Мысли от неизвестного человека бесплатное чтение

Вступление

О чём эта книга:

– О том, как долго можно жить в ощущении, что с тобой «что-то не так» – и не понимать, почему.

– О депрессии, самоизоляции, расстройствах питания, тревоге, стыде и попытках спрятаться.

– О внутреннем критике, обесценивании и вечном стремлении быть идеальным.

– О разрушительном влиянии родительской любви, которая бывает не про тепло, а про контроль.

– О жизни с уязвимым нарциссизмом – не как диагнозом, а как попыткой сохранить себя.

– О боли, которая возвращается, но которую можно прожить и отпустить.

– О возвращении чувств через простые вещи: плач, тишину, игрушку, честный разговор.

– О поиске смысла, внутренней опоры и первых шагах к жизни без маски.

Я расскажу о собственных переживаниях – о том, что терзало меня всю жизнь. А что-то до сих пор продолжает терзать. Я всё ещё ищу ответы.Эта книга – не про успех. Не про советы, не про путь миллионера или инструкцию, как построить свою судьбу.

Возможно, некоторые мои выводы или откровения окажутся вам близки. Я буду максимально честен – в первую очередь перед самим собой.

Собственно, книга – о моём опыте. Может быть, он покажется вам знакомым, и мы вместе подойдём к каким-то решениям. У каждого – своим путём.Я откровенно и без прикрас расскажу о своих страхах, комплексах и попытках справиться с ними: секс, лишний вес, боязнь людей, коммуникации, десять лет депрессии – это лишь часть моей истории.

Меня зовут Илья. Приятно познакомиться. На момент написания мне тридцать. За спиной – годы в Китае, лишний вес, срывы, выгорание, обучение, своё дело и много-много попыток “быть лучше”.

Если после прочтения вы захотите поделиться мыслями – буду признателен за любую обратную связь. Это мой первый писательский опыт. И я искренне надеюсь, что эта книга найдёт отклик в вашей душе.

Эта книга писалась в разное время. Первые главы – из боли и тумана. Последние – из тишины, в которой начала звучать правда. Если вам покажется, что стиль вдруг меняется – это не редактура. Это взросление.

P.S.

Если эта книга была скачана вами давно (в приложении или где-то ещё), обратите внимание: 3 июля 2025 года я существенно её обновил – появилась вторая часть, а также много правок и дополнений.

Перед чтением убедитесь, что у вас актуальная версия – иногда скачанные файлы не обновляются автоматически.

P.P.S.

В конце книги есть мои стихи – как бонусный материал к этой истории. Основная часть книги – 80 литрес‑страниц, бонусный раздел со стихами – ещё 20 литрес‑страниц.

Часть 1. 2023-2024 года.

Глава 1 – Глава 14

Это текст мужчины, который ещё не знал, как говорить.

Он пытался быть сильным, быть хорошим, быть «собранным».

Здесь есть поиск, страхи, стремление всё объяснить.

Но в этом искреннем беспорядке уже жил я настоящий.

Глава 1. Начало

Мои родители развелись, когда мне был всего один год. Как это часто бывает, я остался жить с мамой. Отец изредка появлялся, но не участвовал ни в воспитании, ни в жизни. Был – но будто бы на фоне. Мама же – сильная, с жёстким характером, всегда точно знала, что и как нужно делать. (Классическая история про «отцов и детей» в моем случае стала историей «матери и сына».)

Не могу сказать, что моё детство было ужасным. Да, может быть, мы и были бедны в самом раннем возрасте, но в целом жизнь была нормальной – просто с вызовами. Особенно в школе.

Моё появление на свет вообще было под вопросом: родился на восьмом месяце, весил 1 кг 400 г, и врачи говорили маме, что я не выживу. Но, видимо, я не собирался сдаваться. Через пару дней меня отдали маме со словами: «Заберите его, он съел всё, что у нас было!».

Я быстро набрал вес – даже больше, чем было нужно. (Об этом – в отдельной главе, тема большая.)

Когда я был совсем маленьким, я обожал ползать по дому с отвёрткой и разбирать всё, что видел: розетки, утюги, мебель… Позже я начал разбирать и самого себя – уже с психоаналитиком. Но это – отступление.

