Пион уклоняющийся бесплатное чтение

Ирина Мясникова
Пион уклоняющийся

Всё началось с того, что срок действия водительского удостоверения Нины подошёл к концу.

Свои первые права Нина получила в восемнадцать лет. Папа сказал, что современная женщина должна уметь водить автомобиль не хуже, чем готовить борщи. Мама это его мнение не разделяла, но с отцом никогда не спорила. Опасалась. Отец учил Нину водить машину с шестнадцати лет на даче по выходным. Мама считала, что таким способом он отлынивает от работы в грядках, да ещё и Нину отвлекает. Считать-то она считала, но ворчала тихо.

Вторые права Нина получила при замене прав старого образца на права нового образца. Отличались эти образцы исключительно цветом и размерами. Как и положено, в нашей загадочной стране меняли эти образцы всем автомобилистам одновременно, поэтому для замены надо было постоять в огромной очереди. Новый образец выдали сроком на десять лет, которые промелькнули незаметно. Соответственно они промелькнули незаметно не только для Нины, но и для всех остальных. И Нина вместе с массой таких же автомобилистов кинулась во все тяжкие, чтобы успеть. Все же знают, что у нас если чего-то не успеешь, то точно опоздаешь, причём опоздаешь навсегда и получишь от этого массу проблем и неприятностей.

Для замены старых прав, которые вот-вот станут недействительными, на новые точно такие же, требовалось пройти шофёрскую или, как её ещё называют, водительскую врачебную комиссию. Кто не знает, шофёрская комиссия – это целая толпа врачей-специалистов, которые коллективно выносят вердикт, годен гражданин к управлению автотранспортным средством или нет, плюс к этому необходимо представить важные справки от психиатра и нарколога. Самое сложное во всём этом деле, разумеется, именно эти справки, ведь получать их необходимо непосредственно в специализированных диспансерах. И если раньше ты приходил в диспансер в часы приёма, низко кланялся в окошечко, предъявлял паспорт, и тебе тут же выдавали бумагу, что ты на учёте не состоишь, то теперь нужно сначала оплатить услугу госучреждения, потом посетить непосредственно уважаемых психических и наркологических докторов, а также пройти испытательные процедуры. Всё это необходимо, чтобы диспансер хорошенько убедился, что ты действительно у него на учёте не состоишь. А вдруг? Наверное, это правильно, ведь если посмотреть, сколько неучтенных диспансером придурков и пьяниц гоняет по дорогам! И не только по дорогам. Стоит только телевизор включить….

Со справками Нине немного повезло, так как в её районе психоневрологический диспансер оказался объединён с наркологическим, то есть, требуемые справки можно было получить по одному адресу. Правда, адрес районного психоневрологического диспансера в разных интернет-поисковиках предлагался сразу в нескольких вариантах. Нина решила, что разберется по месту, всё-таки улица указывалась одна и та же. По месту ей пришлось побегать еще и между корпусами указанных в интернете домов. Когда, наконец, спустя полчаса беготни по микрорайону Нина всё-таки обнаружила искомое заведение совершенно в другом месте, нежели советовали Яндекс с Гуглом, она поняла, что первую проверку прошла. Видимо хитрые психиатры решили устроить её через угадайку в интернете.

С наркологом Нина управилась быстро, та, даже не взглянув на неё, поинтересовалась, как часто Нина выпивает и в каком количестве, не дослушав ответа, шлёпнула печать и пригласила следующего, а вот психиатра пришлось подождать. Для удобства населения госучреждения иногда устраивают подобные хитрые квесты. Ну, чтобы жизнь мёдом не казалась. Зачем для прохождения шофёрской комиссии устраивать приёмные часы нарколога и психиатра в одно и то же время? Нарколога мы поставим с утра, а психиатра вечером. Водители же на колёсах, вот пусть и покатаются. И с работы пусть отпросятся, чтоб везде успеть, ну, вы понимаете. Но и козни психиатра Нина успешно преодолела. После получения справки от нарколога заняла очередь в кассу, которая до приёма психиатра чеки за оплату услуг не пробивала, съездила на работу, выслушала вопли генерального директора по поводу её отсутствия на рабочем месте и вернулась обратно в диспансер. Конечно, ей повезло, что из очереди её не выкинули. А ведь хотели, так как её никто не запомнил, но когда по лицу Нины от обиды заструились слёзы, всё же сжалились и пустили. Нина оплатила услуги, ответила на все хитрые вопросы какой-то невероятно строгой дамы и полежала на кушетке с электродами на голове. Правда тут она сильно струхнула, её охватили сомнения, а вдруг эта электрическая штуковина возьмет да и обнаружит, что в голове у Нины всё устроено не так, как положено. Вдруг сейчас её повяжут в смирительную рубашку и посадят за решетку. Однако обошлось. Так и должно быть, когда человек всё делает последовательно и по плану, не бузит на демонстрациях, а дисциплинированно в очереди стоит столько, сколько положено, в кассу деньги платит, сколько скажут, и послушно идёт туда, куда его посылают. Такой человек разве может быть психом ненормальным?! Нина даже мысленно поблагодарила власть за то, что той не пришло в голову при замене прав заставлять водителей снова экзамены по вождению и знанию правил сдавать.

Заполучив столь важные синие штампики и круглые печати на общем документе о прохождении шофёрской комиссии, Нина отправилась по остальным врачам списка. Это оказалось проще пареной репы, так как шофёрские комиссии были пока ещё в руках частного бизнеса, поэтому поставлены в городе буквально на поток. Они располагались в любом районе, были оборудованы парковками, принимали всех желающих, вели прием в удобное время и за более разумную плату, чем в государственных диспансерах. Нина выбрала ближайшее к дому подобное заведение и отправилась туда с лёгким сердцем. И всё шло хорошо, пока она не попала к неврологу.

Невролог заглянул в документы Нины и сказал:

– Ага! Ну, а теперь для соблюдения формальностей ногу на ногу, пожалуйста….

После чего шарахнул молотком Нине по коленке. Нина жахнула ногой в ответ. Хорошо, невролог увернулся.

– Интересненько, – заметил он. – А теперь встаньте и руки вытяните вперёд.

Нина послушно исполнила. Руки откровенно тряслись. Мало того. Они практически ходили ходуном.

– Как насчёт бессонницы? Беспокоит?

– Ещё как! – Нина тяжело вздохнула.

– Головокружения? – поинтересовался доктор, аккуратно ощупывая голову Нины и её шею.

– Этого нет.

– Спина не болит? Онемения конечностей бывают?

– Нет.

– Вы кем работаете?

– Бухгалтером. Главным, – поведала Нина.

– У вас никто не умер?

– Упаси Боже! – Нина перекрестилась.

– Но нервишки-то у вас просто никуда. Я по идее не имею права вам тут свою подпись ставить. Вам не за руль надо, а срочно в санаторий. Настойка пиона, хвойные ванны, прогулки на природе и всё такое. Выспаться тоже не помешало бы.

– А как же…. – У Нины сами собой, как уже постоянно в последнее время, потекли слёзы.

– Вот и плачете вы. М-да. Однако за деньги наверняка найдёте того, кто вам подпись свою поставит. – Доктор почесал затылок под синей врачебной шапочкой.

– Я могу заплатить. – Нина схватилась за сумку.

– Да я не к этому. Не нужны мне ваши деньги.

– А к чему вы тогда? – поинтересовалась Нина и хлюпнула носом, доставая из сумочки платок.

– Я к тому, что штамп и подпись я вам поставлю, но вы мне поклянитесь честно-пречестно, вы же наверняка примерной ученицей были….

Нина с готовностью кивнула.

– ….что сходите вот к этому специалисту. – Доктор протянул Нине визитку.

– Психотерапевт? – прочитала Нина.

– А вы предпочитаете к колдуну или к шаману?

– Ну…. – Нина пожала плечами.

– Весь мир пользуется услугами психологов, чего и вам желаю. А кроме того сходите в аптеку и прикупите настойку пиона, пейте только перед сном и в небольших количествах, строго по инструкции, иначе гаишники вас не поймут, данная настойка на спирту, и хвойную соль для ванны тоже в аптеке возьмите. Только её не пейте, а в ванне растворяйте. Ванны тоже перед сном. Вам не повредит.

– Хорошо.

– Обещаете?

– Обещаю!

– Ну, смотрите, если обманете, не будет вам в жизни счастья. – Доктор расписался в документах и шлёпнул там печатью.

Выйдя из помещения шофёрской комиссии с вожделенными справками, Нина первым делом позвонила по телефону, указанному в визитке, и записалась на приём к психотерапевту. Потом отправилась в аптеку. Нина и правда была примерной ученицей и всегда держала своё слово.

В аптеке Нина пришла в восторг от названия настойки «Пион уклоняющийся». Она представила себе этого пиона с хитрой рожей и повеселела.

Дома, куда она ввалилась после посещения универсама, запыхавшаяся с тяжёлыми сумками наперевес, её ждал муж с недовольным лицом и вопросом:

– Ты в курсе, который час? Время приёма пищи. Организм не должен испытывать голод и иметь достаточно времени на пищеварительные процессы, прежде чем отойти ко сну. Особенно это важно для организма здорового половозрелого мужчины.

Он демонстративно посмотрел на часы и исчез в недрах квартиры.

– Сейчас, сейчас. – Нина молниеносно разделась и метнулась на кухню вместе с пакетами.

Она повязала передник, разложила принесенные продукты по местам, поставила разогреваться приготовленное накануне мясо, и принялась нарезать овощи.

– Вот объясни мне, каким образом ты устраиваешь в доме такой порядок, что никогда ничего не найти? – поинтересовался муж, заглядывая на кухню. – Вещи всегда должны находиться в строго определенных для них местах. Порядок потому и называется порядок, что он не хаос. А ты, моя дорогая, воплощенный ходячий хаос. Это, разумеется, свойственно женской природе, но не в такой же степени.

– А что ты ищешь? – спросила Нина, не отвлекаясь от болгарских перцев.

– Загранпаспорт, разумеется!

Нина не стала уточнять, почему «разумеется», чтобы не услышать дополнительную лекцию о том, что она всё пропускает мимо ушей. Вдруг и правда пропустила и не заметила?

– В сейфе смотрел?

– Конечно, смотрел. Два раза. Я вообще не понимаю, зачем нам нужен этот сейф, если в нём никогда нет того, что должно там быть. Только деньги на установку зря потратили.

Нина сполоснула руки, вытерла их бумажным полотенцем и понеслась в спальню. Муж потащился следом. Нина отодвинула центральную дверь шкафа, набрала на встроенном сейфе код, когда дверца с тихим жужжанием открылась, сунула в сейф руку и, не глядя, достала загранпаспорт мужа. Она протянула паспорт супругу, закрыла сейф и помчалась обратно на кухню, чтобы вовремя кинуть перцы в кастрюльку с булькающим в ней мясом.

Ужинали, как обычно, молча, уставившись в телевизор. В телевизоре бесновались агитаторы и пропагандисты. Нина не слушала, она думала о конце квартала, годовом балансе и вконец озверевшем генеральном директоре.

– Забыл сказать, твоя мать звонила, – сообщил муж, когда Нина после еды убирала со стола и складывала посуду в посудомойку.

– Чего хотела? – для порядка поинтересовалась Нина. Она и так знала, чего всё время хочет её мать и почему она звонит не Нине, а зятю. Мама считала Нину безответственной и неорганизованной, требующей постоянного руководства. С этим самым руководством по её мнению справиться мог только её зять, человек взрослый, ответственный, с учёной степенью.

– Как обычно спрашивала, когда ты, наконец, повезешь её на дачу.

– Действительно. Когда же? Всё время по субботам ездим, а сегодня только вторник. Ты поедешь? – этот вопрос Нина задала тоже для порядка.

– Ты же знаешь, мне там не место, я человек умственного труда, а с твоей матерью прекрасно нахожу общий язык и на расстоянии. Вы там уж как-нибудь без меня копайте, что вы там всё время копаете.

«Твоя мать мёртвого подымет и припашет», – мысленно перевела Нина на человеческий язык. Она тяжело вздохнула. С этим трудно было спорить. Да и не хотелось. Чего спорить-то? Нина, как никто, знала все достоинства своей мамаши. Вот зачем только папа учинил ей такую головную боль?

Дело в том, что папа незадолго до своей смерти зачем-то оформил на Нину дедушкину замечательную дачу в Курортном районе и новый автомобиль «Волга». Мама автомобиль водить не умела и не собиралась учиться. С тех пор вот Нина и отбывает эту повинность: возит дорогую маму на своей машине на свою же дачу. Разумеется, машина у неё уже давно никакая не «Волга», а вместительный японский кроссовер. Мама на таком настояла, чтобы удобней было возить рассаду и прочие огородные прибамбасы. Слава Богу, что только по субботам, с утра туда, а вечером обратно, ведь Нине надо когда-то и у себя дома прибраться, постирать, погладить да заготовить полуфабрикатов на всю неделю, чтобы вот как сегодня, с утра достать из морозилки, а после работы только разогреть и добавить овощей и гарнира. Не покупать же в самом деле полуфабрикаты в магазине. Этак и отравиться недолго. Когда муж с работы приходит, ему требуется, чтобы Нина ждала его с горячим вкусным и полезным ужином, и его не волнует, что Нина сама только-только с работы прибежала.

Летом тоже было не легче, потому что мама жила на даче и её приходилось возить по делам в город. Дела у неё непременно организовывались каждую субботу. Тогда Нине приходилось ездить в два раза больше, ведь надо было сначала приехать на дачу, забрать мать, отвезти в город, потом привезти её обратно и уехать самой. Летом конечно можно было бы жить на даче, ведь и место хорошее, и от города относительно недалеко, и участок большой, и удобства все имеются, но, как справедливо заметил муж, человеку умственного труда на одном участке с любителями чего-то там копать места нет. Оставаться же на летний период одному в городе человеку умственного труда тоже было не с руки. Он требовал ежедневного ухода. Правда человек умственного труда с удовольствием употреблял в пищу всю сельскохозяйственную продукцию тёщи: и картошку, и морковку, и помидоры, и огурцы, и кабачки, и цветную капусту, и редиску, и клубнику, и смородину, и крыжовник, и яблоки, как в свежем, так и в консервированном виде. Ел, нахваливал и радовался.

В среду Нина отправилась на приём к психотерапевту. Психотерапевт принимал в медицинской клинике, правда без докторского халата и шапочки. Нина по иностранным фильмам знала, что психотерапевты или психологи, как их ещё называют, обычно укладывают пациентов на кушетку, садятся куда-нибудь им за спину и начинают слушать, что те несут. Пациенты обычно несут всякую ерунду. Ну, так чего с них взять? У них же проблемы свои иностранные. Как говориться, нам бы ваши заботы и ваши деньги. А ещё во многих фильмах героини часто уходят от своих мужей к этим психологам. Пациентки из фильмов обычно красивые, а психологи понимающие и мужественные. Психологи в таких случаях регулярно спрашивают своих жён, бывших пациенток:

– Ты хочешь поговорить об этом?

Эта фраза звучит как заклинание. Сразу кажется, что любая проблема тут же исчезнет, стоит только произнести такое с умным лицом и заботливым видом. Нина всегда думала, а что если у психолога много пациенток, ведь у хорошего психолога должно быть много пациенток, и все красивые? Как быть? На всех жениться? Или у каждого психолога непременно красивая пациентка только одна? Нина красивой себя не считала, так что никакой роман с психологом и последующая свадьба ей точно не грозили.

Психолог, однако, ни на какую кушетку Нину укладывать не стал, наверное, потому что никакой такой кушетки у него в кабинете не было, усадил в кресло, сам сел напротив.

– Ну, рассказывайте, – сказал он и потёр руки.

– Что рассказывать? – не поняла Нина.

– Зачем пришли.

– Так меня невролог послал, – сообщила Нина. – Из шофёрской комиссии. Честное слово взял, что к вам схожу, только при этом условии бумаги подписал.

– Психуете?

– Нет, что вы! Психиатра я прошла. Просто плачу, чуть что, и вот. – Нина вытянула вперед ходящие ходуном руки. – Работаю главным бухгалтером. Никто не помер, – поспешила пояснить она.

– О! Это хорошо, что никто не помер. Вы замужем? Дети есть?

– Да, замужем. Дочка взрослая двадцать лет, бросила учёбу, уехала с итальянцем к нему за границу. Он тренер по фитнесу. Представляете, какой кошмар!

– Не представляю. – Психолог махнул рукой. – В армию её в любом случае не заберут, в Италии жить лучше, чем у нас. Во всяком случае, точно теплее. В двадцать лет с тренером по фитнесу, наверное, интереснее и веселее, чем каким-нибудь с занудным ботаником. Заодно и языки выучит. Вам повезло, вы счастливая мать!

Нина хихикнула. С этой точки зрения произошедшая с дочерью незадача, действительно казалась не такой уж и страшной. Тем более что её муж в своё время был именно тем самым занудным ботаником. Впрочем, как был, так им и остался. Вот уж точно ничего интересного и тем более весёлого!

– Вы мужа любите?

Вопрос прозвучал неожиданно, и Нина напряглась.

«Начинается, – подумала она. – Сейчас начнет клинья подбивать, как у них, у психологов, принято»!

– Чего вы замерли? Вопрос простой.

– Не знаю. – Нина осторожно пожала плечами.

– Так. А сексом, когда в последний раз занимались?

Нина открыла, было, рот, чтобы возмутиться. Что это он себе такое позволяет? Разве приличные люди об этом спрашивают? Но задумалась. Раз спрашивает, значит важно. Не зря говорят, что адвокату и доктору нужно всё отвечать, как на духу.

– Не помню, – честно призналась она.

Между нами девочками секс этот её особо никогда и не интересовал. Скорее наоборот. Не лезет, и слава Богу!

– Так. На работе у вас всё в порядке?

– Ну как вам сказать….

– Скажите правду.

– Начальник мой, наш генеральный, очень энергичный мужчина.

– Пристаёт?

– Нет! Как можно?! Просто ругается всё время. Матом кричит. Я переживаю очень. Я же всё правильно делаю, как положено, а он всё время недоволен. Нет, я понимаю, у меня тоже недостатки есть, ошибки бывают, наверное, но не так, чтобы очень, как у всех, и проверки практически без штрафов, а как сейчас без штрафов? Законодательство такое, что всё досконально выполнить невозможно, и вообще, если всё выполнять, так легче закрыться и не трепыхаться, потому что итог один – банкротство, ну, вы понимаете. – В процессе своего рассказа Нина, разумеется, уже захлюпала носом. – От банкротства одно спасает, предприятие у нас, хоть и частное, но практически государственное. Большинство заказов из бюджета, оттого и отчётность сумасшедшая, не просто перед налоговой, но и перед головной организацией. Там, в Москве. А они сами не знают, чего хотят, то одна форма отчётности, то другая. У каждого подразделения свои требования.

– Ну-ну, хватит. – Психолог протянул Нине одноразовый носовой платочек. – С работой более-менее понятно. Что у нас остаётся? Кто ещё есть в вашей насыщенной жизни?

– Мама, – сообщила Нина, сморкаясь.

– И что с ней?

– Ничего хорошего, – Нина махнула рукой.

– Болеет?

– Не то чтобы очень, в соответствии с возрастом, просто по врачам любит ходить, обследоваться.

– Напрягает?

– Ещё как. Каждую субботу я должна её на дачу возить. Хоть камни с неба. Соответственно, на даче надо впахивать. Она без грядок не может. А если сама работает, то все вокруг тоже должны костьми лечь. Ну, и так ещё по мелочи, убираюсь у неё иногда, по докторам вожу, в магазины. Деньги тоже постоянно требует, сколько ни дай, ей всё время не хватает. Но она же мама, я ей обязана.

– Почему обязана? Чем это?

– Как чем? – Нина вытаращила глаза. – Она ж меня родила и вырастила.

– То есть, ваша дочь вам тоже обязана? Вы же её родили и вырастили.

– Не знаю. Наверное. – Нина пожала плечами.

– А я-то, дурак, всё время думал, что женщины рожают детей из любви. И растят, кормят, воспитывают потому что любят. А оно вон как. Чтоб прислуга была и содержание.

– Ну, что вы такое говорите?! – возмутилась Нина.

– Это не я говорю, это вы говорите.

Нина задумалась. Психолог протянул ей круглое зеркальце.

– Зачем? – не поняла она.

– Хочу, чтобы вы на себя посмотрели.

– Чего я там не видела? – фыркнула Нина, но послушно взглянула в зеркало.

– Вам сколько лет?

– Тридцать девять.

– А выглядите на сколько?

– Ну, не всем же быть красавицами. – Нина положила зеркало на стол.

– Не всем. Но вы-то красивая женщина, очень, каких поискать, только запустили себя.

– Да бросьте.

– Хорошо. Это дело ваше, личное. Всё, что мы делаем с собой, делаем мы сами. Не мама, не начальник, не муж и не дети. Помните у Шекспира «Быть или не быть?» Как там дальше?

– Точно не помню. Что-то типа «достойно ли склоняться под ударами судьбы иль стоит оказать сопротивленье….»?

– «….Пред целым морем бед»! Тут описаны два пути выхода из любой житейской ситуации. Первый, как вы это успешно практикуете, «склоняться под ударами судьбы» пока, извиняюсь за выражение, не гикнетесь. Судя по тому, как неважно вы выглядите, как расшатаны ваши нервы, этого недолго ждать. Обычно в такой ситуации у людей запросто развиваются разные нехорошие болезни, типа рака. Второй путь оказать сопротивленье, то есть, разбить лоб о вашего начальника, или сменить его, уйти от мужа, перестать общаться с мамой. Это не вариант. Где гарантия, что новый начальник не будет на вас орать, новый муж тоже не будет вас не любить….

При этих словах Нина встрепенулась, и уже хотела, было, возразить, что муж её любит, но почему-то остановилась.

– ….Ну, а маму вообще не выбирают, от неё в другую страну не скроешься. Хотя. Ваша дочь вот уехала…. Мама – это самое сложное в нашем случае. Поэтому я вам предлагаю третий путь. Не менее эффективный. Уклонение!

– Это как? – Нина вдруг осознала, что ей очень нравится этот мужчина, особенно то, как он говорит. Вот оно! Поэтому пациентки в этих психологов и влюбляются. Уж очень убедительны.

– Как в детской игре «да и нет – не говорить». Иными словами саботаж. Ни с кем не спорим, никого не убеждаем, на амбразуру не падаем, но делаем, как считаем нужным. Никогда не делаем то, чего сами делать не хотим. НИКОГДА! Это главное правило. Всегда спрашиваем себя, мне оно надо? Второе правило – никогда не делаем сами, даже то, что вам надо, если рядом есть кто-то, кто может сделать за вас. А для начала поедем в санаторий лечить нервишки. На две недели минимум.

– В какой санаторий?

– В любой. Хоть в наши пригородные. Там есть прекрасные оздоровительные программы. Деньги же у вас имеются? Раз машина есть, значит и деньги кое-какие должны быть. Логично?

– Логично! Кое-какие деньги имеются, да кто ж меня отпустит? Годовой баланс, конец квартала!

– Ну, этот же баланс ваш, как я понимаю, не внезапно случился, вы ведь знали, готовились, планировали. И потом у вас же наверняка есть заместитель.

– Есть. – Нина вздохнула и махнула рукой. Заместителем числилась любовница генерального директора Марина. – Пустое место, одно название.

– Отлично! Вот пусть и покажет себя, не всё ж вам за всех вкалывать, а вы в удалённом доступе проконтролируете. У вас же планшет какой-нибудь тоже наверняка есть, а во всех пригородных санаториях обязательно есть вай-фай. Мы ведь в двадцать первом веке живём.

– Ох! Вы себе не представляете, какой будет визг.

– Во-первых, ваш организм безотлагательно требует отдыха, тремор и слёзы – это внешние проявления проблем с нервной системой, не нужно эти проблемы усугублять, а во-вторых, я вас научу, как этот визг преодолеть и не брать близко к сердцу.

– И как же? – Нина усмехнулась.

– Когда начальник на вас орёт, он стоит или сидит?

– Обычно сидит.

– А вы?

– Я стою.

– Прекрасно. В следующий раз для начала сядьте. Вы женщина, можете сесть и без приглашения. Затем попытайтесь абстрагироваться. Мысленно переместитесь куда-нибудь к потолку в уголок и посмотрите на сцену сверху. Неплохо будет также попросить начальника повторить какую-нибудь его особо энергичную мысль, сообщив, что вы не совсем поняли.

– Да его же удар хватит!

– Замечательно! А вы хотите, чтобы удар хватил вас? Пригрозите ему, что уволитесь, если не подпишет отпуск. Уверяю вас, он испугается, даже мне понятно, какой воз вы на себе тянете, а ему и подавно! Вы ведь действительно ничего не теряете. Вам надо хотя бы выспаться в спокойной обстановке.

– А мужу, что я скажу?

– А он разве будет против?!

– Конечно! За ним же каждый день ухаживать надо.

– Он болен? Или умственно отсталый?

– Нет, что вы! Он кандидат наук, человек умственного труда. Ему необходимо полноценное питание, уход и отдых.

– Бедняга! Ну, скажите ему, например, что если вам не дадут права, то ему придётся возить вашу маму на дачу самому. Почему-то мне кажется, что его такой вариант вряд ли устроит. Вы же ещё не сообщили ему, что уже сдали на оформление все документы?

– Нет.

– Вот и славно. Это ваше первое задание. Постарайтесь не провалить. Буду вас ждать с результатами.

Нина вышла от психолога в прекрасном настроении, буквально окрылённая. Теперь главное выполнить поставленную задачу. Ей почему-то захотелось удивить этого психолога своими успехами. Она отправилась в универсам, там как водится, загрузилась и с полными сумками, как обычно ввалилась в прихожую собственной квартиры.

– Где ты всё время пропадаешь? – Муж был опять недоволен отсутствием ужина к своему приходу. – Ты же знаешь, как пунктуальный человек я терпеть не могу, когда мои планы нарушаются. А последнее время по твоей милости всё идёт не по плану.

Нина уже, было, сгруппировалась, чтобы броситься с сумками на кухню, но вспомнила советы психолога, брякнула сумки на пол, плюхнулась на пуфик и вытянула ноги. Ноги гудели.

– Ты чего это села? – поинтересовался муж.

– Устала, – пояснила Нина. – Отнеси, пожалуйста, пакеты в кухню.

– Чего ты такое неподъёмное всё время таскаешь? – Муж с ворчанием поднял пакеты и утащил их на кухню.

– Золото, бриллианты, чего ж ещё, – тихо ответила Нина, снимая сапоги и блаженно шевеля пальцами.

Она с трудом встала с низкого пуфика, разделась, надела тапки и пошла на кухню следом за мужем. Тот стоял перед раскрытыми пакетами, рассматривая содержимое, потом достал хлебную краюшку и впился в неё зубами. Нина, помня советы психолога, не стала кидаться на амбразуру, и не спеша разобрала покупки, достала из холодильника размороженные котлеты и кинула их на сковородку. Действительно, чего суетиться? Никто от голода вроде не помирает.

– Котлеты – это хорошо! – заметил муж. – Конечно, они не так полезны, как паровые тефтели, но в процессе переваривания….

– Я была у врача, – сообщила Нина, прервав разглагольствования о пользе котлет в процессе переваривания.

– У какого ещё врача? – удивился муж. По врачам в их семье обычно ходил он сам и его тёща. Нина, правда, ходила по педиатрам, но давно, когда дочка была маленькой.

– У невролога. – Про психотерапевта Нина благоразумно решила умолчать. Там где психотерапевт, там, по мнению обывателя, и до психиатра с психушкой недалеко!

– Зачем?

– Мне не дают справку шофёрской комиссии без подписи невролога, а он требует, чтобы я ложилась в стационар или ехала в санаторий.

– Глупости какие! За деньги сейчас всё дают, любые справки. Ты как всегда куда-то не туда обратилась, надо было посоветоваться с умными людьми, в смысле со мной.

– Ну, вот в следующем году ты сам пойдёшь права менять, я на тебя посмотрю, какой ты умный. – В несвойственном ей стиле проворчала Нина. Она воспользовалась советом психолога и уже благополучно рассматривала сцену откуда-то с потолка. Рядом с ней стоял плешивый упитанный мужчина, который даже не поинтересовался, отчего это невролог вдруг хочет заправить его жену в стационар. Про стационар она добавила для красного словца, но это явно не произвело никакого впечатления. Никто не испугался, не взволновался, не стал щупать её пульс и целовать в лоб.

– Тебе бы похудеть надо, – вдруг неожиданно для себя добавила она. Видимо, сверху хорошо разглядела брюшко своего собеседника.

– Похудеть? – Муж сорвался с места и пошёл к зеркалу в прихожей. В отличие от Нины он не пропускал ни одного зеркала.

– Да, ты права, пора в зал! Весна на носу. Завтра пойду, – сообщил он вернувшись. – Физкультура необходима человеку не только для поддержания хорошей физической формы, но и для здоровья в целом. Именно физкультура, а не спорт как таковой. Организму требуется комплексная физическая нагрузка под наблюдением специалистов.

– Правильно. Ты в зал иди, а я для здоровья в целом в санаторий поеду.

– Подожди, какой может быть санаторий? А как же я? Кто мне погладит рубашки? Чем я буду питаться?

– Ну, я тебе наглажу с запасом, рубашек у тебя много, и заготовлю полную морозилку полуфабрикатов. Инструкцию напишу. Будешь разогревать.

– Как ты себе это представляешь? Я буду с кастрюлями возиться? Ещё скажи передник надеть. Кастрюли и сковородки – это сугубо женская обязанность, а никак не мужское дело.

Нина хотела сказать, что мужское дело – это конечно ходить в зал, но воздержалась. Вместо этого она ангельским голоском пропела:

– Ну, тогда я маму попрошу, она будет приезжать и готовить тебе ужин. Или вообще поживет пока у нас. А что? Хорошая идея!

– Ну, уж нет! Мы с твоей мамой взрослые люди, уважаем друг друга, но должны проживать отдельно.

Нине даже показалось, что муж подпрыгнул на месте.

– Погоди, я ж в командировку еду. – Он шлёпнул себя по лбу. – В Германию. На неделю. Я ж загранпаспорт для чего искал. Вечно запутаешь меня так, что из головы всё вылетает.

– Когда едешь?

– Туда двадцать четвертого, тридцать первого назад.

– Прекрасно! Там тебя накормят, у немцев, я слышала, с питанием всё налажено, они большие специалисты в вопросах пищеварения. А в остальное время маму попросим, или в кафе сходишь, сейчас полно разных полезных диетических кафе. Выбирай. А я постараюсь как раз в это время с двадцать третьего по шестое в санаторий заехать.

– Подожди, санаторий наверное дорого стоит, у меня лишних денег нет. Ты же знаешь, я всё планирую заранее. Больших покупок у меня сейчас в плане не стояло. Давай не будем торопиться с этим санаторием, поставим в план, и потом как-нибудь обязательно поедешь. – Муж выглядел испуганным. Этим он Нину ни капельки не удивил. У её мужа снега среди зимы не допросишься. Также Нина доподлинно знала, что никого «потома» точно не будет, поэтому она не стала ему предлагать, не покупать пока абонемент в фитнес-клуб, раз у него так туго с деньгами, а успокоительным тоном сказала:

– Не беспокойся, как-нибудь на свои управлюсь. Самую дешевую путёвку возьму.

После ужина Нина молниеносно убрала со стола и погрузилась в интернет рассматривать предложения от санаториев. Это было так интересно и захватывающе, ведь Нина даже не помнила, когда последний раз была в отпуске. В результате на свой страх и риск Нина забронировала себе путёвку в одноместный номер именно с двадцать третьего марта по шестое апреля. Сезон оказался низкий, поэтому цены, хоть и кусались, но не настолько, чтобы главный бухгалтер солидного предприятия не мог себе позволить путёвку с полным набором удовольствий. И бассейн, и массаж, и ванны, и грязелечение, и диетическое питание. Мужу об этом можно и не сообщать. А главное в номере действительно обещали наличие вай-фая, поэтому и удалённый доступ, и связь с налоговой инспекцией в крайнем случае не составляли никаких проблем.

На следующий день с утра Нина предстала перед генеральным директором в его кабинете, сжимая в руках заявление на отпуск и приказ на замещение главного бухгалтера. Нельзя сказать, что воодушевленная психологом, она ногой открыла дверь руководящего кабинета. Нина по обыкновению тряслась, как овечий хвост. И не зря.

– Ты чего, Иванова, охренела? – взревел начальник, прочитав заявление. – Конец квартала! – он с чувством матюгнулся. – Годовой баланс!

