Кровавый дар бесплатное чтение

Алена Воронина
Кровавый дар

Пролог

Кровь моя все еще горяча и сердце мое все еще бьется, а значит, остается надежда, что камушек в подкове или надломленный прутик изменят ход событий. И пусть тогда закончится мое существование, но на последнем вздохе своем я прошепчу: «Спасибо»

Глава 1
Делопроизводитель Янина Стиантон

В то лето сияющий белый шар в небе трудился вовсю, подрумянивая и пропекая толстый, слоеный пирог, с которым лишь и можно было сравнить большой портовый город Адрас.

Столица нашей славной империи веками покоряла гору Тир и ныне расположилась на ней с размахом победителя, поражая путешественников масштабом и красотой, а Лунное море, омывавшее город — остров с юга, востока и запада, довершало картину, обрамляя подобно россыпи сапфиров Жемчужину Юга.

Город был действительно прекрасен. Словно вычищенная скорлупка, сиял он белыми домиками, дворцами и площадями, тысячами лестниц, арок, мостов, манил прохладой парков, уютом сквериков и террас. И венчал все это великолепие огромный белый замок, словно сошедший со страниц детской сказки — резиденция самого Императора, построенная четыре века назад.

Однако, самый жаркий летний месяц — травис тяжко давался даже этому чудесному городу. Камень мостовых нагревался так, что на нем действительно впору было печь пироги, воздух дрожал, делая мир зыбким и расплывчатым, будто смотришь сквозь плохо сработанное стекло.

Улицы вымерли: люди, составляющие основную массу населения, или сидели по домам с мокрыми повязками на головах, или сбежали с семьями от нестерпимого жара к морю, а те, кто мог, держались поближе к магам.

Путь от дома до работы в такую жару выдался не из легких, к тому же изрядной помехой тому стала длина юбки, установленная для служащих-женщин. Законодательницами моды были люди, а дамы в высшем свете уже не первое столетие увлечены правящей расой, вот и принято ныне таскать на себе ненужную кучу тряпья, так, наверное, стараясь приблизиться к Высшим, или к их хвостам, это я о небольшом шлейфе-необходимом атрибуте рабочей формы одежды.

Мешалась жутко и груда папок с делами, прихваченная из дома, и, как завершающий штрих — сотни ступеней. Все это вкупе лишало надежды добраться живой и не поджариться на этой страшной сковородке.

Однако, будучи человеком упертым и ответственным, я доплелась до места работы, точнее, сделав последний рывок, ворвалась в здание Мэрии на полном ходу. Пришлось развить приличную скорость, чтобы безболезненно пересечь залитую солнцем площадь Вознесения Света, на коей и красовался наш казенный дом — здание длиной в целый квартал, и хоть украшений оно было лишено, помпезность и пышность дворцу предавал облицовывавший его белый мрамор, в такую погоду ослеплявший своим блеском, похлеще снега в горах.

Мой приход не остался незамеченным: затормозить вовремя да еще с ношей я не успела и сбила с ног курьера. Бедняга выполз из мавзолея, искусно созданного моими папками, и, даже не удосужившись помочь подняться виновнику инцидента, ретировался, оглядываясь на меня, как на сумасшедшую. И правильно! Почти все в отпусках, на месте только мэр по долгу службы, и психи, которые очень любят свою работу и могут по доброте душевной подкинуть ее другим.

Пробубнив себе под нос традиционную фразу всех столичных (да и не только) старушек о некультурных молодых людях и подобрав с пола бумаги, я кивнула стражу-учетчику при входе, который вместо приветствия с выражением страдания на лице промокал огромный лоб салфеткой, и поднялась в свой кабинет.

Золоченая табличка над входом в него гласила: «Янина Стиантон, посмертный делопроизводитель».

На древнем общем языке мое имя означает «живая». Забавно, если учитывать мою профессию, связанную с выдачей сертификатов на имущество почивших граждан — служащих Дворца и жителей города Адраса.

Свалив с победным кличем папки на стол (а там уже высилась приличных размеров горка), я бросилась открывать окна. Духота стояла страшная. Места писарей пустовали: я отпустила девушек на отдых еще вчера, отправив записку с мальчиком. Один день перед выходными ничего не изменит с учетом полного отсутствия посетителей, которые попросту боятся в такую погоду, выйдя на улицу, «превратиться» в одну из наших папок. Зато у меня есть время спокойно разобрать все, что «наворотил» мой сменщик Кисанодар, пока я была в отпуске. А дела после него пребывали в жутком хаосе. Молодой мужчина, к сожалению, не страдал склонностью к порядку, что, кстати, большой минус.

Налив сливового сока в большую, сколотую кое-где кружку и заперев дверь, я с демоническим видом спихнула дела на пол, и, усевшись в кресло, приготовилась изучать все то, что натворил Кис. Толстые папки сменялись худыми, перед глазами проносились десятки итогов жизненного пути досточтимых адрасцев: кто-то был рад небольшой дружной семье, кто-то плодил детей на стороне, кто-то ежегодно обзаводился новым супругом или супругой. И ведь каждый мог многое сказать в свое оправдание. Не подумайте, я не была ханжой, скорее любопытным наблюдателем, которому впору уже писать романы.

Одна из папок «высунула» красный кожаный ремешок — закладочку, так писари для меня помечали странные дела, но Кису обычно девушки так не делали.

Хм… Интересно.

Сертификат о смерти, ходатайство.

На первый взгляд все нормально: с ходатайством обратился секретарь делопроизводителя Императорского дворца — это стандартная процедура, если есть имущество, но нет наследников у служащего резиденции. В таких случаях все получает Дворец, однако это тоже требует своей бумажки.

Так! Имя покойного…

Я икнула и, дернувшись, сбила чашку с подлокотника кресла, отчего та, встретившись с полом, разлетелась на мелкие осколки.

Салис Дайвокари, секретарь делопроизводителя Императорского дворца… бывший.

Боги, он же был на год младше меня!

Улыбчивый голубоглазый блондин, всегда приносивший вместе с документами и коробкой шоколадных конфет кучу положительных эмоций. Я его видела всего-то полгода назад!

Погодите-ка! У Салиса ведь была семья! У него была жена! Как же ее звали? Эээ! Вивиен! И ребенок! Вивиен ждала первенца! Салис поведал об этом как раз полгода назад, и он… Он же так… старался заработать на небольшой домик в границах округа Таро, в городской черте, и вроде даже отдал за него залог. Почему же его имущество принимает Дворец? Бред какой-то!

Я еще раз перечитала ходатайство. Никакого дома среди имущества заявлено не было, зато был счет в Императорском Банке «Кестар». Может быть, он взял ссуду, а дом оформить не успел? Дворец обычно не жадничает для своих служащих.

Дата смерти — пять с половиной месяцев назад. Понятно, почему Кис не стал выдавать сертификат. Странно то, что новый секретарь делопроизводителя подал заявление так рано — за полгода могли обратиться наследники.

И где же Вивиен?

Настроение упало. Просмотр дел пришлось отложить — ныне это было бестолковое занятие — вместо букв перед глазами стоял образ веселого молодого человека.

Побродив по кабинету и поняв, что вряд ли успокоюсь после такой новости, я уточнила у учетчика, нет ли записи на сегодня, и поплелась домой.

Грустно… Живешь, работаешь, мечтаешь. Оп! И тебя нет!

Жила я недалеко от работы на живописной улице Розового Рассвета, в своей квартирке с прекрасным видом на море. Жилище было скромным, но с большим балконом.

Квартиру мне помогли приобрести родители и служба (империя оплачивала половину стоимости жилья, но накладывала обязательство отработать «покупку» в течение двадцати лет). Уже за свои кровные я усовершенствовала гнездышко, надстроив крышу над балконом и рассадив в кадках виноград — получилось уютное гнездышко, где я укрывалась от работы и жары, но сегодня даже эта идиллия не радовала.

Весь вечер прошел в какой-то маете. И я не могла понять, что не так?!

Салиса было очень жалко, но мучило что-то еще. Не спасали ни душ, ни чай, ни корень лоскутки. Меня сморило уже ближе к полуночи. Сны роились рассерженными мухами, натыкаясь один на другой, сливаясь воедино и разрываясь, как гнилое тряпье. Озарение пришло в тот самый миг, когда видения решили начать лопаться, как большие кульки праздничных…

Конфеты!

Я еле дотерпела до утра. Утра выходного дня, между прочим! Что вряд ли должно помешать доблестным сыскарям исполнять свою работу. А я, как служащая Империи, обязана была, прежде чем совершить действия, предписанные должностной инструкцией, убедиться, что законы не нарушены, а значит, я не могла выдать сертификат на имущество Салиса, если это было убийство!

Утром, быстро собравшись, я вылетела на улицу и, поймав извозчика, понеслась к Дворцу Чести, где размещался его Императорского Величества отдел следователей города Адраса.

Глава 2
Маг Алари Салито

Как же я люблю лето!

Полагаю, ваш чуткий слух уловил нотки иронии…

Мало того, что жарко, так еще, линормы всех забери, никого не найдешь! Докладов, наветов, доносов накопилось столько, что я могу из них соорудить себе усыпальницу! А еще эти отпуска! О, да, а как я люблю отпуска! Ну, вы поняли…

Из-за них мне! Начальнику отдела! Приходится сидеть на приеме!

Табличка на двери моего логова гласит:

«Леди Алари Салито, глава отдела по расследованию тяжких преступлений его Императорского Величества, участница Варийского подавления, награжденная…»

Да, тучей всякой ерунды, которая, к сожалению, от отпусков замов, сидения на рабочем месте и выслушивания всяких психов не спасает!

Даже утро выходного (для всех остальных!) дня не задалось!

Тапочки в темноте никак не хотели находиться, коварно спрятавшись под ворсистый коврик. Обижено хрюкнувший фонарик, который я сшибла в его же, собственно, поисках, потух и требовал замены магической составляющей. В довершении эпопеи я опрокинула кружку с недопитым кофе на белый коврик, под которым и ныкались тапки, после чего зажгла пульсар в руке и пожелала кофе, тапкам и коврику уползти подальше.

Жалюзи на окнах, не пропускавшие свет — та единственная вольность, которую я позволяла себе в столице, чтобы поспать подольше. Только такие вот «веселые» подъемы в полной темноте были для меня не редкостью.

Отглаженная прислугой форма помялась. На туфли попал зубной порошок. Прядь волос упорно не хотела залезать в прическу и взбесила еще больше.

Кое-как собравшись, я выползла на улицу ловить извозчика и только тут вспомнила, что забыла папку с документами.

Кровожадный вопль наверняка испугал моих добропорядочных соседей.

Вой — не вой, а пришлось плестись обратно, собирать бумаги и опять ждать свободную коляску. Содержать собственных лошадей мне было не выгодно. Да и, честно сказать, накладно…

Едва угнездившись в карете, я мгновенно уснула, прижавшись щекой к подрагивающей стенке, предусмотрительно подложив папку. Снился мне уютный маленький дом в области Гастар на Салютной улице — красивой окраине города Ониса, там, среди высоких елей и лиственниц, прятались скромные и не очень домишки (попадались и настоящие громадины с претензией на высокий архитектурный стиль). К домам примыкал обширный городской парк, раскинувшийся на холмах, обрамлявших этот маленький идеальный мирок.

Летом даже в жару там было прохладно и тенисто, а зимой… Зимой там царил настоящий праздник. На небольшую площадь, от которой начиналась и петляла Салютная улица, приезжали лучшие пироманты округи и устраивали на праздник Середины Зимы целое представление, оно не шло, конечно, ни в какое сравнение со столичными феериями, но оставляло в памяти море воспоминаний на весь следующий год. Там я и провела свое чудесное детство с мамой…

Снился мне и родовой замок Салито в области Шерер. Холодный, пустой, сумевший поглотить в свои недра так любимых мною людей, и лишь сторожа — старика Ракуна да его жену, пока никак осилить не мог.

Снился мой нареченный Джет Салтелит, с которым я, вроде как, была помолвлена, и он, вроде как, мне нравился… Вроде как, мне нравилось все, когда я высплюсь. Старею, наверное.

Мне двадцать семь, я маг-активатор, причем, очень сильный, но это, похоже, мой единственный плюс. Уничтожить дуб проще, чем его вырастить, как любил говаривать папа.

Эх, отец…

Итак, зовут меня Алари Салито, аристократка со скромными владениями, скромным состоянием, которые я должна как-то удержать и увеличить для потомков, которыми в моем возрасте имеется весьма скромная возможность обзавестись.

Достойного дохода мое имение не приносило. Так, гроши, которых едва хватало на оплату дома в столице. Радовало наличие Джета с его виноградниками, яблонями и талантом к производству алкоголя и денег. Если что не так пойдет по службе, хоть сопьюсь. Что жизнь со мной сделала? Или я с ней?!

Мое детство, хм… Пока жива была мама, оно было настоящим, каким и должно быть у девочки: с ажурными платьями, нежными руками, которые умело плели косы, тортом со свечками. А когда ее не стало…

Забавное это дело — вспоминать все мои шалости. Вообще-то, этим занимался отец, скрупулезно, под запись. Он прекрасно помнил все перебитые окна, поломанные ноги бедных лошадей и сбежавших от нас слуг.

Магия активатора во мне проснулась рано, и я развлекалась от души, отец еле дождался моего восьмилетия, чтобы отдать на учебу в далекий Ластолос, поближе к холоду, подальше от замка, который методично обращался мною в руины.

В школе я была страшной шкодой. Мальчишки, не нравившиеся мне девчонки, и, разумеется, учителя от меня просто стонали. Опрокидывание деревьев на профессоров, пояснявших нам, как важно ответственно относиться к своей силе, было уже традицией. Мне даже вручили шуточную премию города Стависа, как лучшему лесорубу. А что? Высоты пеньков, вычитанной в книжке, ученица придерживалась очень четко. В шестнадцать я попала в первой когорте в пансион для магов, выделяющихся своей «силой», но не способных оплатить учебу. Обедневший род мой не мог дать дочери своей ни денег, ни достойных связей. Нас называли «нищими королями».

А потом в восемнадцать меня перевели в Академию Высшей Активной Магии, откуда я вышла с победным кличем и не самым высшим баллом. Не сильно и стремилась!

Силы было хоть отбавляй, и она росла, и то, что меня интересовало, то и удостаивалось моего внимания. А так же внимания удостаивались и симпатичные молодые преподаватели, многие из которых по силе не годились мне и в подметки, даже когда я до школы в Ластолосе еще не доросла.

В любом случае, это были хорошие годы, годы, когда я, ничего не имевшая за спиной, кроме имени моих предков, которых прославил какой-то там дед в шестнадцатом поколении на какой-то войне, могла похвастаться лишь магией и кучей амбиций.

Правда, однажды я где-то перегнула палку, и один из моих преподавателей — лорд Валес решил, что я с такой силой должна принадлежать ему. Сказать по чести, ему я тоже глазки строила. Спросите: «Зачем?» А без понятия! Мозгов-то не было, а наглости полно. Ведь при всем моем плачевном финансовом состоянии за мои шалости меня гладили по голове и говорили, что так девочка ищет тепла в детстве «недодаденного».

Валес сговорился с моим отцом, и оба заявились ко мне за оформлением помолвки и брачного контракта. Хочу заметить, что Валес считался завидным женихом, ему было тогда около сорока. Титул, земли и даже благоволение Императора (он что-то там разработал для войск, не обладающих магией). Внешностью он тоже не был обделен. Мечта!

Но кто-то засадил мне при рождении занозу в одно очень важное место, и она, частенько проворачиваясь, не давала покоя. Я устроила грандиозный скандал, пригрозила Валесу обвинением в домогательстве к своим студентам, а это каралось крайне жестко. Отца довела до приступа. Он так трясся, что даже не смог толком извиниться перед высоким лордом, когда тот удалялся с гордым, разъяренным видом. После этого отец со мной не говорил, а Валес… Я думала, он запорет мое обучение. Но он, то ли был все-таки мужиком хорошим, то ли я действительно ему нравилась. И знаете, сейчас я бы согласилась на этот брак и была бы счастлива. Своя семья и свой дом делают человека лучше, ответственнее. А одиночество и распущенность, которые я себе позволяла, шли моему и без того мерзопакостному характеру не на пользу. А самое главное, чем дальше, тем меньше хотелось обременений.

Магия. Да, магия мне давалась хорошо, она просто текла туда, куда надо и как надо.

За свои таланты я загремела на границу с Ристархом в крепость Оралас, где познакомилась с Джутом, милейшим магом — защитником, которого из-за его удивительной стеснительности хотелось встряхнуть и сказать: «Мужик, ты что творишь? Пока ты телишься, всех девок нормальных разберут!».

Участвовала я и в нескольких вылазках, причем, самая первая как раз и была красиво названа Варийским подавлением.

Честно скажу, в Академии магов учат работать в команде, исполнять приказы, особенно на военном факультете. А я туда и была зачислена. Но, увидев несущуюся на меня толпу закрытых магическими щитами ристархов, а это почти двухметровые великаны, которые меня прихлопнут, как муху, узрев наших магов-защитников, споро отводящих воинов за щиты и укрепления, я испугалась и со всей дури шандарахнула всем запасом сил, что у меня имелся, по летящей на нас смерти. Эффект был потрясающий. Первую волну просто смело черным огнем, я же моментально потеряла сознание, а потом неделю пыталась восстановиться до возможности, хотя бы держать стакан воды самостоятельно.

В благодарность получила поклон от советника Императора, лорда Элькараса и пожелание — впредь действовать по приказу главного мага. Но я уже знала, что не зря выкинула тот фортель, наши были не готовы к массивной атаке, крепость не взяли бы, конечно, но погибли и пострадали бы многие. А нашего линорма в тот момент в крепости не было.

Странно, что при своем дерьмовом характере я, как ни странно, вызвала у ящера симпатию, и Элькарас представил меня на приеме Императору. Не скажу, что бросает в дрожь, но крайне неприятно встретить активатора (а линормы по сути своей активаторы и есть) который может прихлопнуть тебя, как муху.

Мне за подвиги была предложена прекрасная должность, которая позволяла сохранить наследуемый титул и быть все-таки не на войне. Тогда-то я узрела первый раз брошенный в мою сторону заинтересованный взгляд министра Рапара, очень дальнего родственничка и моего ныне самого главного начальника. Я уж подумала, сейчас попросит что-нибудь материальное, скажет, он мне помог. Но, похоже, совесть у него все-таки была… Или страх.

После официального «предназначения» я на полгода вернулась в крепость, где и обитал мой застенчивый друг. По идее с моей силой меня должны были приковать цепью к границе, но я — женщина. Единственное благо моего пола в том, что с окончанием военного факультета я могла выбрать гражданскую службу, кроме состояния войны, когда дернут не задумываясь.

Джут так и остался «стесняшкой», а вот братик у него оказался весьма активным, хоть и не маг, а отличный собутыльник! И когда Джет грохнулся на колено, радостно протягивая коробочку с кольцом в виде птицы-радужки, я сжалилась над красавчиком, решив, что в мужья он годится идеально. Отец был счастлив: дочь с наградами, врученными самим Императором, да при хорошем женихе! Боги сжалились над родом! И он спокойно умер года два назад. Я отца любила, но не была с ним близка, после смерти жены он сломался, как сухая ветка, а мама умерла рано, мне тогда было всего-то чуть больше пяти.

И вот, ныне я была свободной, более-менее приличной невестой с высшим образованием, карьерным ростом и той самой скромной надеждой заиметь пару постреленков и свалить на заслуженный отдых.

Наивная!

Мой заместитель Миртак наверняка сжульничал! Ему-то я и проиграла в карты свою летнюю свободу. Мда… А вот если бы тогда сжульничала я…

Глава 3
Янина Стиантон

Входов в Святилище Сыскарей было два: один для тех, кто уже нарушил правила, а второй для пострадавших, особо сознательных и просто желавших поглазеть на Храм Законности.

Разумеется, парадный подъезд и холл были украшены статуями, картинами, доской почета, учетчики ходили в ливреях, достойных императорского дворца, один из них и принял мою заявку, размашисто записал в журнале имя и адрес и жестом указал на ряд пустых лавок у стены, проинформировав, что ждать придется долго. И оказался прав! Я уже перечитала биографии всех великих сыскарей и доблестных стражей, выучила распорядок дня руководства и мероприятия на год вперед, когда в холл спустилась женщина и, подойдя к учетчику, что-то тихо ему сказала. Тот, кивнув в мою сторону, в свою очередь пробурчал, полагаю, что-то не особо лестное.

Эту милую сценку я наблюдала в отражении на огромном, убранном за стекло, медном панно, повествующем о сражении первого Императора — линорма Араласа Валкона, в своем боевом облике — летающий ящер, и войска Мирталиса, знаменитого полководца государства Ристарх, нашего заклятого соседа с запада.

Из вредности решила, пусть сами подходят, даже поворачиваться не стану! Ожидание плохо сказалось на моем настроении и уж тем более на воспитании.

Благо, хоть в вестибюле Дворца Чести было прохладно. Работали тут в основном маги, и те, чья стихия — лед, могли поддерживать желаемую температуру в помещении, что определенно облегчало положение все остальных.

— Вы хотели поговорить со следователем?

Эх, все же придется снизойти до поворота головы!

Передо мной стояла молодая женщина, чуть полноватая, невысокая блондинка с яркими зелеными глазами, явно ненастроенная на разговор, судя по выражению лица. Уважаемый режиссер Сатекс (а я была вхожа в театр на репетиции благодаря подруге и была знакома с театральной братией) любивший раздавать клички и прозвища, выдал бы нечто вроде «Вредная Леди Медовые волосы». Конечно же, она была магом, причем, магом-активатором, судя по вытатуированным рунам на правой руке (у защитников и лекарей татуировки на левой). И, конечно же, аристократкой.

Пришлось подниматься и кланяться. Мда… Я надеялась-то на кого попроще.

— Янина Стиантон, посмертный делопроизводитель мэрии Адраса, прибыла по вопросу должного исполнения своих обязанностей.

Леди погрустнела.

Да, я не просто доброхот, желающий раскрыть глаза на то, что делается в соседней забегаловке. Какая — никакая, а должность. Выслушать придется! Хотя, судя по выражению лица, ей было все равно, кто будет мучить ее в выходной день. По-моему, ей очень хотелось спать.

— Прошу прощение за долгое ожидание, госпожа Стиантон, — она неожиданно улыбнулась, и улыбка ее была на удивление дружелюбной. — Алари Салито, глава отдела по раскрытию тяжких преступлений. Если ваш вопрос не затрагивает мою компетенцию, я приму вашу заявку и передать должным людям.

Сама вежливость!

Так и быть, не буду гневаться.

Леди сделала приглашающий жест и первой пошла к широкой каменной лестнице, ведущей к той части здания, где располагались кабинеты. Я, прихватив шляпку, последовала за ней.

Странно! Шишки обычно не снисходили до обычных людей! Их удел — раздавать указания и руководить сложной структурой изнутри.

Дама будто прочитала мои мысли.

— Не удивляйтесь, что начальники сейчас в числе тех, кто занимается приемом посетителей. Многие в отпусках, а оставшиеся на местах следователи и так завалены работой.

— Понимаю.

Проследовав по лабиринту коридоров, мы оказались перед массивными дверями кабинета. Судя по табличке, он находился в ее безграничном пользовании.

О, награды! Даже лычка Императора!

Само помещение было совершенно обычным для ее статуса: массивный стол и стулья рядком, шкафы для книг и бумаг — ничего, говорившего о том, что хозяйка кабинета — женщина. Из окна, наверное, открывался бы хороший вид на Городской парк, если бы не плотные шторы.

Леди Салито указала на ближайший к ее рабочему месту стул с высокой спинкой и искусно вырезанным гербом Империи Иртанит, а сама расположилась за столом.

— Слушаю вас, госпожа Стиантон.

Обычно подобные посты занимают мужчины. Но раз по городу еще не бегают преступники с ножами наголо, награды и этот кабинет вручили Вредной Леди явно не за красивые глаза.

— Я полагаю, леди Салито, вам нет смысла пояснять, чем занимается посмертный делопроизводитель?

Леди Салито кивнула в подтверждение моих мыслей.

Общение с начальниками отделов требовало четкости и быстроты.

— В связи с необходимостью выдачи сертификата, я бы хотела узнать, открыто ли дело об убийстве Салиса Дайвокари? Потому что, каких либо сведений об этом к нам не поступало.

Леди порылась в большом журнале на столе. С минуту она молчала, а затем выдала фразу, к моему огорчению, говорившую о том, что беседа будет долгой.

— А с чего вы взяли, что такое дело есть, и что это было убийство? — брови ее приподнялись.

— Согласно указу Императора Тилара, изданного почти триста лет назад, Дворец имеет право обратиться за выдачей сертификата на имущество умершего служащего Императорской резиденции, если нет других наследников. Это своеобразный способ пополнить казну дворца, из которой им и выплачивалось жалование.

— Таких тонкостей я не знала. Но, как я понимаю, в целом это нормально? — кивнула следователь.

— Да, но… Ко мне поступило дело, в котором секретарь делопроизводителя Императорского Дворца потребовал выдачи имущества покойного Салиса Дайвокари, который сам занимал эту должность. Салис умер чуть больше пяти месяцев назад. И… Как вам сказать, обычно такое заявление подается по истечение полугода, чтобы убедиться в отсутствии других наследников и не напугать и не смутить их. А это было подано через пять месяцев после смерти.

— Новый секретарь желает выслужиться и успеть все сделать заранее. Не вижу в этом криминала, — приподняла бровь леди.

Я замялась.

— Вопросы вызывает еще кое-что. Салис был служащим, а только у нас, если вы обращали внимание, пишут причину смерти в сертификате, это необходимо для выплат наследникам из казны, в случае гибели при исполнении своих обязанностей.

— Я в курсе, — хмыкнула следователь.

— У Салиса в графе «Причина смерти» стоит «Отравление продуктами питания». В скобках — конфетами.

— Негодный продукт, — леди пожала плечами. — Значит, лекарь не обнаружил яда.

— Может быть и так, но Салис не мог отравиться конфетами, — я подалась вперед. — Он не ел сладкого вообще, и конфеты, в частности.

— Вы были близко знакомы с умершим? — она прищурилась.

— Нет, я… Нет! — меня затопило смущение.

Салис действительно был привлекательным и по характеру весьма и весьма… Но это невозможно!

— Он приходил ко мне по долгу службы и приносил конфеты из дворца, ведь на Императора работают лучшие кондитеры. Мы иногда по несколько дней разбирали дела, я ему предлагала угоститься, но он всегда отказывался, и от сахара, и от меда. Говорил, что у него какая-то болезнь, связанная с тем, что его организм сахар отвергает.

— Вы не можете знать этого наверняка, может, так он старался блюсти фигуру, а вам плел эту чушь? — леди потянулась к бумагам на столе.

— Но вы можете это узнать! У вас же есть доступ к архивам магов — лекарей, которые нас лечат. В смысле всех служащих, — добавила я быстро. Мне не хотелось, чтобы следователь подумала о нашей возможной близости с клерком.

— Все, или вас еще что-то насторожило? — рука ее бумагу так и не взяла, а в глазах леди Салито блеснул лед.

Ох, зря я напомнила Вредной Леди о ее обязанностях и связанных с этим возможностях.

— У него была супруга, и она была беременна, а на имущество претендует Дворец. Должен был быть дом, а вместо него вклад в Императорском банке.

Следователь поджала губы.

— Итак, госпожа Стиантон, я наведу справки по вашей заявке. Сколько времени вы можете не выдавать сертификат?

— Еще две недели.

— С вами свяжутся, если выдавать бумагу будет нельзя. Еще какие-то вопросы? — губы следователь поджала.

— Нет, благодарю.

Передо мной лег на подпись лист бумаги, испещренный мелким, но красивым почерком — автоматические перья, оказывается, фиксировали всю нашу беседу. Эх, хорошо быть магом!

— Вас проводить? — леди начала вставать, но я остановила ее жестом.

— Не стоит, я хорошо ориентируюсь, и помню, где выход. До свидания, леди Салито.

— До свидания, госпожа Стиантон.

Когда я закрывала дверь, леди-следователь откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Я с грустью подумала, что разбираться с делом Салиса на основе моих измышлений никто не будет, и мне так и не узнать, что же случилось с симпатичным блондином, куда пропала его супруга, и что сталось с их малышом?

На обратном пути я забрела в лавку мадам Симани и купила бутылочку яблочного сидра и черешневый пирог. В почтовом ящике меня ждало письмо от Ани. Моя замужняя, погрязшая в детишках, подружка, если добиралась до бумаги и пера — строчила целые романы, так что приятный вечер мне обеспечен.

Надо постараться выкинуть из головы все это, ведь что могла, я сделала.

* * *

Вечером с моря пришел дождь и сильными тугими струями постарался охладить изнемогающий город. Я сидела на веранде, попивая сидр, закусывая пирогом, и читала в свете двух янтарных фонариков о похождениях моих крестников, детей Ани: Лодака и Семара. Судя по тому, что они творили, таких маленьких прохвостов еще поискать надо.

Было около десяти вечера, когда дверной колокольчик издал звонкую трель.

Хм… В такое время это могут быть только соседи или сторож Арти.

Я, не стесняясь, как была, в халате, с еще влажными волосами и босыми ногами, накинув лишь шаль, направилась открывать. Открыла и опешила: передо мной стояла леди Салито с очень озабоченным выражением лица.

— Извините, что так поздно и тем более без приглашения, госпожа Стиантон. Могу ли я войти? — и прошла, не дожидаясь разрешения.

Аристократка же!

— Эээ, — все, что я могла выдать от удивления.

— Мы проверили информацию, которую вы предоставили, и все оказалось весьма интересно.

— …?

— Счет в банке на имя Дайвокари действительно есть, и на нем ни много ни мало два миллиона льер.

Госпожа Стиантон в моем лице с размаху села на кушетку при входе.

На эти деньги можно прикупить… с десяток лучших поместий на побережье, или… все побережье целиком!

Пока я пыталась прийти в себя после услышанного, леди-следователь рассекала по моей маленькой гостиной в круговом режиме, напоминая маятник, который уже начинал нервировать.

— Это уже разряд государственных преступлений? — я сглотнула.

Она кивнула, не останавливаясь.

— А его жена? — голос мой дрожал.

— Есть сертификат о разводе, и подписан он либо уже умирающим человеком, либо кто-то даже не сильно пытался Дайвокари подрожать.

— Значит, с Вивиен и малышом все в порядке?

— А вот этого мы пока не знаем. Поговорить с бывшей госпожой Дайвокари пока не удалось. Так вам о ней ничего не известно?

Я покачала головой.

— Леди Салито, можно вопрос? — кивок. — Я не понимаю, ведь обратился Дворец, а не человек с улицы с завещанием. Какой в этом смысл? Ведь банк Императорский и от лица Императора получают сертификат на вклад Салиса для Дворца. Его даже не обналичат. Я даже не представляю, как его можно обналичить? Ни один банк, даже Императорский, не выдал бы такой огромной суммы.

