Космическая грыжа. Глупое и нелепое нашествие на Землю бесплатное чтение

© Любовь Чернега, 2021

ISBN 978-5-0053-0857-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

А не было ли салата?

– П-с-с, – послышалось за моей спиной.

Я медленно повернулась. Небритый парень в помятой рубашке вежливо снял потертую кепку и пригладил длинные темные кудри. Я любезно улыбнулась.

– Спасти мир не желаете? – заговорщически прошептал субъект и растянул улыбку.

Я окинула его взглядом. Молодой симпатичный парень, глаза добрые, но вид потрепанный. Я печально посмотрела на салат, купленный за свои кровные, и протянула его бедолаге. Паренек бодренько протиснулся ко мне за столик, положил кепку на соседний стул, и сразу же начал уминать салат. Я сглотнула слюну, но улыбнулась. Чего не сделаешь ради спасения мира. Мне, в мои тридцать, пора начинать делать что-то полезное, кроме того, что радовать этот самый мир своей красотой.

– Спасибо! – выдохнул паренек, покончив с салатом. – А, как насчет мира? – прошептал он, наклонившись к моему уху.

Я растерянно посмотрела на пластиковую тарелку из-под салата, огляделась. Заведение фастфуда кишело людьми. Некоторые были похожи на моего нового знакомого, некоторые вполне приличные. Кого из них еще нужно было спасать я не знала. А главное, скольких…

– У меня нет столько салата, – наконец, виновато улыбнулась я.

– Салата? – несколько озадачился парень, но быстро сообразив, о чем речь, улыбнулся. – Салат не нужен. Нужно мир спасать, – последнее он опять шепотом произнес.

– А мир – это имеются в виду люди, или мир в целом? – шепотом поинтересовалась я. – Я, в основном, против людей. Они сами себе могилу роют. Не хочу их насильно спасать.

– Мир – это мир! – окинул головой заведение парень. – В целом нужно!

– А-а-а! – понимающе кивнула я. – А от кого спасать?

– От них, – парень придвинулся ближе и едва заметно качнул головой в сторону соседнего столика, я попыталась посмотреть туда. – Т-с-с! Не так явно, – порекомендовал он громким шепотом.

– Хорошо, – прошептала я, и аккуратно выдвинула голову, заглядывая на соседний столик.

Семейная чета внушительных габаритов уминала салаты и запивала их колой. Делали это они совершенно по-свински. Я скривилась. Думаю, если салат закончится, а кто-то попадется им под руку, то сожрут и его. Да, наверное, стоило бы спасать мир от таких… Но почему мне?

– Так, что насчет мира? Спасать будем? – продолжал интересоваться мой собеседник.

– А больше некому? – озадачилась я.

– Если не хотите, то пойду искать дальше, – пожал плечами парень.

– Наверное, лучше поищите, – разрешила я.

– Ок, – улыбнулся он и надел свою кепку.

Я еще раз посмотрела на соседний столик – только гора грязной пластиковой посуды. Я обернулась к моему новому знакомому – растворился так же, как и мой салат. Я посмотрела на свою тарелку… с салатом…

Я пощупала голову – ничего, вроде не горячая. Понедельник – день тяжелый. Что поделаешь – много работы на работе, много солнца на солнце… И я занялась своим салатом.

И розовые очки в подарок

Я в очередной раз пыталась не опоздать на работу. Солнце жарило нестерпимо и, отражаясь от витрин магазинов, ослепляло глаза. Я щурилась, но мужественно протискивалась между туристами и просто местными жителями, которым было не в лом шариться в такую жару по центру города. У меня же, в отличии от них, была уважительная причина – я здесь работала.

Я была уже почти на месте. Передо мной замелькал знакомый выцветший зад лошади. Значит, еще пару минут, и я добегу до этого гребанного сувенирного магазина…

Но, не тут-то было. Эта кобыла развернулась в мою сторону и попыталась вручить листовку узкоглазому субъекту явно азиатской наружности. Субъект же норовил увернутся от настойчивого лошаде-промоутера, он пригнулся, а лошадь своим копытом засадила мне прямо в глаз.

Солнце засветило ярче, и я закружилась в его лучах, пытаясь взлететь повыше… Но по факту – упала пониже. Пришла в себя я быстро, и тут же увидела этого увертливого китайца, который заискивающе улыбался. К китайцам я относилась нейтрально, не хочу сказать, что негативно, просто они всегда обходили стороной матрешек в нашем магазине, что совсем не способствовало пополнению моего зарплатного минимума.

Китаец протянул мне руку. Лошадь протянула ему листовку. Эта Кристина – настоящая кобыла, она никогда не упускала возможности избавиться от своих бумажек. Я самостоятельно встала, обошла китайца, и медленно пошла дальше.

– … и розовые очки в подарок! – услышала я конец рекламного предложения.

Очков здесь раньше не было – какой-то новый развод. Но мне сейчас было не до очков, у меня намечался второй выговор за опоздание. И это только за последние две недели.

– П-с-с, – обратилась ко мне мартышка с очками. – Очки не желаете?

Я недоверчиво посмотрела на мартышку, потом на свои часы. Уже опоздала. Я вздохнула. Печалька, что поделаешь. Нужно придумать правдоподобное оправдание. Я задумалась.

– Так, как насчет очков? – напомнила о себе мартышка.

– Нет, спасибо, – вежливо отказалась я.

– А Вам очень не помешают, – настояла мартышка и протянула мне зеркало.

Я взяла зеркало и начала рассматривать себя. Печалька… Кобыла поставила мне внушительный фингал, смотрелся он не очень.

– Печалька, – озвучила я и отдала мартышке зеркало.

– Очки? – и она, точнее он, если судить по голосу, протянул мне розовые очки.

– И что нужно купить, чтобы получить эти очки? – недоверчиво поинтересовалась я.

– Вам – совершенно бесплатно! – мартышка приподнял голову костюма и оттуда мне подмигнул уже знакомый паренек, предлагавший вчера спасти мир.

– И не нужно спасать мир? – прищурилась я.

– Это, как хотите, – мартышка снова надел голову.

– А почему мне бесплатно? – этот момент меня, все же, смущал.

– Фингал прикрыть, – невозмутимо заявил мартышка. – А я разберусь со своими очками, плюс минус одни, – махнул лапой он. – Не убьют же меня за это.

– Ну, если так, то спасибо! – я надела очки и посмотрела на небо.

На секунду солнце ослепило меня. Я зажмурилась, опустила голову, медленно приоткрыла глаза – все стало намного радужнее. Я улыбнулась и повернулась назад, к кобыле. Кобыла продолжала скакать с листовками. Вдалеке мелькнула бритая голова Евгения Олеговича, нашего администратора, именуемого за его спиной Крысом. Я пригнулась – у меня есть возможность прийти на рабочее место, не замеченной им, а, значит, фактически не опоздать. Я повернулась к мартышке, но его уже не было. Хороший, все-таки, паренек, немного странный, но добрый.

И я рванула к магазину.

Помахав рукой Аньке, я умостилась на свое рабочее место. Анька, двадцатитрехлетняя блондинка во всех смыслах, сидела за кассой напротив и подпиливала свой безупречный маникюр.

Через пару минут зашел Крыс и строго осмотрел зал. Евгений Олегович – это натуральная крыса в человеческом облике. Отроду тридцати лет, а гонору на все двести тридцать. Требует обращения исключительно по имени отчеству и на Вы. Прикапывается к любой мелочи, меня так вообще не любит. То есть вначале пытался любить, но получил по яйцам, после этого возненавидел.

И вот сейчас он остановил свой взгляд на мне и начал ненавидеть с новой силой. Он злобно прищурился и направился в мою сторону. Я вжалась в рабочее кресло и начала внимательно рассматривать магнитики с видами Москвы, висевшие перед моим носом.

– Марго! – строго фыркнул он. – Вы почему в очках на рабочем месте?

Я поправила очки и спокойно посмотрела на Крыса. Ну точно крыса, и кепка на нем горит… Я зажмурилась, снова открыла глаза… и посмотрела на Аньку. Она совершенно спокойно продолжала заниматься маникюром. Ну, раз никого не волнует горящая кепка Крыса, значит, все нормально. Крыс стукнул по кассе, обращая на себя внимание.

– А почему на Вас кепка горит? – невозмутимо поинтересовалась я в ответ.

Ну, например, ему почему-то можно в горящей кепке ходить по залу, а мне в очках – нет! Несправедливо же!

– На мне нет кепки! – нервно сообщил он.

– Странно, – пожала плечами я. – Кепки нет, а горит…

Анька и наши два охранника заржали. В зал вышел Игорь Николаевич, наш шеф, вечно озабоченный реальными и вымышленными проблемами. В его голове постоянно думаются какие-то важные мысли, которые, словно червячки, сморщиваются на его лбу, из-за чего к его сорока пяти визуально прибавляется еще лет десять. Игорь Николаевич жестом подозвал Крыса к себе.

– Позже поговорим! – пригрозил мне Крыс, и побежал к шефу.

Часа через пол в зал вышел Крыс в кепке, держа в руках кепки.

– Новая униформа! Все быстро одели кепки!

Мы с Анькой переглянулись. Вечно они нас во что-то одевают, хорошо, хоть не в меховые шапки, а то лето, жара… Крыс раздал кепки и подошел ко мне.

– А с Вами нам нужно поговорить! Пойдемте, покурим, – и он вручил мне кепку.

Я надела кепку и поплелась за ним. Сейчас начнутся нравоучения и угрозы штрафами.

– Почему Вы в очках сидите за кассой? – сразу же начал Крыс, и закурил.

– Так, там же мое рабочее место, – как бы логично ответила я.

– Я спрашиваю не почему за кассой, а почему в очках, – нервно уточнил он.

– Лето… – пожала плечами я.

– Снимите! – потребовал он.

Я сняла очки, Крыс недовольно посмотрел на мой фингал, снял свою кепку и положил ее на лавочку.

– Это что? – он показал на мой фингал.

Ну, можно подумать, он не знает, что это. Ненавижу, когда люди задают бесполезные вопросы, ответы на которые очевидны. Я только пожала плечами.

– Почему Вы с фингалом на рабочем месте? – он струсил пепел с сигареты, часть пепла упала на его кепку.

– Я не могу без него, – спокойно заметила я.

– Почему? – озадачился Крыс.

– Он уже на мне, как я теперь в ближайшее время без него?

– Марго! – нервно передернул лицевыми мышцами Крыс. – Хватит делать из меня идиота! Наденьте очки и не отпугивайте клиентов! – потребовал он и надел кепку… слегка дымящуюся кепку.

– А горящая кепка… – начала я.

– Хватит! – почти крикнул он. – Ни слова про кепку!

Я только пожала плечами. Хорошо, что у меня такой внушительный фингал. Мне кажется, что Крыс даже забыл, зачем меня сюда звал.

Я вернулась на рабочее место.

– Ну, что там? – поинтересовалась Анька. Она всегда болезненно переживала за всех сотрудников, вообще за всех, и за все.

– Да, нормально, – спокойно отмахнулась я. – Тяжело трудится. Так и сгореть можно на работе.

