Carpe Diem. Лови момент, не будь ослом в погоне за морковкой бесплатное чтение

Я рад приветствовать всех вас, дорогие друзья, таких же, как и я, – любителей, полупрофессионалов и заслуженных мастеров спорта в бегстве от себя, из настоящего момента. Всех тех, кто ищет счастья в далеком светлом будущем и привязывает его к определенным целям и достижениям. Тех, кто недоволен собой и стремится постоянно себя улучшать, кому их внутренний критик-перфекционист не разрешает радоваться тому, что есть. Тех, чье существование проходит в режиме отложенной жизни, словно позже можно будет отмотать жизнь назад и сделать все правильно и по уму; кто чувствует, что недостаточно хорош, слишком мало зарабатывает, еще не в нужной физической форме, еще не нашел дело своей жизни, не встретил ту самую, единственную. Кто устал от гонки и устал доказывать, что вы достаточно хороши как друг, родитель, работник, начальник, партнер, и кто чувствует, что совершенно не важно, чего вы достигли, если при этом жизнь ощущается на 10–20 %, а все остальное – суета и стресс, изнуряющая и изматывающая гонка, и понимает, что в действительности лишь плотность проживания жизни и ощущение ее наполненности являются важнейшими показателями качества жизни любого человека.

Итак, сколько же жизни в вашей жизни? Внешние показатели успеха и достижений растут, что-то меняется, прибавляется, но счастья от этого не становится больше. Где-то в начале жизни – в детском саду или школе, а может, немного позже, что-то переключилось. Ты начинаешь ощущать, как скорость жизни вдруг стала увеличиваться: щелчок пальцев, закрыл-открыл глаза – и день прошел, еще щелчок – прошел месяц, год, пять лет; мы выпали из текущего момента, перестали радоваться мелочам, все пытаемся кому-то что-то доказать, соответствовать и постоянно ввязываемся в какие-то гонки. Надо закончить универ, на ипотеку накопить, дослужиться до определенной должности, денег заработать, детей воспитать, медитировать и ходить в спортзал чаще. Бег за карьерой и деньгами, детьми и семьей, осознанностью и просветленностью – эта гонка стала похожа на борьбу с ветряными мельницами. Мы когда-то потеряли ощущение присутствия, потеряли себя и побежали – и лишь иногда пытаемся вспомнить, зачем же мы бежим.

Поиск и гонка окончатся, когда внутри себя мы обнаружим то самое состояние – быть собой здесь и сейчас. Присутствовать и быть только в этом моменте, не проваливаться в прошлое, не жить ностальгией, не убегать в будущее, в мечты и сладкие грезы. Ведь самое важное – то, насколько плотно мы проживаем жизнь, неважно, чего мы достигнем или не достигнем, – какая разница, если это просто список, если вы не присутствовали в тот момент, не проживали каждую секунду и победы, и поражения, и процесса, и задумок. Ведь жить только в моменты достижений – означает жить лишь на 10 %, ведь остальное время занимает сам процесс завоевания этого достижения. Думаю, вам прекрасно известно такое чувство, когда оборачиваешься назад и смотришь на прошедший год – и вспоминаешь лишь яркие вспышки, 3–5 значимых моментов. Окончите поиск себя, поймайте это состояние прямо сейчас внутри самого себя. Вернитесь в него раз и навсегда.

Глава 1. На глубине отчаяния

«Это и есть твоя жизнь. Это – твое. Ты можешь точно подсчитать свое жалкое имущество, четко подытожить свою первую четверть века. Тебе двадцать пять лет, у тебя двадцать девять зубов, три рубашки и восемь носков, несколько книг, которые ты уже не читаешь, несколько пластинок, которые ты уже не слушаешь. Тебе не хочется вспоминать о чем-то другом, о семье, учебе, любовных увлечениях, друзьях, каникулах, планах на будущее. Ты путешествовал – и ничего не вынес из своих путешествий. Ты сидишь, и тебе хочется только ждать, ждать лишь того момента, когда ждать будет уже нечего: пусть придет ночь, пробьют часы, пролетят дни, сотрутся воспоминания».

Жорж Перек, «Человек, который спит»

Мое детство прошло в заводском общежитии. По этой причине мои родители, родители моих друзей и остальные соседи были единым коллективом, существующим под одной крышей. Мы жили некой коммуной, все семьи прекрасно знали друг друга, коридор на этаже служил большой прихожей, а общая кухня – местом сбора большой семьи. В связи с подобными условиями и весьма тесным, иногда переходящим личные границы общением личная и семейная жизнь нередко становилась достоянием общественности, и наблюдать чужие драмы можно было достаточно часто, по своей воле или против нее. Рос я в тот замечательный период, когда одним из немногих развлечений было пытливое изучение окружающей действительности со всеми ее процессами, персонажами и их взаимодействием. Персонажами моей действительности являлись сорокалетние заводские работяги – наши отцы, постоянно уставшие, казалось, разуверившиеся и разочарованные в себе и жизни – и в большинстве своем страдающие алкоголизмом, всеобъемлющей апатией и озлобленностью на весь мир.