— Обналичить можно, причем, очень легко, — приостановила на мгновение свое кружение по комнате молодая женщина.

— Но как? Ртуть! — вдруг озарило меня.

— Да, эта сумма соответствует, хм, бочек пять-шесть, полагаю.

Ртуть — ценнейший металл в нашем мире. Амулеты, оружие, все требует вливаний этого металла, капли, десятой доли капли. Магия без него не проникает и не наделяет предмет желаемыми свойствами. Тот, кто имеет ртуть, очень богат.

Империя закупает ее в Королевстве Сальдарон. Они — единственные имеют на своей территории месторождения этого металла и умеют его очищать. Эльфы знали, где обустраиваться. Хотя, если честно, жить в их Королевстве нормальный человек не сможет. Пары ртути ядовиты, но природа сделала так, что организм эльфов не восприимчив к яду. Вот так и живут ушастые: в то время, как их край процветает, никто с набегами не шастает, ибо начнет медленно загибаться едва лишь пересечет границу вожделенного рудника, а то, что так необходимо всему миру, продается по той цене, которую они установят. Ртуть — прекрасное средство для хранения накоплений.

Из раздумий меня вернул удар грома такой силы, что вздрогнули стекла. Даже леди притормозила от неожиданности.

— А что касается смысла, я его пока тоже не вижу. Но огромная сумма на счете небогатого клерка уже вызывает подозрения. Я так понимаю, ходатайство принимали вы?

— Нет, это был мой сменщик из Мэрии.

— Надо будет проверить, — задумчиво выдала леди Салито.

— Кисанодар не мог бы сделать ничего противозаконного! — воскликнула я.

— Вы за него ручаетесь?

— Да, — я удивленно подняла на нее глаза.

— Не стоит, госпожа Стиантон, люди порой могут совершать ужасные поступки, прикрываясь личиной добропорядочного гражданина, — усмехнулась леди Салито.

В это время за окном началась настоящая буря. С моря пришел не просто дождь, а сильнейший шторм. Молнии сверкали почти без перерыва, а гром заставлял содрогаться, кажется, саму гору Тир.

— Эмм, госпожа Стиантон, я боюсь показаться навязчивой, но есть ли возможность переночевать у вас, я как-то не рассчитывала на заплыв до дома. До Сантро теперь можно только на лодке. У вас же есть гостевая комната? — задумчиво глядя на кошмар за окном, произнесла леди.

Вот так — так. Не выгонять же человека в такую непогодь! Она права — извозчики попрятали животных. А округ Сантро далеко от меня. Или… она уже за мной следит?

— Разумеется, леди Салито.

— Давайте уже без леди, — женщина устало улыбнулась.

— Давайте, — вздохнула я.

Следователь была приблизительно моего возраста и хоть и была на голову выше по должности и по венам у нее бежала «не очень красная» кровь, она все же имела представление о современных тенденциях общества, лояльно относившегося к сглаживанию границ между аристократами-магами и простыми смертными, порой даже приветствуя его.

К тому же, что важно, она за дело все-таки взялась, причем, лично.

Я проводила мага в гостевую комнату, очень уютную, на мой взгляд: она специально была обставлена так, чтобы родителям, которые часто навещали меня, было удобно.

Забрав с веранды потухшие фонарики и тарелку из-под пирога, я плотно закрыла форточки и проверила замки на двери. Было страшновато при таком-то ветре, и уже даже радовало наличие еще одного человека в доме. Я ко многому привыкла в Адрасе, но не к штормам. Они всегда вызывали волнение, почти животный ужас, буйством стихии.

Убедившись, что леди Салито скинула рабочий пиджак и начала распутывать сложную прическу, я пошла готовить ужин.

Алари появилась в дверях кухни в тонкой рубашке с закатанными рукавами и со взъерошенными, влажными, длинными волосами. Что-то в ней есть хулиганское… Может, она и была аристократкой, но, сдается мне, из рогатки в детстве стрелять умела и даже редко промахивалась.

— Душ в конце коридора за кухней, умываться под дождем не очень удобно.

Она улыбнулась и села за стол с выражением лица ребенка, которому вот-вот дадут вкусностей. Я поставила перед нежданным гостем кусок пирога, чай, налила в бокальчик оставшийся яблочный сидр, и пока женщина наслаждалась, полагаю, скромнейшим ужином по ее «ледивским» меркам, пила теплый отвар лоскутки.

Все случившееся вызывало мелкую дрожь в коленках. Мы с Кисом ведь могли выдать сертификат совершенно спокойно, нас сумма вклада совершенно не касается. Бррр!

— Ле… Алари, я ведь при выдаче сертификата не интересуюсь суммой на счете, но у банка же должны были возникнуть подозрения? Мы же не знаем их порядков, — задумчиво произнесла я.

— Если у банка принято выдавать то, что указано в официальной бумаге, то ему нет разницы, кто обратился — служащий или сам Император, как я поняла. Сумма вызвала бы сомнения, но, полагаю, все это проходило бы через нужных людей, так что, никто ничего не заметил бы до поры до времени, — криво улыбнулась леди Салито.

— А если это какие-то дворцово-императорские махинации? Ой! — я бросила на следователя испуганный взгляд, но Алари мою невежливость в адрес императора проигнорировала. — Может, нет тут преступления? Просто надо было перебросить деньги? Салис ведь был служащим и в неплохой должности, он же мог и какого-нибудь казначея заменять? — сама понимала, что несу чушь.

— Такие суммы проходят только с подписи Императора, — видимо, подзабыв о манерах, с набитым ртом сообщила Алари.

— А подпись можно подделать?

— Обычную — конечно, а вот магическую — нет.

— А на таких документах какая ставится?

— Понятия не имею, но полагаю, магическая. Все это предстоит выяснить. Спасибо, за радушный прием и очень вкусный сидр. Мой жених увлечен выпивкой, — она улыбнулась и, заметив мои округлившиеся глаза, пояснила. — У его рода свои виноградники и яблоневые сады. Джет — прекрасный винодел и дегустатор. Он пытался меня приучить к сидру, но я, если честно, думала, что напиточек простоват, беру свои слова обратно, этот весьма хорош.

Больше леди — следователь ничего не говорила и не спрашивала, видимо, мы достигли границ под названием «тайна следствия». Побеседовав на отвлеченные темы, а Алари тоже любила посещать театр и оказалась весьма начитанной и без лишнего зазнайства молодой аристократкой, мы разошлись спать уже за полночь.

Я долго ворочалась в кровати, не в состоянии забыть все, что случилось. Даже отвар лоскутки не помогал. А ветер за стенами все крепчал.

Когда сон меня сморил, опять приснилась всякая чушь: кучи бумаги, порванные вещи и мрак.

* * *

Я проснулась от страха, мне привиделось, что совсем рядом ударила молния. И вдруг накатила дрожь.

Заработал мой дар!

Вскочив с кровати, я накинула халат и вышла в гостиную. С непривычки зубы выстукивали мелкую дробь от ужаса, а сердце бешено колотилось.

Дверь в гостевую была открыта настежь. Удивившись, я сделала шаг, дабы заглянуть в комнату Алари и убедиться, что с моей гостьей все в порядке, но увидев то, что там происходило, издала дикий вопль — над спящей женщиной склонился черный силуэт с занесенным кинжалом, сиявшим в бледном свете ночника, точно застывшая молния.

Слава богам, Алари услышала. Маг-активатор еще во сне вскинула руку, и силуэт взмыл над кроватью, треснувшись о потолок, запахло гарью. Похоже, следователь была пиро. Однако убийца тоже оказался не из простых. Извернувшись в воздухе еще в полете, он ударил поднимающуюся с кровати женщину ногой в грудь, и та вернулась в лежачее положение. А силуэт рванул ко мне. Оружие хищно блеснуло.

Мне конец!

Я даже сдвинуться не могла. Да чего там сдвинуться, вздохнуть не получалось, будто приморозило. Но леди Салито, и правда, не зря была начальником отдела и получила кучу наград, она еще с кровати, вскинув руки, заставила черный силуэт резко затормозить — между мной и им зависли на уровне груди огромные, с тыкву, шары черного пламени. Убийца все же занес руку с кинжалом, зарычав от ярости, только лезвие прошло в сантиметре от моего горла, потому что один из страшных комков мрака врезался в мужчину, отшвырнув к двери на веранду.

Дверью, с которой встретился «лицом к лицу» убийца, он не преминул воспользоваться — толкнул плечом, и, в один огромный скачок, преодолев расстояние до перил, прыгнул вниз. Алари, промчавшись мимо меня, перегнулась через перила и что-то закричала.

Я же так и стояла посреди гостиной в халате и в полном ступоре на сквозняке.

Ветвистая молния разрезала небо на сотни мелких частей, заставив меня пискнуть от страха. Стоявшая на балконе под ливнем леди Салито испугала меня даже больше, чем убийца с кинжалом. Волосы ее вместо того, чтобы висеть мокрыми сосульками, развивались на ветру, да и выражение лица стало хищным и опасным.

Спустя несколько мгновений она все же вернулась обратно в комнату, где хозяйка упорно продолжала изображать статую, походка у магини была не твердой, будто она «опрокинула» бутылочку крепкого вина.

Леди Салито посмотрела на меня и, поняв, что с «произведением искусства» в моем лице разговаривать бесполезно, исчезла в коридоре, ведущем в кухню, погремев там шкафами и стаканами, она вернулась, неся огромный бокал с чем-то очень напоминавшим по запаху и цвету виски, и почти влила мне его содержимое в рот. Я глотала, не чувствуя вкуса.

— Яна, идемте, вам надо успокоиться и прилечь.

Что за «Яна»? На такое фамильярное обращение я согласие не давала. Боги, что я несу! Она мне жизнь спасла!

Алари помогла мне добраться до кровати, ее силуэт начал двоиться и тонуть в надвигающейся тьме. Последнее, что я услышала было: «Спасибо, Яна»

Глава 4
Алари

Дождь все не утихал, и, кажется, даже усилился.

А ведь всем мало-мальски образованным людям известно — никто не может управлять погодой, но, если выглянуть в окно, начинают закрадываться сомнения в осведомленности тех, кто это заявляет.

Либо даже природа была на стороне упыря, едва не сделавшего во мне дырку!

Знаю, что нельзя по долгу службы, но ей боги, дабы снять нервное напряжение — догнала бы и поджарила до хрустящей корочки! Но он точно в ливне растворился!

— Леди Салито, необходим лекарь? — долговязый защитник с усталыми, красными от недосыпа глазами пересек гостиную госпожи Стиантон, оставляя за собой мокрый след, как водяной из сказок, и замер возле меня.

Моя персона возлежала на диване с мокрым полотенцем на груди, которое призвано было не столько унять пожар, на пепелище которого потом определенно «вырастет» огромный синяк, сколько хоть немного сдерживало порыв бежать и действовать.

— Как видите, Молсон, я жива и здорова.

Хотя грудь побаливала. Адрого прилично меня приложил.

Обидно! Я даже сделать ничего не могла, потому что прямо на пути хорошего магического удара стояла растерянная женщина, спасшая мне жизнь, да и пара стен пары домов с мирно сопящими жильцами…

Сразу после прихода Молсона, в должностные обязанности которого входила защита граждан проживавших в округе Санрето, пришли те, кого мы именуем профессионалами в области обнаружения магии.

— Почему вы уверены, что это друид? — совершенно безэмоциональным голосом поинтересовался безликий мужчина в форме. Вот кого надо в шпионы брать!

Да! А почему собственно? Нападавший ведь не применил ни одного заклинания. Даже попытки не сделал. Хотя схлестнуться с сильным друидом мне — пироманту то еще удовольствие. Вода способна быть до ужаса смертоносной и до обидного действенной против огня.

— Послужив в Ораласе, я видела подобных ему. Если он не маг, то их воспитанник. Они обладают поразительной цепкостью. По деревьям бегают, как лесные коты. Этот, например, оттолкнулся от стены, предварительно на ней посидев с полмгновения.

Да, у нас тоже есть маги воды, но они значительно уступают в силе и умениях друидам.

Ристарх — край болот и озер, к тому же умеющий выход, как и Иртанит, к Лунному морю. Вода у них вместо крови течет, поэтому они знают, как верховодить в этой стихии. Многие ученые мужи шепчутся, что когда-то особую силу и знания друидам дал дракон. Верится в это, однако, с трудом! Во-первых уже больше двух с лишним тысяч лет никто не видел драконов, и они бы стали сказкой, если бы не линормы, во-вторых, поклоняться то себе богоподобные, возможно, и позволяли, но с каких это пор боги стали делиться своими знаниями? Был у нас один, по легенде огнем поделился. И что получилось?

В общем, скорее всего родился у ристархов какой-нибудь псих-любитель экспериментов, который сделал значимые открытия в области применения магии воды, до которых у нас пока никто не дошел.

Да не больно и надо!

Иртанит всегда ассоциировался со огнем после прихода к власти ящеров. Они-то пироманты и способны управлять воздухом, а с ними по силе не сравнится ни один друид, если, конечно, скопом не нападать, как с бывшим императором получилось. Да и мы не промах! Это я так скромно о себе!

— Уверенности, что адрого, стопроцентной нет, но девяносто девять точно — друид.

— Я могу узнать суть расследования, которое вы проводите? — Молсон скривился. Ему похоже требовался отпуск, обычно нижестоящие никогда не интересовались подобным у начальников, ожидая милости.

— Пока нет. Все оказалось гораздо более интересным, нежели попытка умыкнуть приличную горку золотых. Хотя, за такие деньги можно не просто убить, можно убивать бесконечно… В любом случае, об этом должны первыми узнать во Дворце и как можно быстрее. Отправьте сообщение с пометкой. Пусть пришлют кого-нибудь из своих бездноглазеньких.

Молсон кивнул, и махнул рукой. Этого жеста хватило, чтобы один из пришедших с ним стражей исчез в дверях и загрохотал сапогами по лестнице.

— Владелица квартиры — госпожа Янина Стиантон, — один из подручных Молсона достал толстую тетрадь, видимо, с адресами владельцев, перепись которых бережно хранилась в каждом окружном отделе. — Дама двадцати восьми лет, уроженка Дора, работает в Мэрии, в подсудных делах замечена не была…

Два миллиона льер! В них можно купать и плавать, как в дворцовых бассейнах! Может, можно еще и приплатить кому-надо и забрать их на тот свет…

Я задумчиво покусывала губу. Яна произвела на меня хорошее впечатление. Она сама пришла и рассказала о преступлении, подробно пояснив, в чем она видит несоответствие. Но… Но если она — разоблачитель целой группы мошенников? Испугавшаяся наказания соучастница? И в корешах у нее не просто люди, а друиды… А если все намного сложнее и это лишь хорошо разыгранное представление почитательницы театрального искусства?

Голова против воли повернулась в сторону плотно закрытых дверей спальни, где мирно почивала усыпленная порошком и алкоголем хозяйка.

Уж наверняка в твоих снах, госпожа Стиантон, можно найти много всего интересного!

Янина

Как написано в учебнике по этикету, официальное первое представление человеку или, если повезет, Высшему в нашей стране включает в себя информацию из разряда «родился, учился, женился, награжден». Кратко!

Служащие, купцы, мануфактурщики и все прочие, чья работа связана с общением с различными сословиями и классами, оттачивают содержание своей биографии долго и скрупулезно, доводя ее до совершенства. Этому даже в школе учат по тому самому толстому учебнику о правилах этикета. У меня же с краткостью всегда были проблемы. Уж простите! Но вот моя история до момента, когда силуэт Алари Салито растворился в сгущающемся мраке, а точнее до этой ужасной истории с Салисом.

Родилась я в первый день второго месяца зимы — архис, морозным вечером, когда звонко скрипит снег под ногами спешащих по делам прохожих, а звезды в небе искрятся, как рассыпанные по черному бархату бриллианты.

Когда я появилась на свет, акушерка, искупав и завернув в теплое одеяло, передала меня моей маме, бережно принявшей кряхтящий сверток. Мамочка наверняка затушила взмахом руки свечи в тяжелых канделябрах на камине, погрузив комнату в особый полумрак, свойственный только зиме. Она всегда так делала, укладывая меня спать (мамуля у меня слабенькая, но волшебница). По полу, конечно же, растекся свет фонаря с улицы. Снежинки заглядывали в окно нашего уютного дома с печной трубой из красного кирпича, стоявшего, пожалуй, в самой тихой части города Дора в области Доралис, вдали от шумных улиц и цехов, в окружении таких же аккуратных, добротных, незатейливых строений, лишенных изящества, но милых сердцу тех, кто там родился. И, возможно, в этот самый важный момент моей жизни, какой-то не очень хороший человек пожелал мне не самой легкой дороги.

Я была первым и, как показало время, единственным ребенком. Маме и отцу было за двадцать пять, когда они поженились, а это для провинции приличный возраст. Хотя, надо отметить, что средний возраст смерти в нашей стране был весьма высок. Люди доживали спокойно и до восьмидесяти, что не идет ни в какое сравнение со многими странами-соседями, у коих рождение, обзаведение потомством и смерть могли спокойно и в тридцать лет уложиться. К тому же в столице вступали в брак и позже, и это не было так уж необычно.

Когда я родилась, отец и мать по достатку были на уровне хорошо стоявших на ногах середняков. Оба имели неплохие корни, хорошее образование, конечно же, для нашего города. Будучи достаточно предприимчивыми людьми, господин и госпожа Стиантон прижились на государственной службе: мама работала секретарем в канцелярии Мэрии, а отец был начальником городской службы по поддержанию чистоты и уюта в нашем городе.

Для меня в детстве отец был самым настоящим Императором, потому как имел в подчинении несколько десятков дворников, строителей, трубочистов. И с Ним, проходящим с инспекцией по улицам, частенько за руку здоровались лавочники и фабриканты: мэр-то далеко, а тот, кто решит проблемы по облагораживанию территории или «распугиванию» шпаны силами «указания» страже или «упрашивания» начальника охраны — вот он! И тем самым, появлялся шанс у господ-коммерсантов, что приличная публика дойдет до магазинчика или товар довезут в нужное время после сильного снегопада. Взятки он, наверное, все же брал, но в меру, уличен за этим постыдным занятием не был, и после выхода на заслуженный отдых сохранил добрые отношения со многими горожанами, потому, наверное, его с мамой до сих пор приглашали выпить чашечку отличного кофе, полакомиться выпечкой в кругу тех, кто имеет деньги и связи (конечно же, на уровне нашего городка) приглашали их и на приемы в городскую ратушу, чем родители очень гордились.

Детство у меня было совершенно обычным по меркам того слоя общества, где у детей есть еда, одежда, возможность нормально учиться и при этом оставаться детьми. Так уж, правда, сложилось, что и отец и мать, обладали властными характерами, оттого дома у нас процветала любящая тирания. Если мы в чем-то во взглядах не сходились, решающим было, разумеется, мнение родителей. Например, были у меня попытки самореализации в творчестве: сначала на семейных ужинах, забираясь на большой резной стул, чтобы прочесть стишок собственного сочинения или спеть песенку, потом на школьных постановках, на которые у родителей не всегда наличествовало время и желание приходить. Все мои «театральные» потуги вызывали у них снисходительную улыбку, стихи — важный кивок и предложение заняться математикой. Ох, помню подзатыльники отцовские! В то время, когда он пытался втолковать мне решение элементарных математических примеров, я на потолке считала солнечных зайчиков.

Душу греют воспоминания о няне, которая задорно хлопала мне и подпевала, и моей первой школьной учительнице, смотревшей на ученицу с обожанием и верившей в мое связанное с театром будущее. А это для провинции тот еще вызов устоям! Ибо по всем канонам, как бы ни тянулась местная публика за столичными жителями, но! Женщина должна быть скромна, рожать детей и быть хранительницей очага, а не скакать по сцене иногда в весьма фривольных нарядах. Вроде и не в темные века живем, а кое-что совершенно не меняется в закостенелых представлениях провинциального общества. Театр, ясное дело, так и остался моей мечтой, и если ныне я не могу стоять на сцене, то часто наслаждаюсь, аплодируя из зрительного зала тем, кто сумел дойти до вершины.

Училась я прекрасно на радость всем, была заводилой среди сверстников. Все и шло бы хорошо, если бы не кошмарный трудный возраст, когда девочка становится девушкой и обзаводится кучей проблем, больше половины из которых надумана! А я тогда была пухленькой девушкой с короткой стрижкой. Не мечта мальчишек, которые уже женихались, или за которых уже начинали присматриваться к невестам родители. В любом случае, первые не обращали на меня внимания вообще, а вторые больше интересовались положением моих родителей.

В общем, туча комплексов моих росла, как снежный ком. Большую часть времени я сидела дома и читала. Разумеется, попытки приобщиться к миру растущих и хорошеющих девушек мною предпринимались, и мне помогало то, что я была не глупа и могла иногда даже манипулировать некоторыми из них, создавая, так сказать, иллюзию полезности для их заманчивых стаек, хотя бы выполненными домашними заданиями. Но отсутствие внимания со стороны парней подкосило, и я ревела в подушку в обнимку с книгой, пока за окном девушки бегали на тайные свидания и дарили первые поцелуи.

И вот пришел черед высшего учебного заведения, оно в нашем городе было одно- Императорский институт законоведения и защитной магии. Выходили оттуда дипломированные законники и маги-защитники. И это были не аристократы, для них существовали свои институты военной направленности. Да, маги-защитники были, но слабенькие, для военной службы такие не годились, а использовались как охранники, или в лучшем случае, работали при правоохранителях защитниками в маленьких городках и деревнях. Ведь повелось еще до пришествия к власти Высших, что сильные маги всегда приобщались к военной службе или выполняли охранительные функции, за что наделялись землей, титулом, который давал право этой землей распоряжаться. А земля — хороший доход, если с умом подойти. Да и сильные маги редко рождались у людей простых, магия, как и титулы, чаще всего переходила по наследству.

Способностей у меня не было (от мамы я не взяла даже того малого, что умела родительница) и выбор мой пал (разумеется, под чутким родительским руководством) на факультет законников. Нет, можно было в совершенстве освоить вышивание и домоводство в пансионе, но душа к этому не лежала ни у меня, ни, слава богам, у мамы с папой.

Конечно, как и все, я мечтала о столичных академиях, особенно об Академии Штар, куда попасть было сложнее, чем перекинуться в Высшего. И, конечно же, как и у большинства, эти мечты так и остались мечтами.

Но мне повезло, в институте я обзавелась двумя прекрасными подругами, разделившими мои дурачества, которых мне так недоставало в школе. Были и веселые посиделки, и поездки под бдительным оконном одной из родительниц, в том числе и в столицу, где я ныне проживаю, и знакомство с молодыми людьми на приемах и вечерах.

А вот как раз с парней и начались мои неприятности.

Многие из нас в то время были увлечены историей нашего государства, не так давно была годовщина прихода к власти Высших. В городе решили организовать представление на главной площади, и множество школьных и институтских групп занялись постановкой различных эпизодов из истории, которые распределились по жребию. Эти импровизированные труппы и должны были побороться за приз на городском празднике. Наш мэр был заядлым театралом, и его часто с женой видели на больших представлениях в столице.

Мы с подругами Алианой и Талиной, как бабочки, порхали от одной такой группе к другой. Приятно, что за счет наших высоких отметок и моих, как оказалось, чуть ли не энциклопедических знаний (это им так казалось!) нас везде брали. Мы никак не могли выбрать, где же остаться, пока в одной из групп, не самой, к слову, талантливой, я ни познакомилась с Аликсисом.

Веселый молодой парень, студент второго курса факультета защитной магии, создававший вокруг себя атмосферу легкости и дружелюбия. Был у него такой дар! В общем, одного его поцелуя в щеку на вечере хватило, чтобы организовать в моей душе маленькое извержение вулкана. Ведь в подобных отношениях я была сущим ребенком.

По достатку на тот момент мы были приблизительно равны, как и по социальному статусу, в общем, ничто нам не мешало официально встречаться. Я с гордостью познакомила кавалера с подругами, которые приняли его вполне благосклонно. А вот мама с первой встречи Аликса невзлюбила, о чем она четко, не сдерживаясь, мне и заявила на очередном семейном ужине. Отец тактично промолчал, но сразу было понятно, чью сторону он примет.

Пояснять, что такое первая, причем, весьма поздняя влюбленность, полагаю, не стоит. Я не слушала ни единого слова и пребывала в крайней степени негодования при любой попытке указать на недостатки Али. И делала так, как считала нужным… Единственный ребенок всегда «слегка» эгоистичен.

Курсы и годы шли, мы взрослели, но судьба не так проста, и если уж она что-то для вас уготовила — избежать этого невозможно.

Али был родом из неполной семьи. Отец давно ушел от них, сгинув на просторах Империи, что было необычно для нашего провинциального города. Говорят, он как-то пытался связаться с сыном, но в тот момент Аликсису смысла впускать в свою жизнь отца уже не было. Его мать, державшая небольшую прачечную, убивала себя на работе ради денег, которых семье так не хватало, ведь сын учился, а это учебники, одежда, хоть какие-то развлечения, чтобы не выделяться из толпы, а еще была старшая дочь с внуком и близко знакомым с зеленым змием зятем. Однако же, эта сильная женщина умудрялась держать себя, быть семье стержнем и не опускаться. К слову, моей матери родительница Аликса как раз таки понравилась.

Будучи на последнем курсе Аликсис сдружился с компанией ребят. Я сейчас не возьмусь судить, старался ли он для семьи или в угоду себе, но его поймали на краже в одном из книжных магазинчиков. А кража в нашей стране каралась очень жестко. Тюрьма и лишение права заниматься какой-либо деятельностью, кроме, так сказать, черной: дворники, посудомойки прачки — пожизненно.

Я была в ужасе, ведь оказалась между страшной реальностью и мечтой, которую в душе берегла и лелеяла. Родители лишь важно кивали и говорили, что этого следовало ожидать.

Отец все же смягчился и предложил помощь городского законника, который, рассмотрев дело, заявил, что единственное, что спасет Аликсиса — это примирение с владельцами книг, а как оказалось, книги были весьма недешевы, имели отношение к магическим искусствам и были выставлены на торги в помещении магазина несколькими десятками собственников.

Чтобы не сломать судьбу сына, матери Аликса пришлось занять огромную сумму денег и обивать вместе с Али пороги потерпевших. Одни шли на уступки, другие сильно завышали цену книг, и вылилось все это в сумму, практически равную стоимости прачечной, которую и пришлось продать.

В это время я пыталась, хоть как-то убедить родителей, что Аликсис не так плох, что он лишь пытался помочь своей семье, и сама понимала, что не верю в это. И, если ранее между ними и моим любимым была «хорошей ширины» трещина, теперь она превратилась в огромную пропасть, дна которой видно не было. Но тем, что окончательно разрушило все, что было между нами, стала пропажа из кабинета отца весьма приличной суммы денег.

Я плакала, раздираемая двумя чувствами: понимая, что Али меня предал, раз пошел на такое, и до последнего не веря, что это его рук дело.

Но еще больший ужас ситуации состоял в том, что я была беременна. Да, я познакомилась с миром отношений за пределами невинных поцелуев и объятий, чем вызвала закатывание глаз и сдавленные возгласы своих подруг. Девушка до свадьбы не могла себе такого позволить, опять же по всем канонам. Ох, эти правила и законы! Они нарушались повсеместно, главное не допустить огласки и не давать повода сплетням. К тому же я была уверена, что я и Аликс вот-вот поженимся. Мать поняла, что я в положении, когда шел уже третий месяц. Жестким властным тоном мне было указано, что к нам придет акушерка. Я всеми силами пыталась отсрочить, выпросить, вымолить. Но родители заявили, что никогда Аликса в семью не примут, как и его ребенка, а я буду сама решать свои проблемы, и это без образования, собственных средств и неполучения официальной вольной, позволявшей мне самостоятельно совершать сделки — во всем этом по ее словам мне будет отказано.

А Али… Когда я рассказала ему о произошедшем (а я все еще уговаривала себя, что он не виновен, даже греша на родителей, которые под предлогом пропажи несуществующих денег, пытались разлучить меня с ним, ведь стражей они решили не вызывать), Али на аборт легко согласился, погладив меня по голове и заявив, что это еще не конец.

А я была так подавлена, что пошла на поводу у боязни ответственности и одиночества, страха не справиться. Когда в дом вошла женщина в чистой одежде с чемоданчиком и пронзительными синими глазами, я до последнего надеялась, что кто-нибудь из родных и особенно Али недопустит этого кошмара. Но никто не пришел. А когда все закончилось, я впала в забытье. Три дня лекари пытались вытащить меня, уже, кажется, занявшую очередь к Весам Судьбы.

Я мало что помню, лишь страшные сны, они заставляли сердце заходиться от боли и безысходности. Так я и получила свой дар. Дар-наказание. Темный дар, запрещенный в нашей Империи, и так нелюбимый во всем мире — видение будущего.

Живы были легенды о Сальтирине, Породителе Бездны, обладавшим даром предвидения. Он мог заглядывать в будущее, читая его будто книгу, он вверг королевства (а в тот период истории на территории нашей страны была сотня мелких графств, герцогств и королевств) в страшную войну, и в итоге воцарился на их костях, объединив несколько королевств, сильно потрепав соседей. Он отчасти был создателем той самой Империи, которая позднее переродилась в Иртанит. Знание — сила! А он знал, что будет, если так или иначе направить нить времени. После его смерти, все пришли к выводу, что людей или представителей иных рас с таким даром надо уничтожать, иначе они могут поставить мир перед очередной катастрофой.

Но в моем случае хуже всего было то, что благодаря дару я могла предвидеть только плохое. И даже спустя годы, зная об этой особенности, просыпаться каждый раз при виде крови, которая льется на меня водопадом, без возможности понять, откуда придет беда, кого она коснется — это походило на сумасшествие.

Каким-то немыслимым образом маги-лекари ничего необычного во мне не усмотрели, хотя, позже я стала склоняться к мысли, что моему дару не нужен магический резерв, ему нужны эмоции, переживания, а на момент выписки я была полностью опустошена.

Конечно, после всего произошедшего с Али я больше не встречалась, хотя он всячески добивался свидания со мной.

Однажды его мать подкараулила меня у дверей института. Вся уставшая, измотанная, она спросила, что со мной случилось. Видимо, Аликс не просветил родительницу на сей счет. Я, честно глядя ей в глаза, рассказала правду. Женщина, опустив голову, произнесла тихо, что не надо было, как-нибудь прожили бы. Я, молча, развернулась и ушла.

Жизнь моя круто изменилась.

После окончания института, несмотря на протесты родителей, я, получив родительскую вольную, перебралась в столицу, где благодаря высоким баллам мне предлагали очень неплохое место с перспективой дальнейшего роста. Я любила маму и отца, но жить с ними уже не могла. Обстоятельства почти развели меня и с подругами, мы переписывались, но былой близости уже не было.

