо». У глаз нет этикета. Глазам не обязательно соблюдать приличия.

****

Он желал обладать ею. Сейчас.

Нежность и страсть вели непреодолимую борьбу в нём.

Ему было достаточно взглянуть в её глаза чтобы понять. Она хочет его.

Глаза в глаза. В упор друг друга.

Его рука властно скользит по её ноге. Нащупывает кружево чулок и эту манящую грань кружева и её горячей кожи.

Их дыхание учащено.

Хочется опрокинуть её на стол и одним резким движением стать с ней единым целым. Хочется припасть губами к её лону и испить её всю до капельки.

Хочется….

Он проводит пальцем по её губам, очерчивая их контур, чувствуя её горячее дыхание. Губы приоткрыты, она нежно целует палец и его рука спускается ниже. Подбородок, Шея, скользит по груди, нащупывает затвердевший сосок. Ниже, ещё ниже к животику. Её тело покрывается мелкой дрожью, пробуждается вся её чувственность, она изгибается, с её губ срывается стон. Он довольно улыбается.

Рука скользит по бедру вверх и отодвигает в сторону трусики. Его палец упирается в её горячее лоно. Горячо…

Он играл нежными и сильными пальцами на всех струнах её тела.

Каждое его прикосновение отзывалось внутри нее. Искусно вились тончайшие нити аккордов, сплетаясь в кружево музыки, нежной, как дыхание… легкой, как дуновение ветерка… кружево музыки вилось шелковой нитью… каждый виток кружева был неповторим, звучал новым звуком, сливаясь в чарующую мелодию любви…

Он заново сочинил седьмую симфонию Бетховена…

Он обладал этой женщиной. Знал её тело, но сейчас он узнавал её другой. Он хотел видеть. Он не хотел упустить ни единой её реакции. Глаза в глаза.

Его пальцы скользили внутри нее.

Кружева… подумал он.

Она соткана из кружев…

Он знал все кружева наощупь…

Их рисунок всегда отличался композицией и совершенством деталей…

Прелюдия – самая искушенная ласка… но сейчас движения его пальцев не были прелюдией.

Изысканная ласка, непреодолимое желание узнать так же хорошо, как он знал наощупь все виды кружев…

Это больше, чем прикосновение, это глубже, чем проникновение.

Это высший уровень единения.

Его пальцы скользили внутри нее по кружевам…

Узнавая и открывая её…

Как кружево, состоящее из одной нити формирует новый узор, так и каждый миллиметр ее тела был неповторим… в ней сплелись все кружева мира…

Он растягивал удовольствие, смакую каждое движение, запоминая каждое мгновение этих ласк. Его пальцы двигались медленно и неспешно.

Её кожа была нежна, как брабантское кружево… Как брюссельское …утонченное и изысканное.

Палец ощутил её влажность и мягкость … венецианское золото…

Нащупал её жемчужину … это…

Миланское…особенно роскошное, ажурное и воздушное, как морозные узоры на стеклах ….

Кружево Хонитон… любимое кружево королевского двора.

Каждое прикосновение открывало новые грани…

Фламандское…она извивалась от ласк и дрожала от удовольствия,

В ней порхали бабочки и распускались розы…

Он вдыхал аромат ее волос как вдыхают опиум и кокаин, его пьянили ее роскошные кружева…

Теперь он точно знал – нет изящнее и тоньше кружева, чем ее лоно внутри…

Тонкое кружево, которое легче порвать, чем распутать. Но он был Мастером и умел обращаться с кружевами…

Глаза в глаза. Слова были лишними… Его безмолвный взгляд говорил то, что предназначалось только ей:

«Когда тебе нечего будет сказать просто вспомни, что я в тебе: словами, мыслями, чувствами вплетенный в кружево твоей души. И когда тебе нечего будет сказать, мы вместе придумаем новые слова».

Глаза в глаза.»

– Здорово – говорит он – ты молодец. Очень красиво.

Он целует меня в губы и тянется к груди. Как всегда. Сначала целует в губы, а потом тянется к груди. Его руки волнуют меня.

Он пробирается внутрь моей рубашки, отодвигает лифчик и нежно сжимает мою грудь. Я сжимаю губы и отворачиваюсь чтобы он не слышал моего стона. Но он слышит. И я знаю что сейчас будет.