Будучи наивным и светлым ребенком, с присущей детям эмпатией и сочувствием я смотрел на них – и мне было страшно даже представить масштаб постигшего их великого несчастья, после которого их жизнь стала такой. Выглядели они для меня чем-то средним между жертвами самых бесчеловечных репрессий, ветеранами всех военных конфликтов, произошедших за последнюю сотню лет, с тяжелейшим посттравматическим синдромом и тех, кто потерял всех родных и близких при каких-то ужасающих обстоятельствах. Заглядывая им в глаза, я видел непроглядно-бездонную тьму отчаяния и сущей безнадежности. Казалось, что их жизнь в какой-то момент разделилась на до и после, – произошло некое роковое событие, до невозможности непреодолимое, сила обстоятельств которого не могла позволить им доживать остаток жизни как-то иначе. Мое детское сердце было наполнено жалостью и состраданием к ним – к тем, кто в один трагический момент, как я считал, не выдержал обрушившейся на плечи тяжести фатума; к тем, кто остался погребенным заживо под неподъемной толщей обстоятельств, накрывшей их лавиной в одночасье.

Но теперь! Теперь, когда по возрасту я ближе к ним, к нашим отцам, нежели к тому невинному и простодушному ребенку, – я, всматриваясь в глаза окружающих меня сверстников: друзей, знакомых, коллег, незнакомцев и бывших одноклассников, вижу ту самую тьму, медленно заполняющую их нутро, нарастающее чувство отчаяния, одиночества и всепоглощающего страха. Эту же тьму я начал замечать в зеркале пару лет назад. Это дало мне ответ. Я ошибался: в жизнях этих людей зачастую не было никаких масштабных потрясений, не было одного-единственного дня или происшествия, которое послужило тумблером переключения на до и после, они не стали вдруг несчастными за одну ночь. Здесь применим другой сценарий – ежедневные мелочи, небольшие детали, бытовые и, казалось бы, несудьбоносные нюансы и решения в повседневности составляют эту жизнь, и ответ кроется именно в них. Причина не в тотальном разгроме в одной-единственной битве, а в незначительных на первый взгляд неудачах, мелких проигрышах, стыдливом каждодневном отступлении на полшага назад. И начало всему лежит в детстве и молодости – самых важных в становлении личности периодах. Когда впервые ты нехотя соглашаешься на что-то неприятное, хотя все нутро истошно кричит, пытаясь тебя остановить, когда ты раз за разом отказываешься от своих желаний – и это повторяется все чаще и чаще. Именно так и начинается погружение на дно, во мрак. Причин в первый раз всегда достаточно, они банальны и повсеместны – это и негативный родительский пример, и некомпетентность в процессе воспитания; и отсутствие должного сопровождения и поддержки ребенка в моменты первых ошибок, окружение, его личные особенности. Затем такая модель поведения, как отступление и игнорирование своих потребностей, желаний и мечтаний, входит в привычку, укоренившись в глубинах психики, становится нормой жизни. Не научившись отстаивать свои интересы, личные границы и не приобретя достаточной уверенности в своих силах, такой человек не в состоянии раскрыть весь свой потенциал и реализовать его в каком-либо ремесле, построить здоровые и крепкие отношения, получить желаемую должность с достойной оплатой труда – и к тридцати годам является гордым обладателем полного набора атрибутов безвольного двуногого бессилия: личностный кризис, ненавистная работа, запущенные семейные проблемы, выходные с бутылкой, смартфон в кредит, квартира в ипотеку, жизнь в долг.

«Кто виноват, что они несчастны и не умеют жить, имея впереди по шестьдесят лет жизни?»

Федор Достоевский, «Идиот»

Очень страшно потерять самого себя. Потерять ту самую идентичность, которую ты вроде бы почти нашел. То, над чем стал внезапно работать, и то, что делало тебя живым. Я не про потерю желания делать какое-то дело, хотя это тоже имеет место. Дело в возникающей ненависти. Ненависть есть показатель потери личности. В первую очередь – это ненависть по отношению к себе, которая будет началом к пробуждению всепоглощающей ненависти. Близкие люди, все действия, все природные процессы. Все. Обыденность вызывает рвотные рефлексы. Кажется, что жизнь в одно мгновение перестала не только приносить удовольствие, но и «житься». Внутренний свет отбросил огромную тень, затмив бытие. Но, по сути, в мире все осталось на своих местах. Люди продолжают делать то, что всегда и делали. Только теперь почему-то ты стал замечать лишь таких же, как ты. Создается впечатление, что не осталось нормальных людей. Пару месяцев назад ты мог видеть улыбки повсюду, а теперь на улицах одни унылые лица. Обломки человечности разбросаны на каждом углу. Ты задыхаешься от своего же гнева. И неоновая вывеска «выход» неожиданно теряется в непроглядной мгле. И запахи чуешь другие. И вкус пищи иной. Спишь больше, но лишь по причине нелюбви бодрствования. Тревожность и уныние делят тебя между собой. Дорога к потере самого себя становится единственной проторенной, поэтому ты поневоле ступаешь по ней. Шаг за шагом к цели, которую не ставил перед собой.