Боль от предательства и собственной глупости со временем поутихла, «дверка» к ней в моем сердце все больше прикрывалась сквозняками жизни.

Дар проявлял себя все реже, он действительно сильно зависел от переживаний, а я всячески старалась избегать того, что могло их всколыхнуть, оттого проклятье Сальтирина потухло, как костер, лишенный дров.

В столице я устроилась сначала секретарем, доросла спустя почти семь лет до делопроизводителя. Должность эта была не в чести, не все любят работать со смертью, а мне было легче с теми, кого уже нет, за них уже нет смысла переживать.

Янина Стиантон слыла на работе своей девочкой, ибо умела улыбаться и помалкивать о том, что у нее на душе — что, собственно, никому и неинтересно. К тому же я много и хорошо работала. А это самое главное качество, которое от вас ждут в столице. Я посещала театры, участвуя в городских постановках на уровне любителя, и старалась жить. Просто жить.

Мужчины, подсознательно, наверное, чувствовали мое отношение к «отношениям», оттого редко предлагали мне что-то большее, нежели дружбу и это меня вполне устраивало. Не могла я представить себе человека, которого смогу полюбить и допустить за свою улыбающуюся маску. Но больше беспокоило то, что едва я начинала переживать по хорошему ли поводу или по плохому, как начинал проявляться дар, а хуже чем ощущение, которое он приносил, не было ничего. Но я научилась справляться и с этим.

Семь лет в столице, три из них без гнетущего ощущения, что вот-вот придет видение, сильно меня расслабили. Или жизнь просто дала мне передышку перед ураганом.

Глава 5
Янина

Когда я проснулась, тонкие солнечные лучики проникали сквозь неплотно задернутые шторы, теряясь за большим плетеным креслом у окна.

Боги, уже день!

В голове стояла звенящая пустота, будто память еще не проснулась или вообще испарилась, а единственной мыслью было напиться ледяной воды.

Как же хорошо выспаться!

Однако, стоило откинуть одеяло и увидеть давешний халат… Ощущение от нахлынувших воспоминаний было сопоставимо с нырком в прорубь.

Я замерла и прислушалась, даже дыхание затаив — в квартире стояла тишина, никаких посторонних звуков, а они наверняка должны были быть после случившегося!

Трясущимися руками стянув ночнушку и нацепив первое подвернувшееся под руку платье, я тихонько приоткрыла дверь и выглянула в гостиную, там меня (слава всем богам!) встретили тишина и полное отсутствие живых, кроме мухи, которой почему-то совсем не понравилась мамина ваза, об которую, громко жужа, гостя изо всех сил билась.

Единственное, что настораживало в этой «идиллии» — открытая дверь на балкон.

Почти крадучись я подошла к деревянной раме и, чуть помедлив, выглянула, правда, опять едва не пискнула от страха — в кресле за столиком, закинув ногу на ногу, устроился молодой мужчина с книгой в руках.

Следователь?! Ждет меня для допроса о вчерашней ночи?!

На убийцу не похож, и то ладно.

В этот момент гость, сидевший к двери в пол оборота, повернул голову и, заметив мою испуганную мордашку, улыбнулся. Темно-русые короткие волосы, широкие плечи, потрясающего цвета глаза, они были ярко-синие, как море, купающееся в солнечных лучах за его спиной, темный сюртук и высокие сапоги довершали портрет симпатичного мужчины. Он явно не был следователем, и, похоже, предки его носили звучную фамилию, потому что аристократизм чувствовался даже в его взгляде, но он был правильный, ненавязчиво покровительственный.

Он встал из-за стола и шагнул ко мне, томящейся у входа, легко поклонился и протянул руку для приветствия. Военная выправка тоже имела место быть. И я, наконец, заметила, что по левой ладони незнакомца змеится татуировка. На лекаря он был не похож, значит, маг-защитник.

— Доброе утро, госпожа Стиантон. Джут Салтелит! — короткое рукопожатие.

Ух, ты! Это имя было мне знакомо. Неужели, правда, он?

— Аа… эээ… лорд?

— Прошу прощения? — приподнял он бровь.

— Вы — лорд Салтелит, тот самый щит Ораласа? — я забыла про стоптанные туфли — тапочки, про мятое платье и даже про растрепанные волосы и с восторгом взирала на приятного мужчину, не веря своим глазам.

— Приятно знать, что даже в столицу обо мне доходят слухи, — он опять улыбнулся, и, боги не дадут соврать, улыбка у него была потрясающая. — Только прошу без лордов. По службе я привык к более простому обращению, к тому же вы спасли жизнь моего друга и моей будущей невестки, а это бесценно.

— Леди Салито? — я удивленно распахнула глаза.

Мужчина кивнул.

— Оу, так это у вашего рода виноградники?! — улыбнулась я.

Джут рассмеялся, а мое сердце предательски пропустило пару ударов.

— Неужели Алари уже погоревала по поводу того, что ей никак спиться не дадут? — он закрыл книгу и положил томик на подоконник.

Я никак не могла перестать улыбаться. Однако надо представиться (хотя, он наверняка и так знает кто перед ним)!

— Янина Стиантон, хозяйка этого дома — легкий реверанс. — А где же сама леди Салито?

— Она еще ночью собрала группу и сейчас рыщет по городу. Я, к сожалению, не знаю всей сути дела, она лишь попросила присмотреть за вами. У них летом совсем с людьми плохо. Алари сказала, что физически вы не пострадали, но, возможно, вам требуется осмотр лекаря? — лорд Салтелит окинул меня оценивающим взглядом.

— Нет-нет! Мое здоровье в полном порядке! — поспешила заверить я защитника.

Конечно, что еще мог забыть такой человек в моей квартире. Если бы ни летний отдых у стражи, я бы его и не встретила.

— Слава богам! — от лорда Салтелита волной шло спокойствие и дружелюбие.

К слову, в нашем мире маги могли быть трех видов: маги-защитники, способные создавать щиты на предметах или живых существах (чем сильнее маг, тем больший урон он мог поглотить, как физический, так и магический, причинить же вред своей магией он возможности не имел); маги-активаторы, наоборот, не способны создавать щиты ни в каком виде, но имея возможность обращаться к одной из стихий, способны наносить урон; маги-лекари и есть маги «от головы», как их называют в народе, они способны телепатически общаться, воздействовать на разум живых существ. Они крайне редки, в мире их, наверное, можно по пальцам руки пересчитать.

Уже в первые годы жизни становится ясно, к какому виду будет относиться ребенок-маг, и сменить этот вид невозможно, так же и активатор не мог изменить стихию, к которой он был предрасположен с рождения.

Лорд Салтелит был самородком на несколько поколений. Такие сильные защитники, как он, рождались крайне редко, в отличие от сильных активаторов.

При отражении атаки ристархов три года назад, он смог, по словам ученых, создать щит, поглотивший урон от магического удара двух верховных друидов — уникальный случай. Этим Джут сумел предотвратить вторжение на территорию Империи и спасти сотни жизней.

— Лорд… Джу0 т, прошу простить меня. Я приведу себя в порядок и приготовлю кофе, или, может быть, вы желаете чай? — мне вдруг стало стыдно за свой вид и захотелось испариться.

— За кофе буду признателен, — он кивнул и уселся обратно, не забыв прихватить книгу.

А я побрела в ванную, по дороге прихватив нормальную одежду и пытаясь не думать о том, что у меня на балконе сидит легенда, и что как-то легко мне стало удаваться называть лордов не лордами.

Я целую вечность распутывала колтуны, умывалась, выбирала между двумя сортами кофе. С одной стороны мне очень хотелось поближе познакомиться с этим удивительным мужчиной, а с другой (уже по привычке) я всячески старалась оттянуть возвращение на балкон. Я не относилась предвзято к аристократии. Они не бесчинствовали в Империи. Им этого не позволяли строгие законы, и те, кто следил за их соблюдением. Но маги-аристократы были отдельной кастой, им было, разумеется, легче в кругу себе подобных, понимающих силу, знающих о всех ее недостатках и достоинствах. И если обычные аристократы (коих было не так много из старых родов) могли сочетаться браком с людьми без титула, то маги-аристократы всегда искали не просто магов-аристократов, они супругов даже по схожему виду магии подбирали.

К тому же Джут смущал меня своей открытостью и простотой, это было не свойственно тем, кто носил титул, и уж тем более был так знаменит, как он. Хотя, первое впечатление может быть обманчиво, и он может оказаться занудой и снобом!

* * *

Апофеоз «лордовского» нашествия в моей жизни был уже близок, жалко, что я этого не знала, хотя, даже если бы и знала, изменить вряд ли что-то могла. В любом случае подлый дар о моей судьбе бессовестно молчал.

Приведя себя в порядок, сварив кофе, и к своему изумлению, почуяв запах свежих булочек, которые волшебным образом материализовались в корзиночке с белоснежной салфеткой на столе перед моим защитником, я и лорд Салтелит со всем этим богатством уселись на балконе ждать прибытия леди Салито и ее команды.

Джут оказался приятным собеседником, но жутко стеснительным, что поначалу смущало и меня, а потом стало даже забавлять (представляю, как резвится леди Салито, я ее почти не знала, но, на мой взгляд, она склонна к тому, чтобы подшучивать над людьми). Однако, я все же сумела его разговорить, ведь его лордство сам разрешил не учитывать аристократическое происхождение.

Жил и работал он в крепости Оралас на западной границе нашего государства с крайне недружелюбными ристархами. Пятьдесят с лишним лет назад наши воинственные соседи в очередной раз решили, что линормам на троне нашей Империи делать нечего, и в ходе коварных интриг, набегов и помощи друидов, убили нашего предыдущего Императора Арьяла Нильтина.

Но его место, к их большому сожалению, занял ныне здравствующий Айдэл Валкон, потомок самого первого нашего Императора. Он с братом Айльдиром подавил бунт, который устроила небольшая горстка аристократии, пожелавшая свергнуть действующую власть, и вышвырнул силы захватчиков, разорив их страну так, что Ристарх до сих пор не мог восстановить свою экономику, но продолжал, однако, брызгать слюной в нашу сторону и жаждать мести, соваться, правда, не решаясь.

Разумеется, Император с братом не вдвоем устанили угрозу, на их стороне были линормы, даже те, кто не находился на службе и постоянно проживал в Ризраге, а также большинство военных и гражданских магов и часть армии.

Айдэл Валкон был сильным и жестким правителем. И, как показало время, он не совершал ошибок прошлых Императоров, которые недооценивали потенциальное желание людей быть у власти и обогатиться, в том числе, не гнушаясь и убийством, что, собственно, и привело к появлению заговорщиков и, как следствие, смерти его предшественника. Хотя о той кровавой истории мало известно. Для линормов это был вызов, брошенный их родам. И лидером родов, как я понимаю, стал Айдэл.

Как Император, он постарался окружить себя в основном линормами и проверенными опытными людьми. Он заставил родовитых магов, таких как Джут, нести обязательную воинскую повинность: они обязаны были служить отечеству до сорока пяти лет, и только после этого за ними сохранялось право передавать по наследству титул и земли. Ранее же титул всегда переходил потомкам. От магов требовалось являться в столицу по первому зову, и их могли перебросить на любую из границ государства.

Император также стал лично рассматривать кандидатуры на большинство важных государственных постов. Да, ставил и просто родовитых, но в советниках у них ходили очень сильные и умелые маги, и они, пользуясь покровительством Высшего, имели право ему пожаловаться, если к их советам не прислушивались.

Удивительно, но наша аристократия это проглотила. Во-первых, многие боялись нового Императора, а во-вторых, как ни странно, лучше остаться при своем чуть поработав, ради этого, чем лишиться всего. А если бы ристархи во главе с друидами победили, мало бы не показалось никому — головы аристократов полетели бы первыми.

Джут как раз и был советником по защите крепости Оралас. Он же рассказал, как Алари засветилась своими умениями при Варийском подавлении. А мне еще показалась ее фамилия знакомой! Она действительно оказалась пиро (а то, мало ли привидится со страху!)

Мне, как и любому человеку, не вращавшемуся в высоких кругах, было жутко любопытно послушать о легендарной личности — Айдэле Валконе, ведь Джут видел его лично. Простой народ мог лицезреть лишь серого линорма, который вылетал из резиденции, да старики помнят, как он и его брат устроили в Адрасе, охваченным бунтом, настоящий ад. Слышала, что он был в человеческой форме красив с глубоким шрамом на левой щеке и черными глазами — особенностью ящеров. Но мой защитник, замявшись с описанием внешности, заявил, что император — прекрасный руководитель, говорит мало и по делу. А это высокая оценка со стороны мужчины, на мой взгляд.

Парадокс нашей Империи — народ любит ящеров, хотя наши соседи от этого в ужасе, полагая, что целая страна околдована, ведь, по их мнению, линормы — злобные маги-монстры, маскирующиеся под красивых кукол.

А страна совершенно искренне скорбела по убитому Императору три года, даже с учетом того, что линормы не любят появляться на публике и Императора простой народ видел крайне редко.

Для общения с подданными при дворе давно уже учреждена должность, называемая «Арт-Империт» — представляющий роды. Это человек, заслуживший уважение в народе, этим же народом и избирался (ну, как «народом», скорее аристократами, богатыми промышленниками и купцами), и он, живя и работая во дворце, обнародовал большинство указов, общался и принимал просителей, занимался устройством мероприятий в масштабе целой страны, в важнейших из них участвовал, конечно же, сам Император, это же касалось и приема высокопоставленных гостей из-за рубежа. И, разумеется, только Император лично мог объявить войну и обычно участвовал в ней сам.

А вообще, наша система «Линормы во главе людей» ставила в тупик многие страны.

Ящеры были древней расой, долгоживущей, обладающей бОльшими, не то чтобы способностями, а скорее мощью в магии. Они, например, ничего не создавали — оружие, артефакты, они им просто не нужны, их магический резерв гораздо больше, чем у других рас. Фигурально выражаясь, там, где наш сильный маг может соорудить небольшой холм, линорм топнет ножкой и сотворит скромную горную гряду. А ввиду своего долгожительства линормы обладают еще и большим объемом знаний, и, кстати, практически безэмоциональны (как говорят). В них нет алчности, или ее так мало, что нам кажется, что ее нет вовсе. Хотя нет, алчность имеется в одном, они — защитники своей территории, поэтому сумасшедших, желавших навязать нам войну за историю их правления было не так и много. Этим страдал и до сих пор страдает лишь наш западный сосед, с маниакальным стремлением желающий убить всех представителей этой расы.

В общем, линормы — идеальные правители. Они сами решают внутри своих родов, кто станет Императором, они не будут стегать страну налогами или войнами, если не увидят в этом выгоду именно для страны. И они умеют ждать. Наевшись досыта вечными дрязгами, кровавыми смутами, и после очередного вырезания очередной правящей человеческой династии, люди уже чуть больше тысячи лет назад плюнули на правителей — людей и заключили договор о вечном царстве с ящерами. Мы его так и называем — Вечный договор.

Сами линормы на тот момент жили в своем обширном, но суровом крае на севере нашего континента, в Ризгаре. И, как ни странно, участвовали в жизни нашей Империи, выступая защитниками северо-восточный и северо-западных крепостей. После подписания договора, Ризгар влился в состав Империи, и наступило время правления драконоподобных, чем очень довольны мы, и не доволен остальной мир.

Это, правда, привнесло сразу же новую смуту. Но новые правители оказались мудрыми управленцами, они жестко подавляли бунты, однако, никого не убивали лишний раз, вложили большУю часть своих богатств в экономику, поднимая магическое производство, сельское хозяйство, создав армию, способную отстаивать наше право на выбор правителей и способную защитить нашу землю и были основными ее составляющими. У каждой крепости на границе есть свой ящер, а это очень сильный маг.

По старой традиции был оставлен и титул «Император», хотя, по сути, ящеры были наемными работниками и не передавали его по наследству.

В общем, они были любимы народом, который покорили своими мудрыми решениями, сильно поднявшими уровень жизни населения. И так и сохраняли вокруг себя ореол таинственности. Красивая загадка! Сказка! Уж какая юная девушка устоит без екнувшего сердечка перед портретом того же Айдэла Валкона. Линормы действительно на портретах были похожи на красивых кукол (я даже сама не верила, потому и спросила у Джута). Но люди ничего не знали об их обрядах и личной жизни. О браках между расами тоже известно не было. К тому же есть сферы жизни общества, в которые и сами ящеры никогда не вмешивались. Это религия, быт, семейное устройство. Вся функция управленцев в таких сферах сводилась к сдерживанию фанатиков и грамотному составлению законов, каравших этих самых любителей крайностей.

Вот так и живет Иртанит!

Кстати, есть один интересный момент. Хотя я, как законник, неоднократно читала Вечный договор, и там, конечно, шел разговор о горах, замках для высших, помимо области Ризгар, и прочих наградах, которые они получали за свой труд. Но все-таки, мне всегда казалось, что линормы имеют нечто гораздо большее от этого договора, но что это — для меня так и осталось загадкой, как, полагаю, и для всех остальных.

А почему их называют высшими, спросите вы? Да потому, что у них нет такой «ветвистой» иерархии, как у нас. Между собой (на наш человеческий взгляд) они все равны, и подчиняются приказам лидера- главе самого мощного рода. Право силы и мудрости. А для нас любой линорм — лорд, то есть, у него по умолчанию есть титул.

Я рассказала Джуту, что однажды ко мне по долгу службы пришла леди-линорм, как мы ее окрестили, в человеческом обличье. Очень красивая, с удивительной грацией, она была то ли личный секретарь, то ли помощница кого-то из советников Императора, но у нас, людей, она вызвала целую гамму эмоций и не очень положительных, к слову.

Она была безукоризненно вежливой, ее воспитание зашкаливало все мыслимые пределы, она ни в коей мере не смотрела на нас пренебрежительно, просто не проявляла никаких чувств и эмоций, вообще, лишь приятно улыбнулась, когда поздоровалась и попрощалась. Но для человека отсутствие реакции на его слова — это разговор со стеной. Не скажешь, что неприятно, а что-то не то. И да, черные, точно бездна, большие глаза, конечно же! Они сильно смущают с непривычки!

Джут долго смеялся, а потом сознался, что сам привыкал, когда только познакомился с военным советником Элькарасом. Лорд Салтелит поведал по секрету, что большей эмоциональностью в мире линормов «страдают» молодые, пары у которых недавно появилось потомство, и… Император, но это, говорят, из-за того что он очень сильным маг, которому тяжко дается контроль силы.

Мы, конечно, не могли обойти вниманием тему «Какая ипостась у линормов изначальная?»

Тут ходят легенды. Одна говорит, что линормы созданы были драконами, как драконоподобные ящеры, одни могут летать, другие крыльями не обладают с рождения, что не умаляет их способности к магии, а когда в мир пришли вторые расы: эльфы, а затем и люди, дабы не пугать их и не вызывать агрессию, линормы научились оборачиваться, в отличие от драконов. Хотя и тут все спорно…

А другая легенда гласит, что это отдельная раса первых очень сильных магов, поклонников драконов, ведь внешность их все же отличается от иных народов, но среди своих имеет схожие черты.

За беседой мы опустошили корзинку с булочками и до отвала напились кофе. Вчерашнее происшествие чуть сгладилось. Джут был очень мил, с ним было удивительно спокойно, и я расслабилась. Единственное, что билось на краю сознания маленьким назойливым молоточком, это пробуждение дара, который благополучно дремал столько лет.

Хотя я давно уже поняла, что другие маги не могут его почувствовать и бояться мне нечего. Но само его наличие лежало грузом на сердце, страшно, когда ты что-то чувствуешь, а предотвратить не можешь. Ведь я предвидела сражение в Ораласе, в виде каменного обвала и стонов умирающих, ровно за сутки до того, как Джут сотворил щит, спасший огромное количество жизней. Это было единственное проявление дара за последние несколько лет. Но судьба сама предотвратила катастрофу. И эта судьба сидела передо мной и рассказывала веселую историю из армейской жизни.

Отчасти я была уже благодарна убийце за знакомство с этим потрясающим человеком.

* * *

Ближе к полудню мы услышали хлопок, свидетельствующий о том, что в маленькое отделение городской стражи, здание которого располагалось почти напротив моего дома, кто-то переместился, и, подойдя к перилам, заметили выходящую из дверей леди Салито с посеревшим усталым лицом.

С ней было еще двое мужчин. И один не мужчина! Точнее, не человек!

Это было понятно сразу, по осанке, чересчур плавным для человека движениям и волосам цвета серебра, они не блестели в лучах солнца, а, наоборот, будто поглощали свет. Одет он был неброско в белый сюртук с черными вставками на рукавах, темные брюки и сапоги, был выше всех, кто его окружал.

Линорм!

Они пересекли улицу, и подошли к входу в мой дом.

— Это же Эллинар Валкон, первый наследник Императора. Видимо, все очень серьезно, — удивленно изрек Джут.

Меня затрясло. Я никогда не общалась с линормами такого уровня. Да я вообще только одного видела вблизи! Ту даму из дворца! Причем, когда она нас посещала, мэр выплясывал вокруг нее, развлекая гостью, как мог, так что в принципе, мне немного удалось с ней пообщаться. Я даже не знала как себя вести, и как его называть! Разумеется, я была обучена этикету и манерам, но, знаете ли, меня не каждый день посещают отпрыски Императоров.

— Ааа… Как к нему обращаться? Представляться полностью? — голос мой дрожал.

Джут легонько сжал мою вмиг похолодевшую ладонь своей теплой большой рукой.

— Просто. «Лорд Валкон», он подаст тебе руку, а ты присядешь в реверансе.

Сглотнув, я обругала себя за то, что все это и так прекрасно знаю, за то, что полезла во все это. Потом обругала за малодушные мысли. Но вот поддержка Джута была приятна.

Дверь в глубине квартиры хлопнула, и на балконе появилась Алари, за ней шел наследник, двое мужчин остались в гостиной.

Леди Салито, как и требовал этикет, представила нас.

— Лорд Эллинар Валкон.

Тот скользнул взглядом по мне и переключился на Джута, у нас первым представляется и здоровается мужчина.

Джут отпустил мою руку, которую все еще дружески сжимал и, сделав шаг к линорму, поклонился.

Наследник кивнул, они явно были знакомы, и обратил свое внимание на меня.

Я вышла вперед, чувствуя, что становлюсь похожей на Лунноморский песок по цвету — белею на глазах. Он подал мне руку, и я прикоснулась к длинным пальцам кончиками своих и присела в глубоком реверансе.

— Госпожа Янина Стиантон, — послышался голос леди Салито.

— Лорд Валкон, — я вежливо поклонилась, только вот после этого подняла голову и испугалась даже сильнее, чем ночью — лицо наследника было прекрасно и абсолютно спокойно, а вот глаза горели.

Как может гореть тьма?!

Он чуть сжал пальцы и отпустил мою руку на свободу. Я еле сдержалась от облегченного вздоха и отступила к Джуту. Леди Салито начала пояснять, как и что произошло, и что она считает, что ночным гостем был адрого!

Друид?!

Вот так новость!

Наследник внимательно выслушал описание ночного происшествия и измышления Алари, и когда та закончила, точно фокусник, сделал пас рукой. Подумалось, что сам воздух потянулся к нему, даже я, не обладающая магией, чувствовала это и заметила краем глаза, что Джут и моя спасительница поежились, как от сквозняка. Мимо нас пробежал едва видимый призрачный силуэт. Наследник точно создал тень-воспоминание.

Лорд Валкон шагнул с веранды в гостиную, мы последовали за ним. Также молча, линорм сотворил заклинание, и перед зрителями было разыграно все ночное представление, только немое, где артистами были дымчатые призраки.

Вот стою я и смотрю в сторону комнаты, вот призрак убийцы взмывает вверх, оказывается, ударив Алари, он еще приземлился, как муха, на стену над ее головой, и от стены, будто от обычной горизонтальной поверхности, он оттолкнулся в мою сторону. Опять малоприятный момент, призрачное лезвие в паре сантиметров от моего горла. Дальше я смотреть не стала, обняла себя за плечи и отвернулась. Джут сделал шаг ко мне и положил большую теплую ладонь на плечо.

— Я согласен с вашим мнением, леди Салито, — голос наследника нарушил тишину звоном металла.

— Лорд Валкон, я, к сожалению, не могу точно сказать, к кому из нас ночной гость приходил… — осторожно начала Алари.

— Поясните.

— С госпожой Стиантон я познакомилась вчера при следующих обстоятельствах… — далее последовал обстоятельный рассказ с момента моего появления во Дворце Чести и заканчивая приходом ночного гостя.

— Два миллиона льер значит, — наследник задумался. — Донесение Молсона было правильным…

— Бдительность госпожи Стиантон показала, что у нас завелся крот, Лорд Валкон, очень жадный крот, полагаю, нацелившийся на ртуть.

— В чем вы видите смысл убийства госпожи Стиантон? Она уже доложила о возможном преступлении.

— В случае смерти на ее место приходит другой делопроизводитель, возможно, их человек, который бы, не глядя, подписал если не этот, то другой сертификат. Уверена, целью нападения была не моя скромная персона.

Кажется, я сейчас упаду в обморок. Неужели, если бы не буря, я была бы мертва?!

— Госпожа Стиантон предположила, что Дайвокари был убит. Ее смутило также то, что обратился за выдачей Дворец, хотя у покойного была семья.

— Я хочу к вечеру видеть подробный отчет о том, что было, и если вы все видите в правильном свете, то госпоже Стиантон требуется охрана, пока мы не выясним, что же произошло на самом деле, — наследник выжидающе посмотрел на Алари.

— Я обо всем позабочусь, — леди Салито кивнула.

— Следователи мне нужны в городе для выяснения обстоятельств, людей мало. О госпоже Стиантон могут позаботиться во дворце, охраны там достаточно и лишних людей задействовать не придется, это обычная практика для таких нетривиальных случаев, — проговорил линорм.

— Это было бы лучшим вариантом, — Алари опять кивнула.

А у меня возникло ощущение, что меня решили использовать как приманку.

— О вас будет сообщено, госпожа Стиантон. Соберите минимум вещей, и я попрошу лорда Салтелита быть вашим провожатым.

Джут поклонился, а наследник направился к выходу.

— Лорд Валкон, — вдруг осмелела я.

Линорм остановился и развернулся с удивительной быстротой и грацией.

— А как же работа?

— Сделаем вид, что вы заболели. Это убережет вас от лишнего выхода в город и позволит проследить за замещающим вас лицом. О том, что вы будете проживать во дворце, знать должно как можно меньше народу из вашего окружения.

Он замер на мгновение, ожидая возражений. Но вряд ли я была бы способна оспорить его приказ.

— Жду вас сегодня с докладом, леди Салито, а вас, лорд Салтелит, завтра с утра к переходу в крепость, вы отправляетесь в Оралас со мной, — повторил лорд Валкон.

Оба моих защитника поклонились, и я присела в реверансе.

Наследник вышел из квартиры.

Я тяжело вздохнула.

— Все будет хорошо, Яна, — Алари будто прочитала мои мысли. — Преступление не из разряда заурядных. Да и то, что он предложил пожить во дворце, говорит о том, что за тобой тоже хотят последить.

— Они меня подозревают? Я же все пришла и рассказала! — возмущению моему не было предела.

— Они всех подозревают. Но они всегда докапываются до правды. Так что, расслабься, тебе бояться нечего. Дворец для тебя безопасен, и к тому же ты любишь искусство, а это огромный музей.

— И шикарная библиотека! — просветил меня Джут. — И скоро праздник середины лета, будет бал, может даже, сможете посмотреть на Императорский прием.

— Там линормы, — сглотнула я.

— Там и люди: жены крупных военных чинов и служащих, прислуга. Попадаются даже приятные в общении, — успокоил Джут.

— Тем более, — это уже Алари, — такого рода преступления быстро будут расследоваться, больно большие суммы замешаны.

И тут на меня накатило.

— Алари, можно я вас обниму?

Леди Салито удивленно воззрилась на меня, но кивнула. Я подошла и крепко обняла женщину.

— Спасибо вам, за то, что спасли мне жизнь.

— Яна, ты мне тоже жизнь спасла, забыла?! Не переживай, я разберусь во всем, а с наследником это даже проще будет. Джут, справишься или вам прислать транспорт?

— Нет, у меня есть допуск к переходу во дворец.

— Отлично. Спишемся тогда. Ты надолго в Оралас?

— Полагаю, до конца осени.

Мне вдруг стало грустно, что наше с ним знакомство так быстро закончилось.

— Пойду, соберу вещи, — вздохнув, сообщила я.

— Поехала искать бывшую жену Дайвокари, — кинула уже на ходу Алари.

На том мы и разошлись.

Глава 6
Эллинар Валкон

Вернувшись во дворец, Эллинар сразу с докладом к отцу не пошел, дал себе передышку, побродив по замковому саду и собираясь с мыслями. Преступление преступлением, но его до сих пор бросало в дрожь от прикосновения этой женщины.

Таям…

На языке людей нет точного определения сему явлению, только эльфы в силу древности своей расы приблизились к пониманию его сути. Таям — связь между двумя существами любого пола. Родство душ, как любят петь сказители и менестрели. И такая душа может жить в эльфе, в леснике, в гноме, в человеке, в любом мыслящем существе.

Идеальное сочетание для линорма — другой линорм противоположного пола, супруги в таких случаях жили в вечном союзе, и только у них могло родиться потомство, наделенное особыми талантами и способностями. Таям мог быть того же пола, но линормы не склонны к содомии, что имела место в людском обществе или даже встречалась у эльфов. Слишком стар, консервативен и не многочислен был их род. Оттого линормы жили с такими таям, как хорошие друзья, что подчас было весьма продуктивно для обоих, и им не приходилось уходить от семей.

Более-менее приличный вариант — эльфы: долгожители, у которых есть время осмыслить влечение и принять его.

Лесники — особый народ. Живут они дольше людей, и, пожалуй, наиболее преданные на фоне остальных рас. Но сами кланы жителей лесов настолько замкнуты, а лесники с таким подозрением относятся к магам, так как сами силы напрочь лишены, что для линорма забрать оттуда девушку или уж тем более мужчину, точно оторвать ногу или руку, а то и голову, у живого существа, всячески этому сопротивляющегося.

Гномы… В них никогда не искали ящеры своих половинок. Слишком разными были их жизни, хотя озорники-боги могли и не такое учудить.

И все было совсем плохо, если это был человек. Слабое, быстро умирающее существо, непостоянное, почти всегда не способное оценить должно значение этой тяги, а если и оценит, то часто не в состоянии эту тягу поддерживать на протяжении своей короткой жизни. Но самое страшное — человек должен был ответить на зов, именно поэтому давным-давно линормы перестали сходиться с людским родом, принимающим связь за более понятную «любовь». Но на самом деле это и больше и меньше.

Последней таям — человеком, о которой слышал Эл, была дочка главы небольшой общины земледельцев, и связана она должна была быть с Расилом Треносом, отцом нынешнего военного советника Элькараса, почти двести лет назад.