Он поднимает меня на руки и несёт прямо на кровать. Нетерпеливыми пальцами расстёгивает пуговицы на рубашке, а потом на шортах. С себя он срывает одежду одним движением. Потом переворачивает меня на животик и нежно поглаживает спину. Делает массажик. Сильные руки. Сильные пальцы. Они нежно мнут мою кожу и я млею под ними как котёнок. Он расстёгивает и снимает  мой лифчик.

Потом переворачивает меня на спинку и осторожно, медленно, целуя тело стаскивает трусики. Его руки проникают в моё лоно. Ласкают губки и мою жемчужину. Я давно готова. Все полито нектаром.

И он проникает. Очень нежно. Не торопясь. И скользит. Я хочу раскрыться вся до конца.

– Глубже – прошу я

И он старается. Его толчки становятся сильнее и быстрее. Моё тело отвечает ему в такт. Он целует меня в губы, но я не хочу этого. Хочу глубже, грубее, жёстче. И он делает это.

Накатывается волна и я впадаю в это состояние прострации. Я уже не принадлежу себе, он владеет мною. Я бьюсь в конвульсиях и он ждёт когда я успокоюсь. Волна откатывается. Я хватаю воздух губами. Наконец я могу глубоко вздохнуть.

Но он ещё не закончил. Он осторожно продолжает. И я снова хочу его. Я закрываю глаза.

Города любви

Мы всегда встречаемся во сне. Каждый раз в новом городе.

Нас объединяет не только жажда друг друга, но и страсть к путешествиям. Мы вместе познаём города, впитываем их дыхание, слушаем их шёпот и оставляем в них свои секреты…

Иногда я беру его за руку и увлекаю за собой в город, который мне хорошо знаком.

В следующую встречу я покорно иду за ним по изведанным без меня улицам и площадям…

Но иногда мы отправляемся в города, в которых оба никогда не были, и исследуем их вместе . Исследуем их тайны, и тайны друг друга…

И как только мы оказываемся в новом месте, город начинает шептать нам свои тайны: вековые трещины мостовых, мерцающий свет фонарей, дурманящие запахи кофе и дождя – всё сливается с нашим дыханием, с лёгкой дрожью прикосновений.

В каждом городе мы проживаем свою, неповторимую и незабываемую историю… Историю любви…

Мы в Берлине… Дождь скользит по стеклу, и мы так близко к друг другу, что наши отражения сливаются…

Он говорит тихо, почти касаясь, рисуя слова губами на моей коже:

«Слышишь? Берлин дышит нами».

Я ощущаю, как влажный воздух окутывает нас прозрачной и невидимой шалью, как дыхание улиц сливается с его дыханием, таким тёплым и мягким. Кажется, будто камни мостовых  чувствуют наш ритм.

Мы прячемся от дождя в кафе. Здесь много пожилых пар. Все чинно пьют кофе или пиво и ведут беседу. Мы тоже пьём пиво. Я светлое, он тёмное. На меня пялится пожилой одинокий мужчина. Пялится на мои ноги. Да юбка коротковата. Ноги загорелые и стройные. Я чуть – чуть поворачиваюсь к нему и демонстрирую ему свои светлые трусики. Мужчина начинает тяжело дышать и двигаться за столом. Он ловит его взгляд и мои действия.

– Хватит дразнить его. Доведёшь до инфаркта.

– А что он пялиться на меня?

– А что ему делать? Я бы тоже пялился на такую девчонку.

Он тянет меня на улицу. Дождь прошёл. Мы бежим по улицам, но он как всегда не терпелив. Забегаем в подъезд какого то многоэтажного дома и вскакиваем в лифт. Сколько лифт поднимается на самый верхний этаж, я не знаю, но он успевает стащить с меня трусики и проникнуть в мою сокровенность. Несколько движений и шторм накрывает нас обоих. Он изливается в меня, а я отвечаю ему фонтаном страсти.

Двери лифта открываются, слава богу никого. Обратную дорогу мы приходим в себя и приводим в порядок одежду. Впрочем удаётся это с трудом. Мы выходим из лифта пошатываясь и он никак не может застегнуть брюки до конца дрожащими руками. На улице мы стоим и целуемся на глазах у прохожих. Но это никого не удивляет. Это Берлин.

Мы Самарканде … Здесь ночь пахнет специями, гранатом и древним камнем.