«Он был одним из множества людей, которые рождаются, живут и умирают, так ничего и не поняв в жизни. Они появляются, бредут наугад и исчезают во мгле».

Теодор Драйзер, «Американская трагедия»

По капле и море собирается. Черные воды отчаяния заполняют твою душу не прорывом плотины, но моросят ежедневно мелким затяжным дождем и заполняют все пустоты постепенно. Но разве ты готов сдаться? Готов отбросить свою единственную жизнь ради того, чтобы угодить всем? Если ты потерян – знай, что ты не один. Я с тобой, и мне кажется, заряда моего фонаря хватит, чтобы пробраться через тьму и отыскать вывеску «выход», за которой гораздо больше, чем мы можем себе представить. За которой вход. Я хочу, чтобы в твоем сердце снова поселилась надежда. Можно прекратить этот дождь, вычерпать всю воду и осушить образовавшееся болото, и сделать это можно всегда, начиная с настоящего момента. Как гласит восточная мудрость: «Лучшее время, чтобы посадить дерево, было 20 лет назад. Следующий подходящий момент – сегодня». Каждый год, месяц, час и минута промедления означает лишь то, что это будет с каждым разом труднее, что придется приложить все больше усилий, времени и ресурсов, но это всегда остается возможным. Немного перефразируя слова великого театрального режиссера Станиславского: единственной уважительной причиной, чтобы сдаться, является смерть, ибо возможно все, пока мы живы.

«Когда летишь с моста, понимаешь, что все проблемы решаемы, кроме одной – ты уже летишь с моста». (Выживший самоубийца.)

Еще одна вещь, о которой я хочу тебе напомнить: ты можешь все.

Ты не понял.

Ты прочитал это мельком – и в голове твоей пронеслось какое-то вялое «ага».

Пойми, ты можешь все. Вообще все. Тебе придется осознать эту простую истину самостоятельно, потому что никакие мои слова не приведут тебя к осознанию. Ты и представить себе не можешь, насколько недооцениваешь себя.

Впрочем, как и я когда-то.

Глава 2. Проблемы экзистенциального кризиса

У тебя была цель. Большая цель, радужная мечта. Когда-то ты двигался каждый день, каждый твой шаг вел к ее достижению. Ты выстраивал планы. Уточнял детали. Корректировал свои действия. Ты твердо знал, ради чего совершаются все усилия. Но потом что-то пошло не так. Постепенно появилась рутинность, и из-за отсутствия мгновенного видимого результата мотивация стала исчезать. Смысл твоих действий казался тебе все бледнее и бледнее. И вот в какой-то момент ты стал готов бросить все. Ты теряешь веру в себя, тебе не хватает сил, чтобы дойти до нужного результата. Ты все реже и реже делаешь нужные шаги и все чаще занимаешься ерундой. Ты начинаешь откладывать свою великую цель, свою мечту в долгий ящик. И при этом ты все больше ненавидишь себя за отступление, за свою лень и все меньше хочешь делать следующий шаг. Ты понимаешь, что цель по-прежнему важна для тебя и значимой останется до тех пор, пока ты ее не достигнешь. И все же ты бездействуешь. Ситуация кажется парадоксальной, даже смешной. Да, это было бы смешно, если бы не происходило с тобой.

«Кем же я хочу стать, когда вырасту?» – мечтательная, наполненная магией фраза, содержащая в себе неподдельный интерес, любопытство и энтузиазм. До того времени, пока она не приобретает следующие формулировки: «Я не знаю, чего хочу и чем мне заниматься в жизни», «Я хочу создать свое дело, но не знаю, с чего начать», «Я боюсь, что не пойму, в чем мое призвание, и не успею себя реализовать». Эти и подобные вопросы экзистенциального кризиса среди молодых людей – к сожалению, не редкость. Навязчивые мысли, тревога, безосновательные страхи, панические атаки, упадок сил, нарушение сна – все это знакомо мне не понаслышке. И это не просто временные неудобства, которые канут в Лету, стоит лишь подождать, это настоящие удары судьбы, предвестники трагедии, на решении которых необходимо сфокусировать все свое внимание и бросить все силы на их устранение. Уверен, что, сказав об этом, не поведал вам некое секретное знание – и для вас массовость распространения этих проблем не вызывает никаких сомнений в их актуальности для нашего поколения. Если все настолько очевидно, почему же с каждым днем все большее число людей начинает испытывать тревогу и не может спокойно уснуть по ночам?

Причина кроется в том, что первая преграда на пути решения, тот гигантский подводный камень, мешающий нам немедленно приступить к поиску выхода из личностного кризиса, – то, что признаться в наличии проблем и устранить их – это не так уж сложно и страшно. Сложно и страшно то, что помощи в решении подобных проблем, как нам ошибочно кажется, ждать неоткуда. А данная твердая убежденность основывается на подмене понятий, заключающейся в том, что крайний индивидуализм в парадигме постмодерна убедил нас в сугубо личной, индивидуальной природе подобных проблем. Современное общество убеждает нас в том, что мы являемся индивидуальностями, личностями по праву рождения, полностью противореча главной из идей экзистенциализма о том, что экзистенция предшествует эссенции, т. е. существование предшествует сущности. Это поселяет в нас ошибочную веру в то, что наши проблемы особенны, но все не так: личность уникальна, но проблемы, с которыми она сталкивается, – нет. Уверенность в том, что никто и никогда не сталкивался с подобным, создает ощущение заброшенности и покинутости, ибо это отделяет нас от других людей. Мы начинаем раздувать эти проблемы в голове, не видя смысла делиться ими и замыкая их в ограниченном пространстве своих мыслей, они кажутся нерешаемыми и гораздо более масштабными, чем есть на самом деле.

