Ты есть бесплатное чтение

Пролог

Она бежала, не разбирая дороги.

Только бы скрыться, уйти…

Не важно куда.

Ноги не чувствовали пола.

На душе – пустота.

Нет, туда проник вампир или демон. Они не существуют, и всё же, пустота в душе – тому пример.

Она бежала и бежала.

Пока не услышала его шаги.

– Стоять…

Он пытался её остановить.

Она, повинуясь минутной слабости, обернулась, и сердце остановилось.

Какой же он красивый…

Даже в злости. В гневе.

Она, захлебываясь невидимыми слезами, ускорилась.

Плакала душа…

Вот и дверь.

Отлично.

Дернула ручку – открыта.

И не веря своему счастью, нырнула за неё.

Думала, успеет, закроет.

Нет.

Догнал.

Ввалился.

Глаза бешено сверкают.

Идет на неё.

– Нет, я…

Она не успела продолжить, потому что его пальцы сомкнулись на её шее.

Час спустя…

Теперь она никуда не спешила.

Шла по ночному городу, даже не запахнув пуховик. Не было сил.

Не было ничего.

Она запрокинула голову и посмотрела на небо.

Звезды. Красиво.

И по-прежнему пусто.

Визг останавливающегося авто не произвел на неё никакого впечатления. Мало ли.

И лишь знакомый голос заставил вздрогнуть:

– Садись.

Упрямо мотнула головой.

Послышалось грязное ругательство.

– Садись, кому я сказал.

– Иди ты… – в ней всё же ещё остались силы.

– Я тебе сейчас так пойду.

Он не вышел, вылетел из-за руля и через пару секунд оказался перед ней, загораживая путь.

Больше ничего не говоря, схватил за плечи, распахнул переднюю дверь пассажирского сиденья и фактически затолкал её внутрь.

Глава 1

В сонное сознание ворвался настойчивый писк будильника.

Я продолжала лежать с закрытыми глазами в надежде на то, что у кого-то вместе с телом проснется совесть, и этот кто-то всё-таки соизволит выключить противную мелодию звонка.

Прошла минута.

Бесполезно.

Я со стоном перевернулась на спину и попыталась закрыть уши подушкой. Но потом резко села на кровати.

Так дело не пойдет. Одной из нас всё равно придется вставать. И как я уже поняла, этим человеком снова буду я.

В соседней комнате спала мама, и именно её пытался разбудить будильник. Я услышала приглушенное ругательство, возню, после чего мелодия играть перестала. По опыту знала, что мама встанет ещё не скоро.

Свесив ноги с кровати, я потянулась. Кажется, пора просыпаться и приступать к обычным будничным делам. Умываться не стала и, как была, босая, прошлепала на кухню. Поставила чайник. Нашла кофе. Из холодильника вытащила джем, сыр, ветчину и йогурт. Быстренько состряпала бутерброды. Налила молоко в миску для нашего прожорливого кота, который вчера сбежал на улицу и ещё не соизволил появиться.

И лишь только когда мелодия будильника на телефоне заиграла во второй раз, пошла в комнату к матери.

– Ма, подъем!

Мой голос прозвучал достаточно громко. К тому же, я старалась создать как можно больше шума, хлопая дверью, громыхая посудой и топая ногами. Но все мои манипуляции не возымели ни малейшего успеха. Когда я застыла в дверном проёме, моя родительница попыталась спрятаться под одеяло.

– Дочь, а сколько время?..

Сонный голос матери вызвал у меня улыбку.

– Половина восьмого. Пора вставать. Ты опоздаешь на работу.

Мама открыла один глаз.

– И нет никакой возможности поваляться в кровати ещё хотя бы десять минут? – почти умоляюще поинтересовалась она.

– Никакой!

– Ну, пожалуйста…

– Александра Михайловна, если ты сейчас же не поднимешь свою задницу с кровати, то опоздаешь на работу! А ты вчера говорила, что у вас сегодня важное совещание, на которое тебе необходимо попасть! Хочешь опоздать?

Мои доводы заставили мать откинуть одеяло. Выглядела она с утра не ахти – растрепанная и заспанная.

– Да встаю, встаю уже. А кофе мне хотя бы можно? – жалобно простонала она.

Я усмехнулась.

– Конечно. Кофе и горячие бутерброды на столе.

– Юлька, ты чудо!

– Я знаю.

– И что бы я без тебя делала…

– Мам, хороший вопрос.

Я ей оптимистически подмигнула.

– Ладно, просыпайся, я пошла в ванную. У меня сегодня первая клиентка в девять, так что мне тоже нельзя опаздывать.

– А как дела в университете? – крикнула она мне, когда я была уже в ванной.

– Нормально. Сессию заканчиваю неплохо.

Я включила кран с теплой водой и улыбнулась.

Вот такое странное утро в нашей семье. Но я привыкла.

В других нормальных семьях происходит всё с точностью наоборот. А именно: заботливая мама будит своё чадо и готовит завтрак перед школой или универом, а также следит за тем, чтобы у ребенка имелась чистая одежда, и чтобы он был соответствующе собран. Она провожает его в учебное заведение, в идеале – забирает с занятий. И все счастливы и довольны. И это нормально.

А у нас…

У нас в семье за главную я. Если это так, конечно, можно назвать. Дело в том, что мама растила меня без отца. Папа сбежал от мамы, когда мне было три года, и я его с тех пор ни разу не видела. Он у нас относился к числу нерадивых папаш. Правда, алименты платил исправно, но ни встретиться со мной, ни даже поговорить по телефону особого желания не испытывал. Я по детворе переживала, плакала по ночам, а сейчас, к своим девятнадцати годам успокоилась.

Мама оказалась не готовой к тому, что будет воспитывать ребенка одна. Нет-нет, она честно пыталась из года в год привить мне полезные навыки, как могла кормила остывшей кашей, пригорелыми блинами, и не прожаренными котлетами, и воспитывала, записывая в подготовительные группы для дошкольников, на танцы, в бассейн, из которых периодически забывала меня забирать. Вследствие чего, я к десяти годам уже сама могла приготовить наваристый борщ и без проблем добиралась домой самостоятельно.

А к тринадцати научилась заполнять квитанции за свет, газ и прочие налоги.

К одиннадцатому классу я окончательно пришла к выводу, что мою маму переделывать-перевоспитывать бесполезно. Она навсегда останется рассеянной девушкой, которая искренне верила, что её окружают только добрые, сердечные люди, всегда готовые прийти на помощь. Её наивность умиляла.

В нашей семье за наполняемость холодильника, оплату счетов, учебу и соблюдение семейных традиций отвечала я.

С недавних пор ещё и за пополнение самого бюджета.

Если я не просыпалась раньше мамы, то мы обе опаздывали.

Если я с вечера не запирала дверь квартиры, то мы могли проспать всю ночь с открытой дверью. До сих пор удивляюсь, как нас ещё не обворовали.

Если я вовремя не напоминала маме, что в машине заканчивается бензин, мы могли заглохнуть в центре города.

Если я заранее не запланировала поездку к бабушке за город, то именно мне приходилось выслушивать часовые лекции о том, что Екатерину Юрьевну все забросили, сослали старуху в глухомань и забывают навещать, оставляя её без внимания и зачастую без продуктов питания. То, что продуктовый магазин находился через дорогу от бабушкиного дома – не в счет.

Одним словом, в моей жизни присутствовала тысяча обязанностей, которые начинались: «Если я не сделаю, то…»

Александра Михайловна работала психологом в крупной рекламной компании, и её ценили, как хорошего квалифицированного специалиста, способного вовремя оказать помощь и уладить практически любой конфликт. У неё был тихий, приятный голос и очень миролюбивый характер. Она относилась к редкому числу тех самых людей, которые абсолютно не умеют ругаться, но при этом как-то умудряются выживать в наш сумасшедший прогрессивный век.

Вот такой жизненный парадокс.

Я любила свою мать и давно смирилась со всеми её недостатками. Мы научились вместе сосуществовать, и наш симбиоз можно считать вполне удачным. Рано повзрослев, поняла – полная свобода действий, предоставленная мне, вполне устраивала. Родительница практически не вмешивалась в мою жизнь. Нет, это не значило, что её не интересовало, как живет её единственный ребенок. Наверное, это происходило от того, что она не совсем могла разобраться со своей жизнью. То всегда куда-то опаздывала, то что-то забывала…

Я приняла контрастный душ и потянулась.

Пора одеваться на работу.

Ещё в одиннадцатом классе я решила, что не буду поступать на очную форму обучения. Не могу. Поэтому без особых проблем поступила на заочное обучение педагога исторических наук.

Плюсом отучилась на мастера по маникюру. Снимая некоторое время зал в салоне красоты, наработала за год постоянную клиентуру. И мне нравилось, и людям.

Маму я обнаружила на кухне. Она допивала вторую кружку кофе.

– Присоединишься? – поинтересовалась она.

– Не, я за здоровый образ жизни, – открыла холодильник и налила себе минеральной воды.

Мама поморщилась.

– И это ты называешь здоровым образом жизни?

– Ага, – я утоляла жажду крупными глотками. – Минералка всё же лучше, чем кофеин.

– Может, позавтракаешь?

Я покачала головой.

– На пустой желудок лучше думается.

– Трудный день намечается?

– Как обычно.

– Юля, скоро Новый год. У тебя уже есть планы?

Я оставила пустой стакан в раковину.

– Девчонки предлагают отпраздновать вместе, но я пока не знаю…

– Вот и я не знаю… – как-то печально сказала мама, чем сразу вызвала подозрения.

– Мам…

Вопрошающе на неё посмотрела.

Та отвела взгляд и слишком быстро ответила:

– Я ничего, просто так сказала.

– Мам…

– И нечего на меня смотреть! К тому же, я уже опаздываю. Так, я в душ!

Мама подошла, чмокнула меня в нос и упорхнула в ванную. А я продолжила смотреть ей в след. Мать от меня что-то скрывала. Не зря у меня ещё на днях закрались подозрения, что с ней что-то происходит. Сначала заметила, что она стала поздно приходить с работы, то в одиннадцать придет, а то и вовсе за полночь. Говорила, что предновогодняя суета на работе. Отчеты, завал и прочее, прочее… Интересно знать, какой такой отчет может быть у психолога, чтобы задерживать его до полуночи?

И задумчивой она стала. Я ей начинаю что-то говорить, а она никак не реагирует на мои слова, точно не слышит их.

Или витает в облаках.

Так-так… И с этим тоже стоит разобраться.

Я закидала конспекты в сумку – почитаю в перерыв между клиентками – и через десять минут была уже у двери, обувалась.

– Мам, я ушла.

Она всё ещё была в ванной.

– Хорошо.

– Дверь за собой захлопни.

– Хорошо.

– Пока.

– Я тебе в обед позвоню.

– Договорились.

Мама позвонила раньше.

И это был плохой знак.

– Да, мам, что случилось?

– Почему сразу что-то случилось?

– Мам, – я закинула в рот фисташку.

– Юлька, ты плохо думаешь о своей матери.

– Я думаю объективно. Так что случилось? Мама, говори.

– Юлька, тут, в общем, такие дела… – Александра Михайловна замялась. – Я ехала на работу и… И машина…

Я громко застонала.

– Мама, что с машиной?! – я вскочила со стула и теперь была вся во внимания.

– Не знаю, но когда я стала трогаться на светофоре, то случайно заглохла… а когда попыталась завести машину, она не завелась… Я ключом поворачиваю, а она никаких звуков не издает.

– Мама, только прошу, не говори, что ты оставила машину на проезжей части…

– Юля, что ты… Я вызвала эвакуатор.

– И куда отогнали машину?

– На станцию техобслуживания.

Я с облегчением вздохнула.

Наша новенькая машина была предметом моей тайной страсти.

Ибо в ближайшее время я собиралась у любимой родительницы её отжать. Да-да, именно отжать самым бессовестным образом, потому что большая часть денег для её покупки была заработана именно мной.

Тогда бы от меня что требовалось – отвести маму на работу и забрать её оттуда.

Подстроюсь.

То, что наш «Ниссан» находился на СТО, а не продолжал брошено стоять на проезжей части или на обочине под снегом, что меня немного успокоило. Немного, поскольку я слишком хорошо знала Александру Михайловну.

На этом разговор не закончился.

Как в воду глядела, потому что мама продолжила:

– Я, собственно говоря, почему звоню… Юля, мне тут с СТО позвонили и сказали, что машину можно забирать… Они её сделали.

– И?.. – мне надо было, чтобы мама сама высказала свою просьбу.

Послышался громкий вздох.

– И ты могла бы забрать машину со станции?

Я сделала рукой жест, означающий «есть»! И едва не запрыгала от радости. Но когда стала отвечать матери, то постаралась, чтобы в моём голосе звучало возмущение:

– Мама, мне ещё не вручили права…

На этот раз не удалось обвести вокруг пальца Александру Михайловну. Та фыркнула.

– Ты отлично водишь с четырнадцати лет. И, я думаю, вполне в состоянии пригнать машину домой.

– Не к офису?

– К офису не надо, я приеду домой на такси. Всё, ребенок, целую тебя. Будь умницей. До вечера, – и мама повесила трубку.

Я посмотрела на тускнеющий экран и пропадающее фото матери и довольно усмехнулась.

Закончила работу через час. Записав клиентку на коррекцию через три недели, оказалась полностью свободной.

Так, теперь можно и за машинкой.

Я вышла из салона и, подняв воротник куртки, поёжилась и пожалела, что отстегнула капюшон, он бы сейчас не помешал. Погода оставляла желать лучшего.

С нашим «Ниссаном» у меня были особые отношения. Вернее, у меня были вообще особые отношения с любым авто. Я обожала машины. Искренне их любила и не могла дождаться, когда мне, наконец, выдадут права, и я без зазрения совести смогу сесть за руль, потому что и так затянула с их получением.

Мой интерес к вождению проснулся лет в двенадцать. До четырнадцати я честно терпела, а потом пристала к знакомому молодому человеку, Пашке, чтобы он научил меня водить. Тот сначала сопротивлялся, но я подключила всё своё природное обаяние и умение уговаривать, и в конечном итоге, он сдался. Обучение давалось легко, по крайней мере, мне так казалось. Я быстро запомнила, где находится сцепление, газ и тормоз. А остальное было делом техники.

Пашка промучился со мной всё лето. До сих пор удивляюсь, как я не разбила его машину, а у него не появились седые волосы. Результатом наших страданий стало то, что я научилась трогаться с первого раза, не вылетать на встречную полосу и не бояться других машин, а Пашка устроился работать в автошколу инструктором по вождению.

У мамы был шок, когда она узнала, что я умею водить. Мы находились в гостях у бабушки, которая нас пригласила на «девчачьи» посиделки. Бабушка наготовила множество вкусностей, и мы с Александрой Михайловной уплетали пирожки и другие домашние заготовки за обе щеки. Засиделись допоздна, а когда собрались ехать домой, увидели, что темнело.

Я еще за столом заметила, что мама выглядит не ахти, бледноватая какая-то. На мой вопрос, всё ли в порядке, получила утвердительный ответ.

В порядке, так в порядке, я и успокоилась.

Но как только мы отъехали от бабушки, лицо матери исказилось, и она, выпустив руль, схватилась за живот.

– Ай! – резкая боль заставила скрутиться Александру Михайловну.

У меня сработал рефлекс – схватив руль, не позволила нам съехать в кювет.

– Мама! Что случилось?

– Живот! Кажется, я отравилась… – она громко застонала, и её лицо приобрело зеленоватый оттенок.

– Тормози! – закричала я, понимая, что мама не в состоянии следить за дорогой.

У Александры Михайловны сработал инстинкт самосохранения, и она резко нажала на тормоз. Машина дернулась и встала.

Я пулей выскочила из машины и подбежала к водительскому сиденью.

– Мам, ты как? – я испугалась не на шутку.

Та закрыла глаза и откинулась на сиденье.

– Не знаю…

– Может, скорую?

– Не надо, сейчас пройдет.

Решение пришло мгновенно.

– Мама, а если не пройдет? Давай-ка я помогу тебе переместиться на пассажирское сиденье.

Александра Михайловна открыла один глаз и подозрительно посмотрела на меня.

– А кто поведет машину?

– Я.

– Ты? Юлька, только не говори, что ты втихую угоняешь машину и рулишь по городу без прав.

Хмыкнула.

– Я и не говорю. Это ты сделала такие выводы.

Разводить дискуссию мы не стали. Я помогла маме перебраться на соседнее сиденье, а сама почти уверенно села за руль. Руки у меня подрагивали.

– Юля… – слабый голос матери не выступал в качестве поддержки. – Ты уверена в том, что делаешь?

– Нет. Но я справлюсь.

Впервые села за руль без Пашки. Это был кошмар. Катастрофа. Я растерялась, но приказала себе сосредоточиться. Плавно отпустила сцепление и нажала на газ… Наша на тот момент «Лада Приора» дернулась, но с места тронулась.

Мы поехали.

И благополучно доехали до дома.

В тот день мама отравилась. Я всю ночь и следующий день помогала ей справиться с болезнью.

Под вечер она, наконец, окончательно придя в себя, поинтересовалась:

– Ребенок, и давно ты умеешь водить?

Ребенок кивнула, ожидая этого вопроса, и героически произнесла:

– Давно.

Я вся съежилась-скукожилась, ожидая допроса с пристрастием, но его не последовало. Мама хмыкнула, поморщилась от головной боли и брякнула:

– Крутая дочь у меня растет!

На том мы и порешили.

Конечно, в дальнейшем мама старалась избегать подобных ситуаций и за руль меня сажала в крайних случаях.

Сегодня был один из таких.

А я и рада стараться.

До СТО я добиралась дольше, чем планировала. Мой автобус пришёл с опозданием, и когда я приехала на станцию, то прилично замерзла. Очень хотелось горячего чая. У меня возникла мысль заглянуть в ближайшую кафешку и попить его, но желание поскорее забрать машину пересилило.

Я зашла в бокс и громко крикнула:

– Здравствуйте!

Мне никто не вышел навстречу. Увидела наш «Ниссан», и сразу же захотелось поскорее очутиться в его комфортном салоне, включить печкуи согреться. Поёжилась от холода, хотя в помещении было довольно-таки тепло.

– Аууу! Тут кто-нибудь есть? – снова крикнула я.

– Есть.

Неприветливый голос шёл откуда-то снизу. Я не сразу поняла, что он доносится из смотровой ямы, пока не увидела, как из неё, подтянувшись на руках, с легкостью выпрыгивает молодой человек. Высокий, с взлохмаченными волосами и перемазанным лицом.

У меня отчего-то ёкнуло сердце, а потом самым бессовестным образом скатилось к желудку. И мозг, видимо, от переохлаждения тоже дал сбой, потому что в памяти всплыли этакие неприличные кадры из фильмов для взрослых.

Механик. Невероятно сексуальный. Рост, минимум, метр девяносто. Накаченный.

Ох.

Первым делом он отер руки о тряпку и лишь потом соизволил посмотреть на меня.

– Тебе чего надо? – его тон не отличался дружелюбием и не предвещал ничего хорошего.

Механику на вид было не больше двадцать пяти. Этакий типаж красавщика-злодея, покорителя женских сердец. Такие, как он, с легкостью кружат головы девчонкам и без зазрения совести их бросают.

От растерянности прочистила горло и неуверенно сказала:

– Я за машиной.

Механик нахмурился.

– А ты не перепутала детский магазин со станцией?

Так он ещё и язвит. Замечательно. Прелестно.

– Нет, не перепутала, я адрес хорошо запомнила.

Он скрестил руки на груди, отчего его мускулатура заиграла под легкой тенниской с длинными рукавами. Даже через них можно было заметить, что он обладает нехилой спортивной формой. И я ничего лучше не могла придумать, как уставиться на всё это безобразие. Он тотчас заметил мой взгляд и усмехнулся.

– А, по-моему, ты ошиблась всё-таки дверью.

– Я за «Ниссаном», – почувствовала себя последней дурой. Захотелось поскорее убраться отсюда. – Вот за этим.

И махнула рукой в сторону нашей машины.

Теперь парню стало не до шуток, и он ещё пристальнее посмотрел на меня.

– Ты, наверное, шутишь, детка. Тебе сколько лет? Ты давно перестала ходить под стол пешком?

Я грубить не умела и не любила. Я за мир во всем мире. Но тут на меня что-то нашло.

– Во-первых, я тебе не детка, – жестко, сквозь зубы проговорила я. – А во-вторых, тебя совершенно не касается, сколько мне лет! Я приехала за машиной, и ты мне обязан её отдать!

– Вот чего я как раз не обязан делать, так вот этого. По тебе сразу видно, что ты малолетка. Тебе до восемнадцати ещё расти и расти! Так что давай… Разворачивайся на сто восемьдесят градусов и чеши по другому адресу!

– Меня мама просила забрать машину, – начала и сама себя оборвала, понимая, как по-детски звучат мои слова.

Господи… Да что со мной.

– Ваши проблемы, – не сказал, рыкнул бугай. – Я сказал, что малолетке не отдам машину, значит, не отдам. Чтобы потом нажить лишние проблемы…

– Никаких проблем не будет, – сделала я ещё одну попытку.

Нет, чтобы признаться…

– Нет, я сказал. Всё. Вали отсюда.

Я уперлась. Понимала – скажи, что мне девятнадцать, и все проблемы отступят. Паспорт, в конце концов, можно достать. Он у меня всегда с собой.

Но нет же…

Видимо, на этом он решил, что со мной больше не стоит иметь дело. Потому что отправился в подсобное помещение и загремел железками. А я как стояла посреди бокса, так и продолжила стоять, переминаясь с ноги на ногу. К тому же, окончательно замерзла, и у меня уже предательски стучали зубы.

Поэтому я не придумала ничего умнее, как достать непослушными холодными пальцами смартфон и позвонить матери.

Та трубку взяла не сразу.

– Юля, у меня много работы, – недовольно проворчала она, даже не поинтересовавшись, по какой причине я звоню.

– Мам, мне не отдают машину, – сразу к делу перешла я.

– Как не отдают? – этот факт вызвал у неё удивление.

Я закатила глаза. Иногда простота матери меня начинала раздражать. Она точно забыла, что в семье старшая она.

– Очень просто. Я приехала на станцию, а механик уперся. Говорит, что не отдаст ключи малолетке! – последнее слово я нарочно произнесла очень громко, чтобы грубиян услышал меня.

Вся загвоздка заключалась в том, что когда я не красилась – а сегодня как раз выпал такой день – мне никто и семнадцати-то не давал. Пятнадцать максимум. А под дутой, удлиненной курткой грудь и округлившиеся бедра весьма трудно было разглядеть.

Или кто-то не хотел их замечать…

Обидно, однако.

Между прочим, грудь у меня была полноценного второго размера, и фигура красивая. Песочные часы в действии. Так говорил Илюха, мой самый лучший друг.

С которым на днях, кстати, возникли кое-какие проблемы.

Черт, и почему раньше я не замечала его слов… Вернее, интонации, с которой он их говорил.

Ладно, сейчас не о том.

– Так-так… – Александра Михайловна задумалась. – Стой, где стоишь, я через минуту перезвоню.

Как будто я куда-то собиралась уходить. От одной мысли, что снова окажусь на улице, без транспорта, и придется домой добираться на автобусе, мне становилось дурно. Да и в карманах была одна мелочевка.

Я понятие не имела, что могла придумать в данной ситуации мама. Оставалось лишь надеяться, что она каким-то волшебным образом разрешит проблему.

Я не хотела.

Принципиально.

На горизонте снова показался механик-грубиян.

– Ты всё ещё здесь?

Я лучезарно улыбнулась.

– А где же мне ещё быть?

– Где угодно, но только не здесь!

Я переминалась с ноги на ногу. Ну, в конце-то концов, не выгонит же он меня силой. Хотя… С такого станет. У меня снова зазвонил телефон, и я ещё никогда не была так рада звонку матери.

– Ты все ещё находишься на станции? – спросила она меня.

– Где ты мне сказала оставаться, там я и нахожусь.

– А как зовут молодого человека, который не отдает тебе машину?

Я почувствовала, как вся кровь, которая ещё была способна циркулировать в моем замерзающем теле, прильнула к лицу.

– Мама, я откуда знаю.

– Так спроси.

Ей легко сказать, а что делать мне?

Исподлобья посмотрела на него. Что угодно, но только не это… Но перспектива оказаться без машины на холоде прельщала ещё меньше.

– Хорошо, – сквозь зубы проворчала я и, отодвинув телефон от уха, как можно более безразличнее, спросила: – Извини, но тут интересуются: как тебя зовут?

– По какой надобности?

Я пожала плечами.

– Говорят, надо.

– Допустим, Максим, – ответил он, прищурив глаза.

В знак благодарности я кивнула и снова вернулась к разговору с матерью.

– Мам, его зовут…

– Я слышала. Юля, дай ему, пожалуйста, телефон.

Вот это мне уже нравилось больше. Пусть в кои веки мама сама поспособствует решению проблемы. А я постою в сторонке и погляжу в потолок.

Протянула телефон Максиму, тот недовольно взял его, видимо, предчувствуя, что его сейчас начнут уговаривать отдать ключи и, собственно, саму машину малолетке.

– Да, – буркнул механик, подозрительно поглядывая на меня. – Слушаю вас.

Некоторое время он молчал, потом нахмурился и сказал:

– Это ваше дело. За последствия я не ручаюсь. Если вы это допускаете, то, пожалуйста. До свидания.

Видимо, он не отличался особой разговорчивостью, потому что, не дослушав, протянул мне телефон.

– Сейчас отдам ключи.

– Юля! – тем временем продолжала в трубку кричать мама: – Ты меня слушаешь или нет?

– Да слушаю я, слушаю, – настроение испортилось окончательно.

– Всё, сейчас Максим тебе отдаст ключи.

– Это я уже поняла.

– Всё хорошо, ребенок?

– Лучше быть не может.

– До дома доберешься, позвони мне.

– Хорошо.

Тем временем грубиян подошёл ко мне и кинул ключи. Я изловчилась и поймала их. Мне уже не терпелось уехать со станции.

– Тебе хотя бы известно, как ключ поворачивать? – он не мог не съязвить напоследок.

Я шумно выдохнула воздух и досчитала до десяти.