Можно подумать, кого-то когда-нибудь этот баланс беспокоил больше, чем саму Нину?! Разумеется, от трубного рёва директора слёзы тут же подкатили к глазам и изготовились разлиться бурным потоком, в носу засвербило. Однако Нина срочно вспомнила психолога и плюхнулась на стул за столом для переговоров, аккурат напротив начальника. Тот на секунду замер.

– Ты чего расселась тут?

– Так удобнее, – сообщила Нина, мысленно отъезжая к потолку.

Начальник вскочил, налился свекольным цветом и заорал что-то совсем обидное и совсем матерное. Нина со своего наблюдательного пункта на потолке увидела воинствующего хама, который накинулся на маленькую беззащитную женщину. Она старалась не слушать, что он несёт.

– У меня есть прекрасный заместитель, – заметила Нина, когда хам, наконец, заткнулся, не иначе как выдохся. – Вот приказ на замещение. – Она положила перед начальником приказ. – Я её проконтролирую в удалённом доступе. Или вы хотите, чтобы она всю жизнь просидела на вторых ролях?

– Можно подумать, она готова?!

– Конечно, готова. Я ж её учила столько времени. Она вроде не тупая. Или вы считаете, что тупая? Вот, заодно и проверим, если не готова, будем замену искать. На её оклад желающие быстро найдутся. В очередь встанут. – Нина сама не ожидала от себя подобного коварства. Вот пусть теперь придумает, почему его любовница не может замещать главного бухгалтера, будучи заместителем оного.

– В другое время да, но не в конце квартала же и при сдаче годового баланса. – Начальник решительно отодвинул от себя бумаги.

– Всё время будет какой-нибудь баланс. Это же бухгалтерия. У меня серьёзные медицинские показания. Либо на месяц в больницу ложиться, либо хотя бы на две недели в санаторий. – Нина придвинула бумаги обратно. – Баланс у меня практически готов, налоги оплачены, у нас же с вами тут солидная организация, не шараш-монтаж какой-то. Подрихтую и отправлю, а с закрытием квартала Марина должна справиться.

– А если не справится? – Бумаги опять поехали в сторону Нины.

«Ну, хоть не орёт»! – с восторгом подумала она.

– Справится или не справится, там будет видно. – Нина пожала плечами и придвинула бумаги обратно. – У меня ситуация безвыходная. Вопрос жизни и смерти, так что я в принципе готова уволиться, если вы настаиваете. Я в отпуске несколько лет не была. Между прочим, это грубейшее нарушение трудового законодательства. Любая проверка трудовой инспекции грозит предприятию серьёзными штрафами. Так что имею полное право слегка подлечиться.

– Уволиться? Да кому ты нужна? Таких бухгалтериц, как ты, за рубль кучка! – сказал начальник, но бумаги отодвигать не стал.

– А зачем мне в принципе работать? Получу от вас большую компенсацию за неиспользованные отпуски. Чем не золотой парашют? Кроме того у меня муж прилично зарабатывает, и вообще здоровье дороже.

– Это ты права! – начальник подмахнул обе бумаги и придвинул их к Нине. – Но если квартал просрёшь, башку оторву!

– Кто просрёт, тому и оторвёте, это будет справедливо, – заметила Нина, вставая и забирая бумаги.

Слово «просрёт» она никогда не использовала в своём лексиконе, но как-то оно само собой вырвалось и удачно заплелось в ткань беседы. Вот ни убавить, ни прибавить.

Она шла по коридору, прижимая к себе документы, и думала о психологе. Она его почти уже любила.

Вечером Нина отправилась в санаторий и выкупила путёвку. Санаторий в двадцать первом веке ещё сохранял в себе этакий советский лоск. Кроме вытертых ковровых дорожек и отделки стен «юбочкой» из дерева ценных пород, санаторий предпочитал оплату через кассу с выдачей путёвки с синей гербовой печатью. Никаких тебе глупостей с интернетом и он-лайн оплатой! У клиента на руках должна быть санаторно-курортная карта и путёвка. По этой путёвке машину Нины должны пустить на территорию, разместить на стоянке и выдать постоянный пропуск для проезда. По этой же путёвке ей во время заезда должны выдать ключ от номера. По этой путёвке Нину запишут на различные процедуры и разрешат посещение бассейна. По этой путёвке за ней закрепят стол в столовой и определят питание. То есть, постановка на довольствие и проживание в санатории без серой бумажки с синей печатью абсолютно невозможны! Двадцать первый век. Цифровизация экономики. Россия.

Оставалось самое сложное – мама! Нина набрала номер её мобильного. Мама с места в карьер стала рассказывать, в какие магазины Нина должна её отвезти в субботу по дороге на дачу.

– Мама, я не смогу отвезти тебя на дачу. Я уезжаю в санаторий.

– Какой ещё санаторий? Какие глупости! – заявила мама после секундной паузы.

– Мне доктор велел ехать в санаторий.

– Доктор? Доктор тебя обманул. Ты здоровая женщина.

– Не совсем. У меня расшатана нервная система.

– Ха! Какие мы нежные, от нервной системы ещё никто не умирал.

– Мне не дадут права, если у меня не перестанут трястись руки. Мне нельзя за руль.

– Ерунда какая! Что за новости?! Кто это тебе сказал?

– Мама! Я не прошла шофёрскую комиссию.

– Это что?

– Без этого не дают права.

– А как же ты до того ездила?

– По старым.

– Вот по старым меня и отвезешь. – Мама нажала отбой.

Нина снова набрала её номер.

– Что тебе ещё не ясно? – Мама повысила голос.

– Старые права недействительны. Я уезжаю двадцать третьего. – Тут уже Нина нажала отбой.

После разговора с матерью Нину затошнило. Она вспомнила психолога, стало легче. Как интересно! Всего один визит к специалисту и то, что ему почему-то стало ясно с самого начала, открылось и перед Ниной. Пришлось признать, её никто не любит. Никому нет дела до неё и её болезней. Она нужна всем именно как прислуга. Даже родная мать не обеспокоилась её здоровьем.

Всё оставшееся до отъезда время Нина готовила коллектив бухгалтерии к своему отсутствию. Оставила всем чёткие письменные указания и попросила лишний раз не беспокоить.

– Я выйду на связь сама, как только буду знать расписание процедур. Установим сеансы связи, когда я буду появляться в удалённом доступе, – сказала она в конце рабочего дня в пятницу. – Вы все знаете, кто и что должен делать.

Нина не стала сообщать коллективу, что она будет в ближайшем пригороде и в течение часа сможет появиться на рабочем месте в случае форс-мажора. Зачем? Ведь тогда этот форс-мажор у них будет возникать каждый час.

Естественно всё эти разумные вещи Нина проделала исключительно после абстрагирования и мысленного пребывания на потолке бухгалтерии. Пребывание на потолке явно шло Нине на пользу и делало её смелой и находчивой. Ай, да психолог!

В субботу утром она собрала чемодан, приготовила мужу обед и ужин, оставила подробные инструкции, как и что разогревать в микроволновке, чмокнула супруга в щёку, загрузилась в машину и отправилась навстречу приключениям. Ведь для Нины даже посещение пригородного санатория являлось удивительным приключением.

В санатории её ожидали. Определили парковочное место и предложили выбрать номер. Нине понравились все номера, и она попросила дежурную саму определить её, куда получше. Кто ж как не дежурная знает, какой номер самый хороший.

В номере оказалось всё необходимое, включая холодильник. Нина даже задумалась, что бы такое туда положить, так как в путёвке предусматривался полный пансион. Потом догадалась, что холодильник в номере не просто так, а исключительно для волшебной настойки пиона уклоняющегося, которую необходимо хранить в прохладном месте. Она разместила настойку на дверце холодильника, потом развесила вещи на плечиках в шкафу и отправилась в столовую на обед. В столовой её усадили за столик с двумя очень красивыми дамами неопределенного возраста. Четвёртое место осталось пустым. Ну, да, низкий сезон.

Дамы при знакомстве оказались матерью и дочерью. Правда, Нина сначала толком не поняла, кто из них кто. Обе смотрелись очень моложаво, немногим старше самой Нины, и выглядели, как сёстры.

– Ниночка, а кем вы работаете? – поинтересовалась одна из дам. – Вы случайно не учительница?

– Нет. А почему вы так решили?

– У вас причёска очень учительская, – пояснила другая дама.

Нина машинально потрогала свой пучок, скрученный из волос на затылке. Действительно, с такими причёсками в телевизоре обычно показывают матёрых учительниц. Вероятно, дамы любят смотреть телевизор.

– Я бухгалтер. – Тут Нина вспомнила своего начальника, вернее его пренебрежительное отношение к ней и её профессии. – А бухгалтерицы и училки наверное мало чем отличаются.

– Не скажите. Бухгалтэр – это вам не фигли-мигли, – сказала первая дама. Так и произнесла бухгалтЭр. – Ты помнишь Розу Львовну? – поинтересовалась она у второй дамы.

– Как не помнить Розу Львовну? – вторая дама всплеснула руками. – Когда входила Роза Львовна, все мужчины вставали смирно, а дети переставали кричать и баловаться.

– А вы кем работаете? – для порядка поинтересовалась Нина.

– Работаем? Мы пенсионэрки! – со смехом заявила первая дама.

Нина удивилась. Она толком не помнила, во сколько лет сейчас женщины выходят на пенсию, потому как самой ей до этой пенсии было ещё очень и очень далеко, однако обе дамы никак не походили на старушек-пенсионерок, они скорее выглядели взрослыми девушками. Хотя, может быть, эти дамы работали балеринами или служили в полиции. Вроде бы в этих профессиях на пенсию выходят рано. Поэтому Нина спросила:

– А до пенсии?

– До пенсии? – Первая дама пожала плечами. – Вы не поняли, мы всю жизнь на пенсии, никогда не работали. А вы про ту пенсию подумали, от государства?! Что вы, разве это пенсия? Мы за ней даже не обращались. Нам повезло с мужем и отцом.

– Да, папа нас очень любил и ни в чём не отказывал, – пояснила вторая дама, и Нина поняла, что она дочь.

«Бедняжка! – подумала Нина. – Всю жизнь с мамой и папой. Неужели старая дева? А с виду такая красивая. Вот тебе и не родись красивой…».

В голове у Нины с юности сложился стереотип, что старой девой быть плохо. Ни тебе мужа, ни тебе детей. Однако с другой стороны, никто не лезет, не поучает, не устраивает истерики и не убегает в заграницу с первым встречным проходимцем. Но всю жизнь жить с мамой! Нина вспомнила свою маму и содрогнулась.

– Нет, конечно, мой муж тоже всегда хорошо зарабатывал и зарабатывает, – как бы отвечая на мысли Нины, продолжила вторая дама. – Но он поначалу работал на моего папу.

– Поначалу? – фыркнула первая дама, которую Нина мысленно уже окрестила старшей. – Можно подумать, сейчас он не пользуется деньгами твоего отца!

– Я же не спорю. – Вторая дама, которую Нина уже определила, как младшую, погладила старшую по руке. – Так что папа в результате, так или иначе, по-прежнему платит за всё. А у вас есть муж?

– Есть, – поведала Нина. – Он тоже неплохо зарабатывает, но я бы не рискнула сесть ему на шею.

Муж Нины, хоть и очень прилично зарабатывал, трясся над каждой копейкой, поэтому Нина в конце месяца всегда представляла ему письменный отчёт о семейных тратах на продукты и коммунальные услуги. На себя она тратила исключительно свои собственные средства. Средства её, состоящие из заработной платы главного бухгалтера, были достаточно скромными. Правда и тратила она на себя очень мало. Основные статьи её расходов составляли выплаты по кредиту за автомобиль, оплата бензина, а также материальная помощь маме. Мама ведь тоже благодаря папе никогда не работала и в результате получала у государства минимальную пенсию. Оплата санатория и дополнительных процедур явились для Нины немыслимой растратой. Просто мотовством. И если бы Нина не имела собственной заработной платы, оседающей на карточке Сбербанка, видела бы она этот санаторий как свои уши!

– И правильно! – согласилась с Ниной старшая дама. – Только папе можно бесконечно доверять. Вы не хотите подстричься? – вдруг неожиданно спросила она.

– Я как-то не думала. – Нина опять потрогала свой пучок.

– Здесь есть парикмахерская. Думаю, вы ничем не рискуете, – резюмировала младшая дама, тем самым забив очередной гвоздь в гроб давно похороненной Ниной внешности.

Да и была ли у неё когда-нибудь эта самая внешность? Нина с детства старалась не выделяться, лишний раз к доске не вызовут. Без внешности живётся проще, становишься невидимкой как шпион. Потом ей просто стало не до внешности, дочка болела, работа, то, сё. И мужа вроде бы её внешность никак не беспокоила. Есть внешность, нет, какая разница? Лежи и изображай радость от его приставаний. Раньше муж приставал к ней регулярно, по плану, но в последнее время к огромной радости Нины делал это всё реже и реже. С возрастом черты её лица и вовсе стали какими-то невнятными, смазанными, поэтому она и не любила смотреть в зеркало. Чего она там не видела? Ни-че-го! Именно, что ничего, потому что там ничего и не было. Никакой такой внешности.

После обеда Нина с помощью главной медицинской сестры составила расписание процедур, прогулок и бассейна. Всё самое интересное начиналось с завтрашнего дня, а сейчас перед ужином у Нины образовалась уйма свободного времени и она от нечего делать отправилась на поиски парикмахерской. И она её нашла.

Нина зашла в парикмахерскую, когда единственная девушка-парикмахер заканчивала стрижку какого-то старичка.

– А как бы к вам попасть? – поинтересовалась Нина.

– Вообще-то у нас по записи. А что вы хотели?

– Подстричься. – Нина потрогала свой пучок.

Девушка посмотрела на часы.

– У меня сейчас «окно». Могу вас взять. Присаживайтесь.

Нина послушно уселась в кресло перед зеркалом. На самом деле парикмахерскую она искала, чтобы как-то убить время, и если бы девушка не взялась в данный момент стричь Нину, то дело закончилось бы ничем. Нина точно не стала бы никуда записываться, и уж тем более приходить снова. А тут…. Ну, раз уж всё так сложилось.

– Как вас стричь? – поинтересовалась девушка, заворачивая Нину в пелеринку и распуская её пучок.

– Как телеведущую можете? – с замиранием сердца спросила Нина. Ей очень нравилась причёска одной телеведущей, передачи с которой она раньше очень любила смотреть и никогда не пропускала.

– Если скажете фамилию. – Девушка рассмеялась.

– Ой! – Фамилия телеведущей, как назло вдруг вылетела из головы. – Она дочка этих, известных. Ой! Он режиссёр, а она актриса. Ой! Юлия зовут. Хорошенькая такая.

– Меньшова, что ли?

– Точно! Как у неё можете сделать?

– Постараюсь. Пойдемте к раковине.

Нина уселась на стул у раковины, закинула голову и блаженно закрыла глаза. Она вспомнила, что последний раз была в парикмахерской перед свадьбой. Девушка мыла Нине голову сначала одним средством, потом другим, это было очень приятно, и Нина готова уже была провести у этой раковины всю оставшуюся жизнь.

После стрижки голова Нины показалась ей невероятно лёгкой, а уж после укладки она просто не могла себя заставить оторваться от зеркала. В зеркале у неё появилась внешность! Причёска оказалось в точности, как у Юлии Меньшовой. Нина почувствовала себя счастливой и почти хорошенькой.

– А вы седину специально не закрашиваете? – Парикмахер выдернула Нину из нирваны.

– Нет. Просто руки не доходили. А вы можете?

– Разумеется. Могу вас и в блондинку покрасить, вам очень пойдёт, или милирование, чтоб совсем, как у Меньшовой было.

– В блондинку? – Нина опять уставилась в зеркало.

Ну, признайтесь, какая женщина не мечтает хоть раз в жизни стать блондинкой? Даже сами блондинки регулярно эту свою блондинистость улучшают. А уж что говорить про брюнеток, тёмно-русых или таких как Нина, серединка-наполовинку, ни два, ни полтора. Многим кажется, что жизнь блондинки легка и беспечна. Все помнят это вот «пу-пу-пи-ду-пууу» в исполнении Мэрелин Монро, и все забывают, как закончилась жизнь этой замечательной блондинки. Все хотят иметь в лучших друзьях исключительно бриллианты. Разумеется, многие один раз устроив у себя на голове нечто невообразимое белого цвета, потом зарекаются навеки и с криком «природу не обманешь» ходят годок-другой в родном своём цвете, чтобы потом рискнуть снова. А вдруг? Вдруг всё изменится, и наступит долгожданная лёгкость бытия. Поэтому Нина после секундного размышления честно призналась:

– В блондинку очень хочу!

– Только не сейчас, – охладила её пыл девушка-парикмахер. – Записаться надо. Сейчас уже времени нет.

– Давайте запишемся. – Нина решительно достала своё расписание.

После недолгой сверки Нина поняла, что сможет стать блондинкой прямо во вторник!

– Вы укладку делать умеете? – поинтересовалась девушка-парикмахер, видимо заподозрила, какая лошара попала в её руки.

– Я видела в номере фен. Фен точно есть! – радостно сообщила Нина.

– А щётка для укладки? Лак?

– Этого ничего нет. У вас не продается?

– Конечно, продаётся!

Из парикмахерской Нина вышла вооружённая щёткой, лаком и подробными инструкциями, как пользоваться феном. Она чувствовала себя настоящей «Мымрой», героиней фильма «Служебный роман».

– Какая прелесть! – воскликнула старшая дама, когда Нина явилась к ужину. – Вот теперь я вижу бухгалтэра. Настоящего бухгалтэра.

– А вы принципиально не закрашиваете седину? – спросила младшая дама.

Нина уже заподозрила её во враждебных намерениях. Вечно портит ей настроение.

– Не принципиально. Во вторник в блондинку покрашусь, – выдала Нина и мысленно показала младшей даме язык.

– Вот это дело, – похвалила Нину старшая дама. – А ещё я бы посоветовала вам записаться к косметологу. Здесь есть. Примитивно, конечно никаких уколов, но хотя бы маски. Вам с чего-то же надо начинать.

– Уколы? – испугалась Нина.

– Разумеется! Как без уколов? Если хотите максимально долго без пластики продержаться, без уколов вам не обойтись.

– Без пластики? Каких уколов?

– Хотя бы ботокс, – вставила младшая дама, критически оглядев лицо Нины.

– А это не опасно?

– Опасно? – старшая дама рассмеялась. – Посмотрите на мой лоб.

Нина послушно посмотрела на блестящий гладкий лоб старшей дамы. Действительно лоб самой Нины выглядел гораздо хуже. Да что там говорить! И всё остальное лицо старшей дамы категорически не соответствовало её возможному возрасту. О возрасте свидетельствовала довольно взрослая дочь и мудрые глаза. Если младшая дама старше Нины, а она этого не скрывает, то старшая дама должна быть, как минимум, ровесницей матери самой Нины. Ха! И ещё раз ха! Даже сравнивать нельзя. Нина в солидном возрасте категорически не хотела походить на собственную мать. Она уже поняла, что хочет быть как эти две прекрасные дамы. Оставаться взрослой девушкой до самой смерти.

– Я вам завтра дам телефон нашего косметолога. Вернётесь в город, сходите, не пожалеете. Для новой жизни косметолог незаменим! Ведь вы же начинаете новую жизнь? Правильно я поняла?

Нина кивнула.

– И к здешнему тоже сходите, – вставила младшая дама. – Вам элементарные процедуры тоже не повредят. Так всё запущено. – Она покачала головой и тяжело вздохнула.

Нина уже практически ненавидела младшую даму, но решила, что к косметологу всё же пойдёт и выполнит все указания обеих дам досконально!

Когда Нина уже лежала в кровати, боясь испортить причёску, ей позвонил муж.

– Вот скажи, – стонал он в трубку, – куда ты опять ухитрилась спрятать мой билет и паспорт?

– Я не брала, – Нина рассматривала свои ногти, которые ей тоже необходимо будет привести в порядок. Как же это она забыла записаться на маникюр. И педикюр тоже надо бы сделать. Она же в бассейн собирается. А как в бассейне без педикюра?!

– А кто брал? Пушкин?

– Ты в сейфе смотрел?

– Зачем я буду смотреть в сейфе, если я туда не клал? Приезжай срочно и найди!

Конечно Нина тут же села в постели в готовности мчаться в город, но вспомнив психолога с мысленным вопросом «а оно мне надо?», улеглась обратно, демонстративно зевнула и сказала:

– Не могу, я уже «пиона» приняла, а он на спирту. Ищи сам.

– А если не найду?

– Если не найдёшь, то завтра никуда не улетишь. Придётся немцам самим как-то обходиться, и начальство тебя отругает, премии лишит. Посмотри в сейфе на всякий случай.

Нина опять зевнула и нажала отбой, после чего повернулась набок, плюнула на причёску, устроилась поудобнее и моментально заснула. Спала она сладко, без сновидений, но во сне почувствовала, что ей почему-то глубоко фиолетово, именно фиолетово, уедет завтра муж в командировку или нет, просрёт квартальный отчёт любовница генерального или нет, а уж что будет с материнской рассадой, ей и вовсе по барабану. Молодец, психолог! Настоящий специалист своего дела. Да и «пион» тоже не подкачал. Как она раньше без этого «пиона» жила?

Как ни странно, муж всё же нашёл паспорт и билет и именно в сейфе, о чем радостно сообщил Нине с утра. Мысленно помахав платочком вслед его самолёту, Нина приступила к новой жизни. Новая жизнь ей очень понравилась, особенно массаж и обертывания. А ещё ванны и бассейн. Разумеется, Нина сделала и маникюр, и педикюр, и даже эпиляцию. Последнее повергло её в шоковое состояние. Нина даже не предполагала, что у неё имеется целая уйма лишних волос, причём в самых неожиданных местах. А на следующий день после её преображения в блондинку, в столовой к ней за стол подсел интересный мужчина, и полностью проигнорировав младшую даму, стал напропалую ухаживать за Ниной. За день в промежутках между процедурами они успели с ним прогуляться к заливу, обсудить кое-какие телепередачи и посплетничать про звёзд кино и эстрады. После ужина мужчина пошёл провожать Нину до её номера, а там, когда она открывала дверь, лихорадочно думая, что делать дальше, ведь никакого кофе у неё в номере нет, ну, чтобы как приличным людям его выпить и разойтись, он вдруг притиснул её к двери и ухватил за грудь. Нина совершенно рефлекторно, можно сказать, автоматически заехала ему локтём поддых, а потом, развернувшись, со всей силы ударила ногой по коленке. Конечно, она могла бы и кое-куда ему вдарить, в точности как учил её папа, но папа учил её давно, Нина уже утратила сноровку, поэтому получилось вот так неказисто, по коленке. Мужчина взвыл, обозвал Нину дурой и ухромал куда-то по коридору. Наверное, убрался восвояси зализывать раны. Очень невежливо получилось. А чего он? Сам виноват, уж больно неожиданно прыгнул. Нина хотела на следующий день перед ним извиниться и ругала себя, что так погорячилась, но на следующий день он её проигнорировал и даже не поздоровался. Прошёл мимо, глядя сквозь Нину куда-то в пространство. Нина подумала, что в следующий раз будет держать себя в руках потому что, может быть, это не так уж и плохо, завести сейчас какой-нибудь курортный роман. Однако в её представлении курортный роман был связан с прогулками, беседами, лёгким флиртом, а никак не с хватанием за сиськи. Для таких глупостей у неё собственный муж имеется.

Других интересных мужчин в санатории не обнаружилось, и Нина решила, что её вполне устроят прогулки и беседы со старшей и младшей дамами. Старшая дама придумала загорать под весенним солнцем на сваленных деревянных лежаках в закутке у залива. Место это оказалось полностью со всех сторон закрыто от холодного балтийского ветра, солнце в отсутствие ветра припекало просто замечательно, в результате чего обе дамы и Нина с ними покрылись замечательным золотистым загаром. Они приходили на этот свой пляж каждый день, укладывались на лежаки, распахивали верхнюю одежду навстречу липкому весеннему солнцу и целый час загорали и сплетничали про мужчин. Это было невероятно весело и познавательно, ведь у Нины никогда не было подруг. Вечером они встречались в номере у старшей дамы, пили там вино и играли в карты в подкидного дурака.

Через неделю, когда Нина уже полностью освоилась в санатории и уверилась, что новая жизнь всё-таки началась, и эта жизнь прекрасна, ей позвонила дочка.

– Вышли мне денег, – потребовала она, когда Нина ответила на звонок.

– Зачем? – поинтересовалась Нина и сама себе удивилась. Раньше она просто спрашивала, сколько, и безропотно переводила нужную сумму, после чего получала выговор от мужа.

Видимо и в вопросе отношений с дочерью психолог тоже сыграл свою роль. Действительно, девочка развлекается с молодым здоровым атлетом в безопасной тёплой Европе, изучая при этом языки. Зачем ей ещё и деньги?

– Тебе что жалко? – спросила дочь.

Нине на секунду стало стыдно, но она опять вспомнила психолога, а так же своего непосредственного начальника, представила, как он орёт на неё матом, и ответила:

– Жалко.

И правда, почему ей не должно быть жалко? Она в юности не каталась по Европам с плейбоями, не танцевала до посинения в клубах, а корпела над учебниками, чтобы сейчас корпеть над балансами и получать ещё за это по шапке со всех сторон. Для чего? Для того чтобы её дочка могла потратить трудовые копейки матери неизвестно на что. Вернее известно на что. На своего безмозглого итальянского красавца. Хотя он не такой уж и безмозглый. Некоторые итальянцы в последнее время взяли моду крутить любовь с русскими девочками в расчёте на богатого папу, но нашему итальянцу тут не повезло. Муж у Нины даже близко не олигарх, чтобы разных прощелыг оплачивать, или как там они называются. А уж Нина тем более не олигарх, у неё лишних денег нет. И вообще деньги Нине теперь и самой нужны. Её дамы научат, как их с удовольствием потратить.

– Мам, ты что такое говоришь? – возмутилась дочь.

– А что я такое говорю?

– Ты обязана мне помогать!

– Разве? Почему?

– Я твоя дочь!

– А твоя бабушка считает, что я обязана помогать ей. Вы уж там разберитесь меж собой. Меня как-то на всех не хватает.

– Но я же ребенок!

– Неужели? А сексом тебе можно заниматься в твоём детском возрасте?

– При чём тут секс?

– Ну, ты ж за фантастическим сексом в Рим полетела. Сама говорила, я хорошо запомнила. Вот я и подумала, раз ты можешь заниматься сексом, значит, можешь и пойти работать, например.

– Мааам! Кем я буду работать? Я же ничего не умею!

– Не знаю. Учиться ты не захотела. Уборщицей, наверное, можно устроиться. Или официанткой. Какая там, в Италии потребность в неквалифицированных трудовых ресурсах?

– Но когда я жила с вами, ты же не требовала, чтобы я работала?

– Потому что ты училась. Возвращайся, будешь жить с нами, восстановишься в университете, мы с папой будем тебя кормить и одевать, пока ты не получишь образование и не найдёшь достойную работу.

– Ага! И вы мне будете разрешать заниматься сексом только при хорошей успеваемости?

– Ну, да. Согласись, это логично. Раз уж тебе этот секс так нравится.

– Хорошо. А на что, по-твоему, я вернусь назад? На какие шиши?

– Скажи дату. Я куплю тебе билет.

– Какая же ты…. – В трубке послышались короткие гудки.

– Какая? – спросила Нина. Ей захотелось шваркнуть телефон о стену. Она вспомнила старшую и младшую дам. Вот, пожалуйста, мама и дочка – лучшие подружки. Ну почему? Почему у неё не может быть так же?!

Нина толком даже не успела хорошенько насладиться своими страданиями по поводу отношений с дочкой, как перед ужином ей позвонила мать. Надо отметить, что этому Нина уже и не удивилась. Видимо, где-то там, в пространстве что-то такое изменилось вокруг Нины, изменилось сильно, так, что эти изменения чувствовались на расстоянии. И изменения эти явно кое-кому не понравились, поэтому кое-кто активизировался и попытался вернуть всё на круги своя. Туда, где Нина похожа на замученную училку, а не на настоящего бухгалтэра! Видимо, кое-кому гораздо удобнее иметь дело с безответной учительницей, чем с зубастым бухгалтером.

– Ты не забыла, что у меня рассада?

– Я помню.

– Надеюсь, ты помнишь, какое сегодня число.

– Помню.

– А то, что рассаду пора высаживать, ты не подумала?

– Куда? В снег?

– Почему в снег? Откуда снег? Посмотри в окно.

– Смотрю. Там снег.

– А вот у меня за окном никакого снега нет.

– Но ты же не собираешься высаживать рассаду у себя на Петроградке?

– Ты мне хамишь?

– Нет. Я за городом. Тут снег.

– Это у тебя за городом снег. Откуда ты знаешь, что он есть на даче? Надо съездить и посмотреть!

– Ну, так съезди и посмотри! – Нина нажала отбой и замерла в ужасе. Потом дотронулась до телефона, как до ядовитой змеи, и отключила его.

Это её заявление могло быть квалифицированно матерью только как страшное хамство, восстание и объявление войны, несмотря на то, что дедушкина дача находится в пятнадцати минутах неспешной прогулки от станции. Соседка, между прочим, на свою дачу регулярно ездит на электричке. Вот почему бы матери тоже не прокатиться? Тем более что проезд у пенсионеров льготный, электрички комфортные, оборудованы туалетами. Разумеется, Нина не отказывается отвезти какие-то грузы и даже готова их разгрузить, но какого чёрта её постоянно использовать как такси? В конце концов, она может дать матери денег, чтобы та съездила на такси! Лучше потратить деньги на такси, чем на итальянского бездельника. А ещё лучше загнать этого бездельника на дачу и припахать, как следует. Конечно, во всём виноват психолог с этими его советами, никогда не делать то, что не хочется. А кому, спрашивается, хочется по первому свистку вставать Сивкой-буркой как лист перед травой? У Сивки-бурки, может быть, свои дела имеются, планы разные.

Когда на следующий день Нина включила телефон, то к своему удивлению не обнаружила там ни непринятых звонков, ни гневных эсэмэсок. Мать и дочь странным образом проглотили неподобающее поведение Нины. Видимо, обязательная программа родственниками оказалась выполнена. Оставалось теперь только дождаться звонка от генерального директора с истерикой, что всё пропало, Мариночка уработалась, и ей срочно нужно в отпуск. Однако ничего подобного не случилось. Заместительница исполнилась своей значимости и старалась изо всех сил, регулярно докладывая Нине о результатах. Нина подумала, не исключено что в своих неурядицах на работе она частично и сама виновата. Надо людям делегировать полномочия и давать возможность проявить себя. Правда, люди почему-то в большинстве случаев полномочия принять рады, а вот ответственности боятся как чёрт ладана. Никак не поймут, что полномочия предполагают за собой ответственность. И чем полномочий больше, тем больше ответственности.

К концу пребывания в санатории Нина завела привычку рассматривать себя в зеркале. В зеркале Нину радовало всё: и лицо, и причёска, и стройная фигура. Теперь у Нины имелась та самая внешность, и не просто внешность, а внешность исключительно приятная и очень даже симпатичная. С такой внешностью не стыдно в крайнем случае и к доске выйти, если вдруг вызовут. Младшая дама научила её делать макияж таким образом, чтобы он был совершенно не заметен. Новая Нина очень нравилась самой себе, ей не терпелось как можно скорее показаться психологу. Она представляла, как он обрадуется, а может быть, даже и полюбит свою такую теперь красивую пациентку. И у них всё приключится как в голливудском фильме. Красивая жена Нина будет возвращаться с работы домой усталая, а её красивый мужественный муж-психолог будет ждать её дома непременно у красивого камина. Дождётся и, как положено у психологов, задаст коронный психологический вопрос:

– Дорогая, хочешь об этом поговорить?

– Ну, что ты, милый, – ответит она, нежно целуя его в слегка небритую щёку, – это всё такие пустяки! Они не стоят твоего внимания.

Конечно! Он же к тому моменту уже научит её решать свои проблемы самостоятельно.

Да, это будет именно так, а ещё они начнут целоваться и тут же займутся сексом на красивом ковре у красивого камина. Наверное, так должен выглядеть настоящий секс. То, что в семье Нины называлось сексом и чем они изредка занимались с мужем, было как-то скучно, некрасиво и в большинстве случаев неприятно. Или перед красивым сексом красивая Нина с красивым психологом всё-таки сначала поужинают? Нет! Ну, какой секс на сытый желудок? А с другой стороны красивый психолог на работе, хоть и не вагоны разгружал, а оказывал психологическую помощь, то есть, тоже умственно трудился не хуже любого кандидата наук, поэтому как и кандидат наук после работы захочет не секса, а ужина. Мозг требует полноценного питания. Точно! Они с психологом закажут ужин в ресторане. Не стоять же такой красивой жене после работы у плиты? Красивая жизнь в красивом доме не предполагает даже наличия такой глупости как плита.