У кого-то детский сад – это веселье, друзья, игрушки. Для меня – первое столкновение с жёстким социумом.Я с ранних лет был уверен: мои чувства – только мои. Никто не поможет. Говорить бессмысленно.Там был один мальчик, который позже станет одной из причин моей десятилетней депрессии. Он издевался надо мной. Помню, как меня однажды поставили в угол. Он подошёл ко мне с ремнём – и начал бить. С ним были другие дети. Я не жаловался. Никому. Ни воспитателям, ни родителям. Я с ранних лет был уверен: мои чувства – только мои. Никто не поможет. Говорить бессмысленно. Когда я позже спрашивал у мамы про тот период, она вспоминала только одно: «У тебя была истерика каждый раз, когда надо было идти в сад.»

Да, у неё, наверное, не было другого выхода. Но если ваш ребёнок в слезах просит не ходить в сад или школу – не отмахивайтесь. Возможно, он просто такой же молчун, как и я.

Потом началась школа. И, как назло, я попал в один класс с тем самым мальчиком. Он продолжил свои издёвки. Несмотря на мой рост и телосложение (сейчас я 183 см и 92 кг), в детстве я не мог дать отпор. У меня мягкий характер. Я не злился – даже в драках. Но после каждой из них ненавидел себя. А драки были часто. И всегда – публично. Толпа, свидетели, улюлюканье, ведь толпе всегда подавай хлеба и зрелищ. Я почти не помню первые семь лет школы. Зато восьмой и девятый – как будто выгравированы в памяти. Практически каждый день – нападки, оскорбления, обзывания. Тот парень собирал компанию, чтобы унижать. Один из «эпизодов» моей счастливой жизни в школе: они шли за мной от школы до дома, пинали по спине. Человек пять-шесть. Я потерял по дороге кроссовок. Пришёл домой, а моя самооценка проваливалась всё ниже, а ненависть к себе – только росла.

Иногда я давал отпор, бил первым, а после школы всё равно получал тумаков. Так продолжалось довольно долго.

Но, повторюсь, все свои переживания, обиды и страхи я держал в себе. Только спустя десять лет я впервые задал себе вопрос, а почему я тогда не мог просто сказать маме или родным: "Давайте сменим школу. Я больше не могу там находиться"? Ответ оказался простым: либо они не вызывали у меня доверия, либо я сам не умел доверять.

Итак, если тебе сейчас пятнадцать и у тебя проблемы в школе – попробуй поговорить с родителями. Да, тебе страшно. Ты взрослый/взрослая, тебе кажется, что справишься сам(а). Но поверь: сменить класс или школу, пойти в спортивную секцию – намного легче, чем потом десять лет быть в депрессии и платить психологам. Поверь мне на слово. Хоть мы и не знакомы лично. А если сомневаешься – просто перечитай, к чему привело моё молчание.

И сам реши: точно ли оно того стоило?

Каждый день после школы я возвращался домой – и моим любимым занятием были компьютерные игры и еда.

Я набирал лишний вес, не общался с девушками, у меня не было друзей, не было половой жизни, не было интересов. Я максимально погружался в виртуальный мир. Сейчас я понимаю: игры были способом уйти от реальности.

Каждый вечер, ложась в кровать, я мечтал не проснуться. Я желал смерти – себе и тем, кто издевался надо мной. Это началось в 14–15 лет. Я не мог уснуть, ложился поздно. Еда стала утешением, а игры – способом почувствовать хоть какую-то свободу. Хоть какие-то «достижения». Пусть и не в реальной жизни. Но утром всё начиналось заново. Я вставал, собирался – и шёл в школу. По дороге думал: Будет ли сегодня драка? Будет ли кто-то снова унижать меня – из учеников или из учителей?

Помню учительницу биологии. Периодически она отпускала язвительные, унизительные комментарии в мой адрес. Видимо, для кого-то вытереть ноги о подростка – признак взрослости. Хотя, насколько помню, повода я ей не давал – всегда был вежлив с учителями.

Если подытожить: последствия моего молчания в детском саду и школе – это:

*Начало настоящего невроза (или депрессии),

*Расстройство пищевого поведения,

*Зависимость от компьютерных игр,

*Суицидальные мысли.

Они раскачивали моё и без того шаткое состояние. Нет, я не планировал умирать. Но эти мысли выжигали душу и мою "кукушку". Надеюсь, тебе не придётся проходить через это на своей шкуре.

