Жена по наследству бесплатное чтение

Жена по наследству
Аля Кьют

Глава 1. Курильщик

Милана

— Как здорово, что ты в Москве, Мили! — бурно радовалась моя подруга Катя, поднимая бокал. — Давай за нас и за школу.

Катя провозгласила тост, и я выдавила вымученную улыбку, стараясь радоваться простым человеческим вещам. Вкусное игристое, устрицы по суперскидке и подружка, с которой все детство провела на сборах и тренировках.

— Да, за нас и за школу, — повторила я, звякая своим бокалом о ее.

Стекло издало очень глухой дзынь. Конечно, дело было в качестве бокалов, а не в том, что даже посуда чувствует мое уныние.

— Паршиво, что у тебя травма, — запоздало разделила мое горе подруга.

Я не вынесла бы ее сочувствия в сочетании с блеском глаз от вина. Поэтому махнула рукой и изобразила принятие:

— Судьба, значит. Зато теперь я могу много есть и даже напиться.

— Это — да. Признаться, именно ради этого я и бросила танцы. У меня бы не хватило сил просрать всю молодость, отказаться от студенчества. Ой, прости…

Она прикрыла рот рукой, понимая, что именно это я и сделала. Да к тому же зря. Теперь у меня не будет карьеры, и поступить в универ тоже проблематично. К тому же, я совсем не представляла, кем хочу стать.

Танцы были моей жизнью. Ничего иного я не хотела.

— Ничего, — снова невозмутимо успокоила я Катю. — Студенчество — это круто. Расскажи, как тебе в «Плешке»?

— Ой, прекрасно.

И Катя стала болтать, уже не останавливаясь и не осекаясь. Я слушала, делая вид, что мне интересно, а сама только и мечтала скорее сбежать. С чего я взяла, что встреча с подругой поможет мне успокоиться перед оглашением завещания Алексея?

Катины рассказы были веселые и, наверное, интересные. Попойки, студенческие вёсны, зачетки в форточке, невыносимые преподы и шикарные парни возбуждали всех девчонок.

Только я в свое время отказалась от этого по своей воле. Моей мечтой всегда была сцена. Именно танцами я бредила с детства. Танцами я занималась всю свою недлинную жизни и с танцами связывала карьеру и все ближайшее будущее. Но у судьбы были другие планы.

Я старалась слушать Катю, но не могла сосредоточиться, терялась в именах и локациях, сначала переспрашивая. А потом перестала и просто кивала, молясь, чтобы этот вечер скорее закончился.

Чертовски паршивая идея. Наши пути и мнения не совпали полтора года назад, когда Катя поступила в Академию Плеханова, а я укатила на гастроли по Европе и двум Америкам.

Что я ждала от этой встречи?

Последний раз, когда мы виделись, я не понимала, как можно отказаться от призвания ради всего, что так восхищало Катерину. С тех пор ничего не изменилось. Наши пути разошлись.

Мне так не хотелось сидеть одной в гостинице, умирая от тоски и одиночества. Но здесь, в этом милом ресторанчике, выть хотелось еще сильнее.

Я не перебивала Катю минут десять, и она продолжала говорить, ничуть не смущаясь. Но мне очень скоро понадобилась передышка. Извинившись, я отправилась в уборную, чтобы немного перевести дух.

Столики летней веранды стояли почти вплотную, и я порадовалась, что мы встретились в будни, когда здесь не так много народа и шума. Через два стола от нас сидел мужчина. Я была к нему спиной все это время и заметила только по пути в уборную. Он посмотрел на меня мельком, но сразу вернул взгляд и как будто поймал» меня. Я даже запнулась.

У него были такие странные глаза. Я притормозила у его стола, делая вид, что ищу равновесие, а сама бессовестно уставилась на лицо незнакомца.

Мужественные черты, щетина, которая уже почти борода, но еще не совсем. Нос с небольшой горбинкой, губы полные. Но глаза… Боже мой. Я прибавила шаг, чтобы не выглядеть совсем чудачкой.

— Все в порядке, Мил? — вернула меня за стол из раздумий Катя.

— Да, все хорошо, — почти не соврала я. — О чем мы говорили?

— Повторить вам игристое? — не дал кате продолжить официант.

— Нет, — отказалась я сразу.

То ли это свет так играл, то ли у него действительно был TakoЙ peдкий цвет глаз. Светло-карие, почти янтарные, цвета виски. Я прерывисто выдохнула,

войдя в уборную. Накануне оглашения завещания Алексея встретить человека с глазами, как у него.

Я сподоснула руки и брызнула в лицо водой.

Катина болтовня показалась желанной тоской по сравнению со странными чувствами, которые сейчас во мне всколыхнулись. Нужно заканчивать этот странный ужин и ехать обратно в гостиницу.

Я вернулась к столу, невольно отметив, что тот самый мужчина говорит по телефону. Я не стала оборачиваться и смотреть на него, хотя хотелось. Такое странное чувство, когда тянет, но точно знаешь, что нельзя. И от этого тянет еще сильнее. Как высота, которая манит прыгнуть.

— А мне — да, — согласилась подруга.

Я приуныла, даже не пытаясь это скрыть. Катерина же продолжила докладывать о своих романах. Официант очень быстро принес ей Второй бокал, а я еще допивала первый. Меня смутил запах дыма, и я покрутила головой, но не нашла никого с кальяном или вайпом рядом. Курить мог только тот самый мужчина, который все еще сидел позади меня. И это не был кальян. Я точно чувствовала табак. Тяжелый и сладко-приторный. Я спросила официанта.

— У вас можно курить?

— Да, — ответил он невозмутимо.

— Это отвратительно, — выпалила я, невольно повышая голос на эмоциях.

Катя, которая могла видеть реакцию курильщика, сделала на меня большие глаза и была готова зашикать.

— Нет, правда, это последний ресторан в Москве, где можно курить. Разве эту гадость не запретили?

— Открытая веранда, — объяснил официант.

— Все закрыто, как аквариум, — продолжала я кипеть, кивая на прозрачные перегородки из пленки.

— Могу предложить вам пересесть в зал.

Катя скривила лицо.

— Тут хорошо вроде. Может потерпим?

Признаться, мне тоже было лень тащиться в зал, где, наверное, немало народа и шумно. Кроме того, теперь у меня был отличный предлог для раннего побега.

Я больше не стала спорить. Мы остались на веранде. Катерина продолжила говорить и пить. Краем уха я услышала, как тот самый мужчина попросил официанта пересесть. Я не могла не удивиться. Надо же какой совестливый.

Однако это не спасло нас от дыма. Он курил как будто одну за другой. Еще и табак был какой-то ароматизированный, удушающе пьянящий. Меня начало мутить. Как будто я сама затягивалась этой дрянью.

Официант унес посуду, меня начало подташнивать, Катя болтала без остановки, как будто играя на публику. Она жестикулировала, громко смеялась и делала театральный паузы в интригующих моментах, чтобы глотнуть вина. К слову, пила она медленно, словно издевалась.

— Слушай, мне что-то нехорошо, — призналась я тоже чуть театральнее, чем было на самом деле. — Может пойдем?

— Я бы хотела допить, — не согласилась Катерина.

У меня вертелось много чего на языке, но в бокале моей подруги оставалось совсем немного.

— Для вас комплимент, пожелание хорошего вечера и извинения от господина за дальним столиком, — ворвался в мои надежды официант.

Он принес ведерко, из которого торчала целая бутылка «Просекко». На этот раз я обернулась и встретила обжигающий взгляд незнакомца. Он снова держал в руках сигарету и чуть склонил голову в мой адрес.

О нет. Целой бутылки в компании с его сигаретами я не вынесу. Слава богу, Катерина потеряла дар речи и посылала незнакомцу признательные взгляды.

Я успела быстро отказаться:

— Спасибо, конечно, но пусть он подавится своим игристым и своими вонючими сигарами.

— Боюсь, это сигариллы, — поправил меня официант.

— Их название не влияет на вонь, так что мне плевать. Счет принесите, пожалуйста.

— Как прикажете.

Он умчался мгновенно и вернулся еще до того, ка Катерина вернула себе дар речи. Я оплатила ужин, спросила:

— У вас есть вторая уборная?

Идти мимо курильщика мне совсем не хотелось. Слава богу, официант указал на вход в зал. Туда я и отправилась, едва приложила карту к экрану. Катя побежала за мной. Что странно. Я удивилась ее прыти. Думала, она наоборот рванет извиняться перед тем мужиком за то, что он нас отравил.

— Милан, это было грубо, — отчитала она меня таки, пока мы шли через зал и других гостей. — Он извинился.

— Мне все равно, — равнодушно отвечала я.

Катя не унималась.

— Можно было познакомиться. Такой интересный мужчина. Уверена, он бы пересел к нам. Он хотел.

— Если бы он к нам пересел, меня бы стошнило.

— Какая ты стала, Мили…

— Какая? — удивилась я, останавливаясь.

— Странная, — закончила Катя и быстро скрылась в уборной.

Я осмотрелась и не увидела второй двери. Боже, один туалет на зал. Кошмар. Еще осмотревшись, я с сожалением заметила, что зал был ничуть не шумным и не душным. Одна небольшая компания сидела за дальним столом. А к большому залу еще прилегал малый. Я прошла дальше, чтобы изучить интерьер. Мое внимание сразу привлекли картины. Здесь был преимущественно импрессионизм. Я даже узнала одну из работ Моне.

Но в этом зале было нечто более ценное, чем гениальная картина. Он оказался абсолютно пуст. Мы могли посидеть здесь среди прекрасных пейзажей, без вони и странных карих глаз.

Я услышала за спиной шаги и сказала:

— Смотри, как тут здорово, Кать. Никакого вонючего табака, только Моне. Боже, неужели это подлинник?

Едва я это сказала, как сразу ощутила тот самый запах ароматизированного курева. Сердце пропустило удар.

— Это копии, — проговорил незнакомец. — Студенты художественного училищa из Kocтромы писали на заказ. Вы разбираетесь в искусстве? Меня зовут Руслан. Я хотел принести еще раз свои извинения.

— Принесите их в другое место, — совсем невежливо огрызнулась я.

Попыталась уйти, но он угадал направление, и в итоге я влетела прямо в его грудь.

— Не убегай, — быстро перешел он на «ты» и схватил меня за плечи.

— Отпустите. Я буду кричать, — пригрозила я жалким сиплым шепотом.

— Прямо здесь? Давай хотя бы сядем в машину.

От его наглости я окончательно потеряла дар речи, зато вспомнила, что могу двигаться и выдрала себя из огромных ручищ. Я помчалась прочь, забыв про Катю. Сейчас мне нужно было уносить ноги, желательно подальше и побыстрее. Этот мужчина пугал меня до чертиков и волновал не меньше.

Удивительно, но отвратительный запах сигарилл, смешавшись с его парфюмом, больше не казался мне мерзким. Но это, конечно, не было поводом знакомиться ближе, болтать об искусстве или садиться в его машину.

Я убегала и знала, что он преследует меня, как хищник какой-то. Наверное, было большой ошибкой выйти из ресторана. Он находился в тихом месте, где почти не было людей и машин. До проспекта идти минут пять, если быстро-то три. Но моя травмированная нога совсем не поддерживала идею бегства и тут же предательски заныла. А хищник тем временем настигал.

— Пожалуйста, постой. Я лишь хотел познакомиться, — не отступал он, снова вцепляясь в мою руку.

— Если ты хотел познакомиться, то какого черта все время хватаешь?

У меня не осталось вежливости, но прибавилось паники. Однако, руку мою незнакомец Руслан отпустил, но продолжил следовать за мной по пятам.

— Ты убегаешь, а я не привык отпускать то, что мне нравится.

— Значит, я буду приятным исключением из твоих правил.

— Не будешь.

Я продолжала идти, надеясь скорее выйти к яркому проспекту, который внушал намного больше уверенности. Руслан обогнал меня и шел спиной вперед, продолжая уговаривать на черт знает что.

— Давай вернемся в ресторан: посидим, поболтаем. Я больше не буду курить, клянусь.

— Все вы клянетесь, — усмехнулась я, прибавляя шаг. — Меня не интересует знакомство, Руслан.

— Так мы уже познакомились. Ты знаешь мое имя, а я точно буду знать твое до конца дня.

Он выглядел очень странно в этой ситуации. Вроде бы взрослый, серьезный человек. Такой высокий и суровый на вид, в пиджаке. И с очень серьезными, невероятно красивыми глазами, а ведет себя как подросток какой-то. Кривляется, навязывается.

Я вспомнила своего престарелого поклонника-итальянца и пошла еще быстрее. К черту этих дяденек, которые считают тебя куклой. Они думают, что купить можно всё и всех. Я намучилась с одним и не хочу больше этих хлопот.

— Вы можете уйти из того ресторана с любой девушкой, — угадала я.

Он не стал спорить.

— Почти с любой, да.

— Тогда вернитесь и снимите себе подружку. Я в такие игры не играю.

— Именно поэтому я все еще уговариваю тебя, как дурак. Те игры мне давно наскучили, а с тобой будет интересно.

— Не будет. Я очень скоро приду домой и лягу спать. Одна.

— Но до конца этого дня я узнаю твое имя, — пообещал он, и его глаза вспыхнули азартом.

Я хотела отшить его грубее, потому что ну не понимал человек по-хорошему. Но вдруг мимо нас пронеслась машина. Улица была узкая, мы шли по тротуару, разумеется. Тачка промчалась практически по бордюру.

Руслан резко поднял руку, чтобы не задеть зеркало. Я инстинктивно потянула его в сторону. Он не удержался на ногах и упал на меня.

— Господи, — вскрикнула я, пытаясь вылезти из-под него.

Он тоже старался подняться, но опять оседал на асфальт. Что-то липкое и теплое потекло по моей руке.

— Кровь! Боже правый! У тебя кровь, — заорала я на всю улицу.

Глава 2. Чудо

Милана

Прокуренный незнакомец Руслан лежал на асфальте и истекал кровью. Я, как дура, ползала возле него и светила телефоном, чтобы понять, откуда, черт побери!

Как будто это было важно.

— Номер, — пробормотал он, пытаясь сесть.

— Нет! Лежи, — заорала я на него. — Я слышала, нельзя двигаться, когда…

— Когда сбила машина или упал, — подхватил он.

— Ты упал.

— Только потому что ты меня толкнула. Меня порезали, детка, — поправил Руслан. — Номер…

— Номер скорой? Да, конечно. Нужно вызвать скорую, — стала соображать я о главном. — Какой в России номер? Я никогда не вызывала.

— Господи, девочка, откуда ты свалилась на мою голову? С луны?

— Ты сам свалился, — огрызнулась я и без его помощи нашла номер экстренной службы.

Со мной начал говорить диспетчер, но я путалась, и Руслан протянул руку.

— Дай я поговорю.

Вот он соображал отменно, даже будучи раненым.

— Да, это было нападение. Я видел нож. Лезвие прошло по руке. Выше локтя, по внутренней стороне. Вроде ничего особенного, но крови до хрена. Наверное, придется зашить. Да, мне чертовски больно. Я признаюсь в этом при девушке, к которой клеился только что. Так что осознайте масштаб и пришлите уже катафалку со светомузыкой.

Я застонала, представив себя на месте дежурного. Будь у меня такая катафалка, я бы уже ее отправила. Руслан говорил очень убедительно.

— Да, мы в центре почти. Улица Правды, три. Давайте поживей. Помирать неохота.

Он отбил звонок, вернул мне телефон и поморщился.

— Ты уверен, что тебе можно сидеть? — никак не могла я успокоиться.

— Ни в чем не уверен, кроме того, что ты мне ужасно нравишься такая взволнованная тоже.

— Ты конченый совсем? У тебя пиджак весь в крови. Может надо как-то перетянуть руку?

Жгутом?

Раненый кретин заржал через стоны.

— Нет, колючая ты тоже классная. Когда ты одновременно переживаешь и ругаешься, у меня встает. Жесть.

Я закрыла рот рукой, чтобы ничего не говорить, передвинула ладонь на глаза, чтобы развидеть это все. Дернула себя за волосы, но и это не помогло успокоиться или проснуться. Все это невероятное безобразие происходило наяву.

Я бросила клатч на тротуар и присела рядом с кровавым извращенцем.

— Ты истекаешь кровью, Руслан, — сообщила я ему очень очевидный факт.

— Да? Ты тоже заметила? — продолжал он потешаться.

— Ты истекаешь кровью и утверждаешь, что у тебя эрекция? Этого не может быть. Зачем такое говорить?

— Думаешь, я вру? Хочешь проверить?

— Не хочу. Совсем, — всхлипнула я и на всякий случай, отодвигаясь от него на пару сантиметров.

— Я бы положил твою трусливую ладошку на свою ширинку, чтобы доказать… — пригрозил он, но тут же признался… — Единственное, что меня останавливает — это рука. Кажется, если я перестану зажимать чертову рану, то вся моя кровь хлынет на асфальт.

Я зажмурилась, приказывая себе не блевать и не отключаться. От таких подробностей голова кружилась и мутило адски.

— Да, хорошо, поймал. Я москвичка на самом деле, просто три года не жила в России.

— Нет-нет, малышка. Не отключайся. Ты просто обязана дождаться тарантайку с мигалками и засунуть меня туда. Давай, поговори со мной!

— Ммм, да-да, хорошо. Я здесь. Поговорить могу, но только не о твоем стояке, бога ради.

Руслан закашлял, и я вздрогнула, но оказалось, что он так посмеивается через боль.

— Вот ведь досада, — проговорил потерпевший. — А меня именно это и волнует больше всего.

Я открыла рот, чтобы отчитать его, но не пришлось.

— Ладно, недотрога. Не будем о больном. Расскажи о себе. Ты не из России?

— С чего ты взял?

— Номер скорой не знаешь.

— Может я просто никогда не вызывала.

— Даже те, кто никогда не вызывал, знают, как позвонить.

— Учеба?

— Гастроли.

— Актриса?

Он заерзал и стал рассматривать мое лицо, словно это была картина.

— Танцовщица.

— Балет?

— Современный балет.

— Как интересно. Что же привело тебя домой?

— Дела, судьба…

Я собиралась добавить, что еще и травма, но не стала. И так наговорила лишнего человеку, с которым и рядом быть не хотела лишнюю минуту. Утопив пальцы в волосы, я вымученно проговорила: — В следующий раз ты не трать время на уговоры с девушкой. Сразу полосни себя, и она твоя. То

— Ты чокнутая, — фыркнул Руслан.

— Угу, но ты сам меня выбрал. Мог бы приударить за моей подружкой. Она нормальная.

— С нормальными стало скучно. Я же уже говорил. Или нет? Меня не выключало?

— Да, говорил. Пока вроде мы оба в сознании. О, там вроде мигает скорая.

Я встала, чтобы посмотреть за угол и увидела отсветы, а потом сразу услышала сирену.

— Тонконожка, — окликнул Руслан — Пока они не приехали, скажи мне номер.

— Номер скорой? — не поняла я.

— Нет. Номер машины, которая проехала мимо нас. Ты запомнила?

Я взглянула на чернильное небо и покачала головой.

— Нет. Совсем нет. Прости. Вроде бы она была черная.

— Это я тоже видел. Ладно, забудь.

— Руслан, это было специально? — еле слышно спросила я.

Ответить он не успел. Я вроде бы слышала, что он говорил по телефону о ране и лезвии, но как будто не приняла это всерьез. Мне стало страшно только сейчас. Но бояться оказалось некогда. Скорая остановилась около нас.

Я не смотрела, как на нем разрезают красивый пиджак, как оказывают первую помощь. Мне хватило мельком заметить алое пятно на рубашке.

— Нашатырь у вас есть? — поинтересовался Руслан.

— Вас вроде не отключает, — ответил ему доктор.

— Для дамы. Она вот-вот упадет в обморок.

— Постараюсь не падать, — тихонько проговорила я, нарочно ни на кого не глядя.

Руслана быстро погрузили на носилки, затащили в машину. Следом втолкнули и меня.

— Скажи имя, детка.

— Если честно, я думала, что просто дождусь скорую, — проговорила я, едва ворочая сухим языком.

— Как некрасиво, милая девушка. Ваш мужчина истекает кровью… — начал меня отчитывать медбрат.

— Он не мой мужчина. Мы едва знакомы.

— Мы почти не знакомы, — поправил Руслан. — Ты знаешь мое имя, а я твое — нет. Давай же, детка. Скажи. А то вдруг я умру.

— Ты не умрешь, — пискнула я. — Это просто… немного крови.

— Не умрет, — подтвердил врач. — Но возможно понадобится операция и срочно. Рана глубокая.

— Господи, какой ужас, — запричитала я отчаянно.

— Наркоз может убить меня. Скажи имя, красавица, чтобы я спокойно двинул кони.

— Что за хрень, — медбрат скривился брезгливо. — Наркоз сейчас максимально щадящий, дозированный. Нет никакого риска.

— Не лезь, парень. Что ты понимаешь?

— Побольше вашего, господин дырявый локоть.

— Наверное, именно поэтому ты трясешься в карете, а не ассистируешь на моей операции, припечатал его Руслан.

— Гондон, — не постеснялся ответить парень.

— Дима, полегче, — одернула медбрата врач. — Проблем захотел?

Дима заткнулся сразу, дав Руслану шанс продолжать паясничать.

— Ладно, — сдалась я. — Мили.

— Мили? Это как Милагро? — влез медбрат снова.

— Завали, пацан. У меня одна рука здоровая. Я еще могу ею воспользоваться.

Это было абсурдно смешно. Он истекал кровью и грозил расправой, а я хихикала, как дурочка.

Руслан перевел на меня взгляд и вздернул брови.

— Мили? Серьезно? Милагро? Чудо по-испански.

— Я Милана на самом деле. Никаких чудес.

— Я бы так не сказал.

— Ты вообще лучше молчи, — посоветовала я.

— Не могу с вами не согласиться. Поберегите силы, Руслан Артурович. Они вам понадобятся чуть позже, когда будут задавать вопросы в больнице.

— К тому моменту я надеюсь отключиться.

— Полиция вас достанет даже на том свете.

— Полиция? — Я ахнула.

— Конечно, — кивнула доктор. — Вам тоже придется дать показания.

— Почему я не бросила тебя истекать кровью? — вполне искренне задалась я вопросом.

— Потому что вы очень добрая, — ответил мне медбрат.

— Чувак, это моя реплика и моя девочка. Я к ней клеюсь.

— Ты помирать только что собирался.

— Друзья мои, давайте не будем в скорой о смерти. Плохая примета, — одернула всех врач.

Я натянуто улыбнулась и была рада, что до конца пути никто больше не болтал языком.

B приемнике Руслана оформляли долго. Он отвечал на вопросы, но сестра смотрела почему-то на меня. Похоже, меня приняли за его подружку. Сам порезанный наглец усугубил это, потребовав с каталки: — Поцелуй меня перед смертью. Это последнее желание.

— Пошел к черту! — рявкнула я, не разделяя его поганого юмора.

— И не надо нервировать девушку, — отчитала его сестра. — У нас отличный врач. Вызвали для вас прямо из постели. Рука будет в порядке. Операция несложная.

— Все так и есть. Руслан Артурович, добро пожаловать в хирургию, — вышла из дверей доктор в маске.

— Я сегодня окружен прекрасными дамами, — не прекращал болтать мой новый знакомый.

— Вы ему там скорее ставьте наркоз, а то изведет болтовней, — посоветовала сестричка с приемника.

Я нервно засмеялась и упала в кресло, не чувствуя под собой ног и провожая Руслана взглядом.

Его увезли в отделение. Все та же сестра предложила мне:

— Можете подождать вон там. Кресла помягче, будет удобнее.

Следуя ее совету, я пересела в другой угол. Видимо, полиция придет допрашивать меня уже скоро.

— Хотите кофе или чай? — снова проявила любезность медсестра.

Я как будто в СПА пришла, а не попала в приемник российской скорой, о которой ходили жуткие слухи.

— Чай, — выбрала я. — Спасибо.

— Ну что вы… Мы все понимаем. Не переживайте. Хирург действительно супер. Руслану Артуровичу повезло, что она сейчас в городе.

— Не сомневаюсь, — поддержала я ее мнение, чтобы не выглядеть грубиянкой.

Интересно, всех пациентов так обхаживают? Что-то мне подсказывало — нет. Руслан Артурович был очень похож на особенного. Обращались с ним соответственно. И со мной заодно.

Мне принесли чай и снова уверили в крутости хирурга и отличном исходе операции. Я кивала и достала телефон, чтобы намекнуть на желание побыть одной. Но сестра извинилась и попросила переписать мои данные для полиции.

— Вы понимаете, так положено, — оправдывалась она. — Мы обязаны…

Конечно, я не стала спорить, все ей надиктовала и скоро осталась одна в кресле, потому что привезли нового пациента.

Я листала ленту соцсетей и краем глаза поглядывала на врачей, сестер и пациентов. За время, что я провела в приемнике, рядом со мной посидели две женщины, которые приехали со старенькой мамой. Она умерла прямо в приемной. Я плакала вместе с ними, вспоминая свою маму, которая ушла совсем недавно.

Пока они пытались принять потерю, поступил то ли алкоголик, то ли бездомный. От него на весь лазарет пахло спиртом и грязью. Сестрички шипели, точно не в восторге от такого клиента. Ко всему прочему мужик вдруг вскочил и помчался к выходу. Но упал прямо у двери, где сидел охранник. Беглеца тошнило кровью. На полу было не меньше, чем натекло с Руслана.

Моя голова снова закружилась.

Вообще, сегодня я видела слишком много крови.

Нужно было удирать, как только Руслана увезли в операционную. Даже в скорую мне не стоило садиться. Но я понятия не имела о процедуре и подыгрывала персоналу, который оказался удивительно радушным.

Меня начало мутить от запаха, когда ко мне подошла все та же услужливая медсестра.

— Давайте я провожу вас в палату Руслана Артуровича, — предложила она очередную услугу. — Ее уже приготовили. Он выйдет из наркоза почти сразу. Вы сможете побыть вместе.

И снова надо было бежать наружу, а не глубже внутрь, но я послушно пошла за милой девушкой, заразившись ее энтузиазмом. Во мне не без ее помощи зародилась нелепая ответственность вперемешку с сочувствием. Руслана Артуровича я знала пару часов, но прониклась к нему симпатией и состраданием. По большей части из-за его раны и красивых глаз. Характер у потерпевшего скверный. Не говоря уж о привычке дымить в ресторане.

Однако, за этот вечер я пережила рядом с ним столько потрясений. Ни с одним парнем такого не испытывала.

Признаться, с парнями у меня складывалось не очень. Вернее, почти никак. В балете половина геев, а остальные отчаянные нарциссы. У меня случилось пару романов, но они закончились слюнявыми поцелуями и нелепым петтингом. Вместо обычной жизни подростка я танцевала до обморока, оттачивая технику, а потом еще ночами, импровизируя в студии одна. Это был мой секс.

Про поклонника, который не давал проходу и вспоминать не хотелось. Роль куклы-содержанки мне не подходила еще сильнее, чем парни из балета.

— Вам будет удобно в частной палате. Кажется, там даже диванчик есть, можете подремать. Ой, простите, наверное, вам сейчас не до сна, — болтала девушка, пока вела меня через улицу к другому входу и по коридору.

— Разве можно в больнице посторонним находиться? — спросила я, предпочитая не реагировать на ее слова.

— Можно, если оплачена частная палата и лучший хирург. Вы же понимаете, все для удобства ВИП-пациента.

Я не очень понимала, но в очередной раз кивнула. Мы вошли в небольшую палату.

— Там душ и туалет. Есть чай, кофе. Растворимые, к сожалению. Хотя многие просят поставить кофемашину.

— Ничего, вы меня уже напоили чаем, — успокоила я ее.

— Рада угодить. Доктор расскажет об уходе после операции. Думаю, очень скоро вы повезете Руслана Артуровича домой.

К такому развитию событий я точно не была готова. Но спорить опять не стала.

Руслана Артуровича привезли на каталке и сгрузили на койку очень бережно. Меня как будто нетзамечали, но, думаю, что именно из-за меня обращались с телом под наркозом весьма аккуратно.

— Как только проснется, вызывайте кнопкой, — велели мне санитары и закрыли дверь с той стороны.

Кнопку я нашла и стала ждать пробуждения.

Выглядел мой случайный знакомый не лучшим образом. Катетер в руке, приоткрытый рот, казенная пижамка в цветочек. Подозреваю, что под ней он был совсем голый.

Я передернула плечами, стараясь не циклиться на этой мысли. Мне стало не по себе и как-то слишком жарко, волнительно. Нужно было сматываться, но я слишком хорошо помнила, как сама очнулась одна после операции. Рядом со мной никого не было.

Мы приходим в этот мир одни и уходим также в одиночку. Все остальное время человек стремиться быть с кем-то. Так вот после операции я чувствовала себя очень одинокой и невероятно из-за этого несчастной. В этот момент я хотела, чтобы мама была жива. В идеале.

Но на крайний случай сгодился бы и захудалый бойфренд. Пусть бы у нас все было не всерьез, и мы бы разошлись, потому что я несерьезная, а он — бабник. Но именно в тот момент я нуждалась в компании.

Но у меня не было даже подруги в Италии. Ребята из труппы заглянули только через день, когда я уже смирилась и приняла себя одинокой.

Именно поэтому я осталась в палате, даже сделала себе чай, который выпила без удовольствия, чтобы скоротать время. Медбрат сказал, что Руслан может проснуться с минуты на минуту, но он не спешил. Я задремала на диванчике и очнулась от тихих мужских стонов.

Глава 3. Самое лучшее свидание

Милана

Открыв глаза, я увидела, как Руслан в полудреме, едва разлепив глаза, пытается прикоснуться к руке.

— Ее не ампутировали. Все на месте, — поспешила сообщить я ему.

Он прокашлялся, и я сразу вспомнила ту жуткую жажду после наркоза. Налила воды и помогла ему попить, поднеся стакан к губам.

— Черт, спасибо, чудо мое.

— Никакое я не чудо, — не согласилась я.

Мне было невероятно приятно быть рядом с ним сейчас. Спасти от одиночества такого большого и важного мужчину — это какой-то особенный кайф, почти подвиг.

— Мне велели вызвать врача, как только ты проснешься, — объяснила я и нажала несколько раз ту самую кнопку вызова.

— С ума сойти, как в ресторане, — прохрипел Руслан. — Я буду скрэмбл, жареный бекон, ржаные тосты и черный кофе.

— Боюсь, сейчас вам можно только измерить давление, — сообщил улыбчивый медбрат, врываясь в палату. -

Доброе утро, Руслан Артурович. Я Николай. Позвольте.

Он надел шину и включил приборчик.

— Операция прошла хорошо, — продолжил санитар в процессе подбадривать пациента. — Врач доволен.

Срединный нерв был задет, но его восстановили. Хорошо, что вы сразу вызвали скорую, а не стали преследовать нападающего.

— Он был на машине. Я бы не успел, — пояснил Руслан.

Я усмехнулась.

— Вот если бы какой пеший хулиган… — продолжал сипло выпендриваться Руслан.

— Уверен, вы бы ему показали, — подыграл Николай.

Парень записал цифры в карту.

— Как долго меня тут продержат? — спросил Руслан уже бодрее.

— Недолго, — пообещал медбрат. — Врач зайдет через пару часов. Думаю, к обеду уже выпишут. Хорошо, что ваша подруга осталась. Она поможет добраться домой. За руль вам лучше не садиться.

Мы переглянулись, но не стали ничего ему объяснять.

— Отдыхате, — велел Николай и быстренько ушел, снова оставив нас вдвоем.

— Сколько я был в отключке? — сразу стал искать глазами часы Руслан.

— Мы приехали до полуночи, кажется. В два тебя привезли в палату. Сейчас шесть утра, так что…

— Офигеть. Всю ночь провалялся. Зачем ты осталась?

Он больше не был любезным и прилипучим, скорее грубым. Я списала сварливость на отходняк после наркоза.

— Зачем осталась? А разве я могла тебя бросить здесь одного? — возмутилась я очень натурально, хотя именно на это и уговаривала себя всю ночь.

Руслан хмыкнул.

— Не стоило, крошка.

— Ты бы сделал для меня то же самое, — выпалила я. — Мне бы хотелось так думать.

Руслан прикрыл глаза. Его губы растянулись в кошачьей улыбке. Он снова стал хищно красивым соблазнителем.

— Милая Мили, я бы остался с тобой где угодно и навсегда. Тебе даже в больницу не обязательно попадать. Но я планировал провести с тобой ночь совсем не так.

— Ты озабоченный, знаешь об этом?

— Знаю, конечно, — согласился он моментально, чем рассмешил меня. Признайся, ты осталась, чтобы рассмотреть меня голым. А? Эта больничная ночнушка весьма номинальная.

— Ты еще и придурок, — продолжала я давиться смехом.

— Да-да, обзывайся. Пользуйся моей беспомощностью и безрукостью.

— А что бы ты сделал, если бы рука была цела?

— О, ты не представляешь.

— Уверена в этом на сто процентов. Я не настолько испорченная, чтобы подобное представлять.

Руслан запрокинул голову, и я вскочила, переживая.

— Что-то не так? Больно? Позвать санитара?

— Нет, чудо-девочка. Просто я хочу в туалет и точно не смогу придумать причину выставить тебя и сделать все незаметно.

