По зову твоей крови бесплатное чтение

По зову твоей крови

Пролог

Голова взрывалась от боли. Будто проломили череп чем-то тяжелым, размером с дом. Но это – долбанный пустяк в сравнении с мыслями о девчонке.

Подлая, эгоистичная, с милой мордашкой и каменным сердцем!

Заманила его в ловушку, как щенка трехлетнего. А он и поплыл, спасать помчался. А вышло все…

Наперекосяк.

Патовая ситуация получилась, безвыходная, если уж откровенно.

Боль переместилась к вискам, и Радмир, словно со стороны, осознал, что череп и вправду разбит. Кости никак не срастались, регенерация шла медленно, жизненные силы утекали словно сквозь пальцы.

Нет, было бы лучше, не окажись в башке сейчас куска арматуры. Эта железяка как раз и мешала срастись костям.

Вольнов сжал руки в кулак. Выходило плохо, мешали тяжелые цепи, которыми его удерживали тюремщики. Будто клетки не хватало!

Радмир криво усмехнулся. Да, клетка не удержит его от попыток освободиться, чтобы добраться до истинной пары.

А зверь утробно рычал в бессилии и ярости. И что-то ныло в груди, там, где должно быть сердце, но сейчас осталась только пустота.

– Ну, что, Вольнов? Заскучал? – раздался негромкий голос хищника. – Пришло время сдохнуть, щенок.

Зверь оскалился, чуя опасность. Радмир не планировал умирать. По крайней мере, пока не доберется до подлой и продажной твари, с которой его связала судьба.

Мать ее так, эту лживую бабу! И судьбу, и Божену. Обеих.

А зверь истошно рычал и рвался наружу. Вольнов хотел бы поддаться соблазну, переключить все инстинкты в режим «убийца», позволить зверю сполна насладиться кровью и оторванными конечностями противников.

Но сначала… сначала он доберется до Жени – хищницы, посланной ему адом. Той, что по ошибке оказалась его истинной парой, мелкой притворщице с невероятным взглядом бездонных глаз и соблазнительным телом.

Доберется и убьет ее. Да, своими же руками придушит хищницу. А потом – хоть конец света. Но Божена не достанется никому. Она принадлежит Радмиру до последнего вздоха.

Глава 1

Задание Радмира Вольнова было простым: отыскать свидетеля, допросить и привести к вожаку.

Таких поручений в практике Радмира было сотни, если не тысячи. Хищнику хватило нескольких часов, чтобы выяснить об объекте всю информацию.

Ситуация была непростой. И от того, как быстро выполнит задачу Радмир, зависела судьба его брата.

Тихомир Вольнов сходил с ума. Потерялась его истинная пара, с которой брат не успел завершить обряд. И единственной зацепкой в поисках братья считали подругу потеряшки – Божену Грознову. Девушки, Божена и Зарета, проживали в соседних квартирах, да и дружили весьма тесно. Словом, задание должно было быть простым, обычным, без сюрпризов.

Он «вел» объект, двигаясь почти бесшумно. Звук его шагов оставался за гранью восприятия человеком, а вот хищник мог бы распознать слежку.

Но не эта девчонка. Странная она. И, кажется, не замечала «хвоста».

Радмир следил за каждым жестом, движением. В сгущающихся сумерках хищник отчетливо различал, как вздрагивали девичьи пальцы, зажимая лямку на сумке, как порхали ресницы, когда Грознова, переходя дорогу, смотрела по сторонам.

Вольнов перебирал в памяти все, что удалось раскопать на Божену. По всем документам девчонка была хищницей. Но звериная кровь почти не ощущалась. Радмир чуял слабые гены. Как будто девчонка была смеском. И это интриговало.

А еще – ее голос.

Радмир совсем некстати вспомнил, как звонил ей, пытался назначить встречу. Однако столкнулся с категоричным отказом. И это взбесило. Кто в своем уме станет отказывать ему, среднему брату вожака и сыну самого Верховного, смотрящего за порядком на целом континенте?

Никто! Никто, кроме этой дерзкой училки из захудалой шарашки!

Стало сложно контролировать зверя, когда Радмир вспомнил негромкий, резкий, официальный тон и приятный нежный голос на контрасте.

И вдруг увидел, как Грознова пытается скрыться от него в подъезде дома, в котором жила. Заметила, значит. И Радмир ринулся вперед.

Нельзя убегать от хищника! Нельзя!

В два шага он настиг свою жертву. Со всей дури вмазал по препятствию, за которым собралась спрятаться Женя и рявкнул, зверея:

– Грознова? Ты в курсе, что живешь на чужой территории? Шпионишь по приказу своего вожака? Старик Антип решил расширить границы? – вкрадчиво пророкотал Вольнов, в один прыжок достав рукой девушку, сгреб длинные волосы в кулак и затянул, заставив ее вытянуться и замереть на месте. – Божена Грознова. Так ведь тебя зовут на самом деле?

– У меня официальное разрешение есть. На работу в этом городе! – ровно и максимально вежливо проговорила девушка. – А вам какое дело? Миграционные службы в этом месяце уже были. Все документы у меня в полном порядке. Ничего противозаконного я не делаю!

– Только трешься рядом с Иртановой, да? – прорычал хищник, прижимая Грознову к стене вплотную так, что та и вздохнуть глубоко не смогла.

Однако Радмир заметил, что страха у хищницы не было. Он ей клыки в полном объеме демонстрирует, а она даже не трясется.

А девчонка дерзкая. Наверное, совсем двинутая на голову, если смотрит на него, верзилу выше двух метров ростом и шириной с дверной проем, словно на шкодливого щенка.

– Я не трусь, как вы изволили выразиться, с Заретой. А дружу с ней. Мы с детства общаемся и живем по соседству! – спокойно произнесла Грознова.

– Разберемся, – прищурившись, зарычал Вольнов. – Со мной пойдешь! И уж будь уверена, пока не расскажешь мне, куда дела Зарю, не выпущу!

– Зарета исчезла? – опешила девушка, а Радмир отчетливо разглядел, как глаза хищницы полыхнули в полумраке подъезда. – У нее сегодня встреча с врачом в клинике. Я думала, она там задержалась.

– С этого места подробнее, – нахмурился Вольнов, а руку все же разжал, выпустив девушку, когда понял, что Грознова не собирается убегать.

– Напомните, уважаемый, по какой причине я должна говорить с вами? – усмехнулась Женя, поправив волосы и мешковатую одежду, которая скрывала, кажется, каждый сантиметр кожи. – Общаться буду только с вожаком.

В ответ Радмир клацнул зубами, а зверь вторил хищнику грозным, устрашающим рычанием.

– Значит, понимания мы не достигнем? – прищурился мужчина, а девушка повела плечом, словно сбрасывала ненавистное невидимое касание грубых ладоней.

– Теряете время, уважаемый, – бесстрашно произнесла Грознова и сама, оттолкнув не без усилий Радмира ладонью в грудь, перешагнула груду штукатурки и металла, которая еще пару минут назад была дверью подъезда. – Ведите на допрос. Все равно ведь не отстанете.

Радмир пристально, не мигая, смотрел на девушку. А в том месте, где на протяжении мгновения лежала девичья ладонь, странно покалывало. И ладони – будто он до сих пор держал шелк волос Грозновой.

А хищница шла целенаправленно к арке между подъездами, где остались бойцы стаи, ждали команды, сидя в тачке.

Вольнов прикинул, как пять пар хищных глаз пройдутся оценивающе по мешковатой одежде Грозновой, выискивая малейший намек на стройное тело.

На анализ ситуации не осталось времени. Радмир перехватил девчонку, когда та уже протянула руку к дверце автомобиля.

– Не та тачка, – ровно, но с угрозой в голосе, рявкнул Вольнов и подтолкнул Божену к другому автомобилю.

Безошибочно вычислил, что именно эта машина принадлежит Грозновой, пусть и припаркована была на стоянке, а с работы хищница возвращалась пешком.

Интересно, а утром кто ее туда отвозил? Радмир мотнул головой, прогоняя непрошенные мысли. Какого хрена происходит?!

Божена не сопротивлялась приказу Вольнова, вынула брелок из сумочки, открыла тачку и послушно села за руль.

Радмир с огромным трудом впихнулся на переднее пассажирское. Кресло оказалось довольно мелким для его, Вольнова, форм. Но он уже принял решение, забрать хищницу вместе с тачкой, а потому отступать не собирался.

– Ну как вам, нигде не давит? – коварно улыбнулась Божена, бросив короткий взгляд на пассажира.

– За дорогой следи, Грознова, – обронил Радмир, а потом устрашающе рыкнул: – Излагай про врачей.

– Зачем? Разве вы не отыскали о Зарете все сведения, которые хотели? Как-то ведь на меня вышли, – изогнула бровь Грознова, а Радмир молчал. В душе просыпалось недовольство этой хищницей, и какая-то странная тяга зверя.

Вольнов смотрел на девушку пристально, изучая каждый сантиметр женского тела. Мог бы, и под одеждой рассмотрел бы. Тянуло сорвать эти тряпки и убедиться, что интуиция его не подвела – под стремными шмотками скрыто улетное тело.

И не только странные, ненужные, непрошенные сейчас фантазии выбивали Радмира из равновесия. Все в этой девчонке было не так. И вместе с тем, своим ледяным спокойствием она вызывала в нем интерес. Да и не только спокойствием, но и запахом. Вольнову казалось, что на расстоянии хищница пахла совсем иначе, по-другому. А теперь, запертый в салоне автомобиля, находясь в полуметре от Божены, Радмир жадно втягивал носом ее аромат. А затылок сводило от беспокойства и ощущения надвигающихся проблем. И зверь. Он требовал хорошенько распробовать эту девчонку.

Радмир сжал руку в кулак, на миг прикрыл глаза, мысленно затягивая удавку контроля на глотке зверя.

В какой-то момент, открыв глаза, Вольнов понял, что Грознова не знает, куда ехать, а потому торопливо сжал девичью ладонь, лежавшую на рулевом колесе, и дернул, заставив тачку свернуть в нужную сторону.

И вдруг – точно огнем прошило кожу на ладони.

– Твою ж мать! – выдохнула Божена, с долей паники, отчаяния, страха и даже растерянности. Девушка взглянула на спутника и, кажется, перестала дышать.

И в глазах Радмира не увидела ничего, кроме жажды крови.

Ее, Божены, крови.

* * *

Женя не верила своему счастью, когда после короткой беседы с вожаком, ее отпустили. Радовалась, что может дышать спокойно. Радовалась, что Радмир исчез, пусть и злобно рыча, когда они добрались до Тихомира Светозаровича. Просто радовалась оказаться на свободе. И старалась не думать о том, что громилу увели против воли. Сам вожак применил силу, чтобы усмирить брата.

Однако ошиблась… Радоваться было нечему.

И очень скоро поняла это. Поняла, когда город начал стремительно меняться, а хищники – сходить с ума.

И именно тогда перед ней, точно выйдя из кошмарных снов, возник Радмир Вольнов.

Она боялась его до чертиков. Еще с самой первой встречи, когда он шел следом за ней до дома, а потом сел в ее машину.

Но тот страх не стоил ничего в сравнении с чувствами, которые Божена испытывала сейчас. И пусть внешне девушка была спокойной и собранной, паника охватывала ее, стоило взглянуть в бешенные глаза Радмира Вольнова.

Глядя в оскалившееся по-звериному лицо, Божена понимала, что этот хищник далеко не тупой громила с мышцами и отсутствием мозга. А потому Женя надеялась, что Вольнов все же придет в себя и перестанет на нее смотреть так, словно хочет уничтожить.

– Ты мне должна помочь! – зарычал хищник, со всей силы ударил по металлическим прутьям, сгибая их, точно мягкую проволоку.

Единственно здравой мыслью Божены оказалась та, что настойчиво зудела о побеге. Однако теперь уже поздно. Радмир нашел ее. И с первого взгляда Женя осознала, что нашел – не просто так.

Божена поняла, как ошиблась, посчитав, что здесь, запертая в камере предварительного заключения ближайшего отделения человеческой полиции по собственной воле, будет в безопасности. Радмир все равно отыскал ее за пару минут, заявился, раскидал полицейских одной левой и замер, глядя на нее своими дикими, безумными глазами.

Хватило одного взгляда, одного вдоха, еще в первую встречу, чтобы понять – Радмир Вольнов ее истинная пара. Но всеми силами девушка пыталась это отрицать. Только не он! Только не Вольнов!

– Ничего я тебе не должна! – хмуро выкрикнула Грознова.

– Подойди сюда, Божена! – прищурился Радмир.

Огромные руки хищника легли на прутья, кажущиеся хрупкими в сравнении с ним самим.

– Я что, на дуру похожа? – фыркнула Грознова и попятилась еще дальше, пока не прижалась спиной к шершавой стене.

– Не подойдешь по-хорошему, я сам подойду! – угрожал хищник, а зверь внутри Радмира бесновался.

Божена попыталась воззвать к своему зверю. Волчица, больше похожая на полугодовалого щенка, только негромко заскулила. А девушка сдалась. С самого рождения звериная кровь в ней была очень слабой, настолько, что Божена искренне считала себя обычной человеческой девушкой. А сейчас, когда Радмир смотрел на нее глазами, орущими «Моя!», Божена основательно убедилась в том, что зря она родилась хищницей.

А Радмир… Он и сам не знал, зачем идет на такой опрометчивый шаг. Зов истинной пары брата, Зареты Иртановой, он распознал, как и все хищники. Видел, как свихнулись мужики рядом, как сорвались и помчались к источнику Зова.

А Вольнов, он потянулся к Божене. Учуял ее запах. Пусть его и закрыли в подвальном хранилище, чтобы совладать со зверем и не причинить истинной вреда. А все равно – вырвался. И понимал одно: если прямо сейчас не поставит метку и не обзаведется парой, то его накроет зовом Иртановой. А брату нужна помощь, а не еще один конкурент.

Радмир глубоко втянул носом тонкий аромат девчонки. Даже в этом чертовом месте, среди алкашей, проституток и прочего сброда, запах именно этой хищницы сбивал его с ног. И вопреки всем доводам разума, вопреки собственному желанию, Радмир понимал, что перед ним ОНА. Его пара, которая совершенно не собиралась мириться с этим фактом.

– Послушай, девочка, – теряя терпение, прорычал Вольнов, чуть разводя могучие руки в стороны и сминая решетки с противным, громким скрежетом, – тебе ничего не грозит. Укушу разок, и ты свободна.

– Вы, очевидно, мозгом приложились где-то, уважаемый! – дрогнувшим голосом произнесла Божена. – Если на мне окажется ваша метка, то нужно завершить обряд. А связывать свою жизнь с таким, как вы, уж поверьте, не предел моих мечтаний. Скорее, кошмар!

– Божена! – прорычал Радмир с явной угрозой в голосе и смел единственную преграду, вставшую на пути к истинной.

Женя испуганно заверещала, когда вместо решеток в камере появилась еще одна «дверь». А хищник с безумными глазами оказался прямо перед ней.

Ноздри на лице мужчины раздувались жадно, трепетали, словно он учуял пьянящий аромат.

Да и Женя тоже… Слабая звериная кровь словно ударила в голову обостренным обонянием и слухом. Каждый хрип, срывавшийся с приоткрытых губ Радмира, резал по нервам. А терпкий, капельку горьковатый запах забился в нос, вытеснив все иные ароматы.

Божена задержала дыхание. Но поздно, Радмир уже распознал тот миг, когда возбуждение волной ударило и снесло с ног.

– Все вон! – оглушающее, звериное рычание сотрясло полицейский участок.

Женя не видела, выполнили ли приказ все, кто еще не успел убежать, стоило появиться Радмиру Вольнову в этом здании. Все внимание девушки сосредоточилось на мужчине. На его клыках, замерших в сантиметре от ее шеи.

Пронзительная боль сковала тело. Женя попыталась оттолкнуть Радмира, но он держал крепко, не вырваться. А челюсти сомкнулись на ее плече.

Божена прикрыла глаза. Что чувствовала она? Телом она стремилась подчиниться. Зверь, пусть слабый и почти беспомощный, но признавал Радмира Вольнова парой. А вот разум девушки все еще сопротивлялся.

Это ведь просто инстинкты? Да?

Но веки сделались тяжелыми, а руки беспомощно вцепились в широкие мужские плечи. И ноги подкосились от волны возбуждения, прострелившей все тело.

Хищник разжал смертоносные клыки. Женя протяжно выдохнула с громким полу стоном.

– Моя! – рычанием припечатал Радмир.

– Нет! Пожалуйста, нет! – просипела Божена, но понимала, что назад дороги нет. Теперь они связаны.

Вольнов утробно зарычал, а Божена испугалась. Он ведь невероятно сильный, жестокий. А значит, и зверь его может легко превратить хищника в безумца. Потому действия девушки казались ей оправданными.

Божена, глотая слезы, вскинула руку и оттянула ворот мужской футболки.

Грудная клетка Радмира вздымалась и опадала, словно он боролся с накатывающим безумием. И взгляд у хищника – на грани, не сулил Жене ничего, кроме боли и, в лучшем случае, смерти.

Клыков у Божены никогда не было, в отличии от других сильных хищников. А как ставить метку, если нет клыков?

Женя уже плакала в голос. Зажмурилась, понимая, что он убьет ее сейчас. Одним взмахом огромной руки свернет голову, растерзает ее.

Но вдруг обжигающая ладонь легла на ее затылок, будто бы подбадривая.

Девушка распахнула глаза и взглядом уперлась в беззащитную открытую, подставленную шею и плечо.

Божена сглотнула шумно, проталкивая горький комок беспомощности и бессилия.

– А я твой! – хрипло произнес Радмир, надавил ладонью на девичий затылок.

Глава 2

А зверь требовал крови. Требовал вгрызться в истинную, чтобы ничто не мешало безумцу контролировать каждый шаг и каждую мысль человеческой сущности хищника.

Однако Радмир ждал, пусть все силы уходили на эти мгновения ожидания.

Божена привстала на цыпочки, чтобы дотянуться зубами до места, куда принято было ставить метку принадлежности. Мелькнула мысль, что бред это все, не выйдет ничего…

Но зубы уже сомкнулись на смуглой коже, а языка коснулся дивный и терпкий вкус.

Женя ощутила, как по телу мужчины пошла крупная дрожь. Оглушительное рычание сотрясло помещение, и никакие звуки больше не воспринимались.

Дрожащие тонкие пальцы сгребли ткань футболки в кулачки, в рот наполнялся привкусом металла и чем-то сладким, и одновременно пряным, точно горький шоколад с соленой карамелью. Женя попыталась отстраниться, а язык непроизвольно коснулся обжигавшей контрастом вкусов кожи.

А мужские ладони настойчиво сорвали брюки с девичьих ног, рывком, превратив одежду в клочки ткани.

Божена спиной ощутила шершавую стену, было больно. Наверное, даже через свитер грубая штукатурка оставила глубокие следы на нежной коже.

А Радмир нетерпеливо зарычал и тут же подхватил девушку под ягодицы. Приподнял девчонку, уравнивая ее в росте с ним. И теперь ничего не мешало утонуть в пьянящем плену нежного рта.

Вольнов потерялся в пространстве и времени. Все прочие звуки шли фоном, а после и вовсе наступила оглушительная тишина, которая прерывалась только рваным дыханием девчонки. И его, Радмира, собственным хрипом.

Его так повело, напрочь выбило из головы все, без исключения. И ноги почти не держали, его телом управляли только инстинкты. Даже зверь, запертый в подсознании, не рычал и не требовал свободы.

Будто и он признал в Жене истинную.

Изящное, невероятно красивое тело девушки подстроилось под него идеально. Он жадно врывался своим языком в нежный рот, заглушая любые протесты и звуки, кроме стонов.

Никогда в нем не было такого сексуального голода. У Вольнова было много партнерш, много хищниц, но не одну из них Радмир не хотел настолько сильно.

А она вдруг вонзила свои короткие ноготки в его шею и затылок. Он зарычал. Похоть всколыхнулась и пошла волной по позвонкам и дальше, ударив ниже пояса.

Одним коротким движением Радмир расстегнул джинсы. Божена попыталась отстраниться. Хищник знал причину. Испугалась его. Наверное, он и сам бы испугался на ее месте, увидев такое хозяйство, в полной боевой готовности.

– Ты ведь… ты ведь осторожно? – сипло с дрожью в голосе прошептала Женя и приподняла веки.

Радмир выматерился сквозь зубы.

Да как? Как, мать твою, ему быть осторожным, если его сносит только от одного ее запаха?!

Вольнов рывком притянул Женю к себе за бедра. Крупные ладони вжимались в упругие ягодицы, обнаженная кожа прожигала до костей. А зверь теперь уже нетерпеливо рычал, требуя овладеть девчонкой.

Не убить.

Не растерзать.

А присвоить.

И это желание немного отрезвило Вольнова. Ведь прежде он не слышал о таком. Обычно звериная сущность хищника требует крови и устранения помехи на пути к полному контролю человеческой половины. А здесь…

Он застыл у самого входа в горячую влажную плоть. Смотрел в глаза Божены. Вглядывался, не сумев вспомнить ни единого подходящего сейчас слова. Это ведь чудо – когда две половинки сходятся? И Радмир это твердо знал.

Вольнов подался вперед, медленно и осторожно, как обещал. Нюх напрочь отказал. Он уже и не понимал, был ли у Жени кто до него. Плевать! Он теперь ее муж. Единственный мужик, который окажется настолько близко к ней. К этой невероятной красоте.

Божена приглушенно вскрикнула, а он дернулся вперед, натягивая ее тело на себя, рывком и до самого основания.

Тонкий аромат крови и желания забился в ноздри. Девчонка крепче обхватила его за плечи, всхлипнула.

– Потерпи, малыш… сейчас… сейчас пройдет…, – хрипел он, а не мог остановиться.

Оказался внутри дикого кайфа, в самом эпицентре тайфуна, и не пытался выплыть на берег.

Каждое движение разрывало его наслаждением. На голову сыпалась штукатурка, или еще какая-то хрень. А он не мог ни о чем думать, только о ней, о своей истинной, о своей малышке, такой хрупкой и нежной, ароматной и жадной.

Жадной до его запаха, его прикосновений, его диких толчков внутри ее тела.

Он понял это, когда она снова сомкнула зубы на его плече. Его вновь прошибло током. Долбанное электричество! Ударило под дых и в грудину. И будто солнцем плеснуло под ребра. Невероятно тепло и хорошо стало вдруг.

Девочка цеплялась за его плечи, словно боялась упасть. А он держал крепко. Да и как отпустить, когда в руках – настоящее чудо?!

Рычание становилось раскатистей, а движения – резкими. Женя откинула голову назад, открывая ему доступ к тонкой изящной шее. Взглянула на него из-под опущенных ресниц. А в глазах – отражение его желания и страсти.

– Мать твою! – прохрипел Радмир, понимая, что ничерта не сбавляет темп. Чует, что несмотря на наслаждение, его девочке больно, да и крови нереально много. Стальной привкус смешивался с ее ароматом.

Но вместо слез на бархатистых щеках он увидел ямочки. А взгляд «завис» на нежных губах с размазанной по ним кровью.

– Мать твою! – повторил Вольнов, заводясь еще больше, и принялся жадно слизывать алые капли с ее розовых губ.

И неудобно ведь! Он только что вспомнил, что они – в камере. И поблизости ни единой нормальной койки. А нужно брата спасать. Младшего накрыло Зовом Зареты, Радмир сам видел. Да и Тихомиру сейчас там совсем не в кайф.

Радмир шумно выдохнул, сглотнул, прикидывая, лихорадочно соображая. А зверь затих, негромко рыкнул, одобряя Женю.

– Не останавливайся… – сипло выдохнула девчонка и вдруг коснулась тонкой ладонью его щеки.

Нежный жест, правильный. Но от него член будто взорвался адским возбуждением.

Радмир не удержал утробного рычания. Рывком стянул девчонку с себя, развернул, прижал к груди обнаженной спиной.

И тут же вонзил клыки в тонкое плечико, там, где сияла заживающим шрамом его метка.

Мужчина ощутил, как Женя задрожала, прижалась к нему хрупким телом, а рукой в поисках опоры ухватилась за решетку, вернее, за куски прутьев, оставшихся после его, Радмира, эпичного появления в камере.

Тонкие изгибы точеной фигурки он изучит потом, позже. У них с Женей все впереди, они теперь связаны до гробовой доски. А хищники живут охренеть как долго.

Вольнов вновь зарычал, когда округлая попка качнулась к нему, навстречу его желанию. Наверное, Женя и сама не соображал толком. Была одурманена меткой. Но это даже к лучшему.

Радмир, рыча, вонзался в податливую плоть. Женя закричала, выгибаясь в спине. И только сейчас хищник увидел глубокие рубцы на идеальной спине.

– Какого…? – выдохнул Вольнов, но Женька приняла его глубже.

И он утонул в водовороте. Какая же она идеальная… Невероятная… Такая красивая… Словно создана специально для него… И вся его!

Крепкие руки обхватили тонкую талию, шершавые пальцы легли на полноватую грудь, а лицом Радмир уткнулся в девичий затылок. Лихорадочно целовал, куда мог дотянуться. Прихватывал кожу клыками. И вонзался в гибкое тело, еще и еще, пока весь мир не взорвался огненными всполохами.

Женя рухнула бы, если бы Радмир ее не держал.

Нет, зря, конечно, она не занималась сексом раньше. Зря… Если бы знала, что это будет настолько хорошо…

А следом расплавленный близостью мозг подсказал: с другими так не было бы. Только с ним. Только с Радмиром Вольновым, потому что он – ее истинный.

Руки и ноги отказывались двигаться. Между бедер хлюпало и саднило. И Женя не знала, как долго у нее там все будет заживать. Да и заживет ли, учитывая размеры ее новоиспеченного мужа?

Нервный смешок Женя подавила с трудом.

Радмир развернул ее лицом к себе. Голую, перепачканную следами страсти и кровью. И только сейчас она сообразила, что кругом – камеры. Пусть все люди и сбежали, повинуясь приказу самого Вольнова. А кто ж им запретит смотреть «домашнее видео» с ней, Женей Грозновой, в главной роли?

Боже, стыд какой!

А Радмир с силой вжал ее голову в свое плечо. Оплел руками так, что, кажется, не собирался выпускать. Она и дышала с трудом из-за этих оков.

– Жень… Женя… маленькая… мне надо бежать, понимаешь? – заговорил он вдруг совсем другим тоном.

Ласково, нежно, с хрипотцой.

Женька подумала, вот если бы он еще вчера, в первую встречу, так с ней заговорил, в темном подъезде, она бы и мысли не допустила о побеге. И стало тепло на душе. Появилось ощущение правильности. Ощущение радости от того, что они – пара. Выходит, он теперь только с ней и сможет? Только с ней…

И почему-то это было важным для нее сейчас. Было важным, чтобы он был верен ей. Чтобы никакой ошибки для нее. Чтобы не повторить судьбу матери.

– Понимаю, – кивнула она, а глаза было трудно открыть. Стоять было трудно.

Радмир отстранился, одной рукой стянул с себя футболку. Божена нервно рассмеялась, негромко, но выдавая свои чувства. Да, неизодранная в клочья одежда ей не помешает. Ее шмотки стараниями Радмира пришли в негодность.

Вольнов торопливо натянул футболку на девушку, вновь прижал к себе.

Странно, но Женька начала воспринимать все, как в тумане. Будто саму себя видела со стороны. И руками цеплялась за мужчину, как за якорь.

– Тебя отвезут домой. Я приду сразу, как только смогу. От охраны никуда, поняла? – раздавал Радмир указания, теперь уже более твердым голосом, чтобы она и возразить не подумала.

Она и не подумала. Она вообще теперь ни о чем не могла думать, кроме как о том, что скажет клан, когда узнает, кто именно стал ее мужем.

И эта мысль дико пугала.

Уже в холле участка Радмир перехватил человека в форме. Что именно говорил ее муж полицейскому, Божена не слышала, все еще витая в мире собственных эмоций и мыслей, но отметила, как сильно побледнел мужчина, и как судорожно кивал.

– Все удалим, Радмир Светозарович! Видео почистим! Все сделаем! – отчитывался мужчина.

И когда Женя сидела в машине своей новой охраны, а Радмир застыл, так и не закрыв дверь, глядя в ее глаза, Грознова поняла, что отныне у нее другая жизнь.

– Ты… Я… – сипло прошептала Женя.

– После поговорим, – хмуро произнес Радмир, а потом вдруг едва заметно улыбнулся, коснулся кончиками пальцев ее щеки, – Глаза у тебя, как у лисицы. Красивые.

Больше Вольнов ничего не сказал. Захлопнул дверь, приказал охранникам уезжать.

Женя, повернув голову, смотрела, как ее муж идет к внушительному внедорожному монстру. Как движется опасной и немного пружинистой походкой, точно готовился к бою.

Сердце тревожно сжалось. За него, Радмира. За себя. За подругу, которая пропала и теперь оказалась в неприятностях.

Прежде, чем сесть за руль, Радмир обернулся. Женя, даже на расстоянии, перехватила его взгляд. Он обжигал.

А от метки по всему телу пошло приятное тепло. Да, отныне – все у Жени иначе.

Однако глядя на своего красивого и опасного мужа хищника, Божена, теперь уже не Грознова, а Вольнова, не представляла, насколько изменится ее жизнь.

Радмир уехал, оставив после себя пустоту. Женю привезли в квартиру, и девушка решила, что вот здесь, наконец, сможет подумать, прокрутить в голове все минувшие события, как-то разложить по полочкам все, включая и свой новый статус. Однако все оказалось не так просто. Охрана сообщила, что Радмир оставил четкие указания доставить Женю вместе с вещами в его, Вольнова, квартиру.

– Еще чего не хватало! – вполголоса накручивала себя девушка, – Не собираюсь я торчать там, куда он таскал своих баб!

Но драться с охраной Женя не собиралась. В конце концов, она ведь педагог! Образованный и умеющий держать себя в руках.

А после, когда Жене удалось отвоевать немного личного пространства и оставить охрану на лестничной площадке, за дверью, раздался телефонный звонок.

Глава 3

Радмир мчался на помощь брату, пытаясь затолкнуть в самую глубь подсознания все эмоции и чувства, которые казались сейчас лишними. Но он не мог не думать о девушке, которую оставил.

Вольнов отвлекся от тяжелых мыслей, только когда оказался вблизи дома Верховного. И сразу же понял, насколько хреново обстоят дела.

Старший брат сражался. Численное преимущество было на стороне обезумевших хищников.

Верховный немного сдерживал волну одичавших зверей своей силой, не подпуская их к дому, в котором прятали Зарету Иртанову – истинную пару вожака клана Вольных, однако становилось ясно, что долго старик не выстоит. Возраст подводил отца.

Радмир уже знал, что Зов нимфы пленил всех, не связанных парой хищников. И, как выяснилось, их было довольно много, понабежали из разных кланов, стянулись плотным кольцом, а в диких глазах – ни капли сознания, только полное подчинение внутреннему зверю.