– Если не справлюсь, обязательно обращусь к тебе.

– Скорее всего, так и будет…

И этот грубиян, нет, чтобы как-то поспособствовать, нажал на кнопку, автоматические ворота поднялись и, скрестив руки на груди, вызывающе начал наблюдать за моими действиями.

А я, как нарочно, разволновалась. Всё-таки неприятно, когда за тобой вызывающе наблюдают и ждут, когда ты оплошаешь.

Только бы получилось, и мне удалось бы нормально выехать со станции. И ничего не задеть! Ни во что не врезаться! Я кинула рюкзак на соседнее сиденье и дрожащими руками вставила ключ в замок зажигания. Перевела дыхание. И начала осторожно трогаться.

Малолетка.

Малость охреневшая и чертовски сексуальная.

Первое, что увидел Макс, выныривая из ямы, длиннющие стройные ноги. Обалденные. И он сразу же представил, как закинет их к себе на плечи. Аккурат будет. Когда её разложит. Может, прямо в подсобке станции.

Бедра, если чуть присмотреться и мысленно убрать дурацкий пуховик, тоже обрисовывались аккурат в его вкусе.

Макс уже приготовился включать своё обаяние, когда его взгляд уперся в лицо девочки.

Мать вашу! Именно девочки!

На него смотрели самые шикарные глаза в мире.

Невинность в априори.

Кадык нервно дернулся в горле парня. Что за хрень… Кто это малолетка?

Волосы интереснейшего цвета – темная пшеница, немного тонированная шоколадом. Последняя подруга Макса была помешана на смене образа и постоянно что-то с собой делала, трындыча ему о новомодных тенденциях.

Незнакомке идеально подходил оттенок, более того, придавал ей загадочности, изюминки. Если бы не одно большое гигантское «но».

Её возраст.

Лицо без малейших признаков косметики, даже тоналки нет. Свежее, чистое, разрумянившееся от мороза. И такое, черт возьми, молодое. Лет шестнадцать, не больше.

Макс сразу же себя почувствовал педофилом, который возбудился на несовершеннолетнего ребенка.

А он возбудился! И этак не хило. Член уперся в боксерки. Благо спецовка была с широкими штанами, свободная, и его бугор был не заметен.

Но сразил наповал её голос. Как перезвон колокольчиков.

Н-да, Макс, что-то с тобой сегодня неправильное происходит. Перезвоны там всякие слышатся. Не пора ли тебе навестить одну из давних и на всё готовых подруг?

И Остапа понесло. Он не мог остановиться. Всегда соблюдал субординацию, основная работа научила.

А тут, как с цепи сорвался. Умом понимал, что навряд ли ребенка пришлют за машиной, и всё равно не мог удержаться. А как она засмущалась! Как загорелись гневом её глаза, когда она повелась на его грубость и нелепые заявы.

Макс же сознательно хамил, а сам думал: если распахнуть её пуховик, то он увидит вполне сформировавшуюся грудь? И тотчас себя одергивал.

Маленькая зараза могла предъявить документы. Сейчас никто не ходит без паспорта.

Могла тыкнуть ему в морду и водительское удостоверение. Мол, хамло, ну-ка, закройся и гони машину. Так нет же, упертая попалась.

Нашла коса на камень.

Макс для себя решил: ни хрена она не получит «Ниссан». Не отдаст и всё.

Звонок от хозяйки немного утихомирил его пыл.

Что ж…

Первый раунд объявлен – ничья.

Он наблюдал, как она выезжает из бокса, сам же – запоминал номер. Парни из ментовки пробьют владелицу без проблем.

Максим мысленно улыбнулся.

До встречи, малолетка. Скоро он узнает, какое богатство прячется у тебя под пуховиком – «двоечка» или всё же ближе к «тройке».

Глава 2

– Юлька, а что у нас на ужин сегодня будет?

– Ты бы, мама, поточнее сформулировала вопрос. И уж прямо спросила, что я буду готовить…

Легкий румянец коснулся щёк Александры Михайловны, и она как-то замялась в дверном проеме.

– Юль… Я могу приготовить…

Не дала ей договорить и легонько подтолкнула в спину.

– Иди ты уж что ли. Не загораживай дорогу. У меня по плану сегодня овощное рагу. Но с фаршем.

– Тогда это уже будет не овощное…

– А мы ассорти соорудим! Чем чуднее, тем вкуснее. Поможешь?

– Конечно, только переоденусь.

Пока я сушила волосы и приводила себя в более-менее божеский вид, мама переоделась, и мы отправились на кухню. Мы часто готовили вместе. Это было время, когда мы полностью принадлежали друг другу, и могли болтать, как закадычные подружки. Мы доверяли друг другу. Потому сегодня утром я и сделала выводы, что с мамой что-то странное происходит.

Неужели… влюбилась?

Едва не застонала вслух.

Нет, только не это!!!

Я искренне любила маму и желала ей счастья, тем более в личной жизни. Очень хотела, чтобы она повстречала сильного, самостоятельного, самодостаточного мужчину, который сделал бы её счастливой. Который полюбил бы её слабые стороны, смирился с её недостатками и… И который, лучше так, не замечал бы её недостатки вовсе. И который, конечно, понравился бы мне. То бишь прошёл мой тест-драйф.

Мама не раз и не два влюблялась. И непременно знакомила меня со своими ухажерами. А что? Пусть сразу знают, что у нашей милой Александры Михайловны есть вполне самостоятельный, назойливый ребенок, который не позволит обидеть маму, а уж тем более пользоваться её добротой. Я с легкостью определяла – серьезные у мужчины намерения или он так, завел интрижку с мамой ради развлечения…Таких мне легко удавалось вывести на чистую воду. Мама, конечно, расстраивалась, но быстро успокаивалась, её печаль проходила быстро.

Была в её жизни и парочка достойных мужчин. Мне даже один очень сильно понравился. Я его, чего греха таить, даже отлично представляла в роли отчима. Павел Анатольевич, профессор, лингвист, умнейший человек. Хотя нет, вру, не таким уж и умным он оказался, если через год бросил мою маму ради крашеной фурсетки, одной студентки. Пусть теперь ей дарит цветы и разглагольствует о всемирной литературе. Только меня берут смутные сомнения, что ей это интересно.

И помимо моего дочернего желания видеть маму счастливой, я в конце концов хотела, чтобы в нашем доме появился мужчина! А что? Хорошее желание. Даже более того. Мне надоело воевать с жилсервисом, искать толкового слесаря, сантехника и самой вбивать гвозди!

Я не против влюбленности мамы… Но что-то не хотелось об этом узнавать сегодня.

Мы с ней хлопотали на кухне и разговаривали о пустяках.

– Так что ты решила по поводу Нового года?

Моя рука с ножом замерла над кабачком.

– Мам… ты уже второй раз за сегодня меня об этом спрашиваешь.

– Да? Не помню… Закружилась…

– Для тебя очень важно, где я буду встречать новогоднюю ночь? – я посмотрела на маму с нарастающим интересом. Та выглядела смущенной, стала суетиться, перекладывать овощи с места на место, зачем-то попыталась вернуть фарш в холодильник, но вовремя спохватилась.

– Как тебе сказать…

– Да уж говори, как есть!

– Тут такое дело… – внезапно мама брякнулась на стул и выдохнула на одном дыхании: – Юлька, я пропала…

– Так…

Я отложила в сторону все кухонные приборы и скрестила руки на груди.

– И что всё это может значить? – спросила я, уже предвидя ответ.

– Что значит… что значит… – мама, как нашкодившая школьница, положила руки на колени. Я выразительно подняла бровь кверху. – Это значит, что я познакомилась с потрясающим мужчиной…

Наигранно громко застонала.

– Мама, опять?

– Нет, ребенок, ты не понимаешь, тут всё иначе…

– Мама, я это слышу каждый раз!

– Может, мне тогда не рассказывать ничего?

– Что ты! Я вся обратилась вслух!

– Тогда не пререкайся!

– Уже перестала…

– Так вот, мы познакомились, и я… я не знаю, что теперь делать. Он предлагает встретить Новый год у него в загородном доме, но я в растерянности и пока думаю, что ответить.

Я тоже призадумалась. Конечно, хотелось, чтобы моя мама встретила ТОГО, Единственного, но ещё больше не хотелось слышать, как она плачет по ночам. В нашей небольшой квартире что-то скрыть друг от друга было проблематично.

Решение пришло само собой.

– Я еду с тобой. Надеюсь, твой новый ухажер будет не против?

– Юля, ты это серьезно? – стоило видеть глаза матери – они вспыхнули от радости, точно она только и ждала моих слов.

– Конечно, разве по мне видно, что я шучу?

– И ты правда готова пожертвовать новогодней ночью ради меня? – мама по-прежнему сомневалась в моем решении.

– Готова, готова, – с обреченным энтузиазмом продолжила я. – Только ты мне скажи, твой новый знакомый хоть стоящий?

Мама просто кивнула головой.

С мамой разобрались, замечательно.

Теперь Илья.

Небольшая предыстория. Илья мой лучший друг. Во веки вечные. А три дня назад он отчебучил. Признался, что любит меня. Не как друга. Я сглупила и рассмеялась. Он обиделся и перестал выходить на связь. Более того, объявил, что болеет. И болезнь, видимо, распространялась только в отношении меня.

Я прекрасно понимала, что не хочет он разговаривать только со мной. Объявил мне бойкот. Сначала даже собралась обидеться в ответку, но потом вспомнила народную мудрость, что на обиженных воду возят, и решила схитрить – позвонить с маминого смартфона. Но моя хитрость была шита белыми нитками. Илья не взял трубку.

Наконец, от него пришло смс-сообщение: «Не занимай линию».

Ах, вот как…

Но меня так просто было не одолеть. Через общих друзей-футболистов, я узнала, что у Ильи грипп. А больному простудой необходимо лечение. Раздобыв у бабушки малиновое варенье, отправилась в гости к Астахову. Благо уже не раз у него гостила.

Но, как говорится, незваный гость хуже татарина. Это как раз мой вариант.

С самыми благими намерениями подошла к дому Астахова и нажала на кнопку домофона.

Через полминуты послышалось сонное:

– Кто?

Это, несомненно, был Илюха. И мне не понравился его голос. Наверное, он на самом деле серьезно заболел.

– Илья, привет! Пустишь? – весело начала я.

Но мой энтузиазм не нашёл поддержки.

– Медведева…

– Она самая!

– Что ты тут делаешь?

– Лечить тебя пришла! Илья, открывай дверь, не будем же мы разговаривать на улице. К тому же, на дворе не май месяц. Я замерзла.

Ожидала услышать характерный писк домофона, но моим надеждам не суждено было сбыться.

Астахов молчал не меньше минуты, а потом послышалось:

– Ээээ… ты зря пришла. У меня карантин. Пока.

И всё.

Я стояла на крыльце перед подъездом и ошарашено смотрела на кнопки домофона. Нет, вы только посмотрите на него! Что он творит! Я ему принесла варенье, переступила через девчачью гордость, а у него карантин!

Интересно, карантин у него только для меня?

Уже подняла руку и в праведном гневе собралась ещё сделать вызов по домофону, когда на меня неожиданно накатила запоздалая обида. Нижняя губа затряслась, а на глаза выступили слёзы.

Ну, и черт с ним! С этим Астаховым! Пусть и дальше болеет!

Пусть и дальше избегает меня.

Пусть и дальше сходит с ума от собственной дурости.

Я больше кланяться и унижаться не буду. В конце концов, как-нибудь проживу без него. Подумаешь, друг… Тоже мне нашёлся! Так с друзьями не поступают!

В друзей, в конце концов, не влюбляются…

Я шмыгнула носом, прижала к себе пакет, где хранилась злосчастное варенье и побрела в сторону дома. Чувствовала себя глубоко несчастной и потерянной.

Я к человеку со всей душой, а он ко мне… известной пятой точкой.

Можно было бы хотя бы пустить погреться. Что вообще с ним происходит? Он теперь до конца жизни будет меня избегать?

Ну, и пожалуйста. Бегать за ним я больше не собираюсь.

Время было около семи, на улице давно стемнело, и я шла по инерции, бездумно переставляя ноги, ничего не замечая вокруг. Брела, погруженная в невеселые мысли. И сама не заметила, как, свернув за поворот, провалилась в сугроб.

Причем, очень неудачно.

Откуда взялась эта громадная куча снега – понятия не имею. Но мало того, что одна моя нога почти по бедро ушла в сугроб, так я не удержалась и свалилась. Свалилась ещё более неудачно, лицом в снег.

Задохнулась и принялась энергично отплевываться. Мне удалось кое-как подняться и принять вертикальное положение тела.

В этот самый момент мимо меня на приличной скорости пронеслась красная «Мазда» в кузове кроссовера. Но проехав пару метров, она с визгом затормозила и принялась сдавать назад.

Я прикрыла глаза. Ну вот, теперь кто-то будет свидетелем моего позора. Очень хотелось верить, что этот кто-то окажется одним из моих знакомых, просто я буду не в курсе, что он купил новую машину. И меня, мокрую и обиженную отвезут домой.

Машина остановилась рядом со мной, приоткрылась дверь и послышалось:

– С вами всё в порядке? Помощь нужна?

До ближайшего фонаря было далековато, и я не смогла сначала рассмотреть лица говорившего, но голос мне показался определенно знакомым. Нахмурилась. И снова громко шмыгнула носом. Я была на грани того, чтобы расплакаться.

– Я упала… – жалобно пискнула, продолжая сидеть в сугробе. Создавалось впечатление, что самостоятельно из сугроба я не выберусь.

Мой незвано-нежданный спаситель, видимо, пришёл к такому же выводу, потому что, не заглушая двигателя, вышел из «Мазды».

И вот тут-то…

– Ты?!

– Ты…

Мы оба выдохнули это слово одновременно.

Кого-кого, а этого человека я меньше всего ожидала увидеть.

Передо мной стоял автомеханик злополучной станции техобслуживания.

Он тоже меня узнал, и его улыбка медленно сползла с лица.

– Малолетка, ты что вывалилась из машины? – и конечно, он не мог не съязвить. – Или нет… Тебя оттуда вышвырнули.

От досады заскрежетала зубами. Только его не хватало для полного счастья!

Я ничего не сказала. Куда ехал, пусть и едет. Возникал вопрос: каким образом простой механик может заработать на недешевую «Мазду», тем более, кроссовер? Взял со станции погонять? Решил за чужой счет произвести на знакомых впечатление?

Упрямства мне было не занимать, и я снова попыталась подняться на ноги, и снова моя попытка не увенчалась успехом. Да что ж это такое!

– Давай помогу.

Мне показалось или в голосе грубияна проскользнули сочувственные нотки? Он протянул руку.

Гордость сегодня напрочь отказывалась меня посещать. Надлежало ему что-нибудь эдакое едкое сказать в ответ и отправить по известному адресу, но я как представила, что продолжу сидеть в глубоком сугробе, мерзнуть, жалеть себя, а потом ещё и топать домой… Мысленно вздохнула – с гордостью мы как-нибудь в другой раз сведем счеты.

Протянув руку в ответ, вмиг оказалась на ногах. Ого, а парень-то не хилый. Только ухмыляется противно.

– Спасибо, – выдавила я из себя, отряхиваясь от снега.

– Да не за что.

Он с любопытством продолжил на меня смотреть, точно я была не обычной девушкой, а как минимум восьмым чудом света.

– Ты кое-что обронила, – и он кивнул в сторону теперь уже одиноко валявшегося пакета.

– Подниму, тут не оставлю.

– Можно узнать, что там?

– Зачем?

– Интересно смотрится. По контуру банка.

А он проницательный.

– В яблочко.

– И с чем?

– С вареньем.

– С чем-чем?

– Да с вареньем, говорю же, что тут удивительного?

Я в первый раз увидела, как лицо грубияна – Максимом его кажется звали – смягчается, а губы расплываются в неподдельную улыбку.

– И что ты собиралась делать с этим вареньем-то?

Сама не знаю почему, но ответила я ему чистую правду:

– У меня друг заболел… А мы перед этим поругались… Вот я и пришла мириться под предлогом, что принесла ему варенья… А он взял и на порог меня не пустил…

Всё это выпалила на одном дыхании и сразу же пожалела. Не стоило мне откровенничать!

И я оказалась права.

– Видимо, сильно ты ему насолила, малолетка, раз парень не захотел с тобой общаться. Не дала?

Я сначала даже не поняла, о чем он меня спросил.

А когда поняла…

– Да иди ты куда ехал, придурок! – вспылила и принялась стряхивать с себя снег.

– Эй, ты чего так взъярилась?

Ему было смешно.

– Ничего!

Моя вспышка гнева не произвела на Максима никакого впечатления, он продолжил стоять с дольной физиономией, на которую у меня не было сил и желания смотреть. Я резко нагнулась, подхватила пакет со злополучным вареньем и, чертыхаясь, попыталась, как можно быстрее и самостоятельнее выбраться на тротуар. Нечего разводить дебаты с грубияном, который только и делает, что насмехается надо мной.

Я вскинула голову кверху, и, как надеялась, с гордым видом зашагала по обочине дороги.

– Подожди! Ты куда собралась?

Мои последние манипуляции не остались без должного внимания и всё-таки произвели впечатление на механика. Он попытался меня догнать, и когда ему это удалось, схватил за локоть.

– Подожди!

– Если не отпустишь – закричу, – грозно сказала я, решительно настроенная привезти угрозу в действие.

– Давай, садись в машину, я тебя подброшу до дома, – предложил Максим, с неохотой отпуская мою руку.

– Ага, уже! Нет уж, спасибочки, я как-нибудь пешком доковыляю…

Уж лучше бы я молчала.

С раннего детства знала прописную истину, что язык – враг мой. Но почему-то об этом вспоминала очень редко. А точнее вспоминала, когда навлекала на себя беду.

Вот и сейчас накаркала.

Когда оказалась на свободе, и меня больше ничего не удерживало, резко развернулась на каблуках и совсем забыла, что под недавно выпавшим снегом мог затаиться коварный гололед. Так и оказалось.

Не успела ничего понять, как щиколотку сковала резкая боль, сразу за ней я почувствовала всю силу земного притяжения в действии.

– Ох…

На этот раз свалиться мне не позволил вовремя подоспевший Максим. Его реакция была молниеносной. Он каким-то образом умудрился подхватить меня со спины и прижать к себе.

Но ноге вред причинен уже был…

Я громко, не без театральности, запричитала:

– Ай-я-яй!

– Что?

– Нога-нога-нога!

Я дурачилась, и мне не было за это стыдно.

– Что – нога?

– Болиииит!

– Ты ногу что ли подвернула?

До него, наконец-то, дошло!

– Да, – пропищала я, кривясь от боли и сильнее цепляясь за руку Максима.

– Вот ты… – он не стал заканчивать мысль, решив не добивать меня морально. – Значит так, детка, ну-ка, покрепче держи банку с вареньем и особо не рыпайся.

– Что ты… – я хотела сказать «задумал», но не успела. Потому что этот верзила с легкостью подхватил меня на руки и понёс к машине.

От удивления у меня перехватило дыхание. Боль в щиколотке на мгновение забылась. Меня впервые в жизни молодой человек поднял на руки, да ещё с такой легкостью, как будто он только этим и занимался, что выручал попавших в беду девиц. Я от него ничего подобного не ожидала, если вспомнить, как грубо он со мной разговаривал на станции.

А тут – прямо рыцарь в потускневших доспехах.

Он донёс меня до машины и усадил на заднее сиденье. Попробовала пошевелить ногой, но идея оказалась плохой. Боль снова пронзила всё тело. Вот невезение-то.

Максим, заняв водительское сиденье, посмотрел на меня в зеркало:

– Ты как?

– Жить буду, – буркнула я.

– Может, тебя в медпункт?

– Нет, лучше до дома.

– Говори адрес.

Я послушно назвала улицу, где жила. Как ни крути, а он меня все-таки подвезет. Хорошо, если никто не увидит. Меня не особо прельщала перспектива стать ещё и причиной разговоров во дворе.

Знала, что многие из моих знакомых девчонок, наоборот, приложили бы массу усилий, чтобы их как можно больше народа увидело. А как же – их до дома подвозит красавчик на дорогой машине! Это же сразу повышало их рейтинг среди знакомых.

Я придерживалась другого мнения. Меня, конечно, интересовали молодые люди, нравилось их внимание, но сознательно создавать вокруг себя ажиотаж я не стремилась.

– Кстати, тебя как зовут? – мои размышления прервал голос Максима. Он снова стал слегка ироничным. – Или тебе больше нравится «малолетка»?

Н-да, у этого товарища талант портить о себе мнение. Я уже готова была прийти к выводу, что он не такой уж самовлюбленный и самодовольный, и тут, пожалуйста.

– Юля.

– Моё имя помнишь?

– Забудешь тебя…

Он засмеялся.

– А ты язва.

– С кем поведешься…

Пришлось прикусить язычок. Надо прекращать грубить. В конце концов, сейчас я находилась в теплом салоне и не ковыляла по холоду. Несколько минут можно потерпеть колкости красавчика. Проще не обращать внимания на него.

Хотя это проблематично…

– Как машина?

– Бегает.

– И быстро бегает?

– Как всегда.

– Нет, ты точно, язва. Я пытаюсь отвлечь тебя разговорами от вывиха, а ты хамишь. Это обычный твой стиль общения?

Если бы на улице было светло, то он мог бы заметить, как мои глаза округлились от возмущения. Я считала себя воспитанной молодой девушкой. Между прочим, читала классику и почти ежедневно смотрела новости, а также интересовалась политикой, спортом и искусством. Мой кругозор меня полностью устраивал. И… и… и меня никто не мог упрекнуть в невоспитанности! Я даже матом не ругалась и не курила.

Вот.

– У меня срабатывает инстинкт самозащиты, – я рьяно бросилась защищать свою честь.

– И как это понять?

– Очень просто. Как только мы с тобой познакомились, ты только и делаешь, что подтруниваешь надо мной. Я ещё удивляюсь, что ты остановил машину, когда увидел, что я валяюсь в снегу!

Мне показалось или он на самом деле с трудом сдерживал смех?

– Хочешь знать правду?

– Давай.

– Если бы я знал, что это ты, я бы проехал мимо.

Я открыла рот, чтобы возмутиться и прочитать лекцию о необходимости взаимопомощи в нашем жестоком мире, но не нашлась, с чего начать.

– Ооо… – простонала я. Это единственное, на что оказалось способной на тот момент.

– Нога?

– Нет, ущемленное самолюбие.

Максим искренне рассмеялся, а у меня возникло жгучее желание огреть его по голове чем-нибудь тяжеленьким. Как вариант, можно использовать банку с вареньем. Но в последний момент разум возобладал над злобным порывом. Как-никак, мне не стоило забывать, что мой обидчик управлял автомобилем.

– Откуда ж ты такая свалилась на мою голову?

– Ты сам меня подобрал на дороге.

Я пошевелила ногой и снова почувствовала острую боль. Вот невезение. Мне как раз только вывиха для полного комплекта не хватало.

«Мазда» плавно остановилась перед моим домом, и Максим в пол-оборота повернулся ко мне.

– До квартиры самостоятельно сможешь дойти?

Моё задетое воображение сразу же нарисовало картину, как он помогает мне выбраться из машины и дальше несет на руках к подъезду. Как наши любопытные кумушки-соседки высовываются из своих квартирок-норок и с разинутыми ртами наблюдают за нами, провожая Максима восхищенным, а меня завистливым взглядом.

Картинка получилась яркой, красочной, и до неприличия заманчивой.

Чтобы избавиться от наваждения, я помотала головой. Чур-чур меня! Хорош фантазировать.

– Смогу, – я кое-как выбралась из машины.

– Уверена, что моя помощь больше не нужна?

Уверена-уверена, ещё как уверена! А ещё я уверена, что никогда больше в жизни не хочу тебя видеть. Мне хватило и двух встреч. От таких самодовольных красавчиков я предпочитала держаться подальше.

– Я справлюсь сама. Спасибо, что не бросил на дороге.

Он снова рассмеялся, и уже отъезжая крикнул:

– Малолетка, надеюсь, ты нечасто будешь мне попадаться на глаза!

Хорошо, что на улице было темно, и он не увидел, как я показала ему вслед язык. Ребячество, зато душу отвела.

Кое-как допрыгала до лифта, и с облегчение вздохнула, когда оказалась в квартире. Родительница задерживалась, но меня это не удивило. Значит, сегодня я снова дежурю по кухне. Есть хотелось ужасно.

Сев на пуфик около двери, подергала ногой, помассировала её. Боль уже была не такой сильной. Значит, не вывих, что обнадеживало. Ничего, на мне все болячки, как на собаке заживают. Утром буду, как новенькая.

Сполоснув руки, припрыгала к себе и, плюхнувшись на кровать, набрала смс: «Я теперь тоже болею. Шла от тебя, упала. Перелом. Гипс». И выбрала адресатом Илью. Вот так-то, получи фашист гранату. Пусть тебе будет стыдно.

Глава 3

С мамой происходило что-то невообразимое.

Началось с того, что она в выходной день потащила меня на шопинг. Я сначала обрадовалась. Думала, обновлю малость гардероб. Ага, как же! Когда мама вручила мне сумочку со словами: «Я постараюсь быстро», сама же отправилась по рядам с одеждой и стала кидать себе на руку одну вещь за другой. А вот когда она скрылась в примерочной… у меня закрались смутные сомнения, что я влипла.

Но тогда я ещё не подозревала масштабы трагедии.

В примерочную и из примерочной она порхала, как мотылек. Туда-сюда, туда-сюда… Платья сменялись юбками, дальше шёл парад блузок, брючек, кардиганов. От смены фасонов и цветов у меня начали черные точки появляться перед глазами.

И мама постоянно спрашивала:

– Ну как? Что ты скажешь? Мне идет? А это? А может быть, всё-таки, ту юбочку? Да ту, в мелкую плиссировку! Хотя… Наверное, стоит остановиться на синем платье. Ты со мной согласна? Юля! Ты меня слышишь?!

Я её слышала, она меня – нет.

Сначала что-то пыталась ей посоветовать. Мы часто ходили вместе по магазинам и прекрасно знали вкусы друг друга. У нас даже получалось так, что мама давала мне деньги, и я одна покупала нам обеим одежду. Моему вкусу она безоговорочно доверяла. Но в тот день всё было иначе.

