Молия бесплатное чтение

Глава 1

– Киан, ты должен нанять помощницу в офис, секретаршу, здесь все так делают, – не смотря в глаза собеседнику, Льен терпеливо объяснял прописные истины, чувствуя кожей раздражение, исходящее от мужчины, сидящего напротив. О, Боги, как же он хотел быстрее закончить разговор и исчезнуть, как можно дальше из этого места, чтобы никогда не пересекаться с этим страшным человеком, решение которого одномоментно разрушило ему жизнь. Ну ничего, завтра он уже вернется домой и посмотрим, кто тогда будет смеяться.

– Зачем мне секретарша? Я могу и один принимать посетителей, мне не нужна помощница в офисе, где я не собираюсь находиться целыми днями. Что могут эти глупые люди, тем более девушки?

– Дело не в том, что они могут, а в том, чтобы не вызывать подозрение у людей. Нужно жить как все, работать, как все, ты не должен выделяться, во всех фирмах есть секретарши, это нормально. Она будет делать гостям кофе и создавать вид, что у тебя обычный офис. Это ширма для маскировки. Найми девушку попроще, не блещущую интеллектом. Она должна сидеть у тебя в приемной офиса и не лезть в твои дела, таких вокруг, хоть пруд пруди. Толку от них никакого, просто интерьер, сидят за столом и видимость работы создают. Советую красивую не нанимать, сразу начнет тебя домогаться.

– Зачем? Я никому не предлагаю контракт.

– Они ничего не знают про контракты. У них мания такая, точно их запрограммировали с рождения, все девушки хотят выйти замуж за богатого и представительного мужчину. Им кажется, что легче всего найти работу секретаршей, потом устроить охоту на босса или его компаньонов. Хотя, нужно признать, что некоторые девушки так и пробиваются в люди. Здесь это принято.

– Спасибо, что предупредил Льен, что же им всем дома не сидится со своими мужчинами?

– Мужчины здесь такие, неинициативные, как у нас. Ответственности ноль, вот и приходится девушкам самим о себе заботиться. Да и слабаки тоже нарасхват, на всех не хватает. Женщины здесь агрессивные, им нравится доминировать и все самим решать, – Льен вздохнул, он уже устал наблюдать за сумасбродством местных женщин, за их эмоциональной нестабильностью. Они сами не знают, чего хотят.

– Так мне нужно найти помощницу глупую и некрасивую? Такие бывают?

– Да, это мой тебе совет, так меньше будет у тебя проблем. Ты не представляешь, на что здесь идут женщины, чтобы замуж выйти. Причем о контрактах никто не думает, а потом локти кусают, говорят, что мужчина не оправдал их ожидания. Им и в голову не приходит оформить и обговорить условия контракта заранее, до свадьбы.

– Глупые женщины. Зачем им тогда постоянный мужчина без контракта? Кто о них будет заботиться?

– Не знаю, у местных женщин логика полностью отсутствует, зато процветает хитрость и коварство. Я тебя предупредил. Так что не бери на работу красотку. Все они расчетливые охотницы. Хотя тебе секс все-равно не грозит в ближайшее время, – Льен ехидно улыбнулся, – Не думай, что я сильно за тебя огорчен. Даже скрывать не буду, как мне приятно будет думать о твоем ограничении.

Льен злорадствовал и не скрывал это. Жрец еще узнает, какая это мерзкая планета.

– А ты смелый, Льен, я знаю почему ты такой отважный- скоро конец твоему сроку. Домой собрался? Дерзишь?

– Да, именно поэтому. Я уже дни считаю и могу позволить немного радости за твой счет. Как представлю, что тебе придется воздерживаться в этом мире и отказывать себе в сексе, сразу светло на душе становится.

– Я здесь не задержусь, поэтому рано радуешься.

– Да мне плевать, я свои грехи отработал, пять долгих лет прожил в этом долбанном загаженном мире, подыши и ты грязным воздухом мегаполиса, может тогда сопереживать научишься. Может одумаешься и перестанешь отправлять людей в ссылку из-за какой-то ерунды. Хотя вряд ли, слово сочувствие отсутствует в твоем словарном запасе.

– Ты считаешь, что подделка ценных бумаг – это ерунда? Ты Льен обокрал своего работодателя, ты вор и мошенник. Ссылка тебе нужна для раздумья и очищения.

– Я не ангел, это точно, но твои наказания, Жрец, слишком суровы. Ладно, мы отвлеклись, продолжим, – Льен понял, что перегнул палку. Он почувствовал, как опасно завибрировал воздух в комнате, но ему так хотелось поставить на место этого высокородного мудака, – Девушку возьми на работу по объявлению, выбирай самую обычную, не красавицу, но и не страшилку, иначе тебе придется смотреть на ее уродство каждый день, а ты к этому не привык. Ты же эстет, тебе нравится созерцать красоту вокруг себя, – Льен покраснел, он и сам понимал, что хамит и нарывается, но ничего не мог с собой поделать, будущая свобода опьяняла, развязывала язык. Так хотелось отомстить. Но его собеседник перестал реагировать на шпильки в свой адрес. Хищник не связывается с комаром, даже если тот надоедливо жужжит на ухо. Льен почувствовал перемену в настроении жреца. Он понял, что ничего не добьется своими колкостями. Тогда он расслабился и продолжил уже более миролюбиво.

– Я тебе своего помощника могу отдать. Рекомендую. Его зовут Матвей, хороший мужчина, проверенный, можешь ему полностью доверять, он умеет язык за зубами держать и очень полезный во всех вопросах. Киан, ты это, извини, что я нагрубил, не выдержал, накипело за годы ссылки.

– Не жди понимания, ты заслужил свою жизнь в этом мире, ты сам заработал свои проблемы. Я не заставлял тебя воровать у твоего работодателя. Льен, а ты не задумывался, почему в нашем мире не бывает серьезных преступлений?

– Ну, не знаю, порядок держится на страхе. Все знают, что жрецы долго не разбираются. В голову залезают, вытаскивают информацию, а потом в ад отправляют без лишних проволочек. Да и не скрыться в нашем мире, это не Земля. Вы ведь вычислите преступника по биополю? Есть среди вас такие специалисты, это не секрет.

– Вот именно, только страх наказания, неизбежного и быстрого, как удар меча, сдерживает наш мир от падения и сохраняет порядок. Я вот думаю, может еще сильнее ужесточить законы и наказания, чтобы даже от воров избавиться?

Льен покачал головой. Жрец был неисправим. Жестокий и расчетливый. К нему не подступиться.

– Прощай, Киан, завтра я возвращаюсь домой. Наконец расслаблюсь и забуду о всех зловониях этого мира. Подозреваю, что уродливые лица мне еще долго будут сниться. Я все осознал и не думаю, что мы с тобой встретимся в будущем, – Льен ненавидел Жреца. Но ему приходилось терпеть это вынужденное общение. Он уже полностью раскаялся в содеянном и не собирался наступать на те же грабли. Что было, то было.

– Удачи, Льен.

– Прощай, Жрец.

Киан наметил план действий и начал работать. Первым делом он изучил виртуальное пространство интернета и разметил объявление о вакансии секретарши на сайте по поиску работников. Зарплату он написал низкую, чтобы сразу исключить умных девушек, знающих себе цену. Затем он предъявил требование, которое автоматически вычеркивало из списка красивых претенденток. Он указал необходимый рост и объём талии. Девушка с такими пропорциями не подойдет не под один стандарт красоты, следовательно, ее амбиции в жизни будут ничтожны. Еще он добавил странное, но вполне выполнимое требование- полное отсутствие косметики на лице и парфюмерных запахов на теле и одежде. Он не выносил раскрашенных женщин, пахнущих духами.

Телефон молчал целый день. Желающих на его вакансию не было. К вечеру раздался одинокий звонок. Рыбка клюнула.

– Здравствуйте, это вы разместили объявление о работе?

Киан услышал в трубке бодрый женский голос. Довольно приятный и располагающий.

– Да, я, а вы внимательно читали условия?

– Конечно, мне все подходит.

Девушка была слишком самоуверенной. Или хотела такой казаться.

– Хм, а соответствуете ли вы моим требованиям? Подойдете ли вы мне?

– Ха, полностью, все, как вы просите, а у вас есть еще претендентки? Может вы нас в ряд поставите и будете по зубам выбирать? Как лошадей? – девушка рассмеялась.

– Мне не нравится ваш тон, сбавьте обороты или я не буду рассматривать вашу кандидатуру, – Киан вспомнил предупреждения Льена. Он не желал видеть перед собой наглую выскочку, но, с другой стороны, кажется он сильно перегнул палку с требованиями, желающих устроиться к нему на работу не было, – Ладно, приходите в офис, я посмотрю на вас.

– Да, я уже за дверью стою, и я знаю, что только я вас устрою.

Киан положил трубку и удивленно уставился на дверь. Ему нужна была тихая девушка, незаметная. Он не потерпит в офисе нахалку и болтушку. Желательно, чтобы она была немая, но такой дефект может вызвать подозрение.

Дверь открылась, и он увидел на пороге невзрачную девушку в сером бесформенном платье, которое доходило ей до середины икры. Она была похожа на бочку, маленькую и круглую. Признаки женственности под мешковатым платьем не проглядывались. Да уж, эта, наверное, подойдет. Киан был высоким и стройным. Он встал из-за стола и подошел к незнакомке. По его понятиям она была коротышкой, она едва достигала его плеча. Он оценивающе посмотрел на нее сверху вниз и скептически сморщился. Некрасивая, непривлекательная, все, как он хотел. Девушка на него не смотрела, она в это время рассматривала его офис. Почему-то вид дивана для нее был важнее, чем внешность будущего босса. Пауза за тянулась. Киан не спешил. Наконец девушка перевела взгляд на него.

– Здравствуйте, меня зовут Молия Воронцова. Молия- ударение на первый слог, пожалуйста.

– Интересное имя. Если брать краткий вариант, это Моль? Не обидно так зваться?

– Я пришла на работу работать, а не мое имя обсуждать. Молия и точка. Ваша шутка стара, как мир. Коммент не остроумный, отстойный, для школы, возможно, покатит. Только я уже девочка взрослая. А вас как зовут?

– Киан.

– Иностранец? Чем занимается ваша фирма? Вы не дали никакой информации на сайте.

– А вам не все равно? Вы будете просто пыль протирать и кофе делать.

Киан сел за стол и еще раз посмотрел на девушку. Она ему начинала действовать на нервы. Слишком много говорит. Любопытная. Внешность действительно никакая, ни фигуры, ни лица. Одно слово- бесцветная моль. Уродливое платье балахоном, темно русые волосы зачесаны в тугой хвост, даже глаза не разобрать какого цвета, то ли грязно-зеленые, то ли светло –карие. Нет косметики на лице. Постаралась, смыла. Именно то, что ему нужно. Но вот гонор, как быть с ним? Его не устраивала характерная и вредная помощница. Может дать ей шанс? А если она не только любопытная, но и умная? Будет нос совать куда не нужно и когда не нужно. Это еще хуже, чем глупая.

– Молия, присаживайтесь, это письменный тест, пройдите его, если для вас это не сложно.

– Сложно, я глаза лечу, напрягать мышцы сейчас не могу, мне нельзя читать. Потом пройду.

– У вас еще и зрение плохое?

– Это временно. А что, для варки кофе и уборки офиса особые знания нужны? Вы же явно указали в объявлении, что мой IQ вас не интересует. Чем ниже, тем лучше? Я вам подхожу, я плохо училась в школе. Можете померить мой рост и объём талии, пропорции идеальны, все как в вашем объявлении. Присмотритесь внимательно – я не крашусь и не ношу туфли на каблуке, раздражать вас не буду, – девушка подошла ближе и задрала ногу. Действительно на ней были ужасного вида старомодные туфли на маленькой платформе и телесного цвета чулки. Киан поморщился. Затем он присмотрелся и принюхался, духами в кабинете не пахло, формально все соответствовало его требованиям, но что-то было неправильным в поведении соискательницы на работу. Девушка была напористой, она не тушевалась и не терялась под его тяжелым взглядом. Она вела себя непринужденно. Она продолжала рассказывать о себе, точно не чувствовала его убийственную энергетику.

– Я пунктуальная и аккуратная. На звонки отвечать я смогу. Да, и я не болтливая. Сейчас я просто нервничаю, поэтому много говорю.

Киан еще раз оценивающе посмотрел на единственную претендентку и поморщил нос. Ну надо же такой невзрачной родиться, а может это результат неряшливости?

– И вы точно не пользуетесь парфюмом?

– Нет, у меня аллергия. И шампуни использую все без отдушки. Никаких искусственных ароматов. Я полностью разделяю с вами это пожелание. Если честно, я поэтому работу не могу найти, всюду резкие запахи, я задыхаюсь от них, – здесь Моля не врала, у нее был с рождения обострённый нюх. От резкого химического запаха она могла и сознание потерять. Но вот, что касается пунктуальности и не болтливости – это она конечно соврала, время для нее было чужой нелюбимой величиной, она с ним не дружила и на часы смотрела редко. Опаздывать она любила, причем абсолютно не переживала из-за этого. А когда она нервничала, то болтала слишком много, например, как сейчас. Но это не значило, что она не умела хранить тайны и раздражала своих знакомых опозданиями, нет, она умела быть собранной и сдержанной, если от нее этого требовали обстоятельства. Ну, почти всегда.

Киан подозрительно посмотрел на девушку. Он тоже задыхался от обилия резких запахов вокруг. Здесь они совпадали во взглядах. Это было странно, как и то, что она не прогибалась под его взглядом, хотя он специально нагнетал тяжелую энергетику в комнате. Девушка это чувствовала, капельки пота появились на ее лбу, но взгляд она не отводила. Требовались смелость и внутренняя сила, чтобы так открыто ему противостоять даже несколько минут. А может это просто глупость? Наконец, девушка не выдержала и неосознанно сделала несколько шагов назад, чтобы сесть на самый дальний стул в просторном кабинете. Киан не удивился. Умница, действует инстинктивно, чем дальше от него, тем ей легче дышать и двигаться. Ей неприятно было находиться с ним в комнате, но она его абсолютно не боялась, в отличие от других людей. Это было необычно.

– Ну что же, а маленькая зарплата вас не смущает? Вас устраивает сумма?

– Ну так я не перетружусь, я ведь могу своими делами заниматься во время работы? Это предполагает маленькая зарплата.

– Да, только рабочее место покидать не рекомендую. И никакого шума, вы умеете быть невидимой?

Моля улыбнулась, все последние годы она только этим и занималась. Что ж, с этим требованием она справится лучше всего. Просто работа мечты.

– Да, я знаю, как быть незаметной. Хорошо, я согласна, меня все устраивает. А теперь главный вопрос. Приставать не будете? Я сразу предупреждаю, у меня парень есть, большой и сильный.

Киан подавился от неожиданности и закашлялся, это звучало так нелепо, что он уже начал сомневаться в адекватности девушки. Глупая, но не до такой же степени. Неужели она не отдавала себе отчета, что выглядит, как чучело рядом с ним? Льен его правильно предупреждал, девушки здесь странные, неадекватные.

– Да это шутка, расслабьтесь, это я так, тестировала вас. Проверяла.

– Меня?! – Киан не сдержался, встал и начал медленно приближаться к девушке. Она его заинтриговала своей смелостью. Он захотел ее рассмотреть поближе.

Молия ловко отскочила к двери и почему-то закрыла глаза. Ей не хотелось, чтобы незнакомый мужчина вторгался в ее личное пространство и даже смотрел на нее. Ей хотелось уйти. Все было неправильным- его реакция на ее глупую шутку, его мрачный взгляд, пробирающий до костей и даже его стройное мышечное тело и длинные черные волосы. Такая внешность больше подходила артисту или спортсмену, но не вписывалась в стандартный набор бизнесмена. А уж она перевидала за свою жизнь начальников всех мастей. Почти каждые несколько месяцев она устаивалась на новую работу, а потом со свистом с нее вылетала. Она не годилась для непринужденного флирта с боссами, не умела прогибаться, кокетничать, льстить, делать милое личико и язык держать за зубами. И вот сейчас она тоже не знала, как разрядить обстановку, которая накалялась. Она уже поняла, что сболтнула лишнее. Ну кто знал, что у мужчины напрочь отсутствовало чувства юмора. Это плохо. Он не понимал шутки. С ним будет тяжело сработаться. Ее шансы на теплое местечко в офисе с большим диваном таяли с каждой минутой затянувшегося молчания. Это было странное собеседование. Она даже немного приоткрыла входную дверь, чтобы быстро убежать без объяснений, но в последний момент остановилась. Ей так не хотелось ехать домой, что, выбирая из двух зол, она приняла решение остаться. А вдруг он маньяк? Нужно бежать. Или повременить?

– Я сглупила насчет теста, просто, когда я нервничаю, начинаю тупить, глупости говорить, мне очень нужна это работа. Киан, простите, пожалуйста. Язык мой-враг мой. Обещаю вас уважать и впредь молчать.

– Я дам вам шанс, Молия. Но на будущее- думайте, что говорите. Я ваш босс, а вы здесь никто. Я люблю тишину, не забывайте об этом. И не терплю тупость в любом ее проявлении.

– Да я понятливая, не нужно два раза повторять. Больше вы от меня и слова не услышите.

– Вот и хорошо. Ваше рабочее место в приемной. Вы приняты. Можете идти работать.

Киан заперся в своем кабинете, оставив свою новую секретаршу в одиночестве и задумчивости. Обычная девушка сразу бы влюбилась в своего красивого босса и тихо страдала, вздыхая за своим рабочим столом, но Моля мыслила другими категориями. Офисные романы ее не интересовали. Ее мысли витали не в розовых сопливых облаках, а имели более приземленное направление. Она думала, где сегодня провести ночь. Ее соседка по квартире собирала гостей для очередной разгромной вечеринки в стиле амазонок, поэтому возвращаться домой она не хотела. Вечеринки обычно затягивались до утра, переходя в обычную попойку. Моля вздохнула. Ее соседка, Алька, была не исправима. Хорошо, что работа подвернулась не пыльная. Может, даже и получится в офисе переночевать. Диван есть, что еще нужно. Проситься к знакомым на ночлег не хотелось. Она была неприхотлива и умела приспосабливаться к любым жизненным условиям. Все, что ей нужно было –это ее светлая голова, ноутбук и личное пространство вокруг. Новая работа полностью удовлетворяла эти требования. Офис был чистым и располагал широким кожаным диваном. Замкнутый нелюдимый начальник, занимающийся своими делами- был просто ее несбыточной мечтой. Лучше бы он вообще не выходил из своего кабинета и не пересекал ее территорию. Если она его не интересовала, как женщина, то он ее вообще никак не интересовал. Он для нее был такой же человек- невидимка, как и она для него. Их взаимодействие было формальным и все они уже друг про друга выяснили.

Отличный день. Все ее тайные желания сбылись. Киан остаток дня провел в кабинете, где у него имелся туалет, ванная и комната отдыха. Вышел он в приемную только к вечеру. Ровно в семь часов вечера, перед уходом из офиса, он вспомнил, что у него сидит в соседнем кабинете секретарша.

– Молия, вы свободны, можете идти домой.

– Кофе, чай, хотите я задержусь, чтобы сделать уборку?

– Я не чувствую, что в помещении есть пыль.

– А я чувствую, я весь день чихала. Я могу помыть полы без дополнительной оплаты.

– Хорошо, сделайте влажную уборку, только в мой кабинет не заходите, это приказ. Как только уберете, закроете офис. Вот ключ. А вам можно доверять? – Мужчина неприятно прожег дырку на ее лице, выискивая подводные камни. Молия держала оборону. Не на ту напал. Взгляд мужских черных глаз разбивался о ее туповатый вид недалекой офисной клуши. Она старательно изобразила полное отсутствие серого вещества в голове, но при этом ее взгляд выражал щенячью преданность. Хорошее сочетание, все боссы любят такой набор ингредиентов, желая видеть в своих секретаршах длинноногий полногрудый планктон без стоящих внимания извилин, но планктон должен быть исполнительным без претензий на самостоятельные решения. Вот вам, все, как заказывали. Ноги, конечно, не длинные, зато с покорностью все нормально. Главное не переборщить.

Глаза девушки цвета болота в серый ненастный день перестали выражать даже зачатки интеллекта. На минуту она отключила все свои мыслительные процессы, оставив только страстное желание бороться с пылью. Босс оценивающе наблюдал за ее лицом, особенно за хлопающими ресницами.

– Вы мне можете доверять, я же ваша секретарша, а значит помощница во всех делах, – Молия считала сомнение на неэмоциональном лице босса. Неужели он ее раскусил? Ее спонтанная ночёвка на работе висела на волоске, – Киан, может вы не знаете, но пыль может привести к приступу аллергии. В офисе грязно, здесь сплошные бактерии. Я все уберу закрою офис и поеду домой. Все будет Ок.

– Хорошо, держите ключ, завтра жду вас ровно в девять утра, минута в минуту. И никаких запахов на теле. Косметику не терплю.

– Я помню, это и мое правило. Никаких запахов. Идеальная работа. Девять утра. Все шикарно.

Киан ушел. После его ухода, неуклюжая секретарша вдруг ожила и радостно закружилась по комнате. План сработал. Она выспится в тишине и плевать ей на Алькину вечеринку. Неудобный офисный диван сегодня превратится в кровать.

Проснулась Молия в пять утра. Сходила в свой маленький туалет, где не было даже раковины, чтобы умыться. Покрутилась по комнате и, не долго думая, решила обследовать все помещения в офисе. Она не собиралась специально нарушать приказ босса, но ей так хотелось принять душ и почистить зубы, что она готова была на все. Она все сделает аккуратно, Киан и не заметит. Она знала, что в хороших офисах у директоров в кабинетах имелись целые апартаменты с душем, комнатой отдыха и даже отдельной кухней. Все, что требовалось, это проникнуть в кабинет босса и обследовать все подсобные помещения. Она еще вчера заметала, что Киан не закрыл свой кабинет на ключ. Думал, что он ее так напугал и она не осмелится его ослушаться? А зря, Моля была не в меру любопытная и чересчур отважная. Она сразу сообразила, что мужчина, не терпящий резких запахов, просто обязан был иметь в кабинете ванную комнату с душем. Сначала она вспомнила про свое обещание навести порядок и наведалась в крошечную комнату с ведрами, тряпками и швабрами, где обнаружила торчащий из стены кран. Она помыла свою приёмную, которая действительно оказалась пыльной и грязной, а потом с чувством выполненного долга, начала пробираться в кабинет нелюдимого босса. Странно, что он оставил его открытым. Может там камеры стоят, и он просматривает дома записи? А может это просто проверка? Да плевать, это плохо, конечно, вылететь на второй день работы, но ходить грязной, это еще хуже.

Она сомневалась лишь секунду и в конце концов решила, что она не совершит преступление, если помоется в чужом душе. Пусть ее уволят, зато она уйдет домой чистой. Ночь прошла не на холодной улице и за это спасибо. Глупо звучит, по-детски, но такова ее жизнь, и она к ней привыкла.

– Молия, вы уже здесь? Но сейчас 8.45, вы не пунктуальны, я же вас предупреждал!

– Привет, босс! Это принципиально?

– Да, слова имеют значение. Время тоже. Но кажется не для вас.

– Хорошо, я исправлюсь, хотела, как лучше. Вот, пришла пораньше.

Киан зашел в свой кабинет и сразу почувствовал слабый запах новой секретарши в каждом уголке комнаты и не только. Влажные стенки душевой кабинки говорили о ее физическом вторжении даже в его ванную комнату. Девушка мылась в его душе. Он ослушалась его приказа. Человеческая глупость так же губительна, как и ум. В кабинете раздался телефонный звонок. Ему пришлось отвлечься от изучения ванной комнаты.

– Да, добрый день, хорошо, я тебя жду.

Киан был раздражен. Ему предстоял неприятный разговор, а его силы истощились.

– Молия, зайдите ко мне.

Девушка неслышно зашла в кабинет. Она умела передвигаться незаметно.

– Вы нарушили мой приказ! Я запретил вам заходить в мой кабинет. Но вы не только зашли, но еще и воспользовались моим душем. Это отвратительно. Вы не прошли проверку, вы не пунктуальны, не исполнительны и слишком любопытны, вы не умеете выполнять приказы.

– Я уволена? Можно так не кричать, у меня разболелась голова.

– Да, вы уволены, но вам придется задержаться, если хотите получить оплату за день работы в офисе, – Киан знал, почему у девушки разболелась голова. Это он так воздействовал на нее.

– Сейчас вы встретите гостя, дождетесь, когда он уйдет, а потом потрудитесь покинуть мой офис. Я вам заплачу после его ухода.

Девушка смотрела в окно и молчала. Все случилось, как она и представляла. Ничего нового.

– Вы молчите? Вам нечего сказать? Я так и думал. Вы еще и несообразительны.

– Вы должны мне за два дня работы. Еще неизвестно, когда ваш гость покинет офис. Я часы считать умею.

– А вы еще и мелочны, ваша наглость запредельна, хорошо, вы получите свои деньги, – Киана бесила наглость девушки. Он не понимал, зачем он пошел на поводу у Льена и взял себе помощницу.

– Это все? Я не буду оправдываться, я согласна со всеми пунктами ваших обвинений, я могу идти на свое место?

– Да, идите.

Она вышла из кабинета. Вот она- свобода выбора в действии. Платить за все, даже за чужие вечеринки. Пора привыкнуть и смириться. Никто же ее не заставляет насильно жить с Алькой и терпеть ее ночные закидоны. Сама согласилась. Квартплата маленькая, соседка не вредная, почти нормальная, не цепляется и не скандалит, пока не выпьет. А пьет она не так уж и часто, больше по выходным.

Терпеть неурядицы Молия привыкла уже давно. Можно сказать с детства. Она философски подходила ко всем неудачам, безденежью и неустроенному быту.

В офис зашел представительный мужчина средних лет. Одет он был с иголочки. Лишь мельком взглянув на секретаршу, он прошел в кабинет босса, даже не поздоровавшись. Взгляд у него был недобрый.

– Молия, принесите кофе, две чашки, – Киан тоже был не в духе. Ему предстояло решить спор между ссыльными. Но делами ему не хотелось заниматься.

– Хорошо.

Она отвлеклась от своего ноутбука и занялась кофе машинкой. Жаль покидать офис. Он идеально подходил для нее. Она занималась частными переводами и ей нужна была спокойная обстановка для работы. Можно было работать дома, но активная соседка не давала ей сосредоточиться, постоянно устраивая слишком веселые вечеринки. Алька прибывала в поиске мужа и все встречи со своими бойфрендами, она называла судьбоносными. Во время этих загулов, Моля предпочитала исчезать из квартиры. Ее впечатлительная натура не выдерживала секс марафоны своей соседки. Соседи возмущались, вызывали полицию, но Алька была неисправима.

– Господа, ваш кофе, еще пожелания?

– Спасибо, вы пока свободны.

Киан даже не взглянул на свою секретаршу. Его лицо было непроницаемым. Он был занят изучением документов, которые ему принес гость. Молия тихо вышла из кабинета. Она была похожа на тень. Ее никто никогда не замечал. Ей это нравилось. Она была довольна своей незаметной жизнью. Переводы большие деньги не приносили, но она не жаловалась. Зато ей было интересно жить. Ее непробиваемый оптимизм держался на ее живом характере и на увлечениях, на которые она тратила все свои скопленные деньги. Она была историком и обожала древние артефакты. Несколько раз в год она ездила в научные поисковые экспедиции, с такими же фанатами древностей, как и она сама. Найденные старинные артефакты тщательно изучались, а потом сдавались в музеи. Выездные кампании держались на голом энтузиазме и любви к истории. Молия была незаменимым специалистом. Ее редкая квалификация позволяла ей расшифровывать старинные манускрипты и заниматься переводом книг. Ее коньком был древнеславянский язык, так же она неплохо разбиралась в церковно-славянском и конечно в ее любимой латыни. Для нее мертвые языки были живее всех живых. Они были ключом к старым письменам, которые никто не мог прочесть. У нее было два преданных друга, которые разделяли ее авантюрные интересы. Филька- веселый и болтливый профессор истории, с которым она когда-то работала в университете и Макс, мужчина крайне нелюдимый и неразговорчивый, о котором мало что было известно.

К сожалению, Моля могла месяцами не встречаться со своими друзьями. Они были фанатами путешествий и любителями древней истории, больше их ничего не связывало. Они объединялись, когда готовились к очередной исторической экспедиции. Это происходило не так часто, как хотелось бы друзьям. В основном операции срывались из-за отсутствия денег. Иногда нужно было время, чтобы проверить достоверность информации. Идеальный расклад наступал, когда экспедиция носила заказной характер. Обычно это происходило, когда появлялся богатый спонсор, владеющий конфиденциальной информацией о кладе. Он полностью оплачивал поход, брал на себя все расходы, интересуясь лишь конечным результатом. Моля и ее друзья-авантюристы, любители древней истории, получали гонорар за поход, а также редкую возможность прикоснуться к этой самой истории, к ее загадкам и тайнам, а заказчика ждал в конце пути результат- в виде бесценных или очень ценных сокровищ. Так случалось не всегда. Иногда их ждал полный провал, что, не смотря на все усилия и тщательную подготовку, случалось чаще, если быть честными. Клады могли оказаться подделками, а карты поиска могли быть липовыми. Но за провал заказчик тоже платил, неся организационные расходы. Такие были условия контрактов. Подделок хватало среди мира артефактов. Молия запросто вычисляла новоделы, ее острый ум, знания, а иногда просто интуиция, помогали ей в работе. Особенно хороша она была в псевдостаринных текстах. Здесь ей не было равных. Подделку она распознавала легко. Ну и Филя был не промах. Не зря он руководил кафедрой истории в престижном вузе и был очень популярен среди студентов коллег. У него были энциклопедические знания, к которым, как прицеп с грузом прилагался капризный профессорский характер.

Моля включила компьютер и продолжила переводить древний текст. Работу нужно было выполнить срочно, заказчик нервничал, посылая угрожающие эсэмэски. Она вздохнула, до конца встречи босса у нее осталось мало времени, нужно было форсировать перевод. Она не заметила, как пролетело время, часы показывали уже двенадцать часов дня. Она встала, сделала себе чай и порывшись в тумбочке, обнаружила шоколадное печенье. Ей нужно было поесть сладкое, чтобы подпитать мозг. Неожиданно из кабинета выскочил гость с перекошенным от злости лицом. Он нервно хлопнул дверью, даже не попрощавшись. Затем появился Киан. По его лицу нельзя было прочесть ничего, но девушка заметила лихорадочный блеск черных глаз.

– Молия, теперь вы уволены окончательно, покиньте немедленно мой офис.

– Немедленно? А до конца рабочего дня можно посидеть? Ну пожалуйста, – она сделала такое приторно милое лицо, что аж самой стало противно.

– Нет. Уходите.

– Хорошо, я подарю вам свою зарплату, можете мне не платить.

– Что? А вы упрямая, вас выгоняют за несоответствие, а вы еще и торгуетесь. Где ваша гордость?

– Гордость у меня есть, но сейчас не время ее показывать. Киан, позвольте мне посидеть в вашем офисе еще час. Мне нужен интернет. Вы меня не услышите, я буду нема, как рыба. Ну, пожалуйста.

– Даю вам час, это компромисс, на который я редко иду.

– Вы очень добрый человек, Киан, ваша щедрость просто не знает границ.

Съязвив, Моля уставилась в компьютер, она занялась переводом, полностью игнорируя присутствие в приемной уже бывшего босса. Ей нужно было за час закончить работу над текстом, но это было просто непосильной задачей. Киан стоял удивленный перед столом секретарши, которая уставилась в экран и больше не обращала на него никакого внимания. Такое пренебрежение его озадачило. Он стал внимательно разглядывать девушку.

«Слишком самоуверенная и независимая, что это? Беспочвенный идиотизм, безразмерная наглость –не похоже, что тогда? Знает себе цену? Но что в ней может быть интересного, ценного?» – он пытался разглядеть хоть что-нибудь достойного внимания в неприметной внешности, но ничего не видел. Он потер виски. У него гудела голова, но он пробился и услышал в чужой голове древнюю латынь. Текст был сложный, многоярусный.

Наконец он рассмотрел то, что она скрывала. Теперь он был уверен в правильности своего решения. Умная секретарша ему не нужна. Чем быстрее он от нее избавиться, тем лучше.

Наступил вечер. Моля размяла задеревеневшую спину. Можно было собирать вещи и уходить из офиса. Босс забыл ее выгнать через обещанный час, наверное, уснул. Она закончила перевод, отправила заказчику файл и теперь ждала обещанный гонорар. На телефон пришло сообщение. Деньги поступили на карту. Заказчик был доволен. Можно было сваливать. Но почему-то ей захотелось последний раз увидеть босса, просто так, попрощаться по-человечески. У нее не было претензий к нему, сама виновата, что он ее уволил. Но не хлопать же дверью, как всякие неприятные типы. Да и подозрительно было, что помешанный на пунктуальности босс, не проконтролировал ее уход из офиса. Она постучалась в кабинет. Тишина. Не услышав ответа, она тихонько открыла дверь и зашла сама. В комнате никого не было, но дверь в комнату отдыха была приоткрыта.

