Эльбрус. Под лавиной предательства бесплатное чтение

ГЛАВА 1.

А ведь этот шопинг-марафон с Машей был настоящим приключением. Мы встретились рано утром у метро, когда Москва только просыпалась под снежным покрывалом. Маша, как всегда, была в своём репертуаре: яркий шарф, огромные сумки и вечная сигарета в зубах. До открытия торговых центров оставалось ещё два часа, и мы решили не терять время даром, пошли пешком по Тверской в сторону Красной площади, чтобы прогуляться и насладиться красотой зимнего города, украшенного к Новогодним праздникам.

Снег хрустел под ногами, а воздух был таким свежим, что щипало щёки. Мы миновали заснеженные витрины, где уже мерцали новогодние гирлянды, и вышли на площадь. Красная площадь в утреннем свете выглядела волшебно: Кремль в инее, ГУМ сиял огнями, а на катке уже катались люди.

– Танька, смотри, как красиво! – Маша затянулась сигаретой и выпустила дым в морозный воздух. – Помнишь, как мы здесь в студенческие годы на каток бегали? Ты вечно падала, а я тебя подымала. А теперь ты – замужем, с детьми, на Эльбрус собралась. Жизнь – штука несправедливая.

Я рассмеялась, подхватывая её под руку.

– Несправедливая? Маша, ты сама выбрала свободу! Никаких пелёнок, никаких мужей, которые забывают купить хлеб. А я… ну, да, иногда устаю, но оно того стоит, я абсолютно счастлива.

– Ой, опять ты про своего идеального Витю, – фыркнула Маша, но улыбнулась. – Искры, кофе, цветы без повода… А у меня после развода – сплошные разочарования. Вчера вот на свидании была: парень пришёл в свитере с оленями, рассказал, как мама его кормит борщом по выходным. Я еле сбежала!

– Свитер с оленями? – Я хохотала так, что чуть не поскользнулась на сколькой плитке. – Маша, ты магнит для маменькиных сынков! А помнишь того женатого, который «почти развёлся»?

– Не напоминай, – она закатила глаза, но засмеялась в ответ. – Ладно, зависть – плохое чувство, но чёрт, Тань, я тебе по-чёрному завидую. На Эльбрус, всей семьёй. Романтика на высоте! Я бы убила за такое. А у меня даже кота нет, чтобы встречал у двери.

– Купи кота! – Я обняла её за плечи. – И приходи к нам в гости, до нашего отъезда ещё неделя. Витя будет рад тебя видеть, и дети будут в восторге от тёти Маши с её сумасшедшими историями.

– Ещё, как будет рад, – буркнула она, так тихо, но я услышала.

– Что ты бормочешь себе под нос? – спросила я подругу, удивлённая резкой сменой её настроения.

– Говорю, ты всегда была везучей. Десять лет – и всё как в кино. У меня после двух лет брака уже рутина началась.

Мы обошли вокруг катка, полюбовались на огромную ёлку и сфоткались на фоне собора Василия Блаженного. Снегопад усилился, и мы, посмотрев на часы башни Кремля, поспешили в сторону по Тверской. Торговый центр уже был открыт – идеальное время для штурма магазинов, народу, никого.

– Танька, ну ты даёшь! – воскликнула она, когда я вывалила на прилавок два детских лыжных комбинезона из первого же бутика.

Я рассмеялась, и направилась в примерочную, чтобы примерить ярко-розовый комбинезон с белыми вставками, Маша пошла со мной, прихватив с вешалки для себя пару вещей. На мне комбинезон сидел идеально, подчёркивая фигуру, которую я упорно, три раза в неделю, поддерживала в тренажёрном зале.

– Тебе очень идёт. – заглянув в мою примерочную сказала Маша. – Удивительно! Десять лет, а вы как молодожёны. У вас сплошная романтика? И что, никогда не ругаетесь?

– Не без этого, конечно. Бывают недопонимания. А романтика… Маша, ты не поверишь, но у нас с Витей до сих пор искры летят. Представляешь?

Маша закатила глаза, но я заметила, как её губы чуть дрогнули – то ли улыбка, то ли гримаса. Она схватила серый костюм с полки и примерила его на себя.

– Искры, говоришь? – проворчала она, разглядывая себя в зеркале. – А у меня с моим «бывшим» искры были только от ссор. Помнишь, как он меня на день рождения в ресторан повёл, а потом забыл оплатить счёт? «Забыл карту дома», ага. Пожалуй, тоже возьму себе костюм. Пригодиться. А твой Витя, небось, ещё и цветы приносит без повода?

– Приносит, – кивнула я, не отрываясь от своего отражения. – На прошлой неделе – розы, просто потому что «увидел и подумал о тебе». Маша, ты бы видела, как он с детьми играет. Вадик его копия, а Настя… ой, она уже просит папу читать сказки на ночь.

Маша фыркнула, снимая свой костюм и понесла в сторону кассы. Её глаза на миг потемнели – в них отразилась, зависть и ещё…, ненависть? Или мне показалось из-за освещения в торговом зале? «Конечно, показалось» – подумала я и направилась вслед за подругой к кассам магазина. Положив выбранные вещи перед кассой, мы пошли к стеллажам с термобельём.

– Копия, сказки… – пробормотала она, перебирая вещи. – А мой-то, если бы не ушёл к той секретутке, наверное, тоже бы… Ладно, не важно. Бери свой розовый, он тебе идёт. Ты всегда была везучей, Тань. Десять лет – и всё как в кино. Вечная сказка.

– Не вечная, – я взяла её за руку, чтобы она посмотрела на меня. – Просто мы стараемся. Обсуждаем всё, не держим обид. А ты? Когда в последний раз с кем-то встречалась по-настоящему?

Она пожала плечами, но улыбка вышла натянутой.

– По-настоящему? Давно. После развода все как на подбор – или женатые, или маменькины сынки. А твой Витя…, чёрт Тань, давай закроем тему, а в гости приду, обязательно. Постараюсь до вашего отъезда, чтобы не остаться без вашего подарка на Новый год.

– Вот ты меркантильная какая. – смеясь, сказала я.

– А то. – ответила Маша, улыбаясь. – Должна же быть от вас, хоть какая-то польза. Шутка!

Мы расплатились на кассе и хихикали всю дорогу до фудкорта, нагруженные пакетами, но я чувствовала: её слова – не просто шутка. Зависть была там, тонкая, как трещинка в льду, но настоящая, но в тот момент списала её настроение на простой в личной жизни и решила не заострять на этом своё внимание. Как оказалось в последствии, зря.

Нагрузившись пакетами с покупками и выйдя из торгового центра, мы с Машей решили вызвать такси.

– Тань, два разных вызываем или ты меня подвезёшь? – спросила Маша.

– Подвезу. Правда придётся сделать приличный крюк, но ничего страшного.

Дождавшись машину, мы положили пакеты в багажник и сели в салон. Я впереди, Маша сзади. Сначала завезли её. Попрощавшись и поцеловав меня в щёку, обещая позвонить, она выпорхнула из машины и зашла в свой подъезд. Мы же продолжили путь дальше.

Наконец машина подъехала к моему дому. Я расплатилась и вышла из машины. Едва протиснулась в двери лифта, обвешанная пакетами, как новогодняя ёлка игрушками, я поднялась на свой этаж, свалив пакеты на пол, открыла дверь своим ключом.

– Витя, я дома! – крикнула я, сбрасывая сапоги. Из кухни потянуло ароматом свежесваренного кофе, и сердце привычно ёкнуло. Десять лет замужем, а я до сих пор таю от таких мелочей – он всегда варит кофе к моему приходу.