А потому Радмир ринулся в самую гущу событий. Вольнов никогда не бегал от хорошей драки. Тогда, в пылу сражений, просыпались все самые низменные, глубоко спрятанные инстинкты, потребность убивать и сеять смерть. В юные годы Радмир часто дрался в клетке. Сначала – за деньги, а после, когда брату удалось отвоевать звание вожака клана, дрался ради удовольствия, в угоду собственным демонам. Потому что только так мог приглушить рев зверя.

Вот и сейчас, в ушах звенело, а в груди просыпалось рычание. От морока Радмир очнулся, когда понял, что противников больше нет. Старший брат давно скрылся в доме, младшего приводили в чувства родители. А сам он стоял над поверженным бойцом и понимал, что это всего лишь начало.

Начало конца.

* * *

Ночью он пришел к ней. Молчаливый, угрюмый, жестокий. Женя чувствовала тепло, исходящее от метки. Пожалуй, даже жар. Открыла входную дверь, не задумываясь.

И сама же подумала, какой глупой была ее обида.

Считала, что ненавидит его? Как можно его ненавидеть, если он так смотрит?

А Радмир молчал. Только продолжал смотреть на нее так, что колени подкосились.

Шагнул вглубь квартиры. Прижал Женю к себе, придавил своим мощным телом, не оставив ей выбора.

– Лисичка… моя…, – выдавил он единственную фразу, после которой Женя не смогла ничего сказать.

Не получилось. А ведь собиралась потребовать ответы на те вопросы, которые успел озвучит дядька – Антон Грознов. Не зря же звонил родственничек, с которым у Жени никогда не складывались отношения. Не зря выспрашивал о Радмире, о подруге Зарете, напоминал о прошлых ошибках ее, Жени, матери. О том, сколько хорошего сделал для нее, Женьки, ее приемный отец Федор.

Однако сейчас – все ушло на второй план, оставив только тяжелое дыхание хищника, его негромкое рычание, его руки и обжигающие прикосновения.

Женя видела, что-то мучает Радмира. Чувствовала смятение в его душе. Надо же, она и не подозревала, что у среднего из Вольновых есть душа. Но да, она определенно была у этого сильного зверя, ставшего вдруг ласковым и почти ручным.

Сейчас он был осторожен. Двигался неспешно. Смотрел в ее глаза, не отрываясь. Ловил ртом каждый ее стон и каждый вздох.

И держал ее, невероятно бережно, словно хрупкий драгоценный камень.

А после, подарив ей фейерверк эмоций, Радмир ушел так же внезапно, как и появился на пороге ее крохотной квартирки. Женя не верила своим глазам, наблюдала за тем, как обнаженный хищник собирает свои разбросанные по ее квартире вещи и уходит. Не оглядываясь. Будто она – не его истинная пара, а девка на ночь.

Стало обидно и горько. То есть, использовал? Вот так просто? Встал и ушел?

И помимо воли с губ сорвался приглушенный шепот:

– Ненавижу!

А за захлопнутой дверью по подъезду разнеслось раскатистое рычание. И столько боли было в нем, столько эмоций, что Женя подскочила с разворошенной постели. Услышал? Вероятно.

Обмотав простынь вокруг обнаженного тела, побежала к двери. А за ней – никого, только два амбала-охранника, которые, конечно же, молчали, а их лица были невозмутимы настолько, что Жене показалось, будто рычание Радмира – плод ее воображения.

* * *

Он ушел. Почему? Когда больше всего на свете хотелось остаться! Хотелось забыться, отодвинуть все, что стряслось за этот бесконечный день, к чертям собачьим, и утонуть в этой невероятной девушке.

Его женщине. Его. Его истинной паре.

Но он ушел, понимая, что так ей будет легче. Легче ненавидеть его.

Громкое, пусть немного приглушенное стенами и дверью, «ненавижу» запало в самую душу. Умом он понимал, что это всего лишь спонтанный порыв. Но забыть слова Жени не получалось. Он не видел выхода из тупиковой ситуации. Он убил ее отца. Убил хищника, возможно, единственного, кто хоть как-то заботился о Жене.

Убил. Пусть в честном поединке. Но Федор Грознов умер от его, Радмира, руки.

И это было чудовищным совпадением.

Нет, Вольнов не жалел, что поступил именно так. Иначе мог погибнуть его родной брат.

Но черт раздери! Почему??? Почему его поверженный в равном и честном бою противник оказался отцом Женьки!!!

Радмир шумно выдохнул, вскинув голову и глядя на тусклый свет окна малогабаритки. Чем занимается девчонка? Уснула? Пошла в душ? Плачет?

Он не знал ответа. Мог только догадываться. Мог запросто взять и притащить ее в свою квартиру, расположенную в той же высотке, что и квартиры братьев. Но не стал. Потому что придется признаться Жене. Придется рассказать, что ее отец погиб, а он, Радмир, собственными руками прервал его жизнь.

А Вольнов словно бился в предсмертной агонии, оттягивал момент, когда увидит в глазах истинной пары не просто обиду, а прожигавшую насквозь и тело, и душу, ненависть. Настоящую, совсем не ту, о которой кричала Женя, а ту, от которой хочется захлебнуться.

* * *

Время неумолимо летело, как в кошмарном сне, а хотелось остановить его. Радмир занимался делами клана, выполнял поручения старшего брата, а все его мысли были там, с Женей.

Вольнов трусливо и малодушно оттягивал момент, когда Божену охранники привезут в апартаменты брата. Понимал, что малышке будет уютнее в компании подруги. Да и безопасность девушек будет легче обеспечить, если закрыть их в одной комнате.

Однако этот момент – момент правды – все же наступил. И Радмир, сцепив зубы, смотрел на милое лицо, на котором просыпалось понимание того, что именно он сделал. А следом – лютая злоба и ненависть лично к нему.

Женя рыдала, кричала, пыталась ударить его, расцарапать лицо, выплеснуть свою боль на него.

А он терпел и молчал. Понимал, что оправдания его поступку нет. Все, что он мог – обхватить тонкое бьющееся в истерики тело истинной пары и, нажав на нужные точки на шее, позволить девочке отключиться.

Уже после, когда Радмир унес малышку в свою квартиру, двумя этажами ниже, и уложил в постель, он пытался просчитать свои дальнейшие действия.

О том, чтобы заслужить прощение, не могло быть и речи. Все равно не простит. Для этого нужно время, только оно сгладит эмоции и приглушит боль.

А вот шрамы на спине его Лисички не давали покоя. Чутьем Вольнов понимал, что ответы нужно искать в семье Грозновых, иначе зачем девчонке жить в чужом клане?

Выходит, не все там, у Грозных, гладко. Но со всем этим Вольнов разберется уже после похорон Федора Грознова и после Совета, исход которого пока был неясен Радмиру.

* * *

Женя очнулась от боли. Кажется, все тело ныло, и выкручивала адская боль. И только проснувшись и сев в постели, девушка поняла, что боль – не физическая.

Больно было душе. Больно настолько, что никакие иные эмоции не воспринимались. Кажется, даже ненависть к Вольнову померкла, стоило осознать, что папы Феди больше нет.

Уткнувшись лицом в ладони, Божена вновь негромко заплакала. Хотя, скорее, всхлипывающие звуки больше походили на скулеж.

Не сразу Женька расслышала жужжание своего сотового. Кто-то оставил его на столе, рядом с кроватью.

Чужой, невероятно просторной, хранившей аромат ее, Женьки, истинного.

Метка тут же отозвалась тепло, а вот в горле зарождалось рычание.

Святая Праматерь, как же сильно она ненавидела этого хищника?! Мечтала, чтобы вместо отца сейчас готовили к похоронам его тело! Хотела, чтобы сдох самой поганой смертью!

И… Сама себя ненавидела, потому что не хотела его смерти. Будто бы две сущности боролись в ее голове. И не зверь с человеком, а та, что приняла своего истинного, и та, что желала его крови.

Женя не сразу ответила на звонок. Не хотела ни к сем общаться, никого слышать. Понимала, что чуда не произойдет, никто из родни не сменит гнев на милость и не позволит ей появиться на похоронах сына вожака.

– Да, алло! – хрипло произнесла Божена, так толком и не прочитав имя абонента, беспокоившего ее сейчас.

А на том конце провода – знакомый голос.

– Божена, клан ждет тебя. Возвращайся домой, – голос властный, скрипучий, но отказать Женя не могла, да и не хотела.

В настоящий момент только там было ее место, среди хищников, изгнавших ее много лет назад за грехи матери.

Глава 4

Если Радмир и был против поездки Жени на территорию клана Грозных, то виду не подал. Молча смотрел, как девушка идет к своей машине, высоко вздернул подбородок и расправив плечи.

Он смотрел на нее со стороны. Любовался идеальной, гибкой и хрупкой фигуркой. С трудом сдерживался, чтобы не сорваться с места и не впихнуть ее в свою тачку.

Понятно, что его в соседний клан пропустят только с боем. Он был готов драться, но нужна ли драка Жени? Еще несколько смертей ее собратьев? Нет, на такие «подвиги» Радмир идти не хотел без необходимости.

– Я буду на границе, – негромко произнес он.

Она услышала. Он знал, что слышит. Видел, как сбилось на миг ее дыхание, а спина, и без того прямая, напряглась.

Она не произнесла ни слова. Села за руль и уехала. Не пыталась «сбросить хвост» по дороге к границам. Спокойно пересекла пропускной пункт, предъявив документы.

Вольнов наблюдал за всем этим, привалившись бедром к капоту и скрестив руки на груди.

А когда старший среди пограничников понял, чья именно метка стоит на Божене, тут же отыскал взглядом его, Радмира. Пришлось кивнуть, разрешая выпустить девочку.

А хотелось рвануть вперед, зарыться носом в длинные пряди, глубоко вдохнуть пьянящий аромат.

Но Вольнов стоял и наблюдал, как габаритные огни теряются в трафике.

* * *

На душе было неспокойно. Зверь бесновался, скулил, отчаянно пытался заставить Вольнова пересечь границу между кланами, потому что там, за этим невидимым пределом находилась сейчас его истинная пара. Он понимал, что с ней могут сотворить все, что угодно. Каждый более или менее сильный хищник распознал бы, чья метка стоит на девичьем плече. А сейчас Вольнов был первейшим врагом всего клана Грозных.

Неизвестно, сколько бы еще Радмир изводил себя неведением и тяжелыми мыслями, но вдруг в кармане джинсов запиликал мобильный гаджет.

Зверь затих, навострил уши, заставив инстинкты Радмира обостриться до предела.

Женька? Да, больше никто не стал бы его сейчас беспокоить. Братья знали всю ситуацию, да и родители. Знали о том, что он, точно цепной пес, караулит чертову границу, надеясь на чудо.

– Радмир? – негромко, сипло и неуверенно прошептала Женя.

Он узнал бы ее голос даже из миллиона. Чутьем узнал бы. Клетками ДНК.

– Лисичка, я здесь! – так же тихо ответил Вольнов, а сам вслушивался не только в ее голос, но и в посторонние шумы.

Ему хватило бы всего лишь намека на то, что ей плохо, что с ней там… Он уже садился за руль своего джипа, когда девочка так же тихо произнесла:

– Забери меня, – сказала она.

Два слова, а Радмир уже сорвал тачку с места, круша ограждения и со стороны Вольных, и на стороне соседей.

Оторваться от преследования – минутное дело. Да и кто посмеет ему препятствовать, когда он в таком состоянии?

– Я еду, маленькая. Скоро буду, – пообещал Вольнов, а Женька сбросила вызов.

Он пытался дозвониться, но тщетно. Абонент оказался вне зоны действия сети. Со злости Радмир раскрошил мобилу, с силой сдавив ту в руке. Плевать! Он и без сотовой связи отыщет свою Лисичку!

* * *

Женьку встретил Антон. Дядька хмыкнул, повел носом, очевидно, учуяв метку Вольнова.

Жене стало вдруг совестно за выбор судьбы и за свое бездействие. Она ведь могла бы тогда сопротивляться, убежать, спрятаться от Радмира прежде, чем он пометит ее. Она могла бы…

Да ничего не могла бы. Раз уж таков выбор Великой Праматери, ничего она, слабая хищница, не может изменить.

И становилось горько от того, что Высшие силы все решили за нее, указали ей на истинную пару, не оставив ни выбора, ни права отказаться.

– Ну, здравствуй, Божена Гро… Вольнова, – ехидно произнес дядька.

Женька знала, что Антон намеренно оговорился.

– Когда похороны? Я хочу проститься с отцом, – негромко произнесла Божена.

– Проститься? А ты что, стала вдруг достойной? Ты не ровня нам, Божена. Ты – выбраковок, генетический сбой. И то, что мой брат удочерил тебя, отныне пустой звук, Женя, – высокомерно произнес Антон. – Федра больше нет. И заступиться за твою судьбу некому.

А Женя поняла, что в глазах дядьки нет и намека на скорбь. Будто бы он был только рад стать наследником вожака, взамен Федора, который всегда был сильнее.

А Антон был просто больным психопатом, и только Грозновы знали эту тайну.

Женя даже не хотела думать, что станет с кланом. Она вообще пыталась не думать о будущем, ни своем, ни чужом. Главное, проводить в последний путь отца, а дальше она будет разбираться с проблемами самостоятельно.

Божена обошла дядьку, намереваясь войти в дом, откуда доносились звуки плача. Вероятно, там был дед Антип. И Женя очень надеялась, что старик, под гнетом горя, не вышвырнет ее. Ведь сам позвонил. Сам позвал ее домой.

Но вдруг сильные пальцы сомкнулись на ее локте и резко рванули так, что Женька скривилась.

– Думаешь, можешь вот так просто вернуться сюда? Да, Вольновская подстилка? – мерзким голосом зашипел Антон.

Женька пыталась сопротивляться. Но Антон оказался сильнее, а из дома никто не вышел, чтобы спасти ее. Никто не вмешался, когда дядька запихивал ее в небольшой схрон – яму, вырытую прямо в земле под ближайшими деревьями рядом с особняком, замаскированную под небольшой холм.

– Звони своему блохастому верзиле, Божена, – негромко приказал Антон, стоя у края ямы и глядя на хищницу сверху вниз, – Пусть едет. Спасает тебя. Тебе ведь нужна помощь?

Женя отрицательно замотала головой.

Что? Да не станет она общаться с ним! Не станет! Он ведь – убийца ее отца!

Но Антон швырнул в ее руки телефон и стоял, широко и мерзко ухмыляясь.

– Не вздумай болтнуть лишнего, племянница! – глаза Антона сузились, в них мелькнули угроза и обещание.

А Женя прекрасно понимала, что такой псих, как дядька, может без сожаления сотворить с ней все, что взбредет в его больную голову.

– Антоша, ну кто же так неуважительно относится к долгожданным гостям? – скрипучий старческий голос раздался неожиданно над головой Женьки.

Старуха явилась, не запылилась! Бабка – жена главы клана – всегда обожала своего младшего сыночка, потакала его капризам и прихотям. И сейчас, очевидно, собралась активно участвовать.

А внутри Жени оборвалось что-то. Что-то важное и значимое.

Выходит, ее позвали не для того, чтобы простить и позволить повидать тело умершего отца.

Она – приманка. А цель – заманить Радмира сюда, на территорию клана.

– Я не буду никому звонить! Я хочу видеть вожака! – отважно произнесла Женя и качнулась назад, прижимаясь к холодной поверхности спиной.

Жуткие взгляды Антона и его мамаши вызывали страх, а от мерзкой улыбки кровь застыла в жилах.

Антон шагнул в сторону, утащив и старуху. А в яму к Женька запрыгнуло нечто.

Девушка не сразу поняла, что это – хищник. Он был чужаком. Точно не принадлежал клану Грозных, как и к любому другому.

Взгляд у незнакомца был прозрачным, но Женя понимала, что он прекрасно видит ее. Лицо зверя было изуродовано глубокими шрамами. А острые клыки выступали вперед.

И от него разило смертью.

Хищник утробно рычал, загоняя девушку в дальний угол земляной ямы, заставляя вжиматься спиной в грязную холодную стену. Женя не знала, обезумевший зверь перед ней, или еще человек. Но было нереально страшно смотреть в прозрачные глаза существа.

– Звони Радмиру Вольнову! – низким, хриплым голосом пророкотал зверь.

Он промолчал о том, какие кары постигнут ее, если вздумает чудить или откажется от звонка. Потому, дрожащими пальцами схватив свой телефон, Божена попыталась набрать номер абонента. Получилось не с первого раза. По щекам катились слезы. Колени подгибались и тряслись. А живот скрутило спазмами, и тошнота подкатила к горлу.

Она позвонила. Сама не помнила, что шептала. Надеялась, что он возьмет и откажется от нее. Женька бы не удивилась. Ведь даже мать бросила ее, не говоря уже о биологическом отце.

Но Радмир пообещал приехать. Хотелось закричать, остановить его. Чутье подсказывало, что Радмир попадет прямо в когтистые лапы смерти.

Однако телефон грубо вырвали из ее рук, сдавили, а обломки бросили к ее ногам.

Зверь одним прыжком выскочил из ямы, а крышка над головой Жени захлопнулась, погружая девушку в кромешную темноту. И даже звериные гены не помогли ничего рассмотреть, вокруг – липкая зловещая темнота и запах гнили, отбивший все прочие ароматы.

Женя поняла, что никто не учует ее, если не будет знать, где искать.

Девушка сползла по стене, села на землю, подтянула колени к груди и расплакалась. Кажется, на нервной почве у нее начали шалить эмоции.

И вдруг Женя застыла. Нервы? Эмоции?

Прикрыв глаза, девушка прислушалась к собственному телу.

Не может быть! Нет! Это ведь невероятно! Чтобы так быстро… Времени прошло слишком мало… И уже? Ох, Великая Праматерь! Она совсем, совсем-совсем не планировала заводить потомство! Но у судьбы на ее никчемную жизнь свои планы.

Женя громче разрыдалась, раскачиваясь и обнимая себя руками.

Да, только она могла попасть в такой переплет.

Глава 5

Спустя несколько дней и несколько тысяч километров…

– Эй, волчара, ты жив? – каркающий полушепот проник в сознание Радмира. – Неплохо ты отделал Буйвола. А он, видать, понадеялся на легкую победу, когда увидел трофей в твоей башке.

Старик пнул ногой окровавленную железяку, о которой только что говорил. Та отлетела в сторону и со звоном ударилась о прутья.

Хищник дернул головой, отчего все тело пронзило острыми шипами боли. Раны пока не затягивались. Должно быть, тюремщики чем-то накачали его, после того как выстрелили в спину прямо на импровизированной арене, где Вольнов расправился с вставшим на его пути бойцом.

Буйвол, да, кажется, так кричала толпа. Но Радмиру было плевать на фаворитов в играх, куда он оказался втянут против воли.

А между лопаток жгло. И Радмир не сказал бы наверняка, то ли там просто глубокая рваная рана, то ли и вовсе нет мяса до самых костей.

Меж тем старческий голос продолжал каркать и шептать.

– Я вынул железяку из твоих мозгов. Регенерация запустится, но ты все равно сильно не шевелись, – посоветовал старик.

Радмир медленно сел, понимая, что впервые за несколько… дней?… полноценно пришел в себя и мыслит вполне здраво. Раньше он даже не особо разбирал, где находится. Все слилось, размылись грани сна, бреда и яви, а сплошным туманом шли только боль и злоба.

Вольнов смутно помнил, как примчался по зову Божены, вышел из тачки, а в его затылок прилетела пуля. И сквозь кровавое марево – уродливое лицо незнакомца. Оскалившаяся в подобии улыбки клыкастая морда и бесцветные глаза.

Но тогда лицо хищника потонуло в омуте боли и беспамятства.

И как только Радмир очнулся, его впихнули в клетку, точно пушечное мясо. Но он выстоял. Рвал противников клыками и когтями, не сдерживая своего зверя, которого будоражила кровь жертв.

Затем второй бой, третий. В итоге – кусок арматуры оказался в его мозгах. А вместо того, чтобы позволить залечить раны, его приковали к стене.

Радмир понимал, что это такие профилактические методы, чтобы не сбежал. Ведь никуда он не денется с дыркой в башке размером с кулак. И многие, судя по реакции публики, ставили на исход очередного боя против Вольнова. А он победил.

И когда стоял над поверженным Буйволом, сжимая когтями все еще бившееся сердце, отыскал среди толпы ту самую рожу с бесцветными глазами и оскалом.

С трудом Радмир остановил себя. Не увернулся от выстрела, поддался, понимая, что не справится он сейчас с толпой тюремщиков, охранявших Клыкастого. Его попросту завалят без всей мишуры и зрелищ. Нужно ждать, пока у зверя восстановятся все силы, а потом уже искать дорогу домой.

Мысли о доме прочно сплелись с воспоминаниями о Лисичке. Убить ее хотелось не меньше, но сначала – посмотреть в ее лживые глаза.

Боль вновь пронзила виски, прокатилась по спине, откликнулась в поломанных ребрах. Радмир беззвучно выругался, проклиная богом забытое место.

Но даже здесь, где царит произвол и беспредел, есть сочувствующие. Старик, пусть и несло от него вонью, а дело свое знал. Лишние куски из мозгов Радмира вынул, обработал рану на голове и на спине, еще и на пару вопросов ответил.

– Что это за место? – негромко спросил Вольнов.

– Потерянный остров, – прокряхтел старый хищник, прихватил небольшое ведро с водой и направился к двери его, Радмира, клетки. – Пристанище для отбросов с Большой земли. А ты терпи, сынок. После пятого боя можешь угодить к гладиаторам. Там уже больше уважения к бойцам.

Радмир прикрыл глаза, попытался подтянуть ногу к груди и сесть удобнее. Получалось плохо, но получалось. Значит, старик прав, регенерация уже запустилась. А выходит, его, Вольнова, либо вновь придут калечить, либо бросят в клетку с очередным противником.

И, черт бы подрал это место, умирать Радмир точно не собирался. У него были другие планы на жизнь. И плевать, если они не совпадали с планами хищников и ублюдков Грозных, напавших на него со спины, когда он, точно слепой и наивный идиот, примчался спасать Женьку.

Мысли о Лисичке заставили сердце сжаться.

Лисичка… Да не Лисичка она, а змея. Подлая и коварная! Тварь! Вот кто она.

А руки пришлось стиснуть в кулаки, потому что под кожу успели проникнуть и намертво приклеиться ощущения нежного бархата. Наверное, он бредит, но ему казалось, что слышит ее, Женьки, тихие вздохи и стоны.

И шепот. Она что-то говорила ему, неуловимо тихо. Что-то важное. А он не слышал слов.

– Ну, так-то лучше, – кивнул старик, окинув Радмира пронзительным и внимательным взглядом, и скрылся за пределами клетки.

* * *

После пятого боя, как и обещал старик-лекарь, Радмира закрыли уже не в клетке, а в небольшом строении с нормальными стенами и сооружением, похожим на койку, в углу.

Условия по-прежнему были, мягко сказать, хреновые. Но здесь хотя бы имелась поверхность, где можно было вытянуть ноги и лечь.

Чем Радмир и занялся, собираясь провалиться в исцеляющий сон и позволить звериной крови залечить переломы и рваные раны.

Однако дверь его тюрьмы открылась и в тесной комнатушке появилась женщина.

Приоткрыв один глаз, Радмир понял, что хозяева расщедрились на бонус. Шлюха была изрядно потасканной, всеми силами пыталась показать, что не боится ничего. А на самом деле тряслась от страха перед ним.

– Я по всякому могу, – негромко произнесла хищница.

– Пошла вон, – произнес Радмир и закрыл глаза.

Однако женщина не послушалась, шагнула ближе к нему, почти касаясь голыми коленками его, Радмира, стоп.

– Прошу вас, господин, не отказывайтесь! – с мольбой в голосе произнесла девка.

Радмир сделал вид, что не слышит. Проститутка – последнее, в чем он сейчас нуждался.

Спустя несколько минут, дверь, скрипя, распахнулась. Охрана увела «подарок», а Радмир решил, что, наконец-таки сможет поспать.

Но нет. Замок вновь лязгнул ржавым скрипом и в небольшой комнатке появился теперь уже хищник-мужчина.

Из любопытства Радмир все же открыл глаза. Нет, он бы заржал, если бы ребра не были сломаны. Надо же, никогда прежде ему не предлагали мужика для утех!

Но судя по смазливой и накрашенной морде, парень пользовался успехом в этих местах. По крайней мере, не был таким забитым, как его предшественница. Смотрел с интересом, вел себя свободнее, даже, пожалуй, заигрывал с ним, Вольновым.

Радмир устало сел на койке.

– Вали на хрен, пока жив, – спокойно проговорил хищник.

– Любишь пожестче? – предположил паренек и игриво потянул край свитера, наверное, собравшись раздеться.

Вольнов не стал ждать, пока пацан поймет его намерения. Да и говорить не стал. Просто хотелось спать, а не посылать гея-проститута на хрен повторно.

А потому Радмир плавно поднялся на ноги, ухватил мальца за шкирку и вышвырнул того за пределы камеры. Хорошо, что охранники не успели дверь плотно прикрыть. Наверное, ждали, чтобы убедиться, принял ли Вольнов столь щедрый хозяйский подарок.

Пацан улетел, сбивая накрашенной мордой грязный пол. А Радмир теперь уже сам захлопнул дверь своей клетки. Словно ставил точку.

И, кажется, его поняли. Больше в эту ночь к нему никто не приходил. Ни тюремщики, ни «подарки», ни, тем более, хозяева.

* * *

Зато пришла Лисичка. Здесь, во сне, все казалось другим. И поступки, и мысли, и чувства.

Вернее, чувства остались прежними. Но по неведомым причинам ярость и боль от предательства стерлись, потускнели, а вот нежность к девочке, тоска по ней и отчаяние, с которым Радмиру хотелось по-настоящему прикоснуться к бархату кожи и шелку волос, – все это проявилось в полной мере.

Вольнову снилось, будто бы Женя идет ему навстречу, а под ногами хрустит только что выпавший снег. Было невероятно холодно, но Лисичка почему-то была босой. В душе хищника поднялось волнение.

Почему она босиком? Мороз лютый. А Вольнов прекрасно помнил, насколько у его девочки нежная кожа.

Радмиру хотелось выкрикнуть, приказать, чтобы Женька обулась. Пытался взять ее на руки, спасти от холода. Но девчонка не слушалась. Смотрела на него так, что душу выворачивало наизнанку. Не мог отвести от нее взгляда и чувствовал ее печаль и тоску.

И вдруг перед глазами – кровавая дорожка следов по белоснежному ковру. Алые капли мгновенно застывали, срываясь с израненных девичьих стоп.

Он пытался обмотать тонкие лодыжки своей одеждой, но крови становилось все больше и больше. Она уже ручьем лилась из крохотных, но глубоких ран, пока белоснежный ковер не превратился в ярко-алый. Кровь была повсюду: на земле под ногами, на одежде, на руках Радмира.

Вольнов ощутил, как липкий и дикий страх зажимает его в тиски. Чутье подсказывало, что он обязан быть там, с Женей. Обязан вырваться из этой чертовой дыры и вернутся домой, к Лисичке.

И вдруг все изменилось. Картинка смазалась, и Женя уже стояла перед ним, лицом к лицу. Смотрела в его глаза. А рукой коснулась его небритой щеки.

Радмир понимал, что все происходит во сне. Но почему же это нежное касание чувствовалось настолько реально, будто наяву?

Он подскочил на койке, сел. Казалось, будто щека все еще хранила тепло тонкой хрупкой ладони. И аромат словно витал в воздухе, едва ощутимо, но он чувствовался среди вони и удушающей атмосферы Потерянного острова.

Радмир растер лицо ладонями, прикрыв тяжелые веки. Мужчина не знал, утро еще, или уже день. В помещение не проникал свет солнца, равно как и луны. Но по ощущениям – прошла вечность с тех пор, как его подлатал старик-лекарь.

Раны затянулись, остались только глубокие и уродливые рубцы. Вольнов знал, что и они скоро исчезнут благодаря зверю. А еще он чувствовал, как по жилам текут силы, насыщая каждую клетку и каждый мускул энергией. И сила была небывалой. Радмиру казалось, что он способен разворотить не только тюремную камеру, в которой находился, но и сам остров.

Но остро вставала иная проблема, которую требовалось решить прежде, чем Радмир вернется домой.

Клыкастый. Так он мысленно окрестил злейшего врага.

А засов на двери противно скрипнул, царапая острый слух.

Радмир медленно поднялся, выпрямился в полный рост. Тюремщики с дубинками-шокерами в руках и злыми оскалами, которые ничего хорошего пленнику не предвещали.

– Хозяин хочет тебя видеть, Вольнов, – оскалился один из верзил.

Но Радмир заметил, как тот напрягся. Очевидно, понимал, что между раненым и исцелившимся хищником лежит целая бездна, способная убить. Вот и Радмир, без кровоточащих ран по всему телу, способен был на многое.

Верзила хлопнул дубинкой по своей ладони, намекая, что Радмиру нужно бы отказаться от мысли о нападении.

– Оставь его, он сам пойдет, – осадил напарник верзилы, поменьше комплекцией, но, судя по всему, поумнее.

Радмир спокойно вышел из клетки. Что ж, ему вдруг стало интересно, что же за хозяин здесь такой и что именно он хочет от него.

* * *

Его привели в здание, расположенное у самой границы острова. Радмир слышал, как прибой бился о скалы. Оставив в памяти этот ориентир, хищник скользил взглядом по соседним постройкам.

Вольнова интересовало все, что сумел разглядеть по дороге. Расположение сооружений и пункты охраны. Незнакомые лица чумазых мирный жителей и вооруженных бойцов.

В воздухе витал страх и интерес к нему, Радмиру. Шептались о том, что еще ночью Вольнов еле двигался, а сейчас – сам идет, на своих двоих.

Хищник невольно оскалился, когда его подвели к распахнутым дверям. А его зверь зарычал, уловил присутствие врага.

Клыкастый сидел, подпирая спиной стену. Сидел вальяжно, давая понять, что хозяин здесь – он.

Вольнов остановился на пороге. Дальше его не пустили. Верзилы напряглись, щелкнули затворами.

Все просто. Никто не станет драться с пленником. При необходимости, пустят в ход огнестрельное оружие. А от прилетевших одновременно и в лоб, и в сердце пуль никакая регенерация не спасет.

– Я давно за тобой наблюдал, Радмир Вольнов, – оскалился Клыкастый.

Радмир ждал. Он никогда не отличался болтливостью, а сейчас, когда не было желания общаться с тюремщиками, и подавно не собирался вести задушевные беседы.

– Там, на большой земле, за тобой стояли брат и отец, – продолжал говорить хищник, – А здесь – мои владения.

– Утомляет беседа, – негромко прорычал Радмир, а охрана слегка напряглась, и на грудь Вольнова прыгнул красный огонек-лазер.

Медленно, без резких движений Вольнов проследил взглядом путь от своей груди до того, в чьих руках было оружие с лазерным прицелом.

– Этой ночью у тебя новый бой. По новым правилам. Я решил немного оживить скучную жизнь бойцов. И друзей пригласил, готовых хорошенько заплатить за просмотры. Мне нужно зрелище, а тебе…, – Клыкастый намеренно прервал свою речь, медленно поднялся на ноги и скрестил руки на груди.