– Киан, спасибо за работу, всего вам хорошего, я уже ухожу, – ответ не последовал. Было это странно. Неужели он действительно заснул? Молия не собиралась сдаваться на пол пути. Что-то ее тревожило. Она покашляла, затем потопталась на месте, но все-таки не ушла. Как-то неспокойно было на душе. В кабинете стояла мёртвая тишина. Что он там такое делает, что даже не может ей сказать «до свидания, проваливайте»? Ей нужно было увидеть мужчину, просто попрощаться и уйти со спокойным сердцем. Громко, топая, она направилась в комнату отдыха босса. Киан лежал на полу посреди комнаты. Его кожа была совсем бледной и безжизненной. Моля подбежала к нему и пощупала пульс на шее. Вроде живой. Но пульс был слабый. Она попыталась его растормошить. Но мужчина не реагировал. Казалось, что он был без сознания.

– Киан, очнись! Босс, это я, Молия! Ты жив? – мужчина не реагировал, девушка еще раз проверила пульс, – Жив, это радует. Потерял сознание, доработался до чертиков, а вот если бы я ушла? Так и чувствовала, что что-то не то. Слушай, босс, а может тебя отравили? Но это не я, клянусь! Блин, попала, сейчас вызову скорую. Потерпи!

Она потянулась к телефону, но не успела набрать номер. Мужчина открыл глаза и еле слышно произнес:

– Не звони, иди отсюда, мне просто нужно выспаться. Я страдаю бессонницей.

– Ты не можешь уснуть? Фу, а я уже испугалась. Ну, тогда просто спи. Не буду мешать. Я слышала о такой болезни. Не переживай, я подежурю рядом, спи, Киан.

Они вдруг перешли на «ты», как старые приятели. Теперь она не была его секретаршей. Она была его знакомой.

Молия увидела, что мужчина отключился. Она принесла с дивана подушку, положила ему под голову, затем сняла с него туфли и накрыла его пледом. Потом она закрыла офис изнутри и пристроилась на диване. Перевод ее утомил. Она устала и хотела спать. Голодный желудок урчал, недовольный печеньками и конфетками. Но ничего, она потерпит, не впервой голодать. Если мужчине станет хуже, она будет рядом. Не в ее правилах было бросать больных и слабых на произвол судьбы, даже таких противных заскорузлых сухарей, как ее бывший босс. Теперь он был не босс, а просто человек, которому нужна помощь.

Через несколько часов Киан очнулся. Была уже ночь. А ведь Льен его предупреждал. Здесь все не так, как дома. Он должен чаще спать, нельзя двигаться несколько дней без отдыха. Ночь –для сна, день для работы. Ничего, постепенно он втянется в человеческую рутину. Поднявшись, он осмотрелся. Кто-то снял с него обувь и заботливо укрыл. Этого еще не хватало. Неужели секретарша? Он же ее выгнал. Нет, этого просто не может быть, если она дотрагивалась до его кожи, то он найдет в офисе или на улице ее холодный труп. Киан подскочил. Он присмотрелся и разглядел, что девушка преспокойно спала на его диване, живая и невредимая. Он слышал ее дыхание. Если она жива, значит она не прикасалась к его коже. Можно было вздохнуть с облегчением. На девушку ему было наплевать, но вот возиться с трупом и привлекать к себе внимание полиции ему не хотелось. Он посмотрел на часы. Сколько он проспал?

– Молия просыпайтесь, идите домой, вы были уволены двенадцать часов назад.

– А, Киан, так сейчас же ночь, неужели ты выгонишь меня? Транспорт уже не ходит. Я до дома не доберусь. А на такси у меня денег нет. Притворись джентльменом, хоть на одну ночь. Да, и мы уже на ты перешли. Забыл? Я на тебя не работаю. Просто по дружески, дай поспать.

– Хорошо, можешь до утра поспать, и все, больше никаких одолжений. Я не занимаюсь благотворительностью.

– Ага, споки, босс. Бывший.

Как ни в чем небывало, девушка повернулась на другой бок и заснула. Ей так хорошо спалось в тишине офиса. Коммунальная квартира подождет. Завтра она вернется в свой личный ад.

Киан побродил по офису. Делать было нечего. Домой ехать он не хотел. Он еще раз посмотрел на спящую девушку и подумал, что сделал неправильный выбор при подборе секретарши. Девушка была упрямая, твердолобая, сама себе на уме, да еще и умная. Сумела его провести, прикинувшись простушкой. Ну не использовать же свои способности, чтобы сканировать мозг каждой встречной дурочки? Достаточно и его взгляда, хотя он ничего не понял в первый день их общения. Да и не сильно, конечно, старался. Закрытая девушка, замкнутая, абсолютно нечитаемая. Глаза не прозрачные, мутные, может у нее линзы? Тогда все бы стало на свои места и вернуло ему понимание ситуации. Его предупреждали, что люди врут и изворачиваются, причем делают это все, и не только ради своей выгоды. Просто порода такая людей на земле. Гиблое место. Не зря сюда ссылают преступников. Ничего, год пролетит быстро, он должен понести наказание, и это- не самое страшное и гадкое место во вселенной. Всего лишь год, и он вернется к своей прежней жизни.

Молия проснулась в отличном настроении. Соскочив с дивана, она быстро оценила обстановку.

Босс уже проснулся, пришел в себя и нервно ходил по своему кабинету в ожидании ее пробуждения. Его лицо, как всегда, было каменным и не читалось. Понятно, она вмешалась в четкий распорядок жизни педанта. Ну ничего, ей нужен только душ, и она навсегда исчезнет из этого офиса. Комплект нижнего белья и зубную щетку с пастой, она всегда носила с собой, так как не знала, где ей придется ночевать в следующий раз.

– Доброе утро, Киан, ты как? Можно я приму душ и сразу же убегу, ты меня больше не увидишь. Никогда. Я клянусь.

– Нет, я и так потерял время, ожидая, когда ты проснешься. Мы попрощались еще вчера днем, но ты присосалась, как пиявка.

– Хорошая шутка, но не смешная. Пиявки пьют кровь, а я лишь скушала все печеньки, которые нашла в офисе. Дай мне пять минут, я же почти спасла тебе жизнь. Тебя могли ограбить, убить, напасть на офис, а я за тобой присматривала. Офис заперла и охраняла твой сон. Ну, пожалуйста, дай мне принять душ и почистить зубы.

– Ты унижаешься, ради душа? Самой не противно?

– Нет, ради чистого тела и хорошего настроения, мне ничего не жалко. Я заботилась о тебе всю ночь, следила за твоим состоянием, глаз не сомкнула. Ты мне должен пять минут горячей воды.

– Ты врешь, ты спала так крепко, что я мог просить о помощи, кричать, но ты бы не услышала.

– А ты и не просил. Сам сказал, чтобы я никуда не звонила, я и расслабилась. Так что? Черная неблагодарность – это твой стиль жизни? Я готова за душ еще убрать и твой кабинет, а уборка в комнате отдыха – это мой тебе бонус. Еще раз потеряешь сознание- тогда оценишь чистоту вымытого пола. Или предпочитаешь валяться на грязном полу? Посмотри на свои черные брюки, ты их испачкал. Они в пыли.

Киан криво улыбнулся впервые за все время, ну и заноза. Ради достижения своей цели девушка пойдет на все. Таких он уважал. Почему он решил, что она моль? Имя сбило, да и глаза, что-то с ними не так.

– Один честный ответ на мой вопрос и душ твой. Только не ври мне.

– Хорошо, принимаю вызов.

– Ты носишь линзы?

– Да, а как ты догадался? Несколько лет никто не замечал, ты- первый. Надо же, наблюдательный.

– Душ твой. У тебя есть пять минут и выметайся из моего офиса.

Киан вышел на улицу. Ему захотелось подышать свежим утренним воздухом. Был уже ноябрь и утро не жаловало теплом. Солнце даже не пыталось пробиться через свинцовую пелену осенних туч. Пахло хвоей и упавшей листвой. Он специально выбрал для офиса здание рядом с лесополосой. Пусть далеко от центра города, зато здесь можно дышать полной грудью. Природные натуральные запахи его не раздражали, а наоборот успокаивали. Почти как дома, который так далеко. Он еще раз подумал о девушке, которая мылась в его душе. Она смогла добиться своего. Такая настойчивость вызывала уважение. Зачем она носит линзы? Из-за плохого зрения? Или она знает то, что знает он- по глазам можно узнать о человеке все, что он скрывает. Линзы мешают. Это барьер. А что может скрывать от посторонних людей такая неприметная девушка? И зачем ей это нужно?

– До свидания, босс, приятно было с тобой познакомиться, надеюсь больше не встретимся, шутка, – Молия последний раз взглянула на мужчину. Он даже на нее не смотрел. Он казался таким холодным и недоступным в своем высокомерии, как статуя ледяного бога. Высокий, красивый с длинными черными волосами. Редкая порода мужчин. Да, что-то в нем было загадочное и волнительное. Может взгляд? Жесткий, оценивающий, проникающий под кожу. Молия вздрогнула, отвернулась и не дождавшись прощальной фразы, пошла к остановке. Ей больше не хотелось рассматривать мужчину, для которого она была бесцветной молью. Ей никогда не нравились красавчики, разбалованные женским вниманием. Все они были надменными выскочками, высокомерными павлинами, привыкшими, что женщины падают перед ними на колени, давясь слюной. А если еще и богатый? Нет, это не для нее вариант. Ей такие знакомства не нужны. Несмотря на красоту, Киан не казался ей обаятельным и приятным, его красота не грела, и даже не притягивала, а скорее охлаждала и морозила, уничтожая на корню все желания.

Моля села в автобус, а ее мысли все продолжали крутиться вокруг фигуры бывшего босса. Даже, если он и не был бабником. Он все равно ей не нравился. Они были из разных миров. Он ей напоминал хищника. Кто в здравом уме протянет руку, желая погладить злого хищника? Даже если это будет самый красивый и породистый зверь в мире? От Киана шла неприятная энергия, он излучал агрессию. Он даже не пытался казаться приятным. Для такой чувствительной девушки, как она, находиться рядом с властным жестким мужчиной, желающим подчинить себе все пространство вокруг, было некомфортно и даже опасно. Моля ощущала то, что другие не чувствовали и всегда доверяла своим инстинктам. Хоть она и не боялась Киана, но он ей не внушал ни капли доверия. Его красота была мрачной и пугающей. Они бы никогда не сработались.

Моля переступила порог квартиры и стразу почувствовала Филькин одеколон. Она прошла в свою комнату и увидела профессора, спящего на ее кровати.

– Филька! Вставай давай! Тебе, что дома не спиться? Ты что разлегся на моей кровати? Алька, как всегда, убежала куда-то и тебя закрыла в квартире? Ты опять все проспал. Не квартира, а проходной дом. Чем ты ночью занимаешься? Красивым студенткам лекции читаешь? И почему ты не на работе?

– Молька, привет, не тараторь, я не сплю, а думаю. Я уже думал не дождусь тебя. Да какие студентки, я уже старый. Дело есть, серьезное, тебе понравится.

– Ты давно меня ждешь? Значит дело интересное. У меня уже руки начинают покалывать и чесаться. Я в предвкушении. Рассказывай.

– Да часа два тебя уже караулю, телефон твой выключен, а Мальвина сказала, что ты не ночевала дома. Ты что, старушка, решила свою соседку перещеголять? В загул ушла? У тебя кто-то появился?

– Филька, ты знаешь, что это не по моей части. Алька тебе не сказала, что я две ночи не ночевала дома, или она даже не заметила? Ладно, последние новости- меня взяли на работу и уже уволили, так что я свободна, как птица, поэтому выкладывай. Не томи. Что-то интересненькое? Куда летим на этот раз?

Филька или Феликс Владимирович, как его звали сотрудники и подчинённые, был заведующим кафедры истории и философии в очень престижном московском университете. Когда-то они с Молей работали вместе, так и сблизились и вроде, как и подружились. Встречались они не часто, по большей части в экспедициях или, когда готовились к ним. Если Молия была специалистом в старинных текстах, то Филька разбирался во всем остальном, также он был поставщиком ценной информации и мозгом их группы. Он разрабатывал все детали операций, покупал билеты, бронировал гостиницы. После удачных походов, он занимался реализацией найденных реликвий, артефактов, пристраивая их в музеи или в частные коллекции.

– Ну, так что у тебя? Филечка, рассказывай, у меня уже свербит во всех местах от любопыства.

– И у меня тоже, три месяца не выезжали, совсем заржавели. Ждем Макса, он скоро приедет, без него нельзя, обидится.

– Все, как всегда, вот зачем нам этот балласт, возомнивший из себя специалиста по древностям? У него даже образования никакого нет. Трех слов связать не может. Зато руки распускать и лупить всех вокруг, это запросто.

– Зато у него мышцы есть, целая гора мышц и очень даже хорошо, что он драться умеет. Ты чего на него взъелась? Этот балласт спас тебе жизнь год назад. Забыла? А копать, кто будет? Ты что ли, посмотри на себя. А палатки, кто понесет, провизию? Или может я, профессор, с моими учеными степенями? Боже, Молька, у тебя что-то с телом случилось, ты раздулась и стала квадратная. Что это? Я только сейчас заметил. Ой-ой-ой! Ты заболела? Это заразное?

Филька на всякий случай отодвинулся подальше.

– Ну ты и наблюдательный, Филя, не прошло и десяти минут, как заметил. Это конспирация. Я обмотала все тело поролоном, чтобы под стандарты босса подходить. Представляешь? Чуть не задохнулась в этом костюме.

– А что, такие стандарты бывают? А грудь, где твоя шикарная грудь?

– Все на месте, не переживай. Я ее немного утянула, чтобы не привлекать внимания. Ты же помнишь моего прошлого озабоченного начальника?

– Это тот, который тебя чуть не изнасиловал?

– Да, если бы не Макс, то пришлось бы мне туго. Только Макс не понимает, когда нужно остановиться, у него тормоза отсутствуют напрочь. Ты бы видел, что он сделал с этим хреном лысым, мне даже жалко его стало. Мне пришлось телефон сменить, чтобы он меня не вычислил, хорошо, что я оформиться официально еще не успела. Он бы меня убил. Поэтому я на Макса такая злая. Он вообще не думает. Просто бьет и все. Я теперь хожу и оглядываюсь. Телохранителей лысого боюсь. А вот Максик ничего не боится.

– Молька, ну ты и штучка, не знаешь, что от тебя ожидать. Не хотел бы я такую жену иметь. Сама Макса натравила на своего начальника, а потом его еще и балластом обзываешь. Он же тебя всегда защищает, оберегает, возится с тобой в походах.

– А как я могу называть человека, который вместо мозгов использует только свои кулаки? Я его просто попросила меня до работы проводить, чтобы начальник увидел, что у меня парень есть, большой и страшный. А Макс избил его до полусмерти. И телохранителей его тоже избил. Все валялись в отключке.

– Тебе не угодишь. Он так твою честь защищал.

– Хорошо, пусть будет высокопрочный непробиваемый мышечный балласт, плохо поддающийся контролю.

– Ну ладно, проехали. Все равно без Макса рассказывать не начну. Молька, а я уже забыл настоящий цвет твоих глаз. Сколько ты ещё эти жабьи линзы будешь носить?

– Филя, ты же знаешь, что мои глаза делают с мужчинами. Буду носить, сколько захочу. Я не желаю ничего менять в своей жизни и в своей внешности. Или ты забыл? – Моля грозно посмотрела на профессора, тот вздохнул. Как говориться и хочется, и колется.

– Помню, зачем нам это, уже проходили.

– Да, незачем, я ценю тебя, Филя, ты мой друг и дорожу нашими отношениями, но границу мы установили много лет назад и хватит об этом. Что было, то прошло. Линзы не сниму.

– Ага, бабулю твою, каргу старую, всю жизнь помнить буду. Чуть не обделался со страху, когда ее увидел. Непростая она была, еще та ведьма, постаралась с генами, много чего тебе передала. И хорошего и не очень.

– Бабушка не была ангелом, но и черной магией не занималась. Она меня воспитала, и я ей благодарна.

– Да знаю, знаю. Она о тебе заботилась. Моля, только ты вот извини за прямоту, но я не понимаю, почему ты не пользуешься своими женскими талантами. Тебе бы линзы снять, прическу сделать, одеть тебя, как человека, ты же красавица! Я-то помню тебя шесть лет назад, когда ты к нам на кафедру устроилась на работу, все же сохли по тебе и я не исключение. А потом твоя бабка померла и что? Ты вдруг в монашку превратилась, поникла вся, скукожилась, спряталась в свою раковину, как будто свет в твоей душе погас.

– Филя, не преувеличивай. Я такая же, как и была.

– Балахоны стала носить, как сектантка какая-то, хвостик дурацкий придумала. Смеяться перестала. Вот и начали тебя все сторонится, ты странная стала, Моля, замкнутая. Я подозреваю, на тебя так смерть бабки повлияла. А имя, ну зачем она тебе такое имя дала? Вредная старуха. Всю жизнь тебе искалечила.

– Не говори то, о чем не знаешь. Так нужно для моего же счастья, это родовая ветвь, а я лишь отросток на ней. Не мы управляем всеми делами, все давно без нас решено. Ну а в остальном ты прав, Филя, бабуля мне силу давала, поддержку. Не стало ее, я совсем потерялась, хотя я даже не плакала на ее могиле, все и так заранее знала. Мы даже готовились вместе к ее смерти. Представляешь?

– Странно звучит. Ты это никому не рассказывай.

– Ага, но, когда все случилось, я ощутила потерю. Мое горе, оно как будто во внутрь меня ушло, погасило оно меня. Но от судьбы не уйдешь. Я это точно знаю.

– Ну, а если взбрыкнуть, если против пойти?

– Мама пошла против судьбы и где она сейчас? Ты мне того же желаешь?

– Нет, прости, я так, ляпнул, не подумав.

Феликс замолчал. Он был историком и знал много такого, что было нелогичным, необъяснимым. Бабушка Мольки запрограммировала судьбы своей дочери, а потом и внучки еще задолго до их рождения, и против этих родовых программ идти было нельзя. Старуха обладала тайными знаниями, не доступными простым людям. Звали ее Лия. Она была сильной ведьмой. Дочке она дала имя Олия, и та должна была продолжать ее ведьмовское дело, но женщина отреклась от своего дара, захотела жить, как все простые люди. Вышла замуж, уехала в город, родила девочку, которую заботливая бабуля при рождении нарекла Молией, и стала заниматься семьей. Сначала ничего не происходило. Олия воспитывала дочку, полностью отказавшись от ценностей своего ведьмовского рода, которые она не принимала. Даже имя себе в паспорте поменяла на Ольгу, но продолжалось это не долго. Сначала у нее испортились отношения с мужем, но это было лишь первой ласточкой. Муж не хотел заниматься ребенком. Он ждал мальчика, а родилась девочка. К Ольге он тоже относился плохо. Они ссорились и скандалили. Ольга попыталась помириться с мужем, но у нее ничего не вышло. Они развелись. Дальше было хуже. Однажды она почувствовала недомогание. Значение этому она не предала. Но с каждым днем ей становилось все хуже и хуже. Бывший муж к тому времени втихомолку продал квартиру своих родителей, где еще жила Ольга с дочкой, и забрав деньги, улетел в поисках счастья в Австралию. Ольга осталась одна, без жилья и без поддержки, с проблемами со здоровьем. Она прошла обследование, но врачи ничего не обнаружили. Женщина была абсолютно здоровой. Просто беспричинно усыхала. Не зная, что делать, она поехала на поклон в деревню к матери. Та была не просто ведьмой, а деревенской целительницей. Она помогала всем без исключения, и свою дочь, какой бы она не была родовой отступницей, просто обязана была поставить на ноги. Старая ведьма осмотрела дочку, провела ритуалы, и сразу вынесла приговор- нарушение родовой программы по женской линии. Она еще раз объяснила непутевой дочке, что их род очень древний и за всю историю накопил достаточно архетипов. Это были сгустки энергии, привязанные к женщинам рода, они являлись побочным эффектом от проведения различных древних ритуалов. И если жить против течения, отброшенные души могли блокировать новый жизненный путь таких ведьм, как Лия или ее дочка и внучка. Родовые отношения были очень сложные и в них не было свободы и права выбора. Вернее, свобода была всегда, но конец был очевиден. Можно было получить поддержку и силу рода, его благословение, а можно и пинок под зад в виде проклятия.

Ольга не желала иметь ничего общего со всеми своими умершими родственниками. Она начала борьбу за свою жизнь. Оставив свою десятилетнюю дочку в деревне с бабкой-ведьмой, она вернулась в город. Она долго лечилась, ходила по врачам. Ей было не до дочери. Прошло еще несколько месяцев, и она сдалась. Демоны ее победили. Она совсем слегла. Но к дочери она так и не приехала. Она уже знала, чем все закончится и не хотела, чтобы девочка подросток видела, как медленно умирает в агонии ее глупая мать. Ольга сгорела за четыре месяца. Она была абсолютно здорова, медицина не могла ей помочь ничем. Родовое проклятие висело над несчастной женщиной, как меч, медленно, капля по капле, забирая у нее жизнь. Она умерла от неизвестной болезни, полностью обессилив и сдавшись жестокой судьбе. Ее тело привезли в деревню. Моля похоронила мать на деревенском кладбище с царским спокойствием. Она отличалась даже в детстве взрослой рассудительностью и считала бунтарский дух матери проявлением упрямства и эгоистичности. Ее мать думала только о собственном счастье, забыв, что несет ответственность и за свою дочь.

Отец Моли был жив и здоров, только проживал он теперь в Австралии. После развода он улетел на далекий континент и стал работать инженером в одной быстро развивающейся фирме. Он сделал за несколько лет хорошую карьеру, а также, обзавелся новой семьей и новыми детьми, четырьмя приемными и одним своим ребенком. Теперь у Моли было пятеро сводных братьев и сестер. Естественно, еще одна девочка подросток в такой большой семье была не нужна. И бабушка взяла на себя все вопросы по воспитанию внучки. Она оформила документы на опеку и официально стала для Моли ее опекуншей. Бабуля заботилась о внучке, как могла, она обучила ее древним славянским языкам, привила любовь к истории. Латынь девушка выучила уже в университете на филологическом факультете, хотя многие заклинания на латыни знала с детства. Она училась и работала, так как денег не хватало ни на что. Жили они бедно. Когда Моля получила диплом о высшем образовании, бабуля уже умерла. Она успела передать внучке все тайные знания и была довольна прожитой жизнью. Ведьма Лия умерла тихо во сне, в день, который и предсказывала. Молия спокойно без лишних эмоций похоронила бабулю. После этого она осталась совершенно одна. Был друг Филя, но у него была своя жизнь. Как мог он поддерживал ее, но вокруг него крутилось столько женщин, что он физически не мог всем уделять внимание и о Моле вспоминал лишь в связи с очередной экспедицией. Еще был друг Макс. Но с ним все было сложно и не однозначно. Их отношения никогда не переходили в близкие.

Когда Молю сократили в институте, где она работала лаборантом, она была на грани отчаяния. Но Филька ее не бросил. Это он ей стал подкидывать шабашку с переводами, сводя с «нужными» людьми. Денег хватило только, чтобы оплачивать комнату и питаться. Соседки по съёмной квартире постоянно менялись. Кто только не жил в соседней комнате. Алька была даже не самым плохим вариантом, хотя и очень шумным. Моле она показалась по началу доброй и отзывчивой. Соседка любила погулять, но этот порок был не самым страшным в человеческом обществе. Моля подстраивалась под Алькино расписание и обеих такая жизнь в коммунальной квартире устраивала. Алька платила вовремя, продукты не воровала из холодильника и квартиру убирала в свое расписание, а главное, она не лезла к Моле с расспросами, считая ее неинтересной нудной ботанкой. Альке некогда было интересоваться чужими историями, да и в ее красивой голове никакая информация надолго не задерживалась. Моле это очень подходило. Она не желала ни с кем делиться своими историями, которые могли шокировать любого простого обывателя, вроде ее соседки. Жить рядом с потомственной ведьмой желающих не было. В свою жизнь, Моля пускала только Феликса и иногда Макса. Эти двое мужчин были членами ее команды, и они должны были знать хоть что-то друг о друге, так как их походы иногда имели осложнения и даже были опасны. Чувство надежного плеча рядом, на которое можно было положиться, помогало в сложных ситуациях. После экспедиций троица разбегалась и в реальной жизни не была по-настоящему дружна. Каждый жил своей жизнью и оберегал свое личное пространство даже от членов их маленького братства авантюристов-кладоискателей. Макс был самой темной лошадкой из их команды. Чем он промышлял в жизни никто из друзей не знал и не интересовался, особенно желание пропало после того, как друзья увидели его в деле. Макс мог убить человека, не задумываясь.

Случилось это год назад. Они тогда путешествовали по Кавказу. У них были координаты места в лесу, где предположительно находился курган древних скифов. Филя случайно наткнулся на своей кафедре на старинные русские письмена и притащил их Моле для перевода. И вот тогда они обнаружили, что в некоторых манускриптах указывалось точное место захоронения знатного скифского вождя. Быстро собрав экспедицию, они двинулись в поход, не забыв прихватить с собой Макса. Добравшись до места, они наткнулись в лесу на опасного конкурента. Как информация попала в руки черного копателя-конкурента было неизвестно. Может это было просто совпадением, а может информация о кладе была не эксклюзивной и повторялась в нескольких источниках. Но так уж совпало, что, когда они прибыли в горы, в нужном месте в лесу уже работал сумасшедший поисковик –одиночка. Он жил в лесу не один месяц и копал курганы круглосуточно. И в один прекрасный день он действительно нашел в одном из многочисленных захоронений золотые фигурки животных и пластины с мифологическими изображениями богов. В тот день он совсем сошел с ума от радости. И меньше всего он хотел пускать на свою, как он считал территорию, чужаков. Так случилось, что Молия и Феликс первыми пришли на место раскопок. Это было в горах далеко от поселений людей. Совершенно случайно Макс в тот момент отлучился по своей нужде. Моля и профессор, безоружные, они стали легкой добычей для бандита. Черный копатель подкрался к ним сзади. Сначала он ударил Феликса по голове лопатой. Профессор упал оглушенный. Молю он просто вывел из строя, нажав ей на шее какую-то точку. Она потеряла сознание и рухнула на землю. Затем он завязал им руки и скинул в пустой курган. Оказывается, он копал его много месяцев. Они были без сознания, но живыми, когда черный копатель стал закидывать их землей. Он хотел их заживо похоронить в скифском кургане. Макс их тогда спас. Они были без сознания и не видели, что происходило. Но судя по ранениям и синякам на теле Макса, драка была не шуточная. В ход пошли не только кулаки, но и ножи. В конце концов Макс перерезал горло нападавшему и скинул его тело в разрытый курган. Он вытащил из ямы своих полуживых друзей и вызвал по рации полицию. На допросе все трое убедительно соврали, что нашли уже мертвое тело в яме, присыпанное землей. Полицейские разбираться не стали. Дело закрыли, так как убитый оказался вором рецидивистом, числившимся в розыске несколько лет. Феликс позвонил на свою кафедру и доложил об исторических реликвиях, которые они нашли в палатке черного копателя. Для Молии и ее команды важен был поиск артефактов, а не их идентификация. Описью сокровищ занимались уже другие специалисты.

– Привет Макс, ты вовремя, без тебя совет мудрейших не начинаем.

В комнату вошел высокий рослый мужчина с квадратным подбородком и прической «ежик». У Макса были светлые волосы и серые глаза. Выглядел он, как всегда, великолепно. Его огромные мускулы бугрились под одеждой. Он сразу занял все пространство в маленькой комнате. Толстый маленький профессор с лысеющей головой на его фоне совсем потерялся. Но Филя, не страдал юношескими комплексами и знал себе цену. Находясь в одной комнате с ярким представителем мужской породы, он нисколечко не переживал. Он знал, что такое харизма. И пользовался ей на сто процентов. Женщины его обожали, не смотря на лысину, маленький рост и круглый живот. Не всем быть альфа-самцами. Феликсу Владимировичу, заведующему кафедры престижного вуза и очень уважаемому человеку в определённых научных кругах не только в России, но и в Европе, не пристало сравнивать себя с другими мужчинами, тем более, если сравнения были не в его пользу. Поэтому он просто сел на диван, чтобы не давать наблюдательной Мольке лишний повод для проведения ненужных параллелей. Сравнения между двумя мужчинами были просто неуместны.

– Привет Моля, привет Филин. Что интересного? Наблюдаю вспышку познавательной активности на лице профессора, сейчас кто-то лопнет от переполняющего его желания рассказать своим друзьям о новой находке.

– Лопну, и не одни раз, – Фильку прорвало, – Все оплачено! Деньги есть и на билеты на самолет, и на аренду жилья и на личные расходы, ну и главный бонус нас ждет, когда мы найдем объект. Вы счастливы? Все как мечтали? Собираем чемоданы?

Моля внимательно посмотрела на профессора, она его знала, как облупленного и почувствовала подвох. Что-то было не так. Слишком уж Филька мягко стелил.

– Ну что ты так смотришь, Молька, разглядываешь, проткнешь мне сейчас лоб своим взглядом. Хватит свои ведьмовские штучки на мне испытывать, мы же договаривались? Что еще не так?

– А я ничего и не делаю, ты сам себя выдал, на воре шапка горит. Слышал о таком? Чего ты так разнервничался, ты что-то скрываешь? Филя, а ну посмотри на меня. Что у тебя глаза забегали? Выкладывай все начистоту.

Макс тоже почувствовал фальшь, витающую в воздухе, но промолчал. Он тоже хорошо знал Филина не велся на его красивые слова, помня, как тот умеет языком чесать- не подкопаешься, звания не просто так раздают в институтах. Филя был талантливым оратором. Мог любого убедить в своей правоте. Макс так говорить красиво не умел, поэтому предпочитал молчать.

– Ладно, порадовались, а теперь маленькая ложка дегтя. Идеального ничего не бывает.

– Как всегда, я так и знала.

– А как ты хотела, Моля? За все нужно платить. За удовольствие- тем более. Экспедиция предстоит сложная, так сказать удаленная, но интересная.

– Короче.

– Поедем на Соловецкие острова.

– Куда? На Соловки? Филя, а ты не попутал время года? Сейчас не лето.

– Ну и что? Острова! Моля, ты мечтала на островах побывать. Ну не Мальдивы, конечно, а Соловки. Очень даже хорошо, что зима на носу, туристы не будут под ногами мешаться, а то вечно любопытничают. Просто нужно быть готовыми к непростым погодным условиям. Лед уже стал на Белом море, а это значит, что можем там застрять в экспедиции из-за сложных метеорологических условий, но это только если циклон помешает нашему частному самолету взлететь. Зато клиент щедро оплатит нам все дни пребывания на острове, он ждать не намерен до весны. Дело срочное! Хочет сейчас получить артефакт или хотя бы информацию о нем. Рассчитываем на неделю, ну а там как Бог даст. Довольны? Не вижу счастья в глазах.

–Филя сядь. Не гони, нужно подумать. Моля, а ты погоду не можешь нам хорошую наколдовать? – Макс прищурился, он еще взвешивал все за и против, не желая принимать поспешное решение.

– Нет, этим у меня бабушка занималась, а я ничем таким не балуюсь. Я еще не созрела для ритуалов и вообще у меня специализация другая.

– Какая? Мужиков привораживать? Угадал? – Макс прищурился. Он знал, что девушка ни с кем не встречается. Но это и было странно. Сто раз он пытался ее расколоть, но она ничего ему не рассказывала. Профессору она доверяла больше.

– Не твое дело, Макс, не лезь, это не твоя история. Ты из другого мира. Мужики меня не интересуют, когда нужно будет, тогда и найду себе мужа.

– Да все это хрень собачья- твои ритуалы, колдовство. Рассчитано на хлюпиков. Скрытная ты, Молька, как с тобой на остров ехать? Зачем нам женщина в экспедиции, если только не…

– Заткнись, думай, что говоришь, а то я быстро твое желание на корню срублю, – Моля надулась. Она хоть и угрожала, но никогда бы не стала такие ритуалы проводить. Тем более со своим другом, который ей спас жизнь.

– Что думаю, то и говорю, – Макс прощупывал почву. Он никому не доверял, рассчитывал в жизни только на себя. Он всегда сомневался, перед каждым походом его одолевали подозрения. Ведьмовская внучка была в этом списке первая. Но каждый раз он соглашался идти с ней в экспедицию, в глубине души, думая, что она настоящая ведьма и что она его привораживает. Это его заводило. Прямых доказательств у него не было. Как раз наоборот. Как он не пытался затащить Мольку в пастель, ничего не получалась. Она была холодна и недоступна. Значит она не по этой части была. Бабы ему никогда не отказывали и всегда оставались довольны. Но правда была в том, что несмотря на сомнения, пустить ее одну в экспедиции он тоже не мог. Поэтому каждый раз бесился и докапывался. Ведьма она и есть ведьма. Ничего не понятно. Но что-то с тобой делает.

– Да ты на себя посмотри, что мы о тебе знаем-ничего, сам скрытный, ничего не рассказываешь, строишь из себя агента спецслужб, а мне еще что-то говоришь. Думаешь я хочу забираться в глушь с таким, как ты?