Если ты подросток и какой-то учитель тебя унижает – поговори с родными. Узнай, в чём причина. Никто на планете Земля – даже твои родители – не имеет права тебя оскорблять, подавлять, унижать. Это не норма. Не позволяй никому ставить себя выше тебя.

После девятого класса я перевёлся – если не ошибаюсь, по инициативе мамы – в Евроазиатский лицей. Она тогда работала на двух, а иногда и на трёх работах и смогла реализовать эту идею.

Фишкой лицея были иностранные языки. Английский был обязательным, а второй можно было выбрать. Я подумал: с одной стороны, китайский – единственный язык, который может действительно пригодиться; с другой – выберу его просто по приколу. Остальные варианты не цепляли. Так в моей жизни появился китайский язык. Забегая вперёд – именно благодаря этому решению я позже уеду в Китай на семь лет.

Раз уж речь зашла про языки – моя мама всегда мечтала выучить английский. То ли не получалось, то ли не хватало времени или сил. В итоге миссия по его изучению легла на меня.

Со мной делали всё, чтобы я его выучил: меня отправляли к репетиторам, заставляли учить, «мягко» говоря, ругали. Это стало главной задачей – но, признаться честно, я никогда не хотел его учить.

Хотя сейчас благодарен, что знаю язык – он пригодился.

Но суть в другом: спустя примерно десять лет мама призналась – английский хотел выучить она, не я. И просто вложила в меня своё желание. Так взрослые часто через детей воплощают свои нереализованные мечты. Я не психолог, оценок давать не буду – просто факт.

Теперь к интересному. В лицее была совсем другая «публика». Много детей из обеспеченных семей. Люди были спокойнее, в разы адекватнее, чем в моей школе. Но всё это уже не имело значения: внутри меня бушевал хаос. Я окончательно замкнулся. Даже в новой обстановке, среди новых людей, я продолжал ненавидеть себя. За внешность. За лишний вес. За то, как выгляжу. За то, что боюсь заговорить с кем-то. В голове круглосуточно работала лавка самокритики. А внутренний критик только и делал, что выбирал оттуда формулировки покруче: «Ты ужасен. Ты урод. Ты придурок.» И с матами, конечно. Это стала моя ежедневная мантра.

Я боялся ошибиться. Боялся сказать своё мнение. Считал, что нужно соглашаться с людьми, чтобы не вызвать конфликт. Всё, что бы я ни сделал или ни сказал – внутри всегда звучал приговор. Поэтому я мечтал только об одном: дожить до конца дня, вернуться домой, включить компьютер, наесться – и исчезнуть.

Позже к этому добавились порнография и очень частая мастурбация – возможно, это был способ избегать женский пол или хотя бы хоть как-то снимать стресс.

Интересно: если бы кто-то из моей семьи услышал, что я хочу написать стихотворение или книгу – скорее всего, меня бы не поддержали. Не хочу сказать, что моя семья плохая. Видимо, их «так воспитали». У нас не принято проявлять эмоции, обниматься, говорить комплименты или слова поддержки. А вот накидать по голове или раскритиковать – пожалуйста. Тут у нас целая лавочка, выбирай, с чего начать.

Наши с мамой отношения всегда были непростыми. Мы много ругались. Особенно в подростковом возрасте – тогда она практически всё время работала Нет, чертовски много работала, чтобы обеспечить нас. Без поддержки, сама. Это выработало в ней железный характер, внутреннюю силу.

А вот у меня дела шли похуже. Я уже тогда начал обесценивать себя, сомневаться в каждом своём шаге. А дома – дополнительное давление: «ты должен это», «ты обязан то». Именно это постепенно отучило меня слушать себя. Я всё больше полагался на мнение мамы. Бежал к ней за советом, потому что боялся ошибиться. Поэтому сепарация у меня произошла куда позже, чем у «нормальных детей». Мама ставила во главу угла одно: деньги, выживание, стабильность. А эмоции, похвала, признание – были под запретом. Тут никто не виноват. Я просто делюсь последствиями – вдруг это кому-то откликнется.

Если коротко: мама занималась гиперопекой, а я выбрал путь несамостоятельного парня. Я сомневался вообще в любом выборе. Даже футболку боялся купить – «а вдруг не ту?» Тема «правильно–неправильно» стала моим внутренним камертоном.