Радмир хмыкнул, будто говоря, что вот как раз ему-то от Клыкастого ничего не нужно. А хотя, он бы с удовольствием вырвал его поганое сердце. И, пожалуй, мог бы это сделать прямо сейчас, когда силы бурлили, а зверь требовал крови. К тому же, когда еще повезет настолько, что Вольнов окажется в одном помещении с тем, кто называет себя хозяином острова?

Клыкастый, должно быть, угадал его мысли. Потому что, взмахнув рукой, подозвал невысокого хромого на одну ногу человека, не хищника, что немного удивило.

Хромоногий, почтительно поклонившись, вытянул руки перед собой, держа в дрожащих пальцах сверток.

Радмир невольно потянул носом.

Твою мать! Он не смог бы спутать этот аромат! Ни с чем и никогда! Он будто впитался под кожу, пророс в него, вживился в каждую клетку его тела. А потому, ошибки не было.

Клыкастый нарочито медленно, не переставая ухмыляться, развернул пакет.

Радмир понял, что скалит клыки и с трудом сдерживается, чтобы не ринуться вперед и не вырвать Клыкастому глотку. А в идеале – сердце.

В руке Клыкастого Вольнов увидел темные локоны, переплетенные в косу и зафиксированные лентами. Зверь отчаянно рычал, требуя добраться до цели. Но Радмир сдерживал безумца. А сам пытался понять, есть ли кровь на темных локонах. Хоть капелька. Крохотная капля крови решила бы все: жить Клыкастому или умирать прямо сейчас, даже ценой жизни самого Радмира.

Но крови не было. Зато был дивный, пьянящий аромат. Родной и нереальный, напомнивший о первой встречи с Женей, о первой близости, о ее голосе и взгляде.

– Все просто, Вольнов, – произнес Клыкастый, задумчиво вертя в руках женские локоны, а потом вдруг легко поднес их к носу и втянул воздух.

Радмир зарычал громче, а Клыкастый сипло рассмеялся.

– Безопасность твоей бабы в обмен на то, что ты умеешь делать идеально, – продолжил говорить хищник, – Кстати, она у тебя бойкая малышка. Горячая.

Радмир все же ринулся вперед, поддавшись на провокацию. До Клыкастого не дотянулся совсем немного. Когтистая ладонь вспорола воздух прямо перед носом врага, а Вольнова атаковали все охранники разом.

Помещение затопил металлический запах крови и пороха. Адская боль отозвалась в левом плече, бедре, под ребрами.

Радмир, прижатый к полу, мог только наблюдать, как Клыкастый приближается к нему. Присев на корточки и все так же усмехаясь, произнес:

– Я не трогал ее. Пока. Но мой человек в любой момент может это дело исправить, – уголки уродливого рта Клыкастого дрогнули, – И твои братья не спасут ее. Выхода у тебя нет, Радмир Вольнов, либо ты дерешься по моим правилам, либо безопасность твоей шлюшки окажется под вопросом.

– Плевать мне на нее, – выдавил Радмир, а сам не сводил взгляда с волос Женьки в руках Клыкастого.

– Да, точно, – мерзкий и режущий слух смех вспорол тишину комнаты, – Она ведь предала тебя, да-а-а.

Радмир попытался подняться. Рука работала плохо, пуля засела глубоко. Видать, у старика-лекаря опять появилась работенка на сегодня.

– Я не предлагаю дважды, – усмехнулся Клыкастый.

Хищник выпрямился в полный рост, подал знак охране, чтобы увели пленника.

Но прежде, чем аудиенция у хозяина острова подошла к концу, Радмир разобрал еще одну фразу:

– Зрители зовут тебя Волком.

– Они правы, – сплюнул Вольнов под ноги Клыкастому, а после он вновь провалился в темноту. Должно быть в затылок прилетела еще одна пуля.

* * *

Ему предложили оружие на выбор. Наверное, в этом и заключались те самые новые, обещанные Клыкастым правила. Хотя, по сути, правил не было. Вернее, действовало основное правило: выжить любой ценой. И его Вольнов соблюдал.

Противников было двое. Нападали синхронно, слажено. С первого взгляда было ясно, что бойцы опытные, кровожадные и мастерски владеют навыками убийц.

Однако они, как клыкастый, не учли одного. Радмир Вольнов отчаянно хотел вернуться домой. А больше всего – к лживой предательнице Жене Вольновой. Потому что она – Вольнова, она принадлежит ему. Только ему.

Но в какой-то момент Радмир осознал, что не вытянет. Впервые за много лет уступит в поединке, будь то тренировочный спарринг, или битва насмерть.

Потому что жилы рвались, а кровь стремительно вытекала из ран, оставленных убийцами.

Исход сражения определило одно движение. Радмир не сразу понял, что именно прилетело и плюхнулось к его ногам.

Тот самый сверток, который Клыкастый держал в руках. А в нем – локоны Лисички.

Радмир перекатился со спины на бок за секунду до того, как острый топор рассек землю там, где лежала его голова. Подхватил сверток, сжал левой рукой. Кровь застилала взор, но зверь уже выбрал первую жертву.

Молниеносные движения казались смазанными даже для хищников. И все было кончено еще до того, как убийцы что-то поняли.

Радмир тяжело опустился на колени перед поверженными противниками. Вернее, перед тем, что осталось от них.

Левую руку жгло, как и метку.

Он и забыл, барахтаясь в боли и злости на протяжении последних дней, какое это необходимое для него чувство – ощущать тепло от метки.

Значит, все с Женькой в порядке. Значит, ничего не грозит.

Радмир шумно и судорожно выдохнул. А толпа вокруг ликовала, скандировала «Волк-Волк-Волк». Но Вольнову было плевать на славу и зрелищность события.

С трудом поднявшись на ноги, он ушел с арены в свою тюремную клетку в надежде, что никто его сегодня больше не потревожит.

За спиной улюлюкали зрители, среди них – те самые «друзья» Клыкастого. А Радмир просто шел, переставляя ноги и запоминая лица тех, кого предстоит убить. И первым в длинном списке значился хозяин острова.

Вольнов ошибся, посчитав, что его оставят в покое. И он понял это, как только вошел в свои «апартаменты».

В самом дальнем углу сидел хлипкий паренек, сгорбившись так, что его не сразу можно было заметить.

– Пошел вон, – устало пробормотал Радмир, осел на топчан и подтянул ведро с водой ближе к себе.

– Не прогоняйте, пожалуйста, – вдруг очень тихо просипел мальчишка, чумазый, грязный, но с огромными глазищами, – Иначе меня убьют.

– Не свалишь, убью я, – прошипел сквозь зубы Радмир, неловко смывая кровь со своих рук. Пока что конечности двигались плохо, но двигались.

– Не убьете! – просипел пацаненок, а Радмир осекся, повел носом, взглянул на комок из костей и чумазой мордашки.

– Девчонка? Еще и с месячными? На кой ты мне сдалась? – усмехнулся Радмир.

– По законам острова вы можете взять одну наложницу, – вскинула подбородок большеглазая чудачка, – Возьмите меня!

Радмир молчал. Он мог бы прогнать чудачку, но что-то зацепило его. Мимолетное сходство. Или же просто проснулась человечность совсем не к месту и не ко времени.

– На кой хер ты мне сдалась? – уточнил Радмир.

– У вас метка. Я видела. Говорят, если она стоит, то вам не интересны другие женщины, только ваша истинная пара, – еще тише, но быстрее затараторила чудачка, а за дверью послышались тяжелые шаги.

Радмир понял, что девчонка оказалась здесь без разрешения. И как умудрилась пробраться? Вольнов не знал. Но решил, что ее умения ему точно пригодятся.

А тем временем чудачка закончила свою пламенную негромкую речь:

– Вы не тронете меня, я чувствую. А взамен я буду делиться информацией. Я многое знаю. Я помогу, обещаю, – и еще тише, едва различимо добавила: – Вы же хотите сбежать отсюда?

Дверь камеры распахнулась.

– Фома! Тебе совсем жить надоело?! – рявкнул охранник, глядя на чудачку разъяренным взглядом.

Радмир понял, что девчонку убьют сразу, как только она перешагнет порог камеры. А, может быть, и раньше.

– Не тр-р-рожь! Моя девка! – прорычал Вольнов, не повернув головы, но точно зная, что после минувшего выступления охрана трижды подумает прежде, чем возразить ему.

Тюремщик понимал, что Волк, если захочет, превратит его в груду костей за одно мгновение. Прекрасно видел, как и весь остров, как быстро он расправился с Близнецами. А ведь подыхал уже, валялся полутрупом и с трудом отражал удары. Но нет, победил в последнюю секунду, будто играючи.

Сглотнув, тюремщик прикрыл дверь и задвинул засов. Фому было не жаль. Хочет умереть от лап Волка, и пусть!

Глава 6

Божена, кутаясь в теплый платок, пытаясь спрятаться от внезапно поднявшегося ветра, смотрела на могильную плиту.

Надгробье с именем ее отца и датами.

Рядом – плита поменьше. Могила матери Жени.

Божена знала наверняка, если бы старик Грознов или его жена были бы живы, они не позволили бы такую вольность. Не похоронили бы тело усопшего сына рядом с мамой.

Но теперь все изменилось. За две недели, что прошли со дня исчезновения Радмира, кажется, сама жизнь стала другой.

Тихомир Вольнов стал Верховным. Отныне все кланы подчинялись его силе и не смели перечить сильнейшему. И это было хорошо, поскольку Тихомир и Зарета опекали ее, и четко дали понять всем хищникам, что нельзя трогать Божену.

Добромир Вольнов стал вожаком клана Вольных.

А вот клан Грозных пока что остался без управления. Женя была сегодня в старой усадьбе деда, проезжала мимо по пути на кладбище. Там все по-прежнему, и все же все иначе.

Старуха умерла. Как и ее безумный сынок Антон.

Женя не видела, как все произошло. Только слышала. Сожалела ли о том, что теперь у нее никого из кровной родни не осталось?

Пожалуй, нет. Разве что скучала по Федору. Отец всегда относился к ней хорошо. По большому счету, только он и понимал ее. Даже мать больше заботило мнение деда, старухи, погубленная в молодости репутация.

Женя вспоминала секреты, тщательно скрываемые кланом. Мать Божены была младшей дочерью Антипа Грознова. Саму Женю назвали в честь матушки. Но только девочка никогда не любила своего полного имени, предпочитала короткое «Женя», потому что для нее Божена Грознова – это ее мама.

Хищница в юности была беспечна и неразборчива, уехала учиться в мегаполис. А вернулась, спустя полгода, когда живот уже нельзя было скрыть.

Родилась еще одна Божена Грознова. А поскольку мать наотрез отказалась сообщить имя отца ребенка, то девочку должны были отдать в приют, как безродную.

Спас положение Федор. Он всегда относился к младшей сестре по-доброму. Вот и записал малышку на свое имя. С тех пор у Жени появился настоящий отец.

А вот мать… Мать выдали замуж за хищника из стаи. Брак был договорным, а когда супруг Грозновой встретил истинную пару, то ситуация усугубилась. Спорить с природой бессмысленно. Грознова оказалась ненужной, но была обречена наблюдать за отношениями мужа и его истинной пары. Брак рассыпался в прах. К тому же гены Грозновых сыграли и здесь, и единственная дочь вожака тронулась рассудком, пустилась во все тяжкие, ублажала хищников, жадных до плотских утех. И однажды ее изгнали из клана. И в назидание, чтобы Божена Грознова-младшая не пошла по стопам матери, девочку наказали.

От воспоминаний Женя поежилась. Шрамы на ее спине до конца так и не зажили, старуха Грознова постаралась на славу с исполнением наказания. И Федор пытался вступиться за дочь, просто немного опоздал. Девочка к его приезду уже получила от жены вожака несколько непереносимых ударов плетью по спине.

Именно тогда, после инцидента, Женька и оказалась в городе Вольных. Хищница, благодаря Федору, могла выбрать любое место жительства. Выбрала соседний клан просто по той причине, что он был ближе всего к дому. Дому, из которого изгнали и наказали ее за грехи матери.

Мать вскоре покончила собой. И у Божены остался только Федор.

А теперь нет и его.

Женя поняла, что плачет. Прошло две недели, а горе так и не притупилось. Как и чувство потери.

Божена каждый день умирала. И не только от потери отца.

От потери любимого.

И это был настоящий ад. Потому что Радмира она так и не простила. Но чувство вины перед ним – вспарывало сознание и душу.

Она была виновата, да. За то, что позволила дядьке его заманить. Ведь знала, чувствовала, что Антон звонил не просто так. Знала, какой он псих. А все равно не оказалась в состоянии сделать нужные выводы.

Ветер порывом подхватил пряди волос. У Женьки так и не поднялась рука их остричь до конца. Часть прядей были срезаны, а часть девушка собирала в косу.

Волосы все еще хранили следы острого ножа хищника с уродливым лицом и бесцветными, прозрачными глазами.

Она видела, как Радмира, раненного и обездвиженного, грузят в машину и торопливо увозят.

Наверное, ей специально позволили посмотреть на эту ужасающую картину. Чтобы знала свое место.

Именно тогда Женя поняла одно: она любит его. Любит, несмотря на то, что он лишил жизни ее отца. Несмотря на то, что природа все решила за них. А Великая Праматерь выбрала их в пару друг другу.

Все равно любит. И в подтверждение тому – три крохотных жизни, что росли и развивались под ее, Женьки, сердцем.

Каждый день, просыпаясь в квартире, хранившей запах Вольнова Радмира, прикасаясь к его вещам в гардеробе, укрываясь его свитером или одеялом, Женя умирала. И оживала, только когда видела яркие и красочные сны о нем.

Где он? Что с ним? В порядке ли?

Женя не знала наверняка. Но закрыв глаза, представляла его лицо и глаза. И его негромкое, рокочущее «Лисичка». И почему он стал называть ее именно так? Непонятно. Но ласковое прозвище ей нравилось.

Вот и сейчас Женя натянула рукава свитера на запястья. Свитер принадлежал Радмиру. А платок на плечах – ее матери. И стояла она сейчас у могилы отца.

А в душе – смятение, боль и понимание того, что простить Радмира нужно. Иначе у них нет будущего.

Нужно, потому что сейчас он находится там, где совсем не безопасно. Выходит, это и есть искупление за совершенный им грех. Да?

Женя смотрела на фотографию отца. Его улыбающийся взгляд был направлен прямо на нее. Простил бы он? Что сказал бы ей сейчас?

Женя не знала, но хотела думать, что простил бы. И ее простил бы за то, влюбилась в хищника из другого клана.

Девушка вытерла набежавшие слезы рукавом.

– Если хотите, можем еще остаться, Женя Федоровна, – негромким голосом нарушил тягостное молчание водитель.

Геннадий, обычный человек, который работал водителем у Федора уже много лет. Наверное, это был порыв ностальгии, когда Женя попросила мужчину работать на нее. Но хотелось, чтобы ее окружало хоть что-то из прошлой жизни, или кто-то.

– Нет, уже можно ехать, Геннадий, – вздохнув, ответила девушка.

– В усадьбу? – уточнил мужчина, помогая ей занять свое место на заднем пассажирском сиденье.

– Да, Тихомир Светозарович обещал навестить клан. Сами понимаете, что нельзя отказывать Верховному, – тепло улыбнулась Женя, вспомнив о Тихомире и его супруге.

Зарета, самая близкая подруга Жени, конечно же не упустит момент и приедет с мужем. И да, Женя была очень рада такому визиту. А поскольку других Грозновых, близких по крови к усопшему вожаку, не осталось, именно Божена должна была организовать достойную встречу.

* * *

Жене пришлось принимать гостей в главном доме, где все пропахло старухой. Однако девушка держалась, искренне улыбалась подруге и ее внешне суровому мужу.

Верховный, признаться, все еще немного пугал ее. Суровый взгляд янтарных глаз не оставлял сомнений в силе и могуществе зверя. И только Зарета могла успокоить этого хищника. По крайней мере Женя чувствовала себя в полной безопасности рядом с подругой. Однако хищница чувствовала, что у Верховного есть к ней разговор.

И не ошиблась.

Когда официальная часть визита Верховного подошла к концу и Вольновы собрались уезжать, Тихомир предложил Божене ехать с ними в машине.

Не раздумывая, девушка согласилась. И, заняв место в просторном салоне автомобиля, Женя поймала себя на мысли, что, собирая вещи, машинально набросила на себя свитер Радмира. А ведь на улице было довольно тепло, а все равно хищницу пробирал озноб.

Верховный, сидя напротив и обнимая жену, остановил взгляд на предмете, принадлежавшем его брату.

Женя видела, что Вольнов узнал свитер. И даже успела испугаться того, что Тихомир сейчас отберет его.

Ну и что, что Женя фактически перебралась в квартиру Радмира. Мало ли, Зарета настояла, ну или Добромир, который оказался в соседях. Да в конце концов, Верховный мог и передумать, изменить свое решение. А Женя совсем не хотела лишаться тепла, которое источал свитер ее истинного.

– Он снится тебе, Женя? – спросил вдруг Тихомир.

– Свитер? – невпопад прошептала Божена, понимая, что сглупила.

– И свитер тоже, – едва заметно улыбнулся Вольнов, а Женя с трудом уговорила себя отвести взгляд.

Святая Праматерь! Оказывается, у братьев очень похожие улыбки. Или она просто сошла с ума от тоски и горя.

– Снится, – вздохнула Женя, на миг коснулась ладонью лба, хмурясь, пытаясь вспомнить что-то толковое из своих снов, переходящих в ночные кошмары, – Часто я вижу его в клетке. Чувствую, как ему больно. Но не всегда. Иногда мне кажется, что с ним все хорошо. А иногда…

Божена замолчала, сильнее сжала ткань заледеневшими пальцами.

– Наверное, я схожу с ума, – прошептала Женя с отчаянием в голосе.

– Совсем нет, – мягко произнес Тихомир, – Вы связаны. Ты чувствуешь все, что происходит с ним. А значит, он жив. Остальное я решу. Твое дело, Женя Вольнова, заботиться о моих племянниках.

Женя интуитивно расправила ладонь, накрыв ею свой пока еще плоский живот.

Слова Верховного вселили робкую надежду. Значит, никто не прекращает вести поиски Радмира. Значит, Верховный отыщет и вернет Радмира. Значит, у ее малышей будет отец и полноценная семья.

Значит и у нее самой… будет истинный.

Но Женя помнила тот взгляд, которым удостоил ее Радмир прежде, чем отключился. В нем плескалась жгучая ненависть.

Да она и сама не раз и не два кричала Радмиру о том, как ненавидит и презирает его. Потому, несмотря на тоску и отчаянное желание увидеть любимого, Женя понимала, что встреча не будет легкой.

Глава 7

Крики доносились со всех сторон. Казалось, что густая, липкая от тяжелого запаха крови, пота, гнили темнота утягивает на дно. И вел только знакомый, любимый аромат.

Женя потянулась к нему всем сердцем. И четко расслышала, как сильными толчками бьется невероятно огромное сердце Волка.

Она видела его смертоносные клыки, прожигающие до костей угольки глаз, прижатые в настороженности уши.

Массивная морда зверя была исполосована глубокими бороздами-рубцами. Казалось, будто каждой ране животного намеренно не позволяли затянуться.

Женя громко всхлипнула, потянулась руками к хищнику.

– Хороший мой… Как же так? Как же так…, – шептала девушка, а огромный зверь повернул к ней мохнатый бок.

Он не рычал и не скалился, как бывало раньше. Будто принял ее, Женю, смирившись, что она приходит к нему каждую ночь.

А Женя уже не могла без таких странных визитов. Ложилась в постель, крепко прижимая к себе свитер Радмира и закрывала глаза, в надежде оказаться там, в своих кошмарах.

Первый сон с волком оглушил ее болью. Она кричала, отчаянно ища выход из замкнутого пространства, где не было ни окон, ни чистого воздуха.

Во второй раз Женя настороженно изучала помещение, пока не увидела мохнатого, перепачканного грязью и кровью, скалящего клыки дикого зверя.

В третий – подошла к нему, протянув руку.

А дальше уже перестала пытаться хоть что-то понять. Закрывала глаза и уносилась туда, к нему, где все было просто, где ждал он.

И сейчас волк повернулся к ней менее поврежденной стороной и лег, уткнувшись мокрым носом в ее, Женин, живот.

– Подскажи мне, где ты? – прошептала вдруг девушка, не надеясь на ответ.

Но волк только повел острыми ушами, а Женя почувствовала тоску и беспомощность. Он молчит, не отвечает. И Божена не знала, намеренно, или все же просто не может говорить с ней.

Сон закончился внезапно. Кто-то настойчиво и нетерпеливо постучал в дверь, и Женя открыла глаза, так и не дождавшись ответа.

Но она видела Радмира, и это прекрасно. Пусть он все это время приходил в ее сон в облике огромного бурого волка, но Женька твердо знала: это он. И он жив.

Поморщившись от повторного стука, девушка, вздохнув, поднялась в постели.

Она была в своей старой спальне в особняке деда. Прошло уже больше двух месяцев с того момента, как исчез Радмир. И каждый день – как нескончаемая вечность.

В усадьбе многое изменилось. Женя затеяла ремонт, велела перекрасить стены, выбросить старую мебель. И да, теперь в клане Грозных новый вожак.

Добромир устроил масштабные поиски, изучил все генеалогическое древо Жени и ее родни. Выяснил о существовании внучатого племянника деда Антипа. И в итоге, связавшись с хищником, порадовал его новостью о свалившимся на него счастье в виде обезглавленного клана и территорий.

Женя хотела сразу же вернуться домой, в квартиру Радмира. Но Олег Клымский, тот самый внучатый племянник, попросил девушку остаться, пожить в доме, помочь с кланом, все рассказать и показать.

Божена не горела желанием помогать, но перед Верховным было неудобно. Поскольку клан Грозных – это огромные пограничные территории, довольно большая часть владений, которые так или иначе, а подчиняются Тихомиру и Заре. И чем сильнее клан, тем сильнее и Верховный. Хотя, Женя считала, сильнее просто нельзя быть. Тихомир Светозарович и без того всех непокорных вгонял в ужас, да и Зарета, на гормонах, творила нереальные вещи.

Словом, Женя временно выполняла роль хозяйки. А Олег занимался своими обязанностями.

И, кажется, сейчас у хищника возникла очередная проблема. Иначе зачем же он притащился к Жене в такую рань?

Бросив хмурый взгляд на часы, Божена открыла дверь. За два месяца девушка немного изменилась, но все равно пыталась маскировать свое положение мешковатой одеждой. Вот и сейчас, спрятав пижаму под теплым свитером Радмира, Женя взглянула на раннего гостя.

– Женечка, ты уж прости, но у меня вопрос возник! – улыбнулся Олег, взглянув на нее.

Мужчина был внешне довольно приятным. Высокий рост, спортивная фигура, воспитание – все было при нем. И клан мог бы быть счастлив, имея такого вожака. Потому что Олег вполне неплохо справлялся, да и, вступив в должность, обрел определенную силу. Однако интуитивно Женя держалась с мужчиной предельно вежливо и отстраненно.

И если вожак мог воздействовать силой на своих подчиненных и на стаю, то его власть пролетала мимо Жени. Даже несмотря на то, что хищница она была довольно слабая.

Женька украдкой радовалась и списывала этот факт на то, что в ней растут три чудесных малыша, и они – на сто процентов Вольные, а не Грозные.

– Что случилось, Олег? – спокойно уточнила Женя, не приглашая мужчину в комнату, но и не выходя в коридор.

По глазам хищника она видела, что он хотел бы перешагнуть порог. Но Женя не пускала.

– Да мелочи, но ты ведь понимаешь, что даже мелочи способны разрушить империю, – махнул рукой вожак и улыбнулся Жене, – Завтрак уже готов. Составишь компанию? Заодно и обсудим все.

– Спущусь через пятнадцать минут, – кивнула девушка и прикрыла дверь.

Вздохнув, Женя с тоской посмотрела на разворошенную постель. Хищница хотела бы вернуться в мир снов, но понимала, что никто ей этого не позволит. Да и не получалось вот так, по желанию. Сны с Радмиром приходили к ней спонтанно.

Умывшись и приведя себя в порядок, Женя переоделась. Нехотя оставила свитер на постели, прижавшись на миг к нему лицом. И вышла из комнаты.

Олег уже ждал ее в столовой, пил кофе и задумчиво смотрел в окно, где рабочие строили дополнительные домики для стаи. Женя не уточняла, к чему эти новшества. Она вообще в скором времени собиралась вернуться в клан Дима, считая территорию Грозных чужой. И вполне справедливо, ведь бо́льшую часть своей жизни Женя все же провела там, в городе Вольных.

– Женечка, ночью меня озарила светлая мысль, – сладко улыбнулся Олег, а девушка спокойно изогнула бровь, – Твоим детям нужен отец. А моему клану хозяйка. Как ты относишься к тому, чтобы объединить наши, так сказать, активы?

Женька секунду осознавала все, что сказал ей Олег.

Так и хотелось крикнуть:

– Это шутка?

Но Олег смотрел на нее весьма серьезно. А потому Женя, откашлявшись, осторожно произнесла:

– Но мы с тобой родня.

– Не такая уж и близкая. И даже не кровная, – еще шире улыбался Олег, а Женька вдруг поняла, что он пытается на нее воздействовать. Сидит, нагло лыбится, а сам прощупывает ее сознание, пользуясь силой вожака.

– Я уже замужем, Олег, – осторожно, подбирая каждое слово, произнесла Божена, – У моих детей есть отец.

– Я в курсе, милая, – уже не так широко улыбаясь, но не стирая ухмылку с лица, произнес Клымский. – А еще мне доподлинно известно, что никаких бумаг на твое имя не оформлено. То есть метка у тебя стоит, но замуж ты в праве выйти за кого угодно.

– И под «кем угодно» ты подразумеваешь себя? – вскинула брови Женя. – Прости, Олег, предложение невероятно лестное. Но я вынуждена отказаться.

– Твое право, Женечка, – кивнул вожак, а потом вновь расплылся в улыбке, – давай забудем этот разговор? Как твое самочувствие сегодня? Малыши не беспокоят? Кстати, я правильно понял, что у тебя там больше одного щенка?

Женя была в шаге от того, чтобы встать из-за стола, взять свои вещи и уехать домой. Остановили только обязательства перед Верховным. И девушка дала себе слово, что не задержится в доме дольше недели. Вожак уже и сам прекрасно разбирается в делах, если уж организовал стройку на участке и позарился на чужую жену.

* * *

Ночью Женя проснулась от того, что кто-то ходит по ее комнате. Чувствовала чужой, изучающий и сканирующий взгляд.

Кричать и звать на помощь? Божена сомневалась, что от этого будет прок. Да и кто придет ее спасать, если в доме, кроме нее, двух человек прислуги и Олега – никого нет.

Женя ждала, что будет дальше. Ведь не просто так чужак появился здесь. Хотел бы убить, сделал бы это сразу, не дожидаясь, пока хищница проснется.

А между тем незнакомец легко и бесшумно передвинул тяжелое кресло, стоявшее перед окном. Задвинул его в угол так, чтобы, сев в него, просматривалась и входная дверь, и окно, и дверь в ванную комнату.

– Извиняюсь, разбудил, – негромко, пожалуй, шепотом, произнес мужчина.

Даже в темноте Женя поняла, что перед ней – хищник. Более того, хищник очень сильный.

– Не кричите, Женя Федоровна, – мягко, журчащим голосом продолжил говорить ночной незваный гость, – Я приставлен в качестве вашей охраны.

– Кем? – тихонько спросила девушка, все еще боясь расслабиться, а тем более уснуть.

– Верховный распорядился, – так же спокойно проурчал хищник, – У меня одна задача, Женя, защитить вас и потомство Радмира. Так что, спите спокойно.

Женя все же потянулась рукой к ночнику. Приглушенный свет вспыхнул в полумраке, но тот угол, где сидел мужчина, оставался в тени. И только угли красноватых глаз просматривались четко.

Пугающее зрелище, и Женя застыла, боясь пошевелиться.

– Спите. Завтра предстоит тяжелый день, – усмехнулся хищник.

– Как вас звать? Почему вы решили, что мне нужна охрана? – настойчиво уточнила Женя, не думая засыпать или выключать свет.

Да и как спать, если в ее комнате обосновался чужак?

– Так решил Верховный, – исправил мужчина, сверкнув острыми клыками, скрестил руки на широкой груди и смежил веки, давая понять, что спать он будет прямо здесь, – Зовите меня Клим.

– Я сейчас позвоню подруге! – на всякий случай пригрозила Женя.

– Вам прислали сообщение. Вы спали, Женя, и не слышали, – не открывая глаз, произнес этот самый Клим, а потом, чуть более настойчиво: – Выключите свет!

Божена послушно щелкнула кнопкой, и комната погрузилась во мрак.

И в тут же секунду из коридора послышались негромкие шаги, а потом – провернулась ручка, отпирая замок.

Но ведь Женя точно помнила, что закрывалась на ключ. Выходит, у кого-то есть запасной комплект, а она и не знала. И этот кто-то решил заявиться к ней среди ночи.

Женя лежала, глядя на то, как дверь медленно открывается.

Олег! Она узнала бы этого подлого пса где угодно!

Смазанное движение охранника девушка не сразу разобрала. Зато услышала глухой удар и звук ломающихся костей.

– Какого черта здесь происходит?! – гнусаво возмутился вожак Грозных, а Клим щелкнул выключателем верхнего света. – Кто ты такой?!

– Личная охрана Божены Вольновой, – отчитался хищник и, засучив один рукав, продемонстрировал небольшой рисунок на предплечье, – Приставлен Верховным.

Если Олег и был удивлен или недоволен, то виду не подал. Распоряжения Верховного ставить под сомнение он не мог. Не посмел бы.

Но все же негромко пробубнил:

– Охранник? Я не знал, что Женя в опасности, находясь на моей территории!

– При желании можете обратиться с запросом к Тихомиру Светозаровичу и предъявить претензии, – так же спокойно и невозмутимо произнес Клим, возвращая рукав на место и скрывая знак отличия.

Женя никогда прежде не видела представителей профессии Клима. Говорили, они принадлежат к отдельному виду хищников: невероятно выносливые, сильные и почти бессмертные. Такие, как Клим выбирались в стражи Верховного, и каждый из них стоил целой армии. Женя, в общем-то, не удивилась бы, если бы и Радмир был одним из их числа. Но татуировки в форме оскалившейся морды зверя она на теле мужа не видела.

Все, что Божена знала о стражах, сводилось к тому, что подобные Климу выполняли задания, тайные и скрытые от глаз обычных хищников, а тем более людей. И уж точно в черте города их было сложно встретить, а вот охранять внешние границы – они запросто могли.

И раз уж Верховный прислал Клима к Жене, значит, должно произойти что-то действительно важное. Божена списала появление хищника на то, что земли были пограничными и соединяли море и сушу.

– Всенепременно! – прошипел Олег и, не убирая руки от сломанного носа, выскочил за дверь.

Клим щелкнул выключателем. Женя пыталась скрыть улыбку, но так и не смогла.

Надо же, оказывается, ей не хватало именно этого: поставить на место вожака Грозных.

– Червяк, а не хищник, – негромко хмыкнул Клим и вернулся в свое кресло, – Спите, Женя.