Моя родительница готовилась ко встрече со своим таинственным ухажером. Хотелось верить, что он того стоил. Иначе, честное слово, я готова была припомнить все свои мытарства в тот день.

Потому что это было что-то с чем-то.

– Мама, может, стоит остановиться на…

– Сейчас я ещё вот это примерю…

И так часа три.

Тут даже мои дочерние чувства не выдержали, и в конечном итоге, я грозно произнесла:

– Мама, если ты сейчас же на чем-то не остановишься, мы уходим без покупок!

Мама остановилась. А потом весь вечер так же крутилась перед зеркалом и жаловалась, что она купила вещи, которые ей совершенно не идут. Я закатывала глаза и молчала.

Спорить с ней было бесполезно.

И, конечно, обо мне она вспомнила только тридцатого числа.

– Юля, а ты в чем будешь встречать Новый год?

Я неопределенно пожала плечами.

– Понятия не имею.

И, правда, а я-то в чем буду встречать самую главную ночь в году?

– Как?.. Ты ещё не определилась? – моя наивная Александра Михайловна была искренне удивлена.

– Не-а.

– И почему ты до сих пор молчала?

Она сорвалась с места, сбегала в другую комнату и вернулась с кошельком.

– На, держи и немедленно поезжай в магазин! И купи себе что-нибудь приличное!

Вот это другой разговор. Я довольно улыбнулась.

Моя радость длилась недолго. Разве можно ходить по магазинам тридцатого декабря? Да это же сродни самоубийству! Нигде не протолкнешься, ни к одной витрине не подойдешь, продавцы мельтешат перед глазами, мечтая о конце рабочего дня.

У меня не было конкретной цели покупки. Думала приобрести красивое платье. Джинсы и тенниски приелись и в повседневной жизни.

Что купить… что купить… да какая разница?

Я примерила черное и бордовое платья. Понравились оба. И поддавшись маминому расточительству, как оказалось, заразному, я приобрела оба платья. Плюс зашла в отдел бижутерии и там накупила разной красотищи. Решила завтра окончательно определиться, в чем пойду.

За ужином я поинтересовалась у своей родительницы:

– Кто хоть гулять-то будет? Народу много соберется у твоего знакомого?

– А я разве не говорила?

– Мама, если бы ты говорила, я бы не спрашивала. И, кстати, как зовут твоего знакомого?

– Его зовут Алексей Максимович Орлов. Сорок четыре года. Вдовец. Пригласил нас и ещё две семьи. Отдыхать будем вместе с детьми, так что ты не будешь единственным представителем молодежи, и тебе не придется скучать.

– О! Я счастлива! Звучит обнадеживающе и воодушевляюще.

– Юля. – простонала мама. – Когда ты говоришь таким тоном, я начинаю испытывать угрызения совести.

– Да неужели? Мама, расслабься! Я шучу…

Этой ночью мне не спалось, и я долго зависала в интернете. В социальных сетях знакомые во всю хвалились предстоящими каникулами за границей, выкладывали новые фото с новогодних вечеринок и поздравляли друг друга с наступающим годом. Настроение было веселым и шальным.

А мне что-то взгрустнулось…

Легла я под утро и встала, как и полагается, не с той ноги. Мне бы последовать мудрому совету – снова вернуться в постель и уже встать сразу на обе ноги, но я совет проигнорировала.

Зря.

Оказалось, что проспала и не разбудила мамку, а та была записана к парикмахеру.

Что началось…

Давненько я не видела, чтобы моя родительница одевалась с такой скоростью. Она одновременно разговаривала по телефону, натягивала сапоги и жестом указывала мне на пальто. Вид у неё был растерянный.

Тут я её не поддерживала. Не попадет она к какому-то новомодному парикмахеру, к которому записывалась за месяц заранее, и стоит из этого устраивать трагедию? Хотя… Может, не пройдет и десяти годков, и я точно так же буду расстраиваться по мелочам. По крайней мере, сейчас для меня поход в парикмахерскую был сущим пустяком.

Лично у меня были светлые, слегка волнистые волосы, которые немного падали на плечи и не было никакого смысла заморачиваться на счет прически. Легко могла пойти, как с распущенными волосами, так и собрать их в хвост. Сегодня просто сделала эффект мокрой химии, и делов-то. Не вижу необходимости сходить с ума из-за прически.

А потом начались поздравления.

Кто-то обо мне не забыл.

«С Новым годом. Удачи».

Это от Ильи пришло по вайберу.

Я усмехнулась. Что-то не замечала от него раньше лаконичности, наоборот, при желании он был очень красноречив.

Я быстренько набрала в ответ: «И тебе того же».

Моя обида была в самом разгаре.

От того, что он написал первым, мне захотелось танцевать. Что я в принципе и сделала! Вот так-то будет лучше, Астахов!

К девяти за нами приехало такси.

Мама предупредила, что к Орловым им придется добираться не меньше получаса, а все гости приглашались к десяти. Опаздывать не стоило. И поэтому мне пришлось постоянно подгонять маму. Та из парикмахерской вернулась около шести и сразу разразилась причитаниями, что она не успеет к девяти собраться.

Я закатила глаза.

И за что я провинилась в прошлой жизни?

Мой же выбор пал на бордовое платье. Оно было сшито футляром, доходило мне до колен и смотрелось очень элегантно.

Критически осмотрела себя в зеркале. Не по возрасту немного, но сойдет.

Но когда я увидела свою родительницу, то просто обомлела. У меня открылся рот в прямом смысле этого слова.

Мама выглядела шикарно. Сногсшибательно. Роскошно.

В белом длинном платье с разрезом до бедра и с высоко поднятыми темными волосами она походила на кинозвезду. Застыла в дверях и нервно принялась теребить платье, поправляя и одергивая его.

– Как?.. – смущенно спросила она.

– Обалдеть, – искренне откомментировала я. – Родительница, ты выглядишь… у меня нет слов! Я пока не знаю этого Алексея Максимовича, но он должен быть очень крутым мужиком, чтобы быть достойным столь роскошной женщины, как ты. А если на вечеринке будут ещё холостые мужики, то ему придется смотреть в оба, потому что в противном случае тебя точно уведут. Мама, ты королева! Сегодня всё внимание будет принадлежать тебе.

Моя Александра Михайловна засмущалась, зарделась.

Добирались мы до загородного дома Орлова больше получаса. Пошёл сильный снегопад, дворники на стеклах такси едва справлялись, плюс периодически возникали пробки на дорогах, многие спешили в гости к знакомым и родственникам.

Мама заметно нервничала. А я сидела и скучала, переписывалась с друзьями. Мне-то что волноваться? Я сегодня ночью выступала в роли дуэньи, и от ночи ничего сверхъестественного не ждала.

Мы прибыли с опозданием, в лучших традициях. Я попыталась пошутить над матерью, что женщина просто обязана опаздывать на свидания и прочие увеселительные мероприятия, но натолкнулась на строгий родительский взгляд, который за всю сознательную жизнь я видела от силы раз пять.

И тут я поняла, что всё очень серьезно.

Меня это смутило и заставило призадуматься.

Вид заснеженного двухэтажного коттеджа, освещенного множеством гирлянд, заставил меня застыть в изумлении. Красиво. Во мне проснулось воодушевление. А, может, новогодняя ночь и не будет такой скучной, как мне представлялось.

Нас встретил охранник и проводил до парадного крыльца. А новый мамин знакомый, наверное, серьезный человек. Дом за городом да ещё с охранником…Н-да уж. Я не знала – радоваться или огорчаться.

Как только мы подошли к крыльцу, дверь распахнулась, и на пороге появился высокий мужчина с легкой сединой на висках. Он радостно улыбнулся и по-молодецки сбежал по ступенькам.

– Ну, наконец-то! Я уже хотел отправляться на ваши поиски. Думал, вас дорогой замело.

Мама смущенно поправила прическу.

– Мы немного задержались…

– Ничего страшного. Проходите.

– Алексей, познакомься, пожалуйста, это моя дочь – Юля. Юля, а это Алексей Максимович Орлов…

– Очень приятно познакомиться, – произнесла я дежурную фразу.

– Взаимно, – Алексей Максимович мне подмигнул.

Он пропустил нас вперед.

Первое впечатление о хозяине дома у меня сложилось положительное. Вроде бы нормальный мужик. Посмотрим на него к концу праздничных возлияний. Как говорится, что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Я всегда устраивала проверку алкоголем маминым поклонникам.

В доме Орлова собралась приличная компания. Я оглядела их критическим взглядом, выхватывая лица моего возраста.

Пока я раздевалась и присматривалась к обстановке, моя родительница куда-то умудрилась испариться. Я в недоумении застыла. Вот так раз. Сразу же меня бросила. И я догадывалась, с кем именно она могла уединиться.

– Малолетка, только не ты…

Знакомый насмешливый голос заставил меня подскочить на месте.

О, черт! Такого просто не может быть!

Я медленно обернулась и столкнулась нос к носу с Максимом.

– Я тоже рада тебя видеть, – скривила губы.

– Что ты тут делаешь?

– Аналогичный вопрос могу адресовать тебе и я.

Макс выглядел… роскошно, чего тут греха таить. В светлых брюках и атласной рубашке он, точно сошёл с обложки глянцевого журнала. И угораздило же его родиться таким красавчиком. Не зря он вел себя самоуверенно и цинично. Уверен в себе и своей привлекательности. Я, сама того не желая, легко попалась под его чары. Участившийся пульс – тому подтверждение. Стоп, Юля. Просто стоп. Я сюда пришла не кокетничать с красавчиком-автомехаником, а присматривать за матушкой.

– Так ты не сказала, что ты тут делаешь.

– Меня пригласил вместе с мамой Орлов.

Брови Максима недовольно сошлись на переносице.

– Постой-ка… – его тон приобрел недовольно-угрожающий характер.

– Да, я стою, никуда не ухожу.

– Как твоя фамилия, малолетка?

– С чего бы это тебе стала интересна моя фамилия? – также недружелюбно брякнула я.

– Ты можешь просто ответить или нет?

Я уже открыла рот, чтобы сказать очередную колкость, когда к нам подлетел ещё один молодой человек в смешном колпаке Санта-Клауса.

– Орел, ты зря времени не теряешь! Уже тусуешься с классной девочкой! Знакомь!

Он по-свойски приобнял Максима за плечи.

А я нахмурилась.

Орел.

Орлов.

Че-е-ерт!

До меня доходило очень медленно. Если кличка Макса была Орел, то скорее всего, она произошла от фамилии Орлов, и тогда, вероятно, он являлся сыном Алексея Максимовича.

Замечательно.

Лучше не придумаешь.

Я постаралась истерически не рассмеяться. Ничего же страшного не произошло. Подумаешь, моя мама встречалась с отцом молодого человека, с которым у меня складывались стойкие неприятельские отношения.

Пустяки!

Я натянуто мило улыбнулась и елейным голосом ответила:

– Юля, – а потом эффектно добавила: – Медведева.

– А меня зовут Олег. Мы с Максом лучшие друзья!

Стоило видеть лицо Максима. Видимо, он тоже сопоставил дважды два. И тот случай на СТО, и наша встреча сегодня произошли не просто так.

Кстати, про СТО… Уж не сам ли Орлов поспособствовал, чтобы он мне отдал машину?

Как пишут в мелодрамах, «наши взгляды скрестились, как шпаги».

Он с подозрением смотрел на меня, я на него.

Вся игривость исчезла. Осталось непонимание и недовольство происходящим.

Новый знакомый Олег заметил напряженную атмосферу между нами.

– Кажется, я подошёл не вовремя. Ладно, ребята, вы тут разбирайтесь, а потом, Юлька, давай, присоединяйся к нам. Мы от предков организовали отдельно стол в беседке. Подальше от любопытных глаз. Будет весело! Не киснуть же с ними вместе.

Он подмигнул мне и так же быстро убежал, как и появился.

Я тотчас почувствовала, как цепкие пальцы Максима впились в мой локоть, и он мне прорычал над ухом:

– Выйдем. Поговорить надо.

Глава 4

Я хотела возмутиться праведным гневом и разразиться тирадой, что никому не позволю хамски обращаться со мной, но не успела. Он действовал молниеносно.

Я успела лишь пискнуть, а уже оказалась в соседней комнате. Какая-то подсобка, где нам никто не мог помешать.

– Эй! Что ты себе позволяешь? – возмутилась я, когда, наконец, освободила руку.

– Хороший вопрос, – Максим выглядел чертовски самонадеянным. И довольным. За что захотелось заехать ему по лицу.

Сдержалась. От греха подальше.

– Не стоило меня волочь сюда, – я дотронулась до руки и растерла место, за которое он меня держал. Синяки мне определенно не нужны.

– Значит, ты дочка Медведевой Александры Михайловны?

– А ты, значит, сын Орлова Алексея Максимовича?

Я ответила ему тон в тон.

– Черт! Мне следовало догадаться, что ты дочка новой пассии отца, когда ты заявилась на СТО. Он же хлопотал за неё…

Вот как, оказывается, обстоят дела.

– Давай полегче с оборотами, – красавчик добился своего, и я тоже разозлилась. Я приехала сюда отдыхать, а не выслушивать упреки. – И не стоит на меня орать.

– Ты ещё не слышала, как я ору.

Снова ухмыляется. Нагло.

– И не горю желанием. А если ты не сменишь тон, то я вообще разворачиваюсь и ухожу. Никакого диалога.

Моя угроза возымела действие. Орлов-младший скрестил руки на груди и некоторое время молчал.

– Знаешь, как только ты заявилась ко мне на СТО, я сразу понял, что ничего, кроме неприятностей от тебя не стоит ждать, – заявил он.

– Даже так? Думаю, ты не будешь удивлен, если я скажу, что подумала аналогичное. Более самоуверенного нахала я ещё не встречала.

– Если твоя мать такая же как ты, то мой отец влип по самое не хочу. Ты – ходячее недоразумение. Правда…

Договорить ему я не дала.

– Прошу мою маму не трогать! – тут уж я окончательно ощетинилась. Я ещё могла стерпеть колкости в мою сторону, но никому не могла позволить обижать Александру Михайловну. Ей и так в жизни приходилось нелегко. – Ещё неизвестно, с кем она связалась! Судя по твоему полному отсутствию воспитания, то могу сказать…

– Замолчи! – неожиданно оборвал он меня, гневно сверкая глазами.

Мне бы на самом деле остановиться.

Малознакомый парень, превышающей меня в весовой категории раза в два точно.

И я пигалица рядом с ним.

А ещё мы в комнате одни.

– С какой стати?..

– Говорю, не стоит продолжать…

– Не стоит. Вообще ничего не стоит. И общаться нам тоже. Так что… Будь любезен, уйди с дороги. Я выйду. И да… Не подходи ко мне более.

Видимо я всё же достала его. Затронула то, что не должна была.

Потому что дальнейший его поступок не вписывался ни в какие рамки.

Он меня поцеловал.

Её стоило проучить.

Нет, не так. Стоило заткнуть её ротик, тронутый лишь блеском для губ, и то не сальным, от которого воротит и слегка начинает подташнивать.

Сегодня она точно не выглядела, как малолетка. Сегодня она выглядела шикарно.

Когда Макс её увидел – невероятно сексуальную девочку в бордовом платье, сразу понял, кто она.

Валял дурака, изображал удивление, шок, негодование. Всё, как требовали обстоятельства.

А сам не понимал, откуда взялась эта тяга к ней. Вырывающая его с корнем из привычной системы координат.

Давненько он никого не затаскивал никуда. Вот так. Нахрапом. Чтобы только остаться наедине.

Её губы оказались мягкими. И сладкими. Его торкнуло не по-детски от их мягкости и легкого клубничного вкуса. А ещё от её сопротивления. Малолетка не приоткрыла губы, не позволила проникнуть внутрь и узнать её ещё более глубокий вкус. Она начала сопротивляться. Вырываться из его рук, упираясь в грудь и отталкивая.

И да, у неё оказался половинчатый размер – «двоечка с хвостиком». Идеальная грудь, аккурат поместится в его ладонь.

Макс приглушенно зарычал, давая понять, чтобы успокоилась. Из его рук не просто выбраться. Тем более, когда он не хотел выпускать.

Девочка шипела разъяренной кошкой, едва ли не начала царапаться, не понимая, что тем самым ещё сильнее разогревает его аппетит в отношении себя.

Пришлось отпустить.

Чтобы в следующий момент перехватить её запястье – Юля решила ответить ему пощечиной.

Отчего-то её юношеский максимализм забавлял его. Он давно позабыл, каково это – завоевывать.

В последнее время девушки, да и женщины за тридцать, часто сами вешались на него и предлагали проехать к ним.

– Тихо, тихо, малолетка, успокойся.

– Чего ты себе позволяешь? – она снова брыкнулась. Пришлось отпустить руку.

– Я себе ещё НИЧЕГО не позволяю, – довольно заметил Макс, наслаждаясь близостью её тела.

– Не смей меня больше целовать, – прошипела она, краснея, как там говорили, до кончиков волос.

Мило и чертовски заводит.

– Почему? А, понимаю, стесняешься своей неопытности? Так в наше распутное время это больше плюс, чем минус, Юля-я-я. Мне почти понравилось… Немного практики – со мной! – и тебе…

На этот раз ей всё-таки удалось ему врезать по плечу. Он допустил.

– Для чего ты притащил меня сюда?

Наивная простота.

– А ты не поняла?

– Сегодня туплю малость.

Дерзила… Ох, дерзила.

Но ничего, пусть.

– Наши родители встречаются.

– И что дальше? Встречаются, пусть и дальше встречаются.

– И тебя это не напрягает? Только, давай, пожалуйста, без сарказма и иронии. Пусть ты меня и считаешь за малолетку, но люди мы взрослые… Или почти… Я не знаю, как ты, но я желаю матери только счастья. Если твой отец окажется нормальным мужиком, то пусть встречаются на здоровье.

Её пламенная речь его развеселила.

– Ты сомневаешься, что мой батя – нормальный мужик?

– Лично я его сегодня первый раз в жизни вижу. Откуда я знаю, какой он?

– Мой батя, как раз нормальный мужик. Это мне стоит присмотреться к твоей матери. Как её зовут? Александра Михайловна! А, ну, помолчи. Я тебя уже выслушал. Я тоже не имею ничего против неё! Но! Пока я вижу и безответственность с её стороны!

Внезапно малолетка притихла.

Посмотрела на него исподлобья.

– Например?

– Она позволяет тебе ездить без прав?

Юля прищурила глаза.

– Откуда ты знаешь, что у меня нет прав?

О, черт.

– Догадался.

Она с полминуты молчала, а он сам как подросток, а не взрослый мужик, смотрел на её поднимающуюся и опускающуюся от учащенного дыхания грудь и думал, какие у неё соски. Как вишенки, темные? Или розовые, с такого же приятного цвета ореолами?

– А ты сам во сколько сел за руль? Просветишь меня? Наверное, как правопослушный гражданин, ждал, когда тебе исполнится восемнадцать? Да уверена, гонял, как сумасшедший лет с тринадцати.

– С двенадцати, – он всё же поддался на её тон.

– Вот. Поэтому не стоит говорить лишнего. И да… Пусти меня. Я хочу уйти.

– Куда?

– Имеет значение?

– Если спрашиваю – отвечай.

Макс незаметно для себя разозлился. Выпускать девочку из своих рук он пока не планировал.

– Гулять. Праздновать наступление нового года, – сквозь сжатые зубы проворчала она. – Твой друг предложил мне присоединиться к ним, вот это я и сделаю. А если ты меня не отпустишь, я закричу, – пригрозила она, и для убедительности добавила: – Громко.

– Где-то я уже это слышал, – парировал он. – И даже согласен сделать так, чтобы ты покричала… громко.

Она в первые секунды не поняла, о чем он.

А потом снова покраснела.

Максим понял, что пора тормозить.

Он указательным пальцем дотронулся до кончика её носа, а потом развернулся на каблуках и вышел из комнаты.

Как ошпаренная влетела в зал и застыла посреди комнаты. Неплохое начало новогодней ночи. Я была ярой противницей алкоголя, но сейчас мне требовалось выпить.

В этот момент заметила маму, которая мило беседовала с Алексеем Максимовичем. Она была полностью поглощена разговором с ним, смотрела только на него, и не замечала никого вокруг. Даже на расстоянии было видно, что она влюблена в него по уши. Я внутренне застонала.

Ладно, разберемся.

Решила отправиться в предполагаемую беседку и не ошиблась. Там собралась небольшая компания молодежи, Олег, ещё один молодой человек моего возраста и две девушки.

– Привет, – поздоровалась я.

– О! Ты решила к нам присоединиться! Круто! – Олег тотчас подскочил ко мне. – Это Юля. Ты с кем сюда пришла?

– Моя мама знакомая Алексея Максимовича.

– А, почти понятно! В общем, знакомься – это Тимур, Алиса и Ольга.

Молодые люди подняли бокалы в знак приветствия.

– Ты тут, надо полагать, никого не знаешь? – лениво спросила Алиса и потянулась всем телом. Она полулежала на кованной скамье, которая утопала в шелковых подушечках, игриво выставив на всеобщее обозрение оголенное бедро.

Мне показалось или в её голосе прозвучала легкая ирония?

– Нет.

– Ничего, мы возьмем её под своё покровительство, – Олег сделал попытку приобнять меня за талию.

Эта атмосфера такая, что все сегодня пытаются меня полапать?

– Что будешь пить? Шампанское? Или, может быть, что-нибудь покрепче?

На столе стояла всевозможная закуска и бутылки со спиртными.

– Шампанское, – неуверенно сказала я. Мне не хотелось напиваться.

Каюсь, грешна, но у меня уже был печальный опыт взаимодействия со спиртным. Как-то мы собрались компанией около дома и перебрали пива. Вот мне было так плохо, что, несмотря на то, что прошло два года, я зареклась не пить больше спиртного и в большинстве случаев слово своё держала.

К тому же, мне сегодня ещё надо было проконтролировать действия мамы.

– А что так скромно? Или ждешь, когда наши накачаются, а уж потом и мы будем догоняться?

Я взяла протянутый бокал, и для себя отметила, что собравшаяся компания мне определенно не нравится. Кажется, как и я им. Девочки не скрывали своей антипатии, критически оглядев меня с ног до головы.

Но меня их мнение особо не интересовало. Я их видела в первый и, даст Бог, в последний раз.

А пару часиков и потерпеть можно.

Неожиданно мне пришла очередная смс-ка, и пришлось отойти в угол беседки.

Смс-ка была от Леськи: «А я у Лидки. Завидуй».

А вот это была уже подстава по полной.

Быстро настрочила ответ: «Ты рехнулась?»

«Я сказала, что ты со мной. Если что, прикрой».

А следом сразу же последовало ещё одно сообщение:

«Тут ТАК КЛАССНО».

Подумала перезвонить, но отложила телефон. Если бы Леська хотела, то она сама позвонила бы. Нет, скажите на милость, какого черта она поперлась туда одна?

Леся – моя школьная подруга. Проживала в соседнем дворе, и мы дружили с первого класса. После школы наши пути-дороги разошлись немного. Она поступила по настоянию отца в престижный университет, а я пошла работать.

Всё бы ничего… Если бы не несколько «но».

Первое – отец Леси был человеком строгих правил. Даже очень. Дочь держал в ежовых рукавицах, причем так, что та начинала задыхаться.

Второе – Леся всё же сорвалась и пошла на вечеринку к Лидии. Лида так же была их знакомая со школы, училась в параллельном классе, позже поступила в тот же институт, что и Леся.

Но! Вот тут такие три жирных восклицательных знака. Лида уже в школе часто приходила пьяненькой и обкуренной. Её компания – мажоры, дети богатых родителей, от которых часто ждать хорошего не приходилось.

И Леся – домашняя девочка похлеще меня вляпается в новогоднюю ночь по самое «не хочу». В этом я не сомневалась.

Конечно, я надеялась, что ошибаюсь.

Надежда умирает последней.

Время шло. Часы пробили одиннадцать. Мы дружно проводили Старый Новый год.

Алексей Максимович так и кружился вокруг мамы. Я внимательно за ними наблюдала и поняла, что он мне симпатичен. По крайней мере, на данный момент, мне нравилось, как он обращался с ней.

Я так же заметила, что Алиса постоянно трется около Максима. Тот улыбался и шутил в ответ.

Что-то странное происходило со мной. Действовало шампанское, не иначе. Потому что с чего бы мне столь остро реагировать на близость Максима и Алисы?

Настроение как-то подпортилось, и я решила осмотреть дом.

Орловы жили хорошо. Красивая дорогая мебель, светлые комнаты, хрустальные люстры, дорогой паркет. Интересно, а чем Алексей Максимович занимается? Кто он по профессии? И почему тогда его сын работает на СТО?

Я забрела в библиотеку и восторженно ахнула, когда увидела роскошную коллекция книг. Кто-то определенно любил почитать. По корешкам книг и по страницам было видно, что книги без дела не пылились. Литература была самых разнообразных жанров, от художественной до научной.

– Интересуешься литературой?

Я подпрыгнула от неожиданности, едва не выронив книгу, и обернулась.

В дверном проеме стоял Максим. В руках держал по бокалу с прозрачной жидкостью.

– Что ты тут делаешь? – задала я самый дурацкий вопрос, который можно было только задать.

И, конечно же, снова нарвалась на фирменную усмешку Орла.

– Гуляю по собственному дому.

– Конечно…

Почувствовала себя ужасно глупо. Что-то сегодня я как-то странно реагировала на естественнее вещи. Посмотрела на пустой бокал из-под шампанского. Со спиртным надо завязывать.

– Я тебя искал, – неожиданно сказал Максим и подошёл ко мне ближе.

Его признание насторожило. Непроизвольно сделала шаг назад и уперлась спиной в книжный шкаф.

– Зачем?

– Хочу предложить заключить перемирие, – в его глазах плясали веселые чертики, когда он протянул мне бокал.

– Я не хочу… – неуверенно пробормотала я, глядя на бокал, точно там находилось не шампанское, а вино с ядом.

Макс нахмурился.

– Что не хочешь? Заключать перемирие?