— Именно поэтому ты меня выгонял? — я уперла руки в бока и нахмурила брови.

— Да. Нет. Возможно.

Руслан выглядел ужасно рассеянным и милым.

— Ты путаешься в показаниях.

— Я все еще под кайфом. Имей снисхождение. Голова как чугунный котел.

— Тогда может проводить тебя в уборную? — щедро предложила я, сама от себя офигевая.

— это далеко?

Я указала дверь.

— Возможно, я смогу сам. Но тебе придется побыть рядом.

— Для страховки? Хорошо.

— Да. И для того, чтобы ты не могла видеть мой зад в разрезе ночнушки.

— Ты вроде свыкся, что я всего тебя изучила.

— Зад ты видеть не могла. Я лежал на нем.

— Да, черт. Вот жалость.

Руслан аккуратно поднялся и закивал.

— Да, я смогу.

— Я буду рядом, — поддержала я.

— Хорошо.

Он дошел до двери, и я невольно посторонилась, сделала шаг назад. Глаза сами нашли его задницу. Блин, ну там было чем дорожить. Хороший крепкий мужской зад.

— Попалась, Милана, — уличил меня Руслан.

Я покраснела до корней волос, но ничего не стала отрицать.

— Да, это сильнее меня.

— Девушки пошли, — ворчал он, заходя в туалет.

Наверное, в любой другой ситуации мне было бы противно слушать, как мужчина справляет нужду, но сейчас я не чувствовала брезгливости. После крови, скорее всего, все жидкости перестанут казаться ужасными. К тому же я ничего не видела.

Руслан вымыл руки и вышел. Я тихонько протиснулась мимо него в уборную. Чай давал о себе знать.

— Ты ведь не против? — уточнила я на всякий случай.

— Нет, конечно. Нет. Э… ты ведь по-маленькому? — уточнил он.

— Я же не с гор спустилась, Руслан Артурович.

— Ага, это радует, — посторонился он наконец. — И ты, наверное, можешь прикрыть дверь плотнее.

— Спасибо. Так и сделаю.

Когда я вышла из уборной, Руслан сидел на кровати боком и смотрел на меня, не мигая.

— Что-то не так? — спросила я.

— Это самое потрясающее первое свидание, что у меня было, — неожиданно выдал он.

— Это не свидание, — сразу поправила я его.

— Неважно. Но мы как будто перескочили года два в отношениях.

Я скрестила руки на груди и жестом велела ему лечь.

— Лекарства закончат действие, и ты перестанешь нести чушь.

— А мне так нравится, — не сдавался Руслан. — Ты веришь в судьбу?

— Нет. Только в морфий. Попробуй подремать еще.

— Тогда ты точно сбежишь.

Руслан не закрывал глаза. Его взгляд не отпускал меня. Он посмотрел ниже и поморщился.

— У тебя все платье в крови.

— Надеюсь, это не моя, — продолжала я шутить.

— Хочу купить тебе платье взамен.

— Ты просто хочешь тоже увидеть меня голой.

— Не буду отрицать. Черт, зачем ты сказала? Я сразу представил нас в примерочной и у меня…

— Нет, замолчи. Не говори этого.

— Встал, да. Мог бы и не говорить и так понятно.

— Но сказал! Зачем? — я давилась смехом, отступая к дивану.

— Гулять так гулять. Ты и так видела меня напуганным, истекающим кровью, голым. Адский кошмар. Почему бы не добавить ко всему еще и подробности о моей неугомонной эрекции.

— Господи…

Я умывалась слезами, не в силах перестать смеяться. Похоже, это нервное.

— Надеюсь, на руке останется шрам. Чертовски мужественная фишка. Я назову его Милана.

Руслан потянулся к стакану, но в нем не осталось воды. Я скорее встала, чтобы помочь ему.

— Спасибо. — Он сделал глоток и неожиданно серьезно проговорил. — Вряд ли у нас получится что-то. Я не такой забавный без наркоты.

Проникаясь мгновенной вспышкой симпатии и даже влюбленности, я убрала с его лба спутанную прядь темных волос и проговорила:

— Но я запомню это свидание на всю жизнь.

— Это не будет свидание без поцелуя, — быстро подыграл Руслан.

Его ладонь тут же оказалась на моем затылке. Он не дал мне ни секунды на сомнения. Сухие мужские губы накрыли мои искусанные. Натиск ошеломил меня. Руслан не дал мне шанса отказаться от его губ. Да я и не хотела. Впервые мне нравилось.

Мы целовались слишком страстно для двух незнакомцев. Словно действительно прошли годы, и мы знали друг о друге все.

Я заерзала, чувствуя, как запульсировало между ног возбуждение. Мой стон сорвался с губ и смешался с поцелуем Руслана.

Он неожиданно дернул меня за волосы, заставляя оторваться от него.

— Мили, проклятье! Ты же чувствуешь это тоже? — проговорил Руслан.

Я застыла и уставилась на него, не мигая от потрясения.

— Хочу тебя, девочка. Прямо здесь. Закрой дверь, пока не поздно.

Я смотрела на него огромными глазами, не веря в такие перемены. Только что он неловко шутил и выглядел беспомощным, но вот снова передо мной суровый хищник, который не спрашивает разрешения. Он берет, если хочет. Он приказывает, если ты сама не угадываешь.

Глаза Руслана потемнели и стали почти карими. Он желал меня и не желал медлить одновременно. Я не понимала, что делать. Отдаться ему здесь и сейчас?

Перспектива не самая ужасная, но представить себе такое я не могла. Решиться заняться сексом в первый раз при таких странных обстоятельствах…

Пока разум торговался с инстинктами, открылась дверь.

— Доброе утро, Руслан Артурович. Оу, наверное, мне стоило постучать. Тук-тук. Я ваш врач. Меня зовут Наталья Львовна.

Руслан отпустил меня, и я стекла с кровати, отступая с первого плана. Врач сделала вид, что ничего не заметила. Она обращалась исключительно к Руслану.

— Как наше самочувствие?

— Вроде ничего. У меня завтра марафон. Успею восстановиться? — хохмил Руслан, ослепляя доктора улыбкой.

Мне неожиданно стало неприятно, что он ей подмигнул. Хотя, конечно, абсурдно и нелепо ревновать незнакомого мужчину к его врачу. Наоборот, такое общение очень даже милое. Но мне все равно отчаянно хотелось, чтобы вернулся медбрат Николай. С ним было как-то спокойнее.

А лучше, чтобы все провалились сквозь землю, и моя вагина уговорила мозг отдаться этому очаровательному зверю.

Пока доктор и Руслан общались, я сидела тихо, как мышка, на диване. Если до этого я чувствовала себя в палате более-менее комфортно, то сейчас стало понятно, что пора убегать.

Без продолжения поцелуев мои мокрые трусики стали поводом для стыда.

Как я могла даже мысль допустить?

Он мне совсем не нравился и вообще…

Все дело в переживаниях, стрессе, адреналине.

Нужно вернуться домой, лечь спать и забыть все как страшный сон.

Утвердилась я в этой мысли, когда в палату ворвался еще один человек. Мужчина. Он был похож на Руслана и говорил с теми же интонациями.

— Рус, какого черта происходит? Я ждал тебя на тренировке, а ты тут прохлаждаешься.

— Это ваш компаньон по марафону? — пошутила доктор.

— Да. И мой бестолковый брат по совместительству.

— А я его врач и советую оставить Руслана Артуровича дома после процедур. Ему не стоит напрягаться в ближайшие дни.

— Нам всем не стоит напрягаться, док. Но жизнь такая стерва.

— He paссказывайте! — засмеялась Наталья Львовна и махнула рукой на брата. — Вас еще раз осмотрят после обеда. Потом можно домой.

Доктор говорила, а я тихонько просачивалась к выходу, надеясь незаметно улизнуть.

Не вышло.

— Милана, Мили, — окрикнул меня Руслан уже на улице.

Он догнал меня, таща за собой капельницу. Врач ругалась в палате, но он не обратил внимания и закрыл дверь снаружи. Я остановилась, не в силах вынуждать его бежать за мной в таком состоянии.

— Сегодня ночью у нас было потрясающее свидание. Лучшее в моей жизни, — торжественно объявил Руслан еще раз.

— Да, ты даже оказался без штанов.

— И впервые этому не рад. В любом случае, я бы хотел встретиться еще раз.

— Не стоит.

— Пожалуйста, не вынуждай меня…

— Что? Применять силу? Едва ли ты в состоянии сейчас доставать меня, как вечером, — съязвила я, давя на слабые места.

— Оставь номер, Мили, — приказал он. — Или мне придется найти тебя.

— Если поймают тех уродов, что были в машине и порезали тебя, мы встретимся на суде. Так ведь?

— Я не особенно верю в наших доблестных сыщиков.

— Значит, не судьба, — развела я руками. — Поправляйся, Руслан.

Я поддалась порыву и шагнула к нему, чтобы поцеловать в щеку. Мои губы коснулись его кожи. Щетина царапнула лицо, но это оказалось приятно. Я захотела прижаться к нему, потереться… Боже, как кошка. Но разум в этот раз не подвел.

— Пока, — выдохнула я и помчалась прочь от входа в частную палату.

Мне хотелось снять кровавое платье, принять душ, а еще лучше ванну, выспаться и никогда больше не вспоминать Руслана.

Я вызвала такси и через полчаса уже была в гостинице, исполняя все свои желания. Не сбылось только последнее из списка.

Глава 4. Приглашение Исаева

Руслан.

— Очень не советую скакать козлом, пока капает раствор, — сурово отчитала меня доктор. — Но ваша прыть радует. Значит, быстро восстановитесь.

— Извините моего братишку. У него шило в заднице. Или в каком еще месте. А у милой Миланы, кажется, есть магнитик.

— Заткнись, Марат, — огрызнулся я, чувствуя буквально, как из меня уходит легкость и мягкость, которую так легко создавала Милана.

Что за чертовщина творится? Почему я без удовольствия снова чувствую себя собой? Или дело в наркозе, который почти отпустил?

Доктор Наталья, как там ее, еще что-то говорила, но я совсем не слушал. Жить буду, общаться с ментами тоже. Последнее радовало, потому что из-за них действительно есть шанс увидеться с Мили. У меня немного поехала крыша на ней. Наверное, стоит успокоиться, уехать домой, поспать, а потом уже думать о ней снова.

А лучше не думать, забыть.

Но не вышло.

Едва врач ушла, Марат задал самый важный вопрос:

— Что за девчонка с тобой была, Рус?

— Отпад, братец! — обиделся я. — У меня дыра на бицепсе, а тебя интересует девчонка.

— Ты побежал за ней, как антилопа гну, Руслаш. Я таких фокусов не видел даже от целого тебя. На этом фоне меркнет даже дырявая бицуха. Так что выкладывай. Кто она?

— Не знаю. Никто, — неохотно ответил я. — Танцовщица. Вроде.

Я не был уверен, что смутные воспоминания из скорой правда. Вроде бы Мили говорила о танцах, но после наркоза я не был уверен, что это не приснилось. Разобраться в своих мыслях мне еще и Марат мешал.

— Танцовщица? Это как? Стриптизерша что ли? — докапывался он.

— Это как стриптизерша, только в одежде.

— А. Так бывает?

Я закатил глаза и не стал отвечать.

— Но я все равно не понял, как она оказалась с тобой в палате?

— Она вроде жизнь мне спасла, — осмыслил я наконец самое главное событие вчерашнего дня. — Скорее всего, нож вошел бы в бочину или в живот. Но она меня оттолкнула. Потянула, а потом мы упали.

После этих подробностей Марат растерял свое быдловатое напускное веселье и сдвинул брови.

— Нож? — переспросил он.

— Угу. Машина проехала мимо. Явно следили за мной.

— Накануне оглашения завещания Агеева — это слегка подозрительное совпадение.

— Слегка? — переспросил я. — Подозрительное? Это мягкий намек, что скоро я сыграю в ящик.

— Думаешь, он все тебе оставил? — продолжал рассуждать вслух брат.

— Вообще не думал об этом. С чего бы. Может завещал мне свою любимую камеру или мамины фото. Хотя этот урод скорее бы выкинул все снимки в сеть, чем отдал мне.

— У него осталась компания.

— Марик, ты серьезно? — я начинал злиться. — Агеев всю жизнь делал вид, что меня не существует. С чего бы ему оставлять мне компанию?

— Но ты приглашен на оглашение, а теперь еще и покушение это. Возьми охрану, Руслан.

Я отмахнулся.

— К черту. Я вообще не собирался пешком ходить. Все случайно вышло, пошел за Миланой…

— Пошел за ней? — перебил Марат. — За этой цыпой?

— Да.

— А если она была приманкой?

— Она меня оттолкнула. Ты не слышал? Зачем ей меня спасать от ножа тогда?

— Да черт знает. Девки — дурные создания. Может, перетрухала по факту.

— Нет, — отмахнулся я. — Она точно случайно оказалась в моей заварушке. Ты ее совсем не знаешь…

Марат приподнял бровь.

— А ты знаешь? Сколько вы знакомы? Часов пять? Три из них ты был в отключке.

Я не стал ему рассказывать: как мы познакомились, как Милана переживала, как ждала меня и просилась пописать в мой унитаз. Марат все равно не оценит и не поймет. Никто не поймет, кроме нас с ней. Можно сколько угодно быть скептиком, циником и теоретиком, но вляпываясь в такую ситуацию, забываешь логику и доверяешь интуиции. Я знал, что Милана хорошая девочка. У нее на лбу это было написано.

Хорошая, добрая, немного несчастная, очень славная, ранимая, безумно красивая. Кажется.

Хотя совсем не в моем вкусе. Я предпочитал роковых блондинок, которые быстро встают на колени. Такие милые мышки, как Мили, меня не особенно привлекали. Если бы она не начала ругаться на мои сигареты…

Я вспомнил ее большие, немного грустные глаза. В них не было радости, когда она улыбалась своей подруге. Зато они искрились возмущением, когда Мили громко сообщала об омерзительном запахе от сигарет.

Я бы прошел мимо нее на улице, но в ресторане сложно было игнорировать. Как она вспыхивала, едва наши взгляды встречались. Я бы хотел увидеть румянец на щёчках после оргазма, который я ей доставлю.

Ее панику после нападения невозможно было сыграть, изобразить. Мы говорили и делали странные вещи этой ночью. Я никак не мог отделаться от ее образа, не хотел открывать глаза и снова видеть брата. Приятнее было вспоминать стройные ножки Мили, и как ветер трепал ее русые волосы, пока мы ждали скорую. Пряди прилипали к ее губам. Она зачесывала их рукой назад, и они рассыпались по плечам.

— Руслан, это побочка какая-то, или ты так рад меня видеть?

Я открыл глаза.

Марат пялился на мой пах. Кажется, Мили продолжала меня будоражить и на расстоянии. Надо же, от одних мыслей о ней — встал. Еще и при брате. Жесть.

Я скорее натянул одеяло до пояса и огрызнулся:

— Ты себя в зеркало видел, мелкий? На тебя и у Элтона Джона не встанет. А я вроде не из геев.

— Ну знаешь… — обиделся Марик. — Мало ли… Ты странный сегодня Руслан. За девочкой бегаешь, членом тычешь в потолок. Я уже не знаю, что от тебя ждать. Стараюсь не думать об инцесте.

— Заткнись, придурок.

Я прикрыл глаза снова, грудь тряслась от сдерживаемого смеха. Но Марат исчерпал лимиты юмора и вернулся к насущным проблемам.

— Даже если выносить твою нимфу-Милану за скобки, этих чудиков с ножичком из машины нужно искать. Отец точно не оставит их поиски ментам онли.

— Отец? — переспросил я. — Ты ему сообщил?

Марик хмыкнул.

— Ага, прям. Это он мне позвонил среди ночи и велел мчать к тебе с утра раннего.

— Бля… — не выдержал я. — Откуда он узнал?

— Так от ментов, конечно. Через дядю Колю.

— Салмановский опер?

— Он самый.

— Я думал, он давно помер.

— Живой, — махнул рукой Марат. — Еще простудится на наших похоронах. Скажи спасибо, что отец матери не сказал. Бережет ее.

— Спасибо, — буркнул я.

Пришел медбрат Николай, и мы замолчали. Он возился с моей капельницей, снова измерил давление. Проверил руку и сообщил, что готовит бумаги на выписку. Мне велели не тревожить руку две недели, приезжать на осмотр через день.

Марат отвез меня домой и остался на ночь. Конечно, пришлось позвонить отцу и отчитаться о здоровье.

— Как ты, Русь? — спросил он без долгих приветствий.

— Норм, пап. Зря столько шума поднял.

— Я поднял только Марата, которому вредно спать до обеда. Кто-то должен был отвезти тебя домой. В больнице и так знали, кто ты.

— Ладно. Согласен. Спасибо за беспокойство и что маме не сказал.

— Ей не стоит знать.

— Снова согласен.

— Мне не нравится покушение на тебя в любом случае, но на фоне грядущего оглашения завещания это выглядит еще хуже, — продолжал излагать отец.

Я пытался не связывать эти вещи, но если даже папа и Марат сходятся, то игнорировать совпадение сложно.

— К тому же мне звонил Исаев. Он хочет встретиться с тобой.

— Исаев — это же адвокат…

— Да, он был поверенным Алексея. Вернее, фирма Романа вела его дела. Забавно, потому что именно Рома в свое время уговорил нас не связываться с Агеевым. Думаю, уже тогда он знал чуть больше, чем имел право нам говорить.

— Зачем он теперь ищет встречи со мной? Немного похоже на какие-то махинации.

— Вряд ли. Исаев хитрый, как сто индейцев, но нам он не враг. Никогда им не был. Оглашение через две недели?

— Да. Как раз в офисе «Фемиды» в Сити.

— Роман Андреевич позвонит тебе, Руслаш.

Я тяжело вздохнул, ненавидя Исаева заранее, завещание и самого Агеева, который заварил эту возню. Давно не позволял себе нытья, но рука болела без морфия, член тоже ныл от постоянного стояка, и душу как будто рвал когтями дикий зверь.

— Ненавижу все это дерьмо. Не хочу ничего знать об этом завещании, — почти завыл я в трубку. –

Почему я должен опять слушать о нем?

— Он твой отец, Руслан.

— Ты мой отец. Кажется, мы решили это вопрос, когда мне было четырнадцать.

Артур на том конце провода в Казани вздохнул не менее тяжело, чем я. Думаю, ему тоже было немного обидно, что он был моим отцом по призванию, а не по крови. Хотя я никогда не чувствовал себя Агеевым, что и отразил в первом же паспорте.

— Я люблю тебя, Рус, ты же знаешь. Я всегда…

— Всегда считал меня родным. Конечно, я знаю это, пап.

— Но ты должен принять последнюю волю Алексея. Мы с тобой Казаевы, но по крови — ты его сын.

— Сегодня той крови стало чуть меньше, — пошутил я криво. — Может, это вышла последняя

Агеевская?

— Пожалуйста, не шути так. Я с трудом остался в Казани и не сказал Айзе. Меня остановил только хирург, который заверил, что зашьет тебя почти незаметно.

— Да я не собирался помирать, пап. Не драматизируй.

— А ты не дразни меня, парень. Я уже старый, нервный.

Я снова хмыкнул. Артура Казаева сложно было назвать старым. Цифра в паспорте как будто была не про него. Вообще вся их компания старперов не была похожа на пенсионеров.

Салманов, Москвин, Дани Рей и Алекс Монаган, Стерны и тот же Исаев. Все они выглядели огурцами и легко могли увести у меня подружку. Слава богу все эти персонажи были давно женаты и до беспамятства влюблены в своих жён.

Однажды я ляпнул при маме, что их секрет, наверное, в бабках или наркотиках. Последние я приписал из-за Дани Рея, который до сих пор гастролировал по миру раз в год, скакал козлом и пел песни о любви, сводя с ума уже третье поколение малолеток. Но мама одёрнула меня и заявила: — Это не наркотики, милый. Просто все они хорошо питаются, занимаются спортом и регулярно трахаются по любви.

В тот момент я покраснел и больше ничего подобного при маме не говорил. Пожалуй, она единственная женщина, которая могла меня смутить. До сих пор.

— Ты не старый, па, — успокоил я отца. — Просто немного мудрый.

Отец хмыкнул и стал заканчивать.

— Ладно, ты отдыхай и жди звонка от Исаева.

Из моего рта вырвался пренебрежительный стон.

— Пообещай, что ответишь ему, — потребовал отец.

У меня не было желания спорить. Он все равно додавил бы этот вопрос. В некоторых моментах

Артур был принципиален до ужаса. Видимо, это тот самый.

— Ладно, — согласился я. — Маму поцелуй.

— С удовольствием. — пообещал отец в ответ и отключил связь.

Почти сразу я забыл об Исаеве и обещании, которое дал отцу. Адвокат не беспокоил меня, и я почти сразу уговорил себя, что он передумал. Марик отвез меня на терапию, где ему официально разрешили закончить карьеру сиделки. Я чувствовал себя неплохо, швы выглядели тоже нормально, рука функционировала, хоть и на минималках.

Отпустив брата, я велел ему разузнать все о Милане. Возможно, Марик наследит, и папа опять узнает обо всем, но мне было все равно.

Девчонка засела у меня в голове занозой. Я хотел переспать с ней до одури. Не знаю, почему так помешался. Я не врал ей в день странного знакомства. Со мной пошла бы любая из того ресторана. Из любого ресторана.

Девицы западали на мой брутальный вид, спортивную фигуру и нагловатое поведение. Снять подружку и уговорить ее на секс в эту же ночь — давно наскучивший спорт.

Но с Миланой я как будто был обязан переспать. Что-то было в ней порочное, дерзкое и одновременно чистое, мягкое. Я бы хотел увидеть ее на коленях, со связанными руками за спиной. Чтобы она облизывала пересохшие губы, прежде чем заскользить ими по моему члену.

— Твою же мать… Руслан! Опять? Прекрати это. Или начни уже носить джинсы, -

заорал на меня Марат.

Он снова вез меня домой, хотя я мог бы вызвать такси. И снова мои спортивные штаны оказались приподняты. Брательник дотянулся до куртки, что валялась на заднем сидении его ауди, и кинул мне на колени, прикрывая палатку.

— Я в штаны с трудом влез с одной рукой.

— А дрочить будет совсем неудобно. Но хоть не левой, ага? — своеобразно

порадовался за меня брат.

— Козел, — вяло огрызнулся я, отворачиваясь к окну.

Но инцидент слегка напрягал. Какой это раз я не могу контролировать свои порывы? Третий? Четвёртый? Кажется, у меня стоял при Мили, пока мы сидели на тротуаре и ждали скорую. Сразу после операции я тоже был не против уложить ее рядом.

Мешала капельница и коматоз после наркоза. Ну и вот второй раз у меня встает при брате от одних только мыслей о ней.

Нет, я точно должен вытрахать эту девчонку из своей головы.

Скотина-Марик оказался прав, дрочить одной рукой как-то странно. Не скажу, что я это делал обычно двумя руками, но левая травмированная все время мне требовалась. В итоге я кончил без удовольствия. Если вообще можно получить удовольствие со своей рукой. Но разрядка имела место быть, и я немного успокоился, даже позанимался делами фирмы.

Хотя отец еще был в уме и трезвой памяти, я уже лет семь стоял у руля семейного бизнеса. В общем, и рулить было необязательно. Старая добрая нефтяная корпорация давно уже работала сама и почти без вмешательства. Я занимался топ-кадрами и новыми сделками. Но между всем этим успевал скучать.

Раньше спасали полеты. Я как серый волк в русских сказках, только с крыльями. Мне нравилось летать, но и небо успело надоесть. За свою жизнь я попробовал почти все виды наркотиков, и ни один меня не затянул. Увлечения тоже менялись. Последнее время нравилось конное поло. Наверное, влияние президента. Было интересно пересекаться в поло-клубе со всеми шишками, которые мнили себя частью истории.

К тому же к Громову в гости регулярно наведывались все наши друзья семьи.

Эдакая рулетка. Никогда не знаешь, встретишь ты в конюшне премьера или дядьку Кира, который показывал тебе в пять лет, где можно пописать на пляже в Санта-Монике.

Я специально дал Марату неделю на поиски Мили. Его пинкертоны из агентства нашли бы ее за сутки, но я хотел проветрить голову и осознать, насколько она мне нужна отдельно от всех приключений. К тому же мне пришлось явиться в полицию, дать показания.

Следак не внушал доверия. Он вздыхал и разводил руками.

— Да, Руслан Артурович, неприятная история. Очень вам сочувствую, но без номератмашины вряд ли мы что-то можем сделать.

— Девушка-свидетельница не вспомнила? — аккуратно закинул я удочку про Мили.

— Еще не допрашивали ее.

Я едва сдержал стон раздражения. Почти неделя прошла, а они ее еще не допросили.

Раскрыть дело по горячим следам никто не планировал. Ждать чудес бессмысленно и глупо. Кажется, как и звонка Исаева. Я уже думал, что он все отменил, но адвокат набрал меня в пятницу. Удивительное дело — конец недели, а он вздумал проявить активность.

— Добрый вечер, Руслан. Как твоя рука? — ласково и внимательно спросил Исаев.

— Спасибо, Роман Андреевич. Уже лучше.

— Брось, Рус. Зови меня по имени.

— Вы ровесник моего отца, — аккуратно напомнил я.

Исаев усмехнулся.

— Помоложе буду, но все равно древний, ага. Так что уважь мои седины. Давай на ты.

— Окей, как скажешь.

Все они молодились, запрещая звать по отчеству. Тонкая западная манера кратких имен не была мне противна, но немного веселила.

— Нужно встретиться, Руслан. Суббота, вечер. Около шести, — сразу перешел к делу Роман.

— Суббота? — удивился я. — Выходной ведь.

— Угу, жена меня уже за это пилила. Я отправил ее на дачу с собаками, заставил детей поехать тоже — развлекать ее. Так что мы сможем поговорить спокойно.

— Приехать в Сити? — уточнил я, вспоминая боевую жену Исаева. Та еще заноза. Не завидовал я Роману, которого отчитали за сверхурочные.

Да, в Сити, но не в офис. Нам лучше не обсуждать этот вопрос в «Фемиде».

А вот это уже напрягло. Разговоры вне офиса попахивают нечистыми делишками и всяческими махинациями. Но я решил дать шанс Исаеву. В конце концов, рекомендации от отца — это отличный повод доверять человеку. Никогда еще чуйка не подводила старшего Казаева.

В назначенный день я стоял на проходной башни «Федерация», готовясь предъявить паспорт для пропуска. Идиотская система в Сити — нужно каждый раз заказывать этот дурацкий пропуск. Очень неудобно, но разок потерпеть можно.

— Не нужно документов, — остановил меня охранник. — Вы к Исаеву?

— Да, — подтвердил я, не скрывая удивления.

— Пойдёмте за мной, Руслан Артурович.

Я еще раз прибалдел от персонального обращения. Хрен с ним, в больничке все меня знали и козыряли этим. Как никак, я с отцом строил им новый корпус. Но в Сити таких, как мы, толпа каждый день. Что, блин, за синдром суперзвезды ко мне прилип?

Ни черта такое не нравится.

Охранник отвел меня к лифту, используя свой пасс на всех кордонах. Надеюсь, выйти смогу сам без почетного караула. Молчаливый серьезный дядька мне не нравился.

— Лифт отвезет вас в апартаменты, — сообщил он на прощание и набрал код на панели.

Я доехал быстро и с ветерком. Двери открылись прямо в пентхаус. На пороге уже встречал Роман Андреевич. Он протянул руку, я принял и пожал. Исаев хлопнул меня по плечу, как старого знакомого, но не слишком близкого друга.

— Как ты вырос, Руслан. Не устаю удивляться, — проговорил он, приглашая меня

проходить.

— Вы меня это фразой встречаете с пяти лет, Роман Анд… Роман, — поправился я.

— Спасибо, что запомнил. Мне кажется, ты мужаешь с каждым днем. Хотя куда уже?

Я быстро перешел к делу и взял новую манеру обращения, которая позволяла быть немного ворчливым и нетерпеливым.

— Брось комплименты, Ром. Я не в восторге от нашей встречи. Все это как-то…

Разведя руками, я притормозил в гостиной. Но Исаев пошел дальше, не останавливаясь.

— Понимаю, Русь. Постараюсь изложить все кратко, но в кабинете. Пойдем.

Он прошел к дальней двери и открыл ее, приглашая меня.

Там уже кто-то был. Я видел русую макушку, что торчала из-за спинки кресла.

— Позвольте вас познакомить, — сразу перешел к делу Исаев. — Руслан, это Милана Березина.

Ее имя отозвалось болью в руке, которая почти не беспокоила. Кресло пришло в движение, показывая мне Милану.

Мою Мили. Фею морфия и невольную спасительницу.

— Милана, это Руслан Казаев, — представил меня Исаев, не замечая моего ступора и ее широко распахнутых глаз.

Глава 5. Разглашение тайны

Милана

— Что ты здесь делаешь? — спросил меня Руслан, глядя сурово.

Его тон был такой жесткий, хлесткий. Словно я ворвалась в его дом и навела

бардак в любимой комнате. Если что, я удивлена не меньше, но при этом

держу себя в руках.

— Хотела спросить у тебя то же самое. Полагаю, Роман Андреевич нас

просветит.

Я перевела взгляд на адвоката. Его лицо тоже вытянулось, он на миг

показался мне растерянным, но быстро собрался и хлопнул в ладоши.

— Вы знакомы? Я этого не знал….

— Мы сами не знали, — рыкнул Руслан.

Он почему-то злился. Стоит признать, этот несносный человек выглядел

горячим как сам ад, когда сдвигал брови и сжимал красивые полные губы.

— В любом случае, нам придется пообщаться по поводу завещания втроем. И

до оглашения, — продолжал просвещать нас Исаев, обходя стол и приглашая

Руслана в кресло рядом со мной.

Но тот не сдвинулся с места. Мне бы развернуться обратно к адвокату, но я

смотрела на своего случайного знакомого не в силах оторваться. Его рука

больше не нуждалась в шине. На нем опять был черный мягкий пиджак, в

волосах черти плясали, а глаза сверлили Исаева. Слава богу, больше не

меня.

— Я не буду ничего обсуждать в ее присутствии, — проговорил Руслан,

продолжая цедить слова.

— Придется, Рус, — мягко осадил его Исаев. — Поверь, это в твоих интересах. В

ваших. Присядь и позволь мне начать.

Я скорее развернулась к Исаеву, чтобы не видеть, как Руслан колеблется.

Мне бы хотелось, чтобы он ушел и одновременно, чтобы остался. Вернулось

то ужасное воспоминание о больнице и частной палате. Оттуда мне самой

ужасно хотелось убежать, но очень долго совесть и еще несколько

иррациональных причин заставляли сидеть на месте и ждать Руслана после

операции.

Он тоже меня не бросил. Спустя бесконечную минуту Руслан Казаев занял

место рядом со мной.

- · Прекрасно, — подытожил Роман Андреевич. — Тогда я перейду сразу к делу.

Через две недели будет оглашено завещание Алексея. Я не буду называть

фамилию на всякий случай, но мы все понимаем. Правда?

Я кивнула, а Руслан опять взвился.

При чем здесь она? — спросил он, едва не дымясь от раздражения.

— При том, дорогой мой Руслан Артурович, что вы двое приоритетные наследники. Именно вам Алексей оставил почти все свои активы.

У меня пропал дар речи. Я точно не ожидала такого поворота. Алексей,

конечно, был добр ко мне. Но я едва ли его помнила и совсем не понимала, с

какой стати он завещал мне что-то ценное.

— Ты шутишь? — выдохнул Руслан, придя в себя.

— Хотел бы, но ситуация не самая веселая, друзья мои. Особенно для вас. Я

сейчас нарушаю все возможные правила. Впервые за свою карьеру. Но я

очень уважаю твоего отца Рycлан и весьма неоднозначно отношусь к

решению Алексея. К тому же произошла утечка информации. Я не могу это

доказать, поэтому буду действовать вне правил и этики. Я мог все это

сказать лично тебе, Руслан, но тогда поставил бы Милану в абсолютно

ущербное состояние. Она имеет право играть с тобой на равных.

— Играть? О чем вы вообще? — не выдержала я. — Я не собираюсь ни во что с

ним играть.

Боюсь, тебе придется. Не уверен, что это будет справедливо даже после

моих откровений, но…

— Твою мать, Исаев! Выкладывай или иди к черту. Хватит философии!!! —

взорвался Руслан.

Я подскочила на кресле. А Исаев и глазом не моргнул, он улыбнулся и

спокойным голосом выдал информацию, которая изменила наши жизни.

— Алексей поделил между вами компанию «Стронг». Пополам. И квартиру в

центре тоже оставил на двоих. С одним условием. Каждый из вас должен

быть не один.

— В каком смысле? — тихонько уточнила я.

— В смысле в законном браке.

— Что за гребаная дичь? — в своем стиле возмутился Казаев. — Она ему кто,

чтобы в принципе упоминать в завещании?

Я обиделась и, наконец, обратилась к грубияну лично в первый раз за этот

странный вечер.

— А ты кто, чтобы разговаривать в подобном тоне и претендовать на

наследство?

Глаза Руслана прожгли во мне дыры. Кажется, я почувствовала физическую

боль от его полного ненависти взгляда.

За что? Хотелось мне спросить, но Роман ответил на этот вопрос раньше,

чем я озвучила.