Вернулась Нина из санатория в субботу утром. Въехала во двор, припарковалась и хотела уже, было, достать из багажника чемодан и сумку, но вовремя остановилась. Позвонила мужу. Психолог же её учил никогда не делать самой то, что за неё могут сделать другие. Такая красивая жена не должна сама таскать чемоданы. Для этого у неё имеется муж. Пусть не такой красивый, как психолог, но в зал же ходит, там штанги подымает. Зачем подымать штанги, когда есть чемодан?

Муж проворчал в трубку нечто нечленораздельное типа «бу-бу-бу», но всё же спустился к машине. Увидел Нину и замер с разинутым ртом.

– Тебе этот санаторий определенно пошёл на пользу. Вот что значит свежий воздух и оздоровительные процедуры под присмотром грамотных специалистов.

«А то»! – подумала Нина, но ничего не сказала, а открыла багажник с вещами.

Пока они поднимались в лифте, муж внимательно её разглядывал, а Нина думала, что надо бы сегодня успеть прошвырнуться по магазинам, адреса которых ей любезно записала младшая дама. В прихожей муж поставил чемоданы и помог Нине снять пуховик. Такого в их семье никогда не бывало. Муж хоть и работник умственного труда и считает себя интеллигентным человеком, но никогда не помогает Нине снимать верхнюю одежду, не пропускает вперед и не подаёт руку при выходе из общественного транспорта. Он почему-то называет это всё буржуазными пережитками и предрассудками. Как это укладывается у него в голове вместе с тем, что существуют сугубо женские домашние обязанности типа тех самых кастрюль и сковородок, Нина даже не пыталась понять. В голове её мужа было уложено всего и по многу, а главное любому его поступку всегда имелось чёткое обоснование со ссылками на каких-то мудрецов и философов, а также общемировую практику.

– В спальню неси, – велела Нина, сняла сапоги и прошла вперед. Муж подхватил вещи и пошёл следом. В спальне он бросил вещи на пол и ухватил Нину за попу.

– Признавайся, завела кого-то? – спросил он, ощупывая и тиская жену, как бы проверяя всё ли на месте.

– Сдурел? – Нина попыталась вывернуться, но не тут-то было.

«Значит, с красивой женой всё-таки сначала секс», – думала Нина, разглядывая потолок.

Секс её не впечатлил как, впрочем, и всегда. Все совместно прожитые с мужем годы она считала секс с ним необходимым атрибутом семейной жизни, обязательным проявлением мужского внимания и подтверждением некой как бы любви, так сказать, исполнения супружеского долга, который потому и долг, что не предполагает обоюдного удовольствия. Да и какое может быть удовольствие от этого? Нина не понимала, чего все так носятся с этим сексом. Неужели ради такого вот «фантастического» секса её дочь усвистела за своим итальянцем, бросив дом, учёбу и любящих родителей? Бедная девочка! Нина вспомнила горящие глаза родного ребёнка и это её: «Мама, ты ничего не понимаешь!» Действительно, этого Нина никак не понимает и не поймет никогда. Тоже мне радость и наслаждение?! Муж, наконец, закончил и отвалился. Нина пошла в ванную, надела на новую причёску полиэтиленовую шапочку и встала под душ. Душ ей понравился больше, чем секс. Может быть, это от того, что её муж недостаточно красивый? Интересно, как это делает психолог? Может быть, с красивым мужчиной у красивого камина на красивом ковре всё происходит иначе?

Когда Нина вернулась в спальню, муж сладко храпел. Сначала она решила его не беспокоить, потом подумала: «Какого чёрта»! И принялась разбирать чемодан. После отправилась на кухню и исследовала холодильник. Как она и предполагала, тот был пуст. На кухню, позевывая, выкатился муж, он опять огладил Нину по всем местам, чем вызвал её обычное раздражение, и тоже сунул нос в холодильник.

– После здорового секса организм здорового мужчины испытывает здоровое чувство голода, – сообщил он. – Расход калорий необходимо восполнить.

– Можем поехать в универсам. Купим продуктов на неделю, потом я чего-нибудь приготовлю.

– Да ну, это процесс долгий. – Муж махнул рукой. – Я, пожалуй, в зал пойду, всё равно собирался, там есть хорошее, а главное недорогое кафе здоровой пищи, чего-нибудь съем полезное, диетическое. Привык, пока ты по санаториям развлекалась.

– Как хочешь. – Нина пожала плечами.

Вышли они из дома вместе. Он отправился в зал, а Нина села в машину. В универсам она не поехала. Подумала, что ей почему-то совершенно не хочется этого делать, а психолог настоятельно советовал делать только то, что хочется. Хотелось ехать по магазинам, которые ей насоветовала младшая дама. По дороге Нина увидела суши-бар и там с удовольствием поела. Про суши-бар ей тоже рассказали старшая и младшая дамы. Объяснили, что суши очень полезны и не вредят фигуре. Даже отвезли Нину как-то в загородный суши-бар неподалёку от санатория. Там суши Нине очень понравились, правда, есть суши палочками у неё никак не получилось, но дамы сказали, что со временем она точно научится, и даже если не научится, то ничего страшного, можно и вилкой обойтись.

В магазинах оказалось гораздо интереснее, чем в универсаме и семейной спальне. Деньги от накоплений, сделанных ею за долгие годы наплевательского отношения к своей внешности и одежде, ещё оставались. Нина купила себе дорогой косметики по списку младшей дамы, новую сумку, модные сапоги, туфли на шпильке и тёмно-синее платье. На работу она всегда ходила в строгих тёмных прямых костюмах, блузках с бантом на шее или глухих свитерах, ничего лишнего, скромно и практично. На ногах удобные туфли без каблуков. Приличная женщина должна одеваться скромно, так Нину научила мама. Когда она примерила это синее платье, то поняла, что сотрудницы лопнут от зависти, а сотрудники сами улягутся в штабеля во главе с генеральным директором. Так им и надо! Платье подчёркивало и обтягивало буквально всё, но делало это весьма и весьма элегантно. Как хорошо, что в последние годы Нина практически не тратила деньги на себя, а главное не отдавала их мужу, как она это делала в юности, вначале супружеской жизни. Вот они и пригодились. Уж теперь-то она потратит их с умом. Вернее в строгом соответствии с советами старшей и младшей дам. Уж они-то точно хорошо разбираются в том, что Нине срочно необходимо, чтобы стать похожей на настоящего бухгалтера.

В магазине нижнего белья она захотела купить всё. Однако, скрепя сердце, ограничилась двумя лифчиками и ворохом кружевных трусов. Правда, лифчики эти были такие, такие…. Лифчики, да не совсем! Эти изделия никак нельзя было именовать таким простецким словом. Это были именно бюстгалтЭры! Иначе и не скажешь. В них грудь Нины воинственно торчала вперед и буквально требовала к себе внимания. Пристального внимания.

Тут в голове у Нины что-то щёлкнуло, и она задумалась. Нестыковочка какая-то выходит. Как-то это нижнее бельё никак не складывалось с тем сексом, который был у Нины буквально только что. Все эти кружевные трусы, лифчики, платья, сумки, сапоги и причёски, маникюры, педикюры и эпиляции существовали для того, чтобы привлекать мужское внимание. Конечно, Нине и самой нравилось выглядеть как телеведущая, но взгляды мужчин, которые она стала вдруг замечать, ей тоже очень импонировали. Ну?! Взгляды взглядами, а в итоге-то что? Особенно с таким вот кружевным бельём и с эпиляцией. В итоге, разумеется, секс! И что? Разве этот секс стоит таких усилий? Тьфу! Глупость какая! Получается, что ты либо прислуга, либо тебя сексом мучают. А бывает ведь и то и другое. Приготовь, подай, погладь, зашей, а теперь мы тебя … Нина решила, что в прислугах она уже была, ей там совершенно не понравилось. Может, она всё-таки войдет во вкус с этим сексом. Не зря же вокруг него столько наверчено.

Вечером муж очень удивился, что в холодильнике по-прежнему пусто.

– Ты где это болталась целый день? – поинтересовался он с командной ноткой в голосе.

– Вот, бюстгалтер купила, – Нина беспечно распахнула халат и продемонстрировала мужу себя в кружеве.

– Это тебя в санатории научили? – строго спросил муж, нахмурившись, но тем не менее руку к новому бюстгалтеру протянул.

– Ну, раз тебе не нравится…. – Нина запахнула халат и хлопнула мужа по руке. – Я могу пиццу разогреть. В торговом центре на фудкорте купила, говорят, хорошая.

– Мне, разумеется, нравится. Однако пиццу есть вредно. Я худею. Мне требуется диетическое питание, преимущественно раздельное, с минимальным количеством углеводов. Мне необходимы белки, так как я систематически подвергаю организм физическим нагрузкам. Белки для мужчины в моем возрасте….

– Сейчас в универсам ехать всё равно уже поздно, завтра с утра поедем, – перебила Нина супруга, заткнув, таким образом, фонтан неиссякаемой мудрости. – Один раз можно и пиццу себе позволить. Ну что? Будешь есть или нет?

– Очевидно, придётся, – сказал муж и с видом оскорблённой невинности уселся за стол.

Нина сунула пиццу в микроволновку, и вскоре по кухне поплыл аппетитный запах.

– Давай, завтра на твоей машине за продуктами поедем, – предложила она мужу. – У тебя багажник больше.

– А без меня разве никак нельзя?

– Никак! Как же без тебя? Только представь, из тележки на кассу, потом обратно, потом в багажник, потом в квартиру. – Нина сделала круглые глаза.

– Ну, ты раньше как-то справлялась.

– Вот и загремела в санаторий! Хорошо не в больницу. Мне доктор сказал, так больше нельзя ни в коем случае.

– Что это за доктор такой странный? Хотел бы я с ним познакомиться. Мне кажется, он даёт тебе какие-то не совсем верные советы. Доктор должен лечить, а не советы советовать. Для советов у тебя есть муж. Муж лучше любого доктора знает, что нужно его жене.

Нина представила психолога и подумала, что с этим доктором мужа нельзя знакомить ни в коем случае. Хотя, может быть, именно психолог сможет расплести туго заплетенные извилины кандидата наук.

Пиццу ели молча, уставившись в телевизор. В телевизоре чего-то такое пели, чрезвычайно глупое, про каких-то девчат или девчуль. Нина плохо разобрала. Пел это всё парнишка, который с виду явно девчатами не интересуется. Хотя, кто их разберет теперь. Это, наверное, всё тоже буржуазные пережитки, ну, то, что мужчина должен быть на мужчину похож, а не на девчулю. Нина старалась абстрагироваться и думала о красивом психологе. Вот он точно на мужчину похож.

В воскресенье после поездки в универсам Нине, разумеется, пришлось вспомнить о том, как быть прислугой. Она гладила накопившиеся мужские рубашки, которые муж, руководствуясь оставленными ею инструкциями, накануне её приезда закинул в стиральную машину, изготавливала полуфабрикаты и набивала ими холодильник, мыла квартиру, которая всего-то за две недели отсутствия хозяйки превратилась в какой-то пыльный склад. Когда она гладила мужские носки, сзади неожиданно подкрался муж и ухватил её прямо за новый бюстгалтер. Нина вспомнила, как ошарашила любителя курортных приключений, и развернулась к мужу с утюгом в руках. Видимо что-то было в её глазах такое, что он отступил со словами:

– Ухожу, ухожу. Не буду мешать.

– Может, домработницу наймём? – спросила Нина за ужином.

– Ты с ума сошла! Посторонняя женщина в моём доме. Я не потерплю. Кроме того, это дорого. Даже думать забудь.

Нина не стала уточнять, что это и её дом тоже. Зачем? Ведь сверху, из наблюдательного пункта на потолке было отлично видно, что спорить бесполезно. Этот человек живёт так, как ему удобно. И если Нине неудобно жить так, как удобно ему, то спор этого противоречия никак не разрешит. И уклониться, как пион, у неё не получится. Хотя, почему нет? Если перестать готовить, обстирывать и убираться? Нет, убираться придётся. Нина сама не любит находиться в грязи. В грязи ей неудобно. Есть магазинные полуфабрикаты ей тоже неудобно. А какая разница, готовить на одного или на двоих? Правильно, никакой! Остаётся стирать и гладить. Стирает стиральная машина. А гладить? Но муж же не умеет! Не ходить же ему в мятом. И если её муж будет ходить в мятом, ей тоже это будет неудобно. А вот без чего вполне можно обойтись, так это без дурацкого секса. Правда муж её сексом особо-то и не донимал никогда. Это только сейчас вот, когда она как телеведущая стала. По всему выходило, что прежняя жизнь была для Нины вполне себе удобна и комфортна. Да! Тут без психотерапевта никак не обойтись. Нина позвонила в клинику и записалась на среду.

Зато в понедельник, когда она отдохнувшая с новой причёской, с вернувшейся внешностью, в новом платье и туфлях на шпильке предстала перед генеральным директором, он изменился в лице, и явно забыл на неё по своему обыкновению наорать, обматерить для порядка. Усадил, предложил кофе и стал ласково расспрашивать, как ей отдыхалось. В довершении беседы предложил подготовить приказ на премию заместителю главного бухгалтера за успешную работу и самому главному бухгалтеру за прекрасную подготовку кадров. Когда он огласил сумму, выделенную им для премирования лично главного бухгалтера, Нину бросило в жар. Она представила, как потратит свалившееся на неё богатство. Уж больно ей понравился полушубок младшей дамы. Нина в субботу даже примеряла подобный в своём походе по магазинам. Норковый полушубок это вам не пуховик китайский! Пуховик, даже если он числится финским, всё равно пошит в Китае и выглядит, согласитесь, совсем не как норковый полушубок.

Она галопом вернулась к себе в бухгалтерию и подготовила требуемый приказ. Как говорится, куй железо, не отходя от кассы. Вернувшись в кабинет генерального, она положила перед ним приказ и опрометчиво встала рядом. Слишком близко. Поэтому очень удивилась, когда внимательно глядя, как он подписывает приказ, вдруг почувствовала его левую руку у себя на внутренней стороне бедра. Нина резво отпрыгнула в сторону, а генеральный усмехнулся.

– Чего дергаешься, Иванова? Не бойся. Ты со мной по-хорошему, и я с тобой по-хорошему. Тебе понравится. Никто пока не жаловался.

– Ну, вы как-то раньше себя по-другому вели. Ничего такого себе не позволяли. – Нина осторожно забрала приказ. Правда, чтобы это сделать с безопасного расстояния, пришлось слегка наклониться.

– Так кто ж знал, что у тебя такие сиськи вопиющие. – Начальник воспользовался тем, что Нина наклонилась, и пощупал её грудь.

«Вот тебе и новая жизнь»! – подумала Нина, стремительно вылетая из генерального кабинета. Она чувствовала, как у неё горят щёки и почему-то уши. Опять получалось, что прежняя жизнь была гораздо удобней. Подумаешь, орал на неё матом, зато никуда не лез и не хватал, за что попало. А с другой стороны, может, ничего страшного? Пусть подержится, зато раз, два и шуба! А если он и матом орать, и щупать за разные места будет да безо всяких премий на шубу? Мать честная! Как они во всём этом безобразии живут эти красивые жёны?

Этот вопрос она первым делом и задала психологу на приёме, кратко изложив возникшие в новой жизни проблемы.

– Скажите, доктор, как мне теперь быть?

– Я не доктор, – ответил психолог, уставившись на её грудь. На те самые вопиющие сиськи, как сказал генеральный.

– Как не доктор? – удивилась Нина. – Вот же написано «психотерапевт». – Она указала на бэйджик, висящий у психолога на шее. – Терапевт – это доктор.

– Не совсем. Психолог – не доктор, он друг и советчик.

«Ага! И этот туда же! Сейчас предложит дружить прямо у него на столе, раз кушетки нет, – подумала Нина. – Вот чёртов бюстгалтер»!

Психолог тем временем опять сунул ей в руки уже знакомое круглое зеркальце.

– Вот, полюбуйтесь на себя.

Нина послушно взяла зеркальце, глянула, и чего греха таить, именно залюбовалась. Тонкий загар, практически незаметный макияж. Длинные пушистые ресницы, яркие серые глаза, аккуратный носик и пухлые губки. Чистая кожа и никаких морщин. А всего-то выспалась, сделала причёску, сходила к косметологу, подкрасилась и принарядилась. Нине даже захотелось посмотреть, что там у неё ещё есть такого красивого. Эх, маловато зеркальце.

– Ну? О чем нам с вами говорит увиденное? – спросил психолог.

– О чем? – не поняла Нина. Она нехотя отдала ему зеркальце и тут же подумала, что психолог всё же очень даже ничего из себя. Пожалуй, такой красивый и мужественный друг ей вовсе не помешает. Если, конечно, прямо сейчас не кинется с ней дружить. Она не готова пока. Мечты про красивый камин не в счёт! Да и камина что-то не видать пока.

– О том, что эту женщину уже кое-кто любит. Один человек, во всяком случае, точно.

– Кто?! – Нина вытаращила глаза. Дружба дружбой. Это понятно. Но про любовь речи не было. Он, что, обалдел совсем? Сам себе извилины заплел?

– Вы сами! – огорошил её психолог. – Вы, наконец, себя полюбили!

– А…, – с облегчением и одновременно разочарованно протянула Нина, махнув рукой. – Ну, и почему все окружающие мужчины, как с цепи сорвались? Лезут, хватают, щупают. Ладно, муж! Но генеральный туда же. Это никуда не годится. Мы так не договаривались. Меня раньше всё устраивало.

– Вы уверены? – Он опять сунул ей в руки зеркальце, и Нина как заворожённая в него уставилась.

– Ну, да. Вернее нет, – сказала Нина, разглядывая себя прекрасную.

– А мужчины, разве это плохо?

– Конечно плохо! Вам бы понравилось, если б ваш начальник вас хватал за это…. Ну, вы понимаете.

– Нет, не понравилось бы. Но тут надо сделать скидку на то, что мужчины так устроены природой. Видят красивое и хотят ухватить. Это самцы приматы. Некоторые настолько примитивны, что тянут руки рефлекторно, как ваш генеральный, некоторые более высокоорганизованны и сдерживают свои природные инстинкты. Инстинкт размножения заложен природой во всех животных. Однако мы люди и от обезьян отличаемся сознанием. Женщины, кстати, тоже ни чем не лучше. Некоторые самки были бы рады такому начальнику как ваш. А некоторые просто ищут себе идеального самца, поэтому всех остальных безжалостно отшивают. Ваша задача теперь научиться обращаться именно к сознанию окружающих вас мужчин. Особенно мужчин, облеченных какой-никакой властью, как ваш генеральный директор. Они считают себя самыми крутыми самцами, этакими хозяевами прайда. Поэтому вам придётся раз за разом вытаскивать из встреченной вами обезьяны человека!

– Ага! Как, по-вашему, я буду к его сознанию обращаться и из обезьяны вытаскивать, когда он мне под юбку лезет?

– Расскажите ему что-нибудь о проблемах с налоговой инспекцией, о грозящих штрафах, об изменениях в законодательстве, о сужении рынка банковских услуг, о думских инициативах, например. Обезьяну требуется хорошенько озадачить. Ну, и без лишней надобности к нему не ходите.

– А мужу что рассказать?

– Мужу? Зачем мужу? – Красивые брови психолога поползли вверх по красивому лбу.

– Ну, когда полезет? Чтоб отстал, – пояснила Нина.

– Так это вы его не любите? Я думал, наоборот!

– Почему не люблю? Люблю. Просто он меня раздражает особенно, когда лезет ко мне. Раньше-то и не донимал сильно, а тут, как с цепи сорвался. Секс ему подавай!

Психолог вдруг расхохотался.

– Нина! Вам надо найти человека, который бы вас для начала хотя бы не раздражал, и которого вы бы сами захотели. Ну, чтоб он к вам полез. Представили, как он к вам лезет, и размечтались, чтоб не останавливался. Чтобы ко взаимному удовольствию всё получилось.

– К удовольствию? – не поняла Нина. – Тоже мне удовольствие!

– Нина, вы про оргазм слышали когда-нибудь? – Красивое лицо психолога, несмотря на улыбку, сделалось несколько настороженным.

– Я что, по-вашему, совсем дремучая, да?

– Меня терзают сомнения, а вдруг? Если честно, в наш век информации трудно представить, что такие бывают, но мало ли….

– Никаких мало ли! Просто для одних этот оргазм, извиняюсь, как пописать выйти. Раз-два и готово, а для других целый процесс. Не всё так просто.

– У вас, значит, процесс. Тогда вам надо найти того, кто этот процесс ускорит, ну, чтоб, раз-два и готово!

– Так не бывает.

– А вот и бывает!

Психолог продолжал улыбаться, но взгляд его опять сместился в сторону этих самых, вопиющих. Интересно, что надо такое рассказать этому вот другу и советчику, чтобы он, наконец, вылез из своей обезьяны и отвлёкся от её бюстгалтера? Про налоговую и штрафы тут точно не прокатит, и про банковский сектор тоже. Хотя, этот пусть смотрит. Уж очень симпатичный. Не хватает, не лезет и на том спасибо.

От психолога Нина вышла в задумчивости. Чего это он ей насоветовал? Найти того, кто её не раздражает. Да её никто не раздражает. Ну, кроме мужа и генерального. Нина вспомнила начальника и её передернуло. Вот интересно, психолог её точно не раздражает. Ну, да. Это пока он к ней не лезет. Кстати, интересно почему? Все лезут, а этот нет. Высокоорганизованный примат, наверное. Вот чёрт! Даже посоветоваться не с кем. Посоветоваться про советчика! Не у дам же спрашивать. Хотя эти точно, чего-то такое о жизни знают, чего ни Нина, ни её мама не понимают. Наверное, дочка точно чего-то такое уже уразумела, но с ней советоваться Нина будет только в самую последнюю очередь.

– Слушай, а ты не могла бы сразу после работы всё-таки идти непосредственно домой? – заявил муж, как только Нина переступила порог. – У тебя же есть некоторые обязанности. Мне бы хотелось, чтобы жена ждала меня дома с ужином. С готовым ужином.

– Мне бы тоже хотелось, – ответила Нина, ожидая, что он поможет ей снять пуховик. Однако не дождалась и увидела его спину, удаляющуюся на кухню.

«Надо же! Какая у него неказистая задница», – подумала она, стягивая пуховик. Раньше она как-то не обращала внимания ни на его плешь, ни на брюшко, ни на задницу. Понимала, конечно, что муж далеко не Аполлон, но сейчас все его внешние недостатки вдруг буквально бросились ей в глаза. На кухню следом за ним она не пошла, а направилась в спальню. В связи с визитом к психологу она надела сегодня то самое платье, которое обтягивало и подчёркивало. Платье необходимо было снять, чтобы не испачкать. Разумеется, в субботу она, так и быть, отвезёт уже мать на дачу, куда тут денешься, но рассиживаться там ей не даст, чтобы успеть потом по магазинам потратить премию. Красивая женщина в Нине требовала новой красивой одежды. И чтоб эта красивая одежда именно подчёркивала и обтягивала то, из-за чего все они теперь к ней лезут. Такой вот парадокс. Нина решила, что пока полушубок покупать не будет. Зачем его покупать, когда весна на носу. Полушубок она купит с какой-нибудь другой премии. В Нине почему-то поселилась уверенность, что теперь у неё будут и премии, и шубы, а то и вовсе бриллианты. В конце концов, зря она, что ли, блондинкой заделалась? Бриллиантов у неё отродясь не водилось. Из украшений только кольцо обручальное и крестик на шее. И тот серебряный. Но у красивых жён просто обязаны быть бриллианты. И не хуже, чем у младшей и старшей дам. Те сверкали бриллиантами даже в бассейне.

Когда она надела халат, в спальню заглянул муж.

– Ты чего, издеваешься? Я же вроде ясно намекнул, что есть хочу. Организм не должен испытывать голод, иначе во время питания он будет откладывать полученные калории про запас. Испытывая голод, человек не худеет, а наоборот, толстеет! Мне же необходимо похудеть. В моём возрасте лишний вес….

– Бегу, бегу. – Нина протиснулась мимо него и поспешила на кухню.

Ужин она приготовила молниеносно.

Ели как всегда молча, уставившись в телевизор. Нина думала о мужчине, которого ей требовалось найти по заданию психолога. Того самого, чтобы не раздражал. И про оргазм надо бы в интернете прочитать. Уточнить, вдруг она в чём-то ошибается. Она представляла на месте воображаемого мужчины поочередно разных знаменитых актёров, но телевизионные пропагандисты откровенно мешали и лезли Нине в голову со своими неприятными злыми лицами. От этого воображаемый мужчина раздражал её гораздо больше, чем даже генеральный директор.

Ночью супруг вдруг решил доставить себе удовольствие и разбудил Нину своими приставаниями. У Нины не было никакого желания терпеть его ёрзанье у себя на теле, и она решила воспользоваться советом друга и советчика психолога, а именно, вытащить из похотливой обезьяны человека разумного. Для этого обезьяну необходимо как следует озадачить. Нина села в кровати, включила свет и сказала:

– Может быть, мне уволиться с работы?

– Зачем? – Супруг явно опешил, даже выпустил из рук одну из тех самых, вопиющих. Совет психолога подействовал. Обезьяна озадачилась и забыла о своих поползновениях.

– Чтобы ждать тебя с работы с горячим ужином, как тебе бы хотелось, – пояснила Нина, заворачивая свои вопиющие одеялом.

– Брось, меня всё устраивает. – Он полез под одеяло в поисках упущенного. – Подумаешь, поворчал маленько. Я ж для порядка. Иди ко мне.

– Ко мне начальник пристаёт, – поведала Нина. Она решила, что это может оказаться для мужа главным козырем, который уж точно позволит вытащить из обезьяны человека разумного, чем-то таким вроде налоговых штрафов для генерального. Ведь после подобного заявления человек разумный должен озадачиться по полной программе и забыть про свой инстинкт размножения, если и не навсегда, то на часок-другой как минимум.

– Как пристаёт?

– Почти так же, как ты.

– Ты с ним совокуплялась, что ли?

– Нет. С ума сошёл?

– Смотри у меня!

– Чего смотреть? Он мне премию выписал, потом лапал везде.

– Премия хорошая?

– Хорошая. – Нина решила не называть сумму, а то муж сразу придумает, как приспособить её деньги на общее благо, и прощай тогда красивое и обтягивающее.

– Это потому что ты у меня самая красивая оказалась. Кто бы мог подумать?! Нет, фигурка-то у тебя с юности хорошая была, я, как увидел, понял, что в руки плывёт, но сама в целом ты никогда особо не выделялась. Тебе надо в санаторий чаще ездить. В следующий раз вместе поедем. Мне тоже оздоровление не помешает. И регулярная здоровая половая жизнь тоже не повредит. Я читал, это очень полезно для мужского организма и продолжительности жизни. Особенно полезно в моём возрасте.

Муж продолжил её мять и ощупывать, и Нине даже показалось, что у него как минимум четыре руки, а то и все шесть. Эти его руки были везде. Вот буквально везде!

– Вот я и хочу уволиться, чтоб не лапал, – Нина упорно гнула свою линию, отпихивая мужа.

– Дурочка ты моя маленькая! Подумаешь, лапал! От тебя разве убудет? Он же премию тебе даже выписал как порядочный человек. Это обычное дело. Все так делают. А некоторые и без премии лапают. Такова жизнь.

– И ты?

– Чего я?

– Подчиненных лапаешь?

– Я нет.

– Почему?

– У меня жена красивая. Ты же знаешь. Ну, иди ко мне.

«Этого козла ничем не пробьешь! – подумала Нина, помня, что в красавицах она всего-то пару недель числится. – Наверняка лапал. И сейчас лапает! Одно другому не мешает. И премии не выписывает. У, жлоб».

Ей грешным делом даже показалось, что её генеральный, пожалуй, поприличней мужа будет. Ишь ты! Как он сказал? От неё не убудет. Раз за премию, то можно! Да какой ей ещё после такого мужчина нужен?! Все они козлы, хоть и обезьяны!

С этими вот неприятными мыслями Нина и сдалась на милость победителя, вернее примата. Правда в очередной раз исполнилась чувством глубокого отвращения и к самому примату, и к процессу, называемому сексом, но кого это волнует.

Всю неделю она упорно игнорировала генерального директора, обходя его кабинет стороной, а в случае крайней необходимости за его подписью засылала свою заместительницу Марину. Ей-то что? И так всем известно, что она любовница генерального. Вот пусть её и лапает.

В субботу ни свет, ни заря Нина заехала за матерью и рассадой. Этим она убила двух зайцев, или даже трех. Во-первых, убереглась от утреннего внимания супруга, который дрых без задних ног, во-вторых, заставила и мать встать пораньше. Пустячок, а приятно. Нечего разлёживаться, кто рано встает, тому Бог даёт и так далее. А в третьих, в два часа уже высадила мать у её дома и отправилась по магазинам за обтягивающим и очень красивым. Правда до того получила порцию яда от любящей мамы.

– Ты покрасилась? – спросила мама, усаживаясь в машину. – Очень вульгарно. Тебе совершенно не идёт.

– Спасибо, – ответила Нина. Если бы мама похвалила её причёску, вот тогда бы точно можно было бы быть уверенной, что она Нине не идёт.

Несмотря на середину апреля, снег ещё уверенно лежал на участке, и о высаживании рассады не могло быть и речи. Парники стояли окруженные обледенелыми сугробами и категорически отказывались открываться. Рассаду Нина выгрузила в дом, где электрическими нагревателями поддерживалась плюсовая температура, и помахала ей ручкой. Рассада в ответ ухмыльнулась, как бы говоря, посмотрю я на тебя, Ниночка, на майские праздники. Но Ниночка уже летела в сторону города и о майских праздниках пока не думала.

Она отметила, что мама со своими претензиями уже не так нервирует её, и связала это с тем, что слушая маму, предвкушает приятное времяпрепровождение в магазинах. В магазинах, и правда, оказалось очень и очень приятно. И потратив практически всю премию на обновки, Нина решила, что может быть и посетит кабинет генерального директора на следующей неделе. Глядишь, опять что-нибудь выгорит. Премия какая-нибудь, а то и вовсе повышение заработной платы. Супруг всё сказал правильно. И генеральный на его фоне выглядел, действительно, приличным человеком. Он платил, да ещё авансом, за то, что супруг Нины получал бесплатно. Про любовь в данном случае Нина не думала. Она уже поняла, что любви в её жизни не было, нет, и скорее всего, быть не может. Просто два мужчины практически посторонние и совершенно неприятные ей домогаются её тела каждый на свой лад. Кого и чего там любить? Нет, разумеется, один из них отец её дочери, но это тоже никакого отношения к любви не имеет. Обыкновенное удобство. Вот и ей надо к этому приспособиться и устроиться с удобствами. Ну, раз оно ей не надо, то от этого должна быть какая-то выгода!

Решение посетить кабинет генерального она, конечно, приняла, но одно дело решить, а совсем другое это решение выполнить. Поэтому Нина по-прежнему придерживалась тактики уклонения. Даже представляла себя хитрым пионом. Через неделю она записалась к психологу, единственному своему другу и советчику, чтобы похвастаться достигнутыми результатами. Разумеется, записалась на среду, так как друг и советчик принимал в клинике исключительно по средам. В остальное время он писал докторскую диссертацию и какие-то учебники.

В субботу она беспрекословно выполняла все требования матери, вытерпела вечерние поползновения супруга и все воскресенье отрабатывала роль прислуги в собственном доме. Правда, надо отдать должное мужу, он теперь послушно следовал за ней по универсаму, грузил и оплачивал продукты на неделю, а потом даже пропылесосил все полы в квартире. Домашние обязанности и поездка на дачу не доставили Нине обычного раздражении, так как мыслями своими она была занята рассказом психологу, какая она молодец, и как ловко решает проблемы по мере их поступления. Кроме того в воскресенье после обеда она заехала в парикмахерскую санатория, куда записалась заранее, чтобы обновить причёску, маникюр, педикюр и эпиляцию. Полдня, проведенные там, с лихвой окупили все моральные затраты выходных.