Сейчас даже никто не помнит, как ее удалось обнаружить. В любом случае, Расил решил попытаться хотя бы встретиться с ней. Кстати говоря, наличие брака в таких случаях линорму не было помехой: супруги знали о возможности того, что однажды один из них может встретить таям, и, разумеется, может покинуть семью. Ведь когда тебя зовет кровь… С этим ничто не сравнится!

Когда Расил прибыл в деревеньку, перепуганные, высыпавшие на единственную улицу жители смотрели на него, как на пришельца с небес, чего уж говорить о девчонке. Она, возможно, что-то и почувствовала, но в ее головенке это был скорее страх, а не понимание того, что этот высокий седовласый и в тоже время молодой на вид мужчина с черными глазами — какая-то часть ее души. Девушка спряталась за спину отца, брата и сына кузнеца, который уже носил ей букетики. Связи она не признала, а Расил не стал настаивать, вздохнув с облегчением. И на радость его супруги Аниторы, которая так и не встретила своего таям, зажил с семьей в Ризгаре. Хотя он чувствовал связь с девушкой до тех пор, пока та не погибла, и, к сожалению, или к счастью для него, случилось это достаточно быстро — деревенька, стоявшая на плодородных предгорьях Залебы, огромной горной гряды на востоке страны, была сметена обвалом во время сильного землетрясения.

В последствие линормы отказались и от связи с лесниками, все больше замыкаясь внутри своих родов, делая шаг к неминуемому вырождению сильных.

Айдэла было жаль, как сильного и достойного представителя расы. Ведь наверняка же подсознательно ждал линорм душу, надеялся, а она — человек. Причем, не маг! А значит, не могла женщина даже разделить его силу, помочь ему в обуздании внутреннего пожара.

Хотя, с другой стороны мать не потеряет супруга. Второго…

Сейчас же Элу предстоит встреча отцом, и не скрыть молодому линорму, что он нашел таям Императора, которая жила все это время у них под носом.

* * *

Айдэл Валкон сидел за столом, на котором аккуратными стопками лежали свитки с сургучом, бумаги, папки, которые император методично просматривал. Он был крайне эмоционален по меркам своего народа, что отражалось даже на мимике, был он к тому же резок, жесток, но ему прощалось все за его силу, за то, что он смог сплотить роды после того, как убили Арьяла, и Совет уже подумывал расторгнуть Вечный договор с людьми. Он всегда был трезв в суждениях, несмотря на внутренний пожирающий его огонь. Он даже смог убедить своим коротким, но метким выступлением тех, кто был гораздо старше и опытнее, что линормы потеряют очень много, если уйдут из Иртанита.

И вот сейчас этой трезвости придет конец.

Император, не глядя, кивнул на кресло напротив стола. Эл двинулся к нему очень медленно, физически ощущая, как запах женщины с каштановыми волосами тонкой струйкой тянется в сторону Императора. Еще секунда, и рука с документом застыла. Голова Айдэла была опущена, но Эл знал — вспыхнули тьмой глаза отца, и магия мощной волной затопила вены. Молодой линорм всем телом ощущал силу, которая и без того присутствовала в Императоре, но сейчас она сметала все мыслимые границы.

Айдэл замер, прикрыв глаза, плавным движением опустил бумаги на стол и хрипло прошептал лишь одно слово: «Человек!»

Резко встав, Император проследовал к окну, возле которого надолго замер, погрузившись в свои мысли. Эл не торопил, ничего не спрашивал, терпеливо ожидая, ощущая, как медленно успокаивается в отце магия, чувствуя себя в сравнении с ним жалким цыпленком.

Император вернулся в кресло уже спокойным… почти. И Эл подробно изложил ему все, что удалось узнать.

— И что ты предпримешь? — молодой линорм посмотрел на отца, ожидая ответа и одновременно боясь его услышать.

— Ничего. Хорошо, что она человек, значит, я могу спокойно заниматься делами государства и родов, — Император вернулся к перелистыванию огромного количества бумаг.

— Даже не дашь ей шанса? — Эл никак не мог поверить в подобное.

— Нет, — голос Императора был абсолютно равнодушным.

— Это больно? — младшего Валкона передернуло.

— Больно было бы, если она ответила. А так… Они же не чувствуют ничего, пока носом не ткнешь, — презрительно скривились губы Императора.

— Она будет жить во дворце. Это на нее было покушение… предположительно.

Отец кивнул.

— Разумное решение. Считаешь, она может быть связана с заговорщиками?

— Все может быть, но, на мой взгляд, нет.

Айдэл кивнул.

— Но если ты не… — не смог сдержаться сын. Интересно, а сам Эллинар мог бы так легко отмахнуться от внутреннего зова?

— Я все сказал, сын, сменим тему! — уже раздраженно бросил лорд Валкон старший.

— А что будет, если вы встретитесь? — угомонить Эла сейчас могла разве что смерть.

Он не верил, что отец даже не захочет попытаться. Да, есть решение Совета забыть о людях… Есть мать… Но это природа, это выше желания или нежелания. Да, линорм мог подавить влечение к таям. Но не всякий и не всегда.

Отец вздохнул, понимая, что сын не отстанет.

— Я уже знаю ее запах и чувствую — мне контроля для своей магии хватает. Даже хорошо, что она человек. Запах слабый.

— Могу успокоить мать? — осторожно поинтересовался Эл.

— А ты ей уже доложил? — яростно воскликнул император, отшвыривая бумаги.

— Нет, но… — отпрянул молодой линорм.

— И не надо, она и так на взводе из-за… В общем, не говори ей ничего. Оно того не стоит, — бросил лорд Валкон.

Мать Эллинара и супруга Айдэла, Ритана пыталась зачать уже достаточно давно, но ничего не получалось, и это выводило ее из себя.

— У нее есть мужчина? — спросил отец спустя минуту молчаливого изучения документов.

— Полагаю, нет. Хотя мне показалось, что Салтелит весьма недвусмысленно на нее смотрел.

— Салтелит? А он там как оказался? — приподнял брови Император.

— Он — будущий деверь Салито, она попросила его присмотреть за девушкой в связи с нападением.

— А у нас стражи перевелись в столице? — саркастически поинтересовался Император.

— Отпуск… — начал было Эллинар.

— Надо взять на заметку, что время их отдыха надо бы распределять, а не всем веселой гурьбой сваливать в походы. Так что там с двумя миллионами?

Выйдя из кабинета отца спустя час, Эллинар прислонился спиной в двери. Лицо его озарила улыбка, в которой читалась целая гамма эмоций от лукавства до безграничной радости. Кто сказал, что линормы не испытывают чувств? Ведь самое главное — повод.

Янина

Собралась я быстро. Много вещей набирать смысла не было. Тем более, какой бал?! Меня на него никто не пустит. Не тот уровень. И в небольшой саквояж полетели расческа, ночнушка, халатик, пара наборов белья, два легких летних платья и дневник.

Заперев дверь, я постучалась в комнату Арти, нашего сторожа. Невысокий коренастый житель далекой страны, тепло улыбаясь, справился о моем здоровье, и надолго ли хозяйкм отлучается, и, получив весьма расплывчатые ответы, забрал ключ от квартиры и скрылся у себя. Кажется, у него стражи порядка уже побывали, суда по взглядам, которые лесник кидал на моего защитника.

Джут подхватил мой скарб и пошел по направлению к зданию отдела стражей, а я пыталась поспевать за его широкими шагами и ловить шляпку.

Мы прошествовали через пустующий зал для посетителей к тому, кто отвечал за камень перемещений. Лорд Салтелит предъявил бумагу, на которую человек в штатском едва взглянул. Хотя даже мне, незнакомой с магией, было видно, что внизу свитка блеснула радугой размашистая подпись. Нас проводили в комнату, абсолютно пустую, кроме постамента в центре, на котором покоился кристалл, огромный, полметра высоту, ограненный под каплю.

По просьбе Джута я взялась его за локоть, а он же положил свободную руку на кристалл и произнес что-то красивое и певучее.

Перемещаться мне не нравилось, я испытала весь спектр «приятных ощущений» от перехода через камень лишь раз, когда попробовала сократить время поездки к родителям на целых три дня, но потом зареклась: дорого, так еще и голова потом кружится, как после вечера в компании нескольких бутылок вина. Так что лучше ножками… Красота, свежий воздух, книга и неспешный цокот лошадиных копыт и, если повезет, занятные соседи.

Мы оказались в белом круглом зале, где ажурные колонны поддерживали высокий белый свод, а между этими произведениями искусства, выточенными из белого мрамора, блистало море, готовое, кажется, перелиться через арочные окна.

— Нравится? — Джут улыбнулся.

— Это потрясающе, — выдохнула я в восхищении.

— То ли еще будет, — обнадежил меня защитник.

В арочном же проходе появились двое мужчин, точнее один мужчина и один линорм.

— Госпожа Стиантон прибыла по приказу первого наследника под опеку замка, — отрапортовал Джут.

Человек, вышедший нам навстречу, оказался магом-защитником.

— Меня зовут лорд Грето Армил. Вы будете находиться под моей опекой, госпожа. Это, — он кивнул в сторону линорма, — лорд Райдэл, глава охраны замка.

Линорм был, конечно же, красив, но в сравнении с тонким и грациозным наследником, казался настоящим здоровяком. На контрасте со светлой кожей и светлыми же волосами лорда Райдэла черные глаза выглядели пугающе, и следили, кажется, за всем вокруг, хотя мне думается, что главным объектом наблюдения была я.

Опять пришлось «реверансировать».

Линорм едва различимо кивнул и удалился. Знакомство с главным охранником состоялось.

— Пройдемте, я покажу вам ваши комнаты, — маг-защитник сделал приглашающий жест, я же обернулась к Джуту, чтобы попрощаться.

— Можно я напишу вам, Янина? — протянул руку защитник.

— Конечно! — я тепло пожала протянутую мне большую ладонь.

Знакомы мы были всего-то пару часов, но он излучал тепло и участие близкого друга, с которым совсем не хотелось расставаться.

— Спасибо огромное, лорд Джут.

Вряд ли мы еще встретимся когда-нибудь, и это вызывало грусть.

Я еще раз сжала руку Джута и последовала за провожатым.

Хорошее настроение растворилось в тоскливых мыслях. Я попала в красивую, дорогую тюрьму без точных сроков заключения. И, как и полагалось в страшных романах, стражник мой был молчалив и серьезен.

Так, уныние никому еще не помогало!

Если не брать в расчет повод, оказаться в Императорском дворце — большая честь. Это маленький островок правящей расы. Тут красиво: белый мрамор, зелень в кадках, зеркала, позолота, диванчики в светлых тонах.

После недолгого блуждания по коридорам, мы остановились перед высокими дверями.

— Это ваши покои, госпожа Стиантон. Ваша помощница и горничная Ари подойдет через несколько минут. Если вам понадобится выйти в город, вы можете передать ей, а она свяжется со мной, но лучше от походов воздержаться в вашем положении, — лорд Армил протянул мне алый кристалл на цепочке. — Это активатор линормов. Он действует в пределах дворцовых стен. Если будет происходить что-то, что напугает вас, бросьте на землю. На территории замка и сада, он подаст сигнал опасности и окружит вас щитом.

Мужчина поставил саквояж, который до этого принял из рука Джута, у порога и сделал шаг назад.

— Я не могу выходить из комнат? — поинтересоваться стоит. А то, кто его знает, какое у меня положение…

— Ну что вы?! — удивился Армил. — Вы можете спокойно передвигаться по дворцу. Здесь есть прекрасная музейная часть, библиотека, малый театр, музыкальный салон. Ари вам все расскажет и покажет.

— А если я забреду случайно туда, где живут Император и его семья?

— Не бойтесь, — Армил понимающе улыбнулся. — У Императора и линормов отдельное крыло. Вход в него закрыт магией, туда не попадет тот, кто не знает, что и где находится.

Жить стало легче. Что же, побуду еще в отпуске!

— Благодарю вас, лорд Армил! — я присела в глубоком реверансе, в конце концов, он был дружелюбен и вежлив в меру возможности.

Защитник исчез за поворотом коридора, а я толкнула массивную дверь и задвинула ногой сумку внутрь.

Огромная комната-спальня в красно-белых тонах с кушеточками, огромной кроватью под балдахином и тремя окнами-картинами с морем, солнцем и зеленеющим городом у ног.

Вынув шпильки, я стянула шляпку и распустила волосы. Зеркала, которые в изобилии водились в комнате, отразили слегка уставшую, бледную молодую женщину.

Бледность не удивительна, ведь за неполные двое суток случилось столько всего!

Я даже не встретилась после приезда со своими подругами. Надо будет Аните и Мире написать, а то не представляю, насколько тут застряла. И что будет теперь с Кисом? Я была полностью уверена в своем заместителе. Но ему теперь не сладко придется, пока я тут буду наслаждаться.

— Добрый день, госпожа!

На пороге комнаты стояла молодая девушка в белоснежном передничке, черной рубашке и черных же брюках! Ничего себе форма! Рубашка, правда, была почти до колен, но!

— Меня зовут Ари, — сообщила миловидная шатенка. — Ваша горничная и помощница. Я стучала, но вы, видимо, не слышали, — она, извиняясь, пожала плечами.

— О, простите, Ари! На меня столько всего свалилось, что я с трудом понимаю, что происходит вокруг.

— Тогда вам надо срочно принять ванну и поесть, к тому времени дневной зной спадет, и вы сможете погулять в саду! — затараторила девушка.

Вот такое отношение к своей не лордовской персоне уважаю!

Через час я была от Ари в восторге. Легкая, веселая болтушка, но меня она совсем не напрягала, даже наоборот, ее мягкий голосок заставил немного ослабить клещи, что сдавили мои сердце и разум после случившегося.

Она быстро разобрала мои вещи, набрала ванну, пока я наблюдала за ее мельтешением с диванчика у окна. Мне было стыдно, такое обслуживание не привычно, но я решила, что сегодня разрешу себе полениться. А потом все! А то еще привыкну к такой заботе. Приживусь как таракан! О чем не преминула сообщить Ари. Девушка засмеялась и заявила, что согласна на таких тараканов, а то линормы, они своеобразные, не поймешь, довольны они или нет.

Чуть подремав после ванны, я обнаружила на кушетке мое отглаженное темно-синее платье с длинным рукавами, заколку и схему замка, нарисованную девушкой на листе бумаги, с указаниями, где выход в сад, а где библиотека.

Внизу была приписка, что вечерний чай Ари принесет в десять. Гулять можно, сколько хочется, тут комендантского часа нет. Зато есть музыкальный салон, но там сегодня какая-то скукотища.

Я улыбнулась. Ари — просто прелесть!

Волосы были еще слегка влажные, и я заколола их так, чтобы они свободно струились по плечам, а челка не лезла в глаза. Ари говорила, что во дворце нет стандарта в одежде или прическе, если нет бала. Далее следовала забавная фраза, что можно было бы и голыми ходить, если бы не люди, потому что линормам все равно.

Покинув комнату и держа в руке путеводитель от Ари, я направилась в библиотеку. Что удивительно, даже не заплутала!

Библиотека была великолепна, мне кажется, высота потолков была в несколько десятков футов, огромный тоннель из тысяч книг с балкончиками и приставными лестницами.

В царстве знаний и развлечений оказалось многолюдно. Пара линормов, которых я определила со спины, исключительно по росту и стати, пожилая дама в кресле у камина с книгой, двое юношей за столом, которые протягивали по очереди друг другу книги, и это только в первом зале, а их анфилада уходила далеко, теряясь в переливах света магических фонарей. Никто ни на кого внимания не обращал. Субординации нет там, где правили книги.

Лезть наверх я не стала, на первый раз решив пройти вдоль первого от дверей стеллажа, там были исторические трактаты о стране лесников. А почему бы и нет? Никогда не интересовалась ранее этой страной. Я взяла книгу и, выйдя из этого прекрасного мира, пошла в сад.

Уже на выходе из замка я услышала радостное: «Яна! Слава богам! Я тебя нашла в этом лабиринте!»

Алари я так обрадовалась, что чуть ли не бегом кинулась к леди — следователю.

Женщина переоделась и сейчас была в чистой новой форме магов — активаторов: брюки и длинная мантия с разрезами, волосы собраны в тугой хвост, заплетенный в косу. Без каких-либо украшений, что удивило меня еще в первый раз, активаторы любят увешивать себя защитными амулетами, щиты-то творить они не могут.

Джут, пока мы ждали прихода господ-следователей, рассказал, что Алари очень сильный активатор, такие рождаются редко, и голова на плечах у нее имеется. Собственно, за что она и получила такой высокий пост в ее возрасте. И что ей можно доверять. Это меня радовало больше всего. Хотя Джут предупредил, что характер у нее временами препаршивый.

— Леди Салито, как же я рада вас видеть! Что вы тут делаете?

— Докладывала наследнику и Императору. Видишь, даже лоб в испарине! А! Пока не забыла! Держи, это для тебя! — она протянула мне сверток в красивой оберточной бумаге.

Я удивленно воззрилась на нее.

— Это от Джута, — очень лукавая улыбка. — И… Я же нашла жену Дайвокири! Бывшую…

Улыбка моя испарилась.

— Вивиен! Как она, где? — голос мой дрогнул.

Алари огляделась вокруг, взяв меня под локоток, вывела в ступеньки, ведущие в сад.

— Ситуация такова. Вивиен пребывает в крайней степени бешенства, потому что Салис развелся с ней, даже не придя к регистратору.

— Как это?

— Ну, милочка, это ты должна знать. Служащие могут расторгать брак даже с помощью поверенного, если между ними и супругами нет споров об имуществе, а спора и не было! На имя Салиса был выкуплен дом и отдан при расторжении брака жене. Подпись на сертификате о расторжении брака, конечно же, не его. Жена была в шоке, когда это все на нее обрушилось, ведь она уже вот-вот родить должна была. Так, мало того, Салис еще оставил ей счет в банке гномьем, а там тысяча льер.

Внутри у меня все сжалось.

— Он бы не заработал так много, да еще с покупкой дома.

— Согласна, — леди Салито прищурилась. — Причем, ей было передано какое-то пафосное сочинение от имени Салиса, что у него другая любовь и все в таком духе. Письмо она не сохранила, но почерк мужа узнала вроде бы: сказала, что была в ярости, точно не помнит, но у нее при прочтении не вызвало сомнений, что письмо написано его рукой.

— Либо кто-то хорошо скопировал… — погрустнела я.

Леди Салито окинула меня любопытным взглядом.

— Но можешь теперь не переживать за его супругу — с ней и малышом все в порядке, ее опекают родители и тетка, деньги тоже есть, — задумчиво выдала Алари, косясь на меня.

— Деньги не отберут? — встревожилась я. Без средств и без помощи отца Вивиен и ребенку будет туго.

— У нас же нет доказательств, что деньги получены незаконным путем. Пока, по крайней мере, — покачала головой следователь.

— Они в купленном Салисом доме живут?

— Да, хороший домик в округе Санрето, — кивнула женщина.

— Как так?! — удивилась я. — Конечно, могу ошибаться, но мне казалось, Салис говорил об округе Таро. Там для детишек и мамочек климат лучше, море ближе, и не так дорого.

— Он мог передумать или… Погоди, дом же не он покупал… — Алари устало приложила ладонь ко лбу и закрыла глаза. — Демоны!

— Как не он? — удивилась я.

— На купчей не его почерк, — поведала Алари, задумчиво глядя на прогуливающиеся по саду парочки.

— А если на его имя купили два дома? — вдруг ляпнула я.

— А вы никак не проверяете, что принадлежит покойному? — задумчиво воззрилась на меня следователь.

— Нет, конечно, откуда мы можем это знать?! Со всеми сведениями об имуществе обращаются наследники.

— Говоришь, хотел в округе Таро. Тихий район, говоришь… Хм!

— А адрого нашли? — сглотнула я.

— Нет! Какой там! На то он и друид. Либо уже исчез из города, либо затаился, после бунта, возможно, у них остались места, где можно укрыться, — покачала головой Алари.

— Пятьдесят лет прошло! — удивленно воскликнула я.

— Ну, я предполагаю, а что там на самом деле… Будем копать. Как тебе тут, не обижают? — сменила тему Алари.

— Нет, все отлично, — я мотнула головой.

Следователь вдруг спохватилась.

— Прости, Яна, пора бежать! На мне поисковый кристалл, который вешает охрана при входе на посетителей, он сейчас мне кисть поджарит. Время истекает.

Ничего себе!

— Я теперь тут появлюсь либо с неотложными новостями, либо через неделю!

— А что со счетом в банке? — вдруг вспомнила я.

— Проверяем, — махнула рукой следователь.

Я еще постояла, дождавшись, когда она скроется за поворотом коридора-галереи и вдруг действительно почувствовала себя в тюрьме. Захотелось в город, встретиться с подругами, которых уже почти месяц не видела, посидеть за бутылочкой вина на балконе. Но и жить тоже очень хотелось. Я до конца не верила, что нападение было на меня. Все же, это Алари сначала чуть не прирезали, а я могла и не выйти из комнаты…

Вот ведь напасть!

А потом улыбка самым наглым образом наползла обратно на лицо.

Подарок от Джута!

Я прижала сверток к груди и поспешила к себе в комнату. Гулять уже не хотелось. Да и начать изучать сад лучше с утра при солнечном свете.

В комнате все уже было готово ко сну: разложены ночнушка и халат, чай на столе томился в ожидании, и Ари подкинула пару яблок.

Я с ногами залезла на кушетку у окна и дрожащими руками развернула блестящую перламутром бумагу.

Там оказались конверт и маленькая коробочка из синего бархата. А в ней, я ахнула, кулон на серебряной цепочке в виде пятиконечной звезды из пяти чистых, как слеза сапфиров. А еще прилагалось к этой красоте коротенькое письмо. Человек его писал в спешке или, волнуясь, а может и то и то.

«Дорогая Янина! Не передать, как мне жаль, но я вынужден вернуться на службу в Оралас. Я уже надавал Алари указаний и обязал ее обеспечить вам должную защиту. Очень надеюсь на нашу скорую встречу, и был бы безмерно рад весточке от вас. Не переживайте! Уверен, Алари разберется в этом деле.

Всегда ваш,

Джут Салтелит.

P.S. Кулон — щит, выдержит один сильный удар, но, дай боги, вам он будет служить лишь прекрасным украшением, хотя глаза у вас зеленые».

Конечно, я потом полночи не могла заснуть. Съела все яблоки, выпила весь фруктовый чай, почитала трактат о Тологарии — стране лесников, не понимая и половины, потому что бессовестный образ бессовестно симпатичного Джута бессовестно прыгал по строчкам. Уснула глубоко за полночь, обнявшись с подушкой в окружении самых сладких снов.

Глава 7
Янина

Да, отсутствие работы сильно расслабляет! Проснулась я глубоко за полдень, за что обругала себя последними словами. Жутко стыдно было и перед Ари, унесшей поднос с нетронутым завтраком. Девушка посмеялась, заявив, что, видимо, на новом месте всегда так, первую ночь «плохо» спится.

В планах на этот, как оказалось, короткий день было посещение дворцового сада, весьма красочно описанного Ари. И девушка, не скупившаяся на комплименты, оказалась права.

Это был маленький рай, продуманный мастером-садовником до мелочей и в тоже время он был естественным, кусочком природы среди каменного нагромождения. Маленькие водопады, тенистые аллеи, небольшие прудики.

А еще я нашла замечательное место для спокойного чтения вдали от постронних глаз: в саду в послеобеденное время было множество гуляющих: и линормы, и люди, и даже пара эльфиек продефилировало, и со всеми проходилось вежливо раскланиваться и пропускать.

Место же оказалось волшебным, его скрывали густые кусты ершовника и раскидистая старая яблоня. А за ней… захватывало дух: рукотворный обрыв (эта часть сада была приподнята и шла вровень с замковой стеной) и прекрасный вид на город и море. Наверное, если присмотреться, можно было увидеть где-то внизу улицу Розового Рассвета и крохотный дом с балконом в виноградных лозах.

Яблоня дарила тень — спасение от палящего солнца. К потемневшему стволу прислонилась, как старая подружка, небольшая скамеечка, на которой я благополучно просидела до ужина и таки осилила трактат.

Оказывается в истории Тологарии было множество удивительных событий и вещей. Например, шаманы. Лесники не обладали магией, но некоторые из них пытаются по средствам ритуалов связываться с миром духов. Духи, если принимают шамана, ломают его тело, а потом лечат, каждый дух свой участок, а шаманы в свою очередь уже могут лечить от любых болезней, если голова — то головой, если руки болели, то своими руками. А второе — они утверждают, что тоже могут предвидеть будущее, но очень расплывчато, ведь духи не всегда милостивы и редко показывают истину, зато они весьма успешно находят пропавших в лесах. Может, потому с ними и мирятся… Хотя больше не принимают всерьез.

По дороге в комнату я заглянула в библиотеку, где стайка девушек лет четырнадцати-пятнадцати указала мне нужный стеллаж. Что-то меня потянуло после письма и кулона, который был водружен на шею в тот же вечер, почитать какой-нибудь душещипательный любовный роман с хорошим концом.

Поковырявшись в огромном собрании (вот уж не думала, что Императорская библиотека до такого чтива опустится, но, видимо, приходится разный контингент ублажать), я нашла подходящую книгу про воинов, где главная героиня вроде не была полной дурой.

После прогулки до музыкального салона и большого бального зала, поражавшего своей величественностью и красотой, и когда ночной мрак уже покорил город и десятичасовой чай был выпит, а Ари заверена, что ее подопечная ложится в кровать, я попыталась заснуть, как и обещала, но не тут то было! Сон не шел. Письмо Джута, роман, который я закрыла на самом интересном месте да и события последних нескольких дней — все заставляло кровь бурлить, что дреме не способствовало. Да и три открытых окна не могли усмирить жар, шедший от нагретых солнцем стен замка. Летнее солнце не щадило никого. Хотя определенно в замке были маги, способные снизить температуру, но не посадишь же их в каждую комнату.

Промучившись с час, я оделась, взяла маленький магический фонарик и книгу и пошла в сад, надеясь, что передо мной не возникнет фигура лорда Армила с возмущением указующего обратно на дверь моих покоев.

Даже в такой час об уединении в саду можно было только мечтать. Дорожки, как оказалось, были прекрасно освещены, и по ним бродили гости. Скамеечки заняли парочки или важные господа, о чем-то обычно громко спорящие.

Надеюсь, хоть яблонька меня не подведет!

Но обойдя кусты ершовника, я замерла — на скамеечке спиной ко мне сидел мужчина. Но остановило даже не только это! Меня пробрал озноб — опять дал знать о себе дар, готовя рабу свою к горестному видению!

Нахлынула паника, заставив отпрянуть назад в густую тень. Ветка громко хрустнула под моим каблуком. Мужчина начал оборачиваться на звук, и я решила сбежать, бросив охрипшим голосом: «Прошу прощения».

Меня била мелкая дрожь, руки вцепились в книгу, прижимая к груди так, будто это единственная моя защита.

Это меня и спасло в тот момент!

Я даже не поняла, что случилось, когда в плечо пребольно что-то ударило. Книга выпала из рук, из толстой кожаной обложки торчал короткий арбалетный болт.

Убийца, выступивший из тени, был явно расстроен. Откинув арбалет, он размахнулся и швырнул в меня сгустком чего-то синего. Я рухнула чисто инстинктивно лицом вниз, и шарик ударился в ствол яблони, разметав его в щепу. Вскочив, я и рванула амулет, выданный мне лордом Армилом, бросив его на землю. Но силуэт будто переместился и, поймав кулон на полпути к земле за цепь, резко выпрямился, ударив меня снизу вверх по лицу кулаком. Благо прошло по касательной, но зубы клацнули, дай боги!

Я начала заваливаться, равновесие было безвозвратно потеряно, и левое плечо вдруг резануло болью, в него по самую рукоять вошел кинжал, ускорив мое падение. Силуэт, схватив меня за волосы замахнулся, рванул вверх, приостанавливая падение, поднимая на ноги, и ударил… собрался, по крайне мере! Но его рука едва коснулась моего лица, как полыхнуло зарево, и мы с ним разлетелись в разные стороны, как тряпичные куклы. Грудь обожгло, и я упала навзничь, краем глаза, сквозь пелену боли заметив, что нападавшего приложило о дерево. То, что разметало нас, как сухие листья, явно было магического происхождения, и волна силы повлекла меня за собой, заставив проехаться по земле, отчего кинжал в плече сдвинулся, и вот тут я закричала от боли.

Через секунду надо мной опять навис силуэт. В этот раз убийца решил не рисковать, и в его руке блеснул второй кинжал.

Он замахнулся, чтобы чиркнуть по горлу.

То, что случилось потом, услужливая память постаралась позже сгладить, но оттого ужас и омерзение меньше не становятся.

Крохотное маленькое солнце пронеслось над моей головой, от него силуэт уклониться не смог, и вместо боли на меня обрушился горячий водопад, а на ноги упало что-то тяжелое. Я зажмурилась и начала задыхаться. Вслед за водопадом пришла жаркая волна, которая причиняла не меньше боли, чем кинжал в плече.

Последнее, что я услышала перед концом своего существования, был мужской голос, владелец которого прибывал в бешенстве.

— Райдэл, тьма тебя забери, ты что творишь?!

Эллинар Валкон

— С каких пор ты стал пренебрегать своими обязанностями? — тихий голос Императора прорезал тишину кабинета.

— Я недооценил ситуацию, — начальник охраны, точно провинившийся ребенок, стоял в центре огромной комнаты, погруженной во мрак, и лишь пламя одинокой свечи на столе боролось с наступающей тьмой.

В два шага преодолев расстояние до лорда Райдэла, Император наотмашь ударил линорма по лицу. Зашипела обугленная кожа. Голова начальника охраны дернулась, удар заставил мужчину на секунду припасть на колено, дабы сохранить равновесие. Резко выпрямившись, лорд Райдэл однако остался стоять, смиренно склонив голову перед Айдэлом.

— Если я сказал, что не буду вступать в связь с девчонкой, это не значит, что она перестала быть гостьей, которой обещали защиту, к тому же она под подозрением, — в глазах Императора заклубилась магия, — и это значит, что кто-то очень близко, Стиа! Ты — мой друг, не подставляй меня!

Голос начальника охраны был чуть хрипловатым, в его крови тоже бушевала магия. Пощечину он бы не простил никому, даже собственному отцу, никому… кроме друга детства, о котором знал, больше чем наверное все, кто когда-либо знал Айдэла Валкона, знал, как тяжело ему после всплеска магии контролировать себя.

— Друид. Болт в книге их рук дело. Ее спасло то, что на ней был амулет мага-защитника. Судя по мощи заклинания друида, уровень защитника тоже был весьма высок, но даже он поглотил не всю магию, раз их так раскидало. Девочка оказалась крайне везучей и…

Кажется, сам воздух вокруг лорда Валкона зазвенел.