– Да нет… Не хочу спиртное.

– Это мохито. И оно безалкогольное, – с улыбкой пояснил он.

А у меня подкосились ноги, и в трусиках неожиданно стало жарко.

Господи, мне точно больше нельзя пить.

Совсем.

– Вон чего… – иногда я говорила, как бабушка.

Но бокал взяла. Меня удивило, что Максим не пил вино, но комментировать это не стала. Его право. Может, у него есть веские причины.

– Так что ты скажешь по поводу моего предложения? Мир?

Я сдержанно улыбнулась.

– Мир.

Я ему не верила. Ни на йоту.

Максим наигранно шумно выдохнул воздух и схватился за грудь.

– Малолетка, я серьезно думал, что ты меня сейчас пошлёшь куда подальше.

– У меня было такое желание.

– А хочешь я тебе озвучу своё желание?

Я отрицательно покачала головой.

Он приподнял бокал, и мы чокнулись. Сделав небольшой глоток, немного расслабилась. У меня остались небольшие сомнения, а не обманывает ли меня Макс и не споит ли втихую. Да, мысли гадкие и не делающие мне чести, но мало ли что можно ожидать от малознакомого молодого человека. Откуда я знаю, что у него на уме?

Я относилась к числу перестраховщиков. В среде молодежи очень часто были приняты розыгрыши, и в большинстве случаев эти розыгрыши носили совсем не безобидный характер. Один неверный поступок, и ты звезда Ютуба.

– Нам нет смысла враждовать, Юля. По крайней мере, пока.

– Согласна. Слушай, Макс, мне не дает покоя один вопрос.

– Валяй, спрашивай.

– Ты работаешь атомехаником на СТО? Если честно, это как-то… не сопоставляется с твоим образом и… внешним видом.

Максим скривил уголок рта и несколько раз повернул бокал в руке, видимо, задумываясь, стоит ли меня посвящать в его личную жизнь.

– Я не автомеханик, малолетка. Я младший помощник прокурора.

Мои ноги подкосились повторно, и, чтобы позорно не упасть, уперлась спиной в полку с книгами.

– Максим?

– Что? – он продолжал довольно усмехаться.

– Как такое возможно?

– Поточнее, милая.

Мне хотелось сказать, что я не «милая», но ком застрял в горле.

Я ничего не имела против прокуроров. Просто… Он меньше всего у меня ассоциировался с человеком в погонах. Офицер вооруженных сил – да, военный – да, но прокуратура.

Я сглотнула.

– Объяснишь?

– Моё отношение к прокуратуре и к СТО? Объясню, если ты расскажешь, почему так испугалась.

– Я не испугалась. Просто… неожиданно.

– Ок, сделаю вид, что поверил. Возвращаясь ко мне. Да, я получил диплом юриста, пошел работать в прокуратуру, но скоро намерен оттуда слинять. Маленькое отступление – пока я в отпуске, поэтому выражаюсь матом и жаргон употребляю. Когда на работе – только правильная культурная речь. Почему ухожу? Отец зовет в свою фирму. Счел, что его оболдуй достоин работать вместе с ним. А станция… Это моё хобби.

– Хобби, значит.

– Совершенно верно.

Я была полностью дезориентирована.

Механик-прокурор.

Шикарно.

И она… забирающая авто без прав.

Потрясающе.

– А ты?

Я пропустила момент, когда он перешел на мою личность.

– Что я?

– Где учишься?

– В педагогическом. Учитель истории, – как-то немного смущенно ответила. – Я учусь на заочном отделении. А так… работаю. Ногти пилю.

– Маникюрша?

– Да.

– Хм.

Его брови ползут вверх, и теперь в нем нет ничего наигранного.

А я отчего-то чувствую разочарование.

Наконец, проглатываю ком в горле, и только сейчас замечаю, что Макс стоит слишком близко ко мне. Наши тела едва ли не соприкасаются. Как такое могло произойти, ума не приложу. Но факт оставался фактом. Я чувствовала его парфюм. Мужской, терпкий.

Как и он сам.

Мне, наверное, стоило отойти от него. Не хватало, чтобы он подумал, что может со мной завязать новогоднюю интрижку. Но куда я могу отойти, если и так приперта к шкафу?

Вопрос на засыпку.

Я ничего не успела сказать в ответ. В эту ночь библиотека оказалась одним из самых востребованных комнат в доме.

К нам присоединилась Алиса.

Она возникла очень эффектно. Вообще, я обратила внимание, что эта особа склонна к театральным эффектам.

Она громко постучала по косяку и игриво заметила:

– Я голубкам не помешала?

И снова её стройное бедро выставлено на всеобщее обозрение. Я заметила, как Максим скользнул по нему взглядом, и почувствовала, как досада внутри меня усиливается. Если ему нравится Алиса, то почему угощает коктейлем меня?

– Не помешала, – негромко отзываюсь я и кое-как пробираюсь мимо Макса и встаю на безопасное от него расстояние. Тот хмурится.

– Рада слышать, – елейным голоском поет Алиса. – Макс, я тебя разыскивала.

– Зачем?

– Может, я соскучилась по твоему обществу?

– Алиска, говори по существу.

– Я и говорю по существу.

Она подошла к нему практически вплотную и положила ладонь на грудь. Она вела себя так, как будто меня в комнате не существовало, а между ней и Максимом была связь. И не просто дружеская. Я даже не удивлюсь, если они состояли в интимных отношениях.

Мне стало не по себе, когда я представила, как они обнаженные ласкают друг друга. Если посмотреть на них непредвзято, то они были бы очень красивой парой. Оба высокие, подтянутые, со спортивным телосложением, ухоженные и уверенные в себе. Роковые красавчики, одним словом.

Только непредвзятость как раз у меня отсутствовала напрочь.

По крайне мере, сейчас и здесь.

Я выпила всё мохито за раз.

Громко поставила пустой бокал на журнальный столик.

– Вы тут общайтесь, я, пожалуй, пойду. Скоро двенадцать, надо будет собраться за общим столом.

– Тут лишние другие, – Максим уверенным движением скинул с себя руку Алисы, но та вцепилась в него, точно клещами.

– Это уж решать мне…

– Пусть идет, – в наш разговор вклинилась Алиса.

В этот момент и у меня, и у Макса одновременно зазвонили телефоны.

– Мама.

– Отец.

Мы это произнесли синхронно, и наши взгляды встретились. Его же опалил меня изнутри.

Я не узнавала себя.

Я теряла себя…

– Они наверняка нас ищут. Да, мам, слушаю, – уже сказала я в трубку.

– Ты где? – голос мамы аж звенел от счастья и, конечно, от выпитого шампанского.

Так… Кажется, мне пора начинать проявлять бдительность и переставать бродить по дому туда-сюда-обратно.

– А ты где? Я собиралась к тебе.

– А рядом с тобой случайно нет Максима? – мама как-то странно хихикнула.

– Случайно есть, – я повернулась к нему спиной, но краем уха слышала, что он вел аналогичный разговор с отцом. Они что тоже разговаривают, находясь поблизости?!

– Давайте к нам. Скоро двенадцать часов.

– Я уже об этом думала. Иду.

– А Максим?

– А Максим большой мальчик и сам найдет дорогу, – фыркнула я и, не дожидаясь ответа, нажала на отбой.

Я подписывалась нянчить только одного совершеннолетнего человека!

Хозяева дома и гости собрались в большой зале. Часы показывали без пятнадцати двенадцать. Все улыбались, шутили, веселились, и всеобщее возбуждение не могло не передаться и мне. Всё-таки Новый год – замечательный праздник!

Рядом со мной снова оказался Олег. Теперь он по-свойски обнял меня за талию и крепко прижал к себе. Я от такой наглости на мгновение онемела. Но и его хватило, чтобы заметить, как Максим прямо-таки впился взглядом в руку друга. И этот взгляд не предвещал ничего хорошего.

– Руку убери, – процедила я сквозь сжатые зубы, продолжая мило улыбаться остальным гостям.

– Что говоришь, крошка? – голосом искусителя поинтересовался Олег, ещё крепче прижимая меня к себе и обдав парами спиртного.

Фу, гадость какая!

– Руку убрал, быстро!

– Да брось ты ломаться! Я могу на сегодняшнюю ночь стать…

Я не стала дожидаться окончания его мысли и как бы невзначай наступила шпилькой ему на ногу.

Он вскрикнул и разжал пальцы. Что мне и требовалось. Я быстренько ретировалась на другую сторону стола.

А дальше все пошло по обычному сюжету… Поздравление президента… Бой курантов… Загадывание желания… И салют…

Мы все вышли во двор, чтобы поближе рассмотреть красоту ночного неба, где рассыпались тысячи салютных каскадов.

Каюсь, грешна, я очень любила салюты. Для меня они были сродни какой-то волшебной сказки, красивая ассоциация из детских воспоминаний. Дыхание перехватывало, а в груди будто сжималось что-то. И сейчас я вскинула голову и почти не дыша смотрела как вспыхивает ночное небо красочными цветами.

Веру в сказку невозможно искоренить из человека.

Вокруг меня люди кричали, радуясь наступившему новому году, а я как будто провалилась в небытие, наслаждаясь морозной ночью и ощущением счастья…

Из волшебной сказки меня очень грубо вырвал телефонный звонок. Не зря иногда возникало желание закинуть телефон куда подальше. Я достала его из кармана пальто, которое накинула на плечи, выходя на улицу.

Леська.

– С Новым годом! – радостно закричала я, нажав на прием.

В ответ послышалось что-то шипящее. Громко звучала музыка, и что-либо разобрать было невозможно.

– Я тебя не слышу! – по инерции постаралась перекричать шум, но, поняв, что в данном месте это пустая затея, отбежала в сторону. – Леська, выйди в другую комнату! С Новым годом, родная!

Но она не разделила моего оптимизма, потому что в трубку послышались всхлипывания.

– Леська ты чего плачешь?

Веселья, как не бывало.

Может, мне показалось?

Да, вряд ли…

Черт, черт, черт! А я ведь чувствовала, что добром приключения Леськи не закончатся.

– Леся, ты меня слышишь?

– Д…да, – наконец, сквозь всхлипывание послышался её голос.

– Что случилось?

– Юлька… забери меня отсюда…

Первая мысль – как я это сделаю?

Вторая – как-нибудь!

– Леся, соберись! Сейчас я что-нибудь придумаю. Ты у Лидки?

– Дааааа…

– Оставайся там. Сейчас приеду.

Легко сказать, труднее сделать.

Я без машины, плюс выпила. Можно, конечно, взять такси, но бомбилы сейчас сдерут втридорога. Что делать…Что делать…

То, что Леська попала в серьезный переплет, не вызывало сомнений. Она не стала бы звонить в двенадцать часов ночи, едва ли не под бой курантов. Её необходимо выручать.

Особого выбора у меня не было, и я, мысленно перекрестившись, отправилась на поиски Макса.

Усилий прикладывать не пришлось. Он, как и большинство празднующих, по-прежнему находился во дворе. Его отец и ещё один мужчина суетились около шашлычницы.

Я подошла к Максу со стороны спины и легонько похлопала по плечу. Тот обернулся.

– Привет, – глупо улыбнулась, чем, естественно, вызвала у него подозрение.

– Тебе от меня что-то надо.

– Надо.

– Валяй. Говори. Чем смогу, помогу.

– Мне нужна твоя машина и ты в качестве водителя.

Это, наверное, была его минута триумфа. Потому что он очень медленно, наигранно приподнял брови кверху.

– А поподробнее, пожалуйста.

– Может, отойдем, а то тут шумно, не хочу кричать.

– Например, найдем темный уголок?

– Орлов, не много ли ты себе позволяешь? – огрызнулась я и прикусила язычок. Притормозить немного не помешает.

Он что-то проворчал себе под нос, я не разобрала, а переспрашивать не стала.

Мы зашли в беседку, которая располагалась во дворе. У меня в голове промелькнула мысль, что летом тут, наверное, просто восхитительно.

– Так зачем я тебе понадобился?

– У меня подруга попала в беду, её надо забрать и отвезти в безопасное место.

Я вся съежилась-скукожилась, ожидая, что Максим начнет надо мной подтрунивать, но неожиданно его лицо приняло серьезное выражение лица.

– Она твоя одногодка?

– Да.

– Поехали.

Его лаконичность и быстрота принятия решения ввела меня в некий ступор. Сначала я ошарашено на него смотрела, потом готова была едва ли не прыгнуть на шею и расцеловать, но благо меня моя воспитанность вовремя сдержала.

И пока он не передумал, я устремилась за сумочкой.

Максим ждал меня около гаража. Он уже успел выгнать «мазду», потому что, когда мы подъезжали, я её не заметила. И успел накинуть кожаную куртку с меховым воротником. Я редко обращала внимания, как одеваются молодые люди, но тут не могла не отметить. Хорош, подлец, и ведь знает наверняка об этом!

– Адрес знаешь?

– Да.

– Говори.

Я села на переднее сиденье, назвала адрес и, когда мы тронулись, сказала:

– Спасибо, что не отказался помочь.

– Да не за что пока.

Я улыбнулась.

– Теперь понимаю, почему ты не пил.

– Да неужели? И почему же по-твоему?

– Чтобы иметь возможность при всеобщем хаосе сохранять трезвую голову.

– Интересная трактовка. Но мимо. Если бы не приём антибиотиков, я был бы уже на рогах. В Новогоднюю ночь и не напиться… это кощунственно.

– Прием антибиотиков? – переспросила я, не заметив, как учащается сердцебиение. – Болеешь?

– Остаточное явление. Расплачиваюсь за купание в проруби.

– В проруби?

– В проруби, в проруби! И не стоит надо мной подшучивать, говоря, что для купания в проруби ещё не наступило Крещение.

– Я и не собиралась…

– А вот в это я верю ещё с большим трудом! – от души засмеялся Максим. – Да ты только и делаешь, что испытываешь моё терпение. Возвращаясь к теме о купании. Мы с друзьями заперлись в один бар, посидели, выпили, а тут первые морозы ударили. Вот мы и решили посмотреть, как они сильны… Поспорили на «слабо» – кто нырнет в рыбацкую прорубь.

– И ты нырнул?

Я всегда считала подобные выходки безумством. Сколько же надо было выпить, чтобы пойти на это?

Макс точно прочитал мои мысли.

– Нырнул. Если бы ты знала, сколько мы выпили… В общем, это не красит ни меня, ни моих друзей. А если учесть, что большинство из них – спортсмены, и мы пьем раз в пятилетку… Сначала было смешно. Потом не очень. Нас было пятеро оболтусов, и мы все пятеро на следующей день свалились с температурой. Температура спала, но антибиотики колоть продолжаю.

И он характерно повел плечами.

Я прыснула в ладонь. Поведение Макса подтверждало простую истину, что мужчины ужасть, как боятся уколов. Они готовы биться до крови, терпеть лишения и нужду, но при видя шприца могут свалиться в обморок.

– Поэтому у тебя сухой закон?

– Так точно.

– Но друзья у тебя развлекаются вовсю.

– Ты кого имеешь в виду?

– Олега, Алису…

– Я бы не назвал их друзьями. Так… Хорошие знакомые.

В голосе Максима проскальзывали нотки сожаления. Сейчас он показался мне несколько иным, чем я его знала до этого. Он не смеялся надо мной, а напротив – был очень серьезным.

И его красивый профиль четко вырисовывался в огнях ночного города…

Мои мысли снова вернулись к Леське. Что же у них там произошло, раз она мне позвонила и решила уйти с праздника, на который так сильно жаждала попасть?

– Что конкретно случилось с твоей подругой? Напилась или…

– Я не знаю.

– Наркотики есть?

Мне стало дурно.

– Не знаю…

– Плохо.

– Да, – я мысленно поёжилась. – Леся – она мамина дочка, вернее, даже больше, папина. Она не гуляет на улице, в клуб только по выходным и праздникам, ведет правильный образ жизни. Я не знаю, почему её переглючило, и она захотела пойти на эту вечеринку, хотя с самого начала было понятно, что добром дело не кончится.

– Выпивка, секс и наркотики.

– Легкие колеса и травка – сто процентов, – тихо, почти шепотом сказала уже я.

Хотелось попросить его прибавить газу, как снова пропищал телефон.

«Ты где?»

– Это от Леськи, спрашивает, где мы.

– А позвонить не судьба?

– Она общается посредством сообщений, не любит звонить.

– Так успокой, скажи, через десять минут будем.

Глава 5

Как Максим и сказал, через десять минут мы подъехали к даче Лиды.

Набрала номер Леськи, но мне никто не ответил. Я насторожилась. Почему она не берет трубку? И где мне её, черт возьми, искать?

– Не берет, – я посмотрела на Максима с надеждой.

– Это я уже понял. Пошли. Надеюсь, нам тут будут рады.

У меня сердце готово было выпрыгнуть из груди, когда я выбиралась из машины. Точно мы приехали на дачу не к старым знакомым по школе, а в дом к совершенно незнакомым людям, и нам предстояло пробраться на чужую территорию.

На нас сразу же обратили внимание.

Ещё бы! Максиму нельзя было отказать в театральности, и около дачи он притормозил с юзом. Тотчас на крыльцо вывалил народ. А уж когда увидели, что приехала я, то кто-то даже присвистнул.

– Медведева! Какие люди! Сколько лет, сколько зим!

Ко мне подошли два бывших одноклассника, Вовка и Кирилл. Они оба держали по баночке с пивом.

– Привет. Ребята, вы мою Леську не видели?

– Не-а… А она что, пропала? Пиво будешь?

Я покачала головой и снова набрала номер подруги. Максим стоял рядом, скрестив руки на груди. Выражение у него было «не троньте, нарветесь на неприятности».

И тут я подумала, что совершенно его не знаю…

Но демагогией заниматься было некогда, и я уже собиралась войти в дом, когда на крыльце появилась сама хозяйка.

– Юля? – её глаза странновато поблескивали. – Ты-то что тут забыла?

– В гости решила заглянуть…

– А… Без приглашения?

– По старой памяти, – я была настроена на скандал.

Она, видимо, тоже.

Но тут Лидка увидела Максима. И её лицо моментально изменилось. Из хищного превратилось в слащаво-приторное. Она даже несколько раз глупо моргнула ресницами.

В глубине души я её понимала. Ещё бы, такой красавчик! И не знаком. И не с ней. И не падает ниц от её красоты.

– Избирательная у тебя… память, – очень медленно произнесла она, не отрываясь глядя на Макса.

Тот, конечно, заметил её реакцию и чуть заметно улыбнулся.

Меня покоробило, и захотелось выругаться. Причем, крепко.

Вовремя одернула себя. Ну и что, мне нравится Максим, несмотря на его грубость? Иногда мне думалось, что он ведет себя со мной так нарочно. Это как мальчишки в детском саду. Понравилась девочка, значит, будут дергать за косы.

Вот и в отношении меня лились одни колкости.

Или я просто себе льстила?

Не важно. По крайней мере, здесь и сейчас.

Моя задача – вытащить Леську. В какой бы дыре она ни находилась.

– У тебя тут где-то Исламова застряла, – грубовато сказала я, снова привлекая к себе внимания.

– Да? Не знаю… Не знаю… Последний раз я видела её с Игорьком. Они поднимались на верхний этаж, – небрежно ответила Лидка, по-прежнему не сводя призывного взгляда с Максима.

– Что за Игорёк такой?

Мне ситуация не нравилась всё больше и больше.

– Это мой знакомый. Ты его не знаешь.

– Весело, – бросила я и стала подниматься по крыльцу.

Надо найти Леську и сваливать из этого содома.

Посмотрела на Макса, тот кивнул. Подошел ко мне, взял за руку, и повел за собой. Я как-то сразу притихла. А ещё пойма себя на мысли, что, несмотря на всю ситуацию, мне нравится, что я оказалась ведомой. Вот так… за широкой мужской спиной. В этом всё же что-то есть.

Мы вошли в дом, и я поморщилась. В комнатах было накурено и кальяном пахло.

Кто-то пытался танцевать, дергаясь под клубную музыку, кто-то исполнял под эти же звуки медляк, кто-то пил, кто-то целовался. Одним словом, каждый из присутствующих был занят своим делом.

Мы начали пробираться к лестнице. Макс шел, расталкивая народ плечами. Как ледокол, честное слово. Я шла за ним, прикусив нижнюю губу и едва сдерживая слезу.

Господи, как же хорошо, когда кто-то рядом… когда кто-то решает проблемы… помогает…

Мы поднялись по лестнице.

– Где она может быть?

– Понятия не имею.

– Тогда стучись в каждую дверь.

Вторая из них оказалась спальней.

И именно там я обнаружила плачущую Леську.

Перед ней на корточках сидел парень и что-то тихо говорил.

– Леська! Какого черта ты не берешь трубу? – набросилась я на подругу, подлетая к ней и вставая рядом с предполагаемым Игорьком.

Я готова была грудью защитить свою подругу. Выглядела она не важно. Волосы растрепаны. На платье следы пролитого напитка. По лицу размазана косметика.

Та посмотрела на меня затуманенным взором, и тут я не удержалась и громко выругалась матом.

– А ты кто ещё такая? – Игорёк медленно поднялся и впился в меня злым взглядом.

Но мне было не до него.

Моя подруга была пьяной. И это слабо сказано.

Блин…

И что теперь делать?

– Эй, Леська, ты слышишь меня? Идти можешь?

– А кто тебе позволит её увезти, хотелось бы знать?

– Я.

Одно слово, произведшее эффект разорвавшейся бомбы.

Игорь перевел взгляд на Максима, спокойно стоявшего в дверном проеме. Вся его поза говорила о ленности, но как же она была обманчива.

И я снова мысленно поблагодарила Макса. Потому что этот самый Игорек заметно притих. По всему, он относился к числу тех вояк, которые способны воевать только с женским полом, а при реальном столкновении с мужской силой предпочитали держаться подальше.

Я схватила Леську за плечи и хорошенько встряхнула.

– Эй! Ты меня слышишь?!

Ей кое-как удалось сфокусировать на мне взгляд. Ничего осознанного он не выражал. Я порадовалась, что она сообразила позвонить мне раньше, чем дошла вот до такой кондиции…

– Леська, вот ты набралась… – простонала я. – Сдурела что ли… И что мне теперь с тобой делать, черт возьми?

– Я… Юль. ка… – она громко икнула.

Я поморщилась.

– Нечего тут думать. Ищи её одежду, забираем, и увозим её отсюда. А там определимся по обстоятельствам, – жестко сказал Максим и ловким движением приподнял Леську с кровати.

Та сначала попыталась сопротивляться, но Максим, тоже не стесняясь в выражениях, цыкнул на неё, и Леська снова расплакалась.

– А поаккуратнее нельзя? – вступилась я за подругу. – Она как-никак…

– Ты ещё здесь? – теперь он рыкнул на меня, и меня как ветром сдуло.

Я быстро нашла её куртку. Оставалось надеяться, что мы приехали вовремя.

У меня не вызывало сомнений – Лесю спаивали сознательно. Не удивлюсь, если ей подмешали какую-нибудь дурь в коктейль. Леся не жаловала алкоголь, а тут прямо сама не своя. Себя не помнит.

Я приказала себе успокоиться и не пылить. Главное – мы вовремя.

Правда, я не удержалась, чтобы не съязвить Лидии, с которой столкнулась на лестнице.

– Хорошая у тебя вечеринка, ничего не скажешь.

Она беззаботно пожала плечами.

– Каждый развлекается, как может. Мне лично весело.

– Заметно.

Я уже проходила мимо неё, когда она схватила меня за руку.

– Медведева, стой!

– Что?

– Парень, который с тобой… Кто он такой?

– Знакомый, – я сначала ответила и сразу же пожалела. Зачем ей знать, кто для меня Орлов?

Та прямо расцвела на глазах. Точно ей уже удалось захомутать его и сделать своим парнем.

– Здорово! Телефончик мне его дашь?

Вот тут-то меня и проняло.

– Пошла на хер.

Максим запихал Леську на заднее сиденье и подложил ей под голову маленькую подушечку. У меня возникло ощущение, что ему не впервой вытаскивать девчонок из шумных вечеринок. Причем, именно в таком состоянии, в каком находилась моя подруга. Он действовал ловко и знал, что делать.

Я же стояла около «мазды» и думала, чтобы я делала без наглеца-автомеханика…

– Садись в машину, нечего стоять на морозе, и так вон нос посинел.

С удовольствием плюхнулась на сиденье, с тревогой поглядывая на Леську. Скрепя сердце, я ожидала нечто подобного. Ничего удивительного, что она напилась до беспамятного состояния, вырвалась из-под опеки родителей – вот и результат.

Наши семьи были строго диаметральными. Если моя мама позволяла мне всё, свято веря, что доча знает, что делать, Леську держали в ежовых рукавицах. Вот и получили срыв.

– Куда теперь? – поинтересовался Максим и оторвал меня от невеселых дум.

– Понятия не имею, – четно призналась я. – Даже не знаю, что делать…

– Н-да… Ситуация… – он призадумался, потом предложил: – Можно, конечно, отвезти её к нам на дачу…

– Нет, не вариант! – я покачала головой. – Там куча народа, да и моя мама наверняка просечёт, что с Леськой случилось. Будет скандал.

– Домой её сдавать не будем?

Я как представила, что Николай Петрович устроит, увидев любимую дочу в неадекватном состоянии, мне самой стало плохо, и по спине побежали мурашки.

– Нежелательно…

– Вот и я о том же. Она бы наверняка предпочла скрыть сей злополучный факт от родственников, – извилисто выразился Максим. – Но если говорить откровенно, то и через двенадцать часов вид у неё будет не лучше. Я уже не говорю про перегар. По-любому, она водку пила.

В ужасе прикрыла глаза. Ей богу, я её убью. Вот только она придет в себя… Я ей такую выволочку устрою, мама не горюй! Мало того, что она родителям наврала, меня подставила, так и праздник всем подпортила.

– Это всё понятно. Можно было бы её отвезти к нам на квартиру, но я же не могу оставить её одну! А если ей будет плохо? И к тому же, нам тоже надо возвращаться.

Макс вырулил на трассу.

– И куда мы едем? – поинтересовалась я у него, спустя некоторое время. Он принял решение за нас обоих, и, если честно, я этому была даже рада.