Однако в понедельник Нину прямо с утра вызвали к генеральному. Она по обыкновению уклонилась и отправила вместо себя свою заместительницу Марину. Марина вернулась отчего-то злая и сказала, что генеральный желает видеть главного бухгалтера лично. Нина завязала себя в узел и пошла. Ну, не съест же он её, в конце концов. В крайнем случае, если уж совсем невмоготу станет, она всегда может применить тактику сопротивления принца Гамлета. То есть, вдарит генеральному по самое не балуйся, как учил её папа, и как недавно она поступила с любителем курортных романов в санатории. Ну, уволят, конечно, после этого. Подумаешь. Хотя, нет, разумеется, не подумаешь, такого развития событий ей совершенно не хотелось бы. С работой сейчас плохо. От мужа денег на всякую красоту не допросишься. Но мало ли, чего нам хочется!

Когда она зашла, генеральный вскочил, подошёл к двери своего кабинета, крикнул в приоткрытую дверь секретарше Кате:

– У нас важное совещание, никого не пускать! – После чего закрыл дверь на ключ.

Нина замерла как тот самый кролик в присутствие удава.

– Я гляжу, Иванова, ты меня совершенно игнорируешь.

– Ну, что вы, Александр Александрович, просто работы много. Ошибочки кое-какие в квартальном исправить надо, пока время есть, вы же понимаете, лучше поздно, чем никогда…, – забубнила Нина. Почти заскулила. И лицо сделала жалостное-жалостное. Раньше её жалостное лицо всегда вызывало у него приступ бешенства.

– Иди сюда. – Он распахнул перед ней дверь своей личной комнаты для отдыха.

«Мама, дорогая»! – подумала Нина, но послушно прошла вперед.

Он закрыл за ней дверь и ухватил её сзади в точности, как это делал похотливый курортник. Так да не совсем.

Нина уже изготовилась нанести ему сокрушительный удар поддых, как вдруг по телу хлынули мурашки, её бросило в жар. Чего-то такое он с ней делал своими руками, что ей совершенно расхотелось бить его. Наоборот, захотелось, чтобы он продолжал. В организме вдруг что-то неожиданно щёлкнуло, по телу прокатились странные волны, Нина вскрикнула и забилась как пойманная рыба. Вот тебе и раз-два и готово! Готово да ещё как!

– А ты, Иванова, горячая штучка, – сказал начальник, закончив своё чёрное дело. – Такое сокровище под носом чуть не упустил.

Как ни странно Нине хотелось продолжения. Она с трудом пришла в себя, поправила причёску и всё остальное. Он сунул ей в руки какие-то бумаги, распахнул перед ней дверь своего кабинета и строгим голосом сказал:

– И чтоб к среде у меня все цифры были! Ты поняла, Иванова?

– Поняла, – просипела Нина и пошла по коридору, прижимая к себе бумаги.

Разумеется, она позвонила в клинику и отменила свой визит к психотерапевту. Вот что после этого она должна ему рассказать? Где тут уклонение, и сопротивление?! Сплошное сгибание под ударами судьбы. О, Господи, но как же это было! Пожалуй, Нина теперь готова так сгибаться под этими ударами как можно чаще.

Весь вечер, следующий день и утро среды Нина прожила, как в тумане. Она представляла, как пойдет к начальнику, и там с ней это случится опять. Вот ведь странное дело. Генеральный директор ей совершенно не нравился. Ну, ни капельки, ни на миллиметр. Конечно, он не плешивый, как её муж, но не менее толстый и по большому счёту совершенно противный. Одни пальцы чего стоят. Толстые, короткие, волосатые. Бррр. Неужели это от страха с ней такое происходит?

В среду он вызвал её с отчётом. Нина взяла те самые бумаги, которые он сунул ей в руки прошлый раз, и последовала к нему в кабинет. К её удивлению всё действительно повторилось. И безо всяких там длительных процессов, а именно, раз-два и готово.

– У тебя загранпаспорт есть? – спросил он, провожая Нину к выходу из кабинета.

– Нет. – Нина удивилась. Зачем ей загранпаспорт, если она никуда дальше санатория в своей жизни не ездила. Вот у мужа загранпаспорт имелся. Он из заграничных командировок не вылезал.

– Катя, – обратился генеральный к секретарше, выкатившись вместе с Ниной в приёмную. – Оформи Ивановой ускоренно по нашим каналам загранпаспорт и визу шенгенскую. Приказ оформи. Она со мной в Париж поедет.

От слова Париж Нина впала в нечто, что, наверное, можно было бы сравнить с комой. Во всяком случае, сама для себя она свое состояние обозначила как бессознательное. И в этом своём бессознательном состоянии задала совершенно идиотский вопрос:

– Зачем?

– Иванова, ау?! – ответил генеральный. – Ты только матом, что ли понимаешь? Я тебе чего только что вдалбливал?

Нина представила, чего он ей только что вдалбливал, и покраснела. Она стояла и растеряно хлопала глазами.

– Кто проверит, как новая программа с твоей дурацкой «один эс» стыкуется?

Нина чуть не спросила, какая такая новая программа, но вовремя спохватилась, видимо вышла из бессознательного состояния.

Далее всё происходило как при просмотре фильма на повышенной скорости. Регулярные визиты в кабинет генерального, оформление загранпаспорта и визы, злые взгляды сотрудниц, удивление на лице супруга, командировка в Париж – это нечто из ряда вон, скандал с мамой, требовавшей отвезти её к врачу именно тогда, когда Нина предполагала находиться в Париже. Наконец, внезапное повышение зарплаты, от размера которой Нина опять погрузилась в бессознательное состояние, однако быстро вынырнула оттуда, подсчитав, что с такой зарплатой она купит полушубок к осени без особых проблем. И ещё много чего себе купит. Нина вспомнила дочь. Вот оно как. Вот оказывается, зачем её детка убежала за итальянским хмырём. Хмырь, правда, в отличие от генерального являлся несомненным красавчиком. Наверное, поэтому сам требовал содержания. Нина подумала, что ей невероятно повезло. Она получает от генерального не только удовольствие, но ещё и бонусы. После этих раздумий, она перевела дочери денег. Та тут же перезвонила.

– Мам, ты не заболела? – спросила она из своего далёкого Рима.

– Нет. Всё в порядке. Береги себя. И помни, что удовольствие всё-таки должно быть взаимным. Случается такое. Я точно знаю.

Нина чувствовала себя умудрённой опытом и хотела помочь всем женщинам мира.

Летели в Париж бизнес классом. Секретарь Катя, правда, при заказе билетов затребовала приказ, так как в положении о командировании сотрудников, перелеты, суточные и лимит проживания главного бухгалтера никак не регламентировались. Главный бухгалтер вообще там не упоминался. Потому что предполагалось, что ему некуда и незачем летать. Вообще-то такой приказ должна была бы затребовать сама Нина как главный бухгалтер, но у неё голова шла кругом, и ей как-то было не до того. Зато всем остальным сотрудницам вдруг непременно понадобилось знать, на каком основании и за каким бесом главная бухгалтерица вообще летит в Париж да ещё летит бизнес классом! Нина задумалась, скольких сотрудниц своего предприятия генеральный директор уже осчастливил, а сколькие ещё мечтали бы оказаться на месте Нины? Вот уж точно хозяин прайда. Ну, или петух в курятнике, а то и вовсе козёл в огороде.

– Ты же понимаешь, – сказал он в самолёте, оглаживая её коленку и не только коленку. – Мне в должности главного бухгалтера нужен доверенный человек. Верный.

– Но я же вроде никогда вас не подводила! – удивилась Нина.

– А теперь тем более не подведешь.

В номере Нине понравилось, даже сравнивать нельзя с номером, в котором она проживала в санатории. Правда, генеральный всё время ворчал. То ему было не так, а это не этак.

Когда Нина увидела, как он выглядит без костюма, ей стало нехорошо. Он весь был покрыт шерстью, в точности как обезьяна. Ну, да! Он же самец примат. Нина вспомнила психолога и затосковала. Однако примат быстро вылечил её от тоски, и вскоре она уже скакала на нём, постанывая от восторга, как и положено настоящей самке обезьяны. А уж в магазинах потом она его практически полюбила уже чисто по-человечески.

Муж неожиданно встретил её прямо в аэропорту, вручил цветы, что за ним никогда не водилось, принял чемодан и пакеты с покупками, строго посмотрел на генерального. Тот, ни капельки не смутившись, оскалился и крепко с чувством пожал супругу руку. Сказал, что давно мечтал познакомиться. Потом плёл ещё что-то про то, что Нина является уникальным специалистом, и что, наконец, у предприятия появилась возможность по достоинству оценить её деловые качества. Нина, которая при появлении мужа вдруг густо покраснела, тут же пришла в себя и поверила, что и правда является очень ценным кадром, без которого никак не обойтись тем более в Париже. По дороге домой в такси муж держал Нину за руку, гладил ей коленку и шептал на ухо, как он соскучился. Нина всю дорогу думала, что в целях сохранения семьи и всеобщего спокойствия от неё не убудет, если и этот примат будет на ней изображать из себя героя-любовника. Про психолога она даже не вспоминала. Ей почему-то было стыдно.

В субботу на даче мать всё-таки припахала её к посадкам. Нина сидела в парнике на грядке, высаживала рассаду и вспоминала генерального примата. Она уже предвкушала, как после оперативки в понедельник он попросит её остаться, заведет в свою комнату отдыха, и там они уже досконально закрепят достигнутые на оперативке решения.

– О чём ты всё время думаешь? – раздраженно спросила мать. – Всё в облаках витаешь. Кучней сажай!

– Куда кучней? Чтоб потом удивляться, почему на моих грядках всё величиной с кулак, а у тебя мелочёвка растёт? – возмутилась Нина. – Организму, чтобы расти, нужен простор и питание.

– То-то я смотрю, твой организм в одном месте уж больно разросся! Не иначе, как силикону тебе туда в твоём санатории накачали. Или это по Парижам силикон накачивают?

– Ничего мне никуда не качали! – Тут Нина соврала, потому что косметолог сделала ей специальный укол геля в губы, после которого губы у Нины разгладились и налились, как вишни. Даже в восемнадцать у неё не было таких красивых губ. Хотя, кто его знает? Может, и были, только Нина об этом ничего не знала. Никто не сказал.

– Как же! У тебя с роду такой груди не было.

– Да что ты говоришь? Грудь та же, бюстгалтер новый. Грамотный. Вот такого у меня с роду точно не было.

– Не ври матери. Софи Лорен выискалась. Это она говорила, что лифчик надо на размер меньше покупать, тогда грудь большой кажется. У тебя вон, тоже вываливается отовсюду как у кормящей. Может, ты беременная?

– Не может, – огрызнулась Нина, однако задумалась. Насчет беременности она не волновалась из-за спирали, которая никогда не подводила, но грудь и правда из нового бюстгалтера буквально выпрыгивала. А ведь она купила его совсем недавно. Надо бы к врачу, что ли, сходить. Вот только к какому? В этом вопросе психотерапевт точно не поможет. Разве что одобрит. Нина вспомнила, как он не мог оторваться от созерцания её бюста, и усмехнулась.

– На майские уже можно будет картошку сажать. Гони своего умника на дачу, – проворчала мать. – Пусть потрудится на свежем воздухе. Кандидатам наук полезно грядки копать.

В этом вопросе мать, конечно, права, чего он всё штанги в зале таскает, от лопаты пользы больше, только иди, попробуй его загони куда-нибудь. Сразу найдет сто причин, почему ему в грядку нельзя. Такую базу подведет, что закачаешься! Это у Нины никогда в запасе серьёзных аргументов нет, чтобы от дачной трудовой повинности увильнуть. Тоже мне «пион уклоняющийся». Делиться этими соображениями с матерью Нина не стала, а просто спросила:

– Мам, скажи, зачем мы это всё делаем? На даче надо отдыхать, как все нормальные люди. Вон у соседей везде гамаки, шезлонги, бассейны, мангалы, а мы пашем. Были б бедные, тогда понятно, а так…. Давай, я на рынок поеду и куплю. И картошки, и помидор, и зелени, и редиса, и клубники!

– Ишь ты, купилка! Разве можно сравнить выросшее на своей земле с тем, что басурмане нерусские на рынках продают? Где они это берут?

– Не знаю. В Азербайджане, наверное. Или в Турции. Какая разница?

– Такая разница, что всё у них на вкус пластмассовое, а значит вредное! Химия сплошная.

– Не всё. А к тому моменту, как твой урожай созреет, на рынке тоже всё будет не хуже.

– Вот ленивая ты, Нинка, девка! В кого такая ленивая? Ума не приложу. Лишь бы не работать.

Тут Нина замерла и встала из грядки. Так это она, оказывается, ленивая? Посмотрела на свои треники с вытянутыми коленками, старую рваную футболку, и задумалась. Даже наверх, под стеклянную крышу парника мысленно перемещаться не потребовалось. Вместо того чтобы отдыхать в свои законные выходные, она карячится в грядках, не пойми зачем. Более того, когда все сотрудники и сотрудницы её предприятия разъедутся отдыхать на майские праздники, кто куда, она поедет на дачу сажать картошку! Да она прямо сейчас этой картошки вагон может купить. С новой-то зарплатой.

– Я на майские уеду, – сказала она спокойно, отряхнула колени и вышла из парника.

– Куда это? – Мать вышла следом.

– В Турцию, – сказала Нина первое, что пришло ей в голову.

– Как в Турцию? А кто меня на дачу отвезет?

– Сама доедешь. Вон, на электричке. Хочешь на такси, я тебе денег оставлю.

– Мне твои деньги не нужны!

– Как хочешь. – Нина зашла в дом, сняла с себя рабочую одежду, надела новые джинсы, купленные в Париже, чудесную новую трикотажную кофточку с большим вырезом и джинсовую курточку. Сунула ноги в новые кроссовки на высокой танкетке и глянула на себя в зеркало. Конфетка!

Она вышла на крыльцо. Мать сидела на ступеньках террасы. Она разглядывала свои руки с траурным маникюром под ногтями.

– Мне надо в город, – сказала Нина. – Если хочешь поехать со мной, поторопись.

– Это только такой извращенец как твой отец мог придумать этот выверт. Поставить меня в полную зависимость! Я должна теперь в ногах валяться, чтобы ты меня возила на моей же машине на мою же дачу!

– Ну, эта машина не совсем твоя, – заметила Нина. – Твоя, вернее папина, если ты помнишь, продана и деньги ушли на первый взнос за мою машину. Кредит я выплатила сама. Недавно только последний платеж в банк отправила. Сейчас выходные, но прямо в понедельник пойду к нотариусу и оформлю тебе дарственную на дачу. Справедливость хотя бы частично будет восстановлена. А деньги за папину машину я тебе верну все до копеечки, не сомневайся. Ты меня знаешь, мне чужого не надо. Раз это чужое, как ты говоришь.

Нина положила на стол террасы ключи от дачи и пять тысяч рублей. На всякий случай. Вдруг мать надумает всё же на такси ехать.

– Ах, ты! – Мать резво вскочила со ступенек. – Да, как ты смеешь?!

– Что я смею? – Нина вдруг поняла, что устала. Смертельно устала от всей этой невероятной глупости. Поняла, что ещё немного такого напряжения, и она сдуется как воздушный шарик. Буквально сморщится и выпадет из своей красивой одежды. – Ты едешь или нет?

– Убирайся! Убирайся вон отсюда! Ты мне не дочь!

Нина села в машину и выехала с участка. Она представила, что теперь скажут соседи, и решила, что лучше уже ей этого не знать, и по возможности никогда. По дороге она позвонила младшей даме и поинтересовалась, куда обращаться, если на майские праздники вдруг взбрело в голову поехать в Турцию.

Дома она застала мужа. Он почему-то не упражнялся со штангой в зале, а валялся русалкой на диване перед телевизором.

– Чего-то ты рановато сегодня. – Он потянулся, зевнул и поинтересовался: – Как раскопки? Нефть обнаружили?

– Люди теперь новая нефть. От них казне пользы больше. А ты чего не в зале? – в свою очередь поинтересовалась Нина.

– Сейчас пойду.

– Иди. Я в душ. – Она предвкушала, как примет сейчас душ, на который не стала тратить время на даче, уж больно ей хотелось убраться оттуда поскорее, а потом позвонит агенту, телефон которой её выслала эсэмэской младшая дама.

– Тут такое дело, коллеги предлагают мне с ними в Геленджик на майские поехать, в пансионат. У нас там квота от предприятия. Хороший коллектив подбирается, интеллигентные люди. Я подумал, ты всё равно на даче торчать будешь со своей мамой. Может, я поеду? Мне же тоже надо как-то отдыхать.

– Езжай, конечно! – Действительно, надо же ему как-то отдыхать, а то переработался штангу таскать.

Нина зашла в ванную и захлопнула дверь перед его носом. Разделась, покрутилась перед зеркалом, отметила, что грудь и правда как-то изменилась: то ли выросла, то ли округлилась. Решила на следующей неделе обязательно попасть к врачу. Всё конечно красиво, но кто его знает? Виданное ли дело, чтобы у человека в её возрасте почти на пятом десятке грудь вдруг стала расти. Надо, кстати, у младшей дамы и телефон хорошего врача попросить. У неё точно есть. С этими мыслями Нина встала под душ и смыла с себя весь скандал с матерью. Прямо чувствовала, как с водой уносится всё неприятное. Вышла она из ванной как новенькая и с чувством лёгкого голода направилась на кухню. Однако на пути к холодильнику она с удивлением обнаружила собственного мужа.

– С кем это ты в Турцию наладилась? – строго спросил он, преграждая Нине путь. – Думала, не узнаю? Мне твоя мать звонила!

– Ни с кем я не наладилась. Я ещё вообще никуда не наладилась. Только звонить узнавать собиралась, возможно ли. Это ты вроде у нас уже точно наладился.

– Ты про Геленджик? Так поехали вместе, если ты на дачу не едешь!

– «Замечательный мужик меня вывез в Геленджик», – пропела Нина, неизвестно откуда взявшиеся в голове слова. Наверное, по телевизору такую муть слышала. – Я не хочу в Геленджик. Я хочу в Турцию. У нас на майские многие в Турцию едут. Говорят, хорошо там. Вот и я хочу посмотреть. Загранпаспорт у меня теперь есть.

– А почему мне ничего не сказала, ну, что в Турцию хочешь?

– Так ты не спрашивал, ты меня сразу на дачу с матерью определил.

– Нет, так не годиться. Надо вместе ехать. Мы же семья – ячейка общества. Куда же я тебя одну отпущу?

– То есть, в грядку одной можно, а в Турцию нет?

– Как можно сравнивать? Если ты будешь на даче в присутствие матери, мне не о чем волноваться. А вот в Турцию приличные женщины одни не ездят. Узнай, что там предлагается, подумаем, сравним и выберем, куда поехать. Бюджет у нас не резиновый, ты это должна понимать. Звони, давай, куда собиралась.

Нина послушно набрала номер агента и сослалась на младшую даму. Агент выразила свои восторги по поводу многочисленных достоинств младшей дамы, затем внимательно выслушала Нину, после чего незамедлительно выдала несколько вариантов спецпредложений, но одно спецпредложение она выделила особо. Отель являлся пятизвездочным, и туда не пускали с детьми младше восемнадцати лет, ну, чтобы постояльцы смогли отдохнуть без шума, гама и прочего «рам-зам-зам», как сказала агент. Нина не знала, что такое «рам-зам-зам», но выражение ей понравилось. Агент объяснила, что на майские народ валит в Турцию в основном с ребятишками, поэтому в этом отеле имеются горящие скидки. Решать нужно немедленно, так как всё зависит от наличия мест в самолётах. В самолёты-то с детьми допускают, ещё как! Нина взяла полчаса на размышление и огласила супругу требуемую сумму. От цифры глаза супруга стали круглыми.

– Может быть, лучше всё-таки в Геленджик? – спросил он. – Там за проживание предприятие платит, и море тоже имеется. Остается только питание оплатить и билеты. Гораздо дешевле получится.

– Я могу заплатить за себя сама. – Нина пожала плечами. Действительно, новая зарплата позволяла сделать это запросто. Она могла бы и за мужа заплатить, но ему об этом знать не обязательно.

– Тогда другое дело. Хотя и это серьёзная трата. Звони, соглашайся. – Он удалился из кухни, и когда уже Нина давала агенту согласие, вернулся с деньгами.

Нина переслала агенту фотографии загранпаспортов и договорилась встретиться в понедельник, чтобы передать деньги, после чего они с мужем засели у компьютера, читать отзывы и смотреть фотографии отеля. Отзывы оказались превосходными, фотографии впечатлили. Оба ахали и охали, так как мы помним, что Нина нигде кроме санатория не отдыхала, а её муж если и ездил, куда в отпуск, то с какими-то своими друзьями и коллегами в Крым или, вот, в Геленджик. Но одно дело Геленджик и санаторий, а совсем другое дело в загранице отель пять звезд с собственным замечательным пляжем.

Такое хорошее совместное дело как просмотр фотографий, закончилось вполне себе терпимым сексом, после чего супруги дружно отправились в универсам за продуктами, а потом, неслыханное дело, пошли в ресторан рядом с домом. Муж сказал, что таких чудесных выходных у него не было никогда. За всеми этими интересными делами Нина как-то даже забыла и думать о существовании генерального и закреплении достигнутых договоренностей у него в кабинете.

Маммолог, к которому Нина отправилась на неделе по рекомендации младшей дамы, оказался мужчиной. Младшая дама авторитетно заявила, что все лучшие врачи особенно маммологи и гинекологи непременно мужчины. А этот маммолог – профессор, доктор наук, лучший в городе. Нина предполагала увидеть старенького профессора, похожего на доктора Айболита, но врач оказался симпатичным мужчиной средних лет, чем-то смахивающим на красавца психолога.

– Раздевайтесь, – скомандовал он.

Нина послушно сняла свитер и бюстгалтер.

– И что вам не нравится? Прекрасная работа. Когда импланты ставили? – поинтересовался доктор, внимательно рассматривая вызывающую, или как сказал генеральный, вопиющую грудь Нины.

– Какие импланты? – не поняла Нина.

– Свои такие? Красота! Давненько я такого не наблюдал. Так. А что вас не устраивает?

– Меня всё устраивает, только вот растут.

– Так это же прекрасно!

– Но не в моем возрасте. Это настораживает как-то.

– Так, так. А что у нас за возраст?

– Тридцать девять.

– Надо же! А я думал вам лет тридцать, от силы тридцать пять. И дети у вас есть? Кормили грудью?

– Дочь у меня имеется. Кормила её практически до года, у меня молока много было. Только потом грудь как-то съёжилась, а тут опять…

– Ну-с, посмотрим. – К большому смущению Нины доктор начал ощупывать её грудь и так и этак. – Вроде на ощупь всё хорошо. Теперь приляжем на кушеточку и как цивилизованные люди посмотрим на УЗИ.

Укладываясь на кушетку, Нина подумала, что цивилизованным людям можно было бы, наверное, прямо с этого и начать, а не тискать грудь пациентки, как это делают обыкновенные приматы без докторской степени. Правда, следует отметить, что действия этого примата выгодно отличались от действий её супруга, который постоянно наминал Нине грудь, как будто пытался замесить тесто. Ну, так профессор же, доктор наук!

– Кстати должен вам сказать, что грудь в большинстве случаев растёт не от болезни, а от хорошей жизни. Полноценное питание, регулярная половая жизнь, нормализация гормонального фона. – Заметил доктор, нанеся на одну грудь Нины холодный гель, и принялся елозить по нему какой-то штуковиной. Затем проделал то же самое со второй грудью. Это, конечно, оказалось не так приятно, как первичный осмотр на ощупь.

– Ну, что ж! Вытирайтесь, одевайтесь и подождите в коридорчике, пока я вам вынесу заключение.

– А без заключения, что скажете? На первый взгляд.

– И на первый взгляд, и на второй вы, девушка, совершенно здоровы. Так что пусть грудь ваша растёт на радость окружающим. Чем больше грудь, тем больше счастье. Однако! – Доктор протянул руку в сторону Нины, будто бы хотел её опять потрогать, но передумал. – Ко мне через годик милости прошу. Провериться никогда не вредно.

Надо сказать, что и генеральный директор, и муж Нины видимо полностью разделяли сентенцию маммолога о связи размеров груди с размерами счастья. Ну, так чего с них взять, с приматов?

В Турцию Нина с супругом летели чартером среди орущих детей и довольных, полупьяных соотечественников. Конечно не бизнес класс, но зато весело. Однако к концу полёта Нина с мужем не переставая радовались, что в их отель всю эту публику точно не допустят. И действительно! К их отелю отдыхающих от самолёта вёз не огромный автобус, а небольшой микроавтобус, в котором кроме Нины с мужем оказались еще две пары. В микроавтобусе было прохладно, никто не визжал, не требовал есть, пить и писать.

Отель в реальности оказался ещё лучше, чем на фотографиях. При размещении муж Нины сделал строгое лицо и потребовал номер с видом на море. Ему разъяснили, что в отеле все номера исключительно с видом на море. Номер превысил все ожидания Нины. Конечно, в отзывах она читала, что Турция это вам не Европа и тамошняя пятерка с трудом дотягивает до среднеевропейской трешки. Нине так не показалось, но она решила, что бывалым туристам виднее, так как она всего-то была в Европе один раз. Мужу тоже всё понравилось, хотя он по своим командировкам знал европейские гостиницы отлично особенно трешки.

На балконе слышно было, как шелестят пальмы, поют птицы, и ещё пахло морем. Нина так бы и сидела там целый день, глядя на яхты и кораблики, бороздящие водную гладь. Муж обнаружил в номере мини-бар, а в нём воду, пиво и белое вино. Пока Нина разбирала багаж, он тщательно изучил найденную в номере инструкцию на предмет того, что всё-таки включает в себя это самое «всё включено», потом, не поверив своим глазам, спустился вниз на рецепцию, откуда вернулся совершенно счастливым. Оказалось, содержимое мини-бара тоже включено во «всё включено», поэтому он тут же вскрыл бутылку пива, глотнул, и со словами «сойдет для сельской местности» отправился на балкон. Нина закончила развешивать и раскладывать вещи и тоже вышла туда. Она села на пластиковый стульчик и уставилась на море.

– Может, и мне нальёшь? – поинтересовалась она у мужа.

– Ты пьёшь пиво? – удивился супруг.

– Почему пиво? Я вина хочу.

– Вина? А тебе можно?

– А почему нет? Я разве похожа на малолетнюю, больную или беременную.

– Да, нет. Ты просто не пила никогда.

– Так никто не предлагал, – резонно заметила Нина. – А сейчас хочу выпить.

– Ты очень изменилась после своего санатория, – сказал муж, уходя с балкона.

Он вернулся с бокалом белого вина и поставил его на столик перед Ниной. Нина глотнула вина, оно оказалось кисловатым. Старшая и младшая дамы угощали её каким-то другим. Но второй глоток пошёл уже лучше, а третий и вовсе покатился как по маслу. В Париже генеральный пытался учить Нину, как выбирать вино, но времени на то, чтобы научиться было всё-таки маловато, и кроме того тут выбирать не приходилось, что включили, то и пей. Нина повеселела и потребовала ещё бокал.

– А тебе не хватит? – спросил муж, пьющий уже вторую бутылку пива.

– Почему мне должно хватить?

– Ну, приличные женщины обычно пьют мало.

– Откуда ты знаешь? – ответила Нина, а про себя подумала, что уж её муж точно знает всё на свете и имеет обо всём своё непререкаемое суждение. – Налей, пожалуйста, или тебе жалко?

– Мне не жалко, всё включено, просто я волнуюсь.

– Волнуешься, что я начну петь песни, танцевать на столе или меня вырвет на кровать? Ты вон вторую бутылку пива хлещешь, может, и мне пора волноваться? – Нина сказала это как заправская сварливая жена из телесериала.

Раньше она бы никогда не стала спорить с мужем. Сказал нет, значит, нет. А тут даже абстрагироваться и мысленно отъезжать никуда не пришлось. Как-то автоматически получилось. Вряд ли это психолог на неё так повлиял. Раньше она к мужу относилась с уважением, а сейчас её переполняло лишь раздражение. Психолог, конечно, сделал своё дело, научил Нину в первую очередь уважать себя, а вот завершил процесс скорее всего генеральный. Нине теперь было с чем и с кем сравнивать. Уж генеральный точно первым делом предложил бы ей вина. Ну, и ещё кое-чего непременно учудил бы, как только в номер пришли.

– Так это ж пиво. Чего волноваться? – неожиданно для Нины муж стал оправдываться. – С пива разве напьешься до невменяемого состояния? Это слабоалкогольный напиток, чтобы окосеть, его надо выпить целый ящик или бочку. А кроме того пиво выводится из организма очень быстро, не зря же после его употребления так сильны позывы к мочеиспусканию.

– А ты когда-нибудь представлял, как ты воняешь после употребления этого слабоалкогольного напитка независимо от скорости его выведения из организма?

– Воняю?

– Именно воняешь! Вульгарно. Хорошо хоть не писаешь в штаны от своих позывов к мочеиспусканию. А кроме того от пива толстеют. Это же жидкие углеводы. Ты, как мне помнится, вроде у нас худеешь на диетическом раздельном питании. Паровые тефтели и всё такое… – Нина сходила к мини-бару за бутылкой, вернулась и налила себе полный бокал. Ей стало весело. Однако двумя бокалами она всё-таки решила ограничиться. Впереди маячил ужин. Да и позывы к мочеиспусканию от белого вина, видимо, ничуть не слабее, чем от пива.

Перед отъездом Нина встречалась с младшей дамой, и та, узнав, в какой именно отель Нина едет, дала ей исчерпывающие инструкции, что брать с собой из одежды.

– Турция многолика! – пояснила она, внимательно рассматривая фотографии с сайта отеля. – Отель отелю рознь, где-то и ресторан вылитая столовка, а где-то таких канделябров понавешают, что без приличных шмоток будешь чувствовать себя голой. Это, похоже, именно тот случай. С канделябрами. Правда выпивка везде говно, но если дашь официанту доллар на чай, то есть большая вероятность, что нальют из правильной бутылки.

– Доллар? Да за доллар мой удавится!

– Напрасно. Тогда придётся пить уксус, хоть и в вечернем платье.

Соответственно к ужину Нина принарядилась в новый чёрный сарафан из дорогого магазина и скептически оглядела мужа в футболке, шортах и шлёпанцах. Увиденное никуда не годилось и канделябрам категорически не соответствовало.

– Ты там прочёл в инструкции, что к ужину мужчин просят являться в брюках и ботинках?

– Да, ладно! Это ж юг. Что я на югах не бывал? На югах все ходят в шортах. И в Крыму, и на Кавказе. А про Турцию я в «Нашей Раше» смотрел, ничего особенного, никто в смокингах не ужинает.

– Как знаешь. – Нина пожала плечами и выплыла из номера. Её сарафану очень соответствовала именно такая плавная походка богини.

Перед ужином выяснилось, что в отеле, куда не пускают детей до восемнадцати лет, большинство проживающих немцы и пожилые англичане, а никак не персонажи из «Нашей Раши». Все явились к ужину очень нарядные, некоторые дамы в вечерних платьях. В смокингах, однако, никого не было, но в трусах и шлёпанцах тоже. В ожидании ужина публика клубилась в холле, где играли музыканты. Среди отдыхающих сновали официанты с подносами шампанского. Нина благодаря младшей даме уже знала, что шампанское иногда подают в качестве аперитива. Ну, чтоб аппетит разыгрался. Сарафан Нины вполне себе вписывался в антураж, а вот супругу пришлось возвращаться в номер, надевать брюки и летние ботинки. Хорошо, что у него имелись джинсы, в которых он летел, да Нина, памятуя советы младшей дамы, сунула в чемодан парочку его летних льняных штанов.

Нина взяла шампанское с огромного подноса и присела на диванчик в ожидании мужа. Тут же рядом нарисовался вполне себе симпатичный немец средних лет и стал чего-то втолковывать Нине. Она ничего не поняла, даже толком не разобрала, на каком языке он говорит. Пришлось в ответ вежливо улыбаться и лепетать нечто типа «моя твоя не понимайт». Наконец, немец уяснил, что Нина русская, и позвал на подмогу второго немца, который немного говорил по-русски. Оказалось, немцев очень интересует, с кем Нина приехала, нет ли у неё подруги, и пойдет ли она вечером на танцы. Нина не успела ничего ответить, так как вернулся её супруг в мятых брюках и свирепым взглядом разогнал немцев.

Шведский стол за ужином впечатлил размерами и разнообразием, однако еда оказалась не особо вкусной. Приемлемым было только то, что готовили тут же на гриле, поэтому туда и выстроилась очередь с тарелками. Нина с мужем взяли себе жареной курицы, овощей из которых Нина тут же сделала салат, и огромное блюдо черешни. Пили вино. Попробовали красное, но пить не смогли, вино действительно смахивало на уксус, поэтому заказали белого. О том, чтобы дать чаевые по совету младшей дамы, не было и речи. Муж Нины не тот человек, чтобы разбрасываться деньгами направо и налево. Тем не менее, официант буквально кружил вокруг их столика, постоянно подливая Нине вина. Нина веселилась, а муж сидел с недовольным видом.