«Реклама и политическая пропаганда льстят индивиду, заставляют его казаться кем-то важным, притворяются, будто обращаются к его критическим суждениям, к его способности выбирать. Однако эти уловки, по сути, способ усыпить подозрения индивида и заставить его ошибочно счесть решение его личным».

Эрих Фромм, «Бегство от свободы»

В парадигме традиционализма человек не испытывал никаких затруднений в поиске смысла жизни, ибо смысл заключается в том, чтобы максимально уподобить себя и свою жизнь вечным архетипам – Богу, Героям, Святым, так как, уподобляясь тому, что вечно, человек сам приобщается к Вечности, отождествляясь с той, вневременной частью своего существа, – Духом. То, что человек не рождается совершенным, также утверждал доктор Юнг и ввел понятие индивидуации – идею психологического развития и процесс становления личности как интеграции, гармоничного сочетания в себе противодействующих сил на протяжении всей жизни. Сердцевиной личности, архетипом ее целостности, истинной природой каждого человека Юнг называет Самость – цель жизни, цель, к которой люди постоянно стремятся, но которой редко достигают. Выражения архетипа самости – образ Христа или Будды. Самость вызывает чувство трепета перед великим. Прежде чем самость воплотится, необходимо, чтобы различные компоненты личности прошли полное развитие и осознание себя. Стадии развития личности по Юнгу, его архетипы имеют строгую иерархию, первое, что требуется от личности, – это полное формирование Эго, то есть минимальное использование Маски или Персоны, публичной личины, которую человек надевает в ответ на требования социальных условностей и традиций. Если, как это часто случается, Я отождествляется с маской, индивид сознает в большей мере не свои реальные чувства, а ту роль, которую играет. Затем следует интегрировать свою Тень, которая является противоположностью той роли, которую играет в нашем приспособлении к окружающему миру персона, архетип тени представляет собой подавленную темную, дурную и животную сторону личности. Тень содержит наши социально неприемлемые сексуальные и агрессивные импульсы, аморальные мысли и страсти. Но у Тени имеются и положительные стороны. Юнг рассматривал тень как источник жизненной силы, спонтанности и творческого начала в жизни индивидуума. Согласно Юнгу функция этого состоит в том, чтобы направлять в нужное русло энергию Тени, обуздывать пагубную сторону нашей натуры до такой степени, чтобы мы могли жить в гармонии с другими, но в то же время открыто выражать свои импульсы и наслаждаться здоровой и творческой жизнью. И в конце следует сбалансировать фемининный архетип, который называется Анима, и архетип маскулинный – Анимус, которые являются непримиримыми противоположностями, но тем не менее должны находиться в гармоничном сочетании друг с другом. И лишь когда достигнута интеграция всех аспектов души, человек ощущает единство, гармонию и целостность.

В своих самых общих чертах процесс индивидуализации, в противовес современному постмодернистическому индивидуализму, который подчеркивает мнимое своеобразие индивида, присущ человеку от рождения и развивается по единой модели. И становится совершенно ясно, что невозможно переоценить важность критического переосмысления той приводящей к личностному кризису вредоносной парадигмы, которая разрывает нашу связь с миром и рождает в нас чувство отрешенности, ненужности и одиночества. Изменение модели мироощущения, как медаль, имеет две стороны: с одной – придется принять тот горький для человека, свято верящего в идеи индивидуализма, факт, что каждый из нас не такой особенный, как нам казалось. Но с другой стороны – это также означает, что кто-то сталкивался с подобными проблемами и решил их, а значит, получится и у тебя. Ты не один в своем преодолении.