— Он его единственный сын, Милана. Официальный и по крови. Насколько я

знаю.

— Насколько мы все знаем, — ядовито рассмеялся Руслан. — Или ты тоже

отпрыск Агеева, малышка?

— Н-нет… Господи, ты сын Алексея?

Я невольно закрыла рот рукой. От потрясения жесты сами собой получались

театральные и карикатурные.

— У вас глаза одинаковые, — нелепо выдала я.

— Да, и это все, что мне досталось от отца. Слава Богу.

Руслан встал.

— Ром, это была идиотская затея и не менее тупая шутка.

Он отправился к выходу, но Исаев окрикнул его.

— Это не шутка, Руслан. Найди себе жену и сможешь претендовать на

наследство. Это та самая фирма, о которой твой отец и Салманов

консультировались у меня. Ты же знаешь про нее и тот случай.

Руслан остановился у двери, обернулся.

· Дело чести, хочешь сказать? — усмехнулся он.

Исаев пожал плечами.

— Как хочешь называй. Тогда я Артуру и Кириллу отказал и посоветовал

отступить. Сегодня я даю тебе шанс.

— И ей тоже? — пренебрежительно кивнул в мою сторону Руслан.

— И ей. Было бы несправедливо сообщить кому-то одному.

— Ну ты и сволочь, Исаев. Свою совесть успокоил аж дважды. Молодец.

Сказав это, Руслан вышел за дверь, оставив нас вдвоем в кабинете.

— Он его сын? — переспросила я, как будто все еще могло оказаться смешным

недоразумением.

— Да. Ты не знала?

Покачав головой, я продолжала смотреть на Романа.

— У него другая фамилия. И отчество.

— Алексей и Руслан никогда не общались. Айза: бывшая жена Агеева, вышла

за Артура Казаева. Именно он воспитывал Руса как родного сына.

— Интересно, он такой же грубиян? — продолжала я задавать странные

вопросы. Видимо, все еще от шока.

— Артур человек непростой, но точно не грубиян. Да и Руслан-хороший

парень. Наверное, я плохо подготовился к этому разговору. Хотя понятия не

имею, как выдать такую информацию и не наломать дров. Если не сяду -

уже считай победа.

— Вы рискуете, да?

— Я рисковал много раз и уже достаточно давно, Милана. Сейчас мне

откровенно все равно, даже если ты или Руслан нажалуетесь на меня. Да,

это закончит мою карьеру, но я и сам наработался, если честно. Уже не

страшно.

Уставшие добрые глаза Романа Андреевича говорили, что он не врет и даже

не лукавит. Я честно призналась:

— Не буду на вас стучать, обещаю. В принципе, мне эта информация не нужна.

Я не замужем. У меня даже парня нет.

— Не так сложно найти парня, если на кону несколько миллионов долларов и

пожизненный пассивный доход, Милана.

Я вздрогнула.

— Да, это хорошая стабильная компания с уверенным управлением. Ты

будешь иметь отличный дивиденд просто с прибыли, не вникая в суть. Они

выстояли без Агеева и при смене власти. Такое нечасто встретишь. Подумай

тысячу раз, пожалуйста. Алексей не просто так упомянул именно тебя.

— Если честно, это очень странно. Я думала, он оставит мне что-то маленькое.

Не знаю… Лампу или плюшевую собаку. Я почти не помню его.

Возможно, твоя мать была ему дорога.

— Наверное.

— Она ведь…

· Да, умерла. Тоже. Недавно.

— Прости, но тем более тебе нужны деньги.

Две недели, Роман Андреевич. Как я найду мужа в этот срок? Даже в ЗАГСе

нужно ждать месяц.

Исаев глубоко вдохнул, встал из-за стола, подошел и погладил меня по щеке.

Как маленькую.

· Детка, ты такая славная и наивная. Найди парня, и я помогу вам

поторопить ЗАГС.

Он взял со стола визитку и протянул мне.

— Только будь готова, что Руслан тоже не отступит, — добавил Исаев.

— Он ведь ушел, — напомнила я, указав на дверь.

— Он остынет и будет действовать. Или я не знаю Казаевых. Руслан истинный

сын Артура, к тому же… Ну да, остальное не так важно. Позвони мне. У тебя

есть день-другой, чтобы решиться. Но не тяни.

— Хорошо, — согласилась я и поднялась.

Положив визитку в карман, я отправилась по пути, что проторил Руслан.

Хотелось отказаться от всего, что предложил Исаев, но с другой стороны — с

какой стати? Если Алексей оставил мне компанию, почему я должна

отказываться? Ради грубияна Руслана? Тут скорее наоборот — я хотела ему

досадить. Его агрессия в мою сторону была настолько несправедливой и

болезненной. Я пыталась не принимать это на свой счёт, уговаривала себя,

что проблемы Руслана с контролем не должны на мне отражаться. Но чем

больше я думала о Казаеве, тем сильнее мне хотелось ему насолить.

Подумать только, пару дней назад, на допросе я искренне сочувствовала

этому человеку и злилась на следователя, который никого не собирался

искать и допрашивал меня исключительно для протокола.

Мне не хотелось связывать раны Руслана с утечкой, о которой говорил

Исаев. Тогда ведь и меня бы попытались убить? От таких мыслей ехать

вечером в такси стало жутковато. Может бросить все и улететь обратно в

Италию? Черт с ним, с Агеевым и его завещанием.

Машина остановилась у гостиницы, и я скорее пробежала к входу, перевела

дух, оказавшись в теплом ярком фойе. У меня еще были деньги на счету, но

тратила я их очень неосмотрительно. Нужно было снять квартиру на месяц, а

не расслабляться в апартаментах достаточно дорогого отеля. Но мне совсем

не хотелось еще и готовить себе завтрак, искать студию танцев и зал для

тренировок. Мне нравилось жить, не считая денег. Мои гастроли с труппой

разбаловали. Я привыкла к беззаботной жизни, как та стрекоза из басни. Кто

же знал, что моя нога подведет, и я не смогу танцевать как раньше.

Как обычно, эти мысли загоняли в депрессию. Я очень тяжело выходила из

нее после операции и смерти мамы. Обратно мне не хотелось. Вряд ли я

смогу вытащить себя из болота за косичку еще раз.

Именно по этой причине я нуждалась в тренировках. Движение спасало от

грустных мыслей. Я уже забыла всю химию гормональных процессов, но

точно знала — нельзя лежать под одеялом и жалеть себя.

Переодевшись в номере, я взяла бутылку воды и отправилась в

тренажерный зал. Немного потаскать железо, потянуться, может быть

потанцевать — лучшее лекарство от тоски и промывка мозгов

одновременно. Подумаю про Руслана позже.

К сожалению, он сам обо мне подумал и испортил мне вечер второй раз.

Глава 6. Падший ангел

Руслан

Я свалил от Исаева, чтобы не убить там кого-нибудь. Не могу сказать, кто бесил меня сильнее. Роман со своим острым приступом справедливости или малышка Мили, которая каким-то боком прижималась к моего кровному папочке. Да так удачно прижималась, что он отписал ей половину компании. Компании Артура, блять! Компании, которую Агеев пытался уничтожить, но не стал. Он оставил ее как символ своей победы над моим отцом и мамой. Чертов уебок.

От мысли, что этот человек прикасался к Милане, меня и вовсе тошнило. Почему именно она? Моя спасительница, которая казалась такой светлой и чистой. Агеев не оставил бы ей наследство просто так. Я старался не думать о причинах Мили. Как она вообще с ним связалась?

Он помер в тюрьме. Она не жила в России последние годы. Сколько ей лет было? Проклятье. Казалось, можно сойти с ума от всех этих гипотез.

Я шел вдоль реки, не замечая, как наматываю километры. Из-за руки пока не водил машину, хотя последствия ранения почти исчезли. Через полчаса я остыл и понял, что зря ушел от Исаева один. Мне точно нужно допросить музу-тонконожку. Оставить все так как есть я точно не смогу. Мысли о ней и Агееве сведут с ума.

Первым делом я набрал брата.

— Яволь, мой генерал, — как обычно паясничал Марат.

Я придержал все эпитеты в его адрес и сразу заговорил о деле.

— Помнишь, я просил тебя найти Мили?

— Твоего ангела-хранителя? Конечно. А еще я помню, что ты просил отчитаться о ней через неделю.

— Мне нужно сейчас, Марат.

Он хмыкнул.

— И почему я не удивлен? Вот ты слабак, Русик.

— Попробуй еще скажи, что отложил это дело.

— Конечно, нет. У меня на нее полное досье. Милана Березина, родилась в Москве, в…

— Хватит, Марик. Мне не нужна справка о ее годе и месте рождении. Я хочу адрес.

— Азимут.

— Что?

— Это ее гостиница, Руслан. Она там живет. Тебе нужен ее номер?

— Разумеется.

— Десять пятнадцать. Это высокий этаж, премиальные апартаменты. Ну по меркам этого отеля. На самом деле она пользуется картой особого клиента и такими же хорошими скидками. У нее доступ в лаунж и спортивный зал. Она часто тренируется, кстати. Но за душой на самом деле почти ничего нет. Счет в российском банке и в Италии. Суммы небольшие. Она нигде не работает. Официально во всяком случае. На ее месте я бы снял апартаменты попроще. Девочка не из мажорок, но как будто цену себе знает.

Марат как будто не замечал очевидного в этих данных. Элитные шлюхи не устроены официально, но жить любят красиво.

— В последнее время были списания с ее итальянских денег в пользу местного госпиталя, продолжал брат. — Похоже, какая-то реабилитация. Кстати, она танцовщица. Ты был прав. Похоже, что получила травму.

— Оставь ценные выводы при себе, Марат, — огрызнулся я, теряя терпение из-за его болтовни и неприятной информации.

— Ага, и тебе спасибо, бро, за хлопоты.

— За какие?

— Да, наверное, за никакие. Это же я вывернулся наизнанку, чтобы все узнать про твою крошку.

— Прости, Марик. Спасибо. Я ценю, правда. Просто узнал только что поганые новости.

— Что еще за новости?

— Не хочу по телефону. Кстати, ее фамилия тебе не знакома? Я как будто слышал ее.

— Нет, Рус. Фамилия как фамилия. Вроде не слышал.

— Ладно. Буду сам выяснять. Спасибо, Марат. Я твой должник.

— Угу, вечный, — скабрезно бросил братец, но уже по-доброму добавил: — Звони, если что понадобится. Пока.

Я повесил трубку стал вызывать такси. Говорить Марату о связи Миланы и Агеева я не хотел. Меня самого эта новость словно в грязи вываляла. Не хотелось пачкать еще и брата, который при всем своем уже не детском возрасте и статусе, был достаточно чувствителен к таким вопросам.

Например, Марат не знал, что предки практикуют БДСМ. Его не посвящали в историю нашей семьи. Иногда мне казалось, что мама его бережет, а меня нет. Но я сам в свое время задал несколько неудобных вопросов. Родители не стали врать. Многое я не понимал и не принимал до сих пор. Но больше всего меня шокировал тот факт, что Алексей Агеев игнорировал мое существование. Это было больнее всего.

В качестве защиты я избрал ту же тактику. Мой отец — Артур Казаев. Я не знаю, кто такой Агеев.

Но сегодня мне пришлось вынуть голову из песка.

Машина приехала, чтобы увезти меня в центр. Я сел на заднее сидение, и снова в голове засвербела фамилия Миланы.

Березина. Березина. Березина.

Где-то я ее слышал, но никак не мог вспомнить.

И это точно связано с родителями. Березина всплывала в семейных разговорах, но я никак не мог припомнить по какому поводу. Я собирался позвонить отцу, не имея сил терпеть и мучиться от обрывочных воспоминаний. Но Артур позвонил сам. У него всегда была потрясающая чуйка. Он звонил, когда я шел со спичками за дом, чтобы проверить, как горит пенопласт, когда курил за школой в первый раз, когда вел девчонку в гости.

И вот сейчас вроде бы не было повода звонить, но лицо отца красовалось на моем мобильном.

— Привет, Рус. Ну как ты? Исаев с тобой связался?

— Да, пап. Я только от Романа. Скажи мне, пожалуйста, ты знаешь кого-то по фамилии Березин или Березина?

На том конце провода повисла пауза.

— Пап, — позвал я его. — Ты на связи?

— Да, Руслан.

Голос отца изменился. Теперь он звучал напряженно и сухо. Паршивый знак.

— Так что там с фамилией?

— А зачем тебе?

— Я тебя первый спросил.

Артур вздохнул.

— Это связано с завещанием Агеева, да?

— Не знаю. Ты мне скажи. Я все равно докопаюсь через Марата, — пригрозил я.

Отец вздохнул снова, проворчал:

— Да уж вырастил сыновей на свою голову. Один умный, как Ленин, второй недоделанный пинкертон-Рэмбо.

Еще немного и он приплетет мать, отложит разговор на сто лет. Я не собирался тянуть кота за яйца. Эта инфа нужна мне срочно.

— Ладно, понял тебя. Счастливо. Звоню Марату.

— Стой, Рус, погоди. Что ты за человек такой?

— Весь в тебя, Артур Маратович.

— Спасибо.

— Пап, ты скажешь уже?

— Да. Скажу. Алина Березина долгое время была подругой Алексея.

У меня отлегло. Алина — не Милана. Скорее всего, это ее мать или сестра.

— Постоянной подругой? — я рассмеялся. — То есть его личной шлюхой?

Я прекрасно знал, что Агеев не способен на нормальные человеческие отношения между мужчиной и женщиной. Вообще, между людьми, наверное. То, что отец называл «подругой Алексея», являлось банальной проституткой.

О, нет. Зачеркните. Банальные проститутки не подходили Агееву. Ему нужны были девочки, готовые на все.

— У них ведь не было детей? — тихо уточнил я.

Адский кошмар в моей голове подкинул именно эту мысль первой. Только не моя сестра.

— Нет, конечно. Но у Алины вроде была дочка. Или сын? Я не могу точно сказать. Мы не были близко знакомы.

Я уточнил:

— Не были? Почему прошедшее время?

— Я слышал, она умерла.

— Давно?

— Может год назад? Не помню точно.

— Понятно.

Вот откуда я помнил ее фамилию. Мама упоминала смерть знакомой из Москвы. Год или два назад.

Я провел рукой по лицу. Становится каплю понятней, почему Агеев вписал в завещание Милану, а не ее мать.

— Рус, ты зачем это все спрашиваешь? — надавил отец. — Что-то происходит, а я совсем не понимаю что.

Он злился, и это грозило мне многим. Как минимум его раздражение заметит мама, и сама начнет мне названивать. С ней общаться еще сложнее, чем с отцом.

Но сейчас я не собирался никому ничего объяснять.

— Потом расскажу, пап.

— Ты уверен, что все порядке? Марат сказал, ты отказался от охраны.

— Я таскаюсь по людным местам, пап. Все нормально. Давай попозже позвоню.

Не дожидаясь новых вопросов и угроз, я скорее отключил телефон.

Гостиница Миланы, которую вычислил Марат, находилась в самом центре. Чтобы попасть на этаж, где жила тонконожка, мне пришлось там банально поселиться. Я забронировал номер еще в такси. На ресепшен мне очень быстро выдали ключ, рассказали о завтраке, ВИП-зоне, спортивном клубе только для проживающих. Я кивал и на все быстро соглашался.

Едва у меня в руках оказалась карта, я отправился на этаж, где жила Мили. Плевать, что она сирота. Раз живет в отеле, с голоду не помрет. Пусть только попробует претендовать на наследство.

В моей голове не осталось места жалости. К дочке шлюхи Агеева — уж точно. Яблочко от яблони. Теперь опасения Марата на ее счет не казались мне столь абсурдными. Она могла все знать заранее. Она могла сама устроить покушение. Черта с два ей удастся избавиться от меня. Может сколько угодно смотреть своими глазами олененка, прикидываясь наивной няшечкой. Я больше не куплюсь на это и не позволю ей владеть даже малой частью компании. Это дело моего отца. И я верну ему фирму, которую захватил Агеев. Чего бы ни стоило.

Мой боевой настрой разбился о черную дверь номера. Я постучал, но ответа не получил. Милана могла еще не вернуться от Исаева. Хотя что ей там делать так долго? Раздвигать перед ним ноги? Такое возможно с любым адвокатом, кроме Романа.

— Где ты шляешься, девочка? — проговорил я вслух, прикидывая, не набрать ли Марата.

Но и без звонка в памяти всплыло, что Милана танцует, и брат упоминал о частом посещении зала.

Я отправился туда, не представляя, что скажу ей. Но злость и решительность перемешались во мне и обещали вдохновение по факту.

В субботний вечер постояльцы отеля не слишком стремились заниматься спортом. Я прошел через пустой тренажёрный зал, оценивая отличный вид на Москву через панорамные окна. Мили тут не было. Я уже собирался уходить, но услышал движение в дальнем углу зала. Это оказался класс йоги.

Осторожно открыв дверь, я собирался войти, но замер на пороге.

Мили танцевала. Она была одета в длинную майку без рукавов и лосины до колена. Ее левая нога была замотана эластичным бинтом черного цвета. Аксессуар такой что ли?

Все слова, что могли сорваться с моего рта, застряли там. Все мысли исчезли. Только глаза я держал открытыми и смотрел, как маленькая хрупкая фигурка буквально летает над полом.

Я не знал, что человек может так двигаться. Мили кружилась и подрыгивала, выбрасывала ножку и тянулась руками к потолку. Она то напрягалась струной, то оседала резко на пол. Словно не танцевала, а проживала что-то. Ее глаза были закрыты. Она не замечала меня. Она вряд ли вообще была в этом мире. На лице Мили отражалось нездешнее блаженство. Мягкая улыбка на губах делала ее еще красивее, чем когда она была серьезной.

А ведь я не посчитал ее симпатичной, когда первый раз увидел. Где были мои глаза интересно? Она прекрасна. Идеальна.

Пришлось поправить брюки, потому что мой член снова торчал и требовал свободы, как минимум. А максимум…

Додумать эту мысль я не успел, потому что Мили как-то неосторожно приземлилась и вскрикнула, падая на пол, словно ангел, которого сбросил с небес жестокий Бог.

Позабыв свою злость, я рванул к ней.

Мой порыв был вне реальности. Я просто обязан был ее спасти, защитить, утешить.

— Мили, живая? — вскрикнул я, как истеричная барышня.

Звон моего голоса срикошетил эхом от стен пустого зала. Я поморщился, но сейчас Милана была важнее. Она вздрогнула, ощутив мои руки на своих плечах, приподнялась и тут же вынула наушник. О, это хорошо. Если у нее в ушах играла музыка, значит она не слышала, как я вопил.

— Все в порядке? — спросил я снова и положил ладонь на ее ногу в бинте.

Она поморщилась, наклонила голову на бок. Глаза снова были печальными.

— Откуда ты здесь? — спросила она наконец.

— Пришел подсматривать, как ты танцуешь, конечно.

Мили улыбнулась и ее глаза тоже. Мое сердце забилось чаще. Словно это был какой-то спорт — заставить ее глаза смеяться. И я взял золото на олимпиаде.

Волна эйфории окатила меня. Я сократил расстояние между нами, чтобы смять нежные губы поцелуем.

Глава 7. Соглашение

Милана

Разумеется, я увлеклась. Не заметила, как легкая растяжка перетекла в отработку классических движений, а потом заиграла моя любимая песня. Потом еще одна хорошая и следующая просто потрясающая. Казалось, я собой не владею. Тело само двигалось в такт. Сил не было запретить себе это удовольствие. Я очнулась от острой боли в ноге и теплых сильных рук, что обняли меня за плечи, отрывая от пола.

Я перепугалась и распахнула глаза.

Музыка все еще играла в ушах. Я видела, как шевелятся губы Руслана, но не разбирала слов. Они и не были важны сейчас. Его глаза сейчас говорили намного красноречивее.

Я вынула наушники, вспоминая, что он грубиян и гад.

Но глаза цвета виски заставили проглотить все колкости. Боже мой, это законно вообще? Смотреть с такой нежностью, заботой и тревогой. Точно этот человек метал в меня молнии этими же глазами?

Но даже нежность не исцелила меня. Нога пульсировала болью. Я поморщилась, отвернулась и спросила:

— Откуда ты здесь?

— Пришел подсматривать, как ты танцуешь, конечно, — беспечно и весело проговорил Руслан.

Я тут же вспомнила, каким он был на адреналине после ранения и под кайфом после операции. Именно этот веселый, добрый и местами даже нелепый Руслан сейчас держал меня за плечи. Его руки не были мне неприятны. И губы, что приближались к моим, обещали желанное повторение слишком короткого поцелуя в больнице.

Он не разочаровал. Губы Руслана были требовательными и неистовыми. Никакой нежности, только голод зверя, который наконец нагнал добычу. Я не могла бежать и не хотела. Мне нравилось, как он посасывал мою нижнюю губу и прикусывал до легкой боли, заставляя меня стонать. Мне снова нравилось, как он потягивал мои волосы на затылке и ругался, отрываясь на секунду.

— Какого хрена происходит, Мили?

— Понятия не имею, — ответила я и сама продолжила поцелуй.

Теперь пришла очередь Руслана стонать. Он провел языком между моих губ, и я раскрыла их, впуская его. Глубокий поцелуй окончательно повредил мой разум. Я выгнулась и прижалась к Руслану. Он накрыл ладонью мою маленькую грудь.

Я отшатнулась. Ему не понравится моя плоская грудь. Такие мужчины любят большие сиськи. Господи, да какая разница?

Я наконец слегка пришла в себя. Расстояние между нами, даже небольшое, придало сил, вернуло способность мыслить. Я попыталась встать, но снова подвела нога. Слезы брызнули из глаз.

— Мили, — снова попытался заключить меня в объятия Казаев.

Но я отползла и попросила:

— Уйди, пожалуйста. Что тебе еще от меня нужно?

Голос звучал так жалко. Еще более жалко, чем я себя чувствовала. Руслан больше не пытался меня коснуться.

— Нам нужно поговорить, — заявил он спокойно, но твердо.

Черт знает что, но и жестким он мне ужасно нравился. Этот стальной тон заставил меня вибрировать и немного притупил ощущение собственной никчемности.

— Не хочу с тобой разговаривать, — заявила я почти достойно.

Вот если бы получилось встать, было бы совсем хорошо. Но я пока больше не предпринимала попыток подняться, чтобы не падать к ногам Казаева в очередной раз.

Руслан вздохнул и встал с колен.

— Ладно, вижу, спорить с тобой бесполезно, — проговорил он и как будто собирался уходить.

Мне сразу стало грустно. Я совсем не хотела оставаться одна в пустом зале с пульсирующей от боли ногой. Конечно, скоро пройдет, и я доковыляю до номера кое-как, но остаться там одной…

Странно, эта перспектива показалась мне еще хуже, чем боль в ноге. Хотя я никогда не нуждалась в компании. Мне было хорошо одной всегда. Но не сегодня.

Конечно, это странное ощущение не заставило меня поменять мнение. Я смиренно ждала, когда Руслан уйдет. Но он улыбнулся и заявил.

— Раз ты упёртая до безобразия, придется воспользоваться твоей беспомощностью, тонконожка.

Сказав это, он сгреб меня в охапку и закинул на плечо. Я сразу вспомнила, что не одна тут раненая.

— Слушай, тебе же нельзя. Рука…

— Ага, спасибо за заботу, — хохотнул Казаев. — Вот и не дергайся. Береги мою травму, раз на свою наплевала.

— Откуда ты… — начала я.

— Я все знаю, Милана.

— Отпусти меня!

— Чтобы ты опять свалилась? Нет уж.

— Тебя нравится унижать? Доминировать? Чувствуешь себя мужиком? — завелась я.

— Для разнообразия можно и мужиком. А то я рядом с тобой все чаще чувствую себя ущербом каким-то, — ворчал Руслан, шествуя через пустой зал, занося меня в лифт. — К слову, ничего не имею против доминирования при обоюдном согласии.

— Я не согласна.

— А я тебя не спрашивал.

— Вот и не доминируй.

— Я должен чувствовать себя мужиком. Терпи.

Только на этаже я поняла, что Руслан не просто ворвался на закрытую территорию отеля, но и без проблем прошел к номерам на моем этаже. Общую дверь он открыл сам, остановился у моего номера и ловко вынул из кармашка на моих лосинах карту, открыл дверь.

Мне стало жутко.

Казаев бросил меня на кровать и сам упал в кресло, схватившись за руку.

— Проклятье. Как больно быть гребаным рыцарем.

— Это насилие, а не рыцарство, Руслан, — зарычала я. — В твоем случае и над собой тоже.

— Да-да, и тебе спасибо за заботу, малышка.

— Ты такой кретин! Откуда ты знаешь, где я живу?

— Я же сказал, что все знаю, тонконожка.

— Это же незаконно. Ты проник на частную территорию…

Руслан закатил глаза.

— Оставим в покое мою темную сущность. Можешь написать заявление в полицию. Попозже. Я пришел поговорить, Милана.

— Не хочу я с тобой разговаривать. И не буду.

Я села на кровати и скрестила руки на гуди. Руслан запрокинул голову назад и раздраженно выдохнул.

— Ты все мне скажешь, девочка. Я имею полное право знать, какие отношения у тебя были с Алексеем Агеевым.

— Отношения? — повторила я. — Никаких.

— Да? Именно поэтому он оставил тебе половину компании. Так ведь все делают. Пишут завещание на «никого». Не пудри мне мозги, Мили. Ты спала с ним?

— Ты рехнулся?

— Я-то? Возможно. Но ты ответь на вопрос.

— Я видела Алексея несколько раз. Во всяком случае, помню мало. Он приходил к маме, подарил мне куклу, был добрым.

— Милота какая, — Казаев всхлипнул, кривясь, но тут же сменил тон на серьезный, продолжая допрос: — Сколько тебе было лет?

— Семь. Или шесть. Не помню.

— А потом?

— Потом что?

— Потом спала с ним? В сознательном возрасте.

— Я даже отвечать не буду. Руслан, ты в своем уме? Как бы я с ним спала? Он в тюрьме сидел. Ты же знал это.

— Знал, но для преступников уровня Агеева даже на зоне есть привилегии. Знаю много историй…

— Не желаю слышать ни одну. Выметайся из моего номера.

— Я не могу уйти и оставить тебя в покое, Милана. Наше знакомство выглядит как постановочное в свете последних событий. Скажи спасибо, что с тобой сейчас разговариваю я, а не мой брат и его отмороженные товарищи.

— Как ты смеешь мне угрожать?

— Я не угрожаю. Пока.

— Роман Андреевич знает…

— И ничего не сделал, чтобы остановить меня. Очнись, Мили. Меня ранили накануне оглашения. Исаев говорил об утечке. Не думала, что ты можешь быть следующей?

— Нет, — соврала я, чувствуя, как злость сменяется страхом.

— Не думала, что вместо меня в твоей тренажёрке мог оказаться кто-то … ммм… менее симпатичный и добрый.

— Нет, — повторила я упрямо.

Такие мысли действительно приходили мне в голову.

— Мой отец провел в тюрьме более десяти лет. Ты никогда не интересовалась, почему? За что?

— Да в нашей стране в тюрьме сидят просто так.

— Уже нет, Мили. Громов хорошенько перекроил наше прекрасное государство.

— Мне все равно, Руслан. Я аполитична…

— Прекрати! — рявкнул он, и я вздрогнула. — Тебе не может быть настолько всё равно. Это касается твоей жизни, девочка. Мой биологический отец наделал кучу дерьма и заработал кучу грязных денег. По наследству ты получишь ещё и тонну проблем.

— Мне не нужна твоя компания, Руслан. Раз уж ты пришел сюда и качаешь права, давай договоримся. Я заберу квартиру, тебе останется компания.

— А ты разве замужем? — ядовито поинтересовался Руслан.

— Нет, но…

Руслан приподнял бровь. Под его взглядом любая ложь казалась абсурдной. Пришлось сказать правду:

— Нет.

— Какое совпадение. Я тоже.

— Не замужем? — не сдержалась я. — А хотел бы?

Руслан снова сузил глаза. Я заерзала от его сурового взгляда.

— Я не женат, Мили, — проговорил он, игнорируя мои намеки на гея. — Так уж вышло. Очень удачно для нас, не находишь?

Я пожала плечами, не понимая, к чему он клонит. Руслан выдержал паузу, встал, подошел к окну, посмотрел на ночную Москву, обернулся ко мне и выдал:

— У нас есть один очевидный выход из этого дерьма, Мили. Мы поженимся.

Мои глаза полезли на лоб. Нет, для меня этот выход было совсем неочевидным. Я схватилась за первую же причину для отказа:

— Адвокат сказал, что любые махинации…

— Никаких махинаций. — Руслан подошел к кровати, на которой я сидела, и склонился, выдыхая мне в лицо: — Ты станешь моей женой во всех смыслах.

Он подвигал бровями, бессовестно улыбнулся и лизнул меня в уголок губ.

Я отползла дальше по кровати к подушкам и жалко пропищала откровенную ложь:

— Я не хочу спать с тобой, Казаев.

— Придется, милая. Разок потерпишь.

Вот уж сомневаюсь, что этот озабоченный ограничится одним разом. Руслан дернул меня за ногу (не за больную, спасибо) и потянул обратно к себе.

Он навис надо мной, прижимая своим телом к матрасу. Я хватала ртом воздух, дрожа от страха и предвкушая одновременно. Уперевшись ладонями Руслану в грудь, я даже не давила особенно, зная, что не смогу оттолкнуть. Он намного сильнее меня. С таким же успехом можно сдвинуть шкаф, набитый книгами или камнями. Под ним можно только смиренно умереть.

Именно этим я и собиралась заняться. Но шкаф оказался теплым и не так уж сильно давил, хотя мое дыхание все равно оставалось рваным и поверхностным. Руслан не спешил расправиться со мной и воспользоваться всеми своими преимуществами. Упираясь в кровать одной рукой, он провел губам по моей шее, и я невольно запрокинула голову, чтобы ему было удобнее.

— Мили, как ты пахнешь… — прошептал он.

Я не оценила его восхищения. Чем я могла пахнуть после танцев? Вся потная. Но Руслан как будто с другой планеты. Он нюхал меня, водил носом по чувствительным местам на шее, за ухом, спустился к ключице. Я убрала руки с его груди и схватила покрывало, комкая в кулаках.

— Руслан, пожалуйста… — попросила я, сама не зная что.

— Нам будет очень весело, маленькая. Я бы столько всего хотел с тобой попробовать. Ты такая отзывчивая. Сразу плавишься и течешь…

— Нет, — выкрикнула я, чувствуя, как его рука скользит у меня между ног.

Дернувшись, я задела его руку, и Руслан глухо охнул.

— Бля, прямо в цель, малыш, — выругался Казаев, падая на кровать рядом со мной.

Я скорее отползла в сторону, стекла с кровати и, чуть прихрамывая, чтобы поберечь ногу, отступила к дивану в другой стороне комнаты.

— Да, пожалуй, это правильно, — продолжал болтать Руслан. — Паршивая идея, трахаться во время реабилитации. Ты без ноги. Я без руки. Дерьмовый секс будет. Сделаем всё как нормальные, да? В брачную ночь.

От этого потока сознания у меня произошло короткое замыкание в голове.

— Что ты несёшь, Руслан? — прохрипела я. — Ты все еще на обезболивающем, что ли? Обещал, что шутки кончатся сразу после наркоза.

— Это не шутки, Мили. Это теперь наша ржачная жизнь, — печально проговорил Руслан. — Не скажу, что мысль сделать тебя своей женой мне отвратительна, но хотелось бы от невесты чуть больше энтузиазма.

— Прекрати. Нас никто не поженит. Нам никто не поверит.

Я, конечно, запомнила, что Роман Андреевич предлагал помочь с браком. Но ведь мне, а не Руслану. Или все эти богатенькие «буратины» имеют свой личный вход к сотрудникам ЗАГСа?

— Нам поверят, — зловеще пообещал Руслан. — Если ты начнешь выходить из роли, я тебя туда верну с удовольствием.

— Ну а свадьба?

— Устрою.

— Как?

— Не знаю, если честно.

Казаев поднял глаза к потолку, как будто придумывал за эти секунды способ нарушить закон и правила.

— Как думаешь, президент сможет нам помочь?

— Если президент — это сыр, то вряд ли.

Руслан засмеялся.

— Радует, что у тебя тоже все в порядке с чувством юмора в жопяных ситуациях. Мы будем классной семейкой. Звоним Громову!

Теперь настала моя очередь смотреть на потолок, чтобы не видеть этого шута горохового. Он думает, я поведусь на этот бред.

Руслан достал телефон и стал листать контакты.

— Ищи на «К», — не сдержалась я.

— Почему?

— Ну как же — Кремль.

Руслан покачал головой, нажал кнопку вызова и поднес телефон к уху.

Глава 8. Алло, это Кремль?

Руслан

Стесняться в такой важный момент я не стал. Времени не так много, а Громов мне все еще должен. Наш президент мне нравился. Я помог ему однажды от души, но сейчас сам оказался в непростой ситуации и не мог сообразить, к кому еще обраться за помощью.

Отец — нет. Изведет.

Марат — нет. Он не сможет.

Мама — смотри пункт «отец».

Исаев — слишком бесит сегодня.

Салмановский дядя Коля — доложит отцу.