– Начинается, – Филя закатил глаза, – никуда мы не поедем, нет команды, нет экспедиции. Я -ваш мозг, и я могу точно сказать, что это я с вами не собираюсь никуда ехать. Вы меня, друзья, коллеги, не впечатляете. Только ссорится можете. Вы оба – балласты.

– Что? – Молия и Макс перестали цапаться и уставились на Феликса.

– Что слышали, неприятно звучит, уши режет? Привыкли, что я вам дифирамбы пою. Ой, какой ты Максик крутой, куда же без тебя? А ты, Молечка- такая тонкая впечатлительная натура, а как у тебя интуиция развита! – Филя соскочил со стула, – а кто меня оценит, весь мой труд? Привыкли на всем готовом выезжать. Может в этот раз я и без вас обойдусь. Только деньги на вас тратить, да потом делиться с вами. Почему я вам должен отдавать две трети от заработанного? Где справедливость? Я должен все деньги сам делить. Сколько захочу, столько вам и заплачу.

– Вот знала, Филька, что ты жлоб, но, чтобы такой? Усомниться в нашей компетенции и преданности после всех походов? А как же дружба? – Моля аж подпрыгнула.

– А причем здесь дружба? Я про деньги говорю. Вы меня не дооцениваете.

– Что ты хочешь услышать? Сам, что ли не знаешь, что ты из нас самый умный и начитанный? Но это ничего не значит, когда угрожает реальная опасность. Ты нужен нам, а мы-тебе. Ты один ничего не найдешь, не раскопаешь и вообще на пол пути сбежишь. Потому что будешь сомневаться и все взвешивать. Так и бросишь на полпути начатое. Мы нужны тебе.

– Моля, ты забыла, Филя же у нас любит цену набивать. Хочет почувствовать себя великим комбинатором. Доставь удовольствие другу, может смилостивиться и проценты нам добавит, – Макс моргнул девушке. Моля умела и яд пустить и медком растелиться.

– Филeчка, ну ты же без нас не сможешь. Мы, конечно, пешки против тебя, короля, но в операциях и пешки тоже нужны, иначе, кем ты будешь командовать? Мы тебя очень ценим, особенно твое умение торговаться с клиентами и все организовывать, да мы бы были уже в глубоком минусе со всеми накладными расходами, если бы не ты. Ты один нас двоих стоишь. Это чистая правда. Но ты и нас пойми, едем втроем, значит и прибыль на троих поровну будем делить. Так Макс?

– Только так и никак больше. Равные доли у всех. Или я выхожу из игры.

– А это значит, -Моля продолжила уже другим тоном- что мы признаем твои заслуги, но на компромисс не пойдем, и твоей жадности прорости и дать корни не позволим. Все, я высказалась. Феликс Владимирович раскраснелся, понемногу сдавая позиции. Сам он, конечно, не отважится бы поехать в экспедицию, но ему так не хотелось делиться деньгами.

– Филин, всех денег не заработаешь, не будь жлобом, ты же хороший человек. Ты же сам всегда нас на путь истинный наставлял, идеи нам высокие проповедовал, цели ставил. Сколько раз мы из-за тебя государству сдавали артефакты, а ведь могли в простых мародёров превратиться, черных копателей, но ты нам не давал, – Макс обнял совсем расчувствовавшегося профессора, – Филин, ты же наша нравственность и наша совесть. Когда не думаешь о деньгах.

Макс Говорил правду, Феликс действительно делал все их походы крестовыми, на великих идеях держалось их общество любителей исторических артефактов. Все то, что они находили, они отдавали музеям, институтам и все благодаря профессору. Ну, кроме случаев, таких, как сейчас, когда появлялся заказчик с конкретным заказом и большими деньгами. Но вот именно в такие моменты Филю и переклинивало. Деньги ему застилали глаза.

– Ну ладно, я согласен, что без меня вы бы совсем пропали и пропадете, здесь талант нужен, – профессор сменил гнев на милость, а жадность на голый расчет, по которому выходило, что никто ему не уступит свою долю, поэтому нужно было смириться с равноценными компаньонами, но он бы ночь не спал, если бы не попытался пободаться за деньги.

– Я – мозг нашей кампании. Но если быть честным, то без тебя, Макс, я бы не отправился к черту на рога. Ты же как стена, наша защита, что мы с Молькой без твоей силы? Так, историки, филологи –теоретики, книжные черви, которым надоели кабинетные стены. Сколько же раз ты нас спасал? Не сосчитать. А сколько ты всего копал, поднимал, двигал, выдалбливал, носил? Ой, Максик, как вспомню…Мы бы не добрались не до одного артефакта без тебя. Так бы и ходили вокруг да около, да облизывались.

– Конечно, читать книги на диване, а потом устраивать дискуссии на научные темы и брызгать умными словами, может каждый, а вот когда нужно поработать мышцами- что-то нет желающих.

Макс улыбнулся, каждый раз он предлагал перед походами сходить друзьям в тренажерный зал или хотя бы посетить скалодром. Нет, не хотят, говорят, это не их конек. Просто лентяи, не хотят трудиться, тело напрягать. Им, видите ли, трудно. А потом ноют в походах, что устали, что все болит и отваливается.

– Мы бы поработали, если бы у нас с Молечкой эти самые мышцы, которых у тебя в избытке, имелись, но так уж случилось, что мы головой больше работаем, чем другими местами, да и слава Богу, без наших знаний ты бы тоже далеко не продвинулся. Мы тебя дополняем.

– Хм, каюсь, иногда вы попадаете в точку. Но знания – это лишь представления, они не заменят реальных людей рядом. Моля, не обижайся, хочешь колдуй, хочешь-нет, я все равно не верю в твои чудачества. Ты правильно сказала, вся эта хрень не для меня, потому что я из другого теста слеплен, из реального, – Макс обнял по-дружески девушку, – но без тебя поход не поход, ты как мост между мной и Филином, уравновешиваешь нас, что ли. Гибкость в тебе есть и смекалка. И не бесишь ты меня, как другие бабы. Вернее бесишь, но не все время. Да и башка у тебя светлая, вон сколько всего знаешь, мне даже один язык не осилить за всю жизнь.

– Максик, ну ты и подхалим, ты тоже на меня тоже не дуйся, я все про тебя давно знаю, без подробностей, конечно, я так низко не падаю, чтобы в чужом белье копаться. И не переживай, я за тобой не следила, мои наблюдения носят общий эмпирический характер, но их мне достаточно. Я тебя впустила в свою жизнь, я доверяю тебе и Филе, как себе, и это не случайность. У меня больше друзей нет.

– А я вот точно знаю, что мы нужны друг друга в экспедициях и это здорово, – профессор расплылся в улыбке. На его щеках появились обаятельные ямочки.

Все трое обнялись и мир наконец восстановился. Всем нужно было выпустить пар, а потом почувствовать собственную значимость в чужих глазах. Этот ритуал не менялся несколько лет и означал он только одно- все они были согласны на новый поход и их переполняла решимость найти очередной артефакт. Но и не это было самое главное, возбуждал сам процесс, поиск, неопределенность. Даже возможная опасность щекотала нервы. Кто же откажется от такого интересного путешествия вдали от города и цивилизации?

– Моля, а как у тебя дела с работой? Нашла что-нибудь стоящее, помощь нужна? – Макс переживал за подругу и не одобрял ее скитания по офисам. Он не понимал почему ее постоянно увольняли, хотя иногда она и сама уходила. Но ему некогда было вдавался в подробности.

– Нет, помогать не нужно. Все прошло, как всегда. Я нашла работу и меня тут же уволили.

– Может мне разобраться с твоим нанимателем? Он к тебе приставал? -Макс нахмурился.

– Нет, это я не выполнила его приказ. Сама виновата. Босс был очень крутой. Такой красавчик. Он даже не смотрел в мою сторону, – девушка рассмеялась, – мы с ним не сошлись характерами. Я нарушила две его главные заповеди. Не суй нос куда не надо и будь пунктуальна. Я почти два дня продержалась.

– Ну, это антирекорд, – Макс был рад, что Молю уволили, он не хотел видеть рядом с ней никаких мужчин. Особенно красавчиков.

– На самом деле я проработала полтора дня, а остальное время я незаконно просидела на своем рабочем месте. Босс был так занят, что не успел меня выгнать вовремя. Это хорошо, что меня уволили. Теперь я могу спокойно готовиться к экспедиции и отпрашиваться не придется. Макс, а ты ничего не замечаешь?

– Нет, а что? Ты перестановку в комнате сделала?

– Понятно, проехали, чего добивалась, то и получила.

– Филин, я что-то не то сказал? –Макс повертел головой, – все стояло на своих местах. Убитая мебель в комнате не менялась годами.

– Макс, дружище, даже я –человек науки, заметил, что, наша подруга стала квадратной и плоскогрудой.

– Это как? -Макс оторопел, уставившись подозрительно на девушку.

– А так, ты просто в ней женщину не видишь. А ты присмотрись, она на талию поролон намотала, а груди бинтами затянула, чтобы не вырисовывались. Вот и стала квадратной.

– Это зачем еще? -Макс нахмурился. Он не любил много думать и догадываться.

– Конспирация, у нее внедрение было в секретную фирму, без поролона никак, – Феликс улыбнулся, иногда Макс его просто поражал своей недалекостью и, так сказать, узкопрофильностью.

– Молька, тебя никто не обижал? Ты это сама на себя напялила или кто заставил?

– Сама, сама, спать захочешь в тишине и не то напялишь. Так нужно было. Идите уже, скоро Алька придет. Максик, ты живым не выйдешь из квартиры, это точно. Она без боя не сдастся.

Профессор тоже засуетился и направился к двери, бубня что-то себе под нос. На самом деле он думал о будущей экспедиции.

– Убегаем, убегаем, твоя Мальвина мертвого достанет. Руки у нее просто, как у воровки- ловкие и быстрые, лезут незаметно во все мужские места. Так вот честь и воруют у порядочных мужчин.

– Ага, и заставляют эти места подниматься без спроса у этих порядочных мужчин. Видела уже, увольте от просмотра, мне эротики хватает и без ваших пришибленных выражений на лицах, когда Алька проходит по коридору и трясет перед вами грудью. Одни кабели вокруг, правильно бабушка говорила.

– Твоя бабка –закомплексованной старушкой была и воспитала неправильно внучку. В современном мире все намного проще, чем ты себе представляешь.

– Пока Филя, иди вслед за Максом, я от тебя уже устала. До встречи.

Девушка закрыла дверь и улыбнулась. Если бы ее друзья знали, как бабуля в молодости любила мужчин. Алькины шалости были детской забавой, по сравнению с бабушкины заходами и приключениями. Деревенская ведьма крутила всеми мужиками в округе, как хотела. Озабоченная Алька была просто одуванчиком против нее. У ведьм не было принято скрывать свои сексуальные желания. Не существовало запретов или границ дозволенности. Настоящая ведьма всегда должна брать то, что хочет, не думая о людской молве и предрассудках. Вот почему Моля решила носить линзы и ограничивать свою природу. Как только она почувствовала, что ее сексуальность проснулась и мужчины не дают ей прохода, она тут же приняла меры. Она не такая, как бабушка. Может потом, когда она встретит своего мужчину, она закончит свое женское затворничество, но не раньше. Сейчас ей интересно было жить и так. И секс ей пока был не нужен. Бедная бабуля, наверно в могиле переворачивается, внучке 26 лет, а она еще девственница. Это кому рассказать- все в роду обхохочутся, ведьма-девственница. Но все было не так просто. Моля знала, если в ее жизни появится мужчина, которого она полюбит, ей придется заняться тем, что ей дано по судьбе. Все ее магические способности и знания проснуться, забурлят, и начнут переливаться через край. Ей придется отдавать людям часть себя, заниматься ведьмовской практикой, иначе магия может поглотить ее рассудок. Но что толку от знаний, если ты не можешь ничего изменить. Девушка упорно избегала секса и мужчин. Она не желала становиться ведьмой. Все тянула. Ей так хотелось пожить обычной жизнью. Вот такой, как сегодня, когда друг любит и ценит тебя в любом виде, не замечая твоих недостатков и не зацикливаясь на твоей сексуальности. Когда ты не чувствуешь себя куском привлекательного мяса, а знаешь, что ты можешь больше. Макс даже не обратил внимание на ее изменившееся пропорции тела. С одной стороны, это радовало. Друзья не оценивали ее по внешности, но вот с другой стороны- может она переборщила и ее любовь пройдет мимо нее? Может нужно уже дать ведьмовской красоте расцвести? Но тогда она могла потерять друзей. Макса уж точно. Он всегда к ней неровно дышал, хотя и скрывал. Она это чувствовала. В любом случае друзья любили ее такой, какая она есть. Они не видели в ней женщины, а лишь подругу. Не заметил ее привлекательности и мужчина с черными глазами, Киан. Какое странное и одновременно красивое имя. Для него она была пугалом. Почему она его вспомнила? Откуда он приехал? Говорил свободно без акцента. Имя такое необычное. И сам он какой-то странный. Плохо спит, страдает бессонницей. Может у него с нервами не все в порядке? Не похоже. Какие девушки его привлекают?

Моля оборвала себя на ненужных пустых размышлениях. Она открыла окно и проветрила комнату. Друзья, как всегда, забыли, что она не переносит резких запахов, даже дорогие мужские духи ее раздражают. А вот Киан тоже не любит сильные запахи. Тьфу, вот засел в голове и как его оттуда вытащить?

Она разделась. Сняв с себя весь маскарад, она вдруг обнаружила, что на руке не хватает кольца. Когда она купалась в душе офиса, то забыла на раковине серебряное кольцо, подаренное бабушкой. Вот черт! Это была самая плохая новость за последнее время. Нужно было срочно ехать и забирать кольцо. О чем или о ком она только думала, когда так беспечно забыла ценный бабушкин подарок? Спешила, чтобы уложиться в пять выделенных ей минут. Нет ей прощения. Нужно возвращаться в офис. Срочно!

Она снова оделась, отбросив ненужный уже поролон и пулей вылетела из дома. Она никогда ничего не теряла, так уж была устроена. Потерянное кольцо было плохим знаком, очень плохим. Ее ждали неприятности, это уж точно. Первый звоночек, бабушкино предупреждение, чтобы была начеку и не расслаблялась. Она неслась в офис, как угорелая, молясь, чтобы Киан еще не уехал домой. Через полтора часа она, наконец, добралась до заветной двери и сделав глубокий вдох и выдох, вошла в помещение.

– Молия, что ты здесь опять делаешь? Мы же попрощались? – Киан внимательно оглядел запыхавшуюся раскрасневшуюся девушку. Он не пропускал деталей. На ней был надет черный свитер в обтяжку и джинсы. И она была совсем не похожа на толстушку, выкатившуюся из его офиса несколько часов назад, – Что с тобой произошло? Как ты так быстро похудела?

– А это? Ерунда.

Киан недоверчивым взглядом обвел силуэт резко постройневшей девушки. Джинсы плотно облегали ее соблазнительные бедра, а обтягивающий свитер с большим треугольным вырезом давал полное представление о красивой женской груди четвертого размера. Узкая талия уравновешивала красивые пропорции. Все женщины в роду Молии имели прекрасные фигуры, иначе просто и быть не могло. Женские прелести передавались из поколения в поколение вместе с магическим даром обольщения.

– Привет, Киан, не хотела тебя беспокоить, дело в том, что я в твоем душе забыла фамильное кольцо, не мог бы ты мне его вернуть? Это очень ценная для меня вещь.

– Еще раз спрашиваю, что с твоей фигурой? Курс липосакции? Что ты с собой сделала? Откуда у тебя появилась грудь? -мужчина ее не слышал. Он рассматривал ее красивую полную грудь.

– Ага, за час выкачали весь жир с боков. И груди вставили. Ну ты тоже хорош, веришь всему, что видишь. Что заказывал, то и получил. Это просто был костюм, как на маскараде. Пришлось включить фантазию. Любой каприз за ваши деньги. Отдай кольцо, и я испарюсь.

Киан понял, что девушка его обманула. Провела вокруг пальца, ловко придумала, ничего не скажешь. Устроила маскарад, чтобы найти работу. Но его это не разозлило, а заинтриговало и даже рассмешило.

– Я отдам тебе кольцо, может быть.

– Это как? Ты что, хочешь забрать мое кольцо? Оно тебе только несчастия принесет, отдай сейчас же, оно заговоренное. Ты не сможешь им владеть.

– Я не собираюсь им владеть, я его временно у тебя забираю. А ты научись следить за своими вещами. Ты меня обманула и поэтому я требую компенсации за моральный ущерб, повернись спиной, – Киан внимательно рассматривал фигуру девушки, оценивая ее, как породистую кобылу, он даже не стеснялся.

– Ты что, хочешь переспать со мной? Шантажируешь?

– Нет, ты меня, как женщина, не интересуешь, даже с твоей новой вызывающей фигурой. Мне просто нужна спутница на один вечер. Так, встреча со старыми друзьями, я как раз сейчас искал девушку из службы эскорта. Ничего особенного, небольшая вечеринка с концертом классической музыки.

– Ты из меня проститутку хочешь сделать? Да ни за что! Еще и друзей позовешь?

– Не проститутку, а сопровождающую. Никакого телесного контакта. Ни с кем, а тем более со мной. В конце вечера я тебе отдам тебе кольцо и надеюсь, что больше ты меня не потревожишь. Тебе нужно будет просто два часа стоять рядом со мной и молчать. Говорить буду я. Ты будешь просто моей красивой вещью. Только на вечер.

– У меня есть выбор?

– Нет. Сначала вечеринка, потом кольцо. Все в таком порядке. У меня нет желания искать новую девушку для компании, ты просто подвернулась вовремя. Встречаемся сегодня вечером, я могу за тобой заехать, где ты живешь?

– Боюсь, что тебе не понравится мой район. Полный отстой. Ты к такому не привык.

– Мне все равно, можешь и сама добираться, только вечеринка будет в старой усадьбе, сто километров от города.

– Ого, нет уж, тогда ты меня заберешь. Записывай адрес.

– Да, и не нужно никаких вечерних платьев. Вот, как ты есть сейчас, так и пойдешь. Только волосы распусти.

– Киан, это ты сам сказал. У меня и так нет вечернего платья. Значит, договорились, я не отвечаю за дресс-код. Если меня охрана не пропустит на вечеринку, то ты меня доставишь домой. Я не собираюсь стоять на улице и мерзнуть, пока ты будешь веселиться.

– Тебя пропустят, я гарантирую. Ты под моей защитой.

– И что это значит, ты что крутой? Чем ты вообще занимаешься и почему тебя так зовут?

– Это тебя не касается, ты лишь эскортница, бесцветная моль, вещь, лишенная права задавать вопросы. Вот и будь ей. Внимательней нужно относится к своим украшениям, кольцо я могу и выкинуть в унитаз.

Моля вспыхнула, но промолчала, собрав всю волю в кулак. Ее и не так унижали в детстве, да и в юности не сильно любили в деревне. Но сейчас не время показывать зубы, сама растяпа.

– Ни Моль, а Мо-ли-я, и даже ни Моля, не забывай. Мы с тобой не друзья и наш выход в свет – это твой шантаж и моя рассеянность, и знай, что я не горю желанием находиться в твоем обществе, впрочем, как и ты. Но правила приличия еще никто не отменял. И еще, у меня очень крутые друзья. Если с меня хоть волосок слетит или я не вернусь домой, ты пожалеешь. Они тебя в пыль сотрут.

– Что еще скажешь? – Киан хоть и выглядел серьезным, но ему было весело. Просто веселиться он не умел. Еще никто так смело с ним не разговаривал.

Девушка развернулась и демонстративно хлопнув дверью, ушла.

«Бабушка, бабуля, что за свинью ты мне подложила…»

Теперь придется идти на закрытую вечеринку и изображать из себя безмозглую куклу среди богатых развращенных деньгами мужчин. Киан будет ее унижать, втаптывая грязь, это и без слов понятно. Даже платья ей вечернего не купил, хоть бы напрокат взял. Жмот! Нужно будет Макса предупредить, так, на всякий случай, чтобы был готов. Если что пойдет не так, ей надеяться было больше не на кого.

Молия ехала домой и все думала о Киане. Она была уверена, что это покойная бабуля все подстроила. Старушка даже с того света крутила ее жизнью, как хотела. Сделала все, чтобы отправить ее на сомнительную вечеринку. Жениха ей решила найти, не иначе. Видно, поперек горла ей даже на том свете стала ее девственность. Так и норовит ее свести с кем-нибудь, подставить. Сильная ведьма, ничего не скажешь. Все по-своему хочет сделать. Ну ничего, она тоже не промах. Посмотрим, бабуля, кто кого.

Девушка упрямо вздернула подбородок. Она никогда открыто бабушке вызов не бросала. Она не была такую глупой, как мать. Но в конечном счете, делала то, что хотела. И даже сейчас Моля была довольна, она жила полной счастливой жизнью, она сумела договориться с родовыми духами. Здоровый компромисс никогда ее не подводил. Успеет она еще ведьмой стать, всему свое время. Ей всего то двадцать шесть лет, разве это возраст?

Когда наступил вечер, Киан подъехал к подъезду, где жила Молия, на шикарном белом Мерседесе. Алька чуть из окна второго этажа не выпала.

– Моль, это что, за тобой?

– Кажется, да, только у него была другая машина, сколько же их у него? Автопарк, не иначе.

– Это кто, твой бывший босс, это который тебя выгнал? А он не хочет и меня еще взять за компанию? Я много пить не буду и есть тоже, даже рот зашью. Моленька, ну возьми меня с собой, – Алька начала лебезить и заискивать.

– Исключено, там закрытая вечеринка и ему нужна только одна девушка.

– Понятно, боишься конкуренции, да я на твоего босса и смотреть не буду, найду себе свободного мужика сама. Только проведи меня на эту вечеринку.

– Алька, давай так, если ему на следующую тусовку девушка понадобится-я тебя порекомендую, а сегодня- извини, мне кольцо вернуть нужно. У меня договор.

– Ладно, облом, придется дома устраивать загул. Скукота. Все надоело.

– Только не это, я же не на всю ночь еду, Алька, ты же обещала! – Молия уже поняла, что ночью ей лучше не возвращаться домой. Куда же она поедет?

– А я и не собираюсь до утра веселиться, так, пару часиков, пока тебя нет. Что плохого?

– Понятно, ну я пошла, не забудь проветрить квартиру и гостей выпроводить. Я ненадолго.

– Иди уже, а то твой босс уедет без своей золушки. И что он в тебе нашел? Тьфу.

Молия села в машину и ахнула. Киан выглядел, как придворный вельможа из прошлой эпохи. Длинный бархатный камзол черного цвета был украшен цветными камнями, из-под него выглядывала белоснежная рубашка со стоячим воротником. Черные блестящие волосы были уложены и зачесаны назад. Девушка не могла отвести глаз от точеного профиля мужчины. Она сидела, как завороженная, разглядывая одежду и прическу бывшего босса.

– Киан, ты не сказал, что мы едим на костюмированную вечеринку. Посмотри, как я выгляжу. Мои джинсы не сочетаются с твоим историческим костюмом. Я ведь историк, я могла бы что-нибудь придумать. Какая эпоха будет представлена? Семнадцатый век или шестнадцатый?

– Поверь, Молия, дело не в том, как ты выглядишь, главное, как выгляжу я. Так что расслабься, ты там никого интересовать не будешь. Ты лишь дополнение к моей персоне, не забывай, что ты вещь, – мужчина даже не посмотрел на покрасневшую девушку, он сосредоточился на дороге, уйдя полностью в свои мысли. Он не понимал, как можно жить в такой помойке. Район Москвы, где он сейчас находился, был дешевым, криминальным и отличался безвкусной архитектурой облезлых однотипных домов, а также близостью промышленной зоны. Казалось, что даже редкие деревья были покрыты пылью и вредными выбросами. Они выглядели хилыми и болезненными. Киан был рад, что ему не пришлось выходить из машины и дышать загрязненным воздухом. Как здесь можно было жить, он не знал. Проезжая мимо переполненных мусорных баков, вокруг которых были разбросаны кучи мусора, он еще раз убедился, как невежественны люди, утопающие в собственных отходах. Ему стало противно, он не собирался еще раз возвращаться в этот район города. Девушку может доставить домой его помощник.

Молия молча натянула на себя ремень безопасности и обреченно вздохнула. Она, конечно, рада быть незаметной, но, чтобы об нее вытирали ноги и превращали в вещь? Нет, такого, она не позволит. Она хоть и бедная девушка с непрестижным лингвистическим образованием и патологической тягой к истории, но еще она и потомок древнего клана ведьм и никто не может втаптывать в грязь ее достоинство, используя, как тряпку для чистки обуви. Ничего, она еще покажет на что способна. Ей бы только кольцо вернуть. Она подулась несколько минут в обиде, остыла и опять принялась разглядывала Киана. Он ее интриговал. Такой необычный, яркий, красивый, как древнегреческий бог. Черные волосы доставали ему почти до плеч и были зачесаны назад. Блестели они так, что позавидовала бы любая девушка. Длинные аристократические пальцы в белых тонких перчатках изящно касались руля. Все жесты были выверенными, элегантными. Киан играл с рулем, красиво перебирая пальцами кожаный чехол. Когда она посмотрела мечтательным взглядом на его губ, откуда-то из далека раздался рассерженный голос, который вернул ее в реальность.

– Ты не туда смотришь, ты лишь эскорт, забыла? Я не объект твоего внимания, не трать зря время. Это деловая поездка, а не любовное приключение. Смотри вперед, а то от твоих мыслей окна запотели.

Ведьма сконфузилась. Неужели она так явно себя выдала, ну и история. Такого с ней не бывало. Обычно она притворялась очень умело. А тут совсем расслабилась, потерялась под непроницаемым взглядом черных мужских глаз. Она посмотрела по сторонам. Замкнутое пространство машины, вот в чем дело. Киан давил на нее всей своей мужской мощью и одновременно притягивал своим безразличием. А запах его кожи? Моля готова была трижды проклясть свое обоняние. Даже закрыв глаза, она чувствовала его естественный аромат, терпкий древесный, заставляющий сердце быстрее биться. В салоне машины стало совсем холодно, даже обогреватель не помогал. Как будто кто-то нарочно хотел охладить ее обостренные органы чувств. Она не чувствовала холод, потому что горела изнутри. Вокруг нее летало облако теплого воздуха. Киан удивленно посмотрел в ее сторону, но ничего не сказал. Так они ехали молча всю дорогу до усадьбы. В салоне машины становилось попеременно то жарко, то холодно, как будто две силы боролись между собой, безуспешно пытаясь взять верх.

Она больше его не разглядывала. Делала вид, что следит за дорогой. Но его образ и так стоял у нее перед глазами, даже если она их закрывала, а виной всему был терпкий мужской запах Киана, он возбуждал ее похлеще любого афродизиака. Это было похоже на наваждение. Все органы чувств были обострены до предела. Все, как предсказывала ей бабушка. Ей нужно срочно начать отдавать свои магические силы, иначе она погибнет. Но что это все значит? Она посмотрела на Киана, который продолжал игнорировать ее присутствие и задумалась. Неужели он тот самый? Тогда все случится уже скоро. Но она еще не готова менять свою жизнь и становится ведьмой. Этого просто не может быть. Только не с ним. Ей нужен обычный мужчина, спокойный, сдержанный, любящий и заботливый. Не одного этого качества она не видела в Киане. Кто-то свыше над ней решил посмеяться. Неужели она мало трудностей прошла в жизни?

– Молия, перестань вздыхать, ты как на каторгу едешь, тебе всего лишь несколько часов придется потерпеть мое присутствие и, пожалуйста, сделай свое лицо более жизнерадостным. Не нужно переживать насчет своего внешнего вида, на тебя действительно никто не будет обращать внимание. Я не вру.

– Если так, то зачем нужно мое присутствие? Я не понимаю. Обычно, такие как ты, хвастаются своими спутницами, но я не смогу добавить тебе очков в твоей ярмарке тщеславия.

– Мне очки не нужны, мне нужно присутствие рядом девушки, любой девушки, даже ты подойдешь.

Она отвернулась, слово «даже» резануло ухо, оно означало, что для непонятных целей Киану подойдет даже такое пугало, как она – плохо одетая, без косметики и ярких помад, невзрачна с бесцветным лицом. Похвально, дожилась. Что же ее ждет дальше? Насмешки гостей? Если бы не кольцо, она бы не сидела в этой машине, а уже бы возвращалась домой. И язык бы за зубами точно не держала. Она бы все высказала.

– Я только не предупредил об одной детали, так, мелочь, мне придется касаться твоего тела. Так нужно, чтобы наши отношения выглядели убедительней. Но я буду касаться тебя в перчатках.

– Это как? Ты будешь меня лапать на глазах у всех в перчатках? Мы об этом не договаривались!

– Нет, Молия, не лапать, а брать за руку, обнимать за плечи, за талию. И ты должна стоять рядом и подыгрывать мне, делать вид, что тебе приятно. Ты не должна убегать от меня, как ненормальная. Просто сделаешь вид, что я тебе нравлюсь.

Девушка зашлась, вот для чего он надел перчатки. Ему даже противно касаться ее кожи. За кого он ее принимает, за жабу? Ну все, скоро ее терпение лопнет. И почему она должна бегать от него? Неужели она в самом деле выглядит, как городская сумасшедшая? Это так он про нее думает?

– Нет проблем, за бабушкино кольцо я потреплю твои прикосновения, как бы мне противно не было. Даже прижмусь в твоей груди, – Киан внимательно на нее посмотрел. Он не хотел никаких сюрпризов, но Моля выглядела не очень здоровой, ее явно лихорадило. На лице появился румянец.

– Не переусердствуй, я не люблю телесных контактов. Мне это не нужно. Будешь делать только то, что я тебе скажу.

– Вот как? Первый раз вижу мужчину, которому это не нужно, ты что импотент?

Киан улыбнулся впервые за всю дорогу. Острый язык девушки его веселил.

– Думай, что хочешь, мне все равно. Но постарайся не строить иллюзии обо мне, как о своем мужчине, машина запотела от твоих фантазий. Этой ночью твои эротические мечты не сбудутся. Они никогда не сбудутся. Мы расстанемся с тобой после вечеринки. Ты мне будешь не нужна.

Девушка готова была провалиться под землю. Не то, чтобы слова Киана ее смутили, нет. Но то, чтобы он читал ее, как раскрытую книгу было выше ее понимания. Он был не только обольстительно красив, но и опасен. Если она влюбится в неподходящего мужчину, она пропала. Это станет ее погибелью. Любой ценой она должна будет получить этого мужчину. Хоть на одну ночь. Только не Киан, только не эта самодовольная ледышка в мужском обличии.

Проехав автоматический ворота, белый мерседес въехал на территорию старинной русской усадьбы. Высокие раскидистые липы первыми встречали всех прибывающих гостей, образовывая своими густыми кронами длинную аллею, которая простиралась вплоть до большой прямоугольной площадки. Они подъехали к старинному двухэтажному особняком с мезонином. Киан остановил машину между центральным входом и многоярусным фонтаном, в центре которого возвышалась потрескавшаяся фигура обнаженной девушки. Фонтан давно не работал и на его грязной водной глади плавали засохшие листья и ветки. Снаружи усадьба выглядела запущенной и явно нуждалась в реставрации. Молия воодушевилась, место было не пафосным, а наоборот, каким-то заброшенным и немного унылым. На этом фоне ее потертые джинсы и потрепанный свитер выглядели очень даже неплохо. Дом казался старым, пыльным, дышащим на ладан. Из дома вышел мужчина в зеленом камзоле. Это был помощник Киана. Элегантным движением он открыл дверцу машины и подал девушке руку.

– Добрый день, сударыня. Меня зовут Матвей.

– Молия. Очень приятно.

Киан не обращал на нее никакого внимания, он молча отдал ключ от машины лакею и прошел в дом, даже не предложив ей проследовать за собой. Моля разозлилась. Высокомерие бывшего босса ее начало бесить и выводить из себя. Она никогда не отличалась терпением и рассудительностью, но старалась быть сдержанной и не устраивать скандалы на пустом месте. Она вдруг подумала, а может послать все к чертям и убежать? Но взяла себя в руки и решила не обращать внимание на пренебрежение и снобизм хозяина дома. Она сама его догнала.

– Киан подожди, а где гости?

– Они приедут ровно в 21.00.

– Но ведь уже скоро девять, а где музыканты? Ты же говорил о концерте?

– Молия, твое отношение к времени непростительно, музыканты будут на месте в 20.45, гости в 21.00.

– Ну и дрессировка, это ты все организовал? Как же все тебя так слушаются?

– У них нет выбора. А организовал все Матвей, он мой новый помощник.

– Подожди, с костюмами все понятно, историческая реконструкция, костюмы 17 века, русское дворянство, ну а еда хоть будет? Я сегодня почти не ела. В России всегда умели вкусно готовить. Ты не подумал об этом?

– Еда, гостям нужно есть, я совсем забыл, сейчас закажу.

– Ну ты даешь, Киан, это же самое главное на приемах, я могу тебе помочь, хочешь бутерброды нарежу?

– Ты странная. Зачем тебе это нужно?

– Не понимаю, о чем ты?

– Я заметил, что сегодня ты хочешь мне понравиться, вчера у тебя не было такого желания. Что изменилось? – Киан сканировал девушку, наблюдая за ее реакцией.