Это его территория…

Он увлекает меня за собой  сквозь синие арки. Туда, где тьма становится плотной, словно укутывает нас, отделяя от внешнего мира … оставляя нас друг другу…

Я шепчу: «Это сон?»

Он отвечает: «А если нет?» – и в этот момент каждая клеточка моего тела откликается, страстно и горячо, словно сама ночь согревает нас и бросает в объятия друг друга.

Мы снова гуляем по городу, посещаем несколько интересных мест, осматриваем  старинные постройки и долго сидим в парке. Обедаем, а потом и ужинаем. Купили фрукты и отличную сладкую дыню.

Но вот мы вновь в номере. Жарко, но кондиционер мы не включаем. На мне легкий халатик, а он в шортах, но без футболки. И снова мы много говорим, смеёмся, едим дыню и виноград. Наконец замолчали и напряжение  нарастает. Оба поняли это.

Смотрим друг другу в глаза и сбрасываем одежду, целуемся и ложимся в кровать. Он хочет поласкать меня, но я требовательно показываю, что я хочу. Он наваливается на меня и проникает…

Боже мой, блаженство. Какая сладость, нежность и какое горячее тело.

И желание.

Я хочу его.

Волны сладострастия накатывают на меня. Я лежу с закрытыми глазами, а он смотрит на моё лицо. Я открываю глаза. Улыбаюсь. Он всё ещё во мне и он тихонько продолжает. Я стону и снова закрываю глаза. Он двигается во мне моё тело в такт двигается с ним. Блаженство. Я испытываю блаженство.

В этом сказочном городе не хочется ничего пропустить.

После целого дня прогулок хочется лечь в прохладные простыни и замереть испытывая счастье.

Мы ложимся и он целует меня. И тогда жаркая ночь становиться ещё жарче и ночь заканчивается под утро. Он целует моё утомлённое тело и мы тихо засыпаем. И так каждый день. Просто. Как муж и жена.

Мы в Стамбуле…  луна качается на волнах Босфора, ветер на перемену с его пальцами играет моими волосами. Нежно, едва касаясь шеи…

Мы сидим в тени старинного, многовекового дерева, чай остывает в чашках, а дыхание становится учащённым. Он проводит рукой вдоль моего запястья… легонько , едва касаясь. Это прикосновение разжигает меня сильнее любого солнца.

Город замирает, слушая нас, и кажется, что весь мир звучит в такт с нагими

сердцами…

Мы идём по улице и солнце слепит глаза. Идём долго, но нам хорошо. Длинная стена дворца султана. Когда то здесь разворачивались исторические события. Сейчас это только стена султанского дворца.

Мы заходим внутрь и идём по тенистым аллеям. Сидим на скамейке и почти не говорим. Волосы шевелит ветер. Он вздыхает.

– Что? – спрашиваю я.

– Почему я не ветер? Почему только ему дозволено касаться твоих волос? Почему я не солнечный свет? Только ему дозволено целовать твои щеки и губы.

Я смеюсь.

– Так кем бы ты хотел быть ветром или солнечным светом?

– Ветром! Конечно ветром.

– Почему?

– Потому что только ему прямо сейчас дозволено залезть тебе под юбку и гладить твои ножки.

Я вспыхиваю.

– Как тебе не стыдно!? – мой гнев почти натурален – говорить такие слова девушке! Бесстыдник!

Но меня выдают глаза. Они смеются и плачут одновременно.

Потом я вздыхаю:

– Как жаль, что ты не ветер.

Вечером мы выходим на набережную и забредаем в кафе. Здесь подают жаренную рыбу. С аппетитом съедаем несколько штук. Пьём вкусный чай с кусочками сахара.

Идти домой тяжело и мы садимся в трамвай. Стук колес разноситься по вечерней улице, но стоит выехать на центральную улицу он растворяется в городском шуме.

Здесь жизнь никогда не замирает.

Ночь в Стамбуле звёздная. Я стою и смотрю из окна нашего номера на звёздное небо.  Красиво. Ложусь и долго не могу уснуть, несмотря на усталость.

Мне мешает большой живот.

Он просыпается и обнимает меня. Я лезу к нему под одеяло. С распущенными волосами, в длинной ночной рубашке. Прижимаюсь.

Утыкаюсь носиком ему в грудь. Он вздыхает. Он обнимает меня и вдыхает мой запах.

Запах женщины.

– Спи. Но учти. Нам завтра рано вставать. Я могу крепко заснуть. Слышишь. Разбуди меня.