Вышел Крыс в уже немного горящей кепке. Охранники и Анька удивленно раскрыли рты. Анька вопросительно посмотрела на меня. А я что? Я только пожала плечами. Сами пусть разбираются со своими кепками.

– Евгений Олегович! – тихо обратился к нему Антон, один из охранников. – На Вас кепка горит.

– Марго! – Крыс злобно на меня зыркнул. – Вы тут что за театр устроили?

Я вжалась в кресло и натянула на лоб свою кепку.

– Но… – хотел еще что-то сказать Антон.

– Ни слова про кепку! – потребовал Крыс, и начал важно осматривать зал.

Мы с Анькой переглянулись и обе пожали плечами. Подошел паренек с тельняшкой и протянул ее мне. Я спокойно пробила товар.

– У вас там чувак в горящей кепке ходит, – сообщил мне паренек, расплачиваясь. – Это нормально?

– Нет, – невозмутимо ответила я.

– Но… – озадачился паренек.

– Знаете, – строго прошептала я. – Это для него болезненный вопрос… Кепка… Мы стараемся не затрагивать эту тему. Очень неадекватно реагирует.

– Так… горит же, – растерялся парень.

Я дала ему сдачу и спокойно посмотрела на Крыса. Кепка разгоралась все больше. Охранники растерянно стояли в стороне. Паренек с тельняшкой очень беспокоился по этому поводу. Он еще раз посмотрел на мою невозмутимость, потом крикнул в сторону Крыса.

– У Вас кепка горит! – сопереживательно так крикнул.

Крыс медленно повернулся в нашу сторону, на его лице изобразилась жуткая гримаса. В красной фирменной кепке, да еще горящей, да с этим выражением лица – ну прям дьявол, хоть бери сейчас картину рисуй.

– Я тебе сейчас покажу кепку! – кинулся на парня Крыс.

Мы с Анькой переглянулись. Крыс схватил парня за шкирку и прижал к стеллажу с магнитиками.

На шум вышел Игорь Николаевич. Несколько секунд он озадаченно рассматривал происходящее, потом бросился к месту конфликта. Охранники, увидев шефа, поспешили к парочке и начали оттаскивать Крыса от посетителя.

– Евгений Олегович! – строго обратился к тому шеф. – Что здесь происходит?

– Они здесь театр устраивают! – почти дыша дымом выкрикнул Крыс.

– А Вы что устраиваете? – почти заикаясь спросил шеф. – Почему в горящей кепке ходите?

Крыс принюхался. Дым уже разошелся по залу и, вероятно, начало припекать в голову. Он скинул кепку на пол и затопал по ней.

– Псих, – доверительно сообщил мне парень с тельняшкой.

– Я же говорила, лучше не трогать, – согласно кивнула я.

Игорь Николаевич извинился перед посетителем, дал ему «простительный» магнитик и увел Крыса к себе.

Думается, что опять мне влетит… Как в прошлый раз, когда я из магнитиков выложила на стеллаже недвусмысленное изображение члена. Но спасло мое невинное выражение лица. Я почти всех убедила, что пыталась изобразить Эйфелеву башню. Только Крыс не поверил. А Игорь Николаевич порекомендовал выкладывать изображения московских достопримечательностей. Я потом выложила жопу, а начальство убедила, что это храм Христа Спасителя. А что, чем не спаситель? Она же помогает жизнь разнообразить, находя приключения, то есть спасает от скуки.

– Почему Вы не сказали Евгению Олеговичу, что на нем горит кепка? – строго поинтересовался Игорь Николаевич.

Ну, чувствовала же, что этот Крыс не обойдется без упоминания обо мне. Теперь, вот, как провинившийся ребенок, стою перед начальством и ковыряю носком моего розового тапка бетонный пол.

– Я сказала, – робко посмотрев на Игоря Николаевича, пробурчала я. – Два раза сказала, – и я покосилась на Крыса.

– Евгений Олегович? – вопросительно посмотрел на того Игорь Николаевич. – Маргарита предупредила Вас о кепке?

– Ну, да. Причем первый раз, когда кепки еще не было, – безапелляционно заявил Крыс.

– Почему тогда говорите, что не говорила? – строго поинтересовался шеф.

– Я же говорю, что сначала не было кепки, – развел руками Крыс. – А потом я думал, что она опять издевается.

– Маргарита! Почему Вы ввели Евгения Олеговича в заблуждение? – посмотрел на меня Игорь Николаевич.

– Почему в заблуждение? Я просто предупредила, – спокойно заявила я.

– Как можно предупредить о горящей кепке, если кепки нет? – возмущался Крыс. – Надела розовые очки и думает, что ей все можно!

– Да! – внимательно осмотрел меня Игорь Николаевич. – Почему Вы в очках по магазину ходите?

Я развела руками и поправила очки. Начальство молчало и ждало от меня объяснений. Я покосилась на Игоря Николаевича – за его спиной бегала собачка.

– Собака… – задумчиво проговорила я.

– Кто? – синхронно вопросительно возмутилось начальство.

– Я не знаю, – пожала плечами я, и по очереди посмотрела на одного и другого.

– Вы сейчас назвали кого-то собакой и не знаете кого? – строго поинтересовался Игорь Николаевич. – Это почему?

– Так, не разбираюсь я в собаках, только знаю, что такса длинная, а бульдог противный, – оба шефа нездорово насупились на меня. – А эта мелкая какая-то, – я присмотрелась к собаке, которая забралась на шефский стул.

Оба проследили за моим взглядом, озадачились. Потом Игорь Николаевич мельком зыркнул на Крыса и поправил свой галстук.

– Вы мне зубы не заговаривайте, – почти ласково попросил меня Игорь Николаевич. – Мы сейчас с Вами о чем говорили? – он задумался. – О кепках…

– Об очках, – уточнил Крыс.

– Да! – расправил плечи Игорь Николаевич. – Почему Вы в очках на работе?

– Так… – замялась я. – Эксперимент провожу. Прочитала в интернете, что так покупательская способность выше.

– И какие результаты? – немного растерялся Игорь Николаевич.

– Пока никаких. Евгений Олегович мне статистику нарушил своей горящей кепкой, – невозмутимо заявила я.

– Давайте, Маргарита, без самовольностей, пожалуйста! – порекомендовал мне Игорь Николаевич. – У нас для этого есть маркетинговый отдел. Если они посчитают, что лучше в розовых очках на работе, тогда и будете проявлять инициативу.

– Тогда это уже не инициатива будет, – заметила я, собачка тем временем поставила передние лапы на стол шефа и начала жевать какие-то бумаги. – А там собака у Вас на столе бумагу жует…

– Не важно! – перебил меня Игорь Николаевич. – Евгений Олегович! – обратился он к Крысу. – Почему не сделали замечание Маргарите по поводу очков?

– Так, сделал же… – немного сконфузился Крыс.

– Маргарита? – вопросительно посмотрел на меня шеф. – Почему не сняли очки?

– Так, сняла же, но Евгений Олегович сказал, чтоб надела, – развела руками я, собачка принялась за следующую бумажку.

– Евгений Олегович? – Игорь Николаевич начинал нервничать, Крыс, задыхаясь в неопределившихся еще выражениях, только развел руками. – Маргарита! Снимите сейчас же очки! – потребовал шеф.

Я послушно сняла очки и посмотрела в потолок. Игорь Николаевич замолчал, поправил галстук и вопросительно посмотрел на Крыса. Я краем глаза посмотрела на стол с собачкой, этой псинки уже не было. Я сделала пару шагов влево и осмотрела пространство за шефами – собачки как след простыл.

– Наденьте очки и проводите свой эксперимент дальше! – наконец, порекомендовал мне Игорь Николаевич.

Я послушно надела очки. Собачка, взобравшись на стол полностью, продолжала грызть бумаги. Я немного озадачилась, приподняла очки. Собачки не было. Я снова опустила очки на нос – собачка грызла бумаги. Ну, а я что? Этот мир вообще странный…

– Ну, что там? – Аньке всегда нужно все знать. – Все хорошо? – нетерпеливо интересовалась она, пробивая какую-то сувенирку вьетнамцам, и выглядывая из-за них.

– Да, нормально, – махнула рукой я, и зевнула.

Вьетнамцы чего-то пытались добиться от Аньки, она недовольно фыркала на них. Они в ответ возмущались и настойчиво продолжали спрашивать на своем вьетнамском. Анька на своем ломаном английском пыталась вести с ними диалог. Безуспешно.

Зашла интеллигентная дама с собачкой. Собачка была мне уже знакома. Я приподняла очки и посмотрела на нее – та нервно бегала вокруг дамы, пытаясь сорваться с поводка.

– Ты смотри какие! – возмущалась Анька уже на русском. – Тут им, что ли, полиглоты должны их обслуживать? За такую зарплату, они думают я им буду на вьетнамском улыбаться? Я, хрен знает, что им в этих матрешках не так.

– Ань, ну они спрашивают почему их магниты без магнитов, – сообщила я Аньке, прислушавшись к разговору вьетнамцев.

– Я-то поди откуда знаю, почему у них магниты без магнитов, – возмутилась Анька. – Мне бы со своими магнитами разобраться, а то еще с их магнитами. Их магниты, не мои проблемы.

– Ты им что сейчас продала? – уточнила я.

– Что взяли, то и продала, – развела руками Анька. – Подставки под горячее.

– А они думают, что это магниты, – объяснила я.

– Тю! Так, так бы и сказали, – выдохнула Анька.

Она начала активно показывать вьетнамцам, что их подставки вовсе не магниты. Она продемонстрировала им магниты с магнитами, а также показала, как чашка ставится на эти самые подставки. Вьетнамцы сообразили в чем дело и начали присматриваться к магнитам.

Тем временем покупательница с собачкой осталась без собачки. Этот момент дама не заметила, так как рассматривала витрину с гжелью. Псина дамочки освободилась от ошейника, побегала по залу, и направилась в сторону кабинета шефа.

– А я предупреждала про собачку, – вздохнула я, сняла очки и покрутила их перед собой. – Что-то с этими очками не так…

– Дорогие здесь у вас матрешки, – подошел мой знакомый паренек и оперся на кассу.

– Да, знаю, – согласилась я.

– Очень странный мир… – задумчиво произнес он, рассматривая торговый зал.

В кабинете шефа послышался шум, крик, потом лай. Выбежала собачка, за ней Крыс с Игорем Николаевичем. Дама притянула к себе свой поводок, и охнула, не обнаружив на нем собачки.

– Коллапсик! – пропищала она и забегала по залу за своей собачкой.

– А, все же, нужно спасать мир от этих, – паренек выпрямился и внимательно осмотрел зал.

– Зачем? – равнодушно поинтересовалась я. – Сами вымрут.

Упала стойка с шапками, одна шапка накрыла шавку, та забегала интенсивнее и беспорядочнее по залу. Два охранника, два шефа и дама бегали за животинкой в шапке, собачка же, натыкаясь на препятствия, бегала шустрее остальной толпы. Сообразительные вьетнамцы схватили магнитики и поспешили из магазина, не оплатив товар.