– Мам, мам, смотри, что я нарисовал! – Вадик вылетел из детской, размахивая альбомом. За ним семенила Настя, прижимая к груди любимую куклу с потрёпанным бантом. Вадик был весь в отца – вихрастый, с упрямым подбородком, а Настя унаследовала мои ямочки на щеках.

– Сейчас, солнышко, дай маме хоть пакеты поставить, – я погладила сына по вихрастой макушке, чувствуя, как его волосы щекочут мои пальцы. – Ой, какие вы у меня быстрые! А ну-ка, помогите разложить покупки, герои.

Вадик схватил один пакет, а Настя потянулась за другим, но он был слишком тяжёлым, и она плюхнулась на пол с куклой.

– Мама, он не слушается! – пожаловалась она, хихикая.

Виктор появился в дверном проёме, вытирая руки кухонным полотенцем. В домашней футболке и джинсах он выглядел таким… родным. Моим. Его улыбка, как всегда, начиналась с глаз – тех самых карих, что покорили меня ещё в институте.

– Ну что, опустошила все магазины Москвы? – он улыбнулся, и в уголках его глаз собрались милые морщинки. Подошёл ближе, заглянул в пакеты. – Ого, это что, новые ботинки?

– Почти, – я подмигнула ему. – Зато теперь у меня есть идеальный лыжный костюм для поездки на Эльбрус. И термобельё. И новые очки. И… перчатки для тебя, между прочим. Чтобы руки не мёрзли, когда будешь меня обнимать на вершине.

– Мам, ну мааам! – Вадик нетерпеливо дёргал меня за рукав. – Это же Эльбрус, смотри! Я нарисовал, где мы кататься будем!

Я взяла альбом. На рисунке красовалась гора с двумя вершинами, по склону спускались разноцветные фигурки лыжников, а на самом верху развевался флажок с надписью «Семья Сазоновых – самая лучшая!» Внизу Вадик нарисовал палатку и костёр, а рядом – медведя с рюкзаком.

– Вадим, это потрясающе! – я присела на корточки, обнимая сына. – А сейчас бегите с Настей в детскую. Мне нужно разобрать покупки и приготовить обед.

Дети с визгом унеслись в детскую разбирать подарки, а я наконец смогла разобрать покупки. Виктор молча помогал, складывая вещи в шкаф, но вдруг остановился, держа в руках мой новый розовый костюм.

– Тань, а помнишь, как мы в первый раз на лыжи встали? – спросил он тихо, проводя пальцем по ткани. – Ты тогда упала прямо в сугроб, и я тебя вытаскивал. А теперь – Эльбрус. Я мечтал там побывать со студенческих времён.

– Помню, – я улыбнулась, подходя ближе. – Ты тогда сказал: «Когда-нибудь мы обязательно поедем кататься в горы». И вот – десять лет, дети, отпуск мечты.

Из детской донёсся грохот – видимо, Вадик пытался собрать конструктор, – и мы рассмеялись, отрываясь друг от друга.

– Пойду проверю, не разнесли ли они комнату, – сказал Виктор, но перед этим ещё раз чмокнул меня в щёку. – А ты отдохни. Я сам приготовлю обед.

Я кивнула, глядя, как он уходит, и почувствовала прилив тепла. Если бы я знала тогда, в тот морозный декабрьский вечер, что через пару дней моя идеальная жизнь даст первую трещину… Но я не знала. Я просто стояла в объятиях любимого мужчины, на кухне пахло кофе, из детской доносился счастливый смех детей, а в прихожей ждали пакеты с обновками для отпуска мечты.

ГЛАВА 2.

Следующие два дня прошли в приятных хлопотах. Я занималась сборами на лыжный курорт, до отъезда оставалось три дня. Позвонила Маша:

– Привет подруга. Приглашение в силе? Я могу зайти к вам?

– Конечно, приходи. Посидим, выпьем, я приготовлю утку. – сказала я. – Во сколько тебя ждать?

– Не раньше девяти часов. – ответила Маша. – Не поздно?

– Нет. Отлично! Мы тебя ждём.

Мы попрощались до вечера с Машей, а я продолжила заниматься домашними делами.

Маша пришла ровно в девять, как и обещала. Я услышала звонок в дверь и поспешила открыть, вытирая руки о фартук – как раз доставала из духовки свою фирменную утку с яблоками, чтобы корочка хрустела идеально.

– Танька, привет ещё раз! – Маша шагнула через порог, протягивая мне бутылку красного вина и коробку бельгийского шоколада. – Пахнет умопомрачительно! Утка! Ты меня балуешь, как в старые добрые времена.

– А то! Специально для тебя старалась, – я обняла подругу одной рукой, другой прижимая подарки к груди, и повела в гостиную. – Проходи, садись. Витя сейчас уложит детей и выйдет к нам.

Маша рассмеялась, сбрасывая пальто на вешалку и оглядывая нашу уютную квартиру – нарядная ёлка в углу, укутанная гирляндой и мишурой, семейные фотографии на стенах.

– Ого, вы тут как из журнала «Семейный очаг» живёте, – пробормотала она, но в голосе скользнула нотка, которую я списала на усталость после рабочего дня.

– Иди, устраивайся на диване, я сейчас всё организую.

Виктор появился через пять минут, вытирая руки о кухонное полотенце. Он поздоровался вежливо, но я заметила, как его улыбка вышла чуть натянутой при виде Маши. Обычно он был душой компании, а тут сел в кресло подальше от дивана, где мы с подругой устроились с бокалами.

– Виктор, наливай вино, – попросила я, стараясь разрядить лёгкую неловкость. – Маш, рассказывай, как дела после нашего шопинг-марафона? Комбинезон примеряла дома? Тот серый, что ты купила?

– Примеряла, – Маша откинулась на спинку дивана, скрестив ноги и принимая бокал от Виктора. – Сижу в нём перед зеркалом и думаю: а куда мне в нём идти? На работу? В магазин за хлебом? Вы вот на Эльбрус едете всей семьёй, а я… одна, как перст, да ещё и в новогоднюю ночь.

Её слова повисли в воздухе, и я, понимая к чему она ведёт, поспешила сменить тему, чтобы не дать разгореться дальнейшей дискуссии.

– Витя, помнишь, как мы в прошлом году на Новый год втроём сидели? – Я попыталась вспомнить что-то весёлое. – Ты тогда продукты в салат оливье нарезал соломкой.

– Помню, – кивнул Виктор, но улыбка не дошла до глаз. Он отпил вино и посмотрел куда-то в сторону ёлки.

– Я в этом году, видимо, буду встречать с коллегами в каком-нибудь шумном ресторане, – продолжила Маша, вертя бокал в руках. – Или дома, с котом. Если куплю кота, конечно. Танька меня уговаривает.

– Маш, ну хватит! – Я хлопнула её по коленке. – Настраивай себя на позитив. Новый год – это волшебное время, всё может измениться. Познакомишься с кем-нибудь на корпоративе, глядишь, и встретишь праздник не одна.

– Да ладно тебе, – она фыркнула, но в глазах мелькнуло что-то, чего я не смогла разобрать. – Все нормальные мужики либо женаты, как твой Витя, либо… А знаете что? Может, мне тоже куда-нибудь рвануть? На горы, на море… Хотя бы не дома сидеть.

Она замолчала, глядя на меня с каким-то ожиданием. Я почувствовала, как воздух сгустился – будто она ждала чего-то конкретного.

– Ну так поезжай! – поддержала я. – На горнолыжных курортах сейчас полно народа, познакомишься с кем-нибудь интересным. А что, отличная идея!

– Да куда мне одной, Танька, – Маша отставила бокал на журнальный столик и повернулась ко мне всем корпусом. – Одной на курорт – это тоска зелёная. Кругом пары, семьи… Вот вы, например, едете всей семьёй. Веселье, смех, дети…

Я поняла, что Маша упорно намерена продолжать в том же духе, и растерялась. Пригласить Машу с нами? Это же наш семейный отпуск, долгожданный, спланированный до мелочей. Я посмотрела на Виктора – он поднял брови, словно читая мои мысли, но неожиданно пожал плечами.