Так и оставалось, что я мог позвонить Элизабет, чтобы связаться с Андреем. Но беспокоить молодую мать — совсем некрасиво. К тому же однажды Громов велел мне звонить, не стесняясь.

Трубку он снял ой как не сразу.

Мили смотрела на меня насмешливо, пока я пытался дозвониться.

Но Громов не разочаровал.

— Алло, это Кремль? — не сдержался я от тупой шутки.

Сразу пожалел, потому что ну нельзя же так с президентом, хоть он и добрый знакомый половины друзей моего отца. Громов снова оправдал мои ожидания. Он громко и долго смеялся, а потом вернул мне прикол.

— Ошиблись номером — это баня.

— Надеюсь, не помешал, Андрей Михалыч, — попытался я соблюсти церемонии с запозданием.

— Конечно, помешал, Рус. Я же факаный президент. Но ты вроде не звонишь без хорошего повода.

— Угу. Только если ваша жена сбежала, — усмехнулся я.

— Не напоминай, — вздохнул Громов. — Сегодня у меня вроде все дома. Надеюсь, тебе что-то нужно от меня.

— Если честно — да.

— Андрей! — услышал я на фоне недовольный голос Элизабет и усмехнулся. — Сколько можно уже разделять и властвовать?

— Это Руслан Казаев, — сразу сдал меня Громов.

— А, привет ему передай, — смирилась Лиза. — Но все равно не зависай на телефоне.

— Быстро выкладывай, Рус. — вернулся к разговору Громов. — У меня есть пара минут, или в нашей стране будет первый кастрированный президент.

Теперь пришла моя очередь ржать.

— Хорошо. Постараюсь, — выдавил я через смех. — Вы с Лизой, кажется, женились не как все нормальные люди?

— В первый раз?

— Ну да. В Москве. Вроде обошлись без месяца ожидания в ЗАГСе.

— Э-э-э, да. А что такое?

— Мне нужно срочно жениться.

Половину драгоценной минуты Громов молчал.

— Жениться на девушке, и она согласна, — смело добавил я, стараясь игнорировать возмущение на лице Мили. С ней я потом разберусь. Сейчас главное иметь возможность.

— И? — отмер президент.

— Понятия не имею, как обойти систему. Буду очень благодарен за помощь, — закончил я ключевыми фразами.

Эти слова пригвоздили Громова, как бабочку булавкой. Я немного знал его, и готов был поклясться, что должок за мой отчет о полете Элизабет и самолет до Эдинбурга тяготили Громова. Он не из тех, кто привык быть в долгу. Рассчитаться сейчас со мной ему как ипотеку выплатить. Да и просьба у меня простая. Я не просил зарыть труп или предоставить политическое убежище исламскому террористу. Всего-то — немного наебать систему.

Громов снова взял паузу, чтобы замариновать меня. Вроде было понятно, что не откажет, но я все равно понервничал.

Не зря.

— Я помогу тебе, Руслан. Этим вопросом займется Карина. Она же с тобой и свяжется завтра утром. Только один нюанс.

— Какой?

— Я должен точно знать, что твоя невеста согласна.

Я не смог придумать момент лучше, чтобы уверить в этом президента. Возьми я паузу, чтобы переговорить с Мили, все бы затянулось. А так…

— Видеосвязь уместна сейчас, Андрей Михайлович? — уточнил я.

Громов кашлянул.

— Секунду.

Зашуршал чем-то, видимо, положил телефон, чтобы одеться. А потом сам отправил мне запрос на видеосвязь.

На Мили я старался не смотреть. Только молился, чтобы ее не хватил удар. Судя по всему, она ни капли не верила, что я говорю с президентом. Но великий вайфай создал телемост, и я увидел Андрея на экране телефона.

Мне пришлось пересесть на кровать, чтобы в кадре оказалась и Мили тоже. Она не верила и смотрела на меня волком, пока не узрела президента воочию.

— Добрый вечер, — как всегда вежливо и со своими фирменными вкрадчивыми интонациями поприветствовал ее Громов.

— Добрый, — выдавила она едва слышно.

— Андрей Михайлович, это Милана. Моя невеста, — добавил я в конце пояснения. Хотя кто же еще это мог быть?

— Очень приятно, — ответил Громов, улыбаясь. — Милана, вы уверены, что хотите стать женой Руслана?

— Да, — проговорила она снова очень тихо.

Я не успел понервничать. Мили демонстрировала удивительную проницательность и следовала моему плану, не зная даже своей роли.

— Если вы беременны, то сотрудники ЗАГСа, — начал Андрей…

— Я не беременна, — перебила президента Мили и тут же извинилась. — Простите…

— Ничего. Я могу долго болтать, а время уже позднее. Руслан…

Я перевел на себя камеру.

— Ага, ну все понятно. У меня к вам больше нет вопросов. Карина позвонит завтра. Если нужно платье, то советую салон Аллы Довлатовой на Чистых прудах. Мне там понравилось.

Громов подмигнул.

— Спасибо, — поблагодарил я. — Мы будем иметь в виду.

— Совет да любовь. Доброй ночи.

Андрей Михайлович отключился, как всегда, без лишних многословных прощаний. Вместо них президент оставлял мне обещание помочь и свою поддержку.

Я опустил руку, выключил телефон и сунул его в карман пиджака. Выражение лица Мили было бесценно. Я никогда не козырял перед девушками своими связями, знакомствами или деньгами. Вопервых, некрасиво. Во-вторых, все это приятное приложение, если ты сын Артура Казаева. В-третьих, я умел произвести впечатление и без таких пошлых уловок.

Но удивить Мили оказалось очень приятно.

— Ты знаком с президентом? — спросила она шепотом, словно Громов сидел рядом и очень невежливо было говорить при нем громко.

— Можно и так сказать. Мы играем в поло иногда. Он паршивый защитник, но никому не говори.

— В поло? — повторила Мили за мной.

Она как будто не знала значение этого слова.

— Когда на лошадях и с клюшками, — пояснил я.

— Издеваешься?

— Немного.

— Я знаю, что такое конное поло…

Она треснула меня по плечу, и я выплюнул стон, который очень старался сдержать. Но не вышло. Опять скулю при ней. Когда это кончится?

— Ох, прости, — встрепенулась она, подскакивая, и тут же осела обратно.

Нога ее тоже еще беспокоила.

— Отличная мы парочка, — усмехнулся я. — Что у тебя с ногой?

— Травма, — неожиданно с первого раза призналась Мили. — Порвала связки. После операции мне запретили танцевать в прежнем режиме.

— Но тебе это не мешает порхать, как бабочка над землей.

Я никогда не переживал особенно чужие истории. У меня своих демонов хватало. Но Мили мне нестерпимо хотелось беречь, лечить и вообще никуда не отпускать. Далеко. От себя.

— Не заговаривай мне зубы, — вернулась в роль прекрасной стервы моя раненая балерина. — С какой стати тебе помогает Громов? Как тебе в голову вообще пришло президента дергать по такой глупости?

— Первый, кто пришел мне в голову из походящих персонажей, — объяснил я. — К тому же он был мне должен. Дважды.

— И что ты для него сделал?

— Помнишь, тот с скандал с его женами? Когда Лиза улетела после воскрешения Марины.

— Конечно, помню. Как будто такое можно забыть.

— Тогда мой отец помог ей покинуть страну. Но я сообщил Андрею, чтобы он не волновался. А потом выделил ему прямой рейс, чтобы он забрал Элизабет назад.

— Прямой рейс? Как это?

— Это на частном самолете, Мили.

— Ты оплатил ему самолет?

— Нет, дело не в деньгах. Я организовал сам полет.

— Как?

— У меня был свободный джет и пилот.

— Твой самолет? — Брови Миланы стремились к кромке волос.

— Нет, моего отца. Но последнее время он им почти не пользуется.

— Поэтому на нем летает кто попало. Президенты всякие и

взбалмошные аристократки, — не постеснялась пошутить Мили.

— Типа того.

Она отсела от меня и оглядела с ног до головы.

— Кто ты такой, Руслан Казаев?

— Просто Руслан Казаев из Казани, — скромно представился я. -

Надоедливый курящий сосед из ресторана, которому ты нечаянно

спасла жизнь. За которого тебе придется выйти замуж.

— Ты уверен, что наследство того стоит?

Наверное, мне нужно было посвятить ее в подробности. Но

представил, как начну рассказывать про Агеева и отца, про убийство

директора и рейдерский захват, про Салманова и похищение его

жены. Придется и про клуб говорить, и про ее мать. К черту. Мили

помнит Агеева добрым. Пусть хоть один человек на земле сохранит о

нем хорошие воспоминания. Не хотел я ее пачкать в этой грязи.

Я вздохнул и просто сказал:

— Да, Милана. Я уверен.

— Не могу ответить тебе тем же. Мне нужно подумать, Руслан.

Что тут думать? Девочка, тебе жить негде, денег почти нет, но ты

любишь комфорт и точно не создана для тяжелой работы.

Но вслух я ничего не сказал. Сглотнул и отступил.

Поднявшись с кровати, я отошел к двери. Легкость и приятное

возбуждение сменились нетерпеливым раздражением. Я сжал

кулаки, чтобы не начать ее убеждать.

— Я попросил об одолжении у Громова, Мили. Полагаю, ты дашь мне

завтра окончательный и утвердительный ответ. Иначе я буду…

разочарован.

— Опять угрожаешь? — тут же вскинулась и она. Задрала голову и

смело встретила мою агрессию.

— Делюсь впечатлением от визита, — процедил я, взявшись за ручку

двери.

— Ты так и не сказал, как проник в отель.

Я хмыкнул.

— Это проще простого, дорогая. Я тут поселился. Увидимся завтра.

Я открыл дверь и скорее вышел, чтобы не наломать дров. Мое

терпение имело очень ограниченный лимит. А вот решительность,

наоборот, советовала не медлить и убедить Милану выйти за меня

всеми возможными способами, включая угрозы, применение силы и

методы подчинения, которые я знал из практик БДСМ.

Вообще, сама идея пожениться была абсурдна. Она родилась в моей

голове благодаря стремлению отобрать у Агеева обратно то, что

принадлежало отцу. Пусть и после смерти первого. Плюс я отчаянно

хотел переспать с Мили. Быстро. Желательно, как только заживет

рука. Она бы дала мне и просто так, без сраной свадьбы, но пришлось

бы ухаживать, прикидываться милашкой и обещать что-нибудь типа

любви до гроба.

Такие игры для меня хуже больной руки. Тут хоть локально ноет, а

прикидываясь принцем, меня рвет на части повсеместно.

Я вошел в свой номер, который был всего через три двери по

коридору. Кровать не издала ни звука, принимая меня в свои

объятия. Несколько часов я перебирал в уме все доводы, которые

помогут убедить Мили, если завтра она решит чудить. Даже во сне я

применял к ней разные формы воздействия, чтобы сделать своей

женой.

Забавно. Всю свою сознательную жизнь я в принципе отрицал брак

как явление. А теперь мне непременно надо жениться. Просто кровь

из носу как надо.

Глава 9. Свадебные хлопоты

Милана

Я не спала толком всю ночь. Ворочалась с боку на бок, пихала кулаком

подушку и проклинала слишком мягкие простыни. Перед глазами стояло

лицо президента, которое то и дело сменяла самодовольная физиономия

Руслана. Конечно, он был очень доволен моим шоком. Я совсем

растерялась, точно не ожидала аудиенции у президента. Удивительно, но

этот самый президент, Андрей Михайлович Громов, еще и собирался мне

помочь. Вернее, не мне, а Руслану.

Руслан, который лично знал президента России. Грубиян, курильщик и

приставучка из ресторана оказался чуть ли не аристократом. Не удивлюсь,

если его корни уходят куда-то к Шереметьевым.

Хотя что это я? Его корни мне были известны — Алексей Агеев. Но, похоже, он

не был семьей для Руслана никогда. А вот нас с Кaзaeвым он почти заставил

с того света образовать ячейку общества.

Как бы я ни кривила лицо и не посылала Руслана по ветру, но мне тоже не

была противна мысль, что мы поженимся и будем изображать супругов.

Только вспомнив, как он касался меня, целовал и говорил шепотом…

Мурашки сразу бежали по коже. Я сдвигала бедра и проклинала свои

гормоны. Нужно было думать трезво и с расчётом. Иначе наш липовый брак

не имеет смысла.

Кое-как подремав до утра, я вскочила в шесть. Солнце красило мягким

светом стены Кремля. Как в песне. Каждый день я вставала и любовалась

утренним видом на панораму Москвы. Но сегодня первый раз встретила

рассвет. Прекрасно.

Приняв душ, я с удовольствием заметила, что нога почти не болит. Ранний

завтрак в отеле — это изобилие выбора и не очень много народу. Я наскоро

высушила волосы, оделась и пошла в ресторан.

Руслан догнал меня у лифта. Я не удивилась его появлению, но конечно и не

промолчала:

— Ты прицепил на меня какой-то маячок или преследуешь по запаху?

— Я просто иду на завтрак к открытию ресторана, Мили, — ответил он

невозмутимо.

— И за такого человека я должна выйти замуж?

Двери лифта открылись, и мы вошли. Сразу стало тесно и душно из-за

слишком маленького пространства и слишком высокого Руслана. Он еще и

усугубил все это, почти прижавшись ко мне. Я встретила его плотоядный,

хищный взгляд в отражении зеркальной стены. Казаев опустил голову,

потерся носом о мою шею и жадно втянул воздух.

— Но ты потрясающе пахнешь… Кажется, я уже говорил.

— Кажется, ты бредишь на постоянной основе, а не только из-за операции.

— Не исключено.

Это было уже чересчур, но меня постоянно несло в обществе Руслана.

Особенно, когда он был таким самокритичным, юморным и милым, а не

рычал, словно бенгальский тигр.

— А что, есть другие претенденты на твою руку?

Казаев оглядел лифт, заставляя меня хихикать.

— Ни одного не вижу. Придется выйти за меня, Мили.

Слава богу, лифт быстро приехал, и мы вышли на нужном этаже. Мне нужна

была передышка. В такого Руслана было легко влюбиться. Непреодолимое

влечение, подпитанное симпатией, могло сыграть со мной злую шутку.

Наверно, это все из-за печальных и слишком нервных событий нашего

знакомства. Я не могу относиться к Руслану спокойно. Все мои чувства к

нему какие-то слишком яркие, как его кровь на моем платье.

Я набрала немного еды и налила себе кофе, устроилась в уголке зала за

круглым столом. Народу пока и правда было мало. Руслан присоединился

ко мне и сразу продолжил разговор.

— Я хочу, чтобы ты сегодня же сдала номер и переехала ко мне. Будет

слишком подозрительно жить отдельно даже до свадьбы.

— Я все еще не дала тебе окончательный ответ, — издевалась я, наматывая на

вилку слайс лосося.

— Мили! Прекращай, — начал злиться Руслан.

Пожалуй, его суровые сдвинутые брови стали последней каплей. Он был

чертовски привлекательным, когда злился. Да почему бы и нет, собственно?

— Ладно. Твоя взяла. Давай поженимся.

Он тут же расцвел улыбкой, но я поспешила осадить.

— Но у меня условие.

— Какое еще условие, Милана?

— Ты при мне не куришь свои вонючие сигариллы. Или как там называется

эта гадость?

Руслан заулыбался еще шире.

— По счастливой для тебя случайности я вообще не курю., - сообщил мой

раненый жених.

— Правда? А что это было в ресторане тогда? Аромапалочки?

— Нет. Это было исключение. Думал, поможет расслабиться.

— Помогло?

— Не очень. Еще и кучу проблем нажил из-за девицы, которая на меня

ругалась.

Ты очень бесил своей вонью.

— Знаю, но ты такая красивая, когда психуешь. Я не мог прекратить.

— Серьезно? Ты курил нарочно одну за другой?

— Конечно. Думаешь, удовольствие получал? Хотя получал, конечно. Глядя на

тебя.

— Ты сидел позади нас. Не мог мое лицо видеть.

— Потом я пересел и мне открылся твой прекрасный бешеный анфас.

Я замерла, не донеся вилку до рта и рассмеялась.

— Боже, Руслан, каждый раз, когда я думаю, что ты не такой уж противный, ты

выкидываешь фокус или говоришь что-то… И мне кажется, что ты еще

ужаснее, чем раньше. Как такое возможно?

— А это вообще частое явление в браке. Так что вполне закономерно, что я

тебя раздражаю.

— К слову, — не могла я не оставить за собой право на равнодушие. — Я вообще

не верю в брак и всякие там институты семью, любви и верности. Это все

чушь собачья.

— Полностью согласен.

— Серьезно?

— Да. Именно поэтому я ждал тебя всю свою жизнь. Женитьба — это хороший

союз и взаимовыгодное использование. В нашем случае еще будет дикий

секс.

Я поперхнулась.

— Брось, Мили, — Руслан постучал меня по спине. — Ты не можешь отрицать это.

— Не буду спорить. Все равно бесполезно, — прокашляла я, отчаянно краснея.

Руслан заметил, что я смутилась. Кажется, ему это очень понравилось. Он

провёл большим пальцем по моей горящей щеке и улыбнулся уголком губ.

Его лицо приближалось, и я ждала поцелуя, затаив дыхание, прикрыв глаза.

Кожу защекотало горячее дыхание, но сладостное предвкушение разрушил

ужасный звук. Звонок телефона.

— Твою мать, — выругался Казаев. — Кого в такую рань…

Я украдкой взглянула на дисплей. Номер не определился.

Руслан

Похоже, весь мир против того, чтоб я переспал с Миланой. Сначала мне

тычут в руку ножом, потом чертова больница, потом она убегает и

оказывается связана с Агеевым. Тут бы у меня должен упасть — но нет. Я всё

равно хочу ее. Но вселенная опять строит козни. Теперь уже и целоваться

нельзя сразу звонит кто-то важный с антиопределителем.

— Да, — рявкнул я в трубку, чтобы сразу обозначить неудобный момент.

Но с того конца провода женский властный голос окатил меня

невозмутимостью.

— Доброе утро, Руслан Артурович. Меня зову Карина Верден. Я помощница

Громова.

— Здравствуйте, — попытался я собраться ради такой важной дамы. Очень

приятно.

— Взаимно. Ваша просьба удовлетворена. В Гагаринском ЗАГСе будут ждать

сегодня в двенадцать часов дня. Не забудьте паспорта.

В полдень? — уточнил я, не веря в такую оперативность. — Сегодня?

Глаза Миланы стали огромными. Она тоже удивилась такой скорости.

— Именно, — подтвердила Карина. — Советую не опаздывать, но и рано не

приходите.

— Карина, а можно перенести на два, а лучше на четыре? Я совсем не готов

невеста тоже.

— Если вам нужно время, чтобы проверить чувства и намерения, то подайте

документы на общих основаниях и ждите гребаный месяц.

В конце голос Карины сорвался в легкое раздражение.

Я поморщился, понимая, что херню несу. Но блин! Сегодня. Через несколько

часов.

Я.

— Мы приедем. Большое спасибо за скорость. Я потрясен, если честно.

Немного растерялся. Уверен, мы решим вопрос с нарядами, — оправдывался я.

Давненько не приходилось оправдываться перед женщиной, но помощник

президента вполне достойна исключения.

— Андрей Михайлович рад вам помочь, — отрапортовала Карина и как шеф

повесила трубку, не прощаясь.

— Мы женимся сегодня? — уточнила Милана, пытаясь сохранить спокойствие.

— Да.

В двенадцать?

— Да.

Она ловко скрутила вилкой слайс семги в розочку, отправила в рот и

прожевала.

— Пожалуй, так будет лучше. Без суеты, кортежа машин, принцессиных

нарядов и прочей шумихи. Сделаем все по-быстрому.

Я хотел внести свои поправки, но у меня зазвонил телефон снова.

— Секунду.

— Конечно, — Милана снова принялась за еду, прерывая наш разговор в

очередной раз.

— Вас ждут в салоне Аллы через час, — сообщила мне Верден. — Платье

оплачено президентом. Подарок.

— Спасибо, — сказал я гудкам и обратился к Мили: — Ты доела? У нас все в

притык. Почти нет времени.

Она сделала глоток кофе и не успела ответить. Я схватил ее за руку и просто

поволок за собой из ресторана к лифту.

— Что за бесцеремонность, Руслан? Почему ты опять хватаешь меня,

тащишь… Думаешь, я кукла какая? Твоя вещь… Так вот!

Я затолкал ее в лифт и не дал продолжить гневную тираду об отстаивании

своих прав и моем грубом своеволии. У нас было несколько секунд наедине,

и я наконец поцеловал ее снова. Прижав к стенке лифта, крепко обнимая за

попку, я терзал губы Мили, заставляя ее сдаться, капитулировать.

— Ты лучше помолчи и делай все, что я скажу. Не спорь. Ладно? — попросил я,

когда мы вышли из лифта.

Ошарашенная и румяная, она неожиданно кивнула и пошла к своему номеру,

не стремясь избавиться от моей руки, которая приклеилась к ее талии.

Милана послушно собирала вещи, пока я следил за ней, как цербер,

опрашивая время от времени.

— Как твоя нога?

— Нормально. Почти не болит.

— Тебе нужна терапия?

— Только гимнастика, я сама делаю. И не носить каблуки.

— Мне нравится, что ты маленькая, — не сдержался я. — Сейчас отвезем ко мне

вещи и поедем за платьем.

— Нет! — неожиданно встрепенулась она. — Я не хочу никакое платье. Что за

чушь?

— Придется, милая Мили. Нас ждут в салоне Аллы Довлатовой. Это подарок

Громова и его очередная услуга.

Я был очень доволен, потому что Мили нечем было крыть. От таких подарков

не отказываются. У нее было мало вещей. Одна сумка и небольшой чемодан.

— Это все? — спросил я.

— Да.

— Есть какая-то ячейка или часть оставила в Италии?

— Ничего я не оставляла, Руслан. Почти всю сознательную жизнь я кочую. У

меня нет страсти к шмоткам и тасканию за собой тяжестей.

— Прекрасно. Поехали?

— Да.

Мили заглянула на ресепшен и закрыла аренду номера. За это время я

вызвал такси, которое приехало как всегда быстро для этого тарифа.

Водитель упаковал багаж, а мы сели на заднее сидение. Я автоматически

накрыл руку Миланы своей.

— Тебе страшно? — спросила она, едва машина тронулась.

— А должно быть? Пока жена меня устраивает. Или у тебя еще приготовлены

сюрпризы?

Мили покачала головОЙ.

— Нет, Руслан, я не про нашу свадьбу. Тебя уже ранили. Мы точно перейдем

кому-то дорогу, сделав такой финт.

Развернувшись к ней, я взял обе ее руки в свои.

— Ты не должна бояться, Мили. Я смогу тебя защитить. Что бы там ни было, но

теперь ты под моей охраной. Я за тебя отвечаю.

Она закивала.

— Не бойся, ладно?

— Я стараюсь.

— Все будет хорошо. Сейчас я переоденусь, и мы поедем за платьем.

Мили сморщила нос и стала очень хорошенькой.

— Ненавижу наряжаться.

— Я тоже. Но так надо.

Мы приехали достаточно быстро. Я провел Мили через светлый холл к

лифту. Она крутила головой, явно не готовая к шикарному жилому

комплексу.

— Нравится? — не сдержался я.

— Очень, — ответила она без лишнего кокетства.

Мы поднялись наверх, и я завез в гардеробную ее вещи. Мили бродила по

гостиной, пока я переодевался. У меня тоже не было привычки наряжаться,

но костюмы давным-давно стали повседневной формой для офиса. Я едва

сдержался, чтобы не надеть парадный пиджак пилота. Оставим это на

потом. Темно-синий костюм — прекрасная альтернатива и вполне

подходящий наряд для свадьбы.

— Можем ехать, — сообщил я Милане, выходя в гостиную.

Она обернулась и бесхитростно охнула.

— Ты выглядишь потрясающе, — искренне похвалила она мой вид.

— Спасибо, дорогая, — ответил я развязно. — Поехали и тебя приведем в

порядок.

Она хмыкнула и прицепилась к моему локтю.

— Как твоя рука? — вернула мне заботу о здоровье Милана.

— Хорошо. Но через мосты сегодня не понесу.

— Будешь должен, — едко отметила Мили.

Я закивал, сверяя часы. Если взять машину отца, не заморачиваясь с

ожиданием такси, то везде успеем.

Глава 10. Когда поздно отказываться

Руслан

Немного попрыгав по рядам и воспользовавшись полосой для

общественного транспорта, я все-таки успел к назначенному часу на Чистые

пруды. Чудесным образом нам досталась парковка прямо напротив салона

Довлатовой. Я ни хрена не понимал в свадебной моде, но все равно знал это

имя. Она вроде Юдашкина и Цигаль, только по узкой теме свадебных

нарядов.

— Здесь парковка за час стоит целое состояние, — заворчала Мили.

— Серьезно? Будешь читать лекцию о расточительности, едва съехав из отеля

в на Арбате? Не начинай, Милана. Сейчас купим платье, которое стоит как

чугунный мост и спокойно поженимся.

— Успокаиваешь? — хмыкнула она.

— Нет, соблазняю.

— Не стоит, Руслан. Я уже согласилась за тебя выйти. По большей части из-за

президента.

— Хочешь сказать, теперь я у него в долгу?

Мили вздернула бровь и ничего мне не ответила на это. Мы вошли в салон.

Большой зал оказался пуст. Но нас встретил стук каблуков, а потом и сама

Алла вошла в приемную.

— Руслан Артурович, — она протянула руку. — Рада видеть.

— Взаимно, Алла. Это Милана, моя невеста. -

представил я сразу спутницу.

— Здравствуйте, — пискнула Мили, потягивая руку высокой женщине, чей

возраст было невозможно угадать. Осанка и взгляд царицы советовали и не

пытаться.

Из-за спины Аллы вышла крошечная девушка.

— Моя помощница Настя, — представила она ее. — Пойдемте, Милана. Руслан….

Алла обернулась и остановилась. Я намеривался следовать за ними, и она

это поняла.

— Вам лучше подождать здесь. Это женское царство. К тому же плохая

примета видеть платье невесты до свадьбы.

— Знаю, Алла. Но наша свадьба в полдень. Считайте, что я совмещаю покупку

платья с выкупом.

— В полдень… — ахнула Настя, театрально прикрыв рот ладошкой. — Как же так..?

— Становится понятно, почему мы так спешим, — перебила помощницу Алла. — Милана, кем вы хотите быть? Принцесса? Леди-вамп? Обольстительная хулиганка?

Мили переступила с ноги на ногу и закусила губу. Кажется, такой неуверенной она даже в скорой не выглядела.

— Я бы хотела быть собой… — проговорила она так тихо, что я едва расслышал, а потом чуть увереннее добавила. — Если можно.

— Это непростая задача, — уважительно заулыбалась Алла. — Но мы постараемся справиться. Давайте выпьем чаю и поговорим немного.

Последняя фраза меня убила.

— Алла, мы женимся через три часа. Минус час на дорогу с пробками. Вы понимаете, что…

— Поверьте, Руслан, я понимаю все, что связано с вами. Но вы приехали в мой салон. Пожалуйста, не мешайте мне делать мою работу. Мы сэкономим кучу вашего драгоценного времени и сил Миланы, если сейчас попьем чаю и поболтаем немного. А не будем мерить тысячу платьев, которые вашей невесте не подойдут.

Я очень хотел поспорить, но встретил взгляд Миланы. Вспомнив ее скромный багаж и весьма простую одежду, я понял, что она не любит наряжаться. Стратегия Аллы ей нравилась. Я не отважился продолжить давить и позволил дамам решать самим.

— Как скажете.

— Спасибо, — улыбнулась мне Мили.

Следующий час мы пили чай. Настя заварила что-то травяное и пряное, разлила в изящные чашки, предложила конфеты и варенье. Я отказался, а вот Милана не стала. Алла завела непринужденный разговор. Она начала с погоды, потом спросила, каково вставать так рано и мчаться куда-то. По ходу она выяснила ‚что Мили жила в центре с видом на старый Арбат и Кремль, что она не так давно в России и любит танцевать.

— Твоя походка выдает танцовщицу, — отметила Довлатова. — Ты немного пружинишь и раскачиваешься. Не знаю, как точнее описать. Моя племянница балерина в Большом. Вы с ней чем-то похожи. Ты танцуешь классику?

Мили сразу сникла и опустила глаза.

— Я танцую теперь только боль, Алла. У меня была травма. Я недавно перестала хромать.

С ресниц Миланы упали две слезинки. Я сидел, как пень, не зная, что делать. То ли избить модельера, которая вместо того, чтобы нарядить мою невесту, расстроила ее до слез. То ли кинуться обнимать будущую жену.

Пока я решал, Милану обняла Алла.

— Не надо плакать, милая Милана. Все к лучшему. Сейчас тебе больно, но я уверена, что это начало нового пути к чему-то большему.

— К чему? — всхлипнула Мили.

— Ну… — Алла потянула ее за руку, заставляя встать. — … учитывая, что ты выйдешь замуж в платье, которое тебе дарит президент России, а твой муж — статный красавец Казаев, по которому сохнет вся Москва… Ты точно в начале выдающегося пути. Главное, сделать первый шаг. Вот сюда.

Алла провела ее к смежной комнате и пригласила жестом войти. Я остался стоять, немного шокированный всем происходящим.

— Выпейте еще чашечку, Руслан. Мы вас позовем, — похлопала меня по пиджаку Алла. — На выкуп.

Не знаю, что они там делали, пока я пил чай. Совсем не исключаю вариант, что сварили в котле пару лягушек в крапиве с кладбища и из этого зелья наколдовали Милане платье. Она провела в студии минут пятнадцать. Алла вышла ко мне первая.

— Поздравляю вас. Моя работа окончена.

Мы еще раз пожали руки, и она удалилась куда-то по лестнице наверх. Качнувшись на пятках, я собирался войти, но наткнулся на Настю.

— Как вам чай? — спросила она ну совсем не в тему.

— Прекрасно. Спасибо.

— Можете пройти, Милана вас зовёт. Я буду в приемной. Мне нужно подготовить салон к открытию и сделать несколько звонков. У вас есть минут десять… на выкуп.

Она хихикнула и пробежала мимо меня.

Я вошел в большую примерочную и сразу увидел ее. Милана стояла посреди круглой зеркальной комнаты. На ней было очень простое белое платье в пол. Прямое, с длинными рукавами. Но в отражении зеркал я увидел ее спину, которая была открыта почти полностью. Волосы были подняты и собраны заколкой с белыми цветами.

Мой стон вырвался изо рта, прежде, чем я взял себя в руки. Идеальное платье, вашу мать. Я точно знал, что буду касаться ее голой кожи, пока мы не приедем домой после регистрации. Я знал, что у меня будет стоять просто от того, что я буду ее трогать. Я знал, как легко сниму это платье, и оно упадет ванильным облачком на пол, оставляя мне мою Мили идеально голой.

Ладно, наверно, она все же в трусиках, но лифчика точно нет. Идеальное платье.

— Тебе нравится? — спросила Милана почти шепотом.

Кажется, она волновалась, что мне не понравится. Я подошел к ней вплотную, посмотрел вниз. Ей подобрали туфельки без каблука. Она осталась моей маленькой Мили. Я мог бы носить ее в кармане, пока рука не заживет.

Не в силах сдержать порыв, я обнял ладонями ее лицо и поцеловал дрожащие губы. Язык прошелся между ними, но я не стал проникать дальше, чтобы не увлекаться, лишь лизнул уголок рта и пососал нижнюю губку.

— Нравится — это слишком примитивное слово. Его нельзя применить к тебе и платью, которое идеально.

Мили закивала радостно. Ее глаза, все еще влажные, теперь светились счастьем.

— Я тоже так думаю, проговорила она. — Теперь понятно, почему Лиза Громова покупала здесь платье. Это не просто салон…

— Это логово ведьмы, — закончил я за нее.

— Ага.

Мили засмеялась. Я взглянул ей за плечо и провел по голой спине, вдоль позвоночника пальцами. Наблюдать свои действия через отражение зеркала — невероятно заводит.

Мили повела плечами. По ее коже побежали мурашки. Я был адски доволен такой реакцией, и хотел бы попробовать еще не один фокус, но время нас не щадило.

— Я бы еще сто лет здесь провел, глядя на тебя. И не только глядя. Но нам пора.

— Пора, — согласилась Милана. Я взял невесту за руку и повел к выходу.

Милана

Руслан смотрел на меня так, словно хочет сожрать. От него постоянно фонило страстью, но в примерочной наедине он буквально трахал меня глазами. А я мысленно легла на пол и позволила ему это делать. Между нами искрило постоянно. Когда он целовал меня, я чувствовала, как на кончиках пальцев рождаются маленькие молнии, и разряд бежит по всему телу, ударяя по самым слабым местам. Слаба я оказалась на передок. Кто бы мог подумать. Я вообще считала себя фригидной, полагая, что моя единственная страсть — это танцы. Но Бог послал мне Руслана Казаева, чтобы он уверил меня в обратном.

Хорошо, что он всегда чувствовал момент и время, держал себя в руках. Благодаря выдержке Руслана, мы вышли в приемную из примерочной залы, а не остались там кувыркаться и портить мое чудесное платье. Что даже немного жаль.