Еще одной причиной неэффективности в решении подобных вопросов является то, что нас никто не учил справляться с такого типа трудностями, – полное или частичное отсутствие психологической грамотности и психотерапевтического сопровождения в процессе родительского воспитания, а также дошкольного и школьного образования в важные для становления личности годы, не дало инструментов для борьбы с ними. Поэтому когда мы впервые с ними сталкиваемся, оказавшись безоружными и застигнутыми врасплох, мы терпим поражение, и это не может не сказаться на нашем состоянии. Скопившееся раздражение превращается в отчаяние, которое находит себе выход в различных зависимостях, психологических расстройствах и пассивной агрессии, выражающейся в извращенном, грубом, оскорбительном и порочащем всякое человеческое достоинство и святость чего бы то ни было юморе, а также в бездушном, неприкрытом и холодном цинизме, которые помогают отвлечься и забыть о боли, терзающей нашу душу. Если посмотреть через данную призму, то можно легко оценить масштабы, которые приняла проблема личностного кризиса среди молодых людей. Для этого достаточно зайти в любую популярную социальную сеть, которые стали своеобразным контрольным срезом общества и прекрасными инструментами для того, чтобы наглядно изучить протекающие в нем процессы и определить главные тенденции, в нем проявляющиеся. Изобилие публичных страниц с аудиторией, насчитывающей миллионы подписчиков, ежедневно публикуют мемы, в основе которых лежит высмеивание того, над чем следует работать в поте лица, а не потешаться. То, что ты не знаешь, чем тебе заниматься в жизни на третьем десятке лет, то, что из-за этого ты прокрастинируешь все свободное время, то, что ты испытываешь нарушение сна, – это не повод для веселья, а трагедия, на решение которой необходимо бросить все силы. Тенденцию высмеивания трудностей я заметил еще с появлением первых юмористических передач на центральном телевидении – где над нерешенными задачами государственного масштаба просто смеялись и кривлялись. Насмешка – есть мягкая форма вербальной агрессии, в частности, той самой, о которой говорилось выше, – подавленной и пассивной. Да, юмор смягчает и притупляет боль, но никак не борется с причинами ее возникновения, соответственно, он не может являться долгосрочным решением или панацеей.

Это прекрасно иллюстрирует реакция живых существ на опасность, так называемая «бей или беги». При возникновении опасности или угрозы мозг оценивает их и исходя из этой оценки дает сигнал организму: атаковать их источник или бежать. То же самое применимо и в нашем случае, высмеивание является вытеснением негативных переживаний, убеганием. Если же получить опыт в решении проблем и уверенность в том, что ты можешь справиться с любой из них, – ты будешь мужественно бросаться в бой, а не стыдливо убегать от них, высмеивать, прятаться и сторониться.

«Обычно когда человек плохо выполняет свою работу, он возмущается: «А вы знаете, сколько мне платят?!» Знаю. И не понимаю, что ты тут делаешь. По-моему, все просто: не нравится – не работай. И так во всем. Плохо тебе жить с человеком – не живи. Плохо с тобой обходятся деловые партнеры – меняй. Плохо сидит костюм – отдай тому, на ком он будет сидеть идеально. Плохо спишь – займись своим душевным состоянием. Плохо себя чувствуешь – займись лечением. Плохо тебе жить в стране – уезжай. Делай, а не ной. А если ты ничего не делаешь и не меняешь, значит, тебе хорошо. Будь честен с собой – тебе хорошо. Хорошо ныть. Хорошо жаловаться. Хорошо страдать. Хорошо быть жертвой. Хорошо, чтобы сочувствовали. Хорошо, чтоб за тебя решали и помогали. Хорошо ничего не делать со своей жизнью. Спокойно. Предсказуемо. Это твоя зона комфорта. Быть в дерьме – твоя зона комфорта. В этом всем есть смысл. Самый большой смысл в жизни. Если ты не жертва, то кто? Если ты не будешь жаловаться, то что будешь делать? Ведь придется же делать. Если убрать этот смысл «Мне невыносимо трудно, но я несу свой крест», то что останется? Куда ты пойдешь без креста? Как ты вообще будешь жить без него? Не решать – это тоже решение. Не менять – это тоже выбор. Если ты делаешь такой выбор, будь с ним, признай его, получай бонусы, наслаждайся им. Но не @би мозг другому. Он не обязан играть в твои игры. Признайся: ты там, где хочешь быть. В этом правда».

Лилия Ахремчик

Глава 3. Задачи юности как этапа формирования личности

Юность – прекраснейшее время в жизни человека. Когда в детстве у тебя рождаются мечты, и с глазами, наполненными светом и надеждой, ты начинаешь засматриваться в будущее, единственное, чего тебе хочется, – чтобы быстрее закончилась школа, скорее повзрослеть, чтобы наконец начать мечты воплощать в реальность. И возраст от 20 до 30 лет – это то самое время! Полное возможностей, когда амбиции могут привести тебя на самую вершину мира – и у тебя есть полный набор ресурсов для их осуществления, таких как здоровье, время и жизненная энергия, которые позволят заработать материальную основу, не спать ночами, выдержать колоссальное нервное напряжение, допустить сотню ошибок – и без потери энтузиазма продолжить путь к мечте. Твоя продуктивность в это время достигает максимальных значений, когда горы и моря действительно по колено.

А теперь давайте остановимся на минуту – и каждый заглянет вглубь себя и честно ответит на вопрос: «А я по максимуму использую потенциал, щедро данный мне природой?» Если ответ – «Нет», не нужно поддаваться унынию, как-никак, лишь единицы ответят на этот вопрос утвердительно; предельно раскрыть заложенный потенциал в молодости – это идеальный сценарий, возможный при таких же идеальных стечениях обстоятельств: исторических и социально-культурных условий при рождении и взрослении, родительского примера и воспитания, окружения, природных данных и бесконечно многих прочих. Но реальность накладывает свои ограничения и вводит свои коррективы. Политические игры сильных мира сего, государственные перевороты, общественные волнения, кризисы, войны; нерешенные проблемы родителей и их неумелое воспитание, полное пробелов; ограничения, накладываемые природой, – это то, что мы не выбираем. В утробе матери мы не можем подкручивать значения параметров создаваемого персонажа. Перед нами стоит единственный вопрос – что нам делать в условиях данности, что вручена нам в пользование?