– У нас нет выбора. Едем к нам. У нас имеется небольшой охотничий домик, где живет сторож. На новогодние праздники батя его отпустил. Там и пристроим твою горе-подругу. Не переживай, домик отапливается и обустроен всем необходимым. Мы сможем находиться и при своих, и за ней присматривать.

А это был выход.

Я поерзала на сиденье и притихла. Пусть ведет мужчина… И глагол «ведет» никак не относился к вождению машины.

У Орлова снова зазвонил телефон. Леська от звонка очнулась и что-то невразумительно пробормотала. Смысл сводился к тому, что она стала возмущаться, что непонятно кто – под этим она, наверное, подразумевала меня – везли её непонятно куда, и она требовала, чтобы остановили машину, она хотела выйти.

– Нет, не пропал, – тем временем недовольно отвечал кому-то Максим. Музыку в салоне он не стал включать, и я отчетливо слышала, как женский голос возмущенно что-то ему выговаривал. – Сейчас буду.

Он нажал на отбой и не совсем аккуратно кинул айфон на панель. После чего нажал на газ. Я решила тактично промолчать, что со мной случалось не часто, и не подливать масла в огонь.

Звонок не на шутку разозлил Максима, потому что весь оставшийся путь мы ехали молча. И ехали на приличной скорости, превышающей допустимую, как в пределах города, так и за его пределами.

Когда показался дачный поселок, я мысленно перекрестилась и выпустила пар. Уфф… Добрались живыми – уже хорошо.

Максим остановил машину около задних ворот.

– Поможешь мне довезти свою подругу?

– Конечно, Макс, о чем ты говоришь…

Мы кое-как вытащили Леську из машины. Она у нас вздумала сопротивляться.

– Куда вы меня тащите? Да оставьте вы все меня в покое! Отпустите!

У меня на мгновение промелькнула мысль, что Орлов так и сделает. Уж больно у него было интересное выражение лица. В глазах сверкали гром и молнии, губы сжаты, на скулах желваки заходили. Я молчала, боялась слово лишнее сказать. Честно признаюсь, мне меньше всего хотелось одной расхлебывать кашу, заваренную Леськой.

– Угомони подругу, – совсем не по-дружески посоветовал Максим, и снова мне напомнил того грубияна из автосервиса.

Кто-то здорово подпортил ему настроение.

– Леська, рот закрой! – цикнула я на неё. И о, чудо, она посмотрела на меня почти вменяемым взглядом.

– Юлька, – её губы расплылись в идиотской улыбке. – Ты всё-таки за мной приехала…

Театрально закатила глаза.

– Я не только за тобой приехала, я тебя ещё и вытащила из содома. И у меня к тебе очень много вопросов.

– За… Задавай! – она громко икнула.

– Когда придешь в себя, героиня.

– Да я в себе! А это что за мальчик? Ой, хорошенький! И крупный…

Она, казалось, только сейчас заметила Максима. Её реакция почему-то рассмешила его.

– Вот уж не думал, что я такой незаметный.

– И красивый… Юлька, познакомь, а? Юль, ну, пожалуйста…

– Ногами передвигай, знакомщица, – проворчала я, подталкивая подругу вперед.

Мы благополучно миновали двор, и оказались около охотничьего домика. Макс откуда-то извлек ключ – как будто заранее готовился – и открыл дверь. После чего включил свет.

– Это что за халупа?

Как только Максим отпустил её, она снова почувствовала себя героиней и принялась критиковать всех и всё.

Мы оба не обратили внимания на её слова.

– На кухне есть электрический чайник. Предлагаю вскипятить его и напоить Лесю крепким чаем. Может, хотя бы немного придет в себя, – предложил Макс.

– Да, я так и сделаю.

– Сама справишься? Я отлучусь на минутку.

– Конечно.

Мне стало безумно интересно, куда срочно понадобилось Максиму. Уж не на свидание ли с красоткой-соседкой, которую он забыл поздравить с Новым годом?

Я тотчас оборвала себя. А мне-то какое дело… Никакое, правильно? Тогда отчего руки сжимались в кулаки.

Я, гремя посудой, заварила Леське крепкий чай. Но когда вышла из кухни, то обнаружила её, свернувшуюся калачиком на диване, мирно спящую. Тоже не плохо… По крайней мере, она никуда не сбежала. Я поставила чашку на журнальный столик, а сама открыла шкаф в поисках теплого пледа.

Плед обнаружился быстро, он лежал с самого края. Я укутала им Леську. Надеясь, что она проспит долго.

Больше здесь я задерживаться не могла, и вышла, прикрыв дверь. По тропинке ко мне спешил Максим.

– Как она?

Я пожала плечами.

– Нормально. Спит.

– Быстро она вырубилась. Но это ей на пользу.

– Согласна.

– Пойдем, нас там потеряли. И так уже подтрунивают, что мы пропали на пару…

И он как-то так непристойно ухмыльнулся, точно его это позабавило от души.

А я разозлилась, словно во мне что-то надорвалось внутри. Сама не поняла как, но его ухмылка вывела меня из себя, и я не придумала ничего умнее, как от души толкнуть его в плечо.

Тут-то я и оплошала…

Макса-то толкнуть я толкнула… Но про отдачу совсем забыла…

Нога поскользнулась, и я куда-то поплыла, нелепо взмахивая руками. Сработал инстинкт самосохранения, и мне удалось в последний момент ухватиться за руку Максима. Или он сам меня схватил?

Уже не важно – итог был один.

Мы оба оказались на земле. Причем Максим умудрился каким-то образом расположиться на мне сверху.

– Ох…

– Чеерт…

У меня перехватило дыхание и от самого падения, и от того, что Максим придавливает меня своим телом. И как назло его лицо оказалось в непозволительной близости от моего…

На улице благодаря множеству гирлянд и фонарей освещения хватало. И я отчетливо видела, как сузились глаза Макса. Он больше не смеялся и не подтрунивал надо мной.

– Мы удачно упали, – прошептал он, не сводя взгляда с моих губ.

У меня сердце перестало биться в груди.

– Это ты свалил меня.

– Почему ты всегда пытаешься выставить меня виновным?

– Потому что так и есть…

Мы разговаривали шепотом, но звук его голоса меня оглушал.

– Ну-ка, признайся, малолетка, тебя заводит, что я сверху?

Я оторопела от его признания.

– Ты чего…

– И ещё… Если я тебе вдую прямо тут, ты сильно будешь сопротивляться?

– Что? – это вырвалось у меня шипящим шепотом.

Но голос Алексея Максимовича прозвучал, как раскат грома среди ясного неба.

– Молодежь, чем вы тут занимаетесь?

Если бы я могла, то подскочила бы, как ошпаренная. Но это было сделать проблематично, учитывая, что на мне удобно расположились килограмм этак девяносто пять.

Появление отца нисколько не смутило Максима. Он хмыкнул, покачал головой, а потом ловко, опираясь на руки, поднялся. Не забыв – а в нем сегодня определенно проснулись джентльменские задатки – прихватить меня.

Меня хоть и поставили на ноги, но держалась я на них с трудом…

– Юля упала и потянула меня за собой, – как ни в чем не бывало заметил Максим, стряхивая с себя снег.

Он сказал чистую правду, так отчего у меня запылали щёки, и возникло огромное желание провалиться сквозь землю?

И, конечно, – а чему я удивляюсь? – рядом с господином Орловым показалась и моя родительница.

– Юля, что ты тут делаешь?!

Хороший вопрос. А где же мне ещё быть?

– Тоже, что и ты, мама. Встречаю Новый год.

– Но…

Александра Михайловна растерялась и стала переводить взгляд с меня на Максима, которого явно забавляла ситуация.

– Вы тут-то как оказались? – наконец, выдавила она из себя.

– Мы гуляли.

Я могла аналогичный вопрос задать и маме. И тут меня пронзила мысль. А куда, собственно говоря, направлялась эта влюбленная парочка? Уж не в охотничий домик?!

Я незаметно толкнула локтем Макса и тихо прошептала:

– Уведи их.

Он с полуслова понял меня, и по-свойски приобнял отца за плечи, а мою матушку – глаза бы мои этого не видели – за талию.

– А не вернуться ли нам всем за праздничный стол? Эти прогулки на свежем воздухе разбудили во мне зверский аппетит.

– Хорошая идея! Поддерживаю, – я поравнялась с ними.

И взрослым ничего не оставалось делать, как развернуться и пойти назад…

Глава 6

Остаток ночи я даже вспоминать не хочу.

От мамы не отходил Алексей Максимович, и я успокоилась. Пусть развлекаются. Орлов-младший периодически куда-то пропадал, потом возвращался, то сердитый, то чрезмерно серьезный. Я заметила, что он держался особняком от компании молодежи. Меня разбирало любопытство, и под утро оно всё же оказалось удовлетворено.

Я несколько раз бегала навещать Леську. Та как спала, так и продолжала спать счастливым пьяным сном. Я поправляла плед и уходила.

В очередной раз возвращаясь в дом, услышала громкие голоса. Ругались двое, особо не выбирая выражения и не прячась от посторонних глаз.

– Ты не можешь так подло со мной поступить! Я уже всем сказала, что мы пара!

– Я тебе ничего не обещал и перестань меня доставать.

– Ах, я тебя достаю! Милый, да что ты себе позволяешь?! – женский голос перешёл на визг. – Забыл, как за мной бегал? Или у тебя кто-то появился?

Я притихла, и мне очень сильно захотелось оказаться в другом месте – это точно. Потому что я узнала разговаривающих. Максим и Алиса.

Они стояли прямо на тропинке, ведущей в основной дом.

И мне мимо них никак нельзя было пройти.

– Отвечай немедленно! – продолжала требовать Алиса, не замечая меня.

– Успокойся, – попытался унять её Максим. – И сбавь обороты.

У меня не было желания присутствовать при выяснении отношений, и я хотела осторожно проскользнуть мимо, но фортуна сегодняшней ночью была не на моей стороне.

Алиса увидела меня и истерически захохотала:

– А вот и наша звезда. Девочка-припевочка!

Максим нахмурился, а я рассердилась. Не хватало, чтобы они приплели меня к своей ссоре.

– Она самая, – огрызнулась я и попыталась пройти мимо Алисы, но не тут-то было.

Она мне перегородила дорогу и уперла руки в бока.

– И куда ты собралась? Может, поговорим? Я тебе популярно объясню, как чужих мужчин уводить.

– Интересно, у кого это я увела? – в тон ей ответила. – Да и вроде Максим не баран, чтобы его можно было увести из стойла.

Я прекрасно поняла, что она имела в виду себя и Максима. Но при чем тут я?

– Не притворяйся, что ты ничего не понимаешь и нечего строить тут из себя…

– Так, помолчи немного! – грубо одернул её Максим и повернулся ко мне: – Юлька, ты что тут делаешь?

И я не нашла ничего умнее, как ответить:

– А то ты не знаешь.

Я-то имела в виду, что он должен был догадаться, что я иду от Леськи. Но только когда я произнесла слова вслух, то сообразила, что они звучат очень двусмысленно.

И именно в двусмысленном русле их и истолковала Алиса.

Она истерически захохотала и попятилась назад:

– И ты после этого ещё будешь мне говорить, что между вами ничего нет? Я сразу поняла, что эта дрянь на тебя глаз положила! Ещё бы! Замечательный вариант! Мамочка охомутала папочку, а дочура подцепила сынка!

Больше выслушивать пьяный бред ревнивой девицы я не собиралась, и, пробормотав под нос ругательство, не совсем тактично пихнула Алису в плечо и направилась к дому. Та крикнула мне в след оскорбления, но я сжала зубы.

Отличное завершение праздника. Лучше не придумаешь.

Я выцепила взглядом матушку и направилась прямиком к ней, где без обиняков заявила:

– Мама, мы едем домой.

Та несказанно удивилась моему заявлению.

– Ребенок, ты чего…

– Ничего, мы просто едем домой.

– Нет-нет, дорогая! Праздник продолжается. К тому же, Лёша… Алексей Максимович выделил нам комнату, и мы…

Я перебила её, выложив, как на духу:

– Мама, в охотничьем домике спит пьяная Леська. Если её увидит в подобном состоянии Николай Петрович, он её убьет. Нам надо её привести в порядок.

Моя Александра Михайловна от удивления открыла рот и позабыла его закрыть.

– Да, вот такие мы непутевые дети. И мы вляпываемся в разные гадкие истории. А в этом случае, мама, мне нужна твоя помощь. И, да, потом ты можешь мне высказать всё, что думаешь обо всем нашем испорченном поколении, но пока просто помоги.

– Но… как?

Прекрасно понимала мамину растерянность. Она не привыкла, чтобы я к ней обращалась за помощью. Она растерялась, её глаза забегали из стороны в сторону.

Я громко застонала.

– Мама, не надо делать такое лицо. Вселенской катастрофы не произошло. Просто поехали домой. От тебя единственное, что требуется, позвонить часиков в десять Николаю Петровичу, и сообщить, что детки, то бишь, мы, спим, и что у нас всё хорошо. А к вечеру Леська придет в себя.

– Но…

– Мама… Пожалуйста.

Видимо, в моем голосе прозвучало нечто, насторожившее её.

– Хорошо. Сейчас я только найду Алексея Максимовича, и мы вызовем такси.

– Отлично.

Она заскользила взглядом по комнате в поисках Орлова и, когда хозяин появился на горизонте, тотчас же отправилась к нему.

– Мам! – окликнула я её.

Её спина сразу же напряглась, и мама застыла, как статуя. Я улыбнулась. Она наверняка подумала, что ещё что-то стряслось.

– Да?

– Мне Орлов понравился.

Стоило видеть, как засияли радостно глаза матери.

А дальше было совсем неинтересно. Мы с горем пополам погрузили Леську в такси и отвезли к нам домой. Она ни в какую не желала просыпаться. Но это даже было к лучшему, потому что объяснять ей что к чему мне хотелось меньше всего. Как только мы оказались дома, и я – чего не сделаешь ради гостя – уложила её спать на свою кровать, сама сразу же грохнулась на небольшой диван, на котором спала, когда была мелкой.

Мне хотелось спать, но треклятые мысли настойчиво мешали процессу.

И они как-то вот так крутились вокруг Максима.

Я перевернулась лицом в подушку. Всё хорошо… всё хорошо… Главное – поспать. Утром всё будет казаться иначе. А новогодняя ночь она на то и существует, чтобы творить безумства.

Проснулась я от стона Леськи.

– Юль… Юлька…

Подняла голову от подушки. У меня голова болела от недосыпа, плюс я не смыла косметику с глаз, и теперь в них щепало от туши.

– Привет, алкоголик.

Та снова застонала.

– Юль… я где?

– Не дрейфь, у меня.

– Ох… голова… Юлька…

– Перестань твердить моё имя, как заклятие. Так тебе и надо. Ничего было вчера пить водку. Или что ты там пила?

– Не знаю… Не ругай меня.

Я, кряхтя и ворча, сползла кое-как с дивана и отправилась к шкафу, где находилась аптечка. Найдя «Альказельцер», вручила его Леське. Та попыталась было возразить, но схватилась за голову.

– Ох…

– Пей давай, страдалица.

В этот момент где-то в сумке у Леськи, которую мы чудом нигде не потеряли, зазвучал знакомый рингтон.

– Папа…

Мы переглянусь, я чертыхнулась и стала искать телефон подруги. Так и есть, звонил Николай Петрович. Я ещё удивилась, почему он раньше не позвонил. Время было около двенадцати дня, и, по логике вещей, Леська уже должна была топать домой.

– Николай Петрович! С Новым годом! С новым счастьем! Удачи вам в этом году! Благосостояния! И послушных нас, ваших непутевых чад! – затараторила я, не дав Николаю Петровичу и слова вымолвить.

Он рассмеялся.

– Спасибо, Юлечка, спасибо! Меня как раз и интересует моё непутевое чадо! Где Олеся? Почему она трубку не берет?

Та отчаянно замотала руками, и тотчас поморщившись, схватилась за голову. По её внешнему виду, можно было сделать вывод, что чувствовала она себя плоховато. И это слабо сказано.

– А она в ванной сидит.

– С ней плохо? Что у вас там произошло?

Я закатила глаза и показала Леське кулак.

– Николай Петрович, что вы сразу панику наводите. Мы только проснулись, вот она и пошла красоту наводить. Вы позвонили. Я и решила ответить, чтобы вы не волновались.

Я врала, но, наверное, неубедительно, потому что Николай Петрович некоторое время помолчал, а потом подозрительно спросил:

– А вы где?

– То есть, где мы?

– Где находитесь?

– У меня…

Хорошо, что хоть это было правдой.

– А Александра Михайловна дома?

– Дома, – и прежде чем, он успел что-либо добавить, я его опередила: – Вы мне не верите? Сейчас я ей трубочку передам.

Я надеялась, что он скажет «не надо», «не стоит беспокоить», но моим надеждам не суждено было оправдаться.

– Будь так любезна.

И я, бросив ещё один убийственный взгляд на подругу, поплелась в комнату матери.

Та, естественно, спала блаженным сном.

– Мам… Мам, проснись на минутку.

В ответ послышалось недовольное ворчание. Николай Петрович продолжал быть на линии, и я мысленно чертыхнулась. Хорошее начало нового года, ничего не скажешь.

– Мам, открой глаза. Тут Николай Петрович звонит, беспокоится, Леську ищет…

И тут моя родительница выдала фразу, за которую я её готова была тотчас расцеловать.

– Ребенок, Леська же у тебя дрыхнет в комнате…

– Юля! – это уже крикнул в трубку Николай Петрович, и я тотчас поднесла смартфон к уху.

– Да?

– Ээээ… Извинись за меня перед Александрой Михайловной, не буди её… Я… – он замялся. – Как только Леська выйдет из ванной, пусть мне перезвонит.

– Хорошо.

– И… Юля, и тебя с Новым Годом!

– Спасибо.

Я нажала на отбой и крепко зажмурила глаза. Потом посмотрела на спящую мать. Та перевернулась на другой бок, как ни в чем не бывало, подперла руку под щёки и продолжила блаженно спать.

Везет же некоторым.

Я пулей влетела в свою комнату, где со страдальческим видом сидела Леська.

– Нечего на меня смотреть жалостливым взглядом. Быстро под холодный душ!

– Юля, я умираю!.. Я двинуться не могу!

– Если честно, мне все равно, можешь ты двигаться или нет! Если хочешь избежать хорошей трепки от отца, ковыляй в ванную, будем тебя приводить в порядок!

И я в сердцах добавила пару крепких словечек.

– Не ругайся…

Подруга посмотрела на меня вымученным взглядом.

А дальше мы приводили её в порядок… Если бы я за неё не переживала, то от души посмеялась бы над происходящим. Леська первый раз напилась и страдала по полной.

После контрастного душа и крепкого чая, она позвонила отцу и, выслушав лекцию, сказала:

– Папа, я приеду к вечеру… – последовала непродолжительная пауза, в течение которой Николай Петрович что-то громко кричал. – Хорошо, буду к четырем.

Мы по-прежнему сидели у меня в комнате. Я отчаянно хотела спать, но поняла, что сегодня мне выспаться точно не удастся. Ладно, какие мои годы, отосплюсь ещё.

– Теперь я хочу знать, какого черта ты одна поперлась к Лидке, и что вы там творили с неким Игорьком!

Леська лежала на кровати с мокрым полотенцем на голове.

– Я такая дура…

Глава 7

В комнату влетела моя Александра Михайловна и без предупреждения воскликнула:

– Юлька!

– Я нынче за неё.

Что-то случилось. Радостное.

– Доча, нас приглашают на пикник.

О, нееееет…

– Мама, надо думать, что это многоуважаемый Алексей Максимович?

– Угу.

– Значит, пикник.

– Угу.

– И когда?

– Завтра.

– А он ещё от гостей не устал?

– Там будем только мы…

Она выжидающе посмотрела на меня, а её глаза так и умоляли согласиться.

Я про себя грубо выругалась – надо с этим делом заканчивать, а то набалуюсь, и скоро начну выражаться и вслух. По факту это я должна так смотреть на свою родительницу, отпрашиваясь на какой-нибудь веселенький сабантуйчик.

– И ты согласилась? – обреченно спросила я её.

– Угу…

– Получается, что ты просто ставишь меня в известность.

– Вроде того.

– Мама, мне Орлов понравился, я тебе об этом говорила. Можешь считать, что моё дочернее благословение ты получила. И поэтому я не понимаю, зачем меня тащить с собой на пикник? Без меня никак нельзя обойтись?

– Но там будет Максим…

– Тааакккк… – протянула я предупреждающе. – Ну-ка, Александра Михайловна, колись, что вы там задумали с Алексеем Максимовичем? Уж не свести ли нас с Максом?

– Нет, нет, что ты! – по тому, как мама быстро подняла кверху руки, я поняла, что она говорила абсолютно серьезно и честно. – У нас даже в мыслях не было такого. Просто нам хочется, чтобы вы поладили. И… И мне не хочется оставлять тебя одну в городе. Я знаю, что ты найдешь, чем заняться, но мне будет спокойнее, если ты будешь со мной. К тому же, Орловы приглашают нас на закрытую базу.

А это интересно.

Я не была тщеславной особой, но иногда и во мне просыпался сноб. Сто процентов после каникул знакомые и те же девочки из салона будут хвастаться, кто где побывал и выставлять фото в ВК и Инстаграме. А я что скажу? Все каникулы просидела дома? Пару раз сходила в кино и кафе? Скучно.

И этот факт послужил решающим аргументом.

Где-то через час мама собралась к бабушке и попыталась меня утянуть с собой, но тут я проявила твердость характера, то бишь закапризничала и расхныкалась, что, мол, ребенок хочет немного отдохнуть, а к бабке он поедет в ближайшие дни. Или на Рождество. У меня в голове мелькнула пакостная мысль, что мама с бабкой «примут на грудь», и нам придется у бабули оставаться с ночевкой.

Поэтому я осталась дома.

И с легкой душой закрыла за родительницей дверь.

Но я не успела вернуться к компу, как в дверь позвонили.

Приплыли, мамка забыла что-то. Как вариант, связку ключей, и от квартиры, и от машины.

Я открыла дверь со словами:

– Ну, что опять забыла?..

И малость обомлела.

Перед моей дверью стоял Илья Астахов. Собственной персоной. Пожаловал в гости!

Первой реакцией была радость. Всё-таки друг в гости пришёл. Но потом я вспомнила, как он меня третировал, и мои брови хмуро сошлись на переносице. Пусть не думает, что я его встречу с распростертыми объятиями! Хотя… если честно, мне ужасно хотелось его обнять. Я была чертовски рада его видеть.

Но вместо этого плотнее укуталась в плед, с которым сегодня не желала расставаться.

– Привет!

– Привет…

– Я в гости. Пустишь?

– А ты как думаешь?

Он улыбнулся.

– А я твоих любимых пирожных принес, – сразу же пустил в ход тяжелую артиллерию Астахов и приподнял коробку со сладостями.

Я наигранно громко застонала.

– Знаешь, у меня есть огромное желание не пускать тебя на порог.

– Знаю, но я также знаю, что ты долго не можешь сердиться. Давай мириться?

И он снова кивнул головой на пирожные.

– Заходи, подлиза.

Илья очень хорошо меня знал, не зря же мы дружили целую вечность. Пока он разувался, раздевался, я рассматривала его, точно не видела и вправду очень давно. Блин, а он ведь на самом деле был очень симпатичным молодым человеком! Высокий, темноволосый, с атлетической фигурой, и вполне мог составить отличную партию любой красотке.

– Как здоровье? Выздоровел?

Вежливость превыше всего.

– Да вроде бы.

– Как Новый год встретил?

– Нормально. Дома. А ты?

– Ооооо… А я очень весело!

Уже через минуту мы сидели у меня в комнате, удобно расположившись на полу на раскинутых одеялах. Я поставила небольшой столик, на него чай с пирожными. И стала рассказывать о своих новогодних злоключениях. Илюха смеялся от души.

– Леська напилась???

– Представляешь, она сама в шоке! Я бы, конечно, попросила тебя об этом не распространяться, но не имеет смысла. Пьяной её видели все местные сплетники.

– А тебя все местные сплетники видели с здоровенным парнем на крутой тачке, – внезапно заметил он и как-то исподлобья посмотрел на меня.

– Так… И кто тебя посветил в подробности?

– Нашлись добрые люди, – он как будто невзначай бросил на меня вопрошающий взгляд и отправил в рот очередное пирожное.

Я скрестила руки на груди.

– Этот здоровенный парень – сын друга моей матери.

– Во как?

– Вот так! – возмущенно фыркнула я, строя план мести тому подлецу, кто распространил про нас сплетни. Всё равно же узнаю!

– И вы не встречаетесь?

В виду последних событий, Астахов просто не мог не задать этот вопрос.

Я готова была уже вспылить и послать Астахова по известному направлению, но тут во мне проснулась та самая пресловутая женская мудрость, и я решила всё перевести в шутку.

– С какой стати?

Реакция Илюхи в тот момент искренне порадовала. Он тотчас расслабился и вальяжно растянулся на одеяле. И мы продолжили весело болтать о пустяках. Меня периодически так и подмывало спросить, выбросил ли он ту дурь из головы, где я нравлюсь ему, но что-то удерживало меня. Нутром чувствовала, что эту тему затрагивать не стоит.

Мы практически покончили со всеми пирожными, когда я предложила:

– Слушай, Астахов, давай, когда все немного оклемаются, сгоняем на каток? После Рождества? Повеселимся от души.

– Я не могу, – ответил Илья, и его лицо стало неожиданно серьезным.

– Почему это? Ты же меня с пятого класса грозишься поставить на коньки, а я этому процессу активно сопротивляюсь.

– Не могу я, говорю же.

– И, по какой, интересно знать, причине? – воинственно произнесла я.

– Я уезжаю.

Уставилась на него, чувствуя, что чего-то не догоняю.

А у самой в горле пересохло.

Предчувствие?

– Куда? С родителями решили отдохнуть слетать?

Илья покачал головой, и что-то в его взгляде и выражении лица заставило меня насторожиться и стать серьезной.

– Нет. То есть, да, я уезжаю с родителями, но не отдыхать.

– А если немного поподробнее.