– Да мне пофиг. Сам занимайся своими гостями. Пойду дом посмотрю.

Моля надула губы и отвернулась. Она вышла из комнаты и направилась в огромную гостиную, где находился старый камин. Все было неухоженное. Грязные окна, растрескавшаяся от времени и сырости мебель, люстры с торчащими проводами. Не понятно, как можно было жить в таком доме. Помощник, Матвей, вырядившийся лакеем, пытался разжечь камин влажными дровами. В доме действительно было прохладно и как-то зябко. Ни уюта, ни тепла, ни веселья. Странная вечеринка. Ну еще не вечер, может все будет впереди, просто они рано приехали. Зачем арендовать такую большую усадьбу, если не можешь в ней навести порядок и подготовить ее к приему гостей?

Моля вышла и из гостиной и прошла по коридору вглубь дома. Она почувствовала, что совсем окоченела. Кажется, здесь еще холоднее, чем на улице, нужно возвращаться в гостиную. Хоть бы чай горячий дали попить, так и заболеть можно. Она решила самостоятельно найти кухню и сделать себе чай. Обычно в старых усадьбах кухни располагались в отдельных пристройках, которые соединялись переходами с главным зданием, но это раньше, а сейчас все отдавалось на откуп хозяевам дома. Гробовая тишина в помещениях просто угнетала. А она еще переживала за свой внешний вид. Нужно переживать только за отсутствие теплой одежды. В пору валенки надевать и шапку, а не вечернее платье с декольте. Не завидовала она дамам, которые прибудут в открытых вечерних платьях.

– Льен, привет.

– Киан, ты зачем со мной связался, это запрещено, ты же знаешь, никаких контактов с ссыльными. Я уже дома, а ты в аду.

– Я больше не могу здесь находиться, меня все раздражает.

– Ты что, только несколько дней прошло, ты вспомни, что у тебя еще год впереди. Ты себе не представляешь, как я счастлив, что вернулся домой. Не могу тебя не подразнить. Приятно, если тебя это раздражает. Побудь в моей шкуре. Ссыльным не сладко в изгнании.

– Меня бесит мое тело, здесь большая влажность. Я не чувствую себя комфортно в этом мире, меня раздражают люди вокруг, их запахи, это какая-то помойка. От всех воняет.

– Не преувеличивай, живи по правилам, не забывай спать и есть вовремя. Ты адаптируешься со временем, привыкнешь к воздуху и к новым ощущениям. И к несытной еде. Не забывай, люди едят три раза в день. Еда не калорийная, усваивается быстро. И спать тебе придется чаще. Один наш световой день равен трем земным. Поэтому и путаница в организме и раздражительность. Ты втянешься, первый месяц всегда такой, а потом привыкнешь.

– Ладно, я и сам все понимаю. Прощай, а то я сейчас сознание потеряю, совсем сил не осталось.

– Киан, там не так все и плохо. Ты должен питаться нормально, тебе нельзя портить тело, оно у тебя не прокатное, а родное. Неужели жрецы не понимают, что ты рискуешь жизнью? Это опасная планета и за целый год может много всего произойти.

– Понимают, но я не сильно рискую, меня не так просто убить, ты же знаешь. Совет решил меня проучить, чтобы другим не повадно было. Жрецы думают, что я сломаюсь и сделаю, как они хотят. Прощай Льен, я не отступлюсь.

– Прощай Жрец. Не звони мне больше. Я ничего не хочу про тебя знать.

Киан пошатнулся, энергия заканчивалась. На телепатическую связь со своим миром он затратил уйму сил. Деваться не куда, нужно как-то выживать на этой гребаной планете. Где в этом чертовом доме кухня? Зачем он позвал ссыльных их высшего сословия и устроил весь этот спектакль? Хотел сделать вид, что ему плевать на весь этот мир, что у него все хорошо. Ну ладно, придется потерпеть всех приглашенных мудаков, зато все в Совете сразу же поймут, что он не сдался и свое решение не изменил. Кто-нибудь доложит членам Совета о вечеринке, шпионы есть везде, так всегда было и так будет всегда. Бунтовать, так бунтовать. Даже больше. Он пойдет дальше и всех очень удивит. Молия, девушка с красивой грудью, он совсем про нее забыл. Она нужна ему сегодня вечером. Когда все приедут, он устроит спектакль. Разыграет припрятанный козырь. Она будет его козырной картой.

Молия блуждала по безлюдному дому, точно приведение. Хозяева усадьбы экономили на всем, в помещениях было холодно и темно. Кое-где в коридорах горели одинокие лампочки, свет которых едва позволял разглядеть на стенах силуэты перекошенных картин и помогал не споткнуться о вздыбленный от старости и сырости паркет. А когда-то дом сиял чистотой и заманивал уставших путников гостеприимством и уютом. В каком веке это было? И почему все так запущено в некогда красивой усадьбе?

Она бродила по помещениям, заглядывала в разные комнаты в поисках кухни. Усадьба была огромная. В животе урчало от голода, испорченное еще в машине настроение, медленно, но верно переходило в стадию «мне плевать на все, когда я хочу есть». Пусть гости пропадут пропадом вместе с Кианом, но морить себя голодом она не собиралась. Наконец она добралась до полуподвальной комнаты, которая напоминала кухню. В темноте виднелись силуэты больших столов. Зайдя в помещение, она попыталась найти на стене выключатель. Щелкнув реле, она поняла, что в потолочных плафонах нет лампочек или они давно уже перегорели. За окном было уже темно. Ну что же, придется продвигаться наугад. Где-то должен стоять холодильник, это ее спасение. Она сделает себе бутерброд с колбасой или колбасой, чтобы не умереть с голоду. На ощупь она прошла в глубь комнаты, натыкаясь на разбросанную мебель. Через небольшое окошко в комнату проникал лунный свет. Он слабо освещал помещение и высвечивая очертания предметов. Она присмотрелась, освоилась и начала неплохо ориентироваться в лунном свете. Ведьма не смотрела в окно, потому что и так чувствовала на себе действие небесного светила. Огромная красно-желтая луна мешала сосредоточиться. Полная луна была призывом для ведьм, чувствительных к лунным фазам. Вот откуда это волнение в машине и бурные фантазии, о которых говорил Киан. Полнолуние работает. Все ясно. Но как он распознал ее желания? Она ведь нечем не выдавала себя. Сидела, как мышка всю дорогу, только горела, как ненормальная внутри. Простой человек не определил бы ее состояние. Может он ведьмак? Нет, слишком холоден, это исключено, она бы почувствовала своего, это как зов крови. Но кто он тогда?

Она прервала поток своих мыслей, так как, наконец-то добралась до холодильника. И тут же ее постигло разочарование. Внутри холодильника она не нашла ничего, кроме фруктов и те были не первой свежести, гнилые и засохшие. Но выхода не было. Она хотела есть. Расчистив вялый апельсин, она съела его за минуту. Настроение сразу улучшилось. За апельсином пошли в ход сморщенные мандарины, за ними киви. Она остановилась, только когда почувствовала неприятный зуд на лице. С ужасом она отбросила недоеденные фрукты. Она знала, что предвещает это еле заметное покалывание на шее и лице. Ей конец! Только не это, только не сейчас! И каким местом она только думала, съедая один фрукт за другим, точно от этого зависела ее жизнь? Все пропало. Нет, это она пропала! Киан ее убьет!

Нужно срочно покинуть усадьбу. Бежать, не оглядываясь. Скоро ее лицо распухнет и покроется сыпью. Но как убежать незаметно? Они за городом, а она даже дорогу не запомнила. Куда идти в темноте? Это все луна, ее проделки. Неопытная ведьма понимала, что ее тело требовало живого и любящего мужчину, а не обжорство фруктами. Сколько она еще будет бороться со своими желаниями и потребностями? На долго ли ее хватит? Она не жалела себя много лет, но сейчас ее прорвало. Она залезла под стол и стала рыдать. Ей было обидно, больно. После смерти бабули ей не на кого было положиться в этой жизни, кроме себя самой. Вот и договариваться ей приходилось тоже с собой. Но иногда нервы сдавали. Она проклинала судьбу, свою природу, против которой не могла пойти.

– Я по запаху тебя нашел, ты пахнешь фруктами, зачем ты залезла под стол? Выходи! – раздраженный голос Киан разорвал тишину, – Ты что, ничего не слышишь? Музыка играет, все собрались уже. Гости меня ждут. И тебя. Что ты там делаешь на холодном полу?

Она действительно ничего не слышала. У нее была истерика.

–Ты мне нужна, очнись, что случилось? Ты помнишь наш договор? Два часа и ты уедешь с кольцом.

– Не хочу выходить, – она затрясла головой и вернулась в реальность. По дому действительно разносились волшебные звуки скрипки. Музыканты играли Вивальди. Она вдруг почувствовала себя пустым сосудом, который медленно наполняется красивой музыкой. Все проблемы стали испарятся, настроение улучшилось и тело пронзила сладостная истома. Её охватило странное возбуждение. Почему это состояние у нее возникает только тогда, когда рядом оказывается Киан? Ни Макс, ни Филя, ни другие мужчины на нее никак не влияли. Значит дело не просто в физиологии. Это была не просто похоть. Моля похолодела, только не влюбиться, только не это… Бабуля, дай еще время! И тут она вспомнила про кольцо и все поняла. Это было знамение. Вот и конец всему, конец ее свободной жизни. Нет, она еще съездит в экспедицию на Соловки! Она успеет.

Моля предчувствовала надвигающиеся перемены, и знала, что это будет ее последняя экспедиция.

– Я жду, – Киан раздражался все больше.

– Я не выйду, иди один.

– То есть, как не выйдешь? А наш уговор? А кольцо? – Киан не просто злился, он терял терпение. Он так и думал, что девушка выкинет какой-нибудь фокус. У нее точно не все были дома. Она сидела под столом в темноте и рыдала.

– Через неделю ты сам мне мое кольцо принесешь, оно тебе руку прожжет, и я не шучу, в прямом смысле прожжет кожу. И рана не заживет, пока кольцо не вернется к хозяйке, то есть ко мне.

– Молия, не чуди, ты должна выйти к гостям. Ты мне нужна, ты обещала.

– Пойди пугало вытащи с огорода, тот же эффект получишь. Сказала не выйду, значит не выйду.

Киан ничего не понимал. Что могло произойти за двадцать минут, пока он отсутствовал? Темнота в комнате не давала ему возможности залезть в голову к девушке и прочитать ее мысли, да и при свете бы у него ничего не вышло. Виной всему были ее линзы. Нужно уговорить их снять, тогда он во всем разберется.

– Сделай мне одолжение, выйди на свет и сними линзы. Здесь лампа перегорела, а я хочу на тебя посмотреть.

– Это зачем? – девушка сразу насторожилась. Что-то было неправильное в просьбе Киана, нелогичное. Какое ему было дело, как выглядят ее глаза?

– Всего лишь один раз, я хочу посмотреть какого цвета у тебя глаза.

За все годы ни один человек, кроме Фили, не просил Молю показать настоящий цвет ее глаз. Это было никому не интересно. Однажды она сама сделала такую глупость, сняла линзы и доверилась Фильке. Он ее сильно уговаривал. Покажи да покажи. Ничего хорошего из этого не вышло. Он ходил потом месяц за ней по пятам, как кабель за сучкой с течкой. Но было это неправильно, не по-настоящему. Тогда еще была жива бабуля и она помогла снять привязку с Фильки. Но внучку предупредила строго-не шутить больше с мужчинами, не стрелять глазами и не соблазнять заговорами ради любопытства или шутки. Только если она сама захочет кого-нибудь для себя. У бабушки дар заключался в ее руках, она могла лечить ими людей и делать много разных манипуляций руками. У Моли дар был в ее глазах. Снимая линзы, она могла видеть призраков, не упокоенные души, обитавшие среди живых, а еще она могла завораживать мужчин, притягивать их к себе, как магнит. То ли дар, то ли проклятие. Бабуля учила помогать людям, учила управлять своими способностями. Моля могла принести людям много пользы, но не хотела этого делать, понимая, что вся ее жизнь изменится, как только она начнет практиковать магию, а с миром мертвых ей вообще не хотелось пересекаться. Она не боялась признаков, но и не стремилась к общению.

– Нет, только не так, – девушка вздрогнула, представив, что ее глаза могли сделать с Кианом, она не хотела делать из него озабоченного дурака с капающей изо рта слюной. Он не хотела насильно его влюблять в себя.

– Молия, вылезай из-под стола или я тебя вытащу силой.

– Ага, попробуй, для этого тебе придется до меня дотронуться, а ты это делать не хочешь. Брезгуешь? Я тебе неприятна? Или боишься?

Умная и хитрая, умеет манипулировать, использует любую ситуацию с выгодой для себя. Идет ва-банк, не боясь проиграть. Киан решил сменить тактику. Он действительно не хотел трогать девушку без стоящей причины. Но она его провоцировала, зачем? Не тянуть же ее за волосы в самом деле? Сейчас уже поздно было искать новую девушку. Да и где искать? Один лес вокруг. И тогда он сам решил опуститься под стол.

– Что случилось? Ты плохо себя чувствуешь?

– Ага, решил белый флаг поднять, капитулировать, но я пленных не беру, в переговорах не участвую, можешь идти к гостям. Чувствую себя отлично, но не выйду. Не проси.

– Молия, тебе не холодно под столом сидеть на голом полу?

– Холодно.

– А может ты хочешь горячий чай попить возле камина?

– Очень хочу, но не выйду.

– Ты меня просто убиваешь, как я мог положиться на такую легкомысленную глупую девушку, как ты?

Молия почувствовала, что ее зубы стали клацать от холода и обиды. Она всегда держала свои обещания и не была легкомысленной. Но это был особый случай. Киан сам пожалеет, если вытащит ее к гостям. Она опять зарыдала.

– Ты что делаешь? Меня не проймешь слезами, можешь так не напрягаться.

Жрец уже понял, что слезы были не театральные, а самые настоящие. Какое же горе могло произойти за двадцать минут? Может кто-нибудь умер из близких и ей позвонили и сообщили трагическую новость? Так рыдать можно только из-за большой потери. Помимо своей воли, он притянул к себе рыдающую девушку и обнял. Он был равнодушен к людям, но горе везде было одинаковым. Когда-то очень давно он потерял близкого человека и ему было плохо. Он пытался вспомнить свои забытые чувства.

Моля перестала рыдать, трястись и даже дышать. Вселенское счастье разлилось теплом по ее груди. Такого блаженства она никогда не чувствовала. В мужских руках она таяла, забыв о своем лице и о обо всех других напастях. Только бы подольше сидеть под столом в темноте с мужчиной, от которого ее тело воспламенялось, точно факел.

– Я съела много фруктов и мое лицо покрылось прыщами, у меня аллергия, – она выпалила слова на одном дыхании и замерла. Как потом Киан за секунду ее вытянул из-под стола, она не поняла. Но не нужно было быть ведьмой, чтобы ощутить всю ярость мужчины, который еще минуту назад был так спокоен и даже ей сочувствовал.

– Что? Я тебя жалею, прикасаюсь к тебе, обнимаю, переступаю через себя, думая, что у тебя случилось горе, умер родственник, а ты плачешь из-за прыщей? – Киан думал, что лопнет от злости. Такого он не ожидал. Его, чистокровного Жреца, обвела вокруг пальца какая-то земная девка? Она издевается над ним?

Молия сразу почуяла неладное. В походах для таких случаев был специальный сигнал разработан- двойной свист. Означал он одно действие- бежать сломя голову, не оглядываясь назад. Момент был именно такой. Она вырвалась и понеслась по коридорам усадьбы, точно за ней гнался не один разъярённый мужчина, а как минимум стая голодных волков. На очередном повороте она споткнулась о торчащий паркет и полетела вперед. Но к счастью, она лишь слегка ударилась головой и правым плечом о стену. Сильная мужская рука в перчатке вовремя схватила ее за свитер, затормозив ее красочный кульбит и не позволив совсем разбиться о стену и пол. Затем та же рука поставила ее в вертикальное положение и не спрашивая о ее самочувствии, поволокла к гостям. Теперь Киан крепко держал ее за плечи, не давая ей даже шаг сделать в сторону. Только со стороны могло показаться, что он ее обнимает. На самом деле это были не любовные объятия, а настоящие железные тиски. Как она могла раньше восхищаться его красивыми мужскими руками, его длинными аристократичными пальцами? Сейчас ей казалось, что в ее плечи воткнули железные гвозди. Пальцы Киана впивались в ее тело при каждом неправильном движении. Ей нужно было двигаться синхронно с мужчиной, который был выше ее на полторы головы и здоровее. Киан находился в прекрасной физической форме, он управлял ее телом так легко, как будто она была манекеном, накаченным воздухом. Все попытки к бегству рубились на корню. По пути Моля успела высморкаться, и протереть глаза от слез. При свете ламп Киан сморщился от вида ее красного лица, которое только начинало расплываться во все стороны и принимать одутловатые формы. Первые аллергические прыщи, точно солдатики на посту уже появились на лбу и на щеках.

– Ты выглядишь ужасно, – только это мужчина успел прошептать ей на ухо, и они вошли в гостиную.

– Киан, как мы рады увидеть тебя, здесь, в этом мире! – немногочисленны гости кинулись к мужчине. Они не пожимали его руку, не ударяли по плечу в дружеском приветствии, просто стояли опустив голову и разглядывали пол. Они действительно были рады, только их радость носила оттенок злорадства, а натянутые улыбки прикрывали маску ехидства. И только страх мешал гостям высказать напрямую все свои мысли.

– Я тоже всем рад, позже каждый из вас мне представится. Я не могу вас узнать в этих оболочках, но судя по списку, здесь только представители высшего общества, которых я сам лично отправлял на ссылку. Хорошо выглядите, не смотря на ваше положение ссыльных.

– Мы стараемся. Как долго ты с нами пробудешь?

– Думаю земной год, может меньше. Готов даже выслушать все пожелания на будущее. Может кого-то не устраивает тело?

– Все устраивает, нам дали право выбора и с деньгами не обманули, но ты же и сам понимаешь, какая здесь дыра, – все собравшиеся чувствовали себя неловко, рассказывая судье, который их отправил отбывать наказание о своих житейских проблемах. На самом деле все присутствующие, мягко говоря, недолюбливали Киана и желали ему, как можно больше лет провести на Земле.

– Расслабьтесь, я не при исполнении, сканировать ваши прегрешения не буду. Мы теперь все в одной лодке. И мне плевать, чем вы в этом мире занимаетесь. А как поживает Крей? Жив еще или подох? Доволен ли своим телом?

Мужчины переглянулись. Все знали, что Крей получил благодаря Киану неподъёмный срок- пятнадцать лет ссылки и что навряд ли он сможет его прожить до конца. Да и тело ему не позволили выбирать, он не принадлежал высшему обществу.

– Он работает в ночном клубе управляющем, там наши часто собираются. Вроде всем доволен, открыто не жалуется.

Она не прислушивалась к разговору. Она не понимала, о чем говорят мужчины и просто разглядывала гостей. Только сейчас она заметила, что на вечеринку пришли одни мужчины. Молодые, симпатичные, с хорошими фигурами, все как на подбор. Ни одного толстого или корявого. Она хотела сесть на стул, но Киан дернул ее за локоть и заставил ее тут же встать. Он находился рядом с ней, продолжая демонстративно ее обнимать и всем показывать. Оркестр играл классические произведения, обстановка располагала к неспешному отдыху. Лакей Матвей в это время разносил гостям бутерброды и напитки. Моля протянула руку, чтобы схватить бутерброд, о котором она мечтала так долго, но Киан сделал лакею незаметный жест и поднос с закусками улетел в противоположную сторону. Это было жестоко, но самое страшное стало происходить дальше. Обстановка накалялась с каждой минутой. Гости отходили от Киана, поднимали свои головы и начинали беззастенчиво разглядывать девушку, точно на смотринах. Ни одна деталь не ускользала от их внимательных взглядов. Их лица ничего не выражали, но Молия чувствовала всеми своими органами, что ее оценивают, точно породистую лошадь. Все пялились на ее грудь, на ее ноги и на ее лицо.

«Смотрите, смотрите, мне не жалко. Можете даже потрогать, я живая, а не фарфоровая!» – она чувствовала всеобщее любопытство и даже недоумение, а когда пошли перешёптывания, ей уже было все равно, как она выглядит. Она сейчас просто шут гороховый на празднике любителей остренького.

– А сейчас я вам хочу представить мою девушку, ее зовут Молия, – Киан еще сильнее впился пальцами-клещами в ее плечи, очевидно решив довести пытку до конца. Острая боль прострелила ей тело, особенно болело ушибленное плечо, но она не произнесла ни слова, лишь до крови прикусила губу. На такое шоу она не подписывалась. Значит он еще и садист. Ну ничего, сейчас она покажет, что значит быть ведьмой. Решил выставить ее на всеобщее посмешище? Видел же, что ее лицо прыщами покрылось и раздулось, так нет же, потащил к гостям. А еще говорил, что на нее никто смотреть не будет. Сейчас выставляет ее на середину зала, точно куклу.

Она поняла, что терять было нечего и решила отомстить проверенным способом. Киану были противны ее прикосновения. Даже перчатки надел, потому что брезговал. Педант недоделанный. Не с той связался. А что он скажет на это?

Она резко развернулась и на глазах у всех сделала то, что Киан ожидал от нее меньше всего. Сейчас она его выставит посмешищем перед всеми. Она стала на носки , обняла его за голову и впилась губами в его губы так, что он не мог оттянуть ее от себя, как ни старался. Причем целуя, она больно укусила его за губу. Конечно специально. Все гости охнули и перестали дышать. Оркестр замолк. В доме повисла могильная тишина. Девушка была довольна произведенным фурором. Такого поворота никто не ожидал. Все присутствующие наблюдали, как тонкая струйка крови потекла по подбородку хозяина дома. Моля оторвалась от мужских губ. Ей стало радостно и хорошо. Она почувствовала себя отомщенной. Не нужно врагу рассказывать о своих слабых сторонах. Пусть теперь все присутствующие ее считают извращенкой. Если Киану так противны ее прикосновения, то что он чувствует сейчас? Она отомщена и еще прилюдно, пусть теперь все гости будут обсуждают не только ее ужасную внешность, ее плохие манеры, а еще и ее кровавый поцелуй при полной луне. Кажется, она здесь уже лишняя, пора возвращаться домой. Все уже все поняли, а кто не понял, она сейчас уточнит свое положение и опозорит Киана по полной. Играть, так играть. Сейчас она покажет высшему обществу, этим напыщенным красавчикам, что она не кукла и не манекен, что она сама решает, что ей делать и как себя вести. Сейчас она им покажет высшее общество и хорошие манеры.

– Господа, так приятно вас видеть в этом особняке, чувствуйте себя, как дома, наслаждайтесь напитками, едой, приятной музыкой. А нам с Кианом нужно на несколько минут уединиться в спальне, ну понимаете, мы не так давно знакомы, поэтому отдаемся страсти каждую свободную минуту. Любимый пойдем. Мой страстный поцелуй, это всего лишь прелюдия, тебя ожидает фейерверк оргазмов. Сегодня ты не заснешь.

Не дожидаясь реакции онемевших мужчин и самого Киана, Молия вышла из комнаты, обхватив руками свою грудь и виляя бедрами, как последняя шлюха. Ее переполняли эмоции, она чувствовала одновременно возбуждение, страх, и мстительное удовлетворение. Ее тело горело от жара, а голова была, как в тумане. Все вокруг вдруг стало расплываться, движения замедлились и ноги сделались ватными. Последняя здравая мысль была о подсыпанных наркотиках, но когда? Она ведь ничего не пила, может укол? Что было потом она не помнила, все погрузилось в темноту…

– Молия просыпайся, спектакль окончен. Все гости разошлись. Можешь ехать домой.

– Что, где я?

– Там же где и была, в усадьбе. Я заказал такси, можешь возвращаться домой и вот, твое кольцо, возьми, ты заслужила.

– Киан, ты такой красивый, и сильный. Ты мне наркотики подсыпал? У меня все до сих пор все плывет перед глазами. Что ты со мной сделал?

– Ничего я с тобой не делал. И никакие наркотики я тебе не давал. Ты меня не интересуешь, как женщина. О, Боги, ну зачем ты полезла меня целовать? Да еще и укусила? Радуйся, что жива осталась.

– Я тебе отомстила, я тебя унизила перед всеми. Укусила, чтобы тебе больно было, чтобы ты понял, что нельзя так с девушкой обращаться. Ты мне сделал больно, ты так крепко меня держал, что синяки остались на теле.

– Ты должна была все сделать, как я приказывал, просто молча стоять рядом, а не вытворять такое, о чем будут еще не один месяц шептаться за моей спиной.

– Подумаешь, поцеловала, ну и что? Я только себя посмешищем выставила, а ты же у нас герой, как скала стоял, неприступный и непокоренный.

– Можешь возвращаться домой, и не болтай то, чем не знаешь.

– Киан, я тебя последний раз спрашиваю, чем ты меня отравил? Меня не так просто с ног сбить, я еще та штучка. И защита у меня хорошая. Это было снотворное?

– Ты сама виновата, ко мне нельзя прикасаться. Моя кожа выделяет опасные вещества, а кровь и вовсе ядовитая, я удивляюсь, как ты не умерла от первой же капли, когда укусила меня. Я говорил, чтобы ты не дотрагиваюсь до меня. Я тебя предупреждал, –Мужчина не шутил.

Она лежала в большой двуспальной кровати с широко открытыми глазами и переваривала информацию. Ее посетила страшная мысль.

– Киан, у тебя СПИД? Поэтому ты перчатки носишь? Что же теперь со мной будет? Ты меня заразил?

– О, Боги, ну нет же, я же сказал, что у меня яд в крови, очень концентрированный, такой, что даже через кожу может отравить человека. Я так устроен. Перчатки ношу для защиты других людей, чтобы не убить их своими прикосновениями. Я поражен, что ты не умерла. У тебя иммунитет и это очень странно.

– А как же мои прикосновения? Мой поцелуй? Тебе правда была противно или ты просто переживал за мою жизнь? Ты думал я умру?

– Девушка, ты испытываешь мое терпение, собирайся и уезжай. Ты слышишь только то, что хочешь. Такси подъехало, радуйся, что осталась жива. А какая у тебя группа крови? Может все в этом дело?

– Расслабься и забудь, не в этом дело, просто я живучая, порода такая, я не болею, почти никогда. Аллергия не в счет. Природа так распорядилась, что по женской линии все в моей семье имеют стойкость к неприятностям, а также иммунитет к самовлюбленным, эгоистичным мужикам и их крови. Таким, как ты. Так что я уезжаю, Киан, а ты оставайся со своим лакеем. Пусть он тебя кормит бутербродами и пропавшими фруктами, – Молия подскочила и, как не в чем не, бывало, спрыгнула с кровати. Она надела обувь, поправила растрепанные волосы и посмотрела на себя в старое овальное зеркало. Лучше бы не смотрела. Такого ужаса она не могла представить даже в самых страшных снах. Лицо распухло, заплыло и все покрылось отвратительной сыпью. Красный синяк, очевидно полученный во время падения, красовался на скуле. Хорошо, что она была в свитере и не видела синяков на теле. Она присмотрелась, протерла еще раз глаза и увидела сзади себя в зеркале расплывающийся силуэт бабули. Ведьма победно улыбалась, точно говоря внучке, что ее песенка о свободе спета.

– Радуешься, все как ты хотела, подстроила старая. Я еще не сдалась. Посмотрим кто кого.

Киан вопросительно посмотрел на нее.

– Ты с кем разговариваешь?

– Ни с кем, это шок, себя в зеркале увидела. Теперь понятно, почему мужики тебя обсуждать месяц будут. Вернее, меня, я – подпорченный товар. Как тебя не стошнило, когда я тебя целовала?

– Не сгущай краски, дело не в твоей внешности, всем плевать, как ты выглядишь. Дело в самом факте твоего присутствия в моей жизни, никто не ожидал, что я так быстро найду себе девушку, поэтому все не то, что удивлены, а просто шокированы.

– Подумаешь, новость. Вышел на улицу и нашел. Что может быть проще, еще с твоей то внешностью?

– Ты меня не знаешь, у меня все сложно, я не буду прикасаться к девушке, которая не …

– Что не?

– Ничего, прощай. И забудь все, что вчера произошло. Забери кольцо. Мы в расчете.

Киан развернулся и вышел из комнаты. Конечно, он хотел всем показать, что решение Совета его не сломило, но такого поворота он и сам не ожидал. Кровавый поцелуй со жрецом- на это решится не каждая девушка в его мире. Не многие хотят рискнуть и умереть за один лишь поцелуй. Но, с другой стороны, Молия ничего не знала. Она действовала импульсивно, как обиженный ребенок, не думая о последствиях и о грозящей опасности.

Он заперся в спальне. Холод окутал комнату. Нужно заботиться о режиме. Сегодня ночью он уже спал, как все люди и ел еду. Противно, но привыкнуть можно. Деваться все равно не куда. Он прокрутил в памяти вчерашнюю сцену в гостиной. Все гости поверили в его скоротечный любовный роман, получилось очень правдоподобно. Молия его не подвела, огонь девушка, не растерялась от вида незнакомых мужчин. Смелая и отчаянная. Такие в его мире не встречаются. На этом все ее достоинства заканчиваются. Потом идут одни недостатки. Киан вспомнил свои ощущения, когда девушка прижалась к нему. Ее теплая грудь обожгла его холодное тело, а губы? Как в таком маленьком теле умещалась такая сила и такая энергия? Он признался сам себе, что девушка его просто опалила своей страстью, и несмотря на ее нелепый внешний вид, ему завидовал каждый мужчина, находящийся в комнате. Все почувствовали ее энергию любви, редкий вид взаимодействия между полами его расы. Киан дотронулся до своей раны на губе и провел по ней языком. Он помнил ощущения возбуждения, охватившие его при поцелуе. На секунду ему даже показалось, что и у него все поплыло перед глазами. Но этого в принципе не могло быть. Это был просто поцелуй обыкновенной девушки, каких тысячи ходит здесь по улицам города. Хотя нет, она не была обыкновенной, если смогла выжить после его яда.

Он услышал звук отъезжающей машины. Вот и все, актеры покинули сцену и разъехались по своим домам. Пора заниматься делами.

Глава 2

– Значит так, вот карта острова, нам нужен Свято-Вознесенский скит, он находится в одиннадцати километрах от главного монастыря на Секирной горе. План такой: приезжаем, знакомимся с монахами и местными жителями, втираемся в доверие, ну а дальше все, как всегда. Деньги открывают любые двери и развязывают любые языки.

– Феликс, как бы нам потом с этой книгой не попасть. Монахи могут предъявить на нее свои права, это же их же территория.

– Не могут. Наш заказчик документально может подтвердить, что книга принадлежала его семье еще несколько столетий назад, но была похищена неизвестными. Она уникальна, подобных ей в мире нет, поэтому подделки исключаются. Так что, даже если это вопрос и спорный, нас он в общем то не касается. Если бы монахи знали о существовании этой дьявольской книги, они бы давно ее нашли и передали своей епархии или сожгли, но никто о ней ничего не знает. Никаких упоминаний. Конечно есть вероятность, что ее уничтожили или перепрятали, или она сгнила совсем, сколько лет прошло… Но нам заплатят миллион рублей, если мы подтвердим ее присутствие на острове или найдем доказательства ее исчезновения, то есть найдем ее следы в принципе. Заказчика устроит даже этот вариант.

– Ты сам знаешь, что такие вещи не пропадают бесследно, они всплывают сами по себе, как сейчас и живут своей жизнью. Какие силы их охраняют – это уже другое дело, – Моля поежилась, как-то не спокойно было на душе. И бабуля сегодня снилась и недобро смотрела, но не на внучку, а куда-то дальше, за спину девушки. Кого-то она там видела, предупреждала, что не все так гладко, как Филя расписывает. Что же делать? Отказаться? Но возможно, что это последнее ее приключение, часики тикают. Когда она найдет книгу, то завяжет с экспедициями, займется частной практикой, людям будет помогать.

– Феликс, почему ты сразу не сказал, что книга непростая? Что мистическая?

– А я и не знал! Все, что мне сказали, это найти старинный манускрипт, тринадцатого века, написанный предположительно на латыни. Содержит медицинские, исторические, религиозные произведения- наша специфика, все как мы любим и подлинность подтвердить сразу сможем. Моль, но что ты еще думаешь? По миллиону рублей каждому заплатят, если найдем книгу, ты за всю жизнь столько не заработаешь. Квартиру себе купишь, съедешь от Альки, спокойно жить будешь, перестанешь бегать по друзьям, чтобы выспаться. А я машину себе куплю. Макс, ну чего ты то молчишь? Ладно Моля, это ее профиль дьявольщина всякая, но ты же боец, ты же не хлюпик какой-то?

– Значит, говоришь, «Кодекс-Гигас»? И узнал ты название книги и все, что с ней связано только сегодня? –Макс подозревал Филю в подставе и не зря.

– Да это все легенды, вздор для чувствительных девиц, вроде нашей Мольки, заказчик сразу предупредил, что книга тяжелая, чтобы вынести ее из подвала сила нужна. Вот я и начал допрашивать заказчика, что, да как, пришлось ему и расколоться. Мы же должны точно знать, что ищем.