Не знаю, почему я чувствовала себя так странно. Словно пьяная или под кайфом. Мои ноги почти не касались земли. Я как будто парила, поспевая за Русланом. Он шел широкими шагами и быстро. Казаев сжимал мою ладонь очень крепко, почти до боли, но я не спешила просить его ослабить хватку. Мне нравилось принадлежать ему, следовать за ним, знать, что скоро этот невероятный мужчина, друг президента и завидный холостяк Москвы станет, моим мужем. Пусть наш брак будет фиктивным, но он будет.

— Алла просила передать вам, — проговорила Настя из за стойки и вручила мне маленький букетик синих цветов. — Это незабудки.

— Очень красивые, проговорила я в ответ, удивляясь в очередной раз.

Как они смогли подобрать мне платье, прическу и цветы за какие-то полчаса? Как они смогли собрать мой образ? Именно мой. Я никогда не задумывалась о свадебном наряде, но Алла создала его с нуля и попала точно в цель.

Я старалась не думать, что это слишком здорово для ненастоящей свадьбы. Но точно знала, что второй раз такое чудо не повторит даже сама Довлатова.

Руслан перевел меня через улицу и открыл дверь машины. Всю дорогу я улыбалась, как дурочка, разглядывая дома, впитывая солнце. Казалось, вся вселенная принадлежит мне. Сегодня я точно буду счастливой и беззаботной. Уверена, Руслан мне это обеспечит.

Казаев не отпускал мою руку, поглаживал пальцы и время от времени поворачивался, чтобы посмотреть на меня. Да, он не разочарует.

— Что? — спросила я на светофоре, когда он в сотый раз отвлекся, чтобы пялиться на меня. — Что то не так с моим лицом?

— Все так. Разве что… Ты слишком прекрасна.

Конечно, я опять покраснела. Мое поломанное эго совершенно не привыкло к таким сочным и однозначным комплиментам. Самое приятное, что я слышала от парней — твои сиськи чуть больше, чем кажется. Или: ты на сцене поживее. А еще: ты слишком худая, но лучше так, чем жирная.

Я сглотнула, стараясь забыть эти несуразные замечания. Руслан погладил меня по горящей щеке, и я инстинктивно потёрлась о его ладонь. Еще немного, и я бы замурлыкала от его легкой ласки. Но он сказал: — Приехали, тонконожка. Я бы поцеловал тебя сейчас, но мы почти опоздали.

Распахнув глаза, я нашла нас в машине на парковке у Дворца бракосочетаний на Ленинградке. Правда, мое зрение все еще оставалось пьяным. Я не могла сфокусироваться, чтобы разглядеть детали. Все было в тумане, словно сон или фантазия.

Руслан вышел из машины, открыл дверь и помог мне выйти, придерживая платье ‚чтобы не испачкать о пороги. Я поблагодарила его, прицепилась к локтю, который он любезно предложил. Мы прошли к черному ходу. Вернее, Руслан вел меня куда-то в сторону от парадных ступеней и дверей. Я могла только догадываться, что это служебный вход.

Казаев что-то уточнял у сотрудников, которых мы встретили по дороге и продолжал идти. Я продолжала пребывать в коме.

Нас расписали моментально. Никаких речей, церемоний и танцев. Уставшая женщина средних лет забрала наши паспорта, вернула через минуту вместе со свидетельством о браке.

— Поздравляю, — проговорила она без энтузиазма.

— Я могу поцеловать невесту? — нагло спросил Казаев.

— Как вам угодно, — проворчал наш церемониймейстер, закатив глаза.

Руслан подхватил меня за талию, заставляя прогнуться. Я захохотала, как ведьма, принимая его поцелуй.

— Поздравляю вас, Милана Казаева, — проговорил он мне в губы, сцеловывая мой смех.

— Дурак, — только и ответила я, выпрямляясь и прижимаясь к мужу.

— Букет только здесь не разбрасывайте, — продолжала ворчать тетка.

— Нет, он слишком миленький. Я возьму его с собой, — заявила я, прекрасно понимая, что ей плевать.

А вот Руслан кивнул и наконец стал прощаться. — Спасибо вам большое за внеочередную церемонию.

— Пожалуйста, — проворчали нам в спину.

Я хохотала, пока мы шли к машине. Слезы лились по щекам от смеха, такой забавной мне казалась эта богиня брака.

— Она едва сдерживаясь, чтобы не выгнать нас. Заметила? — усугубил мое веселье Руслан.

— Она едва сдерживалась, чтобы не убить нас, — поправила я его.

— Ты букет оставила на зло?

— Конечно, нет. Я люблю его. Он такой чудесный.

— Почти как ты, — снова смутил меня Руслан.

Он вдруг развернулся и потянул меня в обратную от выхода сторону. — Что ты делаешь? Куда мы?

— Пройдем через нарядный холл. Зря что ли я Громова дергал?

Не знаю, как Руслан ориентировался в переходах и поворотах, но мы действительно оказались в парадной части дворца. Казаев притормозил к большого зеркала в золоченой раме, достал телефон и сфоткал нас в отражении. Мои глаза действительно были безумными, и сердце колотилось, как бешеное.

— У нас должна быть хоть одна парадная фотка со свадьбы, — пояснил Руслан. — А какие будут остальные? — продолжала я дразнить его и посмеиваться.

— Остальные неприличные. Я собираюсь раздеть тебя и снимать с разных ракурсов.

Я сглотнула. А ведь его план не казался мне отвратительным, скорее порочно привлекательным. Кошмар. Я жена этого психа всего пару минут, а уже становлюсь такой же озабоченной. Но моя пуританская чопорность пока брала верх. Я сварливо ответила: — Ни за что на свете. Даже не мечтай.

— Посмотрим, — Руслан подмигнул и провел рукой по моей спине.

Я тотчас вспыхнула. Совсем не от смущения. Казаев сделал еще несколько фоток.

Уже не в отражении. Он снимал меня и улыбался так, словно я уже была голая и лежала перед ним открытая и на все согласная.

— Ладно, женушка. Не зарекайся, — легко принял мой отказ Руслан и снова повел куда-то.

На этот раз действительно к выходу. Мы оказались на улице и сделали небольшой круг, чтобы дойти до машины.

Руслан вручил мне наши паспорта и свидетельство о браке, чтобы найти ключи от машины в кармане. Он открыл мне дверь и помог сесть, снова придержал платье.

— Брось в бардачок документы, — посоветовал Казаев, заводя мотор.

Я открыла ящичек, но положить туда ничего не успела. Мне на колени выпала веревка и что-то еще.

— О, господи, боже мой, — вырвалось у меня изо рта.

Что-то еще оказалось плетью. Я не бог весть какой специалист по БДСМ, но всем известная книжка и кино популяризировали эту тему.

— Вот черт, — прокомментировал происходящие и Руслан.

У меня по спине скатилась капля холодного пота. Стало страшно в одночасье. Я вышла замуж за человека, о котором ничего толком не знала. Он мог быть кем угодно. Не только другом президента, но и чертовым садистом-маньяком.

Запихнув все обратно в бардачок, я стала искать ручку двери. Потому что первое, что подсказала мне интуиция было — бежать. Но Руслан сообразил быстрее и заблокировал замки.

Вот так всегда и бывает. Никаких сказок. После кайфа — жестокое похмелье. Тот жуткий момент, когда отказываться поздно. Поздно бежать. Поздно даже плакать и звать на помощь.

Глава 11. Слишком странно, чтобы быть ложью

Руслан

Что за сказочное блядство со мной происходит? День так хорошо начался и продолжение обещало быть прекрасным, но на белом платье лежали холщовые веревки и хлыст. Милана смотрела на этот натюрморт с ужасом. Пожалуй, она бы перепугалась не меньше вывались ей на колени окровавленный топор и еще теплый ствол.

Как теперь объяснить это дерьмо молодой жене? Которая к тому же собралась удирать от меня. Я сразу заметил, что Мили ищет ручку. Пожалуй, найди я в ее машине страпон и наручники тоже дал бы деру. Но отпускать невесту так просто я не собирался, хоть и понимал ее порыв. Поэтому я заблокировал двери и взял Мили за руки. Вернее, попытался.

Не успел я прикоснуться к ее прохладным пальцам, она замахала на меня руками.

— Нет. Не трогай меня. Даже не думай, Руслан! Не смей. Я не… Это же… Пожалуйста, открой дверь. Я…

— Ты что? — не удержался я. — Пойдёшь прогуляться? В таком виде?

— Слушай, нам ведь необязательно жить вместе… — начала она.

Я огрызнулся:

— Обязательно.

— Но нам точно необязательно заниматься всем этим извращенным сексом.

— Точно, — тут я не мог не согласиться.

Милана вроде бы даже поверила, но паника все равно читалась в ее взгляде. Я не знал, что придумать, чтобы успокоить ее. Любая отмазка казалась глупой. Только правда выглядела более-менее правдоподобно. Как ни дебильно это звучит.

— Слушай, — начал я, снова хватая ее руки. Пришлось приложить немного грубой силы. Она больше не дергалась, слава богу. — Это не мое.

— Конечно, — истерично захохотала Мили. — Дай угадаю. Тебе подбросили? Брось, Руслан. Я не из полиции, и это всего лишь веревки и плеть, а не кокаин. Не надо оправдываться.

Но я продолжил объяснять, хоть и действительно не любил это дело.

— Мили, это машина моего отца. И это игрушки моего отца. Я не знал, что бардачок набит…

Тут я лукавил, и Мили моментально почувствовала ложь и пришщурилась. Пришлось поправиться.

— Ладно, я мог догадываться, что там его вещи, но не проверил. Слушай, ну не стал бы я просить тебя убрать документы, где у меня плетка и веревка. Я местами конченый, но не дебил же.

— Этот факт меня немного утешает, — призналась Мили очень честно.

Минуту назад она была румяная и счастливая, сейчас зеленела и бледнела. Но при этом весьма трезво рассуждала:

— Но история про отца и веревки не очень складная. Зачем они ему?

Мне снова пришлось быть честным в ответ. Язык едва поворачивался, когда я говорил:

— Мои родители практикуют БДСМ.

— Сколько им лет? Ты сам уже не мальчик.

— Либидо позволяет.

— Откуда ты знаешь? Они не могли сами тебе рассказать. Зачем ребенку такое знать?

— Это вышло нечаянно. Однажды я примерно так же нащупал в бардачке анальную смазку, пока искал футляр с папиными темными очками. Ребенком я тогда уже не был. Слава богу.

— Что отец сказал тебе на это? — спросила Мили. То ли допрашивала, то ли ей действительно было интересно.

Я прекрасно помнил слова Артура и воспроизвел их, невольно копируя интонацию отца:

— Что ж, теперь ты знаешь, что я люблю твою мать самыми разными способами.

Мили нервно хихикнула.

— То есть ты не связываешь полузнакомых девушек и не избиваешь их до смерти? — уточнила она.

— Нет, только женюсь на каждой встречной, чтобы вытрахать из нее весь ад. Моя невеста скривила рот.

— Не смешно, Руслан.

— Поверь, мне тоже.

— Но анальная смазка не связана с БДСМ, — продолжала допрашивать Мили.

— Мы можем обсудить это хотя бы не в машине? — взмолился я.

На что Мили вздохнула, почти соглашаясь, но потребовала:

— Поклянись, что не будешь меня связывать и мучить.

Я вернул ей мученический вздох. Фантазия с ее связанными за спиной руками во время минета не советовала мне быть настолько категоричным. Но я пошел на встречу страху бедной девочки: — Клянусь, — и тут же добавил: — Если только ты меня сама не попросишь об этом.

— Не попрошу, — упрямо выплюнула она.

— Ладно, — согласился я быстро, уточняя: — Можем теперь ехать домой?

— Н-наверно.

Не давая ей времени на сомнения или новую истерику, я скорее направил машину в сторону дома.

— Ты же видела мой дом, — решил напомнить я Милане. — Он не похож на подвал, где я пытаю маленьких девочек.

— Я видела только гостиную и гардероб, — не повелась Мили. — Устрою тебе экскурсию, как приедем. — Хорошо.

Больше мы не разговаривали. Мили не требовала остановить и выпустить ее и даже не вырывала руки из моей. Она перестала кусать губы, когда мы подъезжали к дому. Я посчитал, что это очень немало для одинокой девочки, которая доверилась сомнительному типу, чтобы получить наследство.

Оставив машину в боксе, я с тоской посмотрел на резвый БМВ Марата. Он здесь бросал свой спорткар, как в гараже. Нужно было взять его утром, но я посчитал, что будет нелепо и по-пижонски прикатить с невестой на низкой гоночной тачке. Папин седан внушал больше доверия. Зря, как выяснилось.

Второй раз за день мы с Мили шли к лифту. Я отпустил ее руку, чтобы прилепить свою ладонь на голую спину. Она сводила меня с ума. Вернее, они: сама Мили, ее голая спина и платье с потрясающим вырезом сзади. Мы вошли в лифт, ия не мог прекратить смотреть на нее в отражении зеркальной стенки. Такая скромная и чистая. Я просто обязан быть ее демоном, который соблазнит и научит плохому.

У меня сложилась твердая уверенность, что, несмотря на острый язык и боевой характер, у Мили в постели не было нормального опыта. Я точно собирался это поправить. Прямо сейчас.

Мы прошли в квартиру, и я стал показывать Милане все комнаты подряд. Она посмеивалась, но следовала за мной послушно. Последней оказалась опять гардеробная. Я остановил Милану у зеркала, продолжая любоваться отражением и трогать ее.

— Теперь видишь? Здесь нет никакого подвоха. Только я.

Она прикрыла глаза, длинно выдохнула, принимая мои поцелуи на своей шее.

— Только ты — это тоже очень большой подвох. У меня в голове не укладывается, что мы женаты.

— Такие факты укладывать нужно в других местах, Мили.

Я зацепил пальцами невесомые рукава и потянул их вниз по ее рукам, заставляя все платье также стремиться на пол. Мой рот продолжал отвлекать Милану. Видимо, поэтому она не стала сопротивляться в процессе. Но вскрикнула, когда платье соскользнуло с нее за долю секунды, оставив в одних трусиках перед зеркалом. Идеально. Именно так, как я представлял, едва увидел ее в этом белоснежном наряде.

Я собирался как следует рассмотреть свою жену, но Мили тут же закрылась. Она приложила ладони к груди и скрестила ноги. Как будто от этого стала чуть более одетой. Окончательно портя прелюдию и созерцание, она развернулась ко мне лицом и спешно заговорила: — Я знаю, что мы должны переспать. Давай сделаем все быстро и на кровати.

Мой член был в приподнятом настроении весь день. Усилиями воли я сдерживал возбуждение, но сейчас у меня от удивления подопустился сам по себе.

— Я не хочу, чтобы ты на меня смотрел, — добила Милана.

— Это еще почему? — не мог не поинтересоваться я.

— Тебе не понравится. У меня несуразная фигура. Я не хочу…

— Стоп! — рявкнул я и оттолкнул Мили.

От злости сил приложил чуть больше, чем требовалось, и моя невесте качнулась, сделав два шага назад, едва не упала. Я успел поймать ее, развернул обратно к зеркалу и отодрал руки, силой завел их ей за спину.

— Не надо, — всхлипнула она, зажмуриваясь.

Я же наоборот смотрел в зеркало, пытаясь найти изъян, который она хочет спрятать. Родимое пятно, шрам, третья сиська или лишний сосок, два пупка, член в трусиках.

А нет, последнего точно можно не бояться. Не настолько я слеп, чтобы парня не рассмотреть. На первый взгляд, да и на второй не было у Мили никакого повода прятаться от моих глаз. Готов поставить папин самолет, что вся чушь в ее голове. И вложил ее туда какой-нибудь прыщавый мудак с манией величия и привычкой самоутверждаться за счет девочек.

Милана напомнила о своем бойком нраве, дернувшись, чтобы освободиться и потребовала.

— Пусти!

— Замри, детка, — потребовал я, отбросив шутки и включив серьёзный голос. — Или я спущусь в машину за веревками, чтобы сделать тебя покорной.

— Веревками ты сможешь меня связать, но покорной не сделаешь, — выпалила она.

Я решил не спорить. — Тем более, не будем тратить силы и время.

Наконец, я рассмотрел ее всю. Худенькая, но плавная. У нее не торчали ребра, как у некоторых моделей, с которыми я спал. Она была подтянутой и одновременно женственной. Я продолжал держать ее запястья сзади, но перехватил их одной рукой. Мили уронила голову и зажмурилась, чтобы не видеть, как я изучаю ее тело.

Я положил ладонь ей на живот и попросил: — Открой глаза, Мили. Она помотала головой. Кажется, больше уже из вредности, чем от страха.

Усмехнувшись, я погладил ее, запустил палец под резинку трусиков и очертил контур по низу живота. Жена дернулась и пискнула, но продолжала играть в слепую.

— Что тебя так пугает в собственном теле, Мили?

Я оставил ее трусики и повел пальцами вверх, надавливая чуть сильнее, чем при обычной ласке. Мили застонала. Ей это нравилось. Но она продолжала молчать как партизан.

Проложив губами дорожку поцелуев от ее ушка к плечу, я провел пальцами между грудей. И тут меня осенило:

— Разве что грудь маловата.

Мне так не показалось с первого взгляда, потому что именно такая грудь была идеальна для ее пропорций. Но сейчас я вцепился взглядом в ее сиськи и рассматривал их как подросток, при котором девочка впервые сняла лифчик. Инстинктивно я потерся членом о ее полку. Он напрягся еще сильнее. Хотя казалось, это уже невозможно. Черт, я же не кончу только от созерцания?

Мили всхлипнула, но я точно не собирался ее отпускать. Наоборот. Мне отчаянно захотелось убедить ее в собственном совершенстве. Но еще сильнее хотелось потрогать маленькие грудки с острыми сосками.

— Открой глаза, малыш. Пожалуйста, — попросил я со стоном, который в этот раз не показался мне проявлением слабости.

И Мили послушалась. Она распахнула глаза, заморгала часто, поморщилась.

— Ты красивая, девочка, — продолжал говорить я, целуя ее то в шею, то за ушком. — Что тебя так пугает?

Мой палец очертил контур соска. Я пока старался не форсировать события и ласкал ее легонько, чтобы раззадорить и подготовить. Планы на эту девочку у меня были глобальные. Но моя большая ладонь так круто смотрелась на ее груди, что сдерживаться становилось все труднее.

— Она слишком маленькая, — выдавила Мили. — Я похожа на мальчика.

Я рассмеялся, хотя это было очень неуместно. Милана всхлипнула и снова попыталась вырваться,

— Тише-тише, — зашептал я, заставляя себя успокоиться. — Прости, что ржу как конь. Но это ведь абсурд, Милан. Ты похожа на мальчика, как я на Бритни Спирс.

— Ты не похож на Бритни, — хихикнула она нервно.

— О том и речь.

— Но они маленькие, — упрямилась моя жена, словно это была теорема, которую она обязательно должна мне доказать. — Грудь должна помещаться в ладонь. А мои обе поместятся в твою и еще останется место.

— Просто у меня большие руки, — объяснил я.

— Да, — едко подтвердила Милана. — Поэтому ты держишь меня одной без особых проблем.

— Я могу отпустить, если ты обещаешь не удирать. Хорошо?

— Л-ладно.

— И не дергаться, пока я на тебя смотрю.

— Не знаю… Ладно, я попробую.

Господи, как же мне нравилось уговаривать ее, видеть, как она борется со своими комплексами и сдается моим аргументам. Применение силы, конечно, не самый лучший, но ведь сработало. Значит, не грех.

— И глаза не закрывай глаза, малышка. Смотри, какая ты красивая…

Я положил и вторую руку ей на грудь, обвел пальцами нежные округлости. Черт, мне нравилось, что они небольшие. Нравилось, что Милана начала дрожать. Нравилось, что ее соски напряглись и затвердели. Я не стал сдерживаться и сжал их между пальцами, потянул. Мили вскрикнула.

— Больно? — спросил я, перекатывая их между пальцами чуть нежнее.

— Нет. Это… странно. Немного.

— Между нами все странно, Мили. Давай попробуем получить от этого удовольствие. Хорошо?

— Да, — согласилась она на этот раз очень быстро и без сомнений.

Глава 12. Все иначе

Руслан

Я скинул пиджак, отправив его на пол к платью Мили. Мои руки за эту секунду соскучились по ее груди. Милана стояла неподвижно, больше не пытаясь бежать или закрыться. Думаю, она знала, что я не позволю ей ни того, ни другого. Но мне хотелось дать ей немного уверенности в себе. Она, конечно, не возникает за минуту, но я буду работать в моменте на перспективу.

Она хотя бы больше не выглядела напуганной. Это почти победа. Зачем мне побеждать в этом я пока не думал. Мне просто до ужаса хотелось переспать с ней. Но и завести Мили хотелось не меньше. Поэтому я категорически запретил себе спешить.

Мы продолжали стоять у зеркала. Я снова все внимание уделял ее груди. Она манила меня и как будто просила быть с ней нежным. Мне такое только в кайф. Я пощипывал и покручивал соски, чуть сдавливал груди и сводил их вместе, чтобы появилась милая ложбинка. Мили то смотрела на нас в отражении, то закатывала глаза и постанывала. Теперь мне это нравилось, и я не настаивал, чтобы она смотрела постоянно.

— Кто сказал, что Ты похожа на мальчика? — спросил я, чувствуя, что Мили совсем разомлела.

Она тут же встрепенулась и напряглась. Ее руки взлетели и упали, словно сломанные крылья. Я завел их себе за шею, подсказывая лучшее применение. Благодаря этому Мили выгнулась и подставила мне груди. Я снова оттянул соски и сдавил между пальцами, заставляя ее охать.

Мили не ответила, но сдвинула ноги и потерла бедра друг о друга. Я тут же протолкнул колено между ними, укорив ее мягко:

— У кого-то промокли трусики и пульсирует между ног.

— Руслан, — почти огрызнулась она, но все равно сорвалась на стон.

— Попроси меня, детка.

— Что? О чем?

— Чтобы я погладил тебя не только сверху.

— С какой стати?!

— Потому что ты хочешь.

— Иди кчерту.

— Ладно.

Я развернул ее к себе лицом, чтобы накрыть дерзкие губы своими. Мили встретила мой натиск с радостью. Едва я провел языком по ее губе, она приоткрыла рот и пустила меня внутрь. Наши языки встретились, и я почувствовал вкус победы и страсти. Она точно отказалась от плана: давай трахнемся быстро в постели ради общего дела.

Я чуть не упал, почувствовав пальчики Мили на своей груди. Она расстёгивала мою рубашку, едва не отрывая пуговицы. Разрывать поцелуй ради благодарности мне не хотелось, поэтому я сдвинул руки с ее талии на попку, чтобы сжать сильнее. Милана придвинулась ко мне ближе, хотя это мешало ей воевать с рубашкой. Пришлось все же прерваться, чтобы помочь ей.

Мили наконец избавила меня от рубашки, и тут же ее глаза стали искать рану. Конечно, она нашла еще свежий шрам и поморщилась, словно ей было больно.

— Сейчас отличный момент, чтобы поднять тебя на руки и унести в постель, но боюсь тогда я снова начну ныть, — признался я честно.

Ее губы дернулись в робкой улыбке. Мили осторожно коснулась пальцами около шрама, а потом встала на цыпочки и поцеловала.

— Мне так жаль, что тебе больно, — проговорила она.

— Почему жаль? Ты не виновата, — удивился я.

Коснувшись ее подбородка пальцами, я склонился и поцеловал невероятную, странную и безумно трогательную девушку, которая стала моей женой.

— Не знаю. Ты был со мной. Как будто ничего бы не случилось — останься ты в ресторане.

— Не уверен, что променял бы знакомство с тобой на целую руку.

— Ох, замолчи. Ты говоришь жуткие вещи.

— Это правда.

— Заткнись и пойдем в спальню.

— С удовольствием.

По пути я расстегивал штаны и избавлялся от туфель и брюк. В спальне мы с Мили оказались на равных: она в трусиках, я в боксерах.

Мили как будто растеряла по пути всю свою храбрость. Ее глаза забегали, плечи поникли. Но я не собирался дать ей остыть. Опустившись на кровать, я потянул ее на себя и заставил сесть верхом. Ее красивые маленькие сиськи оказались перед моим носом. Я не мог отказать себе в удовольствии попробовать их вкус. Соски ощущались у меня во рту еще лучше, чем на ощупь. Я посасывал один и гладил большим пальцем второй. Мили заерзала на мне, снова балуя слух своими стонами.

Ее трусики были мокрыми, что побуждало меня не мешкать. Я спорил мысленно сам с собой, не в силах оторвать от груди, но уже возбужденный до предела.

— Попроси, Мили, — прохрипел я, все же сделав усилие.

— Возьми меня, — прошептала она, продолжая ёрзать на моем члене.

Я подхватил ее под попку и уложил на кровать, придерживая здоровой рукой. Сегодня не нужно было уходить. Не нужно было отказываться от нее, чтобы не напугать. Если бы мне нужно было жениться на Мили еще сто раз ради этого момента, я бы сделал это. Без сомнений.

Ради ее мутного взгляда и тяжелого дыхания, ради стонов нетерпения и чуть разведенных ног. Охренеть, как я хотел ее сейчас.

— Сними трусики, — приказал я, отчаянно чувствуя сейчас желание командовать.

Мили подчинилась, и я похвалил ее в лучших традициях темы.

— Хорошая девочка. Теперь руки за голову.

И снова она исполнила мое желание, открываясь целиком и доверяя полностью.

— Быстро и до конца или медленно и нежно? — спросил я.

Она закусила губу, но тут же выбрала:

— Быстро.

Больше не тратя время на болтовню, я обхватил ладонями ее лодыжки, заставляя согнуть ноги. Колени почти упирались в грудь. Это была идеальная позиция. Мне не нужно было трогать ее, чтобы проверить. Я и так видел, что Мили вся истекает влагой возбуждения. Избавившись от белья, я устроился у нее между ног. Мой член вторгся в ее горячую влажную глубину резким толчком. Мили вскрикнула и зажмурилась, но тут же распахнула глаза и удивленно посмотрела на меня.

Видит бог, я хотел бы выйти и вогнать в нее член еще раз, а потом снова и опять, но небольшая преграда могла быть от спазма мышц, а могла…

Я просто замер и позволил ей сказать. Но она только хлопала глазами и смотрела на меня, как на палача.

— Это первый раз? — процедил я сквозь зубы.

Мили часто закивала. А я просто растерял всю свою злость и желание взять ее быстро и жестко. Наклонившись, я расцеловал ее румяные щеки и спросил тихо:

— Какого же черта быстро, Мили?

Она обняла меня за шею и поцеловала в губы.

— Чтобы быстро, — ответила эта засранка. — Я читала, что лучше не тянуть.

— Откуда ты такая взялась?

— Мне почти н�

Глава 1. Курильщик

Милана

– Как здорово, что ты в Москве, Мили! – бурно радовалась моя подруга Катя, поднимая бокал. – Давай за нас и за школу.

Катя провозгласила тост, и я выдавила вымученную улыбку, стараясь радоваться простым человеческим вещам. Вкусное игристое, устрицы по супер скидке и подружка, с которой все детство провела на сборах и тренировках.

– Да, за нас и за школу, – повторила я, звякая своим бокалом о ее.

Стекло издало очень глухой дзынь. Конечно, дело было в качестве бокалов, а не в том, что даже посуда чувствует мое уныние.

– Паршиво, что у тебя травма, – запоздало разделила мое горе подруга.

Я не вынесла бы ее сочувствия в сочетании с блеском глаз от вина. Поэтому махнула рукой и изобразила принятие:

– Судьба, значит. Зато теперь я могу много есть и даже напиться.

– Это – да. Признаться, именно ради этого я и бросила танцы. У меня бы не хватило сил просрать всю молодость, отказаться от студенчества. Ой, прости…

Она прикрыла рот рукой, понимая, что именно это я и сделала. Да к тому же зря. Теперь у меня не будет карьеры, и поступить в универ тоже проблематично. К тому же я совсем не представляла, кем хочу стать.

Танцы были моей жизнью. Ничего иного я не хотела.

– Ничего, – снова невозмутимо успокоила я Катю. – Студенчество – это круто. Расскажи, как тебе в «Плешке»?

– Ой, прекрасно.

И Катя стала болтать, уже не останавливаясь и не осекаясь. Я слушала, делая вид, что мне интересно, а сама только и мечтала скорее сбежать. С чего я взяла, что встреча с подругой поможет мне успокоиться перед оглашением завещания Алексея?

Катины рассказы были веселые и, наверное, интересные. Попойки, студенческие вёсны, зачетки в форточке, невыносимые преподы и шикарные парни возбуждали всех девчонок.

Только я в свое время отказалась от этого по своей воле. Моей мечтой всегда была сцена. Именно танцами я бредила с детства. Танцами я занималась всю свою недлинную жизни и с танцами связывала карьеру и все ближайшее будущее. Но у судьбы были другие планы.

Я старалась слушать Катю, но не могла сосредоточиться, терялась в именах и локациях, сначала переспрашивая. А потом перестала и просто кивала, молясь, чтобы этот вечер скорее закончился.

Чертовски паршивая идея. Наши пути и мнения не совпали полтора года назад, когда Катя поступила в Академию Плеханова, а я укатила на гастроли по Европе и двум Америкам.

Что я ждала от этой встречи?

Последний раз, когда мы виделись, я не понимала, как можно отказаться от призвания ради всего, что так восхищало Катерину. С тех пор ничего не изменилось. Наши пути разошлись.

Мне так не хотелось сидеть одной в гостинице, умирая от тоски и одиночества. Но здесь, в этом милом ресторанчике, выть хотелось еще сильнее.

Я не перебивала Катю минут десять, и она продолжала говорить, ничуть не смущаясь. Но мне очень скоро понадобилась передышка. Извинившись, я отправилась в уборную, чтобы немного перевести дух.

Столики летней веранды стояли почти вплотную, и я порадовалась, что мы встретились в будни, когда здесь не так много народа и шума. Через два стола от нас сидел мужчина. Я была к нему спиной все это время и заметила только по пути в уборную. Он посмотрел на меня мельком, но сразу вернул взгляд и как будто «поймал» меня. Я даже запнулась.

У него были такие странные глаза. Я притормозила у его стола, делая вид, что ищу равновесие, а сама бессовестно уставилась на лицо незнакомца. Мужественные черты, щетина, которая уже почти борода, но еще не совсем. Нос с небольшой горбинкой, губы полные. Но глаза… Боже мой. Я прибавила шаг, чтобы не выглядеть совсем чудачкой.

То ли это свет так играл, то ли у него действительно был такой редкий цвет глаз. Светло-карие, почти янтарные, цвета виски. Я прерывисто выдохнула, войдя в уборную. Накануне оглашения завещания Алексея встретить человека с глазами, как у него.

Я сполоснула руки и брызнула в лицо водой.

Катина болтовня показалась желанной тоской по сравнению со странными чувствами, которые сейчас во мне всколыхнулись. Нужно заканчивать этот странный ужин и ехать обратно в гостиницу.

Я вернулась к столу, невольно отметив, что тот самый мужчина говорит по телефону. Я не стала оборачиваться и смотреть на него, хотя хотелось. Такое странное чувство, когда тянет, но точно знаешь, что нельзя. И от этого тянет еще сильнее. Как высота, которая манит прыгнуть.

– Все в порядке, Мил? – вернула меня за стол из раздумий Катя.

– Да, все хорошо, – почти не соврала я. – О чем мы говорили?

– Повторить вам игристое? – не дал Кате продолжить официант.

– Нет, – отказалась я сразу.

– А мне – да, – согласилась подруга.

Я приуныла, даже не пытаясь это скрыть. Катерина же продолжила докладывать о своих романах. Официант очень быстро принес ей второй бокал, а я еще допивала первый. Меня смутил запах дыма, и я покрутила головой, но не нашла никого с кальяном или вайпом рядом. Курить мог только тот самый мужчина, который все еще сидел позади меня. И это не был кальян. Я точно чувствовала табак. Тяжелый и сладко-приторный. Я спросила официанта.

– У вас можно курить?

– Да, – ответил он невозмутимо.

– Это отвратительно, – возмутилась я, невольно повышая голос на эмоциях.

Катя, которая могла видеть реакцию курильщика, сделала на меня большие глаза и была готова зашикать.

– Нет, правда, это последний ресторан в Москве, где можно курить. Разве эту гадость не запретили?

– Открытая веранда, – объяснил официант.

– Все закрыто, как аквариум, – продолжала я кипеть, кивая на прозрачные перегородки из пленки.

– Могу предложить вам пересесть в зал.

Катя скривила лицо.

– Тут хорошо вроде. Может потерпим?

Признаться, мне тоже было лень тащиться в зал, где, наверное, немало народа и шумно. К тому же теперь у меня был предлог для побега.

Я больше не стала спорить. Мы остались на веранде. Катерина продолжила говорить и пить. Краем уха я услышала, как тот самый мужчина попросил официанта пересесть. Я не могла не удивиться. Надо же какой совестливый.

Однако это не спасло нас от дыма. Он курил как будто одну за другой. Еще и табак был какой-то ароматизированный, удушающе пьянящий. Меня начало мутить. Как будто я сама затягивалась этой дрянью.

Официант унес посуду, меня начало подташнивать, Катя болтала без остановки, как будто играя на публику. Она жестикулировала, громко смеялась и делала театральный паузы в интригующих моментах, чтобы глотнуть вина. К слову, пила она медленно, как будто издевалась.