Кстати, интересный момент – я узнал это от психоаналитика: Когда родители игнорируют желания ребёнка, его мнение, его мечты – ребёнок вырастает, не слыша себя. Он не понимает, чего хочет, не чувствует, куда ему идти. Теряется внутренний голос. Это и мой случай. Мне тридцать, и я до сих пор учусь слышать себя, осознавать свои желания. Возможно, именно поэтому вы сейчас читаете эти строки – я начал хоть немного доверять внутреннему импульсу, своему позыву. Хоть чуть-чуть.

Мой отец почти не участвовал в нашей жизни. А если и пытался – мама тут же включалась и начинала жёстко критиковать. Иногда она нападала на меня – за то, что я продолжаю общаться с ним. Иногда – на него. Любая его попытка стать хоть как-то ближе, хоть чуть-чуть участвовать в жизни —рубилась на корню. Я понимаю, он не особо стремился. Но всё же. Он хотел попытаться стать отцом, в той или иной мере.

Более того – я стал участником игры под названием «кого ты любишь больше?»

Один родитель говорил:

– Он идиот. Его любить не надо. Будешь плохо себя вести – отправлю к нему.

Второй родитель утверждал:

– Да она сумасшедшая. Забудь о ней. Люби меня, я же твой отец, понимаешь?

Понимаю, папа (или мама).

Но почему нельзя любить обоих?

И ещё раз – это важно:

Если родители постоянно делают всё через силу, игнорируют твои желания, мечты, чувства – на выходе получается взрослый человек, у которого просто нет слуха к себе. Я сам задал себе вопрос «чего я хочу?» уже тысячи раз. И чаще всего шёл от обратного: что мне точно не нравится? Так и разбирал – по кусочкам – что, может быть, моё.

Было бы круто, если бы родители с самого детства не делали из детей послушных исполнителей. А потом, в восемнадцать, не говорили: «Всё. Ты свободен. Иди, живи как хочешь.» Вам не кажется это странным? Может, лучше давать свободу выбора с самого начала? Просто вопросы вслух.

Когда я приезжал к отцу, он иногда оставлял меня одного дома и уезжал – к друзьям, выпивать или к проституткам. Так он, видимо, проявлял свою «любовь». Тогда я злился на него за это. Долгое время обида накапливалась – не только за поступки, но и за общее ощущение, что он просто был «не с нами». Я действительно верил: когда мне было по-настоящему плохо, когда я нуждался в защите и поддержке, – ни его, ни мамы рядом не было. Когда меня унижали и били в школе, когда я лежал в кровати и мечтал не проснуться, когда я ненавидел себя каждую секунду – я думал, что они должны почувствовать, увидеть, понять. Но они будто не замечали.

И здесь важно признаться себе в одной очень неприятной вещи: они действительно могли не знать. Я ведь молчал. Я не рассказывал о проблемах в садике, в школе, о своей ненависти к себе и к жизни. А потом обижался на родителей за то, что они не спасли меня. Внутри был запрос на то, чтобы они что-то поняли сами, без слов, но я не давал им даже шанса.

Примерно с двадцати до двадцати восьми лет я почти не общался с отцом. Я как будто внутренне вычеркнул его: раз тебя не было в моей жизни, значит, и сейчас не нужно. Я поставил точку. Но однажды, когда мне было двадцать восемь, в процессе работы с психологом я выполнил простое упражнение – и оно стало поворотным моментом.

Диалог был примерно такой:

– Психолог: Когда впервые появилось это тяжёлое состояние?

– Я: В пятнадцать лет.

– П: Что ты чувствовал сначала?

– Я: Агрессию.

– П: А потом?

– Я: Усталость, потом грусть и печаль.

– П: А чего тебе тогда не хватало?

– Я: Общения, поддержки.

– П: Чьей именно?

И в этот момент я буквально застыл. В теле – мощный импульс, будто разряд. А в голове возник чёткий, однозначный крик: отца. Мне не хватало отца. Я вначале не мог даже произнести это вслух. Это стало большой неожиданностью для меня.