– Скажи, Филин, а может ты еще что-нибудь узнал, ну уже по своим каналам? Говори уже сейчас, иначе на острове я из тебя всю душу вытрясу, если пойму, что ты утаил от нас правду.

– Ну ладно, – профессор сдался – книга содержит тексты об экзорцизме, карту небесного города и магические формулы, а написал ее монах, приговоренный к смерти. Причем сделал он это за одну ночь. Легенда гласит, что он заключил сделку с дьяволом и книгу создал при помощи темных сил из преисподней, а иллюстрации были нарисованы самим чертом. Все.

– Ага, значит книга дьявольская, вот на что ты нас хочешь подписать, Филя, это чистая подстава. Ты – придурок, хоть и ученый, – Макс, как всегда, резал правду в глаза.

– Макс, ты же атеист, ты же всегда смеялся над Молькой, неужели боишься какой-то средневековой ерунды? А миллион? Всего неделя работы, а может и того меньше. Ты же тоже любишь деньги?

– Да, я смеялся именно над Молькой, но не над высшими силами. Не мне с ними тягаться. А то, что я в церковь не хожу, еще не значит, что я ад не видел и в рай не верю. Я-пас, и вам не советую лезть. Моля правильно говорит, такая книга сама себе дорогу на свет проложит, если нужно будет. По человеческим трупам пойдет, а вылезет из любого подземелья. Неужели, Филя, ты хочешь, чтобы это наши трупы были? Сам то не боишься?

– Тьфу, Макс, один ты среди нас разумный человек был, и ты туда же. Это же историческое наследие, артефакт, тем более у него хозяин есть. Не мы, так другие поедут и заберут ее. Какая разница, найдем и сразу отдадим хозяину, пусть сам расхлебывает последствия. Нас не коснется никакое проклятие. Не успеет.

– Вот пусть другие руки и марают, а нам, что попроще найди, монеты там старые, грамоты, письма, иконы, утварь домашнюю, только без бесовщины. Тебе скучно на своей кафедре? Так ты на землю спустись, в горячие точки съезди, на войну, посмотри, как люди пачками там гибнут и поймешь, что не нужно лишний раз темные силы на свет звать, они и так сплошь и рядом.

– Не думал я, что ты Макс такой суеверный станешь. Стареешь, друг, стареешь.

– Правда, Филя и у меня на душе не спокойно, я хоть и ведьма, но светлая. Мой дар для людей, а не против них. И бабушка мне сегодня снилась, предупреждала, а ты знаешь, что по пустякам она не будет являться. Все к одному- не поеду я, хоть и очень хочу.

– Так, бунт на корабле, нет у нас команды, все. Закончились ночевки в лесу и вылазки в заброшенные замки. Прагу помните два года назад, неужели у вас ничего в груди ни екает? А Бурятия, поселок Хунжир- каменные таблички с иероглифами? Я могу ещё перечислять. Неужели внутри не свербит?

Друзья мечтательно закатили глаза. Конечно, им хотелось приключений, драйва.

– Филя, ты шантажист, сказали же нет. Не дави на больное.

– Моля, а ты свяжись с бабулей своей ненаглядной, может она что напутала? И наоборот хочет, чтобы ты поехала за книгой? Ну, а если ты согласишься, Макс тоже не поедет, это даже мне понятно.

– И что же тебе понятно? – Макс исподлобья глянул на профессора. Обстановка в маленькой комнате накалялась.

– Да, Филя, ты уж объяснись, а то мы что-то ход твоих мыслей уловить не можем, – Моля села на старое кресло и пристально посмотрела на профессора.

– Да что тут объяснять, посмотри на Макса, какой из него историк?

– Ты это о чем Филин? Хватит обо мне в третьем лице говорить.

Профессора было не остановить.

– Он в походы ходит только из-за тебя, Молька. Я же вижу, как он каждый раз притворяется, что ты ему безразлична, как женщина. Крепость из себя строит непреступную. Только это понты одни. А когда ты не видишь, он тебя глазами раздевает, а потом пожирает. Он с нами, чтобы рядом с тобой быть, Моля, он твой рыцарь, защитник, ну и тайный воздыхатель. Все бы ничего, только вот любовь у него не платоническая, как может у меня к тебе, а самая земная и не очень красивая.

– Филя, а не заткнулся бы ты хоть на минуту?

Профессор развернулся к Максу и продолжил свою словесную атаку.

– Не нравится правда? А чем ты Макс в последнем походе занимался, когда Моля с тобой в палатке спала и ни о чем не подозревала? Что покраснел? А я молчать не буду, раз мы уже не команда, а каждый сам за себя, я все расскажу. Знаешь, что она у нас девственница, только это такого засранца, как ты и останавливает. Моль, а ты уверена, что у тебя линзы не испортились, может поменять пора? – Филя разозлился, что его не поддержали с экспедицией и в отместку бил словами наотмашь, ему терять уже было нечего. Может глаза наивной Мольке раскроет на прощание.

Макс, бросился на Фильку, точно лев на антилопу. Подмяв под себя деятеля науки, он заломил ему руки за спину и спокойно сел сверху на его хлипкую спину, лишенную мышечного корсета. Ребра и голова профессора впечатались в видавший виды ворсистый ковер. От боли он заорал, но из-за упрямства слова свои брать назад отказался.

– Ну ты и скотина, Филя, а я тебя другом считал. Ты же сам бегал за Молькой несколько лет назад, как умалишённый, а потом злился на нее и всем рассказывал, что ей 22, а она еще девственница, потому что сучка фригидная. Забыл, как я тебе рот заткнул четыре года назад? Ты побитый потом неделю дома сидел и стонал, потому что я тебе морду разбил.

Моля зашлась, она помнила очередную неудачную попытку Фили к ней подкатить. Но чтобы ее обливать такой грязью? Она подскочила и стала перед профессором, уперев руки в бедра.

– Вот значит, как, Феликс Владимирович, значит я фригидная сучка, которая тебе мозг делала? А я ведь тебя тоже другом считала и десять раз тогда извинилась за свой глупый поступок, а ты все успокоиться не можешь. Ну ты и козел, Филька. Я сто раз объясняла тебе, болвану, что тогда неопытная была, зеленая, не специально я тебя в себя влюбила, глаза мои во всем виноваты, не умела я тогда способности свои контролировать, а ты значит меня всем знакомым прославил, да еще и в таком мерзком свете. Тупой ты, Филя, еще и профессор. Ведьма по природе своей не может быть фригидной, а то, что я не таскаюсь с мужиками на право и налево, то на это есть серьёзная причина. Только тебе, придурку, это не понять.

Моля развернулась и переключилась на Макса.

– А ты Макс, тоже хорош, другом называешься, а сам, значит, под одеялом себя удовлетворяешь? Ты можешь ублажать себя, сколько угодно, только не рядом со мной в палатке. Еще один придурок озабоченный. Слабо честно честно девушке сказать, какая она красивая, необыкновенная, восхитительная? Смелости не хватает, или это слишком сложно для такого брутального мужика, как ты? Думаешь меня не обижало твое равнодушие все эти годы? Ты же меня за пацана держал, или даже хуже, ты мне дал роль бесполой, незаметной Мольки. Ты меня унижал мое достоинство, но зато это тешило твое мужское тщеславие. Черствый сухарь. Я никогда от тебя ни слова ласкового не слышала, ни взгляда, ни прикосновения не получала. А знаешь, как мне поддержка после смерти бабушки нужна была? Что, Макс, боялся, что у меня крылья появятся и я из гусеницы в бабочку превращусь? Тебе нравилось меня пустым местом считать. Так я и так в бабочку превращусь, без твоей помощи, да еще и в какую!

Я думала у меня друзья есть, а вы просто тупые кабели. А у меня ведь никого нет на этом свете ближе вас не было, и я не черствый мужик, я -женщина, я тепла хочу, мужского внимания, заботы. Дружеского участия и поддержки. А вы два придурка, только и могли, что подкалывать меня и шпынять, да еще, когда я спала свои эротические фантазии за мой счет справлять. Убирайтесь оба из моей комнаты, ненавижу вас, пошли вон и забудьте мой адрес! –девушка выбежала из комнаты и заперлась в ванной. Она не хотела больше никого видеть. Такие друзья-компаньоны, что и врагов не нужно. Второй раз за сутки Моля плакала, не понимая, почему все так у нее в жизни плохо и когда все пошло под откос, – Бабуля, ну хоть ты объясни, что происходит, что не так со мной? – девушка всматривалась в зеркало, но кроме своего распухшего лица никого в отражении не видела. Даже духи сегодня с ней не хотели общаться.

– Молька, ты там как? Освободи ванную, мне голову нужно помыть и утихомирь своих друзей, они тебе сейчас комнату разгромят, послал же бог соседку, одни проблемы, – Алька недовольно барабанила в дверь.

Она никогда не отличалась душевностью и отзывчивостью, впрочем, как и терпением. Сегодня Моля захотела и ее придушить, так за компанию.

– А мне все равно, Алька, пусть громят, купят новую мебель. Заодно и рожи пусть друг другу разукрасят, может мозги на место у них станут от сотрясений.

– Ботана твоего жалко, профессора, Максик из него отбивную сделает. Может вмешаться? Что вы там пособачились?

– Ну и поделом, так ему и надо, слизняк, чтобы язык не распускал. Я ему еще пирожки пекла, вот иуда.

– Моля выходи, у меня времени нет.

– Да что же это такое, я даже порыдать спокойно не могу в собственной ванне.

Моле пришлось выйти, так как Алька начала барабанить в дверь уже кулаком и орать матерные слова. Не успела она дойти до своей комнаты, как во входную дверь постучали. Дверного звонка в квартире не было, по причине бедности, занятости и отсутствия рукастого мужчины. Моля посмотрела в глазок и не поверила своим глазам. За дверью стоял Киан. Этого только не хватало. Она открыла дверь.

– Что?

– Привет, Молия, мне нужен твой телефон, ты можешь мне понадобиться через неделю. Я хочу, чтобы ты никуда не уезжала.

– А кто тебе сказал, Киан, что у меня будет желание с тобой встречаться через неделю? Мне плевать, что ты хочешь.

– Тебе же нужны деньги? Просто постоишь рядом на такой же вечеринке, как и несколько дней назад, ничего сложного.

– Я и без твоих вечеринок прекрасно живу и не бедствую. Мне твои деньги не нужны. Проваливай.

– Я и вижу, район для бомжей и квартира такая же. Молия, я не привык уговаривать, дай мне свой телефон, и я уйду, – девушка видела, что мужчина начинает злиться, значит не такой он и непробиваемый, как хотел показаться в офисе. Мистер Совершенство имеет слабые места и сейчас будет вымаливать у нее телефон. Интересно посмотреть на это. Хоть какая-то радость.

– Дам, может быть, за поцелуй. Только настоящий страстный поцелуй.

– Нет, только не это, ты опять начинаешь, хочешь поиздеваться? Или давно сознание не теряла?

– Это мое дело, что со мной будет. Ты целуй и не думай.

– Ты хочешь купить мой поцелуй за свою услугу? Я не торгую своим телом, а тем более ласками. Молия, да ты просто жалкая выскочка, недостойная моего внимания. Со мной никто не смеет торговаться. Думаешь на тебе свет клином сошелся? Я найду себе другую девушку для сопровождения, покрасивее и посговорчивее, и она ползать будет в моих ногах.

– Кто бы сомневался, проваливай их моей квартиры. И без тебя здесь хватает придурков с ширинкой вместо мозгов. Что стоишь? Ты настолько о себе высоко мнения, что думаешь сможешь настоящую любовь купить? Или искренний поцелуй? Попробуй, ноги только не сотри.

– Мелочная, мстительная, неудовлетворенная идиотка! Найди себе мужчину-игрушку и крути им как хочешь!

– А мне и искать не нужно, у меня двое любовников в комнате меня дожидаются! Одни проблемы только от вас!

– А что здесь за крики, Молька, что это за мажор? – Из комнаты сначала вышел взъерошенный и слегка поцарапанный Макс, а следом за ним волочился, хромая на одну ногу побитый Филя. Друзья увидели, что девушка была на грани нервного срыва. Отодвинув ее за свои спины, они вдвоем пошли на Киана стеной, защищая свою подругу.

– Ты кого идиоткой неудовлетворенной назвал? Нашу Мольку? Да она таких, как ты одним только взглядом может воспламенить и заставить ей ноги мыть и воду пить, ты знаешь сколько сердец мужских она разбила?

– Филя, да он импотент недоразвитый и ничего в женщинах не понимает, а может и педик, смотри какие волосы длинные, что ты на него время тратишь. А ну проваливай отсюда, мажор, а то с нами дело иметь будешь, – Макс не на шутку разозлился, у него еще чесались кулаки, и он хотел выместить хоть на ком-нибудь свою злость.

– Извращенцы, теперь я понимаю, что у вас здесь происходит и кто у вас здесь первая скрипка. Мало ей двоих, третьего захотела в свою компанию. Шлюха!

– Ты ничего не знаешь, Киан, это мои друзья. Ты все не так понял.

– Да мне стоять рядом с тобой противно, не то, чтобы дотрагиваться до тебя. Потаскушка. Забудь о моей просьбе, – Киан развернулся и хлопнув дверью вышел из квартиры. Такого он не ожидал. Ему неприятно было даже думать о девушке и о ее постельных приятелях.

Не успела дверь закрыться, Молию прорвало. Слезы перешли в истерику и мужчины кинулись спасать подругу, предлагая ей поочередно воду, конфеты, водку. Но ничего не помогало. Тогда двухметровый Макс взял девушку на руки и сел с ней на диван. Он нежно ее обнял и стал укачивать. А Филя вспомнил народную колыбельную, и сев рядом, фальшиво загнусавил песню таким противным голосом, что сразу привел Молю в чувства.

– Филя, перестань петь, а то меня стошнит, я больше не буду рыдать, только не пой, пожалуйста. – девушка утихла в медвежьих объятиях Макса и постепенно успокоилась на его широкой груди.

– Простите, что я вас обзывала, вы такие хорошие, и вы мои единственные друзья. И я понимаю, что у каждого у вас есть свои слабости, – Моля потянулась и обняла довольного Макса, который, если бы мог прогнулся ковриком перед ней, лишь бы продолжать чувствовать прижатой к своему телу большую женскую грудь.

– Моля, ты меня прости, что гадости про тебя говорил, я после твоего приворота сам не свой ходил, а потом через несколько лет на меня опять накатило что-то, это как похмельный синдром, когда выпить нечего, а тяга жить спокойно не дает. Душа у меня тогда болела, ломало всего, вот и нес я всякую гадость про тебя. Но я так не думаю на самом деле, ты самая честная и порядочная девушка, которую я знаю. И я уважаю тебя за твою непреклонность и характер, ты уникальна, Молька, и не смей меняться, –Филя взял руку девушки и поцеловал, искренне и незатейливо.

– Да я понимаю, не сладко тебе тогда пришлось.

Макс, все еще держащий девушку на своих коленях, развернул ее лицо к себе и поцеловал в губы.

– Молия, ты прости, что скрывал все годы свои чувства, что специально тебе игнорировал, насмехался. Ты мне нравишься, но ты такая чистая, такая правильная, ты не для меня. Я знаю, что ты ждешь свою настоящую любовь, но это буду не я и не Филька. Поэтому не суди меня строго, я веду свободную жизнь холостяка и не в чем себя не ограничиваю. И женщин меняю каждый день, но ты как солнышко в моем сердце и всегда там будешь. И пока я могу тебя защитить, я буду рядом.

Молия обняла Макса. Она все понимала и ценила его за честность. Не каждый мужчина признается в своих чувствах, даже если его приставят к стенке с пистолетом.

– Спасибо, Максик, твои слова разбудили во мне женщину, и я точно знаю, что на правильном пути. Я очень тебя люблю, но как друга.

Все трое обнялись. Команда восстановилась. Все было как раньше и даже лучше.

– Ребята, я должна вам признаться, что это мое последнее дело, после которого я выйду из игры. Мне больше нельзя, я становлюсь настоящей ведьмой, мой дар крепчает день ото дня. Я должна помогать людям или сойду с ума. Такая у меня судьба. И все этот кретина, Киана, все из-за него. Ну зачем он встретился мне? Как я теперь буду жить?

Мужчины непонимающе переглянулись.

– Молька, а что он тебе сделал? Как он твой дар разбудил?

– Ох, Филя, лучше бы вы не знали. Влюбилась я в него и это на всю жизнь.

В комнате наступила гробовая тишина. Мужчины не могли вымолвить не слова. Такого расклада они не ожидали.

– Моля, но он тебе не подходит, он же эгоистичный кретин, для него же женщины – это куклы, он их использует и выбрасывает, –Филя искренне сочувствовал подруге, а Макс и вовсе не мог переварить сказанное. Он молчал.

– Да знаю, поэтому и рыдаю уже сутки подряд. Не так я себе все представляла. Мне 26 лет, я не девочка, я все понимаю, но мои чувства сошли с ума. Я не могу их контролировать.

Филя поерзал и нерешительно начал гнуть свою линию.

– Вот так тем более, Молечка, тебе обязательно нужно на Соловки. Это же твой последний шанс. Съездить, развеяться, подумать о своей жизни. Сама говоришь, что дар твой из тебя уже выплескивается, а когда следующее дело наклюнется? Неизвестно. Всю жизнь потом жалеть будешь. А ты знаешь, что там на островах места силы есть, древние, неразгаданные. Может сама судьбы тебя толкает в эту поездку?

– И что же это за места?

– Круглые каменные лабиринты, по форме они похожи на свернувшихся змей. Я фотографии видел, камни разложены в форме огромных спиралей. Никто до сих пор не раскрыл их тайну, впрочем, как и их происхождение. Тебе, как потомственной ведьме обязательно нужно там побывать. Говорят, что они связаны с культом умерших. Дело темное, запутанное, как раз для тебя. Моля, ну неужели я тебя не зацепил? Неужели внутри не свербит ничего?

– Зацепил, сам же видишь у меня глаза горят.

– Ну заодно и книжку поищем, да, Макс? Деньги лишними не бывают, а не найдем, так получим миллион, разделим на троих, тоже не плохо. Ребята, ну, когда нам такие деньги предлагали? Ведь всегда еле хватало окупить все расходы. Музеи нам рубля не заплатили за все время поисков, только благодарности одни и грамоты, можно ими стены обклеивать. Мой университет тоже нищий, а тут такая удача на голову свалилась!

Неожиданно в комнате раздался стук. Все вздрогнули. Какой-то предмет упал с полки на пол. Моля оглянулась и увидела, что на полу лежит сборник с древними изречениями на латыни. Подняв книгу, она прочитала первый постулат, на котором была раскрылась страница.

– Petite, et dabitur vobis; qearite et invenietis; pulsate, et aperietur vobis.

– И что это значит? –Мужчины подскочили с дивана, видя сосредоточенный взгляд девушки.

– Послание это, от бабули.

– Моля не томи, говори уже, что старая карга тебе телеграфирует с того света?

– Новый завет от Матвея, глава 7. Просите и дано будет вам, ищите и найдете, стучите и отворят вам.

– И что, что это для нас значит? То есть для тебя? – Филя вопросительно смотрел то на книгу, то на подругу.

– А то, Филечка, что это знак. Решено, я еду с тобой на Соловки, бабуля что-то замыслила, но пока мне всех карт не открыла. Ты как, Макс, с нами?

– Могла бы не спрашивать, я тебя одну с этим сумасшедшим профессором не отпущу. Он же маньяк. У него же тормозов нет, как увидит артефакты, обо всем забудет и о тебе тоже.

– Не наговаривай, Макс, ну было пару раз, так и что, я же ученый, меня едой не корми, только дай пыль понюхать многовековую. Тебе, бестолочи, не понять, что такое прикоснуться к истории. Ты просто любишь приключения и свое геройство рядом с Молькой, а я древности люблю, ну и женщин. Даже не знаю, кого больше.

– Ладно ребята, не начинайте, завтра соберёмся для детальной подготовки, а сейчас идите уже. Я устала от вас, мне нужно мысли в порядок привести. Что-то время вскачь пустилось. Меня это пугает.

– Мы исчезаем, извини за погром, после экспедиции все восстановим. Сама понимаешь, сейчас не до этого.

Когда мужчины ушли, девушка начала подсчитывать убытки. Макс разбил об Феликса стул, журнальный столик держался на трех ножках, и частично пострадал чайный сервиз. Кровать цела, и это главное. Все, как всегда. Нагадили и убежали. У одного руки слишком нежные для такой работы, а у другого времени на всякую ерунду нет. Моля собрала осколки разбитого сервиза, выбросила стул на мусор и посадила на клей отвалившуюся ножку старого обшарпанного столика. Кажется, все, можно отдыхать.

В комнату зашла Алька.

– Моль, я сегодня дома ночевать не буду, так что можешь расслабиться, ну или кого-нибудь позвать, – Алька пробежалась глазами по комнате, чтобы убедиться, что все на месте.

– Аля, я в порядке, можешь спокойно гулять. Все разошлись, мебель почти цела.

– Ты уверена? Стул разбили, вот сволочи. Моля, ты не думай, что я совсем легкомысленная, я же знаю, что тебе со мной неудобно жить, но ничего с собой поделать не могу. Против природы не попрешь. А вот ты скоро в старую деву превратишься, женщины без секса даже стареют раньше.

– Да ладно, проехали. Сегодня день откровений какой-то, все мне пытаются правду сказать, только жить мне легче не становится. Поэтому иди уже, Алька, твои сопли я не выдержу. Все в порядке.

– Ну, как знаешь. Замкнутая ты, Молька, нелюдимая, нужно веселиться, гулять, пока молодая. А ты, как старушка живешь, ни любовников, ни подруг. Что у тебя в жизни есть? Только два твоих друга и походы ваши непонятные. Разве это мужики? Ни денег у них, ни машин, так – нищета одна. Филька- интеллигент сраный, Макс – качок недоделанный. Вот соединить бы их, тогда бы еще можно было с ними общаться.

– Аля, иди уже и не нужно моих друзей обсуждать. У тебя и таких нет, одни только собутыльники, да любовники на одну ночь. Так что, не тебе меня учить.

– Да, ты сегодня не в себе. Пока, соседка.

Глава 3

Киан нервно мерил шагами свой кабинет. Так сильно он не раздражался уже несколько столетий. Температура в помещении медленно, но, верно, опускалась, реагируя на нестабильное состояние жреца, у которого все внутри бурлило.

Почему он ушел так поспешно из квартиры этой выскочки, нужно было просканировать мысли мужчин, с которыми она спала. А собственно говоря, зачем ему это делать? Эротический подтекст их отношений он и так почувствовал. Не нужно было быть жрецом, чтобы увидеть похоть в глазах мужчин. Особенно желанием к девушке был пропитан здоровый мужик с квадратной челюстью и огромными бицепсами. И что они все нашли в этой стерве? Она же моль бесцветная, притом еще наглая и распутная. Нет, это просто невообразимое сочетание. Как непомерная заносчивость может идти в комплекте с такой невзрачной внешностью? Как она посмела торговаться с ним, со жрецом? Неужели она не почувствовала, как он опасен? Да он ее в порошок сотрет одним только движением.

Киан был не глуп и сам понимал, что обманывает себя. Моля все поняла на уровне интуиции, но посмела бросить ему вызов. Внутри нее горел огонь, который почувствовали даже ссыльные, не имеющие никаких способностей. Редкое качество, а может в этом мире все такие? И она одна из многих?

Киан позвонил Матвею. Он хотел изучить других девушек. Сейчас же немедленно. Ему нужно убедить себя, что, Молия такая же, как и все и спокойно забыть о ее существовании. Также необходимо было проверить действие его яда на местных девушек. Хотя зачем девушки? Подойдет и мужчина, обдолбанный наркоман, он и так долго не проживет, почему бы ему не помочь отправиться на тот свет побыстрее?

Киан заехал в первый попавшийся бар. Ночь тянулась долго и нудно. Он знакомился с девушками, общался, и постепенно приходил к неутешительным выводам, все они были пустыми красивыми куклами, без намека на тепло в их совершенных грудях. Все также скучно и прогнозируемо, как и в его мире. К довершению всего, опыт с наркоманом подтвердил его опасения. Мужчина умер после рукопожатия, после соприкосновения с голой рукой жреца. Он корчился в агонии минут пять, а потом затих. Киана эта сцена никак не растрогала, а заставила лишь сильнее задуматься. Он стоял в стороне и наблюдал, не понимая почему Молия не умерла от поцелуя? Что в ней было такого, что не имели другие смертные в разных мирах? И почему она сказала, что он не сможет купить любовь? Что она имела ввиду? Он в состоянии купить хоть десять самых красивых девушек на этой планете и окружить себя вниманием и заботой в течении предстоящего года. Они будут делать все, что он прикажет. Зачем ему покупать любовь, которой в природе не существует?

И что теперь? Должен ли он уговаривать Молию прийти на его бал и сыграть свою роль? Он мог выбрать другую девушку, только кто ему поверит? Жрец, который не желает владеть своей невестой, быть с ней рядом, это нонсенс, зачем тогда вообще затевать весь фарс. Нужно лишь еще одно ее присутствие рядом с ним, еще один поцелуй, без летального исхода и все точно поверят в его легенду, и в его желание жениться на землянке. И тогда он победит, просто и без лишних жертв. Угораздило же его выбрать такую упрямую стервозную девушку, ну почему она все усложняет? Неужели ей не нужны деньги? Или это гордость, она обиделась на его отказ? Но он не продает свои поцелуи, он –жрец, а не мужчина по вызову. И если он участвует в игре, то правила он придумывает сам, а остальные ему подчиняются. Только так, а не иначе.

Мужчина загнал себя в угол. Он не готов был еще раз просить девушку об одолжении, но другого выхода он не видел. Придется жабу целовать, деваться некуда. Киан вспомнил о красавицах, которые его ждали дома. Все они были как на подбор-длинноногие, стройные, с идеальными лицами и гармоничными пропорциями тела. А какая у них была фарфоровая кожа, не в пример раздутому прыщавому лицу землянки. И все-такие же холодные, как и он. Идеальные мраморные статуи с безучастными глазами и апатичными сердцами. Он всех их читал, как раскрытую книгу. Одни и те же мысли в красивых головках. Все хотели выйти за него замуж. Такой статус гарантировал девушкам богатство и спокойную жизнь, все мечтали о властном и влиятельном муже. Правила не позволяли жрецам иметь несколько жен, женщину выбирали одну и на всю жизнь. Но Киан за три столетия не выбрал ни одной. Все женщины, точно марионетки клялись в любви и преданности своему жрецу, просто такой был обычай в их мире. Но никто не знал значения этих слов. Что еще ему нужно было? Он и сам не понимал, но жениться пока не хотел. У него были временные любовницы, из которых он не мог выделить не одну, все они были так ослепительно красивы, что вызывали тошноту. В последнее время он перестал вызывать девушек на ночь. И перестал выбирать жен. За что и поплатился, шпионы тут же доложили Совету о его нежелании делить с девушками кровать. Его сослали на Землю, в мир, который он ненавидел. Ничего, год пролетит незаметно, и он вернется домой. А может Совет жрецов одумается и вернет его раньше? Такого поворота тоже нельзя было исключать. Он всегда был любимчиком среди Высших и подавал большие надежды. Его наказание носило чисто предупредительный характер для других. Правила нельзя было нарушать, все должно было идти своим чередом. Он должен был жениться на выбранной им или Советом девушке и зачать наследника. Этот круговорот был не изменен в течении всех времен и не Киану было его менять. Он должен будет делиться со своей женой своей бесценной энергией, а она будет жить рядом с ним также долго, как и он, не старея и не меняясь. Но все дело в том, что Киан не хотел жить столетия с одной женщиной, а уже тем более отдавать ей свою энергию.

Он очнулся от невеселых мыслей только когда понял, что решение созрело. Он поедет к строптивой землянке. Не сейчас. Через несколько дней. Пусть девушка остынет и подумает. Для него это будет унижением, но никто не узнает о том, как пострадает его гордость. Зато он решит все свои проблемы одним махом. Высшие жрецы сами захотят быстрее вернуть его назад, во избежание последствий его романа с земной девушкой. Такого скандала никто не сможет пережить, это пошатнет авторитет жрецов в его идеальном мире.

Молия услышала, как кто-то постучал в дверь. Было уже поздно. Наверное, Алька забыла ключ. Она подошла и посмотрела в глазок. Только не это, Киан, собственной персоной. Не прошло и несколько дней, как он вернулся.

– Ты зачем пришел?

– Твои условия еще в силе? – мужчина выглядел мрачным. Его вид был устрашающем. На нем был черный длинный плащ, черные перчатки и черные туфли. Воздух маленькой квартиры стал взрывоопасным. Но Моля, казалась, не замечает скрытых опасных посылов, исходивших от жреца. Она его не боялась. Она видела только то, что хотела видеть и сама распоряжалась своими чувствами. Ее не так просто было запугать.

– Нет, я передумала, между нами, больше не будет никаких договоренностей и поцелуи мне твои не нужны, – девушка не шутила, она не спала несколько дней и твердо решила наступить на горло всем своим бушевавшим чувствам. Она была настроена обрубить на корню свою зарождающуюся любовь. Киан должен понять, что она неприступна, как укрепленный форт. Она будет держать оборону до конца. Она закроет свое сердце.

– Что?

– Киан я не шучу, уходи, поищи другую дурочку для своих развлечений, а с меня хватит.

Но мужчина тоже не шутил, он ворвался в квартиру точно тайфун. Оттеснив Молю, он закрыл за собой дверь. Он знал, что делает, скоро девчонка будет ползать за ним и сама просить о новой встрече. Он умел соблазнять и знал себе цену. За одно лишь его прикосновение девушки в его мире готовы были на все. Но такие подарки он не раздавал просто так. Он скинул себя плащ и схватив ошарашенную девушку на руки, понес ее в комнату, из которой при последней встречи выходили ее приятели. Сейчас он увидит кровать, на которой скорее всего они все вместе кувыркались и почувствует мерзкие запахи их встреч. Киан заводил от злости желваками. Ничего, он жрец и сможет вытерпеть всю эту грязь, ему приходилось и не такие испытания проходить. Но войдя в комнату, он ничего не почувствовал. В комнате витал естественный запаха кожи девушки. Она пахла травой и полевыми цветами.

– Ты что делаешь, мать твою? Тебе же противно до меня касаться. Ты забыл? А ну отпусти!

– Помню, только выхода другого не вижу, – мужчина бросил девушку на кровать, точно куклу и лег на нее сверху, накрыв своим телом. Моля обомлела, но тут же взяла свое тело под контроль.

– Ах ты, кабель, сейчас же отпусти меня! Я тебя за порядочного мужчину считала, а ты такой же, как и все, – она стала вырываться изо всех сил, пытаясь сбросить с себя тяжелую ношу. Она не желала быть изнасилованной. Но не успела она сделать и несколько движений, как почувствовала на своих губах прикосновение холодных мужских губ и сразу ее защитная агрессия пропала, уступив место любопытству. Киан не спешил, он постепенно распалял страсть девушки, доводя ее до экстаза. Прервав на секунду поцелуй, он посмотрел в ее глаза и застыл. Сквозь мутно-зеленые линзы он разглядел ярко-синие ободки зрачков. Их свет был настолько ярким, что линзы не могли заглушить полностью их сияние. Ничего не понимая, он хотел уже отодвинуться от девушки, но не успел. Она сама поцеловала его. Голова закружилась, как от падения в свободном полете, и Киан понял, что не может прекратить этот поцелуй. Он раздвинул языком мягкие манящие женские губы и проник в рот девушки. Их языки переплелись и время перестало существовать для обоих. Жрец закрыл глаза и прислушался к своему сердцу, оно билось, как сумасшедшее. Такого блаженства он не испытывал никогда. В мозг ударил запах трав и вкус ягод- Киан парил над летним лугом, впитывая в себя каждый новый нюанс, ловил каждое прикосновение теплого женского тела. Он не помнил, как он раздевал девушку, сбрасывал с нее одежду, пытаясь добраться до ее соблазнительного тела, не помнил, как Моля вывернулась из его захвата, оказавшись сверху. Он только почувствовал, что оказался прижат мягкими женскими грудями к дивану. Это была какая-то сладкая пытка, но он не хотел, чтобы она прекращалась. Хотелось большего, но вдруг, девушка отскочила в сторону, оттолкнув его от себя. Девушка встала и отстранилась. Стало неуютно. Киан сразу пришел в себя, не понимая, что происходит и почему его отвергли.

– Нет, только не сейчас. Ну что же это за наказание такое? Я не хочу еще все менять, я должна поехать в экспедицию, не могу я всех подвести. А лабиринты? Мне нужно туда попасть. Прости, Киан, я не могу, уходи, дело не в тебе, а в моей жизни, – Моля встала и подхватив разбросанную одежду, убежала в ванную. Ее всю трясло. Она хотела мужчину, но не могла себе позволить такую роскошь.

Жрец ничего не понимал, кажется он отравил девушку своей ядовитой кожей, и она бредила. Без ее теплого нежного тела, он почувствовал вокруг себя холод, настоящий лютый холод. Как же раньше он не ощущал температуру вокруг? Почему сейчас ему стало так холодно? Или это обман, ловушка разума?

Моля вернулась одетая и почти успокоившаяся.