– Тань, а что, может, действительно… – начал он медленно, изучая свой бокал. – Машу с нами взять? Не на весь отпуск, конечно, но хотя бы на первые дни. Пока мы с тобой на вершину пойдём, она за детьми присмотрит. Помнишь, мы обсуждали, что придётся кататься по одному, так как детей не с кем оставить?

Я уставилась на мужа. Виктор предлагает взять Машу?

– Витя, серьёзно? – выдавила я, чувствуя, как внутри всё сжалось от непонимания. – Ты же знаешь, мы планировали побыть вчетвером…

– Да я понимаю, – он встал, прошёлся к окну, заложив руки в карманы джинсов. – Но подумай: Маша с детьми останется внизу, мы спокойно поднимемся, покатаемся на лыжах. Детям веселее будет, да и Маше не так грустно. К тому же, – он повернулся, и в его взгляде мелькнуло что-то странное, – она всё равно остаётся одна в праздник, так пусть с нами поедет. Разве не наш долг поддержать близкого человека в трудное время?

Маша молчала, но я видела, как её пальцы вцепились в край дивана. Её лицо было невозмутимым, но глаза… в них плясали искорки надежды, смешанные с чем-то ещё – с торжеством?

– Витя прав, Танька, – тихо произнесла она, наклоняясь ко мне. – Я вам не помешаю. Честно. Просто… просто не хочу встречать Новый год одна. А с вами я хотя бы почувствую себя частью чего-то… семейного. Пожалуйста.

Последнее слово прозвучало так искренне, что я вдруг ощутила укол вины. Маша и Витя друзья с детства. Она, кстати, познакомила меня с ним, когда мы с ней учились на одном курсе в университете и всегда мне помогала, поддерживала, мирила с Витей, когда мы ссорились. Может, я правда эгоистка?

– Ладно, – выдохнула я, не до конца понимая, почему соглашаюсь. – Маш, поедешь с нами. Но только на первые три дня, договорились? Потом мы с Витей хотим побыть вчетвером, он, я и дети.

– Танька, ты лучшая! – Маша бросилась ко мне, обнимая так крепко, что я едва не расплескала вино. – Я обещаю, не буду вам мешать! Пока вы будет кататься, буду с детьми, ты же знаешь, я плохо катаюсь на лыжах, поэтому обойдусь без спуска.

Виктор вернулся к креслу, и я поймала его взгляд. Он кивнул мне с лёгкой улыбкой, но что-то в этом жесте показалось мне… неправильным. Будто он только что сыграл партию в шахматы, о которой я даже не подозревала.

– Ну вот и славно, – стараясь вернуть себе хорошее настроение, ответила ей. – Маш, а как ты попадёшь туда? – спросила я, в глубине души, надеясь, что она не сможет поехать из-за отсутствия билетов. – Вылет через три дня, Новый год, сама понимаешь, билетов не достать.

– Достану, не переживай! – она снова схватила свой бокал, и её глаза засветились. – За нас! За дружбу! За Эльбрус!

– За Эльбрус, – эхом откликнулись мы с Виктором, чокаясь.

Едва за Машей закрылась дверь, я развернулась к Виктору. Он как раз собирал бокалы со стола, избегая моего взгляда.

– Витя, что это было? – я скрестила руки на груди, чувствуя, как внутри закипает раздражение. – С каких пор ты стал таким человеколюбивым?

Он поставил бокалы на поднос и выпрямился, проводя рукой по волосам – его обычный жест, когда он нервничал.

– Тань, ну что ты так завелась? Маша же наша подруга. Моя – с детства, твоя – со студенчества. Разве плохо, что мы её поддержим?

– Плохо то, что ты решил за нас обоих! – я прошла к дивану и плюхнулась на него, чувствуя усталость. – Это наш семейный отпуск, Витя. Наш! Мы его планировали полгода, я не хотела рядом с нами лишних людей.

– И что изменится? – он сел рядом, но я отодвинулась. – Маша побудет три дня, присмотрит за детьми, пока мы будем кататься. В чём проблема?

– Проблема в том, что это должны были быть мы вчетвером! – я повысила голос, но тут же прикусила язык, вспомнив о том, что дети спят. – Витя, я не понимаю. Ты же всегда был за то, чтобы семейное время оставалось семейным. Помнишь, как ты отказался от корпоратива в прошлом году, потому что нужно было идти с детьми на ёлку?

Виктор встал, прошёлся по комнате, остановился у окна.

– Тань, ты же видела её. Она одна, праздники на носу… Да, она твоя подруга, но и моя тоже. Мы с ней знакомы с тех пор, когда ей было пять лет, а мне восемь, наши мамы дружили. Я просто… не смог отказать.

– Не смог или не захотел? – вырвалось у меня прежде, чем я успела подумать.

Он резко обернулся, и в его глазах мелькнула обида.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Ничего, – я отвела взгляд, понимая, что зашла слишком далеко. – Просто… странно всё это. Обычно ты не такой. И Маша… она вела себя как-то… не знаю. Будто ждала этого приглашения.

– Тань, ты накручиваешь себя, – Виктор вернулся ко мне, присел на корточки, взял мои руки в свои. – Маша просто одинока. Развод, неудачи в личной жизни… Мы с тобой счастливы, у нас есть всё. Разве не можем поделиться частичкой этого счастья?

Я посмотрела в его карие глаза – такие родные, такие любимые. Может, я правда перегибаю палку?

– Витя, я не против присутствия в нашей жизни Маши, хотя, порой она меня напрягает. Я её люблю. Правда. Но почему именно сейчас? Почему в наш отпуск?

– Потому что сейчас её нужно поддержать, – он сжал мои пальцы. – Тань, поверь, ничего страшного не случится. Три дня и она уедет. А мы продолжим наш семейный отдых. Обещаю, всё будет хорошо.

Я вздохнула, чувствуя, как сопротивление тает. Может, я действительно слишком остро реагирую?

– Ладно, – кивнула я. – Но если что-то пойдёт не так…

– Не пойдёт, – он поцеловал мои ладони. – Иди, я уберу со стола. Ты устала.

Я поднялась, но что-то внутри продолжало тревожно пульсировать. Направляясь в спальню, я обернулась – Виктор стоял спиной ко мне, глядя в окно на ночную Москву. Его плечи были напряжены, а в позе читалось что-то, чего я не могла понять.

– Витя? – позвала я тихо.

– Иди, я сейчас, – ответил он, не оборачиваясь.

ГЛАВА 3.

Я ушла, но тревога не покидала меня. Что-то в этом вечере было не так. Что-то в поведении мужа, в глазах Маши, в самой атмосфере… Но я отогнала эти мысли. Мы счастливая семья. У нас впереди отпуск мечты. Что может пойти не так? Может и правда, Маше сейчас необходима наша поддержка?

Наконец настал день вылета. Мы стояли у стойки регистрации в Домодедово, и я украдкой поглядывала на часы. До окончания регистрации оставалось сорок минут, а Маши всё не было. В глубине души я надеялась, что она не появится – не смогла достать билеты в разгар новогоднего ажиотажа. Витя проверял документы, дети крутились вокруг чемоданов, а я пыталась унять нервную дрожь.

– Мам, а тётя Маша точно приедет? – Вадик дёргал меня за рукав. – Она обещала научить меня играть в карты!

– Не знаю, солнышко, – я погладила его по голове. – Может, не смогла билет купить.

И тут я увидела знакомую фигуру, спешащую к нам через толпу. Маша тащила огромный чемодан, на плече болталась сумка, а в руках она сжимала паспорт и распечатку билета. Сердце у меня упало.