– Слушай, мне что-то нехорошо, – призналась я тоже чуть театральнее, чем было на самом деле. – Может пойдем?

– Я бы хотела допить, – не согласилась Катерина.

У меня вертелось много чего на языке, но в бокале моей подруги оставалось совсем немного.

– Для вас комплимент, пожелание хорошего вечера и извинения от господина за дальним столиком, – ворвался в мои надежды официант.

Он принес ведерко, из которого торчала целая бутылка «Просекко». На этот раз я обернулась и встретила обжигающий взгляд незнакомца. Он снова держал в руках сигарету и чуть склонил голову в мой адрес.

О нет. Целой бутылки в компании с его сигаретами я не вынесу. Слава богу, Катерина потеряла дар речи и посылала незнакомцу признательные взгляды. Я успела быстро отказаться:

– Спасибо, конечно, но пусть он подавится своим игристым и своими вонючими сигарами.

– Боюсь, это сигариллы, – поправил меня официант.

– Их название не влияет на вонь, так что мне плевать. Счет принесите, пожалуйста.

– Как прикажете.

Он умчался мгновенно и вернулся еще до того, как Катерина вернула себе дар речи. Я оплатила наш ужин, спросила:

– У вас есть вторая уборная?

Идти мимо курильщика мне совсем не хотелось. Слава богу, официант указал на вход в зал. Туда я и отправилась, едва приложила карту к экрану. Катя побежала за мной. Что странно. Я удивилась ее прыти. Думала, она наоборот рванет извиняться перед тем мужиком за то, что он нас отравил.

– Милан, это было грубо, – отчитала она меня таки, пока мы шли через зал и других гостей. – Он извинился.

– Мне все равно, – равнодушно отвечала я.

Катя не унималась.

– Можно было познакомиться. Такой интересный мужчина. Уверена, он бы пересел к нам. Он хотел.

– Если бы он к нам пересел, меня бы стошнило.

– Какая ты стала, Мили…

– Какая? – удивилась я, останавливаясь.

– Странная, – закончила Катя и быстро скрылась в уборной.

Я осмотрелась и не увидела второй двери. Боже, один туалет на зал. Кошмар. Еще осмотревшись, я с сожалением заметила, что зал был ничуть не шумным и не душным. Одна небольшая компания сидела за дальним столом. А к большому залу еще прилегал малый. Я прошла дальше, чтобы изучить интерьер. Мое внимание сразу привлекли картины. Здесь был преимущественно импрессионизм. Я даже узнала одну из работ Моне.

Но в этом зале было нечто более ценное, чем гениальная картина. Он оказался абсолютно пуст. Мы могли посидеть здесь среди прекрасных пейзажей, без вони и странных карих глаз.

Я услышала за спиной шаги и сказала:

– Смотри, как тут здорово, Кать. Никакого вонючего табака, только Моне. Боже, неужели это подлинник?

Едва я это сказала, как сразу ощутила тот самый запах ароматизированного курева. Сердце пропустило удар.

– Это копии, – проговорил незнакомец. – Студенты художественного училища из Костромы писали на заказ. Вы разбираетесь в искусстве? Меня зовут Руслан. Я хотел принести еще раз свои извинения.

– Принесите их в другое место, – совсем невежливо огрызнулась я.

Попыталась уйти, но он угадал направление, и в итоге я влетела прямо в его грудь.

– Не убегай, – быстро перешел он на «ты» и схватил меня за плечи.

– Отпустите. Я буду кричать, – пригрозила я жалким сиплым шепотом.

– Прямо здесь? Давай хотя бы сядем в машину.

От его наглости я окончательно потеряла дар речи, зато вспомнила, что могу двигаться и выдрала себя из огромных ручищ. Я помчалась прочь, забыв про Катю. Сейчас мне нужно было уносить ноги, желательно подальше и побыстрее. Этот мужчина пугал меня до чертиков и волновал не меньше. Удивительно, но отвратительный запах сигарилл, смешавшись с его парфюмом, больше не казался мне мерзким. Но это, конечно, не было поводом знакомиться ближе, болтать об искусстве или садиться в его машину.

Я убегала и знала, что он преследует меня, как хищник какой-то. Наверное, было большой ошибкой выйти из ресторана. Он находился в тихом месте, где почти не было людей и машин. До проспекта идти минут пять, если быстро – то три. Но моя травмированная нога совсем не поддерживала идею бегства и тут же предательски заныла. А хищник тем временем настигал.

– Пожалуйста, постой. Я лишь хотел познакомиться, – не отступал он, снова вцепляясь в мою руку.

– Если ты хотел познакомиться, то какого черта все время хватаешь?

У меня не осталось вежливости, но прибавилось паники. Однако, руку мою незнакомец Руслан отпустил, но продолжил следовать за мной по пятам.

– Ты убегаешь, а я не привык отпускать то, что мне нравится.

– Значит, я буду приятным исключением из твоих правил.

– Не будешь.

Я продолжала идти, надеясь скорее выйти к яркому проспекту, который внушал намного больше уверенности. Руслан обогнал меня и шел спиной вперед, продолжая уговаривать на черт знает что.

– Давай вернемся в ресторан: посидим, поболтаем. Я больше не буду курить, клянусь.

– Все вы клянетесь, – усмехнулась я, прибавляя шаг. – Меня не интересует знакомство, Руслан.

– Так мы уже познакомились. Ты знаешь мое имя, а я точно буду знать твое до конца дня.

Он выглядел очень странно в этой ситуации. Вроде бы взрослый, серьезный человек. Такой высокий и суровый на вид, в пиджаке. И с очень серьезными, невероятно красивыми глазами, а ведет себя как подросток какой-то. Кривляется, навязывается.

Я вспомнила своего престарелого поклонника-итальянца и пошла еще быстрее. К черту этих дяденек, которые считают тебя куклой. Они думают, что купить можно всё и всех. Я намучилась с одним и не хочу больше этих хлопот.

– Вы можете уйти из того ресторана с любой девушкой, – угадала я.

Он не стал спорить.

– Почти с любой, да.

– Тогда вернитесь и снимите себе подружку. Я в такие игры не играю.

– Именно поэтому я все еще уговариваю тебя, как дурак. Те игры мне давно наскучили, а с тобой будет интересно.

– Не будет. Я очень скоро приду домой и лягу спать. Одна.

– Но до конца этого дня я узнаю твое имя, – пообещал он, и его глаза вспыхнули азартом.

Я хотела отшить его грубее, потому что ну не понимал человек по-хорошему. Но вдруг мимо нас пронеслась машина. Улица была узкая, мы шли по тротуару, разумеется. Тачка промчалась практически по бордюру.

Руслан резко поднял руку, чтобы не задеть зеркало. Я инстинктивно потянула его в сторону. Он не удержался на ногах и упал на меня.

– Господи, – вскрикнула я, пытаясь вылезти из-под него.

Он тоже старался подняться, но опять оседал на асфальт. Что-то липкое и теплое потекло по моей руке.

– Кровь! Боже правый! У тебя кровь, – заорала я на всю улицу.

Глава 2. Чудо

Милана

Прокуренный незнакомец Руслан лежал на асфальте и истекал кровью. Я, как дура, ползала возле него и светила телефоном, чтобы понять, откуда, черт побери!

Как будто это было важно.

– Номер, – пробормотал он, пытаясь сесть.

– Нет! Лежи, – заорала я на него. – Я слышала, нельзя двигаться, когда…

– Когда сбила машина или упал, – подхватил он.

– Ты упал.

– Только потому что ты меня толкнула. Меня порезали, детка, – поправил Руслан. – Номер…

– Номер скорой? Да, конечно. Нужно вызвать скорую, – стала соображать я о главном. – Какой в России номер? Я никогда не вызывала.

– Господи, девочка, откуда ты свалилась на мою голову? С луны?

– Ты сам свалился, – огрызнулась я и без его помощи нашла номер экстренной службы.

Со мной начал говорить диспетчер, но я путалась, и Руслан протянул руку.

– Дай я поговорю.

Вот он соображал отменно, даже будучи раненым.

– Да, это было нападение. Я видел нож. Лезвие прошло по руке. Выше локтя, по внутренней стороне. Вроде ничего особенного, но крови до хрена. Наверное, придется зашить. Да, мне чертовски больно. Я признаюсь в этом при девушке, к которой клеился только что. Так что осознайте масштаб и пришлите уже катафалку со светомузыкой.

Я застонала, представив себя на месте дежурного. Будь у меня такая катафалка, я бы уже ее отправила. Руслан говорил очень убедительно.

– Да, мы в центре почти. Улица Правды, три. Давайте поживей. Помирать неохота.

Он отбил звонок, вернул мне телефон и поморщился.

– Ты уверен, что тебе можно сидеть? – никак не могла я успокоиться.

– Ни в чем не уверен, кроме того, что ты мне ужасно нравишься такая взволнованная тоже.

– Ты конченый совсем? У тебя пиджак весь в крови. Может надо как-то перетянуть руку? Жгутом?

Раненый кретин заржал через стоны.

– Нет, колючая ты тоже классная. Когда ты одновременно переживаешь и ругаешься, у меня встает. Жесть.

Я закрыла рот рукой, чтобы ничего не говорить, передвинула ладонь на глаза, чтобы развидеть это все. Дернула себя за волосы, но и это не помогло успокоиться или проснуться. Все это невероятное безобразие происходило наяву.

Я бросила клатч на тротуар и присела рядом с кровавым извращенцем.

– Ты истекаешь кровью, Руслан, – сообщила я ему очень очевидный факт.

– Да? Ты тоже заметила? – продолжал он потешаться.

– Ты истекаешь кровью и утверждаешь, что у тебя эрекция? Этого не может быть. Зачем такое говорить?

– Думаешь, я вру? Хочешь проверить?

– Не хочу. Совсем, – всхлипнула я и на всякий случай, отодвигаясь от него на пару сантиметров.

– Я бы положил твою трусливую ладошку на свою ширинку, чтобы доказать… – пригрозил он, но тут же признался… – Единственное, что меня останавливает – это рука. Кажется, если я перестану зажимать чертову рану, то вся мой кровь хлынет на асфальт.

Я зажмурилась, приказывая себе не блевать и не отключаться. От таких подробностей голова крутилась и мутило адски.

– Нет-нет, малышка. Не отключайся. Ты просто обязана дождаться тарантайку с мигалками и засунуть меня туда. Давай, поговори со мной!

– Ммм, да-да, хорошо. Я здесь. Поговорить могу, но только не о твоем стояке, бога ради.

Руслан закашлял, и я вздрогнула, но оказалось, что он так посмеивается через боль.

– Вот ведь досада, – проговорил потерпевший. – А меня именно это и волнует больше всего.

Я открыла рот, чтобы отчитать его, но не пришлось.

– Ладно, недотрога. Не будем о больном. Расскажи о себе. Ты не из России?

– С чего ты взял?

– Номер скорой не знаешь.

– Может я просто никогда не вызывала.

– Даже те, кто никогда не вызывал, знают, как позвонить.

– Да, хорошо, поймал. Я москвичка на самом деле, просто три года не жила в России.

– Учеба?

– Гастроли.

– Актриса?

Он заерзал и стал рассматривать мое лицо, словно это была картина.

– Танцовщица.

– Балет?

– Современный балет.

– Как интересно. Что же привело тебя домой?

– Дела, судьба…

Я собиралась добавить, что еще и травма, но не стала. И так наговорила лишнего человеку, с которым и рядом быть не хотела лишнюю минуту. Утопив пальцы в волосы, я вымученно проговорила:

– В следующий раз ты не трать время на уговоры с девушкой. Сразу полосни себя, и она твоя.

– Ты чокнутая, – фыркнул Руслан.

– Угу, но ты сам меня выбрал. Мог бы приударить за моей подружкой. Она нормальная.

– С нормальными стало скучно. Я же уже говорил. Или нет? Меня не выключало?

– Да, говорил. Пока вроде мы оба в сознании. О, там вроде мигает скорая.

Я встала, чтобы посмотреть за угол и увидела отсветы, а потом сразу услышала сирену.

– Тонконожка, – окликнул Руслан – Пока они не приехали, скажи мне номер.

– Номер скорой? – не поняла я.

– Нет. Номер машины, которая проехала мимо нас. Ты запомнила?

Я взглянула на чернильное небо и покачала головой.

– Нет. Совсем нет. Прости. Вроде бы она была черная.

– Это я тоже видел. Ладно, забудь.

– Руслан, это было специально? – еле слышно спросила я.

Ответить он не успел. Я вроде бы слышала, что он говорил по телефону о ране и лезвии, но как будто не приняла это всерьез. Мне стало страшно только сейчас. Но бояться оказалось некогда. Скорая остановилась около нас.

Я не смотрела, как на нем разрезают красивый пиджак, как оказывают первую помощь. Мне хватило мельком заметить алое пятно на рубашке.

– Нашатырь у вас есть? – поинтересовался Руслан.

– Вас вроде не отключает, – ответил ему доктор.

– Для дамы. Она вот-вот упадет в обморок.

– Постараюсь не падать, – тихонько проговорила я, нарочно ни на кого не глядя.

Руслана быстро погрузили на носилки, затащили в машину. Следом втолкнули и меня.

– Если честно, я думала, что просто дождусь скорую, – проговорила я, едва ворочая сухим языком.

– Как некрасиво, милая девушка. Ваш мужчина истекает кровью… – начал меня отчитывать медбрат.

– Он не мой мужчина. Мы едва знакомы.

– Мы почти не знакомы, – поправил Руслан. – Ты знаешь мое имя, а я твое – нет. Давай же, детка. Скажи. А то вдруг я умру.

– Ты не умрешь, – пискнула я. – Это просто… немного крови.

– Не умрет, – подтвердил врач, но возможно понадобится операция и срочно. Рана глубокая.

– Господи, какой ужас, – запричитала я отчаянно.

– Наркоз может убить меня. Скажи имя, красавица, чтобы я спокойно двинул кони.

– Что за хрень, – медбрат скривился брезгливо. – Наркоз сейчас максимально щадящий, дозированный. Нет никакого риска.

– Завали, парень. Что ты понимаешь?

– Побольше вашего, господин дырявый локоть.

– Наверное, именно поэтому ты трясешься в карете, а не ассистируешь на моей операции, – припечатал его Руслан.

– Гондон, – не постеснялся ответить парень.

– Дима, полегче, – одернула медбрата врач. – Проблем захотел?

Дима заткнулся сразу, дав Руслану шанс продолжать паясничать.

– Скажи имя, детка.

– Ладно, – сдалась я. – Мили.

– Мили? Это как Милагро? – влез медбрат снова.

– Завали, пацан. У меня одна рука здоровая. Я еще могу ею воспользоваться.

Это было абсурдно смешно. Он истекал кровью и грозил расправой, а я хихикала как дурочка.

Руслан перевел на меня взгляд и вздернул брови.

– Мили? Серьезно? Милагро? Чудо по-испански.

– Я Милана на самом деле. Никаких чудес.

– Я бы так не сказал.

– Ты вообще лучше молчи, – посоветовала я.

– Не могу с вами не согласиться. Поберегите силы, Руслан Артурович. Они вам понадобятся чуть позже, когда будут задавать вопросы в больнице.

– К тому моменту я надеюсь отключиться.

– Полиция вас достанет даже на том свете.

– Полиция? – Я ахнула.

– Конечно, – кивнула доктор. – Вам тоже придется дать показания.

– Почему я не бросила тебя истекать кровью? – вполне искренне задалась я вопросом.

– Потому что вы очень добрая, – ответил мне медбрат.

– Чувак, это моя реплика и моя девочка. Я к ней клеюсь.

– Ты помирать только что собирался.

– Друзья мои, давайте не будем в скорой о смерти. Плохая примета, – одернула всех врач.

Я натянуто улыбнулась и была рада, что до конца пути никто больше не болтал языком.

В приемнике Руслана оформляли долго. Он отвечал на вопросы, но сестра смотрела почему-то на меня. Похоже, меня приняли за его подружку. Сам порезанный наглец усугубил это, потребовав с каталки:

– Поцелуй меня перед смертью. Это последнее желание.

– Пошел к черту! – рявкнула я, не разделяя его поганого юмора.

– И не надо нервировать девушку, – отчитала его сестра. – У нас отличный врач. Вызвали для вас прямо из постели. Рука будет в порядке. Операция несложная.

– Все так и есть. Руслан Артурович, добро пожаловать в хирургию, – вышла из дверей доктор в маске.

– Я сегодня окружен прекрасными дамами, – не прекращал болтать мой новый знакомый.

– Вы ему там скорее ставьте наркоз, а то изведет болтовней, – посоветовала сестричка с приемника.

Я нервно засмеялась и упала в кресло, не чувствуя под собой ног и провожая Руслана взглядом. Его увезли в отделение. Все та же сестра предложила мне:

– Можете подождать вон там. Кресла помягче, будет удобнее.

Следуя ее совету, я пересела в другой угол. Видимо, полиция придет допрашивать меня уже скоро.

– Хотите кофе или чай? – снова проявила любезность медсестра.

Я как будто в СПА пришла на прием, а не попала в приемник российской скорой, о которой ходили жуткие слухи.

– Чай, – выбрала я. – Спасибо.

– Ну что вы… Мы все понимаем. Не переживайте. Хирург действительно супер. Руслану Артуровичу повезло, что она сейчас в городе.

– Не сомневаюсь, – поддержала я ее мнение, чтобы не выглядеть грубиянкой.

Интересно, всех пациентов так обхаживают? Что-то мне подсказывало – нет. Руслан Артурович был очень похож на особенного. Обращались с ним соответственно. И со мной заодно.

Мне принесли чай и снова уверили в крутости хирурга и отличном исходе операции. Я кивала и достала телефон, чтобы намекнуть на желание побыть одной. Но сестра извинилась и попросила переписать мои данные для полиции.

– Вы понимаете, так положено, – оправдывалась она. – Мы обязаны…

Конечно, я не стала спорить, все ей надиктовала и скоро осталась одна в кресле, потому что привезли нового пациента.

Я листала ленту соцсетей и краем глаза поглядывала на врачей, сестер и пациентов. За время, что я провела в приемнике, рядом со мной посидели две женщины, которые приехали со старенькой мамой. Она умерла прямо в приемной. Я плакала вместе с ними, вспоминая свою маму, которая ушла совсем недавно.

Пока они пытались принять потерю, поступил то ли алкоголик, то ли бездомный. От него на весь лазарет пахло спиртом и грязью. Сестрички шипели, точно не в восторге от такого клиента. Ко всему прочему мужик вдруг вскочил и помчался к выходу. Но упал прямо у двери, где сидел охранник. Его тошнило кровью. На полу было не меньше, чем натекло с Руслана.

Голова закружилась.

Вообще, сегодня я видела слишком много крови.

Нужно было удирать, как только Руслана увезли в операционную. Даже в скорую мне не стоило садиться. Но я понятия не имела о процедуре и подыгрывала персоналу, который оказался удивительно радушным.

Меня начало мутить от запаха, когда ко мне подошла все та же услужливая медсестра.

– Давайте я провожу вас в палату Руслана Артуровича, – предложила она очередную услугу. – Ее уже приготовили. Он выйдет из наркоза почти сразу. Вы сможете побыть вместе.

И снова надо было бежать наружу, а не глубже внутрь, но я послушно пошла за милой девушкой, заразившись ее энтузиазмом. Во мне не без ее помощи зародилась нелепая ответственность вперемешку с сочувствием. Руслана Артуровича я знала пару часов, но прониклась к нему симпатией и состраданием. По большей части из-за его раны и красивых глаз. Характер у потерпевшего скверный. Не говоря уж о привычке дымить в ресторане.

Однако, за этот вечер я пережила рядом с ним столько потрясений. Ни с одним парнем такого не испытывала.

Признаться, с парнями у меня складывалось не очень. Вернее, почти никак. В балете половина геев, а остальные отчаянные нарциссы. У меня случилось пару романов, но они закончились слюнявыми поцелуями и нелепым петтингом. Вместо обычной жизни подростка я танцевала до обморока, оттачивая технику, а потом еще ночами, импровизируя в студии одна. Это был мой секс.

Про поклонника, который не давал про ходу и вспоминать не хотелось. Роль куклы-содержанки мне не подходила еще сильнее, чем парни из балета.

– Вам будет удобно в частной палате. Кажется, там даже диванчик есть, можете подремать. Ой, простите, наверное, вам сейчас не до сна, – болтала девушка, пока вела меня через улицу к другому входу и по коридору.

– Разве можно в больнице посторонним находиться? – спросила я, предпочитая не реагировать на ее слова.

– Можно, если оплачена частная палата и лучший хирург. Вы же понимаете, все для удобства ВИП-пациента.

Я не очень понимала, но в очередной раз кивнула. Мы вошли в небольшую палату.

– Там душ и туалет. Есть чай, кофе. Растворимые, к сожалению. Хотя многие просят поставить кофемашину.

– Ничего, вы меня уже напоили чаем, – успокоила я ее.

– Рада угодить. Доктор расскажет об уходе после операции. Думаю, очень скоро вы повезете Руслана Артуровича домой.

К такому развитию событий я точно не была готова. Но спорить опять не стала.

Руслана Артуровича привезли на каталке и сгрузили на койку очень бережно. Меня как будто не замечали, но, думаю, что именно из-за меня обращались с телом под наркозом весьма аккуратно.

– Как только проснется, вызывайте кнопкой, – велели мне санитары и закрыли дверь с той стороны.

Кнопку я нашла и стала ждать пробуждения.

Выглядел мой случайный знакомый не лучшим образом. Катетер в руке, приоткрытый рот, казенная пижамка в цветочек. Подозреваю, что под ней он был совсем голый.

Я передернула плечами, стараясь не циклиться на этой мысли. Мне стало не по себе и как-то слишком жарко, волнительно. Нужно было сматываться, но я слишком хорошо помнила, как сама очнулась одна после операции. Рядом со мной никого не было.

Мы приходим в этот мир одни и уходим также в одиночку. Все остальное время человек стремиться быть с кем-то. Так вот после операции я чувствовала себя очень одинокой и невероятно из-за этого несчастной. В этот момент я хотела, чтобы мама была жива. В идеале. Но на крайний случай сгодился бы и захудалый бойфренд. Пусть бы у нас все было не всерьез, и мы бы разошлись, потому что я несерьезная, а он – бабник. Но именно в тот момент я нуждалась в компании.

Но у меня не было даже подруги в Италии. Ребята из труппы заглянули только через день, когда я уже смирилась и приняла себя одинокой.

Именно поэтому я осталась в палате, даже сделала себе чай, который выпила без удовольствия, чтобы скоротать время. Медбрат сказал, что Руслан может проснуться с минуты на минуту, но он не спешил. Я задремала на диванчике и очнулась от тихих мужских стонов.

Глава 3. Самое лучшее свидание

Милана

Открыв глаза, я увидела, как Руслан в полудреме, едва разлепив глаза, пытается прикоснуться к руке.

– Ее не ампутировали. Все на месте, – поспешила сообщить я ему.

Он прокашлялся, и я сразу вспомнила ту жуткую жажду после наркоза. Налила воды и помогла ему попить, поднеся стакан к губам.

– Черт, спасибо, чудо мое.

– Никакое я не чудо, – не согласилась я.

Мне было невероятно приятно быть рядом с ним сейчас. Спасти от одиночества этого большого и важного мужчину – это какой-то особенный кайф, почти подвиг.

– Мне велели вызвать врача, как только ты проснешься, – объяснила я и нажала несколько раз ту самую кнопку вызова.

– С ума сойти, как в ресторане, – прохрипел Руслан. – Я буду скрэмбл, жареный бекон, ржаные тосты и черный кофе.

– Боюсь, сейчас вам можно только измерить давление, – сообщил улыбчивый медбрат, врываясь в палату. – Доброе утро, Руслан Артурович. Я Николай. Позвольте.

Он надел шину и включил приборчик.

– Операция прошла хорошо, – продолжил санитар в процессе подбадривать пациента. – Врач доволен. Срединный нерв был задет, но его восстановили. Хорошо, что вы сразу вызвали скорую, а не стали преследовать нападающего.

– Он был на машине. Я бы не успел, – пояснил Руслан.

Я усмехнулась.

– Вот если бы какой пеший хулиган… – продолжал сипло выпендриваться Руслан.

– Уверен, вы бы ему показали, – подыграл Николай.

Парень записал цифры в карту.

– Как долго меня тут продержат? – спросил Руслан уже бодрее.

– Недолго, – пообещал медбрат. – Врач зайдет через пару часов. Думаю, к обеду уже выпишут. Хорошо, что ваша подруга осталась. Она поможет добраться домой. За руль вам лучше не садиться.

Мы переглянулись, но не стали ничего ему объяснять.

– Отдыхайте, – велел Николай и быстренько ушел, снова оставив нас вдвоем.

– Сколько я был в отключке? – сразу стал искать глазами часы Руслан.

– Мы приехали до полуночи, кажется. В два тебя привезли в палату. Сейчас шесть утра, так что…

– Офигеть. Всю ночь провалялся. Зачем ты осталась?

Он больше не был любезным и прилипучим, скорее грубым. Я списала сварливость на отходняк после наркоза.

– Зачем осталась?

– А разве я могла тебя бросить здесь одного? – возмутилась я очень натурально, хотя именно на это и уговаривала себя всю ночь.

Руслан хмыкнул.

– Не стоило, крошка.

– Ты бы сделал для меня то же самое, – выпалила я. – Мне бы хотелось так думать.

Руслан прикрыл глаза. Его губы растянулись в кошачьей улыбке. Он снова стал хищно красивым соблазнителем.

– Милая Мили, я бы остался с тобой где угодно и навсегда. Тебе даже в больницу не обязательно попадать. Но я планировал провести с тобой ночь совсем не так.

– Ты озабоченный, знаешь об этом?

– Знаю, конечно, – согласился он моментально, чем рассмешил меня. – Признайся, ты осталась, чтобы рассмотреть меня голым. А? Эта больничная ночнушка весьма номинальная.

– Ты еще и придурок, – продолжала я давиться смехом.

– Да-да, обзывайся. Пользуйся моей беспомощностью и безрукостью.

– А чтобы ты сделал, если бы рука была цела?

– О, ты не представляешь.

– Уверена в этом на сто процентов. Я не настолько испорченная, чтобы такое представлять.

Руслан запрокинул голову, и я вскочила, переживая.

– Что-то не так? Больно? Позвать санитара?

– Нет, чудо-девочка. Просто я хочу в туалет и точно не смогу придумать причину выставить тебя и сделать все незаметно.

– Именно поэтому ты меня выгонял? – я уперла руки в бока и нахмурила брови.

– Да. Нет. Возможно.

Руслан выглядел ужасно рассеянным и милым.

– Ты путаешься в показаниях.

– Я все еще под кайфом. Имей снисхождение. Голова как чугунный котел.

– Тогда может проводить тебя в уборную? – щедро предложила я, сама от себя офигевая.

– Это далеко?

Я указала дверь.

– Возможно, я смогу сам. Но тебе придется побыть рядом.

– Для страховки? Хорошо.

– Да. И для того, чтобы ты не могла видеть мой зад в разрезе ночнушки.

– Ты вроде свыкся, что я всего тебя изучила.

– Зад ты видеть не могла. Я лежал на нем.

– Да, черт. Вот жалость.

Руслан аккуратно поднялся и закивал.

– Да, я смогу.

– Я буду рядом, – поддержала я.

– Хорошо.

Он дошел до двери, и я невольно посторонилась, сделала шаг назад. Глаза сами нашли его задницу. Блин, ну там было чем дорожить. Хороший крепкий мужской зад.

– Попалась, Милана, – уличил меня Руслан.

Я покраснела до корней волос, но ничего не стала отрицать.

– Да, это сильнее меня.

– Девушки пошли, – ворчал он, заходя в туалет.

Наверное, в любой другой ситуации мне было бы противно слушать, как мужчина справляет нужду, но сейчас я не чувствовала брезгливости. После крови, скорее всего, все жидкости перестанут казаться ужасными. К тому же я ничего не видела.

Руслан вымыл руки и вышел. Я тихонько протиснулась мимо него в уборную. Чай давал о себе знать.

– Ты ведь не против? – уточнила я на всякий случай.

– Нет, конечно. Нет. Э… ты ведь по-маленькому? – уточнил он.

– Я же не с гор спустилась, Руслан Артурович.

– Ага, это радует, – посторонился он наконец. – И ты, наверное, можешь прикрыть дверь плотнее.

– Спасибо. Так и сделаю.

Когда я вышла из уборной, Руслан сидел на кровати боком и смотрел на меня, не мигая.

– Что-то не так? – спросила я.

– Это самое потрясающее первое свидание, что у меня было, – неожиданно выдал он.

– Это не свидание, – сразу поправила я его.

– Неважно. Но мы как будто перескочили года два в отношениях.

Я скрестила руки на груди и жестом велела ему лечь.

– Лекарства закончат действие, и ты перестанешь нести чушь.

– А мне так нравится, – не сдавался Руслан. – Ты веришь в судьбу?

– Нет. Только в морфий. Попробуй подремать еще.

– Тогда ты точно сбежишь.

Руслан не закрывал глаза. Его взгляд не отпускал меня. Он посмотрел ниже и поморщился.

– У тебя все платье в крови.

– Надеюсь, это не моя, – продолжала я шутить.

– Хочу купить тебе платье взамен.

– Ты просто хочешь тоже увидеть меня голой.

– Не буду отрицать. Черт, зачем ты сказала? Я сразу представил нас в примерочной и у меня…

– Нет, замолчи. Не говори этого.

– Встал, да. Мог бы и не говорить и так понятно.

– Но сказал! Зачем? – я давилась смехом, отступая к дивану.

– Гулять так гулять. Ты и так видела меня напуганным, истекающим кровью, голым. Адский кошмар. Почему бы не добавить ко всему еще и подробности о моей неугомонной эрекции.

– Господи…

Я умывалась слезами, не в силах перестать смеяться. Похоже, это нервное.

– Надеюсь, на руке останется шрам. Чертовски мужественная фишка. Я назову его Милана.

Руслан потянулся к стакану, но в нем не осталось воды. Я скорее встала, чтобы помочь ему.

– Спасибо. – Он сделал глоток и неожиданно серьезно проговорил. – Вряд ли у нас получится что-то. Я не такой забавный без наркоты.

Проникаясь мгновенной вспышкой симпатии и даже влюбленности, я убрала с его лба спутанную прядь темных волос и проговорила:

– Но я запомню это свидание на всю жизнь.

– Это не будет свидание без поцелуя, – быстро подыграл Руслан.

Его ладонь тут же оказалась на моем затылке. Он не дал мне ни секунды на сомнения. Сухие мужские губы накрыли мои искусанные. Натиск ошеломил меня. Руслан не дал мне шанса отказаться от его губ. Да я и не хотела. Впервые мне нравилось.

Мы целовались слишком страстно для двух незнакомцев. Словно действительно прошли годы, и мы знали друг о друге все.

Я заерзала, чувствуя, как запульсировало между ног возбуждение. Мой стон сорвался с губ и смешался с поцелуем Руслана.

Он неожиданно дернул меня за волосы, заставляя оторваться от него.

– Мили, проклятье! Ты же чувствуешь это тоже? – проговорил Руслан.

Я застыла и уставилась на него, не мигая от потрясения.

– Хочу тебя, девочка. Прямо здесь. Закрой дверь, пока не поздно.

Я смотрела на него огромными глазами, не веря в такие перемены. Только что он неловко шутил и выглядел беспомощным, но вот снова передо мной суровый хищник, который не спрашивает разрешения. Он берет, если хочет. Он приказывает, если ты сама не угадываешь.

Глаза Руслана потемнели и стали почти карими. Он желал меня и не желал медлить одновременно. Я не понимала, что делать. Отдаться ему здесь и сейчас?

Перспектива не самая ужасная, но представить себе такое я не могла. Решиться заняться сексом в первый раз при таких странных обстоятельствах…

Пока разум торговался с инстинктами, открылась дверь.

– Доброе утро, Руслан Артурович. Оу, наверное, мне стоило постучать. Тук-тук. Я ваш врач. Меня зовут Наталья Львовна.

Руслан отпустил меня, и я стекла с кровати, отступая с первого плана. Врач сделал вид, что ничего не заметила. Она обращалась исключительно к Руслану.

– Как наше самочувствие?

– Вроде ничего. У меня завтра марафон. Успею восстановиться? – хохмил Руслан, ослепляя доктора улыбкой.

Мне неожиданно стало неприятно, что он ей подмигнул. Хотя, конечно, абсурдно и нелепо ревновать незнакомого мужчину к его врачу. Наоборот, такое общение очень даже милое. Но мне все равно отчаянно хотелось, чтобы вернулся медбрат Николай. С ним было как-то спокойнее.

А лучше, чтобы все провалились сквозь землю, и моя вагина уговорила мозг отдаться этому очаровательному зверю.

Пока доктор и Руслан общались, я сидела тихо, как мышка, на диване. Если до этого я чувствовала себя в палате более-менее комфортно, то сейчас стало понятно, что пора убегать.

Без продолжения поцелуев мои мокрые трусики стали поводом для стыда.

Как я могла даже мысль допустить?

Он мне совсем не нравился и вообще…

Все дело в переживаниях, стрессе, адреналине.

Нужно вернуться домой, лечь спать и забыть все как страшный сон.

Утвердилась я в этой мысли, когда в палату ворвался еще один человек. Мужчина. Он был похож на Руслана и говорил с теми же интонациями.