– Киан уходи, я умоляю тебя, мы можем быть вместе, только не сейчас. Когда-нибудь потом. Я пойду на твою вечеринку или бал, мне все равно, но позже, дай мне несколько месяцев свободы, прошу тебя. Нам не нужно встречаться. Неужели ты не видишь, что мы, как магниты? Притягиваемся друг к другу? Это не нужно ни тебе, ни мне.

– Я ничего не понимаю. Ты о чем? О какой ты свободе говоришь, я тебя не держу. Неужели если бы ты уступила мне, переспала со мной, твоя бы честь пострадала? Ты же сама этого хотела? У тебя же никого нет? Или я не прав?

– Прав, у меня нет мужчины. Черт, я не могу тебе все объяснить, это сложно, да ты и, не поверишь. Мне нужна свобода не абстрактная, а от тебя, ты – тот, кто может изменить всю мою жизнь. Но я еще не готова. Мне всего двадцать шесть. А вдруг ты не тот мужчина? Но только переспав с тобой я точно буду знать это. А я не хочу. И вообще, я собралась в экспедицию с моими друзьями, ты их уже видел, Филя и Макс. Я не могу их бросить, да и не хочу, пока. Я обещала.

– Я понял, не утруждайся деталями, не хочу знать подробности жизни вашей троицы. И давно ты с ними кувыркаешься? Секс втроем, это норма в вашем мире? Эти ваши совместные походы, часто вы их организовываете? – Киан выплевывал слова, ему хотелось побыстрее уйти, чтобы не слышать и не знать о личной жизни девчонки ничего.

– Киан, я не сплю со своими друзьями, а в экспедиции мы ходим регулярно и сейчас у нас новый проект, для меня он последний, и я хочу, чтобы мы вместе провели это время.

– Я вот не пойму, почему тебя один мужчина в постели не устраивает? Назови мне только одну причину, может я пойму, почему ты мне отказываешь в близости?

– Киан, ты что заладил? Я в экспедицию не для этого хожу. У меня другие интересы.

– Молия, ты мне врешь. Я видел твоих, так называемых друзей. Да от них похотью к тебе за километр прет, они же хотят тебя, неужели ты не понимаешь? Или разыгрываешь меня? Зачем? Я тебе никто и мне все-равно с кем ты спишь.

– Знаешь, Киан, желать кого-то еще не значит обладать этим человеком. Если тебе неизвестно, то нравственность и ум помогают людям не скатиться до животного состояния. И потом я и сама знаю, что мужчинам нужно, не их это вина, что я ведьмой родилась.

– И что это значит?

– А то это значит, что судьба у меня такая- нравится всем мужчинам. Так что проваливай из моей квартиры. Ты что, не понял ещё, ничего между нами не было и быть не может. Ты для меня развлечение. И друзей я выбираю только мужчин, разнообразие люблю в жизни. Скучно с одним встречаться. А на тебя я глаз положила просто из-за денег и кольцо здесь ни причем, это повод был, чтобы тебя приворожить. Ты и не заметил, как в мои сети попал. Я тебе в напиток зелье подсыпала, приворот сделала. Друзья мои бедные, нищеброды, а ты ничего, вон на какой машине ездишь, офис у тебя крутой, в особняке старинном живешь, все у тебя зашибись, мне как раз такой мужчина нужен был. Сейчас все поменялось. Я передумала. Уезжай. Ты делиться не умеешь, с нами так с ведьмами нельзя. Нам свобода нужна. Сегодня один, завтра другой. Понял? Что молчишь? Передумал меня на свою вечеринку приглашать? Правильно. Я тебе не подхожу.

– Ну ты и стерва, подлая, испорченная, развратная стерва. Прощай, Молия. Без тебя обойдусь! – мужчина выплюнул последние слова с тихой яростью. Он уже и забыл, что пришел только, чтобы договариваться о своих делах. С этой сумасбродкой разве можно было о чем-то договориться?

Киан выбежал из квартиры и сразу окунулся в зловоние подъезда. Воняло протухшим мусором и мочой. Запах был под стать его настроению. Не оглядываясь на окна, он сел в машину и уехал, шлифуя резиной по мокрому асфальту. Моля стеклянными глазами смотрела в окно. Сердце болело, но разум шептал, что она поступила правильно. В квартире похолодало, стены стали покрываться инеем. Она вышла в коридор и провела пальцем по снежным рисункам. Что же это значило? Как Киан проделывал такие фокусы? Где он, там всегда холодно, а когда он сердится, все вокруг начинает леденеть. Уставшая и измученная она легла на кровать и с головой укрылась одеялом. Что она сделала? Выиграла время или проиграла, потеряв свою любовь? И любовь ли это? Неужели ей так важна экспедиция с друзьями, что она оттолкнула от себя Киана? Может просто испугалась перемен? Нет, все не так. Она была обижена. Она не привыкла оправдываться и доказывать свою порядочность. Она не давала повода для таких обвинений. Киан ничего не знал о ней и не хотел разбираться. Он привык только брать то, что хотел, не думая о чувствах других. Еще с прошлой встречи он навесил на нее оскорбительный ярлык, в который сам же и поверил. Было досадно, горько и очень неприятно. Бабуля, ну почему она влюбилась не в того мужчину? Не в благородного, вежливого и достойного, как она мечтала, а в нахала и грубияна, вспыльчивого и не уважающего никого вокруг себя. К тому же очень странного. Может он и не ведьмак, но и не обычный человек, Моля знала это уже точно. И не удивлялась, считая это наказанием, за ее строптивый характер и неподчинение роду. Мечтала о достойном мужчине— вот получи. А теперь сама разбирайся со своим призом. За что ей такие страдания? Она поняла, как усложнила свою жизнь, поставив себе планку, которую может и не сможет преодолеть. Она влюбилась в мужчину, который ее просто не во что не ставит, считая ее грязной, развратной и алчной. Она сама виновата. Сама его настроила против себя. Но правда состояла в том, что до ее настоящей жизни ему и дела нет никакого. И кому она лучше сделала? Ведь усохнет, исстрадается без него, будет самой несчастной ведьмой на свете. А все из-за своего мерзкого характера. Не умеет она мягко стелить, если ее обижают. С детства привыкла сдачу давать. Деревенские дети не церемонились с внучкой ведьмы. И ей приходилось защищаться. Ей двадцать шесть лет, а ничего не изменилось. Опять ей приходится оправдываться в том, что она не делала. С тяжелым сердцем она поедет в экспедицию. Ну ничего, не в первый раз. Она сильная и все одолеет. Она сама выбрала свой путь и дойдет до конца. Время лечит, может со временем она и забудет мужчину с черными глазами, взгляд которых проникает ей в самое сердце.

Она вернулась к себе в комнату и уснула нервным неспокойным сном.

Киан был не просто взбешен. Он прокручивал слова девушки раз за разом и уже ничего не понимал. И от этого непонимания он сходил с ума. Сначала это сумасшедшая умоляла его о поцелуе, а когда добилась своего, то начала выгонять из дома, придумывая такие истории, что просто уму не постижимо. О каком зелье, подсыпанном она говорила? Да он сам мог отравить кого угодно. Годилась не только его кровь, но и слюна. На самых чувствительных и ослабленных действовали и прикосновения к его коже. Он мог всех отравить вокруг. Вот поэтому он избегал телесных контактов с землянами и с жителями своего мира. Все боялись жрецов, страх имел не только мистическую подоплеку, помогающую в подчинение держать простых людей, но и реальную почву. Девушек для жрецов готовили с детства, заставляя их пить яд в маленьких количествах всю жизнь, чтобы вызвать в их организмах терпимость к ядовитому телу жреца. Все мечтали быть претендентками на эту роль, но не всем удавалось подходить под строгие каноны красоты его мира. Избранные девушки должны были быть не только красивы, но и уметь плавно и грациозно двигаться, танцевать так красиво и соблазнительно, что мужчина не мог бы отвести от них взгляд. Больше от них ничего не требовалось. Покорность и смирение были и так в крови всех женщин в мире жреца. Мужчины там правили безраздельно, не позволяя женщинам влиять на принятые ими решения. Но такая глупость ни одной женщине и не приходила в голову. Зачем напрягаться, если мужчины и так исполняли все их прихоти, желания и решали за них все бытовые проблемы? Женщины были красивыми и ценными предметами интерьера, которыми гордились, хвастались, за которым ухаживали и оберегали. Их никто не обижал, а браки носили чисто договорной характер. Флегматичные, а порой даже апатичные женщины с холодной рассудительностью сами выбирали себе партнера по жизни, учитывая его социальный статус, денежное положение и внешние данные. Это был единственный раз, когда решение принимала женщина. И это всех устраивало, так как у любого мужчины могло быть несколько жен, за которых он нес ответственность перед жрецами. И только жрец мог жить с одной женщиной, так как несколько жен могли истощить его энергетический запас. Иногда мужчины торговались между собой за женщину, иногда происходило наоборот, когда женщины не могли поделить выгодного мужчину. Все отношения были настолько взвешенными и хорошо просчитанными, что привязанность или симпатия стояли на последнем месте в шкале общественных ценностей. Все торговались, кто за лучшую жизнь, кто за более красивую девушку. Любовь в мире Киана отсутствовала по причине неспособности людей испытывать нечто большее, чем просто симпатия. Да и та была редкостью в холодных расчетливых душах мужчин и женщин. Вот почему Киана раздражала неуравновешенная Молия. Ее нельзя было просчитать и спрогнозировать. Она была полной противоположностью его женского идеала. В его совершенном мире красоты, спокойствия и нежных ароматов не было места импульсивным решениям и глупым ненужным спорам. Жрецу нравились спокойные и покладистые девушки, с идеальной кожей и телом. Они умели вести себя в обществе, умели соблазнительно танцевать и красиво есть. И никогда не спорили с мужчинами. Киан даже затосковал по простому укладу его мира. Не думал он, что ему так сложно придется на Земле. Он прикоснулся пальцем к своим губам, которые еще хранили тепло и вкус женских поцелуев. Почему его яд не действует на землянку? Чем она отличается от других девушек, что в ней такого?

Он не понимал, но чувствовал, что не все так просто. Он старался подавить в себе приступ раздражения, но ничего не мог сделать. Такое поведение было не достойно жреца. Он должен быть спокойным и невозмутимым в любой ситуации. Но, как только он представлял девушку в жарких объятиях ее, так называемых друзей, ему сразу становилось не по себе. Хотелось кого-нибудь придушить, а лучше всего эту парочку любовников –извращенцев. Тело начинало холодеть и озноб пробирал его до костей. Он не понимал, что с ним происходит. И это ему не нравилось. За три века он не болел ни одной болезнью, как и все жрецы. Киан ехал по ночному городу, он направлялся в закрытый клуб, где обычно собирались все сосланные с его планеты мужчины. Наказания у всех заключенных были разные, как и сроки пребывания на Земле. Все тосковали по родному миру, жаллвались друг другу на несовершенство земного общества. По земным меркам некоторые ссыльные были очень богаты. Один лишь большой драгоценный камень, прихваченный с родины, мог обеспечить здесь каждому безбедную жизнь в течении многих земных лет. Но только людям из высшего сословия позволялось брать с собой драгоценности. Остальные же могли рассчитывать только на свои силы и на работу, которую найдут. Драгоценных камней в мире Киана было много, и никто за ними не охотился так, как на Земле. Но никакие прелести земного мира не могли заменить ссыльным их родную планету. Все скучали за спокойным размеренным укладом их привычной жизни, за кристально чистым воздухом, за красивыми городами, за запахом свежести, лишенному искусственных ароматов, за покладистыми женщинами, которые не плели интриги и не устраивали скандалов. Все ссыльные жаловались на уродство окружающего мира, возмущались некрасивыми лицами землян и их несовершенными телами. Разговоры не менялись годами, и темы были вечными и избитыми. Киан прекрасно знал, что ему ожидать в ночном клубе, но другого общества у него не было, поэтому он настроился терпеть нытье своих сородичей. Ему нужно было хоть как-то отвлечься от навязчивых мыслей.

– Жрец? Ты? Глазам своим не верю. Я –Крей, помнишь меня? Вот это подарок судьбы, как же так? И тебя сослали? – Крей недобро усмехнулся и про себя подумал, что не даром он жреца все эти годы проклинал, услышали Боги его молитвы. Но вслух он ничего не сказал, даже лицо сочувственное сделал. За пять лет научился лицедейству.

– Да, я, а ты что не в курсе, что и жрецов может постичь наказание? Фемида беспощадна. Но кажется горбатого могила исправит. Я слышал, чем ты здесь, Крей, промышляешь. За старое взялся?

– Наговаривают, здесь все друг другу завидуют, сплетни одни. У меня работа хорошая, знакомства, короче кручусь, как могу. А у других ничего нет, вот и подливают масла в огонь.

– Ты, наверное, не рад такому гостю, как я?

– Почему же, очень рад, сейчас я тебе лучший столик организую. Твое присутствие поднимает клубу статус, многие наши захотят прийти, чтобы на тебя посмотреть. До сих пор еще никто не верит. А мне выручка нужна, я здесь просто управляющий, а хозяин еще тот засранец.

Крей сам встретил почетного, но опасного гостя, проследив его присутствие в клубе по камерам. На Земле он прожил уже пять лет, еще ему оставалось десять. Время тянулось долго и мучительно. Каждый день он проклинал свою жадность и неосторожность, которые его и погубили. Он много лет скрывал прибыль от правителей города, за что и был пойман с поличным. Но все бы ничего, срок бы дали не большой, только Киан просканировал его память и узнал, что на теневые деньги Крей построил мини лабораторию, где научился воспроизводить наркотики, аналогичные земным. Рецепт он купил у бывшего ссыльного. Это было чем то, вроде разорвавшейся бомбы. Никто до Крея не занимался таким преступным бизнесом. И Киан разозлился не на шутку. Все распространители наркотиков в своих же телах были сосланы на планету во сто раз хуже, чем Земля. Там отсутствовали разумные существа, а среда была отравлена газами губительными для человека, но пригодной для жизни монстров, которые с удовольствием жили и плодились в метано-пропановом аду. Всех преступников ждала недолгая жизнь, полная ужасов и мучений. Крея Киан сам лично распорядился сослать на Землю, и проследил, чтобы верховные жрецы поместили его в тело наркомана, который умер от передозировки. Совет жрецов согласился, что наркоторговец Крей не заслужил быстрой смерти, а только медленной и мучительной в разлагающемся земном теле.

Киан посмотрел на Крея и удивился- как ссыльному удалось выжить в теле наркомана в течении пяти лет, да еще и найти работу? Впрочем, приглядевшись получше, Жрец заметил, как плохо выглядела оболочка Крея. Мужчина явно страдал от наркозависимости. Он казался изможденным и высушенным. У него были покрасневшие глаза и нервный дерганный взгляд. Его руки тряслись, хотя он и пытался это скрыть. Киана порадовала такая картина, это было именно то, чего он и добивался. Медленное мучительное разложение разума и тела. И как бы Крей не старался держаться и даже сопротивляться- все было бесполезно, тело его донора уже давно пристрастилось к дозе и отказ был равен смерти. Но Крей хотел жить, несмотря ни на что.

Киан сидел в кабинке для vip персон и наблюдал за землянами. В клубе тусовались не только ссыльные. Он видел, как все много пьют, некоторые были под кайфом, причем не только мужчины, но и женщины. Видел похоть в их глазах и искусственное возбуждение. Их желания были настолько низменными и примитивными, что хотелось просто грубо встряхнуть посетителей, чтобы они вспомнили что-нибудь еще, кроме своих животных инстинктов.

– Что жрец, не сладко тебе в этом аду? – к одиноко сидящему Киану опять подошел Крей.

– Да, пока не могу привыкнуть. Мерзко все.

– И не привыкнешь, не слушай никого, все бояться тебя, поэтому и врут, смягчая краски.

– А ты что же, самый смелый?

– Здесь мы все равны и должны помогать друг другу, даже такому правильному, как ты, Жрец, нужна помощь. Ты здесь ссыльный. И этот мир чужой для тебя. Хочешь девушку тебе найду, у меня шлюхи свои есть, прикормленные. Такие вещи вытворяют, что ты обо всем забудешь.

– Крей, ты забыл, что ко мне прикасаться нельзя? Или тебе здесь трупы нужны?

– Да не проблема, у меня есть цыпочки для приватного танца, тебе и трогать их не придется, на расстоянии тебя обслужат, без контакта, – Крей хитро улыбнулся, можно попробовать за год сделать жреца зависимым не только от бесконтактного секса, но и от кое-чего покрепче. Все здесь ломаются, рано или поздно. Идеальное здоровое тело праведника быстро разрушиться от наркотиков и спиртного, впрочем, также, как и его способности. Жрец может и не дожить до своего возвращения домой. Не такие сдавались и пропадали бесследно. Хоть какая-то радость будет за все проведенные в ссылке годы. Месть наполняет жизнь новым смыслом.

– Ладно, я подумаю, принеси выпить, что-нибудь покрепче.

– Да ты не спеши, Киан, не так быстро набирай обороты. Ты же праведный образ жизни вел, постепенно ко всему привыкай, – Крей знал, как жрецу будет плохо после первой в жизни попойки и не хотел, чтобы тот испытал отвращение к земным развлечениям. Очень ему хотелось увидеть, как страдает и мучается его враг, постепенно разрушая свое прекрасное тело и внешность.

– Крей, принеси мне спиртное и найди девушку. Не выводи меня, я взбешен. Не посмотрю, что ты ссыльный, убью не задумываясь. Я не страдаю гуманностью, ты знаешь нас жрецов. Мы самые хладнокровные существа в прямом и переносном смысле. О тебе никто не вспомнит, таких как ты тысячи по всей галактике разбросано. Думаешь твоя жена плакать будет?

– Да как скажешь, я так на всякий случай предупредил, – Крей побелел, в его планы не входила собственная скоропостижная смерть, он боролся за жизнь всеми доступными способами. На Земле у него была работа и хоть какой-то статус. Да и тело пока работало, хоть и давало сбои, ломки нельзя было отсрочить или предотвратить, но Крей уже привык и тратил деньги не только на наркоту, но и на докторов, которые потом выводили его из интоксикации. Главное, что орган между ног пока работал исправно, позволяя тестировать всех шлюх без ограничения. Такой вольности в его родном мире ему бы никто не позволил. Там женщины знали себе цену и просто так не вступали в отношения. Крей не хотел всего лишиться из-за своей глупости. Нужно быть осторожнее, хитрее. Жрец даже на земле остался таким же властным и жестоким засранцем. Крей вспомнил, как он просил простить его, в ногах валялся у Жреца, унижался, ну подумаешь, деньги не отдал городской казне, лабораторию открыл? Так он помимо наркотиков еще и полезными исследованиями занимался, ученых собрал, формулу долголетия искал. Ну разве это преступление? Но Жрец его не слушал, ещё и так разозлился, что Крея чуть до обморожения не довел. И Совет против него настроил. Вот поэтому праведники и живут столетиями, потому что сердца у них черные, никого им не жалко.

Выйдя из vip кабинки, Крей со злостью плюнул и растер свою слюну по полу. Он представил, что так растирает тело жреца, но легче не стало. Ему предстоит еще десять лет провести на Земле в изношенной и разлагающейся оболочке наркомана. Ничего, он выживет и вернется домой.

Киана провели в отдельную комнату, где он расположился на большом кожаном диване. Зазвучала медленная эротическая музыка и на маленькой сцене появилась девушка, симпатичная, стройная, обнаженная по пояс. Она стала призывно крутить бедрами и выразительно тереться об шест. Киан выпил уже две рюмки какого-то крепкого напитка, обжигающего горло и внутренности. Он почти расслабился. Все поплыло перед глазами. Танцующая девушка казалась довольно красивой и сексуальной в дымке мягкого света. Она смотрела на Киана, как на бога и танцевала только для него. Горячая музыка возбуждала, толкая на самые смелые желания. Киан выпил еще одну рюмку спиртного и рукой поманил к себе девушку. Он хотел ближе ее увидеть, разглядеть каждую линию ее прекрасного гибкого тела. Он был уже на взводе и желал большего. Груди девушки призывно покачивались в такт плавным движениям ее обольстительного тела. Но как только красотка подошла ближе, уникальный нос жреца уловил всю вонь человеческого тела. Запахи перемешались между собой, вытягивая на свет всю грязь прожитого стриптизёршей дня. Киану не нужно было смотреть в глаза, не нужно было сканировать, чтобы понять, чем шлюха занималась весь день и половину ночи. Его тонкий нюх, которым обладали все жрецы, распознал запах, как минимум, пяти мужчин на ее теле. Все они владели девушкой в течении лишь одного дня. Она даже не мылась после каждого нового партнера. Киана чуть не вырвало, теперь он видел не соблазнительное женское тело, а лишь помойку, смердящую чужими потными телами и мужской спермой. Шатаясь, он выбежал из комнаты. Все кружилось перед глазами. Его тошнило. Раньше он никогда не пил спиртное. В их мире не было таких крепких напитков. С трудом он добрался до машины. Сев в салон, он не стал даже доставать ключи. Он просто сидел, тупо уставившись в окно. Температура в холодной машине опустилась до нуля, ноябрь месяц давал о себе знать ночными заморозками. Но жрецу не грозило переохлаждение, он комфортно себя чувствовал даже при минусовых температурах. Живя веками, праведники сохраняли свои тела молодыми, постоянно охлаждая их. Настройка происходила автоматически помимо воли самого жреца. Киан обладал сильной энергетикой, разозлившись он мог заморозить не только человека, но и пространство вокруг себя. Вот почему совет жрецов так хотел, чтобы Киан быстрее женился. Правящей элите нужен был наследник, с какими же способностями, как у отца. Чтобы держать людей в страхе, требовались новые силы. Преступлений с каждым годом становилось все больше, а жрецы рождались крайне редко. Но Киан всячески откладывал свою женитьбу. Он лишь развлекался с женщинами, не давая никому свое семя для зачатия. За что и был наказан и сослан. Киан достал телефон и набрал Матвея. Он мог за секунду отрезвить себя, легко нейтрализовав токсины алкоголя, но не хотел этого делать, желая подольше не возвращаться в реальность, которая ему не нравилась.

– Матвей, забери меня, я пьян. Сижу в своей машине возле клуба. Ну ты знаешь возле какого, да Льен сюда часто ходил. Жду, поторопись.

Матвей был готов к чему-то, похожему на этот звонок, поэтому не ложился спать. Он никогда не обсуждал приказы боссов и не страдал приступами любопытства или поиска справедливости, он воспринимал жизнь такой, какая она есть. Он был хорошим исполнителем, и все работодатели его ценили за ум, исполнительность, немногословность и умение читать между строк. А еще он был довольно симпатичным мужчиной средних лет и прекрасно разбирался в моде. За это его просто обожали жены боссов. Они часто с ним советовались и даже пытались соблазнить. Все было. Матвей любил стильно одеваться и не отказывал себе в покупках новых тряпок. Льен его нанял в помощники еще в начале своего срока, пять лет назад. Матвей знал много полезных вещей и имел связи по всей Москве. Он умел выполнять поручения точно и в срок, никуда не лез, не проявлял лишних эмоций и был в одном лице и водителем, и поваром, и телохранителем, если требовала ситуация. Теперь он работал на Киана. Прочитав свой контракт неделю назад, он удивился пункту, который запрещал любой контакт с телом босса, а также с его слюной и кровью. Но сумма оклада была настолько завышена со средними расценками, что Матвей даже не стал спрашивать причины такой осторожности. Он и не собирался прикасаться лишний раз к боссу. Его мужчины не интересовали. За вредность Киан повысил ему зарплату, не уточняя, чем же таким ужасным он болел. Матвей и не спрашивал, полученной информации и рекомендаций Льена ему было достаточно, чтобы спать спокойно по ночам.

Подъехав на такси к клубу, он предусмотрительно надел плотные перчатки. Правила его взаимодействия с боссом были прописаны в контракте. Заглянув в салон джипа, он увидел Киана, спящего за рулем. Все было ясно, босс был пьян. Матвей открыл дверцу и перетащил своего нового босса на заднее сиденье своей машины, затем сам сел за руль. Неделю назад Киан купил заброшенную старую усадьбу, где Матвею выделил несколько комнат с персональной ванной. Но Киан не собирался занимался ремонтом и благоустройством усадьбы, понимая, что его пребывание в мире людей временно. Ему просто нужно было уединение, свежий воздух и участок земли вокруг дома, чтобы исключить всякий контакт с местным населением. Современная архитектура жрецу не нравилась, а рынок старых усадьб был не такой уж и большой. Поэтому он купил первый попавшийся дом, уже позже обнаружив, что его обманули. Усадьба на фотографиях выглядела намного свежее и уютнее, чем была на самом деле. Но деваться было некуда.

Матвей подъехал к крыльцу усадьбы и помог Киану дойти до спальни. Затем он по-отечески укрыл босса одеялами и вышел из комнаты. Камин догорал, нужно было еще принести дров. Система отопления в доме держалась на честном слове. Электрически котел почти не справлялся с обогревом большой площади дома. Если в нескольких комнатах еще было тепло, то в остальных, по причине сырости стен уже отваливалась штукатурка, а обои покрылись плесенью. Усадьба была окружена на несколько километров старым парком и лесом, здесь было тихо и безлюдно. Единственная дорога, ведущая к ней, была удалена от трассы на десять километров. Матвей приехал в город много лет назад из сибирской глубинки, поэтому его полностью устраивало месторасположение дома. Он и сам любил природу и тишину. Матвей был полностью доволен и зарплатой, и новым хозяином, к которому он осторожно приглядывался, не задавая прямых вопросов и не делая поспешных выводов. Своими домыслами он ни с кем делиться не собирался, не в его это было характере, хотя странных наблюдений в поведении босса накапливалось все больше и больше. Но это Матвея не волновало и не интриговало. Он просто делал свою работу. Протопив камин, он пошел спать. Утром придется лечить от похмелья Киана. Ничего, с этой задачей он справится легко. Куда сложнее изображать идиотского лакея и носить неудобный старинный костюм, который жмет во всех местах.

Глава 4

– Я не разу на вертолёте не летала, а вы? У меня поджилки трясутся, – Молия решила сразу озвучить свои страхи. Ей хотелось услышать поддержку, но друзья молчали, точно воды в рот набрали. Обстановка накалялась. Кажется, все боялись лететь, но вслух это не говорили. Профессор вообще перестал реагировать на происходящее, уйдя в абстрактный мир своих размышлений. Он напился успокоительных, от которых его клонило в сон. Макс делал вид, что ему все равно. Его квадратный подбородок, как всегда, был выдвинут вперед, а глаза прищурены. Он был готов к любой подставе, но умирать, разбившись на вертолете, ему не хотелось. Через час полета, Моля вроде бы привыкла к новым звукам и ощущениям, она почти успокоилась, но тут началась болтанка и паника начала подступать с новой силой. Вертолет стало кидать из стороны в сторону, и даже равнодушный Макс поменялся в лице. Он стал бледнеть и непроизвольно напрягать бицепсы, вцепившись в ручки кресла. Машина боролась с сильными порывами ветра, который пилот перед полетом обозначил, как «небольшой ветерок, в пределе допустимого», и то только после того, как Моля устроила ему настоящий допрос о погоде в северном море. Почему диспетчер разрешил им взлет? Это было абсолютно непонятно, да и какая разница, если они уже находились в воздухе. Перекрикивая шум винтов, Моля пыталась разговорить Макса, слишком сосредоточенного на болтанке.

– Максик, ну ты же летал в своих горячих точках на вертолете, ну скажи, также болтало? Это нормально? Мы долетим до острова?

– Раньше нужно было думать, а не визжать от радости, что Белое море замерзло возле острова. Кто радовался, что на вертолете полетим? Вот и кайфуй. Наслаждайся видом сверху.

– Ну глупая была, не понимала куда лезу. Макс у тебя пакет есть, кажется, я сейчас вырву.

– На держи, так и знал, что болтанка будет. Говорил же, давайте подождем. Только кому-то срочно уехать приспичило из дома. Молитвы знаешь? Можешь начинать читать, если долетим, то произойдет чудо. Зачем я на поводу у вас пошел?

– Это ты на меня намекаешь? Я во всем виновата? А сами вы куда смотрели? Могли бы и активнее меня отговаривать! – Молия отчасти признавала упреки Макса, в последнюю неделю она была сама не своя и друзьям просто вынесла весь мозг. Ей так хотелось убежать из Москвы, хоть на край света, куда глаза глядят, лишь бы подальше от Киана, от его черных гипнотизирующих глаз, и поцелуев, лишающих воли. Отдаляясь от Москвы, она была в безопасности от чар мужчины. Что еще нужно, живи и радуйся. Киан далеко и они возможно никогда больше не встретятся. Только не получалось радоваться, на души кошки скребли черными коготками. Да еще и этот ужасный полет. Умирать молодой в самом расцвете сил не хотелось. Нужно было действовать. И срочно. Она знала, что делать. Отсев подальше от Макса, она развернулась ко всем спиной и сняла свои линзы. Широко расставив руки, как делала это бабуля, она стала читать заклинание на хорошую погоду, обращаясь к духам природы. Она полностью отключилась от происходящего. Это было сделать трудно, но она все-таки смогла сконцентрироваться на заклинании. Затем она взяла амулет, который она всегда носила с собой в сумке и приложила камни сначала к своему лбу, затем к груди. В ее голове кружилась лишь одна мысль, все остальное было забыто.

Сначала ничего не происходило, ведьма расстроилась, но не сдалась. Она упорно продолжала читать заклинание на хорошую погоду. И вдруг в один момент все началось меняться. Лучи солнца, пробившиеся через плотные тучи, проникли в иллюминаторы вертолета, ослепив всех сидящих. Это было настолько неожиданно, что, Моля чуть не упала с кресла. Неужели это сделала она? Порывы ветра постепенно утихли и вертолет перестало болтать. Тучи расступились перед летевшей машиной, образовав нереальный, не поддающийся описанию и пониманию, воздушный коридор голубого цвета. Все почувствовали, как резко стала меняться погода. Атмосферное давление менялось волнообразно. Макс и Феликс, точно заворожённые смотрели не в иллюминаторы, а на манипуляции своей подруги. Затем, открыв рот, удивленные, они перевели свои взгляды с Моли на голубое небо, которое еще минуту назад было черным и обратно. Теперь уже никто не сомневался в ее магических способностях. Ведьма, она и в небе ведьма.

– Молька, ну ты даешь! Ты нам жизнь спасла, вот это сила! –Филька кинулся к девушке, чтобы обнять ее и замер, – Подруга, а где твои линзы, ты же их сняла, что теперь с нами будет? Ой! Я пропал!

Остолбенел и Макс. Он никогда не видел настоящих глаз девушки. Синими пылающими огнями они светились в маленьком салоне вертолета, заставляя его почувствовать всю силу ведьмовских чар. Макс вздрогнул. Моля всегда ему нравилась, может даже он ее и любил, но то, что сейчас он видел, он не мог переварить. Девушка хорошела и расцвела прямо на его глазах. Ее лицо преображалось. Кожа выровнялась и стала идеальной, волосы посветлели и приобрели светло-русый оттенок с редким пепельным отливом. Они струились по ее плечам мягким завораживающим водопадом, в который хотелось окунуться, попробовав на ощупь их мягкость и шелковистость. Красивые чувственные губы ведьмы так и манили, на глазах розовея и увлажняясь. Хотелось прикоснуться к ним и не отрываться. Моля и сама начала чувствовать изменения в своем теле. Она выпустила свои чары наружу и не было больше пути назад. Сколько дней займет поход? Она не знала. Но ей нужен был Киан, любой ценой она должна была быть с ним. Такая цена была ее магии. Что же она наделала? Если раньше она могла сдерживать свое влечение, то теперь она чувствовала, что вся ее женская природа настроена получить единственного мужчину. Это было болезненным наваждением, сопротивляться которому было бессмысленно. А еще и друзья рядом. Они же мужчины. Ладно профессор, но вот Макс…Моля встала со своего кресла и подошла к Максу, который, кажется, начал терять рассудок, глядя на ее лицо и тело. Нужно было его отрезвить. И срочно. Она больно ударила его ладонью по лицу.

– Не двигайся и слушай меня внимательно. Филя, тебя это тоже касается. Я выпустила джина из кувшина. Ну это образно говоря. Больше я не смогу бороться с моей магической силой. Теперь мне нужно помогать людям. Я обязана это делать или умру. Но есть еще одна проблема.

Мужчины все еще молчали, не в силах переварить информацию. Они смотрели на Молю, как на незнакомку, которая разговаривала с ними на непонятном языке.

– Ну очнитесь же, идиоты, я же пропаду без вашей помощи, – не так девушка представляла свой первый ритуал. Все выходило из-под контроля. Ей нужна было спокойно обо всем подумать. Первым заговорил профессор, кажется, ведьмин отворот еще немного действовал, и он мог контролировать себя. Макс же превратился в статую. Он ничего не понимал.

– Моля, что же делать, ты же сорвешь всю операцию, все мужики будут таскаться за тобой, а как же мы? Мы же друзья? Ты не должна так с нами поступать, это нечестно.

– Филька, а что мне было делать, ждать, когда мы разобьемся? Я уже чувствовала руку смерти у себя на шее. Я всех спасла, вот и поплатилась, – девушка чуть не плакала, она не знала, как загасить свои чары.