– Простите, простите! – запыхавшись, она остановилась перед нами. – Думала, не успею! Такси в пробке застряло, я уже решила, что всё, пролетела мимо Эльбруса!

– Тётя Маша! – Настя бросилась к ней, обнимая за ноги. – Ты приехала!

– Конечно, приехала, моя хорошая, – Маша погладила дочку по голове, но смотрела на Витю. – Не могла же я вас подвести.

– Ну что, все в сборе, – Витя улыбнулся, но я заметила, как его взгляд скользнул по Машиному чемодану. – Маш, ты что, на месяц собралась?

– Да ладно тебе, – она махнула рукой. – Девушке нужны наряды! Кстати, знаете, какое чудо? Я достала последний билет! Правда, в бизнес-класс, но я решила – была не была! Денег не пожалела, лишь бы с вами полететь.

– В бизнес? – я не смогла скрыть удивления. – Маш, это же целое состояние стоит!

– Ну и что? – она пожала плечами, избегая моего взгляда. – Я же говорю – не хотела Новый год одна встречать. К тому же мне премию на работе дали, вот и решила себя побаловать.

Что-то в её объяснении показалось мне натянутым. Маша никогда не была транжирой, а тут вдруг билет в бизнес-класс? Но размышлять было некогда – объявили начало посадки на наш рейс.

– Ладно, пойдёмте регистрироваться, – Витя подхватил наши чемоданы. – Маш, давай помогу.

Он взял её чемодан, и они пошли к стойке регистрации бок о бок. Я смотрела им вслед, чувствуя, как внутри снова поднимается тревога. Они о чём-то тихо переговаривались, и Маша вдруг рассмеялась – звонко, счастливо. Слишком счастливо для человека, который просто едет с друзьями отдохнуть.

– Мам, пойдём! – Вадик потянул меня за руку. – Я хочу у окна сидеть!

– Конечно, милый, – я встряхнулась, отгоняя дурные мысли. – Пойдём.

У стойки регистрации выяснилось, что места у нас с Витей и детьми рядом, а Маша, естественно, полетит в другом салоне. Она пожала плечами с деланным безразличием.

– Ничего страшного, встретимся в аэропорту Минеральных Вод. Зато посмотрю, как там в бизнесе кормят, – подмигнула она. – Может, шампанского выпью за ваше здоровье.

– Не перебери, – предупредил Витя, и в его голосе прозвучала забота, которая резанула меня по сердцу. С каких пор он так печётся о Маше?

Прошли паспортный контроль, и пока ждали посадку, дети носились по залу ожидания, а мы сидели на скамейке. Маша уткнулась в телефон, Витя читал новости на планшете, а я смотрела в окно на взлётную полосу, пытаясь понять, почему чувствую себя лишней в собственной семье.

– Тань, ты чего такая задумчивая? – Маша подсела ко мне, убирая телефон в сумку. – Всё в порядке?

– Да, просто… – я повернулась к ней. – Маш, почему ты на самом деле решила поехать с нами?

Её лицо на мгновение застыло, но тут же расплылось в улыбке.

– Танька, ты что? Мы же всегда Новый год вместе встречали. В этом году, думала, что у меня будет с кем встретить, но…, мой любовник уезжает из Москвы. В общем опрокинул меня. В итоге я на праздники осталась одна. Хочу в горы, снег, чистый воздух… И с вами время провести.

– Все вместе, – эхом повторила я, и слова прозвучали горько.

Объявили посадку. Маша чмокнула меня в щёку и умчалась к своему выходу, а мы двинулись к нашему. Витя нёс на руках заснувшую Настю, я вела за руку Вадика, который всё спрашивал, почему тётя Маша не с нами.

– Потому что у неё другой билет, – терпеливо объясняла я в десятый раз.

– А почему у неё другой билет?

– Потому что она купила его позже нас.

– А почему позже?

Я не знала, что ответить. Почему Витя так легко согласился? И почему у меня такое чувство, будто я что-то упускаю, что-то важное, что крутится на краю сознания, но никак не даётся в руки?

В самолёте дети быстро заснули – волнение и ранний подъём сделали своё дело. Витя сидел через проход, погружённый в какую-то книгу. Я достала телефон, собираясь послушать музыку, но вместо этого открыла фотографии. Вот мы на прошлом Новом году – счастливые, смеющиеся. Вот Витя кружит меня на танцполе на годовщину свадьбы. Вот дети делают первые шаги на лыжах…

– Что смотришь? – Витя наклонился ко мне.

– Фотографии наши. Помнишь этот день? – я показала ему снимок с прошлого отпуска.

– Конечно, – он улыбнулся, и на миг мне показалось, что всё в порядке. Что я просто накручиваю себя. – Это был отличный отпуск. Но этот будет ещё лучше, вот увидишь.

– Надеюсь, – прошептала я, но он уже вернулся к своей книге.

Самолёт взлетел, и я закрыла глаза. Три часа полёта, потом трансфер до отеля, и начнётся наш отпуск мечты. Только почему мне так тревожно? Почему кажется, что этот отпуск изменит всё?

За окном проплывали облака, белые и пушистые, как снег на вершине Эльбруса. Я попыталась представить, как мы будем кататься на лыжах, как дети будут лепить снеговиков, как вечером соберёмся у камина… Но в каждую картинку, упорно вклинивалась фигура Маши. И что хуже всего – она там смотрелась органично. Слишком органично.

Отель встретил нас запахом хвои и мандаринов. В холле стояла огромная ёлка, украшенная серебристыми шарами и гирляндами, а из динамиков лилась негромкая новогодняя музыка. Дети сразу оживились после перелёта, начали бегать по холлу, разглядывая украшения.

– Какая красота! – воскликнула Настя, показывая на ледяную скульптуру Деда Мороза у камина. – Мам, можно потрогать?

– Осторожно, холодная, – предупредила я, но она уже прижала ладошку к прозрачному льду и взвизгнула от восторга.

Заселение прошло быстро. Нам достался просторный трёхкомнатный номер с видом на заснеженные склоны, две спальни и гостиная. Маша поселилась на против нашего, как ни странно, для неё нашёлся свободный одноместный номер.

После душа и небольшого отдыха мы прогулялись по территории отеля. Снег искрился в лучах заходящего солнца, воздух был таким чистым, что кружилась голова. Вадик и Настя лепили снежки и кидались ими в Витю, который театрально падал, изображая смертельное ранение.

– Эх, красота какая! – Маша глубоко вдохнула морозный воздух. – Танька, спасибо, что взяли меня. Я бы с ума сошла одна в Москве.

– Да ладно тебе, – я обняла её за плечи. – Мы же подруги.

К вечеру вернулись в номер готовиться к празднику. Я накрыла стол в гостиной – достала привезённые из Москвы деликатесы, нарезала фрукты, поставила в ведёрко со льдом шампанское. Дети помогали, раскладывая салфетки и расставляя бокалы, периодически таская виноградины.

– Мам, а когда Дед Мороз придёт? – спросил Вадик, устраивая на столе своего игрушечного медведя.

– После полуночи, когда вы будете спать, – ответила я, поправляя скатерть. – Он подарки под ёлку положит.

– А если мы не будем спать? – хитро прищурилась Настя.

– Тогда он мимо пройдёт, – вмешался Витя, входя в комнату с ещё одной бутылкой шампанского. – Дед Мороз приходит только к спящим детям.

В дверь постучали – пришла Маша. На ней было чёрное платье, которое я не видела раньше, и она выглядела… потрясающе. Я невольно почувствовала укол – когда я в последний раз так наряжалась? В своём удобном свитере и джинсах я выглядела рядом с ней как серая мышь.

– Ого, Маш, ты как на свидание собралась, – пошутила я, стараясь скрыть неловкость.