– А что подробнее-то… Моим родителям сделали предложение, от которого они не смогли отказаться.

– Илья, ну что ты ходишь вокруг да около! Ты мне можешь нормально сказать?

– Я с родителями еду в Пермь. На три месяца. Может, дольше.

Я часто-часто заморгала ресницами, и в первое мгновение не нашлась, что ответить.

Знала, что родители Ильи занимались археологическими раскопками, и много путешествовали. Илья сам неоднократно рассказывал, как он намучился в начальной школе, когда за один год ему приходилось менять по две-три школы. Одна четверть в одной школе, вторая в другой… И так бесконечный калейдоскоп. Он не успевал усваивать учебный материал и учился, откровенно говоря, плохо. Родителям пришлось применять кардинальные меры, и они порешили, что будет лучше, если ребенок поживет с бабушкой, чтобы ему можно было учиться в одной школе. А летом, при желании, присоединяться к родителям.

Илья согласился, бабушка тоже особо не возражала, и мотания моего друга прекратились. Так он очень быстро из вечно отстающего троечника превратился в едва ли не отличника.

И вот вам, пожалуйста…

– Я что-то не совсем тебя понимаю… – соображала я явно с трудом.

– А что тут не понимать. Родители собираются в очередную командировку, я еду с ними, – недовольно буркнул Астахов.

– А как же учеба…

– Перевожусь.

Лаконично.

И очень понятно.

Глава 8

Делать было нечего – предстояло собираться на пикник.

С самого утра я чувствовала себя не в своей тарелке. Какого черта я прусь на этот треклятый пикник? Что я там буду делать? Присматривать за мамой больше не надо, может, мне всё-таки остаться дома?

Я нахмурилась. Дело – дрянь.

Точно знала, что не хочу ехать из-за Максима. Несмотря на то, что сейчас между нами установились почти что дружеские отношения, я не хотела его видеть.

Получается, что если мы снова с ним увидимся на его территории, то он будет обязан за мной ухаживать, развлекать и прочее.

Я вспомнила нашу последнюю встречу на тропинке, когда он выяснял отношения с Алисой. Некрасиво получилось. Я оказалась не в то время не в том месте. От этих воспоминаний мне стало только хуже, разозлилась и швырнула черную водолазку обратно в шкаф. Паразитство! Макс с Алисой были очень красивой парой, и не зря Алиска всю ночь около него ошивалась, а потом открыто предъявила на него права. Наверняка они встречались.

Хотя…

В том, что они встречались, меня брали сомнения. Не похож Максим на того парня, что крутит отношения с несколькими дамочками. Одну целует, другой что-то обещает.

Да и профессия у него серьезная. Обязывает.

И тут его тащат развлекать малолетку…

Лучшего времяпровождения и придумать нельзя.

Я тяжко вздохнула и опустилась на пол около раскрытого бельевого шкафа. Подразумевалось, что я ещё с вечера должна была уложить в спортивную сумку кое-какие пожитки. Мне моя любимая родительница этак забыла вчера вечером сообщить, что, оказывается, мы едем не просто на пикник, а на пикник с продолжением. Короче говоря, на базе мы остаемся с ночевкой.

Мама приехала от бабушки поздно, и я, честное слово, даже немного удивилась и испугалась, когда она в семь часов влетела на кухню с растрепанными волосами и заявила, чтобы я срочно собирала вещи. В тот момент я уставилась на неё, как на полоумную.

– Мам, с тобой всё в порядке? Может, ты ещё не проснулась?

– Юлька, на базу мы едем с ночевкой. Я совсем забыла тебя предупредить.

– Ну, спасибочки…

– Ой, Юлька, не злись, я и сама вещи ещё не собрала. Поможешь мне?

Молча выключила конфорку, где жарила яичницу с колбасой и отправилась к себе в комнату.

Я абсолютно… категорически… однозначно… не хотела ночевать на базе.

Чем я там буду заниматься двое суток?

Черт…

Я позвонила Леське и пожаловалась на незавидную судьбу. Но Исламову саму следовало пожалеть. Кажется, всё-таки Николай Петрович догадался, что его дочь хорошенько отдохнула на новый год, и теперь Леська оказалась под домашним арестом. Мы выслушали стенания друг друга, пожелали удачи и положили трубки.

И вот я собиралась уже более часа, хотя в другой ситуации мне хватило бы и десяти минут, чтобы покидать всё необходимое в сумку и быть готовой к труду и обороне.

Сегодня на меня что-то нашло.

Абсолютно не знала, что брать с собой. Есть лыжный костюм от «Columbia», я люблю в нем прогуливаться. А вот обычный спортивный костюм, повидал лучшие виды. С другой стороны…

Я просто хандрила. И с этим следовало что-то делать.

По пути в ванную, где покоились на полочке мои мыльно-рыльные принадлежности, заглянула к матери. Удивительное дело, но она уже зашнуровывала зимние ботинки. Н-да, определенно, Алексей Максимович на неё влияет положительно.

У меня разрывался смартфон. И кому я понадобилась?

Номер был незнакомым. Клиентки, особенно новые, часто звонили на личный, приходилось брать.

– Да, слушаю, – как можно официальнее ответила я.

– Малолетка, мы подъехали и ждем.

– Максим? – у меня тотчас запершило в горле.

– Я, я. Выходите.

Я немного растерялась.

– А… как ты узнал мой номер?

– Долго ли умеючи, – довольно рассмеялся он. – Всё, мы вас ждем.

Теперь уже я пулей вылетела из комнаты и закричала на всю квартиру:

– Мама, ты готова?! Орловы подъехали!

Они нас ждали возле серебристого мерседеса: Максим – по левую сторону, Алексей Максимович – по правую. И как только мы показались из подъезда, младший Орлов направился ко мне, а старший – к матери.

Это стоило видеть.

Они забрали у нас сумки и закинули в багажник. Максим галантно придержал мне дверь, и я, не чувствуя ног, плюхнулась на заднее сиденье. Мне что-то стало ужасно душно, и шарф так некстати давил на горло.

– Как настроение? – дежурно спросил Макс, устраиваясь рядом. Алексей Максимович и моя родительница заняли передние места.

– Да ничего вроде бы… нормально… Сам как?

– Отлично! – Максим выглядел довольным жизнью. – А как подруга? Оклемалась?

Я глупо хихикнула.

– А куда ж она, милая, денется…

– Я не видел, как вы уехали.

– Мы быстро собрались, – буркнула я, а сама подумала, что он и не мог видеть, потому что в тот момент выяснял отношения со своей подружкой.

– Могла бы и «пока» сказать.

Я фыркнула.

– И искать тебя по всему дому?

– Понятно, не стала себя утруждать.

– Не стала тебя отвлекать, – выпалила я, прежде чем подумала.

Тут Максим внимательно на меня посмотрел и насмешливо изогнул бровь.

– То есть?

– Ты меня понял.

– Не-а.

– Молодежь, о чем спорим? – вмешался в наш разговор Алексей Максимович и вырулил со двора. Я краем глаза заметила, как две соседки преклонного возраста проводили нас любопытными взглядами и тотчас стали перешептываться. И чего им только дома не сидится? Даже зимой покоя нет от их сплетен. Неужели я и годков через пятьдесят буду такой же вредной?

– Мы не спорим, бать, обмениваемся любезностями.

– Ну-ну… – Орлов старший посмотрел в зеркало заднего вида и подмигнул мне.

Я неожиданно покраснела и отвернулась к окну.

– Долго ехать до базы? – тем временем поинтересовалась мама.

– Нет, чуть больше часа.

Я удивилась. Интересно, куда они нас везут?

Максим полностью расслабился и, откинувшись на сиденье, распахнул куртку. Он даже прикрыл глаза. Устал? От чего – думать не хотелось.

Да и не моё дело.

Я отчего-то сильно нервничала. Да, еду я отдыхать с мамой и что тут такого? Впервые что ли нас куда-то приглашает её кавалер? Ох, если вспомнить, сколько я за последние несколько лет перебывала на этих самых пикниках, загородных поездках и шашлыках… Даже не сосчитать. И всё не на моих… Не с моими парнями-друзьями. И всегда вела себя свободно, адекватно, даже, каюсь, иногда маминым ухажерам разные каверзы устраивала. А что? Пусть не расслабляются.

Но сегодня всё было по-иному, и мне это не нравилось.

Я поерзала на сиденье, пытаясь устроиться поудобнее. Вроде бы получилось. Потом тоже прикрыла глаза и попыталась сосредоточиться на музыке, которая негромко играла в салоне.

Почти получилось.

Так прошло около получаса.

И тут меня, как обухом по голове ударили.

Интересно, а как мы спать будем?

Вернее, где кто и с кем!

Открыла глаза и часто-часто заморгала ресницами. Я же не маленькая девочка и прекрасно понимала, что у моей мамы с Алексеем Максимовичем имелись определенные интимные отношения. Вообще, моей Александре Михайловне ужасно повезло с дочерью, потому что я была прогрессивным подростком и, мягко говоря, догадывалась, что маме нужен секс. Она взрослая женщина, и ей для здоровья души и тела необходимы регулярные половые связи. И, как вариант, сегодня эти регулярные половые отношения у неё запланированы в вечерней программе.

А тут мы…

– Черте что, – тихо пробормотала я, но Максим меня услышал.

– Сама с собой болтаешь?

Я понизила голос и негромко произнесла:

– Слушай, Макс, у меня тут вопрос возник.

– Какой?

– А кто с кем будет спать?

Если я думала, что на мгновение введу его в краску или как-то иначе смущу, то я глубоко и сильно заблуждалась. Стоило видеть, каким азартным блеском зажглись его глаза.

И только тогда поняла, что именно брякнула.

От стыда я готова была провалиться сквозь землю. Мои щеки заполыхали.

– Черт, я не то хотела сказать…

Но было поздно. Слово не воробей, вылетит не поймаешь.

– Я имела в виду… Оооо… Ничего не говори, – прошипела я и почти умоляюще посмотрела на парня. – Прошу тебя, ничего не говори!

Тот прокашлялся и выдал:

– Малолетка, мне нравится ход твоих мыслей.

– Максим, – простонала я едва ли не мученически. – Вы, надеюсь, два номера забронировали?

Макс нагловато усмехнулся.

– Один для молодоженов, а другой – для нас с тобой.

Теперь я уже уставилась на него, не моргая.

И только мгновение спустя, поняла, что он надо мной подтрунивает.

– Не смешно.

– Тогда у меня к тебе встречный вопрос. Двоечка или ближе к третьему всё же?

Я сначала не поняла. Честно. А когда до меня дошло, я покраснела ещё пуще. А этот наглец для убедительности руками показал, что именно он имеет в виду.

Я округлила глаза и шикнула, кивком головы указав на родителей.

Нашли, о чем говорить!

Максим, нагнувшись ко мне, уже тише заметил:

– Я склоняюсь ко второму варианту. Проверить дашь?

– По морде-лица, скорее, дам.

– Грубо.

– Зато эффективно.

Сама виновата, надо думать, прежде чем говорить.

Я отвернулась к окну, и крепко зажмурила глаза. Во, я влипла! Да Орлов теперь полдня станет надо мной подтрунивать, и будет прав!

Вскоре мы подъехали к базе. Нас пропустили через кованные ворота два высоких здоровенных охранника. Я про себя присвистнула. Не хило. Тут простые смертные явно не отдыхают.

– Спешу тебя успокоить, мы сняли коттедж, – как только мы остановились, как бы невзначай сказал Максим и язвительно добавил: – Комнат хватит на всех.

– Заткнись, а?

Он довольно рассмеялся.

Мы проехали по выложенной гравием и тщательно очищенной от снега дороге до небольшого (как оказалось только по первому впечатлению) коттеджа, и Алексей Максимович сказал:

– Прибыли.

Я поспешно открыла дверь машины и едва не выпрыгнула из неё.

Потому что очутилась в новогодней сказке…

Как же красиво… Рядом с двухэтажным деревянным домом располагался хвойный лес, неподалеку виднелось озеро… Ближайший аналогичный дом располагался метров через пятьсот, чтобы, видимо, обеспечить уединение и спокойствие гостям.

А воздух-то какой чистый… Я вдохнула его полной грудью. Красотища!

Тем временем мужчины выгрузили багаж, и Орлов-старший, придерживая маму за локоть, сказал:

– Прошу.

Та счастливо улыбнулась и подмигнула мне.

Я состроила умильную рожицу в ответ.

– Как первое впечатление? – поинтересовался Алексей Максимович, когда мы оказались внутри.

– Тут чудесно. Спасибо за приглашение.

Я была полностью согласна с матерью. В большой гостиной нас встретила уютная деревянная мебель, на полу рядом с камином были небрежно кинуты шкуры горных козлов. Деревянная лестница вела на мансардный второй этаж, где, по ходу, располагались спальни.

– Думаю, дорога утомила не сильно? – тем временем продолжил Алексей Максимович. – Поэтому предлагаю перекусить и отправиться на прогулку. Кто за?

Все проголосовали единогласно.

Мы с матерью расположились в большой двухместной спальне. Я подошла к окну и отодвинула штору. Кругом снег…

Мама пыталась справиться с нашими чемоданами и сумками, но у неё плохо получалось, поэтому мне пришлось оторваться от созерцания заснеженной природы и двинуться к ней.

– Мам, ты иди лучше, сообрази что-нибудь на кухне, типа помоги Алексею Максимовичу, а я тут сама…

У матери на лице отразилось облегчение.

– Правда?

– Иди уж…

Я повесила одежду в шкафчик, отметив, что моя родительница прихватила с собой новенький пеньюар, который я ещё не видела. А она основательно подготовилась. Не смогла не улыбнуться. Правильно, так и надо. Пусть устраивает личную жизнь. Возможно, ей впервые за последние десять лет повезло.

А что с моей личной жизнью? Я прикусила губу и подошла к окну. Затеребила занавеску. За окном снежные просторы, в сердце сумятица. Я подула на стекло, наблюдая, как оно покрывается легким шлейфом.

В дверь постучали.

– Да?

В комнату сначала просунулась голова Максима, а потом и он сам появился. Он успел переодеться, и теперь выглядел шикарно: светлые спортивные брюки и теплый бежевый свитер с большим подогнутым воротом.

– Решил поинтересоваться, как ты тут обустраиваешься. Всё прекрасно?

– Да.

Только сердце щемит всё сильнее…

– Комната нравится?

– Всё отлично.

Мы смотрели друг на друга, и мне пришла в голову шальная мысль, что я готова вечность смотреть на Макса.

На его широкие плечи. На коротко стриженные волосы. На морщинки, что убегали от уголков губ.

Максим сделал шаг вперед, я вжалась в подоконник.

Он заметил мой жест и привычно скривил губы:

– Малолетка, может, хватит от меня шарахаться?

– А ты перестань называть меня малолеткой…

– Мне нравится. Ты так забавно краснеешь…

Он всё же подошёл ближе, чем следовало. Встал так, что если бы мне захотелось вздохнуть полной грудью, то моя грудь соприкоснулась бы с его.

Соски напряглись, и я мысленно охнула. Да, не хило тебя, Юля, шатает от этого парня. Так и до греха недалеко. Цыкнула на себя. Почему снова думаю только о плохом? Почему в кои веки не могу расслабиться и… позволить себе завязать роман? Отношения, наконец.

Максим поднял руку и большим пальцем дотронулся до моей щеки.

А я впервые в жизни испытала то странное чувство, когда в груди защебетали птицы.

Ведь может быть вот так – когда двое молодых людей понравились друг другу, и у них завязывается нечто интересное? Когда нет скандалов, драм, каких-то препятствий? Когда они смотрят в глаза друг другу и тонут.

Или, по крайней мере, тонет одна.

– У меня к тебе предложение.

О, как…

– Какое? – хотела сказать что-то умное или смешное – не получилось.

– Наши собираются кататься на лыжах. А я бы лучше покатался на снегоходе. Ты как? Со мной?

У меня засосало под ложечкой.

– Я «за» обеими руками и ногами… – выдавила из себя.

– Отлично. Рад слышать, что ты хотя бы в чем-то со мной согласна. И не пытаешься влезть в спор.

– И не буду. Сколько у меня времени на сборы? – я готова была хоть сейчас лететь за ним. И практически на край света.

На красивом лице Макса заиграла его фирменная улыбка.

– Давай сначала перекусим. Родители похлопотали, накрыли стол.

Это было что-то с чем-то. Честно.

Я не ошиблась, когда предположила, что катание на снегоходах мне безумно понравится. Так и оказалось.

Мы пообедали, после чего разошлись по сторонам. Как говорится, взрослые налево, дети направо.

На дворе стояло несколько снегоходов. Я с неким благоговением провела рукой по одному из них. Разглядела два одноместных, один из которых сильно смахивал на спортивный, и один двухместный.

Максим вручил мне шлем, а перед этим выдал непромокаемый спортивный комбинезон.

– Откуда он у тебя?

– Школа отца, – как бы невзначай заметил он и, увидев, что я смотрю на него с недоумением, объяснил: – Он учил меня всегда продумывать свои действия на пару шагов вперед. Раз мы пригласили вас на базу, то сразу встал вопрос, чем мы будем заниматься. Я люблю кататься на снегоходе. Решил, что тебе тоже должна понравиться эта идея. Но поинтересоваться заранее не было возможности, поэтому вместе со снегоходами взял в прокат и костюм для тебя. Всё элементарное просто.

– Аааа…

Чего греха таить, мне понравилась его логика и стремление всё предусмотреть заранее.

– Рискнешь сама проехаться на снегоходе? – спросил он с озорным блеском в глазах. Мы уже успели, благословив наших влюбленных в друг друга родителей, отправить их кататься на лыжах. Я бы, конечно, с удовольствием поподтрунивала над мамой и посмотрела, как она держится на лыжах, потому что я-то точно знала, что моя Александра Михайловна к числу спортсменок никак не относилась. Но перспектива покататься на снегоходах в компании Максима была куда заманчивее.

– Нет, Макс… Не рискну. Может, как-нибудь в другой раз…

– Тогда предлагаю двухместный. А-то я на всякий случай даже спортивный арендовал. Мне иногда нравится прокатиться с ветерком.

Ничего удивительного. Максим не производил впечатления пай-мальчика.

Наша поездка оправдала все мои ожидания. Я удобно устроилась сзади Макса. Тот сначала снегоход пустил на небольшую скорость и при поворотах был осторожен, чтобы я привыкла. Мы выехали в поле, миновав жилую территории турбазы. На поле мы были не одни. Там уже катились два снегохода, и у меня сложилось впечатление, что они играют в «догонялки».

– Присоединимся? – крикнул мне Максим.

– Нет!!!

– Трусишка!

– Да!

Я даже не сомневалась – он улыбнулся во все тридцать два зуба.

Мы покатались по полю, а потом поехали в сторону хвойного леса, где тоже была очищена дорога для желающих порезвиться в лесу.

Максим вел снегоход уверенно, поддавая газку. А я чувствовала себя свободной. Мне хотелось кричать от восторга. Как же было здорово!..

Когда мы вернулись к себе, то обнаружили, что катались почти три часа.

– Быстро в горячий душ! – скомандовал Максим, стряхивая с себя снег.

– За… зачем?

Только сейчас я осознала, что у меня стучат зубы.

– Вон, уже чечетку зубами выбиваешь. Дальше будет только хуже. Это ты сейчас не чувствуешь, что замерзла, а потом, не дай Бог, простудишься. Кого винить будешь?

– Конечно, тебя!

– Вот и я про то. Так что в душ.

И с этими словами он развернул меня и шмякнул по попе.

– Эй…

Хотела бы я возмутиться сильнее – да сил не было.

Или желания?

– Давай-давай! Через полчаса жду тебя на кухне, горячим глинтвейном буду отпаивать.

– Оооо… на это я согласна.

На самом деле я не понимала, что замерзла, но как только оказалась у себя в комнате, меня начал быть озноб. Раздевалась со скоростью света. И очень сильно надеялась, что в душе проблем с горячей водой не будет.

Когда теплые струи воды коснулись моего замерзшего тела, я почувствовала истинное блаженство. Вот оно, счастье… Простое человеческое счастье.

Праздники. База. Прогулка. Мужчина рядом… И ничего лишнего.

Я не помнила сколько времени простояла под душем, но надеялась, что немного. Облачившись в теплый домашний костюм и напялив шерстяные носки, немного подсушила волосы полотенцем – про фен в спешке ни мама, ни я даже не вспомнили – и отправилась за обещанным глинтвейном.

Максим во всю колдовал на кухне. Когда я увидела эту картину, то едва не застонала вслух. Таких молодых людей в наше время встретить было нереально. Он быстро набросал на тарелки нарезки из мяса, сала и колбасы, так же красиво порезал фрукты и теперь заканчивал приготовление глинтвейна.

Я невольно им залюбовалась.

Особенно его руками.

Сильные, жилистые, с выделяющимися венами.

Безумно красивые и чертовски сексуальные.

Мой личный фетиш.

– У тебя замечательно получается, – заметила я, облокачиваясь плечом о дверной косяк. Ноги слабели с каждой проходящей секундой.

Куда подевалась та бойкая девушка, которой всегда было что ответить парням?

Макс обернулся и подмигнул мне.

– Годы практики. Мне периодически приходится стоять у плиты. Особенно раньше… Сейчас из-за работы делаю это реже, хотя и люблю готовить. Мы с батей два холостяка, и иногда тетя Лида, женщина, которая к нам приходит убираться и готовить, бунтует и увольняется на пару недель. Не смейся! Так и есть. Мы с отцом не подарочки, вот и её нет-нет да и выведем из себя. Но отцу каждый раз удается её вернуть, а на то время, что она берет себе так называемый отпуск, у плиты мы с батей стоим по очереди. Так что ты не поверишь, но я могу приготовить что-то ещё, кроме пельменей из супермаркета и яичницы.

Меня позабавила история про тетю Лиду. Я не стала вдаваться в подробности, что такого могли периодически творить Орловы, что от них сбегала даже домохозяйка.

И про себя говорить тоже ничего не стала. Ни к чему.

– Наверное, тетя Лида знает какой-то секрет, раз вы её не желаете отпускать?

Макс хмыкнул.

– Не поверишь, но я считаю точно так же. Она готовит божественно. Я за её блинчики с капустой и котлеты готов что угодно сделать.

Я забралась на стул и подтянула ноги к груди.

Значит, блинчики с капустой и котлеты. Запомню.

– Пусть поделится с тобой рецептом, – улыбнулась я.

– Ээээ… нет, у меня так не получается.

– Слушай, ты хочешь сказать, что ты пробовал сам делать блинчики?

Я не поверила своим глазам, когда он с серьезным видом кивнул.

– Да, пробовал и не раз.

– Не может быть.

– Хочешь, как-нибудь угощу?

От перспективы, что Макс будет угощать меня блинчиками собственного приготовления, перехватило дыхание, и я не сразу нашлась, что ответить. В горле образовался ком.

Красавчик-мачо стряпает блинчики… С ума сойти…

А если пустить фантазии в пляс и нарядить его в один фартук и более ничего…

Так, Медведева, тормози.

– Я подумаю над твоим предложением.

Он поставил передо мной бокал с глинтвейном, а сам уселся рядом со мной.

– Пробуй.

Я сделала маленький глоток и почувствовала, как теплая жидкость распространяется по желудку, а затем будто по всему телу.

– Вкусно.

– Главное – согреешься быстрее.

– Наши ещё не вернулись?

– Нет.

– Что-то они долго…

– Залюбовались красотами заснеженного леса, – хмыкнул Макс, и всем своим видом дал понять, что красоты леса наших родителей интересуют меньше всего.

Я призадумалась на минуту, а потом осторожно спросила:

– Максим… Ты думаешь, у наших всё серьезно?

Он пожал плечами.

– Понятия не имею. Но могу сказать одно, что отец не каждую женщину приглашает в наш дом. И не знакомит меня с каждой «подругой».

– А тут не только с «подругой» отца познакомил, но и ещё с её дочерью, – фыркнула я, морща нос и забавляясь ситуацией.

– Да, в данном случае ты идешь в довесок, – продолжал он подтрунивать надо мной.

– Что? – я сделала вид, что искренне возмущена, хотя мы оба понимали, что это не так.

Но есть игра… Между нами. И её надо продолжать.

– А разве нет? Мало того, что мне грозит возможность обретения мачехи, так ещё и сводная сестрица с несносным характером тут как тут!

– Ах, тыж!..

Я шутя схватила салфетку, которую опять-таки услужливо Макс положил на стол, и запустила в него.

Он с ловкостью её поймал.

– Которая ещё и дерется…

– Не замолчишь, в тебя не только салфетка полетит! – шутливо пригрозила я.

– Да ну!

Я с угрожающим рыком потянулась ещё за одной, когда внезапно Макс перехватил мою руку, приподнял в воздухе и самым аккуратным образом усадил к себе на колени.

Я тотчас притихла.

Первое, что почувствовала – его запах. Запах сильного, взрослого, уверенного в себе мужчины. Он окутал меня, ненавязчиво взяв в плен.

Второе – его тело. У Макса было сильное, натренированное тело, и сейчас, как никогда, я могла оценить это. Его глаза гипнотизировали, подчиняли. И я в них тонула… Смотрела, не в силах моргнуть. Мужские руки властно легли мне на спину – не вырваться, не убежать.

Да и никуда я не хотела убегать.

В горле пересохло, в голове растекался сладкий туман.

– Я думал об этом весь день… – прошептал Максим и наклонил голову ещё ближе ко мне.

Мне бы как-то отреагировать…

Ударить ему по груди…

Рассмеяться…

Сделать хоть что-то!

Но я не могла пошевельнуться. И не хотела.

Только молча наблюдала, как его губы приближаются к моим.

Они оказались очень теплыми и мягкими. И этот поцелуй совершенно не походил на тот, что случился между нами в новогоднюю ночь.

Сейчас его губы нежно прикоснулись к моим, они легонько пощипывали и поглаживали, вызывая в теле желанную ответную реакцию. Я искренне не понимала, что со мной происходит. Меня целовали и не раз, но никогда ранее я не испытывала ничего и близко похожего на тот водоворот эмоций, который захлестнул меня сейчас. По позвоночнику побежали мурашки, а бедное сердце пустилось в пляс. Я была бы закоренелой лгуньей, если бы сказала, что поцелуй Макса не вызвал во мне ответной реакции.