На третий день пребывания Нина освоилась и поняла, что ей очень даже нравится отдыхать в Турции. Ей нравился на завтрак свежевыжатый сок, омлет и хороший кофе, который Нина навострилась делать у кофемашины, вместо бочкового, который разливали всем из кофейника. Ей нравилась рыба, которую пекли прямо на пляже, и пиво на обед, шампанское, вино и черешня на ужин, но, конечно больше всего ей нравилось море. Несмотря на то, что оно оказалось прохладным, Нина буквально не вылезала из воды. В Питере в самые жаркие летние деньки вода в заливе вряд ли бывает теплее. Нина плавала, загорала, опять плавала, опять загорала и хорошела, хорошела, хорошела. Мужчины не сводили с неё глаз. Все. И русские, и немецкие, и английские, и особенно турецкие.

После обеда организм требовал сна, и Нина с удовольствием спала на пляже в тени под зонтом. Перед ужином муж теперь всегда настаивал на исполнении супружеского долга, и Нина смиренно терпела этот неприятный процесс. Единственное, что ей не нравилось на отдыхе в Турции, так это то, что мужа теперь тянуло исполнять этот дурацкий долг каждый день, а то и по два раза на день.

Однажды после исполнения супружеского долга, когда они пили вино на балконе перед тем, как выйти к ужину, муж, глядя в морскую даль, сказал:

– Ты бы всё-таки как-то поскромнее себя вела.

– Что ты имеешь в виду? – удивилась Нина.

– Ну, мне кажется, ты одеваешься не по возрасту.

– Как это?

– Излишне вызывающе. Ты всё-таки замужняя женщина, мать взрослой дочери.

– И что?

– Ну, эти шорты твои короткие, маечки, сарафаны неприличные.

– Неприличные?

– Именно неприличные! В них груди твои торчат очень вызывающе, как пистолеты. Мужчины же кругом. Они смотрят.

Нина никогда не думала, что её могут так раздражать слова! Но от слова «груди» ей захотелось спрыгнуть с балкона. Уж лучше бы сказал как генеральный «вопиющие сиськи». Это хоть как-то по-человечески звучит, не то, что груди. Интересно, где только такое слышал или вычитал! С балкона она, конечно, прыгать не стала, но посмотрела на мужа с отвращением.

– Ну, немки вон на пляже вообще груди свои в купальники не прячут, – заметила она, слегка запнувшись на слове «груди».

– Эти немки вообще могут без купальников ходить, кому они нужны? А вот ты другое дело. Тебя все хотят, аж слюни у них текут. Меня это нервирует.

– Значит мои груди, – Нина сделала упор на слове «груди» и скривилась, как от кислого, – тебя нервируют.

– Нет, мне они как раз нравятся, как ты уже смогла заметить. Меня нервирует, что ты их выставляешь напоказ, и на них смотрят другие мужчины. Ты в последнее время, я тебе уже говорил, очень изменилась, и если б я тебя так хорошо не знал, то мог бы подумать, что ты мне изменяешь направо и налево. Или если ещё не изменяешь, то уж точно собираешься изменить, причём без разбору со всеми подряд. – Он плавно повел рукой, как танцовщица народных танцев, видимо, обозначая этим толпу желающих, с которыми неразборчивая Нина готова ему изменять, но почему-то этого не делает.

– А почему ты так уверен, что я тебе не изменяю? – Нина аж подпрыгнула на месте и налила себе ещё один бокал вина, внеплановый. Она уже не ждала, когда муж откроет бутылку и нальёт ей, самообслуживалась. Ей не привыкать. Уж если она сумки с продуктами сама столько лет из универсама таскала, то уж вина-то себе как-нибудь нальёт. И нальёт именно столько, сколько посчитает нужным. А вот сумки таскать уже больше не собирается.

– Уверен.

– Поясни.

– Ну, ты ж у меня фригидная. Чего тут непонятного.

– Какая я? – не поняла Нина. – Это что значит?

Конечно, Нина знала, что означает этот термин, но что понимает под этим её муж, необходимо было всё-таки уяснить.

– Ну, фригидная значит холодная! Тебя же секс не интересовал никогда, он тебе не нравился и сейчас не нравится. В этом, разумеется, с одной стороны нет ничего хорошего, но с другой стороны получается, что мне повезло и волноваться не о чем.

Нина внутри себя захохотала гомерическим хохотом. И не просто гомерическим, а ещё и злорадным таким хохотом. Так обычно в кино хохочут всякие злодеи, прежде чем нажать на кнопку и уничтожить мир.

– Вот и не волнуйся. Одеваться буду, как мне нравится. А смотрят или не смотрят, какая в этом случае разница. Пусть завидуют! – сказала Нина, отхлебнула вина и полезла в смартфон гуглить, что же на самом деле с медицинской точки зрения означает термин «фригидная». А то вдруг и она что-то не так понимает. Прочитала внимательно. В статье о женской фригидности почему-то ничего не говорилось о шестируких половых партнерах, у которых все шесть рук кривые и косые. Подумала, что благодаря своему супругу, так бы и умерла, не догадываясь, чего все так носятся с этим сексом и оргазмами. И не только благодаря супругу, еще родителям надо большое спасибо сказать.

Воспитывали Нину в строгости. В школу её отвозил отец, забирала мать. Никаких вечеринок и внеклассного общения.

– Ты в школу учиться ходишь, вот и учись, а на танцы с мальчиками обжиматься пусть проститутки ходят, – говорила мать.

Одевали её тоже очень скромно. Мама считала, если девочек красиво одевать, то из них непременно вырастают женщины лёгкого поведения, из которых потом получаются разведенки, идущие по рукам. Оценить все прелести студенческой жизни Нине просто не удалось, в восемнадцать лет её выдали замуж.

– Замуж надо выходить не по любви, а по согласию родителей, тогда брак можно считать удачным, – сказал папа.

Жених был перспективный, из хорошей семьи, заканчивал аспирантуру и писал диссертацию. Неказистый, но основательный. Конечно, он Нине не понравился ни с первого взгляда, ни со второго, но она являла собой пример послушной дочери и делала то, что скажут родители. Мама объяснила, что любовь бывает только в кино и книжках, а все окружающие живут без этих глупостей. Она привела в пример всех знакомых, родственников и соседей. Нине пришлось согласиться, никто из окружающих не жил в любви. Все были более или менее несчастны и страдали. У кого-то муж пил, кого-то бил, у кого-то возлежал на диване без денег в кармане, а у кого-то и вовсе бегал по бабам. А тут предлагался прекрасный вариант: человек непьющий, некурящий, работящий и обеспеченный. Чего еще желать? Нина вспомнила первую брачную ночь и содрогнулась. Прямо рецепт, как воспитать в девочке фригидность третьей степени, то есть полное отвращение к сексу.

Нина усмехнулась, закрыла смартфон и отправилась наряжаться к ужину. Она выбрала бежевый кружевной сарафан на тонких бретельках с открытой спиной. Сарафан был очень красив, но требовал полного отсутствия на теле какого-либо бюстгалтера, и до этого момента Нина не решалась его надевать. Она примерила сарафан и покрутилась перед зеркалом. Бежевое кружево на загорелом теле смотрелось потрясающе, грудь выделялась и при малейшем движении колыхалась, чётко очерченные соски проглядывали сквозь дырочки в кружеве. Вырез на спине спускался практически до талии, открывая красивую загорелую спину. Нина решила, что нынче этот половой гигант, секс-символ и многорукий болван, практически Будда, наконец, поймёт, что всё-таки означает, когда груди вызывающе торчат как пистолеты. Правда, промелькнула трезвая мысль, что доказывать что-то мужу дело совершенно бесперспективное. Перед мысленным взором встал строгий психолог, глянул укоризненно на её грудь и сказал:

– А оно вам надо?

Но Нина быстро отмахнулась от голоса рассудка и мысленно показала психологу язык.

– Жду тебя в холле, хочу шампанского! – крикнула она в сторону балкона, и, не дав болвану опомниться, выкатилась из номера.

В холле играла музыка, пахло дорогими духами, нарядная публика веселилась. Нина взяла бокал шампанского и присела на диван. Разумеется, её выход практически в неглиже не остался незамеченным, однако рядом с ней на диван с бокалом шампанского присела очень красивая и тоже практически полуголая брюнетка, а никакой не самец примат.

– Добрый вечер, я Вера из Москвы, – представилась она.

– Добрый вечер, – ответила Нина. – Я Нина из Петербурга.

– Вот сразу видно наших русских. Я моментально догадалась, что вы наши. – Вера из Москвы рассмеялась, демонстрируя белоснежные зубы.

– Как вы определили?

– Классическая русская пара: красавица и чудовище! Вон моё. – Она кивнула в сторону невысокого, коротконогого, плотного и плешивого мужчины, очень похожего на супруга Нины. Мужчина стоял в окружении немецких отдыхающих и хохотал вместе с ними. – Коммуникатор, блин! А где ваш? Что-то не видно.

– Перед зеркалом вертится. Прихорашивается.

– Главное достоинство русских мужчин – это их кошелёк.

– Безусловно, – согласилась Нина. Не рассказывать же новой знакомой, как муж трясся, когда узнал, что Нина по приезду сразу же записалась в СПА. Успокоился только тогда, когда узнал, что Нина не собирается просить у него денег. Успокоиться-то он успокоился, но выговор ей сделал, что она живёт не по средствам. А теперь вот ещё и не по возрасту одевается! Спрашивается, зачем у такого денег просить, если в последний рабочий день перед майскими генеральный сунул ей прямо в лифчик, когда она одевалась, несколько сотен долларов и велел купить себе чего-нибудь хорошего. И вот с этой стороны новая знакомая абсолютно права. Генеральный тоже ещё тот красавчик, зато точно с кошельком. Так что хотя бы любовник достойный у Нины имеется, и уж точно плевать, что он тоже чудовище. Не зря, выходит, она красавицей заделалась.

Когда муж с недовольной физиономией явился в холл, перед ним предстала полуголая жена, увлеченно беседующая с не менее оголённой девицей. Обе хохотали и не обращали ровно никакого внимания на рыщущих кругами самцов. Красавицы явно замечали только официанта, который занял позицию неподалёку, вооружившись ведерком льда с бутылкой шампанского, откуда он подливал девушкам в бокалы, наклоняясь ближе, чем того требовалось. Супруг Нины отобрал у него бутылку и уселся посередине. Девушки и на него толком не обратили никакого внимания, продолжая болтать и веселиться.

После ужина по дороге в номер муж, гладя Нину по голой спине, задумчиво произнес:

– А ведь мне и правда все завидуют.

Нина ничего отвечать не стала, вспомнила генерального, представила, что бы тот сейчас сделал с ней в этом вот сарафане, и чуть не застонала. Тяжела участь фригидной женщины. Однако знакомство с парой из Москвы существенно облегчило курортную жизнь Нины. Муж Веры увлёк супруга Нины в ежедневный волейбол на пляже, после которого тому стало не до столь частого исполнения супружеского долга.

Сразу по приезду Нина позвонила дачной соседке и поинтересовалась, как там поживает её несчастная одинокая мать, у которой теперь нет дочери, и которой самой приходится добираться до вожделенных грядок.

– Ой, Ниночка! Всё, как обычно, – сообщила соседка. – Ругает вас, на чём свет стоит, и рассказывает, что детей ни в коем случае нельзя любить, иначе обязательно предадут в самый ответственный момент. Дети сволочи, и всё такое. Если б я вас хорошо не знала…. Вы уж простите старуху, сама не ведает, что несет.

– Старуху? – удивилась Нина. – Маме шестьдесят.

– Да что вы говорите! Я думала ей далеко за семьдесят. Всё удивлялась, какая она выносливая, из грядок не вылезает.

– Вы уж мне, пожалуйста, позвоните, если вдруг с ней что-нибудь случится, – попросила Нина.

– Да что с ней сделается? Шестьдесят лет! Надо же. Такая молодая, а совсем из ума выжила. Тьфу!

Соседка еще долго возмущалась, потом однако пообещала по возможности отслеживать молодую старуху, Нина поблагодарила, распрощалась и пожалела, что не разругалась с матерью в пух и прах гораздо раньше. Ведь если бы она это сделала сразу же после свадьбы с началом отдельного от матери проживания, то сколько сил и здоровья сэкономила бы. А с другой стороны, если бы мать не ела её поедом все эти годы, Нина спокойно прошла бы шофёрскую комиссию и не познакомилась с психологом, с единственным своим другом и советчиком, благодаря которому она, наконец, полюбила и оценила себя. Интересно, как он там? Вот бы показаться ему в бежевом сарафане. Посмотреть, как этот высокоорганизованный самец примата, будет в себе душить похотливую обезьяну.

В первый же рабочий день после майских праздников генеральный на оперативке устроил подчиненным большой разнос, о чём бухгалтерия узнала от одной из сотрудниц, вернувшейся из курилки.

– Говорят, беснуется, матом на всех орёт. Озверел совсем, – сообщила она, усаживаясь на рабочее место.

– Немудрено, – заметила другая. – С женой своей один на один десять дней. Обычное дело. Говорят, она редкостная стерва.

– Будешь стервой с таким бабником, – вставила третья.

В дверь заглянула секретарша Катя.

– Главного бухгалтера требует с реестром платежей, – сказала она устало. – У меня от его рёва аж внутриофисный телефон сломался.

Нина встала из-за стола, поправила новый светлый костюм, оттеняющий великолепный загар, облизала губы, взяла папочку с реестром и направилась следом за секретаршей.

– Как бы не съел, – услышала она, закрывая дверь бухгалтерии.

Дружный хохот грянул ей в спину. Звукоизоляция в бухгалтерии никуда не годилась.

– Заходи, – рявкнул генеральный, когда секретарша открыла перед ней дверь. – Никого не пускать! – это предназначалась секретарше.

– Разумеется, как можно? – пробормотала та, закрывая дверь.

– Давай, Иванова, показывай, – прорычал генеральный.

Нина в недоумении подошла и положила перед ним реестр. Она как-то иначе представляла себе эту встречу.

– Что ты мне тут подсовываешь? – проорал начальник. Дальше последовало матерное слово.

– Реестр, – пролепетала Нина, моментально забыв, что она теперь несравненная красавица, и все мужчины вокруг только и мечтают ею овладеть и думать не думают ни о каком реестре.

– Какой, нахрен, реестр! Загар показывай! Проверять буду. Зря, что ли ездила?

– Как показывать? – не поняла Нина.

– Как, как?! Как показывают? Везде показывай!

– Прямо тут?

– А где ещё?!

Нина боязливо оглянулась на дверь и расстегнула пиджачок.

– Вот! Снимай, да поживее. Всё снимай!

Нина послушно разделась.

– Это другое дело! Теперь реестр показывай.

Нина придвинула к нему бумагу. Он, не глядя, подписал.

– Молодец! Садись сюда вот. – Он подхватил Нину и усадил перед собой на стол. – Сделал дело, гуляй смело.

На генеральном столе никакой такой фригидности места не осталось. У Нины буквально сыпались искры из глаз, видимо, накопилось чего-то в организме за время регулярного исполнения супружеского долга.

– Уф! – сказал генеральный, закончив. – Снова живой. Подписали, так подписали.

– Чего подписали? – Нина ещё плохо соображала.

– Реестр! Пойдём. – Он увлёк Нину в свою комнату отдыха. – На вот.

Он протянул ей коробочку. Нина открыла. В коробочке лежали часики с золотым браслетом. Циферблат сверкал бриллиантами.

– Ой! – пискнула Нина.

– Надевай.

Нина надела. Часики невероятно украшали её загорелую руку.

– Урвал из-под своей. В Эмираты её отвёз. Какая там Турция? Турция, это ж уже не её уровень! В Турцию одни плебеи ездят. – Далее последовало матерное слово. – Потом началось. Купи то, купи сё, – проблеял он противным голосом, видимо, передразнивал жену. – Деньги у неё в тумбочке сами растут! Не напасёшься. Но я извернулся, подумал, моя курочка у меня ничего не просит, а часиков у неё красивых нет.

– А что курочка мужу скажет? – поинтересовалась Нина, любуясь часиками.

– Придумает чего-нибудь. Моя курочка находчивая, зря что ли бухгалтерица. Это ж не колечко, не серьги. Подумаешь, часики. На такие начальство наше московское даже не посмотрит, как на твою Турцию.

– Ну, да, – согласилась Нина. – А курочке в самый раз.

– Ничего, я свою курочку ещё куда-нибудь свожу. Я тоже сообразительный, придумаю, как нам твой «один эс» к делу приспособить. Ну, иди, одевайся, работать пора. Завтра в то же время жду с реестром. Надо непременно повторить.

Мужу находчивая курочка сказала, что часики подарили генеральному для жены новые подрядчики, типа сувенира. Ну, так принято. Часики для жены, коньяк дорогой для самого. Часы такие жена генерального ни за что не наденет, это не её уровень, а коньяк генеральный сам не пьёт. Вот всё вместе и отдал главному бухгалтеру и её мужу. А кому ж ещё? Кто второй человек на предприятии после директора?

На самом деле коньяк генеральному и правда подарили подрядчики, только не сейчас, а перед майскими праздниками. Генеральный этот коньяк действительно отдал Нине, а вот Нина пожалела передавать такой хороший коньяк мужу. Припрятала у себя в бухгалтерии, думала как-нибудь распить его со старшей и младшей дамами. Теперь пришлось выдать коньяк мужу, зато история выглядела убедительно.

Муж подивился часикам, поинтересовался нельзя ли их продать, наверняка больших денег стоят, не носить же в самом деле такую красоту, одобрил коньяк, сказал, что видел такой в кабинете у своего начальства, и прибрал его подальше. И когда Нина уже готова была его убить, полез к ней за супружеским долгом. Нина сослалась на головную боль и пошла готовить ужин. Муж крутился вокруг неё и волновался, не надо ли снять такие дорогие часики, вдруг испортятся. Нина боролась с тошнотой и думала, что на этой неделе ей кровь из носу нужно добраться до психолога. Пусть посоветует чего-нибудь, как от тошноты половчее избавиться. Главное, чтоб не насоветовал опять куда-нибудь залезть и абстрагироваться, взглянуть с другой стороны, пожалеть убогого и полюбить его изо всех сил. Любить убогого в планы Нины никак не входило.

Психолог обрадовался её приходу, наговорил кучу комплиментов, но Нина, разумеется, их пропустила мимо ушей. За тот короткий период, в который она стала числиться красавицей, она как-то быстро научилась пропускать комплименты мимо ушей. Так же она уже научилась не обращать внимания на мужские взгляды. Ведь советы друга и советчика не пропали даром. Пусть самец, выглядывающий из примата, пускает слюни, глядя на её грудь или ещё куда, это делу не помеха, а скорее даже подмога. Отвлеченный сиськами самец может пропустить что-нибудь важное, а толковая самка этим просто обязана непременно воспользоваться. Типа, сам дурак!

– С мамой я разобралась, с дочкой понимания достигла, с генеральным вопрос решила, но меня тошнит от собственного мужа, – выпалила Нина, прервав поток комплиментов психолога. – Что делать?

– А что вы сами хотите делать? – Психолог тут же перестал пускать слюни и весь подобрался, как бы концентрируясь на вопросе.

Нина на секунду задумалась, потом сказала:

– Бежать, куда глаза глядят!

– Ну, так бегите! Что вам мешает?

– Издеваетесь? Куда ж я убегу?

– Вы сами сказали, куда глаза глядят. Или вы ещё не готовы?

– Не готова, – согласилась Нина.

– То-то и оно! Ну, значит, у нас опять три выхода. Первый – смириться, глядишь, дождётесь собственной готовности, когда совсем невмоготу станет, и убежите, главное, чтоб не поздно, второй – уклоняться, третий – оказать сопротивленье. Ничего нового.

– Уклонишься от него! Лезет и лезет. И как? Как оказать сопротивленье?

– Скажите решительное нет. Создайте мужу невыносимые условия. Может, он сам от вас первый убежит.

– Ха! Его всё устраивает.

– Ну, так сделайте, чтоб не устраивало. Попробуйте, вам же нечего терять!

От психолога Нина вышла в задумчивости и тоске ещё большей, чем на пути к нему. Тогда у неё ещё была надежда на его совет. Тоже мне совет! Делай, что хочешь. Может быть, Нина хочет, чтоб её шестирукий зануда исчез, как не было. Не убивать же его, в конце концов. Нина представила, как она убивает мужа и закапывает на даче в огороде. Ага! Сколько таких случаев в фильмах показано. Этот закопанный обязательно вылезает и начинает преследовать несчастную убийцу. И тут уже, куда глаза глядят, не убежишь, не скроешься.

По дороге домой ей позвонила дочка.

– Мам, тут такое дело, я на учебный курс тут у нас в университете записалась, а он платный. Мне б деньжат.

– Что за курс?

– Дизайнерский. Там история искусства включена, и много чего интересного и нужного. После этого курса, в крайнем случае, если дизайнером вдруг не получится, экскурсоводом можно работать. И совмещать с учёбой можно. У меня девочка знакомая в турагенстве работает, она говорит, у них вакансии экскурсоводов для русских групп имеются. Просто за учёбу надо вперед заплатить. Я отработаю и всё верну.

– Сколько?

– Дочь назвала сумму.

Нина крякнула.

– А ты на эту тему с папой говорить не пробовала?

– Да ну его! Ты же знаешь, он заведет эту песню про бу-бу-бу, а потом всё равно ничего не даст, удавится. Я понимаю, что для тебя это много, но может, придумаешь чего-нибудь.

– Я постараюсь.

– Спасибо, мамочка!

– Не за что пока. Как твой герой-любовник?

– Замечательно. Он теперь в рекламе снимается. За квартиру платит. У нас всё хорошо.

После разговора с дочкой Нине на душе стало легче, хоть у кого-то всё хорошо. Интересно, стоит ли давать дочери денег да ещё столько? А если обманет и прокутит со своим красавчиком? Нина решила, что обязательно надо дать. Каждому человеку нужен шанс. А вот если обманет, тогда она пошлёт дочку туда же, куда недавно отправила мать. Взрослые здоровые люди. Кто сказал, что кто-то кому-то чего-то должен? Психолог тысячу раз прав! Никто никому не обязан. И рожать никого насильно не заставляют. Не хочешь, не рожай. А уж если родила, значит, хотела и любишь теперь своё дитятко, но на шею его себе сажать не обязательно. Накормить, вырастить, жильём обеспечить по мере возможности, а дальше сам, всё сам. И с образованием обязательно человеку помочь надо, виданное ли дело, ребенок сам захотел чему-то учиться.

Вечером за ужином она рассказала мужу о просьбе дочери.

– Еще чего! – сказал он. – Это всё твоё воспитание. Баловала её, слишком много свободы давала. Тебя вон родители строго воспитывали, так ты приличным человеком выросла.

«Видел бы ты этого приличного человека сегодня утром при подписании реестра», – подумала Нина. От воспоминаний по телу её пробежали мурашки, что-то ёкнуло внизу живота, и она слегка покраснела.

– Детей надо держать в строгости, особенно девочек, – между тем продолжал муж. – Иначе они с юности начинают вертеть хвостом и из них получаются интердевочки как наша.

– Ну, что ты городишь? Какая интердевочка? Надо же, слово какое поганое для дочери подобрал! Ребенок влюбился. Разве в иностранца нельзя влюбиться? Чем он от нашего российского балбеса отличается? Может быть, она и ошиблась, но пусть лучше в юности ошибок наделает и поймет, что ей нужно, чем будет потом в старости сидеть у разбитого корыта!

– Ничего ты как-то вот без ошибок в юности обошлась! Пусть с тебя пример берет.

– Не приведи Господь! – вырвалось у Нины. – Ты дашь ребенку денег или нет?

– Нет!

– Хотя бы половину?

– Нет!

– Ну и подавись!

Остаток вечера Нина провела как в тумане. Виной тому была бессильная злоба, которая, казалось, наполнила всю её как бутылку по самое горлышко. Нина чувствовала себя диким животным, готовым запросто перегрызть мужа пополам за своего детёныша. Никогда ещё она так не злилась. Никогда и ни на кого. В этом состоянии она вдруг вспомнила, что в один из сеансов психолог вроде что-то такое говорил по поводу здоровой злобы, мол, она лучше, чем слёзы, сопли и смирение. Хорошо, что шестирукому даже не пришло в голову её в этом состоянии домогаться с супружеским долгом. Страшно представить, как бы она ему ответила, каким колокольным звоном и залпом изо всех орудий! Спать Нина улеглась с оригинальной мыслью, что утро вечера мудренее. От злобы, ненависти и бессилия Нине немного помог спасительный «пион», иначе она бы вообще не заснула, а так приняла перед сном и даже слегка захрапела.

Наутро она решила, что супруг вполне может обойтись без завтрака, и сделала вид, что спит. Похоже, пора уже создавать этому жлобу невыносимые условия. Удивительным образом он не стал её будить и требовать еды, видимо чувствовал, сволочь, свою вину. Вину-то чувствовал, а вот денег, тем не менее, для ребенка не оставил. Потом уже у себя в бухгалтерии она никак не могла дождаться, когда же её, наконец, вызовут с реестром.

– Мне срочно нужны деньги, – сообщила она генеральному, едва войдя в кабинет.

– И ты туда же! – сказал он и, как водится, матюгнулся.

– Хотя бы в долг.

– Сколько?

Нина назвала требуемую дочери сумму. Она решила, что обойдётся уже как-нибудь без шубы, и с её нынешней зарплатой к концу лета с подобным долгом сумеет рассчитаться.

– Ну, так возьми из кассы.

– Как взять?

– Иванова, ты непроходимая дура! Иди сюда. – Он похлопал себя по коленям.

Нина подошла и плюхнулась, куда велено.

– Ну, ты и здорова, мать, а с виду и не скажешь. Встань скорей, всё хозяйство мне раздавишь.

Нина испуганно вскочила.

– Стой, где стоишь. – Он запустил руку ей под платье. – Займ оформишь беспроцентный. Договор и всё такое, как положено, я подпишу. Странно, что я тебе это всё рассказываю. Бухгалтерица из тебя хреновая, я всегда говорил, зато в остальном…

Нине уже было без разницы, что там у неё в остальном, в голове привычно поплыло и куда-то улетело и всё опять прекрасно получилось прямо на большом письменном столе. Странное дело, вроде все мужчины одинаковые – руки, ноги, голова, ну, и это их хозяйство, а у одного всё получается, у другого нет. Им бы курсы, что ли, какие в подростковом возрасте. И девочкам, кстати, тоже не помешало бы. Хотя, следует отметить, что сексуальный опыт Нины ограничивался общением только с двумя представителями противоположного пола, может быть, все остальные мужчины такие как её генеральный, и тогда всё хорошо, и не о чем беспокоиться. А если нет? Если они, о ужас, все такие как её шестирукий муж?

В тот же день Нина оформила займ, получила деньги из кассы и перевела их дочери, а через неделю уже летела с шефом в командировку в Берлин. По возвращении она получила от дочери фото договора на обучение. Договор был исполнен на итальянском языке, и естественно Нина ничего не поняла, зато увидела в конце цифру оплаты в евро в точности совпадающую с той, которую она отправила дочери. На душе сделалось приятно.

В августе Нина получила квартальную премию и погасила займ предприятию. Теперь можно уже было приступить к накоплению средств на вожделенную шубу. Тем более, что на предприятие с внеплановой проверкой вдруг нагрянули ревизоры из Москвы, из головной конторы от того самого начальства, которое на часики как у Нины даже и не взглянет. Это означало, что по результатам проверки Нине положена премия. В том, что результаты будут образцовые, Нина не сомневалась. Конечно у московских проверяющих свои требования, но уж если Нина пережила документальную проверку налоговой инспекции, и не одну….

Ревизоров разместили в двух соседних переговорных, а их руководитель, начальник службы безопасности головной компании временно занял кабинет генерального. Сам генеральный на период проверки переехал в кабинет начальника отдела кадров. Ревизоры работали две недели, перетрясли всю документацию, но самым неприятным за это время для Нины оказалось то, что подписание реестра платежей проходило теперь быстро безо всяких искр из глаз, то есть, чиркнул подпись, и пошла обратно в бухгалтерию. Ну, разве что приобнял, руку засунул, куда ни поподя, да погладил тайком.

Генеральный из-за всех этих неудобств ходил чернее тучи, но как обычно матом не орал, сдерживался, как никак посторонние в здании. Как он сказал Нине, зайдя в бухгалтерию, когда все сотрудницы были на обеде, боялся, что копают под него. Видать, нашлись недоброжелатели, или на его место кто-то метит. Недаром у него на днях перезаключение контракта о найме. Разумеется, в бухгалтерию он заглянул не просто так, а потискал Нину и намекнул, что если она не подведет, ревизия криминала и ошибок не обнаружит, и контракт с ним перезаключат, то он купит ей, чего она захочет. Нина сразу забыла своё строгое воспитание, девичью скромность и прочие интеллигентские штучки и честно призналась, что хочет шубу. Он пообещал ей и шубу, и манну небесную, и уже намеревался в своем стиле закрепить эти обещания, но как назло бухгалтерия в полном составе вернулась с обеда. Конечно, сотрудницы всё поняли. И чего он тут ошивался, и чего хотел сделать, но Нине уже было глубоко наплевать. Подумаешь, все и так уже всё знают. Шила в мешке не утаишь.

В самый разгар ревизии Нине неожиданно позвонил её однокурсник Павел Вербицкий. Из всех выпускников их курса, он устроился лучше всех. У Вербицкого была собственная консалтинговая контора с юридическими услугами, бизнес консультациями, тренингами, аудитом и бухгалтерским сопровождением предприятий. Среди клиентов компании имелись довольно жирные коты, поэтому зарплаты у Вербицкого являлись предметом вожделения многих его сокурсников.

– Привет, красотка! – радостно сказал Вербицкий.

– Привет, Паш! – Нина обрадовалась. Вербицкий был её самым светлым воспоминанием о годах учёбы. Он единственный считал её красавицей даже тогда, когда у неё начисто отсутствовала какая-либо внешность. Даже тогда, когда она ходила беременной с отёкшим лицом, арбузным пузом и носом картошкой, он неизменно называл её красоткой.

– У меня осенью организуется вакансия прямо для тебя.

– Что за вакансия? – для порядка поинтересовалась Нина. Разумеется, ещё полгода назад она бы ухватилась за такую перспективу, но сейчас….

– Начальник отдела бухгалтерского учёта.

– Это что за фрукт? Что надо делать?

– Надо руководить чем-то типа объединённой бухгалтерии. В подчинении несколько главных бухгалтеров, толпа рядовых сотрудников, секретари, обеспечивающий персонал. Естественно надо будет кое-кого из особо важных клиентов сопровождать лично. Люди интересные воспитанные. Это совсем другое дело, нежели у тебя.

– Так почему ты думаешь, что я справлюсь?

– Ну, у тебя на предприятии несколько дивизионов, непрофильные бизнесы, туча народу, хорошие обороты. Ты справляешься.

– Всё-то ты знаешь.

– Про тебя всё. Ты мне не безразлична. Ты же помнишь.

Ну, да! Нина помнила. В коротком промежутке между окончанием школы и свадьбой она ухитрилась пару раз сходить с однокурсниками в клуб, правда, в самый разгар веселья ей всегда приходилось покидать мероприятие, чтобы не скандалить с матерью. Вербицкий уходил вместе с ней и провожал её до дома. И да! Оба раза они целовались, ещё как целовались. А потом…. Потом Нина вышла замуж, и после первой брачной ночи её стало тошнить от вида мужчин. От Вербицкого, правда, тошнило меньше, и она сидела рядом с ним на занятиях. Потом выяснилось, что она беременна, пришлось брать академку, поэтому все закончили учёбу на год раньше, чем она. После окончания учёбы Вербицкий ей иногда позванивал, и они встречались в какой-нибудь кофейне, потом он женился и пропал, но с днем рождения, восьмым марта и Новым годом поздравлял исправно. Нина тоже издали следила за его карьерой. Ей было очень интересно, ведь в отличие от её мужа и генерального Вербицкий был высок, строен и симпатичен. Конечно, ей захотелось показаться ему той настоящей красавицей, которой она в результате стала, но ревизия, сами понимаете, опять же генеральный, муж. Ей определенно стало не до Вербицкого.