– Стоять всем! – заорала Анька.

Все замерли, кроме вьетнамцев. Они по-русски не понимали, а потому просто побежали живее.

– Магниты сперли, сволочи вьетнамские! – опять заорала Анька.

Охранники переглянулись и бросились догонять вьетнамских воришек. Собачка опять начала движение.

– Коллапсик! – снова пропищала дама.

Два шефа и дама забегали по залу усиленней. Охранники, сбив входящую группку туристов, побежали за вьетнамцами. Анька пошла в зал восстанавливать стойку с шапками.

– Коллапс в сувенирном магазине, – зевнув, констатировала я.

– Коллапс, с участием нелепов, – вздохнул паренек.

Я вопросительно посмотрела на него. Сбитая группка, как оказалось итальянских туристов, громко возмущаясь на итальянском, направилась в зал и потребовала встречи с администратором.

– Так, что? – обратился ко мне паренек. – Спасаем мир от них? – он кивнул в сторону зала.

Итальянцы, войдя в зал, сразу же встретились с нашим администратором, точнее столкнулись, и разлетелись в разные стороны. Крыс опять сбил стойку с шапками и плюхнулся на задницу перед ней. Розовая ушанка упала ему на голову и криво повисла на лысине. Дама поймала свою собачку, испуганно осмотрелась и медленно попятилась из магазина.

– Вы думаете, не вымрут сами? – с надеждой поинтересовалась я. Не очень хотелось спасать мир от всяких идиотов.

– Кто? – удивленно посмотрел на меня паренек. – Нелепы?

– Нелепо называть придурков нелепами, – отметила я.

– А, ты об этих? – засмеялся паренек, показывая на толпу, образовавшуюся в зале.

А о чем здесь вообще речь? Мир сходит с ума, как, впрочем, и люди, пытающиеся его спасти. Я недоверчиво посмотрела на паренька, и кивнула. Он улыбнулся и одел на меня очки.

– А я об этих, – и он опять кивнул в сторону зала.

Я посмотрела в зал. Над Крысом и Игорем Николаевичем висели желеподобные субъекты, по своей консистенции и форме похожие на слизняков. Эти серые сущности с белой «грудочкой», выпученными желтыми глазами и щупальцами на голове, тянулись десятками щупальце-ножек к головам человеков…

– Фу, – сморщилась я, и приподняла очки – сущности исчезли. – Так лучше.

– Это нелепы, – паренек пальцем опустил мои очки на место. Я опять увидела слизняков, которые, казалось, собирались высасывать мозги у шефов.

– И так без мозгов были, теперь вообще кошмар будет, – приложила руку ко лбу я.

Кстати, насчет мозгов… Я заволновалась и полезла за зеркальцем. Откопала в столе зеркало-матрешку и посмотрела на себя. Вроде, на мне не было никаких слизняков. Я сняла очки, осмотрела себя, надела очки, еще раз осмотрела…

– Они не мозги жрут, они внедряются в человеков. Потом, скорее всего, это уже не человеки будут, а нелепы, – предположил паренек.

– Что? – испугано округлила глаза я. – И много таких нелепостей у нас уже есть? – я осмотрелась, мало ли кто здесь уже не человек, а нелеп.

– Они только начали, – спокойно сообщил паренек. – Вчера буквально приступили к операции по внедрению, как только попали за Землю. По нашим оценкам, за три недели человечество заменят нелепы.

– Нашим оценкам? – насторожилась я. – Вы – это ЦРУ, КГБ, ФСБ или кто?

– Мы – это дехи, – зевнул паренек.

Конечно, теперь мне все стало ясно. Конечно же – дехи! Я именно так и подумала, о них вообще все знают… Я критично посмотрела на одного з представителей этих самых непонятных дехов, который стоял передо мной.

Зашел Антон, без вьетнамцев. Анька расстроенно вздохнула и опять пошла поправлять стойку с шапками. К ее голове, кстати, уже тоже пристроился нелеп. Игорь Николаевич пытался уладить конфликт с итальянцами. Крыс поправил шапку на голове и начал мило им улыбаться. Нелепы продолжали спокойно висеть над своими жертвами.

Анька вернулась на место и грустно на меня посмотрела. Я развела руками, что поделаешь – это жизнь. Тырили, тырят и будут всегда тырить. Люди – существа мерзкие. Я еще раз посмотрела на Анькиного нелепа… Нет, все-таки, не очень люди мерзкие – это смотря с чем сравнивать.

– Ты с ними поаккуратнее, – порекомендовал паренек, который уже однозначно перешел на «ты». – Увидят, что ты их видишь, проблемы начнутся.

– Какие проблемы? – на всякий случай поинтересовалась я, мало ли к чему нужно быть готовой в этом нестабильном мире.

– Еще не знаю, но ты можешь это выяснить на собственном опыте, – невозмутимо предложил паренек.

– Я, пожалуй, пока не буду, нет особого желания и необходимости, – и я перестала пялиться на Анькиного нелепа.

Зашел Артем, таща за шкирки двух японцев. Подойдя к Аньке, он торжественно протянул их ей. Игорь Николаевич как раз закончил улаживать конфликт с итальянцами, вручил им «простительные» магнитики и, облегченно выдохнув, окинул взглядом зал. Увидев Артема с испуганными японцами, он округлил глаза, и кинулся к ним.

– Зачем Вы их сюда притащили? – строго поинтересовался шеф у Артема, указывая на японцев.

– Чтоб магнитики купили, – улыбаясь, ответил Артем.

– Марго! – Игорь Николаевич строго на меня посмотрел. – Это опять Ваша идея?

– Ну что Вы, Игорь Николаевич, – было странно слышать от него такое обращение ко мне, но, может быть, это стресс… или нелепы… – Я вообще против агрессивного маркетинга.

Артем вопросительно посмотрел на Аньку. Та покрутила у виска.

– Блин, ну ты уже два года здесь работаешь, и все не можешь отличить вьетнамцев от японцев, – шепотом, но злобно, возмутилась Анька. – Объясняю же – у вьетнамцев морда приплюснютей и пониже они.

– Артем! – Игорь Николаевич позвал к себе Артема.

Анька тем временем начала активно улыбаться японцам. Мой паренек опять куда-то испарился. Нескучная у нас иногда работа.

– Я понимаю, что в стране сейчас кризис, как, впрочем, и всегда, – сохраняя спокойствие, обратился к Артему Игорь Николаевич. – Но мы пока держимся! Не нужно насильно затаскивать в магазин покупателей, – попросил он, похлопав Артема по плечу. – Ваша задача – охранять! А с привлечением клиентов мы что-нибудь решим, – он покосился на меня, я кивнула.

Игорь Николаевич выбрал у меня на стойке два магнитика и направился к Аньке. Артем почесал затылок и виновато направился в зал.

– Где японцы? – осмотревшись, поинтересовался Игорь Николаевич.

– Которые? – наивно поинтересовалась Анька.

– Которых притащил Артем.

– А кто их знает, где они, – посмотрела на улицу Анька. – Купили магнитики и быстро ушли. Наверное, побоялись, что еще что-то заставим купить.

– Молодцы, – растерянно пробурчал Игорь Николаевич.

Анька поправила корпоративную кепку и зевнула. Игорь Николаевич пошел к себе. Артем, дабы лишний раз не попадаться ему на глаза, спрятался за шапками.

Послышался мат из кабинета шефа. Все обернулись в его сторону. Игорь Николаевич выбежал с помятыми бумажками в зал.

– Крыса поганая! – выкрикнул он.

Все обернулись на Крыса, последний растерянно проглотил слюну. Игорь Николаевич, увидев удивленные лица, уставившиеся на Крыса, уточнил.

– Да, не эта.

У Крыса передернулись губы. Все тихо захихикали. Игорь Николаевич криво улыбнулся в его сторону.

– Марго! – строго посмотрел на меня шеф, я приподняла брови. – В смысле, Маргарита! – уточнил он. – Почему не предупредили о собаке? – я подняла брови еще выше. – Она сожрала договор с «Рашен-матрешками».

– Это знак, – осторожно предположила я.

– Это не знак, это оригинал договора! – Игорь Николаевич возмущенно тряс договором, точнее, тем, что от него осталось.

– Не стоит у них покупать матрешки. Дизайн не очень, и дорогие они, – объяснила свою позицию я.

– Да что Вы знаете о дизайне, – грустно вздохнул Игорь Николаевич.

Действительно, что я могла знать о дизайне? Просто иногда по ночам подрабатывала у конкурентов, разукрашивала им матрешки.

– У конкурентов покупают, например, постоянно. А наши лежат, пылятся, – привела аргумент я.

– Если бы Вы активнее продавали, то брали бы и у нас! – вмешался Крыс.

Его нелеп, кажется, довольно улыбался, передергивая усиками. Я сморщилась. Мерзкие создания. Впервые мне стало жалко Крыса. Интересно, он как-то ощущает на себе, что в него внедряются?

– Вот мир спасать нужно, а договор – это мелочи… – грустно начала я, нелеп насторожился, навострил свои усики и, прищурившись, посмотрел на меня, я быстро отвела взгляд от крысиного нелепа и посмотрела в глаза Крысу. – В смысле, трудно жить людям. Не до матрешек им. Тут бы на еду хватило.

Я краем глаза наблюдала за нелепом Крыса. Он еще некоторое время щурился в мою сторону, потом посмотрел на Анькиного нелепа и опять занялся мозгами Крыса.

– Кому не хватает на еду, тот тут не ходит! Лучше берите пример с Анны, – порекомендовал Крыс.

А что мне брать с нее пример? Она же уникум, можно сказать, продавец от Бога. Убедительно расскажет, что матрешки приносят счастье и богатство в дом, а магнитики помогают в похудении. И все это на примитивном русском и ломанном английском. Я грустно посмотрела на Аньку, и вздохнула. Сказать-то тут нечего. Мое полиглотство в области азиатских языков не мешает мне систематически показывать худшие результаты в продажах.

– Евгений Олегович! А почему Вы, собственно, не в корпоративной кепке, а в ушанке? – переключился на Крыса Игорь Николаевич.

– Сгорела же моя кепка, – напомнил шефу Крыс.

– На вас всех кепок и магнитов не напасешься! Мало того, что «извинительные» магниты раздаем из-за вас, так еще новую кепку заказывать, – недовольно пробурчал шеф. – Только Анна и вытаскивает нас из полной жопы.

Анька важно выставила вперед грудь. Ее нелеп, кажется, гордо ухмыльнулся и начал активнее шевелить своими конечностями.

– Вот у нее, например, работает даже агрессивная реклама, – продолжал хвалить Аньку Игорь Николаевич. – А с вашими очками что? Какие результаты? – опять упреки в мою сторону пошли.

– Так, не успеваю я из-за ваших активностей проводить свое исследование, – невозмутимо возмутилась я.

– Анна уже сколько продала! А Вы? – заглянул в мою кассу Игорь Николаевич. – Может, лучше снимите очки?

Я пожала плечами и сняла очки. Мне-то что? Я своего фингала, что в очках, что без очков, не вижу. А без очков еще и нелепов не вижу. Мне, вообще, все пофиг, главное, чтоб окружающим было хорошо.