В его прикосновениях было слишком много всего мужского. Так, по крайней мере, сказала бы моя многоуважаемая бабушка…

Тут моя физиология вступала в отчаянную борьбу с чувством разума. Первой очень нравилось ощущать себя на его коленках, чувствовать, как крепче сжимаются объятия, а чужие губы становятся настойчивыми и требуют, чтобы мои губы приоткрылись…

А вот чувство разума вовсю кричало, чтобы я прекращала сидеть амебой и немедленно ретировалась, по крайней мере, на свой стул. Потому что Макс был «чертовски привлекательным самцом» – так бы снова выразилась моя многоуважаемая бабушка.

И всё же я считала себя серьезной молодой девушкой, на чьих плечах лежала забота о собственном будущем. Я ко всему подходила рационально. Всегда продумывала все действия на шаг вперед.

Ну, или почти все…

Глинтвейн дал о себе знать, и я приказала голове отключиться. Пусть этот поцелуй будет моим маленьким безумием…

Макс оторвал голову от меня и выдохнул:

– Юля, ты чудо…

И в тот момент я ему поверила, потому что сама резко наклонила голову и прижалась к его губам.

Мне хотелось большего.

Мне хотелось «до конца».

Максим понял мои желания без лишних слов.

Забрался под свитер и накрыл грудь ладонью. Застонал мне прямо в губы, отчего меня едва ли не подбросило, словно я услышала не мужской страстный стон, а получила небольшой разряд электрического тока.

Стон – как откровение.

Стон – как признание.

От которого бросает в жар, и стираются предрассудки и грани.

Его рука на моей груди. Его бедра тесто прижаты к моим, и я чувствую его возбуждение, от которого горячо.

С готовностью отвечаю на поцелуй, краем сознания отмечая, что чашку бюстгальтера бессовестно задрали кверху, и теперь пальцы Макса играли с моим соском. И мне это нравилось…Чертовски нравилось.

Абсолютно всё.

И тут, как гром среди ясного неба – громыхнули входной дверью. Дальше раздался приглушенный шепот, хихиканье и уже громкое:

– Мы дома!

Максим, оторвавшись от меня, шумно выдохнул.

Далее последовало непечатное ругательство, от которого я поморщилась. Бюстгальтер мне поправили. А я никак не могла оторваться от Макса… Вот никак.

От его тепла, от его тела.

От его дыхания на моих губах.

– Родители вернулись, – отчего-то эту фразу я выдала шепотом. И, скорее для себя, чем для него.

– Это я уже понял, – раздраженно буркнул Максим и запустил пятерню в волосы. – Па, мы на кухне!

Я вернулась на свой стул и обхватила бокал с глинтвейном обеими руками. Подозревала, что мои щеки отчаянно полыхают, но надеялась, что взрослые будут слишком заняты друг другом и не догадаются об истинной причине.

Так и произошло. Их счастливые лица не замечали никого.

– О, молодежь, что пьем? – Алексей Максимович довольно улыбался. Моя родительница устало прислонилась к дверному косяку. Я её отлично понимала, она не была фанаткой спорта и наверняка просто валилась с ног от усталости.

– Глинтвейн.

– Отлично. Нам сделаешь?

Макс хмыкнул.

– А у меня есть выбор?

Орлов старший довольно засмеялся.

– Думается, что нет. Кстати, Макс, мы пока возвращались, знаешь кого встретили?

У меня отчего-то неприятно засосало под ложечкой. Возникло чувство, что мне не понравится новость, которую скажет Алексей Максимович.

– Понятия не имею. Но могу попробовать начать перечислять всех твоих знакомых.

Орлов засмеялся.

– Не стоит. Алиса с друзьями тоже тут отдыхает. Увидела нас, подошла, поздоровалась. Приятная девочка.

Я заметила, как напряглись плечи Макса.

И у меня самой резко испортилось настроение. Да что ж такое… Я отлично помнила, каким злобным взглядом она смотрела на меня всю новогоднюю ночь. Точно я ей что-то должна.

Или, как вариант, перешла дорогу.

И тут у меня возникла другая мысль… Ещё хуже предыдущих.

Скорее всего, Максим сообщил ей, куда он направляется, вот она и решила тоже к нему присоединиться.

А я-то дурр-ра…

Что-то себе нафантазировала.

А главное, на поцелуй Макса ответила. Представляю, как он потешается надо мной. Ещё бы! Под боком одна девочка, в соседнем коттедже другая. Хорошо устроился, ничего не скажешь.

Я резко отодвинула стул, чем привлекла к себе внимание.

Мама меня спросила:

– Юля, ты чего?..

– Мне что-то нехорошо, я пойду в комнату…

– Всё нормально? Точно?

– Да.

Едва ли не шепотом ответила я, перевела дыхание, выпрямила спину и вышла с кухни. Прямо-таки почувствовала, как хмурый взгляд Макса впился мне в спину.

А я что?

Я – ничего. Я бегом поднялась на второй этаж и рухнула на кровать. Эмоции переполнили через край. Вцепилась руками в покрывало и приказала себе успокоиться.

Я почти взрослая и почти самостоятельная девушка. И меня не должны волновать какие-то мелочи в виде подруги Максима.

Ну, и что он меня поцеловал? И не раз… Какое это имеет значение?

Ни-ка-кого.

Я перевернулась на спину и посмотрела в потолок.

В глазах противно щипало.

Только не это… Я не позволю себе расплакаться.

Я соскочила с кровати и ринулась в ванную, где ополоснула лицо холодной водой. Так-то лучше.

Из зеркала на меня смотрела взлохмаченная девица, которой я скорчила рожицу, а затем вернулась в спальню. Мама подниматься не спешила. Что ж, я за неё была рада…

Я подошла к окну и невидящим взглядом посмотрела на зимний пейзаж. Чувствовала себя героиней какого-то тургеневского романа. Нет, со всеми этими семейными поездками Орловы-Медведевы пора закругляться. Усмехнулась, и уже хотела отойти от окна, когда увидела, что из нашего коттеджа выходит Максим.

Моё сердце сначала замерло, а потом так яростно принялось стучать, что, казалось, его можно услышать и в коридоре.

Максим, приподняв воротник, направился к соседнему коттеджу, где его на крыльце в ярко-розовой куртке ждала девушка. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, кто именно это был.

Алиса.

Черт…

Черт!

Черт, черт, черт!!!

Ударила кулаком по подоконнику.

Я, кажется, крупно влипла.

Пожалуй, пришла пора признаться, что я, как последняя дура, влюбилась в Макса.

А дальше всё было, как в дурном сне.

Я конкретно распсиховалась и потребовала, чтобы меня немедленно отпустили в город.

Александра Михайловна смотрела на меня испуганными глазами и ничего не понимала.

– Юля, что происходит? Почему ты хочешь уехать?

– Хочу, и всё! – безапелляционно заявила я, скрестив руки на груди. Видок у меня был очень воинственный.

– Я не понимаю…

О, для меня это была не новость.

– А ничего и не надо понимать. Я вызываю такси и уезжаю домой. А ты остаешься тут.

– Но…

– Мама, мне плохо! – наконец, закричала я.

– Плохо?

– Да! Плохо!

И это была сущая правда.

– Ты заболела?

А что отличная отмазка. Не буду же я говорить матери, что болит у меня не тело, а душа.

– Да, заболела, – я театрально приложила руку ко лбу и закашляла.

– Может… Может, тогда вызвать врача? Скорую?

– Такси!

Она растерянно обвела взглядом комнату, а я закатила к небу глаза. В этом заключалась вся моя мама. Нет, она искренне переживала, что я начинаю заболевать, но ещё больше ей не хотелось покидать базу.

– Мама, ты остаешься здесь, отдыхаешь дальше, набираешься сил перед рабочими буднями, ближе знакомишься с Алексеем Максимовичем, а я еду домой одна. И не стоит за меня беспокоиться. По дороге заеду в аптеку, накуплю кучу лекарств, вызову в качестве подмоги Исламову. Если совсем худо будет, позвоню бабушке или крестному.

Упоминание о крестном послужило решающим аргументом, и мама сдалась.

А я быстренько ретировалась с базы, стараясь избежать встречи с Максимом.

Глава 9

Убью эту тварь.

Придушу собственными руками.

Каким макаром она узнала, что мы с батей выбрали именно эту базу? И именно сегодня?

Алиса объявила на меня охоту?

Ей не хватило объяснений в новогоднюю ночь? Что ж, придется объясниться более жестко.

Причем, не выбирая выражений.

Я позвонил Алисе и попросил её выйти.

Выбежала, дрянь этакая.

Она врала. При малолетке, когда говорила, что я за ней бегал и приударял.

Было пару моментов, когда я звонил, она, набивая себе цену, мурыжила меня, думая захомутать. Мимо, детка.

Я не любил игр. Мне больше нравилась открытость в отношениях. В глазах.

Как у Юли.

Её эмоции – чистый лист. Всё на лице и на словах. Краснеет ли, дерзит или смотрит на меня, думая, что я не замечаю. Стесняется в просьбах.

Не желала я его видеть. Ни сейчас, ни в будущем.

И думать о нем я тоже не собиралась.

Вот. Точка. Решено.

Я приехала домой ближе к ночи. Поднялась в квартиру, чувствуя слабость и усталость, ноги едва передвигались. Н-да, что-то ты сдаешь, мать.

Пока стаскивала куртку, вспотела.

И какого же было моё удивление, когда я провела по лбу рукой и почувствовала, что лоб горячий.

Кажется, я сама себя сглазила. Побежала за градусником. Так и есть! У меня температура 37.2. Самая гадкая температура. Вот тебе и прокатилась с ветерком на снегоходе…

Но вообще я понимала, что так быстро заболеть не могла. Скорее всего, простудиться я умудрилась до сегодняшней прогулки. Вот незадача! Но выбора у меня особого не было. За два дня мне необходимо встать на ноги, ведь на работе начинаются трудовые будни.

Откопала нашу аптечку и поморщилась от разочарования. Не густо. Сегодня поздно идти в аптечку, проглотила таблетку парацетамола и завалилась спать.

Утром меня разбудил звонок матери.

– Как ты, моя хорошая?

– Жить буду.

– Как себя чувствуешь?

Я решила не говорить матери, что у меня температура, всё равно от её заботы проку не будет, только больше хлопот. Допустим, примчится она в город и что дальше? В аптеке обязательно перепутает и купит не те лекарства, а дома разведет пустую суету. Знаю, проходили. Пусть лучше ещё денек или хотя бы до вечера побудет на базе. Спокойнее будет всем.

– Уже лучше, – соврала я, хотя на самом деле всё было с точностью наоборот. Голова раскалывалась, грудь жгло, дышать было тяжело. Но для любимой родительницы я изобразила голос полный оптимизма.

– Точно?

– Конечно, мама, не волнуйся.

– Я вечером приеду…

– Да-да, давай, отдыхай и ни о чем не волнуйся.

Я нажала на отбой и пошла ставить чайник.

Мой взгляд мимолетом упал на часы. Ого, а время-то было уже около одиннадцати. Вот я спать. Но ничего, как известно, сон – лучшее лекарство! Я включила ноут и полистала страницы в соцсетях. Ничего интересного. Для себя лишь отметила, что намечаются курсы по маникюру у мастера, к которому я давно хотела попасть.

Вопрос в деньгах. Курсы стоили не хило.

Шмыгнула носом и поплелась на кухню.

Я как раз шла по коридору, когда в дверь позвонили. И кого могло принести? Мамка так быстро приехать не могла, да и мы вроде бы с ней договорились, что я в её заботе особо не нуждаюсь. А вот бабушка…

Мама могла позвонить Екатерине Юрьевне, и вот та как раз могла приехать. А это означало одно – катастрофа. Я хорошо знала мою бабушку: если она возьмется лечить внучку, то будет жить у нас до моего выздоровления. Я, конечно, люблю свою бабушку, но предпочитаю, чтобы она жила подальше…

Тяжко вздохнула и поплелась открывать дверь.

Не знаю, чем именно была занята моя голова, наверное, мыслями о себе-мученице, но дверь я открыла, даже не спросив, кто там.

И… вытаращила глаза.

Потому что на лестничной площадке, опираясь плечом о дверной косяк, стоял, усмехаясь, Максим.

– Привет больным!

– Привет…

Я старалась не думать, что с утра не удосужилась даже причесаться. Я гостей не ждала… И всё же занервничала. Про сердце, которое бухнуло и скатилось к ребрам – говорить и вовсе не стоило.

– Ты почему уехала?

– Так я ж это… заболела… – на меня нашёл какой-то ступор, и я не могла связно выражать свою мысль.

– Я виноват в твоей простуде?

Почему у меня возникло чувство, что вопрос с подковыркой?

– Конечно, нет.

Орлов хмыкнул.

– В квартиру-то пригласишь? – спросил и кивнул куда-то мне за плечо.

Я как-то неправильно отреагировала на его вопрос. Вместо того, чтобы уступить дорогу и отойти в сторону, наоборот, встала на проходе и скрестила руки на груди.

– Зачем? – задала самый глупый вопрос, который можно было только услышать, и приготовилась к колкости.

Но вместо этого увидела, как Максим расправил плечи, точно ему было неловко, и со смущенной улыбкой сказал:

– Малолетка, раз твоя мать осталась с моим батей на базе, я подумал, что… В общем, я подумал, что ты нуждаешься в лекарствах. Мало ли что… – и он указал на небольшой пакет, который держал в руках.

Я быстро-быстро заморгала ресницами.

– Спасибо… – немного заторможено сказала я в ответ. Но в руках Макса было два пакета. В одном отчетливо просматривались маленькие пузырьки и пластинки с таблетками, причем в большом количестве. Создавалось такое впечатление, что он скупил половину аптеки. А вот во втором пакете… – А это что?

И я кивком головы указала на заинтересовавший меня предмет.

– А это… Это малиновое варенье. Лечиться так лечиться! Я едва его нашёл… Никогда бы не подумал, что у нас дефицит малинового варенья…

Ей Богу, у меня в этот момент подогнулись ноги, и я тихо бросила:

– Орлов, ты…

– Несносный наглец?

– Что-то в этом роде.

– Ну, так пустишь в квартиру-то, малолетка?

– Пущу…

Я отошла в сторону. А что мне ещё оставалось делать?

Максим прошел, всучил мне разом оба пакета, разулся, снял короткое серое пальто. Выпрямился и лишь тогда снова заговорил:

– Шикарные носочки.

Я вспыхнула. Щеки заалели, и пальчики на ногах поджались.

– Нравится? Могу дать поносить.

– Какой у тебя размер? Тридцать шестой? У меня сорок два, боюсь, порву, пока натягивать буду. И, кстати, какого ты в одном платье, без колготок? Быстро на кухню, ставить чайник.

После чего развернул меня к себе спиной и звонко шлепнул по заднице, при этом умудрившись забраться под подол. Я подскочила и едва не выронила пакеты. Вот же ж… Ничего, я тоже найду способ отыграться на нем. Пока же… Промолчу. Как-никак человек старался, аптеку вон штурмом брал.

А про мои носочки его замечание было актуальным. Это мне бабушка в прошлом году на Новый год как раз подарила. Высокие шерстяные гольфы с известной бело-черно-красной расцветкой, только вместо оленей, у меня были изображены забавные песики. Гольфы я очень любила и даже в некоторой степени берегла. Одевала, когда болела или хотела погреться. А ещё, когда на меня нападала меланхолия.

Мы прошли на кухню, и я налила воду в электрический чайник. Щелкнула. И лишь потом обернулась к Максу.

Его присутствие в нашей кухне было очень… интимно. Я никогда не приглашала молодых людей к себе.

Он сел за стол и положил подбородок в сложенные лодочкой руки.

– Скажи честно, малолетка, ты под предлогом болезни сбежала с базы? Чего ты испугалась? Меня? Или того, что между нами происходит?

Я напряглась.

– Могу показать градусник.

– А вдруг ты его к батарее прикладывала?

– Макс!

Меня позабавила его фраза. По телу прошла теплая волна. Он у нас на кухне. Такой широкоплечий, с легкой щетиной. В глазах ирония, но какая-то светлая, добрая.

– Что Макс? Ты же сбежала, признайся.

Я прислонилась бедрами к столешнице кухонного гарнитура. Сама кухня у нас была небольшой, восемь квадратов, и взрослый мужчина сразу брал акцент на себя.

Но как же мне пришлось по душе, что он приехал.

Приехал и всё тут.

Закусила губу и тотчас услышала:

– Малолетка, нарываешься…

Я поняла его без лишних пояснений.

Меня спас щелчок чайника.

– Ты… чай? Или кофе? Могу кофе сварить. Маме на работе подарили кофемашину, но мы её ещё не пробовали.

– Нет, давай чай. Как и себе. Черный, с лимоном. Лимоны, кстати, тоже есть в пакете.

Я в изумлении покачала головой. Он продумал всё.

– Тебе чертовски идет быть домашней, Юля.

Моя поднятая рука, что потянулась за кружками, замерла в воздухе. Его интонация резко изменилась. Пробирала до дрожи.

Вечер закончится не так, как я планировала. Определенно.

– И как понимать твои слова? – мне хотелось их услышать.

– Домашнее платье, носочки, волосы в «хвосте»… Очаровательно. Редко встретишь девушку, которая без косметики да ещё с красным носом вызывает настолько сильное желание посадить её на стол и проверить какие трусики на ней.

– Орлов!

– Заваривай чай, малолетка.

– Я тебя когда-нибудь…

– Отымеешь на стуле? Так я не против.

– Скажи, у тебя кроме секса о чем-то ещё есть мысли?

– Были. Но увидел тебя, и всё, испарились. К тому же, знаешь, как хорошо быть в отпуске и дурачиться? Общаться без протоколов. Наслаждаться обществом понравившейся девушки.

Я со звоном поставила одну кружку рядом со второй.

– Долго ты ещё… в отпуске будешь?

– Две недели. У нас есть… Черт.

Он не договорил – раздался незнакомый рингтон. Максим полез в задний карман брюк, давая мне возможность спокойно заварить чай. Правда, его слова про понравившуюся девушку и так подрезали моё и без того расшатавшееся спокойствие.

Нет, я не была настолько наивна и понимала, что, раз молодой человек приходит к тебе с пакетом лекарств, это что-то значит. Но догадываться и слышать – разные вещи.

– Орлов слушает. Да… Что? ЧТОООО? Повторите!

Я резко напряглась. Даже отложила в сторону сахарницу, за которую взялась. Повернулась.

И у меня подкосились ноги.

Потому что Макса я ни разу не видела таким.

Он вскочил на ноги, лицо побледнело, в глазах появился дикий огонь и ещё нечто, с чем я ни разу не сталкивалась.

– Когда?.. Вы мне можете дать конкретные данные? Адрес больницы какой? Да, знаю! Сейчас буду!

Что-то случилось…

А потом…

– Кто был за рулем уже известно? – и голос ледяной, замораживающий.

Как и взгляд, которым он в меня впился.

Словно я в чем-то виновата.

И моя вина неисчислима. Неисправима.

– Она со мной. Да. Уже еду.

Он нажал на отбой и аккуратно, чрезмерно аккуратно положил айфон на кухонный столик.

Я молчала. Не могла ничего сказать.

Смотрела на него.

Он на меня.

– Значит так, малолетка, – он говорил коротко, рвано, словно каждое слово, каждый вздох давался ему с трудом. А у меня мир сдвинулся. Чувство надвигающейся беды подкралось, притаилось. – Твоя мать под воздействием наркотических средств села за руль. Отец пытался её остановить. Не получилось. Вернее… В общем, я пока – слышишь! – пока не знаю подробностей. Но! Сука!!! – он ударил кулаком о стену. – Мой отец с переломами доставлен в больницу. Твоя мать… тоже, но, скорее, в наркологическое отделение.

– Что?..

У меня подкосились ноги.

– Моя мама и наркотики… Макс, это…

– Молчи, малолетка. Я сейчас пытаюсь не сорваться на тебе. Не наговорить то, о чем я пожалею в последствии. НО! – он посмотрел на меня так, словно уже вынес приговор. – Но, если окажется, что твоя мать всё же причастна… Я лично выступлю её обвинителем. И посажу, не сомневайся.

Глава 10

– Макс, что ты такое говоришь…

– Ты едешь? Если да, у тебя три минуты.

Я, глотая слезы, полностью дезориентированная, ни капли не веря в услышанное, понеслась в ванную. Умылась холодной водой. Дальше в комнату. Как одевалась, не помню. Волосы расчесывала, одной ногой запрыгивая в джинсы.

В голове лишь одна мысль – мама не могла…

Только не моя мама! Не моя!

Что-то не так. Вот не так и всё тут!

Я вылетела из ванной, на ходу застегивая джинсы.

Максим с лицом, на котором не отражалась ни одна эмоция, ждал меня у двери. И я подумала: вот он, другой, такой, каким я его не видела ни разу. Не знала. Младший помощник прокурора.

– Я готова.

– В гольфах поедешь?

Чееерт!

Я, прыгая то на одной, то на другой ноге, кое-как их стащила по очереди, благо под ними находились обычные носки. Дальше – зимние кроссовки.

– Всё.

Максим молча кивнул.

Мы вышли, я заперла дверь.

Пока спускались по лифту вниз, молчали.

– Максим…

– Пока ничего не говори, Юля. Дай мне остыть.

Мне ничего не оставалось делать, как подчиниться.

Потом были звонки. Не один и не два. Он звонил, ему звонили. Он ругался, извинялся, давал указания. Поднял народ.

Я сидела, притихшая. Съежилась на сиденье, меня била мелкая дрожь. Температура, видимо, снова поднялась.

На очередном светофоре, Макс, бросив на меня недовольный взгляд, перегнулся через сиденье и откуда-то выудил перевязанный тонкой лентой плед.

– Ты замерзла. Укройся.

Меня пробило на слезу. Вот, скажите, разве так можно обращаться с людьми? Сначала приходить с вареньем в гости, явно давая понять, что зашел, не пробегая мимо. Потом сыпать угрозами в адрес родительницы. А теперь снова проявлять заботу, от которой у меня ком в горле вставал.

Я, как послушная девочка, приняла плед, развязала ленту и укрыла ноги.

– Ленту кинь в багажник.

Со мной Макс говорил отстраненно, постоянно хмурясь.

– И плечи накрой. Дрожишь вся.

Ещё бы не дрожать. Маму обвиняют черте в чем, я не могла не переживать.

А ещё я сто процентов знала, что моя мама никогда, не под каким предлогом не будет принимать наркотики.

О чем и сообщила Орлову.

– Разберемся.

Дальше была больница. Частная.

Попадая в такие поликлиники, честное слово, начинаешь себя ощущать ущербной. Мы с мамой не бедствовали, да и сейчас, когда я начала зарабатывать маникюром, мы всё равно не могли себе позволить частные клиники. Максимум – стоматология. Остальное уже за гранью.

Разница была ощутимой. Всё чисто, аккуратно. Цветочки в больших кадушках и на окнах. Дорогой кафель. Приятные девушки на ресепшне, никаких тебе медработников, разговаривающих сквозь зубы и смотрящих на тебя с немым вопросом: «Какого ляда приперлась и что тебе вообще от меня надо?»

Я стояла в стороне, пока Максим общался. Он показал удостоверение, которое было при нем. А я подумала в очередной раз, что дура. Как я могла принять его за автомеханика? Нет, я ничего не имела против этой профессии, сама зарабатывала ручками на хлеб, но Макс… Он же другой.

Чем дольше он разговаривал, тем сильнее хмурился. Соответственно, и у меня градус тревожности поднимался. Я не выдержала, подошла и положила руку ему на плечо. Он обернулся и впился в меня каким-то шальным взглядом. Сейчас скинет руку, даст понять, чтобы я валила от него…

Нет.

Напротив.

Накрыл своей.

– Батю оперируют.

– А мама?..

– По-прежнему, в наркологическом отделение. Её промывают.

Я пошатнулась, пол качнулся.

– Что… с Алексеем Максимовичем?

– Много чего. Перелом шейного позвонка, несколько ребер сломано, бедро. Задеты внутренние органы.

– Максим… а что случилось?

Он схватил меня чуть выше локтя и отвел подальше от посторонних глаз. Усадил на диван, встал напротив, возвышаясь, словно непоколебимая статуя.

– Твоя мать выпила и решила, что нужна тебе. По-видимому так… Потому что она села за руль, причем в одном домашнем костюме, без куртки, шапки, и собралась ехать в город. Отец попытался помешать. Что точно произошло, пока не знаю. Она наехала на него и протащила на капоте, – он говорил металлическим голосом, от которого мне становилось дурно с каждым словом. – Закончилось тем, что она придавила отца к дереву.

– Боже…

Я зажала рот рукой.

Максим покачал головой.

– Бог тут ни при чем, малолетка.

И отошел от меня.

А я сидела, ни жива, ни мертва и думала лишь о его словах.

«…если окажется, что твоя мать всё же причастна… Я лично выступлю её обвинителем. И посажу, не сомневайся…»

Насколько я успела изучить Орлова, он был человеком принципиальным. Да и слов на ветер не бросал.

Мне стало страшно.

Так, как не было никогда в жизни.

Опустились руки, и я поддалась отчаянию.

Не чувствуя под собой ног, поднялась и прошла к окну, где стоял Максим. Его плечи были непривычно опущены.

Умом я понимала, как ему сложно. Как трудно. И всё же спросила:

– Мы можем поговорить?

– Говори.

Он даже не обернулся.

– Не здесь. Так, чтобы нас никто не видел.

– Хорошо, пошли.

В тот момент я даже не думала, куда мы идем и на каком основании. Коридор, белые стены и я-сонамбула.

Лишь когда услышала звук закрывающейся двери, вздрогнула.

– Слушаю.

– Максим…

Всё, что происходило далее, будет сложно мне объяснить потом самой же себе. Что меня двигало? Инстинкты? Накатившее слабоумие? Я не знала.

Я смотрела на Максима, на такого красивого, сильного и у меня разрывалось сердце. Ещё час назад, увидев его на пороге нашей квартиры, я дала шанс и себе, и ему.