– Да я тоже уже распрощался со всеми родными, а ты действительно всех нас спасла. Но как же быть? Может тебе опять линзы надеть? Макс, идиот завороженный, очнись, у нас проблемы!

– Не поможет, Филя, я уже вошла в свою новую форму, переступила запретную грань, линзы меня не спасут. Это энергия. Она бурлит во мне.

– Ну а что тогда? Давай успокоимся и будем рассуждать логически. Ты нас спасла, значит все хорошо, ты же не только для себя свой дар расходовала, а для спасения других, почему ты тогда переживаешь? Просто будем тебя прятать от местных, паранджу оденем. Нет, лучше очки! Мы на тебя солнцезащитные очки наденем, пока ты не научишься хоть немного свет в глазах гасить, Молька отвернись, ты неоном светишь, я не могу даже сосредоточиться. Мурашки по коже бегут и жар в одном месте. Вот, бл…

Моля отвернулась, в ее глазах стояли слезы. Ей было не смешно и не интересно.

– Да плевать мне на мужиков и на их желания, дело во мне, Филя.

Тут в разговор вмешался очнувшийся Макс. Он прервал зрительный контакт с ведьмой и в его голове начало что-то проясняться.

– Молька, кажется, я уже в порядке, только все равно не поворачивайся и не смотри на меня. Ну ты даешь, просто выбила почву из-под ног. Спасибо, что ударила по лицу. Я просто в какое-то животное превращался. Ты за меня не переживай. Я раньше контролировал свои чувства и желания к тебе, и сейчас смогу. У меня железная воля, я и не такое проходил. Неужели ты думаешь не справлюсь с одним единственным органом, мешающем ходить? Да я его в рог сверну.

Все рассмеялись, и обстановка в вертолете разрядилась. И смех, и слезы.

– Я понял, о чем ты говоришь, Молек, – Макс только производил вид недалекого накаченного мужика со свирепым выражением лица, на самом деле он был умным и проницательным мужчиной, с большим жизненным багажом за спиной.

– А я вот не понял, хоть и профессор. Сдаюсь, озвучь Макс свои глубокие мысли.

– Да все просто, Молька наша усохнет без своего мажора недоделка, любовь это или проклятие, я не знаю, с какой стороны на это посмотреть. Так видно ведьм наставляют свыше, чтобы они мужиков с ума не сводили, да и сами делом полезным занимались. Детей рожали, людям помогали, а не болтались порукам до смерти. Я прав?

– Ты прав Макс, только не у всех получается встретить свою любовь, своего сужденного, а вот меня сразу же и угораздило. И никто мне больше не нужен.

– А, это ты про бабку свою, вредину, говоришь? Она не страдала отсутствием мужского внимания, и не скрывала это. Знаешь сколько она мне историй про себя рассказывала, пока приворот снимала? Только вот я не верил, а сейчас вот проникся.

– Филя прекрати, я не хочу это слышать. Ни маме, ни бабуле просто не повезло с мужчинами. Пропустили они свою любовь. Одна гуляла напропалую всю жизнь. Другая все с призраками рода воевала, не желая магичить. Удивляюсь, как еще я появилась на свет. Киана я не выбирала, так случилось и точка, что тут обсуждать? Это не конкурс на звание любимого, это судьба. Только он один сможет меня погасить, иначе я сойду с ума. Он мне нужен. И именно сейчас. Когда я еще не умею управлять энергией в моем теле. Все случается одновременно, силы просыпаются, когда рядом оказывается подходящий мужчина. Мне нужен, Киан, иначе я могу такое наворотить, что потом сама буду жалеть. Он как вода для моего костра, все будет хорошо, если он рядом. Я стану обычной девушкой и не буду так дурманить всех окружающих мужиков своими чарами. Завораживать я буду только его.

– Как все запутано. То есть ты без него не сможешь, а ему все равно? Как-то хреново все у тебя в семье устроено.

– Да, – Молия погрустнела, действительно не справедливо получалось.

– Кажется приземляемся. У меня бейсболка есть и очки, большие на все лицо, как тебе и нужно, –Филя порылся в сумке и вытащил спасительный реквизит. Моля принарядилась. Но ее настроение было ниже нулевой отметки. Вместо того, чтобы загадочную книгу искать, все теперь ее проблемы будут решать. Как будто она тяжело больная. Она не хотела ни жалости, ни сочувствия, а еще Макс, со своим глупым видом озабоченного юнца. Поездка явно не задалась с самого начала. Ведьма вздохнула и посмотрела в иллюминатор. А там было на что посмотреть.

Большой Соловецкий остров даже с воздуха завораживал своей красотой. Гостей встречали уютные, почти игрушечные бухточки, голубые реликтовые озера, покрытые кое-где тонким слоем льда и маленькие островки, разбросанные лоскутками среди дрейфующих одиноких льдин. Моля не могла отвести глаз от иллюминатора. Она сразу отвлеклась от тяжелых размышлений, впитывая глазами красоту, точно маленький ребенок. Внизу простирался многовековой смешанный лес, это была ее стихия. Она сразу влюбилась в дикий загадочный край, где православная вера и язычество переплелись воедино. Таинственная земля звала молодую ведьму к себе, и не плохая погода, ни отсутствие нормальных дорог на острове и цивилизации, не могли помешать зову далеких предков. Не случайно она оказалась на этой земле. Девушка это чувствовала и была готова к испытаниям. Каждая ведьма прежде, чем полностью завладеть своей силой, должна была доказать роду, что она достойна великого дара. Называлось это действие Посвящением. Словоохотливая бабуля не любила рассказывать о своих злоключениях. В молодости она с трудом прошла все проверки рода и не особо гордилась своими победами, которые ей достались тяжело. Она рассказывала внучке, что даже поседела во время Посвящения. И как Моля ее не пытала, упрямая бабуля ничего конкретно не рассказывала, отделывалась туманными и расплывчатыми повествованиями. Она просто не знала, как внучку подготовить к испытаниям, чтобы не испугать ее и не сбить с предначертанного пути, как это произошло с ее дочкой. Но как бы там не было, бабуля свой дар получила, оправдав ожидания рода, теперь очередь была за внучкой.

Выйдя из вертолета и почувствовав ногами землю, друзья с облегчением вздохнули. Повертев головами, они с удивлением переглянулись. Недалеко от посадочной полосы находилось одинокое одноэтажное здание, очень напоминающее барак. Больше рядом не наблюдалось никаких построек. На старой шиферной крыше незамысловатого строения возвышалась небольшая деревянная комнатка, самодельная пристройка, на которой краской было написано «Аэропорт». Очевидно, это и была диспетчерская башня. Макс даже присвистнул.

– Вот это дыра. Ну и влипли.

Никаких признаков наличия живых людей внутри, так называемого аэропорта, кладоискатели не обнаружили. Остров был закрыт уже месяц для морской навигации, а воздушные полеты отменили из-за бушующего циклона, который частично был укрощен ведьмой.

– Филя, ты же трансфер заказывал, где он?

– Кажется вон стоит. Других встречающих нет.

– Уазик? Ты же говорил, что джип заказал? – Моля никогда не жаловалась в экспедициях на походные условия, но после того, как они чуть не разбились в воздухе, ей не хотелось попасть в аварию. Это только в кино снаряд не падал в одну воронку два раза, а в жизни злой рок может и не такую свинью подложить.

– А ты уверен, что он не развалится по дороге?

– Я уже не в чем не уверен. Формально это джип, только старый и дырявый.

Волоча свой чемодан, Моля вслед за друзьями неохотно побрела к машине, которую по-хорошему, давно нужно было утилизировать. Зато чистейший хвойный воздух ее радовал, она сто лет не дышала полной грудью. Лесная прохлада бодрила и пьянила одновременно. Остров принимал девушку, вкачивая в нее жизненную силу и энергию. Моля почувствовала себя беспричинно счастливой.

Из машины вышел молодой парень. Он улыбался и махал рукой, приветствуя гостей.

– Добрый день, меня Влад зовут, не ожидал, что вы прилетите. Так, на всякий случай приехал, чтобы совесть не мучила. Добро пожаловать на наш гостеприимный остров. Туристам мы очень рады, особенно зимой. Вы написали, что ученые, историей увлекаетесь?

– Да, Меня Феликс Владимирович зовут, я- профессор и заведующий кафедры истории, а это мои сотрудники -Макс и Молия, они -аспиранты, вот приехали за материалом, диссертации будут писать, а я их куратор. Край у вас благодатный для изучения родной истории.

– Это да, каких у нас только ученых не перебывало, даже летом уфологи приезжали, НЛО искали.

– И как? – Филя с усмешкой глянул на молодого парня. Он терпеть не мог уфологов, которые только воду баламутили на пустом месте вместо того, чтобы наукой заниматься и исследованиями. Он их называл воздухотрясами, по аналогии с лоботрясами, и считал полными бездарностями и невежами, хотя некоторые из них имели научные степени. А уфология была для них просто отдушина.

– Никак, на следующее лето приедут, отдыхать у нас им понравилась, рыбалка, банька, свежий воздух. Кто же откажется? Может чего и найдут. Может зимой к нам НЛО прилетят? – парень рассмеялся. Видно было, что грустить он не привык.

– Не найдут, так придумают, они мастера себе рекламу делать. Ну, мы не за этим прилетели, мы люди занятые, отдыхать нам некогда. Мы- настоящие ученые. Трудимся во благо будущих поколений. Чтобы историю свою знали наши дети. Собираем по крохам исторический материал и систематизируем его. Скажи нам, Влад, а ты точно нас довезешь до гостевого дома? Может нам другую машину заказать? У нас вон чемоданы, да и Макс центнер весит, может другие варианты есть? –Филе тоже не хотелось садиться в потрепанный салон ржавчины на колесах, которая еще и могла двигаться.

– Других вариантов нет, да и водителей на острове почти не осталось, частники все на материк подались уже. Машины на приколе оставили в сараях. Ну может есть несколько снегоходов, только снега нет. А автобусы все заняты. У всех дела. Нет, ну есть лошади, конечно и повозки, ну это вы еще несколько часов на ветру проторчите. Выбирайте, я не навязываюсь. Времени только жалко на вас убил много, да и бензин потраченный оплатите, если отказываетесь ехать. Договор есть договор.

Макс не выдержал и взял руководство экспедиции в свои руки. Молия молчала, предоставляя мужчинам самим решать на чем или на ком им добираться до поселка. Она укачалась, продрогла и не хотела уже ни о чем думать. Ее первая эйфория прошла и теперь она думала о теплом домике с печкой.

– Так, хватит болтать, нечего выбирать. Поехали уже. Замерзли стоять тут на ветру. Залезай в машину, профессор. Не выпендривайся. Чемоданы я сам закину на верх, веревки есть, чтобы зафиксировать на решетке?

– Пожалуйста, все предусмотрено. Ни таких шишек возил и ни с такими чемоданами, – Влад знал, что еще гостям не один раз понадобится и старался напустить на себя важность. Пока снег не выпал и не замел дороги, его «старичок» еще покатает капризных историков и поможет заработать хозяину немного денег. Когда чемоданы были примотаны к багажной решетке на крыше машины, все залезли во внутрь. Влад повез гостей к маленькому деревянному домику, который ему оставила тетя, уехавшая в Мурманск на зиму. В интернете на поисковой страничке с размещением гостей, вросший в землю домик гордо звался «гостевым домом со всеми условиями». Ну, а что? Баньку он растопит, туалет он пристроил к дому еще прошлым летом и отопление в него провел, то есть батарею электрическую поставил. Какие еще условия нужны? Чисто, тепло и кормить он их будет. Бизнес на туристах можно и зимой делать. А никто вот не верил.

– А где наш гостевой домик со всеми условиями? Мини- отель, пригодный для зимнего отдыха? Мы все едем и едем.

– Скоро будем на месте, видите дороги все размыло, еле двигаемся.

– Влад, ты уж прости за критику, но машина твоя скоро последнюю свою песнь допоет. На какой ты ее свалке нашел? И вообще можно и поспешить, у нас столько времени нет, чтобы трястись весь вечер в этом драндулете.

– Феликс Владимирович, хорош ворчать, мы вас предупреждали, что это не Прага и даже не Кавказ, – Макса достало нытье профессора.

Все вдруг замолчали, так как Влад надавил на газ и теперь несся по дороге с неприличной скоростью, выжимая из машины все лошадиные силы. Допросились.

– Влад, кажется, у тебя тормоза не работают, – Даже безбашенный Макс стал искать ручку, чтобы за нее схватиться.

– Блин! Точно не работают! – С четвертого нажатия на педаль тормоза проявились, но произошло это уже после того, как накренившаяся машина со всей скорости влетела в затяжной поворот. Только чудо удержало Уазик на дороге.

– Стой! – Филя заорал, услышав, как что-то выпало по дороге и смачно упало в грязь, – мы чемодан потеряли на повороте, едрён-батон, лучше бы лошадей дождались. Машина остановилась.

Филя нервно заерзал на сиденье, из-за всех стрессов он очень хотел в туалет, но вылезать из машины, чтобы провалиться в грязь-он не желал. Дорога напоминала зебру. Выщербленные бетонные участки чередовались с полным бездорожьем, где грунт размыло дождями, заставляя машину каждый раз опасно пробуксовывать и увязать в глубокой колее. И сейчас их Уазик находился именно в такой раздолбанной зоне дороги. Выйдя, можно было утонуть в грязи по самое колено. Влад остановил машину, выпрыгнул из Уазика и молча побрел разыскивать потерянный на повороте багаж. Его высокие резиновые сапоги не боялись ни грязи, ни луж с водой. Подобрав на обочине чемодан, он, как ни в чем не, бывало, вернулся назад и закрепил его на крыше. Затем он сел в машину и начал заводить двигатель. Вся компания облегченно вздохнула. Но рано они радовались. Сразу тронуться Влад не смог, машина не заводилась.

– Влад, мы никуда не спешим, можешь и не гнать так, мы будем любоваться пейзажем за окном.

– Да без проблем, для вас же старался, сами сказали, что времени у вас нет.

– Жизнь скоротечна. Это в фигуральном смысле у нас времени нет.

– В каком, каком? Вы по-русски говорите. Я университет не заканчивал. Только курсы продаж прошел.

Макс не выдержал и гаркнул на всю машину.

– Поехали уже, в туалет все хотят, сколько можно с зажиганием возиться. У нас перелеты были тяжелые, с утра на ногах, некоторые скоро совсем свалятся. Филя, а ты заткнись, заканчивай демагогию развозить и отвлекать водителя, – Молия с благодарностью посмотрела на Макса, она сама уже еле терпела филькин треп и хотела просто вытянуться на кровати в горизонтальном положении. Наконец машина завелась, но проехав несколько метров, тут же закашляла и дернувшись, встала как вкопанная.

– Все, приехали, это конечная остановка, – Влад не терял оптимистического настроя даже при самом плохом раскладе. Его непотопляемый оптимизм был просто уникальным явлением природы, очевидно взращённый местной колоритной природой.

– Как это приехали, если мы еще и не тронулись? –Лица гостей вытянулись.

– Да вот так, бензин закончился. Кто же знал, что у вас столько багажа будет? Нагрузка лишняя, перевес, да и ты Макс- один весишь, как двое пассажиров. Я на такое не подписывался. У нас здесь бензин на вес золота, лишнего нет. Так что все выходим и идем пешком, а вещи я потом привезу. После того, как заплатите аванс. Здесь недалеко уже, -Влад предусмотрительно выскочил из машины и отошел от гостей на несколько безопасных метров. Захотят побить- пусть еще догонят в своих кроссовках. Белая кожа его лица стала красной под цвет рыжих волос. Предательская пигментация выдавала его внутренне волнение. Он всегда краснел, когда нервничал.

– Молечка, сделай что-нибудь, но не убивать же этого придурка.

– Ничего я не сделаю, сами разбирайтесь, мужики вы или кто?

– Филин, поднимай свой профессорский зад, придется пешком ползти. Моля, я сейчас выйду и перенесу тебя на обочину, там вроде грязи поменьше.

– А меня, Максик, а меня перенеси? Ну что тебе стоит? Я же утону в этой трясине, ну зачем двоим обувь убивать?

– Филя, я всегда подозревал, что в тебе еврейская кровь течет, а сейчас убедился. Нет уж, сам иди, это ты организовывал долбанный трансфер, не мог автобус заказать, неужели мало мы в походы ходили? Или в средствах тебя кто-нибудь ограничивал?

Филя надулся-балбесы, вам же деньги экономил, чтобы потом с транспортных заработать лишнюю копеечку. Но озвучивать свои мотивы он не стал, так как Макс ему уже давно грозился на лбу тату сделать с надписью, что скупой платит дважды. Зачем перед быком красной тряпкой махать. Он потом после похода победоносно разделит все сэкономленные деньги и вот тогда все увидят, кто был прав. Да они его еще целовать будут.

Вздохнув, профессор расстроенно открыл дверцу машины и точно приговоренный шагнул в грязь, не изучив местность и не выбирав место, куда поставить ногу. За такую беспечность он сразу же и поплатился, провалившись в жижу и увязнув в ней по самое колено.

– А-а-а, я тону, болото, меня засасывает. Спасите же кто-нибудь! Моля, Макс, я застрял, а-а-а-а!

На крик пришел Макс и подставив свою спину, вытащил орущего профессора из воображаемого болота на спасительную кочку, которая на самом деле была просто обочиной. Каждый поход он наблюдал эти истерики высокоинтеллектуального ученого деятеля, не приспособленного к тяжелым реалиям походной жизни. Из раза в раз Филя с завидной регулярностью попадал в самый эпицентр неприятностей. Он падал в овраги, соскальзывал со стен замков, его сдувало в море с лодки, но несмотря ни на что, он обожал приключения и свой познавательный голод мог удовлетворить только в экспедициях, обнаружив очередной артефакт. Это была болезнь, которую вылечить уже было нельзя. Поэтому у профессора не было семьи. Ни одна женщина не выдержала бы круглосуточно слушать дома лекции об истории древнего Рима, или о захоронениях древних воинов и их жен. Женщины сначала восхищались познаниями профессора, потом умилялись, потом слушали равнодушно, ну а последняя стадия называлась «чтоб ты заткнулся и никогда рот не раскрывал», это стадия сопровождалась сбором вещей и побегом из квартиры любовника-историка. Причем Филя искренне не понимал, что же он не так сделал. В кино водил, цветы дарил, по выходным картошку жарил- был просто идеальным мужем. Ни одного грубого слова, полная идиллия в отношениях. И так продолжалось много лет. Круговорот Филиных женщин не прерывался ни на один месяц, все студентки были влюблены в своего заведующего кафедрой и мечтали о его расположении.

– Идите за мной, тут не много осталось, километр с хвостиком. А по пути я вам могу экскурсию провести, – Влад не только водителем мог быть, он еще и гидом подрабатывал летом.

– А давайте помолчим, завтра Влад ты нам все расскажешь и покажешь, – Макс за себя не переживал, но его друзья еле плелись по грязной ухабистой дороге. Профессор чавкал мокрыми кроссовками, а Моля то и дело спотыкалась о неровности. Макс знал, что значит километр с хвостиком у местных, хвост мог растянуться еще на несколько километров. Так и получилось. Уже в темноте, еле живые, они дошли до странного покосившегося строения, которое Влад гордо называл гостевым домом. Но сил, чтобы спорить с ним уже не было. Зайдя в деревянный сруб все рухнули на скамейки. Хорошо протопленный дом оказался не таким уж и страшным внутри. Влад действительно навел порядок и как мог, создал уют в большой комнате с низкими потолками. На стол он поставил медный самовар, который нашел на чердаке и отчистил до блеска, полки украсил глиняными чашками, плошками и кувшинами -городские туристы любят прикоснуться к предметам народного промысла. На окна он повесил занавески в крупный горошек, а на пол раскатал старые бабушкины половики, которые он заранее вытряхнул и почистил. На печи грелась кастрюля с супом, который мама Влада сварила еще днем, а на столе стоял свежевыпеченный хлеб, который принесла недавно бабушка Влада. Вся семья принимала участие в его бизнесе. На самом деле это был первый самостоятельный бизнес-проект молодого парня и все шаги семьи, он как молодой менеджер, расписал заранее, дав подробные указания всем родственникам. Кто же знал, что бензина до дома не хватит? Как говорится первый блин обязан быть комом.

– А здесь ничего, жить можно, – Макс первый оценил уютный теплый домик, ничего лучшего он и не ожидал от профессора-скряги, который сидел и чистил свои кроссовки над тазиком с водой. Он уже выучил все повадки Фили и знал, что гостиница, даже самая убогая им не светила на острове.

– Отличный дом в деревенском стиле. Это называется этнический туризм. Нам на курсах говорили, что это сейчас самый прибыльный сегмент. Трёхразовое питание, экологически чистый дом, машина с водителем под боком, баня-парная с вениками и выходом к маленькому озеру, что еще нужно? Полный комфорт. И заметьте комната у каждого- отдельная, – Влад расхваливал дом, так как сам верил в его рентабельность.

Филя молчал. После того как он смог опустошить свой мочевой пузырь, он уже был всем доволен.

Влад ушел, а друзья начали обустраиваться. Причем Филя успел первым занести свою сумку в самую большую и уютную комнату с огромной деревянной резной кроватью и шкафом.

– Ага, только у Макса в комнате окон нет, это как? И кроме кровати там ничего не помещается, да и кровать маленькая, Филя, ты не мог дом побольше найти с нормальными спальнями? Или дома снять? -Моля обследовала весь дом и начала придираться.

– Ну и что, мне все нравится. Это спальня, она чтобы спать, а не в окна смотреть, – Филя тоже умел огрызаться.

– Вот бы себе и взял себе такую спальню, у тебя в комнате целых два окна. И кровать для тебя одного слишком большая.

– Не могу спать в маленькой спальне. Я- координатор, на мне все держится. Мне нужен свежий воздух и вообще, мне окна нужны, я должен следить за сменой дня и ночи. А ты, Моля маленькая, вот и иди в самую маленькую комнатку с маленькой кроваткой, все почестному.

– Слушайте, что вы завелись, да мне пофиг, где спать, это лучше, чем на земле в палатке с комарами. Что забыли уже курганы? –Макс был неприхотливый и не понимал спора из-за ерунды. Но в душе ему приятно было, что Моля за него переживает и заботиться о нем, а не о Фильке.

– Да и правда, что мы ругаемся? Это все стресс и усталость. Отоспимся и сразу добрыми, и приветливыми станем.

– Ага, Филя, я надеюсь мне замок вешать не нужно на дверь в мою спальню?

– А что я, ты вон на Макса посмотри, он на твоем свитере в обтяжку уже дырку просверлил в области груди. Молька, я не замерял, но, кажется, грудь еще больше у тебя стала. А ты тоже хороша, зачем такой тесный свитер напялила, не могла в поход на два размера больше взять одежду. А лифчик? Ну кто такой лифчик носит в экспедициях, у тебя же груди стоят как ненормальные и соски просвечиваются.

Макс прекратил резать хлеб и уставился на девушку, а потом на словоблудливого профессора, у которого язык был без костей. Он честно старался не пялиться на Молю, но после слов Фили его взгляд просто прирос к ее соблазнительной женской фигуре.

– Знаешь, Филя, я теперь понимаю, почему тебя на твоей кафедре прозвали мартовским котом,– ведьма начала атаковать профессора, он ей уже надоел до чёртиков, – да потому что ты бабник, каких поискать. И язык у тебя подвешенный. Только и можешь, что чужие лифчики разглядывать. Не одна нормальная девушка за тебя замуж не пойдет. Ты как пчела, только нектар учуешь и языком своим болтливым сразу дорогу прокладывать начинаешь. Только я не цветок и на меня и Макса свои сексуальные проблемы не перекладывай. Не порть здоровую атмосферу в нашем слаженном коллективе. И так тошно, без твоих наблюдений. Или мне другой дом поискать?

– Во-первых, у пчел хоботки, а не языки, а во-вторых, Макс рот закрой, все равно тебе нечего сказать в оправдание, лучше хлеб режь. Так вот, во- вторых, я просто наблюдательный и здоровая критика еще не кому не навредила. Это для твоей же пользы.

– Вот и я говорю, хоботок свой при себе держи, а то, как наколдую, так и отвалится совсем.

– А я и не претендую на твое внимание, у меня иммунитет на твои прелести, спасибо доброй бабулечке твоей, светлая ей память. Какая старушка хорошая была. Отворот мне сделала. А вот про сидящих рядом и не знаю, что сказать. Уж больно тихо себя ведет Максик в последнее время, замышляет что-то. Но ты, Моля не переживай, я глаз не сомкну, в обиду тебя не дам.

Макс зло покосился на профессора, но промолчал. Он не сильно понимал профессорский юмор, но в перепалку не лез. Он не умел красиво говорить, а тем более оправдываться ему было не к лицу. Он мог только двинуть Фильку в морду и на этом бы все разговоры закончились.

– Ладно уж, не смыкающий глаза, одна к тебе просьба- только не храпи, я тебя умоляю, – Моля ненавидела, когда Филька храпел во сне.

– Супчик- какой ароматный, а хлебушек- домашний, во рту тает. Поедим и спать. Завтра у нас банька, налаживание полезных контактов с местными, а потом знакомство с монахами из Свято-Вознесенского скита. Ух, как интересно. Руки чешутся.

– Филя, а ты очередность не перепутал? Сначала -дело, а потом -отдых.

– Завтра разберемся, что к чему. Сейчас спать. Целый день в дороге, все аж трясется внутри.

Макс про себя усмехнулся. Слабаки, почему он с ними соглашается каждый раз идти в походы? Он даже историю никогда не любил в школе, всегда прогуливал. Камни, они и есть камни, как не крути. Зачем он с ними который год ходит в экспедиции? Понятно, что они его друзья и одних их пускать нельзя за пределы Москвы. Такие путешественники –интеллектуалы пропадут без него в первом же самостоятельном походе. И Фильку жалко, кукарекает целый день, перья распускает, а ведь кроме знаний ничем больше не может похвастать, руки просто из одного места выросли, да и ноги тоже. Одна голова ценность имеет. А Молька? Ведьма-переросток, дожила до двадцати шести лет, а про жизнь ничего не знает. Разобьет ей мажор сердце так, что не склеить потом. А ведь могла бы всеми мужиками вокруг крутить, и выгоду получать. Так нет, бедная, но гордая, честь свою продавать не умеет, как и выгоду не видит ни в чем. Самому Максу деньги были уже не нужны. Припрятанная сумма у него уже имелась, на то время, когда он захочет семью завести и остепениться. Если захочет. Денег он заработал не мало, хватит безбедно жить ему и его семье до конца жизни. Но вот друзья его просто поражали своим стремлением к изучению истории, причем часто бескорыстным. Поэтому он тянулся к ним, как мотылек на заветный огонек. Моля и профессор были для него честными, увлеченными, принципиальными и людьми, но за исключением случаев, когда Фильку приступ жадности поглощал. Ни один найденный артефакт они не оставили себе, даже на память. А могли бы уже миллионерами стать. Этого Макс не понимал, поэтому уважал своих друзей и гордился ими, но тихо, в душе, никогда не признаваясь им в своих чувствах. Он вообще был скуп на эмоции. Пройдя несколько военных кампаний, он очерствел и научился не реагировать на душевные переживания, как свои, так и чужие. Его слабым местом была Молия. Свои чувства к ней он до конца не понимал. С одной стороны, он хотел ее как женщину, но ему этого было мало. Он хотел, чтобы она смотрела на него влюбленными глазами, как на своего мажора, будь он неладен. И если бы не Филя, со своим длинным языком, Моля никогда бы не узнала, что она ему нравится. А может это и к лучшему, после признания даже жить легче стало. Хотя на самом деле ничего не изменилось и не было выхода из этого тупиковой для Макса ситуации. Он был влюблен в ведьму, но не хотел это признавать. А сейчас стало вдвойне тяжелее, потому что приходилось каждую минуту контролировать свои чувства, не давая им выйти на поверхность.

Наступило утро. Первым проснулся профессор.

– Какое это счастье –выспаться хорошо, – Филя всегда делился своим хорошим настроением с окружающими, впрочем, как и плохим.

– Молечка, как ты там, все в порядке? Ты чего молчишь? – Филя постучал в соседнюю комнату. Тишина. Никто не отвечал. Взволнованный, он открыл дверь и зашел без спроса в комнату девушки. Он замер- кровать была пуста.

– Ах ты гад ползучий, все-таки совратил нашу Мольку! Ну зачем она тебе, идиот ты недоделанный, пень двухметровый? Ну сейчас я с тобой разберусь!

Влетев в соседнюю темную комнату, Филя споткнулся об кровать и рухнул прямо на спящего Макса, который на полном автомате схватил профессора за горло и пригвоздил к кровати огромной рукой. Задыхаясь, Филька заорал на весь дом.

– Ребята, вы что делаете? –на крик из ванной выбежала взволнованная Моля. Она включила свет в маленькой комнатке без окон и тут же обомлела о неожиданности.

– С ума сошли что ли? Филька, тебе что Макс нравится? Вы что творите? – Глаза у девушки поползли на лоб, когда она увидела профессора, неподвижно лежащего под огромной рукой Макса.

– Отпусти придурок, – Филя не говорил, он пищал. Рука Макса выбила из его легких весь воздух, -Макс проснись, идиот!

Макс открыл один глаз и увидел у себя под рукой шипящего Фильку, потом открыл другой- и увидел перекошенное от удивления лицо подруги и его сон сразу прошел.

– Ах ты, гаденыш ученый, ты что у меня в кровати делаешь? – Макс подпрыгнул и отшвырнул от себя профессора, точно тот был заразным.

– Чудила, я споткнулся в темноте о твою кровать, тесно здесь, как тут спать можно?

– Филька не крути и не бреши или я сейчас тебе яйца оторву вместе с причиндалом, что ты делал в моей кровати и в моей комнате? Ты что-педик?

– Макс, ты в своем уме? Моля, ну скажи ему, ты же сама меня вчера котом мартовским обзывала и говорила, как я женщин люблю, ну помнишь, хоботок, нектар?

– Вот мне тоже, Феликс Владимирович непонятно ваша геолокация в нашем доме, может вы комнату попутали или с ориентацией у вас проблемы?

– Да не попутал, я увидел, что тебя нет в комнате и решил Макса наказать, за одно место подвесить, потому что подумал, что он тебя…

Не успел Филя озвучить все свои опасения, как полетел плавно, точно горный орел из комнаты в большую гостиную. Это его Макс пихнул так, что из легких вышел воздух.

– Это, чтобы ты много не думал с утра, профессор хренов. Все горе от ума, знаешь такое выражение крылатое, может тату на лбу тебе сделать?

Макс моментально закрыл дверь перед носом друзей. Мольку он тоже выгнал. Он выставил ее за дверь своей комнаты, так как не хотел, чтобы она разглядывала его трусы, которые при виде тонкой маечки девушки вдруг затопорщились. Не дай бог подумает, что от Фильки он возбудился. Вот как с таким недоумком еще неделю можно было жить в одном доме?

Макс укрылся одеялом с головой, приводя в порядок свою нервную систему и свои органы. В это время Филя встал с пола гостиной и как ни в чем не бывало пошел завтракать. Разговаривать в ближайшее время он ни с кем не хотел. Его гордость была задета, как и его вера в благородные поступки, совершаемые ради неблагодарных женщин. Моля вернулась в ванную, ей тоже не хотелось общаться с друзьями, в адекватности которых она уже начала сомневаться.

Через час вся команда, сделав вид, что утром ничего не произошло, собралась перед домом, чтобы обсудить план действий. Для отвода глаз нужно было придумать обзорную экскурсию по острову и заодно разобраться с расположением на местности всех монастырей. Большинство жителей еще месяц назад отправились на материк. Пережидая зиму в городе, они искали сезонную работу, чтобы потом с началом весенней навигации вернуться назад. Льды исчезали в мае месяце и только тогда можно было спокойно доплыть до Соловков. Из постоянных круглогодичных жителей на острове находилось всего человек триста, в том числе зимовать оставались и монахи, которые не покидали свои монастыри никогда, приспособившись к жизни в суровом северном климате. Они знали, что в непогоду к ним не долетит ни один самолёт и рассчитать они могли только на себя. Слабые духом здесь на долго не задерживались. Соловецкие острова славились своими холодными ветрами, которые дули, не переставая, большую часть года и только в лесных чащах можно было укрыться от пронизывающего насквозь северного Борея.

Приехал Влад с виноватым лицом. Он привез завтрак- закутанную в одеяло кастрюлю с пшеничной кашей, вареные яйца и яблочный пирог. Сегодня на кухне дежурила бабушка, поэтому за качество еды можно было не волноваться. Пшеничная каша была припущена сливочным маслом. Все пахло восхитительно. Друзья позавтракали.

– Ну что? Как спалось? Вот ваши чемоданы, все в целости и сохранности. В машину бензин залил, можем ехать. Начнем с монастыря? Он рядом, в поселке. Мы можем и пешком дойти, а потом вернуться, пересесть в машину и посмотреть все остальное.

– Нет уж, Влад, мы вчера находились, ты наши деньги не считай и на бензине не экономь. Вот твой аванс, – Филя и сам умел экономить, поэтому прекрасно понимал тактику Влада, как говорится, жук жука видит издалека.