– Рус, какого черта происходит? Я ждал тебя на тренировке, а ты тут прохлаждаешься?

– Это ваш компаньон по марафону? – пошутила доктор.

– Да. И мой бестолковый брат по совместительству.

– А я его врач и советую оставить Руслана Артуровича дома после процедур. Ему не стоит напрягаться в ближайшие дни.

– Нам всем не стоит напрягаться, док. Но жизнь такая стерва.

– Не рассказывайте! – засмеялась Наталья Львовна и махнула рукой на брата. – Вас еще раз осмотрят после обеда. Потом можно домой.

Доктор говорила, а я тихонько просачивалась к выходу, надеясь незаметно улизнуть.

Не вышло.

– Милана, Мили, – окрикнул меня Руслан уже на улице.

Он догнал меня, таща за собой капельницу. Врач ругалась в палате, но он не обратил внимания и закрыл дверь снаружи. Я остановилась, не в силах вынуждать его бежать за мной в таком состоянии.

– Сегодня ночью у нас было потрясающее свидание. Лучшее в моей жизни, – торжественно объявил Руслан.

– Да, ты даже оказался без штанов.

– И впервые этому не рад. В любом случае, я бы хотел встретиться еще раз.

– Не стоит.

– Пожалуйста, не вынуждай меня…

– Что? Применять силу? Едва ли ты в состоянии сейчас доставать меня, как вечером, – съязвила я, давя на слабые места.

– Оставь номер, Мили, – приказал он. – Или мне придется найти тебя.

– Если поймают тех уродов, что были в машине и порезали тебя, мы встретимся на суде. Так ведь?

– Я не особенно верю в наших доблестных сыщиков.

– Значит, не судьба, – развела я руками. – Поправляйся, Руслан.

Я поддалась порыву и шагнула к нему, чтобы поцеловать в щеку. Мои губы коснулись его кожи. Щетина царапнула лицо, но это оказалось приятно. Я захотела прижаться к нему, потереться… Боже, как кошка. Но разум в этот раз не подвел.

– Пока, – выдохнула я и помчалась прочь от входа в частную палату.

Мне хотелось снять кровавое платье, принять душ, а еще лучше ванну, выспаться и никогда больше не вспоминать Руслана.

Я вызвала такси и через полчаса уже была в гостинице, исполняя все свои желания. Не сбылось только последнее из списка.

Глава 4. По секрету

Руслан

– Очень не советую скакать козлом, пока у капает раствор, – сурово отчитала меня доктор. – Но ваша прыть радует. Значит, быстро восстановитесь.

– Извините моего братишку. У него шило в заднице. Или в каком еще месте. А у милой Миланы, кажется, есть магнитик.

– Заткнись, Марат, – огрызнулся я, чувствуя буквально, как из меня уходит легкость и мягкость, которую так легко создавала Милана.

Что за чертовщина творится? Почему я без удовольствия снова чувствую себя собой. Или дело в наркозе, который почти отпустил?

Доктор Наталья, как там ее, еще что-то говорила, но я совсем не слушал. Жить буду, общаться с ментами тоже. Последнее радовало, потому что из-за них действительно есть шанс увидеться с Мили. У меня немного поехала крыша на ней. Наверное, стоит успокоиться, уехать домой, поспать, а потом уже думать о ней снова.

А лучше не думать, забыть.

Но не вышло.

Едва врач ушла, Марат задал самый важный вопрос:

– Что за девчонка с тобой была, Рус?

– Отпад, братец! – обиделся я. – У меня дыра на бицепсе, а тебя интересует девчонка.

– Ты побежал за ней, как антилопа гну, Руслаш. Я таких фокусов не видел даже от целого тебя. На этом фоне меркнет даже дырявая бицуха. Так что выкладывай. Кто она?

– Не знаю. Никто, – неохотно ответил я. – Танцовщица. Вроде.

Я не был уверен, что смутные воспоминания из скорой – правда. Вроде бы Мили говорила о танцах, но после наркоза я не был уверен, что это не приснилось. Разобраться в своих мыслях мне еще и Марат мешал.

– Танцовщица? Это как? Стриптизерша что ли? – докапывался он.

– Это как стриптизерша, только в одежде.

– А. Так бывает?

Я закатил глаза и не стал отвечать.

– Но я все равно не понял, как она оказалась с тобой в палате?

– Она вроде жизнь мне спасла, – осмыслил я наконец самое главное событие вчерашнего дня. – Скорее всего, нож вошел бы в бочину или в живот. Но она меня оттолкнула. Потянула, а потом мы упали.

После этих подробностей Марат растерял свое быдловатое напускное веселье и сдвинул брови.

– Нож? – переспросил он.

– Угу. Машина проехала мимо. Явно следили за мной.

– Накануне оглашения завещания Агеева – это слегка подозрительное совпадение.

– Слегка? – переспросил я. – Подозрительное? Это мягкий намек, что скоро я сыграю в ящик.

– Думаешь, он все тебе оставил? – продолжал рассуждать вслух брат.

– Вообще не думал об этом. С чего бы. Может завещал мне свою любимую камеру или мамины фото. Хотя этот урод скорее бы выкинул все снимки в сеть, чем отдал мне.

– У него осталась компания.

– Марик, ты серьезно? – я начинал злиться. – Агеев всю жизнь делал вид, что меня не существует. С чего бы ему оставлять мне компанию?

– Но ты приглашен на оглашение, а теперь еще и покушение это. Возьми охрану, Руслан.

Я отмахнулся.

– К черту. Я вообще не собирался пешком ходить. Все случайно вышло, пошел за Миланой…

– Пошел за ней? – перебил Марат. – За этой цыпой?

– Да.

– А если она была приманкой?

– Она меня оттолкнула. Ты не слышал? Зачем ей меня спасать от ножа тогда?

– Да черт знает. Девки – дурные создания. Может, перетрухала по факту.

– Нет, – отмахнулся я. – Она точно случайно оказалась в моей заварушке. Ты ее совсем не знаешь…

Марат приподнял бровь.

– А ты знаешь? Сколько вы знакомы? Часов пять? Три из них ты был в отключке.

Я не стал ему рассказывать: как мы познакомились, как Милана переживала, как ждала меня и просилась пописать в мой унитаз. Марат все равно не оценит и не поймет. Никто не поймет, кроме нас с ней. Можно сколько угодно быть скептиком, циником и теоретиком, но вляпываясь в такую ситуацию, забываешь логику и доверяешь интуиции. Я знал, что Милана хорошая девочка. У нее на лбу это было написано.

Хорошая, добрая, немного несчастная, очень славная, ранимая. Я вспомнил ее большие, немного грустные глаза. В них не было радости, когда она улыбалась своей подруге. Зато они искрились возмущением, когда она громко сообщала об омерзительном запахе от моих сигарет.

Я бы прошел мимо нее на улице, но в ресторане сложно было игнорировать. Как она вспыхивала, едва наши взгляды встречались. Я бы хотел увидеть румянец на щёчках после оргазма, который я ей доставлю.

Ее панику невозможно было сыграть, изобразить. Мы говорили и делали странные вещи этой ночью. Я никак не мог отделаться от ее образа. Не хотел открывать глаза и снова видеть брата. Приятнее было вспоминать стройные ножки Мили, и как ветер трепал русые волосы, пока мы ждали скорую. Пряди прилипали к ее губам. Она зачесывала их рукой назад, и они рассыпались по плечам.

– Руслан, это побочка какая-то, или ты так рад меня видеть?

Я открыл глаза.

Марат пялился на мой пах. Кажется, Мили продолжала меня будоражить и на расстоянии. Надо же, от одних мыслей о ней – встал. Еще и при брате. Жесть.

Я скорее натянул одеяло до пояса и огрызнулся:

– Ты себя в зеркало видел, мелкий? На тебя и у Элтона Джона не встанет. А я вроде не из геев.

– Ну знаешь… – обиделся Марик. – Мало ли… Ты странный сегодня Руслан. За девочкой бегаешь, членом тычешь в потолок. Я уже не знаю, что от тебя ждать. Стараюсь не думать об инцесте.

– Заткнись, придурок.

Я прикрыл глаза снова, грудь тряслась от сдерживаемого смеха. Но Марат исчерпал лимиты юмора и вернулся к насущным проблемам.

– Даже если выносить твою нимфу-Милану за скобки, этих чудиков с ножичком из машины нужно искать. Отец точно не оставит их поиски ментам онли.

– Отец? – переспросил я. – Ты ему сообщил?

Марик хмыкнул.

– Ага, прям. Это он мне позвонил среди ночи и велел мчать к тебе с утра раннего.

– Бля… – не выдержал я. – Откуда он узнал?

– Так от ментов, конечно. Через дядю Колю.

– Салмановский опер?

– Он самый.

– Я думал, он давно помер.

– Живой, – махнул рукой Марат. – Еще простудится на наших похоронах. Скажи спасибо, что отец матери не сказал. Бережет ее.

– Спасибо, – буркнул я.

Пришел медбрат Николай, и мы замолчали. Он возился с моей капельницей, снова измерил давление. Проверил руку и сообщил, что готовит бумаги на выписку. Мне велели не тревожить руку две недели, приезжать на осмотр через день.

Марат отвез меня домой и остался на ночь. Конечно, пришлось позвонить отцу и отчитаться о здоровье.

– Как ты, Русь? – спросил он без долгих приветствий.

– Норм, пап. Зря столько шума поднял.

– Я поднял только Марата, которому вредно спать до обеда. Кто-то должен был отвезти тебя домой. В больнице и так знали, кто ты.

– Ладно. Согласен. Спасибо за беспокойство и что маме не сказал.

– Ей не стоит знать.

– Снова согласен.

– Мне не нравится покушение на тебя в любом случае, но на фоне грядущего оглашения завещания это выглядит еще хуже, – продолжал излагать отец.

Я пытался не связывать эти вещи, но если даже папа и Марат сходятся, то игнорировать совпадение сложно.

– К тому же мне звонил Исаев. Он хочет встретиться с тобой.

– Исаев – это же адвокат…

– Да, он был поверенным Алексея. Вернее, фирма Романа вела его дела. Забавно, потому что именно Рома в свое время уговорил нас не связываться с Агеевым. Думаю, уже тогда он знал чуть больше, чем имел право нам говорить.

– Зачем он теперь ищет встречи со мной? Немного похоже на какие-то махинации.

– Вряд ли. Исаев хитрый, как сто индейцев, но нам он не враг. Никогда им не был. Оглашение через две недели?

– Да. Как раз в офисе «Фемиды» в «Сити».

– Роман Андреевич позвонит тебе, Руслаш.

Я тяжело вздохнул, ненавидя Исаева заранее, завещание и самого Агеева, который заварил эту возню. Давно не позволял себе нытья, но рука болела без морфия, член тоже ныл от постоянного стояка, и душу как будто рвал когтями дикий зверь.

– Ненавижу все это дерьмо. Не хочу ничего знать об этом завещании, – почти завыл я в трубку. – Почему я должен опять слушать о нем?

– Он твой отец, Руслан.

– Ты мой отец. Кажется, мы решили это вопрос, когда мне было четырнадцать.

Артур на том конце провода в Казани вздохнул не менее тяжело, чем я. Думаю, ему тоже было обидно, что он был моим отцом по призванию, а не по крови. Хотя я никогда не чувствовал себя Агеевым, что и отразил в первом же паспорте.

– Я люблю тебя, Рус, ты же знаешь. Я всегда…

– Всегда считал меня родным. Конечно, я знаю это, пап.

– Но ты должен принять последнюю волю Алексея. Мы с тобой Казаевы, но по крови – ты его сын.

– Сегодня той крови стало чуть меньше, – пошутил я криво. – Может, это вышла последняя Агеевская?

– Пожалуйста, не шути так. Я с трудом остался в Казани и не сказал Айзе. Меня остановил только хирург, который заверил, что зашьет тебя почти незаметно.

– Да я не собирался помирать, пап. Не драматизируй.

– А ты не дразни меня, парень. Я уже старый, нервный.

Я снова хмыкнул. Артура Казаева сложно было назвать старым. Цифра в паспорте как будто была не про него. Вообще вся их компания старперов не была похожа на пенсионеров. Салманов, Москвин, Дани Рей и Алекс Монаган, Стерны и тот же Исаев. Все они выглядели огурцами и легко могли увести у меня подружку. Слава богу все эти персонажи были давно женаты и до беспамятства влюблены в своих жён.

Однажды я ляпнул при маме, что секрет, наверное, в бабках или наркотиках. Последние я приписал из-за Дани Рея, который до сих пор гастролировал по миру раз в год, скакал козлом и пел песни о любви, сводя с ума уже третье поколение малолеток. Но мама одёрнула меня и заявила:

– Это не наркотики, милый. Просто все они хорошо питаются, занимаются спортом и регулярно трахаются по любви.

В тот момент я покраснел и больше ничего подобного при маме не говорил. Пожалуй, она единственная женщина, которая могла меня смутить. До сих пор.

– Ты не старый, па, – успокоил я отца. – Просто немного мудрый.

Отец хмыкнул и стал заканчивать.

– Ладно, ты отдыхай и жди звонка от Исаева.

Из моего рта вырвался пренебрежительный стон.

– Пообещай, что ответишь ему, – потребовал отец.

У меня не было желания спорить. Он все равно додавил бы этот вопрос. В некоторых моментах Артур был принципиален до ужаса. Видимо, это тот самый.

– Ладно, – согласился я. – Маму поцелуй.

– С удовольствием. – пообещал отец в ответ и отключил связь.

Почти сразу я забыл об Исаеве и обещании, которое дал отцу. Адвокат не беспокоил меня, и я почти сразу уговорил себя, что он передумал. Марик отвез меня на терапию, где ему официально разрешили закончить карьеру сиделки. Я чувствовал себя неплохо, швы выглядели тоже нормально, рука функционировала, хоть и на минималках.

Отпустив брата, я велел ему разузнать все о Милане. Возможно, Марик наследит, и папа опять узнает обо всем, но мне было все равно.

Девчонка засела у меня в голове занозой. Я хотел переспать с ней до одури. Не знаю, почему так помешался. Я не врал ей в день странного знакомства. Со мной пошла бы любая из того ресторана. Из любого ресторана.

Девицы западали на мой брутальный вид, спортивную фигуру и нагловатое поведение. Снять подружку и уговорить ее на секс в эту же ночь – давно наскучивший спорт.

Но с Миланой я как будто был обязан переспать. Что-то было в ней порочное, дерзкое и одновременно чистое, мягкое. Я бы хотел увидеть ее на коленях, со связанными руками за спиной. Чтобы она облизывала пересохшие губы, прежде чем заскользить ими по моему члену.

– Твою же мать… Руслан! Опять? Прекрати это. Или начни уже носить джинсы, – заорал на меня Марат.

Он снова вез меня домой, хотя я мог бы вызвать такси. И снова мои спортивные штаны оказались приподняты. Брательник дотянулся до куртки, что валялась на заднем сидении его ауди, и кинул мне на колени, прикрывая палатку.

– Я в штаны с трудом влез с одной рукой.

– А дрочить будет совсем неудобно. Но хоть не левой, ага? – своеобразно порадовался за меня брат.

– Козел, – вяло огрызнулся я, отворачиваясь к окну.

Но инцидент слегка напрягал. Какой это раз я не могу контролировать свои порывы? Третий? Четвёртый? Кажется у меня стоял при Мили, пока мы сидели на тротуаре и ждали скорую. Сразу после операции я тоже был не против уложить ее рядом. Мешала капельница и коматоз после наркоза. Ну и вот второй раз у меня встает при брате от одних только мыслей о ней.

Нет, я точно должен вытрахать эту девчонку из своей головы.

Скотина-Марик оказался прав, дрочить одной рукой как-то странно. Не скажу, что я это делал обычно двумя руками, но левая травмированная все время мне требовалась. В итоге я кончил без удовольствия. Если вообще можно получить удовольствие со своей рукой. Но разрядка имела место быть, и я немного успокоился, даже позанимался делами фирмы.

Хотя отец еще был в уме и трезвой памяти, я уже лет семь стоял у руля семейного бизнеса. В общем, и рулить было необязательно. Старая добрая нефтяная корпорация давно уже работала сама и почти без вмешательства. Я занимался топ-кадрами и новыми сделками. Но между всем этим успевал скучать.

Раньше спасали полеты. Я как серый волк в русских сказках, только с крыльями. Мне нравилось летать, но и небо успело надоесть. За свою жизнь я попробовал почти все виды наркотиков, и ни один меня не затянул. Увлечения тоже менялись. Последнее время нравилось конное поло. Наверное, влияние президента. Было интересно пересекаться в поло-клубе со всеми шишками, которые мнили себя частью истории. К тому же к Громову в гости регулярно наведывались все наши друзья семьи.

Эдакая рулетка. Никогда не знаешь, встретишь ты в конюшне премьера или дядьку Кира, который показывал тебе в пять лет, где можно пописать на пляже в Санта-Монике.

Я специально дал Марату неделю на поиски Мили. Его пинкертоны из агентства нашли бы ее за сутки, но я хотел проветрить голову и осознать, насколько она мне нужна отдельно от всех приключений. К тому же мне пришлось явиться в полицию, дать показания.

Следак не внушал доверия. Он вздыхал и разводил руками.

– Да, Руслан Артурович, неприятная история. Очень вам сочувствую, но без номера машины вряд ли мы что-то можем сделать.

– Девушка-свидетельница – не вспомнила? – аккуратно закинул я удочку про Мили.

– Еще не допрашивали ее.

Я едва сдержал стон раздражения. Почти неделя прошла, а они ее еще не допросили. Раскрыть дело по горячим следам никто не планировал. Ждать чудес бессмысленно и глупо. Кажется, как и звонка Исаева. Я уже думал, что он все отменил, но адвокат набрал меня в пятницу. Удивительное дело – конец недели, а он вздумал проявить активность.

– Добрый вечер, Руслан. Как твоя рука? – ласково и тревожно спросил Исаев.

– Спасибо, Роман Андреевич. Уже лучше.

– Брось, Рус. Зови меня по имени.

– Вы ровесник моего отца, – аккуратно напомнил я.

Исаев усмехнулся.

– Помоложе буду, но все равно древний, ага. Так что уважь мои седины. Давай на ты.

– Окей, как скажешь.

Все они молодились, запрещая звать по отчеству. Тонкая западная манера кратких имен не была мне противна, но немного веселила.

– Нужно встретиться, Руслан. Суббота, вечер. Около шести, – сразу перешел к делу Роман.

– Суббота? – удивился я. – Выходной ведь.

– Угу, жена меня уже за это пилила. Я отправил ее на дачу с собаками, заставил детей поехать тоже – развлекать ее. Так что мы сможем поговорить спокойно.

– Приехать в «Сити»? – уточнил я, вспоминая боевую жену Исаева. Та еще заноза. Не завидовал я Роману, которого отчитали за сверхурочные.

– Да, в «Сити», но не в офис. Нам лучше не обсуждать этот вопрос в «Фемиде».

А вот это уже напрягло. Разговоры вне офиса попахивают нечистыми делишками и всяческими махинациями. Но я решил дать шанс Исаеву. В конце концов, рекомендации от отца – это отличный повод доверять человеку. Никогда еще чуйка не подводила старшего Казаева.

В назначенный день я стоял на проходной башни «Федерация», готовясь предъявить паспорт для пропуска. Идиотская система в «Сити» – нужно каждый раз заказывать этот дурацкий пропуск. Очень неудобно, но разок потерпеть можно.

– Не нужно документов, – остановил меня охранник. – Вы к Исаеву?

– Да, – подтвердил я, не скрывая удивления.

– Пойдёмте за мной, Руслан Артурович.

Я еще раз прибалдел от персонального обращения. Хрен с ним, в больничке все меня знали и козыряли этим. Как никак, я с отцом строил им новый корпус. Но в «Сити» таких, как мы, толпа каждый день. Что, блин, за синдром суперзвезды ко мне прилип?

Ни черта такое не нравится.

Охранник отвел меня к лифту, используя свой пасс на всех кордонах. Надеюсь, выйти смогу сам без почетного караула. Молчаливый серьезный дядька мне не нравился.

– Лифт отвезет вас в апартаменты, – сообщил он на прощание и набрал код на панели.

Я доехал быстро и с ветерком. Двери открылись прямо в пентхаус. На пороге уже встречал Роман Андреевич. Он протянул руку, я принял и пожал. Исаев хлопнул меня по плечу, как старого знакомого, но не слишком близкого друга.

– Как ты вырос, Руслан. Не устаю удивляться, – проговорил он, приглашая меня проходить.

– Вы меня это фразой встречаете с пяти лет, Роман Анд… Роман, – поправился я.

– Спасибо, что запомнил. Мне кажется, ты мужаешь с каждым днем. Хотя куда уже?

Я быстро перешел к делу и взял новую манеру обращения, которая позволяла быть немного ворчливым и нетерпеливым.

– Брось комплименты, Ром. Я не в восторге от нашей встречи. Все это как-то…

Разведя руками, я притормозил в гостиной. Но Исаев пошел дальше, не останавливаясь.

– Понимаю, Русь. Постараюсь изложить все кратко, но в кабинете. Пойдем.

Он прошел к дальней двери и открыл ее, приглашая меня.

Там уже кто-то был. Я видел русую макушку, что торчала из-за спинки кресла.

– Полагаю, вы не знакомы, – сразу перешел к делу Исаев. – Руслан, это Милана Березина.

Ее имя отозвалось болью в руке, которая почти не беспокоила. Кресло пришло в движение, показывая мне Милану.

Мою Мили. Фею Морфия и невольную спасительницу.

– Милана, это Руслан Казаев, – представил меня Исаев, не замечая моего ступора и ее широко распахнутых глаз.

Глава 5. Разглашение тайны

Милана

– Что ты здесь делаешь? – спросил меня Руслан, глядя сурово.

Его тон был такой жесткий, хлесткий. Словно я ворвалась в его дом и навела бардак в любимой комнате. Если что, я удивлена не меньше, но при этом держу себя в руках.

– Хотела спросить у тебя то же самое. Полагаю, Роман Андреевич нас просветит.

Я перевела взгляд на адвоката. Его лицо тоже вытянулось, он на миг показался мне растерянным, но быстро собрался и хлопнул в ладоши.

– Вы знакомы? Я этого не знал…

– Мы сами не знали, – рыкнул Руслан.

Он почему-то злился. Стоит признать, этот несносный человек выглядел горячим как сам ад, когда сдвигал брови и сжимал красивые полные губы.

– В любом случае, нам придется пообщаться по поводу завещания втроем. И до оглашения, – продолжал просвещать нас Исаев, обходя стол и приглашая Руслана в кресло рядом со мной.

Но тот не сдвинулся с места. Мне бы развернуться обратно к адвокату, но я смотрела на своего случайного знакомого не в силах оторваться. Его рука больше не нуждалась в шине. На нем опять был черный мягкий пиджак, в волосах черти плясали, а глаза сверлили Исаева. Слава богу, больше не меня.

– Я не буду ничего обсуждать в ее присутствии, – проговорил Руслан, продолжая цедить слова.

– Придется, Рус, – мягко осадил его Исаев. – Поверь, это в твоих интересах. В ваших. Присядь и позволь мне начать.

Я скорее развернулась к Исаеву, чтобы не видеть, как Руслан колеблется. Мне бы хотелось, чтобы он ушел и одновременно, чтобы остался. Вернулось то ужасное воспоминание о больнице и частной палате. Оттуда мне самой ужасно хотелось убежать, но очень долго совесть и еще несколько иррациональных причин заставляли сидеть на месте и ждать Руслана после операции.

Он тоже меня не бросил. Спустя бесконечную минуту Руслан Казаев занял место рядом со мной.

– Прекрасно, – подытожил Роман Андреевич. – Тогда я перейду сразу к делу. Через две недели будет оглашено завещание Алексея. Я не буду называть фамилию на всякий случай, но мы все понимаем. Правда?

Я кивнула, а Руслан опять взвился.

– При чем здесь она? – спросил он, едва не дымясь от раздражения.

– При том, дорогой мой Руслан Артурович, что вы двое приоритетные наследники. Именно вам Алексей оставил почти все свои активы.

У меня пропал дар речи. Я точно не ожидала такого поворота. Алексей, конечно, был добр ко мне. Но я едва ли его помнила и совсем не понимала, с какой стати он завещал мне что-то ценное.

– Ты шутишь? – выдохнул Руслан, придя в себя.

– Хотел бы, но ситуация не самая веселая, друзья мои. Особенно для вас. Я сейчас нарушаю все возможные правила. Впервые за свою карьеру. Но я очень уважаю твоего отца Руслан и весьма неоднозначно отношусь к решению Алексея. К тому же произошла утечка информации. Я не могу это доказать, поэтому буду действовать вне правил и этики. Я мог все это сказать лично тебе, Руслан, но тогда поставил бы Милану в абсолютно ущербное состояние. Она имеет право играть с тобой на равных.

– Играть? О чем вы вообще? – не выдержала я. – Я не собираюсь ни во что с ним играть.

– Боюсь, тебе придется. Не уверен, что это будет справедливо даже после моих откровений, но…

– Твою мать, Исаев! Выкладывай или иди к черту. Хватит философии!!! – взорвался Руслан.

Я подскочила на кресле. А Исаев и глазом не моргнул, он улыбнулся и спокойным голосом выдал информацию, которая изменила наши жизни.

– Алексей поделил между вам компанию «Стронг». Пополам. И квартиру в центре тоже оставил на двоих. С одним условием. Каждый из вас должен быть не один.

– В каком смысле? – тихонько уточнила я.

– В смысле в законном браке.

– Что за гребаная дичь? – в своем стиле возмутился Казаев. – Она ему кто, чтобы в принципе упоминать в завещании?

Я обиделась и, наконец, обратилась к грубияну лично в первый раз за этот странный вечер.

– А ты кто, чтобы разговаривать в подобном тоне и претендовать на наследство?

Глаза Руслана прожгли во мне дыры. Кажется, я почувствовала физическую боль от его полного ненависти взгляда.

За что? Хотелось мне спросить, но Роман ответил на этот вопрос раньше, чем я озвучила.

– Он его единственный сын, Милана. Официальный и по крови. Насколько я знаю.

– Насколько мы все знаем, – ядовито рассмеялся Руслан. – Или ты тоже отпрыск Агеева, малышка?

– Н-нет… Господи, ты сын Алексея?

Я невольно закрыла рот рукой. От потрясения жесты сами собой получались театральные и карикатурные.

– У вас глаза одинаковые, – нелепо выдала я.

– Да, и это все, что мне досталось от отца. Слава богу.

Руслан встал.

– Ром, это была идиотская затея и не менее тупая шутка.

Он отправился к выходу, но Исаев окрикнул его.

– Это не шутка, Руслан. Найди себе жену и сможешь претендовать на наследство. Это та самая фирма, о которой твой отец и Салманов консультировались у меня. Ты же знаешь про нее и тот случай.

Руслан остановился у двери, обернулся.

– Дело чести, хочешь сказать? – усмехнулся он.

Исаев пожал плечами.

– Как хочешь называй. Тогда я Артуру и Кириллу отказал и посоветовал отступить. Сегодня я даю тебе шанс.

– И ей тоже? – пренебрежительно кивнул в мою сторону Руслан.

– И ей. Было бы несправедливо сообщить кому-то одному.

– Ну ты и сволочь, Исаев. Свою совесть успокоил аж дважды. Молодец.

Сказав это, Руслан вышел за дверь, оставив нас вдвоем в кабинете.

– Он его сын? – переспросила я, как будто все еще могло оказаться смешным недоразумением.

– Да. Ты не знала?

Покачав головой, я продолжала смотреть на Романа.

– У него другая фамилия. И отчество.

– Алексей и Руслан никогда не общались. Айза: бывшая жена Агеева, вышла за Артура Казаева. Именно он воспитывал Руса как родного сына.

– Интересно, он такой же грубиян? – продолжала я задавать странные вопросы. Видимо, все еще от шока.

– Артур человек непростой, но точно не грубиян. Да и Руслан – хороший парень. Наверное, я плохо подготовился к этому разговору. Хотя понятия не имею, как выдать такую информацию и не наломать дров. Если не сяду – уже считай победа.

– Вы рискуете, да?

– Я рисковал много раз и уже достаточно давно, Милана. Сейчас мне откровенно все равно, даже если ты или Руслан нажалуетесь на меня. Да, это закончит мою карьеру, но я и сам наработался, если честно. Уже не страшно.

Уставшие добрые глаза Романа Андреевича говорили, что он не врет и даже не лукавит. Я честно призналась:

– Не буду на вас стучать, обещаю. В принципе, мне эта информация не нужна. Я не замужем. У меня даже парня нет.

– Не так сложно найти парня, если на кону несколько миллионов долларов и пожизненный пассивный доход, Милана.

Я вздрогнула.

– Да, это хорошая стабильная компания с уверенным управлением. Ты будешь иметь отличный дивиденд просто с прибыли, не вникая в суть. Они выстояли без Агеева и при смене власти. Такое нечасто встретишь. Подумай тысячу раз, пожалуйста. Алексей не просто так упомянул именно тебя.

– Если честно, это очень странно. Я думала, он оставит мне что-то маленькое. Не знаю… Лампу или плюшевую собаку. Я почти не помню его.

– Возможно, твоя мать была ему дорога.

– Наверное.

– Она ведь…

– Да, умерла. Тоже. Недавно.

– Прости, но тем более тебе нужны деньги.

– Две недели, Роман Андреевич. Как я найду мужа в этот срок? Даже в ЗАГСе нужно ждать месяц.

Исаев глубоко вдохнул, встал из-за стола, подошел и погладил меня по щеке. Как маленькую.

– Детка, ты такая славная и наивная. Найди парня, и я помогу вам поторопить ЗАГС.

Он взял со стола визитку и протянул мне.

– Только будь готова, что Руслан тоже не отступит, – добавил Исаев.

– Он ведь ушел, – напомнила я, указав на дверь.

– Он остынет и будет действовать. Или я не знаю Казаевых. Руслан истинный сын Артура, к тому же… Ну да, остальное не так важно. Позвони мне. У тебя есть день-другой, чтобы решиться. Но не тяни.

– Хорошо, – согласилась я и поднялась.

Положив визитку в карман, я отправилась по пути, что проторил Руслан.

Хотелось отказаться от всего, что предложил Исаев, но с другой стороны – с какой стати? Если Алексей оставил мне компанию, почему я должна отказываться? Ради грубияна Руслана? Тут скорее наоборот – я хотела ему досадить. Его агрессия в мою сторону была настолько несправедливой и болезненной. Я пыталась не принимать это на свой счёт, уговаривала себя, что проблемы Руслана с контролем не должны на мне отражаться. Но чем больше я думала о Казаеве, тем сильнее мне хотелось ему насолить.

Подумать только, пару дней назад, на допросе я искренне сочувствовала этому человеку и злилась на следователя, который никого не собирался искать и допрашивал меня исключительно для протокола.

Мне не хотелось связывать раны Руслана с утечкой, о которой говорил Исаев. Тогда ведь и меня бы попытались убить? От таких мыслей ехать вечером в такси стало жутковато. Может бросить все и улететь обратно в Италию? Черт с ним, с Агеевым и его завещанием.

Машина остановилась у гостиницы, и я скорее пробежала к входу, перевела дух, оказавшись в теплом ярком фойе. У меня еще были деньги на счету, но тратила я их очень неосмотрительно. Нужно было снять квартиру на месяц, а не расслабляться в апартаментах достаточно дорогого отеля. Но мне совсем не хотелось еще и готовить себе завтрак, искать студию танцев и зал для тренировок. Мне нравилось жить, не считая денег. Мои гастроли с труппой разбаловали. Я привыкла к беззаботной жизни, как та стрекоза из басни. Кто же знал, что моя нога подведет, и я не смогу танцевать как раньше.

Как обычно, эти мысли загоняли в депрессию. Я очень тяжело выходила из нее после операции и смерти мамы. Обратно мне не хотелось. Вряд ли я смогу вытащить себя из болота за косичку еще раз.

Именно по этой причине я нуждалась в тренировках. Движение спасало от грустных мыслей. Я уже забыла всю химию гормональных процессов, но точно знала – нельзя лежать под одеялом и жалеть себя.

Переодевшись в номере, я взяла бутылку воды и отправилась в тренажерный зал. Немного потаскать железо, потянуться, может быть потанцевать – лучшее лекарство от тоски и промывка мозгов одновременно. Подумаю про Руслана позже.

К сожалению, он сам обо мне подумал и испортил мне вечер второй раз.

Глава 6. Падший ангел

Руслан

Я свалил от Исаева, чтобы не убить там кого-нибудь. Не могу сказать, кто бесил меня сильнее. Роман со своим острым приступом справедливости или малышка Мили, которая каким-то боком прижималась к моего кровному папочке. Да так удачно прижималась, что он отписал ей половину компании. Компании Артура, блять! Компании, которую Агеев пытался уничтожить, но не стал. Он оставил ее как символ своей победы над моим отцом и мамой. Чертов уебок.

От мысли, что этот человек прикасался к Милане, меня и вовсе тошнило. Почему именно она? Моя спасительница, которая казалась такой светлой и чистой. Агеев не оставил бы ей наследство просто так. Я старался не думать о причинах Мили. Как она вообще с ним связалась?