Вольнова послушно прикрыла глаза. Чувство безопасности окутало ее с головой, но все же украдкой Божена взглянула на экран своего телефона.

Прав Клим. От Зари около часа назад пришло сообщение о том, что отныне у нее личная охрана.

Ну, это даже к лучшему. Теперь Олег дважды подумает, прежде чем предлагать ей мерзости вроде брака с ним.

Глава 8

Чертова сука! Слабая, бесхребетная, бракованная девка!

Да что она возомнила о себе? Решила, будто с ним можно вот так…? Можно мордой в грязь?

Да не бывать этому! Не бывать! Он еще отыграется, еще собственными глазами увидит, как отец вырвет глотку паршивому щенку! А потом, если девка хорошенько ублажит его, то и ей Олег покажет запись.

Олега взбесила вся ситуация. Вывела из равновесия, когда все уже, казалось бы, решилось. Он же все делал, плясал под дудку этой суки. Терпел ее выходки и нравоучения.

Он же прекрасно видел, как сучка трясется, смотрит на него, взглядом ест.

А ведь Олег был готов закрыть глаза на ее сопливых нерожденных щенков. Пусть отец и запретил их трогать. Но отец – далеко, не узнает.

Чертова сучка!

Олег несся по длинному коридору в свое крыло. А из разбитого носа, не переставая, лилась кровь.

Последняя неделя показалась хищнику особенно тяжелой. Он пытался прощупывать Божену, пытался заставить слушаться его.

Он ведь вожак! Он – ее хозяин! А она – всего лишь выбраковок, помесь, слабая кровь. Он даже толком не ощущал ее хищной крови, настолько девка была слабой. Почти человек.

Оказавшись в своей комнате, Клымский пнул ногой стол, на котором лежали бумаги, а поверх – записная книжка. Олег знал, что никто не посмеет войти сюда без его разрешения. А потому и не боялся оставить важные записи без присмотра.

От удара стопка с бумагами качнулась, а ежедневник соскользнул на пол и раскрылся.

Олег досадливо схватил конверт, который прятался между страницами.

В руках – фотография Божены Грозновой и всего семейства. А еще небольшая карта памяти, на которой хранилась запись разговора двух хищников.

Клымский гордился тем, что эта запись оказалась именно у него. Ведь она была ярким свидетельством сообразительности и хитрости Олега.

Цепкий взгляд вернулся к высокомерному и холодному лицу Жени на фото.

Ладони вдруг стали потными при сладких мыслях о том, что именно Олег мог бы сделать с этой выскочкой. Уж она бы кричала, требовала бы добавки.

Олег знал, как заставить женщин кричать, и там уже была неважна причина. Главное, его зверю нравилось.

Клымский в мыслях не раз и не два ставил эту горделивую сучку на колени и вытворял с ней то, о чем она даже и не мечтала. И уж точно не испытывала и доли удовольствия в койке с Волком.

Еще и незваный гость вдруг заявился!

– Чертов страж! – едва шевеля опухшими губами, выругался Олег и тут же закрыл рот.

От стража можно всякого ожидать. Этот мог услышать даже шепот среди орущей толпы.

Скривившись, хищник стер кровь с лица, а потом, пораскинул мозгами.

Стражник мог бы нарушить все их с отцом планы. А, значит, нужно срочно сообщить папе о том, что чужак появился на его, Олега, территории.

А главное, как смог? Ведь все границы под контролем Олега.

Наверное, правду говорят, что у этих сила безгранична, почти как у Верховного.

При мыслях о Тихомире Вольнове Олег сглотнул комок, застрявший в горле. Но делать нечего, если уж страж здесь, то и Верховный не дремлет.

Олег сверкнул оскалом и нажал комбинацию клавиш на полке. Дверца с тихим шелестом сдвинулась, и хищник усмехнулся, спрятав в нутро сейфа карту памяти, фото и записную книжку.

Посмотрим, кто кого. Ведь у Олега под боком Божена. А дерзкая хищница, какая-никакая, а гарантия его безопасности. И опять же, он уже изучил характер родственницы. Знал, что девка при любом раскладе вступится за него перед Верховным.

Олег решительно достал из сейфа и небольшой чемоданчик, внутри которого хранился массивный телефон. Всего на секунду мужчина прикинул, что отец будет недоволен внеплановым звонком. Велел же выходить на связь только в случае крайней необходимости.

Но это ведь как раз именно такой случай? Если уж страж настолько близко оказался, то дело совсем плохо.

Клымский торопливо набрал выученный наизусть номер. Отец ответил, спустя несколько минут.

А Олег прикрыл глаза и морщился, пока суровый папочка орал на том конце спутниковой связи.

– Пап, но дело действительно…, – попытался возразить Олег.

– Говори! – приказал отец.

* * *

А в это время в усадьбе Верховного, расположенной не так далеко от границ с территориями Грозных, почти никто не спал. Особенно Добромир Вольнов, вожак Вольных, засевший у своих компьютеров и прочих гаджетов.

– Ты был прав, брат, – довольно ухмыльнулся Дим, не сводя взгляда с точек на электронной карте, – И да, ты обещал взять меня с собой!

Тихомир взъерошил волосы на затылке младшего брата, словно намекая, что за такой неуважительный тон от Верховного можно хорошенько отхватить. Но кто ж станет бить гениального младшего братца, когда он совершил невозможное?

Вольнов гордился младшим братом. И верил, что уже ночью он встретится и со средним, пропавшим почти три месяца назад, Радмиром.

Наконец, у них появилась надежда.

* * *

Радмир смотрел на свои трофеи, добытые в кровопролитных боях.

Негромко ворчала Файка, неся ведро с чистой водой от двери к топчану. Неугомонная девчонка безвылазно торчала в его клетке. Прописалась здесь с молчаливого согласия Вольнова.

Фаина Фомкина, так на самом деле звали хищницу, которую Радмир не прогнал, была очень смышленой, а еще он чуял в девчонке что-то близкое по духу. К тому же своими выходками она напоминала Вольнову младшего брата. Возможно, благодаря этому сходству, он и не избавился от добровольной соседки по камере.

И да, Малая, как в мыслях называл ее Волк, выполняла свою работу исправно. Латала раны Радмира после каждого боя, счет которым Вольнов уже давно потерял.

Зато у него сегодня появился новый трофей. На этот раз – легкая майка, хранившая аромат его, Радмира, истинной пары.

Рычание заклокотало в глотке, а Фома вскинулась.

– Тише, Волк, я нечаянно, – со страхом в голосе прошептала Фома, посчитав, что причинила ненужную сейчас Радмиру боль.

И без того на теле хищника не осталось живого места. Фая и сама все еще удивлялась, насколько быстро на нем все заживает, но тем не менее, глубокие раны пугали, ведь противники не боялись пускать в ход оружие, пропитанное или смазанное редкими ядами.

Вольнов отмахнулся. Не собирался он говорить, что дело не в увечьях. Дело – в Лисичке. Раз уж Клыкастый регулярно швыряет в него подачки в виде вещей, принадлежащих Жене, то, выходит, она не в полной безопасности. А, значит, ему все еще нужно выходить на бой, пока Фома пытается отыскать способ, чтобы добраться до вертолетной площадки. Иначе не выйдет убраться с острова.

Вот только уходить и оставлять Клыкастого в живых, Радмир не планировал. Если, находясь здесь, враг способен добраться до Жени, то сможет и после побега Радмира и Малой сделать то же самое. Волк не верил, что его родной брат Тихомир не позаботился об охране его, Радмира, жены. Но где-то была брешь, о которой Тим пока не знал. Иначе трофеев у Радмира бы не было. А спутать аромат истинной с чьим-то другим Радмир определенно не мог.

Очередной волной боли отозвалось в груди. За месяцы разлуки Вольнов со многим свыкся, только одно никак не мог забыть. Предательство Божены клеймом выжигало изнутри. Но теперь Радмир понимал, что если раньше он хотел просто добраться до Жени и, молча, убить ее, то сейчас – позволит ей рассказать все, как было. Ведь не сама же она позвонила ему, заманив в ловушку? Он до сих пор слышал страх в ее голосе. И никак не мог смириться с откровенным предательством. Значит, есть причины, о которых Радмир не знает. Но непременно выяснит.

А потому он даст Лисичке шанс.

Прикрыв глаза, Радмир позволил Фаине суетиться с его ранами, а сам уплыл в царство грез.

Вот и еще одна причина, по которой он выслушает Женю.

Их сны.

Он не верил, что это всего лишь плоды его больной фантазии. Нет, совсем нет.

Сны прочно связывали его с Женей. Он видел ее. Чувствовал. Слышал голос. Видел улыбку. Иногда, если вырубался слишком уставший, мог даже чувствовать ладонью шелк ее волос.

И сейчас – она звала его, тянула к нему руки, что-то шептала, плакала.

Он рвался к ней, пытался поймать за тонкие ладони, притянуть к себе, но она ускользала.

Мягкий и нежный сон превратился в кошмар. Радмир видел, как из-за спины Жени встает тень, все выше и выше, пока полностью не скрыла Лисичку от него.

А дальше – сильный толчок, от которого Радмир проснулся.

И негромкий шепот, больше похожий на шелест, раздался у самого уха:

– Вставай, Волк, – говорила Фома, – Запасного пилота пырнули заточкой. Полетит наш человек.

Это значило, что пришло время действовать. Радмир собрал все «подарки» от Клыкастого, свернул, сунул Малой в руки и мотнул головой:

– Иди. Догоню.

– Ты чего, Волк! Сваливать нужно. Я ж без тебя не доберусь до площадки. Меня пришлепнут, как клопа! – так же тихо возмущалась Фаина, вцепившись в рукав рубахи Радмира.

Тот отцепил пальцы девчонки от своей одежды, скривился, когда выпрямился в полный рост. Раны не успели затянуться. Выходит, кто-то из бойцов переборщил с ядом в прошлом поединке. Но это неважно, главное – добраться до Клыкастого.

– Иди. Я догоню! – мрачно рыкнул Радмир и подтолкнул девчонку к дверям, за которыми стоял охранник.

Фая вышла, перетянув на себя внимание борова. А потому тот не заметил, как появился и Радмир. Волк молниеносно ударил когтями, тюремщик, без единого вскрика, кулем сполз на грязный пол.

– Беги, Малая, – негромко приказал Радмир, и, как только Фаина со всех ног помчалась в нужную сторону, двинулся в логово хозяина острова.

* * *

Фая петляла между хижинами, старалась слиться со стенами, затеряться между сонными и голодными жителями острова.

Юная хищница отчаянно стремилась выбраться из этого дикого и безжалостного места, куда, волею хозяина острова, ее занесла судьба.

Фая Фомкина уже плохо помнила, где она родилась и как выглядел ее настоящий дом. Остров стал ее жилищем. Но таким, из которого хотелось сбежать.

А сейчас, девушка поняла, что второго шанса не будет.

План был прост. У Фаи был знакомый, которому проболтался знакомый знакомого, о том, что, если лететь на вертолете строго на север, то есть шанс добраться до континента. Где этот континент, и хватит ли топлива – Фаина не знала. Понадеялась на удачу, а еще – на своего нового друга Волка.

Волк ее пугал до смерти. Но если выбор вставал между лапами охранников, другими гладиаторами или даже хозяином Клыком, то, конечно же, хищница смело выбрала Вольнова. Потому что тот носил метку – редкое явление на острове. Но старики говорили, что эта метка решает все в жизни зверя. Метка парности это как знак свыше. Но главное, что метка не даст хищнику совокупляться с другой хищницей, или человечкой.

Эта мысль и заставила Фаю искать защиту у новичка.

И, как выяснилось, не прогадала. Внешне Радмир Вольнов, по кличке Волк, был машиной для убийств. Его боялись все, пусть и пытались сломить, покалечить, как-то навредить. Все, кроме Фаины. Потому что она – единственная, кто видел его сны. Вернее, хищница видела, как ему снятся сны, как он бормочет бессвязно, как тянется руками, пытаясь ухватить кого-то. А еще Волк часто повторял одно и то же: «Лисичка». Кем была та девушка, Фома не знала. Предполагала лишь, что она и есть истинная пара Волка. Но не рискнула спрашивать, ведь несмотря на свою благосклонность к ней, Волку ничего не мешало прибить ее невзначай.

В одно мгновение жизнь на острове вскипела. Со всех сторон доносились крики, команды, слышалась стрельба.

Фая вскинула голову, глядя в темное безлунное небо. Острый глаз хищницы позволил рассмотреть, как к острову приближаются вертолеты.

Фома прижимала к груди небольшой куль, который вручил ей Волк. Кажется, планы стремительно менялись. Но как сообщить об том Радмиру?

Девчонка протискивалась через дыры в заборах, все еще следуя выбранному маршруту. Кто знает, может быть, в суматохе никто и не заметит исчезновение потрепанного вертолета?

Да и Радмир обещал догнать, значит, выполнит обещание.

А потому Фаина нырнула в первый же заброшенный барак, собираясь переждать приземления гостей, а там уже – действовать по обстоятельствам.

Чутье подсказывало, что на остров высадилось много чужаков. Сильных хищников, от которых несло яростью.

А еще Фая четко распознала волну силы. Такой, что хищница с трудом удержалась на ногах. Пришлось вцепиться пальцами в покосившуюся оконную раму.

Выглянуть из укрытия не получалось, и Волк все не приходил. Хотя, Фая была уверена, он был способен учуять ее местонахождение.

И вдруг стало дико страшно, потому что в дыре, служившей дверным проемом, возникла высоченная фигура. Фаина забилась в угол, боясь открыть рот, чтобы позвать на помощь. Да и, собственно, звать некого. Если только Радмир не услышит, но у Волка была иная задача: убить Клыкастого.

Открыв рот, Фая попыталась произнести хоть слово.

А хищник шагнул ближе.

Теперь она видела его лицо, прикрытое козырьком черной кепки. И не могла даже моргнуть, настолько он заворожил ее своим взглядом.

Это был молодой парень, наверное, лет на пять старше нее самой. А хотя, возраст хищника угадать сложно. Прямой нос, правильные черты лица, красивые и невероятно холодные глаза светло-голубого оттенка. Молодой хищник выглядел удивительным, если бы не торчавшие в оскале острые клыки.

Фома понимала, что он смотрит только на нее, ведет носом, словно изучает ее запах на расстоянии. И это было странно. Потому что она ощущала растерянность. Она чувствовала, как его аромат щекочет ноздри, а зверь в сознании хищницы вдруг взвыл.

Фая сильнее вжалась спиной в стену. А мужчина шагнул к ней, уничтожая взглядом.

– Как звать? – раскатисто прорычал незнакомец, а Фая, кажется, оглохла.

– Фома, – очень тихо прошептала она.

Хищник выругался, где-то очень рядом раздался взрыв, а следом – крики боли. Волна силы не позволяла Фае стоят самостоятельно, сбивала с ног. Ее зверь скулил и рычал, словно искал защиты. А сама она – смотрела в невероятные горящие жидким холодом глаза.

Хищник вдруг ухватил ее за одежду и вытащил из укрытия. А дальше – все как в тумане.

Крики, стрельба, рычания и вопли…

Но Фаина успела рассмотреть, как Радмиру помогают сесть во второй вертолет. А тем временем хищник, чьего имени Фая не знала, но который, кажется, подчинил ее волю себе, швырнул ее в нутро адской машины. И она оторвалась от земли.

Фая спрятала сверток Радмира в свой бездонный карман. Осталось надеяться, что везут их с Волком в одно и то же место. А судя по тому, что никто ее пока не убил, есть шанс остаться в живых.

* * *

Радмир смотрел на водную гладь за стеклом. Грудь распирала досада.

Нет, он был очень сильно благодарен брату за спасение. Но, Великая Праматерь, он ведь кричал Тиму, чтобы тот дал ему еще хотя бы пару минут! Радмиру бы хватило времени. Он смог уничтожить верзил Клыкастого, оставалось только вломиться в его логово.

Но Тихомир все взял под свой контроль. Волной снес строение. По пути самого Радмира слегка задело, незажившие раны раскрылись. Но на них Волк не обращал внимания. Кровь давно стала чем-то обыденным в его существовании.

Однако грудину вспарывала досада, что Клыкастого он не успел прикончить лично, не успел вырвать сердце заклятого врага своими когтями.

– Мы устроим зачистку острова, – негромко произнес Тим, – мирных жителей расселят по континенту. Остальных в расход.

Радмир кивнул. Да, пожалуй, так и нужно сделать. Оставалось надеяться, что Клыкастый не выбрался из-под завала. Потому что, если это не так, то жизнь Жени под угрозой.

Мысли о Лисичке заставили Радмира сжать челюсти до скрежета. Прошло три месяца с их разлуки. Какой она стала, эта невероятно красивая женщина?

У Радмира было много времени на раздумья. Но сейчас, когда вертолет с каждой минутой приближал его к истинной, в душе всколыхнулось смятение.

Волку предстояло встретиться со своими страхами и заглянуть в раскосые глаза Лисички, чтобы увидеть в них ненависть. Три месяца – слишком крохотный срок, чтобы забыть о том, что именно Радмир убил ее отца.

Глава 9

Вертолет сделал остановку на территории усадьбы. Радмир не удивился, когда Тим отдал распоряжение лететь в город без него, а сам подошел к брату.

– Завтра ждем с Зарой вас здесь, – мотнул головой Тим, на прощание обняв Радмира, – Отоспись, ну или как получится.

Путь домой казался Радмиру невыносимо долгим. Он погрузился в свои мысли, вороша в памяти прошлое, боясь думать о будущем.

И уже на крыше небоскреба, в котором располагались квартиры всех братьев Вольновых, Радмир вдруг понял, что Женя там, несколькими метрами ниже.

Ему не нужно было спускаться на свой этаж, чтобы убедиться в этом. Он чуял ее аромат, даже через стены, металл и стекло.

Но последние метры дались ему тяжело. Едва волоча ногами, Радмир Вольнов, по прозвищу Волк, преодолел ничтожные метры и застыл перед дверью своей квартиры.

* * *

Женя не спала. Бродила из угла в угол, по всему телу – дикая дрожь. Даже стакан сложно было держать пальцами.

– Женя, успокойтесь, – негромко произнес Клим и удивил девушку тем, что накрыл ее ладони своей. – Дайте мне стакан. Не хватало, чтобы вы поранились.

– Клим, мне нужно знать, что происходит? Почему мы внезапно приехали сюда. Почему Верховный не выходит на связь. Почему Заря ничего не знает, – выдохнула Божена и сама уже вцепилась пальцами в одежду стража.

Хищник медленно перевел взгляд на ее пальцы, побелевшие и дрожащие.

– Моя задача – охранять вас, Женя, – спокойно произнес Клим, – Верховный не ставит меня в известность о своих планах. Приказы я не привык обсуждать.

– Да-да, конечно, – прошептала хищница, опустив плечи, – Просто… Просто я так устала… Так устала…

Женя готова была расплакаться от переживаний и того, как стремительно ее швыряло в эмоциональном плане. Хорошо, что от Олега они уехали, пусть тот и выглядел весьма недовольным. Но Женьке было плевать на его чувства. Она просто хотела тишины, покоя, хотела хоть какой-то стабильности.

– Все будет хорошо, Женя, – негромко произнес Клим и некрепко приобнял ее за плечи.

Женя зажмурилась. Она чувствовала, как зверь, прятавшийся в ее сознании скулил все громче. Крохотный комок из шерсти и тоски. Наверное, все хищники относятся к ней с сочувствием. Еще бы, когда у взрослой хищницы вместо зверя – щенок!

Вольнова вздохнула. Не стала отстранять крепкой руки охранника, когда тот легко погладил ее по затылку, точно ребенка.

– Все наладится, вот увидите, – пообещал Клим.

Женя неопределенно повела плечом, вздохнула. И вдруг почувствовала, как Клим вскинул голову, словно мог рассмотреть что-то на потолке.

А потом, спустя несколько ударов сердца, Женя вдруг поняла, что там, за дверью лифта кто-то стоит.

Она даже не слышала, как зашумел подъемный механизм. Но кто-то определенно вот-вот войдет в просторный холл апартаментов.

– Только не кричите, Женя, – негромко предупредил Клим и задвинул девушку за спину, придерживая могучей рукой ее за талию, а сам повернулся лицом к медленно разъехавшимся в стороны дверям.

В одно мгновение ее жизнь изменилась. В нее ворвались краски, цвета, ароматы.

В нее ворвался ураган.

И пусть сейчас он дико рычал, скалился, рвал мешавшую одежду, а все равно – это был ее, Женькин, ураган!

– Рад-мир…, – по слогам выдохнула Женя, едва сумев шевельнуть губами.

Но никто ее не слышал. Хищники сцепились, вспарывая острыми когтями дорогое покрытие стен, полов, потроша мягкую мебель и разбивая стекла.

И в этом диком, рычащем, яростном комке двух тел, Женя разобрала одно: любимое, испачканное, с глубокими гниющими ранами на спине, плечах.

– Рад-мир! – уже громче выкрикнула Женя, как раз в ту секунду, когда мужчина взмахнул смертоносными когтями, чтобы распороть противнику глотку, или грудь.

Женя поняла, что Клим уступил. Поддался? Или оказался слабее?

Девушка не хотела думать об этом. Все это – неважно. Главное, перед ней действительно ее волк, ее муж, ее истинный. Ее Радмир!

Она видела, как хищник дышит рвано и, повернув голову, смотрит на нее.

Рукой он все еще удерживал Клима за глотку, ногой давил на мощную грудь.

– Кто? – прорычал он, не сводя взгляда с дрожащей Жени, но обращаясь к Климу.

– Охрана Божены Вольновой. Приставлен Верховным, – приглушенно вымолвил Клим, поднял руки, показывая, что сопротивляться не станет.

– На ней твой запах! – прорычал он так, что Женя, не выдержав, осела на пол.

Она все так же, не отводя взора и не мигая, смотрела на своего хищника. Не замечала, что слезы градом катятся по щекам. И даже не пыталась их стереть.

Он изменился. Он был совершенно другим.

Лицо осунулось. На могучей груди рубцы и следы от многочисленных ранений. Живот впал. Казалось, что Радмир стал очень худым. Но мышцы бугрились на плечах и груди. Волосы отросли. Хищник стал выглядеть моложе, но ужасные шрамы…

Увидев их, Женя залепила рот ладонями, боясь сорваться в истерику.

Она так и сидела, не сводя взгляда с сурового, обветренного, покрытого шрамами, лица.

И глаза… В них Женя видела отражение души Радмира. И понимала, что от прежнего Радмира Вольнова почти ничего не осталось.

– Я ее не трогал, – просипел Клим, а Женя поняла, что пальцы Радмира впиваются в глотку стража.

Женя не знала, что делать. Тело словно онемело. Было ли ей страшно?

Да. Невероятно.

Но страшно было от того, сколько боли пережил этот сильный хищник. Тот, который ласково шептал «Лисичка». Который целовал ее. Окутывал своей силой.

Радмир отвернулся. Но руку разжал, выпуская Клима.

– Убирайся! – скомандовал Вольнов и, не глядя на Женю, набросил лохмотья на плечи, неуклюже прикрыв рубцы на спине.

Клим бросил пронзительный взгляд на Женю и шагнул к лифту.

– Еще раз глянешь, и без глаз останешься, – низко прорычал Волк, не шевелясь.

Женя сверлила жадным взором каждый сантиметр мужского тела. Все ждала, когда Радмир подойдет ближе, хотя бы на шаг. Но Вольнов стоял, тяжело дыша и то сжимая, то разжимая кулаки.

И вдруг, когда Женя, убрав ладони с губ, протяжно выдохнула, Радмир повернулся к ней.

– Это… Ты… Там…, – на одном дыхании просипел мужчина, а Женя накрыла ладонями свой живот в защитном жесте.

Наверное, она уже просто привыкла к подобному. В присутствии Олега хотелось защитить малышей от всего вокруг. Вот и сейчас так же поступила. И дело было вовсе не в страхе перед Радмиром. Вернее, страха перед истинным у Жени не было.

– Три…, – сипло бормотал Радмир, медленно двигаясь к Жене, все еще сидящей на полу у стены.

Женя смотрела, как он подошел к ней невероятно близко, как потянулась его рука к ней. Огромная, могучая, мозолистая ладонь со сбитой в кровь, огрубевшей кожей и царапинами. Видела, как дрожат его пальцы, накрыв ее крохотные, в сравнении с его, ладони.

Всего на долю секунды девушка осязала горячую кожу, и вдруг мужчина рванул свою руку. Но Женя отметила контраст между своей светлой и чистой, и его – грязной, с запекшейся кровью.

– Я… мне нужно вымыться…, – словно извиняясь, прошептал Радмир, но так и не пошевелился, стоя на коленях рядом с ней, – Три месяца не мылся.

Женя больше не могла терпеть. Всхлипнула, не сумев сдержать эмоций. Тут же вцепилась тонкими пальцами в широкую дрожащую ладонь. И со всей силы прижала ее к своему животу, а сверху накрыла своими пальцами.

И только сейчас поняла, как скучала, как не сможет без него и не дня больше, как хочет, чтобы он был рядом. Даже если придется умолять. Если придется идти за ним на край света. Если придется…

Но не пришлось. Радмир покачнулся, сел на пол, перетянул Женю ближе к себе и обнял за трясущиеся плечи, как будто хотел срастись с этой девушкой, стать единым целым.

Вторая рука все так же лежала на едва заметно округлившимся животике. Одной ладони Вольнова хватило, чтобы накрыть его весь. А поверх – Женины пальцы.

Хищница рыдала, не могла отыскать в себе силы, чтобы и слова вымолвить. Только всхлипывала, навзрыд, словно хотела выплакать все горе, скопившееся за месяцы разлуки.

И вдруг подняла свою ладонь. Потянулась к его лицу. Коснулась щеки, колючей и заросшей щетиной. Будто бы собралась в нерешительности отдернуть ее. Но Радмир потянулся, безошибочно уткнулся носом в расправленные пальцы.

Женя ощутила тепло, даже жжение в области метки.

Сухие, потрескавшиеся губы приникли к чувствительной коже. Женя моргнула, пытаясь смахнуть слезы. Не выходило. Лицо Радмира расплывалось, но все равно было самым любимым.

– Я чумазый, как черт, Лисичка, – расслышала она приглушенный, срывающийся шепот.

– Я так скучала! – с надрывом прошептала Женя.

* * *

Радмир лежал в горячей воде, устроив затылок на бортик ванной и прикрыв глаза. Правда, прежде, чем залезть в воду, Вольнову пришлось долго отскребать от себя всю трехмесячную грязь, стоя под душем.

И все равно не чувствовал себя достаточно чистым, чтобы прикасаться к своей Лисичке.

А она словно прочла его мысли, принялась набирать полную ванну воды. И вот теперь он едва ли не засыпал, чувствуя, как тело расслабляется, отпускает все прошлые события.

А Женя… Лисичка сначала тихонько сидела у стены, потом принесла чистую одежду и полотенца. И теперь, когда он лежал и пытался не уснуть, вдруг несмело прикоснулась к его волосам.

– Можно я…? – негромко шепнула она.

Радмир молчал. Он вообще теперь уже не знал, с чего начать разговор. А поговорить им нужно.

Вот только его ошарашила Лисичка. Он ведь готовился к любому раскладу, прокручивал каждое слово, каждый жест, пока торчал на острове, оторванный от реальности и жизни.

А здесь и сейчас, рядом с ней, все виделось иначе. Все было другим.

И Женя – другая. Нет, она все та же, невероятно красивая, изящная, хрупкая, живая, но теперь в ней живут три огонька, который Радмир отчетливо чует.

Да даже дело не в потомстве. А в самой Жене. В ее глазах. В ее смущении. В ее жестах.

И она спрашивала разрешения коснуться его!

Да что ж такое, а?!

Это он считал себя недостойным, грязным, изуродованным. Боялся увидеть в ее глазах отвращение или жалость. И ее слезы вспарывали каждую клетку болью.

Он знал, что рано или поздно, а рубцы и шрамы заживут, затянутся, но в его памяти навсегда останется выражение лица Лисички, когда она увидела его сегодня.

Радмир понимал, что в лохмотьях вместо одежды, заросший, ободранный, как дворовой пес, отталкивал Женю.

А оказалось все… Она сама потянулась к нему. Сама прижала его ладонь к себе, а у Радмира на коже до сих пор будто ожог. И аромат Лисички – прямо в легкие.

Дрогнувшими пальцами он сам вложил в ее ладони флакон с шампунем. Поймал робкую улыбку и вновь прикрыл глаза.

Ловкие пальцы нырнули в его волосы, вспенивая мыло и растирая кожу.

А Радмир уже понял, что не может обуздать урчание. Его волк требовал показать истинной, что и он, безумный зверь, рад встречи.

Пальцы Лисички творили невероятное с ним. Нежность и удовольствие струились по всему телу, а в груди зарождалось рычание.

* * *

Смыв пену с волос, Женя решила отмыть и его бороду. И это было уже выше его сил. Видеть прямо перед собой личико сосредоточенное, нежное, с прилипшими к вискам прядками мокрых волос, Радмир больше не мог.

Просто смотреть и не касаться – чертовы пытки, похлеще тех, которыми развлекался Клыкастый.

Лисичка первой отвернулась, схватилась за чистое полотенце и замерла.

Радмир нырнул под воду с головой, вынырнул и плавно поднялся на ноги. Женя тут же отступила на шаг назад, но продолжала протягивать ему чертову тряпку, чтобы он обтерся.

– Давай я обработаю? Там, на спине… Я видела, – приглушенно прошептала Лисичка. – И ужин! Ты наверняка голодный. Я сейчас! Я мигом!

Радмир успел перехватить Лисичку прежде, чем она выскочила за дверь. Он видел, как дрожали ее губы, словно девчонка вновь собиралась рыдать. Не сводя с нее взгляда, Радмир медленно обернул полотенце вокруг бедер, рукой прошелся по волосам, снимая капли.

– Только не плачь, Лисичка, – отрывисто пробормотал, и уже было не до обработки его ранений. И так заживут, не рассыплется он от пары царапин. Есть, конечно, хотелось зверски. Но был у хищника и иной голод, более важный.

– Я не плачу! – возмутилась Женя, но голос вновь дрожал, а руки девчонка сцепила в замок, очевидно, чтобы скрыть нервозность.

– Вот и не плачь, – повторил Радмир и подошел близко-близко к ней.

Его ладонь легла на ее шею, пальцы ласково поглаживали скулу, щеку, уголок рта. Он не знал, как сдвинуться с мертвой точки, как убедить себя, что все вокруг – не его сны, а он действительно рядом со своей женой. Потому что, раньше он был уверен: Женя никогда не смотрела бы в его глаза вот так, открыто, нежно, с щемящей душу тоской. Так… будто была безумно рада видеть его рядом.

Да и сам он… Сколько раз повторял в своих мыслях, как сильно ненавидит, презирает, винит ее в том, что сам попался в ловушку? А что в итоге?

В итоге – не может взгляда оторвать от ее полных нежности и слез глаз. Дышать не может от того, как сильно сжимается сердце, когда Лисичка рядом.

Женя вдруг вскинула тонкие ладони, вцепилась в его руку так, что не оторвать. И прижала ее к своим губам.