Тогда я осознал: я был на него в обиде не потому, что он что-то сделал, а потому, что его просто не было, а я даже не дал ему возможности быть. Он мог быть рядом, мог попробовать, но всё это рубилось на корню – в том числе и со стороны мамы. Любая его попытка сблизиться, проявить себя как родителя, немедленно наталкивалась на стену: критику, упрёки, обвинения – либо в его сторону, либо в мою, если я поддерживал контакт. В результате я сам внутренне закрылся от него.

Позже я всё-таки решился. Мы поговорили. Он извинился. Я рассказал, что чувствовал. Мы не стали друзьями, у нас не появилась магической близости. Но появилась связь. Простое человеческое общение. Спокойствие. Ниточка. Это было уже не молчание.

Я не хочу давать советов, но сделаю маленькое отступление. Если ты сейчас злишься на кого-то за то, что он не поддержал тебя, не помог, не понял – задай себе вопрос: а знал ли он об этом? Люди не читают мысли. Даже близкие. Даже родители. Да, говорить страшно. Но если всё держать внутри – оно начнёт тебя разрушать. Я знаю это слишком хорошо.

В рамках той же сессии психолог предложил мне одно упражнение. Оно показалось простым, но на деле оказалось очень мощным. Мне нужно было закрыть глаза и представить себя – того самого Илью, которому пятнадцать лет. Зажатого, молчаливого, забитого. Того, кого били в школе, кто не мог никому ничего рассказать, кто не умел защищаться и не хотел драться. Я должен был «встретиться» с этим подростком и начать с ним разговор – взрослый Илья с юным Ильёй.

Мне нужно было объяснить ему, что произойдёт дальше, если он продолжит молчать. Рассказать честно и прямо, к чему приведёт его тишина. Я начал говорить: «Если ты будешь всё держать в себе, если не расскажешь взрослым, что с тобой происходит, то ты пройдёшь через десятилетнюю депрессию. Ты будешь заедать боль, тебя накроют одиночество, апатия и самоненависть. Ты будешь спать по два часа в сутки, бесконечно себя критиковать, терять друзей и ощущение себя».

Этот внутренний диалог стал для меня чем-то большим, чем просто упражнение. Я как будто впервые стал рядом с тем Ильёй, который так давно просил поддержки, но её не получал. Не потому что её не было – а потому что он не мог позволить себе попросить. Я рассказывал ему о последствиях, о том, как он может поступить по-другому, что можно – и нужно – говорить о своих чувствах. Что можно просить помощи. Что молчание – это ловушка.

После этого моя жизнь не перевернулась за одну ночь, но стало немного легче. Я почувствовал, что внутри, где-то глубоко, этот пятнадцатилетний Илья был услышан. Он получил ответ, которого ждал. Нашёл поддержку, которой когда-то так не хватало. И это дало мне ощущение завершённости – пусть и частичное. Я больше не чувствовал, что всё это было зря.

Я не берусь ставить себе диагноз. Пусть это будет просто «депрессия» – в кавычках. Добавим немного драмы: «Депрессия» звучит гордо. (Шутка.) На самом деле всё началось примерно в пятнадцать лет, а к восемнадцати моё состояние уже стало стабильным – стабильно тяжёлым.

В восемнадцать я уехал учиться в Китай. Семь лет я прожил там – и уехал не один. Со мной поехал целый чемодан: неуверенность, страхи, комплексы, заниженная самооценка, боязнь людей, боязнь высказаться. А главное – полное непонимание, как вообще правильно жить. Я считал себя абсолютно «неправильным».

Мой день в Китае выглядел примерно одинаково. Я просыпался, шёл в ванну, смотрел в зеркало и запускал утреннюю мантру: «Жирный. Урод. Ненавижу себя. Слабак. Ничего не стоишь.» И это – в мягкой формулировке. На самом деле внутри звучали маты и куда более жёсткие выражения.

Затем я шёл в университет, старался не выделяться, ни с кем не вступать в конфликты, со всеми соглашаться. Я не позволял себе иметь мнение. Любая попытка быть собой воспринималась мной как угроза. Ведь если я начну говорить, как думаю, – вдруг снова будет конфликт, снова нападение, снова психологическая боль. Школа, дом, детство – всё это научило меня, что за мнение можно получить.