– А что, Новый год – повод принарядиться, – она крутанулась, и платье красиво взлетело. – Витя, ну как?

– Отлично выглядишь, – кивнул муж, но я заметила, как его взгляд задержался на ней чуть дольше необходимого.

Встречали Новый год весело. Дети выучили стишки и рассказывали их, стоя на стуле. Мы смеялись, чокались, загадывали желания. Под бой курантов я обняла Витю, и он поцеловал меня – нежно, как всегда. Но что-то было не так. Может, дело было в том, как он сразу после поцелуя повернулся чокнуться с Машей? Или в том, как они обнялись чуть дольше, чем следовало друзьям?

– С Новым годом, подруга! – Маша обняла и меня, и я почувствовала запах её духов – тяжёлый, сладкий. – Пусть все твои мечты сбудутся!

– И твои тоже, – ответила я машинально.

Праздник продолжался. Мы пели песни, вспоминали смешные истории из прошлого. Дети начали клевать носом около часа ночи, я повела их спать.

– Пойду уложу детей, – сказала я, поднимая сонную Настю на руки.

Вадик, лёг на кровать и, кажется, мгновенно уснул. Настя же, проснувшись, попросила рассказать ей сказку. Я прилегла рядом с дочерью на узкую кровать, начала рассказ и меня сморил сон.

ГЛАВА 4.

Проснулась я от того, что из-за неудобной позы у меня затекла рука. Осторожно выбравшись из детской кровати и стараясь не разбудить Настю, я потёрла затёкшее плечо и вышла из комнаты. Голова гудела от недосыпа и шампанского, а в гостиной царил хаос новогоднего застолья: недопитые бокалы, смятые салфетки, тарелки с объедками. Но ни Вити, ни Маши. Сердце забилось чаще. Я прошла в нашу с Витей спальню. Кровать была нетронута, подушки аккуратно взбиты. «Может, они вышли покурить на балкон?» – подумала я, хотя Витя бросил курить пять лет назад, после рождения Насти. Или просто вышли прогуляться, поговорить, вспомнить старые времена? Новый год, шампанское – атмосфера праздника, многие не ложатся спать до утра.

Переодевшись в халат, я вышла в коридор. Тишина отеля давила, только где-то далеко гудел лифт. И тут я заметила: дверь в номер Маши приоткрыта, из щели пробивалась тонкая полоска света. Оттуда доносились приглушённые голоса – сначала шёпот, потом слова стали более отчётливы. Голос Вити. Мой муж. В номере Маши. В пять утра. Я замерла, сердце заколотилось так, будто хотело вырваться из груди. Подошла ближе, прислонилась к стене, чувствуя, как холод пробирает сквозь тонкую ткань халата. Руки дрожали, но я не могла уйти, ноги словно приросли к месту. А потом услышала слова, которые разбили мою жизнь на осколки.

– …не могу больше так, Вить. Сколько ты будешь тянуть с разводом? – голос Маши, резкий, с ноткой отчаяния и злости. – Мы полгода вместе, сделай уже решительный шаг, расскажи ей о нас.

Я зажала рот ладонью, чтобы не вырвался всхлип. Полгода? Они… полгода? Мир качнулся, будто пол ушёл из-под ног. В ушах зазвенело, слёзы жгли глаза, но я не могла оторваться и уйти от двери. Внутри всё сжалось в комок ужаса от предательства – это была не просто измена, а нож в спину от двух самых близких людей. Маша, моя подруга с университета, которая всегда была рядом в трудные минуты. Витя, мой муж, отец моих детей, с которым мы строили жизнь десять лет. Как? Почему? Тошнота подкатила к горлу, но я заставила себя слушать дальше, съёжившись у стены.

– Маша, я тебе уже говорил, развестись не так просто, – ответил он хрипло, устало, но в голосе сквозила непривычная нотка оправдания. – После развода я останусь голым и босым, да ещё и с алиментами. Ты, видимо, забыла: я всего лишь финансовый директор в её компании и сижу на окладе. Без Тани я никто.

– Почему голым и босым? А как же совместно нажитое имущество? Вам есть что делить, – настаивала Маша, и я услышала, как она прошлась по комнате, её шаги эхом отдавались в тишине.

– Всё принадлежит Тане и детям, – вздохнул Витя. – Квартира, обе машины, дача – всё оформлено на неё, как «подарки» от её отца. Мне нужно время, чтобы…

– Чтобы что? – перебила Маша, её голос стал острее, как лезвие. – Ты мне что обещал? «Любимая, потерпи. Выкраду у Тани базу клиентов, куплю ещё немного крипты, и я свободен». И где движение? Мы об этом говорили ещё в октябре! Ты клялся, что к Новому году разведёшься. А теперь опять отговорки? И как так получилось, что за десять лет у вас нет совместно нажитого имущества? Как ты так лоханулся?

Я съехала по стене на пол, обхватив колени руками. База клиентов? Моя база, которую я собирала десять лет, с нуля, ночами не спала, жертвуя всем? Он планировал меня предать, не просто уйти, а ограбить? Мир сузился до биения сердца в ушах, слёзы катились по щекам, но я не вытирала их, сил не было. Внутри бушевала буря: боль от предательства смешивалась с яростью, с ощущением полной глупости. Как я не видела? Все эти «искры», которые я так гордилась, ложь? А Маша… её зависть, её жалобы – маска? Как же прав был мой отец десять лет назад, когда сказал мне: «Таня, он провинциал и нищий, не твоего поля ягода. Подумай хорошо, нужен ли он тебе?» Мой отец удивительно дальновиден. Видел в Викторе то, что я не видела или не хотела видеть.

– Милая, если ты забыла, напомню, – ответил Витя, и в его тоне проскользнула горечь. – Ты меня зачем свела с Таней? Чтобы я не мешал тебе выйти замуж за Кондратьева, я же за тобой тенью ходил. А кем я был десять лет назад? Нищим провинциалом и младшим экономистом в маленькой типографии. Естественно, когда я начал ухаживать за Таней, её отец приняли меня в штыки. Я вообще удивляюсь, как он согласился на свадьбу.

– С ума сойти. Ты мне не рассказывал, – Маша помолчала, видимо, переваривая. – Десять лет вы женаты, что-то вы совместно покупали, крупное?

– В том и дело, ничего крупного мы не покупали. Делить при разводе возможно только расчётный счёт, а там не так много денег, как ты себе, возможно, вообразила. Фирма тоже принадлежит Тане. Когда мы женились, её отец поставил условие: никаких совместных крупных покупок в браке, всё движимое и недвижимое имущество будет принадлежать Тане и детям. Я же в случае развода должен уйти с тем, с чем пришёл, то есть голым. К сожалению, я посредственный финансист, таких тысячи в стране, и не факт, что меня возьмут куда-то ещё на такой оклад, который мне платит Таня.

– Это всё отговорки, – фыркнула Маша, но теперь в её голосе слышалась не только злость, но и расчёт.

– Это не отговорки! – Витя повысил голос, но тут же сбавил тон. – Я же тебе объяснял. Мне нужно сначала обеспечить себя финансово. Выкрасть базу клиентов, открыть свой бизнес, а потом уже…

– А потом уже жить со мной? – голос Маши дрогнул. – Витя, мне тридцать три. Я хочу семью, детей. Сколько мне ещё ждать? Год? Два? Пять?

– Маша, ну послушай меня, – Витя говорил уже мягче, убедительнее. – Я с юности любил тебя. Ты же знаешь. Помнишь, как мы в старших классах встречались? Как я хотел сделать тебе предложение после школы?

– Помню, – тихо ответила Маша, и я услышала, как скрипнула кровать – видимо, она села. – И помню, какая я тогда была дурой. Выскочила за этого придурка, который потом бросил меня ради какой-то секретарши.