Радмир едва не упал, когда понял, что эта невероятно красивая, сильная, смелая хищница, его девочка, его истинная пара – целует ему руку, что-то бормочет, всхлипывает.

А он разобрал только одно слово.

– Прости! – повторяла она вновь и вновь, захлебываясь рыданиями.

Радмир не смог больше. Просто не смог стоять спокойно. Стиснул ручищами тонкие плечи, талию, хрупкую спину, на которой ощущалась каждая косточка. Вжал в свое тело, припечатал, словно хотел растворить Лисичку в себе.

Рукой – нырнул в волосы, собранные в замысловатый пучок. Некоторые пряди были короче, выбились из прически, ласкали тонкую шею.

– Я так ждала… Так боялась… И сны… Не хотела просыпаться совсем! – шептала Женя, словно сорвавшись, обхватила его щеки ладонями, целовала, рвано и хаотично, куда могла дотянуться.

И он целовал. Его вообще понесло так, что он не особо соображал, где находится. Помнил только, что идти нужно в спальню. Потому что Лисичке нужен комфорт, а не как в их первый раз.

Радмир подхватил Женьку на руки, удерживая над полом. А она – не переставала целовать его, обнимать, гладить лицо, шею, плечи своими ладонями. Плакала, говорила и вновь плакала.

– Ну хватит, хватит, – рвано и сипло шептал Вольнов, стремительно пересекая небольшой коридор по пути в спальню, – Я здесь. Никуда больше не денусь.

– Это все я! Я виновата! – громче, с мукой и страданиями в голосе воскликнула девушка.

Радмир замер, тяжело дыша, не сводя жадного взгляда с покрасневших от слез глаз.

– Все это неважно, Лисичка, – просипел он вдруг, поглаживая тонкую шею пальцами, спускаясь к ключице, где горела его метка, – Все в прошлом. Пусть там и будет. Главное, ты со мной.

Женя всхлипнула, уткнулась макушкой в его плечо, руками обвила талию, ладонями огладила спину. Он сгорал от каждого прикосновения ласковых рук. Умирал и возрождался здесь и сейчас, начиная верить, убеждаясь, что у них с Лисичкой есть будущее.

– Я так тебя люблю… Так люблю…, – шептала Женя, а Радмир застыл, боясь, что ослышался, а она продолжала говорить так тихо, всхлипывая и роняя слезы на его грудь: – Даже если не взаимно… Всегда буду… Всегда с тобой…

Радмир мог бы рассмеяться в ответ на такую глупость. Ну что за женщина ему досталась?! Великая Праматерь!

Убила его своим признанием. Уничтожила. Связала по рукам и ногам. Сделала то, что не под силу тюремщикам или чертовым маньякам.

Уничтожила его и подарила ему свободу. Он бы, наверное, не удивился, если бы в эту секунду за спиной расправились самые настоящие крылья.

Он вдруг ощутил такую эйфорию, что, кажется, мог бы горы свернуть. По венам струились адреналин и невероятная сила, о которой он и не мечтал прежде. А тело стремительно швырнуло в жар, будто вокруг огонь, и он в самом эпицентре пламени.

– Рад-мир?! – испуганно прошептала Женя, а он, сцепив зубы, вдруг отпрыгнул от Лисички на шаг назад, боясь зацепить ее.

Тело скрутила адская боль. Кажется, крошилась и ломалась каждая кость.

Вольнов дышал, не сводя взгляда с любимой. Видел на ее лице выражение испуга, и вновь по нежным щекам полились слезы.

– Все хорошо, Лисичка! – постарался успокоить он ее, но вместо слов – глухое рычание.

Зрение вдруг стало острым, обоняние усилилось многократно, и все пространство словно сузилось. Или это он вдруг вырос?

Радмир увидел на лице Жени весьма странное выражение. Удивление, неверие, радость и даже, кажется, улыбку на нежных губах.

– Ты волк! – прошептала она и осела на кровать, не отнимая ладошек от лица. – Невероятно просто! Невероятно!

Радмир шагнул ближе, уткнулся носом в хрупкое плечо. Оказывается, у его истинной обалденный аромат! Нет, он и прежде наслаждался ее запахом, а сейчас, в другой ипостаси, когда все воспринимается особенно остро, – дико и нереально кайфовал.

Он принялся вылизывать тонкие пальцы, мокрые щеки, даже до губ добрался, но девчонка уже в голос смеялась, фыркала и перебирала его шерсть тонкими пальчиками.

Радмир решил, что ситуацию он осмыслит позже. Утром обговорит этот вопрос с Тихомиром. Раз уж он обрел сущность волка, то такова воля Великой Праматери. И ведь жена брата нимфа, а значит, связана с силами природы. И уж она точно что-нибудь посоветует.

Сейчас не это главное. Важнее понять, как вернуться в облик человека. Потому что за три месяца разлуки он дико соскучился по своей Лисичке. И сейчас даже с волком не хотел ее делить. Пусть волк – это и есть он сам. А все равно!

Глава 10

Божена была оглушена счастьем. И если еще полчаса назад ей казалось, что появление Радмира – всего лишь сон, то сейчас все стало иначе.

Пальцами девушка зарывалась в густую шерсть, гладила, обнимала огромную клыкастую морду Волка. И это действительно был он, ее Волк! Тот, которого она видела ночами и не хотела отпускать.

Она смеялась, когда шершавый язык щекотал ее щеки, когда мокрый нос утыкался в плечо, а урчание вибрациями отдавалось в ее, Жени, теле.

Невероятные эмоции вызывал этот огромный, мохнатый хищник. Женя однажды видела Верховного в ипостаси зверя, но Радмир…

Радмир был совсем другим. Огромным, мощным, опасным. Но в сердце Божены не было и капли страха. Даже острые клыки, торчащие из пасти, казались девушке очень милыми.

– Ты такой… Такой огромный! – ворковала хищница, перебирая темную шерсть и заглядывая зверю в глаза, – Такой удивительный! Такой… красивый!

Женя все говорила и говорила, а Волк фыркал, крутил мордой, но не забывал подставлять мохнатые бока под ласковые пальцы.

И вдруг в густой шерсти Женины пальцы коснулись рубцов. Они никуда не исчезли, так и остались напоминанием о том, где побывал Радмир.

Девушка затаила дыхание, улыбка сползла с лица, а вместо нее по щекам вновь потекли слезы.

Вздохнув, Женя ладонью стерла непрошенные, набежавшие капли. Волк негромко зарычал и принялся стирать влагу с девичьего лица.

Девушка, прикрыв глаза, послушно замерла, ожидая, пока Радмир убирал горькие слезы. И не заметила, как шершавый язык и мокрый звериный нос сменили мужские губы.

Сильные руки забрали ее в объятия. Она потянулась к любимому навстречу, прикрыла глаза крепко-крепко, прижалась щекой к широкой груди, там, где гулко билось сердце ее Волка.

Очень бережно Радмир приподнял ее над полом, устроил на постели и замер, удерживая вес своего тела на локтях. Женя слушала, как сбивается тяжелое, горячее дыхание. Как неистово колотится пульс, когда она, повернув голову, прижалась губами, несмело и осторожно, к мужской шее.

Осмелев, Женя вскинула руки и кончиками пальцев огладила метку, которую сама же поставила три месяца назад. Ровные отметины от ее крохотных зубов так и остались на смуглой коже. Их было почти не видно. Но Женя была очень рада, что они так и остались на теле Радмира, подтверждая, кому принадлежит этот сильный и удивительный хищник.

– Как ты…? Как…? – рвано, больше похожим на рычание голосом, произнес Вольнов.

Женя поняла, что он волнуется о ее здоровье. Потому что широкая ладонь осторожно и бережно легла на ее живот. От этого касания по телу потекло тепло и томление. А метку опалило жаром.

Божена легко провела ладошками по плечам, выше, к шее, обхватила колючие щеки.

– Все хорошо, – честно прошептала девушка и улыбнулась. – Теперь все замечательно.

* * *

Радмир смотрел в ее темные, точно тягучая карамель, глаза. Верил ее словам. А еще его невероятно тянуло к ней. Хотелось рывком вонзиться в податливое тело и раствориться в ощущениях.

Он помнил, какой яркой была каждая их близость. Как отвечала Женя на его ласки. Как отдавала всю себя, ничего не просив взамен.

Но сейчас… Сейчас Радмир понимал, что под сердцем его истинная пара носит три крохотных комочка – его потомство. Он и на одного малыша не особо рассчитывал, потому что в истинном союзе без желания хищницы можно забыть о продолжении рода.

А у Лисички – сразу тройня.

Вольнова накрыло осознанием конкретно этого факта. Выходит, даже несмотря на то, как они расстались, через что прошли в прошлом, а Женька хотела от него ребенка. И хотела настолько сильно, что теперь у них будет сразу два пацана и маленькая принцесса.

Радмир в облике волка прекрасно чуял своих детей. В ипостаси хищника – тоже ощущал, но не так, чтобы настолько остро. По крайней мере сумел разглядеть пол малышей, только оказавшись на четырех лапах.

Но об этом мужчина решил поговорить позже. Слишком он соскучился по своей Лисичке, чтобы вести беседы вместо…

– Я аккуратно, – пообещал он, подавшись вперед и коснувшись своим лбом ее.

Женя тут же вернула ладони к его щекам, легко поглаживая виски тонкими пальцами, ероша отросшие волосы.

– Верю…, – выдохнула она, а Радмир неожиданно для себя улыбнулся.

Он, кажется, совсем разучился это делать. Забыл, что можно вот так – глядя в дивные глаза любимой, ни о чем больше не думать, а только впитывать тепло, исходящее от девчонки.

Вольнов чувствовал, как адреналин и желание обладать своей истинной парой рвет его выдержку, вспарывает вены. А потому, чтобы не навредить Лисичке, Радмир перевернулся на спину, утягивая Женю за собой.

Одежда, в которой все еще была Женя, раздражала хищника, и он аккуратно распорол мешавшую ткань. Для этого пришлось выпустить когти. Но Волк действовал осторожно, чтобы не задеть бархатной кожи на плечах и, не дай Бог, на животе.

– Ого! Ты так можешь? – удивилась Женя, внимательно рассматривая ладонь Радмира, на которой когти уже успели спрятаться.

– Могу, – мягко усмехнулся Радмир, наслаждаясь открывшейся его взору картиной: обнаженная грудь, едва заметный животик и молочная кожа.

Шумно выдохнув, Вольнов подхватил Лисичку и усадил на свои бедра. Женя едва заметно поерзала. Обнаженной плотью Радмир прочувствовал каждый чертов шов на одежде.

А тем временем Женя расправила пальцы и провела ладонями по широкой груди, косым бугрящимся мышцам живота и покраснела, задержав взгляд на возбужденном достоинстве Волка.

– Жень, ну зачем ты так смотришь, а? – прошипел Радмир, со свистом втянув воздух носом.

Его Лисичка тут же отвела взор, покраснела.

У Радмира иссякла выдержка, лопнуло терпение, он вообще боялся, что зверь вырвет контроль у него и как-то навредит истинной. А потому потянулся к тонкой фигурке, обхватил пальцами затылок, накрыл розовые губы поцелуями, а свободной рукой стянул с Жени остатки одежды.

Все случилось невероятно быстро. За один удар сердца, один жадный, протяжный стон на двоих.

Лисичка всхлипнула, разводя бедра и принимая его глубже. А он хотел быть осторожным и нежным.

Но зверь брал свое.

Радмир вскидывал бедра навстречу легким и плавным покачиваниям. Лихорадочно оглаживал точеные бедра, ягодицы, тонкую спину ладонями. И уже не мог остановиться, когда расслышал громкий стон и ощутил на плече жар, идущий от метки.

А Женя все двигалась, мягко раскачиваясь на нем, уводя все дальше за собой. И он уже не понимал, где та черта, которую нельзя переходить. Где та грань, за которой начинается его безумие.

Но границы оказались стерты. Он ничего не воспринимал, кроме Лисички, ее тепла, света, ее нежных рук, и горящих удовольствием глаз.

Он и забыл, что можно вот так, целиком и полностью, прорасти в другого человека. Осознал, как сильно ему не хватало своей Лисички.

Осознал и устыдился тех мыслей, которые держали его наплаву на острове. Пусть и выжил он только благодаря желанию отомстить, но сейчас, в эту секунду, когда Женя была рядом, когда приняла его такого, каким он стал, когда увидел, что под сердцем она носит его малышей, стало погано на душе.

Но Лисичка вела его за собой, заставляя тонуть в страсти.

Он чувствовал, как она обхватила его плотно и горячо, как скользила по его члену, как томно стонала, изгибаясь и принимая все глубже.

Радмир ощутил ее дрожь, подхватил, удержал, и сам позволил взорваться фейерверку перед глазами. А хотя, он был обречен последовать за своей Лисичкой.

И когда она рухнула на него, устроив голову на его груди, он крепко-крепко прижал ее к себе, но так, чтобы не навредить малышам. Силы ведь в руках было немерено.

Женя все еще рвано дышала, но тонкие пальцы легко и осторожно поглаживали его метку на ключице.

Радмир понял, что должен, обязан сказать ей, чтобы искоренить страх, который все еще тяготил его.

– Прости меня, Лисичка, я виноват, – начал Радмир, крепче прижал ее голову к своей груди, – Не только в том, что лишил тебя отца. Но и потом. Там, на острове, я ненавидел тебя. Хотел вернуться только для того, чтобы убить, отомстить. Считал, что предала.

Женя затихла. Он даже не слышал, чтобы девчонка дышала.

– Значит, ты выжил благодаря стремлению отомстить мне? – шепнула Женя и вдруг приподнялась, заглянула в его лицо.

Радмир молчал, не зная, что сказать. Он вообще не особо умел чесать языком, а сейчас, когда нервы на пределе, и вовсе будто онемел.

– Выходит, я тебе помогала? Даже на расстоянии? – продолжала говорить Женя.

Радмир отвел с нежной щеки длинную прядку волос, огладил скулу, коснулся уголка рта.

– Выходит так, – эхом повторил Вольнов.

– И сейчас хочешь отомстить? – осторожно спросила Лисичка, а на губах мелькнула грустная улыбка.

– Сейчас…, – задумчиво повторил Радмир, не убирая кончиков пальцев от нежного лица, обводя правильные черты, наслаждаясь ощущением бархата, – Сейчас хочу одного, Лисичка. Хочу, чтобы ты всегда рядом была. Хочу загладить свою вину. Хочу, заслужить твою любовь. Хочу быть достойным тебя, малышка. Я же люблю тебя. Ты моя.

Радмир видел, как меняется ее взгляд. Как расцветает улыбка на розовых губах. Как его Лисичка открывает ему свою душу, забирая его, черствую и черную, как сам ад.

– Мы всегда с тобой, – шепнула она, прижав его ладонь к своим губам.

Вольнов и прежде понимал, что ради своей истинной пары способен на многое. Но сейчас, когда видел, как эта хрупкая, но сильная девчонка не прячет своих чувств, льнет к нему, держится за него так крепко, что будь он не таким толстокожим, остались бы синяки и царапины, твердо знал: за свою Лисичку он любому перегрызет глотку, за один косой взгляд в ее сторону раскрошит кости.

* * *

На кухне Вольновы оказались сразу, как только желудок Радмира дал о себе знать. Женя тут же подскочила на ноги, торопясь отыскать не изорванную одежду. Благо, той в шкафах имелось достаточное количество. Но все равно девушка машинально выбрала футболку своего Волка, чистую, аккуратно сложенную, но все еще хранившую запах мужчины.

От Радмира не укрылся такой поступок. Медленно надевая домашние брюки на обнаженное тело, Вольнов любовался женой. Крошка совсем, смешная такая, почти утонула в его одежде. Но Лисичка светилась вся, одаривая его открытой улыбкой.

Он не удержался, приподнял малышку, обхватив за бедра, да так и понес из спальни по коридору и дальше – на кухню.

Женя обхватила руками его шею, улыбалась, глядя на него, перебирала тонкими пальцами волосы на его затылке, а он натуральным образом урчал от удовольствия.

– Так смотришь на меня, будто собрался съесть, – хихикнула девчонка, – Самый настоящий серый волк!

В ответ Радмир заурчал громче и шутливо прихватил зубами тонкую кожу на девичьей шее.

Оказавшись на месте назначения, Волк усадил Лисичку за стол, а сам принялся изучать холодильник.

Женя даже не стала возмущаться и предлагать свою помощь, когда увидела, как ловко мужчина справляется с шинковкой мяса, овощей, да и вскоре по комнате начал расползаться удивительный аромат. Словом, Божена просто сидела и любовалась своим удивительным, невообразимо красивым мужем, который колдовал у плиты.

Что уж скрывать, а чувствовала себя хищница, словно в сказке, счастливой и любимой. Пусть Радмир не отличался разговорчивостью, но она таяла, когда он смотрел на нее своими удивительными глазами.

Глава 11

Женя не собиралась есть. Не привыкла так поздно ужинать, ну или, судя по лучам восходящего солнца, проникавшим через окно, так рано завтракать. Но Радмир поставил перед ней удивительное, настолько ароматное, эстетически прекрасное блюдо, что аппетит проснулся, однако Жене казалось кощунством, уничтожать такую красоту.

– Давай, давай, пока не остыло, – поторопил Радмир, устроился напротив и хмуро взглянул на столовые приборы, которые лежали нетронутыми.

– Я не очень проголодалась. Да и как есть такую красоту? – улыбнулась девушка.

– Есть нужно быстрее, – уголком рта улыбнулся мужчина, а Женя сглотнула, ощутив вдруг, как тонкие ароматы будоражат аппетит, и девушка все же подцепила кусочек мяса и отправила его в рот, – Расскажи мне, как здесь все изменилось.

Божена не расслышала вопроса мужа. Все ее внимание было сосредоточено на, казалось бы, простом, но удивительно вкусном блюде. И с каждым съеденным кусочком девушка понимала, что хочется еще и еще.

Женька увлеклась настолько, что не заметила, как ее тарелка опустела, зато мужчина, вальяжно сидящий напротив, не сводил с нее своих жадных и красивых глаз.

Радмир и сам, судя по пустой тарелке, закончил трапезу, и выглядел чуточку лучше.

По крайней мере, Жене так хотелось думать.

– Так, о чем ты спрашивал? – смутилась хищница, осознав, что прикончила всю красоту, приготовленную Радмиром, даже не заметив, – Ах, да. Что изменилось. Точно.

– Иди сюда, Лисичка, – глухо проговорил Радмир, отодвинулся вместе со стулом и протянул руку Жене, приглашая приблизиться.

Божена доверчиво поднялась со своего места и шагнула к Волку. Ее ладонь тут же утонула в его, большой и теплой.

Женя негромко ойкнула, когда Радмир, сдвинул тарелки на край стола, усадил ее на гладкую поверхность прямо перед собой. Теперь девушка оказалась выше Вольнова, а он, подавшись вперед, уткнулся носом в ее живот, а руками обнял за бедра и талию.

Несмело, но очень нежно Женя положила свои ладони на широкие плечи, легко огладила, обжигающую смуглую кожу и нырнула выше, к затылку.

Судя по вибрирующим звукам, Радмир урчал. Но Женя не стала утверждать бы наверняка, потому что и сама плавилась от нежных касаний твердых губ, которые ощущала даже через ткань футболки. Да и в ушах гулко бился пульс.

– Брат сказал, что он теперь Верховный, – разобрала Женя слова мужа, – У Грозных новый вожак. Из твоих почти никого не осталось.

– Ну, у меня есть Заря и малыши, у нее, кстати, тоже. Ты в курсе? Верховный с нимфой ждут двойню, – улыбнулась Женя, глядя на темноволосую макушку.

Отбросив смущение, Женя развела бедра, позволив Радмиру теснее прижаться к ней, и теперь ногами обхватывала своего мужчину. Поза была весьма откровенной, но Женя понимала, что сейчас Радмир ждет от нее ответов. Хотя бы их минимум.

– Слабаки, – фыркнул Радмир в живот Жене, – Мы их переплюнули, да, Лисичка?

Женька не удержалась. Столько самоуверенности было в словах и голосе Радмира, что девушка громко захохотала.

– Чтобы ты знал, родной, это все случайность, – поделилась Женя своими наблюдениями, а Радмир, наконец, оторвался от своего занятия и взглянул в девичьи глаза.

– Спасибо, – сипло произнес Радмир, а Женя только нежно улыбалась, изучая пальцами черты волевого лица, оглаживая лоб, нос, щеки, скулы.

– Всегда готова помочь, – подмигнула девушка, – Если что, обращайся.

– Непременно, – уже с улыбкой произнес Радмир, а потом рывком поднялся на ноги, придерживая Женю так, что та оказалась в его руках, – Пока я не вырубился до самого утра, давай все ж расскажи мне, что тут, да как.

– Хорошо, – кивнула Женя, не собираясь вырываться из крепких объятий, пока муж нес ее в сторону спальни, – Тихомир стал Верховным. Добромир теперь вожак клана Вольных. У Грозных тоже новый вожак. Олег Клымский – мой дальний-предальний родственник. Дим нашел Клымского, а Тихомир помог с принятием должности. Я немного помогала в клане, потому что больше никого не осталось.

Женя старалась, чтобы голос звучал так же легко и беззаботно, когда она говорила про Олега. Но либо Радмир тонко чувствовал ее настроение, либо она сама себя чем-то выдала.

Вольнов замер на пороге спальни. Не мигая, смотрел на Женю своими проницательными глазами, а девушка старалась улыбаться.

Однако по вспыхнувшим уголькам ярости во взоре мужа, Женя поняла, что потерпела фиаско.

– Брат приставил стража по этой причине? Он тебя от вожака защищал? – казалось бы, спокойно произнес Радмир, но Женя уловила рокочущие нотки, да и вибрация в грудной клетке усиливалась. – Лисичка, говори!

– Нет… Да… Я не знаю! – растерялась Божена. – Просто Олег, он…

– Покойник, если хоть пальцем тебя тронул! – рявкнул Радмир так, что по комнате прошла волна, но Женя не испугалась, поняла, что мужа нужно как-то успокоить.

– Да кому я нужна, любимый? – ласково зашептала Женя, перехватила ладонями лицо хищника и улыбнулась, – Я тебя ждала. Честно-честно!

Радмир выдохнул сквозь стиснутые зубы, а потом крепче прижал Женьку к себе.

– Мне нужна, – пробормотал Вольнов уже спокойнее, – Очень сильно нужна.

* * *

Женя проснулась от легкого щекотания. Что-то, не переставая, двигалось по ее лицу, вызывая улыбку. Пришлось открыть глаза и столкнуться с волчьим взором, немного смущенным, кажется.

Протянув руку, девушка зарылась пальцами в густой мех волка.

– Доброе утро! – прошептала Божена.

Волк зевнул, облизал острые клыки и подсунул морду ближе к девушке, будто бы намекал, что гладить нужно не только бока, но еще и вот здесь, здесь и вот тут вот тоже.

– Спонтанный оборот? – догадалась Женя, помня, как Зарета рассказывала ей о такой же проблеме, когда сам Верховный неожиданно перекидывался в волка. – Ничего, милый. Ты справишься. Я верю в твои силы.

Божена рассмеялась громче, когда любопытный нос нырнул под ее футболку, которую она так и не сменила перед сном. А спустя пару секунд, под мягкой тканью уже хозяйничал не волчий нос, а жадный рот Вольнова, осыпая поцелуями округлый живот и пополневшую благодаря беременности грудь.

Уже стало совсем не до смеха. Женя чувствовала себя, будто Радмир заманил ее в ловушку, сладостную и желанную. Ловкие руки скользили по ее бедрам, а влажный язык скользил по чувствительной коже, оставляя дорожку и задевая самые чувствительные точки на теле Жени.

Хищница даже не стала пытаться отговорить Радмира от своих намерений. А он спускался все ниже и ниже, пока не прижался к самому откровенному местечку. Прикосновения были нежными, порхающими, ласковыми. Женя и не думала, что руки Радмира способны быть настолько осторожными и в то же время, настойчивыми, приносящими нескончаемое удовольствие.

Божена извивалась, отчаянно стремилась быть ближе, прижималась теснее, стонала громче, уже не контролируя своих эмоций. А ощутив, как изнутри ее наполняет и мучительно медленно растягивает тугая плоть, закричала, прогибаясь навстречу любимому.

– Лисичка… моя…, – шептал Радмир, жадно целуя нежные губы, щеки, висок, а после прижался к тонким косточкам на ключице, там, где горела его метка.

Не отдавая себе отчета в том, что творит, Вольнов осторожно вонзил клыки в бархатную кожу.

Услышал, почувствовал, как его Лисичка бьется в тягучем удовольствии, а ее пальцы все глубже впиваются в его плечи и спину. Пусть рубцы уже затянулись, почти не причиняли неудобства, а все равно вышло весьма чувствительно. Боль на грани с наслаждением всколыхнула в душе Радмира все, что только-только улеглось, пока он спал, обнимая любимую.

Зарычав, Вольнов рывком отпрыгнул от Жени, боясь, что навредит.

А Женя моргнула, глядя на него, широко распахнутыми глазами, в которых плескалась любовь, нежность, страсть.

– Рад-мир…, – выдохнула она так, что его прошили колючие искры желания.

Он понял, что все в порядке, что Женя цела и невредима. А он просто свихнулся на почве страха за нее.

Она тянула к нему руки. Обнаженная, невероятно красивая, с едва заметным животиком и распущенными волосами, рассыпавшимися по плечам и груди.

– Иди ко мне, – тихо и ласково позвала она.

– Все хор-р-рошо? – рвано спросил он и, дождавшись кивка, вернулся в ее объятия, там, где было нереально хорошо, где был его дом – самое желанное во вселенной место.

Плавно, очень медленно, не отводя глаз от ее затуманенного страстью и эмоциями взора, Радмир погрузился в тугие и влажные глубины.

Женя вновь тихонечко вскрикнула, подалась навстречу, окружила своей лаской и нежностью, сладко выдохнула. А он поймал ее стон губами и отпустил себя, позволяя инстинктам взять верх.

А после, слушая, как под его ухом неистово колотится сердечко, Радмир и сам не понял, что широко улыбается. Он лежал на боку, обнимая Женю руками, а бедром фиксируя ее колени. Но ведь девочка никуда от него и не собиралась убегать, лежала, глядя в потолок и перебирая пальцами волосы на его затылке.

– Ты говори, если вдруг я слишком груб, – сипло шепнул Вольнов.

Женя хмыкнула, перевела взгляд на темную макушку, на широкие плечи, которые, чтобы обнять, ее рук не хватало. И мелькнула мысль, что с ней он совсем другой. И ведь помнила, как Радмир действовал с Климом, как едва не убил ее охранника, увидев рядом. В тот миг Вольнов был совсем не мягким и пушистым волком, а смертоносной машиной для убийств.

Вольнову тронуло то, как муж переживает за нее, как волнуется, как неустанно держит свою волю в кулаке, даже если приходится приложить невероятные усилия, чтобы контролировать каждый свой вдох.

Но с ней… С ней он другой.

– Я не такая хрупкая, как ты думаешь, родной, – тихо ответила Женя, в ответ получила долгий поцелуй в ложбинку между грудей и приглушенное «Лисичка моя!».

Глава 12

Радмир стоял, убрав руку в карман строгих классических брюк, не торопился надевать пиджак, оставив тот на спинке небольшого кресла в холле. А сам смотрел на Лисичку, вертевшуюся перед зеркалом.

Зверь едва слышно скалился, требуя, чтобы девчонка сменила идеально сидевшие на хрупком теле шмотки на что-то закрытое, в идеале – скафандр подошел бы.

Однако Радмир любовался своей малышкой-женой, наблюдал, как она двигалась, как собирала волосы в идеально-строгий пучок, который так и хотелось растрепать, зарывшись в пряди пальцами. Ждал, пока Лисичка воспользуется косметикой. И ловил себя на мысли, что его ни капли не раздражало все это. Скорее, наоборот.

Раньше Вольнов и подумать не мог, что ему понравится смотреть за тем, как женщина красит ресницы, или губы. А сейчас – глаз не мог оторвать.

– Я готова! – мягко улыбнулась Женя, перехватив его взгляд в зеркальном отражении на стене.

Радмир подметил, как свободно и легко чувствует себя Лисичка здесь, в их квартире. Значит, больше времени в его отсутствие она все же проводила здесь. И это радовало. Но вот не понравилось Радмиру то, как Лисичка обмолвилась о новом вожаке клана Грозных.

– Я копуша, да? – скривилась девчонка, приближаясь к нему и на ходу застегивая пуговицы на пиджачке.

И хорошо, что она скрыла плечи и спину под плотной тканью, иначе Радмир бы точно никуда ее не пустил в таком виде. Тем более Волк уже чуял, что в лифте торчит страж, приставленный братом.

Тянуло завершить начатое и вырвать блохастому не только кадык, но и глаза, чтобы не смотрел больше на его Лисичку. Пришлось сдержаться.

– Ты очень красивая, – пробормотал Радмир, оттолкнулся от двери плечом и шагнул ближе к девушке. – Сам себе завидую, если честно.

Женя в ответ рассмеялась, одарив его ласковым взором из-под опущенных ресниц.

– Ты у нас, Радмир Светозарович, тоже не дурен собой, – заявила вдруг Лисичка и провела ладонью по его гладко выбритой щеке.

Пожалуй, впервые в своей жизни Вольнов брился под пристальным женским контролем, и да, ему весь процесс очень даже понравился. Особенно та часть, где Женька визжала, из-за того, что он брызгал на нее водой, когда смывал пену с щек и подбородка.

Пока он улыбался, млея от нежных прикосновений своей Лисички, она поправила узел на галстуке. Признаться, Вольнов хотел бы обойтись от подобного аксессуара. «Удавка» никогда ему особо не нравилось. Но Женя настояла, сказав, что к Верховному нужно явиться при полном параде, а факт родства совсем не отменяет правил приличия.

Радмир только фыркнул. Хотел бы сказать, что за последние месяцы сильно подрастерял лоск, но не стал огорчать девчонку.

Женя помогла ему с пиджаком, справилась с пуговицами, впрочем, и рубашку она тоже ему застегивала. Не сказать, что он сам не смог бы, просто чертовы мелкие кружки никак не хотели лезть в петли. А его пальцы были настолько крупными, что проще было вырвать пуговицы с корнями, да пойти в майке.

Но чего не сделаешь, только бы Лисичка улыбалась. Ну и да, ему была до дрожи приятна ее забота.

И вот, когда Женя встала рядом с ним, удовлетворенно кивнув своим мыслям, после того как придирчиво рассмотрела каждую мелочь в его, Радмира, гардеробе, Вольнов нажал на кнопку.

Рукой перехватил тонкую ладонь и фыркнул, когда двери лифта разъехались, а в кабинке замаячил тот самый страж.

– Радмир Светозарович, машины готовы, – сухо и подчеркнуто строго произнес хищник.

– Доброе утро, Клим, – поприветствовала Лисичка.

– Здравствуйте, Женя Федоровна, – кивнул страж, посторонился, пропустил их с Лисичкой вперед, а сам вернулся на свое место, закрыв их тем самым от входа.

Радмир усмехнулся, надо же, парень действительно решил показать, что всерьез охраняет их. Ну или Женю, раз уж на то пошло. Ему самому точно охрана не требовалась.