– Наденьте на место! – тут же потребовал Игорь Николаевич.

Все-таки трудно быть начальником – на тебе лежит ответственность в принятии решений. И трудно сразу принять правильное решение – пока не примешь, не узнаешь, верное оно или нет. Я понимаю, как это сложно, поэтому совершенно спокойно не мешаю, а местами даже помогаю. И я спокойно надела очки.

– И Вы! – обратился к Крысу Игорь Николаевич. – Снимите сейчас же ушанку и наденьте кепку!

– Так… нет у меня кепки… сгорела же она… – неуверенно еще раз напомнил Крыс.

Игорь Николаевич передернул лицевыми мускулами и осмотрел всех нас. Мимо нашего магазина громко проскакала кобыла-Кристина с листовками. Ну, натуральная лошадь. Даже имитировать не нужно. Игорь Николаевич задумчиво посмотрел ей вслед, потом внимательно осмотрел меня.

– Снимайте кепку, пойдете на улицу раздавать листовки, – озвучил свое очередное решение он.

Я сняла кепку и печально вздохнула. Вот, чувствовала с утра, что тяжелый будет день. Есть у нашей «сувенирной лавочки» фирменный костюм матрешки, так сказать, переходящее красное знамя. В тяжелые времена особо провинившиеся кассиры перемещаются на улицу в этой красной матрешке и увеличивают продавательную способность нашего магазина. Особо провинившаяся была всегда я, поэтому сильно не расстроилась.

Крыс презрительно струсил с моей кепки остатки моего присутствия, надел ее на свою лысину и издевательски оскалился в улыбке.

Магнитики от целлюлитика

Я стояла в костюме матрешки за пределами нашего магазина и пыталась оправдать возложенные на меня надежды. Листовки мало кто брал.

Нелепы уже присутствовали на некоторых головах прохожих. Или мне так казалось, или они в основном паразитировали на не очень приятных людях. Но, может, это просто солнце. Мне вообще сейчас люди казались в большинстве своем неприятными.

– Дурацкое занятие, – зевнул мартышка.

Я обернулась к нему – пританцовывал рядом, со своими очками. Удивительный человек. Жара, нелепы, а он танцует тут, как ни в чем не бывало. Или не человек… Интересно, дехи – они вообще кто?

– Хреновая с тебя матрешка, – заметил мартышка.

Я-то и сама в курсе, что матрешка с меня не очень. Я вообще не против критики, прислушиваюсь. Что продавец, что матрешка – не мое это призвание. Но, как говорится, кушать хочется.

– А как у тебя с очками дела? – вежливо поинтересовалась я.

– С ними все хорошо, – улыбнулся мартышка.

– Хорошо, что у кого-то все хорошо, – искренне порадовалась за него я.

– Да, получше, чем у людей, – пожал плечами мартышка.

– Кстати, насчет людей, – я осмотрела улицу. – Как спасать будем?

Мартышка удивленно на меня посмотрел. Со стороны магазина послышалось знакомое покашливание. Я обернулась – Крыс, прищурившись, строго и недовольно смотрел в мою сторону. Я вздохнула и попыталась проявить настойчивость в раздаче листовок.

– Спаси мир – купи сувенир! – озвучила я первую, пришедшую в голову, рифму.

Покосилась на шефа – вроде проявления недовольства в мою сторону не намечалось. Слева мартышка чем-то громко зачавкал. Я обернулась – тот жевал банан.

Тут, значит, прыгаешь, как лошадь, в костюме матрешки, пытаешься привлечь туристов… Кстати, насчет лошади – опять появилась Кристина со своими листовками. Вечно эта лошадь бегает как лошадь, нет бы спокойно шагом пройтись, так она тут рысью или галопом скачет, сбивая всех на своем пути. Ну, всех не всех, а мартышку моего сбила. Благо бананом не подавился – вылетел он у него из лап и приземлился возле ступенек нашего магазина. Я с сочувствием посмотрела на недоеденный банан, ставший жертвой лошади…

– И как же сувениром можно спасти мир? – с сомнением поинтересовался мартышка.

Я повернулась к нему. Стоял на своих двух, как ни в чем ни бывало. Я приподняла очки, еще раз посмотрела на него, потом на упавший банан. Банана не было, Крыса тоже не было, лошадь скакала у соседнего магазина.

– Был банан, не стало банана… – растерянно пробормотала я. – Вот в чем вопрос…

– Вопрос с миром на повестке дня, а бананы – их много, – мартышка невозмутимо достал из-за спины банан и начал его оголять.

– Есть банан, – вздохнула я.

– Звучит, как приказ, – хихикнул мартышка. – Более вежливее было бы, например, «ешь банан» или «съешь банан», – уже жуя банан, размышлял он.

Я задумалась. Как объяснить мартышке с бананом, что есть – это не есть… В смысле, что можно кушать, а можно есть… в смысле – быть.

– А вы, дехи, вы, вообще, кто? – поинтересовалась я. Они же, скорее всего, не русские, тогда сложнее объяснять.

– Вообще, я бананы не люблю, – скривился мартышка. – Так, для образа. Вроде как с ним смотришься логичнее, – явно перевел разговор на другую тему мартышка. – Кстати, осторожно, ваш лысый идет, – он кивнул в сторону магазина.

Я посмотрела на повторно вышедшего Крыса. Рожа у него была такая же недовольная, как и перед этим. Я вздохнула, рифма вылетела из головы. Чтобы продемонстрировать прилежность в работе, я начала придумывать следующую. Вдохновение не появлялось, зато начала проявляться лошадь, быстро скачущая в нашу сторону.

– Осторожно, лошадь! – попыталась предупредить мартышку я, но лошадь уже сбила его с ног.

Честное слово, прям реактивная какая-то, как будто петарду ей в зад вставили. Банан полетел в сторону магазина, мартышка на землю, лошадь поскакала дальше. Краем глаза я заметила краснеющее лицо Крыса. Нужно было срочно делать вид бурной деятельности.

– Магниты, матрешки, картины… – бодро выкрикивала я, одной рукой протягивая листовки прохожим, а второй пытаясь помочь мартышке встать.

Но Крыс уже спускался по ступенькам, видимо для того, чтобы мне лично высказать свое мнение по поводу моей работы. Мартышку я подняла, а Крыс в это время наступил на банан и, как это ни банально в случае с бананами, лежащими на земле…

– Не будь кретином – купи картину! – неожиданно вырвалась рифма из моих уст, в то время, как Крыс упал к моим ногам.

– Оу-у-у, – мартышка прикрыл лапой лицо. – С сувенирами было удачнее, – шепнул он мне на ухо.

– Марго! – злобно прошипел снизу Крыс.

– Ужель, не пора ль купить гжель? – криво улыбнулась я, глядя на Крыса сверху, и машинально протянула листовку кому-то справа от себя.

– Маргарита! – строго проговорил этот кто-то голосом Игоря Николаевича и вернул мне листовку.

– Каждую иностранку оденем в ушанку. Каждому безбожнику – по кокошнику… – я широко улыбалась и активно всучивала свои листовки прохожим.

Прохожие улыбались и брали мои бумажки. Кажется, это была моя лучшая рекламная компания. Мартышка стоял поодаль и ржал.

– Флаг России спасет от аллергии! Русский орел на футболке круче любой наколки! – рекламно-поэтический дар прямо-таки попер из меня.

Крыс поднялся и опять покашлял в мою сторону. Я покосилась на него, но бросать выполнять обязанности промоутера не стала.

– Купи магнит, забудь про целлюлит!..

– Маргарита! – настойчиво подергал меня за матрешку старший из шефов.

Я, широко ему улыбаясь, продолжила раздавать листовки.

– Маргарита! – повысил голос Игорь Николаевич.

– Шо? – невинно захлопала глазами я.

– Давайте без личных инициатив во время работы, – попросил Игорь Николаевич.

– Я исключительно без, – заверила его я. – Просто раздаю тут листовки.

– Вот, именно просто и раздавайте! Без патриотических лозунгов! – настаивал Игорь Николаевич.

– Просто – они не берут, – прошептала я.

– Раздавайте с рекомендованным нашим маркетинговым отделом текстом! – посоветовал он.

– Как скажете, – пожала плечами я.

Опять учат. Никакой свободы самовыражения. Я грустно смотрела вслед удаляющимся шефам и на художественно размазанный след от банана. Есть хотелось. Видимо, поэтому банановая размазня напоминала мне пюрешку.

– И как будем его спасать? – рядом с моим ухом снова материализовался мартышка.

– Банан? – грустно вздохнула я.

– Мир! – убедительно уточнил мартышка.

– Мир… – задумалась я. – А я у тебя хотела уточнить. Собственно, кажется, даже начала уточнять. Но лошадь вмешалась.

– Так, я не в курсе, – совершенно спокойно сообщил мартышка. – Мир ваш, вам виднее, как его спасать.

– Слизняки – ваши. Значит, вам виднее, – парировала я.

– Нелепы не наши! – замотал головой мартышка.

– А чьи? – попыталась уточнить я.

– Понятия не имею. Залетные какие-то. Мы их не успели изучить. Впервые сталкиваемся с таким видом.

– А обычно как спасаете?

– Смотря кого, – на секунду мартышка задумался и продолжил. – В основном – не вмешиваемся. Особенно в такие безнадежно отсталые миры, как ваш. Не в наших правилах вмешиваться в дела планет, которые не входят в наш «Альянс». Это запрещено, – последнее он проговорил отчетливо и медленно.

Ну, прямо, мы и безнадежные! Меня почти задело это его высказывание… Но тут к нам начала приближаться на довольно-таки непешеходной скорости лошадь на самокате.

– Разойдись! – заорала она. – Тормоза, бл…

Кристина в форме кобылы быстро проскочила мимо нас и въехала в двери припаркованного рядом туристического автобуса.

– Уважаемые леди и джентльмены! – быстро придя в себя, громко начала она. – Берем скидочные купоны и заходим в наш магазин!

Лошадь «отоварила» листовками туристов в автобусе и гордо вышла. Над ее головой восседал нелеп. Восседал, кажется, так же гордо, как и она на самокате.

– Удачненько я так на… нулась, – заржала она, и поехала в обратную сторону. – Расступись, твою мать! – басом заорала она, набирая скорость, нелеп нелепо болтыхался за ней, стараясь удержаться.

– Безнадежно безнадежный, – грустно констатировал мартышка, отпрыгнув в сторону.

– Спасешь вот так в свободное от работы время мир, а он потом раздавит тебя, – скривилась я, наблюдая за дальнейшей судьбой лошади.

Кобыла Кристина въехала в спину узбеку, последний, не удержавшись на ногах, сбил идущего ему на встречу крупногабаритного мужчину. Мужчина завалился на спину, а голова узбека с самим узбеком упала между ног этого мужчины.

Лошадь медленно и молча капитулировалась на своих двоих, засунув самокат подмышку.

– Тю, и тут уже гомики! – сплюнула в сторону упавших проходящая мимо бабулька. – Чертова Юропа!