– Вот именно, – продолжал Витя. – А я тогда страдал. Мучился. Ты познакомила меня с Таней, чтобы я не докучал тебе своей любовью, помнишь? «Вить, это моя подруга Таня, она хорошая девчонка, тебе понравится». И я… я попытался забыть тебя. И забыл! Даже был счастлив с Таней. По-своему, я её люблю и благодарен, она много для меня хорошего делает. И вдруг, спустя десять лет, ты воспылала ко мне любовью, и мои чувства к тебе снова вспыхнули с той же силой, ты всегда была моей слабостью.

Слёзы потекли по моим щекам. Значит, я была… утешением для Вити от безответной любви к подруге детства. А Маша, чтобы избавиться от неудобного поклонника, познакомила меня с ним.

– Знаю, – голос Маши стал мягче. – Витя, я тоже была дурой. Надо было выходить за тебя. Мы бы сейчас были счастливы. Дети, семья… А вместо этого я десять лет наблюдала, как ты строишь идеальную жизнь с моей лучшей подругой.

– Она не виновата, – неожиданно защитил меня Витя. – Таня хорошая. Заботливая. Отличная мать. Но она… она не ты, понимаешь? С ней у меня всё правильно, как по учебнику. А с тобой… с тобой я чувствую себя живым.

Я съехала по стене на пол, обхватив колени руками. Десять лет. Десять лет я думала, что у нас идеальная семья. Что мы любим друг друга. А он…

– Так когда? – настаивала Маша. – Витя, я устала ждать. Устала быть подругой семьи. Устала смотреть, как вы с ней целуетесь. Как она рассказывает о ваших «искрах». Знаешь, как меня бесит, когда она говорит: «У нас до сих пор медовый месяц»?

– Скоро, – пообещал Витя. – К весне я закончу с базой клиентов. Переведу деньги в крипту. Открою своё дело. И тогда… тогда я уйду. Честно.

– К весне? – переспросила Маша. – Витя, это ещё три месяца!

– Маш, пойми, я не могу просто так взять и уйти. У меня дети. Вадик, Настя… я их люблю.

– Ты же сказал, что любишь меня! – в голосе Маши прозвучали слёзы.

– Люблю, – заверил её Витя. – Но дети… они ни в чём не виноваты.

– Тогда докажи, – холодно произнесла Маша. – Витя, если ты меня любишь, сделай хоть что-то. Не через три месяца, а сейчас. Хотя бы… хотя бы скажи ей правду.

– Сейчас? – Витя растерялся. – Маш, мы же на отдыхе. Дети…И если я скажу сейчас, то могу попрощаться с работой. Таня тут же уволит меня и выгонит из квартиры. Ты хочешь, чтобы я сидел на твоей шее и…

– Не хочу, – перебила она. – Почему ты тянешь с базой? Сплошные отговорки. То дети, то работа, то отпуск. А я устала, слышишь? Устала ждать!

Снова скрипнула кровать, послышались шаги.

– Если ты не будешь действовать в самое ближайшее время, то я сама решу вопрос, – сказала Маша.

– Что ты задумала? – спросил Витя. – Даже не думай, что-то говорить ей. Ты хочешь, чтобы мы остались нищими с тобой?

– Витя…

– Я сказал, не смей. Ты только всё испортишь. Я же сказал, всё решу. Наберись терпения.

– Есть более действенный способ, решить проблему разом. – голос Маши. – А теперь иди, не дай Бог, твоя благоверная проснётся и не обнаружит тебя в номере.

– Ты права. – голос мужа. – Я люблю тебя!

Звуки поцелуев, негромкий стон Маши. Не в силах больше слушать, я с трудом поднялась на ноги и пошла в наш номер. Чтобы Витя ничего не заподозрил, я снова оделась и легла на кровать к Насте, притворившись, что сплю. Мне нужно было подумать.

ГЛАВА 5.

Я услышала, как входная дверь тихо щёлкнула. Витя вернулся. Сердце забилось чаще, но я заставила себя дышать ровно, притворившись, что сплю. Дверь в детскую приоткрылась, видимо проверял, где я. Я почувствовала его взгляд, стараясь ни чем не выдать себя, напряглась и затаила дыхание. Несколько секунд тишины, потом дверь закрылась, и я услышала его шаги в направлении второй спальни.

Лежала час, может больше, глядя в потолок. В голове крутились обрывки услышанного разговора. «Полгода вместе». «База клиентов». «Крипта». «Я всегда любил тебя». Каждое слово било как удар молотом по голове. Хотелось вскочить, ворваться к нему, закричать, швырнуть чем-нибудь тяжёлым. Но рядом посапывала Настя, обнимая во сне свою куклу, а на соседней кровати спал Вадик.

Дети. Мои дети не виноваты в том, что их отец оказался предателем. Они ждали этого отпуска, мечтали покататься на лыжах, слепить снеговика на вершине горы. Я не могу, не имею права испортить им праздник. Потерплю. Сделаю вид, что ничего не случилось. Улыбнусь, буду играть роль счастливой жены ещё несколько дней. А потом, в Москве… В Москве я подам на развод. И первым делом поменяю пароли доступа к компьютерам в офисе.

Не в силах больше лежать, я осторожно выбралась из детской кровати. Настя пробормотала что-то во сне и перевернулась на другой бок. Я прикрыла её одеялом и на цыпочках вышла из комнаты.

В гостиной всё ещё стоял запах праздника – мандарины, шампанское, хвоя от маленькой ёлочки в углу. Новогодний стол так и остался неубранным, видимо, Вите было не до уборки. Я машинально начала складывать тарелки, но остановилась. Зачем? Пусть сам убирает.

Переоделась в лыжный комбинезон, который так понравился Маше в примерочной. «Тебе очень идёт», – сказала она тогда. Лицемерка.

Зашла в комнату к мужу, он крепко спал. Написала записку: «Поехала кататься. Вернусь к завтраку. Целую, Т.» Положила на видное место и тихо вышла из номера.

В коридоре было пусто, только дежурный свет освещал бежевые стены. Я подошла к двери Маши, закрыта плотно, прислушалась, оттуда не доносилось ни звука, меня передёрнуло. Там, за этой дверью, моя лучшая подруга и мой муж… Нет, не думать об этом. Не сейчас.

На улице только начинало светать. Морозный воздух обжёг лёгкие, но это было приятно после душной атмосферы отеля. Снег хрустел под ногами, и я пошла быстрее, почти побежала к подъёмнику. Мне нужно было движение, скорость, что угодно, лишь бы не думать.

Подъёмник уже работал, но желающих кататься в такую рань не было. Я взяла лыжи в прокате, застегнула крепления и села в кабинку. Поднималась одна, глядя, как внизу остаётся отель, парковка, крошечные домики.

Наверху дул ветер, но вид открывался потрясающий. Эльбрус во всей красе высился на горизонте, розовея в лучах восходящего солнца. Я сделала глубокий вдох и оттолкнулась палками.

Первый спуск был осторожным – мышцы ещё не разогрелись, но с каждым поворотом уверенность росла. Скорость, ветер в лицо, ощущение полёта – всё это помогало забыться, хотя бы ненадолго.

Я каталась как одержимая. Спуск, подъём, снова спуск. Ноги горели, в боку кололо, но я не останавливалась. Физическая боль была лучше той, что разрывала сердце. Я знала правила: одна на трассе – рискованно, особенно в несезонное время или на менее людных склонах. Но сейчас мне было плевать.

«Я всегда любил тебя». Поворот.

«База клиентов». Ещё поворот.

«Голым и босым». Прыжок через бугор.

«С тобой я чувствую себя живым». Резкое торможение, снежная пыль в лицо.