Эта мысль вызвала недовольство зверя. Он же и сам способен защитить свою истинную пару и потомство!

Но взглянув на Лисичку, Радмир понял, что она так и продолжает улыбаться, бросая на него, Волка, короткие и веселые взгляды.

Ладно, так и быть, пусть этот страж трется рядом, раз уж брат так распорядился. Все равно Женя на него не реагирует. Да и сам… как его… Клим? не интересуется Лисичкой. По крайней мере Радмир не чуял от стража ни опасности, ни интереса, направленного на Женю.

* * *

Зарета Вольнова, нимфа по происхождению и истинная пара Верховного по велению Судьбы, встретила гостей в просторном холле.

Радмир отметил, что жена брата изменилась. Нет, конечно же, самой красивой для него была Лисичка, здесь даже не обсуждался этот факт и был для Вольнова основополагающим. Однако Зарета похорошела, трудно было этого не заметить.

– Как я рада вас видеть! – всплеснула руками нимфа, а Радмиру пришлось выпустить из своих пальцев тонкую ладонь жены, когда подруги обнялись.

– Ну, как у вас обстоят дела? – раздался голос брата.

Радмир обернулся. И тут же попал под раздачу братских объятий.

Странно было, на самом деле. Ведь прежде за Тимом не водилась тяга к таким сантиментам. Но по взгляду Тихомира, Волк понял, что брат действительно рад его видеть. Ну и к Жене, судя по поведению Лисички, здесь хорошо относились.

Радмиру было приятно, что в его отсутствие его истинную приняли в этот дом.

– Да ты подрос, брат, – хлопнул Тим по спине, а Радмир невольно скривился. Раны практически зажили, но у Верховного рука была весьма тяжелой.

– Я-то подрос в плечах, а кто-то в должности, – хмыкнул Вольнов, – Ну, как, справляешься? Или помощь требуется? Так и быть, могу подтирать твои косяки.

– Об этом позже, – многозначительно кивнул Тим, а сам, не убирая руки с его плеча, вдруг рассмеялся, глядя куда-то за спину Радмира, – У нас здесь творится настоящее безумие.

И вдруг со стороны кухни послышался шум бьющейся посуды, негромкое рычание и звонкое «тявк». Голоса были разными, а потому заинтересовали Радмира.

– У нас там детки бесятся, – покачала головой Зарета, – Неугомонные. Весь дом нам разнесут!

Женя рассмеялась, но не без удивления спросила:

– Какие детки? Тебе еще рано рожать, подруга!

А Радмир уже учуял знакомый запах. Вернее, оба запаха были знакомы.

– А ну кыш на улицу, мать вашу! – зычно рявкнул Верховный так, что дрогнули стекла. А звуки, идущие из кухни, прекратились. Зато робко, едва слышно ступая, в холл вышла невысокая взъерошенная волчица, а за ней, гордо, но будто подгоняя, крупный волк.

– Весело у вас, однако, – заметила Лисичка, а потом, хохотнув, прижала ладонь к щеке, – Дим? Это Добромир!

Волк фыркнул, подтолкнул носом молодую волчицу, будто намекая, что пора и с ней познакомиться.

А Радмир, перехватив виноватый взгляд хищницы, вдруг громко расхохотался, запрокинув голову.

– Твою мать! Малая! – смеялся Вольнов, – А я все думал, ну почему ж ты на Димку так похожа.

Волчица села на задние лапы, боднула Дима, когда тот, играючи, попытался укусить ее за ухо, а сама внимательно смотрела на Радмира, будто ждала разбора полетов.

Ясно, что эта парочка нашла друг друга, более того, и Фаина, и Добромир обрели вторую ипостась.

Радмир отыскал взглядом Женю и тут же притянул ее к себе, не особо заботясь о том, что она стояла рядом с подругой и о чем-то тихонько шепталась. Ему необходимо было прикасаться к ней, держать за руку, поглаживать тонкую кожу, иначе его зверь начинал беситься. А Вольнов всерьез полагал, что опасен для окружающих. Ведь так быстро и бесследно не избавиться от прошлого ада, которым была его жизнь последние три месяца.

– Заря говорит, что и я после родов смогу перекинуться в волчицу, – робко прошептала Женя, уткнувшись носом в его грудь. – Пусть у меня и кровь слабая. Да и гены так себе. Все равно смогу.

– Умница моя, – шепнул Радмир, убирая выбившуюся из идеальной прически прядь.

Он хотел бы еще много чего сказать, но под громкое «Твою мать, Дим!» передумал.

Брат, что вполне ожидаемо, плохо справлялся с оборотом. Вот и сейчас вдруг вернулся в человеческий облик. И конечно же, одежды на вожаке клана Вольных не наблюдалось.

Радмир торопливо последовал примеру старшего брата и закрыл широкой ладонью глаза своей Лисичке. Тим заслонял обзор Зарете, а Радмир – Жене. И пока младший оболтус поднимался по лестнице в одну из комнат, заодно фырчал, ворчал и приглушенно ругался, Фаина радостно прыгала рядом, норовя укусить Дима за оголенную пятую точку.

– Детский сад, а еще и вожаком числится, – фыркнул Тихомир и убрал руку от глаз жены.

Радмир сделал то же самое, а девушки, переглянувшись, звонко рассмеялись.

– Мы распорядимся насчет обеда, – предложила Заря, Лисичка согласно кивнула, а брат многозначительно мотнул головой в сторону своего кабинета.

– Полчаса вам хватит? – предположил Тим.

– Нам хватит, а вам? – хохотнула Заря и девушки покинули холл, оставив братьев наедине.

– Со стороны все прекрасно, а на самом деле? – уже без тени улыбки произнес Тихомир, не сводя пытливого взгляда с лица Радмира.

– Терпимо. Расскажи лучше, что там с Грозными, – попросил Вольнов, следуя за Верховным. – И почему у моей жены в охранниках значится целый страж?

* * *

Зарета, обнимая мужа за талию, смотрела, как машины братьев покидают их уютный двор.

Добромир, наплевав на сопровождение, усадил жену на переднее сиденье своей скоростной тачки и повез девушку в город. Нимфа видела во взоре молодой девушки-волчицы капельку растерянности. Но судя по улыбке Дима, все у этой парочки будет в порядке. И да, Фаина ей понравилась, как и Тихомиру. Верховный, пусть и не говорил ничего в адрес избранницы младшего брата и вожака Вольных, а определенно одобрил их союз.

С Радмиром все было куда сложнее.

Заря вздохнула, когда машина Жени и среднего из братьев скрылась за воротами, ограждавшими особняк от любопытных взглядов.

Тихомир прочел ее мысли, обнял крепче, да и сам нахмурился.

– Радует, что тем уродам не удалось его сломать до конца, – пробормотал Верховный, а нимфа ощутила небольшие завихрения силы, которую муж не смог обуздать. Но невидимые потоки совершенно не вредили Зарете, а вот охрана вовремя удалилась на безопасное расстояние, предпочтя следить за периметром, нежели за самим домом.

– Радует, что для Жени он самый красивый, – улыбнулась Зарета, – Уверена, что она даже шрамов его не видит.

– Он умеет удерживать переход из обычного состояния в боевое, – продолжил говорить Тим, – Димка еще не дорос, а вот у Радмира получается. И ты бы видела его, Зоренька. Такого чудика еще поискать. Не самое приятное зрелище.

– Женя видела, – хмыкнула Зарета, бросив на мужа хитрый взгляд.

– И что говорит? Ну, давай, делись вашими девчачьими секретами! – заулыбался Верховный, когда тяжелая входная дверь оказалась плотно заперта, и он остался вдвоем со своей крошкой-нимфой. Теперь можно не прятать ни улыбку, ни своих чувств. Впрочем, от этой хитрой девчонки он уже давно не пытался ничего скрывать.

– На то они и секреты, чтобы их скрывать! – показала язык Зарета и, рассмеявшись, попыталась убежать от любимого.

– Р-р-р-р! – разнеслось по первому этажу раскатистое рычание, а перед девушкой уже стоял огромный волк.

– Так и быть! Твоя взяла! – хохотала Зарета, когда волк доверчиво заглянул в ее глаза. – Женя говорит, что это очень удивительно! У Радмира появляются клыки, когти, а еще он увеличивается в размерах. Но Женька его не боится.

Волк фыркнул, будто говоря, чего ж ей бояться, она – его пара.

Но Зарета уже нырнула ловкими пальцами в пушистый мех, и Верховный решил, что все разговоры и проблемы можно отложить. И потом, у брата в помощниках ст

Пролог

Голова взрывалась от боли. Будто проломили череп чем-то тяжелым, размером с дом. Но это – долбанный пустяк в сравнении с мыслями о девчонке.

Подлая, эгоистичная, с милой мордашкой и каменным сердцем!

Заманила его в ловушку, как щенка трехлетнего. А он и поплыл, спасать помчался. А вышло все…

Наперекосяк.

Патовая ситуация получилась, безвыходная, если уж откровенно.

Боль переместилась к вискам, и Радмир, словно со стороны, осознал, что череп и вправду разбит. Кости никак не срастались, регенерация шла медленно, жизненные силы утекали словно сквозь пальцы.

Нет, было бы лучше, не окажись в башке сейчас куска арматуры. Эта железяка как раз и мешала срастись костям.

Вольнов сжал руки в кулак. Выходило плохо, мешали тяжелые цепи, которыми его удерживали тюремщики. Будто клетки не хватало!

Радмир криво усмехнулся. Да, клетка не удержит его от попыток освободиться, чтобы добраться до истинной пары.

А зверь утробно рычал в бессилии и ярости. И что-то ныло в груди, там, где должно быть сердце, но сейчас осталась только пустота.

– Ну, что, Вольнов? Заскучал? – раздался негромкий голос хищника. – Пришло время сдохнуть, щенок.

Зверь оскалился, чуя опасность. Радмир не планировал умирать. По крайней мере, пока не доберется до подлой и продажной твари, с которой его связала судьба.

Мать ее так, эту лживую бабу! И судьбу, и Божену. Обеих.

А зверь истошно рычал и рвался наружу. Вольнов хотел бы поддаться соблазну, переключить все инстинкты в режим «убийца», позволить зверю сполна насладиться кровью и оторванными конечностями противников.

Но сначала… сначала он доберется до Жени – хищницы, посланной ему адом. Той, что по ошибке оказалась его истинной парой, мелкой притворщице с невероятным взглядом бездонных глаз и соблазнительным телом.

Доберется и убьет ее. Да, своими же руками придушит хищницу. А потом – хоть конец света. Но Божена не достанется никому. Она принадлежит Радмиру до последнего вздоха.

Глава 1

Задание Радмира Вольнова было простым: отыскать свидетеля, допросить и привести к вожаку.

Таких поручений в практике Радмира было сотни, если не тысячи. Хищнику хватило нескольких часов, чтобы выяснить об объекте всю информацию.

Ситуация была непростой. И от того, как быстро выполнит задачу Радмир, зависела судьба его брата.

Тихомир Вольнов сходил с ума. Потерялась его истинная пара, с которой брат не успел завершить обряд. И единственной зацепкой в поисках братья считали подругу потеряшки – Божену Грознову. Девушки, Божена и Зарета, проживали в соседних квартирах, да и дружили весьма тесно. Словом, задание должно было быть простым, обычным, без сюрпризов.

Он «вел» объект, двигаясь почти бесшумно. Звук его шагов оставался за гранью восприятия человеком, а вот хищник мог бы распознать слежку.

Но не эта девчонка. Странная она. И, кажется, не замечала «хвоста».

Радмир следил за каждым жестом, движением. В сгущающихся сумерках хищник отчетливо различал, как вздрагивали девичьи пальцы, зажимая лямку на сумке, как порхали ресницы, когда Грознова, переходя дорогу, смотрела по сторонам.

Вольнов перебирал в памяти все, что удалось раскопать на Божену. По всем документам девчонка была хищницей. Но звериная кровь почти не ощущалась. Радмир чуял слабые гены. Как будто девчонка была смеском. И это интриговало.

А еще – ее голос.

Радмир совсем некстати вспомнил, как звонил ей, пытался назначить встречу. Однако столкнулся с категоричным отказом. И это взбесило. Кто в своем уме станет отказывать ему, среднему брату вожака и сыну самого Верховного, смотрящего за порядком на целом континенте?

Никто! Никто, кроме этой дерзкой училки из захудалой шарашки!

Стало сложно контролировать зверя, когда Радмир вспомнил негромкий, резкий, официальный тон и приятный нежный голос на контрасте.

И вдруг увидел, как Грознова пытается скрыться от него в подъезде дома, в котором жила. Заметила, значит. И Радмир ринулся вперед.

Нельзя убегать от хищника! Нельзя!

В два шага он настиг свою жертву. Со всей дури вмазал по препятствию, за которым собралась спрятаться Женя и рявкнул, зверея:

– Грознова? Ты в курсе, что живешь на чужой территории? Шпионишь по приказу своего вожака? Старик Антип решил расширить границы? – вкрадчиво пророкотал Вольнов, в один прыжок достав рукой девушку, сгреб длинные волосы в кулак и затянул, заставив ее вытянуться и замереть на месте. – Божена Грознова. Так ведь тебя зовут на самом деле?

– У меня официальное разрешение есть. На работу в этом городе! – ровно и максимально вежливо проговорила девушка. – А вам какое дело? Миграционные службы в этом месяце уже были. Все документы у меня в полном порядке. Ничего противозаконного я не делаю!

– Только трешься рядом с Иртановой, да? – прорычал хищник, прижимая Грознову к стене вплотную так, что та и вздохнуть глубоко не смогла.

Однако Радмир заметил, что страха у хищницы не было. Он ей клыки в полном объеме демонстрирует, а она даже не трясется.

А девчонка дерзкая. Наверное, совсем двинутая на голову, если смотрит на него, верзилу выше двух метров ростом и шириной с дверной проем, словно на шкодливого щенка.

– Я не трусь, как вы изволили выразиться, с Заретой. А дружу с ней. Мы с детства общаемся и живем по соседству! – спокойно произнесла Грознова.

– Разберемся, – прищурившись, зарычал Вольнов. – Со мной пойдешь! И уж будь уверена, пока не расскажешь мне, куда дела Зарю, не выпущу!

– Зарета исчезла? – опешила девушка, а Радмир отчетливо разглядел, как глаза хищницы полыхнули в полумраке подъезда. – У нее сегодня встреча с врачом в клинике. Я думала, она там задержалась.

– С этого места подробнее, – нахмурился Вольнов, а руку все же разжал, выпустив девушку, когда понял, что Грознова не собирается убегать.

– Напомните, уважаемый, по какой причине я должна говорить с вами? – усмехнулась Женя, поправив волосы и мешковатую одежду, которая скрывала, кажется, каждый сантиметр кожи. – Общаться буду только с вожаком.

В ответ Радмир клацнул зубами, а зверь вторил хищнику грозным, устрашающим рычанием.

– Значит, понимания мы не достигнем? – прищурился мужчина, а девушка повела плечом, словно сбрасывала ненавистное невидимое касание грубых ладоней.

– Теряете время, уважаемый, – бесстрашно произнесла Грознова и сама, оттолкнув не без усилий Радмира ладонью в грудь, перешагнула груду штукатурки и металла, которая еще пару минут назад была дверью подъезда. – Ведите на допрос. Все равно ведь не отстанете.

Радмир пристально, не мигая, смотрел на девушку. А в том месте, где на протяжении мгновения лежала девичья ладонь, странно покалывало. И ладони – будто он до сих пор держал шелк волос Грозновой.

А хищница шла целенаправленно к арке между подъездами, где остались бойцы стаи, ждали команды, сидя в тачке.

Вольнов прикинул, как пять пар хищных глаз пройдутся оценивающе по мешковатой одежде Грозновой, выискивая малейший намек на стройное тело.

На анализ ситуации не осталось времени. Радмир перехватил девчонку, когда та уже протянула руку к дверце автомобиля.

– Не та тачка, – ровно, но с угрозой в голосе, рявкнул Вольнов и подтолкнул Божену к другому автомобилю.

Безошибочно вычислил, что именно эта машина принадлежит Грозновой, пусть и припаркована была на стоянке, а с работы хищница возвращалась пешком.

Интересно, а утром кто ее туда отвозил? Радмир мотнул головой, прогоняя непрошенные мысли. Какого хрена происходит?!

Божена не сопротивлялась приказу Вольнова, вынула брелок из сумочки, открыла тачку и послушно села за руль.

Радмир с огромным трудом впихнулся на переднее пассажирское. Кресло оказалось довольно мелким для его, Вольнова, форм. Но он уже принял решение, забрать хищницу вместе с тачкой, а потому отступать не собирался.

– Ну как вам, нигде не давит? – коварно улыбнулась Божена, бросив короткий взгляд на пассажира.

– За дорогой следи, Грознова, – обронил Радмир, а потом устрашающе рыкнул: – Излагай про врачей.

– Зачем? Разве вы не отыскали о Зарете все сведения, которые хотели? Как-то ведь на меня вышли, – изогнула бровь Грознова, а Радмир молчал. В душе просыпалось недовольство этой хищницей, и какая-то странная тяга зверя.

Вольнов смотрел на девушку пристально, изучая каждый сантиметр женского тела. Мог бы, и под одеждой рассмотрел бы. Тянуло сорвать эти тряпки и убедиться, что интуиция его не подвела – под стремными шмотками скрыто улетное тело.

И не только странные, ненужные, непрошенные сейчас фантазии выбивали Радмира из равновесия. Все в этой девчонке было не так. И вместе с тем, своим ледяным спокойствием она вызывала в нем интерес. Да и не только спокойствием, но и запахом. Вольнову казалось, что на расстоянии хищница пахла совсем иначе, по-другому. А теперь, запертый в салоне автомобиля, находясь в полуметре от Божены, Радмир жадно втягивал носом ее аромат. А затылок сводило от беспокойства и ощущения надвигающихся проблем. И зверь. Он требовал хорошенько распробовать эту девчонку.

Радмир сжал руку в кулак, на миг прикрыл глаза, мысленно затягивая удавку контроля на глотке зверя.

В какой-то момент, открыв глаза, Вольнов понял, что Грознова не знает, куда ехать, а потому торопливо сжал девичью ладонь, лежавшую на рулевом колесе, и дернул, заставив тачку свернуть в нужную сторону.

И вдруг – точно огнем прошило кожу на ладони.

– Твою ж мать! – выдохнула Божена, с долей паники, отчаяния, страха и даже растерянности. Девушка взглянула на спутника и, кажется, перестала дышать.

И в глазах Радмира не увидела ничего, кроме жажды крови.

Ее, Божены, крови.

* * *

Женя не верила своему счастью, когда после короткой беседы с вожаком, ее отпустили. Радовалась, что может дышать спокойно. Радовалась, что Радмир исчез, пусть и злобно рыча, когда они добрались до Тихомира Светозаровича. Просто радовалась оказаться на свободе. И старалась не думать о том, что громилу увели против воли. Сам вожак применил силу, чтобы усмирить брата.

Однако ошиблась… Радоваться было нечему.

И очень скоро поняла это. Поняла, когда город начал стремительно меняться, а хищники – сходить с ума.

И именно тогда перед ней, точно выйдя из кошмарных снов, возник Радмир Вольнов.

Она боялась его до чертиков. Еще с самой первой встречи, когда он шел следом за ней до дома, а потом сел в ее машину.

Но тот страх не стоил ничего в сравнении с чувствами, которые Божена испытывала сейчас. И пусть внешне девушка была спокойной и собранной, паника охватывала ее, стоило взглянуть в бешенные глаза Радмира Вольнова.

Глядя в оскалившееся по-звериному лицо, Божена понимала, что этот хищник далеко не тупой громила с мышцами и отсутствием мозга. А потому Женя надеялась, что Вольнов все же придет в себя и перестанет на нее смотреть так, словно хочет уничтожить.

– Ты мне должна помочь! – зарычал хищник, со всей силы ударил по металлическим прутьям, сгибая их, точно мягкую проволоку.

Единственно здравой мыслью Божены оказалась та, что настойчиво зудела о побеге. Однако теперь уже поздно. Радмир нашел ее. И с первого взгляда Женя осознала, что нашел – не просто так.

Божена поняла, как ошиблась, посчитав, что здесь, запертая в камере предварительного заключения ближайшего отделения человеческой полиции по собственной воле, будет в безопасности. Радмир все равно отыскал ее за пару минут, заявился, раскидал полицейских одной левой и замер, глядя на нее своими дикими, безумными глазами.

Хватило одного взгляда, одного вдоха, еще в первую встречу, чтобы понять – Радмир Вольнов ее истинная пара. Но всеми силами девушка пыталась это отрицать. Только не он! Только не Вольнов!

– Ничего я тебе не должна! – хмуро выкрикнула Грознова.

– Подойди сюда, Божена! – прищурился Радмир.

Огромные руки хищника легли на прутья, кажущиеся хрупкими в сравнении с ним самим.

– Я что, на дуру похожа? – фыркнула Грознова и попятилась еще дальше, пока не прижалась спиной к шершавой стене.

– Не подойдешь по-хорошему, я сам подойду! – угрожал хищник, а зверь внутри Радмира бесновался.

Божена попыталась воззвать к своему зверю. Волчица, больше похожая на полугодовалого щенка, только негромко заскулила. А девушка сдалась. С самого рождения звериная кровь в ней была очень слабой, настолько, что Божена искренне считала себя обычной человеческой девушкой. А сейчас, когда Радмир смотрел на нее глазами, орущими «Моя!», Божена основательно убедилась в том, что зря она родилась хищницей.

А Радмир… Он и сам не знал, зачем идет на такой опрометчивый шаг. Зов истинной пары брата, Зареты Иртановой, он распознал, как и все хищники. Видел, как свихнулись мужики рядом, как сорвались и помчались к источнику Зова.

А Вольнов, он потянулся к Божене. Учуял ее запах. Пусть его и закрыли в подвальном хранилище, чтобы совладать со зверем и не причинить истинной вреда. А все равно – вырвался. И понимал одно: если прямо сейчас не поставит метку и не обзаведется парой, то его накроет зовом Иртановой. А брату нужна помощь, а не еще один конкурент.

Радмир глубоко втянул носом тонкий аромат девчонки. Даже в этом чертовом месте, среди алкашей, проституток и прочего сброда, запах именно этой хищницы сбивал его с ног. И вопреки всем доводам разума, вопреки собственному желанию, Радмир понимал, что перед ним ОНА. Его пара, которая совершенно не собиралась мириться с этим фактом.

– Послушай, девочка, – теряя терпение, прорычал Вольнов, чуть разводя могучие руки в стороны и сминая решетки с противным, громким скрежетом, – тебе ничего не грозит. Укушу разок, и ты свободна.

– Вы, очевидно, мозгом приложились где-то, уважаемый! – дрогнувшим голосом произнесла Божена. – Если на мне окажется ваша метка, то нужно завершить обряд. А связывать свою жизнь с таким, как вы, уж поверьте, не предел моих мечтаний. Скорее, кошмар!

– Божена! – прорычал Радмир с явной угрозой в голосе и смел единственную преграду, вставшую на пути к истинной.

Женя испуганно заверещала, когда вместо решеток в камере появилась еще одна «дверь». А хищник с безумными глазами оказался прямо перед ней.

Ноздри на лице мужчины раздувались жадно, трепетали, словно он учуял пьянящий аромат.

Да и Женя тоже… Слабая звериная кровь словно ударила в голову обостренным обонянием и слухом. Каждый хрип, срывавшийся с приоткрытых губ Радмира, резал по нервам. А терпкий, капельку горьковатый запах забился в нос, вытеснив все иные ароматы.

Божена задержала дыхание. Но поздно, Радмир уже распознал тот миг, когда возбуждение волной ударило и снесло с ног.

– Все вон! – оглушающее, звериное рычание сотрясло полицейский участок.

Женя не видела, выполнили ли приказ все, кто еще не успел убежать, стоило появиться Радмиру Вольнову в этом здании. Все внимание девушки сосредоточилось на мужчине. На его клыках, замерших в сантиметре от ее шеи.

Пронзительная боль сковала тело. Женя попыталась оттолкнуть Радмира, но он держал крепко, не вырваться. А челюсти сомкнулись на ее плече.

Божена прикрыла глаза. Что чувствовала она? Телом она стремилась подчиниться. Зверь, пусть слабый и почти беспомощный, но признавал Радмира Вольнова парой. А вот разум девушки все еще сопротивлялся.

Это ведь просто инстинкты? Да?

Но веки сделались тяжелыми, а руки беспомощно вцепились в широкие мужские плечи. И ноги подкосились от волны возбуждения, прострелившей все тело.

Хищник разжал смертоносные клыки. Женя протяжно выдохнула с громким полу стоном.

– Моя! – рычанием припечатал Радмир.

– Нет! Пожалуйста, нет! – просипела Божена, но понимала, что назад дороги нет. Теперь они связаны.

Вольнов утробно зарычал, а Божена испугалась. Он ведь невероятно сильный, жестокий. А значит, и зверь его может легко превратить хищника в безумца. Потому действия девушки казались ей оправданными.

Божена, глотая слезы, вскинула руку и оттянула ворот мужской футболки.

Грудная клетка Радмира вздымалась и опадала, словно он боролся с накатывающим безумием. И взгляд у хищника – на грани, не сулил Жене ничего, кроме боли и, в лучшем случае, смерти.

Клыков у Божены никогда не было, в отличии от других сильных хищников. А как ставить метку, если нет клыков?

Женя уже плакала в голос. Зажмурилась, понимая, что он убьет ее сейчас. Одним взмахом огромной руки свернет голову, растерзает ее.

Но вдруг обжигающая ладонь легла на ее затылок, будто бы подбадривая.

Девушка распахнула глаза и взглядом уперлась в беззащитную открытую, подставленную шею и плечо.

Божена сглотнула шумно, проталкивая горький комок беспомощности и бессилия.

– А я твой! – хрипло произнес Радмир, надавил ладонью на девичий затылок.

Глава 2

А зверь требовал крови. Требовал вгрызться в истинную, чтобы ничто не мешало безумцу контролировать каждый шаг и каждую мысль человеческой сущности хищника.

Однако Радмир ждал, пусть все силы уходили на эти мгновения ожидания.

Божена привстала на цыпочки, чтобы дотянуться зубами до места, куда принято было ставить метку принадлежности. Мелькнула мысль, что бред это все, не выйдет ничего…

Но зубы уже сомкнулись на смуглой коже, а языка коснулся дивный и терпкий вкус.

Женя ощутила, как по телу мужчины пошла крупная дрожь. Оглушительное рычание сотрясло помещение, и никакие звуки больше не воспринимались.

Дрожащие тонкие пальцы сгребли ткань футболки в кулачки, в рот наполнялся привкусом металла и чем-то сладким, и одновременно пряным, точно горький шоколад с соленой карамелью. Женя попыталась отстраниться, а язык непроизвольно коснулся обжигавшей контрастом вкусов кожи.

А мужские ладони настойчиво сорвали брюки с девичьих ног, рывком, превратив одежду в клочки ткани.

Божена спиной ощутила шершавую стену, было больно. Наверное, даже через свитер грубая штукатурка оставила глубокие следы на нежной коже.

А Радмир нетерпеливо зарычал и тут же подхватил девушку под ягодицы. Приподнял девчонку, уравнивая ее в росте с ним. И теперь ничего не мешало утонуть в пьянящем плену нежного рта.

Вольнов потерялся в пространстве и времени. Все прочие звуки шли фоном, а после и вовсе наступила оглушительная тишина, которая прерывалась только рваным дыханием девчонки. И его, Радмира, собственным хрипом.

Его так повело, напрочь выбило из головы все, без исключения. И ноги почти не держали, его телом управляли только инстинкты. Даже зверь, запертый в подсознании, не рычал и не требовал свободы.

Будто и он признал в Жене истинную.

Изящное, невероятно красивое тело девушки подстроилось под него идеально. Он жадно врывался своим языком в нежный рот, заглушая любые протесты и звуки, кроме стонов.

Никогда в нем не было такого сексуального голода. У Вольнова было много партнерш, много хищниц, но не одну из них Радмир не хотел настолько сильно.

А она вдруг вонзила свои короткие ноготки в его шею и затылок. Он зарычал. Похоть всколыхнулась и пошла волной по позвонкам и дальше, ударив ниже пояса.

Одним коротким движением Радмир расстегнул джинсы. Божена попыталась отстраниться. Хищник знал причину. Испугалась его. Наверное, он и сам бы испугался на ее месте, увидев такое хозяйство, в полной боевой готовности.

– Ты ведь… ты ведь осторожно? – сипло с дрожью в голосе прошептала Женя и приподняла веки.

Радмир выматерился сквозь зубы.

Да как? Как, мать твою, ему быть осторожным, если его сносит только от одного ее запаха?!

Вольнов рывком притянул Женю к себе за бедра. Крупные ладони вжимались в упругие ягодицы, обнаженная кожа прожигала до костей. А зверь теперь уже нетерпеливо рычал, требуя овладеть девчонкой.

Не убить.

Не растерзать.

А присвоить.

И это желание немного отрезвило Вольнова. Ведь прежде он не слышал о таком. Обычно звериная сущность хищника требует крови и устранения помехи на пути к полному контролю человеческой половины. А здесь…

Он застыл у самого входа в горячую влажную плоть. Смотрел в глаза Божены. Вглядывался, не сумев вспомнить ни единого подходящего сейчас слова. Это ведь чудо – когда две половинки сходятся? И Радмир это твердо знал.

Вольнов подался вперед, медленно и осторожно, как обещал. Нюх напрочь отказал. Он уже и не понимал, был ли у Жени кто до него. Плевать! Он теперь ее муж. Единственный мужик, который окажется настолько близко к ней. К этой невероятной красоте.

Божена приглушенно вскрикнула, а он дернулся вперед, натягивая ее тело на себя, рывком и до самого основания.

Тонкий аромат крови и желания забился в ноздри. Девчонка крепче обхватила его за плечи, всхлипнула.

– Потерпи, малыш… сейчас… сейчас пройдет…, – хрипел он, а не мог остановиться.

Оказался внутри дикого кайфа, в самом эпицентре тайфуна, и не пытался выплыть на берег.

Каждое движение разрывало его наслаждением. На голову сыпалась штукатурка, или еще какая-то хрень. А он не мог ни о чем думать, только о ней, о своей истинной, о своей малышке, такой хрупкой и нежной, ароматной и жадной.

Жадной до его запаха, его прикосновений, его диких толчков внутри ее тела.

Он понял это, когда она снова сомкнула зубы на его плече. Его вновь прошибло током. Долбанное электричество! Ударило под дых и в грудину. И будто солнцем плеснуло под ребра. Невероятно тепло и хорошо стало вдруг.

Девочка цеплялась за его плечи, словно боялась упасть. А он держал крепко. Да и как отпустить, когда в руках – настоящее чудо?!

Рычание становилось раскатистей, а движения – резкими. Женя откинула голову назад, открывая ему доступ к тонкой изящной шее. Взглянула на него из-под опущенных ресниц. А в глазах – отражение его желания и страсти.

– Мать твою! – прохрипел Радмир, понимая, что ничерта не сбавляет темп. Чует, что несмотря на наслаждение, его девочке больно, да и крови нереально много. Стальной привкус смешивался с ее ароматом.