Мы сидели под магазином и жевали бананы. Люди, не спеша, проплывали мимо нас. Иногда пробегала лошадь. Будняя сувенирно-столичная жизнь текла своим чередом. Нелепы настойчиво внедрялись в людей…

– Я бы поторопился, – зевнул мартышка.

– Я читала, что жевать нужно не спеша, тщательно пережевывая пищу. Так для организма полезнее, – лениво пробормотала я.

– Да какая уже потом разница? – спокойно заметил мартышка. – Можно сказать, что сейчас ты заботишься о здоровье будущего нелепа.

– Нелепо… – замерла на мгновение я, потом начала быстро глотать банан. – Подавитесь, мерзкие твари!

– Рано! – отобрал у меня последний кусок банана мартышка. – Оставим кардинальные шаги на последний момент.

– А сейчас что? – я проглотила банан и грустно посмотрела на мартышку, доедающего мой банан.

– Начинаем спасать! – мартышка бодренько подпрыгнул и, разминаясь, начал приседать посреди тротуара.

Хотела его предупредить, но лошадь уже сбила его с ног. Что за мир? Как здесь можно устоять на ногах? И в денежном и в физическом смысле. Я устало закрыла глаза.

– Начинаем спасать! – снова услышала я.

Я повернулась. Мартышка сидел, как ни в чем не бывало, рядом. Он улыбнулся, вскочил, и попытался начать приседать. Но на этот раз я была подготовлена, схватила его и потянула на себя.

Мартышка лежал на моей груди и растерянно, даже, я бы сказала, слегка испуганно смотрел мне в глаза. Я попыталась извинительно улыбнуться.

– Кристина… – виновато пожала плечами я, кивая в сторону лошади.

– Извини, что раньше не представился, – смущенно пробормотал мартышка. – Акшарах, – он слез с меня и протянул лапу.

Я машинально пожала ему лапу. Мартышка сразу же отстранился и как-то засмущался.

– В каких шарах? – не поняла я, и, на всякий случай, приподняла очки.

– Я – Акшарах, – еще раз представился мартышка.

Я на некоторое время «зависла», но быстро сообразила в чем дело и уточнила.

– Кристина – это лошадь. А я Маргарита.

– Логично… – нелепо улыбнулся мартышка. – Не зря тебя Маргаритой начальство называет.

– Маргарита! – послышалось в мою сторону.

Начальство в виде Крыса прямо-таки сразу и материализовалось, стоило о нем только упомянуть. Ни минуты покоя от них. Я же не робот, чтоб непрерывно раздавать листовки.

Я неохотно пошла к центру дорожки и начала втюхивать рекламные материалы прохожим.

– Эксклюзивные сувениры ручной работы… – я начала громко зачитывать текст с листовки. – И ни хрена в них эксклюзивного нет, – пробурчала себе под нос я.

– Люди, – вздохнул мартышка. – Сложно их понять. Дарили бы лучше бананы друг другу. Какой смысл в магнитиках?

– Эстетический! – подсказала я. – Это – если в общем брать. А вообще – чем больше купят, тем больше у меня зарплата.

– Вряд ли, глядя на тебя, народ воодушевится, – хихикнул мартышка.

Мне немного взгрустнулось. Мой непрофессионализм в продажах видит невооруженным взглядом даже какой-то непонятный дех в костюме мартышки… Собственно, в костюме матрешки… Я озадаченно осмотрела его – ну вылитый я, в смысле, костюм такой-же. Он широко улыбался и раздавал листовки. Я покосилась на шефа. Шефа, собственно, не было. Я приподняла очки – несомненно не было. А был ли он вообще?

– А что с очками? – вложила двойной смысл в вопрос я, обратившись к мартышу-матрешу.

– Очки подождут. Сейчас быстро избавляемся от твоих листовок и продолжаем начинать спасать мир, – мой дублер-матрешка активно всучивал листовки прохожим.

– Маргарита! – опять материализовался Крыс.

Я приподняла очки – Крыс был на месте.

– Все-таки, с этими очками что-то не так, – вздохнула я.

– Маргарита! – Крыс подошел ко мне. – Это что здесь у вас происходит? – и он кивнул на соседнюю матрешку.

– То же, что и у Вас, – пожала плечами я.

– У нас была одна матрешка, а теперь две! Это что за фигня? – возмутился Крыс.

– У Вас все еще одна матрешка! – громко и убедительно заверила его я.

Технически, я была права – вторая-то матрешка была вовсе не их. К сожалению – не их. Так как пользы от нее было значительно больше. Люди, словно завороженные, получив от матрешки-деха листовку, направлялись в наш магазин, образовав очередь.

– Маргарита! – к нам подбежал Игорь Николаевич. – Не знаю, что у Вас здесь происходит, но…

– Почему две матрешки? – еще раз строго спросил Крыс.

– Евгений Олегович? – подозрительно осмотрел Крыса Игорь Николаевич.

Мой мартыш-матреш опять стал мартышкой и, как ни в чем ни бывало, стоял рядом со своими очками.

– Что за фигня? – развернулся к мартышке Крыс. – Где вторая матрешка?

– Евгений Олегович? – прищурился Игорь Николаевич.

– И это он только вышел на солнце! А я стою тут целый день! – вмешалась я. – Вы бы голову поберегли! – посоветовала Крысу я.

– Да, давайте уже вовнутрь, – опомнился Игорь Николаевич. – Покупателей много, нужно вторую кассу открывать.

Я пробила очередную матрешку последнему покупателю. Магазин опустел. Всех желающих, навестивших нас благодаря промоутеру-деху, мы с Анькой отоварили. Какие-то магические, можно сказать, вещи происходили вокруг этого деха. Сам дех стоял рядом с моей кассой и увлеченно перебирал магнитики.

– Сложно понять людей, – вздохнул он. – Вроде, и листовки все раздали, а все равно все не так. Так к черту ваш мир и покатится.

– Может, стоит, все-таки вам самим спасти нас? Видите, как у нас все запущено? – виновато предложила я.

– Не положено, – пожал плечами Акшарах. – Нельзя нам вмешиваться.

– Но ты уже вмешиваешься, – заметила я.

– Я только, как наблюдатель.

– А очки? – приподняла очки я.

Сразу как-то приятнее на Аньку смотреть стало, и вообще – никаких нелепов вокруг. Но мой Акшарах опять аккуратным движением водрузил мои очки на место.

– Это разрешено правилами. Но, в целом, вам самим нужно спасать себя. Точнее, в данном случае – тебе.

– Тоже не понятно. Почему именно мне? – очень интересен был мне этот выбор.

– Не знаю, – пожал плечами Акшарах. – Другие немедленно меня посылали. А ты сразу салат…

Так и знала, что моя основная жизненная проблема – мягкость характера. Даже послать толком не могу, все пытаюсь быть вежливой.

– А если у меня не получится? – я-то не супергерой какой, не уверена, что могу спасти себя, а за кого-то вообще молчу, тем более – целый мир.

– Значит, одной проблемой меньше, – невозмутимо заявил Акшарах. – Ваша Земля и так у нас как бельмо в глазу. Не знаем, чего от вас ждать. Вечно войны устраиваете, а нам потом пристройством душ заниматься.

– А если нелепы оккупируют, то не придется? – осторожно поинтересовалась я.

– По нашим данным, души будут в теле, только как бы со связанными руками. И если у тебя ничего не получится, то мы будем просто наблюдать за нелепами.

– А если потом они пойдут завоевывать другие планеты?

– Взорвем нахер Землю, – совершенно невозмутимо заявил Акшарах. – Но для нас это не выгодно – душ много придется пристраивать. У нас нет столько вакантных лагерей. Даже низшие планеты забиты. Вот, у вас тут, например, китайцев пришлось в свое время развести, после досадной неприятности на одной планете… Придется создавать новую планету, а этого никому не хочется.

– Сложно вам, – посочувствовала я.

Конечно, не то что нам, землянам, мы-то уже обречены. А с таким спасателем, как я – вообще шансов никаких. Я грустно осмотрела помещение. В моем воображении начались вырисовываться страшные постапокалиптические картины безлюдного мира…

Заселение, расселение

На улице безнадежно повечерело. Рабочий день закончился, и мы молча шли домой. Точнее, я шла домой, Акшарах бодренько следовал за мной. Разговор не складывался. Четкого плана на последние дни вымирающего человечества не было. Вообще никакого плана не было.

– Какие мысли? – воодушевленно поинтересовался Акшарах.

– Мрачные, – вздохнула я.

– А если не брать во внимание эмоциональную окраску? – озадачил меня дех.

Мимо прошла мамаша с пацаненком лет пяти. Мальчик тащил за собой ветку. Нормальный такой мальчик. Все дети таскают ветки. Думаю, это как в школе обязательные предметы, так и в жизни каждого ребенка такое запрограммировано – подбирать палки и таскать их за собой. Очень повезет, если эти трофеи удастся пронести в дом. Этому мальчику не повезло. Мамаша отвлеклась от гаджета, увидела ветку в руках чада и возмутилась.

– Фу! – неприлично громко крикнула она. – Немедленно выбрось!

Я не правозащитник детей и веток, не было бы даже и мысли отвлекаться на этот факт. Но к мамаше быстренько подлетел нелеп и расположился над ее головой. А нелепы меня в последнее время очень интересовали. Мальчик хныкнул и крепче сжал ветку в руках. Мамаша отобрала ее и выбросила подальше. Ее чадо громко заревело. На крик появился еще один нелеп и пристроился к голове малыша. На этом этот эпизод хотелось бы и закончить.

Я вспомнила моменты с криками в магазине, логически проанализировала ситуации… Но, толку-то.

– Мне кажется, или они цепляются, когда люди кричат? – наконец, поинтересовалась у Акшараха я.

– Если кажется двоим, то уже не кажется, – улыбнулся тот. – Можно принять это, как факт.

– Тогда нужно просто, чтоб люди не кричали! – от радости я даже подпрыгнула. – И все решение проблемы! – я с ликованием посмотрела на Акшараха.

– Да?.. – он снисходительно покосился на меня, потом огляделся по сторонам. – Проще взорвать. Хотя… В принципе… Для некоторых планет «Альянса» в таком случае они не представляют опасности. А некоторые планеты мы можем таким образом законсервировать… – он задумался. – Это может быть интересно «Альянсу». И души на месте и проблем нет…

– Э! – возмутилась я. – Ты же сказал, что еще не изучили их! Вы не знаете, будут потом проблемы или нет!

– Это да…

– Давай искать методы борьбы с ними!

Теперь уже я была решительно настроена на спасение нашего мира. Видите ли, у них «Альянс», а наша Земля, как космическая грыжа. Нет уж, пусть мы остаемся бельмом, а то хотят там легкой жизни!

– Ищи! – похлопал меня по плечу Акшарах. – Чем могу… Не помогу, но, так сказать, морально я с тобой. Не хочу еще один выговор.

– А у тебя за что? – я вспомнила о своих выговорах за опоздание.

– Да… – замялся Акшарах. – Была на моем дежурстве еще одна похожая планета… Но я все, что в моих силах…

– Что значит была? – насторожилась я. – На каком дежурстве?