— Если ты еще раз скажешь, что ей повезло… — зашипел Айдэл. — Там, где стоит вопрос о жизни подданных, нет места удаче или неудаче. Найдется тот, кто будет лучше соображать на твоем посту, не полагаясь на авось.

Райдэл скрипнул зубами, но смолчал, и, выйдя из кабинета, тихо закрыл за собой массивную дверь. Из тьмы выступил Эл.

— Он прав, ей повезло, — тихое замечание наследника, заставило Императора вскинуть голову, склоненную над бумагами. — Никто не ожидал, что адрого сможет проникнуть во дворец.

Отец посмотрел на сына так, что тому тоже захотелось последовать за начальником охраны.

— Ты что-то хотел? — Айдэл опять принялся изучать документы.

— Да, но сейчас не время.

— Завтра такой случай может не представиться, — скривились губы Валкона Старшего.

— Ты уезжаешь? — удивился сын.

— Мне надо в Ризгар. Я чувствую, что близок к потере контроля после сегодняшнего, — губы лорда Валкона недовольно поджались.

— Ты почувствовал ее? — Эл вздрогнул.

— Я почувствовал желание убить всех: ее за то, что она бродит по ночам, Райдэла за недосмотр, тебя за то, что притащил ее сюда, и менее всего я хотел убить того, кто в итоге стал ошметком мяса, но, к сожалению, это был единственный шанс спасти девчонку, — прочитанная им бумага удостоилась размашистой подписи и была водружена на самый верх внушительной стопки. — Если тебе нечего сказать, можешь быть свободен. Мне надо уладить кучу дел до перехода.

Эл кивнул и вышел из кабинета, решив, что просьба терпит. Янина Стиантон еще долго будет под охраной замка и под рукой… Он успеет поговорить с отцом о женщине после возвращения того с севера.

Наутро император покинул резиденцию с супругой и отправился в Ризгар.

Алари

— Какой… решился меня разбудить в час ночи?!

Я рывком открыла входную дверь, не заботясь о том, что у порога уже стояла со свечой верная моя Руша, и что я в неподобающем для женщины, статуса и должности виде: короткой рубашке и с распущенными волосами. Бледный мужчина в мундире императорских гвардейцев отпрянул. Мда… Не часто увидишь сказочную ведьму во плоти: волосы шевелятся, на хмуром лице явственно написано желание зажарить и съесть, и, как доказательство, в протянутой ладони яркий огненный пульсар.

— Л-леди Салито, прошу прощения, вас вызывают во Дворец! Срочно! — собравшись с духом, сообщил мне гвардеец.

— Что случилось? — рявкнула я.

— Не сказали, — отрапортовал мужчина, — но, по слухам, на кого-то напали.

— Это шутка? — я так удивилась, что от потери концентрации пульсар мигнул и чуть не погас.

— Никак нет! — гвардеец вытянулся и отдал честь.

— Ждите!

Я невежливо захлопнула дверь перед носом недоброго ночного вестника и помчалась одеваться, уже предвидя, кто стал жертвой нападения. И это, по-видимому, только прибавит вопросов.

Через пятнадцать минут мы были во дворце. Никакой кутерьмы. Тишина и покой. Линормы, мать их, если уж так умеют хранить тайны, могли бы и сами разобраться!

Что удивительно, мне даже не стали вешать поисковый кристалл. Сразу провели к начальнику охраны дворца.

Лорд Райдэл стоял у окна, и даже в сумерках, царивших в кабинете, на его щеке отчетливо было видно «негодование» Императора, быстро заживающее, правда. И, если честно, мне хотелось присоединить к нему парочку своих царапин.

Конечно же, пострадала Яна, которой обещали защиту, и если бы Император каким-то удивительным образом не оказался рядом, ее бы прикончили.

Лорд — не очень хороший защитник повернулся ко мне.

Вообще-то, мы его всем Дворцом Чести звали просто Рай, с моей доброй подачи конечно. Он был во главе стражи не так давно, лет пять, и, посетив Императора при назначении меня на должность, я, разумеется, встретилась с его начальником охраны. Если они там себе как-то подбирают личины перед тем, как выйти в люди, то этот умудрился выбрать себе самую смазливую из всех возможных, оттого прозвище ему шло еще больше.

Когда его линормство соизволил повернуться… Как же хорошо, что мне не надо скрывать своих эмоций, на моем лице он мог прочитать все, что я в целом думаю об этом, и о нем в частности.

— Вам сообщили, что случилось с вашей подопечной?

— Вкратце, — надо продлить агонию бедолаги. Мне, возможно, показалось, но глаза у него полыхнули магией на долю секунды. Очень надеюсь, что не показалось.

— На госпожу Стиантон было совершено нападение. Друид, полагаю, тот же самый что и в вашем случае, — начал линорм, а я приготовилась слушать то, что и так знала или уже предполагала.

Янина

Просыпалась я убийственно долго, будто всплывала со дна глубокого лесного озера. Вот она поверхность, а воздуха все не глотнуть.

Когда глаза все же открылись, оказалось, что надо мной с испуганным лицом стоит Ари, прижимая руки к груди. Вокруг царствовала ночь, горели только два янтарных фонарика у изголовья кровати. Глупо, но стало жалко тот, с которым я пошла в сад, он наверняка разбился.

— Госпожа! Слава богам! Я сейчас сообщу, что вы пришли в себя! Я сейчас! — девушка, всплеснув руками, выбежала из моей комнаты, хлопнула дверь.

А я все пыталась понять, есть у меня тело или нет. Пальцы на руках есть, на ногах тоже вроде что-то шевелится, ноги, значит, тоже на месте, как и руки. Оказалось, что мое плечо туго перетянуто белой тканью, пахнущей травами, и оно совсем не болит. А вот синяк на скуле заныл, стоило лишь сглотнуть…

Через несколько минут в комнату быстрым шагом вошел невысокий мужчина в сером балахоне с седой головой и сеткой морщин на лице, но с добрыми глазами. По левой руке его, что взметнулась надо мной, змеились руны.

— Здравствуйте, госпожа Стиантон, Меня зовут Зартан. Я дворцовый лекарь. Вы можете говорить?

— Да, только скулу больно, — прошептала я.

Зартан наклонился и провел по пострадавшей скуле рукой, нежное прикосновение принесло с собой тепло, и боль мгновенно отпустила.

— Как вы себя чувствуете?

— Более-менее… — голос был хриплым и еле слышным.

— Плечо заживет, — тепло улыбнулся мужчина, — синячок на скуле пройдет в течение часа.

— Что случилось? — в горле запершило, и Ари рванулась к графину с водой.

— На вас напали в саду и ранили. Кинжал вошел в плечо выше сердца, не задев легкие, но чуть сдвинулся, на спине рана обширнее. Вы потеряли много крови. Я так понимаю, вас бы и убили, но вмешался Император, он убил нападавшего и доставил вас к лекарям. И я очень рад, что я сейчас не на месте лорда Райдэла, — ухмыльнулся лекарь.

— Император… — глаза мои округлились, а проснувшаяся память преподнесла картинку, где надо мной парит яркое солнышко.

— Линормы — очень сильные маги, но они не защитники. Чтобы вас спасти, император нападавшего просто взорвал.

О, боги!

— Да, госпожа, вы вся были в крови. Это было так ужасно! — Ари испугано закивала.

Меня замутило. Зартан, оценив состояние пациентки, положил руку мне на лоб.

— Вам надо отдыхать, сон для вас лучшее лекарство, — и он провел по моему лицу горячими сухими пальцами. Приятная дымка окутала сознание, и я спокойно уснула.

Только сон мой оказался реальней яви.

… Невозможно яркий белый шар в небе был богом для многих отсталых племен, населявших леса вокруг герцогства Лакрас. И отчасти коренные жители, что обитали, кажется, с самого дня сотворения мира на огромном пространстве, простиравшемся от Холмов Линиана до речки Оралис, были правы, ведь лишь благодаря ему вызревала пшеница- кормилица. И даже великие маги, обладатели огненного дара, не могли помочь ей взрасти, и тем самым даровать пропитание подданным герцога.

В тот летний, солнечный день мне предстояло перейти важную для любой женщины черту, и я хорошо подготовилась к этому ответственному шагу. Из тусклого старого зеркала эльфийской работы на меня смотрела шестая дочь воина Правой руки — Караласа, щита и меча герцога Бортала, правителя и хранителя Лакраса. Дочь мага, не наделенная магией в отличие от пяти сестер, обладающая лишь толстой темно-русой косой, должным воспитанием и покровительством — именем своего рода.

Я уже свыклась с этим. Все было не так уж и плохо. Семнадцать лет — возраст зрелой девы. Ища расположения могучего Караласа, много воинов-магов предлагали себя в качестве мужа его дочери без дара. И вот выбор отца сделан. Я буду одной из жен мага, ведь даже мое чрево способно дать мужу наследника с даром, если семя его окажется достаточно сильным.

Отец подыскал мне достойную партию. Воин Левой руки Локарт. Он был зрелым мужем, владел магией холода и имел уже шесть жен, родивших ему пять детей-магов. Я знала двух его женщин, обе были кроткими, нежными, как цветки ирисов. Одна из них, взятая Локартом от Морских, рассказывала удивительные истории про Драконов и Драконоподобных — сильнейших из носителей дара, и, говорят, безумно красивых. С женами Локарта будет не скучно, за что моя особая благодарность судьбе.

Имя мне Ария, в переводе с древних языков, Неудержимая. Отец и сестры любят меня, считая милой, беззащитной пташкой. Что ж, так и есть. Даже государь наш, видя меня, обычно приобнимает за плечи и говорит чуть тише, будто боясь, что спалит или сдует.

Сборы для представления супругу были в самом разгаре, нянька как раз затянула корсет чересчур туго, и я судорожно выдохнула, приготовившись к новому рывку, но в этот момент дверь распахнулась, и на пороге появилась блистательная Аракиан, старшая жена моего отца, воительница и маг воды. Сказать по чести, она была сильнее отца в своем искусстве и силе, об этом вслух никто не смел говорить, конечно, но супруга всюду сопровождала мужа, будучи его верным соратником во всех битвах. Лицо женщины пересекали множественные шрамы, и хотя возраст ее превысил алмазные пятьдесят, магиня оставалась подтянутой и по-своему красивой и мощной. И она любила меня, как ни странно, заменив мне мать, что почила много лет назад, когда я еще была ребенком.

— Моя красавица, — женщина сложила руки на груди и улыбнулась. — Выглядишь достойной герцога. А отдавать придется Локарту, — удрученно покачала головой старшая жена. Она всегда видела во мне какую-то красоту, которую мне, кажется, мог разглядеть лишь мой отец. — Какой платок выбрал Кар?

— Золото, — улыбнулась я, чуть смутившись. — Но золото — удел сильных магов?

— Ты у нас самая сильная, — Аракиан уселась на лавку у окна. — Умудрилась выжить в доме полном магов. Отец тобой гордится и безмерно любит. Он и Локарта выбрал, потому что тот с женщинами добр и нежен, да и гнева отца твоего побаивается. Так что, покой и благополучие тебе обеспечены.

Последний шнур в петлях корсета перетянул грудь, сверху был накинут бесформенный балахон, голова покрыта толстым шитым золотом покрывалом, крепившимся тесьмой к запястьям: правило для женщин семьи воинов, если женщины- не маги, до замужества или момента выбора мужа не позволено расхаживать прилюдно, открыв лицо и волосы.

— Церемония сейчас начнется, — Аракиан оправила складку юбки, ей привычнее были короткие доспехи и штаны, мечи и водная плеть. Сейчас же, поджарая старая кошка была не в своей тарелке, но держалась величественно, как и подобает супруге воина Правой руки, приближенного к правителю. — Сам герцог благословит тебя.

Удивляться было нечему. Слишком часто отец вставал между смертью и государем, как впрочем и жена отца. Герцог любил нашу семью, он практически у всех дочерей отца был сватом.

И вот последние складки расправлены, тесемки завязаны, и я представляю собой ходячий моток ткани, но это лишь до момента появления всех заинтересованных лиц в Зале Славы. Воительница поднялась, неуклюже наступив сапогом на краешек юбки, помянула всех демонов — подземников, лесников и эльфов, подала мне руку, которая была мне необходима: я боялась повести себя некрасиво и растянуться, вот также наступив на край собственного одеяния. Эти нарядные одежды были тяжелы, неудобны, и в них было жарко летним полднем, но делать нечего.

Мы проследовали по длинному крытому коридору, пролегавшему по крепостной стене в направлении зала. В окнах — бойницах мелькало синей гладью Ледовое море. Почему Ледовое, непонятно! Письмена старинные молчали. Некоторые народы звали его Лунным, вот это название больше походило на правду.

Стены узкого каменного тоннеля отражали многократно перестук наших каблуков, и мое сердце вдруг забилось. Я делала шаги из родного дома в дом чужого мужчины. И хоть и готовила себя к этому, но все же…

Как и любая молодая дева, я мечтала о любви, о той самой, воспетой прекрасными эльфами. Когда ты — старшая жена молодого и сильного мага, у него есть мечты, крылья за спиной, как говорят те, кто видел знаменитых линормов, и мощь, и страсть, молодая горячая плоть. Но в моем мире — это невозможно, если ты-не маг, но род твой имеет влияние, брак тогда заключается исключительно по договоренности. Но мне ли печалиться?!

Вдоль стены летали ласточки, толстые чайки в высоте кричали, паря над морем, раскинув белые крылья, они будто плыли по прозрачному воздушному океану на встречу солнцу.

Это было моей тайной, тихой мечтой, исполнить которую способна лишь смерть. Я бы так же хотела взмыть к небесам. Мне кажется, Аракиан знала эту мою тайну, но молчала, поглядывая на меня и лукаво улыбаясь. Почему же мы не способны летать, как птицы, драконы или драконоподобные…

Зал Славы был наводнен людьми. Воины и старшие жены. Молодые маги-воины. Богатые купцы. На небольшом возвышении в красном углу возле огромного камина разместили кресла герцога и его супруги — субтильной женщины, умудрявшейся рожать только мальчиков — магов, здоровых и крепких и держать правителя в ежовых рукавицах.

Герцог беседовал с моим отцом но, завидев нас, кивнул. Он умел быть весельчаком и балагуром, до того момента, когда его ладони окутывало пламя, и он обращался в грозную стихию, безжалостную к его недругам.

Легкими поклонами мы и ограничились. Мне подобало стоять до начала церемонии в темном алькове. Это проходят все невесты. Просто магиням не так жарко, ведь их лица и головы не защищает накидка.

Аракиан отошла, чтобы встать рядом с мужем, а я из своего темного угла рассматривала публику. Уже замужних сестер. Они кидали приветливые взгляды в мою сторону и ободряюще улыбались. Двое старших уже участвовали с мужьями в боях, двое средних были беременны первенцами, а младшая пока лишь занимала очередь к ложу супруга.

Глаза вдруг моргнули от неожиданности. Я точно посмотрела на огонь и не могла поверить, что огонь может так передвигаться. Но я не ошиблась, стянутые в хвост волосы воина мелькнули в толпе, и вскоре он уже стоял рядом с герцогом. Тот самый знаменитый Сальтирин.

Он был пришлым от Морских. Высокий, даже в сравнении с не маленькими лакрасцами, широкоплечий, обладающий какой-то удивительной тайной магией: он не владел ни огнем, ни водой, не повелевал воздухом и холодом, но мог сразиться с любым магом простым оружием и выйти победителем, даже если последний использовал свой дар. Многие бросали ему вызов и проигрывали. Многим бы хотелось посмотреть на битву Сальтирина и герцога, но Бортал взирал с усмешкой на любопытных, жаждавших этого поединка и молчал. Сальтирин обладал и еще одной способностью — он жил уже достаточно долго, по слухам ему было за семьдесят. Но он оставался молодым сильным мужчиной. Движения или жесты не выдавали в нем старика. Наоборот, он был полон энергии и интереса, жажды жизни. А еще он был советником и приближенным герцога, был богат, получил лично от Бортала в дар двух дочерей сильнейших магов-воинов. Но обе девушки еще не понесли наследников огневолосого. А еще у него были потрясающие синие глаза, о которых мне рассказали сестры.

Я видела его на подобных собраниях, правда, тогда я стояла рядом с отцом, да и наряд мой не сильно отличался от сегодняшнего, если только головной платок не был вышит золотом. Представлены мы не были друг другу, ибо смысла это не имело. Воины Правой руки берут лишь жен-магинь, по понятным причинам.

Затрубили трубы, и в распахнутые ворота по широкому коридору, соединяющему Зал Славы с выходом из крепости степенно прошествовали мой будущий супруг и его свита.

— Локарт с сыновьями, — возвестил глашатай.

Будущему мужу было под сорок. Он был поджар, худощав, покрыт загаром и шрамами. И очень хотел стать воином Правой руки. Что ему и пообещал герцог за брак с не магиней. Его сопровождали трое сыновей, — показатель плодовитости рода и самого претендента. Все трое были в возрасте от шестнадцати до двадцати, к тому же копией отца. Все были облачены в легкий кожаный доспех. И все трое были магами, что по традиции и продемонстрировали герцогу и присутствующим, ибо для них это было еще и представление правящему.

Маги холода: воздух в Зале Славы зазвенел, изо рта присутствующих стал вырываться парок, а вода в бочках у входа, стоявших на случай пожара, и отсутствия мага воды, покрылась коркой льда.

После чего все мужчины рода Локарта преклонили колена, прося дозволения герцога войти. Правящий взмахнул рукой, указав на место ниже себя на лестнице, но рядом с троном.

За мужчинами следовала старшая жена Локарта, воительница Мадара, она тоже украдкой кинула взгляд на мой темный альков и кивнула. Я же говорю, мне повезло. Обе семьи любили меня.

— Ария, дочь Караласа. Выйди, дабы мы оценили тебя и вынесли решение, — провозгласил Бортал.

Я, сделав глубокий вздох, шагнула в зал. Сейчас после показательных выступлений моих будущих пасынков и защитников стало прохладно, и походка моя была легка. Тонкие тесемки с моих запястий слетели, и за ними последовало тяжелое покрывало. Я же осталась в балахоне, единственным украшением стал кушак, утянувший талию с символом моего рода — линормом. Браслеты звякнули на запястьях. Толстая коса соскользнула с плеча под тяжестью золотых украшений и спряталась за спину.

Я застыла в центре зала, совершенно спокойно пережидая момент необходимого ознакомления с моей персоной. Почти все присутствующие ранее общались со мной, смеялись моим шуткам, но никогда доселе мужчины не видели моего лица.

— Воистину, Каралас, все твои женщины достойны лучших мужчин, — возвестил герцог. — Право на дочь Караласа заявил воин Локарт. По традиции более сильный имеет право предложить свой род для молодой Арии, — огласила зал формальная фраза. Все было решено. Но с древних времен пришел к нам обычай: воины Правой руки в таких случаях могли заявить права на девушку, если считали ее достойной своего рода.

Я стояла смиренно, как и положено склонив, голову. Ровно через минуту после объявления герцога тишину нарушит звон меча Локарта, тот положит его к моим ногами, как знак того, что его оружие теперь будет направленно на мою защиту. И его сыновья, как и он, займут место рядом со мной.

Эхо слов Бортала еще отражалось от стен, я приготовилась считать мгновения, но зал вдруг наполнился гулом, и передо мной точно в щель между каменными плитами вонзилось блестящее лезвие одноручного меча. Оружие мелко дрожало и пело особую воинственную песню.

Я перестала дышать от накатившей тревоги. Все не так, как должно быть. И вопреки всем порядкам и обычаям вскинула голову, встретившись с ярко-синими глазами Сальтирина, шедшего ко мне. Отец и князь, как впрочем, и все, обратились статуями. Но самой идеальной статуей был Локарт, только что потерявший шанс стать воином приближенным.

— Ария, шестая дочь Караласа, — приятный чуть хриплый голос наполнил погруженный в тишину зал. — Я предлагаю тебе свой род и свою защиту. Примешь ли ты мой меч и мою руку?

Я очень хотела посмотреть на отца и испросить его совета, я очень хотела посмотреть на герцога и дождаться его решения. Но я утонула в синих глазах мужчины. Он был загадкой. Силой. Разрушителем моего спокойного мирка, который уже был расписан до дня моей смерти. И моя ладонь оказалась в его сильной и горячей руке. Второй рукой он вынул меч легким движением и, встав рядом со мной, стал ожидать решения главы моего рода и правящего.

Пауза затянулась. Герцог первым скинул оцепенение.

— Давно такого не было. Но традиции не нарушены. Слово тебе, отец невесты.

Каралас переглянулся с Аракиан.

— Для моего рода честь, что моя дочь-не маг избрана сильным И раз она приняла руку, значит, согласна встать под защиту его меча. Я принимаю решение дочери, — мне показалось, что голос отца звучал глухо.

— Локарт, ты, как претендент, имеешь право требовать поединка. Выиграв, ты получишь и невесту и место приближенного, — герцог заинтересованно посмотрел на мужчину.

Тот стоял, сжав зубы. Он ничего не терял, кроме чести. Его место оставалось за ним. Но он мог возвыситься, если победит, и бой шел не до смерти, и Локарт решил своего шанса не упускать.

— Требую поединка.

А вот тут толпа разразилась криками и возгласами. Младший сын Локарта на секунду вцепился в руку отца, не сдержав чувств, испугано дернулся назад. Я украдкой посмотрела на Сальтирина, тот был невозмутим, стоял даже в чересчур расслабленной позе. Он не боялся. Боялся Локарт.

До момента, когда мужчины определят мою судьбу, я должна была быть со своим родом.

Сальтирин подвел меня к отцу и, оставив возле герцога и Караласа, последовал легкой походкой к выходу, за ним пошел Локарт и его сыновья, и лишь спустя минуту потянулись все остальные…

Глава 8
Алари

— Я одного не могу понять, Салито, как?! — вопрошал громоподобным голосом мой любимый руководитель — глава Его Императорского Величества Министерства безопасности подданных Империи Иртанит и их собственности, Лорд Мальдик Рапар — высокий, худой, словно жердь, лысоватый (ой, ладно, совсем лысый!) человек, любивший зачесывать три «выжившие» волосины от правого уха к уху левому, ибо смириться с отсутствием шевелюры так и не смог.

Император всея Дворца Чести, возмущенно сопя, нарезал круги по своему кабинету: возможно, путешествие его с заложенными за спину руками должно было произвести угнетающий эффект на распекаемого, если бы не приходилось лорду Министру, ввиду жуткой захламленности помещения массивным столом и креслами, шкафами с книгами и прочими предметами интерьера, петлять по дороге от одной стены к другой между всей этой красотой и мной (той самой распекаемой), застывшей четко посреди единственного свободного прохода.

— Как?! — вопрошал великан, воздевая выцветшие синие глаза к небу в надежде получить хотя бы от него ответ, почему всех руководителей отделов и практически всех подчиненных вытащили в такое пекло на работу из отпусков…

Только вопрос был явно риторический.

Поводом для «летнего переполоха» послужило гневное письмо Императора. Ну, как гневное? Хотя даже и не письмо, а указ! На местах теперь должны находиться не менее двух третей следователей, оперативных поисковиков и не менее трех четвертей руководящего состава сыскарей. Между строчками явственно проглядывали два намека: «Слишком много и слишком дружно отдыхаете!»

Рапар, весь срок службы пытавшийся заслужить благоволение Высшего, аж трясся от такой несправедливости. Столько сил потрачено, и тут такое! Распекал его, видимо, в письме, которое нам так и не дали почитать, Император.

— Ты что стражей не могла найти? Зачем надо было Салтелита вызывать? И тем более афишировать его во всем этом участие? — не выдержав гонки по кабинету, мужчина плюхнулся на свой трон и, уронив руки на подлокотники, выжидательно уставился на меня.

Я оправдываться не собиралась. Мой толстенный отчет, подробно описывающий все, что происходило в ту ночь, лежал прямо перед его носом на столе.

Стражей, свободных тогда действительно не было. В ночь нападения на Яну Адрас почтил своим присутствием мощный шторм. Под его шумок в столице решили порадовать себя наживой все воры в округе, и к вызовам еще в разгар бури, прибавилась на рассвете еще и очередь пострадавших, которые помимо разгула стихии попали и под разгул тех, кто решил собрать свой «налог» с граждан Империи. В итоге, представители закона и в отделах и на местах, в поте лица строчили протоколы и выслушивали слезные истории о последних пропавших грошах.

Ну и где бы я нашла стражей? Тем более, когда после сообщения во дворец о произошедшем, изъявил желание прибыть ни кто иной как первый наследник.

Лорд Рапар смиренно вздохнул и перешел к делу. Наконец-то!

— Доложи вкратце! А это, — тонкий длинный палец указал на пачку красиво исписанной бумаги, — я потом почитаю. Обстоятельно!

Мне угрожают! Надо же!

— Вам с какого места, уважаемый лорд министр? — интересно, а если меня уволят, годы службы засчитаются? А то, боюсь, Джет не примет бесприданницу, у которой отберут и титул и ту развалюху, что пафосно кличут замком.

Хотя увольнение все же маловероятно. Во-первых, лорд Рапар все же был моим слегка дальним родственником. Правда, седьмая вода на киселе, да и родство это было лишь на словах. Например, как-то после одного холодного лета и, как следствие, отсутствия урожая, отец мой попросил у Мальдика денег в долг, а получил в ответ лишь грустный взгляд человека, слывшего одним из самых богатых в Империи. А во-вторых, в данной ситуации за моей спиной маячил сам наследник. А значит, и Император, который, слава богам, разумом не обделен.

— Про происшествие во дворце можешь не упоминать, как и обо всем, что до него… — хвала всем богам! — Дело сдвинулось с мертвой точки?

Поднабрав побольше воздуха в грудь, я начала докладывать:

— Первое, что я попыталась сделать — подтвердить предположение Янины о втором доме Дайвокари в округе Таро. Как оказалось… кхм… лорд министр, — это я намекаю, почти как император! — у нас нет единого реестра учета собственности граждан. Пришлось подключать агентуру и искать дом, в котором либо никто не живет, либо личности, поселившиеся в нем, могут казаться кому-то из соседей подозрительными.

Рапар нахмурился и махнул рукой в сторону одного из кресел. Ноги у меня не казенные, и я с удовольствием разместилась в огромном кожаном монстре, поглощавшем собой любую жертву, подкупая уютной мягкостью.

— Дом нашелся, как и еще с десяток рассадников преступности.

Райончик, который мнился милым обиталищем граждан среднего достатка с детишками, благочестивыми женами в чепчиках, собачками и кошечками, оказался отличным местом для сокрытия борделей, кальянных, и прочих мест, где мужчины и женщины могли отдохнуть от рутины семейной жизни. Линормы в этом плане молодцы, они не запрещали проституцию и использование всяких «облегчающих жизнь» веществ, прекрасно осознавая, что человек — существо, которое обязательно в себя что-то да затискает или возжелает плотских утех. Запрещать бесполезно. Закон не допускает лишь присутствие подобных заведений в черте крупных городов, определив, что таковые официально не могут находиться ближе, чем в пятнадцати верстах от границ города. Как ни странно, это помогало в основной массе, потому что, человек еще и ленив. Однако, никто не отменял тех, кто любит перечить букве закона…

В общем, после нескольких рейдов по таким местам расслабления и увеселения я получала благодарственные кивки тех, кому подкинула информацию, и кто ныне щеголял в новой приятно подросшей должности.

— Дом был оформлен на Дайвокари, там никто не жил, зато каждую ночь появлялся. И я уверена, это был адрого.

— Какие мысли насчёт его желания стереть госпожу Стиантон с лица земли?

— Никаких! — я загрустила. — У госпожи Стиантон нет врагов Единственная горячо любимая дочь, на работе слывет умницей, у нее даже выговоров нет, ведет обычный образ жизни для молодой незамужней женщины, посещает спектакли, подруги и знакомые о ней очень тепло отзываются.

— Выяснили, как адрого попал во дворец? — длинные пальцы министра щелкали суставами и меня от этого сильно коробило и сбивало с мысли.

— Лорд Райдэл что-то пытается сделать, — с иронией протянула я. — Но судя по отсутствию сведений, ничего он не узнал. Позор! В собственной вотчине не может разобраться!

Рапар хмуро на меня зыркнул, но одергивать и комментировать не стал. А потом вдруг хитро так улыбнулся.

— А у меня для тебя новость, Салито! — как-то все зачесалось во всех местах, как будто мне сейчас за сорванные отпуска мстить будут. — Так как за две недели вы не особо продвинулись в своем расследовании, и ситуация лишь усугубилась, вам тут лично Император прислал… хмм… подмогу…

Я чуть не выругалась. Вот мне только какого-нибудь кабинетного червя не хватало, который под ногами путаться будет и советы давать.

— Подвигай уже глазами, Алари! А то мне за тебя страшно! — усмехнулся Рапар.

— И кто же этот несчастный? — взяла я себя в руки.

— А вот тот самый, что позорно не разбирается в собственной вотчине!

— Рай? — от удивления я округлила глаза.

Только не это! Я же его затюкаю подколами, и он совершит ритуальное самоубийство, и быть мне виноватой и в этом. У линормов же с чувством юмора никак.

— Не Рай! А Лорд Райдэл! — рявкнул Рапар, возмущенный моей фамильярностью. — Мне порой кажется, Салито, что слово субординация для тебя — сложное уравнение с двумя неизвестными.

Я открыла рот, чтобы доказать, что с математикой и терминологией у меня все на уровне, когда в дверь постучали.

Министр метнулся к двери, аки испуганная лань, и, открыв ее, замер в поклоне.

— Лорд Райдэл, проходите, прошу!

На пороге кабинета стоял Райчик — неудачник, всем своим смазливым лицом выражая вселенский пофигизм. Что-то внутри приятно екнуло. Припомнилась наша беседа после нападения на Яну, когда я, прикидываясь тупой и глухой, заставляла его повторять приглянувшиеся мне фразы: «недооценил», «не рассчитывал», «глубоко сожалею». Я еле удержалась от кровожадной улыбки, и тут мне вспомнилось, что это же теперь мой «напарник». Радость от приятных воспоминаний испарилась вместе с улыбкой. Меня, значит, тоже к неудачницам причислили, раз навязали это?! Ну ладно!

Высший шагнул в кабинет, пройдя к креслу, возле которого топталась я, вставшая его поприветствовать, остановился, чуть поклонился и опустился в объятия соседнего кожаного чудовища. И лишь когда хозяин кабинета угнездился на своем месте, приятный линормовский голос поведал:

— В связи со сложившейся обстановкой, а также с тем, что Император требует незамедлительно разобраться в этом деле, мы решили объединить усилия. Леди Салито, вы с самого начала ведете расследование и обладаете наибольшим количеством информации, поэтому по указу лорда Валкона, вы на время следствия освобождаетесь от своей должности с назначением замещающего, разумеется, с сохранением вашего дохода и статуса, и занимаетесь исключительно этим делом вместе со мной с правом подключать любых лиц.