С учетом этого я осмелюсь самостоятельно вывести основные задачи юности исходя из несовершенства периода взросления, и ею будут обретение целостности, разрешение внутренних конфликтов и противоречий, проработка детских проблем и комплексов, освобождение от зависимостей, изменение неработающих парадигм. Здесь прекрасно подойдут к ситуации слова Горация: «Если сосуд недостаточно чист, скиснет все, что бы ты в него ни влил». Ведь каким бы попутным и сильным ни был ветер, дующий в паруса корабля, какими бы выносливыми ни были гребцы в твоей команде, с разорванными парусами и пробоинами в корпусе совершить полное приключений путешествие тебе не удастся, ведь львиная доля сил, времени и внимания будет уходить на то, чтобы вычерпать воду, на борту всегда будет стоять запах гнилых досок, а трюмы будут заполнены сырым порохом и размокшим хлебом.

«Он еще не знал, какую бескрайнюю, каменистую, полную опасности пустыню приходится преодолеть путешественнику по жизни, прежде чем он придет к примирению с действительностью. Ведь эта иллюзия, будто юность всегда счастлива, – иллюзия тех, кто давно расстался с юностью; молодые знают, сколько им приходится испытывать горя, ведь они полны ложных идеалов, внушенных им с детства, а придя в столкновение с реальностью, они чувствуют, как она бьет их и ранит. Молодежи начинает казаться, что она стала жертвой какого-то заговора: книги, подобранные для них взрослыми, где все так идеализировано, разговоры со старшими, которые видят прошлое сквозь розовую дымку забвения, – все это готовит их к жизни, совсем не похожей на действительность. Молодежи приходится открывать самой, что все, о чем она читала и о чем ей твердили, – ложь, ложь и еще раз ложь; а каждое такое открытие – еще один гвоздь, пронзающий юное тело, распятое на кресте человеческого существования».

Уильям Сомерсет Моэм, «Бремя страстей человеческих»

В этой главе было определено две задачи юности: идеальная, выведенная самой природой, и промежуточная, возникающая на пути к ней; но ведь далеко не каждый стремится к достижению хотя бы второй. Я уже упомянул ранее о реакции «бей или беги» – и далее пролью свет на причины, по которым большинство не вступает в бой с настоящими причинами своего бедственного положения, а закрывает на них глаза и трусливо бежит прочь.

«Человек обязан быть счастлив. Если он несчастлив, то он виноват, и обязан до тех пор хлопотать над собой, пока не устранит этого неудобства или недоразумения».

Лев Толстой

Глава 4. Зависимость и ее причины

Вопросы кризиса личности, озвученные мною выше: «Кто я?», «Чего я на самом деле хочу?» и «Как этого достичь?», возникают на пути к удовлетворению высших потребностей в пирамиде Маслоу, потребности в познании, самореализации и самоактуализации, когда основные нужды для выживания уже удовлетворены. И причина неудач на поприще попыток ответить на них, как банально бы это ни звучало, заключается в неумении удовлетворять эти самые потребности. Неумение, которое, в свою очередь, является следствием зависимого поведения и, одновременно являясь его причиной, порождает порочный круг, замкнутую систему, не покинув пределы которой, дальнейшее развитие представляется невозможным. Как же появляется, формируется и закрепляется данная поведенческая модель, что она собой представляет и почему сложно переоценить ее негативное влияние?

Начать стоит с ретроспективы событий в мировой истории и истории нашей страны, которая сыграла огромную роль. Если обратиться к хронологии, то мы без труда обнаружим множество страниц истории, наполненных ужасными и трагическими событиями: длительный период рабства – крепостничества, государственные перевороты, изменившие облик мира революции, бесчеловечная репрессивная политика, нескончаемые войны. Все эти мрачные эпизоды объединяет одно неизменное условие – когда возникает угроза жизни и на первый план выходит вопрос выживания как биологической единицы, народа, нации, население вынуждено прилагать совместные усилия для борьбы за выживание. В таких условиях делом первостепенной важности становится удовлетворение низших и базовых потребностей: сохранение жизни и здоровья, поиск пищи, крыши над головой, безопасность и усиленная репродукция как ответ колоссальным безвозвратным потерям. Чтобы все это стало возможным и выполнимым в условиях постоянной, фоновой угрозы жизни, люди обязаны объединиться и отказаться от удовлетворения индивидуальных потребностей, перенести их на второй план, в значительной степени обесценить, делая их совершенно незначительными в данный период жизни, акцентируя и концентрируя все силы и ресурсы на коллективном выживании.