– Смена моя была, – невозмутимо пожал плечами Акшарах. – А на этой планете начали очередную войну. Но там все быстро развивалось, я пытался вмешаться, но кому нужны советы, когда начинаются стрелялки. Вообще, каждый раз, когда мы идем на работу, мы надеемся, что нас пронесет. Никто не хочет, чтоб проблемы Земли попали на его смену.

Я с сочувствием смотрела на собеседника. Как я его понимала. Кто же хочет, чтоб именно в его смену были какие-то проблемы? Я уж точно не хотела.

– А мне, вот, не везет, – Акшарах погрустнел, мне даже стало его жалко больше чем нашу планету… или не больше. – Сейчас в «Альянсе», и вокруг – все, в принципе, спокойно. Только Земля…

– Даже если мы покончим с нелепами, ничего не изменится, – заметила я. – Мы так же будем держать вас в напряжении.

– Да, – Акшарах подкинул в воздух неизвестно откуда взявшееся яблоко и улыбнулся. – Это, как лотерея. Наши даже делают ставки на вас. Только никому не говори, – он игриво подмигнул мне. – Так сказать, теневой бизнес. Я даже однажды на Вьетнаме выиграл чуток. Мелочь, а приятно…

– Это мерзко, – насупилась я.

– Извини, – виновато улыбнулся он. – Для вас, конечно, неприятно. Но, ничего личного.

– А сейчас какие у вас ставки? – я обиженно сжала губы.

– С нелепами пока никаких. Основные ставки на применение ядерного, климатического или вирусного оружия, – повеселел Акшарах. – Некоторые ставят на астероиды. Но с астероидами вопрос открытый. Ходят слухи, что кто-то из членов «Альянса» в этом замешан, и астероиды искусственно направляют на планеты. Но это уже другая история…

– Зачем искусственно направлять на планеты, если потом проблемы с расселением душ? – не поняла я.

– Это все сложно, – он задумался, что-то вспоминая. – Вот, например, когда в Китай души подселяли… У них очень продвинутая планета была… А потом раз, и внезапно взорвалась, ни с того ни с сего…

– А почему, не в Африку, например? Там же земли валом, – перебила его я.

– В Африке смертность большая. Ваши же земные правительства постоянно блокируют ее, выкачивают все оттуда, и развиваться не дают. Нам, знаешь, тоже этот геморрой – умирают, опять рождаются. Нам этот поток душ совсем не интересен. И так земная жизнь постоянно сокращается. По сравнению с другими планетами. А Китай перспективный был – много земли плодородной, например. Почему бы и нет?

– А что тогда с ними непонятного?

– Не понятно, что они как-то быстро развиваются, что-то придумывают. Луну, например, пытаются строить. Рано для Земли лезть в такие дебри. С земными амбициями на завоевание мира – полезут потом на другие планеты и тихая мирная жизнь «Альянса» покатится к черту. А нам воевать совсем неохота, – Акшарах даже погрустнел, видимо, действительно, воевать для них было очень нежелательным вариантом. – Мы уже переросли это все несколько тысяч лет назад. Поэтому, возможно, кто-то мутит с этими астероидами.

– Прям детектив какой-то, – я озадачилась. – Все равно не понятно – зачем уничтожать Землю, если у вас потом проблемы будут. Заселять, расселять… Я чего-то недопонимаю? – не хотелось казаться глупой, но логику я не уловила.

– Все мы чего-то недопонимаем, поэтому, просто забудем об астероидах, – махнул рукой Акшарах.

– Ладно, допустим, нет никаких астероидов, – согласилась я. – Но с нелепами что? Спасем от нелепов людей, а смысл? Ваш «Альянс» другую заразу нам подсунет.

– Да ладно тебе, – улыбнулся Акшарах. – Не думай об «Альянсе»! Поверь, ничего они вам не сделают.

– Почему это я должна поверить?

– Потому что «Альянс» не успеет, вы сами себя загубите, – хихикнул Акшарах.

Совершенно ничего ободряющего я не услышала. И стоит ли напрягать мозги, чтоб спасать мир от каких-то нелепов, если, в принципе, все равно все умрут.

– Тогда я не хочу принимать участия в борьбе с нелепами! – решительно заявила я.

– Можешь не принимать, – невозмутимо пожал плечами Акшарах. – Тогда конец человечеству наступит быстрее. Жаль, конечно, что я проиграю… – шмыгнул носом он, и покосился на меня.

– И много проиграешь? – участливо поинтересовалась я.

– Корабль и пару сверхзвуковых браслетов.

Акшарах откусил яблоко и, опустив голову, грустно пошел вперед. Даже не знаю, много ли это по инопланетным меркам. Для меня, например, корабль – это очень много, а сверхзвуковой браслет звучит вообще дорого. Жалко парнишку, вдруг он на эти браслеты всю жизнь пахал на этих дежурствах. Смотрела я на него и размышляла о целесообразности борьбы с нелепами.

– Ладно, давай спасать, – решилась я. – Должна же быть от меня какая-то польза в этой жизни!

– Какие мысли? – снова поинтересовался Акшарах.

– Никаких, – честно и грустно призналась я.

– Отлично! – неожиданно обрадовался Акшарах. – Нечего на ночь забивать голову. Ничего хорошего на голодный желудок прийти не может. Нужно поесть, поспать…

– Точно! – меня прямо-таки осенило.

Мимо прошла пожилая пара, оккупированная нелепами. Глядя на почти бесформенные тела этих внеземных существ, я вспомнила наших слизняков. Уж очень они походили на них. Только побольше… гораздо побольше.

Помогала я как-то маме с выращиванием овощей на даче. Ох она и намучилась со слизняками. Я тогда много чего прочитала об этих тварях. Например, что они бывают размером больше двадцати сантиметров, бесполые, каждый индивид может отложить до четырехсот яиц… Я еще тогда подумала о том, что скоро захватят они Землю. Кто ж знал, что захватят. А, может, это наши ученые недоглядели что-то в разновидностях слизняков, упустили, так сказать один вид.

Так вот! Если они похожи на наших, то, может, и бороться с ними нужно, как с нашими! Я воодушевленно посмотрела на Акшараха… То есть на место его предположительного расположения. Но он не располагался ни там, ни где-то еще поблизости. Исчез, так сказать. Не знаю, надолго ли. Я вздохнула, посмотрела вслед уходящей парочке с нелепами и пошла домой. Утро, так сказать, вечера мудрее. Надеюсь, за ночь ничего криминального не произойдет. А пока схожу в магазин, подготовлюсь к борьбе с паразитами.

Народные средства против нашествия

За окном послышался скрежет метлы по асфальту. Я, как обычно, накрылась подушкой – хотелось еще поспать. Но тут же зазвонил будильник. Я приоткрыла один глаз и задумалась. Что могло подвигнуть меня на такой дурацкий поступок – завести будильник на пять утра…

Медленно память начала возвращаться. Я пощупала свой глаз, на ощупь фингал не прощупывался. Я стащила с тумбочки зеркало, посмотрелась в него и убедилась, что вчерашний фингал мне не приснился. Я вздохнула – значит человечество действительно в опасности. Я встала, надела свои розовые очки, и выглянула в окно. Благо этаж первый – можно наблюдать за людьми почти в натуральную величину. Дворник каждое утро шарится по двору со своей метлой…

По поводу дворника – это вообще отдельная история. Можно каждый день увлекательные короткометражки с ним снимать. Начать можно так: «Шел пятый год с момента принятия в ЖКХ №8, на должность дворника, узбека Шухрата. Каждый день, в любую погоду: в жару и холод, в дождь и снег – ровно в пять утра ноги Шухрата приводили его на доверенное внутридомовое пространство, и сразу же включался режим дворника. Каждый день он мужественно отбирал разодранные мусорные пакеты у ворон, перегавкивался с шавкой исторички на пенсии Клавдии Петровны (или истерички, любой вариант написания верный), и поскальзывался на голубином помете. Вот уже пятый год Шухрата не брала никакая вирусная микроба, никакие праздники и штормовые предупреждения не мешали ему исполнять свой долг перед российским обществом. И с самого начала своей гатробайтерской деятельности он показывал жильцам всего дома, что русский язык для него родной…».

– Еп! Бляха! Щас дам в е… – начал орать Шухрат, гоняясь с метлой за вороной.

Так, собственно, начиналось каждое утро. Сначала жильцы пытались жаловаться. Шухрат орал тише. Постепенно децибелы увеличивались, жильцы опять жаловались… Но место было не вакантное, желающие не особо желали появляться, поэтому Шухрат держался. Да и председатель ЖКХ – Людмила Павловна, женщина бальзаковского возраста, была одинокой и нуждалась в мужской ласке. Шухрат же владел в совершенстве не только матерным русским, но и руки у него были золотые, хозяйственный мужик, а главное – мужик.

Не изменяя своим традициям, он навернулся. Сегодня – в кучу картонных коробок, нагроможденных кем-то около мусорных баков. Ворона закаркала, шавка загавкала, историчка заорала, Шухрат заматерился. Люблю стабильность. Курс доллара скачет, нефть то дорожает, то обесценивается, власть меняется… То есть смотря какая власть. Не вдаваясь в политику, хочу сказать, что есть в этом мире какая-то стабильность, пусть даже и в лице Шухрата с метлой. Простой российский дворник, хоть и узбекской национальности, но молодец! Это радует и дает уверенность в завтрашнем дне.

Я посмотрела на нелепа над Шухратом. Определенно нужно спасать стабильность нашего общества, пока еще хоть какая-то она присутствует.

Я стояла на кухне и выдавливала чеснок. Уже целую баночку из-под соуса надавила. Запах был жуткий. Не каждое мое утро так мерзко начиналось. Но я успокаивала себя тем, что это все ради спасения человечества.

Перед выходом я посмотрела на себя в зеркало – нелепа не было, но нелепая прическа была, точнее прически не было. Я быстро соорудила пучок повыше, покрутила головой перед зеркалом, поразмыслила.

А чего? Слизняки должны бояться чеснока. А я переживаю за свою голову. В конце концов, должна же я себя беречь. На мне лежит огромная ответственность. Все человечество держится на волоске… И я засунула пару зубчиков чеснока в свой пучок волос.

– Лаванда, горная лаванда… – напевала я, спеша на работу. – Столько лет прошло, но помним я и ты… Или не очень помним, – дальше слов я не помнила.

Я остановилась перед цветочным магазином, и хитро прищурилась. В фильмах так часто показывают – когда у героя появляется гениальная мысль, он прищуривается. А я пока что герой. Насчет гениальной мысли – не знаю.

Я с жалостью смотрела, как продавщица кладет мою деньгу в кассу. Я проглотила слюну, но мужественно не заплакала. Только что я, можно сказать, променяла свой комплексный обед на один горшок лаванды. Но, опять же – спасение мира… Только это меня и спасло от депрессии.

– Можно ножницы? – дрожащим голосом попросила я.

Продавщица спокойно дала мне их и незаинтересованно посмотрела в сторону. Я отрезала три веточки лаванды и положила ножницы на прилавок.