Сейчас же…

Сейчас же я сделала в сторону молодого мужчины шаг, потом ещё один.

– Максим, пожалуйста, выслушай меня… Я знаю свою маму. Она добрый и очень хороший человек, – лицо Максима приняло нечитаемое выражение, словно окаменело. Всегда открытое, чуть насмешливое, Максим сознательно от меня закрывался. Я его понимала и всё же продолжила, ринулась, как кидаются за поездом люди, верящие, что они успеют в последний вагон, добегут: – Я понимаю и тебя. Ты… Ты – пострадавшая сторона, плюс у тебя работа… – ещё один шаг, и я стою фактически вплотную к нему. – Я для тебя никто и зовут меня никак, но… Максим, может, мы… как-то договоримся…

Всё. Сказала.

И положила руку на его ширинку.

Да, я это сделала. И пропасть не развернулась под ногами.

Зато душа…

Черт с ней. Разберусь потом. Лишь бы Максим согласился…

Я всё-таки смогла пробить «брешь» на защитной маске Максима. Его лицо исказила гримаса ярости.

– Пошла вон.

– Что? – растерянно пропищала.

Я ожидала чего угодно, только не…

– ПОШЛА ВОН!

Ему пришлось повторить дважды, чтобы до меня дошло.

И я пошла.

Вернее, выскочила.

Не могла оставаться в комнате.

Как же… Эмоции, что хлестали наотмашь меня изнутри, невозможно было охарактеризовать.

Я словно сама себя вскрыла изнутри и заштопала гнилыми нитками.

Дальше бежала, не разбирая дороги.

Только бы скрыться, уйти…

Не важно куда.

Ноги не чувствовали пола.

На душе – пустота.

Нет, туда проник вампир или демон. Они не существуют, и всё же – пустота в душе – тому пример.

Я бежала и бежала.

Пока не услышала его шаги.

– Стоять…

Он пытался меня остановить.

Куда там. Осознание, что Макс последовал за мной, только подхлестнуло внутренних демонов.

Повинуясь минутной слабости, я обернулась, и сердце остановилось.

Какой же он красивый…

Даже в злости. В гневе.

И я, захлебываясь невидимыми слезами, ускорилась.

Плакала душа…

Вот и дверь.

Отлично.

Дернула ручку – открыта.

И, не веря своему счастью, нырнула за неё.

Думала, успею, закрою.

Нет.

Догнал.

Ввалился.

Глаза бешено сверкают.

Пошёл на меня.

– Нет, я…

Я не успела продолжить, потому что его пальцы сомкнулись на моей шее. Крепко так сомкнулись.

– Слушай сюда, малолетка, и слушай внимательно, – прорычал он, обдавая меня горячим дыханием. От ярости желваки на его скулах заходили. – Я не знаю, откуда взялся этот бред в твоей голове! «50 оттенков» ты насмотрелась или книг про властных мачо начиталась, но! – от его паузы мне стало реально плохо физически. – Ты чем думала, предлагая мне такое? Или решила, что я тебя трахну и всё?! А ты не подумала дальше, что после того, как я отымею тебя, как хочу и куда хочу, пошлю на хер? Потому что наш якобы союз не будет ничем скреплен! И ты потом сможешь хоть оправдаться, что я подонок и мерзавец! Кстати… – его грудь шумно поднималась и опускалась. – Я никогда себя не чувствовал подонком, до этого момента, малолетка! Это за кого ты меня должна принимать, чтобы предложить секс взамен на что… На жизнь бати?

Я стояла, хватая жадно воздух ртом. Вцепилась рукой в его руку, но оторвать от шеи даже не пыталась.

Я теряла не воздух, я теряла себя.

– Сейчас ты пойдешь в ту комнату, где мы были, и будешь ждать меня. Я приду, – он посмотрел на часы-скелетоны, – не знаю я, когда приду! Но ты меня дождешься! Поняла?

– Дааа, – хрипло выдавила я из себя.

– Вот и всё. И не дури больше. Хватит на сегодня.

Макс развернулся и вышел.

А я… А я медленно осела на пол.

Я не послушалась Орлова. Вместо того, чтобы пойти в указанную комнату, направилась к ресепшну.

– Я могу получить информацию?

– Ваш паспорт, пожалуйста.

Хорошо, что паспорт ношу всегда с собой.

Дальше мне сообщили информацию, которую я и так знала. О маме пока никаких сведений не давали. Об Орлове-старшем тоже.

Время показывало вечность.

Возможно, я смалодушничала. Скорее всего, но находиться в больнице более не было сил.

Взяла пуховик и вышла. Теперь я никуда не спешила.

Шла по ночному городу, даже не запахнув пуховик. Не было сил.

Не было ничего.

Запрокинула голову и посмотрела на небо.

Звезды. Красиво.

И по-прежнему пусто.

Визг останавливающегося авто не произвел на меня никакого впечатления. Мало ли.

И лишь знакомый голос заставил вздрогнуть:

– Садись.

Упрямо мотнула головой.

Послышалось грязное ругательство.

– Садись, кому я сказал.

– Иди ты… – во мне всё же ещё остались силы и толика бунтарства.

– Я тебе сейчас так пойду.

Он не вышел, вылетел из-за руля и через пару секунд оказался перед мной, загораживая путь. Тоже в распахнутом пальто.

Больше ничего не говоря, схватил за плечи, распахнул переднюю дверь пассажирского сиденья и фактически затолкал меня внутрь, рыкнув:

– Пледом воспользуйся!

Только когда оказалась в теплом салоне, поняла, насколько продрогла. Негнущимися пальцами вытащила из-под попы плед и кое-как себя в него завернула.

Макс, заняв водительское место, прибавил температуру на климат-контроле.

– Выпорю тебя.

– Чччтттттоооо? – у меня не попадал зуб на зуб.

– Выпорю. Тебя в детстве не пороли, да? Так я этим займусь, но чуть позже. А сначала… мы доедем до дома. Моего. И ты всю дорогу будешь молчать, – Орлов с юзом тронулся. – Малолетка, поверь, это будет для тебя же лучше.

– Ммммак…

Он перегнулся и впился в мои губы так быстро, что я и договорить не смогла. Хотя с моими стучащими зубами это было проблематично.

Я, наверное, задремала. Но ненадолго, потому что как только машина остановилась, испуганно подскочила.

– Тихо ты, всё хорошо.

В первое мгновение я растерялась и не могла сориентироваться.

А потом на меня обрушилось всё сразу. Мама. Авария. Наркотики. Макс. Предложение.

Пока я соображала, Максим заглушил двигатель и, не глядя на меня, вышел из салона. Я сидела притихшая. Смотрела лишь, как он огибает «Мазду», подходит к моей двери и распахивает её.

– Иди ко мне.

Три слова.

Всего три слова, произнесенные нежным добрым голосом и всё, меня накрыло. Я зажала рот рукой, чтобы не разреветься в голос.

– Только без слез. Я, конечно, в виду своей работы заработал иммунитет к ним, но давай чуть позже ты поплачешь на моем плече. Голом.

Я хотела переспросить, какое именно слово он употребил последним – «голом» или «голой», но потом передумала. Не могла говорить я в тот момент, слишком сильны были эмоции.

Макс меня понял. Аккуратно подсунул руки и вынул меня из салона. Я, судорожно втянув в себя воздух, путаясь всё в том же пледе, обняла его за шею.

– Крепкая.

– Крепкая – кто?

– Твоя шея.

Макс хмыкнул.

– Малолетка, это комплимент?

– Считай, моя благодарность за тепло.

– Запомню.

Я высунула нос из-за его плеча, и только тут до меня дошло, что двор – чужой.

– Мы идем ко мне. И никаких возражений. Хочу видеть тебя на своей территории, – заметив мои телодвижения немного резковато сказал Максим, и, щелкнув сигнализацией, направился к двери.

Нес меня абсолютно свободно, словно я и не весила добрых пятьдесят пять килограмм.

Я хотела возразить, подобрать что-то остроумное – не стала. Какое сейчас может быть остроумие?

– Я долго спала?

– Около часа.

– Понятно.

На самом деле мне абсолютно ничего не было понятно. И я снова промолчала. Хватит, наговорила уже сегодня.

И как же, черт возьми, было хорошо на мужских руках. Когда тебя вот так несут – заботливо.

Конечно, в моей голове вился с десяток, а то и более вопросов, которые требовали немедленного разъяснения. По тому, каким спокойным чувствовал себя Максим, я поняла – они будут. Не стоит гнать лошадей.

Он набрал код, мы вошли в просторный холл, и тогда я снова поняла разницу в нашем социальном доходе. Аааа… ну и что? Меня, кстати, в гости заносят, я сама не напрашивалась.

Лифт тоже был большим, просторным.

Максим жил на пятом этаже, поднялись быстро.

С рук он меня не спустил, даже когда открывал дверь ключом. Я могла бы попросить, нет, потребовать меня поставить на ноги, но зачем? Да-да, я включила эгоистку.

Мы вошли в квартиру, и меня тотчас усадили на длинную кожаную танкетку.

– Плед можешь теперь отпустить, – Максим присел на корточки и с самым спокойным выражением на лице стал снимать с меня кроссовки.

А я сидела ни жива ни мертва. Серьезно? С меня снимают обувь? Да ну на фиг…

Как оказалось – это было началом. Потому что потом последовала куртка и комментарий:

– В следующий раз, когда будешь у меня ночевать, возьмешь свои гольфы.

Всё. Тут я выпала из жизни окончательно.

Меня поставили на ноги и подтолкнули в непонятном направлении.

– В ванную. Отогреваться.

А как же температура? У меня же вроде бы была температура? Хотя, какая к черту температура… После событий последних часов от неё ничего не осталось.

Но вот тут во мне снова проснулась бунтарка. Я, опять же не делая резких движений, повернулась к Максу. Он как раз вешал нашу одежду.

– За гостями принято ухаживать, – тихо сказала я, нещадно краснее и молясь, чтобы он правильно меня понял.

Одного унижения за вечер мне было достаточно.

Макс замер. Ненадолго, но не заметить его реакции было невозможно.

Он повернулся ко мне и нарочито медленно приподнял брови кверху.

– Не наигралась ещё?

Я улыбнулась и покачала головой.

– Я второй раз не откажусь.

– А я второй раз с такой легкостью и не отстану.

– Упрямая.

– Есть такое дело, – я пожала плечами, пытаясь скрыть нервозность.

Максим сделал два шага и оказался рядом со мной. Высокий, широкоплечий. Мечта любой девушки.

Моя мечта.

– Пойдем, буду и дальше ухаживать.

Он протянул руку, и я вложила в нее свою. Он тотчас сжал чуть сильнее, чем того требовали обстоятельства. Я не возражала.

Квартира оказалась большой, это я уже потом пойму. Меня пока не заботила ни её площадь, ни окружающая мебель. Только рука Максима, держащая мою.

Ванная показалась мне очень просторной. Кое-что всё-таки успел выхватить мой воспаленный мозг. Джакузи и отдельную душевую. На выбор и по настроению.

Максим развернул меня к себе, взял за плечи.

– Малолетка, я не тот, с которым можно играть и который играет.

С моими умственными способностями сегодня было покончено окончательно. Я сначала даже не поняла, о чем он.

Когда же поняла – притихла. И только кивнула головой и не успела осознать, как мои руки потянулись к его свитеру.

Он позволил мне его раздеть. Свитер, футболка, ремень, зиппер на штанах. Приглушенно выругался, когда я потянула штаны вниз. И всё же ничего не сказал, не воспротивился. Лишь на боксеры у меня не хватило смелости.

Как-нибудь потом…

Я пожирала его глазами. Честно. Мне нравились крепкие парни с накаченными телами. Максим их переплюнул всех. Автомеханик-прокурор с телом бодибилдера. Надо же… такое тоже бывает.

Единственное, чего мне не хватило в его теле – это тату. Не знаю даже почему. Последние десятилетия модно украшать красивые тела различными рисунками, а на моем Максиме ничего не было.

Меня он раздевал так же молча. Я отчаянно пыталась не дрожать, уже не анализируя реакцию организма.

– Я знал, что под твоими вечно дутыми кофточками скрывается нереально красивая грудь.

Руки Максима накрыли обе чашечки, и я прикусила нижнюю губу. Чего греха таить, я была довольна, что природа наградила меня довольно привлекательной грудью. И любила покупать красивое белье. Лифчики так могла часами выбирать.

– Рада, что угодила, – я не могла не улыбнуться.

– Шутница. Моё обещание отшлепать тебя ещё в силе.

– Посмотрим-посмотрим…

На пол опустились штаны, с ними заодно и трусики.

Макс резко втянул в себя воздух, а я не без удовольствия отметила, что он уже возбудился. Боксеры ничего не скрывали.

– Ванна или душ?

– Ванна.

– Отлично, я тоже к ней склоняюсь.

Он открыл краны и пустил воду.

– Пена?

– Не откажусь.

Я наблюдала, как Максим, перегнувшись, потянулся за большой баночкой. Открыл её и щедро плеснул голубоватой жидкости в джакузи. Я же, глотая вязкую слюну, любовалась его спиной и крепкими ногами. Да, точно бодибилдер. Если он вдруг решит сменить профессию, ему смело можно будет подаваться в фитнес-модели.

Не поворачиваясь ко мне, он хрипло попросил:

– Иди ко мне.

Теплые полы были идеальны для моих замерзших стоп. Всё-таки я переохладилась. Последствий, надо думать, не избежать.

Я послушно подошла и обняла Максима со спины.

– Пожалуйста… Пожалуйста, скажи, что всё хорошо.

Он накрыл мои ладони своей рукой.

– Всё хорошо. Твоя мама стала жертвой неких обстоятельств… О них чуть позже, ладно?

– А твой отец? – я готова была расплакаться в сотый раз за вечер и бесконечную ночь.

– Операция прошла успешно. Врачи дают положительный прогноз. Возможно, – тут Максим шумно сглотнул, – некоторое время отцу придется передвигаться на коляске, но чувствительность ног сохранилась.

Я уткнулась лбом в лопатку Макса и всхлипнула.

– Малолетка…

– Потом, Максим, всё потом. Дозировано. Иначе я сорвусь.

Он повернулся, и наши взгляды встретились.

– Назад дороги не будет, Юля.

– Ты перестанешь меня стращать?

– Хочу сразу расставить точки над «i». Я готов ещё подождать.

Если бы мне кто сказал, что взрослый мужчина – причем, стоит заметить, чертовски красивый мужчина, от которого я плавилась, будет меня отговаривать от секса и это притом, что мы будем уже к тому моменту пребывать в стадии обнаженности, я бы скептически усмехнулась – мол, ну-ну, рассказывайте сказки.

– А я – нет, – улыбнулась.

И если я думала, что на этом всё, то сильно ошиблась.

– Я люблю тебя.

Вот тут мои ноги подкосись, и я ухватилась за его плечи. Видимо, на моем лице что-то промелькнуло этакое, потому что Максим переместил меня ближе к джакузи и шлепнул по попе.

– Залазь.

Я послушалась. Да-да, а что мне оставалось делать?

Он последовал за мной, говоря:

– Я не сторонник долгих размусоливаний. И считаю, что если есть чувства, то они есть, и не хер их скрывать. Поэтому да, малолетка, я тебя люблю. Ты есть в моей жизни. Это уже свершившийся факт. А ну-ка, давай себя сюда, сначала я тебя помою, а потом сделаю своей. И хватит плакать. Никто не умер, слава Богу. И я, между прочим, тебе в любви признаюсь, а ты ревешь.

Я не замечала слез.

– У меня… отходняк.

– Это я уже понял.

– И да, Максим, я тоже…

Красивая мужская рука с фиолетовой мочалкой зависла в воздухе.

– Вот и славно.

Мы сидели друг против друга, я продолжала беззвучно плакать, а самый лучший мужчина на свете мыл меня.

И ни одной мысли в голове не было.

Слишком быстро? Ну и что.

Так не бывает? Кто сказал?

Развитие наших отношений детонировал несчастный случай. Наверняка мы бы ещё походили вокруг да около, помотали друг другу нервы. Поиграли во взрослые игры. А, может, и нет. Максим же сказал, что он за открытые отношения. И это очень хорошо.

Я согрелась быстро. Не то от его слов, не то от теплой, едва ли не горячей воды, не от интимного мыться. Дрожать очень скоро перестала. И ещё больше сосредоточилась на той части, что касалась интимного мытья. На руках Максима, на его шикарном, доступном моему жадному взору, торсе. На лице, что сейчас снова было излишне сосредоточено.

– Иди ко мне, хочу добраться до твоей спины.

А голос хриплый.

Я мысленно улыбнулась. Не так уж ты и спокоен, Орлов, как пытаешься казаться.

Я покачала головой.

– Приду, но не для того, чтобы ты меня и дальше натирал.

Я отобрала мочалку у Максима. Тот не противился. Лимит его терпения тоже закончился.

Он запустил руку в мои мокрые волосы, зафиксировал затылок и притянул лицо к себе. Накрыл губы, и я с готовностью ответила. Приоткрыла, впустила, встретила. Откинула прочь любую стеснительность. Наконец-то мы вместе, здесь и сейчас. Остальное всё будет потом.

Мы с жадностью и с некой остервенелостью ласкали и исследовали тела друг друга, не размыкая губ. У меня впервые было такое, чтобы я теряла голову, не контролировала процесс, не думала ни о чем, полностью погрузившись в ласки партнера. Мне нравилось всё, что со мной делал Максим. Когда его губы сомкнулись на моем соске, я громко застонала, выгнула спину, сама вцепившись пальцами в его плечи, не замечая, как ноготки оставляют следы, отметины, которые я увижу лишь завтра. Его губы на моей груди, как падение… как возрождение… как искушение.

Я спустилась ниже, провела ноготками по его груди, плоскому животу с теми самыми кубиками, мою руку укрыла вода с душистой, немного терпкой и явно предназначенной для мужчин пеной. Добралась до жестких паховых волос. И дальше…

– Я никогда не делала… Не брала… – я не знала, как выразить свои мысли, что порхали в голове, как воробьи, сбивались в кучу.

В ответ прозвучал бархатистый, раскатистый и ужасно довольный смех Максима.

– Вот пока и не стоит начинать. Малолетка, ты до такой степени меня завела, что твой рот будет явным перебором. Но я не откажусь от него чуть позже. А пока…

Он быстро, можно сказать, молниеносно развернул меня в ванне, благо размеры позволяли. Я оказалась спиной к нему. Чувствуя негу, внутреннюю дрожь, жар, что струился по позвоночнику и кольцевался вокруг поясницы, я напряглась, как струна. И оказалась права – Максим осторожно начал меня опускать на себя.

Это было восхитительно чувствовать, как он осторожно растягивает мои нижние складочки, как аккуратно входит, заполняя меня собой. Вокруг вода, жар, капельки пара. И мы – дорвавшиеся друг до друга. Я зафиксировала одну руку на краю джакузи, второй уперлась в дно. Наплевать, что неудобно… Лишь бы с ним…

– Юля…

– Двигайся… прошу…

Он, взяв в захват мои бедра, начал подкидывать свои, пронзая и наполняя меня, каждым новым толчком вызывая в теле ответную реакцию, готовую вознести меня к пику наслаждения. Я постанывала, кусая губы. Мне было мало… Максиму тоже…

– Встань.

– Что?

– Встань и обопрись руками о стену.

Я послушалась. Максим встал сзади, потянув мою попку на себя. Да, так было лучше… Сильнее. Откровеннее.

– У меня нет сил. Ни-ка-ких.

– Снова просишься на ручки?

– Нет. В ванной скользко, ещё уронишь.

– Малолетка, мать твою, ты во мне сомневаешься?

– Не ругайся, Орлов. Лучше накорми. У тебя есть что-нибудь покушать?

– Найдем.

Максим одолжил мне свой огромный темно-синий халат, в который я с огромным удовольствием закуталась.

– Тапочек нет. Не люблю я их.

– Я тоже.

Сам Макс натянул на себя серые домашние штаны, промокнул волосы и торс полотенцем и счел, что этого вполне достаточно.

– Ты как? Может, поспишь? Ах, да, ты же голодная…

Он сжал переносицу двумя пальцами, а у меня сердце скатилось в живот. Я оказалась настолько эгоистичной, что совершенно не думала про него. Про его самочувствие и переживания.

Ступая на цыпочках, подошла к нему, положила руки на грудь и тихо сказала:

– Давай вместе что-нибудь приготовим. Или могу я сама. Я умею.

– Я знаю.

Максим, взяв меня за руку, провел на кухню.

И снова рабочий пролетариат во мне не мог не удивиться буржуазным размерам кухни.

– Сколько тут квадратов?

– Ты о чем, Юль?

– О кухне. Интересна стала площадь.

– Квадратов сорок, наверное. Я уже точно не помню. Нравится?

– Идеальный размер.

Максим, открыв холодильник, обернулся и подмигнул мне.

– Надеюсь, ты не только о кухне так думаешь.

Я сделала вид, что не поняла его.

– Итак, что мы будем кушать?

Мы остановились на чем-то среднем. Чтобы особо не заморачиваться по поводу готовки – сил, как оказалось, у обоих были на исходе. Мы решили ограничиться жареным мясом – в холодильнике нашлись заготовки с омлетом и нарезкой из зелени. Максим занялся мясом, я всем остальным.

Это было странно.

Честно.

Нет, не моя готовка.

Всё остальное.

Я, Максим, мы вместе… Его кухня.

И не было ничего правильнее и естественнее.

– Ты как больше любишь – с перцем или без?

– С перцем.

– Я тоже.

Уже я:

– Нарезку сбрызнуть оливковым маслом?

– Я предпочитаю с ним.

– Я тоже.

Не прошло и пятнадцати минут, как мы выяснили, что наши вкусы во многом совпадают.

– Вина?

– Не хочу, Максим.

Он всё же достал бутылку.

– Зачем…

– Тебе надо. Да и мне тоже.

Мы сели за стол, он протянул мне налитый бокал, я взяла, не споря. Возможно, Максим и прав. Нет, он точно прав. Надо снять напряжение.

Мы выпили молча.

– Значит, так, – он начал говорить, не дождавшись моего вопроса. А я затаилась, вся обратившись вслух. – Что произошло у бати и Александры Михайловны… Это самое быстрое дело, с которым я сталкивался. Честно, малолетка? Я не ожидал… – он закашлялся, и у меня возникли подозрения, что у него запершило в горле. – Я не ожидал, что в новогодние праздники поднимутся все: опера, мои подчиненные, те, кто сверху. Подключились ребята из бойцовских клубов. Чтобы выяснить… И я до сих пор не могу поверить. Хотя… Начну с начала, чтобы тебе стало понятнее. Алиса. Ты её наверняка запомнила.

При упоминании этого имени, я демонстративно сморщила нос, чем вызвала легкую улыбку на лице Максима.

– Да, правильная реакция. Надеюсь, ты поняла, что мы с ней не пара? И никогда, по сути, ею не были… Она напридумывала себе черте что и решила, что мы должны быть вместе. Мой интерес к ней, как к красивой девушке и дочери батиного знакомого, восприняла, как нечто большее. Я расставлял точки над «i», видимо, плохо. И да, малолетка, я не звал её на базу, как ты могла подумать. А ты именно так и подумала, поэтому и сбежала.

Я не стала отрицать, сделав «мину».

– О тебе – потом, – он в ответ ткнул в меня пальцем. – Сейчас про эту сучку. Я вызвонил её, мы договорились встретиться. Она вышла с вином. Решила, что мы с ней будем вести разговоры по душам. Я вспылил. И всё же популярно ей объяснил, чтобы она мне больше не попадалась на пути. Потом вернулся в дом, собрал вещи и в город. Хотел вечером к тебе, но меня задержали ребята, приехали в гости парни с клуба, где вместе тренируемся. И я не попал к тебе. Ладно, – он сделал ещё два жадных глотка, а я не спешила прерывать его речь. Все вопросы, если они у меня будут, задам потом. – Алиса не успокоилась. Оскорбилась и пошла к моему бате. По-соседски, так сказать. Принесла вино. Ту самую бутылку… А в ней – наркота.

Я прикрыла глаза и откинулась на спинку стула. По спине побежал холодок.

– Я знаю, что было дальше, – негромко проговорила я. – Она готовила её для тебя. Чтобы подставить… Да?

– Да.

– А вышло, что его выпила моя мама. Твой отец по каким-то причинам отказался. И маму повело. Понесло на приключения… Она, когда выпьет чуть больше положенного, может пуститься в приключения.

Максим кивнул, подтверждая мои слова. У меня голова шла кругом. Самое странное – злости не было. Досады тоже. Ничего. Мы разговаривали, и я принимала слова Максима, как констатацию. Как свершившееся. В одном я не сомневалась – он уже разобрался.

– Подробностей не знаю, но соседи видели, как батя пытался остановить смеющуюся Александру Михайловку. Та умудрилась сесть за руль. Её занесло. Она не остановилась. Вырулила, и, видимо, собралась, как вариант, к тебе в город… Отец выбежал вперед, и она его сбила.

Моё сердце в который раз за сегодняшние сутки остановилось.

– Что будет… дальше?

– А дальше… – он сделал паузу. – А дальше всё будет хорошо. Я уйду из прокуратуры. Пока возглавлю фирму отца, не оставлю же я её без присмотра. Это первое. Второе – Алиса безнаказанной не останется, кстати, она уже задержана. Батя… Не думаю, что он будет иметь претензии к твоей матушке. Скорее уж, в альтернативной форме заставит её переехать к себе. Что касается нас, – его взгляд потемнел. – У нас тоже будет всё хорошо, Юльчик. Поверь мне.

И я ему поверила. Безоговорочно.

Позже мне оставалось убеждаться, как же он оказался прав.

Во всем.

Вместо эпилога

Кстати, с Орловым мы поженились. Через полгода. А ещё через полтора я родила ему ребенка. Угадайте, какими словами он поблагодарил меня? Правильно.

«Спасибо за сына, малолетка».

Подкатил к роддому кроссовер «Хендай Санта Фе», белый, с красивым красным бантом. А эту надпись написал на лобовом стекле.

Но это, как говорится, уже совсем другая история.

А вместо второго эпилога, могу добавить, что я научилась по рецепту тети Лиды готовить блинчики с капустой и её фирменные киевские котлеты.