Влад посмотрел на девушку и шёпотом спросил у профессора.

– А почему у вас девушка в солнцезащитных очках? Я еще вчера хотел спросить, только постеснялся. Чего она так вырядилась на ночь гладя? Очки, бейсболка? Ничего же не видно. Мода что ли такая у вас в Москве? Тучи вон на небе, то ли дождь, то ли град намечается.

– Нравится ей, купила очки летом, поносить не успела.

– А, ну тогда да. Логично.

Все сели в машину. Профессору было забавно наблюдать за любопытным местным парнем и за его реакцией.

– Моля, Влад спрашивает, почему ты очки носишь?

Ведьма промолчала. Надела наушники и начала слушать музыку.

– И на будущее, девушкам неприличные вопросы не задают.

– А что тут неприличного? Я же не спросил сколько ей лет, есть ли у нее любовники, или хочет ли она со мной вечером в баньку сходить?

Моля вытащила из ушей наушники. Она все слышала. И ей надоело слушать глупые подростковые разговоры. Влад был моложе ее лет на пять, а может и больше.

– Молодой человек, я не из вашей лиги. Расслабьтесь. Я вас старше на несколько лет и меня ваши «баньки» не интересуют. Следите лучше за дорогой. А то опять что-нибудь потеряем или кого-нибудь. Вот, начинается. Даже очки не помогают. Заезды через все входы – и центральный, и черный.

– Это че, опять фигурально?

– Да, фигурально. Влад, если ты будешь столько болтать не по делу, твой туристический бизнес прогорит. И девушку нашу, зовут Молия, и она старше тебя, так что имей уважение, давай лучше поговорим о том, что мы сегодня сможем посмотреть на острове, – Филя умел наступать на больные мозоли, это было его любимой темой. Влад тут же замолк и покраснел. Он вспомнил, какую он экскурсию приготовил для историков на сегодняшний день. И чего он, правда, как курица раскудахтался, про каких-то любовников стал чушь нести? Он то и имени девушки не запомнил, даже лица ее не разглядел, а приставать начал. Еще и так некрасиво. А сегодня еще бабушку учил корпоративную этику соблюдать среди сотрудников и не материться в его присутствии. За собой нужно следить. Болван.

Подъехав к Соловецкому монастырю, Филя потер руки от удовольствия, это была его стихия, его любимая территория. Он обожал старые монастыри, пропитанные духом прошедшей исторической эпохи.

– Так, так, постройка 16 века, хорошо сохранилась. Какие стены толстые, впечатляют, м-да. Реставрирована большая часть помещений, но работы еще много. Монастырь был основан в 15 веке, если мне память не изменяет. Сначала здесь поселились монахи –Савватий, Зосим и Герман. Не сладко им на острове пришлось, настоящие мученики. Их давно канонизировали и предали лику святых. Молечка, помнишь тебе попадались копии трудов игумена Досифея?

– Да, написаны просто, без излишеств, но я там спотыкалась на северорусских словах, с трудом перевод нашла. Досифей использовал старые местные наречия, пришлось с краеведческим музеем в Архангельске связываться. Историки мне помогли, сделали подробное описание жизни монахов и слова разъяснили.

– Что же мы видим, господа? Новгородская ориентация в архитектуре, но с беломорским акцентом. Какой нестандартный подход. Посмотрите на эту трапезную. Совмещенная с церковью, она выделяется чистотой линий, торжественной сдержанностью, но вместе с тем чувствуется творчество зодчих. Молодцы ребята, самостоятельный стиль придумали. Моля, а ты заметила, что наружные стены выложены с уклоном? Это характерная черта местных построек.

Ну что же, друзья, пройдёмте к соборной паперти.

– Куда, куда? – Влад не совсем понимал, о чем идет речь, но он явно чувствовал всей своей коммерческой интуицией, что профессор забирает у него хлеб.

– Ко входу в храм, Влад, проходи уже, – даже Макс за долгое время общения с Филей научился переводить на русский язык исторические диалекты. Его уже не удивляли странные слова и замысловатые фразы профессора.

– Нет уж, подождите, это я вам должен был проводить экскурсию, мы же договаривались! Я здесь все закоулки знаю.

– Ну хорошо, Влад, отведи нас тогда на самую высокую точку, хотим полюбоваться на окрестности.

– Вот так бы сразу и сказали, это Никольская башня, там из бойниц всю бухту видно и Святое озеро, ну короче, это, полный обзор. Пошли. Туда всегда туристов водят.

– Веди, это то, что нам нужно.

Влад любил монастырь, с детства он бегал здесь среди каменных арочных коридоров. Заглядывая монахам в кельи, он всегда удивлялся аскетичному укладу их повседневной жизни. Как можно было жить без телевизора и компьютера, не имея даже нормальной мебели? Парень до сих пор не понимал этого. Монахи лишь улыбались мальчику, разводя руками. Так вот и жили.

– Да, красота необыкновенная, глаза радуются, душа поет.

– Это потому, что сегодня ветер стих и нас не сдувает с башни. Вам просто повезло.

– Влад, а где находится Свято-Вознесенский скит? Нам бы туда еще попасть.

– От поселка километров одиннадцать будет, от вашего гостевого дома меньше, дорога на Секирову гору как раз мимо вашего дома и проходит. Скит на горе стоит, там везде указатели для туристов есть, не заблудитесь. Кстати, я видел, что монах Илларион за хлебом пришел, могу вас познакомить. В свято-Вознесенском скиту три монаха живут, Илларион один из них. Хороший мужик, умный.

– Мы согласны, Влад, пойдем знакомиться. А почему в поселке так много деревянных бараков?

– Так это со времен «СЛОНА» остались, здесь хороших домов немного, используем то, что есть.

– «СЛОН» – это Соловецкий лагерь особого назначения? Там заключенные жили до войны? – Моля подала голос. Как-то не верилось, что остров, богатый природными красотами и духовной жизнью монастырей мог принимать и размещать на своих девственных землях чудовищную систему тюрем и лагерей.

– Да, кто здесь только не похоронен, и дворяне, и ученые, и священнослужители, для тюремных камер-все равны. Здесь сроки отбывали все подряд, и рецидивисты в том числе, правда их отдельно от политических держали.

Земля на Соловецком острове была пропитана смертью, здесь находились могилы тысячи умерших узников. Да только это не земля виновата, а люди.

Выйдя в монастырский внутренний двор, Влад заметил фигуру удаляющегося монаха.

– Отец Илларион, подождите, доброго здравия вам!

– И тебе, Влад, привет, что, туристов развлекаешь? Где ты их откапал в такую непогоду? Месяц уже никто не прилетал.

– Да, очередные историки, ну как всегда, помешанные, какие-то там диссертации пишут о нашем острове, вот просятся ваш скит посетить, может поучаствуете? – Влад наклонился ближе к монаху и доверительно добавил, – Москвичи, деньги хорошие платят, только выбивать все нужно, жадные.

– Ну, понятно, деньги нам нужны. У меня техника совсем стала, трактор нужно чинить весной, пойдем познакомишь, заодно и подкинешь меня до скита, а то назад опять пешком придется идти, а я братьям продукты купил и лекарства, разболелись совсем. Старые уже.

– Ага, вы, отец Илларион, из них самый молодой, без вас бы совсем туго им пришлось. Все на вас держится.

– Да ничего, с Божьей помощью зиму переживем, а там народ приедет, подсобит.

Отец Илларион подошел к приезжим и стал с любопытством их разглядывать. Каждый новый человек на острове привлекал его внимание, внося разнообразие в монотонную рутину повседневных забот. Острый взгляд монаха прошелся по накаченному атлетическому телу Макса, задержался на каменном выражении его лица, затем переместился на щуплого, но шустрого Феликса, который, активно жестикулируя, продолжал читать лекцию по истории монастыря, не обращая внимание на монаха. Друзьям иногда казалось, что Филя заряжается энергией от вечного двигателя, не дающего ему закрыть рот ни на минуту, особенно, когда разговор заходил об исторических фактах. Начинающая лысеть, голова профессора, крутилась во все стороны, в то время как руки жили отдельной жизнью. Когда слов не хватало, а эмоции захлестывали, Филя начинал яростно жестикулировать. Монах перевел свой внимательный взгляд на девушку, которая стояла чуть дальше остальных, прислонившись руками к старым, покрытым мхом монастырским стенам. Подойдя ближе, отец Илларион удивленно охнул, но вслух не стал ничего говорить, он лишь как-то странно покосился на Молию. Девушка тут же уловила его внимательный взгляд и потупилась. Она подошла к остальным, надвинув бейсболку еще ниже, на самый лоб. Сердце ушло в пятки. Не хватало еще на монаха воздействовать своими ведьмовскими чарами. Не видать тогда книги, сразу выгонят с острова.

– Это, отец Илларион, познакомьтесь, наши гости из Москвы, историки, – не успел Влад войти в роль гида, как проворный Феликс отодвинул молодого человека назад и сам начал представляться.

– Феликс Владимирович Злотоусов, заведующий кафедры истории и философии, профессор, очень приятно с вами познакомиться и побеседовать. Это Макс, мой ученик, аспирант моей кафедры и Молия, тоже моя студентка, большая умница, знает латынь, старорусский и старославянский. Моя гордость. Вот, прилетели к вам на остров, чтобы окунуться в мир древней церковной литературы. Просто мечтаем попасть в библиотеки монастыря и посмотреть на оригинальные древние книги. Мои друзья диссертации пишут, а Моля даже изучала труды игумена Досифея, оригиналы в руках держала, она у нас умница, редкий специалист по древним письменам. Может любую подделку отличить.

Монах с удивлением посмотрел на девушку. Неожиданно было это услышать. На острове никто не интересовался церковной литературой и историей. Монаху стало приятно такое внимание.

– Меня зовут отец Илларион. Я рад с вами познакомиться, но даже не знаю, чем вам помочь. Вам лучше обратиться к игумену Михаилу. Здесь в монастыре есть хорошая библиотека хорошая. Игумен Михаил вам все покажет и расскажет. У нас в ските книг старинных немного, библиотека скромная, с монастырской не сравнится, лучшие экземпляры здесь хранятся в хранилище. Думаю, вам позволят его посетить.

– Как приятно, когда такие хорошие и отзывчивые люди встречаются на жизненном пути, – Профессор пел соловьем, выводя трели и улыбаясь во весь рот, – но мои аспиранты пока только собирают материал, не могут с темой определиться и хотят именно с вашего скита начать. Если бы вы нам предоставили доступ к вашей библиотеке и к вашим подвалам-мы бы были очень благодарны. Мы понимаем, как непросто в наше время содержать такие древние памятники человеческого наследия, очень хотим пожертвовать монастырю и скиту, – профессор подмигнул монаху, – оплату можете называть любую, но в разумных пределах. Мои ученики люди не бедные и очень увлеченные наукой, они уж вас отблагодарят, даже не сомневайтесь, да Макс? – Филя пихнул в бок друга, чтобы тот хоть слово выдавил из себя, а то монах подумает еще, что бездарей немых привез на остров.

– Да не вопрос, мы заплатим, сколько надо? Ну, это, очень хочется историю руками потрогать, не все же на кафедре сидеть, да штаны протирать? Я вот, например, очень люблю по монастырям ездить, подвалы там всякие смотреть, типа подвальная архитектура мне интересна, вот. Хобби у меня такое, когда наукой не занимаюсь. А тут и подвалы, и библиотека. Компот получается. А Молька наша вековую пыль обожает, просто тащится по старине, по запаху может возраст книги определить, представляете? Как настоящая моль! – Макс сам засмеялся от своей шутки. Больше ее никто не понял.

Филя застонал. Лучше бы Макс не открывал свой рот. Первокурсники в университете и то грамотнее выражаются. Нет, это не аспирант кафедры истории, а какой-то охранник на рынке.

– Приятно, приятно, редкое качество для историка, я думаю, и очень важное.

Никто не понял, какое именно качество имел ввиду Отец Илларион. Может он принял всерьез шутку Макса?

Возникла неловкая пауза. Филька заметил, что отец Илларион, как-то подозрительно смотрит на Мольку. Неужели попал под ее чары? Или понял, что она ведьма? Но ведь ведьмы не так выглядят? Профессор запутался в своих мыслях.

– Я ещё и спортсмен, боксом увлекаюсь и многоборьем. Вот рвусь на части, то тут, то там. Но деньги у нас есть, не переживайте, – Макс поставил жирную точку в разговоре. А что делать, если все молчат и таращатся друг на друга или в небо глаза поднимают?

Отец Илларион стоял в замешательстве. Он еще не видел ученого с таким квадратным подбородком, толстой шеей и бицепсами, у которых объём был больше, чем его и братьев монахов вместе взятых, хотя они всю жизнь занимались физическим трудом. По логике, аспирант-историк должен был сидеть и писать свои труды за учебным столом и тяжелее ручки ничего не поднимать. Макс перехватил напряженно-изучающий взгляд монаха. Монах тут же отвернулся.

– Отец Илларион, может вам помощь по хозяйству нужна? Мы пока с Молечкой книги религиозные почитаем, Макс может вам дрова наколоть или тяжести поносить, вам же нужны помощники? Он у нас на все руки мастер, -Макс, как бы невзначай, наступил на ногу профессора, перекрыв поток его щедрых разглагольствований.

– Да! Помощники мне очень нужны, братья мои заболели, я один совсем умаялся. Может сразу поедете со мной? Дел невпроворот. Хотя и от пожертвований мы не откажемся. Ну, всему свое время. Мы принимаем любой дар от добрых людей.

– Кончено, конечно, а что время терять? Решено! Влад, берем у тебя машину в аренду на неделю, ты свободен.

– То есть как, свободен? А экскурсии, я еще много чего знаю, могу всю неделю вас возить по новым местам. У меня все продумано. План есть. Я подготовился.

– Влад, ну мы же тебе объясняли, что мы не туристы-бездельники, нам работать нужно. Книжки читать. Это труд большой.

– Не спорю, читайте. Ну а баня? Эту услуга невозвратная, вчера договорились. Я уже начал топить.

– Баню на вечер перенесем и не забудь про трехразовое питание. Также нам нужно влажная уборка в номерах, то есть в комнатах.

Влад оттаял, ничего, он еще что-нибудь придумает. Никуда историки не денутся, он сейчас на острове монополист. Туризмом никто больше не занимается, все конкуренты в город уехали. Может цену на жилье поднять? Нет, с москвичами не прокатит. Ушлые и хитрые. Нужно взять двойную плату за аренду машины.

За руль Уазика сел, конечно, Макс, он не мог больше никому доверить машину и свою жизнь. Моля водить не умела, а профессор спокойно мог перепутать педаль тормоза и газа. Поэтому вариантов больше не было. Ну, монаха он в расчет не брал. Тот подозрительно за ним наблюдал с самой первой минуты и Макс чувствовал его настороженность. Он на самом деле тоже не испытывал симпатию к мужчине в черной рясе, не зная, что от того ожидать. Мало ли что у этого монаха припрятано под его черным одеянием? Там и нож можно спрятать и пушку. Он не мало повидал за свою жизнь волков в овечьей шкуре и никому не доверял.

Влад пытался быть главным организаторам. Его учили на курсах брать инициативу в свои руки.

– Ладно, последние инструкции: Макс, ты, это, жми на тормоз посильней, бак с бензином полный, ну и не волнуйтесь, эта машина еще вас переживет, -дав ценные указания, Влад направился пешком к дому матери, нужно было обсудить с ней меню на завтра. Контроль в бизнесе – это залог успеха.

Пока ехали в машине- все молчали, как-то неловко было начинать разговор с отцом Илларионом. Не понято было о чем еще говорить? О природе? О молитвах? Молия прятала глаза за темными очками и смотрела в окно. Макс следил за дорогой, а продуманный Филя уже прикидывал в уме план, как бы им побыстрее попасть в подвалы маленького скита, где жил отец Илларион со своими братьями монахами. Как ученым, собирающим материал, им там делать было нечего. Подвалы были пустыми. Он это узнал заранее. Поэтому нужна была веская причина, чтобы проникнуть в помещения под постройкой. Монах с любопытством разглядывал всю троицу, но тоже не произносил не слова. Филя знал, что судьбу отшельника люди выбирают по разным жизненным обстоятельствам и не всегда дорога к Богу усеяна цветами. Мирские профессии у монахов могли быть самые разные, а вот горе и жизненные неурядицы, ведущие к отшельничеству и тяжелой жизни, обычно были схожими. Чем же монах Илларион занимался в миру? У профессора чесался язык, ему так хотелось узнать правду, но он понимал, что монах не расколется в первый день знакомства. Время нужно, чтобы расположить человека к откровенности. Любопытный профессор еще раз зыкнул на монаха, но успокоиться так и не смог. Отец Илларион внимательно наблюдал за гостями, точно расчленяя их на органы, а потом опять все вместе соединяя, и ничего не мог понять. Он удивлялся сам себе. Обычно он людей чувствовал и связи между ними ощущал. А здесь – нет. Ну не сходилось два и два в четыре. Монах не понимал, что эту троицу могло связывать вместе, но это точно была не наука. Не в одной черте сурового и жесткого лица Макса нельзя было разглядеть даже зачатки высокоинтеллектуальной личности, стремящейся к познанию мироустройства, истории и религии. Ведьма -сейчас для окружающих ассоциировалась больше с жарким сексом и постелью, чем с наукой и мертвыми языками. Дело было не только в ее внешности, но и в ее проснувшихся чарах, которые заставляли окружающих мужчин вырабатывать эндорфины. Влияние женской сексуальной энергии чувствовалась даже через ее непроницаемые солнцезащитные очки.

– Ну вот и приехали, на машине совсем недалеко.

– Что-то я ничего не вижу, а где скит? Где церковь?

– Так на Секирную гору нужно подняться, вот и ступеньки- монах взял все свои вещи и легкой походкой пошел подниматься по крутой деревянной лестнице, встроенной в гору.

– Отец Илларион, простите за любопытство, но нет ли более легкой дороги к монастырю, чтобы, например, на машине подняться?

– Есть, конечно, за поворотом, но сейчас не советую даже пробовать. Она уже заледенела после дождя и ночных заморозков и представляет собой каток. Уж больно крутой подъем, монахи не для туристов ее строили, а для личных целей. Если хотите ноги поломать, можете по ней подниматься. Ну а машина там никак не пройдет, скатится, скользко, – Монаху было очень интересно посмотреть, что победит у заезжих гостей- любовь к истории или лень. Даже летом не все туристы желали подниматься на вершину горы, где стоял скит, а что говорить сейчас, когда крутые деревянные ступени покрылись тонкой наледью и одно неосторожное движение, грозило неприятным падением и травмой.

– Моля, да ты посмотри, эти же ступени в небо уходят. Мы что, в Китае? Им конца и края нет. Хоть бы нормальную лестницу построили. Какие- то доски и палки. Сколько мы будем подниматься, может по дороге пойдем? Макс, ну что ты молчишь, я умру при подъёме, мои суставы не выдержат. Для моего спуска вам придется вертолёт вызывать. Ну по дороге же легче идти? Это же и ребенку понятно. Монах специально нас решил запутать.

– Филя, ты преувеличиваешь, гора невысокая, мы же смотрели карту, это просто обман зрения.

– Ну неужели вы не видите, какие ступени крутые? По ним не подниматься, а карабкаться нужно, это же просто пытка для моих коленей. Вы- как хотите, а я пойду по нормальной дороге. Я вам не скалолаз. Там все нормальные туристы поднимаются, я читал в путеводителе. А это лестница называется лестницей мучеников, только грешники по ней ходят, чтобы им отпущение грехов было. Я не мученик и не грешник!

– Да, но это летом все по дороге ходят, а зимой это опасно, здесь хоть поручни есть, и Макс будет сзади идти и ловить нас, в случае чего, -Моля рассуждало логически, только профессор ее не слышал. Он уперся, как осел.

– Филя, не дури, сказал монах идти за ним, значит идем, ему деньги нужны и помощь, не будет он нас напрасно калечить и издеваться. Смотри, его уже и след простыл, ты зря паникуешь. Ступеньки, как ступеньки, только деревянные, -Макс слегка подтолкнул профессора к подъёму. Но тот уперся и не сдвинулся. Он желал делать все по-своему.

– Ваши ступеньки ненадежные. Кто может поручиться, что они не прогнили? Я высоты боюсь, вы же знаете, обернусь, голова закружится, и я покачусь вниз. Нет! Я уж лучше по дороге пойду, спокойно, без приключений, чтобы земля была под ногами. Встретимся наверху.

– Филька, я спасать тебя не пойду, упрямый ты осел. Моля, иди ты вперед, я тебя страхую. Детский сад какой-то, – Макс разозлился. Он заранее знал, чем все закончится. Профессор в кустах отсидится. А они будут пахать у монахов, зарабатывая их расположение.

Группа любителей истории разделилась. Профессор пошел по главной дороге искать поворот на гору, а Моля с Максом стали подниматься по ступенькам вверх. Машину бросили на обочине.

– Разобьется, можно и в воду не смотреть, все, как всегда, – Макс уже давно смирился с дурной головой профессора, из-за которой рукам и ногам покоя не было.

Глава

5

Всю неделю Киан не появлялся в офисе, все дела он отложил, встречи отменил. Все валилась у него из рук. Приспособившись к смене дня и ночи, он наконец-то перестал терять сознание и испытывать слабость. Он даже научился есть земную еду и пить местные напитки. Матвей заказывал из ресторанов самые вкусные блюда, иногда и сам готовил, когда было настроение.

– Слушай, Киан, не знаю, как у тебя на родине, а у нас в России это называется запой. И до хорошего он тебя не доведёт. Так что заканчивай дурить, – немногословный Матвей вдруг обрел красноречие. Неделю он терпел, но сейчас видел, что мужика спасть нужно, в беде его босс. Сопьется, кто ему зарплату будет платить?

– А почему ты решил, что я неместный? – Киан повнимательнее присмотрелся к своему единственному собеседнику и компаньону. Ни такой он был и глупый, как могло показаться.

– А что тут решать, ты только наш язык знаешь и все, жизни местной ты не научен. Такой же иностранец, как был по началу твой друг Льен, когда я к нему на работу устроился пять лет назад. Ни дать, ни взять. Он тоже бухал. Потом остепенился. За ум взялся.

– И что это значит? Может объяснишь поподробнее?

– Я за тобой вот уже неделю наблюдаю и вижу, как ты к деньгам относишься, да и к вещам. Как будто тебе все-равно есть они или нет. Усадьба вот рушится, а тебе плевать, пусть хоть сгорит. Или я не прав?

– Прав. И что из этого?

– Ни один русский мужик, с русскими корнями не позволил бы так дому пропадать. Грех это.

– Я не собираюсь здесь надолго задерживаться, вот и причина. Люблю переезжать, как и Льен.

– Ну хорошо, а то, что ты можешь сутками не есть и не худеть? Или не спать днями напролет, как ты это мне объяснишь? Хотя на наркомана ты не похож.

– У меня редкая болезнь, метаболизм нарушен, вот поэтому и не худею, и не сплю. Как медведь зимой в берлоге. Что еще?

– Ну ладно, когда ты злишься, ты замораживаешь все вокруг, только тебе самому не холодно, ты просто не чувствуешь холод. Можешь мне, Киан, не рассказывать, кто ты и откуда появился, но кем бы ты не был- запой тебе точно не нужен, алкоголь сваливал и не таких крутых мужиков, как ты. Непобедимых нет, это я тебе точно говорю.

– Ну, ты Матвей и наблюдательный. Выброси все бутылки, я никогда раньше не пил и больше не буду. Отрава эта. Ты прав. Усадьба вся разваливается. Это действительно не дом, а развалюха. Давай порядок будем вместе наводить, мне нужно двигаться, а то голова взорвется от бездействия.

Киан так низко никогда не падал, он всегда был эталоном для подражания, он вел по-настоящему праведную жизнь. И во всем виновата Молия, бестия, а не девушка. Он хотел снова почувствовать тепло ее тела, хотел ощутить ее губы. Он до сих пор не мог забыть их последнюю встречу. Ну что он в ней нашел? Почему все время думал о ней? Может она и правда подсыпала ему что-нибудь? Или это у него проблемы с головой? Нужно с Льеном поговорить, больше не с кем это обсудить.

– Киан, ты меня слышишь? У тебя что-то с головой? Ты ударился? В аварию попал? Я пытаюсь несколько дней уже связаться с тобой телепатически, ты не реагируешь никак, что случилось? Ты же сам мне этот канал выделил и научил связываться с тобой, если информация будет.

– Привет, Льен, я временно заблокировал канал, просто был занят, говори.

– У меня срочная для тебя информация. На Землю отправляют тайную душу, чтобы за тобой следить. Пока подыскивают подходящее тело, у тебя осталось немного времени. Здесь целый скандал разразился в совете жрецов.

– Да? Отлично.

– Все уже узнали, что у тебя появилась земная девушка и ты ее целовал, подробности тоже известны. У тебя что, кровь стала нормальной? Ты слабеешь?

– Нет, Льен, я проверял, наркоман умер в муках от моего рукопожатия, ничего не изменилось.

– Ну, а как же поцелуй с кровью? Правду говорят, или это сплетни? Девушка тебя укусила?

– У нее иммунитет к моим ядам, я не понимаю сам, что происходит.

– Ты кашу заварил, ты и расхлёбывай. Если жрецы поймут, что ты на самом деле хочешь быть с землянкой- они тебя быстро вернут назад и замнут все дело. Может тебе и правду на ней жениться, хотя бы для виду?

– Но ты же знаешь, что это невозможно. Где я и где земная девушка, между нами, целая пропасть, я никогда так низко не упаду. Я просто добиваюсь, чтобы меня вернули домой. Мне все здесь опостылело. Я- жрец, а не сборщик информации. И твое окружение, все эти ссыльные, они меня не сильно воодушевили, я не нашел пока общий язык ни с кем.

– Это правда, ты, Киан, не приспособлен для такой работы. Слишком великий для такого дерьма, птица высокого полета, но нам, осужденным, деваться некуда. Что приказали, то мы и делаем. А что, если высшие жрецы захотят пожертвовать тобой? Чтобы скандал не разросся, они могут пойти на крайние меры? Ты им сейчас, как кость в горле. Ты бунтарь-одиночка. Я тебя даже немного зауважал.

– Не посмеют. Им нужно от меня потомство. Им нужен наследник с моими способностями. Они вернут меня назад, вот увидишь. Спасибо тебе, Льен.

– Не думай Киан, что ты мне нравишься. Я весь энергетический лимит исчерпал, теперь голова будет месяц болеть, да и запрещено это, ты же знаешь закон. Теперь моя совесть чиста, ты когда-то смягчил мой приговор, пожалел моих пятерых детей и вот теперь мы в расчете. Прощай жрец. Больше я на связь с тобой не выйду и канал наш заблокирую навсегда. Долг свой я отработал перед тобой. Хочу забыть свою ссылку, как страшный сон.

– Прощай, Льен.

Киан задумался. Как ни крути, ему срочно нужна была Молия, она теперь была его единственным шансом на возвращение. Нужно продолжать спектакль. Жрецы побоятся оставлять его на Земле, семя жреца не могло распространятся по галактике. Жрец не должен был оставлять потомство на недоразвитых планетах. Это было табу. Хороший план, только где теперь искать девушку? Она говорила о каком-то походе со своими любовниками. Глаза мужчины зловеще замерцали. Прикидываются друзьями, а сами только и мечтают, как затащить ее в пастель. Если она действительно так невинна, как пыталась его убедить, то он выведет этих друзей-прохвостов на чистую воду. А заодно и решит свои проблемы, находясь рядом с землянкой. И кого бы жрецы не послали, шпион сразу вычислит, что Киан настроен решительно. Молия станет его обратным билетом на родную планету. С девушки не убудет, сама говорила, что любит разнообразие и скучно ей с одним любовником. Вот и пусть развлекается, заодно и его сексуальный голод удовлетворит.

Киан хотел серую мышь. После недельного запоя он мог уже честно себе признаться, что ни одна стриптизёрша на Земле не сравнится с ней. Почему девушка так его волновала? Он не знал. Он связывал свои переживания с сексуальной неудовлетворенностью на чужой планете.

– Матвей, собирайся, поехали в город. У меня руки трясутся, ты поведешь.

– Ну и чудненько, босс, хороший совет дороже денег. Решил завязать? В офис направимся?

– Нет, нужно девушку одну проведать, помнишь, ту, что на вечеринке в обморок упала.

– А, хорошая девушка, искренняя. Мне понравилась.

– Слышь Матвей, а кто спрашивал твое мнение? Ты что-то больно много стал говорить. Могу немного твой боевой пыл остудить. Я не только стены замораживаю, но и мысли читаю, так что не думай то, за что потом стыдно будет.

Матвей смело посмотрел в лицо Киану.

– Можешь читать мои мысли, я камня за пазухой не держу, могу и в глаза сказать, только работа мне нужна. Поэтому не все говорю.

– Вот и правильно, а мне работник толковый нужен, поэтому я и не читаю твои мысли, а то бы уже выгнал.

На том и порешили, компромисс был найден. Матвей замолчал, а Киан, сидя на заднем сиденье мерседеса, напрягал память, пытаясь вспомнить, куда Молия собиралась поехать. Нужно потрясти ее соседку по квартире. Она точно все знает.

– Ну, что ты пристал? Такой красавчик, ну зачем она тебе нужна? Я тоже могу на вечеринки с тобой ходить, – Алька, или Мальвина, как ее звали многие ухажеры, крутилась ужом вокруг загадочного высокого мужчина. Она уже пол часа пыталась его убедить, что она лучше Мольки- красивее, веселее и сексуальнее. Но мужчина не хотел ее слушать. Он отмахивался от нее и закрывал нос. Неужели ему не нравились ее дорогие духи? Вот козел.

– Я четко высказал свою просьбу, девушка. Вот деньги, я жду информацию, и мое терпение не беспредельное, – Киан стоял в коридоре убитой квартиры, держась из последних сил, чтобы самому не выудить из красивой головки нужные слова. Он предусмотрительно надел перчатки, чтобы не прикасаться к девушке, которая каждую минуту пыталась его задеть всеми частями своего тощего тела, извиваясь так, точно ее кто-то кусал за одно место.

– Уехала она со своими кабелями, как всегда, в экспедицию.

– Это я и без вас знаю, куда она уехала? Мне нужен адрес этого места. Зачем она поехала, какова цель поездки?

– Я тебе что, справочная? Скрытная, твоя Молька, никогда ничего не расскажет, все в себе держит. Лишь со своим профессором и качком по углам шушукаются. Сектанты. То карты изучают, то бумажки какие-то раскладывают. Ничего не знаю, где хочешь, там и ищи, – Алька завидовала соседке черной завистью и не собиралась помогать дуре, которая таким красивым и богатым мужиком раскидывается.

Лимит терпения Киана закончился. Несмотря на головную боль, которая у него присутствовала после многодневной пьянки, он схватил девушку за платье, притянул к своему лицу и заглянул в ее глаза. Альке завизжала, ей показалось, что ее роговицы начали плавится от боли. Она ничего не могла понять от болевого шока, только вырваться из железной хватки мужчины, она тоже не могла. Кто-то парализовал ее волю, превратив в тряпичную куклу. Глаза пронзила такая резкая боль, что ноги подкосились. Но она даже упасть не смогла на пол, мужчина держал ее крепко, не заботясь о синяках, которые у нее начали тут же проступать.

– Какая грязь, ну ты и шлюха, да тобой можно улицы подметать, ты -пустое отрепье, кукла, – Киан оттолкнул воющую Альку. Она почти ничего не видела и не понимала, что с ней сделал Молькин ухажер. Но ненавидела она теперь не только соседку, но и весь мир.

– Не вой, через час все пройдет, просил же по-хорошему, в следующий раз не будешь врать и выворачиваться. Шлюха.

Киан вышел из вонючего подъезда и вздохнул свежего воздуха. Он тут же забыл все Алькины воспоминания. Он умел выбрасывать из головы ненужную информацию. Теперь он точно знал, куда они с Матвеем направятся. Нужно было спешить. Шпион от жрецов мог прибыть на Землю в любую минуту. А помня упрямый и взрывной характер девушки, ему еще придется попотеть. Нужно будет постараться расположить ее к себе и уговорить изображать его невесту до конца. Все должны поверить в их неземную любовь и планы на свадьбу. Лучше сделать так, чтобы девушка в него влюбилась, и сама от него не могла оторваться. Это было сделать легко. Просто пожить с ней рядом несколько дней. Киан сильно не волновался на этот счет. Он знал, как его внешность влияет на женский пол. Все жрецы были необыкновенно красивы, и он не был исключением. Этот феномен передавался с генным набором каждому новому поколению мужчин великой касты. Красота порождала красоту. Самые красивые девушки планеты соревновались друг с другом, чтобы родить самых красивых детей во всей галактике. Это было престижно и требовало от претенденток постоянного принятия ядов в маленьких количествах. Не каждая девушка справлялась. Иногда передозировка вызывала смерть. Но заветная цель и приз были важнее таких мелочей. Все хотели жить вечно и не стареть, а связь с жрецом это гарантировала. И сейчас Киан мог разрушить своим выбором все традиции, которые тысячелетиями соблюдались и охранялись, оберегая ценный генотип жрецов от плохих вливаний.