Я себя постоянно критиковал, при этом бесконтрольно ел. Заедал не голод, а стыд, тревогу, одиночество. Играя на PlayStation по десять часов в день, я пытался почувствовать хоть какую-то жизнь, хоть какие-то «достижения». Сам по себе я не вижу в играх ничего плохого, но для меня это был способ сбежать. Сбежать от себя и от мира.

Параллельно я учил китайский язык. Один из самых сложных в мире. И, несмотря на весь этот внутренний ад, я продолжал учиться. Первое время – сутками. Я не хвалил себя ни за что. Сколько бы ни сделал – критик внутри всегда был недоволен. Всё мало. Всё не так.

А у меня не было ни сил, ни внутренней опоры, ни понимания, что делать со всем этим.Созванивался с мамой. Часто. Я был в другой стране, один, мне не хватало общения, тепла, поддержки. Но разговоры с ней редко приносили спокойствие. Как правило, звучало: «Ты должен. Ты обязан. Ты не понимаешь, сколько у тебя возможностей!»

Я не знал, почему мне так плохо. Почему другие люди живут, строят отношения, занимаются спортом, зарабатывают. А я – просто хочу исчезнуть. Я ем без остановки. Плохо сплю. Иногда вообще не могу уснуть. Чтобы заснуть, мне нужно было от двух до пяти часов. И не дай бог за окном мяукнет кошка – всё, сон ушёл. Как и ощущение, что я нормальный.

Глава 2. Лишний вес

Итак, мой дорогой читатель, приступаем к разбору всего, что со мной происходило. И начнём мы с одного из главных моих «врагов». Я боролся с ним почти десять лет. Это была причина моей глубокой ненависти к себе. Долгое время я считал, что он разрушает мою жизнь. Но совсем недавно, буквально месяц назад, я понял: это был не враг. Это был мой лучший друг. Или, по крайней мере, защитник. Но давайте по порядку.

Даже если у вас нет лишнего веса, не спешите пропускать эту главу. Можете воспринимать её как шаблон или пример – если, конечно, захотите. Ведь переедание, алкоголизм, употребление веществ, зависимость от чего бы то ни было – всё это, как правило, не просто «плохие привычки». У всего есть причина. И мне кажется, во многих случаях – это способ уйти от боли, защититься от мира, от себя, от чувств.

После каждого очередного «успешного» похудения я снова набирал вес. Причём худел я не спустя рукава – я буквально убивался в зале: шесть тренировок в неделю, кроссфит, жёсткие диеты. Но даже при видимом прогрессе внутри себя я продолжал повторять: «Ты жирный. Ты ничтожество. Ты ленивый. Ты слабый». Даже когда весил 85 килограммов и объективно был в хорошей форме. Чем больше я старался – тем сильнее себя ненавидел.

Почему? Потому что, как я потом понял, дело было не в теле. Всё было в голове. Я боялся людей. Боялся свиданий. Боялся женщин. Боялся услышать «нет». Боялся быть собой. Вместо того чтобы признаться себе в этом, я прятался за удобной формулой: «Я просто толстый. Вот похудею – и всё наладится». Но даже когда я худел, ничего не менялось. Я по-прежнему не шёл навстречу жизни. Просто потому, что это был страх. Страх перед реальной жизнью.

Первые семь лет в Китае лишний вес стал моей защитой. Он прикрывал мои комплексы, неуверенность, тревогу. Я боялся знакомств и свиданий с девушками – но объяснял себе это тем, что я слишком полный, и, мол, кому я такой нужен. Это позволяло спокойно остаться дома, никуда не идти, никого не искать. Это был способ избежать боли, которую я ожидал.

Точно так же я прятал за лишним весом и страх перед людьми. Я боялся конфликтов, драк, ситуаций, в которых нужно отстаивать границы. Поэтому любые коммуникации воспринимались как потенциальная угроза. Если я и появлялся где-то – в зале, на мероприятии – то думал только о том, что все смотрят на мой внешний вид. Будто все знают, что я уже семь или девять лет борюсь с весом, и все думают, что я слабый, ленивый, некрасивый. В голове звучали их осуждающие голоса, как будто они реальные. Мне казалось, что все видят мои бока и делают вывод: «Он не может справиться – значит, он неудачник».