Он, точно фокусник, выудил двумя пальцами из внутреннего кармашка черного сюртука запечатанный конверт с вензелями и сургучной печатью, мигнувшей к тому же магическим вкраплением, и протянул бумагу министру.

— Леди Салито, завтра прошу вас прибыть во дворец, — продолжил линорм. — Мы обнаружили, как адрого проник в Дворцовый сад. К тому же, так как в… — Высший подозрительно так кашлянул, — мы так и не выяснили причину нападения на госпожу Стиантон и личности тех, кто пытался его совершить, как, собственно, и их количество, может возникнуть ситуация, что ее снова попытаются убить. Через пять неделю во дворце состоится бал в честь посланника Королевства Лаори, мы предполагаем присутствие госпожи Стиантон на этой церемонии и, возможно, с ней попытается кто-либо связаться, если она замешана в преступлении. Вам также необходимо будет присутствовать на этом мероприятии.

В кабинете повисло тягостное молчание, наше с Рапаром, да, люди имеют такое свойство — тягостно молчать. Линормы нет. Потому лорд Райдэл был абсолютно спокоен и ждал от нас ответа. Переглянувшись с министром, я тяжело вздохнула.

— Как прикажете, лорд Райдэл! — я поклонилась линорму. — Если больше указаний не будет, пойду, подготовлю все необходимые бумаги, — дождавшись кивков и почти печатая шаг, я направилась к выходу.

Совершенно некстати вспомнился мне один забавный эпизод.

Не так давно я, Джет и Джут, их родная сестра Камира, по-дружески звавшаяся Камой, и ее подруга Евангелия, отдыхали в прекрасном поместье Салтелитов, под сенью виноградных лоз и раскидистых яблонь. Мне, как городскому жителю, подобная сельская идиллия весьма приятна и настраивает на поэтический лад. Пахнущая влагой ежедневно очищаемая земля под деревьями, хранила борозды от грабель, оса, намочившая лапы, уносила каплю, блестевшую, как маленькое солнце. Ну чем не ода природе.

Терраса большого каменного дома, увитая плющом, радовала тенью и прохладной. У меня на коленях лежала голова счастливого и довольного жизнью жениха, и мы рассуждали о магии. А из магов в нашей честной компании были только я и Джут.

— Лари, а можно вопрос? — хитро подмигнула подруге Кама.

— Давай.

— Правда, что ваши татуировки на самом деле цветные, но цвет их видно только магам, и в зависимости от уровня силы они разнятся по оттенку?

— А ты откуда знаешь? Это, между прочим, страшная тайна! — вдруг выдал с моих колен Джет.

Кама и Еля прыснули в кулачки.

— О да! Я даже представляю, какого она у тебя цвета была бы, братец, будь у тебя дар! — сестра не могла удержаться и не подколоть братца.

— Да ты что, дорогая! И какая же? — один синий глаз приоткрылся и внимательно осмотрел «мудреца-всезнайку».

— Наверняка ярко розовая! — неугомонные девицы опять прыснули.

— Очень смешно. И с чего ты это взяла? — открылись уже оба глаза.

— Ты же у нас повеса, и, вообще, прости Лари, слывешь бабником. Прошу прощения! Слыл! Должна же судьба тебя хоть как-то наказывать, а заодно и предупреждать молодых магичек о том, что от тебя стоит держаться подальше!

Джут улыбнулся, сочувственно похлопал брата по колену.

— Сестренка сдаст все твои тайны и лишит прекрас�

© Алена Воронина, 2019

ISBN 978-5-4496-8468-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

Кровь моя все еще горяча, и сердце мое все еще бьется, а значит, остается надежда, что камушек в подкове или надломленный прутик изменят ход истории. И пусть тогда закончится мое существование, но на последнем вздохе своем я прошепчу: «Спасибо»

Глава 1

Делопроизводитель Янина Стиантон

В то лето сияющий белый шар в небе усиленно трудился, дабы «пропечь и подрумянить» толстый, слоеный пирог, с которым только и можно сравнить город Адрас.

Столица нашей славной Империи веками покорявшая гору Тир и ныне расположившаяся на ней с размахом победителя, поражала путешественников масштабом и красотой, а Лунное море, омывавшее город с юга, востока и запада, довершало картину, обрамляя Жемчужину Юга подобно россыпи сапфиров в дорогом украшении.

Город был прекрасен. Словно вычищенная скорлупка, сиял он белыми домиками, дворцами и площадями, тысячами лестниц, арок, мостов, манил прохладой парков, уютом сквериков и террас. А венчал все это великолепие огромный белый замок, словно сошедший со страниц детской сказки – резиденция Императора, построенная почти четыре века назад.

Однако, самый жаркий летний месяц – травис тяжко давался даже нашему чудесному городу. Камень мостовых нагревался так, что на нем впору было печь пироги, горячий воздух дрожал, делая мир зыбким и расплывчатым. Улицы вымерли: люди, составляющие основную массу населения или сидели по домам с мокрыми повязками на головах или сбежали с семьями от нестерпимого жара к морю, а те, кто мог, держались поближе к магам.

Путь от дома до работы в такую жару был не из легких, к тому же изрядной помехой оказалась длинная форменная юбка. Мешала и груда папок, прихваченных из дома, и завершающий штрих – сотни ступеней. Вкупе все это лишало надежды добраться живой и не поджариться.

Но, будучи человеком упертым и ответственным, я доплелась, а, точнее, сделав последний рывок, ворвалась в здание Мэрии на полном ходу. Пришлось развить приличную скорость, чтобы побыстрее пересечь залитую солнцем площадь Вознесения, на коей и красовался наш казенный дом – здание длиною в целый квартал. И хоть украшений оно было лишено, пышность дворцу придавал облицовывавший его белый мрамор, ослеплявший в такую погоду своим блеском, похлеще снега в горах.

Мой приход не остался незамеченным: затормозить вовремя, да еще с такой ношей, я не успела и сбила с ног курьера. Бедняга с круглыми глазами выполз из мавзолея, сотворенного моими папками, и, даже не удосужившись помочь виновнику инцидента, быстренько ретировался. Я же, пробубнив себе под нос традиционную фразу всех столичных (да и не только) старушек о некультурных молодых людях и подобрав с пола бумаги, направилась в свой кабинет, кивнув стражу-учетчику при входе, тот вместо приветствия с выражением страдания на лице промокнул огромный лоб салфеткой и жалобно закатил глаза.

Золоченая табличка над его моей дверью гласила: «Янина Стиантон, посмертный делопроизводитель». На древнем общем языке мое имя означает «живая». Забавно, если учитывать, что моя профессия связана с выдачей сертификатов на имущество почивших граждан – служащих Дворца и жителей города Адраса. Надо заметить, что знакомые частенько подтрунивали над этим, на их взгляд, забавным «каламбуром».

Сгрузив папки на стол (а там уже высилась приличных размеров стопка), я поспешила открыть окна. Духота стояла страшная. Места писарей пустовали: я отпустила девушек на отдых еще вчера, отправив записки. Один день перед выходными ничего не изменит с учетом полного отсутствия посетителей. Зато у меня есть время спокойно разобрать то, что «наворотил» Кисанодар, пока я была в отпуске. Дела после него пребывали в жутком хаосе, молодой мужчина, к сожалению, не страдал склонностью к порядку, что, кстати, большой минус в его профессии.

Толстые папки сменялись худыми, перед глазами проносились десятки итогов жизни досточтимых адрасцев: кто-то из них был рад небольшой дружной семье, кто-то плодил детей на стороне, кто-то ежегодно обзаводился новым супругом или супругой. У кого-то были особняки и доходные дома, у кого-то квартирка над магазинчиком, а у кого-то долги и ничего более. И ведь каждый наверняка мог сказать многое в свое оправдание.

Одна из папок «высунула» красный кожаный язычок – закладочку, так писари для меня помечали странные дела.

Хм… Интересно.

На первый взгляд все в порядке: с ходатайством обратился секретарь делопроизводителя Императорского Дворца – это стандартная процедура, если у служащего Резиденции есть имущество, но нет наследников. В таких случаях все получает Дворец, однако для этого необходима своя бумажка с печатью.

Так! Имя покойного…

Я резко подалась вперед, задев пустую чашечку, стоявшую на самом краю стола, и та, встретившись с полом, разлетелась на мелкие осколки, забрызгав юбку и туфли сливовым соком.

Покойный – Салис Дайвокари, бывший секретарь делопроизводителя Императорского Дворца.

Боги, он же был на год моложе меня!

Улыбчивый, голубоглазый блондин приносил вместе с документами и коробкой шоколадных конфет кучу положительных эмоций.

Я его видела всего-то полгода назад!

Погодите-ка!

У Салиса ведь была семья! У него была жена! Мммм… Вивиен! Точно! И ребенок! Вивиен ждала первенца! Салис поведал об этом как раз полгода назад, и он… Он же так… старался подкопить на небольшой домик в границах округа Таро, и вроде бы даже отдал за него залог. Почему же его имущество получает Дворец?

Бред какой-то!

Я еще раз перечитала ходатайство. Никакого дома среди имущества заявлено не было, зато был счет в Императорском Банке «Кестар».

Может быть, Салис взял ссуду, а дом оформить не успел? Дворец обычно не жадничает, если дело касается своих.

Дата смерти – пять с половиной месяцев назад.

Понятно, почему Кис не стал выдавать сертификат. Странно то, что новый секретарь делопроизводителя подал заявление так рано – полгода еще не истекли, могли обратиться наследники.

И где же Вивиен?

Настроение упало. Побродив по кабинету и признав, что теперь не успокоюсь – перед глазами так и стоял образ молодого человека – я уточнила у учетчика, нет ли записи на сегодня, и поплелась домой. Даже самый просоленный моряк иногда дает слабину. Грустно… работаешь, мечтаешь. Оп! И тебя нет!

Жила я недалеко от работы на живописной улице Розового Рассвета, в своей квартирке с видом на море. Жилье мне помогли приобрести родители и служба (Империя оплатила половину стоимости, но с обязательством отработать «покупку» в течение двадцати лет).

Уже за кровные я усовершенствовала свое гнездышко, надстроив крышу над квадратным балконом и рассадив в кадках виноград – получилось уютное местечко, где можно было укрыться от работы и жары, но сегодня даже эта идиллия не радовала.

Весь вечер прошел в маете. Салиса было безумно жаль, но мучило что-то еще. Не спасали ни душ, ни чай, ни корень лоскутки. Тысяча шагов по гостиной тоже не спасла. Меня сморило уже за полночь, и то больше от жары. Сны роились рассерженными мухами, натыкаясь друг на друга, сливаясь воедино и разрываясь, как гнилое тряпье. Озарение пришло в тот самый миг, когда видения стали «лопаться», как большие кульки праздничных…

Конфеты!

Я еле дотерпела до утра. И едва с улицы послышались окрики мальчиков-почтальонов, как, прихватив сумочку и шляпку, я вылетела из дома и, поймав извозчика, понеслась ко Дворцу Чести, где размещался его Императорского Величества отдел сыскарский города Адраса.

Как верная служащая Империи, я была обязана, прежде чем совершить действия, предписанные мне должностной инструкцией, убедиться, что законы не нарушены, а значит, я не имела права выдать сертификат на имущество Салиса, если его убили!

Глава 2

Алари Салито

Ненавижу лето!

Мало того, что жарко, так еще, линормы всех забери, никого не найдешь! Докладов, наветов, доносов скопилось столько, что я могу из них соорудить себе усыпальницу! А кому работать? Все в отпусках! И мне приходится сидеть на приеме!

Ай-яй-яй, Леди Алари Салито, глава первого отдела по расследованию тяжких преступлений его Императорского Величества, участница Варийского подавления, награжденная… Да, кучей всякой ерунды, которая не спасает от отпусков замов и, как следствие, сидения на рабочем месте и выслушивания измышления всяких психов!

Даже утро выходного (для всех остальных!) дня не задалось!

Тапочки в темноте никак не хотели находиться, спрятавшись под ворсистый коврик. Обиженно хрюкнувший фонарик, который я сшибла в его же, собственно, поисках, потух и требовал замены магической составляющей. В довершении эпопеи я опрокинула кружку с недопитым кофе на белый коврик, под которым и ныкались тапки, после чего зажгла пульсар в руке и пожелала кофе, тапкам и коврику уползти подальше.

Жалюзи на окнах – та единственная шалость, которую я позволяла себе в столице, дабы поспать подольше. Только такие вот «веселые» подъемы в полной темноте были для меня не редкостью.

Отглаженная прислугой форма помялась. На туфли попал зубной порошок. Прядь волос упорно не хотела залезать в прическу, чем взбесила окончательно.

Кое-как собравшись, я выползла на улицу ловить извозчика (до ближайшего камня перехода можно было и прогуляться, но лень была гораздо сильнее меня) и только тут вспомнила, что забыла папку с документами. Кровожадный вопль, уверена, заставил подскочить моих добропорядочных соседей в своих мягких кроватках. Только вой – не вой, а надо идти вернуться.

Усевшись в коляску, я мгновенно уснула, прижавшись щекой к стенке, предусмотрительно подложив папку. Слава богам, снился мне не тот кошмар, что был описан на пятидесяти страницах, служивших мне ныне подушкой, а маленький дом в области Гастар на Салютной улице – красивой окраине города Ониса, там, среди высоких елей и лиственниц, прятались скромные и не очень домишки (попадались и настоящие громадины с претензией на высокий архитектурный стиль). К домам примыкал обширный городской парк, раскинувшийся на холмах, окружавших этот маленький идеальный мирок.

Летом даже в жару там было прохладно и тенисто, а зимой… Зимой там царил настоящий праздник. На небольшую площадь, от которой начиналась Салютная улица, приезжали лучшие пироманты округи и устраивали на праздник Середины Зимы целое представление, оно не шло, конечно, ни в какое сравнение со столичными феериями, но оставляло ребенку море впечатлений на весь год. Там я и провела свое чудесное детство с мамой…

Снился и родовой замок Салито в области Шерер. Холодный, пустой, сумевший поглотить в свои недра самых дорогих для меня людей, и лишь сторожа – старика Ракуна да его жену, пока никак осилить не мог.

Снился мой нареченный Джет Салтелит, с которым я, вроде как, была помолвлена, и он, вроде как, мне нравился… Вроде как, мне нравилось все, когда я высплюсь. Старею, наверное.

Мне двадцать семь, я маг-активатор, сильный, к слову, но это, похоже, мой единственный плюс. Уничтожить дуб проще, чем его вырастить, как любил говаривать папа.

Эх, отец…

Мда…

Кто же ты такая, Алари Салито?

Аристократка со скромными владениями, скромным состоянием, которые ты должна не потерять, а желательно еще и увеличить для потомков, а ими в твоем возрасте обзавестись имеется весьма скромная возможность. Достойного дохода мое имение не приносило. Так, гроши, которых едва хватало на оплату дома в столице. Радовало наличие Джета с его виноградниками, яблонями и талантом к производству алкоголя, денег и шуточек. Если что-то пойдет не так по службе, хоть весело сопьюсь.

А ведь все так хорошо начиналось. Пока жива была мама, у меня было настоящее детство с платьями в рюшах, нежными руками, которые умело плели косы, сказками на ночь. А когда мамы не стало…

Забавное это дело – вспоминать все мои шалости. Отец занимался их учетом скрупулезно, под запись: перебитые окна, поломанные ноги бедных лошадей и сбежавшие от нас слуги. Магия активатора во мне проснулась рано, и я развлекалась от души. Папа еле дождался моего восьмилетия, чтобы отдать на учебу в далекий Ластолос, подальше от замка, который методично обращался мною в руины.

В школе я была страшной хулиганкой. Мальчишки, не нравившиеся мне девчонки, и, разумеется, учителя от меня просто стонали. Опрокидывание деревьев на профессоров, пояснявших нам, как важно ответственно относиться к своей силе стало доброй традицией. Мне даже вручили шуточную премию города Стависа, как лучшему лесорубу. А что? Высоты пеньков, вычитанной в книжке, я придерживалась очень четко.

В шестнадцать меня отправили в пансион для магов, выделяющихся своей силой, но неспособных оплатить учебу. Обедневший мой род не мог дать дочери своей ни денег, ни достойных связей. Нас называли «нищими королями». Там нам попытались напомнить правила хорошего тона, подзабытые в военной школе, ведь с такой силой нам хочешь-не хочешь придется встречаться с линормами и попадаться на глаза высшему людскому свету, тому, в который не всех аристократов еще и допускают.

В восемнадцать меня перевели в Академию Высшей Активной Магии, откуда я вышла спустя пять лет с победным кличем и не самым высшим баллом. Не сильно-то и стремилась! В силу своего вредного характера, лени и крайней неусидчивости моего внимания удостаивалось, только то, что было интересно лично мне. А также внимания удостаивались симпатичные молодые преподаватели, многие из которых по силе не годились мне и в подметки, даже когда я до школы в Ластолосе еще не доросла.

Но, что гневить богов, это были хорошие годы, годы, когда я, ничего не имевшая за спиной, кроме имени моих предков, которое прославил какой-то там мужик в шестнадцатом колене на какой-то войне, могла похвастаться лишь магией и кучей амбиций.

Правда, однажды палку я перегнула, и один из моих преподавателей – лорд Валес решил, что такая девочка да с такой-то силой должна принадлежать ему. Сказать по чести, ему я тоже глазки строила. Спросите: «Зачем? ' А без понятия! Мозгов-то не было, а наглости пуд. Ведь при всем моем плачевном финансовом положении за мои шалости меня гладили по голове и говорили, что так ребенок ищет тепла в детстве «не даденного».

Так вот, Валес сговорился с моим отцом, и оба заявились ко мне за оформлением помолвки и брачного контракта. Хочу заметить, что Валес считался завидным женихом, ему было тогда около сорока. Титул, земли и даже благоволение Императора (он что-то там разработал для войск, не обладавших магией). Внешностью он тоже не был обделен. Мечта!

Но кто-то засадил мне при рождении занозу в одно очень важное место, и она, частенько проворачиваясь, не давала покоя. Я устроила грандиозный скандал, пригрозила Валесу обвинением в домогательстве к своим студентам, а это каралось крайне жестко. Отца довела до приступа. Он трясся так, что даже не смог толком извиниться перед высоким лордом, когда тот удалился с гордым видом, поджав губы. После этого отец со мной долго не разговаривал, а Валес… Я думала, он запорет мое обучение. Но он то ли был все-таки мужиком хорошим, то ли я действительно ему нравилась. И знаете, сейчас я бы согласилась на этот брак и была бы счастлива. Своя семья и свой дом делают человека лучше, ответственнее. А одиночество и распущенность шли моему и без того мерзопакостному характеру не на пользу. А самое главное, чем дальше, тем меньше хотелось обременений.

Магия. Да, магия мне давалась хорошо, она просто текла туда, куда надо и как надо.

За свои таланты я загремела на границу с Ристархом в крепость Оралас, где познакомилась с Джутом, милейшим магом – защитником, которого из-за его удивительной стеснительности хотелось встряхнуть и сказать: «Мужик, ты что творишь? Пока ты телишься, всех достойных разберут!»

Участвовала я и в нескольких вылазках, причем, самая первая как раз и была красиво названа Варийским подавлением.

Да-да, в Академии магов учат работать в команде, исполнять приказы, особенно на военном факультете. А я туда и была зачислена. Но, увидев несущуюся на меня толпу закрытых магическими щитами ристархов, а это почти двухметровые великаны, которые меня прихлопнут, как муху, узрев наших магов-защитников, споро отводящих воинов за щиты и укрепления, я испугалась и со всей дури шандарахнула всем запасом сил, что у меня имелся, по летящей на нас смерти. Эффект был потрясающий. Первую волну просто смело, я же моментально потеряла сознание, а потом неделю пыталась восстановиться до возможности, хотя бы держать стакан воды самостоятельно.

В благодарность получила поклон от советника Императора, лорда Элькараса и пожелание – впредь действовать согласно приказам главного мага. Но я уже знала, что не зря проделала этот фокус, наши были не готовы к массивной атаке, крепость не взяли бы, конечно, но погибли и пострадали бы многие. А нашего линорма в тот момент в крепости не было.

Странно, что при своем дерьмовом характере я вызвала у ящера симпатию, и Элькарас представил меня Императору. Не скажу, что бросает в дрожь, но крайне неприятно встретить активатора (а линормы по сути своей активаторы и есть) который может прихлопнуть тебя, как муху.

За подвиг мне была предложена прекрасная должность, которая позволяла сохранить наследуемый титул и быть все-таки не на войне. Тогда-то я узрела первый раз брошенный в мою сторону заинтересованный взгляд министра Рапара, очень дальнего родственничка и моего ныне самого главного начальника. Я уж подумала, что старый хрыч придумает сказочку, что все это его заслуга. Но, похоже, совесть у него все-таки была… Или страх.

После этого я на полгода вернулась в крепость, где и обитал мой застенчивый друг. По идее с моей силой меня должны были приковать цепью к границе, но я – женщина. Единственное благо моего пола в том, что с окончанием военного факультета я могла выбрать гражданскую службу, кроме состояния войны, когда дернут, не задумываясь.

Джут так и остался «стесняшкой», а вот братик у него оказался весьма активным, хоть и не маг, а отличный собутыльник! И когда спустя где-то год после моего перевода в столицу Джет грохнулся на колено, радостно протягивая коробочку с кольцом в виде птицы-радужки, я сжалилась над красавчиком, решив, что в мужья он годится идеально. Отец был счастлив: дочь с наградами, врученными самим Императором, да при хорошем женихе! Боги сжалились над родом! И он спокойно умер. Я отца любила, но не была с ним близка, после смерти жены он сломался, а мама умерла рано, мне тогда было всего-то чуть больше пяти.

И вот, ныне я была свободной, более-менее приличной невестой с высшим образованием, карьерным ростом и скромной надеждой заиметь пару пострелят и уйти на заслуженный отдых в ореоле славы…

Наивная!

Мой заместитель Миртак наверняка сжульничал! Ему-то я и проиграла в карты свою летнюю свободу. Мда…

Ах, если бы тогда сжульничала я…

Глава 3

Янина Стиантон

Входов в святилище сыскарей было два: Черный для тех, кто уже нарушил закон, а Белый для пострадавших, особо сознательных и просто желающих поглазеть на Храм Поиска Справедливости.

Разумеется, парадный подъезд и холл были украшены статуями, картинами, доской почета, учетчики в ливреях, достойных императорского дворца, один из них и принял мою заявку, размашисто записал в журнале имя с адресом и величественным жестом указал на ряд пустых лавок у стены, заявив, что ждать придется долго. И оказался прав! Я перечитала биографии всех великих сыскарей и доблестных стражей, выучила распорядок дня руководства и мероприятия на год вперед, когда в холл спустилась женщина и, подойдя к учетчику, что-то тихо ему сказала. Тот, кивнув в мою сторону, в свою очередь пробурчал, полагаю, что-то не особо лестное.

Эту милую сценку я наблюдала в отражении огромного, убранного за стекло, медного панно, повествующего о сражении первого Императора – линорма Араласа Валкона, в своем боевом облике – летающий ящер, и войска Мирталиса, знаменитого полководца государства Ристарх, нашего заклятого соседа с запада.

Я так перенервничала в ожидании, что когда административные колёсики наконец закрутились, по состоянию напоминала выжатый лимон, и из вредности решила, пусть сами подходят, даже поворачиваться не стану!

Благо, хоть в вестибюле Дворца Чести было прохладно. Работали тут в основном маги, а те, чья стихия – лед, могли поддерживать желаемую температуру в помещении, что определенно облегчало существование все остальных.

– Вы хотели поговорить со следователем?

Пришлось подниматься и кланяться. Передо мной стояла молодая женщина, чуть полноватая, невысокая блондинка с яркими зелеными глазами, явно ненастроенная на разговор, судя по выражению лица. Уважаемый столичный режиссер Сатекс (я была вхожа в театр на репетиции благодаря подруге, работавшей его помощницей) любивший раздавать клички и прозвища, выдал бы нечто вроде «Вредная Леди Медовые волосы». Конечно же, она была магом, причем, магом-активатором, судя по вытатуированным рунам на правой руке (у защитников и лекарей татуировки на левой). И, конечно же, аристократкой.

Мда… Я надеялась-то на кого попроще.

– Янина Стиантон, делопроизводитель мэрии Адраса, прибыла по вопросу должного исполнения своих обязанностей.

Леди погрустнела. Да, я не просто доброхот, желающий раскрыть глаза на то, что делается в соседней забегаловке. Какая – никакая, а должность. Выслушать придется! Хотя, судя по выражению лица, ей было все равно, кто будет мучить ее в выходной день.

– Прошу прощение за ожидание, госпожа Стиантон, – она неожиданно улыбнулась, и улыбка ее была на удивление дружелюбной. – Алари Салито, глава первого отдела по раскрытию тяжких преступлений. Если ваш вопрос не затрагивает мою компетенцию, я приму вашу заявку и передать должным людям.

Сама вежливость!

Леди сделала приглашающий жест и первой направилась к широкой лестнице, ведущей в ту часть здания, где располагались кабинеты. Я, прихватив шляпку, последовала за ней. Странно! Шишки обычно не снисходили до обычных людей! Их удел – раздавать указания и руководить сложной структурой изнутри.

Дама будто прочитала мои мысли.

– Не удивляйтесь, что начальники сейчас в числе тех, кто занимается приемом посетителей. Многие в отпусках, а оставшиеся на местах следователи и так завалены работой.

Проследовав по лабиринту коридоров, мы оказались перед массивными дверями кабинета. Судя по табличке, он находился в ее безграничном пользовании.

О, награды! Даже лычка Императора!

Само помещение было совершенно обычным для ее статуса: массивный стол и стулья рядком, шкафы полные книг и бумаг – ничего, говорившего о том, что хозяйка кабинета – женщина. Из окна открывался бы хороший вид на Городской парк, если бы не плотные шторы.

Леди Салито указала на ближайший к ее рабочему месту стул с высокой спинкой и искусно вырезанным гербом Империи Иртанит, сама расположилась за столом.

– Слушаю вас, госпожа Стиантон.

Обычно подобные посты занимают мужчины. Но раз по городу еще не бегают преступники с ножами наголо, награды и этот кабинет вручили Вредной Леди явно не за красивые глаза.

– Я полагаю, леди Салито, вам нет смысла пояснять, чем занимается посмертный делопроизводитель?

Леди Салито кивнула. Общение с начальниками отделов требовало четкости и быстроты.

– В связи с необходимостью выдачи сертификата, я бы хотела узнать, открыто ли дело об убийстве Салиса Дайвокари? Потому что, каких-либо сведений об этом не поступало.

Леди порылась в большом журнале на столе. С минуту она молчала, а затем выдала фразу, к моему огорчению, говорившую о том, что беседа будет долгой.

– А с чего вы взяли, что такое дело есть? – брови ее вопросительно приподнялись.

– Согласно указу Императора Тилара, изданного двести десять лет назад, Дворец имеет право обратиться за выдачей сертификата на имущество умершего служащего Императорской резиденции, если нет других наследников. Это своеобразный способ пополнить казну дворца, из которой им и выплачивалось жалование. Ко мне поступило дело, в котором секретарь делопроизводителя Императорского Дворца потребовал выдачи сертификата на имущество покойного Салиса Дайвокари, который сам занимал эту должность. Салис умер чуть больше пяти месяцев назад. И… Как вам сказать, обычно такое заявление подается по истечение полугода, чтобы убедиться в отсутствии других наследников и не напугать, не смутить их. А это было подано через пять месяцев после смерти.

– Новый секретарь желает выслужиться и успеть все сделать заранее. Не вижу в этом проблем.

Я замялась.

– Вопросы вызывает еще кое-что. Салис был служащим, а только у нас, если вы обращали внимание, пишут причину смерти в сертификате, это необходимо для выплат наследникам из казны, в случае гибели при исполнении своих обязанностей. У Салиса в графе «Причина смерти» стоит «Отравление продуктами питания». В скобках – конфетами.

– Негодный продукт? – леди пожала плечами.

– Может быть и так, но Салис не мог отравиться конфетами, – я подалась вперед. – Он не ел сладкого вообще, и конфеты, в частности.

– Вы были близко знакомы с умершим? – она прищурилась.

– Нет, я… Нет! – меня затопило смущение.

Салис действительно был привлекательным и по характеру весьма и весьма… Но это невозможно!

– Он приходил ко мне по долгу службы и приносил конфеты из дворца, ведь на Императора работают лучшие кондитеры. Мы иногда пару дней разбирали дела, я ему предлагала угоститься, но он всегда отказывался от них, и от сахара, и от меда. Говорил, что у него какая-то болезнь, связанная с тем, что его организм сахар отвергает.

– Вы не можете знать этого наверняка, может, так он старался блюсти фигуру, а вам мозги пудрил? – леди потянулась к бумагам на столе.

– Но вы можете это узнать! У вас же есть доступ к архивам магов – лекарей, которые нас лечат. В смысле всех служащих, – добавила я быстро. Мне не хотелось, чтобы следователь подумала о нашей возможной близости с клерком.

– Все, или вас еще что-то насторожило? – рука ее бумагу так и не взяла, в глазах блеснул лед.

Ох, зря я напомнила Вредной Леди о ее обязанностях и возможностях.

– У него была супруга, и она была беременна, а на имущество претендует Дворец. Должен быть дом, а вместо него вклад в Императорском банке.

Леди поджала губы.

– Что же, госпожа Стиантон, благодарю за бдительность. Сколько времени вы можете не выдавать сертификат?

– Еще две недели.

– С вами свяжутся, если выдавать бумагу будет нельзя. Еще какие-то вопросы? – губы следователь опять поджала.

– Нет, благодарю.

Передо мной лег на подпись лист бумаги.

– До свидания, госпожа Стиантон.

Когда я закрывала дверь, леди-следователь откинулась в кресла и закрыла глаза. Мне с грустью подумалось, что разбираться с делом Салиса на основе моих измышлений никто не будет, и мне так и не узнать, что же случилось с симпатичным блондином, куда пропала его супруга, и что сталось с их малышом?

На обратном пути я забрела в лавку мадам Симани и купила бутылочку яблочного сидра и черешневый пирог. В почтовом ящике меня ждало письмо от Ани. Моя замужняя погрязшая в детишках подружка, если добиралась до бумаги и пера, то строчила целые романы, приятный вечер мне обеспечен. Надо постараться выкинуть из головы все случившееся, и побыстрее. Во-первых, что могла, я сделала. А во-вторых…

***

Вечером с моря пришел дождь и сильными, тугими струями постарался охладить изнемогающий город. Я сидела на балконе, попивая сидр, и читала в свете двух янтарных фонариков о похождениях моих крестников, детей Ани: Лодака и Семара. Судя по тому, что они творили, таких маленьких прохвостов еще надо поискать.

Было около десяти вечера, когда дверной колокольчик издал звонкую трель.

Хм… В такое время это могут быть только соседи или сторож Арти.

Я, не стесняясь, как была, в халате с еще влажными волосами и босыми ногами, накинув лишь шаль, направилась к двери. Открыла и опешила: передо мной стояла леди Салито с очень озабоченным лицом.