– Скажи, а почему у тебя такая жирная вакансия вдруг организовалась? Кто-то умер? От тебя ведь, я слышала, сами не уходят.

– Еще не организовалась. Только осенью. У меня сотрудница в Америку съезжает.

– О! В Америке нужны наши бухгалтеры?

– Нет. В Америке нужны наши прекрасные женщины. Она замуж туда выходит.

– Повезло. И чего твоя вакансия стоит в денежном выражении.

Вербицкий назвал цифру. Раньше от этой цифры Нина упала бы в обморок и на низком старте ждала освобождения такого чудесного места, но сейчас она просто сказала:

– Не впечатлил.

– Точно? – Вербицкий явно удивился. – Тебя так ценят?

– Ага!

В этом месте Нина подумала, что ценят-то её ценят, но не только, как главного бухгалтера. Ну, и подумаешь. Кто-то же должен, в конце концов, оценить и другие её качества. Не всё ж её законному шестирукому пауку даром наслаждаться.

– Ещё серьёзные бонусы по итогам года, – добавил Вербицкий. – Ты подумай. Время есть. Ты вне конкурса, так что, если надумаешь, звони.

Она попрощалась с другом юности, поблагодарила его и подумала, что звонить ему не будет. От добра добра не ищут. Она вспомнила, как хорошо бывает в кабинете генерального, и её кинуло в жар.

Ревизия прошла на ура. Несколько несущественных замечаний и в результате благодарность московского руководства за хорошую работу. Однако перед самым отъездом ревизоров её вызвали в кабинет генерального к руководителю ревизионной комиссии.

Руководитель ревизионной комиссии, он же начальник службы безопасности головной московской конторы, имел внешность довольно неприят

Всё началось с того, что срок действия водительского удостоверения Нины подошёл к концу.

Свои первые права Нина получила в восемнадцать лет. Папа сказал, что современная женщина должна уметь водить автомобиль не хуже, чем готовить борщи. Мама это его мнение не разделяла, но с отцом никогда не спорила. Опасалась. Отец учил Нину водить машину с шестнадцати лет на даче по выходным. Мама считала, что таким способом он отлынивает от работы в грядках, да ещё и Нину отвлекает. Считать-то она считала, но ворчала тихо.

Вторые права Нина получила при замене прав старого образца на права нового образца. Отличались эти образцы исключительно цветом и размерами. Как и положено, в нашей загадочной стране меняли эти образцы всем автомобилистам одновременно, поэтому для замены надо было постоять в огромной очереди. Новый образец выдали сроком на десять лет, которые промелькнули незаметно. Соответственно они промелькнули незаметно не только для Нины, но и для всех остальных. И Нина вместе с массой таких же автомобилистов кинулась во все тяжкие, чтобы успеть. Все же знают, что у нас если чего-то не успеешь, то точно опоздаешь, причём опоздаешь навсегда и получишь от этого массу проблем и неприятностей.

Для замены старых прав, которые вот-вот станут недействительными, на новые точно такие же, требовалось пройти шофёрскую или, как её ещё называют, водительскую врачебную комиссию. Кто не знает, шофёрская комиссия – это целая толпа врачей-специалистов, которые коллективно выносят вердикт, годен гражданин к управлению автотранспортным средством или нет, плюс к этому необходимо представить важные справки от психиатра и нарколога. Самое сложное во всём этом деле, разумеется, именно эти справки, ведь получать их необходимо непосредственно в специализированных диспансерах. И если раньше ты приходил в диспансер в часы приёма, низко кланялся в окошечко, предъявлял паспорт, и тебе тут же выдавали бумагу, что ты на учёте не состоишь, то теперь нужно сначала оплатить услугу госучреждения, потом посетить непосредственно уважаемых психических и наркологических докторов, а также пройти испытательные процедуры. Всё это необходимо, чтобы диспансер хорошенько убедился, что ты действительно у него на учёте не состоишь. А вдруг? Наверное, это правильно, ведь если посмотреть, сколько неучтенных диспансером придурков и пьяниц гоняет по дорогам! И не только по дорогам. Стоит только телевизор включить….

Со справками Нине немного повезло, так как в её районе психоневрологический диспансер оказался объединён с наркологическим, то есть, требуемые справки можно было получить по одному адресу. Правда, адрес районного психоневрологического диспансера в разных интернет-поисковиках предлагался сразу в нескольких вариантах. Нина решила, что разберется по месту, всё-таки улица указывалась одна и та же. По месту ей пришлось побегать еще и между корпусами указанных в интернете домов. Когда, наконец, спустя полчаса беготни по микрорайону Нина всё-таки обнаружила искомое заведение совершенно в другом месте, нежели советовали Яндекс с Гуглом, она поняла, что первую проверку прошла. Видимо хитрые психиатры решили устроить её через угадайку в интернете.

С наркологом Нина управилась быстро, та, даже не взглянув на неё, поинтересовалась, как часто Нина выпивает и в каком количестве, не дослушав ответа, шлёпнула печать и пригласила следующего, а вот психиатра пришлось подождать. Для удобства населения госучреждения иногда устраивают подобные хитрые квесты. Ну, чтобы жизнь мёдом не казалась. Зачем для прохождения шофёрской комиссии устраивать приёмные часы нарколога и психиатра в одно и то же время? Нарколога мы поставим с утра, а психиатра вечером. Водители же на колёсах, вот пусть и покатаются. И с работы пусть отпросятся, чтоб везде успеть, ну, вы понимаете. Но и козни психиатра Нина успешно преодолела. После получения справки от нарколога заняла очередь в кассу, которая до приёма психиатра чеки за оплату услуг не пробивала, съездила на работу, выслушала вопли генерального директора по поводу её отсутствия на рабочем месте и вернулась обратно в диспансер. Конечно, ей повезло, что из очереди её не выкинули. А ведь хотели, так как её никто не запомнил, но когда по лицу Нины от обиды заструились слёзы, всё же сжалились и пустили. Нина оплатила услуги, ответила на все хитрые вопросы какой-то невероятно строгой дамы и полежала на кушетке с электродами на голове. Правда тут она сильно струхнула, её охватили сомнения, а вдруг эта электрическая штуковина возьмет да и обнаружит, что в голове у Нины всё устроено не так, как положено. Вдруг сейчас её повяжут в смирительную рубашку и посадят за решетку. Однако обошлось. Так и должно быть, когда человек всё делает последовательно и по плану, не бузит на демонстрациях, а дисциплинированно в очереди стоит столько, сколько положено, в кассу деньги платит, сколько скажут, и послушно идёт туда, куда его посылают. Такой человек разве может быть психом ненормальным?! Нина даже мысленно поблагодарила власть за то, что той не пришло в голову при замене прав заставлять водителей снова экзамены по вождению и знанию правил сдавать.

Заполучив столь важные синие штампики и круглые печати на общем документе о прохождении шофёрской комиссии, Нина отправилась по остальным врачам списка. Это оказалось проще пареной репы, так как шофёрские комиссии были пока ещё в руках частного бизнеса, поэтому поставлены в городе буквально на поток. Они располагались в любом районе, были оборудованы парковками, принимали всех желающих, вели прием в удобное время и за более разумную плату, чем в государственных диспансерах. Нина выбрала ближайшее к дому подобное заведение и отправилась туда с лёгким сердцем. И всё шло хорошо, пока она не попала к неврологу.

Невролог заглянул в документы Нины и сказал:

– Ага! Ну, а теперь для соблюдения формальностей ногу на ногу, пожалуйста….

После чего шарахнул молотком Нине по коленке. Нина жахнула ногой в ответ. Хорошо, невролог увернулся.

– Интересненько, – заметил он. – А теперь встаньте и руки вытяните вперёд.

Нина послушно исполнила. Руки откровенно тряслись. Мало того. Они практически ходили ходуном.

– Как насчёт бессонницы? Беспокоит?

– Ещё как! – Нина тяжело вздохнула.

– Головокружения? – поинтересовался доктор, аккуратно ощупывая голову Нины и её шею.

– Этого нет.

– Спина не болит? Онемения конечностей бывают?

– Нет.

– Вы кем работаете?

– Бухгалтером. Главным, – поведала Нина.

– У вас никто не умер?

– Упаси Боже! – Нина перекрестилась.

– Но нервишки-то у вас просто никуда. Я по идее не имею права вам тут свою подпись ставить. Вам не за руль надо, а срочно в санаторий. Настойка пиона, хвойные ванны, прогулки на природе и всё такое. Выспаться тоже не помешало бы.

– А как же…. – У Нины сами собой, как уже постоянно в последнее время, потекли слёзы.

– Вот и плачете вы. М-да. Однако за деньги наверняка найдёте того, кто вам подпись свою поставит. – Доктор почесал затылок под синей врачебной шапочкой.

– Я могу заплатить. – Нина схватилась за сумку.

– Да я не к этому. Не нужны мне ваши деньги.

– А к чему вы тогда? – поинтересовалась Нина и хлюпнула носом, доставая из сумочки платок.

– Я к тому, что штамп и подпись я вам поставлю, но вы мне поклянитесь честно-пречестно, вы же наверняка примерной ученицей были….

Нина с готовностью кивнула.

– ….что сходите вот к этому специалисту. – Доктор протянул Нине визитку.

– Психотерапевт? – прочитала Нина.

– А вы предпочитаете к колдуну или к шаману?

– Ну…. – Нина пожала плечами.

– Весь мир пользуется услугами психологов, чего и вам желаю. А кроме того сходите в аптеку и прикупите настойку пиона, пейте только перед сном и в небольших количествах, строго по инструкции, иначе гаишники вас не поймут, данная настойка на спирту, и хвойную соль для ванны тоже в аптеке возьмите. Только её не пейте, а в ванне растворяйте. Ванны тоже перед сном. Вам не повредит.

– Хорошо.

– Обещаете?

– Обещаю!

– Ну, смотрите, если обманете, не будет вам в жизни счастья. – Доктор расписался в документах и шлёпнул там печатью.

Выйдя из помещения шофёрской комиссии с вожделенными справками, Нина первым делом позвонила по телефону, указанному в визитке, и записалась на приём к психотерапевту. Потом отправилась в аптеку. Нина и правда была примерной ученицей и всегда держала своё слово.

В аптеке Нина пришла в восторг от названия настойки «Пион уклоняющийся». Она представила себе этого пиона с хитрой рожей и повеселела.

Дома, куда она ввалилась после посещения универсама, запыхавшаяся с тяжёлыми сумками наперевес, её ждал муж с недовольным лицом и вопросом:

– Ты в курсе, который час? Время приёма пищи. Организм не должен испытывать голод и иметь достаточно времени на пищеварительные процессы, прежде чем отойти ко сну. Особенно это важно для организма здорового половозрелого мужчины.

Он демонстративно посмотрел на часы и исчез в недрах квартиры.

– Сейчас, сейчас. – Нина молниеносно разделась и метнулась на кухню вместе с пакетами.

Она повязала передник, разложила принесенные продукты по местам, поставила разогреваться приготовленное накануне мясо, и принялась нарезать овощи.

– Вот объясни мне, каким образом ты устраиваешь в доме такой порядок, что никогда ничего не найти? – поинтересовался муж, заглядывая на кухню. – Вещи всегда должны находиться в строго определенных для них местах. Порядок потому и называется порядок, что он не хаос. А ты, моя дорогая, воплощенный ходячий хаос. Это, разумеется, свойственно женской природе, но не в такой же степени.

– А что ты ищешь? – спросила Нина, не отвлекаясь от болгарских перцев.

– Загранпаспорт, разумеется!

Нина не стала уточнять, почему «разумеется», чтобы не услышать дополнительную лекцию о том, что она всё пропускает мимо ушей. Вдруг и правда пропустила и не заметила?

– В сейфе смотрел?

– Конечно, смотрел. Два раза. Я вообще не понимаю, зачем нам нужен этот сейф, если в нём никогда нет того, что должно там быть. Только деньги на установку зря потратили.

Нина сполоснула руки, вытерла их бумажным полотенцем и понеслась в спальню. Муж потащился следом. Нина отодвинула центральную дверь шкафа, набрала на встроенном сейфе код, когда дверца с тихим жужжанием открылась, сунула в сейф руку и, не глядя, достала загранпаспорт мужа. Она протянула паспорт супругу, закрыла сейф и помчалась обратно на кухню, чтобы вовремя кинуть перцы в кастрюльку с булькающим в ней мясом.

Ужинали, как обычно, молча, уставившись в телевизор. В телевизоре бесновались агитаторы и пропагандисты. Нина не слушала, она думала о конце квартала, годовом балансе и вконец озверевшем генеральном директоре.

– Забыл сказать, твоя мать звонила, – сообщил муж, когда Нина после еды убирала со стола и складывала посуду в посудомойку.

– Чего хотела? – для порядка поинтересовалась Нина. Она и так знала, чего всё время хочет её мать и почему она звонит не Нине, а зятю. Мама считала Нину безответственной и неорганизованной, требующей постоянного руководства. С этим самым руководством по её мнению справиться мог только её зять, человек взрослый, ответственный, с учёной степенью.

– Как обычно спрашивала, когда ты, наконец, повезешь её на дачу.

– Действительно. Когда же? Всё время по субботам ездим, а сегодня только вторник. Ты поедешь? – этот вопрос Нина задала тоже для порядка.

– Ты же знаешь, мне там не место, я человек умственного труда, а с твоей матерью прекрасно нахожу общий язык и на расстоянии. Вы там уж как-нибудь без меня копайте, что вы там всё время копаете.

«Твоя мать мёртвого подымет и припашет», – мысленно перевела Нина на человеческий язык. Она тяжело вздохнула. С этим трудно было спорить. Да и не хотелось. Чего спорить-то? Нина, как никто, знала все достоинства своей мамаши. Вот зачем только папа учинил ей такую головную боль?

Дело в том, что папа незадолго до своей смерти зачем-то оформил на Нину дедушкину замечательную дачу в Курортном районе и новый автомобиль «Волга». Мама автомобиль водить не умела и не собиралась учиться. С тех пор вот Нина и отбывает эту повинность: возит дорогую маму на своей машине на свою же дачу. Разумеется, машина у неё уже давно никакая не «Волга», а вместительный японский кроссовер. Мама на таком настояла, чтобы удобней было возить рассаду и прочие огородные прибамбасы. Слава Богу, что только по субботам, с утра туда, а вечером обратно, ведь Нине надо когда-то и у себя дома прибраться, постирать, погладить да заготовить полуфабрикатов на всю неделю, чтобы вот как сегодня, с утра достать из морозилки, а после работы только разогреть и добавить овощей и гарнира. Не покупать же в самом деле полуфабрикаты в магазине. Этак и отравиться недолго. Когда муж с работы приходит, ему требуется, чтобы Нина ждала его с горячим вкусным и полезным ужином, и его не волнует, что Нина сама только-только с работы прибежала.

Летом тоже было не легче, потому что мама жила на даче и её приходилось возить по делам в город. Дела у неё непременно организовывались каждую субботу. Тогда Нине приходилось ездить в два раза больше, ведь надо было сначала приехать на дачу, забрать мать, отвезти в город, потом привезти её обратно и уехать самой. Летом конечно можно было бы жить на даче, ведь и место хорошее, и от города относительно недалеко, и участок большой, и удобства все имеются, но, как справедливо заметил муж, человеку умственного труда на одном участке с любителями чего-то там копать места нет. Оставаться же на летний период одному в городе человеку умственного труда тоже было не с руки. Он требовал ежедневного ухода. Правда человек умственного труда с удовольствием употреблял в пищу всю сельскохозяйственную продукцию тёщи: и картошку, и морковку, и помидоры, и огурцы, и кабачки, и цветную капусту, и редиску, и клубнику, и смородину, и крыжовник, и яблоки, как в свежем, так и в консервированном виде. Ел, нахваливал и радовался.

В среду Нина отправилась на приём к психотерапевту. Психотерапевт принимал в медицинской клинике, правда без докторского халата и шапочки. Нина по иностранным фильмам знала, что психотерапевты или психологи, как их ещё называют, обычно укладывают пациентов на кушетку, садятся куда-нибудь им за спину и начинают слушать, что те несут. Пациенты обычно несут всякую ерунду. Ну, так чего с них взять? У них же проблемы свои иностранные. Как говориться, нам бы ваши заботы и ваши деньги. А ещё во многих фильмах героини часто уходят от своих мужей к этим психологам. Пациентки из фильмов обычно красивые, а психологи понимающие и мужественные. Психологи в таких случаях регулярно спрашивают своих жён, бывших пациенток:

– Ты хочешь поговорить об этом?

Эта фраза звучит как заклинание. Сразу кажется, что любая проблема тут же исчезнет, стоит только произнести такое с умным лицом и заботливым видом. Нина всегда думала, а что если у психолога много пациенток, ведь у хорошего психолога должно быть много пациенток, и все красивые? Как быть? На всех жениться? Или у каждого психолога непременно красивая пациентка только одна? Нина красивой себя не считала, так что никакой роман с психологом и последующая свадьба ей точно не грозили.

Психолог, однако, ни на какую кушетку Нину укладывать не стал, наверное, потому что никакой такой кушетки у него в кабинете не было, усадил в кресло, сам сел напротив.

– Ну, рассказывайте, – сказал он и потёр руки.

– Что рассказывать? – не поняла Нина.

– Зачем пришли.

– Так меня невролог послал, – сообщила Нина. – Из шофёрской комиссии. Честное слово взял, что к вам схожу, только при этом условии бумаги подписал.

– Психуете?

– Нет, что вы! Психиатра я прошла. Просто плачу, чуть что, и вот. – Нина вытянула вперед ходящие ходуном руки. – Работаю главным бухгалтером. Никто не помер, – поспешила пояснить она.

– О! Это хорошо, что никто не помер. Вы замужем? Дети есть?

– Да, замужем. Дочка взрослая двадцать лет, бросила учёбу, уехала с итальянцем к нему за границу. Он тренер по фитнесу. Представляете, какой кошмар!

– Не представляю. – Психолог махнул рукой. – В армию её в любом случае не заберут, в Италии жить лучше, чем у нас. Во всяком случае, точно теплее. В двадцать лет с тренером по фитнесу, наверное, интереснее и веселее, чем каким-нибудь с занудным ботаником. Заодно и языки выучит. Вам повезло, вы счастливая мать!

Нина хихикнула. С этой точки зрения произошедшая с дочерью незадача, действительно казалась не такой уж и страшной. Тем более что её муж в своё время был именно тем самым занудным ботаником. Впрочем, как был, так им и остался. Вот уж точно ничего интересного и тем более весёлого!

– Вы мужа любите?

Вопрос прозвучал неожиданно, и Нина напряглась.

«Начинается, – подумала она. – Сейчас начнет клинья подбивать, как у них, у психологов, принято»!

– Чего вы замерли? Вопрос простой.

– Не знаю. – Нина осторожно пожала плечами.

– Так. А сексом, когда в последний раз занимались?

Нина открыла, было, рот, чтобы возмутиться. Что это он себе такое позволяет? Разве приличные люди об этом спрашивают? Но задумалась. Раз спрашивает, значит важно. Не зря говорят, что адвокату и доктору нужно всё отвечать, как на духу.

– Не помню, – честно призналась она.

Между нами девочками секс этот её особо никогда и не интересовал. Скорее наоборот. Не лезет, и слава Богу!

– Так. На работе у вас всё в порядке?

– Ну как вам сказать….

– Скажите правду.

– Начальник мой, наш генеральный, очень энергичный мужчина.

– Пристаёт?

– Нет! Как можно?! Просто ругается всё время. Матом кричит. Я переживаю очень. Я же всё правильно делаю, как положено, а он всё время недоволен. Нет, я понимаю, у меня тоже недостатки есть, ошибки бывают, наверное, но не так, чтобы очень, как у всех, и проверки практически без штрафов, а как сейчас без штрафов? Законодательство такое, что всё досконально выполнить невозможно, и вообще, если всё выполнять, так легче закрыться и не трепыхаться, потому что итог один – банкротство, ну, вы понимаете. – В процессе своего рассказа Нина, разумеется, уже захлюпала носом. – От банкротства одно спасает, предприятие у нас, хоть и частное, но практически государственное. Большинство заказов из бюджета, оттого и отчётность сумасшедшая, не просто перед налоговой, но и перед головной организацией. Там, в Москве. А они сами не знают, чего хотят, то одна форма отчётности, то другая. У каждого подразделения свои требования.

– Ну-ну, хватит. – Психолог протянул Нине одноразовый носовой платочек. – С работой более-менее понятно. Что у нас остаётся? Кто ещё есть в вашей насыщенной жизни?

– Мама, – сообщила Нина, сморкаясь.

– И что с ней?

– Ничего хорошего, – Нина махнула рукой.

– Болеет?

– Не то чтобы очень, в соответствии с возрастом, просто по врачам любит ходить, обследоваться.

– Напрягает?

– Ещё как. Каждую субботу я должна её на дачу возить. Хоть камни с неба. Соответственно, на даче надо впахивать. Она без грядок не может. А если сама работает, то все вокруг тоже должны костьми лечь. Ну, и так ещё по мелочи, убираюсь у неё иногда, по докторам вожу, в магазины. Деньги тоже постоянно требует, сколько ни дай, ей всё время не хватает. Но она же мама, я ей обязана.

– Почему обязана? Чем это?

– Как чем? – Нина вытаращила глаза. – Она ж меня родила и вырастила.

– То есть, ваша дочь вам тоже обязана? Вы же её родили и вырастили.

– Не знаю. Наверное. – Нина пожала плечами.

– А я-то, дурак, всё время думал, что женщины рожают детей из любви. И растят, кормят, воспитывают потому что любят. А оно вон как. Чтоб прислуга была и содержание.

– Ну, что вы такое говорите?! – возмутилась Нина.

– Это не я говорю, это вы говорите.

Нина задумалась. Психолог протянул ей круглое зеркальце.

– Зачем? – не поняла она.

– Хочу, чтобы вы на себя посмотрели.

– Чего я там не видела? – фыркнула Нина, но послушно взглянула в зеркало.

– Вам сколько лет?

– Тридцать девять.

– А выглядите на сколько?

– Ну, не всем же быть красавицами. – Нина положила зеркало на стол.

– Не всем. Но вы-то красивая женщина, очень, каких поискать, только запустили себя.

– Да бросьте.

– Хорошо. Это дело ваше, личное. Всё, что мы делаем с собой, делаем мы сами. Не мама, не начальник, не муж и не дети. Помните у Шекспира «Быть или не быть?» Как там дальше?

– Точно не помню. Что-то типа «достойно ли склоняться под ударами судьбы иль стоит оказать сопротивленье….»?

– «….Пред целым морем бед»! Тут описаны два пути выхода из любой житейской ситуации. Первый, как вы это успешно практикуете, «склоняться под ударами судьбы» пока, извиняюсь за выражение, не гикнетесь. Судя по тому, как неважно вы выглядите, как расшатаны ваши нервы, этого недолго ждать. Обычно в такой ситуации у людей запросто развиваются разные нехорошие болезни, типа рака. Второй путь оказать сопротивленье, то есть, разбить лоб о вашего начальника, или сменить его, уйти от мужа, перестать общаться с мамой. Это не вариант. Где гарантия, что новый начальник не будет на вас орать, новый муж тоже не будет вас не любить….

При этих словах Нина встрепенулась, и уже хотела, было, возразить, что муж её любит, но почему-то остановилась.

– ….Ну, а маму вообще не выбирают, от неё в другую страну не скроешься. Хотя. Ваша дочь вот уехала…. Мама – это самое сложное в нашем случае. Поэтому я вам предлагаю третий путь. Не менее эффективный. Уклонение!

– Это как? – Нина вдруг осознала, что ей очень нравится этот мужчина, особенно то, как он говорит. Вот оно! Поэтому пациентки в этих психологов и влюбляются. Уж очень убедительны.

– Как в детской игре «да и нет – не говорить». Иными словами саботаж. Ни с кем не спорим, никого не убеждаем, на амбразуру не падаем, но делаем, как считаем нужным. Никогда не делаем то, чего сами делать не хотим. НИКОГДА! Это главное правило. Всегда спрашиваем себя, мне оно надо? Второе правило – никогда не делаем сами, даже то, что вам надо, если рядом есть кто-то, кто может сделать за вас. А для начала поедем в санаторий лечить нервишки. На две недели минимум.

– В какой санаторий?

– В любой. Хоть в наши пригородные. Там есть прекрасные оздоровительные программы. Деньги же у вас имеются? Раз машина есть, значит и деньги кое-какие должны быть. Логично?

– Логично! Кое-какие деньги имеются, да кто ж меня отпустит? Годовой баланс, конец квартала!

– Ну, этот же баланс ваш, как я понимаю, не внезапно случился, вы ведь знали, готовились, планировали. И потом у вас же наверняка есть заместитель.

– Есть. – Нина вздохнула и махнула рукой. Заместителем числилась любовница генерального директора Марина. – Пустое место, одно название.

– Отлично! Вот пусть и покажет себя, не всё ж вам за всех вкалывать, а вы в удалённом доступе проконтролируете. У вас же планшет какой-нибудь тоже наверняка есть, а во всех пригородных санаториях обязательно есть вай-фай. Мы ведь в двадцать первом веке живём.

– Ох! Вы себе не представляете, какой будет визг.

– Во-первых, ваш организм безотлагательно требует отдыха, тремор и слёзы – это внешние проявления проблем с нервной системой, не нужно эти проблемы усугублять, а во-вторых, я вас научу, как этот визг преодолеть и не брать близко к сердцу.

– И как же? – Нина усмехнулась.

– Когда начальник на вас орёт, он стоит или сидит?

– Обычно сидит.

– А вы?

– Я стою.

– Прекрасно. В следующий раз для начала сядьте. Вы женщина, можете сесть и без приглашения. Затем попытайтесь абстрагироваться. Мысленно переместитесь куда-нибудь к потолку в уголок и посмотрите на сцену сверху. Неплохо будет также попросить начальника повторить какую-нибудь его особо энергичную мысль, сообщив, что вы не совсем поняли.

– Да его же удар хватит!

– Замечательно! А вы хотите, чтобы удар хватил вас? Пригрозите ему, что уволитесь, если не подпишет отпуск. Уверяю вас, он испугается, даже мне понятно, какой воз вы на себе тянете, а ему и подавно! Вы ведь действительно ничего не теряете. Вам надо хотя бы выспаться в спокойной обстановке.

– А мужу, что я скажу?

– А он разве будет против?!

– Конечно! За ним же каждый день ухаживать надо.

– Он болен? Или умственно отсталый?

– Нет, что вы! Он кандидат наук, человек умственного труда. Ему необходимо полноценное питание, уход и отдых.

– Бедняга! Ну, скажите ему, например, что если вам не дадут права, то ему придётся возить вашу маму на дачу самому. Почему-то мне кажется, что его такой вариант вряд ли устроит. Вы же ещё не сообщили ему, что уже сдали на оформление все документы?

– Нет.

– Вот и славно. Это ваше первое задание. Постарайтесь не провалить. Буду вас ждать с результатами.

Нина вышла от психолога в прекрасном настроении, буквально окрылённая. Теперь главное выполнить поставленную задачу. Ей почему-то захотелось удивить этого психолога своими успехами. Она отправилась в универсам, там как водится, загрузилась и с полными сумками, как обычно ввалилась в прихожую собственной квартиры.

– Где ты всё время пропадаешь? – Муж был опять недоволен отсутствием ужина к своему приходу. – Ты же знаешь, как пунктуальный человек я терпеть не могу, когда мои планы нарушаются. А последнее время по твоей милости всё идёт не по плану.

Нина уже, было, сгруппировалась, чтобы броситься с сумками на кухню, но вспомнила советы психолога, брякнула сумки на пол, плюхнулась на пуфик и вытянула ноги. Ноги гудели.

– Ты чего это села? – поинтересовался муж.

– Устала, – пояснила Нина. – Отнеси, пожалуйста, пакеты в кухню.

– Чего ты такое неподъёмное всё время таскаешь? – Муж с ворчанием поднял пакеты и утащил их на кухню.

– Золото, бриллианты, чего ж ещё, – тихо ответила Нина, снимая сапоги и блаженно шевеля пальцами.

Она с трудом встала с низкого пуфика, разделась, надела тапки и пошла на кухню следом за мужем. Тот стоял перед раскрытыми пакетами, рассматривая содержимое, потом достал хлебную краюшку и впился в неё зубами. Нина, помня советы психолога, не стала кидаться на амбразуру, и не спеша разобрала покупки, достала из холодильника размороженные котлеты и кинула их на сковородку. Действительно, чего суетиться? Никто от голода вроде не помирает.

– Котлеты – это хорошо! – заметил муж. – Конечно, они не так полезны, как паровые тефтели, но в процессе переваривания….

– Я была у врача, – сообщила Нина, прервав разглагольствования о пользе котлет в процессе переваривания.

– У какого ещё врача? – удивился муж. По врачам в их семье обычно ходил он сам и его тёща. Нина, правда, ходила по педиатрам, но давно, когда дочка была маленькой.

– У невролога. – Про психотерапевта Нина благоразумно решила умолчать. Там где психотерапевт, там, по мнению обывателя, и до психиатра с психушкой недалеко!

– Зачем?

– Мне не дают справку шофёрской комиссии без подписи невролога, а он требует, чтобы я ложилась в стационар или ехала в санаторий.

– Глупости какие! За деньги сейчас всё дают, любые справки. Ты как всегда куда-то не туда обратилась, надо было посоветоваться с умными людьми, в смысле со мной.

– Ну, вот в следующем году ты сам пойдёшь права менять, я на тебя посмотрю, какой ты умный. – В несвойственном ей стиле проворчала Нина. Она воспользовалась советом психолога и уже благополучно рассматривала сцену откуда-то с потолка. Рядом с ней стоял плешивый упитанный мужчина, который даже не поинтересовался, отчего это невролог вдруг хочет заправить его жену в стационар. Про стационар она добавила для красного словца, но это явно не произвело никакого впечатления. Никто не испугался, не взволновался, не стал щупать её пульс и целовать в лоб.

– Тебе бы похудеть надо, – вдруг неожиданно для себя добавила она. Видимо, сверху хорошо разглядела брюшко своего собеседника.

– Похудеть? – Муж сорвался с места и пошёл к зеркалу в прихожей. В отличие от Нины он не пропускал ни одного зеркала.

– Да, ты права, пора в зал! Весна на носу. Завтра пойду, – сообщил он вернувшись. – Физкультура необходима человеку не только для поддержания хорошей физической формы, но и для здоровья в целом. Именно физкультура, а не спорт как таковой. Организму требуется комплексная физическая нагрузка под наблюдением специалистов.

– Правильно. Ты в зал иди, а я для здоровья в целом в санаторий поеду.

– Подожди, какой может быть санаторий? А как же я? Кто мне погладит рубашки? Чем я буду питаться?

– Ну, я тебе наглажу с запасом, рубашек у тебя много, и заготовлю полную морозилку полуфабрикатов. Инструкцию напишу. Будешь разогревать.

– Как ты себе это представляешь? Я буду с кастрюлями возиться? Ещё скажи передник надеть. Кастрюли и сковородки – это сугубо женская обязанность, а никак не мужское дело.

Нина хотела сказать, что мужское дело – это конечно ходить в зал, но воздержалась. Вместо этого она ангельским голоском пропела:

– Ну, тогда я маму попрошу, она будет приезжать и готовить тебе ужин. Или вообще поживет пока у нас. А что? Хорошая идея!

– Ну, уж нет! Мы с твоей мамой взрослые люди, уважаем друг друга, но должны проживать отдельно.

Нине даже показалось, что муж подпрыгнул на месте.

– Погоди, я ж в командировку еду. – Он шлёпнул себя по лбу. – В Германию. На неделю. Я ж загранпаспорт для чего искал. Вечно запутаешь меня так, что из головы всё вылетает.

– Когда едешь?

– Туда двадцать четвертого, тридцать первого назад.

– Прекрасно! Там тебя накормят, у немцев, я слышала, с питанием всё налажено, они большие специалисты в вопросах пищеварения. А в остальное время маму попросим, или в кафе сходишь, сейчас полно разных полезных диетических кафе. Выбирай. А я постараюсь как раз в это время с двадцать третьего по шестое в санаторий заехать.

– Подожди, санаторий наверное дорого стоит, у меня лишних денег нет. Ты же знаешь, я всё планирую заранее. Больших покупок у меня сейчас в плане не стояло. Давай не будем торопиться с этим санаторием, поставим в план, и потом как-нибудь обязательно поедешь. – Муж выглядел испуганным. Этим он Нину ни капельки не удивил. У её мужа снега среди зимы не допросишься. Также Нина доподлинно знала, что никого «потома» точно не будет, поэтому она не стала ему предлагать, не покупать пока абонемент в фитнес-клуб, раз у него так туго с деньгами, а успокоительным тоном сказала:

– Не беспокойся, как-нибудь на свои управлюсь. Самую дешевую путёвку возьму.