Он помер в тюрьме. Она не жила в России последние годы. Сколько ей лет было?

Проклятье. Казалось, можно сойти с ума от всех этих гипотез.

Я шел вдоль реки, не замечая, как наматываю километры. Из-за руки пока не водил машину, хотя последствия ранения почти исчезли. Через полчаса я остыл и понял, что зря ушел от Исаева один. Мне точно нужно допросить музу-тонконожку. Оставить все так как есть я точно не смогу. Мысли о ней и Агееве сведут с ума.

Первым делом я набрал брата.

– Яволь, мой генерал, – как обычно паясничал Марат.

Я придержал все эпитеты в его адрес и сразу заговорил о деле.

– Помнишь, я просил тебя найти Мили?

– Твоего ангела-хранителя? Конечно. А еще я помню, что ты просил отчитаться о ней через неделю.

– Мне нужно сейчас, Марат.

Он хмыкнул.

– И почему я не удивлен? Вот ты слабак, Русик.

– Попробуй еще скажи, что отложил это дело.

– Конечно, нет. У меня на нее полное досье. Милана Березина, родилась в Москве, в…

– Хватит, Марик. Мне не нужна справка о ее годе и месте рождении. Я хочу адрес.

– Азимут.

– Что?

– Это ее гостиница, Руслан. Она там живет. Тебе нужен ее номер?

– Разумеется.

– Десять пятнадцать. Это высокий этаж, премиальные апартаменты. Ну по меркам этого отеля. На самом деле она пользуется картой особого клиента и такими же хорошими скидками. У нее доступ в лаунж и спортивный зал. Она часто тренируется, кстати. Но за душой на самом деле почти ничего нет. Счет в российском банке и в Италии. Суммы небольшие. Она нигде не работает. Официально во всяком случае. На ее месте я бы снял апартаменты попроще. Девочка не из мажорок, но как будто цену себе знает.

Марат как будто не замечал очевидного в этих данных. Элитные шлюхи не устроены официально, но жить любят красиво.

– В последнее время были списания с ее итальянских денег в пользу местного госпиталя, продолжал брат. – Похоже, какая-то реабилитация. Кстати, она танцовщица. Ты был прав. Похоже, что получила травму.

– Оставь ценные выводы при себе, Марат, – огрызнулся я, теряя терпение из-за его болтовни и неприятной информации.

– Ага, и тебе спасибо, бро, за хлопоты.

– За какие?

– Да, наверное, за никакие. Это же я вывернулся наизнанку, чтобы все узнать про твою крошку.

– Прости, Марик. Спасибо. Я ценю, правда. Просто узнал только что поганые новости.

– Что еще за новости?

– Не хочу по телефону. Кстати, ее фамилия тебе не знакома? Я как будто слышал ее.

– Нет, Рус. Фамилия как фамилия. Вроде не слышал.

– Ладно. Буду сам выяснять. Спасибо, Марат. Я твой должник.

– Угу, вечный, – скабрезно бросил братец, но уже по-доброму добавил: – Звони, если что понадобится. Пока.

Я повесил трубку стал вызывать такси. Говорить Марату о связи Миланы и Агеева я не хотел. Меня самого эта новость словно в грязи вываляла. Не хотелось пачкать еще и брата, который при всем своем уже не детском возрасте и статусе, был достаточно чувствителен к таким вопросам.

Например, Марат не знал, что предки практикуют БДСМ. Его не посвящали в историю нашей семьи. Иногда мне казалось, что мама его бережет, а меня нет. Но я сам в свое время задал несколько неудобных вопросов. Родители не стали врать. Многое я не понимал и не принимал до сих пор. Но больше всего меня шокировал тот факт, что Алексей Агеев игнорировал мое существование. Это было больнее всего.

В качестве защиты я избрал ту же тактику. Мой отец – Артур Казаев. Я не знаю, кто такой Агеев.

Но сегодня мне пришлось вынуть голову из песка.

Машина приехала, чтобы увезти меня в центр. Я сел на заднее сидение, и снова в голове засвербела фамилия Миланы.

Березина. Березина. Березина.

Где-то я ее слышал, но никак не мог вспомнить.

И это точно связано с родителями. Березина всплывала в семейных разговорах, но я никак не мог припомнить по какому поводу. Я собирался позвонить отцу, не имея сил терпеть и мучиться от обрывочных воспоминаний. Но Артур позвонил сам. У него всегда была потрясающая чуйка. Он звонил, когда я шел со спичками за дом, чтобы проверить, как горит пенопласт, когда курил за школой в первый раз, когда вел девчонку в гости.

И вот сейчас вроде бы не было повода звонить, но лицо отца красовалось на моем мобильном.

– Привет, Рус. Ну как ты? Исаев с тобой связался?

– Да, пап. Я только от Романа. Скажи мне, пожалуйста, ты знаешь кого-то по фамилии Березин или Березина?

На том конце провода повисла пауза.

– Пап, – позвал я его. – Ты на связи?

– Да, Руслан.

Голос отца изменился. Теперь он звучал напряженно и сухо. Паршивый знак.

– Так что там с фамилией?

– А зачем тебе?

– Я тебя первый спросил.

Артур вздохнул.

– Это связано с завещанием Агеева, да?

– Не знаю. Ты мне скажи. Я все равно докопаюсь через Марата, – пригрозил я.

Отец вздохнул снова, проворчал:

– Да уж вырастил сыновей на свою голову. Один умный, как Ленин, второй недоделанный пинкертон-Рэмбо.

Еще немного и он приплетет мать, отложит разговор на сто лет. Я не собирался тянуть кота за яйца. Эта инфа нужна мне срочно.

– Ладно, понял тебя. Счастливо. Звоню Марату.

– Стой, Рус, погоди. Что ты за человек такой?

– Весь в тебя, Артур Маратович.

– Спасибо.

– Пап, ты скажешь уже?

– Да. Скажу. Алина Березина долгое время была подругой Алексея.

У меня отлегло. Алина – не Милана. Скорее всего, это ее мать или сестра.

– Постоянной подругой? – я рассмеялся. – То есть его личной шлюхой?

Я прекрасно знал, что Агеев не способен на нормальные человеческие отношения между мужчиной и женщиной. Вообще, между людьми, наверное. То, что отец называл «подругой Алексея», являлось банальной проституткой.

О, нет. Зачеркните. Банальные проститутки не подходили Агееву. Ему нужны были девочки, готовые на все.

– У них ведь не было детей? – тихо уточнил я.

Адский кошмар в моей голове подкинул именно эту мысль первой. Только не моя сестра.

– Нет, конечно. Но у Алины вроде была дочка. Или сын? Я не могу точно сказать. Мы не были близко знакомы.

Я уточнил:

– Не были? Почему прошедшее время?

– Я слышал, она умерла.

– Давно?

– Может год назад? Не помню точно.

– Понятно.

Вот откуда я помнил ее фамилию. Мама упоминала смерть знакомой из Москвы. Год или два назад.

Я провел рукой по лицу. Становится каплю понятней, почему Агеев вписал в завещание Милану, а не ее мать.

– Рус, ты зачем это все спрашиваешь? – надавил отец. – Что-то происходит, а я совсем не понимаю что.

Он злился, и это грозило мне многим. Как минимум его раздражение заметит мама, и сама начнет мне названивать. С ней общаться еще сложнее, чем с отцом.

Но сейчас я не собирался никому ничего объяснять.

– Потом расскажу, пап.

– Ты уверен, что все порядке? Марат сказал, ты отказался от охраны.

– Я таскаюсь по людным местам, пап. Все нормально. Давай попозже позвоню.

Не дожидаясь новых вопросов и угроз, я скорее отключил телефон.

Гостиница Миланы, которую вычислил Марат, находилась в самом центре. Чтобы попасть на этаж, где жила тонконожка, мне пришлось там банально поселиться. Я забронировал номер еще в такси. На ресепшен мне очень быстро выдали ключ, рассказали о завтраке, ВИП-зоне, спортивном клубе только для проживающих. Я кивал и на все быстро соглашался.

Едва у меня в руках оказалась карта, я отправился на этаж, где жила Мили. Плевать, что она сирота. Раз живет в отеле, с голоду не помрет. Пусть только попробует претендовать на наследство.

В моей голове не осталось места жалости. К дочке шлюхи Агеева – уж точно. Яблочко от яблони. Теперь опасения Марата на ее счет не казались мне столь абсурдными. Она могла все знать заранее. Она могла сама устроить покушение. Черта с два ей удастся избавиться от меня. Может сколько угодно смотреть своими глазами олененка, прикидываясь наивной няшечкой. Я больше не куплюсь на это и не позволю ей владеть даже малой частью компании. Это дело моего отца. И я верну ему фирму, которую захватил Агеев. Чего бы ни стоило.

Мой боевой настрой разбился о черную дверь номера. Я постучал, но ответа не получил. Милана могла еще не вернуться от Исаева. Хотя что ей там делать так долго? Раздвигать перед ним ноги? Такое возможно с любым адвокатом, кроме Романа.

– Где ты шляешься, девочка? – проговорил я вслух, прикидывая, не набрать ли Марата.

Но и без звонка в памяти всплыло, что Милана танцует, и брат упоминал о частом посещении зала.

Я отправился туда, не представляя, что скажу ей. Но злость и решительность перемешались во мне и обещали вдохновение по факту.

В субботний вечер постояльцы отеля не слишком стремились заниматься спортом. Я прошел через пустой тренажёрный зал, оценивая отличный вид на Москву через панорамные окна. Мили тут не было. Я уже собирался уходить, но услышал движение в дальнем углу зала. Это оказался класс йоги.

Осторожно открыв дверь, я собирался войти, но замер на пороге.

Мили танцевала. Она была одета в длинную майку без рукавов и лосины до колена. Ее левая нога была замотана эластичным бинтом черного цвета. Аксессуар такой что ли?

Все слова, что могли сорваться с моего рта, застряли там. Все мысли исчезли. Только глаза я держал открытыми и смотрел, как маленькая хрупкая фигурка буквально летает над полом.

Я не знал, что человек может так двигаться. Мили кружилась и подрыгивала, выбрасывала ножку и тянулась руками к потолку. Она то напрягалась струной, то оседала резко на пол. Словно не танцевала, а проживала что-то. Ее глаза были закрыты. Она не замечала меня. Она вряд ли вообще была в этом мире. На лице Мили отражалось нездешнее блаженство. Мягкая улыбка на губах делала ее еще красивее, чем когда она была серьезной.

А ведь я не посчитал ее симпатичной, когда первый раз увидел. Где были мои глаза интересно? Она прекрасна. Идеальна.

Пришлось поправить брюки, потому что мой член снова торчал и требовал свободы, как минимум. А максимум…

Додумать эту мысль я не успел, потому что Мили как-то неосторожно приземлилась и вскрикнула, падая на пол, словно ангел, которого сбросил с небес жестокий Бог.

Позабыв свою злость, я рванул к ней.

Мой порыв был вне реальности. Я просто обязан был ее спасти, защитить, утешить.

– Мили, живая? – вскрикнул я, как истеричная барышня.

Звон моего голоса срикошетил эхом от стен пустого зала. Я поморщился, но сейчас Милана была важнее. Она вздрогнула, ощутив мои руки на своих плечах, приподнялась и тут же вынула наушник. О, это хорошо. Если у нее в ушах играла музыка, значит она не слышала, как я вопил.

– Все в порядке? – спросил я снова и положил ладонь на ее ногу в бинте.

Она поморщилась, наклонила голову на бок. Глаза снова были печальными.

– Откуда ты здесь? – спросила она наконец.

– Пришел подсматривать, как ты танцуешь, конечно.

Мили улыбнулась и ее глаза тоже. Мое сердце забилось чаще. Словно это был какой-то спорт – заставить ее глаза смеяться. И я взял золото на олимпиаде.

Волна эйфории окатила меня. Я сократил расстояние между нами, чтобы смять нежные губы поцелуем.

Глава 7. Соглашение

Милана

Разумеется, я увлеклась. Не заметила, как легкая растяжка перетекла в отработку классических движений, а потом заиграла моя любимая песня. Потом еще одна хорошая и следующая просто потрясающая. Казалось, я собой не владею. Тело само двигалось в такт. Сил не было запретить себе это удовольствие. Я очнулась от острой боли в ноге и теплых сильных рук, что обняли меня за плечи, отрывая от пола.

Я перепугалась и распахнула глаза.

Музыка все еще играла в ушах. Я видела, как шевелятся губы Руслана, но не разбирала слов. Они и не были важны сейчас. Его глаза сейчас говорили намного красноречивее.

Я вынула наушники, вспоминая, что он грубиян и гад.

Но глаза цвета виски заставили проглотить все колкости. Боже мой, это законно вообще? Смотреть с такой нежностью, заботой и тревогой. Точно этот человек метал в меня молнии этими же глазами?

Но даже нежность не исцелила меня. Нога пульсировала болью. Я поморщилась, отвернулась и спросила:

– Откуда ты здесь?

– Пришел подсматривать, как ты танцуешь, конечно, – беспечно и весело проговорил Руслан.

Я тут же вспомнила, каким он был на адреналине после ранения и под кайфом после операции. Именно этот веселый, добрый и местами даже нелепый Руслан сейчас держал меня за плечи. Его руки не были мне неприятны. И губы, что приближались к моим, обещали желанное повторение слишком короткого поцелуя в больнице.

Он не разочаровал. Губы Руслана были требовательными и неистовыми. Никакой нежности, только голод зверя, который наконец нагнал добычу. Я не могла бежать и не хотела. Мне нравилось, как он посасывал мою нижнюю губу и прикусывал до легкой боли, заставляя меня стонать. Мне снова нравилось, как он потягивал мои волосы на затылке и ругался, отрываясь на секунду.

– Какого хрена происходит, Мили?

– Понятия не имею, – ответила я и сама продолжила поцелуй.

Теперь пришла очередь Руслана стонать. Он провел языком между моих губ, и я раскрыла их, впуская его. Глубокий поцелуй окончательно повредил мой разум. Я выгнулась и прижалась к Руслану. Он накрыл ладонью мою маленькую грудь.

Я отшатнулась. Ему не понравится моя плоская грудь. Такие мужчины любят большие сиськи. Господи, да какая разница?

Я наконец слегка пришла в себя. Расстояние между нами, даже небольшое, придало сил, вернуло способность мыслить. Я попыталась встать, но снова подвела нога. Слезы брызнули из глаз.

– Мили, – снова попытался заключить меня в объятия Казаев.

Но я отползла и попросила:

– Уйди, пожалуйста. Что тебе еще от меня нужно?

Голос звучал так жалко. Еще более жалко, чем я себя чувствовала. Руслан больше не пытался меня коснуться.

– Нам нужно поговорить, – заявил он спокойно, но твердо.

Черт знает что, но и жестким он мне ужасно нравился. Этот стальной тон заставил меня вибрировать и немного притупил ощущение собственной никчемности.

– Не хочу с тобой разговаривать, – заявила я почти достойно.

Вот если бы получилось встать, было бы совсем хорошо. Но я пока больше не предпринимала попыток подняться, чтобы не падать к ногам Казаева в очередной раз.

Руслан вздохнул и встал с колен.

– Ладно, вижу, спорить с тобой бесполезно, – проговорил он и как будто собирался уходить.

Мне сразу стало грустно. Я совсем не хотела оставаться одна в пустом зале с пульсирующей от боли ногой. Конечно, скоро пройдет, и я доковыляю до номера кое-как, но остаться там одной…

Странно, эта перспектива показалась мне еще хуже, чем боль в ноге. Хотя я никогда не нуждалась в компании. Мне было хорошо одной всегда. Но не сегодня.

Конечно, это странное ощущение не заставило меня поменять мнение. Я смиренно ждала, когда Руслан уйдет. Но он улыбнулся и заявил.

– Раз ты упёртая до безобразия, придется воспользоваться твоей беспомощностью, тонконожка.

Сказав это, он сгреб меня в охапку и закинул на плечо. Я сразу вспомнила, что не одна тут раненая.

–Слушай, тебе же нельзя. Рука…

– Ага, спасибо за заботу, – хохотнул Казаев. – Вот и не дергайся. Береги мою травму, раз на свою наплевала.

– Откуда ты… – начала я.

– Я все знаю, Милана.

– Отпусти меня!

– Чтобы ты опять свалилась? Нет уж.

– Тебя нравится унижать? Доминировать? Чувствуешь себя мужиком? – завелась я.

– Для разнообразия можно и мужиком. А то я рядом с тобой все чаще чувствую себя ущербом каким-то, – ворчал Руслан, шествуя через пустой зал, занося меня в лифт. – К слову, ничего не имею против доминирования при обоюдном согласии.

– Я не согласна.

– А я тебя не спрашивал.

– Вот и не доминируй.

– Я должен чувствовать себя мужиком. Терпи.

Только на этаже я поняла, что Руслан не просто ворвался на закрытую территорию отеля, но и без проблем прошел к номерам на моем этаже. Общую дверь он открыл сам, остановился у моего номера и ловко вынул из кармашка на моих лосинах карту, открыл дверь.

Мне стало жутко.

Казаев бросил меня на кровать и сам упал в кресло, схватившись за руку.

– Проклятье. Как больно быть гребаным рыцарем.

– Это насилие, а не рыцарство, Руслан, – зарычала я. – В твоем случае и над собой тоже.

– Да-да, и тебе спасибо за заботу, малышка.

– Ты такой кретин! Откуда ты знаешь, где я живу?

– Я же сказал, что все знаю, тонконожка.

– Это же незаконно. Ты проник на частную территорию…

Руслан закатил глаза.

– Оставим в покое мою темную сущность. Можешь написать заявление в полицию. Попозже. Я пришел поговорить, Милана.

– Не хочу я с тобой разговаривать. И не буду.

Я села на кровати и скрестила руки на гуди. Руслан запрокинул голову назад и раздраженно выдохнул.

– Ты все мне скажешь, девочка. Я имею полное право знать, какие отношения у тебя были с Алексеем Агеевым.

– Отношения? – повторила я. – Никаких.

– Да? Именно поэтому он оставил тебе половину компании. Так ведь все делают. Пишут завещание на «никого». Не пудри мне мозги, Мили. Ты спала с ним?

– Ты рехнулся?

– Я-то? Возможно. Но ты ответь на вопрос.

– Я видела Алексея несколько раз. Во всяком случае, помню мало. Он приходил к маме, подарил мне куклу, был добрым.

– Милота какая, – Казаев всхлипнул, кривясь, но тут же сменил тон на серьезный, продолжая допрос: – Сколько тебе было лет?

– Семь. Или шесть. Не помню.

– А потом?

– Потом что?

– Потом спала с ним? В сознательном возрасте.

– Я даже отвечать не буду. Руслан, ты в своем уме? Как бы я с ним спала? Он в тюрьме сидел. Ты же знал это.

– Знал, но для преступников уровня Агеева даже на зоне есть привилегии. Знаю много историй…

– Не желаю слышать ни одну. Выметайся из моего номера.

– Я не могу уйти и оставить тебя в покое, Милана. Наше знакомство выглядит как постановочное в свете последних событий. Скажи спасибо, что с тобой сейчас разговариваю я, а не мой брат и его отмороженные товарищи.

– Как ты смеешь мне угрожать?

– Я не угрожаю. Пока.

– Роман Андреевич знает…

– И ничего не сделал, чтобы остановить меня. Очнись, Мили. Меня ранили накануне оглашения. Исаев говорил об утечке. Не думала, что ты можешь быть следующей?

– Нет, – соврала я, чувствуя, как злость сменяется страхом.

– Не думала, что вместо меня в твоей тренажёрке мог оказаться кто-то … ммм… менее симпатичный и добрый.

– Нет, – повторила я упрямо.

Такие мысли действительно приходили мне в голову.

– Мой отец провел в тюрьме более десяти лет. Ты никогда не интересовалась, почему? За что?

– Да в нашей стране в тюрьме сидят просто так.

– Уже нет, Мили. Громов хорошенько перекроил наше прекрасное государство.

– Мне все равно, Руслан. Я аполитична…

– Прекрати! – рявкнул он, и я вздрогнула. – Тебе не может быть настолько всё равно. Это касается твоей жизни, девочка. Мой биологический отец наделал кучу дерьма и заработал кучу грязных денег. По наследству ты получишь ещё и тонну проблем.

– Мне не нужна твоя компания, Руслан. Раз уж ты пришел сюда и качаешь права, давай договоримся. Я заберу квартиру, тебе останется компания.

– А ты разве замужем? – ядовито поинтересовался Руслан.

– Нет, но…

Руслан приподнял бровь. Под его взглядом любая ложь казалась абсурдной. Пришлось сказать правду:

– Нет.

– Какое совпадение. Я тоже.

– Не замужем? – не сдержалась я. – А хотел бы?

Руслан снова сузил глаза. Я заерзала от его сурового взгляда.

– Я не женат, Мили, – проговорил он, игнорируя мои намеки на гея. – Так уж вышло. Очень удачно для нас, не находишь?

Я пожала плечами, не понимая, к чему он клонит. Руслан выдержал паузу, встал, подошел к окну, посмотрел на ночную Москву, обернулся ко мне и выдал:

– У нас есть один очевидный выход из этого дерьма, Мили. Мы поженимся.

Мои глаза полезли на лоб. Нет, для меня этот выход было совсем неочевидным. Я схватилась за первую же причину для отказа:

– Адвокат сказал, что любые махинации…

– Никаких махинаций. – Руслан подошел к кровати, на которой я сидела, и склонился, выдыхая мне в лицо: – Ты станешь моей женой во всех смыслах.

Он подвигал бровями, бессовестно улыбнулся и лизнул меня в уголок губ.

Я отползла дальше по кровати к подушкам и жалко пропищала откровенную ложь:

– Я не хочу спать с тобой, Казаев.

– Придется, милая. Разок потерпишь.

Вот уж сомневаюсь, что этот озабоченный ограничится одним разом. Руслан дернул меня за ногу (не за больную, спасибо) и потянул обратно к себе.

Он навис надо мной, прижимая своим телом к матрасу. Я хватала ртом воздух, дрожа от страха и предвкушая одновременно. Уперевшись ладонями Руслану в грудь, я даже не давила особенно, зная, что не смогу оттолкнуть. Он намного сильнее меня. С таким же успехом можно сдвинуть шкаф, набитый книгами или камнями. Под ним можно только смиренно умереть.

Именно этим я и собиралась заняться. Но шкаф оказался теплым и не так уж сильно давил, хотя мое дыхание все равно оставалось рваным и поверхностным. Руслан не спешил расправиться со мной и воспользоваться всеми своими преимуществами. Упираясь в кровать одной рукой, он провел губам по моей шее, и я невольно запрокинула голову, чтобы ему было удобнее.

– Мили, как ты пахнешь… – прошептал он.

Я не оценила его восхищения. Чем я могла пахнуть после танцев? Вся потная. Но Руслан как будто с другой планеты. Он нюхал меня, водил носом по чувствительным местам на шее, за ухом, спустился к ключице. Я убрала руки с его груди и схватила покрывало, комкая в кулаках.

– Руслан, пожалуйста… – попросила я, сама не зная что.

– Нам будет очень весело, маленькая. Я бы столько всего хотел с тобой попробовать. Ты такая отзывчивая. Сразу плавишься и течешь…

– Нет, – выкрикнула я, чувствуя, как его рука скользит у меня между ног.

Дернувшись, я задела его руку, и Руслан глухо охнул.

– Бля, прямо в цель, малыш, – выругался Казаев, падая на кровать рядом со мной.

Я скорее отползла в сторону, стекла с кровати и, чуть прихрамывая, чтобы поберечь ногу, отступила к дивану в другой стороне комнаты.

– Да, пожалуй, это правильно, – продолжал болтать Руслан. – Паршивая идея, трахаться во время реабилитации. Ты без ноги. Я без руки. Дерьмовый секс будет. Сделаем всё как нормальные, да? В брачную ночь.

От этого потока сознания у меня произошло короткое замыкание в голове.

– Что ты несёшь, Руслан? – прохрипела я.– Ты все еще на обезболивающем, что ли? Обещал, что шутки кончатся сразу после наркоза.

– Это не шутки, Мили. Это теперь наша ржачная жизнь, – печально проговорил Руслан. – Не скажу, что мысль сделать тебя своей женой мне отвратительна, но хотелось бы от невесты чуть больше энтузиазма.

– Прекрати. Нас никто не поженит. Нам никто не поверит.

Я, конечно, запомнила, что Роман Андреевич предлагал помочь с браком. Но ведь мне, а не Руслану. Или все эти богатенькие «буратины» имеют свой личный вход к сотрудникам ЗАГСа?

– Нам поверят, – зловеще пообещал Руслан. – Если ты начнешь выходить из роли, я тебя туда верну с удовольствием.

– Ну а свадьба?

– Устрою.

– Как?

– Не знаю, если честно.

Казаев поднял глаза к потолку, как будто придумывал за эти секунды способ нарушить закон и правила.

– Как думаешь, президент сможет нам помочь?

– Если президент – это сыр, то вряд ли.

Руслан засмеялся.

– Радует, что у тебя тоже все в порядке с чувством юмора в жопяных ситуациях. Мы будем классной семейкой. Звоним Громову!

Теперь настала моя очередь смотреть на потолок, чтобы не видеть этого шута горохового. Он думает, я поведусь на этот бред.

Руслан достал телефон и стал листать контакты.

– Ищи на «К», – не сдержалась я.

– Почему?

– Ну как же – Кремль.

Руслан покачал головой, нажал кнопку вызова и поднес телефон к уху.

Глава 8. Алло, это Кремль?

Руслан

Стесняться в такой важный момент я не стал. Времени не так много, а Громов мне все еще должен. Наш президент мне нравился. Я помог ему однажды от души, но сейчас сам оказался в непростой ситуации и не мог сообразить, к кому еще обраться за помощью.

Отец – нет. Изведет.

Марат – нет. Он не сможет.

Мама – смотри пункт «отец».

Исаев – слишком бесит сегодня.

Салмановский дядя Коля – доложит отцу.

Так и оставалось, что я мог позвонить Элизабет, чтобы связаться с Андреем. Но беспокоить молодую мать – совсем некрасиво. К тому же однажды Громов велел мне звонить, не стесняясь.

Трубку он снял ой как не сразу.

Мили смотрела на меня насмешливо, пока я пытался дозвониться.

Но Громов не разочаровал.

– Алло, это Кремль? – не сдержался я от тупой шутки.

Сразу пожалел, потому что ну нельзя же так с президентом, хоть он и добрый знакомый половины друзей моего отца. Громов снова оправдал мои ожидания. Он громко и долго смеялся, а потом вернул мне прикол.

– Ошиблись номером – это баня.

– Надеюсь, не помешал, Андрей Михалыч, – попытался я соблюсти церемонии с запозданием.

– Конечно, помешал, Рус. Я же факаный президент. Но ты вроде не звонишь без хорошего повода.

– Угу. Только если ваша жена сбежала, – усмехнулся я.

– Не напоминай, – вздохнул Громов. – Сегодня у меня вроде все дома. Надеюсь, тебе что-то нужно от меня.

– Если честно – да.

– Андрей! – услышал я на фоне недовольный голос Элизабет и усмехнулся. – Сколько можно уже разделять и властвовать?

– Это Руслан Казаев, – сразу сдал меня Громов.

– А, привет ему передай, – смирилась Лиза. – Но все равно не зависай на телефоне.

– Быстро выкладывай, Рус. – вернулся к разговору Громов. – У меня есть пара минут, или в нашей стране будет первый кастрированный президент.

Теперь пришла моя очередь ржать.

– Хорошо. Постараюсь, – выдавил я через смех. – Вы с Лизой, кажется, женились не как все нормальные люди?

– В первый раз?

– Ну да. В Москве. Вроде обошлись без месяца ожидания в ЗАГСе.

– Э-э-э, да. А что такое?

– Мне нужно срочно жениться.

Половину драгоценной минуты Громов молчал.

– Жениться на девушке, и она согласна, – смело добавил я, стараясь игнорировать возмущение на лице Мили. С ней я потом разберусь. Сейчас главное иметь возможность.

– И? – отмер президент.

– Понятия не имею, как обойти систему. Буду очень благодарен за помощь, – закончил я ключевыми фразами.

Эти слова пригвоздили Громова, как бабочку булавкой. Я немного знал его, и готов был поклясться, что должок за мой отчет о полете Элизабет и самолет до Эдинбурга тяготили Громова. Он не из тех, кто привык быть в долгу. Рассчитаться сейчас со мной ему как ипотеку выплатить. Да и просьба у меня простая. Я не просил зарыть труп или предоставить политическое убежище исламскому террористу. Всего-то – немного наебать систему.

Громов снова взял паузу, чтобы замариновать меня. Вроде было понятно, что не откажет, но я все равно понервничал.

Не зря.

– Я помогу тебе, Руслан. Этим вопросом займется Карина. Она же с тобой и свяжется завтра утром. Только один нюанс.

– Какой?

– Я должен точно знать, что твоя невеста согласна.

Я не смог придумать момент лучше, чтобы уверить в этом президента. Возьми я паузу, чтобы переговорить с Мили, все бы затянулось. А так…

– Видеосвязь уместна сейчас, Андрей Михайлович? – уточнил я.

Громов кашлянул.

– Секунду.

Зашуршал чем-то, видимо, положил телефон, чтобы одеться. А потом сам отправил мне запрос на видеосвязь.

На Мили я старался не смотреть. Только молился, чтобы ее не хватил удар. Судя по всему, она ни капли не верила, что я говорю с президентом. Но великий вайфай создал телемост, и я увидел Андрея на экране телефона.

Мне пришлось пересесть на кровать, чтобы в кадре оказалась и Мили тоже. Она не верила и смотрела на меня волком, пока не узрела президента воочию.

– Добрый вечер, – как всегда вежливо и со своими фирменными вкрадчивыми интонациями поприветствовал ее Громов.

– Добрый, – выдавила она едва слышно.

– Андрей Михайлович, это Милана. Моя невеста, – добавил я в конце пояснения. Хотя кто же еще это мог быть?

– Очень приятно, – ответил Громов, улыбаясь. – Милана, вы уверены, что хотите стать женой Руслана?

– Да, – проговорила она снова очень тихо.

Я не успел понервничать. Мили демонстрировала удивительную проницательность и следовала моему плану, не зная даже своей роли.

– Если вы беременны, то сотрудники ЗАГСа, – начал Андрей…

– Я не беременна, – перебила президента Мили и тут же извинилась. – Простите…

– Ничего. Я могу долго болтать, а время уже позднее. Руслан…

Я перевел на себя камеру.

– Ага, ну все понятно. У меня к вам больше нет вопросов. Карина позвонит завтра. Если нужно платье, то советую салон Аллы Довлатовой на Чистых прудах. Мне там понравилось.

Громов подмигнул.

– Спасибо, – поблагодарил я. – Мы будем иметь в виду.

– Совет да любовь. Доброй ночи.

Андрей Михайлович отключился, как всегда, без лишних многословных прощаний. Вместо них президент оставлял мне обещание помочь и свою поддержку.

Я опустил руку, выключил телефон и сунул его в карман пиджака. Выражение лица Мили было бесценно. Я никогда не козырял перед девушками своими связями, знакомствами или деньгами. Во-первых, некрасиво. Во-вторых, все это приятное приложение, если ты сын Артура Казаева. В-третьих, я умел произвести впечатление и без таких пошлых уловок.

Но удивить Мили оказалось очень приятно.

– Ты знаком с президентом? – спросила она шепотом, словно Громов сидел рядом и очень невежливо было говорить при нем громко.

– Можно и так сказать. Мы играем в поло иногда. Он паршивый защитник, но никому не говори.

– В поло? – повторила Мили за мной.

Она как будто не знала значение этого слова.

– Когда на лошадях и с клюшками, – пояснил я.

– Издеваешься?

– Немного.

– Я знаю, что такое конное поло…

Она треснула меня по плечу, и я выплюнул стон, который очень старался сдержать. Но не вышло. Опять скулю при ней. Когда это кончится?

– Ох, прости, – встрепенулась она, подскакивая, и тут же осела обратно.

Нога ее тоже еще беспокоила.

– Отличная мы парочка, – усмехнулся я. – Что у тебя с ногой?

– Травма, – неожиданно с первого раза призналась Мили. – Порвала связки. После операции мне запретили танцевать в прежнем режиме.

– Но тебе это не мешает порхать, как бабочка над землей.

Я никогда не переживал особенно чужие истории. У меня своих демонов хватало. Но Мили мне нестерпимо хотелось беречь, лечить и вообще никуда не отпускать. Далеко. От себя.

– Не заговаривай мне зубы, – вернулась в роль прекрасной стервы моя раненая балерина. – С какой стати тебе помогает Громов? Как тебе в голову вообще пришло президента дергать по такой глупости?

– Первый, кто пришел мне в голову из походящих персонажей, – объяснил я. – К тому же он был мне должен. Дважды.

– И что ты для него сделал?

– Помнишь, тот с скандал с его женами? Когда Лиза улетела после воскрешения Марины.

– Конечно, помню. Как будто такое можно забыть.

– Тогда мой отец помог ей покинуть страну. Но я сообщил Андрею, чтобы он не волновался. А потом выделил ему прямой рейс, чтобы он забрал Элизабет назад.

– Прямой рейс? Как это?

– Это на частном самолете, Мили.

– Ты оплатил ему самолет?

– Нет, дело не в деньгах. Я организовал сам полет.