– Извините, что так поздно и тем более без официального приглашения, госпожа Стиантон. Могу ли я войти? – и прошла, не дожидаясь разрешения.

Аристократка же!

– Эээ, – все, что я могла выдать от удивления.

– Мы проверили информацию, которую вы предоставили, и все оказалось весьма хм… интересно.

– …?

– Счет в банке на имя Дайвокари действительно есть, и на нем ни много ни мало два миллиона льер.

Госпожа Стиантон в моем лице с размаху села на кушетку при входе.

На такие деньги можно прикупить… с десяток лучших поместий на побережье, или… все побережье целиком!

Пока я пыталась прийти в себя после услышанного, леди-следователь рассекала по моей маленькой гостиной в круговом режиме, напоминая маятник, который начинал сильно нервировать.

– Это разряд государственных преступлений? – сглотнула я.

Она кивнула, не останавливаясь.

– А его жена? – голос мой дрожал.

– Есть сертификат о разводе, и подписан он либо уже умирающим человеком, либо кто-то даже несильно пытался Дайвокари подрожать.

– Значит, с Вивиен и малышом все в порядке?

– Поговорить с бывшей госпожой Дайвокари пока не удалось. Так вам о ней ничего неизвестно?

Я покачала головой.

– Леди Салито, можно вопрос? – кивок. – Я не понимаю, ведь обратился Дворец, а не человек с улицы. Какой в этом смысл? Ведь банк Императорский и от лица Императора получают сертификат на вклад Салиса. Его даже не обналичат. Я даже не представляю, как его можно обналичить? Ни один банк, даже Императорский, не выдал бы такой огромной суммы.

– Обналичить можно, причем, легко, – приостановила на мгновение свое кружение по комнате женщина.

– Но как? Ртуть! – вдруг озарило меня.

– Да, эта сумма соответствует, хм, бочек пять-шесть, полагаю.

Ртуть – ценнейший металл в нашем мире. Амулеты, оружие, все требует вливаний этого металла, капли, десятой доли капли, ведь Магия без него не проникает и не наделяет предмет желаемыми свойствами. Тот, кто имеет ртуть, очень богат.

Империя закупает ее в Королевстве Сальдарон. Они – единственные имеют на своей территории месторождения этого металла и умеют его очищать. Эльфы знали, где обустраиваться. Хотя, если честно, жить в их Королевстве нормальный человек не сможет. Пары ртути ядовиты, но природа сделала так, что организм эльфов невосприимчив к яду. Вот так и живут ушастые: в то время, как их край процветает, никто с набегами не шастает, ибо начнет медленно загибаться едва лишь пересечет границу вожделенного рудника, а то, что так необходимо всему миру, продается по той цене, которую они установят. Ртуть – прекрасное средство для хранения накоплений.

Из раздумий меня выдернул удар грома такой силы, что задрожали стекла. Даже леди притормозила от неожиданности.

– А что касается смысла, я его пока тоже не вижу. Но огромная сумма на счете небогатого клерка вызывает подозрения. Я так понимаю, ходатайство принимали вы?

– Нет, это был мой сменщик из Мэрии. Но Кисанодар не мог бы сделать ничего противозаконного! – воскликнула я.

– Вы за него ручаетесь? Не стоит, госпожа Стиантон, люди порой могут совершать ужасные поступки, прикрываясь личиной добропорядочного гражданина, – усмехнулась леди Салито. – Особенно ради денег.

В это время за окном началась настоящая буря. С моря пришел не просто дождь, а сильнейший шторм. Молнии сверкали почти без перерыва, а гром заставлял содрогаться, кажется, саму гору Тир.

– Эмм, госпожа Стиантон, я боюсь показаться невежливой, но есть ли возможность переночевать у вас, я как-то не рассчитывала на заплыв до дома. У вас же есть гостевая комната? – задумчиво глядя на кошмар за окном, поинтересовалась леди.

Вот так – так. Не выгонять же человека в такую непогодь! Она права – извозчики попрятали животных.

– Разумеется, леди Салито.

– Давайте уже без леди, – женщина устало улыбнулась.

– Давайте, – вздохнула я.

Следователь была приблизительно моего возраста и хоть и была на голову выше по должности и по венам у нее бежала «не очень красная» кровь, она все же имела представление о современных тенденциях общества, лояльно относившегося к сглаживанию границ между аристократами-магами и простыми смертными, порой даже приветствуя его. К тому же, что важно, она за дело все-таки взялась, причем, лично.

Я проводила мага в гостевую комнату, очень уютную, на мой взгляд: она специально была обставлена так, чтобы родителям, часто навещавшим меня, было удобно.

Забрав с балкона фонарики и бокал, я плотно закрыла форточки и проверила замки на двери. Было страшновато при таком-то ветре, и уже даже радовало наличие еще одного человека в доме. Я ко многому привыкла в Адрасе, но не к штормам. Они буйством стихии вызывали почти животный ужас.

Убедившись, что леди Салито устроилась, я пошла готовить ужин. Она появилась в дверях кухни спустя несколько минут в тонкой рубашке с закатанными рукавами и со взъерошенными, влажными, длинными волосами.

Я улыбнулась. Может, она и была аристократкой, но, сдается мне, из рогатки в детстве стрелять умела и наверняка редко промахивалась. Было в ней что-то хулиганское.

– Душ в конце коридора за кухней, умываться под дождем не очень удобно.

Она вернула улыбку и села за стол с выражением лица ребенка, которому вот-вот дадут сладости. Я поставила перед нежданным гостем кусок пирога, чай, налила в бокальчик оставшийся яблочный сидр, и пока женщина наслаждалась, полагаю, скромнейшим ужином по ее «ледивским» меркам, пила теплый отвар лоскутки.

Все случившееся вызывало мелкую дрожь в коленках. Мы с Кисом ведь могли выдать сертификат совершенно спокойно, нас сумма вклада совершенно не касается. Бррр!

– Ле… Алари, я ведь при выдаче сертификата не интересуюсь суммой на счете, но у банка же должны были возникнуть подозрения? – задумчиво произнесла я.

– У банка принято без промедлений выдавать то, что указано в официальной бумаге, если получатель – служащий Императора или сам Император, как я понимаю. Сумма вызвала бы сомнения, но, полагаю, все это проходило бы через нужных людей, так что, никто ничего не заметил бы до поры до времени, – криво улыбнулась леди Салито.

– А если это какие-то дворцово-императорские махинации? – я бросила на следователя испуганный взгляд, но Алари мою невежливость в адрес линорма проигнорировала. – Может, нет тут преступления? Просто надо было перебросить деньги? Салис ведь был служащим и в неплохой должности, он же мог и какого-нибудь казначея заменять? – сама понимала, что несу чушь.

– Вряд ли, – видимо, позабыв о манерах, с набитым ртом сообщила Алари. – Думаю для таких сумм нужен сам Император и его подпись. Все это предстоит выяснить. Спасибо, за радушный прием и очень вкусный сидр. Мой жених увлечен выпивкой, – она улыбнулась и, заметив мои округлившиеся глаза, пояснила. – У его рода свои виноградники и яблоневые сады. Джет – прекрасный винодел и дегустатор. Он пытался меня приучить к сидру, но я, если честно, думала, что напиточек простоват, беру свои слова обратно, этот весьма хорош.

Больше леди – следователь ничего не говорила и не спрашивала, видимо, мы достигли границ под названием «тайна следствия». Побеседовав на отвлеченные темы, а Алари тоже любила посещать театр и оказалась весьма начитанной и без лишнего зазнайства молодой аристократкой, мы разошлись спать уже за полночь.

Я долго ворочалась в кровати, не в состоянии забыть все, что случилось. А ветер за стенами все крепчал. Когда сон меня сморил, опять приснилась всякая чушь: кучи бумаги, порванные вещи и мрак.

***

Проснулась я от страха, мне привиделось, что совсем рядом ударила молния.

И вдруг накатила дрожь.

Заработал мой дар!

Вскочив с кровати, я накинула халат и вышла в гостиную. С непривычки зубы выстукивали мелкую дробь, а сердце бешено колотилось.

Дверь в гостевую была открыта настежь. Удивившись, я сделала шаг, дабы заглянуть в комнату Алари и убедиться, что с моей гостьей все в порядке, но увидев то, что там происходило, издала дикий вопль – над спящей женщиной склонился черный силуэт с занесенным кинжалом, сиявшим в бледном свете ночника, точно застывшая молния.

Слава богам, Алари услышала. Маг-активатор еще во сне вскинула руку, и силуэт взмыл над кроватью, треснувшись о потолок, запахло гарью. Похоже, следователь была пиро. Однако убийца тоже оказался не из простых. Извернувшись в воздухе еще в полете, он ударил поднимающуюся с кровати женщину ногой в грудь, и та вернулась в лежачее положение. А силуэт рванул ко мне. Оружие хищно блеснуло.

Мне конец!

Я даже сдвинуться не могла. Да чего там сдвинуться, вздохнуть не получалось, будто приморозило. Но леди Салито, и правда, не зря была начальником первого отдела, она еще с кровати, вскинув руки, заставила черный силуэт резко затормозить – между мной и им зависли на уровне груди огромные, с тыкву, шары черного пламени. Убийца все же занес руку с кинжалом, зарычав от ярости, только лезвие прошло в сантиметре от моего горла, потому что один из страшных комков мрака врезался в мужчину, отшвырнув к двери на балкон. Дверью, с которой встретился «лицом к лицу» убийца, он не преминул воспользоваться – толкнул плечом, и, в один огромный скачок, преодолев расстояние до перил, прыгнул вниз. Алари, промчавшись мимо меня, перегнулась через перила и что-то закричала.

Я же так и стояла посреди гостиной в халате и в полном ступоре. Ветвистая молния разрезала небо на сотни мелких частей, заставив меня пискнуть от страха. Стоявшая на балконе под ливнем леди Салито испугала меня даже больше, чем убийца с кинжалом. Волосы ее вместо того, чтобы висеть мокрыми сосульками, развевались на ветру, да и выражение лица стало хищным и опасным.

Спустя несколько мгновений она вернулась в комнату, где хозяйка упорно продолжала изображать статую, походка у магини была нетвердой, будто она «опрокинула» бутылочку крепкого вина. Окинув меня взглядом и поняв, что с «произведением искусства» в моем лице разговаривать бесполезно, она исчезла в коридоре, ведущем в кухню, погремев там шкафами и стаканами, вернулась, неся огромный бокал с чем-то очень похожим по запаху и цвету виски, и почти влила мне его содержимое в рот. Я глотала, не чувствуя вкуса.

– Яна, идемте, вам надо успокоиться и прилечь.

Алари помогла мне добраться до кровати, ее силуэт начал двоиться и тонуть в надвинувшейся тьме. Последнее, что я услышала было: «Спасибо, Яна»

Глава 4

Алари

Дождь все не утихал.

А ведь всем мало-мальски образованным людям известно – невозможно управлять погодой, однако, если выглянуть на улицу, начинают закрадываться подозрения… Хотя, может сама природа была на стороне упыря, едва не сделавшего во мне дырку!

Догнала бы – поджарила до хрустящей корочки! Но он точно в ливне растворился!

– Леди Салито, вам требуется лекарь? – долговязый защитник с усталыми, красными от недосыпа глазами пересек гостиную госпожи Стиантон, оставляя за собой мокрый след, как водяной из сказок, и замер возле меня.

Моя персона в тот момент возлежала на диване с мокрым полотенцем на груди, которое призвано было не столько унять пожар, на пепелище которого потом определенно «вырастет» огромный синяк, сколько хоть немного сдерживало порыв бежать и действовать.

– Благодарю, Молсон, я в порядке.

Хотя грудь побаливала. Адрого прилично меня приложил. Удивительно, что кости целы.

Но самое обидное, что я даже сделать ничего не могла, потому что прямо на пути хорошего магического удара стояла растерянная женщина, спасшая мне жизнь.

Сразу после прихода Молсона, в должностные обязанности которого входила защита граждан, проживавших в округе Санрето, пришли те, кого мы именуем профессионалами в области обнаружения и идентификации магии.

– Почему вы уверены, что это друид? – совершенно безэмоциональным голосом поинтересовался безликий мужчина в форме. Вот кого надо в шпионы брать!

А, собственно, почему?

Нападавший ведь не применил ни одного заклинания. Даже попытки не сделал. Хотя схлестнуться с сильным друидом мне, как пироманту, то еще удовольствие. Вода способна быть до ужаса смертоносной и до обидного действенной против огня.

– Во время службы в Ораласе я видела подобных ему. Если он не маг, то их воспитанник. Они обладают поразительной цепкостью. По деревьям бегают, как лесные коты. Этот, например, оттолкнулся от стены, предварительно на ней посидев.

Да, у нас тоже есть маги воды, но они значительно уступают в силе и умениях друидам.

Ристарх – край болот и озер, к тому же имеющий выход, как и Иртанит, к Лунному морю. Вода у них вместо крови течет, они-то знают, как верховодить этой стихией. Многие ученые мужи шепчутся, что когда-то особую силу и знания друидам дал дракон. Верится в это, однако, с трудом! Во-первых, уже больше двух с лишним тысяч лет никто не видел драконов, и они бы стали сказкой, если бы не линормы, во-вторых, поклоняться то себе богоподобные, возможно, и позволяли, но с каких это пор боги стали делиться своими знаниями? Был у нас один, по легенде огнем поделился. И что получил за свою щедрость?

В общем, скорее всего родился у ристархов какой-нибудь псих-любитель экспериментов, который сделал значимые открытия в области применения магии воды, до которых у нас пока никто не дошел.

Иртанит всегда ассоциировался со огнем, особенно после прихода к власти ящеров. Они – пироманты и способны управлять воздухом, а с ними не справится ни один друид, если, конечно, скопом не нападать, как с бывшим императором получилось. Да и мы не промах! Это я так скромно о себе!

Мда… Дело госпожи Стиантон оказалось гораздо более интересным, это не просто попытка умыкнуть приличную горку золотых, чую, это нечто большее. Хотя, за такие деньги можно не просто убить, можно убивать бесконечно… В любом случае об этом должны первыми узнать во Дворце и как можно быстрее.

– Отправьте сообщение о нападении в Резиденцию. Пусть пришлют кого-нибудь из своих бездноглазеньких.

Маг-идентификатор махнул рукой, и один из пришедших с ним стражей исчез за дверью и загрохотал сапожищами по лестнице.

– Владелица квартиры – госпожа Янина Стиантон, – один из подручных идентификатора достал толстую тетрадь, видимо, с адресами владельцев, перепись которых бережно хранилась в каждом отделе стражей. – Незамужняя дама двадцати восьми лет, уроженка Дора, работает в Мэрии, в подсудных делах замечена не была…

Два миллиона льер! В них можно купаться и плавать, как в дворцовых бассейнах! Может, можно еще и приплатить кому-надо, и забрать их на тот свет…

Я задумчиво покусывала губу. Яна произвела на меня положительное впечатление. Она сама пришла и рассказала о преступлении, подробно обрисовав свои подозрения. По логике она – законопослушный гражданин, разоблачитель целой группы мошенников. А может… Испугавшаяся наказания соучастница? И в корешах у нее не просто люди, а друиды… И все это лишь хорошо разыгранное представление почитательницы театрального искусства?

Голова против воли повернулась в сторону плотно закрытых дверей спальни, где мирно почивала усыпленная порошком и алкоголем хозяйка.

Уж наверняка в твоих снах, госпожа Стиантон, можно найти много всего интересного!

Янина

В учебнике по этикету сказано, официальное представление человеку или, если повезет, Высшему в нашей стране должно нести в себе информацию из разряда «родился, учился, награжден». Кратко!

Служащие, купцы, мануфактурщики и все те, чья работа есть общение с различными сословиями и классами, оттачивают содержание своей биографии долго и скрупулезно, доводя ее до совершенства. Этому даже в школе учат по тому самому толстому учебнику о правилах этикета.

У меня же с краткостью всегда были проблемы. Уж простите! Но вот моя история до момента, когда силуэт леди Алари Салито растворился во мраке.

Родилась я в первый день второго месяца зимы – архис, морозным вечером, когда звонко скрипит снег под ногами спешащих по делам прохожих, а звезды в небе искрятся, как рассыпанные по черному бархату бриллианты.

Мамочка наверняка, получив на руки кряхтящий сверток, затушила взмахом руки свечи в тяжелых канделябрах на камине, погрузив комнату в особый полумрак, свойственный только зиме. Она всегда так делала, укладывая меня спать (она у меня слабенькая, но волшебница). По полу, конечно же, растекся медом свет фонаря с улицы, снежинки заглядывали в окно нашего уютного дома с печной трубой из красного кирпича, стоявшего, пожалуй, в самой тихой части города Дора в области Доралис, вдали от шумных улиц и цехов, в окружении таких же добротных, незатейливых строений, лишенных изящества, но милых сердцу того, кто там родился. И, возможно, в этот самый важный момент моей жизни, какой-то не очень хороший человек пожелал мне не самой легкой дороги.

Я была первым и, как показало время, единственным ребенком. Маме и отцу было за двадцать пять, когда они поженились, а это для провинции многовато. Хотя, надо отметить, что средний возраст смерти в нашей стране был весьма высок. Люди доживали спокойно и до восьмидесяти, что не идет ни в какое сравнение со многими странами-соседями, у коих рождение, обзаведение потомством и смерть могли спокойно и в тридцать пять уложиться.

Когда я родилась, отец и мать по достатку были на уровне хорошо стоявших на ногах середняков. Оба имели неплохие корни, хорошее образование, конечно же, для нашего города. Будучи достаточно предприимчивыми людьми, господин и госпожа Стиантон прижились на государственной службе: мама работала секретарем в канцелярии Мэрии, а отец был начальником городской службы по поддержанию чистоты и уюта в нашем городе.

Для меня в детстве отец был самым настоящим Императором, потому как имел в подчинении несколько десятков дворников, строителей, трубочистов. И с Ним, проходящим с инспекцией по улицам, частенько за руку здоровались лавочники и фабриканты: мэр-то далеко, а тот, кто решит проблемы по облагораживанию территории или «распугиванию» шпаны силами «указания» страже или «упрашивания» начальника охраны – вот он! И тем самым, появлялся шанс у господ-коммерсантов, что приличная публика дойдет до магазинчика, или товар подвезут в нужное время после сильного снегопада. Взятки он, наверное, все же брал, но в меру, уличен за этим постыдным занятием не был, и после выхода на заслуженный отдых сохранил добрые отношения со многими горожанами, потому, наверное, его с мамой до сих пор приглашали выпить чашечку душистого чая и полакомиться выпечкой в кругу тех, кто имеет деньги и связи (конечно же, на уровне нашего городка) приглашали их и на приемы в городскую ратушу, чем родители очень гордились.

Детство у меня было совершенно обычным по меркам того слоя общества, где у детей есть еда, одежда, возможность нормально учиться и при этом оставаться детьми. Мне, правда, повезло, и отец, и мать, обладали властными характерами, оттого дома у нас процветала любящая тирания. Если мы в чем-то во взглядах не сходились, решающим было, разумеется, мнение родителей. Например, были у меня попытки самореализации в творчестве: сначала на семейных ужинах, забираясь на большой резной стул, чтобы прочесть стишок собственного сочинения или спеть песенку, потом на школьных постановках, на которые у родителей не всегда наличествовало время и желание приходить. Все мои «театральные» потуги вызывали у них снисходительную улыбку, стихи – важный кивок и предложение заняться математикой. Ох, помню я подзатыльники отцовские! В то время, когда он пытался втолковать решение элементарных математических примеров, дочка на потолке считала солнечных зайчиков.

Душу греют воспоминания о няне, которая задорно хлопала в ладоши и подпевала мне, и о первой школьной учительнице, смотревшей на ученицу с обожанием и верившей в мое связанное с театром будущее. А это для провинции тот еще вызов устоям! Ибо по всем канонам, как бы ни тянулась местная публика за столичными жителями, но! Женщина должна быть скромна, рожать детей и быть хранительницей очага, а не скакать по сцене иногда в весьма фривольных нарядах. Вроде и не в темные века живем, а кое-что совершенно не меняется в закостенелых представлениях провинциального общества. Театр, ясное дело, так и остался моей мечтой.

Училась я прекрасно на радость всем, была заводилой среди сверстников. Все и шло бы хорошо, если бы не кошмарный трудный возраст, когда девочка становится девушкой и обзаводится кучей проблем, половина из которых надумана! А я тогда была пухленькой высокой и нескладной. Не мечта мальчишек, которые уже женихались, или за которых уже начинали присматриваться к невестам родители. В любом случае, первые не обращали на меня внимания, а вторые больше интересовались положением моих родителей.

Большую часть времени я сидела дома и читала. Разумеется, попытки приобщиться к миру растущих и хорошеющих девушек мною предпринимались, и на руку было то, что я могла создавать, так сказать, иллюзию полезности для их заманчивых стаек, теми же выполненными домашними заданиями. Но отсутствие внимания со стороны парней все перечеркивало, и я ревела в подушку в обнимку с книгой, пока за окном подружки бегали на тайные свидания и дарили первые поцелуи.

И вот пришел черед высшего учебного заведения, оно в нашем городе было одно – Императорский институт законоведения и защитной магии. Выходили оттуда дипломированные законники и маги-защитники, тоже знавшие закон. Да, защитники были слабенькие, для военной службы не годились, а работали при правоохранителях защитниками в маленьких городках и деревнях. И это были не аристократы, для дворян существовали свои институты военной направленности. Ведь повелось еще до пришествия к власти Высших, что сильные маги всегда были на военной службе, за что наделялись землей, титулом, который давал право этой землей распоряжаться. А земля – хороший доход, если с умом подойти. Да и сильные маги редко рождались у простых людей, магия, как и титулы, чаще всего переходила по наследству.

Способностей у меня не было, и выбор мой пал (разумеется, под чутким родительским руководством) на факультет законников. Нет, можно было в совершенстве освоить вышивание и домоводство в пансионе, но душа к этому не лежала ни у меня, ни, слава богам, у мамы с папой.

Конечно, как и все, я мечтала о столичных высших школах, особенно об Академии Штар, куда попасть было сложнее, чем перекинуться в Высшего. И, конечно же, как и у большинства, эти мои мечты так и остались мечтами.

Но мне повезло, в институте я обзавелась двумя прекрасными подругами, разделившими дурачества, которых мне так недоставало в школе. Были и веселые посиделки, и поездки под бдительным оконном одной из родительниц, в том числе и в столицу, где я ныне проживаю, и приемы да бальный вечера, которые частенько устраивались родителями девушки исключительно, чтобы познакомиться с молодыми мужчинами своего круга, разумеется, с заделом на будущее замужество.

Как раз с парней и начались мои неприятности.

Во время учебы институте в моде была история: на носу были торжества по поводу прихода к власти Высших. В городской управе решили организовать представление на главной площади, и множество школьных и институтских групп занялись постановкой различных эпизодов из истории, которые распределились по жребию. Эти импровизированные труппы и должны были побороться за приз на городском празднике. Наш мэр был заядлым театралом.

Мы с подругами Алианой и Талиной бабочками порхали от одной такой группы к другой. Причем, нас частенько приглашали присоединиться. Мы же никак не могли определиться, пока в одной из групп, не самой, к слову, талантливой, я не познакомилась с Аликсисом.

Это был веселый парень, студент второго курса факультета защитной магии, умевший создать вокруг себя атмосферу легкости и дружелюбия. Был у него такой дар! В общем, одного поцелуя моей руки на вечере хватило, чтобы организовать в душе неопытной девицы маленькое извержение вулкана.

По достатку, как мне казалось, на тот момент мы были приблизительно равны, как и по социальному статусу, потому я с гордостью познакомила кавалера с подругами, которые приняли его вполне благосклонно. А вот мама с первой встречи Аликса невзлюбила, о чем она, не сдерживаясь, мне и заявила на семейном ужине. Отец тактично промолчал, но сразу было понятно, чью сторону он примет.

Пояснять, что такое первая, причем, весьма поздняя влюбленность, полагаю, не стоит. И я пребывала в крайней степени негодования при любой попытке указать мне на недостатки Али. И делала так, как считала нужным… Единственный ребенок всегда «слегка» эгоистичен.

Курсы и годы шли, мы взрослели, но судьба не так проста, и, если уж она что-то для вас уготовила – избежать этого невозможно.

Али, как оказалось, был родом из неполной семьи. Отец его давно сгинул на просторах Империи, спасаясь от кредиторов, так как являл собой тип заядлого картежника. Его мать, сумевшая сохранить за семьей небольшую прачечную, убивала себя на работе ради денег, которых так не хватало, ведь сын учился, а это учебники, одежда, хоть какие-то развлечения, чтобы не выделяться из толпы, а еще была старшая дочь с внуком и близко знакомым с зеленым змием зятем, который когда-то подавал задатки хорошего лавочника, но в итоге его отец отписал все младшему сыну. Однако же, эта сильная женщина умудрялась держать себя, быть семье стержнем и не опускаться. К слову, моей матери родительница Аликса как раз-таки понравилась.

И может быть все бы наладилось, но…

Будучи на последнем курсе Аликсис сдружился с компанией ребят. Я и сейчас не возьмусь судить, старался ли он для семьи или в угоду себе, но его поймали на краже в одном из книжных магазинчиков. А кража в нашей стране карается очень жестко. Тюрьма и лишение права заниматься какой-либо деятельностью, кроме, так сказать, черной: дворники, посудомойки прачки – пожизненно.

Я была в ужасе, ведь оказалась между страшной реальностью и мечтой, которую в душе так долго лелеяла. Родители лишь важно кивали и говорили, что этого следовало ожидать. Отец, правда, смягчился и предложил попросить помощи у городского законника, который, рассмотрев дело, заявил, что единственное, что спасет Аликсиса – это примирение с владельцами книг, а, как оказалось, книги краденные весьма недешевые, имели отношение к магическим искусствам и были выставлены на торги в помещении магазина несколькими десятками собственников.

Чтобы не сломать судьбу сына, матери Аликса пришлось занять огромную сумму денег и обивать вместе с Али пороги потерпевших. Одни шли на уступки, другие сильно завышали цену, и вылилось все это в сумму, практически равную стоимости прачечной, которую пришлось продать.

В это время я пыталась хоть как-то убедить родителей, что Аликсис не так плох, что он лишь пытался помочь своей семье, но сама уже понимала, что не верю в это. И, если ранее между ними и моим любимым была «хорошей ширины» трещина, теперь она превратилась в огромную пропасть, дна которой видно не было. Но тем, что окончательно разрушило все, что было между нами, стала пропажа из кабинета отца весьма приличной суммы денег.

Я плакала, раздираемая двумя чувствами: понимая, что Али меня предал, раз пошел на такое, и до последнего не веря, что это его рук дело.

Но еще больший ужас ситуации состоял в том, что я была беременна. Да, я познакомилась с миром отношений за пределами невинных поцелуев и объятий, чем вызвала закатывание глаз и сдавленные возгласы своих подруг. Девушка до свадьбы не могла себе такого позволить, опять же по всем канонам. Ох, эти правила и законы! Они нарушались повсеместно, главное не допустить огласки и не давать повода сплетням. К тому же я была уверена, что мы вот-вот поженимся. Мать поняла, что я в положении, когда шел уже третий месяц. Властным тоном мне было указано, что к нам придет акушерка. Я всеми силами пыталась отсрочить, выпросить, вымолить. Но родители заявили, что никогда Аликса в семью не примут, как и его ребенка, а я буду сама решать свои проблемы, и это без оконченного образования, собственных средств и официальной вольной, позволявшей мне самостоятельно совершать сделки – во всем этом, по ее словам, мне будет отказано.

А Али… Когда я рассказала ему о произошедшем (а я все еще уговаривала себя, что он невиновен, даже греша на родителей, которые под предлогом пропажи денег, пытались разлучить меня с ним, ведь стражей они решили не вызывать), Али на аборт легко согласился, погладив меня по голове и заявив, что это еще не конец. А я была так подавлена, что пошла на поводу у боязни ответственности и одиночества, страха не справиться.

Когда в дом вошла женщина в чистой одежде с чемоданчиком и пронзительными синими глазами, я до последнего надеялась, что кто-нибудь из родных и особенно Али не допустит этого кошмара. Но никто не пришел. А когда все закончилось, я впала в забытье. Три дня лекари пытались вытащить меня, уже, кажется, занявшую очередь к Весам Судьбы.

Я мало что помню, лишь страшные сны, они заставляли сердце заходиться от боли и безысходности. Так я и получила свой дар-наказание. Темный дар, запрещенный в Империи, и так нелюбимый во всем мире – видение будущего.

Еще живы были легенды о Сальтирине, Породителе Бездны, обладавшим даром предвидения. Он мог заглядывать в будущее, читая его, как книгу, он вверг королевства (а в тот период истории на территории нашей страны была сотня мелких графств, герцогств и королевств) в страшную войну, и в итоге воцарился на их костях, объединив несколько королевств, сильно потрепав соседей. Он отчасти был создателем той самой Империи, которая позднее переродилась в Иртанит. Знание – сила! А он знал, что будет, если так или иначе направить нить событий. После его смерти, все пришли к выводу, что людей или представителей иных рас с таким даром надо уничтожать, иначе они могут поставить мир лицом к лицу с очередной катастрофой.

Но в моем случае хуже всего было то, что благодаря дару я могла предвидеть только плохое. И даже спустя годы, зная об этой особенности, просыпаться каждый раз при виде крови, которая льется на меня водопадом, без возможности понять, откуда придет беда, кого она коснется – это походило на сумасшествие.

Каким-то немыслимым образом маги-лекари ничего необычного во мне не усмотрели, хотя, позже я стала склоняться к мысли, что моему дару не нужен магический резерв, ему нужны эмоции, переживания, а в тот момент, когда мне разрешили вернуться из госпиталя домой, я была полностью опустошена.

Конечно, после всего произошедшего с Али я больше не встречалась, хотя он всячески добивался свидания со мной. Однажды его мать подкараулила меня у дверей института. Вся уставшая, измотанная, она спросила, что со мной случилось. Видимо, Аликс не просветил родительницу на сей счет. Я, честно глядя ей в глаза, рассказала правду. Женщина, опустив голову, произнесла тихо, что не надо было, как-нибудь прожили бы. Я же, молча, развернулась и ушла.

Жизнь моя круто изменилась.

После окончания института, несмотря на протесты господ Стиантон, я, получив родительскую вольную, перебралась в столицу, где благодаря высоким баллам мне предлагали очень неплохое место с перспективой дальнейшего роста. Я любила маму и отца, но жить с ними уже не могла. Обстоятельства почти развели меня и с подругами, мы переписывались, но былой близости уже не было.

Боль от предательства и собственной глупости со временем поутихла, «дверка» к ней в моем сердце все больше прикрывалась сквозняками жизни.