После ужина Нина молниеносно убрала со стола и погрузилась в интернет рассматривать предложения от санаториев. Это было так интересно и захватывающе, ведь Нина даже не помнила, когда последний раз была в отпуске. В результате на свой страх и риск Нина забронировала себе путёвку в одноместный номер именно с двадцать третьего марта по шестое апреля. Сезон оказался низкий, поэтому цены, хоть и кусались, но не настолько, чтобы главный бухгалтер солидного предприятия не мог себе позволить путёвку с полным набором удовольствий. И бассейн, и массаж, и ванны, и грязелечение, и диетическое питание. Мужу об этом можно и не сообщать. А главное в номере действительно обещали наличие вай-фая, поэтому и удалённый доступ, и связь с налоговой инспекцией в крайнем случае не составляли никаких проблем.

На следующий день с утра Нина предстала перед генеральным директором в его кабинете, сжимая в руках заявление на отпуск и приказ на замещение главного бухгалтера. Нельзя сказать, что воодушевленная психологом, она ногой открыла дверь руководящего кабинета. Нина по обыкновению тряслась, как овечий хвост. И не зря.

– Ты чего, Иванова, охренела? – взревел начальник, прочитав заявление. – Конец квартала! – он с чувством матюгнулся. – Годовой баланс!

Можно подумать, кого-то когда-нибудь этот баланс беспокоил больше, чем саму Нину?! Разумеется, от трубного рёва директора слёзы тут же подкатили к глазам и изготовились разлиться бурным потоком, в носу засвербило. Однако Нина срочно вспомнила психолога и плюхнулась на стул за столом для переговоров, аккурат напротив начальника. Тот на секунду замер.

– Ты чего расселась тут?

– Так удобнее, – сообщила Нина, мысленно отъезжая к потолку.

Начальник вскочил, налился свекольным цветом и заорал что-то совсем обидное и совсем матерное. Нина со своего наблюдательного пункта на потолке увидела воинствующего хама, который накинулся на маленькую беззащитную женщину. Она старалась не слушать, что он несёт.

– У меня есть прекрасный заместитель, – заметила Нина, когда хам, наконец, заткнулся, не иначе как выдохся. – Вот приказ на замещение. – Она положила перед начальником приказ. – Я её проконтролирую в удалённом доступе. Или вы хотите, чтобы она всю жизнь просидела на вторых ролях?

– Можно подумать, она готова?!

– Конечно, готова. Я ж её учила столько времени. Она вроде не тупая. Или вы считаете, что тупая? Вот, заодно и проверим, если не готова, будем замену искать. На её оклад желающие быстро найдутся. В очередь встанут. – Нина сама не ожидала от себя подобного коварства. Вот пусть теперь придумает, почему его любовница не может замещать главного бухгалтера, будучи заместителем оного.

– В другое время да, но не в конце квартала же и при сдаче годового баланса. – Начальник решительно отодвинул от себя бумаги.

– Всё время будет какой-нибудь баланс. Это же бухгалтерия. У меня серьёзные медицинские показания. Либо на месяц в больницу ложиться, либо хотя бы на две недели в санаторий. – Нина придвинула бумаги обратно. – Баланс у меня практически готов, налоги оплачены, у нас же с вами тут солидная организация, не шараш-монтаж какой-то. Подрихтую и отправлю, а с закрытием квартала Марина должна справиться.

– А если не справится? – Бумаги опять поехали в сторону Нины.

«Ну, хоть не орёт»! – с восторгом подумала она.

– Справится или не справится, там будет видно. – Нина пожала плечами и придвинула бумаги обратно. – У меня ситуация безвыходная. Вопрос жизни и смерти, так что я в принципе готова уволиться, если вы настаиваете. Я в отпуске несколько лет не была. Между прочим, это грубейшее нарушение трудового законодательства. Любая проверка трудовой инспекции грозит предприятию серьёзными штрафами. Так что имею полное право слегка подлечиться.

– Уволиться? Да кому ты нужна? Таких бухгалтериц, как ты, за рубль кучка! – сказал начальник, но бумаги отодвигать не стал.

– А зачем мне в принципе работать? Получу от вас большую компенсацию за неиспользованные отпуски. Чем не золотой парашют? Кроме того у меня муж прилично зарабатывает, и вообще здоровье дороже.

– Это ты права! – начальник подмахнул обе бумаги и придвинул их к Нине. – Но если квартал просрёшь, башку оторву!

– Кто просрёт, тому и оторвёте, это будет справедливо, – заметила Нина, вставая и забирая бумаги.

Слово «просрёт» она никогда не использовала в своём лексиконе, но как-то оно само собой вырвалось и удачно заплелось в ткань беседы. Вот ни убавить, ни прибавить.

Она шла по коридору, прижимая к себе документы, и думала о психологе. Она его почти уже любила.

Вечером Нина отправилась в санаторий и выкупила путёвку. Санаторий в двадцать первом веке ещё сохранял в себе этакий советский лоск. Кроме вытертых ковровых дорожек и отделки стен «юбочкой» из дерева ценных пород, санаторий предпочитал оплату через кассу с выдачей путёвки с синей гербовой печатью. Никаких тебе глупостей с интернетом и он-лайн оплатой! У клиента на руках должна быть санаторно-курортная карта и путёвка. По этой путёвке машину Нины должны пустить на территорию, разместить на стоянке и выдать постоянный пропуск для проезда. По этой же путёвке ей во время заезда должны выдать ключ от номера. По этой путёвке Нину запишут на различные процедуры и разрешат посещение бассейна. По этой путёвке за ней закрепят стол в столовой и определят питание. То есть, постановка на довольствие и проживание в санатории без серой бумажки с синей печатью абсолютно невозможны! Двадцать первый век. Цифровизация экономики. Россия.

Оставалось самое сложное – мама! Нина набрала номер её мобильного. Мама с места в карьер стала рассказывать, в какие магазины Нина должна её отвезти в субботу по дороге на дачу.

– Мама, я не смогу отвезти тебя на дачу. Я уезжаю в санаторий.

– Какой ещё санаторий? Какие глупости! – заявила мама после секундной паузы.

– Мне доктор велел ехать в санаторий.

– Доктор? Доктор тебя обманул. Ты здоровая женщина.

– Не совсем. У меня расшатана нервная система.

– Ха! Какие мы нежные, от нервной системы ещё никто не умирал.

– Мне не дадут права, если у меня не перестанут трястись руки. Мне нельзя за руль.

– Ерунда какая! Что за новости?! Кто это тебе сказал?

– Мама! Я не прошла шофёрскую комиссию.

– Это что?

– Без этого не дают права.

– А как же ты до того ездила?

– По старым.

– Вот по старым меня и отвезешь. – Мама нажала отбой.

Нина снова набрала её номер.

– Что тебе ещё не ясно? – Мама повысила голос.

– Старые права недействительны. Я уезжаю двадцать третьего. – Тут уже Нина нажала отбой.

После разговора с матерью Нину затошнило. Она вспомнила психолога, стало легче. Как интересно! Всего один визит к специалисту и то, что ему почему-то стало ясно с самого начала, открылось и перед Ниной. Пришлось признать, её никто не любит. Никому нет дела до неё и её болезней. Она нужна всем именно как прислуга. Даже родная мать не обеспокоилась её здоровьем.

Всё оставшееся до отъезда время Нина готовила коллектив бухгалтерии к своему отсутствию. Оставила всем чёткие письменные указания и попросила лишний раз не беспокоить.

– Я выйду на связь сама, как только буду знать расписание процедур. Установим сеансы связи, когда я буду появляться в удалённом доступе, – сказала она в конце рабочего дня в пятницу. – Вы все знаете, кто и что должен делать.

Нина не стала сообщать коллективу, что она будет в ближайшем пригороде и в течение часа сможет появиться на рабочем месте в случае форс-мажора. Зачем? Ведь тогда этот форс-мажор у них будет возникать каждый час.

Естественно всё эти разумные вещи Нина проделала исключительно после абстрагирования и мысленного пребывания на потолке бухгалтерии. Пребывание на потолке явно шло Нине на пользу и делало её смелой и находчивой. Ай, да психолог!

В субботу утром она собрала чемодан, приготовила мужу обед и ужин, оставила подробные инструкции, как и что разогревать в микроволновке, чмокнула супруга в щёку, загрузилась в машину и отправилась навстречу приключениям. Ведь для Нины даже посещение пригородного санатория являлось удивительным приключением.

В санатории её ожидали. Определили парковочное место и предложили выбрать номер. Нине понравились все номера, и она попросила дежурную саму определить её, куда получше. Кто ж как не дежурная знает, какой номер самый хороший.

В номере оказалось всё необходимое, включая холодильник. Нина даже задумалась, что бы такое туда положить, так как в путёвке предусматривался полный пансион. Потом догадалась, что холодильник в номере не просто так, а исключительно для волшебной настойки пиона уклоняющегося, которую необходимо хранить в прохладном месте. Она разместила настойку на дверце холодильника, потом развесила вещи на плечиках в шкафу и отправилась в столовую на обед. В столовой её усадили за столик с двумя очень красивыми дамами неопределенного возраста. Четвёртое место осталось пустым. Ну, да, низкий сезон.

Дамы при знакомстве оказались матерью и дочерью. Правда, Нина сначала толком не поняла, кто из них кто. Обе смотрелись очень моложаво, немногим старше самой Нины, и выглядели, как сёстры.

– Ниночка, а кем вы работаете? – поинтересовалась одна из дам. – Вы случайно не учительница?

– Нет. А почему вы так решили?

– У вас причёска очень учительская, – пояснила другая дама.

Нина машинально потрогала свой пучок, скрученный из волос на затылке. Действительно, с такими причёсками в телевизоре обычно показывают матёрых учительниц. Вероятно, дамы любят смотреть телевизор.

– Я бухгалтер. – Тут Нина вспомнила своего начальника, вернее его пренебрежительное отношение к ней и её профессии. – А бухгалтерицы и училки наверное мало чем отличаются.

– Не скажите. Бухгалтэр – это вам не фигли-мигли, – сказала первая дама. Так и произнесла бухгалтЭр. – Ты помнишь Розу Львовну? – поинтересовалась она у второй дамы.

– Как не помнить Розу Львовну? – вторая дама всплеснула руками. – Когда входила Роза Львовна, все мужчины вставали смирно, а дети переставали кричать и баловаться.

– А вы кем работаете? – для порядка поинтересовалась Нина.

– Работаем? Мы пенсионэрки! – со смехом заявила первая дама.

Нина удивилась. Она толком не помнила, во сколько лет сейчас женщины выходят на пенсию, потому как самой ей до этой пенсии было ещё очень и очень далеко, однако обе дамы никак не походили на старушек-пенсионерок, они скорее выглядели взрослыми девушками. Хотя, может быть, эти дамы работали балеринами или служили в полиции. Вроде бы в этих профессиях на пенсию выходят рано. Поэтому Нина спросила:

– А до пенсии?

– До пенсии? – Первая дама пожала плечами. – Вы не поняли, мы всю жизнь на пенсии, никогда не работали. А вы про ту пенсию подумали, от государства?! Что вы, разве это пенсия? Мы за ней даже не обращались. Нам повезло с мужем и отцом.

– Да, папа нас очень любил и ни в чём не отказывал, – пояснила вторая дама, и Нина поняла, что она дочь.

«Бедняжка! – подумала Нина. – Всю жизнь с мамой и папой. Неужели старая дева? А с виду такая красивая. Вот тебе и не родись красивой…».

В голове у Нины с юности сложился стереотип, что старой девой быть плохо. Ни тебе мужа, ни тебе детей. Однако с другой стороны, никто не лезет, не поучает, не устраивает истерики и не убегает в заграницу с первым встречным проходимцем. Но всю жизнь жить с мамой! Нина вспомнила свою маму и содрогнулась.

– Нет, конечно, мой муж тоже всегда хорошо зарабатывал и зарабатывает, – как бы отвечая на мысли Нины, продолжила вторая дама. – Но он поначалу работал на моего папу.

– Поначалу? – фыркнула первая дама, которую Нина мысленно уже окрестила старшей. – Можно подумать, сейчас он не пользуется деньгами твоего отца!

– Я же не спорю. – Вторая дама, которую Нина уже определила, как младшую, погладила старшую по руке. – Так что папа в результате, так или иначе, по-прежнему платит за всё. А у вас есть муж?

– Есть, – поведала Нина. – Он тоже неплохо зарабатывает, но я бы не рискнула сесть ему на шею.

Муж Нины, хоть и очень прилично зарабатывал, трясся над каждой копейкой, поэтому Нина в конце месяца всегда представляла ему письменный отчёт о семейных тратах на продукты и коммунальные услуги. На себя она тратила исключительно свои собственные средства. Средства её, состоящие из заработной платы главного бухгалтера, были достаточно скромными. Правда и тратила она на себя очень мало. Основные статьи её расходов составляли выплаты по кредиту за автомобиль, оплата бензина, а также материальная помощь маме. Мама ведь тоже благодаря папе никогда не работала и в результате получала у государства минимальную пенсию. Оплата санатория и дополнительных процедур явились для Нины немыслимой растратой. Просто мотовством. И если бы Нина не имела собственной заработной платы, оседающей на карточке Сбербанка, видела бы она этот санаторий как свои уши!

– И правильно! – согласилась с Ниной старшая дама. – Только папе можно бесконечно доверять. Вы не хотите подстричься? – вдруг неожиданно спросила она.

– Я как-то не думала. – Нина опять потрогала свой пучок.

– Здесь есть парикмахерская. Думаю, вы ничем не рискуете, – резюмировала младшая дама, тем самым забив очередной гвоздь в гроб давно похороненной Ниной внешности.

Да и была ли у неё когда-нибудь эта самая внешность? Нина с детства старалась не выделяться, лишний раз к доске не вызовут. Без внешности живётся проще, становишься невидимкой как шпион. Потом ей просто стало не до внешности, дочка болела, работа, то, сё. И мужа вроде бы её внешность никак не беспокоила. Есть внешность, нет, какая разница? Лежи и изображай радость от его приставаний. Раньше муж приставал к ней регулярно, по плану, но в последнее время к огромной радости Нины делал это всё реже и реже. С возрастом черты её лица и вовсе стали какими-то невнятными, смазанными, поэтому она и не любила смотреть в зеркало. Чего она там не видела? Ни-че-го! Именно, что ничего, потому что там ничего и не было. Никакой такой внешности.

После обеда Нина с помощью главной медицинской сестры составила расписание процедур, прогулок и бассейна. Всё самое интересное начиналось с завтрашнего дня, а сейчас перед ужином у Нины образовалась уйма свободного времени и она от нечего делать отправилась на поиски парикмахерской. И она её нашла.

Нина зашла в парикмахерскую, когда единственная девушка-парикмахер заканчивала стрижку какого-то старичка.

– А как бы к вам попасть? – поинтересовалась Нина.

– Вообще-то у нас по записи. А что вы хотели?

– Подстричься. – Нина потрогала свой пучок.

Девушка посмотрела на часы.

– У меня сейчас «окно». Могу вас взять. Присаживайтесь.

Нина послушно уселась в кресло перед зеркалом. На самом деле парикмахерскую она искала, чтобы как-то убить время, и если бы девушка не взялась в данный момент стричь Нину, то дело закончилось бы ничем. Нина точно не стала бы никуда записываться, и уж тем более приходить снова. А тут…. Ну, раз уж всё так сложилось.

– Как вас стричь? – поинтересовалась девушка, заворачивая Нину в пелеринку и распуская её пучок.

– Как телеведущую можете? – с замиранием сердца спросила Нина. Ей очень нравилась причёска одной телеведущей, передачи с которой она раньше очень любила смотреть и никогда не пропускала.

– Если скажете фамилию. – Девушка рассмеялась.

– Ой! – Фамилия телеведущей, как назло вдруг вылетела из головы. – Она дочка этих, известных. Ой! Он режиссёр, а она актриса. Ой! Юлия зовут. Хорошенькая такая.

– Меньшова, что ли?

– Точно! Как у неё можете сделать?

– Постараюсь. Пойдемте к раковине.

Нина уселась на стул у раковины, закинула голову и блаженно закрыла глаза. Она вспомнила, что последний раз была в парикмахерской перед свадьбой. Девушка мыла Нине голову сначала одним средством, потом другим, это было очень приятно, и Нина готова уже была провести у этой раковины всю оставшуюся жизнь.

После стрижки голова Нины показалась ей невероятно лёгкой, а уж после укладки она просто не могла себя заставить оторваться от зеркала. В зеркале у неё появилась внешность! Причёска оказалось в точности, как у Юлии Меньшовой. Нина почувствовала себя счастливой и почти хорошенькой.

– А вы седину специально не закрашиваете? – Парикмахер выдернула Нину из нирваны.

– Нет. Просто руки не доходили. А вы можете?

– Разумеется. Могу вас и в блондинку покрасить, вам очень пойдёт, или милирование, чтоб совсем, как у Меньшовой было.

– В блондинку? – Нина опять уставилась в зеркало.

Ну, признайтесь, какая женщина не мечтает хоть раз в жизни стать блондинкой? Даже сами блондинки регулярно эту свою блондинистость улучшают. А уж что говорить про брюнеток, тёмно-русых или таких как Нина, серединка-наполовинку, ни два, ни полтора. Многим кажется, что жизнь блондинки легка и беспечна. Все помнят это вот «пу-пу-пи-ду-пууу» в исполнении Мэрелин Монро, и все забывают, как закончилась жизнь этой замечательной блондинки. Все хотят иметь в лучших друзьях исключительно бриллианты. Разумеется, многие один раз устроив у себя на голове нечто невообразимое белого цвета, потом зарекаются навеки и с криком «природу не обманешь» ходят годок-другой в родном своём цвете, чтобы потом рискнуть снова. А вдруг? Вдруг всё изменится, и наступит долгожданная лёгкость бытия. Поэтому Нина после секундного размышления честно призналась:

– В блондинку очень хочу!

– Только не сейчас, – охладила её пыл девушка-парикмахер. – Записаться надо. Сейчас уже времени нет.

– Давайте запишемся. – Нина решительно достала своё расписание.

После недолгой сверки Нина поняла, что сможет стать блондинкой прямо во вторник!

– Вы укладку делать умеете? – поинтересовалась девушка-парикмахер, видимо заподозрила, какая лошара попала в её руки.

– Я видела в номере фен. Фен точно есть! – радостно сообщила Нина.

– А щётка для укладки? Лак?

– Этого ничего нет. У вас не продается?

– Конечно, продаётся!

Из парикмахерской Нина вышла вооружённая щёткой, лаком и подробными инструкциями, как пользоваться феном. Она чувствовала себя настоящей «Мымрой», героиней фильма «Служебный роман».

– Какая прелесть! – воскликнула старшая дама, когда Нина явилась к ужину. – Вот теперь я вижу бухгалтэра. Настоящего бухгалтэра.

– А вы принципиально не закрашиваете седину? – спросила младшая дама.

Нина уже заподозрила её во враждебных намерениях. Вечно портит ей настроение.

– Не принципиально. Во вторник в блондинку покрашусь, – выдала Нина и мысленно показала младшей даме язык.

– Вот это дело, – похвалила Нину старшая дама. – А ещё я бы посоветовала вам записаться к косметологу. Здесь есть. Примитивно, конечно никаких уколов, но хотя бы маски. Вам с чего-то же надо начинать.

– Уколы? – испугалась Нина.

– Разумеется! Как без уколов? Если хотите максимально долго без пластики продержаться, без уколов вам не обойтись.

– Без пластики? Каких уколов?

– Хотя бы ботокс, – вставила младшая дама, критически оглядев лицо Нины.

– А это не опасно?

– Опасно? – старшая дама рассмеялась. – Посмотрите на мой лоб.

Нина послушно посмотрела на блестящий гладкий лоб старшей дамы. Действительно лоб самой Нины выглядел гораздо хуже. Да что там говорить! И всё остальное лицо старшей дамы категорически не соответствовало её возможному возрасту. О возрасте свидетельствовала довольно взрослая дочь и мудрые глаза. Если младшая дама старше Нины, а она этого не скрывает, то старшая дама должна быть, как минимум, ровесницей матери самой Нины. Ха! И ещё раз ха! Даже сравнивать нельзя. Нина в солидном возрасте категорически не хотела походить на собственную мать. Она уже поняла, что хочет быть как эти две прекрасные дамы. Оставаться взрослой девушкой до самой смерти.

– Я вам завтра дам телефон нашего косметолога. Вернётесь в город, сходите, не пожалеете. Для новой жизни косметолог незаменим! Ведь вы же начинаете новую жизнь? Правильно я поняла?

Нина кивнула.

– И к здешнему тоже сходите, – вставила младшая дама. – Вам элементарные процедуры тоже не повредят. Так всё запущено. – Она покачала головой и тяжело вздохнула.

Нина уже практически ненавидела младшую даму, но решила, что к косметологу всё же пойдёт и выполнит все указания обеих дам досконально!

Когда Нина уже лежала в кровати, боясь испортить причёску, ей позвонил муж.

– Вот скажи, – стонал он в трубку, – куда ты опять ухитрилась спрятать мой билет и паспорт?

– Я не брала, – Нина рассматривала свои ногти, которые ей тоже необходимо будет привести в порядок. Как же это она забыла записаться на маникюр. И педикюр тоже надо бы сделать. Она же в бассейн собирается. А как в бассейне без педикюра?!

– А кто брал? Пушкин?

– Ты в сейфе смотрел?

– Зачем я буду смотреть в сейфе, если я туда не клал? Приезжай срочно и найди!

Конечно Нина тут же села в постели в готовности мчаться в город, но вспомнив психолога с мысленным вопросом «а оно мне надо?», улеглась обратно, демонстративно зевнула и сказала:

– Не могу, я уже «пиона» приняла, а он на спирту. Ищи сам.

– А если не найду?

– Если не найдёшь, то завтра никуда не улетишь. Придётся немцам самим как-то обходиться, и начальство тебя отругает, премии лишит. Посмотри в сейфе на всякий случай.

Нина опять зевнула и нажала отбой, после чего повернулась набок, плюнула на причёску, устроилась поудобнее и моментально заснула. Спала она сладко, без сновидений, но во сне почувствовала, что ей почему-то глубоко фиолетово, именно фиолетово, уедет завтра муж в командировку или нет, просрёт квартальный отчёт любовница генерального или нет, а уж что будет с материнской рассадой, ей и вовсе по барабану. Молодец, психолог! Настоящий специалист своего дела. Да и «пион» тоже не подкачал. Как она раньше без этого «пиона» жила?

Как ни странно, муж всё же нашёл паспорт и билет и именно в сейфе, о чем радостно сообщил Нине с утра. Мысленно помахав платочком вслед его самолёту, Нина приступила к новой жизни. Новая жизнь ей очень понравилась, особенно массаж и обертывания. А ещё ванны и бассейн. Разумеется, Нина сделала и маникюр, и педикюр, и даже эпиляцию. Последнее повергло её в шоковое состояние. Нина даже не предполагала, что у неё имеется целая уйма лишних волос, причём в самых неожиданных местах. А на следующий день после её преображения в блондинку, в столовой к ней за стол подсел интересный мужчина, и полностью проигнорировав младшую даму, стал напропалую ухаживать за Ниной. За день в промежутках между процедурами они успели с ним прогуляться к заливу, обсудить кое-какие телепередачи и посплетничать про звёзд кино и эстрады. После ужина мужчина пошёл провожать Нину до её номера, а там, когда она открывала дверь, лихорадочно думая, что делать дальше, ведь никакого кофе у неё в номере нет, ну, чтобы как приличным людям его выпить и разойтись, он вдруг притиснул её к двери и ухватил за грудь. Нина совершенно рефлекторно, можно сказать, автоматически заехала ему локтём поддых, а потом, развернувшись, со всей силы ударила ногой по коленке. Конечно, она могла бы и кое-куда ему вдарить, в точности как учил её папа, но папа учил её давно, Нина уже утратила сноровку, поэтому получилось вот так неказисто, по коленке. Мужчина взвыл, обозвал Нину дурой и ухромал куда-то по коридору. Наверное, убрался восвояси зализывать раны. Очень невежливо получилось. А чего он? Сам виноват, уж больно неожиданно прыгнул. Нина хотела на следующий день перед ним извиниться и ругала себя, что так погорячилась, но на следующий день он её проигнорировал и даже не поздоровался. Прошёл мимо, глядя сквозь Нину куда-то в пространство. Нина подумала, что в следующий раз будет держать себя в руках потому что, может быть, это не так уж и плохо, завести сейчас какой-нибудь курортный роман. Однако в её представлении курортный роман был связан с прогулками, беседами, лёгким флиртом, а никак не с хватанием за сиськи. Для таких глупостей у неё собственный муж имеется.

Других интересных мужчин в санатории не обнаружилось, и Нина решила, что её вполне устроят прогулки и беседы со старшей и младшей дамами. Старшая дама придумала загорать под весенним солнцем на сваленных деревянных лежаках в закутке у залива. Место это оказалось полностью со всех сторон закрыто от холодного балтийского ветра, солнце в отсутствие ветра припекало просто замечательно, в результате чего обе дамы и Нина с ними покрылись замечательным золотистым загаром. Они приходили на этот свой пляж каждый день, укладывались на лежаки, распахивали верхнюю одежду навстречу липкому весеннему солнцу и целый час загорали и сплетничали про мужчин. Это было невероятно весело и познавательно, ведь у Нины никогда не было подруг. Вечером они встречались в номере у старшей дамы, пили там вино и играли в карты в подкидного дурака.

Через неделю, когда Нина уже полностью освоилась в санатории и уверилась, что новая жизнь всё-таки началась, и эта жизнь прекрасна, ей позвонила дочка.

– Вышли мне денег, – потребовала она, когда Нина ответила на звонок.

– Зачем? – поинтересовалась Нина и сама себе удивилась. Раньше она просто спрашивала, сколько, и безропотно переводила нужную сумму, после чего получала выговор от мужа.

Видимо и в вопросе отношений с дочерью психолог тоже сыграл свою роль. Действительно, девочка развлекается с молодым здоровым атлетом в безопасной тёплой Европе, изучая при этом языки. Зачем ей ещё и деньги?

– Тебе что жалко? – спросила дочь.

Нине на секунду стало стыдно, но она опять вспомнила психолога, а так же своего непосредственного начальника, представила, как он орёт на неё матом, и ответила:

– Жалко.

И правда, почему ей не должно быть жалко? Она в юности не каталась по Европам с плейбоями, не танцевала до посинения в клубах, а корпела над учебниками, чтобы сейчас корпеть над балансами и получать ещё за это по шапке со всех сторон. Для чего? Для того чтобы её дочка могла потратить трудовые копейки матери неизвестно на что. Вернее известно на что. На своего безмозглого итальянского красавца. Хотя он не такой уж и безмозглый. Некоторые итальянцы в последнее время взяли моду крутить любовь с русскими девочками в расчёте на богатого папу, но нашему итальянцу тут не повезло. Муж у Нины даже близко не олигарх, чтобы разных прощелыг оплачивать, или как там они называются. А уж Нина тем более не олигарх, у неё лишних денег нет. И вообще деньги Нине теперь и самой нужны. Её дамы научат, как их с удовольствием потратить.

– Мам, ты что такое говоришь? – возмутилась дочь.

– А что я такое говорю?

– Ты обязана мне помогать!

– Разве? Почему?

– Я твоя дочь!

– А твоя бабушка считает, что я обязана помогать ей. Вы уж там разберитесь меж собой. Меня как-то на всех не хватает.

– Но я же ребенок!

– Неужели? А сексом тебе можно заниматься в твоём детском возрасте?

– При чём тут секс?

– Ну, ты ж за фантастическим сексом в Рим полетела. Сама говорила, я хорошо запомнила. Вот я и подумала, раз ты можешь заниматься сексом, значит, можешь и пойти работать, например.

– Мааам! Кем я буду работать? Я же ничего не умею!

– Не знаю. Учиться ты не захотела. Уборщицей, наверное, можно устроиться. Или официанткой. Какая там, в Италии потребность в неквалифицированных трудовых ресурсах?

– Но когда я жила с вами, ты же не требовала, чтобы я работала?

– Потому что ты училась. Возвращайся, будешь жить с нами, восстановишься в университете, мы с папой будем тебя кормить и одевать, пока ты не получишь образование и не найдёшь достойную работу.

– Ага! И вы мне будете разрешать заниматься сексом только при хорошей успеваемости?

– Ну, да. Согласись, это логично. Раз уж тебе этот секс так нравится.

– Хорошо. А на что, по-твоему, я вернусь назад? На какие шиши?

– Скажи дату. Я куплю тебе билет.

– Какая же ты…. – В трубке послышались короткие гудки.

– Какая? – спросила Нина. Ей захотелось шваркнуть телефон о стену. Она вспомнила старшую и младшую дам. Вот, пожалуйста, мама и дочка – лучшие подружки. Ну почему? Почему у неё не может быть так же?!

Нина толком даже не успела хорошенько насладиться своими страданиями по поводу отношений с дочкой, как перед ужином ей позвонила мать. Надо отметить, что этому Нина уже и не удивилась. Видимо, где-то там, в пространстве что-то такое изменилось вокруг Нины, изменилось сильно, так, что эти изменения чувствовались на расстоянии. И изменения эти явно кое-кому не понравились, поэтому кое-кто активизировался и попытался вернуть всё на круги своя. Туда, где Нина похожа на замученную училку, а не на настоящего бухгалтэра! Видимо, кое-кому гораздо удобнее иметь дело с безответной учительницей, чем с зубастым бухгалтером.

– Ты не забыла, что у меня рассада?

– Я помню.

– Надеюсь, ты помнишь, какое сегодня число.

– Помню.

– А то, что рассаду пора высаживать, ты не подумала?

– Куда? В снег?

– Почему в снег? Откуда снег? Посмотри в окно.

– Смотрю. Там снег.

– А вот у меня за окном никакого снега нет.

– Но ты же не собираешься высаживать рассаду у себя на Петроградке?

– Ты мне хамишь?

– Нет. Я за городом. Тут снег.

– Это у тебя за городом снег. Откуда ты знаешь, что он есть на даче? Надо съездить и посмотреть!

– Ну, так съезди и посмотри! – Нина нажала отбой и замерла в ужасе. Потом дотронулась до телефона, как до ядовитой змеи, и отключила его.

Это её заявление могло быть квалифицированно матерью только как страшное хамство, восстание и объявление войны, несмотря на то, что дедушкина дача находится в пятнадцати минутах неспешной прогулки от станции. Соседка, между прочим, на свою дачу регулярно ездит на электричке. Вот почему бы матери тоже не прокатиться? Тем более что проезд у пенсионеров льготный, электрички комфортные, оборудованы туалетами. Разумеется, Нина не отказывается отвезти какие-то грузы и даже готова их разгрузить, но какого чёрта её постоянно использовать как такси? В конце концов, она может дать матери денег, чтобы та съездила на такси! Лучше потратить деньги на такси, чем на итальянского бездельника. А ещё лучше загнать этого бездельника на дачу и припахать, как следует. Конечно, во всём виноват психолог с этими его советами, никогда не делать то, что не хочется. А кому, спрашивается, хочется по первому свистку вставать Сивкой-буркой как лист перед травой? У Сивки-бурки, может быть, свои дела имеются, планы разные.

Когда на следующий день Нина включила телефон, то к своему удивлению не обнаружила там ни непринятых звонков, ни гневных эсэмэсок. Мать и дочь странным образом проглотили неподобающее поведение Нины. Видимо, обязательная программа родственниками оказалась выполнена. Оставалось теперь только дождаться звонка от генерального директора с истерикой, что всё пропало, Мариночка уработалась, и ей срочно нужно в отпуск. Однако ничего подобного не случилось. Заместительница исполнилась своей значимости и старалась изо всех сил, регулярно докладывая Нине о результатах. Нина подумала, не исключено что в своих неурядицах на работе она частично и сама виновата. Надо людям делегировать полномочия и давать возможность проявить себя. Правда, люди почему-то в большинстве случаев полномочия принять рады, а вот ответственности боятся как чёрт ладана. Никак не поймут, что полномочия предполагают за собой ответственность. И чем полномочий больше, тем больше ответственности.