Но вместо слез на бархатистых щеках он увидел ямочки. А взгляд «завис» на нежных губах с размазанной по ним кровью.

– Мать твою! – повторил Вольнов, заводясь еще больше, и принялся жадно слизывать алые капли с ее розовых губ.

И неудобно ведь! Он только что вспомнил, что они – в камере. И поблизости ни единой нормальной койки. А нужно брата спасать. Младшего накрыло Зовом Зареты, Радмир сам видел. Да и Тихомиру сейчас там совсем не в кайф.

Радмир шумно выдохнул, сглотнул, прикидывая, лихорадочно соображая. А зверь затих, негромко рыкнул, одобряя Женю.

– Не останавливайся… – сипло выдохнула девчонка и вдруг коснулась тонкой ладонью его щеки.

Нежный жест, правильный. Но от него член будто взорвался адским возбуждением.

Радмир не удержал утробного рычания. Рывком стянул девчонку с себя, развернул, прижал к груди обнаженной спиной.

И тут же вонзил клыки в тонкое плечико, там, где сияла заживающим шрамом его метка.

Мужчина ощутил, как Женя задрожала, прижалась к нему хрупким телом, а рукой в поисках опоры ухватилась за решетку, вернее, за куски прутьев, оставшихся после его, Радмира, эпичного появления в камере.

Тонкие изгибы точеной фигурки он изучит потом, позже. У них с Женей все впереди, они теперь связаны до гробовой доски. А хищники живут охренеть как долго.

Вольнов вновь зарычал, когда округлая попка качнулась к нему, навстречу его желанию. Наверное, Женя и сама не соображал толком. Была одурманена меткой. Но это даже к лучшему.

Радмир, рыча, вонзался в податливую плоть. Женя закричала, выгибаясь в спине. И только сейчас хищник увидел глубокие рубцы на идеальной спине.

– Какого…? – выдохнул Вольнов, но Женька приняла его глубже.

И он утонул в водовороте. Какая же она идеальная… Невероятная… Такая красивая… Словно создана специально для него… И вся его!

Крепкие руки обхватили тонкую талию, шершавые пальцы легли на полноватую грудь, а лицом Радмир уткнулся в девичий затылок. Лихорадочно целовал, куда мог дотянуться. Прихватывал кожу клыками. И вонзался в гибкое тело, еще и еще, пока весь мир не взорвался огненными всполохами.

Женя рухнула бы, если бы Радмир ее не держал.

Нет, зря, конечно, она не занималась сексом раньше. Зря… Если бы знала, что это будет настолько хорошо…

А следом расплавленный близостью мозг подсказал: с другими так не было бы. Только с ним. Только с Радмиром Вольновым, потому что он – ее истинный.

Руки и ноги отказывались двигаться. Между бедер хлюпало и саднило. И Женя не знала, как долго у нее там все будет заживать. Да и заживет ли, учитывая размеры ее новоиспеченного мужа?

Нервный смешок Женя подавила с трудом.

Радмир развернул ее лицом к себе. Голую, перепачканную следами страсти и кровью. И только сейчас она сообразила, что кругом – камеры. Пусть все люди и сбежали, повинуясь приказу самого Вольнова. А кто ж им запретит смотреть «домашнее видео» с ней, Женей Грозновой, в главной роли?

Боже, стыд какой!

А Радмир с силой вжал ее голову в свое плечо. Оплел руками так, что, кажется, не собирался выпускать. Она и дышала с трудом из-за этих оков.

– Жень… Женя… маленькая… мне надо бежать, понимаешь? – заговорил он вдруг совсем другим тоном.

Ласково, нежно, с хрипотцой.

Женька подумала, вот если бы он еще вчера, в первую встречу, так с ней заговорил, в темном подъезде, она бы и мысли не допустила о побеге. И стало тепло на душе. Появилось ощущение правильности. Ощущение радости от того, что они – пара. Выходит, он теперь только с ней и сможет? Только с ней…

И почему-то это было важным для нее сейчас. Было важным, чтобы он был верен ей. Чтобы никакой ошибки для нее. Чтобы не повторить судьбу матери.

– Понимаю, – кивнула она, а глаза было трудно открыть. Стоять было трудно.

Радмир отстранился, одной рукой стянул с себя футболку. Божена нервно рассмеялась, негромко, но выдавая свои чувства. Да, неизодранная в клочья одежда ей не помешает. Ее шмотки стараниями Радмира пришли в негодность.

Вольнов торопливо натянул футболку на девушку, вновь прижал к себе.

Странно, но Женька начала воспринимать все, как в тумане. Будто саму себя видела со стороны. И руками цеплялась за мужчину, как за якорь.

– Тебя отвезут домой. Я приду сразу, как только смогу. От охраны никуда, поняла? – раздавал Радмир указания, теперь уже более твердым голосом, чтобы она и возразить не подумала.

Она и не подумала. Она вообще теперь ни о чем не могла думать, кроме как о том, что скажет клан, когда узнает, кто именно стал ее мужем.

И эта мысль дико пугала.

Уже в холле участка Радмир перехватил человека в форме. Что именно говорил ее муж полицейскому, Божена не слышала, все еще витая в мире собственных эмоций и мыслей, но отметила, как сильно побледнел мужчина, и как судорожно кивал.

– Все удалим, Радмир Светозарович! Видео почистим! Все сделаем! – отчитывался мужчина.

И когда Женя сидела в машине своей новой охраны, а Радмир застыл, так и не закрыв дверь, глядя в ее глаза, Грознова поняла, что отныне у нее другая жизнь.

– Ты… Я… – сипло прошептала Женя.

– После поговорим, – хмуро произнес Радмир, а потом вдруг едва заметно улыбнулся, коснулся кончиками пальцев ее щеки, – Глаза у тебя, как у лисицы. Красивые.

Больше Вольнов ничего не сказал. Захлопнул дверь, приказал охранникам уезжать.

Женя, повернув голову, смотрела, как ее муж идет к внушительному внедорожному монстру. Как движется опасной и немного пружинистой походкой, точно готовился к бою.

Сердце тревожно сжалось. За него, Радмира. За себя. За подругу, которая пропала и теперь оказалась в неприятностях.

Прежде, чем сесть за руль, Радмир обернулся. Женя, даже на расстоянии, перехватила его взгляд. Он обжигал.

А от метки по всему телу пошло приятное тепло. Да, отныне – все у Жени иначе.

Однако глядя на своего красивого и опасного мужа хищника, Божена, теперь уже не Грознова, а Вольнова, не представляла, насколько изменится ее жизнь.

Радмир уехал, оставив после себя пустоту. Женю привезли в квартиру, и девушка решила, что вот здесь, наконец, сможет подумать, прокрутить в голове все минувшие события, как-то разложить по полочкам все, включая и свой новый статус. Однако все оказалось не так просто. Охрана сообщила, что Радмир оставил четкие указания доставить Женю вместе с вещами в его, Вольнова, квартиру.

– Еще чего не хватало! – вполголоса накручивала себя девушка, – Не собираюсь я торчать там, куда он таскал своих баб!

Но драться с охраной Женя не собиралась. В конце концов, она ведь педагог! Образованный и умеющий держать себя в руках.

А после, когда Жене удалось отвоевать немного личного пространства и оставить охрану на лестничной площадке, за дверью, раздался телефонный звонок.

Глава 3

Радмир мчался на помощь брату, пытаясь затолкнуть в самую глубь подсознания все эмоции и чувства, которые казались сейчас лишними. Но он не мог не думать о девушке, которую оставил.

Вольнов отвлекся от тяжелых мыслей, только когда оказался вблизи дома Верховного. И сразу же понял, насколько хреново обстоят дела.

Старший брат сражался. Численное преимущество было на стороне обезумевших хищников.

Верховный немного сдерживал волну одичавших зверей своей силой, не подпуская их к дому, в котором прятали Зарету Иртанову – истинную пару вожака клана Вольных, однако становилось ясно, что долго старик не выстоит. Возраст подводил отца.

Радмир уже знал, что Зов нимфы пленил всех, не связанных парой хищников. И, как выяснилось, их было довольно много, понабежали из разных кланов, стянулись плотным кольцом, а в диких глазах – ни капли сознания, только полное подчинение внутреннему зверю.

А потому Радмир ринулся в самую гущу событий. Вольнов никогда не бегал от хорошей драки. Тогда, в пылу сражений, просыпались все самые низменные, глубоко спрятанные инстинкты, потребность убивать и сеять смерть. В юные годы Радмир часто дрался в клетке. Сначала – за деньги, а после, когда брату удалось отвоевать звание вожака клана, дрался ради удовольствия, в угоду собственным демонам. Потому что только так мог приглушить рев зверя.

Вот и сейчас, в ушах звенело, а в груди просыпалось рычание. От морока Радмир очнулся, когда понял, что противников больше нет. Старший брат давно скрылся в доме, младшего приводили в чувства родители. А сам он стоял над поверженным бойцом и понимал, что это всего лишь начало.

Начало конца.

* * *

Ночью он пришел к ней. Молчаливый, угрюмый, жестокий. Женя чувствовала тепло, исходящее от метки. Пожалуй, даже жар. Открыла входную дверь, не задумываясь.

И сама же подумала, какой глупой была ее обида.

Считала, что ненавидит его? Как можно его ненавидеть, если он так смотрит?

А Радмир молчал. Только продолжал смотреть на нее так, что колени подкосились.

Шагнул вглубь квартиры. Прижал Женю к себе, придавил своим мощным телом, не оставив ей выбора.

– Лисичка… моя…, – выдавил он единственную фразу, после которой Женя не смогла ничего сказать.

Не получилось. А ведь собиралась потребовать ответы на те вопросы, которые успел озвучит дядька – Антон Грознов. Не зря же звонил родственничек, с которым у Жени никогда не складывались отношения. Не зря выспрашивал о Радмире, о подруге Зарете, напоминал о прошлых ошибках ее, Жени, матери. О том, сколько хорошего сделал для нее, Женьки, ее приемный отец Федор.

Однако сейчас – все ушло на второй план, оставив только тяжелое дыхание хищника, его негромкое рычание, его руки и обжигающие прикосновения.

Женя видела, что-то мучает Радмира. Чувствовала смятение в его душе. Надо же, она и не подозревала, что у среднего из Вольновых есть душа. Но да, она определенно была у этого сильного зверя, ставшего вдруг ласковым и почти ручным.

Сейчас он был осторожен. Двигался неспешно. Смотрел в ее глаза, не отрываясь. Ловил ртом каждый ее стон и каждый вздох.

И держал ее, невероятно бережно, словно хрупкий драгоценный камень.

А после, подарив ей фейерверк эмоций, Радмир ушел так же внезапно, как и появился на пороге ее крохотной квартирки. Женя не верила своим глазам, наблюдала за тем, как обнаженный хищник собирает свои разбросанные по ее квартире вещи и уходит. Не оглядываясь. Будто она – не его истинная пара, а девка на ночь.

Стало обидно и горько. То есть, использовал? Вот так просто? Встал и ушел?

И помимо воли с губ сорвался приглушенный шепот:

– Ненавижу!

А за захлопнутой дверью по подъезду разнеслось раскатистое рычание. И столько боли было в нем, столько эмоций, что Женя подскочила с разворошенной постели. Услышал? Вероятно.

Обмотав простынь вокруг обнаженного тела, побежала к двери. А за ней – никого, только два амбала-охранника, которые, конечно же, молчали, а их лица были невозмутимы настолько, что Жене показалось, будто рычание Радмира – плод ее воображения.

* * *

Он ушел. Почему? Когда больше всего на свете хотелось остаться! Хотелось забыться, отодвинуть все, что стряслось за этот бесконечный день, к чертям собачьим, и утонуть в этой невероятной девушке.

Его женщине. Его. Его истинной паре.

Но он ушел, понимая, что так ей будет легче. Легче ненавидеть его.

Громкое, пусть немного приглушенное стенами и дверью, «ненавижу» запало в самую душу. Умом он понимал, что это всего лишь спонтанный порыв. Но забыть слова Жени не получалось. Он не видел выхода из тупиковой ситуации. Он убил ее отца. Убил хищника, возможно, единственного, кто хоть как-то заботился о Жене.

Убил. Пусть в честном поединке. Но Федор Грознов умер от его, Радмира, руки.

И это было чудовищным совпадением.

Нет, Вольнов не жалел, что поступил именно так. Иначе мог погибнуть его родной брат.

Но черт раздери! Почему??? Почему его поверженный в равном и честном бою противник оказался отцом Женьки!!!

Радмир шумно выдохнул, вскинув голову и глядя на тусклый свет окна малогабаритки. Чем занимается девчонка? Уснула? Пошла в душ? Плачет?

Он не знал ответа. Мог только догадываться. Мог запросто взять и притащить ее в свою квартиру, расположенную в той же высотке, что и квартиры братьев. Но не стал. Потому что придется признаться Жене. Придется рассказать, что ее отец погиб, а он, Радмир, собственными руками прервал его жизнь.

А Вольнов словно бился в предсмертной агонии, оттягивал момент, когда увидит в глазах истинной пары не просто обиду, а прожигавшую насквозь и тело, и душу, ненависть. Настоящую, совсем не ту, о которой кричала Женя, а ту, от которой хочется захлебнуться.

* * *

Время неумолимо летело, как в кошмарном сне, а хотелось остановить его. Радмир занимался делами клана, выполнял поручения старшего брата, а все его мысли были там, с Женей.

Вольнов трусливо и малодушно оттягивал момент, когда Божену охранники привезут в апартаменты брата. Понимал, что малышке будет уютнее в компании подруги. Да и безопасность девушек будет легче обеспечить, если закрыть их в одной комнате.

Однако этот момент – момент правды – все же наступил. И Радмир, сцепив зубы, смотрел на милое лицо, на котором просыпалось понимание того, что именно он сделал. А следом – лютая злоба и ненависть лично к нему.

Женя рыдала, кричала, пыталась ударить его, расцарапать лицо, выплеснуть свою боль на него.

А он терпел и молчал. Понимал, что оправдания его поступку нет. Все, что он мог – обхватить тонкое бьющееся в истерики тело истинной пары и, нажав на нужные точки на шее, позволить девочке отключиться.

Уже после, когда Радмир унес малышку в свою квартиру, двумя этажами ниже, и уложил в постель, он пытался просчитать свои дальнейшие действия.

О том, чтобы заслужить прощение, не могло быть и речи. Все равно не простит. Для этого нужно время, только оно сгладит эмоции и приглушит боль.

А вот шрамы на спине его Лисички не давали покоя. Чутьем Вольнов понимал, что ответы нужно искать в семье Грозновых, иначе зачем девчонке жить в чужом клане?

Выходит, не все там, у Грозных, гладко. Но со всем этим Вольнов разберется уже после похорон Федора Грознова и после Совета, исход которого пока был неясен Радмиру.

* * *

Женя очнулась от боли. Кажется, все тело ныло, и выкручивала адская боль. И только проснувшись и сев в постели, девушка поняла, что боль – не физическая.

Больно было душе. Больно настолько, что никакие иные эмоции не воспринимались. Кажется, даже ненависть к Вольнову померкла, стоило осознать, что папы Феди больше нет.

Уткнувшись лицом в ладони, Божена вновь негромко заплакала. Хотя, скорее, всхлипывающие звуки больше походили на скулеж.

Не сразу Женька расслышала жужжание своего сотового. Кто-то оставил его на столе, рядом с кроватью.

Чужой, невероятно просторной, хранившей аромат ее, Женьки, истинного.

Метка тут же отозвалась тепло, а вот в горле зарождалось рычание.

Святая Праматерь, как же сильно она ненавидела этого хищника?! Мечтала, чтобы вместо отца сейчас готовили к похоронам его тело! Хотела, чтобы сдох самой поганой смертью!

И… Сама себя ненавидела, потому что не хотела его смерти. Будто бы две сущности боролись в ее голове. И не зверь с человеком, а та, что приняла своего истинного, и та, что желала его крови.

Женя не сразу ответила на звонок. Не хотела ни к сем общаться, никого слышать. Понимала, что чуда не произойдет, никто из родни не сменит гнев на милость и не позволит ей появиться на похоронах сына вожака.

– Да, алло! – хрипло произнесла Божена, так толком и не прочитав имя абонента, беспокоившего ее сейчас.

А на том конце провода – знакомый голос.

– Божена, клан ждет тебя. Возвращайся домой, – голос властный, скрипучий, но отказать Женя не могла, да и не хотела.

В настоящий момент только там было ее место, среди хищников, изгнавших ее много лет назад за грехи матери.

Глава 4

Если Радмир и был против поездки Жени на территорию клана Грозных, то виду не подал. Молча смотрел, как девушка идет к своей машине, высоко вздернул подбородок и расправив плечи.

Он смотрел на нее со стороны. Любовался идеальной, гибкой и хрупкой фигуркой. С трудом сдерживался, чтобы не сорваться с места и не впихнуть ее в свою тачку.

Понятно, что его в соседний клан пропустят только с боем. Он был готов драться, но нужна ли драка Жени? Еще несколько смертей ее собратьев? Нет, на такие «подвиги» Радмир идти не хотел без необходимости.

– Я буду на границе, – негромко произнес он.

Она услышала. Он знал, что слышит. Видел, как сбилось на миг ее дыхание, а спина, и без того прямая, напряглась.

Она не произнесла ни слова. Села за руль и уехала. Не пыталась «сбросить хвост» по дороге к границам. Спокойно пересекла пропускной пункт, предъявив документы.

Вольнов наблюдал за всем этим, привалившись бедром к капоту и скрестив руки на груди.

А когда старший среди пограничников понял, чья именно метка стоит на Божене, тут же отыскал взглядом его, Радмира. Пришлось кивнуть, разрешая выпустить девочку.

А хотелось рвануть вперед, зарыться носом в длинные пряди, глубоко вдохнуть пьянящий аромат.

Но Вольнов стоял и наблюдал, как габаритные огни теряются в трафике.

* * *

На душе было неспокойно. Зверь бесновался, скулил, отчаянно пытался заставить Вольнова пересечь границу между кланами, потому что там, за этим невидимым пределом находилась сейчас его истинная пара. Он понимал, что с ней могут сотворить все, что угодно. Каждый более или менее сильный хищник распознал бы, чья метка стоит на девичьем плече. А сейчас Вольнов был первейшим врагом всего клана Грозных.

Неизвестно, сколько бы еще Радмир изводил себя неведением и тяжелыми мыслями, но вдруг в кармане джинсов запиликал мобильный гаджет.

Зверь затих, навострил уши, заставив инстинкты Радмира обостриться до предела.

Женька? Да, больше никто не стал бы его сейчас беспокоить. Братья знали всю ситуацию, да и родители. Знали о том, что он, точно цепной пес, караулит чертову границу, надеясь на чудо.

– Радмир? – негромко, сипло и неуверенно прошептала Женя.

Он узнал бы ее голос даже из миллиона. Чутьем узнал бы. Клетками ДНК.

– Лисичка, я здесь! – так же тихо ответил Вольнов, а сам вслушивался не только в ее голос, но и в посторонние шумы.

Ему хватило бы всего лишь намека на то, что ей плохо, что с ней там… Он уже садился за руль своего джипа, когда девочка так же тихо произнесла:

– Забери меня, – сказала она.

Два слова, а Радмир уже сорвал тачку с места, круша ограждения и со стороны Вольных, и на стороне соседей.

Оторваться от преследования – минутное дело. Да и кто посмеет ему препятствовать, когда он в таком состоянии?

– Я еду, маленькая. Скоро буду, – пообещал Вольнов, а Женька сбросила вызов.

Он пытался дозвониться, но тщетно. Абонент оказался вне зоны действия сети. Со злости Радмир раскрошил мобилу, с силой сдавив ту в руке. Плевать! Он и без сотовой связи отыщет свою Лисичку!

* * *

Женьку встретил Антон. Дядька хмыкнул, повел носом, очевидно, учуяв метку Вольнова.

Жене стало вдруг совестно за выбор судьбы и за свое бездействие. Она ведь могла бы тогда сопротивляться, убежать, спрятаться от Радмира прежде, чем он пометит ее. Она могла бы…

Да ничего не могла бы. Раз уж таков выбор Великой Праматери, ничего она, слабая хищница, не может изменить.

И становилось горько от того, что Высшие силы все решили за нее, указали ей на истинную пару, не оставив ни выбора, ни права отказаться.

– Ну, здравствуй, Божена Гро… Вольнова, – ехидно произнес дядька.

Женька знала, что Антон намеренно оговорился.

– Когда похороны? Я хочу проститься с отцом, – негромко произнесла Божена.

– Проститься? А ты что, стала вдруг достойной? Ты не ровня нам, Божена. Ты – выбраковок, генетический сбой. И то, что мой брат удочерил тебя, отныне пустой звук, Женя, – высокомерно произнес Антон. – Федра больше нет. И заступиться за твою судьбу некому.

А Женя поняла, что в глазах дядьки нет и намека на скорбь. Будто бы он был только рад стать наследником вожака, взамен Федора, который всегда был сильнее.

А Антон был просто больным психопатом, и только Грозновы знали эту тайну.

Женя даже не хотела думать, что станет с кланом. Она вообще пыталась не думать о будущем, ни своем, ни чужом. Главное, проводить в последний путь отца, а дальше она будет разбираться с проблемами самостоятельно.

Божена обошла дядьку, намереваясь войти в дом, откуда доносились звуки плача. Вероятно, там был дед Антип. И Женя очень надеялась, что старик, под гнетом горя, не вышвырнет ее. Ведь сам позвонил. Сам позвал ее домой.

Но вдруг сильные пальцы сомкнулись на ее локте и резко рванули так, что Женька скривилась.

– Думаешь, можешь вот так просто вернуться сюда? Да, Вольновская подстилка? – мерзким голосом зашипел Антон.

Женька пыталась сопротивляться. Но Антон оказался сильнее, а из дома никто не вышел, чтобы спасти ее. Никто не вмешался, когда дядька запихивал ее в небольшой схрон – яму, вырытую прямо в земле под ближайшими деревьями рядом с особняком, замаскированную под небольшой холм.

– Звони своему блохастому верзиле, Божена, – негромко приказал Антон, стоя у края ямы и глядя на хищницу сверху вниз, – Пусть едет. Спасает тебя. Тебе ведь нужна помощь?

Женя отрицательно замотала головой.

Что? Да не станет она общаться с ним! Не станет! Он ведь – убийца ее отца!

Но Антон швырнул в ее руки телефон и стоял, широко и мерзко ухмыляясь.

– Не вздумай болтнуть лишнего, племянница! – глаза Антона сузились, в них мелькнули угроза и обещание.

А Женя прекрасно понимала, что такой псих, как дядька, может без сожаления сотворить с ней все, что взбредет в его больную голову.

– Антоша, ну кто же так неуважительно относится к долгожданным гостям? – скрипучий старческий голос раздался неожиданно над головой Женьки.

Старуха явилась, не запылилась! Бабка – жена главы клана – всегда обожала своего младшего сыночка, потакала его капризам и прихотям. И сейчас, очевидно, собралась активно участвовать.

А внутри Жени оборвалось что-то. Что-то важное и значимое.

Выходит, ее позвали не для того, чтобы простить и позволить повидать тело умершего отца.

Она – приманка. А цель – заманить Радмира сюда, на территорию клана.

– Я не буду никому звонить! Я хочу видеть вожака! – отважно произнесла Женя и качнулась назад, прижимаясь к холодной поверхности спиной.

Жуткие взгляды Антона и его мамаши вызывали страх, а от мерзкой улыбки кровь застыла в жилах.

Антон шагнул в сторону, утащив и старуху. А в яму к Женька запрыгнуло нечто.

Девушка не сразу поняла, что это – хищник. Он был чужаком. Точно не принадлежал клану Грозных, как и к любому другому.

Взгляд у незнакомца был прозрачным, но Женя понимала, что он прекрасно видит ее. Лицо зверя было изуродовано глубокими шрамами. А острые клыки выступали вперед.

И от него разило смертью.

Хищник утробно рычал, загоняя девушку в дальний угол земляной ямы, заставляя вжиматься спиной в грязную холодную стену. Женя не знала, обезумевший зверь перед ней, или еще человек. Но было нереально страшно смотреть в прозрачные глаза существа.

– Звони Радмиру Вольнову! – низким, хриплым голосом пророкотал зверь.

Он промолчал о том, какие кары постигнут ее, если вздумает чудить или откажется от звонка. Потому, дрожащими пальцами схватив свой телефон, Божена попыталась набрать номер абонента. Получилось не с первого раза. По щекам катились слезы. Колени подгибались и тряслись. А живот скрутило спазмами, и тошнота подкатила к горлу.

Она позвонила. Сама не помнила, что шептала. Надеялась, что он возьмет и откажется от нее. Женька бы не удивилась. Ведь даже мать бросила ее, не говоря уже о биологическом отце.

Но Радмир пообещал приехать. Хотелось закричать, остановить его. Чутье подсказывало, что Радмир попадет прямо в когтистые лапы смерти.

Однако телефон грубо вырвали из ее рук, сдавили, а обломки бросили к ее ногам.

Зверь одним прыжком выскочил из ямы, а крышка над головой Жени захлопнулась, погружая девушку в кромешную темноту. И даже звериные гены не помогли ничего рассмотреть, вокруг – липкая зловещая темнота и запах гнили, отбивший все прочие ароматы.

Женя поняла, что никто не учует ее, если не будет знать, где искать.

Девушка сползла по стене, села на землю, подтянула колени к груди и расплакалась. Кажется, на нервной почве у нее начали шалить эмоции.

И вдруг Женя застыла. Нервы? Эмоции?

Прикрыв глаза, девушка прислушалась к собственному телу.

Не может быть! Нет! Это ведь невероятно! Чтобы так быстро… Времени прошло слишком мало… И уже? Ох, Великая Праматерь! Она совсем, совсем-совсем не планировала заводить потомство! Но у судьбы на ее никчемную жизнь свои планы.

Женя громче разрыдалась, раскачиваясь и обнимая себя руками.

Да, только она могла попасть в такой переплет.

Глава 5

Спустя несколько дней и несколько тысяч километров…

– Эй, волчара, ты жив? – каркающий полушепот проник в сознание Радмира. – Неплохо ты отделал Буйвола. А он, видать, понадеялся на легкую победу, когда увидел трофей в твоей башке.

Старик пнул ногой окровавленную железяку, о которой только что говорил. Та отлетела в сторону и со звоном ударилась о прутья.

Хищник дернул головой, отчего все тело пронзило острыми шипами боли. Раны пока не затягивались. Должно быть, тюремщики чем-то накачали его, после того как выстрелили в спину прямо на импровизированной арене, где Вольнов расправился с вставшим на его пути бойцом.

Буйвол, да, кажется, так кричала толпа. Но Радмиру было плевать на фаворитов в играх, куда он оказался втянут против воли.

А между лопаток жгло. И Радмир не сказал бы наверняка, то ли там просто глубокая рваная рана, то ли и вовсе нет мяса до самых костей.

Меж тем старческий голос продолжал каркать и шептать.

– Я вынул железяку из твоих мозгов. Регенерация запустится, но ты все равно сильно не шевелись, – посоветовал старик.

Радмир медленно сел, понимая, что впервые за несколько… дней?… полноценно пришел в себя и мыслит вполне здраво. Раньше он даже не особо разбирал, где находится. Все слилось, размылись грани сна, бреда и яви, а сплошным туманом шли только боль и злоба.

Вольнов смутно помнил, как примчался по зову Божены, вышел из тачки, а в его затылок прилетела пуля. И сквозь кровавое марево – уродливое лицо незнакомца. Оскалившаяся в подобии улыбки клыкастая морда и бесцветные глаза.

Но тогда лицо хищника потонуло в омуте боли и беспамятства.

И как только Радмир очнулся, его впихнули в клетку, точно пушечное мясо. Но он выстоял. Рвал противников клыками и когтями, не сдерживая своего зверя, которого будоражила кровь жертв.

Затем второй бой, третий. В итоге – кусок арматуры оказался в его мозгах. А вместо того, чтобы позволить залечить раны, его приковали к стене.

Радмир понимал, что это такие профилактические методы, чтобы не сбежал. Ведь никуда он не денется с дыркой в башке размером с кулак. И многие, судя по реакции публики, ставили на исход очередного боя против Вольнова. А он победил.

И когда стоял над поверженным Буйволом, сжимая когтями все еще бившееся сердце, отыскал среди толпы ту самую рожу с бесцветными глазами и оскалом.

С трудом Радмир остановил себя. Не увернулся от выстрела, поддался, понимая, что не справится он сейчас с толпой тюремщиков, охранявших Клыкастого. Его попросту завалят без всей мишуры и зрелищ. Нужно ждать, пока у зверя восстановятся все силы, а потом уже искать дорогу домой.

Мысли о доме прочно сплелись с воспоминаниями о Лисичке. Убить ее хотелось не меньше, но сначала – посмотреть в ее лживые глаза.

Боль вновь пронзила виски, прокатилась по спине, откликнулась в поломанных ребрах. Радмир беззвучно выругался, проклиная богом забытое место.

Но даже здесь, где царит произвол и беспредел, есть сочувствующие. Старик, пусть и несло от него вонью, а дело свое знал. Лишние куски из мозгов Радмира вынул, обработал рану на голове и на спине, еще и на пару вопросов ответил.

– Что это за место? – негромко спросил Вольнов.

– Потерянный остров, – прокряхтел старый хищник, прихватил небольшое ведро с водой и направился к двери его, Радмира, клетки. – Пристанище для отбросов с Большой земли. А ты терпи, сынок. После пятого боя можешь угодить к гладиаторам. Там уже больше уважения к бойцам.

Радмир прикрыл глаза, попытался подтянуть ногу к груди и сесть удобнее. Получалось плохо, но получалось. Значит, старик прав, регенерация уже запустилась. А выходит, его, Вольнова, либо вновь придут калечить, либо бросят в клетку с очередным противником.

И, черт бы подрал это место, умирать Радмир точно не собирался. У него были другие планы на жизнь. И плевать, если они не совпадали с планами хищников и ублюдков Грозных, напавших на него со спины, когда он, точно слепой и наивный идиот, примчался спасать Женьку.

Мысли о Лисичке заставили сердце сжаться.

Лисичка… Да не Лисичка она, а змея. Подлая и коварная! Тварь! Вот кто она.

А руки пришлось стиснуть в кулаки, потому что под кожу успели проникнуть и намертво приклеиться ощущения нежного бархата. Наверное, он бредит, но ему казалось, что слышит ее, Женьки, тихие вздохи и стоны.

И шепот. Она что-то говорила ему, неуловимо тихо. Что-то важное. А он не слышал слов.

– Ну, так-то лучше, – кивнул старик, окинув Радмира пронзительным и внимательным взглядом, и скрылся за пределами клетки.

* * *

После пятого боя, как и обещал старик-лекарь, Радмира закрыли уже не в клетке, а в небольшом строении с нормальными стенами и сооружением, похожим на койку, в углу.

Условия по-прежнему были, мягко сказать, хреновые. Но здесь хотя бы имелась поверхность, где можно было вытянуть ноги и лечь.

Чем Радмир и занялся, собираясь провалиться в исцеляющий сон и позволить звериной крови залечить переломы и рваные раны.