Дар проявлял себя все реже, он действительно сильно зависел от переживаний, а я всячески старалась избегать любого волнения, оттого проклятье Сальтирина потухло, как костер, лишенный дров.

В столице я устроилась сначала секретарем, доросла спустя почти семь лет до делопроизводителя. Должность эта была не в чести, не все любят работать со смертью, а мне было легче с теми, кого уже нет, за них уже нет смысла переживать.

Янина Стиантон слыла на работе своей девочкой, потому что умела улыбаться и помалкивать о том, что у нее на душе – что, собственно, никому и неинтересно. К тому же я много и хорошо работала. А это самое главное качество, которое от вас ждут в столице. Я старалась жить. Просто жить.

Мужчины, подсознательно, наверное, чувствовали мое отношение к «отношениям», оттого держались от меня на расстоянии в этом плане, и это меня вполне устраивало. Не могла я представить себе человека, которого смогу полюбить и допустить за свою улыбающуюся маску. Но больше беспокоило то, что едва я начинала переживать по хорошему ли поводу, или по плохому, как начинал проявляться дар, а хуже того ощущения, что он нес, не было ничего.

Семь лет в столице, три из которых без гнетущего ощущения, что вот-вот придет видение, сильно меня расслабили. Или… просто жизнь дала мне передышку перед ураганом.

Глава 5

Янина

Первое, что увидела, едва очнулась, были тонкие солнечные лучики, они проникали сквозь неплотно задернутые шторы, теряясь за большим плетеным креслом у окна.

Боги, уже день!

В голове стояла звенящая пустота: память еще не проснулась или вообще испарилась, а единственной мыслью было напиться ледяной воды.

Однако, стоило откинуть одеяло и увидеть давешний халат… Ощущение от нахлынувших воспоминаний было сопоставимо с нырком в прорубь.

Я замерла, прислушавшись, даже дыхание затаила – в квартире стояла тишина, никаких посторонних звуков, а они наверняка должны быть после случившегося!

Трясущимися руками стянув ночнушку и нацепив первое подвернувшееся под руку платье, я тихонько приоткрыла дверь и выглянула в гостиную, там меня (слава всем богам!) встретили тишина и полное отсутствие живых, кроме мухи, которой почему-то совсем не понравилась мамина ваза, об которую, возмущенно жужжа, гостья изо всех сил билась.

Единственное, что настораживало в этой «идиллии» – открытая дверь на балкон.

Почти крадучись, я подошла к деревянной раме и, чуть помедлив, выглянула, правда, опять едва не пискнула от страха – в кресле за столиком, закинув ногу на ногу, сидел молодой мужчина с книгой в руках.

Следователь?! Ждет меня для допроса о вчерашней ночи?!

На убийцу не похож то ладно.

В этот момент гость, устроившийся к двери в пол оборота, повернул голову и, заметив мою испуганную физиономию, улыбнулся. Темно-русые короткие волосы, широкие плечи, тонкие черты лица, потрясающего цвета глаза, они были ярко-голубые, как небо за его спиной, темный сюртук и высокие сапоги довершали портрет симпатичного мужчины. Он явно не был следователем, и, похоже, предки его носили звучную фамилию, потому что аристократизм чувствовался даже в его взгляде, но взгляд все же был правильный, ненавязчиво покровительственный, не высокомерный.

Он встал из-за стола и шагнул ко мне, томящейся у входа, слегка поклонился и протянул руку для приветствия. Военная выправка тоже имела место быть. И я, наконец, заметила, что по левой ладони незнакомца змеится татуировка. На лекаря он был непохож, значит, маг-защитник.

– Доброе утро, госпожа Стиантон. Джут Салтелит к вашим услугам!

Это действительно звучное имя, и оно было мне знакомо. Неужели, и правда, он?

– Тот самый?

– Прошу прощения? – приподнял он бровь.

– Неужели, Вы – лорд Салтелит, Щит Ораласа? – я забыла про стоптанные туфли, мятое платье, даже про растрепанные волосы и с восторгом любителя истории, особенно если она творится на его глазах, взирала на мужчину.

– Приятно знать, что даже в столицу обо мне доходят слухи, – он опять улыбнулся, и, боги не дадут соврать, улыбка у него была потрясающая. – Прошу вас без лордов. По службе я привык к более простому обращению, к тому же вы спасли жизнь моего близкого друга и моей будущей невестки, а это бесценно.

– Леди Салито? – я удивленно распахнула глаза.

Мужчина кивнул.

– Так это у вашего рода виноградники.

Джут рассмеялся, а мое сердце пропустило пару ударов.

– Неужели Алари уже погоревала по поводу того, что ей никак спиться не дадут? – он положил книгу на подоконник.

Я никак не могла перестать улыбаться. Однако надо представиться (хотя, он наверняка и так знает, кто перед ним)!

– Янина Стиантон, хозяйка этой квартиры, – легкий реверанс. – А где же сама леди Салито?

– Еще ночью собрала группу и сейчас рыщет по городу. Я, к сожалению, не знаю всей сути дела, Алари лишь попросила присмотреть за вами. У них летом совсем с людьми плохо. Лекарь осмотрел вас, пока вы спали, но травм не обнаружил, – лорд Салтелит окинул меня оценивающим взглядом.

– Мое здоровье в полном порядке! – поспешила заверить я защитника. – Исключительно благодаря вашей будущей невестке, так что не понятно, кто и кому спас жизнь.

– Слава богам! – от лорда Салтелита волной шло спокойствие и дружелюбие.

К слову, маги могут быть трех видов: маги-защитники, способные создавать щиты вокруг предметов и живых существ (чем сильнее маг, тем больший урон, как физический, так и магический, его щит мог поглотить, причинить же вред своей магией защитник возможности не имел); маги-активаторы, наоборот, не способны создавать щиты ни в каком виде, но имея возможность обращаться к одной из стихий, могли наносить урон; и третий вид – маги-лекари. Стоит отметить особую категорию – маги «от головы», как их называют в народе, они способны телепатически общаться, воздействовать на разум живых существ. Они крайне редки, в мире их, наверное, можно по пальцам одной руки пересчитать. Потому их за магов-то и не считают, скорее за чудо. Такой дар, если подумать, гораздо хуже предвидения.

Уже в первые годы жизни становится ясно, к какому виду будет относиться ребенок-маг, и сменить этот вид невозможно, так же и активатор не мог изменить стихию, к которой он был предрасположен с рождения.

Лорд Салтелит был самородком, появлявшимся раз в несколько поколений. Такие сильные защитники, как он, рождались крайне редко, в отличие от сильных активаторов.

При отражении атаки ристархов три года назад, он смог, по словам ученых, создать щит, поглотивший урон от магического удара двух верховных друидов – уникальный случай. Этим Джут сумел предотвратить вторжение на территорию Империи и спасти сотни жизней.

– Лорд… Джут, прошу простить меня. Я приведу себя в порядок и приготовлю кофе, или, может быть, вы желаете чай? – мне вдруг стало стыдно за свой вид.

– За кофе буду признателен, – он кивнул и уселся обратно, не забыв прихватить книгу.

А хозяйка квартиры побрела в ванную, по дороге прихватив нормальную одежду и пытаясь не думать о том, что на балконе ее квартиры сидит легенда, и что как-то чересчур легко ей теперь называть лордов не лордами.

Я целую вечность распутывала колтуны, умывалась, выбирала между двумя сортами кофе. С одной стороны, мне очень хотелось поближе познакомиться с этим удивительным мужчиной, а с другой (уже по привычке) … В общем, я всячески старалась оттянуть возвращение на балкон.

Никакого предвзятого отношения к аристократии! Нет-нет! Они не бесчинствовали в Империи. Им этого не позволяли строгие законы, и те, кто следил за их исполнением. Но маги-аристократы были отдельной кастой, им было, разумеется, легче в кругу себе подобных, понимающих силу, знающих о всех ее недостатках и достоинствах. И если обычные аристократы (коих было не так много, они были из старых родов, которые, по мнению ученых мужей, выродились, как маги) могли сочетаться браком с людьми без титула, то маги-аристократы всегда искали не просто магов-аристократов, они супругов даже по схожему виду магии подбирали.

К тому же Джут смущал меня своей открытостью и простотой, это было несвойственно тем, кто носил титул, и уж тем более был так знаменит, как он. Хотя, первое впечатление может быть обманчиво, и он может оказаться занудой и снобом!

***

Апофеоз «лордовского» нашествия в моей жизни был уже близок, жалко, что я этого не знала, хотя, даже если бы и знала, изменить вряд ли что-то могла. В любом случае подлый дар о моей судьбе бессовестно молчал.

Приведя себя в порядок, сварив кофе, и к своему изумлению, почуяв запах свежих булочек, которые волшебным образом материализовались в корзиночке с белоснежной салфеткой на столе перед моим защитником, я и лорд Салтелит со всем этим богатством уселись на балконе ждать прибытия леди Салито.

Джут оказался на редкость приятным собеседником, но жутко стеснительным, что поначалу смущало и меня, а потом стало даже забавлять (представляю, как резвится леди Салито, я ее почти не знала, но, на мой взгляд, она склонна к тому, чтобы подшучивать над людьми). Однако, я все же сумела его разговорить, ведь Его Лордство сам разрешил не считаться с его аристократическим происхождением.

Жил и работал он в крепости Оралас на западной границе нашего государства с крайне недружелюбными ристархами. Пятьдесят с лишним лет назад наши воинственные соседи в очередной раз решили, что линормам на троне нашей Империи делать нечего, и в ходе коварных интриг, набегов и помощи друидов, убили нашего предыдущего Императора Арьяла Нильтина.

Но его место, к их большому сожалению, занял ныне здравствующий Айдэл Валкон, потомок самого первого нашего Императора. Он и его брат Айльдир подавили бунт, который устроила небольшая горстка аристократии, пожелавшая свергнуть действующую власть, и вышвырнул силы захватчиков, разорив их страну так, что Ристарх до сих пор не мог восстановить свою экономику, но продолжал, однако, брызгать слюной в нашу сторону и жаждать мести, соваться, правда, не решаясь.

Разумеется, Император с братом не вдвоем устранили опасность с запада, на их стороне были линормы, даже те, кто не находился на службе и постоянно проживал в Ризраге, а также большинство военных и гражданских магов и часть армии.

Айдэл Валкон был сильным и жестким правителем. И, как показало время, он не совершал ошибок прошлых Императоров, которые недооценивали потенциальное желание людей быть у власти, в том числе, не гнушаясь и убийством, что, собственно, и привело к появлению заговорщиков и, как следствие, смерти его предшественника. Хотя о той кровавой истории мало известно. Для линормов это был вызов, брошенный их родам. И главой родов, как я понимаю, стал Айдэл.

Как Император, он постарался окружить себя в основном линормами и проверенными опытными людьми. Он заставил родовитых магов, таких как Джут, нести обязательную воинскую повинность: они обязаны были служить отечеству до сорока пяти лет, и только после этого за ними сохранялось право передавать по наследству титул и земли. Ранее же титул всегда переходил потомкам. От магов требовалось являться в столицу по первому зову, и их могли перебросить на любую из границ государства.

Император также стал лично рассматривать кандидатуры на большинство важных государственных постов. Да, ставил и просто родовитых, но в советниках у них ходили очень сильные и умелые маги, и они, пользуясь покровительством Высшего, имели право ему пожаловаться, если к их советам не прислушивались.

Удивительно, но наша аристократия это проглотила. Во-первых, многие боялись нового Императора, а во-вторых, как ни странно, лучше остаться при своем, чуть поработав ради этого, чем лишиться всего. А если бы ристархи во главе с друидами победили, мало не показалось бы никому – головы аристократов полетели бы первыми.

Джут как раз и был советником по защите крепости Оралас. Он рассказал, как Алари блеснула своими умениями при Варийском Подавлении.

А мне еще показалась ее фамилия знакомой!

Она действительно оказалась пиро (а то, мало ли что привидится со страху!)

Мне, как и любому человеку, не вращающемуся в высоких кругах, было жутко любопытно послушать о легендарной личности – Айдэле Валконе, ведь Джут видел его лично. Простой народ мог лицезреть лишь серого линорма, который вылетал из резиденции, да старики помнят, как он и его брат устроили в Адрасе, охваченном бунтом, настоящий ад. Слышала, что он был в человеческой форме красив с глубоким шрамом на левой щеке и черными глазами – особенностью ящеров. Но мой защитник, замявшись с описанием внешности, заявил, что Император – прекрасный руководитель, говорит мало и по делу. А это высокая оценка со стороны мужчины, на мой взгляд.

Парадокс нашей Империи – народ любит ящеров, хотя наши соседи от этого в ужасе, полагая, что целая страна околдована, ведь, по их мнению, линормы – злобные маги-монстры, маскирующиеся под красивые куклы.

А страна совершенно искренне скорбела по убитому Императору три года, даже с учетом того, что линормы не любят появляться на публике, и Императора простой народ видит крайне редко.

Для общения с подданными при дворе давно уже учреждена должность, называемая «Арт-Империт» – Представляющий роды. Это человек, заслуживший уважение в народе, этим же народом и избирался (точнее не народом, а аристократами, богатыми промышленниками и купцами), и он, живя и работая во дворце, обнародовал большинство указов, принимал просителей, занимался устройством мероприятий в масштабе целой страны, в важнейших из них участвовал, конечно же, сам Император, это же касалось и приема высокопоставленных гостей из-за рубежа. И, разумеется, только лично Император мог объявить войну и обычно участвовал в ней сам.

А вообще, наша система «Линормы во главе людей» ставила в тупик многие страны.

Ящеры были древней расой, долгоживущей, обладающей бОльшими, не то чтобы способностями, а скорее мощью в магии. Они, например, ничего не создавали – оружие, артефакты, они им просто не нужны, их магический резерв гораздо больше, чем у других рас. Фигурально выражаясь, там, где наш сильный маг может соорудить небольшой холм, линорм топнет ножкой и сотворит скромную горную гряду. А ввиду своего долгожительства линормы обладают еще и большим объемом знаний, и, кстати, практически безэмоциональны (как говорят). В них нет алчности, или ее так мало, что нам кажется, что ее нет вовсе. Хотя нет, алчность имеется в одном, они – защитники своих территорий, поэтому сумасшедших, желавших навязать нам войну за историю их правления было не так и много. Этим страдал и до сих пор страдает лишь наш западный сосед, с маниакальным стремлением желающий уничтожить всех представителей этой расы.

В общем, линормы – идеальные правители. Они сами решают внутри своих родов, кто станет Императором, они не будут стегать народ налогами или войнами, если не увидят в этом выгоду именно для страны. И они умеют ждать. Наевшись досыта вечными дрязгами, кровавыми смутами, и после очередного вырезания очередной правящей человеческой династии, люди уже чуть больше тысячи лет назад плюнули на правителей – людей и заключили Договор о Вечном царстве с ящерами. Мы его так и называем – Вечный договор.

Сами линормы на тот момент жили в своем обширном, но суровом крае на севере нашего континента, в Ризгаре. И, как ни странно, участвовали в жизни нашей Империи, выступая защитниками северо-восточных и северо-западных крепостей. После подписания договора, Ризгар влился в состав Империи, и наступило время правления драконоподобных, чем очень довольны мы, и крайне недоволен остальной мир.

Это, правда, положило начало новой смуте, но новоявленные правители оказались мудрыми управленцами, они жестко подавили бунты, однако, никого не убивали лишний раз, вложили большУю часть своих богатств в экономику, поднимая магическое производство, сельское хозяйство, создав армию, способную отстаивать наше право на выбор правителей и способную защитить нашу землю и стали основными ее составляющими. У каждой крепости на границе есть свой ящер, а это очень сильный маг.

По старой традиции был оставлен титул «Император», хотя, по сути, ящеры были наемными работниками и не передавали его по наследству.

В общем, они были любимы народом, покорив своими мудрыми решениями, сильно поднявшими уровень жизни населения.

Но сохраняли линормы и ореол таинственности. Уж какая юная девушка без екнувшего сердечка устоит перед портретом того же Айдэла Валкона. Линормы действительно на портретах были похожи на красивые куклы. Но они – загадка! Сказка! Люди ничего не знали и не знают об их обрядах и личной жизни. О браках между расами тоже известно не было. К тому же есть сферы, в которые и сами ящеры никогда не вмешивались. Это религия, быт, семейное устройство. Вся функция управленцев в таких сферах сводилась к сдерживанию фанатиков и грамотному составлению законов, каравших этих самых любителей крайностей.

Так и живет Иртанит!

Кстати, есть один интересный момент. Хотя я, как законник, неоднократно читала Вечный договор, и там, конечно, шел разговор о горах, замках для высших, помимо области Ризгар, и прочих наградах, которые они получали за свой труд. Но все-таки, мне всегда казалось, что линормы имеют нечто гораздо большее от этого договора, но что это – для меня так и осталось загадкой.

А почему их называют высшими, спросите вы? У них нет такой «ветвистой» иерархии, как у нас. Между собой (на наш человеческий взгляд) они все равны, и подчиняются приказам лидера- главе самого мощного рода, ну и главе своего рода, конечно. Право силы и мудрости. А для нас любой линорм – лорд, то есть, у него по умолчанию есть титул.

Я рассказала Джуту, что однажды ко мне по долгу службы пришла леди-линорм, как мы ее окрестили. Очень красивая, с удивительной грацией, она была то ли личный секретарь, то ли помощница кого-то из советников Императора, но у нас, людей, она вызвала целую гамму эмоций и не очень положительных, к слову. Она была безукоризненно вежлива, ее воспитание зашкаливало все мыслимые пределы, она ни в коей мере не смотрела на нас пренебрежительно, просто не проявляла никаких чувств и эмоций, лишь приятно улыбнулась, когда поздоровалась и попрощалась. Но для человека отсутствие реакции, какой-то эмоциональной отдачи на его слова – это разговор со стеной. Не скажешь, что неприятно, но что-то не то. И да, черные, точно бездна, большие глаза, конечно же! Они сильно смущают с непривычки!

Джут улыбнулся, а потом сознался, что и сам привыкал к этому, правда, для него знакомство с линормами состоялось еще в детстве. Лорд Салтелит поведал по секрету, что большей эмоциональностью в мире линормов «страдают» молодые, пары у которых недавно появилось потомство, и… Император, но это, говорят, из-за того, что он очень сильным маг, которому тяжко дается контроль силы.

Мы, конечно, не могли обойти вниманием тему «Какая ипостась у линормов изначальная?»

Тут ходят легенды. Одна говорит, что линормы созданы были драконами, как драконоподобные ящеры, одни могут летать, другие крыльями не обладают с рождения, что не умаляет их способности к магии, а когда в мир пришли вторые расы: эльфы, а затем и люди, дабы не пугать их и не вызывать агрессию, линормы научились оборачиваться, в отличие от драконов. Хотя и тут все спорно…

А другая легенда гласит, что это отдельная раса очень сильных магов, поклонников драконов, ведь внешность их все же отличается от иных народов, но среди своих имеет схожие черты.

За беседой мы опустошили корзинку с булочками. Вчерашнее происшествие чуть сгладилось. Джут был очень мил, с ним было удивительно спокойно, и я расслабилась. Единственное, что билось на краю сознания маленьким назойливым молоточком, это пробуждение дара, который дремал столько лет.

Хотя я давно уже поняла, что другие маги не могут его почувствовать и бояться мне нечего. Но само его наличие лежало грузом на сердце, страшно, когда ты что-то чувствуешь, а предотвратить не можешь. Ведь я предвидела сражение в Ораласе, в виде каменного обвала и стонов умирающих, ровно за сутки до того, как Джут сотворил щит, спасший огромное количество жизней. Это было единственное проявление дара за последние несколько лет. Но судьба сама предотвратила катастрофу. И эта судьба сидела передо мной и рассказывала веселую историю из армейской жизни.

Отчасти я была уже благодарна убийце за знакомство с этим потрясающим человеком.

***

Ближе к полудню мы услышали гомон на улице, и, подойдя к перилам, заметили шагавшую в направлении моего дома леди Салито с посеревшим усталым лицом.

С ней было еще двое мужчин. И один не мужчина! Он то и был объектом всеобщего внимания. Точнее, не человек!

Это было понятно сразу по осанке, чересчур плавным для человека движениям и волосам цвета серебра, они не блестели в лучах солнца, а, наоборот, точно поглощали свет. Одет он был неброско в белый сюртук с черными вставками на рукавах, темные брюки и сапоги, был выше всех, кто его окружал.

Линорм!

Они пересекли улицу, и подошли к калитке, ведущей в крохотный палисадник у входа в мой дом.

– Это Эллинар Валкон, первый наследник Императора. Видимо, все очень серьезно, – удивленно изрек Джут.

Меня затрясло. Я никогда не общалась с линормами такого уровня. Да я вообще только одного видела вблизи! Ту даму из дворца! Причем, когда она нас посещала, мэр выплясывал вокруг нее, развлекая гостью, как мог, так что в принципе, мне очень мало удалось с ней пообщаться. Я даже не знала, как себя вести, и как его называть! Разумеется, я была обучена этикету и манерам, но, знаете ли, меня не каждый день посещают отпрыски Императоров.

– Ааа… Как к нему обращаться? Представляться полностью? – голос мой дрожал.

Джут легонько сжал мою вмиг похолодевшую ладонь своей теплой большой рукой.

– Просто. «Лорд Валкон». Он подаст руку, а с вас реверанс.

Я обругала себя за то, что все это и так прекрасно знаю, за то, что полезла во все это. Потом обругала за малодушные мысли. Но вот поддержка Джута была весьма приятна.

Дверь в глубине квартиры хлопнула, и на балконе появилась Алари, за ней шел наследник, двое мужчин остались в гостиной.

Леди Салито, как и требовал этикет, представила линорма.

– Лорд Эллинар Валкон.

Тот скользнул взглядом по мне и переключился на Джута, у нас первым представляется и здоровается мужчина.

Джут отпустил мою руку, которую все еще дружески сжимал и, сделав шаг к линорму, поклонился.

Наследник кивнул, они явно были знакомы, и обратил свое внимание на меня.

Я вышла вперед, чувствуя, что становлюсь похожей на Лунноморский песок по цвету – белею на глазах. Он подал мне руку, и я прикоснулась к длинным пальцам кончиками своих и присела в глубоком реверансе.

– Госпожа Янина Стиантон, – послышался голос леди Салито.

– Лорд Валкон, – я вежливо поклонилась, только вот после этого подняла голову и испугалась даже сильнее, чем ночью – лицо наследника было прекрасно и абсолютно спокойно, а вот глаза горели.

Как может гореть тьма?!

Он чуть сжал пальцы и отпустил мою руку на свободу. Я еле сдержалась от облегченного вздоха и отступила к Джуту. Леди Салито начала пояснять, как и что произошло, и почему она считает, что ночным гостем был адрого!

Друид?!

Вот это новость!

Наследник внимательно выслушал описание ночного происшествия и измышления Алари, и когда та закончила, точно фокусник, сделал пас рукой. Казалось, сам воздух потянулся к нему, даже я, не обладающая магией, чувствовала это и заметила краем глаза, что Джут и моя спасительница поежились, как от сквозняка. Мимо нас пробежал едва видимый призрачный силуэт. Наследник точно создал тень-воспоминание.

Лорд Валкон шагнул с балкона в гостиную, мы последовали за ним. Также молча, линорм сотворил заклинание, и перед зрителями было разыграно всё ночное представление, только немое, где артистами были дымчатые призраки.

Вот стою я и смотрю в сторону комнаты, вот призрак убийцы взмывает вверх, оказывается, ударив Алари, он еще приземлился, как муха, на стену над ее головой, и от стены, будто от обычной горизонтальной поверхности, он оттолкнулся в мою сторону. Опять малоприятный момент, призрачное лезвие в паре сантиметров от моего горла. Дальше я смотреть не стала, обняла себя за плечи и отвернулась. Джут, стоявший рядом, положил большую теплую ладонь мне на плечо.

– Я согласен с вашим мнением, леди Салито, – голос наследника нарушил тишину.

– Лорд Валкон, я, к сожалению, не могу точно сказать, к кому из нас ночной гость приходил… – осторожно начала Алари.

– Поясните.

– С госпожой Стиантон я познакомилась вчера при следующих обстоятельствах… – далее последовал обстоятельный рассказ с момента моего появления во Дворце Чести и заканчивая приходом ночного гостя.

– Два миллиона льер, – наследник задумался. – Донесение Молсона было правильным…

– Бдительность госпожи Стиантон показала, что у нас завелся крот, лорд Валкон, очень жадный крот, полагаю, нацелившийся на ртуть.

– В чем вы видите смысл убийства госпожи Стиантон? Она уже доложила о возможном преступлении.

– В случае смерти на ее место приходит другой делопроизводитель, возможно, их человек, который бы, не глядя, подписал если не этот, то другой сертификат и, возможно, не один. Уверена, целью нападения была не моя скромная персона.

Кажется, я сейчас упаду в обморок. Неужели, если бы не буря, я была бы мертва?!

– Госпожа Стиантон предположила, что Дайвокари был убит. Ее смутило также, что обратился за выдачей Дворец, хотя у покойного была семья.

– Я хочу к вечеру видеть подробный отчет обо всем произошедшем, и если вы все видите в правильном свете, то госпоже Стиантон требуется охрана, пока мы не выясним, что же происходит, – наследник выжидающе посмотрел на Алари.

– Я обо всем позабочусь, – леди Салито кивнула.

– Следователи мне нужны в городе для выяснения обстоятельств, людей мало. О госпоже Стиантон могут позаботиться во дворце, охраны там достаточно, и лишних людей задействовать не придется, это отработанная практика для таких нетривиальных случаев, – проговорил линорм.

– Это было бы лучшим вариантом, – Алари опять кивнула.

– Во Дворец о вас будет сообщено, госпожа Стиантон. Соберите минимум вещей, и я попрошу вас, лорд Салтелит, быть провожатым свидетеля.

Джут поклонился, а наследник направился к выходу.

– Лорд Валкон, – вдруг осмелела я.

Линорм остановился и развернулся с удивительной быстротой и грацией.

– Но моя работа?

– Сделаем вид, что вы заболели. Это убережет вас от лишнего выхода в город и позволит проследить за замещающим вас лицом. О том, что вы будете проживать во дворце, знать должно как можно меньше народу из вашего окружения.

Он замер на мгновение, ожидая возражений. Но вряд ли я была бы способна оспорить приказ.

– Жду вас сегодня с докладом, леди Салито, а вас, лорд Салтелит, завтра с утра к переходу, вы отправляетесь в Оралас со мной, – сообщил лорд Валкон.

Оба моих защитника поклонились, я присела в реверансе.

А едва наследник вышел из квартиры, тяжело вздохнула.

– Все будет хорошо, – Алари будто прочитала мои мысли. – Преступление не из разряда заурядных. Да и то, что он предложил пожить во дворце, говорит о том, что за тобой тоже хотят последить.

– Они меня подозревают? Я же все пришла и рассказала! – возмущению моему не было предела.

– Они всех подозревают. Но они всегда докапываются до правды. Так что, тебе бояться нечего. Дворец для тебя безопасен, и к тому же ты любишь искусство, а это огромный музей.

– И шикарная библиотека! – просветил меня Джут. – И скоро праздник середины лета, будет бал, может даже, сможете посмотреть на Императорский прием.

– Там линормы, – сглотнула я.

– Там и люди: жены крупных военных чинов и служащих, прислуга. Попадаются даже приятные в общении, – успокоил Джут.

– Тем более, – это уже Алари, – такого рода преступления будут быстро расследоваться, очень уж большие суммы замешаны.

И тут на меня накатило.

– Алари, можно я вас обниму?

Леди Салито удивленно воззрилась на меня, но кивнула. Я подошла и крепко обняла женщину.

– Спасибо вам, за то, что спасли мне жизнь.

– Яна, ты мне тоже жизнь спасла, забыла?! Не переживай, я разберусь во всем, а с наследником это даже проще будет. Джут, справишься или вам прислать транспорт?

– Нет, у меня есть допуск к переходу во дворец.

– Отлично. Спишемся тогда. Ты надолго в Оралас?

– Полагаю, до конца осени.

Мне вдруг стало грустно, что наше с ним знакомство так быстро закончилось.

– Пойду, соберу вещи, – вздохнув, сообщила я.

– Поехала искать бывшую жену Дайвокари, – кинула Алари.

На том мы и разошлись.

Глава 6

Эллинар Валкон

Вернувшись во дворец, Эллинар сразу с докладом к отцу не пошел, дал себе передышку, побродив по замковому саду и собираясь с мыслями. Преступление преступлением, но его до сих пор бросало в дрожь от прикосновения этой женщины.

Таям…

На языке людей нет точного определения сему явлению, только эльфы в силу древности своей расы приблизились к пониманию его сути. Таям – связь между двумя существами любого пола. Родство душ, как любят петь сказители и менестрели. И такая душа может жить в эльфе, в леснике, в гноме, в человеке, в любом мыслящем существе.

Идеальное сочетание для линорма – другой линорм противоположного пола, супруги в таких случаях жили в вечном союзе, и только у них могло появиться потомство, наделенное особыми талантами и способностями. Таям мог быть того же пола, но линормы не склонны к содомии, что имела место в людском обществе или даже встречалась у эльфов. Слишком стар, консервативен и не многочислен был их род. Оттого линормы жили с такими таям, как хорошие друзья, что подчас было весьма продуктивно для обоих, и им не приходилось уходить из семей.

Более-менее приличный вариант – эльфы: долгожители, у которых есть время осмыслить влечение и принять его.

Лесники – особый народ. Живут они дольше людей, и, пожалуй, наиболее преданные на фоне остальных рас. Но сами кланы жителей лесов настолько замкнуты, а лесники с таким подозрением относятся к магам, так как сами силы напрочь лишены, что для линорма забрать оттуда девушку или тем более мужчину, точно оторвать ногу или руку, а то и голову, у живого существа, всячески этому сопротивляющегося.

Гномы… В них никогда не искали ящеры своих половинок. Слишком разными были их жизни, хотя озорники-боги могли и не такое учудить.

И все было совсем плохо, если это был человек. Слабое, быстро умирающее существо, непостоянное, часто не способное оценить должно значение этой тяги, а если и оценит, то не в состоянии эту тягу поддерживать на протяжении своей короткой жизни. Но самое страшное – человек должен был ответить на зов, именно поэтому давным-давно линормы перестали сходиться с людским родом, принимающим связь за более понятную «любовь». Но на самом деле это и больше, и меньше.

Последней таям – человеком, о которой слышал Эл, была дочка главы небольшой общины земледельцев, и связана она должна была быть с Расилом Треносом, отцом нынешнего военного советника Элькараса, почти двести лет назад.

Сейчас даже никто не помнит, как ее удалось обнаружить. В любом случае, Расил решил попытаться хотя бы встретиться с ней. Кстати говоря, наличие брака в таких случаях линорму не было помехой: супруги знали о возможности того, что однажды один из них может встретить таям, и, разумеется, может покинуть семью. Ведь когда тебя зовет кровь… С этим ничто не сравнится!