Это не вызывает никаких сомнений, вопросов и абсолютно оправдано в тяжелые времена и переломные исторические моменты, коих в XX столетии было в избытке. Однако настоящая трагедия заключается в том, что в посттравматический период не происходит проработки горького и тяжелого опыта случившихся событий. Не происходит по причине того, что власть имущие использовали и продолжают использовать машину пропаганды для культивирования в сознании населения состояния вечного противостояния, скорой войны, надвигающихся страданий, манипулируя болезненными воспоминаниями, воздействуя на центры негативных эмоций, не позволяя затянуться кровоточащим десятки лет ранам. Тем самым усугубляя посттравматическое стрессовое расстройство, создавая условия, в которых его терапия и приятие этого болезненного опыта представляется невозможным и не позволяет населению адаптироваться к изменившимся условиям существования, к мирной жизни. Вследствие чего продолжается подавление индивидуальных потребностей, внутренний конфликт нарастает. Нарастает оттого, что навыки обнаружения личностных потребностей атрофированы и не натренированы, а необходимость в их удовлетворении при этом никуда не исчезает. Скопившееся раздражение, достигая критической массы и не найдя себе выхода в созидательном и конструктивном русле, приобретает форму различного вида зависимостей, которые помогают, хоть и деструктивно, и на весьма короткое время, но снять это напряжение.

А теперь обратимся к терминологии и более пристально рассмотрим то же самое, но в масштабе личности. Выделяют несколько типов зависимостей, имеющих одну и ту же психофизиологическую природу: алкогольная, табачная и наркотическая, игровая, пищевая и информационная, эмоциональная, трудовая и сексуальная, а также другие, имеющие более уникальные проявления. Термин «зависимость» означает несамостоятельность, привязанность к чему-то или кому-то, что дает человеку возможность чувствовать себя удовлетворенным, не прилагая усилий для достижения этой самой удовлетворенности. Эта несамостоятельность как раз проявляется в неумении достичь удовлетворения другими способами – здоровыми. Дело в том, что человек в процессе своего развития проходит определенные стадии: от полной зависимости до почти полной самодостаточности. Первая стадия – младенчество, это не что иное, как стадия полной зависимости ребенка от родителей. Затем, по мере взросления, все возрастающие возможности позволяют обеспечивать удовлетворение потребностей самостоятельно, зависимость от родителей уменьшается. Это справедливо при нормальном, здоровом воспитании. И если родители поддерживают ребенка в его стремлении к развитию и отделении от них и принимают его без критики в моменты ошибок, то создают максимально возможную уверенность в ребенке и в том, чтобы он был самостоятельным, познавал полный опасностей мир. Однако это идеальная ситуация. В реальности так происходит редко. Обычно воспитание часто страдает перекосом в одну или другую сторону – либо в отсутствие поддержки в движении ребенка в мир, либо в ограждение ребенка от мира. Таким образом, формирование навыков адаптации к миру задерживается и нарушается. Следовательно, при нарушениях в процессе воспитания зависимость от матери как от объекта удовлетворения потребностей не уменьшается, и эта поведенческая привычка – использовать что-то или кого-то для удовлетворения потребностей – переносится на другие объекты или людей. Такого рода нарушения в развитии могут возникнуть в основном по двум причинам.

Первая: домашнее насилие и/или игнорирование ребенка.

Любой вид насилия в отношении детей, будь то физическое, психологическое, сексуальное или экономическое, наносит одинаковый вред неподготовленной психике ребенка и влияет на его способность адаптироваться к изменяющимся условиям, преодолевать трудности, решать проблемы самореализации. Прежде всего – потому, что выросший в атмосфере насилия или игнорирования себя ребенок лишен необходимых условий для развития: эмоциональной поддержки и осознания своей ценности. В результате у него формируется низкая самооценка, страх пробовать новое, неверие в собственные силы и, соответственно, в то, что он способен удовлетворить свои потребности самостоятельно. И так как ребенок не в силах был контролировать свою жизнь и повлиять на источник угрозы – то эта модель поведения закрепляется во взрослой жизни и человек перестает верить, что он может самостоятельно влиять на свою жизнь.

Вторая: родительская, зачастую материнская, гиперопека.

Гиперопека, или гиперпротекция, т. е. забота сверх необходимой меры, характеризуется чрезмерным желанием родителей окружить ребенка заботой, оградить его от малейших рисков, защитить от опасностей, чаще всего мнимых, постоянно создавать условия, чтобы ребенок был всегда рядом. Также зачастую гиперопека характеризуется тем, что родители обязывают детей поступать так, как им кажется наиболее безопасным. При этом с самого раннего детства малыша избавляют от какого-либо выбора. Все решения преподносятся готовыми, лучшими и единственно верными. В результате ребенок становится не в состоянии преодолеть трудности, трезво оценить их, найти в себе силы для того, чтобы самостоятельно справиться с проблемами. У ребенка появляется так называемая выученная беспомощность – состояние, когда даже небольшое препятствие он воспринимает как непреодолимое.