Однако дверь его тюрьмы открылась и в тесной комнатушке появилась женщина.

Приоткрыв один глаз, Радмир понял, что хозяева расщедрились на бонус. Шлюха была изрядно потасканной, всеми силами пыталась показать, что не боится ничего. А на самом деле тряслась от страха перед ним.

– Я по всякому могу, – негромко произнесла хищница.

– Пошла вон, – произнес Радмир и закрыл глаза.

Однако женщина не послушалась, шагнула ближе к нему, почти касаясь голыми коленками его, Радмира, стоп.

– Прошу вас, господин, не отказывайтесь! – с мольбой в голосе произнесла девка.

Радмир сделал вид, что не слышит. Проститутка – последнее, в чем он сейчас нуждался.

Спустя несколько минут, дверь, скрипя, распахнулась. Охрана увела «подарок», а Радмир решил, что, наконец-таки сможет поспать.

Но нет. Замок вновь лязгнул ржавым скрипом и в небольшой комнатке появился теперь уже хищник-мужчина.

Из любопытства Радмир все же открыл глаза. Нет, он бы заржал, если бы ребра не были сломаны. Надо же, никогда прежде ему не предлагали мужика для утех!

Но судя по смазливой и накрашенной морде, парень пользовался успехом в этих местах. По крайней мере, не был таким забитым, как его предшественница. Смотрел с интересом, вел себя свободнее, даже, пожалуй, заигрывал с ним, Вольновым.

Радмир устало сел на койке.

– Вали на хрен, пока жив, – спокойно проговорил хищник.

– Любишь пожестче? – предположил паренек и игриво потянул край свитера, наверное, собравшись раздеться.

Вольнов не стал ждать, пока пацан поймет его намерения. Да и говорить не стал. Просто хотелось спать, а не посылать гея-проститута на хрен повторно.

А потому Радмир плавно поднялся на ноги, ухватил мальца за шкирку и вышвырнул того за пределы камеры. Хорошо, что охранники не успели дверь плотно прикрыть. Наверное, ждали, чтобы убедиться, принял ли Вольнов столь щедрый хозяйский подарок.

Пацан улетел, сбивая накрашенной мордой грязный пол. А Радмир теперь уже сам захлопнул дверь своей клетки. Словно ставил точку.

И, кажется, его поняли. Больше в эту ночь к нему никто не приходил. Ни тюремщики, ни «подарки», ни, тем более, хозяева.

* * *

Зато пришла Лисичка. Здесь, во сне, все казалось другим. И поступки, и мысли, и чувства.

Вернее, чувства остались прежними. Но по неведомым причинам ярость и боль от предательства стерлись, потускнели, а вот нежность к девочке, тоска по ней и отчаяние, с которым Радмиру хотелось по-настоящему прикоснуться к бархату кожи и шелку волос, – все это проявилось в полной мере.

Вольнову снилось, будто бы Женя идет ему навстречу, а под ногами хрустит только что выпавший снег. Было невероятно холодно, но Лисичка почему-то была босой. В душе хищника поднялось волнение.

Почему она босиком? Мороз лютый. А Вольнов прекрасно помнил, насколько у его девочки нежная кожа.

Радмиру хотелось выкрикнуть, приказать, чтобы Женька обулась. Пытался взять ее на руки, спасти от холода. Но девчонка не слушалась. Смотрела на него так, что душу выворачивало наизнанку. Не мог отвести от нее взгляда и чувствовал ее печаль и тоску.

И вдруг перед глазами – кровавая дорожка следов по белоснежному ковру. Алые капли мгновенно застывали, срываясь с израненных девичьих стоп.

Он пытался обмотать тонкие лодыжки своей одеждой, но крови становилось все больше и больше. Она уже ручьем лилась из крохотных, но глубоких ран, пока белоснежный ковер не превратился в ярко-алый. Кровь была повсюду: на земле под ногами, на одежде, на руках Радмира.

Вольнов ощутил, как липкий и дикий страх зажимает его в тиски. Чутье подсказывало, что он обязан быть там, с Женей. Обязан вырваться из этой чертовой дыры и вернутся домой, к Лисичке.

И вдруг все изменилось. Картинка смазалась, и Женя уже стояла перед ним, лицом к лицу. Смотрела в его глаза. А рукой коснулась его небритой щеки.

Радмир понимал, что все происходит во сне. Но почему же это нежное касание чувствовалось настолько реально, будто наяву?

Он подскочил на койке, сел. Казалось, будто щека все еще хранила тепло тонкой хрупкой ладони. И аромат словно витал в воздухе, едва ощутимо, но он чувствовался среди вони и удушающей атмосферы Потерянного острова.

Радмир растер лицо ладонями, прикрыв тяжелые веки. Мужчина не знал, утро еще, или уже день. В помещение не проникал свет солнца, равно как и луны. Но по ощущениям – прошла вечность с тех пор, как его подлатал старик-лекарь.

Раны затянулись, остались только глубокие и уродливые рубцы. Вольнов знал, что и они скоро исчезнут благодаря зверю. А еще он чувствовал, как по жилам текут силы, насыщая каждую клетку и каждый мускул энергией. И сила была небывалой. Радмиру казалось, что он способен разворотить не только тюремную камеру, в которой находился, но и сам остров.

Но остро вставала иная проблема, которую требовалось решить прежде, чем Радмир вернется домой.

Клыкастый. Так он мысленно окрестил злейшего врага.

А засов на двери противно скрипнул, царапая острый слух.

Радмир медленно поднялся, выпрямился в полный рост. Тюремщики с дубинками-шокерами в руках и злыми оскалами, которые ничего хорошего пленнику не предвещали.

– Хозяин хочет тебя видеть, Вольнов, – оскалился один из верзил.

Но Радмир заметил, как тот напрягся. Очевидно, понимал, что между раненым и исцелившимся хищником лежит целая бездна, способная убить. Вот и Радмир, без кровоточащих ран по всему телу, способен был на многое.

Верзила хлопнул дубинкой по своей ладони, намекая, что Радмиру нужно бы отказаться от мысли о нападении.

– Оставь его, он сам пойдет, – осадил напарник верзилы, поменьше комплекцией, но, судя по всему, поумнее.

Радмир спокойно вышел из клетки. Что ж, ему вдруг стало интересно, что же за хозяин здесь такой и что именно он хочет от него.

* * *

Его привели в здание, расположенное у самой границы острова. Радмир слышал, как прибой бился о скалы. Оставив в памяти этот ориентир, хищник скользил взглядом по соседним постройкам.

Вольнова интересовало все, что сумел разглядеть по дороге. Расположение сооружений и пункты охраны. Незнакомые лица чумазых мирный жителей и вооруженных бойцов.

В воздухе витал страх и интерес к нему, Радмиру. Шептались о том, что еще ночью Вольнов еле двигался, а сейчас – сам идет, на своих двоих.

Хищник невольно оскалился, когда его подвели к распахнутым дверям. А его зверь зарычал, уловил присутствие врага.

Клыкастый сидел, подпирая спиной стену. Сидел вальяжно, давая понять, что хозяин здесь – он.

Вольнов остановился на пороге. Дальше его не пустили. Верзилы напряглись, щелкнули затворами.

Все просто. Никто не станет драться с пленником. При необходимости, пустят в ход огнестрельное оружие. А от прилетевших одновременно и в лоб, и в сердце пуль никакая регенерация не спасет.

– Я давно за тобой наблюдал, Радмир Вольнов, – оскалился Клыкастый.

Радмир ждал. Он никогда не отличался болтливостью, а сейчас, когда не было желания общаться с тюремщиками, и подавно не собирался вести задушевные беседы.

– Там, на большой земле, за тобой стояли брат и отец, – продолжал говорить хищник, – А здесь – мои владения.

– Утомляет беседа, – негромко прорычал Радмир, а охрана слегка напряглась, и на грудь Вольнова прыгнул красный огонек-лазер.

Медленно, без резких движений Вольнов проследил взглядом путь от своей груди до того, в чьих руках было оружие с лазерным прицелом.

– Этой ночью у тебя новый бой. По новым правилам. Я решил немного оживить скучную жизнь бойцов. И друзей пригласил, готовых хорошенько заплатить за просмотры. Мне нужно зрелище, а тебе…, – Клыкастый намеренно прервал свою речь, медленно поднялся на ноги и скрестил руки на груди.

Радмир хмыкнул, будто говоря, что вот как раз ему-то от Клыкастого ничего не нужно. А хотя, он бы с удовольствием вырвал его поганое сердце. И, пожалуй, мог бы это сделать прямо сейчас, когда силы бурлили, а зверь требовал крови. К тому же, когда еще повезет настолько, что Вольнов окажется в одном помещении с тем, кто называет себя хозяином острова?

Клыкастый, должно быть, угадал его мысли. Потому что, взмахнув рукой, подозвал невысокого хромого на одну ногу человека, не хищника, что немного удивило.

Хромоногий, почтительно поклонившись, вытянул руки перед собой, держа в дрожащих пальцах сверток.

Радмир невольно потянул носом.

Твою мать! Он не смог бы спутать этот аромат! Ни с чем и никогда! Он будто впитался под кожу, пророс в него, вживился в каждую клетку его тела. А потому, ошибки не было.

Клыкастый нарочито медленно, не переставая ухмыляться, развернул пакет.

Радмир понял, что скалит клыки и с трудом сдерживается, чтобы не ринуться вперед и не вырвать Клыкастому глотку. А в идеале – сердце.

В руке Клыкастого Вольнов увидел темные локоны, переплетенные в косу и зафиксированные лентами. Зверь отчаянно рычал, требуя добраться до цели. Но Радмир сдерживал безумца. А сам пытался понять, есть ли кровь на темных локонах. Хоть капелька. Крохотная капля крови решила бы все: жить Клыкастому или умирать прямо сейчас, даже ценой жизни самого Радмира.

Но крови не было. Зато был дивный, пьянящий аромат. Родной и нереальный, напомнивший о первой встречи с Женей, о первой близости, о ее голосе и взгляде.

– Все просто, Вольнов, – произнес Клыкастый, задумчиво вертя в руках женские локоны, а потом вдруг легко поднес их к носу и втянул воздух.

Радмир зарычал громче, а Клыкастый сипло рассмеялся.

– Безопасность твоей бабы в обмен на то, что ты умеешь делать идеально, – продолжил говорить хищник, – Кстати, она у тебя бойкая малышка. Горячая.

Радмир все же ринулся вперед, поддавшись на провокацию. До Клыкастого не дотянулся совсем немного. Когтистая ладонь вспорола воздух прямо перед носом врага, а Вольнова атаковали все охранники разом.

Помещение затопил металлический запах крови и пороха. Адская боль отозвалась в левом плече, бедре, под ребрами.

Радмир, прижатый к полу, мог только наблюдать, как Клыкастый приближается к нему. Присев на корточки и все так же усмехаясь, произнес:

– Я не трогал ее. Пока. Но мой человек в любой момент может это дело исправить, – уголки уродливого рта Клыкастого дрогнули, – И твои братья не спасут ее. Выхода у тебя нет, Радмир Вольнов, либо ты дерешься по моим правилам, либо безопасность твоей шлюшки окажется под вопросом.

– Плевать мне на нее, – выдавил Радмир, а сам не сводил взгляда с волос Женьки в руках Клыкастого.

– Да, точно, – мерзкий и режущий слух смех вспорол тишину комнаты, – Она ведь предала тебя, да-а-а.

Радмир попытался подняться. Рука работала плохо, пуля засела глубоко. Видать, у старика-лекаря опять появилась работенка на сегодня.

– Я не предлагаю дважды, – усмехнулся Клыкастый.

Хищник выпрямился в полный рост, подал знак охране, чтобы увели пленника.

Но прежде, чем аудиенция у хозяина острова подошла к концу, Радмир разобрал еще одну фразу:

– Зрители зовут тебя Волком.

– Они правы, – сплюнул Вольнов под ноги Клыкастому, а после он вновь провалился в темноту. Должно быть в затылок прилетела еще одна пуля.

* * *

Ему предложили оружие на выбор. Наверное, в этом и заключались те самые новые, обещанные Клыкастым правила. Хотя, по сути, правил не было. Вернее, действовало основное правило: выжить любой ценой. И его Вольнов соблюдал.

Противников было двое. Нападали синхронно, слажено. С первого взгляда было ясно, что бойцы опытные, кровожадные и мастерски владеют навыками убийц.

Однако они, как клыкастый, не учли одного. Радмир Вольнов отчаянно хотел вернуться домой. А больше всего – к лживой предательнице Жене Вольновой. Потому что она – Вольнова, она принадлежит ему. Только ему.

Но в какой-то момент Радмир осознал, что не вытянет. Впервые за много лет уступит в поединке, будь то тренировочный спарринг, или битва насмерть.

Потому что жилы рвались, а кровь стремительно вытекала из ран, оставленных убийцами.

Исход сражения определило одно движение. Радмир не сразу понял, что именно прилетело и плюхнулось к его ногам.

Тот самый сверток, который Клыкастый держал в руках. А в нем – локоны Лисички.

Радмир перекатился со спины на бок за секунду до того, как острый топор рассек землю там, где лежала его голова. Подхватил сверток, сжал левой рукой. Кровь застилала взор, но зверь уже выбрал первую жертву.

Молниеносные движения казались смазанными даже для хищников. И все было кончено еще до того, как убийцы что-то поняли.

Радмир тяжело опустился на колени перед поверженными противниками. Вернее, перед тем, что осталось от них.

Левую руку жгло, как и метку.

Он и забыл, барахтаясь в боли и злости на протяжении последних дней, какое это необходимое для него чувство – ощущать тепло от метки.

Значит, все с Женькой в порядке. Значит, ничего не грозит.

Радмир шумно и судорожно выдохнул. А толпа вокруг ликовала, скандировала «Волк-Волк-Волк». Но Вольнову было плевать на славу и зрелищность события.

С трудом поднявшись на ноги, он ушел с арены в свою тюремную клетку в надежде, что никто его сегодня больше не потревожит.

За спиной улюлюкали зрители, среди них – те самые «друзья» Клыкастого. А Радмир просто шел, переставляя ноги и запоминая лица тех, кого предстоит убить. И первым в длинном списке значился хозяин острова.

Вольнов ошибся, посчитав, что его оставят в покое. И он понял это, как только вошел в свои «апартаменты».

В самом дальнем углу сидел хлипкий паренек, сгорбившись так, что его не сразу можно было заметить.

– Пошел вон, – устало пробормотал Радмир, осел на топчан и подтянул ведро с водой ближе к себе.

– Не прогоняйте, пожалуйста, – вдруг очень тихо просипел мальчишка, чумазый, грязный, но с огромными глазищами, – Иначе меня убьют.

– Не свалишь, убью я, – прошипел сквозь зубы Радмир, неловко смывая кровь со своих рук. Пока что конечности двигались плохо, но двигались.

– Не убьете! – просипел пацаненок, а Радмир осекся, повел носом, взглянул на комок из костей и чумазой мордашки.

– Девчонка? Еще и с месячными? На кой ты мне сдалась? – усмехнулся Радмир.

– По законам острова вы можете взять одну наложницу, – вскинула подбородок большеглазая чудачка, – Возьмите меня!

Радмир молчал. Он мог бы прогнать чудачку, но что-то зацепило его. Мимолетное сходство. Или же просто проснулась человечность совсем не к месту и не ко времени.

– На кой хер ты мне сдалась? – уточнил Радмир.

– У вас метка. Я видела. Говорят, если она стоит, то вам не интересны другие женщины, только ваша истинная пара, – еще тише, но быстрее затараторила чудачка, а за дверью послышались тяжелые шаги.

Радмир понял, что девчонка оказалась здесь без разрешения. И как умудрилась пробраться? Вольнов не знал. Но решил, что ее умения ему точно пригодятся.

А тем временем чудачка закончила свою пламенную негромкую речь:

– Вы не тронете меня, я чувствую. А взамен я буду делиться информацией. Я многое знаю. Я помогу, обещаю, – и еще тише, едва различимо добавила: – Вы же хотите сбежать отсюда?

Дверь камеры распахнулась.

– Фома! Тебе совсем жить надоело?! – рявкнул охранник, глядя на чудачку разъяренным взглядом.

Радмир понял, что девчонку убьют сразу, как только она перешагнет порог камеры. А, может быть, и раньше.

– Не тр-р-рожь! Моя девка! – прорычал Вольнов, не повернув головы, но точно зная, что после минувшего выступления охрана трижды подумает прежде, чем возразить ему.

Тюремщик понимал, что Волк, если захочет, превратит его в груду костей за одно мгновение. Прекрасно видел, как и весь остров, как быстро он расправился с Близнецами. А ведь подыхал уже, валялся полутрупом и с трудом отражал удары. Но нет, победил в последнюю секунду, будто играючи.

Сглотнув, тюремщик прикрыл дверь и задвинул засов. Фому было не жаль. Хочет умереть от лап Волка, и пусть!

Глава 6

Божена, кутаясь в теплый платок, пытаясь спрятаться от внезапно поднявшегося ветра, смотрела на могильную плиту.

Надгробье с именем ее отца и датами.

Рядом – плита поменьше. Могила матери Жени.

Божена знала наверняка, если бы старик Грознов или его жена были бы живы, они не позволили бы такую вольность. Не похоронили бы тело усопшего сына рядом с мамой.

Но теперь все изменилось. За две недели, что прошли со дня исчезновения Радмира, кажется, сама жизнь стала другой.

Тихомир Вольнов стал Верховным. Отныне все кланы подчинялись его силе и не смели перечить сильнейшему. И это было хорошо, поскольку Тихомир и Зарета опекали ее, и четко дали понять всем хищникам, что нельзя трогать Божену.

Добромир Вольнов стал вожаком клана Вольных.

А вот клан Грозных пока что остался без управления. Женя была сегодня в старой усадьбе деда, проезжала мимо по пути на кладбище. Там все по-прежнему, и все же все иначе.

Старуха умерла. Как и ее безумный сынок Антон.

Женя не видела, как все произошло. Только слышала. Сожалела ли о том, что теперь у нее никого из кровной родни не осталось?

Пожалуй, нет. Разве что скучала по Федору. Отец всегда относился к ней хорошо. По большому счету, только он и понимал ее. Даже мать больше заботило мнение деда, старухи, погубленная в молодости репутация.

Женя вспоминала секреты, тщательно скрываемые кланом. Мать Божены была младшей дочерью Антипа Грознова. Саму Женю назвали в честь матушки. Но только девочка никогда не любила своего полного имени, предпочитала короткое «Женя», потому что для нее Божена Грознова – это ее мама.

Хищница в юности была беспечна и неразборчива, уехала учиться в мегаполис. А вернулась, спустя полгода, когда живот уже нельзя было скрыть.

Родилась еще одна Божена Грознова. А поскольку мать наотрез отказалась сообщить имя отца ребенка, то девочку должны были отдать в приют, как безродную.

Спас положение Федор. Он всегда относился к младшей сестре по-доброму. Вот и записал малышку на свое имя. С тех пор у Жени появился настоящий отец.

А вот мать… Мать выдали замуж за хищника из стаи. Брак был договорным, а когда супруг Грозновой встретил истинную пару, то ситуация усугубилась. Спорить с природой бессмысленно. Грознова оказалась ненужной, но была обречена наблюдать за отношениями мужа и его истинной пары. Брак рассыпался в прах. К тому же гены Грозновых сыграли и здесь, и единственная дочь вожака тронулась рассудком, пустилась во все тяжкие, ублажала хищников, жадных до плотских утех. И однажды ее изгнали из клана. И в назидание, чтобы Божена Грознова-младшая не пошла по стопам матери, девочку наказали.

От воспоминаний Женя поежилась. Шрамы на ее спине до конца так и не зажили, старуха Грознова постаралась на славу с исполнением наказания. И Федор пытался вступиться за дочь, просто немного опоздал. Девочка к его приезду уже получила от жены вожака несколько непереносимых ударов плетью по спине.

Именно тогда, после инцидента, Женька и оказалась в городе Вольных. Хищница, благодаря Федору, могла выбрать любое место жительства. Выбрала соседний клан просто по той причине, что он был ближе всего к дому. Дому, из которого изгнали и наказали ее за грехи матери.

Мать вскоре покончила собой. И у Божены остался только Федор.

А теперь нет и его.

Женя поняла, что плачет. Прошло две недели, а горе так и не притупилось. Как и чувство потери.

Божена каждый день умирала. И не только от потери отца.

От потери любимого.

И это был настоящий ад. Потому что Радмира она так и не простила. Но чувство вины перед ним – вспарывало сознание и душу.

Она была виновата, да. За то, что позволила дядьке его заманить. Ведь знала, чувствовала, что Антон звонил не просто так. Знала, какой он псих. А все равно не оказалась в состоянии сделать нужные выводы.

Ветер порывом подхватил пряди волос. У Женьки так и не поднялась рука их остричь до конца. Часть прядей были срезаны, а часть девушка собирала в косу.

Волосы все еще хранили следы острого ножа хищника с уродливым лицом и бесцветными, прозрачными глазами.

Она видела, как Радмира, раненного и обездвиженного, грузят в машину и торопливо увозят.

Наверное, ей специально позволили посмотреть на эту ужасающую картину. Чтобы знала свое место.

Именно тогда Женя поняла одно: она любит его. Любит, несмотря на то, что он лишил жизни ее отца. Несмотря на то, что природа все решила за них. А Великая Праматерь выбрала их в пару друг другу.

Все равно любит. И в подтверждение тому – три крохотных жизни, что росли и развивались под ее, Женьки, сердцем.

Каждый день, просыпаясь в квартире, хранившей запах Вольнова Радмира, прикасаясь к его вещам в гардеробе, укрываясь его свитером или одеялом, Женя умирала. И оживала, только когда видела яркие и красочные сны о нем.

Где он? Что с ним? В порядке ли?

Женя не знала наверняка. Но закрыв глаза, представляла его лицо и глаза. И его негромкое, рокочущее «Лисичка». И почему он стал называть ее именно так? Непонятно. Но ласковое прозвище ей нравилось.

Вот и сейчас Женя натянула рукава свитера на запястья. Свитер принадлежал Радмиру. А платок на плечах – ее матери. И стояла она сейчас у могилы отца.

А в душе – смятение, боль и понимание того, что простить Радмира нужно. Иначе у них нет будущего.

Нужно, потому что сейчас он находится там, где совсем не безопасно. Выходит, это и есть искупление за совершенный им грех. Да?

Женя смотрела на фотографию отца. Его улыбающийся взгляд был направлен прямо на нее. Простил бы он? Что сказал бы ей сейчас?

Женя не знала, но хотела думать, что простил бы. И ее простил бы за то, влюбилась в хищника из другого клана.

Девушка вытерла набежавшие слезы рукавом.

– Если хотите, можем еще остаться, Женя Федоровна, – негромким голосом нарушил тягостное молчание водитель.

Геннадий, обычный человек, который работал водителем у Федора уже много лет. Наверное, это был порыв ностальгии, когда Женя попросила мужчину работать на нее. Но хотелось, чтобы ее окружало хоть что-то из прошлой жизни, или кто-то.

– Нет, уже можно ехать, Геннадий, – вздохнув, ответила девушка.

– В усадьбу? – уточнил мужчина, помогая ей занять свое место на заднем пассажирском сиденье.

– Да, Тихомир Светозарович обещал навестить клан. Сами понимаете, что нельзя отказывать Верховному, – тепло улыбнулась Женя, вспомнив о Тихомире и его супруге.

Зарета, самая близкая подруга Жени, конечно же не упустит момент и приедет с мужем. И да, Женя была очень рада такому визиту. А поскольку других Грозновых, близких по крови к усопшему вожаку, не осталось, именно Божена должна была организовать достойную встречу.

* * *

Жене пришлось принимать гостей в главном доме, где все пропахло старухой. Однако девушка держалась, искренне улыбалась подруге и ее внешне суровому мужу.

Верховный, признаться, все еще немного пугал ее. Суровый взгляд янтарных глаз не оставлял сомнений в силе и могуществе зверя. И только Зарета могла успокоить этого хищника. По крайней мере Женя чувствовала себя в полной безопасности рядом с подругой. Однако хищница чувствовала, что у Верховного есть к ней разговор.

И не ошиблась.

Когда официальная часть визита Верховного подошла к концу и Вольновы собрались уезжать, Тихомир предложил Божене ехать с ними в машине.

Не раздумывая, девушка согласилась. И, заняв место в просторном салоне автомобиля, Женя поймала себя на мысли, что, собирая вещи, машинально набросила на себя свитер Радмира. А ведь на улице было довольно тепло, а все равно хищницу пробирал озноб.

Верховный, сидя напротив и обнимая жену, остановил взгляд на предмете, принадлежавшем его брату.

Женя видела, что Вольнов узнал свитер. И даже успела испугаться того, что Тихомир сейчас отберет его.

Ну и что, что Женя фактически перебралась в квартиру Радмира. Мало ли, Зарета настояла, ну или Добромир, который оказался в соседях. Да в конце концов, Верховный мог и передумать, изменить свое решение. А Женя совсем не хотела лишаться тепла, которое источал свитер ее истинного.

– Он снится тебе, Женя? – спросил вдруг Тихомир.

– Свитер? – невпопад прошептала Божена, понимая, что сглупила.

– И свитер тоже, – едва заметно улыбнулся Вольнов, а Женя с трудом уговорила себя отвести взгляд.

Святая Праматерь! Оказывается, у братьев очень похожие улыбки. Или она просто сошла с ума от тоски и горя.

– Снится, – вздохнула Женя, на миг коснулась ладонью лба, хмурясь, пытаясь вспомнить что-то толковое из своих снов, переходящих в ночные кошмары, – Часто я вижу его в клетке. Чувствую, как ему больно. Но не всегда. Иногда мне кажется, что с ним все хорошо. А иногда…

Божена замолчала, сильнее сжала ткань заледеневшими пальцами.

– Наверное, я схожу с ума, – прошептала Женя с отчаянием в голосе.

– Совсем нет, – мягко произнес Тихомир, – Вы связаны. Ты чувствуешь все, что происходит с ним. А значит, он жив. Остальное я решу. Твое дело, Женя Вольнова, заботиться о моих племянниках.

Женя интуитивно расправила ладонь, накрыв ею свой пока еще плоский живот.

Слова Верховного вселили робкую надежду. Значит, никто не прекращает вести поиски Радмира. Значит, Верховный отыщет и вернет Радмира. Значит, у ее малышей будет отец и полноценная семья.

Значит и у нее самой… будет истинный.

Но Женя помнила тот взгляд, которым удостоил ее Радмир прежде, чем отключился. В нем плескалась жгучая ненависть.

Да она и сама не раз и не два кричала Радмиру о том, как ненавидит и презирает его. Потому, несмотря на тоску и отчаянное желание увидеть любимого, Женя понимала, что встреча не будет легкой.

Глава 7

Крики доносились со всех сторон. Казалось, что густая, липкая от тяжелого запаха крови, пота, гнили темнота утягивает на дно. И вел только знакомый, любимый аромат.

Женя потянулась к нему всем сердцем. И четко расслышала, как сильными толчками бьется невероятно огромное сердце Волка.

Она видела его смертоносные клыки, прожигающие до костей угольки глаз, прижатые в настороженности уши.

Массивная морда зверя была исполосована глубокими бороздами-рубцами. Казалось, будто каждой ране животного намеренно не позволяли затянуться.

Женя громко всхлипнула, потянулась руками к хищнику.

– Хороший мой… Как же так? Как же так…, – шептала девушка, а огромный зверь повернул к ней мохнатый бок.

Он не рычал и не скалился, как бывало раньше. Будто принял ее, Женю, смирившись, что она приходит к нему каждую ночь.

А Женя уже не могла без таких странных визитов. Ложилась в постель, крепко прижимая к себе свитер Радмира и закрывала глаза, в надежде оказаться там, в своих кошмарах.

Первый сон с волком оглушил ее болью. Она кричала, отчаянно ища выход из замкнутого пространства, где не было ни окон, ни чистого воздуха.

Во второй раз Женя настороженно изучала помещение, пока не увидела мохнатого, перепачканного грязью и кровью, скалящего клыки дикого зверя.

В третий – подошла к нему, протянув руку.

А дальше уже перестала пытаться хоть что-то понять. Закрывала глаза и уносилась туда, к нему, где все было просто, где ждал он.

И сейчас волк повернулся к ней менее поврежденной стороной и лег, уткнувшись мокрым носом в ее, Женин, живот.

– Подскажи мне, где ты? – прошептала вдруг девушка, не надеясь на ответ.

Но волк только повел острыми ушами, а Женя почувствовала тоску и беспомощность. Он молчит, не отвечает. И Божена не знала, намеренно, или все же просто не может говорить с ней.

Сон закончился внезапно. Кто-то настойчиво и нетерпеливо постучал в дверь, и Женя открыла глаза, так и не дождавшись ответа.

Но она видела Радмира, и это прекрасно. Пусть он все это время приходил в ее сон в облике огромного бурого волка, но Женька твердо знала: это он. И он жив.

Поморщившись от повторного стука, девушка, вздохнув, поднялась в постели.

Она была в своей старой спальне в особняке деда. Прошло уже больше двух месяцев с того момента, как исчез Радмир. И каждый день – как нескончаемая вечность.

В усадьбе многое изменилось. Женя затеяла ремонт, велела перекрасить стены, выбросить старую мебель. И да, теперь в клане Грозных новый вожак.

Добромир устроил масштабные поиски, изучил все генеалогическое древо Жени и ее родни. Выяснил о существовании внучатого племянника деда Антипа. И в итоге, связавшись с хищником, порадовал его новостью о свалившимся на него счастье в виде обезглавленного клана и территорий.

Женя хотела сразу же вернуться домой, в квартиру Радмира. Но Олег Клымский, тот самый внучатый племянник, попросил девушку остаться, пожить в доме, помочь с кланом, все рассказать и показать.

Божена не горела желанием помогать, но перед Верховным было неудобно. Поскольку клан Грозных – это огромные пограничные территории, довольно большая часть владений, которые так или иначе, а подчиняются Тихомиру и Заре. И чем сильнее клан, тем сильнее и Верховный. Хотя, Женя считала, сильнее просто нельзя быть. Тихомир Светозарович и без того всех непокорных вгонял в ужас, да и Зарета, на гормонах, творила нереальные вещи.

Словом, Женя временно выполняла роль хозяйки. А Олег занимался своими обязанностями.

И, кажется, сейчас у хищника возникла очередная проблема. Иначе зачем же он притащился к Жене в такую рань?

Бросив хмурый взгляд на часы, Божена открыла дверь. За два месяца девушка немного изменилась, но все равно пыталась маскировать свое положение мешковатой одеждой. Вот и сейчас, спрятав пижаму под теплым свитером Радмира, Женя взглянула на раннего гостя.

– Женечка, ты уж прости, но у меня вопрос возник! – улыбнулся Олег, взглянув на нее.

Мужчина был внешне довольно приятным. Высокий рост, спортивная фигура, воспитание – все было при нем. И клан мог бы быть счастлив, имея такого вожака. Потому что Олег вполне неплохо справлялся, да и, вступив в должность, обрел определенную силу. Однако интуитивно Женя держалась с мужчиной предельно вежливо и отстраненно.