К концу пребывания в санатории Нина завела привычку рассматривать себя в зеркале. В зеркале Нину радовало всё: и лицо, и причёска, и стройная фигура. Теперь у Нины имелась та самая внешность, и не просто внешность, а внешность исключительно приятная и очень даже симпатичная. С такой внешностью не стыдно в крайнем случае и к доске выйти, если вдруг вызовут. Младшая дама научила её делать макияж таким образом, чтобы он был совершенно не заметен. Новая Нина очень нравилась самой себе, ей не терпелось как можно скорее показаться психологу. Она представляла, как он обрадуется, а может быть, даже и полюбит свою такую теперь красивую пациентку. И у них всё приключится как в голливудском фильме. Красивая жена Нина будет возвращаться с работы домой усталая, а её красивый мужественный муж-психолог будет ждать её дома непременно у красивого камина. Дождётся и, как положено у психологов, задаст коронный психологический вопрос:

– Дорогая, хочешь об этом поговорить?

– Ну, что ты, милый, – ответит она, нежно целуя его в слегка небритую щёку, – это всё такие пустяки! Они не стоят твоего внимания.

Конечно! Он же к тому моменту уже научит её решать свои проблемы самостоятельно.

Да, это будет именно так, а ещё они начнут целоваться и тут же займутся сексом на красивом ковре у красивого камина. Наверное, так должен выглядеть настоящий секс. То, что в семье Нины называлось сексом и чем они изредка занимались с мужем, было как-то скучно, некрасиво и в большинстве случаев неприятно. Или перед красивым сексом красивая Нина с красивым психологом всё-таки сначала поужинают? Нет! Ну, какой секс на сытый желудок? А с другой стороны красивый психолог на работе, хоть и не вагоны разгружал, а оказывал психологическую помощь, то есть, тоже умственно трудился не хуже любого кандидата наук, поэтому как и кандидат наук после работы захочет не секса, а ужина. Мозг требует полноценного питания. Точно! Они с психологом закажут ужин в ресторане. Не стоять же такой красивой жене после работы у плиты? Красивая жизнь в красивом доме не предполагает даже наличия такой глупости как плита.

Вернулась Нина из санатория в субботу утром. Въехала во двор, припарковалась и хотела уже, было, достать из багажника чемодан и сумку, но вовремя остановилась. Позвонила мужу. Психолог же её учил никогда не делать самой то, что за неё могут сделать другие. Такая красивая жена не должна сама таскать чемоданы. Для этого у неё имеется муж. Пусть не такой красивый, как психолог, но в зал же ходит, там штанги подымает. Зачем подымать штанги, когда есть чемодан?

Муж проворчал в трубку нечто нечленораздельное типа «бу-бу-бу», но всё же спустился к машине. Увидел Нину и замер с разинутым ртом.

– Тебе этот санаторий определенно пошёл на пользу. Вот что значит свежий воздух и оздоровительные процедуры под присмотром грамотных специалистов.

«А то»! – подумала Нина, но ничего не сказала, а открыла багажник с вещами.

Пока они поднимались в лифте, муж внимательно её разглядывал, а Нина думала, что надо бы сегодня успеть прошвырнуться по магазинам, адреса которых ей любезно записала младшая дама. В прихожей муж поставил чемоданы и помог Нине снять пуховик. Такого в их семье никогда не бывало. Муж хоть и работник умственного труда и считает себя интеллигентным человеком, но никогда не помогает Нине снимать верхнюю одежду, не пропускает вперед и не подаёт руку при выходе из общественного транспорта. Он почему-то называет это всё буржуазными пережитками и предрассудками. Как это укладывается у него в голове вместе с тем, что существуют сугубо женские домашние обязанности типа тех самых кастрюль и сковородок, Нина даже не пыталась понять. В голове её мужа было уложено всего и по многу, а главное любому его поступку всегда имелось чёткое обоснование со ссылками на каких-то мудрецов и философов, а также общемировую практику.

– В спальню неси, – велела Нина, сняла сапоги и прошла вперед. Муж подхватил вещи и пошёл следом. В спальне он бросил вещи на пол и ухватил Нину за попу.

– Признавайся, завела кого-то? – спросил он, ощупывая и тиская жену, как бы проверяя всё ли на месте.

– Сдурел? – Нина попыталась вывернуться, но не тут-то было.

«Значит, с красивой женой всё-таки сначала секс», – думала Нина, разглядывая потолок.

Секс её не впечатлил как, впрочем, и всегда. Все совместно прожитые с мужем годы она считала секс с ним необходимым атрибутом семейной жизни, обязательным проявлением мужского внимания и подтверждением некой как бы любви, так сказать, исполнения супружеского долга, который потому и долг, что не предполагает обоюдного удовольствия. Да и какое может быть удовольствие от этого? Нина не понимала, чего все так носятся с этим сексом. Неужели ради такого вот «фантастического» секса её дочь усвистела за своим итальянцем, бросив дом, учёбу и любящих родителей? Бедная девочка! Нина вспомнила горящие глаза родного ребёнка и это её: «Мама, ты ничего не понимаешь!» Действительно, этого Нина никак не понимает и не поймет никогда. Тоже мне радость и наслаждение?! Муж, наконец, закончил и отвалился. Нина пошла в ванную, надела на новую причёску полиэтиленовую шапочку и встала под душ. Душ ей понравился больше, чем секс. Может быть, это от того, что её муж недостаточно красивый? Интересно, как это делает психолог? Может быть, с красивым мужчиной у красивого камина на красивом ковре всё происходит иначе?

Когда Нина вернулась в спальню, муж сладко храпел. Сначала она решила его не беспокоить, потом подумала: «Какого чёрта»! И принялась разбирать чемодан. После отправилась на кухню и исследовала холодильник. Как она и предполагала, тот был пуст. На кухню, позевывая, выкатился муж, он опять огладил Нину по всем местам, чем вызвал её обычное раздражение, и тоже сунул нос в холодильник.

– После здорового секса организм здорового мужчины испытывает здоровое чувство голода, – сообщил он. – Расход калорий необходимо восполнить.

– Можем поехать в универсам. Купим продуктов на неделю, потом я чего-нибудь приготовлю.

– Да ну, это процесс долгий. – Муж махнул рукой. – Я, пожалуй, в зал пойду, всё равно собирался, там есть хорошее, а главное недорогое кафе здоровой пищи, чего-нибудь съем полезное, диетическое. Привык, пока ты по санаториям развлекалась.

– Как хочешь. – Нина пожала плечами.

Вышли они из дома вместе. Он отправился в зал, а Нина села в машину. В универсам она не поехала. Подумала, что ей почему-то совершенно не хочется этого делать, а психолог настоятельно советовал делать только то, что хочется. Хотелось ехать по магазинам, которые ей насоветовала младшая дама. По дороге Нина увидела суши-бар и там с удовольствием поела. Про суши-бар ей тоже рассказали старшая и младшая дамы. Объяснили, что суши очень полезны и не вредят фигуре. Даже отвезли Нину как-то в загородный суши-бар неподалёку от санатория. Там суши Нине очень понравились, правда, есть суши палочками у неё никак не получилось, но дамы сказали, что со временем она точно научится, и даже если не научится, то ничего страшного, можно и вилкой обойтись.

В магазинах оказалось гораздо интереснее, чем в универсаме и семейной спальне. Деньги от накоплений, сделанных ею за долгие годы наплевательского отношения к своей внешности и одежде, ещё оставались. Нина купила себе дорогой косметики по списку младшей дамы, новую сумку, модные сапоги, туфли на шпильке и тёмно-синее платье. На работу она всегда ходила в строгих тёмных прямых костюмах, блузках с бантом на шее или глухих свитерах, ничего лишнего, скромно и практично. На ногах удобные туфли без каблуков. Приличная женщина должна одеваться скромно, так Нину научила мама. Когда она примерила это синее платье, то поняла, что сотрудницы лопнут от зависти, а сотрудники сами улягутся в штабеля во главе с генеральным директором. Так им и надо! Платье подчёркивало и обтягивало буквально всё, но делало это весьма и весьма элегантно. Как хорошо, что в последние годы Нина практически не тратила деньги на себя, а главное не отдавала их мужу, как она это делала в юности, вначале супружеской жизни. Вот они и пригодились. Уж теперь-то она потратит их с умом. Вернее в строгом соответствии с советами старшей и младшей дам. Уж они-то точно хорошо разбираются в том, что Нине срочно необходимо, чтобы стать похожей на настоящего бухгалтера.

В магазине нижнего белья она захотела купить всё. Однако, скрепя сердце, ограничилась двумя лифчиками и ворохом кружевных трусов. Правда, лифчики эти были такие, такие…. Лифчики, да не совсем! Эти изделия никак нельзя было именовать таким простецким словом. Это были именно бюстгалтЭры! Иначе и не скажешь. В них грудь Нины воинственно торчала вперед и буквально требовала к себе внимания. Пристального внимания.

Тут в голове у Нины что-то щёлкнуло, и она задумалась. Нестыковочка какая-то выходит. Как-то это нижнее бельё никак не складывалось с тем сексом, который был у Нины буквально только что. Все эти кружевные трусы, лифчики, платья, сумки, сапоги и причёски, маникюры, педикюры и эпиляции существовали для того, чтобы привлекать мужское внимание. Конечно, Нине и самой нравилось выглядеть как телеведущая, но взгляды мужчин, которые она стала вдруг замечать, ей тоже очень импонировали. Ну?! Взгляды взглядами, а в итоге-то что? Особенно с таким вот кружевным бельём и с эпиляцией. В итоге, разумеется, секс! И что? Разве этот секс стоит таких усилий? Тьфу! Глупость какая! Получается, что ты либо прислуга, либо тебя сексом мучают. А бывает ведь и то и другое. Приготовь, подай, погладь, зашей, а теперь мы тебя … Нина решила, что в прислугах она уже была, ей там совершенно не понравилось. Может, она всё-таки войдет во вкус с этим сексом. Не зря же вокруг него столько наверчено.

Вечером муж очень удивился, что в холодильнике по-прежнему пусто.

– Ты где это болталась целый день? – поинтересовался он с командной ноткой в голосе.

– Вот, бюстгалтер купила, – Нина беспечно распахнула халат и продемонстрировала мужу себя в кружеве.

– Это тебя в санатории научили? – строго спросил муж, нахмурившись, но тем не менее руку к новому бюстгалтеру протянул.

– Ну, раз тебе не нравится…. – Нина запахнула халат и хлопнула мужа по руке. – Я могу пиццу разогреть. В торговом центре на фудкорте купила, говорят, хорошая.

– Мне, разумеется, нравится. Однако пиццу есть вредно. Я худею. Мне требуется диетическое питание, преимущественно раздельное, с минимальным количеством углеводов. Мне необходимы белки, так как я систематически подвергаю организм физическим нагрузкам. Белки для мужчины в моем возрасте….

– Сейчас в универсам ехать всё равно уже поздно, завтра с утра поедем, – перебила Нина супруга, заткнув, таким образом, фонтан неиссякаемой мудрости. – Один раз можно и пиццу себе позволить. Ну что? Будешь есть или нет?

– Очевидно, придётся, – сказал муж и с видом оскорблённой невинности уселся за стол.

Нина сунула пиццу в микроволновку, и вскоре по кухне поплыл аппетитный запах.

– Давай, завтра на твоей машине за продуктами поедем, – предложила она мужу. – У тебя багажник больше.

– А без меня разве никак нельзя?

– Никак! Как же без тебя? Только представь, из тележки на кассу, потом обратно, потом в багажник, потом в квартиру. – Нина сделала круглые глаза.

– Ну, ты раньше как-то справлялась.

– Вот и загремела в санаторий! Хорошо не в больницу. Мне доктор сказал, так больше нельзя ни в коем случае.

– Что это за доктор такой странный? Хотел бы я с ним познакомиться. Мне кажется, он даёт тебе какие-то не совсем верные советы. Доктор должен лечить, а не советы советовать. Для советов у тебя есть муж. Муж лучше любого доктора знает, что нужно его жене.

Нина представила психолога и подумала, что с этим доктором мужа нельзя знакомить ни в коем случае. Хотя, может быть, именно психолог сможет расплести туго заплетенные извилины кандидата наук.

Пиццу ели молча, уставившись в телевизор. В телевизоре чего-то такое пели, чрезвычайно глупое, про каких-то девчат или девчуль. Нина плохо разобрала. Пел это всё парнишка, который с виду явно девчатами не интересуется. Хотя, кто их разберет теперь. Это, наверное, всё тоже буржуазные пережитки, ну, то, что мужчина должен быть на мужчину похож, а не на девчулю. Нина старалась абстрагироваться и думала о красивом психологе. Вот он точно на мужчину похож.

В воскресенье после поездки в универсам Нине, разумеется, пришлось вспомнить о том, как быть прислугой. Она гладила накопившиеся мужские рубашки, которые муж, руководствуясь оставленными ею инструкциями, накануне её приезда закинул в стиральную машину, изготавливала полуфабрикаты и набивала ими холодильник, мыла квартиру, которая всего-то за две недели отсутствия хозяйки превратилась в какой-то пыльный склад. Когда она гладила мужские носки, сзади неожиданно подкрался муж и ухватил её прямо за новый бюстгалтер. Нина вспомнила, как ошарашила любителя курортных приключений, и развернулась к мужу с утюгом в руках. Видимо что-то было в её глазах такое, что он отступил со словами:

– Ухожу, ухожу. Не буду мешать.

– Может, домработницу наймём? – спросила Нина за ужином.

– Ты с ума сошла! Посторонняя женщина в моём доме. Я не потерплю. Кроме того, это дорого. Даже думать забудь.

Нина не стала уточнять, что это и её дом тоже. Зачем? Ведь сверху, из наблюдательного пункта на потолке было отлично видно, что спорить бесполезно. Этот человек живёт так, как ему удобно. И если Нине неудобно жить так, как удобно ему, то спор этого противоречия никак не разрешит. И уклониться, как пион, у неё не получится. Хотя, почему нет? Если перестать готовить, обстирывать и убираться? Нет, убираться придётся. Нина сама не любит находиться в грязи. В грязи ей неудобно. Есть магазинные полуфабрикаты ей тоже неудобно. А какая разница, готовить на одного или на двоих? Правильно, никакой! Остаётся стирать и гладить. Стирает стиральная машина. А гладить? Но муж же не умеет! Не ходить же ему в мятом. И если её муж будет ходить в мятом, ей тоже это будет неудобно. А вот без чего вполне можно обойтись, так это без дурацкого секса. Правда муж её сексом особо-то и не донимал никогда. Это только сейчас вот, когда она как телеведущая стала. По всему выходило, что прежняя жизнь была для Нины вполне себе удобна и комфортна. Да! Тут без психотерапевта никак не обойтись. Нина позвонила в клинику и записалась на среду.

Зато в понедельник, когда она отдохнувшая с новой причёской, с вернувшейся внешностью, в новом платье и туфлях на шпильке предстала перед генеральным директором, он изменился в лице, и явно забыл на неё по своему обыкновению наорать, обматерить для порядка. Усадил, предложил кофе и стал ласково расспрашивать, как ей отдыхалось. В довершении беседы предложил подготовить приказ на премию заместителю главного бухгалтера за успешную работу и самому главному бухгалтеру за прекрасную подготовку кадров. Когда он огласил сумму, выделенную им для премирования лично главного бухгалтера, Нину бросило в жар. Она представила, как потратит свалившееся на неё богатство. Уж больно ей понравился полушубок младшей дамы. Нина в субботу даже примеряла подобный в своём походе по магазинам. Норковый полушубок это вам не пуховик китайский! Пуховик, даже если он числится финским, всё равно пошит в Китае и выглядит, согласитесь, совсем не как норковый полушубок.

Она галопом вернулась к себе в бухгалтерию и подготовила требуемый приказ. Как говорится, куй железо, не отходя от кассы. Вернувшись в кабинет генерального, она положила перед ним приказ и опрометчиво встала рядом. Слишком близко. Поэтому очень удивилась, когда внимательно глядя, как он подписывает приказ, вдруг почувствовала его левую руку у себя на внутренней стороне бедра. Нина резво отпрыгнула в сторону, а генеральный усмехнулся.

– Чего дергаешься, Иванова? Не бойся. Ты со мной по-хорошему, и я с тобой по-хорошему. Тебе понравится. Никто пока не жаловался.

– Ну, вы как-то раньше себя по-другому вели. Ничего такого себе не позволяли. – Нина осторожно забрала приказ. Правда, чтобы это сделать с безопасного расстояния, пришлось слегка наклониться.

– Так кто ж знал, что у тебя такие сиськи вопиющие. – Начальник воспользовался тем, что Нина наклонилась, и пощупал её грудь.

«Вот тебе и новая жизнь»! – подумала Нина, стремительно вылетая из генерального кабинета. Она чувствовала, как у неё горят щёки и почему-то уши. Опять получалось, что прежняя жизнь была гораздо удобней. Подумаешь, орал на неё матом, зато никуда не лез и не хватал, за что попало. А с другой стороны, может, ничего страшного? Пусть подержится, зато раз, два и шуба! А если он и матом орать, и щупать за разные места будет да безо всяких премий на шубу? Мать честная! Как они во всём этом безобразии живут эти красивые жёны?

Этот вопрос она первым делом и задала психологу на приёме, кратко изложив возникшие в новой жизни проблемы.

– Скажите, доктор, как мне теперь быть?

– Я не доктор, – ответил психолог, уставившись на её грудь. На те самые вопиющие сиськи, как сказал генеральный.

– Как не доктор? – удивилась Нина. – Вот же написано «психотерапевт». – Она указала на бэйджик, висящий у психолога на шее. – Терапевт – это доктор.

– Не совсем. Психолог – не доктор, он друг и советчик.

«Ага! И этот туда же! Сейчас предложит дружить прямо у него на столе, раз кушетки нет, – подумала Нина. – Вот чёртов бюстгалтер»!

Психолог тем временем опять сунул ей в руки уже знакомое круглое зеркальце.

– Вот, полюбуйтесь на себя.

Нина послушно взяла зеркальце, глянула, и чего греха таить, именно залюбовалась. Тонкий загар, практически незаметный макияж. Длинные пушистые ресницы, яркие серые глаза, аккуратный носик и пухлые губки. Чистая кожа и никаких морщин. А всего-то выспалась, сделала причёску, сходила к косметологу, подкрасилась и принарядилась. Нине даже захотелось посмотреть, что там у неё ещё есть такого красивого. Эх, маловато зеркальце.

– Ну? О чем нам с вами говорит увиденное? – спросил психолог.

– О чем? – не поняла Нина. Она нехотя отдала ему зеркальце и тут же подумала, что психолог всё же очень даже ничего из себя. Пожалуй, такой красивый и мужественный друг ей вовсе не помешает. Если, конечно, прямо сейчас не кинется с ней дружить. Она не готова пока. Мечты про красивый камин не в счёт! Да и камина что-то не видать пока.

– О том, что эту женщину уже кое-кто любит. Один человек, во всяком случае, точно.

– Кто?! – Нина вытаращила глаза. Дружба дружбой. Это понятно. Но про любовь речи не было. Он, что, обалдел совсем? Сам себе извилины заплел?

– Вы сами! – огорошил её психолог. – Вы, наконец, себя полюбили!

– А…, – с облегчением и одновременно разочарованно протянула Нина, махнув рукой. – Ну, и почему все окружающие мужчины, как с цепи сорвались? Лезут, хватают, щупают. Ладно, муж! Но генеральный туда же. Это никуда не годится. Мы так не договаривались. Меня раньше всё устраивало.

– Вы уверены? – Он опять сунул ей в руки зеркальце, и Нина как заворожённая в него уставилась.

– Ну, да. Вернее нет, – сказала Нина, разглядывая себя прекрасную.

– А мужчины, разве это плохо?

– Конечно плохо! Вам бы понравилось, если б ваш начальник вас хватал за это…. Ну, вы понимаете.

– Нет, не понравилось бы. Но тут надо сделать скидку на то, что мужчины так устроены природой. Видят красивое и хотят ухватить. Это самцы приматы. Некоторые настолько примитивны, что тянут руки рефлекторно, как ваш генеральный, некоторые более высокоорганизованны и сдерживают свои природные инстинкты. Инстинкт размножения заложен природой во всех животных. Однако мы люди и от обезьян отличаемся сознанием. Женщины, кстати, тоже ни чем не лучше. Некоторые самки были бы рады такому начальнику как ваш. А некоторые просто ищут себе идеального самца, поэтому всех остальных безжалостно отшивают. Ваша задача теперь научиться обращаться именно к сознанию окружающих вас мужчин. Особенно мужчин, облеченных какой-никакой властью, как ваш генеральный директор. Они считают себя самыми крутыми самцами, этакими хозяевами прайда. Поэтому вам придётся раз за разом вытаскивать из встреченной вами обезьяны человека!

– Ага! Как, по-вашему, я буду к его сознанию обращаться и из обезьяны вытаскивать, когда он мне под юбку лезет?

– Расскажите ему что-нибудь о проблемах с налоговой инспекцией, о грозящих штрафах, об изменениях в законодательстве, о сужении рынка банковских услуг, о думских инициативах, например. Обезьяну требуется хорошенько озадачить. Ну, и без лишней надобности к нему не ходите.

– А мужу что рассказать?

– Мужу? Зачем мужу? – Красивые брови психолога поползли вверх по красивому лбу.

– Ну, когда полезет? Чтоб отстал, – пояснила Нина.

– Так это вы его не любите? Я думал, наоборот!

– Почему не люблю? Люблю. Просто он меня раздражает особенно, когда лезет ко мне. Раньше-то и не донимал сильно, а тут, как с цепи сорвался. Секс ему подавай!

Психолог вдруг расхохотался.

– Нина! Вам надо найти человека, который бы вас для начала хотя бы не раздражал, и которого вы бы сами захотели. Ну, чтоб он к вам полез. Представили, как он к вам лезет, и размечтались, чтоб не останавливался. Чтобы ко взаимному удовольствию всё получилось.

– К удовольствию? – не поняла Нина. – Тоже мне удовольствие!

– Нина, вы про оргазм слышали когда-нибудь? – Красивое лицо психолога, несмотря на улыбку, сделалось несколько настороженным.

– Я что, по-вашему, совсем дремучая, да?

– Меня терзают сомнения, а вдруг? Если честно, в наш век информации трудно представить, что такие бывают, но мало ли….

– Никаких мало ли! Просто для одних этот оргазм, извиняюсь, как пописать выйти. Раз-два и готово, а для других целый процесс. Не всё так просто.

– У вас, значит, процесс. Тогда вам надо найти того, кто этот процесс ускорит, ну, чтоб, раз-два и готово!

– Так не бывает.

– А вот и бывает!

Психолог продолжал улыбаться, но взгляд его опять сместился в сторону этих самых, вопиющих. Интересно, что надо такое рассказать этому вот другу и советчику, чтобы он, наконец, вылез из своей обезьяны и отвлёкся от её бюстгалтера? Про налоговую и штрафы тут точно не прокатит, и про банковский сектор тоже. Хотя, этот пусть смотрит. Уж очень симпатичный. Не хватает, не лезет и на том спасибо.

От психолога Нина вышла в задумчивости. Чего это он ей насоветовал? Найти того, кто её не раздражает. Да её никто не раздражает. Ну, кроме мужа и генерального. Нина вспомнила начальника и её передернуло. Вот интересно, психолог её точно не раздражает. Ну, да. Это пока он к ней не лезет. Кстати, интересно почему? Все лезут, а этот нет. Высокоорганизованный примат, наверное. Вот чёрт! Даже посоветоваться не с кем. Посоветоваться про советчика! Не у дам же спрашивать. Хотя эти точно, чего-то такое о жизни знают, чего ни Нина, ни её мама не понимают. Наверное, дочка точно чего-то такое уже уразумела, но с ней советоваться Нина будет только в самую последнюю очередь.

– Слушай, а ты не могла бы сразу после работы всё-таки идти непосредственно домой? – заявил муж, как только Нина переступила порог. – У тебя же есть некоторые обязанности. Мне бы хотелось, чтобы жена ждала меня дома с ужином. С готовым ужином.

– Мне бы тоже хотелось, – ответила Нина, ожидая, что он поможет ей снять пуховик. Однако не дождалась и увидела его спину, удаляющуюся на кухню.

«Надо же! Какая у него неказистая задница», – подумала она, стягивая пуховик. Раньше она как-то не обращала внимания ни на его плешь, ни на брюшко, ни на задницу. Понимала, конечно, что муж далеко не Аполлон, но сейчас все его внешние недостатки вдруг буквально бросились ей в глаза. На кухню следом за ним она не пошла, а направилась в спальню. В связи с визитом к психологу она надела сегодня то самое платье, которое обтягивало и подчёркивало. Платье необходимо было снять, чтобы не испачкать. Разумеется, в субботу она, так и быть, отвезёт уже мать на дачу, куда тут денешься, но рассиживаться там ей не даст, чтобы успеть потом по магазинам потратить премию. Красивая женщина в Нине требовала новой красивой одежды. И чтоб эта красивая одежда именно подчёркивала и обтягивала то, из-за чего все они теперь к ней лезут. Такой вот парадокс. Нина решила, что пока полушубок покупать не будет. Зачем его покупать, когда весна на носу. Полушубок она купит с какой-нибудь другой премии. В Нине почему-то поселилась уверенность, что теперь у неё будут и премии, и шубы, а то и вовсе бриллианты. В конце концов, зря она, что ли, блондинкой заделалась? Бриллиантов у неё отродясь не водилось. Из украшений только кольцо обручальное и крестик на шее. И тот серебряный. Но у красивых жён просто обязаны быть бриллианты. И не хуже, чем у младшей и старшей дам. Те сверкали бриллиантами даже в бассейне.

Когда она надела халат, в спальню заглянул муж.

– Ты чего, издеваешься? Я же вроде ясно намекнул, что есть хочу. Организм не должен испытывать голод, иначе во время питания он будет откладывать полученные калории про запас. Испытывая голод, человек не худеет, а наоборот, толстеет! Мне же необходимо похудеть. В моём возрасте лишний вес….

– Бегу, бегу. – Нина протиснулась мимо него и поспешила на кухню.

Ужин она приготовила молниеносно.

Ели как всегда молча, уставившись в телевизор. Нина думала о мужчине, которого ей требовалось найти по заданию психолога. Того самого, чтобы не раздражал. И про оргазм надо бы в интернете прочитать. Уточнить, вдруг она в чём-то ошибается. Она представляла на месте воображаемого мужчины поочередно разных знаменитых актёров, но телевизионные пропагандисты откровенно мешали и лезли Нине в голову со своими неприятными злыми лицами. От этого воображаемый мужчина раздражал её гораздо больше, чем даже генеральный директор.

Ночью супруг вдруг решил доставить себе удовольствие и разбудил Нину своими приставаниями. У Нины не было никакого желания терпеть его ёрзанье у себя на теле, и она решила воспользоваться советом друга и советчика психолога, а именно, вытащить из похотливой обезьяны человека разумного. Для этого обезьяну необходимо как следует озадачить. Нина села в кровати, включила свет и сказала:

– Может быть, мне уволиться с работы?

– Зачем? – Супруг явно опешил, даже выпустил из рук одну из тех самых, вопиющих. Совет психолога подействовал. Обезьяна озадачилась и забыла о своих поползновениях.

– Чтобы ждать тебя с работы с горячим ужином, как тебе бы хотелось, – пояснила Нина, заворачивая свои вопиющие одеялом.

– Брось, меня всё устраивает. – Он полез под одеяло в поисках упущенного. – Подумаешь, поворчал маленько. Я ж для порядка. Иди ко мне.

– Ко мне начальник пристаёт, – поведала Нина. Она решила, что это может оказаться для мужа главным козырем, который уж точно позволит вытащить из обезьяны человека разумного, чем-то таким вроде налоговых штрафов для генерального. Ведь после подобного заявления человек разумный должен озадачиться по полной программе и забыть про свой инстинкт размножения, если и не навсегда, то на часок-другой как минимум.

– Как пристаёт?

– Почти так же, как ты.

– Ты с ним совокуплялась, что ли?

– Нет. С ума сошёл?

– Смотри у меня!

– Чего смотреть? Он мне премию выписал, потом лапал везде.

– Премия хорошая?

– Хорошая. – Нина решила не называть сумму, а то муж сразу придумает, как приспособить её деньги на общее благо, и прощай тогда красивое и обтягивающее.

– Это потому что ты у меня самая красивая оказалась. Кто бы мог подумать?! Нет, фигурка-то у тебя с юности хорошая была, я, как увидел, понял, что в руки плывёт, но сама в целом ты никогда особо не выделялась. Тебе надо в санаторий чаще ездить. В следующий раз вместе поедем. Мне тоже оздоровление не помешает. И регулярная здоровая половая жизнь тоже не повредит. Я читал, это очень полезно для мужского организма и продолжительности жизни. Особенно полезно в моём возрасте.

Муж продолжил её мять и ощупывать, и Нине даже показалось, что у него как минимум четыре руки, а то и все шесть. Эти его руки были везде. Вот буквально везде!

– Вот я и хочу уволиться, чтоб не лапал, – Нина упорно гнула свою линию, отпихивая мужа.

– Дурочка ты моя маленькая! Подумаешь, лапал! От тебя разве убудет? Он же премию тебе даже выписал как порядочный человек. Это обычное дело. Все так делают. А некоторые и без премии лапают. Такова жизнь.

– И ты?

– Чего я?

– Подчиненных лапаешь?

– Я нет.

– Почему?

– У меня жена красивая. Ты же знаешь. Ну, иди ко мне.

«Этого козла ничем не пробьешь! – подумала Нина, помня, что в красавицах она всего-то пару недель числится. – Наверняка лапал. И сейчас лапает! Одно другому не мешает. И премии не выписывает. У, жлоб».

Ей грешным делом даже показалось, что её генеральный, пожалуй, поприличней мужа будет. Ишь ты! Как он сказал? От неё не убудет. Раз за премию, то можно! Да какой ей ещё после такого мужчина нужен?! Все они козлы, хоть и обезьяны!

С этими вот неприятными мыслями Нина и сдалась на милость победителя, вернее примата. Правда в очередной раз исполнилась чувством глубокого отвращения и к самому примату, и к процессу, называемому сексом, но кого это волнует.

Всю неделю она упорно игнорировала генерального директора, обходя его кабинет стороной, а в случае крайней необходимости за его подписью засылала свою заместительницу Марину. Ей-то что? И так всем известно, что она любовница генерального. Вот пусть её и лапает.

В субботу ни свет, ни заря Нина заехала за матерью и рассадой. Этим она убила двух зайцев, или даже трех. Во-первых, убереглась от утреннего внимания супруга, который дрых без задних ног, во-вторых, заставила и мать встать пораньше. Пустячок, а приятно. Нечего разлёживаться, кто рано встает, тому Бог даёт и так далее. А в третьих, в два часа уже высадила мать у её дома и отправилась по магазинам за обтягивающим и очень красивым. Правда до того получила порцию яда от любящей мамы.

– Ты покрасилась? – спросила мама, усаживаясь в машину. – Очень вульгарно. Тебе совершенно не идёт.

– Спасибо, – ответила Нина. Если бы мама похвалила её причёску, вот тогда бы точно можно было бы быть уверенной, что она Нине не идёт.

Несмотря на середину апреля, снег ещё уверенно лежал на участке, и о высаживании рассады не могло быть и речи. Парники стояли окруженные обледенелыми сугробами и категорически отказывались открываться. Рассаду Нина выгрузила в дом, где электрическими нагревателями поддерживалась плюсовая температура, и помахала ей ручкой. Рассада в ответ ухмыльнулась, как бы говоря, посмотрю я на тебя, Ниночка, на майские праздники. Но Ниночка уже летела в сторону города и о майских праздниках пока не думала.

Она отметила, что мама со своими претензиями уже не так нервирует её, и связала это с тем, что слушая маму, предвкушает приятное времяпрепровождение в магазинах. В магазинах, и правда, оказалось очень и очень приятно. И потратив практически всю премию на обновки, Нина решила, что может быть и посетит кабинет генерального директора на следующей неделе. Глядишь, опять что-нибудь выгорит. Премия какая-нибудь, а то и вовсе повышение заработной платы. Супруг всё сказал правильно. И генеральный на его фоне выглядел, действительно, приличным человеком. Он платил, да ещё авансом, за то, что супруг Нины получал бесплатно. Про любовь в данном случае Нина не думала. Она уже поняла, что любви в её жизни не было, нет, и скорее всего, быть не может. Просто два мужчины практически посторонние и совершенно неприятные ей домогаются её тела каждый на свой лад. Кого и чего там любить? Нет, разумеется, один из них отец её дочери, но это тоже никакого отношения к любви не имеет. Обыкновенное удобство. Вот и ей надо к этому приспособиться и устроиться с удобствами. Ну, раз оно ей не надо, то от этого должна быть какая-то выгода!