– Люблю лаванду, – обреченно улыбнулась я. – А Вы? – я покосилась на ее нелепа.

– Нет! – совершенно не церемонясь, отрезала она.

– Нет? – я настороженно приподняла брови. – Почему? – была надежда, что моя теория со слизняками подтверждается.

– Аллергия! – строго сообщила продавщица.

– Да-да-да-вно? – заикаясь, прошептала я. А что? Вдруг это нелепы так защищаются от лаванды?

– Да, откуда мне знать? – занервничала продавщица. – Сколько тут работаю, столько она и есть.

– А сколько тут работаете? – не отставала я.

– Давно, девушка! – начала чихать продавщица. – Да, какое Вам дело? Вы теперь специально тут будете крутить лавандой передо мной?

Нет, ну, а что? Должна же я была проверить свою теорию, пользуясь случаем? Покрутила чуть-чуть перед ее носом горшок с лавандой. Или мало крутила, или нелепу было все равно. Я запихнула отрезанные веточки лаванды в свою прическу, взяла горшок и покинула цветочный магазин.

Я бодро зашла в сувенирный магазин. Аньки еще не было. Антон с Артемом стояли в зале и жевали гамбургеры (что вообще не приветствуется в нашем магазине), их нелепы недовольно посматривали на них сверху.

Запыхавшись, едва не сбив меня с ног, вбежала Анька с двумя коробками пиццы. Я неуверенно отошла в сторону. Забежал Игорь Николаевич, просвистев мимо меня, словно ветер, и скрылся за гжелью. Охранники озадаченно проводили его взглядом. Влетел Крыс, сбил меня с ног и остановился возле охранников.

– Почему едите на рабочем месте? – строго поинтересовался он, отобрал у обоих гамбургеры и поочередно понадкусывал них.

Я встала и отряхнулась. Странные люди… Я наклонилась за чудом уцелевшим горшком с лавандой и услышала знакомый свист пролетающего человека. Я посмотрела вслед скрывающемуся за гжелью Игорю Николаевичу, прижала к себе горшок и быстро заскочила за кассу. Как раз вовремя. Через минуту уже можно было наблюдать за Крысом, жующим гамбургеры Антона и Артема.

– Бардак, – констатировала я.

– Не говори! – с набитым ртом согласилась Анька.

Прямо все забыли позавтракать, что ли? Но не время было размышлять. Нужно переходить к спасению, подумалось мне. Первым кандидатом на спасение была Анька. Ее-то спасать нужно было не только от нелепа, но и от обжорства – едва усевшись на свое кассирское место, она сразу же принялась за пиццу. Я решительно встала, взяла лаванду, вышла из-за кассы… Вбежал курьер с едой, оттолкнул меня, и скрылся за гжелью. Я прижала цветок к себе, и вздохнула. Не знаю, успею ли я спасти мир, выживу ли.

– Извини, пиццу не предлагаю, голодная, как волк, – жуя, пробормотала Анька.

– Ты ешь, ешь, – успокоила ее я. – Я тут тебе цветок принесла.

Я подошла к Аньке и поднесла к ее голове горшок. Как бы ненавязчиво крутя его перед нелепом, я тайком наблюдала за его реакцией. Нелеп принюхался, по крайней мере, было похоже, что он принюхивается, и, кажется, ехидно улыбнулся.

– Зачем? – спокойно поинтересовалась Анька.

– Дак, лаванда же! – широко улыбнулась я. – Полезная, говорят.

– Полезная? – Анька задумалась, нелеп ее внимательно посмотрел на мою лаванду. – Спасибо!

Анька взяла горшок с лавандой, понюхала его… и начала есть. Я, раскрыв рот, озадаченно наблюдала за ней. Мне казалось, что сейчас, прямо на моих глазах, человечество погибает.

– Не все полезное вкусно, – с трудом пережевывая траву, пожаловалась Анька.

Я взяла себя в руки. Это только первая попытка. Вон, прежде чем лампочку изобрести, сколько Эдисон намучился. А у меня еще был чеснок! Я побежала за своей сумочкой, по пути сбив курьера, бегущего назад. Не меня же всем сбивать! Я тоже здесь не просто так.

– Вот! – я торжественно показала Аньке свою баночку.

– Это что? – не дожевав лаванду, поинтересовалась она.

– Чеснок! – я открыла крышку, запахло чесноком, мы обе сморщились, нелеп, кажется, тоже.

– И че? – Анька выплюнула лаванду и закусила пиццей.

– Полезный! – я еще раз попробовала тот же трюк, что и с лавандой, Анька заинтересовалась. – Черт! Ложки нет, – вспомнила я.

– Спасибо! – Анька выхватила у меня банку и залпом ее выпила.

– И че? – растерянно пробормотала я.

– Гадость, – спокойно констатировала Анька и опять закусила пиццей.

Я обреченно вздохнула. Вот так сразу минус два пункта. С такими темпами у меня все идеи быстро закончатся. Но еще была надежда на кофе.

– Может, тебе кофе купить? – предложила я, Анька согласно закивала.

– И нам! – раздался дружный ор из зала.

Я обернулась – два шефа и охранники с надеждой смотрели на меня. Внутренний голос мне подсказывал, что кофе не сработает, но отступать было поздно.

– Кто спонсирует сие мероприятие? – грустно поинтересовалась я.

Все покосились на Игоря Николаевича. Тот неохотно достал деньги и протянул их мне.

– Пять тройных… нет, четверных… нет, лучше пятерных кофе, – сделала заказ я, чем озадачила баристу кофейной забегаловки.

– А… а… А? – после минутного замешательства, все-таки, уточнила она.

– Пять стаканов кофе, – разборчиво проговорила я. – В каждый стакан пять порций.

– А… – она долго что-то переваривала в голове и считала на калькуляторе. – Тогда это будет как двадцать пять.

Я посмотрела на купюру, которую выделил Игорь Николаевич, и прикинула в уме, сколько будет за двадцать пять. Не хватало…

– Тогда… – задумалась я.

– Все включено! – Акшарах протянул мне еще две таких же купюры и подмигнул.

– Как жизнь? – поинтересовался Акшарах.

Мы возвращались в магазин с нашими пятерными кофе. Вокруг было много солнца, много людей, много шума, много нелепов… Мир стремительно превращался во что-то другое.

– Пока как-то никак, – грустно констатировала я.

– Какие идеи? Напоить всех кофе? – хихикнул Акшарах.

– Знаешь, я, по крайней мере, пытаюсь! – обиженно насупилась я.

– Я не против, – успокоил меня Акшарах. – В каком направлении пытаемся?

– Я подумала, что если они похожи на наших слизняков, то стоит попробовать бороться с ними, как со слизняками…

– Берем скидочные купоны! – заорала лошадь на самокате и сбила нас с ног.

Стаканы с кофе разлетелись во все стороны, обливая по пути прохожих, а мы с Акшарахом плюхнулись на асфальт.

– Корова! – прошипела я.

– Лошадь, – уточнил Акшарах, подавая мне руку.

Я встала, закрыла глаза и потрясла головой.

– В каком направлении пытаемся? – повторился Акшарах.

Я посмотрела на него, на кофе в наших руках, оглянулась назад и увидела приближающуюся к нам лошадь.

– Два шага влево! – скомандовала я.

Мы синхронно шагнули влево, мимо пролетела лошадь.

– Так вот! – продолжила я. – Нелепы эти – они ведь похожи на наших слизняков? И я подумала, почему бы не попробовать бороться с ними теми же методами? Пока натуральными средствами попробуем.

– Как вариант, – зевнул Акшарах.

– Какие еще есть варианты? – чуть позже поинтересовался он.

Мы наблюдали за синхронно пьющими кофе сотрудниками нашей сувенирной лавочки. Нелепы, кажется, были совсем не против.

– Вообще, с нашими слизняками это тоже не прокатывает, – заключила я. – И по кофе ползают, и под лавандой спят…

– Ты права. Очень похожи на ваших, – с сарказмом заметил Акшарах.

– Может, их нужно подольше кормить этим? – с надеждой посмотрела на него я.

– Не хочу вмешиваться, в твои методы, – вежливо начал тот. – Но мы ограничены во времени и ресурсах. Предположим, что они сдохнут от кофе, но как ты собираешься все человечество Земли регулярно поить кофе?

– Это да…

Я почувствовала себя совершенной дурой. Как-то мелкомасштабно я мыслила. Но меня-то тоже понять можно. Я вообще не обучена таким глобальным проектам, как спасение мира. Не училась я этому. И неожиданно все это.

– Еще пишут, электричеством их можно… – несмело предложила я.

– Я так понимаю, с натуральными средствами мы закончили? – ухмыльнулся Акшарах.

– Да, – кивнула я. – Можно попробовать всех в бассейн и работающий фен туда… или утюг…

– А разве человеки не сдохнут от этого? – серьезно поинтересовался нечеловек.

– Упс… – озадачилась я.

– Напомню, – осторожно обратился ко мне Акшарах. – Мы спасаем людей от нелепов, а не нелепов от людей.

– Да… – погрустнела я. – Но в фильмах так эффектно – ночь, ванна, фен, труп…

– Большая ванна нужна, – весело заметил Акшарах.

– Шокер! – неожиданно осенило меня. – Ага! – я почти выпрыгнула из-за кассы. – Точно! Давай купим шокер.

Я окончательно выскочила из-за кассы и пошла к выходу.

– Маргарита! – дружно выкрикнули коллеги. – Еще кофе! – одновременно прокричали они.

Я обернулась – Анька вытащила из кассы деньги и протянула их мне.

На улице количество людей с нелепами продолжало увеличиваться. Меня это уже начинало не то, чтобы беспокоить, но больше нервировать. Одна надежда была на шокер.

– Где можно купить шокер? – поинтересовалась я у Акшараха.

Он молчал, я посмотрела на него – Акшарах держал в руках шокер, и незаинтересованно смотрел на свой браслет.

– У тебя все это время он был, и ты молчал? – строго спросила я.

– Зачем покупать, если можно воспользоваться браслетом? – невозмутимо заметил он.

– Браслетом???

– А ты думаешь, для чего нужен сверхзвуковой браслет?

– Я не знаю, – обиженно пробормотала я. – Я вообще ничего о вас не знаю. Почти ничего! Только то, что вы – это какой-то «Альянс», которому насрать на нашу Землю!

– Не насрать! – возразил Акшарах. – Мы больше чем вы сами заинтересованы в стабильности планеты! Если вы себя уничтожите, то разгребать придется нам.

– Ладно! Совершенно не важно, – я отобрала у него шокер и покрутила его перед собой. – Он совершенно настоящий?

– Как и все вокруг, – улыбнулся Акшарах.

– И это не противоречит вашим законам? Помогать нам?

– Ты сама принимаешь решения, – еще шире улыбнулся Акшарах. – Это – почти единственное, что имеет значение.

– Ладно, все равно не очень понимаю вашу альянскую политику, – вдохнула я, хотя вот это его «почти» меня несколько смущало. – Пойдем!