Я искренне ненавидел себя и свою внешность. Даже когда впервые дошёл до 85 кг, даже когда был худым – ничего не поменялось. Через какое-то время я снова возвращался к старому: ел, набирал до 115. И снова круг. Потому что корень проблемы никуда не делся. Страхи, неуверенность, тревога никуда не уходили. Девушек не прибавилось. Уверенности – тоже. Я просто искал решение не там.

Я долго считал, что лишний вес – это враг. И всё, что мне нужно – победить его. Избавиться. Но раз за разом терпел неудачу. Потому что на самом деле вес стал удобным способом переложить на него ответственность за всё остальное. За неуверенность, за страхи, за бездействие.

Я видел красивую девушку, которая мне нравилась, и мог бы подойти. Но сразу думал: «Мне откажут. Я им не понравлюсь. Я слишком толстый.» Хотя, если быть честным с собой, даже будь я в идеальной форме, я бы всё равно не подошёл. Просто потому, что дело не в весе. Дело – во мне. В страхе. Но признаться в этом было страшнее, чем обвинить тело. Проще играть в игру: «Я толстый – поэтому не получилось». Это спасало от ответственности.

Он защищал меня от женщин. От общения, свиданий, секса – потому что я их боялся. Боялся не самих девушек, а того, что они могут во мне вызвать. Боялся боли, отказа, уязвимости. Потому что у меня уже был опыт – опыт, когда женщины причиняли боль, когда всё внутри рушилось. Лишний вес был для меня удобным барьером: «Я не иду на свидания, потому что я толстый». Всё просто. Всё понятно.

Он также защищал меня от общения в целом. От любых социальных ситуаций. Я боялся идти на мероприятия, знакомиться с новыми людьми – неважно, с парнем или девушкой. Я никогда не делал это открыто, с интересом. В голове всегда была мысль: «Они подумают, что я странный. Что-то пойдёт не так». Почему? Потому что с самого детства любое общение для меня было опасностью. В детском саду били, в школе издевались. Уже в 1-м классе началось давление. 8–9-й классы были адом. Некоторые учителя не упускали случая унизить. Всё это заложило убеждение: говорить – опасно. Иметь мнение – риск. Лучше соглашаться. Лучше быть удобным.

В какой-то степени лишний вес стал моей внутренней «паузой». Он защищал меня от собственных желаний, от движения вперёд. Я говорил себе: «Вот я похудею – и тогда…»

Тогда я:

– познакомлюсь с девушкой,

– стану уверенным,

– что-то поменяю в жизни,

– заведу друзей,

– начну жить по-настоящему.

Но правда в том, что похудеть можно за пару месяцев. А я растягивал это на годы. И когда всё-таки добивался результата – тут же возвращался обратно. Потому что, по-честному, страшно было признать: дело не в весе. Дело в том, что я боюсь делать шаг. Боюсь действовать, боюсь меняться. Боюсь жить так, как хочу.

И вот в чём парадокс. Если я вдруг похудею – на кого я тогда буду перекладывать свои страхи, неудачи, комплексы?

Что будет, если я стану стройным и всё равно не подойду к девушке? Что, если я в форме, но жизнь не изменилась?

А это страшнее всего. Придётся признать: всё это время я прятался. Придётся действовать.

Лишний вес защищал меня даже от чувств. От эмоций. От самого себя.

Сразу уточню: я говорю только от себя, делюсь своим опытом. Я не навязываю никому похудение. Если у вас есть похожие трудности – может быть, мой пример будет полезен. Если нет – тоже нормально.

Мне нравится моё самочувствие, когда я в форме. Исчезает одышка, появляется выносливость. Мне приятно ощущать, что тело может выдерживать нагрузку, поднимать вес, подтягиваться. Есть сила, есть энергия – и это намного лучше, чем когда я перегружен лишним весом и последствиями постоянного переедания.

Мне нравится, как на мне сидит одежда, когда я в форме. Приятно смотреть на себя в зеркало и видеть, что футболка подчёркивает силуэт, а не выпирающий живот. Это ощущение контроля и внутренней гордости.

Я помню, как впервые меня похвалил тренер. До этого он называл меня лентяем, но потом сказал: «Ты молодец». И я сам себе это сказал. Это было признание – и от него было приятно. В зале тоже начали замечать мой прогресс, говорили, что я крутой. Это не стало смыслом жизни, но это добавляло мотивации.