Я обнимаю тёплое, большое и сильное тело. Мне хорошо.

Мы засыпаем.

Мы в Риме… горячий воздух липнет к коже. Его взгляд еле ощутимо скользит по мне, как солнечный свет по мрамору.

Мы касаемся друг друга не касаясь, каждая тень между нами дрожит, как натянутая струна.

Его пальцы едва касаются моей руки, а по спине пробегает лёгкая дрожь. Там, где наши тела ещё не встретились, ощущается тепло – едва заметное, но настоящее, как след от поцелуя, который ещё не  случился…

Мы идём по тысячелетней мостовой, каменной и жаркой. Я в короткой юбке, может немного коротковатой для моего возраста, но кто мне даст мой возраст. Мои ноги стройные, гладкие и надо сказать правду – красивые. Не то что его ноги, хоть и мускулистые, но волосатые… Кому как, но мне нравиться его волосатые ноги и грудь. Умеренно волосатые и вполне мужские. Задница у него крепкая и упругая. Он в шортах и всё это перекатывается у него при ходьбе.

Жарко. Хорошо что на улице есть фонтанчики, где можно попить воды и ополоснуть лицо. Я стою нагнувшись возле одного из них и омываю лицо. Сразу становиться легче. Вода струйками, по шее, течёт мне за майку на грудь и лифчик становиться мокрым. Но так легче. Я бы вообще нырнула в какой ни будь фонтан прямо в одежде и потом шла бы по улице и сохла. Я снова наклоняюсь попить воды и когда поднимаю взгляд вижу куда он смотрит.

Да, конечно, пялиться на мою грудь. И у него взгляд обалдевшего мужика.

Господи! Сегодня утром мы не могли выйти пораньше, когда ещё прохладно, прогуляться по улицам только потому, что он не выпускал меня из постели.

И вот опять его этот взгляд. Но хуже всего то, что меня так волнует и заводит этот взгляд. Я смотрю на него и моя грудь начинает вздыматься как буруны на море.

– Жарко – говорю я – пойдём в отель. Там прохладно, кондиционер есть.

Я знаю что там будет и знаю почему. Это Рим. Это город жарких любовных схваток и это он так влияет на нас.

Мы Лондоне… Это мой город и сегодня я маню его за собой. Дождь идёт всю ночь, сливаясь с тем, что мы создаём вместе.

Мы идём по мокрой мостовой, и каждый шаг, как обещание, каждое движение, как тайный ритуал.

Я вкладываю свою руку в его ладонь и ощущаю, как тепло проходит через пальцы, разливаясь по всему телу. Мир сжимается до одного мгновения, и только мы существуем здесь и сейчас. Есть только МЫ и Он.

Город, хранящий наши тайны.

В Лондоне всё должно соответствовать этикету. Одежда, манеры, поведение. Здесь настоящее королевство и даже настоящий дворец королевы. Гвардейцы при входе. Звонит Биг Бен. Здесь нельзя вести себя как мальчишка. Тем более в ресторане. Я предупреждала. Здесь роскошь сочетается с европейскими условностями. Все чопорные и строгие. Вечерние платья и смокинги. Сидим за столиком и едим что то очень вкусное. Потом пьём вино. Я вижу как ему это всё надоедает. Ему хочется пошалить. Но я предупреждаю его снова – никаких шалостей. Он тихо шепчет мне:

– Я хочу тебя…

Я взрываюсь. После стольких предупреждений! Не хватало что бы сейчас он начал под столом лезть мне под юбку.

– С ума сошёл?! Вернёмся в отель и там уже… И вообще я ещё посмотрю на твоё поведение. Может сегодня ты и не удостоишься…

Вообще то я смеюсь.  Я смеюсь над ним. Над его мальчишеством. Совсем не по возрасту.

Мне смешно, но тут ему становиться плохо. Он держится за живот и показывает как его тошнит.

– О, эти морепродукты. Устрицы. Фу! Они же сырые. И почему ты их так  любишь?

Просит помочь. Теперь мне не до смеха. На нас смотрят с удивлением. Мы идём в туалет и я поддерживаю его. Заходим  и закрываем дверь.

Он поворачивается ко мне и лезет под юбку.

– Негодяй! Ты меня обманул!

Но он не слушает меня, а продолжает своё наглое дело. Он лапает мою грудь и тянется к ней губами.