На очередном подъёме я заметила время на табло – половина восьмого. Ещё один спуск, самый длинный, опасный и пора возвращаться. Дети скоро проснутся, будут искать меня. А я должна быть рядом, улыбаться, делать вид, что всё в порядке. Ради них.

Я стартовала с верхней точки, набирая скорость на пологом участке. Снег был идеальным – свежий, не раскатанный. Ветер свистел в ушах, очки запотевали от дыхания. И тут, на середине склона, я услышала хлопок. Резкий, глухой звук, похожий на выстрел.

Инстинктивно оглянулась и посмотрела наверх – в утренних сумерках на склоне маячила тёмная точка. Человек? Точка быстро метнулась в сторону, за выступ и пропала. Совпадение? Или…

А потом, я услышала. Нарастающий гул, похожий на рёв приближающегося поезда. Посмотрев в сторону снежного склона, я в ужасе увидела, как на меня несётся огромная снежная лавина, сметая всё на своём пути. Белая стена двигалась с невероятной скоростью, поднимая снежную пыль, закрывая собой небо.

Лавина! Она пересекала мою трассу ниже по склону.

Адреналин ударил в кровь. Я попыталась уйти вправо, к краю трассы, отталкиваясь палками, но лыжи скользили по жёсткому снегу. Лавина неумолимо настигала. Лыжи скользили, путались, мешали двигаться быстро. Сердце колотилось так, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди.

«Не успею, не успею!» – билось в голове.

Грохот становился оглушительным. Я бросила взгляд через плечо – снежная масса была уже в двадцати метрах. Пятнадцати. Десяти.

В последний момент я увидела справа скальный выступ и рванула к нему, но было поздно. Снежная волна накрыла меня, как океанский вал. Удар сбил с ног, закрутил, понёс. Я пыталась плыть, грести руками, как учили на курсах безопасности, но силы стихии было не преодолеть.

Снег забивался в рот, в нос, в глаза. Дышать становилось трудно. Мир превратился в белую мглу, где не было ни верха, ни низа. Меня крутило, било о что-то твёрдое – то ли камни, то ли деревья. Боль пронзила правое плечо, потом ногу.

«Вадик… Настя…» – последнее, о чём я подумала, прежде чем всё стихло, и белая тьма поглотила меня.

Тишина. Абсолютная, звенящая тишина. Я лежала в снежном плену, придавленная тоннами снега. Попыталась пошевелиться – тело не слушалось. Паника накатила волной. Я заживо похоронена!

Нет, не поддаваться панике. Дышать. Но как? Воздуха почти не было, только маленький карман возле лица, который я инстинктивно создала руками в последний момент. На сколько хватит воздуха? Час? Пять часов? Я одной рукой начала утрамбовать снег вокруг себя на сколько хватало возможности дотянуться, вторую руку я не могла поднять, видимо она сломана.

Где верх, где низ? Я попыталась сплюнуть – слюна потекла к левому уху. Значит, я лежу на левом боку. Холод пробирался сквозь лыжный костюм. Пальцы уже начали неметь. Правая нога пульсировала болью – вывих или перелом.

«Меня найдут,» – пыталась убедить себя. – «Обязательно найдут. Я же оставила записку. Витя поймёт, что я пошла кататься. Поднимут тревогу, пришлют спасателей…»

Витя. При мысли о нём внутри всё сжалось. Он предал меня. Изменил с Машей. Планировал ограбить. Но сейчас это не имело значения. Сейчас важно было только одно – выжить. Ради детей. Ради Вадика и Насти, которые не должны остаться без матери.

Время остановилось. Минута тянулась как час. Или прошёл час? Невозможно понять в этой белой могиле. Холод и нехватка воздуха делали своё дело. Мысли путались, перед глазами поплыли цветные пятна.

«Дети… простите меня…»

Веки стали тяжёлыми. Так хотелось закрыть глаза, уснуть. Говорят, замерзать не больно. Просто засыпаешь и всё. Может, это и есть лучший выход? Не возвращаться в ту жизнь, где муж предатель, а лучшая подруга – змея.

Нет! Я тряхнула головой, насколько позволяло тесное пространство. Не сдаваться! Вадик и Настя ждут меня. Им нужна мама. Живая мама. Кажется, я потеряла сознание.

Не знаю сколько прошло времени, но очнулась я от того, что мне послышался приглушённый звук. Лай собаки? Или мне показалось? Я прислушалась. Точно лает собака! И ещё что-то… скрежет? Копают!

Звуки сверху стали громче. Кто-то определённо копал. Свет! Тонкий луч пробился сквозь снег. Ещё немного, ещё чуть-чуть…

– Есть кто живой? – прокричал мужской голос.

Я хотела ответить, но смогла только простонать, челюсти не двигались. Копать начали быстрее, расширяя отверстие. Наконец чьи-то сильные руки ухватили меня под мышки и потянули наверх. Яркий свет ударил в глаза. Воздух! Чистый, морозный горный воздух заполнил лёгкие. И я вновь провалилась в забытье.

ГЛАВА 6.

Очнулась я от острой боли, пронзившей всё тело. Где я? Попыталась повернуть голову – взрыв агонии заставил застонать. Всё расплывалось перед глазами. Деревянный потолок с грубыми балками, тусклый свет слабой лампочки, запах дыма и чего-то травяного.

Попробовала пошевелиться – безуспешно. Тело не слушалось, каждая попытка движения отзывалась новой волной боли. Я издала слабый стон.

– О, Слава Богу вы пришли в себя! – надо мной склонилось лицо. Мужчина лет сорока с обветренным лицом и добрыми серыми глазами. Борода, шапка-ушанка сдвинута на затылок. – Лежите, не двигайтесь. Вам нельзя.

Я попыталась что-то сказать, но челюсть не двигалась. Вышло только мычание.

– Не пытайтесь говорить, – мужчина осторожно приподнял мою голову, поднёс к губам кружку с чем-то тёплым и трубочкой. – Пейте потихоньку. Это травяной отвар, немного ослабит боль.

Я с трудом сделала несколько глотков. Горький вкус, но тепло разлилось по телу.

– Меня Егор зовут, – продолжил он, аккуратно опуская мою голову на подушку. – Я егерь, живу неподалёку от горнолыжного курорта. Нашёл вас под лавиной. Волоком притащил вас на своём тулупе. Вы двенадцать часов были без сознания. Повезло – Рекс учуял. Умная собака, спасибо ему.

Я попыталась спросить взглядом – что со мной? Он понял.

– Травмы серьёзные, не буду врать. Сломаны три ребра справа, правая рука – перелом предплечья, я наложил шину. Левая нога – либо сильный вывих, либо трещина, точнее без рентгена не скажешь. Челюсть вывихнута – я вправил, но говорить пока не рекомендую. Ушибы, переохлаждение… Честно говоря, удивительно, что вы вообще живы.

Я закрыла глаза. Живая. Это главное.

– Я видел, как сошла лавина, – продолжал Егор, подкладывая дрова в печь. – Как раз на лыжах обходил территорию, вместе с Рексом, смотрел, как вы катались. Одна, рано утром… Неосторожно это. Сразу побежал вниз, знал, что накроет. Рекс вас нашёл, я откопал. Притащил сюда – до моей избушки ближе, чем до отеля.

Он помолчал, глядя на огонь.

– Спасатели вас до сих пор ищут. Я видел много людей, работают на месте схода лавины с собаками. Но идти к ним не рискнул, боялся оставлять вас одну. Состояние нестабильное было, думал, не выживите. Но вы крепкая.

Я открыла глаза, посмотрела на него с благодарностью. Этот человек спас мне жизнь.

– Сейчас схожу в отель, сообщу, что вы здесь, – Егор натянул тулуп. – Пусть пришлют медиков с носилками, заберут в больницу. Сам я вас транспортировать не рискну, повреждения серьёзные, могу навредить. Тут до отеля километров десять через лес. Управлюсь за пару часов. Вы пока лежите, не двигайтесь. Рекс с вами побудет.