Мы развернулись и направились к магазину. Большинство окружающих жрали. Это просто ужас какой-то. Все встречные идут и чавкают. Они все сожрут. Какой-то джентльмен жевал газету. Я засмотрелась на него, чуть шею не свернула.

– Боже! – воскликнула я, наткнувшись на палатку с футболками, и запуталась в них. – Боже! – испуганно прошептала я и выбралась из палатки. – Я это громко прокричала? – тихо поинтересовалась я у Акшараха. Если я это выкрикнула, то, вероятнее всего, меня тоже оккупировал нелеп. – Как моя голова? – прошептала я.

– Ужас! – ахнул Акшарах.

– Все! – у меня начался нервный тик. – Это конец! – миру пришел конец, подумалось мне.

– Твоя прическа! – скривился Акшарах. – Это чеснок?

Я задумалась, огляделась. Продавец футболок стоял с зеркалом перед покупателем, примеряющем кепку. Я отобрала у него зеркало и посмотрела на себя. Нелепа, слава Богу, не было. Но прическа растрепалась.

– Боже! – охнула я. – Она безнадежно испорчена! – я вытащила зубчик чеснока, и веточки лаванды. – Гребанные пришельцы! – прошипела я, и отдала зеркальце и все элементы прически растерянному продавцу. У продавца, кстати, не было нелепа. – Спокойствие! – быстро порекомендовала ему я. – Чтобы не случилась, ни в коем случае не повышайте голос!

– С…а, – тут же заорал он. – Верни кепку! Держите вора! Кепку сп… л.

– Это провокации! – осенило меня. – Они будут специально всех провоцировать, чтобы все орали!

– Нормально, – спокойно согласился Акшарах. – Я бы тоже на их месте так делал. Да, все бы делали так.

Продавец продолжал орать, оставаясь на месте. Над ним уже висел нелеп. Я решительно подошла к нему и применила шокер. Продавец подергался некоторое время, потом упал. Негативной реакции у нелепа не наблюдалось. Акшарах оттащил меня от продавца.

– Это не мое дело, – изобразил фальшивую улыбку он. – Но, может быть, лучше к нелепу приставлять шокер?

– Он же меня увидит? – засомневалась я.

– Ну, ты же взрослая, умная женщина! Придумай что-то. Ткни в него ненароком. Оступись или не знаю, что еще.

Я подумала над этим, согласно кивнула, подошла к еще лежащему продавцу, и наклонившись над ним, подала ему руку. Одновременно аккуратно приставила шокер к нелепу. Нелеп немного посверкал, но, кажется, даже остался доволен этой процедурой.

Мы зашли в магазин. Все текло почти своим чередом. Унылый персонал, незаинтересованные покупатели. Анька сосала петушка на палочке, охранники хрустели чипсами. Нелепы задумчиво нависали над своими жертвами. Я молча раздала всем кофе. Шефов в зале не было. Я прошла в кабинет главного. Оба начальника сидели на диванчике и уминали пиццу. Кофе, как средство борьбы, не работало.

– Вот теперь точно начнется продовольственный кризис, – грустно вздохнула я.

Артем пробовал на вкус магнитик, Антон пытался откусить кусок ушанки. Их нелепы озадаченно переглядывались. Мы вдвоем с Акшарахом сидели за моей кассой и искали информацию на планшете.

– Еще они на термитов похожи, – заключила я, увидев, что у Артема получилось откусить кусок от магнита. – Может, нужно химический аэрозоль какой-нибудь купить…

– Так прям и вижу тебя с баллончиком аэрозоля, путешествующей по всей планете. И так: «Т-с-с, ни в коем случае, что бы не случилось – не повышайте голос!». И все в ответ: «Да, конечно, как скажешь», – ржал надо мной Акшарах.

– Ну, извини, – я обижено насупилась. – Это у вас там «Альянс», а я здесь не специалист!

– Поштучно травить – примитивно. Нужно мыслить масштабно! – порекомендовал Акшарах.

– Масштабно! – я округлила глаза.

– Да, – похлопал меня по плечу Акшарах. – Вижу, ты уже начала что-то понимать… – но он проследил за взглядом моих округлившихся глаз. – А, ты об этом, – разочарованно вздохнул он.

Перед нашим магазином стоял грузовичок, а два грузчика заносили коробки с едой, отмеченные клеймом известной кафешки. Коробок было много.

– Это точно не наши слизняки мутировали? – уточнила я.

– Я… – задумался Акшарах.

– Вы выдели, что они к нам именно прилетели? А то у нас, тут, знаешь… – я принюхалась. – И радиация… – я растерянно водила носом – откуда-то шел странно мерзкий запах. – И химикаты… – я зажала нос. – Да что за вонь такая?

– Похоже на чесночный освежитель воздуха… – сморщился от неприятного запаха и Акшарах. – Который распылили на куче дерьма…

– Освежитель или осквернитель? – уточнила я.

– Почему ты пытаешься зациклиться на деталях? – впервые выразил недовольство, ранее всегда спокойный, Акшарах. – Не важно, как назвать дерьмо. Оно все равно останется дерьмом!

– У вас тоже есть дерьмо? – зачем-то поинтересовалась я.

Акшарах недовольно зыркнул в мою сторону, но промолчал. Не то, чтобы это было риторическим вопросом. Просто, я уже два дня общаюсь с каким-то дехом, а практически ничего о нем не знаю… Хотя, конечно, начинать с такой интимной подробности, как дерьмо, может, и не лучший вариант.

– Хотелось бы просто узнать тебя поближе, – попыталась исправить ситуацию я.

– Да? – Акшарах озадачился. – Кардинально ты подходишь к некоторым вопросам, – он поправил свою взлохмаченную прическу. – Если что, то я убежденный холостяк.

– Да не претендую я на твою независимость! – обиженно отстранилась я. – Ты даже и не человек. Может, ты вообще по-другому выглядишь, а это только костюм человека. Может, на самом деле, ты тоже, как эти… – я кивнула в сторону нелепов. – Или, наоборот, красавец.

– Что значит наоборот? – повысил голос Акшарах. – Да ты на себя посмотри!

– Что? – почти выкрикнула я. – Да ты знаешь, скольких я мужиков отшила?

– Отшила? – засомневался Акшарах. – Да они сами свалили!

– Что? И это мне говорит какая-то мартышка, которая ест чужие салаты?

– Да, нужен мне твой салат! Ты-то и готовить ничего не умеешь, кроме чесночной пасты, – возмущался Акшарах, крутя перед собой мою баночку, в которой не так давно был чеснок.

– А ты вообще ничего не умеешь, только браслет твой! – парировала на повышенных тонах я.

– А как тут у вас без браслета еще? Туфту бесполезную продавать?

– А чего приперся тогда сюда? И сидел бы на своих дежурствах, со стороны наблюдал! – почти выкрикнула я. – Орешь тут на меня…

Мы одновременно замолчали и огляделись. Рядом с нами висели два нелепа, видимо, уже готовые внедриться. Но, наверное, децибелов не хватало.

– Освежитель этот не очень, – спокойно сообщила я, снова прикрывая нос.

– Согласен, – тихо согласился Акшарах, прикрывая свой нос.

– Извините, – Анька привстала и громко, извиняюсь, перднула. – Несварение какое-то. Везде химия, – она плюхнулась на место и запихнула в рот кусок пиццы.

– Жрать меньше нужно, – буркнула себе под нос я, и тут же прикрыла его рукой.

Нелепы, кажется, разочарованно, но покинули нас. Мы с Акшарахом облегченно выдохнули. И извинительно улыбнулись друг другу.

– Я не в поисках парня, – на всякий случай, сообщила я. – Но, раз уж мы вместе спасаем этот мир, хотелось бы знать побольше о тебе.

– Мы такие же, как вы, – улыбнулся Акшарах. – В смысле дерьма… И всего прочего… Но наши технологии и способности… Они немного иные.

– Надеюсь, у вас нет, как у нас, супер-способностей делать дерьмо из всего? – с надеждой поинтересовалась я.

– Скорее наоборот, – уверенно сообщил Акшарах. – Кстати, насчет браслета… – он недовольно сморщился, принюхиваясь. – Он может сделать еще пару салатов, и не только…

– Из дерьма? – насторожилась я.

– Нет, – скривился Акшарах. – Надеюсь, – неуверенно прошептал он, я решила надеяться вместе с ним. – Предлагаю, пока вопрос со спасением открыт, покинуть этот милый магазинчик и обсудить дальнейшие действия в другом месте.

– Как это ни накладно для моего бюджета звучит, но я согласна забить на работу.

Мы одновременно встали и молча пошли к выходу.

– Марго! – с полным ртом окрикнула меня Анька. – Ты, это… мне два… Нет! Лучше три… Нет! Пять!

– Всем по пять! – выкрикнул из зала Игорь Николаевич.

– За счет компании! – нагло добавил Крыс.

Анькин нелеп громко перднул и, кажется, немного засмущался. Мы переглянулись с Акшарахом и быстро вышли.

Голые и не смешные

Мы сидели перед магазином и жевали салат, честно материализованный браслетом Акшараха. Я старалась не думать о том, каким именно образом, а главное – из чего браслет все материализует. Народ вокруг был практически весь «онелеплен» и практически все жрали. Жрали в основном мясные блюда. Что мне, как убежденной вегетарианке, категорически не нравилось.

– Нужно попробовать оружие, – задумчиво проговорила я. – Твой браслет может мне пистолет материализовать?

– Оружие запрещено! – строго сообщил Акшарах.

– Тогда нужно купить! – уверено проговорила я, доставая планшет. – Как нелегально купить оружие… – бормотала я, забивая запрос в гугл.

– На всякий случай, напоминаю, что борешься с нелепами только ты. На Земле около восьми миллиардов человек. Учитывая, что, кроме тебя, нелепов никто не видит… И даже, если тебя не сочтут сумасшедшей, бегающей с оружием и стреляющей в воздух… Сколько времени тебе понадобится, чтобы расстрелять восемь миллиардов нелепов? Давай еще раз вспомним о масштабности, – устало напомнил мне Акшарах.

– Восемь миллиардов! – тихо ужаснулась я. – Масштабно! – я посмотрела на изображение пистолета на планшете, окинула взглядом проходящих мимо людей с нелепами. – Ядерное оружие! – уверено констатировала я.

– Марго! – Акшарах потряс меня за плечи. – Если ставить вопрос об уничтожении людей в целом, то «Альянс» попозже решит этот вопрос собственными силами. Пока нужно пытаться спасти Землю.

– А, ну да, – очнулась я. – Все время забываю о людях. Хотя… если спасти Землю… – я критично посмотрела на проходящих людей.

– Землю, с людьми, – уточнил Акшарах. – Спасаем всех, кроме нелепов.

– Сложно найти эту тонкую грань между нелепом и человеком, – пробормотала я. – Это усложняет задачу. И как они вообще размножаются?

– Человеки? – озадачился Акшарах.

– Да, с человеками все понятно, – махнула рукой я.

– А, ну да, – смутился Акшарах.

– А у вас по-другому? – осторожно полюбопытствовала я, стараясь не выглядеть слишком любопытной.