Когда мать слишком сильно оберегает ребенка от трудностей, у него пропадает стимул развивать собственные механизмы для удовлетворения своих потребностей. И тогда взрослеющий ребенок непременно сталкивается с тем, что не все в мире подчиняется его требованиям так же, как его требованиям подчинялась мать. В этом заключается злая шутка судьбы. Потому что, оказавшись в ситуации, когда привыкший к контролю над матерью ребенок не может так же контролировать других людей, он начинает испытывать злость, раздражительность и ощущение несправедливости жизни, а главное – чувствовать себя неудачником. Потому что рядом с ним другие подростки, а если эти проблемы не решены в подростковом периоде, как часто бывает, то уже и другие взрослые, воспитанные в более реалистичных условиях, своими собственными навыками добиваются и получают то, чего он не может получить: подходящие для себя отношения, творческую самореализацию, удовлетворяющие профессиональные поиски. Раздражение и неудовлетворенность нарастает, и частая вещь, с которой сталкивается подросток, – это существующие на рынке предложения «для снятия стресса» в виде табака, легких наркотиков, алкоголя. Что зачастую приводит к тяжелым видам зависимости, если подросток не начинает обретать навыков самостоятельного удовлетворения потребностей. Для этого, как правило, подходит старший товарищ, друг, психотерапевт, учитель, наставник. Но, я думаю, вы согласитесь, что такого человека рядом часто не оказывается. Гораздо чаще попадаются такие же, как он, «неудачники». И пресловутый рынок средств для снятия стресса. И ребенок долго не может изменить ситуацию. Во-первых, потому, что гиперопекающая мать уверена, что она – идеальная мать и, вместо того чтобы предложить ребенку самостоятельность и поддержать его в этом, начинает его еще больше опекать и контролировать, видя плачевное состояние своего чада. Во-вторых, когда мама добрая, вроде бы нет причин на нее злиться, но раздражение как реакция на неудовлетворенные потребности и на мать как на причину этого неудовлетворения накапливается. Наступает внутренний конфликт: я злюсь на нее, но я не должен этого делать. И если рядом не оказывается человека, с которым можно поделиться этими переживаниями, то гнев подавляется и направляется на других людей или, что еще хуже, на себя.

Для человека со здоровой психикой удовлетворенность возникает благодаря реализации потребностей. Это ряд биологических, психологических, интеллектуальных и социальных потребностей, для реализации которых человек прилагает усилия, осмысливает стратегию и обретает навыки. Для детей, воспитанных в вышеописанных условиях, такой способ реализации своих потребностей затруднен, поскольку атрофирован сам механизм использования этих навыков. Поэтому они выбирают более доступные и менее трудоемкие для себя формы чувствования удовлетворения или, по крайней мере, отвлечения от неудовлетворенности – различного рода стимуляторы, наркотики, отвлекающие или утешающие факторы. И становятся зависимыми от них. Наличие в процессе воспитания ребенка насилия или гиперопеки является фактором неблагополучия. И если с первым все понятно, ведь жестокое обращение, побои, унижение достоинства или домогательства не вызывают никакого сомнения в своем разрушительном влиянии на психику и самоценность ребенка, то со вторым все не так очевидно, не правда ли? Принято считать, что если папа и мама не пьют и не дерутся, значит, семья вполне благополучная. Однако благополучие семьи как залог рождения и воспитания здоровых детей – понятие куда более широкое.

Так почему гиперопека – показатель неблагополучия? Дело в том, что гиперопекающие родители ведут себя так не от большой любви и счастья. Страсть контролировать и опекать – точно такой же показатель зависимости, как и все уже названные выше. Опекающий родитель не занимается своей собственной жизнью постольку, поскольку не знает своих потребностей и не привык на них обращать внимание ввиду собственной низкой самооценки или неумения реализовать свои потребности. В большинстве случаев родители стараются мотивировать признаки гиперопеки страхом за жизнь и здоровье ребенка. Им кажется, что малыш находится в постоянной, порой смертельной опасности, которая диктуется якобы изменившимся миропорядком. Хотя на самом деле большинство опасностей – плод воображения самих родителей. Форма гиперопеки, которая характеризуется постоянным страхом за жизнь и благополучие ребенка, в большинстве случаев обусловлена потребностью в психологической, материальной или физической защите самого родителя, а не реальной опасностью для ребенка. Родители экстраполируют свою неуверенность в собственном будущем на детей, что порождает у ребенка ответное чувство беспокойства и зависимости от родителей. В гармоничных отношениях с ребенком уровень протекции уменьшается по мере взросления малыша. Ребенку дается выбор во все большем числе сфер жизни. Однако существует такая форма гиперопеки, когда к уже подросшему ребенку родители продолжают относиться как к малышу. Порой такое отношение сохраняется на протяжении всей жизни и обуславливается тем, что чувство превосходства над маленьким, неопытным и беззащитным ребенком остается единственным способом самоутверждения для родителя. В таком случае взросление и обретение ребенком независимости пугает родителей не из-за новых вызовов на пути малыша, а потому, что они могут потерять источник самоутверждения. Сознательно или бессознательно родители стремятся удержать ребенка на стадии младенчества, воспринимая любые попытки обретения собственного мнения как личный вызов и стремясь дать им отпор. Такая форма гиперопеки опасна тем, что в конце концов ребенок может смириться с невозможностью конструктивного самоутверждения и перейти к опасным и даже извращенным формам обретения собственного мнения.