Большая лохматая овчарка подошла, легла рядом с лежанкой. Я с трудом повернула голову, посмотрела на собаку. Снова простонала.

Егор наклонился ко мне. Я помотала головой, пытаясь сказать, что не надо сообщать обо мне.

– Что вы хотите сказать? – спросил Егор. – Чтобы я не ходил в отель?

Я кивнула в знак согласия.

– Но почему? Там вам помогут, окажут более квалифицированную помощь, у меня даже необходимых лекарств нет. У вас серьёзные ушибы, переломы.

Я снова покачала головой, слёзы текли по моим щекам. Мычала, пыталась что-то сказать, но не могла, челюсть невыносимо болела.

– Но вас же ищут. Вы с кем приехали? Муж, дети?

Я кивнула, схватила его за руку здоровой рукой, снова пыталась, что-то сказать, но опять вышло лишь мычание.

– Вы думаете сход лавины был спровоцирован специально? – Егор внимательно смотрел на меня. – И вы думаете, что к этому причастен ваш близкий человек? Вы боитесь?

Я вновь закивала головой.

Егор задумался, затем сказал:

– Лавина была странная. Я много лет в этих горах, знаю каждый склон. Там, где вас накрыло, схода не должно было случиться. Снег лежал стабильно. Если только…

Он замолчал, покачал головой.

– Ладно, не важно. Главное – вы живы. Хорошо, если вы так просите, я не сообщу о вас. Сейчас схожу на лыжах в ближайший магазин и аптеку, куплю продукты, лекарства, обернусь примерно часа за два-два с половиной.

Дверь закрылась. Я осталась одна с собакой и своими мыслями. Странная лавина… Тёмная фигура на склоне… Хлопок перед сходом…

Нет, это невозможно. Никто не мог… Или мог? «Есть более действенный способ решить проблему разом,» – вспомнились слова Маши.

Господи, неужели она?.. Неужели они?..Но как? Они же спали, когда я уходила.

Боль пронзила не только тело, но и душу. Если это правда, если лавина была не случайной…

Рекс тихо заскулил, словно чувствуя моё состояние. Я закрыла глаза, пытаясь не думать о страшном. А потом… потом я во всём разберусь.

В избушке было тихо, только потрескивание дров в печи и тяжёлое дыхание Рекса нарушали её. Я лежала неподвижно, уставившись в потрескавшийся потолок, где паутина в углу дрожала от сквозняка. Боль пульсировала, казалось, в каждой косточке моего тела – в сломанной руке, в рёбрах, в ноге, но она была ничем по сравнению с той, что разрывала душу. Мысли кружились вихрем, как снежная буря, которую я пережила.

«Полгода вместе». Эти слова Вити эхом отдавались в голове. Полгода. Пока я планировала семейный отпуск, радовалась «искрам» в наших отношениях, он спал с Машей. Моя лучшая подруга. Та, с кем я делила наши девичьи секреты, которая мирила нас с Витей после ссор. А Витя… он всегда любил её. Я была запасным вариантом, удобной женой с деньгами и связями. «Утешением», как он сказал. Десять лет я строила иллюзию, а они…

И лавина. Эта «странная лавина», как сказал Егор. Хлопок. Тёмная фигура на склоне. Я вспоминала каждую деталь: как набирала скорость, как оглянулась на звук. Кто-то был там. Кто-то спровоцировал сход, я слышала хлопок, или это звук треснувшей наледи, который и спровоцировал движение снега? Маша сказала: «Есть более действенный способ решить проблему разом». Уверена, Маша задумала решить вопрос кардинально, не дожидаясь развода. Тем более Витя сказал, что у него ничего своего нет, а вот в случае моей смерти, он останется богатым вдовцом. Она проследила за мной? Я оставила записку, она могла зайти к нам в номер, прочитать её, Маша знала куда я пошла. Рано утром, одна на трассе… Идеально. Несчастный случай в горах. Никаких подозрений. Витя остаётся вдовцом с детьми, наследует всё, а Маша рядом, чтобы «утешить». База клиентов? Деньги? Всё это меркнет перед убийством.

Слёзы жгли глаз. Паника накатывала волнами: а если они найдут меня? Егор обещал не сообщать, но отель полон людей, спасатели рыщут. Витя будет играть роль убитого горем мужа, Маша, скорбящей подруги. Дети… Боже, дети. Вадик и Настя. Они потеряют мать, а отец… отец предаст их ради своей «любви». Нет. Не дам им такой возможности.

Рекс поднял голову, лизнул мою руку – тёплый, влажный язык. Я повернула голову, посмотрела в его преданные глаза. Животные всегда искренни в своих чувствах. Люди – они всегда врут. Егор… он спас меня. Я должна выздороветь. Ради детей. Ради себя. Но пока у меня нет сил нет. Нужно думать. Детям пока ничего не угрожает, несмотря ни на что, Виктор хороший отец и действительно их любит, потом я им всё объясню, а сейчас, буду думать, как отомстить предателям. Они не только меня предали и хотели ограбить. Они хотели меня убить.

Боль в челюсти усилилась, я сжала зубы слишком сильно. Выжившая в лавине. Я вернусь. Разрушу их планы. Развод, слишком просто для них. Я придумаю для них более интересное наказание. А затем, я… я начну жить заново.

Дверь скрипнула. Егор вернулся, отряхивая снег с тулупа. На плечах рюкзак, в руках, пакет с аптечной символикой, бутылки с лекарством, бинты.

– Купил обезболивающее, антибиотики, – сказал он, снимая шапку. – И продуктов. Вам нужно набраться сил и прийти в себя. Переломы срастутся, боль скоро пройдёт. А затем, когда вы сможете, мы с вами поговорим.

Я кивнула слабо, но взглядом показала на его лицо. Что-то не так? Он вздохнул, подсел на табуретку рядом с лежанкой, разложил лекарства на импровизированном столике из доски.

– Я… зашёл в отель, – начал он тихо, не глядя на меня. – Не напрямую, конечно. Подошёл к служебному входу, где персонал курит. Поговорил с одним парнем, он там в баре работает. Не хотел светиться, но… нужно было понять, что там творится. Вас же зовут, Татьяна?

Я кивнула и замерла, сердце заколотилось чаще. Рекс зарычал тихо, почувствовав напряжение.

– Ищут вас активно, в отеле полиция, всех опрашивают. Кто видел вас утром, с кем вы поднимались на гору, поднимался ли кто после вас. Сказали, что был мужчина, но он не постоялец отеля. Его ищут. – продолжил Егор, наливая воду в кружку и растворяя таблетку. – Спасатели с собаками, вертолёт крутится над склоном. Дети плачут, спрашивают про маму. А высокий такой мужчина… видимо, ваш муж… он там главный. Настаивает, чтобы не прекращали поиски ни на минуту. Кричит на координатора: «Она жива, я знаю! Продолжайте копать, обыскивайте каждый метр!» Лицо красное, глаза бешеные. Говорит, что вы опытная лыжница и проходили курсы выживания при сходе лавины.

Я закрыла глаза, слёзы снова покатились по щекам. Играет роль. Конечно, играет. Убитый горем муж – идеальная маска. А Маша? Наверняка рядом, «утешает» его, держит за руку, пока дети в слезах.

– Ещё одна женщина с ним, – добавил Егор, осторожно приподнимая мою голову и давая глоток обезболивающего. – Блондинка, в чёрном костюме. Обнимает детей, шепчет что-то мужчине вашему. Персонал болтает: «Бедная семья, Новый год испорчен». Но я… я заметил, как этот высокий переглянулся с ней. Не как с подругой. Слишком… близко.