Я хочу быть в форме, потому что хочу доказать себе, что могу. И чтобы чётко увидеть: дело не в лишнем весе, а в том, как я отношусь к жизни. Мне нужно было научиться отделять одно от другого. Хорошая форма – это моё желание, но я больше не обманываю себя: она не решит автоматически другие внутренние проблемы.

Подытожу:

Лишний вес и переедание – это для меня:

– вопрос здоровья,

– вопрос самочувствия,

– частично – вопрос финансов (я реально трачу меньше, когда ем осознанно),

– вопрос внешнего комфорта – банально, но футболки сидят лучше в 90 кг, чем в 100.

Но они НЕ являются:

– причиной, по которой я боюсь девушек, свиданий, интимных отношений,

– причиной моей закрытости в общении,

– причиной, почему мне сложно говорить «нет» или отстаивать границы,

– причиной, почему я чувствую себя неуверенно.

Лишний вес – это просто вес. Просто еда. Это не причина, не оправдание, не ярлык. Это всё – отдельные проблемы. Их нужно решать не через вес, а в их собственной плоскости.

Главное – быть честным с собой. Иногда страшно посмотреть на настоящие причины переедания или неудач. Но если вы уже делаете выбор (например, заказываете бургер) – просто знайте, что вы несёте за это ответственность. И это нормально.

P.S. Как бы там ни было, только вы сами решаете, как вы хотите выглядеть. Никто – ни я, ни кто-либо другой – не может за вас это решить.

На такой банальной, но честной ноте и закончим эту главу. Кстати, худеть можно и с бургерами – проверено :)

Глава 3. Девушки, отношения, принципы и секс

Я нарушил свои принципы. С одной стороны – потому что разочаровался после неудачных отношений. С другой – потому что позволил себе усомниться в себе. Я начал смотреть на других, сравнивать, и в какой-то момент стал жить не своей жизнью, а чужой.

В пятнадцать лет, несмотря на комплексы и проблемы в школе, я твёрдо знал: я хочу одну девушку и надолго. Постоянные отношения. Семью. Я никогда не хотел «коллекционировать» женщин, как это делали многие мои сверстники. Мне никто и никогда не объяснял, как «правильно» строить отношения. Я не вычитал это в книгах, не увидел в кино – это будто всегда жило во мне. Эти принципы были во мне с самого начала. Эти ценности были заложены в моей крови.

Я всегда – пусть и про себя – осуждал легкомыслие, с которым люди шли в интимные связи. Опять же, дорогой читатель, у каждого – свой путь. Просто воспринимай этот отрывок как пример: что бывает, когда ты идёшь против собственного сердца.

Живя дальше, я начал сомневаться. К двадцати пяти годам у меня было всего три девушки. Отношения. Не интрижки. И мне начало казаться, что со мной что-то не так. Будто я «неправильный», не такой, как все. Будто мне нужно переделать себя через силу. Стать другим. Жить, как друзья. Менять девушек, не привязываться, быть более «лёгким», поверхностным – чтобы быть как все.

Я ломал себя, менял, отрекался от себя – но в итоге становилось только хуже. Итог? Я пошёл по другому пути. Я пошёл против своего сердца. И с каждой новой случайной связью я чувствовал себя всё хуже. Я постепенно начал обесценивать отношения. Потом – принципы. Потом – самого себя. «Тот самый Илья» стал исчезать, а я – становиться кем-то другим. Но проблема в том, что я так и не стал счастливее.

Подытожим.

Как бы странно ни звучали ваши желания, принципы, правила, ценности – это вы. Или, по крайней мере, вы на момент «сейчас». Не позволяйте обществу, окружению, чужим историям влиять на своё сердце.

Если вы хотите отношений – это нормально.

Если вы не хотите отношений – это тоже нормально.

Чего бы вы ни хотели – важно, чтобы это было ваше. От вас. От сердца. А не потому, что «все так делают, значит, и я должен».

Я обещал себе – и вам – быть предельно честным. А значит, именно эта часть будет для меня самой сложной.

Признаюсь, я до сих пор работаю над этой темой. У меня нет семьи, детей, девушки. Я только начал понимать – возможно, вы уже это почувствовали в тексте – что хочу вернуться обратно. Вернуться на свой путь. На свой, а не навязанный.